Мой случайный бесплатное чтение

Глава 1

Глава 1

Сообщение вспыхнуло на экране, словно спичка в кромешной тьме, – дерзкий вызов серости вечера. "Скажи куда приехать, я приеду". Любопытство кольнуло под ложечкой, заставив машинально коснуться его анкеты. Что скрывается за этой наглостью?

Профиль был лаконичен, но говорил о многом. Фотография притягивала взгляд, словно магнит: мужчина. Крепкий, матерый, где-то между тридцатью пятью и сорока. Едва заметная щетина подчеркивала волевой подбородок, а взгляд… в этом взгляде чувствовалась дикая, неукротимая сила. Взгляд хищника, высматривающего добычу.

– Мы знакомы? – напечатала я, внезапно ощутив легкое волнение.

– Пока нет, – последовал незамедлительный ответ, – покажи свой закрытый альбом.

– Я здесь просто так, из любопытства, – отрезала я, стараясь казаться неприступной, – никого не ищу.

Совершенно не хотелось втягиваться в этот бессмысленный пинг-понг. Я не верила в любовь по щелчку мыши, в чувства, рожденные на просторах интернета. Да и, честно говоря, не было сил объяснять, что на сайте знакомств я… не знакомлюсь. Парадокс, понимаю. Глупая прихоть подруги, не более. Никаких иллюзий.

– А тебя кто-то спрашивает?

Незнакомец явно не отличался застенчивостью. На горизонте замаячил еще один охотник.

– С каких это пор мы на "ты"? Не припомню момента фамильярности.

– Ладно, зайдем с другой стороны. У моей любовницы сегодня день рождения, что ей подарить?

Кажется, его немного занесло. С чего я должна знать, чем ублажать его пассию? Какое мне до этого дело?

– Я вам что, консультант по подаркам для любовниц? Вы ничего не перепутали?

– А ты что, консультант по чужим проблемам? Или скучающая барышня, коротающая вечер в сети? В любом случае, совет не помешает. Мозговой штурм, так сказать. А то я уже всю голову сломал. Хочется удивить, чтобы запомнилось.

Этот наглец явно наслаждался моей реакцией. Чувствовала, как закипаю. Кто он такой, чтобы так бесцеремонно вторгаться в мое личное пространство? Но что-то в этом циничном флирте цепляло. Может быть, его уверенность, может быть, откровенная развязность, а может быть, просто банальное любопытство.

– Знаете, – напечатала я, стараясь сохранить видимость спокойствия, – вашей любовнице будет гораздо приятнее, если вы сами проявите фантазию. А если фантазии нет, может, стоит задуматься о том, насколько она вам дорога?

– Философский ответ, – тут же последовал ответ, – но мне нужен конкретный предмет. Что-то, что скажет ей о моих чувствах, но не обяжет меня ни к чему серьезному. Знаешь, что говорят: лучший подарок – тот, который человек не купит себе сам.

Я задумалась. Он, конечно, хам редкостный, но вопрос интересный. И, признаться, слегка заинтриговал. Что подарить любовнице, чтобы подчеркнуть ее особенность, не переходя грань личного? Задача со звездочкой, посыпанная перцем цинизма.

– Труселя ей красные, чтобы ее задницу было видно из далека

– Думаешь прокатит?

– Я не думаю, просто предположила, что бы хотела получить ваша любовница в подарок.

– Оригинально, – ответил он, после небольшой паузы. – Дерзко. В твоем стиле?

Я усмехнулась, представив, как он сейчас читает мое сообщение, пытаясь разгадать, что за ним кроется. Игривость? Насмешка? Или просто желание сбить его с толку? В любом случае, кажется, мне удалось его заинтересовать.

– Не знаю, в каком стиле обычно общаются ваши любовницы, – ответила я, – но, судя по вашим запросам, красные труселя с блестками вполне впишутся в концепцию "не обязывает ни к чему серьезному". А если хотите добавить изюминку, подарите ей увеличительное стекло. Чтобы детальнее рассмотрела ваш щедрый подарок.

Он прислал смеющийся смайлик.

– Ты язва, – написал он. – Но мне нравится твой подход. Слушай, а может, ну ее, эту любовницу? Пойдем лучше кофе выпьем? В честь ее дня рождения.

Я закатила глаза. Как банально. И как предсказуемо. Но, признаюсь, что-то внутри меня дрогнуло. Этот наглый тип, с его циничными вопросами и не менее циничными намерениями, вызывал во мне странный интерес. Возможно, потому что он не пытался казаться лучше, чем есть. Возможно, потому что его откровенность обезоруживала. А возможно, просто потому что мне было скучно.

– Знаете, – напечатала я, – боюсь, я не пью кофе с незнакомцами, которые ищут идеи для подарков своим любовницам. Но если вы передумаете дарить ей красные труселя и решите подарить что-то по-настоящему ценное, можете обратиться ко мне. Может быть, тогда я и соглашусь на чашку кофе. В знак признательности за спасенный праздник.

Он ответил почти мгновенно: "Интригующе. Что ты имеешь в виду под "по-настоящему ценным"? Золото? Бриллианты? Или, может, ты намекаешь на что-то более…душевное?"

Я задумалась. Что я действительно имела в виду? Деньги меня никогда особо не интересовали, а душу этого типа, казалось, давно вытравили дорогим виски и случайными связями. Но что-то в его вопросе зацепило. Возможно, это был вызов. Желание доказать ему, что за маской циника скрывается нечто большее.

– Что-то, что нельзя купить, – ответила я. – Что-то, что останется с ней, даже когда красные труселя с блестками покроются пылью. Что-то, что покажет, что вы видите в ней не просто красивую картинку, а человека.

Он долго не отвечал. Я уже начала думать, что он решил, что я сошла с ума со своими философскими изысканиями. Но вдруг пришло сообщение:

–Хорошо, допустим. И что же это может быть, по-твоему? Просвети меня, гуру подарков.

Теперь в его тоне звучало неприкрытое любопытство. Игра продолжалась, и мне это начинало нравиться.

Я прикусила губу, обдумывая ответ. Проще всего было бы назвать какую-нибудь банальность вроде "внимания" или "заботы". Но это было бы слишком предсказуемо, слишком плоско. Ему нужен был удар под дых, что-то, что заставит его пересмотреть свои представления о мире.

– Воспоминание, – напечатала я наконец. – Не просто фотография в соцсети, а настоящее, живое воспоминание. То, которое вы создадите вместе, то, что будет согревать ее в самые холодные ночи. Что-то, что будет принадлежать только вам двоим.

После этих слов повисла долгая пауза. Я уже почти отчаялась дождаться ответа, как вдруг экран телефона загорелся.

– И как же, по-твоему, создаются эти самые 'воспоминания'? – спросил он, и в этом вопросе я почувствовала искру подлинного интереса. Кажется, мне удалось задеть его за живое.

–Тут нет универсального рецепта, – ответила я, чувствуя, как во мне просыпается азарт. – Но есть ингредиенты: спонтанность, искренность и готовность выйти из зоны комфорта. Забудьте о красных труселях, забудьте о дорогих ресторанах. Сделайте что-то безумное, что-то настоящее. Посмотрите вместе на звезды, станцуйте под дождем, заблудитесь в незнакомом городе. Что угодно, что заставит ее сердце биться чаще, а вас – почувствовать себя живым.

Глава 2

Глава 2

Прошло несколько мучительных, словно отравленных дней с тех пор, как этот наглец осмелился потревожить мой мир своим дерзким сообщением. "Приехать он хочет!" – словно удар хлыстом, обжег меня. Кто он такой, этот бесцеремонный выскочка? Имени не соизволил открыть, зато с наглой развязностью поинтересовался, что подарить любовнице. Просто отвратительно!

– Ну что, ждала меня, моя Снежная Королева?

Экран телефона вдруг пронзила ослепительная вспышка входящего сообщения, словно молния, распоровшая бархатную тьму ночи. Сердце встрепенулось – я мгновенно узнала его подчерк.

– Вы, собственно, кто? – напечатала я, стараясь сохранить невозмутимый вид, словно ледяная статуя. Не хватало еще показать, что этот… нахальный незнакомец хоть на миг задержался в моих мыслях, – и вот еще что, мое имя Глория.

– Ах вот как! Тогда начнем нашу игру иначе. Твое предложение с алыми трусиками возымело неожиданный эффект, – пришло в ответ, словно издевательский поцелуй, – я Давид, детка.

– Неужели дама вашего сердца не разрыдалась от столь… оригинального подношения? – съязвила я, чувствуя, как волна гнева обжигает щеки.

– Боюсь, ее утонченные вкусы несколько отличаются от твоих скабрезных фантазий. Но ты ведь предложила, значит, знаешь толк в подарках для содержанок? – его слова полоснули по самолюбию, словно лезвие бритвы.

Я едва не выронила телефон, словно прикоснулась к раскаленному углю. Как он смеет фамильярничать со мной в подобном тоне? Это уже за гранью всякого приличия!

– Надеюсь, вы получили достаточно пикантных впечатлений от этой "милой" беседы. Прошу вас впредь меня не беспокоить, – напечатала я, дрожащими пальцами блокируя номер, словно отсекая ядовитые усики назойливого спрута.

Но едва успела я отложить телефон, как он снова завибрировал. Номер был незнакомый.

– Неужели ты наивно полагала, что так легко от меня избавишься? Мне стало безумно интересно, кто ты такая, дерзкая незнакомка. И я непременно это выясню.

В голове закружилась бешеная карусель мыслей, словно осенние листья, подхваченные безжалостным ураганом. Кто этот человек? Как он узнал о злополучных трусах? И почему он так настойчиво пытается прорваться в мою жизнь, словно одержимый маньяк? Страх и необузданное любопытство вступили в яростную схватку, разрывая мою душу на части.

Решив, что самое действенное оружие – это полное игнорирование, я демонстративно выключила телефон, словно захлопывая дверь в темную, пугающую комнату, и отчаянно попыталась сосредоточиться на работе. Но его едкие слова эхом отдавались в моем сознании, не позволяя мне расслабиться ни на секунду, словно ядовитые змеи, туго обвившиеся вокруг моей шеи.

Этот незнакомец дерзко вторгся в мою упорядоченную жизнь, нарушил ее привычный ритм, словно незваный гость на изысканном званом ужине, и я совершенно не представляла, как остановить этот хаос.

– Возможно, я вас огорчу, но смею заверить, что о вас я вообще не думаю.

Я решила не выдавать своего смятения, не показывать, что он заинтриговал меня своей вопиющей развязностью. Пусть тешит себя иллюзией, что я к нему абсолютно равнодушна.

– Прикинь, у меня стоит целый день, секретарша куда-то смылась, хотел ее позвать, чтобы отсосала.

– Не подскажете, к чему мне эта бесценная информация?

– Дай свой номер телефона, созвонимся по видео, я хочу немного развлечься, а ты мне в этом поможешь.

– Сто двенадцать, бесплатно и круглосуточно. Уверена, там вам окажут необходимую помощь.

Решив не продолжать этот абсурдный разговор, я вышла из сети.

Выскочив из сети, я почувствовала себя беглянкой, сбежавшей от безумного преследователя. Сердце бешено колотилось, словно испуганная птица в тесной клетке, а в голове пульсировала одна и та же мысль: "Кто он такой?". Этот наглый, пошлый, бесцеремонный… незнакомец. Он проник в мою жизнь, словно вирус, заражая ее своим ядом. Я отчаянно пыталась понять его мотивы. Простое желание поразвлечься, поиграть с незнакомкой? Или за этим скрывается что-то большее, что-то зловещее?

Весь день прошел как в густом тумане. Я автоматически выполняла свои служебные обязанности, но мои мысли постоянно возвращались к нему. К его необузданной наглости, его беспардонной развязности, его… странному, извращенному чувству юмора. Меня одновременно раздражало и невольно забавляло его возмутительное поведение. Я чувствовала себя жалкой марионеткой в его руках, и это бесило меня до глубины души.

К вечеру я внезапно осознала, что с меня хватит. Хватит бегать от него, хватит прятаться в тени. Нужно встретиться с ним лицом к лицу и раз и навсегда положить конец этому безумию. Дрожащей рукой я набрала номер, который он прислал в последнем сообщении. Томительные гудки тянулись бесконечно долго, словно испытывая мое истощенное терпение.

Наконец, он ответил. Его голос звучал как всегда вызывающе нагло и самоуверенно.

– Ну что, созрела, моя неприступная королева? – с издевкой спросил он.

– Я хочу с тобой встретиться, – ответила я, собрав в кулак остатки самообладания, стараясь придать своему голосу оттенок ледяного спокойствия.

– Какой неожиданный поворот. И зачем же?

– Я хочу, чтобы ты оставил меня в покое, – выпалила я, не выдержав напряжения.

Он разразился громким, зловещим смехом.

– Что ж, это вполне осуществимо. Но для начала тебе придется кое-что для меня сделать.

– И что же? – с вызовом спросила я, стараясь скрыть дрожь в голосе.

– Ты придешь ко мне на свидание. Один вечер в моей компании, и я исчезну из твоей жизни навсегда. Никаких звонков, никаких сообщений, никаких сюрпризов. Обещаю, тебе понравится, – прозвучал его льстивый, но угрожающий голос.

Я замолчала, обдумывая его предложение. С одной стороны, сама мысль о встрече с этим человеком вызывала у меня отвращение. С другой, это был шанс избавиться от него раз и навсегда. Я не могла позволить ему и дальше отравлять мою жизнь своим присутствием.

– Хорошо, – наконец сказала я, – я согласна. Но на моих условиях. Назначаю место и время. И никаких игр.

– Как скажешь, моя королева. Я буду ждать, – промурлыкал он в трубку и отключился.

Встреча была назначена на следующий вечер в укромном кафе на окраине города. Я пришла туда, полная решимости, но и с ощущением надвигающейся беды. Он уже ждал меня за столиком в глубине зала. Его взгляд был пронзительным и оценивающим. Я села напротив него, чувствуя, как все внутри сжимается от напряжения. Началась игра, правила которой мне были не известны.

Глава 3

Глава 3

– Соскучилась? Впрочем, можешь не утруждаться ответом. Этот хищный блеск в глазах говорит сам за себя, – его голос, словно удар кнута, хлестнул по натянутым струнам моих нервов, завершив этот наглый, сканирующий взгляд.

– Живи и дальше в своих болезненных фантазиях, меня не интересует этот цирк уродов, – отрезала я, чувствуя, как ярость обжигает изнутри.

– Интересно, так же будешь изрыгать эту змеиную отраву, когда я буду внутри тебя? Или все-таки укротишь свою строптивую кошечку?

– Что ты себе вообразил, божок местного разлива? Я, кажется, предельно ясно дала понять: принца на белом коне не жду и не ищу.

– Да-да, именно поэтому ты здесь, вся такая неприступная Снежная королева.

Эта словесная дуэль грозила перерасти в мучительную пытку. Его самоуверенность уже царапала мою душу своими когтями, и я отчаянно попыталась сменить пластинку.

– Ну, как успехи? Надеюсь, твоя секретарша оказалась достаточно сговорчивой, чтобы решить твою проблему? Или все-таки последовал моему совету и набрал тот номер?

– Передумал я насчет сотрудницы.

– О, что случилось? Не потянул бы любовницу вечером?

– Я решил, что эту работу выполнишь ты. И мне плевать, хочешь ты этого или нет. В глубине души ты этого жаждешь, уверен, отсасываешь ты так же профессионально, как и язвишь.

– Ты… мудак.

Кровь ударила в лицо, словно лава из вулкана. Ярость поглотила меня целиком, я едва сдержалась, чтобы не наградить его оглушительной пощечиной. Этот наглец перешел все границы дозволенного. Кто он, черт возьми, такой, чтобы позволять себе подобное?!

– Ты просто невыносим, – процедила я сквозь зубы, отчаянно пытаясь сохранить подобие самообладания. – Не собираюсь тратить на тебя больше ни единой секунды.

Развернувшись на каблуках, словно на лезвии ножа, я ринулась к выходу, но его рука, словно стальной капкан, сомкнулась на моем запястье. Хватка была жесткой, болезненной, пугающе властной.

– Постой, – прорычал он, притягивая меня к себе, словно добычу. – Мы еще не закончили.

В его глазах плескался нездоровый, хищный огонь, и по моей спине пробежала ледяная дрожь. Внутри меня разгорелась отчаянная борьба: страх против странного, необъяснимого, почти животного влечения. Я знала, что должна вырваться, убежать, скрыться, но ноги словно приросли к полу.

Его близость обжигала, словно прикосновение раскаленного металла, а запах – терпкий, мужественный, опасный – дурманил разум, словно ядовитый дурман. Я попыталась высвободиться, но его хватка лишь усилилась, притягивая меня все ближе, словно к жерлу вулкана. Его взгляд изучал меня, словно хищник, выбирающий момент для нападения. Я чувствовала себя загнанной в угол, и эта беспомощность одновременно пугала и возбуждала, словно запретный плод.

– Отпусти меня, – прошептала я, но мой голос дрожал, предавая всю глубину моего смятения.

Он усмехнулся, и эта усмешка была полна превосходства, какой-то темной, опасной силы. Медленно, словно играя с жертвой, он провел костяшками пальцев по моей щеке. От этого прикосновения по коже побежали электрические разряды, и я замерла, словно парализованная.

– Ты знаешь, что хочешь этого, – прошептал он, его горячее дыхание опалило мою шею, словно клеймо. – Не притворяйся, что я тебе противна.

Я молчала, боясь издать хоть звук. Правду говорить не хотелось, а лгать я не могла. Он был прав, чертовски прав. Несмотря на возмущение и страх, внутри меня действительно разгоралось пламя желания. Желания, которое я так долго и упорно подавляла, словно опасную болезнь.

– Оставь свои влажные фантазии при себе, и отпусти меня, в конце концов, на нас смотрят люди, – проговорила я, стараясь придать голосу как можно больше твердости.

– Это досадная оплошность, нужно было сразу ехать в номер, у меня друг держит гостиницу, сейчас быстро организую.

– Ты в своем уме? Что ты себе позволяешь?

– Придержи свой язвительный язычок, просто помолчи, а ртом будешь работать по прямому назначению, и учти – это совсем не прием пищи.

Его слова, словно ледяной душ, окатили меня, вернув к реальности. Отвращение с новой силой захлестнуло меня, смывая остатки нездорового влечения. Этот человек – воплощение всего, что я презирала. Циничный, надменный, уверенный в своей непогрешимости. Как я могла допустить, чтобы он хоть на секунду овладел моими чувствами?

– Не смей так со мной разговаривать, – прошипела я, вырывая свою руку из его хватки. – Ты болен. Тебе нужна помощь.

Его усмешка стала еще более зловещей.

– Болен? Возможно. Но, поверь, эта болезнь заразна. И ты уже инфицирована, детка.

Он сделал шаг ко мне, и я отшатнулась, ощущая себя загнанной в угол дикой кошкой, готовой к последней схватке.

– Не подходи, – предостерегла я, сжимая кулаки. – Я тебя не боюсь.

В его глазах промелькнула тень разочарования, но тут же сменилась привычным презрением.

– Как скажешь, – произнес он, отступая. – Но помни, я всегда получаю то, что хочу. И ты не исключение.

– Знаешь, мне надоели твои жалкие потуги, мой совет, смени любовницу, раз она тебя не может удовлетворить.

– Не переживай за нее, она уже получила отставку, теперь эта роль предназначена для тебя.

– Можешь и дальше тешить свое самолюбие этими фантазиями, но я – не трофей, который можно завоевать или купить. Я сама решаю, что мне делать и с кем быть. И поверь, ты в мои планы не входишь.

Он лишь презрительно скривился, словно мои слова были назойливым писком комара. Эта непробиваемая самоуверенность, граничащая с откровенным хамством, вызывала во мне новую волну ярости. Но я не собиралась поддаваться на его провокации. Ему не удастся сломить меня или заставить плясать под свою дудку.

– Время покажет, кто окажется прав, – проговорил он, обводя меня долгим, оценивающим взглядом. – Я умею ждать. И добиваться своего.

С этими словами он развернулся и направился к выходу, оставив меня в полном смятении. Внутри меня бушевал ураган противоречивых чувств. Отвращение, гнев, страх, но и… то самое, едва уловимое, животное влечение, которое я так отчаянно пыталась подавить. Я ненавидела его за то, что он пробудил во мне эти темные, запретные желания. За то, что заставил меня усомниться в себе и в своей неприступности. Но больше всего я ненавидела себя за то, что позволила ему это сделать.

Глава 4

Глава 4

– Ты тоже думаешь обо мне? – голос в трубке был наглым, пропитанным самоуверенностью, словно плеснул серной кислотой в гнетущую тишину, что разлеглась после нашей злополучной встречи.

– Не обольщайся, – прошипела я, обуздывая рвущуюся наружу ярость.

– Глория, моя маленькая колючка, знаю, ты не можешь выкинуть меня из головы. Признайся, тоскуешь по мне.

– Допустим. И что с того? Может, я пытаюсь понять, какое проклятие выплюнуло тебя в мою жизнь?

Его утробный хохот, словно скрежет металла, казалось, готов разорвать барабанные перепонки, пульсируя прямо в мозг.

– Ага! Я так и знал! Ты лелеешь ночные грезы, как я вхожу в тебя, да? – извергал он свои грязные фантазии, словно гадюка, брызжущая ядом.

– Ты просто мудак, – процедила я сквозь зубы, чувствуя, как поднимается волна кипящей, обжигающей злобы.

– О, Глория, и это все, на что способна моя бухгалтерша? Я думал, ты более изобретательна в своих оскорблениях. Неужели весь твой талант уходит на жалкие годовые отчеты?

– Иди к черту, – выплюнула я, судорожно пытаясь ухватиться за ускользающий контроль. Кровь бурлила в венах, каждое его слово жгло раскаленным клеймом. Как же я ненавидела эту самоуверенность, этот бархатный, мерзкий голос, эту манеру говорить так, словно он читал мои мысли.

– Послушай, Глория, давай сбросим маски. Ты меня хочешь. Я знаю это, и ты это знаешь. Не трать время на отрицание. Просто признай это, и мы сможем поговорить как взрослые люди. Может, даже договоримся о чем-нибудь… пикантном.

В трубке повисла зловещая тишина, пронизанная лишь моим прерывистым, нервным дыханием. Я вцепилась в телефон мертвой хваткой, костяшки пальцев побелели, словно мрамор. Он выжидал, как паук, плетущий сеть. Он знал, что я сейчас разрываюсь между желанием захлопнуть эту клетку и выпустить на волю все, что я о нем думаю. И, черт возьми, он упивался этим.

– Знаешь что? – наконец проговорила я, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно, как натянутая струна. – Ты прав. Я хочу тебя. Я хочу тебя… ударить. Жестоко. Несколько раз. А потом закопать в самой глубокой яме, которую только смогу отыскать. Так понятнее?

В трубке раздался приглушенный, зловещий смех, от которого по спине пробежали ледяные мурашки. Это был не смех, а скорее довольное мурлыканье хищника, играющего со своей жертвой.

– О, Глория, какая ты предсказуемая, – протянул он, смакуя каждое слово, словно глоток дорогого коньяка. – Ну что ж, по крайней мере, ты честна. Но знаешь, даже в твоих угрозах чувствуется страсть. И это меня… возбуждает.

Я молчала, оцепенев от ужаса. Каждое его слово – отравленный кинжал, вонзающийся в самое сердце. Я чувствовала себя обнаженной, беззащитной, словно он вывернул меня наизнанку и изучал, не стесняясь. И эта беспомощность сводила меня с ума.

– Ладно, Глория, – проговорил он после томительной паузы, словно давая мне последний шанс. – Я позвоню тебе позже. Может, к тому времени ты придумаешь что-нибудь более оригинальное. И помни, я жду твоего признания. Не заставляй меня долго ждать.

И связь оборвалась, словно перерезали пуповину. Я застыла, парализованная, телефон в руке – бесполезный кусок пластика. В голове – выжженная пустыня, лишь эхо его голоса, змеиным шепотом, отравляло каждый уголок сознания. Ненавижу. Ненавижу его, себя… и этот липкий, животный страх, что он может оказаться прав.

Внезапный пинг мессенджера разорвал звенящую тишину. Не глядя, открыла чат, и мерзкий, похотливый оскал фотографии ударил в лицо, словно пощечина: его… эрекция, цинично приправленная надписью: «Хочешь лизнуть?».

– Мудак в квадрате, – отстучала я ядовитым ответом, – Андролога во мне увидел? Диагноз выписать?

Мгновенный звонок. Его номер – клеймо позора на экране. Бессмысленно игнорировать.

– Нет, колючка, просто хочу, чтоб твой ротик поработал по прямому назначению, – тут же заструился его голос, пропитанный похотью, словно дешевый парфюм.

– Представляешь, свой рот я всегда использую по назначению. Я им ем, – огрызнулась я, чувствуя, как закипает кровь.

– Ммм… а я вот представляю, как твой острый язычок скользит по всей длине… – замурлыкал этот гад, словно кот, дорвавшийся до сметаны, – Скажи, что ты сейчас делаешь? Ты себя трогаешь, моя колючка?

– Мудак в кубе, – выплюнула я, продолжая слушать, словно загипнотизированная коброй.

– Возьми, милая, в ротик его, хочу почувствовать, какой он влажный и горячий, как ты заглатываешь до самого горла…

– Обратись с этим эксклюзивным предложением к своей любовнице или… к секретарше, – процедила я, теряя последние крохи самообладания.

– Хочу, чтобы это сделала ты, – прорычал он, – и скоро ты сама будешь об этом умолять.

Я швырнула телефон на диван, как раскаленный уголь, обжигающий ладонь. Мерзкий, отвратительный тип. Как он смеет? Ярость, как цунами, захлестывала, смешиваясь с унижением и липким отвращением. Хотелось разбить все вокруг, закричать, выпустить эту клокочущую лаву, но вместо этого я просто стояла, дрожа всем телом, словно осенний лист на ледяном ветру.

В голове – калейдоскоп обрывков фраз, воспоминаний о его самоуверенном взгляде, наглости, с которой он обращался со мной. Как я могла позволить ему это? Почему не бросила трубку сразу? Зачем вообще ответила?

Нужно действовать. Нельзя позволить ему дергать за ниточки. Нельзя дать ему понять, что он попал в цель.

Схватила телефон, судорожно листая контакты. Нужен кто-то, кто вернет меня в реальность, кто-то, чей голос не вызовет приступ тошноты. Набрала номер Ирины, моей лучшей подруги, единственного человека, способного вытащить меня из этой трясины.

– Ирка, мне нужно выговориться, – выпалила я, едва услышав ее сонный голос. – Это кошмар какой-то. Он… он опять…

Рассказала ей все, захлебываясь от злости и унижения, пропуская лишь самые мерзкие подробности. Ирина молча слушала, лишь изредка прерывая мои рыдания короткими, ободряющими фразами.

– Глория, послушай меня внимательно, – сказала она, когда я закончила свой сумбурный рассказ. – Он играет с тобой. Ему нравится твоя реакция. Ты даешь ему именно то, что он хочет – власть над тобой. Перестань реагировать. Заблокируй его номер, удали все сообщения. Полностью игнорируй его существование.

Глава 5

Глава 5

Закончив болтать с коллегой, я возобновила работу с документами, готовя их к визированию. У начальницы явно был тяжелый день, она была на взводе и готова сорваться на первом встречном. Ходили слухи, у нее проблемы с партнером, то ли личные, то ли романтические, точно не знаю. Я работаю здесь совсем недавно и еще не успела разобраться в хитросплетениях служебных романов.

Из раздумий меня вывел сигнал входящего сообщения. Не то чтобы я кого-то ожидала… хотя, кто я такая, чтобы лгать самой себе?

– Что, Глория Мигеровна, спряталась от меня? – сообщение с незнакомого номера ворвалось в мой день, как раскат грома, но я сразу поняла, кто его отправил.

– С чего ты взял эту чушь? С чего ты взял, что я вообще хочу от тебя прятаться?, – резко ответила я, чувствую, как бешено колотится сердце. С тех пор как я удалила Давида из всех своих контактов, моя жизнь превратилась в параноидальный кошмар. Я постоянно проверяла социальные сети и мессенджеры, ожидаю подвоха.

Он, конечно, тот еще тип и совершенно не умеет себя контролировать, но… в нем есть что-то магнетическое. Мне нравится острота наших словесных баталий, хотя иногда он доводит меня до исступления. Именно эта рискованная игра меня и привлекает.

– Я, кажется, уже говорил, что от меня не уйти, – пришло сообщение от этого наглого самоуверенного человека.

– Когда "кажется", нужно быть уверенным. У тебя уже не та память, чтобы помнить все свои глупости, – огрызнулась я в ответ, нервно печатаю на клавиатуре, – или что, опять нужен совет, как развлечь очередную пассию?.

– Ревнуешь?, – ответ пришел моментально, обжигает своим сарказмом.

– С чего бы? – пишу и придаю словам безразличный тон, – ты для меня никто.

– Это факт, – ответил Давид.

К этому моменту я кипела от ярости, как перегретый чайник, готовый взорваться. Какой же он несносный, что он себе позволяет. Как он может думать, что я ревную, да он просто невероятный хам.

– Ты просто мастер в том, чтобы меня раздражать, – написала я, чувствую, как пальцы дрожат от злости. – Исчезни из моей жизни и больше не пиши. Забудь мой номер, забудь мое имя, забудь, что я вообще когда-либо существовала в твоей жалкой жизни.

– Какие страстные угрозы, – ответил он. – Боюсь, это невозможно. Ты слишком глубоко засела в моей голове, чтобы я мог так просто тебя забыть. Да и потом, кто будет меня так забавно злить? Мне нужно, чтобы ты была рядом, Глория, хотя бы, чтобы мне не было скучно.

Я закатила глаза, понимаю, что затеяла проигрышную игру. Он наслаждался тем, что меня провоцировал, я давала ему то, чего он хотел.

– Ты просто невыносим, – пробормотала я себе под нос, смотрю на экран телефона. – Но что-то мне подсказывает, что это далеко не последняя наша переписка. И это меня пугает больше всего. Несмотря на всю свою ярость и раздражение, я знаю, что в глубине души жду его сообщений. Эта опасная игра с огнем, похоже, стала моей слабостью. И я не знаю, как от нее избавиться.

Мой палец замер над кнопкой вызова, разрываясь между желанием накричать на него, высказать все, что накопилось за эти недели словесной войны. Но я понимала, что это бессмысленно. Он только посмеется, подбросит еще больше дров в костер. Он словно питался моей злостью, подпитывал свое самолюбие каждой моей гневной тирадой. И все же, вопреки здравому смыслу, мне хотелось услышать его голос. Просто услышать.

Я бросила телефон на стол, повернулась к окну. Город внизу казался таким спокойным и безмятежным, словно в другом измерении. Как же я завидовала этим людям, которые, наверное, сейчас мирно смотрели кино с семьей, не мучаясь противоречивыми чувствами и бессмысленными переписками с несносными мужчинами. Мне досталась роль вечной жертвы его язвительных комментариев, его интеллектуальных провокаций.

Внезапно телефон завибрировал. Я схватила его, как утопающий хватается за соломинку. Номер был незнаком. Сердце бешено заколотилось. Может быть, это он? Решил сменить тактику, удивить меня неожиданным звонком? Я колебалась, прежде чем ответить. А вдруг это какая-то ошибка? Но любопытство взяло верх.

– Алло?, – произнесла я неуверенно. В трубке воцарилась тишина, а затем раздался до боли знакомый, насмешливый голос: Соскучилась, Глория Мигеровна? Я знаю, ты ждала моего звонка. И не пытайся этого отрицать.

– Даже не надейся, – выпалила я.

– Хорошо, как скажешь, через час я заеду за тобой, ты еще на работе?, – вдруг ответил он, а я от возмущения только открыла рот.

– С чего ты взял, что я соглашусь?, – не сдержала я недовольного тона, со стороны, наверное, пар валил из моих ушей от негодования.

– Не пыхти, змеюка, сегодня ночуешь у меня, и уточню сразу, я не разрешение и не твое согласие спрашиваю, – ответил этот кАзел.

–Да, ты….гад, – только и смогла я сказать в ответ.

– Побереги силы, они тебе сегодня пригодятся, – ответил он и отключился.

Я в бешенстве швырнула телефон, чувствуя, как кровь приливает к лицу. Что он себе позволяет? Решил, что может командовать мной, как марионеткой? Да я скорее соглашусь уйти в монастырь, чем проведу ночь в его постели! Но, к сожалению, эта бравада звучала неубедительно даже для меня самой. Я знала, что у меня, нет сил, сопротивляться его напору, его самоуверенности. Он словно заворожил меня, лишил воли.

Час пролетел как в тумане. Я машинально собрала вещи, стараюсь не думать о том, что меня ждет. Начальница, уставшая и раздраженная, даже не заметила моего ухода. Да и какое ей дело до моих личных драм? Я вышла на улицу, ищу глазами знакомую машину. И вот она, черная BMW, припаркованная прямо у входа. Давид стоял, облокотившись на капот, с той самой самодовольной улыбкой, которая меня так бесила и одновременно так притягивала.

Я подошла к нему, стараюсь сохранить хоть какое-то подобие достоинства.

– И что это значит? – спросила я, скрестила руки на груди.

– То, что я умею добиваться своего, – ответил он, открыл передо мной дверь машины.

Я молча села, чувствую, как дрожат колени. Всю дорогу мы ехали молча, лишь изредка бросали друг на друга взгляды, полные напряжения и скрытого желания. Я понимала, что еду в ловушку, но почему-то не хотела из нее вырываться.

Квартира Давида оказалась именно такой, какой я ее себе представляла: стильной, современной, с панорамными окнами и видом на ночной город. Он молча провел меня в гостиную, предложил выпить вина. Я отказалась.

– Не бойся, я не собираюсь тебя насиловать, – усмехнулся он.

– А жаль, – вырвалось у меня прежде, чем я успела подумать.

Он удивленно вскинул бровь, а потом расхохотался.

– Ты неисправима, Глория, – сказал он, приближаясь ко мне.

И я знала, что сегодня ночью мне не уснуть.

Глава 6

Глава 6

– Ты руки мыл? – бросила я в лицо этому… как бы выразиться поприличнее… наглецу. Впрочем, козёл он и есть козёл, что тут выбирать выражения.

– Чего? – он вытаращил глаза, словно баран, впервые увидевший расписные ворота, и уставился на меня, будто я прямиком с Луны свалилась в его жалкое существование.

– Руки, говорю, мыл? – процедила я сквозь зубы, стараясь не выдать клокочущую внутри ярость.

– Какие, к чёрту, руки? – не унимался этот гадёныш, сверля меня взглядом, от которого по спине против воли побежали ледяные мурашки.

– Твои, разумеется, а не мои же! Ты что, совсем из ума выжил? Или старческий маразм нагрянул без предупреждения? – с притворным сочувствием осведомилась я, наслаждаясь тем, как его перекашивает от злости.

Его лицо налилось багровой кровью, а в глазах заплясали бешеные искры. Я каждой клеточкой чувствовала, как зреет буря. И, признаться, втайне предвкушала её. Мне всегда нравилось играть с огнём, особенно когда я уверена, что могу его обуздать.

– Ты меня, дорогуша, не учи, как жить, – прорычал он, надвигаясь на меня, словно грозовая туча. От него разило дешёвым одеколоном вперемешку со вчерашним перегаром – убойная смесь, способная свалить с ног даже слона. – Сам знаю, что мне делать. И когда мне руки мыть, понял?

– Ах, вот как? – сладко протянула я, отступая на шаг. – Ну-ну, посмотрим. А что, если я скажу, что не пущу тебя дальше, пока ты не ополоснёшь свои грязные конечности дезинфицирующим раствором?

Он замер, словно споткнулся о невидимую стену, испепеляя меня взглядом, полным неприкрытой ненависти. Долгая секунда тянулась, как резиновая, пока он переваривал мои слова. Затем медленно, словно выплёвывая каждое слово, прошипел:

– Ты ещё пожалеешь, что связалась со мной, стерва.

Угроза повисла в воздухе, густая и осязаемая, как предгрозовой смог. Я почувствовала, как по коже пробегают целые стада мурашек, но отступать не собиралась. Внутри меня бушевал коктейль из азарта и лёгкого страха – взрывоопасная смесь, которая подстёгивала и заставляла идти до конца, даже если впереди – пропасть. Я одарила его обманчивой улыбкой, стараясь придать ей как можно больше невинности, хотя внутри всё клокотало, словно в жерле вулкана.

– Неужели? – промурлыкала я, продолжая отступать. – Мне почему-то казалось, что ты сам должен быть заинтересован в соблюдении элементарной гигиены. Или ты из тех дремучих личностей, кто до сих пор верит, что микробы – это выдумка продажных учёных?

Он сделал шаг ко мне, и кровь в моих жилах мгновенно забурлила, выбросив в кровь лошадиную дозу адреналина. В воздухе отчётливо запахло опасностью, и этот запах пьянил меня. Он был похож на дикого зверя, загнанного в угол, и я была готова к любому его прыжку, к любому проявлению отчаяния.

– Ты перешла черту, – прошипел он, и в его голосе не осталось ничего, кроме чистой, первобытной злобы. – Я тебе этого не прощу.

– Ой, да ладно, – отмахнулась я с показной небрежностью. – Что ты можешь мне сделать? Убить? Сомневаюсь. Пожаловаться мамочке? Тоже вряд ли. Так что, может, просто пойдёшь и вымоешь руки? Это будет гораздо конструктивнее. Или ты боишься мыла?

Его глаза сузились до опасных щелочек, и я увидела в них отблеск неконтролируемой, животной ярости. На мгновение мне стало не по себе. Может, я действительно перегнула палку? Но отступать было уже поздно. Слишком многое поставлено на карту, чтобы сейчас давать слабину.

– Ты наивная дурочка, если думаешь, что всё так просто, – процедил он сквозь стиснутые зубы, приближаясь ещё на один шаг. – Ты играешь с огнём, и обожжёшься так, что мало не покажется. И плакать будет некому.

Я усмехнулась, стараясь не выдать ни малейшего волнения. – О, я обожаю огонь, – промурлыкала я, словно кошка, ласкающаяся к хозяйской руке. – Он так красиво горит, знаешь ли. И знаешь, иногда он очищает. Сжигает всё лишнее, оставляя только чистое золото.

Он остановился, словно обдумывая мои слова. В его глазах мелькнула мимолётная тень сомнения, но она тут же исчезла, уступив место прежней, испепеляющей злобе. Он сделал резкий выпад вперёд, пытаясь схватить меня за руку, но я успела увернуться, словно змея. Мы начали кружить по комнате, словно два хищника, присматривающихся друг к другу перед решающей схваткой. Воздух наэлектризовался до предела, готовый взорваться в любую секунду. И я знала, что сейчас начнётся самое интересное. Настоящая игра.

Я сделала обманное движение, словно собираясь бежать, и вытянула руку, словно невзначай смахнув со стола шахматную фигуру – чёрного короля. Он с глухим стуком покатился по паркету, остановившись прямо у его ног – символ поверженной власти.

– Шах и мат, – прошептала я, наблюдая за его реакцией.

Его лицо исказилось от неконтролируемой ярости, словно маска, сорванная ветром. Он рванулся ко мне, как разъярённый бык на красную тряпку, но я успела отскочить в сторону, схватив со стола тяжёлый бронзовый подсвечник. Золото вспыхнуло в полумраке комнаты, превратившись в смертоносное оружие. Он замер, оценивая ситуацию. В его глазах плескалась всё та же безумная ярость, но теперь к ней примешалась и осторожность. Он понимал, что я не блефую.

– Ты пожалеешь об этом, – прорычал он, медленно отступая к двери, словно отступающий зверь, загнанный в клетку. – Ты ещё не знаешь, с кем связалась.

– О, поверь мне, я знаю, – ответила я, стараясь, чтобы мой голос звучал уверенно и даже презрительно, несмотря на бешено колотящееся сердце. – Я знаю о тебе абсолютно всё. И именно поэтому я здесь.

Он скрылся за дверью, оставив меня одну в комнате, наполненной напряжением и зловещим ожиданием. Я опустила подсвечник на стол, чувствуя, как предательски дрожат руки. Игра началась, и я сделала свой первый ход. Теперь оставалось только ждать его ответа. И я почему-то знала, что он не заставит себя долго ждать.

Через несколько минут Давид вернулся в комнату. В его глазах по-прежнему горел недобрый огонь, но руки он почему-то демонстративно держал за спиной, словно прятал что-то.

– Что ты там прячешь? – спросила я осторожно, стараясь не выдать ни малейшего волнения. – Покажи. Не играй со мной, Давид.

– Уверен, тебе понравится, Глория, – ответил этот гадёныш с ехидной усмешкой, и медленно протянул руку вперёд, подходя ко мне всё ближе и ближе.

Я замерла, не зная, чего ожидать. Внутри всё сжалось от дурного предчувствия, словно перед прыжком в бездну. Что он задумал на этот раз? Какую ещё мерзость приготовил мне? Я не могла позволить себе расслабиться ни на секунду, даже если от этого зависела моя жизнь.

Он остановился в нескольких шагах от меня, и я увидела, как на его губах играет зловещая, хищная ухмылка, от которой по коже побежали новые мурашки – теперь уже от страха.

Эта ухмылка не предвещала мне ничего хорошего, по крайней мере, моё чутьё кричало об этом во всё горло. Он подошёл так близко, что я почувствовала его дыхание, с привкусом дешёвого табака и лжи. Я напряглась ещё больше, готовая к любому его выпаду.

– Не бойся, Глория, я не сделаю ничего против твоей воли, – вдруг прошептал он хриплым, словно надтреснутым голосом, и в его глазах мелькнуло что-то, что я не смогла сразу расшифровать.

– Что… – не успела я договорить, как он вдруг схватил меня за шею, словно хищник свою добычу, и резко притянул к себе. В следующее мгновение его губы грубо и требовательно впились в мои, лишив меня воздуха и возможности сопротивляться.

Глава 7

Глава 7

– Да ты что себе позволяешь, пещерный троглодит? – прошипела я, словно гадюка, ощущая, как яд гнева обжигает горло. Он шарахнулся от меня, словно от прикосновения проказы, и в мутных омутах его глаз мелькнула тень растерянности.

– А ты, наивная дурочка, грезила, что мы до рассвета будем жевать лунную пастилу, пересказывая сказки на ночь? – прорычал он, исказив и без того хищное лицо в презрительной гримасе. Его ухмылка была сродни оскалу волка, почуявшего добычу.

– Хам! – процедила я сквозь зубы, чувствуя, как ледяная волна ужаса захлестывает меня. Этот вертеп маньяка – последнее место, где я хотела бы оказаться. Едва я сделала шаг к спасительной двери, как его пальцы, словно когти хищной птицы, впились в мое запястье. – Ты хоть представляешь, как принято обращаться с женщинами?

– Я сказал, сегодня ты останешься здесь, – прорезал он ледяным тоном, от которого кровь стыла в жилах, а по коже побежали табуны мурашек. В его голосе звучал не приказ, а смертный приговор, вынесенный без суда и следствия.

Внутри меня вскипела ярость, словно лава в жерле проснувшегося вулкана. Кто он такой, чтобы вершить мою судьбу? Рванувшись, я попыталась вырваться из его хватки, но стальные тиски лишь сжались, сдавливая кость до невыносимой боли.

– Отпусти меня сейчас же! – выплюнула я слова, пытаясь придать им стальную твердость, хотя внутри все дрожало, словно осенний лист на ветру. Его глаза, темные, как бездонные колодцы, буравили меня странным, нечитаемым взглядом, словно сканируя мою душу в поисках бреши. Этот взгляд парализовал, лишал воли, заставляя молить лишь об одном – исчезнуть, раствориться в воздухе.

– Ты никуда не уйдешь, – наконец произнес он, разрушив тягучую, гнетущую тишину. – Ты останешься здесь.

После его слов, полных яда и презрения? После его грубости и хамства? Что, черт возьми, происходит? В голове роились вопросы, требующие немедленных ответов, но губы словно заледенели, боясь произнести хоть слово, боясь услышать то, что окончательно похоронит все надежды.

Игнорируя мои безмолвные протесты, он потащил меня вглубь комнаты, к огромной кровати, застеленной темным, зловеще поблескивающим шелком, словно саваном. Каждое его движение было пропитано властью и уверенностью, от которой сердце сжималось в ледяной комок. Я чувствовала себя марионеткой в руках безжалостного кукловода, лишенной воли и права голоса.

Он швырнул меня на кровать, словно ненужную вещь. Пружины жалобно скрипнули под тяжестью моего тела, а в голове промелькнула мысль, что это конец. Конец всем надеждам, мечтам, свободе. Все рухнуло в одночасье, погребая под обломками мою наивную веру в сказку.

В его глазах я видела лишь отражение собственных страхов, гиперболизированных до чудовищных размеров, словно в кривом зеркале. Он казался воплощением всех моих кошмаров, ожившим и готовым поглотить меня целиком, без остатка. Я попыталась отползти, убежать, спрятаться, забиться в щель, но он был быстрее, сильнее, безжалостнее.

– Мы так не договаривались! – воскликнула я, отчаянно пытаясь воззвать к его разуму, к остаткам человечности, погребенным под слоем цинизма и жестокости.

– А как мы договаривались, Глория? – тут же парировал он, и в глубине его глаз плескалась неприкрытая похоть, голодная и хищная.

Он навис надо мной, словно стервятник над умирающей добычей. Его дыхание обжигало кожу, словно пламя паяльной лампы, а терпкий, мускусный запах его тела дурманил разум, смешиваясь с ужасом и отчаянным желанием выжить. Я зажмурила глаза, ожидая неминуемого, но вместо этого услышала тихий, хриплый шепот, прозвучавший почти нежно: «Не бойся».

Слова прозвучали как издевка, как жестокая игра садиста. Не бояться? Как можно не бояться, когда над тобой навис этот человек, чьи глаза пылают неконтролируемым вожделением? Когда ты лежишь на этой чертовой кровати, словно жертва, обреченная на заклание?

Внезапно его пальцы коснулись моего лица. Не грубо, нежно, почти ласково, словно он боялся сломать хрупкую статуэтку. Он провел кончиком пальца по моей щеке, спускаясь к подбородку. От этого странного прикосновения по телу пробежала дрожь, смешанная из страха и какого-то болезненного, запретного любопытства. Его взгляд смягчился, и в глубине темных глаз мелькнуло что-то похожее на… сожаление? Или это просто игра света и тени?

– Ты такая красивая, Глория, – прошептал он, и его голос звучал совсем иначе, не так грубо и презрительно, как раньше, а почти искренне. – Зачем ты пришла сюда?

Я не знала, что ответить. Ложь застряла в горле, словно кость, а правда казалась слишком глупой и наивной, чтобы ее произносить вслух. Я пришла сюда за приключениями, за острыми ощущениями, за тем, чего так не хватало в моей скучной и предсказуемой жизни. И вот, пожалуйста, я здесь, в логове хищника, лицом к лицу со своими глупыми мечтами, разбившимися вдребезги.

Он наклонился еще ближе, и я почувствовала его горячее дыхание на своих губах. В голове билась лишь одна мысль: "Это конец", а его руки уже хозяйничали под моей кофточкой, бесцеремонно нарушая границы.

Жесткий кружевной лифчик стал непреодолимой преградой, но его пальцы умело расстегнули застежку. Холодный воздух коснулся моей кожи, и я невольно вздрогнула. Его взгляд стал еще более пристальным, изучающим, словно он рассматривал меня как экспонат в музее. Я попыталась закрыться руками, но он перехватил их, прижав к кровати над моей головой, лишая последней надежды на сопротивление. Безысходность захлестнула меня с головой.

– Скажи мне, Глория, чего ты действительно хочешь? – прошептал он, его голос звучал почти умоляюще, словно он сам искал спасения. В этот момент я увидела в его глазах не только похоть, но и какую-то боль, какую-то глубокую рану, кровоточащую годами. Возможно, он тоже был жертвой, пленником своих собственных демонов. И тогда я поняла, что у меня есть шанс. Шанс не только спасти себя, но и, возможно, помочь ему выбраться из этого мрака.

– Я хочу уйти, – твердо ответила я, глядя ему прямо в глаза, пытаясь увидеть в них хоть искру света. – Я хочу, чтобы ты отпустил меня.

Он молчал, словно обдумывая мои слова, взвешивая их на невидимых весах. В его глазах читалось удивление и какое-то смутное разочарование, словно я разрушила его тщательно выстроенный карточный домик. Он поднялся с кровати и, не глядя на меня, подошел к окну. За окном мерцали огни ночного города, равнодушные к драме, разыгравшейся в этой комнате, словно искры в бесконечной тьме.

Глория, подойди, посмотри какой красивый город, – неожиданно спокойным голосом произнес Давид, – подойди, не бойся.

Город, действительно красивый, – ответила я, когда подошла и посмотрела на ночной город, раскинувшийся внизу, словно усыпанный драгоценными камнями.

В этот момент Давид подошел ко мне так близко, что я чувствовала его дыхание, горячее и обжигающее. Он склонился и коснулся губами моей шеи, оставляя влажный поцелуй. Одной рукой он удерживал меня за шею, не давая отстраниться, а второй рукой пробирался под юбку, к трусикам, которые уже были предательски влажными.

Я вздрогнула от неожиданности, но не отстранилась. Его прикосновения были одновременно пугающими и волнующими, словно я стояла на краю пропасти, боясь упасть, но и не в силах оторвать взгляд от завораживающей бездны.

Его губы переместились выше, к моему уху, и прошептали: "Не уходи". В этом шепоте звучала не угроза, а мольба, отчаянная и беспомощная.

Я закрыла глаза, пытаясь понять, что происходит. Почему я не сопротивляюсь? Почему не кричу? Почему позволяю ему делать это? Возможно, я просто устала бояться. Устала убегать. Устала от своей скучной и предсказуемой жизни. Возможно, я искала именно этого – опасности, риска, потери контроля.

Его рука нашла край моих трусиков, и я почувствовала, как он медленно, мучительно медленно стягивает их вниз. Холодный воздух коснулся моей кожи, и я снова вздрогнула. Я открыла глаза и посмотрела на Давида.