Ты ошибся с первенцем, дракон! бесплатное чтение

Глава первая

– Говорят, магия Солнечных Драконов сломалась, – заговорщицким шепотом поделилась Нари за нашими очередными посиделками в кафе.

Впрочем, кафе по аналогии и старой привычке называла это интересное заведение только я. Мысленно. Для всех же остальных причудливая смесь кондитерской, кофейни и заправки для магов называлась не менее причудливым словом сольнаша. С ударением на последний слог.

Здесь подавали не только сладости и безумно вкусные фруктовые и кофейные напитки, но еще и специальные волшебные коктейли для одаренных граждан Великого Мира Ку-Ай-Дэри. В то время как обычные люди вроде меня и Нари поднимали нежными кексами и кремовыми пирожными сахар в крови, а потрясающим ароматным кофе – настроение, те счастливчики, которых местная фортуна или боги наделили властью над магическими потоками и материей, восполняли слегка другой показатель организма. Внутренний энергетический резерв.

Вот и сейчас, когда мы в конце рабочего дня решили побаловать себя сладеньким, свободных мест в сольнаше почти не оказалось. Но нам повезло, парочка магов у окна как раз собралась уходить и мы с подругой моментально юркнули за освободившийся столик.

– Ваш заказ? – вспыхнул над столиком призрачный шар, выполняющий функции официанта.

– Мне как всегда, – тут же деловито приказала Нари, откидываясь на спинку кресла и с наслаждением потягиваясь.

Я поймала заинтересованный взгляд какого-то мага через столик от нас. Нари привлекала внимание мужчин. Невысокая, стройная, с грудью размера эдак третьего, и всю эту роскошь удачно обрисовывало зеленое платье модного нынче фасона с обтягивающим верхом и глубоким декольте. Пышная юбка могла скрывать какие угодно объемы и позволяла разгуляться мужской фантазии, но я-то доподлинно знала, что у подруги и там полный порядок.

Маг обнаружил, что на него смотрю я, и заметно смутился, отвернулся. Моя собственная внешность противоположный пол на подвиги и даже на простенький, ничего незначащий интерес не вдохновляла. Я казалась им бледной молью, едва ли не привидением. Неестественно светловолосый мутант с пугающими голубыми глазами в мире жгучих брюнетов.

Перед Нари материализовался заказ: фарфоровое блюдечко с кусочком орехового торта и изящная кружка с черным кофе.

– Вам тоже как обычно? – вежливо поинтересовался шар, прекрасно опознавший меня и Нари как постоянных клиенток сольнаши.

До сих пор не понимаю, как это работает и является ли магический официант чем-то живым и разумным или аналогом голограммы с искусственным интеллектом, но он был способен запоминать всех посетителей и их прежние заказы, по принципу компьютера формировал свои базы и узнавал каждого клиента в лицо. Передавал пожелания куда-то на кухню и телепортировал оттуда уже готовые блюда. Удобная штука, удивительная технология магического мира.

– Сегодня я хочу отведать тех чудных кексов с кремом внутри, – мечтательно попросила я. – И сладкий кофе с молоком, пожалуйста.

Несколько минут я и подруга просто наслаждались сладостями.

А потом она вдруг заговорила про Солнечного Дракона.

Сомневаюсь, что информация о неполадках с магией крылатого Хранителя Великого Мира Ку-Ай-Дэри попала в открытый доступ. Слишком опасные для драконьего рода сведения. Но кому, как не Нари знать последние сплетни из дома самого дракона, ведь лучшая подруга сестры ее парня работает у Дракона помощницей поварихи!

Шутки шутками, однако Нари и в самом деле знает о творящемся под крышей драконьего замка ничуть не меньше самих его обитателей. И часто делится со мной.

– Что-то не ладно с родом Хранителя, – продолжала Нари, понизив голос до едва слышимого.

Все-таки разговор не для чужих ушей, коих в сольнаше хватало с избытком.

– Да? – почти равнодушно отозвалась я, спрятав взгляд в чашечке почти допитого местного латте. – И что же случилось?

– Тут гораздо важнее, чего НЕ случилось! – выделила интонацией частицу «не» подруга. – Наследник-то так и не проявил силу дракона!

– Так он же еще ребенок, – не поняла я логики. – Или они с пеленок должны оборачиваться?

Нари скривилась.

– Ири, я, конечно, помню, что ты из глухой деревни, но не отсталая же вроде девушка. Такие вещи все знают! Солнечные драконы получают свою силу, как только им исполняется пять лет. Так было с нынешним. А вот сын его что-то не торопится расправить крылышки.

Пятилетие Дракона-младшего бурно и с размахом отмечали еще тридцать четыре дня назад. Всей планетой отмечали, круче, чем день рождения наследника самого императора. Еще бы, правящую династию можно заменить, разницы не заметят. А род Хранителя мира Ку-Ай-Дэри один-единственный, других не будет.

– Младший Хранитель даже цвет волос не сменил.

Нари смотрела куда-то в огромное панорамное окно сольнаши. Вид с нашего места открывался шикарный. Кафе располагалось на возвышенности, прямо от его дверей улица плавно стекала вниз, разделяясь на тонкие ручейки проулков, которые пронизывали все тело столицы переплетениями бессчётных брусчатых артерий.

Когда-то я долго привыкала к полному отсутствию прямых улиц и крестообразных перекрестков.

– А должен? – удивилась я, вспомнив, что до банальной краски для волос в этом мире не додумались, а магически перекрашиваться никому и в голову не приходило.

Поначалу это обстоятельство попортило мне немало крови, невозможность замаскировать выделяющиеся своей необычностью волосы приходилось компенсировать платками и шляпами.

Пока я не поняла, что никому не нужна и прятаться нет смысла.

– Разумеется! Ири! Ты что, не в курсе, как выделяется среди людей дракон, когда он в человеческом виде? Его вообще ни с кем не спутаешь. Как… – тут она усмехнулась, глядя на меня. – Как тебя!

Знаю, Ири Дэн единственная блондинка на весь Великий Мир.

А Хранитель – единственный рыжий.

Огненно-рыжий Солнечный дракон. С потрясающими янтарными глазами. Уникальный бренд и особый отличительный признак действительного Хранителя Ку-Ай-Дэри.

Но я не подозревала, что свой характерный цвет наследники Дракона получают не с рождения, а по достижению пятилетнего возраста.

Сердце ёкнуло в тревожном предчувствии, а спина покрылась холодным потом.

Спокойно, Ири. Ничего страшного не произошло. И уже точно не произойдет… Ведь сроки вышли, верно?

– И такое происходит только с первенцем, представляешь? – не умолкала тем временем Нари. – Сила Хранителя достается лишь ему. Остальные дети, сколько бы их не было, рождаются совершенно обычными. Даже не магами. Будто всё могущество их рода переходит к тому, кому повезло появиться на свет первым. И последующим уже ничего не достается.

– А если первая – девочка? – осторожно уточнила я, прежде особо не вникающая в тонкости драконьей природы. Нужды в том не было. Так мне казалось.

– Да какая разница? Мальчик или девочка? Первый есть первый. Чаще всего, конечно это мальчишки. Вот как сам Галаард. А раньше, я слышала, когда-то давно, была Хранительница. Очень могущественная. На ее век, кстати, выпала война с иным миром, они хотели нас завоевать, но Хранительница отстояла наш Ку-Ай-Дэри. А ты чего кекс не доедаешь?

Про кекс я забыла. Как-то резко стало не до него. Казалось, прямо сейчас мои светло-русые волосы медленно превращаются в седые.

Значит, всю силу Хранителя-дракона получает первенец?

Кажется, у меня большие проблемы.

Просто огромные. Как минимум размером с весь этот гребаный мир.

– Хранитель что-то в последнее время разлетался, – задумчиво проговорила Нари, глядя через стеклянную стену кофейни куда-то в небо.

Мой взгляд притянулся туда же.

Ой…

Погода была ясная, солнечная, ни единого облачка.

И посреди этой синевы блеснуло вдруг второе солнце. По широкой дуге медленно облетающее город.

Хранитель.

Сверкающий золотой чешуей Солнечный Дракон по имени Галаард.

– Что-то ищет? – удивленно проговорила Нари, прищурившись. – За последние дней десять или около того я уже не в первый раз вижу его над городом. А раньше он вообще не появлялся над Столицей в облике Дракона.

Ищет? Ужас накрыл с головой, приморозив меня к стулу, а мой взгляд – к парящему в небе гиганту.

Потому что я догадывалась, что, а вернее, кого может искать Хранитель.

И единственная во всем этом ненормальном мире знала: сын Солнечного Дракона никогда не обретет семейную магию и не взлетит в поднебесье на собственных крыльях.

Потому что ты ошибся с первенцем, дракон.

Глава вторая

Оставаться в кафе и дальше было выше моих сил. Я извинилась перед Нари за то, что не смогу посидеть с нею еще, спешно расплатилась за недоеденный кекс и кофе, а затем рванула к выходу. В этот раз даже забыв купить обязательную детскую вкусняшку с собой.

– Осторожнее! – возмутился молодой маг, показывающий своей даме иллюзию огненной розы. И оторопело уставился на место, где она только что была. Светящееся изображение растворилось в воздухе, будто кто-то нажал на кнопочку «Выкл.».

– Извините, – виновато пробормотала я, отдернув ладонь от плеча мага, на которое так неудачно оперлась, когда второпях споткнулась о ножку его стула. – Продолжайте, продолжайте, не отвлекайтесь…

И выскользнула из сольнаши.

Спина холодела от испарины. Получается, дома меня ждет не обычная девочка, а маленькая милая белокурая бомба замедленного действия? Которая ещё три месяца назад должна была рвануть не по-детски?

Стоп, Ира, выдохни. Три месяца. Если они во дворце Солнечного Дракона бьют тревогу из-за каких-то тридцати четырех дней, то нас точно пронесло. Сила Хранителя не посчитала девочку, к тому же, незаконнорожденную, достойной участи крутого драконьего первенца, так что мама и дальше может спать спокойно. Но сердце все равно нехорошо заныло.

Я еще раз глянула в небо: летает, зараза! И вроде бы в другой части Столицы, не над нашим домом. От сердца немного отлегло, и всё же червячок страха продолжал прогрызать приличную дыру сомнений в хлипкой броне тщательно возводимого мною спокойствия.

Дракон не может знать о дочери. Даже не подозревает о ее существовании. Та единственная ночь, после которой отношение Галаарда к одной светловолосой иномирянке изменилось резко и бесповоротно, вряд ли имела для него хоть какое-то значение. Сколько в его жизни было таких вот наивных дурочек, готовых упасть в объятия самого могущественного мага планеты! Лови – не хочу.

Я дурочкой себя никогда не считала. Но тоже попалась на сумасшедшее обаяние рыжего красавца, поверив в настоящую любовь.

И едва не поплатилась жизнью.

Моя желтая малолитражка на парковке позади кофейни выделялась среди других четырехколесных «ждунов» не только ярким цветом, но и вытянутым «носом» капота. Железные кони Великого мира напоминали, скорее, квадратные коробки с закругленными углами и были, собственно, вовсе не железными, а почти полностью состояли из полупрозрачного материала, похожего за тонированное закаленное стекло.

Никакой необходимости в специальном вместилище для двигателя и механизмов вообще у них не было. Автомобили мира Ку-Ай-Дэри работали благодаря маленьким, с кулачок, магическим артефактам. А управлялись голосовыми командами.

В моем случае приходилось водить совершенно дикарским, с точки зрения местных жителей, методом: с помощью руля и педалей. Единственное новшество, которым сумели укомплектовать маленький «Матиз» местные умельцы, это тот самый артефакт, заменивший перекочевавшей с Земли вместе с хозяйкой желтой машинке давно опустевший топливный бак.

Изменить самому автомобилю и пересесть на волшебный транспорт Великого Мира для меня оказалось невозможным в принципе.

Я вырулила с парковки. Благодаря артефакту «Матиз» ехал совершенно бесшумно, к чему я после модернизации привыкала очень долго. А теперь просто наслаждалась уличными звуками, а не гулом мотора.

Парящий над городом золотой дракон то и дело притягивал взгляд.

Может, он летает по каким-то своим драконьим делам. И давно забыл о моем существовании. А я накручиваю себя напрасно.

В конце концов, Хранитель чувствует каждого обитателя своего мира. И найти в пределах Ку-Ай-Дэри способен кого угодно.

А если за прошедшие шесть лет не искал, значит, не посчитал нужным. Вряд ли сейчас что-то изменилось.

Конечно, ситуация с отпрыском его сильно напрягает. Не может не напрягать. А с ним занервничает и вся планета – когда узнает ошеломляющую новость. Потому что люди верят: случись что с самим драконом и его наследником – наступит апокалипсис.

Я пришла из мира, где конец света обещают едва ли не каждый год, и давно уже выработала стойкий иммунитет к подобным предсказаниям. Поэтому местные страшилки и суеверия не впечатляли.

Благополучие дочери куда важнее.

Усадьба, ставшая моим домом шесть лет назад, замыкала одну из окраинных улиц и пряталась за высоким каменным забором. Я подрулила к кованым воротам, вышла из машины и привычно открыла себе проезд. В нашем жилище магия не водилась. Это в других домах существуют волшебные датчики, реагирующие на приближение хозяев и открывающие перед ними все двери. Мы себе такую роскошь позволить не можем.

И дело вовсе не в деньгах. С этим, как раз, проблем не было.

Я заперла ворота и доехала до крыльца по засыпанной гравием аллее. Загонять «Матиз» в гараж не стала –слишком торопилась. Очень уж не мне нравилась нарастающая тревога в душе.

И, к сожалению, оказалась права.

Глава третья

На пороге меня ждала заплаканная Аля. Щечки мокрые от слез, в золотисто-янтарных глазках паника. Тонкие пальчики нервно теребят ткань домашнего голубого платьица с пояском и кружевным воротничком. Быстрый визуальный осмотр показал, что дочь цела, но что-то же расстроило ребенка!

– Мама! – разрыдалась Алина. – Дедушке плохо!

От этих слов у меня словно камень с души свалился – с моей девочкой всё в порядке! – и одновременно включился режим медсестры. «Дедушке» плохо бывает лишь в одном случае. На самом деле, конечно же, с пожилым человеком могло произойти всё что угодно, но практика и опыт шести лет жизни под одной крышей показали: конкретно этот представитель поколения «дедушек» здоров, бодр, полон сил и готов еще лет двести заниматься своей любимой научной деятельностью.

А ситуация под кодовым названием «Дедушке плохо» вполне обыденная, привычная и легко поддается исправлению.

Смущала лишь бурная реакция дочери.

Быть может, дело в упущенном времени? Ведь меня не было дома, когда хозяина усадьбы накрыл очередной приступ. Вдруг там уже всё настолько плохо, что дальше просто некуда?

Я бросилась вглубь дома, в кабинет ученого.

– Нет! Мама! Он в столовой!

Подкорректировала курс и направление.

Дом у нас, по меркам Столицы, небольшой. Две спальни и детская на втором этаже, гостевая комната, кабинет и столовая с кухней на первом –по разные стороны от большого холла и лестницы наверх. Имелись еще и замечательные, удобные в техническом отношении санузлы, по одному на этаж, что в свое время не могло не радовать, когда лишний раз отходить от колыбельки со спящим младенцем казалось смерти подобным.

– Дядюшка!

Икарт Кеттэльбрахт, ученый с мировым именем, последний представитель славного аристократического рода и человек, некогда приютивший чужеземную бродяжку, задыхался на полу столовой между столом и окном. Ветер раздувал занавески, обнажая кусочек голубого неба.

Лицо и шея дядюшки опухли, побагровели, пошли крупными пятнами, а из груди вырывались нехорошие хрипы.

Я упала перед ним на колени и привычно коснулась ладонью его горячей щеки. Можно было обойтись любой частью тела, но вот так, кожа к коже, было эффективнее всего.

Закатившиеся глазные яблоки Икарта сигналили, что дело совсем плохо и он почти потерял сознание. Подключаем крайние меры. Я легла рядом со стариком и прижалась к нему всем телом. Если понадобиться, я готова была раздеться и увеличить площадь обнаженной кожи, но эта, действительно самая крайняя, мера не понадобилась.

К счастью, мир, куда меня угораздило попасть, не был еще одной версией консервативного средневековья. Обнять представителя противоположного пола, который родственник тебе лишь на бумаге, не порицается и не запрещается. Максимум, к чему приведет прикосновение к незнакомцу –недоумение и просьба не лезть в личное пространство. Женщин не загоняли в рамки и условности, от которых взвыла бы любая феминистка, не осуждали за свободное поведение или излишне откровенное платье.

Разве что к добрачным связям относились куда строже, чем хотелось бы. Нет, они не считались чем-то ужасным. Одинокая женщина с ребенком никого не заставляла морщиться и перейти на другую сторону улицы. И в правах на наследство бастарда никто не станет ущемлять. И всё же, всё же…

Аристократы, эта богатая и гордая элита Ку-Ай-Дэри, трясутся над чистотой крови и щепетильны в вопросах выбора спутниц жизни. Им подавай лишь скромных девственниц, а женщины, посмевшие упасть в пучину страсти до брака, немедленно падали и в глазах знати Великого Мира.

Может, именно поэтому он так повел себя в ту памятную ночь?

Знакомо заныла давняя незаживающая рана в сердце. Я упрямо мотнула головой, не позволяя себе отвлекаться, и загнала в глубокое подполье поплывшие в сторону дракона мысли. Только не сейчас, когда от оперативности моих действий зависит жизнь близкого мне человека.

Яркая краска на лице дядюшки медленно бледнела, дыхание начало выравниваться. Отек спадал за считанные секунды. Икарт приходил в себя. Убедившись, что опасность миновала, я отодвинулась и села на колени, а ладонью сжала легонько руку своего пациента. Этого вполне хватит, чтобы окончательно снять остаточные симптомы его недуга.

С Икартом мы познакомились шесть лет назад примерно при таких же обстоятельствах. Я брела по улицам Столицы, совершенно потерянная, измученная и голодная. Чужая в этом мире и без возможности вернуться в свой. Всего неделя прошла с момента, когда мое нечаянное счастье разбилось о жестокие слова: «А эту бросить в темницу! Такие заслуживают самой страшной казни!»

Произнесенные тем, кто еще несколько часов назад шептал о любви, покрывая мое тело жаркими поцелуями.

И мне пришлось бежать. Бежать в никуда, без оглядки, без надежды.

Сколько я скиталась по чужому безучастному городу, прячась от патрулей, шарахаясь от прохожих, слабея от голода, утоляя жажду единственным за это время дождем? На самом деле недолго – дня три или четыре. Но они казались мне вечностью.

Пока не наткнулась на человека, которому было куда хуже, чем мне. Я хотя бы сохранила жизнь. А он умирал. Задыхался на глазах у толпы зевак, прямо посреди улицы. Благородного вида худощавый пожилой человек лет шестидесяти, в дорогом костюме, еще не седой, но уже со слегка посеребрённой густой шевелюрой.

Сердце прихватило? Приступ астмы? Подавился?

Я растерянно глядела на людей, не приближающихся к умирающему ближе чем на десять метров.

– Чего вы смотрите? Срочно вызывайте помощь! – закричала я равнодушным зрителям.

Вроде приличные с виду люди! Как они могут вот так просто стоять и глазеть на мучения пострадавшего?

– Не поможет ему помощь, – послышался чей-то печальный голос. – Эх, жаль старика. Но его уже не спасти.

Я не верила своим ушам. Неужели жители Великого Мира настолько черствы и ужасны?

Я так не могла. И пусть сама была на грани отчаяния и голодного обморока. Сострадание – это ведь нормальная часть человеческой натуры, верно?

Меня не смущало, что прочие люди шарахались от умирающего, как от чумного или прокаженного. Удивляло, но не смущало. Это их выбор, их совесть…

– Не вздумай применять магию, – сказал кто-то из толпы, когда я опустилась перед пострадавшим на колени и взяла его за руку. Не спасу, так хоть не дам этому несчастному умереть в одиночестве. – Это же Икарт Кеттэльбрахт. Только добьешь старика.

Я не поняла, к чему это было сказано. Какая магия, о чем он? О ней мне, совершенно бесталанной, приходилось лишь мечтать. Это в книгах героиня, угодившая в другой мир, получала бонусом если не суперспособности, то, как минимум, какие-нибудь волшебные силы или умения, которые затем успешно прокачивала до уровня «Бог».

Мне не повезло. Как была обычным человеком на Земле, так им и осталась. И если на моей родине это было в порядке вещей, то в Ку-Ай-Дэри, где любой чих завязан на магии, пустышки вроде меня были обречены обходиться костылями в виде работающей от артефактов техники.

– Смотри-ка, он приходит в себя, – произнес за моей спиной кто-то с недоумением.

Я сфокусировала взгляд на лице старика, продолжая держать его за руку.

Ему и вправду становилось лучше. Приступ, чем бы он ни был вызван, явно прошел, и пожилой мужчина выглядел уже вполне здоровым.

– Это Икарт Кеттэльбрахт, – пояснили мне. – Человек с аллергией на магию. Про него все знают. Обычно он запирается в своем доме и носа наружу не показывает. Потому что любое магическое действие рядом с ним может привести к таким вот последствиям. И ни один лекарь не способен ему помочь. Потому что лекари лечат магией. А это, сама понимаешь, только усугубит его состояние. Или добьет окончательно. Думаешь, почему мы к нему не подходили? Потому что не хотели помогать? Просто мы тут все маги. Наша помощь только навредит. Его даже транспортировать до дома нельзя. Весь транспорт оснащен артефактами, а это та же магия.

– Я всего лишь светлячка создал, – убитым голосом признался еще один парень из толпы. – Просто решил показать девушке красивого светлячка. Кто же знал, что Кеттэльбрахт в нескольких шагах от меня? Зачем он вообще из своей норы выполз?..

А старик вдруг открыл глаза и посмотрел на меня.

– Как ты это сделала? – прохрипел он. – Как?

Глава четвертая

Надо ли говорить, что в тот памятный день шесть лет назад Икарт Кеттэльбрахт забрал меня жить к себе? Я стала его спасением, индивидуальным антигистаминным средством. Отныне он мог чаще появляться на публике, свободно ходить по городу, не опасаясь умереть в любую минуту из-за чужих магических действий, работы какого-нибудь прибора с артефактом или даже просто мимо проезжающего магомобиля. Мог посещать любые мероприятия аристократов, о чем раньше и помыслить не смел. И, конечно же, свободно заниматься своими научными исследованиями, не только запираясь в доме.

Я, разумеется, везде его сопровождала. Незаметно касалась дядюшки ладонью, если рядом появлялся источник аллергии, нейтрализуя его влияние, а в особо опасных случаях, когда приступа избежать не удавалось, снимала его симптомы и последствия.

Окружающим он представлял меня как свою дальнюю родственницу. Многоюродную племянницу из ныне несуществующей ветви древнего рода Кеттэльбрахтов. И даже официально записал меня таковой. Аристократы щепетильно относились не толькок выбору супругов, но и тщательно отслеживали всех появившихся в браке отпрысков, документально оформляя каждого в особом Реестре Благородных, и поначалу признать меня дочерью дворянского семейства казалось задачей из разряда невозможный. Но Икарт не был бы умнейшим представителем своего народа, если бы не нашел выход, как легализовать в Ку-Ай-Дэри иномирянку.

Так я стала считаться незаконнорожденным ребенком одной из его почивших кузин. Бастардов регистрировали в обычном порядке, как и всех простолюдин, для этого не нужно было пытаться изменить записи в Реестре.

Легенда гласила, что некая Тиния Кеттэльбрахт некогда сбежала из дома с мужчиной из простого народа и приняла его фамилию, потеряв тем самым все связи с изначальной семьей. А добрый дядюшка Икарт нашел ее дочь Ирию и принял обратно в род.

Фамилию, которая якобы принадлежала моему мифическому отцу, я придумала сама, просто укоротив свою собственную. В то время как об имена аристократов можно было не только язык сломать, но и благодаря усердному их заучиванию чудесно прокачать память, простолюдины величались легко и изящно. Мне очень нравилась местная версия моих паспортных данных, превративших Ирину Николаевну Денисову в Ирию Дэн. Отчества в Великом Мире не были в ходу, принадлежность конкретным родителям определялась лишь фамилией.

У меня же и вовсе в местном аналоге метрики на месте имени отца стоял прочерк, вписана была лишь фамилия. Совсем как у моей собственной дочери, повторяющей вымышленную судьбу мамы. И носящей красивое имя Алиста Дэн.

Впоследствии я ненавязчиво интересовалась у Икарта, стоила ли я того, чтобы замарать имя ни в чем не повинной девушки по имени Тиния, на что Икарт серьезно отвечал: он не просто так подобрал из всей родни именно эту особу. Тиния в свое время и в самом деле запятнала репутацию Кеттэльбрахтов в похожей ситуации, с той лишь разницей, что не оставила реальных детей, и я могу не беспокоиться на ее счет.

Я больше и не беспокоилась. Просто радовалась, что мне есть, где и на что жить. Радовалась новой семье, в которой мы нуждались друг в друге и взаимно поддерживали. Икарт стал для меня настоящим дядюшкой, а я для него –любимой драгоценной племянницей.

А потом на свет появилась Алина. И ученый Икарт Кеттэльбрахт, человек одинокий, а до недавнего времени и вовсе живший затворником, никогда не имевший даже детей, незаметно для себя обзавелся статусом дедушки. Что, надо сказать, сделало его по-настоящему счастливым человеком. Алину он обожал и готов был ради нее на всё.

Я хотела назвать дочь Аленушкой, Леной-Еленой. Моим солнечным, сияющим светом. Но дядюшка отговорил.

– У нее и так внешность иномирная, выделяющаяся, так ты ее еще и чуднЫм именем наградить хочешь. Не порть девочке жизнь.

А когда я рассказала о значении имени Елена и как оно замечательно будет соотноситься с ее светлыми русыми волосиками, и вовсе пришел в ужас.

– Под суд хочешь? Имена, где есть Солнце, разрешены только Драконьему роду! Потому что они Солнечные! Их сила от нашего небесного светила!

Тогда тем более она имеет право на это имя, чуть не ляпнула я, да вовремя спохватилась. Дядюшка ни тогда, ни сейчас не знает о происхождении Алисты. Для него она такое же дитя иного мира, как и я. Ведь по срокам Ирина Денисова, гражданка Земли, вполне могла пересечь границу миров уже с маленьким комочком жизни в животе.

– Это что за монополия на солнечные имена? – воспылала я праведным гневом. – К тому же, если никто не знает такого имени, как Елена, никто и не поймет, что я нарушила закон.

– Но оно не существует в нашем мире! Зато существует перечень имен, среди которых и следует искать то, что понравится!

Мне понравилось имя Алиста. Красивое, немного напоминающее земное. И чудесно сокращающееся до привычной Али. А там и до Алины рукой подать. Так я и стала называть дочку по-домашнему.

Алина. И никто во всем Великом Мире не заподозрил, что Ирия Дэн всё-таки обошла закон о запрете на солнечные имена. Ведь одно из значений имени Алина – «Солнечный луч».

В первые месяцы жизни моей дочери я переживала, что настало время покинуть гостеприимный дом Икарта. Каждая минута наполнялась страхом ожидания, когда же у младенца проявится сила дракона, ее отца, несовместимая с благополучной и здоровой жизнью нашего новоявленного родственника. Но время шло, Алина вела себя как человечек без единого проблеска магического дара, и я успокоилась. Видимо, она унаследовала мою неспособность к волшебству и не представляла опасность для приобретенного дедушки. Правда, гасить магию вокруг себя и спасать дедушку от аллергической реакции, как ее мама, Аля, увы, не могла. Но спасибо уже на том, что она не стала аллергеном для единственного для нас с ней родного во всем Ку-Ай-Дэри человека.

Конечно же, Икарт Кеттэльбрахт не был бы истинным ученым, если бы не пытался разобраться в природе моего странного дара.

Сам он, как и все его предки, магом не был. В этом мире людей без магического дара вообще было куда больше, чем истинных волшебников. Именно для них изобретались всевозможные приборы, работающие от специально созданных для этой цели артефактов. Аналоги привычных мне электрических чайников, духовок, холодильников и телевизоров. Ими мог воспользоваться любой житель Ку-Ай-Дэри.

Любой. Кроме Икарта. И меня.

– Да ты, оказывается, антимаг! – воскликнул Икарт, когда докопался до причин внезапной и в принципе невозможной поломки кофейника, который я купила для себя, а заодно и понял, наконец, как именно пришелица с Земли спасает от аллергии его самого. – Всё дело в мире, в котором ты родилась. Он абсолютно лишен магии. Он как антипод Ку-Ай-Дэри. Но ладно бы ты просто была обычным человеком, как я. Нет, полное отсутствие магической энергии, похоже, превратило жителей твоей Земли в нечто противоположное нашим магам. Они создают что угодно посредством магии, а ты ее, напротив, гасишь. Вот почему ты никогда не сможешь пользоваться вещами нашего мира. Они просто перестают работать в твоем присутствии.

Если вернуться к прежним аналогиям, то я оказалась инвалидом, от прикосновения которого рассыпались в прах любые костыли.

Икарт помолчал, что-то обдумывая с серьезным видом, и добавил:

– Если смотреть глобально, то, объединившись, оба мира взаимно уничтожатся.

Угу, подумала я. Материя и антиматерия. Спасибо, что я всего лишь гашу магию вокруг себя. А могла и погибнуть.

– И что мне теперь делать… – растерялась я. – У вас тут всё завязано на этой дурацкой магии. Даже кофе не сваришь без нее. Как мне жить-то?

И ведь какая ирония. Вроде и мир продвинутый, по уровню благоустроенности не отстающий от моего родного, разве что использующий альтернативный источник энергии. И возможностей открывается столько, что любое неровно дышащее к фэнтези сердечко тихо заплачет от привалившего счастья и умиления. Вот только судьба-интриганка посмеялась надо мной, наделила даром, который играючи обнулил все плюсы от вынужденной иммиграции.

– То же, что и мне, – отвечал Икарт с обнадеживающей улыбкой. – Мы с тобой, по сути, в одинаковом положении. Оба не способны использовать магию Великого Мира. Хорошая новость состоит в том, что я всю жизнь изучал возможности жизни без всего этого чародейства, искал ему замену и создавал комфортные условия жизни в собственном доме без всех этих магических штук.

Так я узнала, что Икарт Кеттэльбрахт изобрел… электричество. Совершенно неинтересное всему остальному Великому Миру, но прекрасно подходящее под наши уникальные потребности.

В подвале дома оказался спрятан самый настоящий электрогенератор. От него работали все приборы в доме, самые обычные, собранные по технологиям вроде наших земных.

На всей территории усадьбы не было магии. От слова совсем. Жилье страдающего редкой аллергией аристократа представляет собой самое защищенное от смертельно опасного раздражителя место.

Тогда что, в таком случае, произошло сегодня? Почему Икарт в собственном доме едва не умер от анафилактического шока?

Мой взгляд заметался по столовой.

Где источник магии и откуда он вообще мог тут взяться?!