Недотрога и хулиган бесплатное чтение

© Молчанова И., 2025

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

Кайлее.

Люблю тебя!

Пролог

– Эй, красотка! – крикнул он ей вслед. Белый бультерьер рядом с ногой хозяина навострил уши и проводил взглядом тоненькую девушку в красном спортивном костюме, пробежавшую мимо по асфальтированной аллее.

Девчонка даже не обернулась, чем вызвала на красивом лице парня недовольное выражение: голубые глаза хищно сузились, губы сжались плотнее, а ноздри затрепетали.

– Какая невоспитанная девица! – пробормотал Оскар и, глянув на пса, вдруг широко улыбнулся и отстегнул поводок, приказав:

– Скот, взять её!

Пёс сорвался с места, чиркнув когтями об асфальт, и помчался за девчонкой. А Оскар неспешно двинулся следом, предвкушая весёлое знакомство.

Эта бегунья уже второй месяц каждое утро игнорировала все его попытки познакомиться. Он знал многих девочек в своём небольшом южном городке, но эту впервые увидел в начале лета. Русая коса, горделивая осанка и непомерная любовь к бегу. Неприступная спортсменка.

– Нельзя быть такой гордой, – хмыкнул Оскар, приглаживая иссиня-чёрные волосы и наблюдая, как пёс нагоняет девчонку.

Наконец бегунья услышала погоню, обернулась и негромко вскрикнула. Скот схватил её за штанину, девушка резко остановилась, забавно взмахнув руками.

«Надо было давно так сделать», – подумал Оскар.

– Фу, оставь меня! – крикнула девчонка.

Скот продолжал удерживать её за штанину, издавая грозный рык. На бульваре не было никого, кто бы мог возмутиться проделкой парня, и поиски девушкой прохожих оказались тщетны.

Не торопясь подходить ближе, Оскар снисходительно посоветовал:

– Не шевелись!

– Отзовите собаку!

– Можем сразу перейти на «ты»! – ухмыльнулся парень.

Пленница беспомощно взглянула на него.

«А она не очень», – разочарованно понял Оскар. И когда уже хотел отозвать пса, откуда ни возьмись на аллее появился всадник на чёрном коне – как чёрт из табакерки! Резко склонился к земле – в воздух взлетела рука с кнутом, опустившимся на спину бультерьера. Пёс взвыл, а парень на коне подхватил девчонку, усадил перед собой в седло и ускакал.

Оскар потрясённо смотрел вслед парочке, не веря своим глазам. Такое разве что в кино увидишь.

Скот жалобно заворчал, усаживаясь у ног хозяина. Тот раздосадованно цокнул языком, а когда заметил кровавый след на спине своего любимца, процедил:

– Завтра позволю тебе её съесть! А этого конюха я из-под земли достану!

Но ни завтра, ни через месяц девушка больше не пробегала по тому бульвару.

Глава 1. Блестящий репетитор

Анатолий Викторович поднёс чашку с кофе к губам, отпил и посмотрел на своих детей, сидящих за столом напротив него.

– Оскар, ты не знаешь, почему твоя классная руководительница прислала мне вчера три сообщения?

Оскар пожал плечами, соскребая яичницу со сковородки.

– Одинокая женщина в летах хочет познакомиться.

Отец нарочно громко поставил кружку на стол, заглушив смешок дочери, которая намазала булку толстым слоем шоколадной пасты и демонстративно откусила, а потом затолкала пальцами весь кусок в рот.

Анатолий Викторович немедленно переключился на дочь:

– Обязательно есть как свинья?

– Хрю-хрю, – выдала она.

Оскар поймал на себе сердитый взгляд отца и простонал:

– Да не знаю я, что нужно этой грымзе!

Отец кивнул Диане.

– Не хочешь рассказать брату, как тебе в спецшколе нравится?

Диана склонила голову набок, отчего её чёрный ирокез с красными кончиками задел цветок в вазе.

– Я бы предпочла называть её закрытой элитной школой, пап! О-о-о-очень нравится, – доверительно сообщила она, – всегда под присмотром папочки. – Сестра подмигнула Оскару. – Айда к нам, будет весело – вся семья в сборе!

Оскар кинул кусок бекона псу, преданно сидящему возле стула хозяина.

– Пап, если ты и меня пристроишь к себе, люди станут говорить, что ты злоупотребляешь своими полномочиями!

– Не корми собаку со стола! – рыкнул отец и, поднявшись, бросил: – Диана, жду тебя в машине! – Он уже выходил из кухни, когда ему, видимо, показалось, что сын запуган недостаточно, поэтому выдал:

– Мы ещё не договорили, молодой человек, ты у меня дошутишься!

Отец ушёл, и сестра сразу же набросилась на Оскара:

– Ос, ты ума лишился?! Чего ты натворил, зачем училка звонила?

– А ей нравится звонить отцам симпатичных учеников, – улыбнулся он.

Диана закатила глаза, встала из-за стола, взъерошила волосы брата и, обняв за шею, шепнула:

– Ты крутой, конечно, но, если загремишь в спецшколу, я сопли тебе вытирать не буду! Уладь свои дела в школе!

Оскар скинул её руки со своих плеч, буркнув:

– Папочка заждался тебя, Ди. Передавай привет малолетним преступникам!

– Непременно! – промурлыкала Диана, хватая из корзины яблоко. – Впрочем, скоро сам передашь.

– Не дождёшься!

Оскар мог бы поклясться: на лице сестры промелькнула улыбка облегчения, прежде чем она упорхнула из кухни.

Ещё полтора года назад они учились в одной школе… До того досадного случая, после которого отец запер Диану в спецшколе для несовершеннолетних. Являясь её начальником, он посчитал, что свободолюбивой дочери будет лучше под его присмотром. Какая глупость!

Для Оскара с тех пор родная школа точно опустела. Диана была его лучшей подругой. Чтобы отправить их в один класс, в своё время родители заставили Оскара просидеть год дома и подождать сестрёнку. Кому-то могло бы показаться, будто таскать всюду с собой сестру унизительно для парня, но только не в случае с Дианой. Где бы ни появлялась, она становилась своей в доску. Его друзья боготворили Диану. А сам он восхищался ею с самого детства, но старался этого не показывать. Сестра терпеть не могла слабаков, которые раболепствуют перед ней, лишь бы добиться её дружбы.

Оскар заметил забытую на краю стола тетрадь сестры. Взял, пролистнул. На последней странице она написала:

Было бы куда проще, будь то потуги безответной любви. Но Ди не влюблялась безответно, она вообще теперь не влюблялась, потому что её сердце болело от потери. И лапа в цепи – это бесконечный контроль отца. А грань, о которой писала сестра, была гранью между жизнью и смертью.

Оскар отложил тетрадь и вздохнул.

Сестра никогда не отличалась покладистым характером. Жизнелюбивая, напористая и нагловатая, после смерти матери полтора года назад Ди и вовсе превратилась в острый железный шип, который колет каждого без разбора. С ней стало сложно, а порой – просто невыносимо.

Оскар потрепал пса по голове.

– Пора в ад.

Парень собрался, надел футболку с надписью «Я люблю читать», чтобы потроллить разгневанных учителей, закинул на плечо рюкзак и вышел из дома.

Его семья жила в одноэтажном деревянном доме, куда они переехали больше шести лет назад, когда их старый дом на несколько семей расселили после пожара. Ещё до смерти матери родители планировали покупку квартиры, но несчастье поставило крест на всех планах. Переезд без мамы – это было бы уже не то. Да и всем, пусть в тесноте, но хотелось остаться там, где прожили счастливых шесть лет.

Возле забора стояла припаркованная «копейка» и поджидали друзья. Очкарик Толя – коренастый, коротко стриженный блондин в драной джинсовой жилетке с нашивками флагов разных стран, пожал Оскару руку и обронил:

– Твоя сестра просила меня присмотреть за тобой. С чего бы, не знаешь?

– Ай, – отмахнулся Оскар, – забудь.

Толян из кожи лез вон, чтобы угодить Ди, но та лишь посмеивалась над его нелепыми ухаживаниями и называла Винтиком. Он мог починить что угодно. Толя собрал из нескольких машин со свалки одну, на которой катал друзей по городу.

С Толей Оскар и Диана познакомились в первом классе, но по-настоящему подружились лишь в пятом. Очкарик и заучка, вечно хнычущий мальчик просто не был интересен брату с сестрой, пока не проявил себя на уроке труда, смастерив деревянные санки. Ими тут же заинтересовалась Ди. И уже вечером того же дня Толя катал её по парку на своих чудо-санках. Вернувшись вечером домой, на возмущение Оскара: «Да он же лох!» – сестра уверенно заявила: «Научись держать молоток в руках, а потом решай, кто стоит внимания, а кто нет!» Оскар напомнил ей: «Но ты сама говорила, что он лох!» Диана умела признавать свои ошибки и безапелляционно сказала: «Я была дурой».

Дверца машины распахнулась, и показалась русоволосая голова Стаса. Он был выше всех остальных одиннадцатиклассников, статный, широкоплечий. Ди заметила его в шестом классе, когда все девчонки начали поголовно влюбляться в высоченного парня, казавшегося взрослее остальных. Встречались Ди и Стас недолго, около месяца, после Диана бесперспективно увлеклась другом отца – заядлым рыбаком дядей Петей – и бросила Стаса, сохранив с ним дружеские отношения.

Она частенько говорила, что держать при себе такую гору мышц всегда полезно. Но помимо силы, роста и мышц, Стас обладал рядом достоинств: он был верным, добрым и весёлым малым.

Оскар забрался в машину на переднее сиденье. Автомобиль тронулся, и Стас, постучав Оскара по плечу, сказал:

– Помнишь, ты про парня на коне рассказывал?

– Ну!

– Кажись, я видел его вчера.

– Где?

– На ярмарке. Ты же не поехал! А мы с Толяном… ну, в общем, этот парень там был на своей кляче, участвовал в представлении.

– А где живёт этот урод, вы не узнали? – уточнил Оскар, доставая из бардачка пачку жвачки и выдавливая из упаковки две подушечки на ладонь.

– Нет, не узнали, – ответил Толя, круто сворачивая к школе.

Но Стас тут же прибавил:

– Но мы узнали кое-что другое!

– И что?

– Урод в нашей школе будет учиться! – Стас с триумфом посмотрел на друга. – Ну как новости?

Оскар недоверчиво покачал головой.

– Вот это везение!

На первом этаже ребят поймала классная руководительница – Елена Тарасовна. Сорокалетняя дама с ярко-красными волосами и пухлыми губами, за что получила прозвище Пухляш. Она схватила Оскара за плечо и, сердито зыркнув на футболку с надписью «Я люблю читать!», промолвила:

– Ты помнишь, Оскар, что обещал мне в конце прошлого года?

– Напомните, пожалуйста. «Пухляш», – мысленно прибавил он.

– Ты обещал подтянуть за лето литературу и геометрию, по которым мы поставили тебе оценки в счёт будущих успехов! Но я не вижу сдвигов! Совсем.

Вмешался Толя:

– Елена Тарасовна, я с ним позанимаюсь, обещаю!

Учительница снисходительно покачала головой.

– Толя-Толя, кто бы верил твоим обещаниям! Выпускной класс, о чём вы только думаете! В голове ветер! – И строго глянув на Стаса, прибавила: – У всех троих! Ветер!

– Мы исправимся, – пробубнил Стас. Он всегда так говорил, и ему обычно верили. Глядя на увесистые кулаки, почему-то всем хотелось ему верить. Но Пухляш не поверила, она жестом отогнала Толю со Стасом, а Оскара обняла за плечи и повела вверх по лестнице.

– Я говорила сегодня с твоим отцом, и мы решили дать тебе ещё один шанс – последний!

«Какое великодушие», – подумал парень, но вслух сказал: – Я буду молиться за вас, Елена Тарасовна, сколько раз вы спасли меня.

Классная руководительница не обратила внимания на его сарказм и продолжила:

– Мы пришли к выводу, что тебе следует позаниматься с репетитором.

– Ну конечно…

– Но поскольку… – Пухляш вновь оставила его реплику без внимания, – у нас сейчас нет учителей, готовых с тобой заниматься, мы подыщем тебе репетитора среди учеников.

– Супер! Меня будет учить школьник?

– Или школьница. У нас есть просто блестящие ученики! Я говорила об этом твоему отцу, и он согласен, что это выход из положения!

– Школьница? – Оскар повеселел. – Только симпатичную!

Елена Тарасовна задумчиво посмотрела на него и загадочно улыбнулась.

– Есть у меня на примете один человек! Но ты можешь даже не рассчитывать, что тебе удастся филонить! Эта ученица подтянула у нас самых пропащих двоечников!

– Жду не дождусь встречи с ней! – протянул Оскар.

Он знал, что отделается от занудной репетиторши в два счёта, но сообщать об этом классной руководительнице не собирался.

Оскар ещё раз сверил адрес с тем, что написала ему Елена Тарасовна на бумажке, и, убедившись, что ошибки быть не может, присвистнул.

Он стоял перед коваными, увитыми засохшим плющом воротами дома, похожего на старинный замок. Из серого камня, весь в трещинах – замок производил впечатление вместилища призраков из ужастика.

Оскар множество раз проезжал с друзьями мимо этого громадного коттеджа, стилизованного под замок, и тот всегда был предметом шуток. Ребята даже хотели как-то залезть в него ночью, но до этого так и не дошло.

А теперь оказалось, что в этом склепе жил какой-то блестящий репетитор.

«Может, училка наняла мне в репетиторы графа Дракулу?» – со смешком подумал Оскар, толкая перед собой скрипучую створку ворот.

Парень прошёл по каменной дорожке к парадному входу между серых колонн и нажал на звонок. После пятиминутного ожидания дверь распахнулась и на пороге возникла хрупкая пожилая дама. Одетая в чёрное платье, с накидкой на плечах и ниткой розового жемчуга на тонкой шее, старушка опиралась на тросточку и любезно улыбалась Оскару.

– Чем могу помочь, молодой человек?

Парень от таких церемоний несколько опешил и, быстро заглянув в бумажку, спросил:

– Здесь живёт Кларисса Маршал?

Старушка раскрыла дверь шире и отступила, жестом приглашая Оскара пройти.

– Меня зовут Алисия Константиновна Маршал, я бабушка Клариссы, – она указала на старинное кресло из красного дерева, – присаживайтесь, я сейчас её приглашу.

И она, очень прямо держа спину, прошествовала к двойным дверям, ведущим в большой зал с винтовой лестницей.

«Вот это хоромы», – разглядывая просторный и пустынный холл, подумал парень. От нечего делать он достал из кармана телефон и принялся играть в гонки, поэтому появление репетитора пропустил.

– Здравствуй! – раздался негромкий девичий голос.

Оскар вскинул голову и слова «привет-привет» так и застыли на губах. Перед ним стояла бегунья, только выглядела она иначе. Вместо красного спортивного костюма лёгкое белое, в мелкий голубой цветочек платье до колена. На ногах голубые мягкие туфли без каблука. Волосы с помощью ленты убраны в аккуратный пучок. На шее длинные бусы из мелкого лазурита.

Внезапно Оскару показалось, что ему стало тесно в этом холле, в своей футболке «Я люблю читать» и даже в собственном теле. Пришлось мысленно приказать себе не пасовать.

– Меня зовут Кларисса, я буду твоим репетитором, – нарушила тишину девушка.

– Меня зовут Оскар, я буду твоим учеником, – выдал он и тут же отругал себя за этот глупый ответ. Девушка хоть ничем и не выдала своего отношения, просто без всяких эмоций смотрела на него, точно он пустое место, но её презрение буквально заполнило холл.

Оскар встал и, тронув бусы на её шее, промурлыкал:

– Как поется в песне «ВИА Гры»: «Лучшие друзья девушек – бриллианты»?

– Лучшие друзья девушки – книги. Потому что только они способны создавать мысли, которые однажды можно будет обменять на бриллианты и ещё что-нибудь. А что касается фразы, она была сказана ещё Мэрилин Монро.

Оскар спрятал руки за спину и с нарочитым весельем спросил:

– Где будем заниматься? В твоей спальне?

Щёки Клариссы заалели, но она на удивление спокойно сказала:

– Прошу в гостиную.

Не оборачиваясь, она пошла через холл в зал с лестницей. Оскар затопал следом, корча рожи в прямую спину хозяйки замка и повторяя про себя: «Прошу в гостиную! Прошу, нет, умоляю, зовите меня Кларисса – фиса-дуриса, я умнее всех и живу в замке!»

Как же она его взбесила! Лучше бы фыркнула ему в лицо и напомнила, что он натравил на неё собаку. Так бы поступила любая нормальная девчонка. А эта корчила из себя ледяную принцессу.

– Дура манерная, – вырвалось у Оскара.

Девушка обернулась.

– Прости?

Парню захотелось стукнуть её, лишь бы убрать с лица это противное вежливое выражение.

– Ничего, говорю, какая красивая картина, – пробурчал парень, кивая на портрет какого-то чувака в золочёной раме.

На лице Клариссы возникла несмелая улыбка, и девушка простодушно уточнила:

– Любишь классическую музыку?

Оскар не очень понял, как это с разговора о картине они перескочили на музыку, но на всякий случай кивнул.

– Ага.

– Моя бабуля большая поклонница Иоганна Себастьяна!

«Бабуля? Ну кто так сейчас разговаривает? Кошмар, прошлый век! Куда я попал!» – Оскар нервно взъерошил волосы.

– Иоганн, этот тот, что с прибабахом?

Девушка удивлённо моргнула, взглянула на портрет, затем на Оскара и с натянутой улыбкой промолвила:

– Бах – фамилия музыканта, – и снова двинулась по залу.

– Вообще-то чаще я слушаю «Ленинград», – кинул он ей в спину.

Она обернулась, вежливо промолвив:

– Никогда не слышала, обязательно послушаю!

Оскар закатил глаза, показав её раздражающе прямой спине обеими руками средние пальцы.

Девушка привела его в гостиную со старинной мебелью и большим камином.

На столике у дивана уже лежали учебники и тетради.

Только тогда Оскар неожиданно осознал, что попал – эта девица не так проста, отделаться от неё, как он планировал, в два счёта не получится.

Кларисса взяла учебник по литературе.

– Начнём?

– С чего?

– Твоя классная упоминала, что ты не сдал анализ…

«Ну всё! – решил Оскар. – Если я и дальше буду её слушать, то попросту рехнусь!»

– Какой ещё анализ? Кала, что ли? Ты о чём вообще? Чего я не сдал?

Девушка открыла и закрыла рот, как рыба, вытащенная из аквариума, затем с усилием вымолвила:

– Анализ произведения. Пьесы Горького «На дне».

– Ну и слово… анализ.

– У слова «анализ» несколько значений, – с видом строгой училки произнесла Кларисса. – На греческом analysis – это разложение. Всесторонний разбор, рассмотрение, например, художественного произведения или же определение состава вещества. – И без перехода сказала как само собой разумеющееся: – Ты, конечно, читал пьесу «На дне».

– Конечно же, нет! – ещё больше раздражаясь, фыркнул Оскар. – Я и без пьесы чувствую себя на самом дне…

– Неудивительно! – живо воскликнула девушка.

Он покосился на Клариссу, но её лицо уже вновь превратилось в маску вежливости.

– Ничего страшного, поговорим сегодня о создании пьесы Максимом Горьким. И я расскажу немного об образах в данной драме.

«Ну поговори», – мысленно разрешил он.

Оскар и не подозревал, что можно знать такое количество слов и так лихо рассуждать о какой-то там книжке. Сам он не любил читать и не видел в этом смысла, зная, что почти по каждой приличной книге давно снято кино.

Он так и сказал репетиторше:

– А по этой пьесе кино есть? Проще потратить два часа и посмотреть, чем читать!

– Но это же совершенно разное: книга и фильм! Чтобы понять глубже…

– Мне достаточно поверхностного знакомства! Так что за фильм?

– Экранизация 1952 года режиссёра Андрея Фролова, – сдалась Кларисса. Но было видно, что она разочарована. Начался урок.

Спустя сорок минут Оскар почувствовал, что глаза его слипаются и голос Клариссы доносится как будто издалека. Смысла он уже давно не понимал. Пора было валить из замка. И Оскар не придумал ничего иного, как испортить воздух, а затем со злорадством наблюдать, как подрагивают ноздри его мучительницы.

– Ты гороха, что ли, переела? Дышать же нечем! – поморщился парень, когда урок продолжился, несмотря на зловоние.

Кларисса взглянула на него, но, никак не прокомментировав, поднялась и, отдернув штору с вышитыми узорами, распахнула огромное окно, впустив в гостиную свежий прохладный воздух.

– Так лучше? – осведомилась она и, к великому облегчению Оскара, закрыла учебник литературы.

Но радость его длилась недолго. Кларисса потянулась за другим учебником и сообщила с нотками злорадства:

– Теперь позанимаемся геометрией. Может, чаю?

Оскар смотрел на неё – такую невозмутимую – и ненавидел всем сердцем.

Ему хотелось послать её ко всем чертям с чаем и всем остальным. Но, вспомнив слова отца: «Ещё один звонок учительницы по поводу твоей неуспеваемости или плохого поведения – и билет в спецшколу у тебя в кармане», Оскар сквозь зубы процедил:

– Чай… было бы здорово!

Глава 2. Платок на память

Кларисса постучала в комнату бабушки и вошла. Алисия Константиновна приветливо улыбнулась внучке и отложила вышивание.

– Милочка моя, ты совсем бледненькая, – озабоченно заметила бабушка. – Как позанимались?

Девушка тихонько простонала, выдохнув:

– Бабушка, этот молодой человек… поверхностный, такой грубый и невоспитанный…

Алисия Константиновна неодобрительно покачала седой головой.

– Кларисса, хорошо воспитанная девушка никогда не осуждает чьё-то воспитание, это дурной тон!

– Да, бабушка, знаю, но…

– Вот и умница.

Кларисса потопталась на месте, а потом не выдержала:

– Он натравил на меня летом собаку!

– Собака тебя укусила?

– Нет, но…

– Тогда это всего лишь мальчишеская глупая выходка, но ещё глупее, дорогая, реагировать на неё. Не бери в голову.

Кларисса кивнула. Бабушка, видя, что внучка совсем сникла, сказала:

– К каждому человеку, как к замку, есть ключик! Попробуй подобрать ключ к этому мальчику. – Алисия Константиновна усмехнулась. – Тем более что поверхностные люди всегда довольно просты.

Девушка пообещала:

– Я постараюсь, бабуль! А тётя Леонида ещё не вернулась из салона?

Алисия возвела глаза к потолку.

– Ты же знаешь мою сестру: больше чем уверена, салон лишь предлог.

– Думаешь, она снова в том подпольном казино?

Бабушка с внучкой одновременно вздохнули, огорчённые недостойным поведением родственницы.

Кларисса вышла из комнаты бабушки и пошла к себе. Её спальня располагалась в небольшой уютной башенке на третьем этаже. Стены были оклеены обоями персикового цвета, на окне белые занавески в форме арки. Мебель в стиле Людовика XIV: круглая кровать с резной спинкой, туалетный столик, шкаф, комод, два кресла со столиком между ними, на котором стояла ваза-аквариум с золотой рыбкой. На дне вазы лежал домик для рыбки – полуразрушенный затопленный кораблик, а рядом с ним игрушечный пиратский сундук с золотом.

Девушка подошла к окну и распахнула створки. Её мысли продолжали крутиться вокруг нерадивого ученика. О, как она хотела бы взять назад своё обещание, данное Елене Тарасовне, что подтянет двоечника. Или вовсе никогда не давать такого обещания.

Успех после летних занятий с другими учениками, в основном внуками и внучками подруг бабушки, окрылил её. Девушка возгордилась, уверенная, что сможет сладить с любым отстающим. Ей следовало поинтересоваться именем своего ученика, прежде чем раздавать обещания, которые не сможет выполнить.

Кларисса вспомнила унизительные два часа в компании Оскара и прикрыла глаза, ощущая боль в висках.

Она прекрасно понимала: ничем хорошим общение с этим парнем закончиться не могло. Когда в сентябре Кларисса вернулась в школу, где не была четыре года, девочки из класса рассказывали о победах Оскара. Они им восхищались! Как будто он не менял девочек как перчатки, а совершал какое-то геройство.

Кларисса постучала ноготком по аквариуму и, когда рыбка подплыла к её пальцу, сказала:

– Планка для потенциальных ухажёров у современных девушек нынче на уровне барьера для карликового пинчера.

– Полностью согласна! – послышалось за спиной.

Девушка взглянула через плечо и тепло улыбнулась.

– Тётя Леонида, я не слышала, как ты стучала.

– Это потому, что я не стучала, – фыркнула полненькая старушка, одетая в белое платье от «Шанель» и туфли на десятисантиметровых каблуках.

Тётя Леонида скинула обувь, сознавшись:

– Красота – какая же это мука, Клара! – Она плюхнула в кресло разноцветные бумажные пакеты.

– Тётя, ты могла бы уже не мучить себя каблуками…

– Уже? – возмущённо перебила Леонида. – Хочешь сказать, я слишком стара для каблуков?

– Я… – растерялась Кларисса.

– Да будет тебе известно, прелесть моя, жизнь – это красота во всём и всегда, а для жизни можно стать слишком старой лишь на смертном одре! Или в гробу.

– Конечно, тётя, ты неверно истолковала мои слова.

Леонида отмахнулась.

– Хватит болтать! Посмотри, что я купила тебе! – Она указала на разноцветные пакетики. – Примерь! А я пойду переоденусь к ужину! – Леонида уже переступила порог комнаты, но обернулась, уточнив:

– Старая карга у себя?

– Тё-о-тя, – укоризненно покачала головой Кларисса.

– Только не напоминай, дорогуша, что я старше её на целых пять лет, – хмыкнула Леонида. – Молодость, она вот тут, – прижала она руку, унизанную перстнями, к груди.

– Спасибо за подарки! – только и успела поблагодарить Кларисса, прежде чем тётка унеслась.

Девушка раскрыла пакетики. В одном было элегантное вязаное платье цвета слоновой кости. В другом новая сумка под платье с золотой цепочкой.

В сумочке девушка обнаружила коробочку с духами, новые золотистые лосины и три пары капроновых колготок. В третьем пакете оказались бежевые высокие сапожки.

Леонида частенько баловала внучатую племянницу обновками, да и сама любила принарядиться. Родная бабушка Клариссы Алисия не одобряла расточительность сестры и любовь той к нарядам называла легкомыслием. Алисия придерживалась мнения, что одежда должна быть добротной и скромной. Кларисса никогда не носила подарки Леониды в школу. Это не понравилось бы бабушке, которая не любила кичиться своим положением. Она всегда говорила, что они с сестрой в жизни рубля не заработали и гордиться им нечем. Деньги, дом и положение в обществе – всего добился их отец, известный в прошлом бизнесмен, политик и меценат.

Девушка разложила подарки, переоделась к ужину в серое домашнее платье свободного кроя и спустилась на первый этаж, где располагалась огромная кухня, разделённая на две зоны: место для приготовления пищи и для трапез.

Алисия уже накрывала на стол, Леонида задерживалась, поэтому Кларисса принялась помогать бабушке.

Когда Алисия с Клариссой уже расселись на свои места, вихрем ворвалась Леонида, источая запах «Шанели № 5» и сверкая россыпью кристаллов Swarovski на новом кофейном кардигане с длинными рукавами.

Без предисловий Леонида вручила Клариссе письмо, сообщив:

– От мамы с папой, дорогая, Ваня только что доставил! Читай скорее!

Ваня был почтальоном – представителем «старой гвардии» – неамбициозным, задорным человеком с кротким нравом, который всю жизнь ездил на одном и том же древнем велосипеде. Когда-то у него, если верить сплетникам, был роман с Леонидой. Но отец в поисках лучшей партии не позволил дочери выйти за простого почтальона, чем обрёк её на одиночество. Отец всегда слишком многого ожидал от своей старшей дочери и до самой смерти повторял, что Леонида должна была родиться мальчиком, о котором он так мечтал.

Кларисса дрожащими руками попыталась вскрыть письмо, но бабушка строго заметила:

– Суп остынет, откроешь в своей комнате.

– Да пусть откроет! Она столько его ждала! – возмутилась Леонида.

Но её сестра непреклонно отметила:

– Нетерпение никогда не было в списке добродетелей.

Кларисса примирительно положила письмо на край стола.

– Прочитаю позже! У меня после ужина будет много свободного времени!

– А я бы прочитала, – вздохнула Леонида.

– Это ты, а моя внучка понимает, что каждому делу свой час! Что толку второпях читать письмо? Эпистолярный жанр придуман для вдумчивого отношения!

Но, несмотря на всё сказанное и даже полное согласие Клариссы с этим, она не участвовала в беседе за столом и не могла ни на чём сосредоточиться, кроме манящего конверта на краю стола.

И когда бабушка подала десерт, девушка поднялась, пожелала всем доброй ночи и удалилась к себе.

В комнате Кларисса вскрыла письмо и быстро пробежала его глазами. А после бросила листок на пол и отошла к окну, держа голову так, чтобы слезы, готовившиеся хлынуть из глаз, не пролились.

За окном в сумерках покачивались деревья. Девушка дала себе пару минут успокоиться, затем подняла листок, сунула в конверт и бережно убрала в комод, к другим письмам.

В дверь раздался стук.

– Войдите, – отозвалась Кларисса.

В комнату вошла тётя Леонида.

– Ну, что пишут родители?

– Они здоровы, но приехать на Новый год, как собирались, не смогут, – тихо промолвила девушка, стараясь не смотреть на тётку.

А та шагнула к ней и порывисто обняла.

– Ах, дорогая, ну что поделать… Только не нужно расстраиваться! Мы устроим такой праздник, такой праздник…

Кларисса отступила.

– Знаю, будет замечательно.

Но нотки горечи, которые она пыталась скрыть, не могли обмануть.

Бабушка знала. Она всё предвидела! Поэтому и не захотела, чтобы внучка читала письмо и расстроилась за столом, где ей пришлось бы держать лицо. Алисия отправила внучку в свою комнату, чтобы та могла побыть наедине с собой и своими рухнувшими надеждами.

Леонида взяла Клариссу за руку и усадила в кресло, а сама присела рядом.

– Давай я тебе кое-что расскажу!

Девушка лишь покорно кивнула, думая о своём.

– Когда мы с Лисой были маленькими, отец два раза в год брал нас на большую ярмарку, где покупал нам леденцы, пряники и разрешал прокатиться на весёлой карусели!

Кларисса, всё ещё не понимая, к чему этот рассказ, взглянула на тётку. А та, глядя куда-то в пустоту, продолжила говорить:

– В один год я сломала ногу и не смогла поехать на ярмарку, а когда наступило время ехать во второй раз, слегла с ангиной… – она помолчала. – В тот год я ни разу не разговаривала с отцом. А знаешь почему?

Кларисса покачала головой. Леонида грустно улыбнулась.

– Потому что лишь в эти два дня в году наш отец вспоминал о нас, интересовался нашими делами и произносил помимо слов «Доброе утро», «Приятного аппетита» и «Доброй ночи» ещё и другие слова. И мы с Лисой, в особенности я, так радовались этим двум дням в году! Но в тот год я поняла, что отец просто не любит нас. И для него не имело значения, поехала я на ярмарку или нет, он сказал: «В следующем году съездишь – велика беда!» Он не нуждался в нас и в общении с нами.

У Клариссы сердце забилось сильнее, а дыхание перехватило.

– Тётя, ты думаешь, родители не любят меня, поэтому…

– Ну что ты, милая! – всплеснула руками Леонида. – Я хочу сказать, что не важно, смогут они приехать на Новый год или нет, главное, душой и сердцем они всегда с тобой! Они бесконечно любят тебя и приедут как только смогут! Им важно писать тебе письма, звонить и интересоваться твоей жизнью. И разве они не рассказывают тебе в мельчайших подробностях, что и когда они делают? Да их письма – настоящие отчёты! Даже на расстоянии родители никогда о тебе не забывают. Им не нужна ярмарка или Новый год, им не нужен повод, чтобы примчаться к тебе, как только выдастся возможность!

Кларисса кивнула.

– Спасибо, тётя.

Леонида похлопала её по руке.

– Выше нос, карга говорит, у тебя намечается роман!

– Что? – потрясённо выдохнула Кларисса.

– Ну как же… Оскар Касперских разве сегодня не приходил?

– О-о, тётя… – только и смогла выдавить девушка, нервно обмахиваясь ладонью.

На географический атлас, лежащий на парте, упала тень, и раздался приятный голос:

– Здесь не занято?

Кларисса подняла голову и замерла. Перед ней стоял её спаситель – длинноволосый кудрявый брюнет с ровным загаром и жгучими карими глазами.

На нём были чёрные брюки и голубая рубашка, несмотря на то что в школе форма и деловой стиль не являлись обязательными.

– Здесь свободно, – спохватилась Кларисса, сконфуженно опуская глаза и ругая себя за столь нахальное разглядывание.

Он поставил чёрный портфель на стул рядом и представился:

– Я Марсель. Буду учиться в вашем классе.

– Кларисса, – произнесла девушка и поспешно добавила: – Я не успела в прошлый раз поблагодарить тебя, всё произошло так неожиданно! Но теперь ты здесь, – она улыбнулась, тщетно пытаясь скрыть смущение. – Спасибо, что выручил меня.

– Не за что. – Он сел рядом и доверительно признался: – Когда директор спросил, в какой класс я хочу попасть, я сказал, в тот, где учится Кларисса М.

– Откуда ты узнал, как меня зовут? – удивилась она.

Марсель достал из кармана платок и протянул девушке, указав на уголок, где было вышито её имя.

– Он за подпругу седла зацепился. Кстати, очень удобно. Куда лучше безадресной туфельки.

Кларисса залилась румянцем. Вышивать на платках имя было идеей тёти Леониды, которая обожала рукодельничать. Она говорила, что однажды Кларисса столкнётся с молодым человеком, тот будет молить её представиться, и тогда она подарит ему надушенный платок. Который, само собой, влюблённый принц будет хранить у груди до конца своих дней.

Что и говорить, тётя Леонида слыла чрезвычайно романтичной особой, хотя и не была никогда замужем. Возможно, оттого и сумела сохранить веру в любовь.

Девушка убрала платок в карман.

Принц вернул его, носить сей предмет возле сердца ему не пришло в голову. Конец сказки.

«Хорошо, что платок чистый», – подумала Кларисса, представляя, как она могла бы оконфузиться.

Начался урок. Девушка сосредоточилась на учительнице, но всякий раз, когда её взгляд ненароком касался соседа, внутри поселялось странное волнение, точно перед важным экзаменом.

Кларисса всё ещё помнила ту приятную стеснённость в груди, когда они неслись галопом по бульвару, и своё глубокое разочарование, когда руки спасителя ловко спустили её на землю. Он тогда явно куда-то спешил, спросил лишь, всё ли с ней нормально и дойдёт ли она до дома. Она дошла – разочарованная и даже обиженная таким пренебрежением. Пусть парень и вырвал её из пасти бультерьера, но уж слишком бесстрастно это сделал.

Марсель был хорош собой: карие глаза с необыкновенным вишнёвым оттенком обрамляли пушистые угольно-чёрные ресницы, изящные брови, прямой нос, красивые губы и очаровательная ямочка на подбородке. От него пахло мылом и лосьоном после бритья.

На других уроках, где место за партой рядом с Клариссой было не занято, Марсель попросил разрешения сесть с ней.

На перемене они стояли возле окна.

– Ты приехал из Франции? – спросила девушка. – У тебя совсем нет акцента!

– Я родился в России, моя мать русская, а отец француз. Он каскадёр, работает во Франции, к нам прилетает пару раз в месяц или между перерывами в съёмках. – Марсель повёл плечом. – Раньше мы жили под Москвой. Но пришлось переехать, брат матери травмировал ногу при строительстве сарая, а у него малолетние дочери-близняшки. За ним и девочками нужен уход. А у него ещё огромное хозяйство, хутор, домашний скот!

Кларисса кивнула.

– Так вот откуда лошадь.

– Кобылку зовут Стрела. Дядя Ильдар научил меня держаться в седле, теперь я и дня не могу прожить без прогулок верхом. – Он широко улыбнулся. – Я всё болтаю, а ты о себе совсем ничего не рассказала!

Девушка улыбнулась в ответ.

– Мои родители геологи, дома их почти не бывает, я живу с бабушкой и её сестрой. – Она смущённо потупилась. – А больше мне и рассказать нечего.

– Не может быть! А ты здесь родилась и всегда жила, ходила в эту школу?

– Да, я тут родилась, но последние четыре года жила в Мурманске, где родители работали в геологическом бюро. А потом они уехали в арктическую морскую экспедицию, а я вернулась в родной город.

Прозвенел звонок, но весь урок Кларисса ловила на себе заворожённый взгляд Марселя, и у неё приятно ныло сердце, а к щекам приливал жар.

После уроков она потеряла из вида своего нового соседа по парте и уже было хотела идти домой, как увидела из окна потасовку на школьном дворе.

Марселя окружили парни из параллельного класса и толкали новенького друг к другу. В одном из обидчиков Кларисса безошибочно угадала своего нерадивого ученика. Хоть он и стоял спиной, но эту горделивую осанку она бы узнала даже с самого дальнего расстояния.

Девушка поспешно накинула пальто и выбежала из школы.

– Оставьте его! – крикнула Кларисса.

Оскар обернулся и, заметив её, насмешливо бросил:

– Шагайте мимо, леди, а то как бы не задело!

– Отпусти его, ты… ты хулиган!

– Хулиган? – повторил Оскар, точно пробуя на вкус это слово, и посмотрел на друзей: – Слыхали?

Все трое засмеялись.

– Не беспокойся, Кларисса, они ничего мне не сделают, – спокойно сказал Марсель.

Оскар передразнил:

– Не беспокойся, Кларисса… ути-пути… действительно, – обжёг он её взглядом голубых глаз, – не беспокойся, мы вернём его тебе, немного помятым, но живым, обещаю.

О, как злил её этот самонадеянный мальчишка!

Оскар шагнул к Марселю и дал ему лёгкую пощёчину.

– У нас с тобой есть незаконченное дело, урод!

Марсель встал в стойку, подняв кулаки на уровне лица. Оскар лишь рассмеялся, сделал незаметный знак одному из своих высоченных друзей. Тот подошёл к Марселю сзади и ударил под колени ногой. От неожиданности Марсель упал, в этот момент Оскар схватил его за волосы и ударил лицом о своё колено.

– Упс, аккуратнее, дружище, смотри, куда падаешь. Так же можно покалечиться, – ухмыльнулся он.

Кларисса вскрикнула:

– Трус! Вы трусы, втроём на одного! – и ринулась вперёд, но светловолосый, коротко стриженный парень ухватил её за пояс и удержал.

– Куда лезешь, дурочка? Ос девочек не бьёт.

А его высоченный приятель подхватил:

– Но для тебя может сделать исключение!

– Вы жалкие трусы! – повторила она.

Продолжая удерживать Марселя за волосы, Оскар поглядел на Клариссу:

– Очнись, рыцари давно перевелись. И дуэли нынче не в моде.

Он ещё раз треснул Марселя об своё колено и, отшвырнув, сказал:

– Я с ним закончил.

Когда они ушли, вернее укатили на своей развалюхе, Кларисса подбежала к Марселю, помогла ему отряхнуться и дала платок, чтобы промокнуть кровь на губе.

– Может, в медпункт?

Он покачал головой. Они молча двинулись со школьного двора. Девушке было так обидно за него.

– А почему ты не сопротивлялся? – осторожно спросила Кларисса, понимая, что может оскорбить его. Но никак у неё не укладывалось в голове, что он так легко позволил себя поколотить. Ведь летом, когда отбил её от собаки, Марсель показался ей рыцарем без страха и упрёка.

Он покосился на неё и негромко сказал:

– Моей маме сейчас нелегко, столько на неё навалилось, ей некогда ходить в школу улаживать мои проблемы. Если в мой первый день в школе ей позвонят и скажут, что я подрался, она очень расстроится. Я знал, что Оскар мелко отомстит и они быстро отвяжутся, так и случилось.

Кларисса коснулась его локтя.

– Ты достойно держался. А они – бессовестные люди!

Марсель вздохнул.

– Мне жаль, что ты стала свидетельницей этой неприятной сцены. – Он помолчал, а затем спросил: – Можно пригласить тебя куда-нибудь?

– А куда? – бесхитростно уточнила она.

Он пожал плечами.

– Давай придумаем? – Марсель отнял от губы платок и замешкался, отдать его или оставить.

Кларисса поспешно сказала:

– Оставь. Потом вернёшь.

Он прижал платок к губам и тихо признался:

– Мне хотелось бы оставить его на память.

Девушка не сумела сдержать улыбку.

– Он твой.

Кажется, пророчество тёти Леониды сбывалось…

Глава 3. Заячьи проблемы

В вечернем небе мерцали разноцветные огоньки – это светились лампочки на детской карусели. Сладко пахло попкорном и сахарной ватой. Из колонок лились весёлые песни из детских кинофильмов.

Марсель с Клариссой гуляли по аллейкам парка аттракционов. Беседа плавно перетекала с одной темы на другую: без напряжённых пауз, неловких смешков и стеснения, присущего первым свиданиям. Его спутница с лёгкостью поддерживала разговор. Она знала о лошадях, о постмодернизме и гонках «Формулы-1», о Моцарте с Бахом, вулканах Камчатки, о моде, о том, с каким счётом сыграли вчера «Спартак» и «Манчестер Сити», и ещё о многом другом.

На девушке было тонкое кремовое пальто до колен, из-под которого виднелась кружевная юбка фисташкового цвета. На ногах в тон пальто сапожки на каблуке. На шее зелёный шарфик, волосы заплетены в аккуратную косу, а на голове белый вязаный берет. Кларисса выглядела необыкновенно женственно и привлекательно.

Молодой человек подвёл её к палатке тира и спросил:

– Сыграем?

– Я не умею стрелять, – призналась она. И так смутилась, словно была обязана уметь.

– Тебе это и не нужно, – улыбнулся Марсель. Ему сразу стало уютно рядом с ней. Ещё увидев её в первый раз летом, смиренно стоящую возле напавшей на неё собаки, он понял: эта девушка особенная. И не ошибся. Кларисса Маршал являла собой тот тип девушек, которые давно перевелись. Она напоминала прелестную барышню прошлых веков. Её скромность, острый ум, спокойствие, грация и рассудительность возвышали её над сверстницами и даже над студентками. Ни больше ни меньше – идеал.

Марсель заплатил за коробочку пуль и принялся заряжать винтовку. Справа от него кто-то сипло попросил у продавца:

– Мне одну пулю.

Марсель взглянул на свою целую коробочку пуль и улыбнулся. Он планировал во что бы то ни стало выиграть подарок для Клариссы.

Кто-то пихнул его в плечо, раздался всё тот же сиплый голос:

– В сторону, снайпер!

Рядом с ним возникло чудовище – девица в красных кожаных штанах, чёрных высоких берцах и рокерской косухе. На шее кожаный ошейник с блестящими шипами. На голове не прическа, а чёрт-те что. Одна сторона головы – короткий ёжик, на котором выбриты непонятные лабиринты, посредине ирокез с красными кончиками, а на другой стороне головы волосы заплетены в тонкие косички, убегающие по голове на затылок и там скреплённые резинкой. Лицо загорелое, глаза светлые, зелёные, сильно обведённые чёрным карандашом. Под нижней губой, немного выпяченной, в ямочке блестела серёжка-шип.

А от левого глаза тянулась татуировка в виде чёрной ветки дерева с расползающимися по виску голыми ветвями, ускользающими за ухо и вниз по шее. То ещё зрелище.

Девица встала под каким-то странным углом, прицелилась из винтовки и сбила верхнюю банку. Она отлетела в стоящие на второй полке банки и те утащили за собой ещё три банки с нижней полки. Всего получилось шесть банок за один выстрел.

Работник тира тяжело вздохнул:

– Диана, я больше не продам тебе ни одной пули!

Девица лишь ухмыльнулась и указала рукой в красных кожаных перчатках без пальцев на огромного белого зайца.

– Давай вон того – ушастого!

Продавец нехотя снял зайца и вручил девушке.

Та взяла игрушку за уши, взвалила на плечо, вставила в ухо один наушник, из которого донеслась песня Forest System of a Down, и пошла прочь.

Марсель перевёл взгляд с удаляющейся девицы на свою очаровательную спутницу, и на душе сразу стало спокойнее. Девушки с замашками гопников всегда вызывали у него брезгливость.

Молодой человек сделал десять выстрелов, но попал лишь четыре раза, за что ему вручили тряпичную куклу с рыжими волосами и веснушками на бестолковой мордашке. Марсель был разочарован, но не подал вида, отдал игрушку Клариссе. Та искреннее улыбнулась и, прижав к себе куклу, сказала:

– Она очень славная!

А у него чуть не вырвалось: «Славная здесь ты!» – но он сдержался.

Кларисса взглянула на небо, откуда светила луна, и Марсель понял: ей пора. Она была слишком хорошо воспитана, чтобы смотреть на часы.

– Я провожу тебя.

Они добрались до её дома за десять минут. Парень остановился у кованых ворот, вновь поражённый величием старинного здания.

– Доброй ночи, спасибо за чудесную прогулку, – произнесла Кларисса.

Ему хотелось поцеловать её в щёчку, но он не посмел. Было в ней что-то неприступное, заставляющее от одной мысли о поцелуе или особенном прикосновении испытывать странную робость.

Ему доводилось целовать девчонок, и всё происходило всегда само собой. Но на этот раз Марсель лишь произнёс:

– Спокойной ночи, тебе спасибо!

Кларисса упорхнула, оставив на память о себе дивный запах духов. Марсель решил прогуляться до остановки возле парка аттракционов. Он неспешно шёл по тускло освещённой фонарями улице, вспоминая отдельные моменты прогулки с одноклассницей, и не мог перестать улыбаться.

У остановки он хотел присесть на скамейку, чтобы дождаться автобуса, но, когда отошёл от освещённого участка дороги, замер в шаге от неё, услышав негромкой голос:

– Какой же ты лицемер. Думаешь, если выглядишь белым и пушистым, тебя все именно так и воспринимают? Ты прогнил изнутри. Собственные дети презирают тебя! Тебе все лгут, потому что ты ненавидишь правду и не хочешь её знать.

Марсель поражённо смотрел на девушку с ирокезом, сидевшую на скамейке и разговаривавшую с усаженным рядом белым игрушечным зайцем.

Парень медленно отступил, намереваясь незаметно смыться, но, как назло, под ногой что-то оглушительно хрустнуло. Наступил на алюминиевую банку от лимонада. Девчонка вскинула голову и уставилась на него.

– Ты чего здесь забыл? – зло просипела она.

– Автобус жду, – пробормотал Марсель.

– Иди жди в другом месте! – рыкнула она. Даже голос прорезался. Похоже, она была просто простужена, а не сиплоголосая от природы.

Девица резко вскочила и умчалась по направлению к парку.

– А как же твой собеседник? – крикнул он вслед.

Она на ходу показала ему средний палец.

– Хамка! – крикнул Марсель. Но незнакомка ничего не ответила и не остановилась.

Марсель присел на лавку рядом с зайцем, пробормотал, глядя на игрушку:

– Дружище, да у тебя большие проблемы! Я подслушал тут ваш разговор…

Диана влетела в квартиру, перепрыгнув через бультерьера брата, разлёгшегося посреди коридора. Из комнаты немедленно вырулил отец и ухватил девушку повыше локтя, приказав:

– Дыхни!

Диана демонстративно приблизилась к его лицу и дыхнула в нос.

– Ты пила! – прорычал Анатолий Викторович.

– Не-а, жвачку чавкала, дыня!

– Ты мне тут не заливай! – сильнее стиснул её руку отец. – Я чувствую запах дыма!

– Иди-от.

– Что ты сказала?

Она поняла, что высказала мысли вслух, и, дёрнувшись, чтобы вырваться из его пальцев, процедила:

– Из твоей комнаты дым! Ты сигарету не затушил!

Отец обернулся и принюхался. Его хватка ослабела. Затем он велел:

– Иди в свою комнату! Ложись спать! Поздно уже.

Он никогда не признавал своих ошибок – просто не умел.

Диана презрительно скривила губы, но, так ничего и не ответив, пошла в свою спальню.

Бультерьер, клацая когтями по паркету, последовал за ней.

Девушка сняла свитер, кинула в угол и в бюстгальтере и кожаных штанах завалилась на кровать. Скот запрыгнул к ней и сел рядом, пыхтя над ухом. Диана почесала ему грудку, приговаривая:

– Ах, как Скоти нравится, да, вот так, ещё немного. И ещё чуть-чуть?

Пес прикрыл глаза от удовольствия и млел.

В комнату заглянул брат.

– Ты уже вернулась?

– Нет, она ещё гуляет, звони на мобилу!

Оскар вошёл и, спихнув собаку, уселся рядом, проворчав:

– Нечего его баловать!

Девушка хмыкнула, затем легла поудобнее, заложив руки за голову.

– Чего хотел?

– Нужен совет.

– Какой?

– Как избавиться от репетиторши?

– А что с ней не так? Когда это ты, Ос, не мог расположить к себе девчонку?

– Ой, даже не думай, она не такая…

– В смысле?

Оскар скривился.

– Она правильная и прилежная, просто буэ… – он поднёс два пальца ко рту, словно его тошнило.

– И что? Её мальчики не интересуют?

– Книжки её интересуют, учебники и тетрадки!

– Уродина?

Брат замешкался, Диана приподняла бровь.

– Ну как сказать, там есть, конечно, на что посмотреть, но стоит ей начать болтать об анализе пьесы или теоремах, я просто вырубаюсь, мне хочется выключить её.

– Если она в тебя втюрится, как та, ну помнишь…

– Кристина из девятого «Б»?

– Точно. Кристина. С ней ты тоже сперва занимался неохотно, а потом очаровал ее, и вы вместо занятий гоняли на мотоцикле её отца и играли в приставку.

Оскар блаженно улыбнулся.

– Да-а, было время! Жаль, что её выгнали из школы.

– Жаль? – издала смешок Диана. – Так это же ты её подставил!

Брат повёл плечом.

– Она была слишком ревнива, шагу не давала мне ступить. Ну да чёрт с ней. Скажи лучше, что делать с этой чванливой репетиторшей?

– Да то же самое, что с Кристиной. Заставь её влюбиться! Будь милым, остроумным и… ну всё как ты умеешь!

Оскар вздохнул.

– Тут без перспектив.

– Ну а что ей нравится?

Оскар хмыкнул.

– Бегать по утрам.

– Отлично! Пробегись с ней. Спорт сближает!

Он сомневался, что спорт их сблизит, учитывая, что летом девчонке пришлось уматывать от его бультерьера, которого он сам и натравил. Но попробовать стоило.

– А если не поможет?

– Тогда подари ей цветы! – посоветовала Диана. – Девчонкам это нравится. Сразу смягчится!

Брат поморщился, а Диана нажала ему на кончик носа и посоветовала:

– Если спорт не сблизит, покупай цветы и включай свою неотразимость на полную! Эта крошка не устоит!

Кларисса вышла в бело-голубом спортивном костюме за ворота, вставила в уши наушники, дошла до тихой улочки вдоль замка и побежала.

Каждое утро девушка вставала на сорок минут раньше, чтобы совершить пробежку перед школой. В Мурманске у неё осталась подруга Марина, которая занималась лёгкой атлетикой. Именно она приучила Клариссу бегать каждое утро и получать от этого удовольствие.

В своих письмах Марина всегда в первую очередь интересовалась, не бросила ли Клара бег. На любые жизненные неурядицы у Марины был один ответ: «Беги!»

Заболела? Беги до седьмого пота, вытравляй заразу из организма! Бросил парень? Беги, пока мысли о предателе по́том не потекут по спине! Достали предки? Беги от них подальше, а когда вернёшься, усталая и довольная, на споры не будет сил и конфликт сам собой исчерпается. Марина считала бег панацеей от всех бед.

Сквозь музыку Кларисса услышала крики позади и обернулась. За ней, размахивая руками, бежал Оскар Касперских в чёрно-жёлтых шортах и футболке той же расцветки и уже знакомый белый бультерьер.

– Привет!

Девушка выдернула наушники. Пёс клацал когтями по асфальту, переваливаясь на своих коротких мускулистых лапах.

– Доброе утро!

Они побежали рядом.

– Что может быть лучше утренней пробежки, да?

Клариссе так и хотелось спросить, не заблудился ли он, но она решила не ставить парня в неловкое положение. Было очевидно, что он хочет наладить отношения. А Кларисса была не из тех, кто не дает людям второго шанса.

– Особенно в хорошую погоду.

Бультерьер отстал, и Оскар крикнул:

– Скот, ко мне!

– Скот? – переспросила девушка. – Это как…

– Как скотина, но короче, – пояснил парень и кивнул на наушники, подпрыгивающие у неё на груди.

– Что слушаешь?

– Французский шансон.

– Да под него же уснуть можно! – усмехнулся Оскар.

Кларисса никак не прокомментировала его насмешку. Но он не понял, ехидно заметив:

– Ну да, я и забыл, тебе нравится всё французское: шансон, парни… или пирожные. Буше-е-е, – противно протянул он фамилию Марселя.

И сам же рассмеялся над своим остроумием, а затем стащил через голову футболку, воскликнув:

– Жарко! А тебе? Не хочешь кофту снять? Или у тебя там ничего под ней нет?

Кларисса почувствовала, как краснеет, и уже пожалела, что не пошла на грубость сразу, как увидела Оскара. Уж лучше один раз показаться невоспитанной и сказать, что любит бегать одна, чем терпеть его насмешки и вульгарные намёки всю пробежку.

Девушка остановилась и перевела дух. Бультерьер вывалил розовый длинный язык.

– Выдохлась уже? – Оскар продолжил бег на одном месте. На его губах блуждала противная самоуверенная улыбочка.

– Ты можешь продолжать, не хочу тебя задерживать, – сдержанно сказала Кларисса, надеясь, что он поймёт намёк.

Оскар не понял. Или не захотел понять, воскликнув:

– Да я подожду, мне не трудно!

«Навязчивый, грубый, наглый, невоспитанный, неграмотный, пустой», – перечисляла мысленно она, глядя на парня.

– А что, твой французик с тобой не бегает?

– Если Марсель и бегает, я ничего об этом не знаю. Да и кто станет от своего дома ехать полчаса, чтобы побегать тут! Это просто глупо!

Кларисса улыбнулась, уверенная, что достаточно его уязвила.

Но он ничуть не обиделся и заявил:

– Если девушка того стоит, можно и весь город пробежать, чтобы побегать с ней рядом! Может, ты ему не особо нравишься?

Кларисса решительно сорвалась с места и побежала. Меньше всего ей хотелось обсуждать Марселя с Оскаром.

Навязчивый спутник догнал её, продолжив мысль:

– Ты аккуратнее с этим чернявым, французы сперва все такие романтичные, а потом решают разногласия кнутом. Для них женщины то же самое, что лошади.

– И откуда же у тебя такие глубокие познания о французах? Никак из американских блокбастеров!

– Не угадала! Я погуглил на днях! – Он хохотнул. – У тебя компьютер-то есть? Знаешь, что такое гуглить? Или ты вечерами в своём замке у окошка вышиваешь на пяльцах?

– Что я делаю по вечерам, тебя не касается!

Оскар изобразил пальцами пистолет и направил их девушке в голову.

– Прямо в цель. Ты покраснела!

Клариссе стало обидно. Неужели она настолько предсказуема? Вышивать не так и плохо.

– Я чаще читаю! – в оправдание сказала она, но парень захохотал над ней.

Его нападки ей надоели.

– Зачем ты здесь, Оскар? – прямо спросила Кларисса.

– Хотел убедиться, что ты не такая манерная и скучная, какой показалась. Но ты ещё хуже! Просто невыносима! Как твой француз тебя вообще терпит? Да как ты сама терпишь себя?

Ее терпение лопнуло. Кларисса повернулась и побежала в другую сторону. Но Оскар всё не отставал.

– Ты как робот! – он пихнул её в плечо. – Ты вообще хоть чувствуешь чего-нибудь? Может, тебя японцы сделали? Идеальная дочь! А богатая старушка тебя купила, чтобы коротать вечера за вышиванием в огромном замке! У тебя и родителей нет, а где они? Я не видел! Ну точно, я прав!

От подобных издёвок у Клариссы едва на глаза не навернулись слёзы. А бультерьер, раззадоренный поведением хозяина, поставил на неё свои лапы, оставив пыльные следы на штанине. Кларисса пихнула пса в массивную грудь.

– Оставьте меня в покое!

Но парень схватил её за руку. Они остановились у каменной высокой ограды, увитой плющом.

– Может, есть кнопочка, чтобы выключить тебя?

Кларисса перекинула косу за спину, гневно промолвив:

– Если кого и стоило бы выключить, это тебя!

И мысленно прибавила: «А лучше и вовсе не рожать!» И сама ужаснулась своим мыслям. Оскар вывел её из себя, она легко повелась на его дешёвые провокации и вот-вот была готова опуститься до его уровня.

– Оу! Да у тебя есть опция «Дерзить» – предусмотрительные японцы! А если так! – Он легко толкнул её в центр груди.

Кларисса отпихнула его руку и случайно задела его обнажённый живот.

– А может, ты не такая тихоня и скромница, а? – Оскар посмотрел на то место, где остался на коже розоватый след от её пальца. – О чём ты думаешь, когда смотришь на меня?

Кларисса сделала шаг назад и наткнулась спиной на стену. От мимолётной улыбки Оскара у неё по спине пробежали мурашки. Он упёрся ладонями в стену по обе стороны от неё, отрезая пути к отступлению. От его футболки, обвязанной вокруг запястья, пахло морской свежестью. И казалось, воздуха слишком много, но Кларисса задыхалась.

– Я думаю, ты невоспитанный и настырный человек, который не может смириться…

Он зацокал языком, не позволив ей закончить.

– О чём ты думаешь, когда я без футболки стою в нескольких сантиметрах от тебя? Только откровенно!

Кларисса едва справилась с тем, чтобы не издать неприличное фырканье. Каким же самовлюблённым павлином был этот Оскар!

– Я думаю о том, что от тебя пахнет по́том! – отчеканила девушка. – Достаточно откровенно?

Но и это заявление его не смутило. Он хмыкнул.

– По́том? Это естественно, мы же бегали. А ты, принцесса, не потеешь? – Он наклонился и шумно втянул носом воздух возле её шеи.

Кларисса упёрла руки ему в грудь, потребовав:

– Выпусти меня! Мне пора домой и в школу!

– Я ещё не нашел кнопку! Или хотя бы бирку «мада ин джопен»! Или ты «чина», признавайся? – прошептал Оскар. Перенёс руку к её шее и провёл по венке указательным пальцем. – Думаю, она где-то здесь… – Его пальцы потянули за пуллер на молнии её спортивной кофточки.

И прежде чем он успел расстегнуть молнию до ложбинки на груди, Кларисса дала ему звонкую пощёчину.

Оскар прижал ладонь к своей щеке и присвистнул.

– Ого! – Взглянул на пса, удивлённо переводящего взгляд с девушки на хозяина. – Видал, Скот?

Кларисса воспользовалась их замешательством и бросилась бежать. Оскар крикнул ей вслед:

– Робот Вертер, увидимся!

Девушка воткнула в уши наушники и громко включила музыку, чтобы больше не слышать его обидные выкрики.

«Пусть только попробует, наглец, ещё раз переступить порог моего дома! – гневно думала Кларисса. – Получит у меня… кочергой!»

– Привет! Прекрасно выглядишь, – Оскар достал из-за спины букет, – это тебе. Ой, не стоит благодарности. Просто небольшой знак внимания. Я не очень хорошо вёл себя в прошлый раз… и в позапрошлый тоже. Во все разы!

Оскар вздохнул, бормоча:

– Нет, это слишком слащаво. По-другому скажу. – Он спрятал букет хризантем за спину, откашлялся и произнёс: – Кларисса, ты хорошая девчонка, а я с нашей первой встречи вёл себя отвратительно. Прости меня и прими эти… – он достал букет и протянул закрытой двери, – цветы.

Оскар стоял перед дверью замка, в котором жила его учительница-мучительница, и репетировал речь неотразимого парня, когда за спиной раздалось лёгкое покашливание. Парень обернулся и застыл с бестолковой улыбкой на лице, увидев перед собой Клариссу с пакетом из супермаркета.

– Я… – начал он, но девушка лишь кивнула:

– Я слышала.

Оскар молча протянул цветы. Она приняла их, но без восторга.

– Прелестные цветы, – это было сказано столь холодным тоном, что, казалось, им можно воду превратить в лёд.

Кларисса открыла ключом дверь и пригласила гостя войти. Оскар силился придумать более-менее приличную шутку, способную разрядить обстановку. Но все идеи в голове вымерли, точно животные в ледниковый период.

Кларисса сама нарушила затянувшееся молчание. Взяла учебник литературы и спросила:

– Помнишь, на чём мы остановились в прошлый раз?

И тогда Оскар с абсолютной ясностью понял: она ему не по зубам. Она не Кристина из 9-го «Б» и не похожа на других знакомых ему девчонок, которыми он крутил как хотел. Кларисса совершенно другая – не его уровня.

– Не помню, – буркнул Оскар.

Он ощущал безысходную злость и досаду на эту девицу. Ещё десять минут назад шагал по улице счастливый и уверенный в себе, а сейчас, осознав, что его затея очаровать юную училку провалилась, словно разом лишился сил. Ему нестерпимо захотелось спать, он с трудом удерживался, чтобы не зевнуть.

– Оскар, что-то не так?

– А? – рассеянно посмотрел он на неё. Кларисса чего-то ждала от него, какого-то ответа. А ему просто хотелось крикнуть ей в лицо: «Дура! Какая же ты дура! Я здесь сижу, как пёс на цепи, потому что, если уйду, папаша засунет меня в спецшколу для несовершеннолетних, где из меня сделают мишень для метания дротиков!»

Но Оскар молча смотрел в её серые глаза и не мог переступить какой-то неведомый, но чрезвычайно высокий барьер, не позволяющий ему всё это выкрикнуть.

Он уловил негромкий шорох и опустил глаза. Кларисса закрыла учебник и отложила на столик.

– Мне кажется, – нерешительно начала она, – будет лучше, если ты подойдёшь к своей классной и откажешься от дополнительных занятий.

Оскар удивлённо вскинул брови. Значит, она тоже мучилась, хоть и виртуозно это скрывала.

– Будет лучше, если ты сама к ней подойдёшь и скажешь, что больше не можешь учить меня и у тебя есть дела поважнее.

– Это не так.

– А как? – он в упор уставился на неё, и она первой отвела взгляд.

– Очевидно, что у нас не складывается, – промолвила Кларисса. – Возможно, другой репетитор нашёл бы к тебе подход.

Оскар хмыкнул. Он прекрасно знал, другого репетитора не будет: она, эта чванливая особа, – его последний шанс удержаться в родной школе. И, кажется, он нащупал её ахиллесову пяту.

– Мне очень неприятно, что ты хочешь отказаться от занятий со мной. Потому что сам бы так не поступил. Но раз тебе лень… – Он сделал вид, что хочет встать.

Щёки девушки вспыхнули.

– Мне вовсе не лень! Но если лень тебе, то ты можешь сказать учительнице…

– Нет, – оборвал её Оскар, плюхаясь на диван. – Но если бы ты сказала учительнице, что слишком занята и не можешь…

– Но это неправда!

Они смотрели друг на друга как враги, попавшие в один капкан. Кларисса медленно взяла учебник и холодно промолвила:

– Раз ты готов заниматься, приступим.

Она открыла учебник… и потянулись долгие-долгие нудные часы. Хуже школы, хуже утра понедельника, хуже недовольного взгляда отца, да много чего хуже…

Репетитора, как и ученика, тяготили эти встречи и проведённое вместе время. Но по какой-то причине Кларисса не могла признаться Елене Тарасовне, что не хочет его учить, да и Оскар не мог отделаться от неё, не загремев при этом в спецшколу. Похоже, они были теперь прикованы друг к другу кое-чем покрепче всяких наручников.

Оскар понимал, что лучше бы с ней подружиться. Но, вслушиваясь в её монотонный голос и глядя на лишенное эмоций фарфоровое личико, всё больше злился на эту графиню. Он не хотел с ней дружить – более того, ему хотелось сделать что-то неприятное, как-то обидеть или изо всех сил дёрнуть за косу. Так, чтобы вскрикнула от боли.

Он не мог выкинуть из головы эту сладкую мысль и пропустил многое из того, что рассказывала ему Кларисса. А она так старалась…

Когда два часа истекли, Оскар резко поднялся с дивана и, бросив: «До скорого», – зашагал прочь. А обернувшись у двери, вдруг увидел улыбку девушки. Живую, настоящую, сияющую. И тогда понял, чего ему так не хватало в скучной училке – этой самой живости. Оттого ему хотелось дёрнуть девчонку за косу. Лишь бы стереть с её лица безразличное вежливое выражение.

Его самолюбие было уязвлено, поскольку за два часа в его компании единственное, что вызывало у девушки искреннюю улыбку, – это его уход.

Оскар вышел из гостиной.

Сестра ошиблась – его обаяние не всесильно. На особо ледяных дев оно и вовсе не действует.

«Ну и чёрт с ней», – решил парень, вдыхая на крыльце замка полной грудью прохладный воздух.

У ворот уже стояла машина Толяна. Стас сидел на переднем сиденье с открытой дверью, вытянув длинные ноги на тротуар. А Толя, как обычно, копался под капотом.

Парни встретили его немым вопросом «Ну как?» во взглядах.

Оскар закатил глаза и залез на заднее сиденье машины.

Стас обернулся, весело уточнив:

– Значит, не растаяла?

– У неё в голове и в сердце морозильная установка. Без шансов.

– Ну а что цветы?

– Знаешь, она благодарит так, что думаешь, лучше бы просто послала!

Толя уселся на водительское кресло и, постучав пальцами по рулю, задумчиво произнёс:

– Так дела не делаются, Ос! Тебе следовало всё-всё узнать про эту Маршал, прежде чем устраивать кросс без футболки, а потом тащиться к ней с хризантемами и своей неотразимостью.

– А всё узнать, это что именно?

– Ну, хотя бы какие цветы ей нравятся!

– И как же я это узнаю, умник? – разозлился Оскар.

– Да уж, – хмыкнул Стас, взгромоздив ручищу на спинку кресла.

Толя пожал плечами.

– А что ты уже о ней знаешь? – Он загнул один палец. – Она хорошо учится.

Стас загнул на его руке следующий палец, выдав:

– Она красотка.

Оскар сморщился.

– Не-е, она противная, – он отогнул указательный палец Толяна. Но Стас снова загнул, безапелляционно заявив:

– Да красотка, красотка. Ты сам, Ос, летом на неё запал!

Толя кивнул:

– Согласен. Не уродина. Богата, – загнул он третий палец, – вон в каком доме живёт!

Стас рассмеялся.

– Умна, красива, богата – идеал!

Оскар прикрыл глаза.

– Да она чокнутая аккуратистка, зануда и просто ледышка! Терпеть таких не могу!

– Ну, судя по всему, ты ей тоже не слишком нравишься, – заметил Толя.

– Очень надо, – фыркнул Оскар.

Его друзья переглянулись. Стас вздохнул, протянув:

– А ведь надо, Ос, надо! Мы же хотим закончить одиннадцатый все вместе!

В машине возникла гнетущая тишина.

Толя наморщил лоб, поразмыслил с минуту и важно изрёк:

– У меня есть план!

Глава 4. Чай без сахара

В розовую комнату-детскую заглянула мать.

– Марсель, через пять минут приедет группа кататься на лошадях, иди к конюшне.

– Ладно, мам!

Молодой человек поднялся с ковра, где выстроил своим племянницам городок для пупсиков из конструктора.

– Попозже поиграем, девочки, – с улыбкой сказал он, глядя на малышек в розовых платьицах.

Оля и Рита бросили расчёсывать кукол и вцепились в его штанины, не желая отпускать строителя.

– Ма-а-арс, ты обеща-а-ал, – заканючила Рита.

Пару недель назад близняшкам исполнилось пять лет, и с каждым днём они становились всё смышленее.

– Я обещал построить городок, я построил.

– Ты обещал, что мы будем весело играть, – напомнила Оля, – но мне грустно. Я уже почти плачу!

И она привычным для неё жестом закрыла пухлыми ручками лицо, готовясь зарыдать.

– Давайте так, – присел Марсель на корточки. – Я уйду всего на два часа, а когда вернусь, принесу вам по мороженому?

Оля и Рита переглянулись – кажется, идея им понравилась. Они одновременно кивнули, отчего их светлые хвостики на головах забавно закачались.

– Хорошо, иди, – позволила Рита.

Марсель быстро выскочил из розовой комнатки, пока близняшки не передумали или не сообразили, что мороженое лежит в холодильнике и они в любом случае получат его после обеда.

Мать на кухне готовила что-то аппетитное, запах жареного мяса и выпечки наполнял весь нижний этаж дома. Дядя Ильдар вопреки запрету врача уже вставал с постели и даже вовсю стучал молотком на крыше. Он торопился перестелить её до зимы.

Марсель вышел на деревянное крыльцо. Две гончие, растянувшиеся на солнышке у пустых мисок, с любопытством приподняли морды. Но, поняв, что это не хозяйка несёт им обед, уронили головы на траву.

По двору от статного петуха бегали три белые курицы. На верхушке сосны долбил дятел, а чуть пониже, на ветке сидела рыжая яркая белка.

Небо было чистым – синим-синим, какое бывает лишь осенью. В воздухе ещё только угадывалась прохлада.

У конюшни уже собралась группа молодых людей. Трое рослых парней о чём-то оживлённо разговаривали, не стесняясь в выражениях.

Один из них, белобрысый, коротко стриженный, практически лысый, махнул на Марселя.

– Вон идёт! Наконец-то!

У него был заострённый нос, как клюв у хищной птицы, и пронзительные голубые глаза. А улыбка столь неприятная, что от неё, точно от холодной капли, упавшей за шиворот, хотелось передёрнуть плечами.

Марсель улыбнулся парням.

– Прошу прощения, меня задержали…

– Нам пофиг, – оборвал второй. Мускулистый брюнет с косой до лопаток и зеленовато-голубыми, точно мутными, глазами. Его левая рука была полностью татуированной, левая бровь частично выбрита. А обнажённый торс прикрывала лишь кожаная жилетка.

– Давай седлай кобыл, – проворчал третий. Русоволосый, с рыжеватой редкой щетиной, с проколотой губой и карими глазами в обрамлении белёсых ресниц.

Все трое заржали. У того, что с проколотой губой, слюна попала на серёжку в виде кольца и осталась там, заблестев на солнце.

Марсель зашёл в конюшню, бросив на ходу:

– Пять минут!

А про себя подумал: «Откуда они только сбежали? Из тюрьмы?»

Когда молодой человек вывел четырёх лошадей, белобрысый уточнил:

– А пятая где? Или ты чё, пешкодралом?

– Пятая? – удивился Марсель.

– С нами ещё человек! – пояснил мускулистый и, поглядев по сторонам, проорал:

– Ди-и-и, мы уедем без тебя! – И недовольно засопев, сплюнул. – Где её носит?

Из-за конюшни вышла девушка, которую Марсель видел у тира, а потом на остановке.

На ней были чёрные лосины, красные сапожки и длинная свободная красная майка, из-под которой торчали лямки от чёрного бюстгальтера. На голове всё тот же чёрно-красный татуированный кошмар.

Девица окинула взглядом лошадей, подошла к Арчи – чёрному жеребцу с белой звездой на лбу – и лихо вскочила в седло.

Белобрысый возмутился:

– Вообще-то на этом еду я! – И хохотнув, прибавил, глядя на Марселя: – Парниша, приведи кобылку попроще!

Диана кивнула.

– Точно! Можно пони! А то Макс боится высоты! – развернула коня и поскакала к воротам. И на этот раз голос у неё не был сиплым, а звучал мелодично, сильно и властно.

Двое засмеялись, а тот, которого она назвала Максом, скорчил мину и, выплюнув в адрес девицы ругательства, гаркнул:

– Веди ещё коня, чего стоишь, идиот?

Марселю пришлось уступить ему свою любимую Стрелу, а самому оседлать Урагана дяди. Этого норовистого жеребца запрещалось сдавать в прокат.

Глядя, как неловко парни управляются с лошадьми, Марсель тихо вздохнул. Нет ничего бесполезнее, чем пытаться научить чему-либо таких вот «крутых» ребят. Они не желали слушать, уверенные, что сами во всём разберутся, дёргали за уздечку, били лошадей пятками по бокам, матерились и всячески пытались произвести впечатление на девицу. Которая в отличие от приятелей прекрасно держалась в седле и, похоже, не обращала ни на кого из них внимания.

Марсель заметил, что, пустив лошадь рысью, Диана закрыла глаза, подставляя лицо солнцу и ветру.

«Интересно было бы на неё посмотреть с нормальной причёской», – подумал Марсель, поравнявшись с девушкой.

– Ты по своему собеседнику с остановки ещё не соскучилась?

Уголок её губ приподнялся.

– Не особенно!

– Смотри, могу отдать. А то мои племянницы на нём катаются по очереди, держа за уши. В общем, мучают.

– Ему это полезно!

Марсель кивнул. Игрушка из тира ей была не нужна.

– Где ты научилась ездить верхом?

Но Ди не успела ответить. Их нагнал Макс, прооравший:

– Верхом? Она тренировалась на мне! Отвали!

– Да я просто спросил, – улыбнулся Марсель.

Белобрысый достал из кармана выкидушку и процедил:

– А я просто могу вырезать на твой морде портрет Моны Лизы! Чтобы ты не был таким весёлым!

Диана бросила на него безразличный взгляд, фыркнув:

– Хватит разыгрывать из себя моего мужа.

Макс отстал и вернулся к друзьям, а Марсель спросил:

– Так вы не вместе?

– А тебе-то что?

Он пожал плечами.

Ему дела не было, но он подумал, что найти тему для разговора с ней будет проще, чем с тремя амбалами позади. Похоже, ошибся.

Они помолчали, а потом Диана внезапно призналась:

– Мама в детстве меня научила. У её отца была лошадь. – На губах девушки возникла задумчивая улыбка, но почти сразу исчезла. Ди без эмоций обронила: – Лошадь издохла, когда мне было десять.

– Жаль, – попытался Марсель поддержать разговор.

Девица лишь неопределённо изогнула одну бровь.

Молодой человек лихорадочно размышлял, что ещё можно сказать, но ничего, кроме как «Ты не потеряла навыков верховой езды», придумать не смог.

И вновь её бровь чуть приподнялась и опустилась. Видимо, это был стандартный мимический ответ на слова, не стоящие, по её мнению, ответа.

С ними снова поравнялся Макс и предложил:

– Может, устроим небольшие скачки?

– Не думаю, что это хорошая идея, – заметил Марсель.

– А я не с тобой разговариваю, – фыркнул Макс и подмигнул девушке: – Ну как, Ди?

– А что на кону? – скучающе поинтересовалась она.

– Ты, – ухмыльнулся Макс.

– Я собой не торгую.

Подъехали двое других. Брюнет с татуированной рукой скользнул по Диане взглядом собственника, проронив:

– Ты всего лишь девка, не забывай!

Марсель внутренне напрягся. Ему не понравилось направление разговора.

Ди не удостоила брюнета взглядом, но в её голосе прозвучали стальные нотки, когда она заговорила:

– Я бы не забыла о собственной роли, если бы ты свою играл до конца!

Брюнет прищурил глаза и, поиграв языком с кольцом в губе, уточнил:

– И что же за роль у меня, по-твоему?

– Роль? Ты был лидером, с чьим мнением считались, а стал пустозвоном. Твой язык, как маятник, любое гламурное кисо позавидует.

Лицо и шея парня залились краской.

– А ты у нас, значит…

Встрял блондин:

– Тём, харэ!

Но Тёму понесло, он направил лошадь к Диане, выхватил у неё поводья и дёрнул так, что её кобыла испугано заржала.

– У тебя короткая память, Ди! Быстро ты забыла, на каком языке, – он выделил это слово, – я умею разговаривать.

Диана смотрела на парня без страха, глядела прямо в глаза, восседая на коне с неестественно прямой спиной и сжатыми губами.

– Слезай с лошади, – тихо приказал Тёма.

Диана даже не шелохнулась.

– Ты оглохла? – проорал он.

Девушка медленно спустилась с лошади. Тёма тоже спрыгнул со своего коня. Затем подскочил к Диане, грубо схватил за руку и потащил в лес.

Марсель обеспокоенно посмотрел на Макса, но тот, похоже, не собирался ничего предпринимать, чтобы остановить своего дружка.

– Эй, – крикнул Марсель вслед Тёме, – отпусти девушку!

Но тот проигнорировал его и скрылся с Дианой за деревьями.

– Что он собирается делать? – с беспокойством спросил Марсель.

– Не твоего ума дело, – издав хрюкающий смешок, ответил парень с кольцом в губе.

Марсель прислушивался изо всех сил, но оттуда, где скрылась парочка, не было слышно ни звука. Тогда молодой человек спешился и быстро направился в заросли. Он выступил из-за деревьев и застыл от увиденного.

Тёма воткнул кривой нож в ствол дерева, пригвоздив к нему руку Дианы за браслет. Другую её руку заломил за спину. Парень что-то говорил Ди на ухо, склонившись низко-низко, так, что его губы касались её щёки.

Девушка демонстративно смотрела в сторону и, кажется, даже не слушала его.

– Нам пора ехать! – громко сказал Марсель.

Тёма обернулся.

– Парень, тебе вставать в школу по утрам наскучило?

Марсель вздохнул. С тех пор как он приехал в этот город, ему угрожали на каждом шагу. Пора уже было к этому привыкнуть.

– Мы не успеем проехать по маршруту, если будем надолго останавливаться.

Тёма сплюнул, вытащил нож из ствола, но прежде чем отойти, сжал подбородок Дианы пальцами и прошипел:

– Мы не договорили.

Ди что-то едва различимо ответила.

Проходя мимо Марселя, он ударил ему кулаком в грудь, посоветовав:

– Не стоит в следующий раз меня перебивать!

Диана потёрла запястье с браслетом и направилась следом, обронив Марселю, который согнулся пополам от боли:

– А ты чудак!

– Это ещё почему? – дыша через раз, спросил он у её удаляющейся спины. – Потому что вступился за тебя?

Марсель медленно разогнулся и двинулся за девушкой.

Она не обернулась, лишь проронила:

– Я, наверно, должна поблагодарить?

– Если воспитания хватит, – негромко проворчал Марсель.

Но она услышала и хмыкнула:

– Ещё неизвестно, кто кого спас.

Марсель хмыкнул в тон ей:

– А по-моему, всё очевидно! Просто кому-то не хватает…

– Такта, – перебила она и насмешливо прибавила: – Кому-то не хватает такта не мешать, когда парень признаётся девушке в любви.

Марсель остановился.

– Что? В любви?

Диана обернулась.

– Но не переживай. Я сказала ему, чтобы он не трогал тебя, чудака…

Марсель потрясённо взирал на неё, спокойную и насмешливую, чувствуя себя тем самым чудаком.

– Я не знал. Я подумал… я, ну… да не важно.

Диана пожала плечами.

– Проехали.

И она уже хотела уйти, но Марсель не сдержался, у него вырвалось:

– Но было не похоже, что тебе нравилось его… признание!

Ди подняла на него глаза, их взгляды на мгновение встретились, и Марселю показалось, что она растеряна. Но миг прошёл, Ди улыбнулась.

– Слишком смелое заявление для парня, который видит меня второй раз в жизни!

Они вернулись к лошадям. И оставшуюся часть маршрута странная компания проехала молча.

Когда Марсель поставил лошадей в стойла, а парни и девушка уехали, он вздохнул с облегчением. Он мысленно пожелал больше никогда не видеть эту троицу здоровенных гопников и их предводительницу Ди.

Но судьба уже вовсю планировала их новую встречу!

Кларисса сидела в столовой рядом с Марселем, слушая его рассказ о компании ребят, что приезжали на конюшню его дяди в выходные.

– Я таких странных молодых людей никогда не видел, – подытожил парень и подвинул Клариссе вазочку с мороженым. – Кушай, растает!

– Мне кажется, я знаю одного из них, – заметила девушка, отрезая ложечкой от сливочного шарика кусочек. – У моей бабушки есть давняя подруга, чудесная женщина! Её внук Артём попал в спецшколу для несовершеннолетних.

– За что?

Кларисса призадумалась. Тётя Леонида ей в подробностях рассказывала эту историю пару лет назад, но сейчас девушка уже не могла припомнить всех деталей.

– Не уверена… Кажется, он поджёг бездомного мужчину…

Марсель хмыкнул.

– Я не удивлён.

Кларисса хотела сменить тему, но на её плечи легли чьи-то руки, и она вздрогнула.

– Привет, – послышался знакомый голос.

Над ней навис Оскар в голубой футболке с надписью «Ученье – свет! А я – солнце» и нарисованным солнышком в области груди.

Она удивлённо поприветствовала своего ученика и после непродолжительной паузы уточнила:

– Ты что-то хотел?

– Да… хотел узнать, в силе наш урок сегодня?

Кларисса повела плечом.

– Конечно, если у тебя нет других планов.

– Отлично! – просиял Касперских. – Тогда до вечера! – И он с улыбкой зашагал к выходу из столовой.

Девушка недоумённо проводила его взглядом, но не успела ничего сказать, потому что Марсель спросил:

– Смышлёный ученик?

Кларисса знала, что сплетничать о таких вещах некрасиво, поэтому лишь сказала:

– Он старается.

Парень же понимающе усмехнулся.

– Такие, как Оскар, в школьные годы предпочитают учёбе популярность и праздность. Но позже жизнь всё расставит по своим местам. И те, что носили в школе корону, будут носить лопаты или коробки, зарабатывая на хлеб тяжёлым физическим трудом.

Кларисса кивнула. Он был прав. Оскар Касперских и ему подобные упивались своим особым положением среди сверстников в юношеские годы, но в мире взрослых кулаками работу не получить. Там всё устроено иначе: резюме без ошибок бы написать. А с правописанием, как и со многим другим, у Оскара пока были явные проблемы.

Она доела мороженое и пошла с Марселем на следующий урок.

Одноклассники за их спиной уже вовсю сплетничали, но парочке было всё равно. Они наслаждались друг другом и своими зарождающимися чувствами.

После школы Марсель проводил Клариссу домой. Но приглашение зайти на обед отклонил, сказав, что ему нужно присмотреть за племянницами. И девушке нравилось, очень нравилось это в нём. Он напоминал ей отца, ответственного, справедливого, доброго, внимательного к нуждам других людей, в особенности близких.

На крыльцо, где стояла Кларисса, глядевшая вслед Марселю, вышла тётя Леонида. Она выглядела очень довольной. Тётя Леонида вообще отличалась жизнерадостным характером, но сегодня и вовсе светилась. И Кларисса догадывалась почему. Вчера поздно вечером из окна своей спальни она видела, как почтальон дядя Ваня катал тётю Леониду на раме своего велосипеда. Они выглядели такими беспечными и счастливыми. Тётушка говорила: «Если хочется, нужно обязательно позволить себе быть молодой!»

Тётя Леонида хмыкнула и кивнула на закрывающиеся ворота.

– Влюбилась, Клара?

Кларисса смущённо улыбнулась.

– Возможно. Тётя, тебе нравится Марсель?

Тётка обняла её за плечи, помолчала, а затем выдала:

– Знаешь, дорогуша, он славный паренёк! Для тех, кто предпочитает чай без сахара.

– Ты хочешь сказать, что он скучный?

– Я хочу сказать лишь то, что сказала. А выбирать, конечно, тебе! – И она распахнула дверь. – Идём обедать! Карга уже накрывает на стол!

Кларисса огорчённо вздохнула.

Ей так хотелось поговорить с кем-нибудь о Марселе. Поделиться тем, что у неё на душе, рассказать о радости, которую испытывает, когда видит этого замечательного мальчика. Но разве бабушка поняла бы? А родители? Может, стоило написать им письмо?

Когда она входила в столовую с тёткой, та наклонилась к её уху и шепнула:

– Клара, ты только предохраняйся!

Кларисса издала жалобный писк:

– Мы не…

Тётя похлопала её по руке.

Весь обед у Клариссы не шли из головы слова тётки. Такими унизительными они ей показались. Неужели о ней можно подумать то, что думают о малолетних особах, которые через месяц после знакомства прыгают в постель к мальчикам? От этой мысли стыд разливался по всему телу, окрашивая щёки лихорадочным румянцем.

Она никогда бы не позволила Марселю лишнего. И Марсель ей мил прежде всего потому, что сам не позволил бы себе ничего лишнего! Он был не из тех парней, кому гормоны сносят мозги. И пусть он удостоился столь нелестной оценки из уст тёти Леониды, Кларисса знала, Марсель – это выбор, за который ей не пришлось бы стыдиться.

Алисия поинтересовалась:

– Клара, у тебя всё хорошо в школе?

– Да, бабушка.

– Ты всё молчишь! Чем-то расстроена?

– Вовсе нет! Просто задумалась!

Тётя Леонида усмехнулась.

– И я даже знаю о ком!

Алисия взглянула на внучку, коснувшись рукой жемчужной нитки на шее. Девушка давно заметила, что бабушка делала так, когда ей не хватало воздуха.

– И о ком же?

– У нашей Клары появился мальчик! – охотно объявила Леонида.

Кларисса заметила, что бабушка свела брови.

– Мальчики известны тем, что отвлекают от учёбы.

– Марсель не отвлекает меня, – воскликнула Кларисса. – Он сам прекрасно учится, помогает матери и дяде, бабушка, он чудесный молодой человек!

– Почему бы тебе не пригласить его к нам на ужин? – воодушевлённо предложила Леонида.

– Я пригласила его на обед, но ему нужно присматривать за маленькими племянницами. А вечером он будет помогать дяде на конюшне! – Девушка многозначительно посмотрела на бабушку. – Он занятой и серьёзный человек.

Леонида прикрыла ладонью зевок.

– Ты говоришь о нём как о пенсионере!

Алисия же, напротив, отняла руку от жемчугов на шее и чуть заметно улыбнулась.

– Ты разумная девушка, я полагаюсь на тебя! Но непременно пригласи его как-нибудь к нам.

– Конечно!

Раздался звонок в дверь.

– Это ещё кого принесла нелёгкая? – возвела глаза к потолку Леонида. Бросила салфетку на стол и подошла к переговорному устройству на стене, нажала на кнопку и спросила:

– Кто там?

Из микрофона раздалось:

– Здравствуйте, это Оскар Касперских, у меня урок с Клариссой.

Девушка взглянула на часы, пробормотав:

– На сорок минут раньше пришёл!

Алисия поджала губы, заметив:

– Крайне дурной тон!

А Леонида радостно сказала:

– Здравствуй, Оскар, входи! Третья дверь по коридору! – И выключив микрофон, заявила: – Думаю, мы должны пригласить Оскара к столу!

Кларисса вздохнула.

И бабушка не оставила её вздох без внимания, обронив:

– Вы так и не нашли общий язык?

«В его понимании общий язык – это тот, что при французских поцелуях, бабушка», – но Кларисса, конечно, ничего подобного не высказала вслух и уклончиво пробормотала:

– Мы работаем в этом направлении.

Оскар появился в дверях, одарил всех широкой улыбкой и невпопад брякнул:

– Какой солнечный день!

На нём была всё та же голубая футболка с нелепой фразой про «солнце».

Алисия дежурно улыбнулась, а тётя Леонида, напротив, добродушно посмеялась и, тронув рисунок солнышка на его груди, отметила: – Оригинально! – Затем указала парню на стул возле себя. – Присаживайся! Как дела у отца, сестрёнки?

– Всё нормально.

Леонида вышла ненадолго и вернулась с подносом, на котором стояла тарелка с крем-супом, посыпанным золотистыми гренками. Тётя поставила тарелку перед гостем.

– Приятного аппетита!

Кларисса внутреннее сжалась, боясь, что её ученик поведёт себя невоспитанно или дерзко. Но Оскар послушно взял ложку и, негромко поблагодарив, приступил к обеду.

Девушка видела, что бабушка кинула косой взгляд на руки парня, наверняка размышляя, что он их не помыл перед едой. Однако правила хорошего тона не позволяли ей указать на его оплошность. Особенно учитывая, что тарелку с супом принесла Леонида, она и должна была, раз решила пригласить гостя к столу, предварительно проводить его в ванную комнату.

Впрочем, немытые руки – это было наименьшее зло, которое мог причинить Оскар Касперских.

У Клариссы перехватывало от волнения дыхание всякий раз, когда Оскар поднимал глаза и смотрел на неё через стол.

Она боялась, что он ляпнет что-нибудь и поставит её в неловкое положение.

«За одним столом с Марселем мне никогда бы не пришлось испытывать подобный стыд!» – подумала девушка, наблюдая из-под ресниц, как ложка в руке Оскара летает по маршруту «тарелка – рот и обратно», звонко брякая, достигая дна. Кажется, он не замечал, как шумно ест, прихлёбывая, причмокивая губами и бренча ложкой о тарелку.

А бабушка всё замечала, но виду не подавала.

Одну только тётю Леониду, похоже, ничего не смущало. Она смотрела на Оскара добродушно, как если бы он был её любимым внуком или племянником.

– Оскар, я слышала, молодёжь отправляется на ежегодный патриотический фестиваль?

– Да, – живо отозвался парень, – будем сплавляться на лодках по реке, жарить шашлыки и участвовать в эстафете!

Только Кларисса обрадовалась, что нашлась безопасная тема для разговора, как её радость была придушена лёгкой рукой тёти Леониды, воскликнувшей:

– А почему бы тебе не позвать с собой Клару? А то она нигде не бывает! Совсем дома за учебниками засиделась!

– Тётя, – только и смогла укоризненно выдохнуть Кларисса, – это совершенно ни к чему!

Бабушка удовлетворённо кивнула, но Оскар внезапно объявил:

– А это отличная идея! Леонида Константиновна, это большое событие! Потом в школе нас всегда просят писать сочинения на тему «Мои впечатления от участия в фестивале». – Оскар бросил на Клариссу быстрый взгляд. – Кларисса, тебе будет полезно посетить это мероприятие!

– Не уверена! – упёрлась девушка.

– А это не опасно? – В голосе бабушки проскользнуло сомнение.

– Ну что вы, – улыбнулся Оскар и, как наивным детям, растолковал: – Это мероприятие проходит под бдительным оком организаторов и нескольких учителей. Всегда приезжают представители администрации города.

– То, что нужно! – победоносно подытожила тётя Леонида.

Кларисса отложила столовые приборы, чтобы никто не заметил дрожи в руках, и как можно убедительнее сказала:

– Мне неинтересно это мероприятие! Я останусь дома, нужно многое сделать по учёбе!