Психотерапевт бесплатное чтение

Пролог

Меня окружала темнота. Сначала показалось, что я ослепла. В панике потерла глаза, но картина не поменялась. Потом, догадавшись задрать голову, увидела слабо светящиеся точки – звёзды. Ноги стояли на неровной и холодной поверхности, что-то мелкое и острое впивалось в них, куда бы я не ступила. Повеяло холодом, и он принес осознание – я на улице.

Постепенно глаза привыкли к темноте, и сквозь мглу проступили едва различимые силуэты деревьев. Гигантские ели, трясущие ветками на ветру, казались чудовищами, готовыми дотянуться и схватить. Я поёжилась от холода и обняла себя, тут же вляпавшись в какую-то жидкость, которая покрывала мою ночную сорочку, руки и плечи. Может быть, я упала в лужу? Я этого не помнила, как не помнила и того, как оказалась посреди леса ночью. Одна.

Недалеко что-то хрустнуло. Я вздрогнула и застыла, устремив взгляд туда, откуда раздался звук. В нескольких метрах от меня, между стволами, виднелся тёмный силуэт.

Глава 1

Трещины на экране телефона блестели как серебристая паутина на тёмном окне. Я смотрела на них, не понимая, откуда они взялись. Ещё секунду назад телефон был в руках у моего сына. Неразбитый.

– Ты что наделала?! – вскричал Арсений, мой тринадцатилетний сын, вырывая у меня девайс, с которым редко расставался.

Голос Арсения дрогнул, будто сын вот-вот расплачется, но свободная рука сжалась в кулак, а глаза вспыхнули яростью.

Я отшатнулась. Окружающие звуки казались слишком громкими. Тиканье часов, скрип паркета, гул за окном. Сделав несколько неуверенных шагов, я присела на диван в детской. В висках запульсировала боль, я поморщилась и схватилась за голову.

– Что там у вас происходит? – донёсся голос Андрея из гостиной.

– Мама разбила мой телефон! – прокричал Арсений и бросился к отцу.

Не понимаю, как это произошло. Если учесть настрой, с каким я вошла в комнату сына несколько минут назад, то похоже на правду, но я ничего не помнила. Наверное, бросила телефон на пол от негодования.

Обречённо вздохнув, я опустила голову на руки. Этот вечер я хотела провести иначе. Уже несколько дней старалась собраться и настроиться на позитив. Обещала себе быть спокойной, не срываться. Но хватало меня ненадолго.

Утром я ещё держалась, даже начала заниматься йогой. Но к вечеру сдулась, как надувная реклама у автомойки, которая еще дёргалась, хотя воздух почти вышел. Я не видела смысла в ежедневной рутине, в бесконечных ритуалах. Внутри меня росла пустота. Каждый день казался серым и безликим, словно монохромная палитра, и я не понимала, что вернёт мне радость.

Всё усугубил звонок репетитора Арсения по математике:

– Диана, добрый вечер, – услышала я в трубке хрипловатый голос. – Вы в курсе, что Арсений все домашние задания делает с помощью нейросети?

– Что? – переспросила я, помешивая суп на плите и поглядывая на носящихся по кухне близнецов, которые всё время дёргали занавески.

– Нейросеть, – повторил он. – Искусственный интеллект. Арсений пишет ему задание и получает готовое решение. Домашние задания у него всегда выполнены идеально, а такие же задачи на занятии он решить не в состоянии. Думал, может вы ему помогаете. Но Арсений сам похвастался. Считает, что это очень умно с его стороны. Не вижу смысла в занятиях, если он не будет работать самостоятельно. Вы же сами с меня спросите за результат.

– То есть это какая-то программа ему всё делает? – уточнила я, переваривая слова репетитора.

Всё, что он говорил дальше, я слушала вполуха – внутри начала клокотать злость. К ней добавилось чувство жалости к себе. Не хотелось тратить последние силы на разборки с сыном. Я пообещала репетитору, что это не повторится, и быстро свернула разговор.

Выключив плиту и что-то крикнув младшим детям, я направилась в комнату Арсения. Он сидел за письменным столом. Перед ним лежали тетради, одна из них была открыта. Груда учебников, опасно нависших над краем, никак его не беспокоила. Он откинулся на спинку стула и внимательно смотрел в телефон. На экране мелькали кадры какого-то видео. Сын не сразу заметил меня.

Позабыв о решении держать себя в руках, я с порога закричала:

– То есть мы платим за репетитора, а ты не сам делаешь домашние задания?!

Арсений резко оторвался от экрана и недовольно нахмурился. Я продолжила:

– Тебе что, наплевать? Ты думаешь я бы не нашла этим деньгам другое применение?!

Арсений встал со стула и скрестил руки на груди в защитной позе.

– Да я просто хотел проверить, как это работает! Хочешь покажу?

– Проверил? Почему репетитор говорит, что на занятии ты ничего не можешь решить сам?

– Я могу решить! – воскликнул сын в негодовании. – Но не вижу смысла. Будущее наступило! Технологии должны облегчать жизнь, вот я и пользуюсь.

– А мозг развивать не надо? В школе ты учителям то же самое скажешь?

Я злилась, с досадой понимая, что говорю фразами, которые, кажется, слышала в далёком детстве.

– Смотри, – Арсений принялся нажимать на экран и подошёл ближе, – эта нейросеть что угодно может. Сочинение написать, презентацию подготовить, даже советы даёт!

Энтузиазм в его голове окончательно вывел меня из себя: он просто не слышит, что я говорю.

– Удали её немедленно!

И вот я уже стою с разбитым телефоном в руке, сердце бешено колотится, в ушах шум, будто я резко проснулась, а вокруг как ни в чем не бывало кипит жизнь.

Когда Арсений рассказал о моем поступке отцу, тот наконец соизволил оторваться от компьютера.

– О, это что-то новенькое. Теперь в ход пошли телефоны? – проговорил он с язвительной усмешкой, заглядывая в детскую.

Почувствовав укол досады от его слов, я прошла мимо, не взглянув ему в глаза. В голове всё ещё неприятно покалывало.

– Ну и какой пример ты подаешь детям? – кинул мне вслед Андрей.

– Ты меня спрашиваешь? – Я вернулась к нему. – А сам-то? Всё свободное время пялишься в монитор!

– Ага, – наиграно кивнул он. – Мы сейчас не об этом. Ты разбила недешёвую вещь. Все проблемы будешь так решать?

В этот момент четырёхлетняя Ульяна начала дергать меня за футболку, прося срочно посмотреть на её рисунок.

– Сейчас, солнышко, подожди. Иди пока ещё что-нибудь нарисуй, – сказала я, еле сдерживая эмоции. – Репетитор уже чуть не отказался с ним заниматься! Ты это можешь представить? А ему всё равно. Он задания делает через искусственный интеллект, а в голове знаний ноль. Ты просто так деньги готов платить?

Андрей вопросительно посмотрел на сына, а потом на меня.

– Я сам тоже делаю, – неубедительно сказал Арсений. – В этом нет ничего такого. Сейчас все пользуются нейросетями! А ты мне телефон разбила.

Арсений взглянул на меня с обидой в глазах. Я поджала губы и отвела взгляд. Я знала, что поступила неправильно, но мне уже не хотелось ничего выяснять. Усталость давила изнутри, голова раскалывалась.

– Ладно, прости, – процедила я. – Но как тебя по-другому заставить слушать? Обещай, что будешь всё делать сам.

– А вы мне телефон почините?

Я покосилась на мужа. Он хмуро повертел телефон в руках, а затем изучающе посмотрел на меня, будто оценивая – собираюсь ли я ещё что-нибудь вытворить.

– Придётся, – коротко выдавил он и добавил, обращаясь ко мне: – Отдай завтра в ремонт.

Я тяжело вздохнула, ощущая, как что-то тяжелое давит на меня сверху. Совершенно не хотелось никуда выходить. Отводить детей в сад – мой максимум, потом сил ни на что не оставалось. Но спорить не стала.

– Не знаю, как это произошло, – проговорила я. – Даже не помню, как телефон оказался у меня.

– Держи меня в курсе, – бросил Андрей и, посчитав, что тема исчерпана, развернулся и направился к компьютерному столу в углу гостиной. Это вызвало во мне негодование.

Я осталась стоять, глядя ему в спину. Невероятно! Казалось бы, пора уже привыкнуть, что его не волную ни я, ни дети. Но я всё равно продолжала искать в нём поддержку, ждать чего-то, цепляясь за малейший намёк на внимание.

Рухнула на диван и уткнулась лицом в мягкую подушку. Я плохая мать. Чувство вины смешалось с обидой и жалостью к себе. К глазам подступили слёзы. Андрей никак не реагировал на мои всхлипывания. Уже привык – плакала я часто. Он считал, что слёзы не обоснованы.

– Конечно, у тебя-то никаких проблем нет. В интернете сидеть интереснее, – наконец выдавила я.

– Что ты от меня хочешь? – нетерпеливо спросил Андрей.

Я знала эту интонацию – его нужно оставить в покое. Желательно навсегда.

– Ничего нового. Чтобы ты принимал больше участия в жизни семьи и проявлял ко мне больше внимания.

– Я работаю. У меня на работе завал. Могу я отдохнуть спокойно?

– Помимо работы, у тебя жена и трое детей, если ты забыл. Признай, что тебе было бы лучше без нас!

– Лучше без вас? Да нет, я просто люблю, когда дома кричат и швыряются телефонами. Это расслабляет.

Я громко вздохнула, надеясь хоть так до него достучаться.

– Зачем тебе вообще семья? Жил бы тогда с мамой! – заявила я, зная, что перехожу черту.

Андрей принялся ходить из стороны в сторону. Это означало, что он теперь тоже на нервах и ничего путного от него ждать не стоит.

Пришло время готовить детей ко сну, и я встала, ощущая высасывающие последние силы пустоту и отчаянье. Проведя в комнате младших детей почти час, я вышла и направилась к старшему. Арсений, конечно, еще не спал – листал книгу, лёжа в кровати. Он поднял голову, когда я вошла. В его взгляде читалась обида.

– Давай спать, – сказала я.

Он продолжил лежать с книгой не шелохнувшись.

– Ты завтра встать не сможешь, – предупредила я пока спокойным тоном.

– Да какая тебе разница, – проговорил Арсений еле слышно.

– Что значит, какая мне разница? – возмутилась я. – Лучше не зли!

– А то что? – проговорил он с вызовом в голосе. – Еще что-нибудь разобьёшь?

– Как ты разговариваешь? – Теперь я взбесилась и вырвала книгу у него из рук. – Зачем меня доводишь? Почему нельзя всё сделать с первого раза?

Я выключила свет и вышла на эмоциях.

– Ты умеешь делать звук тише? – спросил Андрей, не отрываясь от экрана.

Он всё слышал – дверь в комнату Арсения была напротив гостиной.

– Нет, не умею.

– Уши болят от твоих истерик.

– Истерик? Андрей, а ты хоть раз пробовал с ним поговорить? Нет. Ты не понимаешь, что у меня уже нервы сдают?

– Да он сам бы лёг нормально. Ты раздуваешь проблему на пустом месте.

– Есть режим, если ты не знал. И его надо соблюдать.

– Конечно, режим. Главное – по расписанию срываться, да? – проговорил Андрей своим привычным колким тоном.

Смысла отвечать я не видела.

Глава 2

Мне нравилось возвращаться домой после того, как я отводила детей в детский сад. Всё ещё было темно, но на тёмно-синем небе уже проступали светлые оттенки, а местами проглядывали тонкие мазки фиолетового. Все торопились по своим делам, и можно было оставаться незамеченной. Сумрак скрывал мои эмоции, я будто растворялась в толпе и представляла, что тоже иду туда, где меня ждут.

Дома же я снова становилась заложницей четырёх стен, в которые сама себя заключила. Я могла выйти, но зачем? Бесцельные прогулки утомляли, и даже поход в магазин вызывал тревогу вместо радости.

Сегодня я собралась позаниматься йогой, заставив себя через силу. Медленные движения, статичные позы – единственное, на что меня сейчас хватало. Занятие прервал телефонный звонок. Звонила моя подруга Таня, оставшаяся ещё со студенческих времён. Последнее время у меня не было ни сил, ни желания говорить по телефону. Но на этот раз это стало удобным оправданием, чтоб не напрягать себя спортом.

– Привет! – раздался как всегда чересчур эмоциональный голос Тани.

Она всегда говорила так, будто ставила восклицательный знак после каждого слова.

– Привет, – выдавила я без энтузиазма.

– Как дела?! Ты обещала позвонить, помнишь? Когда вы уже соберетесь приехать? А то я скоро в отпуск уезжаю! Вот хочу предупредить!

Таня открыла кафе на другом конце города. Больше полугода назад я написала для него несколько интерьерных картин. Бесплатно. Тогда для меня это стало глотком свежего воздуха – снова взять в руку кисти, вдохнуть запах масляных красок, почувствовать матовую поверхность, ощутить себя… собой. Получилось очень неплохо, картины хорошо вписались в интерьер кафе. По словам подруги. Ведь я ни разу так и не посетила его, видела только на фотографиях. Сначала, окрылённая и воодушевлённая, я была уверена, что мы с Андреем приедем туда, оставив детей у его родителей, и отпразднуем мою своеобразную выставку. Надеялась, он будет гордится мной. Как раньше.

– Не думаю, что мы приедем в ближайшее время. Так что уже после твоего отпуска посмотрим.

– А в чём проблема? Ты прямо горела идеей устроить у нас свидание. У меня, кстати, были кое-какие идеи на этот счёт! Сюрприз в благодарность за твою работу! А так получается, что даже отблагодарить не могу.

– Да не надо никакой благодарности, – апатично сказала я, сидя на коврике для йоги. – Андрей не хочет ехать. Говорит: «Я же видел эти картины дома, пока ты их писала. В чем смысл теперь ехать куда-то, чтобы ещё раз на них посмотреть? А поесть можно и дома».

– А ты что? – полюбопытствовала Таня.

– Да что… Я уже не хочу ничего. Сначала было больно осознавать, что он не понимает, как это важно для меня. Считает это прихотью, капризом, понимаешь? Тащиться на другой конец города, чтобы посмотреть картины, которые он и так видел. Для него это бред.

– Понятно, – вздохнула подруга и добавила: – А ведь вы познакомились на выставке!

Повисла пауза. Думаю, ей было жаль меня. Она, наверное, пыталась подобрать слова. Спасать ситуацию пришлось мне.

– А куда в отпуск собираешься?

– На Шри-Ланку! – быстро проговорила Таня.

– Там красиво. Наверное, – сказала я, сгибая и разгибая край спортивного коврика. – Ну, отличного отдыха.

– Да какой там отдых, постоянно на телефоне! Даже мои в выходные названивают, не могут самостоятельно ничего решить, – начала кокетничать подруга.

– Но всё же… – задумчиво сказала я, представляя, как лежу на белом песке. – Мне бы тоже отдых не помешал. Я постоянно на всех срываюсь, а потом мучаюсь чувством вины. Сил уже нет. То на всех ору, то плачу. Третьего не дано. Пытаюсь взять себя в руки, но ничего не выходит.

– Вам с Андреем надо куда-нибудь съездить хотя бы на выходные. По своему опыту скажу: даже пара дней перезагрузки может помочь.

Я громко вздохнула в трубку.

– Это невозможно.

– Никто не останется с детьми?

Я задумалась.

– Не узнавала.

– Ты опять? Не повторяй своих ошибок. Я помню, как ты тряслась над Арсением. Никуда без него не выходила. Надо же и о себе подумать.

– Ну я не могла его оставить. Зато теперь…

– Что?

– У нас отношения не клеятся, – начала я откровенничать. – Разговариваем только если об уроках. Чувствую, что упускаю его, но нет сил что-то объяснять, пытаться наладить. А от Андрея нет поддержки.

– К психотерапевту сходить не пробовала? – тут же выдала Таня.

– К какому еще психотерапевту? Не вижу смысла. – Я встала и занялась скручиванием коврика, окончательно отбросив на сегодня мысль о занятии. – Хотя лучше сразу в психушку. Может, там отдохну.

– А если у тебя депрессия?! Серьёзно говорю. Я даже по твоему голосу слышу, что из тебя как будто все жизненные силы ушли.

– И что мне даст этот поход? Психотерапевт не решит мои проблемы. Не хочу никуда ходить лишний раз.

Зато хотелось поскорей завершить разговор. Но подруга продолжала настаивать:

– Я тебе пришлю ссылку на одну частную клинику. Я знакома с директрисой, раньше она часто ходила к нам в кафе. Рассказывала какие у них спецы работают и как она переманивала их из других учреждений. Так что подумай, может всё-таки воспользуешься.

– Ну хорошо, присылай, – согласилась я, чтобы закрыть тему.

Когда разговор наконец завершился, я бухнулась на диван и уткнулась лицом в подушку. Жёлтый диван среди унылых серых стен гостиной был моим любимым местом – будто свободный от забот солнечный остров посреди океана тревоги. Телефон завибрировал – пришла обещанная ссылка от Тани. В ответ я тут же отправила смайлик и закрыла диалог.

Накануне я уснула слишком поздно, несмотря на усталость, поэтому сейчас, почти растворившись в уюте дивана, задремала. Вчера ворочалась, не в состоянии спрятаться от тревожных мыслей и храпа мужа. Сейчас на мгновение я, кажется, провалилась в сон. Резко открыв глаза, поморщилась от гула в ушах и обнаружила, что стою в прихожей полностью одетая. В руках – разбитый телефон сына. Как я здесь оказалась? Я же только что лежала на диване. Потерла лоб в попытке восстановить события. В голове был лишь туман. Я зажмурилась, напрягая память.

Я же должна отдать телефон в ремонт. Точно! Собралась на автомате? Кажется, я терплю крушение – включился автопилот.

Уже в лифте я взглянула на себя в зеркало на стене: осунувшийся вид, повисшие безвольно светлые пряди. Кажется, волосы я сегодня даже не расчесывала. В ярком освещении синяки под глазами выделялись особенно сильно. Я отвела взгляд. Да, отдых на Шри-Ланке мне бы тоже не помешал.

На улице набирала силы весна. На мне был зимний пуховик, который я не меняла несколько лет. Когда-то одежда, обновление гардероба имело для меня значение, сейчас я уже не могла вспомнить что значит хотеть купить новую одежду не потому, что старая вышла из строя, а просто так. Теперь я не видела в этом никакого смысла.

Мне повезло. В ремонтной мастерской заверили, что поврежден только экран и его заменят в течение часа. Но этот час тоже нужно было где-то провести. Я уже устала, поэтому направилась в ближайшую кофейню и заказала кофе, хотя чувствовала, что в моем состоянии это не лучшая идея.

За соседним столом сидела молодая пара. Парень и девушка пробовали еду из тарелок друг друга и смеялись. Я сделала глоток и скривилась. Невкусный и холодный кофе. Вспомнилось, как в начале отношений Андрей всегда подчёркивал, что кофе должен быть обязательно горячим. Даже просил официантов нагреть его до идеальной температуры. Я усмехнулась. Тогда мы часто обедали вне дома. Он любил удивлять меня новыми заведениями. А как он восхищался моими картинами…

Мы познакомились на вернисаже, куда я пришла со своими друзьями – такими же выпускниками художественных вузов, с которыми мы часто устраивали совместные походы по музеям для поиска вдохновения и просто, чтобы обсудить картины. Андрей работал архитектором, а некоторые из его бывших сокурсников стали кураторами выставок. Они звали его на вернисажи и закрытые показы, ведь тяга к искусству жила в них с детства.

В тот день выставлялись работы талантливой художницы, которая позже иммигрировала в Англию. Потом её работы даже висели в Лувре. Но тогда она была еще не так известна.

В какой-то момент мы оба оказались у одной и той же картины и надолго застыли перед ней. На полотне были изображены мужская и женская руки, тянущиеся друг к другу на фоне двух разъединённых фрагментов пазла. Но, вопреки разрыву, руки словно выходили за пределы этих деталей, пытаясь соприкоснуться. Они были настолько реалистичны – с полупрозрачным свечением ногтей и тончайшими переходами оливковых и холодных голубых оттенков, – что я не могла отвести взгляд, разглядывая каждую тоновую градацию. Андрея же заворожила сама идея: желание двух людей быть вместе, несмотря на преграды. Впоследствии фотография этой картины долго стояла у нас на заставке.

Андрей первым заговорил со мной.

– Бесподобная картина. Хотел бы себе такую домой.

Боковым зрением я видела, что он смотрит на меня.

– Узнайте, может она продаётся, – спокойно сказала я, даже не повернувшись в его сторону.

– С удовольствием бы узнал, но боюсь, пока спрашиваю, упущу шанс познакомиться с той, кто оценивает её так же внимательно.

На этот раз я обернулась и пристально посмотрела на него так, словно передо мной был не человек, а портрет.

Как я бы его описала, чтобы изобразить? Светлые волосы с рыжеватым отливом, чуть растрёпанные, будто мазки небрежной кисти, мягко струились вокруг лица. Серо-голубые глаза, подобные акварельным теням, искрились лукавым светом. В его взгляде теплилась доброта, но за ней таился заговорщицкий намёк. Слегка широкий нос и пухлые губы придавали облику мягкость. В те дни я не искала мужского внимания – очередной флирт скорее утомлял, чем манил. Но под этим взглядом я вдруг поймала себя на странном любопытстве, а в груди шевельнулось непривычное, тёплое волнение.

От воспоминаний сердце больно сжалось. Как я скучала по тем временам. Дышать стало труднее. К голове подступила ноющая боль, не нужно было пить кофе. Массируя виски, я прикрыла глаза.

Снова телефон в руке. Экран целый. Шум в ушах. Лицо мастера, который шевелит губами, но я ничего не могу разобрать. Потом – вакуум, абсолютная тишина и снова шум.

– Проверять будете? Девушка! Вы слышите? – донёсся до моего сознания голос.

– Нет, – выдавила я.

Я снова была в мастерской. Дошла сюда, пребывая в своих мыслях, и даже не заметила? Это очень странно. Хотела что-то спросить у ремонтника, но вместо этого вышла на улицу, не в силах скинуть парализующее оцепенение.

Пронзил страх. Что со мной происходит? Такое впечатление, что я ныряю глубоко под воду и всплываю на поверхность за секунду до того, как захлебнусь.

Дома я написала сообщение Андрею в поисках поддержки:

«Андрей, со мной что-то не так. Была в кафе и вдруг очутилась в ремонтной мастерской. Не помню, как дошла туда! Будто провалы в памяти. Мне страшно».

Спустя минут двадцать получила в ответ многоточие отдельным сообщением – его любимая реакция. А потом:

«Может ты просто телепортируешься?»

Я надеялась, что он будет серьёзен хотя бы сейчас, когда мне действительно страшно. Хотелось, чтобы меня пожалели. Я прослезилась, забравшись с ногами на диван. Он всё никак не повзрослеет. Меня давно не веселят его шутки. Андрей прекрасно знает, что ранит меня сарказмом, колкостями, но то ли не может остановиться, то ли не хочет. Удивительно, что я его всё еще люблю спустя пятнадцать лет, несмотря на то что он эти чувства не подпитывает. Когда-то он стал воплощением моих романтических фантазий о прекрасном принце. Но я была молода и неопытна. Уверена, что и я была для Андрея особенной. Только с рождения Арсения, нашего первенца, всё стало меняться.

Вечером, когда я занималась младшими детьми, Арсений зашёл к ним в детскую и, с вызовом посмотрев на меня, спросил:

– Ну что там с телефоном?

– С ним всё в порядке, – ответила я. – Только это тебя волновать не должно. Я не дам тебе телефон, пока не сделаешь задание по математике самостоятельно. Сам, понимаешь? Без всяких нейросетей.

Арсений закатил глаза.

– Да ма-ама-а-а, – протянул он. – Мне нужен телефон.

– Нет, – отрезала я и отвернулась к близнецам. – Потом приноси мне на проверку.

Пробубнив что-то с возмущением и притопнув, он удалился. Я же хотела, наконец, выкроить время для разговора с мужем. Видя, что дети увлечены игрой, я поспешила в гостиную. Он, как обычно, сидел за компьютером.

– Андрей, – позвала я.

Он не отреагировал. Я окликнула громче, тогда он обернулся.

– Что?

Я попыталась говорить как можно спокойнее:

– Мне днём было плохо. Я что-то делаю, а потом не понимаю, как оказалась в другом месте. Сначала не могу вспомнить что делала… И шум в ушах. Это сложно объяснить. Мне было страшно. А ты меня даже не поддержал.

– Прости, что не включил режим «поддерживающий муж». Забыл, где у меня эта кнопка.

Комок подступил к горлу. Я еле сдержалась, чтоб как обычно не заплакать.

– Ты можешь, – начала я медленно, – хоть раз поговорить серьёзно?

– Только один раз? – Андрей наиграно задумался. – Если один, то ладно. Но не больше.

Я сделала вдох и выдох.

– Андрей, тебе что, наплевать на меня? Я пишу о проблеме, а ты в ответ шутки.

Андрей повернулся ко мне на вертящемся стуле.

– Ну я такой человек, ты же знаешь.

– Какой такой?

Он не ответил.

– Даже сказать нечего? Раньше ты так себя не вёл.

– Вспомнила, – усмехнулся он. – Раньше всё было по-другому.

– И что изменилось? – Я настаивала, чувствуя, что он отвечает через силу.

Андрей сокрушённо вздохнул.

– Да, жизнь может быть постоянно в розовом цвете.

– А у меня она постоянно в чёрном. Это, считаешь, нормально? – Помолчав пару секунд, я спросила: – Ты меня любишь?

– Я же с тобой, – пробубнил он после молчания.

– Это не ответ.

– Для меня ответ.

– Пообещай, что будешь более внимательным. – Я давила, так как это был редкий случай, когда он пошёл на диалог. – Скажи, что у нас всё будет хорошо.

– Что ты меня прессуешь? Может, хватит? – Андрей ушёл в защиту.

– Скажи, что сделаешь что-нибудь!!! – выкрикнула я в отчаянии. – Скажи!

Понимала, что таким способом ничего не решить, но хотела услышать от него обещание и хотя бы на мгновение поверить в него.

– Да ладно-ладно, сейчас оглохну от твоих криков.

– Скажи мне что-нибудь хорошее, – попросила я.

– Что-нибудь хорошее, – сказал Андрей.

– Андрей!

– У нас всё будет хорошо, – вздохнул он. – Ты довольна?

– Теперь ты должен сдержать обещание, – сказала я.

Андрей повернулся к монитору, будто пропустив это мимо ушей.

Надоело выпрашивать внимание от собственного мужа. Поджав губы, я резко вышла из гостиной, а он, наверное, этому только обрадовался. Зайдя в комнату Арсения, я заметила, как он резко что-то спрятал под тетрадью.

– Что ты прячешь? – спросила я, подходя ближе.

– Ничего, – обреченно ответил Арсений.

Я убрала тетрадь и увидела под ней СВОЙ телефон. От такой наглости я сначала потеряла дар речи, а потом рассвирепела:

– Ты что, взял мой телефон? Без спроса?! Зачем?

– Ну ты же мой забрала, – неуверенно промямлил Арсений.

– И для чего он тебе?

Я схватила телефон и, разблокировав, взглянула на экран. На телефоне было открыто приложение, которого у меня раньше не было. Перевела на сына взгляд, в котором он должен был прочитать всё, что я думаю об этой ситуации.

– Ну мам, мне надо было срочно! Смотри, я сам сначала пытался сделать.

Арсений указал на листок с какими-то вычислениями.

– Если не понимаешь, спросил бы сначала у меня! А лучше обратился бы к отцу, ему как раз заняться нечем.

Арсений скептически посмотрел на меня:

– Тебе всегда некогда. Ну а папа… я знаю, что ему лень мне объяснять.

Я резко встала на защиту Андрея, будто хотела убедить сама себя:

– Нет, с чего ты взял? Всегда обращайся к нему, скажи, что тебе очень нужна его помощь.

– Угу.

– Ты ещё установил что-то на мой телефон. Я вижу, ты вообще не понимаешь, что делаешь себе только хуже!

– Да ладно, что ты злишься? Вообще, это очень крутая вещь. Пусть у тебя тоже будет это приложение, может пригодится.

Я нажала на экран и показательно написала в текстовое поле: «Что делать, если за сына домашнее задание выполняет нейросеть?» Ожидала получить краткий ответ, но вместо этого передо мной появился длинный текст с заголовками, подзаголовками и списками. Я принялась бегло пролистывать его. Проблема здесь рассматривалась с разных сторон и для каждого пункта предлагалось решение. Заметив мою заинтересованность, Арсений усмехнулся:

– Можешь не благодарить!

– Может это и полезная вещь, только не для детей, – парировала я. – Так что делай сам и пусть папа проверит.

Мне уже хотелось скорее лечь спать, забыть хотя бы на время о том, что мужу на меня наплевать и что я, возможно, что-то упускаю в воспитании детей. Поэтому, как только дети ушли спать, я тоже удалилась в спальню. Но сон, как обычно, не приходил. Я взяла телефон с прикроватной тумбочки. На секунду меня ослепил яркий экран. Бесцельно полистав социальные сети, я открыла приложение нейросети. Может, узнаю, как справиться с бессонницей?

Глава 3

– Диана!

Я проснулась оттого, что кто-то меня тормошил. Открыв глаза, я увидела Андрея.

– А детям что, никуда не надо? Ты что не встаешь?

Я медленно поднялась, с трудом заставив себя спустить с кровати ноги. Кажется, вчера забыла установить будильник. Вообще не помню, как уснула. Хорошо, что Андрей додумался разбудить. Поплелась в комнату детей, мечтая о чашке кофе.

Пока я помогала близнецам одеться, заметила, как Андрей прошел мимо детской в спальню. Через пару минут он вышел одетый для работы.

– Вот ты чем по ночам занимаешься, – проговорил он, остановившись в дверях.

Я нахмурилась и вопросительно посмотрела на него. О чем это он?

– Но получилось неплохо, – добавил Андрей. – Ладно, я пошёл.

– Ты о чём? – крикнула я ему вслед.

– Жалуешься, что не высыпаешься. Но талант не дремлет, да? – донесся его саркастический голос из прихожей.

Входная дверь хлопнула. Мне было не до выяснений, что он имел в виду. Ульяна ныла, что не хочет надевать ничего из предложенного, а Костя собирался взять в сад дорогую машинку. Мой заряд начал понижаться. А ещё только восемь утра.

Арсений угрюмо ждал в прихожей.

– Может, отдашь телефон? – спросил он с надеждой в голосе.

– Ещё чего! – возмутилась я. – Сначала удалю приложение и установлю родительский контроль.

…Вакуум. Тишина. Я стою в прихожей с ключами в руках. Гул и какой-то противный писк. Я закрыла уши руками. Постепенно шум пропал, я опустила руки. Да что это такое? Сердце сильно колотилось, и я присела на пуфик. Где дети? Меня охватила паника. Взглянула на часы – почти девять. Куда делся целый час? Я уже вернулась? Почему ничего не помню? Медленно раздевшись, я прошла на кухню и налила стакан воды. Напрягшись, попыталась восстановить пробелы. В голове возникли смутные образы детей, плетущихся по дороге, я говорю им идти быстрее. Вроде бы вспомнила. Или это было вчера? Написала воспитателю, чтобы узнать всё ли в порядке с детьми под предлогом их истерики по дороге в садик. Из ответа воспитателя выяснила, что дети на месте.

Выдохнув, прошла в спальню, чтобы переодеться в домашнюю одежду – растянутые штаны и футболка. Их я носила ещё во время беременности. Зато удобно. Можно подумать, кому-то есть до меня дело. Почувствовав усталость, я села на кровать и уже намеревалась прилечь, но тут взгляд упал на прикроватную тумбочку. На ней – блокнот на пружине. Я покупала его давным-давно, но так и не воспользовалась. На открытой странице было изображение. Сердце забилось быстрее, а по спине пробежали мурашки. Я медленно потянулась за блокнотом и в недоумении уставилась на карандашный рисунок. Сразу узнала свой стиль: тонкая штриховка вместо ровной заливки. На рисунке был изображен длинный коридор с окном в конце, на окне – трещины, словно паутина, сквозь которую пробивается лунный свет. Где-то я это уже видела. Когда я успела это нарисовать? Неужели ночью у меня тоже был провал? Скоро я вообще перестану что-либо помнить.

Отвлек звонок телефона. На экране высветился неизвестный номер.

– Алло, – ответила я.

Приятный женский голос произнёс:

– Здравствуйте, Диана Викторовна?

– Да… – неуверенно проговорила я.

– Клиника «Инсайт Про». Вы оставляли заявку на консультацию психотерапевта. У нас как раз сегодня освободилось окно на двенадцать. Вам было бы удобно подойти?

– Я ничего не оставляла, – возмутилась я. – Хотя… А когда была сделана заявка?

– В три двадцать ночи.

Я задумалась. Если я умудрилась сделать рисунок ночью, то может и в клинику записалась?

– Ну раз так… Тогда я подойду. Только куда?

– Адрес и всю информацию о вашей записи я пришлю личным сообщением.

– Спасибо, – пробормотала я. – До свидания.

Я бросила телефон на кровать. Интересно, что я ещё вытворяла? Я задумчиво покрутила в руках рисунок и взглянула на время. Перед посещением приличного места нужно хотя бы попытаться привести себя в порядок, а то я скоро буду напоминать местную сумасшедшую.

После душа я надела джемпер, который считался у меня парадным. Покрутившись перед зеркалом, я только ещё раз убедилась, что лишние семь килограмм мне не идут. Только это меня сейчас волновало мало.

Я вызвала такси до клиники, опасаясь, что по дороге снова может случиться провал в памяти. Лучше при этом спокойно сидеть в машине. Но на этот раз провала не было. Я настолько отвыкла выезжать, что с детским восторгом смотрела в окно на незнакомые улицы, новые магазины и кафе, рассматривала прохожих. Их походки, позы – как наброски в альбоме, случайные, но выразительные. Люди шли, погружённые в свои заботы, даже не подозревая, что какая-то женщина в такси восхищается их силуэтами, цветами их одежды, светотенью на лицах. Сама себе удивлялась, ведь раньше я приходила домой только ночевать, а теперь выезд – событие.

Клиника располагалась в отдельно стоящем здании с полностью остеклённым фасадом. Здание контрастировало с окружающими грязно-бежевыми постройками. Стёкла фасада, словно холодный блеск акрила, отражали небо, придавая зданию лёгкость. До начала моей консультации оставалось еще полчаса, и я не решалась войти внутрь, поэтому походила вокруг, озираясь по сторонам. Что я скажу психотерапевту? Даже не знаю с чего начать. Может, с того, что каждое утро расстраиваюсь из-за своего пробуждения, понимая, что впереди лишь беспросветная тоска? Я уже забыла, что значит испытывать лёгкость, чувствовать энергию, строить планы на будущее. Способна ли я вернутся к такому состоянию?

Спустя двадцать минут я зашла в клинику через автоматические двери. Девушка на ресепшне тут же встретила меня чрезмерно приветливой улыбкой и заговорила чересчур приторным голосом. Но такой приём меня не смутил, даже наоборот: мне понравилось ощущение, что мне здесь рады. Девушка проводила меня до кабинета.

– Пожалуйста, ожидайте. Александр Дмитриевич вас пригласит.

– Хорошо, – кивнула я.

Я волновалась. Вдруг психотерапевт будет критиковать, что не пришла раньше или наоборот, скажет, что мои проблемы надуманные и мне просто нечем заняться? Нет, в дорогих клиниках врачи не должны себе такое позволять. Сейчас придёт какой-нибудь седой профессор и будет копаться у меня в голове. Я вздохнула. Главное, чтобы их именитые спецы мне помогли. Дверь кабинета отворилась, и выглянул мужчина лет тридцати семи с густыми каштановыми волосами, аккуратной щетиной и очень привлекательными чертами лица.

– Диана Викторовна? – спросил он. – Пройдёмте.

Психотерапевт больше походил на актёра из турецких сериалов. Я почувствовала себя неловко. Наверное, лучше бы это был профессор в очках. Выпрямив спину и втянув живот, я прошла в кабинет.

Интерьер выглядел дорого и лаконично. Приглушённая цветовая гамма стен с серо-голубым оттенком явно была выбрана не случайно, а чтобы успокаивать взгляд. Слева от входа стоял белый кожаный диван с несколькими подушками пастельных тонов, а рядом – невысокий журнальный столик. На нём, кроме тонкой вазы с веточкой эвкалипта, лежали аккуратно сложенные брошюры о различных методах терапии.

У противоположной стены находилось рабочее место психотерапевта: небольшой письменный стол из светлого дерева, за которым стояло кресло с высокой спинкой. Кабинет освещала торшерная лампа в углу и несколько скрытых источников света под потолком, создавая мягкий тёплый полумрак.

Врач указал на диван, и я села, сразу обратив внимание на картины, украшающие стены – написанные маслом абстрактные линии в серо-синих тонах.

Психотерапевт сел за свой стол.

– Итак, меня зовут Александр Дмитриевич, – начал он приятным спокойным голосом. – Я врач-психотерапевт, кандидат медицинских наук, уже более десяти лет практикую в области когнитивно-поведенческой терапии. До прихода в эту клинику я несколько лет работал в научном центре психиатрии, где занимался исследованием механизмов депрессии и тревожных состояний.

Он говорил это, всматриваясь в меня так пронзительно, будто видел насквозь. Но это было приятно и волнующе.

– Понятно, – только и смогла выговорить я.

– Что заставило вас обратиться за помощью?

Он откинулся на спинку кресла, продолжая сверлить меня взглядом. Я начала волноваться и принялась сбивчиво объяснять:

– Ну… у меня уже давно такое состояние… – Не в силах выдержать его взгляд, я начала смотреть в пол, потом на журнальный столик. – Я постоянно на нервах. Срываюсь, кричу. А потом плачу… Ещё быстро устаю, ничего не хочется…

Я подняла на него взгляд. Психотерапевт кивнул прищурившись.

– Опишите ваше настроение в течение дня.

Я задумалась, судорожно вспоминая.

– Не волнуйтесь, расслабьтесь, – сказал он, будто почувствовав мое волнение. – Просто постарайтесь вспомнить. Я вас не тороплю.

На этот раз его голос подействовал на меня успокаивающе.

– Обычно, когда я просыпаюсь, у меня возникает такое неприятное чувство, как будто накануне произошло что-то плохое и теперь нужно пережить это. Хотя ничего плохого не случилось. Бывает, я искренне расстраиваюсь, что снова проснулась. Потом мне уже некогда отслеживать настроение. У меня трое детей, двое из них дошкольники. Они часто пропускают детский сад. У меня нет сил ни на что.

Я замолчала.

– Диана, а вот это неприятное чувство, как будто произошло что-то плохое, оно потом исчезает?

– Притупляется. Я могу начать нервничать из-за мелочей, кричу. Потом меня мучает чувство вины и жалости к себе.

Психотерапевт что-то записал и снова посмотрел на меня пронизывающим взглядом.

– Вы часто плачете без повода?

– Ну я не сказала бы, что совсем без повода. Повод у меня всегда найдется, – ответила я уверенно.

– И кто же заставляет вас плакать? – спросил он, вдруг поднявшись с кресла.

Я слегка растерялась. Следя за его перемещениями, ответила:

– В основном, муж. Точнее, отсутствие с его стороны поддержки и внимания.

Я прикусила губы, ощутив стыд при упоминании мужа.

– Ага. – Он опять прищурил глаза и прошёлся по кабинету. – То есть обстановка в семье действует на вас негативно?

– Да. Его отношение всё усугубляет. Если б было участие с его стороны, я бы не ощущала такого груза.

– То есть вы чувствуете одиночество в браке?

– Да, – закивала я. – Именно.

– А вы пробовали с ним об этом разговаривать? Замечал ли он ваше нестабильное состояние?

– Я пыталась поговорить с ним и не один раз. – Мой голос зазвучал громче от нарастающих эмоций. – Но он не видит ни в чём проблемы. Говорит, что работает, а все мои проблемы от безделья. А когда я плачу, он никогда меня не успокаивает, потому что ненавидит женские слёзы.

Психотерапевт снова уселся за стол и записал что-то в блокнот.

– Но недавно появилось ещё кое-что.

Александр перестал писать и внимательно посмотрел на меня.

– Появились странные провалы в памяти. Я делаю что-то, а потом вдруг как будто просыпаюсь в другом месте. Долго не могу вспомнить, что происходило в этот период. При этом в ушах стоит то шум, то абсолютная тишина. Это длится уже пару дней.

Он нахмурился

– Вы принимаете какие-нибудь препараты?

– Иногда снотворное, – проговорила я. – Только оно почти не помогает.

– У вас проблемы со сном?

– Да. Очень долго не могу уснуть. Просто лежу… Меня начинают одолевать тревожные мысли, которые иногда не имеет ничего общего с реальностью. Из-за этой бессонницы я потом целый день разбита.

Александр Дмитриевич снова встал с места. Но на этот раз он сел на диван рядом со мной.

– Диана, – его голос прозвучал чуть тише, мягче, и он не отводил от меня взгляда, будто изучал каждую эмоцию, пробегающую по моему лицу, – вы понимаете, в каком состоянии находитесь?

Я сглотнула:

– Ну… – Я отвела взгляд, чувствуя одновременно и неловкость, и волнение от его близости.

– Вы выгораете. Медленно, незаметно для себя. Это не просто усталость. Это депрессия. Возможно, с тревожными компонентами, а ваши «провалы» говорят о перегрузке психики. Может, даже о диссоциации. Это как… защита разума от слишком сильного напряжения.

Он продолжал смотреть на меня каким-то гипнотическим взглядом. Или мне только так казалось. Я набралась смелости и тоже посмотрела ему в глаза. Несколько секунд мы оба молчали. Он излучал абсолютную уверенность, которая передалась и мне. Я неуверенно улыбнулась.

Александр Дмитриевич наклонился вперед. Его движения были неторопливыми, словно наша консультация не ограничена временем.

– Вам нужна помощь, Диана. И я помогу.

Я замерла, внутри всё сжалось от звука его голоса и манящего взгляда. Почему он так смотрит? Слишком внимательно. Слишком… близко. Я отвела взгляд, а когда посмотрела снова, его глаза уже будто потухли, в них не было той манящей притягательности. Серьёзное лицо не выражало ничего, кроме безупречного профессионализма. Словно щёлкнули тумблером, – и то, что я на секунду приняла за интерес или даже за нечто большее, оказалось всего лишь отражением в стекле. Он сидел прямо, уверенно и не так уж и близко. Я почувствовала себя глупо, почти нелепо – может, мне показалось? Или я просто ищу в его лице то, чего нет и быть не может?

– Я назначу вам курс препарата. Это современный антидепрессант из группы селективных ингибиторов обратного захвата серотонина, антидепрессант третьего поколения. Он мягкий, но эффективный. Постепенно вернёт вам способность чувствовать радость. Вам ведь хочется снова чувствовать, Диана?

Последняя фраза прозвучала… иначе. Будто в ней таился второй смысл.

– Да… – ответила я хрипло, еле взяв себя в руки.

– Вы правильно сделали, что пришли ко мне. Пока не слишком поздно. Я о вас позабочусь.

Я почувствовала, как моё лицо вспыхнуло, и я отвернулась. В висках запульсировала боль. Пока он выписывал рецепт, я уставилась на висящую напротив картину – абстрактные серые линии на синем фоне. Боль в голове усиливалась. Это не абстрактные линии. Они больше похожи на трещины.

Глава 4

Я стояла перед входной дверью своей квартиры с ключами в руках. Голова раскалывалась, чередование тишины и невыносимого шума разрывало уши. Сердце бешено стучало, и паника накатывала волнами. Почти на ощупь я вставила ключ в замочную скважину и ввалилась в прихожую. Мне потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя. Ну почему это снова повторилось? Ведь я только что сидела в кабинете психотерапевта. Как добралась до дома? Какое лечение он мне назначил? Я порылась в сумке и вытащила рецепт на антидепрессанты. Ну хоть не зря съездила.

Взглянув на время, поняла, что нужно срочно делать дела по дому, а потом идти за детьми. Удивительно: я теряю память и, может быть, даже схожу с ума, но домашние дела никто не отменял. Понеслась готовить ужин, даже не переодевшись. Потом близнецы вряд ли дадут мне спокойно что-то сделать. Шинкуя лук и морковь, я вспоминала бархатистый голос психотерапевта и то, как он смотрел на меня. А я-то думала, что уже не способна краснеть и смущаться в свои тридцать шесть. Интересно, как я выглядела со стороны?

Вечером, когда Андрей вернулся с работы, я сообщила ему о своём визите в клинику.

– Ну наконец-то кто-то выслушал все твои монологи.

– Да, знаешь, выслушали, – ответила я с обидой.

– Главное, чтобы они тоже потом не начали ходить к психотерапевту. После твоих историй.

– В смысле?!

– Да я шучу, – проговорил Андрей улыбаясь.

– Мне назначили антидепрессанты.

– Зачем? – Он резко поднял голову от тарелки и убрал с лица начинающую седеть прядь волос. – Не вздумай их принимать!

– Что значит зачем? – возмутилась я. – Я тебе говорила о своём состоянии. И мне их назначил хороший специалист. Их просто так не назначают.

– Ты на них подсядешь и всё. Заняться тебе нечем.

Я знала, что он разозлится, потому что сам не любил принимать таблетки, а больше верил в гомеопатию.

– Я не собираюсь на них подсаживаться, – возразила я. – Я просто хочу радоваться жизни.

– Так радуйся, кто тебе мешает?

– Ты, – бросила я и отвела глаза.

– Ты, может, ещё график моего отсутствия составь, чтоб тебе было веселее? – колко проговорил Андрей.

Я окончательно вскипела.

– Если помочь не можешь, хоть не мешай! – воскликнула я, ожидая очередную ссору.

У Андрея завибрировал телефон. Взглянув на экран, он встал и быстро вышел из кухни, бросив из-за плеча:

– Нужно ответить.

Интересно. Он никогда раньше не выходил, чтобы поговорить по телефону. Я медленно прошла в гостиную, но Андрея там не было.

Через пять минут он появился в комнате и сказал:

– Если ты считаешь, что тебе это поможет, то может, ты и права. Не будешь телефоны разбивать.

– Тебя только телефоны волнуют, – недовольно сказала я. – Кто тебе звонил?

– Не ты же на них зарабатываешь, – заметил Андрей, проигнорировав мой вопрос.

Тут я окончательно потеряла самообладание.

– Моя работа тяжелее твоей! И мне за неё не платят!

– Ладно-ладно, не начинай. – Андрей сделал примиряющий жест, будто хотел понизить градус моих эмоций.

Но мой гнев уже сменился слезами.

– Ты знаешь, что это моя больная тема, а всё равно затрагиваешь её. Ты знаешь, о чём я мечтала. До сих пор не могу смириться, что не стала участвовать в выставке! Все, кто тогда принимал в ней участие, теперь на слуху. А я…

Я всхлипнула и размазала слезы по лицу.

– Да сколько можно, – с раздражением и усталостью проговорил Андрей. – Ты сама решила не ехать. Это был твой выбор.

– Да! А что мне было делать?! Арсений устраивал истерики и бился головой об пол, если меня не было рядом. Я не могла нанести ему травму. И никто не оценил моих жертв!

– Ну твои родственнички точно оценили. У вас же в семье культ детей.

– Кто бы говорил! – возмутилась я. – Это у тебя в семье культ, только одного ребенка – Андрюши.

Это была правда. То, что Андрей был маменькиным сынком, я поняла слишком поздно. Отец Андрея всю жизнь ездил по командировкам и почти не бывал дома, поэтому мать всё своё внимание переключила на сына. Она долго оставалась для него авторитетом. Сначала мне казалось, что это никак не сказывается на отношениях. Андрей ухаживал на высшем уровне, предугадывал любое моё желание, восхищался моими картинами. Он был очень привлекателен, постоянно шутил, разбирался в искусстве, сопровождал меня на все мероприятия, возил на плэнеры – боялся, что уведут, – и мне это нравилось. Я старалась не давать ему повода для беспокойства, хотя ко мне постоянно клеились мужчины. Казалось, вот он – мой идеал, и я мечтала провести с ним всю жизнь. Меня не смущало, что он часто спрашивал советов у мамы или рассказывал ей немного больше о наших отношениях, чем следовало.

Когда я забеременела, мы с Андреем тут же поженились. В двадцать три года я родила первого ребенка. Сначала это не казалось препятствием для карьеры, я считала себя счастливой женщиной. Я талантлива, у меня вся жизнь впереди, рядом любимый муж, я – мама. Всё виделось в розовым свете. Андрей оказался не готов к роли главы семьи, а в особенности – к роли отца: не хотел принимать решения, брать за что-то ответственность. Он по-прежнему хотел лишь ходить на работу и проводить со мной время. Но рождение ребёнка кардинально изменило наш образ жизни. Он не нашёл ничего лучше, как периодически самоустраняться под предлогом помощи маме, оставляя меня одну с орущим младенцем.

– Кто проверит у меня домашку? – прервал мои мысли Арсений.

Я перевела взгляд на Андрея. Тот был рад закончить разговор и пошёл в комнату сына. Я же вспомнила, что близнецы всё еще смотрят мультики, хотя я собиралась включить их только на пятнадцать минут.

Отправив детей спать, я приняла снотворное и рухнула на кровать. Как всегда одна. Андрей никогда не ложился спать одновременно со мной, и я к этому давно привыкла. Металась на кровати в тревожных мыслях, которые на этот раз чередовались с воспоминаниями о психотерапевте. Не могла, да и не хотела забывать тот пристальный взгляд, который он почти не отводил от меня. Его голос словно вновь зазвучал внутри головы: «Вам ведь хочется снова чувствовать, Диана?»

Кажется, на какое-то время я отключилась, а потом сна снова как не бывало. Я потянулась за телефоном. Какого было мое удивление, когда на экране высветилось сообщение: «Добрый вечер, Диана. Не могу забыть то, что вы сделали в конце нашей консультации. Это было неожиданно».

Я резко села, облокотившись на спинку кровати. Недоумение вперемешку с любопытством заставило быстро написать ответ: «Кто это?»

Ждать пришлось недолго.

«Тот, кто вам точно поможет».

Неужели это действительно Александр Дмитриевич? И что же я сделала в конце консультации?

«Если честно, я не помню, что сделала. Может, расскажете? У меня снова был провал в памяти».

«Как удобно всё списывать на провалы. Когда я вас вылечу, как будете отмазываться?»

Я уставилась на экран. Он что, флиртует со мной? Я не могла в это поверить.

«Вы всем клиенткам пишите посреди ночи?»

«Только вам», – последовал краткий ответ.

Хотя мне и льстило его неожиданное внимание, внутри я начала злиться. Как он может писать замужней женщине в таком уязвимом состоянии?

«Что вы хотите?» – спросила я прямо.

«Хочу удостовериться, что у вас всё в порядке. А то не смогу уснуть. Вы уже купили препарат, который я выписал?»

«Нет. Не помню даже, как до дома доехала».

«Тогда не покупайте его. Вы можете пока обойтись чем-то полегче. В этом я успел убедиться. Например, ноотроп «Нейролит F».

«Вы уверены, что он поможет? Вы же сказали, что у меня депрессия».

«В конце я убедился, что всё не так серьёзно. А этот препарат улучшает концентрацию, стабилизирует эмоциональный фон, поддерживает работу памяти».

«Почему вы пишите мне сейчас? Вы считаете это квалифицированной помощью?»

«Я забочусь о вашем состоянии. А для этого можно и пренебречь приличиями».

Я сидела на кровати в растерянности и лёгком волнении.

«Тогда спасибо за заботу, Александр».

«Скоро всё наладиться. Я обещаю».

Я откинулась назад и уставилась в темный потолок. Что происходит?

За дверью послышался шум. Это, наверное, Андрей. Нельзя, чтоб он увидел эту переписку. Что он тогда подумает?

Я снова улеглась, только теперь не могла уснуть от будоражащего чувства в груди.

Проснулась раньше будильника и потянулась, а потом пришла на кухню за кофе.

– Ты что улыбаешься? – удивился Андрей. – Неужели таблетки уже подействовали?

Он сидел в полумраке кухни с кофе и телефоном.

– Нет, не таблетки, – ответила я, всё также улыбаясь.

Андрей отпил из кружки, следя за мной взглядом. Я и правда не могла сдержать улыбку при воспоминании о ночной переписке. Впервые за долгое время на меня обратил внимание такой привлекательный мужчина. Это приятно. Но в то же время непрофессионально с его стороны. Как я посмотрю ему в глаза на следующем приеме? Если он вообще будет…

Андрей звучно зевнул и вернул меня к реальности.

– Как же я хочу спать, – сказал он, проводя рукой по лицу.

– Может будешь раньше ложиться?

– Спасибо, Капитан Очевидность.

Я пропустила его ответ мимо ушей.

– Разбуди детей, а я пойду в ванну.

В ярком освещении ванны я взглянула на себя в зеркало. И что он во мне нашёл? Круги на месте, лицо с отпечатком вечной усталости. Сегодня точно позанимаюсь спортом. Послышался шум – это дети спорили, кто первый пойдет в туалет. Началось.

– Сегодня приду позже, – проговорил Андрей, стоя в дверях. – Надо кое-куда заехать.

– Куда? – выкрикнула я из ванной, помогая детям чистить зубы.

– Помочь коллеге выбрать машину в автосалоне.

– М-м-м… – Я подозрительно нахмурилась. – Коллега какого пола?

– Мужского. Ладно, до вечера.

Я никогда его не ревновала. Обычно. Да и он никогда не давал повода. Казалось, что он не обращает внимания на женщин вообще, включая меня.

Глава 5

Вернувшись домой, я тут же разложила коврик для йоги и целых сорок минут осваивала позы «воина», «собаки» и «кобры». По телу разлилось тёплое ощущение, как будто оно начало оживать, проспаться от долгой спячки. Когда-то я была со спортом на «ты», но теперь приходится начинать всё заново. Расслабляясь в конце занятия, я перевернулась на живот и взяла телефон.

«Доброе утро, Диана. Как вам спалось? Надеюсь, вы смогли заснуть. Вот я, например, не мог. Думал о вас».

Я округлила глаза, чувствуя, как сердце начинает стучать быстрее. Серьёзно? Он продолжает писать!

«Доброе утро, Александр Дмитриевич. Какой вы впечатлительный», – ответила я и опустила голову на резиновый коврик.

«Может перейдем на «ты»? Все называют меня Алекс. И да, сложно не впечатлиться такой девушкой».

Я встала с пола и пошла в душ. Хотелось успокоиться, смыть с себя непривычный эмоциональный подъём, от которого я отвыкла. Может быть, заблокировать его номер? Но с чем я тогда останусь? Ясно, что ни с чем. Если б Андрей общался со мной так же, как этот человек хотя бы иногда…

Прохладная вода придала бодрости, но не потушила зарождающийся внутри огонь. Хотя бы ненадолго, но я почувствовала себя живой. «Какой вред от переписки?» – пыталась договориться я с собой. Моя жизнь слишком пресная, немного специй ей не помешает.

«Честно говоря, ты тоже произвёл на меня впечатление», – отправила я ответ.

«Приятно слышать. Хотя я это и так понял по твоему поведению в конце».

Я нахмурилась, пытаясь сообразить, о чём он говорит.

«Я так и не вспомнила, что произошло. Расскажешь или будешь мучить дальше?»

«Расскажу с удовольствием. Ты набросилась на меня уже у двери. Никогда не видел такой страсти. Но нам, к сожалению, пришлось остановиться. Пришёл другой пациент».

Чтобы я и набросилась? Ну только если в своих фантазиях. В реальности я на такое не способна. Или же… Неужели я настолько соскучилась по вниманию, страсти, телесному контакту, что бросилась хоть и на привлекательного, но всё же незнакомца? Я напрягла мозг… И, кажется, начала вспоминать.

Мы встали с дивана одновременно и на секунду замешкались. На моём пути оказался журнальный столик, нужно было просто развернуться и обойти его. Но я зачем-то пошла в другую сторону. На доктора. А он, не ожидая моего маневра, пошёл на меня. Мы столкнулись, и я, смутившись, наконец поняла, куда надо было двигаться. Александр проводил меня до двери. Я обернулась, чтобы попрощаться, но его взгляд будто пожирал, засасывал меня, лишал способности думать. Я впилась в его губы. И он не возражал. Оказывается, я ещё не разучилась целоваться. Мы медленно двигались к дивану. Журнальный столик отъехал в сторону от его толчка. Мы опустились на диван: Александр полулежал, я оказалась сверху и продолжала его целовать. Вдруг зазвучала тихая музыка – сигнал об окончании консультации.

Да, вот что произошло. Значит, это я инициатор. А ещё обвиняла его в непристойном поведении. Мне стало стыдно. Вела себя, как голодная кошка.

«Вспомнила. Я обычно так себя не веду».

«Так значит, я исключение, ради которого ты нарушила свои принципы? Я польщён»

Почему он опять всё вывернул не в ту сторону?

«Ты знаешь, я замужем. Это была ошибка», – написала я, с силой прикусив губу.

«Замужем? Ты же говорила, что несчастна в браке. Брак плохо влияет на твоё состояние. Муж не помогает тебе справиться. А я помогу».

«Чего ты от меня хочешь?»

«Давай хотя бы встретимся. Сходим в кафе. Тебе это точно пойдёт на пользу»

Прямо в полотенце я растянулась на диване и сжала телефон. Предложение очень манило. Но как он себе это представляет? Что я побегу на свидание, пока муж на работе? Но это же просто кофе…

«Допустим. Когда и где? Я пока не дала согласия».

«У меня сегодня приёмы после 15:00, так что могу подъехать сейчас куда тебе удобно».

А он напористый. Как можно отказаться? Я посмотрела на часы над диваном. Если он приедет быстро, я успею сделать дела по дому, а детей из сада заберу после встречи. А если Андрей узнает? Но это же просто кофе. Ещё есть возможность отказаться.

«Хорошо. Сможешь приехать в кофейню Сoffee corner на ул. Береговой?»

«Конечно. Буду через сорок минут».

Я выбрала заведение, до которого мне самой нужно было добраться, чтобы не встречаться с ним прямо рядом с домом. Теперь нужно подготовиться к встрече. Я поспешила в спальню.

Главная проблема заключалась в выборе наряда. Открыв шкаф, я оглядела содержимое. На вешалках скучали платья, и некоторым из них перевалило за десять лет. Они отлично сохранились, ведь я почти их не носила. Только вероятность влезть хотя бы в одно из них была мала. Я выбрала тёмно-синее платье свободного кроя. Когда-то оно было свободным, а теперь обтягивало, но смотрелось прекрасно и скрывало недостатки фигуры. Надо будет купить что-то новое или похудеть. А лучше и то и другое.

Макияж я всегда делала хорошо – это как рисовать на холсте. Только косметика оказалась засохшей или просроченной. Если он не испугался меня при нашей первой встрече, то и сейчас не должен. Начала ныть голова. Надо скорее на свежий воздух.

Я поспешила в прихожую и принялась натягивать сапоги. Наклонившись, почувствовала головокружение и медленно сползла по стене, а прихожая кружилась перед глазами, сливаясь в один жёлто-коричневый толстый мазок краски. Моргнула.

Вакуум. Шум в ушах. Пульсирующая боль в висках. Гул. Тишина. Только не это.

Когда шум стих и дыхание выровнялось, я огляделась. Что это было? Какой-то приступ? Некогда это выяснять, нужно выходить. Поднявшись, я обнаружила, что на мне оба сапога, хотя помнила, что успела надеть только один. Я взглянула на время. Два часа дня. Не может быть! Ведь недавно было только одиннадцать. Неужели всё это время я сидела на полу в прихожей?

В панике я скинула сапоги и прошла в гостиную. Внутри терзало странное чувство, будто я что-то упустила. Я оглядела комнату в попытке увидеть признаки того, что я всё же не проторчала всё это время без сознания. Но в гостиной ничего не изменилось.

Видимо, не судьба мне посидеть в кафе с интересным мужчиной. Хотя какая разница? Толку от этой встречи всё равно бы не было. Зачем себя только раззадоривать? Настроение тут же скатилось в ноль. В этот момент всё показалось бессмысленным. Потом я задумалась и достала телефон.

Я открыла чат и написала: «У меня опять был провал памяти. Наша встреча состоялась?»

«Конечно, состоялась. Ты правда не помнишь? Или напрашиваешься на комплименты?»

«Мне не до шуток».

«Не волнуйся, скоро это прекратится. Отдыхай больше. Со мной».

Я уставилась на экран. Ступни гудели. Я не привыкла ходить на каблуках. То есть я всё-таки с ним встретилась?

«Алекс, расскажи, что мы делали?»

«Мы сели за самый дальний столик в углу – ты настояла. Заказали кофе… Ты выглядела очень сексуально (смайлик огонь). Я еле сдерживался».

Да, это логично. Я хотела сесть за самый дальний стол, чтобы никто из знакомых нас не увидел. Но насчёт другого его замечания я бы поспорила.

«О чём мы говорили?»

«Ты рассказывала о своих картинах. О том, что хочешь снова писать, но нет вдохновения. Так вот я готов дать тебе его».

«Каким образом?»

«Узнаешь (смайлик черт)».

«Между нами ничего не было?»

«Межу нами точно была искра. Но нет, на этот раз ты не набросилась на меня. Даже обидно».

Я вздохнула и с облегчением, и с сожалением одновременно.

«А что потом?»

«Потом мы немного погуляли в ближайшем парке. Я давно так приятно не проводил время».

Я уставилась в телефон. В голове возникли смутные воспоминания. Он сидел напротив меня за столиком. Из панорамных окон кафе светило солнце. Тёмно-бордовый тонкий свитер обтягивал его подкаченные руки. В начале я смущалась от его пристального взгляда, но постепенно обрела уверенность.

– Расскажи о себе, – попросила я, пока официантка расставляла на столе чашки с кофе и сахарницу.

– Что ты хочешь знать? – улыбнулся он и придвинул чашку ближе.

– Почему ты стал психотерапевтом?

Алекс откинулся на стуле и проговорил, всё также не отрывая от меня взгляд:

– Потому что люди – самые сложные и интересные загадки. Они думают, что знают себя, но на самом деле ими управляют страхи, желания, воспоминания… Иногда одно слово может изменить всю их жизнь.

– Ты хочешь сказать, что ты управляешь людьми?

– Нет… Я просто показываю им, кто они на самом деле. Остальное они делают сами.

– И кто же я на самом деле?

– Я вижу, что ты ещё не проснулась.

Я вопросительно подняла брови. Он продолжил:

– Настоящая Диана спит, причём очень давно. Пора её разбудить.

Алекс чуть слышно рассмеялся и сделал глоток кофе. Я тоже улыбнулась. Мне понравилась его метафора.

– И кто меня разбудит? Прекрасный принц? – Я прикусила губу и опустила глаза, испугавшись, что сказала лишнее.

– Принцы – это слишком банально, – хмыкнул он. – Скорее… кто-то вроде серого волка.

Я подняла на него взгляд.

– Волка?

– Того, кто ждёт в тени и знает, когда настало время выйти к тебе навстречу.

Он улыбнулся – спокойно, как будто говорил что-то очевидное. Я тоже попыталась улыбнуться в ответ, но внутри стало неуютно.

– Ну а ты, расскажи про свои любимые занятия, – сказал он, продолжая разглядывать меня.

Я посмотрела в окно. День был очень приятный, солнечный. Мешал только дискомфорт оттого, что я провожу его не с Андреем. Я никогда не позволяла себе ничего подобного, и новый опыт вызывал двойственное чувство.

– Я мечтала стать известной художницей. С детства хорошо рисовала. В шестнадцать переехала из Перми сюда и поступила в академию художеств.

– Какая ты целеустремлённая, – заметил Алекс. – Следовала за мечтой.

– Да, – вздохнула я. – Но всё это в прошлом. Не люблю об этом говорить.

В глазах Алекса промелькнул какой-то блеск. Или мне это показалось.

– Я бы с удовольствием посмотрел на твои картины.

– Да не на что уже смотреть. Единственное, я писала картины для кафе своей подруги. Так что, если будешь проходить мимо «Итальянского дворика», можешь заглянуть. Лично я там так и не была… Хотя очень хотела.

– И что же тебе помешало? – удивился он.

– Хотела пойти… с мужем, – промямлила я. – Но он не захотел.

Алекс неодобрительно покачал головой.

– Тебе обязательно надо сходить туда. И раз я хочу посмотреть на твои картины… мы пойдём вместе.

Я отвела взгляд. Как я могу пойти с ним в кафе своей подруги? Туда, где мечтала провести свидание с мужем. Но раз Андрей отказался, а Таня в отпуске…

– Я не против.

Алекс широко улыбнулся.

– Отлично. Завтра тебе подходит? Первая половина дня.

– Да, и чем раньше, тем лучше.

Какое-то время мы сидели молча. Хотелось спросить его про личную жизнь, но я не знала, как к такому подступиться, поэтому решила отложить эти вопросы.

– А что твой сын? Как у него дела? – спросил он, как будто между делом.

– Сын? – удивилась я. – Какой именно?

– Старший.

Не помню, чтобы я рассказывала ему о детях.

– Разве я говорила тебе про сына?

– Конечно, говорила, – ответил он не моргнув.

– А, ну он почти подросток. Не думает об учёбе. Сидит в телефоне постоянно. Недавно я забрала у него телефон, так он выкрал мой! – Я начала распаляться, вспоминая своё возмущение.

Алекс прищурил глаза и проговорил:

– Ты знаешь, это плохая идея.

– Почему?

– Ты станешь для него врагом. Лучше верни ему телефон. Как он будет общаться с друзьями вне школы? Сейчас у подростков социальная жизнь в сети. Ничего не поделаешь. Ты хочешь, чтоб он стал изгоем?

Я взволнованно помотала головой:

– Нет.

Алекс многозначительно посмотрел на меня.

– Ладно, наверное, ты прав.

– Хочешь прогуляться? Получим дозу солнечного света.

– Да, – кивнула я, ощущая тёплое чувство внутри. Было приятно, что он хочет продолжить общение, даёт дельные советы, проявляет интерес.

Мы вышли на улицу. В воздухе уже пахло весной. Неподалёку располагался парк, в котором в прошлой жизни мы катались с Андреем на велосипедах. Я предложила отправиться туда.

– Заманиваешь меня в лес? – ухмыльнулся он. – Мне начинать бояться? Вдруг опять набросишься.

– Вроде бы волк здесь ты, а не я.

Он засмеялся. Я почувствовала его руку на своей талии. Это было лёгкое, едва заметное прикосновение. И сделала вид, что не заметила. Может не надо было идти с ним в парк? Я же соглашалась только на кофе.

– У тебя уже были свидания с пациентками? – решилась я спросить.

– То есть у нас свидание?

Я смутилась.

– Нет, я просто…

– Да я шучу. Нет, ты первая пациентка, к которой меня так тянет.

– Не понимаю… – проговорила я еле слышно.

– Что именно? – спросил Алекс.

Не хотелось объяснять моё удивление: такой как он обратил на меня внимание, когда я совсем не в лучшей форме. Но он как будто прочитал мои мысли.

– Тебе кажется, что ты не заслуживаешь внимания и восхищения?

Я промолчала. Просто опустила голову, не желая затрагивать неприятную тему.

– Это только твоё восприятие. Я вижу в тебе женщину, способную творить, вызывать восхищение, обжигать огнём. Осталось только выпустить её наружу.

Я внимательно посмотрела на него – не шутит ли? Но его лицо выражало серьёзность.

– Спасибо, мне приятно, – проговорила я. – Правда, мне очень не хватало таких слов. – Помолчав, я добавила: – А может быть, ты говоришь это как психотерапевт, но не как…

– Не как мужчина? Думаешь, я ставлю над тобой эксперименты?

– Или пишешь диссертацию.

– Нет, Диана Викторовна, – строго заговорил он, словно на лекции, но в глазах плясала насмешка. – Я не пишу диссертацию, а всего лишь провожу полевое исследование на тему… – Он сделал эффектную паузу и посмотрел на меня с лёгким любопытством: – …Восстановления самоценности у одной отдельно взятой, но весьма интересной личности.

– И какие у вас предварительные выводы? – подыграла я, скрывая смущение.

– Что пациентка уже начинает верить в своё право быть любимой. Но процесс требует дальнейшего наблюдения.

Вспоминая нашу встречу, я улыбалась. Всё-таки это пошло мне на пользу.

«Спасибо за встречу», – написала я.

«Буду ждать тебя завтра в кафе твоей подруги в десять. Только не ЗАБУДЬ».

Глава 6

Оставшуюся часть дня я порхала по квартире, как бабочка – переделала дела, приготовила ужин, забрала детей. С тренировки вернулся Арсений и пришёл на кухню.

– Ты чего? – подозрительно покосился он на меня.

– Просто, – пожала я плечами. – Весна.

Ответ его не устроил:

– И дальше что?

Я недовольно взглянула на него.

– У меня что, не может быть хорошего настроения?

– Ты просто странно себя ведёшь.

– Странно? – Я начала злиться, но вспомнила слова Алекса. – Так, раз я сегодня добрая, то отдам тебе телефон. Только обещай, что не будешь злоупотреблять.

Арсений оживился, его глаза загорелись.

– Да, конечно.

Я сходила за его смартфоном. Сын выхватил его у меня и понесся в свою комнату, не поблагодарив, я же пошла к близнецам.

– Кто хочет посмотреть большой мультик? – спросила я, заранее зная ответ.

– Я! Я! – закричали дети, оторвавшись от машинок. – А какой?

– Увидите.

Я хитро улыбнулась и направилась в гостиную, а они побежали за мной. Я включила полнометражный мультик и села с ними на диван. За окном уже начало темнеть. Дети то и дело наваливались на меня, спорили, кто будет сидеть у меня на коленях. Мультик оказался смешным, даже я посмеялась, а Костя и Ульяна заливались смехом.

Вдруг свет резко погас, телевизор тоже. Мы оказались в полной темноте. Свет шёл только от окон соседних домов.

– Ой, страшно, – заныла Ульяна.

– Так, спокойно. Наверное, электричество отключилось. Подождем, может это ненадолго.

– Я хочу му-у-ультик!

– Мультик!

Ну почему именно сейчас, когда я наслаждаюсь временем с детьми?

– Арсений! – крикнула я. – Принеси фонарь!

Но он не отреагировал. Я подождала.

– Арсений!

Громко разбилось стекло. Я подскочила в ужасе. Что это было? Нащупав свой телефон, я включила на нём фонарь.

– Мам, это что? – спросил Костя.

– Не знаю, – проговорила я, затаив дыхание, и нажала на номер Андрея на телефоне, параллельно освещая комнату.

– Алло, – голос мужа звучал недовольно, – я же сказал, что задержусь.

– Андрей! У нас погас свет, а потом что-то разбилось. Вдруг это воры или ещё кто-то?

– Ну если это воры, попроси их не шуметь, – ответил Андрей.

По звукам в трубке я поняла, что он на улице.

– Мне страшно! И Арсений не отзывается. Ты где? – кричала я, пытаясь перекричать детей, которые уже не боялись, а хохотали, разглядывая свои огромные тени на потолке, появившиеся из-за света фонаря.

– Я уже подхожу к дому. Не знаю, почему Арсений не отзывается. Найди его.

– Я не могу оставить Костю и Ульяну, мы сидим в гостиной.

– Хорошо. Сиди там. Сейчас зайду и разберусь. Надеюсь, он просто в наушниках, как всегда.

Я выглянула из гостиной:

– Арсений! Ты где?

– Мама, не уходи! – заплакала Ульяна.

Через пару минут мы услышали звук открывающейся двери.

– Это я! – прокричал Андрей.

Через пару секунд везде загорелся свет. Телевизор включился на полную громкость и оглушил. Дети заткнули уши. Я судорожно схватила пульт и уменьшила громкость, потом вышла из гостиной. Андрей стоял рядом с электрощитком.

– Пробки выбило. Возник сбой напряжения. Магия, правда?

Но я смотрела на пол. Зеркало в прихожей оказалось разбито. Осколки валялись по всему коридору. Андрей тоже заметил это.

– Чёрт! Кто это сделал? – воскликнул он уже без сарказма.

В этот момент из детской вышел Арсений с непонимающим видом.

– Арсений, ты почему не отзывался? Я тебе звала! – повернулась я к нему.

– Я вообще-то спал.

– Спал?

– Ну да, вырубился и спал.

– А кто зеркало разбил? – спросила я.

– В смысле? – Арсений выпучил глаза, а затем подошел ближе к прихожей. – Ого, это кто сделал?

– Вот и я спрашиваю: кто это сделал? Мы с детьми были в гостиной.

– А я спал!!! – прокричал он на всю квартиру. – У тебя всегда я во всём виноват!

Он скрылся у себя в комнате и хлопнул дверью. От моего прекрасного настроения ничего не осталось, как и от этого зеркала.

– Кричи громче, вдруг зеркало склеится обратно! – выкрикнул Андрей ему вслед.

– Сидите в комнате, не выходите!

Я преградила путь близнецам, которые рвались осмотреть место происшествия, а потом нагнулась и принялась поднимать осколки. Андрей склонился рядом со мной.

– Ай!

Я подняла голову. Из пальца у него шла кровь.

– Слишком острое.

Кровь стекала на другие осколки.

– Осторожно, – перепугалась я. – Сейчас принесу перекись.

– Всё нормально. Немного крови в доме ещё никому не мешало, да?

Его шутливый комментарий только увеличил чувство тревоги, появившееся после выключения света.

– Не пачкай тут всё кровью! Иди в ванную.

Я помогла ему обработать порез, который оказался глубоким. На белой поверхности раковины остались алые пятна – будто кто-то обмакнул кисть в густую карминовую краску и наспех провёл мазки по холодному грунту. Цвет расплывался неравномерно, как в технике лессировки, где каждый слой просвечивает сквозь другой.

– Вроде остановилась, – сказала я, приклеивая пластырь.

– Хорошо, можешь не звонить в скорую, – неповреждённой рукой Андрей вытирал кровь в раковине.

Я убрала осколки и очень устала. Куча времени убита ни на что.

Андрей вышел из ванной и постоял немного, следя за мной. Я вопросительно на него посмотрела. Он отвел взгляд и прошёл мимо.

Мне срочно нужна была поддержка. Я правда испугалась, а ему всё равно. Взяв телефон, я закрылась в туалете.

«Вечер испорчен. Не знаю, зачем пишу тебе это. А всё так хорошо начиналось».

«Что-то случилось или у тебя просто испортилось настроение? Помни, я всегда рядом. Если хочешь поделиться, я выслушаю».

Мне не хотелось описывать ситуацию с отключением света и зеркалом. Теперь это казалось незначительным.

«Настроение испортилось. Как будто мое внутренне спокойствие разлетелось вдребезги».

«Потерпи до завтра. Я мастер по склеиванию души из осколков. Кстати, я уже соскучился. А ты?»

Я улыбнулась. Приятно, когда по тебе скучают.

«Я по тебе тоже».

«Рад слышать. Тогда до встречи, прекрасная художница».

Опять он заставил меня улыбаться и успокоил. Я вышла и столкнулась с Андреем.

– Так кто зеркало разбил? Арсений говорит, что спал.

– Не знаю, может, само? – вздохнула я.

– Ну только если там уже была незаметная трещина, которая резко увеличилась.

– Резко? – повторила я задумчиво.

Андрей тоже молчал. Я прищурилась и спросила:

– Помог коллеге выбрать машину?

– Машину? А, он ещё не выбрал. Это так быстро не делается. Возможно, опять придётся с ним ехать.

– Странно, – проговорила я. – Ты не врёшь?

– Нет, конечно. Но если хочешь, можешь ещё раз переспросить.

Я закатила глаза.

– А ты чем занималась?

Обычно он никогда не интересовался тем, что я делала. И вот когда мне есть что скрывать, он спросил.

– Всё как обычно. Домашними делами.

– Ясно, наверное, очень продуктивный день, – проговорил Андрей беззаботно и скрылся на кухне.

Я пошла к детям. Близнецы досматривали мультик, а я тем временем решила выбрать в чем идти завтра на встречу. Это должно быть что-то особенное, но не слишком вызывающее. Хорошо, что Таня в отпуске и не увидит меня с Алексом. Открыв шкаф, я перебрала вещи. Решила надеть джинсы, топ и свободный пиджак.

Когда я вышла из спальни, Андрей сидел за компьютером.

– Мне нужно обновить гардероб, – сказала я ему в спину. – Я не покупала себе ничего с рождения Кости и Ульяны.

– И? – Андрей даже не обернулся.

– Просто предупреждаю, что буду тратить деньги из семейного бюджета.

– Много ты собралась покупать?

Я задумалась.

– Не знаю. А что для тебя много? Я же сказала, что несколько лет ничего не покупала.

– Окей. Главное, не покупай всё сразу. Оставь что-нибудь и на следующую пятилетку, – выдал он, не отводя глаз от экрана.

Глава 7

Войдя утром в комнату Арсения, я обнаружила, что он уже не спит. Даже обрадовалась, что не придется будить его. Он сидел в кровати и что-то быстро набирал на телефоне.

– Доброе утро, – сказала я.

– Угу.

– Что это ты раньше времени проснулся?

– А я и не ложился, – выпалил он.

– Что?

Я опешила и подошла ближе. Вид у него был неважный: красные глаза, сам бледный, волосы взъерошены. Он выключил телефон и сполз вниз.

– Чем ты всю ночь занимался? – спросила я негодующе.

– Хотел наверстать всё, что не мог делать, пока телефон был у тебя.

– Как ты теперь в школе продержишься?

– Я не пойду, – сказал Арсений и закрыл глаза.

– Это не тебе решать! Ты пойдёшь! – рявкнула я.

– Я спать хочу.

В комнату вошёл Андрей. Я тут же пожаловалась ему:

– Представляешь, он даже не ложился! Сидел всю ночь в телефоне.

– Ты что, вернула ему телефон? – спросил Андрей с нотками обвинения.

– Да, вернула.

– Ну и что ты теперь возмущаешься?

– То есть это я виновата? Как он будет на уроках сидеть?

Андрей посмотрел на сына. Открыл рот, чтобы что-то сказать, но передумал. Арсений отвернулся к стене.

– Он должен отвечать за свои поступки. Не спал по своему желанию – пусть клюёт носом в школе, а не спит до вечера, – настаивала я, ожидая поддержки.

– Мне некогда с вами разбираться. Я и так уже опаздываю, – нервно сказал муж, а потом обратился к сыну. – Слушай маму. Вставай и иди в школу, иначе конфискую телефон и ноутбук.

– Да вы достали! – прорычал Арсений приглушенно.

– У тебя минута на то, чтобы встать, – сказал я и вышла из комнаты.

Времени на сборы оставалось всё меньше, и я превратилась в комок нервов. Мне самой хотелось лечь в кровать и ни о чём не думать. Ульяна и Костя спорили кто сегодня первый выйдет из квартиры, будто это был вопрос мирового значения. Пока я занималась младшими, Арсений всё-таки встал, но не разговаривал со мной. Я взглянула на его сонное лицо, и мне тут же захотелось обнять его и прижать к себе, как раньше, но я решила, что сейчас это будет неуместно и непоследовательно.

По пути из детского сада я купила препарат, который посоветовал психотерапевт, а дома поняла, что никуда не хочу ехать. Настроения уже не было. На меня нахлынула апатия, а тело стало слишком тяжелым, свинцовым и любое движение давалось с трудом. Голова стала ватная. Зачем собираться, встречаться с кем-то, выдавливать из себя улыбку? К чему всё это? К тому же внутри росла тревога. Ехать на встречу с другим мужчиной… А вдруг нас увидят? Да и какой смысл видеться с ним вне клиники?

Я упала на диван и разблокировала телефон. На экране высветились уведомления, что мои заказы в пути. Ах да, вчера я зачем-то заказала кучу одежды и косметики. Теперь пожалела – в этом нет никакого смысла.

«Алекс, привет. Извини, но я не могу встретиться», – отправила я сообщение.

«Доброе утро, Диана. Всё в порядке. Могу я узнать почему?»

«Если честно, нет ни сил, ни настроения двигаться».

«Это естественно при твоём состоянии. Но если ты передумаешь, обещаю, что буду обращаться с тобой бережно. Твой комфорт для меня на первом месте».

Это было очень мило. Он не настаивал, а ставил мой комфорт на первое место. Может, и правда стоит поехать. Увижу, как мои картины висят на всеобщем обозрении, а не пылятся в кладовке. Это лучше, чем сидеть и жалеть себя.

«Убедил. Ты был прав: одно слово может многое изменить».

«Убедил? Нет, милая. Ты убедила себя сама. Я лишь помог тебе вспомнить, чего ты действительно хочешь».

Я усмехнулась. Раз я этого хочу, надо собираться. Времени не так много, учитывая, что нужно ехать на другой конец города. Я надела выбранный вчера наряд и взглянула в зеркало. Новая косметика ещё не пришла, но хотелось перемен. Я порылась в нижнем ящике комода и вытащила плойку. Сколько она там пролежала без дела уже и не вспомню, но сегодня её час настал. Я смотрела на себя в зеркало, наблюдая, как прямые пряди превращаются в локоны. Мне идёт. Может быть, даже осветлю волосы на тон. Как раньше.

Дорога до кафе заняла почти час. Я уже отвыкла так далеко куда-то ехать, а ведь когда-то это было нормой. Кафе располагалось на первом этаже величественного здания сталинской эпохи. С улицы здание выглядело монументально – с массивными стенами и высокими окнами. У входа я помедлила. Интересно, он уже внутри?

Я вошла. Меня встретил просторный светлый зал, наполненный ароматом кофе и выпечки. Я окинула взглядом немногочисленных посетителей, сидевших за светлыми круглыми столиками. Алекса среди них не было. Одна из официанток подошла ко мне с вежливой улыбкой и предложила сесть за любой стол. Я кивнула и прошла к столу у окна, из которого открывался вид на памятник.

Проходя мимо одной из стен, я сразу обратила внимание на свои картины. Каждая аккуратно подсвечивалась отдельным светильником. Я мысленно поблагодарила Таню за такой подход. Картины не просто украшали стены кафе, сливаясь с интерьером, а являлись изюминкой, как будто весь интерьер создавался под них, а не наоборот. Я почувствовала, как жар прилил к щекам. Что бы сказал Андрей? Он считал, что всё и так видел. Но в таком антураже и со специальной подсветкой картины выглядели иначе.

Было уже десять пятнадцать.

«Я уже на месте. Жду тебе за столом у окна», – написала я Алексу.

«Подъезжаю. Уже совсем близко»

Я вздохнула и поправила волосы. Подошла официантка с меню.

– Я жду человека. Когда он придёт, мы вместе сделаем заказ, – сказала я и снова повернулась к окну.

Погода не радовала так, как вчера. Небо посерело и засыпало землю мокрым снегом. Я почувствовала, что оно давит на меня, опускается, и потерла лоб. Наверное, из-за погоды начала болеть голова. Напротив окна стояла припаркованная серая машина. Вместо одной фары у неё зияла дыра. Чёрная, глубокая. Мне показалось, что я смотрю в эту дыру слишком долго и почему-то не могу отвести взгляд. Где-то загудела сирена. Или это у меня в ушах? Мир будто замер, и я моргнула.

Я оказалась перед зеркалом. В ушах все ещё стоял странный шум. Медленно осмотрелась. Шумела вода, текущая из стилизованного под старину крана. Голова кружилась, я схватилась за раковину. Постояв так немного, я плеснула воду на лицо. Где я? Выключила воду и дернула ручку двери справа от себя.

Передо мной снова предстал зал кафе. Я прошла к своему столу. На кресле небрежно лежала моя сумка. Я что, оставила её без присмотра? На столе стояли две чашки с допитым кофе. Рядом – оплаченный счёт. Я опустилась на свое место. Кресло напротив пустовало. Открыла сумку – всё на месте. На экране телефона светилось время – двенадцать ноль-ноль. Я здесь уже два часа! Просто отлично. Я уронила голову на руки, пытаясь вспомнить хоть что-нибудь. Но в голове будто всё заволокло туманом. Взяла телефон.

«Алекс, ты где?»

«Уже скучаешь? Стою в пробке. Надеюсь, успею на работу вовремя».

«Мы виделись? Я плохо помню».

«Ты шутишь? Может, мне вернуться к тебе? Конечно, виделись. Я уехал минут пятнадцать назад».

Я оторвалась от телефона. Мысли путались.

«Нет, не надо возвращаться. Мне уже лучше. Но я не понимаю, что происходит. Мне страшно».

«Это реакция твоего организма на стресс. Хорошо, что в такие моменты я рядом»

Да, он прав. Повезло, что во время провала со мной был психотерапевт.

«Тебе понравились мои картины?»

«Очень. Я фанат твоего таланта. Теперь жду приглашения на твою персональную выставку».

Я улыбнулась, посмотрела на холсты на стене и… встретилась глазами с Таней. Она стояла за стеклянным прилавком с дессертами и что-то говорила официантке. У меня внутри всё замерло. Она что, была здесь всё это время и видела меня с Алексом? Таня была хорошей подругой, но посвящать кого-то в свои дела я не собиралась. Я кивнула ей с натянутой улыбкой, встала и принялась одеваться. Таня вышла ко мне.

– Уже уходишь?

– Да, – неуверенно проговорила я, отведя взгляд.

– Рада, что мы увиделись, – сказала она звонким громким голосом. – Теперь я спокойна. А то по телефону мне казалось, что ты на грани. Но вижу, что всё прекрасно.

– Да? – удивилась я, не очень понимая, что она имеет в виду. – Спасибо.

– Ну пока, не пропадай только. Кстати, – она подошла к прилавку и взяла что-то, – вот наш новый рекламный буклет. Здесь твои картины видны на фотографиях. Возьми на память.

Я бросила взгляд на буклет и кивнула с благодарностью. Хотя в этот момент меня волновало только одно: что она видела?

– Спасибо, очень красивое кафе. Мне уже пора. Пока. – Я выдавила улыбку, махнула рукой и поспешила выйти.

Она видела меня с Алексом, но решила не осуждать. Это хорошо.

На улице шёл мокрый снег. Я покосилась на парковку рядом с кафе. Машины с разбитой фарой уже не было. Мне стало от этого немного спокойнее – не хотелось снова нырять в эту чёрную дыру.

Я вызвала такси, а в машине снова открыла сообщения Алекса и напрягла мозг. Сквозь туман в моей голове стали проступать расплывчатые картины.

Алекс опоздал, но это его ничуть не смутило. Он лишь извинился с лукавой улыбкой на лице. Даже не взглянув в меню, он тут же начал рассматривать мои картины, переходя от одной к другой. Я тоже встала с места и, прохаживаясь рядом с ним, наблюдала за его реакцией. На всех картинах я изобразила виды Италии: достопримечательности или живописные пейзажи.

– Ты была там? – спросил Алекс, рассматривая картину с изображение Колизея на рассвете.

– Нет, – сказала я с лёгкой грустью.

– Обязательно съездишь, если захочешь, – подбодрил меня Алекс. – Хотя ты так реалистично передаёшь дух этих мест, будто и правда там была. Ощущается воздух, как будто камень дышит. Я не раз летал в Рим на конференции и пару раз заезжал с соседние города.

Мы перешли к другой картине.

– М-м-м, как точно передана атмосфера узких флорентийских улочек. Эти кафе с настежь открытыми окнами. Я будто оказался там, даже чувствую запах пиццы.

Я рассмеялась.

– У тебя талант, без преувеличений.

– Ты меня смущаешь.

Алекс прошёл дальше.

– Только не говори, что это… – Он сделал паузу и задержал дыхание. – Помпеи! Я так жалею, что не доехал дотуда. Но очень далеко было ехать из Рима. Мне нравится древняя история и развалины.

– Правда? Мне тоже. Вот бы писать там с натуры, а не по фотографиям…

– Я рад, что у тебя есть мечты. Это говорит о том, что ты не сдалась. А это уже много.

Мы сели за стол. Мне польстила его оценка, только внутри кольнуло: жаль, что это не Андрей. Вот бы он говорил мне такие слова. Но даже секундная грусть не прошла мимо внимания Алекса.

– Что такое? О чём думаешь?

Я взяла в руки меню, потому что не знала, что ему сказать.

Он повторил:

– Не слышу ответа.

Я подняла глаза:

– Ты оценил моё творчество. Если честно, я даже почувствовала вдохновение. Но обидно, что близкие не допускают мысли, что это важно для меня.

– Ты о муже?

– Ну да.

– Я спрошу прямо. – Алекс серьёзно посмотрел на меня. – Ты о разводе не думала?

Я опешила.

– Давай не будем об этом.

– Почему же? Ты моя пациентка, и если я вижу, что кто-то мешают твоему эмоциональному равновесию, усугубляет твоё подавленное состояние, то спрашиваю: не хочешь ли ты устранить эту проблему?

– Я… Я даже не разрешаю себе и думать об этом. Слишком сильно его любила и мысль о расставании для меня смерти подобна. Сейчас, конечно, наша жизнь уже не та… И он не тот, что раньше. Но я уверена, что когда-нибудь наши отношения наладятся.

– Как раньше не будет, – отрезал Алекс с раздражением в голосе.

Мне даже стало не по себе от его взгляда. В нём промелькнуло что-то зловещее. По спине пробежал холодок, и я поерзала на сиденье. Подошла официантка:

– Уже выбрали?

– Венский кофе со сливками, – проговорила я.

– А мне двойной эспрессо, – сказал Алекс. – Может, хочешь десерт?

– Я на диете, – ляпнула я.

Он улыбнулся.

– Тогда всё.

Официантка забрала меню и удалилась. Алекс снова смотрел на меня лукаво.

– Ты отлично выглядишь. Тебе идёт эта прическа.

– Спасибо. – Я почувствовала, как жар прилил к лицу.

– Думаю, тебе бы ещё пошла красная помада.

– А ты эстет.

– Да, я ценю всё красивое. Поэтому и сижу здесь с тобой.

Я прищурилась, ища подвох в его словах. Но он был серьёзен.

– Ты достойна большего. И твой талант не должен пропасть. Подумай над этим.

– Я подумаю над тем, чтобы снова писать картины. Но дети и быт отнимают время. Хотя это отговорка. Было бы вдохновение…

– Оно у тебя будет.

– Откуда ты знаешь?

– Я умею читать между строк. А в тебе достаточно строк, чтобы разглядеть, куда всё идёт.

– Надеюсь, ты прав, – сказала я и после паузы продолжила: – Ну а ты? Ты один? У тебя нет девушки? Ты был женат?

Алекс ухмыльнулся и посмотрел в сторону:

– У меня нет жены или девушки, – сказал он ровно. – Понимаешь, я каждый день погружаюсь в чужие мысли и чувства, разбираю их по полочкам. Когда видишь людей насквозь, романтика исчезает – остаются только схемы, зашитые в сознании.

Алекс встретился со мной взглядом:

– Поэтому я никогда не искал ничего… серьёзного. Если знаешь, как человек устроен, заранее видишь все его страхи и слабости. Скучно. Предсказуемо.

Его голос звучал как у человека, уставшего от чужих секретов. Но в следующую секунду он улыбнулся, едва заметно, и в этой улыбке промелькнула искра, которую я раньше не видела:

– С тобой правда всё выглядит иначе. Хотя я и могу считать тебя, это не отталкивает, а притягивает ещё сильнее и заставляет меня чувствовать, что я живой.

Он сказал это тихо, почти шёпотом, и у меня внутри затрепетало чувство, будто я действительно могу быть для него особенной.

Я отпила кофе. Что я делаю? Кажется, он пытается соблазнить меня.

Алекс прильнул к столу, потянулся рукой к моему лицу.

– У тебя сливки на губах. Я бы, конечно, не против убрать их по-другому.

– Прекрати, – сказала я, но не сдержала улыбку.

Я отвернулась к окну, делая вид, что рассматриваю улицу.

– Кстати, как дела с сыном? Вернула ему телефон?

Я повернула голову:

– Да, последовала твоему совету. Только, кажется, зря. Сегодня он всю ночь не спал – сидел в телефоне. Из-за этого у меня с утра испортилось настроение. Я уже не вывожу.

Брови Алекса сдвинулись.

– Всю ночь не спал? – повторил он. – Слушай, Диана, может, это даже к лучшему.

Я нахмурилась:

– К лучшему? Он же вымотан.

Алекс чуть подался вперёд, понижая голос:

– Пусть занимается тем, что ему важно. Насильно ты его не удержишь. А если попробуешь, он только отдалится ещё больше. Разве хочется, чтоб он ещё сильнее замкнулся в себе?

– Но как же школа? – вздохнула я, вспоминая утренний скандал. – Что, по-твоему, мне делать?

Он задумался, на губах промелькнула почти ласковая улыбка:

– Да, школа, режим… Ты всегда будешь о нём волноваться. Но иногда лучше на время отпустить, чем весь день биться головой о стену. Поверь, он не делает ничего «против» тебя – просто ищет то, чего ему не хватает.

Внутри у меня всё сжалось. Я сама не знала, чего мне не хватает в отношениях с сыном.

Алекс, будто почувствовав мою растерянность, вновь улыбнулся.

– Я думаю, твой мальчик очень… способный. Он же твой сын. Ему стоит открыть побольше возможностей. Надеюсь, ты не будешь стоять у него на пути.

Слова прозвучали как-то медленно и чуть отдавали напряжением. Я подумала, что Алекс интересуется моим сыном больше, чем его собственный отец. Или он таким образом хочет расположить меня к себе?

Незаметно я добралась до дома – такси подъехало к моему подъезду. Я вышла, оглядываясь по сторонам. Не хотелось бы, чтобы кто-то из знакомых увидел меня. Сейчас дома спокойно обдумаю, что делать дальше: продолжать ли общение с Алексом, который явно хочет чего-то большего? Непонятно зачем ему это.

Дома я обнаружила Арсения. Спящим.

Ну и когда он успел прийти? И был ли вообще в школе? Я быстро переоделась, чтоб скрыть улики своего похода на свидание. Не стала его будить, потому что не хотелось ругаться. Если б не провал памяти, встреча с Алексом было бы идеальной. А как он рассматривал мои картины… Не из вежливости, он подробно спрашивал про каждую из них и оставлял комментарии. У меня даже возникла ностальгия по временам, когда мы с однокурсниками обсуждали работы друг друга.

Перед тем как пойти за близнецами, я разбудила Арсения. Сделать это было непросто.

– Ты был в школе?

Арсений хмуро смотрел на меня заспанным взглядом.

– Был.

– Не ври.

– Да я ушел с двух последних уроков. Там все равно физра и ОБЖ.

– Обещай, что это не повторится.

– Ну… ладно.

– Теперь делай уроки. Я пошла в детский сад. – Я развернулась и направилась к двери.

– А ты где была?

Я приостановилась.

– А что? Ходила в магазин.

– М-м-м, – протянул он.

Домой я вернулась с разбитыми надеждами на восстановление сил, потому что у детей начались сопли. Теперь никакого сада и ни минуты тишины в ближайшие дни.

Вскоре вернулся Андрей. Он вошёл с вопросом:

– Сегодня без происшествий?

– Ну как сказать… – вздохнула я.

Я накрыла на стол. В кои-то веки мы соберёмся за ужином все вместе. Андрей часто ел за компьютером, а Арсений предпочитал есть позже.

Все уже сидели за столом, кроме Арсения. Я отвлекалась на близнецов, постоянно подгоняя их, потому что они предпочитали разговаривать, а не есть. Арсений появился на кухне неожиданно.

– А это что? Твои картины? – услышала я и обернулась.

В руках у него был рекламный буклет, который мне дала Таня.

– У тебя из сумки выпало, – пояснил он.

– Дай сюда, – сказала я резко.

– Что это? – Андрей вытянул шею.

– Ничего, просто реклама.

Арсений сел за стол и взял вилку. Но перед тем, как положить еду в рот, проговорил:

– Так это ж то кафе, для которого ты писала картины. Это туда ты сегодня ездила?

Я смутилась и сначала не смогла скрыть своей растерянности оттого, что меня поймали с поличным, но быстро взяла себя в руки.

– Да, я там была. И что?

– Да ничего. Просто сказал, – сказал Арсений с набитым ртом.

– Что это ты решила поехать? – удивился Андрей. – А сама говорила, что поедешь только со мной.

Я посмотрела на Андрея с вызовом:

– Говорила. И ждала, что ты согласишься. Даже мечтала, что сам предложишь в один прекрасный день. Но чуда не произошло. Так что я решила поехать одна и хорошо провела время.

– Ну что ж. Поздравляю с первым шагом в новую независимую жизнь, – в голосе Андрея звучала едва уловимая нотка обиды.

Я хорошо знала мужа – его это и правда задело. Но почему? Я удивилась и почувствовала укол совести и сожаления. Мне правда было за что себя винить. Только это не отменяло того, что он и не планировал ехать. А теперь ему удобно ставить это в укор.

– Ты не собирался. Всё время говорил, что это бесполезное занятие, что ты видел эти картины и всё в таком роде! Не надо сейчас делать меня виноватой.

– А почему ты сказала, что ходила в магазин, если ездила в кафе? – вдруг выдал Арсений.

Его вопрос поразил и возмутил меня. С каких это пор он меня допрашивает? Будто нападает.

– Я ходила в магазин после кафе. А ты уже рассказал, как прогулял два урока?

Он замолчал и потупил взгляд. Андрей же не унимался:

– Ну, если тебе легче – отлично. Ждём следующий пункт в твоей программе гениальных идей.

Я вскипела. Хотелось кричать, но при детях попыталась сдержаться.

– Отстань, – прошипела и демонстративно отвернулась.

– Да, – поддакнул Арсений, вдруг встав на мою сторону, – вот я бы с мамой поехал посмотреть на картины.

– Арсений, ешь и не лезь, – недовольно проговорил Андрей.

Какой «замечательный» семейный ужин получился.

Уже лежа в кровати, я поняла, что скучаю по общению с Алексом. Он всегда знал, как поддержать, не то что Андрей.

«Привет. Не спишь? Все узнали, что я ездила в кафе. Сын устроил чуть ли не допрос».

«Привет, Диана. Для тебя – не сплю. Тебе не о чем беспокоиться. Конечно, у них возникнут вопросы – ты изменила привычный образ действий. Ты заслуживаешь лучшего. И я рад, что помогаю тебе в этом».

«Нас могла видеть моя подруга. Но она ничего не сказала. В общем, конспирироваться я не умею. Может это знак, что приключения не для меня?»

«Ты хочешь, чтоб я убеждал тебя в обратном. Поэтому задала этот вопрос».

«Ты видишь меня насквозь».

«Вижу не только тебя, но и ту, которую ты прячешь глубоко внутри».

«Жаль, я её пока не вижу».

«Всему свое время. Я покажу».

Глава 8

Часы показывали десять утра, а я продолжала ходить по квартире в пижаме. На меня снова наваливалась апатия и вселенская усталость. Но стоило прилечь на диван, как детям тут же приспичило попить, поесть, почитать. Когда они наконец отвлеклись на совместные игры без меня, я незаметно прокралась в кухню за дозой кофе.

Никогда не думала, что у меня будет трое детей. В моей семье, да и у нашего окружения было по трое, а то и по четверо. Я выросла в поселке в Пермском крае и была младшей из трёх сестер. Они старше меня на шесть и девять лет. Когда я уехала из дома в шестнадцать, мои сестры как раз вышли замуж, а потом обзавелись детьми, будто соревнуясь друг с другом.

В разговорах с мамой по телефону я только и слышала рассказы про внуков. Мои родители считали, что сестры в жизни состоялись. Не то что я. Меня торопили, спрашивали, когда выйду замуж, хотя мне было только двадцать. Я лишь смеялась – дети не стояли у меня в планах на ближайшее десятилетие.

Арсений родился в любви, хотя мы с Андреем его не планировали. Для меня он стал продолжением любимого человека. Я так сильно любила Андрея, что была счастлива носить его ребёнка и отодвинуть свои планы. С маленьким Арсением у нас сложилась сильная связь. Мы не расставались ни на минуту. Я старалась научить его тому, что знала лучше всего – рисованию. Явного таланта я у него не видела, но он сам просил рисовать с ним, и его навыки сейчас выше по сравнению со сверстниками. Но отдавая всю себя, я постепенно забывала о своих потребностях. Все жертвы, на которые я шла, тогда казались оправданными. Казалось, я выпадаю из жизни временно, но рутина постепенно поглотила и уже не выпустила.

Андрей тоже изменился почти сразу после рождения Арсения. Я не сразу это заметила – не было времени анализировать. Верила, что к маме он ездит из острой необходимости, задерживался на работе из-за важных дел, ведёт себя отстранённо. Ему не хотелось проводить время втроём. Из-за инфантилизма он не чувствовал себя родителем. Андрей видел в ребёнке соперника, а не своё продолжение. Обвинял меня, что не уделяю ему время, что сын для меня важнее. Потом он будто смирился, изредка выполняя отцовские обязанности. Но без энтузиазма.

На кухне я механически сделала себе кофе. Я пила черный без сахара, не получая никакого удовольствия. Скорее привычка. Раньше пила четыре-пять чашек в день, чтобы продержаться до ночи, а это значило примерно двадцать ложек сахара ежедневно. Я перестала добавлять сахар и лишила себя последней радости, но гордилась, что потребляю меньше калорий.

Из детской раздавались крики, которые я сначала игнорировала, но когда послышался плач, пришлось подняться со стула, а потом сидеть в их комнате на маленьком стульчике и контролировать игры.

Я достала телефон. На экране высветилось:

«Доброе утро, Диана. Как ты сегодня? Дети тебя не слишком утомили?»

Первая мысль: откуда он знает, что дети сегодня остались дома? Но, возможно, я упоминала об этом. С моими провалами в памяти я уже не могу быть ни в чём уверена.

«Доброе утро, Алекс. Пока держусь. Но ещё не вечер. А ты на работе?»

«На работе. Но если бы мог, уже был бы рядом с тобой, чтобы отвлечь тебя от рутины».

«Это всё, конечно, заманчиво, но у меня трое детей и муж, если ты помнишь».

«Помню. Вопрос в том, кто из них действительно заботится о твоём состоянии? Чувствую, что они оставляют тебя один на один с проблемами. Прости за прямоту, но мне не всё равно».

Интересно, это всё слова или он действительно такой участливый? Он знает мои слабые места.

«Это всё так. Но и ты вроде бы никогда не сталкивался с настоящей семейной жизнью, чтобы давать оценку моему мужу. Ты можешь знать это только от клиентов».

«Ты права, я не был женат. Но мне и не нужно было жить в браке, чтобы понимать, что такое одиночество внутри семьи. Я вижу его слишком часто. И, кажется, сейчас вижу его в тебе».

Меня слегка раздражало, что он знает о проблемах в моей семье и может этим пользоваться.

«Ты слишком драматизируешь. Всё не так плохо».

«Правда?»

Конечно, он был прав. Только я хотела найти оправдания и Андрею, и своему поведению с детьми.

«Мне неприятен этот разговор».

«Не бойся смотреть правде в глаза. Я с тобой. Ты не одинока».

«Алекс, зачем тебе это? Чего ты от меня хочешь?»

«Разве я чего-то прошу? Просто хочу быть рядом, когда ты во мне нуждаешься».

«Мне трудно в это поверить, но спасибо».

Я не знала, что такое вовлечённый муж и отец. Но мои родители и сёстры советовали терпеть. Я и не собиралась уходить от Андрея. Считала, что эти отношения – мой крест на всю жизнь.

Был и небольшой просвет – когда Арсений пошёл в школу. Он уже не нуждался в моём внимании так сильно, как раньше. У него появилась своя жизнь: друзья, увлечения. Мы с Андреем снова начали узнавать друг друга. Проводили вместе время по вечерам и иногда в выходные. Я начала писать картины на заказ, но мечтала о чем-то большем. Всё шло своим чередом, пока нам обоим не пришла мысль, что нужно родить еще одного ребёнка. Арсений подрос, и Андрей хотел, но не мог найти с ним общего языка. Для Арсения отец так и не стал авторитетом. Теперь я понимала, почему он захотел ещё ребенка. Чтобы компенсировать то, что упустил.

К тому моменту я уже забыла, что такое сидеть в четырёх стенах, как это может быть мучительно. Арсений радовал учебой и хорошим поведением. «Так почему бы и нет? – думала я. – Справлюсь». Только ошиблась.

Андрей снова задержался после работы. На этот раз он не предупредил и меня это задело. Мстит за вчерашнюю ссору? Я намеревалась сделать вид, что не заметила или что мне всё равно, но как только услышала звук ключа в замке, рванула в прихожую. Молча ждала его слов, но он не спешил объясняться.