Метель мела бесплатное чтение

Глава 1. Находка

За окном во всю мела метель, засыпая белыми хлопьями дороги и машины. Сидя дома в уютном кресле, я попивала чай и смотрела на то, как крупные пушистые снежинки порхали в холодном воздухе.

Зовут меня Александра, мне тридцать лет, и я нахожусь в активном поиске новой себя, потому что старая я оказалась слишком доверчивой, готовой броситься в омут любви с головой при первой возможности. Мне повезло иметь такое место, в котором можно остаться наедине с собой, отдохнуть душой и телом, наполниться энергией и прийти в чувства! Я всегда была папиной дочкой, умницей и красавицей. Но вот с парнями не везло – из раза в раз выходили запутанные сложные отношения.

Недавно расстались с другом Пашей. Он был третьим в моей жизни, и раз уж на то пошло, именно из-за него я осталась без работы и с депрессией. По этой причине я сейчас нахожусь за сто километров от родного города, в доме моей горячо любимой бабушки, который достался мне в наследство как единственной внучке. Домишко был довольно скромным, хотя и двухэтажным. Имелось одно большое панорамное окно, от пола до потолка, чему я несказанно радовалась. Ведь это так уютно – сидеть у камина, наслаждаться вкусом ароматного, дымящегося напитка, и под треск брёвен наблюдать за тем, как снежный ковёр застилает землю. Этим я, собственно, и занималась, переосмысливая весь свой жизненный путь.

Память унесла меня далеко-далеко, в те беззаботные времена, когда я ещё училась в школе. Я всегда была отличницей, душой любой компании. Настоящая звезда школы, от кавалеров отбоя не было. Первый мой мальчик, звали его Кирилл, был, как мне тогда казалось, самым лучшим и красивым мальчиком нашей школы. Он как-то очень наивно, по-юношески за мной ухаживал: таскал тяжеленный рюкзак, дарил ромашки и иногда списывал домашние задания. Любили мы друг друга беззаветной, чистой и искренней любовью, и всё было хорошо ровно до того момента, пока Кирилла не забрали в армию. Я, будучи наивной и влюблённой, клялась и божилась, что обязательно его дождусь. А через несколько месяцев после того, как он меня покинул, я узнала, что наши отношения были далеко не безоблачными: помимо меня у него были и другие барышни. Предательство! Вот на такой грустной ноте и завершился мой школьный роман. Разрыв я переживала сильно, но недолго. Мой милый папочка сделал всё, чтобы я поскорее забыла о горьком опыте первой любви, и увёз меня в Испанию, в наш небольшой домик на берегу Средиземного моря.

Несмотря на то, что папенька мой не ограничен средствами, сама я не из тех, кто будет отсиживаться за спиной у родителя. Я всячески старалась этого избегать, не прятаться за его высоким положением в обществе. Мне ужасно не нравилось, когда меня втихую (или прямо в лицо) называли мажоркой. Я отца очень люблю, он для меня всё, как и я для него. Мы были классной командой и остаёмся ей по сей день, всегда и везде – вдвоём.

После отдыха мы вернулись домой, и вот мне уже пора в институт. Я познакомилась с Виталием. Мой новый парень также был из обеспеченной семьи, и что меня впечатлило, его внешность просто никак не сочеталась с его хобби и его характером. Он был красив словно греческий бог! Высокий, под два метра, с голубыми глазами и светлыми волосами, мускулами и бицепсами, загорелым знойным телом – в общем, мечта наяву, а не мужчина. А ещё Виталик был жутко добрым и помимо того, что разводил кроликов на участке в загородном доме своего отца, он подбирал бездомных животных. Доброта его в отношении братьев наших меньших – это, конечно, замечательно, но иногда она зашкаливала и превращалась в маразм. Он мог отменить свидание, если на пути ему попадался несчастный котёнок, пищащий рядом с мусорным баком, или позвать меня в парк, но вместо того, чтобы развлечься как следует (прокатиться на лодке, роликах, велосипеде, а может, посидеть вместе на лавке и поесть мороженого), Виталик помогал стае муравьёв перейти дорогу. Здесь встанет разумный вопрос: а почему я была с ним, раз уж он такой чудной? А ведь это очень хороший вопрос. Ответа на него, наверное, нет и не будет. Прошло совсем немного времени, и мы решили разойтись, оставшись лучшими друзьями навеки. В настоящее время Виталий исполнял почётные обязанности моей жилетки для слёз. Добрый и милый детина, прилетающий на помощь, как супермен, в любое время дня и ночи.

Вновь подняв взгляд на широкое окно, где по-прежнему шёл густой снегопад, я отпила глоток чаю, и память услужливо повела меня дальше, в те времена, когда я встретила моего (уже бывшего) Павлика.

Как ни странно, но моему знакомству с этим «Принцем» посодействовал мой папенька. После института я пошла работать к нему в рекламный отдел, а Павел был его правой рукой. Худощавый и высокий, одет с иголочки, ботинки начищены до блеска, на запястье дорогие часы, запонки с бриллиантами, презентабельная тачка. Всё вроде бы ничего, но без минусов не обошлось. Он был как павлин – грациозный и распрекрасный, противный и высокомерный представитель мужского пола. Любимец женщин и козёл.

На этой мысли лучше остановиться. Монотонный зимний пейзаж больше ничем не привлекал моё внимание, и я уставилась на почти потухший камин. Потом поднялась с нагретого мною кресла и медленно прошла на кухню, чтобы долить себе горячей воды. Едва чайник оказался в моих руках, я услышала то ли случайный шорох, то ли как кто-то царапнул чем-то по входной двери. Я прислушалась, подошла поближе и тихонько поставила чашку на комод в прихожей. Отыскав кочергу, которую я использовала в целях самозащиты, но чаще, конечно, по назначению, я приоткрыла дверь. Холодная ночь сразу дала понять, что вылезать на улицу из тёплого дома нелогично. В тусклом свете фонаря было видно, как ветер играет со снегом, то влево, то вправо разбрасывая снежки. И всё! Больше за дверью никого не было. Плотно закрыв её на засов, я поёжилась, озноб пробежал по всему телу, и страх – по нервным окончаниям, как электрический ток.

У нас здесь тихо, воров и бандитов не наблюдается. Рядом, в соседних домах, постоянно находятся люди. С одной стороны тётя Валя – огонь-баба, с такой не забалуешь, с другой стороны Николай – местный тракторист, и через дорогу участковый. Хоть деревня и большая, но все друг друга знают.

Добравшись снова до своего чудесного кресла, я села и взяла в руки книжку, мою любимую – «Джейн Эйр». История, которая вызывала во мне приступы нежности и злости, слёзы счастья и горечи от переживаний любви и одиночества этой сильной женщины. История, которая заставляла меня дрожать от негодования и страсти. А дрова продолжали слабо потрескивать, пока я не углубилась в чтение и не заметила, как уснула.

Проснулась в полной темноте, в пепле уже тлели угольки, чай давно остыл. Я закрыла книжку, которая лежала у меня на коленях, подняла голову и заорала как ненормальная: за окном, стуча зубами, стоял…

– О, Господи!

…Виталик, одетый во что-то совершенно несуразное, если честно, мало напоминающее одежду. Недолго думая, я схватила куртку с вешалки, сунула ноги в валенки и выскочила прямиком в морозную зиму, оббежала вокруг дома и остановилась рядом с ним, невольно заглядевшись на своё кресло через заледеневшее стекло.

– Ты давно тут стоишь? Что ты здесь делаешь? Чего-нибудь случилось?

Но ни на один из этих вопросов я не получила ответа. Дотронувшись до его руки, я попыталась взять его ладонь, но она никак не поддавалась.

«Боже, да он же окоченел!» – в ужасе подумала я и попыталась оттащить его от лицезрения убранства дома, но он не двигался. Виталик стоял молча, не шевелясь и не реагируя на мой голос. Что мне теперь делать и как тебя сдвинуть? Здорового такого… «Думай, думай скорее», – твердила я себе. И придумала: ринулась в дом за связкой ключей и побежала в гараж. Внутри у бабули хранилась всякая всячина, в том числе и мои детские радости – коньки, велосипед и… «О! Санки! То, что нужно!».

Пусть и с большим трудом, но я раздобыла это средство передвижения из груды хлама и направилась обратно, где неизменно стоял задубевший Виталик. Отодрав его от окна, я усадила моего лучшего друга в санки как смогла и, кряхтя, потащила по сугробам – намело их, знаете ли! Было тяжело, верёвка нещадно резала ладони, так ещё и снег продолжал идти и залетал то в глаз, то в нос.

Наконец, добравшись с другом своим до порога в мой милый дом, я задумалась. А что же дальше, внутрь-то как мне с ним пробраться? Я потеребила его за плечо в надежде, что он всё-таки возьмёт и проснётся, но она угасла, когда Виталика голова упала к нему на грудь.

Ладно, ладненько. Вспомнилась старая песня: «Врагу не сдаётся наш гордый „Варяг“». Закинув его длинные ноги на эти несчастные три ступеньки, я развернула санки к лестнице передом и потянула что есть мочи за верёвку. «О чудо! У меня действительно получилось!» – не верила я самой себе, когда санки ворвались на терраску. Запихнув замороженное тело знакомого йети в домик, я хлопнула дверью и поспешила снова разжечь камин. После вернулась к другу в прихожей и принялась снимать с него рваные тряпки, еле разбираясь с этими лоскутами ткани. Это был, скорее, мешок с прорезями для ног, рук и головы, зелёного камуфляжного оттенка, как будто он играл с кем-то в игру «Мастер маскировки». Если хорошенько так подумать, то зимой надо белое надевать, а не земляной цвет. Я оставила Виталика отогреваться на санках в коридоре, разве что принесла подушку и толстое одеяло. Заботливо укрыв его, я тоже отправилась на боковую.

Зимнее солнечное утро началось с нечленораздельного бормотания. Уставившись сначала в потолок, а после – на сияющее окно, я наконец-то села в кровати, сунула ноги в мягкие тапочки и прошла туда, откуда и доносился мужской шёпот. Виталик уже согрелся и на данный момент сидел на диване, распивая, судя по аромату, витавшему в воздухе, свежезаваренный кофе, который, видимо, нашёл в шкафчике на кухне.

– Привет, ты с кем разговариваешь? – зевнула я.

Он спокойно отставил кружку с дымящимся напитком, посмотрел на меня и с очень серьёзным выражением лица спросил:

– А ты для начала не хочешь спросить, что я вообще тут делаю? Как я тебя нашёл, для чего? – в его голосе прозвучали обиженные нотки.

Даже не дав мне времени поразмышлять над вышеперечисленными вопросами, он добавил ещё один: как же я, такая невероятная, с хорошим слухом и зрением, не заметила моего чудесного, верного, дорогого друга Виталия? Из-за чего он, бедный, был вынужден скрестись сначала в дверь, потом в окно, но всё это было бесполезно. Он весь замёрз, заледенел, закоченел, так ещё и к стеклу прилип…

Закончив свой жалостливый монолог, который явно зародился в глубине его добрейшей души, Виталик замолк и вопросительно уставился на меня в терпеливом ожидании, когда же я у него поинтересуюсь, что же он всё-таки здесь забыл?

Я выслушала его пламенную речь и, выдержав его взгляд, посеменила в кухню, заварила чаю, прихватила с собой печенек, села рядом с ним на диван и повторила ему все долгожданные вопросы (если уж в первый раз он пропустил их мимо ушей):

– Так зачем же ты тут появился и как ты меня нашёл?

Улыбнувшись, совсем как довольный ребёнок, Виталик ответил:

– Я вчера ехал с тренировки, как вдруг откуда ни возьмись мне под колёса бросилась… Ни за что не угадаешь, кто! – воскликнул этот заядлый любитель животных.

Изобразив большее удивление на своём и без того изумлённом лице, я сделала знак, чтобы он продолжал. Ожидание утомляет.

– Ну так вот, я нашёл её… Она была такая несчастная, – и, выудив из своей куртки комок шерсти, привёл в действие мои голосовые связки.

Я запрыгнула на стол, выронив чашку и не забыв прокричать:

– Убери, убери это!

– Да не бойся, смотри, какая маленькая, хорошая! Она ведь никого не тронет.

И поцеловал её в серенькую мордашку.

– Ничего себе маленькая, – сморщила я нос, но орать перестала, – Да она размером с котёнка-переростка. Фу, какая гадость!

Нет, только не подумайте, я против животных ничего не имею, я их очень люблю, ну там, кошечек, собачек, птичек разных… Хорьки и хомяки, да пожалуйста! Но вот крысы…

– Брр! Ну зачем ты её сюда принёс?! – простонала я, но уже чуть спокойнее.

– Она не простая, – нежно ответил он, глядя ей в глаза. – Смотри! – и тыкнул мне своей крысой чуть ли не в лицо.

Я грохнулась на пол, больно ударившись копчиком. Виталий тут же подскочил ко мне, при этом не выпуская из рук это мерзкое создание. Поднявшись с пола и немного отстранившись от них, я приняла прямостоящую позу и вгляделась туда, куда он мне указал. На крысе был ошейник, но не простой, а с бриллиантом.

– И что?

– Да ничего, она домашняя.

– Вот же люди! – возмутилась я. – Приручат сначала, домой приведут, обласкают любовью и заботой, а потом раз – и ты никому не нужен.

– Да нет же, ты не поняла. Её не выбросили. Она потерялась, – попытался донести мне совершенно ненужную информацию мой добрый друг.

– С чего ты взял, она сама тебе об этом сказала?

– Александра! Прошу тебя, – он схватился за голову и на полном серьёзе добавил. – Животные не умеют разговаривать.

– Ты так и не сказал мне, зачем ты сюда её привёз?

– Я хочу тебя попросить присмотреть за ней, – скромно опустив глаза, произнёс он.

– Ты… что? – я отшатнулась. – Нет, нет и ещё раз нет! – сказала я голосом, который не принимал возражений.

Но Виталик, видимо, меня не понял и продолжал зудеть, не отставая ни на шаг. Вот же прицепился, теперь точно не отлипнет.

– У меня… У мамы просто аллергия, а у бабушки сердечный приступ случится, если я её привезу. Это маленькое, серенькое чудо…

«Ничего себе, маленькое», – снова заметила я про себя. Но тот принял моё молчание за знак согласия, и со словами «спасибо» и поцелуями бросился на меня. Пытаясь увернуться от его благодарностей, я снова споткнулась и, чуть не свалив на себя занавески вместе с карнизом, была подхвачена мощной рукой Виталика.

– Я как только хозяев найду, так сразу же заберу её у тебя. А пока ты здесь заедаешь тоску по Пашеньке, я тебе подружку подогнал. Будете вместе с ней куковать.

– О, спасибо, дорогой мой человек! – саркастично выдала я.

Виталик ещё немного погрелся у камина и уехал прочь. Точнее, ушёл на своих двух, ведь я поняла, он сюда не на машине, а на электричке приехал. Или на оленях – он может!

И вот я осталась наедине с этой крыской.

– Интересно, как тебя зовут? – произнесла я вслух.

Млекопитающее уставилось на меня своими глазками-бусинками, и я решила, что мне просто необходимо снова залезть на стол. Сказано – сделано.

Остаток дня я провела там, пытаясь тщетно дозвониться до Виталика. Он даже не сказал мне, чем её кормить. Мне казалось, она была бы не прочь полакомиться мной. Крыса бегала вокруг стола, периодически останавливаясь и поднимая свой любопытный взгляд на меня, большого человека, который испугался такого маленького существа. Вот смех-то. Но поделать я ничего не могла.

Бояться крыс – это фобия многих людей. Все боятся, и ты боишься.

Медленно подступал вечер. Уже стемнело, зимой всегда темнеет рано. Надо было что-то делать, не сидеть же всю ночь на этой неудобной деревянной поверхности. Я осторожно опустила одну ногу на пол, за ней вторую, пока крыса сидела, не двигаясь, и смотрела на меня. Очень тихо, стараясь не совершать никаких резких движений, я начала сдавать назад, пока не врезалась в стену. Я добралась до кухни, открыла холодильник и бегло пробежалась по полкам глазами, отыскав кабачки, йогурты, авокадо и сыр. Мелко нарезав продукты, я бросила их в тарелку и спешно поставила на пол, а сама поспешила на возвышенность в виде кухонного дивана. Пиликнул телефон, на дисплее высветилось сообщение от моего дражайшего зоозащитника. Меня захлестнула волна облегчения, – он снова ехал ко мне, а значит, живность всё-таки заберёт! Ведь я сюда приехала для уединения, саморефлексии, в конце концов, я же просто спряталась от лишних глаз и ушей, чтобы меня не донимали с вопросами, а что же всё-таки случилось и почему я рассталась с таким великолепным и классным Павликом. Вдаваться в подробности мне совсем не хотелось, поэтому я планировала отсидеться в безопасном месте, но не прошло и дня, как меня вычислили. Плоховато у меня получилось скрыться.

Я уселась в позе лотоса и не отрываясь смотрела на крысу, которая с завидным аппетитом опустошала тарелку с пищей. «Бедненькая, голодненькая крысонька», – промелькнуло у меня в голове. Пока она уплетала за обе щёки своё скромное угощение, я быстро, ни на секунду не останавливаясь и не тормозя, ринулась в комнату и залезла на кровать. Жутко ныл живот. Глядя на крохотное млекопитающее, мне тоже захотелось есть, а крыса уже поела и побежала в сторону комнаты – там, где я несколько минут назад сидела на столе, думая, что на нём меня невозможно достать. Наивная и глупая. Крысы ведь достаточно высоко умеют прыгать. Хотя не знаю, эта такая же прыгучая? Недолго думая, я ползком спустилась с кровати и, перебарывая свой страх, встала на четвереньки, чтобы таким вот замысловатым образом добраться до кухни. Вдруг за свою примет. Пока ползла, осознала, что крысы в моём поле зрения уже не было. Я поднялась с пола. Виталик меня убьёт! Куда она делась?! Моментально забыв про еду, я начала рыскать по комнатам, заглядывая в самые потаённые углы этого дома. У камина нет, под диваном тоже не наблюдаю. Под комодом её тоже нет. Мигом запустив бурную деятельность, отодвинула шкаф от стены, обшарила ковёр, под ковром, за креслом и на кресле. Нигде нет! К тому моменту, когда приехал Виталий, у меня был полный переворот, дом вверх дном.

– Сань, ты чего, уборку затеяла? – в недоумении спросил он.

Вытерев пот со лба, я вздохнула и посмотрела на него глазами, полными раскаяния.

– Прости!

– За что? – не понял Виталик.

– Она пропала, – выдавила я.

– Кто? Чего это с тобой?

– Кто-кто – крыса твоя! – воскликнула я, чуть не заплакав.

– Тихо, тихо, успокойся! Никто не потерялся, правда, милая? – расхохотался он и поцеловал мерзкую крысу в розовый нос, прижимая её к себе.

Я обессиленно упала в кресло, испустив вздох облегчения.

– Где ты её нашёл?

– В коридоре. Она сидела спокойно около твоего трюмо и глазела по сторонам.

– Понятно… А я уж испугалась, что она пропала, – и попыталась улыбнуться.

Снова дал знать о себе мой бедный голодный животик.

– Виталик, пожалуйста, не выпускай её из рук. Я очень, очень хочу есть, и сейчас пойду на кухню. А ты её держи, ладно?

– Я там, кстати, кое-что купил. Пакеты в коридоре, иди разбери, заодно и перекусишь!

– Отличная идея! – подхватила я и радостно побежала в ту сторону, где стояли пакеты с вкусняшками.

Прошёл час, после которого я, перекусив, отправилась в свою постельку, по пути бросив взгляд на комнату, которую облюбовал Виталик и его новая подружка.

– Спокойной ночи.

– Спокойной, Сань! – отозвался эхом мой друг. Вьюга всё не желала заканчиваться, отчаянно билась на втором этаже в замёрзшие окна, завывая и посвистывая. Ветер, её вечный спутник, танцевал с ней ночной вальс. Зарывшись под тёплое пуховое одеяло, я предалась тревожному сну. Передо мной возник образ Паши.

Мы сидели в уютном кафе, но смотрел он не на меня, а на папину секретаршу, с которой у него был тайный роман, а я была только прикрытием для его любовных похождений. Снился папа, почему-то он плакал, глядя, как его Машенька уходит с его помощником, виляя пышными бёдрами. Беспокойный сон оборвал звонок смартфона. Почти на ощупь я отыскала телефон и, поднеся к уху, услышала голос папы.

– Доча, привет! – раздался крик в трубку. – Как дела?

– Папа?! – удивилась я. – Ты на часы смотрел? И вообще, ты где?

– Дочь, ну чего ты как маленькая? – пьяным, обиженным голосом пробормотал он. – Я гуляю, веселюсь! Отмечаю ушедшую безвозвратно любовь! А ты вот спряталась, так бы мне компанию составила. Но если серьёзно, я на дне рождения твоего крёстного. Он, кстати, мне сказал, что ты его даже не поздравила!

– Ой, блин! – я схватилась за голову. – Совсем забыла! Да, папа, в этом ты прав! Завтра позвоню и извинюсь. А ты много не пей и береги себя.

– Ты что, уже всё? Больше не хочешь со мной разговаривать?..

– Папочка, я тебя очень люблю, но сейчас три часа ночи, и я как никогда хочу спать. У меня был тяжёлый день, – но попытка отвязаться я от моего любимого папеньки не увенчалась успехом.

– Вот так, значит, и я тебе не нужен… Не хочешь всё-таки со стариком общаться.

– Папочка, я очень хочу, но только завтра, когда ты протрезвеешь. Я всё равно половину не слышу, там музыка громко играет.

– Ну ладно, доча моя любимая, пока, – на другом конце провода послышалось громкое причмокивание телефонной трубки.

Мой милый папа после потери нежно любимой мамы заменил мне целый мир. С раннего детства он, при всей своей занятости, старался провести со мной как можно больше времени: мы ходили в походы, он таскал меня в театры и музеи по выходным, вкладывался в моё духовное и моральное развитие. Он у меня замечательный, но вот проблема: жуткий бабник. Не пропускает ни одной юбки. Несмотря на свой возраст, выглядит отлично и моложе своих лет, спортзал ему в помощь. До сих пор считает, что я маленькая, постоянно меня оберегает, и очень сожалеет, что его не было в городе, когда Паша наставил мне рога, после чего мы с ним вдвоём остались без работы. Любовь к его замечательной дочурке и бизнес были у него на одном почётном месте, которое мы делили, периодически сталкивая друг друга с пьедестала. Папина работа – фактически его жизнь. Он сорок лет строил империю не для того, чтоб потерять её в одночасье. Поэтому он и меня погнал со словами, что я совершенно не умею выбирать мужиков и всё это дело мне не подходит, так что давай без обид. Павла погнали с позором, да и Машке досталось, вылетела с подогретого места. В общем, папа бушевал как ни в себя. После того, как эта эпопея произошла, я оказалась на даче. Отбросив телефон, я провалилась в глухой сон и проспала так до самого утра.

– Саня, Саня! Александра, вставай!

Сквозь толстую пелену сна я уловила голос Виталика. Открыв один глаз, я сфокусировала его на нём и разлепила второй. Попыталась сесть, но получалось плохо. Тело не слушалось и просило меня лечь обратно. Выдавив из себя полусонное:

– Чего? – и не дождавшись ответа, я снова уснула.

Постояв ещё пару минут, Виталий не придумал ничего лучше, как лечь со мной, так ещё и подругу семейства мышиных прихватил. Если бы я была в сознании то, пожалуй, выбежала бы наружу в пижаме и тапочках. Но вместо этого я прижалась к его тёплому боку и отключилась конкретно.

Так прошло полдня – под завывания вьюги, которая не собиралась, видимо, сдавать позиции и разразилась пуще прежнего. Я лениво встала с постели, пошаркав до ванной комнаты, вытаращилась на своё отражение в зеркало и завопила – на макушке сидела крыса. Мне кажется, будь это раннее утро, то соседям и будильник бы не понадобился. Одновременно размахивая руками и головой, я выбежала из ванной, начала расталкивать Виталика, но, судя по всему, до этого его кровать не была такой же комфортной, и настала его очередь дрыхнуть без задних ног. Продолжая в панике верещать, я не придумала ничего лучше, как нагнуться и трясти волосами, пока она не свалится, но эта зараза вцепилась в них как в спасательный круг. Чуть не плача, в очередной раз смирившись со своим страхом и безвыходным положением, трясущимися руками пыталась подхватить крысу. Получалось не очень. Вернее, вообще ничего не получалось, она конкретно обосновалась на моей голове!

– Сань! —Виталик соизволил подняться с кровати, перепугавшись. – Что с тобой, тебе плохо? Ты чего на полу валяешься?

– Сними! – сдавленно крикнула я.

Кинувшись ко мне, он посмотрел на меня широко раскрытыми глазами, и вот тут произошло то, чего я от него совсем не ожидала! Вместо того чтобы избавить меня от живого кошмара, мой лучший друг начал хохотать. Он взял меня за ногу, чтобы отвлечь меня от состояния, близкого к обмороку, и потеребил со словами:

– Успокойся! – Виталий лёг на пол, крепко схватил меня за талию и притянул к себе, потом лёгким движением руки, не прекращая глупо хихикать, снял млекопитающее с моей головы. Я притихла. Разомкнув веки, которые до сих пор были зажмурены, я увидела перед собой крыску, которая глядела прямо мне в душу несчастными чернильными глазками. А я на неё – красными глазами, полными безумия и слёз. Я была готова заорать ещё один раз, но Виталик, почувствовав это, резко вскочил на ноги, подхватил меня и аккуратно положил на смятые простыни. Он стоял передо мной и махал крысой. Обратив внимание сначала на это, потом переведя свой взгляд на пол, потом снова на него, я не поверила своим глазам:

– Крысы! Их две!

Мой голос дрожал, а глаза постепенно начали округляться. Виталий уловил, в чём дело, и спокойно сказал:

– Это заколка! Тише ты, не кричи. Крыску напугаешь.

– Что? – я невольно нахмурилась.

– Заколка, гляди, опля! – и в своём стремлении продемонстрировать мне сие чудо, прицепил её к себе на волосы.

Я и крыса, сидевшая на полу, лишь склонили головы набок, а он продолжал кривляться. Мне потребовалось пару секунд, чтобы прийти в себя, сделать соответствующий вывод и озвучить его:

– Заколка, значит! И как она оказалась на моей голове? Это ты её прицепил?

– Да, то есть, нет. Видимо, ты её вчера в ванной взяла и не заметила.

– Погоди, погоди, ты хочешь сказать, что вчера я сама надела её себе на голову… – размеренным тоном произнесла я и фыркнула, – Я что, по-твоему, была не в себе?

Он пожал плечами.

– Как она вообще оказалась в моей ванной?

Он снова пожал плечами.

– Не знаю, Саш.

И весело предложил, меняя тему разговора:

– Может, всё-таки пойдём позавтракаем, ты успокоишься…

Я выдохнула. Одевшись потеплее, я спустилась вниз и села за стол, пока Виталик раскладывал им же приготовленные чудесные оладьи. «Мечта, а не парень!» – вспомнила я запоздало. Крысе тоже дали маленький кусочек.

– Виталик, а ты не поможешь снег почистить? Нас так скоро засыплет, – я вяло улыбнулась, но ему хватило и этого.

– Конечно! – бодро кивнул наш зелёный оптимист. Пока мой друг очищал дорожки от непроходимых сугробов, выросших за ночь, я включила телевизор и поудобнее устроилась на диване. Новости – о, отлично, давайте посмотрим, что в мире делается.

Глава 2. Хозяин крысы

«Специальный репортаж»:

– У бизнесмена и мецената Синицына похитили его любимого питомца. Ранним утром четверга трое неизвестных на одном из мероприятий, которое посетил меценат, вынесли клетку с животным. Эта крыса уже несколько лет является членом его семьи. На шее зверька присутствовал ошейник с редким бриллиантом. Как считает сам господин Синицын, украли её с целью шантажа.

– Вот дела! – я вскочила с дивана и размеренным шагом прошла к двери, за которой зима распахнула свои объятия, продолжая наметать сугробы, и то, что Виталий уже расчистил, мгновенно засыпало белым покрывалом. Сняв куртку с крючка и высунувшись наружу, я прикрыла лицо от ветра и подозвала его:

– Подойди сюда!

Виталик поставил лопату у ближайшей стены и подоспел ко мне.

– Ты чего хотела? Я ещё не закончил, – весело поинтересовался он, вытирая рукавом пот со лба.

– Только что в новостях говорили про твою находку, якобы она принадлежит некоему господину Синицыну.

– Что? Синицыну, тому самому? – мой друг вытянул лицо и почесал затылок.

– Ты с ним знаком?

– Лично – нет! Но у моего бати есть друг, а у того ещё один. Вот они должны быть знакомы! Следовательно, надо её вернуть, – подвёл итог Виталик.

Зайдя в дом, он отряхнулся, разделся и обнял меня за плечи:

– Ну что, пойдём чай попьём?

– Пойдём, – улыбнулась я.

Как же всё-таки было классно в его компании, хорошо и спокойно. Мы уселись друг напротив друга, в тепле и уюте пили чай с вареньем, уплетая тульский пряник, и завороженно наблюдали за тем, как пурга сменилась крупным, частым снегом, который игриво танцевал в воздухе. Это ли не счастье?

– Виталик, а что делать-то будем? Раз теперь известно, что эта крыса принадлежит тому Синицыну, тогда ты завтра её и вернёшь? – спросила я как бы невзначай.

– Верну! – выдохнул он и с грустной улыбкой добавил. – Но, если честно, я к ней так привык, что уже и отдавать не хочется.

– Сашка, – раздался с улицы подвыпивший мужской голос. – Сашка!

– Кто это? – Виталий встревоженно нахмурился.

– Да сосед, дядя Коля. Денег пришёл одолжить на выпивку.

Пришлось подняться с нагретого места и вновь отправиться на улицу. Во дворе, как и предполагалось, стоял сосед с щенячьим выражением лица.

– Сашенька, так плохо, одолжи, пожалуйста, денег. Трактор мой сломался, остался я без работы.

– Дядя Коль, вот что с вами поделать? – вздохнула я.

Получив пару бумажных купюр, он радостно развернулся и, напевая себе под нос разухабистую песню, ушёл восвояси. Я постояла ещё немного на крыльце, провожая его глазами и вдыхая морозный воздух, но внезапно на противоположной стороне заснеженной дороги моё внимание привлёк чёрный и явно недешёвый внедорожник. Таких машин ни у кого из местных не было, время пять вечера, на улице уже темно. «Нет, конечно, всё бывает. Может быть, это к участковому приехали?» – поделилась я своими предположениями сама с собой и, подождав немного, решила через некоторое время обязательно проверить наличие тачки у ворот соседа номер два. А пока пойду отдохну. Усталости я не чувствовала, но спать мне хотелось страшно. «Старость не в радость», – промелькнуло в голове.

Зайдя в дом, я застала весёлую картину, как здоровый мужик играл с крысой. Он прыгал и скакал перед ней, а та спокойно сидела и, не шевелясь и лишь одаривая безразличным взглядом этого ненормального. Ну говорят же, что крысы очень умные. Видимо, даже умнее человека с двумя высшими образованиями.

– Ну что, одолжила бедолаге денег? – осведомился мой друг.

– Да, – коротко ответила я, не вдаваясь в подробности.

– А чего такая напряжённая?

– Я? – выразительно вскинула бровь. – Всё нормально, просто задумалась.

Прежде чем бить тревогу, для начала надо убедиться в своих опасениях. Пройдя на кухню, я приступила к приготовлению трапезы: достала из холодильника стейк форели, предварительно замаринованный, и полной грудью вдохнула его пьянящий аромат.

– Что у нас на ужин?

– Всё как мы любим: овощи и рыба на гриле и никакого мяса.

– Отлично! – воскликнул Виталий и насыпал корм своей серой подружке.

После сытного ужина мы расположились у камина, разлив вино по бокалам. Виталик сидел с крысой на колене, а я перелистывала страницы книги. Чуть погодя я вымыла посуду, и каждый пошёл заниматься своими делами. Друг мой направился наверх, сказал, что устал, а я выключила весь свет на первом этаже, отыскала в старом шкафу старый дедовский бинокль и подобралась к окну. Увы, мои подозрения оказались ненапрасными. У машины стоял детина, лысый и здоровый, курил и пристально глядел на наши окна. Понаблюдав минут десять и сделав вывод, что человек в машине двое, я включила лампочки, проверила все замки, схватила кочергу и стала ждать. Отчаянная женщина.

– Александра, – крикнул Виталик сверху, чем вывел меня из ступора, заставив вздрогнуть. – Мы тут с крысулей новый трюк разучили, она такая умная, – умилялся на втором этаже мой товарищ. – А ещё я тут паучка обнаружил, – продолжал вещать он. – Такой милый! – восхищению не было предела. Минуты шли, и я решила подняться к нему.

– Ой, – испугался он. – Я больше не буду!

– Что? – не сразу поняла я.

– Ну ты это, кочергу-то положи!

– А-а-а, – протянула я. – Так это не для тебя. Я пришла тебя обрадовать, ты только к окну не беги. За домом следят. Тебя, по ходу дела, вычислили.

Отчётливо послышался скрип шагов по снегу. Виталик замер вместе со мной: эти двое проникли на нашу территорию и теперь шарятся на участке, обследуя его, но в дом ломиться пока не собираются. «Вот же балда», – ругалась я на себя за то, что не приглушила свет, когда уходила. Теперь бы понять, где они, с какой стороны. Я и Виталик аккуратно спускались, стараясь не шуметь на лестнице, но в старых домах это казалось попросту невозможным. Затаившись словно большие мыши, мы задержались на нижней ступеньке – перед лестницей как раз была гостиная с моим любимым окном. Хорошо, что в своё время мой папа подсуетился и понатыкал выключатели и розетки везде, где надо и не надо. Убедившись, что за большим стеклом никого нет, я щёлкнула по рубильнику, и гостиная погрузилась во мрак. Как только мы добрались до пола, не говоря друг другу ни слова, опустились на четвереньки и поползли дальше. Если бы нас увидел кто-нибудь из знакомых, то принял бы за больных на всю голову. Надо отдать должное Виталику, он был собран и крайне сосредоточен, чем вселял в меня уверенность в завтрашнем дне. Сейчас мы сбагрим эту красотку с длинным хвостом и чёрными глазищами и всё вернётся на свои места. Мой товарищ по несчастью отправится домой, где его непременно уже заждались, а я останусь одна, размышлять о смысле жизни…

Но с продолжения этой прекрасной мысли меня сбил вопль, доносившийся не иначе как с моего газона, заметённого снегом. Вскочив с колен на ноги, мы рванули к входной двери и следом перед нами открылась прямо-таки знаменитая картина Шишкина из девятнадцатого века. Пейзажи различались незначительно: на самом холсте было утро, тогда как у нас наступил вечер, и вместо медвежат на сломанном дереве сидели два мужика, а внизу стоял наш сосед-тракторист, поддатый и с охотничьим ружьём. Рядом с ним его мохнатый и огромный пёс, ньюфаундленд, настоящий зверь, напоминающий мишку. Ничего себе, дядя Коля даёт! А самое смешное в этой ситуации то, что эта парочка здоровяков реально перепугались, раз умудрились забраться на большую, наполовину упавшую сосну.

Завидев нас, Вадик – так звали пса – подал голос и побежал к нам навстречу, а дядя Коля в этот момент продолжал стоять с ружьём как постовой.

– Николай Николаевич, а что тут происходит? – включила я дурочку.

– Да вот, заметил, как они к тебе на участок без приглашения влезли. Я вызвал Георгиевича, сейчас подъедет и определим их куда следует.

Ай да дядя Коля, ай да молодец!

– Кто это хоть такие, вы у них спросили?

– Мы за крысой, вот к нему, – подал голос один из них с дерева. – Если он её сейчас нам вернёт, то ему, за кражу, ничего не будет, – для убедительности он ещё и дёрнул подбородком.

– Не отдам я вам ничего, откуда я знаю, что вы от господина Синицына! Вдруг вы от конкурентов. Я завтра лично передам эту красавицу в руки хозяину.

– Красавицу, – второй глупо захихикал, сидя на том же дереве.

– А ну цыц! – рявкнул дядя Коля.

– Мужик, слышь, опусти ружьё! – вякнул первый с дерева.

– Э, нет, ребятки, сейчас участковый приедет, тогда и разберёмся. А пока сидите.

– Так холодно же, – тщетно попытались возразить господа, которые влезли без приглашения, посягнув на чужую собственность и на нашу жизнь! Если бы не бдительность дяди Коли, нас бы уже вместе с крыской запихнули в машину и увезли в неизвестном направлении по неизвестному адресу. Сквозь огромные наметённые красавицей зимой сугробы к моему забору пробирался сосед-участковый. Неторопливо оценив обстановку, он направился к дереву, где и сидели два приятеля, стуча зубами. Мороз крепчал.

– Ну что, люди добрые, спускайтесь! – серьёзным тоном произнёс Георгиевич.

– Пусть он сначала отойдёт, и собаку свою тоже заберёт! – мужчина с дерева указал пальцем на хмурого дядю Колю и Вадика, который не сдавал свои позиции, твёрдо упираясь передними лапами в ствол и высунутым языком ловя падающие снежинки.

– Николаевич, отходи. Ну ты, шут старый, напугал несчастных! – рассмеялся участковый. Скатившись со сломанной старой сосны, двое из ларца предстали перед Георгиевичем. – Итак, господа, прошу за мной, – он распахнул заднюю дверь своей колымаги и усадил их туда.

– Эй, командир, – хотел было протестовать один из них. – Может, договоримся?

– В отделении! Поехали, – бросил Георгиевич тому, кто был за рулём, и драндулет УАЗ покатил по ухабистой дороге. Как только все четверо скрылись из виду, я бросилась на шею дяде Коле и, расцеловав его, поблагодарила за наше спасение, сунув ему в дряхлый карман ещё немного денег. Потрепав пса Вадика за ухом и распрощавшись с соседом, мы с Виталием вернулись в дом. Он, до сих пор молчавший, посмотрел на меня ошалевшим взглядом и спросил:

– Они что, меня подозревают? – наконец до него дошло!

– По ходу дела, да! Не переживай, скорее всего, ты оказался не в то время и не в том месте. Это же в четверг было, когда ты подобрал это несчастное создание.

Виталик кивнул, а я, не теряя времени, открыла ноутбук и забила в поисковике «Синицын, мероприятия». Вылезло то, что я, собственно, и ожидала увидеть.

– Во-первых, он везде ходил с этой крысой. Правда, она всегда была у него на поводке. Во-вторых, в тот день он был на банкете в честь открытия галереи современного искусства, и крыса была без поводка. Взгляни на это, – пару кликов, и на экране высветился адрес самой галереи.

– Вот, пожалуйста! Ты же её здесь нашёл? – уточнила я у Виталика. Взбодрившись и повеселев, он приблизился ко мне и кивнул:

– Тут спортивный клуб недалеко, куда я заниматься езжу.

– А значит, никакой ты не вор.

– Сашка! Молодец, спасибо! Завтра поеду и верну её хозяину.

Ночь пролетела, как птица над гнездом. Я и не заметила, как уже пора было вставать. Потянувшись, я нехотя поднялась, размялась ещё разок и подошла к окну. Снег закончился, и с неба, кое-где пытаясь пробиться через мрачные тучи, выглядывали лучи морозного солнца. Я вышла в коридор, доковыляла до комнаты Виталика, чтобы хорошенько растолкать его, и отправилась готовить завтрак. Пожарив яичницу, сварив ароматный кофе и сделав суперсэндвич, я села за стол. На терпкий аромат подтянулся и мой друг, а за ним по пятам бежала дрессированная крыса.

– Доброе утро! Как спалось? – воскликнула я.

– Доброе! – зевнул Виталик и приуныл. – Сегодня поеду и отдам тебя, моя Уси-Пуси, – и поцеловал её.

– Фу, Виталик, ну не за столом же!

– Да ладно тебе, я её сегодня отвезу, и конец, мы её больше не увидим, – с глубокой тоской в голосе захныкал он. Перекусив, молодой человек с поникшей головой пошёл одеваться.

– Ладно, Санька. Пожелай мне удачи!

И исчез за дверью. Я осталась одна, и чувство уныния поглотило меня. За пару дней я успела привыкнуть к обществу Виталика и его драгоценной подружки. Я так мечтала о тишине, в которой могла бы почитать и подумать. А теперь даже не могла просто-напросто сосредоточиться. Не теряя времени, я приняла решение немедленно поехать в город вслед за Виталиком и, наспех собравшись, выскочила из дома. Хорошо хоть друг мой догадался расчистить дорогу к гаражу, иначе я не смогла бы выехать. Едва сев за руль, я поставила громкость на музыку, чтобы помочь себе немного расслабиться.

Иногда бывает такое состояние, когда всё не так – обязательно кто-нибудь палки в колёса вставлять начнёт, преграды и препятствия на пути, и когда надо быть внимательнее, тебя всегда что-то отвлекает и немного злит. Сегодня как раз такой день! Большинство автолюбителей перестраивались прямо перед мордой моей машины без поворотников, некоторые из них вовсе еле-еле давили на газ, никуда не торопясь. Это кошмар! Не знаю, как я смогла добраться до города без происшествий. Выскользнув из водительского кресла, я поднялась домой к отцу. Я была вымотана и не в себе конкретно. Пробки, бывалые лихачи-таксисты, вечно несущиеся наперерез, снежные заносы на дороге выжали из меня последние силы. А отца дома не оказалось, но зато в его квартире находилась новая его пассия. С огромной грудью и пухлыми губами, блондинка в белой папиной рубашке.

– Добрый день, а Вы к кому? – сладко пропела она свой вопрос. Мне внезапно захотелось немного с ней поиграться.

– А Денис дома?

Блондинка удивлённо вскинула одну бровь, затем другую.

– А Вы кто?

– Я? – об этом я толком не подумала и выдала ей то, что первое в голову пришло: – Жена!

Какая глупость. Пока у красотки восстанавливалась её отвисшая челюсть, я поторопилась добавить:

– Бывшая. Так он дома?

– Нет, его нет! Он отошёл, – ответила она, когда к ней вернулся дар речи.

– Разрешите подождать!

Не дожидаясь ответа, я вломилась в квартиру. Блондинка от такой наглости опешила, но, быстренько собравшись, пролепетала:

– Ну и наглость. Я вообще Вам не разрешала тут оставаться.

– Милая, что значит не разрешала! Это что, Ваша квартира?

Та, сощурив глаза, резко развернулась, сбросив на ходу рубашку и обнажив свои толстые ягодицы, и демонстративно скрылась в соседней комнате. Видимо, поспешила одеться. Сейчас уйдёт, но предварительно позвонит моему отцу и поведает ему, какой он всё-таки козёл. Или не позвонит, гордость взыграет. Дверь за ней закрылась с громким хлопком. Я с любопытством подошла к окну. Блондинка благополучно села в такси, я же помахала ей рукой и налила себе чай, ожидая моего любимого папеньку. Он не заставил себя долго ждать, влетев в квартиру со словами:

– Сюзанна, ты где? Твой котик вернулся и кое-что тебе принёс в клювике.

«Фу! Как пошло, – скривилась я. – И при чём здесь клювик? Откуда он у котика?»

– Кисонька моя, мяу-мяу, фыр-фыр. Ну где-ты, выходи, или ты приготовила мне сюрприз, и в комнате меня голенькая ждёшь. Сюзанна! – не унимался он, подняв с пола белую рубашку, которую скинула его кошечка, трусливо убежав отсюда, а затем повернулся и увидел меня. От улыбки не осталось и следа, на лице возникла гримаса глубочайшего удивления. – Саня, ты что тут делаешь? Что ты наговорила Сюзанне? И где она?

– Привет. Чай у тебя невкусный. Я сказала ей, что я твоя жена. Бывшая.

– Зачем? – вскрикнул отец и театрально схватился за макушку, должно быть, представляя, что на его лысине по-прежнему растут волосы.

– Папуль, ты как всегда! В своём репертуаре. Ну прости, случайно вырвалось, я не хотела. Просто она такая смешная.

– Ну Сашка! – и обнял меня. – Это ты меня прости, дурака старого. Ты сама знаешь, я без женщин не могу, как мамы не стало твоей, так я как с цепи сорвался… А ведь раньше я был однолюбом, любил только одну женщину, единственную и неповторимую…

– Ладно, пап, вернётся твоя Сюзанна. Я вот что приехала. Ты с Синицыным знаком?

– Ты имеешь в виду Олега Синицына, у которого недавно украли крысу?

– Да, именно его. Так знаком или нет?

– Нет! – ответил он спустя несколько секунд молчания. – Но знаю, кто мог бы!

– Да, интересно кто?

– Не суть важно, знакомый один.

– Пап, узнай, пожалуйста, позарез нужен адрес Синицына! В интернете нет никакой информации. Легче вычислить, где президент живёт, чем этот, как его, Синицын. Он кто такой хоть?

– Знаю не больше, чем ты. Говорят, очень закрытый человек. Его даже почти никто не видел. Дела за него ведут приближённые люди.

После небольшой паузы продолжил:

– А зачем тебе?

– Надо, – отмахнулась я.

– Не скажешь – не узнаю! – вредничал папа. Скорее всего, в отместку за свою блондинку. В холодильнике нашёлся тортик трёхдневной давности, так что мы разлили кипятка по кружкам и сели чаёвничать. Услышав историю целиком, он присвистнул:

– Во дела! Виталик хорош, ничего не меняется! – хохотнув, отец смилостивился и взял телефон в руки. – Ладно, коли такое дело, давай позвоню.

И испарился в своём кабинете. Поглощая торт в одиночестве, я решила не отставать от него и набрала моему другу.

– Виталик, привет. Ты как, добрался?

– Привет. Что, соскучилась? – подавив смешок, спросил он. – Я уже к дому подъезжаю.

– Я, короче, тоже вернулась. У папы сижу.

– Да ладно! – в динамике прозвучал смех. – Так я и знал, не сможешь надолго без нас остаться, скучно тебе будет.

– Не смешно! Я что звоню-то: я попросила папу узнать адрес господина Синицына. Так что смотри, я еду с тобой.

Слышно было, что Виталик на том конце провода явно не ожидал такой подставы от меня. Только промычал что-то нечленораздельное и повесил трубку.

Вернулся папенька и вручил мне записанный на клочке бумаги адрес бизнесмена.

– Пап, а что не по СМС? – удивилась я.

– Так надо! – пояснил папа и сделал загадочное лицо. – Я тебе помог, теперь твоя очередь. Вот номер, набери Сюзанне и попроси прощения! Сделай так, чтобы она вернулась. Пожалуйста! – взмолился он.

– Эх, папа, папа!

Делать нечего, пришлось звонить и извиняться перед этой шваброй. Поговорив с ней, я отправилась к себе на квартиру. Однако там меня поджидал неприятный сюрприз.

– Ты что тут делаешь? Я не хочу тебя видеть. После того, что ты сделал, как только у тебя хватает наглости сюда заявляться?

– Послушай, Александра… Я правда и правда очень перед тобой виноват. Прошло три недели, пожалуйста, давай поговорим…

– Не хочу я с тобой говорить! – отрезала я и убежала к себе в подъезд. Он за мной не последовал. Ну и правильно, не готова я его выслушивать.

Переступив порог квартиры, я поняла, что здесь просто необходимо проветрить – запах был такой, будто у меня тут жили кошки, множество кошек, и они описали все углы. Я скинула на ходу кроссовки и прошлась по комнатам, чтобы запустить сюда морозный воздух улиц. Начинало темнеть. В чём была, в том и легла, и в уставшие мысли пробрался Паша. Поговорить он хотел, размечтался. Обидел, а потом «давай поговорим»! Слёзы полились рекой, оставляя мокрые пятна на подушке. Стало так себя жаль. Милая, красивая, успешная девушка, относительно молодая ещё. Паша всё это надломил, и теперь я была сплошь закомплексованной. На этой ноте я и провалилась в сон. Снились мне Паша с Машей, которые занимались сексом в папином кабинете в его отсутствие у меня на глазах; проплывали образы Виталика и крысы, и меня самой, сидевшей на подоконнике с закрытыми глазами и бокалом вина. Видимо, запивала тоску.

«Милые мои девочки, ни одна особь мужского пола не заслуживает ни одной нашей драгоценной слезинки».

Утром я проснулась с испариной на лбу. За окном порхал снег, прям как в тот день на даче, такой же крупный и белый, он искрился в лучах раннего зимнего солнца. Отогнав остатки сна, я умылась холодной водой и переоделась. Пока завтракала, созвонилась с Виталиком. Мы договорились встретиться, поэтому он сейчас спешил ко мне. Пока я собиралась и выходила во двор, машина успела прогреться. Виталик пересел ко мне на пассажирское сидение, и мы поехали. Путь предстоял неблизкий: господин Синицын жил за городом – в экологически чистом районе. С учётом дороги и пробок мы добирались туда часа два. Крыска сидела на коленях у Виталика в небольшой переноске и с интересом смотрела вперёд на дорогу, где проносились леса и поля. Припарковав авто у ворот, мы дружно выглянули из него. Огромные литые ворота и толпа мордоворотов. Провоцировать их не стоило, так что мы залезли обратно.

– Возможно, стоило ему сначала позвонить! – выдвинула я версию происходящего. Виталик повернулся ко мне и кивнул:

– Надо было, из головы только совсем вылетело.

Мордовороты постепенно окружали нашу машину. Открыв окно, я пропищала испуганно-дрожащим голосом, что мы к господину Синицыну.

– Вам назначено? – грозно спросил амбал.

– Не-е-т, – заикаясь, протянула я, сердце моё было готово вырваться из груди. В разговор влез Виталий:

– Эй, мужики, мы с сюрпризом к господину Синицыну. Я думаю, ему понравится.

И помахал перед их лицами крысой в переноске. И тут произошло то, что уж точно никто не ожидал – ни я, ни он. Серьёзные парни в тёмных костюмах и очках, которые, видимо, никогда не снимали, даже в душе, начали падать на колени перед своей госпожой крысой. Они склонили головы, и секунды спустя без лишних слов пропустили нас дальше. Пришлось преодолеть целый километр до того дворца, где проживал непосредственно господин Синицын. Интересно, чем он занимается, что у него такой дом. Бросив взгляд в зеркало заднего вида, я заметила чёрный тонированный внедорожник, который нас сопровождал. Видимо, крыса и правда была дорога всем обитателям этого поместья, что даже челядь перед ней преклонялась. Добравшись до крыльца, мы вышли из машины. Крыску Виталик крепко держал в руках.

– Потерпи, моя красавица, – сложив губки бантиком, твердил он ей. Я невольно покосилась на него. Нет, конечно, он всегда был немного чудаковатым, но чтобы вот так беззаветно. Чёрный внедорожник остановился, оттуда вывалились два громилы. Подойдя к нам, они также отдали поклон крысе и, не произнося ни слова, открыли нам дверь. Внутри дворец был круче, чем у королевы Великобритании. Огромные расписные потолки, низкие большие люстры с канделябрами, основные цвета убранства дома – это золото в сочетании с белым мрамором. Везде стояли статуи, а стены были увешаны картинами. Видимо, он коллекционер. Кругом итальянская мебель с плавными линиями и резьбой. Шикарно, одним словом. Только вот где же сам хозяин этого великолепия? Везде пусто. Да и дворецкого не наблюдается— в этом дворце.

Из гостиной раздался мужской голос. Повернувшись на звук, мы убедились, что за нашими спинами никого не было, и уже было пошли дальше, как вдруг снова услышали:

– Стойте, куда же вы!

«Ничего себе, дворец с привидениями!» – подумала я и вместе с Виталиком сдала назад, в просторную гостевую. Здесь не было ни души, но откуда же доносился голос? В какой-то момент из-за кресла вылезла невысокая фигура. От слова совсем. Толстая, с пухлыми ручонками и ножками, с толстыми губами и носом в форме картошки. Этот «симпатяшка» оказался ещё и лысым в придачу. Завидев нас, он упал на колени и начал биться лбом о пол со страшной силой. Потом встал и протянул свои короткие ручки к клетке-переноске. Крыска высунула узкую мордочку и прыгнула к нему. Он усадил её на подушку, обитую бархатом, которую держал один из охранников, и поставил на пьедестал. Затем повернулся и произнёс:

– Спасибо.

Спустя мгновение этот пухлый дядька проявил своё гостеприимство, отдав приказ немедленно схватить нас. Вот тебе и благодарность за то, что мы крысу доставили ему в целости и сохранности!

– Вы чего делаете, живо отпустите! – сопротивлялся Виталик. – Девушку хоть не трогаете, она вообще не при делах.

– Меня не волнует! – заявил толстяк. – Нечего было красть мою крысу.

– Да не крал я! – предпринял мой друг слабую попытку оправдаться. – Я, наоборот, её спасти хотел, она дорогу перебегала!

– Эй, поаккуратнее – кричала я. – Отпустите, больно же!

Как мы ни старались выбраться из лап исполинов, выходило крайне плохо.

– Отпустите! Иначе все пожалеете. Вы знаете, кто мой отец! – но Виталика даже слушать не стали.

Нас приволокли в подвальное помещение, совмещённое с винным погребом и настоящей зоной для пыток. О нет, попали. Неужто убьёт нас, а тела закопает, чтобы никто и никогда не нашёл? Оказавшись в тёмной и холодной комнатушке пять на пять, в которой, по всей видимости, батареи были не предусмотрены, мы, стуча зубами, придвинулись ближе друг к другу и, взявшись за руки, смиренно ожидали своего приговора. У меня не было возможности заглянуть в лицо моему другу из-за полного отсутствия света, но я отчётливо чувствовала его пульс, его сердечная мышца сокращалась часто-часто, а кожа горела.

– Виталик, не переживай, нас найдут. Мой папа в курсе, что я с тобой собралась к Синицыну. Он поднимет на уши весь город.

– Ага, если нас раньше линчевать не начнут. Тогда да, разумеется.

На весьма пессимистичной ноте мы закончили наш разговор и всё остальное время просидели молча, прислушиваясь к каждому звуку извне. Меня уже начало клонить в дремоту. По ощущениям, прошла целая вечность, но неожиданно в замочной скважине послышался скрежет ключа. Дверь перед нами распахнулась, на пороге возник пухлый маленький мужичок и гулко прошептал:

– Выходите. Быстрее, быстрее, а то передумаю.

Мы ответили ему полными непониманиями глазами и двинулись за ним. Выбирались почти ползком, так как комнатушка находилась между подвалом и первым этажом.

– А как же нам без машины-то?..

– Ничего, жить хотите – пешком дойдёте.

–Между прочим, это моя машина, почему я должна её здесь оставлять? – возмутилась я.

– Ступай-ка ты молча. Пошевеливайся, ничего с твоей машиной не случится, завтра уже будет стоять у твоего дома… Вон там дверь, как выедете, завернёте налево к открытой калитке, а оттуда уже и до трассы недалеко.

Мы побежали в том направлении, куда нам указал этот пузырь. Калитка и вправду оказалась не заперта. Оказавшись за пределами дворца Синицына, мы испытали невероятное облегчение и сразу же рванули к дороге. Поймали попутку и без проблем добрались до города. После всего произошедшего мы с Виталиком не перекинулись и парой слов. На него это совсем не похоже, обычно у него рот не закрывался, он трындел и трындел, а сейчас продолжал сидеть тихо и даже не смотрел в мою сторону.

– Пока, – бросила я ему, выходя из такси, но не получила ответа. Я побрела к себе. Скинула куртку прямо на паркет, прошла в гостиную, села на диван и включила телевизор. Тупо пялилась на экран, потому как ни одной умной мысли – да что там умной, вообще никакой – не было в моей голове, она была пуста. Я была растеряна, испугана и зла. Не могла понять, что произошло, что за бредовая ситуация: сначала закрывает, потом отпускает. Ещё и Виталик. Он такой мягкосердечный, никогда бы не позволил себе обидеть живое существо. Терпеливо бы снёс даже муху. А его обвинили в том, что он украл крысу. Это мощный удар по его самолюбию.

Просидела я так недолго. Звонок заставил меня вернуться в реальность. Встав с дивана, я на автопилоте прошествовала к двери. Глянула в глазок и разочарованно простонала:

– О нет, только не ты. Опять!

Пашка стоял с бутылкой, очевидно, возлагая надежды на глубокий разговор по душам, и почему-то с цветком в горшке пялился в потолок. Ну какой он молодец, будет чем в него запульнуть. Я распахнула дверь и устало спросила, чего ему надо.

– Давай поговорим, пожалуйста! Не закрывай дверь. Меня вынудили!

– Вынудили? – не поверила я своим ушам. Он проскользнул в гостиную и сел.

– Послушай, – невозмутимо продолжал Паша. – Знаешь, почему так произошло? Твоего отца хотят разорить и сделать так, чтоб он продал свой успешный бизнес по низкой, просто копеечной цене. Меня пытались подкупить, чтобы я слил им всю информацию, всю базу данных. Я отказался!

– Ты сейчас хочешь сказать, что ни в чём не виноват? – я усмехнулась.

– Виноват. Я правда спал и сплю с Машей. И тебя обманул. Маша пришла работать в компанию твоего отца ради наживы, она его никогда не любила. Она искала богатого папика. Нам нужны были деньги.

– Нам?.. – мой мозг отказывался верить услышанному.

– Понимаешь, раз так произошло, теперь я могу всё тебе рассказать. Я изначально зарабатывал тем, что разорял компании. А Маша мне в этом помогала. Она моя девушка, так что, получается, я изменил ей с тобой, – усмехнулся он. – Она крутила романы с крутыми боссами, а я их обкрадывал.

– Не понимаю! Зачем ты мне всё это говоришь? Ты пытаешься себя обелить? Лучше бы всё оставалось так, как оно и есть, лучше бы ты мне ничего не рассказывал.

Меня начал душить истерический смех. Схватив цветок в горшке, я запустила им в него. Но он, гад, увернулся.

– Саша, прошу тебя, успокойся. Да, я очень и очень перед тобой виноват, но сейчас реально всё серьёзно, на этот раз всё пошло наперекосяк и твоему отцу грозит опасность.

– Кто его заказал? – успокоившись, спросила я.

– Очень опасные люди. Лучше тебе не знать.

– А я хочу знать, я хочу знать, кому так помешал мой отец! – я стиснула зубы.

– Ладно. Но пообещай свалить вместе с ним из города, пока я всё не исправлю.

– Что не исправишь? Я не могу тебе больше верить. Прости, но всё, что было, это было очень больно, я даже не могу передать словами. А теперь ещё и страшно. Говори, кто это, и проваливай.

Попросив у меня бумажку и ручку, он написал имя.

– Прочтёшь, когда я уйду.

Затем поднялся и ушёл. Я подпрыгнула от хлопка двери и, судорожно взяв бумажку, прочла имя. Так и думала, что здесь этот недоросток замешан.

– Вот козёл! – с жаром выпалила я и принялась мерить комнату шагами. Ломала голову, как поступить, но, так ничего и не придумав, отправилась в душ и спать. За окном мело, улицы покрыло белым снегом, парализуя движение города. Когда я наконец легла в свою тёплую постель с мягким одеялом и пуховой подушкой, все тревоги отошли на второй план, будто бы я очутилась на воздушном пушистом облаке. Несмотря на все ужасы пережитого дня, мне ничего не приснилось. Уже утром я проснулась от сильной головной боли и телефонного рингтона. На дисплее высветился номер Виталика.

– Саш, прости меня! – извиняющимся тоном попросил он. – Я перегнул палку, ведь ты ни в чём не виновата.

– Ничего, Виталик, я уже об этом забыла. Тут кое-что посерьёзней нарисовалось.

– Поделишься?

– Если хочешь, приезжай, – предложила я ему. Через час Виталик сидел у меня, но не один, а с новенькой находкой. И как у него так получалось? Ему на пути вечно попадались побитые жизнью братья наши меньшие, где бы он ни был, что бы он ни делал, он всегда кого-нибудь находил. Вот и сейчас он с несчастным видом пытался напоить молоком очередного подобранного котёнка.

– Ко мне приходил Паша, – начала я. Реакции не последовало, по-прежнему его драгоценное внимание было уделено живности.

– По его словам, встреча со мной и работа в папиной компании – всё было подстроено специально, а Маша, которая охмуряла моего отца, на самом деле охотница за чужими деньгами, по совместительству ещё и девушка Паши. Они находили успешные компании, разоряли их, соблазняя владельцев, и продавали за бесценок, и каким-то образом в этом деле замешан наш новый знакомый господин Синицын.

Виталик оторвался от котёнка и спросил:

– Почему он решил поделиться, с тобой этой информацией? Тебе что, недо-Паша даже имя заказчика выдал? Он не боится, что его за это грохнут?

– Не знаю! – пожала я плечами. – Фамилию он мне на листе написал.

– А это не может быть подставой?! Вдруг это всё между собой связано. Этот пухлый нас выпустил, сразу после этого приходит Паша и выкладывает всё как на духу. Не странно ли это?

– Я сама не понимаю! С папиной компанией у них вышел прокол. Может, ты и прав. Они, возможно, пойдут по другому пути. А может, и нет, и Павел всё же искренне раскаялся и рассказал правду, чтоб очистить свою совесть.

– Я в этом сомневаюсь. Но в любом случае, надо подождать хотя бы пару дней, посмотреть, какие действия они предпримут дальше… Можно я оставлю у тебя котёнка? Смотри, какой красивый, миленький, маленький.

И, почесав ему за ушком, бросил на меня такой красноречивый взгляд, что я готова была прослезиться.

– Оставляй, – устало вздохнула я, уже привыкшая к его выходкам.

– Ты, кстати, вернёшься на дачу?

– Так машина моя у этого бизнесмена осталась. Обещал, что её сегодня подгонят к дому. Но пока я её не наблюдаю.

– Когда привезут, надо проверить, вдруг подкинут прослушку или взрывчатку.

– Тьфу тебе на язык, Виталик! – посмотрев на него, я перекрестилась.

– Ну не зря же Паша приходил, проверял, значит, обстановку.

– Я допускаю, что такое возможно, раз они изначально хотели компанию по миру пустить. И наверняка он в курсе, чья я дочь. Одного в толк не возьму: что ему сделал мой отец, если тот его даже не знает!

Виталик икнул:

– Ладно, поехал. У меня дела! Если сегодня всё получится, то завтра мне нужна будет твоя помощь. Ах, да, и как машину привезут, не забудь её проверить на наличие жучков.

Глава 3. Похищение – наказание

Ушёл. Осталась я с котёнком. Опустившись на пол, сама не ожидала, что возьму этот маленький комочек на руки и прижму к себе, поглаживая его по мягкой шёрстке. Его тельце было таким щупленьким, и мне безумно захотелось что-нибудь для него сделать, так что я решила отправиться в зоомагазин. Оставив котёнка на мягкой подстилке, я выкинула разбитый горшок, и цветы которые увяли за ночь и отправилась собираться, натянув джинсы, футболку и пуховик. Не забыла обуться в мои самые любимые кроссовки, собрать волосы в хвост и попрощаться с котиком, сообщая ему, что отлучусь я ненадолго, через дорогу перейду и вернусь, поэтому пусть не скучает.

Мороз не покидал городских улиц. Я повертела головой в надежде увидеть свою машину, но моя надежда канула в никуда, да и машина, по всей видимости, тоже. В спокойном темпе проделав путь от подъезда до торгового центра, я сначала забежала за продуктами, а дальше пошла искать магазин для животных. Набрала всякой всячины, игрушки, питание, подстилки – не может же котёнок постоянно лежать на моём полотенце. Отоварившись, я спустилась вниз, но, добравшись до светофора, поскользнулась и чуть не угодила под проезжающий автомобиль, разбросав при этом все покупки.

– Ай-я-я-яй, какая жалость, – услышала за спиной знакомый до боли, писклявый голос. – Александра Денисовна, некрасиво скрывать от меня тот факт, что Вы дочка бизнесмена Павлова.

Сидя на коленях на грязном асфальте, я повернула и приподняла голову туда, откуда доносился противный звук, от которого сводило уши. Около своего кортежа стоял толстый малявка с толпой охраны. Поднявшись на ноги, я совершенно забыла про пакеты, которые порвались, и теперь всё, что я купила, умирало под колёсами мчавшихся мимо машин. Посмотрев ему с вызовом в глаза, я резко ответила:

– А я и не знала, что Вас так интересует мой отец, во всяком случае до сегодняшнего дня. Как и не считала нужным Вам об этом говорить. Чего надо? И где моя машина?

– Хм, дерзкая девчонка, была бы ты моей дочкой, я бы тебя выпорол, – вякнул он, а я побледнела. – Машина твоя уже у дома, но тебе она больше не понадобится. За долги вы её продадите, вместе со всем своим имуществом.

– Негодяй! Очень жаль, что твоя мама тебя таким уродом родила, придурок!

– Не смей трогать мою мать, – завизжало безобразное тесто, точнее, верещал маленький, пухлый мужик. Его тело в это время бултыхалось, а лицо превратилось в помидор.

– Я и не собиралась её трогать, мне её жаль. Наверное, ты плохой сын. Она вырастила чудовище.

И, плюнув себе под ноги, я вздёрнула подбородок и выпрямилась. Один из телохранителей покачал головой, давая мне намёк, что зря я затронула эту сложную тему. Про его мать. «Что сделано, то сделано! А сделанного не воротишь!» – философски рассудила я. И что теперь, что теперь со мной будет: он похитит меня или грохнет где-нибудь в лесу? Я стояла и ждала, но ничего не происходило. Разве что господин Синицын стоял с пунцово-красным лицом и не мог выдавить из себя ни слова. Видимо, я сильно задела его за живое.

У меня внезапно зазвонил телефон, своим гудением раздражая меня и вырывая из забытья коротышку.

– Ваня, хватай её.

Ваня вытянул свои огромные лапищи и потащил меня к тачке. Я брыкалась, вырывалась, визжала, но безрезультатно. Только небезразличная к происходящему беспределу старушка пыталась заступиться за меня. Подняв свою клюку, она замахнулась на одного из здоровяков и, на моё счастье, вместо того, кто был в чёрном костюме, заехала коротышке. Тот взвизгнул, а бабка продолжила меня защищать:

– Люди добрые, да что же это такое? – кричала бабуля. – Средь бела дня, в центре города людей крадут. А ну, отпусти девочку, – одна на миллион, пыталась спасти меня в этом мире безразличных прохожих. К ней шагнул громила, которого старушка хотела огреть, но промахнулась.

Тот просипел ей на ухо, чтобы она угомонилась, иначе они и её прихватят и в земле сырой закопают. Бабка на минутку замолчала, затем достала мобильник и сфотографировала номер машины. Амбал этого не заметил и благополучно исчез в пелене белого снега вместе со мной. Запихнул в машину и нацепил мне на голову мешок. Кортеж тронулся. Правда непонятно, с какой целью они одели вонючую тряпку на меня. Дорогу к нему во дворец я и так помню. Интересно, зачем я им, неужели он из-за матушки так рассвирепел? Наверное, недолюбила его в детстве, а он ей дорожил. Мне даже его жалко стало… совсем чуть-чуть. Я знала не понаслышке, что значит жить без мамы. Ехали мы долго. Во всяком случае, так мне показалось. Когда машина остановилась, открылись дверцы и повеяло холодом. С меня содрали мешок, и каково было моё удивление, когда перед собой я увидела кладбище. Меня в прямом смысле этого слова выволокли из машины и протащили по скользкому льду до могилы его матери. Судя по дате, умерла она очень давно, видимо, при рождении своего отпрыска. Когда я подняла глаза и устремила свой взгляд на фотографию, то застыла в оцепенении. На фотографии было лицо папиной Сюзанны. Я была ошеломлена. Теперь я точно ничего не узнаю, потому как не имею понятия, что со мной станет. Коротышка сел и горько заплакал, минут десять он рыдал на могиле, а потом встал, дотянулся до моего лица и дал мне затрещину. Это было совсем неожиданно и очень больно.

– Не смей никогда, слышишь, никогда говорить про мою маму плохо, она святая женщина.

На этой мрачной ноте он посеменил мелкими ножками к своему автомобилю.

– Дура ты! – процедил один из телохранителей.

– Что здесь такого, я тоже в детстве маму потеряла. Я же так не реагирую.

– Для него это самая большая трагедия его жизни. Он родился недоношенным, всё время болел, а родственники его терпеть не могли из-за его страшного внешнего вида, ни на кого не похожего. В школьные годы он терпел множество унижений и нападок со стороны сверстников из-за своей внешности, спасало его только то, что он был очень умным, науки ему давались легко. Когда он окончил школу, его мамы не стало. Она была единственным ориентиром в этой жизни, всегда заступалась за него, любила его и принимала таким, какой он есть. Она была для него всем, его маленьким миром. После его отправили в армию, как выразился его отец, «хоть там из него мужика сделают, если рожей не вышел». После армии господин Синицын вернулся с искалеченной психикой. Год реабилитации во всяких психиатрических учреждениях. Когда он вышел из психушки, то поклялся отомстить всем, кто над ним издевался. Он достиг высот и начал по очереди их истреблять.

Мне всё же удалось вставить свои пять копеек:

– При чём тут мой отец? Он лично с ним не знаком.

– Или говорит, что не знаком, – подметил телохранитель.

– Да ладно, зачем ему скрывать. Он ни разу не дал мне повода подумать, что знаком с Синицыным, – пожала я плечами, потирая ладонью горящую от удара щёку.

– Кому же охота признаваться в своих грехах, да ещё на склоне лет.

Я задумалась и тихонько спросила:

– Что теперь со мной сделают?

Ответ получила незамедлительно:

– Как по мне, так дети не должны отвечать за грехи своих родителей. Но у господина Синицына другое мнение на этот счёт. Для начала тебя похитят!.. А хотя о чём это я, тебя уже похитили, – заржал здоровяк. – Ведь ты единственная родная душа, что осталась у господина Павлова. А дальше видно будет. Но моё мнение, лучше бы он его без средств к существованию оставил, чем лишать его ребёнка.

Вот и зачем мне, спрашивается, потребовалось в магазин самой идти! Ведь можно было доставку на дом организовать. Меня затолкали в салон авто, натянули тот грязный мешок и повезли туда, видимо, откуда изначально выпустили. На мой скромный взгляд, глупо прятать заложника в месте, где живёшь. Сразу же вычислят.

***

– Александра, ну же, открывай давай. Уснула там, что ли! – негодовал на лестничной клетке Виталий, который вернулся за котёнком. Он подолбил в дверь, не забыв при этом подёргать ручку и воспользоваться не цензурной лексикой понял, что это бесполезно. Ему так никто и не открыл. «Что-то случилось!» – эта тревожная мысль крутилась у него в уме мешая думать. Выбежав из подъезда, молодой человек поспешил к своей машине и, проехав мимо Сашкиной решив, что осмотр её автомобиля оставит до завтра, унёсся с ветром прочь с заснеженного двора. Добравшись до дома Дениса Альбертовича, он выдохнул с облегчением. Вот только с чего он взял, что она будет здесь.

Сам Денис Альбертович был не один, а с губастой и грудастой подружкой. Почти голливудская звезда!

– О, Виталик! Какими судьбами?

– Я по делу… – засмущавшись красотки, сказал он. – Мне нужно с Вами поговорить.

– Всё так серьёзно? – расплылся в улыбке папенька Сашки.

– Вы даже не представляете как! Судя по всему, Александры у Вас нет. И дома её тоже нет.

– Сашенька уже взрослая девушка. Думаешь, ей уже и уйти никак нельзя.

– Я думаю, что её похитили.

Глаза Дениса Альбертовича округлились, готовые вывалиться из орбит.

– Кто! Зачем? Да не может быть! – опешил он.

– Может! Господин Синицын мог её похитить.

– Не говори ерунды! Зачем она Синицыну? – не унимался папенька Александры.

– Павел хотел Вас подставить неспроста, а по заказу Синицына. Это то, что мне известно. Больше пока информации нет.

Денис Альбертович медленно опустился на стул.

– Ты чего такое говоришь, – пробормотал он в растерянности. Затем встал и прошёл в соседнюю комнату к его накачанной пассии.

– Сюзанна, милая, мне нужно поговорить с Виталиком, иди погуляй. Не обижайся, пожалуйста.

Подождав, пока его женщина покинет квартиру с полученной банковской карточкой, он вернулся к Виталику, поставил два стакана и, разлив в них виски, велел:

– Рассказывай всё, что знаешь.

– Я знаю совсем немного, только то, что Маша и Паша – они пара и заодно.

– Что ты несёшь! – не поверил тот ни единому слову. А Виталий продолжал, высказывая свои предположения вслух:

– Паша и Маша – мошенники. Разоряли фирмы, доводили их до состояния банкротства, а потом заказчик выкупал компанию, как Вы понимаете, за копейки. Но с Вами у них не срослось, поэтому есть вероятность, что таким образом они попытаются Вас добить, похитив Вашу единственную дочь…

– Во дела! – только и смог произнести Денис Альбертович. – Звучит как бред. Откуда ты всё это знаешь?

– Павел заходил к Александре. Уж точно не знаю, правду ли он рассказал, и для чего? Чтобы себя обезопасить, или реально совесть замучила.

– Каков гад, посмел заявиться после всего того, что сделал Александре! – сдвинув брови к переносице, прошипел Денис Альбертович.

***

Мешок слетел с моей головы. За окном глубокая ночь, ни одного фонаря поблизости, я сижу в машине, и в ней, кроме меня и одного охранника, никого нет. Встревоженно кинув на него взгляд, я спросила:

– Где мы?

Но амбал не счёл нужным отвечать. Я всмотрелась в тёмный пейзаж за лобовым стеклом автомобиля и смогла различить очень далёкие огни. В том месте, где они находились, даже снега не было видно. Смешанные чувства одолевали меня, смятение сменялось страхом и безысходностью. Вот бы понять, куда меня увезли, вдруг мы здесь совсем одни – только мордоворот и я. Может, у меня получилось бы сбежать… Это тупое чувство блуждало по моему телу, даря мне то минуты ярости, то страх, который разливался как бурная река в моём организме, не давая пошевелиться. Вообще очень странно, находиться в чужой машине просто так. В подвале – я бы ещё поняла. Скорее всего, мы по пути заехали на встречу или стрелку. Теперь до моего слуха доносились еле уловимые посторонние звуки и шорохи, которые не имели отношения к делу. Обведя глазами салон автомобиля, я заметила под сиденьем железку. Как следует её не осмотреть, какая-то чёрная, но мне уже повезло. Нагнувшись, сделала вид, что хочу почесать ногу. Телохранитель Синицына отреагировал мгновенно и сразу же схватил моё запястье.

– У меня нога чешется, пусти. Ну пожалуйста, – ныла я. Тот отпустил, не сводя с меня сверлящего взгляда. «Блин, вот уставился. Что теперь, – думала я. – Как бы мне ему врезать». Проявив несвойственную для себя ловкость, я быстро схватила металлический прут и со всей силы двинула ему по очкам. Он дёрнулся и заорал, закрывая глаза руками, а я выскользнула из машины и рванула, не разбирая дороги. Думать было некогда. Я неслась по холодному снегу, местами утопая в сугробах и ломая ветки, падала и поднималась, мчась дальше. Вдалеке послышался выстрел. Кажется, мой «цербер», которому я заехала промеж глаз, очнулся и готов пуститься за мной в бега. Нельзя останавливаться. «Я сильная, я смелая, я смогу!» – твердила я себе как мантру, стараясь не сбавлять скорость. В школе я занималась лёгкой атлетикой и бегала целые марафоны, даже получила третий разряд, стала чуть ли не мастером спорта. До сих пор бег с препятствиями давался мне легко.

Теперь я слышала не только бешеный звон крови в ушах, но и шаги. Они были ещё далеко, но было ясно, что за мной началась погоня. Я добралась до дороги, и сама не заметила, как споткнулась и упала в яму, пролетев до самого дна, я оказалась лицом в грязном снегу. Не самое приятное ощущение, надо сказать. Вскочив на ноги и отплевавшись, я осознала, что грохнулась с обочины в канаву. Ну, может, это к лучшему, пускай они будут думать, что я свернула в другую сторону. А я пока время буду выжидать. Встав на носочки, я прислонилась к краю этой ямы, чтобы торчали одни глаза, и пристально всматривалась в лес, из которого совсем недавно выскочила. «Блуждающий во тьме свет фонаря, и не один», – заметила я. Значит, они были неподалёку, и сейчас как собаки рыскали по опушке. Пять человек выбежало к кромке леса, осматривая каждый его сантиметр. Я вся превратилась в слух, прекратив дышать.

О боже, они идут сюда. Тихо, тихо. Спокойно. Всё будет хорошо… Кто-то из всей этой стаи уже был на краю, его нога скользнула в овраг. Развернувшись, он посветил перед собой, но не догадался посмотреть вниз.

– Эта сучка удрала, здесь её нет. Скорее всего, она пошла туда.

Тупой амбал. Подождав, когда люди в костюмах исчезнут за поворотом, я не учла одного. Их было шесть. Мои глаза отчаянно вглядывались в темноту. Тяжёлый и размашистый удар опять пришёлся мне по лицу, я задохнулась, упала и потеряла сознание.

– Коза резвая! – прозвенел из тумана писклявый голос. – Попалась! Теперь не уйдёшь. Привяжи её, тупица. Если бы не я, вы бы точно её не нашли! За что я только деньги вам, идиотам, плачу.

Затем, сменив гнев на милость, уже более спокойным голосом проговорил:

– А завтра мы займёмся её папашей…

Всё смолкло. Запах был странный – пахло то ли серой, то ли аммиаком.

Где я?

***

Следующий день начался с ледяного дождя, скользко – жуть! Корки, которые образовывались на лобовом стекле, приходилось сдирать, и при этом надо было приложить немало усилий, чтобы устоять на ногах. Но у природы нет плохой погоды. Деревья, одетые в наряд снежной королевы, завораживали. Виталий и Денис Альбертович подъезжали к дворцу коротышки Синицына. Мужчина был настроен решительно, ведь его единственная дочь находилась в руках явно не самого адекватного человека на этой планете.

Они остановились напротив ворот. Сразу в поле их зрения материализовалась охрана.

– Ничего себе молодчики! – воскликнул Денис Альбертович и посмотрел на Виталика. Тот, в свою очередь, сидел и о чём-то очень усердно думал. Толкнув его локтем в бок, он спросил:

– Что делать будем, как нам проехать?

Виталик вздрогнул:

– А, сейчас. Мы к господину Синицыну, передайте, что приехал Денис Павлов. Он знает, о ком речь.

Пробубнив себе чего-то под нос, мужик в костюме отправился в домик охраны, и вскоре ворота разъехались.

– Ничего себе, домик! У него явно гигантомания?

– Ну сам-то он на телепузика похож, – хихикнул Виталик, хотя было не до смеха. Его всего трясло, бунтующие нервы не поддавались усмирению – не жить теперь спокойно, душа болела за Сашку. На пороге их встретил сам Олег Синицын со словами:

– На ловца и зверь бежит! – после засмеялся своим противным смехом. Пять минут потребовалось господину Павлову, чтобы понять, кто перед ним: закомплексованный ублюдок, мерзкий жук, который всегда всех подставлял, и за это ему ребята, с которыми они служили, сделали тёмную. О нет, если Сашка у него, то жди беды. Он же нездоровый.

– Олег, – серьёзным голосом произнёс Денис Альбертович, – Как же я сразу тебя не узнал, мелкий прыщ. Значит, ты теперь Синицын. Отпусти Сашу, она ни в чём не виновата!

Хмыкнув, недоросток жестом пригласил их войти дом, а затем и в кабинет.

– Дочь свою ты получишь только в том случае, если перепишешь на меня свою компанию, и я сделаю с тобой то же самое, что и ты со своими армейскими дружками сделал со мной. По рукам? – поинтересовался Синицын голосом, который, судя по тону, не предвещал ничего хорошего.

– Значит, это правда, что ты Павла подослал? Во всём, что тогда с тобой произошло лет тридцать назад, виноват ты сам, и никто больше. Не надо было вести себя как говнюк.

– Вы все меня ненавидели, вы потешались и смеялись надо мной, вы думали, если я не такой, как вы, и не как все, то можно надо мной смеяться и издеваться. Как бы не так!

– А кто постоянно докладывал командирам о делах роты? Кто наливал в супы и компоты воду из бачка, кто Смирнова подставил с автоматом? Не ты ли? Да тебя все жалели и с тобой связываться никто не хотел, потому как знали: себе дороже.

– Ну так и не связывались бы. А теперь получай! Я все эти долгие годы ждал этого часа, я пахал круглосуточно, чтобы добиться всего этого, – он развёл руками в сторону, как бы указывая на весь свой дворец – Дочь вернётся к тебе, только если ты перепишешь на меня всё, чем владеешь.

– Недавно ты упомянул только о моём бизнесе, а теперь тебе всё подавай, – усмехнулся Павлов. – Сашку мою отпусти, а потом поговорим.

– Э, нет, хитрый ты какой! —два здоровяка схватили Сашкиного отца и потащили, несмотря на его попытки отбиться, в вонючий и плесневый подвал.

– А ты чего сидишь? – спросил пухлый мужичок у Виталика. – Лично ты мне ничего не сделал, да и в твоих же интересах будет молчать. Хотя, конечно, зря тебя отпускаю, ты же свидетель. Но тебе вряд ли кто поверит. Проваливай, пока я добрый.

Виталик замер с открытым ртом, но уходить не торопился. Он понимал, что свидетелей в живых не оставляют.

– А можно мне крысу вашу увидеть? – неожиданно вырвалось у него.

– Кого?..

– Крыску, которую я вам вернул, – глядя Синицыну в глаза, произнёс Виталик.

– Подожди, ты имеешь в виду Идола! – замялся коротышка.

– Идол! В смысле?

– В коромысле, ты тупой? Это мой Бог, и я ему поклоняюсь.

– Крысе? – округлились полные наивного любопытства глаза.

– Какой крысе, камню смерти.

– Какому камню? – недоумевал Виталик.

– Который на шее висит!

– Бриллиант, Вы имеете в виду?

– Слушай, ты так много вопросов задаёшь. Я передумал, теперь ты слишком много знаешь, поэтому… В подвал его! – заорал он как резаный поросёнок. Прибежали его верные мальчики в костюмах, и Виталий тоже отправился в ледяную темницу, полежать и как следует обо всём подумать.

Глава 4. Судьбоносная встреча

Сашка сидела с мешком на голове. Было страшно, ни единого звука кругом. «Видимо, меня бросили и оставили здесь одну», – подёргав руками, поняла, что она крепко привязана и ей никак не выбраться. Оставалось только ждать. «Должны же они меня навестить, покормить, в конце концов. Не думаю, что мой отец будет платить им за труп его любимой девочки, – эти мысли в голове Александры, вселили ей надежду на спасение. – Наверняка Виталик уже всё рассказал ему. Папочка, в свою очередь, уже что-то придумал, и скоро меня выпустят».

Бедная девушка даже и не догадывалась, что никто её не спасёт, разве что Бог смилуется. Становилось всё холоднее и холоднее. Несмотря на то, что Саша была одета по-зимнему, мороз пробирался во все потаённые места, и как ей казалось, забрался даже в душу. Скукожившись, как маленький воробушек, она пригрелась и провалилась в дремоту.

***

Денис Альбертович находился в подвале дворца господина Синицына. Через некоторое время к нему ещё и соседа привели. Теперь все были в сборе.

– Виталик, у меня душа болит, что они сделали с моей дочерью, с моей маленькой девочкой…

– Дядя Денис, мы найдём выход, не переживайте. Я надеюсь, с Сашей всё хорошо. Давайте лучше подумаем, как всё исправить. Я так понимаю, что свою фирму и имущество Вы на него переписывать не собираетесь.

Отец Александры одарил его таким взглядом, что лучше бы он, пожалуй, молчал.

– Кто он такой, чтобы я ему подарил всё то, что нажито непосильным трудом? Ну, допустим, компанию я отдал бы ему ради того, чтобы спасти свою дочь. Но всё остальное – это как-то слишком, – усмехнулся Денис Альбертович и отвернулся в сторону.

– Может, извиниться перед ним? – предложил новую идею Виталик, которая посетила его мозг.

– Ага, сию минуту. Бегу и тапочки теряю. Ты в своём уме такое мне предлагать?!

– Да я хоть что-то предлагаю, – огрызнулся Виталик.

– Извини, – смягчил тон Денис Альбертович. – Но я к этой гниде на поклон не пойду, лично я ему ничего не сделал и, насколько помню, это он всем пакостил. Он в себе не уверен, поэтому, если кто-нибудь смеялся или шептался, ему всегда казалось, что это о нём. Будто бы людям и поговорить, и пошутить больше не о чем, как об этом ничтожестве.

Сплюнув на пол, он закончил свою пламенную речь.

***

Прошли сутки. Александре было душно. Она была готова свалиться в обморок. И пока силы до конца её не покинули, она решила, что если сейчас ничего не сделает, то уже точно никогда. Собрав волю в кулак, девушка заорала так громко, что сама испугалась своего голоса:

– Помогите. Кто-нибудь! Помогите! А-а-а!

Испустив последний звук, она уронила голову на грудь, слёзы лились по бледному, грязному лицу. Было горько и обидно. Саша снова мыслями окунулась в детство, где была маленькой папиной девочкой, когда по щелчку пальцев все возле неё начинали скакать.

– Папа, папочка, я здесь. Папа, помоги мне, – плакала она. – Папа.

Ей было страшно. Страшно умереть здесь. Вдоволь наплакавшись, она запрокинула голову назад, пытаясь через щель вдохнуть ледяной воздух. Но этого самого воздуха было ничтожно мало. Через некоторое время послышалось шарканье, неблизко, но оно было явным. «Надеюсь, это не слуховые галлюцинации и не молодчики Синицына». Затухшая искра надежды вновь зажглась в ней. Шаги приближались. О нет! Пару раз будущий спаситель ударил по двери. И та, наконец, поддалась. Девушка издала громкий стон, снова привлекая внимание. Избавившись от мешка с её головы, она увидела перед собой, как ей привиделось в темноте, Пашу. Но это был не он. Это был бездомный, обычный человек, без крыши над головой, который искал укрытие в этой тёмной и морозной ночи.

– Помогите, пожалуйста… Развяжите меня, прошу вас, – дрожа, прошептала она незнакомцу.

– Сейчас, потерпи. Кто тебя так, и как ты здесь оказалась, за какие такие заслуги? – спросил незнакомец.

– Просто оказалась не в том месте и не в то время. Скажите, где мы находимся, мы за городом?

– Да, – коротко отозвался бездомный, развязав Александру, и следом посоветовал ей бежать и не оглядываться. Места здесь глухие и безлюдные, мало ли что. Порывшись в карманах и найдя крупные купюры, она отблагодарила незнакомца и кинулась прочь. Онемевшие ноги не слушались и несли её куда глаза глядят, она бежала как пьяная, сил не осталось. Снег хрустел под кроссовками и сиял, как тысячи звёзд. Спрятавшись за деревом, отдышавшись, она обернулась, чтобы посмотреть на то место, в котором её держали. Это было старое, заброшенное здание бывшего склада, и, видимо, областного, так как поблизости, кроме леса и фонарей, ничего не было. Лицо щипало от холода. Телефон разбит, батарейка села. «Ладно, делать нечего… Буду идти, пока не выйду на дорогу». Спотыкаясь от бессилия, девушка почти ползком вылезла из леса. Завидев вдалеке фары, она пригнулась, перепугавшись, что это могли ехать за ней. Как только машина скрылась за поворотом, Саша собрала силы в кулак, представляя, что бежит марафон и не должна проиграть. Должна добраться до финиша во что бы то ни стало.

Дорога средь лесного массива была безлюдной, и только свежие следы от шин на заснеженной трассе говорили о том, что здесь иногда кто-то проезжает, как совсем недавно. «Интересно, как далеко я от города!» – устало подумала Александра.

Снова и снова, второй раз за несколько дней, она опять бежит по лесу. Вопрос в том, что за населённый пункт и есть ли он вообще? Вдруг это промышленная зона, и тогда выберется она не скоро.

***

Денис Альбертович и Виталик ждали рокового часа, когда обидчик соизволит вступить с ними в переговоры, но тот, в свою очередь, совсем не торопился, его всё устраивало. Только одно не давало ему покоя: как сбежала эта чёртова девчонка? Где теперь её искать? Ведь если она доберётся до полиции…

Он сидел и пялился в одну точку, желая вернуть время назад, лет так на сорок, и всё изменить, чтобы его мама была ещё жива и с ней ничего не случилось, и чтобы он не стал таким моральным уродом. А может, вообще бы и не родился. Но, к сожалению, время быстротечно, на него не повлиять, оно летит со свистом, оставляя за собой следы морщин и усталости на лицах людей, стирая улыбки. Он хоть и сожалел о содеянном, но ничего не мог с собой поделать. Надо довести до конца начатое, ведь Павлов остался последним, а остальных он уже обезвредил. Лишил всего.

Злобный смех вырвался из его глотки, пронизывая тишину и мрак.

***

Ночь сменилась рассветом, а день не принёс ничего, кроме снежного бурана, зима не сдавала позиции. Она засыпала снегом безжалостно всё, что было под ней.

Сильный снегопад пришёлся вообще не к месту, укрывая пеленой дорогу. Одинокий путник пробирался почти наугад. Вдалеке снова показались фары. «Неужели мне повезло!» – выдохнула про себя Александра, но не спешила рассчитывать на чужую помощь, во всяком случае, пока не убедится, что это не мальчишки Синицына. Свернув к ели, которая росла прямо у обочины, она стала ждать. Всё равно в такую погоду идти опасно, видимость нулевая. Подъезжающая машина была рейсовым автобусом, и Сашка рванула вперёд, начиная прыгать и махать руками.

– Остановитесь, прошу вас! Остановитесь, – молила Саша. Водитель промолчал о том, что она ненормальная, что в такой снегопад под колёсами лучше не прыгать. Правда, всё это легко читалось по его взгляду.

Автобус был полный. Девушка прошла на единственное свободное место.

– Простите, пожалуйста, а до города далеко? И что это за место? – уточнила она у сидящего рядом мужчины. Он что-то брякнул себе под нос и с недовольной гримасой отвернулся к окну. Лучше бы не спрашивала, не тратила почём зря свою энергию. С соседнего ряда какая-то бабулька ответила ей, что это Василёвка1, а до города час езды.

– Спасибо, бабушка! – Саша слабо улыбнулась, вжавшись в сиденье, и посильнее закуталась в куртку. Среди других людей стало спокойнее. За окном метёт, а она сидит в нагретом автобусе. Но полностью расслабиться не получалось, назойливая мысль всё стучала в висках, куда податься: за домом и папиной квартирой наверняка следят, до дачи тоже добрались. Так что же делать? Под мерное покачивание «чуда на колёсах» она отключилась от волнений, решив, вот как приедет в город – там и подумает, и уставилась в окно, пригревшись в старом, пропахшем бензином салоне, что сейчас казался ей раем на земле. Аромат топлива возвращал её в беззаботное детство – в старые папины жигули.

***

Огни большого города показались за грязным окном. Ура, цивилизация! Потянувшись, улыбнувшись и поспешив на улицу вслед за толпой, я натянула шапку на глаза и осмотрелась. Плана в голове как не было, так и нет. Топая вперёд, я ёжилась от ветра и снега, который добрался до города и усиливался. Вдруг быстрые шаги за спиной заставили вздрогнуть, и я прибавила скорости. Рука в тёмном рукаве схватила меня за плечо. Моё и без того продрогшее тело похолодело от ужаса, а сердцебиение участилось так, будто орган, который качает кровь, сейчас выскочит из груди. «Кто это? Что делать?» – стучало в висках.

Резко развернувшись, я увидела бродягу, который помог мне выйти с заброшенного склада, – выдох. Удивление и страх отразились на моём лице. Я молча стояла и смотрела на него, а он, в свою очередь, на меня.

– Тебе, должно быть, некуда идти?

– Зришь в корень, – усмехнулась я. – Ты за мной следишь?

– Конечно, нет! – покачал головой он. – Совершенно случайно заметил в автобусе. Обратил внимание, когда бабка с тобой разговаривать начала. Ну так вот, о чём это я. Ты можешь у меня перекантоваться, пока не придумаешь, что делать дальше.

– А чего это ты такой добренький, и вообще, я тебя совсем не знаю! – воскликнула я. – С чего ты вдруг мне решил помочь?

– Вижу, что у тебя проблемы. Я думаю, вряд ли мой дядюшка привёз бы тебя на склад с целью показать тебе помещение.

Я открыла рот и повторила по слогам:

– Дя-дю-шка! – удивлению моему не было конца и края.

– Синицын мой дядя, его настоящая фамилия Градов. Вся наша семья терпеть его не может, он ненормальный. Если с его внешностью можно ещё ужиться, то с его характером и дурацкими наклонностями – нет.

– Если ты так его терпеть не можешь, как ты очутился на том складе?

– У меня там тайник. А потом я видел, как тебя туда приволокли. Подождал, пока они свалят, и пошёл тебя спасать.

– Ну спасибо, – хмыкнула я. – Долго же ты ждал.

– Так тебе есть где остановиться? У меня тебя искать точно не будут.

– Я думала, ты бездомный!

– Это я так маскируюсь, – хохотнул незнакомец. – Меня зовут Лев. А тебя как звать-величать?

– Меня Александра, – скромная улыбка слетела с моих губ. – Мне действительно некуда идти, все мои адреса они знают.

– Чем ты им так не угодила? – осторожно полюбопытствовал он.

– Не я, отец мой. А я в довесок, чтобы ему больней было, – снова кривая ухмылка исказила его лицо. – Сам же сказал, что твой дядюшка ненормальный!

– Узнаю, узнаю! Так что, ты принимаешь моё предложение?

– Знаешь, с моей стороны было бы глупо ехать к тебе, так как ты являешься племянником коротышки.

– Я тебя понимаю, я бы тоже сомневался. Но я тебя не обижу. Мы с ним чужие люди, только по крови родные. После смерти бабушки мой отец и дед с ним не разговаривают. Но решай сама! – воскликнул Лев, пряча глаза за воротник, так как буран обрушился на столицу, решив окончательно и бесповоротно завалить её по самые крыши.

– Ладно, уговорил, но имей в виду: случись что, пеняй на себя.

И, улыбнувшись судьбе, несмотря на непогоду, мы сели в такси и отправились строить планы по спасению меня и моей семьи.

***

Помятые и голодные пленники сидели в тёмной комнате. Ни сил, ни желания разговаривать не было. В каморке было зябко, хоть этот подвал и отапливался, всё равно кровь в жилах стыла. Дверь распахнулась, и ввалился коротышка, его без того огромный нос раздувался на пол-лица, а остатки волос торчали вверх, как в анекдоте про Бабу-ягу. Правда, больше он был похож на лешего, разве что в костюме от Версаче.

– Холодно тут у вас, – демонстративно поёжился, прежде чем в упор уставиться на Дениса Альбертовича. – Ну что, мой армейский товарищ, ты подумал над моим предложением? – тот лишь сплюнул на пол. – Нет, значит. Тогда ещё посиди и поразмышляй, и не забывай, ты тут не один. О себе не думаешь – о пацане позаботься.

– Да пошёл ты, – ощетинился отец Александры.

– Я-то пойду. А ты выбирай, жизнь или смерть. В любом случае ты останешься с голой пятой точкой. Я бы на твоём месте выбрал жизнь, ты ведь ещё не старый, заработаешь!

И, громко рассмеявшись, Синицын отправился в роскошную столовую, ведь там его ждали лобстеры.

– Козёл! – горько и с чувством произнёс Денис Альбертович.

– Да уж гад! – вторил Виталик, который увлечённо что-то разглядывал внизу. Через вентиляцию проникал тусклый дневной свет, и ветер трепал волоски на шее, тем самым заставляя тело трястись.

***

Мы со Львом добрались до его места жительства. Это была квартира в обычной блочной многоэтажке. Сразу было видно, что женщин на этой жилплощади и в помине не было. По всей квартире была разбросана одежда, засохшая еда на грязных тарелках, которые наполняли раковину. Серые, давно не видевшие стирку полотенца в ванной комнате, не заправленная постель явно говорили о том, что её обладатель не любит убираться, так ещё и много часов проводит за компом. Причина, по которой я так рассуждаю, предельно проста: офигительное компьютерное кресло, системный блок со светодиодами, клавиатура и мышка – видно, что недешёвые. И возле монитора на столе, где он находился, следы от кружек и тарелок, грязные вилки и так далее… Осмотрев холостяцкое жилище моего нового знакомого, я осторожно присела на край разложенного дивана.