Хозяйка темного эльфа бесплатное чтение

Пролог

У Аштара были глаза цвета пепла.

Пепел – это мертвый огонь, он уже никогда не восстанет к жизни и не разгорится заново.

Когда мы впервые встретились с Аштаром, он был таким же. Гордый темный эльф, великий воин с громким прозвищем Погибель Драконов – и в цепях, падающий на колени и прыгающий на одной ноге, если прикажут. Жалкое зрелище. Мне в него верилось с трудом – я не так представляла себе легендарного эльфа, убившего собственными руками неуязвимых драконов и еще больше людей.

Тогда я подумала, что, наверное, ничего удивительного в этом все-таки нет. Люди ломаются. А темные эльфы, как бы они ни настаивали на своей исключительности, ничем не лучше. В конце концов, Аштара после пленения пытали и выставляли напоказ на площадях, где его обсмеивали и забрасывали гнилыми овощами те, кого он пытался освободить. От такого надломится кто угодно.

Но в тот памятный вечер, когда драконий принц хвастался перед всеми новой игрушкой, я невольно обратила внимание на то, что Аштар не поднимает взгляд. Раб и не должен смотреть на хозяев, потому что он им не ровня, но мне это показалось странным.

Что он там прятал, на глубине своих глаз? В них же ничего, кроме пепла.

Если бы только я в тот раз всматривалась внимательнее! Ведь под пеплом часто скрываются искры, от которых может разгореться новый пожар, во много раз опаснее предыдущего…

Глава 1

Золотые глаза драконьего принца хитро поблескивали в полусумраке зала. Снаружи давно стемнело, но жара еще держалась, заставляя дам томно вздыхать, а мужчин – чаще прикладываться к прохладительным напиткам. Многие гости уже ушли в сад. Возле нашего стола осталось лишь несколько из них, чтобы понаблюдать за игрой.

– Поднимаю ставки, – сказал принц. – Если не поддерживаете – выходите из игры.

Он смотрел на меня, хотя за столом сидели еще три человека. Но они в сравнении со мной обладали серьезным недостатком – были мужчинами.

Я скромно отвела глаза, украдкой заглянув в свои карты. Тонкие деревянные дощечки для игры в ладжин были причудливо раскрашены разными фигурами.

Солнце, луна и звезды. Неплохая комбинация, можно рискнуть.

– Поддерживаю, – я повела плечами и бросила взгляд из-под ресниц на принца.

Только слепой не счел бы его красавцем. Стройное гибкое тело, смуглая кожа, разлетающиеся черные брови, острые скулы, большие миндалевидные глаза, похожие на две капли расплавленного золота. И вертикальные зрачки, конечно же, – отличительная черта народа драконов. Тонкий шелковый кафтан был распахнут, рубашка под ним – совершенно возмутительно – отсутствовала, открывая чужим взглядам мускулистый торс с будящей воображение полоской волос на животе.

Элай вей-Амран был пятым ребенком в королевской семье. Поскольку в Сенавии наследовать престол могли и дочери, Элай не имел почти никаких шансов занять трон. Да, в общем, и не стремился к этому. Ему гораздо больше нравилось пить вино, курить кальян, проводить вечера в чтении стихов и… соблазнять женщин. Впрочем, те и так радостно падали наследному принцу в постель целыми гроздьями, как переспелый виноград по осени.

Возможно, среди всех гостей я оставалась единственной, кто еще не раскрыл перед Элаем свой цветок. Я надеялась, что так дальше и будет, хотя с каждым днем удержать принца на расстоянии становилось все сложнее и сложнее. Кажется, во мне видели неприступную крепость, взять которую – дело всей жизни для хорошего полководца.

Мне бы чувствовать себя польщенной, но я прекрасно знала, что обычно бывает с такими крепостями после захвата. Их оставляют в руинах.

Отказывать Элаю было опасно – он не прощал обид. Приходилось маневрировать, стараясь при этом не разочаровать его холодностью, и мечтать, что однажды ему надоест эта игра.

– Поддерживаю, – почти хором ответили еще два игрока за нашим столом.

Третий со щелчком сложил карты, бросил их перед собой и недовольно поморщился, глянув на тугой мешочек с деньгами в середине стола. О них теперь можно было забыть – если, конечно, не отыграться в следующий раз.

– Выхожу.

– Открываем? – спросил принц.

Все одновременно выложили карты лицом – разноцветными символами – вверх. Вышедший из кона застонал – у него оказалась не такая уж дурная комбинация. С губ принца медленно слезала улыбка превосходства. Его комбинация была хорошей, но не самой лучшей на столе.

– Надо же. Лорд Мирале, мое уважение. Не ожидал, что вы выиграете.

Лорд Мирале засмеялся. Этот сухонький, уже немолодой и лысый человечек занимался торговлей шелком и был и так достаточно богат, а сегодня ему просто неприлично везло.

– Наверное, боги улыбаются мне. Позавчера я сделал большое подношение в Пантеон, – поделился старик, подгребая к себе горку монет и украшений, скопившую посередине стола. – Спасибо за игру, ваше высочество. Что-то я засиделся, больные кости уже начинают скрипеть. Начну собираться домой…

– Стойте, – жестко произнес Элай, хмуро наблюдая за тем, как от него отдаляются его деньги. – Я хочу отыграться.

– Но ваше высочество, – удивился Мирале, – вы и так много потратили. Вы же вот только что проиграли мне целое поместье…

В подтверждение он помахал скрученным в свиток листком бумаги с подписью принца. Тот скрипнул зубами.

Я бы побилась об заклад, что поместье маленькое, находится где-нибудь на окраине Сенавии и не приносит дохода, потому Элай так легко его отдал. В конце концов, зачем ему поместья, если он живет в королевской резиденции, за королевский же счет? Однако Мирале верно подметил – принц сегодня не в пример разошелся. Он не входил в число самых умных или смелых отпрысков короля – не зря Элай проводил время здесь, в провинции, а не в пышном отцовском дворце. Импульсивного молодого мужчину, который тратил жизнь на пьянство и женщин, не жаждали видеть в столице. А коршуны вроде Мирале только и рады были этим воспользоваться. Наверняка «подношение» он сделал не в храм, а одному из хелсарретских магов, которые наколдовали ему «счастливую руку».

– У меня еще есть кое-что, – сухо произнес Элай. – Поставьте на кон поместье, я должен его вернуть.

Мирале прищурился.

– Сначала назовите свою ставку. Она должна быть равноценной, не забывайте.

Принц отхлебнул вина из хрустального бокала и шутливо погрозил лорду пальцем.

– Это я ввел в вашем захолустье моду на ладжин, не вам рассказывать мне о правилах игры в него. Сначала я хочу знать, кто еще будет участвовать в следующей партии.

Желающих не оказалось. Встали из-за стола и двое наших последних соперников, качая головами. Среди зрителей раздались смешки.

Все понимали, что удача Мирале противоестественна. Из десяти партий он провалил всего одну, и ту наверняка намеренно, чтобы его ни в чем не обвинили. Какой смысл играть, если противник воспользовался магией и в любом случае победит? Элаю давно бы сообразить, что дело нечисто, и под каким-нибудь предлогом выйти, а он продолжал наседать.

В точности как и в ухаживаниях за мной. Принц не понимал, когда пора остановиться.

Я прокашлялась и натянула на губы улыбку.

– Время позднее, господа. Прошу простить мою женскую слабость, я уже мечтаю о том, как бы скорее оказаться дома, на прохладных простынях.

Я начала приподниматься, как вдруг у дальней стены, в густой тени, увидела светловолосого мужчину в темной одежде. Он облокотился на комод, как будто бы отдыхая от бесед, музыки и еды, и следил за нашей игрой в ладжин.

Голова едва заметно качнулась туда-сюда.

Нельзя. Продолжай играть.

Я застыла.

– Леди Мелевин, останьтесь, я настаиваю, – Элай похлопал ладонью по столу.

Меня едва не передернуло. Будто перед ним собачка, которая должна знать свое место, а не глава древнего аристократического рода, пусть и женщина.

– Боюсь, мне нечего поставить такого, что могло бы сравниться с королевским поместьем, – вежливо ответила я, но все же вернулась на сиденье.

Принц рассеянно посмотрел на пустой участок стола передо мной. Мы начинали с небольших ставок. Я немного проиграла, потом выиграла достаточно, чтобы принять участие в последней, как мне казалось, партии, в действительности не потратив вообще ничего, поэтому только что с легкой душой рассталась с монетами. Закладывать родное поместье из-за причуд скупцов и дураков, таких как Мирале и Элай, не хотелось.

Элай неожиданно прищурился.

– Поставьте на кон один вечер с вами, леди Мелевин.

Я натужно засмеялась.

– Позвольте, ваше высочество! Вряд ли это стоит хоть сколько-то денег.

– О, напротив, это огромная цена. Не скромничайте: вы богаты, молоды, красивы и при этом не замужем, – принц обвел рукой зал. – Уверен, что здесь многие мужчины отдали бы многое за пару часов с вами, а уж за возможность стать вашим мужем – и того больше.

Я украдкой огляделась. И правда, кое у кого из зрителей заблестели глаза. Несколько гостей ближе шагнули к столу, наверняка раздумывая, стоит ли риск того. Пока что вслух желания присоединиться к игре никто не изъявил – подозрения, вызванные успехами Мирале, перевешивали соблазн.

– Уверена, лорду Мирале это будет совсем не интересно, – предприняла я последнюю попытку мягко воспротивиться.

Взгляд человека, наблюдающего за мной из тени, стал жестче. Ему не нравилось, что я не желаю выполнять приказ. Еще и старый мошенник, как назло, поддакнул Элаю.

– Ну что вы, леди Мелевин! Как всем известно, я вдовец. Возможно, пришла пора вновь жениться и подарить мать моим детям?

Врунишка. Его сыновья были старше меня и в чем точно не нуждались, так это в молодой матери. А вот шанс присвоить мои владения старый хитрец точно не упустит.

Зубы скрипнули. Продают меня, как корову на рынке…

В следующий момент я широко улыбнулась и мелодично засмеялась, надеясь, что никто не заметил гримасу на моем лице.

– Умеете вы уговаривать, господа. Хорошо, ставлю вечер со мной.

– Наедине, – добавил принц.

– Со слугами, разумеется, – поправила я.

– Конечно, конечно. О таком и упоминать нет смысла.

Он с хитрым видом покивал. Подлец. Наверняка уже вообразил себе оргию.

И почему Элай так уверен, что победит? Что это – упорство пьяного игромана, что удача наконец ему улыбнется? Я окинула его пристальным взглядом. Принц выпил, и немало, но слова произносил четко, а глаза оставались достаточно ясными. Впрочем, по драконьим глазам много и не поймешь. Золотой цвет и вертикальные зрачки сбивали с толку, а в полумраке они могли еще и светиться.

Я отвела взгляд. Магия в нашем мире не была чем-то из ряда вон выходящим, хотя и не встречалась на каждом шагу, да и не были драконы единственной волшебной расой. Эльфы, пустынные наги со змеиными хвостами, волки-оборотни с Севера и многие другие легко могли составить им конкуренцию. Однако именно от драконов у меня по коже шел мороз. Тот же бестолковый Элай, чье единственное достижение в жизни – сочинение посредственных стишков, запросто был способен в любой момент превратиться в здорового крылатого ящера величиной с этот зал и одна половину гостей сожрать, а вторую – передавить.

Наверное, потому Сенавией, крупнейшим государством на юге континента, и правили драконы, а не наги или эльфы и уж тем более люди.

– Ваше высочество, вы так и не назвали свою ставку, – напомнил Мирале.

Принц лениво оглянулся.

– Ну что, больше никто не хочет присоединиться к игре?

Зрителей стало чуть больше – некоторые перекочевали из сада в душный зал, чтобы стать свидетелями тому, как высокомерный королевский сын проиграется в пух и прах. Однако поучаствовать в этом лично никто так и не осмелился.

– Прекрасно, – Элай ничуть не расстроился, а, кажется, наоборот, обрадовался. Красивое лицо разрезала хищная улыбка. – Так уж и быть. Я поставлю две вазы из белого сетуайского фарфора.

Даже я не удержалась от снисходительной улыбки. Мирале откровенно хмыкнул.

– Ваше высочество, после того как ваш старший брат усмирил кочевников и обезопасил сухопутные торговые пути на запад, белым сетуайским фарфором никого не удивить. Может быть, у вас есть что-то еще?

На скулах принца заходили желваки. И еще вопрос, от чего: от намека, что ставка никчемна, или от упоминания Хашима – старшего принца, королевского первенца, прославленного воина, который наверняка станет одним из величайших правителей Сенавии.

Если, конечно, не сгинет в одной из бесконечных битв, в которых предпочитает проводить жизнь.

– Ладно, – напряженно ответил Элай. – Поставлю Погибель Драконов. Это достаточно ценный приз?

В зале наступила гробовая тишина. Как будто что-то почувствовав, музыканты в саду прервали мелодию. Среди гостей пораженно охнули, и одинокий звук прогремел громче раската грома.

Аштар Погибель Драконов был живой легендой. Мало кто поднимался так высоко – и падал так низко. Этот дроу не родился аристократом, но возглавлял армию темных эльфов и побеждал первого принца Сенавии чаще, чем любой другой полководец. Он оказался в плену не потому, что над ним одержали победу, а по глупой случайности – его корабль разбился в шторм, и почти бездыханное тело прибило к сенавийскому берегу вместе с обломками.

Это случилось около года назад. Первый принц отвел на пленнике душу, подвергнув пыткам и унижениям, а потом выбросил, как надоевшую игрушку, – отдал брату в качестве раба. Элай похвастался им какое-то время, заставляя прислуживать ему за столом, и, похоже, тоже устал от этого, когда игрушка перестала удивлять гостей. Наша провинция Тайез, в конце концов, была скромных размеров, хоть и считалась процветающей благодаря близости моря.

Я сглотнула и нервно потерла руки. Аштар давно выдал все секреты, которыми владел, его провели по всем крупным площадям Сенавии в доказательство, что никто не может противостоять драконам. На родину дроу не вернется – ему там сразу перережут глотку за предательство. Цели, которых хотела достичь королевская семья, так или иначе выполнены. В игрушке пропал смысл. И все же просто так поставить генерала темных эльфов на кон в ладжине…

– Принимаю ваши ставки, – самодовольно объявил Мирале. – Начинаем?

Перетасовать карты доверили мне, как единственной женщине среди участников. Я послушно разложила дощечки, не пытаясь ничего подтасовать – если у Мирале «счастливая рука», это не поможет, а если меня поймают на мошенничестве, это будет стоить дороже вечера в неприятной компании.

Элай хмыкнул, увидев, какой знак будет определять ход нашей игры.

– Дом звезд. Забавное совпадение. У дроу это священный символ – они делаются слабыми под лучами солнца, а звездный свет наполняет их силой. Вы знали?

– Нет, ваше высочество, – льстиво ответил Мирале. – Вы подлинный светоч знаний. Нам следует сделать ваше изображение священным символом – ваши мудрость и интеллект делают нас сильнее.

Тот ухмыльнулся, не заметив сарказма. Сенавия воевала с дроу уже демонову прорву лет. Только малые дети могли не слышать об особенностях их расы.

Первый кон прошел ровно. Все набирали или меняли карты, никто не захотел их открыть или повысить ставки. О преждевременном выходе из игры тем более речи не шло.

На втором коне Мирале заерзал сразу, как только к нему пришли новые дощечки. Старику не терпелось закончить игру – видимо, сработала «счастливая рука» и комбинация собралась хорошая. Принц тоже приободрился и оскалился, как будто судьба улыбнулась и ему.

Я задумчиво посмотрела в свои карты.

Дерьмо.

В общем-то, в этом не было ничего удивительного. Если Элай под конец вечера использовал какой-нибудь хитрый трюк, то я оставалась единственным честным игроком в этой игре. А это могло привести только к одному закономерному результату – проигрышу.

Разумеется, я не была такой дурой, чтобы в самом деле не иметь ничего, что могло бы переломить ход игры в мою пользу. Вопрос был лишь в том, действительно ли мне это так нужно? Не лучше ли проиграть – и сдаться уже наконец принцу или вытерпеть липкие приставания и потные ладони плешивого торговца шелком?

– Открываем? – пританцовывая на месте, предложил Мирале.

Элай первым раскрыл карты. Золотые глаза блеснули в сумраке.

– Верхушка Дома солнца! Ну, лорд Мирале, есть вам что этому противопоставить?

Тот на миг погрустнел и тут же злорадно осклабился, выкладывая дощечки.

– Все стихии. Когда партией верховодит ночь, они сильнее Дома солнца.

Элай побледнел и откинулся назад, не отрывая взгляда от карт.

Идиот. Должен был давно догадаться, что магию «счастливой руки» никакие трюки не переборют. Только более мощная магия.

Обо мне все забыли. Меня редко видели за игорными столами, и я не славилась пристрастием или успехами вообще хоть в какой-то из игр. Да и чего ожидать от женщины?

Я сложила свою дощечки в одну стопку, накрыла их ладонью, зажмурилась и задержала дыхание, словно боялась их показать. Отчасти так оно и было. Заклинание могло сработать, а могло и не сработать.

Выдохнув, я раскрыла карты. Оба – и принц, и торговец шелком – бросили туда снисходительные взгляды и оцепенели. Среди зрителей раздались удивленные оханья.

– Это же Дом луны, да? – уточнила я, хлопая ресницами. – Вся верхушка. А он при звездах главный, да?

– Да, – ошеломленно подтвердил Элай.

Я восторженно улыбнулась.

– Так это значит, я победила, да?

Глава 2

У магии всегда есть цена.

Неучи верят, что колдовство – это обычный талант, вроде умения играть на ситаре или сочинять стихи, а маги рассказывают страшные истории о цене дара только затем, чтобы спровадить конкурентов. А так-то, конечно, колдовские умения может освоить каждый – хватило бы упорства и нашелся бы учитель.

Это враньё.

Каждое заклинание забирает то, что тебе дорого. Хорошая новость в том, что ты сам можешь назначить, что именно. Плохая – в том, что люди редко способны понять, сколько на самом деле готовы вынести потерь и выдержать боли.

Поэтому настоящих магов в мире так мало – большинство погибает на этапе постижения азов. Лишь некоторые вовремя соображают, что даже у наемников с их опасной работой больше шансов дожить до старости.

Поэтому хороший маг зачастую ещё и хороший торговец. Нам прекрасно знакома истинная стоимость вещей.

И поэтому же я беспробудно проспала всю дорогу домой. Забралась в паланкин – и очнулась уже в своей кровати, когда жаркое летнее солнце вовсю светило в окно. Наверное, слуги, уже сталкивавшиеся с таким моим состоянием, вытащили меня из паланкина и отнесли в постель.

Это была моя цена. Высшие силы знали, насколько мне важен постоянный контроль.

На самом деле нам, людям, еще повезло. У нас не было столько ограничений на магию, как у тех рас, у которых она изначально текла по венам. Возьми светлого эльфа, закинь в пустыню с запасом воды и еды – и он погибнет уже через сутки, потому что рядом нет деревьев, из которых он может черпать силу. Северные оборотни в полнолуние теряют разум и становятся настолько кровожадны, что способны перегрызть глотки собственной семье, а утром, увидев, что натворили, накладывают на себя руки. Что за счастье так жить?

Только у драконов я не знала ни одной слабости. Да и не хотела знать. Все, кто пытался докопаться до правды, очень уж быстро исчезали.

Кисло подумав об этом, я перевернулась на другой бок, чтобы в лицо не било солнце. Причиной дурных мыслей, несомненно, была усталость, в свою очередь, вызванная одним простеньким ночным заклинанием. Голова болела, в глаза будто насыпали песка. По моему опыту, такое состояние продержится еще пару часов и потом бесследно растает.

В дверь постучали. Я не ответила, но та все равно приотворилась.

– Госпожа Мелевин, простите, – донесся робкий голос управляющего. – Я услышал, что вы проснулись, и осмелился вас потревожить. Здесь дело, которое требует вашего вмешательства.

Я вздохнула, облизнула пересохшие губы, потерла веки и села в кровати.

– Что случилось, Кидат?

Немолодой приземистый мужчина скользнул в комнату. Как и все сенавийцы, он был смугл и когда-то черноволос – сейчас от буйных смоляных кудрей осталась пара седых пучков на круглой голове. Кидат служил еще моим родителям и за долгие годы зарекомендовал себя как отличный хозяйственник и верный, разумный слуга, который не станет беспокоить господ без причины.

Он откинул москитную сетку из воздушного льна, чтобы она не мешала мне встать с постели, и сам поднес мягкие домашние туфли, хотя этим могли бы заняться и слуги попроще рангом. Кидат всегда старался загрузить себя любой, даже самой мелкой работой, если находился в замешательстве.

– Около часа назад пришли посланники его высочества Элая вей-Амрана. Они привели темного эльфа на цепи. Сообщили, что это ваш новый раб и вы его… выиграли?

Последнее слово Кидат произнес с неуверенной интонацией, с опаской глядя на меня.

«Самой не верится», – хотела бы сказать я, но, конечно же, промолчала. Главе рода не подобает признаваться в том, что он растерян. Так меня учил отец.

– Да, выиграла в ладжин, – кивнула я. – Принц и лорд Мирале пытались торговать мной, как племенной коровой. Я хотела напомнить им, что не всеми аристократами можно вертеть, как вздумается.

– Вы совершенно правы, госпожа, – согласился Кидат, поклонившись. – Нельзя давать себя в обиду, особенно человеку с вашим высоким статусом.

– А еще, – неохотно добавила я, – кажется, мы все трое немного перебрали вина перед этой игрой.

Управляющий слегка улыбнулся. Это была ложь, но она многое объяснит простым людям вроде Кидата. Например, мое отвратительное состояние, действительно похожее на похмелье, и некоторые решения, которые со стороны могут показаться странными.

– Распоряжусь, чтобы вам принесли подходящий для этого случае завтрак и побольше холодного шербета. Он вас освежит. Но… госпожа, что делать с этим… рабом? Посланники принца бросили его у крыльца и ушли. Я впустил его, он с тех пор так и сидит у входной двери, как пес, и не шевелится. И молчит. Может, он не говорит по-нашенски?

– Я разберусь. Приведи его в зал, пусть ждет там.

К счастью, Кидат после этого скрылся, и я с облегчением рухнула обратно в кровать, разглядывая расписанный фресками потолок. Голова ныла так, что перед глазами всё плыло – не рассмотреть ни одно изображение, хотя я и знала их наизусть во всех деталях.

Очень «подходящее» состояние для того, чтобы вести беседы с падшим генералом. Почему-то мне казалось, что Элай не захочет расстаться с игрушкой, будет тянуть до последнего и у меня будет возможность подготовиться к встрече с живой легендой.

Я снова потерла веки. Под ними вспыхнули звезды.

Ладно, Мелевин. Пора брать себя в руки. Ты сбежала из обители магов, не окончив обучение, и скрыла это ото всех. Заняла место главы рода, хотя всю твою семью вырезали, и уже не первый год ведешь тайную игру с сенавийской аристократией, пытаясь выяснить, кто виновен в смерти почти всех твоих родных. Ввязываясь в это, ты знала, что легко не будет, и все же сделала это. Неужели разговор с рабом – такая сложная задача? Ты справишься.

И, стиснув зубы, я рывком встала с кровати.

Глава 3

Сенавийские аристократы обычно ели в зале приемов – главном зале поместья или особняка, одновременно выслушивая просителей и решая разнообразные дела. Считалось, что это показывает, насколько сильно аристократ занят работой. Как по мне, это было простым неуважением к зависящим от тебя людям, которые ждут твоего слова, пока ты жуешь.

Хорошо, что в этот раз я не изменила своей привычке и позавтракала у себя в спальне. При виде темного эльфа кусок не лез в горло, и даже глоток лимонного шербета колом встал в глотке.

Кресло хозяина стояло на возвышении, перед ним размещались низкие сиденья для просителей. Рабам туда подниматься не разрешалось, и Аштар ждал еще ниже, низко склонив косматую, давно не стриженую голову.

Дроу оказался высоким. Даже не вставая на ступеньки и сгорбившись, он возвышался надо мной. Его фигура когда-то была стройной, а сейчас скорее исхудалой. Густые волосы торчали паклей, скрывая темно-серое от природы лицо и удлиненные уши. Одежда висела на эльфе мешком, и, судя по ее состоянию, я бы не удивилась, если бы ее в самом деле шили из мешковины. На широких запястьях виднелись старые шрамы от кандалов.

Сейчас на Аштаре из цепей был только кованый ошейник с несколькими звеньями и стягивающие руки веревки. Скорее всего, Элай хотел подстраховаться – был бы дроу опасен, его бы давно убили. Путы, правда, сделали его вид более угрожающим. Рядом с рабом нервно мялся Кидат, у входа в зал непривычно напряглись стражники поместья.

Все-таки дроу в нашей глухой провинции были редкостью. Граница с Берзаном – страной темных эльфов – находилась на другом конце Сенавии. До нас доходили лишь слухи о вечных стычках с ними, но сами дроу сюда никогда не попадали.

Некоторые из баек достигали прямо-таки фантастического размаха. Болтали, например, что даже не особо выдающийся дроу запросто может перерубить крупного человека пополам. Аштар выглядел, конечно, серьезно, но не настолько.

– Выпрямись, – приказала я.

Он послушно распрямил спину, хотя продолжал смотреть в пол. Значит, не глухой и язык наш знает.

– Тебе известно, кто я?

– Мне сказали, что теперь я принадлежу леди Мелевин ан-Сафат. Осмелюсь предположить, что это вы.

Голос у него оказался тихим и мягким. Не такого ждешь от командира. Я обратила внимание на отсутствие акцента – на сенавийском раб говорил очень чисто.

– Да, это я. Что еще ты знаешь обо мне?

– Простите, госпожа. Ничего, кроме вашего имени.

– Я глава рода Сафат, хозяйка этого городского поместья и земель к северу от города. В основном на них выращивают кофе. Также мне принадлежат две городские кофейни и одна мастерская. Что ты умеешь?

– Воевать и убивать, – покорно ответил он.

Да уж.

– Я имела в виду, чем ты можешь быть мне полезен, учитывая, чем я занимаюсь.

– Не знаю, госпожа. Может быть, вам нужно кого-то убить?

Его тон не подразумевал, что Аштар может издеваться. Да и был бы раб чересчур остер на язык, давно бы его лишился.

С другой стороны, Элай не самого далекого ума мужчина. Он мог и не замечать сарказма, тем более если решил, что добился от раба всецелой покорности. А когда тебя лишают всего, смешивают с грязью и надевают цепи, острый язык зачастую единственное, с помощью чего можно ощутить хоть дуновение свободы.

– Подними голову.

Он подчинился, однако взгляд все равно держал опущенным. Я помолчала, внимательно изучая Аштара.

Странный, непривычный цвет лица ничуть не делал его уродливым. Наоборот, эльф был очень красив и обладал правильными, почти идеальными чертами лица – многие сенавийские аристократы в десятом поколении обзавидовались бы.

Вообще он оказался не таким запущенным, как можно было ожидать. От него не воняло, признаков заражения или болезни я не заметила, как и потеков грязи на лице или руках. Аштар следил за собой в той мере, насколько это возможно для кого-то в его положении.

Уважение к себе он не потерял. Так ли он сломлен, как того хотелось бы королевской семье?

– Посмотри на меня.

– Простите, госпожа, не могу, – вежливо ответил дроу. – Рабу не положено.

– То есть ты готов ослушаться приказа хозяйки?

– Если вы прикажете, я подчинюсь, госпожа. Просто мне не хотелось бы пачкать вашу красоту своим взглядом или оскорблять ваши чувства.

Красоту, вот как. Интересно, когда он успел ее рассмотреть, если, по его собственным словам, все время таращился на собственную обувь?

– Посмотри на меня, – твердо повторила я.

Он поднял взгляд.

У меня на миг остановилось сердце. Мир резко сузился – всё, кроме Аштара, перестало существовать.

Эти глаза… Они могли бы резать железо, не прикасаясь к нему. Я внезапно вспомнила нашу первую встречу в королевском дворце, когда Аштар послушно прыгал на одной ноге и по-собачьи тявкал, исполняя каждый, даже самый идиотский приказ Элая, демонстрировавшего гостям покорность нового раба. Тогда мне показалось, что его глаза похожи на пепел. А сейчас, наоборот, они сожгли меня и превратили в пепел мою душу.

Дроу опустил взгляд. Через мгновение я вспомнила, как дышать.

И заодно с новой силой навалилась головная боль. Я рассеянно глотнула шербета, пережидая приступ и раздумывая, что это только что со мной было.

– Аштар, – медленно произнесла я, – понятия не имею, чем ты занимался у его высочества, но я не он. Слуги у меня без дела не сидят. Я могу тебя отправить воевать с крысами и убивать тараканов, только что-то подсказывает, что это не самое подходящее для тебя занятие. Еще раз: чем ты можешь быть мне полезен?

Он молчал, глядя в пол. Я уже решила, что дроу не ответит, когда он наконец сказал:

– Мастерская. Вы не упомянули, что в ней делают.

– Это книжная мастерская. Не самая крупная, но в ней есть почти все, кто нужен для создания хорошей книги: переплетчик, переписчик, иллюстратор и так далее.

– Я мог бы им помогать, если вы того пожелаете.

Я пристально посмотрела на него. Опять неожиданные навыки для того, кого прозвали Погибелью Драконов.

– Ты знаком с книжным делом?

– У меня хорошее образование, – уклончиво ответил он. – И я быстро схватываю. Может быть, мои руки огрубели и уже не годятся для кисти, а на вашем языке у меня не получится писать с красотой и точностью каллиграфа, но я гожусь для выполнения мелких работ.

– Ладно, – согласилась я. – Несколько дней ты поживешь здесь, познакомишься со всеми, привыкнешь к новому дому. После этого я отправлю тебя в мастерскую.

Проще говоря, сначала я к тебе присмотрюсь получше и пойму, что там у тебя внутри, а потом подумаю, стоит ли тебя вообще выпускать из поместья.

Эльф поклонился. Черные космы опять упали ему на лицо, скрывая от меня пепельные глаза.

– Кидат, найди ему приличное место рядом с другими слугами, – распорядилась я. – Еще отправь кого-нибудь с Аштаром в бани, пусть его там вымоют, подстригут и приведут в порядок.

– Госпожа, – осторожно начал управляющий. – Простите, я, наверное, ослышался… В бани?

Я набрала в грудь воздуха, чтобы повторить приказ, – и выдохнула. Кидат, конечно, прав, а на мое трезвомыслие повлияла усталость.

Народ дроу официально вел войну не с людьми, а с драконами – с тех самых пор как драконы покорили Сенавию и огнем прошлись по Берзану, завоевав часть его земель. Темные эльфы считали, что крылатые ящеры нас поработили, поэтому мы им не враги. Проблема была в том, что королевская семья отправляла на границу с Берзаном войска, состоящие из людей, и дроу приходилось их убивать.

Аштара называли Погибелью Драконов за то, что он захватил и лично казнил двух военачальников-драконов, но и людей от его руки полегло немало. В нашей провинции легко может встретиться кто-то, чей родственник погиб из-за него или других темных эльфов. Бани – публичное место. Людей там много, никто за ними не следит. Один толчок, удар ножом – и не будет у меня генерала дроу.

Хотя я еще не поняла, как его использовать в своей личной игре, так глупо терять настолько крупную карту не хотелось.

– Спасибо за внимательность, Кидат. Конечно, я оговорилась. Пусть Аштар вымоется здесь. Проследи за тем, чтобы кто-нибудь из слуг его подстриг и ему подобрали чистую одежду по размеру.

Эльф никак не отреагировал. Как стоял и смотрел в пол, так и не шевельнулся, будто не о нем говорили.

– И еще кое-что, Кидат, – я задумчиво потерла подбородок. – Подготовь паланкин.

– Да, госпожа, – поклонился он.

В этот миг какое-то движение на краю зрения заставило меня отвлечься. Я повернулась и в дверях, которые вели в семейные покои, успела заметить исчезающий краешек красного платья.

Это могла быть только Ниса, моя племянница. Несносная девчонка опять подслушивала. Недавно ей исполнилось восемнадцать, она считала себя самым взрослым и умным в доме человеком и страшно обижалась, что ее не посвящают во все семейные дела.

Может, мне и правда следовало ее позвать. В конце концов, из семьи в живых остались только я, она да ее младшая сестра Диса, которая после покушения на них с Нисой помутилась рассудком и лишь пела, дни напролет просиживая возле окна в сад. Если моя игра приведет меня на плаху, возглавить род будет некому.

Но я не могла начать взваливать на нее все то, что два года назад посыпалось мне самой как снег на голову среди лета. Пусть хотя бы у Нисы будет счастливая жизнь.

Я вздохнула и постучала пальцами по подлокотнику кресла, возвращая себя в действительность.

– О чем я говорила? Паланкин, Кидат. Мне нужно нанести визит принцу…

Глава 4

Тайезский дворец, в котором находилась королевская резиденция и где жил Элай, соединял в себе черты исконной архитектуры сенавийцев и драконьих традиций. Ажурность утонченной резьбы по камню и высокие, просторные арки драконов делали легкими, воздушными наши приземистые постройки с плоскими крышами. Да-да, никаких сплюснутых куполов, так любимых завоевателями. А внутренние дворики с садами и журчащими в жаркий день ручьями, кажется, обожали оба наших народа.

Вся эта красота пряталась за мощными стенами песчаного цвета, за которые вели несколько ворот. Толку, правда, от них было немного, потому что Элай приветствовал у себя всех – от самой мелкой сенавийской знати до уличных артистов и пройдох-голодранцев, объявляющих себя заморскими мудрецами. На вечера вроде вчерашнего мог попасть почти кто угодно, лишь бы он показался принцу достаточно интересным, чтобы развлечь его хоть на четверть часа. Чтобы нанести принцу визит, мне даже не понадобилось отправлять посыльного с вестью о своем прибытии.

Покачиваясь в паланкине, я искренне любовалась виднеющимися крышами дворцовых построек. Некоторые сенавийцы ненавидели драконов за то, что они чужеземцы, захватили нашу страну и ввели свои законы. Я не знала, как они могут судить о том, чего не видел никто из живых людей – драконы завоевали нас почти два века назад. Наоборот, мне, родившейся в действительности, где правил род вей-Амран, казалось, что благодаря смешению культур и крови сенавийцы обогатили свою культуру. Например, резиденция была просто прекрасна.

И она от меня удалялась.

Я не солгала Кидату. Я в самом деле собиралась посетить Элая, но сначала требовалось решить другую проблему, более важную.

Четверо полуобнаженных носильщиков отнесли меня в храмовую часть города. На узких улицах сразу стало свободнее, вместо ярко разряженных горожан чаще встречались люди в строгих одноцветных белых и черных одеждах – служители богов.

В центре Храмового квартала на холме высился Пантеон – место, где поклонялись всем богам. Склоны облепили постройки пониже – храмы, посвященные отдельным богам, иноземным и тем мелким божествам, которым не нашлось места в Пантеоне. Также здесь селились разные культы, например гашишшины, воины с юга, курители гашиша, провозглашавшие, что воюют только за своего бога, а по сути простые наемники. Хелсарретские маги, представители знаменитой и при этом тайной южной обители, тоже построили себе дом в этом квартале.

Я направила носильщиков вбок, на средний ярус. Мы проехали резиденцию гашишшинов – от нее густо и сладко пахнуло гашишем.

Меня передернуло. На моих племянниц напал именно этот орден, если его так можно было назвать. Но они оказались лишь исполнителями. Кто заказчик, мне выяснить так и не удалось. Все, кто был связан с этим заданием, подозрительно быстро погибли, прежде чем я успела до них добраться, а остальные либо ничего не знали, либо очень хорошо прикидывались, что не знали.

Носильщики шагали дальше. Наконец они остановились у белокаменного здания с колоннадой. Его черты издалека казались строгими и простыми, но, если подойти ближе и присмотреться, становилась заметна богатая, искусная каменная резьба, которая покрывала фасад. Так жрецы Ланоны, богини магии, напоминали, что стать волшебником можно только благодаря долгому и упорному труду, который незаметен со стороны и который никогда по достоинству не оценят обыватели.

Статуя Ланоны стояла и в Пантеоне, но мне там никогда не нравилось – слишком многолюдно. Как боги тебя услышат, если в гуле чужих голосов не слышишь сам себя? Поэтому если я и ходила в храмы, то только в маленькие, вроде этого.

На входе мне поклонились – меня здесь знали еще со времен моей юности, когда я молила богиню о милости. Та, как ни удивительно, оказалась щедра – во мне открылся талант к магии, и я покинула родину, чтобы учиться в пустыне у хелсарретских магов. Хотя, может, это именно Ланона виновата в странной иронии – самая младшая дочь в семье, которая не могла ни на что претендовать и потому решила посвятить свою жизнь чудесам вдали от дома, в итоге сбежала обратно и стала главой рода. И могла бы стать еще и единственной его представительницей, если бы с помощью все той же магии не успела к Дисе и Нисе…

Стряхнув воспоминания, я шагнула внутрь.

В зале царила сладостная прохлада. У дальней стены возвышалась мраморная статуя Ланоны в ореоле из золотых перьев, распушенных наподобие павлиньего хвоста. Они изящно переходили в фонтанчик у подножия, который символизировал изобилие чудес, даруемых магией. Я поклонилась своей тайной покровительнице, бросила, как полагается, несколько монеток в водную чашу и вернулась чуть назад. В боковой части храма располагалось небольшое пространство, перекрытое ширмами. Можно было молиться открыто, перед статуей, а можно было за небольшую плату уединиться за ширмой и «послать» богине более личную просьбу.

Я вновь кинула монетку служителю и выбрала одну из «комнаток» за ширмами. Они полностью скрывали меня от других посетителей, которых, впрочем, в храме было немного. Если они хотели присесть, им приходилось вставать коленями на холодный мраморный пол, здесь же для состоятельных посетителей положили коврик и поставили складной стульчик.

Быть богатым удобно.

По давней привычке я устроилась на коврике, по-особому подогнув под себя ноги. Долго в такой позе сидеть было невозможно – если, конечно, ты не натренирован. Хелсарретские маги могли просиживать в ней по несколько часов, создавая впечатление у непосвященных, что они не простые люди, а созданы из камня, раз не вскакивают и не начинают растирать онемевшие конечности уже через полчаса.

Магия вообще по большей части состояла из фокусов и трюков.

Через несколько минут рядом раздался шорох шагов. Ширма отодвинулась, и ко мне присоединился мужчина. Посмотрев на меня, он сел на стульчик.

– Любишь ты выкобениваться, Мелевин.

– Беру пример с тебя.

Он хмыкнул.

Его звали Хведер. Как и вчера в королевской резиденции, он был одет в облегающие штаны и камзол – расстегнутый, жарко ведь все-таки. На сей раз не темного, а светло-зеленого цвета. Наряд, так же как коротко стриженные русые волосы и светлое лицо с почти бесцветными ресницами, выдавал в нем чужеземца, приехавшего в Сенавию из северных стран. Когда Хведер разговаривал с другими людьми, в его голосе отчетливо слышался акцент.

Почему-то он начисто пропадал, когда мы оставались наедине.

Хведер обладал приятной внешностью и обходительными манерами. Он называл себя представителем северной торговой компании, охотно заводил знакомства в городе и даже заключал какие-то контракты. Кто занимается их выполнением, я не имела ни малейшего представления. На самом деле Хведер никакого отношения к торговле не имел.

– Ты не должна являться сюда без приглашения. Мы же договаривались, – напомнил он. – Это может нас выдать.

– А ты не должен отдавать мне приказы перед всем честным народом. Тем более перед толпой знати и самим принцем, как вчера. Вот это выдаст нас гораздо быстрее.

– И ты заявилась высказать свое фи?

Я мрачно посмотрела на него. Белесые брови северянина были в удивлении подняты.

– И за этим тоже. Но в первую очередь затем, чтобы выяснить, какого демона мне приказали выиграть в карты такую фигуру, как генерал темных эльфов.

– Ты ошибаешься, Мелевин. Никто и никогда не отдавал тебе такого приказа.

У меня скрипнули зубы. Ну да, строго говоря, вчера какой-то мужчина в зале мне просто кивнул. А может, даже и не мне, а вообще другому человеку. Остальное я сама придумала.

Сердце вдруг ускорило ритм.

А если и правда придумала?

– Вы не предполагали, что я выиграю? – пораженно спросила я.

– Ну, вообще-то все вышло достаточно удачно…

– Хвед! – перебила я. – Ты намекаешь, что я должна была проиграть себя лорду Мирале?

Он вздохнул.

– Элаю. Он пришел к нам за парой магических трюков, хотел утереть нос Мирале, потому что тот его чересчур высоко задрал. Мы не подозревали, что среди ставок окажется Погибель Драконов. И учти: я тебе этого никогда не говорил.

– О боги…

Прекрасно, демоны меня побери. Выходит, я сорвала планы хелсарретских магов. Принц мне не нравился, но это было похуже его пьяного дыхания и влажных ладоней.

– Успокойся, – мягко произнес Хведер. – Я же сказал, получилось все удачно. С Элаем мы разберемся сами, а для тебя уже появились новые указания. Держи Аштара при себе, обращайся с ним хорошо. Нам нужно, чтобы он вспомнил, кто он такой – не раб, а предводитель, перед которым добровольно склонялись сотни и сотни дроу, позволяя отправить себя на смерть.

– Проклятье, Хвед, – я покачала головой. – Драконий принц, генерал темных эльфов… Вы не слишком многого от меня требуете? Если вдруг ты забыл, я пришла к вам год назад с одной простой просьбой: помочь мне найти убийц семьи. Год – и у меня до сих пор ни одного имени, ни хотя бы направления, в котором следует искать самой.

Добродушие северянина как рукой сняло. В голубых глазах появилась жесткость. Он двумя пальцами взял меня за подбородок и повернул к себе.

– Мелевин, послушай меня очень внимательно. Ты, кажется, немного запуталась. Прося хелсарретских магов, чтобы они начали твое обучение, ты знала, что просто прийти и уйти не получится. В обители веками хранятся секреты магии, которые не должны быть доступны обычным людям. А ты взяла и сбежала, хотя давала клятву отринуть все земное и суетное. Если ты считаешь, что ты смогла покинуть обитель благодаря твоей собственной находчивости или благодаря невероятному везению, ты сильно ошибаешься. Тебе позволили уйти. И даже когда ты притащилась, как побитая собака, с просьбой помочь найти убийц, к тебе отнеслись вежливо и не напомнили о том, что ты нарушила клятву и кое-что задолжала наставникам, которые потратили на тебя несколько лет, кормя, поя и одевая в пустыне, где холеная аристократская дочка сдохла бы уже через пару дней. Если в Хелсаррете решат, что ты должна ждать год – ты будешь ждать. Если решат, что десять лет, ты прождешь и их. А до тех пор будешь делать то, что приказывают. Ясно?

– Ясно, – процедила я.

Лицо Хведера смягчилось. Он отпустил меня.

– Умница. Всегда была умницей. Наверное, потому наставники тебя все еще ценят. Что касается дроу, повторюсь: будь с ним ласковой, обращайся не как с рабом, а как с дорогим гостем. Тебе это зачтется.

Я помолчала, изучая его взглядом и раздумывая, стоит ли спрашивать еще о чем-то. Затем рискнула:

– Хвед, – я добавила в голос умоляющей, растерянной интонации. Мужчины обычно любили это. – Не понимаю, чем этот эльф так важен-то? Он же сломан. Прогорел дотла, и у него даже в глазах только пепел да песья покорность.

Северянин улыбнулся и легонько потрепал меня по голове, взъерошив волосы.

– Не обманывайся. Дроу хитры и жестоки. Этот может казаться другим, но только потому что он забыл, каков он на самом деле.

– Все равно не понимаю. Принц и генерал – это фигуры в политической игре. Хелсарретским магам никогда не было дела до политики, пока какое-то из государств не решало наложить на обитель лапу и присвоить магию. Сам знаешь, они всегда были рады всем: и северянам, и нагам, и оборотням… Зачем им дроу? Неужели в обители хотят нарушить многовековое правило и вступить в политические игры?

– Нет, конечно, – он снисходительно посмотрел на меня. – Как тебе такое могло в голову прийти? Хелсаррет интересует только магия, а у Аштара как раз есть такой секрет.

– И что это за секрет?

Хведер прищурился.

– Почему у меня такое чувство, что меня используешь, чтобы выпытывать сведения?

Я картинно помахала ресницами. Он тихо засмеялся.

– Ладно. В конце концов, тебя это тоже касается. Что ты можешь сказать о силе драконов?

– Что они неуязвимы и поэтому правят людьми.

– Но Аштар убил нескольких драконов. Это известный факт. Что еще?

Я не торопилась. Хведер не задал бы такой вопрос, если бы ответ был простым.

– Драконы – создания из магии, как оборотни, эльфы или джинны. Однако они гораздо больше люди, чем духи. Они не вечны, как джинны или демоны, и по длительности жизни не могут сравниться даже с эльфами, которые живут по двести-триста лет. Король Надим вей-Амран, завоевавший Сенавию двести лет назад, давно почил, его мавзолей в столице – священное место. Если встретить дракона в его второй, человеческой ипостаси, то от человека его можно отличить только по вертикальным зрачкам. Тем не менее у драконов, как у всех магических рас, есть определенное преимущество. В их случае это неуязвимость для яда и оружия. Если есть дар, должно быть и проклятье. Драконы болеют, у них бывает похмелье – это я знаю точно, видела, как Элай мучился с утра. Но можно ли это назвать слабостью? Светлые эльфы твердо сказали бы, что нет – по сравнению с их слабым местом это не слабость вообще. Оборотни с их накатывающим в полнолуние безумием тоже истерически посмеялись бы. Как в таком случае Аштар убил двух генералов? По-моему, объявлялось, что это некая черная магия.

– Именно – магия. В этом-то и загвоздка.

Я пожала плечами.

– Магия – ответ примерно на все, что происходит в нашем мире. Не пойму, если Аштар настолько опасен, умеет колдовать и чарами убивает всемогущих драконов, почему бы королевской семье просто не избавиться от него? Эльфы не драконы, они прекрасно умирают от яда. А Аштару ничто не мешало и просто перерезать глотку, учитывая, сколько его держали в королевских казематах.

Хведер тяжело вздохнул.

– Мелевин, Мелевин… Все не так просто. Аштар не маг. В Хелсаррете в этом уверены – последний ученик-дроу обучался в обители лет сто пятьдесят назад и там же погиб, не завершив обучение. Под пытками Аштар признался, что у него было некое зачарованное оружие, которое ему дал хелсарретский маг. У генерала действительно нашли такой меч, и свидетели подтвердили, что дроу рубил драконьи головы именно этим клинком. Только никто из магов обители никогда и ничего генералу не давал. Там вообще не уверены, что создать подобное оружие возможно. Сам Аштар об этом «маге» ничего сказать не может, кроме как то, что тот обещал золотые горы и, в общем-то, свою часть сделки выполнил – драконы мертвы. Отсюда возникают вопросы: откуда на самом деле у Аштара зачарованный меч? От меча ли вообще погибли драконы или от какого-то другого колдовства? Кто представился генералу дроу хелсарретским магом, не будучи им? Кто бы это ни был, он здорово подставил обитель. Драконьи короли на двух континентах теперь уверены, что в Хелсаррете нашли способ убивать прежде неуязвимых драконов. Надеюсь, ты понимаешь, почему там взволновались?

В целом я понимала. В мире существовало два континента: зеленый Хелот, на южной оконечности которого раскинулась Сенавия, и лежащая через море прямо напротив Атлика, покрытая пустынями и, где-то далеко, буйными джунглями. Два огромных, населенных разными расами континента – и нигде не было столь же могущественных магов, как в Хелсаррете. Почти всей Атликой правили драконы – одни из сильнейших существ в мире, и даже они приходили за советом и помощью не куда-нибудь, а к хелсарретским магам.

В обители позаботились о том, чтобы раскрыть их секреты было непросто – в мир выпускали только самых надежных учеников, а сама школа-крепость пряталась глубоко в пустынях Атлики. Найти ее было первым из испытаний для тех, кто претендовал на звание будущего волшебника.

Возможно, Хелсаррет давно мог завоевать весь мир, как это пытались сделать драконы. Но цена магии… Вечный камень преткновения. Поэтому тех, кто управлял обителью, вполне устраивало нынешнее положение. Они были уважаемыми, влияли на многие события в мире и при этом не страдали от непомерной цены, которую пришлось бы заплатить за удержание двух континентов в своих руках. В конце концов, те же драконы – слишком серьезные противники, чтобы даже магам выступать против них.

Появление искусных в колдовстве соперников в самом деле должно было обеспокоить обитель. Только не рановато ли делать такие выводы?

Я опять пожала плечами.

– Добавили бы пыток и выяснили, кто отдал Аштару меч.

Хведер, кажется, окончательно во мне разочаровался, потому что откровенно закатил глаза.

– То, что ты не завершила обучение, здорово мешает. В случае с Аштаром пытки ничем не помогут. Если он знает что-то еще, то под давлением все равно не выдаст тайну, иначе бы уже давно во всем признался палачам короля, которые уж точно ничего для этого не жалели. Магия, как тебе известно, тоже не всемогуща – ни одно заклинание не покажет тебе чужие мысли. Если залезть к дроу в голову и выпытать истину нельзя, как ты сама думаешь, какой способ еще остается?

– Убедить его, что он может вернуться в дело. Тогда Аштар сам найдет этого мага, если действительно что-то знает о нем.

– Ну наконец-то, – он издевательски поаплодировал.

– Хвед, а если дроу не захочет? Если он правда сломан?

– Значит, секрет будет утерян. Жаль, но так бывает. Только учти, что в Хелсаррете тобой в таком случае будут не очень довольны.

Проклятье. И почему каждый раз, когда я связываюсь с магами, лишь увязаю в их делах еще глубже? Не надо было вообще к ним сбегать в юности…

Правда, тогда я была бы мертва. Как и Ниса с Дисой.

– Ладно, сделаю что смогу. Верну вашего дроу к жизни… Однако не забывай, что мне все еще нужны имена убийц моей семьи. Ты обещал. Вы все обещали.

Он склонил голову в знак согласия.

– Мы помним. И чтобы ты не думала, что на твою просьбу всем плевать и тебя всего лишь используют, могу гарантировать: если добьешься успеха с Аштаром, то приблизишься к исполнению мести.

Я вскочила на ноги и уставилась на него. Сердце забилось быстро-быстро.

– Хочешь сказать, что мою семью перебили драконы?!

– Ну вот опять, – мягко произнес Хведер, погрозив мне пальцем. – Ничего такого я не говорил, не выдумывай. И веди себя потише. Ты тут как бы одна.

Я зажала рот ладонью, демонстрируя, что больше шуметь не стану. Северянин улыбнулся, поднялся со стульчика и шагнул за ширму. Не прошло и мига, как я кинулась за ним. Мне еще о стольких вещах хотелось спросить, а он опять темнил и избегал разговора!

За ширмой никого не было. Служитель, которому я незадолго до того кидала монетку, чтобы сюда пройти, удивленно посмотрел на меня.

Хведер как в воздухе растворился. Наверное, применил магию…

Или какой-нибудь трюк.

Я вернулась за ширму, еще посидела немного, изображая усердно молящуюся почтенную главу рода, и только потом вышла из храма. Сердце все еще стучало быстрее, чем обычно.

Все пути ведут к драконам… Что ж, время в самом деле отправиться к ним.

Глава 5

Элай принял меня в библиотеке, которая заменяла ему рабочий кабинет. Обстановка в ней была на редкость чинной, учитывая обычные пристрастия принца. Никаких тебе кальянов и курильниц, ровные ряды книжных полок, аккуратно выставленные по порядку томики. Ненавязчиво пахло благовониями и небольшими лимонными деревьями, которые расставили в кадках по нескольким библиотечным комнатам, аркадой переходящим одна в другую.

Принц сидел в дальнем, самом просторном зале в окружении стеллажей. Свежий воздух из сада проходил через ажурную деревянную оконную решетку и создавал прохладу. На столе лежало несколько книг – поэзия, разумеется. Одну из них Элай задумчиво читал, закинув ногу на ногу.

Сегодня он выглядел приличнее – под шелковым кафтаном виднелась белая рубашка, хотя и расстегнутая на груди. Из-под небрежно повязанного простого белого тюрбана торчали непослушные темные волосы. При всей любви к роскоши Элай был на редкость равнодушен к вычурной одежде – одна из немногих черт, которые мне в нем нравились.

Услышав шаги, он отложил книгу. На красивом лице появилась улыбка.

– Леди Мелевин, какая приятная неожиданность!

Я изогнулась в поклоне.

– Спасибо, что согласились меня принять, ваше высочество.

Он приподнял бровь и красноречиво огляделся. Зал был пуст, если не считать двух стражников на входе и замершего у дальней стены слуги.

– Ведь ко мне так много посетителей… – насмешливо заметил Элай. – Кажется, все, кто мог сегодня составить мне компанию, отсыпаются после вчерашней вечеринки.

А горожане попроще давно уже поняли, что если и обращаться во дворец, то не к принцу. Он все равно не занимался делами провинции.

– К слову о вчерашнем вечере, ваше высочество, – осторожно начала я. – Вино и правда лилось рекой, а дым кальянов кружил голову даже тем, кто к ним не прикасался. Возможно, и я стала его невольной жертвой. В знак того, как высоко я ценю дружбу с вами, мне бы хотелось вернуть вам кое-что, что принадлежит вам.

Я протянула небольшой свиток, тот самый, на котором Элай вчера бодро и явно не подумав о последствиях расписался в том, что одно из его поместий переходит к победителю в игре.

К моему удивлению, принц несколько мгновений озадаченно смотрел на бумагу, как будто не понимал, что это, и наконец встрепенулся.

– Ах да! Иллех Громовержец, я так напился, что уже и забыл, как и на чем составил для Мирале проклятую расписку. Благодарю вас, леди Мелевин, – он даже встал из-за стола и подошел ко мне, чтобы взять свиток у меня из рук. Неожиданно Элай перехватил мою ладонь и легко ее поцеловал. – Это очень мило с вашей стороны.

Пальцы у принца были мягкими и нежными, а прикосновение губ – едва ощутимым.

– Любопытно, что раба-дроу вы решили оставить себе, а поместье вернули, – тихо произнес Элай, не сводя с меня пристального взгляда больших миндалевидных глаз, будто подведенных сурьмой.

У меня похолодело внутри. Я надеялась, что принц, уставший от игрушки, обрадуется поместью и забудет об Аштаре. Но когда с драконами все шло в точности по плану?

– Прошу прощения, ваше высочество, – я с ложной стыдливостью потупилась. – Не поймите неправильно. Раб-дроу – редкость даже на границе с Берзаном, что уж говорить о нашей глуши? Они все так горды, что убивают себя, как только появляется возможность. Аштар – исключение, и тот, кто им владеет, немного выделяется среди знати. Вы особа королевской крови, дракон, вы и так выше всех нас. А мое скромное положение…

– Не кокетничайте, леди Мелевин, – Элай вздохнул и выпрямился. – Вы и сами редкая жемчужина среди провинциального бисера. Даже не столько из-за внешности.

Его рука скользнула по моим волосам. Их пшеничный оттенок в самом деле нечасто встречался в Сенавии. Моя бабка была родом с Севера, и белизна ее кожи, светлота локонов перешли по наследству ко мне. Ниса и Диса, наоборот, обе родились темноволосыми, как и вся другая наша родня.

– А из-за чего же? – с наигранной наивностью спросила я.

Принц чему-то улыбнулся, глядя на меня сверху вниз, и кивнул на свиток с распиской.

– Достоинство, разумеется. Вы не коршун в отличие от большинства аристократов.

– Благодарю за похвалу, ваше высочество, – я снова слегка поклонилась.

– И тот факт, что вы женщина, – добавил он совсем другим тоном. – Хотя законы разрешают женщинам владеть землей и распоряжаться имуществом, немногие из них решаются стать главой рода и управлять делами. Еще меньше тех, кто достигает в этом успеха. Это вы редкость, Мелевин.

– Вы здесь достаточно давно, чтобы знать мою историю, – уклончиво ответила я, не желая принимать такой комплимент. – Я встала во главе рода не потому, что этого хотела, а потому что осталась единственной, кто мог это сделать.

– У вас есть племянница – это раз, – напомнил Элай.

– Она была несовершеннолетней, когда убили нашу семью. Я обучаю ее, но она пока не готова взять бразды правления на себя.

– Вы могли выйти замуж – два, – непререкаемым тоном произнес он, по-прежнему нависая надо мной.

Я заставила себя улыбнуться. Проклятый дракон… Не такой уж он дурак, каким хочет казаться.

– Могла, ваше высочество. Только вот в чем загвоздка: убийцы моих родителей и братьев так и не были найдены. Вдруг бы я вышла замуж за того, кто причастен к их смерти?

Я медленно, но смело подняла голову и посмотрела принцу в глаза. Тот несколько мгновений выдерживал мой взгляд, затем усмехнулся.

– Что ж, ваша правда – Аштар никак не мог в этом участвовать. Если память меня не подводит, в тот момент он успешно давал отпор моему светлейшему брату у границ Берзана. И я могу понять ваш выбор. Внешность у него необычная, женщины, как я слышал, считают его привлекательным на свой лад. Некоторые внешне благопристойные дамы даже одалживали у меня его на время ради телесных утех…

Теперь мои щеки вспыхнули уже безо всякого притворства.

– Ваше высочество! Как вы могли обо мне так подумать!

Он рассмеялся.

– О, как только я не думаю о вас! Вы же красивая женщина, леди Мелевин. К тому же одинокая. А учитывая, что вы справляетесь с управлением владениями не хуже многих мужчин, наверное, и аппетиты у вас соответствующие.

Я криво улыбнулась. К сожалению, моего воображения хватало на то, чтобы представить, как именно обо мне думает принц.

– Вы ошибаетесь, – коротко ответила я.

Элай опять засмеялся, но затем резко посерьезнел. От такой быстрой перемены в его настроении у меня прошлись мурашки по спине.

– К демонам все это. Забирайте его, и знать не хочу, для чего, как и зачем его будут использовать. Сдохнет или вы его перепродадите кому-то еще – да хоть в зверинец отправьте. Теперь это ваша собственность и ваша забота.

Он тяжело сел за стол, снова закинул ногу на ногу, подхватил брошенную книгу и уставился в нее. Почему-то мне казалось, что принц не читает, а лишь делает вид.

Что-то здесь было не так.

– Ваше высочество, – мягко произнесла я, – если вы хотите получить темного эльфа обратно…

Это предложение шло вразрез с приказами Хведера. Если вдруг Элай согласится, у меня появятся серьезные проблемы с хелсарретскими магами, а они, судя по обмолвкам северянина, и так были мной не очень-то довольны. Однако я решила рискнуть. Интуиция подсказывала, что принц откажется.

Так и случилось.

– Нет. Надоел он мне, – Элай равнодушно перелистнул страницу. – Ублюдка вообще давно следовало убить по-тихому. Даже имя его слышать отныне не хочу.

Его настроение со всей очевидностью испортилось. Дальше угнетать дракона было опасно – в таком состоянии ему могло взбрести в голову что угодно. Я молча поклонилась, чтобы ненароком не вызвать его гнева, и вообще стараясь привлекать поменьше внимания, и развернулась к выходу.

Я успела сделать два или три шага, когда принц, задумчиво отстукивающий ногтем по столу незнакомый ритм, позвал:

– Леди Мелевин.

– Да, ваше высочество? – я повернулась.

Он склонил голову набок. В глазах, переливающихся золотом, плескалась тьма.

– Когда мой предок король Надим двести лет назад завоевал Сенавию, он решил сохранить ваш обычай, по которому женщинам давалось гораздо больше свободы и прав, чем у нас на родине. Возможно, вы не слышали, но там ни одна женщина, кроме дракониц, не может стать главой рода. В Сенавии привыкли считать, что Надим не хотел допустить возмущений аристократии и потонуть в дрязгах, которые обязательно возникли бы из-за раздела земель. Знаете, в чем правда?

– В чем? – покорно спросила я, понимая, что от меня ждут этого вопроса.

– В том, – сказал Элай, пристально глядя на меня, – что такие женщины возбуждают.

Ничего не ответив, я еще раз поклонилась и вышла из библиотеки.

Глава 6

Домой я вернулась поздно и сразу легла спать, а на следующий день рано утром уехала на одну из плантаций.

Кофе в Сенавии рос только в Тайезе – нашей провинции – благодаря одновременной близости моря и гор. Хотя мои плантации занимали не так много места, зерна расходились по всей стране и попадали даже на королевскую кухню. Доход они приносили существенный, причем не только в золоте. В городе было всего три кофейни, и две из них принадлежали мне. Чтобы выпить чашку горького ароматного напитка, который придавал бодрости весь день, туда захаживал весь цвет местной аристократии, зачастую при этом обсуждая между собой личные дела. Все, что требовалось, это держать уши раскрытыми, и жизнь становилась значительно легче, а деловые партнеры – гораздо сговорчивее.

Поэтому запускать плантации было никак нельзя, но и возвращалась я оттуда вымотанная до предела. Солнце уже садилось, когда я устроилась в садике внутреннего двора с большим кубком холодного шербета, чтобы немного отдохнуть перед сном и полистать книгу.

Это был тот самый поэт, которого так увлеченно читал Элай в нашу встречу. Я запомнила название книги и отправила слуг поискать ее в городе. Поэт, как выяснилось, имел некоторую популярность, и уже сегодня томик лежал у меня.

Чтиво оказалось своеобразным, по крайней мере в этом сборнике. Может быть, он написал что-то еще, более достойное, но я видела перед собой лишь груду посредственной любовной лирики. Еще и в основном на одну тему – герой потерял возлюбленную и теперь страдал на все лады, мечтая о том, как уйдет следом за ней, как это будет красиво и так далее, и тому подобное.

Не долистав до середины, я с раздражением отбросила книжку.

Чушь. В смерти нет ничего красивого, философского и прочего, о чем так любят живописать поэты. Наверное, у них это и получается настолько притягательно, потому что они, не видевшие смерти, пишут для тех, кто тоже ее не видел.

Я в их число не входила. И мне казалось странным, что Элая могла заинтересовать подобная дребедень. В былые времена он ходил вместе со старшим братом в военные походы. Да и написал бы он даже лучше, хоть и не особенно талантлив. Может, заметил популярность стишков и захотел проверить, что же в них такого?

Убрав книжку, я обнаружила, что рядом мнется управляющий.

– Еще шербета? – голосом слаще самого напитка спросил он.

– Лучше сразу говори, в чем дело, – посоветовала я, чувствуя себя слишком уставшей, чтобы играть в обычные игры.

– Новый раб, госпожа… Его помыли, одели и выделили ему комнату еще вчера.

– Комнату? – переспросила я.

Вроде бы я ни о чем таком не распоряжалась. Аштар – необычный раб, но личная комната – это чересчур хорошо для кого-то, кто носит ошейник. Как бы не поползли ненужные слухи.

– Простите, госпожа. Это не то чтобы нарочно вышло. Никто из других слуг не захотел, чтобы к ним подселили дроу. Они… они боятся спать, когда он рядом, – промямлил Кидат.

Пальцы сами выстукали ритм по подлокотнику широкого кресла. Тук-тук, тук, тук-тук… Где же я его слышала? Вспомнить не получалось.

– Ладно, пусть будет комната, – неохотно согласилась я. Тревожить весь дом из-за одного дроу тоже плохо. – Что-то еще?

– Вы не распорядились насчет того, чем ему заниматься, пока он не в мастерской.

– И что? – не поняла я. – Ты не смог найти ему дело? В доме еще десяток рабов. Ты же как-то управляешься с другими.

– Они люди, госпожа! – Кидат виновато склонился. – Они совсем иначе себя ведут, с ними и говорить проще. А этот… Он опять сел, сидит второй день на одном месте и даже не шевелится. Повторяет, как попугай, что он ваш раб, что никаких приказов вы ему не отдавали и что он не сдвинется, пока вы что-нибудь не прикажете.

Я в изумлении наблюдала за управляющим. Уж кем-кем, а дураком или слабаком он не был и всегда сам решал такие проблемы. Более того, первые полгода после смерти моих родителей, пока я возвращалась домой из Хелсаррета и пыталась разобраться в ведении хозяйства, им управлял, по сути, один Кидат. И делал это замечательно, поэтому я никогда не боялась оставить все на него.

– Последний раб, которого мы купили… Забыла, как его, – я рассеянно помахала рукой, – который сейчас на дальней плантации. Он тоже был упрямцем, и ты его быстро построил. Что сейчас не так?

– Тому, предыдущему, было достаточно пригрозить. А этому… – Кидат поднял на меня страдальческий взгляд. – Госпожа, ну какой из генерала темных эльфов раб? Он так смотрит в ответ, что сердце в пятки ухает. Его все боятся. Даже стражники.

– Днем темные эльфы слабы.

– А ночью-то нет, – резонно возразил он.

Я вздохнула. Ланона Чудотворица, ну почему только одно то, что перед ними не человек, приводит этих лоботрясов в ступор? В Сенавии не только люди живут, пусть нас и больше всего! На кой тогда в поместье вообще нужна стража?

Надо будет разогнать всех к демонам. Правда, как бы потом не выяснилось, что новые стражники еще хуже.

– Приведи раба ко мне.

Через минуту Аштар стоял передо мной.

Ему подобрали приличную одежду: свободные темные штаны, светлую тунику, подпоясанную кушаком. Рукава Аштар закатал, оставив открытыми по-мужски крепкие предплечья. Их покрывала целая сеть старых шрамов. Следы от порезов так тесно ложились друг к другу, словно загадочные иероглифы, вычерченные прямо на коже.

Просторный наряд на деле лишь подчеркивал узкие бедра и широкие плечи дроу. Он расставил ноги и сцепил ладони на животе, по-прежнему держа взгляд устремленным в землю. Это была поза не раба, а воина, который пытается убедить себя в том, что он раб, но еще не забыл, что способен за пару мгновений изрубить всех вокруг на куски.

Мне опять стало не по себе. Я вернулась к мыслям о стражниках и решила, что ну их, пусть остаются.

– Вы звали, госпожа, – Аштар почтительно поклонился.

Как интересно – склонялся он, а крохотной и слабой себя чувствовала я.

– Говорят, ты выказываешь неповиновение.

– Простите, – в его голосе зазвучало недоумение. – Как я могу не повиноваться приказам, если мне их не отдавали?

– Кидат – управляющий в этом доме. Не сомневаюсь, что тебе прекрасно известно, что это значит. Пока меня нет, ты должен подчиняться ему.

– А если он отдаст приказы, которые будут противоречить вашим? Или я пойму, что они могут вам навредить?

Я поджала губы.

– Ты насмехаешься надо мной?

– Прошу прощения, госпожа, – он низко склонился, в голосе появились виноватые интонации. – Быть рабом для меня в новинку. Я не вполне понимаю, как это устроено у сенавийцев.

– Ты уже целый год раб, – напомнила я.

– Полгода я был пленником и содержался в темнице. И всего полгода назад стал рабом его высочества принца Элая вей-Амрана.

Аштар поправил меня так вежливо, будто говорил мне: «У вас опечатка в этом слове, перепишите, пожалуйста», и будто его не пытали в это время всеми мыслимыми способами.

– И что, ты не подчинялся управляющему принца?

– Его высочество Элай имел на это твердое мнение: я обязан исполнять только его приказы, чтобы никто другой не мог использовать меня в своих интересах. Так он и сказал, – по-прежнему очень вежливо произнес дроу.

Хм. Вообще-то в этом был смысл.

– У меня другие правила, – отмахнулась я, решив не углубляться в споры. – Отныне ты будешь подчиняться мне и Кидату, если его требования не противоречат моим. Размышлять о том, кому и как они могут навредить, не твоя задача.

– Да, госпожа. Теперь мне все понятно.

Идеальнейшая покорность.

«Все-таки насмехается», – подумала я.

Он молчал, все еще склонив голову. Следовало бы отправить его в комнату и предоставить разбираться с ним Кидату, но чем дольше я смотрела на мужчину, чей вид и слова категорически не сочетались друг с другом, тем яснее понимала, что мне придется им заняться самой. Управляющий прав – передо мной кто угодно, но точно не обычный раб.

– Почему ты выбрал книжную мастерскую? – наконец заговорила я. – Мы далеко от Берзана, но легенды о тебе долетали даже сюда. Ты великий воин. Почему не попросил дать тебе оружие?

– Зачем, госпожа?

Гад.

– Чтобы охранять плантацию, например, – мрачно ответила я.

– Мне для этого не нужно оружие. Меня и так все боятся, – спокойно, без капли превосходства сказал он.

Этого не отнимешь…

– Сядь.

Я указала ему на место напротив своего кресла и, поколебавшись, кинула туда одну из мягких подушек, на которых сидела сама. Я сделала это даже не столько из-за просьбы Хведера, сколько потому, что мне самой претило усаживать кого-то на холодный камень, раб передо мной или нет.

– Принесите письменные принадлежности для Аштара, – приказала я слугам, затем обратилась к нему: – Прежде чем отправить тебя работать в книжную мастерскую, я должна понимать, что и насколько хорошо ты умеешь. Моя мастерская очень скромна по сравнению с другими в городе, но любого, кто работает в таком месте, все равно окружающие начинают уважать.

– Даже раба? – спросил дроу.

По его тону было невозможно понять, насмехается ли он снова или нет. Я решила, что лучше буду выглядеть дурой, втолковывая взрослому мужчине элементарные вещи, чем истеричной злыдней, которая ищет в каждом слове попытку ее оскорбить.

– Не знаю, как с этим обстоят дела в Берзане, а у нас даже раб может стать уважаемым человеком и в конце концов получить свободу, – пояснила я. – Особенно те, кто умеет читать и писать. Хорошее образование получают только аристократы, жрецы и те, у кого хватает заплатить за обучение в одной из школ. А это, как ты наверняка уже сам догадался, зачастую дети либо аристократов, либо жрецов. Соответственно, если в книжной мастерской будет работать грубый, необразованный человек, это плохо скажется на ее репутации. Даже если он всего лишь подносит иллюстратору краски или подметает пол.

Аштар молчал, опустив голову. Внезапно я поняла, отчего мне с ним так не по себе. Не только из-за его явной физической силы, но и из-за того что он не хочет смотреть в глаза. Прячет их. Оттого и создается впечатление, что эльф либо лжет, либо издевается.

– Вы хотите понять, достоин ли я такой милости, как работа в мастерской, – утвердительно произнес он.

– Да. Ты будешь привлекать внимание, Аштар. А следовательно, и я, как твоя хозяйка. Все, что ты сделаешь, отразится на мне.

Он опять помолчал, затем повернул голову, посмотрел на книгу, которую я положила рядом с собой на сиденье, и вдруг продекламировал:

– В том не любовь, кто буйством не томим,

В том хворостинок отсырелых дым.

Любовь – костер, пылающий, бессонный…

Влюбленный ранен. Он – неисцелим!1

Голос у него был поставлен очень хорошо, мог звучать громко и твердо, когда требовалось. Я поймала себя на том, что одобрительно киваю, хотя от полководца сложно было бы ожидать невнятной тихой речи.

Скорпионий хвост! Оказалось легко забыть о том, кто перед тобой, когда Аштар так покорно себя ведет. Может, на то он и рассчитывает?

– Что это за стихи? – спросила я.

– Человека по имени Хилайят, который написал эту книгу, – дроу указал на томик на моих коленях. – Он умер около ста лет назад. Сборник стихов – единственное наследие, которое он оставил.

Вспомнив дурацкие четверостишия, я поморщилась.

– Жаль. Ему было бы лучше заняться чем-нибудь другим.

– Он нашел отклик в сердцах сенавийцев, – мягко возразил Аштар. – Его стихи переписывают даже спустя век, это любимый поэт его высочества Элая.

– И что же такого особенного в его произведениях, по-твоему?

– Он воспевает краткость человеческого века и призывает ценить такие радости, как любовь, потому что они длятся всего миг, но согревают сердце целую вечность.

Я покачала головой. Ничего подобного я там не увидела.

– Это твое мнение или принца Элая?

– Мое.

– Его высочество, вероятно, думает точно так же? – усмехнулась я.

– Возможно. Его высочество никогда мне об этом не говорил.

– Тогда за что же, по-твоему, он любит этого поэта?

– За то, что его стихи – это зеркало, в котором его высочество видит себя.

Я нахмурилась. То ли я чего-то не знаю об Элае, то ли мне опять мастерски дурят голову.

Слуга тем временем принес несколько листков бумаги и чернильницу с гусиным пером, которые положил перед Аштаром.

– Умеешь писать на нашем языке? – спросила я.

– Немного.

– Покажи.

– Что мне написать, госпожа?

– Что хочешь.

Он подвинул лист к себе и откупорил чернильницу. Я следила за его движениями – точными, четкими. У эльфа были длинные пальцы, благодаря которым руки казались изящными, но крепкие запястья свидетельствовали о том, что принадлежат воину. Я задержалась на них глазами и вздрогнула. По плечам будто прошелся холодный северный ветер.

В Хелсаррете обучали не только магии, но и вполне земным наукам. Медицине в том числе. Шрамы на руках и пальцах Аштара выглядели так, словно их много раз целенаправленно ломали, сращивали, а затем ломали вновь.

Такого можно было добиться только с помощью колдовства. Ходили слухи, что среди королевских палачей и правда есть маг. Конечно, в полном смысле слова его так нельзя было назвать – обучение в Хелсаррете он не окончил, иначе я бы знала об этом. Однако и крохи дара можно отточить до такой степени, чтобы стать в чем-то мастером. Говорили, этот палач платит цену особым образом – он истязает жертв, затем забирает их боль на себя, чтобы исцелить, и получает от этого извращенное удовольствие.

Сложно было представить, сколько этот урод работал над Аштаром. Может быть, все те полгода, что его держали в темнице.

Сердце сжалось от жалости. Дроу убил захватчиков, которые пришли в его страну. Так сделал бы любой, кому дороги его родина и народ. Аштара на самом деле истязали не за то, что он убил вражеских военачальников, а за то, что он поднял руку на драконов.

Он не заслужил страданий, которые ему причинили. Как и моя семья ничем не заслужила того, что их всех перерезали.

Хотя прошло два года, эмоции по-прежнему накатывали волной, грозя захлестнуть по голову. Я глубоко вдохнула, стараясь сдержать их. Сейчас не время и не место для горьких воспоминаний.

Аштар истолковал мой вздох по-своему.

– Вам не нравится, что я пишу, госпожа?

Прочистив горло, я попыталась сосредоточиться на движениях пера. На удивление дроу водил им по бумаге твердо, многократно изломанные руки не дрожали и выписывали ровные, четкие буквы без клякс. Почерку недоставало красоты, но это мелочь – к работе переписчика раба и так не допустят, по крайней мере не сразу после приема в мастерскую. А что за текст появлялся на желтоватой бумаге…

Сначала я подумала, что это очередное пошлое стихотворение из той книжки, затем поняла, что нет – рифмы и слоги не складывались. Щеки стали разгораться, хотя на сад уже опускалась вечерняя прохлада.

Эльф писал быстро, глаз выхватывал только отдельные словосочетания. Золотые кудри, губы словно лепестки мака, шея белее и изящнее лебединой, расцветающие под полупрозрачным шелком платья бутоны сос… Что?!

Я в ужасе бросила взгляд на собственную грудь. Платье было белым, никак не полупрозрачным и совершенно приличным – ничегошеньки под ним не просвечивалось.

– Ты что такое пишешь?! – возмутилась я.

– Простите, госпожа, – рука эльфа замерла. – Мне показалось, вы читаете с интересом.

– Нет! Да как ты вообще посмел!

Сердце колотилось, как будто… как будто… У меня даже сравнение не получалось подобрать от негодования.

– Еще раз нижайше прошу прощения. У нас в Берзане принято без страха и стыда восхищаться красотой, если видишь ее в вещи или в живом существе.

– Ты сейчас не в Берзане! Не делай так больше. Здесь тебе за такое могут глаза выколоть.

– Вы так не поступите, – тихо, но совершенно спокойно произнес проклятый эльф.

– Это почему?

– Если всем выколоть глаза, кто будет восхищаться вашей красотой?

– Тебе могут отрубить руки, которые написали похабство!

– Похабство? – плечи Аштара поникли. Он расстроенно посмотрел в собственный текст. – Я старался, чтобы это было красиво, но война всегда удавалась мне гораздо лучше, чем поэзия…

– Ты меня вообще слышишь?

– Конечно, госпожа. Вы говорили, что мне могут отрубить руки. Но так вы тоже не поступите.

– Да почему, демоны бы тебя побрали!

– Потому что кто тогда будет вас ласкать и писать стихи в вашу честь?

– Ну язык-то тебе точно отрежут! – в сердцах бросила я. – Слишком он уж длинный.

– Вообще-то некоторые женщины считают это достоинством, главное – умело им владеть…

– Хватит! – не вытерпев, я вскочила с кресла. – Мне надоели твои издевки. Возвращайся в свою комнату и не выходи оттуда, пока не скажут!

– Я ни в коем случае не пытался издеваться над вами. Все мои слова были искренними. Но с радостью сделаю все, что вы пожелаете, – Аштар еще ниже склонил голову и так, не разгибаясь, встал на ноги.

Длинные волосы занавесью падали ему на лицо, но я могла бы поклясться, что он улыбается. Затем дроу развернулся и сам, не дожидаясь занервничавшей стражи, скрылся в галерее первого этажа.

Я опустилась в кресло и тут же со сдавленным ругательством подскочила обратно – забытая книжка впилась острым углом в бедро. Да что ж такое! Я швырнула злосчастный томик на землю и только после этого снова устроилась на широком сиденье, забравшись туда с ногами.

Вспышка немного помогла. Сердце медленно усмиряло яростный бег. Я могла бы успокоиться и быстрее, но рядом все еще стояли слуги. При них не хотелось практиковать дыхательные упражнения, освоенные в Хелсаррете. Пусть думают, что меня вывел из себя наглый дроу.

Так оно и было, но не совсем. К возмущению примешивалась досада на саму себя – я-то считала, что научилась лучше контролировать себя. Впрочем, на меня еще в пустынной обители сетовали из-за моей импульсивности, а если не научиться владеть собой, настоящим магом не стать. Такое себе достижение – после стольких лет обучения и тяжелых испытаний остаться трюкачом, который способен лишь подменять карты в ладжине, и то не уверен, сработает это или нет…

На магов я тоже злилась, а вернее, на Хведера. Теперь с этим дроу я повязана надолго. Хочу того или нет, придется терпеть. Да и Аштар оказался далеко не сломленным рабом, послушной собачкой, каким его выставлял Элай. Мне бы обрадоваться, что задача стала легче – не надо заново вылеплять из комка грязи генерала, внушающего ужас врагам. Но интуиция, которую в Хелсаррете мне все же значительно натренировали, подсказывала: как бы не оказалось прямо наоборот – что задача только усложнилась, потому что у дроу со всей очевидностью есть на все собственное мнение. Его не подчинишь, пытками секрет, по уверению Хведера, тоже не вытянешь. Ну и что остается?

Сбоку тенью возник склоненный Кидат с кубком свежего, прохладного шербета. Очень вовремя. Я с благодарностью приняла его и сделала глоток.

– Этот раб… – начал управляющий и робко предложил: – Может, перепродать его? Пусть кто-нибудь другой с ним мучается.

Я отпила еще, раздумывая, не приложить ли холодное серебро кубка к продолжающим полыхать щекам.

– Нет. Не сейчас, – поправилась я. – Он достался мне бесплатно, а приобретение это важное. Надо дождаться, пока за него не предложат достаточно высокую цену.

– Разумно, госпожа, – одобрил Кидат, но бросил в ту сторону, куда ушел Аштар, обеспокоенный взгляд.

Мысль управляющего читалась вполне явственно: как бы не вышло, что мы настрадаемся от дроу гораздо больше, чем потом выручим за его продажу.

Я обвела садик взглядом. Слуги убирали письменные принадлежности, солнце скрылось, и внутренний двор, закрытый с четырех сторон стенами дома, заливало сумерками. Как будто бы чего-то не хватало, но чего, я никак не могла сообразить.

– А где Ниса? – спохватилась я.

– С Дисой. Читает ей вслух, – подсказал Кидат.

Я успокоилась, хотя это было немного странно. Племянница обладала еще более лихим нравом, чем я. И если меня обтесали в Хелсаррете, смирили и закалили характер, то Ниса такой школы нигде не прошла и потому оставалась в свои восемнадцать капризной девчонкой. Которая к тому же изо всех сил старалась не дать мне покоя из-за собственных амбиций. А тут гляньте-ка, тише воды, ниже травы, еще и сестрой наконец-то занялась. Неужели испугалась дроу?

«Это подождет до завтра», – вздохнула я, вспомнив, что еще надо перебрать учетные книги с плантации, сделала последний глоток и направилась в дом.

Глава 7

А наутро приехал Мирале.

Солнце уже поднималось над двумя главными городскими холмами – Дворцовым и Храмовым, но этот час все равно считался несусветной ранью для светских визитов. Вредный старикашка еще и не предупредил, что приедет.

Впрочем, он, по слухам, постоянно так делал. Свою причуду Мирале объяснял тем, что в его годы не до бурных ночных возлияний, встает он рано, до рассвета, и использует это время для занятия делами, потому что к обеду и до самой темноты наваливается кошмарная жара. А в его-то возрасте…

Все понимали, что он нарочно так поступает, выбирая момент, когда оппонент толком не проснулся и будет слаб в переговорах. И все терпели – в точности как при игре в ладжин несколько дней назад. Сложно возмущаться, когда против тебя один из самых богатых людей Тайеза. Род Мирале был не таким древним, как мой, например, но после драконьего завоевания, когда многие «старые» аристократы не захотели преклонить головы и сгинули в огне, а вместо них возвысились новые имена, это значило немногое. Главными компонентами успеха были размер кошелька и, разумеется, степень близости к драконам.

И вот здесь Элай поступал на удивление мудро – он благоволил всем подряд и никому в особенности. С его покровительством Мирале давно стал бы важнейшим человеком в провинции и мог замахнуться на саму столицу. Без покровительства – оставался богатым, но лишь торговцем тканями.

Если старикан хотел меня подловить, то опростоволосился. Я тоже привыкла рано вставать. Тем не менее разыграла из себя сонную, слегка растрепала локоны, будто не успела толком привести их в порядок, и пригласила гостя в сад, отговорившись тем, что к приему посетителей ничего не готово. В общем-то, это не было ложью – я никого не ждала.

Слуги принесли низкие плетеные стульчики и круглый столик с витражной столешницей, поставили перед нами две чашки крепкого свежезаваренного кофе и тарелку с десертом из маленьких кусочков слоеного теста, пропитанного медом, с начинкой из орехов. Моду на него ввели драконы, принесшие рецепт из родной страны. Там его называли беклава, ну а в Сенавии она превратилась в пахлаву. Это считалось лучшей закуской для тех, кто тяжело воспринимал горечь кофе.

Мирале сделал глоток и, зажмурившись от удовольствия, улыбнулся, затем провел ладонью по гладкой столешнице, любуясь ярким разноцветным стеклом.

– За что всегда ценил вас, леди Мелевин, так это за то, что вы знаете, как порадовать глаз – и собой, и красивыми вещами, которыми себя окружаете.

– Благодарю, лорд Мирале, – я скромно опустила ресницы.

Его самого вряд ли язык повернулся бы назвать обладателем хорошего вкуса. Будучи худого телосложения, Мирале так плотно заворачивался в расписанный яркими узорами блестящий шелк, что казался круглым, как мельничный жернов. В такой одежде летнюю жару в самом деле вынести было невозможно, но он так любил демонстрировать свое состояние, что был готов ради этого терпеть любое неудобство.

Образ венчал огромный шелковый же тюрбан, украшенный драгоценными камнями. Как эта конструкция держалась на лысой голове и тоненькой стариковской шейке, я не представляла. Ну не гвоздями же прибит этот тюрбан и не на клей посажен? Может, Мирале хелсарретским магам приплачивал не только за «счастливую руку», но и за то, чтобы тюрбан не падал?

– Вы, должно быть, хотите возобновить прошлогодние переговоры о закупках кофе? – взяла я быка за рога.

Мирале, однако, не торопился обсуждать причину своего настолько раннего визита и сделал очередной медленный глоток, притворяясь, будто любуется померанцевыми деревьями в саду.

– Когда я был молодым, то тоже любил поспать до обеда и всегда с трудом вылезал из кровати. Для нежной девушки вроде вас это более чем понятно. Хотя… у вас ведь появился обольстительный раб, ночи с которым наверняка могут стать слаще, а утром так не хочется покидать постель.

В этот момент я отпивала кофе и притворно закашлялась, услышав последнюю фразу.

– Боги с вами, лорд Мирале! Вы его видели вблизи? Он такого цвета, будто весь обуглен, а его тело изломано и покрыто шрамами. Глазами же с ним вовсе лучше не встречаться – он словно дикий зверь зыркает в ответ. Я даже не знаю, где он сейчас. Наверное, где-то со слугами, – я повертела головой, ни капли не обманывая собеседника. Вчера я начисто забыла уточнить у Кидата, какую из комнат отдали Аштару. – Строго говоря, это вас совершенно не касается, но ночь я провела за другим, гораздо более приятным занятием – проверяла свои доходы. Вот что в самом деле способствует тому, чтобы сладко спать ночью и нежиться в постели утром.

Старик искренне рассмеялся.

– Охотно верю! В этом мы с вами похожи. Кажется, у нас с вами гораздо больше общего, чем можно было бы подумать.

– Возможно, – согласилась я, не отводя взгляд.

Глаза Мирале когда-то были карими, а теперь, поблекнув от возраста, стали скорее горчичными. Смотрели они так же остро.

– Что же насчет раба… – произнес старик. – Значит, он вам не по душе и вы готовы с ним расстаться – за разумную цену, конечно же.

Проклятье, так вот зачем он явился спозаранку.

Настал мой черед прикидываться, будто я наслаждаюсь напитком и видом аккуратно подстриженных шарообразных цитрусов.

Мирале, видимо, отчаянно хотел получить Аштара, раз нарушил традиции. В Сенавии было принято долго обхаживать партнера, сначала притворяться, будто совсем не заинтересован в сделке, а потом как бы давать себя уговорить, дожидаясь, пока не будут предложены лучшие условия. Никто не спешил. Старик, конечно, вытерпел несколько дней, но этого было слишком мало, особенно если он считал, что дроу используют для любовных утех.

Задумавшись об этом, я сделала еще глоток. И Мирале, и Элай поразительно легко говорили о том, что я сплю с рабом. Предполагалось, что девушки должны выходить замуж целомудренными, однако в моем случае – главы рода – торговля велась совсем на другом уровне. Когда шел разговор о браке, подразумевались не любовь и не продолжение рода, а присоединение к владениям мужа моих плантаций, которые давали весьма и весьма приличный доход. Ради такого почти любой потенциальный супруг закрыл бы глаза на то, что его жена давно не девственница. А уж в том, что хозяева используют для удовлетворения рабов, и вовсе никто не видел ничего предосудительного. Наоборот, это было скорее нормой для сенавийской знати.

Но все же старик и принц удивительно слаженно пели одну и ту же песню. Не потому ли, что вместе ее сочинили?

Если подумать, Элай, упорно желавший отыграться в злополучный вечер, сразу сдался, когда потерял еще и раба. Конечно, до него могло дойти, что шансов против «счастливой руки» у него нет, а трюки закончились. Если те вообще были. При личной встрече принц с трудом вспомнил о поместье, которое так жаждал вернуть, и хотя забрал его, но добровольно отказался от Аштара. Это тоже укладывалось в картину – Элаю после такого было бы сложно объяснить, почему раб вдруг снова оказался у Мирале.

Допустим, между Элаем и Мирале действительно существовал договор, по которому генерал дроу «случайно» должен был перейти из одних рук в другие. Оставалось понять, зачем это им обоим – и принцу, и старику. Если жадный до денег и почестей Мирале мог бы кичиться тем, что обладает королевской игрушкой, то Элаю все это на кой? Он и без того на вершине мира. Если бы хотел, мог бы стать правой рукой первого принца, своего старшего брата. Так нет же, он сам выбрал прозябание в Тайезе, где никогда ничего не происходит.

Я опустила чашку, будто бы с наслаждением выдыхая. По правде говоря, этот напиток я никогда не любила, но владеть кофейными плантациями и не пить кофе было бы слишком странным в глазах окружающих. Тем более мой отец его просто обожал, а мне в первое время приходилось ему подражать, чтобы аристократы не забывали, с кем имеют дело, видя перед собой девчонку, едва преодолевшую двадцатилетний рубеж.

– Лорд Мирале, позвольте, зачем бы мне расставаться с рабом, которого я только получила? – вкрадчиво спросила я. – Мой управляющий еще даже не проверил, каковы его умения.

– Хитрая вы лиса, леди Мелевин, – он шутливо погрозил пальцем. – Все знают, в каких областях лежат умения Погибели Драконов.

– Разве? – я равнодушно взяла десерт и отправила себе в рот. – Все откуда-то знают, что дроу обладает некими сказочными навыками в любовных утехах, а мне, например, об этом ничего неизвестно. Вчера я выяснила, что благодаря содержанию у его высочества Элая раб начал неплохо разбираться в стихах. Возможно, мне стоит отправить его работать в мою мастерскую – будет ценным помощником при выборе книг, которые стоит переписать. Может, потом я их буду продавать принцу втридорога?

Мирале прищуренно посмотрел на меня.

– Я мог бы предложить вам двух каллиграфов вместо него.

– А эти каллиграфы тоже умеют сражаться на мечах и прекрасно знакомы с культурой темных эльфов? – деланно удивилась я.

Он натянуто улыбнулся.

– Вижу, к чему вы клоните. Как насчет… скажем… небольшого участка земли у моря? Моя вилла Темерзин – вы должны знать о ней. Что если она достанется вам почти даром? Кофейные деревья там наверняка росли бы великолепно.

Моя рука, тянувшаяся к еще одной пахлаве, застыла на полпути. Я выпрямилась на сиденье и, с сомнениями поглядывая на собеседника, задумчиво облизнула пальцы, по которым стекала патока.

Предложение выглядело хорошо. Даже очень хорошо. С одним маленьким «но» – мне оно к демонам не сдалось.

О вилле я, конечно, слышала. Красивое место, летом в нем благодаря бризу жара переносилась намного легче, чем в городе. А вот кофе… Если бы он мог там расти, то уже рос бы. Мирале не дурак, на мои плантации заглядывался уже давно, и я точно знала, что он сам пытался заняться выращиванием кофе, но что-то не задалось. Проще говоря, мне хотели всучить ненужную, но симпатичную безделушку, статусную вещь, которая не приносит доходы, а сжирает их.

Впрочем, пусть Мирале верит, что ему удалось меня заинтересовать.

Он зачарованно следил за тем, как я медленно веду языком по собственной ладони и облизываю с губ капли меда.

Старый извращенец. Я на сорок лет младше.

– Любопытное предложение, – наконец сказала я, закончив ритуал. – Но поймите меня правильно, мне все-таки нужно повнимательнее присмотреться к новому рабу, а потом уже что-то решать.

Мирале понял посыл верно.

– Возможно, принятию решения поможет, если мы вместе съездим на виллу и я лично вам ее покажу?

– Да, наверное. Как насчет… – я задумчиво постучала пальцем по подбородку. – Ох, у меня все так загружено в ближайшие дни… Может быть, в день Эльметры Дарительницы?

Это было через десять дней от сегодняшнего. На морщинистом лице лорда, похожем на орешек кешью, промелькнуло разочарование. Он наверняка рассчитывал заключить сделку быстрее. И это снова заставило меня задуматься, к чему бы ему так спешить. Причин для этого, казалось, нет совершенно. Аштар с его секретами за это время никуда не денется.

– Договорились, – все же ответил Мирале.

Похоже, он боялся проявить настойчивость и спугнуть меня. Ведь тогда я могла бы догадаться, что раб для него стоит намного больше, чем вилла, и заупрямиться. Загадочно…

Старик допил кофе и поставил чашку с явным намерением завершить на этом разговор. Однако меня снедало любопытство. Понимая, что вполне могу совершать ошибку, я рассеянно покрутила свою чашку в руках.

– Лорд Мирале, буду с вами откровенной. Я уже предложила его высочеству в знак нашей дружбы забрать раба, если он того пожелает. Но не волнуйтесь – он отказался.

Старик вдруг расхохотался. Да так, что чуть тюрбан не рухнул.

– Почему вы смеетесь? – с недоумением спросила я.

– Милая, – снисходительно, как к ребенку, обратился он, – ваши стремления очевидны.

– Какие стремления?

– Леди Мелевин, я стар, но пока еще не слеп. Многие уже заметили, что вы всеми силами стараетесь заинтересовать принца Элая.

Да уж, досужие сплетники невероятно «внимательны». Если бы у них кроме глаз был еще и мозг, они бы заметили, как старательно я избегаю оставаться с ним наедине и в целом его компании. Если бы не задания Хведера, которые то и дело приводили меня в королевскую резиденцию, у меня бы это еще и получалось.

– У вас даже что-то получается, но видите ли, – с легкой насмешкой продолжал Мирале, не подозревая, что отчасти извратил мою собственную мысль, – истина в том, что вам не стоит надеяться на брак с принцем. Он не возьмет вас в жены, и сомневаюсь, что вообще хоть когда-нибудь женится. Лучше вам поискать достойную партию где-то в другом месте.

– Да почему же вы так считаете?!

Старик нехорошо улыбнулся.

– Потому что Аштар Погибель Драконов несколько лет назад захватил лорда Газима вей-Ширвала, которого во главе небольшого войска отправили отвоевать одну из захваченных темными эльфами крепостей. А вместе с лордом – его взрослую дочь. Оба они были драконами. Обоим Аштар собственноручно отрубил головы. А эта девушка была возлюбленной принца Элая, которую он хотел взять в жены…

Глава 8

До приторности сладкий десерт быстро исчезал с тарелки. Я брала кусочек за кусочком и смотрела на белые цветки померанца, на самом деле не видя их.

Мирале уже ушел. Рассказанная им история прояснила немногое, скорее запутала еще больше. О помолвке Элая, если ее вообще заключали, никогда не объявлялось, поэтому я ничего об этом не знала. Становилось понятно, отчего он так погружен в глупые стишки о любви и почему Аштар сказал, что книга поэта, потерявшего любимую женщину, служит для принца зеркалом.

Я даже могла понять, почему его старший брат не оставил дроу себе, не казнил и не подарил кому-то из придворных, а отдал Элаю. Но почему Элай столько времени держал убийцу возлюбленной у себя и ничего не делал? Нет, он, конечно, поиздевался над Аштаром, заставляя прыгать на одной ноге, но я бы на его месте этим не ограничилась. Когда убийцы семьи попадут мне в руки, я убью каждого. Медленно. Мучительно. И уж точно не стану терпеть хоть кого-то из них рядом с собой полгода, чтобы потом проиграть в карты вредному и жадному старику.

Чего-то я пока не улавливала. Какого-то фрагмента мозаики или сразу нескольких недоставало, чтобы сложилась ясная картина.

Может быть, мне и не следовало искать эти фрагменты. Задачу, выданную Хведером, получится решить и без них. Но что-то мне подсказывало, что это важно, причем жизненно важно. Мирале слишком суетился – для человека вроде него такое поведение подозрительно. Он бы не скопил богатство, если бы не умел выжидать. Раз уж я влезла в игру, надо хотя бы разобраться в ее правилах, пока меня не выкинули из кона, забрав все, что у меня есть.

Пора съездить в кофейню и послушать, о чем состоятельные горожане болтают между собой. Если повезет, какие-то из новостей удастся связать между собой и что-то прояснить.

Однако не успела я подняться, как на границе зрения мелькнула красная юбка. И вот уже передо мной на место Мирале опускалась Ниса.

Боги наградили ее привлекательной внешностью: черные кудри, огромные карие глаза, пухлые губы, точеная шея и аппетитная фигура. Эта девушка была воплощением мечты для многих мужчин, и ее не портил даже нос с горбинкой. Еще до ее совершеннолетия я получила уйму свадебных предложений, иногда даже от весьма приличных семей.

Ниса на все ответила отказом. Я ей не сопротивлялась. В ее возрасте, да и сейчас тоже, я не думала о замужестве, а предпочла удрать из дома, переплыть на корабле море и углубиться в Левадийскую пустыню, чтобы найти там хелсарретских магов. Внешность у нас была кардинально разная: я пошла в бабушку, Ниса – в мать из коренных сенавийцев, но страсть к приключениям текла в крови у нас обеих.

Да и не для того я спасала племянниц от убийц, чтобы выдать против воли замуж, отравив им жизнь.

– Значит, хочешь перепродать темного эльфа, – без предисловий, даже без пожелания доброго утра начала Ниса.

Нахмуренные брови выдавали ее недовольство.

– Если и так, то что? – уточнила я.

Она хлопнула ладонями по столу. Забавно, мы сегодня еще не виделись, а я ее, судя по всему, уже успела чем-то разозлить.

– Этого нельзя делать!

– Вот как, – ровно произнесла я.

Ниса выдержала несколько мгновений молчания, затем с негодованием уставилась на меня. Видимо, она ожидала, что я спрошу, почему Аштара нельзя перепродавать.

– И что, ты не хочешь спросить…

– Нет, – перебила я.

Племянница застыла на миг с открытым ртом, закрыла его и нахмурилась еще сильнее.

– Надеюсь, ты так говоришь, потому что уже и сама поняла, почему он нам нужен.

Седая Эхна, богиня мудрости, дай мне сил…

Ниса, как и всегда, лучше всех знала, как им надо поступать.

Я отодвинула от себя тарелку с заметно поредевшей пахлавой, отряхнула руки и сложила их на столешнице, придвинувшись к племяннице.

– Хорошо. Я внимательно тебя слушаю: почему нам нужен этот эльф?

Глаза у нее загорелись. Она тоже наклонилась ко мне и понизила голос:

– Он знает все о драконах! А теперь ему известны еще и все закоулки королевской резиденции и столичного дворца! Если мы уговорим его помочь, то…

– Что? – перебила я. – Мы трое возьмем мечи в руки и пойдем вырезать королевскую семью?

– Да что ты все к шуткам сводишь, – сердито зашипела Ниса. – Наш род перебили драконы. Все это видят, одна ты уже второй год упираешься. Аштар уже с ними воевал, он знает, как такие атаки проводятся. К тому же он может связаться с другими дроу. Они обязательно нам помогут. Это же их шанс освободить захваченные земли Берзана!

– Далеко идущие у тебя планы, – пробормотала я. – Не буду спрашивать, кто, по-твоему, после этого сядет на трон. Давай лучше сконцентрируемся на более важных деталях. Например, на том, как ты собираешься провести в прекрасно укрепленный столичный дворец, охраняемый сотнями стражников, отряд дроу. Они же такие незаметные, особенно днем.

– Аштар придумает, – безапелляционно заявила девчонка. – Я устройства дворца не знаю, а он там уже бывал.

Прекрасный ответ. И в логике не откажешь.

– Ладно. И как же ты предполагаешься связаться с темными эльфами? Напомню, что Аштар выдал секреты сородичей, поэтому в Берзане его не жалуют и наверняка предпочли бы его голову попытке переворота в Сенавии.

– Аштар…

– …придумает, – закончила я и со вздохом откинулась назад. – Тебе не кажется, что ты чересчур полагаешься на раба, с которым даже ни разу не говорила?

– Он не раб, – ее глаза полыхнули. – Он генерал темных эльфов!

– Был генералом темных эльфов, – поправила я. – Сейчас он раб, у которого нет ни армии, ни сторонников. Но знаешь, это совсем не важно. На самом деле важно то, что у нас нет никаких доказательств причастности хоть кого-то из драконов, не обязательно королевской семьи, к смерти наших родственников.

Кулаки Нисы сжались.

– Я видела дракона в небе над поместьем в ту ночь, когда убили маму с папой.

Я покачала головой.

– Мы обсуждали это тысячу раз. На ночном небе дракона рассмотреть сложно…

– Я знаю, что видела! – перебила она.

Мне отчаянно захотелось доесть последние кусочки десерта. Еще лучше – целое ведро.

Сколько бы я ни мучилась, никак не получалось понять, почему эта девчонка так уперлась в своей глупости. Ниса ведь не дура от природы – нанятые мной учителя исправно отчитывались о ее успехах в постижении наук. Если ей не составило труда освоить арифметику, то здесь-то почему возникает проблема, казалось бы, с элементарными вещами?

– Ниса, – твердо произнесла я, – что бы ты там не видела, это никак не доказывает участие драконов в убийстве. Повторюсь, это мог быть не дракон. А даже если и дракон, он мог всего лишь пролетать мимо по своим делам. Королю не надо пользоваться услугами наемных убийц, если он хочет стереть какой-то из родов с лица земли. Он берет, обвиняет весь род в измене, и ему верят на слово, потому что он, демоны побери, король. А даже если не верят, у короля очень много способов подделать доказательства. Тогда нас бы всех казнили совершенно официально, по закону. И если бы мне каким-то образом удалось сбежать и спасти вас с сестрой, то мирно сидеть и трескать по ночам померанцевый мармелад – да, Ниса, Кидат мне об этом рассказал, – нам бы не позволили. На нас охотилась бы вся демонова Сенавия, как на предателей родины.

Ее щеки заалели – может, от гнева, что я опять не потакаю ее домыслам насчет драконов, а может, из-за намека на ее слабость к сладкому.

Вообще-то я не собиралась упрекать Нису в том, что она взяла банку мармелада. Хотя дом официально принадлежал мне, племянница всегда считалась одной из трех хозяек. И я даже догадывалась, что цели у нее были благородными – побаловать Дису, которая навечно застряла в детстве. Но можно же было предупредить слуг, которые утром обыскались эту несчастную банку и уже начали подозревать друг друга в воровстве?

– А ты не думала, что наши родители могли знать какой-то секрет королевской семьи? – выпалила она. – Что их убили скрыто затем, чтобы они на «официальном» и «законном» суде не рассказали что-то, что могло навредить драконам?

– Конечно, и тебя тоже пытались убить именно потому, что ты знаешь некий ужасный секрет, но почему-то вот уже полтора года как никто на тебя больше не нападает, – я устало махнула рукой. – Хватит. Повторяю это тебе тысяча первый раз и надеюсь, что последний. Чтобы я не слышала от тебя больше никаких обвинений драконов. Пока мы живы и живем вполне неплохо, а если кто-то услышит твои бредни и доложит Элаю, наши головы вмиг окажутся на колах возле дворцовых ворот. Ты этого добиваешься?

Ниса уже запунцовела вся. Увы, я больше не сомневалась, что от злости.

– Ты обещала, что найдешь ублюдков, которые сделали нас сиротами, – процедила она. – Ты поклялась кровью! А сама сидишь трескаешь сладости, изгибаешь спину перед противным стариком, как какая-то шлюха, а пока он не видит, ползаешь на коленях перед принцем. Думаешь, я не знаю, что ты вернула ему поместье? Оно могло нам пригодиться!

– Дружба с Элаем поможет нам больше, – отрезала я.

– Нам? Или тебе? Разве ты все это затеяла не для того, чтобы повыгоднее себя продать принцу?

Мое терпение лопнуло.

– Вот что. Если я от тебя еще хоть слово услышу на ту же тему, ты не выйдешь из этого дома. Ни в свою любимую кофейню, ни на прогулку – никуда. По крайней мере, пока не выйдешь замуж. Клянусь, я выдам тебя за самого уродливого старика, которого найду. Да хоть за Мирале, если понадобится. И строй там свои козни против драконов, сколько влезет.

Ниса выскочила из-за стола со скоростью дикой кошки, бросила на меня яростный взгляд и умчалась в дом. Если бы она владела магией, не сомневаюсь, уже через час я бы умирала в жестоких мучениях.

Когда девчонка исчезла в арке, я уперла локти в стол и потерла переносицу. Чаще всего головную боль у меня вызывали две вещи: на первом месте магия, на втором истеричные требования племянницы. До смерти ее отца, моего старшего брата, мы почти не видели друг друга, вдобавок я пропустила четыре года ее взросления, которые провела в Хелсаррете. Я помнила ее испуганной маленькой девочкой с огромными распахнутыми глазами, как вдруг она оказалась капризной молодой женщиной, которая не хочет никого слышать, кроме себя. И ведь я поначалу честно пыталась ей рассказывать, как веду свое расследование. Прекратила, когда поняла, что в этом нет смысла – Ниса не одобряла ни одно из моих действий и настаивала, чтобы я делала все так, как того хочется ей.

Глядя на нее, я думала, что не выйду замуж вообще никогда. Вдруг мои дети вырастут такими же?

Снова накатило раздражение. Я задышала по одной из техник, которой учили в Хелсаррете. Вдох, пауза, выдох. Снова пауза. Вдох, пауза, выдох.

Стало спокойнее.

Внезапно меня осенило. Я все пытаюсь найти истину где-то в другом месте, а Ниса, возможно, отчасти права. Если бы я еще вчера подробнее расспросила эльфа, что он имеет в виду под «зеркалом» в стихах, сегодня не ударила бы лицом в грязь перед Мирале. Что если он знает, зачем его передают из рук в руки, и даже признается в этом мне?

Я выпрямилась и поискала глазами слугу. Тот был тут как тут, готовый услужить госпоже.

– Покажешь мне комнату, где Кидат поселил дроу? – спросила я.

Глава 9

Зайдя к Аштару, я резко остановилась.

Дроу сидел на циновке, брошенной на пол, и читал книгу. Уже одно это озадачивало. Нет, я, конечно, не запрещала прислуге читать, если та умела. Отец собрал приличную библиотеку, я давно прочитала ее от корки до корки и не видела смысла чахнуть над ней. Лишь бы те, кто брал томики, возвращали их на место. Но вчера я приказала Аштару не выходить из комнаты. Если бы он это сделал, охрана или кто-нибудь слуг обязательно доложил бы. Откуда тогда в его руках взялась книга?

Впрочем, гораздо больше меня поразила другая вещь – эльф сидел, подогнув под себя ноги, в той же позе, которой обучали в Хелсаррете.

Мысли панически заметались. Аштар – маг? Это бы объяснило то, как он убил неубиваемых, по словам Хведера, драконов. Но в обители же наверняка знали бы, что дроу – один из них? Если он знал некий секрет, почему тогда другие маги его не знали?

В следующий миг я заставила себя дышать спокойнее.

Это всего лишь поза. Одна из десятков подобных. Сама по себе она не значит ничего и тем более не дает способностей к магии. Так могут сидеть и обычные люди, если подсмотрят ее у магов и достаточно натренируются. А передо мной, в конце концов, бывший генерал, который выбился из черни. Он должен был как-то возвысить себя над остальными, чтобы те перед ним преклонялись, а в Хелсаррете я выяснила, что для этого все средства хороши.

Заметив меня, Аштар отложил книгу и склонился передо мной, не вставая с колен.

– Чем могу служить, госпожа?

Я покусала нижнюю губу, глядя на него.

– Откуда у тебя книга?

– Слуга по имени Бендевар принес. Он заносил мне еду, спросил, не скучно ли мне здесь сидеть целый день, и предложил принести что-нибудь почитать. Я сказал, что буду благодарен.

– И что же он для тебя выбрал?

– Сказки. Сам я бы такое не взял, тем интереснее оно оказалось. Есть занятные истории, некоторые похожи на наши, берзанские, а некоторые – совсем нет.

Я прислонилась к дверному косяку и сложила на груди руки. Спрашивать или не спрашивать о позе? Не выдам ли я нечаянно свою тайну?

– Ясно. У тебя любопытная поза. Видела ее только у волшебников, которые фокусами привлекают внимание простонародья на главной площади.

– Да? – он бросил рассеянный взгляд на собственные ноги. – Простите, госпожа, я не знал. У нас так сидят многие. Ее называют позой молящихся и принимают, когда хотят получить благословение звездной богини, которую в Берзане почитают превыше других.

– И о чем ты молишься?

Аштар помолчал. Он до сих пор не поднял глаз от пола.

– Госпожа, – тихо произнес эльф. – Я полгода провел в руках палачей. Мне было и до сих пор есть о чем молиться.

Я вздохнула и прошлась по комнате, остановившись у окна.

Аштару повезло, что другие слуги, испугавшись его, решили «уплотниться». Теперь на одного раба приходилось просторное помещение с сундуком для вещей, который служил одновременно стулом, с низким столиком и двумя сужающимися кверху решетчатыми окнами с видом на внутренний сад. Померанцевые деревья, росшие почти вплотную, загораживали солнце, поэтому в самый жаркий день здесь сохранялась приятная освежающая прохлада.

Должно быть, после дворцовых казематов дроу все это казалось раем.

– Прости, – сказала я.

– Вы просите прощения у раба? – с сомнением уточнил он.

– Почему бы и нет? Как дочь аристократа, я изучала законы. Рабство – это не более чем правовые отношения между двумя людьми. Ну, человеком и темным эльфом в нашем случае. То, что ты раб, не значит, что у тебя не может быть собственного достоинства. То, что я хозяйка, не значит, что я обязательно буду тебя унижать и издеваться над тобой.

Он помолчал.

– Похоже, я не убил никого из ваших родственников или знакомых, – саркастично заметил дроу.

– Тайез далеко от Берзана, – я пожала плечами. – У нас здесь и темных эльфов-то мало кто видел.

– Тогда спасибо. До этого никому не приходило в голову передо мной извиняться. Даже другим пленным.

– Пожалуйста. В свою очередь, надеюсь, что ты ответишь на мой следующий вопрос честно.

Делая вид, будто по-прежнему любуюсь померанцевыми цветами, боковым зрением я аккуратно наблюдала за Аштаром. Он впервые за сегодня поднял голову и, склонив ее набок, задумчиво посмотрел на меня.

– Конечно, госпожа.

Вот теперь я развернулась и тоже посмотрела ему в глаза. Он их не отвел.

– Сегодня ко мне приезжал один богатый и влиятельный лорд, чтобы выкупить тебя. Он очень спешил и назначил за тебя необычно высокую цену. Генерал темных эльфов, способный повести соплеменников в бой, столько, может, и стоит. Раб – нет. Тебе известно, зачем бы лорду Мирале ан-Иршвану отдавать за тебя подобную сумму?

– Нет. Я даже не знаю, кто это.

Я искала на его лице хоть какой-нибудь признак лжи – и не находила.

– Возможно, тебе будет интересно узнать, что я выиграла тебя в карты у принца. А вторым претендентом на тебя был именно Мирале.

Дроу оставался равнодушным.

– Все еще не представляю, зачем бы ему это делать. Мои соплеменники первым делом перережут мне горло, если встретят, а вторым – закопают глубоко под землю, где меня никогда больше не коснется свет звезд. Командовать войсками мне больше никто и никогда не позволит. Я сдал несколько других полководцев, своих друзей. Ваш король бросил мне их отрубленные головы под ноги, чтобы я гордился тем, чего добился.

Пепел. В его серых глазах сыпался пепел.

Я со вздохом отвернулась.

Дроу со всей очевидностью не настолько сломлен, как могло бы показаться, но и как выполнить задание Хведера, я до сих пор не представляла. После всего того, что проделали с Аштаром, его вряд ли получится убедить, что он может вернуться в дело.

И главное – если удастся, а потом сообщить ему, что все это было обманом, вот тогда он точно сломается. Пойду ли я на это, чтобы отомстить за семью? Ее уже не вернуть, а дроу такого не заслужил.

– Может, я убил кого-то из друзей этого Мирале, – предположил Аштар. – И он считает, что месть стоит такой цены.

Версия была интересной, но я сомневалась, что она правдива. Семью Мирале я знала с детства, никто из них не отправлялся на войну и не погибал в сражениях. Впрочем, стоит проверить – мало ли чего я не знаю.

Все-таки придется ехать в кофейню и ловить слухи.

Я уже шагнула к выходу, когда дроу вновь обратился ко мне.

– Госпожа, если вы так добры к рабам, могу ли я кое о чем попросить?

– Зависит от просьбы.

– Могу ли я начать тренироваться? Я ослаб за год и не уверен, смогу ли выполнять даже самую простую работу. Вам будет выгоднее, если я немного окрепну.

Я прищурилась, наблюдая за ним. Он уже предусмотрительно опустил глаза в пол, хотя и принял смиренную позу.

Откуда-то возникло чувство, что меня прощупывают. Если буду чересчур потакать эльфу, он быстро сообразит, что его хотят использовать, и главное – для чего.

– Пусть работа и будет твоей тренировкой, – распорядилась я. – Сначала что-то попроще – можешь помочь на кухне или собрать упавшие померанцы во дворе. Махать мечом в книжной мастерской тебе все равно не придется.

– Как прикажете, госпожа, – послушно согласился он.

Я уже выходила из комнаты, когда в спину опять донеслось:

– А могу я в таком случае обратиться с еще одной просьбой?

Нахмурившись, я повернулась.

– Какой?

Аштар поднял голову и посмотрел мне в глаза. В них больше не было пепла – там горел огонь, от которого стало жарко.

– Мне бы хотелось еще хоть раз в жизни увидеть, как вы едите пахлаву, госпожа.

Мой взгляд метнулся к окну. Вдруг дошло, что отсюда открывался неплохой вид не только на сад, но и на то место, где мы с Мирале пили кофе. Причем я сидела лицом именно в эту сторону. Аштар видел все, в том числе и то, как я слизываю медовую патоку с собственных пальцев.

Щеки вспыхнули.

– Не забывайся! То, что я помню о твоем достоинстве, еще не означает, что ты можешь безнаказанно сыпать пошлостями, – резко произнесла я.

Он улыбался. Проклятый дроу знал, что за наглость ему не будет ничего. И потому, что он безумно красив, и потому, что даже в рабском ошейнике не растерял уверенности и харизмы, и потому, что, демоны побери, где-то в глубине души мне нравятся такие наглецы. Аштар лишь вновь опустил взгляд, чтобы я не могла видеть пламя в нем.

Из крыла с жильем слуг я выскочила то ли злая, то ли… не пойми какая. И сразу отправилась к Кидату, застав его на кухне обсуждающим домашние запасы.

Удачно. Я обвела взглядом перепачканные полы.

– Кидат, проследи, чтобы раб здесь все за сегодня отдраил. И чтобы он ушел спать, только когда закончит работу или будет падать от усталости. Никаких поблажек.

– Да, хозяйка, – удивленно ответил он.

Я злорадно улыбнулась.

Кое у кого сегодня вряд ли останутся силы на влажные мечтания. Я не из тех людей, которые издеваются над рабами, но никто и не обещал Аштару, что на новом месте ему будет легко…

Глава 10

Мне снился Хелсаррет.

Бесконечные пески, казавшиеся серыми под звездным ночным небом, а в нем холодный, бесстрастный серебряный серп луны. Потаенный оазис, найти дорогу в который можно, только разгадав хитрые загадки. Старая крепость такого же цвета, как песок, на котором она стоит. Просторный внутренний двор, залитый бледным светом полумесяца, и пара десятков застывших темных фигур. Все – в той самой мучительной с непривычки позе, которую так сложно воспроизвести непосвященным.

Это было одно из ночных молений учеников. Не столько действительно моление, сколько очередная проверка нашей выносливости: оскорбим мы богиню Ланону и тихонько заснем после полного трудовых тягот дня или же честно просидим до утра в священном трансе? Учителя всегда делали вид, что не наблюдают за нами, что двор пуст, никого, кроме нас, в нем нет, а потому всё остается только на нашей собственной совести. Конечно, это была неправда – после серии молений главных хитрецов обязательно наказывали.

Я тщетно боролась с одолевающей меня дремотой. День был просто ужасен. Ученики всегда начинали с самой нижней ступени – драили полы и отхожие места, готовили еду на всю обитель и возделывали сад среди пустыни. Тот, в чьих руках однажды окажется невообразимая сила магии, должен знать, каково это – быть слабым и униженным. По мнению учителей, только так в будущем мы сможем справедливо распорядиться новыми знаниями и умениями. Но проклятье, как же это было тяжело! И как хотелось спать…

Глаза закрывались сами по себе. Я тут же их испуганно распахивала. Не спать! Я не для того удрала из дома, подвергала себя опасностям, пересекая море и углубляясь в пустыню на чужом континенте, чтобы быть изгнанной из-за такой глупости! Мы можем считать, что никто не видит, как мы дремлем, но учителя бдят. Я чувствовала, как один из них наблюдает за мной сзади, из темноты. Ощущение было липким, неприятным, однако я боялась обернуться и проверить, действительно ли кто-то на меня смотрит и вообще учитель ли это. Я только лишь держала спину прямой и старательно пялила глаза в стену перед собой, чтобы не опозориться и доказать, что достойна даруемой в обители силы.

…Пока не услышала голос позади.

– Мелевин, – тихо звал он. – Мелевин!

Я вздрогнула и поняла, что ненадолго заснула. Оглянулась на других учеников – кто-то уже свернулся калачиком и беззастенчиво дрых, кто-то клевал носом, а кто-то еще держался. Похоже, голоса никто больше не слышал. Он мне почудился.

– Мелевин! – окликнули прямо за моей спиной.

Я резко развернулась и от страха забыла, как дышать.

Это был не учитель и вообще не человек. Позади клубился сгусток тьмы. В нем горели две серебряных звезды – глаза, внимательно смотревшие на меня.

– Проснись, Мелевин, – приказала тьма.

И я очнулась.

Никакого крепостного двора вокруг и близко не было. Я лежала в собственной кровати на липких от пота простынях. В распахнутые ставни не задувало ни ветерка, воздух стоял сырой, душный, дышать им – все равно что пытаться дышать супом. Отвратительная ночка. Неудивительно, что Хелсаррет приснился именно в нее.

Я приподнялась на подушках и потерла глаза. Судя по непроглядному мраку за окном, стояла середина ночи. Можно было спать дальше, но я не торопилась повернуться на другой бок и снова задремать.

Во-первых, интуиции следовало доверять. Боги посылают такие сны или кто-то другой – если тебе говорят быть настороже, лучше действительно быть настороже. Ну а во-вторых, я попросту сомневалась, что в такой духоте смогу снова сомкнуть веки.

Какое-то время я лежала на подушках, приводя мысли в порядок. Казалось, что я не спала вообще: устроилась вечером в постели, напряженно думая о поездке в кофейню, всего лишь моргнула – и вот уже середина ночи. Я даже помнила, на чем именно остановила мысль.

Последние два дня, проведенные сначала в одной кофейне, потом во второй, ничего не дали. Люди трепали языками о том же, о чем и обычно: изматывающая летняя жара, атликийские пираты, которые всегда в этот сезон принимались атаковать суда, выходящие из портов на побережье, ожидаемый хороший урожай оливок и, наоборот, плохой – пшеницы. Аристократы жили той же легкой жизнью, что и всегда, и слухи были соответствующими: один напился и позорно вывалился из паланкина в грязь у всех на глазах, два других молодых дурака подрались из-за молодой леди и так далее. Ничего важного и совсем ничего, что могло бы свидетельствовать о затевающихся заговорах или тем более войнах.

Я опять зашла в тупик. И о чем меня пыталась предупредить загадочная тьма во сне, тоже оставалось непонятным. В доме царила тишина. Все спали, как и положено в середине ночи.

Еще немного повалявшись, я выбралась из постели и немного постояла у окна в надежде поймать там хоть глоток свежего воздуха. Тщетно – «суп» всего лишь приобрел цитрусовый аромат.

Камень стены дарил слабую прохладу. Я прижалась к нему, разглядывая ночной сад. Что-то в нем казалось странным. Спустя несколько мгновений я поняла – он чересчур темный. Где же фонарь, который слуги обычно вешают на дерево с этой стороны двора?

Первоначально его зажигали для Дисы, которая в темноте начинала заходиться слезами, наверное, вспоминая о той темной ночи, когда убили ее родителей. Потом бедная девочка перестала плакать каждой ночью, но слуги уже и сами оценили удобство – маленький светильник из разноцветного стекла позволял пройти по двору, не споткнувшись, если вдруг кому-то требовалось встать ночью. Мне и самой он пригождался не раз.

Может, там закончилось масло или что-то случилось с фитилем?

От мысли о Нисе и Дисе, а еще из-за погасшего фонаря стало тревожно. Спросив себя, не тот ли это знак, обратить внимание на который призывал странный сон, я набросила накидку на тонкую шелковую сорочку и осторожно выглянула из спальни.

Тишина. Пустота. Как и должно быть в такой час.

Я медленно прошлась по коридору и тихо заглянула к девочкам в спальню. Сегодня явно была не та ночь, когда Нисе пришло бы в голову проказничать или воровать сладости, – сестры сладко спали в своих кроватях.

У постели старшей из племянниц я немного задержалась. Ниса сбросила покрывало и обеими руками обнимала подушку. Черные локоны разметались по белой простыне. Девочка – нет, девушка, пора привыкать к мысли, что она уже не ребенок, – выглядела красавицей пери2 из сказок. Причем одной из тех, что стремятся скорее напакостить герою, а не помочь.

Вздохнув, я уже собралась вернуться в свою спальню, как услышала из сада тихий звук, будто что-то упало в траву. Это мог быть всего лишь перезрелый померанец. Но я только вчера приказала собрать их и наварить еще мармелада, памятуя о той банке, которую стащила Ниса…

Тревога сжала сердце холодными пальцами. Я осторожно вернулась в коридор и беззвучно зашагала к арке, выводящей во внутренний двор. Там должна была стоять охрана – всю ночь.

После того как почти всю семью зарезали прямо в доме, в их собственных постелях, я не скупилась на стражу. Да и старшему брату с его семьей не сильно помогло, что они в это время были в отъезде, а когда вернулись, то в буквальном смысле окопались в самом дальнем и надежном из наших поместий. Охрана не спасла их от гашишшинов. Ордену тайный убийц, наверное, и в королевский дворец ничто не помешало бы проникнуть, куда уж там простое поместье, пусть даже неплохо укрепленное…

Стражники, по крайней мере, задержали убийц. Настолько, что туда успела добраться я, скачущая из Тайеза на лошади, куда меня, в свою очередь, перенес покоренный джинн из пустыни. Я не смогла спасти старшего брата и его жену, но хотя бы сумела сохранить жизни Нисе и Дисе, которых гашишшины уже вытаскивали из погреба, где те прятались.

Ни о чем в жизни я потом не сожалела больше, чем о том, что в приступе ярости убила всех воинов ордена, еще остававшихся в доме…

Тогда я твердо решила, что у тайных убийц отныне не должно быть ни шанса добраться до племянниц. Обеих защищали чары, даже слабую разумом Дису. Ну а я и сама могла постоять за себя.

Предчувствие меня, увы, не обмануло. Настенная лампа возле пустующей арки тоже была погашена. На полу матово блеснула капля крови.

Десять тысяч скорпионьих хвостов!

Прижавшись лопатками к стене, я убедилась, что рядом никого нет, и выглянула из арки.

Охрана нашлась быстро – тела оттащили чуть в сторону, чтобы те не мешались в проходе. Выдохнув, я шевельнула пальцами левой руки. Подушечки привычно закололо «быстрым» заклинанием, отработанным настолько хорошо, что я могла бы запустить его и в бессознательном состоянии. Затем я аккуратно наклонилась и забрала у ближайшего мертвеца меч, так и не вытащенный из ножен.

Оружие легло в правую руку. Я не умела сражаться на мечах, но это и не требовалось – магия бьет точнее, чем сталь, а ее прикосновение смертельно с первого раза. Пока враги будут смотреть на клинок в одной руке, я убью их всех другой.

Осталось найти незваных гостей. Пока что их самих видно не было, только их жертв.

Я уже шагнула обратно в коридор, чтобы вернуться в спальню Нисы с Дисой и поджидать врагов там, но вдруг смутная мысль заставила меня остановиться.

Стражу убили только что. Ладонь бедняги Алота была теплой, когда я сталкивала ее, чтобы забрать меч. Арка ведет прямиком в коридор, где находятся хозяйские покои. Если убийцы пришли за мной или за моими племянницами, почему они не встретились мне по пути?

Я бросила взгляд на вторую половину дома.

Все просто – потому что на сей раз они пришли не за моей семьей.

– А-а-а! – истошно завизжала я на самой высокой ноте, какую могла выдать. – Алота и Барджа уби-и-или! – и бросилась к комнате дроу.

Нападать ночью удобно – все мирно спят в своих кроватях, никто не лезет под руку и не мешает. Если кто-то умудряется поднять жителей на уши, у гашишшинов появляются проблемы. Чисто работу уже не сделаешь – жертва может сбежать, да и вдруг кто-то увидит твое лицо? Тайный убийца таков лишь до тех пор, пока не станет известно, кто он.

Вдобавок ордену позволяли существовать ровно до тех пор, пока он не вызывал скандалов. Утверждаете, что вы не сражаетесь ни на чьей стороне? Прекрасно, так и делайте! Если появлялись свидетели тому, что кто-то из членов ордена без причины убил невинного человека, то в резиденцию любителей гашиша начинала наведываться стража, мешавшая обстряпывать темные делишки. Гнев предводителей ордена в такой ситуации падал не на городских стражников, которые просто выполняли свою работу, а на того, кто допустил ошибку и привлек к себе лишнее внимание. Я по опыту знала – ни один гашишшин не хочет, чтобы его раскрыли.

И я вновь оказалась права.

Ублюдки успели перерезать не всю охрану, а только тех, кто стоял на посту. Те, кто сторожил второй этаж, тоже были живы и сразу подняли крик. Затопали ноги, захлопали двери, загремело оружие. По меньшей мере одного из наемников это спугнуло.

Напротив меня, в другом конце сада, мелькнула тень. Человек был одет во все черное, лицо закрывал искусно повязанный кусок ткани. Даже глаза были вымазаны сажей – только белки сверкали в темноте.

Я прильнула к дереву, наблюдая за врагом. Следовало взять его живым, чтобы не повторить ту же ошибку, что и в прошлый раз. Кто-то должен назвать имя нанимателя, а это невозможно, если все исполнители мертвы.

Гашишшин меня не видел. Он тоже спрятался в тени померанцев, дожидаясь, когда проход освободится и можно будет проскользнуть мимо стражи. Может, бросить в него парализующие чары?..

Со стороны жилья прислуги раздался такой истошный вопль, что я вздрогнула и резко развернулась туда. Кто это кричал? Аштар?

Ответом мне стал человек, выскочивший в сад. Как и первый гашишшин, он был в черном, но мчался, подволакивая ногу и даже не пытаясь скрываться. Он едва не скатился со ступеней, как будто хотел скорее убежать от… Да от чего, демоны побери, мог в такой панике уноситься профессиональный убийца?

Через миг я его поняла.

В сад выплыл сгусток тьмы. Он двигался с нечеловеческой скоростью, метнувшись к раненому гашишшину и настигнув его за какие-то доли мгновения. Мужчина не успел и вскрикнуть. Брызнувшая кровь оросила листья цитрусов черными брызгами. Бездыханное тело с глухим стуком упало на землю.

Второй убийца не медлил и бросился из теней на сгусток мрака. В свете ламп, зажженных на втором этаже, блеснул клинок.

Тьме понадобилось всего одно движение, чтобы человек, повторив судьбу товарища, упал замертво.

Он еще не коснулся травы, а тьма уже стремительно разворачивалась, чтобы отразить атаку третьего гашишшина. Тот взялся будто из ниоткуда, напав на нее сзади. Убийца рубанул мечом, но отсек лишь клуб мглы, не задев того, кто под ней скрывался.

Блеск стали. Лязг оружия. Искры, выбитые ударами клинка о клинок. И снова глухой стук. Уже третий мертвый убийца орошал мои померанцы своей кровью.

Я стояла у дерева, боясь шевельнуться. Сердце застыло. Человек не мог двигаться с такой скоростью, с какой двигалась эта тьма.

Мрак медленно обернулся ко мне. В нем сверкали две серебряных звезды. Их яркий свет медленно угасал, превращаясь в самые обычные серые глаза. Клубы тьмы таяли, испаряясь утренним туманом, а под ними формировалась человеческая фигура. Вернее, не совсем человеческая…

Я сглотнула. Превращение во тьму, сила, получаемая от звездного неба над головой, – это же расовая магия дроу. Дар, с которым рождался каждый из них.

Передо мной на одно колено опустился Аштар.

– Госпожа. Как хорошо, что я был рядом, чтобы защитить вас от целого отряда убийц.

Мой взгляд скользнул по изогнутому клинку в его руках. Черненое острие – еще один признак того, что оружие принадлежало воинам ордена. Но если дроу не забрал меч ни у кого из трех мертвецов, которые лежали здесь, то скольких же он успел убить до того, как вышел в сад?

– Аштар, – непослушными губами произнесла я. – Мы оба с тобой знаем, что им нужна была не я.

Последнему, третьему убийце совершенно ничто не мешало атаковать меня, а не тьму. Задание для гашишшинов было превыше всего, а потом уже шла месть за убитых товарищей. Однако мужчина даже не попытался меня тронуть.

Белые зубы дроу сверкнули в улыбке.

– Ну что вы, госпожа. Лишь безумец станет нападать на темного эльфа ночью, когда мой народ сильнее всего.

– Если только этот безумец не уверен, что перед ним пленник, ослабевший после целого года пыток. Ты всегда мог сбежать, в любой момент того полугода, который тебя держали во дворце, верно?

– Не мог, – спокойно сказал он. – Я предал свой народ, и мне некуда бежать. Кроме того, – Аштар снова усмехнулся, – я ведь ваш раб. Принадлежу вам телом и душой. Верно, госпожа?

Мне нечего было ответить на эту откровенную подколку. Я вообще уже ничего не знала. Особенно – откуда это оцепенение. Я ведь уже сражалась и убивала гашишшинов, пусть и в слепой ярости. Почему тогда в руках такая слабость?

Не дождавшись от меня реакции, дроу встал с колена и расправил широкие плечи. Я неохотно подняла взгляд, вспомнив о том, что мой «раб» не только обладает врожденной способностью превращаться во тьму, но и выше меня на две головы.

– Я оставил одного живым, чтобы его можно было допросить, – произнес он. – Этот бедняга в моей комнате.

– Бедняга? – переспросила я.

– Конечно. Я перерезал ему сухожилия. Он уже никогда не сможет ходить.

По моей спине прошелся озноб.

Аштар по-хозяйски оглядел внутренний двор.

– Пойду осмотрю дом. Вряд ли кому-то удалось удрать, но проверить не помешает. Да, госпожа?

– Да, – машинально ответила я.

Он мог и не спрашивать. Его все равно никто не смог бы остановить.

Дроу мгновенно исчез среди деревьев. Шагнул вбок – и нет его. Лишь мелькнула тень – то ли ветка колыхнулась в звездном свете, то ли пролетела ночная птица.

А ко мне, гремя доспехами и оружием, по лестнице наконец сбегали выжившие стражники.

– Госпожа, вы целы? – кинулся ко мне старший из них.

Я задумчиво посмотрела на него, затем на трех мертвых гашишшинов и проигнорировала этот вопрос.

– Соберите тела. В комнате Аштара раненый убийца, нужно проследить, чтобы он выжил и смог ответить на все мои вопросы.

– Да, госпожа! – гаркнул охранник. – Еще приказы будут?

– Нет.

В них не было смысла. Если бы не дроу, орден уже перерезал бы глотки всем обитателям дома и сидел на наших трупах, курил трубки с гашишем.

Я вздохнула, незаметно «отпустила» так и не пригодившееся заклинание, развернулась и направилась в спальню, чтобы надеть что-то поприличнее перед тем, как начать допрос.

Уволить. Всех все равно придется уволить. И оставить одного Аштара…

Глава 11

Когда Аштар в следующий раз предстал передо мной, в окна лился яркий солнечный свет. Я сидела на возвышении в зале приемов, но мне приходилось поднимать голову, чтобы смотреть на своего раба.

После сегодняшней ночи он уже не особенно старался изображать покорного и безвольного раба. В лицо мне пока еще не смотрел, но глаз уже не прятал и спину держал прямой.

Конечно, какой дурак поверит в бессилие и кротость того, кто укокошил ночью четырех врагов и ранил пятого, будучи при этом безоружным и не готовым к бою. Я могла понять чувства охранников, которые сразу расступились при появлении Аштара.

Мы обнаружили тела трех стражей, которые попались гашишшинам под руку. Трое здоровых, тренированных мужчин, специально нанятых для сопротивления врагам, погибли мгновенно и молча, не успев и пикнуть, чтобы предупредить остальных об атаке. И один-единственный раб, который год не прикасался к оружию, а в последние дни занимался тем, что отдраивал кухню, всех спас.

Мне даже ничего не понадобилось говорить выжившей охране. Они и так все поняли о собственном профессионализме. А кто попытался отбрехаться тем, что, дескать, орденских воинов для того и обучают, тот заткнулся, когда услышал утром вопли и плач жен, пришедших забирать тела своих мужей.

После всего этого без красивого жеста было не обойтись. Поэтому в зале собралась часть прислуги, рядом замер бледный Кидат, которого ночью от всех новостей чуть не хватил сердечный приступ, а на возвышении вместе со мной сидели обе племянницы. Ниса с нескрываемым интересом изучала темного эльфа, Диса отсутствующе смотрела в потолок.

– Аштар, – громко произнесла я, – род ан-Сафат благодарит тебя за проявленную смелость и за защиту меня и моих племянниц от наемных убийц. Прими свою награду – этот наряд.

По мановению моей руки слуга развернул перед Аштаром добротную, хорошо сшитую рубашку с узором по рукавам и свободные штаны в тон. Это была одежда обычного сенавийского горожанина – не боги весть какая драгоценность, зато она выглядела намного лучше тех обносок, в которых дроу ходил сейчас и, что важнее, которые в принципе обычно доставались рабам.

Наряд оставил Аштара равнодушным. Он поклонился, показывая, что смиренно принимает дар.

– Также, – медленно продолжила я, – ты освобождаешься от домашних работ и с сегодняшнего дня займешь место стража этого дома.

Второй слуга продемонстрировал Аштару легкую серебристую кольчугу и меч на перевязи.

Это уже было кое-что посущественнее, чем тряпки. Простым рабам оружие не доверяли, а статус охранника и вовсе означал множество привилегий – еду лучше, чем у остальных, мягкую постель, а не жесткий соломенный тюфяк, и так далее.

Где-то в глубине души я искренне верила, что дроу это понравится. Он же генерал, пусть и бывший. Какой из него писец или поломойщик? Носить на поясе клинок совсем не то, что носиться по кухне с грязной ветошью и протирать горшки от пыли.

– Нет, – невозмутимо ответил Аштар.

Я приподняла брови.

– Нет?

Он на миг задумался и виновато поклонился.

– Простите, госпожа. Я хотел сказать, что вынужден отказаться от этой привилегии, потому что не могу взять на свои хрупкие плечи такую ответственность.

Среди прислуги кто-то истерически хохотнул.

Нашел, собачий сын, хрупкие плечи!

– Аштар, – я нетерпеливо постучала пальцем по подлокотнику. – Во время ночного нападения ты оказался единственным, кто смог справиться с преступниками, охотящимися за кровью моей и моих племянниц. Я не преувеличу, если скажу, что после такого вообще никто, кроме тебя, в этой комнате не имеет права зваться воином.

– Госпожа, я вновь прошу прощения, – мягко сказал дроу. – Как вы верно заметили, это было ночью, когда у моего народа просыпаются особые силы. Днем я слаб.

– Джеб, – ледяным тоном позвала я.

От дверей ко мне, растерянно оглянувшись на товарищей, шагнул стражник. Джеб был одним из лучших среди тех, кто охранял поместье. По крайней мере, я не раз слышала, как другие охранники хвалили его за силу и ловкость.

– Да, госпожа?

– Вынь меч и атакуй Аштара.

– Но госпожа, – неуверенно возразил тот, – он же без оружия.

– Атакуй! – повторила я. – Даже если это будет означать смерть раба.

Прислуга, охнув, расступилась подальше. Ниса, наоборот, аж наклонилась вперед. Черные глаза девчонки заблестели.

Я ждала, постукивая ногтем по подлокотнику. У меня не было сомнений, что Аштар не даст себя убить, какого бы слабака он из себя ни строил.

Так и произошло. Джеб, поколебавшись, выхватил меч и стремительно рубанул дроу. Тот легко уклонился. Не прекращая движение, стражник продолжил атаковать. В зале будто заработала небольшая мельница – клинок в руках Джеба летал так быстро, что превратился в едва заметную полосу. Но задеть эльфа он не мог. Каждый раз тот легко, будто в танце, отодвигался и отпрыгивал, не позволяя острию себя задеть.

Бой прекратился в один миг, точно так же как ночью. Я даже толком не поняла, что произошло. Вместо того чтобы уворачиваться, Аштар вдруг подскочил вплотную к охраннику, и тот уже со стоном катился по выложенному мозаикой полу.

Даже не запыхавшийся дроу задумчиво посмотрел на вырванный из рук противника меч и бросил его на пол. Оружие со звоном упало рядом с Джебом, который виновато смотрел на меня, не зная, то ли ему подниматься и продолжать бой до последнего, то ли что.

В тишине раздалось хныканье. Диса испугалась лязга стали и, как маленький ребенок, свернулась в клубок прямо в кресле. Проклятье! У меня напрочь вылетело из головы, что бедная девочка не выносит громких звуков.

– Ниса, пожалуйста, отведи сестру в комнату, – ровным голосом произнесла я. – Кидат, будь добр, помоги им. Все остальные – вон. За исключением Аштара.

Ниса бросила на меня недовольный взгляд, однако подчинилась, ласково подхватила Дису и, бормоча ей что-то успокаивающее, потянула к выходу. Слава богам, та не сопротивлялась, так что помощь управляющего почти не понадобилась. Он, как квочка, вышагивал за сестрами, следя, чтобы Диса не споткнулась и девочки не упали.

Через несколько мгновений зал опустел. Джеб с алеющими щеками поднял меч, поклонился мне и, не смея поднимать взгляд от пола, вышел последним.

Не обращая внимания на дроу, я откинулась в кресле, запрокинула голову и на несколько мгновений уставилась в потолок.

Чувствовала я себя ужасно, но винить за это следовало только себя. Аштар уже несколько раз показывал, какой он упрямец.

Дроу молчал. Смотрел он тоже в пол, будто это его там сейчас поваляли, а не Джеба.

– Не понимаю, – тихо произнесла я. – Хоть убей, не понимаю, почему ты, способный отправить всех окружающих на тот свет голыми руками, категорически не хочешь брать оружие, когда предлагают. Вчера оно тебя почему-то не смущало. Или это какой-то принципиальный момент для твоего народа – меч можно лишь отобрать в бою?

– Нет у нас такого принципа, – неохотно ответил он.

– Тогда какого демона ты прикидываешься слабым? Даже слепцам очевидно, что это ложь.

Аштар поднял голову и, не скрываясь, посмотрел на меня.

– А я не понимаю, почему вы так упорствуете. Особенно после вчерашнего. Гашишшины пришли за мной, а не за вами.

– И ты их убил.

– Как вы думаете, почему драконы завоевали Сенавию целиком за несколько лет, а Берзан не могут покорить уже двести лет? Нет, дело не в том, что эльфы живут по триста лет и поэтому очень умные. Дело в том, что нас учат сражаться с детства. Когда ваши дети играются с деревянными коньками и соломенными куколками, берзанские дети получают деревянный меч и идут бить им здорового соломенного болвана. Мы все растем с оружием в руках, и почти любой из нас легко уложит на лопатки равного по силе человека, днем или ночью – не важно. Вот почему вчера ночью прислали пятерых убийц, хотя, казалось бы, чтобы избавиться от истощенного пленника, хватило бы и одного, самое большее двух, учитывая количество охраны в вашем поместье. Подумайте, скольких к вам отправят, если станет известно, что я всех уложил и теперь вдобавок разгуливаю повсюду с мечом.

Я спокойно смотрела в его серые глаза.

– Ты в прошлый раз сказал, что ничего обо мне не знаешь, кроме имени. Это правда?

На краткий миг в них отразилось удивление. Аштар не понимал, почему я так резко сменила тему.

А я уж думала, этот мужчина непробиваем, как скала. Во всех смыслах.

– Правда, – спустя паузу ответил он и улыбнулся. – Хотя теперь знаю еще то, что вы невероятно красивы.

Я вернула ему кислую улыбку. Этот сердцеед никак не мог упустить момента отвесить комплимент.

– Около двух лет назад почти всю мою семью убили. Мать, отца, одного из двух старших братьев и старшую сестру. Всех их перерезали здесь же, в этом доме, в собственных постелях. Вместе с ними погибла почти вся охрана и те слуги, которым не повезло оказаться на пути убийц. Второго брата хранили боги – в тот день он получил письмо от заболевшей жены, которая вместе с двумя дочерями отдыхала в одном из наших дальних владений, и срочно уехал туда. Я в это время… гостила у друзей очень далеко от Тайеза. Но через месяц убийцы настигли и семью брата. Я была с ними и собственными глазами видела, как гашишшины протыкают мечами моих родственников.

Уголки губ Аштара печально опустились.

– Вот почему вы вчера вышли во двор с мечом в руках. Признаться, я тогда подумал, что вы испугались и вооружились первым, что нашли рядом. Прошу прощения и сочувствую вашей потере.

Я откинулась назад.

– Ну почему же, тебе не за что извиняться – отчасти так оно и было. Я испугалась и вооружилась тем, что нашла рядом с собой, когда поняла, что тишина в поместье стоит неспроста. Но если бы понадобилось пустить меч в ход, чтобы защитить девочек, я бы это сделала. Два года назад выжили только мы втроем, и то благодаря тому, что мой брат позаботился об их защите и за огромные деньги купил у хелсарретских магов какое-то хитрое заклинание, которое нас и спасло. Но сам он и его жена погибли. Никогда не предполагалось, что я, самая младшая из четырех детей, займу место главы рода, и вот я здесь. А теперь самое главное – по тому, как именно были убиты мои родители, у меня есть основания предполагать, что это была показательная «чистка». У нас в Сенавии такое бывает, когда один род хочет наказать за что-то другой род, но при этом не намерен брать на себя ответственность, ведь король может остаться недоволен кровавой резней между подданными. Меня не готовили к тому, чтобы вести семейные дела, поэтому я не знаю, чем и перед кем могли провиниться мои родители. Однако я не сомневаюсь, что рано или поздно придут и за мной с девочками. Вчера ты доказал, что один стоишь дороже, чем вся моя охрана.

Хоть его взгляд и стал задумчивым, дроу отрицательно покачал головой.

– Как я и сказал, как раз это и может стоить вам жизни. Меня не первый раз пытаются убить – дважды во дворце принца Элая мне подсыпали яд. Если бы стражники не развлекались тем, что отбирали у меня еду и бросали собакам, я был бы уже мертв, и никакой врожденный дар превращаться в тьму мне бы не помог.

– Ты знаешь, кто хочет от тебя избавиться?

– Нет. Да и знал бы, все равно ничего бы не сделал. Всех, кто меня ненавидит, не перебить даже за долгую эльфийскую жизнь. Может, покушения во дворце и вчерашнее устраивали вообще по требованию разных заказчиков. Хотите себя обезопасить – продайте меня, потому что, раз было третье покушение, будет и четвертое.

– И кому же, по-твоему, нужно тебя продать? – прищурилась я.

Он пожал плечами.

– Кому-нибудь, кто вам сильно не нравится. Есть такие?

– Боюсь, у меня не получится отправить тебя сразу в половину аристократических родов Сенавии.

Мы оба усмехнулись друг другу. Да, Аштар понимал, что друзей не бывает не только у генералов, но и у обычных аристократов.

Затем, посерьезнев, я встала с кресла, спустилась к дроу и встала рядом с ним. Подняла взгляд и устремила его в пепельные глаза Аштара. Он выжидающе смотрел на меня, ничуть не смущаясь моей близости.

И кого эльф пытается убедить в том, что он всего лишь скромный раб? Он был рожден, чтобы ему подчинялись, и это не вытравить никакими пытками.

– Аштар, есть причина, почему я добилась того, чтобы ты попал ко мне, и почему я не хочу тебя отпускать.

– Надеюсь, это потому что я демонически привлекателен, – с улыбкой заметил он.

Демонически – это было правильное слово. Черные как смоль волосы, кожа цвета сумерек и глаза цвета пепла, широкие плечи и руки, которые могли неутомимо ласкать, а могли и легким движением свернуть шею, – внешность Аштара одновременно пугала и завораживала. Рядом с ним я прямо сейчас ощущала странное томление, осознавая, что нахожусь полностью во власти мужчины передо мной, пусть на его шее и висит железный ошейник.

– Потому что моя племянница уверена, что видела в ту ночь, когда нас пытались убить, дракона над нашим домом, – твердо произнесла я. – Он наблюдал за гашишшинами и улетел, когда понял, что они провалили задание.

Дроу не шевельнулся. Но в его глазах в этот миг зажглось что-то такое…

Я поняла одно – мне бы не хотелось быть драконом и иметь такого врага, как Аштар.

– Думаю, они вернутся, – продолжила я. – Не знаю, кому из драконьих родов и каким образом перешли дорогу мои родители, но драконы не бросают дела незаконченными.

– Так значит, – он кивнул на оставленные слугами одежду, кольчугу и меч, – это такая просьба о помощи.

Я выдержала паузу, будто замялась. Впрочем, это была не совсем ложь. Мне действительно требовалась помощь Аштара, чтобы найти виновников смерти моей семьи. Пусть и немного иным способом, чем это сейчас виделось самому дроу.

– Да, – согласилась я.

Он по-прежнему стоял, глядя на меня сверху вниз, разве что голову склонил набок. Вдруг Аштар поднял руку и медленно провел темными пальцами по моей щеке, откинув с шеи прядь волос.

Я застыла. Даже упорно добивавшемуся меня Элаю я не позволяла прикоснуться к себе, хотя и допускала долю кокетства в общении с ним. Да уже несколько лет – с тех самых пор как я покинула Хелсаррет – до моего тела не дотрагивался никто, кроме единственной служанки, которая помогала мне принимать ванну и одеваться. Я не могла верить никому…

Кроме Аштара, который ничего обо мне не знал и которому было глубоко плевать на мой род и интриги местных аристократов.

– Мелевин, – тихо и внятно произнес он мое имя, давая понять, что игры в раба и хозяйку закончились. Теплые пальцы продолжали выводить витиеватый узор на моей щеке, спускаясь ниже, на шею, и вызывая мурашки по всему телу. – Очень хорошо подумай, прежде чем просить меня о чем-то. У всего есть цена. Вижу, ты уже поняла, что из меня паршивый раб и даже притворяться у меня получается плохо. Я не слушаюсь приказов. Я никогда не делаю того, чего от меня ждут. Я уже не предводитель темных эльфов, но я все еще Погибель Драконов. Помощь такого, как я, может обойтись недешево.

Я сглотнула.

– Чего ты хочешь? Свободы? Золота?

Он равнодушно пожал плечами.

– Первое я сам могу взять когда угодно, второе – тлен.

– Тогда что?

– Комнату получше и книг побольше. Люблю читать, знаешь ли.

Я уставилась на него. Аштар опять улыбался – по своей излюбленной привычке насмешливо.

– И… всё? – растерянно спросила я.

– Нет, конечно. Нужны приличные доспехи и нормальное оружие, а не эта дрянь, – он указал на кольчугу и меч. – Я сам выберу у мастеров. Должны же у вас быть достойные кузнецы в городе? Тебе придется оплатить им работу. Ну и, разумеется, мне будет необходимо тренироваться каждый день. Форму за год я все-таки потерял, и вчера мне скорее повезло – гашишшины явно не рассчитывали, что жертва способна дать отпор. А если твои подозрения справедливы и я буду вынужден защищать вас от дракона в его второй ипостаси, то это будет сложно даже на пике моей формы.

– Ладно, – оцепенело согласилась я.

Мной так не командовали со времен Хелсаррета, когда я только-только пыталась доказать великим магам обители, что достойна стать ученицей. Это было тяжело, но тогда меня это не коробило – одной из самых могущественных сил в мире не зазорно подчиниться.

А сейчас…

Странно, но никакой обиды или злости на дроу я не ощущала. Возможно, потому что его требования были справедливы?

– Теперь всё? – уточнила я.

– Пока да. Я не могу предсказать, что произойдет и во что это для тебя выльется. Как я уже сказал, по-моему, ты приобретаешь больше проблем, пытаясь защитить семью с моей помощью. Но если ты действительно согласна, я помогу. Ну так что, ты готова заплатить цену, какой бы та ни была?

Он наконец убрал ладонь от моей шеи и протянул мне для рукопожатия. Я задумчиво посмотрела на длинные темно-серые пальцы.

«У всего есть цена».

В Хелсаррете нас учили, что у магии есть цена. Но один из самых старых учителей говорил, что цена есть у всего. Просто цену богине Ланоне за ее чудеса мы платим вскоре после колдовства, и это всегда что-то вполне ощутимое. А последствия наших поступков могут догонять нас годами, и мы не всегда понимаем, что тоже заплатили цену за тот или иной выбор.

Я тогда считала, что это чушь. Да и сейчас такая мысль, бывало, проскакивала. Те, кто заказал убийство моих родителей, сестры и братьев, наверняка до сих пор жили припеваючи. Они не заплатили справедливую цену, а если я их не найду, то и не заплатят.

Но что если эльф прав? Сбежав из дома, чтобы воплотить мечту и стать магом, я получила желаемое и заодно избежала той жестокой участи, которая настигла родственников. Только и счастливой я не стала. Не это ли моя цена?

Впрочем, я согласна заплатить и больше.

Я уверенно пожала теплую ладонь дроу. Он ответил крепким и в то же время осторожным пожатием. Стисни Аштар руку посильнее – переломал бы мне пальцы.

– Готова.

– Договорились, – он убрал ладонь. – Ты допросила гашишшина?

Я вздохнула.

– Было бы что допрашивать. Он догадался, что его ждет, и, наверное, успел выпить какой-то яд. Когда мы с охраной за ним пришли, он уже издавал предсмертные хрипы, пуская зеленые пузыри изо рта.

– Люди… – Аштар покачал темной головой. – Знаешь, с кем воевать сложнее всего? С вами. Я понимаю эльфов, понимаю драконов, а понять, что в вашей, человеческой голове, не дано, похоже, никому. Ладно. Я пока возьму то оружие, что есть, и начну тренироваться.

И все. Он не спрашивал, даже просто из вежливости – просто ставил перед фактом.

Я нахмурилась, глядя в спину эльфу, который закинул кольчугу на плечо и, помахивая новым мечом в ножнах, направился к выходу.

– Подожди. Почему ты не попросил ничего посерьезнее, чем комната и приличное вооружение?

Он замер и бросил на меня вполоборота насмешливый взгляд.

– Например, что? Тебя?

Этот мужчина определенно обладал еще одним магическим даром – заставлял меня краснеть, как никто другой.

– А что если и так? – вызывающе спросила я, чувствуя, как разгораются щеки.

Аштар засмеялся и отвернулся, выходя из зала.

– Глупо просить то, что и так будет твоим.

– Наглец! – успела бросить я ему в спину прежде, чем он скрылся за дверью.

«Тысяча скорпионьих хвостов ему в глотку», – послала я мысленное проклятье, раз эльф уже не мог его слышать.

Но почему-то я ни капельки не злилась.

Глава 12

Только к вечеру я освободилась достаточно, чтобы выбраться из дома. Меня тянуло в Храмовый квартал, в храм Ланоны – сначала помолиться, выплакать богине все переживания ночи и целого дня, в течение которого мне пришлось общаться с семьями погибших охранников, а затем вызвать Хведера, наорать на него и опять пойти молиться Ланоне. Но богине можно было помолиться в любом месте, а прилюдный скандал с Хведером в нашем секретном месте ничему бы не помог. Да и вдобавок в такой час тайного посланника хелсарретских магов в храме было не найти.

По вечерам он занимался «работой» – налаживал связи со знатью и искал, с кем бы заключить выгодный торговый договор от лица «северной торговой гильдии». По большей части эта «работа» состояла в том, что Хведер просачивался на разнообразные праздники и приемы, которые устраивали аристократы, вроде недавней попойки у Элая, либо торчал в популярной таверне возле порта.

Там же он снимал комнату, в которой жил. Это давало Хведеру повод шутить, что он живет на работе и даже спит на ней.

Насчет последнего я бы поспорила. Из-за двери раздавались весьма характерные ритмичные стоны, свидетельствующие, что спать северянин предпочитал с некоей темпераментной девицей, которую ничуть не смущали ни тонкие стены, ни прекрасная слышимость в здании. Сопровождающий меня слуга растерянно замер, ну а я была достаточно расстроена и зла одновременно, чтобы без стеснения толкнуть дверь ногой и с ледяной улыбкой войти в жилище лжеторговца.

Комната была небольшой, но обставленной так, чтобы каждый гость понимал: у хозяина водятся деньги. Тут тебе и сундук с инкрустацией перламутром, и хороший писчий набор на столе, и даже свечи приличные, восковые, а не плошки с маслом или лучины.

Посреди комнаты стояла кровать. Белокожий Хведер лежал на подушках, блаженно прикрыв глаза, а на нем, как на лошади, галопом скакала худосочная девица с грудями не крупнее финика. Каждый прыжок сопровождался бурным и насквозь фальшивым стоном. А при моем громком появлении он и вовсе перешел в визг.

Перепуганная девица не подумала, что с «жеребца» неплохо бы слезть. Кажется, Хведер поначалу и не понял, что его пассия визжит не от экстаза. Во всяком случае, первые мгновения он ничего не делал, а потом догадался открыть глаза, вздрогнул при виде меня и наконец сбросил с себя девицу, сдавленно выругавшись на незнакомом языке.

– Какого демона ты тут делаешь? – рявкнул он наконец на сенавийском.

Я хладнокровно села на один из двух стульев в комнате, нарочито не отводя глаз от двух голых задниц, которые Хведер безуспешно старался спрятать под покрывалом. На двоих ткани катастрофически не хватало.

– Условия нашего договора внезапно изменились, – объявила я. – Нужно обсудить новый контракт. И обращайся ко мне на вы, северный варвар, перед тобой урожденная леди!

Еще несколько фраз на незнакомом языке, несомненно, в подробностях расписывали, что Хведер думает о моей урожденности и контракте. Однако девицу, которая, кстати, и не пыталась прикрыться (видимо, осознавая, что там и прятать-то нечего), он все же вытолкал из комнаты.

Та, держа в охапке свою одежду, вдруг застыла на пороге и с сердитым видом протянула ладонь к Хведеру.

– Мои деньги!

– Мы еще не закончили! – воспротивился тот.

Девица мрачно посмотрела на меня и перевела взгляд обратно на северянина.

– Деньги! – упрямо повторила она.

Мне пришлось слушать очередной поток непереводимых ругательств на чужом языке и ждать, пока Хведер отсчитает монеты. Только получив свои медяки, девица прямо в коридоре принялась натягивать на свои тощие кости платье. Моего слуги, который остался стоять у дверей и теперь отчаянно краснел, не зная, куда деваться, она ничуть не стеснялась.

Дверь захлопнулась. Хведер сложил на груди руки и зло смотрел на меня. Это выглядело бы угрожающе, не будь на нем из одежды всего лишь куль льняного покрывала. Да и тот держался на бедрах благодаря, кажется, одному волшебству.

– Дешевая шлюха? – спокойно спросила я. – Серьезно, Хведер? Ты же не урод. Да еще и северянин – экзотика. Неужели в Тайезе не хватает женщин, которым по душе блондины? Или тебя в самом деле привлекают гремящие кости?

– Не все рождаются красавицами с идеальными формами, как ты, – огрызнулся он. – И на таких женщин должен быть спрос.

– А, то есть ты облагодетельствовал бедняжку… Ладно.

– Сука ты, Мелевин.

– Как обычно, беру с тебя пример.

Я встала, демонстративно обогнула вставшего у выхода Хведера, выглянула в коридор и, поманив слугу, забрала у него завернутый в ткань предмет. Затем опять закрыла дверь и бросила сверток на все еще влажные простыни.

– Полюбуйся.

Северянин кинул на меня полный подозрений взгляд и развернул предмет. Раздалось тихое оханье.

В руках Хведер держал изящный изогнутый клинок с черненым лезвием. Считалось, что благодаря этому сталь не сверкает в темноте, отражая случайные блики света, и воина с таким мечом в руках сложнее обнаружить ночью.

Полная чушь, как по мне. Это был не более чем красивый штрих к легенде, которой окутывал себя орден гашишшинов.

– Откуда у тебя меч тайных убийц? – пораженно спросил Хведер.

– Он у меня не один, а целых пять, – процедила я.

– Случилось очередное нападение на тебя и девочек? Золотые перья Ланоны! – спохватился он. – Твои племянницы живы?

– Живы и здоровы, на твое счастье. Приходили не за нами, а за дроу.

Северянин сдавленно выругался, на сей раз по-сенавийски.

– Он жив?

– А как ты думаешь, откуда у меня пять мечей гашишшинов? Аштар их перерезал, не напрягаясь и не получив ни царапины!

Теперь вздох был восторженным.

– Так этот генерал в самом деле такой великий воин, как о нем рассказывают?

– Хвед, ты издеваешься? – мрачно перебила я. – Ты хоть представляешь, насколько мне нынешней ночью хотелось убить и тебя, и наставников? Я просила у обители помощи не для того, чтобы мне всучили дроу, из-за которого меня и девочек убьют просто потому, что мы случайно оказались рядом. Аштар сказал, что его уже дважды пытались отравить во дворце Элая. Если я буду держать дроу у себя, за ним снова придут, а это то, чего я вообще-то хотела избежать! Мне нужны убийцы моей семьи, а не впутывание в интриги континентального масштаба.

– А ты не думала, что это могут быть одни и те же люди? Те, кто заказал твою семью и кто сейчас охотится за дроу? – поинтересовался Хведер.

Наконец собравшись, он отложил меч и сел на кровать напротив меня.

– Род ан-Сафат никогда не был связан ни с дроу, ни с Берзаном, – отрезала я. – Ты опять пытаешься мной манипулировать, чтобы я, как послушная девочка, исполняла все требования обители.

– Мне не нужно тобой манипулировать, чтобы ты делала все, что тебе говорят, – осадил северянин. – У тебя должок, если ты вдруг забыла.

– Ты сам себя слышишь? Если из-за ваших игр погибнут Ниса с Дисой, никакого долга не будет. Если умру я, то тем более вся обитель с ее грандиозными планами отправится к демонам! А к этому все и идет. Хватит вешать мне лапшу на уши. Если моя помощь с дроу так нужна обители, тебе тоже придется напрячься, Хведер.

Тот поморщился.

– Чего ты хочешь?

– Чтобы ты выяснил, кому еще в Тайезе нужен дроу и, наоборот, у кого есть причины его ненавидеть.

– Шутишь? Это искать иголку в… мешке иголок!

– Если ты не можешь выполнить даже это, каким образом ты должен был помогать мне найти убийц семьи? – нахмурилась я.

Хведер сразу пошел на попятную.

– Ладно, ладно. Подсказки у тебя есть? Пока мое очевидное предположение – что это Элай, недовольный тем, что его игрушка попала к его же любовному интересу.

Я отрицательно покачала головой.

– Нет. Во-первых, принц вряд ли во мне хоть сколько-нибудь заинтересован. Ты знал, что Аштар убил невесту Элая?

– Знал, – он пожал плечами. – Ну так несколько лет прошло. Мужская потребность в женском тепле, представь себе, со временем не угасает, а Элай еще молод и полон сил. К тому же не похоже, чтобы он сильно скорбел по невесте.