Наследница Твердыни Койннех бесплатное чтение
Скачать книгу
Глава 1
Генерал Магнус Пламенный
Владетель Твердыни Эрел
Генерал Магнус Пламенный пропустил сквозь пальцы шелковистую светлую прядку. Перевязанная тонкой лентой, она хранилась в медальоне уже четыре года. Он не позволял себе открывать его слишком часто, но…
Она приехала в столицу, чтобы принять участие в отборе невест.
– Ньерр Магнус, приказать подать еще вина? – за стол опустился старина Дуфф, надежный друг и талантливый маг-щитовик.
– С чего такая официальщина, ньерр Дуффель?
– Тц, Магнус, за что? – скривился старый друг,– уж не представляю, чем дед думал, когда имя мне выбирал.
– Вдохновлялся списками святых, не иначе,– скривился генерал.
И бережно убрал прядку в медальон.
– Говорят, Его Величество недоволен присутствием нашей армии,– осторожно проговорил Дуфф. – Ты последний владыка Твердыни, имеющий право на собственную армию. Может…
Магнус мрачно посмотрел на друга:
– Может что?
Но Дуфф трусом не был никогда, а потому, немного отодвинувшись, смело продолжил:
– Может не стоит мозолить глаза нашему королю? Говорят, он плохо спит, плохо ест, и не удовлетворяет придворных дам.
– Целители помогут ему спать, придворный повар – есть, а дамы… Сам справится,– усмехнулся генерал.
– Ты знаешь, что стало с твердыней Койннех,– дрогнувшим голосом проговорил Дуфф. – Король последовательно уничтожил всех, кто имел реальную силу и власть. От прославленного рода драконьих всадников осталась девчонка шестнадцати лет. Хотя, теперь уж ей лет девятнадцать или двадцать…
– Твердыню Койннех уничтожили нандажские твари,– рыкнул генерал,– и мы неслабо проредили их армию, не помогла хваленая некромантия.
– И все же,– Дуфф махнул подавальщице,– тебе плевать на короля. Я, в целом, поддерживаю. Но наши люди тоже хотят знать, что мы здесь делаем.
– Через полгода мы уйдем, даю слово,– в серо-стальных глазах Магнуса Пламенного отражался огонь свечи, что стоял на столе. – Ты веришь моему слову, Дуфф Добряк?
– Верю,– кивнул он. – Так каков твой план?
– Хочу посмотреть, как пройдет отбор невест.
– Ты не сможешь подцепить там женушку, знаешь ведь правила,– нахмурился Дуфф. – Девиц, даже не прошедших отбор, запирают в северном дворце на год и три месяца.
– В чем проблема подождать? – сощурился генерал.
– Ты сказал, что армия уйдет от стен Изайи через полгода.
– И так оно и будет. Вот спасибо, милая. Держи, за труды тебе,– генерал бросил подавальщице монету. – А вино здесь неплохое, не чета нандажским помоям.
– Да не такие уж и помои были,– вздохнул Дуфф.
На это генерал только насмешливо сощурился, не желая вступать в спор со старым другом.
Сделав добрый глоток вина, он положил ладонь на нагрудный карман, в котором покоился медальон.
«Мы скоро встретимся, ньерриса Койннех», подумал он. «И ты никуда от меня не денешься».
Услышав довольное ворчание своего дракона, Магнус усмехнулся и сделал еще глоток вина.
***
Проклятый огонь некромантов Нандага бушевал вокруг Твердыни Койннех. Все способные держать оружие были на стенах.
Все.
Кроме Алессии, единственной наследницы рода драконьих всадников. Мать, желая спасти дочери жизнь, закрыла ее в башне последней надежды.
– Мама! Отец!
Алессия силилась перебить материнские чары, закрывшие ей проход наружу, но ньерриса Койннех была слишком сильна.
Ударив в последний раз, Алессия с ужасом увидела, как доселе нерушимая дверь осыпается прахом. Это могло значить только одно – ньеррисы Койннех больше нет среди живых.
Призвав свою драконицу, Алессия оседлала верную подругу и бросилась в гущу боя. Отец еще жив, вместе они отбросят нандажью падаль! И отомстят за маму…
Последний мощный рывок и…
Она рухнула с постели, сильно приложилась коленками, да еще и протаранила лбом прикроватную тумбочку, с которой тут же свалился и без того колотый кувшин с букетиком полевых цветов.
– Нандажье утро,– ругнулась Алессия и медленно поднялась.
Горло страшно саднило, как будто она кричала всю ночь. Опять.
Но ведь такого не могло быть?
Присев на край постели, она вытащила из-под подушки флакон со смягчающим зельем и сделала несколько глотков.
Горло перестало саднить.
«Что мне снилось?», она прикусила губу. «Иногда мне кажется, что если я вспомню свой сон, то смогу дозваться до моей драконицы».
Смогу вспомнить ее имя.
Увы, после нападения некромантов Нандага Алессия Койннех потеряла не только семью, но и своего дракона. И свою память.
Не обо всем, нет. Только о той ночи, когда поднятые некромантами Нандага умертвия атаковали Твердыню. Только о последовавшем за ночью дне, когда хоронили павших.
Ньерриса Леберт сказала, что они нашли Алессию в башне последней надежды. Почти задохнувшуюся от дыма, обгоревшую от огня, но…
Драконьих всадников не берет пламя. Никакое, кроме темного, проклятого огня. Но ни один нандажий выродок не смог пройти во внутреннюю часть Твердыни Койннех.
Тогда, четыре года назад, Алессия хотела сказать, что оседлала своего дракона в восемь с половиной лет. Что она не могла обгореть в обычном огне. И что раны от нандажьего проклятого огня не сходят с тел драконьих всадников.
Но что-то заставило ее промолчать.
А через несколько дней ньерриса Койннех попыталась добраться до потайного хода, что должен привести ее к венцу наследия. В тот день все с самого утра шло не так и…
– Ньерриса Койннех, ньерр Леберт проснулся,– в дверь комнаты Алессии забарабанила прислуга. – Извольте обиходить ньерра!
И продолжает идти не так.
Вот уже четыре года Алессия Койннех слуга в собственной Твердыне. Вот уже четыре года драконья всадница стирает слюни и сопли с искаженного лица обезумевшего мага. Мага, чьи глаза давно утратили искру рассудка, но ни его отец, ни мать не желают с этим смириться.
– Пошевелись, если не хочешь ночевать с ним! – дверь сотряслась от еще одного удара.
Отец безумца, ньерр Рикард Леберт, был проклят некромантами Нандага. Он никогда не сможет поселить жизнь в чреве своей супруги. Но ни он, ни его жена не отчаялись получить внуков, продолжателей рода. И последнее, чего хочет Алессия Койннех, это стать свидетелем тщетных попыток зачатия, что предпринимают купленные четой Леберт девушки.
Больше всего на свете Алессия хотела очистить Твердыню Койннех от своих опекунов, но…
– Да выйдешь ты или нет, дрянная девчонка?!
Но ночь Алого Безумия не пережил никто, кроме самой ньеррисы Алессии. Ей просто не на кого опереться. И до венца наследия так и не удалось добраться! Вернее, до ритуального зала она дошла, но драгоценности там не оказалось.
Еще один удар сотряс дверь и Алессия, подхватившись с постели, резко распахнула дверь.
– Прекрати орать,– холодно процедила ньерриса Койннех,– не с ровней беседу ведешь. Иди и займись своей работой, Лорна. Ньерр Кестер твоя забота до окончания завтрака.
– Он хочет…
– Не приписывай мертвецу чувств и желаний,– отчеканила Алессия. – Разум его поврежден безвозвратно, и лишь тело еще здесь, в то время как душа возвратилась к Сияющей Аньеледде.
Служанка отшатнулась, в ее глазах появилось искреннее отвращение и даже капля страха:
– Истинно верующие почитают лишь Бога-Отца и Бога-Сына, а так же их святых сподвижников!
– Сияющая Аньеледда искупала мою душу в своем огне, одарила меня пламенем истинной силы, позволила мне открыть в себе магию,– Алессия наступала на служанку,– неужели я стану Бога-Отца за это благодарить?! Не он растворил свое божественное бессмертие в реке мертвых, не он принес искры силы!
Лорна вскрикнула, отшатнулась и покинула коридор, бросив лишь полное ненависти:
– Еретичка!
Ньерриса Койннех захлопнула дверь и, прижавшись к ней лопатками, сползла на пол.
Как же она устала.
Каждый день одно и то же. Одно и то же.
А еще…
Алессия боялась произносить это вслух, боялась об этом думать, но… Кажется, нандажье проклятье переползло с отца на сына – рядом с ньерром Кестером было тяжело. Цвета становились тусклыми, воздуха не хватало, а еда теряла свой вкус. Даже вода и та отдавала затхлостью запретной магии. Ньерр Кестер Леберт тянул из окружающих его людей магию и жизнь, тянул так, будто был некромантом.
Слуги не понимали, отчего им так плохо с молодым хозяином, но чисто интуитивно всеми силами стремились избавиться от его присутствия. Оттого и начиналось утро Алессии Койннех одинаково – проведя ночь у постели ньерра Кестера, служанки забывали обо всем и были готовы любой ценой передать присмотр за живым-мертвым.
И раньше им это удавалось, но одним далеко не прекрасным утром Алессия обнаружила в своих светлых волосах несколько седых волосков. С ее-то цветом локонов она могла никогда не заметить ранней седины, но солнечный луч упал особенно удачно!
В тот день семнадцатилетняя ньерриса Койннех приняла ответственное решение держаться подальше от ньерра Кестера.
Но прошло не меньше года, прежде чем седина начала исчезать. За что Алессия истово благодарила свою сущность. Будь она обычной колдуньей, серые прядки остались бы с ней навсегда!
Поднявшись с пола, Алессия вытащила из-под матраса старое серебряное зеркало и принялась осветлять свои глаза. Она не может призвать свою драконицу, потому что не помнит ее имени. И не имеет доступа к венцу наследия. Иначе можно было бы просто выйти в эфирный мир и верная подруга прилетела бы на запах крови.
Быть может ньерриса Койннех и сама бы поверила, что не было у нее никакой драконицы, но…
Радужка ее была настолько темной, что почти сливалась со зрачком. Для бледнокожей пепельной блондинки это было крайне неестественно. Но любой знающий колдун понял бы – девушка прошла ритуал побратимства с драконом и стала всадницей. Драконы менялись сами и меняли своих всадников. У мужчин появлялись тонкие цветные прядки в волосах, а у женщин радужка становилась черной. Реже красной, но это означало лишь то, что ритуал побратимства заключен против воли дракона.
Мало кто помнил, что у Алессии Койннех были обычные серо-голубые глаза. Сейчас всех устраивал ее карий взгляд.
Смешно, но каждое утро ньерриса Леберт начинала с того, что пристально смотрела в глаза Алессии.
О да, Леберты не хотели покидать Твердыню Койннех. Огромная крепость, большой теплый господский дом и несколько городов, что ежегодно пересылают непредставимые суммы в казну.
Правда, до казны Койннехов не доходит и монетки…
Почти осветленные глаза вновь потемнели.
– Держи себя в руках,– рыкнула Алессия сама на себя.
В двадцать один год ньерриса Койннех сможет просить короля о милости. Милости проведения поискового ритуала Аньеледды. Увы, есть целый сонм ритуалов, за проведение которых полагается смертная казнь. И лишь король может дать свое высочайшее позволение на нарушение закона. Венец наследия не сможет не откликнуться на призванный истинный огонь Аньеледды. И тогда…
«И тогда Леберты навсегда покинут мои земли», пообещала сама себе Алессия.
После чего, убедившись, что радужка достаточно светлая, ньерриса Койннех убрала зеркало.
Правда…
Сегодня она впервые позволила себе открыть дверь до того, как высветлит свои глаза. Могла ли служанка заметить слишком темные глаза Алессии?
«Вряд ли, в комнате едва-едва светло от окна, а коридор темен», успокоила саму себя ньерриса Койннех. «Но в любом случае допускать такую оплошность больше нельзя».
Если бы только Алессия могла призвать свою драконицу! Они бы долетели до Изайи и тогда… Драконьи всадники считаются взрослыми с семнадцати лет.
«Кто помог мне все забыть?!», Алессия ни на минуту не допускала мысль, что ее беспамятство случайно.
Умывшись и сменив сорочку на домашнее платье, ньерриса Койннех наметила себе запросить через прислугу газеты. Для ньерра Кестера, разумеется.
Заплетя косу, Алессия уложила ее в узел, который держался на десятке драгоценных шпилек.
Забавно, но не имея возможности купить новые платья, она вся была увешана драгоценностями – в Твердыне Койннех все ювелирные изделия были зачарованы. Ньерриса Леберт лишь раз осмелилась коснуться драгоценностей покойной ньеррисы Койннех… Что ж, шрамы не украшают женщин и теперь Лайссари Леберт знает об этом на собственном опыте.
Казна Твердыни так же находилась в безопасности – без венца наследия невозможно открыть проход в сокровищницу.
Правда, все последующие поступления денег идут через руки Лебертов, с чем Алессии пришлось смириться.
Поправив платье, ньерриса Койннех решительно покинула свою комнату.
Последние несколько лет она предпочитала использовать кровные переходы – тайные коридоры, войти в которые может лишь урожденная Койннех.
Шаг еще шаг и вот парадная столовая. Во главе стола, разумеется, сидит ньерр Леберт. По правую руку устроилась Лайссари Леберт, а по левую…
По левую сидел Кестер.
– Доброе утро, пусть Сияющая Аньеледда озарит светом ваш день,– проронила Алессия и сложила руки перед грудью.
Ньерр Леберт небрежно шевельнул рукой, а ньерриса Лайссари поманила подопечную к себе:
– Подойди-ка ближе, девочка. Одна из прислужниц Кестера жаловалась, что из твоих глаз на нее посмотрела сама Латиста. Чего, конечно, быть не может.
Алессия вздрогнула, но послушно подошла к ньеррисе. И спокойно, ровно проговорила:
– Я всего лишь сообщила Лорне, что почитаю Сияющую Аньеледду превыше других богов.
Вот только ньерриса Лайссари напрочь проигнорировала слова Алессии. Вместо этого она локтем толкнула супруга:
– Посмотри, может я чего-то не вижу?
Ньерр Леберт бросил на Алессию равнодушный взгляд:
– Обычный взгляд. Не забывай, что род Койннех ставил себя превыше всех, оттого и пугал людей ересью. Истинно верующий маг стыдится уворованного пламени и проводит жизнь в покаянии, девочка.
От его «девочка» Алессию передернуло. За последние четыре года никто не называл ее по имени. Только «девочка» или «ньерриса Койннех».
– Садись,– бросила раздраженно Лайссари.
Насыщенно-карие глаза ньеррисы Леберт пристально следили за каждым жестом Алессии. И, конечно, от Лайссари не укрылось то, что ньерриса Койннех постаралась отсесть от Кестера как можно дальше.
– Тебе неприятен мой сын?
Алессия скользнула взглядом по ньеррисе Лайссари, отметила, что в каштановой гриве прибавилось седины, а после перевела взгляд на Кестера:
– Молодому ньерру явно не легко дается завтрак.
Тело Кестера Леберта было пристегнуто к креслу ремнями. Кончики его пальцев посинели, на искривленных губах блестела слюна.
– Да,– по губам ньеррисы Леберт скользнула тень усмешки,– не легко.
Неприметные двери по углам парадной столовой открылись и слуги начали вносить блюда. Но Лайссари, вскинув руку, остановила привычную утреннюю рутину:
– Ньерриса Койннех будет трапезничать на полу. Поставьте тарелку на пол.
Пухлая рука, унизанная кольцами, указала на место подле ног ньерра Кестера.
На скулах Алессии разгорелся жаркий огонь:
– Не сметь. Что вы себе позволяете?
Она не кричала, ведь сиятельная ньерисса никогда не повышает голос. Шепот хозяйки Твердыни способен заглушить говор всех прочих ньерисс, но…
Звон монет затыкает слугам уши.
Налоги с городов, что стоят под защитой Твердыни Койннех, поступают прямиков в руки Лебертов. Из тех денег платят слугам.
Кто платит – тот и приказывает.
И под взглядом Лайссари Леберт слуги поставили на пол тарелку с утренней кашей, бокал свежевыжатого сока и что-то еще – ньерриса Алессия не стала рассматривать дальше.
Ошеломленная, она на какую-то секунду подумала, что еще не проснулась. Что это глупый бессмысленный кошмар, потому что…
Потому что это немыслимое оскорбление! Даже у собак на псарне есть подставки под миски.
Ньерр и ньерриса Койннех отдали свои жизни за то, чтобы не пропустить нандажью заразу вглубь страны. Чтобы защитить города и поселки. Чтобы люди не стали кормом для некромантских чудовищ.
Чтобы эти же самые люди сейчас встали на сторону недостойных опекунов.
– Приступай, если голодна,– по губам ньеррисы Леберт скользнула едкая усмешка.
Но она просчиталась. Лайссари указала на тарелки и по запястью вниз соскользнул тонкий кожаный браслет.
Слишком дешевое украшение для той, что предпочитает золото и изумруды.
«Защита от драконьего пламени», Алессия узнала едва различимый рисунок на темной полоске кожи. «Одноразовый».
Подавив гнев, Алессия покачала головой:
– Не такими должны быть достойные опекуны. Сможете ли вы встать на защиту Твердыни? Сможете ли вы выжечь нандажью заразу, если подойдут они вновь к стенам Твердыни?
Ньерриса Койннех подняла руку и разожгла на пальцах голубое пламя:
– Я – смогу. Но стану ли, вот в чем вопрос.
Встав, она медленно прошлась вдоль стола, столь же неспешно присела рядом с креслом ньерра Кестера и, подхватив тарелку с кашей, бросила ее на колени опекунше:
– Откушайте сами, я не голодна. Ньерр Леберт, ньерр Леберт-младший, мой почтение.
Развернувшись, она пошла прямо к стене. Стене, сквозь которую мог пройти только представитель рода Койннех. По крови ли, или же через брачный ритуал – неважно.
Важно лишь то, что сейчас во всем королевства одна лишь Алессия могла использовать это преимущество.
Ее выдержки и спокойствия хватило лишь на пару минут.
– Как они посмели?!
Вокруг Алессии разлилось жаркое марево призрачного огня.
– Мама, ты ради этого отдала свою жизнь?!
Обида. Жгучая обида сдавила горло ньеррисы Койннех. И несколько минут она никак не могла с этим справиться. Справиться с приступом острой жалости к себе и столь же острой ненависти к ним.
Ко всем ним.
Ради этих людей ее родители отдали жизни.
В том числе и ради Лебертов – у них не было ни Твердыни, ни хоть сколько-нибудь укрепленного замка! Эту часть королевства от Нандага защищали только Койннехи.
Но под всей этой жгучей яростью прорастал страх.
Ньерриса Алессия прекрасно понимала, что просто так Леберты не перешли бы границ.
«Она хотела попробовать вывести меня из себя. Даже заранее купила запрещенный некромантский амулет», Алессия прикусила губу. «Зачем?! Подозревает, что у меня есть дракон-побратим? Тогда почему не отвела в храм?».
– Будь Кестер жив, можно было бы подумать о браке. О том, что они получили разрешение на брак своего сына со мной, но… Это существо не способно ни на что.
По коже ньеррисы Алессии пробежала морозная дрожь. Одной лунной ночью она вышла побродить по Твердыне. Поискать венец наследия.
И забрела в крыло опекунов. Тогда как раз они только начали покупать женщин для своего сына, в надежде, что хотя бы одна из них понесет.
Вот только… В тех криках, том полном боли и страха вое сложно было расслышать хоть что-то человеческое.
Но голоса, вне всяких сомнений, принадлежали женщинам. Тем самым женщинам, что уезжали из Твердыни на рассвете, скрыв лица за темными капюшонами плотных накидок.
– Ни одна не смогла понести от него,– Алессия прикусила губу. – Он мертв. И это не моя вина!
Первые несколько лет она действительно верила, что это из-за нее Кестер Леберт находится в таком состоянии. Что это она столкнула на него тяжелый каменный вазон.
Но…
За четыре года боль от потери родителей немного притупилась. Разум успокоился и сейчас, оглядываясь назад, Алессия Койннех готова поклясться на алтаре Аньеледды – на замковом дворе никого не было.
Вазон она действительно уронила, но с такой высоты… Никто бы не выжил.
«И в Твердыню они въехали вдвоем, обезумевший маг появился после!», она яростно взмахнула руками, стравляя излишний гнев через призрачный огонь. «А еще я ощупала его голову – ни единого шрама! В то время как действительно мощные целительские заклинания оставляют после себя следы. В том числе и на сердце силы».
Сердце силы, яркий шар полный Огня Аньеледды, был виден драконьим всадникам. Не всегда, для этого, разумеется, нужно было приложить силы. Этот шар всегда находился там же, где находится человеческое сердце, оттого он и был так назван.
Без дракона увидеть сердце можно лишь ценой временной слепоты. Но когда Алессия впервые заподозрила, что может быть не виновата в болезни Кестера…
Она не сомневалась. И провела целую неделю ориентируясь лишь на голоса прислуги.
Чтобы никто ничего не понял, она сбегала в лес и собрала там беладонну, чтобы выжать из нее сок.
Этим и объяснила свою временную слепоту.
«Хотела быть похожей на маму», объяснила она тогда.
Потому-то сейчас ньерриса Алессия была уверена – Кестер мертв и убило его нандажье проклятье, что перешло от отца к сыну.
«И возможно, не по доброй воле ньерра Кестера. Быть может, его пытались сделать жертвой незаконного ритуала», подумала Алессия.
И тяжело вздохнула.
Она просто не представляла, что ей делать. Без венца наследия она не сможет повторить ритуал призыва. Без ритуала призыва она не сможет встретиться со своей драконицей. А без драконицы она не может владеть Твердыней.
«Иногда мне кажется, что моя память пострадала не просто так», с отчаянием подумала ньерриса Койннех. «Но кто бы смог? Мой разум защищен силой моей драконицы! Нандажий выродок смог бы проломить защиту, но… Они убивают, а не стирают память!».
Желая хоть немного прийти в себя, Алессия отправилась гулять по внутренней части Твердыни.
Долгие четыре года она старательно шпионила за своими опекунами. Так она узнала, что все деньги идут на счета Лебертов, что все незачарованные ценности проданы и на вырученные монеты куплены драгоценности. Много чего узнала, но…
Это все было так ожидаемо. Даже в шестнадцать лет Алессию не посещали мысли о том, что опекуны могут быть честны и благородны. Она уже тогда понимала, что все доходы пойдут им. Но при этом ньерриса Койннех свято верила, что им этого хватит! Владения рода Койннех огромны и, за счет несокрушимости Твердыни богаты. Ежегодный налог столь велик, что даже король нет-нет да и пытался запустить лапы в казну рода.
Но старые клятвы держат крепко. Койннехи не пошли под руку Аденордисов, а лишь согласились на вековой военный союз против Нандага. Который позднее был скреплен дополнительными клятвами и на земли рода распространились законы королевства Артис.
Потому-то и…
– Тебе нандажий огонь на язык попал?
Отрывистый, злой голос ньерра Леберта заставил Алессию вздрогнуть.
– Я просто хотела проверить девчонку,– нервно ответила Лайссари,– если она оседлает дракона…
– Без ритуала? – саркастично осведомился Рикард Леберт. – Без старших родичей, способных поддержать и направить? Ты забыла, как Леберты потеряли своих драконов? Некому было провести ритуал, а спустя несколько поколений наша кровь стала слишком жидкой для огня.
– Лорна не могла ошибиться,– тихо и хмуро ответила Лайссари.
Алессия пыталась понять, что находится за стеной, но никак не могла вспомнить карту.
– Твоя Лорна даже читать не умеет,– с презрением бросил Рикард. – Тебе бы сидеть и молчать, пока не снимут запрет на свадьбы!
«Запрет на свадьбы?», ньерриса Койннех прикусила губу, «Он возможен только в случае…»
– Чтоб Его Величество жил долго и счастливо, не мог он в другой год отбор объявить?! – ругнулась Лайссари.
– Сегодня будет отослан портрет девчонки,– усмехнулся Рикард. – Он не пожелает видеть ее среди претенденток на малый венец. Да и ты можешь представить, чтобы эта невыносимая гордячка отправилась куда-то, чтобы сразиться за право стать женой? Койннехи соединяются по зову сердца, так что…
– Кестер будет спасен,– всхлипнула Лайссари,– мой бедный мальчик так мучается.
– Тебе стоит пристегивать его крепче, если он вырвется может случится накладка,– бросил Рикард.
– Его? Ты говоришь о нашем сыне. Других детей не будет, и ты сам это знаешь,– разъяренной змеёй зашипела ньерриса Леберт. – Ему уже не хватает сил…
Хлоп!
Звонкая оплеуха заставила ошеломленную Алессию вздрогнуть. Неужели Рикард поднял руку на свою жену?!
– Ты что-то разговорилась сегодня, милая,– в голосе ньерра Леберта слышалась ласка и угроза одновременно. – В то время как эта девчонка может оказаться за любой из стен.
Шум и шорох, последовавший за этим, подсказали ньеррисе Койннех, что опекуны ушли.
– Отбор невест,– проговорила она вслух. – Гордячка? Может быть. Но не дура же!
Отбор невест – давняя традиция Атриса. Хотя сама Алессия назвала бы это королевским отбором. Все же упор больше делался на ум и образованность девушек.
«А я ведь сильно отстала от них от всех», она прикусила губу.
Наемные учителя постепенно разбегались и однажды Алессия осталась с библиотекой один на один.
Но много ли можно выучить не имея системы?
– Вот отбор это и покажет,– проговорила ньерриса Койннех.
Подобрав юбки, Алессия направилась в свою комнатушку. Раньше это была спаленка ее горничной, но… Комнаты ньеррисы Койннех занял Кестер Леберт. Потому что опекуны заселились в главную спальню.
Правда, долго они там не прожили – Алессия устроила им нандажью недельку и был заключен компромисс: ньерр Леберт-младший остается в покоях ньеррисы Койннех, а чета Леберт выбирает себе другие комнаты.
Комнату младшей горничной Алессия выбрала сама – потому что туда можно было пройти через тайные коридоры.
И вот, вернувшись в свою комнату, Алессия принялась мерить ее шагами.
Решение принято – она станет частью отбора невест. Плюсы неоспоримы: во-первых, рано или поздно она окажется рядом с королем. Во-вторых, там можно будет найти того, кто поможет ей пройти новый ритуал призыва. В-третьих, даже сошедшие с «тропы войны» девицы остаются некоторое время при дворе.
«Кажется, до окончания отбора? Или нет… В любом случае, это что-то около года с небольшим», Алессия прикусила губу.
– Но что делать? Подменить портрет? – от отчаяния, она заговорила в голос.
Но на что?
– Как вообще попадают на этот клятый отбор?!
Койннехи никогда не приветствовали эту занимательную традицию. А потому знали о ней лишь в общих чертах. Сама Алессия знала еще меньше – родители иногда шутили на тему прошедших отборов.
– Нарисовать новый портрет? Но я не успею, хотя…
Алессия, благодаря своим постоянным вылазкам на тайную сторону Твердыни, была неплохо ознакомлена с личной жизнью слуг. Нет, она никогда не останавливалась, если слышала некие вздохи, но…
Она слышала еще и разговоры.
Вытащив большой плотный лист, Алессия достала угольный карандаш и принялась быстро, технично набрасывать эскиз.
Массивное кресло с высокой спинкой и она, в легкой ночной рубашке. Нога заброшена на ногу, волосы распущены. Ворот сполз и приоткрыл плечо.
Иные платья открывают больше, но…
«Он захочет меня увидеть хотя бы ради того, чтобы прилюдно отчитать за вопиющую невоспитанность», Алессия удовлетворенно фыркнула.
И вздрогнула, услышав стук в дверь:
– На сегодня молодой хозяин не нуждается в ваших услугах, ньерриса,– голос Лорны был тих настолько, что ньерриса Койннех с трудом расслышала слова служанки.
– Отлично,– отозвалась Алессия. – Тогда я возьму кисти и поднимусь на центральную Башню.
Там уже давно было сооружено чучело, которое изображало ньеррису Койннех.
Дело в том, что часть Твердыни была разрушена. И в центральную башню можно было пройти лишь по тонкой балке, под которой угрожающе скалились острые камни.
Все это от того, что Твердыня выросла из этой небольшой, но гордой башенки, прилепившейся к отвесной скале.
Никто не мог пройти туда кроме той, что не боялась ни ветра, ни высоты.
За час ньерриса Койннех успела пройти и туда, и обратно. Установив чучело, она активировала старый семейный артефакт невидимости и быстро-быстро вернулась к себе.
Забрала тубус со своим рисунком и рысью понеслась по тайным коридорам.
Найти гонца оказалось нетрудно – он сидел на кухне, флиртовал со служанками.
Сумка его была при нем и из нее уже торчал тубус.
«Благослови Аньеледда скаредность Лебертов», мысленно рассмеялась Алессия, отметив, что ее тубус ничем не отличается от того, что гонцу выдал ньерр Рикард.
Кладовые Твердыни безжалостно расхищались и Алессия давно уже запретила себе об этом думать. Увы, ее слово против слов опекуна ничего не стоит.
«Как вы только пролезли сюда?!», со злостью подумала ньерриса Койннех.
Но на самом деле она прекрасно понимала, как это произошло. Никто не захотел рисковать. Твердыня богата, но… Если Нандаг вновь нападет, то Леберты полягут первыми. Именно они подвязаны к сигнально-защитной системе границы.
«Иногда мне кажется, что они не понимают этого», мысленно посетовала Алессия. «Но я вижу нить связи между пограничными артефактами и Рикардом Лебертом».
– Эй, красавчик,– позвала гонца повариха,– угостись булочкой да расскажи-ка еще раз, как украшены стены Изайи!
Воспользовавшись моментом, Алессия магией подтолкнула сумку гонца. И, когда тубус покатился, вновь воспользовалась невидимостью.
– Это я с радостью, ибо скажу вам не тая – такой красоты давно не видали в столице,– огладил бороду мужчина. – Аккуратней! Тубус же повредите.
Замерев, Алессия с ужасом смотрела на изменяющийся цвет камня – она вот-вот станет видна!
– А там портрет, да? – заинтересовалась одна из горничных. – Ох, а что если за наследницей приедут? Шумно будет!
Гонец рассмеялся:
– Никто не приедет! Все юные ньеррисы Твердынь имеют право пройти на отбор минуя портретный этап. А отправка картины это напротив вежливый намек королю, что ему не следует смотреть в сторону наследницы. Сложно все, с приграничными ньеррами и их ньеррисами.
«Что?!», Алессия, уже добравшаяся до скрытого за стеной перехода, замерла.
– Вот оно как,– протянула горничная.
– Да что вы все про нашу гордячку, давайте лучше про Изайю послушаем. Говори, мил человек, не останавливайся, мы окромя этих серых стен ничего и не видели!
Дождавшись, пока все обратят внимание на гонца, Алессия прошла сквозь стену. Конечно, вряд ли кто-то мог заметить рябь, прошедшую по каменной кладке, но… Ньерриса Койннех предпочитала не рисковать.
Тайными переходами Алессия вернулась к той самой балке. Но, увы, ей пришлось ждать, пока кольцо вновь потемнеет.
Отвинтив крышку тубуса, ньерриса Койннех вытащила плотный лист и, развернув его, истерично рассмеялась.
На нее смотрела ее почти точная копия. Желтовато-карие глаза, светлые волосы, тонкий нос и пухлые губы – все так. Вот только в глазах не было ни тени мыслей, в уголках рта блестела слюна, а волосы были спутаны.
На дне тубуса было также и письмо. Ньерр Рикард Леберт сообщал, что наследница Койннех немного повредилась умом в ночь нападения Нандага, а потому не стоит ожидать от нее прибытия не только на отбор, и на последующую за ним королевскую свадьбу.
– Что же вы мне приготовили,– Алессия бережно свой портрет в тубус. И, туда же, отправила и письмо.
А через несколько минут камень в кольце потемнел достаточно, чтобы можно было быстро-быстро пройти по балке.
Убрав чучело, Алессия сама встала к мольберту. Приколов новый лист, ньерриса Койннех взяла карандаш и принялась набрасывать основу будущего рисунка.
– Мне нужно в храм, но снег давно сошел, а по дороге идти… Заметят,– Алессия отложила карандаш и взяла в руки кисть. – Справлюсь. Не могу не справиться.
Иногда ньерриса Койннех думала о том, чтобы спалить Твердыню. Она никак не могла взять в толк, отчего ее опекунами сделали тех, кто уже несколько поколений не мог призвать дракона-побратима.
– Неужели драконьих всадников не осталось? – она прикусила губу.
До нее долетали слухи, что границу патрулирует генерал Магнус, владыка Твердыни Эрел. И что именно благодаря его действиям нандажьи отряды не доходят до земель Койннехов.
– Я должна написать ему письмо,– решила Алессия. – Не оставлять все на откуп опекунам. Рикард утверждал, что лично разговаривал с генералом и благодарил за помощь. Но что-то мне подсказывает…
Ньерриса Койннех замолчала. Иногда ей становилось жутковато от того, насколько сильно она соскучилась по живому общению. От того, что оставшись наедине с собой постоянно говорит вслух.
– Я вернусь,– она отвернулась от гор и посмотрела на громаду своей Твердыни. – Я вернусь и все исправлю!
Обернув свой взгляд на север, Алессия представила, что сквозь дымку виднеется Твердыня Эрел, их ближайший сосед.
– Я даже не знаю, пришел ли ты на помощь к нам, генерал Магнус Пламенный,– прошептала она. – Но я точно знаю, что должна тебе за четыре года тишины и покоя.
Оправив одежду, ньерриса Койннех убрала карандаши, кисти и краски. Собрала мольберт в удобный чемоданчик и поставила это все ближе к уцелевшим стенам.
Затем она зашла внутрь центральной башни. Там, в подвале, хранится казна Твердыни. Те монеты, до которых без венца владения добраться не сможет никто, даже сама Алессия.
Но ньерриса и не пыталась добраться до золотого запаса. Ее интересовала старая кладовая. Все, что было в основной части Твердыни, попало в руки Лебертов. Кроме, разумеется, артефактов и драгоценностей, зачарованных на служение Койннехам.
Но эта кладовая… Здесь хранились вещи «на крайний случай». И сюда же Алессия перенесла свои драгоценности, чтобы опекуны не смогли забрать или уничтожить ее Печать наследницы.
Эта Печать подтвердит личность ньеррисы Койннех и позволит заказать соответствующие ее статусу вещи. А счет за покупки придет опекунам. И не оплатить его они не смогут – наследница Твердыни Койннех имеет ежегодную ренту, которая, чисто теоретически, должна накапливаться. Ведь за четыре года Алессия ни разу ничего не купила. Не потому, что не хотела, а потому что никто ее никуда не выпускал.
Вместе с кольцом-печаткой, Алессия взяла все свои драгоценности. Матушкины ожерелья она оставила – еще не хватало потерять их.
Увязав все в объемный узел, ньерриса Койннех прошлась по тесной башенке.
В молчании она прощалась с предками. Просила прощения за то, что не посетит семейную крипту – слуги донесут Лебертам.
Вернувшись в свою комнату, Алессия распахнула створки шкафа и побросала свои старые платья на постель.
Ничего, из того что у нее было, не подходило для побега. Ей бы мужские штаны да рубашку, но…
«А ведь гардероб Кестера постоянно пополняется», пронеслось в голове Алессии.
Противно ли ей надевать вещи мертвого безумца?
Да.
Готова ли она на это пойти?
Тоже да.
– А еще я могу его отстегнуть,– ее вдруг озарила гениальная идея, как создать необходимый для побега переполох. – Пусть уползет куда-нибудь в угол! Лорна плела, будто молодой ньерр стремится к темным, сырым местам. То-то они за ним побегают по подвалам Твердыни.
Сдвинув матрас, Алессия достала небольшой, но очень остро заточенный нож.
– Не будем откладывать,– она бросила короткий взгляд на небо,– обеденное время близко. Неизвестно, когда гонец отправится в Изайю.
Немного подумав, Алессия отложила нож и, вытащила старую отцовскую сумку. Она здраво предположила, что переполох от побега Кестера начнется сразу же, а значит и ей нужно будет уходить немедля.
Правда, собрала она не так и много – белье, ночную рубашку да шкатулку с драгоценностями. И горсть мелких риссов, среди которых не было ни единого атта. Но ничего, и этих монет хватит, чтобы нанять телегу до храма. Надо только спуститься вниз, до небольшого постоялого двора.
– Никто не сможет меня остановить, когда я получу браслет Избранницы,– прошептала она. – Но до этого момента мне следует поберечься.
Но и забывать долг ньеррисы Койннех тоже было недопустимо. А потому первым делом Алессия направилась в кабинет главы рода. Ньерр Леберт пытался попасть туда, но ему открылась лишь приемная, в которой раньше сидел секретарь.
Алессия же с легкостью прошла в кабинет отца и на мгновение замерла. Шоколадный табак, острый перечный запах и почти выветрившийся аромат одеколона. Первые месяцы после трагедии она могла спать только здесь. На неудобной козетке, свернувшись клубком и прижимая к лицу мамину шаль.
– Мама…
Подрагивающими руками Алессия взяла мягкую ткань и, прижав ее на мгновение к лицу, набросила на плечи. Это ей в дороге тоже пригодится.
Сев за стол отца, она придвинула к себе стопку гербовой бумаги. Азы деловой переписки давно выветрились из памяти Алессии, так что она просто понадеялась на понимание генерала.
– Благородный ньерр,– она бегло перечитывала строки, выискивая затесавшиеся ошибки,– позвольте сказать вам, что нет слов, кои могли бы выразить мою вам благодарность. Долгие четыре года вы защищали не только границы Твердыни Эрел, но и границы рода Койннех. Надеюсь, что это не первое благодарное письмо, которые вы читаете. Виражи судьбы сложились так, что я тайно покидаю Твердыню, чтобы присоединиться к отбору невест. Я не лелею надежд стать королевой, но мне жизненно необходима аудиенция короля.
На взгляд ньеррисы Койннех послание вышло чрезмерно витиеватым и пафосным, но у нее не было лишних пары часов, чтобы подумать над формулировкой.
– Искренне ваша, Алессия Койннех.
Запечатав письмо, она открыла шкаф с десятком шкатулок, на каждой из которых был свой герб.
– Венгиры, Балтисы,– она бегло просматривала артефакты,– Эрел!
Откинув крышку шкатулки, она поместила внутрь свое письмо, а после, щедро поделившись с артефактом силой, с удовольствием отметила исчезновение конверта.
– Отлично. Надеюсь, генерал Магнус прочтет это письмо не слишком рано, но и не слишком поздно!
Завязав шаль узлом, Алессия подхватила шкатулку и, уже входя в тайный коридор, услышала мелодичный перезвон, обозначающий принятое послание.
– Уже ответил? – поразилась ньерриса Койннех. – Ладно, ответные благодарности я почитаю как-нибудь потом!
Прежде чем идти в покои Кестера, Алессия нашла своих опекунов – они обедали. И да, места за столом для ньеррисы Койннех не было.
– Видимо, я опять наказана,– хмыкнула она и, поправив тяжелую сумку, поспешила на господский этаж.
Ньерриса Койннех всегда хорошо ориентировалась в стенах собственной Твердыни. За прошедшие четыре года она выучила все повороты досконально и сейчас вышла точно там, где и хотела – в своей гардеробной комнате. Точнее, в гардеробной ньерра Кестера Леберта.
На свое счастье Алессия обнаружила несколько новейших, ненадеванных рубашек, и две пары свежепошитых штанов. Сорвав с вещей магические бирки, ньерриса решительно сбросила платье. Один комплект она наденет сейчас, пусть ей и придется подвернуть рукава со штанинами. А второй останется на смену – мало ли что.
Просмотрев все вешалки, Алессия наткнулась на большой сундук, в котором оказались старые вещи ньерра Леберта.
– Это я тоже возьму себе.
Простой темный камзол без шитья подошел Алессии почти идеально. Глядя на себя в зеркало, ньерриса поняла, что может притвориться парнем! А потому, разыскав на полках шляпу, скрыла под ней свои скрученные в узел волосы.
– И все, теперь главное близко ни к кому не подходить.
Она закинула на плечо сумку, немного ссутулилась и постаралась спрятать лицо:
– Эт, в город иду, ага. На работу, значит, устраиваться. А чего, у мамки семеро по лавкам, ага. И я уже большой, взрослый.
Всю эту скороговорку она когда-то слышала от сына одной из поварих. Правда, никуда парнишка не ушел – пристроили работать в Твердыне.
– Ы-ы-ы-а-а-а,– донеслось из спальни.
– Вторая часть представления,– прошептала себе под нос Алессия и достала узкий нож. – Кто-то хочет на свободу.
Перекошенное лицо Кестера ничуть не изменилось, когда она вышла из гардеробной в спальню. Обезумевший маг не среагировал ни на свою одежду, ни на узкий нож в руках ньеррисы Койннех.
Что лишний раз подтвердило уверенность Алессии в том, что ньерр Леберт безнадежно мертв.
– С тобой что-то случилось задолго до нашей встречи,– встречи прошептала девушка.
Первым делом она сорвала с окна тяжелые, плотные портьеры, не пускавшие в спальню солнечный свет. Затем она последовательно открыла двери – из спальни в гостиную и из гостиной в коридор.
– Все для вас, молодой ньерр,– грустно усмехнулась ньерриса Койннех.
Она считала неправильным использовать Кестера в своих планах – он не владел собой. Все жестокие и унизительные решения принимали его родители, но…
– Мне не оставили другого выбора, ньерр. Так что вы уж постарайтесь уползти подальше.
Алессия не знала, с какой скоростью передвигается маг. Может, он и вовсе никуда не пойдет? Может, просто заползет под кровать?
– Но тогда вас бы не пристегивали ремнями, верно? – грустно улыбнулась Алессия.
Она освободила его руки, затем ноги, затем перерезала путы на туловище, но…
Кестер не двинулся. Он лишь смотрел широко распахнутыми глазами на яркий солнечный свет и тихонько выл.
– Очередная ложь, а я просто потеряла время,– тихо выдохнула Алессия.
– Ы-ы-ы-а-а,– протяжно застонал Кестер и откинул голову на другую сторону.
В этот момент Алессия увидела ошейник.
– Ох, даже так? – тут девушка засомневалась. – Еще и ошейник? Но зачем…
Наверное, ньерриса Койннех не рискнула бы срезать явно зачарованную вещь, но в коридоре послышались чьи-то шаги.
– Тц,– она нервно взрезала тонкую кожаную полоску, а после отступила в сторону. – Беги!
Сама она быстро отскочила к окну и надвинула поглубже шляпу – даст Аньеледда, так ее никто и не узнает!
Ньерр Леберт поднял руку, коснулся шеи, а после обхватил себя за плечи и принялся раскачиваться из стороны в сторону.
– Да беги же,– почти с ненавистью прошептала Алессия, отступая к окну.
Позднее она не раз спрашивала себя, отчего ей не пришло в голову сразу уйти в гардеробную?! А там, тайными переходами до выхода в лес и дальше, дальше…
Наверное, она чувствовала ответственность за Кестера. Все же в ее понимании он был человеком.
Бросив опасливый взгляд за спину, ньерриса Койннех пропустила момент, когда ньерр Леберт оказался прямо перед ней.
И в его фигуре не было ничего человеческого…
Он стоял, вытянувшись в струну. Немного запрокинувшись назад, будто его поясница ему не принадлежит.
Но что самое страшное – в его глазах горели алые отблески нандажьего пламени!
– Что…
– Нет!
Алессия вскинула нож, одновременно призывая драконий огонь, но враг пришел с нежданной стороны.
Ньерриса Леберт, вошедшая незамеченной, выбила нож из руки Алессии, а после прижала ее к оконному стеклу:
– Думаешь, сможешь пережить моего сына?!
Но Алессия не слышала ее. Ее взгляд был прикован к ньерру Кестеру, который, урча, грыз руку обездвиженной Лорны.
– Ваша служанка,– хрипло прошептала ньерриса Койннех,– ваша…
– Ничего с ней не случится,– Лайссари встряхнула Алессию. – А вот ты…
Ужасающие, чавкающие звуки сводили ньеррису Койннех с ума. Но от активных действий сдерживал кинжал, острие которого упиралось Алессии в живот.
– Клянись, что никому и никогда не расскажешь о том, что здесь видела. Клянись своей кровью.
Острие кинжала прокололо тонкую кожу Алессии и та, смирившись, пробормотала стандартную клятву молчания.
Лайссари просияла и чуть отстранилась:
– Что ж, теперь можно открыть карты. Будь уверенна, что твое тело пойдет на праведн…
Лорна не была магом. А потому, едва почуяв свежий аромат сильной крови, Кестер бросился к новому источнику питания.
– Нет! – крик Лайссари стоял в ушах Алессии в тот момент, когда из-за нечеловечески сильного удара Кестера они обе вылетели в окно.
«Вот и все. Как глупо», пронеслось в голове ньеррисы Койннех.
Но через мгновение Алессия услышала до боли родной шелест крыльев.
Сильные лапы перехватили ньеррису Койннех.
– Не бросай меня! – Лайссари чудом успела вцепиться в сапоги Алессии.
Лазурная драконица заложила крутой вираж, и истошно визжащая ньерриса Леберт сорвалась, рухнув на крышу конюшни.
Алессия помнила, что там сеновал, да и высота была уже невелика, но… Ее совершенно не волновала судьба опекунши.
Смаргивая слезы, ньерриса Койннех гладила когтистую лапу своей драконицы и шептала:
– Прости, прости. Я не помню твоего имени. Не могу услышать твою речь. Я так подвела тебя. И маму. И отца. И брата…
Юная ньерриса Койннех помогала маме готовить подарки для еще не рожденного брата. В семьях драконьих всадников принято скрывать беременность до момента, пока магия не откажет…
– Нет-нет-нет, мне нужно в другую сторону,– ньерриса Койннех с отчаянием посмотрела на храм, который остался позади. – Я должна попасть на отбор! Провести ритуал и вернуть себе память. У меня же только ты осталась…
Драконица сердито заклекотала. Алессия знала, что крылатая сестра понимает человеческую речь, а потому продолжила ее убеждать:
– Сражаться за самца позор, но у меня же другой мотив! Он поможет мне, иначе останется с оголенной границей! Из Семи Твердынь Драконьих Всадников осталось лишь две. А драконы-побратимы и вовсе остались лишь в армии Магнуса Пламенного.
Шумно хлопнув крыльями, драконица снизилась и отпустила свою сестру.
– Я так ждала тебя,– прошептала Алессия,– ходила над бездной, но ты не приходила ко мне.
Драконица грустно понурилась и ньерриса Койннех тут же принялась ее успокаивать:
– Я знаю правила, знаю. Ты не можешь прийти не званной, только если мне угрожает смертельная опасность. Я знаю. Ты просто мне снишься. Я верну тебя, обещаю.
Прокусив палец, Алессия начертила на драгоценной чешуе несколько знаков:
– Чтобы никто не смог призвать и подчинить тебя.
Связь дракона и его побратима бесценна. Но если она ослабнет, крылатый друг рискует куда большим, чем его человек. Красноглазые всадники появлялись именно так. Потому Алессия влила в свою кровь столько силы, что та подернулась пламенем.
– Я чувствую, что тебе пора.
Драконица шумно выдохнула, обдавая сестру теплым, пахнущим железом воздухом. А после растворилась в воздухе.
Шмыгнув носом, ньерриса Койннех напомнила себе, что благородные всадницы не плачут.
– Вперед.
До храма она добралась быстро – драконица все же прислушалась к словам своей сестры и опустила ее в перелесок, за которым и стоял храм.
И все бы ничего, но перед Алессией во весь рост встала проблема – в храм нельзя входить босиком. А она умудрилась не заметить, что Лайссари рухнула вниз вместе с сапогами!
– И как я это пропустила? – ворчала себе под нос Алессия. – С другой стороны, не возвращаться же за ними было!
Увидев, как храм покидает немолодой уже мужчина, ньерриса Койннех за несколько мгновений открыла свою сумку, затем шкатулку, а после выхватила простенький серебряный кулон. Она купила его больше пяти лет назад, когда ее впервые отпустили одну в город.
– Добрый человек, подожди минутку.
Мужчина остановился и ньерриса, даже не пытаясь притвориться парнем, быстро-быстро проговорила:
– Топь проклятая сожрала мои сапоги, а мне в храм надо, за жениха помолиться. Позволь в твоих войти? Я верну, вот, возьми мой кулон в залог.
Глаза мужчины алчно сверкнули – украшение стоило дороже его стоптанных, потрескавшихся сапог.
– За жениха молиться благое дело,– мужчина быстро разулся,– иди. Откуда ты?
– С Твердыни, добрый человек.
Чужие сапоги ньерриса Койннех надевала не без отвращения. Но все это было вторичным, ненужным.
– А правда, что наша владетельница умом тронулась? – с жадным любопытством спросил мужчина.
Алессия разогнулась, задумчиво посмотрела в сторону Твердыни, чья массивная громада виднелась даже здесь, а после пожала плечами:
– Не знаю, добрый человек. Девица малахольная, но может и будет из нее толк. Ты дождись меня, сейчас я мигом. Туда и обратно!
Мужичок тут же покивал и спрятал кулон в карман:
– Чтобы не уронить!
Посмеиваясь, ньерриса Койннех направилась к массивным дверям храма.
Дверям, на которых виднелись сколы и глубокие царапины – некроманты Нандага исповедовали совершенно иную религию, а потому не пощадили благое место.
Потянув на себя тяжелую дверь, ньерриса шагнула в мягкий, прохладный полумрак. Старый храм был наполнен ароматом цветов и трав.
Глубоко вдохнув, она плотно притворила за собой дверь, а затем беззвучно и быстро задвинула засов. Сколько времени Лебертам понадобиться, чтобы выслать погоню?
«Шума получилось много, но все без толку», она мысленно вздохнула. «Не буду сейчас об этом думать».
И тут же пришла другая мысль. Что если местный жрец не знает про право ньеррисы Твердыни стать Избранницей?!
«Спокойно, спокойно», сказала она сама себе.
– Пусть сияние Аньеледды озарит ваш путь,– ньерриса Койннех первой поприветствовала вышедшего из полумрака жреца.
– Пусть сияние истинной веры озарит ваш путь, ньерриса,– степенно, с долей раздражения ответил он.
– Мое имя Алессия Койннех, я пришла к вам, чтобы стать Избранницей Его Величества.
На лице жреца на мгновение отразилось замешательство:
– Прошу простить, дитя, но разве это достойно благородной ньеррисы? Да и документы ваши должны быть…
Алессия подняла руку с кольцом-печаткой:
– Клянусь истинным пламенем Сияющей Аньеледды, что имя мое Алессия Айлис Койннех.
Над рукой на мгновение появился герб Твердыни.
– Что ж, артефакты были разосланы во все храмы,– жрец настороженно посмотрел на Алессию,– но вы должны подтвердить свое искреннее желание стать Избранницей.
– У меня этого желания столько, что могу и других одарить,– нервно улыбнулась Алессия. – Давайте же приступим!
Она чувствовала, что ворота Твердыни открыты. А значит люди Рикарда Леберта уже спешат сюда.
– Такие дела не терпят спешки,– покачал головой жрец. – Наберитесь терпения. И… Вам бы принять надлежащий вид!
– Это наряд для путешествия. В платье не слишком удобно,– отреагировала Алессия.
Взгляд жреца уперся в огромные, растоптанные сапоги.
– Вы посоветовались с опекунами? – проронил жрец, с трудом отведя взгляд от расхлябанной обуви ньеррисы Койннех.
– Это был большой спор, но в итоге ньерриса Лайссари поняла мои мотивы. Она просила не бросать ее, ну так я и не брошу! Буду писать письма.
Жрец меж тем пробудил алтарь, на котором появился небольшой сундучок.
– Что ж, позвольте мне…
Громкий лязг заставил жрец отвлечься от сундучка и извлеченного из него кристалла:
– Что там?
– Не будем отвлекаться,– ньерриса Койннех мило улыбнулась жрецу,– король не терпит пренебрежения.
Бам-бам-бам!
– Но ведь…
– Вы не целитель, верно? – Алессия пожала плечами,– закончим со мной и вместе поможем страждущим!
Жрец скорбно покачал головой, а после вложил в руки ньеррисы Койннех кристалл:
– Вы должны окунуться в свое желание стать Избран… Что вы сделали?!
Алессия, прикрыв глаза, отдала кристаллу всю бурю чувств, что жила в ее душе. А после, посмотрев на артефакт, нервно улыбнулась:
– Он не слишком стоек, да?
Кристалл почернел и треснул, но внутри него виднелось нечто золотистое.
– Вот и ковыряйте его теперь,– буркнул жрец,– у нормальной ньеррисы артефакт должен был раскрыться, как цветок!
– А, так браслет Избранницы внутри?
Алессия впилась пальцами в кристалл. А жрец, ворча о нравах современной молодежи, направился к двери.
Быстрей.
Ньерриса Койннех, видя, что мужчина уже почти дошел до двери, бросила кристалл об пол. Трещина стала больше.
– Что вы делаете, дитя неразумное!
Не слушая его, Алессия приподняла скамью для прихожан, пинком загнала кристалл под ножку оной скамьи и, с размаху опустила свое импровизированное орудие.
Крак!
– Что ж, вот и браслет,– она отодвинула скамью, разворошила осколки и подняла изящную цепочку с радужным камнем. – Сияет, значит, принял меня.
Яркие отблески зажгли и алтарь, который весь храм наполнил чистым светом истинной магии.
– Убереги боги страну от такой королевы,– проворчал жрец. – Да вы же засов задвинули!
– Чтобы никто не помешал.
Алессия была напряжена, но теперь, когда на ее руке браслет Избранницы, никто не сможет ее остановить.
Убить, кстати, тоже.
Жрец распахнул дверь, вышел, а затем вошел:
– Никого нет.
Алессия проследовала к нему, спустилась и, обернувшись, подметила:
– Храм сияет.
– Так и должно быть,– нахмурился жрец. – За вами прибудут маги Его Величества. Но все же, кто же так стучал?
Сердито ругаясь, мужчина пошел вокруг храма. Ньерриса осталась одна. Посмотрев в сторону своей Твердыни, она едко усмехнулась – опекун, очевидно, заметил сияние. Потому и ушел.
«Ему нечего бояться», со злостью подумала Алессия. «Лайссари взяла с меня клятву и я не представляю, как ее обойти!».
– Прошу вас в храм, ньерриса Избранница,– усталый жрец вышел с другой стороны храма. – Слуги короля могут прибыть как сегодня, так и завтра.
Скачать книгу