Проклятье гномов. Клинки и розы бесплатное чтение

В стране проклятия и зла

Не меркнет божий свет.

Царям – величье, нам – тюрьма

И прадедов завет.

Был кровью трон залит давно,

Бесовская игра!

Мы пребываем среди снов

Старинного двора…

Прелюдия

– Эй, старикашка! – магистр Аква обернулся и увидел двух грязных голодранцев. – Ну-ка выворачивай свои карманы!

Глупцы! Они не понимают, кого пытаются ограбить! Старый маг Воды откинул полу фиолетовой мантии, обнажая волшебный посох. Хотя издали его можно было принять за обычную старческую клюку.

– Вы уверены, что хотите этого? – попытался остановить дураков Аква.

– Да, что с ним болтать! – воскликнул первый, а второй несколько вальяжно раскинул руки в стороны, и через мгновение в Акву полетел маленький огненный шар. Маг Воды выбросил вперед левую руку и шар остановился в паре шагов, грозно искря. Второй же рукой, с зажатым между пальцами посохом, Аква дважды махнул наискось, словно чертя букву «Х». На противников обрушилась стена холодной воды. Неудачливые разбойники не успели и шагу ступить, как их окатило ледяным душем с ног до головы, бросив на землю.

Водяные потоки еще не успели уйти в землю, как Аква подошел ближе к тому, что запустил в него огненным шаром. Курносый парень, совсем мальчишка, лежал навзничь, бессильно раскинув руки. На его груди шипела и исходила дымом алая магическая звезда. На амулете виднелась «пятерка». Щенок! Как таких не убивают в детстве? Не успел еще обрести настоящую силу, как занялся разбоем.

Аква уже протянул руку, чтобы сорвать амулет, как мальчишка открыл глаза и отчаянно пнул магистра ногою в живот. Аква согнулся, но не упал, а парень быстро поднялся и, словно заяц, скрылся в зарослях орешника. Маг Воды крякнул и тяжело вздохнул. Он был стар и сил, чтобы преследовать негодяя, не оставалось. Можно надеяться, что жестокий урок пойдет незадачливому грабителю впрок. Впрочем, если он все-же вернется, Аква не окажется столь милосерден. Будет бить насмерть!

Пока волшебник занимался первым разбойником, его товарищ также успел убежать, не пытаясь сопротивляться невиданной силе. Откуда ж им было знать, что нарвутся на одного из Великих магистров?

Аква переждал еще некоторое время, восстанавливая дыхание, и продолжил свой путь. Он медленно шел по узкой, едва заметной среди густого кустарника, тропинке. Полы старой фиолетовой мантии едва касались земли, костлявая рука цепко сжимала посох.

К вечеру холодное небо озарилось тревожными огненными сполохами. В далеких горах, скрытых низкими сизыми тучами, били ветвистые молнии. В воздухе чувствовалось напряжение, но гроза так и не начиналась.

По этой старой дороге почти никто не ходил, имперские купцы предпочитали широкий тракт, всегда охраняемый стражей. А куцые перелески, изобилующие узкими тропами, таили всевозможные опасности. В последнее время тут расплодилось много дикого зверья, да и лихие людишки давали о себе знать. Старый король Карл, чувствуя приближение смерти, совсем помутился разумом. Налоги росли каждый год. Обнищавшие, потерявшие все, ремесленники и торговцы с лихвой пополняли Лесное братство. И спасения от этого не предвиделось, пока не сменится правящая стихия, пока жив венценосный властелин.

Вскоре тропа основательно расширилась, и идти стало проще. Аква, кряхтя, сделал еще несколько шагов и, наконец, увидел старый верстовой камень, поставленный здесь неизвестно когда. Много сот лет назад основной тракт Империи проходил тут, и на камне выбито, что до Столицы чуть меньше двух верст. Сейчас же этот камень использовался для иных целей.

Аква подошел ближе и уже полез за пазуху за ключом, но вовремя сделал пару шагов назад. На камне, прямо у едва заметной замочной скважины, сидели ядовитые змеи. Три серебристые гадюки перевивались телами, поднимали головы и противно шипели.

– Смотри-ка, вас тут тоже трое! Точно по числу основных пороков человеческих. Ложь, подлость и зависть! Все, все начинается с зависти. Сначала человек завидует более успешному соседу, потом другу, а после не против позавидовать и близкому родственнику! Брату, сестре, отцу или матери. Зависть порождает желание обокрасть другого, а если это не удается – убить! Из алчных завистников вырастают настоящие подлецы, они ложью и хитростью добиваются своих корыстных целей. О, мир, как ты болен! Кто же спасет тебя? А, ну-ка, посторонитесь! – с последними словами Аква сделал несколько пассов рукой и из глубины земли пробился фонтан воды, он щедро омыл камень со всех сторон – змеям пришлось ретироваться. Затем напор воды заметно уменьшился, и вскоре от сильного потока остался небольшой родничок, журчащий у самого подножия верстового камня. Следующим пасом магистр и его отвел немного в сторону.

– Вот так… – крякнул Аква, снова достал ключ, вставил в отверстие на камне и медленно повернул. Валун остался на своем месте, но мраморная плита у земли медленно отошла в сторону, открывая проход вниз и узкую лестницу. Аква, придерживая полы мантии и вздыхая, начал медленно спускаться во мрак.

Лестница закончилась длинным узким коридором, полностью погруженным в темноту. Магистр слышал, что, как только он сошел с последней ступени, скрытый механизм вновь пришел в движение, закрывая тайный вход от посторонних глаз. Аква вскинул руки и, медленно шевеля ими, вырастил небольшой светящийся шар голубого цвета. Он насадил шар на навершие посоха и, освещая себе путь, будто факелом, двинулся дальше.

Через некоторое время Аква вошел в просторный зал, где находился большой пятиугольный стол, освещаемый шарами разного цвета. Алый шар Огня, желтый – Земли, серебристый – Металла и зеленый – Дерева. Все высшие маги Империи уже собрались и ждали одного его, Акву. Магистр Воды, торопясь, занял свое место и отпустил голубой шар с посоха. Тот, покорный воле хозяина, поднялся над его головой.

– Опаздываете, магистр Аква… – покачал головой маг Огня, Игнис. Он был самым молодым и горячим членом Совета пяти в отличие от всех остальных. Но в его силе и знаниях никто не сомневался.

– Что-то стало сыровато в воздухе… – поморщился железный маг, Металлиум. Его серебристые волосы ярко выделялись в свете магических шаров, а в серых глазах таилась ненависть.

– На верстовом камне сидели змеи, пришлось прогонять… – начал Аква, подкашливая.

– Прогонять? И как же ты это сделал, друг мой? Вызвал дождь или, быть может, обрушил на бездушных тварей водопад? – Металлиум, как истинный приверженец своей стихии, не любил воду.

– Ну, что, вы! Зачем тратить столько сил? Всего лишь небольшой родничок…

– Аква! – Игнис сверкнул карими глазами. – А что, если каждый из нас будет ставить свои метки на верстовом камне? Может быть, мне там разжечь маленький костерок, и выжечь все деревья вокруг?

– Но родник – это естественно! – возмутился Аква. – И он не мешает открывать проход…

– Прекратите! – грозно стукнул посохом Террос, маг Земли и самый старый среди собравшихся. – Я пришел предпоследним и это я привлек ядовитых змей на верстовой камень!

– Но зачем, Террос? – наконец-то высказался последний, маг Дерева Арбор. – Неужели вы хотели смерти или болезни для Аквы?

– Конечно, нет, уважаемые члены Совета! Я знал, что Аква опоздает, также я знал, что к вечеру собираются тучи, и грядет буря. Думал – змеи уползут до прихода мага Воды…

– Но…

– Извини, Аква! Я сделал это для защиты верстового камня и нашего зала. Очень много развелось разбойников на старом тракте.

– О, да, мне пришлось отбиваться от одной неприятной парочки, – рассказал Аква.

– Они не могли проследить за тобой?

– Нет, бежали, как зайцы, едва я их окатил водопадом! – усмехнулся Аква.

– Хорошо. Но мы должны принять все меры предосторожности. Над Империей сгущаются тучи, мое время, время Земли проходит. Нас могут ждать неспокойные годы. Ну и, неужели вы не простите старику его небольшую причуду? – Террос усмехнулся в густую белую бороду.

– В следующий раз не удивляйтесь, если вокруг камня будут лежать ржавые гнутые гвозди! – съязвил Металлиум.

– Или острые колья… – добавил маг Дерева.

– Металлиум и Арбор! Прекратите! Мы собрались сегодня здесь не для ссоры! Я уже принес свои извинения, ты их принимаешь, Аква? – вопросил Террос.

– Да, магистр! Тем более, что вид этих змей навел меня на некие философские мысли. Это… – прололжил Аква.

– Не сегодня! Мы опять отклоняемся от основного дела, – маг Земли поднял посох, призывая к молчанию. – Итак, мы, Совет магов, Совет пяти, должны определить судьбу страны на ближайшее время. Королю Карлу осталось недолго править. В лучшем случае – год, в худшем – не более недели. Время Земли проходит, какая стихия должна сменить ее?

– Согласно салическому закону после Карла Тринадцатого, престол должен занять его сын, следующий Карл. Стало быть – время Дерева! – Арбор, казалось, и не пытался скрыть торжествующую улыбку. Этот сухенький мужчина средних лет стремился перетянуть одеяло на себя.

– Это так, но всем известно, что младший Карл страдает нервными расстройствами. Такой король приведет страну к разорению. Сумасшедший не может править!

– У Карла есть малолетний сын, он может наследовать корону, по тому же салическому закону.

– Тогда кто будет регентом до вступления наследника в возраст? Я не думаю, что королева Анна – лучший вариант! Женщина не может править Империей! – Террос нахмурил брови.

– Следующий по фамильному древу – Франциск! – тряхнул серебристыми волосами Металлиум. – Он самый старший после Карла. Сыновей он не имеет, он не сможет узурпировать и не сможет узурпировать трон.

– Узурпировать как раз может. Но основать новую королевскую династию – нет! У него нет детей мужского пола. – поправил Террос. – Но что нам даст правление Франциска? Время Металла? Это не лучшее решение на данный момент. На западных пределах вновь собираются темные силы. Фринцландия затевает новый передел мира. Как бы не разразилась война!

Аква прекрасно понимал, что все маги хотят получить преимущество. Ведь от того, чья стихия будет признана правящей – зависит статус. Правящая стихия дает своему магу определенные привилегии. Магические эманации увеличиваются, да и поступления кролов в храмы правящего Святого возрастают. Но, как указал Террос, от выбора стихии зависит и будущая судьба Империи. Земля, уходящая стихия, предоставляла время для зарождения нового, сеяла семена будущего урожая, несла мир и покой. Стихия Дерева дала бы стране шанс преумножить то, что имеется и вырастить новое. А вот Огонь и Металл сулили эпохи войн или иных бедствий. Хотя, иногда и это нужно. Если государство долго пребывает в скверне, очистить ее может только пламя войны. Время Воды же чаще всего предполагало ровное течение жизни, без особых перемен.

– Вы забыли про старое пророчество? – уронил Аква, внимательно осмотрев всех.

– Какое? – удивился маг Дерева.

– Неужели ты думаешь… – начал Террос, но Аква перебил:

– Да, ни король, ни любой из его трех братьев не смогут править Империей долго. У нас много молодых принцев и принцесс. Среди них зреет и скоро войдет в полную силу тот, что принесет стране много страданий. Трон Империи проклят, вы забыли про это.

Террос многозначительно посмотрел вверх и на столе образовался магический звуковой кристалл. Он осветился разноцветными гранями и раздался голос, записанный на этот предмет много лет назад.

– Когда поднимет черный дым

Смерть одного, кто вертит мир,

Кровавый дождь польет с небес,

Придет король – король-вампир,

Но, некто, наплевав на всех,

Взойдет на трон, повергнув в прах

Пять рыцарей, на алтарях

Забрызжут слезы, свет затмив,

Лик Старца Палачом сменив,

Тогда брат свергнет брата…

… и скипетр и злато…

Последняя строчка прозвучала невнятно, но все прекрасно поняли, что один брат должен свергнуть другого и забрать власть.

– Неужели среди молодых принцев найдется тот, кто отринет Старца, Великого Учителя? – удивился Игнис.

– Всем нам известно, как появились на земле люди и другие расы. Людей, гномов, эльфов и даже ужасных чудовищ, всех создал великий творец, а потом он погиб. Мы все, хоть и принадлежим к разным стихиям, веруем в него. В Великого Учителя или, как еще его называют, Старца. Мы знаем, что он совершил для людей. Старец обучил и сделал сильными Пятерых Святых. Однако, Учителя схватили слуги зла, долго и мучительно истязали. Главным из них был Палач или Инквизитор, враг человеческий. Когда злодеи натешились, Учителя повесили на столбе на Железной цепи. Деревянный столб стоял на Земле, его жег солнечный Огонь…

– А уже мертвого Старца оросила небесная Вода, – добавил Аква, сложив лодочкой руки. – Лишь после этого он воскрес и дал миру шанс на искупление грехов.

– Истинно так! – воодушевленно произнес Террос, – Но кто же из молодых вам кажется наиболее опасным? Любой из них не прочь занять Проклятый трон.

– Один займет трон, но другой должен снять проклятье. Так говорит пророчество. – вставил Игнис.

– Желательно избежать этого. Лучше иметь Проклятый трон, чем проклятую всеми землю! Иначе – мы нарушим равновесие. А что бывает с миром, в котором нарушается равновесие? Он погибает.

– За кем же нам следить? Кого желательно устранить?

– Дайте подумать? Карл, сын Карла Тринадцатого? Я не думаю, что он очень опасен.

– Тогда остаются сыновья третьего королевского брата – Антония. Робер и Людвиг. Огонь и Вода.

– Еще есть Эдуард, сын четвертого брата, – вмешался Металлиум.

– Нет, это последний, кто может получить Проклятый трон. Тем более, он слишком глуп и самонадеян. – Террос многозначительно поднял вверх палец. – Робер или Людвиг… Вода или Огонь…

– Вода редко бывает жестокой, магистр. – вмешался Аква, естественно, преследуя свои интересы.

– Робер? Этот шалун и шут мечтает о власти? – удивился Игнис.

– Осторожнее со словами, самое страшное время приходит, когда на трон садится шут! – прошептал Аква, однако Террос уже принял решение:

– Значит… Робер… Следите за ним, и при случае снимите эту фигуру с доски… Только не убивать! Ведь мы можем ошибаться!

– Уж я за этим прослежу… – затаив улыбку, прошептал Игнис.

Людвиг. Ядовитый цветок

Второй брат, Людвиг, не ступал

По тем ступеням зла, порока,

Где все враждебно, все жестоко,

Где вечный лед мечты сковал.

Казалось, счастие его не покидало,

Мир создан только для него,

Раскинул Старец покрывало,

Любой каприз не стоил ничего.

Солнце только-только начинало свой путь по небосводу, а старая Столица Империи уже просыпалась. За время правления Карла страна пережила многое. Хотя, эпоха Земли и подразумевает посев, зарождение нового, бедствия и катастрофы происходили чаще. Особенно, когда король начал слабеть и часто болеть. За последнее десятилетие каждый второй год посевы пшеницы поражала засуха, за ней следовали разорительные пожары. Несколько малых сел и деревень выгорели дотла, оставив людей без крова. Власти умело справлялись с бедствиями, но амбары королевства стремительно оскудевали, лишая столицу продовольствия. Это сказывалось на общей экономике государства, повышая цены и обрушивая стоимость имперского крола. Обитатели Столицы: сам король, члены его семьи и дворяне, приближенные ко двору почувствовали, что им на десерт перестали подавать мороженое, а вместо дорогих вин лакеи приносят перебродивший сок. Да и обычные горожане, по большей части – столичные франты, не хотели отказываться от сытой довольной жизни. Чтобы поддерживать роскошь Карл решительно увеличил налоги и подати. Он провернул это очень хитро. Сначала глашатаи всем раструбили, что поборы, наоборот, уменьшаются, и это было в точности исполнено. Но через четыре месяца в Малый совет протолкнули грабительский закон, что сбор налогов будет проводится не раз в год, а три. Кроме золота, в имперские закрома теперь стали собирать пшеничное зерно и мед. Мед, конечно, больше нужен для продажи за границу, а зерно пополняет исключительно имперские амбары. Так король решил свои задачи. Налоговое ярмо для народа потяжелело. Конечно, это не могло не сказаться на положении самых бедных людей: мелких торговцев, ремесленников и землепашцев. Они разорялись, залезали в долги, слабые сводили счеты с жизнью, а самые отчаянные – уходили в леса промышлять разбоем. Имперская стража справлялась с преступностью в Столице и других крупных городах, но, что делать, если за крепкими коричневыми стенами вас может ожидать удар по голове и потеря всего, что есть при себе, вплоть до штанов. За стенами Столицы начиналась совсем другая страна, а праздник заканчивался. Краски тускнеют, и вместо парадной помпезности вас ожидают старые покосившиеся избушки, старики с протянутыми руками, грязные продажные женщины и голодные оборванные мальчишки.

Солнце играло лучиками по стеклам столичных домов, заглядывая за портьеры. По блестящей брусчатой мостовой шел красивый молодой человек в роскошном фиолетовом плаще. Да и вся остальная одежда выглядела аккуратно и богато. Идеально подогнанный по фигуре камзол, плотно обтягивающие ноги кюлоты, прочные сапоги из выделанной свиной кожи. Левая рука лежала на эфесе шпаги, инкрустированном алмазами, а голову венчала широкополая шляпа с перьями. Под этой шляпой скрывалось узкое скуластое лицо с небольшим аккуратным носом и голубыми глазами. Над узкими губами росли черные усы под цвет заботливо уложенных волос. Этого столичного франта звали Людвиг, и сам король являлся ему родным дядей.

– Милорд! Не желаете зайти? – заискивающе произнес вылезший из подвального трактира толстопузый кабатчик. – Опрокинуть стаканчик красного? Нового урожая!

– Спасибо, приятель. Вам и без меня скоро забот хватит. Я бы на вашем месте основательно отоспался, а то трое суток вам покоя не дадут! Только подставляй карманы. А сегодня мне не до вас, – отпарировал Людвиг, чуть поправляя шляпу, ибо солнце, отражаясь от оконных стекол, стало заглядывать прямо в глаза.

– Удачи, милорд, – не скрывая разочарования, уронил толстяк и тут же, заметив в глубине своего заведения отлынивающего от работы мальчонку, громогласно взревел: – Что расселся, негодник! Быстро на кухню!

Действительно, скоро в столице будет праздноваться столетняя годовщина в Прибрежной битве. По указу короля вся страна отдыхает от трудов три дня и три ночи. Кроме увеселительных и питейных заведений, конечно. В кабаках и трактирах работы прибавится. Богатые господа отчаянно примутся тратить свои кролы, напиваясь до безумия, уничтожая продукты, еще не съеденные крысами. Кто-то, вероятно, и останется ночевать. Поэтому и отдельные комнаты должны быть готовы. Беднота же пойдет пить в места попроще, без роскошных столов и кабинетов. В рабочих кварталах и порту для них будут открыты распивочные с минимальной закуской. Там не пошикуешь, но все одно, каждая лавочка, торгующая хмельным, в накладе не останется. Поэтому и гонял старый кабатчик своих поварят с самого раннего утра.

Конечно, эти трое суток могут сильно подорвать состояние тех, кто привык работать каждодневно и еле сводит концы с концами. Ну, что ж, всеобщий праздник – хороший повод умереть от хмельного напитка. Это лучше, чем от голода или побоев в долговой тюрьме. Людвиг усмехнулся в усы и огладил рукой едва пробивающуюся небольшую бородку, заметив в окнах кабака уже подвыпивших и веселых людей.

Самого Людвига ожидала другая, более завидная, судьба. Грех жаловаться на происхождение. Правда, он всего лишь второй сын третьего королевского брата, и до Проклятого престола, ему, видимо, не дотянуться. Но титул графа и королевского племянника обеспечивал безбедное существование. Пусть он и маг Воды, но достойной, уважаемой в обществе, десятой ступени. Да, следуя канону, Вода питает правящую Землю, но… Во-первых, не сам же Людвиг платил подати королю, а преданные вассалы, а во-вторых, – время Карла Тринадцатого стремительно уходило. Людвиг, как еще очень молодой и полный сил дворянин, надеялся на будущее. На свою счастливую звезду.

А весь мир был напитан магией. Каждый человек от рождения имел некоторые базовые способности и только собственными усилиями мог достичь более высоких уровней. Конечно, дворяне получили больше возможностей, чем простые граждане и крестьяне. Для них организованы магические школы, проводятся турниры. Каждый знатный человек вполне мог повысить свой уровень не ниже пятого, а наиболее способные росли дальше. Но и бедняки не являлись никчемными. Почти в каждом доме огненная хозяйка могла вызвать из эфира пламя, другая – выудить из эфира несколько поленьев, а третья – взглядом создать и вскипятить воду.

Через два дома от питейного заведения показалось темное здание с толстыми решетками на окнах. Тюрьма. Людвиг покачал головой, поняв, что место для нее выбрано весьма удачно. В этот узкий переулок редко заглядывало солнце, оставляя заключенных в тени и сырости. А близкое соседство кабака позволяло городской страже быстро отправлять бузотеров под замок. Магические поединки в столице запрещены королевским эдиктом, но кто старался его соблюдать? Особенно после нескольких кружек вина.

Сквозь черные решетки виднелись угрюмые лица узников, казалось, переломанные этими стальными прутьями. Смогут ли они вернуться к нормальной жизни или так и останутся на дне общества?

Через некоторое время Людвигу повстречался патруль. Знакомый офицер отсалютовал молодому графу, и тот дружески кивнул в ответ. В отдалении показался метельщик, убирающий с земли первую опавшую кленовую и тополиную листву. Столица понемногу просыпалась.

Повернув на аллею Любви, Людвиг заметил множество женщин в красивых, ярких одеждах. Шлюхи. Красные фонари на аллее уже тушили, а из крайнего дома выбежал господин в одних кюлотах, крича, что его обокрали. Конечно, продажные девки ответили ему издевательским смехом. Усмехнулся и Людвиг. Да, он и сам иногда посещал подобные места, но делал это очень аккуратно. Выбирал постоянных партнерш, которым доверял. Ну и, конечно, следил за тем, чтобы не выпить лишнего, а в его глубоких карманах не водились большие деньги. По крайней мере, такие, которые жаль потерять.

На широком проспекте прогуливались уже совсем другие люди. Чопорные офицеры, блестя пуговицами и звеня шпорами, вели роскошных столичных дам под руки. Женщины, прячась от солнца под зонтиками и обмахиваясь веерами, щебетали, словно весенние беззаботные птички. Понятно, что вскоре могла решиться их судьба. Они готовились к маскарадам и балам, проводя репетицию своих будущих интриг. Кокетки прощупывали почву, тренируясь на младших офицерах, втайне мечтая выйти замуж за каких-нибудь более влиятельных господ. Генералов, герцогов или, на худой конец, графов. Одна из дам, улучив момент, даже стрельнула глазками в Людвига, но тот оставался безучастным. Ибо его ждала милая Екатерина, к которой он и направлялся.

На морской набережной поднялся легкий ветер, и Людвигу пришлось поддержать рукой свою шляпу, дабы она не улетела в воду. На рейде стояло несколько красавцев бригов и бригантин, их паруса надувались, словно щеки прожорливого бургомистра, а на мачтах развевались яркие флаги. Слышались звонкие команды капитанов, переливчатые свистки боцманов, перемежаемые вздохами и крепкой мужицкой бранью. Флот готовился к торжественному параду.

Чуть поодаль, у старого причала покачивался на волнах, лениво накренившись, ветхий фрегат, давно уже списанный, но оставленный в качестве памятника. Доски его палубы прогнили, хотя они помнили тяжелую поступь покойного Карла Десятого и шелест платьев его многочисленных любовниц. Руль тосковал по крепким рукам капитана, одержавшего сто лет назад морскую победу, а пушки хранили сажу и гарь от выпущенных по врагу ядер. Увы, все это в далеком прошлом, а старый корабль стоит на вечном причале, ожидая своей смерти от беспощадного времени.

На широкой поляне, обрамленной низким зеленым кустарником, стоял памятник основателю города и династии, Карлу Первому. На огромном камне возвышалась железная фигура конного всадника. Карл изображен на могучем вздыбленном коне, правая рука угрожающе поднята, словно король собирался поразить врага своей магией. Лицо выглядит строго и ожесточенно, переливаясь в свете факельных огней по краям небольшой площади, а сзади раздается плеск морской волны.

Пройдя по набережной, Людвиг вышел на торговую площадь, она постепенно заполнялась народом. На многочисленных лавках торговали всем, чем угодно. Шелка и ковры, золото и серебро, чуть поодаль – свежие овощи и фрукты. В темных углах таились странные личности с грязными спутавшимися волосами, со шрамами на лицах. Эти предлагали запрещенный товар – колдовские зелья и снадобья. Людвиг помнил, что неделю назад власти повесили известного кровопийцу, поэтому, он бы не удивился, если б ему сейчас предложили язык и печень висельника. Поговаривали, что из них можно изготовить какой-то чудесный отвар.

За поворотом показался храм Святой Воды, где уже дежурили бедняки, в надежде получить малый грошик от богатого господина. Вскоре из него выйдут счастливые родители с новорожденными, получившими свои магические звезды.

Впрочем, это было последнее, что увидел на улице граф, ибо уже приближался к особняку Екатерины.

Людвиг позвонил в колокольчик, и вскоре ему открыли. Прилизанный лакей в серой ливрее, знаке Металла, коротко улыбнулся и повел молодого повесу в покои госпожи. Ступая по длинному коридору, Людвиг заметил богатое, хотя и не роскошное убранство дома. Белые розы в декоративных горшках; шелковые, приспущенные занавески на широких окнах; начищенные до блеска паркетные полы; серебряные изразцы на каминах и стального цвета элементы декора на стенах и дверях. Прислуга еще только просыпалась в доме, поэтому Людвиг встретил лишь одну молоденькую вертихвостку, выпорхнувшую из спальни госпожи. Вероятно, эта девушка помогала Екатерине одеться. Служанка стыдливо прикрыла за собой дверь, но Людвиг решительно распахнул ее снова и смело зашел в комнату.

– Ах, милая! Я не слишком заставил себя ждать?

Молодая женщина у светлого окна, стоящая к нему спиной, медленно обернулась. Серое роскошное платье с кружевами по вороту и рукавам оттеняло серебряное колье на приоткрытой полной груди. Рыжеватые вьющееся волосы были аккуратно уложены и стянуты небольшим обручем, но по обеим сторонам правильного лица овальной формы осталось два непокорных локона. Красивые зеленые глаза игриво сверкали, как два изумрудных озера, полуоткрытые полные губы притягивали взор. Людвиг в очередной раз не мог налюбоваться. Екатерина, как всегда, прекрасна! Прекрасна и, увы, пока недоступна. Вот уже две недели Людвиг безуспешно оббивал пороги этого дома, желая покорить женщину. Он жаждал попасть в ее постель, целовать эти чувственные губы, смотреть в эти изумрудные глаза, и наслаждаться своей властью над неприступной красоткой. Но только в своих полуночных снах Людвиг видел то, что скрыто красивым платьем. Полные упругие груди, мраморный стан и очаровательные ножки Екатерины. Может быть, сегодня его ждет успех?

– Милая Екатерина! Вы выглядите прекрасно! Я так счастлив видеть вас вновь, что мечтаю лишь об одном…

Екатерина чуть нахмурилась, но ответила:

– О чем же?

– У вас такие прелестные руки! Я хочу целовать их, каждый пальчик… каждый ноготок я бы перецеловал тысячу раз! Ах, я так жажду этого!

Екатерина потупила взгляд и ответила чуть строже:

– Ваши желания, граф, понятны! Но я не хочу стать очередной графской игрушкой! Скольких вы соблазнили и бросили? При дворе уже давно ходят истории, даже анекдоты о ваших любовных похождениях. А по дороге ко мне вы случайно не зашли на аллею Любви?

– Да… но, эта аллея именно что по дороге… Я был на самой аллее, но не в домах под красным фонарем!

– Не верю! Ничему не верю! Впрочем, как вам будет угодно! Мне глубоко на… все равно до вас! – Екатерина вскинула свой хорошенький носик и отвернулась.

– Но, неужели, Екатерина, у меня нет ни одного шанса? – взмолился Людвиг. Он уже был весь измучен своими бесплодными попытками.

Женщина медленно прошлась вдоль окна, пару раз бросив, казалось, ничего не значащие взгляды, потом промолвила:

– Я не буду вашей любовницей, Людвиг! Я могу быть только вашей женой!

Людвиг опешил, не ожидая такого поворота событий. Он стоял в замешательстве, переминаясь с ноги на ногу. Людвиг не хотел связывать свою жизнь с этой, пусть и знатной дамой. Заранее наведя справки, граф узнал, что Екатерина принадлежит к древнему, но обедневшему роду. Ее отец промотал состояние и спился, а мать умерла с горя. Каким-то чудом Екатерине еще удавалось спасаться от разорения. Ее дела шли из рук вон плохо, оставшиеся во владении две жалкие деревеньки почти не приносили доход. Екатерина погрязла в долгах, и даже этот прекрасный дом был уже заложен. Именно поэтому Людвиг и предполагал получить женщину взамен на дорогие подарки. Не обошлось без подношения и сегодня.

– Милая! Взгляните! Возьмите! – Людвиг достал из-за пазухи маленькую коробочку, открыл ее. Серебряное кольцо с небольшим бриллиантом манило глаз. Оно стоило дорого. Екатерина быстро-быстро задышала, но моментально овладела собой.

– Красиво! Поцелуйте мне руку! Вы заслужили! – Екатерина протянула запястье, и молодой граф жадно припал к нему. – Жаль, что не золотое… – тут же огорошила дама, но моментально спрятала коробочку за лиф платья.

– Но…

– Целуйте и вторую, так уж и быть…

– Ах, моя любовь!

– Любовь? Ну, так что же мешает вам сделать мне предложение?

– Я еще не решаюсь… – Людвиг продолжал целовать ее руки, но Екатерина, чуть помедлив, слегка оттолкнула графа.

– А что, что вы решаете? Что вы, вообще, можете? Кроме покупки этих побрякушек, которые наверняка есть у каждой вашей любовницы!

– Но…

– Молчите! Завтра будет пир у самого короля! Праздник, на который меня никто не позовет…

– Но туда приглашают лишь особ королевской крови…

Людвиг немного привирал. Другие дворяне тоже могли попасть на пир, однако, за королевский стол, где он сам будет сидеть, даму, не имеющую родство с королем или брачные отношения с членом рода, конечно, не пустят.

Лицо Екатерины вспыхнуло:

– Да, я мечтаю войти в вашу семью, только не на правах приживалки!

– Что вы хотите этим сказать? – Людвиг терялся в догадках.

Екатерина внезапно улыбнулась:

– Старый девиз нашего рода – «Все или ничего!» Посмотрите на себя, Людвиг! Вы молоды, красивы, умны… Разве вы не желаете получить Проклятый трон?

Людвиг побледнел и осунулся лицом.

– Да, я знаю, что ваша очередь сесть на престол может и не наступить, но не надо позволять обстоятельствам играть с человеком! Надо самому быть игроком, а не пешкой в чужих руках.

– Что, что я могу сделать? – спросил Людвиг упавшим голосом.

– Карл слабеет, а его сын – недостойный преемник. Это все знают. Скоро начнется смута. Нужно оттеснить всех претендентов и занять трон. Вы будете хорошим королем, Людвиг, а я – вашей королевой! Решайтесь!

– Но, сударыня! Вам уже мало быть просто моей супругой?

– Да, теперь я хочу быть венценосной супругой! – отрезала Екатерина, взмахнув ресницами.

– Вы хотите, чтобы я убил пятерых? Двух родных дядек, любимого отца и двух братьев? – на лице Людвига отразился ужас.

– Я не говорила – «убить», я сказала – «оттеснить»!

– Но как это возможно? – пролепетал Людвиг.

– Не знаю. Но если я увижу, что вы, по крайней мере, стараетесь, то тогда я стану вашей женой! А если нет – почему бы мне не найти другого, более удачливого любовника? К примеру, Франциск, брат короля… – Екатерина прикрыла глаза.

Людвиг вспомнил худощавого старика с длинными усами и морщинистым лицом. Представил, как его жилистые руки будут обнимать прекрасную Екатерину, а его бледные губы целовать это милое лицо. Да, он женат, но кто мешает Екатерине стать успешной фавориткой при, возможно, будущем короле?

– Подумайте, Людвиг! И прощайте… А мне… – Екатерина чуть всхлипнула. – Мне предстоит провести три дня в полном одиночестве…

Вскоре Людвиг покинул дом своей избранницы. В голове царил неописуемый хаос. Молодой человек просто не знал, что ему делать! Да, безумно хотелось получить эту женщину, но цена, которую требовала Екатерина, казалась высокой. Людвигу предложили вступить на порочный путь, начав борьбу за Проклятый трон! «Оттеснить» – легко сказано! Если к старику Карлу Людвиг не питал особых симпатий, как и к его брату Франциску, то отец Антоний и родной брат, Робер, – это совсем другое дело! Людвиг не хотел враждовать с самыми близкими, а ведь они стоят выше по положению. В случае смерти короля – наследует сын Карл, но если его признают больным, то королем может стать герцог Франциск. У этого старика нет сыновей, но есть две дочери. Стоп! Что недавно обсуждалось при дворе? Ходили слухи, что старшую, Шарлотту, собираются выдать замуж. Но тогда и ее будущий муж получает, хотя и призрачные, но шансы на Проклятый трон! Все еще больше запутывается, и о, ужас, как болит голова!

Людвиг все-таки зашел к знакомому трактирщику и заказал легкий завтрак. Яичницу с ветчиной и бутылку молодого вина. Хмельное немного взбодрило ум молодого интригана, и Людвиг решил, что нужно помешать свадьбе двоюродной сестры. А бросив тень на сестру, можно ослабить и позиции ее отца, Франциска. Маленький шажок к цели, но шажок! Перед глазами еще очень неясно, но заискрил, замаячил Проклятый трон, переливаясь алмазами на спинке и подлокотниках. Людвиг уже видел себя, сидящем на нем, и любимую Екатерину, склонившую прелестную головку прямо у ботфорт своего царственного господина.

Ехидно улыбаясь и дальше продумывая будущую интригу, Людвиг прикрыл глаза и предался мечтам.

2. Робер. Капля смерти

Я пью… но, боже, боже!

Мне красный свет залил глаза,

Как кровь – горячая слеза!

За что меня ты изничтожишь?

Свежий ветер всколыхнул алые занавески, надувая их, словно паруса, попутно разбрасывая по комнате листы, исписанные неразборчивым почерком. Вслед ветру заиграли бравурные трубы, раздалась барабанная дробь. Столица начинала праздновать столетие Прибрежной битвы.

Молодой человек, по имени Робер, распластанный на мятой постели, с трудом открыл глаза и судорожно поискал взглядом перед собой. Ничего, чем можно было бы утолить жажду, не обнаружилось. Робер встал, поправляя спустившиеся кюлоты, потянулся и бегло осмотрел стол, на котором еще осталась пара мятых бумажных листов, придавленных увесистой кружкой. Початая бутылка стояла чуть поодаль. Робер медленно взял ее и дрожащими руками попытался налить вино в кружку, но передумал и отхлебнул прямо из горлышка.

Робер являлся племянником короля, старшим сыном герцога Антония и наследником богатой провинции. Имея округлое лицо и серые глаза, четко очерченные, будто нарисованные, усы и бородку, этот молодой маркиз привлекал многих. Робер имел много как дружеских, так и интимных связей.

Эх, славно вчера повеселились! Робер помнил бесшабашную зажигательную пирушку в «Веселом монахе» на Матросской улице. Пили вино, ели жареное мясо, танцевали с хорошенькими служанками. Было весело, и надо же им умудрились испортить праздник! Внезапно появился полицейский офицер, грозящий арестом. Наивный! Робер, даже пьяный, сумел выбить из рук этого фигляра шпагу и нанести пару хороших ударов. Безумно хохоча, Робер, смастерил несколько маленьких огненных шариков и запустил их в потолок. Упал светильник. Послышался крик трактирщика, прибежали служки с водой… Дальше наступил провал в памяти, но, видимо, Робер, захватив с собой парочку бутылок, отправился домой и полночи писал сонеты, прихлебывая в паузах вино… Ладно, хорошо, что он цел-невредим и ночевал дома, а остальное – неважно!

Робер, в отличии от своего младшего брата, Людвига, вел более распущенный образ жизни. Если Людвиг нечасто менял любовниц и был сдержан к вину и гулянкам, то Робер напротив проводил вечера в шумной компании своих друзей. Друзей, не являющихся знатными дворянами, но и не принадлежащими к подлому сословию. С женщинами Робер вел себя крайне беспорядочно, мог одновременно встречаться с двумя-тремя госпожами, а в перерывах еще наведывался на аллею Любви, чтобы получить, как ему казалось, очередной импульс пламени, которое его и так сильно жгло изнутри. Будучи магом Огня Робер получил отличное магическое образование, достигнув двенадцатого уровня. Робер считался сильнейшим по праву. Никто из его братьев и сестер не имел такого высокого ранга.

Одной из сторон молодого маркиза, несколько уравновешивающих характер, была страсть к написанию стихов и песен. Чаще всего Робер писал их своим женщинам, не обходя вниманием и шлюх с аллеи Любви. Временами ему удавалось так удачно подобрать слова, что стихи моментально разлетались по Столице, цитировались на каждом углу, и слава шла впереди молодого поэта.

Однако, бутылка закончилась, а сухость во рту еще оставалась. Было уже за полдень, и на верхушках соборов начали бить в колокола, возвещая о начале торжеств. Каждый удар набатом отзывался в больной голове Робера… Вскоре должен состоятся праздничный парад, а после него знатных вельмож во дворце ждали роскошный бал и королевский пир. На бал Робер решил не ходить, узнав, что его двоюродная сестра, Шарлотта, не появится. А весь вечер танцевать с худородными госпожами как-то не хотелось. Пир – другое дело! У дядюшки Карла всегда хороший стол, как по части съестного, так и хмельного. Тем более, там будут обсуждаться важные дела, касающиеся будущего страны. Все знали, что старый король, хотя и держался бодро, доживал последние годы, а то и дни. Кто наследует ему? Неужели этот безумец передаст трон своему, еще более безумному сыну? Тогда держава ввергнется в большой хаос! Робер не питал желания сам получить Проклятый престол, но ему хотелось оградить себя от ненужных потрясений. Не нужно ни войны, ни гражданской смуты. Лучше продолжать жить в свое удовольствие: пить вино, писать стихи и любить женщин!

Между тем Робер уже поправил кюлоты, кликнул слугу, который помог обуться и разобраться с упрямыми застежками камзола. Свои собственные руки никак не хотели попадать пуговицами в отверстия, и тут поддержка требуется. Хотя Робер и недолюбливал слуг, предпочитая все делать сам. Одевшись, маркиз нахлобучил на себя шляпу, прицепил шпагу на пояс и вышел на Гомонящую улицу. Эта улица в дневное время всегда шумна и многолюдна, вот и получила такое необычное название. Сперва оно прижилось в народе, а потом уже и губернатор заказал соответствующие таблички.

Яркий солнечный свет ослепил глаза, привыкшие к сумраку пыльной комнаты. Робер, конечно, мог остаться в своем особняке и просто попросить слуг принести ему все необходимое, но больная голова требовала свежего воздуха.

Робер медленно осмотрелся и двинулся в сторону первого знакомого кабачка, желая посидеть там, позавтракать и утолить утреннюю жажду бутылочкой вина. Однако, ближайший трактир оказался полон народу, мало того, публика выглядела весьма неопрятно. Прямо перед входом большой толпой сидели старые солдафоны, сдвинув столы и горланя военные песни. Рядом, расположившись по двое-трое, выпивали мускулистые забулдыги с полностью обнаженными руками. Они примостились на лавках, сидя в грубых штанах и кожаных безрукавках. Угрюмые парни щерили зубы, играли мышцами, стучали стаканами и громко кричали. Вероятно, искали об кого почесать свои кулаки. А в самом темном углу, полулежал, уронив голову на недоеденный салат, вусмерть пьяный матрос. Его слипшиеся пучками волосы в беспорядке болтались на засаленном столе. Соломенные патлы пахли застоялым вином так сильно, что пресекали всякое желание находиться рядом. Робер задумался. После бурной ночи его силы, как мага и как дворянина, хорошо владеющего шпагой, существенно истощились. Он не хотел никого задирать, тем более ветеранов. Если ввязаться в спор с мускулистыми посетителями, то драка может затянуться. Навряд ли это знатные господа, скорее – простое мужичье. Поэтому бой будет не на шпагах, а на кулаках. Единственный выход – попросить хозяина выбросить из угла пьяного моряка, тогда там освободиться место. Но, подойдя ближе к столику, Робер увидел на полу вязкую лужу чего-то уж совсем непотребного, над чем витали зеленые мухи. Маркиз поморщился, развернулся и вышел вон!

На улице уже шли колонны бравых гвардейских полков, блестя янтарными, под цвет правящей Земли, плащами на солнце. Сапоги гулко стучали о мостовую, шпаги бряцали о гранит, высоко вверх взметались боевые флаги и вымпелы. Под мерную барабанную дробь, молодые, выскобленные до красноты, лица солдат вытягивались в единую струну. Робер, конечно, мог беспардонно сунуться в строй, грубо растолкать всех и перейти на другую сторону, но он не стал этого делать. Лет пять назад Робер сам служил в армии, получил звание полковника и ушел в запас. Эти годы вспоминались с ностальгией и некоторой теплотой. Поэтому у него сохранилось уважение к военным.

Минут через десять торжественная процессия прошла мимо, и Робер устремился следом, выходя на широкую Царскую площадь. Там для простонародья готовились всякого рода представления, забавы и угощения. На грубо сколоченных помостах разыгрывались потешные сценки, рядом выступали жонглеры и фокусники, чуть поодаль молодцы пытались влезть на смазанный жиром столб, чтобы достать новые сапоги.

А на другом конце площади шла раздача вина. На брусчатку прикатили пять здоровущих бочек и наливали каждому, причем задарма. Но, всем поровну. Рядом, словно невзначай, приютился ушлый торговец кружками с вытесненными на них имперскими гербами. К гончару уже выстроилась очередь. Люди покупали у него кружки и вставали в другую очередь, чтобы получить королевский подарок. А в свою собственную посуду вино категорически не отпускалось.

Робер рассмеялся, понимая весь цинизм и жадность короля Карла. Он фактически продавал, а не раздавал бесплатно вино, ибо цена простой, хоть и красивой, кружки в такой праздничный день взлетала втрое, а то и вчетверо. Маркиз и не думал возмущаться и торговаться, но стоять в очередях не хотелось. Особенно на жаре и изнемогая от жажды. Также не хотелось и разгонять простолюдинов, чтобы первому купить кружку и налить вожделенного вина. По тем же причинам, что и сдержало его порыв в трактире.

Робер просто подошел к началу очереди и выцепил своим наметанным глазом одного работягу. Этот человек в грубом фартуке трудился портным или обувщиком, но его одежда казалась удивительно чистой. Ремесленник или вообще не приступал сегодня к работе, или специально надел новый фартук, гордясь профессией.

– Эй, приятель! Можно тебя на пару слов? – окликнул ремесленника Робер.

– Что вам угодно, сударь? – вежливо ответил тот.

– Когда купишь кружку, подойди ко мне, есть небольшое предложение…

Пять массивных бочек с королевским вином стояли небольшой пирамидой. Три внизу, и две сверху. К нижней левой бочке виночерпий приделал краник и наливал вино всем в порядке живой очереди. А сзади всей этой конструкции на табурете сидел скучающий охранник. Он лениво читал замусоленную книжку, вяло отмахивался от мух и изредка поглядывал, как бы кто не подошел сзади с буравчиком в обход очереди. Парень так разомлел на солнце, что даже не заметил, как получил аккуратный удар эфесом по голове и размяк. Робер нежно опустил «притомившегося» стража на землю.

Опытному магу Огня не нужны другие инструменты, кроме своих рук! Улыбнувшись, Робер прошептал нужные мантры и сконцентрировал немного энергии на конце указательного пальца, тот раскалился докрасна и быстро прожег древесину верхней бочки у самого обода. Маркиз торопливо подставил кружку и выпил залпом. Вторую он пил гораздо медленнее, в то время как выбранный в качестве компаньона ремесленник уже припал ртом к бегущей из прожженной бочки рубиновой струе…

Робер допил свое вино, и так как больше ему не требовалось, вернул кружку рабочему, чтобы и тот насладился хмельным с большим комфортом. Робер от души рассмеялся своей ловкой проделке и отошел в сторону, наблюдая издали, как у бьющей вином бочки стали собираться другие выпивохи, пихая и расталкивая друг друга. Они пытались быстрее набрать в разную посуду живительной влаги. Вскоре тут образуется толчея и придется вмешаться городской страже, но это уже не волновало молодого маркиза. Нужно возвращаться домой и готовиться к торжественному ужину у короля.

Столы в большом тронном зале ломились от изысканных яств. Изобилие резало глаз в то время, как у бедняков не хватало кролов даже на черный хлеб. Робер приятно поразился увиденному. Многочисленные тарелки с разными салатами, блюда с жареной рыбой, заморские фрукты и маленькие плошечки с приправами, фаршированные яйца, соленые и маринованные грибы. В центре королевского стола громадиной возвышалась запеченная свиная туша, а у других дворян – попроще. Там молочные оранжевые поросята прикрыли глаза в ожидании гурманов, торчали узкие ножки перепелов. Отдельно находились кувшины с винами и соками, что тоже поражали хорошим вкусом и разнообразием.

На столе, повыше каждого стула, покрытого бархатом, присутствовал набор блестящих столовых приборов. Вся посуда казалась похожей, однако у короля вместо серебряных ножей и вилок лежали золотые, а его кубок отличался большим объемом и красивой богатой отделкой.

Знатные господа расселись согласно рангам. Старый король Карл занял главное место, за его спиной возвышалось широкое тронное кресло. Король выглядел прилично, но одному Старцу известно сколько пудры нанесено слугой-парикмахером на краснеющие худые щеки. Властитель слабел и болел, лицо заострилось и орлиный нос хищно выделялся на фоне впалых глазниц и головы, стремительно теряющей волосы. Время Земли, время правления уходило, и Карл это знал.

По левую руку восседала великолепная королева Анна. Она, еще не старая женщина, держалась уверенно. Сегодня Анна завила свои короткие волосы мелкими барашками, что отнюдь не портило милое пухленькое личико. Уши украшали золотые серьги, а алые губы ярко выделялись на фоне излишне бледной кожи. Королева постоянно улыбалась и бросала материнские взгляды кроме сына, и на всех племянников, что пришли на праздник.

А взрослых детей мужского пола в венценосной семье насчитывалось четверо. По правую руку короля сидел сын Анны, наследный принц и будущий король Карл Четыпнадцатый, хотя многие сомневались, что именно ему достанется Проклятый трон. Двадцатисемилетний Карл страдал припадками, что случались в любое время и по любому поводу. Но в моменты просветления он выглядел достойно, поэтому мать бесспорно хотела видеть своего сына на троне. Зачем прерывать династическую линию и ввергать страну в хаос? У старого короля три родных брата и все они не против получить власть! Вон они сидят и щерятся: Франциск, седой и сморщенный старик; Антоний, еще сохранивший черные, как смоль волосы; Генрих, чей живот можно сравнить с пузатой винной бочкой. Этот герцог еле помещался за столом, занимая два полноценных места.

А что же молодой двор? Кроме Карла рядом перешептывались Робер и Людвиг, дети Антония, ну и, конечно, розовощекий Эдуард, он являлся уменьшенной копией своего отца, толстяка Генриха. Дочери Франциска, Шарлотта и Изабелла, не приехали на королевский пир, сославшись на женские болезни. Однако король и не настаивал на их обязательном присутствии. Все-таки сегодня военный праздник, а не именины какого-либо члена большой венценосной семьи. Также не появилась Клеменция, жена молодого Карла. Принцесса жаловалась на то, что ее четырехлетний сынок в последнее время сильно плачет и не засыпает без матери.

Немного в стороне, за отдельным столиком сидел Террос, как представитель правящей Земли. У мага на столе находился графин с темным вином, хрустальный бокал и позолоченная тарелка с небольшим набором закусок, указывая на скромность Великого магистра. Изредка Террос прикладывал к губам изогнутую трубку, выпуская из нее золотистый, резко пахнущий дымок. Магистры остальных стихий не пришли. Скорее всего, это было подстроено самим Терросом а, может, являлось простым совпадением.

За другими столами угощались менее именитые дворяне, владельцы поместных земель и окрестных замков. В зале играла легкая музыка, танцевали эльфийские прелестницы, а на полу, у самых ног короля, примостился гномик Стради, играющий на дудочке. Рыжий дурачок с длинным носом. Этот королевский шут постоянно дурачился и веселил всех, хотя обладал острым умом, великолепно владел магией и шпагой. При случае он мог сыграть роль и судьи, и кавалера, и толкового советчика. Но сегодня – праздник, поэтому гномик смешно пыхтит в дуду, с усердием надувая красные щеки.

Вообще, именно гном проклял Карла Тринадцатого и его трон. Десять лет назад король вторгся в пограничные Уроченские горы на востоке и перебил большое количество местных жителей. Жажда взять под контроль золотые шахты заставила пойти на массовое истребление малого народца. Гномий король перед своей смертью произнес слова проклятия в адрес Карла и его семьи, предрекая недолгое правление и быструю смерть любого, кто займет престол. С тех пор трон и называют Проклятым. Хотя, прошло уже десять лет, и многие не верят в силу проклятия.

Стради же появился во дворце пять лет назад. Считалось, что имея в шутах личного гнома, король оберегал себя от чужой вредоносной магии. Он всячески опекал Стради, словно извиняясь перед убитыми гномами. А так как гномы росли и взрослели быстро, то придворный шут сейчас выглядел, как двадцатилетний юноша, хотя и маленького роста.

Когда все приглашенные уселись на свои места, король обвел царственным взором зал и величественно поднял вверх правую ладонь, призывая к тишине. Гости притихли, танцовщицы поклонились и удалились, но Стради настойчиво продолжал дудеть. Возмущенный король слегка пнул сапогом своего любимца, только тогда музыка прервалась.

– Дорогие мои верноподданные! Вы все здесь со мной! Братья мои и племянники, блистательные герцоги, маркизы и графы! Мой любимый сын, Карл! Моя царственная супруга, Анна! Верховный магистр Террос! Также я приветствую и остальных своих вассалов. Вы, держатели замков и вотчин, вы – опора государственной власти! Сегодня мы празднуем столетие победы над подлым и коварным врагом! Мой славный предок, Карл Девятый, разгромил брайтов, морских разбойников, потопил их корабли, взял вражеские крепости и гавани, откуда осуществлялись грабительские набеги. Король создал могучий Северный флот, надежную армию, и с тех пор наша страна не знает поражений в войнах! Мы дадим отпор любому неприятелю и стремительно сокрушим его! Да здравствует наша великая Империя!

Вообще, королевство называлось Империей лишь на словах. Когда-то давно под рукой властелина, занимающего престол в Столице, было гораздо больше земель, включая Полонию и Фринцландию, южные каганаты и острова брайтов. Но со временем Империя потеряла все сопредельные земли, кроме трех больших провинций, и теперь вместо императора на троне сидит король.

Карл Тринадцатый замолчал и тут же зал огласился восторженным ревом людей, которые встали со своих мест и подняли заздравные кубки. Но король знаком остановил всех и продолжил:

– Я много лет служил этой стране, неустанно отдавая свои силы и годы. Мы стали крепки и могучи! Золотой запас державы увеличился многократно. Города растут и процветают, мои подданные радуются. Однако, время Земли проходит. Если господа маги хотят узнать мое мнение, то я считаю, что с моей смертью должна наступить эпоха Дерева. Эпоха роста. Время моего единственного сына.

В зале раздался едва слышный ропот и трусливые шепотки, но король гневно сверкнул глазами и произнес:

– Сегодня я позволю тебе, мой дорогой сын, впервые испить из царской чаши! Скоро ты заменишь меня и на троне.

С этими словами король протянул дорогой золотой кубок принцу, забирая себе его серебряный.

– Отец! – молодой Карл чуть поклонился и взял в руки кубок. – Я не ожидал такой чести. Живи, отец, правь долго! Возможно, ты слишком спешишь на тот свет? Я пью за твое здравие!

– Спасибо, сын, – король усмехнулся. – Тогда я выпью за твое будущее! Ибо, кому, как не тебе править после моей смерти?!

Карл Тринадцатый поднес серебряный кубок к губам и сделал большой глоток. И тут произошло странное. Внезапно король закашлялся, закачался, и показалось, что на сизых губах выступили кровавые пузыри. Карл медленно опустил руку на стол, все заметили, как глаза властителя выпучились, а лицо бросило в краску.

– Король отравлен? – прошептала королева, хватая мужа за руку. – Негодяи, вам что, не дождаться, когда он умрет сам?

– Спокойно, Анна, – Карл Тринадцатый ожил и нежно погладил пальцы жены. – Возможно, ты ошибаешься. Однако, придворного лекаря сюда! Живо!

Вскоре в зал притащили сухенького старичка в очках с медной оправой. Лекарь дрожал, как сирая березка на ветру в чистом поле.

– Герман, возьмите этот кубок и проверьте на яды в своей лаборатории. Я зайду к вам после пира.

– Государь, а как вы себя чувствуете? Может стоит вас немедленно осмотреть? Это не займет много времени! – пролепетал Герман.

– Я здоров и голоден как океанский кашалот! Мы будем праздновать! – прорычал король и стукнул кулаком по столу. Кубок с остатками вина опрокинулся, заливая белоснежную скатерть.

Герман тяжело вздохнул, быстро подошел к столу и осторожно забрал злосчастный кубок. Заглянул вовнутрь.

– Капля осталась. Может, даже не одна. Не беспокойтесь, моих магических способностей достаточно для определения состава этого напитка!

– Отлично! Ступай… Гости! А что вы все не пьете? Не хотите пить за мое здоровье? За молодого принца? Немедленно всем пить! Всем пить!

Подданные держали свои чаши и кубки, боясь их, словно ядовитых змей, многие дрожа и трясясь, сделали первые глотки. Король медленно обвел взором своих близких, все оставались внешне спокойны, Террос хмурил брови, а принц Карл казался немного бледным. Несколько мгновений гости ожидали, что им тоже сделается плохо, но только толстяк Генрих оглушительно чихнул, утирая толстый нос. Король-же усмехнулся, вновь пнул Стради тяжелым каблуком, и гномья дудочка заиграла вновь.

Через пару часов пир разгорелся вовсю, словно костер. В зал вернулись эльфийские танцовщицы, затем их заменили бородатые фокусники и другие артисты. Музыка играла громко и непрестанно, развлекая гостей. Однако, вся эта праздничная атмосфера прекрасно скрывала от посторонних ушей те разговоры, что велись за столом у короля.

– У нас что, действительно увеличился золотой запас? – осторожно спросил Антоний, поигрывая кубком. – У меня, как у хранителя казны, другое мнение. Красив сундук, да дно крысы съели.

– Неужели? – усмехнулся король, услышав замечание Антония. Этот герцог любил говорить иносказательно.

– Народ постоянно жалуется на нехватку самого необходимого! Военные ветераны получают очень небольшую пенсию, едва покрывающую расходы.

– Ну и что? – хмыкнул Карл Тринадцатый. – Их не так уж и много осталось. Я же издал указ об единовременной выплате им по пятьдесят кролов!

– Но они получают каждый месяц всего по двадцать! Может, стоит увеличить ежемесячные выплаты хотя бы до двадцати пяти? Лучше каждый день по зерну, чем раз в год мешок. Это будет мудро и справедливо. Ты не боишься бунта, мой брат?

– Нет, дорогой Антоний, этих ветеранов с каждым годом все меньше. Они не представляют серьезной угрозы. Кто вспомнит меня, если я разово подниму пенсии? А вот каждый год получать эдакий пряник приятно любому! Кстати, Генрих, что у нас по урожаю?

Толстый герцог мирно посапывал, утомившись роскошным обедом, но, услышав голос короля, мигом открыл глаза:

– Кто, что?

– Сколько у нас запасов зерна? Каков урожай?

– Эмм… – Генрих устало потянулся за куриной ножкой, – Хуже, чем в прошлом году, летние ураганы причинили определенный ущерб.

– Слышал, Антоний? Мы не можем рисковать. Если мы увеличим пенсии, то казна быстро оскудеет. Ведь у нас в этом году меньше зерна и меда для продажи соседям. А что будет в следующем году? И где нам брать столько золота? – вопросы короля били не в бровь, а в глаз. Однако Генрих, отчитавшись, хлебнул вина, отведал курочки, и снова заснул, теперь уже с недоеденной ножкой, торчащей из угла рта.

– Быть может, дорогой… – подала голос королева Анна. – Нам стоит увеличить чеканку монеты, уменьшив в ней содержание золота? Или…

– Нет! Этого нельзя делать! – вскричал Карл Тринадцатый. – Это приведет к большему обвалу цен! Это грозит проблемами и во внешней политике! Но, стой, «или», что ты имела ввиду под этим?

– У нашего брата Франциска две дочери, не пора ли их выгодно пристроить? Сколько можно этим сударыням сидеть в девках? Постоянно проводят время в безрассудных пирушках! А сюда они даже не заявились! – Анна чувствовала себя несколько одинокой, оказавшись единственной женщиной за королевским столом. Супруги братьев короля также не пришли на пир, посвященный военной победе.

– Западный сосед Алоиз уже третий год грозит войной. Державе необходим союз с ним! Надо породниться с «орлом»! – продолжила Анна. – Сам король запада уже не является достойным женихом, но я думаю, что его сын, Адольф, – вполне подходящая партия. Ни с кем из других дворов соглашений, как я знаю, не подписано…

– А если и подписано, то мы их сорвем! – предложил Антоний.

– Не перебивай, брат! – встрял Карл Тринадцатый. – Анна права. Итак, дорогой Франциск, я думаю, стоит послать этому Адольфу портреты Шарлотты и Изабеллы. Сделать намек на богатое приданое. Кого он выберет себе, ту девицу и выдадим замуж. Если две наши державы объединятся в мощный союз, то весь мир содрогнется! – король вскричал от возбуждения. – Ни один пират не поднимет в этой бухте черного флага! – добавил он, вспомнив о празднике.

– Пусть будет следовать удача Шарлотте! – воскликнул принц Карл, – Она старше Изабеллы на четыре года, поэтому я считаю, что именно ее портрет нужно послать заграницу. А младшую сестру пока придержать.

– Пожалуй, ты прав, мой сын, – поддакнул король. – В тебе просыпается державная мудрость.

– Постойте! – внезапно вскричал Людвиг. – Мы же станем посмешищем всего света. Шарлотта – пошлая и распутная девица! Я постоянно слышу рассказы о ее новых любовниках, о ее хмельных пирушках и безобразных оргиях. К тому же она приобщает к своим шашням и сестру!

Франциск побагровел и сжал кулаки, услышав такие слова о своих дочерях. Он уже хотел достойно ответить, как его опередил Робер:

– Брат, зачем ты поливаешь грязью нашу сестру? Ты считаешь себя святым ангелом, который может судить о других? Что ты знаешь о Шарлотте, кроме постыдных слухов?

– А-аа, братик! – съязвил Людвиг, на его губах закривилась ехидная улыбка. – Ты ее защищаешь? Значит ты и сам вступал с нею в кровосмесительную связь!

Робер вскочил из-за стола и схватился за эфес шпаги, но тут его придержал Антоний, а король властно взмахнул рукой, но не успел ничего ответить, как подал голос молодой Карл:

– Зачем ты, Людвиг, толкаешь нас к ссорам? Мы же – братья! Зачем ты осуждаешь и порочишь свою сестру, какая бы она не была? Если Робер питает к Шарлотте нежные чувства и дарит цветы, то это совсем не значит, что он делит с нею постель!

– Прекратите! – властно вскричал король, сдвинув брови. – Заканчивайте раздоры! Шарлотта выйдет замуж даже в том случае, если она стала самой грязной шлюхой в моем королевстве, и ее имел каждый солдат! Мне плевать! Нужно думать не об ее ненасытном лоне, а о величии страны. Нам выгодно выдать эту шлюху замуж. Если мы не сделаем это, завтра сюда придут иноземные солдафоны и отымеют нас всех!

Франциск то краснел, то бледнел, слушая, как обсуждают его дочь, но не мог перечить королю.

– Это уже решено! – продолжал Карл Тринадцатый. – А вы, дети, не ссорьтесь! Вы же братья! Нашли из-за чего ссориться. Из-за девки. Людвиг, советую тебе не мутить воду. (это было произнесено намекая, что Людвиг маг Воды). Ты, Робер, не горячись! (что также призывало мага Огня к спокойствию). Карл, мой сын, не обращай большого внимания на своих братьев. Когда они ссорятся, в таких разговорах нет ни смысла, ни правды! Нельзя верить слухам, – король тронул Франциска за плечо, поддерживая. – Тоже мне, дурачки! Развесили уши, Шарлотту развратницей выставили! А через месяц злые языки скажут, что мой сын – мужеложец!

Напряжение потихоньку спало. Все за столом рассмеялись, кроме Людвига. Он, вскочил из-за стола, смел тарелку рукой, и получилось так, что она полетела в молодого Карла. Людвиг, даже не обращая внимания, бросился прочь из зала.

Наследник престола не простил оскорбления, он также поднялся и устремился вслед за Людвигом, чей плащ уже скрылся за тяжелой дверью.

– Стой, мой сын! – закричал Карл Тринадцатый, но тут же осел, хватаясь за грудь.

Не прошло и пяти минут, как оставшиеся молодые маркизы, Робер и Эдуард, сверкнув глазами друг на друга, медленно встали из-за стола. Опытный карточный игрок мог бы сравнить это с нем, что несколько карт вышли из игры, уходя в отбой. Однако, они просто сменили стол.

Людвиг. Заноза в печенке

Смотри, мой брат, я истекаю кровью,

То Карл меня жестоко наказал

За шум, раздоры, пустословье,

Но я же правду вам сказал…

Подлец меня подкараулил ловко,

Вонзил в печеночку кинжал,

Потом, как хитрая плутовка,

В свои покои убежал…

Людвиг бежал по коридору, не понимая, что творит. Видимо, выпитое за столом вино сильно ударило в голову, потому он и ввязался в перепалку с братьями. Зачем нужна очередная ссора? А если короля действительно отравили? Тогда подозрение может пасть и на Людвига! Теперь уже неважно… слова сказаны, и последствий не избежать!

По дороге маг Воды уронил вазу с цветами в малой зале, вихрем налетел на молоденькую служанку, вдобавок сбив с ног подавальщика яств. Тарелки, соскочив с подноса, со звоном попадали на мраморный пол, и тут в голову Людвига пришла коварная мысль. Он прекрасно знал расположение дворцовых комнат, залов и коридоров, ибо в детстве Людвиг и все его сверстники, включая наследника, играли вместе. Маленькие маркизы и графы носились по огромному дворцу, как угорелые, разыгрывая потешные войны, забавляясь в прятки и салочки. Естественно, каждый имел свои тайники и любимые места.

Людвиг быстро двинулся в сторону кухни, по дороге рисуя пальцами в воздухе зеркальные виселицы – основные магические руны. Перед самыми дверями он выбросил руки вперед, насылая молочный водянистый туман. Людвига ни в коем случае не должны увидеть и узнать! Магов Воды много, да и туман на кухне можно принять за оплошность слуг. Недоглядели за кипящей водой, опрокинули котел… Людвиг встал к краю стены, прислушался, как повара забегали и закричали, оставшись в непроницаемом для глаз тумане. Граф-же осторожно прокрался в разделочную, нащупал на окровавленной колоде большой мясницкий топор и тихо вышел в другой коридор, ведущий к маленькому садику, что являлся одним из излюбленных мест еще с детства.

В саду Людвиг внимательно огляделся. Все, как обычно. Три больших дуба, посаженных еще в прошлом веке, за ними – заросли плодовых кустарников. Чуть далее – летняя беседка, обвитая побегами дикого винограда. Людвиг внимательно осмотрел дубы, выбрал один из них. Затем нашел место, где толстая ветка естественным образом отходила от ствола и аккуратно нанес сильный удар в сочленение. Дуб жалобно заскрипел…

Через несколько минут в садике появился запыхавшийся Эдуард. Двоюродный брат, наиболее близкий к Людвигу по духу, но слабый, шестого уровня маг Воды. Эдуард очень удивился тому, что увидел. Людвиг лежал у подножья векового дуба, придавленный тяжелой веткой, лицо поцарапано и сочиться кровью, а в боку графа торчит острый сучок, с которого также капает кровь.

– Что случилось, брат?

– Карл!.. – хрипя, произнес Людвиг. – У него припадок! Не смог простить моих слов про Шарлотту!

– Что он сделал?

– Ты разве не видишь?! Он напал неожиданно. Коварный маг Дерева расщепил ветку и обрушил ее на мою голову. Вдобавок Карл вонзил щепу в мою печень! Сильная боль… Я потерял сознание…

– Что же делать? Я найду его! Он ответит за все! – воскликнул Эдуард, бросившись было прочь, но тут же остановился. – А как же ты? Тебе нужна помощь! Я позову лекаря.

– Не беспокойся обо мне, брат! Я сам навещу Германа, только немного отлежусь… Думайте о том, кому достанется трон! Нужен ли вам безумный король? – с этими словами Людвиг закатил глаза, сделав вид, что теряет сознание, но старается держаться.

– Негодяй! Братоубийца! Я найду его, и он предстанет перед судом чести! – прорычал Эдуард, обнажая зубы и шпагу. Он еще мгновение помахал клинком перед собой, развернулся и побежал прочь из сада.

Людвиг немного подождал, когда этот наивный толстяк скроется, и засмеялся. Ловко же он все подстроил! Эдуард все-таки непроходимо глуп, ведь даже не подумал, что любое магическое возмущение, а, особенно, проявление боевой волшбы в стенах дворца, моментально засекут сторожевые башни. Боевые магические дуэли в Столице строго запрещались, закон не делал исключений даже для членов королевской семьи. Стало быть, в сад уже должна прибыть дворцовая стража, чтобы арестовать нарушителя.

Конечно, Людвиг рисковал, ведь его мог обнаружить не Эдуард, а кто-то другой. Тот же принц Карл, например, который бросился следом. Но Людвиг вспомнил предыдущие размолвки между братьями, в которых никто не оставался в стороне. Традиционно Робер поддерживал молодого Карла, а Эдуард – Людвига. Младшие прекрасно понимали иллюзорность своих претензий на Проклятый трон, поэтому держались вместе. Вероятнее всего, сегодня весь молодой двор оставил тронную залу. И Людвига мог найти любой из троих кузенов. Робер, Карл или Эдуард. Появление в саду Робера ставило под сомнение весь план, но в этом случае Людвиг бы не стал обвинять Карла, сославшись на несчастный случай. Также бы он поступил, увидев самого наследника, но Людвиг постарался бы задержать его. А если б случилось, что кто-либо застал их вместе – Людвиг моментально бы обвинил Карла в нападении. Но первый пришел Эдуард, – это самый наилучший расклад, это позволяло поссорить двоих братьев, а самому осторожно уйти с поля боя в сторону. Игра пока складывалась в пользу Людвига.

Однако, дальше лежать в саду, изображая раненого, Людвигу уже не требовалось. Он медленно встал, огляделся, боясь посторонних любопытных глаз. Затем граф осторожно вытащил из своего бока неглубоко им самим всаженную щепу и привел одежду в порядок, смахнув древесную пыль.

Людвиг вышел из сада и зашагал по темному коридору. Через несколько залов показалась винтовая лестница, что вела вниз, в лабораторию придворного лекаря Германа. Прекрасно! В голове Людвига стали возникать различные идеи, одна лучше другой! Перед глазами вновь замаячила прекрасная Екатерина, жеманно поджимающая губки. Ради этой женщины он уже был готов на все!

– Дорогой Герман! Со мной произошло несчастье! – воскликнул Людвиг, входя в лабораторию. В нос моментально ударил затхлый запах вперемешку с лекарственным. Потянуло горелым.

– Милорд? Подождите, минутку…

Людвиг разозлился, видя непочтительность лекаря, но тот действительно был занят. На рабочем столе Германа пузырились жидкости в колбах и ретортах, на спиртовке плясал голубой язычок пламени, а отдельно, в стороне, лежал царский кубок. Не золотой, а серебряный, из которого и пил на ужине Карл Тринадцатый. Сам же Герман, стоя спиной к графу, что-то аккуратно мешал пинцетом на маленьком стеклышке, выпучив глаз, усиленный окуляром. Еще через минуту он осторожно капнул какой-то жидкости на стеклышко, раздалось противное шипение.

– Ох, святая Виселица! – непроизвольно прошептал лекарь.

– Что, что случилось! – воскликнул Людвиг.

– Король, бедный коро… – начал было тихо причитать Герман, но тут же осекся, – Вы что-то хотели, милорд? – продолжил лекарь, резко сменив громкость и тембр голоса.

– У меня небольшая проблема… А что вы только что сказали про короля?

– Про короля? Да вы что! Ничего такого я не говорил! Вам послышалось… Я сказал: «Кролы, мои бедные кролы…». Знаете-ли, для моих опытов, моих гениальных исследований постоянно нужны деньги, а ваш дядя, наше Величество, скупится на науку. Конечно, королю важнее содержать сильную непобедимую армию, но об науке тоже забывать нельзя! – произнес Герман, оборачиваясь. – Что у вас с лицом?

– Вот я за этим и пришел, уважаемый. Со мной произошло несчастье!

– Так, так, подробнее… – лекарь уже полностью развернулся к Людвигу и встал так, чтобы закрыть своим телом лабораторный стол и его содержимое, включая серебряный кубок. Лицо Германа выражало полное участие.

– Я переборщил с вином за королевским ужином и пошел прогуляться в сад, – все видели, что лекарь покинул пир раньше Людвига, поэтому можно придумывать, что угодно. – Это был наш любимый детский сад, с могучими дубами. Там я залюбовался красивыми розами, вдыхая их прелестный аромат. В моей голове рождались прекрасные образы и романтические фантазии… и тут я получил удар по голове, видимо, дубовой веткой. Очнулся на земле, весь в крови, в боку колет…

– Интересно, очень интересно. Вас обнаружила стража?

– Нет, нет… Эдуард, мне помог мой брат Эдуард.

– Стало быть, магия не использовалась, но как так получилось?

– Не знаю, я ничего не помню… Говорю же: любовался розами, получил по голове.

– Странно, очень странно… – Герман задумался.

– Что вы стоите, болван! Я же не просто так пришел, а за помощью! Голова болит, а в боку, возможно, еще остались занозы! Печень буквально жрет меня изнутри! – вскипел Людвиг.

– Ах, да, милорд, сейчас-сейчас! – лекарь залебезил и моментально засуетился, бегая по комнате, как обнаруженный за поеданием печенья таракан. – Снимайте, снимайте камзол, я осмотрю рану… Или нет, сначала голову! Голова важнее! Садитесь, садитесь.

Людвиг послушно опустился на обшарпанную скамью, а Герман уже раздобыл бутылочку с прозрачной жидкостью, держа в другой руке клочок белой ткани.

– Сейчас осмотрим… – Герман раздвинул волосы Людвига… – Так, прекрасно, только царапины… Даже шишки нет. Вам повезло, милорд, очень повезло. У вас очень крепкая голова, крепче, чем дубовое дерево!

– Что?!

– Ах, я что-то не то сказал? Я имел ввиду, что ваш череп чудесным образом смог выдержать удар дубовой ветки и не пострадал! Это прекрасно, милорд! Вы удивительно твердолобый!

Людвиг побагровел, схватил тщедушного человечка за грудки и прорычал:

– Достаточно! Осмотрели голову, теперь осмотрите тело!

– Сейчас-сейчас… – пролепетал Герман, промокая ватой макушку графа. – Раздевайтесь.

Людвиг медленно отцепил шпагу, покорно вытащил руки из рукавов камзола и задрал белую окровавленную рубашку. Кровь на ране уже почти запеклась, но еще выделялась.

– Так… Ой, и здесь тоже прекрасно! Внутренние органы не задеты. Сейчас мы обработаем, сейчас мы занозы удалим! – Герман вооружился небольшой иголкой.

– Ох… – Людвиг поморщился, чувствуя на теле холодные пальцы лекаря.

– Терпение, терпение… Вы ведь, граф, а, кто его знает, может быть, и будущий госуда… – Герман сам не заметил, как стал заговариваться.

– Чего-чего?

– Терпите, Людвиг! Графу, тем более, королевской крови положено быть терпеливым и выносливым! – лекарь продолжал ковыряться в боку.

– Ох… Вы закончили? Ох…

– Сейчас-сейчас… Еще маленькая занозочка… Это надо удалить, это может загноиться… Сейчас-сейчас…

– Достаточно! – Людвиг дернулся, и Герман, орудовавший иголкой, непроизвольно ткнул ее в живот «больного». Кровь обильно полилась на одежду.

– Ах, простите…

– Да ты убьешь меня, каннибал! – Людвиг резко встал, толкнул незадачливого лекаря, и тот чуть не упал. Граф вырвал из рук Германа ткань, пропитанную раствором, и сам протер себе бок и окровавленный живот.

– Ах, простите, милорд… – жалобно произнес лекарь, – Мне послать за прислугой? Вам принесут чистую рубашку.

– Не надо! – рявкнул Людвиг, теряя всякое терпение. Он уже получил помощь и узнал все, что хотел. Граф быстро заправил рубаху в штаны, надел камзол и потянулся за шпагой.

– Стойте, я применю лечебную магию…

– Хватит! – граф уже полностью оделся и быстрым шагом вышел из комнаты, не обращая внимания на заискивающего перед ним Германа.

Людвиг еще не успел закрыть за собой дверь, как услышал очень тихий, едва различимый шепот: «Что творится, святая Виселица! Людвиг… А Карл, бедный, бедный Карл! Что же с нами будет?..»

Королевский дворец между тем жил своей жизнью. Из парадного зала все еще слышались праздничные песни, звон посуды и людской хохот. На сторожевой башне шептались стражники, иногда кашляя и шурша одеждами. Людвиг прекрасно знал, что они там, хотя и на службе, втихаря потягивают вино и травят скабрезные анекдоты. А кто их будет сегодня проверять? Старшие офицеры на королевском пиру, а младшие наверняка сидят в караульной, режутся в карты и тоже пьют. Сегодня все пьют. Только, возможно, для короля этот пир – последний!

Людвиг преодолел еще две небольших залы, и тут до его слуха долетел отдаленный скрежет стали. Граф ускорился и вскоре вышел к небольшому портику у королевской оранжереи…

– Нет, вы ответите за все! – послышался возбужденный окрик. Людвиг узнал голос Эдуарда, сбавил шаг, затаился за массивной колонной и осторожно выглянул наружу.

В узком проходе отчаянно фехтовали на шпагах Робер и Эдуард. Они обменивались ударами и репликами, вальсируя на шахматных каменных плитах. Там же, на полу лежали наспех сброшенные плащи.

«Безумец! Я же ему указал на младшего Карла, почему он сцепился с Робером? Впрочем, если мой старший братец не выйдет живым из этого поединка, то дорога к Проклятому трону станет немного свободнее!».

Людвиг вспомнил, что Эдуарду с детства не нравился Робер. Этому фигляру и виршеписцу всегда и все давалось легко: учеба в академии, полезные знакомства, женщины… На каждой столичной улице с легкостью обнаруживался хотя бы один дом, где Робер мимоходом мог выпить с другом или провести ночь с женщиной. Молодой маг Огня имел огромное количество приятелей и поклонниц еще и благодаря своим стихам. Самому младшему, Эдуарду, всегда было завидно, ибо он сам пользовался скромным успехом у дам, чаще наведываясь только на аллею Любви…

– Эдуард, опомнись, я же могу тебя поранить! – выкрикнул Робер, отражая очередной выпад.

– Зачем вы защищаете эту шлюху? (очередной наскок и неудачный удар ниже груди).

– Шарлотта – не шлюха! Я люблю ее! (блокировка опять удалась, хотя шпага Эдуарда, уходя вверх, чиркнула Робера по щеке).

– А она любит всех! – Эдуард уже совсем запыхался, но упорно продолжал наскакивать на своего соперника. – В ее постели мужскими панталонами пахнет сильнее, чем духами!

– Клеветник! Жирный выродок!

– Я тебе покажу выродка, паяц! – розовые щеки Эдуарда надулись, и он с ревом бросился в очередную атаку.

– Остановись, безумец! Остановись! И извинись за свои слова!

– А, значит, ты еще не спал с нашей прелестной сестричкой! – Эдуард ехидно рассмеялся. – Она тебе отказывает, а другим – нет! Я-то знаю…

Теперь уже Робер не стерпел, идя в ответное наступление. Ему было достаточно ускорить темп, ожидая, что Эдуард выдохнется и сделает промашку. Одной ошибки будет достаточно, чтобы, конечно, не убить брата, ибо его смерти Робер не хотел. Но вывести из этого опасного поединка и обездвижить необходимо. Может, просто отбить шпагу и легко поранить.

Людвиг же ждал другого. Терпение у поединщиков на пределе, значит, кто-то рано или поздно применит магию. Схватка Огня с Водой всегда опасна, кто-то пострадает, но – главное, сюда прибежит стража и немедленно арестует нарушителей закона. А как будет судить забияк больной, быть может, умирающий король? Людвиг нервно дышал и почесывал ладони.

Внезапно со стороны оранжереи послышалось шуршание листвы, бряцанье оружия и торопливые шаги. В портике появился молодой Карл, сверкнул глазами и закричал:

– Остановитесь, братья! Зачем вы деретесь, когда судьба королевства в опасности! Мне только что сообщили, что у моего отца сильный жар!

Робер первый замедлился, опустил шпагу и отошел к стене. Эдуард, увидев, что его соперник вышел из поединка, обернулся и повернул свое оружие на наследника.

– Ах, Карл! Тебя-то я и искал! Защищайся! Ты ответишь за свое предательство!

– Что? Какое предательство?

– Робер! Этот наследничек чуть не убил твоего родного брата Людвига! Я его видел там, во дворике! Он весь в крови! Защищайся, негодяй! – Эдуард прыгнул к Карлу, и тому ничего не оставалось, как самому обнажить шпагу.

– Остановись, Эдуард! – вскричал принц.

– Остановись! – подхватил Робер. – Безумец!

Но противники, несмотря на окрики, начали обмениваться короткими выпадами, Робер отошел в сторону, достал платок и вытер кровь на щеке. Он даже не заметил, как лицо Карла побледнело. Теряя контроль над собой, наследник отразил новый выпад, поднял левую руку, и в этот же момент из оранжереи потянулись гибкие лианы, увлекаемые магией Дерева. Быстрые зеленые плети жадно бросились, словно змеи на Эдуарда, обвивая его правую руку. Шпага в обессиленной длани брякнула оземь, и запыхавшийся толстяк взвыл.

– Зачем это, Карл? – вскричал Робер, он подбежал и схватил наследника за запястья, пытаясь помешать убийственной волшбе.

Людвиг злорадно потирал руки, едва не столкнувшись с дворцовой стражей, что очень быстро появилась в оранжерее. Магу Воды пришлось спрятаться в тень, чтобы его не заметили раньше времени.

– Господа! Стойте! Вы нарушаете указ короля! Боевая магия в стенах дворца запрещена!

Усатый офицер в сопровождении трех гвардейцев прошел в портик и увидел, что Эдуард лежит на полу, весь оплетенный зелеными побегами, а Робер крепко держит Карла, который отчаянно вырывается.

Теперь уже и Людвиг спокойно вышел из своего укрытия:

– Стража, хватайте Карла! Он совсем обезумел! Сначала пытался меня убить, а теперь бросился на Эдуарда! Оба раза он применял запретную магию Дерева! Он должен ответить!

– Постойте! – заявил Робер. – Надо разобраться! Скорее наш младший, Эдуард, не в себе! Сначала напал на меня, а теперь – на наследника!

В это время другие придворные, привлеченные шумом и, особенно, проявлением магии, начали собираться и толкаться в портике, позади офицера. Любой сильный маг чувствовал боевую волшбу в относительной близости от себя. Больше это проявлялось во дворце, где стены имели свойство отражать магические волны, которые эхом разносились по коридорам и залам, проникая в подземелья и поднимаясь к высоким башням.

Офицер, не говоря ни слова, достал амулет Зеро и разложил перекладины буквы «Z» в боевое состояние, активируя. Зеленые побеги освободили Эдуарда и беспомощными нитями пали на шахматные плиты. Амулет не мог полностью убрать все последствия волшбы, но эффективно снизил ее действие.

– Арестуйте Эдуарда! – настаивал Робер.

– Карл! Карл обезумел! – гомонила толпа. Они-то не видели, что тут происходило раньше. А вот убийственные побеги магии Дерева заметили все.

– Приказ! Приказ короля! – раздался скрипучий голосок гнома, прорывающегося между высоких для него ног. Послышался звон колокольчика.

Люди быстро расступились, и на середину вышел Стради, королевский шут. Он вновь брякнул своим колокольчиком, тряхнул куцей бородкой и протянул офицеру свернутую в трубочку бумагу. Тот вскрыл королевскую печать и быстро пробежал текст глазами.

– Принц Карл, именем короля вы арестованы! Вашу шпагу!

Анна. Первая смерть

Я умираю, ядом пораженный,

Ведите сына прочь отсюда,

Нелепо ожидать мне чуда

Я сдохну, словно прокаженный…

Великолепная королева Анна судорожно сжимала зеленую магическую звездочку в своих руках и молилась. Простоволосая, в грубом суконном платье, она стояла на коленях перед маленьким семейным алтарем, с надеждою взирая на изображение святой Виселицы.

– Великий Учитель! Что ты делаешь со мной? Зачем ты караешь меня? В чем провинился мой муж, Карл?

Анна стенала и плакала, ее распущенные волосы мелко тряслись, по щекам лились слезы. Женщина не понимала, почему все это с ней происходит. Кому понадобилось отравлять короля? Что будет дальше с ней и страной? Кто наследует Проклятый трон? Что предпринять, дабы ее единственного сына все-таки признали наследником?

Анна с нежностью и тоской вспоминала прошлое. Вот она, маленькая и юная принцесса, ступает по залам королевского дворца. Старый одноногий король и сморщенная королева ведут под руки молодого принца, будущего Карла Тринадцатого. Принц смущен и поражен ее красотой. Анна кланяется, делает реверанс и внезапно падает в обморок, виною – узкий душный корсет. Но вскоре принцессу оживляет придворный лекарь, ей подают холодной воды, и праздник продолжается… Следующее воспоминание. Анна стоит перед алтарем, и великие магистры творят обряд венчания… Брачная ночь, нежность и ласка, боль и удовольствие… Рождение сына… Ох, это рождение далось ей с трудом. Мальчик появился на свет большим и чуть было не погубил свою мать. Только вмешательство лекарей спасло жизнь теперь уже королеве Анне… Казалось, что счастье навсегда поселилось в ее сердце. Однако, по прошествии лет король стал груб и невнимателен, его любовь постепенно иссякла. Карл Тринадцатый все чаще проводил дни на охоте, а вечера – в бесконечных пирах, отказывая жене в близости, предпочитая молоденьких однодневных фавориток. Анна хотела утешиться, что у нее теперь есть сын, все силы, всю любовь и нежность королева отдавала своему единственному мальчику. А больше детей она иметь уже не могла. Но молодой Карл вырос больным, временами у него случались нервные припадки, и, учитывая девятый уровень древесной магии, порою просто находится рядом с ним становилось опасно. Именно тогда сторожевые башни оборудовали защитными устройствами, улавливающими проявления боевой магии. Еще позже король издал эдикт о запрете магических поединков во всей Столице, а патрули стали ходить с амулетами Зеро…

Вот уже два часа, как Анна усердно молилась за здоровье своего мужа и провела бы всю предстоящую ночь в часовне, то тут в дверь осторожно постучали. Королева не отозвалась, тогда настойчивый стук повторился. Анна обернулась, и увидела, что дверь медленно открывается, и в часовню совсем по-хозяйски входит Террос, Верховный магистр Земли. Седой угрюмый старик уверенно шел, мерно постукивая посохом. Его белая всклокоченная борода свободно развевалась, подвластная сквознякам, пронизывающим старую часовенку. Свечи перед алтарем заколыхались, огоньки жалостливо затрепетали, пытаясь сорваться с фитилей, и стало совсем тихо. Как в склепе.

– Анна!

– Королева Анна! – недовольно поправила женщина.

– Да, пока еще вы наша царствующая королева, Анна. Спешите, король Карл и ваш супруг умирает. Он ждет вас.

Анна промолчала в ответ. Она, борясь с желанием поставить на место магистра, который, по ее мнению, зарвался и ведет себя непочтительно, все же поднялась с колен. Королева смерила Терроса холодным взглядом, стараясь убрать слезы с глаз, накинула на плечи оставленный на скамье платок и медленно прошла мимо мага Земли. Надо спешить. Муж и король ждал ее.

Королевская спальня встретила Анну гнетущим сумраком. Узкие окна едва пропускали свет вышедшей на небосвод полной Луны.

В бокале белого вина, стоящем на маленьком столике, зыбко подергивалась зеркальная гладь. Восковые свечи чадили и плакали, роняя скупые капельки воска. А в постели, словно ребенок, плакал король. Карл лежал на широкой кровати с балдахином в одной рубашке, которая была уже мокрой от пота и слез. Алые капли крови маленькими звездочками усеяли белье, в руке короля зажат окровавленный платок, в который он временами чихал и кашлял. На лбу умирающего сверкали бисеринки пота, глаза блестели, влажные губы дрожали.

– О боже! – Анна подбежала ближе и бросилась к груди своего короля. Несмотря ни на что, она его любила. Любила всю свою жизнь.

– Его Величество постоянно впадает в забытье… – медленно прошептал лекарь Герман, находившийся рядом. – Но я смогу привести Карла в сознание на некоторое время.

Королева очнулась, услышав голос лекаря, повернула к нему лицо:

– Герман! Неужели, ничего нельзя сделать?! Ты же врач!

– Увы, Ваше Величество, если бы король меня послушался во время пира… Хотя, яд гарпии даже в небольших количествах способен убить и более сильного мага.

– Яд гарпии?! Но Карл имеет двадцать пятый уровень Земли! В стране мало найдется магов сильнее его!

– Согласен, король государства и должен быть сильнее всех. Разве что Террос…

Великий магистр Земли тихо стоял в стороне, пряча лицо под капюшоном. Никто не знал, какой магический уровень имеет этот угрюмый старик. Но, если уж, и он не помог… Великие магистры всегда поддерживали Карла, тем более, с окончанием эпохи Земли, власть и влияние Терроса уменьшиться. Да, если бы магистр был в силе, Карл бы выздоровел.

– Приведите его в чувство! Начинайте! – королева быстро вышла из спальни. – Стража!

Немедленно у дверей появился дежурный офицер в сопровождении двух гвардейцев. Покои короля всегда надежно охранялись.

– Слушаю, Ваше Величество!

– Мой муж не способен сейчас отдавать приказы. Срочно оповестите моего сына…

– Но…

– Не перебивайте! Оповестите молодого Карла. Также предупредите всех братьев короля. Соберите их недалеко от спальни, в малой тронной зале.

– А молодой двор?

– Необязательно. Ступайте.

Офицер хотел еще что-то сказать, но Анна жестом дала понять, что ей некогда, и вновь вернулась в королевскую спальню.

Герман уже расставил по углам кровати колбочки с мутной дымящейся жидкостью и начал целительную волшбу. Маг Земли, Террос, медленно подошел к королю и положил руки на его виски, давая сил. Как только лекарь стал монотонно начитывать мантры и заклинания, рисовать руками виселицы, сразу подул сильный холодный ветер. Пламя свечей задрожало, из колбочек повалил густой пар, он начал стелиться по полу, обвивая ноги. Анна от неожиданности вскрикнула. Вино в бокале полыхнуло огнем, стекло треснуло. Стены спальни завибрировали, коричневые занавески балдахина затрепетали, а с потолка посыпалась штукатурка. В этот момент деревянные спинки кровати затрещали, и сквозь них полезли молодые зеленые побеги. Тут же из прикроватной тумбочки начали вылетать гвозди, падая на пол. Волшба свершилась. Все стихии откликнулись на заклинание, и король медленно открыл глаза. Его лицо прояснилось.

Террос вновь отошел в угол спальни, стараясь все слышать, но предпочитая не показываться на глаза.

– Анна! Моя Анна! – прошептал Карл. – Подойди ближе.

– Да, мой король!

– Я умираю…

– Увы, мой король! Как бы я хотела уйти первой! Уйти раньше тебя!

– Мы все знали, что время Земли заканчивается… Яд только ускорил мою кончину. Как жаль, что я умираю от рук сына!

– Что ты такое говоришь, Карл! – всплеснула руками королева.

– Анна! Я же пил из кубка, который мне подал принц!

– Но ты же ему сам предложил выпить из своего! Может быть, кто-то хотел отравить не тебя, а нашего мальчика! – воскликнула Анна.

– Кому он нужен! Ты же знаешь, ему не быть королем!

– Но, почему, это же твой сын! Наследный принц!

– Безумец не может править! Знаешь, что он устроил, покинув пир?

– Нет…

– Сначала он напал на Людвига, а после бросился на Эдуарда! Он применил боевую магию во дворце! Этот выродок, если он сядет на трон, начнет убивать всех родичей, и страна обратиться в хаос братоубийственной войны!

– Не может такого быть! Зачем ему ссориться с братьями?

– Безумец не ищет повода для своего безумства.

– Карл, давай мы позовем его и сами спросим! – сделала еще одну попытку Анна. Она умоляюще посмотрела на своего мужа, и тот смягчился.

– Стража! – крикнул король и вновь побледнел, хватаясь за сердце. – Приведите моего сына.

– Сколько у нас времени? – Анна шепотом обратилась к стоящему неподалеку Герману. Она понимала, что лекарь не может долго держать короля в сознании.

– Полчаса… может быть час…

– О, великий Старец!

Через некоторое время в спальню привели молодого Карла. Выглядел принц неважно. Бледное мертвенное лицо, губы сжаты, в глазах – неподдельный страх. Руки Карла крепко скованы короткой цепью с наложенным на них знаком Зеро, – принц бессилен применять магию. Анна, увидев это, нервно прикусила губу и бросилась к сыну. Она по-матерински обняла молодого Карла и принялась целовать его холодные руки.

– Мой мальчик! Как ты себя чувствуешь?

– Анна, оставьте нежности! – грозно сверкнув глазами, прогремел король. – Я его позвал не для этого.

– Мой отец и мой король! – воскликнул принц. – Я арестован?

– Да, мой сын, ты арестован, – промолвил Карл Тринадцатый, нахмурив лицо.

– В чем меня обвиняют?

– В измене и в отцеубийстве!

– Что?

– В бокале, который ты мне подал, находился яд гарпии!

– Как?

– Молчи, подлый изменник! Ты хотел отравить меня, и у тебя это удалось! Я скоро умру… – король начал учащенно дышать, силы его таяли, словно апрельский снег, попавший под дождь.

– Я не хотел!

– Молчи! Зачем ты напал на Людвига, обрушив на него дуб? Зачем набросился на Эдуарда? Если бы ты их убил, что бы мне пришлось с тобой сделать? Как бы я смотрел в глаза их отцам, моим братьям? Все видели, как ты использовал запретную магию в стенах дворца!

– Но… я не помню…

– Вот, именно, ты не помнишь! – король тяжело вздохнул, лоб его покрылся испариной. – Ты даже не помнишь, как отравил меня, негодяй! Безумец не может быть наследником. Но я не буду лишать тебя магической силы, ибо ты передашь ее своему сыну, моему любимому внуку Филиппу. Он будет следующим королем Империи, когда вырастет. А тебя ждет заточение на долгие годы.

– Карл, зачем ты так? Опомнись! – воскликнула королева, чуть не плача. Если король не отменит решение, то молодому принцу придется провести в заточении как минимум четырнадцать лет! Анна было отчаялась, но внезапно ее осенила идея. – А кто же будет регентом? Кто будет править, пока мой внук достигнет совершеннолетия. Может быть, ты, мой муж, регентом назначишь меня?

– Хитрая женщина! – усмехнулся король. – Я знаю, что как только мои глаза закроются, ты пощадишь нашего неверного сына. Выпустишь на свободу. А так делать нельзя! Я уже не говорю о том, что женщина никогда не была на троне королевства! Это противоречит нашим законам.

– Тогда надо поменять закон!

– Нет! Надо думать не только о своих родных, но и о стране! Все решено! Наш больной сын проведет долгие годы в заточении, а не на троне…

– Карл, если он болен, то его нужно лечить! Пощади сына!

– Тюрьма вылечит лучше всякого доктора! – король на мгновение побледнел, но снова взял себя в руки. – Стража, позовите моих братьев. Немедленно.

Молодого принца отвели в сторону, и в комнату начали чинно заходить великие герцоги королевства. От Анны не ускользнуло, что сейчас они напоминали стервятников, прилетевших на еще теплое королевское мясо.

Первым появился седой Франциск, худой, как оглобля. Герцог нервно шарил глазами и заискивающе улыбался. За ним вошел Антоний, с черными, как смоль волосами. Пожалуй, этот вельможа выглядел намного лучше всех остальных, ибо более молодой Генрих внешне напоминал большую пивную бочку, к которой приделали ноги, руки и пустую голову.

Герцоги приблизились и вежливо поклонились лежащему в постели властителю.

– Королева, Анна! Мой неверный сын! Мои братья! Я умираю от яда, который предательски подлил мне в вино мой сын, Карл! Да будет проклято его имя! Я лишаю его наследства и свободы. Быть может, один из вас, мои братья, простит его. Но я этого сделать не могу! Принц представляет угрозу…

Король покраснел и бессильно откинулся на подушку, Анна бросилась к нему на грудь, и, видимо, горячее сердце любящей женщины сотворило чудо, потому что король вновь приподнялся в кровати.

– Я передаю корону своему внуку Филиппу. А регентом…

В этот момент откуда-то издали послышались отчаянные крики и топот ног. Но никто не обратил на это внимания, все слушали последнюю волю короля.

– Регентом я объявляю тебя, брат Франциск…

Внезапно стекло в узком окне разбилось, и в комнату повалил едкий черный дым. Дверь спальни распахнулась, вбежал взмыленный офицер и истошно закричал:

– Пожар! Немедленно все уходите! Пожар! Дворец горит!

Перед глазами Анны все поплыло. Королева вновь пала на грудь короля, крича и плача. Несколько раз она то теряла сознание, то вновь приходила в себя. Все замелькало в безумной пляске. Внезапно она стала видеть то, что раньше не замечала. Кто-то из герцогов подошел к королю, маг Террос отчаянно взмахнул руками, а у дверей, за плотной шторой показались носки маленьких ног… Вельможи бросились прочь из спальни, Карл вновь потерял сознание и откинулся навзничь. Анна взглянула на грудь мужа, ища глазами амулет магической силы. Его не было! Он потерян или… Передан или похищен?

– Ваше Величество, быстрее!

– А как же Карл?

– Король Карл умер, – констатировал Герман. – Да здравствует король Филипп!

– Я не могу оставить его!

– Спешите, мы позаботимся о его теле, – подтвердил Террос, качая бородой.

И Анна, спотыкаясь, выбежала прочь. Хотя огонь еще и не проник в спальню, но едкий дым казался невыносимым. Становилось трудно дышать. Неудивительно, что удушливый смог еще больше сократил жизнь больного короля.

В коридорах замка стояли толчея и неразбериха. Никто даже не думал о том, чтобы потушить пожар. Все лихорадочно спасали свои жизни. Люди бежали прочь, расталкивая других, несмотря на чины и ранги. Общая беда скинула благородные маски и обнажила подлую человеческую сущность. Вот какой-то офицер с разодранным плащом размахивает шпагой, пытаясь пробиться к выходу. Двое слуг дерут друг друга за бороды. А в темном закутке прыщавый франт прижимает фрейлину, которая лишилась чувств, чем и пользуется похабник, шерудя у дамы под юбками. Крики, вопли, толкотня и истерический смех. Одни протискиваются, другие падают, а третьи скачут на четвереньках. Казалось, что королевский дворец поглотила настоящая Тьма.

Королева чуть вновь не лишилась чувств, когда и на нее надвинулся непонятно откуда взявшийся мужлан с грязными патлами. Он протянул вперед свои черные руки, испачкал белое платье сажей и истошно заорал, как умалишенный. Перед глазами Анны заколыхался туман, отдающий мужицким потом и кровью. Сознание ускользало…

– В сторону, канальи! Дорогу королеве! – громогласно раздалось над ухом, и Анна быстро пришла в себя. – Разойдитесь!

Сверху хлестнули струи воды! Запретная волшба? Но как вовремя! В коридоре с потолка полил самый настоящий дождь, и королева увидела, что ей подает руку молодой маг Воды и ее племянник, Людвиг. Это он нарушил королевский указ о колдовстве в стенах замка. Но за эту волшбу Людвига не будут судить.

Первая интерлюдия

В кровавом зареве огней

Взметнется пепельный дракон

Луна поскачет, ночь за ней,

Начнется бой Армагеддон.

И фиолетовый закат

Падет на головы рабов,

Вампиры выйдут из гробов,

Чтоб превратить державу в ад.

Деревья потеряют цвет,

Гнилая гать не даст ростки…

И смотришь – юный мальчик сед,

А зелень занесли пески…

Пещера магов озарялась лишь маленькими светящимися шарами, что висели над каменным пятиугольным столом. Чуть заметно вибрировали основные магические стихии. Капала Вода, мерцало Пламя, скрипело Дерево, осыпалась Земля и блестел Металл. Смерть короля Карла вновь привела Великих магистров на очередной Совет пяти. И сегодня верховодил Металлиум, железный магистр. Этот волшебник имел суровое гладкое лицо, серые глаза и белые с серебристым отливом волосы. Его возраст едва перевалил за полсотни лет, но во всем внешнем виде чувствовалась сила и цепкий холодный рассудок.

– Итак, в стране наступило время Металла! На трон вступает Франциск первый! Да здравствует новый король! – провозгласил Металлиум.

– Официально Франциск не король, а регент! Наш король – малолетний Филипп. – возмутился Аква, прекрасно зная, что у мальчика десятый уровень Воды. А с достижением совершеннолетия он получит дополнительную силу и от отца.

– Но несовершеннолетний не может править, поэтому я передаю свои полномочия Металлиуму, – заявил Террос, самый старый и мудрый колдун.

– К сожалению… – промолвил Арбор, маг Дерева. Он, естественно, хотел видеть на троне «своего короля».

– Не лучшее время, – подтвердил Террос. – Металлиум, вы уверены, что избежите войны на западных пределах?

– Если не избежим, то мы будем к ней готовы и разобьем врага в его пределах! – воскликнул Металлиум. – Сейчас стране нужна крепкая рука! А кто, кроме Франциска, сможет дать это? Королева Анна?

– Но, быть может, Антоний? – предложил Арбор.

– Опять вы перетягиваете одеяло на себя! – возмутился Аква, маг Воды. – Не получилось короновать молодого Карла, так ратуете за Антония.

– Возможно, это было бы правильным решением, – промолвил Террос. – Однако, умирающий король выбрал Франциска. Логично. Все по салическому закону и по старшинству. Но мне непонятно, почему Карл всегда хотел передать трон сыну и вдруг переменил решение. Отравили короля? Подожгли дворец? Нет, я не думаю, что принц стоит за этими преступлениями.

– Но колесо жизни не повернуть назад, решение принято. Наступает время Металла! – повышая голос, произнес железный маг.

– Я уверен, что кто-то решил отравить именно молодого Карла! Ведь отравитель не знал, что отец с сыном поменяются кубками! Кому была выгодна смерть наследника? Получается, что Франциску, и тем, кто за ним стоит! – вспылил Игнис, тряхнув огненной шевелюрой.

– Я не знаю ничего об этом! – отпарировал Металлиум. – Но ответьте и вы, магистр Огня, не вы ли стоите за пожаром? Королевскому дворцу причинен огромный ущерб! Сгорело целое крыло, погибло несколько слуг. И только по стечению обстоятельств никто из царственных особ не пострадал…

– Кроме старого короля, который сразу же и задохнулся, – покачав головой, вставил свое слово Террос. – Хотя он бы и так умер. От яда гарпии нет спасения.

– А я не представляю, откуда взяли этот яд? – поинтересовался Аква. – Последнюю гарпию убили в Империи более сотни лет назад!

– Об этом чуть позже… – Террос остановил мага Воды и даже попридержал его за руку. – Итак, у нас налицо насильственное влияние на политику государства. Причем самыми грязными методами, недостойными магов. Ответьте вы, Металлиум, перед Советом, имеете ли вы отношение к отравлению короля?

– Вы уже не магистр главенствующей стихии! – зарычал железный маг. – Это я должен со всех вас спрашивать!

– Но по кодексу мы должны придерживаться совместной стратегии и быть честны между собой! – отметил Арбор.

– Надо чтить кодекс! Мы требуем ответа! – подтвердил Аква.

Остальные маги согласно качнули головами, и Металлиуму пришлось подчиниться.

– Хорошо! – произнес он, снизив голос, но не прекращая сверлить всех злыми глазами. – Ни я, ни маги моей стихии не причастны к злодейству. По крайней мере, мне это неизвестно. Я не думаю, что Франциск пошел на это. Помните, старый король правил долгие годы. И никогда младший брат не давал повода уличить его в измене и стремлении к власти.

– Долгие годы, да, – подтвердил Террос. – Но вы не забывайте, что раньше Карл Тринадцатый был молод и полон сил. Хотя, если бы Франциск очень хотел получить трон, то он бы убил своего брата еще двадцать лет назад. Мы постараемся поверить вам, Металлиум. А что касается пожара… Ох, «Когда поднимет черный дым…»

– «… смерть одного, кто вертит мир…» – закончил Аква, и все многозначительно задумались.

Некоторое время маги молчали, пока Игнис не признался:

– Это я виноват. Мои слуги устроили маленькое представление, чтобы бросить тень на Робера. Вы же сами просили его нейтрализовать! Вы читали нам пророчество! Если бы удалось доказать его присутствие во дворце во время пожара…

– А это не удалось. Сразу после происшествия в саду Робер вышел в город и почти всю ночь провел в кабачке на Матросской улице. Кстати, я получил слепок магических воздействий со сторожевых башен. За эти сутки высветилось только одно применение боевой магии! Это как раз то, что видели все! – покачал головой Террос.

– У оранжереи? – уточнил Арбор. – Когда молодой принц призвал Древесные Плети? Согласен, там было много свидетелей. Получается, что Людвиг врал, когда говорил, что на него обрушили дерево посредством магии.

– А как тогда он получил удар по голове? – защищал мага своей стихии Аква.

– Это неизвестно. Но, в любом случае, стоит и об этом подумать. Людвиг – не такая простая фигура, как кажется с первого взгляда! – отметил Металлиум. А после продолжил, вспомнив, что именно он сегодня ведет Совет. – И, все-же, Игнис, больше не делайте такие провокации, как поджог. Погибли люди, ну и сами понимаете, королевский дворец – это национальный символ.

– Извините, перестарался, – развел руками Игнис. – Кстати, большинство погибло из-за паники, людской толчеи. От дыма и огня умерло меньше, чем затоптанных в чудовищной давке.

– И лишь один Людвиг нашел в себе силы и волю, чтобы спасти вдовствующую королеву и хоть как-то организовать эвакуацию людей! – воодушевленно, подняв палец вверх, произнес Аква. Понятно, он не упустил случая похвалить мага «своей стихии».

– Есть еще одно обстоятельство… – тихо сказал Террос. – Когда начался пожар, у короля с шеи пропал магический амулет. И я не знаю, кто его взял, кому передана сила бывшего короля.

– Но вы же лично там присутствовали? – воскликнул Металлиум. – Может быть, вы сами…

– Нет, это не я! Вы мне не верите? Смотрите! – с этими словами адепт Земли вытащил на свет свой амулет и показал всем. Его магический уровень несильно изменился, хотя и был очень, непомерно высок.

– Ваш ранг внушает уважение. Но, вспомним, как маги обретают свою силу? – напомнил Аква. – При магическом поединке проигравший может полностью лишиться своей силы, если победитель соединит два амулета. Маг, лежащий при смерти, в своем праве передать силу другому. Но, если амулет у старого короля просто выкрали. Выкрали, но не забрали силу. А потом король умер.

– Вы прекрасно знаете, что подобное невозможно! – заявил Арбор. – Когда сердце мага перестает биться, амулет превращается в красивую безделушку. Амулет лишь ключ к сознанию мага. Хотя амулет сильного владыки может сохранить второй или третий уровень мастерства. Но не выше.

– Но пока король был жив и бессилен, с его амулета можно было взять много магической энергии. Я знал случаи, когда сильного мага травили сонным зельем и, не снимая звезду, практически полностью лишали дара, – подняв палец вверх, поведал Террос.

– И все-таки почему во дворце находился Людвиг? Молодой двор не приглашали на чтение завещания… – задумался Аква.

– Н-да. Непростая фигура… – прошептал Террос и одновременно показал всем открытую ладонь, призывая к вниманию. – Я хочу вам сообщить, что на южных пределах Империи замечены разрывы реальности. Инфернальные сущности начинают прорываться в наш мир. Именно поэтому в Столице появился яд гарпии. Это серьезно. Очень серьезно.

– Мы сдержим их! – воскликнул Металлиум.

– Все мы очень надеемся на это, мой брат! – Террос отечески похлопал железного мага по плечу. – Правьте мудро и не забывайте про врагов. Про внешних и внутренних. А по поводу пророчества… Возможно, мы ошибаемся, думая, что Робер принесет стране много несчастья!

– Время покажет! – прошептал Игнис.

– Истинно так! – пророкотали в ответ два или три голоса.

Франциск. Блеск стали

Король, король!

Да здравствует король!

За каждой стойкой и стеной

За каждым лесом и рекой

Король, король!

Да здравствует король!

Зовет король на пир и бой

Любой живет его судьбой!

Король, король!

Да здравствует король!

Ты наш избранник дорогой,

Достойно правь большой страной

Король, король!

Да здравствует король!

Прошло более месяца со дня смерти Карла Тринадцатого. Покойному уже отданы последние почести, и гроб с телом занял свое место в царской усыпальнице. Все реже раздавался по ночам плач вдовствующей королевы Анны, а темнота наступала раньше, погружая мир в царство ночи и холода. Уже чувствовалось дыхание грядущей зимы, ветер нещадно обрывал с деревьев последние листья, покрывая остывающую землю. Уже скоро могучие ели оденутся в белые саваны, замораживая жизнь на долгие зимние месяцы.

Франциск с нетерпением ждал своей коронации. Хотя, он официально лишь регент, Франциску удалось уговорить Совет Пяти на этот шаг. В этой стране все возможно. Это – Империя, где правит король, а не император. И будет король, который на бумаге является регентом. Однако, никто не сомневался, что правление Франциска будет недолгим, да и сыновей у него нет, поэтому Филипп получит свою корону.

Приготовления шли полным ходом. Обгоревшее крыло дворца спешно отремонтировали, а пожар дал прекрасный повод заменить коричневые фасадные плиты Земли на, соответствующие новой эпохе, серебристые. Столичный народ предвкушал очередной помпезный праздник в честь нового правителя.

Отдельное внимание Франциск теперь уделял своей внешности. Стал одеваться в узкие обтягивающие кюлоты, да и камзол ему ушили так, что порою движения становились скованными, зато всем придворным казалось, что перед ними не седой и худой старик, а настоящий боевой генерал. Каждый день Франциск вызывал придворных парикмахеров, те приводили его увядающие волосы в надлежащий вид. Теперь редкая седина хищно блестела сталью, а длинные усы, залитые стойким лаком, браво топорщились в разные стороны. Вид получился строгий и устрашающий. Но это объяснимо. Ведь новый король был королем Железа и войны.

Однако, иногда на властелина находила грусть. Бесчисленные часы Франциск проводил в безмолвном и бездеятельном созерцании. Он отрешенно смотрел в широкие окна королевской спальни, взирая на свой город и свой народ. Считалось дурным знаком увидеть с улицы в окне эту пугающую фигуру, ибо люди не знали, чего ожидать от нового господина. А господин также не понимал, как ему управлять государством, ведь он стал королем внезапно, совсем не ожидая для себя подобной судьбы. В один из таких дней уединенный покой Франциска нарушили.

– Ваше Величество! К вам просится Стради…

– Бывший шут Карла? Ну, что ж, пусть войдет.

Широкая дверь открылась и в комнату ступил тщедушный коротышка. Гном смешно засеменил короткими ногами, тряся рыжей бородой. Комизм увеличивался, ибо за спиной он волочил грубый мешок, сквозь ткань явственно проступала тяжелая рукоять какого-то предмета.

Франциск недолюбливал шута. Гном внешностью не совсем соответствовал своей расе. Вместо мясистого носа, Стради имел длинный и комический, потому и выбран в шуты. Волосы на голове цвета соломы, да и уложены в виде копны. Борода, хоть и росла, но очень редко, как у козла.

– Ваше Величество, у меня к вам дело, – произнес Стради.

– Слушаю тебя, шут.

– Я очень сильно любил старого короля, Карла. Надеюсь, что пригожусь и вам, Ваше Величество.

– Возможно, возможно. Но давай по существу. Ты же не новогодние подарки притаранил в этом мешке? Или никак не можешь выйти из шутовского образа?

– Шут – это моя должность, но… – воскликнул гном. – Вы позволите?

С этими словами Стради, увидев, что король слегка кивнул, подошел к блестящему полированному столу и выложил на него грязный мясницкий топор с явными следами ржавчины на лезвии.

– Что ты себе позволяешь, фигляр! – возмутился Франциск. – Если ты не заметил, скотина: у меня чистый стол, к тому же я собирался немного перекусить!

Стради побледнел, ибо сам, в силу своего роста и небольшого кругозора, не углядел в дальнем углу стола тарелку с ветчиной, вазу с фруктами и бутыль вина.

– Минуту внимания, Ваше Величество…

– Ты мне заплатишь за испорченный аппетит, шут! Объясняйся! – Франциск усмехнулся про себя, герцогу понравилось, что его величают королем, хотя корона еще не легла на голову.

– Этот топор был найден в королевском саду, именно там, где по словам Людвига, на него напал принц Карл.

– И что ты хочешь этим сказать?

– Капитан стражи, лекарь Герман и ваш покорный слуга провели небольшое расследование. И у меня сложилось впечатление, что в саду все случилось совсем иначе.

– Не понял…

– Дубовая ветка не была сломана посредством магии, а ловко подрублена этим самым топором. На лезвии остались частицы древесины, кроме того, тот кто рубил, нечаянно выпустил малый магический ручеек из своих рук, что привело к появлению ржавчины.

– То есть, ты хочешь сказать, что это сделал маг Воды? – наконец-то понял Франциск и нахмурился.

– Или Земли. Сталь, побывавшая в земле, также ржавеет.

– Постой, а если это влияние Огня?

– Очень возможно, но, главное, – тут полностью исключена волшба Дерева.

– То есть, молодой Карл не виноват в этом преступлении? Ты это хочешь сказать?

– Да, милорд. (услышав «милорд», Франциск нахмурился) Его оклеветали. Более того, я думаю, что Людвиг сам все это подстроил. Смотрите, какие у нас есть факты. Во время пира все молодые покинули зал. Все! Карл, Робер, Людвиг и Эдуард. Дерево, Огонь и два водных мага. Земляных волшебников среди них нет. А наши повара утверждают, что в тот вечер на кухне что-то произошло, и все заволок молочный туман. Это сильно похоже на волшбу водяного мага! Эдуард сам обнаружил Людвига, и…

– Он глуп, как пробка!

– Именно, Ваше Величество! Я не думаю, что в его пустой голове могла родится идея такой провокации.

– Если только его кто-то не науськал!

Франциск медленно стал прохаживаться по комнате, обдумывая. Два или три раза он приближался к столу, несколько раз щелкнул пальцем по пустому бокалу и краю тарелки с ветчиной. Наконец, будущий король сжал горлышко бутылки и строго посмотрел на шута:

– Кто-нибудь еще знает про этот топор?

– Только начальник стражи, он его и обнаружил.

– А Герман?

– Нет, придворный лекарь лишь рассказал, что к нему приходил Людвиг. Но тогда граф утверждал, что не помнит, как получил по голове. И не наговаривал на… бывшего наследника.

Франциск усмехнулся. Он прекрасно понимал, что если сейчас допрашивать с пристрастием весь молодой двор, то возможно придется выпустить из тюрьмы Карла, что позволит вдовствующей королеве снова поднять вопрос о «законном престолонаследии». Лучше пусть все останется, как есть. А другие племяннички? Что-ж, будет еще полезнее, если они вновь перессорятся. Это даже на руку. Свадьба Шарлотты – вот что сейчас важнее! Если она выйдет замуж и понесет, то тогда внук сможет наследовать корону! Конечно, надо будет менять законы, но для этого и есть король! Это будет начало новой династии! А сейчас надо держать все в своих руках. И держать крепко!

– Стради, любезнейший, хорошо, что ты пришел с этим ко мне, а не к вдовствующей королеве. Я ценю твою преданность.

– Я к вашим услугам, милорд! – а вот теперь Франциск поморщился, ибо шут вновь напомнил, что коронация еще не состоялась.

– О твоих догадках и этом предмете никто не должен знать, ты понял меня?

– Да, Ваше Величество! – Стради церемонно поклонился. Он словно играл не только с ржавым топором, но и с острым стальным мечом, то возвышая, то принижая Франциска.

– Скажи мне, шут, а начальник стражи – верный человек? Он не проболтается?

– Мы с ним не очень близки, хотя покойный король ему доверял…

– Рисковать нельзя. Слишком много на кону. Ты понимаешь, что все мои начинания сейчас под угрозой?

– Да, милорд.

– А какой стихии капитан стражи? Как, кстати, его зовут? – к своему стыду, Франциск еще не успел запомнить имена придворных.

– Арман, Ваше Величество. Огонь, пятый уровень.

– Отлично, любезнейший! Отлично! Мы еще до сих пор не выяснили причин пожара во дворце. Собирайте суд и предъявляйте обвинение этому… Арману! А, как известно, покушение на короля или особ королевской семьи грозит… Чем, Стради?

– Смертной казнью… – дрожа и бледнея, прошептал шут. Он начинал понимать, что игра со Сталью может закончиться плахой.

– Именно! Если ты, Стради, не хочешь пойти в соучастники, то держи язык за зубами. Все понял?

– Да, Ми… Ваше Величество, – путая слова и чуть заикаясь, произнес Стради.

Через неделю Столица украсилась серыми, подобающими правящей стихии, флагами, серебристые игольчатые шпили королевского дворца ярко заблестели на солнце. Страна готовилась к коронации нового короля.

Франциск, одетый в серебристый военный жакет, торжественно вышел из дверей королевского дворца и ступил на мягкую ковровую дорожку. Она проходила через всю Царскую площадь к Собору Пяти Святых. Будущему королю предстояло пройти этот путь в полном одиночестве и молчании. По краям широкого ковра стояли стражники с церемониальными алебардами и треугольными щитами. Каждый десяток воинов прикрывал боевой маг. Серебристая сталь помпезно блестела в лучах солнца, а народ, оттесненный военными, даже приумолк, ожидая начала церемонии.

И вот, седой усатый старик медленно шагнул тяжелыми ботфортами на ковер и степенно двинулся к Собору. Франциск важно шел мимо военных рядов и, казалось, слегка улыбался каждому солдату. Усы, вытянутые в струну, немного подрагивали. Глаза по-отечески щурились.

Вот он уже приблизился к центру площади, к Арке Карла Восьмого, воздвигнутой в честь военной победы. Эти ворота казались вратами счастья, за которыми начинается новая эпоха. Франциск ступил под своды сооружения, а когда он вновь вышел на свет – света уже не было! Небо заволокли черные тучи и над городом полыхнули корявые молнии. Загрохотало. Зарядил дождь. Король ничуть не смутился и продолжил свой путь. Ему оставалось пройти еще немного, как ветер нещадно усилился, и в небе стало долбить все яростнее и громче. Одна из молний попала в новую игольчатую башню, другая ударила чуть впереди идущего Франциска, выжигая дыру в ковре. В толпе послышались испуганные крики, возросло давление передних рядов, но стражники стояли твердо, сдерживая натиск взбудораженных простолюдинов.

И тут кто-то на площади истошно заорал:

– Кровь! Течет кровь!

– Проклятье!

И в самом деле, с обозленных небес полил сильный дождь, но, когда первые капли упали на лица людей, те оказались окрашены неестественным красным цветом. Горожане стряхивали алую воду с одежд и суеверно кричали. Какой-то святоша выхватил из-под рясы магическую звезду и начал читать молитвы. А рядом еле держащийся на ногах забулдыга уже слизывал влагу с рукавов, утверждая, что это вино, дар богов, льющийся с неба.

Между тем молнии все чаще попадали в ковровую дорожку, и Франциск каждый шаг делал с большой осторожностью. Он не хотел падать в грязь лицом, не хотел бежать стремглав к Собору. И не идти туда будущий король не мог. Это бы означало трусость и отказ от короны. Молнии били сзади и спереди Франциска, уши заложило, глаза заволокло гарью, почувствовался запах паленого. Но герцог все равно продолжал свой путь. Удивительно, что ни одна небесная стрела не попала в толпу людей, стоящих на площади и это, вероятно, спасло. Иначе бы возникли паника и давка, обезумевшие горожане просто бы смели шеренги солдат и раздавили своего новоиспеченного короля.

Когда уже оставалось пройти несколько шагов, Франциск не выдержал. Страх сделал свое дело. Будущий король мысленно прочел мантры, совершил два-три пасса левой рукой, и в ней материализовался серебристый щит. Франциск поднял щит над головой и сразу поймал на него две или три молнии. Сталь заискрилась, но выдержала. Тогда Франциск выбросил вперед правую длань, и из нее вырос сверкающий стальной меч. Герцог величаво стоял на площади и медленно обводил своих подданных суровым карающим взглядом. Щит исправно ловил на себя молнии, а меч грозил скорой расправой каждому, кто вздумает посягнуть на жизнь властелина. Франциск продолжил идти вперед. Наконец-то он достиг Собора, лениво ткнул мечом в двери, и те раскрылись. Как только Франциск попал вовнутрь, последняя огненная молния ударила о каменные ступени, и дождь прекратился. Это посчитали хорошим знамением.

– Да здравствует король! – раздался неуверенный голос.

– Да здравствует король! – подхватили другие.

В этот момент лучи вышедшего из-за туч солнца вновь осветили купол Собора. А вверх уже полетели шапки, и людской крик пытался заглушить торжественный звон колоколов.

В Соборе Пяти Святых будущего короля уже ожидала венценосная семья. На этот раз, кроме великих герцогов и молодого двора присутствовали почти все именитые родственники Франциска.

Первой своего мужа встретила герцогиня Лизетта. Она была облачена в оранжевое яркое платье, так как являлась огненной чародейкой. Эта особа с рыжими волосами и заостренным игривым носом ласково улыбнулась, и Франциск осторожно взял ее под руку. Далее, у мраморной колонны, вовсю щебетали дочери будущего короля – Шарлотта и Изабелла. Если Шарлотта походила внешностью на мать, только волосы ее были светлыми, то Изабелла взяла больше от отца. Она имела узкие скулы и нос, да и вся фигура скорее походила на мальчишечью, чем на женскую. Конечно, роскошное голубое платье Воды скрывало физические недостатки, но все равно в движениях молодой принцессы сквозила некоторая угловатость.

Поодаль махала веером великолепная королева Анна. Уже вдовствующая. Ее темно-зеленое платье стихии Дерева украшали тонкие черные ниточки, указывающие на траур. На голове – такого же цвета платок, скрывающий распущенные волосы. Конечно, она могла облачиться во все черное, ибо эта коронация считалась ее поражением, потерей не только любимого мужа, но и сына. Но королева еще не казалась полностью удрученной, в ее заплаканных глазах таилась надежда.

По правую руку важно пыжились влиятельные братья короля, великие герцоги – Антоний и Генрих. Оба сегодня пришли в сопровождении своих супруг, одетых в богатые атласные платья. А остальные представители молодого двора – Робер, Людвиг и Эдуард о чем-то перешептывались в темном углу. Издали казалось, что разговор у них напряженный. Оттуда не слышалось шуток и смеха, наоборот, лица молодых выглядели серьезными. Франциск коварно усмехнулся в усы, ибо считал, что его подданные должны соперничать между собой. Ведь тогда править ими будет легче.

Весь двор чем-то напоминал шахматную доску с расставленными на ней фигурами. Две королевы, король, несколько офицеров и пешек, стремящихся выйти в ферзи. Казалось, все замерли, ожидая своего хода. Отсутствовала лишь принцесса Клеменция, супруга опального принца. Эта особа всегда чуралась развлечений и праздников, предпочитая царственным торжествам свою собственную семью. Принца Карла и маленького сына. А сейчас она тем паче не желала присутствовать при торжестве короля, который отобрал у ее мужа законное право царствовать.

Между тем к Франциску подошел Террос, маг Земли. Он сурово нахмурил брови и прошептал в бороду:

– Ваше Величество, я видел, что случилось на площади. Произошел очередной прорыв из инфернальной реальности. Это уже в Столице! Быть может, нам перенести церемонию на другой день?

Маг Земли не стал напоминать о пророчестве, хотя с небес действительно лил кровавый дождь, предвещая появление короля-вампира.

– Нет, Террос, мы ничего не будем переносить! Если вы не заметили, я справился! И, кстати, вы опять забываетесь, ваше время, время Земли кончилось! – жестко ответил будущий король.

– Да, уважаемый Террос. Теперь мы правим бал! – встрял подошедший Металлиум. – Ваше Величество, вы готовы?

– Готов.

– Тогда приступим.

В Соборе вспыхнул лучистый свет, и старинные фрески на стенах заиграли новыми красками. Лики святых со выцветших икон смотрели строго и всепрощающе. Перед алтарем зажгли свечи, поставили купель с водой, рядом, на широком столе, насыпано немного земли, в которую воткнута маленькая виселица, деревянный столбик с перекладиной. На ней висела петля из железной цепи. Все стихии представлены, и Великие магистры начали совершать торжественный обряд коронации.

Службу вел Металлиум, как представитель правящей стихии. Он освятил все знаком святой Виселицы, несколько раз прочитал молитвы, взмахнул серебряным ритуальным мечом, после чего вонзил его в землю. Затем Франциск подошел к алтарю, взял в руки горсть землицы и дунул в нее, развеивая от себя. Маг Воды полил жидкости на ритуальный меч, а Игнис зажег на острие маленький негаснущий огонек. Все эти действия перемежались песнопениями и молитвами. Весь двор несколько раз поклонился, отдавая дань Великому Учителю и будущему королю. Эпилогом действия Арбор вытащил из земли виселицу и вытянул ее перед собой. Франциск поднял ритуальный меч и одним ударом раскроил древесину, снося верхнюю перекладину. Железная цепь брякнула о каменный пол. Это могло показаться святотатством, но такую церемонию выбрал сам Металлиум. Королеве Анне все это показалось еще большим унижением стихии Дерева, и ее сына, в частности, поэтому женщина отвернулась. Франциск же возликовал, ибо не надеялся разрубить столбик одним ударом.