Парадокс Эона: Записки доктора Элмса бесплатное чтение

ГЛАВА 1. ТЕНЬ В ЛАБОРАТОРИИ

Доктор Александр Элмс отодвинул чашку с остывшим кофе и протёр уставшие глаза. Через панорамное окно его лаборатории проникали лучи заходящего солнца, окрашивая сложные конструкции и массивы проводов в теплые оранжевые тона. Три месяца непрерывной работы, и проект "Эон" всё ещё оставался на стадии теоретических расчётов.

– Очередной тупик, – пробормотал он, глядя на голографический дисплей с бесконечными рядами квантовых уравнений.

Лаборатория, расположенная на двадцать седьмом этаже Института темпоральной физики, была святилищем Элмса последние пять лет. Здесь он проводил больше времени, чем в своей квартире. Здесь рождался его величайший проект – машина времени, основанная на принципах квантовой запутанности.

Раздался мелодичный сигнал, и двери лаборатории бесшумно разъехались в стороны. На пороге стоял Эдвард Гриффин, его незаменимый ассистент – высокий мужчина с вечно встрёпанными рыжими волосами и пронзительным взглядом зелёных глаз.

– Доктор Элмс, вы здесь с пяти утра, – заметил Гриффин, входя в помещение. – Я принёс вам сэндвич и нормальный кофе. Тот, что вы пьёте, судя по всему, уже превратился в прохладительный напиток.

Элмс благодарно кивнул, принимая бумажный пакет из рук ассистента.

– Что-нибудь интересное в последних тестах? – спросил Гриффин, подходя к главной консоли.

– Ничего радикально нового, – вздохнул Элмс, разворачивая сэндвич. – Хотя… есть странные флуктуации в квантовом поле. Посмотри на этот график.

Гриффин склонился над экраном.

– Это не похоже на случайный шум, – задумчиво произнёс он. – Здесь определённо есть паттерн. Почти как… эхо.

– Эхо? – переспросил Элмс, подходя ближе. – Что ты имеешь в виду?

– Не знаю, как лучше объяснить, – Гриффин хмурился, вглядываясь в мерцающие линии данных. – Но эти колебания напоминают отражение сигнала. Словно наш эксперимент создал импульс, который отразился от чего-то и вернулся к нам.

– Невозможно, – покачал головой Элмс. – Мы работаем с закрытой системой. Нет ничего, от чего мог бы отразиться сигнал.

– Если только… – Гриффин замолчал, но его глаза загорелись тем особым огнём, который появлялся всякий раз, когда его посещала необычная идея.

– Если только что? – подтолкнул его Элмс.

– Если только сигнал не отражается от чего-то, находящегося вне нашего временного континуума, – тихо произнёс Гриффин. – Что, если мы уже создали темпоральное эхо, и оно возвращается к нам из… будущего?

Элмс открыл рот, чтобы возразить, но в этот момент лампы в лаборатории мигнули, а затем погасли на несколько секунд. Когда свет вернулся, оба учёных увидели странную искажающуюся тень на дальней стене – она двигалась, словно живое существо, не подчиняясь законам физики.

– Что за чертовщина? – прошептал Элмс.

Гриффин медленно подошёл к стене, протягивая руку к загадочному явлению.

– Не трогай это! – крикнул Элмс, но было поздно.

Как только пальцы Гриффина коснулись колеблющейся тени, произошла яркая вспышка, и волна невидимой энергии прокатилась по лаборатории, сбивая с ног Элмса. Когда он поднялся, протирая глаза, Гриффина нигде не было.

– Гриффин? – позвал он, оглядываясь. – Гриффин!

Но ассистент исчез, словно его никогда не было в лаборатории. Только недоеденный сэндвич на столе и тающая в воздухе тень напоминали о том, что произошло нечто необъяснимое.

Элмс бросился к консоли, лихорадочно проверяя данные. Все системы работали нормально, но мониторы показывали всплеск энергии, в тысячи раз превышающий возможности их оборудования.

– Господи, – прошептал он, глядя на цифры. – Что мы наделали?

В углу экрана мигало сообщение, которого не было раньше: "Темпоральная аномалия обнаружена. Инициализация протокола "Янус"."

Элмс никогда не создавал такого протокола. Но прежде чем он успел что-либо предпринять, компьютер самопроизвольно запустил серию сложных вычислений, а на экране появилась странная последовательность чисел, которая заканчивалась датой и временем:

"23.11.2025, 20:17 – Точка сингулярности достигнута. Начинается фаза Эона."

Это был сегодняшний день, и до указанного времени оставалось меньше часа.

ГЛАВА 2. ПРИЗРАКИ ВРЕМЕНИ

Доктор Элмс обвёл взглядом пустую лабораторию, пытаясь осмыслить произошедшее. Гриффин исчез прямо на его глазах, словно растворившись в воздухе. Система безопасности не зафиксировала ни входа, ни выхода посторонних лиц. Камеры наблюдения показывали, как Гриффин просто перестаёт существовать после контакта с загадочной тенью.

Элмс набрал номер службы безопасности института.

– Говорит доктор Элмс, лаборатория темпоральной физики. У меня чрезвычайная ситуация, – произнёс он, стараясь, чтобы голос не дрожал. – Мой ассистент, Эдвард Гриффин, исчез при странных обстоятельствах.

– Простите, доктор Элмс, – ответил озадаченный голос на другом конце линии, – но в нашей базе данных нет сотрудника с таким именем.

– Что? – Элмс почувствовал, как холодок пробежал по спине. – Это невозможно. Гриффин работал со мной последние три года!

– Одну минуту, я проверю ещё раз, – после паузы голос вернулся. – Нет, сэр. Ни в текущем составе, ни в архивах института нет никакого Эдварда Гриффина. Согласно нашим записям, вы единственный сотрудник проекта "Эон".

Элмс медленно опустил трубку. Это было невозможно. У него были сотни фотографий с Гриффином, они вместе написали десятки научных статей. Он лихорадочно открыл папку с фотографиями на своём компьютере – пусто. Потянулся к последней совместной публикации – его имя стояло единственным автором.

– Что происходит? – прошептал он, чувствуя, как реальность ускользает сквозь пальцы.

В этот момент компьютер снова издал сигнал, и на экране появилось сообщение: "Входящая трансмиссия. Источник: неизвестен."

Элмс нерешительно нажал кнопку приёма. Экран заполнился помехами, сквозь которые постепенно проступало лицо… Гриффина. Но это был словно другой человек – изможденный, с глубокими морщинами и совершенно седыми волосами.

– Доктор Элмс, – голос звучал с искажениями, словно проходил через десятки фильтров. – У меня мало времени. Слушайте внимательно.

– Гриффин! Где ты? Что происходит? – Элмс подался вперёд, не веря своим глазам.

– Я в ловушке. В пространстве между временем, – ответил Гриффин. – То, к чему мы прикоснулись, это темпоральная трещина – разлом в ткани реальности. Я прошёл через неё и… Алекс, здесь целый океан возможностей. Бесконечные временные линии, переплетающиеся, как нити в ковре.

– Но почему тебя никто не помнит? Все записи о тебе исчезли!

– Потому что в текущей временной линии меня никогда не существовало, – грустно улыбнулся Гриффин. – Парадокс уже начался. Реальность переписывается, пытаясь залатать трещины, которые мы создали.

– Какие трещины? Мы ещё ничего не создали! – воскликнул Элмс. – Проект "Эон" всё ещё на стадии теоретических расчётов!

– Нет, Алекс. Мы уже создали машину времени. Не здесь и не сейчас, но в одной из возможных временных линий. И её запуск создал каскадный эффект, который разрушает барьеры между реальностями.

Изображение Гриффина начало мерцать, распадаясь на пиксели.

– У меня мало времени, – продолжил он. – Слушай внимательно. Через несколько минут к тебе придёт посетитель. Ты должен довериться ему, несмотря на все свои сомнения. Только он может помочь нам исправить то, что мы сломали.

– Кто это? – спросил Элмс.

– Ты узнаешь его, – ответил Гриффин. – И ещё одно… то, что ты видишь в лаборатории – тени и эхо – это не просто аномалии. Это Хранители.

– Хранители?

– Существа, обитающие вне времени. Они наблюдают за темпоральными линиями и вмешиваются, когда возникает угроза. И сейчас они обеспокоены, Алекс. Очень обеспокоены.

Изображение Гриффина стало почти неразличимым.

– Запомни эти координаты, – его голос превратился в шёпот. – 47.92°N, 106.90°E. Там ты найдёшь ключ к…

Связь оборвалась, оставив Элмса в тишине с ощущением надвигающейся катастрофы. Он записал координаты, мысленно отметив, что они указывают на какое-то место в Монголии.

Часы показывали 20:15. До загадочной "точки сингулярности" оставалось две минуты, когда двери лаборатории снова открылись.

На пороге стоял молодой человек лет тридцати, с проницательными тёмными глазами и едва заметным шрамом над левой бровью. В руке он держал устройство, напоминающее карманные часы, но с множеством циферблатов и светящимся кристаллом в центре.

– Доктор Элмс, – произнёс незнакомец, – меня зовут Томас Рейн. И у нас серьёзная проблема с тканью реальности.

– Кто вы? – спросил Элмс, невольно отступая. – Как вы прошли через систему безопасности?

– Для меня не существует запертых дверей, – ответил Томас с лёгкой улыбкой. – Не тогда, когда само время разрывается на части.

Он поднял загадочное устройство.

– Это Хронометр Абсолюта. Я создал его через пятнадцать лет от вашего настоящего момента, используя теории, которые вы ещё не разработали. И я здесь, чтобы предотвратить конец всего сущего.

Часы на стене показали 20:17, и в тот же миг все приборы в лаборатории ожили, мигая предупреждающими сигналами. Голографические экраны заполнились каскадами цифр, а из динамиков раздался механический голос: "Фаза Эона активирована. Темпоральная петля замкнута."

Элмс и Томас одновременно увидели, как в центре лаборатории воздух начал искривляться, формируя то, что можно было описать только как дыру в реальности – портал, сквозь который виднелась не другая комната или пейзаж, а бесконечное море переплетающихся светящихся нитей.

– Это и есть сингулярность? – спросил Элмс, не в силах оторвать взгляд от гипнотического зрелища.

– Нет, – мрачно ответил Томас. – Это только начало. Сингулярность наступит, когда все временные линии схлопнутся в одну точку. И тогда реальность, какой мы её знаем, перестанет существовать.

Он протянул Элмсу руку.

– Нам нужно идти. Прямо сейчас. Если мы хотим спасти Гриффина и предотвратить коллапс, у нас нет выбора, кроме как шагнуть в самое сердце бури.

Элмс колебался лишь мгновение, вспоминая слова Гриффина о доверии к странному посетителю. Затем решительно пожал протянутую руку.

– Веди, – сказал он. – Но должен предупредить: я понятия не имею, как создать машину времени. Все мои расчёты – лишь теория.

– Я знаю, – кивнул Томас. – Но проблема не в том, как создать машину времени. Проблема в том, как остановить ту, что мы уже создали.

С этими словами они вместе шагнули в портал, оставляя лабораторию и привычную реальность позади. Последнее, что увидел Элмс перед тем, как его сознание растворилось в потоке времени, была странная фигура в углу лаборатории – существо, похожее на человека, но состоящее из чистого света и тьмы одновременно. Оно наблюдало за ними с выражением, которое можно было бы назвать тревогой, если бы у таких существ были человеческие эмоции.

"Хранители," – пронеслось в голове Элмса, и мир вокруг исчез в водовороте цветов и звуков.

ГЛАВА 3. ЭХО ПРОШЛОГО

После исчезновения Гриффина в лаборатории повисла тягостная тишина. Элмс и Томас смотрели на пустой экран, каждый погружённый в свои мысли. За окном начало темнеть, тени в углах лаборатории становились всё длиннее и глубже, но ни один из мужчин не сделал движения, чтобы включить свет.

– Я всё ещё не могу поверить, – наконец произнёс Элмс, нарушая молчание. – Гриффин… он всегда был таким рациональным, практичным. И вдруг он говорит о призраках времени, о Хранителях Эона, словно это…

– Реальность? – Томас повернулся к нему с тонкой, горькой улыбкой. – Именно так. Наша реальность гораздо более странная и непостижимая, чем мы когда-либо могли представить. И Гриффин каким-то образом понял это раньше нас.

Элмс встал и прошёлся по лаборатории, механически включая свет. Яркие лампы прогнали тени, но не смогли развеять чувство тревоги, которое, казалось, насквозь пропитало всё пространство.

– Что мы будем делать? – спросил он, останавливаясь у главной консоли. – Ждать, пока Гриффин снова свяжется с нами? Искать этот… Хронометр Абсолюта самостоятельно?

Томас задумчиво потёр подбородок.

– Я думаю, нам нужно больше информации. Гриффин оставил нам свои записи, но я уверен, что это не всё. Если он месяцами изучал Хранителей и Парадокс, должны быть и другие доказательства, другие подсказки.

– Например?

– Его личные вещи, – предложил Томас. – Где он жил? Был ли у него кабинет или комната здесь, в лаборатории?

Элмс нахмурился. Он вдруг осознал, как мало знал о своём ассистенте за пределами работы.

– У него есть… была… небольшая квартира недалеко отсюда. Но я никогда не был там. Что касается лаборатории, у него был небольшой кабинет в восточном крыле, где он обрабатывал данные.

– Начнём с кабинета, – решил Томас. – Это ближе, и вероятность найти что-то, связанное с его исследованиями, там выше.

Они быстро направились в восточное крыло здания. Кабинет Гриффина оказался небольшой, аккуратной комнатой с минимумом личных вещей. Стол, компьютер, несколько книжных полок, заполненных научными трудами, и маленький сейф в углу.

– Сейф, – сразу заметил Томас. – Ты знаешь комбинацию?

Элмс покачал головой.

– Нет, Гриффин никогда не упоминал о нём.

Томас подошёл к сейфу и внимательно его осмотрел.

– Цифровой замок, шесть цифр. Может быть дата?

– Попробуй дату начала проекта "Эон", – предложил Элмс. – 10.06.17.

Томас ввёл цифры, но сейф не открылся.

– Нет, не то, – он задумался. – Может быть что-то более личное? День рождения?

– 22 апреля 1990, – сказал Элмс. – 220490.

Томас попробовал, но безуспешно.

– Чёрт, – он отступил от сейфа. – Не может быть, чтобы он не оставил никаких подсказок. Гриффин был слишком методичным для этого.

Элмс огляделся по сторонам, пытаясь найти что-то необычное, что могло бы послужить ключом. Его взгляд упал на небольшую фотографию в рамке – единственную личную вещь на столе Гриффина. На фото был изображён молодой Гриффин рядом с пожилым мужчиной, оба улыбались, стоя на фоне какого-то старого здания.

– Его дед, – сказал Элмс, взяв фотографию. – Гриффин однажды упоминал, что тот воспитал его после смерти родителей. Сказал, что именно дед привил ему любовь к науке.

Он перевернул рамку и заметил надпись на обратной стороне: "Обсерватория Гринвич, с дедушкой Генри, 17.08.08".

– Попробуй эту дату, – сказал Элмс, передавая фотографию Томасу.

Томас ввёл 170808, и замок щёлкнул, сейф медленно открылся.

– Бинго, – прошептал Томас.

Внутри сейфа лежало несколько предметов: ещё один блокнот, флэш-накопитель, старинная книга в потёртом кожаном переплёте и странный металлический предмет размером с карманные часы.

Томас осторожно извлёк содержимое сейфа и положил на стол. Элмс взял блокнот и начал его листать – он был заполнен заметками, схемами и уравнениями, написанными тем же шифром, что и первый блокнот.

– Это продолжение его исследований, – сказал Элмс, быстро расшифровывая первые строки. – Здесь гораздо больше деталей о Хранителях Эона и о том, как они взаимодействуют с нашим миром.

Томас тем временем изучал металлический предмет.

– Это какое-то устройство, – сказал он, поворачивая его в руках. – Похоже на компас, но стрелка не указывает на север. Она… колеблется.

Он положил устройство на стол, и стрелка начала медленно вращаться, прежде чем остановиться, указывая в направлении двери.

– Темпоральный компас, – прошептал Элмс, вспомнив одну из записей Гриффина. – Он писал о теоретической возможности создания прибора, который мог бы указывать на темпоральные аномалии.

– И похоже, он не только теоретизировал, но и создал его, – Томас поднял компас. – Интересно, на что он указывает сейчас?

Они проследили за направлением стрелки, которая привела их к стене кабинета. Томас подошёл ближе, внимательно осматривая поверхность.

– Здесь должно быть что-то, – сказал он, проводя руками по стене.

Элмс присоединился к нему, и вместе они начали простукивать и ощупывать каждый сантиметр стены. Наконец, Элмс обнаружил небольшую неровность у самого пола – почти незаметную линию, образующую прямоугольник.

– Здесь, – сказал он, опускаясь на колени. – Похоже на скрытую панель.

Он надавил на предполагаемую панель, и она действительно подалась внутрь, а затем отъехала в сторону, открывая небольшое пространство размером примерно тридцать на тридцать сантиметров. Внутри лежала папка с документами.

– Ещё секреты, – пробормотал Томас, доставая папку.

Они вернулись к столу и открыли папку. Внутри оказались старые газетные вырезки, фотографии и рукописные заметки – всё собранное явно не в хронологическом порядке, а объединённое какой-то другой логикой.

– Это всё о временных аномалиях, – сказал Элмс, просматривая материалы. – Необъяснимые исчезновения людей, свидетельства очевидцев о встречах с "призраками", внезапные изменения в устоявшихся фактах, которые помнят только отдельные люди…

– Он собирал доказательства существования Хранителей, – кивнул Томас. – И похоже, делал это задолго до того, как начал работать с нами над проектом "Эон".

– Смотри, – Элмс указал на одну из фотографий. – Это же дед Гриффина, тот самый с фотографии в рамке.

На снимке пожилой мужчина стоял рядом с каким-то сложным астрономическим прибором. На обратной стороне фотографии была надпись: "Генри Гриффин, Гринвичская обсерватория, 1982. Первое наблюдение темпоральной аномалии в секторе GR-458."

– GR-458, – повторил Томас. – Это похоже на координаты звёздного сектора. Но почему это важно?

Элмс вдруг вспомнил кое-что из своих разговоров с Гриффином.

– Подожди… Гриффин однажды упоминал, что его дед был астрономом и наблюдал нечто необычное – звезду, которая внезапно изменила своё положение, нарушив все законы физики. Он назвал её "Эон" – по имени древнегреческого божества вечности.

– И Гриффин назвал наш проект в честь этой звезды, – закончил Томас. – Это не совпадение. Он с самого начала знал, что мы приближаемся к чему-то гораздо более значительному, чем просто теоретическая возможность путешествий во времени.

Они продолжили изучать содержимое папки и наткнулись на ещё одну фотографию – старую, пожелтевшую, с потрёпанными краями. На ней был изображён молодой человек, поразительно похожий на Гриффина, в старомодной одежде начала XX века. Он стоял рядом с каким-то устройством, напоминающим примитивный телескоп.

– Это не может быть Гриффин, – сказал Элмс, внимательно разглядывая фотографию. – Судя по одежде и качеству снимка, это начало 1900-х годов.

– Посмотри на обратную сторону, – предложил Томас.

Элмс перевернул фотографию и прочитал надпись: "Джозеф Гриффин, Гринвичская обсерватория, 1908. Первая попытка темпоральной визуализации."

– Джозеф Гриффин, – повторил Элмс. – Должно быть, прадед нашего Гриффина или какой-то другой предок.

– И он тоже занимался темпоральными исследованиями, – заметил Томас. – Кажется, это семейная традиция.

Элмс чувствовал, как кусочки головоломки медленно складываются в его голове.

– Что, если Гриффин не случайно пришёл работать в наш проект? Что, если он знал о Парадоксе Эона и о Хранителях задолго до того, как мы начали наши эксперименты?

– И использовал нас, чтобы продвинуться в своих исследованиях, – кивнул Томас. – Это… не знаю, должен ли я чувствовать себя преданным или благодарным. Если бы не его вмешательство, мы могли бы слепо продолжать эксперименты и усугубить Парадокс, не подозревая о последствиях.

Элмс взял старинную книгу из сейфа. Она была на латыни, с потускневшим от времени названием на корешке: "Chronos Aeturnus".

– "Вечное Время", – перевёл Элмс. – Похоже на какой-то древний трактат о природе времени.

Он осторожно открыл книгу и обнаружил, что многие страницы содержат маргиналии, сделанные разными почерками и, судя по состоянию чернил, в разные эпохи.

– Эта книга передавалась из поколения в поколение, – сказал Томас, глядя через плечо Элмса. – Смотри, здесь даты – 1856, 1907, 1982… разные члены семьи Гриффина делали заметки, дополняя исследования предшественников.

– Это не просто семейное увлечение, – пробормотал Элмс, всё больше поражаясь масштабу открывшейся тайны. – Это… миссия.

Он перевернул ещё несколько страниц и остановился на иллюстрации, изображающей странное устройство – что-то среднее между астролябией и часами, с множеством концентрических кругов и стрелок.

– Это похоже на Хронометр Абсолюта, – прошептал Томас, указывая на рисунок. – Но этой иллюстрации должно быть несколько сотен лет.

Элмс внимательно изучил подпись под рисунком, написанную на смеси латыни и древнегреческого.

– Здесь сказано что-то вроде "Инструмент Эона, способный связать все времена воедино". И дата… 1547 год.

– Это невозможно, – Томас покачал головой. – Я изобрёл Хронометр в будущем, основываясь на наших экспериментах с квантовой запутанностью. Как его схема могла оказаться в книге XVI века?

– Если только, – медленно произнёс Элмс, – кто-то не принёс её туда из будущего.

Они обменялись взглядами, осознавая глубину временного парадокса, с которым столкнулись.

– Хранители, – сказал Томас. – Они существуют вне линейного времени. Они могли передать эти знания в прошлое.

– Или, – добавил Элмс, – это сделал кто-то, кто стал Хранителем. Кто-то из семьи Гриффина.

Они молча смотрели на древнюю книгу, осознавая, что перед ними раскрывается история, охватывающая столетия – история семьи, посвятившей себя изучению тайн времени, и, возможно, пытающейся предотвратить катастрофу, которая угрожала самому существованию реальности.

– Нам нужно узнать больше о семье Гриффина, – решил Элмс. – О том, как они связаны с Хранителями Эона и Парадоксом.

– И я знаю, где мы можем найти эту информацию, – сказал Томас, указывая на флэш-накопитель, который они нашли в сейфе.

Они вернулись к компьютеру Гриффина и вставили флэш-накопитель. На нём оказалось несколько зашифрованных файлов и видеозапись, датированная прошлым месяцем. Элмс включил видео.

На экране появился Гриффин – обычный, человеческий Гриффин, сидящий за этим самым столом. Он выглядел усталым, но решительным.

– Доктор Элмс, если вы смотрите это видео, значит, произошло то, чего я боялся, – начал он. – Я исчез или изменился, и вы начали искать ответы.

Элмс почувствовал, как по коже пробежали мурашки. Гриффин записал это сообщение, зная, что вскоре исчезнет.

– Я должен рассказать вам правду о моей семье и о том, почему я пришёл работать в ваш проект, – продолжил Гриффин на видео. – Это началось более пятисот лет назад, когда мой предок, алхимик Томас Гриффин, стал свидетелем странного явления – человека, появившегося из ниоткуда, окружённого голубым сиянием. Этот человек назвал себя Хранителем Эона и показал Томасу видение будущего – будущего, где время перестаёт существовать из-за катастрофы, известной как Парадокс Эона.

Гриффин сделал паузу, потёр глаза и продолжил:

– С тех пор каждое поколение моей семьи посвящало себя изучению времени и поиску способов предотвратить Парадокс. Мы были хранителями знания, передаваемого из поколения в поколение. Мы узнали о Хранителях Эона – существах, стоящих на страже времени. Некоторые из нас даже становились ими, добровольно отказываясь от своей физической формы, чтобы существовать на границе времени.

Элмс и Томас обменялись потрясёнными взглядами. Это объясняло, почему Гриффин так спокойно принял свою судьбу – стать Тенью, Хранителем Эона. Он знал об этом с самого начала. Это было его наследием, его долгом.

– Когда я узнал о вашем проекте "Эон", – продолжал Гриффин на видео, – я понял, что это начало пути, ведущего к Парадоксу. Не сам проект, но его эволюция, его будущее воплощение – Хронометр Абсолюта. Я пришёл к вам не для того, чтобы помогать с исследованиями квантовой запутанности, а чтобы направить проект в безопасное русло, чтобы попытаться предотвратить катастрофу.

Он слабо улыбнулся, словно извиняясь.

– Я использовал вас, доктор Элмс, и я прошу прощения за это. Но у меня не было выбора. Слишком многое поставлено на карту.

Гриффин встал, подошёл к окну и некоторое время смотрел наружу, прежде чем вернуться к камере.

– Но я обнаружил кое-что, чего не ожидал. Парадокс Эона – это не просто ошибка в эксперименте, не просто неправильное применение технологии путешествий во времени. Это нечто гораздо более фундаментальное. Это… прореха в самой структуре реальности, созданная не в одной точке времени, а во многих одновременно.

Он наклонился ближе к камере, его глаза были напряжёнными и серьёзными.

– Представьте реальность как ткань. Обычно, когда мы путешествуем во времени или создаём темпоральные парадоксы, мы создаём в этой ткани небольшие разрывы, которые Хранители могут залатать. Но Парадокс Эона – это не разрыв. Это… распускание самой ткани. Она начинает распадаться на нити, и эти нити тянутся через всё время и пространство.

Он сделал паузу, словно собираясь с мыслями.

– Хронометр Абсолюта, который вы, доктор Томас, создадите в будущем, – это не причина Парадокса. Это симптом, последняя стадия процесса, который начался давно. И лечить нужно не симптом, а первопричину.

Гриффин взял со стола маленький металлический предмет – тот самый темпоральный компас, который они нашли в сейфе.

– Это устройство укажет вам путь к источнику Парадокса. Следуйте за ним, и вы найдёте скрытую комнату – место, где время и пространство истончились настолько, что сквозь них просвечивает… что-то другое. Нечто, что не является частью нашей реальности.

Он положил компас обратно на стол.

– Я не знаю, что вы там найдёте. Я сам не осмелился войти. Но я знаю, что ответы, которые вы ищете, находятся там. Источник Парадокса, способ его предотвращения – всё это связано с тем, что скрывается в этой комнате.

Гриффин снова сел и посмотрел прямо в камеру, словно мог видеть сквозь время, прямо в глаза Элмсу и Томасу.

– К тому времени, как вы увидите это сообщение, я, вероятно, уже стану частью Хранителей. Я не боюсь этой судьбы. На самом деле, я готовился к ней всю жизнь. Мой прадед, дед, отец – все они исследовали границы времени, но никому из них не выпала честь стать Хранителем. Это мой долг, моё наследие.

Его голос стал мягче, почти грустным.

– Но прежде чем я уйду, я хочу, чтобы вы знали: несмотря на то, что я пришёл в проект "Эон" с скрытыми мотивами, моё уважение к вам, доктор Элмс, всегда было искренним. Ваш гений, ваша преданность науке – они вдохновляли меня. И я надеюсь, что когда всё это закончится, вы сможете простить меня за то, что я не был полностью честен с вами.

Гриффин глубоко вздохнул и выпрямился.

– Теперь идите. Найдите скрытую комнату. Раскройте тайну Парадокса Эона. И помните – время не линейно. Всё, что было, что есть и что будет – всё существует одновременно. Мы просто не можем этого видеть из нашей ограниченной перспективы.

Он улыбнулся последний раз – мягко, почти умиротворённо.

– Удачи, доктор Элмс. Удачи вам обоим. Я буду наблюдать за вами… из теней времени.

Видео закончилось, экран потемнел. Элмс и Томас молчали, потрясённые масштабом открывшейся перед ними истории.

– Скрытая комната, – наконец произнёс Элмс. – Он говорил о ней так, словно она находится где-то здесь, в лаборатории.

– Темпоральный компас, – Томас взял устройство со стола. – Он должен привести нас туда.

Они вышли из кабинета Гриффина, следуя за стрелкой компаса, которая указывала глубже в здание лаборатории, в редко используемое подвальное помещение, где хранилось старое оборудование.

Стрелка привела их к старой металлической двери с выцветшей табличкой "Хранилище Б". Элмс нахмурился – он знал все помещения лаборатории, и никогда не слышал о таком хранилище.

– Это странно, – сказал он. – Я не помню этой двери.

– Возможно, она не всегда здесь, – предположил Томас. – Если это действительно место, где тонка граница между реальностями, оно может быть нестабильным во времени и пространстве.

Элмс достал свой пропуск и приложил к считывающему устройству рядом с дверью, не особо надеясь на успех. К его удивлению, индикатор мигнул зелёным, и дверь со скрипом открылась.

За дверью была не комната для хранения, а длинный, тускло освещённый коридор, уходящий вниз под углом. Стены коридора были металлическими, покрытыми странными символами, похожими на математические формулы, но с элементами, которые Элмс не мог распознать.

– Это не часть нашей лаборатории, – уверенно сказал он. – Я бы знал об этом месте.

– И тем не менее, твой пропуск сработал, – заметил Томас. – Как будто ты имеешь доступ к месту, о существовании которого даже не подозревал.

Они медленно двинулись по коридору, и чем глубже они продвигались, тем более странным становилось окружение. Металлические стены начали мерцать, словно были не совсем материальны. Воздух стал плотнее, приобрёл странный металлический привкус.

– Ты чувствуешь это? – спросил Элмс. – Как будто… мы входим в другое измерение.

– Да, – кивнул Томас. – Это похоже на ощущение во время путешествия через временной мост, но… иначе. Более глубокое, более фундаментальное.

Компас в руке Томаса начал вибрировать, и стрелка теперь указывала строго вперёд, к концу коридора, где виднелась ещё одна дверь – на этот раз не металлическая, а словно сделанная из тёмного, полированного камня.

Они остановились перед этой дверью. На ней не было ни ручки, ни замка, ни каких-либо видимых механизмов открывания. Только странный символ в центре – что-то вроде спирали, закручивающейся внутрь.

– Что теперь? – спросил Элмс. – Как мы откроем её?

Томас протянул руку и осторожно коснулся спирального символа. К их удивлению, дверь отреагировала на его прикосновение – символ начал светиться мягким голубоватым светом, и дверь бесшумно отъехала в сторону.

За дверью была комната, похожая одновременно на обсерваторию, лабораторию и музей древностей. В центре стоял массивный прибор, похожий на телескоп, но направленный не в небо, а в странное искажение пространства прямо перед ним – как будто часть реальности была смята и скручена, образуя нечто вроде линзы или портала.

Вокруг были расставлены столы с древними книгами, современными компьютерами, странными артефактами, которые Элмс не мог идентифицировать. На стенах висели карты звёздного неба, но с созвездиями, которых не существовало, и диаграммы, изображающие концепции, которые он не мог понять с первого взгляда.

– Это… лаборатория Хранителей, – прошептал Томас. – Место, где они изучают время.

– Или где люди изучают Хранителей, – добавил Элмс, заметив на одном из столов фотографии в рамках – изображения различных людей, от мужчины в одежде XIX века до современного молодого человека, удивительно похожего на Гриффина.

– Семья Гриффина, – сказал Томас, подойдя к фотографиям. – Поколения исследователей времени. И все они знали об этом месте.

Элмс подошёл к центральному прибору и осторожно коснулся его поверхности. Устройство было тёплым на ощупь, словно живым, и под его пальцами что-то слабо пульсировало.

– Это не телескоп, – сказал он. – Это… сложно объяснить, но я думаю, это устройство для наблюдения за временем. За всеми возможными временными линиями.

– Темпоральный визуализатор, – кивнул Томас. – Я читал теоретические работы о такой технологии, но никогда не думал, что увижу её воплощение.

Он присоединился к Элмсу у прибора и указал на небольшую панель управления с рядом кнопок и переключателей.

– Интересно, как это работает?

– Осторожно, – предупредил Элмс. – Мы не знаем, что произойдёт, если мы активируем это устройство.

Но даже когда он произносил эти слова, его пальцы уже тянулись к кнопкам, движимые непреодолимым научным любопытством. Он нажал на центральную кнопку, и прибор ожил – из него вырвался луч света, который упёрся в искажение пространства перед ним.

Искажение расширилось, превратившись в подобие экрана, на котором начали появляться изображения – быстро сменяющие друг друга сцены из различных времён и мест. Элмс и Томас смотрели, завороженные, как перед ними проносятся фрагменты истории: древние цивилизации, средневековые города, современные мегаполисы, футуристические ландшафты с невероятными технологиями.

– Это все возможные временные линии, – прошептал Томас. – Всё, что было, есть и будет.

Изображения постепенно замедлились и сфокусировались на одной сцене – лаборатории, поразительно похожей на их собственную, но с более продвинутым оборудованием. В центре стоял человек – старший Томас, работающий над каким-то сложным устройством, которое могло быть только Хронометром Абсолюта.

– Это… я, – прошептал Томас. – В будущем. Создающий устройство, которое приведёт к Парадоксу Эона.

Сцена изменилась, показывая последствия – волну разрушения, расходящуюся от Хронометра, стирающую реальность, превращающую всё в хаос безвременья.

– Господи, – Элмс отступил на шаг, потрясённый увиденным. – Это действительно конец всего.

Но затем произошло что-то странное – изображение начало раздваиваться, показывая две параллельные временные линии. В одной Томас активировал Хронометр, создавая катастрофу. В другой – устройство оставалось незавершённым, накрытое пылезащитным чехлом в углу лаборатории.

– Две возможности, – сказал Томас. – Два будущих.

– И только одно из них ведёт к Парадоксу, – добавил Элмс. – Что изменилось? Почему во второй временной линии ты не завершил устройство?

Визуализатор услужливо показал ответ – сцену, где Томас сидит не в лаборатории, а в парке, наблюдая за играющими детьми. Рядом с ним женщина – красивая, с тёплой улыбкой и умными глазами. И маленький мальчик, бегающий с другими детьми.

– Элизабет и Алекс, – прошептал Томас, его голос дрогнул. – Они живы. Но как…

Визуализатор снова переключился, показывая момент автокатастрофы, которая должна была унести их жизни. Но в этой версии Томас был с ними в машине, и каким-то образом ему удалось избежать столкновения, спасти всех.

– Я был там, – Томас смотрел на изображение с болью и надеждой. – В этой временной линии я поехал с ними, а не остался работать в лаборатории.

– Это изменило всё, – тихо сказал Элмс. – Маленькое решение, которое предотвратило не только их смерть, но и создание Хронометра, и сам Парадокс Эона.

Они стояли в тишине, осмысливая увиденное. Визуализатор продолжал показывать различные версии будущего, различные временные линии, расходящиеся от ключевых моментов решений.

– То есть всё, что нам нужно сделать, – медленно произнёс Элмс, – это убедиться, что ты будешь в той машине в тот день. И Парадокс никогда не произойдёт.

– Но как? – спросил Томас. – Я не могу просто вернуться в своё время и изменить прошлое. Это создаст новый парадокс.

– Нет, – Элмс покачал головой. – Но я могу убедиться, что в моём будущем я сделаю другой выбор. Когда придёт тот день, я буду с ними в машине. Я изменю будущее, не нарушая законов времени.

Он посмотрел на Томаса, чьё лицо отражало сложную смесь эмоций – надежду, сомнение, боль от воспоминаний о потерянной семье.

– Но что будет с тобой? – спросил Элмс. – Если я изменю будущее, ты… перестанешь существовать?

– Не перестану, – Томас слабо улыбнулся. – Я буду существовать в другой временной линии, той, где Парадокс Эона всё ещё угрожает реальности. Но, возможно… возможно, я смогу помочь Хранителям предотвратить его там. Стать одним из них, как Гриффин.

Он положил руку на плечо Элмса.

– Не беспокойся обо мне. Думай о будущем, которое ты можешь создать. О семье, которую ты можешь спасти.

Элмс кивнул, чувствуя странное смешение эмоций – страх перед неизвестным будущим, в котором у него будет семья, и решимость спасти их, даже не зная, кем они станут для него.

Внезапно визуализатор начал мерцать, изображения на нём стали нестабильными. Воздух в комнате сгустился, и они оба почувствовали знакомое присутствие – тёмное, но не угрожающее.

– Гриффин, – выдохнул Элмс, когда из теней в углу комнаты начала формироваться фигура – всё ещё узнаваемая как их друг и коллега, но уже не вполне человеческая, с размытыми краями и глазами, светящимися неземным светом.

– Вы нашли комнату, – голос Гриффина звучал странно, словно эхо нескольких голосов, говорящих одновременно. – И увидели правду.

– Ты знал об этом месте всё это время? – спросил Элмс.

– Я знал о его существовании, – ответил Гриффин. – Но не мог войти в него, пока не стал… тем, кем являюсь сейчас. Хранителем Эона.

Он приблизился к визуализатору, и изображения на нём стали более стабильными, сфокусировавшись на моменте автокатастрофы.

– Это ключевой момент, – сказал Гриффин. – Точка, где всё может измениться. Где Парадокс Эона может быть предотвращён.

– Но почему Хранители просто не изменили этот момент сами? – спросил Томас. – Почему они позволили этому случиться?

– Потому что они не могут напрямую вмешиваться в события времени, – объяснил Гриффин. – Они могут только направлять, подталкивать, создавать условия для изменений. Но сами изменения должны совершать люди, своими собственными решениями.

Его размытая форма повернулась к Элмсу.

– Вот почему они привели тебя сюда. Почему они позволили мне стать одним из них. Чтобы ты мог увидеть, что нужно сделать. Чтобы ты мог изменить будущее.

Элмс посмотрел на изображение счастливой семьи – своей будущей семьи – и почувствовал, как в нём растёт решимость.

– Я сделаю это, – сказал он. – Я буду там, в той машине. Я спасу их.

– Но этого может быть недостаточно, – предупредил Гриффин. – Само знание о Парадоксе, о возможности его создания, уже существует в мире. Кто-то другой может пойти тем же путём, создать подобное устройство.

– Что же делать? – спросил Элмс.

– Уничтожить проект "Эон", – твёрдо сказал Гриффин. – Стереть все данные, все исследования, все доказательства того, что путешествия во времени возможны. Начать с чистого листа, в другой области науки.

Элмс почувствовал, как его сердце сжалось. Проект "Эон" был делом всей его жизни, его величайшим достижением, его наследием для мира науки.

– Это… сложное решение, – признал он.

– Но необходимое, – мягко сказал Томас. – Поверь, я знаю, насколько тяжело отказаться от работы всей жизни. Но семья… любовь… это стоит любых жертв.

Элмс глубоко вздохнул и кивнул.

– Хорошо. Я сделаю это. Уничтожу все данные, все исследования. Начну заново.

Гриффин – или то, чем он стал – выглядел удовлетворённым.

– Есть ещё кое-что, – сказал он. – Что-то, что вы должны увидеть, прежде чем примете окончательное решение.

Он приблизился к визуализатору и коснулся его своей размытой рукой. Изображение изменилось, показывая не будущее, а прошлое – очень давнее прошлое.

Они увидели первого Гриффина – Томаса Гриффина, алхимика XVI века, встречающего странного гостя в своей лаборатории. Гостя, окружённого голубым сиянием, с размытыми краями и глазами, светящимися неземным светом.

– Первый Хранитель, – прошептал Элмс.

– Да, – подтвердил Гриффин. – Но посмотрите внимательнее. Узнаёте его?

Элмс вгляделся в изображение Хранителя, и его сердце пропустило удар. Несмотря на размытость и странное сияние, черты лица были узнаваемы. Это был…

– Томас, – выдохнул он. – Это ты.

– Я? – Томас в шоке уставился на изображение. – Но как? Я никогда не путешествовал в XVI век. Я никогда не становился Хранителем.

– Ещё нет, – мягко сказал Гриффин. – Но ты станешь им. В одной из временных линий, после того, как Парадокс Эона будет предотвращён, ты найдёшь способ стать Хранителем. И ты вернёшься в прошлое, чтобы начать цикл – предупредить первого Гриффина, начать традицию исследователей времени, которая в конечном итоге приведёт к этому моменту.

Томас выглядел потрясённым этим откровением.

– Круг, – прошептал он. – Замкнутый круг времени.

– Не совсем круг, – возразил Гриффин. – Скорее спираль. Каждый цикл немного отличается от предыдущего. В некоторых временных линиях Парадокс Эона происходит. В других – предотвращается. Но сам паттерн остаётся: Элмс создаёт технологию путешествий во времени, теряет семью, пытается их вернуть, создаёт Парадокс, становится Хранителем, предупреждает первого Гриффина… И так далее, и так далее.

– И как мы разорвём этот цикл? – спросил Элмс. – Как мы остановим Парадокс раз и навсегда?

– Вот в чём суть, – Гриффин улыбнулся своей призрачной улыбкой. – Мы не можем разорвать цикл. Он уже существует, во всех временных линиях. Но мы можем создать новую ветвь, где Парадокс не произойдёт. Временную линию, где ты, доктор Элмс, спасёшь свою семью и никогда не создашь Хронометр Абсолюта.

– А что будет с остальными временными линиями? – спросил Томас. – С теми, где Парадокс всё ещё угрожает?

– Они продолжат существовать, – ответил Гриффин. – И в них Хранители будут продолжать свою борьбу, свои попытки найти решение. Возможно, они тоже создадут новые ветви, новые возможности спасения.

Он посмотрел на Томаса.

– В том числе и с твоей помощью. Если ты решишь стать одним из них.

Томас долго молчал, глядя на изображение своего будущего "я" в роли Хранителя, встречающегося с первым Гриффином.

– Я не знаю, готов ли я к этому, – наконец сказал он. – Отказаться от человеческой формы, существовать вне времени…

– Ты не должен решать сейчас, – сказал Гриффин. – У тебя будет время подумать, после того как мы предотвратим непосредственную угрозу Парадокса в этой временной линии.

Он повернулся к Элмсу.

– Ты знаешь, что нужно сделать?

Элмс кивнул, его решимость окрепла после увиденного.

– Уничтожить проект "Эон". Быть с моей семьёй в день катастрофы. Предотвратить создание Хронометра Абсолюта.

– И принять неизбежность времени, – добавил Гриффин. – Понять, что некоторые вещи нельзя изменить без ужасных последствий. Что иногда принятие – единственный путь вперёд.

– Я понимаю, – сказал Элмс, и он действительно понимал, глубже, чем когда-либо раньше.

Они стояли в тишине скрытой комнаты, осознавая масштаб того, что им открылось, и важность решений, которые им предстоит принять. Визуализатор продолжал показывать различные временные линии, различные версии будущего, расходящиеся как ветви великого древа возможностей.

И среди этих ветвей Элмс увидел ту, в которой он был счастлив – с женой и сыном, с новой жизнью, далёкой от опасных экспериментов со временем. Эта ветвь казалась яркой, полной обещания и надежды.

Он сделал свой выбор. И в этот момент, в скрытой комнате на границе времен, часть вечного цикла времени изменилась, создавая новый путь, новую возможность спасения – не только для его семьи, но и для всей реальности.

ГЛАВА 4. ЗА ГРАНЬЮ РЕАЛЬНОСТИ

В скрытой комнате лаборатории Элмс и Томас стояли, погружённые в тишину, переваривая открывшиеся им тайны. Темпоральный визуализатор продолжал мерцать, показывая бесконечное множество временных линий, расходящихся из ключевых точек прошлого, настоящего и будущего. Призрачная фигура Гриффина парила рядом, сливаясь с тенями комнаты и вновь обретая форму, как будто ему было трудно удерживать своё существование в одной реальности.

– Время истекает, – тихо произнёс Гриффин, его голос был подобен шёпоту ветра. – Я чувствую приближение волны Парадокса. Она движется через временные линии, стирая всё на своём пути.

– Сколько у нас времени? – спросил Элмс, отрываясь от завораживающего зрелища визуализатора.

– В вашей временной линии? – Гриффин на мгновение замер, словно прислушиваясь к чему-то, недоступному человеческим чувствам. – Меньше суток. К рассвету завтрашнего дня первые эффекты Парадокса станут заметны даже для обычных людей.

– Что произойдёт? – Томас подошёл ближе, его лицо выражало напряжённое внимание.

– Сначала мелкие изменения, – ответил Гриффин. – Люди начнут замечать несоответствия в своих воспоминаниях. Предметы будут исчезать или менять свою форму. История начнёт переписываться на глазах. А затем… – он замолчал, его призрачные глаза потемнели от тревоги.

– А затем? – подтолкнул Элмс.

– Затем реальность начнёт складываться сама в себя, – тихо закончил Гриффин. – Прошлое, настоящее и будущее сожмутся в единую точку, и время перестанет существовать.

Элмс почувствовал, как холодок пробежал по его спине. Он был учёным, привыкшим мыслить категориями доказательств и экспериментов, но то, с чем они столкнулись, выходило за пределы традиционной науки.

– И наш план всё ещё в силе? – спросил он. – Я уничтожаю проект "Эон", а затем просто… жду пять лет, чтобы быть со своей семьёй в день аварии?

– Нет, – Гриффин покачал головой, его форма на мгновение размылась ещё сильнее, словно его связь с этой реальностью ослабевала. – План изменился. У нас нет пяти лет. Мы должны действовать сейчас, предотвратить Парадокс до того, как он достигнет этой временной линии.