Розы на костях бесплатное чтение

Глава 1

1

– Я назову тебя Цезаришко…

Вероника с грустью смотрела на розу, выпустившую один единственный бутон. Роза еще не зацвела. До цветения, судя по всему, было еще недели две, и Вероника не помнила, какого цвета будет цветок. От того, что это теперь роза, а не бодрый ручной петушок настроение у девушки мрачнело. Она стояла и представляла, как корни растения оплетают тонкие косточки – все, что осталось от прежнего Цезаришки. Петушка разорвала собака, случайно проникнув в курятник, и хотя тогда погибли и другие куры и петухи, Веронике было жалко именно этого петушка: смелого, забавного, с цыплячьего возраста, заявившего о своей уникальности. Когда другие цыплята шарахались и прятались от хозяйки, Цезаришко наоборот, махая начавшими расти крыльями, взбирался на колени и заглядывал в лицо – не найдется ли для него чего повкуснее молотой пшеницы и пшена. И вот теперь Цезаришко пополнил коллекцию роз на костях.

Да, у Вероники необычный цветник. Под каждым кустом похоронено животное. Кот сэр Персиваль, собака Шпунди, кот Степан Богданович, мадам Белоушка и многие другие милые, добрые, обнимавшие теплыми лапками… Цветы носили имена зверей, и Вероника верила, что ее любимцы нашли продолжение и теперь существуют в иной форме. Девушка понимала, что ее идея выглядит несколько жутковато, возможно вызывает ассоциации с романом Стивена Кинга «Кладбище домашних животных» и поэтому никому подробностей о своем цветнике не рассказывала. Да и особо – то рассказывать было некому. Покой и одновременно печаль – вот что испытывала Вероника, смотря на свои розы. Цезаришко – первая птица среди кошек и собак.

Девушка радовалась, что зима, наконец, миновала и розы ее, восхитительные, обворожительные розы скоро расцветут. Огорчало Веронику то, что у нее было очень мало времени, чтобы любоваться, созерцать, жить по – настоящему. Потому что в безмолвном созерцании и заключалась для Вероники жизнь.

А еще Вероника подумала о том, что у зверей, как и у людей, бывает судьба. Думая так, она посмотрела на другую розу. Бутоны на ней уже были готовы расцвести темно – фиолетовыми, почти черными цветами.

– Здравствуй, Чёртушко! – поздоровалась девушка с розой. – Прости меня…

Вероника каждый раз просила у розы прощение, вернее не у розы, а у того, кто под ней похоронен. Кот Чёртушко жил когда – то в бывшем доме Вероники. В доме ее детства в настоящий момент, находящийся в ренте. Новые хозяева не спешили облагораживать домишко и заросший сад. Поэтому в Вероникином доме детства или как она сама его называла «доме умерших надежд» жили животные. В основном подобрыши. Таким подобрышем стал и кот Чёртушко. Он прожил прекрасно два года в тиши заросшего сада, любил путешествовать по соседским домовладениям. Обладая холеной густой черной шубкой, вызывал восхищение сердобольных теток на остановке. Но однажды случилась беда. Чёртушко заболел. Его густая, блестящая шерстка покрылась струпьями, он чесался, нервно дергал лапками, бегал через дорогу перед машинами (у Вероники каждый раз сердце замирало от этого зрелища). И Вероника понесла кота в местную ветеринарную лечебницу. Неприветливая девушка посветила на облезлую шкурку синей лампой.

– Это не лишай, это кошачья чесотка.

Влепила бедному животному три неведомых Веронике укола и сказала через пять дней покапать какие – то капли, а потом их же еще через месяц. Капли не пригодились. Чёртушко умер на второй день. Прекрасно кушавший котик потерял аппетит, у него начался понос, затем он слег. Вероника пыталась поить его водой с ложечки. На проклятую работу отправилась со слезами на глазах. Не могла отпроситься, и чувствовала, что больше не увидит Чёртушку живым.

Когда она вернулась, котик лежал и спал. На его морде застыло умиротворенное выражение. Но когда Вероника коснулась головы Чёртушки – вздрогнула – он был холоден как камень. На его могиле теперь распускает бутоны фиолетовая, почти черная роза….

Подул ветер. Неприятный. Холодный. Сырой. Зашумели громады тополей на стадионе школы за садом Вероники. Стало неуютно. И хотя девушка не хотела отрываться от созерцания вот вот готовых зацвести роз, нужно было уходить в дом, ложиться в кровать, пытаться уснуть, чтобы завтра ни свет, ни заря на работу. На работу в свой день рождения.

Как назло долго не могла заснуть. Уже за полночь. Луна выкатилась из облаков к верхушкам тополей и замерла, бросая на зацветающие за окном розы тусклый, желто – холодный свет. Вероника заметила, что некоторые розы стали раскрываться с наступлением темноты, словно ждали, словно дышали в унисон со своей хозяйкой только ночью. Ведь только ночью Вероника чувствовала себя полной сил и настоящей. Ей казалось, что дневная Вероника подобна призраку или тени, скользящей на стареньком велосипеде по проселочным дорогам. Ночная же Вероника ощущала себя практически сверхчеловеком. Энергия била фонтаном. Именно поэтому сейчас так трудно уснуть. А еще полная луна. Полнолуние накануне дня рождения. Торжество ночи, облаков и тополей.

Глава 2

2

Заснув около трех ночи, Вероника еле разлепила веки в шесть. Даже хорошо, что она в свой день рождения работает. Иначе провела бы этот день одна. Как обычно. Год за годом. Одна. День рождения – просто очередная цифра. Двадцать семь. Потом будет двадцать восемь и так далее. Так получилось – мир, в котором росли ее розы на костях – чужой, неприглядный человеческий мир. Что я здесь делаю? Для чего я здесь? На эти вопросы не могла Вероника найти ответы. Вероника не любила свой день рождения. Только однажды, еще в школе, когда была жива мама, а дом детства еще не был мертв и пуст, к ней в гости пришла на день рождение одноклассница. Лена Окунева. Они просидели часа три над салатом из огурцов и помидоров и дымящейся отварной курицей. Ленка весело болтала, смотрела на Веронику задорными карими глазами, время от времени заводя рукой за ухо непослушные густые курчавые черные кудри. Вероника натянуто улыбалась, вставляя в разговор односложные фразы, и не могла оставить мысль о том, что вот сейчас Ленка уйдет, и она снова останется одна. И все будет как прежде. Бесконечно орущий на мать отец. Страх, едким черным туманом заволакивающий дом, сад и огород. Слезы матери в плечо Вероники по вечерам или когда отца нет дома. Темные, наполненные тоской и полетом в странные миры сны. И пустота. Вроде с кем-то Вероника в школе и общалась, вроде считала, что это ее подруги. Но потом все растворилось, растаяло во времени. Люди проходили сквозь жизнь девушки и исчезали. Через какое-то время Вероника забывала даже имена. Не стало матери, потом и отца. У нее появился другой дом. В отличие от дома детства здесь не было прежней темноты и заплесневелости. Дом был светел и наполнен добрыми душами. Правда, эти души принадлежали не людям.

Работа встретила Веронику тошнотворными запахами кухни и суетой.

– Ты опоздала, – ехидно подмигнула девушке сотрудница.

– Не опаздывала, – огрызнулась Вероника.

– На пять минут.

– И что?

– Ничего. У тебя уже заказ, – и протянула Веронике бланк с адресом. – Твоя сумка уже собрана. Вперед.

– Пансионат «Лунная поляна» – прочитала Вероника и вздрогнула.

– Вика! – крикнула она вслед удаляющейся сотруднице. – Это что тот самый детский пансионат за селом Надежда, что в лесу?

– Ну, да, – недовольно пожала плечами Вика.

– Так он же лет двадцать как закрылся!

– Наверное, открылся опять, раз оттуда поступил заказ, – Вика развела в стороны руками. – Всякое бывает.

– Да, возможно, – Вероника даже не предполагала, что день начнется так скверно. – Но там нет дороги. Пансионат глубоко в лесу. Там просто охотничья тропа, да еще над обрывом. Как я там проеду на велосипеде?

– Вероника, – сотрудница подошла к девушке ближе и смотрела на нее, покачивая головой, – доедешь как-нибудь. Те, кто заказал жрачку в пансионате как – то же туда добрались. Может, там уже дорогу сделали. Ты давно ездила в сторону леса через Надежду?

– Давно, – растерянно ответила Вероника. – Года три назад.

– Вот видишь! Вероятно кто – то купил этот пансионат и теперь, возможно, ведет там ремонтные работы. Готовят к открытию. Вот эти кто – то и заказали у нас еду. А твое дело эту еду доставить и побыстрее, а то получишь выговор, премии лишат!

Вероника вздохнула и поплелась на кухню за рюкзаком с заказом. Ехать на велосипеде по лесной тропке ой как не хотелось. Да еще маневрировать над обрывом. Там в любой момент можно сорваться в провал. Хотя… Вероника хмыкнула. А что ей терять, кроме своей одинокой, никчемной жизни. В случае чего окажется она по ту сторону роз на костях. Обнимет Чёртушку, сэра Персиваля, мадам Белоушку, Цезаришку. Девушка уже по-доброму улыбнулась, вспоминая тонкие лапки мадам Белоушки.

Глава 3

3

Вероника даже не заметила, как доехала до села Надежда. Час пролетел как миг. Свежесть утра заставила окончательно проснуться. Жизнь, кипевшая кругом, поглощала мрачные мысли. Мимо проплывали пасущиеся кони, коровы. Вероника любила вот так, проезжая мимо, разглядывать поселковые дома, смотреть на аккуратные или наоборот заросшие бурьяном огородики.

Утром людей на дорогах и в самой Надежде попадалось по пути немного. Впрочем, и днем народ в селе кучковался в основном возле рынка, да ближе к вечеру на лавочки выползали традиционные бабки.

Когда село осталось позади и Вероника, съехав с проселочной дороги, углубилась в лес, небо внезапно заволокло тучами. Потемнело.

– Только грозы и дождя мне не хватало! – пробормотала Вероника, с подозрением поглядывая на тучи. – Развезет везде, не проедешь!

Девушка уже ехала по охотничьей тропе, зависшей над обрывом. Никакой новой дороги тут не было и в помине. Тропу то и дело прерывали переплетенные ветви сросшихся деревьев. Веронике приходилось слезать с велосипеда и пробираться через бурелом. По навигатору до «Лунной поляны» осталось немного – минут двадцать. Но прошло уже полчаса, а Вероника была только на полпути к пансионату.

– Чёрт, наверное, кто – то прикололся, – выругалась Вероника, и у нее возникло непреодолимое желание повернуть назад.

Но заказы в их ресторане оформлялись по предоплате. И значит этот кто – то оплатил заказ. Не мог же так чудить некий богач?! Вероника не знала людей, которые могли бы так просто шутить своими деньгами.

– Какого фига и кто засел в этой «Лунной поляне» – опять размышляла вслух девушка.

Она уже ехала по самому опасному месту над провалом. И вдруг ей стало страшно. Не от того, что может улететь в провал, тропа здесь на удивление утоптанная удобная, а от мысли, что в пансионате мог засесть маньяк. Убийца. Такой бы мог потратить деньги на свое увлечение.

Тучи сгущались. Вероника поднажала на педали. Она ехала как зачарованная, вопреки страху, пока из глуши леса не вынырнула на поляну к самой белой громаде пансионата.

На самом деле «Лунная поляна» совсем не громадный всего в четыре этажа пансионат. Но черные уже низко опустившиеся к земле тучи, стеклянные под античными колоннами двери создавали в сознании Вероники нечто грандиозное, громадное. Небо набухло, готовое излиться на землю струями дождя. Пансионат не выглядел заброшенным, однако не было похоже, что он обитаем. На площадке перед цветником, где не росло ни единого цветка, ни одной машины. Вероника слезла с велосипеда, прислонила его к стене крыльца и взбежала по лестнице. Стеклянная дверь отразила растрепанную её. Стекло начищено до блеска, отражение такое четкое, что можно рассмотреть, как лихорадочно блестят глаза и развеваются на ветру каштановые кудри до плеч. Худые плечи в майке ссутулились, и нервная рука тянется к дверной ручке.

***

Попав внутрь пансионата, Вероника ахнула. Белая мраморная плитка на полу, люстра в виде расходящихся от центра перьев под белым, обшитым гипсокартонном с изысканным рисунком потолком, мраморная лестница, уводящая на второй этаж, растения в громадных кадках.

– Здравствуйте! – громко поздоровалась девушка.

Пространство холла ответило звенящей тишиной.

– Здесь есть кто – то?

И снова тишина.

Но только Вероника вознамерилась пройти вглубь помещения, приметив за лестницей приоткрытую дверь, как откуда – то сверху на нее обрушилась музыка, вернее песня. Высокое женское сопрано.

Если хочешь попасть

В этот странный сад,

Приходи ко мне

По ту сторону мира.

Там цветы и грезы

Вдохновенно спят.

Обретешь в саду том

Нетленном силу.

Приходи, заблудший,

Приходи скорей,

Истлевают уж в ожиданье свечи.

Там открыты сто вековых дверей,

Там пришел и ждет и тоскует вечер…

Песня оборвалась так же внезапно, как и запела.

У Вероники по спине побежал холодок. Она как заворожённая на ватных ногах поплелась к приоткрытой двери. Девушка ожидала увидеть что угодно, подсобное помещение, какой – то кабинет, где она надеялась кто – то будет сидеть, но никак не ожидала увидеть кухню, совмещенную со столовой. Кругом идеальная чистота. Посуда искрится под искусственным светом ламп, которые вспыхнули, как только Вероника щелкнула найденным на стене выключателем. Возникло ощущение, что в столовую вот вот вбежит ватага ребят и рассевшись за столы потребует кушаний. Но запахов, привычных для кухни тут не было. Вероника подумала, что пансионат похож на рекламную открытку. На ней все идеально, отполировано и словно не настоящее.

– Здесь не появится дети. Пансионат теперь принимает других людей, – раздался за спиной девушки мужской голос.

В испуге Вероника повернулась. Возле нее стоял невесть откуда взявшийся высокий человек – мужчина лет пятидесяти, невероятно худой, настолько что казалось, если бы не рубашка и брюки, то можно было бы увидеть просвечивающий сквозь кожу скелет.

– Это вы заказывали еду? – спросила девушка, пытаясь унять дрожь.

– Ах, еду, – улыбнулся мужчина, и его улыбка была сродни оскалу мертвеца, – Да. Я смотритель этого места. Ведь кому – то нужно позаботиться о здешних обитателях. Эта миссия возложена на меня. Прошу вас принесите еду и я провожу вас к тем, кому она необходима.

– Но, – возразила Вероника, – я вижу здесь у вас отличная кухня и столовая. Почему у вас не готовят на месте?

– Пансионат совсем недавно привели в порядок и приняли первых постояльцев. Персонал еще не набрали. Повара и обслуга скоро будет здесь.

– То есть постояльцы приехали раньше персонала?

Высокий худой человек повернулся и прошествовал в холл. Вероника проследовала за ним до входной двери.

– Получается что так, – мужчина обернулся, на его лице проскользнула ухмылка. – Я буду вас ждать здесь, – и распахнул перед девушкой дверь.

Глава 4

4

Выскочив на улицу, Вероника жадно вдохнула в легкие воздух, словно в идеальной чистоте и красоте внутри «Лунной поляны» его не хватало. Черные тучи уже совершенно заволокли небо, не осталось ни одного голубого просвета. Сильный ветер срывал с деревьев молодую листву и швырял ее к ногам Вероники. Она с трудом отстегнула от велосипеда сумку с заказом. Ей не хотелось возвращаться. Не хотелось находиться рядом со странным худым человеком. Его лицо, впадины глаз, тонкие бледные губы вызывали отвращение. Смотритель! Да он, скорее привратник в мир умерших! Так размышляла Вероника, поднимаясь с тяжелой сумкой к дверям.

– Постояльцы расположились в спальне на втором этаже. Позвольте, мадмуазель, – смотритель взял сумку из рук Вероники. – Я понимаю, антураж этого места в совокупности с моей физиономией произвёл на вас пугающее впечатление. И эти странности с отсутствием персонала и присутствием посетителей, я так же понимаю, вызывает у вас оторопь. Произошла накладка. На самом деле гостей в пансионате не так уж много. Они несчастные страждущие, которым нужно было где – то остановиться и милостивый хозяин этого места им позволил остановиться здесь. Не сочтите за грубость и не пугайтесь.

Смотритель медленно стал подниматься на второй этаж. Вероника осторожно шла за ним, пытаясь успокоиться. В конце концов, может дело в ней самой, в том, что она слишком погрузилась в одиночество и в свой розарий на костях и теперь реальность слишком пугает.

– А для кого теперь работает пансионат, если не для детей? – решилась спросить девушка, – Кто теперь тут будет жить. И что значат ваши слова о страждущих? Здесь что разместили бездомных?

– Нет, что вы, – возразил смотритель, – Они не бездомные. Вы же ведь не бездомная, а тоже пожаловали в «Лунную поляну».

– Я привезла ваш заказ, – возразила Вероника.

– Повод, по которому люди сюда прибыли несущественен. Страждущие – это одинокие люди. У многих из них родственники. Многих из них уверяют, что они любимы и возможно на самом деле любимы. Но сами страждущие не ощущают этой любви. Они одиноки в глубине себя. И им нужно место, чтобы постичь глубину своего одиночества.

– Значит, как я понимаю, в этот пансионат люди приезжают, и будут приезжать отдохнуть от внешнего мира?

– В некотором роде да. Можно и так это определить. Ну, вот мы пришли, – смотритель распахнул первую дверь на втором этаже, расположенную справа от лестницы.

Вероника посмотрела и снова увиденное повергло в шок. Перед девушкой открылась комната, похожая на большую больничную палату. И вид этого помещения ну никак не сочетался с роскошью холла и блестящей чистотой кухни и столовой. Нет, здесь тоже было чисто. Кровати засланы идеально белым. Присмотревшись, Вероника увидела, что на некоторых кроватях кто – то лежит, укрывшись одеялами. Но здесь пропадало ощущение пребывания в пансионате.

– Почему здесь как в больнице? – не удержалась Вероника и спросила вслух.

– Это самая большая спальня, – ответил смотритель, – Есть и поменьше, но люди предпочти пока пожить тут.

– Но как здесь можно побыть в одиночестве, если здесь спят все вместе?

– Я думаю, вам ответят на вопрос сами постояльцы, – и снова жуткая улыбка исказила черты лица смотрителя. – Дамы и господа, просыпаемся, у нас гостья!

– Они спят посредине дня? – Веронику снова начала накрывать абсурдность происходящего. – Это что тихий час?

– Нет, деточка, – раздался голос под одеялом, а через секунду оно было скинуто, и взору Вероники предстала интеллигентного вида старушка в длинной ночной рубашке. – Мы просто решили отдохнуть, в ожидании, когда прибудет наша еда.

– Вы будете есть здесь? – Вероника пожала плечами, наблюдая, как отбрасывают в стороны одеяла другие постояльцы.

Всего в большой комнате на двенадцать коек присутствовало шесть человек. Уже упомянутая старушка, молодой очень красивый человек с отстраненным взглядом черных глаз, женщина лет сорока, совершенно дряхлый старик, и молодая мама лет двадцати пяти с девочкой, возможно, ее дочерью. Все постояльцы, кроме старушки были одеты в верхнюю одежду и соответственно лежали на кроватях под одеялами в ней.

– Да, мы будем есть здесь, – проскрипел старик.

– А столовая, – возразила Вероника, – там удобнее и там есть посуда.

– Здесь тоже есть, – сказала девочка и достала из тумбочки при кровати тарелку, ложку и кружку.

– Я ничего не понимаю…

Вероника смотрела то в кажущиеся пустыми глазницы смотрителя, то на постояльцев. А между тем, сгустившиеся за большими окнами тучи, погружали комнату в сумерки.

– Не включит ли нам свет, господа, – смотритель щелкнул выключателем, и помещение с кроватями мгновенно залил тусклый желтый свет.

Вероника, между тем стала доставать из сумки, упакованные в пластиковые контейнеры блюда.

– Семь контейнеров? – девушка непонимающе посмотрела на смотрителя. – А, – она стукнула себя рукой по лбу, – Ну конечно шесть постояльцев и вы, простите…

– Нет, – бледные губы смотрителя растянулись в стандартно неприятной улыбке, – Я себе ничего не заказывал. Это вам!

– Но, причем тут я? – голос Вероники потонул в грохоте грома, словно великан со всей дури ударил по крыше пансионата.

Девушка в ужасе посмотрела в окна. Там за стеклом бесновалось что-то черное, озаряемое вспышками молний. День стал ночью. Дождь потоками выплескивался на стекла, и Веронике казалось, что пошел град.

– Ну, куда вы поедете обратно в такую погоду? – снисходительно пожал плечами смотритель, – Оставайтесь, переждите бурю. И покушайте. Седьмая порция для вас.

– Мне как – то неудобно, – попыталась было отказаться Вероника.

– Если месье смотритель сказал, что это ваше угощение, не спорьте, – строго сказала старушка. – И, кроме того, мы не привыкли откушивать в тишине, нам нужно кому – то рассказать свои истории. Друг другу мы их рассказывали уже много раз, а ваши уши еще не знают того как мы оказались здесь…

Веронике не понравилась последняя фраза. Она прозвучала так обреченно, будто бы эти люди приехали не в пансионат на отдых, а попали в тюрьму или в дом престарелых, или в другое подобное безвыходное тоскливое учреждение.

– Меня зовут Клавдия Петровна, – старушка не дала Веронике продолжить размышлять, – А ваше имя?

– Вероника, – почти прошептала девушка.

– Ну, что ж, Вероника, присаживайтесь, – старушка, а за ней и все остальные обители, забрав свои порции стали устраиваться поудобнее возле своих тумбочек, – Распаковывайте свое угощение и слушайте. Гроза будет буйствовать долго. В этих местах стихия любит задержаться подольше.

– Мне нужно ехать, – Вероника попятилась к двери, – Как только чуть дождь прекратится…

– Он не прекратится, – возразил смотритель, – не прекратится до самой ночи, так что вам придется здесь заночевать.

– Что?! – у Вероники аж скулы свело. – Мое начальство…

В ответ на ее слова вспышка света нещадно озарила комнату, удар грома с такой силой потряс стены, что уши на мгновение заложило. И вырубился свет.

– Вам придется задержаться, – спокойно констатировал смотритель, – придется заночевать и выслушать истории этих страждущих. Скоро будет совсем темно, скоро вечер, где – то оборвало провод, видимо. Я схожу за свечами.

– Какой вечер? – Вероника стояла в дверном проеме и смотрела, как в сумраке при вспышке молний все эти странные люди приступили к своей трапезе. – Сейчас от силы часов одиннадцать!

– Вы даже не представляете, как скоро бежит в этом месте время, – с улыбкой заметила Клавдия Петровна. – Присаживайтесь, не суетитесь, не огорчайте нас…

5