Открывашка. Помеченные пустотой бесплатное чтение

Пролог

Я очнулся от резкой боли в виске – будто кто-то вбил мне в череп раскаленный гвоздь.

– Пермиков! Дыши, черт возьми!

Голос Вики пробивался сквозь гул в ушах, словно сквозь толщу воды. Я попытался сглотнуть – горло сжалось спазмом, во рту пересохло, будто я неделю жевал песок. На губах – солоноватый привкус крови.

Моргнул. Открыл глаза.

Темно. Не просто темно – как в засмоленном гробу. Воздух густой, едкий, пропитан гарью и чем-то химическим, от чего слезились глаза. Где-то капала вода, ритмично, как метроном. Дым висел неподвижной пеленой, и тишина – та самая, мертвая, какая бывает только после взрыва.

Я лежал на полу в искореженном коридоре, заваленный обломками штукатурки и арматуры. Голова раскалывалась – казалось, мозг вот-вот вытечет через уши. В правом боку нестерпимо саднило – похоже, при падении ударился обо что-то острое. Но, слава всем богам, ноги хоть и дрожали, но слушались.

– Живой? – Вика схватила меня за плечо, и резко развернула на спину. Ее пальцы клещами впились в кожу.

– Ой, черт, да полегче! – я зашипел, отбивая ее руку.

– Тогда не прикидывайся трупом! – медик швырнула мне в грудь мою же Открывашку. Прибор тревожно звякнул. – Двигайся, пока не началось.

Я сжал зубы, и с трудом поднялся, цепляясь за стену, как пьяный. Ладонь на мгновение нашла опору – и тут же провалилась в рыхлую дыру. Обшивка рассыпалась под пальцами, как труха прогнившего дерева.

– Что, черт возьми, произошло?

– Не знаю. Мы только вошли, и все обвалилось. – Вика резко обернулась, луч ее фонаря скользнул по темноте. – Рик где?

– Здесь… – из-под груды кабелей выполз наш стрелок, держась за голову. Его лицо было залито кровью из рассеченной брови. – Похоже, это не случайность. Кто-то нас подловил.

Я трясущимися руками проверил Открывашку – экран был треснут, но тусклый свет дисплея все еще мерцал.

– Поля?

– Не видел.

– Тогда ищем. Быстро.

Мы двинулись по коридору, пробираясь через завалы. Каждый шаг отдавался глухим эхом в грудной клетке. Черт, как же здесь душно… Словно в легкие налили свинца. И эта тишина… Неестественная. Как перед грозой, когда воздух заряжен статикой, а ты ждешь первого удара.

База выглядела так, будто здесь прошел ураган: потолок кое-где обрушился, провода свисали, как лианы, стены покрылись паутиной трещин, из которых сочилась маслянистая жидкость. Интересно, это здание умирает… или трансформируется во что-то новое?

– Вы чувствуете? – прошептал Рик, и его голос сорвался на хрип.

Чувствую. Как же не чувствовать. По спине ползет тот самый холодок, который бывает, когда за тобой следят. Только вот следят не через камеру. Не через прицел. А чем-то другим. Чем-то, для чего у нас даже названия нет.

Кто-то шел за нами.

И он был не один.

– Не оборачивайся, – Вика едва шевельнула губами, и незаметно достала пистолет. – Их трое. Сзади.

Я медленно провел пальцем по Открывашке. Держись, малышка. Хоть ты и кусок железа, но сейчас ты мне дороже родной матери!

Попробовать активировать портал? Но куда? Если система повреждена, нас может выкинуть прямиком в Молоко, и тогда неминуемая смерть.

– На счет три, – Рик сжал ствол так, что пальцы побелели. – Раз. Два…

Из темноты вытянулась рука.

Длинная.

Слишком длинная.

С сизой, будто мертвой кожей.

– Три!

Существо – если ЭТО можно было так назвать – промчалось мимо, врезавшись в стену. Но вместо того чтобы отскочить, оно… растеклось. Как чернила. И тут же собралось снова.

– Бежим!

Мы бросились наутек, но коридор внезапно оборвался – перед нами зияла дыра в полу, а за ней – только тьма.

– Прыгаем? – крикнул Рик.

– Ты с ума сошел!

– А у нас выбор есть?!

Я глянул назад: существа скользили к нам. Медленно. Будто знали, что мы уже никуда не денемся.

Выбора нет. Всегда говорил, что умру в какой-нибудь дыре. Но не так. Только не так!

И тогда раздался выстрел.

Один.

Два.

Третья пуля попала прямо в "голову" переднего монстра – существо дернулось и… рассыпалось в воздухе, как пепел.

Мы даже вздрогнуть не успели, так быстро все произошло.

В проеме разрушенной двери, с дымящимся пистолетом в руке, стояла Поля.

– Если закончили экскурсию, – она резко кивнула за спину, – то нам пора. Сейчас.

За ней, из черноты коридора, выползали новые твари.

– Твою мать… – выдохнул я.

Поля взвела курок.

– Бежим!

Мы рванули за капитаном, петляя между рухнувшими перекрытиями. За спиной шелестело, скреблось, дышало – они были близко. Слишком близко.

– Куда бежим?! – выдохнул Рик, спотыкаясь о кабель. Капли пота стекали по его вискам, смешиваясь с запекшейся кровью, превращая правую сторону лица в жуткую маску.

– К шахте лифта! – Поля резко свернула за угол, даже не оглянувшись. – Там аварийный выход на крышу!

Моя Открывашка внезапно «завизжала», как раненый зверь – экран мигал красным: "ОШИБКА: НЕДОСТАТОЧНО ЭНЕРГИИ".

– Портал не сработает!

Поля оскалилась. – Значит, бежим по старинке!

Вика вдруг резко остановилась, чуть не сбив меня с ног. Ее ногти впились в мой рукав чуть ли не до крови.

– Стоп. Вы слышите?

Тишина.

Слишком резкая.

Они перестали преследовать.

– Может, отстали? – прошептал Рик, облизывая пересохшие губы.

Поля медленно покачала головой. Ее глаза сузились, как у хищника.

– Не верю.

И тогда стена перед нами взорвалась!

Груда бетона рухнула, едва не похоронив нас под собой. Из дыма выплыли они – те самые существа с пустыми лицами. Только теперь их было не три.

Десять.

Двадцать.

Больше.

– В шахту! Быстро! – Полесова выстрелила в ближайшего, но пуля прошла навылет. Существо даже не дрогнуло.

Мы кинулись к металлическим створкам лифта.

Рик с силой поддел пальцами щель, срывая ногти до крови и нещадно матерясь – створки со скрипом разъехались.

– Лестница есть! Вниз!

– Нет, наверх! – перекричала его Поля.– Если они гонят нас вниз – значит, выход не там!

Мы полезли по шатким конструкциям, едва успевая перехватывать перекладины. Снизу доносилось шуршание – твари карабкались следом, их пальцы с хрустом впивались в металл.

– Вот черт… – Рик рискнул взглянуть вниз, и чуть не сорвался. – Они как пауки!

Вика толкнула его в спину. – Не оглядывайся, идиот!

Мы вывалились на крышу, и замерли.

База стояла посреди пустоты.

Ни неба, ни земли – только бесконечная чернота, прорезанная бледными трещинами. Как будто мы были внутри разбитого стекла.

– Что за… – прошептал Рик. Его голос дрожал.

Поля сжала пистолет.

– Они разорвали реальность…

Существа начали вылезать из шахты.

Они выползали медленно, но неумолимо, словно сама тьма ожила, и потянулась к нам. Их длинные, неестественно гибкие конечности цеплялись за поверхность, скрипя и хрустя, будто кости ломались при каждом движении. Пустые лица без глаз, без ртов – просто гладкие, бледные – поворачивались в нашу сторону, словно чувствуя нас сквозь темноту. На секунду мне показалось, что в этой пустоте я вижу отражения. Каждого из нас. Существа словно примеряли на себя наши маски.

Меня начал охватывать ужас.

– Андрей, – Поля повернулась ко мне. Ее голос срывался, но в глазах горел тот самый холодный расчет, который я видел только в самых безнадежных ситуациях. – Портал!

Я рванул Открывашку, пальцы дрожали, когда я с силой тряхнул прибор.

–Она сломана!

– Попробуй еще раз.

Я ударил по экрану – он вспыхнул синим, замигал, зашипел – и погас.

– Не работает!

– Тогда держитесь.

Поля вдруг вскинула пистолет, и выстрелила в пол.

Пуля пробила бетон – и трещина побежала дальше, как молния, раскалывая плиту под нашими ногами.

– Что ты натворила?!

– Мы уходим!

Пол под нами рухнул.

Мы провалились в черноту.

***

Сознание возвращалось медленно, словно пробиваясь сквозь густой сироп.

Я лежал на чем-то холодном и твердом – металлическая поверхность обжигала кожу сквозь рваную ткань комбинезона. Голова гудела, в ушах звенело так, будто внутри черепа били в набат, и каждый удар отдавался волнами тошноты в висках.

– …живой?

Чей-то голос. Далекий, как из другого конца туннеля.

– Андрей! Очнись!

Я попытался проморгаться, но веки слипались, а перед глазами плыла мутная белая пелена, сквозь которую постепенно проступала картинка – словно проявляющийся фотоснимок.

Надо мной склонилась Поля.

Медные пряди ее волос прилипли ко лбу и щекам, смешавшись с грязью и потом. Ссадины на щеке и подбородке – свежие, розовые, с капельками запекшейся крови по краям. Губы сжаты в тонкую белую полоску, а в зеленых глазах тщательно скрываемый испуг. Волнуется за меня. Приятно…

За ней маячили обеспокоенные лица Вики и Рика.

Все трое были покрыты известью и сажей с ног до головы. У Рика забинтованы ладони, но кончики пальцев все еще кровили. Правая бровь наспех заклеена пластырем, на щеке остатки не до конца оттертой запекшейся корки. Вика выглядела чуть лучше остальных, но не намного. Щека в саже, губы обветрены. Комбинезон порван на плече, обнажая синяк с фиолетовым отливом.

Если они выглядят ТАК… то на кого же тогда похож я? Я не решался взглянуть вниз.

Пока обводил глазами помещение, боль в боку напоминала о себе – острая, как нож. Похоже, в этот раз я точно что-то там сломал.

Больничные белые стены. Четыре металлические койки – одна из них подо мной. Сколотый кафель в углу. Знакомая трещина на потолке… Да это же медпункт!… Наш! В Лиге!

– Как… – я попытался сесть, но тело пронзила боль – ребра сжались, легкие обожгло, и я закашлялся.

– Не двигайся, – Вика прижала меня к койке. – У тебя сотряс, и два ребра сломаны.

– Но как мы…

– Капитан Полесова вытащила нас, – Рик мрачно усмехнулся, сверкнув сломанным зубом. – Взорвала пол, и активировала аварийный телепорт.

Я посмотрел на Полю.

– Ты знала, что они там есть?

Она медленно кивнула.

– Да.

– И не предупредила нас? Да ими пользоваться же нельзя! Мы все могли…

– Ну, знаешь ли! – Поля резко наклонилась ближе, и я почувствовал, как ее дыхание обожгло щеку. – Если бы ты не профукал Открывашку…

Я только рот открыл, чтобы возмутиться, но не успел.

Дверь палаты распахнулась с такой силой, что металлическая ручка врезалась в стену, оставив свежую вмятину в краске.

На пороге, заслоняя собой весь дверной проем, возник Стержень Николай Иванович собственной персоной. Его идеально отутюженный серый костюм и безупречно начищенные ботинки казались нелепо неуместными среди грязи, крови и копоти, покрывавших нас. Лицо – как высеченное из гранита: ни одной лишней морщины, только холодные, бледно-голубые глаза, в которых читалось что-то куда страшнее гнева. Если уж шеф снизошел до того, чтоб спуститься из своей башни к нам, рядовым служащим, дело было дрянь.

– Докладывайте.

Его голос не повысился ни на децибел, но комната будто погрузилась в мороз. Даже Рик невольно застыл, пряча окровавленные пальцы за спину.

Катя выпрямилась резко, как по команде «смирно». В ее движениях не осталось и следа той самой «Поли» – небрежного, почти домашнего прозвища, которое прицепилось к ней еще со времен академии. «Поля» – сокращенное от «Полесова», короткое, удобное, обезличенное. Так ее звали все, кроме меня. Я позволял себе обращение «Катя», и каждый раз она слегка морщилась – не от раздражения, а скорее от неожиданности. Будто ее на секунду выдернули из роли «капитана». Но мне нравилось это ее выражение лица, в котором на мгновение проглядывала та самая девчонка с задорной чёлкой, которую по-настоящему знал только я.

– Это Пустотники, – выпалила она сходу, не вдаваясь в подробности. – Те самые, что живут в трещинах между мирами.

Стержень побледнел. Не просто изменился в лице – кожа стала серой, как пепел. Я даже начал волноваться, не хватит ли старика удар.

– Такое не могло произойти… Нет… Невозможно…

Его голосу в этот момент сложно было подобрать определение. Он не дрогнул. Он потрескался, как лед под ногами.

Но Поля даже не моргнула.

– Николай Иванович, не знаю как, но они сумели разорвать реальность. Думаю, теперь им нужны Проводники, – добавила Поля, и в этот момент все в комнате, включая шефа, разом повернули головы в мою сторону.

– Что?

Я выдавил это слово сквозь сжатое горло, резко потеряв возможность дышать.

Ответом было тяжелое молчание.

И тут я ПОНЯЛ.

– Вы же не хотите сказать…

Вика отвела глаза. Ее пальцы сжали край моей койки так, что костяшки побелели.

– Ты единственный, кто может открывать новые миры. – Шеф тяжело вздохнул. – Боюсь, они почуяли тебя.

Его взгляд уперся в меня – не как в человека. Как в разверзнутую могилу. Так, будто он меня уже похоронил.

– И теперь пойдут по твоему следу, – закончила Поля шепотом.

В медпункте наступила тишина. Не просто отсутствие звука. А как перед смертным приговором. Потому что все мы в тот момент осознали одну простую вещь: охота уже началась. И главной добычей в ней был я.

Глава 1. Помеченные.

Тишина в медпункте висела густым, почти осязаемым полотном. Никто не решался подать голос – словно первое произнесенное слово потянет за собой все остальные, и тогда придется признать вслух то, что каждый из нас уже понимал, но отчаянно пытался игнорировать.

Шеф стоял у стены, его мощный силуэт нависал над картой секторов, заслоняя часть помеченных красным зон. Его пальцы привычным движением нашли на поясе рацию, которую он всегда носил с собой.

Щелчок включения прозвучал неестественно громко в этой тишине.

– Леший! В медпункт. Немедленно!

Рация хрипло фыркнула в ответ – знакомый, почти родной звук искаженного сигнала. Затем – пауза. Ровно три секунды. Столько, сколько требовалось Лешему, чтобы оторваться от своих схем, снять увеличительные линзы и переключиться на новый приказ. Время в Лиге тянулось по-иному. В сутках было 20 часов, каждый час – «клайс» – 100 минут, 1 секунда – «финька», но я по-прежнему ориентировался земными обозначениями. Ничего не мог с собой поделать.

– Иду.

Никаких вопросов. Ни попыток уточнить детали. Леший никогда не тратил слов попусту. Его голос, как всегда, был ровным, лишенным каких-либо эмоций – только холодная готовность выполнить задачу. И в этом была странная надежность… и одновременно что-то леденящее.

Я заметил, как Рик слегка подался вперед, его плечи напряглись, когда эфир снова замолчал. Он не любил неопределенности. Вика, не отрывая взгляда от его ладоней, снова провела по ним спиртовой салфеткой. Там уже не осталось ни крови, ни следов боя – только тонкие розовые полоски затягивающихся царапин. Но ее пальцы двигались автоматически, с каким-то почти болезненным упорством, будто это механическое действие могло удержать реальность от распада.

Поля сидела на краю моей койки, нервно теребя край одноразовой клеенки, покрывающей матрас. Каждый раз, когда ее взгляд скользил в мою сторону, я видел, как ее губы сжимаются чуть сильнее, словно она изо всех сил старается не сказать чего-то, что уже вертится на языке.

И тут я не выдержал:

– Может, уже прекратите, а?

– Прекратить что? – Поля непонимающе подняла взгляд, но пальцы её так и не отпустили клеёнку.

– Так смотрите на меня, будто я уже умер, и осталось только закопать! – я резко дернул головой в её сторону, и боль тут же прострелила шею. Зашипел, но не отступил.

– Ну да, конечно! – Вика резко швырнула использованную салфетку в урну. – А как ещё на тебя смотреть? Ты же сам видел, что там было! Мы все видели!

Голос её дрогнул, но она тут же закусила губу, будто злилась на себя за эту слабину.

– Видел, – я протёр ладонью лицо. – Но я же тут, жив, вроде. Можете не хоронить.

– Пока что, – Рик мрачно буркнул со своего места. Он сидел, сцепив руки, локти на коленях, и не поднимал глаз. – Пока что жив. Но ты же знаешь, как это бывает. Сначала ничего, а потом…

– А потом – хлоп, и ты уже размазан по стенке этими вашими Пустотниками? – я усмехнулся, но вышло криво. – Спасибо, пояснил!

– Да заткнитесь вы оба! – Поля вдруг вскочила, и её голос сорвался на визг. – Ты, Пермяков, как будто не понимаешь! Мы не знаем, что с тобой теперь будет! Никто не знает! А ты… ты просто…

Она не договорила. Потому что в этот момент шеф развернулся от стены, и его тень накрыла всех нас разом.

– ХВАТИТ! – Его голос ударил, как обух по наковальне. Он не кричал. Он рубил слова, как топором. – Вы тут что, последние крохи разума друг у друга выцарапать решили?

Тишина.

Вика замерла, сжимая в кулаке смятую салфетку. Рик резко вдохнул, будто его окатили ледяной водой. Поля разжала пальцы – на клеёнке остались белые от напряжения отпечатки.

А я…

Я решил заткнуться, и молчать. Молча оно как-то легче…

***

Ровно через четыре минуты дверь медпункта открылась без стука. Леший всегда появлялся с хронометрической точностью – ни секундой раньше, ни секундой позже расчетного времени. Для человека, проводившего дни напролет в хаосе проводов и микросхем, у него была почти патологическая пунктуальность.

Техник вошел, автоматически пригнув голову с привычной сутулостью для человека его роста, хотя дверной проем высотой в два метра десять сантиметров явно позволял пройти и без этого. Правая рука механически крутила портативный сканер – продолговатый черный прибор, собранный из деталей пяти разных устройств. Этот гибридный монстр был его верным спутником, никогда не покидающим ладонь. Даже сейчас, когда он остановился посреди комнаты, пальцы продолжали перебирать кнопки, будто ведя с ним беззвучный диалог. Его медленный, оценивающий взгляд обвел присутствующих, в долю секунды считав с каждого несвойственные детали в поведении: непривычную скованность в позе командира, дрожащие пальцы Поли, нервозность Виктории, молчаливость Рика. А затем его глаза – обычно холодные, как экраны мертвых мониторов – уставились на меня. И в них, сквозь привычную отрешенность, пробилось что-то новое: не страх, не тревога, а… понимание. Будто он только что собрал сложную схему в уме, и увидел, где кроется сбой.

– Открывашка, – коротко бросил Шеф, кивнув в сторону столика, где лежал прибор. Голос командира звучал ровно, но Леший, знавший его десять лет, уловил ту самую ноту, которая появлялась только в самых худших сценариях.

Техник молча подошел и опустился на корточки с грацией большого хищника. Рука привычно потянулась к прибору, но вдруг замерла в сантиметре от поверхности. Казалось, даже воздух вокруг устройства был другим.

Сканер Лешего издал серию тревожных писков. Дисплей, обычно показывающий ровные зеленые линии, вспыхнул желтым, затем перешел в пульсирующий красный. Техник не шелохнулся, но я видел, как его зрачки резко сузились – реакция, которую у него мог вызвать только серьезный сбой.

– Неисправность? – спросил Шеф, хотя по тону было ясно: он уже знал ответ.

Леший медленно покачал головой. Его пальцы двигались с нехарактерной осторожностью, будто имели дело не с техникой, а с чем-то живым и опасным. Он перевернул устройство, и тихо цокнул языком.

– Не то… – его голос звучал приглушенно, будто через вату…

Сканер продолжал тихо потрескивать, его экран теперь показывал странные импульсы – не аппаратные сбои, а что-то другое. Что-то чужое.

Леший вдруг резко поднял голову, и посмотрел прямо на меня. В его глазах не было страха или осуждения – только холодный, безжалостный анализ:

– После возвращения «оттуда» кто прикасался к прибору?

– Не знаю, я был без сознания.

Поля вскинула голову:

– Я снимала Открывашку с Пермикова… Потом, кажется, передала Вике… не помню…

– Да, – спохватилась та. – Но мне надо было осмотреть Андрея, поэтому я перекинула прибор Рику, а он…

– … положил на тумбу, – закончил фразу стрелок, под взглядом Лешего уже понимая, что зря вообще что-либо брал в руки.

С каждой произнесенной фразой, техник кривился все больше. Будто мы все были группой нашкодивших детей, сотворивших нечто такое, что теперь неизвестно, как вообще расхлебывать.

– Насколько все плохо, Ваня? – глухо спросил Стержень, и мне показалось, что каждый из нас в этот момент впервые узнал настоящее имя техника. Во всяком случае, я так точно.

– Скажу после диагностики. Но одно могу сообщить уже сейчас: вы все, – он обвел нас взглядом, – помечены…

Молчание.

– … и я теперь тоже, – добавил он, разворачиваясь к выходу.

Но в дверях он на мгновение остановился и, не оборачиваясь, бросил:

– Неделя. Если повезёт.

Его шаги быстро затихли в коридоре. Но эти слова повисли в воздухе, гораздо более страшные, чем, если бы, он начал кричать.

Леший никогда не говорил лишнего. И если он сказал "неделя" – значит, на самом деле есть только пара дней. И не на диагностику. А до момента, когда нас найдут.

Внезапно дверь медпункта распахнулась вновь с характерным скрипом, нарушив гнетущую тишину.

– …лядь, ну и рожа! – раздался знакомый хрипловатый голос. Монстер ввалился в медпункт, запрокинув голову и прижимая к носу окровавленную тряпку. – Этот урод из третьего отряда уже реально достал…

Твистер плелся следом, ехидно ухмыляясь:

– Я же говорил, они с Алинкой встречаются, но нет же, надо было к ней полезть…

Они замерли на пороге, резко осознав, что попали не на обычную перевязку после пьяной драки. А заметив Стержня и вовсе посмурнели.

Монстер медленно опустил окровавленную тряпку. Его вечно насмешливый взгляд стал осторожным, изучающим.

– Я так понимаю, шеф, что мы… не вовремя?

С субординацией у парня всегда были проблемы.

Твистер за его спиной внезапно перестал ухмыляться. Его пальцы рефлекторно сжались в кулаки.

Шеф тяжело вздохнул:

– Пермиков временно отстранен от работы с Открывашкой. На неопределенный срок.

Тишина повисла густым, тягучим месивом.

Монстер медленно кивнул, его глаза сузились:

– Понятненько… То есть, совсем непонятно. – Он шагнул ко мне, разглядывая мое лицо с преувеличенным интересом. – И что наш мальчик-гений натворил? Опять портал в женскую баню открыл?

Его шутка прозвучала неестественно, как плохо заученная роль. Твистер фальшиво хмыкнул в ответ, но его глаза бегали от лица к лицу, выискивая подсказки.

Поля резко встряхнула головой:

– Технические неполадки. Леший проверяет.

Монстер замер на полпути ко мне, его пальцы вдруг начали нервно постукивать по бедру – ритмично, как метроном. Я знал этот жест – так он всегда делал, когда чувствовал ложь.

– Ага…– он протянул, медленно обводя взглядом всех присутствующих. – То есть вы тут все собрались, лица длиннее моей кредитной истории… из-за технических неполадок.

Твистер вдруг резко чихнул, нарушив напряженную паузу:

– Ну, если так… Может, пластырь-то дадите? А то у нашего красавчика тут… – Он ткнул пальцем в окровавленный нос Монстера.

Вика молча протянула аптечку. Ее руки слегка дрожали.

Монстер взял пластырь, но не спешил его клеить. Его глаза, обычно полные глуповатого веселья, сейчас смотрели на меня с непривычной проницательностью.

– Ладно… – наконец сказал он, шлепнув пластырь на переносицу. – Значит так: если это «технические неполадки», – он сделал пальцами воздушные кавычки, – …то завтра всё почините. А если нет, – его голос внезапно стал тише, но от этого только тверже, – …знаете, где нас найти.

Твистер уже молча дергал его за рукав, мимикой показывая, что пора смываться.

Они вышли, но не так, как обычно – с шутками и толкотней. Монстер на прощание бросил взгляд через плечо, и в этом взгляде было что-то… предупреждающее.

Дверь закрылась. В медпункте снова воцарилась тишина. Монстер и Твистер не знали о Пустотниках, но они поняли главное – дело пахнет жареным. И теперь они будут ждать. Смотреть. Готовиться. И когда понадобится – действовать, потому что не умели иначе. Боевые «сиамские близнецы» нашего отряда – они перемещались по жизни в сцепке: от рабочих заданий до барных стоек, от тренировочного зала до общей квартиры, которую делили последние три года. Подозреваю, даже на свидания эти двое ходили парно – настолько их связь напоминала не дружбу, а симбиоз.

Свои прозвища они заработали в ночь, когда Монстеру порезали лицо ножом от виска до подбородка. Парни попали в окружение на одном из заданий, и только чудом остались живы. Ходили слухи, что в той драке Монстер бился как зверь – ломая ребра, круша челюсти, принимая удары грудью. Твистер – его зеркальная противоположность. Там, где первый шел напролом, второй, напротив, выкручивал. Он даже сам сломал себе палец, чтобы выскользнуть из захвата, а потом методично разбирал противников на суставы, как часы на шестеренки. Именно тогда, истекая кровью в грязном переулке, Монстер хрипло бросил: "Ты не человек, ты чертов "твистер", на что тот, усмехнувшись, прокомментировал его шрам, обозвав друга «монстром». С тех пор так и закрепилось. Со временем добавилась лишь буква «е» и ударение на нее, после того, как очередная дама сердца обратилась к нашему ловеласу на французский манер.

Устало прикрыв глаза, я размышлял о том, насколько же мы все разные. И все же – одна команда. Вот только выживем ли в этот раз – не знал даже я.

Глава 2. Код 400.

Стержень тяжело вздохнул, и провел рукой по лицу, словно стирая с него усталость.

– Так, ладно.

Шеф выпрямился, расправив плечи, и его голос прозвучал четко, как удар метронома, без права на возражения:

– Всем привести себя в порядок. Отдыхать. Завтра в восемь утра – у меня в кабинете в полном составе.

Он сделал небольшую паузу, и его взгляд, холодный и острый, как лезвие, скользнул ко мне.

– Кроме Пермикова. Ты остаешься здесь.

Я хмыкнул. Конечно, я и сам не рвался в бой в таком состоянии – тело ныло, будто его пропустили через мясорубку, а в висках стучало, словно маленький молоточек методично долбил по черепу. Но лежать тут, в медпункте, как беспомощный больной, не было никакого желания.

– Спасибо за заботу, Николай Иванович, – сказал я, аккуратно пытаясь встать с кровати. Голова резко закружилась, перед глазами поплыли черные пятна, но я все же смог принять вертикальное положение, ухватившись за край койки. – Отлежусь дома.

Вика, которая уже собирала аптечку, резко подняла на меня глаза.

– Ты вообще в своем уме? Знал бы, на кого сейчас похож!

– Тем более, – я усмехнулся, ощущая, как трещит засохшая кровь в уголке губ. – Ужасно хочется смыть с себя весь этот беспредел. А у вас тут в больничке с напором беда.

Рик, стоявший рядом с Викой, фыркнул, скрестив руки на груди:

– Ну да, конечно. Ты главное постарайся не упасть, и не свернуть себе шею по дороге.

– Не переживай, – я махнул рукой, тут же пожалев об этом жесте – плечо пронзила острая боль. – Если что, Поля подхватит.

Катя будто только и ждала этого, тут же шагнула ко мне, и прежде чем я успел моргнуть, ее рука уже легла под локоть, крепко, но аккуратно.

– Ладно, герой, – проворчала она, приглядываясь к моему лицу. – Пошли.

Вика покачала головой, но спорить не стала. Она потянула Рика за рукав:

– Думаю, нам с тобой тоже пора. До завтра, Николай Иванович.

– Идите уже, – шеф махнул рукой, и в его голосе прозвучала усталая снисходительность.

Они вышли, оставив нас со Стержнем втроем.

– Только не вздумай завтра появиться в кабинете, – сказал он, понизив голос. – И на всякий случай держи дверь на замке. Сам понимаешь, все очень и очень серьезно.

– Не волнуйтесь, – я слабо улыбнулся. – Обещаю сидеть дома и не рыпаться. Да и Поля, если что, сама меня прибьет.

Мы вышли в коридор. Я шагал медленно, стараясь не спотыкаться, а Поля держала меня так, будто я был хрупким, как стекло. Воздух в коридоре казался спертым, пахло лекарствами и пылью. Вентиляция, что ли, сломалась?

– Душ? – спросила Поля, когда мы подошли к своей студии.

Я кивнул, чувствуя, как по спине стекает липкий пот.

– Душ.

Она не стала ничего говорить, просто помогла мне стянуть куртку.

– Сам там справишься?

Я ухмыльнулся, и нарочито медленно провел ладонью по ее груди, щелчком расстегнув верхнюю пуговицу.

– Нуу… Если честно, рассчитывал на помощь с труднодоступными местами.

Её взгляд скользнул вниз, задержался на моих пальцах у пояса – всего на мгновение дольше, чем следовало бы. В уголке рта дрогнула тень улыбки.

– Мечтай, – Поля шлёпнула меня по плечу. – С твоей координацией сегодня даже зубную щётку в руки не дам… Пока ты тут разоблачаешься, я быстренько…

Она в секунду скинула с себя вещи и, показав мне язык, юркнула в душ.

Я задумчиво проводил её взглядом, чувствуя нарастающее возбуждение…

Соберись, идиот. Ты еле на ногах стоишь, – пробежала в голове вялая мысль. Но тело, чёрт возьми, начало реагировать вопреки здравому смыслу. Вот же рыжая зараза!

Я вздохнул, прислонившись горячим лбом к прохладной кафельной плитке, и продолжил свои мучения с одеждой.

Через минуту из кабинки высунулась мокрая рука:

– Андрей, подай мне полотенце!

– Выходи, тогда отдам, – с трудом справившись с рубашкой, я решил вредничать до конца. Теперь уже из принципа.

Катя фыркнула, и резко распахнула дверь. Пар расступился, открывая ее фигуру, очерченную струйками воды. Ее внимательный взгляд оценивающе пробежался по мне от головы до ног, задержавшись на расстегнутом поясе.

– Пермиков, ты сам напросился, – сказала она тихо, и ее пальцы впились в мой ремень.

Главное теперь – не потерять сознание, – тупо подумал я, чувствуя, как пол уходит из-под ног в прямом и переносном смысле.

Ее губы обожгли шею, а руки ловко подхватили меня, когда колени все же подкосились.

– Ты же хотел помощи? – прошептала она в ухо, и я понял, что проиграл этот раунд еще на стадии пуговиц.

***

И все же «в грязь лицом» я не упал. Но домывался уже в одиночестве.

Когда вышел из ванной, квартира была тихой. Поля сидела на кухне, разбирая свой пистолет. На столе перед ней дымилась кружка кофе – черного, без сахара, как она любит. Рядом лежал хлеб во вскрытом пакете, и кусок слегка обветренного сыра на доске. Катя относилась скрупулезно ко всему, кроме приготовления еды.

Я налил себе чаю – руки дрожали, и ложка звякнула о край кружки. Поля заметила, конечно. Она всегда замечала.

– Завтрашний день проведи, пожалуйста, в постели, – сказала она, наконец посмотрев на меня. В ее глазах читалась усталость, но и что-то еще, отчего мне стало чуточку теплее. – Можешь мне пообещать?

– А есть выбор?

Она хмыкнула, и снова уткнулась в пистолет. Мы привыкли к таким разговорам – половина фраз оставалась недосказанной, но мы понимали друг друга. Всегда.

Я молча допил чай и побрел в спальню.

Потушил свет, и упал на кровать. Тело ныло, но сознание упрямо цеплялось за сегодняшние картинки: эти тени, черный потолок вместо неба, длинные руки, тянущиеся из пустоты…

Я зажмурился, отгоняя видения.

Тишина в квартире была неестественной. Даже вентиляция не гудела. Как будто весь мир замер в ожидании.

И тогда я услышал.

Скрип.

Тихий, едва уловимый. Как будто кто-то осторожно наступил на половицу в коридоре.

Я медленно потянулся под подушку – холодная рукоять пистолета успокаивала. С недавних пор я стал параноиком, и запасное оружие лежало в кровати постоянно.

Скрип повторился. Ближе.

Сердце забилось чаще. Я приоткрыл глаза – в щель между веками увидел дверь спальни. Она была прикрыта, но не до конца.

В проёме шевелилась тень.

Не та, что должна быть. Не четкий силуэт от человека или предмета. Что-то более… странное. Чужое. Жидкое?..

Я затаил дыхание.

Тень замерла.

И вдруг – моргнула.

Да, черт возьми, именно моргнула, как глаз.

Я резко вскинул пистолет.

Щель пустовала.

– Андрей? – голос Поли из коридора заставил меня вздрогнуть.

– Да? – голос сорвался на хрип.

– Ты чего там?

Я посмотрел на пистолет в своей дрожащей руке, и ничего не понял. Курок был взведен, палец на спуске, но… я не помнил, почему схватил оружие. Казалось, вот только что была какая-то опасность… Я прислушался к своим ощущениям. Угасающий страх. Частый пульс, который потихоньку начинал затухать.

Надеюсь, это все последствие сотрясения… Либо я начинаю сходить с ума.

***

Я проснулся от того, что Поля рядом резко села на кровати.

– Ты слышал? – её шёпот был натянут, как тетива.

Я не успел ответить – в этот момент что-то заскреблось в стене. Не мыши, нет. Словно кто-то длинными когтями медленно водил по внутренностям перегородки.

Мы с Полей переглянулись, и в следующее мгновение, как были, в одном белье, уже выскакивали в коридор с оружием наготове.

И почти врезались в Рика и Вику.

Они были полураздеты, запыхавшиеся. Вика на ходу застёгивала брюки, Рик – держал автомат наготове, но его футболка была задом наперёд.

– Чёрт, вы тоже это слышали?! – Рик озирался, будто ожидал, что из стен полезут те самые твари.

– Слышали что? – Поля прищурилась.

– В нашей комнате… – Вика сглотнула. – Будто кто-то дышал за шкафом.

– А вы чем занимались, что заметили? – я не удержался.

Рик покраснел.

– Каждый снимает стресс по-своему, Пермиков.

Поля фыркнула, но тут же напряглась.

– Тише.

Тишина.

Потом – шорох.

Сверху.

Мы все разом подняли головы.

На потолке, прямо над нами, расползалось пятно.

Чёрное.

Мокрое.

Как будто кто-то пролил чернила, но они не падали вниз, а ползли по поверхности.

– Нахер… – прошептал Рик.

Пятно дернулось.

И тогда по всему коридору включились аварийные датчики.

Красный свет.

Рев сирены.

И голос Стержня из динамиков:

"ВСЕМ СОСТАВОМ – В ЦЕНТРАЛЬНЫЙ БЛОК. КОД 400. ПОВТОРЯЮ, КОД 400"

– Это эвакуация, – Поля побледнела.

– Что ещё за код 400?! – Вика схватила Рика за руку.

– Неизвестные в периметре, – я автоматически потянулся к поясу, где обычно висела Открывашка, но её не было. Чёрт, Леший же забрал…

Пятно на потолке снова зашевелилось.

– Бежим! – Поля рванула вперёд.

Мы бросились за ней, но не успели сделать и десяти шагов – стена взорвалась.

Не огнём – чем-то другим. Будто пространство само разорвалось, и из трещины хлынула тьма.

И ОНИ полезли наружу.

Длинные.

Бледные.

С пустыми лицами и ртами, полными игл.

– НАЗАД! – заорал Рик, вскидывая автомат.

Мы рванули в противоположную сторону, но там уже ждал ДРУГОЙ.

Он стоял, неестественно выгнувшись, его пальцы, слишком длинные с множеством суставов, скребли пол.

– Андрей… – Поля прижалась ко мне спиной.

Я сжал пистолет.

Выбора не было.

– Через них!

Мы открыли огонь.

***

Твари не отступали.

Пули, казалось, проходили сквозь них.

– Бесполезно! – Вика отстреливалась, но её пистолет уже клацал на холостых.

– Тогда что?! – Рик отшвырнул автомат. Боеприпасы у всех закончились.

Мы ломанулись к лестнице, но дверь оказалась заблокирована.

–Б…ть, они изолировали сектор!

Я огляделся.

– Вентиляция!

Мы рванули к решётке. Поля с силой ударила по замку рукояткой пистолета— створка со скрипом поддалась.

– Скорей!

Один за другим мы полезли внутрь.

Темно.

Тесно.

И сзади – ОНИ.

– Быстрее!

Мы ползли вперед, царапая колени и локти о металл.

И вдруг – свет.

Люк!

Я пнул его ногой – и мы вывалились прямиком в каптерку Лешего.

Техник стоял с полусобранной Открывашкой в руках, демонстрируя ее Монстеру и Твистеру. Вот же любопытные ребята, не удержались-таки, пошли задавать вопросы.

– Нормальные люди через дверь ходят вообще-то! – Монстер криво усмехнулся, с настороженностью разглядывая нашу «эффектную» компанию.

Точно, в техничке же полная звукоизоляция, откуда они могли знать про эвакуацию?

За нами что-то заскреблось.

– Открывашку сюда давай! – закричал я, подскакивая к Лешему.

– Я не успел разобраться с ней как следует, но….

– По хрен!

Вырвав прибор у техника из рук, я сходу нажал на кнопку.

И мир взорвался светом.

***

– Ну и дерьмо…

Я едва успел сообразить, куда нас занесло после активации этой чертовой «открывашки». Мы рухнули на металлический пол кабины прыжкового модуля, который явно не был рассчитан на такой десант. Рядом со мной с грохотом шлепнулся Леший, сверху на него завалился Твистер, а Монстер, неловко дернувшись, влетел всем весом им в спины. Следом обрушился Рик, тут же приняв в свои широкие объятия наших девушек.

Мы представляли собой жалкое зрелище: я и Поля почти голые, в одном белье. Рик и Вика хоть и были в одежде, но выглядели так, будто их вывернули наизнанку. Остальные трое еще более-менее походили на людей. Кабина прыжкового модуля была тесной даже для двоих, а тут нас ввалилось сразу шестеро. Воздух мгновенно наполнился запахом гари и пота.

А самое весёлое – за штурвалом сидел Веник. Тот самый Веник, который последние два года смотрел на меня, как на убийцу, до сих пор считая виновным в гибели брата.

– Вы… что за херня?!

Его взгляд скользнул по моему голому торсу, перевязанному бинтами, потом перешел на Рика и Вику, которые пока, кажется, даже не понимали, где находятся. Леший, кряхтя, отталкивал Монстера, а Твистер безуспешно пытался встать, запутавшись в чьих-то ногах.

Честных Аркадий Петрович стоял позади Веника, держа в руке опрокинутый стакан. Его обычно невозмутимое лицо выражало редкую для него эмоцию – полное недоумение.

– Пермиков… – он медленно поднял бровь, оглядывая нашу разношерстную компанию. – Объяснитесь. Сейчас же.

Замдиректора знал всех нас в лицо – и Монстера, и Лешего, и особенно меня. Ведь именно он подписывал все наши задания. Кофе с его рубашки ещё капал на пол, но зама, похоже, это вообще не волновало.

– Аркадий Петрович, – кивнул я. – Не ожидали встретить?

– Ожидал много чего, но не такого, – он бросил взгляд на дымящуюся открывашку в моей руке, и нахмурился. – Я так понимаю, эвакуация была экстренная?

– Это ещё мягко сказано, – хрипло засмеялся Монстер.

Я открыл было рот, но в этот момент Веник резко дёрнул штурвал, и мы снова повалились в одну кучу.

– Б…ть, да из-за вас у меня вся панель залита! – он тыкал пальцем в трещащие датчики. – Что здесь вообще происходит?!

– Долгая история, – хрипло ответил Монстер, наконец, выбравшись из кучи тел.

Веник не сводил с меня глаз. В его взгляде читалось всё: ненависть, недоверие, готовность в любой момент схватиться за ствол.

– Модуль перегружен, – сквозь зубы процедил он. – Если мы в ближайшие минуты не покинем кабину, нас разорвёт.

– А мы где вообще? – Леший, ухватившись за его кресло, неловко поднялся, и перегнувшись через пилота, уставился в иллюминатор. – Это еще что за…??

С трудом протиснувшись вперед, я примкнул к стеклу.

Прямо под нами дрейфовала ржавая станция – уродливое нагромождение металла, которое давно должны были разобрать на лом. Но вопреки всему, на ней мерцали огни. Там, внутри, кипела своя жизнь – опасная, чужая.

– Охренеть… – прошептал Монстер, и его голос дрогнул. – Это же…

– База «Диких», – Полины слова прозвучали, будто приговор.

– Контрабандисты? – уточнил Рик, но капитан лишь встряхнула головой.

– Охотники за головами. – Ее пальцы судорожно сжали подлокотник кресла. – И они очень не любят гостей.

– Хотите сказать, нам хана?

– Как бы не хуже… – я стиснул зубы так сильно, что в висках застучало.

Только сейчас до меня начало доходить, в какую «задницу» влетела наша команда. Мы «десантировались» – если это слово вообще сюда подходит— прямо в кабину модуля в момент его прыжка через Пространство. Но из-за того самого проклятого кофе, опрокинутого на приборную панель, навигацию замкнуло. Вместо четкого маршрута по координатам нас вышвырнуло на полпути.

И прямо в самое пекло.

«Дикие» базировались в этой дыре между Параллелями не просто так – они скрывались. От всех. От законов, от правосудия, от любопытных глаз. А мы? Мы просто приплыли к их порогу, как подарок судьбы. Свежее мясо на ужин.

– Веник? – Честных с тщетной надеждой положил руку на плечо пилота.

Тот отозвался не сразу. Его пальцы впились в штурвал до побеления костяшек, а в глазах читалось одно: мы в ловушке.

– Выбора у нас нет, – наконец выдавил он. – Времени тоже. Будем приземляться. Жестко. Держитесь за что-нибудь… если хотите уцелеть.

Модуль рванул вниз, и мир снова взорвался – на этот раз от удара о посадочную платформу.

Глава 3.

Мы полетели на пол, как мешки с мясом, сбитые с ног внезапной потерей гравитации. Воздух мгновенно наполнился едким запахом гари от перегруженных систем. Я едва успел подняться на ноги, когда сверху раздался оглушительный удар – кто-то методично бил по внешнему люку, пытаясь вскрыть модуль.

Чёрт. Чёрт. ЧЁРТ.

Виктория инстинктивно вжалась в Рика, её пальцы впились в его рукав так, что побелели суставы. Рик же смотрел не на неё, а на Полю – и в его взгляде читалось ожидание приказа. Ответа не последовало – вместо этого сквозь металл прорвался искажённый голос через громкоговоритель:

– Эй там, в консервной банке! У вас есть выбор – умереть быстро или сдаться, и выиграть себе немного времени. Какой из двух выбираете?

Голос звучал насмешливо, почти игриво. Хуже всего было то, что он не врал.

– Так, слушайте меня внимательно! – я зашипел, стараясь перекрыть грохот снаружи. Губы пересохли. С "Дикими" можно договориться. Они берут пленных…– Я проглотил ком в горле.... – Но ненадолго. Используют, пока не сломаешься, потом – пуля в голову.

– Мы все это про них читали, Пермиков, – голос Поли предательски дрогнул. Её пальцы непроизвольно сжали края тонкой майки. – Но выхода нет, придется сдаваться. А там что-нибудь придумаем.

Рик аж побагровел, его мощные плечи напряглись:

– Вы это сейчас серьезно, капитан? Да вам с Викой носу отсюда нельзя показывать!

Я резко развернулся к Поле, заставив её встретиться со мной взглядом.

– Рик прав, – мои слова повисли в воздухе, тяжёлые, как приговор. – Потому что если они увидят девушек – всё. Ты поняла? Всё.

Её зрачки расширились, став почти чёрными на побледневшем лице. Она поняла. Поняла слишком хорошо – я видел, как по её спине пробежала дрожь.

– Аркадий Петрович – останетесь с ними.

Честных молча кивнул. Его обычно невозмутимое лицо было серым, но в глазах читалась холодная расчётливость. Мужик он не трус, но и не дурак. Не молод, слабого телосложения – его просто пристрелят сразу – без интереса, без лишних слов. И он это прекрасно знал.

– Значит, сдаёмся вшестером? – Монстер оскалился, демонстративно сжимая кулаки. Шрамы на лице напряглись, придавая ему вид разъярённого хищника. – Я бы предложил устроить им «тёплый» приём.

– А я предлагаю не быть идиотами, – Веник, обычно бледный, сейчас выглядел практически прозрачным. – Сначала выходим. А там… посмотрим.

Новый удар по люку заставил всех вздрогнуть. Металл прогнулся внутрь.

Я обвёл взглядом команду. Монстер стоит, перекатываясь с носков на пятки – боевая готовность. Твистер – дышит ровно и глубоко, глаза бегают по помещению, высчитывая варианты. Леший… Леший – выглядит почти отрешённым, будто уже смирился со всем. Рик держится, как и всегда, уверенно. Веник… ну, хотя бы не дрожит.

А потом мой взгляд упал на Вику. Её глаза блестели от слёз, нижняя губа отчаянно дрожала.

– Вас же убьют там… – её шёпот был полон ужаса.

Рик двинулся мгновенно – не раздумывая, не колеблясь. Его огромные ладони нежно обняли её лицо, большие пальцы осторожно провели по мокрым щекам, стирая слёзы.

– Тсс, малыш… – его голос звучал непривычно мягко, как колыбельная посреди бури. Он наклонился, и его лоб коснулся её лба – тёплый, твёрдый, надёжный якорь во всем в этом хаосе. – Ты посмотри на них, – Рик указал подбородком на нас, заставляя Вику оторвать взгляд от своего лица. Его пальцы вплелись в её волосы, будто пытаясь запомнить каждую прядь. – Разве с такой компанией может что-то случиться? Всё будет хорошо…

Он поцеловал её – так, как целуют в последний раз. Глубоко, отчаянно, вбирая в себя каждый вздох, каждый стон, будто пытаясь в этот поцелуй вложить всю невозможность обещания, которое только что дал. А затем резко прижал девушку к себе, спрятав Викино лицо у себя на груди. Над её головой глаза Рика на мгновение закрылись – быстрый жест слабости, который он не позволил бы себе, будь она способна это увидеть.

Тишину неожиданно разорвал Твистер. С преувеличенно томным вздохом он потянулся к Монстеру:

– Чёрт, я аж растрогался. Поцелуемся?

– Да пошёл ты нахер! – Монстер отшатнулся, будто от раскалённого железа, и с отвращением оттолкнул его.

Глупый смешок вырвался у Поли. Даже Вика сквозь слёзы едва уловимо улыбнулась.

Твистер театрально приложил руку к груди с видом оскорблённой невинности, но в его глазах читалось облегчение – хоть ненадолго, но он отвлёк девушек от страха. Я внутренне поблагодарил его – этот придурок умел как никто другой снимать напряжение в подобные моменты. Он перехватил мой взгляд, и весело подмигнул, а затем перевёл глаза на девушек – мол, «видите? Ещё не всё потеряно!».

Поля не стала дольше ждать. Резко схватив Вику за руку, она потянула её к полу, где зиял открытый технический люк.

– Полезайте, быстро! – её командирский тон не допускал возражений. Честных молча пролез первым, его пиджак зацепился за выступ. За ним, всхлипывая, спустилась Вика.

– Андрей! – Поля обернулась ко мне в последний момент. В её глазах читалось всё. Упрямство. Боль. Страх перед неизвестностью… и что-то ещё, что заставило моё сердце сжаться. Нам не нужны были слова. Мы просто знали.

Я лишь кивнул. Люк захлопнулся.

Мы остались вшестером.

– Ну что, пацаны… – Монстер потянул шею, и хрустнули позвонки. – Как гостей встречать будем?

– Смирно, – сказал я. – Никаких резких движений. И, к сожалению, «гости» здесь – мы.

– Скучно, – он оскалился.

– Жить хочешь?

Снаружи послышался скрежет – последний засов поддался напору. Внутрь модуля хлынул резкий свет прожекторов. Я зажмурился, но даже сквозь сомкнутые веки ощутил его ослепительную белизну.

– Выходи по одному! Руки чтоб видно! – голос был грубым, привыкшим к повиновению.

Что ж, понеслась…

Я покорно полез по трапу наверх, но не успел преодолеть и двух ступеней, как холодный ствол уперся мне в переносицу. Металл пах порохом и маслом. Я медленно поднял руки, чувствуя, как бинты на рёбрах впиваются в кожу при каждом вдохе.

– Выходи. Без резких движений. – Голос сверху звучал спокойно, но в этой тишине слышалось напряжение, готовое в любой момент сорваться в ярость.

Я выполз на платформу. Ржавый металл впился в колени, оставляя на коже красные узоры. Воздух здесь был тяжелым, пропитанным гарью и потом.

Леший последовал за мной без звука, его рваная форма болталась на плечах, как тень. Веника вытащили третьим – он упал на колени, тяжело дыша. Очки слетели, и он нервно зашарил руками в поисках оптики, как испуганный слепой крот. Нащупал, нацепил обратно на нос, и, кажется, чуть успокоился.