Проклятые. Книга 2. Притязания на раба бесплатное чтение
Скачать книгу
Пролог
Книга 2
Притязания на раба.
Властитель слабый и лукавый,
Плешивый щеголь, враг труда,
Нечаянно пригретый славой,
Над нами царствовал тогда.
(Александр Сергеевич Пушкин)
Часть 1
Пролог
Темница замка. На сколько мрачное может быть место, где таятся секреты короля? Неугодные короне люди, находят против своей воли скверное пристанище. Место, где может разойтись на широкую ногу тайная канцелярия. Где недомолвки превращаются в быль, и стираются границы личностных мнений.
Казематы столицы Рандонара, не были исключением. Не стоит думать, что существуют короли, при которых подобные места пустуют гулким эхом. Нет таких людей, которые не пользуются скрытыми от людских глаз камерами и развилочными коридорами, в которых так легко заблудиться. Однако, при правлении Круствала Непреклонного, сюда захаживали не часто. Государственные изменники, шпионы и прочие соглядатаи имели место быть в любой стране. Им требовалось отведённое помещение.
Узурпатор, взявший власть силой, свергнувший кровного наследника, и занявший его трон, правил железной рукой. Справедливо и гордо! Однако, всё сильно поменялось, когда тело короля было лишено его головы. Это место стало куда популярнее. Теперь у Рандонара новый властитель. Ему не потребовалось иметь прямого наследия, не приходилось поднимать восстание и сражаться лично в десятках вооружённых столкновений. Достаточно было сделать пару взмахов дымчатым кинжалом, согласиться на несколько медовых фраз и немного запачкаться в чужой крови. Как итог: бывший барон, Оттер Ак Даполрат – смог водрузить своё широкое седалище на кресло, что повелевает судьбами жителей страны.
И чтобы удержать свою новоиспечённую власть, казематы стали очень удобным местом. Где, как ни здесь, можно укрыть умников, решившись противиться гласу их нового владыки? Или более того – выдвигать свои правила, и что-то от него требовать? Где можно поговорить с глазу на глаз, с будущим глашатаем на рыночной площади? Который ещё вчера был против воли короля, а сегодня уже восхваляет его – прекрасно понимая – как на него смотрят из-за угла новые приспешники Его Величества.
Некоторые методы лишают силы воли, заставляя идти навстречу своим «новым друзьям», ведь не хочется стать подобно тем, менее удачным сокамерником, которые ревут и стонут в соседней комнате.
И всё же, в подобных местах скрывают не только противников короны, но и других людей. Знать о существовании которых, никому не требуется.
На нижних ярусах, до куда не доходят мольбы о пощаде, и даже тьма становиться гуще, есть несколько дверей. Запертые печатью мага, сквозь которые не пробраться даже самым назойливым ворам. Именно в одной из этих камер, Дапалрат держал свою самую любимую узницу, изредка позволяя себе её навещать.
Но в этот раз напротив личной камеры, стоял не король собственной персоной. А тот, кто однажды уже потерял свою жизнь, и смог обрести её вновь. Никто иной как, прямой наследник трона – Олам Паркальский. Без лишней суеты, спокойно подошёл к двери и приложил к ней свою исхудавшую ладонь. Круг, соединённый множеством линий, вспыхнул зелёным светом, медленно по контуру начал тлеть чёрным испаринами. Вскоре печать исчезла. За дверью щёлкнул засов, и она со скрипом поползла в сторону.
Его взгляд не взирая на непроглядную темень мог спокойно видеть просторное помещение, часть которого была отведена под ветхий комод в углу камеры, и трухлявый стол со стулом. Напротив, огороженная железными прутьями небольшая площадь камеры.
– Кто здесь? – раздался уставший голос, по ту сторону решётки.
По периметру висели давно потухшие факелы. Наследник страны, не теряя своей простоты, медленно обошёл комнату, притронулся к одному из них, заставляя его вальяжно разгораться, разгоняя тусклый свет.
К прутьям кинулась женщина. Она была в ужасном состоянии. Мешки под глазами, бледное лицо, сальные волосы, грязное платье, ставшее уже больше похожим на половую тряпку. Тошнотворный, режущий глаза запах, не свойственный этой благородной персоне. Только, юноше с перерезанным горлом и дырой в сердце было плевать на подобные мелочи.
– Олам… – судорожно хватая воздух произнесла женщина. – Ты жив!?
– Не совсем, – ровным тоном ответил мёртвый принц, не обращая внимания на маленькую капельку, текущую из краешка глаза женщины.
– Мальчик мой, – зажав рот ладонью, она завороженно оглядела сына. – Ты жив, Олам?!
Пускай и при таких скверных обстоятельствах, но всевышние боги услышали её мольбы.
Олам промолчал, предоставляя женщине время собраться с мыслями. Ровно до тех пор, пока не понял, как её взгляд зацепился на его смертельных ранениях и бледной впалой во многих местах коже.
– С тобой всё хорошо? – радостный блеск в глазах начал быстро таять, сменяясь на тревогу и смятение.
– Приветствую вас, Лиссиана Паркальская! – шершавый голос, заставил девушку сделать шаг назад от железных прутьев.
Мёртвый юноша смотрел некоторое время в глаза своей матери, затем подошёл к решетке, протянул руку к замку. С его ладони слетели те же клубы чёрного дыма, которыми он снял печать с двери. Замок заскрежетал, и калитка открылась.
Измождённая женщина ещё некоторое время колебалась, но долгожданное воссоединение смело все немыслимые преграды. Она открыла калитку, и набросилась на него с объятиями.
– Что с тобой, ты холодный, ты болен? – схватив за щёки она посмотрела в его налитые чёрным глаза и ужаснувшись отпрянула. – Ты…
– Позже… – он вытянул руку останавливая переживания матери. Подошёл к комоду. Достал оттуда старый металлический канделябр, сбросил догоревшие свечи на каменный пол.
– Родить короля очень сложно. Ещё сложнее, его воспитать. Надо потратить на это очень много сил и времени.
– О чём… ты говоришь?
Хриплый голос девушки лениво распространялся по стенам камеры. Едва ли усерднее того, единственного факела, что освещал помещение.
Олам повернулся к ней и посмотрел на исхудавшую, повидавшую ужасы заточения женщину.
– Я вас понимаю. Как вам было сложно родить и воспитать своё дитя?! Нужно было столь многому его научить, – не обращая внимание на вопрос Лиссианы, он покачал головой и продолжил: – считать и писать, разумно и рационально мыслить. Нужно, чтобы он познал мир, в котором мы живём. На словах это может и просто, но на деле…
– Ты не мой сын! – дрожащим голосом произнесла узница.
– Это правда, – Олам подошёл ближе. – Прошу меня простить, что приношу матери такую печальную весть, но ваш сын безвозвратно отправился за забытые границы!
– Это ложь! – взвизгнула бывшая королева, прикрывая рукой рот. Горькие слёзы нахлынули с новой силой, устремляясь вниз, оставляя за собой мокрые дорожки.
– Не буду просить вас прекратить плакать. Сердце матери никогда не смириться со столь страшной утратой.
– Но ты же…
– Я не он, – мертвец приподнял подбородок, показывая гниющий разрез на шее. Затем вскинул рубаху, показывая щелку от клинка ножа на груди.
Женщина не смогла стойко принять увиденное и всхлипывая рухнула на колени, закрывая лицо руками.
Он постоял некоторое время, дав шанс убитой горем женщине, принять дурную весть.
Присел перед ней на одно колено.
– И всё же, я не просто так пришёл к вам именно в этом обличии. Мне нужна ваша помощь. Вашего сына хладнокровно убили. И я знаю, чья рука принесла вам горе. Взамен на вашу справедливую месть, я хочу, чтобы вы кое-что сделали для меня.
– Кто вы? – шепотом превозмогая себя спросила рыдающая женщина.
– Мы с вами очень похожи. Вы заточены здесь, без возможности освободиться. Я, заточён в другом месте, разве, что чуточку дольше вашего. Однако, здесь вы можете, дышать, спать и кушать. Вы можете намного больше, чем могу я. Моих возможностей хватает, разве что на такие фокусы, как вновь подарить вам лик вашего ребёнка. Думаю, любая мать отдаст многое, чтобы ещё хоть раз, повидаться со своим чадом. И это, – он схватил руки, прикрывающие плачущее лицо матери и развёл в стороны, – мой вам подарок. Вы можете проститься с сыном, не томясь в неведении о его существовании. А также я смогу вам предоставить шанс расквитаться с обидчиками. С этими безжалостными ублюдками, посмевшими сотворить такое. Если вы, конечно, согласитесь мне помочь.
– Что вам нужно?
– Как я вам уже сказал, мы с вами очень похожи. У меня тоже есть сын, и мне нужно всё подготовить к его возвращению. Он тоже будущий король. И его враги тесно связаны с вашими.
– Кто вы? – девушка повторила свой вопрос уже совсем другим тоном.
– Это не имеет значения. Моё имя вам ничего не скажет, как и многое другое. Для вас, куда важнее знать, что посмевшие сделать непоправимое с вашей семьёй, умоются кровью, куда сильнее чем досталось вашим любимым!
– Я ни в чём не виновата, прошу вас… – сквозь стоны, взмолилась мать.
– Справедливость восторжествует – я вам это обещаю! Мы сможет помочь друг другу – вот увидите! Но, вы должны пообещать мне, делать всё, что я вам скажу, даже те вещи, о которых вы не могли ранее и подумать. Месть – это всегда сложно. Но разве можно стерпеть ту обиду и печаль, которую вам причинили злые умы? Взгляните в лицо своего мёртвого сына и скажите, способны ли вы это стерпеть?
– Не-е-т…
– Я помогу вам, и буду счастлив это сделать. Это будет нелегко, у меня уже есть план, и по его свершению вы будете счастливы, как и возымеют спокойствие души ваших близких. Но, до тех пор! Повторяю, до тех пор! Только моя воля должна будет вами руководить, и ничья более. Вы согласны?
– Кто? Кто… их убил? – она взглянула на него умоляющим выражением лица.
– Не сейчас, во избежание необдуманных вами действий, я не могу сказать этого. Ваши своевольные решения, в порыве эмоций и гнева могут привести к обратному эффекту. Как только моё дитя придёт домой, в это место. Это может занять долгое время, но будьте уверенны, он явиться! И явиться до того, как вашему терпению придёт конец. И тогда, я скажу, чьё чернильное сердце должно остановиться. И вы сможете быть удовлетворённой местью сполна. Верь мне, и не забывай – одна ошибка, одно неосторожное действие может порушить все ожидания.
Лиссиана понятливо кивнула головой.
– Отлично, – Олам ударил канделябром о пол, и куски воска разлетелись в стороны, оголяя острые шипы, на которые ставят свечи.
– Повернись.
Девушка непонимающе уставилась своими красными глазами.
– Не беспокойся, маленький ритуал, даст мне возможность общаться с тобой будучи находясь на расстоянии. К тому же, я уже говорил. Ты должна слушать меня беспрекословно.
На последних словах он распорол себе ладонь острым концом подсвечника. После чего спокойно стал ждать исполнения его воли.
Женщина на трясущихся ногах поднялась, напоследок посмотрела на своего мёртвого сына, и сняла тряпку, служившую ей одеждой, оголяя своё исхудавшее тело.
– Возьмись за прутья, будет немного больно.
Он разорвал в районе поясницы тряпку. Притронулся к коже своей рукой, с которой стекала чёрная как смола жижа.
Утратившая всех своих близких девушка закричала от боли. На пояснице, в том месте, где он прикоснулся, под ладонью равномерно в стороны расползался наливной синяк, даруя не самые приятные ощущения. Будь они в другом месте, на крик сбежались бы люди. Однако они были там, где крики утопают в безмолвии и тишине. Там, где крики это, что-то нормальное и естественное. Где крики, никто не слышит и куда не спускаются, даже если есть причина.
В какой-то момент девушка потеряла сознание, и рухнула на холодный каменный пол.
Глаза она открыла, когда в камере уже никого не было. Факел на стене медленно гас, возвращая мрачную атмосферу. Тяжело дыша, она медленно, держась за прутья решётки поднялась. Сознание плыло, и не спешило восстанавливаться. Словно кто-то вторгся в голову, оставляя после себя погром и разруху.
Девушка простояла так несколько долгих мгновений, пока голова не перестала кружиться. Выпрямилась, огляделась. Она стояла в луже некой тёмной субстанции, очень похожей на кровь. Очень тёплой и густой. Потрогала поясницу, и ничего не почувствовала. Как и в принципе, она более не чувствовала холода, голода, грусти и тоски. Будто кто-то выдернул из неё лишние эмоции и взамен оставил, что-то своё. И это «своё» как ясный отпечаток, отражалось эхом в голове. Где-то глубоко внутри. Нашептывало и подсказывало.
Она вытянулась стрункой, звонко прохрустев затёкшими суставами, вытерла лицо грязными руками откинув длинные волосы за спину. Зашла внутрь решётки, прикрыв за собой дверь. Присела в углу, с нездоровым блеском в глазах, уставилась на медленно угасающий факел. И чем меньше было в нём огня, тем явственнее она понимала, что от неё требовалось, дабы отомстить за безжизненные руки своего сына, за прорезь на его шеи, и за дыру в его груди.
Пламя тускнело, погружая всё во мрак. Во мрак, который по собственной воле впустила в свою душу отчаявшаяся женщина, утратившая всё, что она могла называть родным.
– Я всё сделаю…
Последний лучик света потух, возвращая королеву во тьму, которой она больше не страшилась.
* * *
Бывший барон был в очень скверном настроении. Когда он садился на трон, был воодушевлён и полон решимости. Но на деле всё оказалось, не так как он себе представлял. Блеск злата, всегда манил. Он чарует. И будет всегда желанен. Но злато! Не идёт ни в какое сравнение с властью. Власть – как наркотик: дурманит, прельщает, расслабляет, окрыляет, восторгает и удивляет. Но держать её в руках, словно воды набрать в ладони.
Как только власть поменялась, из всех щелей повылезали приверженцы, агитаторы, революционеры, либералы, как и прочие отщепенцы народных масс, которые играли на нервозных струнах его души. Землепашцы отказывались работать, ремесленники отказывали в налогах, торговые гильдии раскладывали на доске политики свою версию. Как Дапалрат не пытался довести до их тщеславных умов, что после нападения, эти завышенные налоги – необходимость. Каждый искал свои выгоды, рыская в поисках новых доходов. И это только внутренняя политика. С внешней, дела обстояли совсем плохо. Если не ещё хуже. Альпард наотрез отказывается сотрудничать, все старые договора подлежат новому осмотру, Рилд указывает на то, что Рандонар присвоил себе их рудники, и теперь требует их обратно. Тьялм, едва ли не войной хочет идти. Между ними всегда были напряжённые отношение, но Круствал всегда находил способы разрешить все неурядицы. Но с его смертью, эти выводки кардсаля словно с цепи сорвались. А принять сражение в таком положении страны практически невозможно. Одна отрада – гильдия магов на его стороне. Хотя чего-то существенного от них ожидать не стоит. Пускай гильдийцы и клялись поддерживать его, пока его цели сопутствуют с целями гильдии, но от этих высокопарных ублюдков всего можно ожидать. Сегодня они друзья, завтра клятые враги. И всё же стоит признать, без их поддержки ему было бы совсем худо. В особенности, помогло их умение убирать ненужных людей и затыкать рты.
Кто сказал, что метод силы и давления – не действенен? Более чем… и намного практичнее!
Барону как-то удалось видеть то, что вытворяли с телами своих мучеников при помощи магии. Способ добычи некой «алой руды». Даже врагу не пожелаешь. Посидит очередной умник, посмотрит на этот процесс пару смен, с участием его верного товарища и дело за малым… Правильно вбить в голову нужные мысли и весомый посыл вчерашнему противнику, как мнение человека меняется кардинально. А для уверенности, можно добавить вслух имена его жены и детей. И вот, уже сегодня, он полностью поддерживает благостное стремление нового короля и его рвение построить новый мир на руинах утраченного.
Страх – это тоже магия. Неказистая, но весьма убедительная. Проблема в том, что пользоваться этим чувством можно только при наличии силы. Которой у него не было… Потому роль магов он ценил и принимал. А также понимал, что рано или поздно придётся платить по счетам.
Но это потом…
Сейчас куда важнее утрясти все неровности и переварить захваченное. Ну… или «честно заработанное», кому как удобнее.
Одна отрада – Лиссиана. Ему было больно видеть её мучения. Из-за того, что он скрыл её от гильдии магов, как и от всех других глаз, ему требовалось некоторое время, пока всё уляжется. А самое главное, пока её сила воли не будет сломлена, и она сможет принять его в качестве нового короля. Говорят – время лечит, но в данном случае, оно работает совсем наоборот. Рано или поздно девушка сдастся, и примкнёт к нему. Она увидит в нём своего спасителя. Она увидит в нём своего близкого, и ещё одно давнее желание сбудется.
Король подошёл к двери, достал из кармана куртки амулет, приложил к двери. Печать загорелась изумрудным светом и быстро потухла. Однако в этот раз он не услышал характерного щелчка.
Дапалрат нахмурил брови.
Аккуратно приоткрыл дверь, брезгливо всматриваясь внутрь.
– Лиссиана? – напряжённый голос утонул во мраке камеры.
– Оттер, это ты? – спустя несколько томительных ожиданий раздался женский голос. – Я думала, ты про меня забыл.
– Прости. Было много дел. Как только освободился, сразу к тебе.
– Я не сержусь. Уже устала злиться.
Дапалрат зашёл внутрь, освещая камеру ярким светом огня, исходящего от факела. Подошёл к старому комоду, усердно в нём поковырялся, достал тюк тряпок и тару с животным жиром.
– Что это за пятно на полу? – он краешком глаза увидел лужу перед решёткой.
– Здесь холодно и сыро. Уверенна, я подхватила не одну болезнь.
– Ещё раз прошу простить меня.
Девушка подошла к решетке. Измученным взглядом посмотрела на спину барона, который непринужденно наматывал пропитанную ткань на набалдашник факела.
– Как долго ты ещё будешь меня здесь держать?
– Я уже говорил, как только опасность минует вас.
– Опасность, о которой ты не говоришь мне! Я способна о себе позаботиться!
– Знаю, – он повернулся к своей королеве, – а также я знаю, что это не ваша задача. Вы должны понимать, что я, как барон этой страны, озабочен её целостностью и безопасностью. А вы являетесь одним из этих факторов. Первой ступенью, на которой всё держится, и без которой всё рухнет. Наберитесь терпения, уверяю вас, я делаю всё необходимое для того, чтобы вновь показать вас свету.
Лиссиана зло взглянула на барона, подогнув губы, отошла от железных прутьев, и принялась выхаживать по дозволенной ей маленькой территории камеры.
– Посмею заметить, вы сегодня выглядите намного лучше, – Оттер водрузил на стену, новый факел взамен старого.
– Я всегда была собой хороша, – губы изогнулись в лукавой улыбке, но от взгляда Дапалрата не ускользнула нотка раздражения.
Девушка вела себя совсем иначе. Крики и ругань испарились, как и её требования вытащить из этой вонючей камеры. Любой может свыкнуться с этой темницей, но не королева! Та, кто была ближе всех к первому мужчине страны и принимала все его привилегии.
– Не посмею с этим спорить.
– Я уже спрашивала, и спрошу ещё раз: неужели не нашлось никакого другого места, чтобы защитить меня?
Это правда. Девушка каждый раз задавалась этим вопросом. Но каждый раз, это была истерика, не желающая слушать. Сейчас всё иначе.
– Магия способна на многое, и только критические решения способны с ней тягаться.
– Хватит! Не делай из меня дуру!
– Судя по всему, вы до сих пор обозлены, – он слегка скривился. – Загляну вечером, принесу вам еды и ещё тёплых вещей.
– Стой! – властный голос Лиссианы ненароком заставил напрячься барона.
– Я же сказала, не делай из мена дуру! В этих стенах у меня было много времени, чтобы всё обдумать. Мой муж, вероятнее всего мёртв. Ты пытаешься меня укрыть от гильдии магов.
Девушка прильнула к решётке, и впилась в своего собеседника самым милостивым взглядом:
– Прошу тебя, отведи меня в купальню, дай мне вновь почувствовать себя человеком.
Мужчина выдохнул, напрягая свои ноздри, что-то обдумал. После вернулся к шкафу, и достал оттуда кувшин с водой на верхней полке. Налил в стакан и поднёс узнице.
Королева, не отворачивая своего взгляда от глаз барона сделала жадный глоток. Затем схватила его за край куртки и потянула на себя.
– Ты ведь хочешь вновь увидеть меня доброй?
Дапалрат усердно перебирал в мыслях, что заставило девушку так сильно поменяться. Она нынешняя, разительно отличалась, от себя прошлой. Он задумчиво прищёлкнул пальцами.
– Я не глупая… – грустно сказала она, – позволь мне быть доброй.
Говорят, девушки умеют разговаривать глазами. Подобно хорошему актёру они могут вызвать внутри мужчины жалость и восхищение. Умело играя на мужском достоинстве и мальчишеской гордости. Предубеждая влечение и страсть, защиту и покорность. Схожее чувство в её глазах больно ущипнуло и его.
Если бы не его влюблённость в эту девушку, подобный фокус возможно не сработал на его меркантильной натуре. Однако, всё было совсем наоборот. А если сложить и его утомлённое терпение, результат не заставил себя ждать.
– Я постараюсь всё устроить.
Она протянула свою ладонь и ласково притронулась к его пухлой щеке.
В этот раз, её взгляд был совсем другим, но не менее сильным, её милая улыбка, взгляд полный доверия. Перед которым ни один мужчина не устоит.
Стоит ли удивляться тому, с какой щепетильностью мужчина выполнил просьбу? Как только Руэс покинул зенит, Дапалрат явился в темницу, в сопровождении четырёх человек в балахонах, на головы которых были накинуты синие капюшоны. Король Рандонара подошёл к решетке, всунул ключ, но провернуть его не смог. Замок был сломан, а дверь открыта. Он прищуром посмотрел на удивленное лицо Лиссианы, но смолчал.
Некоторое время они так смотрели друг на друга, но затем Оттер улыбнулся, сделал вид проворачиваемого по кругу ключа, подалбливая им стенки замка и открыл дверь.
– Прошу тебя, одень это, – протянул балахон идентичный тем, что были надеты на его сопровождающих.
Большую часть пути они шли молча. Лиссиана довольствовалась свежим ночным воздухом, о котором она так мечтала, и смотрела на звёздное небо.
– Как же давно я его не видела? – сама у себя спросила шепотом. – Они отобрали у меня всё!
– Что говоришь? – спросил барон.
– А-а? Нет, ничего! Мысли вслух. Небо мне кажется, стало красивее, с тех самых пор как я оказалась погребённой во тьме казематов.
– Тебе кажется, дорогая моя. Разве что погода нас радует. Ни единого облачка.
Оттер посмотрел вверх, затем огляделся на Лиссиану, высматривая эмоции на лице.
– Погода? – на мгновение задумалась, – может, ты и прав.
Вскоре шестеро достигли дворцовых бань, что находились на первом этаже замка. Дапалрат предусмотрительно оставил своих подчинённых за дверью, а сам вместе с девушкой зашёл внутрь. В лицо сразу ударил тёплый воздух, ароматы цветов и запах вкусных блюд.
– Я приказал накрыть пышный стол. Сегодня можешь довольствоваться всеми изысками, которые пожелаешь.
Слуги, копошащиеся над приготовлениями понурив головы, выбежали. Остались только две смуглые девушки, в накинутых простынях.
– Ты очень добр ко мне, – произнесла Лисси, вскользь притронувшись ладонью к его локтю. – Я только заметила: в замке стало безлюдно. Нам никто не попался на пути.
– Я об этом позаботился. Здесь только наиближайшие слуги.
– Понятно, – она скинула капюшон, плечи халата скатились с её тощих, похудевших рук.
– Ты так и останешься наблюдать?
– Прошу меня простить, с вами останутся слуги. На этом я вас покидаю, – неохотно отводя взгляд бросил барон.
– Оттер… останься. Я слишком долго была одна в заточении. Мне не хватает общения. Желательно с теми, кого я знаю. А с ними, мне будет сложно найти общий язык. Зная тебя, они не проронят ни слова. – Она слегка изогнутой чёрточкой губ посмотрела из-за спины.
– Пожалуй, я должен убедиться лично, что с вами будет всё в порядке… – подобного он не ожидал. Сглотнув внезапно ставший ком в горле, из-за чего его ответ звучал не твёрдо.
Бывший барон щёлкнул пальцами и махнул головой оставшимся слугам, приказал покинуть купальню.
– Как поживает твоя жена? – спросила королева, до конца скидывая с себя тряпки вслед за балахоном, оставляя худое, грязное тело обнажённым.
– Боюсь, что она не смогла пережить те ужасы, что пришли в наш дом. Вскоре после нападения на Горанд, Уллария покончила с собой.
– Какой ужас… – толика наигранности затесалась в голосе девушки, и в который раз это смог заметить Дапалрат.
Взамен весьма понятной злости и ненависти, она вела себя совершенно по-другому. Так, словно они были близкими друзьями с самого детства, и ничего пред рассудительного между ними никогда и ничего не было. Данный факт, заставлял его нервничать.
– Мой муж и сын тоже мертвы, – Лиссиана склонила голову останавливаясь перед широкой гранитной ванной.
Барон не совсем понял, спрашивала ли она, или утверждала. Однако взгляд зацепился на наливном синяке на пояснице. Затем пришло воспоминание, о небольшой луже возле камеры, и открытой решётке. Видимо она смогла отворить калитку, но магическая печать на двери в саму комнату остановила девушку. И тогда она решила попробовать выбраться из темницы другим способом.
Словно прочитав его мысли, королева закинула сначала одну ногу в ванную, затем вторую, и погрузилась в обжигающую кожу водицу.
– Я уже говорила, у меня было достаточно времени, чтобы подумать о многом, – окунула голову в воду, пригладила свои волосы, и аккуратно положила их через плечо. – Как же хорошо…
Девушка словно намеренно играла с ним. То, не договаривала, то, лукавила. Будто старалась вывести его из себя.
Дапалрат молчал. Стараясь не сболтнуть лишнего, предоставляя право голоса своей узнице.
– Я кое-что поняла, – простецки сказала девушка, натирая себя мочалкой.
– И что же?
– Ты… не хочешь, ко мне присоединится?
От услышанного барон едва не подпрыгнул. Скосил голову на бок, и пристально всмотрелся на Лиссиану, мирно натирающую себя тёплой пеной и мылом.
– Ты, у-у-уверенна? – заикаясь, спросил бывший барон.
– Мы с детства с тобой знакомы. Я помню, как заглядывался на меня, и всё время пытался с нами играть. Но твой отец это запрещал. Он приходил в ярость от того, что ты игрался с людьми низких сословий. И всё же тебя это не останавливало. Ты раз за разом, вопреки своему отцу, приходил к нам. Это ведь было, потому что ты хотел меня видеть? Я права?
– Верно, – чувствуя, как становиться душно, ответил Оттер.
Лиссиана улыбчиво повернулась, и поманила его указательным пальчиком. Полного телосложения мужчина, двумя пальцами расправил свой воротник, откидывая пуговицу на воротнике.
Внезапно проскользнула мысль, что в таком возрасте она по-прежнему привлекательна и весьма хороша собой. Словно и не стареет. Мысленно отмахнулся, быстро собираясь с самим собой, стараясь держать голову трезвой.
– Не думаю, что это будет хорошая идея.
– Как хочешь. Может такого момента и не быть больше, – она занырнула в ванную, чтобы спустя мгновение-другое, вынырнуть с блаженствующим выдохом. – Так, где я там остановилась?
Лиссиана провела подушечками пальцев по губам, задумчиво поглядывая в потолок.
– О детстве, – подсказал мужчина.
– Ах-х-х. Да-да. Точно! О том, как я размышляла, сидя в темнице. Ты не мог бы сесть рядом, вместе с той аппетитной курочкой, – Указала на жареную курицу с картошкой, стоявшую на столе, посреди прочих блюд.
Дапалрат подошёл к треноге, поднял весь поднос и переставил его ближе к ванной. Снял свою куртку, под которой он изрядно вспотел, и швырнул на лавочку возле мраморной стены.
Паркальская вытянулась на край ванны, прикрываясь рукой так, чтобы верх её груди слегка виднелся, другой рукой она взяла кусочек картошки, надломила его и изысканно положила на язык, стараясь соблюдать манеры и правила приличия свойственные девушке её статуса.
– Есть вещи, о которых не сложно догадаться. Особенно, когда у тебя «столько» свободного времени. Поправь меня если, я где-то ошиблась. Поскольку Круствал меня до сих пор не нашёл. Значит он мёртв! Мой сын либо мёртв, либо пропал без вести. Я жива по двум причинам. Я королева-регент, и ты влюблён меня. И раз, я столько времени находилась в темнице, трон занял ты. И спрятал меня, именно из-за гильдии магов. Не знаю, как они в этом замешаны, но они хотели избавиться во время нападения от всей королевской крови. И ты нашёл способ спасти меня, вот только пришлось хорошенько постараться.
И напоследок, раз ты стал новым королём Рандонара, ты был вынужден пойти на соглашение с гильдией магов, чтобы удержать власть, это и объясняет моё столь долго заточение.
Не могу сказать, что я в восторге от всего этого, но вынуждена признать. В одиночку, в разграбленной и треснутой по швам стране, мне, далёкой от политики девушке, было бы очень сложно удержать всё в руках.
Лиссиана приложила измазанный в жиру палец к его губам, прерывая возмущение.
– Прежде чем ты что-то скажешь, подумай, что может быть дальше!
Оттер настороженно нахмурился.
– Неужели заточение открыло в тебе талант провидца? – попробовал он отшутиться.
Лиссиана оторвала кусочек курочки.
– Я помню твоих слуг в лицо. Когда пришла стража вывести меня из города. Среди слуг, которые отправлялись со мной, были и двое твоих. Они-то мне и сказали, что возможен акт нападения магов на утёсе. И чтобы их обмануть, я должна была поменяться с одной из них местами. А также обменяться бусами, кольцами и серьгами. Я слышала, что маги используют поисковые заклинания на вещах, которые люди чаще всего с собой носят. В моем случае – это были украшения. Вот только я не совсем понимаю, как тебе удалось обмануть их с этим? Ведь даже маги не заподозрили подмену.
Бывший барон убрал взгляд в сторону, потёр ладони, а затем прикусывая нижнюю губу пощёлкал пальцами.
– Когда верхушка гильдии спросила меня о тебе. Я дал им кольцо моей слуги, выдав за твоё. Мне пришлось ей пожертвовать. Но взамен я хорошо позаботился о её семье. Они больше никогда не будут бедствовать. Никто бы не стал меня обвинять во всей этой суматохе в её смерти. Это мой рок. И мне нести его до самого конца.
– За что я тебе признательна, – девушка скромно растянула губы в улыбке, глядя в глаза королю. Затем она откинулась на спину, прикрыв глаза продолжила. – В том состоянии, в котором я находилась. С болью в сердце об утрате. В таком состоянии я не могла руководить собой, не говоря уже о стране. И ты всё это прекрасно понимал. Но всё же! – Она сурово посмотрела на Дапалрата. – Не смей меня туда возвращать! Мне не нужен трон. Пускай он и впредь остаётся у тебя. Я же в свою очередь объявлю народу о своём решении доверить страну тебе. Это должно будет укрепить твои претензии на трон. Королева-регент, спустя несколько сезонов после тех ужасных дней была найдена и спасена Бароном Оттером Ак Дапалратом. Да здравствует король Дапалрат! Герой, что спас свою королеву и страну от разрухи, в самый сложный её период! А? Звучит? – Не теряя эмоции, спросила женщина. – Что касается меня!? Я стану твоим советником, стану правой рукой, если понадобиться, я даже стану делить с тобой ложе. Я дам тебе наследника.
– Звучит заманчиво, однако поймёт ли народ, столь бурные перемены в их любимой королеве? Столь скоро она сменила постель после траура о сыне и муже?
– По сыну, я действительно скорблю, превыше всего на свете. Но по мужу… раньше он был обаятелен и смел, у него был шарм. Время шло. У него появилась любовница. Рандонар заменил ему жену. Наша любовь становилась куском льда. Как и наша с ним постель. Разумеется, не всё сразу. Нужно время, даже полоумному простаку известна суть – вчерашняя мозоль тревожит с каждой сменой всё реже. Моё личное мнение… а что, по-твоему, мне делать дальше? Пускай я королева, но я так же человек с желанием жить дальше. И как любая женщина я могу вновь обрести дитя, начать всё заново, и лучше всего это делать в тепле и уюте, будучи сытой и здоровой. А кто как, ни король способен мне всё это предоставить, особенно тот, который влюблён меня с самого детства?
Она протянула руку, притронулась к его щеке, ласково, едва касаясь.
– Не отвергай меня, я так от всего устала… и хочу всего лишь спокойно жить дальше, – на этот раз её лицо источало мольбы вперемежку с раскаянием. Но бывший барон сидел всё с тем же непреклонным нахмуренным видом.
Дапалрат ощущал внутри себя и восторг и разочарование. Возбуждение и скорбь. Печаль и растерянность. Триумф и горечь поражения. Она затеяла свою игру. Но знал бы Великий Аркхар. Как же сложно ему отказаться…
– Ну, так как? После всего услышанного, ты по-прежнему, не хочешь присоединиться ко мне? – видя замешательство Оттера, Лиссиана решила его подтолкнуть к ответу.
– Не сейчас. Нас не должны заподозрить в интимных связях. Не сейчас! Через сменарий, ты покончишь с трауром, затем мы пустим слух по двору, о нашей совместной симпатии, и только тогда ты станешь моей женой. А затем родишь мне наследника. До тех пор… все должны думать, что мы друзья, и не более того. Оплакивай своих родных, но уже не в темнице, а подле меня. Как верная своему народу королева.
– Я так рада, – вскликнула девушка, прыгнув ему на шею и обняв, тем самым облила горячей водой всю его одежду. Нисколечко не стесняясь своей наготы.
Он не отпрянул. Позволяя себя обнимать, и довольствуясь моментом. Она не видела его от уха до уха самодовольную улыбку. Она смотрела в окно, за которым в сумерках едва заметно показалось лицо её умершего сына. Медленно Олам кивнул головой, в знак хорошо проделанной работы. Лиссиана улыбнулась в ответ. Злой и коварной ухмылкой.
Глава 1
Как разительно может поменяться жизнь в считанные мгновения?
Вот, ты путешествуешь по полям и лесам, переходами от деревень до городов, видишь озёра, реки, любуешься пейзажами и причудами природы. Общаешься с попутчиками, в спокойствие ужинаешь возле костра, под те или иные рассказы, медленно, но верно движешься к цели. И вот, ты уже стираешь ноги в кровь, несколько смен к ряду, стараясь убежать от того, от кого убежать, не имея особых талантов, практически невозможно.
Сатизаре Гоутраст, пришлось прочувствовать этот жизненный и спонтанный опыт, на собственной примере.
Вместе с невольниками, отшельником и Каа Мусари Д, девушка покинула лагерь ордена Енитара. Её долгое путешествие по правому поясу Керона подходило к концу. За следующими ответами в своих поисках, ей предстояло вернуться обратно за пределы грифа Рюппеля. Однако, едва они успели провести свою первую смену Мелан в дали от ордена, как враг настиг их с самыми серьёзными намерениями.
Четверо всадников, верхом на своих грозных гронтирах, атаковали безжалостно и внезапно. Едва проклятая успела открыть глаза, она увидела перед собой яркую вспышку и неприятное жжение на лице. Отшельник, почувствовавший заранее их приближение, успел укрыть себя и девушку защитным барьером, о который с треском разрушилось заклятие недруга.
В перламутровом свечении, она смогла уловить силуэт пролетающего мимо одного из невольников Ретрена. Он быстро промелькнул перед глазами и приземлился с характерным звуком в дальних кустах лишайника.
Задуматься о его состоянии времене небыло. В барьер лохматого отшельника устремились новые заклятия, заставляя уходить в глухую оборону. Внутри себя Сатизара успела отметить, насколько тот искусно владел защитным умением. Его купол сверкал, искрился, дымился и плавился от яростных атак, но не ломался. Возможно, со временем у всадников получилось бы взять вверх на ним. Но вмешалась ка’ардсуэль. Она в очередной раз доказывая, что её бочкообразная внешность для борьбы не проблема. Ловко перепрыгивала с места на место и лупила атаковавших магов своими массивными ручищами. Тем самым предоставив шанс побега для проклятой. Вернее, для отшельника, который схватил её на руки и ретиво побежал подальше от места сражения.
Оказавшись на руках у другого человека, первое время Сатизара терпела жуткую тряску. Но, отвратительный запах, исходящий от отшельника, был выше её сил. Как итог: она заставила его остановиться, и убедила, что сможет бежать сама. Только, никак не могла представить, что эта погоня затянется на долгие три смены.
Едва им казалось, что они смогли оторваться, едва успевали перевести дух, дать ногам короткий отдых, как отшельник вскакивал и давал знать жестом руки, что ещё ничего не закончилось.
Первую смену она терпела. Вторую – она изнывала и ревела. Третью – она была готова сдаться!
У всех есть свой предел! И девушка с антрацитовыми волосами честно старалась продержаться как можно дольше. Пока ноги не отказались подчиняться.
Кем там были по своей сути невольники – неизвестно. Несмотря на опасность противника, они в компании Мусари Д, смогли, либо задержать, либо устранить угрозу в лице трёх всадников. Но последний – четвёртый! Никак не желал упускать свою добычу. К началу третьей смены, с первыми лучами Руэса, девушка отчётливо видела, как с грохотом и рычанием среди крепких и заросших деревьев, среди кустов, к ним мчался гронтир.
Правильно оценив обстановку, отшельник решил вступить в бой. И, что-то подсказывало проклятой, у того на победу было слишком мало шансов. Она попыталась воззвать к силе своей метки, надеялась на последний лучик надежды. Но одних мыслей и желания оказалось слишком мало. Пот обильно заливал глаза, потому дальнейшее она слабо могла увидеть или понять. Лишь мутными красками и краткими обрывками. Так как со стороны, в тот самый момент, когда всадник уже был готов в одном прыжке атаковать отшельника, в него с рёвом врезался другой, неизвестно откуда взявшийся, гронтир. Их тела смешались в кучу, кувыркаясь два зверя ломали всю растительность на своём пути, смещаясь в сторону. Затем стук когтей о лизратовые чешуйки, рычание, бряцание и звук лопающихся костей. Последним она слышала, короткий предсмертный скулёж, одного из монструозных животных.
Рассудок, за столь длительный забег настолько ослабел, что в душе уже было плевать, на происходящее. Веки медленно смыкались, голова наливалась железной, неподъёмной тяжестью.
* * *
Проснулась она с неприятным головокружением, уставшая и с жутко ноющими мышцами. Мутным взглядом осмотрелась. Это была ветхая лачуга. Не заброшенная, но очень бедная и душная. Не смотря на жару внутри дома, Сатизара была накрыта плотным шерстяным одеялом. Частичка за частичкой восстанавливая всё произошедшее за последнее время, она пыталась осознать реальность. Это было сложно, мысли то и дело норовили ускользнуть от цельной картины, предоставляя лишь рваные ошмётки воспоминаний. Не смотря на положение дел, одно было очевидно! Всадники, дождавшись, как только проклятая уйдёт из-под крыла лордов Енитара, сделали свой ход.
Она, пошатываясь и тяжело дыша скинула одеяло и села на край кровати. Увидела себя полностью обнажённой. Кто-то раздел её и более того, перевязал ноги, с бёдер до ступней. Бинты набухли алыми подтёками, изрядно замарав второе одеяло, на котором она спала. Попробовала встать, и в тот же миг скривилась от острых, схожих на покалывание тысячью игл, судорогах. За окном светил Руэс, освещая рядом на тумбочке глиняную кружку с жидкостью внутри. Проклятая настороженно взяла стакан, хмуря брови брезгливо принюхалась. Внутри пахло застоялой водой и крыжовником. Сухость во рту подтолкнула её на опрометчивый и неосторожный шаг. Без какой-либо мысли, девушка, жадно прильнула к краю стакана, почувствовав сладковатый вкус. С усердием, стараясь не проронить ни капли выпила всё до дна. Затем наплевав на духоту, и смрадный дурман пота и грязи, исходящий от неё, вновь забралась под одеяло и закрыла глаза. Сон не стал бегать вокруг измождённой девушки, а покорно принял в свои объятия.
* * *
Следующее её пробуждение было намного лучше! Голова обрела ясность, ноги не отдавали гудением, дыхание стабильное и равномерное. За исключением одного: она не могла двигаться. Чья-то рука бережно придерживала Сатизару за талию, голова лежала на широком плече незнакомого мужчины.
Он искоса глянул на девушку, мило улыбнулся.
– Как спалось?
Девушка, морща складки на лице принялась судорожно оглядываться, затем резко побледнев от испуга, дёрнулась, из-за чего стремительно поползла вниз и едва не рухнула на землю. Мир вокруг перевернулся, после чего она оказалась свисающей вниз головой. В стороне на неё зыркнули пара светящиеся жёлтым буркала гронтира.
Мужчина успевший схватить её за ногу, подтащил обратно. Без церемоний засунул пальцы за пояс, будто какой-то мешок с поклажей, посадил на прежнее место. Затем укутал в одеяло и бережливо подоткнул его края под девушку.
– Не дёргайся. Упадёшь.
Всадник!
Схватили!
Попалась!
Сатизара так запаниковала, что не сразу заметила шедших рядом отшельника и невольников, молчаливо смотрящих на обескураженную проклятую.
Она снова огляделась, но уже гораздо спокойнее и поняла, что они безмятежно двигаются по тракту. Ни тебе погони, ни сражений, ни суеты.
– Что происходит? – слова давались ей тяжко. Ссостояние было намного сноснее, но всё же отголоски усталости давали о себе знать. Руки вялые, ног она не чувствовала. На этот раз она одета, в свои прежние, но постиранные одежды. Слегка обтягивающие штаны и чёрная куртка. Разве, что сапог на ногах не виднелось.
Несмотря на это, всадник держал её у себя в объятиях как грудного ребёнка.
Как ни крути, но ситуация очень странная.
– Как я успел заметить, твои друзья не очень общительные, потому расскажу сам. Во-первых – погони больше нет. Во всяком случае, пока… Во-вторых – тебе разве родители не говорили, не пить и не есть, всё, что лежит рядом?
Девушка с немым укором, скривила губы и постаралась подобрать увесистое слово, куда он мог пойти со своим вопросом. Однако, так ничего и не сказала. Всадник, ждавший ответа, лишь ухмыльнулся и продолжил:
– Та кружка, которая стояла возле твоей кровати, была наполнена не водой. Это было лекарство, которое надо пить по глотку два раза за смену. Там большая доза токсинов и желез гронтира. Очень хорошее лекарство, однако, есть последствия если переборщить, что ты с удовольствием и сделала. Могу предположить, ты сейчас не чувствуешь половину своего тела. Я прав?
Сатизара нервно отвернула взгляд в сторону.
– Вижу, что прав, – мужчина явно довольствовался происходящим. – Дело в том, что я младший брат того самого мага, что попал к вам в плен. Помнишь? Он не дал своему товарищу тебя изнасиловать. Мы с братом установили между собой телепатическую связь. Когда он был схвачен орденом, передал мне сообщение. Я в курсе, что с ним сделал Лафгет.
– Ты не сказал самого главного, – произнесла Сатизара.
– Разве? Лафгет убил моего брата, и я решил ему отомстить. Всё просто. Подгадал момент, узнал, что ему нужно и ударил. – Меланхолично ответил он, словно и не чувствовал вину за убийство собрата по гильдии.
– Ударил в спину всаднику, но не ему! И теперь, ты предатель! Сомневаюсь, что ты настолько глупый, что намеренно пошёл на это ради мести. Стать врагом для магистра тайной канцелярии гильдии магов. Ты даже не глупый, ты полный кретин!
Всадник на это только фыркнул, и глумливо поморщил нос.
– Начнём с того, что «спасибо», ты говорить совсем не умеешь! Во-вторых, тот всадник, что едва не нагнал тебя, был редкостной сволочью. Я уже имел честь работать с ним. И прекрасно знаю, что он заслуживал отправки за забытые границы более чудовищным способом, чем это получилось. В-третьих, добраться до Рин Лафгета Шелле и тем более сразить его в честной дуэли, задача не просто сложная, она не выполнимая. И как ты выразилась, только «полный кретин», пойдёт на этот шаг. Но, за брата отомстить – нужно! И не важно, кто это будет, хоть сам Непререкаемый. И тут весьма кстати, появляется орден Енитара, который способен на равных сражаться с боевой элитой гильдии и девушка, за которой так отчаянно охотиться магистр тайной канцелярии.
– И что мешает, Лафгету проникнуть в твою голову, как он это сделал с твоим братом, а затем поймать меня, а после избавиться от тебя?
– Ранг! – спокойно ответил мужчина. – Не буду отрицать, что такое невозможно. Однако, ранг не присуждается за отлично проделанную работу. Это совокупность умений и результативности. А ранг всадника – это результат тех людей кто вышел за рамки обыденной стези мага. Иными словами, я нашёл способ защититься от телепатической связи со своим командиром. Каким бы он не был прекрасным магом, заклинания – это прежде всего конструкция, механизм, работающий по определённым правилам. И если убрать шестерёнку в определённом месте, весь каркас перестанет функционировать. Но, пожалуй, я уже сильно углубился. Тебе будет, достаточно знать, что он не сможет повторить со мной тот трюк.
– И что дальше? – голова ещё немного кружилась, но Сатизара старалась не показывать своей слабости. – Присоединишься к ордену и будешь убивать себе подобных?
– Надеюсь, этого не потребуется. Рядом с тобой и орденом я думаю, смогу понять, как именно можно отомстить Лафгету. Потому, какое-то время буду тебя сопровождать. А там, как знать…
Усталость снова накатывала на девушку медленной поступью. И поделать со всадником что-либо, она не могла. Судя по невольникам и отшельнику, их всё устраивало. Потому продолжать разговор дальше ей было лень, за исключением одного мучавшего вопроса:
– Где Муса, что с ней?
Один из невольников повернулся, горько поджал губы и помотал головой.
Что это значило, можно было только гадать, но вероятнее всего, ничего хорошего!
Они шли до самого вечера, когда Руэс начинал угасать и прятался за линией горизонта, сумерки сгущались. Небо заволокло тёмно-лиловым покрывалом. Путники устроились на ночлег по другую сторону макового поля, где пышные лиственницы, укрывали от ветра, а их высокие кроны могли защитить от внезапного дождя. Гронтир всадника преклонил свои лапы, и мужчина, аккуратно держа на руках девушку, спустился. После чего животное лёгкой трусцой направилось в глубь леса. Недалеко слышались звуки течения ручья или реки, из-за чего стоял гул жаб и саранчи. А самое главное, девушка не видела вокруг себя ни надоедливых мух, ни жужжание противных комаров.
Всадник опустил Сатизару на землю, облокачивая о ствол дерева. Затем ушёл в темень лесного покрова и вернулся спустя некоторое время с охапкой хвороста. Невольники ушли вниз по теченью, чтобы наловить рыб. Отшельник же оставался рядом, пряча взгляд, или стараясь на неё не смотреть. Привязал лошадей рядом на травянистом лугу. После чего разжёг костёр.
– Ты не сказал своего имени? – в конце концов, не выдержав молчаливую атмосферу спросила девушка.
Гильдииц с украдкой посмотрел на неё. Его уголок рта немного приподнялся.
– Зачем тебе это знать?
– Зачем тебе это скрывать?
Всадник снова хмыкнул.
– Учитывая ситуацию, предпочту оставить подобное в тайне. Имя человека имеет особые свойства. Это та вещь, с которой он живёт всю свою жизнь. А в магии это имеет свою особую ценность. Ты когда-нибудь слышала, как работают поисковые заклятья?
Он сначала глянул на огонь, затем на девушку, и не дожидаясь ответа продолжил:
– Если у тебя есть вещь, принадлежавшая хозяину долгое время, к примеру, кольцо или локон волос, то вероятность найти такого человека намного выше и расстояние будет куда больше. Имя человека – чем-то схоже. Только спектр возможностей куда больше.
– И как мне тебя называть? «Эй»? «Всадник»? «Кретин»?
Хозяин гронтира задумался, затем улыбнулся, и пошевелил горящие поленья в костре.
– Называй как хочешь, не обижусь.
Сатизара на полном серьёзе начала рассматривать вариант – «кретин», но что-то внутри, мешало принять такое решение. Она оглянулась по сторонам и заметив маковое поле решительно сказала:
– Мак!
– Не плохо, – всадник улыбнулся.
Руки девушки уже обрели достаточно чувствительности, однако ноги никак не хотели возвращаться к своей работоспособности. Чтобы сесть удобнее ей пришлось изрядно постараться, достать до своих коленей и пододвинуть их в сторону, нужна неплохая растяжка.
– Куда направлялись всадники, когда атаковали орден первый раз?
Мужчина, закончил ворошить прогоревшие угли и отложил тросточку в сторону, завалился на спину и уставился на небесные светила.
– В сравнении с именем, этого тебе точно знать не нужно!
– Если ты говорил правду, ты больше не принадлежишь к гильдии магов. Ты теперь по другую сторону баррикад.
– Ты права. Но лишь частично. Разумеется, мне есть, что скрывать! В гильдии магов у меня остались друзья, и их много. Я не планирую воевать с ними. Мне нужен только один человек. И не вижу надобности раскрывать все их дела. В этом нет нужды!
– Тебя это устраивает? – проклятая повернулась к отшельнику, который сидел на земле скрестив ноги и старался оставаться незамеченным. На вопрос, он лишь лениво приподнял свои плечи и так же безучастно их опустил.
Сатизара недовольно фыркнула. Она не понимала, кто её бесит больше, взявшийся из ниоткуда всадник, или дурно пахнущий и безмолвный отшельник!? Который к тому-же совершенно расслаблен находясь в такой близости к своему бывшему врагу.
– Что, вопросов больше не будет? – спустя некоторое время тишины, поинтересовался Мак.
– Я хочу пить! – разговор потух сам собой. Всадник дал понять, что расспрашивать его не имеет смысла. А молчание по большей части, всех устраивало. К тому же обида за её преследование, никуда не испарилась.
Мак, не снимая со своего лица ехидную ухмылку, потратил несколько крох времени поглядывая на девушку, затем молчаливо, встал с земли, отряхнулся, достал тюк с водой и передал его девушке.
– Если я не хочу раскрывать секреты гильдии, это не значит, что я против любого общения, – мужчина легко догадался о чём думала проклятая.
– Только кто тебе сказал, что ты кому-то интересен без планов гильдии?
Мак вернулся на своё место.
– Это довольно грубо… Неужели я никак не могу тебя заинтересовать?
– Хорошо, – решила подыграть девушка, – какого кардсаля ты постоянно ухмыляешься?
– Почему мне этого нельзя делать?
– Потому, что ты в очень скверной ситуации, не считая того, что не так давно убили твоего брата!
– Все мы отправимся за забытые границы. Лично я, давно перестал думать по этому поводу. Мне гораздо проще довольствоваться тем, что есть здесь и сейчас. Я не говорю, о том, что нужно всё забыть и двигаться дальше. Нет! Я говорю, о том, что сейчас хорошая погода, что я в компании привлекательной девушки, с очень стройной фигуркой. И скоро будет вкусный ужин! Который ты тоже оценишь, поскольку мои кулинарные навыки не уступают магическим.
Его самодовольная улыбка так и верещала, что он нисколько не стесняется своего раздутого эго и по-настоящему всем доволен.
– Слишком много «Я» для… постой… так это ты меня переодевал… – лицо девушки медленно, но верно обретало черты гнева и замешательства.
– Не смотри на меня так.
Его улыбка от происходящего становилась только шире.
– А ты думала, кто тебя одевал, бинтовал и мыл? Отшельник стеснялся, рабы ваши и того сбежали, как только речь зашла о твоём уходе. А бабы из деревни, где мы остановились, по углам разбежались при виде гронтира. Ладно, хоть ночлег нам предоставили. Я думал, ты будешь благодарна, даже как-то надеялся на маленькую благодарность.
Казалось, свою ухмылку он уже не может сдерживать, она становилась всё шире и шире.
Сатизара вопросительно уставилась на отшельника, но тот почувствовав неладное, отвернул голову в сторону и закатил глаза к небу.
Предатель!
– Если ты меня хоть как-то…
– Ты об этом никак не узнаешь, – перебил девушку мужчина, – эти великолепные воспоминания, пожалуй, предпочту забрать с собой за забытые границы.
Сатизара испустила два сгустка воздуха из своих ноздрей, как разъярённый бык. Оглянулась, чтобы найти что-нибудь увесистое и не поленилась бы кинуть ему это прямо в лоб. Однако, к сожалению, кроме травинок, пары мелких грибков и тоненьких веток, рядом ничего не нашлось.
В их посиделки вновь вмешалась неловкая тишина, ровно до тех пор, когда на свет огня вышли два невольника, держа в руках четыре крупных хвостатых обитателей реки.
– А вот и ужин! – радостно возопил Мак. – Уверяю тебя, когда ты попробуешь моё творение, сама захочешь передо мной переодеться!
Один из невольников вопросительно оглядел присутствующих, затем приподняв правую бровь, глянул на отшельника.
Тот в свою очередь, обречённо покачал головой.
Их молчаливость начинала сводить с ума Сатизару. Однако разговаривать с всадником, она решительно отказывалась. Во всяком случае, пока не покушает.
На удивление, он ни разу не солгал. Наспех соорудил импровизированный стол для разделки рыбы, затем сварганил вертел, достал из своей сумки травы, специи и как показалось проклятой – муку. Довольно умело разделал будущий ужин, измазал приправой, как внутри, так и снаружи и увлечённо водрузил над костром.
Совсем скоро вся компания довольствовалась ароматным и нежным мясом рыбы.
Правду говорят, что путь к сердцу мужчины лежит через его желудок. Вот только, эта игра работает в обе стороны. Хорошо и вкусно покушав, проклятая немного смягчилась по отношению к Маку. И через некоторое время потянулась за своим рюкзаком, усердно в нём поковырялась и достала металлическую плашку с женским именем.
– Это принадлежало твоему брату, – она кинула его через костёр.
Всадник без труда поймал браслет, развернул его и вчитался в надпись:
– Орсия.
Его голос словно частично наполнился грустью.
– Это наша подруга детства. Когда мы подросли, оба влюбились в неё. Из-за чего поругались и долго не общались. Не буду рассказывать, что именно случилось. Но она выбрала его. И простить я смог, только когда увидел первый раз свою племянницу.
Он замолчал, обдумывая что сказать, но предпочёл отмолчаться.
– Мне не показалось? Это было немного откровения?
– Спасибо! – поблагодарил всадник взамен ответа, в очередной раз улыбнулся и спрятал во внутренний карман пластинку.
Из-за этого девушке стало не по себе. Она почувствовала себя виноватой. Он потерял брата, а она намеренно продолжала ему язвить и грубить. Не смотря на щепетильную тему.
– Мне жаль твоего брата. Я, искренне ему благодарна за его поступок, – намного скромнее произнесла девушка.
Со стороны леса послушался шелест и хруст лопающихся веток. Сатизара напрочь позабыла об ещё одном члене их скромного отряда. Гронтир облизывая свою пасть вальяжно обошёл их импровизированный лагерь и по кошачьи улёгся возле своего хозяина, не забыв пару раз шлёпнуть своим хвостом о землю, поднимая пыль.
– Куда он ходил? – Сатизара озвучила засевший в голове вопрос.
– Она.
– Что?
– Она! – повторил Мак. – Это девочка!
Он похлопал своего питомца по лизратовым чешуйкам, из-за чего гронтир лениво потряс всем своим корпусом, подняла огромную морду и с неким презрением осмотрела всех присутствующих.
Хоть раз в своей жизни, но проклятая увидела не злобный оскал чудовища, желающего разорвать человека на части. А спокойный и умиротворённый вид этого создания.
– Ходила охотиться. Им тоже нужно пропитание, – Мак облокотился спиной о своего товарища и улёгся удобнее, задрав ладони за затылок.
– Ты, наверное, первый раз видишь гронтира так близко?
Девушка кивнула. Отмечая про себя, его догадливость.
– Гильдия магов постаралась на славу, сделать из этих существ главную тему детских страшилок. Гронтиры – благородные существа! И очень умные.
– И ужасно опасные, – закончила за него проклятая.
Всадник пристально взглянул на неё и соглашаясь кивнул головой.
На этом дальнейший разговор словно утратил смысл. Мелан взошла достаточно высоко в небо, чтобы понять, как уже достаточно поздно, и пора бы задуматься о хорошем сне. Завтра предстоял долгий путь, следовало набраться сил. Но для начала надо было решить одну маленькую проблемку.
Гоутраст попыталась встать, ноги подкосились, и она с шипением упала обратно на землю.
– Ты куда собралась? – не отворачивая голову от костра, спросил гильдиец.
– Мне нужно отойти.
– И далеко ты уйдёшь? Твои ноги будут в таком состоянии ещё как минимум пару смен.
– Мне нужно, – коротко бросила девушка.
Мужчина тяжело вздохнул.
– Я отнесу тебя.
– Я сама, – она сделала ещё одну попытку, и ей даже удалось немного опереться на ноги, однако в тот же миг колени подогнулись под тяжестью туловища. Проклятая зло кривясь рухнула обратно.
– Не перенапрягайся ты так. Я же сказал – отнесу. – Он подошёл ближе и уже готов был просунуть руки чтобы поднять проклятую. Но Сатизара его оттолкнула.
– Я же сказала, САМА! – последнее слово она выкрикнула, начиная ощущать злобу.
– Сама, так сама… – буркнул Мак поворачиваясь к костру, – ползи сколько угодно.
Вспомнилась Мусари Д. Жутко не хватало женского общества, не говоря об переживаниях о ней. Все ли у неё хорошо!?
Грустью делу не поможешь! Сатизаре ничего не оставалось кроме как в самом деле начать ползти в сторону леса. И едва она начала перебирать руками, как ей дорогу перегородил гронтир. Огромная морда фыркнула, разгоняя воздух, махнула головой и присела перед черноволосой девушкой на лапы.
– Вам девочкам будет о чём поболтать, – всадник ехидно улыбнулся.
А вот отшельник заметно напрягся. Впрочем, как и невольники.
– Хлопни пару раз ладошкой, и она остановиться там, где тебе нужно. Помани рукой, и она присядет.
Сатизара непонимающе уставилась на него.
– Тебе же уединиться нужно? Вот и уединяйся!
– Тебе никто не говорил, что ты напыщенный хам?
Взамен ответа, он лишь закатил глаза, удручённо вздохнул, и откровенно наплевав на пожелания девушки, поднял её с земли и закинул на гронтира. После чего хлопнул рукой по корпусу своего зверя, и не вслушиваясь в ругательства, звучавшие за его спиной, вернулся к костру.
Сатизара ещё пыталась некоторое время найти в лицах товарищей по ордену капельку заступничества, но животное неспеша уводила во мрак лесной чащи. Совсем скоро стволы деревьев загородили её спутников, и лишь блики костра виднелись где-то там…
Тёмный лес таил в себе много таинств и опасностей. Сидя на таком грозном животном как гронтир, становилось чуточку спокойнее. Мак говорил правду и ничуть не приукрашивал, когда назвал этот вид «величественным». Со стороны это может так не показаться, глядя в острые клыки, жуткое свечение бледно-жёлтых буркал и массивность тела, хочется только одно – бежать! И совсем другое, когда ты сидишь на спине этого монстра и чувствуешь его горделивую поступь, от которой так и веет торжеством и спесью. Гронтир в этом лесу хозяин, как и везде, где ступает его лапа. Так короли вышагивают по своим дворцам и залам. Однако, в отличии от правителей, которые могут такое себе позволить только на своих землях, гронтир так ступает везде где захочет.
К тому же… судя по всему, животное отлично видело в ночной мгле, поскольку Сатизара едва могла различить в паре саженей от себя склонившиеся ветки, которые норовили поцарапать ей лицо.
Отойдя на приличное расстояние, чтобы вдали виднелся лишь маленький огонёк костра, она похлопала ладошкой по спине животного, тот немедля присел.
Сделав все свои дела. Которые, как оказалось с больными, непослушными ногами очень сложно. Она подползла обратно к зверю.
Гронтир дёрнув ухом, отгоняя мелкую живность повернула свою морду на девушку, ожидая приказа.
В голову вонзились мысли, о том, как долго она убегала от подобных монстров. Как относительно недавно в порыве влиянии метки располовинила животное очень похожее на это. Круговерть внезапных событий захлестнула настолько сильно и безжалостно, что девушка поняла, как устала от всего. Она сейчас посреди леса, не в силах подняться на ноги, смотрит в лицо твари в несколько раз больше её и хочет оседлать как обычную кобылу. Разве это можно назвать обычной дорогой путника? Гильдия, всадники, проклятия, орден, стычки о которых пишут только в героических сказках!!! А она всего лишь хотела найти своих родителей…
Разве этого много? Для самой обычной девушки, не желающей никому ничего плохого. Самое простое желание, привело её сюда, во тьму Мелан и её очи сейчас свысока озирались на незадачливого маленького человечка.
Великий Аркхар! Как же она от всего устала!?
Тоска, как промозглый ветер, пробиралась под одежду и холодила душу, медленно опутывая и сдавливая сердце.
Она скучала по родителям. По тёплой и мягкой кровати, на краю которой ей рассказывала сказки мама, как папа нежно целовал её в лобик и укрывал одеялом. Его нежный голос, и мамина улыбка.
Гронтир словно почуяв переживания девушки приблизила свою морду и выпустила две дорожки тёплого пара из носа, ткнула в щеку мокрым и шершавым пятаком.
Забавно было, вот так, не чувствуя смертельную угрозу, позволить этому монстру себя утешать. Молва, которая стала стереотипом об ужасных и страшных созданиях, стремительно разлеталась в дребезги.
Девушка прекрасно понимала, что стоит только дать приказ всаднику, как это животное в миг перестанет быть чутким и милым. Смысл в том, что они лишь орудия. Всегда виноват не лук, позволяющий стреле набрать скорость и возможность остро вонзиться. А рука, пустившая эту стрелу.
Возможно, Маку стоило довериться. Если рассуждать трезво, у него уже был шанс всех их убить, и есть до сих пор. Но он этого не делает. Она заочно приписала этого человека в свои враги, из-за его титула. Для неё все маги – враги. Но, как оказалось, все создания разные и исходят из своих целей и нужд. Что бы там не замышлял этот всадник, в данный момент он на их стороне. И даже более того, он её уже спас, и даже не услышал за это банальную благодарность.
Сатизара тряхнула головой, стараясь привести мысли в порядок. Махнула рукой, и гронтир повинуясь присел, даруя возможность взобраться на себя.
Возвращаться к костру, она не захотела. Немного дёрнув вожжи в другую сторону, отправилась к реке. Порой нужно побыть в одиночестве. Просто расслабиться и попытаться довольствоваться моментом. Для той, чей путь был усеян приключениями лишь в виде дороги от одного города к другому, и встретить пару-тройку разбойников, в последнее время превратилось в сплошную вакханалию. Одно за другим, наваливалось снежным комом, грозя стать огромным, всё сметающим на своём пути шаром. Наконец, стоило хоть на немного остановиться и перевести дыхания.
Выйдя на край берега, ей в глаза бросилась открытая местность, покрытая серебряным сиянием Мелан. Гронтир, услужливо присел вместе со своей наездницей, возле одинокой накренённой берёзы, которая так нависла над рекой, что могла вот-вот достать своими листьями водную гладь. С этого места был виден весь небосвод, покрытый бесчисленными светилами, пара из которых оторвались от неба, и, оставляя жемчужный шлейф, устремились куда-то вдаль. В воздухе стоял сладковатый запах цветов, что разбежались вдоль реки. Вытянутые стебли травы колыхались в развесёлом танце.
Умиротворяющая картина настолько глубоко впечатлила девушку, что та почувствовала некий прилив воодушевления, смешанный с приятной истомой. Хотелось наслаждаться моментом, убрать на задворки памяти все невзгоды и банально вздохнуть полной грудью.
Но как это обычно бывает, в момент меланхолии трудно уснуть. Мысли валом лезут в голову и норовят вывернуть нутро оставляя лишь уныние и скверное чувство тревоги. С случае Сатизары, всё было не так просто. Благодаря проклятой метки её негативные мысли имели особую силу. И когда она уже была готова пустить первую горькую слезу, когда она представила себе, что больше не сможет увидеть ни своих родителей, ни спокойных смен в кругу близких ей людей. Даже банально не сможет вновь увидеть тот вид на реку под светом Мелан, который ей открыт в этот самый миг, сердце неприятно кольнуло. Боль остро появилась внутри, отразилась слабым жжением и медленно потекло в сторону поясницы. Там, где находилась проклятая метка. Её проклятие среагировало на печаль, что сковало девушку. И запустило непонятный ей процесс.
Мир начал тускнеть, весь красочный пейзаж, что окружал её, напористо наливался серыми тонами. Время медленно останавливало свой архаичный ход. Жуткий промозглый холод, подобно пауку во тьме, окутывал в свой кокон. Сердце уже не просто покалывало, оно дрожало как от ударов по барабанам.
Никогда!
Никогда она ещё не чувствовала такого страха. Страха, перед чем-то неизведанным, могущественным, за гранью её понимания. Страх сковал тело цепями, не позволял пошевелиться или вздохнуть. Такой страх бывает лишь раз в жизни – когда понимаешь, что ты вот-вот умрёшь. Последние секунды, перед тем как покинуть этот мир, эту жизнь.
Но ничего не происходило. Она оставалась в этом бесцветном сне.
Лишь спустя некоторое время, под грохот её взволнованного сердца, она увидела. По реке плывёт кто-то. Он не шевелился, не раскидывал руками или ногами, просто поддавался течению, которое услужливо, без суеты, словно подыгрывая, и возможно даже с некой любовью, неспешно несло вперёд. Приглядевшись, она поняла, что это мужчина, скорее паренёк, не многим младше её. Его торс был обнажён, а нижнюю часть покрывали разорванные тряпки. Юноша деловито всматривался в небо. Возможно, ей показалось, но на дальнем берегу мелькнули три силуэта. Едва уловимые. Скорее очертания, которые, как и она, всматривались на безмятежного пловца.
Мрачную картину озарил свет. Высоко в небе появилась пентаграмма, грани которого, светилась блеклым и слепящим сиянием. Рисунок быстро разросся до внушительных размеров, затем закружился, пока не стал похож на белый круг и изрыгнул из себя пять белых столбов. Они ударили по краям берега, после чего резко угасли. В медленно растворяемом облаке пыль показались человекоподобные существа. Облачённые в гладкие доспехи, и с уродливыми мордами. Сатизара не могла рассмотреть их лица. Они были сильно обгоревшими, толи сильно изрезаны мелкими царапинами, с ярко-жёлтой кровью из-под треснувшей кожи.
Не теряя времени, они уверенно пошагали в сторону плывущего по реке паренька. Юноша, сохраняя завидное спокойствие, перевернулся на живот, не спеша поднял одно бедро, затем устало поднялся на вторую ногу. Вода едва доставала до колен.
Воздух вокруг пришельцев задрожал, от каждого существа исходили странные вибрации, похожие на рябь на воде. Даже на расстоянии Сатизара ощущала довольно жуткое и промозглое присутствие этих странных существ. Она почувствовала, как кожа на её руках и спине покрывается мурашками и быстро выпотевает. Как ни странно, но гронтир на котором она всё это время сидела не подавал никаких признаков жизни. Даже ухом не повёл. Подобное, проклятая списала на серую пелену, что окутала всё вокруг. Словно её тело и дух переместили в изнанку этого мира и там для неё открылась только ей одной зримая сцена.
Тем временем, накал среди реки начинал нарастать. Парнишка, стоял так, будто не понимал, как он тут оказался, и что от него хотят эти странные люди. Он даже не думал, куда-либо убегать, или молить о спасении. Его взгляд говорил о полном безразличии к происходящему. А вот его незваные гости действовали слаженно и по отрепетированной схеме. Окружив, сущности начали подготовку к чему-то грандиозному.
Над головами пришельцев начали появляться светящиеся копья, раздуваясь с каждым ударом сердца всё больше и больше. Пока размеры их магических орудий не напитав прорву энергии, обрели наконец, действительно колоссальные размеры. На концах копий начали раздуваться набалдашники, приобретая очертания молота. Как только приготовления были завершены, их оружия с широкого размаха ухнули по пареньку. Изнанка услужливо утопила в себе звук, который проклятая красочно нарисовала себе в сознании. Звук удара гигантской кувалды по наковальне. Сначала она зажмурилась от яркой белесой вспышки, затем увидела, как трава, галька, и вода разлетаются в стороны. Ветер, как и прочее материальное возымел эффект, раздувая ей волосы, но не причиняя никакого вреда.
Сила удара медленно угасала, постепенно возвращая и укладывая всё, что подняла в воздух. Образовавшаяся дымка скрывала в себе очертания человека, и что-то ещё. Вода постепенно скатывалась обратно, складываясь в русло реки. Как только занавес спал, стало очевидно: юноша нисколечко не пострадал. Вокруг него вился чёрный, непроглядный туман в виде сферы. А над его плечами зависло ещё одно существо. Среди тумана, прямо над головой, нависал очень тощий человек в виде тени. Никаких отличительных черт разобрать девушка не смогла. Он использовал туман не только для защиты юноши, но и окутывал себя как одежду, что-то вроде халата. Тень воздела руку к небу, выпуская чёрные потоки непонятной субстанции, тем самым закрыв их обоих от смертельного удара.
Дальше происходило всё куда быстрее. Одинокий пловец ринулся к одному из них, вытянув руку вперёд. Из руки чёрный сгусток, приняв образ плети. Хлестнул им по противнику и промахнулся. Пришелец наивно полагал, что смог избежать удара, отпрыгнув вверх, но не ожидал, что плеть по образу змеи ринется вслед за ним. Схватив за ногу, паренёк с невероятной силой притянул его к себе и с размашистого удара, насадил череп врага себе на кулак. Ошмётки крови, напоминавшие лаву, разлетелись в стороны густыми брызгами. Смерть пришла для обгоревшего моментально. Повиснув на руке, он стал подобен мешку с костьми. Юноша скинул тело так, как смахивают кровь со своего меча, резко дёрнув в сторону.
Пришелец на противоположной стороне, не стал впадать в отчаяние. Не испытывая лишних эмоций, он начал приготовления для следующего удара. Раздвинул перед собой руки, воздух перед его лицом затрещал, заискрился, а затем принялся материализоваться в длинное вертикальное копьё. Не притрагиваясь к шесту, неизвестный с обгоревшим лицом водрузил посох перед собой в дно реки и сконцентрировался на наконечнике. Взамен молота, как это было с предыдущим ударом, на конце светящегося копья начал появляться восьмигранник. Пару мгновений и с навершия копья устремляется луч света. В этот раз, удар не предназначался пареньку. Он ударил в ту сущность, что ветала над ним. Луч попал ровно в цель, и не исчез, продолжая давить, как игла давит на камень. Без особого успеха, но настырно. По воде, прямо из-под ног юноши к противнику резко устремились чёрные испарины. Ровно в тот момент, когда странная сила юноши его коснулась, ноги пришельца быстро стали истлевать. Испаряться пеплом и углём. Туман образовал форму лужи под ногами, где совсем скоро странная сущность утонула, не оставив после себя и следа.
Паренёк повернул голову к следующему противнику. Но тот на миг замешкался, затем не теряя времени развернулся в противоположную сторону, махнул по воздуху рукой и вслед за его движением в воздухе появилась прорезь с ярким сиянием внутри. Он схватился руками за края, разрывая ткань реальности и не потратив ни капельки времени на замешательства провалился внутрь. Когда все его части тела скрылись в прорези, она схлопнулась, смыкая свои рваные линии.
Двое оставшихся в живых, хотели сделать тоже самое.
Но не успели.
Первый, едва только успел сделать, шаг к своему порталу, как к нему на затылок легла рука юноши, покрытая силой своего поводыря в виде тени. Схватив за затылок, с силой шмякнул того лицом вниз, впечатывая в гальку. Удар был настолько сильный, что она смогла увидеть разлетающиеся в стороны кусочки черепа. На этом он не остановился. Раз за разом с бешенной скоростью продолжая вдалбливать то, что осталось от существа в твёрдую каменистую почву.
Последний противник практически сбежал. Времени у него было предостаточно. Однако, пока паренёк был занят его товарищем, из-под его ног в сторону последнего пришельца устремились щупальца сотканные из чёрного тумана. Преградив тому путь к спасению.
Как только паренёк закончил со своим обидчиком, он ринулся к последнему выжившему. Началась беготня.
Обгорелый, умело изворачивался. Даже умудрялся это делать в воздухе. Взлетая на несколько саженей вверх, словно отталкиваясь от воздуха и меняя направление. Но чёрные щупальца неустанно следовали за ним. Человекоподобная сущность старалась атаковать в ответ, то по преследуемым его сгусткам, то по самому пареньку. Но безуспешно. Все его удары, крушились о защитный чёрный купол, не причиняя жертве никакого вреда. Нависающий над юношей дух казалось, довольствовался этой игрой в кошки-мышки. Он руководил своей марионеткой как ему вздумается, заставляя его рвать мышцы и носиться за обидчиком, повсеместно управляя чёрным туманом, так сильно похожим на силу её проклятой метки. В конце концов, щупальца устремились на перерез обгоревшему и тот угодил в своего рода паутину из чёрного дыма.
Проклятая, не могла понять, кому досталось хуже всех. Но последний, явно умирал довольно мучительно. Юноша раздробил тело обгоревшего ударом колена по позвоночнику. Да так, что тот при падении на мелководье, неестественно выгнулся в бараний рог. Затем юноша наступил на плечо обидчику, схватился правой рукой за зубы и с силой потянул вверх, пока голова незадачливого пришельца не порвалась надвое. С первого раза у него не получилось. Он упёрся коленок в шею и потянул уже двумя руками, пока задуманное не свершилось.
Кто они были и на что надеялись, не ясно. Но они явно недооценили своего противника. Наверное, думали, что своим первым заклинанием смогут убить его, и судя по тому, какую мощь Сатизара увидела в их первой атаке, она искренне понимала их надежды. Девушка прекрасно понимала, как она могла пострадать, не защити её странный серый мирок, который по непонятной причине защищал проклятую.
Не смотря на смертоносность их светящихся орудий, под руководством теневого кукловода, юноша возымел такую силу, от которой разил благоговейный трепет. Дальше они походили скорее на муравьев, расправа с которыми не стала чем-то проблемным. Сатизара была уверена, с таким соперником, не справиться даже величавым всадникам на своих гронтирах.
На смену удивлению и оцепенению, постепенно в голову лезли вопросы.
«Что тут, кардсаль подери происходит»?
«Кто были эти обгоревшие воины, сошедшие с небес»?
«И почему мир в её глаза стал серым и унылым, где даже звук становиться диковиной»?
Но все эти вопросы пришлось отложить в сторону, ибо следующее ей стало совсем не понятно. Дух, что нависал над своей марионеткой спустился вниз, скользнул над водной гладью и предстал перед юношей во весь рост. Но едва их глаза встретились друг с другом, как паренёк, в тот же миг схватил его за чёрный обрамляющий туман, который служил тому одеждой. Повалил рядом с трупом пришельца, замахнулся рукой. Но не сжимая в кулак, намереваясь двинуть по роже, а словно пытался схватить незримый воздух. И каково же было удивление девушки, когда в его ладони начал стремительно разгораться сгусток света. Да не просто обыкновенный шар, а идентичная фигура молота, так печально использованного пришельцами в их первой совместной атаке. Пару ударов сердца, и молот опускается на голову дымчатого кукловода, повторяя те разрушения, которые следовали в предыдущий раз.
Как только девушка смогла протереть свои глаза, на краткое мгновение ослепшие от яркой вспышки, она увидела на месте скоротечной и непонятной схватки одного лишь юношу. Он спокойно стоял на месте, всматриваясь себе в ноги, где только что лежал кукловод. Внизу никого не было, пустое место, с небольшой рытвиной от удара, куда неспеша стекала вода.
А затем, поднимая голову к небу, он закричал. И крик его был громоподобен. Уши девушки до боли заложило, не смотря на серую завесу, в которой она оказалась. Он завыл, как раненый зверь, вкладывая в свой голос всю свою обиду и злость. Этот голос не принадлежал человеку. Он был чем-то не человеческим, насыщая басовитыми нотками и клокочущим рычанием. И словно повинуясь его воле, из-под ног вырвался чёрный-густой туман, распространяясь на всё что было рядом. В том числе и на Сатизару. Странный туман дошёл до её ног, и она почувствовала могильный холод пропитанный ядом и желчью. Странные ощущения, не сравнимые ни с чем. Болото не перестанет быть болотом, если в нём покоится тысяча трупов. Но осознание, что оно хранит в себе смерть – никуда не уйдёт. Сатизара словно нырнула с головой в это мёртвое болото. И ощутила дикий и необузданный трепет, который сводил её с ума. Первозданный, искомый, многоликий!
Едва она начала задыхаться, не в силах набрать в грудь хоть капельку воздуха, всё неожиданно прекратилось. Юноша вновь стал спокойным и безмятежным, как в тот самый момент, когда он просто плыл по реке. Однако, на этот раз паренёк не стал возвращаться в лоно реки. Он повернулся в сторону проклятой и выбрался на берег. Монотонные шаги, полные усталости, оставили следы совсем рядом. Всего тройка шагов их разделяла, и, казалось, он движется к ней. Но прошёл мимо, словно не замечая наличия случайного свидетеля его расправы. И лишь в последний момент, когда их дороги должны были разминуться, молодой человек взглянул ей прямо в глаза.
Сатизара узнала его лицо. Тот самый мальчуган, подошедший к ней с Ретреном на базарной площади в Горанде, когда она осматривала его товар. Она не помнила, как его звали. Но взгляды того юноши и этого паренька, разительно отличались. Там был виден молодой азарт, увлечённость, жизнь…
Его нынешние глаза были мертвы до самого основания. Ничего, что присуще человеку имеющего душу. Ни капли тепла, ни сострадания, ни увлечённого огонька. Абсолютная опустошённость.
Утонув в его взгляде, девушка не сразу поняла, что юноша уже ушёл, оставив её наедине с гронтиром. И заодно, забирая с собой все серые тона изнанки, возвращая в реальность.
Реальность, в которой к ней неслись с той стороны реки странные тени, о которых она успела позабыть. Три человеческие фигуры, с прозрачными телами и размытыми лицами. И только они оказались в опасной близости, перед проклятой выпрыгнул Мак, закрывая её своей спиной. Он преклонил перед ними колено и что-то затараторил на незнакомом языке. Очень красивом и мелодичном.
Наблюдатели остановились. Обратили свои лица в его сторону. Так продолжалось некоторое мгновение, пока фигуры не развернулись и не растворились в воздухе, как растворяются язычки пламени, взлетая над костром.
– Что… – мёртвый взгляд, и дуновение чёрного тумана, до сих пор, не отпускали волю девушки. Как она не хотела, что-либо произнести, язык её не слушался.
Мак посмотрел на Сатизару, взял её за плечи и как следует встряхнул. Да так, что в шее что-то больно щёлкнуло. Что в принципе и вернуло ей самообладание и трезвость разума.
– Кто это?
– Боги, милая моя, – всадник тяжело вздохнул, будто ему только что вынесли смертный приговор, и тут же его обжаловали. – Уж не знаю, чем ты им насолила, но за тобой пришли самые настоящие боги.
Девушка промолчала. Она имела в виду совсем не божественных незнакомцев…
* * *
Скованный цепями времени и пространства, в своей личной тюрьме, далеко от того места, где обитают люди, и любые живые существа. Истощённый, похожий на скелет с повисшей на костях кожей человек, не размыкая губ ухмыльнулся. С его лба, из открытой и свежей царапины полилась маленькая струйка крови. Казалось бы… в этом месте не может быть такого понятия как «кровь». Но она льётся, течёт по его обветшалому лицу. Он высунул язык и с аппетитом слизал алую жидкость. Значит уже скоро…
Глава 2
Иллюзорное пространство оказалось беспощадно к своим гостям. Многотонный груз придавливал к земле и норовил подавить все попытки сопротивляться. И пускай тело неведомым образом было способно справиться с этой тяжестью, но дух бесподконтрольно распадался на мириады осколков.
Попытка стать сильнее в обход многосменарным тренировкам и плавной поступью шагая по карьерной лестнице, увенчались для Элиранота Кайса – казнью через игру молота и наковальни, где он играл роль раскалённого железа. Находясь в этом месте, он не мог ни думать, ни сосредоточиться, всецело отдаваясь страдальческой агонии. Что только он не пробовал: и наполнить своё тело исцеляющей энергией, и попробовать уйти своим сознанием в рил’л, или на худой конец просто успокоиться. Всё было напрасно. Жуткое давление здешней атмосферы сводило с ума. Используя каждое мгновение, пространство раз за разом напоминало своему гостю, что он лишь жалкая пылинка под исполинской горой.
Из кошмара его вытащил отец. Ворвался своей рукой в иллюзию и силой воли выдернул сына обратно в реальность.
В тот же момент Элин ощутил, как тяжесть в его теле моментально уходит, привнося взамен дикую усталость. Чувствовал, как его прошибает пот, а затем не в силах сдерживать, привстаёт с кровати и выплёскивает содержимое завтрака в тазик. Затем, некоторое время, словно испытывая лихорадку приходит в сознание. Отвратное чувство. Слишком огромное давление на его юный организм.
Разлепил окаменелые веки. Откашлялся, ощущая сухом ком в горле. Мутным взглядом осмотрелся. Полузабытая тёмная комната, в которой он жил уже около десины. Снова отсутствуют рука и нога.
– Как себя чувствуешь? – над ним склонился Ретрен.
– Как сваренный в кипящем масле, – тяжело дыша ответил Элин.
– Ты преувели-и-ичиваешь… – с сарказмом растянулось слово, старик.
Хотелось сказать в ответ что-то злое и послать к даллорской шлюхе, но передумал. На то, чтобы ругаться и причитать сил откровенно не хватало. Голова ещё плохо работала, отдаваясь болезненным набатом в висках.
Отец напоследок тепло улыбнулся, и поковылял к другой кровати, где лежала девушка со сломанной шеей. Приглядевшись, он заметил не малых размеров порез на его ноге. Весьма глубокий. Судя по его одежде, всё тело отца было испещрено мелкими царапинами и прочими рваными прорехами.
Значит они не оставили затею помериться силами с гильдией магов. Насколько знал сквайр, они уже дважды атаковали лагерь варваров. На защите которого, стояли элитные войны гильдии. Глядя на свежую рану на его ноге, отступать они не планировали.
Отец пригладил волосы на голове девочки, что-то сказал ей, а затем аккуратно придерживая шею перевернул на живот. Он пристально всматривался в район её травмы. Разочарованно покачал головой. Приложил руку, из-под которой засветились крохотные лучики зелёного света. Девушка натужно замычала.
– Потерпи, – Ретрен был сосредоточен.
Так продолжалось недолго. Закончив, он перевернул девушку обратно, убрал руки, отряхнул ладони и вновь повернулся к Элину.
– Есть успехи?
– Есть, в этот раз не потерял сознание после возвращения.
– Уже что-то… – меланхолично процедил старик.
Башмаки лорда Енитара, проминая дощатый пол, с противным скрипом резали слух.
– Просто представь, какой будет итог. Мне, во всяком случае, это помогало.
Элин промолчал. Слова поддержки ему сейчас мало чем помогали. Приходилось банально терпеть, пока его скованное от напряжения тело, приходило в норму.
Ретрен, глядя на мучения сына, понял всё правильно. Не стал донимать разговорами, и молча покинул комнату.
Не смотря на свою усталость, молодой маг не мог уснуть. Понимание, что подобные тренировки отныне станут его постоянным «бедствием», вселяли в сердце уныние и тоску. Не говоря уже о том, что поводов для радости у него не осталось в принципе. Искалеченное тело, разрушенное заклинание гомункула, враг – в лице всадника, и толпа желающих ему отомстить магов рангом поменьше. И чтобы справиться с этим всем, ему необходимо каждую смену – как он уже выразился – «вариться в кипящем масле». Чудные прерогативы, ничего не скажешь… Не говоря уже о том, что прячется он в стане врага гильдии магов. За что его явно по головке не погладят. Дальнейшая жизнь впредь, была полна размытых пятен и неопределённых горизонтов.
Неудивительно, что с такими пагубными мыслями, уснуть он не мог.
Элин снова посмотрел на дремавшую девочку. Судьба, которой, очень схожа с его. Нет никакого будущего, не говоря об огромном шансе остаться навсегда прикованной к постели. В отличии от сквайра, у неё нет способностей к магии, чтобы попытаться исправить ситуацию.
Для себя калека отметил, что последнее замечание в их сравнении, является очень весомым и серьёзным аргументом.
Мысленно пнув себя за самобичевание, он погрузился в свой рил’л. Его личное сознание мага, где рождались заклинания и подчинялась материя. Важный элемент, отличающий Элина от обычного человека, позволяя стать повелителем энергии и стихий. Первооткрывателем и авантюристом в неизведанных областях этого мира.
К сожалению, очутившись в своём чертоге разума, Элин вновь кисло скривился. Совсем позабыл, что его вместилище, после инцидента в библиотеке, так же было стёрто до основания, как и его Марк.
В знакомом зале, где раньше хранилось множество рун, царил полный хаос. Многие заклинания утратили свою силу, и превратились в пыль. Некоторые руны – иссохли, растеряли свою мощь и утратили способность к материализации, становясь не более, чем обычным рисунком на воображаемом полу.
Удручающая картина, от которой сквайр едва не взвыл в голос. Многосменарный труд был скомкан, растоптан и пущен по ветру. И пускай, все необходимые знания были в его памяти, «магом» без заклинаний, его теперь назвать очень и очень трудно.
Начинать заново – сложно. Особенно, когда ты этого не хочешь. Но, есть ли у светловолосого выбор?
Есть! Быть как девочка со сломанной шеей!
Сквайр протёр ладонью лицо, откровенно брезгливо пялясь на свой зал заклинаний. Пытаться восстановить всё как было, казалось гиблым делом. Долгим, муторным и бесполезным. Если раньше его магические таланты были пригодны только сверкать различными красками и развлекать публику – а сражение с гронтиром, дало чёткое понимание, насколько он был самонадеянным простаком – то имеет ли смысл их возрождать вновь?
Кайсу не потребовалось долго себя уговаривать и собираться с мыслями. Он взглянул на свой оскудевший рил’л, совершенно под другим углом. Как возможность построить на разрушенных руинах более крепкие, переосмысленные и куда надёжные стены его нового чертога. Теперь, у него для этого было два неоспоримых преимущества: опыт и новоиспеченный вид энергии.
«Пятая материя» – кажется именно так назвал дядя, новую для него силу, подсказанную гомункулом.
Браться с разбегу за обновление своего арсенала, весьма глупая затея. Один раз он уже поверил в свои силы и получил урок на всю жизнь в виде оторванных конечностей. Второй такой опыт, может статься последним.
Перед тем как начать намеренно себя калечить ещё больше, следовало поговорить на эту тему с более опытным человеком. Благо, как минимум двое в его нынешним окружении обладали для этого достаточными знаниями.
За мыслями о новых возможностях он не заметил, как сонливость взяла верх над уставшим телом. Он довольно скоро начал погружаться в чарующий, исцеляющий сон.
Едва ночные сумерки начали проявлять тонкую пелену рассветного зарева, Элин открыл глаза. Над ним навис отец, потрясывая его размякшее тело и приводя в чувства.
– Какого кардсаля? – одними губами, продирая глаза процедил он.
– Мы уходим. Сейчас!
– Что случилось?
– Ничего хорошего, – коротко ответил старик.
БУМ. БУМ. БУМ.
За стенами дома раздались оглушающие грохоты, сопровождаемые вспышками света за окном.
– На нас напали? – вжимая шею спросил мигом взбодрившийся сквайр.
– Если коротко – да.
В комнату влетел член ордена, туша копну волос на своей голове. Адреналин сверкал в его глазах, но в целом он держался сосредоточенным.
– Хватай Элина и за мной, – Ретрен уже вовсю готовил парализованную девушку к уходу – или бегству – смотря с какой стороны посмотреть. Он создал золотистый широкий обруч у себя в руках и старательно обвивал шею больной. Товарищ отца не был столь же любезен и аккуратен с телом Элина. Схватив его как мешок с зерном, взвалил на плечо и побежал на улицу, где по всей видимости шёл бой.
– Мой рюкзак! – возопил сын лорда Енитара, мельком представляя, как он оказывается посреди леса с голым задом.
– Каллур так на ре! – ядовито выругался носильщик, после чего не церемонясь, скинул калеку за угол дома и вернулся внутрь.
Пока его не было, Элин постарался осмотреть всё происходящее.
По другую сторону дома, с северо-востока кипело сражение. Оно было не столь близко, чтобы попытаться рассмотреть всё в деталях. Однако всполохи магических волн и соответствующих им разномастные ауры ощущались в непосредственной близости.
Элиранот не был посвящён во все дела ордена, но вполне знал об их стычке с гильдией магов, и сопоставить весьма очевидные факты не составляло труда. Гильдия из обороны перешла в атаку. И теперь орден, спешно покидает своё уютное гнёздышко. Однако, взамен переживаний и банальным чувством самосохранения, он удивился тому, как мало понимает, что там происходит. Столько заклинаний, столько разных выдов энергии, столько артефактов, а ему хватает знаний и умений чувствовать только слабые всполохи различных аур. Непростительная ошибка.
Первым покидал дом с девушкой на руках Ретрен Митлерский, вслед за ним с рюкзаком на спине появился носильщик Элина. От мысли, что его сейчас будут нести на плече в спешном темпе, становилось тошно, но возражать было по меньшей мере глупо. Потому несколько долгих и мучительных трясок на другом человеке, Элин запомнит очень и очень надолго, и сделает всё, чтобы впредь подобного с ним никогда не произошло.
Когда его скинули с плеча, у ствола широкой ели, Руэс уже был высокого в небе. Рядом на землю, всё столь же бережно положили и девушку. Глаза её были открыты, и бегали настороженно из стороны в сторону, пока не уставились на мага.
Он не знал, что ей сказать или сделать. Как повести себя в данной ситуации и брезгливо отвернулся, стараясь размять своё онемевшее от долгого переноса тело.
– Что произошло? – спросил он у своего носильщика, который уселся рядом отдыхать.
– Ритуал твоих побратимов закончился. Всё просто, они атаковали нас в ответ, – непринуждённо ответил тот. – Первый должен связаться с остальными и будем думать, что делать дальше. Отдыхай пока. Кто знает, сколько нам придётся ещё идти?
Расспрашивать дальше не имело смысла. В целом все ответы он знал и без него. По шее надавали ордену за их самонадеянность. Вот только, его собеседник был прав. Как далеко это может зайти?
* * *
Светловолосый маг накидал на земле своего рил’ла наброски руны, соединил линии, напитал энергией, воссоздал всё в точности, как и было в утраченном заклинании сферы огня. Выпрямился, стал вглядываться, осмысляя как её можно изменить, и что за этим последует. Попробовал напитать пятой материей.
Никакой реакции не последовало. Мало того, что напитать её оказалось весьма сложно. Энергия, то и дело вытекала за края циркулирующих каналов, так ещё и забирала его собственные силы, поскольку своё тело он использовал как проводник. Обычно маги так и работают, меняя своё физическое состояние на духовное, тем самым образуя тот самый элемент, который и реагирует по заранее выверенным и заданным шаблонам в виде руны, что и создаёт реакцию в том или ином виде. Так бывает, когда хочешь, чтобы одно взаимодействовало с другим. К примеру: железо становиться податливым под силой огня и обрастает ржавчиной под силой воды. Вода в свою очередь испаряется под силой огня, как и огонь может потухнуть под силой воды. Возможности магов в том и заключается, чтобы контролировать эти процессы в виде магических рун и заменить привычные всем элементы на внутреннюю энергию. Дай возможность обычному человеку пользоваться рил’лом, и он сломает себе нос от бессилия. И только, когда он познает и научиться пользоваться проводимостью каналов их соприкосновениями, научиться правильно обрабатывать точки пересечения, под каким давлением и циркуляцией напитывать свою руну, как и множеством других тонкостей этого замысловатого ремесла. И только тогда, он сможет лишь попытаться вывести своё заклинание в реальность. Увидеть результат своих действий воочию. К тому же, сложно сказать сколько потребуется усилий, довести эти процессы до полного автоматизма: как глотать, кушать, дышать, ходить и прочие обыденности, которые выполняет человек неосознанно. Элин, как полностью обучившийся маг, умел пользоваться и правильно задавать формулу, чтобы добиться нужного эффекта.
Проблема в том, что пятая материя – в корне работала по совсем другим канонам. Он словно пытался затолкать жидкую глину в тоненькую трубочку, при этом не заляпаться и ни капли не проронить. Не считая того, что эта сила требовала от него не только духовной энергии, но ещё и не малых физических усилий.
В прошлое своё знакомство с этим магическим способом, он даже не думал пытаться состряпать полноценное заклинание. Он познавал её и старался обуздать. Но сделать из этого, что-то вразумительнее однобокого, подконтрольного ему комка сконцентрированной массы, не удавалось. Хотел найти ответы у своего дяди, но ситуация чрезмерно поменялась. Практически оставив, Элина наедине со своими проблемами.
Отец же… был полон своих проблем. Настолько, что пришлось на время прекратить тренировки. Он оставил его вместе с носильщиком и девочкой одних в лесу и исчез на вторую смену к ряду.
От безделья и скуки сквайр не нашёл ничего лучше, чем вернуться к одной из своих проблем – рил’л.
Разумеется, с первого раза у него ничего не получилось. Руна оставалась пустой и безжизненной, несмотря на все старания напитать её пятой материей. Элин до самого вечера, старательно игнорировал все попытки с ним заговорить неугомонного носильщика, и тратил прорву своих сил на то, чтобы понять в чём проблема. И в конце концов был вынужден опустить руки.
Покинув своё магическое пространство, заметил спящую девушку, и кимарившего «носильщика» – имя которого он так и не удосужился узнать. Вроде, оно упоминалось в одной из вечерних посиделок. Но тогда, он не то, что не слышал его, даже не старался вникнуть и запомнить. Злость и обида за отсутствие конечностей и Марка, были слишком свежи.
Он поднял перед лицом левую руку с отсутствующей кистью. В который раз осмотрел обрубок.
Скверные ощущения. Словно спустя время не можешь смириться с подобным и в наглую отрицаешь сей печальный факт. Пытаешься сжать кулак, и по ощущениям это сработало, но глаза, говорят об обратном. Тяжело с таким смириться, как ни крути.
Элин с грустью выдохнул, поднял голову поглядывая, как из-за плывущих облаков медленно разгораются тысячи светил. Руэс ещё не до конца покинул своё царство, предоставляя очередь Мелан, однако небольшие кляксы мало-помалу начинали проявляться среди бескрайнего свинцового неба.
Кляксы…
Сквайр нахмурился.
В сознании всплыли воспоминания о кляксах. В тот самый момент, когда он посмотрел на структуру заклинания Марка, за его пределами он наблюдал некие разноцветные кляксы, которые быть там не должны.
Жутко захотелось призвать своего гомункула и хорошенько вместе с ним, разобраться в этом вопросе. Однако каркас его заклинания всё так же оставался безмолвным монолитом внутри рил’ла. Связаться или активировать, который, не приносило желаемых результатов.
И всё же… мысль виделась ему весьма перспективной. Что-то подсказывало, что ключ к новой материи лежит именно в кляксах. Измотанный экспериментами со своим магическим арсеналом, он почувствовал некое воодушевление.
Взору Элина вновь предстал полуразрушенный зал заклинаний. С лёгкой руки отсалютовал заклинания во мрак бытия, в которых он больше не нуждался, оставив только сложные и полезные руны. Да! Они были лишены своего потенциала, но кто сказал, что обычный рисунок на полу будет бесполезной помехой? Одно дело создать маленький огненный шарик, законы создания которого, крайне просты. И совсем другое, стереть многоуровневую руну, на создание которой ушло немало времени. Да даже взять руну для создания «накладующего щитка». Перенести свою энергию в предмет, и зафиксировать её в незыблемом состоянии, привязав череду команд и действий. Задача – сложная даже на бумаге. Так зачем, лишаться её основы и вновь возвращаться к сложным формулам и практикам?
Сквайр, в который раз за смену накидал на полу своего чертога руну огненной сферы, не забыв при этом добавить пять несуразных точек в виде клякс за краями круга.
Переварив свою мысль несколько раз и наконец собравшись, он, сконцентрировавшись, совершил несколько приготовлений, стараясь обезопасить себя от непредвиденных результатов. Аккуратно снял с себя проводимость материи, водрузил узлы концентрации на новые элементы заклинания. Затем, позволил пятой материи спокойно начать течь по его астральному телу, и результат не заставил себя ждать. Кляксы в тот же миг, подобно маяку начали притягивать к себе потоки энергии и медленно, но, верно, разгораться всё сильнее. А после, начерченный рисунок перед ним, праздно стал наливаться силой и подавать признаки жизни.
Не сумев сдержать улыбку на своём лице, Элин поспешил покинуть рил’л любуясь новой огненной сферой перед собой. А в том, что она была исключительно «новая», не было никаких сомнений. Прошлое заклинание, канувшее в пучину прошлого, разительно отличалось насыщенным лазурным светом. Потрескивающий шар отдавал жаром, несмотря на предосторожности мага, защищающие его от температуры своего же заклинания. Он покорно парил перед своим создателем и активно поигрывал язычками синего пламени.
Приятно увидеть положительные результаты своей работы. Однако, почуяв неладное, сразу деактивировав заклинание вернулся сознанием обратно. Посмотрел на рисунок и скривился. Руна расплавилась. Линии в центре заметно обуглились и покрылись маленькими чёрными трещинами на манер обгоревшего дерева.
– «Значит температура нового огненного шара намного выше, но почему он поменял цвет?»
Маленький шажок в усвоении новой силы. С проблемами и заминками, но громадный в становлении нового мага – Элиранота Кайса.
Глава 3
Дороги между городами были подобны пыткам. Протоптанные тракты со временем разбухли и размылись. Одно дело, когда стоит ясная и чистая погода, и совсем другое, когда утренний дождь разыгрался не на шутку. Разразился крупным ливнем, просверкал молниями и исчез, оставив после себя грязь, слякоть, скользкие ухабы и глубокие лужи. Что сулило путнику стиснутыми зубами, и отбитым седалищем. То на буграх подскакиваешь, задевая макушкой крышу кареты, то застреваешь в который раз за смену в расплывшейся земле.
Королевский кортеж тащился целую вечность, постоянно устраивая дискомфорт в очередной рытвине и подскакивая на колдобинах. Кареты тащились неимоверно медленно, заставляя дочь короля Альпарда изнывать от каждого подскока.
– Да, когда же кончится эта сраная дорога?! – отбивая зубами ритмы, выругалась Сатэлия.
Катиль украдкой взглянула исподлобья. Лукаво улыбнулась, оставляя в воздухе нотки издевки.
– Бесит уже!
– Мы прибудем на место после вечернего колокола. В лучшем случае… Придётся потерпеть.
– Сейчас только утро! – прикрикнула дочь короля. – Какого кардсаля, отец решил тебя отослать туда?
– Мне не ведомы, замысли нашего правителя. Однако, предположить всё же осмелюсь.
Сатэлия уставилась угрюмым взором.
– Если мои доводы не верны, прошу уважаемого графа Эльда меня поправить.
Мужчина в углу кареты едва заметно кивнул.
– Ваш отец, хочет перестраховаться. На данный момент все ресурсы находятся в столице. Наша страна уже много времени находится в состоянии войны. И к сожалению, она пришла в тупик. Взятие столицы будет знаменовать крах для Восточного Альпарда.
– Кентра находиться на другом конце страны от вольных баронств. Им придётся с боем прорываться через тысячи лиг, – возмутилась принцесса.
– Это так, но с другой стороны находится Западный Альпард, и ему уже будет намного меньше идти до столицы. Король Фаронд – умный человек. Он прекрасно понимает, что, когда что-то или кто-то приходит в тупик, люди начинают искать обходные пути. Западный Альпард никогда не был нам союзником. В случае объединения с баронствами, они смогут нанести удар с двух сторон.
– Объединения с баронствами? Вздор! Я, конечно, далека от воинской политики, но даже мне известно, чего стоит баронам быть единой силой. Не говоря уже об объединении с западниками.
– П-п-п-прошу меня простить, – заикаясь вмешался граф, – наши страны уже давно ведут меж-ж-ждоусобную войну. И к-к-к-каждый, сильно рискует начав полное в-в-в-вторжение на земли противника. Из-з-з-з-за удара в спину.
– Я не настолько глупая, как вам кажется, – скорчив рожицу, с сарказмом бросила Сатэлия.
– Я-я-я не-е…
– Граф Эльд, хотел сказать, что мы все находимся в равных условиях. Дабы обезопасить себя, от внезапных союзов между недругами, Фаронд решил перенести часть ресурсов столицы в Глакт. – Вставила своё слово Катиль, не желая слушать очередную перепалку между графом и принцессой. Или будет, вернее сказать, «остановить очередные нападки со стороны Сатэлии».
– И, кроме этого, – продолжила фаворитка, – он хотел получить альянс с Рандонаром. Солдаты, провизия, припасы, оружие, доспехи и многое другое… Всё это, могли нам доставляться в короткие сроки, через Красный океан, вдоль побережья гор. Если бы у нас был такой союзник, твёрдо стоящий на ногах и готовый помочь в кротчайшие сроки… – она покачала головой, натягивая бровь, – для других стран это было бы большой проблемой. А значит, укрепление наших позиций, обезопасит от внезапных ударов со стороны. К сожалению, Круствала постигла неудача. Потому Фаронд, решил поспешить с постройкой королевской резиденцией, перевозом ресурсов и прочих мелочей.
– Подумаешь… сдох грязнокровка. Почему не сделать договор с новым королём?
– Я не знаю всех подробностей, – легкомысленно развела руками Катиль. – Одно могу сказать совершенно точно. Ваш брак с Оламом Паркальским должен был укрепить отношения между Восточным Альпардом и Рандонаром. Фаронд очень трепетно относится к людям. Круствалу он доверял. А вот Оттера, он практически не знает. Банальная осторожность, ничего больше.
– А вы что скажете? – обратилась Сатэлия к графу Эльду.
Молодой мужчина прикрыл толстую книгу, оставляя палец взамен закладки. Гордо выпрямил осанку, поддёрнул свой жилет, и снова посмотрел на принцессу. Последняя колкость заставила его подобраться.
– Насколько я знаю, вы состоите в военном совете. Уж кому как не вам знать тонкости дворцовых замыслов?
– В-в-ваша С-с-с-светлость. То, что п-п-происходит на совете, ни-ни-ни в коем случае н-н-н-не должно выходить за стены совета.
– Ой, да бросьте… Будет вам… Неужели даже «я», для вас могу рассматриваться как враг короне? – она подсела ближе, хватаясь за его локоть, но в этот момент карету вновь знатно тряхнуло, и девушка едва ли не навалилась на графа.
Он быстро отвернул голову, утыкаясь в переплёт книги, поскольку Сатэлия издала совсем непристойный вздох, заставляя его краснеть.
– Простите.
– Не-не-не стоит. Всё хорошо!
Сатэлия рассмеялась, аккуратно прикрывая пальцами губы. Катиль непринуждённо улыбнулась в ответ.
– Я никак не хо-о-отел вас обидеть. Вам конечно же м-м-можно доверять. То, что сказала кирьериса Н-н-ноурен, – он набрал в грудь воздуха, и через нос выдохнул. – Рандонар был для нас очень важен. И ваш отец, старается найти способы выйти из ситуации, а также готовится к худшему.
Катиль угрюмо фыркнула, отвернувшись к маячившим за окном голым полям и деревьям. Она обиделась. Это было едва заметно. Фаворитка не любила, когда к ней обращались как к простушке. Она была простых кровей, но большую часть жизни жила во дворце, среди дворян. Её бесило, когда ей говорили «кирьериса» или того хуже «кирьестка». Сатэлия это знала лучше остальных. Потому от неё такая реакция не могла скрыться.
– С-с-с-с-ситуация за пределами нашей с-с-с-страны разворачивается скверно. Некоторые считают, мол, это начало большой войны. Страны за пределами границ Альпарда, так же пристально наблюдают за всем происходящим. Конфликт выше-е-е-л за рамки междоусобицы. Восточный Альпард закрыт со спины океаном и грифом Рюппеля. В случае б-б-безы-ы-ы-ысходности, нам некуда будет отступать. Некоторые считают… кхе-кхе… П-п-простите. Некоторые считают.
Сатэлия снова хихикнула, не сдержавшись от его манеры речи.
Граф покраснел. Но всё же продолжил:
– С-с-с-считают, что мы ещё не готовы к полноценной войне. И Его Вел-л-личество согласен с этим.
– Хватит! Мне это наскучило, – довольно нагло прервала речь дочь короля. – Я хотела узнать, почему именно Катиль должна этим заниматься, а вас понесло не понятно куда…
– Но-но-но, но вы же сами…
– Сказала же! Хватит! Вы такими темпами никогда не завоюете сердце дамы.
На этих словах Эльд натужился так, что казалось, его голова вот-вот лопнет. Он открыл книгу и продолжил читать. Скорее сделал вид. Обычному мужчине такое больно слышать, особенно от той женщины о которой он воздыхает.
– Вы не могли бы пересесть в другую карету?
Девушка отсела. Искоса поглядывая, как его руки затряслись. Что изрядно её забавляло. Едва ли к графу, когда-либо в жизни так нагло обращались. В любом случае что-либо поделать он ничего не мог.
– Как вам будет угодно, Ваше Высочество! – без заиканий произнёс граф, на ходу выпрыгивая из кареты прямо в грязь. Поскользнулся, заляпав чистый камзол и штаны.
Как только дверь закрылась, Сатэлия разразилась диким хохотом. Катиль лишь растянула уголки губ.
– И это тупое животное в меня влюблено?
Катиль Ноурен не снимала с себя лукавую улыбку. Зная, что этого будет достаточно.
– И чем же нам заняться? – дочь короля сняла с ног сапоги и положила их на сиденье рядом с фавориткой.
– Ты не думаешь, что граф может обидеться?
– Я надеюсь на это! – Сатэлия растянула в улыбке губы.
– Твой отец доверяет ему.
– Пускай! Когда этот олух поймёт, что я никогда не стану его женой, может начнёт бегать за тобой?
– В таком случае, вы съедите его намного раньше.
– О-о-о, я не просто съем его. Я заставлю жрать всё дерьмо Кентры.
– К чему столько злости?
– О чём ты? – искренне удивилась дочь короля. – Мою руку нужно заслужить! Если мужчина горд за себя лишь по праву рождения, то он жалок и беспомощен! Сильная кровь – это совокупность таланта и правильного рождения. Этому кретину повезло родиться графом, но боги не одарили другими важными качествами. Если он не может ничего сказать женщине поперёк, то какой в этом смысл?
– Вы – наследница целой страны. Вам мало, кто может противиться.
– Ты – можешь! – Сатэлия потыкала пальцами ног в руку Катиль.
Девушка спокойно отодвинула ногу.
– Мы с детства росли как сёстры. И даже в таком случае, я не смею тебе перечить.
– Не ври! Ты постоянно обижаешься на мои шалости.
– Это другое, – Катиль Ноурен вновь повернулась к окну.
– Тебе следует быть мягче к графу.
– Подумаю над этим, – дочь короля, отвернувшись в другую сторону недовольно фыркнула.
Немного поразмыслив, Катиль вздохнула.
– Предлагаю оставить эту тему. Ты слышала последние новости? Говорят, королева Лиссиана восстала из-за забытых границ…
* * *
Кортеж приехал в Глакт глубокой ночью. Не считая бесконечных остановок, починки колёс, толкание, и прочих трудностей переезда по мокрым дорогам, поездка была удачная.
Умаявшись, после долгого, скучного и невероятно унылого переезда, Сатэлия забралась в свою кровать, в лучшей гостинице города. Укуталась в одеяло и уснула как маленькое дитя. Сладким беспробудным сном.
Ей снился невероятный сон. Удивительный и красивый, и не менее странный. Её отец, в блестящих латах, сражался и бегал по лесам. Обедал и ужинал вместе со своими воинами. Но он изменился. Исхудал и подтянулся. Стал стройным, накаченным. Но старым. Словно на старость сменариев он решил найти свою погибель в бою. Простым человеком. В его глазах виделась радость от безмятежной жизни среди простых людей, и невероятная боль. Страдания об утрате, которые медленно его губили. Он тосковал по кому-то. И не мог найти себе покой.
Проснулась дочь короля только дневным колоколом, в мокрой от пота постели. Руэс был уже высоко в небе. Даже утренний дождь, сменившийся духотой, не смог разбудить девушку. Чувствовала она себя ужасно. Голова болела, тело мучала тягучая, ноющая боль в мышцах.
– Эй… кто-нибудь… есть там кто? – заорала во всё горло девушка, о чём сразу пожалела. Голова заболела ещё больше. – Да что с вами? Где все?
Упала в мокрую кровать. Неприятно, но сидеть было сложнее. За окном жизнь кипела. Кто-то кричал, кто-то шумел, тысячи ног стучали о булыжную мостовую. Суматоха города действовала на нервы, сгущая первое впечатление о новом городе.
Принцесса редко выбиралась из Кентры, по двум причинам; первая – что ей могли дать другие города, чего не могла дать столица? Вторая – долгие переезды ужасно выматывали. И последнее не было присказкой, она действительно себя ощущала, как после жуткой попойки. Ощущение схожее с похмельем, которое будет доканывать всю следующую смену.
Одна отрада, Катиль знала её как облупленную. Потому, после скверного пробуждения, фаворитка не заставила себя долго ждать.
– Как самочувствие?
– Срань подкопытная…
– Вижу, не очень. Воды?
Ноурен налила в стакан из кувшина холодной воды, и протянула принцессе. Та жадно прилипла к краю, делая большие глотки.
– За это я тебя и люблю. Ты знаешь, что мне нужно.
– Внизу нас ожидает жирный завтрак. Уверенна, он поставит тебя на ноги, быстрее чем бокал терпкого Арданского. – Катиль стянула одеяло, нахмурилась. – Ваша постель вся мокрая. Велю поменять бельё.
– Эта смена Мелан была ужасной. Как и всё что было до неё.
Фаворитка, словно не слушая причитания девушки обернулась, подошла к большому комоду, и достала из кипы различных платьев, чистую сорочку и аккуратно сложенное платье светло-синего цвета.
– Сегодня большая ярмарка. Прежде чем я займусь делами, предлагаю погулять по городу и потратить изрядные суммы на празднике.
– Не хочу. Ничего не хочу!
– Как только ты покушаешь, сил станет больше. Тебе необходима прогулка. И ещё, помнится мне, ты хотели себе личного раба!?
– Слуги, рабы. Какая разница? Не хочу никуда идти!
– И всё же! Я настаиваю! Мне нужно прикупить некоторые вещицы. Слуги тем временем займутся комнатой. Тут нужно многое поменять.
Ноурен заглянула в другой вещевой сундук, достала платье с кружевами цвета фиалок. Пристально на него посмотрела.
– Ну а пока, я тебя переодену, моя госпожа, – последнее она произнесла с такой блудливой ухмылкой, что Сатэлия напряглась.
Город по мнению принцессы был ужасным. Многолюдным, нервным, суматошным. Люди бегали впопыхах по своим делам, пытаясь не замечать всего вокруг. Раздосадованные лица переговаривались, договаривались и торговались. Создавалось впечатление, что здесь никого нет, кто мог бы просто посидеть, созидать, летая где-то в облаках. Отдельно можно сказать про запах. Вспотевшие, не мытые тела источали ужасную вонь. Почти за каждым углом улочки, запах пота менялся на вонь испражнений. Лишь изредка спасали булочные и цеховые дома, перебивая смрад Глакта. Благо, на самой ярмарке запах, и атмосфера были совершенно иными. Здесь все радовались, и с удовольствием кушали разные сладости. Играли циркачи и музыканты. На постаменте театралы играли короткие выступления.
– Я отойду по своим делам. Нужно договориться о покупке земли, и поместья. Я скоро, – сказала Катиль и не дождавшись ответа, взяла одного стражника и растворилась с ним в толпе.
Дочь короля не обратила на неё внимания. Она уже знала, чем себя занять, завидев на другом конце площади подиум с рабами.
– Кирьесты и кирьерисы, подходите и смотрите! Мы собирали товар очень долго. Всё для того, чтобы вас порадовать. У нас более ста экземпляров. Найдётся на любой вкус и цвет! Хотите сильного, мускулистого неорца? Прошу обратить внимание на него, – рабовладелец указал кнутом в сторону смуглого мужчину с грустным взглядом. – Нужна девушка для утех? Взгляните на эту невинную молодую девчушку, – он сорвал с неё одежду похожую на грязную простыню, оголяя прилюдно тело. – Прошу заметить, никто из моих людей не трогал товар! Все в хорошем состоянии! Кто хочет, может, подойди и потрогать, но просьба не портить до покупки. Для любителей экзотики у нас есть парочка каардсуэльцев. Нужен опытный слуга? Подберём какого захотите, юного, старого или умного. У нас вы найдете товар на любой вкус и цвет. Девственницы, рабы с магическим талантом, мальчики, знающие с какой стороны держать меч. Цены весьма приличные и для нас, и для вас. Не стесняйтесь. А тем, кто хочет приобрести исключительно лучшее, прошу посетить вечерний аукцион. Самые лучшие рабы достойны лучшей цены. Спешите, не упустите момент.
Рабов одного за другим по цепи проводили по подиуму, показывая зубы и волосы, раскрывая их интимные места, поднимая руки и ноги. Вереница закованных людей двигалась долго, а рабовладелец не замолкал ни на мгновение, стараясь завлечь как можно больше покупателей.
Сатэлия всматривалась в каждого, но ни один ей не нравился. Она сама не знала, какого именно раба она хочет. Не говоря уже о том, зачем он ей нужен, при таком количестве слуг? Одной и самой большой проблемой, для принцессы была – скука. Та, вещь, которую не могут решить, ни аристократы, ни дворяне, ни другие слуги. Одни пресмыкаться, другие лизоблюдствуют, третьи бояться. Кроме пресловутых дел вроде изучения наук, гуляний по саду с обсуждениями последних сплетен, и прочих невзрачных дел, заняться было нечем. Или было абсолютно не интересно. Но вот что будет, если в её окружении появиться личный раб, без статуса и титула, но с покровительством королевской крови? Здесь уже можно разойтись не на шутку. Что может быть интереснее, наблюдая как статный барон или горделивый граф будут вынуждены мириться с присутствием раба, следующего по пятам принцессы при очередной прогулке? Или, к примеру, как они поведут себя, когда за её расположение придётся выйти на дуэль против человека, чей статус столь низкий? Чего только придумать можно при должной фантазии? Вот только… так далеко Сатэлия в своих мыслях не заходила, считая свою задумку едва ли не третьесортной проблемой.
Вереница товара двигалась по кругу, от всех девушка воротила нос, как от прокажённых. Из-за кулис по одному выходили всё новые невольники. Один за одним. Друг за другом. И на очередном товаре девушка едва не взвизгнула.
– Останови их! – приказала она. В след за её словами, один из стражников запрыгнул на подиум и потянул цепь на себя, останавливая вереницу рабов.
Сатэлия с остальными стражниками тоже забралась по ступенькам на верх.
– Вы, прекрасная кирьериса, кого-то приметили? – навострил своё торговое чутьё рабовладелец.
– Сколько он стоит? – дочь короля ткнула пальцем в молодого, заросшего раба.
– Простите кирьериса, – продавец сделал шаг вперёд. В тот же миг на плечо ему легло холодное лезвия меча. Из-за чего компаньоны рабовладельца напряглись.
– Следи за языком, пока его не лишился, – угроза Франка Оссо, капитана стражи принцессы, звучала убедительно.
– Простите, простите, умоляю меня простить! – он попятился назад, отмахиваясь рукой своим товарищам. – Я всего лишь хотел сказать. Извините, вижу вы высокого статуса, ваша красота ослепила меня, вы, конечно, можете себе позволить приобрести весь мой товар. Однако, я бы не посмел столь уважаемому гостю продать плохой товар. Только и всего… именно этот экземпляр, я крайне не рекомендую для столь уважаемых… эм-м-м… и очаровательных господ. Если я вам продам его, боюсь, что потом у меня будут проблемы.
– Почему?
– Он немного безумен. Совсем безумен. Он никого не слушает, и ничего не делает. Его разум мёртв, рильестка. К тому же он опасен. Как видите, он единственный у нас не выбрит. При попытке его подстричь, он без промедлений убил одного из наших. По всем правилам стоило казнить его на месте, но я посчитал, что и на такой товар найдется покупатель. К примеру, на арену. Потому, он обошёлся только наказанием. Он просидел две ночи обмазанный мёдом в лесу. Но когда мы вернулись за ним, он совершенно не изменился, сидел, так как его и оставили. Ни жуки, ни пчёлы, ни какая другая живность не посмела его потревожить. Ещё раз прошу прощения, но данный раб – бракованный. Он вам будет крайне бесполезный.
– Вы кого-то выбрали Ваше Высочество? – сзади послышался голос Катиль.
Услышав то, как к ней обратилась её подруга, рабовладелец заметно запаниковал.
– Да, я выбрала его, – не обращая внимания на торговца, ответила дочь короля, на что Ноурен удивлённо воззрилась.
– Его? Зачем он вам? Здесь есть куда более интересные варианты.
– Хочу его! Сколько он стоит?
– Ваше Высочество! Я уже говорил, что этот раб непредсказуемый. Он сумасшедший!
Выбранный Сатэлией раб, всё это время молчал, стоял и смотрел в деревянный пол подиума, совершенно не обращая внимания на всё происходящее.
– Сколько? – грозным тоном повторила девушка, отводя все дальнейшие пререкания за затворки переговоров.
– Не посмею брать с вас денег, – низко поклонившись, сказал рабовладелец. Спорить с принцессой ему точно не хотелось. – Это подарок!
– Ваше Высочество, прошу вас, молю. Скажите, почему именно он? – настаивала фаворитка.
Дочь короля подошла к рабу. Совершенно не боясь его, подняла густую копну волос открывая лицо. Катиль сжав свой маленький кулачок и приставив его к груди, немало удивилась.
– Это же…
– Да! – Сатэлия широко улыбнулась, отодвинула рукой свою чёлку, показывая шрам на виске. – Тот, кто оставил мне это!
Глава 4
Рука Элина дрожала. Как он не пытался сконцентрироваться, успокоиться и принять неизбежное – всё было напрасно. От мысли, что вновь придётся терпеть муки давления в иллюзорном пространстве, бросало в дрожь. Не говоря об обильном поте и жутком желании послать всё к кардсалю в бездну. Недосып рисовал под его глазами здоровенные мешки. Он уходил в себя, пытаясь медитировать, хоть как-то восстановить свои жизненные силы, найти в себе те крохи мужественности и смелости, которыми раньше гордился. Но ничего не получалось. Некогда от целеустремлённого человека, готового пойти на всё ради достижения цели, остались лишь жалкие отголоски. Так тяжело ему не было!
Прошло уже много времени с тех пор, как их немногочисленный отряд покинул лачугу отшельника. Они скрылись в непроходимых дебрях лиственного леса, укрывая свой след от вездесущей гильдии магов. Практически каждую смену он вступал на тропу искусственного пространства, и ничего кроме мук, кроплённых отменными страданиями, не ощущал.
И всё же, тренировки имели свои последствия. Нет! Его рука и нога не возвращались на свои места, как по волшебству. Результат был в другом. На его торсе появились кубики пресса. На руках вздулись дельты, трицепсы, бицепсы и другие мышцы. Шеей стало сложнее работать из-за скоротечного развития трапеции. Под руками появились маленькие крылья в виде мышц. Иными словами, он стал похож на перекаченного детину. Правда, неимоверно худого. После каждого пребывания внутри кольца Ретрена, он ощущал себя дико вымотанным, словно всю смену таскал мешки с камнями. А после, учитывая те остатки провизии, которые остались у их теперь маленького отряда, сильно не разгуляешься. Кашу меняли на травы и ягоды, иногда на безвкусные слегка заплесневелые сухари. Мясо было редким деликатесом. Лишь изредка новичок ордена Енитара – Юнир, притаскивал белку, норку или птицу. Его рацион стал настолько скудным, на сколько это возможно. Вплоть до того, что приходилось питаться обычной кипячённой водой. Хочешь, не хочешь, но при таком раскладе похудеешь очень быстро. Благо, все в их отряде имели магические способности, что включали в себя работу с внутренней энергией и поддержание тела в тонусе.
Время шло, и ничего кроме бесполезных для него стальных мышц он не приобрёл. Никаких обещанных океанов магической силы внутри себя не ощущал. Как и других изменений в плане искусности контроля тех или иных видов энергий. Помимо всего прочего, из-за постоянной усталости и нехватки времени, работа над его личной кладовой по заклинаниям, под названием – Рил’л – продвигалась чрезмерно медленно, или можно сказать – стояло на месте. Стагнация во всей красе. И всё это, на фоне постоянных дождей, отсутствии благ цивилизации, и приближающегося сезона стужи. Стоит ли говорить о том, что в последнее время молодой маг был ужасно нервным, озлобленным и раздражительным!? Наверное, впервые в своей жизни он готов был податься желанию заплакать, опустить руки, и попроситься домой. Как маленькие дети, когда им плохо, трудно, и только объятия матери могут утешить их горе.
Его отец прекрасно понимал терзания, душившие Элина крепкой хваткой, потому лишний раз, старался не давать повода гневаться, банальным молчанием. Он лишь угрюмо хмурился, вытягивал губы в прямую линию и слегка качал головой. Вслед за этими простыми действиями, перед глазами сквайра представала привычная картина погружения в иллюзорный мир. Швыряющий из стороны в сторону водоворот, бешенная круговерть сменяющихся размытых образов неба и земли, неприятные покалывания по всему телу с резко надвигающиеся рвотными позывами.
В очередной раз плечи почувствовали давление здешней атмосферы. Справедливости ради, стоит сказать, что за пару сезонов сквайр стал намного легче ощущать себя в этом забытом мирке. Возможно, благодаря солидной, возросшей мускулатуре, давление не раздавливало его как спелый вызревший плод, старающийся разлететься в дребезги под твёрдой подошвой сапога. Он даже мог позволить себе привстать, и сесть на скрещенные ноги, только дальше всего этого уйти не удавалось. Даже просто подняться в полный рост, до сих пор не представлялось возможным. Все его достижения – это крохи капель в необъятном море…
В уже ставшей, привычной манере совсем скоро лопнули перепонки в ушах. Громкий резкий звук отдался болью в голове, сменяясь на жалостливое, противное гудение. Как только он покинет это пространство, всё вернётся в норму. Но именно здесь и сейчас, приходилось терпеть. Тут в принципе, ничего не остаётся, кроме как терпеть громадный вес, сдавливаемый его тело, и ломающий кости одну за другой.
По своей сути, вся тренировка представляла собой переносимость боли. Но со временем, хоть и со стиснутыми зубами, Элин научился отрешаться от подобного. Он погружался полностью в своё сознание и старался из него контролировать свой рассудок. Это не было погружением в рил’л, это было нечто иным. Никакой магии и ничего с этим связанного. Всё намного проще. Так человек, который очень долго бежал, останавливается и дышит полной грудью, восстанавливая дыхание. Чувство сравнимое со сном, где организм сам знает, как утонуть в грёзах и дать телу отдых после тяжёлой смены. Мыслительные процессы, которые все, без исключения делают на одних лишь инстинктах. Как влюблённые – могут слушать музыку и увлечённо друг с другом разговаривать. Как хороший торговец – сбивает цену и следит краем глаза, чтобы ничего не умыкнули с прилавка. Как алхимик – помнит, как и какие травы и припарки смешивать и какие категорически нельзя. В отличии от всех остальных, молодой сквайр, старался взять под контроль и манипулировать своими мыслями, блокируя ненужную ему боль, и сосредоточиться на чём-то одном.
Говорят, есть люди способные дотрагиваться до огня голыми руками, не дёрнув ни единым мускулом на лице. Люди удивительные создание, и способны практически на всё. Взрастить своё тело в виде пуза или мышц, начать искренне верить в богов, ходить по канату среду двух высоченных скал, помнить тысячу книг и забыть, что он утром ел на завтрак. Сочувствовать и сопереживать, или ненавидеть и злиться. Чудес, что дарит людям их же тело не сосчитать ни за смену, ни за десять. Но одно можно утверждать совершенно точно – практически всё зависит от сознания, от тех мыслей, которые беспрестанно вертятся в голове, которые побуждают начать тренироваться или учиться, раз за разом совершенствуясь. Мысли – и только они, подтолкнули Элина начать заниматься подобным на совсем другом уровне. Кроме своих мыслей, у него ничего не осталось, в искусственном мире. Только боль, и мысли. Вариант к какому из двух восприятий воззвать, был очевиден.
Постепенно боль от очередного треснутого ребра, стала не столь явственной, не столь резкой и обжигающей. Вполне себе приемлемой, досаждающей, но с которой можно жить дальше.
Как ни странно, но после подобного решения, дела пошли в гору. Во время каждой своей тренировки он учился прятать свой разум, как можно глубже в себя. От чего время, проведённое внутри иллюзии, становилось куда сноснее. Потому, когда он в очередной раз вернулся при помощи своего отца в реальность, ему не хотелось опорожнять свой желудок, он не старался проклинать всех и каждого. И даже постепенно пропадало жуткое желание сорваться с места в свою уютную комнатку в гильдии магов.
Пускай и незначительное, но весьма заметное преображение не смогло скрыться от глаз Ретрена.
– Смотрю, на этот раз было проще?
Едва Элин хотел что-то сказать, как голова сначала резко закружилась, а после разрослась очерёдными набатами головных болей. Он резко скривился и замычал, не в силах разомкнуть губы. Так продолжалось не долго, но достаточно, чтобы резко соскочить и схватиться двумя руками за волосы и попытаться их выдрать из головы.
На помощь подоспел отец, довольно сильно и грубо пригвоздив его спиной к дереву и взяв руки в замок. Положил ему свою ладонь на голову, и в тот же миг сквайр почувствовал, как по лобной доле расползается приятное тепло, снимающее боль.
Элиранот открыл глаза, жадно хватая воздух. Протёр рукой взмокшие усы и увидел кровь.
– Запрокинь голову, у тебя давление поднялось.
Сын послушно откинулся назад, но из-за дерева пришлось немного сместиться в сторону.
– Раньше я такого не замечал.
– Процесс начался, – меланхолично ответил Ретрен Митлерский глядя на левую руку своего сына.
Бывшему аспиранту потребовалось время, чтобы понять, что происходит. Для его понимания было всё как обычно. И только ехидная ухмылка отца заставляла задуматься.
Он покосился на свою левую руку, которой не существовало вот уже половину сменария, и которая вполне себе успешно удерживала его туловище от падения назад.
Продолжалось это, совсем не долго. Как только он осознал, что смотрит на тысячи мелких пылинок, плавно текущих в образе ладони и пяти пальцев, эта часть руки быстро исчезла, растаяла как лёд и испарилась как вода. Элин шмякнулся на спину, чувствуя, как кровь из носа расплескалась по щекам. Он поднял свою левую руку, удивлённо осматривая отрубленную культю.
– Думаю ещё немного и можно переходит к следующему этапу, – навеселе произнёс старик.
– Это то, о чём ты говорил? – Элин продолжал смотреть на обрубок и испытывал очень смешанные чувства.
– Да, и кровь из твоего носа прямое тому подтверждение.
В отдалении послышался хруст лопнувших веток под ногами. К их компании подошёл Юнир, бросая возле костра охапку толстых веток.
– Всё такой же злой? – непринужденно спросил Юнир, достав из-за пазухи мёртвого хорька и бросив рядом с ветками.
Ох-х… как бы сейчас Элин ему высказал. Как же, он желал встать и начистить ему морду.
– По глазам вижу… злой! – хмыкнул новичок.
На уроках истории магии, Кайс отчётливо помнил наставления, о том, как магию света приговорили вне закона. Как одно из абсолютных умений. Вид энергии, который сокрушителен в умелых руках. Те виды, от которых нет спасения. Магия света, магия тьмы, и магия сущего. Магия света обладала, скоростью и проникновением. Магия тьмы обладала поглощением и устойчивостью. Сущая – подчинением и уничтожением. Три вида магии, которым было противопоказанно существовать в этом мире. Даже магия крови на их фоне не является такой опасной. Исключения были лишь для редких случаев. Некоторые паладины владели магией света. Но за ними ведётся строжайший контроль.
Исходя из этого, Элину было очень и очень интересно, откуда в рядах ордена Енитара ходит подобное чудовище, обладающее запретной магией света?
После того, как они в спешке покинули лачугу отшельника, произошло ещё несколько мелких стычек с гильдией, но ничего серьёзного. Как итог: орден вновь решил разделиться. Практически все разбрелись по своим делам. Можно ли считать это поражением ордена? Определённо – да! Как бы больно Енитар не старался укусить лагерь с ямами тьмы, никаких успехов он не добился. А когда ритуал был закончен, гильдия сама атаковала их убежище. Серьёзные ли понесли потери ряды ордена? Сквайр не знал. Но с тех самых пор, их отряд насчитывал всего четыре человека. Его отец – Ретрен, маг света – Юнир, и девочка со сломанной шеей.
Дядя Кристор отправился со своим отрядом в неизвестном направлении. Прочих членов отряда отца, он не видел. Как и пропала проклятая. Признаться, в тот момент Элину было глубоко наплевать на проблемы ордена и на их расход. Он слишком был завязан на себе. Тренировка в иллюзорном пространстве забирала все силы, а восстановление рил’ла только ухудшало его настроение, которое и без всего этого обитало на самом дне.
Что касается бедной девочки, тут объяснение самое простое. Ещё в доме отшельника всем стало ясно – её вылечить по силам только Ретрену.
И как не странно, сломанная шея, действительно оказалась ему по силам! Спустя почти два полных сезона бедняжка начала подавать признаки жизни. Она шла на поправку, начинала двигать пальцами рук и ног, даже пыталась разговаривать. Не особо успешно, но потуги были заметны и похвальны. Наверное, только глядя на неё, Элиранот смог хоть как-то себя мотивировать заниматься дальше. В отличии от девочки, он мог гораздо больше себе позволить. От одной только мысли, какие муки она испытывает, без единой возможности самостоятельно сделать хоть что-нибудь на протяжении стольких десин?! Она не могла ни кушать самостоятельно, ни повернуться, лишь молча, со слезами на глазах терпеть неудобства, холод и жар, даже мочилась и гадила под себя. И тем не менее, она жила! Жила, и изо всех сил старалась вновь встать на ноги! Это и было ему единственной мотивацией, не послать всё к кардсалю в глотку, а вновь и вновь возвращаться в то измерение. Разумеется, отсутствие руки и ноги, так же было не плохим подспорьем…
– Не донимай! – простодушно вступился за сына лорд ордена. Он по-старчески плюхнулся рядом с девушкой. Поднял её голову и дал сделать из фляги несколько глотков воды.
– Мой наставник учил всегда сдерживать свой гнев! Злоба есть то, что доказывает твою слабость. Как сейчас помню: злоба – это поводырь твоих ошибок!
– Твой наставник был мудр, – после того как Ретрен напоил девушку, он подошёл к костру и подкинул туда веток. Подул внутрь, разгоняя искры по ветру.
– Мой, не упускал момента назвать меня – безмозглым кретином! – Элин продолжал вертеть культю у себя перед глазами, однако не удержался и подхватил тему.
Старик не смог сдержать язвительный смешок. Поднял хорька и принялся его свежевать.
– Вай Рудо, всегда был сдержанным и хладнокровным. Но всё же за словом в карман не стеснялся лезть. Это и стало причиной, почему именно «его» я попросил за тобой приглядеть. В ордене его многие недолюбливали за резкость высказываний.
– Укусить недобрым словом может каждый, важнее понимать, для чего это слово спешит ранить! – произнёс Юнир, явно принадлежавшую его обожаемому наставнику фразу.
– Да заткнись ты уже! – вспылил Элин. Слушать очередную тираду про его учителя, сквайр не собирался. Этот парень каждый день его вспоминает, что дико раздражало.
– Вот видите! Злющий до ужаса!
– Хватит! – Ретрен сразу прекратил пререкания, но всё же улыбку не снимал со своего лица. – Пока я готовлю ужин, ты лучше потренируйся в лечении.
Только Юнир хотел, что-то сказать, как старик его перебил:
– Молча.
Нахмурившись, маг света подошёл к девушке, выставил руки над её телом, и принялся проводить замысловатые движения с энергией, излучая слабые блики света.
Элин, хоть и был в последнее время жутко раздражителен, но глядя на свой обрубок, который дал первые признаки результатов его тренировок, решил всё же прислушаться к его словам. Как бы обидно это не было. Юнир прав! Из-за того, что совсем недавно он был здоров, бодр и постигал высоты в своём любимом искусстве, заходя намного дальше своих сверстников. Ему было чем гордиться. И пускай его же гордыня и завела к плачевным результатам, то и злиться ему предстояло только на себя. Нет руки, ноги, тело изнурено тренировками и иссушено от голодовки, вечная боль, непрекращающиеся зуды, чесотка, сотни насекомых, которые бегают по телу, постоянный пронизывающий холод. Он бы много отдал, лишь бы оказаться в тёплой постели, сытым и чистым. Одна только мысль о таком заставляла внутренне содрогаться, ибо всё, что его ждало впереди, это не кровать с тёплым одеялом, а мрачное и мутное будущее, где он обуза и овощ. Калека способный продержаться в таком состоянии без помощи не более десины. И только одно могло ему помочь, по словам отца. Его тренировка. Но даже в этой тренировке пришлось встретиться лицом к лицу с отчаянием. Отчаяние, которое подталкивает на злобу. И во всём этом виноват он сам!
* * *
Что делать дальше?
Элиранот Кайс не смог сомкнуть и краешком глаза. Вопрос в голове не давал покоя. Нарочито подводя палец к носу.
Казалось бы, банальный вопрос. Живи и радуйся. Трать время на повседневность, учёбу, работу. Бытовые мелочи. Такие перспективы не относились к человеку с таким характером как у него. Всю свою жизнь он стремился к чему-то новому, неизведанному, тяжким трудом протаптывал себе путь к вершине. И дальше планировать стать всадником? Стать элитой гильдии магов? В свете последних событий, такой выбор уже не казался чем-то желанным. Да, благодаря весьма странному образу тренировок своего отца, он сможет вернуть себе части тела. Частично, но всё же… Теперь, с первыми проявлениями результатов, в подобное он начинал верить по-настоящему. Он станет сильнее, чтобы не бояться, что его творение отберут. Но что дальше? Война между гильдией и орденом? Пускай, Кайс оставался к этим вещам равнодушным, погружённым в собственные проблемы. Но рано или поздно, пред ним встанет вопрос выбора сторон. Ни те, ни другие не пожелают оставить его в покое. Гильдия, какой бы она не была, дала ему очень многое. Кров, пищу, работу, самодостаточность, он до конца своей жизни не будет знать, что такое нищета и отсутствие целей. И это всё благодаря гильдии! Если он выберет её сторону, то сомнений нет. Элиранот, сможет достигнуть огромных успехов. С её ресурсами и возможностями. В этом он не сомневался. Особенно, после того как он стал создателем нового вида гронтира. При должном усердии, он сможет стать одним из самых уважаемых магов. Но что дальше? Разве этого хочет теперь? Раньше… возможно… Он смог увидеть другое лицо гильдии, то лицо, на которое лучше не засматриваться. Элин не был наивным простачком, верившим только в добро и зло! Прекрасно понимал, что без твёрдой руки, власть не удержать. Это не пресловутый королёк обретший авторитет, силу и покорность, только благодаря факту своего рождения. Гильдия магов – это намного сложнее и упорядочено. Здесь нужно для начала, доказать свою принадлежность, а затем привнести в мир что-то полезное. Эта организация не пирует на своём праве, а грамотно распределяет ресурсы для всех без ограничений. Магия даёт возможность избежать голода, взращивая по три урожая за сезон посева. Увеличивает продолжительность жизни, сводя на «нет» болезни и травмы. Она упрощает жизнь, при помощи артефактов. Да, всё это стоит денег! Однако, кто сказал, что с неба в тарелку падает окорок, стоит только попросить? И самое главное, гильдия магов своей силой контролирует прочие страны. В этом есть как позитивные моменты, так и отрицательные.
С другой стороны – орден. Пускай у них получится свергнуть власть гильдии, и пускай, он – Элин – станет тем самым камнем преткновения, который будет решающим в этой войне. Что дальше намерен делать орден? Взяв власть себе? Отдать главенство народу? Изменить политику? Правильно ли это будет? Не наступит ли больший хаос в массах, если массы будут вольны самим себе? И какое звено будет составлять во всём этом – он сам? Честно признаться, он согласен с орденом, политика гильдии слишком переходит границы дозволенного. Это не простительно, стирать города с лица земли только потому, что они встают им поперёк горла… Сколько ещё чудовищных поступков совершила эта организация? В этом плане, он всецело и безоговорочно на стороне Енитара. Нельзя держать весь контроль в одних руках. Без соперничества, не будет прогресса, как и не будет сдерживания. Однако, как светловолосый не старался представить, «что дальше», ничего в голову не приходило.
Уничтожить старый мир, и из пепла возродить новый? И снова вопрос: что дальше? Кем он себя видит в этом новом, девственном мире? Новым архимагом? Королём-чародеем? Политиком? Или просто завести семью и воспитывать детишек, по вечерам рубить дрова на растопку, и читать сказки? Ничего из этого его не прельщало. Всё, что ему нравилось, это ковыряться в своих заклинаниях, делать что-то новое, своё, ломать голову над столь обширной и неизвестной областью как – магия. Раньше, у него была цель, он добивался её сквозь кровь и слезы. Но Кайс, никогда не задумывался «что дальше»? После того как он достигнет своей цели? И теперь, перед ним маячил только этот вопрос. С самого детства он был одиночкой, ни к кому не привязывался, даже к своему первому наставнику, Вай Рудо Юсконсу. Друзья, конечно были, но их сложно назвать таким эпитетом. Скорее, просто товарищи, которые некоторое время шли рядом с ним, а после пропадали во мраке времени. Он никогда не разделял ни с кем общего мнения предпочитая иметь свой свод нравов и моральных ориентиров. Всё, чего он хотел, это занять свою ячейку в обществе. Как можно выше и устойчивее.
Как Элиранот не ломал голову, все идеи его светлого будущего ему претили. Он не хотел власти, не хотел становиться примерным семьянином, не хотел до скончания своих смен быть правдоискателем истины. Чего лукавить? Войну между гильдией и орденом он вертел на одном месте. Воевать за чужие идеалы? За абстрактное чувство справедливости? Почему он должен защищать тех или иных людей? Он много раз видел, как члены гильдии магов были гнусными подонками, и среди них же, были очень хорошие, достойные, добрые и отзывчивые люди. Так же видел и ленивых, зажравшихся дворянинов, чиновников и даже обычных землепашцев. Которые ныли, что всё плохо и ужасно, а сами ничего для изменения ситуации не делали. Которые падали до низменных поступков ради своей выгоды. За них он должен воевать? Рисковать своей шеей? Плевать ему на всех вокруг кроме самого себя. Разве, что кроме Юсконса… Это единственный человек, который для него, что-то сделал. Он не считал себя заядлым эгоистом, но и лицемерием не страдал. Кредо – не делай зла, не получишь его в ответ. Как нельзя кстати, описывает его видение мира. Так же, нельзя сказать, что он останется безучастным, когда ближнему нужна помощь. Но когда этот самый «ближний», сам суёт голову в пасть к гронтиру, тут ничего не попишешь, сам виноват. В конце концов, нельзя помочь каждому. И искать эти ситуации он точно не будет!
Неожиданно вспомнилась история начала его пути на встречу с отцом. Где он с теми же мыслями покинул под грозовыми тучами, отряд случайных товарищей по пешему переходу. Их ограбили и некоторых убили. Но, сдержи Элин свой нрав, то смог бы по меньшей мере спасти парочку жизней. Стыдиться ли этого, или же быть благодарным своему поспешному решению?
Сожалеть уже поздно. Что было, то прошло.
Глядя на то, как Руэс лениво просыпался, освещая верхушки деревьев, Элиранот, наконец понял то, чего он хочет. Он понял, что проблема кроется не в том, какая внутри себя гильдия магов, не в том, за что бьётся орден. Не в том, что он улетел на своём друге оставив пеших товарищей без защиты. Кайс сделал вывод: проблема в Непререкаемом. Это его политика ставит гильдию в мрачных тонах, это против него воюет Енитар, не было бы первого, не было бы и второго. Проблема не в том, что он тогда улетел верхом на Марке, а в том, что разбойники промышляли грабежом и насилием. Его цель теперь куда сложнее. Нет ничего плохого, чтобы ставить себе недосягаемые цели. Важен – сам путь! Он хотел создать оружие способное проводить его в элиту гильдии. Путь был сложен, а последствия ещё сложнее. Теперь у него куда огромнее потенциал и возможности.
Элин решил взять ответственность. Не за каждого человека во всём Кероне. А за контроль уже существующих сил. Умение и возможность диктовать и предрекать. Самому решать, кто и чем станет в мире. Он не станет отрицать идеалы ордена и не будет мешать гильдии привносить на Керон, что-то новое и полезное. Элиранот Кайс станет третьей силой. С которой будут считаться все без исключений. Он станет тенью, двигающей фигуры. Он станет гласом воли, равновесием и судом. Новый мир, под его началом, где заслуженный будет унижен, а пострадавший спасён. Кошмаром для одних, и для других святым.
Но прежде… прежде надо стать намного сильнее.
* * *
– Всё готово? – Рин Лафгет Шелле долго всматривался вниз. По крутому скалистому отступу, вальяжно маршировало войско варваров, или как они себя называли – дарланги.
– Так точно, дьер! Можно начинать, – стрункой вытянулся мужчина в белоснежном камзоле.
Магистр тайной канцелярии по внешней политике, и по совместительству ближайший советник Непререкаемого, устало размял шею, щелкнул костяшками пальцев после чего отошёл на двадцать шагов от края скалы. Проверил свои расчёты в необходимом заклинании. Встряхнул свои руки, стараясь их размять. Затем гулко хлопнул в ладоши прямо перед собой, словно хотел с особой жестокостью прихлопнуть надоедливого комара. По всей верхушке скалы двадцать всадников повторили действие за своим командиром, соприкасаясь с заклинанием Лафгета. В тот же миг, магистр почувствовал тяжесть в руках и сильное притяжение одной ладони к другой.
Земля задрожала под воздействием чар. Лафгет присел на колено и топором воткнул пальцы рук в скалистую почву. По вековому камню, стремительно поползла трещина, с каждым дюймом увеличиваясь и ветвясь, разрушая изнутри крутой утёс. Переваливаясь с боку на бок, массивные валуны со всей тяжестью устремились вниз, прямо на головы тысяч дарлангов.
Каждый из всадников стоявший на вершине на одном и том же отдалении друг от друга, повторяли процессию точь-в-точь за своим командиром, опрокидывали на протяжённую вереницу сотни и сотни камней.
Варвары, завидев их неминуемую кончину, в тот же миг закопошились. Поднялась суета и крики. Но поделать уже ничего не могли. Не зря гильдия повела их именно этим путём. Скрыться тут было негде. Каждый возглас стремительно утопал в облаке пыли, заканчивая существование армии дарлангов. Ни кровопролитных битв, ни звуков стали, никакой стычки стена на стену. Несколько неторопливых мгновений, и грозное войско было погребено под грудой камней.
Всё закончилось так же быстро, как и началось.
Как только пыль улеглась, Рин Лафгет Шелле спустился вниз, стряхивая напряжение со своих рук.
Как он и предполагал, среди груд щебня и камня остались выжившие. Восемь проклятых! Стояли ни о чём не заботясь. Из-под ног которых вились дымком чёрные испарины. Этот тёмный туман защитил их, разбрасывая в стороны перед собой смертоносные валуны. Лавина не причинила им вреда. Сила, которая была заложена в них, защитила свои сосуды.
Магистр подошёл ближе к одному из них, присмотрелся в глаза, и резко отшатнулся, чувствуя мерзкий и пробирающий холодок по всему телу. После чего, без лишних условностей, нацепил магический ошейник.
– И кому в голову пришла идея – это создать?
Глава 5
Глава
5
После нескольких утомлённых переездом смен, Сатэлия наконец прекрасно себя ощущала. Трясущаяся повозка осталась далеко позади, и ближайшее время ничего подобного не светит. Но исключительность в её хорошем настроение, играла покупка нового раба.
Над городом витала прекрасная тёплая погода. Руэс ласково согревал своим светилом, заставляя особо чувствительных искать спасение в тенях, а лёгкий ветерок приятно гулял по улочкам. Виновник её отличного настроения лениво переставлял свои ноги вслед за прогуливающейся по Глакту принцессой. Её сопровождала свита в виде подруги Катиль, графа Эльда, и десятка стражей.
Катиль, поначалу ужасно сопротивлялась. Предупреждения торговца рабами, заставляли её нервничать. Держать рядом с дочерью короля, человека с больным разумом, от которого можно ожидать чего угодно – плохая идея. Однако, никакие доводы не могли достучаться до выбора Сатэлии. Той же сменой, вечерним колоколом, над Аклифом изрядно поработали местные купальни и рекомендованный служителями бани, цирюльник. После чего, его внешний вид стал намного приятнее, не говоря уже о жуткой вони, исходящей за версту. Как правило, перед выставкой на продажу, подобного рода товар, приводят в порядок. Но, из-за редкой особенности, о которой упоминал торговец, сын Рандонара оставался в скверном и даже местами омерзительном расположении. Несмотря на это, обслуга без всяких церемоний и проблем сделала свою работу, им даже не пришлось за это умирать, на что ссылался продавец. Либо он соврал, либо чего-то не недоговаривал, может и вовсе не знал!?
В одном он был абсолютно прав! Аклиф был внутри мёртв, и что его заставляло двигаться, смотреть и дышать, оставалось загадкой под семью печатями. Принцесса перепробовала десятки вариантов в тщетных попытках заставить его выдавить из себя хоть что-то… Юноша оставался безучастным.
Раб, который не слушается приказов – плохой раб! Что только больше подогревало её интерес. Желание, не просто отомстить за шрам на виске, сколько взрастить возле себя послушную зверюшку. Желательно умеющую показать опасный оскал, во имя своей хозяйки. К сожалению, добиться от него кроме примитивных «иди за мной», «стой» или «кушать», было проблемой. Порой приходилось даже подталкивать.
Не вытерпев пары смен над размышлять данной проблемы, Сатэлия плюнув в сердцах, решила развеяться. После плотного завтрака, вытащила всех на прогулку.
– Милый граф, я прошу простить мою недавнюю выходку. Вы же не держите на меня зла? Я была нервозна, вспылила, с кем не бывает?
– Ну-у… что вы? – засмущавшись, отвернул взгляд дворянин. – Я бы н-н-никогда не посмел з-з-затаивать на вас обиду. Разве я могу?
– Разумеется, – Сатэлия улыбнулась графу, и покрутила в руках белоснежный зонтик, чем заслужила улыбку в ответ.
– Не правда ли, погода в этом городе нас балует? – вклинилась Катиль Ноурен.
– Ты, как всегда, права, моя дорогая. Разве, что вонь, царящая вокруг, оставляет желать лучшего.
– Правда? Я признаться, не чувствую… – граф Эльд поиграл ноздрями, пытаясь найти скверные запахи. – Чем же пахнет? Лошадьми?
– Потом, – лукаво ответила Сатэлия.
Мужчина сразу помрачнел. Для подобной погоды, он был наряжен в плотный приф фиолетового цвета, и носил на голове широкополую шляпу. Не стоило больших усилий догадаться, как вся его спина взмокла от жары.
Неловкое молчание продлилось пару мгновений. Фаворитка поспешила разрядить обстановку.
– Должно быть, здесь неподалёку ипподром. Слышала в Глакте любят игры. Гладиаторская арена, забеги на лошадях и фехтовальные школы нередко устраивают между собой поединки. В отличии от столицы, этот город скорее для развлечения, чем для производства и торговли.
Сатэлия пожала плечами.
– Предлагаю воспользоваться моментом, и посетить нечто подобное. Я была бы не против поставить несколько золотых монет на гонках. Как вы смотрите на это, граф?
Катиль желала отвлечь свою госпожу, иначе она так и будет кидаться на графа время от времени. О чём её назидательно просил сам король, аккурат перед их отправкой.
– Е-е-если Её Высочество не против, я б-б-буду только рад.
– Не против. Скоро мои ноги устанут, а сидеть в душной комнате мне совсем не в радость.
Некоторое время они шли молча, стражник пару раз отбегал с целью уточнить где находятся скачки и возвращался вновь.
Город оказался на удивление приятным. Ухоженные улочки довольно редко менялись на размытые грязью бездорожье. Торговая площадь была лишь одна, и её благополучно выдворили на затворки жилого квартала. Потому, на улицах люди в основном прогуливались, не создавая толпу. Лавки мастеровых и прочих гильдий, тщательно следили за внешним видом своих заведений, создавая колорит опрятности и чистоты. Что служило не редким явлением патрулирующих отрядов служителей закона. Возможно, это капитан стражи намеренно выбирал дорогу поприличней. Так как, подобным антуражем не могла похвастаться даже столица Альпарда. Там, конечно, тоже следили за порядком и чистотой на улицах. Но в основном только в богатых районах или кварталах купцов. Зайдя «за» их территорию, можно было спокойно заметить просящих милостыню нищенок, немытые, дурно пахнущие рожи работяг и сверкающих прелестями шлюх. В любом городе есть своя изнанка, но на фоне Глакта, Сатэлия была приятно удивлена. И пускай мысль с «особым маршрутом» капитана, не была лишена веса.
– Как вам мой новый раб, милый граф? – спросила принцесса, устав от молчания.
Эльд немного задумался, с толикой презрения окинул взглядом Аклифа, без запинок произнёс:
– Признаться, я не вижу в нём ничего особенного.
– Продавец сказал, что он очень опасен, но как я погляжу, он очень мил и застенчив.
– Н-н-натура рабов горделива до тех пор, пока они не смирились с участью. М-м-мне приходилось с этим сталкиваться. Как только он п-п-поймёт своё место, его нрав будет покладист.
Катиль молчала, настороженно прислушиваясь к разговору. О личности невольника знали только она и принцесса. Однако, зная Сатэлию, и её неприязнь к этим двум людям, стоило ожидать нечто плохое.
– О-о-о, вы должно быть, много меринов обуздали, прежде чем их оседлать.
– Сравнение с лошадьми в корне не верное. Если коня д-д-достаточно утихомирить и прикормить, то человек на-на-на-намного злопамятнее и своевольнее.
– Быть может, вы тогда продемонстрируете ваши навыки? Этот раб, меня совсем не слушается.
Граф Эльд резко затормозил, как и все остальные. Замешкался, искоса поглядывая на Аклифа.
– Уверена, это вам не составит труда. Полностью вверяю его вам.
– Если он переусердствует… – фаворитка шепнула на ухо своей подруге, но была в тот же миг прервана жестом руки.
– Акл, встань на колено! – девушка указала пальцем на пустующее место перед собой.
Рандонарец и бровью не повёл. Как смотрел себе под ноги, так и продолжал это делать.
– Вот видите… никакой реакции. Только и знает, что ресницами хлопать. Бесполезный, ума не приложу, что с ним делать?
Дворянин кивнул. Гордо выпрямил осанку, и положив ладонь на рукоять меча уверенно подошёл к рабу.
– С тобой разговаривает принцесса! – словно позабыв про заикание, его речь звучала вполне уверенно и чётко. Как вести себя с прислугой он точно знал. Чего не скажешь об общении с девушкой королевской крови. Столь разительная смена поведения не укрылась от глаз девушки.
Разумеется, для глаз и ушей Аклифа вся бравада прошла мимо.
– Как ты смеешь? – тыльной стороны руки, граф хорошенько приложился по щеке раба. Тот слегка пошатнулся, и встал обратно как ни в чём не бывало.
– Прошу, Сатэлия, – Катиль начинала нервничать.
– Он мой раб, что хочу, то и делаю!
Дочь короля оставалась непреклонной, с ухмылкой наблюдая за происходящим.
Граф же, в это время начинал сердиться.
– Действительно! Похоже, этому рабу не помешает хорошая трёпка. С вашего позволения, моя рильестка… – меч с лязгом покинул ножны. Остриё метнулось к шее юного раба. – Подними голову.
Игнорирование собеседника, с каждой фразой заставляло дворянина закипать яростью. Вздутые вены на его лбу, прямо об этом говорили.
Наконец, Аклиф дал первые признаки жизни. Он поднял свою голову и взглянул прямо в глаза своему обидчику. Однако, взамен удовлетворения, изрядно напрягшись Эльд неосознанно сделал шаг назад. Что-то во взгляде раба его испугало. Граф немного помедлил, затем провёл остриём своего клинка по щеке, пуская юноше кровь.
Ни один мускул на лице раба не дрогнул, будто он не почувствовал боли. Не удержавшись от любопытства, Сатэлия тоже постаралась заглянуть в его глаза. Ничего страшного или опасного она не увидела. Но странное, дурное чувство в тот же миг поселилось внутри. Катиль, стоявшая рядом тоже, что-то почувствовала, так как рука фаворитки сжалась сильнее на её локте.
Необъяснимый холод веял от его чёрных глаз, прожигающий пристальным взглядом. Словно он смотрел не на человека, а внутрь его, заставляя сердце биться чаще. Следом за дурным предчувствием принцесса почувствовала головокружение и слабость. Это при том, что Аклиф смотрел на графа, а не на неё. Что же в таком случае происходило с Эльдом в этот момент?
Из помешательства их всех вытащил местный гвардеец:
– Кирьесты, у нас тут… это самое… тишину следует соблюдать. Приличный квартал, это вам не корчма, где морды друг другу бить можно.
Дочь короля, чувствуя покалывания в висках, обернулась на седого мужичка в одеянии местной стражи, с осторожным, но шальным взглядом. Позади него стояли ещё четверо товарищей.
Капитан королевской стражи – Франк Оссо, приставленный для личной охраны дочери короля мигом преградил путь, заставляя нервничать представителей местной гвардии. В след за его действиями, ощетинились все остальные стражники.
– Что здесь происходит? – немного дальше к ним уверенно двигался массивный мужчина в военном мундире и лицом бывалого вояки.
– Капрал. Тут это самое… драку затевают посреди улицы. А я и говорю, мол нельзя – правила такие.
Мужчина подошёл ближе, остро зыркнул на Франка Оссо, затем медленно, исподлобья оглядел всех присутствующих. После чего, без предисловий, влепил знатную затрещину своему подчинённому.
– Кретин, достопочтенного графа и дочь короля не узнал. Руэс башку напёк?
– Прошу простить, – с трудом вымолвил старый стражник.
– Ниже кланься! – заорал на всю улицу капрал. – Прошу Ваше Высочество, простить моих солдат. Они глупы, это факт! Но в их защиту скажу, что они служат своему королю верой и правдой! – Он словно стрелял своими словами, чеканя каждый слог. После чего приклонил колено.
– Встаньте, – спокойно попросила его Сатэлия, – как вас зовут?
– Капрал Жан’корт, восьмой наёмнический полк, Ваше Высочество! Расквартирован в западных кварталах Глакта, и уполномочен следить здесь за порядком.
– Хорошо капрал, – девушка подошла к нему почти вплотную, взглянув на его награды на груди, – вы участвовали в военных действиях?
– Битва при Земме, защита переправы на реке Элои и битва на северных курганах.
– А четвёртая награда?
– Это было далеко от Альпарда.
– И всё же?
– В юные годы я сражался за Дункес.
– Но Дункеса ведь больше не существует.
– Всё верно, Ваше Высочество! С той войны и не существует.
– Мне очень жаль.
– Не стоит! Альпард подарил мне новый дом, за него я готов умереть, – вытянувшись стрункой, гласно выкрикнул солдат.
– Что вы… умирать за Альпард не стоит. За него стоит жить!
– Ваша мудрость, граничит с вашей красотой, – он склонил голову.
– Капрал, у нас появилась одна проблема. На местном рынке, я купила раба, – девушка обернулась, указывая на Аклифа, и продолжая вертеть зонтик в руке, – он оказался… очень… темпераментным. Совсем меня не слушается. Мой очаровательный друг, граф Эльд, решил помочь в этом не простом деле, но по всей видимости, у него не хватает талантов, чтобы обуздать неподатливый нрав раба, может вы поможете разрешить столь неприятный казус?
Девушка искоса поглядывала и старалась как можно меньше улыбаться, ибо граф в этот момент становился как переспелый фрукт, наливаясь разными красками из-за стыда.
Капрал оценивающе поглядел на раба принцессы, поморщился и снова склонил голову.
– Без сомнения, я мог бы что-нибудь придумать, однако не хочу лезть под руку графу Эльду. Боюсь, с моей стороны это будет оскорблением по отношению к нему.
– Что ж… уговаривать не буду. Кажется, нам придётся задержаться, – Сатэлия тяжело вздохнула, огорчённо повернулась в поисках места, где можно присесть. Но таковых не оказалось.
Вояка хотел что-то сказать, однако быстро отказался от этой идеи.
Принцесса уставилась на графа ожидая продолжения.
Он, поняв, в какой ситуации оказался, снова обратил свой взор на безучастного раба, которому было всё безразлично. Даже кровь с щеки не удосужился стереть. Разве что, леденящее давления на окружающих ослабил.
– Р-р-р-разрешите мне взять его к себе, на некоторое время. Обещаю, он будет послушным и покорным.
– Исключено! – словно отмахнувшись бросила девушка. – Вдруг вы его надоумите сотворить что-либо со мной или с окружающими. Вдруг он станет, докладывать вам о каждом моём шаге. Я покупала его, именно для себя, и ни для кого больше.
– Я бы ни-ни-ни-никогда не посмел!
– Знаю, – она убрала взгляд в сторону, дернула уголком рта, и пожала плечом.
Понемногу вокруг них стали собираться зеваки, стараясь узнать или увидеть что-то необычное. К сожалению принцессы, никакого представления похоже не будет. Она вновь одарила своим печальным взглядом капрала с графом и решила идти дальше:
– Не будем добавлять хлопот местной гвардии. Разберусь с рабом сама.
Едва она сделала несколько шагов, как капрал решить всё же не терять свой шанс:
– Как говорил мой капитан: «только страх смерти заставит шевелиться таких трусов как мы». Возможно, стоит дать понять рабу, что последует за неподчинение приказов?
Сатэлия остановилась.
– Звучит разумно. И как вы это сделаете? Не думаю, что наш милый граф, хочет замараться. К тому же, истязать беззащитного – это признак дурного тона. Боюсь моему даровитому другу, такое не по плечу. А вы, как я уже поняла не хотите взять ответственность вместо него.
– Я не говорил, что не хочу взять ответственность. Я не хотел мешать достопочтенному графу в его стремлении вам помочь. Помешать такому благородному поступку по отношению к вам, всё равно что нарушить закон.
– «Каков подхалим… этому заикающемуся ослу, следовало бы у него поучиться», – проскользнула мысль Сатэлии с ноткой уважения поглядывая на Жан’корта.
– Возможно, вы правы. Как думаете, граф Эльд? Стоит ли вам показать моему рабу ваши навыки фехтования? Насколько я знаю вы весьма искусны в этом деле. Если вам будет проще, можем предоставить Аклу оружие? Это будет честный поединок, для вас, и хорошая порка для него. Быть может, он наконец поймёт, что бывает с непослушными, и бесполезными рабами!?
– Но… но-но-но как же. Вы п-п-п-редлогаете сразиться с рабом?
– А что не так? Неужели вы думаете ему проиграть?
– Нет… но он же… не-не-не…
– Боитесь поранить? Не переживайте, что толку мне от такого как он? Если я не найду способ заставить его меня слушаться, мне придётся дать указ лишить его головы. «Вы», можно сказать, в этот момент спасаете ему жизнь!
Молчаливая Катиль, стаявшая всё это время рядом, принялась вновь дёргать за руку, и что-то нашёптывать.
– Это плохая идея. Что если…
– Уверенна, он не сможет ничего ему сделать, кроме нескольких царапин. Погляди на него, – принцесса говорила тихо, чтобы её могла слышать лишь фаворитка, – он не чувствует боли.
– Граф может обидеться и нажаловаться вашему отцу. Не говоря уже о том, чтобы изранить до полусмерти не последнего человека соседней страны.
– Никто, кроме нас с тобой не знает, что он жив. И отпускать его, я точно не собираюсь!
Последнее Сатэлия произнесла с нажимом, дабы прекратить причитания своей подруги, после чего снова обратилась к графу Эльду:
– Если для вас это проблема, тогда может уступим право нашему блюстителю закона?
Почувствовав конкуренцию, дворянин слегка оживился. Он сглотнул ком в горле и уже более уверенно посмотрел на Аклифа.
– Дайте ему меч, – он выпрямился и опустил остриё своего клинка в землю ожидая выполнения приказа.
Один из стражников в тот же миг оголил своё оружие и воткнул меч аккурат меж стыков брусчатки, перед ногами раба.
– Возьми меч! – басовитым тоном приказал граф, глядя как Аклиф игнорирует всё происходящее.
– Возьми меч, – раздался голос из толпы, повторяющий фразу. Вокруг собралось немало народу. Праздные зеваки желали представления. Люди по своей натуре, не упустят шанса поглазеть на что-то неординарное. Особенно, на неприятности других.
Лишь один человек не поддавался на происходящий спектакль. Из всех присутствующих, только одному было всё, как до синего неба. Раб, по-прежнему оставался холоден и спокоен.
Не выдержав томления, граф заорал пуще прежнего:
– Да возьми же ты сраный меч!
Всё тот же стражник, не смотря на ярко-выраженное омерзение, которое он испытывал к Аклифу, подошёл, подобрал своё оружие и втолкал его в открытую ладонь, затем сжал её в кулак. Убедился, что он его не отпускает, отступил назад.
Уже конкретно озлобленный дворянин, не стал играться с рабом, и умолять того начать защищаться. Заученными движениями ног умелого фехтовальщика приблизился, выбросил своё оружие вперёд устремляясь в шею. Однако, на маленьком расстоянии от кожи, резко остановился. Держа оружие наготове, не сводил глаз со своего противника, пытаясь понять, что с ним не так. Вопреки своему поведению, Аклиф всё же вновь поднял голову, развернулся и обратил внимание на холодное лезвие меча.
Граф, наконец, добившийся хоть какой-либо реакции, обрадовался этому. Развернул остриё по вертикали, и плоской стороной с размаху саданул по лицу Аклифа. Царапин не нанёс, под размазанным пятном крови от прошлой ссадины, налитая красным щека стремительно синела. Граф же, вновь выставил меч напротив шеи.
– Защищайся! – свирепея, сквозь зубы прошипел Эльд.
Толпа начинала обрастать глумливыми шепотками, что ещё больше выводило дворянина из себя. Не выдержав, он сделал пару надрезов на руке и ноге, но так и не смог добиться ответной реакции от своего противника.
– Отрыжка Даллора!
Не выдержав, Сатэлия засмеялась, безуспешно пытаясь прикрыть рот ладонью. Все удивлённо уставились на неё, не понимая столь странного припадка.
– Как вы сказали капрал: «только страх смерти заставит шевелиться таких трусов как мы»? – немного успокоившись, спросила девушка.
Эльд, нахмурив брови, посмотрел на свою принцессу, не понимая к чему она клонит.
– Всё просто! Вы не хотите отправить его за забытые границы, – она подошла ближе к Аклифу. – На самом деле проблема в вас! Посмотрите на него. Он как опостылевшее животное. Ему всё вокруг чуждо и неинтересно. Подойди к раненому и измученному волку в лесу, он и бровью не поведёт. Но стоит захотеть прекратить его мучения – животное оскалиться. Вы бывали на охоте? Понимаете, о чём я говорю?
Граф стоял с изумлённым видом, открыв рот.
– Но-но-но, я же…
Договорить девушка ему не дала, снова засмеявшись, и делая пас рукой, чтобы тот прекратил.
– Продавец рабов предупредил меня о том, что этот раб дикий, сколько не смотри на него, он всё равно что ходячий труп. Вот и получается, что убить вы его не можете, потому что в вас нет желания убийства. Вы не хотите его убивать, и всё что вы сейчас делали – это только игра на публику.
– Да кто же з-з-захочет убивать того, кто не в состоянии постоять за себя? – трясущимся голосом произнёс дворянин.
Навеянный холодом взгляд, от которого подкашиваются ноги, и фраза капрала, заставила девушку сделать вывод о сущности, которой сейчас являлся человек по имени – Аклиф Ронас. Такое понятие, как «жажда крови», присущее животным, для инстинкта самосохранения, и рассказ продавца рабов, о его буйном нраве, заставили сложить некоторое впечатление, и проверить это можно было лишь одним способом.
– Не об этом речь, мой милый, достопочтенный граф! Вот, смотрите. Дорогой капрал, – Сатэлия повернулась к Жан’корту, – вы, человек военный, вам явно приходилось убивать. Не могли бы вы сделать для меня одолжение?
Уточнять, что она имела в виду, необходимости не было. Капрал молча кивнул и огласил улицу звуком вынимаемого лезвия из ножен.
Он не стал расшаркиваться как это делал граф, и весьма уверенно, не теряя осанки вышел вперёд. Для разминки покрутил мечом, помахал им с шипящим свистом из стороны в сторону.
Как и думала принцесса, в этот раз Аклиф отреагировал сразу. Он поднял свой тяжелый взгляд на своего соперника. Повернулся к нему, слегка наклонив голову.
Таким взглядом, человека, прошедшего не одно сражение, не напугать. Потому, капрал смог выдержать очередное ледяное веяние, исходящее от раба. Со стороны это выглядело, будто двое умелых бойцов оценивают возможности друг друга. Граф, хотел было что-то сказать, но капрал ринулся на раба точно кошка на мышь. Отводя меч в сторону для усиленного рубящего удара, он не собирался играть в политесы и прочую благородную чепуху. Он намеревался, просто разрубить юношу, максимально эффективно и результативно.
В последний миг, Аклиф резко переместился на шаг в сторону, уходя он шипящей стали. Жан’корт разрезал воздух. Не ожидая такой прыти, он перекрутил меч в руке, намереваясь проткнуть юношу. Но раб вновь легко ускользнул от острия меча. Больше попыток у него не было. Ронас всадил своё оружие ему в руку, чуть ниже плеча. Удар был топорным, в котором не чувствовалось ни грамма изыска, вот только лезвие, вошло в руку как застрявший на половине пути колун.
Капрал взвыл от боли. На этом Аклиф не остановился. Отпустив своё оружие, он взялся за эфес меча противника, дёрнул его под противоположным углом, сломав при этом пару пальцев прежнему владельцу. После чего принялся вдалбливать рукоять меча в челюсть гвардейца. Раз, за разом проминая оружие всё глубже и глубже, круша кости с жутким треском. Он бил его до тех пор, пока, челюсть не стала висеть на тоненькой похожей на ниточку кусочке кожи. И только после того, как брызги крови залили его с головы до пят, разомкнул пальцы, державшие его за воротник.
Тело вояки рухнуло, разливаясь по потёртой брусчатке свежей, ещё тёплой кровью. Глядя как последние судороги на пальцах рук и ног замедляют темп, многие побледнели и затаили дыхание. Некоторые, в том числе и Катиль Ноурен, поддались рвотным позывам. Картина быстрой и жуткой смерти заставила разинуть рты даже стражников. Никто явно не ожидал, что брутальный вояка-капрал, который прошёл через несколько сражений, который не боится смотреть в глаза врагу, умрёт настолько быстрым, жестоким и скверным способом. И уж точно никто не ожидал, что это сделает тот раб, казавшийся со стороны слабым и безобидным.
Сатэлия смотрела на всё это с замиранием, все её догадки подтвердились. Теперь она явно представляла себе, кем стал Аклиф и насколько он опасен. Опасен для тех, кто станет ей врагом! Кто встанет у неё на пути.
Она медленно оглядела всех вокруг. Осоловевшими глазами, зеваки хотели поддаться панике и поскорее разойтись. Но не делали этого.
Дочь короля, оставалась лишённой сострадания и отвращения к произошедшему. У себя в голове, она уже прикидывала способы, как подчинить своей воле мёртвый разум рандонарца. И всё же, быстро себя одёрнув, вернулась в реальность. Не стоило разводить панику прямо посреди улицы. Требовалось разрядить обстановку, и по ситуации спокойно разойтись.
– Граф, вы в порядке?
Колени Эльда тряслись, с трудом перевёл взгляд на принцессу. К нему приходило осознание произошедшего. Взамен капрала, он мог сейчас лежать на камне с отсутствующей челюстью. Так и не найдя в себе силы произнести хотя бы звук, мужчина просто кивнул головой.
– Вот и славно. Благородные гвардейцы, – она обратилась к подчинённым капрала, – мне искренне жаль, что так получилось. Возможностей своего нового раба, как и все здесь, я не знала.
Сатэлия закрыла зонтик, сделала уставший вид, взяла руку фаворитки.
– Вам, наверное, надо почтить память своего командира, ну… и убраться тут. А мы, пожалуй, отведём графа обратно в гостиницу. Иначе, он сейчас добавит вам работы.
* * *
Аклиф Ронас – тот, кто оставил на её виске жуткий шрам. Тот, кто был причиной её бессонницы и многочисленных головных болей. Тот, кто единственный посмел поднять на неё руку, и остаться безнаказанным. Стоял возле двери в комнате принцессы, и смотрел куда-то вдаль, не желая осознавать, что вокруг него происходит. Чему дочь короля была неимоверно рада. Недавнее представление с участием её нового раба, поселило в душе девушки не только восторг, но и грандиозные планы. А как иначе!?
Когда вся твоя жизнь – это дорогие платья, напыщенные, самодовольные рожи, друзья подхалимы и бесконечно настороженные стражники? Когда, каждый твой шаг заранее продуман и рассчитан? Когда, любой твой каприз – это только вопрос времени? Волею судеб, в руки попадает нечто неординарное и ужасно опасное, способное развеять скуку как жалкое меланхоличное наваждение. Дай фантазию, и эта приблуда будет лучше любой игрушки! Главное правильно воспользоваться и понять, как это работает! И с последним, она кажется уже смогла разобраться.
Верно растолковав поведение во время стычки с графом и капралом, Сатэлия смогла сделать определённые выводы. Грубо говоря, Аклиф сам, неосознанно вручил поводья своего странного поведения в руки этой девушки.
Это было очень странно. Рандонарец был ходячим мертвецом, однако внутри его сознания ещё работали некоторые функции. Минимальные, крошечные, но именно они не давали ему превратиться в бездыханную кучу костей, мяса и тряпья. Сознание сродни растению, которые выполняет те действия, служащие для поддержания жизни. Остальное ему чуждо. Стеклянный поникший взгляд, как правило устремлённый в одну точку. Лёгкие подёргивания указательными пальцами на обеих руках. Томно вздымающаяся грудь, медленно набухающая на вздохе, и опускающаяся на выдохе.
– Подойди! – повелительным тоном произнесла принцесса.
Ронас, как и раньше, продолжал играть в глухонемого.
– Бесишь! – она встала со своего кресла, подошла к рабу в упор. Протянула руку, с силой ущипнула его за плечо, своими длинными ногтями.
Ни один мускул на теле юноши не дрогнул. Ему было безразлично на боль. Если даже он её чувствовал, вида он не подавал.
Спустя некоторое время, она отпустила, оставив на месте её ногтей красные, налитые кровью отметины.
– Ты помнишь меня? – дочь короля Альпарда, схватила его за подбородок и направила на своё лицо. Другой рукой подняла свои волосы, показывая шрам: – это ты сделал! Ударил меня цветочным горшком!
Казалось его взгляд зацепился за зарубцевавшуюся рану, но это было не так. Он смотрел вперёд, словно смотрел насквозь, не видя преград.
– Бесишь! – повторила она.
Сатэлия, ощущая нервозность подошла к шкафу, налила себе вина из резного кувшина. Отхлебнула, пристально поглядывая на Аклифа. Что-то некоторое время перебирала в уме, а затем вновь вернулась к нему.
После маленькой заминки, прикусив губу от злости, она, не стесняясь ударила его кубком по голове, разливая вино себе и ему на одежду.
Рандонарца пошатнуло, его взгляд дёрнулся. Со лба потекла маленькая, насыщенная струйка ярко-красной крови.
– Тебе больно?
Девушка сделала шаг назад, стараясь высмотреть хоть какие-нибудь изменения в его характере. Она даже была готова увидеть его озлобленность или ненависть. Считая, что сможет добиться его послушания, только через резкие эмоции. В то, что он убьёт её, как и капрала, принцесса не верила.
– Прости! – она решила действовать неожиданно даже для самой себя. Прильнула к нему вплотную, достала свой платок и усердно, без брезгливости, начала вытирать кровь.
– Мне тоже было больно.
Глаза Аклифа оставались стеклянные, даже причудилось будто они хрупкие. Ударь маленьким молоточком, и они покроются сначала узорчатой паутинкой, а затем опадут на сотни холодных, острых осколков.
Неужели единственный способ его разбудить, это возжелать убить?
Сатэлия никогда никого не убивала, и сильно сомневалась, что банальная игра своих мыслей, поможет в этом деле. Однако, ничего другого она придумать не смогла, потому просто представила, как перерезает ему глотку, стараясь нагнать как можно больше злости и обиды, стараясь из-за всех сил в это поверить.
К её немалому удивлению – это сработало!
Взгляд живой куклы дёрнулся. Он пристально посмотрел на девушку, уставившись ей прямо в глаза, схватил за шею.
Дочь короля почувствовала давление. Словно воздух стал плотнее и гуще. А сам Аклиф внезапно стал выше и массивнее. Его ледяной взгляд в буквальном смысле насмехался, над её жалкими потугами напугать его, показывая пропасть между ними. Он принялся медленно сжимать пальцы, словно довольствуясь происходящим. Ноги принцессы подкосились. Вопреки всему, она не стала впадать в панику и спокойно принимать обречённое влияния её раба.
– Ты хочешь снова мне навредить? – девушка хотела произнести слова уверенно и чётко, но этого не получилось. Слова утопали, как и её сила воли, бултыхаясь и камнем уходя на дно бурной реки.
Глядя в его глаза, она почувствовала зыбкую тревогу, не похожую на страх. Что-то неведомое внутри него хищно скалилось, заставляя позабыть обо всём вокруг.
И всё же она не сдавалась, стараясь сохранить в свой душе спокойствие, которое она считала – ключом к его покорению.
– Ты мой, Аклиф! И только мой! – голос стал увереннее, но мешала хватка раба, сжимающая шею. Давление руки не ослабло, но замерло в одном состоянии.
Она подняла руку и провела пальцем по свежему рубцу, оставленному от удара кубком.
– Тебе больно?
Аклиф не отпускал. С каждым вздохом, его ноздри расширялись, и сужались. Он был похож на маленького мальчика, обозлённого и обиженного. Именно таким его сейчас видела Сатэлия. Не разъярённым, не поглощённым гневом, или импульсивным. Именно – обиженным!
– Мне тоже было больно! Ты снова хочешь это сделать? – её голос был спокойным и нежным. Девушка старалась его успокоить, как заботливая мать подбирает тональность, когда её дитя встревожено. Она пригладила его щеку ладонью, стараясь смотреть прямо в глаза подбирая самый безобидный взор. Не хмурила брови, ни морщила нос, не напрягала скулы.
Постепенно его рука начала ослаблять хватку, как и его выражение лица с каждым мгновением смягчалось. Медленно, но, верно, Аклиф успокаивался, собирая вокруг себя давящую ауру, и возвращая в реальность свою жертву.
Девушка облегчённо выдохнула, протирая шею отошла назад. В ногах ощущалась дрожь, а живот сводило судорогой. Слегка подташнивало. Но в целом она чувствовала себя сносно.
Кем или чем, стал Аклиф Ронас, было не понятно!? Как и «что именно», его заставило так сильно измениться!? Внешне он остался всё тем же человеком, кем и был раньше. Существом, подвластное банальным эмоциям и темпераменту. Доброта и ласка, злоба и ненависть. Именно те черты характера, которые испытывал каждый, сейчас являлись его образом и мышлением. Проблемой становилось лишь «одно» – внутри этого юноши, сидело нечто, сильно отличавшееся от человеческого образа. Внутри был монстр, тварь, толкающая его на крайние меры в случае опасности для своего носителя. Своего рода, паразит! И именно этого зверя, Сатэлии следовало приручить первым делом! Пока он привержен эмоциям, у неё есть шанс!
– Это будет тяжело… – девушка снова отхлебнула вина из кувшина, промочив горло, глянула на своего раба.
Аклиф вернул себе прежнее состояние, словно ничего и не было.
Принцесса вновь подошла к нему вплотную, заглянула без страха в зрачки мужчины и произнесла:
– Ты должен меня защищать! Не должен позволить подобному случиться со мной!
Сатэлия снова притронулась к свежей ране на его виске. Она нагнула его голову, подула на рану, как дуют на пушистый одуванчик, желая, чтобы его крошечные веточки-семена разлетелись по ветру. Затем нежно поцеловала больное место.
– Эта боль не должна меня коснуться!
Дочь короля сделала пару шагов назад. Набрала воздуха, и гулкой пощёчиной ударила Аклифа, вновь возвращая желание его убить.
Его зрачки и мышцы лица дёрнулись, возвращая себе жизнь, после чего по комнате стало расстилаться нагнетающее чувство обречённости для уже готовой к этому Сатэлии.
– Продолжим! – с уверенностью и предвкушением сказала девушка.
* * *
– Ситла светлоликая, что здесь происходило? – ошалело, надломив правую бровь спросила фаворитка. – Ты должна избавиться от него! – первым же делом, забыв про все условности, залепетала Катиль Ноурен, когда вошла в комнату к своей госпоже и увидела истощённую с впалыми глазами и едва живую принцессу, лежащую на твёрдом диванчике рядом с кроватью.
– Ни за что! – облизав пересохшие губы, ответила очень уставшая, но довольная дочь короля. Вид у неё был измученный и болезненный, но это не мешало ей растягивать на лице ухмылку.
В проёме дверей, стоял раб принцессы, весь в подтёках, крови и синяках. В ногах у него лежали осколки посуды и прочие вещи в виде помятого канделябра, заколки и грелки.
– Маленькие, женские хитрости, – с отдышкой ответила Сатэлия. На трясущихся ногах она встала, оставив потный след на диване. Катиль в тот же миг подхватила её под руки.
– Что он с тобой сделал?
– Не стоит беспокоиться. Всё по обоюдному согласию. Правда, милый? – натягивая улыбку спросила принцесса глянув на своего раба.
Ответа не последовало.
– О чём ты говоришь? Он и тебя попытался убить?
– Что ты? Он не причинит мне вреда. Ни тебе, никому-либо ещё. Акл, самый безобидный из всех рабов, что я знаю.
– Но как же… капрал?
– А что капрал?
Фаворитка помогла усесться своей подруге в кресло, и налила ей воды. От чего Сатэлия лишь отмахнулась и указала, на кувшин, где ещё должно было остаться вино.
– Капрал хотел убить его – беззащитного, казалось юношу – вот он и защищался, как мог! Кто знал, что этот Жан’корт окажется менее расторопным и недооценит свою жертву? Сам виноват! А что до графа? Тут нам повезло, что он оказался редкостной тряпкой. Каждый может бить себя в грудь и выставлять на всеобщее обозрение свою браваду. Но не каждый может доказать делом. Одним подхалимом меньше в моём окружении.
– Молю тебя, давай вернём его купцу, или… – Ноурен с опаской посмотрела на безучастного раба, – отправим в Рандонар. Я даже смотреть теперь на него не могу. Нельзя оставлять его рядом с нами! Он безумен, он опасен! И твой внешний вид сейчас полностью это подтверждает. Ещё тогда, в Горанде, он уже был не в своём уме. Сейчас всё стало только хуже!
– Нет! – жёстко обрубила мольбы принцесса. Её тон, говорил, лишь об одном – об этом, не может быть и речи! – Я никому его не отдам! Он мой!
– Я боюсь его, – Катиль сменила голос на шепот, искоса продолжая поглядывать на раба. Дёрнула губой и с проявляющимися слезами на глазах, передумала продолжать озвучивать свою мысль.
– Я же сказала тебе, если ему никто не желает зла. С ним всё будет в порядке! Он безобиден! Ты ведь не желаешь ему зла?
– Нет, но откуда тебе знать? Ты всего три смены рядом с ним.
Сатэлия положила руку на волосы своей фаворитки. Пригладила.
– Ты не веришь мне? Мне нужно это доказать?
Катиль завертела головой в стороны. Очередные доказательства, ей точно были не нужны. Хватило и одного солдафона.
– Тебе не стоит переживать. Он слушается меня, и только меня!
– Не понимаю… – фаворитка только сильнее сжала губы.
– Аклиф, подойди, помоги! – девушка выставила руку в ожидании, что её раб ей поможет.
Реакции не последовало, однако через короткое время, когда принцесса, вновь представила себе, как ломает ему череп, тот повернулся в её сторону и лениво переставляя ноги подошёл. Некоторое время всматривался своим ледяным взглядом, после чего довольно грубо схватил её за руку, и подтянул на себя, так, что она против своей воли соскочила с кресла, и поморщилась от очередного за этот вечер синяка на руке.
Катиль в испуге отпрянула.
Однако, дальше, от Аклифа ничего не последовало. Ни резких выпадов, ни жутких ударов, ни сломанных челюстей – ничего!
Дочь короля, снова растянула ухмылку на своём лице, прижимаясь к груди Аклифа, повернулась к своей подруге:
– Довольно грубый, но совсем безобидный!
Глава 6
На тоненькой щелочке, между двух закрытых штор, в свете ясного Руэса плавали крошечные пылинки. Их было много – как звёзд на небе. Они не могли устоять на одном месте, всё стремились пуститься в хаотичный танец, неспешно кружась по воздуху. Их пляску, периодически разгоняла перевёрнутая страница книги. Шелест бумаги, и яркий луч отправляется вместе с ней на новые слова.
Книга не несла в себе святую истину, не окунала блеклым покровом истории, не дарила знаний настоящего. Обычная сказка. Сказка, которую читают родители своим детям. Сказка – в которой есть добро и зло, есть принцы и принцессы, есть злодеи и страшные монстры. И, конечно, побеждает добро. Детям важно знать, что такое добро и зло. Это уже потом, когда они вырастают, пред ними размываются понятия о благородстве, чести и достоинстве, с чертами самосохранения, самодостаточности и целесообразности. Но до тех пор… они обязаны иметь моральный ориентир. Нельзя ребёнку называть вещи своими именами.
Ещё совсем юной, маленькая Сати, с упоением слушала читающую ей маму. Обыкновенные сказки. Где меч переливаясь сияет в отражении Мелан. Где доспехи рыцаря окрашены золотом. Как кружева дорогих платьев гармонируют с украшенной самоцветами диадемой. Как маленькая девочка на королевском балу самозабвенно кружится в пышном наряде. Играет ласкающая музыка, и все улыбаются в такт двум главным героям. Благородному рыцарю и юной принцессе. Хлопают в ладоши. И всё-то у них хорошо… И всё-то у них прекрасно… Злодеи побеждены, справедливость, честь и достоинство восторжествовали, а грехи и пороки тщедушных отрицательных персонажей изгнаны вон. А затем…
Затем…
Что происходит дальше?
Когда страницы книги перестают содержать строки? Что там? За последней точкой? Что происходит, после закрытия книги твёрдым переплётом?
Маленький ребёнок никогда не задастся этим вопросом. Ему достаточно того, что у главных героев был столь замечательный финал.
Черноволосая, одинокая девушка отложила книгу в сторону, угрюмо посмотрев в окно, на грязные улицы и покрытые копотью дома. У трактирщика была только эта книга. Завалялась где-то в закромах, самой дальней кладовки, между бочонком рассола и ящиком с инструментами.
Возможно, у него есть дочь, и он читал ей эту сказку на ночь. Но она повзрослела, поняла, что принца не будет, женилась на сыне сапожника, и окунулась в рутину бытовых дел. Шелковые кружева сменились на сарафан из волосины, нежные хрупкие ручки покрылись мозолями от стирки и резки, а спина ноет от постоянной уборки в доме.
Вот она. Жизнь счастливой сказки после точки. После закрытого переплёта, о котором никто не будет писать в детских сказках.
Вопреки всему, Сатизара хотела для себя именно такой размеренной жизни. Она знала, что это надоест совсем быстро. Что вся эта рутина домашних дел, совсем не для неё. Но она этого хотела. Всем сердцем. Хоть на немного окунуться в хлопоты домохозяйки. Не было бы ей всадников. Не было бы ордена и гильдии. Не было бы погонь по зарослям леса. Мозолей на изнывающих ногах. Она прекрасно понимала, что за такую – полную приключений жизнь – любая домохозяйка отдаст многое. Всё, ради того, чтобы поменять свой образ жизни. К сожалению, для неё подобная, рутинная жизнь – сказка. Пока Сатизара не вернёт своих родителей, пока она не отомстит обидчикам, пока все гельштальты не останутся закрытыми – она не успокоится. Посидит, переведёт дух и снова отправиться искать ответы.
С тех пор как Сатизара Гоутраст, увидела своими глазами сражение на мелководье реки, между странным юношей и неизвестными личностями сошедшими с небес, прошло достаточно много времени. За окном появлялись первые заморозки. Земля твердела, из-ро рта валил блеклый пар, лужи поутру затвердевали тоненькой ледяной корочкой.
Вся их немногочисленная компания покинула лес. Дошли до восточного тракта, затем добрались до срединных гор, где успешно смогли их преодолеть. И теперь… И только теперь, они позволили себе немного отдохнуть в крупном пограничном городе – Глакте. Когда у тебя в отряде вышагивает гронтир, мало кто отваживается встать на пути. Потому, эту часть дороги они миновали, не встретив никаких проблем.
Не даром говорят, что всадники не нуждаются в деньгах. Не потому, что они силой берут себе комнату на ночь. А потому, что их жалованью может позавидовать каждый. Мак – как она стала называть всадника, после того самого инцидента на реке – без особых проблем оплатил каждому комнаты в хорошем трактире, а также трёхразовое питание на каждую смену, и их пребывания в этом городе. Не говоря уже о других мелочах, в виде моющих принадлежностей, бани, уход за конями и прочее, и прочее. Что явно встало ему в кругленькую сумму.
Всё ценное было у Мусари Д. Так как она их, так и не догнала, получилось, что всадник стал единственным материально-состоятельным членом их компании. Ни у отшельника, ни у рабов денег не было.
Сатизара потянулась на кровати, вытягивая свои руки вверх, словно пыталась достать до потолка. Откинула одеяльце, свесила свои ножки с кровати. Взяла со своей тумбы новенькое платьице. Мак приглашая погулять этой сменой, добродушно позаботился о её внешнем виде. Со словами и уверенностью в последних тёплых мгновениях перед сезоном стужи.
Всадник наотрез отказался разговаривать насчёт тех призрачных богов, с которыми они встретились. Что им надо было, и кто они такие – тайна, ворошить которую, не следует. Он был твёрд и упорен в своём решении. Впрочем, он так же не стал задавать вопросов об увиденной Сатизарой схватке. Что было ещё более странным… Всадник! На службе у гильдии магов, и не проявил никакого интереса к той картине, которую видела девушка? Но факт оставался фактом, обсуждению эта тема не поддавалась. Потому, она вскоре стала забывать, что вообще что-либо видела.
За время, проведённое с Маком, проклятая начала немного привыкать к нему. Он полностью вылечил ей все раны. Он был весел и вежлив. Иногда груб, но это смотрелось скорее комично, чем с ноткой злости. Иными словами: он умел притягивать к себе людей. В особенности противоположный пол.
Прошлой сменой, он устроил ей настоящую взбучку, упрекая в том, что девушка не должна сидеть в четырёх углах. Взбесился, накричал на неё и ушёл. Вернулся спустя колокол с новым платьем. После, сказал, что будет ждать её у фонтана на западной площади в полдень. Обескураженная Сатизара не знала, что ответить, и в последствие, глядя на него щенячьими глазками, кивнула головой.
Платье оказалось весьма милым. Оно хорошо на ней сидело, нигде не полнило, и легко развивалось подле талии. Голубоватый цвет, не резал глаз, вдоль платья от самых плеч шли две линии, усеянными синей бахромой. Простенько и со вкусом. То, что ей нравиться.
Как и предсказал гильдиец, на улице стоял погожий денёк, и было довольно тепло. Возможно, бог света, хотел подарить людям ещё немного времени, перед тем как стужа и снег затянутся надолго. Возможно, Мак действительно прав? Не стоит упускать подобный дар природы.
В двух кварталах от их гостиницы находился северный базар, он расположился вокруг большого фонтана с тремя мраморными конями в центре, где они и условились встретиться. Народу было много: гуляющие семьи, парочки и старички, праздно слонялись по городу. На улице был праздник. Его название девушка не знала, однако дети радовались сладостям и петляли между всеми играя в салочки. Те, что повзрослее, смеясь смотрели представления циркачей и театралов.
Мака она увидела сразу, хотя он и не стал одевать свой обыкновенный наряд всадника. На нём была белая рубаха, рукава которой болтались из-за большого размера. Такие как правило, носили зажиточные люди. Чёрные свободные штаны, и открытые сандалии. С одной стороны, довольно простой внешний вид, с другой, опрятность и чистота, кричащая об внушительном звоне золотых монет в его кармане.
– Прекрасно выглядишь! – взамен приветствия сказал всадник, любуясь платьем.
– Благодарю! Что будем делать?
– Ты уже бывала в Глакте? – вытянул руку, согнутую в локте, приглашая девушку пройтись.
– Да, пару раз доводилось. Но скорее проездом.
– О, в таком случае пока идём до нашей цели, я немного расскажу тебе о самом городе.
– Надеюсь идти нам не далеко, – проклятая скромно отвернулась, пряча свою улыбку от мужчины.
– Что? – изумился Мак. – Неужели у меня такой нудный голос?
Сатизара вслух посмеялась, но отвечать не стала.
– Ладно, терпи и слушай! Глакт, первый, или же последний город пред срединными горами. История его потрепала. Как волны океана треплют скалы. Долго, упорно, самозабвенно. Глакт отстраивали заново семь раз! – он посмотрел на свою спутницу. Та, в ответ лишь многозначительно молчала. – Сначала престы ходили войной сюда, затем, после завоевания они сделали этот город центром своей новой империи. Но под натиском со всех сторон, их новое государство не выдержало осады. Они находились слишком далеко от своих родных земель, и были вынуждены оставить город. Лишь небольшая кучка престов не пожелавших вернуться, встали на защиту Глакта, и бились за него целых десять сменариев. Несмотря на то, что город был уничтожен, они засеяли поля, и взрастили скот. Богатые земли, давали хороший урожай, позволяя жить здесь довольно долго. И всё же, всему приходит конец. Они сражались с очередным врагом очень упорно и до самого конца. Пока город вновь не постигла участь краха.
Мак остановился возле солидного белого здания с высокими обширными колоннами. На шпилях самого здания красовались пять статуй в виде пяти мужчин разных комплекций, одежды и поз. Треугольная крыша, замысловато спускалась своими краями до самой земли, где закручивалась как лист бумаги к самому входу.
– Первый капитолий нашей эры, – гордо произнёс всадник. Сама идеология дипломатии, государства и совета родились именно здесь. Митранийцы! Возвели город на руинах старого.
Наученные опытом своих предшественников, они стали развивать саму структуру своей страны, что им, кстати говоря, позволило в своё время разрастись почти на половину континента! Великий был народ. Многие их наследия, как и этот капитолий остались до наших смен. Не только, как исторические памятники, но и как современные реалии. Гильдия магов создала свои исследовательские центры, только по одной простой причине – митранийцы показали всему миру насколько полезно изучать мир вокруг нас.
– Я помню. Мама мне рассказывала о них. В детстве. Но… их цивилизация исчезла, – поддержала рассказ Сатизара.
– Да, ты права. Бунты наводнили некогда могучую нацию. Ходят множество суждений, как и почему. Я не политик и не историк, потому, лично для меня спорить об этом глупо. Митранийцы, не дожили до наших времён. Что самое страшное, они забрали с собой в прах бесконечности многие свои знания. Поистине, величайшая печаль. Кто бы мог сказать, что нам могло достаться, не приди они к такому горькому концу? Одна из наиболее обширных версий: всю знать, всех учёных, всех магов, всех целителей и жрецов приравнивали к чуме и вырезали на корню, зачастую даже не разобравшись до конца. Разумеется, само слово «чистокровный митраниец» стало для них под запретом. Табу! Хуже самого постыдного оскорбления.
Затем, на руинах сгинувшей нации появились новые, именуемые – Бариканцы. Дети своих отцов и внуки своих дедов. Желая выжить среди рухнувшей империи, обретшие новые имена и новые идеалы. Они утратили солидную часть своих знаний и умений. Но, иногда, чтобы выжить, нужно научиться воевать. К сожалению, это не сильно им помогло. В попытках восстановить город, занять необходимую ступень в дипломатии с другими странами. Нужны, немного иные инструменты. Потому, такая задача, для страны, которая даже не скинула с себя пепел бунта, стала невозможной. Пару десятков сменариев, и остатки великой империи прекратили своё существование. Из-за чего город вновь был предан огню и пеплу.
Благо, тот, кто принёс разруху в Глакт, был его же воздыхателем. Завоеватель Эригос Хмурый, войдя в город, приказал своим людям сохранить архитектуру, и те немногие знания, что смогли уцелеть. Лишь только благодаря ему, многие строения смогли сохранить свои изначальные красоты. Тот фонтан с тремя лошадьми, арена в южной части города, капитолий и весь центр, остался таким, каким мы видим его сейчас.
– Не думала, что ты хорошо знаешь историю.
– Прежде чем стать магом – гильдия заставляет своих учеником познать науки в самых разных сферах. Математика, история, письменность, география и многое другое. За пределами стен гильдии, найти образованного человека, довольно сложно. Некоторые, даже считать до сотни не умеют. Однако, как показывает практика. Человеку без определённого уровня знаний, магию не постичь. Ты не станешь давать ребёнку нож для игр. Всё, что он с ним сможет сделать – это пораниться!
– Так послушать, гильдия магов – это ступень эволюции людей. – Сатизара, гордо подняла голову выпячивая подбородок.
– Тебе довелось увидеть гильдию магов только с худшей стороны. Тебя можно понять!
Она украдкой посмотрела на него, с неподдельным раздражением.
– Сама подумай, почему травники и прочие знахари не могут помочь молодой паре зачать дитя? А после похода в гильдию, меньше, чем через смнарий они нянчат своего первенца? Или, к примеру: почему кровавая лихорадка в Дельсе не распространилась на весь континент? Или судоходы, предпочитают нанять магов для покрытия своих кораблей, уходя в дальнее плавание, и не беспокоясь, что будет течь в корме?
– Я так же знаю, почему короли обращаются к гильдии магов, когда появляется угроза или идея, связанная с соседней страной. Или почему, мнение в споре двух людей оказывается сильней того, кто обладает талантом. Как и его право брать, наказывать или утверждать!
Сатизара обиженно убрала свою руку с локтя всадника.
– Там, где есть благо – ищущий всегда найдёт и корысть! – Спокойно ответил Мак.
– Я понимаю твою обиду на гильдию. Но поверь, она нейтральна ко всем, без исключений. Она самодостаточна, и привносит в этот мир очень и очень многое. Согласен, иногда её меры достижения, непомерно высоки, и как правило за это платят кровью другие. Однако, если есть шанс спасти тысячу человек, убив десяток. Меньше всех палача будет осуждать тот, кто остался благодаря ему жив!
– А как же эти десять человек? – девушка остановилась, прожигая собеседника взглядом. – Как же их семьи? Их друзья и близкие? Кто дал право гильдии смотреть свысока и решать кому умереть, а кому жить?
Гильдиец медленно пошёл вперёд, обгоняя стоявшую девушку, – Никто! Как каждому, как и любому!
– Что это значит?
Мужчина повернулся, глядя пристально в глаза, в которых плавали искорки гнева.
– То и значит! Этот мир жесток! С одной стороны, он мил и прекрасен, – мужчина провёл по воздуху рукой, указывая в сторону, где мать вела своих улыбающихся детей по рынку. – С другой он жесток и беспринципен! – Он отвёл вторую руку в другую сторону, указывая на голодающего бездомного, валяющегося в грязи возле обочины.
– Мы живём в мире, где нет никаких правил. Есть только нравы, чувства, голод, пороки и другие умственные указатели нашей души. Если человек, любит своих детей. Он, не раздумывая отдаст за них жизнь. Если человек голоден, одинок и несчастен, он без задней мысли убьёт за кусок хлеба более слабого. Дальше уже – мы. Обычные люди! Придумали правила, дабы абстрагироваться и уменьшить шанс потери имущества или же близких. Мы, люди, придумали преступление и придумали наказание. А также установили силой власть, которая должна за этим следить. Гильдия – является тем самым слепком, которое соорудили люди. Это естественно! Нет смысла держать на неё злость или обиду. Не будет гильдии, будет что-то другое. Не нравиться? Будь достаточно сильной, чтобы отобрать власть у этой структуры, и сама возглавь, как угодно твоей душе, как ты считаешь правильным методом! Вот только: как только ты возглавишь, ты сама станешь той самой гильдией, которую так люто ненавидишь всем сердцем. Ты опомниться не успеешь, как из любящий тебя толпы полетит пару шапок со словами «долой тирана», «прочь со сцены, злодей»! Понимаешь?
Сатизара не отводила глаз от своего спутника, однако гнев таял, как снег по весне.
– У гильдии магов нет права решать, кому умереть или кому жить. Она просто делает, что считает нужным. Как пастух решает с кого состричь шерсть, с кого надоить молока, а кому пора попасть на стол к ужину!
Чёрная и сама всё это понимала. В глубине своей души. Но она до конца отказывалась принять такую правду. Ей нечем было возразить, но и согласиться с подобным, тоже не могла.
– Да, это жестоко, не справедливо, даже эгоцентрично, – не успокаивался Мак, – но нет глупее мысли, как обижаться на естество! С этим ничего не поделать. Только мириться и жить дальше, и стараться поменьше об этом думать. Всё, что я могу тебе посоветовать, это отомстить конкретно своему обидчику. Нет смысла напрягать все свои силы и поднять не подъёмное.
– Я хочу побыть одна! – проклятая отвернулась в сторону и быстрым шагам понеслась в глубь площади. Она сталкивалась с прохожими, и не обращая внимания на ругань старалась уйти куда подальше. Растаять в толпе, раствориться в этом шумном городе. Но не успела. Мак схватил её за руку, одёрнул назад и обнял. Вернее, с начала ей так показалось. Она поняла, что объятием он скорее сжал её, чтобы она не смогла вырваться и убежать дальше.
– Прости. Хотел устроить праздник, но меня, как всегда, потянуло на дурные философские мысли. Виноват! – он посмотрел в её глаза, и на проступающие слёзы. – Давай пообещаем друг другу, что мы ни словом не обмолвимся этой сменой, ни о гильдии, ни о проклятых, ни о какой других вещах, которые нас – а в частности тебя – мучают каждую смену?
Он сделал паузу. Выждал смягчение реакции своей спутницы и продолжил, добавив маленькую, милую улыбку на устах:
– Только развлекаемся, гуляем и танцуем. Хорошо?
В этот раз он обнял по-настоящему. Прижал к груди, и успокаивающе пригладил её антрацитовые волосы.
Девушка некоторое время молчала, но затем утвердительно кивнула головой.
* * *
Как и обещал Мак – он сделал всё, чтобы девушка перестала горевать. Они немного погуляли, а затем отправились на городское празднование. Как оказалось, Глакт веселился в честь святого Шенсота. Милая старушка, продавая сладкие булочки объяснила, кем тот являлся и почему в честь него принято гулять до самого утра. Шенсот – был полководцем с очень доброй душой. Помимо побед, он приносил в страну и праведные поступки. Строил храмы и детские дома, никогда не отказывал в помощи и заботился о бедных. Он собирал вокруг себя людей, и дарил им спокойствие и радость. Для некоторых он по до сих пор считался кем-то святым. Ибо существует предание, что он никогда не уставал и даже в тёмную смену Мелан, вершил благородные поступки. Поэтому и принято, гулять до самого рассвета.
По центральным улицам шествовал карнавал из цветастых, ярких и самых разных актёров, циркачей и заводил. Народ отдыхал, и вместе с людьми отдыхали проклятая и всадник. Поддавшись безумию, вкушая приторные ароматы пряностей и свежего испечённого хлеба, они отдавали самих себя на волю случая, позволяя себе отвлечься от тягот последних событий. Вино, медовуха и эль рисовали на лицах прохожих тёплые улыбки. На улочках играли весёлые мелодии, барды пытаясь попасть в такт мелодиям, заводили нехитрые, но весьма забавные четверостишья. Тем, кто хотел больше активностей, на площадях устраивались, самые различные конкурсы. Кто-то состязался мускулами, кто-то блистал своей смекалкой и находчивостью. В более богатых районах устраивались настоящие турниры, куда дозволено было попасть всем желающим. В то числе и тем, кто способен развлечь публику своими навыками фехтования, стрельбы, магии и прочими умениями.
Город гулял, как и гуляла утомившаяся душа Сатизары Гоутраст. Постоянные гонения, мрачная репутация её проклятой метки, несбыточные планы, непомерно долгое путешествие, боль и страдания всему этому сопутствующие. За несколько, казалось, ужасно тянущихся сменариев, она искренне позабыла, что этой жизнью можно просто радоваться. Она, наконец, смогла почувствовать себя тем, кем была рождена. Не той путешественницей, которая скиталась от одного города до другого, стирая пятки до кровавых мозолей. Не той несчастной, у которой в раннем возрасте забрали родителей. Не той, горделивой и своенравной девчонкой, обиженной на каждого вокруг. Она – смогла почувствовать себя самой настоящей женщиной. Рядом с сильным, уверенным в себе, обаятельным мужчиной. Слегка пьяной от вина и смеющейся над кривлянием задиристого карлика, развлекающего толпу. Проблемы мало-помалу уходили прочь, на второй план, закрывшись за непроглядными занавесками.
В большей мере, вина её душевного восторга лежала на плечах всадника. Кто мог подумать, что за его жутким гронтиром и наводящим трепет белоснежным камзолом, может прятаться простодушный и дурной мальчишка. То, он отправится гонятся в грязи за поросёнком, ради венка из ромашек для своей спутницы. То, схватится в борьбе на руках с совсем молодым мальцом, незаметно подломив магией стол, и делая вид, словно соперник едва руку ему не оторвал. Все смеялись, и он смеялся вместе со всеми. Кривляясь и делая вид, что боится столь сильного и могучего юношу. После прогулок, он отвёл её на городской пригорок, где начинались дома богатейших жителей Глакта. Они забрались на крышу высокого дома, откуда открывался вид на весь город. Запаслись корзинкой с лантиковыми цветами, печеньем, сладким элем и кусочками жаренного мяса в меду. Непринуждённо болтали о всяком.
Их вольные речи сплетались одна тема за другой, безобидные шутки и подколки подливали масло в игривое пламя этого восхитительного вечера, распыляя настроение девушки до высот, которых она никогда раньше не чувствовала. Тёплый, едва колышущийся ветерок, ласково трепал волосы и доносил до них вкусные ароматы угощений. Так они просидели до самых сумерек Мелан, и лишь, когда Руаэс, под алые оттенки на небе, распрощался с праздничным городом. Глакт, открылся взору Сатизары совсем под другим углом. Везде где только можно зажигались лампы, фонари и прочие освещения. Весь город буквально зажегся вновь, не желая уходить на покой и оставить эту яркую смену в прошлом.
– Вставай! Идём! – вдруг всполошился Мак. – Ну же… да оставь ты эту корзину! Идём!
Он потянул её за руку, желая вновь куда-то увести.
– Куда? Что случилось?
– Самое веселье только начинается.
– О чём ты? – не понимала девушка, однако покладисто следовала за ним.
В какой-то момент он схватил её к себе на руки, и пригнул на крышу дома, что была на одном уровне с ними. А затем, без промедлений рухнул вниз.
Сатизара с трудом успела набрать в грудь воздуха. Это было неожиданно, дерзко, немного страшно и как ни странно – приятно. В голове молнией пронеслась мысль, что его руки в сравнении с Мусари Д, на которых ей довелось провести не мало времени, были намного нежнее и мягче. Его пальцы не впивались в рёбра, а падение с крыши дома, было подобно плаванию по воздуху.
– Предупреждать надо! – через некоторое время взъелась девушка.
– Слышишь? – не обращая внимания, гильдиец поставил проклятую на ноги, схватил за руку и побежал в сторону главной площади нижнего квартала. Прямо к тому самому зданию, которое он назвал «капитолием». Как только они выбежали на мостовую, завернув за громоздкое сооружение, сердце Сатизары сжалось от восторга. Сюда, наверное, собрался весь город, и все танцевали под лазурным чистым небом. По краям от одного дома к другому протянули вереницу разноцветных фонариков. Музыка текла из всех сторон, предоставляя шанс насладиться временем и с упоением унося в эйфорию танца.
Ей не требовалось ничего пояснять. Душа и тело сами знали, что делать. А дальше всё как в тумане. Сатизара прекрасно помнила лицо Мака, тепло его рук державшие девушку за талию. Круговерть размытых красок. Терпкость вина, отдышка от танцев, поцелуй, колыхание в груди. Словно шелест листьев, двух дрожащих от возбуждения тел и нежное прикосновение друг к другу. Постель, объятия, фанфары, уходящих в забвенье двух не сомкнувших век до самого утра, любовников.
* * *
Девушка с антрацитовыми волосами лениво открыла глаза, перевернулась на другой бок, и надув щёчки обнаружила себя одной в постели. Вытянулась, размашисто разведя руки в стороны, потянулась. Казалось, вчера было всё не наяву, а лишь причудливый сон. Настроение за много сменариев было великолепным. Именно таких вещей ей не хватало. Почувствовать себя обыкновенной девушкой, а не гонимым преступником по всему континенту. Она привстала на кровати, предоставляя одеялу слегка упасть, оголяя половину тела.
– Кхе-кхе…
Гоутраст резко повернула голову, после чего накинула на себя одеяло. В дверном проёме смущенно на неё глядел отшельник.
– Какого кардсаля ты тут делаешь?
Мужчина охотно отвернулся.
– Нужно идти.
– Где Мак? – девушка воспользовалась моментом, и придерживая одеяло спрыгнула с кровати, подбежала к стулу возле окна, шустро напяливая на себя свою обыкновенную одежду.
– Не знаю.
– Стучаться надо! – недовольно фыркнула девушка. За всё время, проведённое в городе, она не часто выходила из своей комнаты, потому виделась с остальными членами её маленького отряда довольно редко. Из-за этого, она даже немного позабыла о близнецах и отшельнике. Чем они вообще занимались всё это время? Что у них в голове? Да чего уж там… она вообще первый раз услышала голос отшельника.
– Мы ему не доверяем. Дальше двинемся без него.
– «Не доверяете? А где вы были вчера? Подглядывали?» – подумала Сатизара, но в слух озвучивать не стала. Она почувствовала обиду. Как ни странно, но к всаднику она привыкла. И довольно за короткий срок. А уж после вчерашней смены… и говорить нечего. Однако, осознание ситуации, постепенно возвращало её активно просыпающийся разум в обычное русло. Праздник – как в детских сказках закончился, а значит пора, возвращаться в горькую реальность. Невольно вспомнилась та самая книжка хозяина трактира, что лежит сейчас на подоконнике. Всё прекрасно до последней точки. А дальше… дальше обычная бытовая жизнь, которую ни один автор не станет описывать. Так и сейчас. В её реальной жизни. Она не хотела покидать Мака. Но, с другой стороны – он чужой! И несколько его добрых дел, ситуацию не меняли. А может, она просто стеснялась взглянуть ему в глаза после того, как страстно оставляла следы ногтей на его спине!?
Отогнав мысли куда подальше, накинула на себя свою меховую куртку, повернулась к отшельнику и решительно:
– Куда теперь отправляемся?
Отшельник достал из-под ремня небольшой листок, протянул его девушке.
Это было сообщение от Ретрена. Он велел отправляться в Кентру, где их должен был встретить Кристор. В письме не было огромных словоизлияний, и других напутствий или вестей. Всё коротко и по делу!
– Где близнецы?
– В конюшне возле северных ворот.
– Жди внизу, соберу вещи и спущусь.
Широкоплечий отшельник кивнул и закрыл за собой дверь.
Собирать девушке было практически нечего. Один рюкзак, и тот скоро прикажет «долго жить». Она открыла его, чтобы сложить то немногое, что у неё осталось: запасные штаны, портки, верёвки, думала положить платье, которое ей купил Мак, но передумала. Она хотела написать письмо с извинениями, о том, как ей всё понравилось, сказать, что была рада повстречаться с ним, о том, что ей очень жаль, и она должна двигаться дальше. Но помотав головой быстро отодвинула эту мысль на затворки сознания. Это лишнее! Даже если он поймёт, всё только усложниться. Не нужно привязываться больше, чем оно есть. Слова, сказанные им на счёт гильдии, были правильными. Нет смысла обижаться на гильдию магов. Это в детских сказках есть герои и злодеи. Сейчас, когда она повзрослела и способна увидеть расплывчатые границы. Отчётливо понимая, что добра и зла нет! Есть только борьба за власть двух или нескольких сторон. В её случае власть ей не нужна. Ей интересны другие вещи. Выживание, а значит держаться как можно дальше от гильдии. Поиск информации, как вернуть её родителей и избавиться от метки проклятой. Это всё, что ей нужно! И какие-либо романтические отношения будут только мешать.
Едва она хотела покинуть свою комнату, как с ужасом поняла одну маленькую, но ужасную весть. Её обокрали!
Сатизара скинула с себя рюкзак, открыла его, судорожно при этому выкидывая всё только что уложенное.
Книга отца пропала. Одна из немногих зацепок безвозвратно утеряна! Как и где искать в этом огромном городе, не понятно. Первая мысль была найти Мака и спросить у него. Но тут, уже придётся выбирать – что важнее? Уйти, не попрощавшись и продолжить путь без него, или же найти его и…
Если это был он, то как ей забрать книгу обратно? Он всадник, на службе гильдии магов. Какие у неё шансы? Да и зачем ему книга? Когда у него была сама проклятая в руках?
– Мрак! Мрак! Мрак! – не сдержалась Сатизара, больно ударив кулаком о стол.
В душе в прямом смысле бушевали гром и молния. До жути хотелось разнести в пух и прах, всю мебель в комнате, затем взяться за двери, стены и стёкла, а дальше… найти новую цель и продолжить всю крушить. Единственная вещь отца! Единственная надёжная нить, ведущая к ответам о пропажи её родителей…
Почувствовав жжение на спине, она поспешила закрыть глаза и успокоиться. Глубоко в лёгкие набрала воздуха, подержала его некоторое время и громко выдохнула. Повторила процедуру несколько раз, старательно концентрируясь на спокойных мыслях. Медленно, но, верно, метка на пояснице теряла свои свойства, превращаясь из чувства жжения в чувство лёгкой прохлады.
– Иди без меня, я должна найти Мака. Не дождётесь – уезжайте. Я нагоню позже. Поеду прямо в Кентру, – уведомила о своём решении отшельника, как только успокоилась и спустилась вниз таверны.
– Мы не доверяем ему, – повторил свою фразу мужчина.
– Я тоже! Но, прежде, я должна кое-что сделать.
Взгляд отшельника по своему обыкновению не выдавал никаких эмоций. Словно он не знал, ничего кроме хмурости. По большому счёту, проклятой было на это полностью плевать. Она в очередной раз поправила свой рюкзак и решительно двинулась к выходу из таверны.
Мужчина двинулся за ней.
– Тебе не обязательно идти за мной. Я же сказала, что сама дойду до Кентры.
– Гальт сказал, прийти с тобой.
– Кто? – удивилась девушка.
– Один из близнецов, Гальт и Дибон.
– Ну надо же… у вас и имена ещё есть.
Отшельник промолчал. Впрочем, ничего другого Сатизара от него не ожидала.
– Если ты не знаешь, где сейчас Мак, ты мне бесполезен.
– Ты знаешь где он? – глухо спросил отшельник.
Этот вопрос её саму мучал. Где искать всадника, она не имела ни малейшего понятия. Надеялась, что сама на него натолкнётся. В душе понимая, что если он украл её книгу, то этой встречи не будет вовсе. Но попытаться, всё же должна.
– Ты можешь его выследить? – игнорируя вопрос обратилась к своему товарищу девушка.
Тот лишь помотал головой.
Проклятая некоторое время, пристально поглядывала на собеседника, затем презрительно сузила свои глазки и вернулась в трактир.
– Вы проснулись? – улыбаясь спросил трактирщик, завидев как к нему подошла девушка, отложил тряпку и кружку делая вид максимальной вовлечённости.
– Как давно ушёл мой друг? Он не говорил, куда направляется? Ничего не просил мне передать?
– Боюсь, что ничем не могу вам помочь. Сами знаете, хороший трактирщик – не задаёт много вопросов, а только вкусно кормит и следит за теплом. К тому же, не сочтите за грубость, но ваш друг, не похож на того, кто будет делиться своими планами.
К большому сожалению, она не знала, где остановился всадник. Когда он снимал комнаты, было всего две свободных. Отшельник и невольники заняли одну, а делить с Маком другую Сатизара наотрез отказалась. Оставалось, только одно:
– Где ещё поблизости есть трактиры или можно заночевать?
– В трёх кварталах ниже по дороге. Там будет корчма «Сытый пони», спросите старину Хада. Уверен, он вам сможет помочь.
– Спасибо! – коротко бросила девушка и спешно направилась к указанному месту.
Совсем скоро отшельник поравнялся с ней.
– Тебя как зовут? – решила воспользоваться случаем говорливого прозрения своего товарища, и узнать, хотя бы это.
– Отшельник, – сказал он с такой интонацией, будто она спросила нечто глупое.
– Что, совсем нет имени?
– Отшельник! – спокойно повторил мужчина.
– Отшельником называют тех, кто живёт уединённо, вдали от людских поселений. Это не имя! А я спрашиваю твоё имя! – Гоутраст начинала злиться.
– Я живу один, зачем мне имя?
– У всех должно быть имя!
– Называй меня – отшельник.
Не выдержав, девушка ударила его кулаком в руку, на что мужчина недовольно посмотрел на неё, поглаживая место удара.
– Бесишь!
Лесной житель смотрел на неё так, как маленькие дети смотрят, когда их ругают родители. С тревогой, и напряжённостью. Казалось, ещё немного надавить, и из глаз польются маленькие капельки слёз.
– И зачем ты из своего леса вышел? – ворчливо произнесла девушка.
– Попросили, – неоднозначно ответил тот.
– Надо было отказаться!
Отшельник пошёл дальше, всё ещё потирая место удара. Хотя маленький кулачок девушки, по определению, не мог нанести большого урона этому верзиле.
– Отказался. Сказали: это важно.
Неопределённые ответы только больше раздражали Сатизару. Она не могла понять, как относиться к нему. Как ко взрослому мужчине, или как к ребёнку? Но, склонялась всё же ко второму варианту.
– Всё! Дальше идём молча!
Судя по всему, отшельник был этому только рад. Он даже головы не повернул, лишь немного ускорил шаг.
– Теперь, я начинаю понимать – почему вы с невольниками такие молчаливые, – продолжала бухтеть Сатизара, поравнявшись со своим товарищем.
Половину пути они шли в тишине, только оживлённость города нарушала спокойствие. Пока в голову к проклятой на закралась мысль:
«Откуда знать Маку про книгу? За всё своё путешествие она показывала и рассказывала про неё лишь нескольким людям. И те никак не связаны с гильдией, не считая Ретрена. Но он совсем другое дело».
По большей части у неё не было ничего ценного. Если даже к ней пробрался в комнату обычный вор, то украсть было нечего. Кухонная утварь и то имеет большую ценность, чем те тряпки, служившие ей одеждой уже очень долгое время. Остаётся книга, за пару золотых может и получиться продать, но с учётом того, что она написана на древнем языке, который толком никто не знает. Цена и того скатится до неприглядной.
Отшельник мрачно смотрел на девушку, чего-то ожидая.
– Как долго ты ждал, чтобы я проснулась?
Он безучастно поднял плечи и опустил их.
– Каллур так на ре! – она попыталась снова его ударить, но мужчина быстро выставил щит и маленький кулачок болезненно врезался в едва видимую преграду.
– Аа-ай! Да что б тебя…
Едва она захотела разразиться сквернословной тирадой, как заметила маленькую вспышку позади отшельника, его голова качнулась вперёд, глаза округлились, а затем всем телом мужчина рухнул вниз, показывая окровавленный затылок.
Позади него, на небольшом расстоянии стоял человек в белоснежном камзоле с вытянутой рукой.
Всадник!
В тот же миг Сатизара пустилась в другую сторону со всех ног. Завернула в проулок, перепрыгнула груду мусора сметённых в одну кучу после праздника и не теряя темпа ринулась вдоль ряда повозок. Врезалась в мужчину, укладывающего тюки. Спешно соскочила на ноги и ринулась дальше. Завернула вдоль длинного здания по брусчатке. Но едва, она успела снова сменить направление, как уткнулась в объятия мага в серебряной мантии.
– Не убежишь девочка, – его бледно-жёлтые зубы разили зловонием.
На одних рефлексах, проклятая вывернулась как её учила мама, с размаху ударила в челюсть, и снова ощутила приступ жгучей боли в кулаке. Если бы не тот щит отшельника. Удар, был бы сильнее. Однако, этого хватило, чтобы мужчина потерялся в пространстве и отшатнулся. Не теряя времени, и убаюкивая руку побежала дальше, огибая здание. На глаза попалось невысокое строение с низкими окнами. Проклятая попробовала открыть дверь. Заперто. Побежала дальше. Увидела на пути очередного всадника. Недолго думая, сделала первое, что пришло в голову. В длинном прыжке, разбивая стекло влетела в окно здания. Внутри было темно, и жутко пахло тухлятиной и сыростью. Разглядев силуэт двери, она ринулась к ней. Снова заперто, девушка сделала пару шагов назад и немного разогнавшись с силой ногой ударила в районе замка. Отсыревшая щеколда поддалась и с грохотом вылетела во внешнюю сторону.
Затем были коридоры, лестница, незнакомые лица, которых Сатизара отталкивала в стороны. Ей было плевать у кого она дома бегает. Важно было только не попасться магам в лапы.
Выбежала на улицу. Оглянулась. Гильдийцев не видно, погони тоже. Не желая успокаиваться и давать шанс её догнать, она побежала дальше вниз по улице. Затем вновь за угол, во двор дома.
Гоутраст намеревалась петлять как можно больше. Старалась не находиться долго на одной прямой, чтобы обзор для преследовавших, был более узким. Так она и скрывалась, пока не выбежала к самой стене города.
Сердце колотилось, дыхание сбилось, пот залил глаза. Она уже долго не видела никого из магов, потому-таки решила дать себе шанс отдышаться. Мысль о том, что вот-вот из-за угла появятся ненавистные ей люди в мантиях и белоснежных камзолах не давала покоя. Потому, стараясь быть как можно незаметнее, она небольшими пробежками пряталась под навесами, деревьями и повозками.
В воздухе почувствовался запах навоза.
Конюшни.
Сатизара ускорила шаг, не ослабляя бдительности. Аккуратно, предугадывая и перепроверяя дальнейшее движения, каждый взор, устремленный в её сторону. Захотелось переодеться во что-нибудь другое, но сумка, как и все её немногочисленные вещи не питали надежды на богатое различие. Кроткое желание вернуться и узнать, что случилось с отшельником, пришлось отодвинуть в сторону. Маги не оставят его без причины.
По спине пробежался холодок. В очередной раз, она потеряла товарища. И если ей, каки-то чудом удастся убежать из города, не попав в руки гильдии, в одиночестве добраться до Кентры, казалось невыполнимой задачей.
С большой верой в то, что с близнецами всё в порядке она обогнула конюшню, осторожно отворила ворота, и в тот же миг утратила всю надежду. Внезапное чувство неизбежности лишает разума, заставляет погрузиться в ступор и покорно ожидать своей участи. Редко, кому удаётся быстро возобладать над собой и принять правильное решение. Сатизара не была из их числа. Она увидела невольников стоящими на коленях и шесть магов в серебряных одеяниях вокруг. Возможно, если бы она была более расторопной и быстро сообразила, что нужно бежать, был маленький шанс на успех. Но, пока она переваривала увиденное, на плечо девушки легла чужая рука. Её тело резко развернулось благодаря чужой силе, и она снова увидела бледно-жёлтые зубы мага, его едкий запах из-за рта, и стремительный удар лоб в лоб.
Глава 7
Глава 7
Одиночество – очень странная штука. Она может быть, как благодатью, так и проклятием. Всё зависит от человека! Очень часто хочется выговориться, поделиться или нажаловаться. Ровно также, как и ценить своё личное пространство, не позволяя никому подойти ни на шаг. Каждому своё. Однако, сложно отрицать тот факт, что быть с кем-то в том или ином роде зачастую намного проще, комфортнее практичнее и рациональнее. Чего уж говорить, об эмоциональном плане?! Такие вещь как привязанность и общение – стоят многого. И чем ты дольше остаёшься один, тем явственнее человек начинает дорожить любой формой общения и близости. Это незыблемое правило сущности человека и общества. Одному существовать можно, но в компании намного проще!
Сатэлия молча смотрела, как Аклиф наблюдает за мухой, которая маячила у него перед глазами, садилась ему то на руку, то на щеку. Любого другого это насекомое уже давно бы взбесило, но не его. Он даже не пытался от неё отмахнуться. То, что он ешё жив, выдавали бегающие зрачки и слабые повороты шеи.
Как ребёнок! Ничего не осознаёт. В чём-то, она ему даже завидовала. В таком состоянии, нет тебе ни нервов, ни тревог. Нет сожалений, и переживаний.
Вот уж кому одиночество, и правда не доставляет проблем и душевных терзаний. С другой стороны, кто знает, что его вообще волнует?
Сатэлия не имела ни малейшего понимания, что могло произойти с человеком, чтобы он стал таким мёртвым внутри и живым снаружи? Что скрывает его видимость умственно-отсталого? За стеной, которого скрывается некий монстр, опирающийся лишь на инстинкты. Несколько смен, девушка упорно, ценой собственного здоровья пыталась приучить его. Раз за разом, вытаскивая монстра наружу и успокаивая, пока он не разорвал её в клочья. Опасная игра, жутко опасная! Но, по-другому девушка не могла поступить. Этот раб стоил ей ссоры с графом, с местной стражей, и самое главное, с Катиль. Она чётко понимала, для чего ей нужен Аклиф в том виде, котором он есть сейчас. Личная, покладистая зверушка, готовая ради своей хозяйки обнажить свою кровавую сущность. Инцидент с капралом дал дочери короля пищу для ума. Предстояло потратить не одну смену, чтобы обдумать и представить все открывающиеся возможности её нового приобретения. Но в первую очередь, предстояло одеть поводок, и убрать желание его снять. Чем она и занималась последнее время.
Аклиф стал для неё единственным близким человеком, пускай она дочь короля, принцесса! Беспрекословный авторитет для всех в этой стране, за исключением родного отца. Но обида – вещь не менее странная чем одиночество. Не считая молчаливого с постоянным каменным лицом раба, она осталась в одиночестве. Катиль обиделась на неё. Единственного близкого ей человека, кто всегда рядом. Она молила прекратить весь тот фарс, что она устроила посреди улицы. Сатэлия не послушала. Фаворитка говорила ей, граф важная фигура. Но дочери короля была на это наплевать. Катиль просила её избавиться от нового раба, но Сатэлия проигнорировала просьбу.
И пускай со стороны этого и не было видно, но её сердце кольнула заноза совести. Она знала, что на этот раз – переборщила.
И это только Катиль… Граф её ненавидит теперь чистой, лютой ненавистью. Она не только издевалась над ним, она унизила его прилюдно. Втоптала в грязь, как безвольного бесхребетного труса. Да, так оно и есть. Он трус! Но, то, как она это сделала… Поддержку графа ей теперь точно не сыскать, ни за какие извинения. Что уж говорить, о том, что он не хочет с ней разговаривать и тем более видеть?
Минус один в её обществе.
К тому же местная солдатня глазеют на неё как на врага народа. Капрал был их лидером и другом. Солдатская братия, это не просто слова.
– Да и пускай они горят все синим пламенем! – зло выговорила девушка вслух. – Сами виноваты. Решили поиграть в защитников чести дамы. Захотели выслужиться перед королевской кровью. Тот ещё подвиг… убить безвольного раба… мальчишку!
Аклиф, как и ожидалось ничего не ответил. Муха уселась ему на нос, пробежала своими маленькими лапками на лоб. Никакой реакции.
– Хочешь от него избавиться? Так и быть! Следуй за мной? – Убедившись, что раб послушал, Cатэлия накинула бордовую накидку, и вышла в коридор. Узнав у стражника, где Катиль, спустилась вниз. Она сидела за столиком с неизвестным мужчиной с обильной прядью седых волос. Они о чём-то разговаривали, поглядывая в свои записи.
– Собирайся, мы идём прогуляться, – без особых предисловий приказала фаворитке дочь короля.
Катиль Ноурен сердито глянула на принцессу, свернула все свои листки и встала:
– Как прикажет, моя рильестка! Прошу меня простить, кирьест Дивро. Продолжим позже.
Старик, хмуря брови призадумался, затем соскочил со своего стула, и поклонился принцессе:
– Ваше Высочество!
– А вы должно быть… – вопросительно поинтересовалась Сатэлия.
– Это кирьест Дивро, – взамен старика ответила фаворитка, – он глава строительной гильдии Глакта и помогает мне по поручению вашего отца.
– Я должно быть вам помешала?
– Ни в коем случае, – принялся оправдываться старик. – Не переживайте, мы практически всё обсудили, за остальным я зайду позже.
– Ну что вы?! Я чувствую себя виноватой. Позвольте пригласить вас на бал в честь памяти павших. Катиль, запиши его как нашего почтенного гостя.
Девушка кивнула.
Он вежливо поблагодарил, снова поклонился принцессе, затем фаворитке и тактично не дожидаясь особых приглашений, собрал свои документы. По неизвестной причине, он так же поклонился Аклифу, который стоял довольно близко к дочери короля. Может растерялся, может решил не испытывать судьбу перед незнакомцами, после чего, наконец, ушёл.
– К чему такая срочность? Неужели это не могло потерпеть? – в голосе подруги чувствовалась нервозность.
– Ты хотела от него избавиться? – Сатэлия указала на своего раба. – Я дам такой шанс! Но он будет честный!
Катиль горестно вздохнула, потирая лицо руками.
– Ваше Высочество! Я не смею противиться вашей воле.
– Хватит! – злясь, бросила Сатэлия, – Идём!
Девушки в сопровождении Аклифа и десятерых стражников вышли на улицу. Охрану пришлось усилить. На этом настоял капитан гвардии. Ссылаясь на чрезмерную недоброжелательность порядочных граждан. Принцессе было всё равно. Будь хоть сотня, хоть один. Увидев своими глазами, на что способен Аклиф, она стала более верить в его силы, чем в сотню своих подчинённых. Но спорить ей было лень. Однако, даже среди своих охранников она стала всё чаще замечать их не одобряющие взгляды. Искоса, усердно пряча. Но кроме этих взглядов, она ничего не ожидала более никакой реакции. Солдат может и ослушается, а вот капитан будет вынужден выполнить приказ. Его семья будет страдать первой.
– Моя дорогая, что на этот раз? Прошу, предупреди сразу, – шепотком спросила Ноурен, взяв за руку свою подругу.
– Ничего серьёзного.
– Но куда мы идём?
– Здесь не далеко.
– Ладно, хотите идти в молчании, так и быть! Мешать не буду.
Дочь короля томно выдохнула:
– Мы идём к арене.
– Неужели ты хочешь… – они повернули за угол дома, и в их взоре открылся вид на массивное полукруглое сооружение.
– Да! – не дала договорить Сатэлия. – Я не хочу, чтобы мой новый раб, был казнён или же сгнил в канаве, после того как мы его отпустим на все четыре стороны, по твоей просьбе, а именно это, – она посмотрела искоса на безучастное бдение Аклифа, – с ним и будет! Тебе же он совершенно не нравиться. Потому, пойду тебе навстречу. Пусть всё решит поединок. Запишем его в гладиаторы. И народ повеселиться, глядя на него, и быть может, забудет уже своего капрала. И нас с тобой рассудят боги. Умрёт – твоя взяла. Нет – значит, останется со мной. И ты будешь не вправе на меня обижаться. Такой уговор тебя устроит?
Катиль задумалась, не решаясь давать быстрый ответ, но в конце концов ответила:
– Устроит.
Несмотря на то, что арена была в поле их видимости, добирались они довольно долго. В городе вполне хорошие дороги, но дождь имеет свойство портить некоторые вещи. Из щелей брусчатки выбивалась грязь, лужи накапливались в некоторых местах так, что нельзя было пройти, из-за чего приходилось идти в обход. Можно было, конечно, взять карету и проехать весь Глакт без особых проблем. Но, Сатэлия не хотела садить в узкое пространство Катиль и Аклифа. Она его боялась и старалась лишний раз не приближаться. Приходилось терпеть и смотреть, чтобы платья фаворитки и принцессы были чистыми. Всё это время, Сатэлия прикрывала нос рукой, вонь на для её чуткого обоняния, стояла невыносимая. Праздник «Во славу Шенсота» уже давно прогремел, но остатки мусора и протухших угощений сводили Сатэлия с ума. В свою очередь, безразличие Аклифа, сыграло ему хорошую службу. Без капли сожаления он спокойно вязнул в грязи, шлёпал по лужам, и совершенно нормально дышал полной грудью через нос. Хорошо, когда тебе все невзгоды покалено. Как итог: к концу пути он был покрыт не малым слоем грязи. В принципе, как и больше половины, охраняющих их солдат. Глядя на то, как гости из столицы, деликатно пытаются пробраться сквозь лужи и грязь, жители с издевкой улыбались. Чем изрядно нервировали дочь короля.
Спустя некоторое время и утомительные пере прыжки через множества луж они дошли до арены. Измученные, вымазанные – разумеется кроме девушек – и оттого злые и нервные, вся группа людей вошла внутрь громадного здания.
Внутри оказалось намного приятнее, чем казалось здание снаружи. Бесконечные высокие колонны, державшие свод трибун и множество камер с цепями и скамьями. Несколько лестниц, полумесяцем уводили в противоположные стороны от выхода на песок. Громадное помещение пустовало. Лишь один малец лениво подметал пол, старой и растопыренной метлой.
Капитан стражи приказал своему подчинённому послать мальчишку за господином. Тот, бросив свою метлу, судорожно убежал вверх по лестнице, и совсем скоро показался вместе с владельцем арены. Или кем он там являлся… Пухлый мужчина, с изысканными манжетами на рукавах и кружевами по всей жилетке. Рожей похожей на жабу и пузом, выпирающим наружу. Он низко, почти до самого пола, поклонился. Оставалось только догадываться, как тяжело ему удалось сделать. Затем, без особых прений, предложил подняться в ложу, где обещал всех накормить и обсудить визит столь значимых гостей.
Его личная ложа была под стать королевской. Свежие цветы, множество фруктов, чистая свежая вода в четырёх небольших бассейнах, на поверхности которых плавали розовые птицы. Под потолком порхали прирученные сирицы. На стенах висели гобелены и картины, в рамки отведённые декоративные убранства. И о-о-очень много нагих рабов. Сатэлия даже немного занервничала, увидев подобное. Можно было подумать, что хозяин арены либо эстет человеческих тел, либо извращенец на всю голову. Все девушки молодые, едва ли старше самой принцессы, подтянуты, стройные и исключительно с одним размером упругих грудей. Мужчины мускулистые и высокие, все как один загорелого цвета кожи. сразу виден привередливый вкус их владельца. Благо мужчины и женщины прикрывали набедренными повязками свои интимные места. Может в других странах, это можно считать чем-то «нормальным». Но в Альпарде, если красоваться интимными местами на глазах королевского рода, то можно лишиться и тех самых мест, и рук, и головы.
– Признаться, я не ожидал увидеть в своём скромном обиталище юную принцессу. Прошу вас, проходите, присаживайтесь! – пригласил управляющий на роскошные обтянутые мягкими тканями закруглённые диваны, скорее похожие на ванночки.
– Благодарю, – поблагодарила Сатэлия. – Как я могу к вам обращаться?
– О-о-о… прошу вас. Меня зовут, Каций Ю Хит, но можете называть меня просто – Ланиста. Так именуют хозяином бойцовых рабов в империи Эддета.
– Эта арена принадлежит вам?
– Нет, моё поместье находится на окраине города. Однако, поскольку я провожу здесь большую часть времени, то я договорился с головой города, выкупить несколько помещений, так сказать, на долгосрочной аренде.
– Вам должно быть, это обходится не дёшево, – поинтересовалась Катиль.
– В этом есть горькая правда. Но всё взаимосвязанно. Мои бойцы лучшие во всём Альпарде! И чтобы таковыми оставаться, они должны много тренироваться. В поместье тоже есть всё необходимое, но иногда я покупаю слишком много рабов, и селить их, не говоря уже о площадке для обучения, попросту негде. Вот и пришлось пойти на эти меры. В свою очередь, хорошая подготовка как правило – окупает затраты. Повторяюсь, всё взаимосвязанно! – он растянул свою жабью улыбку на лице, от чего Сатэлия внутренне поморщилась от отвращения.
– Да, я наслышана о вас. Вы отдаёте всего себя на забаву Глакта, и король это ценит.
– Мне льстит ваша похвала, Ваше Высочество!
Рабы поднесли подносы с фруктами. Встали, как по команде, все на одно колено, вытянули руки вперёд и застыли подобно статуям. Франк Оссо – капитан гвардейцев, охраняющих дочь короля, заметно напрягся, положив руку на рукоять меча. Но от взгляда принцессы не скрылось, как его глаза забегали по обнажённым натурам миленьких рабынь. Впрочем, не он один был готов захлебнуться слюнями. Остальные стражи, тоже не упускали момента полюбоваться.
– У вас всегда так? – указывая взглядом на рабов, спросила фаворитка. – Смена довольно прохладная.
– Если пожелаете, я прикажу им одеться.
– Нет, они меня не смущают. А вот моя охрана, похоже, позабыла для чего они тут, – добавив стали в голос кинула упрёк Сатэлия.
Услышав, солдатня заметно стушевалась, вытянулись стрункой, старательно уводя взгляды в стороны.
– Итак, перейдём к делу. Мы хотим выставить бойца, на ближайший турнир.
Ланиста задумчиво осмотрел своих гостей.
– Конечно, всё что пожелаете. Но… могу я на него взглянуть? Не сочтите за грубость, но на арене стоит чёткое правило. Сражение должно быть увлекательным. Ибо оно идёт на милость народу. А ваши… эм… спутники, уверен знают своё дело, но скорее работают на эффективность, чем на красоту. – Затараторил жирдяй, забавно хлюпая вторым подбородком.
– Это он! – дочь короля безмятежно указала на Аклифа.
– Позвольте? – он встал со своего дивана, и принялся разглядывать раба Её Высочества.
– У нас будет небольшой турнир через три десины. Я могу выставить его, но боюсь… он едва ли продержится на нём хоть сколько-то. – Каций с любопытством рассматривал раба принцессы.
– Не стоит его недооценивать. Он способен удивить толпу.
Ланиста подошёл ближе, высматривая Аклифа с разных сторон.
– Сними рубаху!
Юноша ожидаемо проигнорировал. Даже ухом не повёл.
От неповиновения у хозяина арены вздулись желваки на шее. Но он сдержался. Хотя и принялся поглаживать руку, которая явно в его мыслях уже отвесила звонкую оплеуху. Не понимающе посмотрел на принцессу.
– Аклиф, делай, что он говорит.
Некоторое время Ронас стоял как ни в чём не бывало, чем изрядно нервировал хозяина арены. Немудрено, даже приказ королевской крови так нагло игнорировался!? Не слыханно!
Вот только, чем он больше ярился, тем больше признаков жизни подавал Аклиф. Он очень медленно повернул голову в сторону ланисты и уставился мёртвыми глазами на толстяка.
– Аклиф! – рявкнула принцесса. В этом взгляде Сатэлия мигом увидела его намерение. Совершенно позабыв, о том, что он чувствует жажду крови, и именно её сейчас излучал ланиста.
Неохотно, с ленью, раб повиновался. Показал свой торс, покрытый десятками шрамов, разных величин.
Катиль охнула, прикрыв рот рукой. Ей ещё не доводилось видеть его без одежды, в отличие от принцессы. Зрелище было неприятное. Помимо множественных заживших ран, он был очень худым. Рёбра торчали, далеко выпирая вперед живота. Казалось бы, даже неестественно для человека. Плечи сутулые, немного скорченные, в некоторых местах разглядывалось раздражение кожи, покрытые, словно копотью и гусиной кожей. В некоторых местах кожа облезла, и даже появились маленькие гнойные нарывы.
Ноурен смотрела на него, не то с отвращением, не то с жалостью. В принципе, как и остальные. Только один ланиста смотрел, так будто он привык подобное видеть.
Пока Сатэлия разглядывала реакцию присутствующих, ланиста сделал ошибку. Он протянул свою руку, желая поднять локоть Аклифа, чтобы лучше рассмотреть, как Ронас в тот же миг схватил его пальцы в замок и дёрнул вниз. Раздался хруст, и четыре пальцы выгнулись в противоположную сторону.
– Кретин! – такого визга, девушка, наверное, ни разу в жизни не слышала. Он верещал как побитая дворняга. Подпрыгивал всхлипывал, и тряс рукой. Его жировые складки болтались верх-вниз, отвратительно пришлёпывая. Рабы испуганно разбежались в стороны. Вполне вероятно, ещё ни разу их хозяину никто не доставлял каких-либо увечий, не говоря уже о подобном.
Отдельно, девушка отметила для себя, его обильное словоизлияние. На колкие фразы и их терминологию, в сочетании с отменной фантазией, язык Каций был неприхотлив. Большинство эпитетов, девушка слышала впервые. Он сквернословил, так, чтобы ему позавидовали самые заядлые любители злых языков. В Даллоре, наверное, его сочли бы королём.
Разумеется, разговор пришлось прекратить. На время. Сложно сказать, что было бы с ними, не будь она королевской крови. Возможно, и внушающее страх лицо Франка Оссо, тоже имело свой вес. Но даже так. Принцессе пришлось попросить капитана угомонить разбушевавшегося владельца арены, который на миг позабыл, с кем он имеет дело. Каких только казней он не желал Аклифу. Странно, что раб, вообще остановился только на поломанных пальцах. Такой жажды крови и мести, девушка ощущала, не напрягаясь.
Пока им занимался костоправ, на разговор с дочерью короля вышел слуга ланисты. Смуглый ксандриец, облачённый в легкую кольчугу, и массивные, широкие кожаные штаны. Короткие волосы, крепкое тело, прямая осанка, Нос высоко посажен, губы узкие и тонкие. На лице красовались два шрама, один поперёк всей правой щеки, другой на краю подбородка. На руках золотого цвета наручи, завязанные толстыми шнурками.
– Прошу вас простить за всё происходящее, – вежливо начал он, склоняя голову и не поднимая её. – Меня зовут Баррет. Я слуга моего господина, и тренер гладиаторов на этой арене. Я выслушаю все ваши пожелания, и надеюсь, что смогу ответить на ваши вопросы.
– Подними голову, слуга, – не распинаясь на прочие условности, девушка, как и в прошлый раз, перешла к сути дела. – Мы хотим выставить на ваш турнир своего бойца. Но ради всех высших и низших сил, не трогайте его и не пытайтесь навредить, без особой на то причины. Как видишь, плохо заканчивается.
– Могу я спросить?
– Говори.
– Это, тот самый невольник, что убил прилюдно капрала?
– Это разве относиться к делу? – добавляя в голос нотки удивления, спросила девушка.
– Относится, – спокойно ответил слуга. – Капрал, был опытным воином, и умело обращался с оружием. Победа вашего раба, была, скорее всего, случайностью. С виду он не выглядит как боец, и уж тем более, как гладиатор. Возможно, вам более подойдёт одиночный бой? Турнир будет через три десины, и на нём будут выступать только опытные гладиаторы. К тому же он болен. Эти болезни на его теле, значат куда больше, чем можно представить. Без должного ухода целителей и кожников, он совсем скоро умрёт. Его тело с каждым сменой ослабевает. Ко всему прочему, его исхудавшее тело точно не сослужит ему большую службу. Его противники будут тяжелее как минимум вдвое. Его смерть будет быстрой и не запоминающейся. А толпа требует обратного. Если вы желаете простого наказание путём сражения, вам подойдет…
– Только турнир! – прервала его Сатэлия. – Вы недооцениваете его. Я готова заплатить вам, чтобы должным образом научили моего раба держать меч, позаботились о его ранах, и всех других трудностях, которые он доставит. Видишь ли, мы с моей подругой поспорили. Она хочет от него избавиться, а я хочу, чтобы он и впредь оставался моим слугой. В одиночном поединке, я больше, чем уверенна, он выживет. И это известно моей подруге. Если хотите в этом сами убедиться. Останавливать не буду. А вот, то, что на турнире у него меньше шансов выжить, это – факт. Я не хочу в очередной раз обидеть мою дорогую подругу. И хочу, чтобы этот спор вышел честным.
– В таком случае, разрешите мне проверить его навыки именно сейчас?
– Хорошо.
– Но прежде, позвольте вам сообщить, что в начале каждого сезона проходят особо крупные турниры. На них как правило участвуют куда опытнее бойцы. Если пожелаете настоящую интригу для вашего спора, я бы осмелился предложить, дождаться этого момента. К тому времени, я смогу как следует залечить его раны, и научить правильно держать оружие. Уверен, народ будет доволен его боем, а вы получите несколько лишних эмоций для кульминации вашего пари.
Сатэлия и Катиль переглянулись. После чего дочь короля ответила:
– Мы обязательно подумаем над этим.
– Приготовьте места с видом на арену, – обратился Баррет к рабыне.
– Один момент. Должна предупредить. Этот раб умственно слаб. Выполняет только мои поручения и то не всегда. Однако, в нём остались животные инстинкты выживания. Он будет серьёзен только тогда, когда почувствует угрозу своей жизни, почувствует жажду крови, жажду убийства, по отношению к себе. Если хотите с ним сразиться, будьте готовы умереть или убить.
На мгновение слуга замешкался. Но быстро собрался с мыслями.
– Благодарю вас за предупреждение.
В то время пока рабы гоношили всё подготавливая к необходимому для поединка, Аклифа увели вниз на песок арены. Это было забавно смотреть как его аккуратно и опасливо подталкивают в спину. Баррет пообещался, что переговорит со своим господином и присоединиться к рабу принцессы на песке. Заранее извинился, что придётся немного подождать.
Смотреть из ложи была весьма удобно. Ничего не мешало, и пускай трибуны были пусты, размеры арены внушали уважение. Широкий амфитеатр с огромной круглой сценой. Те, кто строили подобное, были мастерами своего дела.
Чего Сатэлия не ожидала, так это того, что ланиста присоединиться к ним. С перевязанной рукой он присел радом, и первым же делом вымолил о прощении, за произошедшее.
– Ничего страшного, – девушка улыбнулась своей самой беззаботной улыбкой. Такой улыбкой, в которую влюбляются ещё парящие в небесах молодые воздыхатели. Наивные и добродушные. – Это я виновата, не успела предупредить. Надеюсь, вы меня простите за это недоразумение.
– Что вы, что вы… я бы ни в коем случае не посмел бы себе такое. А вот и Баррет выходит. Мой лучший боец! Своими заслугами заработал себе свободу.
– Даже так!? Но почему он остался и дальше на вас работать? – Удивилась Катиль.
– Всё довольно просто! Он потерял своих родителей в раннем возрасте. На руках осталась больная сестра. Выжить на улице было невозможно. И тут нас свела судьба. Я взрастил его в качестве своего раба, а он усердно работал, чтобы я мог взамен заботиться о его сестре.
– Настоящий мужчина, – скромно произнесла Ноурен.
– Ну… не буду утомлять вас всей историей…
– Просим вас, ланиста, – вдруг заинтересовалась принцесса, – развлеките нас пока мы ожидаем поединка.
– Ваша воля, – улыбнулся своей жабьей улыбкой мужчина. – Баррет очень скромный и скрытый человек. Всё, чем он дорожит в своей жизни – это его сестра. Взамен на моё попечительство, он продал себя в рабство. Разумеется, я не мог отправить его в раннем возрасте на арену. Толпа требует зрелищ. Потому он помогал по хозяйству. Хочу заметить, очень усердный был ребёнок. Постепенно, я начал замечать, как он смотри на других гладиаторов. Этот огонь в глазах, ни с чем не перепутать. Тут-то мне и стало понятно, что из него выйдет толк. Все мои рабы, были уже взрослыми. Но что, если начать тренировать с малых лет? Я дал ему хорошую мотивацию в виде благополучия его сестры. И какого же было моё удивление, когда маленький, тощий паренёк выдерживал сложные тренировки, от которых падали здоровые тренированные мужики. Ради сестры он выходил на тренировки под палящим пеклом Руэса и промозглым ливнем, тренировался до тех пор, пока не падал в обморок. Затем вставал, и продолжал тренироваться вновь и вновь. И видят все высшие и низшие силы – этот парень отбился каждую потраченную на него монету. Провёл свыше двух сотен боёв, и не только выжил, но и сохранил все свои конечности. Что в свою очередь, является большой редкостью. Однажды, народ потребовал поединка за свободу. Один против семерых. Я согласился. О, великий Аркхар, как же этот парень был бесподобен! Клянусь, подобного я ещё не видел!
Ланиста показывал весь ряд своих белоснежных зубов, облизал губы и продолжил:
– После, я не стал строить против него козни и поступил, по совести. Отпустил на все четыре стороны. Но спустя десину он вернулся. Кроме как сражаться, он ничего больше не умел. Тогда я предложил ему работу, наставником бойцов. Дальнейшее вы уже знаете. Бойцы под его началом, прославились на весь Альпард. Я его боготворю, а он приносит мне не малые заработки. Чемпион арены, чемпион Глакта! Чемпион всего Альпарда!
Приготовления были закончены. На песке, укутавшись в лёгкие кольчуги уверенно шагал мужчина. В руках он нёс два деревянных меча. Вскоре показался и Аклиф, он тоже был одет в кольчугу, без шлема.
Разумеется, когда Баррет протянул ему меч, тот и не думал его брать. Стоял как вкопанный, без капли эмоций.
Надо отдать должное наставнику гладиаторов. Тот не стал делать лишних движений, и не придумывал ничего лишнего, чем совсем недавно отличился граф Эльд. Баррет просто воткнул рядом с ногами раба деревяшку. Отошёл на некотором расстоянии. И застыл, словно кому-то молясь.
На мгновение Сатэлии показалось, что они так и будут стоять. Но затем Баррет соскочил с места и филигранно взмахнул по глади песка своим мечом, нанося сокрушающий удар снизу. Лишь в последний момент Аклиф выхватил своё оружие из песка и успел блокировать удар. Чемпион Глакта понял её просьбу как нельзя правильно, и сделал правильные выводы. Чтобы заставить Аклифа драться, нужно показать ему готовность убить. И он это сделал. Затем началась перепалка взмахов и блокировок. Несмотря на то, что Ронас явно не обладал высокими качествами фехтовальщика, он не уступал в скорости и реакции. Вот только его вид боя был далёк от той техники, которую показывал Баррет. Топорные, неумелые удары, выпады и блоки, казались скорее случайностью, чем большим умением. А также он старался выставить руку и схватить за горло или воткнуть свои пальцы в глаза противнику. Могло показаться, что если бы не мастерство наставника бойцов, то бой была бы на стороне раба принцессы. Но это было не так. Баррет умело делал подсечку, крутился вокруг себя, делал обманные выпады, перекручивал в руке деревянный меч, и выходил на контратаку, затем совершал короткий пирует и выходил на новую комбинацию. Это были не заученные как по учебнику движения. Он импровизировал, танцевал, давал волю своим эмоциям, своим умениям. Рука сама знала куда и в какое положение выходить. Одна комбинация, вторая, и резкий неожиданный поворот меча, в несвойственной манере, и атака уже идёт совсем с иной стороны. Аклиф, какими бы он животными инстинктами и волей к выживанию не обладал, получал удар за ударом. По берду, по рёбрам, по ногам и рукам. И в конце концов, он пропустил удар подошвой сапога прямо в грудь.
– Я же вам говорил! – возопил жабоподобный. – Этот парень восхитителен!
Сатэлия не могла не согласиться. Пускай, бой был скоротечным. Он оставил после себя неизгладимые впечатления. Да! Кардсаль его подери! Баррет был ужасно хорош на песке арены!
Едва опомнившись, девушка бросила взгляд на Аклифа, который был ещё в сознании. Даже если Баррет перестал желать его убить, это не означало конец поединка.
Опасения девушки подтвердились. Как только Ронас оклемался от полученных ударов. Он соскочил с явным намерением прикончить соперника раз и навсегда.
Но и тут Баррет оказался хорош. Он и сам догадался до подобного исхода. Спокойно дал Аклифу к нему приблизиться, затем три совсем не понятных для принцессы движения обоими руками. Полоумного раба словно дёрнуло вверх, он открылся, и точный удар эфесом меча в лоб, поставил жирную точку в поединке. Аклиф рухнул распластанный на спину без сознания.
Честно говоря, дочь короля думала, что Аклиф будет намного сильнее. После увиденного инцидента с капралом, она думала, подобный противник даже Фарнку Оссо будет опасен. Сатэлия переоценила его возможности. Опытный соперник, такой как Баррет, легко возьмёт мастерством неуклюжего оппонента, каким бы опасным он не был. И тем же лучше. Согласившись на турнир через три десины, она бы лишилась своего раба. Она могла из-за своей поспешности и критичности решения сделать ошибку. Чего она точно не хотела. Теперь это было очевидно. Но если воспользоваться советом чемпиона Глакта, и выставить его на турнир в начале следующего сезона… Звериная ярость Аклифа Ронаса, в совокупности с будущими приобретёнными навыками бойца, с хорошим опытом. Он станет отличным оружием в руках своей госпожи. И с таким оружием, ей можно будет играть уже в совсем другие игры, чем простые колкости и подначки малодушных графов.
– Прошу вас, мои слуги накрыли стол. Позвольте пригласить вас к моей скромной трапезе. Вскоре подойдёт Баррет, и вы сами сможете задать ему интересующие вас вопросы. А обсудить я думаю есть что, – затараторил ланиста, приглашая проследовать в свои покои.
Глоссарий
Глоссарий:
Боги и прочие высшие и низшие создания
Руэс – бог дня, солнца и света. Мелан – богиня луны, ночи и тьмы.
Ситла – богиня мудрости. В Стипе ей отведён отдельный храм. Считается путеводителем и удачей для гильдии магов. Часто используется в выражениях.
Аркхар – сложно назвать его богом. Однако, спустя долгие сменарии человек – заслуживший себе титул легенды. Ненароком стал для людей цивилизованного мира сродни богу. Настолько, что со временем появились писания, что он является отцом Руэса и Мелан, а также, мужем Ситлы. Впрочем, некоторые писания имеют уж совсем вздорный характер. Потому верить им очень сложно. Несмотря ни на что, многие используют это имя как воззвание к одному из известных всем богу. Если долго путешествовать по Керону, то можно найти немало храмов, посвящённых этому имени. Различаются их историей и предназначением.
Деньги
Медяк – самая дешёвая монета. С одной стороны цифра один, с другой пустота.
Серебряный – существует нескольких номиналов. От одного до пяти. С цифрой один – соответствует размеру медяка, с цифрой пять – в три раза больше. Есть примеси в монете. Постоянно подвергаются переплавке с целью мошенничества. Одна серебряная монета номиналом в один равна десяти медякам. Номинал пять, соответственно, равняется пятидесяти медякам.
Золотой – из-за мягкости металла переплавляется с примесями для укрепления. Что снижает его стоимость. Раньше, как и остальные монеты, имел цифровой номинал. Но люди начали соскребать рельефы монеты. Потому, было решено укрепить монету посредством других металлов с пустой маркировкой. Как правило: из-за проблем добычи золота и необходимости переплавки с другими монетами, золотой – имеет соотношение по сравнению с серебряным: один к ста.
Куцын – больше медяка и тяжелее. Четверть серебра с железом. Равноценен трём медякам. Представляет собой пустой сплюснутый кругляш. Используется в империи Эддета и Ксандрии.
Дулронг – прямоугольная монета чуть больше куцына, изготовлен с наименьшим добавлением железа, чем куцын. На нём изображён рисунок в виде руки, из которой сквозь пальцы сыплются монеты, по углам листья, уходящие в края. Равноценен пяти куцынам. Используется в империи Эддета и Ксандрии.
Зарб – прямоугольная монета. Золотая, выверенные пропорции: половина золота и по одной четверти железа и олова. На одной стороне изображён щит с двумя мечами, на другой корона, сверху и снизу по три ленты, уходящих в края, но не соприкасающихся. Большая, меньше и ещё меньше. Равноценен пяти дулронгам. Используется в империи Эддета и Ксандрии.
Животные
Сирица – птица с синими маленькими крыльями. Из-за своего большого тела взмахи крыльев происходят с высокой частотой, а необычный окрас на крыльях дарует иллюзорный эффект, словно с них опадают золотистые песчинки. На самом деле, Сирица занимается тем, что производит пыльцу для растений, этим же и питается. Поэтому на их теле всегда остаются частички пыльцы. Многие аристократы ловят этих птиц, дрессируют, и наполняют ими свой сад. Ночью окрас сирицы начинает светиться, подобно плёнке фосфора на коже, которая служит для других птиц как знак агрессии.
Растения
Лантиковые цветы – выращиваются в садах и огородах, один из самых распространённых видов цветов, благодаря тому что они являются полезным продуктом, а также поддаются засушиванию, можно использовать в чай, можно засушить в сахаре и мёде, а также дарят приятный ласкающий аромат (схожий с виноградом). В редких случаях используются как приправа для маринада. Очень часто их можно увидеть на столе любого жителя, будь то нищий или богатый.
Туя – трава, куст. Очень мягкие и схожие с папоротником, на ощупь, как шёлк. Используются для шитья одежды или как декоративный вид.
Лунц – маленькое дерево, дающее кисловатый сок. Из шишек этого дерева производят лунцевое масло, соус.
Титулы и обращения
Клороньер – первый воин короля, является членом королевского совета и генералом армии. Преобладает в правом поясе Керона.
Кирьест – уважительное обращение к любому человеку в цивилизованных странах восточного полушария.
Рильест – обращение к члену королевской семьи. Именно королевской семьи! Если назвать таким выражением самого короля, будет считаться оскорблением. Это означает, что его права на трон оспариваемы иными членами семьи и не признаны всецело.
Мастер – такой титул носят люди, которые являются умельцами своего дела (мастер меча, мастер над книгой, мастер травничества). Этот титул можно получить с уст короля и доверительной грамоты при оплате казне пошлины. Этому титулу простолюдины, как правило, доверяют и пользуются их услугами.
Накатха – жена дарланга.
Кантур – человек из личной гвардии короля. Кантур занимается не лично его охраной, а личными поручениями.
Артье – помощник в подмастерье у мастера или преподавателя. Как правило, административный рабочий.
Ньер – уважительное обращение к равному по рангу среди гильдии магов.
Парт – уважительное обращение к магу выше рангом.
Крит – если камердинер – комнатный слуга в богатом сословии, который стирает, убирает и прочее, то крит – это личный слуга и дворецкий короля с более ответственными задачами. Иными словами: его правая рука. Лакриг был критом для Круствала. Одна из самых почётных должностей, которую может себе позволить человек из обычного сословия.
Существа
Кардсаль – мифическое существо, лишённое людских чувств. Создание, ныне упоминающийся только в мифах и сказках. Часто используется как словесное выражение недовольства или оскорбление. В одном бестиарии в Волдамской библиотеке присутствует упоминание, что много сменариев назад Аркхар смог изгнать этих существ. За что получил титул святого. Однако никто из живых не знает, как выглядит это существо, нет ни рисунков, ни описаний.
Тасадары – агрессивные существа, очень похожие на людей. Отличимые тем, что не испытывают чувства самосохранения, боли и эмоций (аналог первобытных людей эпохи плейстоцена – гейдельберкский человек). Обитают с северной стороны гор Ассанхарда.
Рогату – существа из сказок. Обычно ими пугают детей. Крысоподобные домовые, любят пакостить и доставлять проблемы людям.
Напитки и еда
Груль – крепкое пиво.
Агнириевые семечки – семена растения агнир. Растение, предпочитающее расти вширь, а не вверх. У каждого земледельца его можно найти на участке.
Лунцевый соус – сыр, масло, укроп, тёртый чеснок, лунцевый сок, рыбий жир.
Дряпка – очень крепкий алкогольный напиток.
Паучиные пряники – паучин, аналог муки, делается из агнириевых семечек. Паучиная мука.
Народы
Дарланги – народ, живущий за горами Ассанхарда. Варварские племена, чтущие своих предков.
Цвинги – много сменариев назад была империя цвингов, на землях нынешнего Фортокса и Западного Альпарда. Ещё до появления гильдии магов. Проиграв войну, перестала существовать, но оставила после себя много культурных ценностей, которые помнят по сей день.
Медды – один из старейших народов, населявших Керон. Сейчас их очень мало, и у них нет своего места, которое они могут назвать домом. Аналог цыган.
Ка’ардсуэль – люди невысокого роста. Живут на окраине материка Ширадот.
Прочее
Сменарий – год.
Сезон посева – лето.
Сезон стужи – зима.
Сезон цветения – весна.
Сезон урожая – конец лета.
Сезон заморозков – осень.
Десина – десять дней, аналог недели.
Смена – день. Смена владычества Мелан и Руэса, богов луны и солнца.
Медяк – игра, при которой двое со связанными кистями рук сбрасывают медяк и говорят заранее сторону, которой тот упадёт. Кто выигрывает, делает удар связанной рукой, задача противника – препятствовать этому: либо удержать руку, либо уклониться. Если угадал сторону и сделал удар, право говорящего остаётся за ним.
Да’арлах – прародитель дарлангов, единственный, кого можно назвать богом в понимании дарлангов.
Чертоги Зилиды – суровый кодекс гласит: «Жить по Да’арски – значить искать ту сталь, ниспосланную предками для воссоединения, но если духи старших возжелали твоего присутствия, значит, ты либо готов к ним присоединиться, либо предстать пред их судом, заплатив цену своей честью и духом, а если недостоин – отправиться в отвратные чертоги Зилиды». Как считалось у дарлангов, попасть в эти самые чертоги означало опозорить себя и своих предков самым мерзким способом, уж лучше жить беспомощным, безруким, безногим, уродливым и безмозглым, нежели обречь себя на янтарные врата в Зилидовы владения.
Тограри – хижины дарлангов. Часто выстроены всего лишь из шкур животных. Иногда можно увидеть усиленную из веток и глины.
Тонмокс – храм на окраине терний. Тонмокские амулеты, брошки, кольца и прочая бижутерия славятся своими магическими свойствами. Зависит от магических камней.
Терель – момент соединения двух противоположных стихий в виде магического проявления. Зачастую подобный процесс используют маги для создания магических минералов.
Сатарзит – драгоценный камень, образуется как побочный эффект соединения двух разных энергий. К примеру, если два мага ударят друг в друга молниями, то их заклинания в точке соприкосновения будут разлетаться на жидкие капли в виде лавы, но, засохнув, внутри этих капель будет магическая энергия в виде камня. Один из магических материалов.
Каллур так на ре – общеизвестное выражение цвингов, означающее «Тысяча бед».
Лизрат – очень редкий металл. Лизратовую руду довольно сложно найти. Из-за чего его цена крайне высока.
Одежда
Приф – праздничный наряд. Длинная рубаха до колен, с тремя вырезами снизу, двумя по бокам и одним спереди с последней пуговицы. Как правило, вшивают большие пуговицы, желательно в виде формочек. На груди есть два раздела для рук. Поскольку в прифе нет карманов, засовывать руки в разделы на груди стало негласной формальностью. На ноги надевают строгие брюки, либо под цвет прифа, либо чёрные.
Легетина – парадное военное платье, мундир со свисающими сзади двумя треугольными краями наподобие фрака.
Термины гильдии магов
Арапализация – сгусток концентрированной энергии, выводимый сводом печатей и рун. Приводит к закупориванию тех или иных внутрируновых потоков. Другими словами (и в простой, но неполной) интерпретации – приводит к полной деактивации руны, методом бутылки и пробки.
Квелитация – руна для соединения каркаса.
Лэн – руна активации.
Скачать книгу