Никитич. Дело о потерянном муже бесплатное чтение

Пролог

– Да сбежал он, сбежал! – выпалил Никитич в сердцах. – Ну ты посмотри на их дом! Вечно бардак, гвалт, пожрать никогда нету! Четверо детей! – майор возмущенно вскинул вверх указательный палец. – Да тут любой бы сбежал!

– А у тебя? – с вызовом посмотрела на него Марийка. – У самого трое! Что, тоже сбежишь?

И тут Никитич понял, какую роковую ошибку совершил, но было уже поздно. Губы жены сжались в тонкую, острую линию, а глаза наполнились слезами.

В деревне все всё знают. А чего не знают – так придумают. Так и тут: пропал мужик. Куда делся – неизвестно, но вся деревня уверена – от жены и быта сбежал. Но для Никитича теперь дело чести – его найти и доказать всем обратное.

Глава 1

– Ты опять не спала?

Марийка аж вздрогнула от голоса любимого мужа.

Вот в старом доме у порожка половица скрипела! Вот там бы он фиг к ней подошел незаметно! А тут… Неуютная пугающая тишина.

Дамочка, награжденная в деревне званием ведьмы, вздохнула и оглянулась.

Было красиво.

Очень.

Светлые комнаты, большие окна, современный ремонт, но при этом и все деревенские детали были старательно сохранены: натуральные тона стен, занавески в цветочек, деревянные карнизы на окнах, букетики сухоцветов повсюду… В спальне Марийка поставила лаванду и мяту, в гостиной – лимонник…

Красиво. Очень. Почти идеально. Слишком идеально.

Очень уж хозяйке хотелось вернуться туда, где она могла с закрытыми глазами найти любую мелочь, где знала каждую щель, каждую трещинку. Где камушек под ножку буфета был подложен еще бабушкой, и игольницей служил странной формы магнит, когда-то найденный ею среди щебенки.

Нет, Марийка тут тоже сделала хорошую игольницу. В отдельном сундучке. Да что уж говорить – в отдельной комнате! Была у нее теперь своя комнатка для ее дамских дел. Сам Андрей, кстати, настоял.

Там у нее были и ее травы, и пара колод карт, которыми Марийке все же пришлось обзавестись. Особенно после того, как Ленка Чибис Люське Колькиной случайно ляпнула, что ей мужа именно Марийка нагадала.

Чтобы полноценно соответствовать образу деревенской ведьмы, Марийка даже раздобыла невероятно красивую склянку, налила туда крепкого чаю и периодически, когда попадались особенно упертые клиентки, с обреченно-задумчивым видом заглядывала в эту посудину…

Андрей смеялся, но не мешал.

В общем, в новом доме было все устроено именно так, как мечтала Марийка.

Но все равно что-то было не то.

То ли виной тому была новизна, то ли то, что Марийка уже почти месяц не спала больше полутора часов подряд.

Роды были легкие… Мальчишки, решившие появиться на свет сразу втроем, были мелкие. Нет, для тройни богатыри, но для матери все прошло быстро и безболезненно. «Отчихалась!» – прокомментировал врач, присутствовавший на родах.

Вообще, там на нее толпами врачи ходили смотреть. Кто хотел тройню понаблюдать, а кто дамочку, прилетевшую в роддом на частном вертолете…

Но пролежала Мария недолго. На пятый день ее выписали домой. Забирали также на вертолете, кстати! Чем произвели еще больший фурор.

«Не, у нас бывает, рожениц привозят санавиацией! Ты не первая, – чесал затылок завотделением, – но чтобы увозили авиацией!»

В общем, тройня Соколовских с самого рождения оправдывала свою птичью фамилию!

Но на этом сказка и закончилась.

Начались серые будни…

Или один. Будень.

Марийка дням счет потеряла, а когда их Миша, Леша, Саша день с ночью попутали, то и ночам.

Вот и сейчас Мария качала на руках одного из троих, того, кто никак не мог уснуть, переминалась с ноги на ногу и меланхолично смотрела в окно. Взгляд ее был прикован к одинокому силуэту, опасливо бредущему вдоль левады.

Марийка щурила уставшие глаза. А, может, ей показалось? Может, просто почудилось? Может, пронесет?

Нет.

Не почудилось.

Человек замирал, пригибался, пытался быть невидимым. Наверное, и был таким. Для всех, кроме Марийки.

Она посмотрела на розовеющее небо, пытаясь сообразить, а это рассвет или закат?

– Марий, давай я в агентстве помощниц закажу! – настойчиво предложил жене стоящий в проходе Андрей.

Раз в пятый. Или в пятидесятый. Обсуждали они это часто. И на все ответ был один: «Я не хочу в своем доме посторонних!»

Мария обернулась, посмотрела на мужа.

Тот был одет в хорошо скроенный костюм. Чуть свободноватый пиджак скрывал кобуру, а трехдневная щетина добавляла образу элегантности.

– Ты на работу? – устало спросила она. – Поезжай! Я справлюсь! Ко мне сейчас придут.

– Марий, – покачал головой Никитич.

– Андрей! Я взрослая женщина! Я справлюсь со своими детьми! – Марийка подтолкнула мужа к коридору. – К тому же вон, – она кивнула на окно, – Ильинична плетется. Это ко мне.

Соколовский тяжело вздохнул, притянул к себе жену, крепко поцеловал:

– Я до трех, потом приеду! – пообещал он ей и вышел.

Если бы он задержался еще хоть на минутку, то увидел бы, что Ильинична, тяжело опираясь на свою клюку, с чистой совестью прошкандыбала мимо.

Марийка проводила взглядом машину мужа, старуху, напряженно подождала еще пару минут, облегченно выдохнула, собралась уже пойти в спальню, прилечь хоть на полчаса, но тут кто-то очень несмело постучал в кухонное окно.

Мария замерла, закрыла глаза, прошептала одними губами что-то не совсем цензурное, но развернулась и распахнула входную дверь.

– Заходи! – кивнула она трусливо озирающейся фигуре. – Я знала, что ты придешь.

Глава 2

– Ты понимаешь, уже ни на кого другого и надежды нет!

Умудрилась вскрикнуть шёпотом худощавая светловолосая женщина, которая выглядела настолько уставшей, что ей можно было дать как двадцать, так и шестьдесят…

– Никто не верит! – беззвучно всхлипнула она.

Опыт не пропьёшь! Когда у тебя четверо детей, учишься и орать шёпотом, и плакать так, чтобы никто не видел и не слышал.

– А сама-то ты веришь? – очень серьёзно спросила соседку Марийка.

Она стояла у окна, перекатываясь с пятки на носок. На руках уже другой малыш. Не тот, что был, когда Никитич уходил.

Ещё один сверточек-карапузик лежал в вибрирующем гамачке, довольно раскинув ножки, а третий был на руках у Анны, или у Аньки-кошатницы, как звали её в деревне.

Смышлёная, красивая, когда выспится, весёлая и жизнерадостная девчонка двадцати восьми лет сейчас сидела с опухшими от слёз глазами и пыталась найти хоть какую-то поддержку.

В деревне Анну, не сказать чтобы осуждали, но… Как-то очень быстро нашли альтернативную, совершенно, с её точки зрения, неверную версию произошедшего и… Успокоились.

Ну как успокоились: кто посмеивался, кто горько вздыхал у неё за спиной.

Всё дело было в том, что у Аньки пропал муж, Кирилл

Да не просто пропал – уехал на заработки и не вернулся. Уже на неделю задерживался, по Анькиным словам…

Кажется, все родственники уже должны были бы стоять на ушах, а полиция с собаками – прочёсывать леса, но…

Даже та самая полиция заявление никак не принимала.

– Сколько детей? Четверо? – округлял глаза молодой парень в дежурке. – Да подождите ещё денёк! Объявится! – нахально ухмыляясь, советовал ей лейтенантик. – А вы у друзей искали? – вскидывал он брови, потом понижал тон до заговорщического. – А у подруг?

Анька только рыдала и бежала назад домой к своим детям.

Оно, конечно, надо было бы добиться. Может, даже жалобу в прокуратуру накатать. Но…

У Аньки дома было четверо детей! Младшим – семь, а старшему – девять… И заниматься заявлениями ей было попросту некогда!

Вот такая вот беда. Или радость. Как посмотреть.

Первого да второго хотели они с Кирюшкой очень. Специально родили погодочек: сыночек, а следом доченька… Тут-то они и хотели остановиться, вот только… Замученная двумя младенцами Анька попросту не заметила третьей беременности! А наступила она почти сразу после второй. Да ещё и двуплодная.

Когда у неё как-то странно живот забурлил, пошла к терапевту. Дескать, съела что-то не то. Тот посмотрел на неё, как на полоумную, и отправил на учёт становиться. Мальчишкам в её пузике было уже по пять с лишним месяцев.

Вот так и стали Кошкины дети поводом и для гордости, и для насмешек у всей деревни. Только ленивый не чесал свой язык о том, что Анька, как кошка, рОдит, да муж у неё – что кот драный…

Кириллу, хотя на самом деле, конечно, Кирюше, действительно было несладко. Очень добрый, очень домашний и очень ласковый от природы парень, казалось, разрывался между необходимостью растить сыновей и обязанностью зарабатывать деньги. Где в деревне особо устроишься? На этой ферме нанялся, тут подрядился, а всё равно – вечное безденежье. Он пытался это исправить, да не мог…

И вот…

– Понимаешь, он не мог сбежать, – сипела Анька, глядя куда-то в пол, Марийке под ноги. – Он, наоборот, для нас это делал! Витюшенька со школы пришёл и спрашивает: “Пап, а что такое море?” – всхлипнула Анька. – И тут у Кирюшки как тормоза сорвало! Он аж плакал, кричал: “Да что ж я не могу детям море показать!” А это ж я виновата! Я его никуда на заработки не пускала. Всё мне казалось, что я с четырьмя одна не справлюсь. А он… Он мог, он хороший, он всегда хотел!

Марийка отвернулась к окну, поджав губы.

Ну конечно, Анька во всём виновата! Конечно, она должна была справиться! Только вот Марийка с тремя даже в туалет сходить спокойно не могла. А зубы шла чистить, только когда муж дома.

Эх!

– Анют, – хмуро обратилась к соседке Марийка, но та, видимо, считав настроение гадалки, аж на колени перед ней бухнулась.

– Марийка… ну пожалуйста… – Анька свободную руку приложила к горлу. – Ты мне хоть скажи… – голос ее сорвался. – Жив он или нет? – тут она потеряла всю выдержку и зарыдала в голос. – Мне бы только знать! Пусть он сам на море, пусть он у другой, да лишь бы жив!

– Да ты что! – округлила глаза Мария. – Ну-ка встань немедленно! – заорала она на подругу.

И тут же у неё на руках заорал Мишенька.

А у Аньки на руках – испуганный встряской Лёшенька.

А в гамаке, просто заодно с братьями, – Сашенька.

Сама Анька уже просто выла, и Марийка от бессилия всхлипнула.

Но тут в прихожей что-то загремело, застучало, зазвенело так, словно крыша вдруг обвалилась. Потом настежь распахнулась дверь, и на пороге появилась здоровенная тетка-гренадер с большой дорожной сумкой.

– Здрасьте! – пробормотала она, скептически поджав губы.

Окинула взглядом замерших от недоумения женщин и детей, недовольно вздохнула:

– Где тут у вас можно руки помыть?

.

Глава 3

Женщина, ростом, наверное, с Никитича, бросила тяжелую сумку в угол, прошла в ванную.

– Это кто? – округлила глаза Анька.

– Наверное, медсестра участковая, – пожала плечами Марийка.

Между тем дама-гренадер вышла, тщательно вытирая тонким белым полотенцем каждый палец.

Придирчиво осмотрела лежащего в гамачке Сашу.

– Когда ели? – требовательно спросила она Марийку.

– Они на естественном вскармливании по требованию, – гордо вскинула подбородок новоиспеченная мать.

– Я о вас спрашиваю! – поджала губы дама. – Вы когда ели?

– Я? – распахнула глаза Марийка. – А… Я… Утром… Наверное… Вчера…

– Хм, – женщина выразила свое отношение одним движением бровей. – Питание и хорошее самочувствие матери – залог здоровья детей! – она смело шагнула в сторону кухни. – Ограничения по продуктам есть?

– Не-ет, – протянула обалдевшая Марийка.

– Значит, сейчас омлет с овощами и гренками на скорую руку, позже обсудим меню, – кивнула дама. – Вы, – она сверкнула взглядом в сторону Аньки, – как давно на смене?

– Я… А… – растерялась соседка. – Я полчаса как пришла.

– Полчаса. Отлично. Значит, еще пятнадцать минут у меня есть, – довольно кивнула гренадер. – Дом хороший, добротный, без сквозняков. Предлагаю расстелить на полу одеяло и устроить малышам воздушные ванны. Обычно во время этой процедуры они ведут себя спокойно. Я пока займусь едой.

И тут Марийка поняла, что это не медсестра.

– Простите! – взметнулась она. – А вы кто?

– Меня зовут Дарья Сергеевна Дашкова! – гордо вскинула подбородок дама. – Ударение строго на первое “а”! – она еще сильнее выпятила грудь. – Я из тех самых Дашковых!

– И-и? – чуть склонила голову Марийка. – По какому поводу вы соизволили нас посетить? – не смогла не съязвить Марийка после такого представления.

– По поводу вашей хронической усталости и необходимости сохранения психического здоровья, – скривилась Дарья Сергеевна, – вашего и вашего мужа.

– Ах вот оно что! – у Марийки недобро сверкнули глаза. – Психического здоровья моего мужа! – выделяя слова, протянула она. – А я-то подумала!

Взметнулась, сделала круг по комнате и только тут обратила внимание, что Анька уже постелила на пол плед и сняла подгузник с Сашеньки.

– Давай, – протянула подруга руки за Мишенькой.

Малыши и правда весело дрыгали ножками и, моментально успокоившись, занялись важным делом – ощупыванием того, на чем лежат. Анька нашла какую-то мелодичную музыкальную игрушку, завела…

В этот момент Марийка осознала, что дома тихо, спокойно, а она может… сесть!

Спокойно сесть на диван…

И вдруг ей стало обидно!

Почему она сама до этого не додумалась?

Между тем с кухни разносился одуряющий запах омлета с луком и поджаренного хлеба!

– Какие предпочтения по напиткам? – снова вынырнула в гостиную та самая Дашкова – ударение строго на первую “а”.

– По напиткам?! – округлила глаза Марийка.

– По напиткам, – скривилась новоявленная Фрекен Бок. – Рекомендую цикорий.

– Так, знаете что? – уперла руки в бока Марийка. – Я вас не нанимала. Спасибо, конечно, но!..

– Мне нужна будет комната рядом с детской и личное время с семи до девяти, – уверенно перебила ее няня. – Обычно в это время как раз приезжают с работы мужья, и мамы не чувствуют моего отсутствия.

– Так, – снова тряхнула шевелюрой Марийка. – Стоп!

– Ваш омлет! – няня уже выставляла на стол две тарелки.

Вероятно, ей и Аньке.

– Я сменю вас около детей. Поешьте, после обсудим правила дома.

Марийке очень хотелось объяснить этой домоправительнице самое первое и самое главное правило – никаких посторонних женщин в ее хозяйстве, но Анька плюхнулась за стол, подхватила вилку и…

– М-м-м-м, – закатила глаза от удовольствия. – Я и не знала, что омлет можно пожарить так вкусно! Садись, Марий!

.

Анька ушла.

Видно было, что ей не очень-то и хотелось, но…

Дети должны были вот-вот прийти со школы.

– Я разложу, моя хорошая, посмотрю, – обняла подругу Марийка.

Но едва за Анькой захлопнулась дверь, упала на стул, обхватив руками голову.

Няня между тем достала один из купленных детских мобилей и с деловым видом подвешивала его к люстре.

– У вашей подруги несчастье? – к удивлению Марийки, поинтересовалась она. – Девушка выглядит потерянно.

– Да-а, – протянула Марийка, – у нее муж пропал.

– Плохо, – скривилась Фрекен Бок. – Женщинам в расстроенных чувствах нельзя доверять детей, – она уверенно кивнула. – Ваш муж правильно сделал, что позаботился о второй няне!

Марийка распахнула рот от такого цинизма, но!..

– Анька не няня! – ей почему-то захотелось эту непробиваемую солдафонку задеть. – Она ко мне погадать приходила! – сверкнула глазами деревенская ведьма.

– Погадать? – приподняла бровь почти на три миллиметра Дарья Сергеевна Дашкова – ударение строго на первую “а”.

– Погадать! – довольно кивнула Марийка. – Меня тут ведьмой считают! – и тут она вошла в раж. – Пойдемте, покажу!

Она распахнула дверь своей святая святых, своей кладовой, своей тайной комнаты!

Большой рабочий стол под окном, крохотная раковина в углу, маленькая электроплитка на комоде и все стены в полках!

Баночки, коробочки, скляночки, горшочки…

Пучки трав, подвешенные к потолку, противно пахнущие субстанции в толстых колбах, и громадный, накрытый скатертью стол посередине. С той самой склянкой из бабушкиного сарая. Да два тяжелых кресла вокруг него.

Марийка смотрела на эту бесценную, но безумно бесячую женщину с вызовом и чувством легкого превосходства.

– Угу, – обвела глазами полки та, – угу, – повторила, заглядывая в комод. – Ну что ж, у каждого свои увлечения. Я, например, макраме люблю, – она опять вздернула подбородок. – Кстати, могу вам под травы мешочков наплести. Если из черного тонкого шнурка, то будет даже аутентичненько! – на этой фразе у няни азартно блеснули глаза, а Марийка поняла, что бой не будет легким.

И ровно в этот момент женщины услышали звук открывающихся ворот… С работы приехал Никитич…

.

Глава 4

– Привет! – радостно распахивая объятья, вошел в комнату Никитич.

Но по глазам было видно, что пути к отступлению он просчитывал. Или уже просчитал. Как-то он подозрительно странно жался к двери ванной.

– Здравствуй, дорогой, – чеканя каждый слог, поприветствовала мужа Марийка.

– Как ты тут? – чуть расслабившись, выдохнул майор. – Иди, обниму!

Но стоило ему шагнуть к жене, как…

– Стоп! – громогласно скомандовал кто-то, кто, кажется, контролировал весь дом одновременно.

В поле видимости Никитича появилась Дарья Сергеевна.

– В городской пыли содержание бактерий и вирусов до пяти тысяч на каждый кубический метр! – продекламировала она. – Хочу отметить, что речь идет о чужеродных для деревни вирусах! Поэтому, прежде чем обнять кормящую жену, вы умоетесь и вымоете руки. С мылом, – строгий взгляд, – от запястья до предплечья!

Никитич дернулся, почти стал по стойке смирно, губы сами собой сложились, чтобы произнести “слушаюсь!”, но тут он опомнился и ошалело посмотрел на Марийку.

Та одарила его победоносным взглядом и ехидной улыбкой:

– Здравствуй, дорогой! – мед в ее голосе так и сочился, но глаза яростно сверкали. – Нам определенно надо поговорить!

.

– Это чужой человек! Чужие порядки! Я и так к новому дому не привыкну, так еще и… – Марийка металась по кухне, словно разъяренная кошка, размахивая руками и сверкая глазами. – Ты понимаешь, что дом делает женщина? Мы оглянуться не успеем, как не она будет жить у нас, а мы у нее! Нет, Андрей! Нет!

– Ну, Мария, ну Ласточка моя, ну ты же не справляешься! – майор сидел перед заботливо выставленной на стол и абсолютно нетронутой тарелкой супа.

Хорошего, наваристого супа. С зеленью. Идеально сбалансированного по соли.

Наверное, именно это Марийку и бесило!

У этой домоправительницы все было идеально! Все! И она себя рядом с ней чувствовала ненужным придатком. Рудиментом.

Вот и сейчас. Няня стояла с коляской в их дворе и совершенно невозмутимо качала сразу троих. Точнее, два спали в колясках и она чуть подталкивала их ногой. Скованные специальной скобой коляски равномерно ритмично подрагивали.

Третий младенец никак не мог уснуть и лежать отказывался. Его няня взяла на руки и держала вертикально, что-то нашептывая ему на ушко. Один из младших Соколовских умиротворенно молчал, созерцая волшебную и загадочную действительность в виде крохотных, наливающихся яблочек на старой Антоновке.

– Марий, мы же не на войне, чтобы рваться к подвигам, – тихо втолковывал жене Никитич. – Ну зачем надрываться, когда мы вполне можем себе позволить помощь.

– Андрей, – прохныкала Марийка, замершая у окна, – ты не понимаешь!

– Не понимаю, – согласился Соколовский, медленно поднялся, подошел к жене.

Он аккуратно, словно опытный сапер, притянул к себе любимую женщину, прижал к своей груди ее лопатки, коснулся щекой ее виска.

– Она же… – дрожащим голосом начала Мария. – Она… Она совершенно чужая нам! Грубая неприветливая женщина.

В этот момент Дарья Сергеевна Дашкова – ударение строго на первую “а” – повернулась к окну, заметила нанявшую ее семейную чету, склонилась к ушку малыша, что-то прошептала ему, подняла его крохотную ручку и будто бы помахала родителям.

– Не такая уж и неприветливая, – тихо произнес Андрей.

– Она словно ротой солдат командует, – стояла на своем Марийка.

– Ну зато ж тебе можно оставить на нее всю строгость и быть доброй и ласковой, – проворковал на ухо жене майор.

– У нее во всем свои порядки, – капризничала молодая мать.

– А ты ей очень четко продиктуй свои. Она на то и нанята, чтобы твой порядок соблюдать.

– Андрей! – простонала Мария.

У нее кончились аргументы.

– Ну что Андрей, что Андрей? – майор прижал к себе жену покрепче, наслаждаясь уже почти забытой близостью ее округлых бедер и любуясь ее ставшей еще соблазнительней грудью. – Марий, я работу бросить не могу, а больше помочь тебе некому.

– Ну как некому? Девчонки приходят? – прохныкала Мария.

– Кто? Ленка, когда ее Юрец на приемы не вытаскивает? Или Люська, когда Кольки дома нет?

– Аня вот сегодня приходила, – протянула деревенская ведьмочка.

– Фр, Аня! – чуть не выругался Никитич. – Аня приходила, наоборот, тебя нагрузить! Ей бы если не чудо, так хотя бы высказаться кому-то!

– Ну так горе-то, Андрей, – обернулась к мужу Мария. – Ты ничего не слышал? Она говорит, даже полиция не берется.

– Марий, – Никитич раздраженно поморщился, – ну там же все ясно как божий день!

– Да не правда, Андрей! Анька простодушная, но не дура! И не врунья! – в сердцах выкрикнула Марийка. – Если говорит, что он не мог сбежать, значит, он не мог сбежать!

– Или это Анька думает, что он не мог сбежать! – выделяя имя женщины, парировал Андрей.

– Господи, да что ж вы все такие злые, – взмахнула руками Марийка. – Человек пропал, а никто ничего не делает!

– Да не пропал он! – выкрикнул раздраженно майор. – Он попросту от нее сбежал! – выпалил Никитич в сердцах. – Ну ты посмотри на их дом! Вечно бардак, гвалт, пожрать никогда нету! Четверо детей! Тут любой бы сбежал!

И вдруг по воцарившейся тишине Никитич понял, какую роковую ошибку совершил.

– Так ты поэтому эту гренадершу нанял? – тихим, очень страшным голосом спросила его Марийка. – Сам сбежать захотел? Даром, что детей не четверо, а трое! Тоже бардак? Тоже жрать нечего? Семья только этим измеряется?

– Марий, – испуганно потянулся к жене майор, – Марий! Я не это… Я не…

Но оправдаться шанса у него не было! Губы жены сжались в тонкую, острую линию, а глаза наполнились слезами.

– Уходи, раз тебе тут бардак! – выкрикнула Марийка, даже не пытаясь сдержать слезы. – Уходи! А хотя!.. – мазнула рукой по щеке. – Нет! Оставайся! С этой, – мотнула головой в сторону окна. – Лучше я уйду в свой старый дом! А ты… Ты…

– Марий! – в ужасе закричал Никитич. – Марий, я тебя умоляю, остановись! Ну глупость сказал, ну что ты!

– Оставайся, Соколовский! – шипела Марийка, хватая кофту с вешалки. – Тебе тут мигом наведут порядок! А я… Я к себе! Мне тут делать нечего!

– Мария! – майор понял, что жена не шутит. – Да что за хрень ты творишь! Да усмири же свой характер хоть чуть-чуть!

– Знаешь что? – обернулась уже с порога Мария. – Знаешь, куда иди?! – рывком распахнула двери.

– Оп-ля, – растерянно протянул стоявший на их крыльце молодой парень. – Я, кажется, не вовремя зашел!

.

Глава 5

– Я тут этого… – промямлил Колька, не уходя с порога. – Я того…

– Так, Коля, либо заходи, либо не мешай! – нетерпеливо махнула рукой Марийка. – Мне выходить надо!

– Точно надо? – с абсолютно спокойным лицом уточнил плотник, который им полдома построил.

– Марий, – приобнял за плечи ладонями жену Никитич, – ты пойди чайку попей, пока дома тихо, – он подтолкнул ее назад в дом. – Коля по поводу крыши пришел, – сам шагнул на крыльцо и захлопнул за собой дверь.

Еще ручку придержал!

Думал, вдруг вырываться будет.

Марийка.

Она-то может.

– Че стряслось-то? – просипел Колька, округлив глаза.

Никитич тяжело вздохнул, утерев ладонью пот со лба.

– Да ерунда какая-то, – округлил глаза Андрей. – Не пойму! Я ей вроде… – мотнул головой. – А она!.. Еще Анька Кошка со своим Кирюшей, и… – махнул рукой майор. – И не знаю, что и думать!

– Э-э, ты… голова, – осуждающе протянул молодой, красивый парень. – Тут не думать, тут чувствовать надо!

– В смысле? Я уже почти месяц кроме усталости ничего не чувствую! – потер лицо Андрей.

– Ага! Это ты еще не рожал, грудью не кормил и целый день между тремя не разрываешься! – ехидно фыркнул Колька.

– Слышь? – вскинулся Никитич, даже забыв про шепот. – А ты откуда такой умный?

– С кризисного центра, куда твоя жена мою определила! – очень ехидно, но очень доходчиво ответил Колька. – Вот если сам в кризис не хочешь, слушай, что тебе говорят!

Никитич замер, склонил набок голову, очень внимательно посмотрел на соседа…

– Ну давай! Слушаю!

– Ты это… – вдруг смутился Колька. – Я тебе лучше книжку дам! – и он бодрым шагом направился к своему фургончику. – Вот, держи, – он вернулся, благоговейно держа перед собой тоненькую книжку с символами Марса и Венеры. – Кстати, – вскинул палец вверх Колька, – Кирюхе я ее тоже давал!

– Так, может, эту книжку, наоборот, выкинуть надо? – скептически скривился Никитич. – Киря-то неизвестно куда утек!

– В том-то и дело, что неизвестно куда, – сокрушенно потер шею Колька. – Я его к Аразу отправил на объект, – протянул он. – Араз хороший мужик! В меру честный! – всплеснул руками плотник. – Но что-то там по деньгам у них не сошлось! А я пока с другого объекта доехал, Кота уже и след простыл, – Колян по-детски наморщился. – Но от Аньки он не сбегал! Эт точно! – выпалил вдруг Колька. – Я Кирюху знаю!

Никитич внимательно посмотрел на книженцию в своих руках, перевел взгляд на плотника.

– Не мог, говоришь? – протянул задумчиво майор.

– Не мог, – уверенно тряхнул головой Колян. – Ладно, я на чердак! Если что, в трубу крикну!

– Ага, – вроде как уже и не ему кивнул Никитич.

Колька пошел к лестнице, что уходила к потолку с закрытой веранды, а Андрей вернулся в дом.

Пока они с Колькой болтали, няня строгого режима успела занести малышню…

Двоих.

Те, что спали, решили, что пора подкрепиться, а тот, что улыбался родителям в окошко, наконец уснул.

Марийка, конечно, чай заваривать не стала, уселась на диване, подперев малышей подушками, смешно пристроила их у себя подмышками.

Никитич сел напротив и замер, любуясь…

– Чего смотришь? – недобро спросила его жена.

– Восхищаюсь тобой, – совершенно искренне отозвался майор. – Городские бабы и одного кормить не хотят, сразу же смеси покупают, а ты вон двоих, – на лице майора расплылась широкая улыбка, – одновременно!

– Так я бы и рада не одновременно, да ни один, ни второй ждать не хотят! – фыркнула Марийка, но лицо ее чуть порозовело.

Было видно, что слова мужа ей приятны.

– Ты моя героическая жена, – прошептал майор, сел на диван рядом с Марийкой. – Что, карапуз, – улыбнулся он тому пацану, который был с его стороны, – вкусно тебе? – малыш нахмурился, глядя на отца, и сосредоточенно заработал щеками. – Кормись! – майор аккуратно тронул кончик носика. – Я пока вам свое место уступлю!

Тут уж Марийка не выдержала! Все ее попытки изобразить возмущение или обиду пошли прахом. Она весело засмеялась, стараясь не стряхнуть сосунков, обернулась к мужу…

– Чего это ты вернулся такой ласковый? – посмотрела на него строго.

– Да вот думаю, – вздохнул Никитич.

– О чем думаешь? – вскинула бровь Марийка.

Никитич помолчал, пожевал губы.

– Тебе чаю сделать? – повернулся к жене. – С молоком?

– Вот только не говори мне, что ты с таким лицом о чае думаешь! – всплеснула руками Мария, все же стряхнув с себя одного из сыновей.

Пацан скривился, икнул, но к груди больше не потянулся. Наелся, видимо.

– Давай, – подхватил сына майор, поднимая его столбиком. – Да не о чае, – он снова замолчал. – Я про Кирюху думаю…

– И что ты про Кирюху думаешь? – в голосе Марийки звучало возмущение.

Очень уж свеж в памяти был разговор про бардак, крик и четверых детей, от которых любой сбежит.

– Думаю, что ты вот Аньку знаешь, – начал рассуждать майор, – и говоришь, что не мог Киря сбежать, – он кивнул своим мыслям, не глядя на Марию. – Колька самого Кирю знает и тоже говорит, что не мог тот сбежать, – майор поджал губы. – Ерунда получается, – тут он наконец посмотрел в глаза Марие. – Человек пропал, выходит.

– Ну наконец-то! – выдохнула Марийка, как учитель, который растолковал нерадивому ученику сложный урок.

– Да, – поджал губы Андрей. – Ну… Сегодня уже поздно, а завтра зайду к Аньке потолковать, – он качнул головой. – Что-то странное…

– Зайди, – согласилась Мария, – дело нужное.

– Да, Марусь, – обернулся к жене майор. – Я подумал, раз ты не хочешь няню, давай я с Михалычем договорюсь, чтобы я вроде как в отпуск длинный ушел… Ну буду там пару раз в неделю выезжать…

– Ой, да бог с тобой! – выдохнула Марийка. – Куда ж тебя, сыщика моего, в четырех стенах закрывать! – улыбнулась она. – Ты ж сам с ума сойдешь и меня сведешь! – тут она отвела глаза, поджала губы. – Пусть няня, – вздохнула. – Не так уж и плоха эта домомучительница.

И в этот момент кто-то откашлялся в дверном проеме.

– Время ужинать! – Дарья Сергеевна протягивала Марие третьего, проснувшегося малыша, всем своим видом давая понять, что последнюю фразу она точно слышала.

.

Глава 6

– Завтрак на семью я буду готовить сама, – твердо, но очень аккуратно проговаривала свои требования Марийка.

Она себя чувствовала так, словно ходила по минному полю. На каблуках. Пьяная. Одно неверное движение и смерть! Причем, скорее всего, ее, Марийкина…

– Я буду вам благодарна, если вы возьмете на себя стирку и глажку, но раскладывать белье не надо! – вскинула кверху указательный палец деревенская знахарка. – Я ненавижу, когда роются в моих шкафах.

Дарья Сергеевна молча приподняла бровь. Правую. На два миллиметра.

– В купании мне, конечно, ваша помощь нужна, – кивнула Марийка, словно соглашаясь с чьими-то беззвучными, но бурными возражениями, – только вот спать укладывать я лучше буду их сама, – она поджала губы, показывая свою решительность, – мне нравится, когда они засыпают со мной.

– Это все? – совершенно невозмутимо уточнила Дарья Сергеевна Дашкова – ударение строго на первую “а”.

– Пока да, – нахмурила брови Марийка, – пока мне в голову больше ничего не приходит.

– Если позволите, я добавлю, – домомучительница многозначительно замолчала.

– Да, конечно, – кивнула удивленная Марийка.

– Предлагаю оставить прогулки полностью мне, – отчеканила Фрекен Бок. – Я склонна к лишнему весу, и мне жизненно необходимо проходить минимум десять тысяч шагов в день. Профилактика остеохондроза, опять-таки. А для вас это возможность побыть в тишине и одиночестве. Хотя бы час. Полтора, если повезет, – няня очень многозначительно посмотрела на Марию. – Снабжение, как я понимаю, у вас в основном натуральное?

– Почти все, – кивнула деревенская женщина.

– Это прекрасно! Значит, у нас есть ограниченный список продуктов для доставки…

– Андрей привозит, – перебила ее Мария.

– Не важно, – отмахнулась няня. – Если позволите, я буду составлять меню на неделю и закупать продукты согласно своему списку. Все, кроме завтрака, конечно, – Дарья Сергеевна чуть обиженно посмотрела на Марию. – Если вам не понравится моя стряпня, я сложу с себя эту функцию и вычту эту составляющую из жалования, – няня поджала губы.

– Ваш суп был просто великолепен! – поспешила приободрить ее Марийка.

– Хорошо! Я рада! – как что-то само собой разумеющееся восприняла похвалу няня. – Значит, обед и ужин готовлю я из расчета на троих взрослых.

Няня кивнула, явно обдумывая что-то еще.

– О развивающих занятиях говорить еще рано, поэтому предлагаю пока этот вопрос не трогать. В деревне детям предостаточно тактильных ощущений. Кстати, вы не думали сделать игровую зону для них во дворе? Трава, листья, песок… Великолепная среда! – с совершенно искренним восхищением произнесла няня. – Я буду следить, чтобы они ничего опасного не тянули в рот.

– Д-да, – мотнула головой Марийка, – может быть.

– Хорошо, – уверенно поднялась со стула Дарья Сергеевна. – Реальность, безусловно, внесет свои коррективы, но общие моменты обсудили, – женщина довольно кивнула.

А у Марийки вдруг появилось ощущение, что рядом есть кто-то, кто может решить большую часть ее проблем. Даже тех, о которых она еще не знает. Кто-то, на кого совершенно точно можно положиться и… расслабиться!

– Дарья Сергеевна, – окликнула она няню несмело, – я была немного, – Мария сделала паузу, подбирая что-то тактичное, – не готова к вашему появлению, но, – она смущенно выдохнула, – я рада, что вы здесь!

И… Тут произошло нечто невероятное!

Дарья Сергеевна Дашкова – ударение строго на первую “а” – очень нежно и приветливо улыбнулась, от чего ее лицо вдруг стало по-настоящему красивым и добрым, потянулась, пожала Марийкино предплечье.

– Вы совершенно героическая женщина! – произнесла она без лишней патетики. – А я всего лишь могу сделать так, чтобы усталость не омрачала ваш подвиг!

Марийка распахнула глаза, совершенно не зная, что на это ответить, но…

– Давайте я как раз познакомлюсь с деревней! – по-деловому продефилировала в прихожую няня, не обращая внимания на Марийкину реакцию. – Думаю, что справлюсь и с тремя колясками сама, но первый раз буду благодарна, если покажете местные достопримечательности!

А Никитич между тем тоже осматривал. Только не достопримечательности. Хотя это с какой стороны посмотреть!

– На аборда-а-аж! – раскатисто орал один из близнецов Кошкиных, вися на импровизированном канате…

На том же канате крепились внизу качели, а еще были завязаны узлы, чтобы легче было по нему взбираться на дерево, аккурат к пиратскому домику.

Андрюха шмыгнул носом и подумал, что надо будет своим потом такое сделать…

Никитич подмигнул мальчишкам и прошел в дом.

– Мам, я картоху почистила! – оглушил его с порога звонкий девичий голос.

Это, значит, вторая. Единственная девочка.

– Галя, крикни Федору, чтобы мальчишек загнал руки мыть! – раздался голос Аньки.

Андрей ее не видел, пока мимо сновали только дети, работающие как единый, слаженный организм. Эдакий муравейничек, где каждый важен, каждый значим, каждый связан со всеми другими.

Дочка ставила обед вариться, а старший сын за младшими смотрел, мать, судя по всему, что-то на кухне делала, но где ее дети и кто из них чем занят, прекрасно знала.

А не так уж все и плохо у них, у этих Кошкиных.

Никитич, на себе почувствовавший, что такое трое детей, оценил, как Анька наладила быт в семье. Подумал, что в этом доме живет настоящая семья. Почему-то сейчас Андрей был твердо уверен, что у Кирюхи в этой семье тоже было место. И, скорее всего, самое важное.

– Точно не сбежал, – почти с досадой покачал головой майор и шагнул за порог.

.

Глава 7

– Ты больницы проверяла? – угрюмо насупившись, спросил Аньку Никитич.

– Проверяла, – всхлипнула та, глядя в пол перед собой, как нерадивая школьница. – И больницы, и… – тут ее голос перешел в писк. – Морги…

– Ну в моргах нет, значит, не все потеряно! – попробовал по-своему, по-мужски, приободрить ее Никитич.

И тут же пожалел, что рядом нет Марийки.

Та бы нашла нужные слова, за ручку бы придержала, даже обняла бы…

Он-то, майор, маленькую хрупкую Аньку и тронуть боялся…

– Ну-ну, – несмело накрыл он ее ладонь и тут же руку отдернул. – Рано реветь. Дай-ка мне его приметы особые…

– В смысле? – подняла заплаканный взгляд Анька.

– Ну там родимое пятно какое, шрамы, – откашлялся Никитич.

Он очень боялся, что Анька его сейчас спросит, зачем это, но то ли девица не подумала, то ли быстро переключилась.

– Шрамов нет – ожог есть! – выпалила она. – Вот тут, на руке, – указала на правое предплечье. – Это он малым пеленки гладил и об утюг… – Анька покраснела. – Сильно… А еще у него родинка есть вот тут, – указала на себе место под правой грудью и тут же смутилась, закусив губу.

Никитич нервно сглотнул. Да… С этой родинкой явно было связано что-то такое, что посторонним не рассказывают. Так, как побежали по шнурку на груди ее пальцы, так порозовели щеки…

Любили они друг друга. Любили.

Не сбежал…

– Ты мне серию, номер его паспорта сказать можешь? – сменил тему Андрей.

– В смысле? Могу, но… – тряхнула светлыми волосами она. – Я ж носила в полицию! Не берут в розыск!

– Да я по своим каналам пробью, – отмахнулся майор.

Не мог же он Аньке напрямую сказать, что это у тебя не возьмут! У него, у Никитича, все все возьмут! И потом сами и принесут!

– И фото свеженькое дай! Есть?

– Фото, конечно! – поспешила найти телефон Анька. – Вот! – она открыла кадр, на котором совершенно счастливый белобрысый Кирюха прижимал к себе такого же счастливого белобрысого пацана.

Старшего, видимо.

– Или вот, – Аня пролистнула следующий кадр.

Там Кирилл уже не так широко улыбался, а скорее, с гордостью поглядывал на стоящую у него подмышкой девочку.

– Ну вот еще, – она снова двинула пальцем по экрану, и появились снимки, на которых Кирю-то и видно почти не было.

Зато ж были видны спины, пятки, улыбки и светлые вихры в большом количестве.

– А без детей фото нет? – аккуратно спросил Никитич.

– Не, – расстроенно покачала головой Аня, – без детей нет.

Никитич до боли сжал зубы, с трудом сглотнул нарастающую из груди злость.

Не сбежал!

– Ладно, Анют, – Андрей резко поднялся, сжал хрупкую девичью ладошку. – Я пробью по своим каналам, как будет что, сразу сообщу.

– Андрей, – спохватилась Анька. – Если не будет, ты тоже сообщи!

– В смысле? – нахмурился майор.

– Ну вот, – Кошкина замялась, явно глотая слезы. – Вот в моргах его нет. Это ж хорошо? Да?

– Хорошо! – кивнул, отвечая на все вопросы сразу майор. – Хорошо, Ань!

И снова пожал девушке руку.

Ушел от нее с тяжелым сердцем…

Неделю. Вернуться должен был неделю назад.

От Колькиного Араза он, значит, уехал и написал жене, что отправляется на удаленный объект. Со связью будет плохо, появится такого-то…

И не появился.

Не, ну стройка такое дело! Тут материалы не подвезли, тут раствор подкачал…

Никитич вон сам только что из стройки!

Прикинь сроки и умножь их на два! И это будет дата, когда ремонт тебе надоест!

Но он же мог как-то весточку передать. Не привязанные же они там сидят? Где у нас сейчас такие места, что связи никакой нет? Где-нибудь в горах, или…

Андрюха аж дернулся от пришедшей в его голову мысли…

В подвалах.

В подвалах у нас связи нет. У нелегалов…

А что? Он же хотел много денег… А там вербовщики сулят много и сразу…

Эх!

Черт!

Версия мерзкая, но рабочая…

Но надо еще подумать. Где у него могли телефон отобрать?

Спецобъект? Ну могли, но что-то Никитич не припомнит, чтобы там неквалификацию нанимали.

Короч…

Задание пацанам сформулировал так: пробить все задержания, всех пострадавших, поступивших и… Прости, Анька, но и все трупы.

Она ж обзвонила морги местные. Ума палата. Надо обзванивать все области центральной России. Да и… Наверное, южных республик тоже.

Да-а-а… Дела… Работы вагон и маленькая тележка.

Значит, морги он поручит Пашке, все, что касается МВД, сделает Михась с Серегой, а…

Вот! Кстати! Совсем недавно у него появился контактик из Юркиных. Из тех, кого после Лихоборова не зачистили… С хорошими подвязками в миграционной службе! Вот его-то Никитич и попросит посмотреть облавы за последний месяц. И не облавы. Чего уж греха таить, миграционщики тоже люди. Знают обо всех, но не всех накрывают…

Еще и к этому Аразу съездить надо. Туда лучше лично. Да инкогнито… И это уже сам!

Вот где-то в этом месте майор Соколовский почувствовал, как у него в жилах закипает кровь, учащается дыхание и покалывает кончики пальцев. Глаза его чуть сузились, слух обострился, и Андрей уже не мог ни о чем другом и думать, кроме как о том, где и как он будет искать Кирю Кошкина. Будет искать и найдет! Обязательно найдет! Всему вопреки! На губах майора заиграла чуть злорадная улыбка. Он, Никитич, всех, кого надо, из-под земли достанет! Он жене обещал!

А та самая жена в этот момент преспокойно шла по своему двору…

Несмотря на уговор с няней, она решила в свой “свободный” час покашеварить. Поставила вариться молодую картошечку да порезала помидорки с огурчиком в салатик. Для полного счастья не хватало только укропчика. Вот как раз за ним Марийка и отправилась в собственный огород.

Укроп в деревне специально никто не сеет. Ишь чего! Много чести под этот сорняк грядку отдавать! Да, если честно, его вообще никто не сеет. Пару зонтов до конца лета не снимают, он самосевом и разносится. Где свой, а где соседский. Вот сейчас Марийка шла за сарай. Знала, что там на старой компостной куче около тыкв молоденький вылез. Для салата самое то.

Она аккуратно переступила через трубу, выполнявшую роль ливневки, обошла старую бочку, в которой осенью ветки жгли, потянулась к молодой поросли, как вдруг…

– Нет! – Марийка аж вздрогнула, услышав взволнованный голос домомучительницы. – Нет! Не надо, я прошу!

Мария замерла, аккуратно обогнула сарай. Прислушалась, затаив дыхание…

Дарья Сергеевна разговаривала с кем-то по телефону, чуть отойдя от уснувших колясок…

– Я прошу, пожалуйста, только не сейчас! – с жаром и со слезами в голосе умоляла кого-то гренадерша. – Дайте мне еще хотя бы две недели! Я обещаю! Я все сделаю! Деньги будут! Будут, я клянусь!

Чуть приседая, словно пытаясь встать на колени, упрашивала кого-то невидимого железная няня Соколовских.

Глава 8

– Это что еще за…

Марийка воинственно уперла руки в бока, распахнула глаза.

– Не кричите, детей разбудите! – в одно мгновенье вернула себе монументальный вид няня.

– Может, вы хотите мне что-то рассказать? – повела бровью Мария.

– Нет! – поджала губы Дарья Сергеевна. – Мои личные дела вас не касаются.

– Если они отражаются на работе… – взвилась Марийка.

– Не отражаются! – отрезала няня.

– Вы тут кого-то умоляли подождать! Говорили о деньгах! Вас шантажируют? – напрямую спросила няню Соколовская.

– Никто меня не шантажирует! – выпалила Дарья Сергеевна. – А деньги? Конечно, нужны! Поэтому и работаю!

– Так, знаете!.. – топнула ногой Марийка. – Это безопасность моих детей!

– Вы сомневаетесь в моей надежности? – изумленно и очень обиженно спросила Марийку няня.

– Да! – уверенно кивнула Марийка. – Сомневаюсь!

.

Никитич не спеша брел по деревне. С молодчиками своими он созвонился. По мере загрузки на основной работе будут Кирюху по отделениям и больницам проверять, а ему, Никитичу, было очень интересно физически путь Кошкина повторить…

Ну чтобы вот самому…

Поехать к этому Аразу и сказать, что я от Кири… Прямо даже интересно, что тот скажет.

В этих мыслях майор свернул на боковую улочку – к дому Кольки и Люськи.

Избушка их по-прежнему выделялась.

Конечно, после того, как поставил свой дом Никитич, да переехал к Ленке Чибис, этот домик был уже не самым богатым на деревне, но, пожалуй, до сих пор самым идеальным.

Ровный, как по линеечке, забор, аккуратные, под одним углом подколотые шторки на окнах, красиво стриженая трава, чисто прополотый цветник.

Пасторальная мечта, а не дом! Особенно, если не знать, что из-за этой красивой картинки когда-то и хозяин и хозяйка оказались в кризисном психологическом центре. Но! С проблемами оба справились и сейчас производили впечатление счастливой крепкой семьи. Колька даже пару раз с завистью на тройняшек Соколовских поглядывал. Стеснялся и отворачивался, но Никитич-то, как настоящий следак, все видел!

– Люсь, – постучал майор в дверь веранды, – Коля дома?

– Дома, Андрей Никитич, – выкрикнула надраивавшая полы хозяйка. – В сарайке своей!

Коля сосредоточенно сидел над верстаком и прикладывал желтую стеклянную пластинку к красной.

– Витраж хочу сделать, – ответил он на незаданный вопрос майора. – Ну, пробую, – нахмурился.

– Я это… – дернул носом Никитич. – Дай контакты Араза твоего.

– А, ты по Кирюхину душу? – Колька подхватил телефон. – Держи, переслал, – у Никитича пиликнул мессенджер. – Но я тебе говорю, он там не работал, – грустно посмотрел на Соколовского Колька. – Араз нормальный, – пожал плечами Николай. – Бабла платит не много, зато ж оформляет по договору, все честно, прозрачно… Но, – Коля поджал губы, вздохнул, – Кирюхе, видимо, не подошло…

– Угу, – кивнул майор. – Ну я все равно съезжу!

– Давай, – протянул ему руку Колька. – Если что, звони…

.

Майор подходил к дому совершенно уверенный, что там все спокойно, пасторально, безмятежно… И ничто не помешает его расследованию.

Расслабленно переступил через порог и…

– Я не позволю! – почти взвизгнула Марийка.

– Не смейте меня оскорблять! – также на повышенных тонах отозвалась няня.

– Вам здесь не место! – заорала жена майора.

– Ни минуты не останусь! – в том же тоне ответила Дарья Сергеевна.

– Стоять! – гаркнул Соколовский, уклонившись от какой-то пролетавшей мимо ерунды. – Замерли обе!

В доме воцарилась очень напряженная тишина….

– Теперь по очереди! – конечно, майор посмотрел сначала на жену.

– Ее кто-то шантажирует! – выпалила Марийка, сжав кулаки. – С нее требуют деньги, наши дети в опасности!

– Никто меня не шантажирует! – резко выдохнула Дарья Сергеевна. – Да, деньги нужны, – дернула плечом, – но это мое личное дело! – у нее аж шея побагровела, и майор заволновался за ее сердце.

– Еще раз, – повел подбородком Никитич, – по порядку!

– Я случайно услышала телефонный разговор, – через силу, медленно проговорила Мария. – Наша великолепная Дарья Сергеевна, – гневный взгляд в сторону няни, – умоляла кого-то дать ей еще времени и уверяла, что деньги будут!

Никитич скрипнул зубами и перевел взгляд на няню.

– Да, умоляла! – ее щеки вспыхнули. – Да, обещала! – гордо расправила плечи. – Но это мое личное, совершенно законное, – яростный взгляд в сторону Марийки, – дело!

– Так, – потер лицо майор, – я понял… Две бабы в доме – быть беде, – он устало сел на диван. – Короч, Марий, смотри, – обратился он к жене, – у нее аванс до конца месяца. По условиям договора невозвратный.

– Я все верну! – вспылила няня.

– Вы-то, может, и вернете, а вот агентство нет! – спокойно осадил ее майор.

Снова повернулся к жене:

– Я ее проверял, никакого криминала за ней нет, – отчитался он перед женой, игнорируя присутствие няни, – ни кредитов, ни порочных связей, ни сомнительного родства, – покачал головой, – или ты мне не веришь?

– Я сама слышала! – вспылила Марийка.

– Да, может, она марки коллекционирует! – фыркнул майор. – Просила придержать редкий экземпляр!

– Вот именно, – гордо поддакнула няня, доведя Марию до дрожи в коленях.

– Если хочешь, я для тебя это узнаю, – опять проигнорировал няню майор, стараясь успокоить жену, – но у меня тут такое дело, – он вздохнул, – если я ищу Кирюху, то мне надо дня на три уехать, – поджал губы он, – а скорее всего, дней на пять. Одну я тебя так надолго не оставлю. Новую няню быстро тоже не найду, – он кивнул головой каким-то своим невысказанным мыслям. – Так что выбирай, или она остается тут еще на неделю, а я еду Кирю искать, или…

Майор вопросительно посмотрел на жену…

.

Глава 9

Губы Марийки задрожали, глаза наполнились слезами, кончик носа моментально покраснел.

– Понятно, – сокрушенно вздохнул майор. – Все серьезно…

– Нет, – вздернула подбородок Марийка. – Если ты ее проверял, то…

– Да бог с тобой, жена, – покачал головой Никитич. – Я искал няню, чтобы тебе было легче, а не тяжелее, – он повернулся к замершей в ужасе гренадерше. – Дарья Сергеевна, я сожалею, ваша квалификация выше всяких похвал, но вам не удалось установить эмоциональный контакт с моей женой, так что… – он развел руки.