Моя маленькая львица бесплатное чтение

Глава 1

– Эй, рыжая, – неприятный прокуренный голос раздался за спиной, – повтори.

Я медленно обернулась и смерила холодным взглядом взмокшего хряка в деловом костюме. Не глядя на меня, он покачивал в руке пустой бокал, ожидая, что я по волшебству доставлю ему новую порцию алкоголя.

– Глухая? – он отвлекся от игры и перевел на меня мелкие крысиные глазки. Похоже, уродец проигрывает. Это карма, дружок.

Напеваю про себя одну из глупых надоедливых песенок, что крутят по радио. Взрывная злость нехотя убаюкивается, и на моих губах появляется намек на вежливую улыбку.

– Я крупье, а не официант, – ответила я тоном, лишенным какого-либо эмоционального окраса.

– Какая, к черту, разница? – толстяк возмущался, потрясая стаканом. Сейчас проиграет очередной раунд и кинется грозиться кулаками любому обладателю униформы. Пока я молчала, мужик дрогнувшим голосом выдал за стол: Олл-ин!

Обмахнул влажный от пота лоб веером из карт. Его мерзкое лицо приклеилось к происходящему за игровым столом, а я едва удерживала рвущийся наружу дьявольский смех. Этот идиот поставил все свои фишки! Любому проходимцу понятно, что ему нечего ловить. На этой морде черным по белому написано – неудачник.

Я усмехнулась и, не дожидаясь, когда боров вспомнит обо мне, свернула за угол. Там, в отведенной для вип-гостей комнате, расположилось мое рабочее место на сегодня. Гости вот-вот соберутся, и меня снова окутает ароматами элитного парфюма и бессовестно дорогих сигар.

Я достала из кармашка зеркальце и, встав напротив приглушенной лампы, окинула быстрым взглядом свое лицо. Карие линзы сидели четко, прикрывая настоящий цвет моих глаз. Густо прокрашенные тушью ресницы, тонкие стрелки и бесцветный бальзам для губ – весь мой макияж на эту ночь.

Слегка повернула зеркальце, проверяя, не пробиваются ли через рыжий парик иссиня-черные волосы. Я спешила, и мне пришлось пренебречь правилами закрепления парика, так что оставалось надеяться, что ничто не заставит меня сегодня потерять голову. Во всех смыслах.

Убрав зеркальце, я расположилась за столом. Погладила колоду, предвкушая интересный вечер. Не прошло и пяти минут, как на мою сессию покера стали подтягиваться гиганты российского бизнеса.

Смотреть им в глаза, навязываться и как-то проявляться громче положенного было запрещено, и я привыкла вести свою игру, исподлобья наблюдая за владельцами корпораций. Но сегодня я ожидала важного гостя и не могла упустить из виду его появления.

Я внимательно проходилась взглядом по лицам входящих, но то были лишь привычные мне люди. Те, что собирались за этим столом из недели в неделю. Для них, заскучавших толстосумов, это вроде как было своего рода хобби.

Нужная персона не появлялась. Внутри встрепенулась тревога и тут же злость на себя. Значит, я где-то ошиблась. Не так расставила силки, раз этот лось не угодил в ловушку.

Черт, папаша Пожарский! Если ты сейчас же не войдешь в эту комнату, я проникну в твой дом, в твои сны… И придушу тебя дважды. Сначала во сне, а потом наяву.

Только, не успела я закончить свой безмолвный монолог, как в дверях появился он.

Я его не знала, но сразу почувствовала – этот парень доставит мне немало проблем. Со мной бывало такое, что, не имея никакой информации, я вдруг могла услышать внутри голос, подсказывающий правду, или нащупать определенные ощущения, передающие мне тайное знание.

Так случилось и сейчас. Я поняла, что новенький игрок станет мне костью поперек горла.

Высокий приятно сложенный молодой человек прошел к столу и, лукаво улыбаясь, осмотрел каждого, кто был в комнате. Я же беззастенчиво изучала его тело и лицо, стараясь в максимально сжатые сроки уловить как можно больше деталей.

На вид молодому человеку около двадцати пяти лет. Он явно уже не студент, но еще не чета тем акулам бизнеса, что уже заняли свои места за столом. Визуально проведя линию, я предположила, что его рост в районе ста восьмидесяти пяти сантиметров. Плюс-минус два сантиметра. Фигура стройная с хорошим мышечным каркасом. Ставлю сотню на то, что он любитель активно подвигаться, но и железо в зале время от времени тягает.

Костюм на парне ожидаемо дорогой. Серая тройка, сидящая по фигуре и-де-аль-но. Нигде не топорщится, нигде не жмет. Рубашка белее арктического снега и гладкая словно кожа на попке младенца. Темно-синий галстук, правильно подобранный под образ. Думаю, этот пижон тот еще душнила. От него так и веет педантичностью и чрезмерной пунктуальностью, не помешавшей ему, однако, войти в зал последним. Но этот момент явно был спланирован, ведь красавчик очевидно любит быть в центре внимания и умеет себя выгодно преподнести.

Загадочный посетитель дошел до меня, и я невольно вздрогнула, когда поймала на себе его долгий изучающий взгляд, словно он сканировал меня так же внимательно, как и я его. Серые глаза прищурились, а улыбка на губах едва заметно дрогнула.

Я раскрыла рот, чтобы огласить раздачу, как парень, будто намеренно вырвав из моих уст очередь говорить, медленно произнес:

– Господа, всем доброго вечера, – он отвязался от меня, обращаясь к публике, – сегодня должен был играть Александр Федорович Пожарский. Кто-то из вас направил ему заманчивое приглашение на игру. Но так получилось, что, вместо него, с вами сыграю я.

Я на миг заслушалась низкой мелодикой его голоса, гадая, мог ли он заниматься музыкой, как вдруг одернула сама себя, когда парень упомянул Пожарского. То самое приглашение отправила я, а не богачи, рассевшиеся за столом. Хотя никто не отказался бы оказаться за одним игровым столом с самим Пожарским. Особенно после череды скандалов, затронувших эту семью. Разве не чудесно узнать сплетни из первых уст?

Только я хотела затащить Пожарского на игру не для сплетен. У меня были свои планы на этого мерзкого старикашку. И этот гладко выбритый пижон мне все испортил!

– А вы кто? – лениво спросил один из завсегдатаев казино, – очередной отпрыск рода Пожарских?

От этой фразы, кинутой так пренебрежительно, мне захотелось с ногами залезть на стол, чтобы скорее добраться до банкира, из чьего рта так неосторожно вылетела ненавистная мне фамилия, но я удержалась и с любопытством склонила голову на бок, ожидая ответа гостя.

– Упаси боже, – пошутил он, поправляя каштановые волосы, зализанные гелем назад. – Я Владислав Смольнов. Сын его партнера по бизнесу.

Присутствующие понимающе заохали и принялись передавать парню свои соболезнования, а я, не ожидав такого ответа, позволила удивлению просочиться на мое лицо в виде приоткрытого в шоке рта.

Тот самый Смольнов.

Один из представителей семейки, чья фамилия не сходит с первых полос газет последние пару месяцев. Наряду с фамилией Пожарских, конечно. Те уже прочно закрепились в сводке скандальных новостей.

Шумиха на телевидении и на просторах интернета утихла чуть раньше – там и без Пожарских есть кому рваться к своей минуте славы. Однако время от времени и в ленте соцсетей вылезали кричащие заголовки, приглашающие почитать вонючие новости из жизни скандальной семейки.

Упадок компании. Сексуальные развлечения. Пожары. Убийства. Что еще прекрасного могло случиться в этой некогда великой династии? А кое-что интересное я могла им обеспечить. Но все по порядку.

Упоминание фамилии Смольнова навело меня на мысли о его сестре Катерине. И все же что там у них произошло? Она та самая психопатка, что была замужем за Давидом Пожарским и пыталась убить его любовницу, которая, в свою очередь, спала с его братом и даже выскочила за него замуж где-то на берегу океана. Впрочем, это слишком запутанная история даже для меня. А распутывать ее для моих целей совершенно не нужно.

Попытки убить пассию братьев Пожарских не увенчались успехом, зато своему папаше, пролежавшему в коме, она помогла отойти в мир иной, за что скоро надолго присядет в тюрьму. Я восстановила в памяти образ этой бунтарки, косящей под прилежную домохозяйку, и снова окинула взглядом симпатичного шатена, присаживающегося на свое место.

Брат и сестра. Интересно, он такой же двинутый?

Я отметила про себя необходимость глубже изучить семейное древо Смольновых. Это не входило в мои планы, но с тех пор, как Владислав Смольнов объявил свое имя, я почему-то загорелась интересом. А когда я горю…все сгорает вместе со мной.

***

Влад не мог не отметить, что при натянутых радушных улыбках, на него все же посматривали с подозрением. Незнакомец. Темная лошадка. Его эти взгляды только заводили. Ему нравилось быть тем, кого немного побаиваются. Не потому что он пугающий (хотя сводная сестричка внесла коррективы в семейную репутацию), а потому что им о нем ничего не известно. А вот он всегда заранее изучает возможных оппонентов.

Он знал их имена. Знал, какими компаниями они управляют. Какие темные стороны их репутации стоит осветить в случае, если что-то пойдет не по плану. Он знал сильные и слабые стороны каждого, кто сидел за столом.

Отец научил его смотреть наперед и знать все обо всех. Он говорил: «Холодный разум – залог твое могущества, сын». С самого детства этот парнишка готовился стать достойной заменой своего отца. И как так вышло, что Владу пришлось расти вдалеке от родины, а его место заняла мелкая Катерина, которая дала волю чувствам и сдала компанию своему хахалю Пожарскому? С этим мы еще разберемся.

Не менее пристально Влад изучил одну из симпатичных работниц этого казино. До него долетели слухи, что она может стать его незаменимым козырем в игре против Пожарских.

Ему нужно было собрать преданную команду, ведь он плохо знал местный менталитет, хоть кровно был полностью русским и даже родился в туманной Москве двадцать шесть лет назад. Так что сейчас, вынужденно вернувшись на родину за наследством, он с особым упоением впитывал новые знания и готовился собрать вокруг себя достойную свору исполнителей.

Осматривая игроков, он по очереди записывал на подкорку данные каждого богатенького папика, сидящего за этим столом. Только его взгляд то и дело возвращался к этой странной диковатой девчонке в форме крупье. Что его так привлекло? Ее мелкая и в то же время изящная фигурка в фирменном красном жакете, ушитом в узкой талии. Острые черты бледного лица с впалыми щеками. Огромные кукольные глаза карего оттенка. Ресницы – пушистые, черные, подчеркивающие глубину темного взгляда. Слишком горделивого для ее небольшого роста и возраста. Медного оттенка волосы, собранные в гладкий низкий пучок. Она не подходила под описание и не могла быть той, кого он здесь ищет.

Хотя что-то в ней определенно было не так. И это что-то буквально заставило мозг Влада запечатлеть эту девчонку в памяти. Он раз за разом возвращался к ней, позволяя себе отвлекаться от игры, но та делала вид, что не замечает его внимания. Ну, конечно, она, вероятно, привыкла к тому, что посетители казино одаривают ее липкими взглядами. Как ни крути, а мордашка у нее была симпатичная. И веяло от девушки чем-то странным и неожиданным… Опасностью. Может, она та самая, ради которой он сюда и пришел? Не сходится. Не похожа.

Влад красиво увиливал от вопросов, касающихся компании отца, которая теперь легла на его плечи. Тот самый момент, когда наследство – скорее обуза, нежели подарок. Гребаные Пожарские! Внутри себя парень злился на эту семейку, что практически спалила дотла дело его отца. Но он с этим еще разберется.

Когда Владу довелось видеться с отцом в последний раз, тот еще был жив и здоров. Илья Викторович, насмехаясь, рассказывал сыну, как братья Пожарские приходили к нему на поклон и буквально молили о слиянии, которое, по их мнению, могло бы спасти великий дом Пожарских от краха.

Они хотели, чтобы золотодобывающее предприятие Смольновых стало для них донором. Финансовым, маркетинговым, репутационным. Эта семейка надеялась выплыть со дна, цепляясь за ресурсы компании Смольновых.

Казалось бы, для общественности нет ничего удивительного в том, что золотодобывающее предприятие объединяется с ювелирным концерном. Только в их глазах это выглядело, как если бы ювелиры Пожарские присоединили к себе еще один ресурс – золото, как они уже делали с многочисленными месторождениями драгоценных камней по всему миру.

Никто не оглашал, что концерн Пожарских идет ко дну благодаря идиотскому управлению Александра Федоровича Пожарского. Тот растратил бюджеты компании на пиршества, убыточные контракты и собственные приходи. И теперь его сыновья пришли за компанией Влада, чтобы как-то прикрыть свой позор.

Влад слишком сильно ненавидел Пожарских, чтобы принять их в качестве партнеров. Им придется уйти. Он найдет способ избавить бизнес от этих нахлебников.

Влад слишком хорошо помнил, как они с отцом смеялись, обсуждая слияние компаний в ресторане в центре Лондона. Ни отец, ни сын не допустили бы этого слияния. Ни к чему мешать свои дела с грязными делишками этой гребаной семьи.

Только глупая Лариса и ее дочка все испортили, а Влад не мог влезть, пока не станет официальным хозяином компании. И вот пришло время расставить все по своим местам. И начнет он, конечно, с того, что избавится от Пожарских. А вот отдаст ли он им их компанию? Большой вопрос.

Никто здесь не знал Владислава Смольнова. И никто не догадывался о его аппетитах и жажде власти. А ведь Илья Викторович прятал сына не просто так.

Внезапно неподалеку послышалась неприятная возня. Сначала приглушенные голоса, пытающиеся донести какую-то информацию, как вдруг:

– Обобрали сволочи! – раздался резкий крик из основного зала. Голос звучал слишком близко, так что, вероятно, буянил один из игроков крайнего стола. – Да я вам ничего не должен! Карты крапленые, ясно?! Я с судом к вам приду!

Грозиться судом в казино, которое работает нелегально, было немного забавно. Каждый сидящий в зале игрок понимал, что, спускаясь в эту преисподнюю, подписывает негласное правило – не разглашать никому информацию об этом азартном клубе.

Игра за столом Влада продолжалась, хотя за занавесом явно происходило нечто более остросюжетное. Слышались голоса персонала, вежливо призывающие мужчину успокоиться. Кто-то позвал охрану. Попытки воззвать к разуму изрядно выпившего игрока были бесполезны. Тот продолжал кричать и грозиться расправой каждому, кто имел отношение к этому казино.

Неожиданно раздался звон битого стекла, и обманутый мужик с отчаянием завопил:

– Не подходите! Я заберу свое и уйду! – предупреждал он.

Пятясь, он вошел в закуток, где восседал Влад. Игра все же остановилась, когда все заметили толстого посетителя с безумным взглядом и разбитым стаканом в руке. На мужчину шли охранники, которым нужно было меньше минуты, чтобы скрутить пьяного игрока, как тот решил пойти ва-банк, взяв в заложники хорошенького молодого посетителя.

Он буквально кинул свою тушу в сторону Влада, который сидел к выходу ближе остальных. Рваное острие бокала неслось к лицу парня, а тот, не шелохнувшись, продолжал улыбаться. И стекло стерло бы эту улыбочку с его губ, если бы рыжая девчонка в жакете крупье не оказалась рядом быстрее. Она буквально вскочила на стол на четвереньках, выкинув вперед одну руку, и, только когда стакан с шумом отлетел в сторону, а толстяк с воплем схватился за окровавленную руку, Влад сглотнул и перестал улыбаться.

У его губ застыла вытянутая рука девушки, а в ее ладони был маленький, но опасно наточенный нож. Влад медленно осмотрел ее, застывшую на столе в любопытной позе. Девчонка же часто дышала, словно осознала – для простой крупье она слишком лихо выудила нож из рукава и защитила гостя. Все присутствующие сделали свои выводы.

А Влад… Он нашел девчонку.

Глава 2

Игру за столом продолжил мой коллега – один из тех, с кем мы пару раз пересекались в ночной банде. Парень окинул меня недоброжелательным взглядом, как бы намекая, какая я идиотка, раз позволила раскрыть себя. Обычный крупье вряд ли обладает проворностью вроде моей – я годами тренировала ее, чтобы выжить. Для той же цели при мне всегда был мелкий, но вполне опасный ножичек.

И я тоже с виду была мелкая и щуплая, но те, кому довелось перейти мне дорогу, знали, что эта хмурая малышка так же опасна, как нож в ее руке. Не стоит недооценивать противника. Важнейшее правило выживания.

Мне пришлось проследовать в кабинет Вепря, чтобы уладить вопрос с любимым ножичком, случайно вылетевшим из рукава прямо в мою ладонь. Я уже успела несколько раз пожалеть, что доверилась инстинкту и влезла между пьяным толстяком и элитным гостем.

К слову, об элитном госте.

Этот щегол шел позади меня, и я четко ощущала его взгляд, изучающий мое тело сзади. Ненавижу, когда кто-то стоит за моей спиной. Чувства обостряются, и хочется скорее снова прощупать прохладный металл ножа в руке, но Смольнов вытащил его из моей ладони, когда я зависла над ним. Теперь мы оба шли в кабинет Вепря только потому, что Владиславу захотелось обсудить инцидент с главным. Наверняка хочет пожаловаться и поныть из-за кошмарного сервиса и выклянчить фишки в обмен на молчание.

Смольнов позади меня вызывал неприятные ощущения не только из-за того, что я была уязвима в этом положении. Я злилась из-за недостатка информации о нем. Сосредоточившись на Пожарских, я упустила из виду один важный момент – после слияний компаний Смольновы встали на один пьедестал с моей несостоявшейся семейкой, и это делало их еще одной мишенью для моей ненависти.

И я, зациклившись на папаше Пожарском, благополучно забыла о существовании кого бы то ни было еще. А ведь Катерина Смольнова ожидает суда, и акции объединенного концерна должны были через нее достаться Давиду Пожарскому, но…

Но не случилось того, на что сам Давид, очевидно, рассчитывал. Почему я не отследила новости по этому вопросу? Почему не вписала в свой список имя Владислава Смольнова и не разнюхала о нем все, что только можно? Я допустила ошибку, и она может стоить мне определенных позиций.

Я кинула взгляд через плечо, отслеживая движения Смольнова. Вряд ли он прост, но я подыщу ключик и к этому сейфу. Взломаю. Узнаю, что мне нужно. Скроюсь в тени, заперев за собой замок. Сам Смольнов не заметит, как я щелкну его на раз-два.

Мелкая, но опасная. Пускаем нового игрока на поле.

Длинный темный коридор подпольного казино закончился, и мы уткнулись в дверь. Я прильнула к деревянному косяку. Два раза поскребла ногтем по двери и тут же один раз уверенно ударила кулаком. Я предупреждала Вепря о своем приходе. Гость за моей спиной едва слышно усмехнулся.

А чего он ожидал от главаря запрещенного казино? Уютного офиса с мягким диваном и симпатичной секретаршей в зоне ожидания? Скажите спасибо, что крысы не пляшут в коридоре. Это куда больше подходит природе Вепря.

Толкнув дверь, я вошла. Смольнов, конечно, не растерялся и вошел следом. Так как казино большей частью находилось в подвалах одного из московских клубов, принадлежащих команде Вепря, окон в комнатах не было. Темный кабинет, освещенный лишь торшером и экраном ноутбука, навевал неприятные мысли.

Я к этому месту привыкла настолько, что не обращала внимания даже на девицу, выползающую из-под стола хозяина. Тот откатился назад на кожаном кресле и смерил гостя вопросительным взглядом. Я тоже кинула на Владислава заинтересованный взгляд. Как он, надухаренный папенькин сыночек, отреагирует на грязь, в которой мы варимся?

– У меня есть к вам разговор, – серьезно заявил парень, сделав вид, будто ничего необычного не происходило.

Полуголая девушка поднялась с пола и, виляя булками в тонких черных стрингах, прошлась мимо Смольнова. Ее тяжелая грудь качалась при ходьбе, и я снова вперила взгляд в лицо парня, надеясь увидеть на нем хоть что-то: интерес, желание, отвращение… Но Владислав был холоден. Его глаза смотрели только на Вепря. Девушке пришлось цокнуть языком и молча удалиться.

Бедняга Лола, она все еще надеется зацепить здесь богатенького папика и все никак не продвинется по карьерной лестнице. Так и ползает от одного стола к другому. Жалкое создание.

С одной стороны, я была в не лучшем положении. Нагнуть меня, конечно, никому не дозволялось, но и я при Вепре была девчонкой на побегушках. Обращалась тенью и собирала данные на тех, в кого тыкал толстым пальцем хозяин. Брала чужое, если он того хотел. Приводила в его ловушки нужных людей.

Я тоже была здесь лишь обслуживающей единицей. Но у меня хотя бы была цель. Настоящая, прожигающая меня изнутри, и потому попытки Лолы просто уютненько пристроить свой зад на коленках богатого сноба вызывали у меня неприкрытое презрение.

К черту Лолу. Вепрь смерил гостя оценивающим взглядом, и я невольно сжала кулаки. Что угодно могло произойти дальше. Я не раз наблюдала, как в этом кабинете разбивали носы и лишали зубов. Одних – за неповиновение, других – за долги.

Хозяин встал со стула, застегивая ширинку. Этот мужчина сорока лет был из тех, про кого не сразу точно скажешь, чем он увлекается: кроссфитом или пивом на диване. Он казался одновременно качком, затекшим на массе, и просто крупным жирдяем.

– Ты кто, мальчик? – неприятно огрызнулся Вепрь. Он приоткрыл рот, демонстрируя криво торчащие клыки – главная причина, по которой его прозвали Вепрем.

Смольнов усмехнулся и покачал головой. Кажется, ситуация его забавляла. Стоит отметить, у этого парнишки крепкие нервы, хоть с виду и не скажешь.

– Меня зовут Владислав Ильич Смольнов. Полагаю, вы знаете, кто мой отец, – он сунул руки в карманы и снова посмотрел на Вепря так, будто тот был тупым громилой, а не бандитом, удерживающим в своих огромных лапищах сеть незаконных заведений.

– Так ты его золотой мальчик? – ухмыльнулся Вепрь, щедро плеская виски в бокал. Он по-особенному выделил слово «золотой», показывая, что прекрасно осведомлен, какое наследство получил Влад от отца.

Золотодобывающее предприятие, объединенное с ювелирным домом Пожарских. Правда, пока от этого слияния ничего хорошего не произошло. Компания несла убытки из-за черного пиара, устроенного и Пожарскими, и Смольновыми в лице Катерины и ее мамочки, питающей любовь к молодым парням.

В моей памяти всплыли фотографии, которыми пестрил интернет долгие пару месяцев. Здоровый Кирилл Пожарский с волосами, собранными в небрежный пучок. И рядом в коллаже фотография Ларисы – все еще вполне приятной внешне, но уже, увы, не первой свежести. Интересно, эти фотографии внесли раздор в идиллию Кирилла и той модельки, что он увел у своего старшего брата?

– Вы можете сколько угодно строить из себя властителей мира, – медленно проговорил Вепрь, – Смольновы, Пожарские, кто угодно еще… До тех пор, пока вы на моей территории, – мужчина обвел рукой свой кабинет, но имел в виду, конечно, казино, – вы никто. Так что, если ты пришел пугать меня своим именем, не трать время.

Вепрь неторопливо отпил виски, и, только когда он поставил бокал на стол, неприятно звякнув стеклом, Влад заговорил ровным тоном.

– Что ж, постарайтесь не лишиться своей территории, – серые глаза угрожающе сверкнули в полумраке, и я, не сдержавшись, покачала головой.

Этот идиот не ведает, что творит. Он собирается перейти дорогу Вепрю. Поздравляю, чудила, завтра твой труп найдут в ближайшем овраге. Повезет, если от него останется хоть что-то, по чему тебя можно будет опознать.

– Хозяин, я хотела бы вернуть свой нож, – встряла я, желая увести мужчин от опасной конфронтации. И зачем я это делаю? Пусть Смольнов поджарит свой зад и сам убедится, что с Вепрем нельзя играться.

Уж я-то знаю. Я живу по его правилам последние семь лет. Я видела, как исчезают те, кто не умеет склонять головы.

– Девочка моя, – с наигранной нежностью протянул Вепрь, – что я говорил тебе об оружии в зале?

Не успела я ответить, как Смольнов героически вступился:

– Собственно, из-за этого я сюда и пришел, – он достал из кармана мой ножичек и, не глядя в мою сторону, протянул его мне. Только я подняла руку, чтобы выхватить его, как этот гаденыш, ловко провернув ножичек между пальцев, закинул его обратно в карман: Я хочу забрать эту девушку с собой.

Я замерла. Вепрь рассмеялся. И только Смольнов уверенно стоял на своем.

– Я забираю девушку с собой, – холодно повторил он. – Сколько вы за это хотите?

Он понимал, что я тут не по трудовому договору работаю, и потому сразу решил выкупить меня. Выкупить меня. Смольнов. Я окинула парня непонимающим взглядом. Ползунок моего раздражения подскочил неприлично высоко. Мало того, что я ни черта не знаю об этом Смольнове, так он еще смеет совершать непредсказуемые ходы. Этот золотой мальчик знает больше, чем я.

И он меня заметил. Пока не знаю, хорошо это или плохо. Нужно срочно нарыть хоть какую-то информацию. Ненавижу чувствовать себя идиоткой.

– Леону? – отсмеявшись, Вепрь кивнул на меня. – Она не продается.

Верно. Вепрь не отпустит меня. Я его главная ищейка. Никто не приносит ему столько информации о всех этих богачах, сколько я.

– Продается абсолютно все, Виктор Григорьевич, – от этих слов, произнесенных нарочито медленно, вздрогнул даже Вепрь. И, судя по его реакции, Влад попал в точку. Но откуда он знал, как зовут Вепря? Этого не знала даже я.

Вот черт!

***

Стоило Владу упомянуть настоящее имя хозяина этого грязного места, как ситуация в корне переменилась. В глазах так называемого Вепря мелькнуло понимание и нечто, похожее на уважение. Да, Смольнов, может быть, слишком юн для противостояния таким силам, но он не прост, и с этим нужно считаться.

– Так сколько вы хотите за эту девушку? – повторил Влад, продолжая буравить взглядом бандитскую рожу Вепря.

Девушка слева ощутимо напряглась. Не нужно было видеть ее лицо, чтобы понять – она не ожидала, что Владу тоже кое-что известно. Может быть, даже гораздо больше, чем ей. Вместе они могли бы сворачивать горы, но, дураку понятно, – оба были со своими тайнами.

– Деньги мне не нужны, – ответил хозяин казино, осматривая свою маленькую рыжую собственность. Леону.

Несложно было догадаться, что она здесь не за зарплату. Она здесь выживает. Влад понял это по ее повадкам. По тому, как резво она среагировала, когда ему угрожала опасность. По маленьким шрамам на запястье. По глазам – холодным, пустым. Он видел это через линзы, за которыми она пыталась скрыть свое истинное лицо.

И эта девчонка могла помочь ему в его собственной игре. Не только бандитскими повадками, конечно. Ее имя для Влада было бесценно. Впрочем, он не был до конца уверен, что она была той самой.

– Вступайте в мой бойцовский клуб, Владислав Ильич, – с усмешкой произнес Вепрь, и девушка не смогла сдержать вздоха.

Влад повернул голову и встретился с ее взглядом, буквально молящим не соглашаться на предложение ее хозяина. Послушай женщину и сделай наоборот.

– Согласен, – Влад дождался, когда на лице Вепря нарисуется неприятная улыбка, и, ухватив девушку за локоть, буквально вытащил ее в коридор, словно она была лишь марионеткой, переброшенной с рук одного манипулятора к другому.

Но Влад еще не знал, что эта куколка и сама прекрасно управляет куклами. Только у нее свои методы.

Дверь закрылась, и Влад отпустил худенький локоть. Словно задыхаясь, девушка рвано дернула пуговицы пиджака, открыв глазам парня узкую грудную клетку и небольшую, но аккуратную округлую грудь, перетянутую черной маечкой. Девушка глубоко вздохнула, словно сбрасывая напряжение, и, не оборачиваясь, спешным шагом пошла вперед. Она не подумала, что Владу хватит и пары шагов, чтобы ее нагнать и одним хватом руки прижать к стене своим телом.

От неожиданности девчонка задержала дыхание, не двигаясь и лишь выжидая, что сделает Смольнов. А он уперся коленом в стену, касаясь ногой ее бедра, и грудью придавил ее худенькое тело к стене.

– Леона, значит, – прошептал Влад, цепким взглядом изучая ее лицо. – Львица…такая маленькая и такая смелая.

Парень усмехнулся, наслаждаясь ее взглядом, пылающим от желания придушить его. Он и не думал, что этот визит в казино закончится так интересно. Рассчитывал посмотреть и поспрашивать, выискивая одну личность. А в итоге…

Странное опьяняющее чувство проскользнуло вдоль позвоночника Влада. Эта диковатая львица, прожигающая его гневом сквозь фальшивые линзы в глазах, пробуждала внутри неожиданные желания.

Влад всегда любил загадки, головоломки. Любил подчинять своему контролю то, что упорно ему не поддавалось. Он был крайне упрямым, и эту черту в нем только боготворили. Смольнов привык получать то, что хочет.

И теперь эта строптивая Леона буквально заставляет его разыграть партию в кошки-мышки. К тому же, он слишком давно не играл и успел нагулять аппетит. Может, поддаться ей? Пусть решит, что может осилить его. По глазам видно, что она этого хочет. Контроля.

Только ей жизнь вряд ли благоволила так же, как Смольнову.

Влад слегка отвел тело назад, давая девчонке свободу и ожидая, что она кинется его душить, но та бездействовала, а, значит, он был ей нужен. Для чего? Что эта малышка могла хотеть от него?

Его пальцы осторожно подцепили ее парик и потянули вниз. Когда рыжая фальшивка упала к ногам, а на плечи Леоны легли растрепанные черные волосы, Влад довольно улыбнулся.

– Так лучше, – он хотел совсем отстраниться, отлипнуть от нее, но его тело словно приклеилось к этой малышке. Ее грудь медленно вздымалась вверх, показываясь в вырезе майки. Такая белоснежная кожа и маленькая родинка на хрупкой ключице.

Взгляд Влада блуждал по ее плечам, шее, скулам…Леона сжала челюсти, глядя прямо перед собой. В стену. Будто и не было Смольнова, припершего ее к стенке.

– От кого ты прячешься? – тихо спросил он, склонив голову, чтобы вдохнуть аромат ее темных волос. Но девчонка насквозь пропахла этим подвалом, сигарами и грязными картами. И все же ей здорово удавалось маскироваться. Настолько, что за этой маской он не мог уловить ее истинного аромата.

Влад неровно выдохнул, ощутив, что новая знакомая оказывает на него странное действие. Словно в кровь попало запрещенное вещество из тех, что он еще не пробовал. Верно, он любил контроль, и все вокруг сдавались перед ним слишком легко. А эта львица, кажется, не позволит приручить себя. По крайней мере, она будет очень стараться не пасть жертвой его обаяния.

Неожиданно Леона издала низкий рык, подобно настоящей львице, пнула Влада в колено и, воспользовавшись тем, что он в смятении отстранился, навалилась на него и прижала своим хрупким, но натренированным телом к противоположной стене коридора.

Влад дернулся, но у его шеи зависло острие ножа, который еще недавно лежал в его кармане. И как эта крошка вытащила его? Впрочем, он был настолько одурманен видом ее ложбинки – белой, словно перед ним была живая репродукция Белоснежки – что не заметил бы, если бы она забрала у него нож вместе с брюками.

Парень усмехнулся и, облизнув губы, откинул голову назад, подставляя кадык под лезвие дерзкой Леоны.

– Убьешь меня? – хрипло смеясь, спросил он.

Странно. Он не выпил ни капли, но в этом едва освещенном тесном коридоре в плену загадочной незнакомки ему казалось, что на него что-то действует. Что-то бурлит в крови, заставляя вести себя не так. Это чувство управляет его телом и велит его рукам лечь на тонкую талию прыткой девчонки.

Та злится, демонстрируя в оскале аккуратный ряд зубов.

– Давай сразу договоримся, золотой мальчик, – прошипела она, – если хочешь, чтобы я работала на тебя, держи свои грязные руки подальше!

В глазах парня мелькнуло уважение. Кивнув, он поднял руки вверх, демонстрируя свою безоружность.

– Я знаю, чего ты хочешь, – грубо кинула Леона, делая шаг назад. Нож она все еще держала наготове, явно получая удовольствие от вида Влада, прижатого к стене. Его волосы цвета жженой карамели растрепались, а в глазах застыло удивление, смешанное с подавленным желанием.

– Откуда? – коротко спросил он, поправляя галстук.

– Я хочу того же, – Леона поставила точку и, щелкнув замком, закрыла перочинный нож. Резко повернулась и пошла прочь по коридору.

Только ровно в тот момент эти двое хотели совершенного разного. Она жаждала стереть с лица земли папашу Пожарского. А он…А он жаждал ее.

Глава 3

– А, знаешь, эта девчонка странная, – губы Влада изогнулись в довольной улыбке. Он вытянул ноги вперед, рассевшись на мраморной плите, покрывающей могилу его отца.

Адекватный человек не сунулся бы на кладбище посреди ночи, но то был совершенно иной случай. Первый разговор с отцом спустя более чем полгода. Первый раз, когда Влад говорил с ним и не слышал его мудрых и не лишенных хитрости наставлений в ответ.

Покачав в руке бутылку портвейна – любимый напиток Ильи Викторовича – Влад усмехнулся самому себе. Никогда бы не подумал, что жизнь повернется для него таким образом. Совсем недавно, когда отец последний раз был в Лондоне, они сидели в ресторане с видом на Темзу и обсуждали будущее правление Влада в компании Смольновых.

О Катерине речи не шло. С чего эта дурная вообще взяла, что отец оставит компанию ей? Он никогда ей не доверял. Никогда не доверял женщинам. Может, поэтому он и прятал Влада от всех? Отправил с бабкой в Лондон после смерти матери, чтобы никто и ничто не могло влиять на него там, в Москве. И только сам Илья Викторович регулярно приезжал к сыну, не желая разрывать установившейся между ними доверительной связи.

Владу его не хватало.

Казалось, он не успел впитать всю его мудрость. Не настолько, чтобы заменить его в этом мире. А ведь теперь ему предстояло именно это – стать заменой его отца во всем. Взять контроль над компанией, действуя методами Ильи Смольнова – хитро, местами жестко, но никогда не пачкая руки. Вернуть под свое влияние отряд теней, умчавшийся под чужое крыло после смерти отца.

Тени – еще одна причина, по которой Влад заявился в казино этой ночью. Вепрь должен знать, что у него появился новый хозяин. Хотя Владу еще только предстоит доказать свою состоятельность. Пусть и на ринге бойцовского клуба – где угодно. Влад не боялся боли. Ни своей, ни той, что мог причинить другим.

– Видел бы ты ее лицо, когда…, – парень тихо рассмеялся, вспомнив, как расширились глаза Леоны, когда он согласился участвовать в боях. Он осекся, осознав, что единственный звук на все кладбище – его голос. Однако в этом даже ощущалась некоторая власть, к которой его приучали с детства, поэтому, отсмеявшись, Влад продолжил, обращаясь к темному надгробию: Думаешь, она испугалась за меня? Не верит, что я могу выстоять. Да, она сильно заблуждается на мой счет, но только потому, что еще не знает меня.

Парень притих, всматриваясь в забрезживший на горизонте рассвет и задумавшись о том, что слишком много говорит об этой мелкой девчонке, вскочившей не стол, чтобы защитить его.

Похоже, несмотря на жизнь, которая, согласно информации Влада, была далеко не сладкой, в груди этой малышки все еще билось большое доброе сердце, надежно спрятанное за тяжелым взглядом. Жаль, что придется использовать его в своих целях.

Симпатичная мордашка с вздернутым носиком рассеялась в сознании парня. Он поднялся и поправил идеально выглаженные брюки. Со вздохом обернулся на могилу отца и покорил себя за то, что пошел на поводу у эмоций, приехав сюда. Отец не одобрил бы этого.

Холодный разум – вот чему он всегда учил. И холодный разум уж точно не потащил бы молодого человека на кладбище в такое время.

Только разум Влада был неспокоен. Смерть отца застала его врасплох, и он не мог смириться с тем, что утратил главный ориентир в своей жизни.

– Она сгниет в тюрьме, я обещаю тебе, – тихо произнес Влад, глядя на умиротворенное лицо отца, нанесенное на каменное надгробие.

Лишив отца жизни, Катерина еще не знала, что этим подписывает приговор самой себе. Влад никогда не встречал ее лично. Когда Лариса родила Смольнову дочь, Владу было около шести лет, и он уже был вывезен в Лондон – подальше от опасного общества, в котором крутился его отец.

Илья Викторович рассказывал, что Катенька была милой покорной девочкой, напрочь лишенной возможности мыслить самостоятельно. В этом проблема всех покорных – им нужен хозяин. И эта продажная тварь выбрала себе хозяином Давида Пожарского.

Влад до хруста сжал кулаки. Он был уверен, что Давид причастен к смерти его отца. Кто еще мог вложить в тупую голову Катерины мысль избавиться от отчима, если не ее богоподобный муженек?

Покорная глупая девочка. В этом отец был прав. Но он сильно ошибался, когда верил в ее безобидность.

Леона была полной противоположностью – это чувствовалось с первой минуты, едва Влад оказался в поле ее зрения. В ее холодном взгляде сиял чистый ум, выстраивающий стратегии и планы, думающий наперед. В ее теле – маленьком и хрупком – жила огромная сила. Может, то была сила крови, накапливаемая поколениями влиятельных предков. Может, сила ненависти к ним же.

С этим Владу только предстояло разобраться. В одном он был уверен: Леона абсолютно точно не покорная овца и хозяина над собой не признает. А, значит, ему придется быть хитрее и установить над ней контроль иными путями.

***

– Ты зря согласился на бои в клубе, – хмуро заявила я, то и дело поправляя манжеты белой рубашки.

Не то что бы мне было жаль этого богатенького мальчика, просто хотелось бы через него подобраться к семейке Пожарских поближе.

– Это еще почему? – искренне удивился Смольнов.

Будто, глядя в зеркало, никогда не думал о своей безупречности.

Мне пришлось отвернуться от созерцания плывущей от ранней весны Москвы и отойти от окна. Я обошла парня, окидывая его оценивающим взглядом.

– Как бы помягче…, – протянула я, подбирая слова. – Понимаешь, ты слишком…Милашка.

– Милашка? – рассмеялся Смольнов, от чего на его красивых скулах нарисовались ямочки – из тех, что непременно присутствуют на лицах киногероев.

– Да, – заключила я, – я видела тех, кто выходит драться. Они знают, что у них есть шанс выиграть. У тебя шанса нет.

Мне не часто приходилось присутствовать на боях – я не любила это дело. Слишком живо в голове рисовались картинки из детства, и к горлу подкатывала тошнота. Но те пару раз, что мне довелось побывать на этом мордобое, ясно показали, что красавчики вроде Смольнова безнадежны.

– Я не из пугливых, моя маленькая львица, – нарочито томным голосом заявил Влад.

Я аж поперхнулась от той фамильярности, что он позволил в отношении меня. Моя маленькая львица. Иди на хрен, я не твоя! И не такая уж я маленькая. Да, мне девятнадцать. Да, мой рост всего метр шестьдесят. Но я не маленькая.

А львица…Львица мне нравится. И только поэтому я прощу ему эту идиотскую кличку.

– Ты не понял, – я оперлась на его стол двумя руками и вперила в парня, стоящего у другого конца стола, угрожающий взгляд. – Проигравшие не выходят просто так.

Смольнов сделал вид, что очень напуган, и шепотом уточнил:

– Дерутся насмерть?

– На кону акции. Все или ничего, – заявила я серьезно. – Проигравший теряет свою компанию. Ты же не хочешь лишиться того, что только получил?

Парень заинтересовался.

– Погоди, а победитель? – он скинул светлый пиджак и аккуратно повесил его на спинку кожаного кресла.

– Получает акции противника, – веселое настроение Смольнова начинало действовать мне на нервы.

– То есть, если я выиграю, я получу компанию противника? – на всякий случай повторил парень, и я закатила глаза.

– Ты не выиграешь.

На губах Влада появилась дьявольская полуулыбка. Он оперся на другой конец стола, опасно приблизившись к моему лицу.

– Моя маленькая львица, – шепнул он, прожигая меня серыми глазами, – придется научить тебя верить в меня.

Я застыла, выдерживая его взгляд. Это красивое приятно пахнущее лицо было слишком близко. Я едва удержала дикий порыв лизнуть его кожу. Хотелось убедиться, действительно ли он так же хорош на вкус, как и на запах.

– Владислав Ильич, прибыли Давид Александрович и Кирилл Александрович Пожарские, – хрипло сообщила секретарша через громкую связь. – Поднимутся минут через десять.

Мы со Смольновым отпрянули друг от друга, словно обжегшись. Его серый взгляд показался мне чрезмерно заинтересованным, и я, тряхнув головой, отвела глаза.

– Кстати, черные волосы идут тебе больше, – улыбаясь, сказал он, пока мы все еще были одни. И на безопасном расстоянии друг от друга.

Сегодня на мне был блондинистый парик, который я называла «Мэрилин» за схожесть с прической Мэрилин Монро. Линзы я оставила те же, что были на мне накануне – карие. Смольнов сообщил, что хочет, чтобы я крутилась рядом с ним в офисе в качестве его помощницы. Мне пришлось пройтись по магазинам и стащить пару шмоток. Прежняя жизнь не готовила меня к работе, где нужно носить что-то официальное.

На мне были узкие черные брюки – достаточно тянущиеся, чтобы я имела возможность активно двигаться. Вдруг придется защищаться? Я снова кинула украдкой взгляд на нового босса, вспоминая, как припирала его к стенке вчера ночью.

Это оказалось даже приятно. Впрочем, приятнее было, когда он прижимал к стене меня. Достаточно высокий, чтобы возвышаться надо мной, но не громила, чтобы я казалась школьницей рядом с ним. Его дыхание – такое близкое – обжигало тонкую кожу на шее. И тот момент, когда он стянул с меня парик… Кажется, это было слишком интимно. Я рухнула бы в обморок от напряжения, если бы он продолжил.

Вчера я осознала, что со Смольновым в мою жизнь пришла проблема. Пробудившееся желание. Я выросла среди мальчишек – наглых, грязных, вонючих. Таких же, как я. И держать их на расстоянии было просто. Я и в самом страшном сне не могла представить, что кто-то из них касается моего тела.

Но вчера, когда так близко оказался мужчина – молодой, красивый, чистый до безумия – внутри меня что-то зашевелилось. Что это? Желание стать женщиной? Ну уж нет! Не со Смольновым.

– Обо мне думаешь? – усмехнулся Влад. Он поправил серый жилет на груди и сел в кожаное кресло.

– Я думаю о том, как избавить мир от Пожарских, – соврала я. Конечно, я мечтала уничтожить династию Пожарских, но думала-то я действительно о Смольнове.

Влад закивал, задумчиво глядя на меня.

– Кто-то из них переспал с тобой и кинул? – прищурившись, уточнил парень. Я высунула язык, показывая отвращение.

Если бы Влад увидел мои настоящие глаза, он все понял бы. Папочка одарил восхитительными голубыми глазками каждое свое чадо, включая тех, что вычеркнул из своей жизни.

– Личная неприязнь, – коротко ответила я.

Именно в этот момент дверь открылась без стука, и в просторном кабинете стало куда теснее. Первым вошел Давид – старший из братьев. Высокий, крепко сложенный брюнет с восточными чертами и пронзительно голубыми глазами. На нем был деловой костюм темно-синего цвета, и я почувствовала, как внутри предательски сжалась пружина.

Именно на Давида я была больше всего похожа внешне. Если бы я сняла с себя маскировку, любой дурак заметил бы, что я была маленькой копией большого брата.

Следом вошел Кирилл, и я поняла, что Давид не такой уж и высокий. Кирилл казался громадной статуей античного бога, облаченного в джинсы и легкий черный лонгслив. Его голубые глаза смотрели расслабленно, даже скучающе, а светлые волосы доставали вьющимися прядями до мочек ушей, что только придавало татуированному гиганту особого шарма. Понимаю Александру Поверьину, ту модельку, что не могла выбрать между двумя братьями одного при том, что оба были произведением искусства.

Надо признать, папаша Пожарский, хоть и сволочь, но делает по-настоящему красивых детей. Даже мне, хоть я и не считаю себя невероятной красавицей, с самого детства приходится защищаться от мужского внимания. В какой-то момент я открыла для себя маскировку, злобный взгляд, нож в кармане – и жить стало легче.

– Влад, полагаю? – формально спросил Давид, холодно осматривая Смольнова с ног до головы.

Кирилл, не парясь правилами делового этикета, шумно отодвинул стул и опустился на него, вытянув ноги.

– Давайте просто сядем и поговорим, – спокойно произнес он, закидывая руки за голову, будто он загорал на пляже.

На меня ожидаемо никто не смотрел. Я сидела за столом справа от Влада и лишь мельком посматривала на мужчин, которые даже не догадывались, что я их сестра. А я… Впитывала каждое их движение. Каждый взгляд. Каждое слово. Это был первый раз, когда я видела Пожарских вживую.

Когда вырезаешь их красивые лица из газет, клеишь на зеркало в своей крысиной норе, месть кажется такой желанной. А сейчас я могу просто достать нож и метнуть в одного из них. Проще в Кирилла – он сидит напротив, но, боюсь, мой ножичек отскочит рикошетом от этой чугунной груди.

Давид сидит боком – порежу костюм, не более того. А потом меня быстро скрутят и сдадут в полицию. Нет, нужно действовать иначе. Нужно вскрыть их слабости и сломать изнутри.

– Да, не будем тянуть, – подал голос Влад. – Я хочу выкупить ваши доли и самостоятельно развивать бизнес.

Кирилл раскатисто рассмеялся, заполняя эхом своего голоса всю комнату. Давид раздраженно цокнул языком. Если верить сообщениями СМИ, после всех скандалов Кирилл Пожарский все-таки вернулся в компанию за счет того, что Давид отдал ему половину своих акций – двадцать пять процентов. А у Смольного на одного пятьдесят процентов, и я понимаю, почему он ведет себя так уверенно.

Впрочем, все изменится, когда он выйдет на ринг.

– О чем говорить с этим мальчишкой? – Кирилл вскинул ручищи вверх, – грудь мамкину на днях сосать перестал?

Огромный Пожарский изогнул одну бровь, насмехаясь над Смольновым, что с виду был лет на восемь-десять его моложе. Влад, кстати, не обиделся, но тут же кинул Киру ответочку.

– Надеюсь, тебе нравится сосать грудь жене, что досталась после брата. Скажи, она еще пахнет им? – грубо заявил он, намекая на события, разгоревшиеся в конце прошлого года.

Давид закрыл глаза, однако кулак его сжался. Кирилл вскочил с места, кинувшись на Смольнова, и Давиду пришлось вмешаться, удерживая младшего брата на месте.

– Успокойтесь! – рявкнул старший Пожарский.

Кирилл смерил Смольнова горящим от ярости взглядом, а тот лишь с интересом наблюдал за моими братьями. В какой-то миг мне даже показалось, что он оценивает их, решая, не позвать ли одного из них на ринг бойцовского клуба, чтобы там попытать счастья отвоевать чертовы проценты.

Я снова окинула взглядом Кирилла, чьи мускулы так и танцевали под кожей. Давай, милашка Владик, начни с младшего Пожарского, и единственная компания, которая тебе понадобится в будущем, будет сиделка и медицинская утка.

Давид кое-как усадил брата на место, а я занесла в свой внутренний список:

«Любимая женщина – слабость Кирилла Пожарского».

Нужно подумать, как использовать это против него.

– Ты не можешь вести Ювелирный дом Пожарских без Пожарских, – логично заметил Давид. Он был единственный, кто выглядел серьезно.

– Вы столько лет стояли у руля и к чему пришли? – Влад развел руками. – У меня степень по экономике. Я закончил Оксфорд. Я могу заставить этот Титаник всплыть.

Давид и Влад сцепились взглядами. Очевидно, и они могли похвастаться элитным образованием, но не стали. У меня внутри неприятно поскреблись кошки. Все твое мужчин в комнате молоды, хороши собой и чертовски влиятельны. Деньги дали им свободу и власть. Позволили учиться в лучших университетах мира. А я…

Вечная самоучка, которая и школу-то закончила с грехом пополам. Так уж получилось, что нужно было выживать, а не рассчитывать тангенсы. Если бы не любовь к книгам, не знаю, что из меня вышло бы.

– Я говорил, что нельзя впускать в семейный бизнес чужих, – пробубнил под нос Кирилл.

– Я уже не чужой, – заявил Влад, – разве мы не породнились через мою сводную сестру?

Я снова вспомнила про Катерину Смольнову, которая прикончила отца, уверенная, что она прямая наследница компании. Но старик обвел девчонку и ее мать вокруг пальца, словно знал, какую грязную жизнь они ведут.

– Мы должны попробовать работать вместе, – сухо подытожил Давид. – Соберем общее собрание и обсудим векторы развития.

Пожарские поднялись со своих мест, неприятно скрежетнув стульями по полу. На выходе Кир заметил тихую помощницу Влада и смерил меня подозрительным взглядом, словно что-то во мне показалось ему странным. А я почувствовала, как внутри меня гадко зашевелилось желание узнать его поближе.

Вдруг у нас есть что-то общее?

Парень отвел глаза и вышел, а меня, к счастью, отпустило. Давид замер в дверях и, обернувшись, спросил у Влада:

– В пятницу будет большое мероприятие в честь открытия магазинов после ребрендинга. Моя помощница вышлет тебе приглашение. – глаза Давида опасно блеснули: Без фокусов, ладно?

Влад согласно кивнул.

А вот я не могу обещать, что позволю этому вечеру пройти без фокусов.

Глава 4

Нора встретила меня привычной сыростью. После вычищенного до блеска офиса мое жилище казалось еще более убогим, чем обычно. Я быстро прошмыгнула через первый этаж, где в выложенном кирпичами очаге мальчишки жгли костер.

На втором этаже отопление было, хоть и скудное. Я не жаловалась. За семь лет жизни здесь я успела привыкнуть к холоду и даже подружиться с ним. В конце концов, лучше на этой заброшенной фабрике, чем под мостом.

Я уже поднималась по скрипучей металлической лестнице, то и дело встряхивая волосы, неудачно примявшиеся после парика, когда снизу меня окрикнул знакомый голос:

– Эй, Сирена!

Перегнувшись через перила, я увидела, как с другого конца зала ко мне неспешно бредет Травмат. На самом деле его звали Костя, но за склонность жестко травмировать оппонентов в любой уличной стычке парня прозвали Травматом.

У всех нас были прозвища. Сиреной меня прозвали с самых первых дней. Говорят, я жутко выла ночами. Сквозь сон или наяву – непонятно. Сама я с трудом помнила, как очутилась в норе, и первые дни моего пребывания здесь испарились из памяти.

Помню, как за мной гнался очередной мамин любовник. Мне было всего двенадцать, и я толком не умела владеть ножом. В тот день я зря вернулась домой после трехдневного побега. Но я вымоталась. Скитаться по подворотням без еды и в состоянии вечного страха мне надоело. Тогда я решила показаться матери на глаза. Просто чтобы убедиться, что она в порядке. Хотя мне, конечно, хотелось, чтобы это она заботилась о моем состоянии, а не наоборот.

Ее новый дилер, заметив меня, грязно облизался, словно гребаный кот под валерьянкой. Может, он тоже был под кайфом – не знаю. Помню только, как в глотке стучало сердце, когда я сбегала вниз по лестнице, отчетливо слыша громкие шаги за своей спиной.

Этот урод догнал бы меня и сломал. Смешал бы с мокрыми листьями, утопшими в осенней грязи. Но на его пути вырос здоровый суровый мужик с сигаретой между зубами. Не знаю, что он сделал, но парень моей мамы обмяк и ничком упал на землю, а я замерла на дворе, чувствуя, как липкий туман обнимает мое тело.

А дальше помню лишь обрывками. Было страшно. Мне казалось, что этот дядька с сигаретой закончит со мной то, что не успел наркоман. Но тот молча схватил меня за шкирку и закинул на заднее сиденье машины. Пахло рыбой, и на мокром сиденье я нашла маленькую желтую блесну. Вцепилась в нее, словно она могла бы меня спасти.

Спасти, конечно, не могла, но оставаться в реальности помогала. Пока мы ехали, я несколько раз мысленно пережила самые страшные кошмары, каждый из которых заканчивался мучительной смертью. Но таинственный незнакомец не спешил меня убивать.

Он доставил меня в жуткую темную заброшку, где на первом этаже (так же, как и сейчас) жгли костер. Мужик кинул пацанам рыбу, и скоро от костра повеяло аппетитными ароматами. Сейчас мне кажется, что я их помню, но тогда перед моими глазами не было ничего, кроме страха.

Меня закинули в комнату. Было прохладно, но ощутимо теплее, чем на улице. Скоро пришла девушка – старше меня, с глазами, полными сочувствия. Она накинула на мои плечи местами драное одеяло и поставила у пружинной койки тарелку с хлебом и жареной рыбой.

«Добро пожаловать в нору», – тихо сказала она.

А потом я провалилась в долгий сон, который стал мостом от моей прежней жизни к новому миру, в котором Вепрь спас меня и подарил мне нору.

Так я стала Сиреной, которая скоро перестала выть по ночам и начала учиться защищаться. Я стала Сиреной – пронзительной, острой – той, что способна в одно мимолетное касание полоснуть жизненно важную артерию. И эта Сирена готова совершить свое предназначение – уничтожить человека, который превратил ее жизнь в нескончаемый кошмар.

– Вепрь искал тебя, – кинул Травмат, с любопытством осматривая белый парик, который я сняла на входе и теперь держала в руке. – Тебя не было утром на сборище.

У Вепря было несколько заведенных правил, и одно из них – утреннее сборище, на котором он проверял состояние своей команды беспризорников и раздавал указания. Мы были сыты, нам было где жить, у нас были друзья, но в оплату за все это мы занимались грязными делами.

– Я временно работаю на другого, – безразлично кинула я.

В голове живо нарисовался образ Влада. Самодовольная улыбка на губах и в то же время серьезный взгляд, будто он творил безрассудные вещи, но при этом четко осознавал каждый шаг и награды или риски, что он мог принести.

Думать о Смольнове – чистом и благоухающем, стоя посреди норы, было кощунственно, но эта маленькая шалость налепила на мои губы дурацкую улыбку. Заметив, как пялится Травмат, который весь прошлый год подбивал ко мне клинья, я тут же вернула лицу привычный презрительно-серый цвет.

– Тот богатенький, что ли? – с некоторой ревностью спросил коренастый парень.

Я закатила глаза. Видимо, после того, что случилось в казино, поползли слухи. Сирена из норы на время передана в пользование золотому мальчику с обаятельной улыбкой.

– Да, он самый, – признала я.

– Правда, что он будет участвовать в боях? – не унимался Травмат.

Ответ вырвался из моего рта резче, чем я планировала:

– Ни за что!

В глазах парня мелькнуло непонимание, смешанное с подозрением. Если бы он был поумнее, то понял бы, что Сирена, которая давно ничего и никого не боится, вдруг испугалась за какого-то проходимца. И я даже не знаю, что тревожило меня больше: тот факт, что Влад поломается на ринге, или что я из-за это переживаю.

– Он не будет участвовать, – уже спокойнее добавила я, – слишком трусливый.

Если бы только этот гаденыш действительно был трусливым. Но нет же! Его самомнение, раздутое до облаков, рисовало радужные картинки. Ага, мужчины в бойцовском клубе Вепря осторожно хлещут друг друга ладошками по бокам, а на утро, позабыв про адреналиновые качели, возвращаются в свои офисные кабинетики.

Нужно показать ему реальность. Чтобы Влад понимал – такая плата за распоряжение моими услугами слишком высока. Я столько не стою.

– Кстати, сегодня есть бои? – спросила я, в уме прикидывая, какой сегодня день недели.

– Завтра, – на лице Травмата проступили красноватые пятна, а губы расплылись в улыбке, будто он решил, что я назначаю ему свидание, – на ринге будет тот здоровяк, который любит ломать кости.

– Отлично! – я ухватилась за возможность переубедить Влада участвовать в боях. Тут же в голове всплыла другая задача, решить которую необходимо к пятнице. – Ты случайно не видел Корсара? Есть к нему дело.

Стоит ли говорить, что Корсара назвали так в честь известных петард?

***

– Только не говори, что это свидание, – с насмешкой произнес Влад, когда дошел до меня от своего припаркованного автомобиля.

На нем было строгое шерстяное пальто черного цвета с воротником-стойкой, брюки со стрелками и кожаные перчатки. Прищуренные от подозрения глаза и плотно сжатые губы только добавляли его образу некоторой загадочности, отчего парень казался живым воплощением литературного героя.

Я же стояла на бордюре, покачиваясь вперед-назад, и лишь глубже зарывалась в широкую толстовку под мужской кожаной курткой, что я утащила из ночного клуба.

– Если ты хочешь свиданий, тебе стоило найти нормальную девушку, а не забирать меня у Вепря, – парировала я, и Влад в ответ улыбнулся шире.

– Я нашел то, что мне нужно. Не пытайся меня переубедить, – его серые глаза опасно сверкнули, и я сильнее натянула капюшон, скрывая лицо от парня. Сегодня на мне не было ничего чужого: ни парика, ни линз, ни одежды, которая делала меня кем угодно, но не мной. Впрочем, одежда все же была чужой – я же ее украла.

«Я нашел то, что мне нужно».

С самого начала мне казалось странным, что незнакомец так просто согласился вписаться в какой-то бойцовский клуб, даже не догадываясь, что его там ждет, только для того, чтобы выкупить на время девчонку? Не так уж эффектно я защитила его от той разбитой бутылки в руке алкаша, чтобы он настолько легко согласился на любые условия, лишь бы заполучить меня. Он что-то знал и пришел в казино целенаправленно, чтобы получить меня.

Я выбью правду из его рта.

Кивнув на темный проход за моей спиной, я велела Смольнову двигаться за мной. От стен здания шла вибрация, и где-то вдали раздавалась музыка. Для обывателей это был всего лишь ночной клуб, но каждый обитатель норы знал, что происходило на цокольном этаже.

Знаменитый бойцовский клуб Вепря. В него допускались лишь те, у кого были деньги. Одни приходили драться, чтобы решить вопросы, которые не могут решить в кабинетах и при галстуках. Другие жаждали ощутить пульсирующий в крови адреналин. Третьи доказывали себе, отцу, конкурентам, что способны проявлять силу.

Мужчин вообще легко поймать на их отношении к физическому превосходству. Они не любят казаться слабыми. Не позволяют даже мысли допускать о том, что могут уступать по силе кому-то. Даже в те моменты, когда действительно оказываются слабее. Доказывать свою честь кулаками – вшитая настройка мужского пола.

Но Влада от большинства мужланов отличала природная хитрость. И он не согласился бы на условие Вепря так легко, если бы у него не было плана. И все это говорило об одном – Смольнов знал очень много.

Не только настоящее имя Вепря, но и то, чем он занимается. Какие клубы держит, какие бои проходят под его протекцией. Уверена, ему и про нору известно.

Меня замутило от одной мысли, что этот милашка нанял кого-то, кто собирал сведения о жизни Вепря и о его подопечных, включая меня. Я могла маскироваться сколько угодно, но ничто не способно было стереть моего прошлого. А когда властные люди хотят что-то узнать, они могут докопаться до самого дна. Может, и нет смысла набрасывать на себя чужие образы рядом со Смольновым.

– Ведешь меня на бой, верно? – уточнил он, уверенно шагая за мной по слабо освещенному коридору.

– Верно, – согласилась я, желая припугнуть парня.

Отвлекшись на свои мысли, я прошла чуть дальше и очень удивилась, когда, обернувшись, увидела Смольнова, замершего у нужного поворота.

– Ты пропустила поворот, – самодовольно заявил он, наслаждаясь растерянностью в моих глазах.

– Ты здесь уже был, – констатировала я.

Теперь первым шел Влад, словно по навигатору правильно выбирая направления.

– Был, – подтвердил он.

– Ты дрался?

В моем голосе прозвучала какая-то детская обида, и Смольнов резко остановился, так что я невольно уперлась лицом в его спину. Я тут же отстранилась, и парень обернулся, снимая перчатки. Гул голосов становился все ближе.

– Я не буду раскрывать тебе свои секреты, Леона, – не грубо, но достаточно строго заявил он, будто я была назойливой школьницей, что доставала его по всякой ерунде.

Я сама узнаю правду, придурок. И мои методы вряд ли тебе понравятся.

– Пришли, – коротко сказал он, толкая дверь.

В лицо ударил свет прожектора, и я прикрыла глаза ладонью. Неприятное тревожное чувство засело внутри одновременно по двум причинам. Первая – я снова была в этом хаосе разбитых рож и мужского пота. Вторая – я планировала вести Смольнова, пугая его и насмехаясь, но он выставил меня идиоткой, лихо перехватив инициативу в свои ухоженные ручки.

Не успела я отойти от яркого света, ослепившего глаза, как Смольнов, сунув ладонь в мой широкий рукав, взял меня за запястье, сжав чрезмерно сильно, будто боялся, что я убегу. Он потянул меня внутрь, заводя сразу на трибуну.

Я открыла глаза и осмотрелась. На двух рингах разминались мужчины в спортивных шортах. Никакой защиты в виде перчаток или шлемов, конечно, не было. Места на трибунах еще были свободны, но народ потихоньку стекался с разных входов – в основном это были завсегдатаи бойцовского клуба, которые спускались на бои прямиком с вечеринки на верхнем этаже.

– Сядем поближе, – скомандовал Влад, ловко перешагивая длинными ногами через скамейки.

Я же слепо следовала за ним, стараясь удерживать внутреннее равновесие. Все пошло не по плану. В этом месте меня всегда охватывала паника, но сегодня я обещала себе держаться стойко, лишь бы добиться того, чтобы Смольнов отказался от участия в боях. Впрочем, после того, как я узнала, что он здесь уже был, мне самой захотелось пнуть его на ринг. Возможно, панические атаки оставили бы меня в покое, если бы я увидела, как кто-то стирает красивую ухмылку с этого лица.

Смольнов наконец остановился у самого ринга и сел на скамью, утягивая меня за собой. От духоты и смешения запахов становилось дурно, и я, расстегнув толстовку, стянула ее вместе с курткой. Влад с интересом осмотрел мою короткую обтягивающую футболку, задержавшись глазами на небольшой груди.

Я одарила его хмурым взглядом, и парень, тряхнув головой, отвернулся. Снял пальто, уложил его аккуратно на скамью и принялся закатывать рукава белой рубашки.

Его длинные пальцы резво расстегнули пуговку на манжете, и я поймала себя на мысли, что мне становится немного легче от того, что я наблюдаю за его движениями.

Белая рубашка казалась источником чистоты в этой грязной суматохе. И даже черный галстук уносил мыслями на какое-то торжественное мероприятие, где нет места боли и насилию.

– Тебе нехорошо? – заметил Смольнов. В его серых глазах мелькнуло беспокойство, и я лишь выше вздернула нос.

– Смотри на ринг и готовься, – фыркнула я, – это же ждет тебя, если ты не откажешься участвовать.

Смольнов оперся локтями на колени и покачал головой.

– Я не откажусь, – с фирменной полуулыбкой на губах ответил он.

– Тогда лишишься компании, – я пожала плечами, делая вид, будто мне все равно.

На деле же я не хотела, чтобы Смольнов передал свои пятьдесят процентов какому-то проходимцу. Кровно эта компания принадлежала и мне тоже. И плевать, что я собиралась ее добить, словно раненую лошадь. Ни один Пожарский больше не будет наживаться за ее счет.

Влад хотел что-то ответить, но тут прозвучал гонг, оповещающий о начале боев. На металлическом постаменте, расположенном между двумя рингами появился бессменный ведущий. Он объявил двух бойцов, оба из которых поднялись по длинной турнирной сетке, оставив позади покалеченных проигравших.

От одного голоса этого глашатая у меня в горле встрял ком. Головокружение импульсом спустилось куда-то в низ живота, и меня окутала слабость. Сейчас будут раздаваться звуки кулаков, хлестко ударяющих плоть, и мне понадобится урна, чтобы не блевануть на пол.

– Зачем ты привела меня сюда, если сама с трудом смотришь на ринг? – усмехнулся Влад, но его голос донесся до меня словно сквозь вату.

Я уже падала в далекие-далекие воспоминания, где я пряталась в туалете и сквозь приоткрытую щелочку видела, как разные любовники матери, меняясь лишь лицами и никогда – поведением, осыпали ее пощечинами, а то и кулаками. А я – совсем мелкая – дрожала у двери, желая помочь и в то же время дико боясь навлечь беду на свою маленькую голову.

И вот теперь, когда звуки ударов доносились до моих ушей, внутри меня натягивалась струна страха. Страха той мелкой девочки, что внутри себя все еще продолжала сидеть в туалете за приоткрытой щелкой.

– Твою мать, Леона…., – пробормотал Влад откуда-то издалека, и дальше я почувствовала, как мое тело отрывается от земли и плывет, покачиваясь на волнах.

– Очнись, львица, – с насмешкой звал Смольнов, убирая волосы с моего лица. Его касания были осторожными, будто он боялся, что я снова грохнусь в обморок от прикосновения его рук.

Проморгавшись, я медленно открыла глаза. Осмотрелась. Смольнов занес меня в соседнее помещение – малый зал, который уже давно не использовался. Я лежала на старом пыльном ринге в луже лунного света, сочившегося сквозь окно в самом верху стены.

Я осторожно поднялась и, свесив ноги с ринга, медленно вдохнула, проверяя, не последует ли за вдохом желание опустошить желудок. Но дышать было гораздо легче, и я подняла глаза на Смольнова, что смотрел на меня свысока.

Слабачка Леона. Думала, что справится со своими демонами и попугает неженку Смольнова. А сама отключилась, как принцесса, некогда свергнутая и брошенная выживать с разбойниками.

– Жива? – он дерзко улыбнулся и, сунув руки в карманы, отвернулся, чтобы осмотреть зал, – для Пожарской ты слишком вялая.

Эти слова с новой силой взметнули внутри меня страх. Смольнову известно, кто я такая. Он не просто пришел в казино. Он пришел за мной.

Быстро осмотревшись, я схватила старый деревянный стул и, не дожидаясь, когда Смольнов обернется, обрушила его на голову парня. Тот мешком рухнул на пол.

Я сняла с крюка на стене веревку и на всякий случай проверила пульс Смольнова. Живой.

Тебе придется отвечать на мои вопросы, Владислав Смольнов. Или я сделаю тебе больно.

Глава 5

ГЛАВА 5

Голова Влада ныла так, словно по нему прошелся чертов бульдозер. От одной только мысли, что в роли бульдозера выступала мелкая наглая девчонка, было смешно. Только, кажется, губа была разбита, и смеяться совсем не хотелось. Разве что над тем, какая глупая сложилось ситуация.

Подобно отцу, он с самого детства приучил себя к одной важной мысли: женщинам нельзя доверять. Они все без исключения хитрые, изворотливые и вечно ищущие, где постель теплее. И даже при том, что у Ильи Смольнова всегда была достаточно теплая постель во всех смыслах, женщины, которых он выбирал, неизменно отправлялись на поиски лучшего.

Так было с самой первой девчонкой, что покорила его сердце, с матерью Влада, которая разбилась на мотоцикле, сбегая с любовником, и так было с Ларисой, коллекционирующей молодых красавчиков.

Влад не знал этого, когда был ребенком, но уже тогда, слушая отца и внимательно наблюдая за ним, зарубил себе на носу: женщины не стоят доверия. И ему на протяжении двадцати шести лет прекрасно удавалось держать этих милых, но опасных существ подальше от своего сердца. Контроль – сильнейшая черта Смольновых. Над собой, над окружением, над обстоятельствами.

Только здесь в едва освещенной комнате Влад на ничтожно короткий миг забыл о том, чему его научил отцовский опыт, и повернулся к Леоне спиной. Как он мог быть таким идиотом? Довериться девчонке настолько, что упустить из виду ее хрупкую фигурку и вечно поблескивающий в руках ножичек? Он поплатился сполна.

Женщины не достойны доверия. А женщины, в жилах которых течет кровь Пожарских, и вовсе должны находиться под усиленным контролем. Желательно связать и приковать наручниками к батарее.

Не раскрывая глаз, Смольнов осторожно повращал головой, проверяя подвижность шейных позвонков. Отлично, голова на месте. Он дернул затекшие руки и тут же издал горький смешок, когда осознал, что его запястья больно стянуты за спиной грубой веревкой. Эта мерзавка связала его еще до того, как успел насладиться мыслью о том, чтобы связать ее.

– Твою мать, – выругался он, вытягивая ноги.

Парень раскрыл глаза, привыкая к темноте. Он был привязан к угловому столбу старого ринга, и первое, что пришло Владу на ум – как эта хрупкая малявка закинула его на ринг?

– Я сильнее, чем ты думаешь, – отозвалась девушка, появляясь в поле его зрения. Вопрос был настолько очевиден, что Владу не пришлось произносить его вслух.

– И что все это значит? – хрипло спросил он, осматривая Леону.

Та остановилась напротив парня и присела на корточки в своих предательски узких джинсах. Серые глаза Влада скользнули по точеным бедрам девчонки и поднялись выше – к дурацкой обтягивающей футболке, которая, казалось, принадлежала неоформившемуся подростку, а не Леоне, что, хоть и не отличалась объемами, но тем не менее выглядела очень даже женственно с этими аккуратными округлостями, перетянутыми простиранной тканью.

– Хочу узнать тебя получше, – прямо заявила девушка, испепеляя Смольнова диким голубым взглядом. Ее волнистые черные волосы были растрепаны, и это лишь добавляло и без того дерзкой девчонке дополнительный дух бунтарства.

– Ты всегда связываешь мужчин, когда хочешь познакомиться поближе? – Влад рискнул улыбнуться, и в губе тут же неприятно засаднило. Похоже, Леона пару раз ударила его после того, как вырубила стулом по голове. Или тащила его к рингу лицом о пол. Обе мысли заставили парня скривить болезненную гримасу.

– Лживых болванов я всегда держу на привязи, – буквально выплюнула Леона, покачивая в белоснежных ладонях свой перочинный ножичек.

– Так я теперь лживый болван? – уточнил Смольнов, пальцами проверяя узлы, опоясывающие его запястья.

– Ты был им с самого начала, – в голосе Леоны прозвучала обида, но девушка быстро взяла себя в руки. – Ты не просто так пришел в казино, верно? – Влад отвел глаза, будто сочинял подходящую реплику, и Леона рявкнула: Отвечай!

– Не просто так, – согласился Смольнов, не давая никаких подробностей.

Тогда Леона поднялась и в пару шагов приблизилась к Владу вплотную. Он буквально ощутил, как ее колено прижалось к его щеке. От этого странного момента внутри него что-то чертыхнулось. Что-то, чего он еще никогда не испытывал рядом с женщинами. Любопытство? Страх? Волнение?

Он вырос практически в тепличных условиях, где бабушка и няня не отступали ни на шаг и сопровождали парня везде, включая моменты, когда пришло время заводить знакомства с девушками.

Интеллигентная бабушка устраивала показные ужины с приглашенными внучками своих подруг или знакомых по клубу любителей книг, чая и невесть чего еще. Это всегда были тихие примерные девушки, едва способные по-настоящему выдерживать долгий взгляд Влада. И уж точно ни одна из них не смогла бы вырубить его стулом и связать, чтобы поговорить.

Влад должен был понимать, что с обитательницей норы все будет иначе. Интереснее, острее. И, похоже, в разы опаснее.

Ему повезло, что в его жилах текла кровь отца – Ильи Смольнова, и он лишь делал вид, что потакает бабушке во всем, а сам соблазнял тихонь, что являлись в их дом на чай и примерно разглаживали твидовые юбочки на коленях. Юбочки оказывались задранными неприлично высоко каждый раз, когда Влад устраивал экскурсию по любимой комнате в доме – по библиотеке.

Он знал, что, едва добравшись до стеллажей с энциклопедиями, очередная чайная невеста сдастся его мягкому, но настойчивому флирту, и раздвинет ноги, бесстыдно усевшись голой задницей на полку с изданиями работ Дарвина.

«Владислав, эти девочки представляют высшее общество. Одна из них станет для тебя прекрасной партией,» – говорила бабушка, не ведающая, что эти девочки из высшего общества творят в библиотеке. Знал только Влад, который насмехался над сложившейся ситуацией. Над тем, насколько эти с виду воспитанные девушки оказывались похотливыми развратницами под его хитрым контролем. Он раз за разом убеждался – женщинам нельзя доверять.

И еще он понимал, что они скучны и однообразны, потому он рассматривал женщин, приходящих в его дом, лишь как удачную или неудачную партию. Будет ли положение ее семьи соответствовать его собственному. Достаточно ли устойчива ее семья в финансовом плане. Политические и религиозные убеждения. И самое главное – покорность.

Влад никогда не откажется от контроля. Недоверие порождает самых упрямых деспотов.

Может, оттого Влада так влекла фигура Леоны Пожарской – маленькой уличной проныры, что она не была похожа ни на одну из тех, что он трахал в библиотеке? Бабушка сошла бы с ума, если бы эта бунтарка явилась в их дом на чашечку чая. Впрочем, было в этой фантазии нечто привлекательное…

– Ты пришел за мной, – придерживаясь за нижний канат, натянутый по периметру ринга, Леона снова опустилась на корточки, оказываясь лицом к лицу с Владом. Тот вынырнул из собственных мыслей и одарил ее мимолетной полуулыбкой.

На короткий миг его взгляд показался ей чересчур уверенным. По крайней мере, для парня, который привязан к столбу, он выглядел слишком самодовольным.

Не успела Леона додумать мысль, как Влад резко сгреб ее в охапку и повалил на спину, прижимая собственным весом к пружинистой поверхности ринга. Вокруг их тел взметнулось облако пыли, но Влад не сощурился ни на миг, чтобы не пропустить это чудесное зрелище – смятение на кукольном личике Леоны.

Она оскалилась и, брыкаясь, попыталась скинуть парня с себя, но тот лишь шире улыбнулся, крепко сжимая ее запястья. Возможно, ей больно. Плевать. Ему тоже не понравилось, когда она грохнула его стулом по голове.

Сдерживая необузданный нрав дергающейся девчонки, он поднял ее руки и прижал к рингу над ее головой. Скалясь, она не бросала попыток достать парня, а тот даже получал удовольствие от того, как ее бедра ерзают у него между ног.

Ситуация – опасная и щекотливая одновременно – понесла по крови легкое возбуждение, быстро набирающее обороты.

– Я же связала тебя! – с отчаянием провыла Леона, извиваясь с тающим на глазах энтузиазмом.

– Узлы – не твой конек, моя маленькая львица, – Влад склонился к лицу Леоны, проводя носом вдоль ее щеки. Он втянул аромат, надеясь уловить ее запах, но снова смог различить лишь смазанные нотки дешевого порошка вперемешку с чем-то, что напоминало все сразу: улицу, ночь, бесчисленных прохожих, поток автомобилей. Что угодно и ничего, что на самом деле было бы ей – Леоной Пожарской.

Какая же она на самом деле? За этой притворной маской. Все женщины, которых он имел, были до мерзкого одинаковы. Парфюмы разных модных домов, но все с одним неизменным шлейфом – желанием занять высокое положение в обществе.

Но Леона… Она совершенно не носила парфюма, который кричал бы о ее амбициях и заставлял бы мир оборачиваться на нее. Напротив, она казалась максимально нейтральной, срощенной с окружающей обстановкой. В казино она пахла сигарами и алкоголем. Сейчас в ночи – дождливой улицей и прохладным рассветом. Чем угодно, но не самой собой.

И Влад отчаянно, водил носом по ее шее, зарываясь лицом в пушистые волосы, чтобы уловить запах, через который эта скрытная девчонка говорит о своих желаниях. Но желаний будто не было. Или же ее желанием было слиться с темнотой и стать незаметной. Нельзя было упрекнуть ее за это, если учитывать, в каких условиях ей пришлось формировать свое отношение к миру.

Да, она совсем не походила на чайных невест в твидовых юбочках. И это заставляло Влада думать о ней слишком часто. Гораздо чаще, чем того требовали приличия и его собственные правила относительно женщин.

Львица дернулась в очередной раз, и тело Влада само подалось вперед – ближе к девчонке. Он чуть шире расставил колени, чтобы коснуться пахом ее тела. Острое желание прижаться к Леоне затуманило разум Влада, и ему стало только хуже, когда он увидел, как девчонка приоткрыла чувственный ротик и издала тихий вздох.

Черт, все пошло не по плану…

***

Все пошло не по плану!

Этот идиот распутал мои узлы и припечатал меня к рингу. Убью его, как только смогу выбраться… Вот хрень, как он прижимается…

Я только перестала дергаться, решив своим спокойствием усыпить бдительность Влада, как он, странно осматривая мое лицо, прижался своим гребаным инструментом к моему телу. Так много одежды между нами, но почему-то мне кажется, будто я чувствую, какой он горячий. Там – под брюками.

И, позволив этой мысли зажечь во мне огонек, я нервно выдохнула. Смольнов, сжимающий мои руки над моей головой, совершил странное движение, которое должно было заставить меня возненавидеть его, но вместо этого я только больше захотела узнать его поближе. С другой стороны.

Влад повел бедрами и медленно, но достаточно надавливая, потерся ширинкой своих брюк о мою ширинку. Я задышала чаще, не в силах противиться новому чувству, разворачивающему внутри меня катастрофу.

Смольнов опустил глаза на мою грудь, то поднимающуюся, то опускающуюся под его торсом. Он перехватил мои запястья одной рукой, желая освободить вторую руку, но я снова предупреждающе дернулась, и тогда парень, ухмыльнувшись, просто опустил лицо. Положение не позволяло мне разглядеть, что он собирается сделать, но мне и не пришлось ждать.

Этот хренов ублюдок прижался губами к моему соску, вероятно, проступившему сквозь тонкую ткань от холода. И от чертова возбуждения, что убивало клетки моего мозга одну за другой. Я должна была что-то сделать. Закричать или начать брыкаться с новой силой.

Но это невероятное блаженство, проникшее под кожу с касаниями языка Смольнова, буквально отключило мой инстинкт самосохранения. Я немного выгнула спину – непроизвольно, просто сама природа будто двигала мной изнутри. Влад разглядел в этом зеленый свет и набросился на меня, забыв обо всем на свете.

Он отпустил мои запястья, чтобы иметь возможность изучить мое тело всеми возможными способами. Одной рукой он обнял меня, приятно обжигая спину своей горячей кожей. Второй рукой задрал вверх мою футболку и, оттянув в сторону ткань хлопкового лифчика, припал ртом к чувствительному соску.

Будто наэлектризованная, я вздрогнула, но Влад лишь крепче прижал меня за спину к своему лицу. Все происходило так быстро – бездумно, по наитию, по ведению тела. Я обхватила руками его голову, не позволяя парню ни на миг оторваться от моей груди. Я толкнула правую ногу, и Влад приподнял свою, чтобы я могла бедрами обхватить его ногу. Хотелось потереться о его тело, и я позволила себе это чертово наслаждение.

Смольнов хрипло выругался и прикусил мой сосок. Я вскрикнула и в отместку дернула его волосы. И плевать, что мне понравилось больше, чем я ожидала. Черт возьми, я вообще этого не ожидала! Мы больше не боролись. Напротив, страсть выбила мозги, и мы с жадностью голодного зверя рвались поглотить друг друга.

Пламя внутри полыхало так, что я забыла напрочь обо всем: кто я и кто он, что мы здесь делаем, свою девственность.

Черт!

Мысль о девственности отрезвила. Я с трудом нащупала в себе едва уловимый голос разума и буквально заставила себя ухватиться за него и вылезти наружу из этого омута. Смольнов как раз пробирался к моей ширинке, когда я нащупала неподалеку выпавший из руки изогнутый нож.

Ухватилась за него и, задыхаясь от желания, приставила лезвие к боку Влада. Уперевшись ребром в острие ножа, Смольнов замер. Поднял на меня пьяный взгляд и хищно улыбнулся.

– Второй раунд, моя львица? – шепнул он, позволяя мне чуть больше надавить на рукоять ножа.

Я с вызовом посмотрела в его наглые серые глаза.

– Слезай с меня, – с угрозой в голосе проговорила я, чувствуя, как нож впивается в мягкую плоть Смольнова.

Тот скривил лицо и отодвинулся, вероятно, не желая портить рубашку пятнами крови. Парень слез с меня, с некоторой жалостью наблюдая за тем, как я одергиваю футболку на место.

Я села напротив и свободной рукой смахнула волосы с лица. Второй рукой я продолжала держать нож наготове. На случай, если этот членистоногий задумает снова меня оседлать.

Мы сидели друг на против друга, стараясь отдышаться и выбраться из глубокого забытья в реальный мир. Между нами все еще потрескивал воздух, и, казалось, Смольнов вот-вот кинется на меня с новой силой, желая закончить начатое, только я не могла позволить этому случиться. Не сейчас. Не с ним.

И пусть на какие-то несколько минут мне было хорошо. Слишком хорошо, черт возьми! Настолько, что мозг продолжал рисовать картинки вероятного исхода событий, если бы я не уткнула нож в тело Смольнова.

Он мог бы взять меня прямо здесь – посреди запыленного ринга в темной заброшенной комнате, где время от времени слышатся из основного зала звуки кричащей толпы. Никто не обратил бы внимания, если бы за нашей дверью начали раздаваться стоны.

Ну уж нет! Если этот золотой мальчик получит мой первый раз, он решит, что имеет надо мной безграничную власть. Такие, как он – властители мира – уверены, что могут взять что угодно и когда угодно. Подчинить себе весь мир и, конечно, любую женщину в нем. Но я не позволю этому болвану так высоко задрать нос.

– Знаешь, львица, – прошептал он, запуская руку в свои карамельно-коричневые волосы, растрепавшиеся от приступа страсти. Словно не зная, что сказать, он замолчал, и тогда я перехватила инициативу:

– Отдышался? – грубо поинтересовалась я, и, когда Смольнов усмехнулся моей дерзости, продолжила: Отлично. Теперь мы наконец-то можем поговорить, – заключила я, вбивая во Влада острый взгляд.

Я не боюсь Смольнова. Меня воспитывала нора, и я могу дать отпор любому.

Только до встречи с Владом я и не думала, что однажды мне придется бороться с самой собой.

Глава 6

– Итак, откуда ты обо мне знаешь? – Леона нетерпеливо прошлась вдоль края ринга, придерживаясь за слабо натянутый канат.

Смольнов сидел, облокотившись на один из угловых столбов.

– Имеешь в виду свое происхождение? – уточнил он со скучающим видом. Он старался выглядеть максимально равнодушно, и ему это удавалось, хотя внутри него жужжащими осами свербели спутанные мысли.

Смотреть на Леону после того, что едва не случилось между ними, было странно. Каждое ее движение отзывалось в его теле. Она склоняет голову на бок, выжидающе глядя на него – у Влада что-то стягивается в глубине за ребрами. Волнение? Нехорошее предчувствие? Девчонка щурится, одаривая его подозрительным взглядом, и он, сам того не замечая, начинает улыбаться.

Тряхнув головой, Влад отвел взгляд. В нем говорило потревоженное и неудовлетворенное желание. Между ног неприятно тяжелела нереализованная энергия. Он мог бы сделать с ней такое…

Она казалась ему самым любопытном экспонатом выставки чудовищ рода Пожарских. Ее старшие братья были Владу максимально понятны: они выросли в условиях полной финансовой безопасности, они ни в чем не нуждались, кроме грязного пиара, который могли обеспечить себе на раз-два. Влад знал, каково это – иметь все, и его всегда окружали люди, вылепленные из того же теста.

И вот в его жизни появилась Леона Пожарская. Бродяжка, нищенка, мелкая уличная воровка. До безумия привлекательная в своем отчужденном бунтарском характере. До опасного обозленная на жизнь. Влад видел по ее глазам, как внутри хрупкого тела росла империя. Этот стержень может сделать ее королевой. Воров или клана Пожарских – пока непонятно. Но одно ясно как день: нужно всеми способами удержать ее на своей стороне.

– Ты назвал меня Пожарской, – напомнила мелкая хищница. – Кто сдал тебе эту информацию?

Влад усмехнулся и принялся делать вид, будто его очень интересует вид его собственных ногтей, под которыми после борьбы на пыльном ринге забилась грязь. Какая мерзость…

– Ты сама себя сдала, – прямо заявил он.

– Чем же? – облокотившись спиной на канаты, девчонка обхватила верхний трос, широко расставив руки в стороны. Ее красивая грудь выставилась вперед, словно в насмешку над подавленным желанием Влада лизнуть эти острые манящие соски еще хоть разок. Долгое воздержание было не в его стиле.

А тут еще и такая любопытная девица… Он еще не встречал таких. С которыми нужно уметь совладать. Совладать с самим собой, в первую очередь. Если бы не контроль, Смольнов бы уже кинулся на нее. Судя по отклику ее тела, Леона была не против. Нужно было лишь настоять. Навязать ей свою игру.

Но Влад слишком поразился урагану, взметнувшемуся внутри него. Женщины не должны вызывать такой всплеск эмоций. Ничто не должно. Это мешает контролю над ситуацией. Это может сбить с курса его корабль, двигающийся в направлении единоличного владения ювелирным холдингом и золотодобывающей компанией отца. Чувства в этом деле непозволительны.

– Ну, хотя бы тем, что кинулась на шею папочке, когда тот проводил аукцион среди народа.

Смольнов тихо рассмеялся, вспомнив об этой странной акции. Александр Федорович хотел щегольнуть своей щедростью и решил провести быстрый аукцион у одного из своих магазинов. Кажется, работница школьной столовой тогда выиграла серьги с бриллиантами. В газетах были смешные заголовки. Но не смешнее самого Пожарского. Как этому пингвину только удалось удержать в руках такой бизнес?

Пока Влад размышлял о щедрой акции старшего Пожарского, Леона тоже вспоминала тот день. Только с другого ракурса.

Был жаркий август, ей только исполнилось десять. От маминого подарка на день рождения в кармане осталась смятая купюра, и маленькая Элеонора, как назвала ее мать, шла в магазин, чтобы купить книгу. О юной принцессе, что примкнула к пиратам, чтобы отыскать своего настоящего отца. От одной обложки – голубоватой, переливчатой – у девочки подгибались колени. Но самое главное: цель книжной принцессы целиком и полностью совпадала с целью самой Леоны.

Судьба решила любопытным образом исполнить мечту малышки. По соседству с книжным магазином – у модного ювелирного бутика с красивым названием «Пожарский» – Леона увидела мужчину, которого знала по двум фотографиям.

На первом снимке, обнаруженном в мамином туалетном столике, он был запечатлен с другим мужчиной и с самой мамой Леоны, которая в молодости была неотразимой красавицей. На втором снимке, вырезанном из какого-то очень старого журнала, заветный мужчина обнимал двух мальчиков: крепкого темноволосого и долговязого кудрявого блондина.

Мама была пьяна, когда застала дочь за изучением фотографий. Она ткнула длинным ногтем в лицо мужчины и с неприкрытой обидой в голосе сказала:

– Знаешь, кто это, моя милая Лео? – дождавшись, когда большеглазая девочка помотает головой, она ответила сама: Это твой папочка. Но мы ему, конечно, не нужны. Так что выброси это.

Женщина выдернула картинки из рук дочери и, театрально швырнув их в сторону, покинула обшарпанную комнату. Леона взяла снимки обратно, ведь мужчина – этот высокий статный красавец – с тех самых пор стал для нее тайным маяком.

Девочка отказывалась верить, что не нужна ему. Просто он не знает, что она – его маленькая дочка – на самом деле существует и проживает свое детство в таких тяжелых условиях. Она верила, что, стоит отыскать его – папу, имени которого она даже не знала, как все встанет на свои места. Жизнь наладится. Ей больше не придется прятаться от жутких любовников матери, не придется скитаться по ночам в поисках более безопасного места, не придется просить еды у соседей.

Папа мог бы забрать ее. Она даже подружилась бы с братьями. Эти мальчишки на фото, которые уже, должно быть, выросли, точно были сыновьями ее отца. Их всех, включая саму Леону, выдавали глаза – пронзительно-голубые, какие редко встретишь у случайных прохожих.

В тот день у ювелирного магазина она увидела отца. Она узнала его сразу, хоть сначала ее привлек только голос – громкий, властный и веселый. Он зазывал людей, предлагая сыграть в беспроигрышную лотерею. Леона растолкала толпу и протиснулась в первый ряд, где отец стоял в окружении расфуфыренных работниц ювелирного салона и обещал разыграть комплект бриллиантовых сережек.

Он постарел, если сравнивать с теми снимками, что все еще хранились между страниц «Алых парусов» – любимой истории Леоны. Но, как ни крути, выглядел он отлично. Статная фигура, завидная выправка – и костюм сидит великолепно! Волосы, темные с проседью, зачесаны назад. Глаза сияют жизнерадостностью, и кажется, будто они настолько голубые, что само небо меркнет на их фоне.

– Дорогие гости! – провозгласила одна из женщин, увешанных украшениями, пока отец Леоны отошел в сторону, чтобы сделать глоток воды из поданной бутылочки, – Александр Федорович Пожарский скоро начнет розыгрыш. Просим вас не расходиться!

Пожарский. Вот как его на самом деле зовут. Значит, и Леона вовсе не Элеонора Васильевна Банщикова, как ее записала мама. Она Леона Александровна Пожарская. Девчонка чувствовала это, стоя там – в толпе людей, ожидающих свои бриллиантовые серьги.

А ей нужно было только одно – чтобы он увидел ее. Он понял бы сразу. В ее глазах – таких же чисто-голубых, как и у него самого, – была написана правда.

Но Пожарский отказывался смотреть на странную девочку в потертой одежде, и тогда ей пришлось взять быка за рога. Леона вышла вперед, как раз в тот момент, когда Пожарский взял в руки шкатулку с дорогущими серьгами. Она налетела на отца и во всеуслышание заявила:

– Я твоя дочь! Твоя дочь! Ты мой папа!

Она не думала о том, как это выглядело. Она делала то, что считала правильным. То, чего просила ее душа, отчаянно мечтающая о спасении. Но маленькая Леона совсем не знала, какой на самом деле Александр Пожарский.

Он махнул рукой охраннику, который в тот же миг подхватил девочку за подмышки и буквально оторвал ее от безупречного костюма своего босса.

– Какие бродяжки стали изобретательные, – усмехнулся Пожарский, даже не глядя на Леону. – Что только ни скажут, чтобы отвлечь внимание, – он продолжал смеяться, как бы оправдываясь перед публикой, – А потом и не заметишь, как серьги из рук пропали! Карина, дай девочке денег, – он кивнул одной из помощниц, и та направилась к Леоне, замершей в руках охранника.

Сердце пробивало дыру в грудине. Леона не могла отвести взгляда от Пожарского, образ которого стирался вместе со слезами, заполнившими ее глаза. Она всего лишь бродяжка. Мама была права: они ему не нужны.

Леона пересилила брезгливость и, изогнувшись, укусила охранника за руку. Тот выругался и отпустил девочку. Кинув на Пожарского короткий, но полный ненависти взгляд, она нырнула в толпу.

Именно в тот день Леона пообещала себе, что однажды заставит этого человека увидеть себя. Но ее методы ему, конечно, не понравятся.

– Откуда ты знаешь про тот случай? – холодно спросила Леона, внимательно наблюдая за эмоциями на лице Влада.

Тот пожал плечами.

– Мой отец всегда внимательно следил за твоим.

– Зачем? – не поняла девушка.

– Он хотел выкупить бизнес Пожарского, – честно признался парень, – у тебя действительно очень красивое и богатое на историю наследие. Ты хоть знаешь, что у Пожарских во владении не просто ювелирный завод – у них свои месторождения камней. Полный цикл производства! – глаза парня горели, и Леона отметила про себя, что он, как и свой отец, питает некоторое восхищение к делу ее предков, – Пожарским только драгоценных металлов не хватало. Мой отец ждал момента, когда твой развалит то, что создавалось веками. Он хотел выкупить все по дешевке и своими силами выстроить империю на новый лад.

– Но дочка его прикончила? – уточнила Леона.

Влад ухмыльнулся:

– Дочки крайне опасны для отцов, – в его словах прозвучал понятный подтекст, и Леона презрительно сощурилась.

– Только для плохих отцов, ты же знаешь, – поправила девушка.

– У Давида и Кирилла сейчас есть все шансы реабилитироваться после хреновых скандалов, – голос парня опасно понизился, – а я, как ты понимаешь, хочу завершить то, что начал мой отец.

– Украсть дело Пожарских? – Леона прекрасно понимала план Влада, но пока не могла понять, нравится он ей или нет. К тому же, ей здорово мешало то, что улыбка на лице парня была слишком очаровательна, и ее тело отчетливо помнило, как приятно эти губы ласкали ее грудь. Одна эта мысль нарисовала на лице девушки пунцовые пятна, так что ей пришлось отвернуться, чтобы не выдать Смольнову своих грязных мыслей.

Ринг скрипнул, когда парень поднялся с места. Поверхность прогнулась, и девушка почувствовала, как Влад замер позади нее.

– Только не говори, что желаешь Пожарским процветания, – мужской голос опасно провибрировал у самого уха Леоны. Она ощутила приятный жар его тела позади своего и с трудом смогла совладать с растущим желанием сделать шаг назад и прижаться задом к его телу.

– Я мечтаю, чтобы от этой фамилии ничего не осталось, – в сердцах прошипела она, даже не думая, что сама является частью этой фамилии.

– Именно поэтому я пришел в казино за тобой, Леона, – Смольнов говорил вкрадчиво, и это сбивало с толку. Она умела бороться с мужчинами, но все ее стычки с обитателями норы ни на миг не походили на то, что происходило между ней и Владом.

С мальчишками она всегда боролась на равных – как свора диких гиен, делящих падаль. Влад, конечно, ни на миг не походил на гиену, жаждущую полакомиться отбросами.

С ним все было по-взрослому. Большие цели, опасные методы. Его появление превратило детские мечты Леоны о справедливости в реальный план действий, и это пугало. Сделать шаг в пропасть, из которой уже не выберешься, не так-то просто.

– Что ты хочешь от меня? – она повернула голову и окинула парня подозрительным взглядом.

– Я хочу, чтобы мы действовали сообща. Вместе избавимся от Пожарских, а в конце я тебя щедро награжу, – Смольнов озвучил свое предложение, и Леона, усмехнувшись, отвела глаза.

Что она теряет? Ведь она собиралась сделать именно это – разрушить клан Пожарских. А Смольнов еще и заплатит.

– Но у меня два условия, – парень спустил ее с небес на землю. – Первое: ты ведешь себя тихо. Никто не должен о тебе знать. Ты мой тайный информатор. Правая рука, если хочешь.

Он выделил последние слова вкрадчивым голосом, надеясь продать подороже идею стать его помощницей, но Леона на удивление не поддалась очарованию Смольнова. Она едва заметно скривила лицо в презрении, но позволила парню продолжить.

Влад пока не знал, как разыграть козырь с дочерью Пожарского, так что ему было важно, чтобы Леона не высовывалась и действовала, как элитная шпионка, подчиняющаяся его приказам.

– Какое второе условие, босс? – с насмешкой в голосе проворковала Леона, хлопая ресницами на манер покорной девочки. На губах Смольнова появилась хитрая полуулыбка.

– Не влюбляйся в меня, львица. Я помолвлен.

Он и сам не знал, зачем обозначил это условие. С чего бы ему переживать, влюбится эта бродяга в него или нет? Можно подумать, ему есть дело до ее чувств. Леона – лишь инструмент, который он использует для достижения своей цели. В конце он щедро одарит ее деньгами и отпустит в свободное плавание под любой фамилией, какая придется ей по душе. Кроме фамилии Пожарская, конечно же.

Но что, если не отпускать ее? Оставить возле себя. Использовать для особых поручений. Люди с таким характером всегда пригодятся в работе. Правда, эта ее непокорность… Не лучшее качество для подчиненного. Значит, нужно найти способ ее подчинить. Пока Влад решал, что делать с девчонкой, та буквально прожигала его свирепым взглядом.

Слова Смольнова неприятно кольнули Леону. Не то что бы она собиралась углубляться в отношения с ним, но… Что, черт возьми, между ними было?

– Засунь свои условия в свою же задницу, – сквозь зубы процедила она, испепеляя Смольнова взглядом.

Тот скривил лицо и оперся на канаты.

– Это значит, что ты планируешь в меня влюбиться или хочешь, чтобы я засунул что-нибудь в твою миленькую задницу? – нагло уточнил он.

Его серые глаза поблескивали в полумраке, и Леона, нахмурившись, ткнула его кулаком в грудь. Тот сделал вид, что ему невыносимо больно. Девушка презрительно фыркнула и, перемахнув между канатами, спрыгнула с ринга.

– Буду считать, что ты согласна, – заключил он, наблюдая за тем, как ее симпатичная задница покачивается в узких джинсах, направляясь в сторону выхода.

Не оборачиваясь, Леона вздернула вверх руку, демонстрируя Владу средний палец.

Она согласна. Не может быть иначе.

Глава 7

Пятничное утро порадовало солнцем. В воздухе впервые по-настоящему повеяло весной. Я накинула толстовку и черные лосины и, крепко удерживая чашку с горячим кофе, поднялась по металлической лестнице на крышу.

На старом местами потрескавшемся шифере растянулась Динка – наша местная кошечка. Я присела рядом и осторожно погладила ее гладкую головку между черных ушей. Кошка повернулась и лениво осмотрела меня.

– Спи, еще рано, – прошептала я, и Динка, словно уловив смысл моих слов, снова опустила голову на лапы. Этот зверек, как и я, слишком долго ждал солнца.

Не помню, радовалась ли я когда-то лету. Ждала ли его прихода как чуда. Кажется, страх, к которому меня приучила жизнь, напрочь отбил всякое желание чему-то радоваться.

Но солнце, которое постепенно становится теплее и ближе после долгой темной зимы, в этот раз несет с собой надежду. Я никогда не была так близка к своей цели. Я доведу дело до конца: избавлюсь от своей семейки и получу деньги от Смольнова.

Брошу нору. Сбегу, куда глаза глядят.

Только смогу ли бросить место, которое приютило меня на долгих семь лет? Место, где, помимо меня, были и другие бродяги, слишком рано вкусившие взрослую жизнь. В голове пронеслась стая знакомых лиц – ребят, с которыми мы слонялись по улицам, выполняя задания Вепря. Мы не были друзьями, но я не могла не чувствовать себя ответственной и за их жизни тоже.

Сейчас я была одной из самых старших жительниц норы. Вырастая из неприметного детского возраста, маленькие «эльфы» Вепря покидают нору и переходят на службу в казино или бойцовский клуб – туда, где можно заработать на нормальное жилье.

Нора была пристанищем для подростков. Здесь мы обучались навыкам, необходимым для выживания и для работы, ради которой Вепрь нас приютил. И, хоть я всем сердцем ненавидела это грязное промерзшее место, оно было моим единственным домом. А его обитатели – моей единственной семьей.

В норе было тихо. На то мы и зовем это место норой, что жизнь здесь кипит преимущественно в темное время суток. Наткнуться хоть на кого-то до десяти утра – большая редкость. Я составляла исключение, но не потому что была жаворонком.

Я попросту очень мало спала. Ложилась поздно, вставала рано. Мне постоянно казалось, будто желание отоспаться преследует меня по пятам. Но страшная привычка всегда ждать опасности с самого детства не позволяла мне расслабиться ни на миг. Так что сон для меня был роскошью. А вот мешки под глазами – верным спутником.

Я отпила горький черный кофе и, отставив чашку, отклонилась назад, подставляя лицо солнечному свету. Было еще достаточно холодно, и под кофтой по животу и ребрам бегали мурашки, но весна пришла. В этот раз точно. Снег вот-вот растает, и промозглая сырость покинет нору. Станет лучше.

Этой весной я заставлю своего отца поплатиться за то, что он отверг меня. И тогда все встанет на свои места.

Хочу видеть Пожарского на коленях. Хочу, чтобы он выплакал все те слезы, что я, запуганная до полусмерти очередным маминым собутыльником, не могла выпустить из себя. Я хочу, чтобы ему было так же больно, как мне.

Это будет лучшим подарком на мое грядущее двадцатилетие.

***

– Ты помнишь, какой сегодня день? – Влад перевел на Леону вопросительный взгляд в ожидании ответа.

Девушка склонила голову на бок и, окинув парня долгим карим взглядом, кивнула. Тот в очередной раз подумал о том, как его раздражает этот светлый парик и линзы, скрывающие истинный цвет ее глаз.

Ему нравилось, когда она была собой. Взлохмаченной брюнеткой с пронзительно-голубыми глазами, бросающими вызов. Она хмурила черные брови, так ярко выделяющиеся на ее бледной коже, и плотно сжимала пухлые губы, от чего те становились пурпурно-розовыми.

Влад задержал свое внимание на ее губах. Словно два лепестка розы – насыщенные, мягкие, нежные. Интересно, они такие же сладкие на вкус, как и на вид?

Парню пришлось тряхнуть головой, чтобы сбросить наваждение. Эта девчонка притягивала на себя слишком много его мыслей и взглядов. Ему стоило скорее доставить в Москву свою лондонскую невесту, которая, к счастью, имела русские корни и вполне сносно владела родным языком Влада.

Только Смольнов не торопился. Эбигейл была прекрасным вариантом – с образованием, с наследством, с вполне приятной, хоть и посредственной внешностью. Она не задавала лишних вопросов, не лезла в дела Влада. Не трепала ему нервы. Но…

Она не вызывала чувств. Не будоражила ничего внутри. Ее губы не привязывали к себе его взгляд так, словно, оторвись он на секунду – и мир рухнет, а он так и не успеет ее поцеловать.

Смольнов снова фыркнул, поняв, что провалил затею не думать о Леоне. Образ Эбигейл никак не фиксировался в его разуме. Черты невесты упрямо вытеснялись угловатым лицом Леоны и ее подозрительным взглядом.

Девушка наблюдала за тем, как Смольнов то смотрел на нее, то вдруг отворачивался и усмехался сам себе.

– У тебя все нормально? – уточнила она, заставляя свой голос звучать так, будто Влад – величайший идиот, а ей приходится его терпеть ради дела. На самом деле ей льстило его внимание. И, хотя парни всегда интересовались ей, Смольнов – был первым, кто заинтересовал ее.

– У меня есть для тебя задание на сегодняшний вечер, – сообщил парень, слегка покачиваясь в офисном кресле.

Грандиозное красивое мероприятие, запланированное на полночь, волновало и саму Леону. И, хотя все, что она планировала, было подготовлено, внутри раскачивался маятник тревоги. Не от того ли, что на празднике будут ее сводные братья Давид и Кирилл? Или всему виной отец, который будет открывать вечер?

После того дня, когда Александр Пожарский оттолкнул ее на публике, она вскоре попала к Вепрю в нору и принялась ждать, когда накопит достаточно сил для мести. И вот несколько месяцев назад в казино Вепря стали говорить о Пожарских. Так львица открыла официальную охоту на своего безответственного папашу.

И в день, когда за покерный стол сел Смольнов, Леона ждала именно его – человека, который дал ей жизнь и которому было на нее абсолютно плевать. Из СМИ она знала, что его семья переживает один скандал за другим. Пользуясь тем, что младшие Пожарские влипли в грязную историю, журналисты раскопали и подняли на свет старые похождения самого Александра Федоровича.

А таких было немало. Неудивительно, что он не помнил мать Леоны. Для него она была лишь очередной красивой интрижкой, способом сменить обстановку. Но кем был он для нее, для молодой длинноногой красотки с яркой внешностью? Он был ее билетом в большую роскошную жизнь. Конечно, мать Лео мечтала найти свое место в элитном обществе, но Пожарский разрушил ее планы, а вместе с ними и жизнь. Все пошло под откос, и жизнь маленькой Леоны была обречена на кошмар еще до того, как она успела родиться.

Не трудно понять, почему эта девчонка так хотела испортить жизнь самому Пожарскому и всем, кто носит его фамилию. В тот вечер в казино она жаждала увидеть бесстыжую рожу папаши Пожарского. У нее не было плана по его уничтожению – было лишь сильное желание увидеть его вблизи. Снова. И постараться не убить сразу.

Но, вместо главного объекта ее мести, в забронированное кресло сел Владислав Смольнов – фигура, которую Лео забыла выставить на свое поле. А вот он ее фигурой был заинтересован давно…

Может, и к лучшему, что Александр Федорович проигнорировал приглашение и послал Смольнова. У Лео будет время через Влада понаблюдать за братьями. Просочиться в их жизнь. Посеять раздор. И, когда запахнет бензином, поднести спичку.

Братья приведут ее к отцу. И она свергнет папочку с пьедестала, и ее разбитое сердце будет отомщено.

– Какое задание? – лениво поинтересовалась Леона. Она подыгрывала Владу в его игре, в которой он мнил себя ее хозяином. Такой милый глупец.

Парень поднялся и прошелся до небольшого стола, который был выделен Леоне якобы для работы с документами. Смольнов подвинул стопку разноцветных папок, уложенных здесь для отвода глаз, и присел на стол девушки. Тот скрипнул под его весом.

Леона откинулась на спинку стула и, скрестив руки на груди, окинула Влада недовольным взглядом.

– Что мне сделать? Повязать тебе галстук на шею? – Лео с усмешкой глянула на идеально затянутый узел под белоснежным воротничком рубашки. – Ты вообще его когда-нибудь снимаешь? Или тебе нравится, когда тебя что-то постоянно придушивает?

На губах Смольнова мелькнула хитрая улыбка.

– Я готов снять галстук только для того, чтобы придушить им тебя, Пожарская, – томно произнес он, глядя девчонке прямо в глаза. – Но только слегка, чтобы ты могла получить удовольствие.

В его голове живо нарисовалась непристойная картинка. Он видел ее красивое белое тело под собой. Ее черная юбка задрана, блузка расстегнута наполовину, и он видит, как подскакивает упругая грудь, пока он долбит ее между ног. На ее шее его галстук, и он, обернув ткань вокруг кулака, тянет на себя, чтобы приблизить лицо Леоны. Он хочет в деталях рассмотреть ее лицо, пока она стонет от удовольствия и прикусывает чертовы розовые губы.

– Иди на хрен! – огрызнулась Лео, и Влад вынырнул из фантазий. В брюках стало тесно, и ему пришлось встать со стола девчонки и отвернуться, чтобы она не видела его эрекцию.

Он вытащил из кармана брюк серебристый конверт и кинул его на стол Леоны. Если бы он обернулся, то увидел бы, с каким интересом ее взгляд блуждает по его спине, узкой талии и ягодицах, обтянутых брюками от того, что Влад держал руки в карманах.

Все в этом парне слишком волновало Лео. И почему-то после того, как он рассказал о том, что помолвлен, ее интерес только усилился. Она слишком любила конкуренцию, но еще больше она любила выигрывать.

Интересно, какая она, его невеста? Явно такая же безупречно чистая, как и сам Смольнов. Этого достаточно, чтобы обойти грязную замарашку Леону. Девушка фыркнула собственным мыслям. Не хватало еще начать переживать из-за невесты этого золотого мальчика.

Тонкие пальцы выудили из конверта небольшое стильное приглашение, выполненное в красно-серебряных тонах. Официальный вечер открытия магазинов после ребрендинга. Лео усмехнулась. Казалось, будто эти люди только и делают, что празднуют, пока другие пытаются найти в себе силы выживать дальше.

– Хочешь, чтобы я пошла с тобой под ручку? – девушка рассмеялась хрипловатым смехом. Даже от этого чертова смеха у Влада побежали мурашки по спине.

Он кинул на девушку взгляд через плечо.

– Ты придешь и будешь наблюдать сама знаешь за кем. И не светиться, ясно? Это торжество для людей с именем, – он буквально заставил себя говорить холодно, едва справляясь с эмоциями, которые в нем разжигала эта соплячка. – А твое имя никому не интересно.

Эти слова неприятно полоснули слух Лео.

– Уверен? – ее голос прозвучал опасно. В темной голове быстро перестраивался план, который она заготовила на сегодняшний вечер. Владу не стоило раскидываться словами. Теперь ей придется испортить праздник не только Пожарским, но и самому Смольнову.

***

Я вылетела из кабинета Смольнова, до боли сжимая кулаки. Этот слащавый пижон еще смеет намекать на то, что я выросла в норе среди таких же бродяг, как и я сама, пока он ел с золотых тарелок и ходил на торжественные приемы в Букингемский дворец!

В пылу ярости я неслась словно Титаник, и столкновение с айсбергом не заставило себя ждать. Из-за угла вырулило огромное мужское тело, и я впечаталась в него, больно ударив руку.

– Смотри на дорогу, громила! – я выругалась и подняла глаза вверх от татуированных рук.

На меня с загадочной улыбкой смотрел Кирилл Пожарский. Его волосы были собраны в небольшой хвостик на затылке, и я подумала, что было бы хорошо, если бы у него родилась дочь. Она была бы в восторге от того, сколько причесок можно сделать с папиными волосами.

– Почему такие малышки всегда самые злые? – искренне изумился он, с интересом изучая мое лицо.

Мне стало не по себе от его близости и долгих подозрительных взглядов, блуждающих по моему лицу. Будто он мог видеть меня настоящую, спрятанную за париком и линзами.

– Интересно, – пробормотал он себе под нос. – Чем ты занимаешься у Смольнова? Если не секрет, конечно.

Пожарский склонил голову на бок, ожидая моего ответа. Если я скажу, что это секрет, то буду выглядеть еще более подозрительной. В управлении я мало что понимала, так что на ходу выдумать себе должность, аккуратно вписывающуюся в структуру компании, я не могла. Назваться бы секретаршей, но та у Влада уже имелась. Пока что я больше походила на любовницу, которую он всегда держал у своих ног.

От одной мысли, что я могла быть его любовницей стало одновременно смешно, мерзко и до неприятного любопытно. От того, какие искры сияли между мной и Смольновым, могло бы вспыхнуть опасное пламя, так что я не должна позволять себе даже думать о том, чтобы сблизиться с нахалом. Закончить бы дело поскорее и унести от него свои ноги…

Ничего не придумав, я раскрыла рот, чтобы выпалить очередное ругательство, и по-быстрому свалить, как вдруг из того же кабинета появилась фигура старшего брата – Давида Пожарского. Он окинул нетерпеливым взглядом Кирилла, а затем снисходительно посмотрел на меня.

– Только не говори, что клеишь девушек в офисе, пока Саша дома вынашивает твоего ребенка, – с укором процедил он, обращаясь к брату.

Тот сморщил лицо.

– Не лезь в мою семью, – огрызнулся Кир, – у нас с Сашей все великолепно. Я никого не клею, просто хотел узнать, чем занимается эта собачка Смольнова.

Эта парочка уже ввязалась в микроконфликт. Видимо, даже после того, как Кир женился на бывшей брата и заделал ей ребенка, они все еще не могли ее поделить. Как бы мне использовать это в своих целях? В эту семейку даже не нужно лезть со своими попытками внести раздор – они и сами прекрасно справляются.

Удивительно, какой идеальной кажется их жизнь на картинках в интернете, и какой никчемной она оказывается на самом деле. В глазах обоих мужчин – и Давида, и Кирилла – засели свои жуткие потаенные чувства. Первый, казалось, тосковал по упущенной возлюбленной и все еще лелеял надежды ее вернуть. Второй же – медленно тлел от ревности.

Наверное, тяжело расти в такой конкуренции. Оставаться всегда лучшим из братьев. Выслуживаться перед папочкой, чтобы тот отдал компанию. Даже любопытно, какой бы я стала, если бы росла в тех же условиях, что и мои братья?

Давид скрестил руки на груди и полоснул меня мимолетным, но все же крайне заинтересованным взглядом, словно и он после слов Кирилла увидел во мне не просто помощницу Смольнова, но и некоторую угрозу.

Не переживай, братишка, я угроза для вас всех.

– Тебе не кажется странным…, – начал Кирилл, но я, решив не испытывать терпения братьев, натянула на лицо самое высокомерное выражение из всех имеющихся и улизнула из-под строго надзора Пожарских.

Неужели это наша общая проблема – быть такими невыносимыми? У меня кружилась голова от одной мысли, что эти мужчины имели такие же черты лица, такие же привычки, что и я. Если бы я была частью семьи, как бы они относились ко мне?

У нас была большая разница в возрасте: четырнадцать лет с Кириллом и шестнадцать – с Давидом. Едва ли им было бы до меня дело. Уверена, как и отец, они поспешили бы от меня избавиться, чтобы я не ставила клеймо на их чудесной фамилии.

Но клеймо уже было, и оно растекалось по всему, чего эта семья касалась. Это клеймо – Александр Федорович Пожарский.

Глава 8

Близилась полночь. В зал, подготовленный к торжеству, уже стеклась столичная элита, журналисты и известные блогеры, снимающие каждый свой шаг. От волнения у меня вспотели ладошки. Как легко выстраивать в голове грандиозные планы мести и как непросто решиться воплотить их в жизнь. Впрочем, я всегда была импульсивной. Шагнуть вперед – не проблема. Проблема в последствиях, которые потом могут лавиной накрыть меня с головой, но, если я буду думать о последствиях, то никогда не достигну желаемого. А оно сейчас было как никогда близко.

Устроить мероприятие в торговом центре было хорошей идеей. После ребрендинга открывается целая сеть магазинов, но все собрались именно здесь – в торгово-развлекательном центре, на первом этаже которого открывается крупнейший бутик сети «Пожарский».

В сегодняшней программе заявлен шикарный фуршет, выступление артистов, щедрые розыгрыши ювелирной продукции бренда «Пожарский» и, конечно, пафосная речь Александра Федоровича. Даже забавно, что, передав правление компанией сыновьям, он все еще оставался ее официальным представителем на всех мероприятиях. Будто мог с легкостью сбросить со своего плеча сложности бизнеса, оставшегося в критическом состоянии, но не мог отказаться от возможности сиять на публику.

Очень жаль, что зрителям не удастся насладиться программой вечера во всей его красе, ведь я тоже приготовила номер, чтобы порадовать папочку, а после моего выступления вряд ли хоть кто-то продолжит думать о ювелирном доме «Пожарский».

Все должно было пройти по плану, но я все равно переживала. Слишком много переживала за тех, кто никогда обо мне не думал. Пришлось собрать волю в кулак и взбодрить себя ментальной пощечиной. Все будет хорошо. Никто не пострадает. Просто добавлю изюминку очередному чрезмерно пафосному торжеству.

Народ потихоньку стекался, с восхищением осматривая украшение зала. Разумеется, в такое время случайных посетителей в этом торговом центре не было, как не было и тех, кто мог бы прошмыгнуть без приглашения. Хотя я могла бы пройти незамеченной – этому меня научила нора.

Но у меня было приглашение. Из-за обидных слов, что бросил Смольнов перед моим уходом, пришлось буквально на ходу перестраивать план, и я не была уверена, как все в итоге пройдет. Это одновременно пугало и поддавало огня в топку моего азарта. Намечается крайне любопытное событие.

Если я действительно пойду на этот шаг, назад пути не будет. Может, если бы в ушах так не стучал адреналин, я могла бы размышлять трезво. Могла бы взвесить все «за» и «против». Но кровь кипела, и все внутри жаждало дать фееричный отпор. Видимо, и во мне играют гены Пожарских с их любовью к сиянию в свете софитов.

Я стояла на втором этаже атриума и наблюдала за тем, как мельтешат блестящие наряды гостей. Серебряный цвет был основным правилом дресс-кода. Я даже успела посмеяться над парой мужчин, одетых в блестящие серебристые пиджаки.

Первый этаж атриума – центральная площадка торгового центра – выглядела роскошно. Декораторы постарались на славу. Повсюду были развешаны невесомые полупрозрачные ткани, напоминающие туманную ночь. В воздухе на невидимых нитях подвесили крошечные фонарики, имитирующие звездное небо. На длинные столах, заставленных закусками и шампанским, высились винтажные канделябры с искусственными свечами, мигающими электрическим светом.

Готова поспорить, выражение лица Смольнова в момент, когда он увидел убранство, было забавным. Пожарские будто посмеялись над ним, когда выбрали оформление в серебряном стиле, как бы отрицая потребность в золотодобывающих активах Влада.

Без десяти полночь. Заиграла музыка, намекающая на появление гвоздя программы – моего папочки. Улыбаясь, словно голливудская звезда, он прошел к узкой прозрачной трибуне, чтобы зачитать приветственную речь.

Следом за ним вышли и братья Пожарские – оба в черном. Ну и где ваши серебряные элементы? На трусах? Смольнов вышел последним. На нем был туманно-серый костюм-тройка. Максимально серый, будто парень слишком скучает по дождливому Лондону. Ничего, милашка Влад, скоро со всем этим будет покончено, и ты сможешь спокойно вернуться в Лондон и жить спокойную жизнь со своей невестой.

Внутри неприятно кольнуло от этой мысли, и я скривила лицо, надеясь убедить саму себя в том, что мне нет никакого дела до этого пижона, холодно улыбающегося на публику. Он медленно водил взглядом по сторонам, словно выискивая кого-то. Уж не меня ли? Свою маленькую шпионку.

Неужели он действительно думает, что я буду ему подчиняться? «Леона, я приказываю тебе втереться в доверие к Пожарским и отыскать их слабые места». Да черта с два! Я работаю только на себя и во имя своих собственных интересов. Смольнову повезло, что наши интересы совпадают., но и это не означает, что я буду делиться всей информацией и действовать по его указке. Пусть относится ко мне как ко львице, а не как к собачке.

Взгляд Влада пополз вверх, и я поспешила скрыться со своего наблюдательного пункта, чтобы переместиться ниже. Близилась моя партия, и я не могла упустить нужный момент.

– Дамы и господа! – бодро провозгласил Александр Федорович. Я его не видела, но голос, который мог бы стать самым любимым в моей жизни, эхом раздавался по пустым коридорам торгового центра. – Я рад приветствовать вас на открытии бутиков «Пожарский»! – публика зааплодировала, – прошедший год стал для нас испытанием, но по-настоящему силен не тот, кто никогда не падает, а тот, кто после сокрушительного удара поднимается и идет дальше с гордо поднятой головой.

Гости снова активно захлопали, попав под обаяние старшего Пожарского. Впрочем, я их понимаю. Даже в свои семьдесят он все еще был в отличной форме, а голубые глаза, сверкающие в полумраке, горели жизнерадостностью. Будто ничто в этой жизни (ни скандалы, ни отвергнутые дети) не омрачало его славного существования. Но я сорву эту блаженную улыбку с его губ. Я стану твоей кармой, папочка.

Так долго я вынашивала планы мести, меняя способы, какими я могла бы обрушить небо над головой Пожарского. Неизменным оставался лишь он сам – мой отец. Сокрушенный, забытый всеми. Одинокий. Без вечной самовлюбленной ухмылки на тонких губах.

Много раз я представляла, будто вижу его в казино. Стояла буквально в шаге от него, выдуманного, – настолько близко, что могла учуять его запах – легкий парфюм, чересчур игривый для мужчины, и алкоголь. Я ненавидела этот аромат и в то же время я так много о нем думала, что поймала себя на гадкой мысли – я к нему пристрастилась. А когда поняла, что углубилась в фантазии, стала ненавидеть отца еще больше.

Дни, когда я отказывалась представлять Пожарского в своей жизни, становились для меня пустыми. Я жаждала снова ощутить его эфемерное присутствие, вдохнуть его приторно-сладкий запах, заглянуть в холодные голубые глаза и позволить ненависти штормом стучаться о грудную клетку.

Ненависть на удивление здорово мотивирует жить.

Так и сейчас, глядя, как старший Пожарский с упоением вещает на публику, я почувствовала прилив сил. Шестеренки закрутились, запуская в действие механизм. На моих губах появилась улыбка. Страшно представить, но, скорее всего, она была такой же мерзкой и не предвещающей ничего хорошего, как и улыбка Пожарского.

Все же я была его дочерью.

Папочка говорил еще и еще, зачитывая строки, написанные спичрайтером, а я ждала в темноте. Голым плечам было холодно, и я успела пару раз отругать себя за то, что не догадалась украсть более закрытый наряд.

Смольнов хотел, чтобы я, словно мышь, незаметно сновала между гостей и особенно рядом с Пожарскими. Чтобы я могла впитать как можно больше информации, ведь ему нужны баллы в этой войне. А у кого знания – у того сила.

Только сегодня я приняла иное решение. Возможно, слишком импульсивное. Оно изменит мою жизнь. С ног до головы, это точно. Но я не собираюсь делать шаг назад. Не сейчас, когда я на взводе, и все внутри меня пылает от решимости.

– Давайте вместе отсчитаем последние десять секунд до официального открытия! – провозгласил Александр Федорович.

Зал весело подхватил идею. Гости стали скандировать хором, словно на рок-концерте.

– Десять!

Я выхожу из тени, и практически сразу попадаю в лужу света. Прожектором наверху управляет мой человек, так что незамеченной я не останусь.

Люди оборачиваются, замечая, как я иду вперед – к трибуне, гордо задрав голову.

– Девять! Восемь! – считают они, пока я, словно разрушительный ураган, пролетаю мимо.

На мне длинное шелковое платье кроваво-красного цвета. Шлейф плывет позади, а сквозь высокий разрез то и дело виднеется моя голая нога. Я бы надела изящные туфли, чтобы подчеркнуть элегантное платье с глубоким декольте и тоненькими бретелями на плечах, но, сохраняя в себе бунтарку из норы, я надела тяжелые черные берцы.

– Семь! Шесть!

Сегодня я никем не притворялась. Никаких париков. Никаких линз. Только я – настоящая. И до боли похожая на Давида Пожарского.

– Пять! – зал был в восторге.

Похоже, им казалось, будто мой выход – часть шоу. Будто эта незнакомка в красном, кажущаяся кометой на фоне звездной толпы в серебристых одеждах, сейчас наиярчайшим образом провозгласит бутик «Пожарский» открытым. Но у меня немного другие планы.

– Четыре!

Не обращая внимания на озадаченные взгляды Пожарских и Смольного, приоткрывшего рот от удивления, я остановилась в метре от папочки. Тот смерил меня удивленным взглядом, складывая паззл в своей седой голове.

– Три! Два!

Я прошла к трибуне и, откинув жгуче-черные волосы за спину, ровным голосом произнесла в микрофон.

– Я – Леона Пожарская. И я объявляю бутик открытым!

Ровно в этот момент магазин за нашими спинами подсветился красивым свечением, и гости громко вздохнули, наслаждаясь зрелищем.

– Один! – крикнула я, отдавая команду.

Раздались хлопки. Один! Второй! Никто не понимал, является ли это частью выступления. Свет в бутике погас, и тут же вспыхнули искры фейерверков, разносящие хаос по площади еще закрытого магазина. Консультантки, которые должны были войти в ювелирный сразу после того, как Пожарский перережет ленту, кинулись врассыпную. Паника отразилась на лице гостей, и те, побросав бокалы с шампанским, поспешили к аварийному выходу.

Прожектор погас, и стало темно – только искры петард освещали путь. Краем глаза я видела, как Кирилл выдернул из паникующей толпы свою красотку-жену и спешно повел ее прочь, сгорбившись над ней словно горгулья. Александра Федоровича, с трудом оторвавшего от меня удивленный взгляд, вывела охрана. Давид слился с темнотой. Смольнов исчез.

Все вокруг обратилось в хаос: резкие вспышки света, разрывающие тьму; крики напуганных приглашенных; топот; вой сирены. Мой собственный пульс зашкаливал, и я стояла посреди всего этого сумасшествия и стеклянным взглядом наблюдала за происходящим. На моих губах в нервном спазме застыла довольная улыбка, а тело, казалось, одеревенело от переполнявшего меня ужаса.

Я сделала это. Сделала это! Я вышла в свет и назвала всем свое настоящее имя. И, если в начале это решение представлялось мне гениальным планом мести, обличающим лживого Пожарского, бросившего внебрачную дочь, то сейчас, когда весь мир погрузился в кошмар, и я словно сквозь вату слышала жуткие звуки, мне самой стало дурно.

Что, если, вместо мести бессердечному отцу, я подвергла опасности невиновных и вырыла могилу для самой себя? Как мне выкручиваться из всей этой заварушки? Ступив в пятно света и явив миру свое лицо, я уже не смогу так просто скрыться в тени.

– Бежим! – прокричал кто-то над моим ухом, и я наконец вынырнула из оцепенения. Мимо пронеслась парочка блогеров в сияющих серебристых платьях.

Не желая испытывать судьбу, я тоже кинулась наутек, подхватив шлейф. Только далеко уйти не удалось. Резкий удар в плечо буквально повалил меня с ног, но упасть я не успела. Сильная рука удержала меня, больно вцепившись в плечо, и прижала к стенке.

– Кто ты такая?! – прошипел Давид, прожигая меня глазами. Его лицо то исчезало во тьме, то подсвечивалось аварийным красным свечением.

За его спиной проносились люди. Выла сирена. Фейерверки еще взрывались, хотя я просила Корсара не переусердствовать, чтобы не допустить жертв. Только Корсар, похоже, принял мою просьбу за шутку. Если зажигать, то по полной.

– Твоя сестра! – я буквально плюнула эти слова в лицо разгневанного Давида.

– У меня нет сестры, – процедил он сквозь зубы, больно надавливая на мою шею. – Захотелось примкнуть к известному имени?

Царапая его руку, я расхохоталась дьявольским смехом.

– Да, братец, я выросла на улице, – прохрипела я, – но только потому, что наш папочка выбросил меня как собаку.

– Кто тебя подослал? – в его низком голосе звучала угроза, которая только подзаряжала адреналин в моей крови. – Ты не Пожарская!

– Папочка не подумал, что собаки умеют кусаться, – продолжила я, ногтями раздирая кожу на шее Давида.

Мне удалось дотянуться до его лица, и я, что было сил, ткнула брата в глаз. Тот выругался, ослабив хватку. Мне хватило этой секундной промашки, чтобы нырнуть вниз и скрыться во мраке коридора. Сигнал тревоги оглушал, и мне хотелось скорее добраться до своего укрытия, чтобы снять это платье. Оставив Давида вдалеке, я снова побежала, ощущая, как шлейф алым пламенем развевается за моей спиной.

Я Пожарская. Нравится вам это или нет. Может, мне самой это не особо нравится, и я ищу способ выжечь это имя из своей крови. Выжечь это имя из истории.

Перед моими глазами появилась дверь черного выхода, через которую я пробралась в зал. Распахнув ее, я попала на улицу. Холодный воздух тут же окутал мое практически голое тело, и я уже собралась потянуться вверх, чтобы из выемки достать свою сумку, как вдруг передо мной из ниоткуда появилась полицейская машина. Скрипнув колесами по асфальту, автомобиль затормозил, и из открывающейся двери показался офицер полиции.

– Поймал! – зловеще крикнул в рацию полицейский.

Я не успела и глазом моргнуть, как он лихо выкрутил мне руку, заставив рухнуть на колени. Мои запястья полоснуло ледяным холодом. Наручники звякнули, и я задержала дыхание, осознавая все происходящее.

За спиной раздался хлопок, и рядом со мной на землю опустилось тело полицейского. Кажется, кто-то вырубил его тупым предметом. Я хотела обернуться, но не успела. На мою голову накинули мешок и затянули узелок под подбородком, чтобы я не могла скинуть с себя эту гадость.

Неизвестный поднял мое тело с колен и, не церемонясь, закинул на заднее сиденье машины, которая, судя по расстоянию, через которое он меня пронес, была припаркована чуть дальше полицейской.

– Пусти меня! Кто ты такой?! Отвечай! – кричала я, брыкаясь на сиденье автомобиля. Руки, скованные наручниками, затекли, и я в отчаянии крутилась на сиденье словно рыба, выброшенная на берег.

Мой похититель не отвечал. Нахально игнорируя мои крики, он сделал погромче тяжелую музыку и тронул машину с места, быстро набирая скорость.

А я зависла где-то посередине между надеждой на спасение и страшной реальностью, в которой меня похитили и везут в неизвестном направлении с мешком на голове.

Глав