Хозяин пустоши бесплатное чтение

«Его не замечали. Его не боялись.

Он не искал места в их мире.

Он ждал, пока тот рухнет сам.

И теперь пустошь зовёт по имени.

Аристей.

Хозяин того, что осталось».

Пролог

Дэрил Дерби, президент Корпорации «Улей»

Сутки спустя после событий в «Крыле Орла»

Его звали Элиан.

Сын Талеса Демори – единокровного брата Кроноса1, убитого им одним из первых. В борьбе за власть Кронос ликвидировал своего отца и всех прямых наследников, но одного из племянников он пощадил.

Не из жалости. Из прагматизма.

«Тихий, умный, исполнительный, обладающий задатками гениального ученого, но напрочь лишенный амбиций и тщеславия. Такого полезнее держать рядом, чем убрать».

Так Элиан оказался на острове Улей. Не в роли избранного, но и не как лишенный прав узник. Он стал инструментом засекреченного проекта под названием «Apis mellifera2».

Проект объединял биохимию, поведенческую психологию и социальное моделирование. Всё ради одной цели: создать форму бессмертия, которую можно контролировать. Ключевым компонентом исследования стал адренохром, добываемый из крови доноров в момент достижения ими кульминации страха или возбуждения.

Сложно сказать, кто первым предложил использовать человеческие эмоции как ресурс, но именно Элиан разработал механизм стабилизации и синтеза вещества, получившего имя Apis mellifera. Пчелиный яд бессмертия. Биологический нектар, добытый из ужаса.

В возрасте двадцати лет одаренного ученого направили в засекреченную лабораторию – в самое сердце системы. Туда, где изучали поведение. Где моделировали реакции, подавляли волю, стирали всё, что делало человека собой. Где создавали не чудодейственные лекарства, а алгоритмы выживания под тотальным контролем.

Элиан не сопротивлялся. Не задавал вопросов. Просто выполнял инструкции – точно, спокойно, без попытки выйти за рамки.

Он всегда держался особняком. Не прятался, но и не приближался.

Смотрел будто сквозь людей, говорил ровно, двигался точно – словно существовал в своей, замкнутой системе.

Я умею считывать людей. Отличать маску от лица, предчувствовать угрозу раньше, чем она успеет себя проявить. Но в нём я не увидел ничего. Элиан казался безобидным. Слишком погружённым в себя, чтобы быть опасным.

Именно здесь я допустил ошибку.

Элиан не был безобиден. Он был «стерилен» по форме, по намерению, по проявлению. Элиан не демонстрировал стремления к власти. Он проводил её анализ. Изучал, как устроено подчинение. Как зарождается воля. Как в теле появляется идея, способная распространиться, словно вирус. Элиан проектировал новую биологию – бессмертие, подчинённое смыслу.

Он не разрабатывал вакцину, а создавал концепцию, в котором она станет необходимостью. Элиан считал, что человек должен быть управляем через желание жить вечно. И Apis mellifera стал тем ключом, который открыл эту зависимость.

После раскола Корпорации Элиан исчез в творящемся тогда хаосе. Позже мы обнаружили, что часть нестабильных прототипов и биологических образцов пропала из архивов. В тот момент я не связал это с ним. У меня было слишком много врагов. Слишком много направлений, откуда могла прийти угроза.