Попаданец-Баранец бесплатное чтение

Аннотация

Попаданцы – они и в Африке попаданцы. Дмитрий Баранец попадает в непонятный мир. Фамилия дает ему некоторую фору…

От автора

Начинал я сей труд как рассказ-притча, или даже стёб, о возможном переносе личностей в неизвестный мир в определённый миг времени. Но в процессе написания, общения и раздумий решил продолжить повествование. Пишущая братия поймёт, как трудно писать, когда была одна мысль, одно наблюдение. А тут бац! Надо расширять поток сознания. Когда читатели ждут проды – на ум приходит рифма «роды»…

Глава 1

Хорватского теннисиста Чилича достали уже

вопросы типа: «Где мы будем чилить?»

Открываю глаза – тыква раскалывается! Ну, в смысле, головка вава! То есть бобо. Протираю очки. Я в каком-то отстойнике, кровать как на Токийской Олимпиаде, картонная. «Может это сон?» – думаю я.

Но вот кто-то проходит мимо картонной двери, и я пулей выскакиваю. Жить в неведении не мой стайл. Хоть я и не легкоатлет, но тело тренированное. Дверью чуть не сшибаю чела.

– Извини братан, чё здесь происходит?

– Аааа! – истошно кричит «проходимец», но потом, успокоившись, смотрит на меня с сочувствием. – Новенький?! Добро пожаловать в «Попаданцы». Это я так называю этот мир. Я Попаданец-Голодранец. А ты кто?

– Я Димон Баранец, -отвечаю, а сам таращусь вокруг.

«Голодранец», как я мысленно прозвал нового знакомого, – худощавый парень невысокого росточка с симпатичным лицом. Если бы он захотел сменить пол, то хирургу не пришлось бы много возиться над его телом. Сейчас ведь много любителей маленьких титичек. Силиконовые груди женщин, как и геи там, толерантность, русофобия, -разъедают Запад. Мы с Голодранцем находимся в бесконечном коричневом коридоре с картонными дверями.

– А твой ник какой? – спрашивает он, и видя мое замешательство добавляет, – Ну, погоняло…

– ?

– Ты заполнял анкету? Что писал в строке «Попаданец»?

– Баранец, вот что я написал! – я вспоминаю, что на КПП заполнял какую-то анкету.

– Слушай, повезло тебе! – Голодранец весь засветился от восхищения. – Я так понял, Баранец – это твоя фамилия?! А журналист Виктор Баранец, случаем, не твой родственник?

– Нет, просто однофамилец, – я до сих пор не врублюсь, при чем тут моя фамилия? – Мы где?

– Прежде чем ответить на твой второй вопрос, я расскажу в чем тебе повезло. Он, не будем богохульствовать, накрайняк будем называть Его — системой. Так вот, Он строго следит за правильностью рифмы. Если в графе «Попаданец» ты пишешь «страдалец», то сразу попадаешь в отряд засранцев. Да, да! Есть такая многочисленная группа. Рифму Он отслеживает четко. Но видно, что Он нерусский. И даже не хохол. Так бы заметил, что ударение в твоей фамилии не совпадает с «попаданцем». Он дает только одну попытку срифмовать свой ник. А так как первое что приходит на ум – это американец, либертарианец и тому подобное, то при совпадении звучит сигнал повтора, и ты попадаешь в засранцы. Хоть бы объяснял Он всем правила игры, если это игра. Но чувство черного юмора у Него есть.

– Умереть, не встать!

– А теперь подумай, какое сегодня число?

– 22-е июня, – отвечаю я.

– Мало того, 22-го июня 2022 года в 22 часа 22 минуты, 22 секунды, я полагаю, местного времени случился этот Постап.

– Пост Апокалипсис? – моему изумлению нет предела.

– Да. Каким-то образом две страны переместились сюда. Россия и Америка! Он тусовал людишек без разбора. Есть здесь стенд, на экранах которого, как на айпаде, можно руками найти никнейм и бывшие данные любого перца или девки. ФИО, где родился и т. д. На русском и на английском.

– А ты откуда, Голодранец?

– Кстати, меня в прошлой жизни Виктором звали. Я сам из Владика. Поэтому я многое узнал! Я не лежал, выпучив глаза. Ходил, бегал, общался. Например, я узнал, что Моргенштерн попал в ряды засранцев. Здесь бабло не играет никакой роли. Подозреваю, что Илон Маск тоже попадет в засранцы.

– Ну да, он своими мечтами об освоении Марса и прожектами типа Гиперлупа смог привлечь многих инвесторов. Кстати, он сам постоянно обижался, когда его называли не изобретателем, а инвестором.

– Так вот, Димон, я проходил мимо двери с надписью «Засранцы» и заглянул туда за дверь. Вонь ужасная! Перпендикулярно нашему вдаль уходит коридор засранцев. Цвет темно-коричневый. У нас здесь светло-коричневый, почти бежевый. Но они не могут выйти из своего коридора к нам. Кстати, столовая у нас своеобразная. Пища выдается автоматически, какая-то каша, напиток. Никаких кофе, чая, хлеба нет в помине. Секс запрещен под страхом понижения в засранцы. Но куда их бедолаг понижают? Одни вопросы. Например, я спал, когда меня переместили сюда. Уверен, ты тоже спал. Если людей перемещают во сне, то в нашем реальном мире сейчас паника. Ищут вакцину противосонную. Зачем такой мир, где нельзя поспать? А, Димон!?

– Согласен. А сейчас, Витя, покажи мне столовую, может накормят?

Глава 2

– Чем русские отличаются от японцев?

– Русские до сих пор ненавидят Америку за Хиросиму и Нагасаки.

– Ты такой простой, Дима, что я говею, – смеётся Голодранец. – Во-первых, отсеки или блоки тут разделяются по часовым поясам. Для каждого отсека своя столовка, душевое помещение и гальюн. Во-вторых, ночью тебя не будут кормить. Я, дождался 6 часов утра Дальневосточного времени, быстро съел паёк и отправился на прогулку.

– А посмотреть кого-нить из друзей, родни где можно?

– Представь себе Дима, информационное табло здесь в каждом отсеке. Пойдём глянем.

И мы идём налево от моей двери. Хорошо хоть без номера дверь. Простая табличка «Баранец». На русском языке. Если наступит амнезия, друг Голодранец дотащит меня до моей каюты. Проходим комнату Вегетарианца, и ещё с дюжину. останавливаемся возле табло.

– У меня братишка в Томске, – говорю, – вдруг сюда попал?

– Я так понял, тоже Баранец?

– Ты же сказал, что одинаковых ников не может быть в нашем бункере?!

– Ну да, не подумал просто. Хотя… Давай наберём город Томск, Баранец… братишку как зовут?

– Валерка.

– Валерий. Нет его ни здесь, ни в «Засранцах». Поди, тусовался ночью? Тогда ему повезло.

– А давай наберём Басандайка Томской области. Мы сами из этого посёлка. Вдруг Валерка на побывке в родных пенатах.

Голодранец быстро набирает Басандайку, но там нет братишки Баранца. Хочет уже поменять дислокацию, возможно на Владивосток, но тут я оживляюсь.

– Постой, постой Витя. Кажется, соседка моя, Иришка Тимофеева, сюда попала. Если с Москвой разница по времени 4 часа, то далеко ли идти?

– Забудь о дальности, всяк сюда входящий! Я думаю, Он испытывает нас. Гиподинамией хочет нас порешить. Пошли, пошли, Димон. Я думаю через 200 дверей дойдём до твоей знакомой.

И мы идём мимо однотипных картонных дверей. Благо ещё ночь всюду, народ спит. А дальневосточники далеко от нас. Где-то слышен храп, где-то несвязное бормотанье. Долго ли, коротко ли, но мы доходим до четвертого от Москвы часового пояса. Остановившись у двери с табличкой «Сорванец» стучим в дверь. В смысле, я стучу.

– Открыто! – слышим мы звонкий голос Ирочки.

Осторожно открываем дверь, на кровати сидит испуганная симпатичная девчонка лет 17—18. Но я-то точно знаю, что она ровесница моего братишки Валерки. Значит годков ей 19—20. Она сразу узнаёт меня и бросается на шею.

– Дядя Дима, какое счастье видеть Вас в трудную минуту рядом с собой!

Её тело сотрясается от всхлипов. Она и плачет, и смеётся. И крепко прижимается. Мне становится неудобно перед новым знакомым. Тем более, пробуждается жгучее желание, низ живота становится тёплым, подлый предатель поднимает голову и хочет осрамить меня перед всеми. Я немного отстраняю нижнюю часть тела вопреки хваткой удавки Ирки. Засовываю руку в карман. «Попался вражина?!» Прижимаю его к ноге. Нельзя нам сейчас в засранцы!

– Иришка, ну какой я тебе дядя?! Я тебе в «мой молодой человек» гожусь. Рассказывай. Да, это мой новый приятель. Зовут Виктор, он из Владивостока.

– Ой, здравствуйте дядя Витя! Я Ирина Тимофеева из Басандайки.

– Здравствуйте Ирина! Мне кажется, я даже моложе Вас. Давайте на «ты»?!

– Давайте… Давай попробуем, – Ирина снова переводит счастливый взгляд на меня. – Дядя Дима, куда мы попали? Расскажите, а то я в трансе до сих пор.

– Ты неисправима, Ирка. Как прилежная ученица всех на «вы» зовёшь. Итак, мы здесь все ПОПАДАНЦЫ. Ты, поди, в анкете написала «сорванец»?

– Да. А как Вы узнали?

– Нашли мы тебя по Басандайке. А никнейм там на табло был твой указан. Как-то я нескладно заговорил. Кстати, Витя считается здесь долгожителем. Он всё разведал. Ну-ка, братан, расскажи девчушке что почём тут.

И Виктор рассказывает Ирине обо всём, что разведал. Но она спохватывается.

– Может вы присядете? Кровать правда хлипкая…

– ГГ был плоским, мало того, он был картонкой, – пытаюсь приколоться я.

– Дядя Дима! Главный герой? Поясните!

– Он – это лежак. Который развалится, если мы все втроём усядемся на него. Бум-бум?

– Ну Вы прям как литературный критик и юморист в одном флаконе. Мне просто неудобно сидеть перед вами.

– А ты приляг, Ирчонок. Витя может присесть на тумбочку, а я обопрусь об косяк. Хотя он тоже картонный. Сдаётся мне, неспроста всё здесь картонное! Может мы попали на перевалочную базу?

Ирина лезет в карман и достаёт початую плитку шоколада.

– Ребята, а у меня вот что есть! – она как ангелочек вскидывает вверх лакомство. – Давайте предадимся радостям жизни!

– Ирка, притормози, – я хмурю брови. – По крайней мере, я отказываюсь от твоего угощения в твою же пользу. Сейчас тебе Витя расскажет про столовку, и ты станешь немного взрослее.

– ??? – Ирина вопросительно глядит на Виктора.

– Хрен да каша, пища наша! – А Виктор то, тоже весёлый парень! – Вернее, ни хрена ты, Ира, здесь хрен не сыщешь. Если только кто-то не сунул этот корень в карман, как ты шоколадку. Каша без соли. Бурда вместо кофе. Всё пресное, невкусное. Ваша рыгаловка откроется часа через 2—3.

И Виктор продолжил рассказ про часовые пояса, распорядок, отделение «Засранцев».

Глава 3

Если бы вам удалось надавать под зад человеку, виновному

в большинстве ваших бед, вы неделю не смогли бы сидеть.

– А кроме нас и «Засранцев» кто-нибудь ещё есть? – прерывает Виктора Ирина. – Мы, я так думаю, середнячки…

– Да вот в том то и дело, что Димон помешал мне узнать. Как выскочит, как выпрыгнет…

– Да ладно, на Димона всё валить, – встреваю я. – За 11 часов (разница часовых поясов) я бы на твоём месте, Витёк, на 3 раза всё оббежал.

– Ирина пусть остаётся, ей скоро завтракать. Вдруг здесь один раз в день кормят? А мы, Димон, можем пойти на разведку.

– Нет, нет, ребята! Не оставляйте меня одну.

– Ирка права, – медленно проговариваю я. «Какая же она стала красивой! Невеста…» – С востока могут нагрянуть мародёры и насильники. Без обиды, но не секрет, что на Дальнем Востоке много потомков сосланных Сталиным неблагонадёжных элементов. Далее. Теперь не только амеры и персонажи из Ветхого Завета ориентируются по сторонам света, но и простые русичи. И ещё. Надо сделать какую-то зарубку. Вдруг мы попали в «день сурка»? И завтра всё повторится по новой? Видеокамер не видно. Но Всевидящему Оку техника не нужна.

– Не буди лихо, пока оно тихо. Не вспоминай Его всуе…

– Ты хоть понял, что сказал, Витя? Система, Он, Всевышний… Какая разница, раз мы в такой заднице? Почти в рифму… Ты, Витёк, можешь продолжать свой движ, а я поохраняю Ирку. Может она соснуть хочет. Ну, в смысле ещё поспать. А нет, так покажу ей табло, душевую, все дела.

– Лады ребята, пробегусь в западный конец. Там скоро пиндосы должны заполонить коридор. Вот потеха-то будет! Моя лачуга, если разойдёмся, на востоке. Надпись на двери «Голодранец». Не прощаюсь.

– Давай, дёргай уже, – ухмыляюсь я.

– Успехов Виктор, – застенчиво говорит тихим голосом Ирина.

Настало время описать внешность героев. Я, Дмитрий Баранец ростом шесть футов два дюйма. 25 лет. Глаза карие. Окончил Томский универ. По распределению попал в Объединённый институт ядерных исследований в город Дубну, что под Москвой. Спортом не занимаюсь, но делаю зарядку и обливаюсь холодной водой. Ирка Тимофеева соседка в посёлке Басандайка. Обычно мы не помним, или даже не знаем ребят и девчат моложе себя. Но Ира своими подвигами прогремела в посёлке, но это уже совсем другая история… Рост примерно пять с половиной футов, стройная, глаза синие. Витя примерно того же росточка, живчик. Глаза зелёные. У нас в помещениях сейчас 90 градусов по Фаренгейту. Что, не нравится?! Вот и мне тоже. Любите свой язык и свою Родину!

– Ты Валерку, братишку моего, давно не видела?

– Дядя Дима, он же в Томске в Вашем универе хвосты подчищает. Я тоже закончила первый курс, но в медицинском университете. С отличием! Поэтому была на каникулах в Басандайке.

– Когда-то универ в Томске был один. Потом все институты кинулись повышать свой статус до университета, и, при возможности, до академии. Значит он готовился к экзаменам?! Но скорее тусил на уикэнде. А ты значит спала?

– Я ведь жаворонок, дядя Дима. Спала, конечно. А почему Виктор говорит, что именно в 22 часа 22 минуты 22 секунды 22-го июня случился перенос наших тел? И в 2022 год, который у нас на дворе?

– Ну, во-первых, Ирка, ты могла бы спросить его об этом напрямую. А во-вторых, ты не заметила на его руке часы? А я заметил. Он просто проснулся, глянул на часы, маленько подумал и пришёл к такому выводу… Я вот ни хрена не перетащил сюда. Правда, у меня есть туфли, футболка и джинсы. А как ты будешь выживать в халатике и шлёпках? Не представляю. Хорошо хоть в халатике заснула. Так бы бегала в одном лишь лифчике.

– Хорош издеваться, дядя Дима! – краснеет она, но это только делает её прелестней. – Спать мне ни капельки не охота. Давайте я схожу в душ, а Вы посидите тут?!

– Давай я тебе покажу где душ. Ни мыла ни зубной пасты тут не дают. Полотенца тоже. Чем будешь вытираться?

– Не знаю.

– Вот тебе мой носовой платок, он чистый, – протягиваю я ей ещё один «подарок судьбы». Привычка носить носовой платок в заднем кармане.

– А там душевая женская, или общая?

– Честно говоря, Ирка, сам ещё не был в душевой. Но в туалете хоть кабинки с дверками. Короче, сомненья прочь…

И мы идём в коридор. Ирина сначала идёт в туалет. Я в это время проверяю душ – никого! Затем Ирина заходит в душ, а я в туалет. Надо поступать всегда, как королева Виктория (или Елизавета?): если видишь туалет, хочешь-не хочешь посети его. И выхожу я из туалета вовремя. Какие-то «восточники» хотели заглянуть в душ. Но я грудью закрываю вход:

– Занято!

– А ты откуда знаешь? – спрашивает тот, что покоренастее. Второй, высокий как жердь, интеллигентно помалкивает. – Ты же только что с толчка слез?!

– Там моя жена, – просто отвечаю я. – Не верите, подождите пять минут, и она выйдет.

– Лёха, сечёшь? – шкрябает свою грудь под тельняшкой коренастый, – сюда в «Попаданцы» и семейные пары попадают! Сиги есть?

– Нет.

– А если найду? – тут коренастый хохочет, и даже длинный улыбается. – Пошли дальше Лёха, не будем семейных обижать.

И парочка «восточных» двигается дальше. А я принимаю решение заглянуть в душевую. Тем более, что сам ещё не знаю – что да как там всё обустроено. Тихо стучу в дверь. Тишина. Приоткрываю дверь и захожу внутрь. В помещении кабинок 20 и столько же раковин для умывания. Двери кабинок тоже картонные. Я заглядываю в первую кабинку, и обращаю внимание на матово-серый цвет всего. В том числе и леек и ручек. Никаких крючков, никаких подставок для мыльниц. Смотрю на раковины – они тоже серого цвета. Под вид молотковой эмали, только всё гладкое, и светопоглощающее. Сначала умываю лицо. Так как платка нет, отряхиваю руки и мотаю лицом по-собачьи. Подаю голос:

– Ирка, ты где?

– Дядя Дима, я заканчиваю, – слышен голос из дальней кабинки.

– Эх, ничего нету под рукой, так бы спинку тебе потёр, – кричу.

– Ну Вы шутник, дядя Дима. Всё, выхожу.

И рыжая бестия выходит с мокрой головой, в мокром халате. Хорошо всюду 90 градусов по Фаренгейту, это по Цельсию около 32 градусов. Жара!

– А ты знаешь, Ирка, мне пришлось назвать тебя женой двум восточникам, чтобы они прошли дальше. А то ведь в душевую хотели зайти.

Мы вышли из душевой и направились к табло.

– Значит Вы мой спаситель, – задорно говорит она и смеётся.

На табло с разбегу не могу найти никого знакомого. Вот вижу, правда, Майкла Бома. Написано по-английски. Он гражданин США, но, видать, отирается в Москве. Участвует во всех ток-шоу на политические темы.

– Я, честно говоря, не знал, а вдруг там в душевой один рожок, и ты голенькая перед ними предстанешь? Архаровцев полно, не все знают, что за секс идёт понижение в «засранцы».

– Фу, как некрасиво.

– Забудь слово «некрасиво», всяк сюда входящий!

– Что-то это мне напоминает, дядя Дима.

– И мне. Без ГУГЛа как без рук. Тебе не холодно? Вон соски затвердели!

– Да ну Вас, дядя Дима. Только в краску вгоняете.

Тут мимо проплывает толстый сердитый мужик. Двигается он с востока. За ним виднеется уже человек 8 «восточников». Мы с Ириной благоразумно заходим в её комнату.

– Скидавай халат, знакомиться будем, – с серьёзным видом говорю я. Люблю прикольнуться…

– Вы серьёзно, дядя Дима? – задумчиво спрашивает она. Но не возмущается. И главное, не краснеет. Но глазки потупила.

«Девчонки любят, когда их уговаривают. Но я не такой!»

– В мокром халате вмиг простуду подхватишь. Я отвернусь, а ты в постель быстро юркнешь. Пусть халат и трусики сохнут.

– Океюшки! – не дожидаясь, пока я отвернусь, Ирка-шалунья раздевается и запрыгивает под одеяло.

«Хороша дивчина!»

– Могу массаж спины сделать, – на всякий случай говорю я.

– Всю жизнь мечтала! – с восторгом восклицает она.

Я тру ладони, хоть и жарко в комнате. Присаживаюсь осторожно на край картонной кровати и откидываю её рыжую косу со спины. Затем до пояса опускаю покрывало. Внизу живота становится тепло. Поправив в тесноватых джинсах своё хозяйство, приступаю к массажу спины. Кроме «рельсы-рельсы, шпалы-шпалы» знаю ещё несколько приёмов. Жамканья, надавливания, хлопки, «коготки» – негусто конечно. Но Ирка млеет от наслаждения. И в конце шутливо заявляет:

– Мур-мур-мур… Теперь я Ваша, дядя Дима. Спина – моё слабое место.

И внезапно обхватывает меня руками в районе таза. А левая рука ложится как раз в районе паха.

– Не стоит благодарности, Ириша, – а сам аккуратно передвигаю её левую руку на ногу. «А может это любовь?»

Гляжу на её красную спинку и бережно укрываю простыней. Ирина лежит и млеет. Потом начинает тихонько посапывать. «Заснула». Чтобы не разбудить – да и нога затекла – медленно встаю. Она просыпается.

– Дядя Дима, а давайте я Вам спинку помну?! – звонким ангельским голоском восклицает Ирина.

«Ну всё мне в ней нравится! Неужели у неё нет недостатков?»

– Да как-то неудобно, – блею я как пацан. – Скоро завтрак у тебя, вдруг тут ограничения по времени приёма пищи. Да и Витёк может заглянуть…

– Завтрак не убежит, – Ирина задорно глядит на меня, продолжая лежать на животе. – Второе. Виктор не помешает, ведь это разрешено?! И третье. Я прошла курсы массажа. Как чувствовала, что пригодится в жизни!

«Будь проще. Такая красавица сама к тебе всей душой! А ты…»

– Хорошо, Ирка! Я сейчас разденусь до пояса и сяду к тебе на кровать.

– Нет-нет, дядя Дима! Только лёжа надо делать массаж. В смысле, клиент должен лежать! И не до пояса. Ягодицы тоже надо обработать. Там проходят всякие нервы, синапсы, узлы. Здесь два варианта. Или Вы раздеваетесь до трусов, и я, обернувшись покрывалом, провожу сеанс массажа. Или Вы в брюках и носках заваливаетесь на покрывало – гигиена прежде всего! – а я голышом делаю Вам массаж.

Я как интеллигентный человек, к тому же гость, разделся до трусов. Нельзя девушек ставить в неловкое положение. Надо при первой возможности носить их на руках…

Ирина значительно лучше делает массаж. Пальчики так и скачут. Конечно, ей не надо бояться сделать больно… Да и с её весом можно было бы прыгать и бегать по моей спине – одно удовольствие, как представлю. Но вот она начинает водить руки по спине зигзагами, чуть касаясь пальчиками кожи. И мурашки бегут по телу. Затем она ложится на меня и начинает страстно дышать мне в ухо. По крайней мере, мне так кажется.

– Ну чё, дядя Дима, живой? – шепчет она мне на ушко.

От её губ мне становится щекотно и смешно. «Может она целовала меня в ухо, а делала вид что шепчет?»

Я думаю: «Ещё мгновенье, и меня не удержат даже семеро!»

– Ох, Иришка, как хорошо ты это делаешь! – стараюсь говорить грубым голосом, чтобы не поплыть. – Минутку полежу и начнём приседания.

– Какие приседания? – Ей бы в секс-по-телефону работать. Елейный голосок!

– Пойдём на разведку. Вернее, ты позавтракаешь, а потом пойдём на запад. За Витей.

– С вами хоть на край света, дядя Дима!

– А ты знаешь, что секс тут – табу?

– Ну, Виктор мельком коснулся этой темы…

Глава 4

Все имеет свой закат. Только ночь заканчивается

рассветом. Владислав Гжегорчик

– Тише, Ирка. Ничего не слышишь?

– Какой-то гомон и топот. На всякий случай оденусь. Не смотрите дядя Дима.

– Да-да, как оденешься – скажи. Я тоже в одних трусах…

Ирина, а затем Дима быстро одеваются и выходят в коридор. Ну конечно же все идут в столовую. При входе в столовку надо нажимать на датчик. На Ирину датчик реагирует. Дима пробует тоже нажимать, но датчик никак не реагирует.

– Иришка подкрепись сама, а я пока у табло постою, тебя подожду.

– Хорошо. Только обязательно дождитесь…

Дима идёт к табло. «А с чего мы взяли в голову, что Моргенштерн именно рэпер? Может фамилия такая у некого чувака!»