Герои должны умирать. Книга 1 бесплатное чтение

Пролог. Одда

– Как вы думаете, мы сможем взять их с поличным?

Стажёр вопросительно посмотрел на седовласого сержанта.

– Возьмём, чего ж не взять.

– Это хорошо. Сохраним прыгунов.

Сержант хмыкнул, не отрываясь от управления вертолётом.

– А даже если и сохраним, то что?

– Как это что? – возмутился молодой. – Мраморные прыгуны – исчезающий вид. Их кости браконьеры продают почти на вес торканских алмазов. Помните, в прошлом году приезжал учёный из Ханнетского университета? Он рассказывал об этом, я помню. Я к нему на лекцию ходил.

– Учёный, кипячёный… – небрежно махнул рукой сержант-рейнджер. – Много они понимают, твои учёные. Да нашим колонистам плевать: исчезающий или появляющийся вид мраморные! Пока им перекупщики платят – они будут охотиться на прыгунов. И нам с тобой, по большому счёту, тоже плевать. А если эти прыгуны так дороги твоим учёным, пусть они на Одду деньги принесут. Заповедник организуют, флаеры дадут вместо этих развалюх.

С этими словами рейнджер стукнул кулаком по приборной доске вертолёта. Стажёр молчал, вглядываясь вдаль. Он работал всего лишь вторую неделю и ещё не понимал, как можно равнодушно относиться к своим обязанностям.

– Тогда зачем мы вообще вылетели, если всем всё равно?

– А затем, – весомо высказался сержант. – Перекупщики, что забирают кости мраморных прыгунов, не платят в муниципальную казну налог. Прилетают не в космопорт, а куда хотят. Скупают по дешёвке у фермеров товар. Ни они сами, ни фермеры городу не отстёгивают. А нам с тобой, между прочим, жалование платят именно из казны. Поэтому в наших интересах взять пару-тройку продавцов. С товаром, разумеется. Отвезём их на расправу президенту – он, сам знаешь, за кредитку порвёт любого, чего уж говорить о сотне-другой монет.

– Если мы закроем канал вывоза костей прыгунов, нам, наверное, и жалование повысят, – нерешительно протянул стажёр.

– Ага, – без энтузиазма кивнул сержант, – повысят. И заставят работать вдвое больше. Проходили это уже.

– Но тогда не понимаю, – недоумённо сказал парень. – Зачем же вообще?

– А иначе ноги протянешь. Ты, малец, не тушуйся. Держись меня, старый Вольф тебя научит уму… Смотри! Вон они!

– Вижу! – возбуждённо завопил стажёр. – Как же мы с ними справимся?

– Ты что, ополоумел? – искренне удивился сержант. – Или ты думаешь, что рейнджер не справится с тремя фермерами?

– Но я не про фермеров, – протянул молодой рейнджер, – я думал, вы про корабль, что над нами.

– Какой корабль? Ох, твою мать!

Сержант заложил крутой вираж, пытаясь удалиться от заходящего на посадку корабля контрабандистов. Находившиеся на нём люди без сомнений узнали машину службы рейнджеров – только слепец мог не заметить знаменитую чёрно-зелёную раскраску. Поэтому корабль изменил траекторию посадки, смещаясь в сторону вертолёта. Сержант выжал рукоять газа до упора, но гравитационная волна двигателей звездолёта уже задела краем поля лёгкую машину. Вертолёт со страшной силой швырнуло на гигантские морщинистые секвойи, что в изобилии произрастали на склонах гор.

Пилот космического корабля не стал приближаться к горам, он выровнял судно и аккуратно совершил посадку на относительно плоской проплешине. Судя по уверенности, с которой пилот опустил многотонную громадину на небольшой пятачок, садился он сюда не впервые.

Продавцы костей прыгунов уже неслись на вездеходах к месту падения вертолёта рейнджеров. Исковерканная машина застряла в мощных ветвях секвойи в десятке метров от земли. Из разбитого колпака кабины свисал окровавленный стажёр, внутри виднелся раненый пожилой сержант. Браконьеры смотрели на вертолёт и спорили:

– Говорю же, надо их прикончить! – визгливо кричал невысокий фермер. – Они наверняка всё запомнили.

– Ори громче. Возможно, аппаратура ещё работает, и твой голос сейчас слышат в столице.

– Ничего там не работает, я уверен, – почти шёпотом возразил низкорослый.

Третий, до сих пор молчавший, снял с плеча крупнокалиберное ружьё и прицелился в висящего вниз головой юного рейнджера.

– Оставь! – второй схватился рукой за ствол ружья. – Они сами умрут, не бери грех на душу.

Стрелок так же молча пожал плечами и направился к своему вездеходу.

– Пойдём и мы, Свифт долго ждать не будет.

Браконьеры поспешили вслед за товарищем. На корабле уже открылся грузовой люк – в такой вездеход мог въехать целиком, а сам пилот, стоя в полутьме трюма, поджидал продавцов. Спустя час люк корабля захлопнулся, и перекупщик улетел с Одды, набив трюм грузом драгоценных костей. Фермеры направились по домам, став на сотню-другую кредиток богаче.

Когда светило скрылось за горами, в ущелье возникло движение – это мать-туэлли услышала слабый отголосок человеческого сознания. Она позвала носителя. Он не пришёл на её зов, однако и не уходил прочь. Поколебавшись, мать-туэлли отправилась туда, где слабо светилась искорка Разума. Спустя час она обнаружила носителя, который находился в разбитом механическом аппарате на дереве. Вернее, носителей было двое, но один, висевший вниз головой, уже окончил жизненный путь, а вот другой был жив, хотя и балансировал на грани небытия.

Туэлли вытянулась вверх и осторожно вынула бессознательного человека из кабины вертолёта. Ей пришлось забрать носителя в хронокапсулу – без этого он не протянет даже до утра…

Спустя месяц служащие отдела изысканий при городской управе с удивлением увидели сержанта Вольфа Смитски, с безразличным видом стоящего на пороге мэрии. Его давно "похоронили" – ещё когда обнаружили разбившийся вертолёт с трупом молодого стажёра. Тогда все решили, что Вольф уцелел при падении, но стал жертвой какого-нибудь хищника. А Смитски оказался жив и здоров, вот только он не узнавал никого из сослуживцев, знакомых и друзей. И не помнил ни момента катастрофы, ни из-за чего она произошла.

Амнезию списали на аварию вертолёта. И, конечно, Смитски восстановили на службе – ведь на Одде найти дураков на должность сержант-рейнджера с крошечным жалованием и огромными проблемами на работе не так-то легко.

Коррин. Грег Шумский.

Грег смотрел с высоты сто пятидесятого этажа на боевые машины, кружащие около здания "Супербанка". Штук восемь "вертушек", пара бронированных флаеров, спецназ и все полицейские силы округа охотились за одним человеком. Внизу выли сирены, прожекторы шарили по стенам и окнам небоскрёба, а на соседних зданиях наверняка были расставлены снайперы. И, как это водится во всех боевиках, полицейские сейчас прятались за машинами, выставив вверх стволы штатных пистолетов и крупнокалиберных ружей. Грег усмехнулся – будто от наземного оцепления что-то зависело. Нет, всё будут решать группы захвата.

Грегу в какой-то степени было даже приятно, что вся эта суматоха поднялась из-за него одного. Да, пожалуй, на этот раз он влип. И крепко. Здание окружено со всех сторон, даже с воздуха перекрыты подходы. Грег угрюмо посмотрел на свой "Шмеллер" – с этим против штурмовиков не повоюешь. Пистолет он носил с собой на всякий непредвиденный случай и до сих пор ещё ни разу им не воспользовался.

Он со злостью пнул мешок с драгоценными гипнокамнями, общей стоимостью около полутора миллионов кредиток. Будучи огранёнными, эти камни улавливали эмоциональный настрой человека и светились всеми цветами радуги, а потому пользовались бешеной популярностью у звёзд шоу-бизнеса и жён нуворишей.

Из-за этих камней Грег и попал в ловушку. После ареста и суда он должен будет отработать на рудниках Палекса лет двадцать – двадцать пять, что, естественно, не улучшит состояния его здоровья.

*****

Финансовые воротилы всех миров слишком привыкли к попыткам взлома серверов, виртуальным кражам и перегонке денег со счёта на счёт, а потому с изрядной долей скепсиса относились к усилиям собственных служб безопасности по укреплению физической неприступности своих хранилищ – всё уже защищено настолько, что лучше и быть не может. Ограбления вживую ушли в историю, как однажды высказался по телестерео президент банковской корпорации "Скол", распространившей свои "щупальца" на шестидесяти планетах Империи. Действительно, если кто-то и пробовал ограбить банк лично, то эти случаи можно было пересчитать по пальцам, и каждый из них закончился поимкой незадачливого преступника.

Зато виртуальные ограбления процветали. Именно по этой причине финансовые корпорации содержали немалый штат компьютерных гениев и постоянно нанимали сторонних хакеров для взлома серверов конкурентов. Грег в компьютерных программах – и разрешённых, и запрещённых, соображал, конечно, но это ему бы помогло не больше, чем прочим желающим разжиться лёгкой кредиткой. Зато у него получалось то, что не выходило у других: лично проникать в те помещения имперских банков, где можно поживиться чем-нибудь. Не в подвальные хранилища, конечно, но и в офисах руководства всегда имелся лакомый кусочек.

Грег Шумский уже в течение довольно длительного времени безнаказанно изымал драгоценности и денежные знаки всех достоинств из различных банков Империи – как частных, так и государственных, и до этого момента ни разу не попался. Успех его предпринимательства, как иронично именовал Грег свою деятельность, крылся в трёх вещах: он никогда не покушался на подземные хранилища банков – ведь это прямой путь на каторгу; имел спецкостюм, который приобрёл после одной авантюрной экспедиции на Торкан, и вовсю использовал личное обаяние.

История спецкостюма была такова: на Торкане – новооткрытой планете земного типа, нашли алмазы, о чём и проболтался журналистам один из участников изыскательской экспедиции. Толпы любителей лёгкой наживы, услышав про баснословные богатства, лежащие прямо на поверхности планеты, бросились к своим космокарам. Имперский флот, однако, устроил настоящую блокаду подступов к планете – рассказывали даже, что пару десятков кораблей искателей сокровищ военные сожгли. Неизвестно, были ли эти слухи правдивыми или распространялись имперской службой безопасности, но только количество желающих попасть на Торкан вскоре уменьшилось практически до нуля.

Грег с друзьями, несмотря на страшноватые слухи, всё же решился подзаработать. В ближайшем к Торкану порту они взяли напрокат "кузнечика" – легкий космокар. Служащий космопорта из отдела аренды понимающе улыбнулся их заверениям – мол, прокатиться захотелось, и содрал с них залог в две стоимости "кузнечика". Как выяснилось чуть позже, он оказался прав – космокар был сбит при посадке орбитальной станцией. Грегу тогда повезло – хотя он здорово переломался при крушении, но остался жив, а друзья погибли. Торканские туземцы подобрали раненого человека и выходили его.

У них-то Грег и увидел шкуру торканского хамелеона – местной хищной рептилии двух метров длиной. Обезьяноподобные туземцы тщательно выделывали шкуры хамелеонов и делали из них накидки. У Грега от удивления чуть глаза не повылезали из орбит, когда он впервые увидел, как туземец, завернувшись в такую накидку, на глазах просто исчезает. В ответ на робкую просьбу "а можно мне?", добродушные туземцы завалили гостя накидками-невидимками. Полгода спустя очередная экспедиция изыскателей наткнулась на племя, приютившее Шумского, и Грег, наконец-то, вернулся к цивилизации.

Из торканской накидки он и сделал себе "неуловимый" комбинезон. "Вторая кожа" полностью экранировала владельца от лучей сканеров, тепловизоров и даже обычных оптических датчиков. Конечно, существовало великое множество средств защиты и предупреждения незаконных вторжений, но Грег верил в свою удачу и… обаяние.

Высокий, темноволосый, с правильными чертами лица, Шумский без особого труда втирался в доверие к представительницам прекрасной половины человечества. По странному совпадению, они оказывались служащими того учреждения, которое Грег намеревался посетить. Не сказать, что он узнавал много от этих женщин, но иной раз даже незначительные, на первый взгляд, сведения оказывались очень важными. Что случалось с временными подружками после его визита в офис управляющего банком, Грег старался не задумываться, хотя и понимал, что ничего хорошего – полиция в итоге всё равно докопается до наводчика.

Видимо он всё же достал Службу безопасности, и его скромной персоной вплотную заинтересовался Седьмой Отдел. Иначе здесь, на Коррине, его не смогли бы обнаружить столь быстро и так искусно подстроить ловушку. Грег подсчитал как-то на досуге, что в общей сложности он "обработал" шестнадцать банков на сумму около тринадцати миллионов кредитов. Теперь придётся расплачиваться – Империя не любит, когда её грабят. Семнадцатый банк оказался для Грега роковым. Ему никогда не везло на число семнадцать. В семнадцать лет он в первый раз близко познакомился с полицией, на безымянной планете, номер которой был две тысячи семьсот семнадцать, ему чуть не оторвали голову мордовороты из Гильдии, через год, семнадцатого мая, Грег разбился на космокаре на Торкане…

*****

Между прочим, сегодня тоже было семнадцатое по местному календарю. Грег с усмешкой подумал, что операцию стоило отложить на день. Он отошёл от окна, поднял злополучный мешок с драгоценностями и поплёлся к лестнице. Электричество во всём здании выключили, видимо, чтобы помешать преступнику сбежать. Ему предстояло спускаться пешком сто пятьдесят этажей в свете дежурных ламп. Может, не стоит утомлять себя, а просто подождать, пока полиция найдет его и спустит вниз с комфортом?

Грег решительно отмёл эту мысль – он не привык сдаваться. Вполне возможно, что ему подвернётся случай скрыться отсюда, и, может быть, даже вместе с мешочком. Он взвесил пластиковый мешок в руке – великоват для укрывания его за пазухой. В конце концов, можно рассовать камни по карманам. Правда, для начала надо найти способ убежать с целой шкурой, которой Грег очень дорожил. Однако куда можно деться из бетонной коробки, со всех сторон окружённой врагами, он понятия не имел.

Он уже спустился этажей этак на тридцать, когда ему в голову пришёл план, мягко говоря, сомнительный. Здание "Супербанка" огромное и несколько взводов спецназа будут прочёсывать его долго. Разумеется, разнообразные датчики присутствия, которые Грег периодически тревожил, помогут спецназовцам, но даже так полиции придётся прийти им на помощь.

А это значит, что шанс выбраться из ловушки, хотя и призрачный, но всё-таки имеется. При изрядной доле везения можно попытаться подкараулить кого-нибудь из служителей Фемиды и заменить собой. Спецназ, конечно, держит непрерывную связь с центром операции, да и полицейские тоже. Этому Грег мог противопоставить универсальный "глушитель" – идентификаторы нападающих гарантированно потеряют канал с базой. Ненадолго, но времени на переодевание должно хватить. А там, глядишь, удастся улизнуть…

Грег предпочитал, чтобы потенциальной жертвой оказался не спецназовец, а обычный полицейский. Шумский и сам владел приёмами рукопашного боя, но с дюжими ребятами в чёрных комбинезонах он решительно не хотел связываться. Спецназовца придётся убить, ибо тот вряд ли позволит спеленать себя, как младенца, а вот с полицейским можно обойтись и помягче – оглушить и положить “отдыхать” где-нибудь в уголок. За убийство дают уже не двадцать лет каторги, а “вышку", причём, пока приговор дойдёт до исполнения, заключённый вполне может покончить с собой каким-нибудь длительным и мучительным способом. Прецеденты бывали не раз.

С такими мыслями Грег достал универсальную рацию, запустил сканирование и настроил ее на полицейскую частоту. Спецназ, наверняка, использует закрытый канал, а вот полиция, как правило, нет. Как он понял из переговоров, силы правопорядка уже вторглись в здание и разошлись в поисках преступника.

Он помассировал левую руку – Торкан до сих пор давал о себе знать, и посмотрел на указатель этажей. Тот, на котором сейчас находился Грег, оказался сто восемнадцатым. И тут он услышал, как где-то внизу шоркают подмётки о ступеньки лестниц. Настала пора действовать.

Грег достал из поясной сумочки миникомпьютер, которым он так успешно пользовался для подбора кода офисных сейфов, и подключил его к служебному разъёму автоматики двери. На дисплее забегали цифры – компьютер искал нужную комбинацию. Послышалось мелодичное "блюм" открывающейся двери, и Грег выругался сквозь зубы – этот звук наверняка услышат. Хотя, какая разница – система мониторинга здания всё равно покажет, что на сто восемнадцатом открылась дверь.

Грег вытащил из мешочка пригоршню гипнокамней и швырнул их в щель в темноту офисного коридора. Драгоценности тускло засверкали в слабом свете ламп аварийного освещения – теперь преследователи пойдут сюда по ложному следу. Он спустился на этаж ниже и открыл дверь, на этот раз предварительно заблокировав сигнал открытия. Теперь те, внизу, кто следит за ситуацией в здании через программу мониторинга, не узнают, что на этом этаже дверь тоже была открыта, а, значит, не сообщат спецназовцам.

Грег проскользнул в коридор, закрыл за собой дверь и, приготовив "Шмеллер", стал ждать, когда силы правопорядка поднимутся до сто восемнадцатого этажа.

"Опять я сделал всё не так, как надо, – с лёгкой паникой подумал он. – Я же сейчас сижу на сто семнадцатом".

Грег не был суеверным, но число семнадцать его нервировало. Однако менять что-либо было уже поздно. Он приник ухом к тёплому пластику. Послышались тихие шаги, и кто-то осторожно толкнул дверь.

– Тоже заперто, – Грег еле разобрал чуть слышный шёпот. – Идём выше, до сто двадцатого…

Если он правильно понял, то по лестнице поднялось не менее пяти человек. Именно человек – благо, что на Коррине сильна ксенофобия и здесь не приветствуют, к примеру, адеррийцев! Ящер в мгновение ока учуял бы за дверью Шумского.

Звуки шагов больше не слышались. Он глубоко вздохнул, словно собираясь нырнуть в холодную воду, отошёл в сторону на случай стрельбы и распахнул дверь. Никого.

Грег выпрыгнул на лестничную площадку и крадучись двинулся вверх, выставив перед собой "Шмеллер". На площадке сто восемнадцатого этажа никого не оказалось. Возможно, что кто-то ушёл наверх, а кто-то остался разыскивать Грега по ложным следам из гипнокамней. Он постоял секунду, раздумывая, идти наверх или остаться на сто восемнадцатом, затем решился.

Включив глушитель, Грег шагнул в полутёмный коридор. Шагах в тридцати от себя он увидел двух полицейских, активно жестикулирующих около двери в какой-то кабинет – наверняка нашли один из драгоценных камней. Приманка сработала.

Грег не боялся, что они его увидят – шкура торканского хамелеона была настоящим чудом, но на всякий случай прижался к стене. И вовремя: рядом из-за поворота коридора послышалось сдавленное ругательство:

– Уроды, даже сейчас не могут обеспечить связь! Сколько этим технарям…

Дальнейшие словоизлияния полицейского по поводу работы технических служб прервались – Грег неслышно подошёл к человеку в чёрном и ударом по сонной артерии вырубил его. Счастье, что на нём была обычная каска, а не сплошной гермошлем.

Из коммуникатора полицейского доносился треск и шипение – глушитель работал на совесть. Там, внизу, в центре мониторинга, сейчас должно быть недоумевают, почему оборвалась связь с сотрудниками. Грег усмехнулся и принялся лихорадочно сдирать с лежащего человека бронежилет и спецовку – времени было чертовски мало. Кое-как облачившись в трофейное обмундирование – маловато оказалось, он надел каску и опустил забрало с инфракрасной подсветкой. Странно, но подсветка не работала. Тут до Грега дошло, что виной всему его глушитель – похоже, он повлиял не только на работу коммуникаторов.

Грег выключил адский прибор, треск и шум в наушнике прекратились, а подсветка заработала. Коридор, только что бывший полутёмным и мрачным, стал ярко-зелёного цвета. Двое полицейских по-прежнему сидели на корточках и Грега не видели, а гипнокамни, так щедро рассыпанные Шумским, блистали на полу яркими искрами. Но любоваться внезапным эффектом драгоценностей времени уже не оставалось – нужно было попытаться спуститься вниз и там затеряться среди прочих полисменов. Это если допустить, что служители порядка поголовно раззявы и тупицы. Глупость, конечно, и чистейшая авантюра, но иного не дано.

План, придуманный Грегом, треснул по швам гораздо раньше момента проверки сотрудников полиции на тупость. А точнее, ровно через тридцать секунд, как он выключил глушитель.

– Тревога! – заорал наушник. – Семнадцатый минус! Всем – семнадцатый минус!

Грег догадался – те, внизу, увидели каким-то образом, что обездвиженный им полицейский подвергся нападению.

"Да, что ж мне так не везёт, – мелькнуло в голове Шумского. – Опять семнадцать".

Двое в коридоре, конечно, знали, что их товарищ под номером семнадцать находится рядом. Сообщение из центра заставило их прыгнуть в разные стороны к стенам, наставив на фигуру в чёрном автоматы. А Грег стоял посреди коридора, как вышка пси-связи – видно отовсюду. Он отчаянно замахал руками, потом постучал себя сбоку по голове и указал вниз. Похоже, пантомима вышла достаточно убедительная – Грега не пристрелили сразу. Полицейские поняли, что "семнадцатый" ругается на координаторов, но оружие не опустили. Один из них крикнул:

– Один семь, чего они на тебя катят?

Грег понял, что пропал – голос "семнадцатого" он подделать не сможет. В последней попытке избежать схватки, он опять постучал себя по боку каски, дескать, связь барахлит. Но тут же в наушнике послышалось:

– Шесть, тринадцать огонь!

Грег прыгнул в сторону, и пули с визгом пронеслись мимо, рикошетируя от мраморного пола. От дверей и стен полетели куски пластика, а в дыры от разрывных пуль можно было просунуть голову. Он не хотел убивать, но теперь уже было не до миролюбия. Или он – или его! Грег, перекатываясь, выстрелил в ответ только два раза – точно по прозрачным забралам противников. Раздались звуки хлопков. Пули ударили в полицейских, и два человека сломанными куклами остались лежать на полу. Трофейная каска свалилась, когда Грег катался по полу, но он поднимать её не стал – только время тратить. Он побежал к лестнице, не опасаясь каверз со стороны – после получения реактивной пули сорок пятого калибра в лоб никто не способен выжить, не то, что стрелять. А больше, думал Грег, здесь никого не было…

Эта ошибка ему дорого стоила. В другом конце коридора тихо затявкало ружье, и всё вокруг осветилось малиновым светом. Одна пуля ударила Грега в спину, а другая, скользнув по черепу, спустя долю секунды взорвалась. Шумский упал на пол, обливаясь кровью. Полисмен, сделавший удачный выстрел, что-то сообщил по рации и остановился, ожидая прибытия подкрепления. Минуту спустя подошёл ещё один полицейский, а за ним четверо спецназовцев.

Полисмен возбуждённо тараторил:

– Это он! Я прихлопнул его. Я был в другом конце коридора, когда он вышел откуда-то и пристрелил бедных Рока и Генри. Они только и успели сделать несколько выстрелов.

Рослый спецназовец жестом предложил словоохотливому полицейскому замолчать. Они подошли к лежащему телу, держа оружие наизготовку, но это оказалось излишним – преступник явно был мёртв. Выглядел труп ужасно: волосы были наполовину спалены, залитого кровью лица не видно совсем, голова обожжена. И на полу растекалась здоровенная лужа крови. Старший из спецназа наклонился, чтобы проверить пульс, но вдруг заинтересованно воскликнул:

– Занятно. Ну-ка, помогите.

Он отстегнул бронежилет с тела Шумского и рванул чёрную ткань. Ещё двое "особистов" принялись помогать старшему, и вскоре с удивлением смотрели на практически невидимую фигуру.

– Хамелеон какой-то, а не человек, правда, лейтенант? – с явным отвращением произнёс полицейский. – И чего этим космогадам не сидится у себя?

Лейтенант, похоже, не разделял его неприязни к иным формам жизни. Он лишь пожал плечами и сказал:

– Чужак он или нет, но пули его берут за милую душу. Вон, голову ты ему как подпалил.

– У меня девять из десяти по стрелковой подготовке, – с гордостью сказал полисмен. – Любого чужака сниму.

– Ты что, совсем тупой?! – внезапно разъярившись, крикнул лейтенант. – Какой он чужак? Или тебе боевую задачу не ставили? Это самый обыкновенный человек, только в каком-то камуфляже.

Полицейский съёжился под презрительным взглядом спецназовца. Лейтенант поднял "Шмеллер".

– Мощная штука. И реактивные пули. Интересно, почему он сразу не пристрелил их, а? Ведь вполне мог успеть. А они растяпы – не смогли управиться с ним вдвоём. Чему вас только учат в участках?

Полицейского передёрнуло от хладнокровия и пренебрежения, с каким спецназовец говорил о его друзьях, пусть и мёртвых. Он кашлянул.

– Лейтенант, о мёртвых говорят либо хорошо, либо никак.

Тот пожал плечами.

– Тогда пусть будет никак. Николай, дай всем отбой. А вы, сержант, вызывайте своё начальство и экспертов – пусть опознают тело преступника. Мешок с гипнокамнями я забираю с собой – мне за него отчёт держать. Николай, ещё передай, чтобы включили эти проклятые лифты. Не идти же нам сотню этажей пешком.

Полисмен воспользовался моментом, когда особисты отвернулись и, быстро нагнувшись, вытащил из лужи крови гипнокамень, который Грег бросил вместо приманки.

"Без одного камня банк не обанкротится", – подумал он.

*****

Пульсирующая боль угнездилась где-то на макушке, а оттуда сползала на левую сторону головы. Она была чёрная, злобная и грызла череп, пытаясь сквозь висок добраться до мозга.

"Шиш тебе! Я и не такое переживал", – подумал Грег и понял, что жив.

В сознание его привёл жёсткий бросок. Он попытался открыть глаза, но не смог. Чувствовалось, что лицо покрыто коркой ссохшейся крови. Макушка адски болела, левая сторона головы тоже, щеку стянуло и явно не от пролившейся крови. Грег почувствовал, что его несут. Кажется, на носилках. Куда? И кто? Пока он не разобрался в ситуации, лучше не подавать признаков жизни. А это ему удалось без труда – Грег балансировал на грани сознания. Каждый шаг тех, кто его нёс, отдавался в голове всплеском слепящей боли.

Он услышал переругивание вполголоса.

– Чёрт бы его побрал! Мало того, что в три часа ночи пришлось тащиться на другой конец города, так теперь ещё приходится нести эту дохлятину.

– Не ворчи, побереги силы, – посоветовал второй голос. – Нам надо вытащить ещё двоих. К тому же, тебя никто не заставлял меняться сменами.

– Какого пса Дону понадобился выходной именно сегодня? Уже третий вызов. Знал бы – ни за что не согласился.

– Побереги силы, – повторил другой.

Носилки поставили, и голоса начали удаляться. Грег понял, что говорили санитары из какой-нибудь близлежащей больницы, которых вызвали забрать трупы.

"Труп" – несмотря на рану и ужасное состояние, Грег мысленно улыбнулся. Голоса отдалились – санитары, похоже, пошли за убитыми полицейскими. Послышалось лёгкое шуршание, и у Грега перехватило дыхание – скоростной лифт ухнул вниз. Поскольку рядом не слышалось чьего-либо присутствия, Шумский потихоньку принялся прощупывать пальцами носилки, на которых лежал. Но вместо жёсткого пластика пальцы нащупали какой-то материал. Грег провёл рукой вверх, потом в стороны. Всё ясно, он в трупном мешке.

Грег усмехнулся – если его сейчас повезут в морг, то лучше и быть не может. В заведении для мёртвых живые обычно не ожидают, что труп выйдет на прогулку, а потому следить за ним никто не будет. Значит, Грег имеет реальный шанс удрать из больницы и благополучно выбраться с этой чёртовой планеты. У него мелькнула мысль, попробовать вылезти из мешка прямо сейчас и уйти через крышу лифта, но внизу его моментально хватятся и сразу примутся разыскивать. А в таком состоянии Грег не способен прятаться и бегать. Поэтому он остался лежать в мешке, по-прежнему старательно изображая неподвижный труп. Лифт мягко тряхнуло, послышался мелодичный сигнал открытия двери. Носилки вытащили из лифта и, судя по шуму, вынесли на улицу. Грег услышал начальственный басок:

– Его в труповозку. Когда принесут погибших полисменов, отвезите их в полицейский морг. А этого сдайте дежурному по сорок третьему участку. Пусть снимут с него данные и проведут опознание.

– Это и так известно, – послышался другой голос. – Он – Григорий Шумский, авантюрист высшей пробы, грабитель банков. Также известен под кличкой Робин Гуд. Мы вам об этом писали в боевой сводке.

– Но опознание должно быть проведено – это непременный атрибут следственной деятельности. Я это требую…

– Дело ваше, – безразлично произнёс второй голос. – Однако если бы вы прислушались к нашим рекомендациям, то двое полицейских были живы.

– Лейтенант, не вмешивайтесь в дело полицейского департамента. Спасибо, конечно, службе безопасности, но мы бы и без вас вышли на него. Полицейский департамент Коррина имеет, к вашему сведению, девяностопроцентную раскрываемость. Наши сотрудники…

– Вот ваши бывшие сотрудники, полковник, – перебил говорившего второй голос. – Скажите об успехах им.

Послышался стук – рядом с Грегом поставили ещё носилки.

– Вот же не повезло.

– Ещё бы. Не могли они подождать со своей смертью до сдачи отчёта, правда, полковник?

– Я имел в виду совсем другое, – сердито ответил начальственный голос. – Вы, лейтенант, забываетесь! Или думаете, что если служба безопасности…

– Извините, сэр, – без тени сожаления сказал второй собеседник. – Всего хорошего. И учите своих людей лучше.

До ушей Грега донёсся звук удаляющихся шагов и сопение обиженного полковника. Наконец тот сказал:

– Доктор, здесь ваша помощь уже не нужна, извините за беспокойство. Если Вас не затруднит, съездите в сорок третий участок и завизируйте показания судмедэксперта. Он у нас новенький, мало ли, ошибётся.

Грег понял, что удирать надо до того, как он попадёт в больницу. Там врачи живо сообразят, что "клиент" жив, поднимут тревогу.

Врач что-то нелюбезно пробурчал, однако сел в машину вместе с двумя санитарами и тремя трупами.

– Спасибо, доктор, – продолжил неведомый полковник. – С вами пойдёт патрульная машина – ребята потом докинут вас до дома.

Санитарная машина рванула с места, и Грег еле сдержал стон – задел раной обо что-то твёрдое. Санитары и доктор, судя по голосам, ушли вперёд к водителю, а Грег оказался предоставлен самому себе. Он осторожно провёл рукой по нагрудным карманам и обнаружил, что все его аксессуары на месте, кроме миникомпьютера и "Шмеллера ". Он аккуратно содрал с глаз корку засохшей крови, затем достал вибронож, распорол мешок и сел. Голова ужасно болела, левую сторону лица Грег не чувствовал, но всё это ерунда. Главное – он мог двигаться.

Машина неслась по ночному городу – в окнах мелькали дома и огни реклам. Санитары, усевшись у перегородки, отделявшей водительское место от длинного салона, не замечали, что за спиной у них творится что-то странное, и увлечённо ржали над анекдотом, рассказанным доктором. Грег не стал красться – они сейчас даже каршанского шестинога не услышат. Он быстро подошёл к смеющимся и нанёс два коротких удара – одному в висок, другому – по сонной артерии. Санитары мешками свалились на поцарапанный пол машины. Доктор, седовласый человек преклонных лет, оглянулся на непонятный шум и обомлел. Перед ним стоял наполовину видимый труп с окровавленной головой и виброножом в руке. Причём нож упирался прямо в докторскую шею.

– Молчи, если хочешь жить, – просипел Грег. – Ложись на пол, руки за голову. Ноги расставь пошире.

Доктор торопливо улёгся между санитарами на рифлёный пол. Грег ударил его в затылок, и мужчина затих в принудительном сне. Настала очередь водителя. Но вырубать его, пока тот за рулём, означало стопроцентно попасть в аварию. Это только в боевиках по телестерео герои на ходу вышвыривают злобных антигероев из машин – в действительности Грег не знал ни одного человека, повторившего что-то подобное и оставшегося невредимым. Для начала нужно было снизить скорость "санитарки". Он, насколько был способен, нормальным голосом произнёс:

– Притормози-ка у этого гипермаркета, что-то живот скрутило.

– Говорил я тебе, чтобы ты не ел в той забегаловке. Кто знает, из чего…

Водитель замолк посреди фразы, когда увидел, кто с ним говорит. От внешнего вида Грега и курица начала бы нестись варёными яйцами, а водитель, выпучив глаза, просто онемел и автоматически нажал на тормоз. Грег, не мешкая, нанёс короткий хук в челюсть водителя, рванул его на соседнее место, а сам прыгнул за руль. От стремительности движений закружилась голова, а в глазах заплясали кровавые искры, но Грег стиснул зубы и нечеловеческим усилием преодолел боль. Главное – не потерять сознание.

Когда зрение восстановилось, он посмотрел на монитор заднего вида – сопровождающая патрульная машина стояла неподалёку, и полицейские, видимо, ни о чём не подозревали. Грег тронулся излишне резко – "Санитарка" взревела и рванула вперёд. Теперь дело оставалось за малым – выбрать удобный момент, оторваться от полицейских и сбежать.

Патрульным чем-то не понравилась внезапная остановка санитарной машины. На приборной доске Грег увидел вызов по рации. Он отключил камеру коммуникатора и спросил в чём дело.

– Джек, почему ты останавливался?

– С мотором было что-то.

– Кто говорит? Почему экран выключен? – рявкнул динамик.

Похоже, полисмены близко знали водителя "санитарки" и поняли, что голос принадлежит не ему.

– Это я, санитар, – ляпнул Грег совсем неубедительно.

– Джек, немедленно остановись, – прозвучала команда, – или мы запросим твоей принудительной остановки. Ты слышишь или нет?

Грег щёлкнул тумблером выключения автоматического диспетчера, через который полиция могла взять на себя управление его машиной, немного притормозил, показывая правый поворот, а затем вдавил педаль ускорения до самого пола. Его прижало к спинке сидения. "Санитарка" вылетела на встречную полосу, вильнула и вернулась в свой ряд. Полицейские тут же, включив сирену, кинулись догонять бело-красную машину. Грег не сомневался, что они уже сообщили о случившемся и что сейчас за ним с воем кинется вся полиция города. Да и некоторые гражданские доброхоты тоже могут принять участие. Чтобы хоть немного сбить с толку возможных помощников полиции, Грег тоже включил сирену. Теперь уже обе машины неслись с воем и сверканием. Встречный и попутный транспорт шарахался в разные стороны, прохожие глядели и, возбуждённо переговариваясь, снимали несущиеся машины на персональные коммуникаторы.

Бешеная гонка продолжалась минуты три, когда Грег увидел, как с боковой улицы выруливает вторая полицейская машина. Вскоре к преследователям присоединилась и третья. Теперь за ним устремился воющий и сверкающий полицейский хвост. Он лихорадочно думал, как избавиться от них хотя бы на минуту, чтобы бросить "санитарку" и попытаться скрыться, но полиция "прилипла" намертво. Остановка же означала арест. Грег бешено лавировал между машинами, чудом избегая столкновений. Огни реклам, светящиеся окна ресторанов, прохожие, встречный транспорт мелькали у него перед глазами.

Город закончился – Грег вырулил на скоростную трассу. Теперь ему точно пришёл конец –"санитарке" не тягаться в скорости с полицейскими машинами. Кроме того, в любую минуту в небе появятся вертолёты, а, может, даже флаеры и превратят его машину в решето.

Внезапно перед взором Шумского промелькнул огромный светящийся рекламный плакат, стоящий на обочине трассы. Плакат был настолько огромен, что даже на бешеной скорости Грег разобрал надпись. Не всю, конечно, но то, что он уловил, зародило план спасения в его голове.

Грег проехал метров четыреста и свернул на кольцевой поворот. Теперь он уже нёсся обратно в город. Полицейские подумали, что этот малый должно быть сошёл с ума – в городе его ждут не дождутся патрули. Но Грег понимал, что другого шанса спастись от "вышки" ему не представится. Он видел, как по встречной полосе мчались полицейские машины, но разделительный барьер шоссе не позволял свернуть. Им приходилось доезжать до разворота и догонять Грега, а "вертушек" пока видно не было.

Он не успел отъехать от города настолько далеко, чтобы полиция устроила ему заградительный кордон, к тому же, никто и не думал, что беглец вдруг решит вернуться обратно. "Санитарка" на бешеной скорости влетела в город. Грег попетлял по улицам в поисках нужного ему места, распугивая встречные машины воем сирены, и, наконец, увидел светящуюся надпись на здании – "Бизнес-центр Первый Корринский". Парковаться Грег не стал, а просто направил "санитарку" на вход.

Вахтёр, стоящий в стеклянных дверях, не верил своим глазам до последней секунды, пока не понял, что машина, в самом деле, несётся прямиком на него. Мужчина успел отпрыгнуть от дверей за мгновение до того, как огромные стекла мириадами осколков разлетелись во все стороны. "Санитарка" пронеслась сквозь широкий вход, пошла юзом и остановилась в сантиметре от одной из колонн в холле. Взвыла сигнализация, пульт охраны в углу засветился яркими вспышками.

Грег выпрыгнул из машины и крикнул оторопевшему вахтёру:

– Кто здесь вербует? Отвечай живей!

– Ты что творишь? – заорал тот, пытаясь отыскать под столом электродубинку. – Я сейчас полицию вызову.

– Полиция через пару минут приедет, – заверил Грег вахтёра. – Дело государственной важности. Где вербовщики, отвечай. Ещё минута, и преступник сбежит.

Вахтёр, никак не мог понять, чем связаны вербовщики и неведомый преступник, но всё же ответил:

– На втором этаже комната двести двадцать. Там днём военные сидят, но сейчас…

Грег не стал дальше слушать и бросился вверх по лестнице. Он быстро нашёл нужную комнату, но… дверь оказалась заперта. Он в отчаянии услышал внизу в холле вой сирен, рёв моторов и крики полицейских. Это конец – отсюда бежать уже некуда.

Что ж, он будет сражаться до последнего. Вибронож – слишком слабый аргумент против арсенала полиции. Грегу пришла в голову мысль, что, возможно, в вербовочном пункте он сумеет найти какое-нибудь оружие. Не тратя времени на дальнейшие размышления, он пнул дверь в район замка. Администрация здания, сдававшая в аренду помещения, явно не предполагала, что кабинеты будут открывать таким варварским способом – замок с треском вылетел, а дверь широко распахнулась. Глазам удивлённого Грега предстали два офицера военно-космических сил Империи – они явно праздновали чьё-то очередное звание, потому что на столе царил неизящный натюрморт из нескольких банок крепкой местной водки, пары нарезанных огурцов-мутантов и майорские погоны.

Военные очумело уставились на Шумского: окровавленный, в комбинезоне-невидимке, да ещё и силой ворвавшийся среди ночи в вербовочный пункт – такого они не видели ни на Коррине, ни где-либо. Прежде чем офицеры начали задавать вопросы, которые у них, несомненно, появились, Грег выпалил:

– Хочу стать солдатом Империи. Быстрее вербуйте, иначе будет поздно.

За каждого добровольца вербовщикам начислялись премии. Наиболее трезвый офицер быстро сообразил, что парень в таком виде не станет заявляться в вербовочный пункт без веской на то причины. Капитан поднялся со стула и немного невнятно сказал:

– Сюда. Иди сюда. Положи руку на этот экран. Приставь глаза к этим окулярам. Вот и всё. Ну, поздравляю! Теперь ты полноценный солдат военно-космических сил Империи. Документы будем оформлять…

Капитан не успел закончить тираду, как многострадальные двери распахнулись от нового пинка. В комнату ввалились четыре полисмена с автоматами наголо.

– Вот он! Лежать, гад!

Грега скрутили в мгновенье ока. Ему саданули чем-то по голове, и он чуть не потерял сознание от боли. Капитан-вербовщик нахмурился.

– Почему вы вламываетесь в расположение Имперских войск?

Второй офицер упорно пытался изобразить из себя трезвого, а потому сидел, крепко вцепившись руками в седушку стула, чтоб не шатало. Но головой кивнул в знак того, что поддерживает возмущение товарища.

Сержант полиции, даже не глядя на военных, небрежно извинился.

– Сожалею, капитан, дело чрезвычайной необходимости. Этот человек разыскивается за многочисленные ограбления банков. Сегодня ночью он пытался ограбить "Супербанк". Вызывали даже поддержку с воздуха и спецназовцев из службы безопасности. Он убил двух полицейских, потом притворился мёртвым и сбежал, захватив санитарную машину и заложников. Мы его преследовали по всему городу, в итоге, схватили здесь. Теперь ему не миновать высшей меры.

Капитан, несмотря на принятый алкоголь, сообразил, что человек, сумевший обдурить всю полицию города и даже спецназ из СБ, будет ценным приобретением для Военно-Космического Флота. К тому же, руководство ВКФ относилось более чем прохладно к начальству СБ. Да и к местным полицейским на любых планетах, если уж на то пошло. А те платили взаимностью военным. То же самое относилось и к офицерскому составу, и к рядовым. Истинные и глубинные причины взаимной неприязни капитану, конечно, были неизвестны, зато он прекрасно знал, какой линии поведения придерживаться в подобных случаях.

– Вы не только вломились сюда без приглашения, но и пытаетесь вмешаться во внутренние дела Флота. Этот человек является солдатом Империи.

Это известие явно огорошило сержанта, однако он спросил:

– И как долго?

Капитан посмотрел на наручный коммуникатор.

– Уже почти две минуты.

Терпение полицейского лопнуло.

– Что?!! Да я не только его, но и вас сейчас арестую за укрывательство преступника!

– Только попробуйте. Через три часа сюда прибудут десантные корабли, и от вашего вонючего городишки не останется камня на камне. Так что, мой вам совет: не пытайтесь даже пробовать спорить с армией. Кстати, если вы мне не верите, то можете попросить ваше начальство узнать имя последнего рекрута. Это – он.

Спустя полчаса полицейские всё же сняли наручники с рук и шеи Грега и убрались прочь, ругаясь, как портовые грузчики. Военные посмотрели друг на друга и дружно рассмеялись. Грег тоже хихикнул, радуясь благополучному избавлению от "вышки".

– А ты чего смеёшься? – спросил у Шумского капитан. – За убийство полицейских тебя приговорили к смерти на всех планетах этого сектора, так что смешного мало. С этой минуты служба в армии – это единственный щит между тобой и длинными руками законников.

– Не хотел я их убивать, – ответил Грег. – Но вопрос встал: либо я, либо они. Своя шкура дороже.

Капитан пожал плечами и заметил:

– "Шкуру", кстати, тебе неплохо бы подлатать. Сегодня уже поздно, а завтра направим тебя в госпиталь. Потерпишь? Ну, в любом случае тебе выбора не остаётся. Не советую покидать расположения вербовочного пункта. И даже не потому, что за самоволку полагается штраф. Здесь полиция тебя арестовать не может – кишка тонка, а вот на улице "пришьют" что угодно – от поножовщины до терроризма.

В дверях появился заспанный дневальный. Грег со стоном поднялся.

– Ну и ночка сегодня. Капитан, не нальёте мне стаканчик? – и указал на пластиковую банку с водкой.

– Что? – лицо офицера потемнело. – Рекрут, ты должен сразу уяснить своё место, понял?!! Никакой выпивки, никаких девочек или мальчиков, никаких прогулок! Ты теперь солдат Легиона. Ну-ка, шагом марш из комнаты! Дневальный, отведи его в класс пси-подготовки, пусть там переночует. А ты, Шумский, даже думать забудь про спиртное, иначе никогда не покинешь гауптвахту, а денег не увидишь вовсе. Кру-гом! Пошёл, солдат!

Грег развернулся и вышел из комнаты вслед за дневальным, мрачно размышляя, что, возможно, он сделал ошибку, отдавшись на волю военных. И только потом сообразил, что так и не спросил, на какой же срок его завербовали и какое у него жалование в контракте. И есть ли у него жалование вообще?

Коррин. Лин Джонс.

– Разрешите войти?

– А, Лин, заходи, – майор Хенкель, начальник седьмого отдела Службы Безопасности Империи на Коррине приветственно махнул рукой. – Ну, рассказывай.

Лейтенант Джонс присел на стул.

– Собственно, рассказывать нечего. Прибыли на место вовремя, Сапий, конечно, уже всё успел распределить…

При этих словах майор Хенкель поморщился – полковник Сапий, начальник городской полиции, постоянно пытался вставить "палку в колесо" службе безопасности. И на этот раз решил урвать славу и награду за поимку межпланетного преступника, оставив СБ на вторых ролях.

– Мой взвод отвечал за тридцать этажей. На мониторинге было видно, что Шумский бродит в районе сто восемнадцатого этажа, так эта скотина Сапий отправил туда своих недорослей, а нас заставил прочёсывать девяностые. Кто его вообще поставил руководить операцией?!! – взорвался Джонс.

– Лин, ты же знаешь какие интриги плетутся, – вздохнул Хенкель. – Лично президент распорядился. Дескать, территория, подведомственная полиции.

Джонс безнадёжно махнул рукой.

– Не успели мы прошерстить три этажа, как выяснилось, что Шумского уже пристрелили. А сам он уложил двух полицейских в перестрелке. Получилось, мы с ребятами поднялись пешком на сотню этажей только для того, чтобы поглядеть на его труп и забрать гипнокамни. Идиотское задание. Между прочим, когда я сдавал мешок с гипнокамнями, двух штук не досчитались.

Хенкель махнул рукой.

– Без двух камней банк не обеднеет. Тем более что мы предлагали не использовать истинные гипнокамни – можно было обойтись и стразами. Но ЛИЧНО ПРЕЗИДЕНТ, – майор, усмехнувшись, выделил эти два слова, – настоял, чтобы преступника взяли с поличным и настоящими гипнокамнями. Громкого процесса захотелось… выборы скоро…

– А взамен он получил двух мёртвых полисменов и труп Шумского.

Майор Хенкель хмыкнул.

– И громкий скандал в придачу. Ты ещё не слышал последнюю новость? Тогда могу тебя порадовать – Шумский жив.

– Как? – Джонс выпучил глаза. – Не может быть! Я же видел, что у него огромная рана на голове. И лужа крови была порядочной. А полицейский клялся, что сначала всадил Шумскому пулю в спину, а уж вторым выстрелом разнёс ему голову. Хотя, на нём был бронежилет… Как же так получилось?

– Как бы то ни было, Шумский "ожил" в труповозке. Оглушил санитаров, доктора и водителя и устроил гонки по всему городу. Половина личного состава полиции оказалась на ногах. Они даже успели запросить боевые флаеры, коих здесь целых девять на планету. Но Шумского поймать не сумели. Он покатался-покатался, а в результате сумел убежать. Только что по телестерео показывали съёмки очевидцев погони.

– Я всегда говорил, что эти полицейские просто растяпы! – Джонс возбуждённо вскочил со стула. – У них в распоряжении силы всей планеты, а они упустили добычу. Не лезли бы со своими предвыборными амбициями, и мы спокойно взяли бы Шумского. Проклятье, мы ему подсунули информатора, гипнокамни, ремонт в здании, а эти болваны умудрились не просто всё испортить, но и упустить его. Он уже ушёл с планеты или ещё здесь? Надо бы по нашему сектору разослать ориентировку…

– Не надо ориентировок – здесь он.

– Тогда наплевать на…

– Но мы его уже не достанем, – майор Хенкель опять хмыкнул. – Шумский – тот ещё орешек. Он ворвался в здание представительства ВКФ на Коррине и завербовался в армию на двадцать пять лет. Теперь и мы, и полиция, и правительство бессильны – сам знаешь, какие трения между нашим руководством и ВКФ. А местных военные вообще никогда не уважали. Но в любом случае военное министерство ни за что не откажется от солдата, который согласен служить четверть века.

– Ну и ну, – только и сумел сказать Джонс. – Двадцать пять лет. Во всяком случае, это для него лучше, чем "вышка".

– А для нас – позор, – майор устало потёр переносицу. – Представляю, какие репортажи будут крутить по телестерео. Служба безопасности упустила межпланетного банковского грабителя. СБ не может противостоять организованной преступности. И никто не вспомнит, что это полицейское управление Коррина наломало дров, а не мы. И даже скажут, что мы снабжаем ВКФ долгосрочными рекрутами.

Джонс, несмотря на усталость и откровенно-нехорошие новости, улыбнулся.

– Майор, разрешите идти?

– Да, до девяти утра ты свободен. А в полдесятого ты должен быть у самого Штольца. Он у нас в гостях, но с деловым визитом.

Генерал Штольц был начальником управления СБ на планете Бовоча, соседней с Коррином, и обычно курировал все крупные операции в группе секторов. Джонс недоумённо поднял брови.

– Для чего я ему понадобился?

– Не знаю. Пришла директива: отправить в главное управление самого лучшего для прохождения каких-то тестов. Лучший у нас – это ты. Поэтому завтра, вернее, уже сегодня, ты едешь к Штольцу. Иди домой, у тебя ещё есть четыре часа для сна.

Лин отдал честь и вышел из кабинета шефа.

*****

Ровно в девять тридцать он уже сидел перед самим Штольцем. Седой, как лунь, генерал в течение нескольких минут рассматривал лейтенанта и, наконец, нарушил затянувшееся молчание.

– Я читал вашу анкету. Неплохой послужной список. Участие в трёх крупных операциях за каких-нибудь два года. Коэффициент умственного развития по шкале Риммера – восемь и шесть. Переподготовка в Синайском центре. Отличный боец-рукопашник, владеете многими видами оружия, можете управлять космическими судами, – генерал помолчал, изучая его характеристику. – Вы способны сделать хорошую карьеру.

Джонс сидел с каменной физиономией. Улыбаться похвалам – глупо, приуменьшать собственные заслуги перед родной СБ – ещё более глупо.

– Ладно, перейдём к делу. Прочитайте-ка вот эти документы.

Генерал протянул Лину несколько листков. Джонс позволил себе удивлённо приподнять брови. Бумага? Не информационный кристалл? Значит, документы настолько секретные, что их даже не рискуют записывать на электронный носитель? Он взял листки бумаги и углубился в чтение.

Написанное, судя по всему, являлось аналитической выжимкой из донесений нескольких агентов, работавших в центральных штабах ВКФ и армии Империи. В документах говорилось о возможном заговоре среди высшего начальства вооружённых сил, о несчастных случаях, которые с изрядной долей уверенности можно трактовать, как саботаж, о загадочной гибели государственных служащих. Последним в списке стояло исчезновение в районе Трёх Братьев звездолёта с дипломатической миссией и двумя крейсерами сопровождения. А ведь она могла установить мир на этих трех планетах. Теперь уже поздно предпринимать дипломатические усилия: там бушуют схватки с туземцами. Особенно участились подобные "несчастные" случаи на окраинных и новоосвоенных планетах, где военные силы использовались для поддержки колониальных правительств. В итоге аналитиками делался вывод, что группа из высшего военного начальства планирует развал Империи с целью личного обогащения и присвоения власти.

Лин дочитал до конца и отложил бумаги в сторону. Интересная выкладка – именно развал Империи, а не банальная попытка захвата власти. Разумеется, на каждой планете находились деятели, жаждущие личного обогащения, и пускавшиеся ради этого "во все тяжкие". И даже военные, бывало, бунтовали – достаточно вспомнить знаменитый мятеж шестнадцатой дивизии тяжелых броненосцев. Тогда три планеты были охвачены пожарищем братоубийственной войны, а сколько потом казнили офицеров и рядовых "броневиков" неизвестно и по сей день. Шестнадцатая дивизия и ещё четыре перестали существовать, как боевые единицы. Бывало всякое, но чтобы посягать на святое святых – Империю, такого никогда раньше не случалось!

– Господин генерал, вы уверены, что эти "несчастные случаи" не были делом рук имперских олигархов? Почерк схожий…

Штольц слегка усмехнулся.

– Наши олигархи, конечно, изрядные свиньи и вывозиться в дрэке для них – раз плюнуть. Да, что там! Послушай новости, Джонс – они это каждый день делают. Но крупные бизнесмены в последнюю очередь заинтересованы в развале системы, которая обогатила их и продолжает обогащать. Нет, эти ни при чём. Всё гораздо хуже – здесь замешаны военные.

Лин пристально посмотрел на генерала и вздохнул. Штольц перешёл с ним на "ты" – это сулило большую перспективу. Или, что вернее, огромные неприятности. Он прямо-таки кожей чувствовал, что напрасно затеял спрашивать Штольца, но останавливаться было уже поздно. Или он получит сейчас информацию, или…

– А если эти донесения всего лишь плод взаимных обид и свар между нашим руководством и армейским командованием?

Против ожиданий, Штольц не рассердился:

– Молодец! Не думал, что ты осмелишься покритиковать наших шефов. Значит, ты не веришь в работу агентов?

– Не то, чтобы не верю, но всегда есть место личной неприязни, к примеру.

– Даже если это личная неприязнь двадцати трёх "глубоких" агентов?

Лин умолк. Один-два агента ещё могут неверно понять ситуацию или "накапать" на человека, которому, мягко говоря, не симпатизируют. Но двадцать три? Джонс развёл руками, признавая неправоту, и приготовился молча слушать.

Генерал продолжил:

– Я думаю, ты подойдёшь для миссии, которую планирует главное имперское управление СБ. Но прежде всего, нужно твоё добровольное согласие.

Лин внутренне усмехнулся. Он достаточно хорошо знал специфику СБ вообще, и наслышан о генерале Штольце в частности, чтобы позволить себе быть наивным. Ему дали прочесть такие документы, что в случае отказа он не успеет и глазом моргнуть, как очутится на Сен-Луисе. Государственная тайна превыше всего – таков девиз СБ. И неважно кто оказался лишним свидетелем: уборщик или начальник управления – уберут, и звания не спросят.

– Я согласен, генерал.

Штольц кивнул, явно и не ожидая другого ответа.

– Вот и хорошо. Сейчас ступай в красный вестибюль, там тебя встретит полковник Морган. Он введёт тебя в курс дела. Желаю удачи, сынок.

Лин покинул кабинет со смешанным чувством. Штольц, пожимая ему на прощанье руку, не поленился встать и обойти стол, хотя из-за ревматизма сделал это с видимым трудом. Этот жест свидетельствовал о невероятном уважении, которым генерал проникся к лейтенанту. К лейтенанту, о существовании которого за полчаса до встречи знать не знал. С любой точки зрения – бред. Скорее уж, он таким образом выразил уважение… идущему на смерть. Вот это уже походило на правду.

Не успел Джонс появиться в красном вестибюле, как к нему подошёл мужчина в гражданском и коротко представился:

– Полковник Морган. Следуйте за мной.

Спустившись на четыре этажа, они вышли из лифта и прошли через длинный коридор к двум охранникам, стоявшим у бронированных дверей. Одного из стражей Лин знал – это Эдди Сильвестро по прозвищу Длинный нос из службы внутренней охраны. Год назад они вместе участвовали в штурме дома межпланетного работорговца – подонок построил на Коррине настоящую крепость. Тогда Длинный нос спас Джонса, успев уничтожить стрелкового робота за мгновенье до того, как тот собирался поджарить Лина. А сам Джонс спустя пару минут после этого вытащил раненого Эдди из-под массированного обстрела. Потом они не раз вспоминали тот штурм…

Сейчас Эдди не подал виду, что знаком с Джонсом, с каменной физиономией глядя на полковника. Морган предъявил ему служебное удостоверение, затем поднёс к считывателю. Тяжёлая дверь беззвучно открылась. Охранники молча расступились, разрешая проход. Возможно, Лину показалось, что Эдди как-то невесело ему подмигнул…

Снова коридор, на этот раз не столь длинный, снова лифт. В лифте Морган опять помахал личной карточкой перед считывателем и негромко произнёс несколько слов. Лифт устремился вниз. Лин машинально считал секунды, пытаясь вычислить, на какую глубину они опустились. При такой скорости выходило около двухсот метров, если не больше. Джонс даже не подозревал, что в здании управления имеется столь глубокий подвал – такой и планетарную бомбардировку выдержит. Наконец лифт остановился, двери разъехались, а на полковника и лейтенанта уставились орудийные стволы двух стрелковых управляемых роботов.

"Однако, – подумал Лин, – Похоже, я влип во что-то серьёзное".

Столько охраны он не видел даже во время дежурств во дворце президента.

Морган, проигнорировав роботов, направился к офицеру, командовавшему расчётом, и стоящему шагах в десяти от лифта.

– Лейтенант Джонс со мной.

Командир расчёта убрал руку от пульта активации роботов, козырнул и пропустил их дальше. Наконец они пришли в какую-то лабораторию, где работали несколько человек в белых халатах. Комната была загромождена всяческой аппаратурой, о которой Лин не имел никакого представления. Единственное, что он узнал – это ядерный томограф – подобный, только попроще, он видел в центральной клинической больнице.

"Интересно, зачем в здании СБ медицинское оборудование? – недоумённо подумал Лин. – Да и вся эта лаба, если уж на то пошло?"

В голове лейтенанта как-то не увязывалась специфика работы службы безопасности и медицинская лаборатория, оснащённая так, словно находилась не на периферийном мире, а где-нибудь в метрополии.

Полковник Морган указал на чёрное кожаное кресло:

– Располагайтесь. Пока наши сотрудники будут готовить оборудование, я вкратце расскажу о том, что вам предстоит. Вы должны знать, что такое "глубокое прикрытие"…

Лин кивнул – под глубоким прикрытием работали агенты, внедрённые в структуру интересующего объекта. Например, недавно был громкий скандал на Скандере, связанный с раскрытием "глубокого" агента в управляющей компании по добыче уралитового сырья. Начальника Скандерской СБ тогда сразу же сняли.

– Вы тоже будете "прикрытым".

Лин сложил "два и два": эти слова и документ у Штольца.

– ВКФ? – на всякий случай спросил он, хотя в ответе и не сомневался.

– Да. Но не собственно флот, а пехотно-десантные части.

– Но, полковник, – решился возразить Джонс, – у меня нет соответствующей подготовки, чтобы я смог служить в штабах.

– От вас и не требуется служба в штабных структурах – там уже работают, – несколько раздражённо ответил Морган. – Нам интересен первый фланг. Ваша задача – стать наёмником. Рядовым или сержантом – это уж как повезёт.

Лин тихо вздохнул – ему уже "повезло". Только военной службы ему не хватало для полного счастья.

– А разве у нас нет осведомителей в армии?

– Есть, конечно. Но руководство, – тут полковник многозначительно ткнул пальцем куда-то вверх, – предпочитает иметь сведения от своих людей.

Джонс нахмурился.

– Я боевой офицер, а не доносчик…

– К вопросу о доносах, – жёстко перебил Лина полковник. – Те, кто работает на нас за деньги, они, как вы сказали, простые осведомители. Интересы же Империи должны защищаться людьми, сознающими свой долг.

Джонс примолк – на это возразить было нечего.

– Судя по анкете и служебным характеристикам, вы являетесь именно таким человеком, – продолжал полковник. – Служба всегда посылала свои лучшие кадры на передовую. Ваша задача – в критический момент воздействовать на ситуацию и направить её в нужное русло. Если ситуация выйдет из-под контроля, только тогда, слышите, только тогда вы имеете право выйти на связь с координационным центром. В остальном вы, Джонс, будете автономным звеном.

– Инструкции донельзя информативные, – не удержался и съязвил Лин.

– Подробные инструкции вам установят наши специалисты, – невозмутимо сказал Морган, кивнув в сторону людей в белых халатах.

– Установят?

– Не беспокойтесь. Ничего страшного. Они всего лишь слегка подправят вам мозги.

– Всего лишь? Я, что, киборгом стану?

Увидев, как вытянулось лицо Лина, Морган рассмеялся:

– Фантастику любите, молодой человек. Нет, кроме инструктажа и легенды вам поставят блок против гипновмешательства. Это на тот случай, если вас ему подвергнут, что, впрочем, маловероятно.

– Спасибо, – буркнул Лин. – Полковник, а как же работа?

– Теперь – это ваша работа. Вашему начальству уже сообщили, друзьям тоже вскоре станет известно, что вы в длительной командировке на проверке апельсиновых плантаций Авриана.

Тут Морган усмехнулся, а Джонс подумал, что от родной СБ ничего не скрыть. Друзья над ним не раз подшучивали, присылая ему на первое апреля поддельные приглашения на работу в службу охраны плантаций мегамиллиардера Авриана. Представив, какие у них будут физиономии при этом известии, Джонс тоже не удержался от улыбки.

– Ну, приступим? Аппаратура готова, – сказал подошедший врач.

А, может, и не врач… просто человек в белом халате.

– После процедур вам сделают документы с какой-нибудь дальней планеты и отправят на Ройтер или Мшанник, – сказал Морган и обратился к врачу: – Я вернусь через полчаса.

Тот кивнул и предложил Лину пересесть в другое кресло.

– Так-с, молодой человек, посмотрите сюда, – и указал на небольшой экран. – Вообразите себе красоту.

– Чего? – интеллектуально спросил Лин.

– Что-нибудь прекрасное, – терпеливо пояснил врач.

Джонс уставился туда, куда было велено, и честно попытался вообразить. Сверкнула яркая вспышка, Лин зажмурился и полетел в неведомые дали. Последнее, что он разобрал, перед тем, как потерять сознание, было: "Снежная Королева? Занятно, но почему бы и нет? Реакция нормальная? Тогда можем приступать".

Космическая госпитальная станция. Грег Шумский.

В отличие от правительств окраинных планет, военные со своим многомиллиардным бюджетом могли себе позволить многие вещи. К примеру: поддерживать гравитацию на космической госпитальной станции, находящейся в центре планетарного сектора, чтобы врачи, обслуга и пациенты не теряли мышечного тонуса. Для восстановления подвижности раненых солдат не было лучше мест, чем космические станции, где гравитацию можно регулировать, тем самым постепенно увеличивая нагрузки на повреждённую ногу. Или лапу, если речь шла об "иных". А когда дело доходило до лечения ожоговых больных, космогоспитали становились вообще вне конкуренции – пациент просто висел в воздухе в палате с нулевой гравитацией, и его сожжённое тело не травмировалось от прикосновений.

Грега доставили в госпиталь, как "ожогового". Его бегло осмотрел дежурный врач и принялся ворчать:

– Эти умники из вербовочного центра себя медиками возомнили. "Ожоговый"! Они что, не видели настоящих сгоревших? Нечего ему в реанимации делать. Курс восстановления в стандартной палате.

И махнул рукой в сторону боксов с гравитацией. Медсестра – грузная пожилая женщина старательно заполняла карточку пациента. В это время Грег очнулся.

Надо отдать должное военным – офицеры-вербовщики, слегка протрезвев, скормили новому рекруту не меньше половины дежурной аптечки, а уже на следующий день отправили грузовым каботажным катером на пересыльную станцию, где и находился госпиталь сектора. Путь в госпиталь Грег помнил плохо – действие неведомых лекарств вознесло его в розово-туманные небеса. Большую часть дороги он спал, а когда просыпался – старался вновь побыстрее отключиться. Последний раз так плохо он себя чувствовал на Торкане после крушения: постоянно тошнило и кружилась голова – взрыв разрывной пули здорово его контузил. Кроме того, ужасно болела спина – если бы не трофейный бронежилет, быть бы Шумскому покойником.

– О-о, сколько поваров, – промычал Грег, приподнявшись на каталке. – Мужики, вы чего здесь делаете?

– Да, первой процедурой поставьте полное промывание, – заметил медсестре врач, глядя на разъехавшиеся в стороны глаза пациента. – Похоже, его перекормили успокаивающим.

– Меня вообще не кормили, – заявил Грег. – Вы, поганки, где тут ресторан? А-афициант!

– Поганки? – переспросил доктор. – Госпожа Милавски, кроме адсорбентов назначьте ему клизму. Литра на три.

– А-афициант, мне дабл!

– Госпожа Милавски, две клизмы, – согласился доктор.

Медсестра милосердно не стала вписывать в список процедур два последних распоряжения дежурного доктора. Грег снова отключился и что с ним делали дальше, уже не помнил.

Какие бы процедуры ни проводили – это помогло, "неба в алмазах" Грег больше не видел. Впрочем, он и так почти ничего не видел: голова оказалась забинтована фикс-пастой настолько, что смотреть можно было лишь правым глазом.

Он со стоном поднялся и прошёлся по комнатке. Судя по облёгчённой гравитации, Грег находился сейчас либо на корабле, либо на какой-нибудь станции. Если на корабле, то убежать с него можно только в порту. А портом, скорее всего, окажется войсковая планета, откуда удрать уже не получится. Если же он на станции, то смыться отсюда вполне реально.

"Вопрос куда? Обратно на Коррин, к "вышке"? Нет уж! Лучше служить в армии".

Грег попробовал размять затёкшую шею и поморщился – больно.

"С другой стороны, – продолжал рассуждать он, разглядывая обстановку комнатки, – станция может находиться и не в зоне юрисдикции Корринского сектора".

Он подошёл к двери и оглядел её на предмет запорных устройств. Дверь, как дверь, стандартная, пластиковая. Это утешает, значит, он не в заключении. Грег осторожно выглянул в коридор. Бежевые стены, ряды белых дверей, пол и потолок одинаково окрашены в светло-коричные тона.

– Зачем вы поднялись? Вам лежать надо.

Грег, как ужаленный, повернулся направо – в пяти шагах от него находилась стойка, за которой сидела женщина в белом халате. Медсестра? Он мгновенно сориентировался: женщина – это путь. Если не к спасению, то хотя бы к ценной информации. И плевать, что она сложением похожа, скорее, на мужика. Грег ринулся в атаку.

– Как же я могу спокойно лежать, если рядом такая красавица, – бархатным голосом проговорил он, чарующе улыбнувшись.

Безотказный приём не сработал. Дама в белом отреагировала на его слова, правда, совсем не так, как ожидал Шумский. Она мило улыбнулась и сказала:

– Таких кобелей, как ты, полковник Можайко оправляет на внезапную кастрацию. Иногда и без наркоза.

– Полковник Можайко – это кто? – уточнил Грег, поняв, что план очаровать медсестру провалился ещё до того, как он его задумал.

– Начальник госпиталя. Ложитесь в постель, сейчас на станции ночной режим, – она снова перешла на "вы".

– А я хотел слегка прогуляться… – начал было Грег.

Дежурная улыбка с лица женщины окончательно исчезла.

– Марш в постель, солдат! Если через тридцать секунд я на пульте не увижу, что ты в кровати – вызываю наряд.

– Но…

– Время пошло!

Тихо выругавшись, Грег скрылся в палате и лёг в постель. Спустя несколько минут он уснул, даже не заметив этого – его организм требовал отдыха. Мужеподобная медсестра, убедившись, что бродячий пациент успокоился, достала из стола фляжку с чиганским бренди и три сушёных тракайских персика – замечательную закуску и отличное средство для отбития запаха.

Мшанник. Лин Джонс.

Лин Джонс стоял в здании главного космопорта планеты Мшанник. Он был одет в куртку из драконьей кожи, штаны защитного цвета, на голове красовалась широкополая шляпа, а за спиной висел видавший виды рюкзак цвета хаки. Лин посмотрел по сторонам, подошёл к зеркальной витрине небольшого магазинчика при космопорте и оглядел себя с ног до головы.

Ну и вид! Типичный фермер из захолустья.

Лин прошёл в зал ожидания и расположился в кресле, бросив рюкзак на пол. По телестерео гоняли какой-то крутой боевик. Джонс с любопытством, как и положено выходцу с далёкой фермерской планеты, несколько минут смотрел на объёмное изображение, но вскоре ему это надоело. К тому же его сейчас занимали гораздо более важные вопросы.

Как он очутился на Мшаннике? Кто и когда его переодел? Какие инструкции затолкали ему в голову эти, так называемые, доктора? Лин ничего не помнил. Последнее воспоминание – это вспышка света в лаборатории, а затем он уже здесь. Родная СБ отнеслась к нему просто по-свински. Морган сказал, что он, Лин, будет действовать, как автономное звено, но что конкретно должен делать ему так и не сказали.

"Критический момент, повернуть ситуацию…" – мысленно передразнил Лин полковника.

Он помнил из разговоров со Штольцем и Морганом, что должен завербоваться в армию и оттарабанить свой срок до последнего дня. А дальше всё плыло в тумане. Никаких подробностей, никаких деталей задания. Зато он сейчас мог рассказать историю своей фермерской жизни на Бретае во всех подробностях. И в то же время осознавал, что он – Лин Джонс, лейтенант Службы Безопасности планеты Коррин, двадцати восьми лет от роду, неженат, крупных правительственных наград не имеет…

Лин встряхнулся, словно пёс, попавший под дождь. В голове каша из собственных и чужих воспоминаний. Интересно, подумал Джонс, "доктора" уже испытывали подобный метод раньше или он оказался первым? Первым быть ему не хотелось. Так недолго и в психушку попасть. Нет, чтобы сохранить разум надо забыть о прошлой жизни. Он – фермер, и точка! Никакой СБ, никаких званий, никакой боевой подготовки. Он – бретайский парень, занимавшийся возделыванием приморских плантаций и вылезший в столичный сектор поглазеть на мир.

Однако выбросить мысли о прошлой нефермерской жизни оказалось нелегко. То ли "доктора" СБ ему вложили в голову непреодолимые инструкции, то ли чувство долга так проявило себя, но только Джонс отправился искать вербовочный пункт ВКФ. Хотя настоящий фермер предпочёл бы прогуляться по Аллеям Наслаждений, где глаза разбегаются от сувениров, а продавщицы молоды, красивы и совсем не прочь оказать интимные услуги за отдельную плату.

Взгляд Лина упал на парня, сидящего через три ряда кресел. Одет он был точно так же, как сам Джонс, и даже выглядел похоже. Только волосы белобрысые, будто сожжённые солнцем, да и телосложением он был, пожалуй, помощнее. Присмотревшись внимательнее, Лин подумал, что "помощнее" сказано мягко. Джонс и сам не маленький, но тот парень – настоящий гигант. Светловолосый выглядел явным фермерским отпрыском, приехавшим прокутить немного денег на одну из планет сектора. Короче, он был деревенщиной. Как и сам Джонс. Да, чего не отнять у эсбэшных кутюрье, так это дотошности в деталях. Надо же, как они угадали с его нарядом.

Он ещё раз оглядел себя, ухмыльнулся и пошёл к выходу из космопорта. На стоянке такси на Лина налетели водители. Он выбрал пилота с наименее хитрой физиономией и приготовился сесть в машину, когда на его плечо опустилась тяжёлая рука. Лин оглянулся и увидел того самого парня из космопорта, которого разглядывал столь внимательно. Джонс уже приготовился дать в челюсть, ибо ему совсем не нравилось, когда его останавливают незнакомые люди, похожие на боевиков из Гильдии, но светловолосый "фермер" убрал руку и вдруг улыбнулся детской улыбкой.

– Извини, дружище, но я вижу, что ты тоже с какого-то сельскохозяйственного мира.

– Да, я с Бретая. – Лин пока не видел ничего угрожающего в поведении парня, однако не расслаблялся. – А ты откуда?

– Я с Моравии. Извини ещё раз, что так бесцеремонно остановил тебя, но я тут совсем заблудился. Эти столицы секторов такие большие и многолюдные. У нас на Моравии много полей, много лесов и мало народа.

Лин не удержался и рассмеялся – здоровяк выглядел таким беззащитным в дебрях города. Неожиданно для себя он предложил:

– Поехали со мной в центр. Заглянем в какую-нибудь забегаловку, пропустим по стаканчику. Меня зовут Лин Джонс.

– А я – Пётр Зорин, – парень обрадовано протянул руку. – Чем тут собираешься заниматься? Ты по делам или так… развлечься?

– Садись, по дороге расскажу.

По приезду таксист заломил с них такую цену, что глаза у Петра стали в два раза больше.

– Тридцать монет? Имей совесть! У меня столько три тонны лучшей курийской пшеницы стоят.

– Спокойно, друг, – Лин достал две кредитки и отдал их таксисту.

Тот возмутился:

– Вы что, оглохли? Я сказал тридцать.

– Этого достаточно, – как можно спокойнее сказал Лин.

– Ты, деревенщина, совсем считать не умеешь? – орал таксист. – Плати тридцатник!

– А если не заплачу?

– Я сейчас полицию вызову.

– Зови, – благодушно согласился Джонс. – Заодно узнаем, сколько стоит проезд от космопорта досюда.

– Сколько надо, столько и стоит! – закричал таксист, но уже не так рьяно.

– Антенна у тебя какая-то хлипкая, – заметил Лин, сгибая чашечку спутниковой связи, словно бумажную. – Скажи спасибо, что мы на твоей развалюхе проехались.

Водитель свирепо выругался, прыгнул в машину и, взревев мотором, умчался, пока эти два "битюга" не вздумали проверить на прочность ещё что-нибудь.

В баре "Сталь" было немноголюдно – время ночной работы ещё не подошло. Два ленивых официанта не спеша разносили заказы. Лин и Пётр сидели за круглым столиком. Зорин неприкрыто пялился на двух инсектоидов, расположившихся в тёмном углу кафе. Лин ткнул Петра.

– Перестань. Это неприлично.

– Знаю, – не отрывая взгляда от изумрудных усов инсектоидов, проговорил Пётр, – но я их никогда не видел. На Моравии жуков нет. И ящеров нет.

– На Бретае тоже нет. Зато у нас есть шестиногие сухопутные осьминоги. Говорят, они тоже разумные.

– Только этого никто не знает, да? – усмехнулся Пётр. – У нас тоже есть морские млекопитающие, родственники земных дельфинов. Приезжали учёные, пытались установить контакты. Да всё без толку. А жуки точно разумные.

– Здесь, на Мшаннике, полно чужаков – всё-таки столица сектора.

– Да, – протянул Пётр, – по сравнению с нашей планетой, эта – сплошной ад. Все куда-то торопятся, бегут, ни с кем не поговоришь по душам. Меня родители сюда отправили, мол, найдёшь себе работу, а там посмотришь, что делать дальше. Как будто у нас на Моравии работы мало. Конечно, я понимаю, что большей перспективы, чем стать хозяином полей, у меня там не будет, поэтому я согласился поехать на Мшанник, поискать счастья.

– У меня такая же история. Только в отличие от тебя я уже знаю, чем займусь.

– Чем? – Пётр встрепенулся. – Может, возьмёшь в компаньоны? Кое-какой капитал у меня имеется.

– Вот это ты зря. Зачем говоришь первому встречному о деньгах? А если я их у тебя отниму?

– Попробуй, – усмехнувшись, предложил Пётр.

– Да, нет, – отмахнулся Лин. – Это к слову. А что касается моих планов, то я собираюсь завербоваться в Военно-Космический Флот. В Легион, если точнее.

– Ого! Это же тебя завербуют не меньше, чем на пять лет. Да и погибнуть можешь где-нибудь.

– Знаю, но кроме работы с сельскохозяйственным оборудованием, я ничего не умею. Таких, как мы с тобой, здесь пруд пруди. Поэтому я и хочу попробовать себя на военном поприще, – Лин залпом допил кружку тёплого пива. – Ну, давай пять. Приятно было познакомиться. Удачи тебе!

– Постой-постой! – запротестовал Пётр. – Ты меня убедил.

– Как? – удивился Лин. – То есть в чём?

– Я тоже вербуюсь. Сколько, говоришь, там платят?

– Пётр, не сходи с ума. Я тебя не хотел ни в чём убеждать, – Лин искренне взволновался.

Он и в самом деле не хотел, чтобы этот деревенский парень погиб на какой-нибудь пограничной планете только потому, что Лин под воздействием алкоголя немного распустил язык.

– Лучше поищи себе работу на "гражданке". Вояки платят так, что по окончании срока ты останешься им должен. Понимаешь, мне просто некуда больше деваться. А ты даже не думай. Ну, всё, я пошёл. Пока.

Лин заторопился к выходу. Он выскочил из бара и, сориентировавшись в названиях улиц, быстрым шагом направился в вербовочный пункт ВКФ. Формальности отняли едва ли десять минут времени. Дежурный офицер прочитал Джонсу условия контракта, льготы, права и обязанности. Лин подмахнул контракт на пять лет, поднялся и остолбенел. Расплывшись в улыбке до ушей, в дверях стоял Пётр Зорин.

– Эй, офицер, я тоже хочу стать солдатом Империи.

Космическая госпитальная станция. Грег Шумский.

– Григорий Шумский!

– Я! – Грег комично вытянулся на кровати по стойке "смирно".

– Расслабься, а то выглядишь, будто швабру проглотил, – пожилой полковник медслужбы оторвался от анамнеза и глянул на пациента поверх очков.

– При появлении старшего по званию солдат должен встать по стойке смирно, – процитировал Грег пункт устава, над которым только что ржал. – Стоять не могу, приходится так…

– Будешь много хохмить – в самом деле, стоять не сможешь, – многозначительно пообещал полковник. – Будешь дослуживать сидячим.

Грег счёл за лучшее промолчать – действительно, средств воздействия у медиков предостаточно.

– Вижу, выздоравливаешь. Голова по-прежнему болит?

– Уже меньше, – ответил Грег и, не удержавшись, добавил: – Вы бы мне ухо новое пришили, а то голову ровно держать трудно.

– Легче второе отрезать, – невозмутимо заметил полковник, – и равновесие сразу восстановится. Значит, самочувствие хорошее?

– Так точно! – гаркнул Грег.

– Отлично. А то я уж волноваться начал. Солдат, которому служить двадцать пять лет, да вдруг не выздоровеет. Это же саботаж чистой воды. Особисты с меня шкуру спустят.

– Кому служить двадцать пять лет? – не понял Грег.

– Тебе, кому же ещё, – полковник что-то чиркнул на госпитальном листке. – Выздоравливай, солдат, ты нужен Империи. Надолго. Ну-с, продолжим обход.

И, усмехаясь в усы, начальник госпиталя удалился в сопровождении свиты врачей.

– Э-эй, – слабым голосом позвал Грег, – вы серьёзно?

Судя по всему, глава докторов не шутил.

"Пьяная скотина, – подумал Грег про того вербовщика, который зачислил его в ВКФ, – ведь на ногах не стоял, а сразу сообразил взвинтить срок до двадцати пяти лет. Наверное, получил немалую премию, ведь не каждый болван согласится трубить четверть века в армии".

При мысли об этом Грегу стало тошно. Ну, уж нет! Он не позволит воякам захомутать себя. Стоило ли спасаться, если всю оставшуюся жизнь тобой будут помыкать все, кому не лень? И с этой минуты он начал прорабатывать план спасения.

Раньше Грег на военных станциях никогда не бывал, однако общее представление о них имел – для этого достаточно было войти в единый информаторий и порыться. Шумский не являлся почитателем военных и не заучивал наизусть тактико-технические характеристики многочисленных видов оружия и техники, однако, описание похожей станции когда-то просматривал.

Он принялся соединять воедино скудные воспоминания: общий причальный отсек, ангары для мелкого транспорта, мастерские, склады. Затем должны идти вспомогательные и жилые помещения, а в центре станции – генераторы и системы жизнеобеспечения. Причалы – это путь на свободу, однако до них ещё нужно добраться. Из госпиталя, где сейчас Грег находился, выходы наверняка перекрыты. Но недаром его прозвали Лисий хвост – он сумеет найти какую-нибудь лазейку.

Первым делом Грег постарался изучить пульт дежурной по отделению. В смену медсестры возрастом помоложе и характером не столь ужасным. Как и ожидалось, на пульте имелись индикаторы каждой палаты. После этого Грег обследовал кровать, нашёл контактные датчики и быстро разобрался, каким образом их заставить показывать наличие пациента на койке. Теперь пост медсестры можно было в расчёт не принимать.

Выход из госпиталя охранялся. К счастью, не вооружённой охраной, а солдатами из числа выздоравливающих. Грег быстро нашёл с ними общий язык и вскоре узнал, что "охрана" стоит здесь только в течение дневного цикла. Когда наступает "ночной" – двери просто закрывают, а парней разгоняют по палатам.

– Ребят, как бы за ворота выбраться, а? Знакомая хорошая у меня тут работает поварихой в столовой техперсонала… Женщина – во! – Грег оттопырил большой палец в подтверждение лучших качеств мнимой знакомой. – И пригреет, и накормит, и банку-другую с собой даст.

Услышав про "банку-другую", парни переглянулись.

– Вообще-то, покидать территорию госпиталя рядовому составу строго запрещёно… – протянул один.

– Но можно поискать дубликат карты от выхода, – глядя в потолок, сказал другой, – если успеешь вернуться через два часа после начала ночной смены.

– Вы что! – возмутился Грег. – Два часа на всё – я ж не кролик. К тому же, я только полчаса к ней добираться буду, да столько же обратно. Мне б до утра…

– Тогда двумя банками тебе не отделаться, – сделал скорбную физиономию солдат.

В итоге сошлись на трёх банках. Грег договорился с парнями на сегодняшний "вечер", попутно раздобыв у них карту станции – общее количество банок увеличилось ещё на одну. В течение "дня" Шумский проявил недюжинные способности оказания всяческой мелкой помощи медперсоналу – от уборки мусора до транспортировки вновь поступивших больных в палаты. В результате в распоряжении Грега под вечер имелась форма лейтенанта киберпехоты, которую он "совершенно случайно" не донёс в госпитальный склад.

Когда до наступления ночного режима осталось полчаса, Грег переоделся, замкнул контакты на кровати, и проскользнул мимо дежурной медсестры, которая оказалась занята двумя ссорившимися пациентами из соседней палаты. Кто-то может сказать "повезло", однако Грег не надеялся на слепой случай – с парнями он заранее договорился, и те в назначенное время устроили короткую, но интенсивную перебранку.

"Охрана" у выхода уважительно проводила взглядом новоиспечённого лейтенанта – вот же бесстрашный! Грег прошествовал мимо жилых кварталов, в которых жили сотрудники госпиталя и обслуживающий персонал станции, затем поплутал в дебрях складов. Добытая им карта оказалась на редкость неточной – в этом месте на ней значился гигантский крытый бассейн – скорее всего, там должны были содержать каких-то морских животных. А может, и разумных существ. Так как строения, напоминавшие многоэтажную тюрьму, ничуть не походили на водный резервуар, Шумский заподозрил, что подсунули ему карту какой-то другой станции и горячо "поблагодарил" парней.

Когда же спустя полчаса Грег снова выбрался в жилой сектор, к нему привязался военный патруль. Усатый капитан, судя по въевшемуся загару прибывший на станцию недавно, хмуро достал мобильный считыватель.

– Ваше удостоверение, лейтенант. Что вы делаете вне госпиталя? Предъявите отпускной талон.

Грег зашарил во внутреннем кармане, якобы пытаясь найти кристалл удостоверения, а на самом деле быстро оценивая окружающую обстановку.

В пределах видимости никого нет – на всей длинной улице только он, да патруль в лице капитана и двух сержантов из внутренней охраны порядка. Разумеется, даже будь у Грега чужое удостоверение, проверка тотчас показала бы подлог, а потому… А потому Грег схватился за живот и с душераздирающим стоном присел на корточки.

– Вам плохо?

Один из сержантов сделал шаг вперёд, другой наклонился к Шумскому. Командир патруля потянулся к коммуникатору – то ли чтобы вызвать медпомощь, то ли просто сообщить о припадке дежурному по станции. Грег молниеносно нанёс два удара, и оба сержанта рухнули на металлический пол – Комадо-сэнсэй мог бы гордиться своим учеником.

– Что вы…

Капитан не успел понять, что произошло, как присоединился к подчинённым. Грег быстро перетащил бесчувственные тела за выступ коридора, критически осмотрел офицера и решил, что капитан внутренних войск лучше, чем лейтенант-киберпехотинец. Правда, серый китель слегка запачкался кровью, обильно бегущей из разбитого носа офицера.

Спустя несколько минут по коридорам станции торопливо шёл худощавый капитан ВВ с забинтованной головой. Поверженный патруль Грег не поленился связать их же собственными ремнями, но всё равно следовало поторапливаться – вдруг их кто обнаружит раньше времени. Шумский в очередной раз сверился с картой, и решил: если идти не через склады, то, возможно, она окажется достаточно правдивой – в конце концов, станции строятся по общим схемам

Действительно, жилые кварталы плавно перетекли в широкий технический коридор, ведущий к причальным отсекам. Это было написано на стенах. Вот только попасть к причалам Грегу помешало незначительное препятствие в виде мощной решётки, перегораживающей коридор. Сбоку в стене за бронированной стеклянной перегородкой виднелась физиономия зевающего караульного, сидевшего на стуле и задравшего ноги на пульт управления решёткой. Грег углядел три полосы на его погонах и рявкнул:

– Сержант! Смирно!

Сержант очумело завертел головой, вскочил и вытянулся. Потом, разглядев, что офицер, невесть откуда взявшийся, ему незнаком, слегка нахмурился.

– А, вы…

– Молчать! Как фамилия?

– Сержант Упырь, сэр!

– Как? – выпучил глаза, вернее, глаз, Грег. – Упырь?

– Так точно, сэр!

– Ладно, пусть так. Откройте решётку, сержант, мне надо к причалам.

– Запрещено, – кратко и ёмко ответил сержант.

Грег понял, что таким образом он от этого солдафона ничего не добьётся, и решил зайти с другой стороны.

– А зевать на посту и класть грязные ноги на ценное государственное имущество не запрещено?

Сержант беспокойно стрельнул глазами на офицера и попытался оправдаться:

– Но, сэр, если действия караульного не приносят морального или материального ущерба…

– Молчать! – от души заорал Грег. – Ты меня не видел до последней секунды. Я тебя двадцать раз мог прикончить. Так-то на станции производится дежурство на ответственных постах. Я вам всем покажу! Ты у меня в карцере жить будешь! И забудешь, что такое жалование! Посмотри на карточку личного счёта и запомни эту сумму – больше таких денег ты не увидишь. Вообще никаких не увидишь, понял?!!

Несчастный сержант во все глаза смотрел на беснующегося капитана и никак не мог решить – вызывать наряд "внутренностей" – так за глаза звали сотрудников внутренней безопасности, позвать кого-нибудь из дежурного медперсонала или пока вообще ни к кому не обращаться. Он склонился к последнему варианту, потому что Грег "прояснил" ситуацию.

– Меня сюда откомандировали, – уже более спокойным тоном сказал Шумский. – Вот ранение заживёт, и я приду в комендантскую роту. И первым, кого я вызову к себе, будешь ты, сержант Упырь.

– Но я не в комендантской роте, – взбодрился было сержант, однако Грег охладил его радость:

– Я попрошу коменданта перевести тебя под моё непосредственное начало. Убирай решётку по-хорошему, сержант.

Зловещая улыбка "капитана" доконала несчастного – он понял, что настал не только конец его спокойной службе, но и, возможно, ему самому. Однако, глубоко вздохнув, всё же промямлил:

– Запрещено, сэр.

Грег вновь круто изменил тактику и широко улыбнулся.

– Отлично, отлично сержант! Хвалю! Ты верный солдат Империи, я так и доложу коменданту. Сержант Упырь, от имени командования станции объявляю вам благодарность за отличное несение службы.

– Э-э… служу Империи!

– Выйди, я тебе отдам опознавательный знак об успешно-проведённой проверке, чтобы другие тебе не докучали.

– Но нас не предупреждали ни о какой проверке.

– Ну, ты даёшь! Конечно, не предупреждали. Забирай кристалл.

Сержант поколебался несколько мгновений, но, по-видимому, решил не искушать судьбу, вдруг повернувшуюся к нему лицом, открыл металлическую дверь, шагнул вперёд и, встав по стойке "смирно", начал рапортовать:

– Сержант Упырь по вашему приказанию…

Тяжкий удар в челюсть вверг его в глубокий нокаут. Грег, для верности, приложил ещё ребром ладони по шее, и сержант, захрипев, свалился на пороге. Шумский втащил караульного внутрь поста и проверил пульс – всё нормально, минут через десять придёт в себя. Сержанта постигла участь патрульных – руки и ноги его были стянуты собственными ремнями. После этого Грег нашёл на пульте управления здоровую зелёную кнопку – она явно должна открывать решётку – иначе, зачем её делать столь огромной? Он нажал на неё, и толстые брусья попрятались в стены, открыв проход к причальным отсекам.

На пульте Грег обнаружил также и номера причалов: из шести на двух светилась надпись "стоянка". Он хлопнул по кнопке с цифрой два, и ворота, ведущие ко второму шлюзу, начали медленно открываться. За ними Грег увидел лёгкий космобот, возле которого деловито сновало несколько роботов. Двое техников лениво давали "железякам" указания, не отрываясь при этом от какой-то азартной игры. Судя по тому, что кран с заправочным шлангом поднимается к крыше ангара, топливо в космоботе имеется. Готовый корабль, раздолбаи техники и никакой охраны. Картина – мечта угонщика. Грег поздравил себя с успехом и бросился навстречу свободе. Сейчас он облапошит этих олухов, прыгнет в бот и… прощайте, вояки!

*****

Два человека внимательно наблюдали за похождениями бравого рядового Шумского по мониторам слежения. Один был майором службы внутренней безопасности станции, другой – командиром спецгруппы Легиона, о чём свидетельствовали две малозаметные буквы "сг" на чёрно-жёлтом шевроне.

– Ну, что я тебе говорил? Он всё-таки добрался до корабля.

– Пока не добрался, – буркнул майор внутренней безопасности, впрочем, неубедительно.

– Хочешь проспорить ещё банку? Только давай теперь заключим пари на настоящий коньяк в стеклянной бутылке.

– Иди ты! Мне потом месяц без денег сидеть, – майор смахнул невидимую пылинку с лацкана серой формы и сказал в коммуникатор: – Сахиб, приём.

– Да, сэр.

– Берите его.

– Есть!

Легионер усмехнулся:

– Значит, ты признаёшь, что Шумский сумеет захватить бот?

– Сумеет, сумеет, – проворчал особист. – Ладно, твоя взяла. Где ты таких находишь, а, господин Мюллер?

– Не поверишь – сами являются, – усмехнулся тот, кого назвали Мюллером.

– Почему ко мне такие не являются, а? Он же всю станцию без подготовки прошёл. Тьфу! Ладно, я завтра своим разгон устрою. Я в шесть смену сдаю, приходи ко мне, выигрыш будет ждать. И полянку накрою. С момента нашей последней встречи уйма всего произошло – рассказывать до утра придётся.

– А как насчёт? – легионер покрутил пальцем около уха.

– Не, у меня чисто. Так что мне не придётся звать тебя такой дурацкой фамилией.

– Скажи спасибо, что мне имена-фамилии не так уж часто меняют, – усмехнулся Мюллер. – Извини, Ник, но сегодня не получится. Я через два часа уже должен быть на борту флагмана. Туда, говорят, шишки из Генштаба прибывают. Опять в какую-нибудь заваруху отправят.

– Понятно. Жаль.

– Я Шумского приеду забирать, вот тогда и отметим… если со мной ничего не произойдёт. Да, – Мюллер глянул на монитор, где Грега уже скрутили четыре дюжих сотрудника внутренней безопасности, – вы с ним не очень-то. Мне инвалид ни к чему.

– Не переживай. К его счастью, он никого не убил и не покалечил. Подержим денёк-другой в карцере, морально попрессуем, да и вернём в госпиталь.

– Ну, Коль, до встречи!

– До встречи… Мюллер!

Они по очереди ткнули друг друга кулаками. Легионер ушёл, а майор Гриз остался в дежурке, рассеянно глядя на график полётов. Серёгиного рейса, конечно, в нём нет. Серёга теперь – элита Легиона. Вообще-то, Николай Гриз на свою судьбу не жаловался: и карьера движется, и служба непыльная, и жалование неплохое… Но почему же он, чёрт возьми, в глубине души завидует Серёге, мотающемуся из одной горячей точки в другую?!! Может быть потому, что самого Гриза в Легион так и не взяли?

– Зато меня не прикончат на какой-нибудь варварской планете, – пробормотал Гриз, ничуть своими словами не убеждённый.

– Господин майор, арестованный Шумский доставлен в камеру временной изоляции, – доложил дежурный.

– Хорошо, – Гриз поднялся. – Из-за этого засранца я проспорил банку первоклассной текилы. Сальваторе, распорядитесь, чтобы Шумского определили на сутки в карцер, затем – неделя гауптвахты. И только потом обратно в госпиталь. Да, чуть не забыл! Переведите сержанта Упыря в охрану гауптвахты. На недельку. Я думаю, он найдёт, что сказать Шумскому.

Сольтан. Лин Джонс. Пётр Зорин.

Сольтан выглядел подобно многим другим освоенным планетам Империи. Такая же сине-зелёная из космоса, тяготение лишь немного превышает один "жэ", атмосфера пригодна для дыхания, климат в меру суров, флора и фауна не столь хищны, как на ужасных Язве или Корфу. Словом, эта планета ничем бы не выделялась из общего ряда, если бы не огромное количество военных судов всех видов и категорий, приближающихся к Сольтану или удаляющихся от него. Даже на мирах-ярмарках трудно было найти так много кораблей, а, тем более, военных.

Сольтан был учебным центром Армии и Флота – вся планета представляла собой сплошной полигон. От полюса до полюса расположились шесть больших космопортов и не менее восьми десятков городов. Числа же мелких приёмочных площадок и разнокалиберных гарнизонов на планете точно не знал никто, даже в имперском генеральном штабе. Здесь проходили первичное обучение солдаты: и призывники, и контрактники-новички. Здесь из куска гражданского железа ковалась воинская сталь… или железо превращалось в бесполезный шлак. Здесь повышали мастерство и квалификацию воины различных специальностей… или лишались званий. Здесь ветераны передавали опыт молодым… зачастую, к военному делу не относящийся.

На подступах к планете и на орбите Сольтана имелось несколько боевых орбитальных станций, гарантирующих уничтожение любого безумца, который вдруг решится напасть на военную планету. А, заодно, и уничтожение любого корабля, покидающего Сольтан без разрешения – дезертиров нигде и никогда не любили. Кроме того, десятка три станций опоясывало подступы к звёздной системе, но эти орудия убийства на самом деле были всего лишь тренировочными макетами. Туда привозили десантников для отработки захвата вражеских космических объектов, там постоянно кружились юркие истребители и бронированные штурмовики, имитируя бомбардировку и уничтожение обороны противника.

Подобных учебных центров по обитаемым галактикам можно было насчитать с десяток – Империя нуждалась в умелых воинах, да и в неумелых тоже. Но две планеты отличались от прочих учебок: на Алтее тренировались и проходили обучение исключительно негуманоидные расы, входящие в состав Империи. Сольтан славился тем, что его выпускники имели очень большие шансы попасть в Легион: либо за отличные успехи в освоении воинской специальности, либо за непрерывные дисциплинарные взыскания, а то и преступления – обе крайности происходили на Сольтане регулярно.

Полки Легиона – это гордость и позор Армии Империи. Туда отбирали лучших из лучших или высылали худших из худших. Рядовым легионерам платили больше, чем некоторым тыловым полковникам, зато ими затыкали любые пробоины имперской политики. Состав полков Легиона после иных военных компаний менялся на сто процентов. Некоторые даже сравнивали легионеров с бойцами штрафбата – тех тоже не щадили, с той лишь разницей, что в штрафбате жалования не платили, а за спиной стояли офицеры службы безопасности, готовые распылить на атомы отступающего. Впрочем, офицеры безопасности имелись и в Легионе.

В Легион набирали солдат любых специальностей. Разумеется, предпочтение отдавалось ветеранам и специалистам высокого уровня, однако, едва ли не половину личного состава полков составляли "залётчики" и прочие изгнанники из рядов армии и флота. Подобное смешение гарантировало выполнение любой боевой задачи, однако в мирное время являлось причиной головной боли офицеров Легиона: даже лучшие солдаты норовили перенять дурные привычки, чего уж говорить о беспокойных "ссыльных".

Вся история рода людского была историей войн, различной степени длительности и масштаба уничтожения себе подобных. До момента выхода людей в глубокий космос войны велись лишь на одной планете, а вот когда человечество сумело протиснуться за рамки солнечной системы, началась настоящая звёздная экспансия. И единое земное государство стало настоящей космической Империей. Номинально оно таковой, конечно, не было: император, как единоличный руководитель, отсутствовал в принципе, а во главе государства находился Высший Совет, состоящий из девяти человек. Официальное же название – Империя, было принято после всенародного референдума. Когда обнародовали результаты голосования, правящая верхушка схватилась за голову – восемьдесят процентов населения выбрало звучное, но совершенно не соответствующее действительности название Империя.

До референдума воины, при отдаче военного салюта, говорили "Служу человечеству", но в связи с вхождением многих разумных рас в единое государство, это звучало несколько шовинистично. После референдума воины отдавали честь со словами "Служу Империи". С этими словами солдаты приносили присягу и шли в бой.

А недостатка в боевых действиях Империя не испытывала. Согласно выкладкам учёных того времени считалось, что планет, пригодных для более-менее комфортного существования человека не так уж много. И прежде, чем на новооткрытую планету ступала нога колониста, её "обрабатывали" военные. Жестоко, но человечество вело себя в космосе так же, как когда-то поступало на Земле. И точно так же, как многие века назад, исчезали культуры и вымирали разумные расы, виноватые перед землянами лишь тем, что не смогли противопоставить им достойное оружие.

Но людям требовалось жизненное пространство, и те, кто мешал Империи, сметались с ее пути, да так, чтобы остальным урок пошёл впрок. Военно-Космический Флот и Армия стали столпами, на которых держалось государство. Образовались целые касты воинов, корнями уходившие в века. Вот почему служба во Флоте или Армии считалась одним из самых престижных занятий для людей среднего сословия, или, скажем, для выходцев из провинциальных миров. Тысячи и тысячи их стекались к вербовочным пунктам ВКФ, чтобы стать пушечным мясом на далёких планетах.

*****

Бывшая баржа "Гравсмесь", ныне переделанная в военный пассажирский транспорт "Гордость Лидии", неторопливо подходила к границам Сольтана.

– Обратите внимание на центральный обзорный экран – мы проходим мимо боевых заградительных станций, – казалось, в безликом голосе компьютера сквозит раздражение – эту фразу он произносил уже, наверное, в тысячный раз. – Это космические объекты вооружены по последнему слову техники, и разрушить их чрезвычайно трудно. Но, уже после первого полугода обучения вы сумеете взять штурмом любую подобную станцию, даже класса "Апокалипсис".

В толпе призывников пронеслись нервные смешки и воодушевлённые восклицания. Сопровождающие рекрутов офицеры и сержанты с каменными физиономиями смотрели на подопечных – за безразличием угадывалась смертельная скука. Каждому из них до чёртиков надоели пропагандистские речи, которые они вынуждены были выслушивать в очередном рейсе к Сольтану.

– Сольтан – это не просто уникальная учебная площадка для начинающих. Это ваш шанс стать настоящим солдатом Империи: квалифицированным, умелым, искусным…

Два сержанта откровенно зевали, глядя на будущих настоящих солдат. Среди прочих, глазеющих на оборонительные станции, ощерившиеся жерлами лазерных орудий, находились и Пётр с Лином. Зорин оживлённо тыкал пальцем то в сторону приближающейся планеты, то в проплывающий мимо корабль и беспрестанно тараторил, Лин улыбался его детской непосредственности, но не перебивал, понимая, что у товарища это от избытка новых впечатлений.

– Смотри, отсюда Сольтан выглядит точно, как Моравия. Если бы ещё на ночной стороне прибавить бордового – ну, один в один. У нас на Моравии много красного песка. Из-за этого даже пшеница красная…

Пётр тараторил до тех пор, пока из оповещателей вместо гермафродитно-безликого компьютерного голоса послышалось тирада, перемежаемая приглушёнными ненормативными лексическими выражениями:

– Борт двенадцать семьдесят шесть, какого… вы… … прёте на выключенный маяк?!! Здесь же для полных идиотов закодировано – маяк на регламенте. Немедленно вернись на основную трубу.

– Диспетчер, вас не понял, – послышался другой голос, видимо, кого-то из пилотов. – Наш декодер показывает основную трубу. И мы видим работающий маяк.

– У вас какая модель декодера?

– РС сто двадцать, а что?

– Вот дрэк! Ну почему как эти тупые программеры что-нибудь проглядят, так это обязательно всплывает. Борт двенадцать семьдесят шесть, кодировка для сто двадцатой модели временно некорректна. Останавливайтесь, затем переходите на запасную трубу. Иначе вы рискуете приземлиться в ядре Сольтана.

Лица рекрутов вытянулись, сержанты перестали зевать, а два капитана встревожено переглянулись и принялись кричать, что происходящее – всего лишь розыгрыш пилотов. Кто-то побежал к рубке, чтобы выключить громкую связь. Между тем пилот корабля разошёлся не на шутку.

– Башня, вы там ополоумели? Что значит остановиться? А возмещать топливо на двойное торможение вы будете?

– В работе второй вариант, – металлическим голосом отчеканил диспетчер, – а расходы спишешь на наших технарей.

– Да, пошли вы! – возмутился пилот. – По шлему мне получать, а не вашим технарям. Не буду тормозить до выхода на тройную орбиту.

– А ты без маяка сможешь сесть?

– Ну-у, не знаю, попробую…

– Отлично, а то он у нас всё равно не работает.

Пилот в ответ прошёлся по родственникам диспетчера, диспетчер высказал всё, что думает о тупых пилотах. В рядах рекрутов началась лёгкая паника, переходящая в стадию весьма тяжёлой. Вопли капитана "Заткнёт кто-нибудь эту оралку или нет" спокойствия не добавляли. Ещё бы, никому не хотелось, чтобы корабль приблизился к планете на полной скорости, а судя по разговору, так оно и произойдёт.

– Они что, серьёзно? – круглыми глазами глядя на Лина, спросил Пётр.

Джонс пожал плечами.

– Видимо, да. Сам слышал, произошла какая-то нестыковка в дешифровании канала. Похоже, мы сейчас повторим судьбу метеора: вспыхнем ярко, но коротко.

– И ты об этом так спокойно говоришь? – возмутился Пётр.

– От меня сейчас ничего не зависит, – снова пожал плечами Лин. – И от тебя тоже. Пойдём-ка лучше в каюту.

Ничуть не успокоенный Зорин поплёлся за другом в каюту, где в течение всего пути было не протолкнуться от переизбытка народа, а сейчас она пустовала. Судя по замолкшим динамикам, кто-то из посыльных добрался до рубки и выключил оповещатель. Но успокоить толпу рекрутов сопровождающим не удавалось вплоть до объявления о начале посадки – волей-неволей всем пришлось разместиться на лежаках.

Против ожиданий большинства "Гордость Лидии" не сгорела в атмосфере и не разбилась о планету, а спокойно приземлилась на огромном космодроме. Будущие герои космоса возносили благодарственные молитвы Богу или даже Богам, некоторые ругались, иные плакали…

Когда затих гул двигателей, Лин поднялся с неудобного лежака и вытер пот со лба.

– Фух, приземлились. А я уж думал, нам каюк.

– Я тоже, – мрачно сказал Пётр. – Хорошенькое начало.

– Выходи строиться! – послышались вопли сержантов. – Живее, живее! Забираем личные вещи и марш из корабля.

Рекруты, потрясённые тем, что путешествие чуть не закончилось катастрофой, нервно повыскакивали под палящее сольтанское солнце. Пока сержанты строили новобранцев и производили перекличку, прошло минут двадцать. К этому времени к "Гордости Лидии" приехало несколько жёлто-чёрных машин с большими буквами "ОО" на бортах, откуда повыскакивали дюжие парни в комбинезонах без знаков различия и устремились внутрь корабля.

– Особисты, – негромко сказал сержант-сопровождающий. – Сейчас кому-то влетит.

Он оказался прав. Спустя несколько минут из огромного пассажирского шлюза появилась пара пилотов в сопровождении "комбинезонов". Пилоты разводили руками и громко оправдывались, особисты корректно, но твёрдо направляли их к машинам. Лин и Пётр стояли неподалёку, а потому уловили обрывок фразы одного из летунов:

– … капитан Сэлинк сам сказал, что рекруты скучают. Вот мы и расшевелили новичков…

Пилотам явно повезло, что их сопровождали особисты, потому что некоторые из рекрутов явно были не прочь продемонстрировать лётчикам знание приёмов рукопашного боя.

Пётр усмехнулся.

– Здорово они нас развели. А я-то за чистую монету принял…

– Я тоже, – кивнул Лин и философски заметил: – Боюсь, это пока только "цветочки"…

*****

И, в самом деле, "ягодки" оказались впереди. Целое поле.

К месту посадки "Гордости Лидии" начали подъезжать грузовики, оборудованные для перевозки пассажиров. Лин поделился с Петром ценным открытием: всё, что должно перевозить людей в армии, переоборудовано из грузового транспорта. Из удобств в грузовиках были только жёсткие металлопластовые сиденья вдоль бортов. Для рекрутов излишества не предусмотрены – они должны привыкать к тяготам и лишениям военной жизни.

Путь в часть был долгим и пыльным. Мелкая пыль взмывала в воздух за головным грузовиком, остальные машины ехали в желтовато-серых клубах чуть ли не на ощупь. Новобранцы кашляли, чихали и напрасно пытались укрыться от всепроникающей пыли.

– Почему наша машина не отъедет в сторону? – сквозь кашель прокричал Пётр, указывая Лину на поле, где уже в десятке метров от дороги был совершенно чистый воздух. – Мы же задохнёмся.

– Военные ездят только в колоннах, – перекрикивая общий шум и рёв моторов, ответил Лин, протирая глаза и оставляя на щеках грязные разводья.

– Значит, будем задыхаться, – обречённо пробормотал Пётр и до конца поездки уже не проронил ни слова.

Мучения закончились спустя вечность – именно столько длилась пыльная пытка по мнению абсолютного большинства новобранцев. Когда транспорты остановились около высоченных ворот части, сопровождающие офицеры, ничуть не запылившиеся в герметичных кабинах грузовиков, принялись строить будущих солдат.

– Живее вылезаем из машин! Шевелись, шевелись!

Со стонами и кашлем, стряхивая с себя килограммы пыли, рекруты выпрыгивали из транспортов.

– Вещи не забываем. А ты чего скрючился?

Лин посмотрел в ту сторону, куда яростно глядел лейтенант. Парень с лицом бледно-зелёного цвета, явно имитирующим боевую раскраску адеррийских ящеров, страдальчески схватился за живот.

– Что, мамины пирожки обратно просятся? Немедленно в строй!

Спустя десять минут рекруты были наконец-то установлены в некое жалкое подобие строя. Перед воротами появился командир тринадцатой учебной базы – полковник Вишняк. Он критически осмотрел новоприбывших – стадо, по иному и не назовёшь. Одеты все в кричаще-пёстрые одежды, о строевой подготовке, видимо, никто не имеет ни малейшего представления, стоят, ржут. Причём, ржут те, кто не плачет, а имелись и такие. Вишняк поправил ордена, которые нацепил на китель по случаю прибытия новой порции обучающихся, и обратился к рекрутам с краткой приветственной речью:

– Добро пожаловать…

Рекруты, однако, проигнорировали вступление комполка – многие даже не заметили его присутствия.

– Твою мать, всем заткнуться!

Это уже в мегафон. Толпа удивительно быстро прислушалась к последним словам и незамедлительно успокоилась. Вишняк обвёл грозным взглядом неровный строй, помолчал с минуту и, убедившись, что никто больше не решается нарушить тишину, продолжил:

– Вот так-то лучше. Итак, ещё раз добро пожаловать на сольтанскую тринадцатую базу общевойсковой подготовки. Здесь вы будете проходить начальную военную подготовку и обучаться воинской профессии в течение шести земных месяцев – по местному времени это составит около семи. Служба в рядах армии – это не только почётно, но и чертовски трудно, должен вам сказать. Поэтому, чтобы стать умелым солдатом Империи, вы должны стойко переносить голод, холод, жару и прочие невзгоды. Вы должны будете научиться владеть многими видами оружия, как стационарного, так и личного, в том числе и холодного. Здесь вы получите такие знания, каких на "гражданке" не узнали бы и за сотню лет. Поздравляю вас с первым военным званием – с этого момента вы не рекруты, а курсанты, и через семь сольтанских месяцев станете полноправными солдатами Империи. Словом, от лица всего офицерского корпуса тринадцатой базы желаю вам успехов в нашем трудном, но почётном воинском деле.

Послышались жидкие аплодисменты.

– Командирам рот зачитать списки и построить приписанных курсантов.

И полковник Вишняк с чувством исполненного долга удалился. Командиры рот принялись раздавать направо и налево приказы и нагоняи сержантскому составу. Те, в свою очередь, обрушились на новоиспечённых курсантов.

– Слушай, Лин, – обратился к другу Пётр, – для чего построили такой высокий забор? Какой дурак осмелится нападать на военную планету? Да и кому это может понадобиться?

– Забор не для обороны, – ухмыльнулся Джонс, – а чтобы помешать сбежать из части.

Зорин окинул окрестности взглядом – до самого горизонта простиралась буро-жёлтая пыльная равнина.

– Куда здесь бежать-то?

– Некуда, – подтвердил Лин.– Поэтому и поставили забор.

– Железная логика, – проворчал Пётр.

– Военная логика, – сверкнул зубами Джонс.

– Прекратить разговоры! – послышался рядом вопль сержанта. – Слушать меня! Чью фамилию называю, выходит вперёд и встаёт справа от меня. Аакас Трелони!

– Тута я.

Высокий, сутуловатый парень шагнул вперёд.

– Тута, – передразнил его сержант. – Надо отвечать "я". Следующий: Баури Нур!

– Я тута! – шутка темноволосого Баури явно пришлась по нраву курсантам, о чём свидетельствовали многочисленные смешки. Впрочем, многим, в первую очередь самому Баури стало не до смеха, когда сержант рыкнул:

– Рядовой Баури, объявляю вам два наряда на работы, – и чуть тише добавил: – Может, это тебя лучше научит понимать добрые советы. Борг Василис!

Кряжистый коротышка негромко вякнул "я" и покорно вышел из строя. Через пятнадцать минут перекличка была закончена, и курсанты зашагали в гостеприимно-распахнутые ворота части. К радости друзей Лин и Пётр оказались не только в одной роте, но и в одном взводе. Их взвод в количестве тридцати человек неравномерно топал в сторону казарм, а сержант свирепо давал отсчёт:

– В ногу, в ногу шагать! Отставить! Взвод, стой! Стоять, я сказал! С левой ноги, шагом марш! И-р-раз, два! Вы что, не знаете где право, а где лево? Отставить! Хвост, ну-ка подтянись!

Пётр вполголоса спросил у Лина:

– Чего он всё время орёт, как будто мы глухие?

Лин ухмыльнулся.

– Привыкай.

– Слушай мою команду! Шаго-ом МАРШ!

*****

Четыре взвода подошли к казарме, там их встретил командир роты капитан Стренджер. Он был невысокого роста, но этот недостаток с лихвой возмещался шириной – офицер был почти квадратный. Стренджер так хмуро смотрел на курсантов, словно они отобрали у его любимой собаки порцию. Неожиданно он взревел:

– Р-равняйсь! Смирно! Отставить разговоры! – убедившись, что курсанты внимают ему, продолжил уже тоном ниже: – Представляюсь: я – командир тринадцатой роты, капитан Стренджер. С этой минуты и до окончания срока обучения я являюсь вашим непосредственным командиром. Перво-наперво запомните, что, обращаясь к вышестоящему по званию, вы должны употребить слово "сэр". Это обязательно. Когда-то давно в одной из армий Земли воины начинали обращение со слова "товарищ", независимо от звания. К сожалению, ныне мы не употребляем это слова, а жаль. Оно очень хорошо характеризовало отношения друг к другу. Мы все здесь боевые товарищи, будь ты рядовой или генерал… – Стренджер сделал паузу, оглядывая строй. – Так вот, отвечая на вопрос, вы должны говорить "Так точно, сэр" или "Никак нет, сэр". Достаточно несложно, я думаю.

Капитан снова обвёл глазами строй и усомнился, что "достаточно несложное" обращение уложилось в умах рекрутов.

– Итак, вы все слышали речь командира полка. Большинство из вас призваны в ряды армии на основании закона Империи "О всеобщей воинской обязанности", некоторые заключили контракты. Но здесь и сейчас между вами нет разницы – каждый будет проходить курс войсковой подготовки на общих основаниях. Те, кто зарекомендует себя, как хороший курсант, имеют неплохие шансы попасть на специализированное обучение раньше срока в семь сольтанских месяцев.

Стренджер оглядел курсантов, те молча ели его глазами.

– Более подробно я вам расскажу уже сегодня на занятиях по идеологической и политической подготовке. Я вкратце успел просмотреть ваши личные дела и могу сказать только одно: дрэк! Никто из вас не подготовлен достаточно хорошо для настоящей службы в пограничье. А там, могу сказать это по собственному опыту, от одного человека зависит судьба не только его товарищей по взводу, но иногда и целого полка. Однако мы из вас сделаем настоящих солдат. А если кто-то не захочет им стать или подумает, что не выдержит нагрузок… что ж, эти люди имеют право перевестись в рабочие команды. Закон это позволяет.

По рядам курсантов прокатился оживлённый шумок. На лицах у некоторых читалось откровенное желание совершить переход в рабочие, лишь бы не тянуть армейскую лямку несколько лет. Однако Стренджер ещё не закончил.

– Поясняю для тех, кто не в курсе: рабочие команды занимаются обеспечением жизнедеятельности камнеобрабатывающего завода. Попросту говоря, долбят вручную базальт в большом карьере, что находится в полутысяче километров от нас. Между прочим, туда же направляют и пойманных дезертиров, так что подумайте семь раз, прежде чем подать прошение на отправку в карьер, – капитан хмыкнул: – Зато с другой стороны, вас не убьют туземцы на какой-нибудь дикой планете.

Оживлённые лица заметно погрустнели. Если уж на подобные работы отправляют дезертиров, значит, ничего хорошего по определению в добыче базальта быть не может.

– И опять же, никто ещё не протянул в карьере достаточно долго, чтобы сказать, что он проспасался на базальте весь свой срок службы, – Стренджер оглядел притихших курсантов. – Поэтому вы должны стать не просто хорошими солдатами, но и учить своих товарищей тому, что уяснили лучше, чем они. На этом вводную часть считаю… Эй, ты, там справа! Чей это взвод?! Волков твой?

Полненький сержант подпрыгнул от неожиданности.

– Никак нет, господин капитан! Сержанта Кисса.

– Почему твой курсант не слушает командира, а зевает так, что кишки видно? – явно не обратив внимания на слова Волкова, сказал Стренджер. – Курсант, как ваша фамилия?

Парень, к которому обращался капитан, тупо уставился на него.

– Ханьк.

– При обращении к вышестоящему по званию надо добавлять "сэр", по-моему, я уже это говорил, – сказал Стренджер. – Курсант Ханьк, объявляю вам два наряда на работу за проявленное неуважение к командиру роты. Волков, позаботься. Итак, курсанты, заместители командиров взводов ознакомят вас с внутренним распорядком, отведут на склады, где вы получите обмундирование. Господа сержанты, приступайте.

Капитан Стренджер поглядел с минуту на суматоху, поднявшуюся после его приказа, боком протиснулся в довольно широкую дверь и удалился к себе в кабинет.

*****

Первый взвод, в котором оказались Джонс и Зорин, тщетно пытался выстроиться уже, наверное, в пятый раз.

– Взвод, стройся! Отставить! Овцы, и те умнее – они хотя бы вожака слушаются. Стройся! Равняйсь! Смирно! Равнение на середину! На середину, я сказал, а не в небо! Куда смотришь? Фамилия?

– Ханьк.

– Надо отвечать: "Курсант Ханьк, сэр", понятно? Объявляю вам два часа дополнительной строевой подготовки. А теперь давайте знакомиться. Я ваш заместитель командира взвода, сержант Кисс. И пусть моя фамилия вас не обманывает – целовать не буду, – Кисс обвёл грозным взглядом строй – желающих пошутить не оказалось. – Командиров роты и взвода вы будете видеть не очень часто, зато меня каждый день. И, возможно, каждую ночь. Особенно в ночных кошмарах.

Кисс ощерился в довольной улыбке.

– Теперь я вам буду вместо мамы и папы. Если кому-нибудь что-то понадобится – можете смело обращаться ко мне, а я подумаю и, скорее всего, откажу. – Кисс прошёлся вдоль строя. – Итак, вы пришли сюда, чтобы стать настоящими солдатами. Уже через неделю из вас выйдут все гражданские замашки вместе с мамиными пирожками, через две – вы полностью проникнетесь воинским духом, а через три – вы будете меня умолять убить вас сразу, а не постепенно, как это я обычно делаю. А делаю я всё очень тщательно, уж будьте уверены. Значит так, мерзавцы, сегодня у вас по плану начальства должен быть день адаптации. А также всю следующую неделю. Но я спланировал совсем другую программу.

При этих словах сержанта взвод невольно вздрогнул – маниакальный блеск в его глазах сулил, как минимум, неприятности. Кисс был высок, физически крепок, но мутные глаза и неуверенность движений выдавали его склонность к употреблению алкоголя. Как выяснилось позже, он из этого состояния не выходил даже во время несения боевого наряда. Впрочем, это относилось и ко множеству других командиров всех рангов.

Тем временем, Кисс продолжил свою ознакомительную речь:

– Вы должны запомнить одну и самую главную вещь: во флоте и в армии вы не люди. Вы – солдаты. Отсюда следует, что вы должны руководствоваться уставом во всех случаях. Устав определяет очень точно, сколько солдату надо калорий в день, чтобы он не подох с голоду и мог исправно нести боевое дежурство, когда, сколько и чем он должен заниматься, когда спать, когда есть и когда развлекаться с женщинами. Кстати о последних: женщин вы не увидите ещё очень долго, так что можете зашить свои ширинки. Кто-нибудь из вас читал устав?

Ответом послужило мёртвое молчание – ну какому разумному человеку придёт в голову читать воинский устав по доброй воле? Кисс ухмыльнулся:

– Тогда запомните первую заповедь солдата: "Командир всегда прав". И любой, слышите, любой приказ командира должен быть выполнен. Бывают, конечно, случаи, когда командир неправ, тогда вы вспоминаете первую заповедь и выполняете приказ. Ясно? Будем считать, что все поняли. Кто-нибудь из вас видел роботов-уборщиков?

Присутствующие удивились несуразности вопроса.

– Да ведь они есть в каждом доме, – послышался голос из строя.

– Правильно. А теперь запомните: в нашей части нет ни одного робота-уборщика. Зато здесь имеется куча дрэка, именуемая курсантами. И вы будете делать уборку без помощи роботов: подметать плац, драить полы, стирать…

– Простите, сэр, но роботы для того и сделаны, чтобы помогать людям, – попытался кто-то возразить.

– Во-первых: вы уже не люди, как я сказал, и даже ещё не солдаты, а курсанты. Это – две большие разницы. Или три? Ну, неважно. Поясняю: наличие отсутствия роботов-уборщиков создано для того, чтобы вы в свободное от несения службы и обучения время не шлялись где попало, а были заняты делом.

– Правду говорили, что в армии всё круглое – носят, а квадратное – катают.

– Кто там это сказал? – прорычал Кисс. Никто, разумеется, не сознался. Сержант свирепо оглядел строй. – Ещё раз подобное услышу – пеняйте на себя. А сейчас, левое плечо вперёд, шагом марш!

Взвод зашагал… кто вправо, кто влево, в итоге строй моментально рассыпался. Кисс рассвирепел:

– Тупицы! Я же сказал "левое плечо вперёд". Вы не отличаете правую сторону от левой? Понабрали валшахских баранов на мою голову! Запомните: при выполнении данной поясняющей команды солдат должен повернуть направо, выполняя захождение левым плечом вперёд. Поняли? Не поняли? Всё с вами ясно. Что ж, сегодня в свободное время будем учить строевой устав. Равняйсь! Смирна-а! Шагом марш!

Взвод, дружно топая, правда, невпопад, пошёл за Киссом. Каждые три секунды слышались его окрики "Подровняйся! Смотреть вперёд! Разговорчики в строю!" и тому подобные. Оказалось, что замкомвзвода их привёл на склад. Начальник склада, жирный прапорщик с громадными обвислыми усами и не менее громадным обвислым животом, хмуро оглядел новоприбывших.

– Встать в очередь к этому окну, а затем по одному в эту дверь.

Курсанты выстроились в очередь. В окошке оказался обычный считыватель, который идентифицировал личность. А за дверью – склад, где людей обмеряли и тут же выдавали несколько комплектов формы, упакованные в коричневый хрустящий пластик.

Лин, глядя на то, как быстро убывает стоящая очередь, шепнул Петру на ухо:

– Надо отдать должное – эта процедура у них поставлена хорошо.

Процедура была, и в самом деле, отлажена до автоматизма. Здоровенный сержант с ловкостью карточного шулера обмерял курсантов и пихал их дальше с листочком в руке, где указывались размеры головы, шеи и прочих частей тела. Жирный прапорщик рыкал, как заведённый: "Давай лист. Прямо и налево". Создавалось отчётливое впечатление, что других слов он просто не знает, но, как выяснилось, словарный запас складского работника не ограничивался только пятью словами. Когда щуплый курсант хотел спросить что-то у начальника склада, в ответ раздался поток отборной брани, а в конце послышалось традиционное "Давай лист. Прямо и налево". Обработанный таким образом взвод, пройдя "прямо и налево", оказался в большой комнате, где курсантам предстояло облачиться в новенькое обмундирование.

Кисс, глядя на подчинённых, неумело примеряющих форму, опять разошёлся:

– Быстро снимаем гражданское тряпье. Каждый подходит сюда и ложит свои вещи вот в такую коробку.

– Кладёт, сэр, – поправил Кисса кто-то.

Он обернулся, ожёг свирепым взглядом курсантов, но те уже молча ели его глазами.

– А я что сказал? Разве непонятно? Значит, ложите вещи в коробку, после чего пишете своё имя на верхней крышке. Ваши гражданские вещи будут храниться дома, туда их пошлёт интендантская служба. Если у кого-то имеется драгоценное и неёмкое имущество, можете сдать на хранение, опять же в интендантскую.

– Зачем подписывать, если можно наклеить идентификационную карточку? – послышался новый вопрос.

Кисс, к удивлению присутствующих, на этот раз даже не рассердился, а снисходительно пояснил:

– Маркер дешевле идентификационной карточки. К тому же, какая разница, подписаны посылки или на них карточки, если половина до назначения не дойдёт?

– Да вы что! – возмутился щеголеватого вида парень. – Я за этот костюм сто тридцать кредиток отдал.

– Тем более не дойдёт, – хладнокровно заявил Кисс.

Когда "гражданское тряпье" было упаковано, а коробки подписаны и сданы на склад, курсанты принялись облачаться в военную форму. Форма была удобной: высокие ботинки из прочной, пористой пластмассы, брюки и куртка с великим множеством карманов, несколько ремней и берет. Кисс продолжал давать наставления:

– Всем надеть первый комплект формы. Это ваша повседневная одежда на время обучения. Курсант, как фамилия?

– Курсант Браухшвайгер, сэр! – чётко отрапортовал щуплый парнишка.

– Браух… как?

– Браухшвайгер. Это очень древняя фамилия…

– Молчать! Меня не интересует твоя родословная. Я бы хотел обратить ваше внимание на курсанта Бр… на этого курсанта. Если вы желаете знать, как не следует надевать форму, то можете посмотреть на него. Это ремень предназначен для поддержания брюк, а на этот – вешаются штык-нож, фляга, патронташ и прочее оборудование. Курсант, для чего вы нацепили два ремня на талию? Два наряда на работу.

– Угу, – подтвердил Браухшвайгер.

– Не "угу", а "так точно, сэр". Ещё три часа строевой подготовки в личное время.

– Так точно, сэр! – выпалил несчастный.

– Так-то лучше, – смягчился Кисс. – Теперь второй комплект. Он предназначен для ношения, когда первый находится в чистке. Чистить, разумеется, будете вы сами. Нет, в части, конечно, есть прачечная… для офицеров, прапорщиков и сержантского состава. Так вот, это так называемая "подменка". Эти два комплекта выдаются вам сроком на шесть земных месяцев. Теперь третий комплект – парадная форма одежды. Она выдается на пять земных лет, потому что вам не придётся слишком часто ей пользоваться, уж будьте уверены. Если наденете её раза три – это будет много. В основном вы будете ползать в грязи, снеге и прочих погодных атрибутах. Так, кажется, я неправильно выразился.

– Так точно, сэр! – радостно заявил курсант, стоявший навытяжку перед сержантом и одетый точно по Уставу.

– Первую заповедь помнишь?

– Так точно, сэр. Командир всегда прав.

– Ну вот, а ты говоришь обратное. Два наряда на работу. – Кисс поразмышлял пару секунд и добавил: – В сортире.

Он критически осмотрел новичков – только несколько человек выглядели похожими на настоящих солдат.

– Ну, ничего, – пробормотал Кисс себе под нос. – Мы из вас сделаем первоклассных десантников. Взвод, строиться выходи! Пошевеливайтесь, позади ждут другие.

Космическая госпитальная станция. Грег Шумский.

Грег только недавно понял, насколько это замечательно – когда ты просто лежишь и тебя никто не тревожит. Пусть даже лежишь ты на жёсткой пластиковой наре гауптвахты. До сих пор он как-то не придавал значения такой вещи, как элементарный отдых. По натуре активный и деятельный, он мотался с планеты на планету, тем более, что его профессия другого выбора и не оставляла: засидишься – моментально арестуют. Но даже в постоянных переездах он находил приятные моменты: всё-таки новые впечатления, новые знакомства… За последние десять лет Грег практически не отдыхал, спеша "обработать" как можно больше "зажравшихся буржуев".

И даже приключение на Коррине, едва не закончившееся для него "вышкой", не заставило Шумского потерять вкус к жизни. Зато за последние три недели Грег начал всерьёз подумывать об умерщвлении плоти. Не своей, конечно, а плоти сержанта Упыря.

– Надо было его вообще прибить, – пробормотал Грег, растирая занемевшую спину. – Вот же настоящий упырь.

После неудачного побега Шумского упекли сначала в карцер, а потом на гауптвахту. Тесноту и холод карцера Грег пережил довольно спокойно, но увидев злорадную физиономию сержанта Упыря на крошечном плацу гауптвахты, он обомлел.

– Мне поручили заниматься лично тобой, – потирая всё ещё распухший подбородок, сказал сержант. – Пожалуй, начнём прямо сейчас.

В течение штрафной недели Грег спал в общей сложности максимум часов пятнадцать. Упырь старался от души, выполняя поставленную перед ним начальством задачу – сделать так, чтобы Шумскому на гауптвахте было ОЧЕНЬ ПЛОХО, но без членовредительства. Сержант служил уже почти двадцать лет, а потому в совершенстве знал, как уставными методами можно довести солдата "до ручки". Невыполнение заключённым любого приказа было чревато отправкой в дисциплинарный батальон, а потому…

А потому Грег в полной мере испытал радость тысяч отжиманий от пола и бега на месте в течение шести часов, почувствовал упоение занятиями строевой подготовкой с утра до вечера, ощутил восторг отскабливания двухсантиметрового слоя ржавчины с дверей какого-то заброшенного ангара при помощи крохотной щётки, пережил шесть ночных ремонтов нар – пока происходил "ремонт" ему приходилось стоять по стойке "смирно" и, разумеется, спать было запрещено, даже стоя. Неудивительно, что к окончанию срока заключения, Грег уже ничего не соображал от усталости и еле ходил на трясущихся ногах. Он едва доплёлся до госпитальной палаты и, проваливаясь в сон, сквозь туман в голове услышал сердитый голос военврача:

– Почему не приводили его на перевязки? Я доложу коменданту…

Следующие два дня Грег спал. Он с трудом просыпался, когда ему делали какие-то процедуры или просто кормили, и тут же вновь отключался. На третий день Грег очнулся от грубого толчка.

– Встать, солдат! Где ты взял пиропатрон?

Ничего не понимающий Грег мутным взглядом уставился на сержанта Упыря, стоявшего около его кровати и державшего в руке блестящий пиропатрон.

– Чего?

– Я спрашиваю: кто разобрал спасательную шлюпку? – заорал сержант.

– Чего? – Грег всё ещё не понимал.

– Сэр, я вынужден забрать этого солдата в комендатуру для дознания, – доложил сержант вошедшему на шум капитану медслужбы. – У него обнаружен пиропатрон с разобранной шлюпки, значит, он может знать, где остальные украденные вещи. Вот и приказ коменданта.

С этими словами он показал капитану коммуникатор с развёрнутым приказом. Врач хмыкнул и пожал плечами – он уже слышал про этого пациента. Если доживёт до выписки – значит, везунчик. Вон как быстро "внутренности" для него организовали обнаружение "пропажи"… даже приказ загодя состряпали.

– Забирайте. Только на перевязки присылайте.

– Полковник велел передать, что ваши санитары могут приходить в помещение гауптвахты для оказания помощи заключённому.

Врач ещё раз пожал плечами и удалился – связываться с комендантом не хотелось.

Надо ли говорить, что вердиктом по результатам "дознания" явилась новая неделя гауптвахты? Вот так Грег снова испытал радость тысяч отжиманий… и так далее по списку. Упырь с садистским удовольствием пользовался предоставленной ему властью, а Грег тщетно искал способ если и не прикончить сержанта, то хотя бы нейтрализовать его. Хотя бы на одну ночь – ведь "ремонт" нар в его личной камере так и продолжался.

И случай представился. В лице майора Гриза, пришедшего поглядеть, как происходит воспитание рядового Шумского – того самого шустрого "проходимца", из-за которого он проиграл пари старому другу. Виновник его проигрыша к этому моменту уже седьмой час непрерывно занимался строевой подготовкой с одновременным изучением Устава. Сколько километров Шумский намотал по крошечному плацу гауптвахты не ведал ни он сам, ни сержант Упырь, но одно Грег знал совершенно точно: если бы он шёл по прямой, то уже оказался бы далеко за пределами космостанции, наверное, в ближайшей обитаемой системе.