Тени мести: путь надежды. Справедливость всегда требует жертв бесплатное чтение

© Наталья Рогова, 2025

ISBN 978-5-0067-0850-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ПРЕДИСЛОВИЕ

«Сны – это письма, которые мы пишем сами себе и забываем прочитать наутро».

Наталья Рогова

В ту ночь я проснулась в три часа утра с бьющимся сердцем и историей, пульсирующей в висках. Она была там, целиком – с первой сцены до последней, с именами, лицами, запахами и звуками, словно я не видела сон, а прожила чужую жизнь. Жизнь девушки, потерявшей брата и ступившей на опасный путь возмездия.

Я включила ночник и начала записывать, боясь, что к утру детали растворятся в тумане пробуждения, как это часто бывает со снами. Но этот сон не хотел уходить. Он требовал быть рассказанным.

Так родилась история, которую вы держите в руках.

«Тени мести: Путь надежды» – это захватывающая история, выросшая из зерна ночного видения. Все персонажи, организации, места и события являются плодом моего воображения или использованы в вымышленном контексте. Любые совпадения с реальными людьми, живыми или умершими, с реальными компаниями, организациями, событиями или местами являются абсолютно случайными.

Мир, созданный в этой книге, существует только на её страницах. Спортивные клубы, фармацевтические компании, правоохранительные органы, упомянутые в повествовании, не имеют отношения к реально существующим организациям, а отражают художественное представление о том, как могли бы функционировать подобные структуры в вымышленных обстоятельствах.

Я не являюсь экспертом в области спортивной медицины, маркетинга или криминальных расследований. Эта история – не руководство к действию и не отражение моих личных взглядов на справедливость или возмездие. Это исследование человеческой души, оказавшейся на перепутье между светом и тьмой, между прощением и местью, между прошлым и будущим.

Погружаясь в эту историю, помните: иногда самые опасные путешествия происходят не в реальном мире, а в глубинах нашего сознания, где каждый из нас способен стать и героем, и злодеем.

Добро пожаловать в мир теней, где месть может стать как ядом, так и лекарством, а надежда прорастает даже сквозь самую каменистую почву отчаяния.

Будьте осторожны на этом пути. И помните – это всего лишь сон.

Наталья Рогова2025 год

ГЛАВА 1: ЛИФТ

«Месть – это блюдо, которое подают холодным, но его послевкусие горчит всегда».

Наталья Рогова

Надя ненавидела возвращаться домой в сумерках. В это время года день угасал слишком быстро – словно кто-то неосторожно задувал свечу, оставляя после себя лишь тревожные тени. Она поправила сумку на плече и ускорила шаг, приближаясь к подъезду. Ветер трепал её светлые волосы, забирался под тонкую ветровку, заставляя поежиться.

Серая многоэтажка встретила её привычным гулом лифта и запахом влажного бетона. Надя нажала кнопку вызова и прислонилась к стене, разглядывая своё отражение в металлической двери. Обычная девушка – плотненькая блондинка в джинсах и синей ветровке. Ничего особенного.

«Вечно ты себя недооцениваешь, сестрёнка,» – прозвучал в голове голос Юры. «Ты куда сильнее, чем думаешь.»

Надя улыбнулась воспоминанию. Брат всегда умел поднять ей настроение, даже когда его не было рядом. С самого детства он был её защитником, её опорой – особенно после того, как отец ушёл, оставив их с мамой справляться самостоятельно. Юра тогда, шестнадцатилетний подросток, положил руку ей на плечо и сказал: «Теперь я за тебя отвечаю, сестренка. Всегда буду рядом.» И он сдержал это обещание.

Лифт прибыл с глухим звоном. Двери разъехались, и Надя замерла, увидев внутри двух подростков. Совсем молодые – лет пятнадцать, не больше. Один высокий, с острыми чертами лица и темными глазами, второй – пониже, с бегающим взглядом и нервными движениями. Оба в одинаковых черных куртках с какими-то нашивками.

Что-то в их взглядах заставило её внутренне напрячься. Инстинкт самосохранения, отточенный годами жизни в неблагополучном районе, сигнализировал об опасности. Но она подавила тревогу – в конце концов, это всего лишь подростки.

– Вы выходите? – спросила она, делая шаг навстречу.

Высокий оценивающе посмотрел на неё, задержав взгляд чуть дольше, чем следовало.

– Нам наверх, – ответил он с легкой ухмылкой.

Надя вошла в лифт, стараясь держаться ближе к противоположной стене. Тесное пространство моментально наполнилось резким запахом мужского парфюма и сигарет. Она нажала на кнопку своего этажа – восьмого – и заметила, что ни один из парней так и не выбрал свой.

– А вам на какой? – спросила она, пытаясь разрядить атмосферу.

– На самый верхний, – ответил низкий, не поднимая глаз от пола.

Лифт дернулся и пополз вверх. Надя достала телефон, делая вид, что проверяет сообщения, хотя на самом деле просто хотела чем-то занять руки. Тишина давила.

«Не показывай страха, Надюш,» – вспомнились слова Юры, когда он учил её основам самообороны. «Страх – это то, что они чувствуют, как акулы кровь. Дыши ровно. Оценивай ситуацию.»

– Холодно сегодня, – произнесла она, не выдержав напряжения и отметила, как ее голос звучал непривычно. – Весна только по календарю.

Высокий хмыкнул:

– Тебе холодно? Могу согреть.

Его друг нервно хихикнул, словно услышал что-то невероятно остроумное.

Надя закатила глаза:

– Очень оригинально. В следующий раз придумай что-нибудь поновее.

Она снова уткнулась в телефон, надеясь, что разговор на этом закончится. Лифт медленно отсчитывал этажи: третий… четвертый… пятый…

Внезапно она почувствовала легкое прикосновение к своей руке – едва ощутимое, но настойчивое. Сначала Надя решила, что ей показалось, но когда подняла глаза, то увидела, как высокий тянется к ней, его пальцы уже касались её запястья.

– Что ты делаешь? – резко спросила она, отдергивая руку.

Он улыбнулся – медленно, многозначительно, с каким-то хищным самодовольством.

– А что, ты против?

Шестой этаж… седьмой…

Сердце Нади забилось быстрее, но не от страха, а от гнева. Она вспомнила, как в прошлом году её подругу Лену затащили в подворотню трое парней. Лена потом неделю не выходила из дома, а когда вернулась в институт, уже не была прежней весёлой девчонкой. Эти воспоминания вспыхнули в сознании, разжигая ярость.

– Да, против, – твердо ответила она. – Более того, мой парень тоже будет против.

Она бросила взгляд на второго подростка, ища поддержки, но тот лишь улыбнулся, наблюдая за происходящим с нескрываемым интересом. Его рука скользнула в карман куртки.

Телефон, мелькнуло в голове у Нади. Он снимает?

Восьмой этаж. Двери начали открываться с мучительной медлительностью. Высокий подросток сделал шаг к ней, но в этот момент что-то изменилось в выражении его лица – тень неуверенности, мимолетный испуг. Надя увидела, как его взгляд метнулся к открывающимся дверям.

Двери разъехались наполовину, и подростки замешкались. Высокий что-то прошептал своему товарищу, и тот кивнул. В следующую секунду они рванулись к выходу, но Надя оказалась быстрее.

Время словно замедлилось. Она почувствовала прилив адреналина – чистого, обжигающего, проясняющего разум. Вместо страха пришла ярость. Двери открылись полностью, и Надя, действуя на каком-то первобытном инстинкте, схватила обоих подростков за куртки и вытащила их на лестничную площадку.

– Какого черта вы творите? – прошипела она, не отпуская их.

Низкий парень лихорадочно возился с телефоном, его пальцы дрожали. Надя выхватила устройство из его рук одним резким движением.

– Отдай! – взвизгнул он, пытаясь вернуть телефон. – Это мое!

– Что, боишься? – Надя разблокировала экран. – Давай посмотрим, что ты там снимал. А потом, может быть, твоей маме покажем?

Высокий подросток неожиданно изменил тактику:

– О нет, только не маме, – наигранно протянул он, но в глазах мелькнул настоящий страх.

Надя быстро пролистала контакты, ища номера родителей, но не нашла ничего похожего – ни «мама», ни «папа», только какие-то клички и прозвища. Она открыла галерею, и её сердце пропустило удар. Там были не просто видео с девушками в лифтах. Фотографии и короткие ролики показывали нечто гораздо более тревожное – полуодетые, явно напуганные девушки, некоторые совсем юные, не старше 14—15 лет. На нескольких видео были сцены, оставлявшие мало сомнений в том, что происходило насилие.

Тошнота подступила к горлу. Надя почувствовала, как земля уходит из-под ног. Эти парни не просто хулиганы – они преступники. И кто знает, сколько девушек стали их жертвами?

– Боже мой, – прошептала она, листая дальше. – Что вы делали с этими девушками?

Высокий подросток дернулся вперед, пытаясь выхватить телефон:

– Отдай! Это личное!

– Личное? – Надя отступила на шаг, крепче сжимая телефон. – Это преступление! Здесь же несовершеннолетние!

– Они сами хотели, – огрызнулся подросток, но в его голосе проскользнула нотка паники.

– Сами хотели? – Надя почувствовала, как внутри закипает гнев. – Они выглядят напуганными! Некоторые вообще без сознания!

Второй подросток вдруг начал беспокойно оглядываться, дергая своего приятеля за рукав:

– Пошли, хватит уже…

В этот момент двери лифта снова открылись. Надя инстинктивно повернулась, готовая защищаться, но из кабины вышел молодой мужчина спортивного телосложения. Он окинул взглядом всю сцену, задержавшись на перепуганных лицах подростков.

– Что происходит? – спросил он низким, спокойным голосом.

Волна облегчения накрыла Надю при виде брата. Юра всегда появлялся в нужный момент, словно у него был какой-то внутренний радар на её проблемы.

Не отвечая, она быстро подбежала к своей двери и начала звонить, не выпуская из рук телефон подростка.

– Если приблизитесь – закричу на весь дом, – предупредила она, глядя на парней.

Дверь распахнулась, и лестничную площадку залил яркий свет из квартиры. В проеме стояла женщина средних лет – мама Нади, с тревогой вглядывающаяся в происходящее.

– Надюша? Что случилось?

– Мам, вызывай полицию, – твердо сказала Надя, не отрывая взгляда от подростков. – У нас тут не просто хулиганы. Здесь, – она подняла телефон, – доказательства преступлений. Сексуальное насилие, в том числе над несовершеннолетними.

Высокий подросток побледнел, его самоуверенность испарилась. Низкий начал что-то бормотать, пятясь к лестнице.

– Стоять, – негромко, но властно произнес Юра, и подростки замерли. – Никто никуда не уходит, пока полиция не приедет.

Что-то в его голосе, в его позе заставило их повиноваться. Юра не повысил голоса, не сделал угрожающих движений, но вся его фигура излучала такую спокойную силу, что даже Надя почувствовала себя в безопасности, несмотря на бушующий внутри адреналин.

Через час Надя сидела на кухне, обхватив руками чашку с горячим чаем. Руки все еще подрагивали, но внутренняя буря улеглась, оставив после себя странное опустошение.

– Ты в порядке? – спросил Юра, присаживаясь рядом.

Надя кивнула:

– Просто повезло, что ты вернулся домой в это же время.

– Не повезло, а я за тобой следил, – улыбнулся Юра, но в его глазах читалось беспокойство. – Мне не нравится, что ты так поздно возвращаешься. Особенно сейчас, когда в районе эти истории с нападениями.

– Я могу о себе позаботиться, – возразила Надя, но без особого убеждения.

– Вижу, – кивнул Юра. – Но всё равно переживаю. Ты моя младшая сестренка, забыла?

Он потрепал её по волосам, как в детстве, и Надя невольно улыбнулась. Юра всегда был её защитником. Сейчас, в свои двадцать семь, он работал тренером в спортивном клубе и был для неё не просто братом, а лучшим другом.

Надя вспомнила, как в двенадцать лет возвращалась из школы, и трое мальчишек начали дразнить её, называя «толстухой» и «коровой». Она пришла домой в слезах, а на следующий день Юра встретил её после уроков и провел особый «урок». Он не стал разбираться с обидчиками сам – вместо этого научил её нескольким приемам самообороны и главное – верить в себя.

«Сила не в кулаках, Надюша,» – говорил он тогда. «Она здесь,» – он коснулся её виска, «и здесь,» – его палец указал на сердце. «Никогда не позволяй никому заставить тебя чувствовать себя слабой. Ты сильнее, чем думаешь.»

И она поверила ему. С тех пор никто не смел её обижать.

– Полиция забрала этих двоих, – сказал Юра, отпивая чай. – Следователь сказал, что на телефоне нашли… – он запнулся, подбирая слова, – очень серьезные вещи. Похоже, они причастны к нескольким случаям насилия в нашем районе. Возможно, действовали не одни.

– Господи, – прошептала Надя. – А я ведь могла просто пройти мимо. Отпустить их.

– Но не отпустила, – твердо сказал Юра. – Ты всё сделала правильно. Благодаря тебе этих ублюдков остановят.

Он помолчал, затем добавил тише:

– Знаешь, я горжусь тобой, сестрёнка. Ты справилась.

Что-то в его тоне заставило Надю внимательнее посмотреть на брата. За внешним спокойствием скрывалось напряжение, которое она редко видела в нём.

– Юр, что-то не так? – спросила она. – Ты какой-то… встревоженный.

Он отвел взгляд, словно решая, стоит ли делиться своими мыслями.

– Эти парни… они не обычные хулиганы, – наконец сказал он. – Судя по тому, что я видел в телефоне, они связаны с серьезными людьми.

– В каком смысле?

– В том, что некоторые видео были сняты явно не для личного пользования. Это похоже на… заказ.

Надя почувствовала, как холодок пробежал по спине:

– Ты думаешь, они работают на кого-то?

– Возможно, – Юра нахмурился. – В любом случае, будь осторожнее в ближайшее время. Хорошо?

Мама вошла на кухню, все еще бледная от пережитого стресса:

– Надюша, может, тебе на пару дней у подруги пожить? Мало ли что…

– Нет, мам, – твердо ответила Надя. – Я не буду прятаться. Это они должны бояться, а не я.

Юра одобрительно кивнул:

– Правильно. Но все-таки будь осторожнее. Хорошо?

Он протянул руку и сжал её плечо – жест, который между ними всегда означал поддержку и защиту. Надя накрыла его руку своей:

– Обещаю. И ты тоже береги себя, ладно?

– Обязательно, сестренка, – улыбнулся Юра. – Куда я без тебя?

Надя смотрела в окно, где вечерний город расцвечивался огнями. Внезапно ей показалось, что сегодняшний инцидент – это только начало чего-то большего, словно первая трещина в привычном течении жизни. Как будто она и Юра стояли на пороге чего-то темного и опасного, что могло изменить их жизни навсегда.

– Всё будет хорошо, – сказал Юра, словно прочитав её мысли. – Мы справимся. Вместе, как всегда.

– Вместе, – эхом отозвалась Надя, не зная, что через несколько недель её жизнь изменится бесповоротно, и этот обычный вечер будет вспоминаться как последний островок спокойствия перед бурей.

За окном окончательно стемнело. Сумерки уступили место ночи, а в тёплом свете кухонной лампы брат и сестра продолжали тихий разговор, не подозревая, что их время вместе стремительно утекает, как песок сквозь пальцы.

ГЛАВА 2: ЗАЯВЛЕНИЕ

Полицейский участок пах дешевым кофе и бумажной пылью. Надя сидела на жестком стуле в коридоре, наблюдая за снующими туда-сюда офицерами. Третий час ожидания тянулся мучительно медленно. Под флуоресцентными лампами её кожа казалась бледной, а тени под глазами – глубже обычного.

– Еще воды? – Юра протянул ей пластиковый стаканчик. В его глазах читалась тревога, которую он пытался скрыть за ободряющей улыбкой.

– Нет, спасибо. – Она устало потерла глаза, ощущая, как будто бы песок скрипит под веками. – Сколько можно нас здесь держать? Я уже все рассказала.

– Это серьезное дело, – тихо сказал Юра, присаживаясь рядом и наклоняясь ближе. От него пахло знакомым одеколоном – единственным островком стабильности в этом кошмаре. – Следователь говорил, что на телефоне нашли доказательства нескольких эпизодов насилия. Они пытаются идентифицировать всех пострадавших.

Надя содрогнулась, вспомнив увиденные в телефоне видео. Образы всплыли перед глазами непрошеными призраками – испуганные лица, приглушенные крики, смех за кадром. Она сжала кулаки так, что ногти впились в ладони.

– Как они могли… – она не закончила фразу, голос дрогнул и оборвался.

– Не думай об этом, – Юра осторожно сжал её плечо. Его рука была тёплой и надёжной – как всегда, с самого детства. – Главное, что ты их остановила. Ты поступила правильно, слышишь?

– Надежда Алексеевна? – окликнул её молодой следователь, выглянув из кабинета. Тёмные круги под его глазами говорили о том, что он не спал всю ночь. – Можно вас на минуту?

Надя поднялась, расправив плечи и глубоко вдохнув. Юра ободряюще сжал её руку: – Я здесь, если что. Никуда не уйду.

В кабинете было душно и тесно. Желтоватый свет настольной лампы выхватывал из полумрака стопки папок и чашку с остывшим кофе. Следователь – худощавый мужчина лет тридцати с аккуратной стрижкой и усталыми, но внимательными глазами – указал ей на стул напротив своего стола.

– Присаживайтесь. Меня зовут Виктор Андреевич, я веду ваше дело. – Он открыл папку с бумагами, и Надя заметила, как осторожно, почти брезгливо он перелистывает страницы. – Мне нужно уточнить несколько деталей.

– Я уже все рассказала вчера, – устало произнесла Надя, чувствуя, как внутри поднимается волна раздражения. Неужели они не понимают, что каждое повторение – это новая травма?

– Я знаю, и благодарен вам за подробные показания. – Следователь слегка улыбнулся, но улыбка не коснулась его глаз. – Но есть кое-что еще. Мы провели экспертизу телефона. То, что мы обнаружили… – он помедлил, словно подбирая слова, – это гораздо серьезнее, чем казалось изначально.

Он повернул к ней экран компьютера. Надя увидела список видеофайлов с датами и какими-то пометками. Длинный список. Слишком длинный.

– Судя по всему, эти молодые люди входили в группу, которая систематически выслеживала девушек, в том числе несовершеннолетних. – Следователь постучал ручкой по столу, выдавая нервозность. – Мы уже идентифицировали нескольких пострадавших. Трое согласились дать показания.

– А остальные? – спросила Надя, представляя каждую из этих девушек, их страх и стыд, который не позволяет им говорить.

– Боятся. Или стыдятся. – Следователь вздохнул, на мгновение опустив профессиональную маску. – Некоторые видео… очень тяжелые. Там явные признаки насилия. Одна девушка в больнице … – он замолчал, поймав напряженный взгляд Нади. – Простите. Вам не нужно знать все детали.

Надя почувствовала, как к горлу подступает тошнота. Она сглотнула горький ком и спросила: – Они действовали вдвоем?

– Нет. Судя по всему, группа больше. Мы работаем над установлением всех участников. – Он помолчал, барабаня пальцами по столу. – Ваши показания и этот телефон – ключевые улики в деле. Без вас… – он не закончил, но Надя поняла.

– То есть… они действительно понесут серьезное наказание?

– Обязательно. Здесь статьи тяжкие – сексуальное насилие, в том числе над несовершеннолетними, распространение запрещенных материалов. – Он помолчал, изучая её лицо. – Но процесс будет непростым. Особенно если вы не готовы идти до конца.

Надя нахмурилась, почувствовав холодок вдоль позвоночника: – Что вы имеете в виду?

– Будет давление. – Следователь понизил голос и наклонился ближе, словно боялся, что их подслушивают. – Судя по всему, у этой группы есть покровители. Влиятельные люди. Уже поступали… скажем так, неофициальные просьбы закрыть дело.

– И что, вы собираетесь их послушать? – В голосе Нади прозвучало возмущение, смешанное со страхом. Неужели всё напрасно?

– Нет, конечно. – Следователь поднял руки в защитном жесте. – Я на стороне закона. Но вам нужно быть готовой к тому, что вас будут пытаться запугать, подкупить, убедить отказаться от показаний. – Он посмотрел ей прямо в глаза. – Вы справитесь с этим?

– Меня не запугать, – твердо ответила Надя, хотя внутри всё сжалось. – И не подкупить.

Когда Надя вышла из кабинета, Юра сразу понял по её лице, что разговор был непростым. Он поднялся ей навстречу, и на мгновение ей показалось, что брат стал выше и шире в плечах – словно готовился защищать её от целого мира.

– Что случилось? – спросил он тихо, обнимая её за плечи.

– Всё хуже, чем мы думали, – тихо ответила она, чувствуя, как дрожит голос. – Следователь говорит, это целая группа. И не только подростки. У них есть… покровители.

Юра помрачнел, желваки заходили на его скулах:

– Поехали домой. Нам нужно серьезно поговорить.

ГЛАВА 3: ПОСЛЕДСТВИЯ

Вечер того же дня выдался неожиданно теплым, словно природа пыталась компенсировать холод человеческих поступков. Надя распахнула окно в своей комнате, впуская свежий весенний воздух с ароматом цветущих лип. Где-то вдалеке играла музыка, смеялись дети. Обычная жизнь продолжалась, несмотря ни на что.

Телефон завибрировал – пришло сообщение от подруги Кати: «Видела новость о твоем приключении. Ты в порядке? Звони, если нужна поддержка. Я всегда на твоей стороне».

Надя улыбнулась, ощущая теплую волну благодарности. Новости в их районе разлетались быстро, но, по крайней мере, у неё были настоящие друзья. Она начала набирать ответ, когда в дверь её комнаты постучали.

– Можно? – Юра заглянул внутрь, держа в руках две дымящиеся чашки чая. Его волосы были влажными после душа, а глаза – настороженными.

– Конечно.

Он сел на краешек её кровати и протянул одну чашку:

– Мятный, как ты любишь. С мёдом.

– Спасибо. – Надя сделала глоток, чувствуя, как тепло разливается внутри. Этот ритуал повторялся с детства – всякий раз, когда ей было плохо, Юра приносил мятный чай. – Ты сегодня на тренировку?

– Да, через час. – Юра помедлил, вертя чашку в руках. – Слушай, там ребята спрашивали про тебя. Про то, что случилось.

– И что ты сказал? – Надя напряглась, отставляя чай в сторону.

– Правду. Что моя сестра помогла раскрыть серьезное преступление, и теперь виновные будут отвечать по закону. – В его голосе звучала гордость, но Надя слишком хорошо знала брата.

Она внимательно посмотрела на него: – Все нормально отреагировали?

Юра отвел взгляд, и в этом жесте было больше ответа, чем в его словах: – В целом да. Но есть нюансы.

– Какие еще нюансы? – Надя подтянула колени к груди, инстинктивно защищаясь.

– Один из тех парней – младший брат Аслана. Помнишь, я тебе рассказывал? Он в нашем клубе занимается.

Надя напряглась, чувствуя, как сердце пропускает удар. Аслан был одним из самых перспективных бойцов в клубе, где тренировал Юра. Она несколько раз видела его на соревнованиях – высокий, с хищным профилем и холодным взглядом. От него исходила аура опасности даже на расстоянии.

– И что теперь? – спросила она, стараясь, чтобы голос звучал спокойно.

– Ничего, – твердо ответил Юра, но морщинка между бровями выдавала его беспокойство. – Просто хотел, чтобы ты знала. Аслан, конечно, не в восторге, но это его проблемы. Его брат должен отвечать за свои поступки.

Надя поставила чашку на стол и выпрямилась: – На тебя давят, да? Чтобы я забрала заявление?

Юра вздохнул, запустив руку в волосы – жест, который он всегда делал, когда был встревожен: – Были разговоры. Но я сразу пресек эту тему. Ты поступила правильно, и я тебя поддерживаю. Всегда.

– А что с другими девушками? Следователь сказал, что пострадавших много.

– Да, я слышал. – Юра нахмурился, и его лицо стало жестче. – Похоже, эта группа действовала давно. Выбирали жертв … – он не закончил фразу, но его глаза потемнели от гнева.

– Боже, – прошептала Надя, представляя масштаб трагедии. – И теперь все эти люди будут против нас?

– Не все. – Юра решительно встал, и в его позе появилась та непреклонность, которую Надя помнила с детства – когда он защищал её от школьных хулиганов. – Многие поддерживают. Те, кто знает, что такое справедливость. Я разберусь. Ты моя сестра, и твоя безопасность для меня важнее всего.

Он сжал её плечо, и в этом жесте было обещание, которое он всегда выполнял.

Когда Юра ушел, Надя долго смотрела в окно. Тревога, которую она пыталась подавить весь день, теперь проступила отчетливее, как тёмная вода сквозь тонкий лёд. Она знала, что брат не говорит ей всего. Слишком хорошо она изучила его за эти годы – когда Юра беспокоился, у него появлялась едва заметная морщинка между бровями. Сегодня эта морщинка не исчезала.

Она вспомнила, как после ухода отца Юра устроился на подработку после школы, помогал маме с деньгами, всегда находил время, чтобы проверить домашнее задание Нади. Позже, когда его спортивная карьера начала развиваться, он отказался от предложений из столичных клубов, чтобы остаться рядом с ними. Всегда ставил семью превыше всего.

ГЛАВА 4: УГРОЗЫ

Спортивный клуб «Олимп» гудел от голосов и звуков ударов по грушам. Запах пота, кожи и линимента заполнял пространство – знакомый, почти родной запах для Юры. Он вошел в зал, кивнув охраннику, и сразу почувствовал на себе взгляды. Обычные приветствия сегодня звучали сдержаннее, а некоторые ребята вообще сделали вид, что не заметили его.

– Юрий Алексеевич! – окликнул его директор клуба, Михаил Степанович. – Зайдите ко мне перед тренировкой.

В небольшом кабинете директора по всему периметру весели фотографии чемпионов, которые обычно вдохновляли Юру, но сегодня они для него выглядели безучастно. Михаил Степанович – грузный мужчина с седеющими висками и властным взглядом – указал Юре на стул: – Присаживайся. Разговор есть.

– Я слушаю, – Юра остался стоять, скрестив руки на груди.

– Ты в курсе ситуации с Асланом и его братом?

– В курсе.

– И что думаешь делать?

Юра скрестил руки на груди, чувствуя, как внутри закипает гнев: – А что я должен делать? Моя сестра чуть не стала жертвой насилия и подала заявление на человека, который участвовал в серьезных преступлениях. То, что этот человек – чей-то брат, ничего не меняет.

Михаил Степанович вздохнул, откинувшись в кресле: – Юра, я понимаю твои чувства. Но давай смотреть на ситуацию шире. Аслан – наша звезда, через месяц важный турнир. Если он будет не в форме из-за семейных проблем…

– При чем здесь турнир? – перебил его Юра, чувствуя, как кровь приливает к лицу. – Речь идет о насилии над девушками, в том числе несовершеннолетними. Это не просто хулиганство, это тяжкие преступления.

– Я понимаю, – директор понизил голос, оглядываясь по сторонам, словно стены могли их услышать. – Но ты уверен, что младший брат Аслана действительно участвовал в… этом? Может, он просто оказался рядом? Знаете, как бывает с подростками – попал в плохую компанию…

– Я сам был там и доказательства на его телефоне, – отрезал Юра, чувствуя отвращение к этому разговору. – И не говорите, что телефон подбросили или взломали. Полиция не первый день работает.

– Я не это имел в виду. – Михаил Степанович поморщился, потирая переносицу. – Просто, может быть, стоит решить этот вопрос… по-человечески? Без излишней огласки? Аслан готов компенсировать моральный ущерб, поговорить с братом…

Юра почувствовал, как внутри закипает гнев, поднимаясь горячей волной к горлу: – По-человечески? – голос звенел от едва сдерживаемой ярости. – Вы представляете, что пережили те девушки? А моя сестра? Что они все до сих пор переживают? Некоторые из них даже боятся давать показания! Одна в больнице! А вы предлагаете решить это «по-человечески»?

– Успокойся, – Директор поднял руки, как будто защищаясь. – Я просто предлагаю подумать о последствиях. Для всех сторон. В том числе для твоей сестры.

– Что вы имеете в виду? – голос Юры стал опасно тихим.

– Ничего конкретного. – Директор отвел взгляд, внезапно заинтересовавшись бумагами на столе. – Просто такие дела… они могут тянуться годами. Допросы, очные ставки, суды. Ваша сестра молодая девушка, ей нужно жить дальше, а не погружаться в эту грязь.

– Моя сестра не заберет заявление. – Юра направился к двери, чувствуя, что еще минута – и он не сдержится. – И, если клубу это не нравится, я могу написать заявление об увольнении.

– Не горячись, – поспешно сказал Михаил Степанович, вставая из-за стола. – Никто не говорит об увольнении. Просто… поговори с сестрой, ладно? Объясни ей ситуацию.

Юра вышел из кабинета, не ответив. В коридоре его ждал Хаким – лучший друг и спарринг-партнер. Они тренировались вместе с подростковым возрастом, прошли через множество турниров и травм. В его глазах читалось беспокойство.

– Всё нормально? – спросил Хаким, внимательно глядя на него.

– Нормально, – коротко ответил Юра, хотя внутри всё кипело. – Готовься к тренировке.

– Слушай, – Хаким понизил голос, оглядываясь по сторонам, – я знаю про ситуацию с Асланом. Хочу, чтобы ты знал – я на твоей стороне.

Юра внимательно посмотрел на друга, ища в его глазах подвох, но увидел только искреннюю поддержку: – Спасибо. Это много значит.

– Но, может, стоит хотя бы поговорить с ним? – осторожно предложил Хаким. – Не для того, чтобы уступить, а просто… снизить градус. Аслан сейчас на взводе, а ты знаешь его характер.

– Я подумаю, – неохотно согласился Юра, хотя внутренний голос кричал, что никакие разговоры не помогут. – А сейчас давай работать.

Зал постепенно наполнялся спортсменами. Юра проводил разминку, стараясь сосредоточиться на тренировке, но чувствовал напряжение, витавшее в воздухе. Взгляды, шепотки, неловкие паузы в разговорах, когда он подходил ближе.

Аслан пришел позже всех – высокий, с идеальной осанкой и непроницаемым выражением лица. Он кивнул Юре, словно ничего не произошло, и встал в общий строй. Но в его тёмных глазах Юра прочитал угрозу.

После основной части Юра разбил группу на пары для спарринга. Хаким подошел к нему: – Поработаем вместе?

– Давай, – согласился Юра, благодарный за поддержку друга.

Они отошли в угол зала и начали отрабатывать комбинации ударов. Хаким двигался плавно, как всегда точно и технично предугадывая движения Юры. Они понимали друг друга без слов, как бывает только у людей, проведших вместе тысячи часов тренировок.

– Аслан хочет поговорить с тобой после тренировки, – сказал Хаким между сериями ударов, блокируя особенно сильный хук Юры. – Я могу присутствовать, если хочешь.

– Не нужно, – покачал головой Юра, уходя от ответного удара. – Я сам разберусь.

– Уверен? Он сейчас на взводе. А его друзья… ты же знаешь этих парней.

– Я тоже, – усмехнулся Юра, вспоминая свое прошлое – до того, как стал тренером. – Но драки не будет, если ты об этом. Я не дам ему повода.

Тренировка закончилась в девять вечера. Спортсмены расходились, переговариваясь и обсуждая предстоящие соревнования. Юра задержался, проверяя инвентарь и мысленно готовясь к предстоящему разговору. Когда он вошел в раздевалку, там остались только Аслан и еще трое парней из его окружения – молчаливые тени с тяжелыми взглядами.

– Можно поговорить? – спросил Аслан, поднимаясь со скамьи. Его голос был спокоен, но в нём чувствовался металл.

Юра кивнул: – Говори.

– Наедине, – Аслан кивнул своим друзьям, и те неохотно вышли из раздевалки, бросая на Юру недобрые взгляды.

Когда дверь за ними закрылась, Аслан подошел ближе. От него пахло дорогим парфюмом и едва уловимой угрозой: – Слушай, Юра, мы давно знаем друг друга. Я уважаю тебя как тренера и как человека.

– К делу, Аслан, – спокойно ответил Юра, хотя каждый мускул в его теле был напряжен.

– Мой брат совершил ошибку. Большую ошибку. – Аслан развел руками, и в этом жесте было что-то театральное. – Я не оправдываю его. Но ты же понимаешь, что тюрьма его не исправит? Только сломает окончательно. Он ещё мальчишка, ему всего семнадцать.

– А те девушки, которых он и его друзья… – Юра не смог заставить себя произнести это вслух, горло перехватило от гнева. – Они уже сломаны. Некоторые, возможно, на всю жизнь.

– Я понимаю. – Аслан опустил голову, но Юра заметил, что его глаза остались сухими и холодными. – И я готов компенсировать ущерб. Любую сумму. Помочь с лечением, если нужно. Но если дело дойдет до суда, всё станет публичным. Эти девушки… все узнают их имена, детали. Ты этого хочешь?

– Не манипулируй, – жестко ответил Юра, чувствуя отвращение к этой фальшивой заботе. – Полиция умеет работать деликатно. Личности пострадавших будут защищены.

– Ты правда в это веришь? – Аслан горько усмехнулся, и в его усмешке промелькнуло что-то хищное. – В нашем районе? Где все всё знают друг о друге? Где каждая сплетня разлетается за час?

– Что ты предлагаешь? – прямо спросил Юра, решив не тратить время на словесные игры.

– Пусть твоя сестра заберет заявление. – Аслан сделал еще шаг ближе, и теперь Юра мог видеть золотую цепочку на его шее и едва заметный шрам над бровью – память о старом бое. – Мой брат признает вину, выплатит компенсацию всем пострадавшим и уедет учиться за границу, под моим контролем. Я лично прослежу, чтобы он получил помощь психолога и больше никогда…

– Нет, – твердо перебил его Юра, не отступая ни на шаг. – Если твой брат избежит наказания сейчас, завтра он сделает что-то похуже. Возможно, в другой стране, где у тебя не будет такого влияния. Преступники должны отвечать по закону.

Лицо Аслана потемнело, маска вежливости соскользнула, обнажая истинные чувства: – Значит, ты не будешь говорить с сестрой?

– Не буду. И тебе не советую. – Юра вложил в эти слова всю силу предупреждения.

– Ты делаешь ошибку, Юра. – Голос Аслана стал тише и от этого еще опаснее. – Мы могли бы решить это по-братски. Как мужчины.

– Мы не братья, – отрезал Юра, выпрямляясь во весь рост. – И, если ты или кто-то еще попытается давить на мою сестру, будут проблемы. Поверь, я сумею её защитить.

Аслан долго смотрел на него, словно оценивая противника перед боем, затем медленно кивнул: – Как скажешь. Но помни – я предлагал мирное решение.

В его словах Юра услышал не просто отказ, а обещание. Обещание проблем.

Когда Аслан ушел, Юра тяжело опустился на скамью. Напряжение, которое он сдерживал весь разговор, наконец вырвалось наружу. Руки слегка дрожали, и он сжал их в кулаки, чтобы унять дрожь. Он достал телефон и набрал номер Нади, нуждаясь в напоминании, ради чего он всё это делает.

– Привет, – ответила она после первого гудка, и в её голосе слышалась та же настороженность, что и утром. – Как тренировка?

– Нормально, – соврал Юра, стараясь, чтобы голос звучал беззаботно. – Скоро буду дома. Закажем пиццу?

– Давай. – В её голосе послышалась улыбка, и от этого на душе стало легче. – Я уже выбрала фильм на вечер. Комедию – нам обоим нужно отвлечься.

– Отлично. – Юра помолчал, представляя, как сестра сидит у окна, подтянув колени к груди – её любимая поза с детства. – Надь, ты… в порядке?

– Да, а что? – В её голосе мелькнула тревога.

– Ничего. Просто спросил. До встречи.

Юра положил телефон в карман и начал собираться. Он не стал говорить сестре о разговоре с Асланом. Не хотел её беспокоить. Она и так достаточно пережила за эти дни. Но внутри росло ощущение надвигающейся бури.

Выйдя из спортклуба, Юра глубоко вдохнул прохладный вечерний воздух. Небо над городом было тёмным, без звёзд – их затмевали огни высоток и уличных фонарей. Интуиция подсказывала, что история с заявлением так просто не закончится. Но что бы ни случилось, он будет защищать сестру. Всегда. Как обещал.

ГЛАВА 5: ПРЕДЧУВСТВИЕ

Надя сидела на подоконнике, наблюдая за проезжающими внизу машинами. Их фары прочерчивали светлые полосы в сгущающейся темноте, словно кто-то рисовал светом по чёрному холсту. Разговор с братом оставил странное чувство тревоги. Она знала Юру слишком хорошо – он что-то недоговаривал, пытался оградить её, как всегда.

Телефон в кармане завибрировал. Незнакомый номер. Надя открыла его и замерла, чувствуя, как холодеет внутри. «Забери заявление, или твоему брату не поздоровится. Мы знаем, где вы живете и где он работает. Это первое и последнее предупреждение».

Она перечитала сообщение несколько раз, не веря своим глазам. Первым порывом было позвонить Юре, но она остановила себя. Он и так беспокоится. Если рассказать ему об угрозе, он может наделать глупостей, пойти разбираться. А с его характером это могло закончиться плохо.

Следом пришло еще одно сообщение – фотография. На ней была она сама, выходящая из подъезда сегодня утром. Волосы собраны в небрежный пучок, в руках папка с документами. Кто-то следил за ней, фотографировал. От этой мысли по коже побежали мурашки.

Надя удалила сообщения и заблокировала номер, чувствуя, как сердце колотится в груди. Она не собиралась поддаваться на запугивания. Но холодок страха уже пробежал по спине. Не за себя – за брата.

Она подошла к окну и выглянула на улицу. Вечерний город жил своей обычной жизнью. Где-то там, среди огней и теней, скрывались люди, готовые угрожать ей и её семье. Люди, для которых насилие было развлечением, а закон – помехой.

Надя вспомнила лица девушек с видео. Их страх, унижение, боль. Она вспомнила, как одна из них – совсем юная, почти ребенок – смотрела прямо в камеру глазами, полными отчаяния. Эти глаза преследовали её с того момента, как она впервые увидела видео в телефоне.

Нет, она не отступит. Не сейчас. Не после всего, что произошло. Она будет бороться – за себя, за тех девушек и за справедливость. Даже если придется противостоять целому миру.

Надя глубоко вдохнула и выпрямила спину. Впервые за долгое время она почувствовала, что может быть сильной не только для себя, но и для других. Может быть, настало время ей защитить брата, а не наоборот.

ГЛАВА 6: ТОЧКА НЕВОЗВРАТА

Следующие две недели прошли в странном, напряженном ожидании. Надя ходила на работу, возвращалась домой, старалась вести обычную жизнь, но ощущение чужого взгляда не покидало её. После анонимных сообщений она стала замечать мелочи: припаркованный у дома незнакомый автомобиль, мужчину с телефоном на автобусной остановке, слишком пристальные взгляды прохожих. Возможно, это была паранойя, но Надя предпочитала быть настороже.

Юра тоже изменился. Он стал молчаливее, чаще задерживался на работе, а вернувшись домой, подолгу сидел на кухне, глядя в одну точку. Когда Надя спрашивала, всё ли в порядке, он улыбался той самой натянутой улыбкой, которая появлялась у него только в моменты сильного беспокойства.

– Конечно, всё хорошо, – отвечал он. – Просто устал. Скоро соревнования, много работы.

Надя делала вид, что верит, хотя знала – брат что-то скрывает. Она тоже не рассказывала ему об угрозах, которые продолжали приходить с разных номеров. Каждый раз она блокировала отправителя, но сообщения появлялись снова и снова.

Однажды вечером, вернувшись из магазина, она обнаружила в почтовом ящике конверт без марки и адреса. Внутри была фотография их матери, выходящей из поликлиники, и записка: «Подумай о своей семье». Надя разорвала фотографию на мелкие кусочки, но руки её дрожали от ярости и страха. Они знали, где работает мама. Они следили за всеми.

В тот вечер Юра собирался на позднюю тренировку. Он стоял в прихожей, завязывая шнурки на кроссовках, когда Надя решилась заговорить.

– Может, не пойдешь сегодня? – спросила она, прислонившись к дверному косяку. – Фильм хороший по телевизору.

Юра поднял голову: – Не могу. У ребят подготовка к турниру, я обещал.

– Ты каждый вечер там пропадаешь.

– Такая работа. – Он выпрямился и потрепал её по волосам. – Не жди меня, ложись спать. Вернусь поздно.

– Юр, – Надя замялась, – в клубе всё нормально? Из-за того дела… никто не давит на тебя?

Что-то промелькнуло в его глазах – тревога? страх? – но он быстро справился с эмоциями.

– Всё отлично. Перестань беспокоиться. – Он поцеловал её в лоб. – До завтра.

Когда дверь за братом закрылась, Надя прислонилась к ней спиной и медленно сползла на пол. Тревога разливалась в груди, мешая дышать. Не просто беспокойство – животное предчувствие беды, которое нельзя объяснить словами, но которому нельзя не верить.

Телефон в кармане завибрировал. Ещё одно сообщение. «Твой брат сегодня не вернется домой, если ты не заберешь заявление. Последнее предупреждение».

Сердце пропустило удар. Надя вскочила на ноги и набрала номер Юры. Гудки, гудки… Автоответчик. Она попробовала снова – тот же результат.

«Это ничего не значит, – сказала она себе. – Он просто не слышит телефона. В зале шумно.»

Но внутренний голос, тот самый, что всегда предупреждал об опасности, кричал: «Беги! Найди его! Сейчас же!»

Не раздумывая, она схватила куртку и выбежала из квартиры.

Спортивный клуб «Олимп» светился в вечерней темноте яркими окнами. Надя быстро шла по пустынной улице, сжимая в кармане перцовый баллончик. Она не знала, что будет делать, когда доберется до клуба. Просто хотела убедиться, что с Юрой всё в порядке.

У входа в клуб она остановилась, переводя дыхание. Через стеклянные двери был виден охранник – пожилой мужчина, дремавший за стойкой. Надя решительно толкнула дверь.

– Добрый вечер, – обратилась она к охраннику. – Я к брату, Юрию Алексеевичу. Он тренер здесь.

Охранник сонно моргнул: – А, Юрина сестра? Он в зале, второй этаж. Проходи.

– Спасибо, – выдохнула Надя с облегчением.

Поднимаясь по лестнице, она услышала звуки ударов и мужские голоса. Значит, тренировка действительно идет. Может, она зря паникует? Может, всё это просто глупые угрозы, чтобы напугать её?

Дверь в зал была приоткрыта. Надя осторожно заглянула внутрь. В просторном помещении с зеркальными стенами тренировались несколько человек. Она сразу заметила Юру – он стоял у дальней стены, наблюдая за спаррингом двух бойцов. Рядом с ним был Хаким, они о чем-то негромко разговаривали.

Надя выдохнула с облегчением. Всё нормально. Юра в безопасности. Она уже собиралась уйти, когда заметила Аслана, входящего в зал с противоположной стороны. За ним следовали еще четверо молодых людей. Атмосфера в зале моментально изменилась – спортсмены прервали тренировку, некоторые отступили к стенам.

Инстинкт самосохранения закричал внутри неё. Что-то в поведении Аслана и его спутников было неправильным – не просто напряжение, а готовность к действию. Они двигались слишком целеустремленно, их лица были слишком сосредоточены. Это не был обычный визит в спортзал.

Надя замерла, инстинктивно отступив в тень. Что-то подсказывало ей, что лучше остаться незамеченной.

Аслан подошел к Юре и Хакиму. Они обменялись несколькими фразами, которые Надя не могла разобрать, но по напряженным позам было ясно – разговор непростой. Затем Аслан махнул рукой своим спутникам, и те начали выходить из зала. Юра и Хаким последовали за ними, о чем-то споря.

Надя дождалась, пока все выйдут, и тихо последовала за группой. Они поднимались выше, на третий этаж. Странно, обычно там были только технические помещения и склады. Что они собираются делать?

Коридор третьего этажа был тускло освещен. Надя осторожно двигалась вдоль стены, стараясь не издавать ни звука. Группа свернула за угол, и она услышала, как открылась и закрылась дверь. Выждав несколько секунд, она подкралась к повороту и выглянула.

В конце коридора была металлическая дверь с табличкой «Техническое помещение». Оттуда доносились приглушенные голоса. Надя замерла в нерешительности. Подойти ближе? Попытаться подслушать? Или позвать на помощь?

Внезапно свет в коридоре мигнул и погас. Надя вздрогнула, прижавшись к стене. Через несколько секунд раздался звук – глухой, но отчетливый. Выстрел.

Мир вокруг замер. Звук выстрела эхом отдавался в её голове, словно сердце вселенной на мгновение остановилось, а потом забилось снова, но уже в другом ритме. Всё внутри неё закричало, отрицая реальность происходящего. Это не может быть правдой. Только не Юра. Только не её брат.

Сердце Нади остановилось. Не думая, она бросилась вперед, к двери. В темноте она споткнулась о что-то, едва не упав, но продолжила движение. Дверь оказалась незапертой – она распахнулась от легкого толчка.

Внутри тоже было темно. Только тусклый свет аварийного выхода освещал помещение, заставленное тренажерами и спортивным инвентарем. Надя замерла на пороге, вглядываясь в темноту.

– Юра? – позвала она дрожащим голосом. – Юра, ты здесь?

Тишина. Затем звук – тихий стон, где-то справа. Надя сделала несколько шагов в том направлении, достав телефон и включив фонарик.

Луч света выхватил из темноты фигуру, лежащую на полу. Юра. Рядом с ним на коленях стоял Хаким, прижимая что-то к его груди.

– Юра! – закричала Надя, бросаясь к брату.

Хаким поднял голову, его лицо было искажено ужасом: – Вызывай скорую! Быстрее!

Надя упала на колени рядом с братом. В свете фонарика она увидела то, что Хаким прижимал к груди Юры – свернутую футболку, уже пропитавшуюся кровью.

– Юрочка, – прошептала она, хватая его за руку. – Юра, держись, пожалуйста…

Его глаза были открыты, но взгляд расфокусирован. Губы шевельнулись, пытаясь что-то сказать, но вместо слов вырвался только хрип.

– Не говори, – Надя сжала его руку. – Береги силы. Сейчас приедет помощь.

Она чувствовала, как его жизнь утекает сквозь пальцы – буквально и метафорически. Тепло его крови на её руках, постепенно остывающее, словно символизировало уходящую жизненную силу. Надя хотела закричать, разрыдаться, умолять его не оставлять её, но вместо этого заставила себя действовать.

Она трясущимися пальцами набрала 112, быстро объяснила ситуацию и адрес. Диспетчер заверил, что бригада уже выезжает.

– Кто это сделал? – закричала Надя, глядя на Хакима.

Тот покачал головой: – Не знаю. Свет погас, раздался выстрел… Когда я понял, что происходит, Юра уже был на полу, а все остальные разбежались.

– Аслан, – прошептала Надя. – Это он, да?

– Я не видел, – твердо ответил Хаким. – В комнате было человек десять, и все в темноте.

Юра снова застонал, его пальцы слабо сжали руку Нади.

– Тише, родной, – прошептала она, гладя его по волосам. – Всё будет хорошо. Ты сильный, ты справишься.

Но глядя на количество крови, пропитавшей футболку, Надя понимала – надежды мало. Жизнь Юры ускользала с каждой секундой. Она видела это в его глазах, которые становились всё более туманными, в его дыхании, которое становилось всё более поверхностным. Её брат, её защитник, её опора умирал на её руках, и она ничего не могла сделать.

– Прости меня, – прошептала она. – Это всё из-за меня. Из-за того заявления…

Юра медленно покачал головой и с усилием выдавил: – Нет…

Его глаза закрылись, рука обмякла в её ладони.

– Юра! – закричала Надя. – Юра, не смей! Не оставляй меня!

Хаким быстро проверил пульс: – Он жив. Просто потерял сознание. Где же эта чертова скорая?

Словно в ответ на его слова, снаружи раздался вой сирены. Через минуту в комнату ворвались парамедики с носилками и оборудованием. Они оттеснили Надю и Хакима, быстро и четко выполняя свою работу – проверяя жизненные показатели, останавливая кровотечение, подключая капельницу.

– Огнестрельное ранение в грудь, – сказал один из медиков в рацию. – Критическое состояние. Готовьте операционную.

Надя стояла, прижавшись к стене, не в силах отвести взгляд от бледного лица брата. Один из парамедиков подошел к ней: – Вы родственница?

Она кивнула, не в силах произнести ни слова.

– Мы забираем его в Городскую клиническую. Можете ехать с нами или добраться самостоятельно.

– Я с вами, – выдавила Надя.

Когда Юру погрузили в машину скорой помощи, Хаким тронул Надю за плечо: – Я поеду за вами на своей машине. И… полиция уже едет сюда. Им понадобятся показания.

Надя кивнула, забираясь в машину рядом с носилками брата. Она не отпускала его руку всю дорогу до больницы, шепча молитвы, которые помнила с детства.

«Не забирай его, – мысленно умоляла она какую-то высшую силу. – Он всё, что у меня есть. Он единственный, кто всегда был рядом. Пожалуйста, не забирай его.»

Но что-то внутри неё уже знало – её молитвы не будут услышаны. Юра уходил, и никакие мольбы не могли его удержать.

Больничный коридор был бесконечным белым туннелем, по которому Надя ходила взад-вперед уже третий час. Юру сразу забрали в операционную. Хирург – усталый мужчина средних лет – лишь коротко бросил: «Сделаем всё возможное».

Рядом с Надей на пластиковом стуле сидел Хаким. Он не проронил ни слова с тех пор, как они приехали в больницу, только время от времени протягивал ей стаканчик с водой или салфетки, когда слезы снова начинали течь по её лицу.

Полицейские приехали через час после начала операции. Два офицера – мужчина и женщина – деликатно отвели Надю в сторону и начали задавать вопросы. Она отвечала механически, как робот, рассказывая всё, что видела и слышала.

– Вы уверены, что это было связано с заявлением на Рамазана Курбанова? – спросил офицер, делая пометки в блокноте.

– Да, – твердо ответила Надя. – Мне приходили угрозы. Требовали забрать заявление, иначе с братом что-то случится.

– Почему вы не сообщили об этом раньше?

– Я… – Надя замялась. – Я думала, это просто запугивание. Не хотела волновать брата.

– У вас сохранились эти сообщения?

– Нет, я их удаляла и блокировала номера.

Офицер вздохнул: – Это усложняет дело. Но мы проверим все звонки и сообщения, поступавшие на ваш номер за последние недели.

– Я видела Аслана Курбанова в клубе перед выстрелом, – сказала Надя. – Он брат того парня из лифта. У него был мотив.

– Мы проверим всех, кто находился в здании, – заверила женщина-офицер. – Охранник уже дал показания о посетителях. Камеры наблюдения тоже проверим.

Когда полицейские ушли, Надя вернулась к своему бесконечному хождению по коридору. Хаким проводил её взглядом: – Надя, присядь. Ты изматываешь себя.

– Не могу, – покачала она головой. – Если остановлюсь – начну думать. А если начну думать…

Она не закончила фразу, но Хаким понял.

– Юра сильный, – сказал он. – Он выкарабкается.

– Это моя вина, – прошептала Надя. – Если бы я не написала, то заявление…

– Прекрати, – резко перебил Хаким. – Это не твоя вина. Ты поступила правильно. И Юра так считал, если бы он был не согласен, то уговорил бы забрать заявление.

В его голосе было столько искренности, что Надя на мгновение почувствовала облегчение. Но затем что-то в выражении его лица – какая-то мимолетная тень, промелькнувшая в глазах – заставило её насторожиться. Словно за маской сочувствия скрывалось нечто иное. Но прежде, чем она успела проанализировать это ощущение, двери операционной распахнулись и в коридор вышел хирург. Его зеленая форма была забрызгана кровью, маска спущена на шею. Он выглядел измотанным до предела.

Надя бросилась к нему: – Доктор, как он?

Хирург посмотрел на неё усталыми глазами: – Мне очень жаль…

ГЛАВА 7: УТРАТА

Мир остановился. Звуки исчезли, сменившись звенящей тишиной. Надя почувствовала, как пол уходит из-под ног. Последнее, что она увидела перед тем, как потерять сознание – лицо Хакима, искаженное болью и шоком.

Или это только казалось шоком? В последнее мгновение перед тем, как тьма поглотила её, Надя заметила что-то странное в его глазах. Что-то, что не соответствовало выражению его лица. Но сознание уже ускользало, и эта мысль растворилась в черноте.

Надя очнулась в больничной палате. Сквозь жалюзи пробивался утренний свет. Рядом с кроватью сидела мама, держа её за руку. Её лицо было опухшим от слез, глаза покрасневшими.

– Мама, – прошептала Надя. И вдруг вспомнила всё. – Юра…

Мама сжала её руку сильнее и покачала головой: – Его больше нет, доченька. Наш мальчик ушел.

Надя закрыла глаза, позволяя слезам течь. Не было рыданий, криков, истерики – только тихие слезы и пустота внутри. Словно часть её души умерла вместе с братом.

– Что случилось? – спросила мама. – Полиция говорит, его застрелили в спортклубе. Кто мог сделать такое?

– Я всё расскажу. Но не сейчас. Сначала… мне нужно увидеть его.

Морг был холодным и стерильным. Надя шла за медсестрой по гулкому коридору, чувствуя, как каждый шаг отдается болью во всем теле. Мама осталась в коридоре – у неё не хватило сил войти.

Служитель морга – пожилой мужчина с добрыми глазами – деликатно отвел простыню, открывая лицо Юры. Он выглядел спокойным, почти умиротворенным. Словно просто спал.

Надя смотрела на брата, не узнавая его. Это было лицо Юры – те же черты, те же ямочки на щеках и чуть асимметричные губы, которые всегда улыбались ей. Но это был не Юра. Её брат был полон жизни, энергии, тепла. Это тело перед ней было просто оболочкой – пустой, холодной, безжизненной.

И всё же она не могла отвести взгляд. Словно искала в этом неподвижном лице ответ на вопрос, который еще не успела сформулировать.

Надя осторожно коснулась его щеки – холодной, восковой. – Прости меня, – прошептала она. – Я виновата.

Слезы капали на простыню, оставляя темные пятна. Надя наклонилась и поцеловала брата в лоб: – Клянусь, я найду того, кто это сделал. И он заплатит. Обещаю тебе.

Когда она вышла из морга, то почувствовала странное спокойствие. Боль никуда не делась, но к ней добавилось что-то еще – холодная, кристально чистая решимость. Надя знала, что должна сделать.

У входа в больницу её ждал Хаким. Он выглядел постаревшим на десять лет.

– Надя, мне нужно с тобой поговорить, – сказал он тихо.

– Не сейчас, – покачала она головой. – Мне нужно побыть с мамой.

– Это важно, – настаивал Хаким. – Я знаю, кто стрелял в Юру.

Надя замерла: – Кто?

Хаким огляделся по сторонам: – Не здесь. Давай пройдемся.

Они вышли на больничную парковку и медленно пошли вдоль рядов автомобилей.

– Я видел, – тихо сказал Хаким. – В момент выстрела был короткий проблеск света – кто-то включил фонарик на телефоне. Я успел заметить лицо.

– Аслан? – спросила Надя.

– Нет, – Хаким покачал головой. – Его брат, Рамазан. Тот самый парень из лифта.

Что-то в его тоне заставило Надю насторожиться. Слишком гладко, слишком уверенно он говорил. И как он мог так четко разглядеть лицо в темноте, при коротком проблеске света? Да еще и опознать именно Рамазана, которого, возможно, видел всего пару раз?

Но она не показала своих сомнений. Вместо этого изобразила удивление:

– Но как? Он же… Его же арестовали после того случая.

– Выпустили под залог до суда. Семья богатая, связи… – Хаким горько усмехнулся. – Система правосудия, чтоб её.

– Ты уверен, что это был он?

– Абсолютно. Я видел его лицо. И пистолет в руке.

Надя глубоко вдохнула: – Ты рассказал полиции?

– Да, – кивнул Хаким. – Но без доказательств… Там была куча народу, все в панике, темнота. Они будут проверять, но…

– Я понимаю, – тихо сказала Надя. – Спасибо, что сказал мне.

Хаким внимательно посмотрел на неё: – Надя, что бы ты ни задумала – не делай глупостей. Юра не хотел бы этого.

– Я знаю, – она слабо улыбнулась. – Не беспокойся. Я просто хочу, чтобы справедливость восторжествовала.

Но в её глазах Хаким увидел то, что заставило его вздрогнуть. Это был взгляд человека, перешедшего определенную грань. Точку невозврата.

Похороны Юры прошли через три дня. Серое небо, моросящий дождь, толпа людей в черном – всё как в плохом фильме. Надя стояла у свежей могилы, не чувствуя ни дождя, ни холода, ни времени. Она механически принимала соболезнования, обнимала плачущую маму, благодарила пришедших. Внутри была только пустота.

Среди скорбящих она заметила Аслана – он стоял в отдалении, под черным зонтом, не подходя ближе к могиле. Его лицо было непроницаемым, но глаза не отрывались от Нади. Когда их взгляды встретились, он слегка кивнул – не в знак приветствия, а словно подтверждая что-то, известное только им двоим. От этого жеста по спине Нади пробежал холодок.

Когда всё закончилось, и большинство людей разошлись, к ней подошел следователь – тот самый, что вел дело о нападении в лифте.

– Надежда Алексеевна, – он протянул ей визитку, – если вспомните что-то еще о том вечере или получите новые угрозы – звоните в любое время.

– Спасибо, – Надя взяла карточку. – Вы… арестовали кого-нибудь?

– Пока нет, – следователь вздохнул. – Мы допросили всех, кто был в клубе в тот вечер. Есть свидетельство вашего друга, Хакима, но… сами понимаете, одного свидетельства мало. Мы продолжаем работать.

– А Рамазан Курбанов? – прямо спросила Надя. – Он был там.

– Мы знаем. Он утверждает, что ушел до инцидента. И у него есть алиби – несколько друзей подтверждают, что в момент выстрела он был с ними в другом месте.

– Они лгут, – твердо сказала Надя.

– Возможно, – кивнул следователь. – Мы проверяем. Но пока нет прямых доказательств…

– Я понимаю, – прервала его Надя. – Спасибо за работу.

Когда следователь ушел, она еще некоторое время стояла у могилы брата. Дождь усилился, но Надя не двигалась с места, позволяя каплям смешиваться со слезами на её лице.

Дождь барабанил по черному зонту, который кто-то держал над ней. Она подняла глаза и увидела Хакима – его лицо было мрачным, глаза покрасневшими.

– Ты промокнешь, – сказал он тихо.

Надя не ответила. Она смотрела на свежий холмик земли, под которым лежал её брат, и думала о том, как странно устроена жизнь. Еще месяц назад они с Юрой смеялись на кухне, обсуждая какой-то глупый фильм. А теперь она стоит у его могилы, промокшая до нитки, и единственное, что согревает её – огонь мести, разгорающийся в груди.

Надя вернулась на работу, хотя начальство предлагало ей взять отпуск. Она не могла сидеть дома – там всё напоминало о Юре. Его вещи, его комната, его запах, всё еще сохранившийся на одежде. Мама впала в тихую депрессию, часами сидя у фотографии сына и беззвучно плача.

В тот вечер Надя возвращалась домой поздно. Она специально выбрала пустынную улицу – ей нужно было подумать, собраться с мыслями. Последние дни она провела, собирая информацию о Рамазане Курбанове и его окружении. Где живет, с кем общается, какие места посещает. Она еще не знала, что будет делать с этой информацией, но чувствовала – нужно быть готовой.

Впереди замаячила знакомая фигура. Надя ускорила шаг, не веря своим глазам. Это был он – один из подростков из лифта, тот, что пониже. Он шел, опустив голову, засунув руки в карманы куртки.

Надя догнала его и схватила за плечо: – Стой!

Парень вздрогнул и обернулся. Его глаза расширились от узнавания и страха: – Т-ты…

– Да, я, – Надя крепче сжала его плечо. – Нам нужно поговорить.

– Мне нечего тебе сказать, – он попытался вырваться, но Надя держала крепко.

– Кто убил моего брата? – прямо спросила она. – Это был Рамазан?

– Я не знаю, о чем ты, – парень отвел взгляд. – Отпусти меня, или я закричу.

– Кричи, – спокойно ответила Надя. – И я расскажу полиции, что ты был в клубе в тот вечер. Я скажу, что видела тебя там.

Это была ложь, но парень заметно побледнел: – Я не был там! Ты всё врешь!

– Посмотри мне в глаза, – потребовала Надя, и что-то в её голосе – стальная уверенность, опасная решимость – заставило подростка подчиниться. – Мой брат мертв. Его застрелили как собаку. И ты знаешь, кто это сделал. Я вижу это в твоих глазах.

Парень дрожал, но не мог отвести взгляд от её лица – словно кролик, загипнотизированный змеей.

– Ты же знаешь, кто это сделал, – настаивала Надя. – Рамазан убил моего брата? Скажи мне, пожалуйста, правду.

Что-то изменилось в лице подростка – мелькнула тень сомнения, сожаления.

Парень дернулся, словно от удара, и вырвался из её хватки: – Отстань от меня! Я ничего не знаю!

Он побежал прочь, но через несколько шагов остановился и бросил что-то на землю. Затем скрылся за углом.

Надя подошла к месту, где он стоял, и увидела на асфальте маленький блестящий предмет. Она наклонилась и подняла предмет с земли. Это был брелок – необычный, с замысловатым восточным узором и инициалами «Х.К.», выгравированными на обратной стороне.

– Хаким Курбанов, – прошептала она, чувствуя, как кровь отливает от лица.

Мир вокруг словно замер. Звуки улицы отдалились, время растянулось. Надя смотрела на брелок в своей руке, и все кусочки головоломки вдруг встали на свои места. Хаким. Лучший друг Юры. Человек, который был рядом с ним в момент выстрела. Который «видел» стрелявшего в полной темноте. Который так уверенно указал на Рамазана.

Предательство. Самое страшное предательство, которое только можно представить.

В её сознании вспыхнуло воспоминание – Хаким и Юра на соревнованиях, Хаким дарит этот самый брелок одному из молодых спортсменов. «На удачу», – говорит он, улыбаясь.

Надя медленно развернулась и пошла в противоположном направлении. Она знала, что больше никогда не будет прежней. Внутри неё что-то окончательно сломалось – и одновременно закалилось, как сталь в огне. Её силуэт постепенно растворялся в темноте. Впереди ждал новый путь – путь, полный боли, решимости и холодной, расчетливой мести.

Брелок в ладони казался тяжелым, словно был не просто металлическим предметом, а всей тяжестью предательства, обрушившейся на её плечи. Надя сжала пальцы так сильно, что острые края врезались в кожу, оставляя следы. Но физическая боль была ничем по сравнению с той агонией, которая разрывала её душу.

«Хаким, – мысленно обратилась она к убийце своего брата. – Ты думал, что всё закончилось? Что можешь просто уйти? Нет. Это только начало. Я найду доказательства. Я заставлю тебя заплатить за то, что ты сделал. Клянусь кровью Юры.»

ГЛАВА 8: ПОИСК ИСТИНЫ

Надя сидела на краю кровати, сжимая тот самый брелок с инициалами «Х.К.» Этот маленький предмет связывал Хакима с подростками из лифта, с Курбановыми, с убийством Юры. Но что-то не складывалось в общую картину.

Хаким был лучшим другом Юры. Они тренировались вместе с подростковым возрастом, делили победы и поражения, знали друг о друге всё. Что могло произойти между ними? Какая причина могла быть настолько серьезной, чтобы Хаким предал эту дружбу самым страшным образом?

Надя открыла ноутбук и начала просматривать старые фотографии – вот они с Хакимом на соревнованиях, вот на дне рождения Юры, вот на открытии нового зала в клубе, на ней Хаким, Аслан и Юра.

Надя нахмурилась, вглядываясь в лица на фотографии. Хаким и Аслан были двоюродными братьями – эту информацию она узнала, копаясь в социальных сетях. Родственные связи, о которых Хаким никогда не упоминал в разговорах с ними.

На одной из фотографий она заметила то, чего не видела раньше. На заднем плане, чуть размытый, стоял Рашид Курбанов. Он не смотрел в камеру, его взгляд был устремлен на Юру, и в этом взгляде читалось что-то холодное, оценивающее. А рядом с Рашидом стоял Хаким, и его поза выражала странную напряженность.

Надя увеличила фото, вглядываясь в детали. Рука Рашида лежала на плече Хакима – жест, который мог показаться дружеским, но в контексте их выражений лиц выглядел как… напоминание о власти? Предупреждение?

«Что, если Хаким действовал не по своей воле?» – мысль пронзила её сознание как электрический разряд. «Что, если его заставили? Если у Курбановых был какой-то рычаг давления на него?»

Она вспомнила обрывки разговоров Юры по телефону в последние недели перед смертью. Его напряженный голос, когда он говорил с кем-то о «неприемлемой ситуации» и «необходимости всё прекратить». Тогда Надя думала, что речь идет о каких-то проблемах в клубе. Но что, если Юра узнал о чем-то большем? О чем-то, что связывало Хакима с Курбановыми крепче, чем простое знакомство или родственные узы?

«Хаким всегда был зависим от одобрения Рашида,» – однажды сказал Юра. «Иногда меня это беспокоит. Как будто он готов на всё, лишь бы заслужить его уважение.»

Тогда эти слова казались обычным беспокойством друга. Теперь они приобретали зловещий оттенок.

Надя закрыла ноутбук и подошла к окну. Город расстилался перед ней, мерцая ночными огнями, безразличный к её открытию. Где-то там, среди этих огней, был человек, убивший её брата. И теперь она была почти уверена, что он сделал это не по своей воле. Это не оправдывало Хакима, но добавляло новый уровень сложности в её поиск справедливости.

«Я найду правду,» – прошептала Надя в темноту. «Всю правду. Не только о том, кто нажал на курок, но и о том, кто отдал приказ.»

Квартира была погружена в тишину. Тишина давила на уши, напоминая о пустоте, которая теперь всегда будет с ними – пустоте, оставленной Юрой. Его смех больше не разносился по квартире, его тяжелые шаги не отдавались эхом в коридоре, его голос не звучал из кухни, требуя, чтобы Надя попробовала его новый кулинарный эксперимент.

Мама приняла снотворное и спала в своей комнате. После похорон она так и не оправилась, двигаясь по квартире как тень, механически выполняя повседневные дела.

Телефон завибрировал – пришло сообщение. Надя вздрогнула, увидев имя отправителя: Хаким. «Как ты? Завтра будет 40 дней. Я хотел бы прийти, если ты не против».

Сорок дней с момента гибели Юры. Сорок дней, которые в православной традиции знаменуют окончательный переход души в иной мир. Сорок дней, которые не принесли Наде ни облегчения, ни смирения – только укрепили её решимость найти убийцу брата.

Она смотрела на сообщение, не зная, что ответить. Часть её хотела немедленно обвинить Хакима, выплеснуть всю боль и ярость. Другая часть – более холодная и расчетливая – понимала, что нельзя показывать свои подозрения. Пока нельзя.

«Играй его игру, – сказала она себе. – Пусть думает, что ты ничего не знаешь. Пусть чувствует себя в безопасности. Это единственный способ подобраться к правде.»

«Конечно, приходи. Мама будет рада тебя видеть», – написала она, чувствуя, как к горлу подступает тошнота от собственной лжи.

Отложив телефон, Надя снова взяла брелок. План начал формироваться в её голове – смутный, опасный, но единственно возможный. Ей нужны были доказательства. Настоящие, неопровержимые доказательства вины Хакима. И она знала, где их искать.

На следующий день Надя проснулась рано. Впервые за долгое время она чувствовала себя собранной и целеустремленной. Боль никуда не делась – она просто научилась использовать её как топливо.

– Мама, я ненадолго уйду, – сказала она, заглянув в комнату матери. – Нужно кое-что подготовить к сегодняшнему дню.

Мать кивнула, не отрывая взгляда от фотографии сына: – Хорошо, доченька. Только не задерживайся.

– Обещаю.

Выйдя из дома, Надя на мгновение остановилась, глубоко вдыхая прохладный утренний воздух. Небо было ясным, почти безмятежным – такой контраст с бурей, бушевавшей в её душе. Она посмотрела на свое отражение в стеклянной двери подъезда. Лицо осунулось, под глазами залегли тени, губы сжаты в тонкую линию. Она выглядела старше, жестче. Скорбь изменила её, как огонь меняет металл – делая его прочнее, но и более хрупким одновременно.

Надя направилась не к кладбищу, как могла подумать мать, а в совершенно противоположную сторону – к спортивному клубу «Олимп». После трагедии она ни разу там не была. Сама мысль о том, чтобы войти в здание, где убили Юру, вызывала дрожь.

Но сегодня всё было иначе. Сегодня ею двигала не боль, а холодная решимость.