Борей Книга 3 Искины бесплатное чтение

Глава 1 Бал

Всякое счастливое мгновенье в жизни имеет одну горькую особенность. Оно не вечно! Вот представьте себе, что вы находитесь в саду и склонились над прекрасной бордовой розой, чтобы лучше ее рассмотреть и ощутить неповторимый аромат цветка! Представили? И вот это прекрасное мгновенье нарушает жужжание слепня. Спустя мгновенье, в шею вам впивается это отвратительное жирное и полосатое насекомое.

– Твое сиятельство, господин Арман, имей совесть! Мы долго еще вас будем ждать? В конце концов, я не за это отдавал перстень и колье герцогу, чтобы просто познакомиться с ним. Я хочу повеселиться на балу и попробовать местное меню! – беспардонный и наглый голос моего лучшего друга прервал, казалось, самое счастливое мгновенье моей жизни. Жозефина и Шарль, отстав от общей массы гостей, стояли в шагах двадцати от нас, ожидая, когда мы присоединимся к ним для следования в зал приемов. Нужно срочно отключить этот привилегированный информационный поток Борея! Господи, ни грамма совести и не миллиметра такта! Один вытекающий и вылезающий функционал! Мы с Изабель одновременно вздрогнули и, казалось, чуть не отпрыгнули друг от друга от этого противного и ехидного голоса.

– Шарль, друг мой, всего два дня, а я уже хочу тебя пристрелить! Что, скажешь, что это опять мой гормональный фон? – я повернулся к барону с кислой миной, отражающей всю глубину моих чувств.

– Арман, дорогой, а что значит «пристрелить»? Это значит применить кинетическое оружие? – слегка задумавшись, спросила Изабель.

– Нет, милая! Это значить ударить кувалдой по таракану на наковальне! – сказав это, я предложил руку баронессе для дальнейшей прогулки. Моя невеста взяла меня под локоть, и мы двинулись в сторону замка.

– Дорогая Жозефина, смотри и запоминай, от таких лживых пояснений возникают первые семейные ссоры! – менторским тоном с траурной миной заявил барон. – А между тем наш дорогой сюзерен вчера на ужине обещал меня отравить! Никак не могу понять, что я ему такое плохое сделал, что он каждый день придумывает для меня новую кару?

– Это правда? – повернув ко мне свою милую головку, спросила Изабель.

– Нет, конечно, это такая же правда, как и таракан на наковальне! Шарль – мой друг и соратник. И это тот самый джинн, о котором я тебе рассказывал! Настоящее имя этого недоразумения – Борей!

Девушка с изумлением уставилась на барона, словно увидела его в первый раз.

– Даже не думай, госпожа Изабель, в кольцо я не полезу! А вот ковер-самолет для вас, голубков, могу сделать! Запишитесь на прием у Чучи, и может быть я выкрою для вас время!

– Спасибо, Шарль, за платье и драгоценности! – улыбнулась моя невеста.

– Не за что, баронесса! Это на самом деле такая мелочь, что не стоит даже акцентировать на этом внимание. Помнишь, господин граф, что я тебе сказал еще в первый день вашего знакомства?! Сбрей бороду и постригись! Чуть не упустил свое счастье из-за своих цирковых пристрастий! – лицо этого лжеца походило на мордочку Абу, когда тот возвращал девушке украденный браслет. Кто меня окружает? Одни лицедеи!

– Господа, давайте поторопимся! Что я, зря целый день занималась с Бернаром разучиванием танцев? Меня просто распирает от того, как я хочу покружиться в вальсе, – со счастливой улыбкой пропела Жозефина, мечтательно смотря куда-то в даль.

– Боже, мне кажется, что нас ждет страшный конфуз на приеме, – Изабель испуганно переводила взгляд с меня на Жозефину.

– Милая, не волнуйся, моя подопечная очень талантлива! Славы непобедимой шпажистки она достигла всего за один день обучения! Кстати, дорогая, тебе бы также следовало проверить свои навыки. У нас с тобой в замке есть очень хороший спортивный зал, и если у тебя возникнет желание, то я смогу это устроить, – спокойно ответил я, взглянув в удивленные глаза девушки.

– Арман, а тебе не кажется, что ты торопишься? Я всего лишь дала согласие на наш брак, а ты уже считаешь меня хозяйкой замка, – возмутилась баронесса.

– Ничего я не тороплюсь! Это просто прагматический расчет! Зачем два раза переделывать интерьер помещений? Лучше сразу все делать по твоему вкусу! – хитро забросил я удочку.

– Мистификатор и интриган! Хорошо, я проведу ревизию твоей усадьбы, – засмеялась моя любимая.

– Нашей усадьбы, Изабель! Если она, конечно, тебе понравится! В противном случае тебе самой придется искать для нас жилище! А это, дорогая, та еще головная боль, так что лучше бы тебе смириться с моим выбором.

– Обрати внимание, Жозефина, на настоящую суровую правду семейной жизни. Добрые пары в лучшем случае делят подушку и одеяло, а эти, мало того, что обманывают друг друга, так еще, не поженившись, собираются жить на два дома, – продолжил бубнить барон.

– Шарль, не лезь не в свое дело! Мы с Арманом сами решим свои проблемы без твоих нравоучений, – решительно одернула Изабель моего друга. И добавила, чуть смягчившись, – есть вещи, дорогой барон, которые не стоит обсуждать даже с лучшими друзьями.

Я молча перехватил руками ладонь Изабель и, склонившись, поцеловал ее пальчики. Слова были излишни, и этим жестом я обозначил свою солидарную с ней позицию. Моя любимая вызвала у меня чувство гордости и признательности. Она защищала не только нашу еще только зарождающуюся семью, но и меня, оградив от сложного выбора. Я откровенно уже устал от бестактных намеков этого супермозга. Шарль задумчиво переваривал услышанную отповедь. Благо мы уже подошли к парадному входу, и эта глупая размолвка не имела продолжения.

«Андрей, прости, я, кажется, опять переступил грань приличия. Ты же понимаешь, что я всего лишь три дня в этом теле и пока только учусь манерам. Перед девочкой я сам потом покаюсь», – его расстроенные эмоции заставили меня повернуться к нему. Я незаметно кивнул Шарлю в знак принятия извинений. Все-таки есть огромное преимущество в мысленном общении.

– Друзья! Все забыли за этими дверями! Улыбаемся и кланяемся! Мы пришли отдыхать и давайте воспользуемся случаем! – напустив на себя улыбку, негромко проинструктировал я своих близких людей, когда два швейцара в ливреях распахнули перед нами двери в фойе. Мы чинно, парами, поднялись по мраморной лестнице на второй этаж, где у наших дам приняли верхнюю одежду.

– Смотри, друг мой, из-за этого плаща может возникнуть международный скандал! – передавая лакею накидку Изабель, пошутил я. Еще не вручив этот предмет одежды служке, я обернулся к своей возлюбленной и замер. Перед ростовым зеркалом, поправляя прическу, стояла снежная королева! Бриллианты, серебро, жемчуг и воздушное платье цвета слоновой кости только подчеркивали природную красоту этой удивительной девушки. Какое счастье, что я успел ей признаться и получить согласие! Иначе сегодня я точно кого-нибудь убил бы на этом рауте. Если Изабель смотрелась, словно греческая богиня, то образ Жозефины, кокетливо вертящейся у своего отражения, больше походил на цветок мака. Знакомое мне розовое платье блондинки с комплектом украшений из золота и рубинов создавало вызывающе дразнящий образ. Контраст был просто сногсшибательным – неприступная холодность и неуправляемое пламя! Тем временем слуги распахнули двустворчатый вход в большой зал. Народу оказалось больше, чем людей! Звуки и запахи вырвались на свободу, сразу ударив по сознанию знакомым образом театральной обстановки. Слышалась настройка инструментов оркестра, легкий гул разговоров и оглушительная атмосфера праздника. Центральная, освещенная свисающими на цепях огромными хрустальными люстрами, часть зала была свободна, а по краям образовались небольшие группы, по-видимому, по интересам и положению в обществе. Слава Богу, на стенах не висели номера и бирки! Демократия и свобода выбора! Мы оказались на небольшой, покрытой белым мрамором, площадке. Простирающийся перед нами зал был на пару ступеней ниже. Этот хитрый архитектурный прием, видимо, был сделан для того, чтобы, во-первых, вошедший мог окинуть взглядом все великолепие помещения, а, во-вторых, предстать на обозрение зрителям, почувствовав себя солистом или манекенщиком на подиуме. Наше появление было очень эффектным благодаря внешнему виду девушек и, скорее всего, по причине маленького скандала в аллее. В первое мгновенье волной прошла тишина по рядам и только через несколько секунд гости вновь вернулись разговорами и мыслями к своим компаниям.

– Арман, Изабель, присоединяйтесь к нам! – весело поприветствовала нас Катрин призывным взмахом веера. Своим обращением без титулов она подчеркнула свое покровительство и неоспоримое право на наше общество. Граф и графиня в компании с еще одной парой молодых людей стояли сравнительно недалеко от входа и мы, кланяясь на приветствие любопытных зрителей, парами неспешно двинулись к своим новым друзьям.

– Это та самая мужеподобная дамочка, которая чуть не зарезала барона де Сен Марка! – без стеснения, хотя и не слишком громко, заявила красивая женщина, стоящая в окружении своих подруг на пути нашего следования. Жозефина отстранилась от Шарля и остановилась напротив этого девичника, презрительно разглядывая соперниц. Меня резануло по сердцу эта попытка оскорбить мою племянницу, но что делать, я просто не представлял.

– Кроме хорошей координации у меня еще и очень острый слух! – с вызовом заявила она, рассматривая с ног до головы разговорчивую даму. – Мое имя, как я поняла, тебе, мадам, известно, а я, к своему стыду, не знакома с неразумной жертвой местных сплетен.

– Я баронесса Надин де Турнье, мадемуазель! И что с того? Ты вызовешь меня на дуэль? – с видом превосходства засмеялась рыжая красивая представительница местного бомонда возраста около тридцати лет. Она чувствовала поддержку подруг и по этой причине вела себя вызывающе. Мадам была у себя дома, а эта пришлая красотка нарушала своим видом и славой местную расстановку предметов поклонения. Изабель, внезапно перейдя в статус невесты, видимо, не вызвала у нее сопернических чувств. Жозефина воздушным розовым мотыльком подлетела к ней и, встав на цыпочки, шепнула испуганной заводиле в ушко, прикрытое красивыми витыми кудрями, пару фраз. Отстранившись на шаг, она оценивающе с любопытством смотрела на покрасневшую собеседницу.

– Бедный мальчик! – жалостливым голосом пропела Жозефина, сочувственно покачивая головой. – Полагаю, милая Надин, мы могли бы стать хорошими подругами? Ты, как считаешь?

– Пожалуй, ты права, баронесса де Комей! Сочту за честь иметь знакомство с такой замечательной девушкой, – слегка дрогнувшим голосом под удивленные взгляды подруг сказала эта не состоявшаяся скандалистка. Она в ответ склонилась к Жозефине, и они обменялись еще парой фраз.

– А как я счастлива, просто нет слов! Ты не поверишь, госпожа де Турнье, как тяжело найти в обществе такую, как ты, умную и красивую собеседницу, – Жозефина сделала книксен и поспешила назад под руку удивленному Шарлю.

– Что она тебе сказала? – услышал я вопрос одной из подруг этого женского цветника.

– У нас с Жозефиной оказались общие хорошие друзья и покровители, дорогая Николь. И мне теперь кажется, что я очень поспешно сделала выводы по поводу этой замечательной девочки, – ответила красотка, продолжая смотреть на мою протеже. Жозефина по-доброму улыбнулась даме и кивнула своей белокурой головкой. Изабель посмотрела на меня, на губах ее играла ирония, а в глазах мелькали искорки веселья и прыгали любопытные чертики. Она явно хотела услышать от меня комментарии к возникшему казусу. Не знаю, правильно ли я истолковал ее взгляд, но я решил покаяться:

– Дорогая, я взял на себя ответственность за Жозефину, но даже не представляю, как можно ее защитить в такой ситуации, – грустно шепнул я, чуть склонившись к ее волшебным локонам.

– Это я поняла! Но успокою и одновременно разочарую тебя. Здесь не обойтись восьмью трупами и кучей пленных! Тут не место шпагам и мечам. Но зато веером можно ударить в самое сердце. А Жозефина владеет этим оружием не хуже шпаги. Так что, не переживай за нее, – весело смеясь, прошептала она мне в ответ.

– Но ты, любимая, как то смогла поразить мое сердце без веера! – перевел я разговор на более приятную для меня тему.

– Нет, Арман, это ты меня опоил! Сознайся, что ты намешал в вино при нашей первой встрече? – ее волшебная улыбка напомнила наше свидание в фургоне.

– А как, по-твоему, я смог бы приблизиться к тебе? Я до сих пор не могу вспоминать без содрогания историю нашего знакомства, – насупившись и напустив на лицо угрюмое выражение, пожаловался я ей на свою скорбную судьбу.

– Странно, я почему-то ничего такого не припомню? – ее взгляд отражал растерянность, перемешанную с обидой.

– Ну как же, а твое обвинение «Ты кто, старик?», – состроив грозную гримасу, вытянув лицо и выпучив глаза, хриплым голосом попытался я ее спародировать. Ее удивленный взгляд через секунду сменился неудержимым смехом.

– Что, я на самом деле так страшно выглядела? – попыталась она успокоиться и соблюсти приличия.

– Конечно же, нет, милая! … Г-о-р-а-з-д-о страшнее! – уже равнодушно ответил я и вновь услышал этот милый перезвон колокольчиков. Мы приблизились к графской чете. Пара, стоящая вместе с ними, оказалась на удивление мне знакома. Ничего сверхъестественного в этом не было, свой круг формировался здесь по признаку положения в обществе. Рядом со знакомой мне привлекательной блондинкой стояла графиня Изольда д’Альбер. Эта девушка, которую я заметил на приеме в аллее, стояла со своим кавалером. При нашем приближении стало заметно, как она с опаской смотрит в мою сторону. Что-то в образе этой привлекательной девушки диссонировало с привычным уже для меня обликом присутствующего здесь прекрасного пола. Пытаясь понять причину этого чувства, я еще раз окинул ее взглядом. Темное бордовое платье с глубоким декольте с жемчужной ниткой и тугим корсетом, заканчивающимся ватными валиками, и более светлой юбкой, не отличалось от подобных нарядов других дам. Белоснежный стоячий кружевной воротник и такие же широкие кружева на рукавах ниже локтей только подчеркивали яркий наряд, но и это вписывалось в представление о местной моде. И я, наконец, с удивлением осознал, что всему причиной была «свободная прическа» ее черных волнистых волос. В этом она точно походила на Жозефину с ее свободно падающим белым водопадом. Будучи продуктом другой цивилизации, я не обращал особого внимания на построение шедевров парикмахерского искусства, принимая на веру общий вид модниц, но здесь это было вызовом. Девица явно относилась к категории бунтарей и разрушителей местных устоев. Бриллиантовая саламандра была на том же месте, что и на увиденной в замке картине

– Ну, где вы пропали? С минуты на минуту начнутся танцы, и ты, дорогой Арман, вместе с нами обязан по статусу открывать этот музыкальный менуэт. Надеюсь, пару ты себе уже подобрал? – последние слова Катрин сопроводила самодовольной улыбкой, рассматривая Изабель.

– Прекрасная Катрин, подобрать никого не удалось! – под удивленные взоры девушек с напускной грустью начал я оправдываться. – Все царевны-лягушки куда-то исчезли! Но зато я успел поймать, пытающуюся вырваться в небо, голубку! И теперь, чтобы она не смогла упорхнуть, приходится держать ее все время за руку.

Все вежливо засмеялись над этой незатейливой шуткой, но Катрин решила продолжить эту веселую тему.

– А ты, граф,, окольцуй ее! Тогда все будут знать, что эта птичка принадлежит только тебе, – с прищуром начала она меня провоцировать.

– Согласен с тобой, графиня, но боюсь, что баронесса слишком горда, чтобы кто-то посмел на нее заявить свои права! По этой причине я решил пойти по более жесткому сценарию, нам бы только дойти до ближайшей кузни!– с наивным выражением пожал я плечами.

– Узурпатор! Ты собираешься посадить меня на цепь? – со смехом возмутилась Изабель.

– Что ты, дорогая, пока ограничимся клеткой! – продолжил я и добавил уже шепотом – какое-то интуитивное чувство свербело в моей душе. – Милая, это все глупая шутка! Если честно, то меня теперь почему-то беспокоит только твоя безопасность.

Я никак не мог освободиться от гложущего меня чувства опасности. Что-то из увиденного сегодня в этом дворце давило на мозг холодом угрозы. В чем причина этого ощущения, я пока понять не мог. Мои размышления прервал мажордом, появившийся на подиуме перед оркестром. Он призывно похлопал в ладоши и предложил всем занять свои позиции для танцев. Пока мы шли к подсказанному Катриной месту, Изабель с беспокойством смотрела на меня, видимо, опасаясь кавалерийских вывертов во время танца.

– Дорогая, не переживай, я на самом деле очень хорошо вальсирую, а уж менуэт вообще не представляет для меня трудности, – успокоил я ее, занимая место в двухрядном строю и в очередной раз с восхищением рассматривая эту девушку. Всего неделя знакомства, но мне казалось, что я знаю ее уже целую вечность. Открытость и простота общения с ней окончательно разрушили все мнимые преграды, и теперь она стала для меня самым близким человеком. Зазвучала музыка, и мы начали в ее такт перемещаться по паркету, совершая движения, немного схожие с гимнастикой ушу. Наклоняясь в изысканном поклоне, поворачиваясь и подхватывая ладонь Изабель, я четко выполнял все движения, словно строевые упражнения на плацу. Изабель успокоилась и уже смотрела на меня с некоторым удовольствием средне восхищению. Это опять был мой конек, танцевать гоголем перед этим единственным зрителем я был готов круглосуточно. Краем глаза я заметил, что Шарль бочком покинул свое место и пошел в сторону соседнего зала. Понятно, эти, по его мнению, кривляния не могли привлечь его внимания. В соседнем зале стояли накрытые столы с яствами, и барон решил не терять время даром. Благо Жозефина не осталась в одиночестве. Как можно догадаться, рядом с ней образовался Антуан де Бомон, и они вполне мирно беседовали. Вначале скованные позы, поплыли, и на лицах этой пары начали появляться улыбки. Что же, я совсем не против, конечно, Жозефина еще слишком молода, но за здоровье девочки я был спокоен. За мной стояли медицинские ресурсы целой цивилизации. Музыка смолкла, и все пары на мгновенье замерли напротив друг друга в первой фигуре. Я шагнул к Изабель и под удивленные взгляды окружающих, сняв шляпу, склонился, целуя ее пальчики.

– Баронесса, ты само очарование и грация! – выпрямившись, сказал я, глядя на ее счастливую и гордую улыбку.

– Арман, должна тебя просветить в тонкостях местного этикета. Танцевать два раза подряд с одним кавалером, даже если это жених, считается моветоном. Прошу тебя, дорогой, пригласи на следующий выход графиню Изольду д’Альбер, – в голосе девушки звучало наставление.

– Спасибо, Изабель! Слиться в порыве танца с этой красавицей – это верх всех моих устремлений! – мечтательно пропел я, искоса поглядывая на идущую рядом спутницу.

– Арман, ты еще так молод! Стоит ли стремиться за кромку в таком юном возрасте? – жалостливо ответила мне Изабель, намекая на неотвратимую расправу. – Кстати, а сколько тебе лет на самом деле?

– По метрикам мне двадцать три года, но успокою тебя, прибор, который тебя лечил, указывает, что мой биологический возраст двадцать один год. Так что, я не далеко от тебя ушел! Надеюсь, это не слишком большая проблема? – немного волнуясь, покаялся я.

– Я когда тебя увидела в первый раз, думала, что тебе около сорока лет. Но даже это не было для меня препятствием, – засмеялась Изабель. Мы вновь присоединились к образовавшейся уже нашей группе.

– А ты, граф, сказочник! Я слышала, как ты сказал Изабель в парке, что тренировался всего два дня. Изабель, подруга моя, будь внимательна с ним. Маленькая ложь за собой большую ведет! Впрочем, большинство мужчин только так и пытаются завоевать наши сердца, – заявила новая знакомая брюнетка, вложив в последние слова злой сарказм.

– Милая Изольда, ты позволишь так называть тебя, графиня? Я никогда не вру своим друзьям, а тем более дорогим для меня людям! Просто я зачастую не говорю всю правду! Я, действительно, тренировался всего два дня, если исключить такую мелочь, как два года обучения! – засмеялся я, пытаясь смягчить негативный настрой собеседницы.– И чтобы загладить свою нечаянную вину перед тобой, прошу тебя, госпожа д’Альбер, стать моим тренером и партнером в следующей вариации.

–Так и быть, дорогой граф, хотя я и не вальсировала уже больше года, но ради такого случая готова преподать тебе достойный урок, – снизошла девушка до улыбки. А я думаю, ей есть, что сказать мне. Что и подтвердилось после начала музыкального сопровождения. Мы кружились в вальсе и я, стараясь отслеживать ситуацию, бросал взгляды по сторонам. Рядом плавно двигалась моя несравненная Изабель с партнером графини. Не равнозначный обмен! Кто может с ней сравниться? В наиболее пикантные моменты я, в отместку, стараясь делать это незаметно, подмигивал своей невесте, чем вызывал притворное возмущение на ее личике.

– Граф, у меня к тебе есть большая просьба, – лицо девушки слегка осунулось, видимо, от волнения: вопрос, который она хотела обсудить со мной, был для нее очень важен.

– Я весь во внимании, милая графиня! Можешь не волноваться, я никому не скажу о твоем отце. Мне просто не понятно, почему ты скрываешь свое родство и забросила такой прекрасный замок? – попытался я успокоить свою партнершу по танцу.

– Ты все-таки догадался? Хотя чему я удивляюсь, управляющий замком Франсуа Дюпон сказал, что ты видел эти картины. Легко понять, что эта брошь, единственное, что осталось у меня от мамы, легко связывает меня с портретом. Видимо, по этой причине отец очень не любит, когда я ее надеваю, – расстроенно прошептала Изольда. – Мое родство – очень опасная семейная тайна, о которой тебе лучше не знать. Уж поверь мне, граф.

– Северное княжество? – спросил я ее и увидел испуг в этих колдовских зеленых глазах.

– Граф, ты страшный человек! Об этом-то ты как мог узнать? – она побледнела, и я вдруг понял, что это не последствия волнительной темы.

– Тебе плохо, Изольда? – напрягся я.

– Что-то голова кружится. Я же говорила, что не вальсировала уже больше года. Последнее время у меня что-то твориться со здоровьем.

– Тогда давай остановим это танец!

– Но это неудобно!

– Не волнуйся, сейчас все устрою! – я споткнулся на очередном витке и громко выпалил. – Господи, откуда здесь болотные кочки?

– Прости, графиня, я такой неуклюжий! Даже на ровном паркете обнаружил проросший сучок! К моему глубочайшему сожалению, я больше не смогу быть достойным тебя партнером, – с опаской оглядывая полированный пол, сказал я. Самое смешное, окружающие также начали испуганно смотреть себе под ноги. Я, изображая из себя умирающего лебедя, предложил руку девушке. Прихрамывая, и слегка кривясь лицом, я сопроводил девушку на прежнее место.

– Ты мне нравишься, Изольда, и я сохраню твою тайну! Я уверен, что мы станем с тобой друзьями, я это почувствовал, когда увидел тебя в маске, – шепнул я на ухо девушке, когда мы уже вернулись в исходную позицию.

– Ты признаешься мне в любви? А как же Изабель? – возмутилась красавица.

– Что ты, графиня, свой лимит признаний, отведенный мне Господом, я уже истратил! Но друзей, поверь мне, не бывает много! – засмеялся я на ее подозрение. Девушка удивленно посмотрела на меня, и в первый раз за этот день я увидел в ее взгляде уважение. Но через секунду на ее лице мелькнула какая-то горечь и грусть. Музыка закономерно стихла, и вся наша компания собралась на прежнем месте. Отсутствовал только Шарль, ну и Жозефина с Антуаном предсказуемо встали в сторонке от нас. Наверняка этим двум голубкам было о чем поговорить без свидетелей. Изабель вновь была рядом, и я смотрел на нее, не отрываясь. Щечки ее порозовели, крылья носика вздрагивали, она была счастлива! Я вдруг осознал, что причастен к этому ее радостному настроению. Она танцевала! Ушедшая в прошлое болезнь, словно сброшенные оковы, выпустили ее на свободу и, наконец, позволили дышать ей полной грудью.

– Арман, прекрати так смотреть на меня, – кокетливо стрельнув своими карими глазами на меня, она капризным голосом попыталась остудить мои эмоции. Ответить я не успел. К нам подошел лакей в красном, расшитом золотом, камзоле. В белых перчатках он держал небольшой поднос, расписанный пурпурными розами на черном фоне. На этом красивом серебряном блюде одиноко лежал сложенный вчетверо листок бумаги.

– Госпожа Изабель де Ланси? – и увидев удивленный утвердительный кивок, с поклоном закончил: – Тебе просили передать это послание.

Я краем глаза заметил, что точно такой же поднос замер в руках другого слуги, но уже напротив Жозефины. В голове у меня зазвучал набат. Изабель тем временем, приняв послание, начала разворачивать бумажку. Я смотрел на листок как на приготовившуюся к броску мамбу.

Интуиция меня не подвела – по развернутой девственной поверхности бумаги сползало черное перышко ворона, и я без труда понял, что это была метка смерти. По залу прокатился протяжный свист, и я резко глянул на источник звука. На подиуме у входной двери стоял швейцар, который принимал у меня накидку Изабель. Но на этот раз я его узнал! Это был главарь шайки домушников. Когда я передавал ему накидку, все мои мысли были только о возлюбленной. Какая тварь этот шериф Жюль Этьен! Он выпустил на свободу этих мерзавцев! Все эти мысли лавиной пролетели в голове, но прежде всего я понял, что это сигнал для киллера, а значит, где-то есть снайпер!

– Шарль, к оружию! – во всю мощь своих легких крикнул я в надежде, что мой друг меня услышит.

– Антуан, защищай Жозефину! – возможно, это было жестоко, но он мужчина и сейчас должен выполнить свой долг. Откуда могут стрелять в намеченную жертву в надежде, потом сбежать от преследователей, если это, безусловно, не смертники? Конечно, из окна! Окна первого этажа отпадают, там могут помешать другие гости! Остаются только оконные проемы второго яруса, где как раз по внутреннему периметру стены зала проходит узенький балкон для обслуживания цепных лебедок люстр и этих стеклянных конструкций. Все это мгновенно промелькнуло у меня в голове, сказался опыт боевых действий!

– Антуан, внимание на окна второго этажа! – крикнул я, выхватывая у лакея поднос. Этот серебряный щит должен защитить от арбалетного болта. К этому моменту я уже стоял лицом к фасаду, загородив своим телом Изабель. Антуан поступил по-другому, он обнял мою девочку и склонился над ней с опаской глядя на окна второго яруса. Я вновь оказался прав! В двух оконных проемах мелькнули тени и раздался звон стекла, на балкон с раскачки залетели две фигуры в черном одеянии, сжимающие в руках арбалеты. Лакеи в красных ливреях были для них замечательным ориентиром. Арбалетчики знали свое дело: мгновенно распределив цели, они выпустили свои смертоносные болты. Своего противника я определил сразу. Секунды, казалось, тянулись, как вязкая смола и, не смотря на расстояние около пятнадцати метров, я отчетливо видел палец на спусковой скобе механизма! Все же это не автомат! И это давало надежду. Нужный момент настал, и я резко выставил свой импровизированный щит на вытянутых руках. Все-таки Бог на свете есть! Болт без труда со звоном пробил мою хилую защиту, но металлическое оперение удержало его, вывернув рваные края подноса. Отбросив ненужный уже столовый прибор, я выхватил кинжал и с разворота запустил его в противника. И снова Фортуна улыбнулась мне, враг зарядил новый снаряд и начал подниматься, не отслеживая ситуацию вокруг. Моя дага была обычным кинжалом, не имеющим раскрывающихся захватов, и совсем не предназначалась для бросков. Но это было очень тяжелое и острое оружие, а кидать железки я умел. Мой кинжал с каким-то чавкающим звуком вошел точно в солнечное сплетение убийцы. Тот, охнув, перевалился через перила балкона и с глухим стуком упал на паркет перед расступившимися в испуге гостями. Остался еще один противник, и он также сейчас готовился к повторному выстрелу. Первый болт угодил под правую лопатку Антуана, он пробил его насквозь и тот обессиленно осел на паркетный пол, обнимаемый рыдающей Жозефиной. Видимо, хорошие книжки этот парень читал в детстве, даже если умрет, не зря прожил все эти годы! Но он нечаянно открыл перед киллером мишень. Мне осталось только молиться на чудо. И это чудо, наконец, появилось в зале. Шарль мгновенно оценил обстановку и выхватив из-за пазухи метательный клинок, точно запустил его в цель.

– Арман, на территории все чисто! «Соловья» поймали, – крикнул барон, нисколько не волнуясь, что кто-то может заподозрить неладное. Адреналин сыграл свою роль. Покушение отбито! Второй глухой удар об пол подтвердил окончание этой неудачной попытки «Черного ворона». Сквозь взволнованную толпу гостей пробился Жюль Этьен. У меня в глазах все потемнело.

– Умри, мразь! – я выхватил шпагу и ударил его, целя в горло. Но мой удар отбил Шарль, после чего встал между нами.

– Он не виновен, граф! Я позже тебе расскажу! А сейчас успокойся и возьми себя в руки!

Я продолжал с ненавистью смотреть на шерифа, пока Изабель не взяла меня за руку, держащую шпагу.

– Милый, пойдем, посмотрим, чем можно помочь Антуану, – я с болью смотрел на ее заплаканные глаза и вдруг подумал, что я легко могу сравнять весь этот город с землей, если хотя-бы один волосок упадет с ее головы. Неужели я превратился в безумного зверя? Меня всего колотило, начался адреналиновый откат. С трудом под характерное шуршание я вернул клинок на место. Повернувшись к Изабель, я обнял ее и прижал ее головку к своей груди.

– Господи, как я испугался за тебя! Я так не боялся даже в лаборатории, когда в первый раз столкнулся с этими тварями, которые до сих пор преследуют меня. А ты, милая, говорила, что здесь не место шпагам и мечам, – прошептал я с укором усталым голосом. Осматривая окружающих безумным взглядом, я нечаянно встретился с глазами Изольды. Смуглое лицо девушки превратилось в белое полотно, глаза ее начали закатываться и она плавно начала оседать на пол. Шарль уловил это движение и подхватил девушку на руки.

– Что с ней, дружище? – удивленно спросил я друга, на мой возглас Изабель повернулась к подруге.

– Арман, у нее белокровие и это очередной приступ! – негромко сказала моя возлюбленная.

– Шарль, неси ее на кушетку! Ты знаешь, что делать, – сказал я другу. Гости расступились, освобождая дорогу барону, легко несущему на руках Изольду. Следом за ним мгновенно последовал герцог с супругой. А мы с Изабель поспешили к другому пострадавшему. Жозефина сидела на коленях в окружении зрителей. Антуан полулежал на складках ее платья и с усталой улыбкой смотрел ей в лицо.

– Баронесса, ты простила меня? Госпожа Жозефина, мне кажется, что я испачкал твое платье, – закашлявшись и скосив глаза в сторону правого плеча, при этом, непроизвольно скривившись, прошептал баронет.

– Антуанчик, следующее платье я сошью именно с таким узором и буду надевать его только по самым великим праздникам! Как ты себя чувствуешь? Тебе сильно больно? – всхлипывая, прошептала девушка.

– Жоз, я чувствую себя самым счастливым человеком! Я сожалею только о том, что не могу теперь обнять и защитить тебя. Нападение отбито? – взволнованно спросил он. На губах его появилась кровь – у парня было пробито легкое.

– Мы победили, и враг бежит! – громко встрял я в разговор, и при этом заметил, как вздрогнули мои теперь оба подопечных. Ситуация напоминала разговор в парке до бала.

– Баронесса, молодого человека мы погрузим в твою карету и отправим к тебе в усадьбу. Я знаю, у тебя есть первоклассный лекарь, и он быстро поставить твоего спасителя на ноги. Рана тяжелая, но не смертельная. Через неделю я обещаю тебе, он сможет вновь стать твоим полноценным кавалером. Не волнуйся, я надеюсь, ты веришь мне?

– Конечно, ведь граф Арман де Руссе всегда выполняет свои обещания, – с какой-то грустной улыбкой сквозь слезы ответила Жозефина.

– А если так, то, дорогая, я еще кое-что скажу! Я, граф Арман де Руссе, даю слово, что все виновные в этом покушении понесут заслуженную кару! И завтра вы все господа узнаете об этом! – громко сказал я, окидывая взглядом окружающих аристократов. – Будем надеяться, что этот пресловутый «Черный ворон» не является исполнителем. Иначе жертв будет намного больше! Я очень редко обращаюсь за помощью к своему дорогому кузену, но зная, как он относится к тебе, милая Жозефина, думаю, что это именно тот случай! Я почему-то уверен, что эти мерзавцы не переживут встречу этой ночью с нукерами Соломона!

Сквозь толпу зевак вежливо протиснулись мои гвардейцы. Моя карета была ближе всех, и они подоспели самыми первыми. В окно я увидел, что к месту стоянки спешит «белая скорая помощь». Шарль умел ловить мышей! Пьер держал подмышкой сверток плотной ткани, и они вместе с Клодом начали расстилать ее рядом с Антуаном. Через минуту носильщики в сопровождении Жозефины выдвинулись в сторону выхода. Жозефина с участливым лицом шла рядом с улыбающимся Антуаном и нежно держала его за руку. Боже, неужели и я также глупо выгляжу рядом с Изабель?

Глава 2 Жозефина

Жозефина была на седьмом небе! Она была просто счастлива от переполняющего ее чувства свободы и предстоящих танцев. За прошедшую неделю события так закрутили ее в своем водовороте, что она уже не вспоминала прошлую тяжелую жизнь. Конечно, вечерами укладываясь в постель и оценивая прожитый день, мысли ее порой возвращались к мрачным эпизодам пережитого прошлого, но она по своей юной и бесхитростной натуре, легко отметала их, строя планы на будущее. Может, она думала о несправедливости этого мира? Может, у нее появлялись мысли о том, как можно помочь беднякам в их беспросветном быту? В шестнадцать лет строить планы реформ и преобразований? О чем вы говорите, я вас умоляю! Балы, наряды, прически и кавалеры – вот что по-настоящему занимало ее красивую белокурую головку! Но для этого нужно было соответствовать своему новому положению в обществе и, не смотря на холодок под ложечкой, она летела в новую жизнь как мотылек на огонь. И сейчас был очередной экзамен на ее пригодность в новом статусе. Жозефина старательно готовилась к этому событию: она штудировала правила этикета, владение веером, бальные танцы и на всякий случай подноготную аристократов местного общества. Это уже один раз выручило ее при первом конфликте в гостинице, и она поняла, что знание – это сила! К слову сказать, Борей регулярно обновлял данные в так называемой «короткой памяти» встроенного чипа на основе наблюдений, разбросанных по городу коптеров и скрытых видоискателей. При обращении к интересующему пользователем вопросу данные словно переносились в мозг и уже становились достоянием человека. Так что, ищите и вам воздастся! Теперь Жозефина знала об аристократах города Анришмона очень много подробностей, их пристрастий и быта. Она не знала их в лицо, но при произнесении имени у нее в голове открывались данные, словно досье на фигуранта уголовного дела. Собственно, для этого и нужен был этот вживляемый девайс. Он просто был подспорьем для человека, выбравшего себе определенную профессию. А Борей фильтровал информацию, стараясь по имперским законам соблюсти право защиты персональных данных, и все равно сыпал в этот временный кластер все, что не лень – от упавшей в суп мухи у посетителя таверны до срезанного кошеля на рынке. Сейчас Жозефина по скопившейся в ее милой головке информации была одновременно и диверсантом, и следователем. В отличие от Изабель, с ее рассудительностью и серьезностью, Жозефина, словно любопытный котенок замирала, навострив ушки на любой шорох в квартире.

Вот и сейчас, двигаясь в своей излюбленной теперь гордой манере под руку с Шарлем, она услышала направленные в ее адрес обвинительные слова.

– Это та самая мужеподобная дамочка, которая чуть не зарезала барона де Сен Марка! – негромко, но так чтобы она гарантированно это услышала, заявила красива шатенка среднего возраста. Это был вызов и не ответить на него Жозефина уже не могла. Как и тогда в гостинице, ей сейчас нужно было только узнать, как зовут соперницу.

– Я баронесса Надин де Турнье, мадемуазель! И что с того? Ты вызовешь меня на дуэль? – после вопроса девушки ответила дама. В голове Жозефины мгновенно прошел процесс опознания. Она уже знала, что эта внешне красивая женщина под видом неприступной холодности скрывает не совсем радостную жизнь. Муж старше ее на двадцать лет и страдает болезненной тягой к алкоголю, вот и сейчас он находился в соседнем зале, отдаваясь своему пристрастию. Этот обрюзгший и начинающий лысеть аристократ постоянно устраивает ей (надо признать, не без причины) скандалы по поводу ревности. Десятилетний сын растет избалованным и неуправляемым подростком. Эрик, а так зовут этого непослушного ребенка, обладает воистину отвратительным характером и пренебрежением к старшим и окружающим. Чего стоит только его пакостная тяга бросать в проходящих мимо усадьбы людей тухлые яйца и гнилые помидоры. Сколько раз эта его маниакальная привычка доводила ее до неприятных разборок и извинений. Единственной отдушиной в этой, казалось ей, беспросветной жизни, стал появившийся молодой любовник. Недавно приехавший в город виконт Мишель де Геймон сразу нашел ключик к ее не особенно-то и запертой двери. Случайно познакомившись на очередном приеме, они быстро нашли общий язык. И сейчас она с волнением выискивала взглядом этого тридцатилетнего ухажера в толпе гостей. Они расстались сегодня ранним утром, и ее смутно беспокоило его отсутствие на рауте.

Жозефина по всплывшим данным в голове и оценив по поведению дамы ее психологическое состояние, быстро подбежала к сопернице и, встав на цыпочки, шепнула ей в ушко информацию, которую знала только она.

– Виконт Мишель де Геймон сломал лодыжку, когда прыгал сегодня утром с твоего балкона, – Жозефина с торжествующим видом пиротехника оценивала эффект разорвавшейся бомбы.

– Бедный мальчик! – жалостливым голосом добила она соперницу, словно нанося контрольный удар шпагой в самое сердце. – Полагаю, милая Надин, мы могли бы стать хорошими подругами? Ты как считаешь?

Баронесса де Турнье, совладав с собой, в волнении приблизилась к ушку молоденькой всезнайки.

– Где он, Жозефина? – шепнула она.

– Не переживай, его перевезли в гостиницу «Золотой телец». Я хорошо разбираюсь в подобных травмах и посмотрела его перелом. Метрдотелю я сказала, что и как делать! Но мой тебе совет – не глупи! – поддержала Жозефина режим конспирации.

Дальнейший обмен любезностями только подтвердил полную капитуляцию противника. Но баронесса была не злобной девочкой и с доброй улыбкой встретила белый флаг и выпустила на свободу внезапно плененного несостоявшегося дуэлянта. Девушка тут же забыла эту ничего не значащую для нее историю, она вновь стремилась к софитам и вниманию окружающих. Слова Соломона о том, что скоро по мановению ее руки кавалеры будут готовы прыгать целыми толпами в бездну, она приняла как наставление к действию. Думаете, что ее интересовали плотские утехи? Ничего даже близко лежащего в ее голове не было! Она хотела быть в центре внимания и воспоминания о внезапно зародившихся бурных аплодисментах в гостинице при ее эффектном появлении лишь подлили масла в огонь ее мечтаний. О каком замужестве может мечтать совсем еще юное создание в шестнадцать лет? Она еще не всех бабочек поймала в поле! И даже этот привлекательный и добрый баронет Антуан де Бомон был всего лишь одним из первых в очереди к пропасти. Ну, ребенок, что с нее возьмешь? Она с легкой улыбкой и гордо поднятой головкой осматривала гостей и роскошное убранство зала, стараясь не выдать своего провинциального происхождения. Стоя в кругу друзей и новых знакомых, девушка краем зрения (ее очень хорошо этому научил учитель по фехтованию) безошибочно опознала приближающегося баронета Антуана. Этот недотепа-шантажист робко встал в паре шагов от их веселой компании. Жозефина, чуть приподняв правую бровь, с гордым видом взглянула на своего поклонника.

– Баронесса Жозефина, позволь представиться – баронет Антуан де Бомон, – парень склонил голову в вежливом приветствии и, подняв голову, посмотрел на девушку просящим взглядом.

– Уважаемый Антуан, что за клоунада? Можно подумать, что я смогу забыть человека, безжалостно растоптавшего мои любимые бархатцы! – она с превосходством и укором посмотрела на молодого человека.

– Баронесса, я пришлю садовника, чтобы он исправил эту мою оплошность. Прошу тебя простить эту мою нечаянную неуклюжесть, – в голосе баронета звучало искреннее сожаление.

– Не стоит, господин де Бомон. Я все равно сегодня переезжаю в свой особняк, а там мои цветы, к твоему глубочайшему сожалению, защищены высоким кованым забором. Кстати, ты определился с платой за молчание? – последние слова девушка произнесла полушепотом. Лицо юноши покрылось пунцовыми пятнами.

– Мадмуазель, я сожалею о возникшем недопонимании! Никаких меркантильных интересов я не преследовал при нашей последней встрече. Умоляю тебя забыть об этом глупом недоразумении!

– Забыть об этом случае, забыть о том, что ты не вступился за меня, когда ныне покойный Пьер оскорблял меня своими грязными предложениями? Что еще должно развеяться в памяти деревенской простушки? Тебе не кажется, дорогой Антуан, что за период нашего с тобой короткого знакомства вспоминать-то больше нечего? Хотя, нет, я не права! Ты еще очень хорошо ломал дрова у костра вместе в Вивьеном. Мне думается, у тебя очень большой талант в этом деле, с той поры ты явно преуспел!

Антуан стоял, опустив голову, придавленный тяжестью свалившихся обвинений. Зазвучала музыка, означающая начало предстоящего праздника, и он с горечью почувствовал, что упустил возможность предложить девушке партнерство в менуэте. Но Жозефина была очень доброй от природы девушкой, она по складу характера не могла физически держать в себе обиду. Даже эта роль непреступной и холодной особы давалась ей с большим трудом.

– Кстати, ты прочитал книгу «Джунгли Маракоя», которую я тебе рекомендовала? Ты сейчас похож на обиженную панду, у которой отобрали сочный побег бамбука! – она внезапно весело рассмеялась, глядя на него ироничным и каким-то материнским взглядом. Антуан удивленно поднял на нее свои глаза, чем еще больше подтвердил ее сравнение с этим милым медвежонком.

– Зачем же ты тогда лишила это бедное животное его любимого лакомства? – почувствовав, что раскаты грома уходят за горизонт, попытался отшутиться Антуан.

– А ты не догадываешься? У меня просто руки чешутся от того, как мне хочется треснуть этой бамбуковой палкой по его пустой голове! Меня удерживает только то, что от звона этого бронзового колокола танцующие пары собьются с такта, – и Жозефина после удивления от заданного вопроса вновь разразилась звонким смехом. Шарль, стоявший до этого рядом с Жозефиной и ставший нечаянным свидетелем словесной атаки девушки, после последней фразы почувствовал себя лишним в этой семейной разборке.

– Дорогая баронесса, я оставлю тебя на попечение этого молодого человека? Благо, бамбуковой рощи поблизости нет, и этому юноше угрожает только твой веер, сделанный как раз из этого лакомства. Но ты, дорогой Антуан, будь предельно осторожен, я искренне тебе сочувствую, она одним только словом может ударить гораздо больнее. – Шарль с показным испугом поднял вверх обе ладони в ответ на возмущенный взгляд Жозефины:

– Шучу, моя дорогая соседка! Прошу меня извинить, друзья мои, мне необходимо обсудить пару вопросов с шерифом Жюлем Этьеном, – он увидел, как местный следователь проследовал в соседний зал с накрытыми столами и сразу придумал причину для побега с этого ристалища. Шарль уже отошел от пары спорщиков, когда музыка стихла, и дамы в сопровождении своих кавалеров стали возвращаться по местам. Антуан заметил завистливый и немного разочарованный взгляд девушки. Кроме того, он периферийным зрением обнаружил движение в их сторону пары молодых людей. Эти потенциальные конкуренты явно шли не для уточнения времени!

– Баронесса, позволь пригласить тебя на следующий танец? – с приличествующим поклоном головы обратился он к девушке.

– С превеликим удовольствием, господин де Бомон! – Жозефина сделала положенный книксен и добавила с малой долей ехидства: – А я уже собралась бежать в ближайшую бамбуковую рощу, чтобы вывести тебя Антуан из спячки.

Они, взявшись за руки, под разочарованные взгляды молодых несостоявшихся ухажеров, вышли на импровизированную танцевальную площадку. Зазвучала музыка и эта привлекательная пара закружилась в волшебном вальсе. Жозефина наконец-то дорвалась до сладкого! Разве можно сравнить тренировки с маленьким Вивьеном на лужайке с плавными переходами на блестящем от мастики паркете. Еле различимый скрип обуви под такт удивительной мелодии просто вскружили ей голову. Она, безусловно, очень хорошо танцевала, но и Антуан нисколько не уступал ей в мастерстве. Будучи хорошим фехтовальщиком, у него была очень сильно развита координация, и не сложные с виду движения он выполнял с точностью строевых приемов. Вальс очень красивый танец, но он все же проще, чем румба или фламенко.

– А что это случилось у Армана? – на очередном повороте Жозефина заметила, что граф внезапно остановился и, прихрамывая под руку с партнершей, пошел в сторону зрителей.

– Наверное, споткнулся. Такое иногда бывает, – проследив за взглядом баронессы, попытался объяснить увиденное Антуан.

– Арман споткнулся? Не смеши меня, дорогой Антуан! Если бы здесь было болото, полное кочек, то спотыкались бы именно они! Тут что-то не то. Ну да ладно, Бог с ними. А ты, Антуан, очень хорошо танцуешь, я приятно поражена этим открытием, – девушка восхищенно взглянула на своего партнера.

– В таком случае, баронесса, я хотел-бы заручиться твоим согласием на танец, следующий за очередным танго, – с надеждой посмотрел он Жозефине в глаза.

– Я рассмотрю твое предложение! – напустив на себя чопорность, ответила баронесса, но тут же с улыбкой добавила: – Конечно, я согласна, уважаемый баронет. Я с огромной радостью составлю тебе пару!

Музыка предсказуемо стихла, а молодой балерине показалось, что пролетело всего одно мгновенье. Тем не менее, она с чувством наигравшегося бантиком котенка, подхватила Антуана под руку. Они отошли чуть в сторону от своих друзей, обозначив небольшую приватную зону и уже сформировавшуюся пару. Теперь всем окружающим стало понятно, что эти молодые люди определились со своим выбором на текущий вечер. Следующее приглашение будет только данью этикету и местным правилам. Когда к ним подошел местный лакей с посланием от неизвестного воздыхателя, Антуан ощутил болезненный укол ревности. Жозефина с сомнением приняла с подноса записку и развернула девственно чистый лист бумаги. Она удивленным, ничего не понимающим взглядом, рассматривала сиротливо лежащее на послании черное перышко птицы. Девушка вопросительно взглянула на Антуана, показывая ему содержимое бумажки. Зловещий свист и крик графа «Шарль, к оружию! Антуан, защищай Жозефину!» мгновенно вывел Антуана из ступора и толкнул его к единственно верному, по его мнению, решению. Не зная, откуда может прийти угроза, он, недолго думая, обнял эту вдруг ставшую беззащитной маленькую девочку и с испугом стал смотреть по сторонам в поисках потенциальной опасности. Услышав очередное предупреждение графа и звон разбившегося стекла, он чуть развернул Жозефину и полностью закрыл ее от окон фасада. Все же он был выше и гораздо шире ее в плечах, поэтому идеально подходил на роль телохранителя, но, как оказалось, всего на один выстрел. Баронесса вначале не поняла страшной картины, разворачивающейся на ее глазах и даже немного опешила от внезапных объятий этого сильного и красивого парня. Она была, прежде всего, девушкой и, не смотря на кажущуюся боевитость, не обладала абсолютно никаким опытом разрешения подобных ситуаций. Она испугалась? Как ни странно, нет! Не смотря на то, что смерть однажды уже дохнула на нее жаром горящего дома, она считала себя, как и положено всем молодым людям ее возраста, бессмертной. И тот пожар только подтвердил ее уверенность в этом. Сейчас, находясь в объятиях далеко не безразличного ей парня, она с поднимающимся жаром в груди чувствовала его сильные руки и вздымающуюся в волнении грудь. Но следующее мгновенье разрушило это радостное томление. Антуан внезапно вздрогнул, охнув, словно споткнувшийся и присевший на попу маленький ребенок. Руки его безвольно опустились, и он начал оседать к ее ногам. Жозефина с ужасом увидела окровавленный наконечник стрелы, торчащий с правой стороны груди этого, минуту назад, сильного и дорогого ей человека. Антуан на какое-то время потерял сознание от болевого шока. Девушка пыталась удержать вдруг ставшее неимоверно тяжелым тело возлюбленного, и, видимо, от переизбытка адреналина ей это удалось. Она больше ничего вокруг не видела! Сквозь слезы она с ужасом смотрела на раненого и на эти осунувшиеся знакомые черты лица. Антуан умирал на ее коленях!

Глава 3 Шарль

Шарлю наскучили танцы еще до того, как они начались, к представительницам прекрасного пола он не испытывал трепетных чувств. Даже Изабель воспринималась им совершенно нейтрально, как новый главный бухгалтер фирмы. Много власти, доступ к ресурсам, но он по-прежнему был настоящим заместителем директора. Хотя после последней размолвки он понял, что Изабель для Армана стала чем-то очень ценным, и теперь он решил больше не испытывать судьбу, пытаясь подсознательно подвести своего друга к выбору. Ну был у него один друг, станет два. Разве это плохо? Люди вообще воспринимались им как капризные дети и только Арман, как настоящий спаситель его кристалла воспринимался им как слегка наивный старший брат с детскими замашками. А разве можно не любить своего брата? Или можно обидеться на него? Внешне, конечно, можно и надуться и перестать разговаривать, но стоит только родному человеку подозрительно чихнуть, так сразу все становится на свои места. И если он купит себе ружье, то ты каждый праздник будешь стараться преподнести ему подарок на охотничью тематику, даже, если тебе эта забава безразлична. Но это все досужие рассуждения, а сейчас барон шел в соседний зал, где, как он заметил, стояли столы с различными кулинарными изысками. А вот это свойство его приобретенного тела кажется никогда не оставит его равнодушным к разносолам. Он не ел много, но попробовать хотел все, сравнивая в этом мозгу вкусовые ощущения и пытаясь найти всегда что-то новое. А что, ему и было-то всего три дня отроду! А дети всегда тянут что-то в рот, как наиболее точный анализатор окружающего мира. Отрадно было заметить, что он оказался не единственным представителем гастрономических пристрастий. В смежном зале стояли длинные столы, заставленные блюдами и напитками, гости при необходимости появлялись в этом помещении с целью подогреться или пополнить энергетический запас после активного фитнеса. Шарль шел вдоль расставленных на столах блюд и перекладывал на свою тарелку наиболее понравившиеся ему яства. Окинув панораму построения этих кулинарных отрядов, и выбрав место для своего засадного полка, он приземлился на свободный стул. Местный служка наполнил его бокал после того как Шарль молча показал ему на выбранный кувшин.

– Прости мою бестактность, господин! Ты барон Шарль д’Амбуаз? – обратился к нему мужчина лет тридцати, в котором Борей узнал шерифа баронства Жюля Этьена. Рядом с ним сидел замковый священник Анри Дюпон, и они до этого момента о чем-то оживленно беседовали.

– Не могу сказать с полной уверенностью, но с утра в зеркале видел именно его. С кем имею честь? – пошутил барон с целью упростить стиль общения. Его экспромт достиг цели, и собеседники дружно улыбнулись этой незатейливой шутке. Чтобы окончательно добить новых собеседников, он продолжил: – Ах, да, забыл добавить! Я с Юга и лично знаком со стариком Соломоном!

Шериф и Преподобие в изумлении уставились на него, забыв даже о необходимости назвать свои имена.

– Что вы удивляетесь, господа? Все мои новые знакомства в этом городе обычно начинаются с этих двух вопросов. И я теперь сразу отвечаю на них вместе с представлением! Это немного упрощает обсуждение заявленной темы. Прошу у вас прощения, я так и не услышал, с кем имею честь?

Они представились, и местный следователь сразу перешел к делу.

– Ты прав, господин Шарль, мы с Его Преподобием как раз беседовали о последних событиях в городе и, в частности, об этом странном фокуснике. Не просветишь нас? Что это был за человек? – оправившись от небольшого шока, спросил шериф.

– Почему был? – барон изобразил на лице удивление. – Насколько мне известно, он живет и здравствует! Мало того, я точно знаю, что этот шутник выбрал город Анришмон как очередную сцену для своих фокусов. Ну это понятно, он безумно любит свою племянницу Жозефину и всегда находится рядом с ней. Видите ли, он безосновательно винит себя в смерти ее отца и опекает ее в меру своих возможностей. А его реальных возможностей даже я не знаю. Так что ты, уважаемый Жюль, говорил о Соломоне?

– Он погиб вчера в жандармерии! – слегка смутившись от уверенного тона Шарля, ответил шериф.

– Что, опять? Четвертый раз? Что-то он зачастил! Два раза за неделю – это становиться жалким фарсом! Какая-то безвкусица, нужно будет ему сказать об этом при встрече. И как это произошло на этот раз? И самое главное, где его тело сейчас? – Шарль изобразил на лице участие, словно беседуя с малыми детьми.

– Мы сожгли его, – слегка обидевшись на тон собеседника, уверенно ответил следователь.

– Сожгли Соломона на костре? Но этого не может быть! Он никогда не повторяеться! Акула была, костер был, мистическое чудовище было! Даже если у него проблемы с фантазией, в чем я сомневаюсь, следующей должна быть акула! – едва сдерживаясь от душившего его смеха, ответил барон.

– Ты шутишь? – возмутился шериф.

– Какие там шутки! Шутит в нашей компании к твоему сведению, уважаемый Этьен, только Соломон! А я, к счастью, только в числе его зрителей, не дай, Господь, оказаться его булавой или кроликом! – уже не сдержавшись, засмеялся барон. – Так вы сожгли Соломона во дворе жандармерии?

– Нет, мы вывезли его тело за город и там придали его огню! – уже с долей сомнения ответил этот служитель Фемиды.

– Так значит, все-таки тело! Ты меня успокоил! Получается, погиб он все же по-другому? – напустив на лицо любопытство, поинтересовался Шарль.

– Он обратился в волколака, и его убил советник герцога Эмери Арно! – с вызовом ответил местный священник. – Я сам видел это богомерзкое мертвое чудовище!

– Бог с тобой, Преподобие! Этого не может быть потому, что этого просто не может быть! Мало того, он как раз и борется со всякой нечестью! Он ярый последователь нашей Матери церкви! И всегда носит символ веры на своей груди! Вы, кстати, видели его крестик? Он освящен в аббатстве Софии самим Его Высокопреосвященством Анн-Пьерром герцогом д’Фрак – архиепископом Нарборнским! – назидательным тоном Шарль попытался оправдать призрака. Господи! Ну просто дети! Такие взрослые, а в сказки верят. Всегда есть разумное объяснение произошедшему событию без мистических и волшебных факторов.

– В самом деле, твое Преподобие! Соломон показывал мне свой крестик на допросе, а на теле монстра распятья не было! – очередной раз усомнился в своей версии шериф.

– А вот мне вдруг стало интересно, ты давно знаком с этим, как его – Эмери Арно? И где он сейчас? – Шарль посмотрел в глаза Этьена.

– Нет, я видел его только один раз до этого. А после допроса Соломона он почему-то уехал в порт и зафрахтовал корабль для следования в Нарборн. Видимо, в столице он хотел доложить об этом случае инквизиторам. Но, к несчастью, судно принадлежало контрабандистам и герцог, узнав об этом, чтобы спасти своего советника от рабства, отправил в погоню наш трехмачтовый люггер. «Стремительный» догнал шхуну уже в море, и во время абордажа пограничники уничтожили всех пиратов. Сдались в плен только трое моряков, но они божились, что никаких пассажиров на их корабле не было, – шериф смотрел на барона, ожидая пояснений.

– А ты ничего подозрительного не увидел, когда советник покидал допросную камеру? – Шарль почувствовал себя, как минимум, Эркюлем Пуаро.

– Вообще то, мне показалось, что он стал немного шире в плечах и чуть ниже ростом. Но как же лицо? – до следователя начало доходить, что вся эта история выглядит как-то странно.

– Это для Соломона очень простая задача! У него всегда при себе набор для грима. Сбрил бороду, перекрасил волосы, намазал лицо тенями и кремом – всех дел-то! Обычно на эту операцию он тратит не больше пары минут, тем более, ты, уважаемый шериф, был мало знаком с этим советником, да и вероятно все твое внимание было обращено на этого монстра! Я прав? Пожалуй, лучше всего будет, если все подумают, что Эмери Арно погиб вместе с пиратами. Не хотелось бы, чтобы репутация герцога пострадала. Иметь в советниках оборотня – та еще история, и вы, господа, если будете распространяться, можете оказаться крайними. Пусть все считают, что никакого монстра не было, ты сжег тело Соломона, а советник утонул, – Шарль хотел, чтобы именно эта версия была на слуху и в случае чего дошла до Цезаря в этом варианте. Он вместе с Арманом всеми силами пытался оградить этот город от ядерного удара из космоса. Что там решит старпом, когда узнает, что кристалл искина давно активирован, неизвестно даже Господу.

– Действительно, там была небольшая кучка седых волос, но я подумал, что это вырванные клоки шерсти монстра. А сейчас я уверен, что они имели совершенно другой окрас! По твоему получается, что чудовище, которое мы сожгли, это и был Эмери Арно? – лицо местного дознавателя отражало ход логической мысли. – Но Соломон был закован в кандалы, когда я оставил его наедине с советником в камере.

– Знаете, дорогой мой Этьен, у нас на Юге в городе Шамбол есть таверна, не помню, как она раньше называлась, но теперь там висит вывеска «Подкова Соломона»! Однажды, а это если мне не изменяет память, было примерно два года назад, этот фокусник решил устроить свои поминки после безвременной гибели в зубах акулы. Деньги у него быстро закончились, и он на спор разогнул подкову. Выигрыша надолго не хватило, и этот старичок выиграл очередное пари, завязав эту подкову узлом. Сейчас она висит в рамке над барной стойкой упомянутой таверны. Надеюсь, ты, уважаемый шериф, понял, к чему я это тебе рассказал? – Шарль лил в уши своих собеседников спонтанно возникающие в голове истории, совершенно не задумываясь о возможных последствиях. Практически целую неделю, наблюдая за своим подопечным, он заразился этой его привычкой создавать вокруг себя миражи. А с другой стороны, мало-ли в джунглях затерянных городов, можно будет легко присвоить какому-нибудь из этих кладбищ имя этого достойного города Шабмол. Даже это название на подсознательном уровне он придумал как производную от мифической Шамбалы.

– Скажи, уважаемый господин д’Амбуаз, а граф де Руссе такой же … близкий друг Соломона? – слегка запнулся шериф, подбирая нужные слова. Барон даже вздрогнул от этой паузы, ему показалось, что сейчас прозвучит справедливое обвинение что-то вроде – «такой же лгун, как ты?». Но этого не произошло, и Шарль внезапно подумал, что этот умный следователь заподозрил Армана в странных способностях, как и у созданного их совместными усилиями призрака.

– Не совсем – Соломон кузен Армана по материнской линии. Мать моего сюзерена – младшая сестра брата и отца Соломона. А почему тебя вдруг заинтересовал граф? – поскольку Жозефина и Бернар пару раз в порыве искренних чувств назвали Армана «дядей», друзья договорились, что этот вредный старикашка является их родственником. Чтобы не впутывать детей в историю с ветвью древнего Дома Валуа-Алансон, они решили привязать родство по материнской линии. Осталось приплести к этой династии самого Шарля. Может, стать внебрачным сыном Соломона? А что, вполне хорошая идея! Все-таки хорошо, что граф выбрал себе такое имя. Быть родственником Влада III Дракулы совсем не хотелось.

– Мне показалось, что он как-то сумел воздействовать на сознание Хаима Лурье, этого бандита по кличке «Черный ворон». Пока я вез его в жандармерию, он успел мне очень много рассказать о своих похождениях, причем делал это без всяких вопросов и нажима, смакуя ужасные подробности, словно хотел излить свою грязную душу. Я думаю, что он был немного не в себе. Жаль, что мой начальник приказал его и всех подельников сразу переправить в тюрьму магистрата, у меня в жандармерии только общая камера, а барон Николя де Сен Марк – это нынешний префект полиции нашего Анришмона, решил сразу определить его в одиночную камеру. Но, видимо, не всех бандитов уничтожил твой сюзерен. По дороге в темницу на моих парней напали сообщники «Черного ворона», они отбили его и этого главаря домушников. У меня погибло двое замечательных парней! – с горечью поведал мне душещипательную историю шериф.

– Так этот бандит сейчас на свободе? Извините, господа, я должен срочно доложить об этом графу! – барон взволнованно поднялся из-за стола и, поклонившись, направился в зал приемов. Он завершил расстановку видеорегистраторов по ключевым местам города только сегодня ночью, а нападение произошло вчера утром, когда Шарль был еще в дороге. Барон сделал всего пару шагов, когда услышал призывный крик своего друга.

– Шарль, к оружию! – в громком крике Армана не было ни паники, ни страха – это был боевой приказ и барон бросился в бой, подключив все свои информационные каналы. Теперь Борей видел все события, транслируемые мозгом барона и пытался оказать посильную помощь. Стараясь как можно вежливее протиснуться через толпу замерших зевак, Шарль услышал протяжный свист и очередные команды друга. Барон мгновенно сориентировался в критической обстановке и определил потенциальную опасность. Не задумываясь, парень выхватил из-за пазухи сюрекен, в свое время захваченный у бандита, и метко запустил его в горло последнему, оставшемуся в живых, нападающему.

– Арман, на территории все чисто! «Соловья» поймали, – успокоил барон взволнованного графа. Пьер оставил свой пост на стоянке и быстро поймал пытавшегося скрыться наводчика. Клод тем временем бросился бегом к карете Жозефины для вывоза пострадавшего Антуана. Борей оперативно отдавал распоряжения, контролируя ситуацию. Шарль со слегка пристыженным видом подошел к своему сюзерену. Арман был явно не в себе. Он старался прикрыть своим телом Изабель и продолжал с опаской осматривать окружающих, готовый в любую минуту броситься в атаку. Как назло, сквозь толпу протиснулся Жюль Этьен, из любопытства или по долгу службы, он оказался впереди зевак на виду у Армана. Шарль понял, что сейчас произойдет что-то непоправимое!

– Умри, мразь! – гневный возглас графа сопровождался выпадом шпаги. Но барон был готов к подобной ситуации и ловко отбил удар.

– Он не виновен, граф! Я позже тебе расскажу! А сейчас успокойся и возьми себя в руки! – попытался он урезонить разбушевавшегося друга. Осматривая окружающую обстановку, барон краем зрения заметил, что с девушкой, стоящей рядом с ним, творится что-то неладное. Она безвольно опустила руки и начала плавно оседать на пол. Не задумываясь, Шарль приобнял ее, при этом ее распущенные волосы «электрическим разрядом» пробежали по его щеке. Это был новый опыт для его организма. Он впервые почувствовал ответственность за беззащитную и очень красивую девушку.

– «Это что, гормональный фон? Господи, огради меня от этого сумасшествия!» – с внезапным томлением в области груди подумал этот солдафон. Подхватив безвольное тело молодой графини на руки, Шарль, услышав комментарии Изабель о болезни девушки, понес ее мимо расступившихся гостей к ближайшей кушетке. Белокровие, или лейкемия, были смертельными заболеваниями для местного уровня медицины, но юноша этого не знал и воспринял как обычную информацию о запущенной простуде. «Главное, не заразно», – подумал он своим прагматичным умом. Уложив пострадавшую на импровизированное ложе, он снял камзол и, свернув его валиком, подложил под голову Изольды. Стараясь делать это незаметно, он вколол ей в шею имперский стимулятор. Шарль всегда носил с собой эти маленькие серебристые ампулы и минуту назад воспользовался подобной опцией для своего организма. Это не соревнование и до комиссии антидопингового контроля еще далеко! Легкое шипение механизма впрыска глушил взволнованный гул голосов окружающих. Герцогская чета стояла рядом и испуганно держала друг друга за руки. Барон отметил для себя, что волнения мачехи были искренними. Скорее всего, эта красивая женщина принимала посильное участие в воспитании этой капризной особы. Щечки смуглянки начали розоветь и Шарль, присевший на одно колено, самым первым заметил этот эффект.

– Ты кто? – девушка повернула к нему голову и посмотрела на него слегка затуманенным взглядом.

– Я твой рыцарь печального образа! – решил немного пошутить парень. Ему вдруг захотелось продолжить шутку и назвать ее «своей Дульсинеей». Но у больной было свое видение данного сюжета книги, читать которую ей не приходилось. Пожалуй, нужно будет перевести классику нашей цивилизации на местный язык! Еще одна статья дохода, кроме мыла и мыльниц!

– Забрало закрой, а то видно, как у тебя слюни текут! – девушка поднялась с лежанки и рассеянным взглядом окидывала окружающих. Она отметила для себя внешний вид ухажера и свернутую в изголовье одежду. – Ты же, барон, как мне помнится, прибыл на бал с Жозефиной? Еще один друг нарисовался? Или ты решил поменять свой титул на графский? Монсеньер, прошу тебя, выдай моему спасителю двадцать золотых, пусть купит себе новый камзол!

– Не стоит, графиня! Мне этот камзол дорог как память! А ты лучше эти деньги потрать на гребень и заколки! – со злостью, оскорбленный в самых искренних чувствах, съязвил барон. Прическа у девушки действительно была из категории «я упала с сеновала». Однако, Шарль отметил для себя, что от этого она нисколько внешне не проигрывала. Сейчас она походила на нахохлившегося подростка, которого заставили подняться чуть свет. Поднять подняли, а разбудить забыли! Шарль взял с кушетки свой наряд и начал его молча надевать, отвернувшись от Изольды.

– Что ты сказал!? … Я смотрю, печальным образом, ты далеко не рыцарь, а четвероногое средство доставки! Не жмут подковы? Вместо денег я пришлю к тебе в особняк торбу с овсом! Только не нужно храпеть и ржать от радости, а то копытами паркет поцарапаешь! – ее зеленые глаза метали молнии. Однако, как-то непроизвольно действуя, она начала рукой поправлять прическу.

– Честь имею, графиня! – парень кивнул головой и, развернувшись, пошел к своему другу. Он понял, что обмениваться колкостями с этой злючкой бесполезно. Все равно последнее слово она постарается оставить за собой. Но в груди у него что-то шевельнулось и это была не обида!

Глава 4 Нукеры Соломона

Мы с Изабель, взявшись под руку, отошли под любопытными взглядами в сторону, куда барон понес Изольду. Не смотря на исключительность произошедшего события, бал продолжился. Слуги унесли тела жертв, быстро устранив следы крови, осколков стекла и вновь освободили пространство для званого вечера. Разбитые окна завесили тяжелыми шторами, при этом закрепив на рамах плотную ткань. Жизнь продолжалась, в зале зазвучала успокаивающая мелодия и после небольшого замешательства гости вновь приступили к танцам. Цинично? Ни в коей мере! На раут собрались аристократы и представители практически всех дворянских семейств герцогства. Это был один из немногих шансов знакомства и заключения помолвок для браков по расчету и мезальянсов. Приемы у герцога проходили не чаще одного раза в год, и сорвать такое мероприятия мог только форс-мажор в виде пожара или, к примеру, войны. Этот случай воспринимался окружающими, примерно, как внезапная дуэль, причем, без смертельного исхода достойных людей. «Дикий народ! Дети гор!» Вспомнилась мне цитата из «Двенадцати стульев». Мы остановились у стены шагах в пяти от лежащей девушки. Приближаться ближе и рассматривать графиню в ее нечаянном конфузе было бы, по крайней мере, не тактично. Однако возникшую перепалку между молодыми людьми мы с удивлением отчетливо расслышали. Шарль подошел к нам, на ходу застегивая серебряные пуговицы камзола.

– Мне кажется, или ты вспотел? – с изумлением рассматривая его слегка влажный лоб и забыв о тактичности, спросил я. Ни один из моих гвардейцев никогда не демонстрировал таких возможностей организма.

– Не дождешься, друг мой! Мертвые не потеют! Это конденсат, мне все же пришлось немного побегать, вот и перегрелся, – мне показалось, что Шарль еще больше покраснел и вильнул взглядом. Он достал из кармана кружевной платок и с видимым наслаждением вытер лоб и лицо. Это было очень странно, и я на всякий случай поставил себе галочку в памяти. От этого факта я даже забыл о возникшей перепалке между молодыми людьми, но Изабель была более сосредоточена и наоборот не обратила внимания на мое замечание.

– А что это сейчас было? – спросила моя невеста барона, еле заметно кивнув в сторону поднимающейся с кушетки Изольды.

– Сам не знаю. Графиня какая-то раздраженная и нервная, наверное, от этой ее болезни. Не пойму, почему она не обратилась к врачу и затягивает рецидив? Это же может плохо закончиться для нее, – пожал плечами Шарль.

– Дорогой барон, белокровие неизлечимо! Она очень сильная по характеру и знает об этом недуге, поэтому пытается взять от жизни все, что возможно. Катрин сказала мне по секрету, что несчастной осталось жить не больше пары месяцев, так заверил ее лечащий врач, – с горечью ответила Изабель под недоуменным взглядом барона.

– Это что, она думает, что скоро умрет от этой болячки? Но мы-то легко можем восстановить функции ее спинного мозга! – Шарль посмотрел на меня в поисках поддержки.

– Вне всяких сомнений, мой друг! Нужно только продумать, Шарль, как это сделать, не слишком афишируя нашу с тобой причастность. Думаю, милая, ты сможешь нам помочь в этом вопросе? Катрин, к примеру, знает, что ты знакома с Соломоном и на этом можно сыграть! – с надеждой посмотрел я на свою невесту. – Давайте только, друзья мои, вернемся к этому вопросу чуть позже!

– Что будем делать, господин барон? – решил я сменить тему, вопросительно взглянув на своего друга. – Неприятности просто комом свалились на нашу голову!

Я не успел продолжить свою мысль, как услышал возмущенный голос герцога:

– Изольда, дорогая, ты опять собираешься вдыхать этот отвратительный дым? После этого ты становишься чересчур активной и совершенно неуправляемой. Мне кажется, что эта новомодная столичная привычка пагубно действует на твое и без того слабое здоровье, – не сдержавшись, громко высказался Гейома, герцог д’Арк. Как назло в этот момент музыка стихла, и мы отчетливо услышали этот монолог.

– Па… Монсеньер, я уверена, что в состоянии сама определить, что для меня полезно! – огрызнулась графиня зло, стрельнув после оговорки своими зелеными глазищами в сторону моего друга.

Мы с Шарлем замерли и вопросительно уставились друг на друга. Изабель мгновенно среагировала на нашу реакцию.

– Что не так, Арман? – обратилась она ко мне, зная, что от меня она всегда может услышать правдивый ответ.

– Помнишь, милая, я рассказывал тебе о пагубном влиянии курения, так вот нам с моим другом кажется, что это пристрастие проникло в ваше общество, причем, в самой страшной его форме, – шепотом ответил я, слегка склонившись к ее ушку. – Самое печальное, что мой метод лечения на эту зависимость не действует.

Графиня, тем временем гордо подняв свою головку, направилась в сторону выхода из зала. Скорее всего, у нее было какое-то миниатюрное устройство для вдыхания продуктов горения, и она решила сделать это на улице.

– Пожалуй, я оставлю вас и пойду, поговорю с Изольдой, – Изабель взглянула на меня и продолжила назидательным тоном: – Арман, я не так глупа, как тебе может показаться! И не собираюсь травить свои легкие всякой заразой!

– Нисколько не сомневаюсь, любимая, но на всякий случай замечу тебе, что опиум и конопля очень пагубно влияют на потомство! Можешь, кстати, довести до своей подруги этот немаловажный аргумент! – с поклоном проводил я Изабель. Территория была под контролем и за безопасность своей невесты я больше не переживал. Герцог с супругой с расстроенным видом направились к гостям, и мы с другом остались одни, изредка ловя на себе любопытные взгляды окружающих. Зато теперь мы без всяких эзоповых приемов могли обсуждать возникшую ситуацию.

– Что рассказал этот «свистун», я, кстати, так и не узнал имя этого главаря домушников? – вернулся я к изначальной теме разговора.

– А что он может сказать? Выложил все, как на духу! Ты оказался, безусловно, прав в своих предположениях! Делал он это все по указке «Черного ворона», только Хаим Лурье не хотел убивать тебя, а Жозефину заказал кто-то другой! Но в последний момент что-то поменялось, и они решили расправиться с обеими девушками, наверное, чтобы ты почувствовал всю боль утраты. Нас теперь они ждут за городом, на дороге к замку. Я уже отправил туда для наблюдения «птичек». Так что решение за тобой, – Шарль смотрел на меня в ожидании команды.

– А где этот наводчик сейчас? – еще не определившись с наказанием, спросил я.

– Пустое, не грей голову – покончил с собой! Он повесился на арбалетном болте, вбитом в фонарный столб, в парке возле беседки, – беспечно махнул рукой мой новоявленный палач.

– Как повесился!? В этом теперь могут обвинить нас! Я думаю, лучше срочно спрятать его так, чтобы его не нашли, если изменить уже ничего нельзя! Нет тела – нет дела! – попытался я исправить оплошность друга. Мои опасения лишний раз подтверждали подозрительные взгляды со стороны пары господ. Это были Жюль Этьен, шериф баронства и Преподобие Анри Дюпон, стоящие в шагах двадцати от нас и периодически поглядывающие на нас сквозь толпу гостей.

– А в чем проблема? Все мемуары в карете, посмертная записка в его кармане. Внезапно человека замучила совесть, а мы тут при чем? Правда, там есть маленький нюанс, но я надеюсь, это сильно не повлияет на результаты расследования! – как-то странно посмотрел на меня барон.

– Что за нюанс? – ухватился я за его оговорку.

– Да понимаешь, Пьер из личной неприязни воткнул ему в задницу пастушью флейту! И где он только ее смог найти? Просто ума не приложу! Однако, этот момент несчастный сам изложил как непреодолимое желание в своей предсмертной записке, – с каким-то простовато-наивным видом, пожимая при этом плечами, пожаловался Шарль.

– О Господи! … Зачем было его вешать? Пусть на каторге бы гнил! Ну что же, что сделано, то сделано! Все равно неприятностей сейчас не избежать! – я представил в своем воображении повешенного на столбе, но мне почему-то было не особенно смешно от этой комичной картинки. С другой стороны, это послужит наглядным уроком для других желающих испытать судьбу.

– Как все не вовремя! Впрочем, когда у нас с тобой, Шарль, было по-другому? Два человека у меня, три у Жозефины, четверо у тебя! У девочки людей забирать нельзя, у нее особняк и так пустой! У нас в замке аналогичная ситуация! Может, роботов задействуем? – горестно вздохнув, обратился я к барону.

– Если строго по тексту, то с роботами у нас такая же грустная картина! У нас их также не густо, всего шесть единиц! «Фонарщик», два терминатора и три садовника, причем, одного я уже переслал Жозефине, – задумавшись о чем-то своем, ответил мне управляющий техникой.

– Не понял, а антропоморфные дроиды? Я их насчитал больше десятка! Ты что, их уже утилизировал? – опешил я от прозвучавших цифр.

– Зачем утилизировать? Ты же спросил о роботах! А эти прямоходящие – искины! Просто, как я тебе и говорил раньше, у меня проблемы с органикой и лепить тела было не с чего! Но благодаря находке на Черном поле, через неделю это перестанет быть препятствием! – он вышел из задумчивости и посмотрел на меня странным взглядом. В его взоре мелькали искры новой идеи. Я уже стал опасаться такого его выражения глаз.

– Что придумал, давай, колись? – спросил я Шарля с обреченным видом.

– Да придумывать особенно нечего. Просто, я вдруг подумал про «нукеров»? «Кого мы только не играли в своих коллективах! Лучше не вспоминать. Не пора ли, друзья мои, нам замахнуться на Вильяма, понимаете, нашего Шекспира?»⁽¹⁾

– И что ты предлагаешь? – мысленно отмахнулся я от его шутовства. Все-таки Борей хорошо пробежал по файлам комедийных фильмов и мультипликации, но сейчас мне было совершенно не до смеха.

– Думаю, нам нужно объединить в одном лице монахов и ниндзя! Я дал команду, и уже изготавливают белые хабиты (то есть, рясы) как для сподвижников ордена бенедиктинцев, только белого цвета. Пошьем белое манто с куколем из грубого сукна с широкими рукавами, повяжем поясом из верёвки с тремя узлами, к которому привязываются чётки – вот и все одеяние. Это не займет много времени. Лица закроем металлическими боевыми личинами в виде самурайской маски, на руки – кольчужные перчатки, на ноги – кожаные сапоги. Вид будет просто потрясающий! Нужно будет только придумать название ордена! – с одухотворенным лицом начал излагать свою бредовую идею барон.

– Стоит только кому-то из них произнести слово и вся маскировка лопнет, как мыльный пузырь! Ты представляешь, как будут реагировать местные жители на металлизированный синтезатор речи? – попытался я урезонить своего друга.

– Да ты не б-о-й-с-я! Это вообще не проблема! Что, у них не может быть обета молчания? А так они все парни сообразительные, уж поумнее тебя будут! Для антуража под мантией – короткий самурайский меч – вакидзаси! Нет, лучше два! Все я уже дал команду! Пару часов – и первый десяток будет готов вывернуть это сонное болото на изнанку! – я пораженно смотрел на этого лихого рубаку. Нужно признать, что с логикой у парня все нормально, но вот с реализацией могут возникнуть проблемы.

– Шарль, дружище, ты забыл, что они искины, а бандиты – люди! Если люди «Черного ворона» не нападут на наших монахов, то они им ничего не смогут сделать. Это же основной закон робототехники! – засомневался я в идее барона.

– Люди!? Я тебя умоляю! Пьер уже поделился файлом с эпизодом допроса Хайма Лурье в твоем гостиничном номере! А мои парни – это не просто роботы, а боевые искины. Так что они без особых угрызений совести нашинкуют их в мясную нарезку при первой возможности! Но мы не будем их всех убивать! У меня есть другая идея!

– Хорошо, действуй, как считаешь нужным! Только пришли к гостинице Изабель пару бойцов! Думаю, она не согласится ночевать в нашем замке, а я за нее очень беспокоюсь. Там, как я помню, у нас два свободных фриза в конюшне есть?

– Да кони Пьера и Жоффруа сейчас в конюшне, эти «железки» они доставят до места без проблем! Все их уже оседлывают! Процесс пошел! – самодовольно улыбнулся мыслитель. – Ну и что с названием ордена?

– А что тут думать? Пусть будут тамплиерами, – непонятно и произносится на местном адекватно. А Соломон путь будет магистром этой карающей десницы. Кстати, ты напомнил про Жоффруа Маршаля! Что у нас там в столице? Есть какие-то результаты?

– Скоро сказка сказывается.… Просит еще пару дней для подготовки операции по ликвидации объектов! Я сейчас поделился с ним новой идеей, и мы решили засветить орден в столице, – продолжая думать о чем-то своем, отмахнулся от меня Шарль. В процессе нашей беседы, где-то в ее середине я краем глаза заметил небольшое брожение публики. Ситуация была для меня предельно понятна – тело жертвы самоубийства обнаружили. Я в свою очередь старался не показывать волнения и сохранять беспечный внешний вид. Вначале появился лакей в злополучной красной ливрее, он подошел к герцогу и после поклона и разрешавшего жеста прошептал ему что-то на ухо. Герцог, слушая наушника, отстраненно смотрел в сторону, и вдруг выстрелил в меня острым внимательным взглядом. Я, словно случайно, увидев его жест, с улыбкой слегка склонил голову и приложил к расшитым полям своей шляпы руку. Я ни в чем не виновен, а только польщен его вниманием! Герцог, словно смутившись, отвернулся от меня к своей супруге и начал ей что-то рассказывать. Посыльный перешел к шерифу и история повторилась, только я уже смотрел на это краем глаза. Они вдвоем поспешили к выходу. Тем временем вернулась Изабель в сопровождении своей подруги. К этому моменту мы все уже обсудили.

– Арман, дорогой, я сказала Изольде, что ты близко знаком с Соломоном. Я прошу тебя помочь моей подруге, – ее удивительно красивые глаза светились надеждой.

– Конечно, баронесса, я выполню любую твою просьбу и сделаю все, что в моих силах. Однако… – и я повернулся к графине, удивленно смотря ей в глаза. В слегка расширенных зрачках девушки мелькнуло разочарование. Вот зараза, все равно курила! – Я не понимаю, почему ты, Изабель, просишь за нее? Насколько я помню, мы с тобой, прекрасная Изольда, стали друзьями! Или я не прав? В любом случае, мне нужно некоторое время, чтобы договорится с кузеном. Посему, графиня, нижайше прошу тебя навестить меня с Изабель в нашем замке. Мы спланировали званый обед завтра в полдень и будем очень рады увидеть тебя среди гостей. Милая, ты не против?

Графиня, стараясь не выдать волнение, тем не менее, выдохнула с некоторым облегчением, при этом она не преминула взглянуть на Шарля капризным взглядом.

– Не волнуйся, графиня, я буду сидеть в самом дальнем от тебя углу стола. Я постараюсь не раздражать твое изысканное обонянье запахом конского пота, – засмеялся барон и добавил уже примирительным тоном: – Не обращай внимания на мой солдафонский юмор. Я, как и все присутствующие, буду искренне рад твоему визиту.

– С превеликим удовольствием принимаю твое приглашение, друг мой! И прошу твоей помощи в излечении от этой смертельной болезни, – было видно, как ей тяжело давалась роль просительницы, и я это оценил.

– Графиня Изольда д’Альбер, клянусь тебе, что в скором времени ты избавишься от этого недуга, – с чопорным поклоном ответил я на просьбу.

– Изольда, милая, открою тебе страшную тайну – у Армана есть одна очень отвратительная черта! Он всегда выполняет свои обещанья, не говоря уже о клятвах! – смеясь, успокоила Изабель подругу.

– Почему «отвратительная»? – попытался я возмутиться под общий смех.

– Потому, дорогой, что благодаря этой привычке, ты все время притягиваешь к себе неприятности, – вдруг став серьезной, ответила девушка. В это время она смотрела мне за спину. – Вот, по-видимому, одна из них!

К нам шел шериф, и моя умница уже все просчитала. Какая у меня замечательная будущая жена! Но и мы не только складывать и умножать умеем, мы иногда можем отнимать и делить! Завтра весь город узнает об этих арифметических действиях! Пока только минус три, но то ли еще будет!

– Граф, прошу у тебя прощенья за то, что нарушил вашу беседу, но так сложились обстоятельства, что мне необходимо переговорить с тобой наедине! – с поклоном обратился местный следователь ко мне.

– Извините, друзья мои, я вас на минуту покину! У меня к тебе, дорогой мой Жюль Этьен, так же скопилось несколько вопросов! – не скрывая злости, ответил я. Я сделал знак глазами Шарлю, теперь он слышал все происходящее через кольцо. Мы отошли на несколько шагов в сторону и продолжили беседу, не повышая голоса.

– Господин Арман, дело в том, что в парке обнаружили тело местного обывателя Алена Паризо. Его повесили на фонарном столбе с полчаса назад. Еще раз прошу прощенья, но мне кажется, что ты должен об этом что-то знать!

– А что я должен знать о каком-то Алене Паризо? Я вообще первый раз слышу это имя! Ты уже будь добрым, задавай вопрос конкретно!

– Дело в том, что в кармане его камзола обнаружилась предсмертная записка, в которой он винит себя за «глупость и непочтительное отношение» к тебе, уважаемый Арман!

– Бедняга! Предсмертная записка? Но ты же сказал, что его повесили! Даже представить не могу, что я такого мог ему сделать, чтобы толкнуть на такой страшный грех! – с сочувствующей миной, перекрестившись, ответил я.

– Это не самоубийство! Он просто физически не мог это сделать! Арбалетный болт, на котором он висел, воткнут в фонарный столб на высоте более трех метров! Кроме того, извини, граф, за интимную подробность, но в причинное место у него была вставлена флейта! – со злостью огрызнулся шериф, с возмущением глядя мне в глаза.

– Может, это какой-то обычай? – с сочувствием посмотрел я на Жюля.

– Ты шутишь, граф? – в глазах его появилась обида.

– Ну почему вдруг шучу? Египтяне, проживающие на другом материке, кладут монеты на глаза, римлянине – в рот, викинги хоронят своих воинов, вообще, с мечем в руках! Может, он музыкант и хотел, чтобы его инструмент остался с ним? На какие только муки не идет человек, съедаемый угрызениями совести. Что же он совершил такого страшного, что решился на этот шаг? Он ничего не написал в своем последнем послании на эту тему? – напустив на себя маску наивного простачка, спросил я.

– Хорошо! … Я понял тебя, граф де Руссе! Но твой вассал барон Шарль д’Амбуаз выдал твою причастность к этому преступлению!

– Вот даже как! И позволь узнать, каким же образом? – натурально удивился я.

– Во время нападения, он вбежал в зал и выкрикнул дословно: «Арман, на территории все чисто! «Соловья» поймали», – шериф смотрел на меня взглядом победителя.

– Не понял, а при чем здесь соловей? Жозефине понравились серенады этой маленькой пигалицы в парке, ну я и поручил своим гвардейцам поймать ее в подарок племяннице. Чего не сделаешь для родного человека? Тебе, уважаемый Этьен, птичку жалко?

– А как тогда связано «на территории все чисто»?– не унимался шериф.

– Так мои дуболомы, пока ловили это милое создание, наломали веток и посбивали листья с кустов. А я все же в гостях и это, по крайней мере, не вежливо по отношению к хозяину. Ты не находишь?

– О, Господи! Как он мог узнать, что птичку поймали и на территории все чисто, и почему в такой критической ситуации он сообщил тебе о каком-то соловье?

– Ну, допустим, об этих подробностях он знал раньше, а доложил как раз, когда вспомнил под воздействием экстремальной ситуации. Барон Шарль д’Амбуаз – образец педантичности и исполнительности! За что его и ценю!

Мне сразу пришли на ум слова моего ротного: «Что бы вы понимали в дисциплине, мазуты необразованные! Получил задание – выполнил, выполнил – доложил, и лучше письменно, рапортом! Не выполнил – вообще в трех экземплярах! И не важно, что вокруг творится – хоть весь мир в труху! Больше бумаги – чище седалище!» Меня просто распирало повторить это вслух.

– Ты, сейчас, граф, это серьезно сказал?

– А какие могут быть шутки? Однажды он со своим отрядом пришел ко мне на помощь! И знаешь, что самое первое он мне доложил, когда размахивал шпагой, стоя рядом со мной?

– Даже боюсь теперь предположить!

– Он сказал мне, что садовник пересадил мои любимые розы на новую клумбу! Вот такой это человек! Честен и ужасно скрупулезен! Я уже реагирую спокойно – к хорошему быстро привыкаешь!

– От тебя, граф, услышать правду, то же самое, что попробовать найти у змеи ноги! – сорвался шериф.

– Не забывайся, мой дорогой Жюль! Ты не на рынке с торговками семечек! У меня к тебе также имеются вопросы! Я передал тебе пятерых преступников. Где они? Ты выпустил их на свободу! По твоим словам я понял, что пресловутый Ален Паризо – это тот самый наводчик, подавший сигнал убийцам. И ты хотел опять поместить его в своей дырявой темнице? Если ты, мой друг, не можешь защитить меня и моих близких, то позволь хотя бы мне это сделать самому! У тебя был шанс, но ты его бездарно упустил!

– Извини, граф, я слегка погорячился! Но я бы советовал тебе не прибегать к самосуду! – склонив в почтении голову, ответил мне этот умный человек.

– О каком самосуде идет речь? Мой основной принцип – призыв к совести! Я при чем, если, к примеру, завтра появятся новые последователи Алена Паризо? Ты даже представить себе не можешь, на какие муки готовы пойти просветленные преступники для того, чтобы заглушить в себе эти внутренние терзания! Знаешь, мне кажется, что они все принесут мне свои признания в содеянном. Я, в этом случае, обязательно передам тебе эти откровения, полные раскаяния и искреннего покаяния!

Возмущение в глазах следователя сменилось сожалением. Шериф, как честный человек, подумал, что по догу службы ему придется разгребать последствия обещанной Арманом вендетты. А ему не хотелось ссориться с этим смелым дворянином, которому он искренне сочувствовал. Но он был профессионалом своего дела и даже не мыслил поступиться своими принципами.

– Граф, я вынужден предупредить тебя! Я буду тщательно расследовать случаи с «новыми последователями». И мне будет искренне жаль, если кто-то из твоих людей, а тем более, если ты сам окажешься причастным к этому делу, – сыщик смотрел мне в глаза с вызовом.

– Что же, я рад, что мы услышали друг друга! И я нисколько не сомневаюсь в твоей порядочности! Однако впредь прошу тебя больше обращать внимание на факты! Флейты, перья ворона и монеты во рту – это всего лишь предмет пересудов для публики. А вот предсмертная записка, написанная в порыве раскаяния – это уже неоспоримый факт! А если к ней еще прикладывается список ужасных злодеяний, написанных несчастным перед своей кончиной, то на эту сопровождающую мишуру можно и не обращать особого внимания. Остальное – это домыслы и легенды, люди все равно исказят по-своему!

Мы вежливо раскланялись, и я вернулся к своим друзьям. Но оказалось, что уровень моей популярности на этом рауте существенно приподнялся. К нам приближался богато наряженный брюнет возрастом около тридцати лет.

– Граф, баронесса, разрешите представиться – барон Николя де Сен Марк, – назвал свое имя этот холеный господин. – Прекрасная Изабель, позволь пригласить тебя на следующий танец?

По моему мнению, это был просто повод для разговора. Танцевать после последних событий не было желания ни у меня, ни у моей невесты. Мы оставались на приеме только из вежливости, а все праздничное настроение мгновенно испарилось после покушения. Этого аристократа я видел впервые, но то, что именно он затеял ссору с моей племянницей в гостинице, я помнил очень хорошо. Оценив его внешний вид и мимолетно проявившиеся манеры, я внезапно осознал, что такой человек не оставит без ответа унизительные последствия дуэли. Слухи о поединке уже пошли по городу, причем, как докладывал мой «диверсант», с довольно обидными подробностями. А вдруг, это и есть тот человек, «заказавший» Жозефину? Эта мысль разрядом ударила мне в голову, и я посмотрел на Шарля в поисках поддержки своей догадки. Мой друг отчаянно мне «семафорил» глазами. Нужно было переходить на «мыслесвязь». Мое кольцо безжалостно вибрировало на пальце. Но как активировать протокол без ключевого слова «Борей» на русском языке, мы не продумали.

– Извини, барон, но после этих страшных событий у меня пропало всякое желание вальсировать, – подтвердила мои предположения Изабель. Я вдруг заметил, что девушка слегка скривила свое личико в брезгливой эмоции. Причину этого я также уловил – от барона веяло характерным амбре перегара. Как говорят в таких случаях: «Если у Вас изо рта пахнет луком, съешьте головку чеснока!»

– Очень жаль, баронесса, хотя я мог бы и сам догадаться, что мое предложение весьма не своевременно. Но ты сегодня выглядишь так восхитительно, что это помутило мой разум! Слава Богу, не ты, не Жозефина не пострадали, – вежливо поклонился барон и продолжил, обращаясь уже ко мне: – Надеюсь, шериф быстро найдет преступников, я заметил, граф, что он подходил к тебе. Что-то уже известно?

Вопрос был чересчур прямолинеен и слабо оправдывался сложившейся ситуацией, но барона явно беспокоило отсутствие оперативной информации, а возлияния лишили его инстинкта самосохранения.

– Действительно, полчаса назад умер некий Ален Паризо. По словам шерифа, его повесили в парке на фонарном столбе. Эта банда уже начала «зачищать хвосты». Но надеюсь, шериф сможет размотать эту ниточку и «Борей» ему поможет! – под удивленный взгляд собеседника, ответил я и поправился: – Извини, уважаемый Николя, «Борей» на языке племени маракоя – бог правосудия!

– «Наконец-то ты разглядел мою истинную, божественную сущность! «На пятый день индеец Тачечана понял, что в его тюрьме четвертой стены нет»! Теперь по делу! Этот чел уже с месяц как префект полиции. Самое интересное, через неделю своего пребывания в должности он умудрился выкупить свой особняк из залога! Ни на что не наталкивают размышления? Кроме того, этот барочник приказал шерифу сразу, без допроса, перевести наших фигурантов в муниципальную тюрьму! А по дороге их отбили бандиты! При всем при этом он наверняка затаил обиду на нашу девочку за унижение на дуэли! Есть все основания думать, что он связан с криминалом и именно он «заказал» Жозефину!» – в голове звучали взволнованные эмоции Борея, решившего головоломку. Вся эта информация промелькнула в голове, практически, мгновенно. Тем временем новоиспеченный префект вновь включился в разговор:

– Ален Паризо? Это же один из преступников, сбежавших от правосудия по вине этого безалаберного шерифа! Воистину рука Господа всегда вовремя карает преступников! Жаль, что твой кузен не сможет помочь в поиске остальных фигурантов. Хотя, судя по всему, и Соломон был далеко не ангелом, – взгляд собеседника стал острым и сосредоточенным.

– А что помешает этому великому мистификатору найти бандитов? Не очередная ли его смерть? Блажен, кто верует! Да и насчет его сущности ты, конечно, прав он совсем не ангел, а скорее паладин! – уже не скрывая неприязни, ответил я. – Мало того, я думаю, что его нукеры уже встали на тропу войны! И смерть Алена Паризо – это косвенное подтверждение этого. Но ты, мой друг, не переживай, завтра мы все узнаем виновных в покушении. Этот ваш «Черный ворон» думал, что поймал сочком тигровую бабочку, а на самом деле неосторожно разбудил полосатого хищника. У бедолаги теперь только один шанс в чистом поле – это если котик поскользнется на его экскрементах. Но он почему-то совсем не вызывает у меня сочувствия.

– Что же, граф, – тигр, согласись – это достойный трофей! У меня на стене висит много голов животных, шкура этого представителя кошачьих хорошо будет смотреться на полу кабинета, иногда и жертва может превратиться в охотника, – с вызовом ответил барон. Он явно перебрал и от этого практически потерял осторожность. С другой стороны, он наверняка уверен в своей безнаказанности – этот траппер думает, что я не знаю о его засаде.

– Тогда удачной охоты! А я посмотрю с трибуны цирка на это увлекательное зрелище! Не смею больше тебя задерживать, уважаемый барон де Сен Марк, – изобразив легкий поклон, я вновь развернулся к своим друзьям. Катрин с Жаном и Изольда со своим кавалером кружили в танце и рядом со мной остались только дорогие мне люди.

– Изабель, дорогая, если мы сейчас уйдем отсюда «по-английски», не прощаясь, это будет невежливо? – с надеждой посмотрел я на баронессу.

– Не думаю, мы выполнили все правила протокола и покинуть раут можно в любой момент, а наши друзья, как это не странно, будут этому даже немного рады. Что за удовольствие смотреть на наши кислые мины! – обворожительно улыбнулась Изабель.

– Замечательно, милая, вот тебе моя рука, а ты, Шарль, послужи нам до выхода тараном. Только прошу тебя, без фанатизма! Вежливо улыбаемся и кланяемся, – мы импровизированным клином прошли за спины зрителей и спокойно направились к выходной двери в достаточно свободном пространстве. Наша карета, как ей положено, стояла в двадцати шагах от парадного крыльца. Мы расселись на места, я умостился рядом с Изабель, Шарль с Пьером сели напротив нас.

– Шарль, друг мой, мне кажется, что мы могли бы сделать кольцо связи для баронессы, – вспомнив о своем девайсе, обратился я к своему соратнику.

– Зачем делать то, что и так есть на ее руке! Перстень, который ты просил меня сделать, обладает полным функционалом. Госпожа де Ланси инициирована и может спокойно пользоваться этой услугой, – буднично поведал мне эту новость Шарль

– Изабель, давай проверим эту возможность. Надень перстень на безымянный палец правой руки, смотри на него, словно хочешь услышать ответ и вызови Борея. Общаться можно только на русском языке, и для защиты от подслушивания мы это менять не будем. Ты я заметил, уже понимаешь этот язык. Попробуй, дорогая! – с надеждой посмотрел я на притихшую в волнении девушку.

– Борей? – произнесла Изабель кодовую фразу и стала прислушиваться к своим ощущениям. В какой-то момент я увидел, что она вздрогнула и удивленно посмотрела на меня рассеянным взглядом.

– «Раз-раз-раз, часы, трусы, противогаз! Хьюстон, Байконур, кто меня слышит, прием? Земля, Земля, я Хабибуллин, кто я?⁽²⁾» – внезапно раздались в ее голове частью незнакомые фразы.

– Арман, а кто такой Хабибуллин? – удивленно взглянула на меня моя невеста.

– Хабибуллин? … Ума не приложу! – честно признался я. – Наверное, это очередная шутка Борея.

–«Девочка моя, ты не знаешь элементарных вещей! Эта песня вошла в сегодняшний хит-парад – трек недели в итоговом чарте «Дебил года». Топ один. Ладно уж, просвещу тебя аборигенку»,– голос Борея в голове девушки звучал нравоучительно тоном профессора. – «Космодром растаял в страшном гуле, …»⁽²⁾

Изабель замерла, с изумлением слушая эту шуточную песню, зазвучавшую у нее в голове в сопровождении незнакомых ей музыкальных инструментов. Я, естественно, ничего этого не слышал и внимательно смотрел в покрытые поволокой глаза девушки. Внезапно она слегка покраснела, затем, ее щечки потешно надулись и, наконец, она разразилась безудержным хохотом. Я удивленно посмотрел на Шарля. Парень сидел напротив баронессы и так же, как я, с любопытством наблюдал за ее реакцией.

– Шарль, в чем дело? Что ты ей транслируешь? – с сомнением спросил я его, глядя в его невинные глаза.

– Это не я, это Борей развлекается! Я откуда знаю, что у него на уме. Это другой поток информации, – он, как ему казалось, справедливо возмутился на мое замечание. Изабель достала кружевной платочек и вытерла набежавшие слезы.

– Ты знаешь, Арман, Хабибуллин это – наверное, ты! – она вновь засмеялась и попыталась уже серьезно продолжить: – Кстати, дорогой, а как тебя зовут на самом деле? Ты, надеюсь, не забыл это, как этот делегат с планеты Земля?

– Нет, любимая, я этого не забыл. Меня зовут Андрей Михайлович Смирнов! И, кстати, Изабель ты не могла бы написать письмо своим родителям, чтобы пригласить их на помолвку? Если ты сегодня его напишешь, то завтра оно уже будет у твоих родителей, – с надеждой посмотрел я на баронессу.

– Туда же три дня пути, как такое возможно? – удивилась она.

– Не переживай, баронесса, ковер-самолет сегодня ночью свободен, доставит посыльных вместе с каретой и сопровождающими в целости и сохранности, – вставил Шарль свои «пять копеек».

– Хорошо, как приедем в гостиницу, я обязательно напишу, – улыбнулась девушка.

– Зачем откладывать на завтра то, что можно сделать послезавтра! – я открыл скрытый лючок и достал лист бумаги и перьевую ручку. – Уверяю, дорогая, песок нам не понадобится, а карета хорошо подрессорена.

Я выдвинул из боковой стенки раскладную столешницу.

– У меня такое впечатление, что я попала в какую-то западню, – смеясь, ответила Изабель, с интересом рассматривая перьевое устройство.

– Чтобы ты не беспокоилась, по имперским законам Борей, как искин корабля, имеет полное право зарегистрировать наш брак и выдать нам свидетельство в течение часа. Нужно только присутствие двух свидетелей гуманоидной расы и наши с тобой подписи. И в этом свидетельстве будет мое истинное имя, – со скрытой надеждой посмотрел я на свою невесту.

– Нет, дорогой, я дала согласие графу, а не какому-то космическому гастарбайтеру! И в качестве подстраховки мы оформим этот документ после свадьбы, чтобы ты не смог смыться на свои звезды! – мелодично засмеялась Изабель. Когда она написала письмо, я достал конверт и небольшой ковшик с деревянной ручкой, в котором находился расплавленный сургуч. Под удивленный взгляд девушки я залил стык конверта, а Изабель поднесла сердечко со своего браслета, оставив узнаваемый слепок.

– Ну вот и все, дорогая, через три дня у нас с тобой помолвка. Я надеюсь, со свадьбой также не будем затягивать? Недели хватит? – мои глаза сейчас походили на глаза кота из мультфильма про Шрека.

– Арман, ты рушишь все обычаи и правила словно слон в посудной лавке! Посмотрим, что скажет мой отец. Может, ты вообще ему не понравишься! Тогда у тебя шансов нет совсем! Я против воли отца не пойду! – гордо ответила Изабель, при этом я с радостью увидел веселые искорки в ее глазах. Наконец мы подъехали к гостинице «Золотой телец». Карета остановилась, и Пьер выскочил наружу, услужливо выдвинув ступеньки, и придержал дверцу. У раскрытой калитки с обеих сторон стояли «мертвые с косами». Два искина в белых балдахинах с опущенными капюшонами перебирали в руках четки из черного мрамора. Хорошо хоть не синхронно! Я последовал за Пьером и помог своей любимой спуститься на землю.

– Изабель, я надеюсь, ты помнишь, что завтра у нас в полдень прием? Прошу тебя, приезжай пораньше. Прислать за тобой карету? – обратился я к девушке. – Кстати, эти парни будут охранять твой покой до твоего прибытия в замок. Они не говорят, потому что у них обет молчания, но я думаю, это не создаст проблем.

– У меня есть своя карета, и я также слежу за своими обещаниями, – ответила она мне, с любопытством разглядывая «железных дровосеков». Бойцы расступились с поклоном в стороны и сомкнулись за ее спиной в синхронном шаге. Сделав пару шагов, Изабель вдруг остановилась и повернулась ко мне. Тамплиеры одновременно расступились в стороны, освобождая ей обзор и вежливо склонили головы.

– Арман, меня гложут смутные сомнения! Это охрана, или конвой? – спросила она, поочередно разглядывая белые саваны.

– Милая, как ты вообще могла про меня так плохо подумать? Мне кажется, что мы уже достаточно хорошо знаем друг друга! Конечно же, конвой, какие могут быть сомнения! – с покорным поклоном ответил я.

– Граф, а тебе не кажется, что ты слишком самоуверен? – в голосе девушки звучало притворное возмущение.

– Ты так считаешь? … Пожалуй, ты права, завтра пришлю еще пару нукеров! – я постарался изобразить на лице туповатое выражение. Изабель засмеялась и, помахав мне ручкой, пошла в сопровождении «конвойных» в сторону таверны. Мы с Пьером запрыгнули в карету, и повозка резво сорвалась в сторону замка. То, что произошло в обеденном зале, мы уже не видели. А между тем в гостинице разыгрался очередной спектакль.

Один из охранников предупредительно вышел вперед для того, чтобы открыть входную дверь в таверну. Уровень пола в зале был на пару ступеней ниже, и искин встал чуть в стороне, в вежливом поклоне придерживая дверь. В этот момент одному из нетерпеливых посетителей срочно понадобилось выйти наружу, и дворянин, недолго думая, решил воспользоваться случаем, чтобы проскочить на улицу, пользуясь внезапно предоставленной услугой. Лучше бы он бросился под поезд! Тамплиер молча схватил его за шиворот и, словно подъемный кран, по окружности переместил его себе за спину, освобождая проход для Изабель. Со стороны это выглядело довольно комично – словно хозяин убирает в сторону шелудивого котенка. А что, искин в состоянии был переместить предмет весом в полтонны, если при этом занимал устойчивое положение. Не смотря на то, что молодой человек понял свою оплошность, в нем вполне естественно взыграло возмущение. Надо признать, ситуация сложилась достаточно унизительная.

– Ты что себе позволяешь, святоша!? – поводя плечами и поправляя полы камзола, возмутился дворянин. Видимо причины, по которым он хотел быстрее выбежать во двор, отошли на второй план. Аристократ выхватил шпагу и направил ее в грудь храмовника. – Проси прощенья, монах, или я сейчас сделаю сквозную дыру в твоей хламиде!

Изабель тем временем вошла в зал и с удивлением посмотрела на покрасневшего молодого человека. Она не видела начала конфликта, но резкий оклик заставил ее остановиться. Появление красивой девушки еще больше возбудило молодого дворянина. Половина зала (те, кто сидел лицом к входной двери) с нескрываемым любопытством наблюдали за разворачивающимся на их глазах актом пьесы. Искин еще ниже склонил голову и приложил правую руку к груди, изображая этим жестом извинения.

– И это все? Или ты, послушник, язык от страха проглотил? – парень острием шпаги попытался отбросить полог капюшона. Но делать этого не следовало! Под куколем находилась металлическая голова с гротескной маской. Телохранитель резко перехватил лезвие шпаги и тремя пальцами переломил клинок со звоном лопнувшей струны. По залу прошел удивленный вздох, и послышались ошеломленные восклицания. Теперь уже все повернули головы в сторону спорщиков. Несостоявшийся дуэлянт с оторопелым видом смотрел на выведенное из строя орудие убийства. Искин молча подошел к стоящему рядом камину и, взяв в руки кочергу, с интересом посмотрел на металлическое изделие. Через секунду он согнул ее пополам и завязал ее, затянув узел до размера кулака. Еще какое-то мгновенье тамплиер рассматривал произведение боди арта, затем резко ударил по металлическому прутку внезапно материализовавшимся в руке клинком. Лопатка кочерги упала на пол после косого удара вакидзаси. Раздался звук глухого звона, и ажурная скульптура из металла замерла в вертикальном положении над каменной каминной полкой. Монах повернулся к сопернику, полог капюшона колыхнулся, и дворянин, в отблесках свечей, с ужасом увидел улыбающуюся маску самурая. Все это происходило в мертвой тишине зала.

– Госпожа Изабель, кто эти люди? – очнулся метрдотель. То, что не услышит ответа от этих монахов, он как-то подсознательно понял.

– Это мои телохранители, господин Шатильон! На меня сегодня было совершено покушения, и мой хороший знакомый милостиво предоставил мне охрану на период расследования. Думаю, завтра мне уже не понадобится их услуга. Эти воины приняли обед молчания и как вы уже заметили, у них своеобразная манера отвечать на вызов. Но теперь я думаю, что порой не стоит сотрясать воздух пустыми угрозами, особенно в том случае, если они направлены в адрес нукеров Соломона.

Торопыга тем временем поднял с пола обломок шпаги и с расстроенным видом разглядывал остатки сломанного лезвия. Тамплиер небрежно махнул рукой в адрес некачественного оружия и протянул парню три золотых монеты. Юноша, еще не отошедший от шока, принял дар и удивленно уставился на монаха, который повторил жест извинений.

– Извинения приняты, уважаемый нукер, – попытался восстановить свой статус дворянин. Он вложил обломок шпаги в ножны и молча покинул таверну. Может, он и затаил обиду, но к его несчастью, все его претензии храмовнику были «по барабану». Изабель под любопытными взорами окружающих направилась в свой номер, а представитель госприемки металлических изделий последовал за своей подопечной. Второй охранник окинул взглядом зал и, развернувшись, вышел на улицу. С этого момента он всю ночь со смирением будет стоять под окном девушки, прокручивая в голове музыкальные треки и мультфильмы. У него теперь одна задача – не засмеяться в голос от веселого файла. Но приключения белых «ангелов хранителей» на этом не закончились. Если все взрослые представители адекватно восприняли наглядный урок вежливости, то это совершенно не коснулось разума маленького пакостливого Эрика. Семейная чета знакомых нам де Турнье сидела за отдельным столиком в обеденном зале. Баронесса Надин, узнав от Жозефины о месте пребывания своего несчастного любовника, предложила мужу посетить это заведение, сославшись на изысканную кухню. Непоседливого отпрыска пришлось брать с собой, и как это уже бывало не раз, юный любитель тухлых яиц и овощей вновь проявил свою вредную натуру. Чем руководствовался этот маленький бунтарь, совершенно не понятно, но он, подхватив со стола наливное яблоко, запустил его в белую фигуру. Искин, не поворачивая головы, ловко поймал плод левой рукой и поднес его к капюшону, рассматривая этот внезапно появившийся снаряд. Тамплиер посмотрел в зал и по траектории определил место положения артиллериста. Он уже подошел к лестнице и первым его побуждением было положить фрукт на столбик перил, но, видимо, в его электронном сознании мелькнула другая идея. Послушник подкинул яблоко вверх и после внезапно сверкнувшего клинка вновь поймал его в ладонь. Белый монах подошел к столу возмутителя спокойствия и с поклоном положил разрезанное на четыре части яблоко в тарелку мальчику. Эрик вжался в живот матери и, чуть ли не рыдая, испуганно ожидал последствий своей безумной выходки. Надин в испуге обняла своего сына, прижав его голову к своей груди. Нукер развернулся, чтобы дальше следовать за Изабель и вдруг за спиной услышал рыдания ребенка. Воин вновь развернулся к столу и, порывшись у себя под рясой, достал и поставил на стол оловянного солдатика в виде гвардейца де Руссе. Это был одновременно талисман и мечта этого металлического существа. Мальчик замер и восхищенно уставился на поблескивающую фигурку. Мгновенье – и миниатюрная, тонко выполненная копия мушкетера, исчезла со стола, оказавшись в руках Эрика.

– Спасибо, господин нукер! Я больше не буду! – сказал ребенок просящим голосом под удивленным взглядом еще не пришедшей в себя матери. Благодарность прозвучала уже в спину искина, и тот только утвердительно поднял вверх кулак с вытянутым указательным пальцем. Может и правда, это хороший урок? Кто из нас не творил шалости в своем детстве? Кто-то останавливался сам, а кому-то нужен был подобный стресс! Но самое главное, эти события послужили отправной точкой для распространения очередных слухов по городу. Но это были уже рассказы не о Соломоне, а о преподавательской деятельности его нукеров.

Глава 5 Засада

Немногочисленные остатки банды «Черного ворона» залегли по обе стороны дороги на удалении примерно с километр от нового приобретения Армана. Всего в засаде участвовало девять человек: пятеро нападающих во главе с Хаимом Лурье облюбовали место с правой стороны дороги, в густых зарослях репейника и лопуха, четверо оставшихся уголовников предпочли ложбинку, прикрытую кустами шиповника с левой стороны по пути следования будущей жертвы. Место для нападения, для исключения возможных свидетелей, было выбрано за чертой города в лесном массиве, окружающем замок. Главарь этой ватаги, наученный горьким опытом рукопашной схватки в таверне, решил на этот раз не рисковать. У всех присутствующих, кроме холодного оружия, были мощные арбалеты с деревянными, обтянутыми свиной кожей, колчанами, заполненными болтами различного назначения. Борей, после признания Алена Паризо, осмотрев дорогу со спутника, быстро определил группу затаившихся гуманоидов. Направленные на театр военных действий коптеры, всполошив птиц и мелких грызунов, легко опознали в этой компании «Черного ворона». Для нейтрализации всей банды теперь хватило бы и одной минуты. Летающие «птички» были снаряжены дротиками с парализующим составом и эффектом усыпления. Никаких гуманных и щадящих организм пяти минут не предусматривалось. Но самое интересное, что электронный мозг Борея был до последнего диода пропитан вирусом миниатюр Соломона. Беспонтово усыпить преступников искин корабля даже не помышлял. А где воспитательный эффект? Наконец, это было просто уныло и прозаично! Последнее время даже газонокосилки, когда их никто не видел, перед тем, как приступить к работе, имитировали ламбаду или чечетку. «Скучно мне, бес!»⁽³⁾. И хотя Борей не имел души, но все равно ощущал себя сегодня полноценным доктором Фаустом. Но вернемся к нашим «баранам». Если пятерка во главе с Хаимом Лурье лежала в мертвой тишине, боясь привлечь к себе внимание и без того раздраженного главаря, то четверо расположившихся отдельно наблюдателей могли позволить себе негромкий разговор.

– Слышишь, Даниель, а куда ты потратил золото, которое получил после того, как мы «подломили» особняк барончика? – вкрадчивым тоном спросил косматый бородач.

– Да …, хорошая была заварушка! Я три дня «зависал» в «Крабе». Бабы гурьбой, пиво рекой – незабываемые воспоминания. Конечно, не сравнить с женой и дочкой барона, но тоже ничего так повеселился с девочками! А ты как, Фредерик? – ответил шепотом собеседник с вытянутым лицом, немного напоминающим крысиную морду. Тонкие усики и широкие зубы только подчеркивали это неприятное сходство.

– Нашел с чем сравнивать! Или аристократки, или твои портовые шлюхи! Кстати, жаль, что повариха тогда ушла на ночь домой, я ее видел – крепкая баба, кровь с молоком! Эта бы точно дольше выдержала! А я гулял в таверне «Отель «Клорет» – дороговато, но зато кормежка намного лучше, чем в твоем портовом «Крабе». И, между прочим, я там видел этого графа де Руссе. Богатенький фраер, у него одна цепь стоит пару сотен золотых. Черный обмолвился, что у этого жлоба коллекция рубинов на двадцать тысяч луидоров. А по рынку ходят слухи о черном жемчуге, который у него мешками хранится. Когда разберемся с этим богатеньким дворянчиком, обязательно выпотрошим его замок, главное, чтобы Хаим все у него выпытал.

– Опасный тип этот твой граф! Я бы валил его начисто! Это они вдвоем со своим сержантом упокоили корешей. А наших было восемь рыл! Ну ничего, если Черный до него доберется, то я ему не завидую, у Ворона и мертвый заговорит, – зло процедил Даниель, скривив рот и обнажив крысиные зубы. Двое подельников, чуть не открыв рот от зависти, слушали бахвальство этих подонков.

– Слушай, «Крыса», а как оно с баронессой? – с вожделением спросил самый молодой из этой четверки.

– Да вначале ничего… – но закончить эта мразь уже не успела. Со стороны замка в лесу послышался треск ветки. Кто-то приближался к их лежбищу, и они испуганно направили свои арбалеты на ближайшие кусты. Из зарослей выступила фигура, одетая во все черное.

– Осторожней, придурки, а то ненароком меня подстрелите! – это был Хайм Лурье, но появился он почему-то с другой стороны дороги. – Как обстановка?

– Нормально, босс! – в разноголосицу ответили бандиты.

– Хорошо! Зарядите бронебойными, валить всех намертво, только графа бейте по ногам! Он будет в расшитом золотом камзоле цвета морской волны. Не перепутаете! Коней не трогайте – дорогие! Каждый не меньше полусотни золотых стоит! Фредерик, ты старший, как три раза прокукую, так и начинаем! Все ясно? – поставил задачу главарь шайки.

– Ясно! – вновь дружно ответила эта четверка.

– Тогда все, я пошел к себе! Смотрите, не оплошайте! Шкуру на ремни пущу, если провалите дело! – с этими словами вожак перешел небольшую полянку, расположенную перед лесом за спиной залегших уголовников, и скрылся в кустах. Бандиты с оторопью переглянулись между собой. Главарь не отличался человеколюбием. Но сюрпризы еще не закончились, через несколько секунд, после того, как Черный ворон скрылся в растительности, над кустами, из-за которых он только что вышел, появилась голова Хайм Лурье.

– Как дела? Что вы все время в меня целитесь? За дорогой лучше следите, недоумки! Зарядите болтами с листовыми наконечниками! Валить сначала коней, чтобы никто не смог уйти, а уж потом бронебойными всех остальных. Графа бейте по рукам, чтобы своей шпагой не размахивал! Крыса, ты старший! Как прокукарекаю, начинаем! Смотри, не подведи меня – на перчатки пущу! – главарь с возмущением рассматривал своих подчиненных.

– Черный, ты же только что назначил старшим «Лешего» и стрелять сказал вначале бронебойными по фигурантам, а сигнал подашь кукушкой! – оторопело пискнул Даниель.

– «Черный»!? Ты совсем берега попутал? Какой я тебе черный! Ты когда свою задницу последний раз видел? Если не видел, то у Лешего спроси, он тебе расскажет! Ха-ха-ха! А насчет остального – я передумал! Действуйте, как я сейчас сказал! Все ясно?

– Что значит «передумал»? Ты что парней путаешь? Я же сказал, что прокукую и валить вначале людей! Лошадки-то при чем? – над кустами, куда исчез Хайм Лурье, вновь появилась голова близнеца главаря.

– И зачем спорить из-за какой-то ерунды! Ты прокукуешь, он прокукарекает, а я, как и договаривались раньше, свистну! Зато теперь парни точно не ошибутся! Да и валить никого не понадобится, они и так умрут от смеха, когда увидят этих обгадившихся бандитов! – напротив засады в центральной части поляны появилась голова третьего главаря. Первый и Второй удивленно уставились на нового клона.

– Ты зачем его позвал? – опешил от удивления Первый. На поляну вышел Арчи в боевой трансформации.

– А что добру пропадать? Да и Вурди поест досыта, – довольным голосом объявил Третий.

– Что значит «поест досыта»? – возмутился Второй. – От него только ржавые пуговицы останутся. Да и жрет он с того места, за которое ухватится. Это опять пару часов слушать эту визготню и крики? Все-таки правильно, что я прихватил с собой серых. Они хоть вначале глотки перегрызут – все тише в лесу будет! – на поляну выступило трое волков, они скалились и рычали в сторону Арчи.

–Э, нет, так дело не пойдет! Мы же договаривались – на жертвенник их! Я что, зря плиту чистил? – включился в разговор Первый. Пару секунд все трое Хаимов Лурье в задумчивости разглядывали друг друга и замерших в ожидании команды животных.

– Хаимы, мы же живем в цивилизованном обществе! Пора внести сюда понятия свободы слова и демократии! Это же теперь лес Соломона, значит, и решение должно быть Соломоновым! Давайте проголосуем! Парни, вы как хотите умереть? На чистом стерильном алтаре, от злобных волков, или от кровожадного монстра? – попробовал склонить к правильному решению Первый. Это был первый случай на этой планете манипуляции с электоратом.

– Может, отпустите нас? – сорвавшимся от страха голосом спросил Фредерик. Этот Леший услышал душераздирающий хохот со стороны, где находилась вторая группа подельников.

– Что? Не расслышал? … А, я тебя понял! Хорошая идея! Вот они первые робкие ростки нового общества! Это же первый шаг к трансгендерности и толерантности! Хаимы, и правда, давайте сначала опустим их, а потом уже решим, что с ними делать дальше, – радостно воскликнул Второй.

– Нет, я не по этой части! – возмутился Первый.

– Да и грязные они какие-то! П-р-о-т-и-в-н-ы-е! – пропел капризным голосом Третий.

– Опять все сам! И правда, Леший, ты бы хоть постригся, – обиженно пожаловался Второй.

– Стой, Хаим, Соломон сказал, чтобы мы предложили им сдаться, – вступился за бандитов Первый.

– С Соломоном спорить себе дороже! Хорошо, сейчас опустим их, а потом пусть сдаются! – добродушно согласился любитель себе подобных. – Вот черт, извини, Леший, не получится! Вон уже идут его нукеры. Но может быть в другой раз? Ты приходи в этот лес, я тебя сразу найду, не расстраивайся.

В это время на дорогу со стороны второй засады выбежало пятеро бандитов, испуганно оглядываясь и крича что-то нечленораздельное. Наши, четверо лежащих до этого разбойников, оставив свои арбалеты и оружие, вскочили и бросились к внезапно появившимся спасителям. По центру дороги стояли две фигуры в белых одеяниях и спокойно перебирали четки из черного мрамора. Своим светлым и безмятежным видом они олицетворяли островок спокойствия в этом безумном лесу. Наверное, стоит пояснить, что происходило за полчаса до этого в месте, где залегла группа во главе с настоящим Хаимом Лурье. Главарь лежал чуть в стороне от своих подельников и с предвкушением долгожданной расправы наблюдал за видимым поворотом дороги. Он со жгучей душу ненавистью вспоминал эти равнодушные карие глаза графа и прозвучавшую в тот момент эту его презрительную фразу «Где же твои пейсы, убогий?». Так с ним уже давно никто не разговаривал, но хуже того, он, связанный по рукам и ногам, с паническим ужасом ощутил тогда зависший над ним меч правосудия. Ему державшему в страхе весь город, почувствовать себя беспомощной жертвой какого-то пришлого графа? Нет, этот наглый аристократ сегодня ответит за все его унижения! И эти самоуверенные глаза он выколет ему в самый последний момент, когда в них кроме ужаса ничего не останется. Хайм с раздражением сплюнул накопившуюся во рту горечь, словно избавляясь от оскорбительных воспоминаний. Внезапно, краем глаза он заметил какое-то шевеление за деревом в десяти шагах от него.

– Ворон, не стреляй, это я твой друг Ален Паризо, – услышал он вполне различимый шепот своего напарника. Из-за дерева выглянула знакомая физиономия домушника.

– Ты что здесь делаешь? Как ты нас нашел? – опешив от неожиданности, спросил вожак банды.

– Какая разница, как нашел! Я пришел тебе сообщить, что покушение сорвалось. Арбалетчики убиты, а я повесился на фонарном столбе возле беседки, – вкрадчивым тоном поведал самоубийца.

– Как повесился? Что ты мелешь? – возмутился бандит.

– Что ты врешь этому достойному человеку? Не верь ему, Хаим, покушение прошло успешно! – чуть в стороне из-за дерева выглянул двойник домушника. Он возбужденно выпучил глаза и начал выкладывать подробности: – Арбалетчики всех поубивали, даже оркестр и канареек в клетке! Там весь паркет вздулся от крови этих несчастных! Эти арбалетчики просто звери! Имея всего по десять болтов, перестреляли больше сотни людей! Ты бы отозвал их, а то они вошли в раж и сейчас расстреливают мирных жителей города! А Ален не покончил жизнь самоубийством, его повесил сержант графа в отместку за эти зверства. Причем воткнул ему в причинное место пастушью флейту. Ты бы слышал, какую трогательную мелодию сыграл Паризо, когда выдохнуть ртом уже не мог.

– Не верь этим лгунам, уважаемый Лурье! – из-за другого дерева выглянула возмущенная физиономия очередного Паризо. – Никакого покушения вообще не было! Эти арбалетчики сами застрелились, когда услышали, как фальшивит скрипач в оркестре! У них оказалась очень тонкая и ранимая натура! В отличие от этих двух придурков, арбалетчики обладали совершенным и изысканным слухом! «Трогательную мелодию»? Да ты, Ален, выдохнул со звуком, похожим на прощальный гудок парохода!

– Парохода!? – еще не понимая, что происходит, но зацепившись за незнакомую фразу, спросил главарь.

– Пароход – это такой же корабль, как трехмачтовый люггер в нашем порту, только совсем не такой! – попытался пояснить устройство паровой машины ближний Паризо.

– Вы кто!? – начиная понимать нереальность происходящего, попробовал найти якорь в своем сознании Хаим.

– Я – Ален Паризо! Ты что не узнал меня, дружище? – разноголосицей, но одновременно ответили гости. Звучало это словно повторяющееся эхо в пещере.

– Нет, так не пойдет! Орете как моржи на лежбище! Давайте, друзья, говорить по очереди! Сначала я! Я – Ален Паризо! – менторским тоном сказал Первый.

– И я – Ален Паризо! – вторил ему уже спокойным голосом двойник.

– Не слушай их, это я Ален Паризо! – возмущенно взвизгнул Третий.

– Вы что, призраки? – испугался уже по-настоящему главарь.

– Какие призраки? Я же говорил, что нужно было взять с собой эту флейту! Сейчас бы сыграли на ней и подтвердили свое телесное происхождение! – попробовал оправдаться Первый.

– И что, после того, что произошло, ты бы согласился взять в рот этот инструмент? Боже, как это не эстетично! – возмутился Второй.

– Не переживай, Хаим, мы не призраки! А призраки вон летят сюда! – и Третий указал рукой в просвет между стволами сосен. Между деревьями появились три белесые тени. Это был, конечно, плагиат! Борей давно хотел опробовать шутку Андрея, исполненную им полтора года назад на крейсере «Неустрашимый». Но случай как-то не предоставлялся. Коптер с закрепленной на легком каркасе простыней и ужасной маской Хэллоуина – простая, но очень убедительная конструкция. День начал клониться к вечеру и приближающиеся белые силуэты плавно расходились и сближались между собой, пропадая и вновь появляясь в просветах между деревьями.

– Что замерли, болваны! Хаим, скажи им, чтобы стреляли бронебойными болтами! Иначе они подлетят и сожрут нас всех! – испуганно выкрикнул Первый. Бандиты, включая самого Хаима, начали судорожно выцеливать мишени. Снаряды со свистом и звоном тетивы устремились к призракам. Они при попадании рвали простыню насквозь, но не почувствовав препятствия, летели дальше, не сбавляя скорости.

– Ален, ты идиот? Какие бронебойные болты против приведений? Парни, заряжайте листовыми наконечниками, точно говорю, завалите их! – подсказал идею Второй. Ситуация стала настолько страшной и не реальной, что бандиты просто тупо выполняли команду нового трехглавого начальника. Два болта практически одновременно ударили в одну из простыней, и призрак начал плавно оседать на землю, раскачиваясь словно опавший лист.

– Что я говорил!? Давайте, воины, шевелитесь, еще двое осталось! – радостно выкрикнул Второй. Арбалетчики склонились для того, чтобы взвести свои механизмы, а улыбающийся «раненый» бледный образ начал вновь взлетать с земли. Когда бандиты подняли свои головы, по лесу загрохотал душераздирающий ехидный хохот.

– Черт подери, не помогло! Ну не смогла я! Слушай, Хайм, скажи своим оболтусам, пусть пилят дерево! Если кого-то из призраков завалит, то точно уже не поднимется! – вновь с наивным выражением лица посоветовал Второй.

– Ты уверен? – взволнованно поинтересовался Первый.

– Нет, конечно, но попробовать стоит! – оправдался Второй, с прищуром рассматривая приближающиеся мишени взглядом бывалого охотника.

– Хайм, не слушай этих двух придурков! У тебя гранаты есть? – выпал из задумчивости Третий с мелькнувшей в глазах гениальной идеей.

– Какие гранаты? Я не знаю, что это такое? – испуганно удивился бандит.

– Блин, ну как так? Ни гранат, ни пулемета, ни даже захудалого огнемета у тебя нет? Как ты собирался воевать с миражами? – обреченным голосом заключил Третий. – Ладно, Алены, пошли отсюда! Эти парни сами виноваты! Приперлись в лес неподготовленными. Через час вернемся, соберем все ценное, что от них останется после того, как их съедят эти живоглоты.

Три домушника, пригнувшись, бросились друг за другом в сторону, а Хаим с ужасом и каким-то удивлением смотрел им в спину. Призраки приближались, а он уже не знал, что делать! Но замыкающий этих дезертиров вдруг остановился и, повернувшись к нему, громко посоветовал:

– Так и быть, Хайм, дам тебе подсказку по старой дружбе! Вон видишь нукеров Соломона на дороге? Беги к ним, пока призраки будут жрать твоих недоумков, может, успеешь добежать! К монахам приведения точно не сунутся! Удачи, и будь осторожней – не поскользнись на своих экскрементах!

Глава 6 Фернан Макон

Фернан Макон бежал по лесу к замку Армана де Руссе. Мальчик немного расстроился, когда узнал, что граф решил переехать из гостиницы и теперь ему придется добираться до него каждый день на окраину города. Но отказываться от такого внезапно свалившегося заработка парень не собирался. Десять серебряных монет для его матери стали поистине счастливым подарком судьбы. Два экю, полученные от командира и баронета Антуана, юный разведчик даже припрятал для того, чтобы сделать подарок своей матери и младшей сестре. Еще месяца три назад у них была полноценная семья. Мама, тогда уже больше года как, устроившись посудомойкой в особняке барона Стефана де Эрвье постепенно помогая по кухне, наконец, проявила свой кулинарный талант и стала полноценной поварихой в поместье. Это было серьезное повышение дохода для их небогатой семьи, но молодая женщина сумела дополнительно продвинуть своего мужа конюхом у этих вполне добродушных хозяев. Отец Фернана, работающий до этого кучером в местном каретном дворе, наконец, получил гарантированно стабильный заработок, не зависящий от сезона и количества клиентов. Фернан, обладая любознательными и бескорыстными чертами характера, частенько бегал к отцу в конюшню и старался оказывать ему посильную помощь. Хозяева, после пары вопросов, перестали обращать на него внимание и порой даже не замечали его прогулок с ведрами и мешками по территории усадьбы. Зато мальчик с любопытством и осторожностью подглядывал за другим и совершенно не знакомым ему миром и бытом аристократов. Основным объектом восхищения и поклонения для юного наблюдателя, естественно, стала молодая девушка – дочь барона. Это юное белокурое создание часто сидело в парковой беседке, читая книгу и попивая при этом чай из фарфоровой чашечки. Но не только внешность поразила в самое сердце этого совсем маленького воздыхателя. Эмоции, проявляемые баронессой при прочтении книги, вызывали у Фернана потаенную зависть. Девушка, а звали ее Элит де Эрвье, очень непосредственно реагировала на содержание прочитанного текста. Она могла внезапно звонко и заразительно засмеяться или тихонько заплакать, утирая слезы кружевным платочком. Мальчик не умел читать, и эта демонстрация превосходства и пропасти между ними больно кололо в его маленькое сердце. В десять лет влюбиться в восемнадцатилетнюю девушку? Скажете, такое невозможно? А любовь ли это? Конечно, любовь, только влюбленность эта была в сказку и мечту без намека на поцелуи и прочие телесные муки. Все рухнуло три месяца назад. На особняк напали бандиты «Черного ворона». Оказывается, барон заложил усадьбу и продал свои вотчины в предместье для того, чтобы совершить какую-то серьезную покупку. И как это обычно бывает, кто-то не сумел удержать язык за зубами, а может и сделал это специально. Отец тогда задержался в конюшне – нужно было поменять ось в хозяйской карете, а глава семейства очень дорожил хорошим отношением барона. Все, что произошло той злополучной ночью, мальчик узнал только по слухам и сплетням, распространившимися по городу. Но и того, что он услышал, хватило для бессонных ночей и слез от свалившегося на него горя утраты и бессильной жажды мести. Но беда никогда не приходит одна. После безвременной смерти отца и потери работы матери, к ним пару раз заходил местный шериф с расспросами и уточнением деталей. Мать мальчика подозревали в наведении бандитов на семейство аристократов, и только смерть отца смогла слегка обелить Одетту. Но путь в прислугу ей был уже навсегда заказан. Молодая женщина пробовала вначале сдавать жилье, но через пару месяцев от этой затеи пришлось отказаться. Пожилой господин, снявший комнату, начал позволять себе лишнее. Скользкими намеками и приставаниями к хозяйке он вынудил ее разорвать договор найма. Одетта была привлекательна и молода, ей не было еще тридцати лет, но это был не наш двадцать первый век и тем более, этот неприятный тип ей совершенно не нравился. Но жить на что-то нужно было, и Одетта начала подрабатывать стиркой белья, благо во дворе ее дома был колодец. Фернан, глядя на скудный стол, осунувшуюся мать и цыпки на ее руках, быстро повзрослел, почувствовав ответственность над дорогими для него женщинами. Теперь даже на любимую ему раньше рыбалку он ходил как на промысел, а рынок интересовал его только как место возможного разового заработка. Образ красивой и юной баронессы и жгучая ненависть к бандитам оградили его от возможной связи с криминалом. И когда он увидел графа, сидящего на завалинке у входа в гостиницу и выносимые на улицу тела бандитов, он воспылал к этому аристократу искренним чувством восхищения. Этот воин расправился с ненавистной ему мразью, а отрубленные головы не вызвали у него брезгливости и страха, только чувство наконец-то постигшей их заслуженной кары. Арман де Руссе стал для мальчика «рыцарем без страха и упрека» и, наблюдая за ним, он старался по возможности во всем брать с него пример, готовым в любой момент выполнить его поручения. Все эти мысли кружились в его голове, пока он бежал по безлюдной дороге, отражаясь на лице скорбным выражением и периодически возникающей доброй улыбкой. Внезапно расслышанный Фернаном мистический хохот заставил вздрогнуть в испуге и остановиться. Оставаться на открытом пространстве показалось мальчику очень не разумным, и он нырнул в придорожную растительность. Юный диверсант крался вдоль дороги, используя кусты как средство маскировки, когда увидел четыре белесых силуэта, безмятежно вышагивающих по центру колеи. Фернан замер в кустарнике шиповника в полной уверенности, что с дороги его не заметят. Это были какие-то странные паломники. Белые мантии с опущенными капюшонами не могли ввести мальчика в заблуждение, и он подсознательно почувствовал, что прикрытые лица совсем не мешают их обзору. Что и подтвердилось, когда группа шагающих в ногу молчаливых путешественников поравнялась с ним. Замыкающий эту маленькую колонну монах вдруг остановился и повернулся в его сторону:

– Фернан, не прячься! Я знаю, что ты здесь. Запомни мальчик, пока ты работаешь на графа, в этом лесу тебе ничего не угрожает! Даже волки в этом лесу – твои друзья! Ты долго бежал, вот возьми мой подарок, – и монах поставил у обочины алюминиевую фляжку. – Подожди здесь, скоро граф появится на этой дороге, и ты можешь доехать вместе с ним. Он обязательно тебя подберет, а пока отдыхай.

Обнаруженный монахами юный пионер от первых слов испуганно сжался, но дальнейшие добрые слова успокоили его. Однако выходить на обозрение он не решился, зыбкая надежда на защиту кустарника оставляла за ним свободу маневра. Паломник не стал задерживаться и, развернувшись ускоренным шагом, догнал своих товарищей. Когда путники скрылись за поворотом, Фернан выпрямился во весь рост и подошел к подарку. Фляжка была очень красивой и притягивала взгляд своим серебристым блеском. На выгнутой внешней поверхности тиснением была выполнена монограмма в виде трех букв «РУС» в окружении лаврового плетения. Мальчик попробовал сорвать пробку, но у него ничего не получилось. Но он был умным и любознательным подростком и быстро догадался о принципе винтового соединения. Этот простой способ закупорки сосудов еще больше порадовал счастливого обладателя неизвестного окружающим устройства. Пробка была на стальной цепочке, и когда он склонился, чтобы понюхать содержимое, она приятно звякнула об корпус сосуда. В нос ему ударил острый запах лимона, усиленный высвобождаемым углекислым газом. Лимонад понравился мальчику с первого глотка, и он с наслаждением стал гасить вдруг ставшую нетерпимой жажду. Однако мальчик уже привык, что все очень вкусное нельзя есть в одиночку и память о доброй и наивной сестренке вовремя остановила его от полного уничтожения содержимого этой волшебной фляжки. В предвкушении от того, как обрадуется его неугомонная пигалица, он с улыбкой уселся на обочину дороги. На фляжке имелась кожаная петля для крепления на поясе, и Фернан, поняв назначение этого ремешка, повесил ее на положенное место. Монах его не обманул и минут через пятнадцать мальчик услышал топот копыт, шорох от колес и характерный скрип подвески кареты. Из-за поворота показался знакомый экипаж графа. Карета остановилась напротив юного пилигрима, дверца ее открылась, и Фернан увидел улыбающееся лицо Армана.

– Такси до Дубровки заказывали? – смеясь, выдал граф незнакомую фразу. – Цветы в машину, аплодисменты потом! Прыгай в карету, юное дарование – нас ждут великие дела!

Набор фраз был мальчику неясен, но общий посыл он понял и, заскочив в карету, занял свободное место рядом с бароном Шарлем напротив Армана и его соседа Пьера Решана.

– Поехали, Клод, потом заведешь! – вновь выкрикнул дворянин незнакомую фразу. Карета резко сорвалась с места. У аристократа явно было приподнятое настроение. Однако минут через пять после возгласа кучера, лицо его стало суровым и злым.

– Граф – пленные бандиты! Будем останавливаться? – услышали возглас возничего пассажиры кареты.

– Останови, Клод, я хочу на них взглянуть, – ответил граф жестким голосом.

Глава 7 Человек

Я вышел из кареты, отмахнувшись от попытки сержанта услужить мне. Вдоль обочины дороги стояла вереница связанных пленников. Руки у них были завернуты назад, а на шеях красовались веревочные петли, соединяющие их в одну упряжку. Бандиты стояли, понурив головы, но некоторые исподлобья злобно косились на меня. Четверо нукеров (двое спереди и столько же позади) охраняли эту мрачную процессию. Впереди этой группы стоял уже знакомый мне Хаим Лурье.

– Я знал, что тебе понравится! – констатировал я факт его очередной поимки. Но как не странно, полного удовлетворения от этого я не испытывал.

– Что-же, на этот раз твоя взяла! Но надеюсь это не последняя наша встреча! – Черный ворон сплюнул на обочину и гордо посмотрел мне в глаза.

– Ты снова рассчитываешь на барона де Сен Марка? Не надейся, теперь я сам провожу тебя до самой преисподней! – пытаясь заглушить в себе забурлившую ненависть, ответил я хриплым голосом.

– Ты и это уже знаешь? – в глазах садиста мелькнул испуг.

– А как ты думаешь мы нашли тебя? Он сам все выложил на блюдечке, спасая свою шкуру! – эти слова были единственной целью моей остановки. – Жаль, что я тогда в таверне не выслушал твой словесный понос! Ты от страха тогда готов был «слить» всех своих подельников! Так вот почему ты убил Алена Паризо! Чтобы никто не узнал о твоих откровениях у меня в комнате? Ну что же – сколько веревочке не вится, конец все равно будет! Правильно ты смотришь в землю, там тебя уже давно заждались!

– Нет, это ты исчадие Ада! Это же ты напустил на нас призраков и волколаков? – попытался обвинить меня в ереси этот «святой человек».

– Призраки? Ты что, не знаешь, что мухоморы кушать очень опасно? Ты уж будь внимателен к пище, постарайся дотянуть до казни! А я, кажется, понял тебя! Это наверняка очередная шутка Соломона. Как видишь, не все его фокусы вызывают смех.

Ко мне подошел один из гвардейцев, протягивая толстый пакет, перетянутый жгутом.

– Граф, здесь все признательные показания преступников. Ты заберешь их?

– Нет, передайте их шерифу, мне и так, практически, все известно! Действуйте, как решил Соломон,– отмахнулся я от бумаг. Борей уже в общих чертах доложил мне картину. В подробности я не вникал. Какие там Таити, нас и на этой планете неплохо кормят! Восемь нукеров оперативно допросили преступников с использованием «сыворотки правды». Шестеро «пересмешников» были гвардейцами Шарля, а двое обычными «дровосеками». Переодеться в тамплиеров трем Хаимам Лурье и стольким же Аленам Паризо не составило большого труда и времени. У меня была одна цель – посеять раздор в этой паучьей банке. Четверо гвардейцев пошли в город ускоренным шагом, а оставшиеся бойцы сопровождали арестованных на центральную площадь города. Больше не задерживаясь, я вернулся на свое сиденье в карете. Экипаж в очередной раз сорвался с места, оставив за собой эту скорбную вереницу невольников.

– Продолжай, Фернан, что еще нового … Что случилось, мальчик? – мой диверсант смотрел отрешенно в окно кареты, по щекам его катились слезы.

– Это же банда «Черного ворона»! – звонким от возмущения голосом выкрикнул он.

– Я это знаю, мой друг! – попытался я успокоить его интонацией.

– Ты не знаешь, что они творили в особняке барона де Эрвье! Они пытали и убили моего отца и Элит! Весь город об этом знает! – теперь губы его дрожали, а слова глотались от сдавливаемых рыданий.

– И я об этом знаю, – скорбным голосом ответил я.

– Но почему, командир? – с надеждой посмотрел на меня Фернан. Шарль и Пьер с любопытством ждали ответа. Мне нужно было пояснить и для этих «младенцев» некоторые тонкости человеческих поступков.

– Ты хочешь знать, почему я не уничтожил этих мерзавцев? … Хочешь, я сейчас остановлю карету, мы вернемся и ты всех их убьешь вот этим кинжалом? – и я протянул ему свою дагу, которая уже испробовала кровь одного из бандитов. – Не волнуйся, я тебе обещаю – никто об этом не узнает!

– Нет … Я не смогу! – с испугом и удивлением мальчик смотрел на клепаную рукоять слоновой кости.

– А знаешь почему!? … Не потому, что, ты боишься! А потому, мой юный соратник, что ты не «Черный ворон»! Тогда почему ты хочешь, чтобы я марал свои руки этими грязными убийствами? Пусть с ними разбирается Закон, и этот Закон определит вину, и меру наказания для каждого из них. И если тебя не устраивает наказание, то нужно менять Закон, а не нарушать определенные обществом правила. Мы сделали самое главное – они сознались во всех своих злодеяниях и изложили все на бумаге! Дальше пусть решает шериф и суд! Я лишь сделаю все, чтобы никто из них не избежал заслуженной кары! Вот так, мой друг! – закончил я свои назидания, возвращая клинок на место. Барон и мой сержант удивленно смотрели на меня, они поняли, что эти слова направлены также и в их адрес. Подельники, блин! Юмористы доморощенные!

– Но вы же вместе с Пьером убили восемь бандитов в гостинице, и я слышал, что еще троих нападающих в замке Дюсак? – попробовал возразить этот юный поборник справедливости.

– Они напали на нас и у нас просто не было другого выхода! А Ален Паризо сам повесился! – и при последних словах я с укором посмотрел на соучастников расправы. Хотя, что греха таить, я и сам сейчас подготовил почву для внутренней разборки в этом змеином гнезде. А это надо признать, не совсем законный метод. Для меня самое главное, чтобы барон де Сен-Марк, как дворянин, не избежал заслуженной кары.

– Успокойся, мой юный друг, будь мужественным, к сожалению, в твоей жизни еще не раз встретятся такие «Черные вороны»! Самое главное, чтобы ты всегда помнил отца и эту невинную девушку и не превратился в бездушное чудовище, оправдывающее свои отвратительные поступки местью или другими иллюзорными причинами, – и, чтобы вернуть своих друзей из объятий этой мрачной темы, продолжил: – Ты, кстати, ужинал, мой мальчик? Жизнь продолжается, а у нас есть повод, чтобы отметить радостное событие! Мы очистили этот славный город от банды убийц и садистов! Шарль, дружище, у нас все готово для ужина в этой уютной беседке?

К мерному топоту копыт присоединился шелест гравия – мы подъехали к замку.

– Утка в яблоках, люля-кебаб из курицы, лазанья с фаршем в духовке, спагетти с грибами в сливочном соусе, ну и десерты как положено. Для юного гурмана – лимонад, фруктовый мусс и мороженое. Для взрослых дядечек коньяк и лимон с шоколадом. Что-то у меня самого от рассказа в животе свело! Пьер, ты с нами? – взглянул барон на моего сержанта.

– Нет, отец, мы с Клодом поедим в солдатской столовой! Не переживай, у нас меню не уступит, правда, с алкоголем проблема, но ты же знаешь, что мы не по этой части! – сам того не подозревая, Пьер выдал мне еще один подозрительный факт.

– А что, твоя Милость, Пьер твой сын? – внезапно оживился Фернан, глядя на опешившего от вопроса Шарля.

– Нет, конечно, дружок, барон д’Амбуаз – отец-командир! А это самая высокая похвала в армейской среде! – с укоризной посмотрел я на Пьера. Блин, с этим мелким внимательным пронырой нужно что-то решать. Еще один Пятница! Скоро обвешаюсь ими, как новогодняя елка игрушками! Причем, в этом случае на Соломона свалить не удастся – парень явно попадает в ближний круг. Пожалуй, с елкой я себе слегка льщу, скорее стану похож на дуб с желудями. Ох, доживу ли до сезона созревания? Тем временем мы подъехали к первому двору, Пьер остался в карете, а мы неспешно отправились в беседку, где стол уже ломился от перечисленных блюд. Услуживать нам сегодня будет некому. Светить «железных дровосеков» перед мальчиком пока не стоит. Мы расселись на предоставленных заботливыми бойцами стульях и Шарль, подмигнув мне, выдал знакомую нам обоим шутку.

– Что-то Фернан выглядит испуганно. Послушай, граф, а может, наш юный друг, сыт? – напустив на лицо наивное выражение, выдал кодовую фразу мой друг.

– Да пусть не ссыт, пусть ест спокойно! – отыграл я свою роль с барским видом. Мы оба засмеялись, тогда, как Фернан покраснел и испуганно вжался в стул. Нужно было что-то делать, создавалось впечатление, словно две зубастые щуки окружили маленького карася.

– Ты не обидишься, дружок, если граф поухаживает за тобой? – с этими словами я положил ему на тарелку утиную ножку.

– Нет, командир, это не по чину! Это должен сделать барон! – заявил Шарль, зацепив серебряной лопаточкой лазанью.

– А я вот подумал, а вдруг наш юный друг завтра начнет рассказывать в городе, что ему сегодня за ужином прислуживали граф с бароном? Боже, какой позор на наши седые волосы! Весь город будет смеяться при виде нас! – с испуганным лицом поведал я присутствующим страшную тайну.

– Я никому не скажу, граф, если ты не выгонишь меня со службы! – мальчик оттаял и, засмеявшись, даже сделал выпад.

– О, Господи, Шарль, мы с тобой даже не заметили, как попали в лапы этого мелкого шантажиста! А если серьезно, Фернан, кушай, как тебе удобно и не обращай внимания на столовые приборы. Только прошу, вытирай руки салфеткой, а не об штаны или голову. Ну что же, господа, приступим, а то ужин стынет, а нам есть о чем еще поговорить!

Когда с поеданием основных блюд закончили и переключились на десерт, можно было без нарушения этикета притупить к светским беседам. Фернан с восхищением ел мороженое из серебряной вазочки, при этом, как ему казалось, незаметно стрелял взглядом на блюдо с шоколадными конфетами и пирожными.

– Послушай Фернан, а где ты живешь? – спросил я его, пододвигая сладости ближе к нему.

– Мы с мамой и младшей сестрой живем в ремесленном квартале на улице Ткачей, – с благодарностью взглянув на меня, ответил он.

– Но это же достаточно далеко от замка! А чем занимается твоя мать? – удивился я. До этой улицы было больше двух часов ходьбы ускоренным шагом.

– Мама у меня прачка – берет заказы и работу на дом! Мы с Хейлой, это моя сестренка, помогаем ей, как можем, – быстро сообщил он и при этом скороговоркой добавил: – Раньше было тяжело, но теперь, когда я на службе у тебя, граф, мы уже не так нуждаемся. Спаси Господь тебя, хоз… Арман.

Парень, добавив мое имя, смягчил ответ и поправился, увидев мой недовольный взгляд.

– А кем работал у барона де Эрвье твой отец, да примет Господь его невинную душу? – попытался я разобраться в этой истории. У меня сейчас был полноценный источник информации, и я достаточно хорошо знал об этом несчастье. А кроме дворянской семьи там погибли еще три человека – сторож, конюх и истопник. Причем, истопник и оказался, по показаниям «Черного ворона», тем самым наводчиком. Но они все равно прикончили его, чтобы обрубить все хвосты. Этот кровавый эпизод Борей описал мне с особой тщательностью. Ну, это понятно. Это было самое наглое и резонансное нападение, так как барон был префектом полиции до ныне здравствующего Сен Марка.

– Отец был конюхом у барона, – горестно вздохнув и отложив ложечку, ответил мальчик.

– Так твоя мать, получается, была поварихой у барона Стефана де Эрвье? Почему же она стала заниматься стиркой белья, обладая опытом приготовления блюд? – неподдельно удивился я.

– После того случая ее больше нигде не берут. Наверное, подозревают в связи с этими бандитами, – с опаской глядя на меня, ответил Фернан.

– Вот так сюрприз! А мне как раз позарез нужна повариха в прислугу! Не удивляйся, мой юный друг, эти все яства готовили мои бойцы по рецептам. А как ты понимаешь, у них совершенно другая профессия и отвлекать их на эти сторонние дела слишком большая расточительность, – деланно обрадовался я. Одно дело, когда готовит пищевой комбайн по таблицам калорийности и строгим пропорциям и совершенно другое дело, когда в блюде чувствуется рука хозяйки. Уж в этом меня никто не переубедит, а пожрать я не люблю!