Лунная тень 3. Чувства или долг бесплатное чтение

Глава 1

Я преподношу тебе этот дар в знак своей любви. Согласна ли ты идти со мной по дороге к свету, который нам укажут боги? Согласна ли ты делить со мной боль и счастье, горе и радость? Согласна ли ты жить со мной в бедности и богатстве? Клянусь, что буду верен тебе, и буду любить тебя до тех пор, пока Великая Тьма не заберет мою душу.

Свадебная клятва, принятая в Мире Темной Змеи

***

Клан вампира Александра, храмовые земли

Нисан провел пальцами по гладкой, как зеркало, поверхности озерца и замер, глядя на расходящиеся по воде круги. Люди и необращенные существа смогли бы увидеть свое отражение. Вампиры, научившиеся ходить под солнцем – тоже. И только он, Нисан Кифаред, не мог разглядеть ничего, кроме тонкого серпа луны и щедрой россыпи звезд. Обращенные, неспособные жить днем, не отражались ни в воде, ни в зеркалах. По крайней мере, обычных.

На первые именины матушка подарила Нисану зеркало из храмового серебра, дорогую вещь в тяжелой старинной раме, украшенной драгоценными камнями. От зеркала он не отходил несколько часов, пораженный тем, как изменилось его лицо. До обращения Нисан встретил двадцатую весну, но из стекла, по которому время от времени пробегали серебристо-голубые светящиеся нити, смотрел встретивший шестнадцатую весну юноша. Золотистые кудри отрасли до плеч, широко распахнутые глаза с любопытством изучали мир. В росте единственный сын главы клана своему смертному «предшественнику» уступал. Оставалось гадать, о чем думала Великая Тьма, которая, как известно, после обращения дарует темному существу его идеальный облик.

Давно перевалило за полночь, и даже здесь, за несколько сотен шагов от дома, Нисан слышал шум, смех, звон посуды и непрекращающийся гомон. Клан отца не так уж велик, но здесь живут вампиры, а пошуметь они любят, особенно в темное время суток. Отец сидит в трапезной зале во главе стола, пьет вино, улыбается и делает вид, что получает удовольствие от глупых разговоров с советниками и подопечными. «Не все обязанности правителя нам по душе, – часто повторял он. – Наша задача – научиться хорошо притворяться. Кое-кто поговаривает, что со временем мы учимся не только притворяться, но и искренне любить все, чем занимаемся… когда-нибудь ты поймешь».

Произнося «кое-кто», отец имел в виду старшего карателя Эрфиана. Нисан хорошо помнил этот их разговор. Вот только старший каратель Эрфиан имел в виду не обязанности главы клана. Он говорил о тяготах жизни хранителя тосканских земель и о том, что ради важных, пусть и нелюбимых дел существам, облеченным властью, приходится лишать себя отдыха и сна. Отец любил использовать слова других, выдавая их за свои, особенно если говорил с сыном. С наследником, который мог представить свое будущее в сотне разных вариантов – но только не в сто первом, не в мире, где он занимает место вампира Александра и становится главой самого большого клана храмовых земель.

Нисан хотел путешествовать, знакомиться с чужими обычаями, играть девушкам на кифаре, за любовь к которой он заслужил свое прозвище, сражаться с темными эльфами в го, слушать истории хранителя знаний. Он мечтал, что когда-нибудь обойдет весь мир, побывает и в Великой Пустыне, и в северных землях, у города Кирхаэля, живущего вне власти Ордена. В волшебных картинах, представлявшихся Нисану, родной клан не присутствовал. Не было там ни отца, ни молодых вампиров, с которыми он рос. Изредка – матушка, да еще, пожалуй, ее брат по создателю, дядя Флавий. Сегодня Нисан все чаще уходит в лес для того, чтобы побыть в одиночестве. Иногда он берет кифару, но в такие дни, как сегодня, хочется покоя и тишины.

У леса тишина особенная. Ты сидишь на берегу озера и чувствуешь, как земля наполняет тебя теплой безымянной силой. Недаром обряды большинства культов, основанных до Великой Реформы, связаны с природой, лесом и землей. Янтарные Жрецы опоясывали руки жениха и невесты лентой из янтарного шелка в дремучем лесу на заповедной поляне, и от молодых требовалось снять обувь, чтобы быть ближе к первозданной силе богов. Светлая Сестра черпала свое могущество из земли, лунные сестры, которым поклоняются в клане вампира Вильгарда, поступают точно так же. А Великая Богиня, госпожа жрецов сладострастия, и вовсе не отделяет себя от природы.

Беззаботно болтая ногами в воде, Нисан вспоминал все известные ему культы и имена – от Охотницы до Лассель и Ассель, которым поклонялись в пустынном городе Амине. Существуют ли в двух мирах боги, которые всегда делали то, что хотели? Или им приходилось чем-то жертвовать ради своих жрецов, ради обретения могущества, мудрости, просветления? Может, это и его, Нисана, путь? Пожертвовав свободой и согласившись на то, чего на самом деле не хочет, он откроет для себя новый мир и обретет что-то, за что поблагодарит Великую Тьму спустя много лет?

– Далеко ты сегодня забрался.

Тихий голос над ухом заставил Нисана вздрогнуть от неожиданности. Дядя Флавий легок на помине. И ходит бесшумно, как тень. Эту привычку он выработал еще в те времена, когда был воином. Флавий – старший брат матушки, их разделяет несколько веков. Он помнит древность: диких вампиров, карателей, не ограниченных законами Ордена, янтарных Жрецов, деревни светлых эльфов. Он помнит даже Хошех, город Следопытов, охотников за вампирами, возле которого в замке жила вампирша Нави. Дядя Флавий был великолепным рассказчиком, и его истории помогали Нисану отвлечься от страхов в первые дни после обращения.

Люди назвали бы их отношения дружбой. Матушка называла их именно так и улыбалась всякий раз, когда слышала имя брата. Не потому ли, что до женитьбы дяди Флавия на Лирии они делили постель? Конечно же, нет. Матушке просто нравится, что Нисан нашел с ним общий язык. У дяди Флавия было, чем поучиться.

– Ты меня напугал, дядюшка.

– В лесу полно хищников. Я тысячу раз говорил тебе, что не стоит гулять по чащам в темное время суток.

– Я же вампир, – улыбнулся Нисан. – Я сам хищник, с чего мне их бояться? Времена Великой Реформы миновали. Обращенные не охотятся друг за другом. Кажется, ты немного отстал от жизни.

– Кажется, я засиделся в клане, – в тон ему ответил дядя Флавий. – Меня создали для путешествий и военных походов. Боги светлые и темные. Иногда мне кажется, что советникам нужен железный зад.

Нисан вновь опустил пальцы в воду.

– Тебе не по душе такая жизнь, дядюшка?

– Сегодня это не имеет значения. Я живу в клане и ношу медальон члена клана. Здесь живет моя сестра. Я женат. Любой на моем месте наслаждался бы безоблачным существованием. Иногда хочется бросить все и начать жизнь сначала… но это глупо. Подобные мысли могут прийти в голову юнцу, который толком не прожил одну, первую жизнь. Сколько бы ты ни начинал сначала, Нисан, ты приходишь к одной и той же точке. К причине, из-за которой бросил жизнь предыдущую. Это замкнутый круг. Жизнь у нас только одна, в каком бы мире мы ни обитали. Завершая очередной круг, мы несем за собой груз из прошлого. Уроки, которые необходимо выучить, как бы нам ни хотелось от них убежать.

Дядя Флавий нашел в траве гибкую палочку и согнул ее, превратив в петлю, а потом выбросил в озеро и встал, отряхивая одежду.

– Я говорю с тобой о вещах, которых ты пока что не понимаешь, Нисан. Когда-нибудь мы поднимем эту тему еще раз, а пока могу лишь надеяться, что зерно упало в плодородную почву.

– Какие они, эти уроки?

– У каждого свои. Мы по-разному справляемся с потерями, по-разному встречаем что-то новое, по-разному горюем, и счастье у каждого из нас тоже разное. – Дядя Флавий наклонил голову, будто прислушиваясь. – Этот лес – отличное место для того, чтобы послушать себя и узнать правильный ответ.

– Я не задавал вопросов, – смутился Нисан.

– Значит, ты бегаешь от отца не потому, что утомительные беседы советников и скучные визиты просителей нагоняют на тебя тоску?

– Он искал меня?

– Ищет с тех пор, как солнце опустилось за горизонт. Советую поспешить.

***

Салим, личный слуга отца, встретил Нисана у дверей дома и проводил в кабинет хозяина. Комната, предназначавшаяся не для аудиенций, а для работы, была сумрачной и походила на рабскую каморку. Не хватало только грязного одеяла на полу, заменяющего кровать. В маленьком очаге алела россыпь углей, свечи в ветвистых канделябрах плакали восковыми слезами. Отец сидел у стола и работал над очередным письмом. Увидев Нисана, он поднял голову и жестом дал понять Салиму, что больше в нем не нуждается.

– Присаживайся.

– Спасибо, отец. Ты хотел меня видеть?

– Да. Я давно тебя ищу. Уж решил было, что ты отправился в деревеньку под горой, на которой расположен Темный Храм, решив купить хлеба и молока для своих ненаглядных эльфов.

Нисан решил пропустить колкость мимо ушей. Он опустился на неудобный стул возле стола – явный намек на то, что гостям здесь не рады, будь то советники, матушка или сын главы клана – и вгляделся в лицо отца. Холоден, как всегда. Улыбался вампир Александр редко, а искренние улыбки, похоже, оставил в прошлой, смертной жизни. Сколько Нисан себя помнил, он всегда был холоден, расчетлив и жесток. Возможно, потому что этого требовали законы выживания клана: доброго правителя вампиры мгновенно растоптали бы, как нежную весеннюю траву.

Что должен чувствовать сын по отношению к создателю? Любовь, привязанность, уважение? Каждый раз, когда отец смотрел на Нисана, тот ощущал вину пополам со стыдом, но вряд ли смог бы внятно ответить на вопрос о том, в чем он провинился. Не в том ли, что глава клана хотел бы видеть на месте сына кого-то другого, более подходящего на роль наследника?

– Что же, я здесь, и я рад видеть тебя, отец.

– Можешь не лгать. Я знаю, что наши отношения заставляют желать лучшего. И виновата в этом не только твоя привязанность к слугам. Я уделяю слишком много внимания проблемам клана – и слишком мало времени провожу с тобой. Мы так давно не охотились вместе, Нисан. Не смотрели на звезды в ночь темной луны. Не бродили по лесу, беседуя о Темном Мире. Иногда мне кажется, что я забыл, как выглядит твое лицо. Луноликая Веста, проводившая церемонию инициации, сказала бы, что создатель из меня получился дурной, и была бы права.

Нисан не верил своим ушам. Отец позволил себе проявить чувства? И… он извиняется?..

Вампир Александр отложил перо и сцепил пальцы в замок.

– В последнее время я часто думаю о твоем будущем. Когда-нибудь ты сядешь на мое место и возьмешь бразды правления кланом в свои руки. Я хочу, чтобы рядом с тобой была достойная женщина. Жена, которая сможет поддержать тебя если не советом, то добрым словом. Так, как поддерживает меня Медея. Подходящую партию я искал долго – и наконец-то нашел.

– Ты предлагаешь мне жениться? – слабо улыбнулся Нисан.

Отец изогнул бровь.

– Предлагаю? Я ставлю тебя перед фактом. Я нашел женщину, которая станет твоей женой. Согласия она пока что не дала, но это детали.

– И… кто же она?

– Фрейя, старшая дочь вампира Октавиана. Надеюсь, ты не думал, что я подсуну собственному сыну дурнушку без имени?

Нисан открыл рот и снова закрыл его, так и не найдя подходящих слов. Казалось, отец говорит на чужом языке о вещах, которые бесконечно далеки от сына.

– Ты не рад?

– Рад, но… для начала было бы неплохо спросить моего согласия на этот брак.

– Раньше мы могли позволить себе жениться на тех, кого любим, но сегодня это непозволительная роскошь. Брак – политический инструмент, идеальный способ заключить союз с врагом и обрести стратегического союзника. Я тоже не хотел жениться на Медее, но Исхар убедил меня в том, что брак с дочерью Августа Летописца поднимет мой статус в глазах других вампиров. Помимо всего прочего, она и красива, и умна, среди обращенных женщин это редкость.

– А я думал, что ты женился на матушке из любви к ней, – едва слышно проговорил Нисан.

Отец отмахнулся от этих слов, давая понять, что сыну пора выкинуть из головы романтические глупости.

– Я смог ее полюбить. Как я уже сказал, она и красива, и умна. И не воспротивилась бы такому браку. Не знаю ни одной женщины, которая скажет «нет» главе клана, если только она не полная дура.

– А матушка? Она знает об этом?

– Об истинных причинах нашего союза? Разумеется. Хотя и дочь Августа Летописца может напридумывать себе кучу глупостей про любовь.

– Про мой брак с Фрейей.

По лицу вампира Александра пробежала тень. Он откинулся на спинку стула и положил руки на подлокотники. Украшенный рубином золотой перстень, символ власти главы клана, блеснул в свете свечей.

– Узнает в свой срок.

– То есть, она еще не одобрила твое решение?

– Не одобрила мое решение? – повторил отец таким тоном, будто услышал самую несусветную глупость в двух мирах. – С каких пор жена должна одобрять решения главы клана? Она превратилась в моего советника? Или, может, захватила власть, а я был глух и слеп?

– Отец. – Нисан тяжело вздохнул и опустил глаза. – Торопиться не стоит. Нужно узнать, согласна ли Фрейя на этот брак, поговорить с матушкой и вампиром Октавианом. Я не могу выбирать жену вот так, вслепую. Я совсем не знаю ее!

– Скоро Октавиан и Фрейя приедут к нам в гости, и вас представят официально. Большего для женитьбы не требуется. Клан Октавиана беден, и он будет счастлив породниться с нами. Это ко многому его обяжет. А ты обзаведешься красивой женой.

– Ты говоришь обо мне так, будто я – стул, который нужно поставить в правильном месте, в правильное время и перед правильным посетителем! – не выдержав, вспылил Нисан. – Я твой сын, но это еще не значит, что ты можешь распоряжаться моей судьбой! Я не хочу быть твоим наследником, но приму на себя это бремя, когда придет срок. А до этого я хочу жить свободным и принимать свои собственные решения. Я не намерен жениться на дочери Октавиана, и я заявляю об этом открыто. Можешь заковать меня в серебро и посадить в темницу. Можешь и вовсе выгнать из клана. Ты только и делаешь, что говоришь мне о том, как правильно жить. Пытаешься навязывать мне мысли, друзей, занятия. Но жену ты мне не навяжешь!

Вампир Александр смотрел на сына, чуть склонив голову на бок. В темно-карих глазах Нисан не видел даже намека на эмоции.

– Думаешь, ты первый принц-бунтарь, роющий землю копытом, как молодой норовистый жеребец? И что же ты будешь делать, если я выгоню тебя из клана, Нисан? Ты провел здесь всю жизнь. Ты либо сгоришь на солнце, либо умрешь от голода, либо попадешь в руки охотников за вампирами.

– Уж лучше умереть, чем продолжать плясать под твою дудку! С меня довольно!

– С меня тоже. Ты женишься на Фрейе, и Октавиан получит часть наших денег, а мы – часть его земель. Что бы ты об этом ни думал, оставь свои мысли при себе. В противном случае я на самом деле выгоню тебя из клана. И тогда ты крепко пожалеешь о том, что появился на свет.

– Пожалею я или нет, это ничего не изменит – я хожу по этой земле, дышу, говорю, а мое сердце бьется. Но бессмертие подарил мне ты, отец. И это – моя истинная жизнь. Не могу сказать, что я жалею об этом, но когда ты говоришь такое…

Вампир Александр поднял руку, останавливая сына.

– Разговор окончен. Отправляйся по своим делам, Нисан. И сделай милость – приведи себя в порядок до приезда Октавиана и Фрейи. Ты похож на слугу-темного эльфа, который спит под деревьями в Темном Лесу, давным-давно забыл, что такое расческа и в глаза не видел нормальной одежды.