Акулья хватка бесплатное чтение

Предисловие

Любите ли вы себя так, как люблю себя я? Уверена, что нет. И не переубеждайте в обратном. Не помню, когда это случилось, но думаю, уже с первым глотком воздуха поняла, что этот мир создан исключительно для меня. Я была поздним и единственным ребенком в семье. Долгожданным и выстраданным. Родители души во мне не чаяли и с пеленок внушали, что я лучше, умнее и красивее многих. И у них это отлично получалось. Я четко знала, чего хочу и как этого добиться. Имя Виктория говорило само за себя. Я привыкла побеждать и быть первой.

Когда моих сверстников водили в сад, я под присмотром двух нянь рассекала на электромобиле по набережной, щедро швыряя пригоршни королевских креветок галдящим у воды чайкам. Стоило мне указать на что-то маленьким пальчиком, и желания исполнялись в ту же секунду. Из уст родителей я не слышала слова «нет». Они жили для меня и ради меня.

– «Любуясь тобой, я забываю дышать», – говорил перед сном папа.

– «Ты моя душа», – вторила ему мама.

Не задумываясь, чем заслужила столь великое признание, я позволяла себя любить, баловать и возносить до небес.

Начальная школа едва не подорвала веру в себя. Отдельные личности пытались доказать, что я глубоко заблуждаюсь в своей феноменальности. Но я была бы не я, если не сумела адаптироваться в чужеродной среде и не доказать глупым завистливым детям, чего стою на самом деле.

К концу третьего класса мальчики дрались за право нести мой портфель, а девочки завистливо кусали губы, тихо ненавидели, но предпочитали молча переживать свое фиаско.

К восьмому классу я слыла первой красавицей школы и любимицей учителей. Не беря в расчет Веру Даниловну, преподавателя технологии, которая упорно пыталась доказать, что руки у меня растут не из нужного места.

– «Ты, Виктория, красивая, бездушная кукла, которая даже носки мужу заштопать не сможет».

Слово штопать показалось столь обидным, что я не упустила случая обсудить его значение за воскресным семейным ужином. Папочка отчего-то сильно разволновался, долго измерял шагами гостиную, целовал меня в макушку и хлестал коньяк.

– «Да как она посмела нагрубить дочке мэра? Я ей покажу!»

Что он собирался показать учительнице, я так и не поняла. Но Веру Даниловну в ближайший же понедельник отправили на пенсию, а пришедшая ей на смену Лилия Эльдаровна, закатывая глаза к потолку, довольно реалистично расхваливала мою ленточную вышивку с безобразно торчащими нитками.

До выпускного класса отец лично привозил меня к школьному порогу ровно за две минут до звонка. Распахнув дверцу, помогал выйти из белоснежного Мерседеса и, поцеловав в лоб, неизменно повторял коронную фразу: – «Виктория ты моя гордость».

А его гордость, взмахнув каштановой гривой, швыряла портфель в толпу встречающих, и гордо дефилировала по школьным коридорам, ведя за собой свиту поклонников.

Переживания относительно друзей я тщательно прятала глубоко в себе. Друзей у меня попросту не было. Меня обожали, ненавидели, завидовали, но не дружили. А мне хотелось запросто, как Ирка Иванова, треснуть Митьке учебником алгебры по голове и, роняя стулья, с визгом пуститься наутек между рядами. Один раз все же попробовала. Так Митька, потеряв дар речи от такого внимания, тут же подставил голову для повторного удара.

А как весело и воодушевленно обсуждали девчонки пошив вечерних платьев для выпускного вечера. Но что могла рассказать им я? Нет, я, конечно, попыталась поведать о том, что мамочка с ног сбилась, выбирая между Лизой Донетти и Валентино, но одноклассницы лишь ошалело вращали глазами, не зная, как реагировать на столь неожиданные откровения.

Единственный, кто отказался возводить меня в ранг богинь был Димка Лихачёв. Завоевав внимание девушек нашего и в придачу параллельного класса, он запросто обходился без меня. Только я, поддавшись стадному рефлексу, грустно вздыхала, глядя на его красивый профиль, писала глупые стишки и пару раз думала о нем по ночам. Но, как вы помните, я была бы не я, если бы не заставила упрямого мальчишку ответить на мои чувства.

Целый месяц мы ходили, держась за руки, по прибрежной гальке старого безлюдного пляжа, болтали ни о чем, смеялись и даже… Но здесь я остановлюсь подробнее, потому что именно в тот день и началась моя история.

Глава 1

Наш семейный водитель Егор по моему приказанию припарковал серебристый внедорожник у заброшенной пристани. Постучав ногтем указательного пальца по циферблату, напомнил, что через два часа я должна вернуться к машине.

– Сергей Федорович уже интересовался, почему ты стала позже возвращаться с занятий.

– А ты что? – Я смерила водителя вопросительным взглядом, заранее зная его ответ.

– Как и договаривались, сказал, что факультативы добавили.

– Все верно, – я одобряюще похлопала его по плечу и отблагодарила вытащенной из кармана купюрой.

***

В тот день все было по-другому. И воздух был необыкновенно прозрачен, и море плескалось по-особенному. И Димка смотрел на меня не так, как всегда.

– Виктория, а ты вовсе не заносчивая гордячка, какой пытаешься казаться, – он сказал и как бы невзначай коснулся моих губ сухими обветренными губами.

Искренне недоумевая, как меня можно было обозвать гордячкой, я привстала на носочки и, отдавая долг, громко чмокнула его в ответ.

– Еще! – попросил он. И я снова ткнулась в его потрескавшиеся губы.

– Еще! – не на шутку разошелся парень, но я показала ему комбинацию из трех пальцев, заявив, что теперь его очередь меня целовать.

Вместо поцелуя Димка потащил меня к нависшей над морем скале и, взяв на руки, прямо в кроссовках ступил в холодное апрельское море.

– Не урони! – я смеялась, уткнувшись носом в его теплую шею. А он, утопая в воде по колено, нес меня вдоль отвесной каменной стены.

– Скоро уже? – Я волновалась, чувствуя, как он с каждым шагом все больше выбивается из сил.

– Пришли! – торжественно объявил Димка, когда мы оказались на каменистом пятачке перед глубокой расщелиной в скале. – Это моя пещера, я прошлым летом на нее случайно наткнулся. Ну же, проходи! – он поставил меня на влажные камни и подтолкнул в спину. – Лихачёвская пещера, как тебе такое название?

Я одобряюще улыбнулась, пробираясь по узкому проходу к гроту, размером с небольшую комнату.

– Кварц! Видела такое? – Димка восхищенно развел по сторонам руки перед белой искрящейся стеной.

– Не-а, – честно призналась я. – Если только в метро?

– В метро? Шутишь? Там крошка, а здесь монолит! Цельный, живой! Приложи ухо. Слышишь, как гудит?

В монотонном гудении слышался протяжный шум, плеск волн и вой штормового ветра.

– Кварц разговаривает с тобой, – пояснил Димка. – А утром, когда просыпается солнце, пещера бывает залита розовым светом. Жаль, ты сегодня, не увидишь этого. Но мне так хотелось об этом кому ни будь рассказать, но боялся, что пещера перестанет быть моей тайной.

– А мне, значит, доверяешь?

– Тебе доверяю! – Димка покрыл мое лицо поцелуями и признался в любви. – Заработаю денег, – оторвавшись от губ, он мечтательно закатил глаза, – куплю инструмент и выбью на камне твой рельеф. Я уже даже набросок сделал. Хочешь посмотреть? Обернись.

Пачкая пальцы в угольной пыли, я повторила контур акулы с моим лицом.

– Рыбой меня еще никто не называл! – притворно обиделась я.

– Акула – царица морей! Красивая, холодная, опасная! – заглядывая в глаза, оправдался Димка.

– Я не такая!

– Такая! Сильная, напористая, опасная, – он хитро ощерился, – Палец в рот не клади, – в его глазах плескался задорный огонек.

– Ну, раз так… – я с рычанием набросилась на парня, кусая его щеки и подбородок, покрытые первой щетиной. Я чувствовала себя настолько счастливой, что потеряла счет времени.

Мы решили прервать свидание, когда пещера погрузилась в темноту, а губы нестерпимо болели от поцелуев.

– Замерзла? – Димка заботливо поднял воротник моего легкого кашемирового пальто. Взвалил на спину и побрел в обратный путь по разыгравшимся от ветра волнам.

– Ты, знаешь, кто?

– Акула, – я прикрыла Димкины губы ладошкой, – ты уже говорил.

– Ты очень красивая акула, – Димка поцеловал мои замерзшие пальцы. – Я больше не буду тебя звать Викторией. Теперь ты для меня Вика, Викуша, Викуля…

– Нельзя коверкать имена, это пошло, – я безжалостно прервала поток его нежности.

– Почему?

– Папа так говорит.

– Как же тебя родители дома называют?

– Викторией.

– Скучно, официально и совсем не ласково.

– Нормально. Ненавижу сюсюканья.

– Ты уже решила, чем собираешься после школы заняться? – Димка резко сменил тему и обиженно засопел.

– Во-он, в тот особняк перееду, – я указала пальцем на скалу, на вершине которой громоздилось залитая электрическим светом громада. – Буду просыпаться по утрам, выходить на балкон и любоваться восходом. Хотел бы там жить?

– С тобой? Хотел бы. Только попробуй такой купи, никаких денег не хватит.

– А зачем деньги? Скажу маме, она накопает что ни будь на хозяина особняка и прогонит его.

– Как это?

– Моя мама раньше работала в управлении Федеральной налоговой службы и уверена, что было бы желание, любого можно по миру пустить.

– Ты это серьезно? Я имею ввиду про «накопает» и «прогонит»?

– Нет, конечно. Шучу я. Тем более в особняке на скале живет друг нашей семьи Демьян Гужинский. А вот я никак не могу уговорить папу построить дом у моря. Он до ужаса боится цунами и думает, что меня может смыть волной. Вот уж смешно. Откуда в закрытой бухте цунами взяться? Да и плаваю я как акула.

Димка рассмеялся. Поставил меня на берег и потянулся к губам.

– Закончу институт гостиничного бизнеса и туризма, – отстранившись, я продолжила делиться своими мечтами, – построю отель так близко от воды, что бы прямо из окон на лодки садиться. Вот уж где красота!

– Фантазерка!

– Ничуть! Вот увидишь, так и будет. А у тебя какая мечта?

– Поступлю в художественный колледж на скульптурное отделение, а там посмотрим.

Мы с Димкой одновременно замолчали, вглядываясь в густеющий сумрак.

– Что там, на берегу? Откуда столько людей?

– Может, туристы? – предположил Димка.

– Рановато для отдыхающих. Да и с тех пор как угол скалы обрушился, на этот пляж редко кто захаживает.

– Смотри, машины с мигалками подъехали! Видимо, ищут кого-то. Нужно скорее уходить, а то как пить дать сейчас утопленника достанут. На прошлой неделе двоих выловили. Сам видел.

Рассмотрев среди снующих по берегу людей высокую и статную фигуру отца, все поняла.

– Дим, а ведь это меня ищут.

– Сейчас тебе влетит, – посочувствовал он.

– Вот еще! Не родился тот человек, который посмеет меня наказать! А вот тебе лучше не встречаться сейчас с моим папочкой.

Подмигнув на прощание, я побежала по мелкой, гремящей под ногами гальке, горланя во всю силу голоса:

– Папа, я здесь! Папочка!

Отец бросился ко мне, а добежав, с размаху влепил звонкую пощечину. Пораженная случившимся, я покачнулась на ногах, обезумев от обиды и злости.

– Этого я тебе никогда не прощу, – процедила сквозь зубы и стала продираться сквозь толпу обступивших нас людей.

– Виктория, доченька, – отец бежал за мной и, судя по плаксивым ноткам в голосе, сто раз уже пожалел о содеянном.

Я упала в салон припаркованного у пирса автомобиля и ткнула в спину водителя.

– Поехали.

– Ты подвела меня, – упрекнул Егор.

– Поехали! – с нажимом в голосе повторила я.

– А как же Сергей Федорович? – возразил водитель, указывая рукой на спешащего к машине хозяина.

– Трогай! Кому сказала?

Краснея, как светская барышня на первом балу, Егор готов был грохнуться в обморок. Ослушаться меня он не мог, потому что в течении всего времени, сколько он работал на нашу семью, его мозг зомбировали: «Слово Виктории – закон». Но и кинуть того, кто щедро оплачивал ему сидение за баранкой, казалось невозможным.

– Поехали, идиот, или выметайся! – я врезала ни в чем не повинному водителю по затылку и нажала кнопку зажигания.

Машина, тихо заурчав, тронулась с места. А отец, не сделав попытки нас остановить, так и остался стоять, виновато понурив голову.

Едва мы въехали во двор особняка, как на крыльцо выбежала заплаканная мама. Увидев меня, схватилась за сердце.

– Виктория, что случилось? Твоя щека, губы… Кто посмел тебя ударить? А где папа? Я немедленно звоню в полицию.

Наткнувшись на мой тяжелый взгляд, испуганно отступила в сторону.

Сбрасывая на ходу пальто, я пронеслась через холл к лестнице на второй этаж. Уединившись в своей комнате, никак не могла прийти в себя. Закрывая глаза, видела отца с занесенной надо мной рукой. Не в силах справиться с бурлящим гневом, разбросала по комнате подушки и разбила о стену торшер.

Засыпая, я слышала, как родители, не решаясь переступить порог, горячо спорили у приоткрытых дверей моей спальни.

– Кажется, спит, – горько вздохнул отец. – А мне не уснуть, пока она не простит меня.

– Подождем до утра, – предложила мама.

– Я упал в ее глазах, – не успокаивался он. – Мне этого не пережить.

– Ты чудовищно поступил, – согласилась с ним мама, – но Виктория – благоразумная девочка и должна понять, что ты не отдавал отчета в своих действиях.

– Я думал, что потерял ее, а когда увидел с мальчишкой…

– Ты узнал его?

– Нет. Он так быстро испарился, что даже рассмотреть его не успел. И от Егора слова не добился. Вероятно, врет, покрывая его. Уволю к черту мерзавца.

***

Разбудил меня телефонный звонок. Я потянулась и, жмурясь от солнечного света, приняла вызов.

– Ты почему не в школе? – прошелестел в ухо ласковый Димкин голос. – Решила прогулять?

– Кажется, меня забыли разбудить, – я громко зевнула, переводя взгляд на настенные часы.

– Сильно ругали вчера?

– Ни грамма! – уверила я, пытаясь понять по его тону, стал ли он свидетелем моего позора? Но то ли Димка был очень тактичным, то ли действительно не видел отцовской пощечины, но за время нашего разговора даже намеком не указал на это.

Закончив разговор, я облизнула горячие, как кипяток губы, плотнее закуталась в одеяло и позвала маму.

Она появилась в комнате так быстро, словно все это время стояла под дверями.

– Проснулась? – обрадовалась она. – А мы с папой…

– Почему отопление отключили? – я не дала ей договорить. – Зуб на зуб не попадает.

Мама коснулась губами моего лба и, выбежав из комнаты, закричала:

– Срочно врача! Виктория заболела!

– Не надо врача! – я выскочила следом в одной пижаме, но остановить процесс суеты уже не смогла.

– Немедленно в кровать! Не спорь! – рыдала мама, запихивая меня под ворох невесть откуда взявшихся одеял и пледов.

Через двадцать минут меня уже осматривал наш семейный доктор. Успокоив родителей, что у меня отнюдь не смертельное заболевание, а самая обычная простуда, рассмеялся:

– Виктория, детка, поправляйся скорее, мне не хотелось бы провести свой отпуск у твоей постели.

– Вот, видишь, Виктория, к чему приводит твое непослушание? – завела разговор мама, когда доктор покинул мою комнату. – Если ты решила погулять у моря, нужно было одеться теплее, взять с собой термос с чаем и не отходить далеко от машины.

– И грелку к заднице привязать, – съязвила я.

– Виктория, что за тон? – возмутился было отец, но тут же осекся. Выдержав небольшую паузу, продолжил говорить: – То, что произошло вчера – досадное недоразумение. Я боялся, что уже никогда не увижу свою маленькую девочку…

– …а девочка взяла и вернулась, – договорила я за него.

– Хвала небесам. Я так обрадовался!

– И на радостях избил меня? Это же нормально! Все так делают! Обрадовала – получай по морде!

– Милая, не язви, прошу тебя! Скажи, что нужно сделать, чтобы ты скорее забыла об этом чудовищном проступке?

– Уйти с моих глаз!

– Не будь такой жестокой! Папа столько делает для тебя! – заступилась за отца мама.

– Я его ни о чем не прошу! – я забиралась под одеяло с головой.

– Виктория, разговор не окончен! – рассердилась мама.

– Я болею и хочу отдыхать.

– Расскажи, где ты вчера была, и назови имя парня, по чьей вине вынуждена пропускать учебу. Где он тебя удерживал столько времени?

– Никто меня не удерживал. Я сама захотела с ним гулять. Не маленькая! Мне скоро семнадцать! Забыли? Мои одноклассницы уже давно, и встречаются, и целуются и…

– Замолчи, Виктория! Немедленно замолчи! – расплакалась мама. – Ты не такая, как они, и не можешь встречаться с кем попало, тем более не поставив нас в известность!

– Так вот, я ставлю вас в известность. У меня теперь есть парень.

– Тебе рано встречаться с парнями, – мама сказала как отрезала.

– А когда будет нормально? Или ты хочешь, чтобы я, так же, как и ты, мамочка, потеряла девственность в тридцать пять и родила в сорок?

– Не смей, Виктория! – не удержался молчавший до сих пор отец.

– Ну, ударь меня! Чего ты растерялся? У тебя же это уже вошло в норму, бить дочь.

– Мы ее потеряли, – горько вздохнул отец и немедленно покинул комнату.

– И ты иди за ним, чего стоишь? – прикрикнула я на маму. – Все равно все будет, по-моему. Я буду встречаться, с кем хочу и когда захочу. Я в нашей семье главная! Я!

Обиженная на весь мир, я провалялась в постели до самого обеда. Раз в полчаса ко мне наведывалась тихая и безмолвная помощница Нюша. Она ставила на прикроватный столик свежезаваренный чай, меняла пиалу с медом и, не проронив не слова, исчезала за дверью.

В один из ее приходов я не выдержала.

– Тошнит уже от тебя! Хватит бегать туда-сюда!

– Но, Сергей Федорович…

– Вот к нему и бегай, а меня оставь в покое! Еще раз заглянешь, запущу в тебя первым что под руку попадется.

Мама вошла в комнату, когда я ворковал с Димкой по телефону. Заметив, с каким интересом она прислушивается к разговору, я наигранно рассмеялась и горячо зашептала в трубку:

– Скучаю… люблю… целую, вот только у меня от твоих поцелуев губы распухли.

Услышав про поцелуи, мама, чтобы не свалиться, оперлась спиной о стену.

– Ты теперь всегда будешь врываться и подслушивать чужие разговоры? – я возмутилась, пряча смартфон под подушкой.

– Виктория…

– Фу, как грубо звучит! Неужели нельзя называть свою единственную и любимую дочь менее официально? Я даже в детстве никогда не была Викой, Викулечкой… или как там еще можно ребенка обозвать?

– Но тебе всегда нравилось быть Викторией, и ты соответствовала своему имени. Красивая, сильная…

– … холодная, опасная, – продолжила я, – Акула!

– Какая акула? Что ты выдумываешь?

– Мама, говори, зачем пришла? Нюша нажаловалась?

– Сдалась мне эта Нюша, – отмахнулась мама. – К шести вечера приведи себя в порядок, Антон Михайлович приедет.

– Нет! Не хочу! – я застонала, но мама, чтобы не ввязываться в спор, поспешила уйти.

Каждый раз одно и тоже. Малейшая проблема, нет, чтобы самим поговорить и разобраться, родители звали нудного въедливого психолога. Только я больше не девочка пубертатного возраста, у которой он так запросто копался в мозгах и выманивал все тайны.

Пунктуальность была одной из главных черт характера Антона Михайловича, и ровно в шесть вечера, он уже входил в мою комнату.

– Виктория, ты…

– … ужасно выглядишь, – продолжила я за него фразу.

– Я вовсе не это хотел сказать.

– Вы постоянно говорите, что я прекрасно выгляжу, но сегодня это будет ложью, поэтому давайте оставим комплименты для другого раза и начнем сеанс.

– Что за настрой? Ты никогда не была такой агрессивной и жесткой.

– Была. Только притворялась, чтобы не встречаться с вами чаще положенного.

– Ты пытаешься обвести меня вокруг пальца, а ведь я твой друг и пришел помочь.

– А если мне не нужна помощь?

– В этом мы сейчас и разберемся.

– Тогда я первая начну задавать вопросы.

– Буду рад. Ты даже не представляешь, Виктория, как облегчишь мне задачу.

– Сомневаюсь, – я хитро улыбнулась, строя в голове коварный план по внесению диссонанса в скучную беседу.

Антон Михайлович вальяжно развалился в кресле и тычком пальца вернул на место сползшие с переносицы очки.

– Ну-с, я слушаю.

– Во сколько лет у вас появилась девушка?

– Э-э-э… – первый же невинный вопрос заставил светилу психологии напрячься.

– Ответьте честно! – потребовала я.

– Не помню точно. В шестнадцать или семнадцать.

Я даже взвизгнула от радости, что наша беседа задалась с самого начала.

– А теперь, уважаемый Антон Михайлович, попробуйте доказать, что мне встречаться с парнем еще рано. Вас же за этим мои родители прислали?

– Виктория, но ты девушка…

– А позвольте узнать, сколько лет было вашей девушке на тот момент?

– Она была моей… к-ха… одноклассницей.

– Больше вопросов у меня нет. Пока нет. Так в чем вы там хотели разобраться?

– Расскажи, что вчера с тобой приключилось?

– Ничего необычного, если не считать того, что меня избил отец.

– Давай сначала обсудим твой проступок, который вызвал гнев Сергея Федоровича.

– Я гуляла со своим одноклассником.

– Где?

– На старом пляже.

– На пляже вас не было. Вы исчезли и были наедине целых четыре часа!

– А вы со своей девушкой тоже под присмотром родителей гуляли? У меня такое чувство, что вы сейчас резко переквалифицировались из психолога в следователя. Или мне показалось?

– Я хочу помочь тебе, но для этого должен быть в курсе того, что между вами произошло.

– А с чего вы взяли, что могло что-то произойти? Ну, кроме того, конечно, что меня обидел отец. Вот это меня и волнует. Вот об этом я и хочу поговорить.

– Мы обязательно поговорим, но сначала… Виктория, твои родители переживают, что парень мог позволить себе лишнего.

– Вам интересно, был ли между нами секс? А почему мама меня об этом сама не спросила, а прислала допытываться чужого мужика?

– Я не мужик!

– Удивлена, мне казалось…

– Виктория, прекрати разговаривать со мной в таком тоне! Я в первую очередь доктор, и между нами до сегодняшнего дня были доверительные отношения. Что случилось?

– Доверительные отношения? Тогда еще один вопрос. А у вас с вашей шестнадцатилетней подружкой был секс?

Доктор закатил глаза, а затем нервно закашлял в кулак.

– Значит, вам я должна доверится, а вы мне нет? Так не пойдет! Откровенность за откровенность! Но, судя по тому, как покраснели ваши уши, смею предположить, что вы с ней не просто за ручку держались.

– Пожалуй, мы прервем нашу беседу, – Антон Михайлович суетливо принялся протирать очки. – Как смотришь на то, чтобы встретиться на следующей неделе, скажем, в субботу?

– Отлично. У вас как раз будет время освежить воспоминания о юных годах. Но может, вы все же задержитесь и поможете мне справиться с тем, что меня действительно волнует? Научите, как мне вести себя с отцом?

– Сергей Федорович любит тебя и будет хорошо, если ты постараешься понять, почему он так поступил. Его эмоциональное состояние в тот момент не поддавалось контролю. Действия человека при аффектах подобны взрыву. Всему виной скопившееся волнение, переживание и разочарование.

– Разочарование? Вы хотите сказать, что он разочаровался во мне?

– Он ожидал от тебя послушания, покорности, а ты…

– Можете не продолжать. Я поинтересуюсь у папочки, действительно ли он разочаровался в своей единственной и любимой дочери?

– Я неверно выразился.

– Зато я услышала, что хотела! Да не волнуйтесь вы так, Антон Михайлович. Все хорошо. Пойдемте ужинать. Вы же всегда остаетесь на ужин? Папочка уже и коньячок охладил, и лимончик порезал. Все как вы любите. И я, пожалуй, спущусь вместе с вами.

Приятно удивившись моему появлению, отец подскочил с места, галантно отодвинул свободный стул в сторону.

– Счастье мое, как я рад тебя видеть! – ворковал он, набрасывая на мои плечи мамину пуховую шаль. – Укройся, родная. Ты должна себя беречь, – и, повысив голос, прокричал: – Нюша, можно подавать ужин!

Заметив, что Антон Михайлович мнется у порога, окликнул его:

– Куда же ты спешишь, друг мой? Прошу к столу! По стопочке опрокинем, голубчиками заедим. Нюша из-за тебя расстаралась, вспоминая, как ты в прошлый раз ее голубцы нахваливал.

Пока накрывали на стол, мама нервно теребила в руках льняную салфетку, не сводя вопрошающих глаз с Антона Михайловича.

– Как поговорили? – начала она издалека.

– В субботу решили еще разок встретиться, – уклончиво ответил психолог и, мягкой улыбкой, призвал меня к солидарности.

– Все замечательно, – подтвердила я, – мы даже посекретничали.

– Вот даже как? – обрадовалась мама.

– Радость моя, значит, ты больше не злишься на меня? – отец заискивающе заглянул в глаза.

– Конечно, нет, папочка. Спасибо Антону Михайловичу, он так доходчиво объяснил мне про состояние аффекта.

– Так и было, милая. Так и было! Захлестнуло… Сам не ведал, что творил.

– Это потому что ты во мне разочаровался, папочка? И как мне теперь с этим жить?

– Нет-нет! – отец соскочил со стула, опрокидывая соусницу на скатерть. – С чего ты взяла?

– Он сказал, – я перевела взгляд на психолога.

Антон Михайлович поперхнулся только что проглоченным коньяком и уронил на светлые брюки жирный голубец.

– Ты неверно истолковала мои слова, Виктория!

– Я всегда записываю наши разговоры. Могу дать прослушать, – злорадно ухмыльнулась, и дав никому опомнится, продолжила: – Ой, мамочка, а Антон Михайлович начал встречаться с девочкой тоже в шестнадцать лет и между ними кое что случилось, – я многозначительно закатила глаза и мелко захихикала.

– Антон, как ты мог? – завопил отец. – Или на старости лет совсем разума лишился? Я за этим тебя позвал? Ты чему девочку учил? Убирайся вон из моего дома! Немедленно!

Пока оклеветанный психолог бежал к дверям, с пеной у рта защищая свою честь, отец, забыв о каких-либо приличиях, жадно глотал коньяк прямо из горлышка хрустального графина.

Все дальнейшие попытки родителей завести со мной разговор я пресекала недовольным хмыканьем. Попросив не беспокоить меня до утра, театрально швырнула салфетку в недоеденный ужин и походкой свергнутой царицы покинула столовую.

Засыпала я с улыбкой на губах, вспоминая Димкины поцелуи. Мне было так хорошо, как никогда до этого. Я даже допустила мысль, что влюбилась, но быстро ее отмела. Это меня должны все любить, и точка!

Глава 2

Проснулась я от легкого дуновения в ухо. Так, меня мог будить только отец.

– Виктория, вставай, – ликующим голосом потребовал он.

– Что за спешка? Я планировала до обеда поваляться.

– Уже обед. Поднимайся, соня. Да посмотри в окно, какой чудесный сегодня день.

Зная по своему опыту, что если отец на чем-то настаивает, то небеспричинно. Я нащупала на прикроватном столике пульт и развела по сторонам тяжелые шторы.

– Ой, а что это такое на лужайке? – отец, в восторженном нетерпении, приплясывая у подоконника.

Поддавшись его шутливому настроению, я выкатилась из-под одеяла прямо на пол и предвкушая сюрприз, подбежала к окну. Разинув рот и потеряв дар речи, я не могла отвести взгляда от приплюснутой ярко-красной Ламборджини.

– Моя девочка больше не злится? – умилялся отец моей неприкрытой радости.

– Уже чуть меньше, – заверила я его и бросилась в ванну приводить себя в порядок. – Позавтракаю, и поедем с Егором кататься.

– Нет, Виктория! Стоп! Доктора мы ослушаться не можем, у тебя еще два дня постельного режима.

– Папочка! Пожалуйста-пожалуйста! Я себя отлично чувствую.

– Обождем до выходных, хорошо, милая?

– Все настроение испортил, – огрызнулась я.

– Умывайся и за стол, мама нас заждалась, – отец сделал вид, что не заметил раздражающих ноток в моем голосе.

Вдыхая аромат пены, я разлеглась в горячей ванне и набрала Димкин номер.

– Что нового в школе? – не тратя времени для приветствия, поинтересовалась я. – Почему не звонил?

Димка раскашлялся и хлюпнул носом.

– Я не в школе. У меня бронхит.

– Нечего было по холодному морю бродить, – укорила я.

– Зато пещеру показал. Тебе же понравилась, правда?

– Очень понравилось, – не слукавила я. – Но до лета я бы смогла потерпеть. Не вовремя ты разболелся. Хотела пригласить покататься на моей новенькой машине!

– Не знал, что у тебя есть машина, – искренне удивился Димка.

– Папочка только что подарил.

– Ты умеешь водить? А права? – забросал меня вопросами Димка.

– Права, мне еще полгода назад сделали, а вожу я с четырнадцати лет. Правда, под надзором Егора, но теперь-то я оторвусь. Как рванем с тобой. Ты же не побоишься со мной кататься?

– У моего отца автомастерская. Думаешь, я водить не умею? – с плохо скрываемой гордостью, похвастался Димка.

– Ты только поправляйся скорее, а то мне без тебя жуть, как скучно.

В гостиной, моего появления ожидали родители.

– Тебе понравился подарок? – мама поцеловала меня в макушку.

– Только на день рождения что-то подобное ожидала, – я устроилась за обеденным столом и благодарно подмигнула отцу.

– Мы так и планировали, – признался он, но решили порадовать нашу девочку пораньше.

– И правильно, – похвалила я. – Хороших эмоций мне как раз не доставало.

– Что касается эмоций… В эту субботу, сын Демьяна Гужинского, Денис, из Лондона возвращается. Мы приглашены на ужин. Пять лет мальчик не был дома, – восторженно объявил отец. – Помнишь, как вы в детстве хорошо дружили?

– Да уж, дружили. Постоянно меня норовил за косу дернуть или в кладовой запереть. Но если честно, кроме того, что он худой и прыщавый, я больше ничего не запомнила.

– Не мудрено. Когда он уезжал, тебе и двенадцати не было. Неужели не интересно посмотреть, как он изменился?

– Не очень. Если только про учебу в Лондоне расспросить?

– Нет, Виктория, про Лондон не может быть и речи! – взвился отец. – Я не готов тебя отпустить! И здесь образование можно получить. Для девушки это не суть важно. Мы уже все обсудили, для тебя Прохоров держит местечко в институте гостиничного бизнеса, ты же сама этого хотела?

– А отель построишь?

– Да, милая, все что захочешь.

– С выходом в море, что бы под окнами лодки плавали.

– Мы подумаем над этим. Но сначала учеба!

– Конечно, папочка.

– А я пообещаю забыть о твоем глупом проступке.

– Ты, о чем? – напряглась я.

– О твоей прогулке с парнем, которая нам с мамой лишних седин добавила. Надеюсь, подобного больше не повторится?

– Не повторится. Я больше не буду забывать телефон в машине и всегда буду предупреждать о том, где нахожусь.

– Стоп, Виктория. Мы же договорились, что учеба на первом месте и никаких встреч с парнями.

– А я с парнями и не встречаюсь. Я только с одним. Он хороший. Хотите, я приглашу его в гости, и вы все сами увидите?

– Очень хочу, – хищно осклабился отец.

– На следующей неделе только. К сожалению, он тоже заболел.

– Вот видишь, Виктория, – мама осуждающе покачала головой, – был бы он хорошим парнем, не держал столько времени девочку на холоде. Ладно, сам, но как он мог позволить заболеть тебе?

– Из мелочей складывается мнение о человеке. Жирный минус от меня этот парень уже заработал, – отец поддержал маму.

– Зато у меня к нему сплошные плюсы, и вам меня не переубедить. Я буду с ним встречаться и, точка! Кстати, его зовут Димка и он мой одноклассник. Теперь вы в курсе всего, и вам не о чем беспокоиться.

– Димка… – осуждающе покачал головой отец. – Так нынче парней представляют?

– Дмитрий Лихачёв. Устраивает?

– Уже лучше. Надеюсь, после общения с Денисом Гужинским, Дмитрий станет тебе менее интересен.

– С Денисом? Что я слышу? Значит, если я переключу свое внимание на Гужинского-младшего, вы будете не против? Вот так новость. Я подумаю. И правда, куда Димке до него? Денис же совсем взрослый. Как думаете, ему будет интересно гулять со мной за ручку по пляжу или захочется чего-то большего?

– Виктория! – одновременно выкрикнули родители, но я, демонстративно закрыла уши руками.

***

Я очень надеялась, что мне позволят самостоятельно ездить в школу на новенькой Ламборджини. Не зря же мне ее презентовали в конце концов? Но отец, услышав о моем желании, нервно отложил газету и строго посмотрел на меня из-под очков.

– Нет, милая. Я отвезу тебя, как обычно.

– Хорошо, но после школы, Егор заберет меня на моей новенькой машине, – не стала спорить я.

– Егор уволен. У тебя новый водитель. Олег.

– Не хочу никакого Олега! Не хочу! Верни Егора! Мне не нужен другой водитель.

– Что за истерика, дорогая? Ты уже не маленькая девочка, чтобы капризничать? Егор не справился со своими обязанностями, поэтому пришлось с ним расстаться.

– Он четыре года меня возил и всегда справлялся. Я привыкла к нему!

– И к Олегу привыкнешь. У него отличные рекомендации, и надеюсь, он не будет относиться к работе так халатно, как твой хваленый Егор, – отец поставил в споре твердую точку.

***

К концу занятий я сто раз пожалела о том, что не осталась еще, хотя бы на день, дома. Подпирая руками щёки, я пялилась в окно, физически ощущая запах скуки. Унылая и неопрятная математичка, прогуливаясь между рядами, замедлила шаг и постучала карандашом по столу, привлекая внимание моей соседки по парте, Эльки Милиной.

– Я бы на твоем месте, не мух считала, а напряглась на полную катушку. Как мне помнится, ты не дочь мэра и для тебя поблажек на экзаменах не предусмотрено, как для… – она перевела на меня взгляд и, испугавшись своей смелости, замолчала.

– Продолжайте, Зоя Ивановна, – настойчиво попросила я. – Так что там насчет привилегий для меня?

– Хорошо, что ты в этом году школу заканчиваешь. Все учителя спокойно вздохнут, – неожиданно дерзко призналась она и, проверив крепость пучка на затылке, заспешила к учительскому столу, проговаривая на ходу: – Вам, богатеньким, все дороги открыты, какими бы бездарями не родились, а талантливым и бедным, каждый норовит помешать!

– Хана ей! – выкрикнул кто-то из одноклассников.

– Виктория, уделай ее! – подсказал другой.

– Долой математичку! – отозвался целый хор голосов.

– Да заткнитесь вы все! – я взмахом руки остановила поднимающуюся бучу. Сгребла в сумку письменные принадлежности и под улюлюканье одноклассников вышла из класса.

В тот момент, когда я уже собиралась выбежать на улицу, меня догнала запыхавшаяся племянница математички, Ирка Озина.

– Виктория, не злись на Зою Ивановну, – с мольбой в голосе попросила она за тетку. – Ее сына вчера из института выперли. Три года псу под хвост, а он, между прочим, на платном учился. Всю ночь проплакала, вот и сорвало ее сегодня.

– Не парься. Я уже почти забыла. Пусть живет и помнит мою доброту, – я проговорила презрительным тоном, и пока не прозвенел звонок, поспешила на улицу, чтобы избежать долгого прощания со свитой поклонников.

Моя новенькая, красная Ламборджини стояла чуть дальше привычного места и, это отступление от правил неприятно царапнуло. Самостоятельно открыв дверцу, я упала на переднее сидение и с ног до головы осмотрела незнакомого водителя.

– Встречать и двери открывать не учили?

– Я вас ждал только через пятнадцать минут. Приятно познакомиться. Олег.

– Мне без разницы, кто ты. И в следующий раз, если, конечно, он будет, приобрети себе перчатки. Не хотелось бы, что бы мой руль трогали потными руками.

Пресекая его попытку возразить, я показательно вставила наушники в уши и отвернулась к окну.

Когда мы преодолели оживленную часть города, я попросила остановить машину.

– Теперь я сяду за руль.

– Не раньше, чем пересечем перекресток Плача, – пробасил Олег.

Возмутиться помешал звонок Димки. Выслушав стенания больного друга, я приняла решение немедленно его навестить. Небрежно ткнув водителя в плечо, потребовала развернуться и отвезти меня на Анапскую улицу.

– Мы едем домой, – Олег даже не удостоил меня взглядом.

– К тебе? – скрипнув зубами, переспросила я.

– Не в этот раз! – с нажимом поговорил он, акцентируя внимание, на том, что его вежливость на сегодня закончена. – Сергей Федорович распорядился…

– Да плевала я и на Сергея Федоровича, и на тебя. Разворачивай машину и дуй к центру.

– Извини, не могу.

– А так? – я положила на приборную панель тысячную купюру.

Олег покачал головой и, не сбавляя скорости, проехал перекресток. Я добавила еще одну купюру, и через силу улыбнулась.

– Достаточно?

– Нет, – не колеблясь ответил он.

– Назови свою цену.

– Мне платит Сергей Федорович и, твои деньги мне не нужны.

– Ах так? Ну ты сам напросился. Я предупреждала.

– Тебе не идет быть сердитой, – Олег бросил на меня быстрый взгляд и издевательски усмехнулся.

– Останови машину, мы проехали перекресток, моя очередь вести.

– Ок, – он согласился неожиданно быстро. – Только не мечтай, что тебе удастся уехать раньше, чем я переберусь на сидение пассажира.

Он вытащил ключ зажигания, помог мне устроится за рулем, не спеша обошел машину и, усевшись рядом, протянул ключ.

– Не боишься? – хищно улыбнулась я.

– Поехали. Не терпится узнать, что ты за водитель?

Я плавно тронулась с места и забыв обо всем на свете, упивалась легкостью и маневренностью новенького авто. На скорости влетев на смотровую площадку, почувствовала, как напрягся Олег, и едва не потянулся к рулю, что предотвратить столкновение с низким, бетонным ограждением.

– Думал, не успею? – рассмеялась я. – Меня Егор, знаешь, как натаскал? Мы на пустыре по полдня гоняли. Жаль, что его уволили. Но ты не обольщайся, тебе тоже недолго меня возить.

– Это почему?

– Потому что ты нудный, скучный и бездушный, как медуза.

– А ты…

– Акула, я!

– Вот уж точно! Не добавить, не отнять. Поехали, Акула. Сможешь сама развернуться?

– Сомневаешься?

Я повернула руль, но Олег ухватил меня за руку.

– Нам в другую сторону!

Не реагируя на его слова, я поехала в противоположном от дома направлении. Когда Олег понял, что его слова улетают пустоту, попытался перехватить руль.

– Убери руки! – я заблажила во всю мощь своего голоса. – Я все папочке расскажу. Ты не имеешь права меня трогать!

– Виктория, прошу тебя, не сопротивляйся, я не хочу применять силу.

– Нет, нет… убери свои руки…

Я так резко затормозила, что Олег приложился лбом о лобовое стекло.

– Что ты творишь? – повысил он голос. – Немедленно переходи на пассажирское кресло, иначе о твоем поведении будет известно Сергею Федоровичу.

– Больно, как же больно… – притворяясь плачущей, я усиленно растирала колено.

– Покажи, – попросил он и стал ощупывать мое колено. – Так больно? А так?

Вздрогнув от вспышки фотокамеры, он убрал руку и посмотрел мне в глаза.

– Упс! И кто из нас теперь папочке пожалуется? Посмотри, какой шикарный снимок получился: огромная мужская рука на коленке маленькой девочки, а если еще добавить сюда озвучку… – нажатием кнопки я запустила звукозапись.

– «Убери руки!» – раздался мой истошный вопль из динамика. – «Я все папочке расскажу. Ты не имеешь права меня трогать!»

– Круто, правда? – на всякий случай я спрятала смартфон за пазуху. – Интересно, кому отец поверит быстрее? Новому водителю или любимой доченьке? И не смотри на меня так, или ты решил пошарить у меня в лифчике?

– Ну ты и…

– Акула, – напомнила я. – Давай, Олежик, дуй на Анапскую. Если будешь послушным и расторопным, то за полчаса обернемся.

– Удали звукозапись и фото, – скрежеща зубами, попросил он.

– Это моя гарантия на твое послушание. Как научишься быть верным мне, а не папочке, удалю.

– Предупреждали меня, что ты та еще с-с… штучка. Не поверил, думал, наговаривают. Только не на того ты нарвалась.

– Угрожаешь? Ну-ну. Остановись-ка лучше во-он у того магазинчика, фруктов болящему другу куплю.

Испытывая терпение нового водителя, я нарочно долго выбирала апельсины и не торопясь копалась в ящиках с яблоками.

***

– Прошу тебя, недолго! – попросил Олег, когда мы припарковались у голубой девятиэтажки.

– Вернусь быстрее, чем успеешь соскучиться, – пообещала я и, вжав голову в плечи, с опаской ступила в чужой подъезд.

Двери мне открыла Димкина мама. Приглашая войти, рассмеялась.

– А я думала, мой Димка бредить начал, когда сказал, что Виктория Витковская к нам в гости едет.

– Я теперь часто буду наведываться, мы с Димой встречаемся.

– Он говорил, но, если честно, не очень в это поверила.

Не найдя в маленькой тесной прихожей хоть какое-то подобие домашних туфель, я прямо в уличной обуви прошла в комнату.

Димка встретил меня счастливой улыбкой.

– Опять Егору пришлось заплатить, что бы привез ко мне? —заговорщицки подмигнул. – Смотри, разоришься.

– Егора уволили. У меня теперь новый водитель. Этому платить не нужно, послушный попался.

Я вывалила фрукты поверх одеяла и многократно ткнулась губами в Димкину горячую щеку.

– Заразишься, – Димка не очень настойчиво отбивался от моих поцелуев.

– Заражусь, ты меня навещать будешь. Кстати, мои родители ждут тебя в гости.

– Разве они не против, что мы встречаемся?

– С чего вдруг им быть против? Мое слово – закон! И пусть только попробуют что-то сказать!.. Вставай, лежебока, вставай! Посмотри на мою Лолу. Вот она, под окном.

Дождавшись, когда Димка, укутавшись в одеяло, прошествует к окну, неслышно подошла сзади.

– Ну как?

– Слов нет, – Димка задохнулся от восхищения.

– Поправляйся скорее, прокачу тебя с ветерком.

– Рядом с машиной, как понимаю, новый водитель? Ну и шкаф… – Димка присвистнул от удивления.

– На вид здоровый и грозный, зато послушный, как щенок карликового пинчера.

– Он смотрит на нас… Точно смотрит.

– Пусть смотрит. Поцелуй меня. Еще… Еще…

Пока Димка страстно терзал мои губы, я, дразня Олега, выставила в окно оттопыренный средний палец.

***

Олег нервно прохаживался у машины, но завидев меня, с облегчением выдохнул.

– Я уложилась в обещанный временной отрезок? —поинтересовалась не без ехидства.

– На четыре минуты раньше пришла, – в тон мне ответил Олег.

– Пойду доцелуюсь.

– Садись! – он распахнул передо мной пассажирскую дверцу и легонько подтолкнул в спину.

– Куда еще рванем? – игриво подмигнула я.

– Домой, – процедил он сквозь зубы, всем своим видом показывая, что шутить со мной не намерен.

Внезапно его телефон взорвался джазовым вокалом. Олег окинул меня быстрым взглядом и принял вызов. Вытянувшись как струна, отчитался:

– Да, Ольга Игоревна. Встретил. Скоро будем на месте.

– Мамулька контролирует? Хорошо, что она не позвонила в тот момент, когда ты меня насиловал, – подколола я.

– Я тебя не насиловал.

– Пытался.

– И не пытался.

– А это тогда что? – я запустила диктофон и, наслаждаясь своими воплями, удобно откинулась в кресле.

Мама ожидала моего появления, прогуливаясь во дворе.

– Не было проблем? – она сканировала водителя тяжелым рентгеновским взглядом.

Я подбросила в руке айфон, замечая боковым зрением, как напрягся и занервничал Олег.

– Никаких, Ольга Игоревна. У вас воспитанная и покладистая дочь. Думаю, мы подружимся.

– Точно подружимся, – я одарила своего нового водителя улыбкой хищницы.

***

За ужином отец то и дело говорил о каких-то проблемах с дотошными избирателями, ругал своих приближенных, которые без него стадо тупоголовых баранов, хаял систему, законы, а мы с мамой, копаясь в своих тарелках, умирали от скуки.

– Ладно, вы здесь без меня! – не выдержала я.

– Обожди, Виктория, – остановил меня отец, – Что же ты не похвалишься, как прошло испытание твоего подарка?

– Лола летает, как ласточка.

– Лола? Ну и выдумщица. Оля, ты слышала, она авто назвала Лолой.

Я не упустила возможности воспользоваться внезапным весельем отца.

– Думаю, через недельку, смогу ездить в школу без сопровождающего.

– Тебе не понравился новый водитель? Скажи и подберем нового. За воротам многокилометровая очередь желающих попасть к Витковским на службу.

– Водитель как водитель, но мне хочется самостоятельности. Папочка, ты, наверное, не заметил, что я выросла?

– Это хорошо, что ты выросла и как раз поэтому, усилю за тобой контроль. Что бы какие-то там одноклассники не думали, что им позволительно ухлестывать за моей дочерью.

– Не пойму, что с тобой случилось, папа? – возмутилась я, – Еще несколько дней назад, любое мое желание безоговорочно выполнялось, а сейчас вдруг появились запреты и даже приказы. Почему так?

– Ты уже сама все объяснила. Девочка выросла и повзрослела.

– И поэтому ты перестал меня любить?

Отец допил из бокала остатки коньяка, поднялся из-за стола и, встав за моей спиной, положил руки на плечи.

– Я никогда не перестану тебя любить. Ты до последнего моего вздоха останешься самой любимой девочкой. Ты, воздух, которым я дышу, ты…

– Хватит! – вспылила я. – Это я уже сто раз слышала.

– Я желаю тебе счастья и сделаю тебя счастливой, – отец дыхнул мне в щеку спиртными парами.

– Значит, оставь и не мешай мне!

– Э-э, нет, моя дорогая. Твой чрезмерный максимализм может завести тебя в дебри. А папочка рядом, чтобы помогать и направлять. Лет через пять, ты придешь ко мне и скажешь: «Спасибо тебе, дорогой отец, что уберег меня от дурных поступков. А сейчас, просто доверься моему опыту и интуиции».

Выражая свое несогласие, я сбросила руки отца с плеч и пинком отправила стул в ближайший угол. Мама, бросилась ко мне, но отскочила в сторону от разлетевшейся между нами фарфоровой вазы.

– Я не позволю гладить меня против шерсти! Хотя какая у меня шерсть? Так, сплошная чешуя! Потому что я холодная, жестокая хищница, готовая сожрать любого, кто попадется на пути.

Оглянувшись на застывшую у дверей Нюшу с подносом в руках, рявкнула так, что у бедной девушки от страха побелели губы.

– Я буду пить чай в своей комнате.

***

Утром я чувствовала себя так, словно меня переехало товарным составом. Повернувшись на бок наткнулась на букет ярко красных роз. Кажется, папочка с горя изменил самому себе. До сегодняшнего дня мне дарились исключительно розовые или кремовые цветы, да и было их в несколько раз больше. А в этот раз совсем скромненько. Наверное, перевоспитывает. Я потянула за бумажный уголок, белеющий среди ярких цветов и, сморщилась, представляя, как нужно извернуться отцу в красноречии, чтобы выпросить у меня прощение за вчерашнее. Почерк был незнакомым и, я от удивления, даже присвистнула, фокусируя взгляд на неровных, прыгающих буквах: «Виктория, буду рад тебя видеть на сегодняшнем ужине, посвященном моему возвращению домой. Денис Гужинский».

Я разорвала записку на мелкие клочки, устроив из них фейерверк.

После короткого стука, в комнату вошел отец.

– Я сплю! – огрызнулась я, но он, не обращая внимания на мое недовольство, присел рядом и, просунув руку под одеяло, пощекотал пятки.

– Отстань, я не маленькая.

– Конечно, родная. Я вижу, ты уже прочитала приглашение. Какой внимательный парень, скажи? Еще восьми не было, а для тебя уже букет доставили.

– Просто фантастика, – ухмыльнулась я. – Уверена, что по наводке дяди Демьяна, сам бы этот олух не догадался.

– Хоть бы и так? Для того и существуют отцы, чтобы учить и направлять своих детей. А ну, Виктория, посмотри под подушкой, может, там еще, что ни будь, для тебя отыщется?

– Пап, неужели ты на меня совсем не злишься? – я без особого интереса приподняла подушку.

– За что мне злиться? Не ты виновата, а твой возраст. Совершенно нормально, что ты стремишься к самостоятельности, а папочка постоит рядышком и присмотрит за тобой, да, солнышко?

– Угу, – буркнула я, срывая хрусткую обертку с маленькой, овальной коробки. Не испытав радости от очередной побрякушки, я зевнула, бросив беглый взгляд на серьги с массивными сапфировыми треугольниками.

– Нравятся? – не дождавшись моей реакции, уточнил отец. —Это мамочка выбирала под твое новое платье. Ой, ты же еще не видела его? Утром курьер доставил.

Почему-то стало грустно от мысли, что даже платье для вечеринок я не могла выбрать сама, это всегда за меня делала мама.

***

Я тщетно пыталась уложить длинные волосы хоть в какую-то прическу. Со злостью швырнула щетку под ноги, посетовав, что не поехала с мамой в салон. Повернувшись спиной к зеркалу, я смотрела, как домработница Нюша тщательно отглаживает мое новое платье, не обращая внимания на мои стенания и истерику. Ее спокойствие меня бесило, хотелось наорать, унизить, растоптать. Словно почувствовав мой гнев, Нюша подняла глаза и, отставляя утюг в сторону, предложила помочь с прической.

– Думала, что ты и разговаривать-то не умеешь, – куснула я. – Сплошные сюрпризы сегодня. Ну что стоишь? Предложила, иди пробуй. Все равно хуже, чем есть, уже не получится.

Нюша подняла с пола щетку, стряхнула с нее невидимые пылинки и ловкими, умелыми движениями стала плести косу.

– Думаешь, я на утренник в детский сад собралась? – рассерженно пробурчала я.

Привыкшая к моему постоянному недовольству, Нюша пропустила обидные слова мимо ушей, выдернула из кос пряди и заколов их декоративными шпильками с цветами, развернула меня к зеркалу.

– Неожиданно, – я залюбовалась полученным результатом. – Что я тебе должна за это?

– Нечего ты мне не должна.

– За все нужно платить, папа так говорит. Долги и обязательства тяготят и разрушают душевный покой.

– А как же взаимовыручка?

– Ты выручила меня, я должна буду ответить тебе тем же. И вот мы повязаны вечным обязательством. Проще заплатить и никаких долгов друг перед другом. Я не права?

– Какое-то искаженное у тебя понятие о взаимовыручке.

Я только собралась пофилософствовать на тему: «взаимовыручка – долговая яма», как в комнату заглянула мама. Поторопив меня со сборами, протянула Нюше конверт.

– От Сергея Федоровича подарок на свадьбу. Не загуляй. Мы без тебя как без рук.

– У кого свадьба? – я подскочила с места от неожиданности.

Нюша залилась краской и опустила глаза.

– Ого! – возликовала я. – Пригласишь меня?

– Виктория! – одернула меня мама. – Не говори ерунду! Собирайся скорее, папа уже к машине пошел.

Когда мама вышла за двери, я забросала Нюшу вопросами. Слушая ее немногословное повествование о женихе и предстоящем торжестве, в спешке облачалась в вечернее платье из синего шелка. Вставив в уши новые сапфировые серьги, с удовольствием позировала перед зеркалом.

– Нюш, скажи, как я тебе? – кажется, впервые за свою жизнь, я поинтересовалась мнением прислуги.

– Очень красивая.

– Гужинский-младший к ногам моим падет, а я его шпилькой, хрясь к полу!

– Зачем? – искренне удивилась Нюша.

– Из-за вредности. Люблю верховодить и побеждать.

– Это у тебя хорошо получается, ты сильная и властная девушка.

– Мой парень зовет меня Акулой.

– У тебя есть парень?

– Чему ты так удивляешься? Я, что, уродка?

– Вовсе нет, только Сергей Федорович такой строгий…

– С тобой, может и строгий, а передо мной на задних лапках ходит.

В двери настойчиво постучали и, незнакомый мужской бас прогрохотал:

– Виктория, Сергей Федорович требует немедленно спуститься.

– Это кто там такой скромный? – я толкнула ногой двери и, схватившись за сердце, сделала вид, что падаю в обморок.

Олег подхватил меня у самого пола и грубо встряхнув, тут же убрал руки.

– Не наигралась? А если бы не поймал?

– Но поймал же? Знаешь, а я не узнала твой голос, богатым будешь.

– Угу, – пробурчал он. – Идем, заждались тебя.

– Минутку, вот только подарок Нюше сделаю. Кстати, ты знал, что она замуж выходит?

Я открыла янтарную шкатулку и поманила рукой домработницу.

– Выбирай что хочешь.

Нюша не успела сделать и шага к туалетному столу, как Олег предостерег ее:

– Не бери у нее ничего!

– Я и так не собиралась, – испуганным полушепотом отозвалась Нюша.

– Это еще почему? – опешила я

– Ты же наверняка какую-то злую шутку задумала.

– Это подарок! От всей души! – искренне возмутилась я.

– У тебя есть душа? – ухмыльнулся Олег.

– Нюша, не слушай его! Выбирай все, что приглянется. Серьги, броши, подвески, браслеты.

– Нет, спасибо, – поблагодарила Нюша и ретировалась к дверям.

– Да вы что? Охренели? – я швырнула шкатулку на пол и распинала украшения по разным углам.

Выбегая из комнаты, намеренно задела Нюшу плечом, зло прошипела на прощание:

–Хоть один камешек потеряется, скажу, что ты сперла.

– Вот и вся твоя сущность открылась, – недобро усмехнулся Олег, а Нюша, опустившись на пол, горько разрыдалась.

Снедаемая обидой и гневом, я побежала к лестнице, но резко затормозив, обернулась к идущему за мной Олегу.

– Ты, мерзкий гоблин… ты… – я замахнулась, но Олег перехватил мою руку в сантиметре от своего живота. Сжав до боли запястье, безэмоционально проговорил: – Еще раз на меня замахнешься, пожалеешь.

– Ты уволен. Пошел вон! – заорала я, но пробежав лестничный пролет, добавила совершенно спокойным голосом:

– Пожалуй, я погорячилась. Оставайся. Очень интересно, сколько мне понадобиться времени на твое перевоспитание?

– Думаешь, у тебя получится?

– Я еще ни разу не проигрывала.

Выражая недовольство моими долгим сборами, отец нахмурил лоб, но осмотрев меня с ног до головы, расплылся в улыбке.

– Ради такого стоило и подождать! Ольга, ты только посмотри! Это наша дочь!

– Красавица! – закатывая глаза к небу, полушепотом проговорила мама.

– Да ну вас! – я махнула рукой, усаживаясь на заднее сидение папиного Мерседеса.

– Олег, – прикрикнул отец на водителя, – что ты так долго возишься? Скорее за руль, из-за тебя опаздываем.

Всю дорогу я не сводила глаз с затылка водителя, мысленно разрабатывая коварный план мести. Но то ли фантазия моя взяла выходной, то ли что-то внутри меня подсказывало – повременить.

Глава 3

Огромный двор Гужинских был так густо заставлен машинами, словно здесь в одночасье собрался весь город.

– Подумаешь, сын вернулся, нашел что отмечать, – фыркнула я. – Все равно дядя Демьян его не любит.

– Откуда такие мысли? – удивилась мама. – Демьян Иванович – отличный отец, не каждому под силу самостоятельно вырастить сына.

– Дядя Демьян всегда сожалел, что у него нет дочери, потому и любил только меня.

– Ты моя дочка, – ревностно отозвался отец. – И у моей любви, границ нет.

Гужинский-старший вышел встречать нашу семью с распростертыми объятиями. Поздоровавшись с отцом, он раскланялся перед мамой и расцеловал ей руки.

– Олечка, а ты все цветешь и хорошеешь. Время напрочь забыло о тебе.

– Пусть еще долго не вспоминает, – кокетливо повела плечом мама. – Мне ради Виктории нужно как можно дольше оставаться здоровой и красивой.

– Куда дети так спешат взрослеть? – Гужинский крепко обнял меня и смачно приложился полными губами ко лбу. – Только недавно Викторию на руках держал, и она драла меня за волосы, а уже вон, невеста! Красавица у тебя дочь, Сережа, нет ей равных.

– Гордость моя, – согласился отец.

Я погладила Гужинского по лысине и рассмеялась.

– Что-то не припомню я, дядя Демьян, чтобы у тебя волосы были.

– А кто мне банты вязал и заколки цеплял? Ну-ка, вспоминай!

– Хватит воспоминаний! – прервал болтовню отец. – Ты нас на улице собрался держать? Веди, Демьян, показывай своего отпрыска!

– Денис с ребятами на пристань ушел, яхтой моей новой хвастаться. Виктория, беги, догоняй молодежь.

– Успеется! – отец взял меня под руку и повел к особняку.

– Твоя правда! – согласился Гужинский и восторженно принялся расхваливать свою новую игрушку. – Продал к чертям старое корыто. Только обзор загораживало и вид пристани портило. Взял маленькую яхту, уютную и совершенно новую. Экипаж два человека, и каюта на четверых. Зря ты, Сережа, воду не любишь. Олечкой с Викторией отлично на яхте смотрятся.

– Яхты только мне и не хватало! – взбрыкнул отец. – И так народ языками треплет, что у Витковского особняк больше, чем детский дом. Все машины мои пересчитали, да еще парочку лишних приписали, а ты говоришь яхту! На виду, я Демьян, сильно не пошикуешь.

– А я очень хочу яхту, – чуть слышно заметила я.

– Вот пойдешь ко мне в невестки и подарю тебе яхту. Договорились? – подмигнул Гужинский.

– Ради яхты придется задуматься, – рассмеялась я.

– Учеба, Виктория! Сначала учеба! – отец осадил меня таким серьезным тоном, будто я и правда уже собралась замуж.

Гужинский погладил меня по открытой спине и поцеловал в висок.

– Нет, Виктория, не отдам я тебя Денису, несерьезный он парень. Сам на тебе женюсь. Как тебе такая идея?

– Я согласна. Давно мечтала жить в особняке у моря.

Демьян Иванович хрипло расхохотался, а отец, сгорая от ревности, вырвал меня из его объятий.

– Глупые, неуместные шутки, Демьян! Нашел, о чем с ребенком разговаривать.

Зная, что любая моя нежность сразу же остудит пыл отца, я

прижалась губами к его гладко выбритой щеке.

– Он пошутил, папа, просто пошутил.

***

В просторном холле особняка Гужинских, нас плотным кольцом окружили приглашенные гости. Каждый норовил пожать руку отцу и сделать комплименты нам с мамой. Меня затошнило и от резкого запаха парфюма, и от лебезящих перед отцом людей. Оставив родителей на растерзание толпы, я без особых потерь выбралась из окружения. Оказавшись на пустой террасе, шумно и с удовольствием вдохнула морской воздух. Ну что может быть красивее вечернего моря? Солнце, казалось, растворилось в воде, окрасив волны в агрессивно-красный цвет. Весенний ветер, донося мириады микроскопических капель, приятно холодил лицо, а припозднившиеся чайки, издавая прощальные крики, спешили укрыться на скалах.

Я с интересом рассматривала парней, разгуливающих по пирсу, пытаясь распознать среди них Гужинского-младшего. Не замечая, что за ними наблюдают, парни о чем-то горячо спорили, а затем неспешным шагом выдвинулись в сторону особняка. Через минуту, я уже со стопроцентной точностью идентифицировала Дениса. Никогда раньше не обращала внимания, что он так сильно похож на своего отца. Увидев меня, Денис присвистнул и со скоростью спринтера преодолел разделяющее нас расстояние. Перемахнув через перила террасы, он оказался так близко, что я невольно отшатнулась.

– Виктория, ты ли это? Почему молчишь? Куда подевался твой гонор? Ни как господин Витковский все же догадался, для чего ремень носит? Порет как сидорову козу? Ну? Признайся! – вопросы сыпались, не оставляя времени на ответы. – А похорошела как. Я и представить не мог, что у тебя, когда ни будь, вырастет грудь.

– Мне тоже не верилось, что у тебя прыщи пройдут, – ужалила я наглеца.

– Нет, ты не изменилась. Все такая же наглая и зубастая.

– Акула! – подсказала я.

Денис сократил расстояние между нами до минимума и притянул к себе.

– На каждую акулу найдется гарпун, детка.

– Но твой гарпун, явно не под меня заточен.

– Проверим?

На террасу вышел Гужинский-старший. Заметив нас в столь тесном контакте, невольно раскашлялся.

– Рад, что вы так быстро нашли общий язык, но все же, сын, я бы посоветовал соблюдать рамки приличия и отойти от девушки как минимум на пару шагов.

– Господин Витковский поругает? – Денис скривился в наглой усмешке. – Черт, правда не могу поверить, что тощая капризная пигалица могла превратиться в столь лакомый кусочек. Что время с людьми делает?

Демьян Иванович довольно фыркнул, обнимая меня за плечи.

– Идем в дом, дорогая Виктория, оставим этого недоросля слюни подбирать.

– Эй, осторожнее в выражениях, отец. Этот недоросль, выпускник Лондонского имперского колледжа, между прочим.

Любые вечеринки в доме Гужинских проходили на редкость организованно и весело. Не смотря на большое количество гостей, внимания со стороны хозяина хватало всем. Возбужденный и раскрасневшийся Демьян Иванович, опрокинув рюмочку с мужчинами, спешил порадовать своим присутствием дам, которые в нем души не чаяли. Он с искренним интересом расспрашивал их о здоровье, проделках и успехах детей, давал дельные советы, осыпал комплиментами и тут же, с молодецкой прытью мог затеряться среди молодежи. В каждой возрастной категории он был своим. Иногда, мне казалось, что отец завидует, с какой легкостью Гужинский-старший располагает к себе людей, потому как сам был тяжел и осторожен в общении. Но именно дружба с Гужинским помогла ему добиться того, что он имел сейчас. Умело используя дар Демьяна Ивановича сплачивать вокруг себя нужных людей, отец прошелся по головам многих и с легкостью занял кресло мэра.

Наслаждаясь редким моментом, когда отец был предельно занят разговорами за бутылочкой коньяка, я чувствовала себя в окружении поклонников, как рыба в воде. И если какая ни будь девица пыталась переключить внимание парней на себя, я с легкостью давала понять, кто впереди планеты всей. Чем больше на меня злились и ненавидели, тем беспощаднее становилась я.

– Акула! Верно подмечено! – наблюдая за мной, шепнул на ухо Денис. – Но я тот охотник, в чьи сети ты попадешься.

– И что дальше? Посадишь в аквариум, чтобы дохлыми креветками кормить?

– Идем со мной! – Денис приобнял меня за плечи и под недовольные возгласы своих друзей повел к лестнице на второй этаж.

– Хорош аквариум? – спросил он, когда мы оказались в его комнате.

– Нашел чем удивить.

– Ты разве не замечаешь, какой папуля ремонт отгрохал к моему приезду?

– Пффф, – все эти обновления, я раньше тебя увидела и вот эту картину, Демьян Иванович по моему совету приобрел.

– У тебя хороший вкус, люблю смотреть на шторм. Думаю, нам нужно подружиться и наверстать то время, когда мы дрались и не понимали друг друга.

– Я с тобой не дралась, это ты меня постоянно норовил зацепить.

– А ты кусалась.

– Это я зубы точила, что бы сейчас…

Денис не дал мне договорить, закрыв рот поцелуем. Несколько секунд я собиралась с мыслями, чтобы понять, нравится мне это или нет? Придя к окончательному выводу, что мокрые и холодные губы наглеца, кроме отвращения ничего не вызывают, оттолкнула его прочь.

– Не делай больше этого никогда!

– Почему?

Я пожала плечами и пошла к дверям.

– Виктория, погоди. Не сердись. Выпей со мной шампанского.

– Мне папа не разрешает употреблять спиртное.

– Кто тебе сказал, что шампанское спиртное? Не смеши. Мы для понимания по бокальчику и поговорим. Подожди, я мигом!

– Меня папа будет искать!

– Я предупрежу, что мы здесь.

Денис вышел из комнаты и прикрыл за собой двери. Услышав, как хлопнул магнитный замок, я даже не стала проверять, действительно ли он меня запер, а сразу же вышла на балкон и набрала номер Олега.

– Ты не уехал?

– В машине жду.

– Можешь обойти особняк?

– Зачем?

– Не задавай лишних вопросов. Просто обойди. Я так хочу!

– Очень надеюсь, что ты не обворовала музей хозяина и не собираешься смыться с мешком экспонатов из окна, втянув меня в свою аферу.

– Откуда ты про музей знаешь?

– Все в городе знают.

– Я тебя вижу. Подними голову.

Заметив меня, сидящую на перилах, ускорил шаг.

– Ты же не надумала прыгать? – Олег не успел договорить последнее слово, как я уже соскользнула вниз. Он поймал меня в тот момент, когда мои каблуки едва не коснулись земли.

– Ум есть? – он испепелил меня взглядом. – Что ты творишь? А если бы я не поймал?

– Второй этаж! В худшем бы случае ноги сломала.

– Я бы тебе с таким удовольствием сейчас шею сломал!

– Мне кажется, или ты зачастил угрожать? А знаешь, ты мне все равно нравишься. Что-то в тебе есть такое… надежное.

Я услышала голос Дениса и потянула Олега под балкон.

– Прячемся!

– Не собираюсь я с тобой нигде прятаться. И к чему весь этот цирк? Что за необходимость была удирать через балкон?

– Мне не понравилось целоваться.

– Тебя кто-то заставлял целоваться? Виктория, не морочь мне голову, возвращайся обратно, пока твой отец всех на уши не поднял.

– Тихо! Денис на балконе. Слышишь, как дышит?

Когда балконная дверь с грохотом захлопнулась, я от души рассмеялась.

– Представляешь, как он психует? Сейчас будет по всему дому искать, куда же я подевалась? Не с балкона же спрыгнула?

– Тебе не обязательно было сбегать. Сильно сомневаюсь, что он посмел бы тебя обидеть.

– Ясно, что не посмел бы. Просто позлить его захотелось. Я люблю побеждать, даже в мелочах. Последнее слово всегда за мной.

– Последнее слово не за тобой, а за твоим отцом.

– Скажешь тоже! Хотя соглашусь, пожалуй. Последнее слово за отцом, он так и говорит: «Да, Виктория, как скажешь, милая».

– Когда ни будь ты нарвешься на того, кому будет по фиг на то, чья ты дочь и тебя не спасет ни твоя красота, ни амбиции. Крепко получишь!

– Опять угрозы? Но почему-то я на тебя не злюсь. Идем, а то и правда папа меня хватится.

Мы обогнули особняк. Распрощавшись на углу, каждый пошел по своим делам. Олег к машине, а я прогулочным шагом вернулась в гостиную, где полным ходом продолжалось веселье.

– Где ты была? – накинулся на меня Денис, едва я появилась на пороге.

– Голова закружилась, подышать выходила, – голосом наивной дурочки отчиталась я.

– Через запертые двери вышла?

– А ты меня разве запер? Даже не заметила.

До конца выяснить случившиеся нам не дали друзья Дениса. Меня то и дело о чем-то расспрашивали, смешили, приглашали танцевать, угощали сладостями, пока отец вдруг не решил, что мужского внимания мне на сегодня достаточно. Слегка покачиваясь, он властным взмахом руки разогнал моих ухажеров и обняв нас с мамой, повел на выход.

Оба Гужинских, отец и сын вышли нас провожать. Подвыпивший Демьян Иванович долго прощался с отцом и с воодушевлением поэта-лирика воспевал красоту мамы. Оттеснив на несколько шагов от родителей, Денис придерживал меня за талию горячими потными рукам и буквально пожирал взглядом.

– Когда мы снова увидимся?

– Не скоро. Экзамены через месяц. Готовиться нужно.

– Экзамены? – Денис расхохотался. – Да тебе за одну только фамилию пятерок налепят. Не парься. Знаешь, я все-таки, на тебе женюсь, что бы потихоньку уничтожать.

– А я за тебя замуж не пойду, чтобы не уничтожить в первый же день.

– Твоего согласия никто и не спросит. Отец прикажет и побежишь.

Последней каплей моего терпения стал щипок за ягодицу. Я сдержалась, чтобы не впечатать наглому мажору по морде, только благодаря Олегу, который, почуяв неладное, вышел из машины и предложил занять место в салоне.

– Мне кажется, этот парень слишком взрослый для тебя, – посетовал Олег, когда мы остались одни.

– Этот парень вовсе не для меня, – пыхнула я. – Ты вовремя вышел, а то ему бы пришлось отведать моей тяжелой руки.

Я опустила стекло и с нескрываемым раздражением прекратила затянувшееся прощание родителей с Гужинским-старшим.

– Мы едем домой или нет?

Пока родители усаживались на кожаных сидениях, Демьян Иванович, просуну голову в окно автомобиля, расцеловал каждый мой пальчик и побожился взять с собой на испытания новой яхты.

Когда мы выехали на шоссе, отец, перегнувшись через сидение, подмигнул мне.

– Ну что Виктория, какие впечатления от встречи с Денисом? Нечета он, твоему хваленому Дмитрию? Почувствовала разницу?

– Почувствовала, – призналась я, правда не стала уточнять, кому из парней, я отдала предпочтение, отцу пока этого знать незачем.

– А я что говорил? – довольно потер руки отец. – Парень что надо!

– Хорошего сына воспитал Демьян, – подключилась к хвалебным одам мама. – Вера смотрит на них с небес и радуется. Каждый раз думаю о том, что станет с Викторий, если я оставлю ее так рано? Страшно, боже, как же страшно…

– Мама, не начинай!

– Виктория, не затыкай маме рот. Пусть выговорится.

– А то ты, папочка, не знаешь, чем все это закончится? Напомнить? Истерикой на полночи!

Получив поддержку отца, мама завела нескончаемую песнь о том, как поздно меня родила и как опасается не успеть вырастить из меня настоящую женщину. Запихнув поглубже наушники, я прибавила звук и, притопывая под незатейливую песенку про любовь, погрузилась в думы о Димке.

Глава 4

Отсутствие Димки в школе сказалось на моем настроение. Я грубила учителям, язвила на любое ко мне обращение и не сводила глаз с дисплея, ожидая Димкины смс.

После занятий, выйдя на школьный двор, заметила сразу двух встречающих, слегка растерялась. Вяло помахав Денису, я направилась к скучающему у Лолы Олегу.

– Эй, Акула! – Денис бросился ко мне наперерез. – Думаешь, я просто мимо проезжал? Я за тобой.

– Мне папа не разрешает к посторонним в машину садиться, – я безжалостно отбрила его.

– Это я-то посторонний? Ну, брось. Поехали!

– Виктория поедет со мной, – Олег помог мне устроится на пассажирском сидении.

– Ты кто такой? – Денис дернулся было в бой, но трезво оценив превосходство Олега по физической силе, отступил.

Олег обошел машину и прежде чем сесть за руль, дал совет:

– В следующий раз с Сергеем Федоровичем договаривайся, перед тем, как за Викторией приезжать.

– Я договорюсь, не беспокойся, а вот ты, неприятностей себе уже нажил.

Олег не стал слушать дальнейшие угрозы, тронулся с места. Через две минуты, Ленд Крузер Дениса обогнал Лолу на повороте. Привлекая наше внимание громким сигналом, из открытого окна высунул руку с оттопыренным средним пальцем.

– Это тебе или мне? – я недоуменно пожала плечами.

– Тебе, конечно? Мне то, за что? – на полном серьезе ответил Олег, и мы посмотрев друг на друга, громко рассмеялись.

Я вытащила из кармана смартфон и демонстративно удалила компрометирующие Олега фото и аудио запись.

– С чего вдруг такая щедрость? – изумился Олег.

– Думаю, мы и без этого с тобой договоримся.

– А если нет?

– Не переживай, я найду чем на тебя надавить.

– Потешь свое самолюбие.

Я хохотнула, и откинувшись в кресле, закрыла глаза. Если меня не подводила интуиция, то не смотря на ершистость моего нового водителя, у меня появился союзник.

***

Димка появился в школе только к концу недели. На уроках мы не сводили с друг друга глаз, а на переменах ходили, держась за руки, тискались и шептались у окна.

– «Вот повезло ему», – с завистью вздыхали ребята.

– «Хана, парню, сожрет она его», – сочувствовали Димке девушки.

А мы, наплевав на сплетни, роившиеся вокруг нас, упивались своей первой влюбленностью.

– Дим, а давай ко мне? – не желая так скоро расставаться, предложила я после занятий.

Димка без колебаний согласился, и мы в обнимку, прошествовав до Лолы, удобно расположились на заднем сидении.

– Поехали! – я дала команду, но Олег, не поворачиваясь, указал рукой на дверь. – Выметайся, парень.

– Димка останется! – возразила я. – Мы едем знакомится с моими родителями!

– Звони отцу, пусть он подтвердит, что готов к приему этого гостя.

– Тебе моего слова недостаточно?

– Нет.

– Знаешь, а я уже почти записала тебя в ранг своих друзей.

– Обойдусь. Ну а если ты вдруг захочешь прислушаешься, к моему совету, то оставь эту дурацкую затею со знакомством до лучших времен.

– Это еще почему?

– Со стороны всегда виднее…

– Что там тебе может быть виднее? – не дав Олегу договорить, возмутилась я. – Двигай к дому, а то попрошу отца о смене водителя.

– Позвони и предупреди, что ты едешь не одна! – настойчиво повторил Олег.

Внутри меня все кипело, хотелось запустить дотошному водителю смартфоном по голове, но крепкое рукопожатие Димки, быстро вернуло меня в чувство.

– Может и правда в другой раз?

– Нет, сейчас! – я уверено набрала номер отца.

Закончив разговор, ударила Олега по плечу.

– Эй, перестраховщик! Папочка обрадовался и ждет нас.

– Угу-м, так уж и обрадовался? – с нотками иронии промычал Олег.

***

– Проходи, не бойся, у меня хорошие родители.

– Не сомневаюсь, – улыбнулся Димка, во все глаза рассматривая холл, размером со школьный спортзал.

Отец вышел к нам навстречу. Поцеловал меня и первым протянул руку Димке. Это хороший знак, подумала я, потому как, обычно он не особо жалует малознакомых людей, а здесь надо же, по своему желанию пожал руку мальчишке. Мама поприветствовала нас с вежливой улыбкой на губах, и настроение мое взлетело до небес.

Перед тем как принесли обед, отец опрокинул традиционную рюмку коньяка, и спохватившись, предложил гостю. Димка растерянно посмотрел на меня, а я, защищая друга, вспылила:

– Тогда и мне тоже наливай!

Мама недовольно сморщилась и игриво погрозила отцу пальчиком.

– Сережа, это же дети.

– Да какие же это дети? Вон, встречаться надумали, родителей не спросив. Да и откуда мне знать, может парень не прочь знакомство обмыть?

– Спасибо, я не пью, – натянуто улыбнулся Димка, и ища поддержки, нащупал под столом мою руку.

– Буду знать. А как, Дмитрий, твои родители отнеслись к тому, что наша дочь обратила на тебя внимание?

– Они рады.

– Ну еще бы? Такой девушки, как наша Виктория, днем с огнем не сыщешь.

– Это правда, – согласился Димка, а отец, играя желваками, опрокинул очередную порцию коньяка. – Обед нам будут сегодня подавать? – громко закричал он, и в тут же секунду в столовую вошла незнакомая женщина с супницей в руках. Проходя мимо меня, проговорила назидательным тоном:

– Убери локти со стола! Пора бы знать, что это не культурно. Не маленькая уже.

Я застыла с открытым ртом, папа поперхнулся лимонной долькой, а мама, выйдя из столовой вслед за новой помощницей, через время вернулась, неся на подносе закуски. Папа помог сервировать ей стол и, поцеловав маму в висок, пообещал уже к вечеру найти замену грубиянке.

На Димкин недоуменный взгляд, я в двух словах объяснила, что постоянная помощница Нюша готовится к свадьбе, а временная повела себя не лучшим образом, потому и была незамедлительно уволена.

– Как все сложно, – прошептал Димка, принимая из рук мамы тарелку с супом.

– Ну так, что Дмитрий, – начал свой пристрастный допрос папа, – расскажи, чем родители занимаются?

– Мама преподает в колледже литературу, а у отца свой маленький бизнес.

– Вот как? – сразу оживился отец. – И чем же он занимается?

– Автомастерская у них на двоих с братом.

– Прибыльное, наверное, дельце?

– Нормальное, не жалуется.

– Это хорошо. И ты, как я понимаю, после школы собрался тоже машины чинить?

– Нет. Сначала в армию, мне в октябре уже восемнадцать, а потом в художественный колледж, на скульптурное отделение. Мне нравится из камня высекать, и леплю я неплохо.

– О, да ты талантливый парень. Слышишь, Олечка? – отец подмигнул маме. – Без куска хлеба малец не останется. Нужное ремесло, люди, как мухи мрут.

– При чем здесь это? – удивился Димка.

– Где же ты еще сможешь использовать свое умение долбить по камню, как ни в изготовлении памятников и надгробий? Или в твоих планах Церетили затмить?

– Все может быть! – огрызнулся Димка, почувствовав открытую насмешку над ним.

Отец язвительно хмыкнул и посмотрел на меня.

– Ну, Виктория, как тебе такое будущее?

Я отложила в сторону ложку, и потянув Димку за рукав, повела из столовой.

– Виктория, вы куда? – спросила мама, заметив, как мы направляемся к лестнице на второй этаж.

– Комнату свою покажу.

– Неприлично приглашать парня в спальню, для этого случая гостиная есть, библиотека, оранжерея на крайний случай.

Димка на секунду замялся, но я, шепнув ему на ухо, чтобы не обращал внимания на глупые советы, уверенно начала подъем.

– Я им не понравился, – с сожалением выдохнул он, когда мы оказались в моей комнате.

– Понравился! Они просто ревнуют. Им трудно принять тот факт, что я уделяю еще кому-то внимание. Но они привыкнут и смирятся.

– Было бы неплохо.

– Так и будет. В нашей семье последнее слово всегда за мной. Не грузись, посмотри лучше, какая красота у меня есть.

Мы устроились с Димкой на кровати, и я ткнула пальцем в разрисованный звездами потолок.

– Это созвездие Близнецов, я под ним родилась. Ночью звезды светятся и мерцают, как настоящие.

Я приподнялась на локтях и заглянула Димке в глаза.

– Про армию ты серьезно говорил?

– Серьезно.

– А если откупиться? Я с папой поговорю, он знает, с кем можно договориться.

– Не нужно! Мой отец считает, что настоящий мужчина должен пройти армейскую школу, да я и сам этого хочу.

– Как же я?

– Всего год разлуки. Ты же дождешься?

– Дождусь, если ты меня сейчас поцелуешь.

Димка рассмеялся и нежно коснулся губ.

– Ты лучше всех на свете целуешься, – я закатила глаза.

– Тебе есть с кем сравнивать? – напрягся Димка.

– Был тут один… – хихикнула я, а Димка грозно сдвинул брови. – Только попробуй еще раз!

От громкого стука в двери мы вздрогнули и отстранились друг от друга.

– Виктория, к тебе пришли! – громко позвала мама.

– Кто? – удивилась я, ибо мои личные гости были довольно редким явлением.

– Спускайся и посмотри.

– Я и правда что-то задержался, – спохватился Димка. – Пора мне.

Мы спустились вниз и сразу же наткнулись на Дениса. Он о чем-то оживленно беседовал с отцом, но заметив меня, бросился навстречу.

– Привет, красавица! Ты почему заставляешь меня так долго ждать?

– Я тебя не приглашала.

– Зачем мне приглашение? Приду, когда захочу, меня в этом доме всегда рады видеть. Выпроваживай своего дружка, у меня к тебе дело есть.

Денис осмотрел Димку с ног до головы и презрительно фыркнул.

– С тобой мы знакомиться не будем, все равно больше не встретимся.

– Это кто? – спросил Димка, когда мы оказались на улице.

– Гужинский-младший, помнишь, я тебе показывала особняк на берегу?

– Зачем он пришел?

– Понятия не имею. Вероятно, визит вежливости. Мы в прошлую субботу у них в гостях были. Ты только не вздумай ревновать. Послушай, как стучит мое сердце, когда ты стоишь рядом, – я положила его руку себе на грудь и посмотрела в глаза. Димка раскраснелся и тяжело проглотил слюну. – А когда я с ним, мое сердце засыпает от скуки.

Димка притянул меня к себе и поцеловал в нос.

– Эй, Ромео, хватит миловаться! – окрикнул его Олег. – Сейчас Сергей Федорович с карабином выскочит, пожалеешь, что памперс не надел. Садись в машину, пока я добрый, домой отвезу.

Я вернулась в дом, не забыв навесить на лицо маску полного безразличия и скуки.

– Виктория, угадай, зачем к нам Денис пожаловал? – игриво спросил отец.

– Делать ему нечего.

– Зря ты так. Ладно, еще одна попытка у тебя есть. Подумай.

– Неужели свататься? – с усмешкой предположила я.

– Со сватовством, пожалуй, обождем. Ну, Виктория, соберись.

– Не хочу ваши ребусы разгадывать. Говорите, я спешу, мне еще историю учить.

– История обождет! – авторитарно заявил отец. – Два выходных впереди. Иди собирайся, Демьян Иванович тебя на испытание новой яхты приглашает.

Услышав про яхту, я готова была бежать к морю пешком.

– Ты меня отпускаешь? – я смотрела отцу в глаза, не веря, что он так запросто готов расстаться со мной на выходные.

– Конечно, отпускаю. Когда у меня насчет Гужинских сомнения были? – самую малость слукавил он.

Я рванула в свою комнату и через пятнадцать минут уже неслась обратно с рюкзаком за плечами.

– Вот это скорость, – удивился отец и, обнимая маму, рассмеялся. – А ты, Оля, переживала, что мы ее потеряли. Вот, глазки горят, щечки алеют. Она же не глупая девочка, немного побунтует и поймет, что из камня яхту не выдолбить даже самому умелому скульптору.

– Эй, папа. Ты, о чем? – напряглась я.

– Хорошего отдыха, родная, мы с мамочкой скучать будем.

Усаживая меня в машину, папа, все же, не выдержал и начал заметно нервничать.

– Виктория, береги себя, если с тобой что ни будь случится, мы с мамой перестанем существовать.

– Все будет хорошо, – успокоил его Денис. – Я глаз с нее не спущу.

– Раздетая на ветру не стой, только недавно переболела. Звони каждые полчаса.

– Ну и что это за отдых будет? Папа, расслабься. Ничего со мной не случится.

– Пожалуй, дождемся Олега, он надежный и сильный, пусть с вами поедет.

– Нет-нет! – запротестовал Денис. – Каюта одна, не хватало нам еще посторонних.

Мама отвела меня в сторону и со слезами на глазах спешно принялась учить уму-разум относительно поведения с Денисом.

– Не переживай, мамочка, там же дядя Демьян будет, он не позволит меня обидеть.

Получив больше сотни наставлений, мы наконец-то покинули пределы частной собственности Витковских.

Всю дорогу до пристани Денис подшучивал надо мной, стараясь зацепить и вывести из равновесия, но, кажется, только сам все больше и больше заводился от моего равнодушия.

– Слушай, заткнись, юморист. Только всю радость от предстоящей поездки омрачаешь, – попросила я, когда его шутки стали настолько неприличными, что у меня запылали кончики ушей.

– Вон, она моя красавица! Смотри! – Денис открыл окно, указывая пальцем на белоснежную двухпалубную яхту.

– Не твоя, а дяди Демьяна.

– Все, что принадлежит моему отцу – мое!

Упустив его заявление, я вывалилась из окна, рассматривая компактное судно.

– Совсем малышка. В три раза меньше старой яхты.

– Отец вдруг решил, что ему надоели шумные компании. Только соберется в море, сразу толпа желающих набежит, – пояснил Денис. – Теперь есть шанс в одиночку порыбачить, ну или в компании самых близких. Я тоже планирую научиться управлять яхтой без помощи экипажа, как зарулим куда ни будь с тобой на недельку.

– Чем ты еще собираешься заниматься, кроме как на яхте кататься?