Агрессия и воля. Как люди управляют людьми бесплатное чтение

Всё самое лучшее

Для достижения своих целей АВ не хотят пользоваться нормальным, удовлетворительным, подходящим – они будут стремиться обзавестись проверенно лучшим, лучшим по мнению большинства, экспертов, высших в иерархиях. А если таковое не доступно или не признанно таковым, то можно внушить «заблудшим», что «чёрное» – это «белое», убедить их, что им показалось, что на самом деле ничего, кроме лучшего у АВ не может быть в принципе и/или пригрозить санкциями за непослушание.

Лучшее – это надёжность, гарантия, отсутствие рисков. АВ отслеживают, полагаясь на мнения «знающих людей», наблюдение за доминирующим здесь и сейчас большинством, но также и слухи, лучшие практики, модные течения, тенденции, стили, таланты; заманивают к себе лучших по результатам проведённых ими «изысканий»: художников, архитекторов, музыкантов, певцов, писателей, врачей, учёных, спортсменов, специалистов и проч.; различными способами удерживают их при себе, выжимая из них то, что можно выжать, потом заменяют их на новых «лучших», как правило, лишая предыдущих этого «звания».

Лучшее – это сияние, блеск мифа, ведь миф – сказка, а в ней может быть только два полюса: положительный и отрицательный. Так вот – положительный уже забронирован АВ, что следует принять как данность, если вы не хотите попасть в разряд неугодных. Публика хочет видеть сказку, быть причастной к ней, погрузиться в неё, и АВ, как импресарио, удовлетворяющие спрос, предоставляют им такую возможность, собирая лучший актёрский состав и регулярно давая представления, ублажая тем «мещанские» прихоти.

Лучшее – это превосходство, власть. Лучшее превосходит всё остальное, поэтому устанавливая прочные ассоциативные связи с ним, АВ возносят и себя на его высоту. Вообще, всё, к чему имеют отношение АВ здесь и сейчас, по их мнению, лучшее. Они не стесняясь об этом заявляют, повторяя из раза в раз одной и той же аудитории, чтобы у неё выработался стойкий рефлекс. Они насыщают до предела свою речь превосходными степенями, подчёркивая, выделяя то, что нужно считать лучшим. Просто хорошего им недостаточно.

АВ способны превращать сомнительное, не самое хорошее, «так себе», не говоря уже о плохом, в «однозначно лучшее». Он никогда не скажут, что фильм или спектакль, который они посмотрели (если только он не имеет отношения к непокорным), «не очень». «Супер!» – вот как скажут они.

В лучшее хочется верить. За лучшим хочется идти. Пусть это лишь колеблющийся мираж, который исчезнет после глотка здравого смысла, но здесь и сейчас реальность превосходна на вкус восприятия.

Всегда хорошо

Для АВ обязательна демонстрация благополучия вне зависимости от истинного положения их дел. У них всегда хорошее настроение. Они всегда хорошо себя чувствуют. У них всегда на лице улыбка и «дела хорошо» (плохо они могут обстоять только у низших в иерархиях, к коим АВ себя никогда не отнесут).

«Хорошее» демонстрируется чистой, дорогой одеждой, дорогими аксессуарами, шутками-прибаутками, лёгким отношении к проблемам – АВ своим внешним видом и поведением должны излучать положительную энергию. На неё есть устойчивый спрос у НН и массы как доминирующего большинства, которому пара АВ+НН навязывает позитивную повестку.

Отрицательная энергия (в понимании АВ) исходит от НВ и АН. Её порождают критика, жалобы, плохое настроение, неопрятный внешний вид, дешёвые вещи и т. п. Всё перечисленное является угрозой мифу АВ, но напрямую это запрещать не всегда возможно, а просьба не портить настроение звучит вроде бы обоснованно и почти всегда уместно. «Надо учиться видеть во всём хорошее» – так АВ наставляют подвластных, проверяя усвоение своим любимым приветствием: «Как дела?», который есть, по сути, принуждение к монополии «хорошего» в дискурсе.

Положительной энергией АВ невозможно подзарядиться на длительное время, поскольку источники её быстро иссякают, когда вы превращаетесь не в цель, а в средство. АВ не искренни в своих положительных эмоциях, по большей части их имитируя. Истинное их лицо – строгое, искаженное гримасой ненависти, извергающее поток упрёков, угроз и насмешек.

Всегда о себе

В рамках построения мифа АВ всегда ставят себя в центр внимания окружающих и активно препятствуют смещению его фокуса на кого-либо или что-либо другое.

Миф выполняет свои функции, – а, следовательно, и существует, – лишь при регулярном обращении к нему, дополнении, обновлении. Он непременно должен быть закреплён в памяти, иначе незачем его конструировать. На пьедестале собственного мифа АВ будут восседать и править.

Миф должен быть свеж, приятен на вкус и подаваться вовремя к столу. АВ – прекрасные повара сказок и радушные хозяева, обильно угощающие дарами своей фантазии всех без исключения в поле своего притяжения.

Своим агрессивным напором под прикрытием улыбки и примитивного, легкоусвояемого юмора АВ перебарывают, как правило, незначительное сопротивление масс. Здесь уже речь идёт не об отдельно взятой группе, где они хотят доминировать, – миф АВ должен охватывать как можно большое число людей. Они не ждут поводов к началу своей атаки – они сами эти поводы создают. Не сомневайтесь, что любой разговор будет либо напрямую связан с их личностью и её деяниями, либо с их родственниками, подчинёнными и непокорными. АВ будут стремиться переключить и замкнуть любой дискурс на себя.

В новой компании буквально через несколько десятков минут все будут знать, кто такие АВ, их семейное положение, сколько у них детей, кем работают их родители и т. д. – всё рафинированное, в блестящей обёртке, без изъянов и косточек.

Я, я, я

Для АВ свойственно выдвижение себя на первый план во всех возможных ситуациях. Их хвастовство не имеет пределов, выплескиваясь на окружающих из любых культурно-образовательных ёмкостей, в которые они погружены. Расплескивание выглядит естественно и органично, как фонтан на главной площади, не вызывая явного отторжения у большинства и позволяя тем, кто не желает быть впереди, выставлять себя напоказ или бороться за лидерство, отойти в сторону, поскольку сцена, кафедра и пьедестал уже заняты АВ. Любой группе потребен тот, кто ставит себя в центре столбом-ориентиром, оснащенным рупором-радио, из которого непрерывным потоком льется речь, создавая фон, на который удобно себя накладывать.

Агрессия позволяет не обращать внимания на возмущение, переступать через нормы морали и нравственности и уже тем более, не испытывать комплексы. «Я» АВ в любой ситуации доминирует над «я» остальных психотипов (если только для АВ не выгодно иное), следует впереди, его нельзя оттеснить, задвинуть, подавить. Оно должно быть вовлечено во все процессы, постоянно присутствовать в дискурсе, имея основной целью закрепление за собой места – и даже права – быть первым, что приходит на ум при воспоминаниях, описании событий, анализе причин и следствий, принятии решений, кого, например, назначить на ответственную должность, поручить руководство, у кого испросить совета, чьему мнению довериться и вообще, кого признать авторитетом.

Непревзойденные самовосхваление, самодовольство, бахвальство, армированные чрезмерными уверенностью и настойчивостью, – тот фундамент, на котором возводится миф АВ, те качества, с которыми сталкиваешься при прямом или опосредованном взаимодействии с ними. Их разговор всегда сосредоточен вокруг их персоны или покорных им родственников или помощников. «Я сделал всё наилучшим способом – все это признают», «Ну а кто, скажите, кроме меня, взвалит на себя эту непомерную ношу? Конечно, мне пришлось согласиться» – примерно такие фразы в обилии рассыпают вокруг себя АВ. Окружающие таким образом привыкают воспринимать мир через призму, предоставленную АВ, оперировать их оценками, принципами, выстраивать ассоциативные ряды, привязанные к их личности.

Всё знаю, всё понимаю

АВ активно демонстрируют при каждом удобном и неудобном (для других) случае тотальную осведомлённость обо всём и обо всех. С одной стороны эта черта призвана укреплять веру в безграничные интеллектуальные способности и возможности добывать любую информацию АВ, поскольку знание фактов в широких и не слишком критически настроенных массах будет восприниматься как достаточное основание для признания интеллектуального первенства, что, в свою очередь, послужит подтверждением легитимности предъявляемого ими права на власть; с другой – внушаемое таким образом превосходство ограждает их от оспаривания их интеллектуального доминирования (в первую очередь, со стороны НВ, которых они опасаются, и отчасти АН), а также купирует попытки что-либо утаить от них, скрываясь за узкоспециализированные темы или не всем известные факты.

АВ всеядны – содержание потребляемой и предъявляемой ими при удобном случае информации может быть абсолютно любым: от сингулярности в черных дырах до разбора (словесного) рвотных масс собеседника на составляющие. Отсюда же проистекает их любовь к разного рода сплетням, слухам, распространяемым кем угодно и с каким угодно умыслом (АВ питают явную тягу к СМИ осенних оттенков), которые они удивительным образом запоминают, перерабатывают, вычленяют нужное им и используют как оружие в борьбе за власть (чаще всего, в качестве орудия нападения или возмездия путём распространения порочащих сведений о неугодных им: критиках, конкурентах за власть и т. п.).

Порой переработка АВ входного сигнала столь глубока, что на выходе предъявляется, по сути, новое содержание, скомпилированное из проверенных и непроверенных фактов (иногда совершенно фантастических – зависит от критических способностей получателей сообщения), приправленное тщательно выверенными домыслами и искусно сервированное с нужными акцентами, которое без всякого преувеличения можно именовать ложью. При этом стыда, колебаний совести и иных внутренних переживаний ввиду генетически заложенной неспособности к ним АВ никогда не испытывают.

Но одним оперированием фактами, пусть и многочисленными и сложно усвояемыми большинством, миф АВ не ограничивается. Для них важно продемонстрировать понимание всех (да, именно всех, иначе миф может дать течь, и власть АВ подвергнется опасности) сторон жизни: науки, культуры, здоровья, отношений в человеческом и животном мире и проч. АВ никогда явно не покажут своего незнания ни по одному вопросу (только если обратное не выгоднее им в качестве лести, кокетства или иной игры). По обсуждаемой теме они говорят всё, что им известно, что они когда-либо где-либо слышали, читали, видели, даже если это относится к смежной по отношению к их профессиональной специализации или совсем иной области – главное что-то говорить, не молчать, вставлять «свои пять копеек» к месту и не к месту. Но если сказать будет нечего, АВ всё равно будут говорить – будут говорить неопределенно, обтекаемо, но ни в коем случае не давая усомниться в том, что они всё знают и понимают. На прямой вопрос «Вы это знаете?» АВ в большинстве случаев отвечают «Да», даже если совершенно не понимают о идёт чём речь.

Но не только непосредственным участием в общении АВ предъявляют свои знания – они активно ищут возможности их демонстрации, вторгаясь без приглашения в разговор комментариями/ремарками и/или навязывая свои темы для обсуждения. Они называют такое поведение «показать себя» – с их «подачи» оно вошло в общеупотребительную практику – и считают его само собой разумеющимся и просто необходимым, например, в продвижении по службе. Никакие этические нормы и правила их не способны остановить, ибо во многих ситуациях подобная непосредственность, безусловность, «свобода самовыражения» принимается положительно, прорывая неуверенность, ослабляя сдерживающие оковы приличий и этикета. Особенно АВ интересуют разговоры власть предержащих, высших по отношению к ним в иерархиях, которые они стараются не пропускать и быть заметными в них – это своего рода обязательная программа, но за неимением таковой на горизонте АВ не гнушаются «показать себя» и «низшим», подчиненным.

Всегда говори «Никогда»

В ответ на любые претензии, упрёки, сомнения, жалобы, обвинения в свой адрес или адрес покорных им АВ всегда отвечают «Никогда!»: «Никогда такого не было», «Я никогда вас не предам», «Никогда на меня никто не жаловался» и т. п. Они не делают каких-либо оговорок, не добавляют оттенков, не вводят элементы относительности – любое отклонение от полной невозможности будет подразумевать вероятность возможности, что недопустимо для мифа АВ, поэтому исключается из их дискурса.

Рефлекторные фразы с обязательным включением отрицательного местоимённого наречия «никогда» (или ему подобных по смыслу) автоматически выскакивают у АВ при любой угрозе, когда к ним идёт критический запрос, прямой или подразумеваемый. Например, свои обещания, раздаваемые направо и налево, лично и публично, АВ всегда сопровождают упреждающим потенциальные сомнения отрицанием.

«Никогда» – один из столпов успеха различного рода мошенничеств, уговоров, переговоров, афёр, сделок, в которых АВ бесконечно варятся. Абсолютная невозможность неблагоприятного исхода, преподнесённая уверенным тоном, внушает спокойствие, которого неосознанно ищет большинство, желая снятия с себя ответственности и передачи её сильному, разрешающему все проблемы в обмен на полное доверие (покорность). АВ легко берут на себя любую ответственность, не предполагающую её юридического закрепления или санкций, ибо для них не существует никаких словесных обязательств – есть только способы достижения своих целей (власти).

«Никогда» активно применяется АВ в защитных схемах, при оправданиях своих (или подчинённых, родственников) действий. Они не транслируют сомнения, избегая любых попыток истолковать иначе то, на чём они делают акцент. «Я никогда там не был/была» звучит гораздо убедительнее, чем просто: «Я не был/не была». АВ никогда не возьмут вину на себя, но стараются не доводить до голого отрицания как крайней меры, предпочитая сначала убедить в невозможности иного исхода, чем тот, на который они указывают. А доказательством послужит «Никогда».

АВ постоянно находятся в процессе конструирования мифа о себе, поэтому бдительно следят за его «внешним видом»: чистотой, богатством и соответствием современности (моде). Такая забота касается не только их самих, но и всего окружения (в большинстве – подчинённых и подчиняемых), которое АВ считают неотрывным от себя и своего мифа.

Частота чистоты

Они её требуют. Они её хотят. Они её наводят. Неудержимая тяга к чистоте на всём видимом: тело, одежда, бытовое окружение и т. д. (грязные закоулки под кроватями не в счет, ибо они не на виду) – типичная черта АВ.

Касающиеся и касаемые АВ – рабы, слуги, дети, родители, родственники, коллеги-подчинённые, домашние животные – все должны быть безукоризненно чисты, разве что с небольшой поправкой на положения в иерархиях (рабы не должны превосходить в этом своих господ).

Касающееся и касаемое АВ – одежда, комната, постель, автомобиль, рабочее место – обязательно должно быть чисто. Ничто не может избежать тряпки и ведра по нескольку раз в день. Никто не избежит ежесуточного мыла и мочалки. Первым поручением слуге будет вычистить и вычиститься самому. Первое, что заставляют (не учат – именно заставляют) АВ делать своих детей – мыться ежедневно, а то и по нескольку раз в день (чаще всего, на ночь, поскольку АВ «совы» и не принимают во внимание иные биоритмы). Первое, к чему АВ придерутся и чем попрекнут, первое, что вызовет у них раздражение – грязь. Первое, что они (а скорее их подчинённые) сделают – уборка.

Уборка два раза в день своего жилища – распространённое для АВ и распространяемое ими явление. После денег и власти в иерархии их приоритетов следует чистота помещений и персонала, за которой они тщательно следят и за несоблюдение которой строго взыскивают. В своём хозяйстве АВ постоянно моют, чистят, метут, сметают, стряхивают, натирают до блеска (чаще – не своими руками) и принуждают это делать других либо прямым указанием/приказанием для тех, кто в их власти, либо укором-назиданием с разными эмоциональными оттенками (от презрения до шутки) в зависимости от положения в иерархиях (никогда прямо для тех, кто выше них).

В неуёмном, неиссякаемом, фанатичном стремлении АВ к чистоте просматривается, скорее, врождённая «патология» этого психотипа, нежели что-то осмысленное или просто рациональная, с точки зрения физического существования, потребность. Иначе трудно объяснить все перегибы, которые, порой, имеют место на пути удовлетворения этого страстного желания. На первый взгляд вклад чистоты в укрепление мифа кажется минимальным, но на пути к власти для АВ нет мелочей. Грязь – удобный повод, чтобы развернуть «фронт» угнетения: попрекнуть, пристыдить, оскорбить, заставить, принудить, а также почти неиссякаемый источник работы, которой можно занять и, следовательно, подчинить. Идеальная чистота не достижима, и не всё и не все отправляются в космос, поэтому найти повод для внушения чувства вины АВ всегда сумеют. Обвинение подразумевает превосходство обвинителя над обвиняемым, вывод обвинителя из поля подозрений в том, в чём он обвиняет других. В деле чистоты доказательства видны на поверхности, вина прозрачна, репутация запятнана.

Ещё один вопрос первостепенной важности для женщин АВ – стирка. В доме у них она никогда не прекращается. Вещи постоянно стираются, отчего изнашиваются и заменяются другими без сожаления. Процессом стирки, который в значительной степени является самоцелью, обеспечивается круговорот вещей (в данном случае – одежды), необходимый АВ для обоснования принуждения подчинённых к труду.

Вообще, чуть ли не любой порок ассоциируется с грязью, и обличая нечистоту различного рода, АВ приписывают (а себя на правах обличителя исключают из «списка») уличённым в нечистоплотности порочность, как бы растворённую в конкретных обстоятельствах, но всё-таки инстинктивно ощущаемую свидетелями и самими «носителями».

Мода

АВ всегда идут вслед моде, безжалостно отсекая то, что осталось позади, чему ещё недавно сами поклонялись и, казалось, преданно служили и вовлекали в это служение всё новых и новых адептов.

Мода, которой следуют АВ, может распространяться на любые явления, вещи, развлечения: спорт, дорогие автомобили, места обучения детей, иностранные языки, стили речи, отдельные слова и проч., а также на людей: писателей, поэтов, композиторов, художников, музыкантов, певцов, актёров и т. д.

При тщательно выстраиваемом мифе и тотальном избегании ошибок без каких-либо «послаблений» для риска саму моду АВ не формируют. Они выжидают, пока модное дозреет, поспеет, станет «съедобным», когда попробовавшие испытают его на себе, оценят значимые параметры, и тогда и только тогда АВ возьмутся за модное: будут стараться использовать его с выгодой, навязывать как можно большему числу покорных и непокорных (тем самым их покоряя) из своего окружения, привлекать в окружение его носителей, формируя нужные для себя связи. Но как только модное начнёт терять блеск, сменяться новым трендом, АВ не думая переметнуться в «новомодный» лагерь, забудут то, чем были поглощены буквально вчера и даже приложат значительные усилия, чтобы затереть память о нём. Чем выше страта, охваченная модой на что-либо и, собственно, генерирующая модное, тем сильнее, устойчивее и продолжительнее страсть АВ этой моде следовать.

АВ не вспоминают о своих прошлых, не модных здесь и сейчас, увлечениях (в том числе, людьми) и тут же купируют, подавляют, искореняют любые попытки напомнить о них; не обращаются к прошлому опыту, подвергнутому в настоящем переосмыслению, особенно тогда, когда вышедшее из моды каким-либо образом себя дискредитировало и способно оказывать негативное влияние на репутацию-миф АВ.

Богатство

АВ хотят быть богатыми и заявлять об этом во всеуслышание. Богатство – это качество денег, рожденное из их количества, маркёр власти, однозначно считываемый потенциальными подчинёнными.

Богатство как изобилие материальных благ, при каждом удобном случае транслируемое АВ вовне посредством демонстрации своей причастности к нему, есть одно из необходимых условий создания и поддержания мифа. Богатство должно быть и должно быть замечено. Для этого выстраивается неразрывная в восприятии других ассоциативная связь-причастность между ним и АВ. При этом вещи не обязательно должны быть условно золотыми (хотя это любимый цвет АВ) – достаточно позолоты, чтобы создать необходимое впечатление у целевой аудитории.

Барокко, рококо, ампир – любимые стили АВ в архитектуре и декоративном убранстве (при наличии возможностей их воплощать и определённом культурном уровне). Но вне зависимости от стиля (я часто вообще в его отсутствии, если не принимать за него нагромождение роскоши) их жилище должно напоминать дворец императора. Его стены должны говорить, говорить языком роскоши, словами ордеров, колонн, волют, мрамора, шёлка, картин, гобеленов, слоновой кости (выбором стиля АВ не преследуют удовлетворение своих эстетических запросов, но могут отдавать дань моде). Для АВ важны дорогие материалы (прежде всего, золото), дорогие мастера, внушающие трепет размеры, райские сады, регулярные парки, пруды с золотыми рыбками, ливрейные лакеи, сервизы на сотню персон и прочие атрибуты царской жизни.

Изобилие

Одним из обязательных атрибутов богатства для АВ является еда. Еды должно быть много, и это обилие должно быть заметно и замечено как можно большим количеством людей.

Холодильник АВ всегда забит едой – неважно какой, но лучше дорогой, широко разрекламированной. В их диалектической логике количество обязательно переходит в качество, ибо мало кто открыто – из-за страха испортить не продукты, а отношения, – выскажет сомнения в реальной необходимости всего представшего глазам объёма. Главное, оставить впечатление – оставлять еду необязательно. Всё, что хоть немного пообветрило, подгнило, простояло несколько дней, безжалостно выбрасывается АВ в мусор (либо предлагается неугодным якобы жестом добродушия, а на самом деле – в качестве принижающе-уничижающей практики), что само по себе тоже является необходимым ритуалом служения богатству, подчеркивающему их возможности покупать и выбрасывать, покупать и выбрасывать, покупать и выбрасывать. Для АВ принципиально важно ни в коем случае не допускать ассоциации с бедностью, что залежавшиеся продукты обязательно, по их мнению, вызовут.

Не только холодильник, но и другие обозреваемые места кухонь или столовых АВ украшаются едой: в помпезных вазах возлежат фрукты, которые мало кто ест, конфеты в блестящих обёртках, экзотические орехи; по периметру расставлены разнообразные виды ароматизированных чаев, сортов кофе, настоек, вина (трудно вообразить, что их когда-либо пьют). Жизнь АВ обильна и благодатна, и ни у кого не повернётся язык сказать по-другому (разве что у какого-нибудь смельчака НВ, но он тут же будет лишен права голоса). Так создаётся миф АВ.

Также доступным «народным массам» показателем изобильной жизни АВ служат откормленные домочадцы: муж (жён они предпочитают стройных) и дети. Для достижения этой цели режим питания в принудительном порядке устанавливается «дробно-обильный». Результатом подобной «диеты» становится лишний вес, но как показатель нездоровья он не беспокоит АВ, зато все видят воплощённое в жиру изобилие. Лучше всего откорму подаются НН и АН, хуже – НВ.

Одежда как самих АВ, так и их детей, мужей/жён, должна быть нова, разнообразна и многочисленна. Количеством предметов, бесконечно закупаемых АВ, можно одеть ещё не меньше четырёх-пяти человек. От частой стирки после одно-двухразового использования одежда быстро изнашивается, но это только упрощает задачу по утилизации. АВ вообще любят благородные жесты: раздать ненужные им предметы одежды в детские дома, «бедным» родственникам, знакомым, нуждающимся, которые потом чувствуют себя обязанными (что активно эксплуатируется АВ).

Упреждение

Упреждение – основа профилактики нежелательных воздействий (угрозы развенчания) на миф АВ. В целом применяется как защитная практика. Миф же сам по себе также можно рассматривать как своего рода защитный комплекс, превентивно воздействующий на психологию окружающих: выставляющий помехи критическому восприятию, попыткам проанализировать поведение, сопоставить факты, чтобы подавлять любые сомнения в зародыше.

АВ не терпят пассивного ожидания, предпочитая действовать на опережение. Способностью к эмпатии также не обладают, поэтому подозревают всех мало-мальски непокорных в том, что самими бы предприняли, будучи на их месте. Тем самым, предупреждая что-либо, они невольно выражают себя, неосознанно обнажая то, что скрыто в их мыслях, и пристрастно наблюдая за ними можно спрогнозировать их поведение в аналогичных условиях, если уметь видеть второе дно в том сосуде, из которого они поят.

«Мы не такие, как вы могли бы подумать» – основной шаблон «тезиса» упредительных высказываний АВ. Они таким образом эксплуатируют определённый психологический феномен, когда обличающий что-либо создает себе некое алиби касаемо предмета своего обличения. «Вы считаете, что я могу ввязаться в эту афёру. Я?! Которую вы так хорошо знаете?», «Я никогда бы так не поступил. Никогда! Понимаете? Это просто невозможно. А он – пожалуйста!» – подобного плана упредительные конструкции широко употребляются АВ.

Упреждение АВ базируется на трансляции абсолютной, непоколебимой уверенности в том, что они говорят. Чаще всего (но не обязательно) выражается риторическим вопросом, содержащим в себе утверждение, которое предлагается просто безропотно принять. В целом, сама напористая форма подачи не предполагает оспаривания: упреждающее высказывание произносится отчётливо, быстро, встраивается в контекст и его трудно вырвать оттуда, чтобы критически осмыслить и как-то на него среагировать. Они буквально заговаривают, не давая вздохнуть, нанизывая одно предложение на другое, создавая логически не преступный словесный конгломерат. Последействие силы убеждения АВ таково, что требуется значительные временные и энергетические ресурсы, чтобы его аналитически преодолеть. За это время АВ предпримут другие меры, чтобы нейтрализовать подозрения в свой адрес.

Первичная правота

АВ всё и всегда делают правильно. Точка. Чтобы ни у кого не возникало сомнений, они будут об этом регулярно напоминать. Навязчиво, преодолевая отторжение, не обращая внимания на то, что повторяются и вообще, на кажущуюся неэффективность подобной манеры. Текущая эффективность не важна для АВ – им важен длительный, накопительный эффект внушения, как у повсеместной, навязчивой рекламы, когда повторяют одно и то же каждые пятнадцать минут в течение нескольких месяцев, а то и лет. АВ гораздо упорнее рекламы и готовы говорить о своей чистоте и непогрешимости, не считаясь с усталостью и раздражением аудитории (рекламу придумали именно АВ).

АВ распространяют свое влияние тотально, во всех направлениях, и чтобы получить наибольший охват, делегируют формирование и поддержание своего «алиби правильности» подчинённым, прежде всего НН, которые дисциплинировано исполняют все их прихоти, истово веря в то, что их «хозяин» во всех ситуациях прав, прав по умолчанию и не может быть подвергнут суду, особенно низших в иерархиях.

АВ стараются всегда упреждать, но в качестве щита также могут использовать «первичную» правоту. Они говорят то, что хочет услышать и может воспринять доминирующее большинство. Например, если группа, где они утверждают свою власть, религиозна, то и они будут делать упор на своей приверженности религиозным ценностям (например, протестантской этике), которые сами по себе гарантируют достаточный уровень защиты от любых нападок.

Уверяю вас

Чтобы упредить сомнения в правдоподобии сообщаемых ими сведений, оценок, фактов, АВ обильно справляют свою речь примерно следующими словесными конструкциями: «Уверяю вас», «Ручаюсь», «Даю вам слово», «Честное слово», «Слово благородного человека», «Клянусь» и схожими с ними по силе эмоционального воздействия. Добавляя их в качестве закрепляющего элемента в свои высказывания, они возлагают на себя своего рода квазиответственность, поскольку подобные выражения не имеют никакой юридической силы, а значит, законных оснований для последующих претензий и обвинений. Данные элементы быстро «забываются», будучи необязательными стилевыми добавками, их легко отрицать (даже при записи на различные носители информации АВ умудряются это сделать). Главное для АВ – добиться эффекта здесь и сейчас, донести необходимую информацию (в том числе, ложную) в ракурсе, способствующем укреплению их власти.

Даже если слушатель сомневается, не верит, наличие подобных эмоционально ярких словосочетаний, чётко артикулированных, интонационно подчёркнутых, так или иначе способно подорвать уверенность любого критика или, по крайней мере, стимулировать его быть не столь категоричным и дать шанс человеку, дающему слово.

АВ хочется верить в том числе потому, что они «уверили вас», успокоили, использовав то, что неагрессивные типы НВ и НН, – на которых, в первую очередь и рассчитывают повлиять АВ, – не способны нарушить своё слово, в их понимании имеющее то же психологическое значение, что и печать или подпись. АВ не позволяют словам управлять собой. Они не являются для них обязательством, препятствием к действию. Честь и достоинство, верность своему слову не помогут добиться успеха в деле руководства большими группами, существенно снижая варианты поведения в тех или иных ситуациях.

Самообличение

Хозяин, глава, руководитель, повелитель, барин – любимые слова, любимые образы, любимые состояния АВ, которые они сами на себя как бы в шутку по случаю примеряют, когда нет формальных на то оснований. Ирония, легко считываемая в нарочитом подчеркивании громких титулов и должностей, приписывании себе каких-то вымышленных, полумифических (но желаемых) полномочий, шутливом смирении с ними на самом деле есть самовозвеличивание АВ.

Кроме этого, АВ могут наложить на себя и какой-нибудь уничижительный, не соответствующий их настоящему положению статус – вора, бедняка, проститутки, причём в самом оскорбительном изводе. Провоцируемый таким образом диссонанс в подчинённых и «в народе» в целом призван как на весах приподнимать их истинный, подлинный статус.

АВ часто заводят шутов – как «настоящих», так и уподобленных им, – которым могут как бы всерьёз передавать свои полномочия, вести себя с ними как их подчинённые: льстить, подобострастничать, всячески унижаться, демонстрируя тем самым, помимо прочего (уничижения, насмешки), желаемое поведение «правильных» подчинённых. При этом не всегда подвластные отличают «правду от вымысла» (что подразумевается сценарием) – игра может очень походить на реальность, затягиваться, начинаться внезапно и также внезапно прекращаться. Вообще, нарочитая игривость подобных ситуаций расслабляет, размягчает «жертв» – аудиторию реальных и потенциальных покорных, на которую и рассчитано «действо». Этому способствует и постоянный, будто закадровый смех АВ чуть ли не после каждой фразы, что является типичной их чертой в ситуациях, не предполагающих строгости с подчинёнными или серьёзности с высшими в иерархиях.

Упреждающее самообличение деспотизма и иных негативно воспринимаемых деяний посредством шутливой формы значительно снижает «цену» возможных претензий, жалоб на АВ – у всех участников уже будет сформирован к ним иммунитет инъекцией ослабленной иронией оценки.

Говорить за других

В рамках построения мифа, а также в качестве метода превентивной обороны и предотвращения нежелательных для репутации последствий, АВ часто упреждающим манёвром перехватывают реплики других, в основном НН (в некоторых случаях – НВ), и как бы говорят от их имени, заверяя на то право так называемыми квазивопросами: «Не так ли?», «Я правильно говорю?» и тому подобными, подразумевающими в качестве ответа лишь молчаливое согласие, если спрашиваемый не хочет омрачать ситуацию и свои отношения с АВ (как правило, он в какой-то степени зависим от них или же не обладает волей пойти на конфликт с ними).

АВ перебивают не только зависимых от них собеседников, но и любого (за исключением обладателей более высокого, чем у них, положения в иерархиях), если, по их мнению, разговор пошёл не туда, куда бы они хотели: например, могут быть озвучены какие-то неприятные, компрометирующие АВ факты, допускаются ироничные высказывания в их адрес или обсуждаются темы, которые они не способны поддержать и опасаются обличить свою некомпетентность.

Миф АВ не допускает мелочей, сиюминутных «слабостей», допущений, поэтому они стремятся купировать любое нежелательное отклонение от заложенных в «проект» параметров. Они могут «смягчиться» только в отношении тех, кто выше них в иерархиях или кому хотят польстить ради приручения.

Перехватывая инициативу, АВ не отпускают её, направляя разговор по своему усмотрению: задавая ритм, темп, тон, повестку, как бы модерируя его. Покорные АВ, особенно их собственные дети и супруги, вообще лишаются права голоса в местах, где сказанное ими может быть потенциально использовано против АВ. Во-первых, АВ всегда сопровождают их на важные встречи, даже когда приглашают только одного (их покорного). Во-вторых, отвечают за них на все вопросы без исключения, поскольку даже ответы из вежливости по типу: «Хорошая ли погода?» или «Как вам спалось?» могут иметь значение (никто у АВ не может спать плохо). Обоснования такого поведения натянуты и не убедительны: «Мы с ней/с ним одно целое, одна семья. У нас нет секретов друг от друга».

Опережающее решение

Задача опережающего решения – предотвратить нежелательное для АВ поведение неожиданным предложением, направить зазевавшегося/растерявшегося/не осведомлённого в необходимое им русло. Решение должно быть быстрым, чётким, однозначным, не подразумевающим времени и вообще – права на отказ.

Адресат не успевает опомниться, как ему уже обозначают перспективы дальнейших действий. Отказать АВ сложно – проще пойти туда, куда тебя столь уверенно, безапелляционно направляют, без лишних вопросов, без лишних движений и главное – не задаваясь вопросом «Зачем?». Всё уже определено – было начавшиеся колебания, метания в поисках лучшего и единственно верного пути гасятся в зачатке, освобождая от проблемы выбора, от принятия срочного, самостоятельного решения, исправляя «оплошности» и тем освобождая от ответственности перед собой, окружающими и АВ. Поэтому «игра на опережение» от АВ так легко воспринимается безвольными, постоянно ждущими подсказки НН и предназначена в первую очередь для них как своего рода срочная инструкция по случаю.

Подобным перехватом инициативы АВ решают ряд задач по построению и укреплению своего мифа и утверждению власти. Прежде всего, они не дают сказать/сделать «неправильные» вещи ещё не отдрессированным до автоматизма подчинённым (НН), а также тем, кто плохо поддаётся дрессировке, но пока ещё находится в поле подчинения и необходим им (НВ и АН). Также они направляют внутригрупповые процессы в нужную им канву или удерживают в ней, не давая зародиться хаосу быстрым и точечным управляющим воздействием.

АВ всегда настороже, «следят за приборами», не расслабляются и быстро реагируют, если что-то «пошло не так». Своим молниеносными действиями в ответ на отклонения от «нормальности» они буквально не дают вздохнуть, тем более, осознать, проанализировать, выработать своё мнение. Подобное качество помогает АВ преодолевать кризисные ситуации, поскольку у других типов (по разным причинам) ушло бы больше времени на выработку решения и его реализацию.

Своё болото

АВ непременно расскажут – без запроса и ожидания «подходящего» случая – в мельчайших подробностях, как много и тяжело они работают, сколько всего сделали важного, нужного и уникального, как многим для этого пожертвовали, заметив попутно, что о своей работе мечтали с детства, и прочие славословия в адрес своего труда, его предмета и места.

Только о себе, только положительное, никакой критики и отрицательных оценок в отношении всего, что связано с их деятельностью – вот рецепт и основные ингредиенты репутации (равно мифа) АВ. Они занимаются, несомненно, самым нужным, самым лучшим, самым востребованным, значимым и перспективным, самым любимым в самом лучшем из возможных мест. Покорные коллеги и особенно начальствующие над АВ также удостаиваются превосходных степеней. В разговорах же АВ с другими типами (кроме «высших») как бы невольно подчеркивается превосходство их труда, а характеристики деятельности остальных (особенно НВ и АН) явно и/или неявно занижаются.

Если АВ случается сменить место своей реализации (утверждения власти), то всё положительное в его отношении оборачивается в свою противоположность. Причины смены оказывают определяющее влияние на интенсивность и длительность негативного дискурса в сторону предыдущего места: 1) изгнание: интенсивность высшая, частота очень высокая, длительность постоянная; 2) неудавшаяся попытка продвижения по иерархической вертикали: интенсивность высокая, частота высокая, длительность постоянная (при всяком удобном случае); 3) отказ в повышении оплаты труда: интенсивность средняя, частота – редко, длительность – быстро угасающая во времени; 4) желание больше зарабатывать и/или большей власти в равноценном с их точки зрения месте: интенсивность низкая, частота – редко, длительность – быстро угасающая во времени.

Всё напоказ

Всё, что АВ делают в публичном пространстве, они делают напоказ, ради формирования и укрепления своего мифа. Другие обязательно должны видеть, как они ходят в церковь, молятся, соблюдают пост, посещают оперу или балет, концерт классической музыки, спортивные состязания благотворительные мероприятия – им «интересно» всё, что помогает сформировать необходимый образ вовлеченных и увлеченных. Они не станут проделывать вышеприведенное в одиночестве, незаметно, не привлекая внимания. Они не хотят разделить со зрителями радость созерцания, упоения моментом – они хотят лишь навязчивой, крикливой демонстрации, чтобы все вокруг знали, что «здесь были АВ», «АВ соблюдают приличия», «АВ следят за модой», «АВ духовно развиты и стремятся к интеллектуальным развлечениям», «АВ заботятся об обездоленных» и проч. Если кто-то не заметил их, они обратят его внимание гиперболизированным выражением восторга, аплодисментами, зевком, репликами, ремарками, последующим приукрашенным изложением.

АВ стремятся занять места в партере, ложе, облечь себя в дорогую одежду, купить самый дорогой билет, отдать ненужные им вещи нуждающимся. Они как будто всё время находятся на сцене, играя выверенные по шагам роли восторженных зрителей, заинтересованных потребителей произведений искусства, искренне сочувствующих благотворителей. Можно заранее предсказать, что и как они будут делать в тех или иных ситуациях.

АВ демонстративны и в быту, повседневной рутине: например, делают уборку при свидетелях, чтобы выказать себя хорошей хозяйкой. Любят размещать на виду приклеенные записки-напоминания для себя и ближайших подчинённых с подробным описанием, что и когда надо сделать, призванные также (а, может быть, и в первую очередь) указывать «случайно» обратившим на них внимание на постоянную занятость АВ. Читают (или делают вид), чтобы сказать, что они читают, конечно, того самого, о котором все пишут и говорят. Во всяком случае, приходящие к ним домой увидят внушительную библиотеку и, если не будут обращать внимание на замятие страниц и задавать уточняющие вопросы по содержанию, сделают нужный АВ вывод (иначе войдут в разряд непокорных). В тех группах, где чтение порицается, – в том числе с подачи АВ, не склонных к нему, – они его исключают из своих занятий.

АВ рассчитывают на то, что созданный ими миф обязательно конвертируются в недалёком будущем в продвижение в «табеле о рангах». Если этого не происходит, они отбрасывают неработающие тактики и стратегии, меняют точки приложения усилий, предметы интереса. Если ранее «обожаемый» ими режиссер или певец вышел из моды (по любой причине), то они незамедлительно найдут себе другого «кумира», сверившись со вкусами большинства той страты, где они реализуют свои властные амбиции, и так далее, и так далее, всё время подстраиваясь и подстраивая свои движения, выражения и воплощения под дуновения попутного ветра.

Показная заботливость

Миф есть ложь, являемая в обличье правды, готовой к употреблению. Но правда будет восприниматься, лишь удовлетворяя какую-либо потребность. Не важно, возникает ли данная потребность в текущий момент – главное, чтобы она существовала в популяции и была свойственна большинству. На подобном упреждении потенциальных потребностей большинства паразитирует ещё одна составляющая мифотворчества АВ – заботливость.

Как и у всякого средства подчинять, у заботливости АВ «кнуто-пряничная» амбивалентная природа, один полюс которой притягивает, другой отталкивает. Притяжение может быть направлено непосредственно на объект и/или на какую-то группу, в которой АВ хотят распространить миф-репутацию добрых, радушных, гостеприимных хозяев. Сам объект проявления заботы может быть как средством распространения и подтверждения транслируемого статуса, так и конечной целью подчинения.

Вне зависимости от цели – массовой или единичной – качество заботливости не изменяется – она всегда чрезмерна и настойчива, как и её «производитель» АВ. От неё не увернуться, не спрятаться, не скрыться – она обрушивается и преследует, пока её не примешь и не покоришься.

Очевидная избыточность заботливости-притяжения, большая часть которой остается невостребованной и оттого вроде бы тщетной, надёжно впечатывает необходимый АВ образ в память и по праву вежливости требует от реципиентов адекватного воздаяния в виде благодарности, высказанной оценки и поддержания их мифа в целом. Объект их радушия всегда как бы принуждается к восторгу, часто вопреки своему желанию. Например, НВ от такого напора заботы чувствуют себя неловко и стремятся преодолеть эту неловкость соразмерным действием. НН принимают как данность.

Заботливость-притяжение нацелена на «дорогих» гостей и её можно разделить на три основные группы: встречи/провожания, обильный стол и комфортный сон. То есть, как почти всегда у АВ, заботливость-притяжение, прежде всего, нацелена на удовлетворение потребностей в еде, тепле, сне, чистом теле с немногим добавлением пошлого услаждения духа, а если таких потребностей не возникает (по крайней мере, в том масштабе, который предполагают АВ), они их навяжут. При первом приезде гостя АВ обязательно лично встречают его в пункте прибытия или у порога своего дома/предприятия с церемониями в зависимости от статуса и потенциала завязи нужных связей, которые впоследствии можно с выгодой использовать. Далее следует обряд чревоугодия с богатым (опять же, по статусу и возможностям) столом с «самым лучшим и свежим», приготовленным по традиционным рецептам «лучшими поварами» или самими АВ – всё это подается под эксклюзивным соусом «только для и ради вас» с приправой риторического вопроса: «Великолепно, не правда ли?»

При предоставлении ночлега АВ себя угодливо принижают, отводят гостю лучшую комнату, могут даже свою, а сами скромно ютятся в проходе. Далее гостю составляется обширная экскурсионно-ознакомительная программа, в рамках которой ведется широкая рекламная кампания «самого лучшего и только у нас». Самому же гостю, помимо неизменной слащавой лести, АВ, не стесняясь, приписывают все мыслимые регалии, звания, способности, всячески подчеркивая свою давнюю и теплую дружбу с ним. В ходе исполнения перечисленных обрядов АВ назойливо интересуются, не нужно ли чего-то ещё, а выраженное желание – во многом, вынужденное и высказанное из вежливости – исполняют с показной услужливостью, с царским размахом разводя карнавальную суету, вовлекая в неё слуг, подчиненных, родственников, соседей, знакомых, просто тех, кто оказался рядом, а также «уважаемых» людей.

Мобилизация всех ресурсов и связей АВ имеет первоочередной целью, конечно, не угодить гостю, а «выжечь» необходимое им впечатление, продемонстрировать богатую палитру и размах гостеприимства. От обрушившейся на него лести гость размягчается и становится податлив опытным «рукам гончара» АВ – теперь он готов ко всему, чтобы не «обидеть радушного хозяина». Он, помимо своей воли, становится негласно обязанным повторить «оказанное ему уважение» в схожих объёмах, а то АВ непременно обидятся (что есть один из широко практикуемых ими методов подчинения) и будут всячески это подчеркивать, а игнорирование грозит тотальным хулением обидчика в общественном пространстве и прочими методами подавления, в которых АВ столь искушены.

Интенсивность «обедов, ужинов и танцев» разнится в зависимости от культурного и образовательного уровня и возможностей АВ, «дороговизны» гостей, частоты их приездов, но в пределе стремится к царским, королевским, императорским образцам.

Вообще, АВ, демонстрируя свою заботливость, делают то, что хотят получить для себя, т. е. одновременно с обольщением, указывают механизмы их удовлетворения при схожих обстоятельствах.

В рамках показной заботливости можно выделить схожую с по целям и задачам с «заботливостью-притяжением» заинтересованность АВ здоровьем и делами родственников. По сравнению с заботливостью-притяжением тут уже не обязательно бить точечно по конкретному человеку (хотя и это тоже имеет место в рамках «системы вежливости» АВ) – это оружие массового поражения, полем осколков и взрывной волной настигающее случайных и неслучайных свидетелей, принудительно утверждая в них необходимое мнение об АВ: «Какой чуткий и заботливый человек. Всегда поинтересуется здоровьем, делами» и т. п.

Показная щедрость

АВ сочетают мелочную экономию как способ унижения с демонстративной благотворительностью, тратами на дорогие предметы обихода и показным неприятием мелких денег (например, складывание монет в копилку, которая стоит на виду, или расплата при свидетелях исключительно крупными купюрами).

АВ щедры всегда напоказ. Они могут демонстративно подать малоимущим, раздать старые вещи (которые они и так выкинули бы), отдать ненужное «бедному» родственнику, устроить благотворительный вечер в пользу детских домов и устроить прочие показные мероприятия, призванные формировать для широкой публики образ искреннего филантропа, радеющего за всеобщее благо и процветание. Все должны видеть, знать и не сомневаться в АВ как бескорыстных попечителях, спасителях всех бедных, угнетённых и немощных. Корысть АВ в данном случае заключается в насыщении мифа информацией-алиби, которая поможет утвердить власть, и к которой всегда можно апеллировать при защите. И никто не должен изъязвлять миф сомнением – и уж тем более озвучиванием своих сомнений, – что к наличию бедных и угнетённых причастны сами АВ (их способы накопления богатства предполагают наличие бедных, необходимых им как фон, как объекты приложения власти, удовлетворения садистской потребности).

Подарки АВ всегда дорогостоящи – это обязательное их свойство. Получатели и свидетели получения должны знать цену полученного, что, по мнению АВ, сделает их более податливым. С НН такой подход работает хорошо, но с чуждыми материальности НВ не приносит желаемого эффекта. А щедры АВ бывают только с покорными – с непокорными они, напротив, скупы, и эта скупость призвана нанести как можно больший психологический урон их противникам.

Имитация чувствительности

Как уже отмечалось, АВ лишены подлинных эмоциональных проявлений, кроме неудовольствия и раздражения в ответ на неподчинение. Но они всегда подстраиваются под окружающих, поэтому вынуждены имитировать различные проявления чувствительности, чтобы не казаться совсем уж бездушными.

Сильные раздражители, вызывающие у других типов эмоции, не возбуждают, не будоражат АВ, и если не стоит задачи соответствовать моменту, они будут равнодушны к любому типу раздражителей (кроме, конечно, безусловных рефлексов, например, на причиняющее физическую боль), особенно связанных с сентиментальной стороной восприятия.

Всё свои реакции АВ берут от окружающих, копируя, как им кажется, успешные практики. Выдавая накопленное, заученное, тасуя, комбинируя его часто в произвольном порядке, они не всегда «попадают в ноты», но в целом выдавать подобное «попурри» гораздо лучше для позиционирования себя в любой группе, чем не выдать вообще никаких реакций (они всегда стремятся завладеть вниманием толпы любыми средствами). Чувство неловкости окружающих от отсутствия «слуха» не смущает АВ. Напротив, неловкость, стыдливость, раздражение удовлетворяют садистскую потребность АВ.

Ложная слабость

АВ могут прикидываться физически и психологически слабыми, не способными принять решение, испытывающими страхи, сомнения.

Для успеха у большинства необходимо, чтобы оно принимало тебя хотя бы отчасти за своего. Но демонстрировать слабость – значит подвергать сомнению свою силу, без которой также невозможно управлять массами, поэтому АВ «бывают слабы» нечасто, чтобы контраст между ними, носителями власти-силы, и слабыми подчинёнными был не слишком заметен, очевиден, не провоцировал недовольство и уж тем более бунты.

Слабость и различные её производные – неотъемлемое свойство неволевых типов, поэтому по своей природе АВ, также как и НВ, не могут быть её прямыми выразителями. Но склонные к обману АВ имитируют любые приносящие выгоды тактики и стратегии поведения: например, в ряде случаев им выгодно симулировать слабость как неспособность к каким-либо действиям, чтобы приручить всегда готовых помочь НВ.

АВ знают, что слабость востребована только определенной частью аудитории, а конкретно НВ, поскольку для приручения НН нужно постоянно демонстрировать силу. Но быть слабыми иногда необходимо, например, женщинам АВ для приручения сильных мужчин (считающих себя таковыми), хотя и не на постоянной основе – для временных акций, проектов, когда нельзя обойтись услугами слабых НН.

Чтобы казаться хотя бы приближенно слабым полом лишенные женского начала АВ имитируют стереотипные, привычные, ожидаемые большинством признаки женственности, используя устойчивый набор шаблонов, которые они воспроизводят довольно «профессионально», но без полного «вживания в роль», и даже поверхностного взгляда бывает достаточно, чтобы сказать: «Не верю».

Если АВ хотят реализовать себя в актёрстве, то для получения ролей условных роковых красавиц (играть служанок и падших женщин они считают ниже своего достоинства, т. е. опасным для мифа), необходимо минимально соответствовать этому образу и за пределами сцены или экрана. Поэтому различного рода ужимки, жеманство, позы, взгляды, положения рук и ног, жесты, мимика, манера говорить должны свидетельствовать, по мнению АВ, о соответствии или умении соответствовать «роковой даме». О том, что крупные ноги и руки смотрятся в приданных им АВ положениях нелепо, что несколько грузное тело диссонирует с приталенным платьем, а попытки меццо-сопрано или контральто превратить в сопрано вызывают недоумение, они не подозревают и продолжают упорно гнуть свою линию топорной имитации. Тем не менее, часть аудитории принимает игру АВ за выдающийся талант, и готовы признавать за ними право на слабость в «заданных обстоятельствах».

Ложная скромность

Ложная скромность использует те же механизмы и преследует те же цели, что и рассмотренная выше ложная слабость.

Быть скромным – значит быть слабым, что не приемлемо для АВ и НН. Скромно ведут себя только НВ и отчасти АН, состоящие ними в паре, но постоянно выражающие своё недовольство навязываемой им «аскезой». Скромность требует самоограничения, смирение с недостатком, а пара АВ+НН принципиально не ограничивает себя ни в чём (по крайней мере, демонстрирует это). НВ же аскетичны добровольно, чтобы выразить какую-то идею: например, отречение от мирского ради служения богу.

АВ и НН испытывают к скромности неприязнь – она им чужда в самой своей сути. Но потребности момента способны их сделать скромными на какой-то период (НН по принуждению АВ). Например, активное утверждение власти может сопровождаться партизанской борьбой, подпольной деятельностью, пребыванием в ссылке, что подразумевает разного рода вынужденные лишения. К тому же, надо быть своим среди соратников, чтобы подчинить их и навязать свои цели – АВ на это время могут демонстративно обходиться малым, быть как все: бедными, но голодными до борьбы. Затем, при достижении власти, они забывают о скромности, но включают эпизоды условной студенческой или партизанской нужды в свой миф.

Скромность АВ способна включаться и по случаю. Они хорошо чувствуют момент, когда она требуется, – например, если необходимо подчинить себе какую-то религиозную общину, – поэтому быстро приобретают соответствующий «окрас», чтобы не раздражать большинство, не выделяться на его фоне. А НН на подобную «мимикрию» не способны, если им не выдадут соответствующие инструкции АВ, – они всем своим видом выражают презрение к любым атрибутам слабости, к коим однозначно относят и скромность.

В трудах и делах

Для успеха у подчиненных нужно дать им понять, что ты постоянно занят и занят делами. В терминологии, применяемой АВ, под «делами» подразумеваются абсолютно любые их действия, которые другие психотипы делами не назовут и не подумают, что им можно дать столь громкое наименование.

Поскольку у АВ отсутствует какое-либо стеснение и чувство меры, то для них, наряду с обыкновенно понимаемыми под делами занятиями, делами считаются: поход в магазин за продуктами, посещение прачечной, ремонтной мастерской и вообще, вся ежедневная бытовая рутина (уборка, мытье посуды, приготовление пищи и т. п.). В то же время, занятия, не приносящие ощутимого результата здесь и сейчас – например, чтение книг (если оно не требуется для обучения, либо в работе), игра на музыкальных инструментах, вышивание бисером, сочинение стихов (для себя) и подобные им, – становятся предметом порицания, укора с их стороны.

Труд «на износ» – одна из ключевых составляющих мифа АВ. На встречу после работы они всегда придут с опозданием, никогда заранее, первыми. Универсальным оправданием будет служить «как всегда, работа». Истинный же мотив опоздания – создать иллюзию чрезмерной занятости, а значит и значимости, в которую так хочется, и поэтому так легко поверить.

Перманентная занятость транслируется АВ в окружающее пространство посредством суеты при выполнении даже самых элементарных действий, демонстрируемых усталости, успеха вопреки обстоятельствам и проч. «Столько работы, что не присесть» – любят восклицать они. При этом их деятельность, чаще всего, не требует избыточных усилий и театральной патетики, являясь на первоначальных этапах карьеры, как и у многих, исполнительской, на последующих – организационно-административной. Та же самая работа, выполняемая другими типами, как правило, не столь заметна и эффектна («по вине» самих исполнителей), а значит легка и незначительна в восприятии потенциальных подчинённых АВ, для которых, собственно, и разыгрывается постановка «труда на износ, не щадя себя», и кто впоследствии станет адептом мифа АВ и вырастающего из него культа их личности.

Желая, чтобы их «непосильный и важный» труд был заметен, АВ оставляют двери своих кабинетов открытыми, а также стараются приурочить наиболее эффектные сцены своей деятельности к максимальному охвату зрительской аудитории – например, затевать уборку или приготовление пищи, когда уже собираются гости, чтобы сделать их зрителями и вовлечь в процесс.

Нарасхват

Востребованность в любых сферах – один из основных индикаторов успешности, которую АВ важно подчеркнуть, донести. Поэтому они всеми силами её демонстрируют при любом удобном и неудобном случае, и активно создают условия для её возникновения, замыкая на себя все важнейшие процессы, лишая подчинённых самостоятельности, подавляя конкурентов всеми законными и не законными средствами, которые удобно и безопасно использовать здесь и сейчас. Но намного более важной задачей является не создание благоприятных условий, а необходимого впечатления – они могут решаться параллельно, но обычно второе опережает первое.

Востребованность должна быть тотальной и охватывать все сферы реализации АВ: личную, профессиональную, общественную. Но она должна не только формально наличествовать, но и быть озвученной, чем АВ неотступно занимаются в рамках создания своего мифа. Но и озвучивания им мало – необходимо, чтобы она была усвоена всеми, оказавшимися в зоне её действия, и далее распространялась бы из уст в уста без участия АВ. Такими идеальным распространителями являются НН, для которых востребованность «хозяина» является значимым статусным символом, придающим им уверенности. Но и другие типы также «впадают в искушение» угодить АВ, поскольку проще всего согласиться с ними, принять, воздать им хвалу (чего они и ожидают и к чему принуждают), заслужив тем их расположение, чем обличать истинное положение дел (чаще всего не соответствующее их декларациям), стать неугодными и навлечь на себя санкции.

От АВ часто можно услышать фразы: «Кроме меня ведь некому», «Все дела на мне», «Я всегда нарасхват, так что вам лучше поторопиться», «Тружусь без сна и отдыха», «Ночей не сплю» и им подобные. АВ не только никогда не умоляют своих заслуг, но и с лёгкостью припишут себе то, к ему они не имеют никакого отношения и в принципе не могли иметь. Да, они засиживаться на работе дольше всех, но не для того, чтобы сделать больше и лучше (сверхъестественной выносливостью они не обладают), а чтобы все видели их «подвиг», знали о нём – всё то «сверх», что АВ себе приписывают и пытаются продемонстрировать, не более чем имитация «бурной» деятельности.

Жертвенность

АВ любят играть роль жертвы. Говорить о своих страданиях, сильно преувеличенных; о том, сколько сил и средств они истратили, чтобы достичь всеобщего блага, чтобы улучшить жизнь «неблагодарных», заработать то, что имеют; во сколько им обходится содержание иждивенцев (которых, зачастую, они сами таковыми делают) и проч.

Роль жертвы выгодна, поскольку вызывает сочувствие у слабых и снижает «заметность» (как конкурента) у сильных. Особенно она удаётся женщинам АВ, поскольку даёт им больше преимуществ, чем мужчинам, для которых слабость не всегда «почётна» (за исключением безвольных НН, сигнализирующих при помощи неё о своей готовности покориться). Тем не менее, мужчины АВ также часто и с успехом выдают себя за жертву, когда необходимо.

Основная задача «жертвенности» АВ – создать противовес порождаемым ими страданиям, стать своим среди своих жертв, чтобы обезболить и купировать потенциальное недовольство. Для этого надо пойти на обман, войти в роль, вдохновенно сыграть её, чтобы не возникало малейших подозрений в подлоге (а они возникают у НВ и АН, но не у НН), и в целом дать представление, спектакль, что у АВ выходит вполне убедительно и даже впечатляюще.

Обычно роль жертвы контрастирует с образом «сильной личности», который преимущественно транслируют в окружающее пространство АВ. Но такой образ вызывает завышенные ожидания у публики, что, являясь целью самой по себе, не всегда должным образом её мотивирует, поскольку порождает дистанцию между власть имущими и подчинёнными и отдельные попытки её сократить по инициативе «снизу», чреватой покушением на власть АВ. Поэтому жалуясь на долю, судьбу, АВ не стремятся вызвать сочувствие, получить предложения помощи от неагрессивных типов, а стремятся показать себя «обычным человеком, как все, со своими слабостями». Данным запросом АВ не похожи на АН, для которых высказывание жалоб – основная стратегия поведения, позволяющая экономить и накапливать ресурсы.

Бравада

Заговорить, заворожить разговором, не отпускать из его лап, чтобы невозможно было подумать чего-то иного, не содержащегося в навязываемом ими посыле – цель ещё одного способа построения мифа АВ, который можно назвать бравадой.

АВ прирождённые рассказчики, не упускающие случая вплести в разговор свой миф, оплести им, сплести его из подручных сюжетных линий, скреплённых с виду бурной, но контролируемой фантазией. Они легко выкручиваются из тупиковых схем, закручивают сюжет, выставляя себя героями, преодолевающими, побеждающими, завоевывающими за счёт смелости, «правильного подхода».

АВ могут выставлять напоказ свои достоинства в форме откровенного подросткового хвастовства, демонстрируя на словах как бы бесшабашное удальство, необходимое для завоевания авторитета в некоторых группах при некоторых обстоятельствах. Распространённым вариантом бравады АВ является также демонстрация спокойствия в критических ситуациях (насмешки над ними и над теми, кто испытывает страх), подкреплённое быстрым нахождением выхода из них без существенных, с их точки зрения, потерь (всегда ими занижаемых или вообще игнорируемых). Всё это показывает силу, право на власть, что крайне притягательно для большинства, особенно для безвольных НН.

Бравада – это ещё и вызов, проба аудитории на покорность. Предлагая на суд свои «сверхъестественные» способности, АВ как бы провоцируют публику, ожидая, кто дерзнёт оспорить их, тем самым записав себя в неугодные. Молчание же будет означать приятие равное покорности.

Видимая лёгкость бытия

АВ всегда транслируют вовне образ лёгкости и непринужденности своего существования. Они никогда не говорят, что живут скверно, тяжело, несчастно, бедно. Всё в облике, в образе жизни, в поведении, в словах самих АВ и их ближайших подчинённых должно говорить о достатке, отсутствии проблем, даже объективно наличествующих (за исключением специальных случаев, когда противоположное выгоднее).

Весь их дискурс должен нести посыл лёгкости бытия, не оскверняемого никакими проблемами, а если их нельзя скрыть, то надо внушить толпе, что они рутинно, без излишнего напряжения сил преодолимы. АВ дают понять, что принимают окружающее как есть и существуют в заданных им обстоятельствах, добиваются успеха в них, а не стонут, не плачут над долей. Они и других призывают к тому же, особенно тех, кто находится в сложных жизненных обстоятельствах. Помимо конструирования мифа, подобный призыв имеет целью принизить страдающего, как бы давая понять ему, что он сам навлёк на себя трудности. Такое «воинствующее» неприятие жалоб, идущих единственно, по убеждению АВ, от лени и незнания правильного пути, призвано занижать самооценку, провоцировать различного рода депрессивные состояния и удовлетворять тем садистский запрос.

По неоспоримому мнению АВ хорошо должно быть тем, кто «этого заслужил», кто «сам добился этого своим трудом» (в реальности же АВ всегда и всюду стремятся воспользоваться плодами чужого труда). Однозначно таковы сами АВ и те, кто им подчинился и следует в определяемой ими канве. Все, кто указывают на несчастья – свои или чужие, – просто не хотят работать и стремятся жить за счёт других. Подобный конструкт привлекателен, особенно для НН, комфорту которых необходима легкость и простота существования, без концентрации на проблемах и поисках их решения. Для склонных к критике НВ подобный посыл служит дополнительным триггером к противостоянию с АВ, поскольку в первую очередь они являются адресатами «видимой легкости бытия».

Высшие

Под «высшими» понимается (понимается АВ) любая субстанция, которая находится в условной половине «власти» относительно АВ (оппозитная ей – половина подчинённых, «низших»). Они могут представать и «осуществлять свою деятельность» в человеческом обличии – в одиночном и групповом «вариантах»: императоров, царей, директоров, начальников, маршалов, генералов, совета, думы, сената и т. д. – так и в трансцендентальной форме: богов, духов, предков, «важных людей», сил природы и т. п. В любом случае, правом наделять их «высшими» полномочиями обладают только сами АВ, присваивая их без обсуждений и консультаций с «низшими», по данной им на то природной способности – сами они потенциально претендуют на статус «высших», исходя из чего считают себя вправе указывать «низшим» «кто есть кто» в иерархиях.

Формально, по озвученным выше критериям, «высшие» могут быть любого психотипа, но «подлинными», «настоящими», т. е. теми, кто удовлетворяет садистскую потребность с помощью «низших», являются, по их транслируемому прямо и косвенно убеждению, исключительно сами АВ. Подобострастие, угодничество, лесть АВ оказывают и другим типам, пока те остаются выше них, но при этом постоянно дают им явно и неявно понять – через ремарки, комментарии, высказывания, юмор, – что они находятся как бы не на своём месте, и им надо уступить его «достойным», лучше подготовленным к этой роли, а точнее, готовым к ней по призванию. Исключение – когда АВ становятся правой рукой, «серым кардиналом» при НН, занимающими более высокое, чем они, положение.

Вообще, «высшие» – переменная, непостоянная величина, не имеющая заранее очерченных границ, интервала по утвержденным и «выложенным в общий доступ» нормам. Её значение определяется АВ – когда им удобно, они уведомят о том и одернут заблудившихся, вошедших «не в ту дверь», не тому поклонившихся. «Низший» должен быть готов принять то место, которое ему укажут АВ в любой момент времени вне зависимости от обещаний и договорённостей.

«Высших» необходимо чтить, к чему АВ приучают, призывают, показывая пример «как надо», демонстрируя то, что ожидают получить, когда сами выдвинуться «в люди», «высшие», а также дополнительно принижают тем «низших», удовлетворяя садистскую потребность.

Низшие

«Низшие» – обделённые властью или находящиеся в оппозиции к ней (причём, не только к АВ, а к власти вообще). С ними АВ ведут себя высокомерно, выказывают к ним явное, легко считываемое пренебрежение, всячески, в том числе, физически унижая. Себя же они относят исключительно к высшим классам без каких-либо допущений и примесей «низости», по крайней мере, всегда должен существовать тот, кто ниже них по каким-либо основаниям, которые они легко находят.

«Низшие» по умолчанию для АВ – рабы, слуги, лакеи, швейцары, прачки, водители, мойщики, уборщики, крестьяне, рабочие, продавцы, официанты, рядовые сотрудники, исполнители, различные маргинальные группы – все, кто, в их понимании, прислуживает, обслуживает, служит, работает на других, по найму, за еду, за кров, за небольшие леньги. Но так их именовать АВ в общем случае избегают, обычно обращаясь с ними снисходительно, как с несмышлёными детьми: приторно вежливо, иронично, уменьшительно-ласкательно, либо наоборот, жестко, как «настоящий начальник/господин/родитель», беспрестанно что-то от них требуя, приказывая, указывая, выражая недовольство ими и внушая всем (прежде всего, самим «низшим»), что «низшие» способны воспринимать лишь два этих «регистра». В коммуникациях с «высшими» (без участия «низших») АВ намеренно огрубляют свой дискурс в отношении «низших», полагая, что чем большее пренебрежение они им выкажут, тем сильнее подчеркнут достоинство «избранного», прочнее утвердят себя среди «равных».

Если сами АВ являются, например, обслуживающим персоналом, то «низшими» себя при этом не считают, давая понять, что занимают почётное место и вообще, лучшее из того, что может быть, кивая на тех, кто ниже них, кого они опередили благодаря своим талантам и усердию, при этом шантажируя потенциальным скандалом, обидой рискнувших намекнуть на их «низкое» положение. У слуг тоже есть своя иерархия, подразумевают они, а если её нет, то они её создадут и поставят себя в ней на высшие ступени.

От «низших» АВ держатся обособлено, не ведя с ними «серьёзных» разговоров, не садясь за один стол, а если недавно перешли в страту «повыше», то полностью меняют круг общения на соответствующий своему новому статусу, и с теми, с кем раньше были на равных, демонстративно обходятся как с «низшими» даже при личном взаимодействии.

Иерархия людей

Работа, труд – удел рабов, а в том жизненном спектакле, в котором у АВ заглавная роль, роли жестко определены и закреплены. Любое принятие иной роли, статуса, даже эпизодическое, сколь угодно незначительное, недопустимо ни при каких обстоятельствах. На этом основывается репутация – слово, которое часто можно слышать из уст АВ, – являющаяся защитным коконом, в котором взрастает их «величие», неподсудность, неприступность для «низших». Например, кастовость как основа структуры общества и карательный институт её поддержания – явный продукт мысли АВ.

АВ крайне щепетильны в вопросах принадлежности людей к рангам/кастам/должностям и формируют тактику и стратегию взаимоотношений с кем-либо в зависимости от занимаемого ими места в какой-то из иерархий, имеющей значение здесь и сейчас. Если АВ не известно положение незнакомца, они сами наделяют его местом по внешним признакам, идентифицирующим его в их собственном «табеле о рангах».

По АВ место красит человека, а никак не наоборот. И именно место в иерархиях, на их ступенях, площадках, вершинах. Человек для АВ – существо относительное, не обладающее никакими абсолютными, безусловными правами. «Права надо заслужить, а без заслуг есть только обязанности» – говорят АВ.

АВ постоянно ранжируют людей, сортируя их на «высших» и «низших», проводя через себя линию раздела. Они создают различные вертикальные иерархические системы, чтобы упорядочить и формализовать создаваемые ими же отношения власти-подчинения. Получив свой ранг, человек не должен выходить за его рамки и претендовать на не свойственные ему обращения, привилегии, льготы. А получает он его напрямую по милости АВ или же посредством их влияния на принимающих решения.

Без иерархий люди не могли бы организовываться в стабильные сообщества. Даже в условном «Обществе любителей пива» есть председатель, секретарь, рядовые члены. Но ни одному другому психотипу, кроме АВ, не придёт в голову создавать и, самое главное, узаконивать такие отношения, когда один стоит выше другого, помыкает им, пусть и обладая каким-либо преимуществом (например, в физической силе). АВ отрицают взаимодействие отличных, но равных, находящее отражение в горизонтальных связях, поскольку они не предполагают доминирование и посредством него удовлетворения садисткой потребности.

Манера обращения с вами АВ всегда отталкивается от вашей принадлежности к определённому классу. Она определяет всё: количество уделённого вам внимания, качество оказанных вам услуг, степень вежливости, количество улыбок (или их отсутствие для «низших»), согласие или не согласие (или, по крайней мере, его имитация) с вами, объём оказанной вам помощи или её отсутствие, вид благодарности, уровень оплаты труда и проч.

Титулы, звания

АВ питают особую любовь к оформлению своего положения в группах через различные официальные и не официальные наименования. Для них титулы и звания самоценны, как маркёры власти, легко считываемые большинством. Поэтому титулы должны «звучать», т. е. однозначно идентифицировать определенный статус, сопряженный с соответствующими властными полномочиями принуждать и наказывать. Соответствие инициируется и задаётся в общественном дискурсе под прямым или косвенным влиянием АВ.

Юридические и прочие формальные основания владения каким-либо титулом вторичны – первично то влияние, какое он оказывает на должных быть подчинёнными. Это своего рода эмоциональное закрепление права на власть, легитимация своих претензий на её определённый уровень, фиксация достигнутого, завоёванного места «на бумаге», в общественном сознании.

АВ стремятся к постоянному приобретению новых, повышению значимости текущих титулов и званий и их презентации публике. Подвластные должны быть осведомлены об их значении, о месте их в иерархиях, об атрибутах, правах, привилегиях. Для этого АВ задействуют широкую пропаганду как собственными силами, так и силами своих подручных (прежде всего, НН) и различных СМИ. Они чрезвычайно чувствительны к попранию иерархии, требуя полного воспроизведения своего титула и не допуская даже малейших ошибок в нём со стороны других, особенно «низших», наказывая за подобные «вольности», обижаясь, делая причиной серьёзных и длительных разбирательств.

Громкий титул гарантированно заставит обратить на себя повышенное внимание АВ, и до выяснения всех подробностей обеспечит с их стороны первичный почёт, т. е. лесть. Если он окажется выше, чем у АВ, в условной «табели о рангах», то усилит их лесть до угодничества и подобострастия. Если же ниже и/или вскроется недостаточность оснований им владеть, то «карета превратиться в тыкву» тут же, без инерции вежливости.

Особой аурой и привлекательностью для АВ обладают различные аристократические и монархические титулы, ибо заявляют собой принадлежность к «высшей лиге», из которой происходят правители. Герцоги, графы, маркизы, князья, короли, цари, императоры, вожди возбуждают интерес АВ самим своим появлением в дискурсе. Не имея на них оснований, они хотят ими обладать.

Любые полномочия должны сопрягаться с соответствующим званием, поэтому АВ, при наличии такого права, генерируют большое количество разнообразных званий, рангов, титулов, которые используют как для дополнительной мотивации, так и для уничижения.

Иерархия поступков

Поступки также классифицируются АВ и выстраиваются по иерархическому принципу, чтобы на этом основании делить людей на «правильных» и «неправильных», т. е. покорных и непокорных. Правильный равно покорный тот, кто делает тоже, что и АВ, следует (равно подчиняется) их советам/указаниям/приказаниям или поддерживает их в отношении других, положительно оценивает самих АВ, не критикует, запрашивает указания, советы. Соответственно, «неправильный» – его противоположность. Первые – тип НН, вторые НВ, АН же колеблются между двумя этими полюсами в зависимости от того, что им выгодно здесь и сейчас. У врага-непокорного все поступки будут неправильными.

Но жестких оснований и принципов для ранжирования поступков у АВ нет – определяющим будет покорность и выгода от сотрудничества. Если нужно, они найдут оправдание и вредным привычкам, и преступлениям, и аморальному поведению, когда, например, верного им подчинённого/соратника/сотрудника обвиняют в половой распущенности, измене супругу, а АВ всё это покрывают, не считая значительным, заслуживающим внимания, хотя в иных случаях, когда то же самое и даже в гораздо меньшем масштабе совершат неугодные им, раздуют скандал вселенского масштаба, призывая покарать «развратника». АВ «не заметят» нарушения закона, в том числе в самых тяжких формах, если это поможет утверждению их власти, укреплению мифа и/или удовлетворению садистского запроса (например, когда жалуются на взяточника, покорного АВ, а они, если у них есть на то возможности, никак не реагируют или активно защищают его, оправдывают).

Ранжируя, АВ упреждают, заранее готовя алиби для себя, закладывая основы необходимого им восприятия (которые хорошо впитывают НН) внушением «что такое хорошо и что такое плохо» и рассчитывая впоследствии получить «правильные» оценки своих действий.

На вершине иерархий АВ стоят поступки, приносящие власть и деньги, на низших же ступенях располагаются все альтруистические, идейные, с не ясными перспективами конвертации их во власть: самореализация без цели заработать, помощь другому ради помощи, без наложения обязательств (как делают НВ), защита природы, если она не используется, например, в политической борьбе, для сведения счётов с противниками. АВ не хотят понять и принять инаковость, отличное от них (хотя и могут имитировать приятие на этапе приручения) и используют это неприятие для мести, стрессирования, удовлетворения садисткой потребности.

Иерархия вещей

Иерархия вещей наравне с иерархией людей и поступков имеет первостепенное значение для АВ. Очевидные показатели богатства: новые, модные вещи, большие дома, золото, бриллианты, драгоценные камни, дорогие часы, автомобили, антиквариат стоят на вершине, поскольку ассоциируются с «высшими», с властью, с влиянием. Дешевое же, старое, вышедшее из моды, бижутерия, эконом-класс в целом занимают низшее положение и употребляются «низшими». По глубокому убеждению АВ статус должен подчеркиваться соответствующими вещами. Они всегда будут превозносить дорогое и уничижать дешёвое, хотя сами изначально могли жить в нищете (если судить по тому, как они её определяют в отношении других, но сами они этого не признают).

АВ любят имитации классических стилей в дизайне своих жилищ с обилием позолоты, дорогих пород дерева, древних ваз, античных скульптур, золото-серебрянно-платиновых столовых приборов, картин признанных, высокоценимых художников и т. п., поскольку это однозначно интерпретируется всеми как показатель успеха. Их дома напоминают замки, дворцы, поместья, когда всего много, все ярко и дорого, но явно избыточно с точки зрения основных потребностей.

Оппозиция начальник-подчинённый

Условная оппозиция начальник-подчинённый выражает противопоставление власти и подчинения, где власть – это АВ. Она должна быть точно и однозначно прочерчена, зафиксирована в договоре, понятна, уяснена, обязательна, не смещаема по воле подчиненного (у которого и не должно быть собственной воли). Эти полюса не могут сближаться, тем более аннигилировать в реальное равенство, братство, демократию, либерализм и иные формы отношений, подразумевающих свободу, перемешивание, взаимозаменяемость.

В построениях АВ начальника и подчинённого соединяет строго вертикальная линия, ни в коем случае не горизонталь. Горизонтальные связи выстраиваются только на одном уровне: либо начальник-начальник, либо подчинённый-подчинённый.

От начальника к подчинённому исходит вектор, выражающий силовое действие поля власти АВ. По крайней мере, он должен им казаться со стороны, даже когда АВ находятся на месте подчинённого и оказывают властное воздействие на начальника.

Заискивание перед «высшими»

С низшими в иерархиях АВ ведут себя подчёркнуто высокомерно, с высшими – заискивающе. Эта «избирательная» амбивалентность АВ очевидна многим – в то же время они удивительным образом остаются неуязвимыми, и никакая критика и даже прямое указание на «неподобающее» поведение не способны повлиять на них кардинальным образом.

АВ первыми, опережая, отталкивая, подавляя конкурентов, спешат исполнить любые пожелания/просьбы/наказы/приказы «господина» вплоть до самых экстравагантных. Реакция на угодничество АВ зависит от психотипа «высшего» (наиболее лояльны – АВ и НН), но со всеми АВ действуют по одной и той же схеме: помимо услужливости предугадывают, предлагают, навязывают свои идеи по поводу всего, стараясь сформировать устойчивую зависимость от себя (необходимо «высшим» НН). Заискивание тесно переплетено с лестью, движется, насыщается ею.

На определённом этапе приручения «высших» АВ готовы целовать им ноги, подставлять спину в качестве ступеньки и совершать прочие уничижающие собственное достоинство действия, которые по отношению к «низшим» никогда бы не совершили. Впрочем, подобного рода низкопоклонство они ожидают и в отношении себя, когда сами оказываются на вершине, считая его истинным выражением покорности и преданности.

В отличие от НН АВ знают, что заискиванием они искусственно принижают себя, симулируют и тем самым ведут нечестную игру, но полагают это необходимым (цель оправдывает средства) и потому приемлемым с морально-этических позиций (которых для них не существует), чтобы заслужить доверие «высшего». Если ложь в принципе допустима и естественна для АВ, то и заискивание, которое на ней базируется, также не является для них чем-то из ряда вон выходящим, экстраординарным, постыдным (как воспринимают его НВ), тем более «грехом».

Безаппеляционность

Заявления и действия АВ нельзя оспорить, если вы «низший». АВ в меру своих сил, – а к тому они прикладывают значительное их количество, – отсекают такую возможность, а если они не могут ей препятствовать в силу непреодолимых ими здесь и сейчас обстоятельств, то не принимают ваши доводы во внимание: откровенно игнорируют, высмеивают, не замечают, вообще никак не реагируют на вас, либо дают обещания «подумать над вашими словами», которые не собираются выполнять, если не принудить их какой-то вышестоящей над ними силой (и даже в этом случае они не будут стремиться «демонтировать» своё пренебрежение).

Безаппеляционность стоит в ряду неприятия и непризнания АВ собственных ошибок, если на них указывается со стороны нижестоящих в каких-либо иерархиях.

Доверься им

АВ хотят знать о вас всё и даже больше: «Давай поговорим, о чём ты мечтаешь», «Что у тебя на душе?», «Какие отношения были/есть у тебя с родителями?» – никто так не располагает к себе, как они, если хотят вас приручить. Лесть, смелость (равно наглость), раскрепощённость, внимание, настойчивость пробивают любую уверенность и неуверенность, любое желание или нежелание, любую защиту. Им не важно, насколько вы закрыты или открыты, готовы к диалогу, на какой глубине залегают ваши секреты – они умеют побуждать к тому, чтобы вы сами принесли свой «клад» к ним на блюдечке.

Каждый человек что-то скрывает, что-то сокровенное, тайное, за что могут зацепиться крючки рыболовов-АВ. У них целый арсенал снастей и наживок, они знают, где есть рыба и будет клёв. Для АН важно, чтобы их выслушали и обещали помочь (АВ могут обещать всё, что угодно); для НВ – чтобы их выспросили, проявили настойчивость, интерес к их идеям (АВ их поймут). У НН нет «политических» тайн и специальных пожеланий, но они могут рассказать о других без искажений и умыслов (АВ создадут на это спрос), помимо этого у них есть скрытые желания мазохистского характера, а также пороки, которыми неплохо бы поделиться с «понимающим», «принимающим», предприимчивым (равно сильным) человеком, который может «по-доброму» пожурить, жестко потребовать, наказать, быстро решить проблему.

Главный «возбудитель» доверия – наглость. Она не знает пределов у АВ, поэтому они обязательно зададут неудобные, неэтичные вопросы как люди «прямые, без вот этих вот ваших ужимок», которым и самим нечего скрывать.

С АВ необходимо всегда иметь ввиду, что всё, что вы скажете, может быть и будет использовано против вас. Чем больше они о вас знают, тем меньше опасности вы для них представляете (и тем большую опасность представляют они для вас), и тем эффективнее можно вас использовать.

Использование слабостей

Привычки, пороки, привязанности, желания, интересы, хобби, склонности – всё то, тяга к чёму с трудом превозмогается или не превозмогается волей, – это вожжи, которые можно то приспускать, чтобы предоставить мнимость свободы, то одёргивать, но никогда не выпускать из рук. АВ умелые кучера.

Вначале АВ досконально изучают жертву: присматриваются, выясняют, к чему он питает слабость, отслеживая даже самые незначительные её проявления, любые зачатки интересов, порочных мыслей и проч. Процесс первичного сбора информации может происходить в форме доверительной беседы, анкетного опроса или же пассивного ненавязчивого наблюдения. Затем следует, как правило, или положительная, подбадривающая, мотивирующая реакция: «Здорово! Супер! Как хорошо у тебя получается. Продолжай в том же духе», или нейтральное попустительство без явного осуждения, оттенённое лишь лёгким упрёком, либо иронией.

Если же пригодных для эксплуатации слабостей не обнаруживается, АВ их «прививают», знакомя с тем, что в перспективе могло бы сформировать привязанность, подталкивая попробовать неизвестное, убеждая, что без этого никак не обойтись. Наиболее распространённая искусственно сформированная ими слабость., – хоть и наложенная часто на естественную склонность, – привычка к избыточному потреблению пищи, эффективно работающая с НН. Кроме того, неволевые НН часто компенсируют отсутствие воли алкоголем, наркотическими веществами (но редко впадая в зависимости). Внешне АВ всегда выражают «дежурное» недовольство вредными привычками, но не запрещают при случае «расслабиться», зная, что внушенная впоследствии вина с лихвой компенсирует временно обретённую НН «свободу» и удовлетворит садистский запрос. Кроме того, «попустительство» сильного, не пропускающего и карающего за ошибки в других ситуациях, порождает у НН обязательство «вести себя хорошо», быть послушными.

Если АВ замечают тягу к чтению, они покупают книги; тягу к ремонту, дарят набор инструментов; увидев несколько мазков на обоях, не колеблясь, приобретают ребёнку профессиональные краски и ведут в художественную школу. АВ не различают временное, быстропроходящее увлечение, необходимость и подлинную страсть, поскольку сами делают исключительно то, что хотят, то есть то, что помогает утвердить свою власть, не понимая и не принимая иных мотивов (поэтому допускают ошибку в отношении НВ, стремящихся удивлять и способных жертвовать своими выгодами ради помощи другим).

АВ стремятся сформировать условный рефлекс-связку между влечением и его удовлетворением, замыкая на себя все пути к нему. Покорный не должен сам обеспечивать свои интересы: в идеале он должен попросить разрешение и средства у АВ.

Избранность, исключительность

Значительная часть способов, применяемых АВ по постановке в зависимость, так или иначе, ориентирована на НН. Но АВ нуждаются не только в них, но и в НВ, приручить которых гораздо сложнее. Далеко не все методы, которые хорошо работают с НН, также эффективны и с НВ. Но поскольку АВ инстинктивно чувствуют, понимают и используют слабости каждого типа (но сначала всегда в ход идут «простые» приёмы, ориентированные на НН), они не могут не подобрать ключ к даже плотно закрытым НВ (хотя потом НВ меняют замки, а АВ не готовы делать новые ключи и между ними происходит конфликт).

Как правило, НВ чужды саморекламе (в отличие от АВ), ведут относительно замкнутый образ жизни и имеют склонность к не самым популярным у масс занятиям, поэтому испытывают перманентный дефицит обратной связи, за счёт которой, среди прочего, получают подтверждение своей уникальности. Поэтому, если дать понять НВ, что они уникальны, то можно многое от них получить, тем более, что они сами готовы помогать и превозмогать себя ради доставления удовольствия другому. Своего рода это лесть, но лесть направленного, точечного действия. Также это нельзя назвать чистым внушением, как было бы в случае с НН, – скорее, подтверждением того, о чём сами НВ смутно догадывались, но не уверенные поначалу опасались озвучивать. Получив недостающий импульс уверенности, НВ уже более не нуждаются в дополнительных воздействиях и отдаляются от АВ (во многом это объясняется также и тем, что НВ периодически нуждаются в новых потребителях их услуг: идей, помощи и проч.). Избранность же, наоборот, подчеркивает особое расположение, поэтому в большей степени направлена на НН, согласуясь с их однозначно транслируемой в том потребностью (например, через запросы дорогих подарков). Причём, в отличие от НВ, им требуется постоянное подтверждение избранности, чем АВ охотно и занимаются, перемежая с «кнутом».

Раскрыть глаза

Отсутствие у АВ эмпатии и чувства такта предопределяет их поведение в отношении чужой тайны, которая стала им известна по тем или иным причинам (вообще, АВ всегда не прочь разузнать «лишнего» и просто-таки нацелены на это).

Под тайной здесь понимается некоторая область неизвестного, способная неприятно поразить, ранить чувства, вывести из душевного равновесия, нарушить гармонию мировосприятия и покой. АВ отрицают право другого на незнание о чём-либо для него нежелательном, неприятном, доставляющем ему заранее предсказуемое мучение.

Садистский запрос АВ никогда не спит и готов броситься на проходящий мимо удобный случай. Именно их садизм лежит в основе вероломного лишения других права на незнание. Но нельзя утверждать, что они, хоть и действуют, повинуясь глубинному инстинкту, не осознают последствий подобного поведения. АВ способны контролировать и менять «степень обличения» в соответствии с положением во властной иерархии и не переходить известных им (но не прочувствованных ими) этических границ.

Если нужно наказать непокорного, АВ не сдерживают себя и действуют максимально жестко, без анестезии, прямо на оголённом нерве: «Знаешь, что ты не родной сын/дочь своим родителям, а приёмный?», «Все говорят, что она изменяет тебе», «Знаете ли вы, что ваш муж тайно посещает любовницу?». АВ любят раскрасить, обвести, может быть и верные, но едва заметные контуры яркими красками преувеличений-преуменьшений, «утяжеляя» производимый эффект. После таких обличающих откровений с «только благими намерениями» АВ приподнимаются в глазах верующих в них на недосягаемую властную высоту.

Всё тайное в нужный момент должно стать явным – вот девиз АВ. В детском возрасте они могут поражать сверстников «эксклюзивной» информацией о том, откуда берутся дети и вообще, «что делают мама с папой, когда вы, малыши, спокойно спите». Но это ещё мягкий вариант. Смакуя не предназначенные для детских ушей пикантные подробности, АВ безжалостно описывают скрытый мир взрослых, с удовольствием наблюдая за сменой выражений растерянных лиц, за недоумением, назревающим страхом в глазах: «Вот как оно оказывается, а никакие там не аисты». Всё – АВ утвердили свою власть над не информированной в силу возраста наивностью, резко, без предупреждения сдёрнув с мира нижнее бельё.

АВ могут и со своих детей снять условные розовые очки, запустив в глаза ослепляющее солнце «правды». Для них не стоит мук совести разоблачить Деда Мороза и насладиться растерянностью и/или отчаянным сопротивлением теряющего веру в сказку ребёнка. Или играя в прятки, если ребёнок спрятался за шторой и у него видны ноги, тут же найти его, сказав причину, почему он так быстро был найден, и посмеяться над его «глупостью». Впрочем, подобные разоблачения не совсем по части постановки в зависимость – скорее, это садистское желание АВ причинять боль и наслаждаться этим.

Лишение самостоятельности

Самостоятельность – угроза для АВ, ведущая к независимости, поэтому они всеми способами пытаются лишить подвластных возможности принимать самостоятельные решения. Репертуар способов многообразен, но основу составляет замыкание на себя по возможности всех без исключения процессов, когда без их прямого разрешения/согласия/одобрения не происходит не одно сколь-нибудь значимое событие. В результате у подчинённых вырабатывается своего рода условный рефлекс согласовывать с АВ любое своё действие, любой свой шаг под угрозой санкций. Подобное поведение поощряется АВ, противоположное же не допускается, даже если оно несёт им выгоды (в отсутствии иных способов получения выгод санкции могут быть отложены, но со временем обязательно будут введены).

Одним из действенных приёмов является ограничение доступа к образованию, особенно самообразованию. Образование выше базового, необходимого для выполнения возложенных на подчинённых функций, является угрозой власти и мифу АВ (сами они не склонны упорствовать в образовании, ограничиваясь необходимым для утверждения своей власти), поэтому не поощряется ими, хоть и неявно (практика, работа, по их мнению, всегда важней образования). Также у проявляющих самостоятельность (по большей части среди таких оказываются НВ) сдерживается продвижение вверх по властным вертикалям невзирая на очевидные к этому предпосылки.

Беспомощность привлекает и располагает АВ. Чем более несамостоятелен индивид, тем лучше для них, тем они лояльнее. Поскольку к несамостоятельности склонны, в основном, НН (также и АН, но они не интересуют АВ), то она является одной из предпосылок для АВ к налаживанию с ними тесных связей. Несамостоятельность НН может проявляться и тогда, когда они стоят выше по положению, и АВ оказываются у них в формальном подчинении (например, правая рука правителя, руководителя фирмы и т. п.). В данном случае при внешнем соблюдении субординации основные формы взаимодействия между АВ и НН остаются теми же.

Внушение зависимости

Помимо постановки в зависимость на основании формального положения в иерархиях по линии начальник-подчинённый, господин-слуга, эксперт-профан и т. д., АВ широко практикуют навязывание искусственных зависимостей, оправдывая их всевозможными правилами, традициями, семейным статусом, естественным порядком вещей и т. п.

В отсутствии формальных оснований превалирующим способом навязывания зависимости становится внушение – внушение «естественной» потребности в руководителе, в начальнике, который бы контролировал, организовывал и решал все вопросы за своего подчинённого. Например, АВ берут на себя (даже в отсутствии запроса), – а фактически узурпируют, – еду/уборку/стирку (женщины), взаимодействие с государственными структурами и вообще, с внешним миром, доступ к компьютеру, в сеть Интернет, денежные расчеты, ведение хозяйства в целом, накопления, вложения семейного капитала и многое другое (не обязательно – и скорее всего, нет – они делают всё это своими руками, но контролируют).

На первоначальном этапе внутри подчиняемой/подчинённой группы (семейной, профессиональной) АВ якобы под давлением обстоятельств, для облегчения участи, сосредоточения подчинённых на более важных делах, по недостатку у них опыта и т. д. возлагают на себя дополнительную «ношу» и более не подпускают никого к ней. Так детей лишают самостоятельности в принятии любых решений: что поесть, с кем играть, что читать/смотреть, не подпускают к решению внутрисемейных вопросов, игнорируют высказываемые ими мнения и оперативно подавляют любые ростки свободы, а также постоянно напоминают об их приниженном по отношению к АВ положении, ссылаясь на традиции и необходимость уважения к родителям.

Подчинённые или подчиняемые в семейных и профессиональных группах, где доминируют АВ, низводятся до положения детей невзирая на возраст и статус (если он ниже, чем у АВ), причём во взаимоотношениях с ними действуют те же механизмы, что и с «настоящими» детьми. Мужья принуждаются отдавать всю зарплату жёнам АВ; женщины должны сосредоточиться на ведении домашнего хозяйства и порвать с внешним миром, обречь себя на полную зависимость от мужа АВ во всех вопросах, а пенсионеры и инвалиды и вовсе низводятся чуть ли не до положения домашних животных.

Как уже отмечалось, АВ не заинтересованы в излишнем образовании и духовном развитии широкой массы своих подчинённых и стремятся дать ей только необходимый минимум, чтобы не допустить прорастания «вредных» мыслей. Они выделяют одного, либо небольшую группу «любимчиков» из НН, «по умолчанию» лояльных им, и сосредотачивают ресурсы на его/их развитии и карьерном росте, сдерживая и ограничивая остальных.

Подчинённых им специалистов АВ замыкают на решении ограниченного круга задач, в которых они, по мнению АВ, «особенно хороши», ограничивая тем их профессиональное и личностное развитие.

АВ выстраивают строгую властную вертикаль с ними на вершине, без делегирования каких-либо значимых полномочий «низшим» в иерархиях. Все цепочки по принятию решений должны быть замкнуты на АВ.

После формирования зависимостей, установленные на их основе «положения вещей» и людей могут оставаться в такими сколь угодно долго.

Предлоги

В качестве оправдания для слежки у АВ всегда наготове какой-нибудь предлог. Перечень предлогов-оправданий не очень велик – велика уверенность, с какой АВ их произносят. Их почти невозможно застать врасплох. Их реакция мгновенна. Не ощутимы дрожания голоса, рук, работа потовых желёз и прочие признаки того, что человек нервничает. На любой потенциальный вопрос у них найдётся ответ – без пауз, чётко, уверенно они солгут. Зачастую, это не будет ложью в чистом виде, ибо условно «взять фонарик», «подбросить в камин полено» будет правдой – они действительно возьмут фонарик, подбросят в камин полено. Но основной мотив (слежку) они никогда не раскроют и всегда будут отрицать, что пришли подсмотреть, подслушать, проследить или просто стрессировать для профилактики (такое они практикуют).

Как бы и кому бы ни было очевидно истинное намерение АВ, можно не сомневаться – предлог-оправдание будет найден, какой бы степенью достоверности он не обладал. Складывается впечатление, что они сами не представляют всей возможной абсурдности их оправданий и действуют строго по заложенному в геноме алгоритму.

Среди предлогов можно выделить несколько основных: поздороваться; найти какую-нибудь вещь, которую АВ забыли или потеряли; что-нибудь открыть или закрыть (шторы, окна); позвать завтракать/ужинать/обедать.

Подслушивание, подсматривание

АВ подслушивают, подсматривают, читают, отслеживая всё, что пишут и говорят в зоне их реализации. Они никогда не откажутся от такой возможности, ищут и находят её.

С АВ всегда нужно быть настороже, держать ухо и глаз востро. Если они получат доступ к переписке, они её обязательно прочитают и используют полученные данные как для прямого шантажа, так для выстраивания тактики и стратегии отношений в целом. Они всегда нацелены на получение как можно большей информации обо всех и обо всём, используя любые (без исключения) пути её добычи, поскольку на ней воздвигают фундамент своей власти. Поэтому первичными авторами различных методов цензуры исходящих и входящих информационных потоков в подвластных им группах являются именно АВ.

При установлении тоталитарного режима собственной власти АВ внедряют цензуру во все сферы жизнедеятельности (да она и сама по себе внедряется покорными, считывающими желания гегемона): литературу, СМИ, повседневную речь и многие другие – отправления мыслей и чувств пропускаются через фильтр с мелкой ячейкой. Как и другие приёмы АВ, цензура выполняет две взаимодополняющие функции: собственно охранительную, превентивную, так и удовлетворяющую садистский запрос выстраиванием бессмысленных (как кажется НВ) барьеров, сдерживающих творческое и иное развитие, да и просто затрудняющее жизнь.

Все выше сказанное справедливо и к звуковой составляющей информации. Если вы разговариваете, например, по телефону, то АВ не оставят вас в одиночестве из вежливости, а постараются воспрепятствовать вашему уединению. Ну а если вы непосредственно их подчинённый, то они не скрываясь будут присутствовать при ваших разговорах (и не только по телефону) как неотъемлемая составляющая окружающего пространства, причём присутствовать активно: подсказывая, указывая, а то и приказывая, что и как нужно говорить.

АВ никогда не откажутся (конечно, если уверены, что отказ не окажет негативного влияния на них) и от подсматривания в условную замочную скважину, в приоткрытую дверь, в незанавешенное окно, съёмок скрытой камерой – всего того, что нарушает неприкосновенность частной, личной жизни.

Подловить

Подловить, поймать с поличным для АВ принципиально важно, поскольку даёт им неограниченные возможности для различного рода манипуляций, наложения санкций и удовлетворения садистского запроса.

АВ любят за всем и за всеми следить, подсматривать, желательно в «прямом эфире». Например, они стремятся установить камеры наблюдения в местах, где находятся их подчиненные и/или непокорные (но не в тех местах, где находятся они сами) или же иметь постоянную возможность наблюдать за происходящим: например, посредством организации открытого офисного пространства и/или регулярного осмотра своих «угодий».

АВ всегда ищут поводы, возможности, чтобы поймать кого-нибудь на ошибке, оплошности, неосторожности и использовать это для шантажа разной степени выраженности и изощренности или же прямого наказания. Они чувствуют, где и когда можно «поживиться», постоянно выспрашивая, прислушиваясь, впитывая слухи – не брезгуя никакими крупицами информации об интересующих их объектах и субъектах. Затем выжидают, выслеживают, ищут момент для обескураживающего удара: неожиданно, исподтишка схватить и закричать: «Вор!», «Держите вора!», «Попался, голубчик! Я давно за тобой слежу, негодяй. Только прикидываешься правильным, но я-то тебя раскусил» (трепет слабого доставляет им особенное удовольствие). Если к АВ попали сведения, которые можно превратить в компромат (а они могут превратить в него многое), можно не сомневаться, что они рано или поздно ими воспользуются.

АВ любят подставить, спровоцировать, искусственно создать ситуации, когда «пойманные с поличным», действуя без «преступного» умысла, с иными и часто противоположными намерениями, нежели те, которые им пытаются вменить «разоблачители» АВ, вдруг оказываются в чём-то виноватыми. Растерянность, оправдания застигнутого на месте «преступления» размягчают, ослабляют, делают его удобоваримым, покорным.

Чтобы не навлекать на себя подозрения, АВ предпочитают действовать скрытно, либо через покорных им НН, способных точно следовать инструкции и не раскрывать имя «бенефициара». Конечно, не во всех ситуациях АВ достигают успеха, но это их не останавливает, как и обоснованные, казалось бы, подозрения в соглядатайстве.

Лишение личного пространства

АВ не любят запоров на дверях (в том числе в туалетные и ванные комнаты), ящиках, паролей на вход в компьютеры/телефоны/социальные сети. Используя разнообразные, не всегда очевидные (особенно не искушённому в критическом восприятии поведения) уловки: отсутствие защелок, замков, расположение различных предметов в качестве препятствий (коробок, игрушек, стульев), развешенную одежду на дверных полотнах и проч., АВ как бы силой «объективных и непреодолимых» обстоятельств принуждают других оставлять двери и дверцы открытыми.

Чем меньше что-либо скрывают от АВ должные быть подчиненными, тем лучше: для надёжного утверждения их (АВ) власти им необходима полная, всесторонняя прозрачность, ибо любая, даже самая незначительная с виду тайна есть потенциальная угроза. Прозрачные – стеклянные – двери и стены были бы идеальным для них вариантом организации как рабочих пространств, так и жилых, где от их взора не должна укрыться ни одна мелочь.

Наиболее примечательная черта жилищ АВ – отсутствие (не всегда реальное, но желаемое ими) запоров на дверях в ванную и туалет. Сфера интимного для них не является сакральной и представляет такой же интерес, как и любое другое личное пространство. Нет, они редко вторгаются в процессе удовлетворения естественных потребностей (хотя с детьми и другими несамостоятельным категориями делают это постоянно), но сама невозможность препятствовать тому должна, по мнению АВ, удерживать подчинённых от совершения преступлений против их власти, в том числе и от использования «уединения» в качестве укрытия от их гнева, в который они часто и охотно впадают. В результате осознанная невозможность спрятаться и тем спастись от АВ создаёт необходимое условие подчинения – страх.

Личное пространство – понятие более широкое, чем жилплощадь и населяющий её предметный мир. АВ хотят знать о вас абсолютно всё. Они постоянно выспрашивают любые подробности вашей жизни, в том числе интимные (эти их особенно занимают), поэтому НН идеальны для них, поскольку в силу отсутствия воли не способны что-либо скрыть, а также, отчасти, АН, склонные к детализированным повествованиям, тогда как НВ со своей скрытностью и немногословностью порождают у них подозрения.

Открытые двери, открытые пространства

Как указывалось выше, АВ не любят закрытые двери и вообще – не доступные их контролю пространства. Точнее, не переносят на физиологическом уровне. Никто и ничто не должно скрыться, укрыться, спрятаться, а также спрятать, укрыть, скрыть. Они лишают своих детей шалашей и укрытий. Их домашняя обстановка не предполагает игру в прядки.

Но и сами АВ не закрывают дверь с целью демонстрации своего труда, но любят запирать всё, в том числе и двери, куда существует потенциальная возможность попасть без их ведома. Скрытность для себя, открытость для других – вот принцип АВ в организации окружающей их среды.

Свобода перемещений и положений – то, что АВ всеми силами стараются не допустить в зоне своего доминирования. Поэтому в людях они больше всего ценят открытость, т. е. способность при первом запросе с их стороны стать прозрачными и не только прозрачными – добровольно приняв «люминесцентный белок правды», подсветить свои слабости, что, в общем-то, и является их конечной целью. НН, обладая прозрачно-аморфной психикой, в данном отношении идеальны, но АВ настойчиво, не обращая внимания на отличия в реакциях (за исключением тех, кто выше в иерархиях), добиваются того же и от других типов.

В двери АВ обязательно войдут и будут регулярно наведываться под различными предлогами, которые они с лёгкостью, на ходу, генерируют, никак их не соотнося с реальностью, с реакцией, сопротивлением. На первый поверхностный взгляд в подобных действиях АВ ничто не выдаёт злого умысла – будто бы так и надо, будто бы это естественный порядок вещей. Кажущаяся незначительность ситуации и не желание портить отношения по пустякам вынуждает, пусть иногда и критично, принять ситуацию: не обращать внимания, не возмущаться, забыть. Но реальная цель АВ – слежка, проверка, контроль; и пусть никаких результатов подобная проверка не даст, она должна быть, чтобы создавать перманентное психологическое напряжение, вынуждающее затрачивать на дополнительную рефлексию энергию и тем ослабляющее.

Своим регулярным явлением АВ встраивают себя в мыслительный процесс «жертвы» (любой, кроме «высших», рассматривается ими как добыча), замыкают на себя её внимание. Память формируется повторениями, повторениями она закрепляется, делается устойчивее к воздействию времени. При обращении к ней АВ будут первыми, заслоняя собой нижние слои – так самый проворный, громче всех кричащий птенец получает больше пищи.

С одной стороны инструкции, выдаваемые АВ, отражают их желание избежать ошибки у их подвластных, с другой – подчёркивают подчинённое положение адресатов (не важно, оцениваемое ли так ими самими), тем самым унижая их.

Инструкции упрощают жизнь НН, не способных осмысленно структурировать свою деятельность ради достижении целей и выполнения задач (даже по поддержанию своей жизнедеятельности) без выданного им пошагового алгоритма с чётким, однозначным, понятным описанием действии «от и до». В любом случае, даже если инструкции оспариваются (как правило, НВ или другими АВ), в силу инертности и шаблонированности поведения АВ всё равно выдают их в полном объёме, проявляя при этом присущую им настойчивость. Их упорство не является самоцелью и имеет определённую функциональную нагрузку: прежде всего, стрессирование и вызванное им ослабление потенциально непокорных (НВ и частью АН), а также принуждение к совершению необходимых действий (душевные перипетии недовольных, если они не покидают их внутреннего объёма и не оказывают влияния на ход событий, АВ не интересуют и игнорируются).

АВ предусматривают формальные и неформальные основания разной степени правдоподобия по наделению себя правом порождать инструкции и требовать их беспрекословного исполнения. Среди неформальных средств господствует убеждение, а также иные методы стимуляции покорности: ссылка на формальный статус, убеждение в незыблемости навязываемого ими порядка вещей, в неспособности адресата к самостоятельному принятию решений, в отсутствии времени на оспаривание ввиду срочности задач и др. АВ обеспечивают минимально потребную степень правдоподобия и законных оснований, чтобы преодолеть сопротивление и купировать критику – всё то, что способно воспрепятствовать точному исполнению инструкций.

Вообще, АВ стремятся все взаимоотношения с подчинёнными и подчиняемыми формализовать в краткой форме инструкций, генерируя их в значительном количестве, при этом не обращая внимания на «перегибы» их избыточного внедрения в практику. АВ используют точность их исполнения как маркёр лояльности равно подчинения, поэтому контролируют её.

Инструкция АВ может иметь не только формальный статус документа, обязательного для исполнения «низшими» в иерархии. Инструкция – это своего рода катехизис правильного, с точки зрения АВ, поведения, внедряемого в легко усвояемой тезисной форме в головы подчиненных под видом советов, наставлений, высказываний «по поводу», «к слову пришлось» и т. д.

Неформальная инструкция обнажает жизненные установки, принципы, которых сами АВ придерживаются в публичных своих проявлениях, т. е. отчасти дешифрует их миф. Но это умышленная дешифровка, точнее даже не дешифровка в полном смысле – дешифровкой подобная псевдооткрытость была бы только в том случае, если бы получатель знал, что собой представляет миф АВ на самом деле. Своеобразное обнажение через инструкцию – такая же неотъемлемая часть мифа, своего рода реклама с атрибутами эпатажа: ничего противного этическим, моральным и иным, разделяемым большинством конкретного общества здесь и сейчас, нормам, формальным и неформальным правилам, законам и прочим регуляторам оно не предъявляет (иначе уже не принадлежало бы АВ).

Кичливость, бравада своей «правильностью», как и прочая избыточность многих проявлений характера АВ отнюдь не мешает им, как стоило бы ожидать, а наоборот: создавая сильный эффект, позволяет прочно закрепиться в общем дискурсе, пусть и в части голов (НВ, прежде всего) с негативным оттенком. НН всегда легко гипнотизируются АВ и не подвергают сомнению любую поданную ими информацию; АН не хотят обременять себя лишними переживаниями и усилиями; другим АВ всё равно, если это не затрагивает их зону влияния, и только НВ будут смущены подозрительной избыточностью «положительного». Главное для АВ – количество заполученных адептов, частота упоминания своего имени в межличностных контактах и СМИ. Они знают, что ключевой ингредиент мифа – первое, неотчуждаемое впечатление.

Говоря посредством инструкций, АВ подразумевают (по умолчанию или нет), что они сами поступают в соответствии с ними или хотя бы не нарушают их принципов («А как же иначе?» – как бы говорят они). АВ эксплуатируют глубоко укоренённое в архетипах коллективного бессознательного и не подвергающееся сомнениям представление о сакральности правил и их авторов, порождая вокруг себя ауру непогрешимости против собственноручно озвученных (а то и составленных) правил и инструкций. Они могут активно настаивать на соблюдении, например, правил личной гигиены: развешивать по всему дому или офису соответствующие инструкции, запугивать последствиями пренебрежения ими, говорить всем знакомым, как и чем они чистят зубы (самым передовым и дорогим, естественно), контролировать, наказывать за несоблюдение и т. д., но при всём том самим их регулярно нарушать, оправдываясь всевозможными обстоятельствами непреодолимой силы или просто правом силы (для детей или низших в иерархиях). Мало кто способен (НВ и частью АН) сопоставить то, что говорят АВ на входе и то, что получается у них на выходе, и решиться указать им на несоответствия (конечно, такой смельчак тут же попадёт в разряд врагов со всеми вытекающими для него последствиями), чем они и пользуются.

Отличительное качество инструкций АВ – исключительная подробность и детальность предписаний, часто не отвечающая их целевому предназначению. Во многих своих организующих, регулирующих и контролирующих актах всех, кто ниже них в иерархии, АВ приравнивают к детям. Условия реализации, личные качества адресатов (дееспособность, совершеннолетие, опыт) не принимаются в расчёт – они неотступно, с алгоритмической точностью инстинкта следуют принципу инфантилизации всех уже подчинённых, потенциально подчинённых и находящихся в процессе подчинения, кроме высших в какой-либо из иерархий (только в случае активного сопротивления, представляющего угрозу решению задачи, АВ могут как-то скорректировать свои предписания). Такая установка подразумевает разбиение «регламентирующего массива» на большое число пунктов и подпунктов и их содержательное насыщение. Вообще, избыточная детальность определяет степень властного воздействия инструктажа, тяжесть принижающего груза, который АВ водружают на плечи и головы подчиняемых.

Распорядок дня

Распорядок дня/недели/месяца/года – один из самых часто встречающихся подвидов инструкций в арсенале АВ. Они генерируют распорядки всего и вся в больших количествах, ибо сам процесс выпуска инструкций служит подкреплением их статуса.

Тот, кто создаёт распорядок дня, уже в силу самого обладания таким правом (АВ часто сами себя им наделяют) имеет «легитимную» власть направлять, организовывать и, в какой-то мере, контролировать процессы (к чему АВ всегда стремятся). Причём они часто выдают его без подготовки, экспромтом, как само собой разумеющееся распоряжение, не спрашивая согласия и даже мнения у адресатов. Это помогает достигать результата в критические моменты, когда необходимо принимать быстрые решения, мобилизовать и распределить усилия большого количества неорганизованных людей, что встречает одобрение у большинства. Но и в обыденной обстановке, когда нет потребности в спешке, АВ стремятся всё и всех вокруг себя упорядочить, навязывая свои расписания, план-графики и тому подобную «управленческую» продукцию, чем вызывают недовольство склонных к самостоятельному, взвешенному планированию НВ, имеющих на этот счёт собственное видение. Для НН, предпочитающих внезапность и не способных самостоятельно структурировать своё будущее, выданные АВ на-гора планы приемлемы и необходимы.

АВ не принимают в расчёт способности, возможности и даже в отдельных ситуациях обязанности по планированию других индивидов (если они ниже по положению в иерархиях) – они им неявно в этом отказывают, выдавая свой вариант как единственно верный и принуждая именно его и никакой другой принять к исполнению. Они не просто вбрасывают свои расписания в информационное поле – они заполняют ими всё доступное пространство, развешивая их на видных местах: стенах, дверях, окнах, холодильниках, стендах, табло. И для себя они также составляют расписания, выставляя их на всеобщее обозрение, чтобы все видели «основательность подхода».

Поучения-предписания «Как надо»

В отдельный подтип можно выделить инструкцию АВ по формированию их безупречного образа-репутации. Это точное предписание что, как и где говорить, делать и даже думать (часто даётся детям). Сверхзадачами такой инструкции (помимо решения оперативных задач) являются: поддержание положительного образа, а также выгораживание АВ, формирование алиби, поскольку они постоянно подозревают, что инструктируемый раскроет истинное положение вещей, т. е. правду, выдаст секреты и тайны (в общем-то, вся жизнь АВ есть тайна, подменяемая мифом на публике. К тому же, у АВ часто входу противозаконные методы) или иным образом «подмочит» их репутацию, тщательно ими выстраиваемую и оберегаемую.

Стимуляцией к точному и беспрекословному соблюдению выданных предписаний служат прямо выраженные и подразумеваемые угрозы (по сути – шантаж). Например, лишение того, что прежде было будто бы безвозмездно дадено АВ или обещано ими, угроза отлучения от общения с ними, ценность которого, не достижимая самим подчиненным, была предварительно внушена и проч.

Вежливость, учтивость

Учтивость АВ всегда избыточна, льстива; вежливость формальна, фрагментарна, непостоянна. В противоположность НВ любые формы вежливости, кроме лести, в исполнении АВ неестественны, натужны, наигранны.

АВ очень обходительны, когда хотят приманить, покорить, подчинить. Степень их вежливости есть функция двух переменных: вашей покорности и вашего положения в иерархиях.

АВ хорошо имитируют, но не могут долго «держать кадр» и подстраиваться под конкретную ситуацию и конкретного человека, поэтому моментами пробивается их природная грубость, которая более естественна для их агрессивной сущности. Но почти никто не обращает или не решается обращать (из той же самой вежливости) на это внимания, считая АВ образцом непринуждённой деликатности (НН искренне убеждены в этом).

АВ не испытывают подлинной благодарности, поэтому своим «Спасибо» они лишь выражают расположение, которое в большей мере зависит от вашей настоящей или ожидаемой в будущем полезности, потенциала подчинения, а не от качества оказанных услуг (качеством будет как раз умение подчиняться, идти у них на поводу, безропотность при выполнении их просьб и приказов, рабская угодливость).

Вежливость для АВ – признак слабости, удел подчинённых, знак покорности. По этому признаку они считывают неагрессивные типы (хотя НН вежливы только с сильными).

Переслащенной вежливости АВ, переходящей в лесть, трудно отказать, чем они сполна и пользуются. Если вас хорошо приняли, вежливо обошлись, то тем наложили на вас своеобразное, неявное обязательство, нарушить которое означало бы навлечь на себя упрёки в неблагодарности, и чтобы не поддаться этим «чарам», необходима определённая доля смелости и способность пойти на конфликт, присущие лишь НВ.

АВ подкупают тем, что их вежливость выражена понятными, общепринятыми знаками, не затенёнными смущением и другим «эмоциональным шумом». Их легко понять, декодировать, и, не тратя излишнюю энергию, перейти к решению вопросов.

Система «плюс-минус»

Смена полюсов настроения – психологическая манипуляция, позволяющая АВ быстро «сломать» жертву подобно металлической проволоке. Под жертвой здесь следует понимать любого, расположенного ниже АВ в иерархиях и никак не способного повлиять на их миф и власть (например, через заступничество высших по рангу).

То ты враг, то друг и следующий круг – постоянная цикличность настроения и отношения, смена знака приложения силы: нападение-отступление, теплота-холод, лесть-хуление, внимание-игнорирование. АВ мешают установлению постоянных, устойчивых связей реактивного аппарата подчинённого с окружающей средой, оставляя ему только приятие доминирования через покорность. Цель АВ – не допустить возникновения привычки, предсказуемости будущего, использования подготовленных, заранее продуманных сценариев поведения, возможности построения прогнозов с высокой вероятностью наступления желательных и нежелательных исходов, т. е. всего того, что обеспечивает самостоятельность и независимость. Подчинённый и, особенно, непокорный должен постоянно находиться в растерянности, на распутье, в ожидании определяющего направление дальнейшего движения толчка, импульса от АВ.

Плюс – покорность, минус – непокорность. АВ варьируют своё отношение к подчинённым, – но не к тем, кто находится в процессе подчинения, а также выше в иерархиях, – меняясь в лицах, жестах, выражениях. Смена происходит мгновенно, с неуловимыми интервалами между следующими друг за другом масками, без задержек, инерции, с мастерством хорошего актера, которому верят, не замечая игры, монтажной склейки кадров.

Находящийся в состоянии условной проволоки должен всё время подстраиваться под АВ, корректировать модель своего поведения, затрачивать энергию на анализ, выработку соответствующих реакций на постоянно меняющиеся внешние факторы, что повышает напряжение нервной системы, ослабляет. При слишком частой смене оттенков и цветов отношения наступает усталость, когда не остаётся психологических и физических сил на оценку и сопротивление, в итоге заменяемых, вытесняемых безропотным повиновением.

Наиболее часто знак настроения АВ, демонстрирующий их отношение к кому-либо, меняется в интонациях, тоне вопросов, высказываний, реплик, просьб, советов, приказов. Льстиво-угоднический сменяется снисходительным, повелительным и в обратном порядке, в зависимости от оправдания или не оправдания наложенных на объект ожиданий (возможностей подчинения и извлечения выгод).

Обещания

АВ легко дают обещания и также легко их не выполняют. В ответ на претензии выразят сожаление: «Забыл. Извини. Много дел», подчеркнут улыбкой, смешком незначительность ситуации, похлопают по плечу, успокоят иными не затратными для них способами, сделают новое обещание – степень и интенсивность маскировочных «мероприятий» полностью определяется статусом «потерпевшего»: от совсем небрежной, грубой, до очень правдоподобной игры с присущей им топорной техникой манипуляции стереотипами.

Для АВ характерен вброс-обещание, который делается много ранее предполагаемого времени его исполнения: например, о предстоящей, очевидно желаемой адресатом поездке, но ближе к достижению обещанной даты все разговоры о ней сходят на нет, а о самом обещании не вспоминается, претензии же купируются описанным выше способом, либо новыми обещаниями, перекрывающими предыдущие своей «грандиозностью». Выстраивание со стороны АВ подобной цепочки обещаний может длиться сколь угодно долго невзирая на, порой, абсурдность и нелепость подобного нагромождения, вплоть до того момента, когда это престаёт работать совсем, но и в этом случае, после небольшого перерыва и внесения незначительных косметических изменений, либо обновления «адресной группы», обещания вновь возвращаются в их дискурс.

АВ никогда не испытывают угрызений совести, внутренних терзаний и переживаний от невыполненных обещаний (хотя их наличие у себя активно подчеркивают), встраивая их имитацию (не всегда искусную) в свой миф. Вообще, ложь без предшествовавших и последующих колебаний есть признак агрессивных типов, одно из частых проявлений агрессии. Конечно, есть ложь в защитных целях у неагрессивных типов НВ и НН, но её подготовка и страх разоблачения стоят им значительных энергетических затрат. АВ же будут бескомпромиссно отрицать свой обман до явного разоблачения, но и после него они всеми силами постараются оправдаться, в том числе, с помощью очередного обмана. Они никогда не признают свою вину, даже под гнётом сколь угодно явных, неопровержимых улик.

АВ хорошо чувствуют базирующиеся на инстинктах потребности подвластной им группы и, можно сказать, профессионально манипулируют ими, обещая их удовлетворение наиболее лёгким, понятным и доступным способом. Внушая всем своим поведением уверенность через высказывание общедоступных истин, следуя традициям и принятым здесь и сейчас нормам поведения, оперативно купируя (не допуская, скрывая, упрощая) возможности появления и выявления ошибок, АВ делают себя объектом некритического приятия и веры.

Вкупе с внушением уверенности в их персоне, действует и эффективная репрессивная система в отношении всякой критики АВ: от едва заметных придирок и насмешек над сомневающимися, заострения внимания на недостатках и замалчивания достоинств, различного рода интриг, вплоть до физического устранения. Подобная «гармония» определенной, продуманной техники самоподачи с формированием лояльной целевой группы через поощрение покорности и подавление любой оппозиции делает возможным практически любые, даже объективно нереалистичные обещания без каких-либо серьёзных для них последствий.

Обещания из уст АВ внушают чувство уверенности безволевым типам НН и АН, снимают ответственность с них за свои действия, освобождают от планирования, продумывания, впрыскивая вкусовую добавку предвкушения счастья, своеобразного забытья. Подчиненным уже не нужно задумываться над стратегическими далями – нужно просто работать здесь и сейчас, работать на АВ, и даже не на определенный результат, а просто ради выражения в процессе труда – формально не подневольного, но такового в сущности – своей покорности. Алкоголь пьют добровольно, осознавая последствия похмелья, но находя удовольствие в самом опьянении. Также и несбывшиеся обещания не страшат, а только стимулируют еще большую жажду нового «опьянения» ими.

Что обещают АВ? Обещают, конечно, исключительно позитивное, и в большом объёме. Сея сквозь сито лучезарной улыбки непререкаемый оптимизм, они обещают из будущего урожая хлеб высшего сорта, который уже практически во рту у потребителей их обещаний.

Как уж ранее отмечалось, неволевые типы, особенно НН, не способны к постановке конкретных целей и подведённому к их достижению планированию с сопутствующим чётким осознанием рисков и инстинктивно стремятся передать эту функцию волевым типам, прежде всего АВ и, в меньшей степени, НВ. Поэтому неволевым типам так важна уверенность, которую во всех ситуациях демонстрируют АВ, и в которой прежде всего НН испытывают постоянную потребность.

Уверенность – это явно различимая и легко считываемая способность взять на себя ответственность за постановку целей и все ключевые организационные мероприятия по её достижению. Она всегда привлекает, даже если затем, в результате работы критического анализа, у НВ и АН наступит разочарование. Обещания АВ есть способ трансляции уверенности, своеобразный вид межличностного взаимодействия, у которого есть источник-генератор импульсов-обещаний АВ, и приёмник – по большей части НН и АН, но также АВ и пока не разобравшиеся «в чём есть истина» НВ.

Через универсальную меру счастья (придуманную и навязанную АВ) – деньги, заключённую в форму обещаний, неволевым типам передаётся уверенность «в завтрашнем дне» в легко усвояемом виде с целью их быстрого насыщения ею и успокоения. Но счастье, даруемое АВ, не безвозмездно – оно всегда сцеплено прочной связью с работой на них. Результат данного труда не всегда важен – куда важнее процесс и демонстрируемая через него покорность.

Забытьё в труде ради труда, вытеснение на периферию привносимыми постоянно извне (поставленными АВ) задачами, не являющимися жизненно необходимыми, собственных желаний, принесения себя в жертву удовлетворению чужих и чуждых потребностей – одна из целей обещаний. Подобное вытеснение регулярно стимулируется АВ мотивационной кнуто-пряничной системой через формируемое и поддерживаемое ими посредством неотступного контроля перманентное ожидание, перерабатываемое в страх какой-то неопределенной неизбежности.

Всё вышесказанное не обязательно означает, что АВ будут давать несбыточные обещания на каждом шагу и во всех мыслимых ситуациях, но при благоприятной обстановке, т. е., когда они могут держать в единоличном подчинении группу или пытаться подчинить кого-то индивидуально, они непременно будут действовать подобным образом. Непрерываемая цепочка обещаний – одна из ключевых отличительных черт их поведения.

Внушение

Внушение – это своеобразное словесное программирование, техникой которого в совершенстве владеют АВ.

Когда смотришь, как АВ обрабатывают (наставляют) очередного «зеваку», кажется, что они вводят его в состояние подобные гипнозу, давая чёткие, детальные указания, как и что делать в тех или иных ситуациях, а он лишь покорно внимает им. Вообще, АВ часто предстают в образах псевдогипнотезёров, гадалок, прорицателей и прочих мошенников, охотно говорящих то, что хотят от них услышать (у каждого есть свои ожидания, которые АВ хорошо чувствуют и удовлетворяют), параллельно программируя их, направляя в нужную сторону. В моменте не всегда понятно, что у них есть мошеннические намерения, поскольку информация, доносимая ими, выглядит вполне обоснованно и правдоподобно, и её хочется впитывать.

АВ способны внедрить в любые головы любую информацию, но целевой аудиторией для них являются НН, которые и хотят, что им внушили как можно более подробные инструкции, чтобы снять дискомфорт свободы «самоопределения». Остальные типы также поддаются внушению, но в меньшей степени, плюс ко всему они могут попросту «саботировать» (т. е. проявить самостоятельность), поэтому с ними АВ ведут себя осторожнее, чем с НН.

Внушая, АВ вцепляются в вас хваткой хищника, пресекая любые попытки вырваться. Исход может быть только одним – приятие, если вы не хотите испытать на себе всю мощь их негодования. Они почти сразу переходят к делу, прямолинейно выкладывая всё, что они от вас хотят уверенным, безапелляционным тоном посредством простых, ясных предложений, не давая полноценно осмыслить происходящее. Затем берут с вас обещание в форме, предполагающей как можно более строгое обязательство (желательно клятвы), намёком или прямо обрисовывая перспективы санкций за «непослушание».

Внушение чувства вины

Вина сама по себе провоцирует подчинение. Необязательно юридически доказанная, но признанная, добровольно или вынужденно под давлением конкретного лица или общественности. Сознающий и принимающий её, стремясь к искуплению, «размягчается», теряя «райскую» неуязвимость «непорочности», а вместе с ней и право уверенно и непоколебимо противостоять, противопоставлять себя агрессивному, подчиняющему воздействию власти АВ. Исполнение причитающегося наказания откладывается, заменятся испытательным сроком, в течение которого «виновный» вынужден ограничивать себя, подстраиваться под данное извне состояние.

Повиновение имеет тот же корень, что и вина – второе подразумевает первое. АВ этой логической связкой умело оперируют, различными путями внушая чувство вины, – каждый в их окружении должен быть в чём-то виноват перед ними. Если нет объективных к тому поводов, они их выдумывают, искусственно создавая ситуации, при попадании в которые совершается, во мнении АВ, проступок-провинность, достойный того, чтобы сделать на нём акцент и начать вершить «правосудие», результатом которого будет неизбежное обвинение.

Не только индивидуальную, но и коллективную вину порождают АВ. Они иногда практикуют внезапный, немотивированный уход от дел, слагая с себя полномочия, передавая их другому, менее желанному (как им кажется) большинством подчинённых, вызывая у них недоумение, подталкивая на поиски причины «в себе», на покаяние как возможное разрешение ситуации. АВ выжидают, когда «ходоки»-делегаты придут к ним с поклоном и попросят прощения, сами не вполне сознавая в чём именно (а АВ не стремятся им подсказать). Под влиянием уговоров АВ «нехотя» возвращаются, получая тем самым «расширенный мандат» – негласное право усилить террор. Тень вины, перешедшей из нелепой, надуманной «прихоти» в «объективную» данность будет лежать над покорившимися, не давая впоследствии взойти росткам недовольства и бунта.

Шантаж

Шантаж – основное и наиболее эффективное средство стимуляции покорности. АВ применяют его повсеместно, при любых условиях, индивидуально и массово.

В какой-то степени всё поведение АВ есть шантаж. Они как бы постоянно угрожают тем, что изменят своё первоначальное льстиво-благожелательное, квазидоброжелательное, лояльное отношение на высмеивания, оскорбления, скандалы, жалобы, интриги, провокации, побои и прочие прямые и непрямые способы удовлетворения садистской потребности.

Продвижение АВ по карьерной лестнице, так или иначе, обеспечивается шантажом как тех, кто слабее, так и тех, кто сильнее (выше в иерархиях) в данный момент. Смена милости АВ на гнев постоянно маячит перед всеми, кто имеет с ними дело. Регулярно демонстрируя свои возможности принуждать и наказывать или намекая на них, АВ недвусмысленно дают понять, чем может обернуться любого рода непокорство им. Они настаивают на своём, требуют, угрожают, посылая однозначные сигналы, что не отстанут, пока не получат то, что хотят. В противном случае придётся разговаривать с ними на повышенных тонах как минимум, а в пределе – лишиться привилегий, лояльности и подвергнуться санкциям.

Осадили АВ, рвущихся обойти очередь и занять место впереди? Получите крик, жалобу, вызов начальника. Не желаете повышать зарплату – «У меня десятки предложений на большие деньги, тем более, весь проект завязан на мне. Мы же не хотим убытков, верно?». «Почему не ставите отлично – я же всё вам рассказал/рассказала? У меня намечается красный диплом – только вы по надуманным причинам мне мешаете! Я пойду в деканат! Там ко мне прекрасное отношение». Подобный стиль общения свойственен АВ, когда им в чём-то отказывают.

АВ созданы для шантажа, он вшит в алгоритм их поведения и даётся им без видимых усилий и напряжения, возникая по случаю сам собой. Просьбы, распоряжения, приказы и даже советы и наставления АВ сопровождаются тем или иным элементом шантажа, и если внимательно разобрать сказанное ими, то его всегда можно выделить примерно в следующем виде: «Подчинись мне и получишь вознаграждение. Иначе – пеняй на себя».

АВ знают (или с высокой вероятностью предполагают) слабые места каждого и давят на них, чтобы получить желаемое. Шантаж является одной из основных воспитательных тактик АВ, поскольку воспитание в их понимании ничем не отличается от дрессировки животных.

Скандалы

Там, где АВ, всегда был, есть или будет скандал, явными или неявными зачинщиками которых будут они. АВ отлично к ним адаптированы, удовлетворяя в их процессе садистскую потребность и решая задачи по утверждению своей власти. Спровоцировать скандал, поддерживать, развивать и завершать его, выводя оппонента из равновесия, принуждая демонстрировать не лучшие свои качества, выставлять себя не в выгодном свете высокой эмоциональной напряженности, а потом обвинить в неуравновешенности, несдержанности, конфликтности, а то и рукоприкладстве – примерно такого плана придерживаются АВ, стимулируя покорность. В склонности скандалам, в конфликтности они всегда обвиняют противоположную сторону, НВ или АН, купируя возможные подозрения в свой адрес.

В процессе скандала АВ внешне выглядят, как правило, спокойно, не теряют самообладания (зависит от наличия свидетелей и их важности для АВ): у них ровная, спокойная речь, чёткие формулировки, и именно это спокойствие является триггером и одним из основных поражающих компонентов. Провоцирование скандалов строится ими часто на обвинении, основанном на манипуляции фактами, значительных преувеличениях/преуменьшениях.

Скандалы – одна из форм устрашения, стрессирования, мести, направленная, прежде всего, на непокорных НВ, в меньшей степени на АН и для профилактики на НН. Периодически устраивая их по случаю и без, АВ затем шантажируют окружающих потенциальной их возможностью. А типичное поведение их подвластных – в этом выражается эффективность методов управления-дрессировки – ожидание неминуемого наказания за неповиновение, чаще в форме открытого, эмоционального конфликта (скандала).

Никто не хочет скандала с АВ – страхом перед ним «заражаются» все подвластные, да и вообще все встречные (кроме других АВ). Шантаж скандалом – одна из основ мотивационной схемы, применяемой ими повсеместно. При этом сам по себе скандал безопасен для самих зачинщиков АВ.

Лесть, угодливость

АВ знают, когда, где и кого надо превознести и опустить. В этом они непревзойдённые мастера, хотя и опираются, зачастую, на распространённые клише.

Лесть – главный метод приручения, работающий эффективно со всеми типами. Перед лестью не могут устоять даже недоверчивые, чувствительные ко лжи НВ, не любящие незаслуженную, нарочитую похвалу, хотя и способные на времённой дистанции распознавать неискренность и обличать её.

АВ могут солгать, преувеличить, пересластить, но главное – могут заставить поверить. И точно знают, при каких обстоятельствах, показаниях и в какой дозировке компоненты лести необходимо применять. Избыточность и напор подавляют, преодолевают неприятие и доставляют «сладость» в «центры удовольствия». Лёгким дурманом эйфории от введения повышенной дозы комплементов обезвреживаются центры критики и самокритики (НН к ней не способны, но их привлекает особое отношение, не важно, как выраженное и с какой целью применённое). Подсветка достоинств и затенение недостатков создают необходимый АВ контраст, обостряющий восприятие.

Лесть и угодливость АВ часто как бы переслащены, приторны на вкус, но именно эта их особенность «парадоксальным» образом работает на достижение главной цели – приручения. Со стороны можно подумать, что нет более истовых угодников, упивающихся самоуничижением перед власть имущими, чем АВ. Но данное впечатление более, чем ложно, – это лишь игра, контролируемая ими от и до. И именно такой по форме угодливости АВ ждут и для себя, без обязательной искренности.

При взаимодействии с АВ всегда надо помнить, что «карета превратится в тыкву» при первых признаках непокорства. Нельзя рассчитывать, что «льстивый пафос» будет беспредельно насыщать их дискурс в отношении вас, если вы не НН, находящийся формально выше их по статусу, и/или от вас не зависит их продвижение по условной служебной лестнице.

Подчёркнутая благодарность

Подчёркнутая благодарность – один из вариантов лести АВ, а также уничижительная практика для непокорных. Может применяться как точечно, индивидуально, так и к широкому кругу лиц. Она также характеризуется избыточностью, шаблонностью формулировок, гиперболизацией, повторяемостью как и другие формы лести АВ. Отличается более сильной акцентуацией – заострением внимания на том, что это именно их благодарность и никого более, для выражения которой они милостиво спустились с вершин и за это хотят почтения, т. е. рассчитывают на покорность. Обычно используется по отношению к подчиненным с низким статусом, либо к группе, поддержки которой АВ добиваются.

В качестве уничижения может применяться к неугодным АН и НВ, с которыми преимущественно конфликтуют АВ, в форме внезапной смены «гнева на милость», подчёркнутого принижения себя перед ними, искусственного превознесения как реальных заслуг, так и их отсутствия. Но обольщаться непокорным не стоит, – хотя на это и рассчитывают АВ, лестью убаюкивая их бдительность, – реальной «смены курса» подобная «благодарность» не принесёт.

Квазивопросы

Квазивопросы, в которые уже вложен необходимый ответ, часто используются АВ для принуждения к согласию. Например, вроде бы совершенно безобидный, не допускающий двойных толкований, будничный вопрос (да ещё приправленный улыбкой): «Как вам мой суп? Вкусный?», который часто звучит из уст хозяйки АВ, принуждает дать необходимый ей ответ. Никакие, даже самые неизысканные правила этикета, не позволяют ответить, что он невкусный. Не позволят его критиковать и вполне естественное желание не портить отношения со столь, с виду, рачительной и дружелюбной хозяйкой. Если не учитывать маловероятную критику, которая заведомо будет приравнена к сумасшествию и станет эмоционально затратной для автора (хотя НВ способны на неё), остаётся только один ответ-выход из навязанной АВ ситуации: «Да», «Вкусный», «Потрясающий». Всё! Эти фразы покроют авторитет АВ очередным слоем позолоты, с каждым новым циклом лишь упрочняя его и делая нерушимым.

Поскольку сам по себе вышеозначенный вопрос не требует совершения каких-либо действий за столом – его нагрузка лишь декоративная к процессу коллективного принятия пищи, что-то вроде листиков петрушки на куске жареной рыбы. Обычно разделяя трапезы с кем-то ещё, все некоторым образом напряжены и являют «не себя» в чистом виде, и подобные фразы разряжают атмосферу, снимают напряжение, расслабляют. Можно сказать, что возникновение данного вопроса оправдано и ожидаемо, но вот само его озвучивание будет уже актом агрессии, поскольку принуждает участников застолья к мысли, не требующейся для процесса поглощения пищи.

Обыкновенно комплименты и иные оценочные суждения инициируются внешним по отношению к их адресату образом, и для попрания этой нормы требуется определённое волевое усилие. То есть, для задавания первой части «Как вам мой суп?» нужно соединение агрессии и воли, но, условно говоря, в незначительных концентрациях, отчего доступно и другим типам. Но вот вторая часть – сама подсказка-указание «Вкусный?» – чистый акт агрессии, присущий только АВ. Принуждение к определенному действию, обличённое в безобидную, на первый взгляд, форму под прикрытием описанных выше маскировочных элементов войдёт легко и почти незаметно, как вирус – последствия в виде выработанного авторитета хорошей хозяйки, часто не оправданного реальными умениями и результатами (поскольку все усилия АВ направлены лишь на демонстрацию, блестящую обёртку и иные способы быстрой «продажи»), наступят неотвратимо.

Угрозы

Угрозы – основная составляющая шантажа как метода внедрения страха в головы должных быть подчинёнными. Это неосознанный, «низовой» страх физического воздействия, поскольку АВ, обладая, как правило, крупным телосложением, суровыми и даже, порой, свирепыми чертами лица, легко включают инстинкты самосохранения у физически более слабых типов – неагрессивных НВ и НН. Что касается АН, не уступающих, а то и превосходящих физически АВ и не сопротивляющихся им, то у них превалирует нежелание тратить энергетические ресурсы на активные формы противостояния, в том числе, скандалы, постоянной угрозой нависающие над всеми недовольными «политикой» АВ.

АВ равно угроза. Они знают природу страха, слабые места каждого, и готовы в любой момент «подсветить» их прямой и косвенной стимуляцией. АВ прямолинейны, жёстки и жестоки на словах и при возможности на деле; дают это понять взглядом, сжатыми губами, стиснутыми зубами, интонацией, жестами и агрессивным напором в целом. Большинство инстинктивно считывает посылаемые АВ сигналы-угрозы и подчиняется их воле (за исключением НВ, готовых ввязаться в длительное противостояние и терпеть неудобства), даже если разум выступает против, т. е. при отсутствии каких-либо выгод для себя.

Без угроз не будет шантажа – основного метода стимуляции покорности. АВ всегда ходят с кнутом на виду, чтобы «паства» знала, кто её пастух, и что ей грозит за неповиновение. Они угрожают физическим наказанием, а то и расправой, описывая в подробностях способы, которыми они будут их осуществлять. Они угрожают обнародованием секретов и тайн, добытых ранее с помощью лести и предыдущих этапов шантажа. Они угрожают полицией и другими силовыми ведомствами. Они угрожают пожаловаться в органы власти. Они угрожают проклясть и наслать порчу. Они угрожают лишить денег, привилегий и наследства. АВ угрожают, угрожают, угрожают…

Угрозы АВ базируются на уверенности, что сила противодействия не равна силе действия: отсутствует или слаба, чтобы нанести им какой-то значимый урон. Эта уверенность является следствием высокого уровня агрессии у АВ, преодолевающего собственные страхи и опасения, т. е. потенциальный риск.

Уход

Одним из действенных методов стимулирования покорности является угроза ухода/отъезда АВ и претворение её в реальность (что случается реже).

Угроза отъезда – подвид шантажа. Применяется АВ в ответ на массовое непокорство или подозрение на него, когда конкретные зачинщики не ясны или у них слишком много активных сторонников и/или влиятельных покровителей, а «обычные» точечные воздействия на неугодных не подавили бы оппозицию в целом и не предотвратили бы потенциальных (чаще надуманных) покушений на их власть (иногда может применяться и индивидуально, когда, например, жена АВ «уходит» от мужа НН). Уход/отъезд будет успешен только в тех группах, где власть АВ утверждена, устойчива, стабильна, но требуется дополнительное упрочнение, профилактика и/или новые основания для массового террора.

Угроза ухода обязательно включает в себя наречение себя жертвой в самых разных изводах, чаще в форме театрального представления. Начинается оно с предъявлений обид, жалоб на отсутствие должного пиетета, благодарности за заботу, мудрое руководство, за то, что в результате «неустанных трудов», «самопожертвования» АВ все остальные праздно существуют, забывая воздать должное благодетелю. Притом реальных оснований для их жалоб и опасений в большинстве случаев нет – чаще всего разыгрываемая ими «пьеса» основана на посылках, полностью или частично выдуманных ими. Но игре АВ верят – такова притягательность силы.

Затем идут непосредственно сами угрозы отъезда, оставления «неблагодарных» на произвол судьбы. После чего по негласному сценарию АВ со стороны подчинённых должны следовать (и следуют) прошения не покидать их вкупе с признаниями своей неправоты, согласием со всеми обвинениями и просьбами о прощении. Но АВ остаются к ним демонстративно глухи, переходя к немедленному претворению своих угроз в жизнь (если сочтут возможным и необходимым их претворять).

Часто угрозы ухода/отъезда подкрепляются религиозными мотивами как самыми доступными массам, а значит эффективными. АВ будто бы желают предаться уединению по типу монашеского, чтобы молитвами, самоотречением искупить грехи «заблудших». Они действительно некоторое время имитируют отшельничество, но оно длится недолго. АВ ждут посольства с раскаянием и обещаниями впредь беспрекословно «слушаться и повиноваться» и дожидаются его. В результате они получают как бы «мандат» от народа на абсолютную власть, что неизбежно вытекает в ужесточение террора с постоянным поиском и наказанием предателей и заговорщиков – у АВ, убедившихся в своём полновластии, силе своего влияния, покорности большинства, отсутствии сопротивления, окончательно развязываются руки.

Предупреждения, предостережения

Исходящий из АВ поток всевозможных предупреждений никогда не иссякает, ибо является их насущной потребностью. Его основу составляют рассказы о предстоящих или предполагаемых событиях, – которые не обязательно потом состоятся, – с целью поддержания в «пастве» напряжения постоянной готовности и вытеснения собственных интересов каждой из её элементарных составляющих на периферию внимания и заполнения высвободившегося «пространства размышлений» своим «контентом». Они подаются в форме отвлечённых, – а на самом деле, продуманных, спланированных и привязанных к текущему моменту и получателям сообщений, – экскурсов в разной степени отдалённости будущее.

Предостережения также включают детальные описания возможных санкций: каким образом АВ отреагировали бы на то, что сочли бы за ослушание (непокорство). Подобный приём обычно довольно действенен и позволяет предотвращать мелкие «правонарушения», очерчивать границы допустимого, держать подчинённых в узде, не провоцируя масштабного недовольства и активного противодействия.

Помимо вышеописанного (или даже прежде всего) предостережения АВ призваны умерить и в пределе максимально сократить свободу подчинённых. Со стороны они могут выглядеть избыточными, очевидными, навязчивыми, но несмотря на «стилевые перегибы» воспринимаются простительными проявлениями «родительской заботы». «Туда не ходи», «С теми и теми-то не общайся – они плохие, научат плохому», «Не устраивайся на эту работу, мало платят» – такого рода сообщения, устные и письменные, составляют ежедневный фон, на котором АВ твёрдой рукой ваяют картины будней своих подчинённых (с однообразными сюжетом и приёмами исполнения).

Для НН предупреждения-предостережения АВ не приносят дискомфорта и принимаются как должное, но для остальных психотипов они в тягость, хоть и входят постепенно в привычку и при регулярном и неизбежном взаимодействии с АВ воспринимаются как данность, как неотъемлемая особенность их характера, с которой лучше смириться, чем обрекать себя каждый раз на бесплодную рефлексию и провоцировать конфликт (который всегда витает в воздухе, когда рядом АВ).

В качестве обоснования своих предостережений АВ любят привлекать религиозные аргументы вперемешку с традиционными взглядами на «благопристойное» поведение, распространёнными в обществе в текущий момент. Обращение к ним позволяет купировать практически любые попытки «бунта» и «мятежа», не тратя каждый раз время на изобретение чего-то оригинального и освобождая от ответственности за сказанное.

Мне всё известно

Теневое, тёмное, тайное несёт потенциальную опасность для власти АВ, которую надо постараться устранить.

Доверяющий свои секреты ищет оправдания для своей тайны, заступничества перед общественным мнением, моральной поддержки, какой-то помощи – всё это АВ способны предоставить в обмен на «эксклюзивную» информацию. И чтобы ускорить её получение, они внушают потенциальным покорным, что им уже всё известно, и нет смысла от них что-либо утаивать. Механизмом же стимуляции дальнейшей покорности служит столь любимый АВ шантаж – они прямо или косвенно дают понять, что в случае «отступничества» они безжалостно раскроют и распространят доверенное им.

На этапе «подбора кода к замкам» АВ обещают, уверяют, что на них можно всецело положиться «как на самого себя», но в случае необходимости (наличия выгоды) поведут себя противоположным образом. Они всегда готовы разоблачить, раздеть, оголить и желательно прилюдно, чтобы удовлетворить садисткой запрос.

Когда АВ намекают, что им известно о вас что-либо порочащее, скрытое, спрятанное вами, не обязательно они в действительности осведомлены о чём-то подобном. Они мастерски орудуют ни к чему, казалось бы, не обязывающим намёком, ничего конкретного не предоставляя, не давая реализовать право на сомнение, часто ссылаясь на слухи, чтобы снять с себя прямую ответственность. Многие клюют на эту наживку, и если не раскрываются перед ними, то начинают волноваться и вести себя более покладисто, соглашаясь на те предложения АВ, над которыми раньше, по крайней мере, подумали бы.

Требования и жалобы

АВ всегда и везде требуют к себе повышенного внимания. Любят дорогие кафе, рестораны, отели, первый и бизнес-класс в транспорте, особенно те места, где предусмотрено дополнительное обслуживание «по высшему разряду» (и если имеют возможность, обязательно им воспользуются). Они постоянно генерируют различные желания, требуя их сиюминутного удовлетворения, иначе – скандал, в более мягких сценариях – жалоба, негативный отзыв на интернет-сайте, в книге жалоб, в соцсетях (они прямо или косвенно шантажируют этим, пугая, угрожая пожаловаться вышестоящему начальству, подключить «обширные» связи).

АВ зачастую нагнетают «проблемы» искусственно, значительно преувеличивая их масштаб или вовсе выдумывая из ничего, – лишь только потому, что тот, кто, по их мнению, обязан, не подчинился им должным образом (критерии устанавливают они сами или трактуют их в свою пользу): выразил неудовольствие, был нерасторопен, неопрятен, неправильно разговаривал (не подчеркивал их «превосходство») и проч. Только НН способны удовлетворить «взыскательных», «требовательных» АВ, поскольку ведут себя ровно так, как они хотят.

АВ обожают иметь дело с официантами, посыльными, швейцарами, подносчиками, разносчиками, персональными помощниками (вообще, выписывать себе особые условия, ВИП-обслуживание – именно на них ориентированы подобные сервисы) – с теми, кому можно приказать или заказать (для них эти два понятия равнозначны), т. е. приобрести «легитимную» возможность понукать.

АВ считают, что все вокруг них должны неустанно суетиться, бегать, сбиваться с ног, стараясь угодить, услужить, ублажить, выполняя их бесконечные просьбы и пожелания, и задача слуг (они всех «низших» считают рабами и слугами, но напрямую им этого не говорят) – служить «высшим», терпеть, тем самым зарабатывая похвалу, чаевые или иную милость. А чуть они зазеваются, собьются, не разберутся, к кому бежать первому, – тут же следуют жалобы.

По мнению значительной части обслуживающего персонала, с АВ тяжело: они создают напряжение, принуждают много и усердно работать, не дают расслабиться (НН такое нравится), но так и должны себя вести «значительные», «влиятельные», «уважаемые» люди, которым хочется услужить. НВ же, наоборот, угнетает излишнее и особенно навязчивое обслуживание (на самом деле, внимание к ним и лишение их самостоятельности), когда от них ждут поведения, подобного вышеописанному поведению АВ.

Побуждение к альтруизму

Альтруистическое поведение вроде бы невыгодно его носителю, да оно и не направленно, чтобы получить какие-то, хотя бы неявные выгоды: например, равноценное возмещение подобного подобным же или эквивалентом в будущем (что не является полноценным возмещением, хотя бы в силу вероятностной природы его наступления). Тем не менее, оно распространено и всегда имеет место вне зависимости от переменных существования человеческого рода, что говорит о его генетической обусловленности.

Стереотипы, большую часть вклада в формирование которых вносят АВ, прославляют различные формы альтруизма. Само наличие подобных и хорошо разрекламированных в общественном сознании стереотипов побуждает следование им и осложняет отказ от них для неагрессивных типов. Для типа НН такой отказ вообще невозможен, поскольку «шаблонированное», формализованное поведение для него единственно возможно.

Для типа НВ альтруистическое поведение во многом не зависит от навязанных моделей, естественно и может лишь совпадать с направлением, заданным АВ и подержанным АН и НН. Но свойственное НВ сопротивление массовому и стереотипному сопровождается значительными проблемами для них, но за эту «цену» часть стереотипов может быть ими свергнута.

Самыми спелыми, самыми зрелыми плодами альтруизма пользуются агрессивные типы. Для самих же АВ и АН альтруизм свойственен лишь в форме имитации (в рамках формирования мифа), когда эффект и эффективность во много раз окупают затраты. Какое-нибудь незначительное усилие со стороны АВ (обязательно с максимально широким охватом аудитории), чаще в форме благотворительности, раздачи ненужных вещей и тому подобного, многократно окупиться эксплуатацией заработанного положительного имиджа – раз созданный, он, подобно импульсу от гравитационного маневра, будет поддерживать сам себя с небольшими затратами энергии. АН готовы как полностью и слепо следовать общепринятым моделям поведения, в том числе демонстрировать альтруизм при случае, хотя и даётся им это с трудом, только под «нажимом» обстоятельств.

Порождение страха

Искусственное порождение страха в должных быть подчинёнными, а также в непокорных широко практикуется АВ в качестве основы для шантажа.

Страх может быть порождён АВ как на основе вполне реальных, часто значительно преувеличенных последствий того или иного поступка, совершенного либо самими АВ, либо адресатом/адресатами их сообщений, так и абсолютно выдуманных, но преподносимых ими с непоколебимой уверенностью, что именно так оно и будет.

Порождая страх, АВ прямолинейны, грубы и безжалостны, не щадят психологическое здоровье адресатов, получая от этого явное удовольствие (удовлетворяя садисткой запрос). Ключевым отличием от прямых угроз является выбранный способ донесения с помощью намёка, косвенной речи, апелляции к традициям, религии, опыту, здоровью и т. д. Данный приём даёт АВ прочное алиби, которого они были бы лишены, угрожая напрямую от своего имени. Намёк, несмотря на свою, казалось бы, необязательность, всё равно способен вызывать стрессовую нагрузку, необходимую АВ для подчинения и наказания. А стресс ослабляет, размягчает «жертву», отвлекая её от критического осмысления действий, принуждая сосредотачиваться на поисках средств по преодолению зарождённого в ней страха, предотвращению подразумеваемых АВ последствий.

Внушенный страх

Внушенный АВ посредством шантажа, угроз, демонстративных наказаний страх призмой искривляет (в зависимости от их психотипа) мотивы поступков на всех временных глубинах: от оперативной до стратегической. Прежде всего, направляет и фокусирует действия на избегании повторения негативного опыта отношений с АВ, пассивной или активной нейтрализации всех предполагаемых причин, к нему приведших. Степень выраженности избегания варьируется в зависимости от психотипа: полное для НН, частичное для НВ и АН. Кроме того, постоянное воздействие стресса (страха) связывает необходимостью его преодоления, что стоит значительных усилий (затрат энергии), ослабляя потенциальных противников и конкурентов АВ.

Все, находящиеся в зоне досягаемости АВ, даже если они не обладают формальной властью, так или иначе испытывают нечто подобное страху перед проявлениями их агрессии (кроме других АВ), поскольку они всегда явно или неявно шантажируют угрозами, скандалами, обидами. Поскольку АВ стремятся выйти на лидирующие позиции в группе и управлять ею, то чтобы оставаться в ней, нужно проявлять к ним лояльность, терпеть и принимать правила игры, ими установленные. Стремление избегать конфликтов, не быть отторгнутыми себе подобными доминирует вопреки желанию не поддаваться «чарам» даже у тех, кому ясна истинная природа конкретного АВ, его мотивы.

Хороший-плохой

Разделение своей «паствы» на «хороших» и «плохих» – неотъемлемая часть дискурса АВ. Вводя его, они заостряют внимание «целевой» аудитории на угодном и не угодном для них поведении.

АВ всегда стремятся к однозначно трактуемым образам, к которым они апеллируют в качестве примеров, и бинарная оппозиция «хороший-плохой» одна из таких. Хороший – покорный, нехороший, соответственно, – непокорный. Для подвластных необходим с одной стороны – чёткий, ясный, наглядный ориентир, пример, воплощающий в себе всё, к чему АВ призывают своих подданных, на чём настаивают; с другой – его отрицание, чтобы в подобной искусственно инициированной ими диалектике поддерживать внутригрупповую конкуренцию, побуждать направленное развитие в канве покорности.

Хороший – почти всегда НН. Ни один другой психотип не может в себе воплотить всё то, чего желают, о чём мечтают АВ с точки зрения «правильного» поведения «низших» (НН и служат ему эталоном, устраивая их по всем параметрам). И не только воплощать, но и поддерживать, исправно исполняя назначенную «режиссёром» роль. Быть примером ни в коем разе не стесняет НН, хоть они и не стремятся к излишней акцентуации на своей персоне. Они не отказываются стягивать на себя взоры, поскольку так хочет «хозяин» и значит «так надо».

Другие АВ могут служить – скорее, для тех же АВ – отдалёнными маяками, горными вершинами, перспективой, но много реже, чем НН, выступать рутинным мерилом для подчинённых и подчиняемых (АВ стесняют друг друга). «Хороший» должен быть всегда под рукой, некой константой в уравнении, описывающим внутригрупповые процессы, а АВ находятся в постоянном поиске более выгодного варианта (с точки зрения власти и/или денежного довольствия) и склонны перескакивать из группы в группу, восходя по ступенькам иерархий. На коротком отрезке времени «хорошими» могут быть и НВ, но они либо сами вскоре складывают с себя «полномочия» хорошиста и отличника угодничества из-за нежелания быть объектом внимания в этой связи, либо их «понижают» в статусе АВ, переводя на второстепенные и/или отрицательные роли.

Плохие – НВ и АН. Они могут выступать в этом качестве как по отдельности, так и «дуэтом», воплощая собой всё то, что неприемлемо для АВ: наличие собственного мнения, критику, недисциплинированность, эгоистические устремления и проч. Без них никак нельзя обойтись, поскольку силовое поле АВ двухполюсно. К тому же, назначая АН и НВ «козлами отпущения», они удовлетворяют свой садисткой запрос.

Покаяние

Покаяться – значит признаться в своих грехах с надеждой на их отпущение. И АВ, настаивающие на покаянии и/или принимающие его, здесь выступают как посредники между оступившимся и верховным судьёй, или даже наравне с Богом, вершащими судьбы, наказывающими и прощающими. В первую очередь призывы покаяться адресованы НН и эффективнее всего для управления именно ими.

АВ часто призывают к покаянию как в личных обращениях, так и в воззваниях к массе, блокируя тем самым у адресатов пути к отступлению. Отказаться – значит пойти против веры, Бога, лишить себя прощения, поэтому нужна как минимум смелость, чтобы противопоставить своё мнение устоявшейся, регулирующей жизнь большинства традиции. Причём покаяться АВ призывают вообще, по принятому в данной религиозной системе обычаю, но поскольку призывают именно они, а не церковный институт и его представители (хотя, конечно, АВ могут быть и ими), то подразумевается, что перед ними.

Каясь, человек раскрывается перед АВ, сбрасывает с себя одежды тайны, пробуждая в себе чувство вины, а когда оно возникает, тогда виновный подпускает власть к себе и в себя. Плюс страдания, которые испытывает при этом «грешник», чтобы превозмочь себя и сознаться в порочащих его поступках, удовлетворяют садисткой запрос АВ (и мазохистский запрос НН). В результате «исповеди» (а она может быть и вполне настоящей, «официальной»), АВ становятся обладателями компрометирующей информации, которую затем используют для различных манипуляций как над непосредственно покаявшимся, так и вовлеченными в его «прегрешения».

Покорность – это благо

АВ внушают подчинённым, что покорность есть благо для всех, но в первую очередь для самих подчиненных.

Покоряться – значит признавать власть. Покоряться не обязательно только лишь АВ – вообще любому авторитету, высшей силе: природе, судьбе, богам, начальникам, родителям. Тот, кто вступает в конфликт, подвергает сомнению, не признаёт власти над собой, не будет покорен и АВ.

В приоритете прямая, явно выраженная, воплощённая в поступках покорность лично АВ. Съедать всё, что они подают за столом, беспрекословно следовать их советам, указаниям, приказаниям, не жаловаться, терпеть, не критиковать, признавать в них хозяина, высшую власть, взращивать культ их личности – всё перечисленное поможет избежать санкций с их стороны.

АВ неустанно, при малейшем поводе и даже без него повторяют, что покорность отличает «хорошего», «правильного», с их точки зрения, человека от «плохого», приправляя свои воззвания многочисленными примерами (часто повторяющимися), а также поощряя отличившихся на этом поприще.

Поощрение покорности

Главнейшее качество, позволяющее сосуществовать с АВ в качестве подчиненного – лояльность равно покорность им. Покорность НН держится на страхе, восхищении и выгодах от неё. По этой же модели АВ настойчиво пытаются добиться покорности от других типов, не обращая внимания как на индивидуальные особенности, так и особенности, связанные с их психотипом.

Проще всего лояльность купить, на что АВ и делают упор наравне с внушением страха. Поскольку они считают людей мало отличимыми от животных, управляемых инстинктами-алгоритмами, поэтому действуют довольно прямолинейно и однобоко, активно применяя принципы дрессировки, систему «кнута и пряника», вновь и вновь обращаясь к одним и тем же методам вне зависимости от их эффективности.

Чтобы существовала чётко осознаваемая причинно-следственная связка, мотивирующая подчиняться АВ, подчиняемый должен быть уверен, что за его покорность неминуемо последует вознаграждение. Поэтому АВ активно практикуют шантаж, предлагая в качестве пряника то, к чему слаб подчиняемый (предварительно узурпировав возможности самостоятельного удовлетворения его желаний), но во многих случаях всё сводится к материальному вознаграждению, смягчению наказания и/или к отмене санкций (что идеально работает с НН, но не с НВ).

Защита покорных

АВ всегда встают на защиту покорных до того момента, пока они им покоряются. Они обещают её и выполняют свои обещания, но если напавший стоит выше в иерархии, то отступят и даже поддержат его.

Покорные из числа НН знают, что всегда могут обратиться к АВ (что они постоянно и делают) в случае какой-либо обиды, не говоря уже о причинении вреда. Причём эти жалобы приветствуются и стимулируются AB, которым необходимы дополнительные поводы для унижения или устранения неугодных – под прикрытием реакции на жалобы «слабого» можно удовлетворять садистскую потребность на «законных» основаниях.

Защищать своих фаворитов АВ будут вопреки логике и мнению большинства (но могут сменить вектор в случае выхода защищаемых из фавора). Они становятся глухи и слепы к обоснованным, очевидным претензиям в адрес того, кого они защищают. Вообще, подобная «утрата чувств» – одно из немногих слабых мест АВ, которым могут воспользоваться их противники.

Страдание – это благо

По мнению АВ, которое они внушают всем подвластным, страдание должно быть безусловным благом. Оно может быть причинено как самими АВ, так и любой другой силой: природой, человеком, неудачным стечением обстоятельств и проч.

Тот, кто страдает, должен в идеале получать мазохистское удовольствие от процесса одновременно с АВ, получающими от него удовлетворение садистской потребности. То есть в отношениях АВ с подчинёнными должен соблюдаться своеобразный садомазохистский баланс.

АВ внешне выражают псевдосочувствие страдальцам, хотя сами испытывают наслаждение при созерцании чужих бед. По их словам, они и сами страдают и «как никто» понимают ваши чувства, вашу боль, но вы должны смириться, терпеть, чтобы получить воздаяние, желаемую выгоду (АВ, в силу отсутствия эмпатии, всех судят по себе, поэтому полагают, что выгода всё окупит).

Тот, кто не желает ждать наступления катарсиса, страдать, терпеть и получать от этого удовольствие, – прежде всего, АН и отчасти НВ, – станут неугодными АВ и будут вытесняться за пределы их зоны влияния, поскольку не способны им подчиняться (подчинение подразумевает мазохистский запрос со стороны подчиняемого). НН же идеально вписываются в модель садомазохистских отношений, ибо будут ради «хозяина» АВ и даруемых им преференций и благ безропотно страдать и терпеть.

Железный занавес

Ограничение на общение с окружающим миром, установка барьеров, опускание занавеса, не пропускающего, не подпускающего всё внешнее, способное проявлять, прояснять, объяснять – это работа АВ – невидимых служащих сцены, усилия которых скрыты полумракам обратной стороны представления. За границу светотени выпускается исключительно миф, внутри же томится всё остальное – то, что подвергает его коррозии, разлагает его сусальное золото, изъязвляет его поверхность.

Идею железного занавеса могут зародить и воплотить только АВ и никакой другой тип. В стремлении возвести непроницаемую стену между «ненадёжным», «угрожающим» окружением и «чистым», «непорочным» внутренним содержанием, управляемым АВ, прослеживается безусловный садистский мотив – неутомимое, неуёмное, неутолимое желание АВ доставлять другим проблемы, выставлять искусственные препятствия на пустом, казалось бы, месте и удовлетворять тем свою ведущую потребность.

Как правило, к возведению «железного занавеса» не имеется объективных оснований, т. е. отсутствуют риски для власти АВ из-за свободного сообщения подконтрольной им группы с другими группами. Но решётки на окнах, забор, колючая проволока по периметру, ворота с засовами и КПП, выход за пределы которых строго контролируется АВ однозначно помечают и обозначают пределы несвободы для подвластных. Власть АВ должна быть дана в ощущениях.

В большинстве случаев занавес не так «железен», прочен, всеохватен, как в предельном, идеальном для АВ варианте, но методы его возведения, механизмы, приводящие его в действие, те же, хоть и не столь очевидные. Реализуется он на любых масштабах: от тотального с «мембранами», не пропускающими даже мыслей и чувств, до технического контроля входа-выхода за пределы жилища и ограничения на общение. В первую очередь он опускается на семью АВ.

АВ никогда не признают «железный занавес» таковым. Они упорно и настойчиво будут проводить линию, что масса всевозможных ограничений, ими установленных и навязанных, – естественный, неотъемлемый, непоколебимый порядок вещей, к которому, словно недееспособные дети, не имеют права и оснований прикасаться все «низшие».

Воззвание к чести и совести

АВ часто обращаются с воззваниями к «чести и совести», желая добиться подчинения апелляцией к общераспространенным и общепринятым в какой-то общности морально-нравственным нормам. Эти нормы трактуются и применяются ими избирательно только к тем, кого требуется ограничить или наказать, а не к тем, кто действительно их нарушает, и только тогда, когда требуется покарать или провести профилактику непокорности, в иное время допуская нарушения при условии «хорошего» поведения.

Определения чести и совести, критерии и мерила соответствия им устанавливаются АВ, с легкостью, «на ходу» вводятся ими в оборот внушением, а то и просто в уведомительном порядке с присущей им безапелляционной напористостью. Сомневающиеся выставляются АВ как достойные порицания и наказания бессовестные поборники аморального поведения, которым нельзя доверять даже самих себя.

Условные «честь и совесть» в руках АВ являются средством принуждения к повиновению, их «естественным» правом делать это от громкого имени будто бы общечеловеческих ценностей. Помимо вышеозначенной исполняется функция регуляции поведения группы в нужной АВ канве, в отдельных ситуациях – её сплочения на основе соответствия «высокоморальному» стандарту (например, чести военного, учёного, какой-то корпоративной группы: мушкетёров, гардемаринов, воспитанниц института благородных девиц, выпускников определённого университета и т. п.). Сплочение происходит даже независимо от АВ – они и не стремятся сознательно его достигать.

При этом сами АВ остаются за скобками, невозмутимо возлагая на себя бремя судьи, который по умолчанию не может быть виновен в том, в чём обвиняет. Но они вполне могут открыто допускать в своём поведении то, к недопущению чего призывают и даже принуждают, оправдывая это необходимостью, целью.

Взятие обещаний, наложение обязательств

Взятие обещаний – своего рода принуждение. АВ вынуждают давать их и буквально настаивают, требуют их исполнения, прямо или косвенно шантажируя общественным порицанием за попрание традиций/правил/норм, собственным гневом, отлучением от выгод сотрудничества с ними и в целом – от их благорасположения. А поскольку в обществе широко укоренён – с подачи тех же АВ – стереотип обязательного исполнения всех своих обещаний вне зависимости от обстоятельств их дачи и условий, влияющих на их реализацию, то задача АВ, эксплуатирующих стереотипы в своих интересах, значимо упрощается.

Нарушения данного слова порицается в любых общественных системах. Выполнение же обещаний «по умолчанию» считается обязательным качеством «достойного» члена общества. На этот трудно преодолеваемый аргумент и упирают АВ в своих доводах, когда вынуждают выполнять данные им обещания. То есть они здесь выступают как бы уже не от своего имени, а от имени группы, «людей», общества, народа, опираясь на авторитет множества как незыблемый фундамент.

Дающий обещание берёт на себя обязательство, за которое цепляются и тянут АВ, вынуждая подчиниться их воле. При этом свои обещания в отношении людей с более низким, чем у них, статусом, и особенно непокорных, они не считают обязательным и необходимым выполнять и даже намеренно не выполняют их в качестве наказания, а также с целью удовлетворения садисткой потребности.

Смена знака

АВ характерна резкая, неожиданная смена знака проявляемых ими эмоций с плюса на минус и наоборот. Знак может прикладываться буквально ко всему, исходящему от АВ: к оценке фактов, отношению к ситуациям/людям, мнениям по поводу каких-то событий и проч.

Очень часто после скандалов «в пух и прах» (в которых победитель известен, ибо АВ по определению никогда не признают себя проигравшими), когда кажется, что невозможно вернуться на прежние позиции, АВ очень легко на них откатываются. Но такой откат – лишь хитрый манёвр, призванный ввести в заблуждение. Они подобно истинным хищникам, например, котам, раз бросившись на игрушку или добычу, отходят на некоторое расстояние, создавая видимость отступления, чтобы «жертва» утратила бдительность, и делают «решающий» выпад.

Участники скандала испытывают страх его повторения, поэтому инстинктивно избегают действий, которые привели к конфликту и гневу АВ. Но замечая у АВ всякое отсутствие прежней гневливости, люди приободряются, у них улучшается настроение и они охотнее соглашаются на сотрудничество с ними на их условиях. Конечно, в рамках погрешности попадаются непримиримые индивиды (НВ), которые консервируют противостояние своей несговорчивостью, но таких можно объявить никчёмными и постараться от них избавиться.

От имени высшей силы

АВ легко причисляют себя ко всему, что олицетворяет высшие, трансцендентные силы в том или ином обществе, в той или иной группе. Боги, императоры, полководцы, президенты, цари, начальники, главы, владельцы, владыки составляют перечень тех «козырей», вбрасывая которые в игру они намереваются выиграть при любом текущем раскладе.

Когда все остальные способы убеждать и принуждать исчерпаны или требуют упрочнения, АВ прибегают к ссылкам на «громкие» имена, их мнения, высказывания, опыт, а то и просто вбрасывают в дискурс одно лишь имя, которое свой аурой должно придать ему вес в глазах большинства. А большинство падко на всё гремящее, яркое, большое и далёкое в пространстве и времени, к чему можно безбоязненно апеллировать, наделяя идеализированными, эталонными качествами, сверхспособностями, которые никто не сможет рассмотреть вблизи и сопоставить с преподносимым АВ.

АВ присваивают себе роль посредника между «богами и людьми», «царями и подданными», «начальниками и подчинёнными» или вовсе отождествляют себя с ними, преподнося это как данность, которую необходимо принять, поскольку все «высшие», к которым однозначно, по умолчанию, причисляют себя АВ, всегда находятся примерно на одном уровне, в одной страте, в одной лиге, в одной весовой категории, являясь как бы частью одной команды. Поэтому ссылаться друг на друга – само собой разумеющееся дело для представителей «элит».

АВ любят говорить о наказаниях и карах, которые условные боги пошлют ослушавшимся. И чтобы оправдать месть непокорным и иные свои жестокости ради утоления садисткой потребности, снять с себя ответственность за них, они называют себя лишь исполнителями высшей воли, неподотчётной «земному», посюстороннему.

Подчёркивание статуса

Подчёркивание статуса – один из вариантов лести по отношению к «высшим» и вместе с тем способ приручения «низших», для которых непривычно и приятно указание на их в реальности незначительное, но в словах АВ вознесённое на пьедестал положение. Также используется в качестве уничижительной практики, когда подчёркивание чьего-либо статуса у «нужного» или эталонного индивида контрастирует с отсутствием такового у непокорного, что, по мнению АВ, должно трактоваться «целевой» аудиторией как значимый, серьёзный недостаток. Или же статус может быть подан АВ в ироничной манере, когда вышеописанная операция проводится с не предполагающим такой манеры званием/должностью/титулом.

АВ способны преодолевать сопротивление как личное, так и общественное, навязывать своё видение, утверждать свои нормы. Часто нарочитое указание на статус кажется неуместным в контексте, но, как уже отмечалось, АВ не чувствительны к контексту, ритуалам вежливости – неудовольствие, стыдливость окружающих служит удовлетворению их садисткой потребности.

Например, АВ при всяком обращении добавляют должность/титул/звание (наряду со статусом они любят проговаривать полное имя), что со второго раза кажется уже избыточным, но благодаря этому прочно врезается в память. Поскольку они не способны встать на место другого человека, понять его истинные желания и потребности, то всегда поступают так, как им самим бы хотелось, чтобы поступали или не поступали с ними. Поэтому каждый раз используя должность/титул/звание и полное имя при обращении, они прозрачно намекают и даже требуют того же для себя. Тот, кто этого не делает, подпадает под подозрение в непокорности.

Здоровье, дела, родственники

Заинтересованность АВ здоровьем/делами – не только у адресата, но и у его родственников – проявляется как в отношении знакомых, так и малознакомых людей (соседи, коллеги по работе, знакомые знакомых), носит с виду неподготовленный, спонтанный характер: «Как там ваши?», «Родные не болеют» и т. п., и не требует особой подготовки (хотя АВ чутки к фактам личной жизни и хорошо запоминают их). Такое поведение не вызывает подозрения в каком-то умысле, поскольку совершенно естественно для АВ и встроено в их характер на уровне инстинкта, хотя вполне осознанно и контролируется ими. Тем не менее, оно имеет более глубокий смысл, чем приветствие «Как дела?», которым также широко пользуются АВ. Помимо утверждения положительного образа заботливого человека, АВ выясняют какие-то факты для создания привязанностей.

Например, узнав, что близкий родственник у собеседника болен, АВ сначала театрально рассыпаются в сочувствиях (во многом, шаблонного типа), чем ещё более укрепляют репутацию неравнодушных, вовлечённых людей, затем предлагают или даже навязывают помощь. И первой их «помощью» будут деньги в сопровождении уничижительных формулировок наподобие: «Может денег дать?». Риск того, что действительно придётся давать, минимален в силу робости «нуждающегося» и насыщенного негативными коннотациями образа попрошайки (к созданию которого причастны и АВ). Потом они предложат посреднические услуги «из хорошего к вам расположения» («Я могу вам помочь, у меня куча знакомых. Я с профессором таким-то на короткой ноге. Отличный специалист»), не подразумевающие, впрочем, что в реальности ими кто-то решит воспользоваться Подобные квазиобещания, не предполагающие обязательного исполнения, практикуются с малоценным для АВ «материалом», когда много важнее эффект, произведенный на окружающих. Если всё-таки кто-то пожелает воспользоваться предложением, то они попытаются найти отговорку, либо свести помощь к её редуцированному варианту, какой-то имитации с разной степенью правдоподобия. Возникнут непредвиденные обстоятельства, значительно возрастёт их занятость («Вот вам телефон профессора. Созвонитесь с ним сами – у меня сейчас много дел») и прочие обстоятельства непреодолимой ради вас силы. Впрочем, если вы по-настоящему выгодны АВ с точки зрения дальнейшей эксплуатации, в угодливом порыве они, всё же, помогут, при этом стараясь навязать избыточные услуги, чтобы окончательно подавить любые сомнения в их возможностях.

«Обеды, ужины и танцы»

Прикорм – один из методов приручения, который широко используют все АВ на всех стадиях подчинения и удержания. Прежде всего, потакая базовым потребностям, замыкая их удовлетворение на себя, они привязывают тех, для кого первостепенную важность имеют процессы, удовольствия тела – в первую очередь, НН, а также АН.

Ввиду отсутствия эмпатии полагая всех людей одинаково падкими на еду и связанные с ней развлечения, АВ отводят условным завтракам/обедам/ужинам важнейшую роль в завязывании отношений, установлении связей, распускании слухов, улаживании конфликтов, заключении сделок, саморекламы. Балы, приёмы, банкеты, вечеринки, вечера, званые обеды, дни рождения – любое событие должно закрепляться едой и питьём. С большим энтузиазмом АВ берутся их организовывать, используя любой подвернувшийся или выдуманный повод. Затрачивая на это значительные ресурсы, они уверены, что получат необходимую отдачу в виде выгодных знакомств, укрепления своего мифа, сведения счетов с неугодными, утверждения власти в какой-то группе/группах. Организовывая, АВ любят и сами посещать подобные места и мероприятия с теми же целями и вести за собой других.

Упитанность в глазах АВ – признак солидности и достатка, поэтому все, кто напрямую связан с ним, должны быть хорошо откормленными или, по крайней мере, сытыми, чтобы питать их миф. Поэтому собственные дети у АВ всегда упитаны и даже сверх того, причём комфорт и здоровье рёбенка их совсем не волнуют.

Стол АВ обязательно избыточен, чтобы у гостей осталось впечатление изобилия. Они будут буквально пичкать то одним, то другим, сопровождая это квазивопросом: «Вкусно, не правда ли?». АВ исходят из того, что плотно поев, человек оценит гостеприимство, вследствие чего будет чувствовать себя обязанным, следовательно, станет более податливым, управляемым.

Игнорирование приглашения на условный обед расценивается АВ как непокорность и в зависимости от взаимоположения в иерархиях будет либо до времени не замечено, либо отомщено: публично озвучено, осмеяно, зеркально отражено.

Дрессировка

АВ дрессируют людей как животных. Сначала приманивают, и приманкой служит потакание слабостям, привычкам, желаниям, мечтам, недостаткам (которые они оборачивают в достоинства). Например, у АВ женского пола первичной и постоянно навязываемой приманкой является еда. В любых ситуациях они предлагают есть, выясняя предварительно или в процессе любимые блюда, продукты, предоставляя их в качестве своеобразной награды (предварительно замыкая возможность их получения на себя) за угодное им поведение и лишая за неугодное. В целом же у АВ наиболее распространённым вознаграждением являются деньги и другие материальные блага, помощь в карьерном продвижении, покровительство, защита.

Дрессировка АВ построена на шантаже, на системе кнута и пряника, проявляющей себя явным и не явным образом (для тех, кто готов обманываться). Они видят возможным только такое обращение с подвластными, подчинёнными и вообще, со слабыми, с теми, кто не может существенным образом повлиять на их власть. В отношении управленческих (мотивационных) методов «слабые» неотличимы для АВ от цирковых животных. Причём, они уверены (и эта уверенность больше похожа на инстинкт), что такая форма обращения с себе подобными – правда, подобными себе они считают находящихся на тех же или более высоких местах в иерархиях – единственна и верна, и любую другую воспринимают как отклонение, а её неприятие – как непокорность.

В процессе дрессировки АВ стремятся к идеальному подчинению – безошибочному выполнения их команд, инструкций, что им во многих случаях удаётся (прежде всего, с НН). Но чем больше сопротивления им оказывается в процессе дрессировки, тем лучше для АВ, тем полноценнее удовлетворяется их садистская потребность. То есть, результат дрессировки вторичен – много важнее сам процесс подчинения, слома воли (если она есть), принудительного программирования и созерцание дискомфорта, напряжения, страдания, которые они вызывают.

Фаворитизм

АВ используют фаворитизм, в основном, как вознаграждение за покорность, но также и для наполнения своего мифа. Красивый, презентабельный секретарь, помощник, уникальный специалист – АВ стремятся привлечь к себе и привязать лучшее по мнению большинства, блестящее, сверкающее, чтобы стянуть этот блеск на себя.

Вокруг АВ всегда есть фавориты и особенно много их в поле профессиональной реализации (которая занимает большую часть времени АВ). В личной жизни фавориты именуются друзьями или хорошими знакомыми. Вообще, какое-либо нейтральное отношении со стороны АВ к тем, кто их непосредственно окружает, невозможно – они всех разводят по полюсам по признаку покорности.

Со своей стороны АВ исключают публичную критику своих любимчиков: подавляют или делают вид, что не замечают, хотя и прислушиваются к ней (им важно знать мнение большинства) и в будущем могут лишить фаворита этого статуса, отстранить от себя или вовсе изгнать, если его наличие рядом будет отрицательно сказываться на их мифе и реализации властных амбиций.

Фаворитом АВ быть выгодно, поскольку всегда оказываешься под опекой сильного, передавая ему полномочия по своей защите. Но выгода прямо зависит от степени подчинения.

В основном, в число фаворитов попадают НН, но на непродолжительный срок могут и НВ (особенно часто в качестве специалистов). То есть, фаворитизм – естественная составляющая отношений АВ и НН, когда АВ стоит выше в какой-либо иерархии (но НН всегда подчинён АВ вне зависимости от их формального взаиморасположения в них).

Поскольку для АВ присуще постоянное обновление, то и часть фаворитов также обновляется. Критика своих патронов, померкшая красота, смена модных течений – всё это может привести к их замене или добавлению новых, которые, если и не заменят, то отодвинут старых на периферию.

Наряду с фаворитами-любимчиками в поле влияния АВ обязательно присутствуют не любимчики, непокорные, в число которых попадают только НВ и АН. Их наличие также необходимо АВ, чтобы удовлетворять садистский запрос, а также «дренировать» свой миф.

Соревновательность

Соревновательность – искусственная конкуренция, которую АВ навязывают внутри контролируемой ими группы для повышения её производительности, профилактического стрессирования, непрямой – не исходящей непосредственно от АВ – мести непокорным.

Условные соревнования происходят в форме боёв (по типу гладиаторских), поединков, конкурсов, заочного конкурентного противостояния, борьбы за большее внимание лидера АВ, за карьерное продвижение, за достижение целей, которые всё время обновляются и отодвигаются, чтобы не давать участникам передышки. АВ могут сами инициировать эти процессы, предлагая, намекая, интригуя, так и действовать через своих доверенных НН, поручая им непосредственную реализацию.

АВ любят стравливать между собой конкурентов (которые сами себя могут так не идентифицировать), наблюдая за их схваткой «сверху», будто бы не вовлечённый, не причастный зритель. Созерцание, наблюдение и даже участие в противостоянии подчинённых доставляет АВ садистское удовольствие – соревнующиеся за большее внимание «господина», его милость, лояльность, покровительство их радуют и подают пример пока ещё не вовлеченным в подобное «соревнование».

Подчинённые не должны успокаиваться, расслабляться, должны постоянно находиться в борьбе, на пределе, мобилизуя все свои силы, выдавая максимум, что возможно лишь в условиях конкуренции. Но честной борьбы ожидать не стоит – выиграет тот, на которого «ставят» АВ, чья победа наиболее им выгодна здесь и сейчас, при прочих же равных – тот, кто выражает большую покорность, а непокорный заведомо проиграет.

Удержание на привязи

Если АВ выгодно поддержание контактов с индивидом, и он не находится в активной оппозиции к ним, то они будут стараться его удерживать при себе, предоставляя необходимое ему (либо сами, либо используя свои обширные связи) или убеждая в том, что он непременно нуждается в их помощи, уверяя, что он нигде не получит необходимое и желаемое кроме, как у них.

Удержание базируется, в основном, на финансово-экономических стимулах; в редких случаях иных, но с обязательным присутствием материальной составляющей. К силовому и психологическому удержанию АВ также прибегают (в качестве основной, либо дополнительной опции), настаивая, не терпя отказов, шантажируя обидами, скандалами, местью.

Неугодным АВ стать просто, если вы НВ, чуть сложнее, если вы АН, сложно, если вы АВ и невозможно, если вы НН. АВ с другим АВ могут вступать в конкурентное противостояние, поскольку претендуют на те же роли и ресурсы для их обеспечения.

В основе многих человеческих противоречий лежит конфликт двух волевых типов АВ и НВ, а также менее выраженный и реже возникающий конфликт агрессивных типов АВ и АН. Оба вышеозначенных антагониста со времени обозначения своей непокорности АВ и тем самым вступления в противостояние с ними должны быть удалены из их зоны влияния, либо стать объектами удовлетворения садисткой потребности.

Насмешки

Смех – это снижение. Снижение статуса, роли – всего того, о чём пекутся АВ каждую секунду своего существования. Значение объекта насмешек, шуток или даже едва уловимой иронии в глазах других неизбежно падает – ему перестают доверять. Доверие – тот субстрат, на котором взращивается власть АВ, – не подходит для культивирования на нём смеха.

Юмор развенчивает миф, юмор показывает слабости, юмор изобличает. Смех как облегчение, упрощение, снятие барьеров – не смех АВ. Их смех – это кнут и только кнут. Даже смех шута неприемлем, если он направлен на них. АВ знают силу этого средства, поэтому боятся его применения против себя.

Тот, кто высмеивает – степень «осмеяния» не важна или, во всяком случае, вторична – воспринимается большинством свидетелей (мало у кого есть средства для критического анализа ситуации) положительно как обличитель лжи, пороков, прочих опасных для общества состояний: например, неуклюжесть, неловкость, охотно подвергаемые осмеянию, могут привести к травмам и непоправимым последствиям. АВ, как виртуозные эксплуатанты стереотипов, всегда занимают место обличителей.

АВ в отношении себя не допускают ни малейшего снижения. Поэтому, в противоположность тому, что сами обожают высмеивать, они категорически не переносят ни под какими предлогами смех над собой (в том числе самоиронию), а также своими родственниками, приближёнными, подчинёнными и вообще всем, что связано с ними напрямую: домом, работой, домашними животными, страной проживания или отдыха, продуктами их труда (приготовленной едой, связанными носками, выращенными цветами, выкрашенной дверью, поклеенными обоями, книгой/статьёй/стихом, которые они пишут или читают, телевизионной передачей, которую они смотрят, музыкой, которую они слушают и т. д.). Более того, АВ не допускают ни под какими предлогами и тут же купируют любые попытки за любым (почти) авторством пошутить над ними. Вне зависимости от формы, стиля, степени невинности шутки они будут стараться всячески отвести её от себя, занизить её значимость, нейтрализовать.

Наравне с другими эмоциями, АВ могут имитировать приятие и посмеются над собой с шутником (с той же выраженностью эмоций: не выше, не ниже), но лишь с тем, кто возвышается над ними в иерархиях. При этом отчётливо запомнят момент своего «унижения» (для них только так и не иначе) и при перемене положений обязательно отомстят, как и любому другому посмевшему посмеяться над ними.

В отдельных ситуациях, преимущественно на публике, у пары АВ+НН может происходить пикировка лёгкими шутками в адрес друг друга, но при этом АВ всегда контролируют ситуацию, а НН опасаются сказать «лишнего» (список «лишнего» регулярно доводится до них АВ, и любые отклонения от него не допускаются). Впрочем, сами НН инстинктивно чувствуют грань, поскольку созданы эволюцией именно под АВ (чего не скажешь об НВ и АН).

Покусившийся на АВ шуткой, нарушивший «смеховую субординацию», должен быть (и будет) подвергнут неминуемому наказанию. Сами же АВ позволяют себе регулярно высмеивать «низших», надсмехаться над их недостатками, просчётами, используя это как способ унижения, чтобы «знали своё место», а на самом деле – для удовлетворения садистской потребности.

На шутку в свой адрес АВ внешне отреагируют как минимум обидой, но могут пойти в ответную атаку придирками, оскорблениями, угрозами и прочим уничижающим арсеналом. В тех же ситуациях, когда они не решаются прямо направить свою агрессию на отваживавшегося пошутить о них (публичное выступления, официальная встреча, ненадёжные свидетели: высшие в иерархиях, покоряемые), они сделают вид, что не услышали, и продолжат линию поведения в прежнем ключе – не замечая, не отвечая, не комментируя, как будто ничего не было сказано в их адрес.

АВ никогда не будут играть роли тех, над кем смеются, подсмеиваются, высмеивают или того, кто смеётся над собой, поскольку неизбежно в восприятии публики – большинства, на покорение которого направлена большая часть усилий АВ, – часть создаваемого образа переносится на актёра и вызывает стойкую ассоциацию с ним. Шут – оскорбление в устах АВ. В их мнении тот, кто носит это позорное имя, ничтожен. В руках АВ он – оружие массового уязвления. Они любят держать его при себе для отвода подозрений, передавая ему «полномочия» по высмеиванию неугодных. У самих же АВ нет чувства юмора, точнее, «доброго» чувства юмора, не направленного на унижение. Лицо их серьёзно, когда должно быть таким. Они не хотят выделяться смехом – посмеются со всеми, но никогда одни из толпы.

Отказ

Отказ от сотрудничества с АВ или действующими от их имени НН, выраженный в любой форме, с разной степенью демонстративности, вне зависимости от причин его вызвавших – однозначно трактуемый сигнал опасности для АВ: впредь следует с «отказником» быть осторожнее и по возможности избавиться от него в ближайшее время при отсутствия значимых выгод, которые он может принести. Хотя АВ могут на время смиряться с «бунтовщиком», они помнят и никогда не прощают покушения на свою власть отказом (либо иным способом).

Прямой отказ на их предложения/советы/просьбы мгновенно обнажает агрессию АВ, вытаскивает её из ножен наигранной учтивости, выводит её на грань неуправляемости. Они часто срываются на крик или разговаривают на повышенных тонах, оскорбляют, провоцируя острый конфликт с плещущими через край, клокочущими эмоциями, либо прозрачно намекают на подобное с помощью мимики и иных средств непрямого формирования и закрепления понимания – посмевший ответить отказом должен обязательно запомнить негативную реакцию и неприятности, которые она навлекла. Но она, хоть и инстинктивна, ни в коем случае не спонтанна и в определенной степени контролируема АВ – это своего рода шантаж. Все участники и свидетели должны знать, что последствия отказа как минимум неприятны для любого.

Критика

Критика в данном контексте – это высказанное в любом виде сомнение, полученное в результате мыслительной деятельности – самостоятельной или, во всяком случае, независимой от АВ. Это попытка сопротивления, пусть и не всегда осознанная, догматическим установкам, навязываемым АВ во всех сферах, и их садистскому запросу в целом (критикуют их НВ и АН).

Критик покушается на установленный или устанавливаемый порядок, что неприемлемо для АВ и должно немедленно купироваться, пресекаться на корню, да и сам корень должен быть, по возможности, удалён. Подвергающий сомнению, оспаривающий воздействует на сам фундамент власти АВ, не допускающий обнажения своих конструктивных элементов, демонстрации их подчинённым и уж тем более их оценки.

АВ не терпят критику как в отношении себя, так и всего, что с ними связано. Ни в каком виде, не по каким поводам. Например, критику в направлении тех, кому они выказывают симпатии (их фаворитов), являющихся для них ориентиром, примером, кого считают образцом для подражания, они расценивают как нападение на себя, на свои маяки, желанное будущее.

Критика – символ, маркёр непокорности, причина и повод для признания неугодным. Даже разовая, а на регулярной основе – сигнал к началу кампании по дискредитации и удалению неугодного за пределы зоны, где АВ утверждают свою власть. Но первый раз обратим, если критик покается, возьмёт свои слова назад и вновь заслужит своей покорностью их расположение.

Критика разрешается только тем, кто выше по положению в иерархиях и только на то время, пока АВ не опередили их или не заняли их место. Даже если по каким-то причинам АВ не отреагировали на критику здесь и сейчас, можно быть уверенным, что они обязательно сделают это в будущем.

Молчание, скрытность

Молчание – это угроза, угроза скрытая, невыясненная, не прояснённая. Оно не раскрывает, не говорит и тем неприемлемо для АВ. Подчинённый должен рассказывать о своих мыслях, желаниях, о происходящем вокруг, иначе он несет в себе угрозу для АВ, которую в отсутствии эмпатии невозможно предугадать и трудно предотвратить.

АВ настойчиво выспрашивают детали, якобы принимая тем участие в собеседнике и будто бы не преследуя при этом никакого собственного интереса, выгоды. Особенно их интересует личное: психологические травмы, отношения с противоположным полом, скрытые желания, неудовлетворённые потребности – всё, что может пригодиться для дальнейших манипуляций, поможет привлечь, использовать, унизить, отомстить и проч.

Тот, кто отвечает уклончиво, сухо, односложно, неохотно, утаивая, скрывая, т. е. не желая подпускать АВ к себе, впускать их в личное пространство (преимущественно так поступают НВ), становятся неугодными, к которым – в зависимости от их возможностей по защите – применяются все разбираемые далее меры по устранению их из зоны влияния АВ.

НН полностью и добровольно раскрываются перед АВ, тогда как закрытые, оберегающие свой внутренний мир НВ являют собой полную им противоположность.

Покушение на власть

Для АВ характерно неприятие любых форм власти над собой – попытки её навязать, не обоснованные иерархически, т. е. властно-подвластными отношениями, воспринимаются как угроза, которую нужно как можно быстрее ликвидировать.

При воздействии властных импульсов на АВ агрессия помноженная на волю быстро даёт о себе знать бурным эмоциональным всплеском, искры от которого готовы воспламенять всё вокруг. АВ не собираются делиться властью ни с кем, поэтому навязывание им различных составляющих управления: контроля, организации, мотивации – чаще всего со стороны НВ – жестко пресекается. Даже попытавшись и отступив, можно получить постоянное членство в «клубе непокорных», стать подозрительным без права на реабилитацию. Например, пара АВ и НВ начинает распадаться, в том числе, тогда, когда НВ делает попытки контролировать какую-либо область совместного интереса (например, финансы), определять цели, давать указания.

АВ не способны к подчинению в какой бы то ни было форме. Даже имитация его даётся им с трудом и только на коротких отрезках времени. На дистанции они быстро выдают себя – сквозь напускное угодничество и подобострастие прорываются советы-указания, навязывание своего мнения и прочие составляющие «менеджмента по АВ».

Попрание иерархии

Незыблемость иерархий и своей главенствующей роли в них постоянно подчёркивается АВ. Случаи неприятия такого порядка со стороны «низших» оправдываются их заблуждением, глупостью, нездоровьем, но никогда сомнениями в его истинности и правом каждого на свободный выбор, на своё мнение, оценку. Никаких шансов, вне зависимости от обстоятельств, на обоснованное сопротивление для обречённых на подчинение каст. Отсутствие должного уважения, пиетета перед АВ со всеми необходимыми атрибутами (услужливостью, угодливостью, раболепством и т. д.) – повод для неминуемых репрессий с их стороны.

Подобное неравенство подаётся АВ как естественный порядок вещей посредством либо безапелляционных утверждений, либо вопросов-утверждений («Не так ли?», «Верно я говорю?» и подобных), с целью получения своеобразного мандата у толпы (толпа есть, в конечном счете, последняя инстанция и высший авторитет для АВ). Тот, кто попирает его, немедленно переводится в разряд неугодных с наложением санкций разной степени интенсивности.

Попрание может быть неосторожным, от не знания, тогда АВ ограничиваются высмеиванием, «ликбезом», публичной «поркой». В случае же «значительного», тем более, намеренного искажения – например, не упоминания или произнесения неполного титула/чина/звания/должности – АВ налагают более серьёзные кары, вплоть до перевода в разряд своих врагов со всеми вытекающими последствиями.

Находящиеся на более низких, чем АВ, ступенях иерархических лестниц не могут обращаться к ним как к равным. Они обязательно должны в своём обращении к «высшим», к АВ, подчёркнуть своё «низшее», даже низменное, положение специальными формами обращений, интонацией, строгим, не допускающим отклонений церемониалом (который разрабатывают и утверждают АВ) и делать так всегда, без исключений, в любых ситуациях, лично и публично. АВ выпускают предписания, уставы, положения, проводят инструктажи и тренировки, чтобы надёжно закрепить в подданных на уровне рефлекса «правила взаимодействия» с «высшими». Дисциплинированность, истовость или наоборот – «нерадивость» (сточки зрения АВ) в их исполнении однозначно отразят степень покорности. Сами же АВ подчёркнуто, «приторно» точны в соблюдении всех подобных норм обращения к тем, кто выше их на данный момент, кого следует подчинить или кто им пока выгоден.

Бесцеремонность

Различного рода церемонии необходимы АВ, чтобы «законно» принуждать через искусственно создаваемую необходимость следовать традициям и другим установленным «порядкам», обоснование соблюдать которые строится на безусловном приятии «так должно быть». И тот, кто подходит к этому критически, не желает вовлекаться, становится неугодным в глазах АВ, если будет упорствовать в своем несогласии.

Участвующий в церемониях вынужден подчинятся определённому своду правил, «порядку вещей», задаваемым и навязываемым непосредственно самими АВ, либо под их влиянием. Подчинившийся им, скорее всего, подчинится и АВ. Соответственно, не желающий участвовать, сомневающийся, задающий вопросы о целесообразности будет представлять угрозу власти АВ, поэтому быстро обретёт статус неугодного.

Дни рождения, свадьбы, проводы на пенсию, обряды инициации – всё, что регулируется определённым набором правил и по умолчанию считается обязательным для успешного сосуществования и реализации в какой-то общности, – используется АВ для утверждения своей власти. Особенно ценимы чествования самих АВ и находящихся на вершинах иерархий (к какому типу они бы не относились). Посредством этого АВ как бы «под прикрытием» могут льстить, привязывая, завязывая, укрепляя связи, создавая благоприятные условия для движения по карьерной лестнице, манипулирования родственниками, друзьями и проч.

Наложение обязательств

АВ не терпят, когда на них налагают различного рода обязательства низшие в иерархиях. Взять на себя обязательство для АВ – значит признать власть над собой. Они никогда не допустят и не признают её наличие у того, кто формально ниже них по статусу. Например, дети не могут просить родителя АВ что-либо сделать. Но даже когда просьба следует, и отказывать для АВ не выгодно в силу каких-то причин – ребенок попросил в присутствии важных свидетелей, отказ при которых может повредить мифу об «правильных» родителях (особенно, это касается покупки дорогих вещей, игрушек), – всегда следует компенсация: встречное условие, принижающий комментарий, ирония, насмешка, медлительность, забывчивость (когда приходится несколько раз им напоминать, а они в ответ ссылаются на занятость, на наличие более «важных» дел).

В самом лёгком, безобидном случае попытка наложить обязательство с помощью каких-то просьб будет воспринята АВ – если нельзя отказаться и прямо унизить – с усмешкой, шуткой, направленными на принижение покусившегося. Они никогда не бросятся тут же выполнять поручение того, кого они считают ниже себя, стараясь тем заслужить его одобрение – тогда как в противоположной ситуации (для тех, кого они считают «высшими», достойными), будут первыми, кто сорвется с места, опережая не только конкурентов, но и само обязательство, которое, может быть, ещё не родилось в качестве мысли (например, у начальника НН, которому по душе такие бравые сотрудники АВ, не только читающие мысли, но и опережающие их, поскольку сами генерировать идеи они не способны).

Соответственно, если «низший» после первого преподанного ему урока «правильного» поведения продолжает что-то требовать от АВ, не имея на это права, обоснованного формально признанным ими статусом, надеясь на них как на способных решить проблему, причем безвозмездно (АВ умеют создавать о себе такое впечатление), то становится неугодным, поскольку унижает их, считая как бы ровней себе.

Неблагодарность

Неблагодарность для АВ также является показателем непокорности, хотя покорные им НН отличаются этой особенностью, но только не при взаимодействии с АВ (и отчасти с АН).

Благодарность в интерпретации АВ – это выражение покорности, приятия своей подчинённой роли, готовность служить и прислуживать. Поэтому благодарность из вежливости или из робости, в качестве защитной реакции (что часто практикуют НВ) АВ ошибочно могут принимать за приятие власти над собой и негодуют, если впоследствии это окажется не так.

Чем в более льстивых, угодливых, принижающих собственное достоинство формах благодарность будет выражена, тем лучше для АВ, поэтому в тех случаях, когда они добиваются неограниченной власти в какой-либо группе, благодарность подчиненных (стимулируемая и одобряемая власть имущими АВ) достигает гротескных форм: славословий, театрализованных подношений даров и проч.

Указание на чью-либо неблагодарность за оказанную им «честь» часто проскакивает в речи АВ как однозначный признак неуважения, наличие которого оправдывает любые поступки в отношении «провинившегося» и одновременно возвеличивает (укрепляет миф) АВ как поборников «приличий». Посредством косвенного или прямого принуждения к благодарности и наблюдаемых у других трудностей с её выражением достигается удовлетворение садистской потребности.

Для НВ искренняя благодарность – выражение внимания, обратной связи как достаточной для них компенсации за помощь, оказанные услуги, данный совет. Для АВ же и агрессивных типов вообще искренность благодарения не важна (они её, в силу отсутствия эмпатии, не способны отследить) – важно лишь внешнее выражение покорности равно своей слабости (что и вкладывают в благодарность НН, поэтому «деяния» не демонстрирующих силу НВ, у них не вызывают желания сказать «спасибо», чем препятствуют установлению прочной связи между этими типами).

Без спроса и разрешения

Если ты не спросил, не спросился, сделал по своему усмотрению, то можно быстро стать неугодным АВ.

Тотальный контроль важен для установления власти АВ, соответственно, всё, что делается вне этого поля, представляет угрозу их власти и мифу. Отсюда проистекает склонность АВ к бюрократизации процедур, к которым они имеют отношение, к установлению вертикально-ориентированных организационных структур (если это в их власти), когда в идеале любой шаг любого подчинённого должен согласовываться с АВ напрямую. Причём, у них надо спросить разрешения не только в рамках формальной организации каких-то групп (учреждений, институтов, компаний и проч.), но и, например, в личных делах, которые также должны находится под их контролем и опекой, чтобы держать в руках все крючки и петли для вязки обволакивающей и согревающей покорность паутины.

Тот, кто спрашивает, что и как делать, получает от АВ поощрения, главным из которых является лояльность, общее расположение, милость «господина». Следовательно, тот, кто не демонстрирует соответствующего рвения, является для них неудобным, неугодным, особенно если не желает изменить своё поведение, подстроить его под их требования. То есть, данное «нарушение» обратимо, но что всё равно не позволит выйти из-под подозрения.

Полностью соответствуют пожеланиям АВ НН, которые нуждаются в пошаговых инструкциях и всегда добровольно согласовывают с ними любое своё действие. АВ не впадают в длительную задумчивость, как НВ, или в бездеятельный ступор, как НН, не теряются без поддержки, как АН, поэтому от них можно получить быстрое согласие, решение, подробное указание, инструкцию, что и необходимо такому типу, как НН. Чаще всего АВ одним согласием не ограничиваются, поскольку им всегда нужно создать какое-нибудь препятствие, чтобы подчинённые привыкали быть несамостоятельными, чувствовали свою уязвимость и вообще, были в напряжении, удовлетворяя их садистскую потребность.

Приоритет своего

Тот, кто ставит свои интересы выше интересов АВ, заносится ими в реестр неугодных (за исключением других АВ, стоящих выше в иерархиях) с наложением на него санкций. Даже удовлетворение первичных потребностей и иные неотложные личные обстоятельства не могут считаться оправданием без покаяния и «присяги» в дальнейшей верности АВ. Если же ошибка не будет признана и прощение не будет запрошено (лучше публично), пусть и не сразу, то «нарушитель» станет кандидатом во враги и будет подвергнут наказанию в зависимости от возможностей АВ и защитных возможностей непокорного.

Подчинённый должен полностью вручить себя АВ, подчинить свои интересы их интересам, удовлетворять их желания, прихоти и капризы, какими бы фантастическими, рационально необоснованными, надуманными они не казались и не были бы таковыми на самом деле. Часть из них генерируется АВ из стремления любыми путями привязать подчинённых, испытать их покорность, преданность, доставить им трудности (т. е. удовлетворить садистскую потребность), параллельно как бы «высаживая» свои желания-«сорняки» в «поле деятельности» подчинённых и подчиняемых, замещая их потребности своими. Для НН это удобно, поскольку обозначает ориентиры, ставит понятные цели (на что сами НН не способны), поэтому с ними у АВ не возникает проблем. С НВ же, у которых чётко выражен приоритет своего, АВ на этой почве быстро вступают в конфликт, поскольку не способны насытиться разовой помощью (которую НВ охотно оказывают), приятием из вежливости без выражения преданности – им нужно тотальное вовлечение потенциального подчиненного в обслуживание себя и своих интересов.

АВ не любят «простой» подчинённых без «дела», под которым подразумевается либо дело, навязанное, спровоцированное напрямую АВ, либо деятельность, не связанная с ними, но обеспечивающая их миф и укрепляющая их власть.

Любое возвышеннее своего на словах и в поведении, которое АВ могут или захотят трактовать как уклонение от наложенной ими «повинности», также вызовет их резкую, ощутимо негативную реакцию.

Независимость

Независимость есть потенциальная опасность, угроза для АВ, для их зарождающейся и зрелой власти. Под независимостью здесь понимается некая автономность источников энергии, движущих сил индивида от АВ, которую проявляют явным образом, не скрывая только НВ (в этом смысле независимы также и другие АВ, но чтобы ублажить и расположить для каких-то целей себе подобных, они могут имитировать зависимость от «высших»).

Независимость в любой степени есть непокорность, а непокорность – это опасный дефект конструкции, непроплав, лакуна, способная привести к неконтролируемому росту трещины – неподчинению и впоследствии его разрушению властного конструкта АВ. Поэтому для утверждения своей власти они стараются всеми способами (выбор способа определяется силой противодействия индивида и ограничениями среды) лишить независимости всех без исключения в зоне распространения своего влияния. Самый действенный из них – занятие доминирующего, высшего положения в иерархии, абсолютизация своей власти, что делает всех нижестоящих подчинёнными, чем лишает их независимости или, по крайней мере, формальных оснований для неё. Спектр остальных способов довольно широк и может быть в каждом конкретном случае своим.

Независимость порождает сознание собственной силы, а любая сила, кроме той, которой монопольно владеют АВ, неприемлема, поскольку, по их мнению, априори направлена против них, ослабляя действие власти.

Игнорирование

Игнорирование каких-либо приказов, указаний, инструкций, просьб, советов, приглашений, «благословения» есть для АВ один из первичных маркёров непокорности.

Игнорирование – это непрямой отказ, в нём больше демонстративности, вызова, чем в прямом. Оно отдаёт неким равнодушием, которое основано на сознании собственной силы, способности противостоять АВ, т. е. является проявлением независимости.

Игнорировать АВ сложно, поскольку всеми своими действиями они втягивают, вовлекают в инициируемые ими процессы, поэтому нельзя просто, непредумышленно пройти мимо, не запнувшись об них, не зацепившись, никак не среагировав. Поэтому игнорирование АВ – это всегда осознанное, волевое решение и следующий за ним поступок. Именно так оно и воспринимается ими, поэтому вызывает у них сильную эмоциональную бурю, преходящую в хаотичный поиск решений, как осадить «наглеца», унизить, затоптать. АВ даже более важно, чем наказать, дать понять окружающим, что игнорирование их чревато неотложными, крайне неприятными последствиями. Они мгновенно вспыхивают, негодуют, топают ногами, кричат, брызжут слюной – т. е. их реакция во многом рефлекторна, что говорит о фундаментальном неприятии подобного поведения. Как-то замять, скомпенсировать практически невозможно – на «наглеца» навсегда будет поставлено клеймо «крайне опасного непокорного». Не обращать внимания на АВ ни в коем случае нельзя.

Гордость

В какой-то степени и приоритет своего, и игнорирование, и независимость есть проявления гордости. Её можно понимать как чувство собственного достоинства, способность вопреки предлагаемым АВ выгодам не отказываться от принципов, твёрдо стоять на своём, противостоять агрессивному напору, противопоставлять навязываемой ими власти голое, не подкреплённое ничем, кроме уверенности в собственной правоте, неприятие того, что не согласуется с внутренним самоощущением, взглядами, мировоззрением, морально-нравственными установками, а также правилами, нормами, законами, фактами, здравым смыслом в целом.

Для АВ проявления гордости – однозначный маркёр непокорности, вызывающий активацию всего комплекса мер по вытеснению её носителей за пределы зоны, в которой АВ утверждают свою власть. То есть гордость воспринимается АВ однозначно как угроза, требующая неотложных мер по устранению её первопричины. Вообще, гордость – отличительная черта НВ, и её проявления, в том числе, провоцируют конфликт между АВ и НВ.

Не оправданные надежды

АВ всегда возлагают надежды на того, кто находится в процессе подчинения, уже подчинён, а также кажется им перспективным в этом отношении. Надежды связаны с приятием и признанием их власти, тотальном подчинении, истовом служении, участии в конструировании их мифа (быть его частью, исполняя пожелания АВ), удовлетворении садистской потребности (которая и определяет всё предыдущее). НН и АВ в той или иной мере всегда их оправдывают, НВ и АН почти никогда, даже если они двигаются по намеченной АВ канве и достигают назначенной (навязанной АВ) цели, поскольку непокорны, своенравны, склонны действовать по своему усмотрению.

В первую очередь подобные надежды АВ возлагают на своих детей (и частью на других родственников), и именно дети чаще и больше всего разочаровывают их. Понимая, что желаемого, должного, требуемого подчинения ждать бессмысленно, АВ переводят их в разряд неугодных, чтобы не навредить своему мифу, наказывая, мстя им, но не так явно и откровенно как кому-то стороннему, прямо не связанному с АВ.

В обилии обозначенные выше надежды возлагаются АВ на тех, от кого они ожидают получить какую-то услугу, выгоду в будущем, вначале сотрудничества заманивая их, льстя, предоставляя карт-бланш, свободу действий (в рамках, обозначенных ими) и используя иные средства приручения из своего обширного арсенала. Не получая ожидаемого в кратчайшие сроки, АВ быстро лишают всех «льгот» и «привилегий», связанных с их лояльностью, и в зависимости от тяжести проступка, налагают санкции, наказывают.