Дредвуд. Клуб лузеров бесплатное чтение

© Зиганшина Е., текст, 2025

© ООО «Издательство АСТ», 2025

Посвящается Лес Холл,

за её неизменную поддержку

и доброту.

И Тейлор Свифт,

которая вдохновляет меня

своими идеальными словами

и прекрасными мирами.

Глава 1

Клуб лузеров

На свете есть не так много вещей хуже, чем ходить в школу. Идти в школу в субботу – одна из них.

С деревьев, нависающих, словно древние стражи, над дорогой к закрытым воротам и опоясывающих территорию до самого Дредвудского леса, который граничит со школой, капала вода. Интересно, сколько субботних наказаний они видели? Сколько групп недовольных учеников, шаркающих по гравийной дорожке и мечтающих оказаться где угодно ещё? С низкой ветки дуба упала ледяная капля и скатилась прямо по моей шее за воротник толстовки, но я увидел, что впереди уже ждали остальные – их трое – и не подал вида. Приближаясь к воротам, я опустил голову, чтобы не встречаться ни с кем взглядом.

– Если честно, я бы лучше сдохла, чем торчала сейчас тут, – сказала Халли. Я знаю, что это она, даже не глядя, потому что такую глупость может сказать только Халли.

– Серьёзно? – фыркнул кто-то. Это Гус, чокнутый парень, который как будто живёт по иным, чем все остальные, правилам. Что это за правила, я понятия не имею – Гус непредсказуем, как пёс в поле с белками. Настоящий ходячий хаос. – Это, конечно, отвратный способ провести субботу, но вряд ли хуже смерти.

– Конечно, не хуже, – рявкнула другая девчонка, Наира. Напыщенная отличница, идеальная на все сто процентов – на первый взгляд. Много времени проводит, заставляя других чувствовать себя никчёмными на фоне её великолепия. – И позвольте прояснить прямо сейчас – я не желаю, чтобы кто-то из вас заговаривал со мной в процессе этой отработки. Не хочу иметь с вами, лузерами, ничего общего.

Гус засмеялся.

– Если мы лузеры, Наира, – сказала Халли, – то добро пожаловать в наш клуб.

– Клуб лузеров! – завопил Гус, подпрыгивая и хватаясь за ветку дерева, и нас окатило дождём. Несколько секунд Гус раскачивался, пока Наира визжала, а Халли ругалась, и обе так отмахивались от капель, будто это были осы.

Я позволил каплям скатиться с моего лица. Мне нравилась мысль, что эта вода преодолела огромный путь – упала с небес, потом стекла по дереву и наконец оказалась на мне. Я поднял взгляд на Гуса.

– Надо сделать значок, народ, – орал он. – Я нарисую эмблему своими лучшими ручками. И мы просто обязаны придумать девиз. – Последнее предложение он произнёс притворно-надменным голосом.

– Пожалей дерево, придурок, – произнесла Халли. – Ему же, типа, миллион лет. Если сломаешь ветку – я сломаю тебе руку. – Халли использовала свой гнев как во благо, так и во зло, – мне кажется, у неё внутри его накопилась целая тонна, и она шумно это демонстрировала. На её толстовке красовались не разрешённые в школе значки, гласящие, что она вегетарианка, борется за права людей, рада беженцам и всё такое прочее.

– Это просто грязная деревяшка с сухими листьями, – заявила Наира, сверля дерево взглядом и приглаживая волосы.

– Мы, конечно, не друзья, но мне обидно, что ты описываешь меня вот так, Наира. – Гус выпустил ветку, и я нехотя фыркнул от смеха.

– Он всё-таки слушает, – заметила Халли, уперев руки в бока, словно только что выиграла в какую-то игру.

Гус округлил глаза и схватил её за руку.

– Погоди. У деревьев что, есть уши?

– Она имела в виду вон того мистера одиночку. – Наира кивнула в мою сторону. – Швырятеля столов.

– Кто бы говорил, метательница подносов, – огрызнулся я. – Кажется, это ты всё и начала. – Только я это произнёс, как уже пожалел, что заговорил. Точно так же я жалею, что продержался в восьмом классе меньше трёх месяцев, прежде чем вляпаться в ситуацию, которую вся школа называет теперь «Дредвудский бунт». «Бунт» – это преувеличение, но именно поэтому мы оказались здесь, на отработке в субботу. Ну и ладно, пусть остальные думают что хотят, я с ними связываться не собираюсь. Мне просто нужно как-то пережить следующие четыре часа.

Я услышал, как кто-то насвистывает, и обернулся к воротам. К нам, позвякивая ключами, медленно шёл школьный смотритель.

– Наконец-то, – протянула Наира. – Впустите нас уже, чтобы это всё закончилось поскорее.

– Кому-то не терпится. – Смотритель улыбнулся, выбирая ключ из связки и вставляя его в замок.

– Она же в курсе, что она тут по той же причине, что и мы, да? – шепнул Гус Халли, но громко, чтобы все услышали.

– Не уверена, – ответила Халли. – С Наирой никогда не поймёшь. Мне кажется, никто её по-настоящему не знает.

– Её вообще Наирой зовут? – спросил Гус, когда мы вошли в ворота и зашагали к школе, хрустя гравием.

Наира унеслась вперёд, Гус тащился в нескольких метрах позади, бурча себе под нос, следом, залипая в телефон, плелась Халли. Я держался в хвосте, всё ещё раздумывая, не слинять ли. На рукаве своей толстовки я заметил жука – видимо, свалился с дерева вместе с каплями. Я дал ему переползти мне на палец, потом осторожно пересадил на ствол ближайшего дуба. Жук замер. За моей спиной с лязгом закрылись ворота, а потом щёлкнул замок – смотритель нас запер. Шанс сбежать был упущен.

– Вы должны отметиться в отделе по работе с учащимися, – окликнул нас смотритель. – Вас там встретит мистер Кантон. Удачи. – И он снова принялся насвистывать – громко и чётко. Мелодия знакомая, но я никак не мог её вспомнить, да и думать об этом была неохота. Никто из нас не обернулся поблагодарить его.

Дредвудская средняя школа – странное место, смесь нового и старого, истории и современности, и на вид, и по ощущениям. Главная приёмная и офисы расположены в старом особняке – громадном здании, смотреть на которое было бы даже приятно, не будь оно школой. Представьте себе лошадей, запряжённых в кареты, леди в чепчиках, джентльменов в высоких сапогах и рубашках с рюшами – и получите нужную картину. Там есть оранжерея и декоративный сад, но туда можно только выпускникам и учителям. Ничто так не разжигает моё любопытство, как запреты, так что однажды я пробрался на крышу научного корпуса и всё хорошенько рассмотрел. Я увидел кусты, подстриженные в форме шаров, пруд с фонтаном и кучку самодовольных одиннадцатиклассников, которые даже не заметили, как я над ними смеялся. Больше мне туда ходить было неинтересно. В кино в таких местах или кто-то женится, или кого-то убивают. В этом здании можно было бы устроить что-нибудь крутое, но, видимо, его бывший владелец был каким-то добреньким благотворителем, потому что вместо этого здесь открыли школу для местных детишек.

Остальную школу строили по кусочкам, когда сюда поступало больше учеников, так что у каждого здания был свой собственный стиль. Все они не походят одно на другое и даже не соединяются. Ещё более странно, что, когда в особняке жил богач, здесь держали животных, и школа продолжила эту традицию. Ну то есть, ясное дело, первые животные давным-давно умерли, но здесь до сих пор есть свиньи и куры для «морального благополучия учащихся». Загон со свиньями – моё самое любимое место в школе.

Отдел по работе с учащимися расположен на первом этаже главного корпуса – бетонного здания, снаружи смахивающего на тюрьму или больницу. Разницы на самом деле почти нет: здесь мне хотелось находиться так же сильно, как хотелось бы в первой или во второй. Когда мы пришли, мистер Кантон уже ждал нас. Нам велели одеться в спортивную форму и кроссовки для «работы на свежем воздухе» – без дальнейших объяснений. Сам мистер Кантон был одет в до нездорового аккуратные и сочетающиеся по цвету тренировочный костюм, футболку и стариковские кроссовки, которые он явно считал модными (но это не так!). На голове у него была бейсболка, в руках – папка.

– Доброе утро, мистер Кантон, – улыбнулась Наира. Опять строит из себя совершенство. – Мне так жаль, что вам пришлось пожертвовать субботним утром, чтобы провести с нами сессию на «Тропе истины», которую мы, конечно, заслужили.

– Утречко, ребята! Отличный сегодня денёк. – Произнося это, он будто подпрыгивал.

– Мы отправимся в плавание на вашей яхте? – спросил Гус правильным голосом, пародируя мистера Кантона. – Или, быть может, сыграем в лакросс?

Я прикусил губу, сдерживая смех. Я здесь не для того, чтобы с кем-то общаться, хотя с Гусом, оказывается, не соскучишься. Школа – место, где я появляюсь как можно реже. Это бессмысленно, пустая трата времени, которое я мог бы занять, зарабатывая деньги для своей семьи! И никому в Дредвудской средней школе этого не понять. Раньше я пробовал заводить друзей, но всё вечно заканчивалось по-дурацки, так что я не собирался терять время, пытаясь подружиться с этими типами.

– ЛОЛ! – Мистер Кантон улыбнулся, и мы все неприкрыто поморщились. Даже Наирина фальшивая улыбка скривилась. – Уверен, к концу сегодняшней сессии вы все встанете на тропу истины и отправитесь вперёд, к великим свершениям. – Он приложил ладонь козырьком ко лбу, словно всматриваясь вдаль.

– Главное, чтобы эта тропа в тупик нас не завела, – пробурчала Халли.

– Ну же, Халли. Старайся мыслить позитивно. Я знаю, ты можешь. – Учитель поставил галочки напротив наших имён в списке.

– Это что за викторианский журнал? – поинтересовался Гус. – Вы отправите нас чистить дымоходы? Мы будем играть в ролевую игру? О, может, мне надо переодеться?

– Отличные вопросы, мистер Густав, – хмыкнул мистер Кантон. – И как бы мне ни хотелось превратить вас в банду карманников-оборванцев, боюсь, на повестке дня сегодня не это. Мы испытываем некоторые технические трудности, посему я вернулся к бумаге и ручке.

Он только что сказал «посему»?

– Вы только что сказали «посему», – застонала Халли.

– Лично я благодарна за возможность переоценки моих ценностей и взгляда на мир, сэр, – заявила Наира.

– Вот это правильно! – Учитель расплылся в улыбке. – А ты, Анджело? – Он повернулся ко мне. – Готов меняться к лучшему? Хештег «Встаём на тропу истины»?

Мистер Кантон, в принципе, ничего, но помощь ему явно не помешала бы.

– Сэр, – сказал я. – Никто уже не использует хештеги.

– Что? Я думал, в соцсетях это самый хайп.

– Нет, мистер К, – подтвердила Халли. – Просто нет.

– Ну ладушки, – радостно произнёс он. – Что ж… Вперёд! – И покинул офис с таким видом, будто это лучший день в его жизни. Мы плелись за ним мимо главного корпуса к теннисным кортам. Бледное солнце то выглядывало из-за суетливых облаков, то вновь скрывалось за ними, проливая слабые лучи света на плоскую серую площадку. Мистер Кантон открыл раздевалку, представляющую собой по сути большой сарай рядом с кортами, и вытащил чёрные пакеты и щипцы для мусора.

– Сумки в раздевалку, будьте добры. – Он сделал нам знак сложить вещи внутрь. – Там с ними ничего не случится. Плюс… – Он надел на пояс сумку в цвет тренировочного костюма и расстегнул её. – Я заберу ваши телефоны.

Мы все застонали.

– Мистер К, мой телефон не хочет в вашу сумочку. – Халли посмотрела на сумку с отвращением. – Серьёзно, я лучше его сожгу.

– Здесь они будут в безопасности, – улыбнулся учитель. – Обещаю вам защищать их ценой своей жизни.

– У меня нет телефона, – заявил Гус. – У меня сейчас цифровой детокс.

– Давай его сюда, Густав, – велел мистер Кантон. – И смотрите отключите их. Не хочу, чтобы в моей сумке что-то вибрировало.

Наира вздохнула и вручила ему телефон. Гус вытащил свой из кармана, отключил и сдал. Я знаю, что спорить смысла не было, так что тоже отдал телефон. Халли же вцепилась в свой с таким видом, будто её вот-вот стошнит.

– Халли, – поторопил мистер Кантон. – Поскорее.

– Это посягательство на права человека.

– Это просто телефон.

– Это какая-то средневековая пытка – уверена, есть закон, запрещающий забирать у человека телефон на выходных.

– Если ты вдруг забыла, ты здесь не просто так, Халли. Ты пришла на сессию «Тропы истины» – это отработка, а не пытка. Давайте-ка воспользуемся возможностью и напомним друг другу о ценностях нашей школы. ТРОПА: как это расшифровывается?

Мы посмотрели на него и закатили глаза.

– Анджело! – Мистер Кантон повернулся ко мне. – Начнём с тебя. Какую ценность означает буква «Т» в слове ТРОПА?

– Товарищество, – ответил я.

– Густав, а ты скажи, что значит «Р», будь добр.

Гус открыл рот, собираясь заговорить.

– И давай не будем тратить время, перечисляя всякие негативные слова на «Р» – распри, развалюха, разгильдяйство. Их я уже слышал.

– Если это всё плохие слова на «Р», которые вы знаете, сэр, я бы мог научить вас паре крышесносных словечек. – Гус ухмыльнулся.

– Только ценность, Гус, будь добр, – попросил учитель.

Гус вздохнул.

– Ла-адно. Равенство.

– И Халли, скажи, что стоит за буквой «О»?

Халли улыбнулась.

– Обесценивание?

Мистер Кантон улыбнулся в ответ.

– Хоть я и очень впечатлён твоим словарным запасом, Халли, я хотел услышать иное слово. Вот подсказка – это слово относится к тебе.

– Можно я угадаю? – Гус поднял руку. – Есть у меня пара вариантов.

Халли кинула на Гуса презрительный взгляд и вздохнула.

– «О» значит отношение.

– Отлично, я знал, что ты справишься, – сказал мистер Кантон. – Тебе явно стоит поразмыслить над своим отношением, Халли, а твой телефон пока в целости и сохранности полежит у меня в сумке.

Он протянул руку. Халли фыркнула и выругнулась, но наконец отдала телефон.

– Хорошая новость состоит в том, что «П» – пытливости – у вас уже предостаточно, так что перейдём к…

– «А» значит альтруизм, – влезла Наира.

– Вот это энтузиазм, Наира, – похвалил мистер К. – Приятно, что ты как всегда энергична, но мне бы хотелось, чтобы ты по-настоящему задумалась над этим словом, что оно означает и как применять его на практике.

Я знаю Наиру с начальной школы. Она образцовая ученица, отличница по всем предметам и работает усерднее всех. Это первый раз на моей памяти, когда ей попало. Но несмотря на всю свою идеальность, счастливой она не выглядела. Я уже давно не видел на её лице искренней улыбки.

– Я альтруистка, – сказала Наира. С таким же успехом она могла бы сказать «Я фиолетовая» или «Я Бэтмен». Все покривились. – Что? Вообще-то да! Я организую благотворительные мероприятия, помогаю на кофейных встречах для престарелых граждан, я, блин, устроила акцию молчания, чтобы собрать средства для брошенных слонят! Зачем бы я это делала, если не из альтруизма?

– Чтобы тебя избрали в ученический совет, – подсказала Халли.

– Чтобы ты могла указать это в заявлении о поступлении, – добавил я, раз уж она спросила.

– Потому что тебе нравится запах пенсионерских волос, – вставил Гус. – Каждый раз, когда ты наклоняешься подлить кофе, ты вдыхаешь неповторимый аромат ископаемых.

– Ребята, мы здесь не для того, чтобы кого-то осуждать, – напомнил мистер Кантон, строго глядя на нас. – Но я бы хотел, чтобы ты, Наира, задумалась о мотивации. Если ты делаешь что-то доброе, чтобы извлечь из этого какую-то выгоду, разве это альтруизм?

Наира открыла рот, но, кажется, не смогла найти подходящих слов. И хоть это и невероятно, но клянусь, она выглядела обиженной.

– Насчёт моего телефона, – заметила Халли, и мы все снова застонали. – А вдруг мы попадём в чрезвычайную ситуацию?

– Мы пришли в школу на несколько часов, чтобы проверить, сможете ли вы работать в команде, хештег «Тропа истины». Мы будем собирать мусор, ухаживать за школьными животными и, надеюсь, зачётно поприкалываемся…

Мы снова застонали.

– …ничего даже относительно плохого не случится.

И тут раздался звук – отчаянный вопль, разрезающий тишину пустого школьного двора и заполняющий воздух вокруг. Ничего подобного я раньше не слышал и теперь вряд ли когда-нибудь это забуду. В этом звуке был нестерпимый страх и боль. И доносился он откуда-то с территории школы.

– Оставайтесь здесь, – велел мистер Кантон, кладя инвентарь для мусора на землю. – Я серьёзно – не сходите с этого места.

Он трусцой пересёк теннисные корты и побежал к полю.

Мы переглянулись. Никто ничего не говорил, но мы одновременно повернулись и побежали следом за учителем. Крик был душераздирающий, но мне уже было скорее любопытно, чем страшно.

– Что это была за фигня? – спросила Халли. Щёки у неё порозовели от холода.

– Школьный призрак, – ответил Гус. – Все же в курсе, что в Дредвудской школе водятся призраки. Есть куча историй, как люди слышали странные звуки в стенах, видели криповый свет в окнах ночью, хотя внутри никого не должно было быть.

Глава 2

Тропа

– Этому призраку, которого, кстати, не существует, – сказала Наира, – полагается обитать в особняке, а не в поле.

– Может, он любит выходить на пробежку по субботам. – Гус уже запыхался. – Смерть – не повод бросать тренировки.

– Я на восемьдесят процентов уверен, что это было какое-то животное, – предположил я, вглядываясь в раскинувшееся впереди поле. – Может, одна из свиней.

– Никогда не слышала, чтобы животные издавали такие звуки, – фыркнула Халли.

– Да, Анджело, свиньи хрюкают, а не вопят. Мы это в яслях проходили, – ответил Гус.

Наира бежала вперёд ровно, как настоящая спортсменка. У неё даже дыхание не сбилось.

– Пока мы ходили в ясли, Анджело, наверное, машины угонял.

Я проигнорировал её и попытался проигнорировать боль, которую причинил мне её комментарий. Наира знает меня лучше остальных здесь, и хоть я и могу понять, почему в основном народ в школе воображает обо мне всякое, от неё такое звучало жёстко.

Мистер Кантон остановился у свиного загона и присел на корточки, разглядывая что-то на земле.

– Что там, сэр? – спросила Халли.

– Я же велел вам оставаться на месте. – Он повернулся и нахмурился, глядя на нас.

Мы не обратили внимания и собрались вокруг, чтобы посмотреть, что он нашёл. К пучку одуванчиков прилипла какая-то субстанция – белая, но слегка прозрачная, тонкая и лёгкая, развевающаяся на ветру, как кусок омертвевшей кожи.

– Не прикасайтесь, – предостерёг мистер Кантон, тыча в это нечто палочкой.

Трава вокруг одуванчиков была примята, но цела, так что чем бы эта белая штука ни была, вряд ли она опасна. Я протянул руку и осторожно потянул, ожидая, что она легко порвётся. Но этого не произошло.

– Анджело, я же просил не трогать, – вздохнул мистер Кантон.

– Что это, Анджело, а? – спросил Гус. – На засохший клей смахивает.

– Оно липкое, – произнёс я, растирая нечто между пальцами. – И крепкое.

– Призрачные отходы, – кивнул Гус.

– Но что это вопило? – спросила Халли. – Потому что вряд ли это была эта белая гадость.

Я оглядел участок примятой травы. На земле были видны следы, словно по ней волокли что-то тяжёлое.

– А где свиньи?

– Боже мой, свиньи, – ахнула Халли.

– Так. – Мистер Кантон встал и повернулся к нам. – Не так я представлял себе нашу сессию, но давайте используем эту ситуацию с выгодой и поработаем над нашими ценностями. Я хочу увидеть превосходную коммуникацию и командную работу – сейчас мы пойдём проверить свиней, которые, я уверен, в порядке и довольны как слоны. – Он засмеялся и оглядел нас, будто мы тоже должны засмеяться, но мы лишь молча вытаращились на него. – Ну, значит, вперёд!

Мы пересекли двор и пошли к каменной постройке, где держали школьных «морально благополучных» свиней. Всего их было пять – Глостерские старые пятнистые – розовые с чёрными пятнами и лопоухие. В это время дня свиньи обычно разгуливают по двору, но когда мы подошли, их нигде не было видно. Постройка напоминала букву «Г»: в длинной части два свиных закутка, в короткой – сарай, где хранится всякое хозяйственное – солома, вёдра и так далее. Снаружи как обычно припаркована газонокосилка, на которой ездит смотритель. Она напоминает мини-трактор тире квадроцикл с лезвиями для травы. Я пообещал себе, что однажды прокачусь на ней по полю. Учителя говорят, что иметь амбиции – это хорошо.

– Я загляну внутрь, – сказал мистер Кантон. – А вы, ребята, держитесь за мной.

Мы с Халли и Гусом тут же бросились вперёд, чтобы добраться до входа первыми. Я не знаю, что мы ожидали там найти. У меня ушло некоторое время, чтобы глаза привыкли к сумраку, а потом я различил свиней, забившихся в дальний угол.

– Уф, всё с ними нормально, – проговорил Гус. – Какое разочарование.

– Ненормально, – возразил я. – Они взволнованы. Смотри, какие они беспокойные и дёрганые. – Мне нравятся свиньи – я часто бываю у них на переменах.

– И их всего четыре. – Халли тыкнула пальцем. – Одной не хватает.

– Ты уверена? – Позади нас появился запыхавшийся мистер Кантон.

– Может, в математике я и не очень шарю, но до пяти считать умею, – ответила Халли.

В Дредвуде две взрослые свиньи, толстые и дружелюбные, и трое поросят, и они – вслух я бы этого ни за что не сказал – супермилые.

– Арабелла пропала, – сказал я.

– Ты знаешь свиней по кличкам? – Наира стояла позади меня, так что её лица я не видел, но её голос звучал искренне удивлённо, а не ядовито.

– Ага. По одной на каждую ценность: Теодора и Регги – взрослые, а поросят зовут Оливер, Пруденс и Арабелла.

– Но как ты их различаешь? Они же все одинаковые.

– Это так оскорбительно, Наира, – фыркнула Халли. – Каждая свинья особенная, как и люди. У Арабеллы чёрное пятно в форме сердечка на пузике.

– И она пищит, когда чешешь её за ушами, – добавил я.

– Да, у свиней тоже есть чувства, – хрюкнул Гус. – Помни о школьных ценностях, Наира.

– Ребята, давайте сосредоточимся, – попросил мистер Кантон. – Разделимся на команды. Анджело и Халли, раз вы оба знакомы со свиньями, я хочу, чтобы вы их покормили и успокоили. Наира и Гус, начинайте искать Арабеллу на поле. А я пойду найду мистера Лэтчитта – дам ему знать, что у нас пропала свинья.

– Мистер Лэтчитт – это кто, знаменитый частный сыщик? – поинтересовался Гус. – Мы собираемся его нанять? Может, нам всем скинуться? У меня есть двадцать три пенса, которые я готов, нет, счастлив буду пожертвовать.

– Мистер Лэтчитт – смотритель. Вы ходите мимо него каждый день. Он сегодня утром впустил вас в школу.

– А, свистун, – вспомнила Халли.

– Ну вы, дети, даёте, – покачал головой мистер Кантон. – Ничего вокруг не замечаете. Ладно, задания у всех есть, давайте приступим.

Мистер Кантон, Наира и Гус убежали, оставив меня, Халли и свиней в неловком молчании. Я удивился, когда Халли направилась прямиком к свиньям и присела, чтобы погладить их и почесать.

– Что случилось, чуваки? – спросила она их. – Вы в норме?

Теодора и Регги стояли, заслоняя собой Пруденс и Оливера – те пищали и тряслись. Они были обычного для свиней розового цвета, но с чёрными пятнами разных форм, так что различать их легко. Тео и Рег громадные, но смирные, если только им не кажется, что малыши в опасности, а поросята ещё достаточно маленькие, чтобы быть милыми и игривыми, но уже достаточно взрослые, чтобы приобрести собственные характеры. Арабелла – самая уверенная, всегда на пару шагов впереди остальных. Пруденс выглядит так, будто постоянно улыбается, и виляет задом, когда играет в загоне. А Оливер мой любимец – когда он смотрит тебе в глаза, чувство такое, будто он заглядывает прямо в душу. Будто он всё понимает.

– Нужно их осмотреть, – сказал я. – Убедиться, что они не ранены.

– Хорошая мысль, – согласилась Халли. – Давай я буду их успокаивать, а ты осмотришь?

Я кивнул и присел с ней рядом, готовый отскочить, если Регу и Тео не понравится, что мы возимся с малышами, но они не возражали, позволяя мне ощупать их в поисках ран, пока Халли болтала с ними и гладила по спинкам. Они все покрыты бледной мягкой шерстью – я приглаживал её, осматривая свиней. Оливера я приобнял, чтобы утешить, и заглянул ему в глаза, а потом кивнул.

– Сейчас всё хорошо, – сказал я ему.

Я повернулся к Халли.

– Ран я не нашёл. Думаю, они просто напуганы.

– Если бы у меня был телефон, я бы им музыку включила, – ответила Халли и сунула руку в карман – вдруг телефон возник там магическим образом. – Им это всегда нравится.

– Ты хорошо их знаешь, – удивился я, потому что Халли явно бывала здесь.

– Я хожу в клуб любителей животных, – объяснила она. – Мне нравится быть со школьными животными, особенно с этими чуваками – я их так люблю. Они меня успокаивают. А вот тебя я здесь после школы не видела.

– Я прихожу в другое время. На переменах, на физре, на английском, на математике…

Халли засмеялась.

– Вступай к нам в клуб – тебе понравится.

– Мне всегда надо домой, – ответил я. – Много дел.

– Каких, например? – спросила она, кидая на меня взгляд.

Я помедлил, прежде чем ответить. Мне не нравится рассказывать людям о своей жизни, но я знаю, что Халли – как анаконда, поймавшая оленя, – будет давить, пока я не сдамся.

– Мои родители много работают. Я присматриваю за братом и подрабатываю где получится.

– Я не знала, – протянула она.

Я пожал плечами.

– Надо позаботиться о свиньях. Ты что выбираешь – покормить их или почистить свинарник?

– Буквально никто не выбрал бы выгребать свиные какашки, если можно просто насыпать еду в корыто, – пошутила Халли, вставая.

Я тоже встал.

– Я вообще-то не против. Запах меня успокаивает.

– Даже огромные кучи от Регги?

– Да, даже они. – Я улыбнулся.

Мы отправились в сарай и взяли всё необходимое. Я подумал, до чего удивительно, что Халли на самом деле не такая уж и плохая. Интересно, думает ли она то же самое обо мне. Потом я погрузился в работу – скрёб лопатой каменный пол и раскидывал чистую солому, пока в свинарник не вбежали Наира и Гус, распугивая свиней, которых мы только-только наконец успокоили.

– Мистер Кантон был тут? – спросила Наира. Выглядела она такой нервной, какой я её никогда не видел, если не считать того дня в столовой.

– Не-а, – ответил я. – Вы нашли Арабеллу?

– Мы не только не нашли Арабеллу, – пропыхтел Гус, – мы ещё и мистера К потеряли.

Халли отвлеклась от поросят.

– Как вы умудрились потерять мистера К? Он всегда где-то рядом, нравится вам это или нет. Он как будильник в понедельник или как прилипшая к парте жвачка.

– Он сказал – встретимся в новом дворе через пятнадцать минут, но так и не пришёл, – объяснила Наира. – Мы прождали полчаса, все задницы себе отморозили, а потом пошли его искать.

– Я подумал, он решил втихаря отойти по-большому, так что я пошёл в учительский туалет в особняке, потому что если бы мне надо было втихаря отойти по-большому, я бы пошёл именно туда…

– А там мы нашли полный беспорядок, а ещё вот это… – Наира сунула нам бейсболку мистера Кантона.

– Он, наверное, просто снял её и забыл, – предположила Халли.

– Не. – Гус замотал головой. – Она лежала на полу рядом с перевёрнутым столом и разными другими разбросанными вещами. И если Анджело не двинулся и не решил повторить Великое Опрокидывание Столов от двадцатого ноября, бардак устроил кто-то другой – и что-то сделал с мистером К.

– Дела! Теперь у нас пропали свинья и учитель, – фыркнула Наира. – Маловероятно, что это совпадение.

– Нам надо найти их, так? – спросила Халли.

– Вот это задание для Клуба лузеров! – завопил Гус. – У нас есть время намутить костюмы?

– Никаких костюмов, – отрезала Наира. – Никаких глупостей и никакого деления на группы. Будем искать их все вместе.

Халли встала и стряхнула с ладоней пыль.

– С чего начнём?

Я встал с ней рядом.

– Мистер Кантон сказал, что пойдёт искать смотрителя – мистера Лэтчитта. Свистуна. С этого и начнём.

Смотритель и его жена живут рядом со школой, в домике, который огорожен забором, примыкающим к железнодорожным путям. Миссис Лэтчитт – крохотная женщина, которая, кажется, становится всё меньше и тщедушнее каждый раз, когда я её вижу. Она походит на чахлого птенчика, который не переживёт зиму. Не уверен точно, кем она работает в школе, но иногда она чем-то занята на школьной кухне. Если честно, выглядит она слишком хрупкой, чтобы вообще что-то делать.

Мистер Лэтчитт – крупный старик, на которого я никогда не обращал особого внимания. Он человек второго плана – всегда где-то рядом, хоть его и не замечают, вытирает лужи, таскает коробки или возится со свиньями и всякой живностью в живом уголке научного корпуса. Я пытаюсь мысленно представить его и не могу вспомнить его лицо. Он хранится у меня в памяти как невнятная фигура в непонятной одежде разных тёмных цветов. И он постоянно свистит.

Глава 3

Глаз

– Нам надо быть осторожнее, – сказал я, отворачиваясь от свинарника и глядя на завитки дыма, поднимающиеся над деревьями на другом конце школьной территории.

– С парочкой пенсионеров? – уточнил Гус. – Вдруг пригласят нас на чай с чёрствыми печеньками?

– Мистер Кантон пропал, когда пошёл искать мистера Лэтчитта, – напомнил я. – И я мало что о них знаю. А вы?

– Я только сегодня утром узнала об их существовании, – ответила Халли. – Так что я мимо.

– Миссис Лэтчитт – это же старушка, которая помогает в столовой и иногда в лабораториях, так? – вспомнил Гус. – Которая выглядит так, будто вот-вот помрёт?

– Она явно безобидна, – сказала Наира. – Сомневаюсь, что она представляет опасность.

– Ну, может, она снайперша, – возразил Гус. – А мистер Лэтчитт – получеловек, полумедведь. Он кого угодно победит в драке.

– Я не говорю, что они сделали что-то плохое. Я просто говорю, что раз мы не знаем, что произошло, нам надо быть осмотрительнее. Может, понаблюдать за их домом, прежде чем стучать в дверь.

– Напомни-ка, кто назначил тебя главным? – рявкнула Наира.

Я сделал вид, что не слышал.

– Я обойду дом сзади, чтобы оглядеться. А вы делайте что хотите. – И ушёл, пока они снова не начали спорить.

– Подожди. – Меня догнала Халли. – Я с тобой.

Через пару секунд к нам присоединяется Гус, а потом я услышал, что сзади топает и Наира. Не знаю, рад ли я, что они увязались за мной, или меня это бесит.

Мы шли по неухоженной части поля позади научного корпуса, а потом пересекли лужайку, ведущую к забору вокруг дома Лэтчиттов. Их передние ворота выходят на школьную стоянку – их я обошёл и направился вдоль увитого плющом забора в другую сторону, держась к нему поближе, чтобы из дома меня не увидели. Остальные последовали моему примеру, но быть незаметными у них получалось так себе. Я привык становиться невидимым, а вот мои спутники – явно нет. Я скривился, когда Халли наступила на ветку, и та хрустнула так громко, что с ближайшего дерева с воплем взлетела какая-то птица.

– Простите, – шепнула она. – Я предпочитаю действовать открыто, а не в прятки играть.

Я полуулыбнулся ей в ответ, пока Наира поцокала языком, выждал пару секунд, а потом пошёл дальше. Мимо дома, туда, где должен быть сад, хотя за забором его не видно. Я слышал, как кудахчут куры и как кто-то – миссис Лэтчитт, наверное, – мычит ту же мелодию, что насвистывал смотритель, когда открывал нам ворота. Я отыскал в доске забора дырку от сучка такого размера, чтобы через неё удобно было смотреть, и заглянул в неё, остальные нависли надо мной, хоть им ничего увидеть и не удавалось. Я не привык, чтобы рядом со мной толпилось столько народу, и мне от этого было неуютно.

Я увидел, как по извилистой каменной тропинке, слегка согнувшись, бредёт миссис Лэтчитт, борясь с порывами поднявшегося ледяного ветра. Она была укутана в несколько слоёв одежды – длинная юбка и пальто с плотной шалью поверх, шерстяной шарф и низко надвинутая на лицо вязаная шапка. Виднелись лишь часть её лица и костлявые руки. Странно, что на ней нет перчаток. Она мычит всё ту же знакомую мелодию, которую я никак не вспомню, но на такой высокой ноте, что у меня поползли мурашки.

– Она что, пытается отогнать злых духов? – шепнул Гус. – Такой голосок точно призрака спугнёт.

– Тс-с, – шикнула Наира. – Что она делает, Анджело?

– Она идёт в курятник, кажется. У них их два в саду. Может, хочет собрать яйца.

– Какая жуть, – шепнула Наира, и ей не нужно было даже повышать голос, чтобы я расслышал в нём сарказм. – Это всё бессмысленно.

– Подглядывать за старушками никогда не бессмысленно, – возразил Гус. – Стоп, это прозвучало неправильно.

– Ужасно неправильно, – хихикнула Халли.

Миссис Лэтчитт приоткрыла дверь в один из курятников – это далось ей нелегко, потому что ветер так и норовил её захлопнуть. Старушка подняла курицу и сунула её под мышку, продолжая негромко напевать, а потом закрыла дверь, опустила засов и пошла по каменной тропинке обратно через двор. На другом его конце стояло разваливающееся круглое каменное сооружение, примерно метр высотой, накрытое деревянной крышкой толщиной с мою руку. Оно походит на старый колодец. Из чахлой травы рядом торчит большой пень, в который воткнут топор. Миссис Лэтчитт остановилась у колодца, сюсюкая с курицей, как с младенцем, и гладя её по перьям цвета ржавчины. Мысли у меня текли медленно и вяло – я никак не мог сообразить, что она собирается сделать. Я пытался просчитать возможные варианты, пока она стискивала курицу под мышкой покрепче – так крепко, что той наверняка больно, – а свободной рукой взялась за крышку колодца. Крышка огромная и тяжёлая – весит, наверное, килограммов пятьдесят – и я был уверен, что старушке ни за что её не поднять. Но она подняла. Она стянула крышку как ни в чём не бывало и осторожно прислонила к колодцу с собой рядом. Под крышкой оказалась зияющая чёрная дыра. Миссис Лэтчитт наклонилась и вглянула вниз, словно колодец заканчивается очень глубоко под землёй.

Она взяла курицу в правую руку, держа её вниз головой за лапы. И всё напевала эту мерзкую песенку. Курица хлопала крыльями и вырывалась. И как только мне в голову пришла жуткая мысль, расползающаяся внутри, как морское чудовище, которое высовывает щупальца из пещеры, старушка подняла курицу выше и с самым настоящим радостным воплем швырнула её в колодец.

Я едва не вскрикнул.

– Что это была за фигня? – Халли потянула меня за рукав. – Анджело?

– Чел, – сказал Гус. – Что там было?

– Подождите, – шикнул я, моё сердце колотилось так, что меня подташнивало. И хоть я и ожидал, что они начнут спорить, все трое замолкли и ждали, пока я смотрел дальше.

Миссис Лэтчитт посмотрела в колодец, лицо у неё так светилось, что она перестала походить на саму себя.

– Пока, цыпа. – Она хихикнула, как ребёнок, и хлопнула в ладоши.

Я ахнул и сполз на землю, цепляясь руками за траву, чтобы не потерять равновесие, и пытаясь понять, что я такое только что увидел.

– Что там? – спросила Наира. – Может, подвинешься? Моя очередь. – И она отпихнула меня ногой, чтобы самой встать у дырки.

– Всё норм? – Халли присела на корточки со мной рядом.

– Там что-то странное творится, – шепнул я, замечая, что шум, который слышался ещё секунду назад, стих. Ветер продолжал выть, задувая мне в уши и заставляя деревья скрипеть, но стало тише, чем раньше.

– Я её даже не вижу, – шипела Наира.

И тут я понял, что миссис Лэтчитт перестала напевать.

Я встал.

– Можно я посмотрю? – спросил я.

Наира пожала плечами и отошла от дырки. Я снова заглянул во двор – там всё было по-прежнему: курятники, пень, колодец с прислонённой к нему крышкой – вот только миссис Лэтчитт куда-то запропастилась. Я осторожно прислонился к забору, напрягая зрение, стараясь увидеть дальние уголки сада. Не могла же она просто исчезнуть…

Я громко ругнулся – по ту сторону забора внезапно появился глаз, заслоняющий мне обзор и глядящий прямо на меня.

Глаз моргнул и опять вперился в мой глаз взглядом. Он был блёкло-серый, испещрённый красными сосудами.

– Кто там? – спросила миссис Лэтчитт. – Я тебя вижу, кареглазик. Не хочешь поздороваться?

Я снова припал к земле, и остальные последовали моему примеру – инстинктивно, наверное. Они не знали, что произошло, но чувствовали, что что-то не так.

– Иди сюда, дитя. Не меня тебе надо бояться.

Я не знал, что делать. Встать, поздороваться и вести себя как ни в чём не бывало или убежать со всех ног? Остальные наблюдали за мной – ждали, как я поступлю. В кои-то веки никто ничего не говорил. Я понимал, что прятаться – не вариант: старуха знает, что мы здесь и кто мы такие. Мы не сможем выйти из школы, пока её муж не откроет ворота. Я принял решение. Я встал.

Глава 4

Каннибалы

– Здрасьте, миссис Лэтчитт, – сказал я, немного отходя от забора. – Простите, что потревожили вас, мы искали мистера Лэтчитта и подумали, что он может быть во дворе.

– Сейчас его здесь нет. Зачем он вам понадобился? – Она глядела в дырку, глаз у неё слегка слезился из-за усиливающегося ветра.

– Мы не можем найти нашего учителя, мистера Кантона. – Наира встала со мной рядом. – Мы подумали, мистер Лэтчитт сможет нам помочь.

– Подойдите к передней калитке, – сказала миссис Лэтчитт. – Можете подождать в доме. Я заварю чаю.

– Эм, не стоит, спасибо, – отказался Гус. – Мы ещё немного поищем. На улице.

– У меня есть печенье. – Уголок старухиного глаза сморщился и приподнялся, будто она улыбается. – Ни один ребёнок на свете не может устоять перед моим печеньем.

Гус сильно пихнул меня в бок.

– Мы сейчас придём, – пообещал я, потому что хотел, чтобы она отстала. Сначала мне нужно рассказать остальным, что я видел.

– Подкину побольше дров в очаг, – проговорила старуха и исчезла.

Мы попятились и встали кучкой лицом друг к другу – подальше от забора, чтобы миссис Лэтчитт не смогла нас расслышать, если всё ещё стоит по ту его сторону. Я представил, как она прижимается ухом к грубым доскам, вцепившись крючковатыми пальцами в плющ, молча наблюдая и выжидая.

– Говорил же, – хихикнул Гус. – Чёрствые печеньки.

– У нас проблемы посерьёзнее, чем просроченная еда, – ответил я.

– Расскажи нам всё, что видел, во всех подробностях, – потребовала Халли. – Что она там вопила?

– Она взяла курицу; отнесла её к круглому каменному колодцу; сняла с него кусок дерева размером с колесо от грузовика; перевернула курицу вверх тормашками; а потом швырнула вниз, как монетку на желание, и ей это офигеть как понравилось. – Я растирал лицо, так что стало немножко больно.

– Это вообще не то, что я ожидал услышать, – первым среагировал на мою историю Гус. – Ну то есть я набросал список возможных объяснений, но швыряние кур в колодец не входило даже в топ-двадцать.

– Но она же такая старая и слабая, – заметила Наира. – Говоришь, она сама подняла ту здоровенную крышку?

– Я говорю, что она подняла её так, будто крышка ничего не весила. Одной рукой, чтобы второй держать курицу. А потом, когда швырнула курицу вниз, буквально завопила от радости, будто это лучший момент её жизни.

– Какая мерзость, – поморщилась Халли. – Что за человек станет так обращаться с невинным животным?

– Но зачем кидать курицу в колодец? – нахмурился Гус. – Она хотела её убить? А самое главное, интересно, что за желание она загадала?

– Ты как-то очень спокойно рассуждаешь об убийстве куриц, – заметила Халли.

Гус пожал плечами.

– Просто говорю.

– Он прав, – согласился я. – Если бы она хотела убить курицу – на суп или потому что она заболела – могла бы просто зарубить её на пне или шею свернуть. Должна быть причина, почему она кинула её в колодец.

– Может, она просто совсем поехавшая, – фыркнула Наира.

Я пожал плечами, потому что не знал. У меня есть пара предположений, но лучше я помолчу, пока у нас не будет больше информации.

– Если причина и есть, вряд ли она хорошая.

– Я пожалуюсь на неё за жестокое обращение с животными, – заявила Халли, буквально закатывая рукава, будто собирается драться. – Сразу после того, как выскажу этой старой ведьме всё, что я о ней думаю. – Она направилась к передней двери Лэтчиттов. – Её нужно арестовать.

– Остановись и подумай, идиотка. – Наира догнала её и схватила за руку, разворачивая к себе. – Мы застряли в школе и на помощь позвать не можем. Мистер Кантон пропал, эта чокнутая творит с курами непонятно что и пытается заманить нас в дом неизвестно зачем, а ты хочешь стучаться к ней в дверь.

– Думаешь, она хочет нас гензель-гретельнуть? – ахнул Гус. – Откормить печеньками, пока мы не растолстеем как следует, а потом поджарить на огне и съесть?

– Если бы она ела людей, то выглядела бы поздоровее, – предположил я. – У человеческой плоти высокая пищевая ценность.

– Откуда ты, блин, это знаешь? – завопила Наира. – Вы что, все психопаты? Я что, застряла на первой в жизни отработке с кучкой каннибалов?

– Успокойся, Наира, – сказал Гус. – Если бы я выбирал, кого съесть, то это точно была бы не ты.

– Ты хочешь сказать, что я жирная? – завизжала Халли.

– Что? Нет. С чего ты это вообще взяла? – Гус всплеснул руками.

Но Халли уже закипела.

– Ты говоришь, что не стал бы есть Наиру, очевидно, потому что она худая, значит, ты намекаешь, что меня бы ты съел, потому что я толще.

– Ничего подобного, – возразил Гус. – Мне просто кажется, что Наира будет не очень вкусная. Слишком уж нервная.

– Почему это то, что я нервная, сделает меня невкусной? – Вид у Наиры был разгневанный.

– Говорят, что у счастливых животных вкуснее мясо, – сообщил я. – Поэтому богачи покупают органическое мясо свободного выпаса.

– Вы все больные, – фыркнула Халли. – Как же хорошо, что я вегетарианка.

Мы зря теряли время. Я сделал вдох, пытаясь успокоиться.

– Короче, вряд ли миссис Лэтчитт попытается нас съесть, если мы войдём к ней в дом.

– Значит, она просто нас убьёт, сделает из нас криповые чучела и расставит по дому для красоты, – предположил Гус.

– Её надо остановить, – Халли снова попыталась уйти. – Я пойду одна – разберусь с ней и без вас.

– Мне её перехватить? – спросил Гус.

Наира побежала за Халли и схватила за плечо.

– Халли, стой!

Халли повернулась и резко пихнула её, отчего Наира споткнулась и упала спиной вперёд на грязную землю.

– Смотри, что ты натворила! – зарычала Наира и немедленно начала плакать – громко, с надрывом, всхлипывая так, как бывает только в кино, где умирает чей-нибудь лучший друг. Это было так неожиданно, что я не мог сообразить, что делать.

Халли останавилась и повернулась, глядя на Наиру с немного виноватым лицом.

– Почему ты плачешь? Я сделала тебе больно?

Наира просто сидела, пряча лицо в ладонях. Мы все присели с ней рядом.

– Прости, Наира, – сказала Халли. – Я не хотела тебя толкать.

– Выглядело, как будто хотела, – заметил Гус. – Ты буквально развернулась, как бешеный бык, выставила свои копыта и пихнула её. Могу показать, как это было, если хочешь.

– Я имела в виду, что не собиралась так делать, – объяснила Халли. – Я вышла из себя, а когда я злюсь, я делаю такое, за что мне потом ужасно стыдно. Прости меня, Наира, с тобой всё хорошо?

Наира подняла голову.

– Я нормально. Просто… вот это. – Она показала на свой спортивный костюм, испачканный грязью. – Мне придётся показать это маме.

– Нас вот-вот прикончат, а ты волнуешься о грязном костюме? – удивился Гус. – Не пытаюсь быть смешным, но я не понимаю твоих приоритетов.

– Я понимаю! – вступился я. Наира живёт в том же районе, что и я, и там ничего не даётся легко. – Но смотри, он же не порван и не испорчен. Грязь отстирается. Твоя мама, может, и рассердится, но она отойдёт. У тебя же физра только когда, во вторник? – Наира кивнула. – Хватит времени, чтобы его отчистить.

– У тебя нет запасного? – с расстроенным видом спросила Халли. – Возьми мой. Поменяемся. – И она принялась стягивать с себя толстовку прямо посреди поля. Мы с Гусом немедленно прикрыли глаза: мда, неловкая вышла ситуация.

– Перестань! – остановила её Наира. – Тут и так непонятно что происходит, не хватало ещё, чтобы ты по полю в трусах бегала.

– Но я хочу всё исправить, – ответила Халли.

– Ничего не исправишь, – сказала ей Наира. – Что сделано, то сделано. – Мгновение царила тишина. – Но я ценю твою заботу.

Я протянул Наире руку, не ожидая, что она её возьмёт. Но она взяла, и я помог ей встать на ноги.

– Спасибо, Анджело. – Она улыбнулась, щёки у неё до сих пор блестели от слёз и соплей. Гус вытащил откуда-то потрёпанную салфетку и вручил Наире.

– С этого момента держимся вместе, – решил я. – Согласны?

Все закивали, и я почувствовал, что что-то изменилось. Вокруг нас выл ветер, погода портилась с каждой минутой, но наши отношения стали не такими натянутыми.

– Пойдём постучим в дом, скажем миссис Лэтчитт, что ценим её предложение, но собираемся продолжить искать мистера Кантона и Арабеллу, – предложил я. – Будем вежливы, но войти откажемся твёрдо. Нас четверо, а она одна – она не затащит нас внутрь, даже если у неё и есть сверхъестественная сила.

Мы отправились к передним воротам Лэтчиттов.

– Чисто из интереса, – начал Гус, – как думаете, какой я был бы на вкус?

– Как острая фахита с гуакамоле и сметаной, – тут же ответила Наира, будто уже давно это обдумывала.

– Я бы сказала ризотто, – придумала Халли. – Но не нежное, а со всякими кусками странных грибов, которые выглядят так, будто их собрали в зачарованном лесу.

– Гавайская пицца с острыми сырными бортиками и с соусом барбекю, – добавил я.

– О-о, спасибо, чуваки, – довольно засопел Гус. – Мне никогда ещё не делали столько комплиментов.

И впервые за, казалось, ужасно долгий день мы засмеялись.

Я постучался в дверь и сделал шаг назад, наблюдая, как от неё отслоилась чешуйка белой краски и её унесло ветром. По обе стороны от входа висели, гремя цепями, кашпо – цветы в них завяли, и их почерневшие скрученные листья напоминали дохлых пауков.

Дверь открылась, и мы увидели миссис Лэтчитт. Лицо у неё было серое и непроницаемое.

– Я боялась, что с вами стряслось нечто ужасное, – проговорила она. – Вас так долго не было.

– Я поскользнулась на поле, – объяснила Наира.

– Поскользнулась, вот как? – Миссис Лэтчитт оглядела её грязную одежду.

Глава 5

Мотивационная речь

– Именно так. – Наира расплылась в улыбке, которую приберегает специально для учителей, когда хочет получить дополнительные баллы.

– Что ж, входите, я суну твою форму в машинку и налью вам чаю. Я найду, что тебе надеть, пока мы ждём.

Гус издал писк, который я попытался проигнорировать.

– Спасибо, но мы не можем войти, – чётко произнёс я. – Мистер Кантон велел нам искать пропавшую свинью, так что мы будем искать, пока он не вернётся.

– Мы здесь на отработке, – добавила Халли. – Было бы неправильно делать перерыв без разрешения. К тому же мы очень беспокоимся об Арабелле, так что…

– Свинья пропала, говорите? – Миссис Лэтчитт моргнула, глядя на нас. – Интересно, какая судьба выпала на её долю.

– В колодец она, наверное, выпала, – шепнул Гус, и Наира закашляла, заглушая его слова.

– Надеюсь, она просто забрела в какую-нибудь кладовку в поисках еды, – предположил я, думая о той белой субстанции, которую мы нашли в траве, и гадая, не связана ли она с миссис Лэтчитт и её колодцем. – Мы поищем в школе.

– Ну если вы уверены. – Миссис Лэтчитт снова моргнула. – Тогда не стану вас задерживать против вашей воли.

– Спасибо за предложение, миссис Лэтчитт, вы очень добры, – скзаала Наира. – Но мы считаем, что так поступить будет правильно.

Мы повернулись и ушли по тропе из сада, закрыв за собой калитку и не оглядываясь. Я знал, старуха за нами наблюдала. Мы возвратились к свинарнику – вдруг мистер Кантон пришёл туда искать нас.

– Интересно, какую одежду она собиралась тебе дать? – Халли вытащила из кармана пачку жвачки и предложила нам.

Гус фыркнул:

– Кожу своих предыдущих жертв, очевидно.

– Или что-нибудь из куриных перьев, – подхватил я. – Прикиньте, если бы мы зашли, а она бы нам вынесла поднос сэндвичей с беконом. – И это вообще не смешно, но мы снова смеёмся, потому что день выдался жутко странный, и мы понятия не имеем, что нам теперь делать.

От свиного загона нас отделяло метров двадцать, когда из сарая, пошатываясь, вышел мистер Кантон. Это было так внезапно, что мы пару секунд тупили, и за это время он тоже нас заметил.

– Дети! – закричал он. – Слава богу! – Он попытался бежать к нам, но что-то с ним явно было не так. Он едва держится на ногах и двигался неуклюже, а когда мы приблизились, я увидел у него на голове кровоточащую рану. Кровь стекала по его уху, пачкая тренировочную куртку.

Мы бросились к учителю, а он, чтобы не упасть, опёрся рукой о каменную стену.

– Нифига себе, сэр, вы в норме? – спросила Халли.

– Я в порядке, спасибо, – ответил мистер Кантон. – И прошу, Халли, следи за языком – мы всё-таки в школе, не забывай.

Наира побежала в сарай и вернулась с рулоном бумажных полотенец. Я прижал их к ране на голове мистера Кантона.

– Что случилось? – спросил я.

– Так, я не хочу, чтобы вы паниковали, – начал он. – Для тревоги нет причин, и всем нам важно сохранять спокойствие. – Он сделал паузу, словно раздумывая, что сказать дальше.

– Просто скажите, – попросила Халли. – Мы уже не дети.

– Это Арабелла с вами сделала, сэр? – спросил Гус. – Она что, взбесилась?

– Нет, Арабелла не имеет отношения к моему ранению, – ответил учитель. – Вы, кстати, её не нашли?

– Не нашли, – ответила Наира. – И перестаньте увиливать. Мы переживём то, что вы там хотите сказать.

Мистер Кантон вздохнул, оторвал ещё комок полотенец и прижал их к ране, слегка морщась, а потом улыбнулся, стараясь это скрыть.

– Ладно, – сказал он. – Буду с вами откровенен. Я был в особняке, искал мистера Лэтчитта, когда что-то меня ударило. Удар пришёлся сзади, так что я не видел, что это было. Я потерял сознание, и, боюсь, в голове у меня всё перемешалось, потому что, когда я пришёл в себя, я не мог вспомнить, как оказался там, где оказался.

– В смысле? – переспросил я.

– В смысле я очнулся не там, где меня ударило. Должно быть, я прибрёл сюда в полубессознательном состоянии.

– Вот вы говорите, вас что-то ударило, – сказал Гус, – как, по-вашему, это случилось? Типа неодушевлённый предмет ожил и набросился на вас?

– Что ж, это ещё одна деталь, в которой я не уверен, – признался мистер Кантон.

Я понял, о чём он не хотел говорить.

– Возможно ли, что на вас кто-то напал? – спросил я. – Как сказали остальные, мы уже взрослые, и мы предпочли бы знать правду.

Окровавленное лицо мистера Кантона расплылось в широкой улыбке.

– Мне нравится это внезапное «мы». Ребята, неужели вы начали работать как команда, хештег «Тропа истины»?

Мы все застонали.

– Горжусь вами, – сказал мистер Кантон. – Что бы сегодня ни случилось, оно того стоило.

– Это же всё не подстроено, а? – спросил Гус. – Вы притворились, что свинья пропала, подделали этот ваш… – он изобразил пальцами кавычки, – несчастный случай, чтобы нам пришлось разговаривать друг с другом. Как на каком-нибудь тупорылом квесте.

Мистер Кантон хмыкнул.

– Мне нравится, как работает твой мозг, Густав. И хотя в этот раз я не могу приписать себе такую заслугу, в будущем об этом определённо стоит подумать.

– Можем мы, пожалуйста, сосредоточиться на том факте, что по территории школы, возможно, разгуливает жестокий преступник? – спросила Наира.

– И похититель свиней, – добавила Халли.

– Вы правы, да, займёмся этим. – Мистер Кантон убрал от раны бумажные полотенца и дотронулся до неё. – Кажется, кровь остановилась, так что пойдёмте в отдел по работе с учащимися – выпьем чего-нибудь горячего и перегруппируемся. Я считаю, учитывая обстоятельства, мне стоит позвонить вашим родителям и записать сегодняшние неожиданные события в отчёт.

Он трусцой побежал вперёд, оглядываясь через плечо и окликая нас:

– Бегом марш, колени выше, давайте согреемся.

– Я не против горячего шоколада, но бегать ни за что не собираюсь, – заявила Халли. – Мне уже хватило упражнений на день.

– Согласен, – подхватил Гус, и мы отправились за учителем шагом.

Мистер К бежал впереди метрах в десяти, размахивая локтями и коленками, чтобы, видимо, зарядиться энергией. Чувака только что по башке ударили, а он всё пытается подать нам хороший пример.

– Выглядит утомительно, – заметил я.

– Вообще. – Наира поправила свой хвостик.

– Не человек, а машина, – согласился Гус.

Мистер Кантон повернулся к нам, не переставая бежать, только теперь спиной вперёд и медленнее.

– Нам, ребята, нужно мыслить позитивнее. – Он продолжал бежать задом наперёд. – Утро выдалось тяжёлое? Да. Мы столкнулись с неожиданными препятствиями? Несомненно. Но подумайте, как вы с ними справились. Как суперзвёзды. Если это не повод для оптимизма, то я не знаю что.

– Вы бы смотрели, куда бежите, – крикнула ему Халли, когда он едва не запнулся о кочку.

– Мне не нужно смотреть, – откликнулся мистер Кантон. – Потому что я верю, что смогу пересечь это поле целым и невредимым. Мы способны сами решать свою судьбу, не зря же меня называют мистер Мо…

И тут он пропал. Миг – и он исчез в земле. Это произошло так быстро, что я едва успел осознать. Раздались вопли – Гуса и Наиры, кажется, – и, видимо, я остановился как вкопанный, потому что внезапно снова начинал двигаться. Я бросился к месту, где миг назад стоял мистер Кантон, – теперь там была лишь трава.

Мне оставалось метров пять, когда земля словно разверзлась передо мной. Из неё поднялось лицо мистера Кантона, он тянул ко мне руки, хватаясь за клочки травы, которая лишь рвалась в его пальцах. Он скрёб землю почерневшими ногтями, стараясь удержаться, выбраться из ямы. Я был совсем рядом. Я бросился вперёд, пытаясь схватить его за руку, не видя ничего, кроме его полного ужаса и белого, как мел, лица – потёки крови, глаза выпучены, рот шокированно разинут.

Я скользил по земле на животе, напрягаясь так, что мускулы готовы были вот-вот лопнуть, а учитель сделал отчаянный рывок вперёд. Моя рука была уже в считанных сантиметрах от его, нас разделял лишь кусочек морозного ноябрьского воздуха. Мистер Кантон смотрел мне в глаза.

– Бегите в школу, – крикнул он. – Зовите на помощь!

А потом, когда кончики моих пальцев наконец коснулись его разбитых рук, он дёрнулся назад. Будто что-то рвануло его из-под земли. Будто он был в пасти какого-то невидимого монстра. Я бросил взгляд на тьму под ним, и я мог бы поклясться, что вижу, как внизу что-то движется: рука или нога, тёмная и тонкая, перехватывающая тело мистера Кантона поудобнее. Я изо всех сил вцепился в руки учителя, но они выскользнули. Последнее, что я увидел, – ужас на его лице. Страх, какого я никогда в жизни не видел.

Я лежал неподвижно, цепляясь за пустоту и таращась на место перед собой, где секунду назад была громадная дыра и полное ужаса лицо моего учителя. Теперь там ничего не было. Земля сомкнулась. Мистер Кантон пропал.

– Анджело?

Я осознал, что Халли взяла меня за плечо и трясёт. Я лежал в траве вниз лицом, лёгкие горели, сердце колотилось, в ушах шумело: то ли несущаяся по венам кровь, то ли бушующий ветер, я не был уверен.

Мало-помалу мир снова прояснялся.

Гус согнулся, его рвало на траву, Наира расхаживала взад-вперёд с ним рядом, то и дело останавливаясь и мягко похлопывая его по спине.

А Халли говорила со мной. Я поднял голову и увидел, что её губы двигаются, а лицо стало цвета позавчерашнего чая.

– Анджело? Ты в норме?

Глава 6

Подземные толчки

Я встал на колени, вглядываясь в пространство перед собой.

– Я в порядке, – ответил я. – Я в порядке. Надо рыть. Надо вытащить его. – Ни в каком я не порядке. Мысль о том, чтобы быть засосанным под землю и умереть в темноте под её толщей, приводила меня в ужас. Не могу придумать худшей гибели.

Я начал ощупывать землю руками, пытаясь отыскать, где она порыхлее. Халли опустилась на колени и последовала моему примеру, царапая ногтями каменно-твёрдую почву, – безрезультатно.

– Как дыра может появиться, а в следующую секунду исчезнуть? – спросила она.

К нам присоединились ещё две пары рук, и мы все бессмысленно скребли. Земля не поддавалась. Ничего не менялось.

– Это невозможно, – отчаянно рычал я. Я встал и принялся бить землю ногами, психуя и ругаясь, чего мистер Кантон точно не одобрил бы. Интересно, слышит ли он меня. Остальные отошли в сторонку, пока я пинал землю – совершенно бессмысленно, только пальцы на ногах начинали здорово болеть. В конце концов, когда я совсем вспотел и выдохся, а земля по-прежнему таращится на меня, будто я нисколько её не побеспокоил, я остановился.

– Ты нормально, бро? – Гус сделал шаг ко мне. – Ну, не нормально, конечно, но ты понял.

Я кивнул.

– Что это была за фигня? – спросила Халли. – Что сейчас произошло?

– Он упал? – Наира смотрела на меня. В её глазах было выражение, которого я не видел со второго класса, когда она поскользнулась на мокром канализационном люке и ободрала кожу на коленке. – Он же упал, правда? В земле была дыра, вроде канавы, и он упал.

– Дыра была, – согласился я. – Но если бы это была канава, мы бы её видели.

– Значит, возможно, земля сдвинулась и заполнила канаву, как при землетрясении. – Гус сплюнул себе под ноги. – Простите, избавляюсь от остатков.

– Но признаков никаких не было, – возразила Халли. – Ни грохота, ни тряски. И только в одном этом месте.

– Я должен был спасти его, – сказал я. – Я был так близко. Если бы я был быстрее или сильнее…

– А если бы я весь прошлый год качался, а не смотрел аниме, его мог бы спасти я, – ответил Гус. – Ты не виноват.

– Гус прав, – закивала Наира. – Я быстро бегаю. Я могла бы добежать до него, но я застыла на месте. Ты хотя бы попытался. Если кто-то и виноват, то я.

– Никто не виноват! – крикнула Халли. – Это был несчастный случай. Жуткий непредсказуемый несчастный случай.

Мы все посмотрели на то место, где недавно стоял мистер Кантон.

– Ну не знаю, – сказал я.

– Чего? – Наира посмотрела на меня.

– Не знаю, был ли это несчастный случай. Не уверен, что мистер К просто упал.

– У тебя шок, чувак, – заметил Гус. – Ты придумываешь всякое. Он упал. Мы все это видели.

Я замотал головой.

– Нет, что-то не сходится. Он мог выбраться наружу. Он пытался, но ему что-то мешало.

– Что-то типа чего? – уточнила Халли.

– Не знаю, – ответил я. – Он лез наверх, а потом его дёрнуло вниз, будто что-то в него вцепилось. Он не только земле сопротивлялся, Хал. Там, под землёй, было что-то ещё.

Они все вытаращились на меня. Пытались прикинуть, насколько я чокнулся. Я понимал, почему им хотелось верить, что это несчастный случай, что мистер Кантон упал. Но я нутром чуял, что здесь всё не так просто.

Неожиданно я почувствовал слабость и усталость, будто ноги больше мне не принадлежат и я разучился стоять. Я осел на землю. Она была холодная, но мне наплевать. Я подтянул колени к груди, обхватил их руками и опустил голову, уткнувшись подбородком в грудь. Я услышал, что кто-то садится со мной рядом, и за плечо меня обхватывает рука. Халли. Потом кто-то садится с другой стороны, прислоняется ко мне, грея мой левый бок. Наира.

– Можно мне присоединиться к вашему сэндвичу? – спросил Гус, уселся передо мной, скрестив ноги, и обхватил нас троих руками.

– О, Гус, ты, получается, хлеб, – приглушённым голосом проговорила Халли.

– Больше не будем это обсуждать, – заявила Наира, и я невольно улыбнулся, несмотря на всю произошедшую чертовщину.

Когда мы разомкнули объятья, на сердце у меня стало спокойнее, а в голове – яснее.

– Нужно попытаться попасть в школу и вызвать полицию, – предложил я. – Идём.

– Подожди, – остановил меня Гус, когда я встал. – Что это у тебя на ноге?

Я посмотрел на свои кроссовки – когда-то белые, а теперь вымазанные травой и грязью. К носку одного что-то прилипло – почти прозрачное, но когда я отклеил это и пригляделся, то понял, что это такое.

– Это та же дрянь, которую мы видели у свинарника.

Гус взял пальцами другой её конец и потянул. Непонятная штука растягивалась, становясь всё тоньше и прозрачнее, пока не превратилась в соединяющую нас нить. Я ожидал, что она лопнет, но этого не случилось. С темнеющего неба упала капля весь день обещавшего пролиться дождя и повисла на нити, словно кристальный шарик, подпрыгивая вверх-вниз на ветру.

Всё утро мне казалось, что мой мозг не в состоянии сложить картинку воедино: то, что я должен помнить, – информация, которую должен знать, – кружила по черепной коробке, но я никак не мог её ухватить. Но теперь я смотрел на эту нить, и она будто бы соединила все разбросанные по моей голове мысли. Я много времени торчал дома – только мы с братом в тесной неприбранной квартире. Вечерами я допоздна смотрю телик – передачи про науку и природу. Так я могу узнать, что делается в мире. И благодаря всем этим документалкам я много чего знаю о дикой природе – о растениях, животных, насекомых. И мне стало жутко, потому что тропа моих мыслей вывела меня в совершенно невероятном направлении.

– Я знаю, на что это похоже, – наконец заявил я, не сводя с нити взгляда. Внутри меня пузырился ужас. – И если это то, о чём я думаю, нам надо убираться с травы. Сейчас же.

– Но… – начала Наира.

– Потом, – перебил я, уже на два шага впереди. – Бежим, потом обсудим. – Я перешёл на бег, направляясь к ближайшему краю поля. Остальные побежали за мной – до бесячего неторопливо. С неба начал хлестать дождь. – Если не хотите закончить как мистер Кантон, – заорал я, – надо бежать быстрее.

Над нами грохотал гром – звук был такой, будто столкнулись даже не две машины, а сразу несколько – и это наконец придало остальным скорости. Наира быстрая и обожает соревноваться, так что скоро обогнала меня и понеслась к теннисным кортам. Я обернулся к Халли и Гусу – они бежали со всех ног, отставая совсем немного. Дождь полил так сильно, что мне тяжело было их разглядеть, но я мог поклясться, что видел движение под землёй рядом с ними.

– Быстрее! – во всё горло закричал я. Не знаю, слышат ли они меня за рёвом бури, но, видимо, заметили панику в моих глазах, потому что нашли силы бежать ещё энергичнее, работая ногами и скорчив лица. «Только не падайте, – подумал я. – Не падайте, не падайте, не падайте».

Я не сбавлял темпа, пока не добежал до Наиры – она стояла на мощёной площадке между особняком и главным корпусом. Секунду спустя к нам подбежали Халли и Гус, и следующую минуту мы провели согнувшись, выкашливая лёгкие и не обращая никакого внимания на дождь и ветер – просто радуясь, что стоим на твёрдой поверхности.

– Не хочешь нам рассказать, что происходит? – спросила Халли. – Потому что я надеюсь, что бежала так, что чуть не сдохла, не просто так.

Я потянулся было убрать с лица волосы, но тут же вспомнил, что их прибило ко лбу океаном дождя.

– Ладно, – сказал я, приглаживая их ладонью. – Это прозвучит безумно, но всё сходится. Вроде как.

– Прежде чем ты начнёшь излагать свои бредовые теории, нам надо найти телефон, – заявила Наира. – У нас, блин, учитель только что в какую-то дыру провалился. Давайте зайдём в школу, подальше от этого гадкого дождя, и вызовем помощь. – Она направилась к школе, не успел я и рта открыть.

– Вот были бы у нас телефоны… – протянула Халли, но выражение тоски быстро стёрлось с её лица – наверное, вспомнила, что случилось с человеком, в чьей поясной сумке эти телефоны лежали.

– Земля вам пухом, телефончики, – произнёс Гус. – Спасибо за всё. – Выглядел он не очень. Ну то есть мы все выглядели не очень, но ему как будто бы совсем тяжко.

– Ты нормально, чувак? – спросил я.

– Ну да, живу свою лучшую жизнь. – Гус расплылся в улыбке, но что-то в его лице говорило мне, что он притворяется.

– Что с тобой? У тебя такой вид, будто ты вот-вот помрёшь. – Халли встала перед ним и положила ладонь ему на лоб, пытаясь заставить посмотреть ей в глаза. – Тебе плохо?

– Всё шикарно. – Он попытался увернуться от неё, но Халли не сдалась. – Не считая того, что я замёрз и промок, во рту у меня привкус рвоты, а в лицо лезет надоедливая девчонка.

– Пойдёмте к Наире, – предложил я. – Она права: нам надо попасть в школу и найти телефон. А потом мне надо кое-что проверить.

Ближе всего к нам был главный корпус – всего час назад мы были там в отделе по работе с учащимися. Да и прошёл ли час? Я не знаю, сколько времени, без телефона я был совершенно потерян. По ощущениям прошло больше. В школе есть телефоны и вендинговые автоматы, там тепло, и если честно, это всё, о чём я сейчас мечтал. Но Наира уже потянула дверь – заперто.

– Зачем запирать дверь, если мы ещё здесь? – возмутилась Наира, поворачиваясь к нам.

Мы перебежали через мощёную площадку к музыкальному корпусу и корпусу искусств, дёргая за двери и проверяя окна, – без толку.

– Когда мы с Наирой искали мистера Кантона, особняк был открыт, – вспомнил Гус. – Сходим проверим.

Но особняк был тоже заперт. Мы стояли на дорожке, дождь превратился в лёгкую морось, сдуваемую ветром.

– Думаете, это мистер Лэтчитт специально всё позапирал? – спросила Халли. – Чтобы нам пришлось идти в его пряничный домик?

– Может, и да, – ответил я. – Не знаю точно, как именно мистер и миссис Лэтчитт связаны с тем, что произошло с мистером Кантоном, но из-за всей этой странной фигни мне хочется держаться от них подальше.

– То есть нам придётся торчать на улице в эту мерзкую погоду, – закричала Наира и топнула ногой по гравию. Из-под её ступни разлетелись мелкие камешки. – Учащиеся не должны зарабатывать себе переохлаждение на отработке.

– Абсолютное нарушение наших прав, – согласилась Халли. – Как только мы отсюда выберемся, я устрою протест. – Халли вечно против чего-нибудь протестует. Мы тут всего несколько месяцев, а я уже видел, как она борется против дискриминирующей школьной формы, недостаточного многообразия среди учительского состава и фашистского подхода школы к причёскам. Раньше меня бесило, что её постоянно всё оскорбляет, но теперь я понимаю – так она пытается сделать мир лучше.

– Кажется, у меня дома есть баннер специально для такого случая, – ответил Гус. – ОТРАБОТКИ УБИВАЮТ.

– Звучит как отличный слоган для фильма, – заметил я.

– Может, сосредоточимся уже? – попросила Наира. – Что будем делать дальше?

Я ковырял носком гравий, пытаясь просчитать, какой план действий с наименьшей вероятностью закончится неприятностями. Дорожка неровная, с выступами, похожими на гребни каменных волн, и углублениями, в которых собралась дождевая вода – ровные и гладкие лужицы. Я понимал, что буря прекратилась так же резко, как началась, – хоть что-то хорошее. Но когда я вгляделся в землю, то увидел, что по лужам пробегает дрожь. Они колеблются, потом снова успокаиваются. С одного из выступов соскальзывает пара камешков, ударяясь друг о друга и замирая у края впадины. У меня словно сердце останавилось.