Бездна Сновидений бесплатное чтение

Глава 1: Провал в Неизвестное

Тишина вакуума была обманчива. За иллюминаторами мостика исследовательского корабля «Эвридика» клубился не туман, а нечто иное – плотная, мерцающая субстанция, поглощавшая свет звезд и искажавшая показания дальнобойных сенсоров. Она напоминала жидкий аметист, подсвеченный изнутри невидимым источником. Сектор «Хаос-7» оправдывал свое название. Капитан Вера Роук, крепко сжав подлокотники кресла, смотрела в эту пульсирующую мглу. Ее лицо, обычно выражавшее спокойную уверенность, сейчас было напряженным маской, прорезанной глубокими морщинами у глаз и резкой линией сжатых губ. Каждая мышца ее невысокого, но плотного тела была готова к действию.

«Статус сканирования?» – ее голос, низкий и хрипловатый, привычный к командам, прозвучал слишком громко в напряженной тишине мостика. Гул двигателей был приглушен, «Эвридика» двигалась на малой скорости, словно крадучись сквозь вражескую территорию.

«Ноль-ноль, капитан», – ответил Кай, не отрываясь от своего пульта. Молодой инженер казался почти ребенком в большом кресле, но его пальцы летали по сенсорным панелям с неестественной скоростью. Серебристые импланты, вживленные в виски и вдоль шейных позвонков, слабо мерцали синью. «Стандартное ЭМ-сканирование глушится полностью. Лидар показывает хаотичные отражения на расстоянии менее километра. Гравитационные сенсоры… сходят с ума. Флуктуации за гранью расчетных моделей. Это… нестабильно. Очень». В его голосе прозвучала нотка не столько страха, сколько азартного раздражения перед неразрешимой задачей.

Вера кивнула, переводя взгляд на главный экран, где мерцали бессмысленные геометрические фигуры, порожденные помехами. «Доктор Торн? Ваши биосенсоры?»

Элиас Торн, главный ксенобиолог экспедиции, стоял чуть поодаль, почти упершись лбом в холодное стекло иллюминатора. Его высокий, худощавый силуэт казался неестественно неподвижным. «Ничего живого, капитан. Ни единой органической сигнатуры на всех доступных частотах. Но эта среда…» Он обернулся, и в его глазах, обычно холодных и аналитических, горел странный огонек. «Она активна. Пассивные датчики фиксируют слабые энергетические импульсы, не совпадающие ни с одним известным спектром. Как нервные импульсы в гигантском мозге. Мы внутри чего-то… живого». Его голос дрожал от сдерживаемого возбуждения.

«"Живого" – это ваша интерпретация, доктор», – сухо парировала Вера. Ее военный опыт подсказывал: неизвестность – это прежде всего угроза. «Наша задача – пройти сектор, собрать данные, не касаясь аномалии, и вернуться домой. Целиком». Она бросила взгляд на четвертого члена экипажа на мостике. «Леона? Как атмосфера?»

Леона Чен, психотерапевт «Эвридики», сидела в самом дальнем кресле, плотно прижавшись спиной к холодной переборке. Ее пальцы белели от напряжения, сжимая подлокотники. Она пыталась дышать ровно, по методике, но ощущение необъятной, враждебной пустоты за тонкой обшивкой корабля сжимало горло знакомым, ненавистным комом агорафобии. «Экипаж… в пределах нормы для ситуации повышенной неопределенности, капитан», – выдавила она, стараясь, чтобы голос не дрогнул. «Но уровень тревожности растет пропорционально отсутствию данных». Она не добавила, что ее собственная тревожность уже давно перешагнула красную черту.

«Всем сохранять спокойствие и бдительность», – скомандовала Вера. «Кай, держи щиты на максимуме, но экономь энергию. Доктор Торн, продолжайте мониторить любые био- или энергетические сигналы. Леона…» Вера на мгновение встретилась с ее взглядом, и в глазах капитана мелькнуло что-то, кроме командирской твердости – понимание. «…Держись».

Именно в этот момент «Хаос-7» решил показать свои когти.

Сначала это был едва уловимый толчок, как удар под киль огромного невидимого судна. «Эвридика» вздрогнула всем корпусом. Погасло основное освещение, мгновенно сменившись тревожным багровым. Сирены взвыли, разрезая тишину лезвием звука.

«Гравитационный сдвиг!» – крикнул Кай, его пальцы превратились в размытое пятно над пультом. «Массивный! Прямо по курсу!»

«Уклоняйся!» – рявкнула Вера, инстинктивно вцепившись в подлокотники.

Но было слишком поздно. Мерцающая субстанция внезапно схлопнулась, превратившись в невидимую, чудовищную силу. Это была не просто турбулентность. Это было как падение в гигантскую мясорубку пространства-времени. «Эвридика» закрутилась вокруг своей оси с такой силой, что искусственная гравитация не выдержала. Вера, Кай и Элиас были швырнуты в ремни безопасности. Леона вскрикнула, ударившись плечом о переборку. Стаканы, планшеты, незакрепленное оборудование – все взлетело в воздух, превратившись в смертоносный шквал. Гул двигателей перешел в истошный, надрывный вой металла, терзаемого невыносимой нагрузкой. Корпус скрипел и стонал, как живое существо под пыткой.

«Щиты на 40%! Генератор номер два вышел из строя! Двигатели теряют тягу!» – докладывал Кай, его голос срывался от перегрузок. Кровь текла из носа, размазанная по лицу имплантами.

«Стабилизируй! Любой ценой!» – Вера пыталась кричать сквозь грохот, чувствуя, как ремни впиваются в тело. На экранах плясали безумные калейдоскопы света и предупреждений. Алая надпись «CRITICAL STRUCTURAL INTEGRITY» мигала неумолимо.

«Это не буря!» – закричал Элиас, его лицо искажено не страхом, а каким-то исступленным восторгом открытия. «Это… пульсация! Как сердцебиение!»

«Сердцебиение чертовой бездны!» – огрызнулась Вера. «Кай! Импульс на коррекцию!»

Кай нажал серию команд. Раздался оглушительный хлопок где-то в корме, и корабль рвануло в сторону. Перегрузки смягчились на долю секунды, но тут же накатила новая волна, еще более мощная. Послышался страшный, рвущий душу звук – лопнула основная силовая балка где-то внизу. Весь мостик качнуло, как щепку в океане. Погасло аварийное освещение, оставив лишь мерцающие огоньки приборов и зловещее зарево сирен.

«Теряем управление!» – голос Кая был полон ужаса. «Автопилот отключен! Ручное не отвечает! Падаем!»

«Куда?!» – проревела Вера, пытаясь разглядеть что-то в иллюминаторах. Но там был только бешеный калейдоскоп мерцающего тумана и вспышек статики.

«Не знаю! Вниз! Сильное гравитационное притяжение!» – Кай бил кулаком по неотзывчивому пульту. «Бортовая сеть рухнула! Резервные системы не…»

Его слова потонули в оглушительном реве. «Эвридика» перестала бороться. Она падала, беспомощная, втягиваемая неведомой силой. Стекла иллюминаторов покрылись паутиной трещин. Воздух наполнился запахом гари, озона и страха. Леона зажмурилась, молясь, чтобы потеря сознания наступила быстрее. Элиас, прижатый к иллюминатору, смотрел в безумие за стеклом с выражением почти религиозного экстаза. Вера из последних сил пыталась активировать аварийный маяк, но пальцы скользили по мокрому от пота пульту. Кай, стиснув зубы, посылал отчаянные импульсы в глушицу через свой нейроинтерфейс, пытаясь хоть как-то связаться с аварийными системами.

Удар. Не один, а серия ударов, как будто гигантский кузнец бил молотом по корпусу. Скрип рвущегося металла. Пронзительный визг тормозных двигателей, пытающихся хоть что-то сделать. Еще удар. Страшный толчок, швырнувший всех вперед. Затем – оглушительная тишина, наступившая внезапно, как ножом отрезало. Прервался вой сирен. Погасло багровое освещение. Остались только редкие, мигающие красным лампочки аварийных панелей и жуткое потрескивание где-то в глубине корабля. Искусственная гравитация отключилась, оставив ощущение невесомости, но лишь на секунду – затем их с силой прижало к креслам и полу. Они были на твердой поверхности. Падение закончилось.

Первой пришла в себя Вера. Боль пронзила ребро, вероятно, сломанное ремнем безопасности. Голова гудела, в ушах звенело. Она отстегнулась, с трудом поднялась, опираясь на кресло. Воздух был густой, пыльный, с примесью дыма и едкого запаха расплавленной изоляции.

«Отчет!» – ее голос был хриплым, но командирским. «Живые? Отзовись!»

«Кай… жив», – послышался слабый стон справа. Инженер отстегивался, его лицо было бледным, в крови из разбитого лба. Один из имплантов на виске треснул, искря синими прожилками. «Системы… полный хаос. Основная энергия отключена. Держимся на аварийных батареях. Жизнеобеспечение… частично. Дышать можно. Но…»

«Элиас?» – Вера повернулась к иллюминатору.

Ксенобиолог медленно поднимался с пола. У него была ссадина на щеке, очки разбиты. Но он не смотрел на Веру или Кая. Он смотрел в иллюминатор. Его лицо замерло в немом изумлении. «Капитан… посмотрите», – прошептал он.

Вера подошла, превозмогая боль. Трещины на стекле создавали сюрреалистичную мозаику, но то, что она увидела за ними, заставило ее забыть о боли и сломанном ребре.

Они лежали под углом в каком-то… лесу. Но это были не деревья в земном понимании. Гигантские, кристаллические структуры, устремленные в небо, толщиной с башню. Они переливались всеми мыслимыми и немыслимыми оттенками – от глубокого индиго до ослепительно белого, от кроваво-красного до нежно-бирюзового. Свет исходил изнутри них, пульсируя, как живые фонари. Этот свет отражался и преломлялся в тысячах граней, заливая все вокруг фантасмагорическим сиянием. Воздух над местом крушения дрожал от легкой, едва уловимой дымки, которая тоже светилась. Небо… неба не было видно. Его застилало плотное, все то же мерцающее облако, сквозь которое пробивались лишь смутные очертания какого-то огромного, тусклого светила, отбрасывающего длинные, искаженные тени кристаллов.

Это был не пейзаж. Это была галлюцинация, вырезанная из снов безумного ювелира. Красота его была неземной и оттого пугающей.

«Луменис…» – прошептал Элиас, прилипший к стеклу. «Мы назовем ее Луменис…»

«Назовем потом», – резко оборвала его Вера, включая внутренний коммуникатор. «Леона? Отзовись! РОВЕР? Статус!»

Ответа не было. Только треск в наушниках.

«Капитан…» – Кай подошел к своему пульту, который ожил под его прикосновениями, выдавая рваные потоки данных. «Повреждения… катастрофические. Корпус пробит в трех местах в жилых секторах и ангаре. Основной реактор заглушен автоматикой при ударе. Двигатели… в лучшем случае, хлам. Системы связи – молчат. Навигация – ноль. Внешние сенсоры…» Он посмотрел на экран, заполненный бессмысленными символами и шумом. «…Мертвы. Или видят то, что не могут интерпретировать». Он указал на схему корабля, где мигали десятки красных зон. «Атмосфера планеты… пригодна. Странный состав, но азотно-кислородная основа. Температура… в норме. Гравитация… чуть выше земной. Мы можем… выйти».

«Нам придется выйти», – мрачно констатировала Вера. «Найти Леону. Оценить урон. И понять, где черт нас приютил». Она посмотрела на Элиаса, все еще завороженного видом. «Доктор, ваша лаборатория ждет. Соберите то, что сможете, для первичного анализа атмосферы и грунта. Кай, попробуй оживить РОВЕРа. Нам нужны его глаза и сканеры снаружи. И… попробуй понять, есть ли шанс хоть что-то починить». Ее взгляд упал на главный экран, где среди хаоса данных мелькнуло изображение с внешней камеры – искореженный корпус «Эвридики», уже начавший покрываться тончайшей, мерцающей пленкой… как будто кристаллы снаружа пытались стянуть раны корабля. Или зарастить его, как жемчужину в раковине. «И обрати внимание на это», – добавила Вера, указывая на экран. «Что это? Конденсат? Или… что-то еще?»

Кай присмотрелся, его бровь с имплантом дернулась. «Не похоже на известные процессы коррозии или обледенения, капитан. Это… выглядит органично. Как рост. Я… проверю».

Вера глубоко вдохнула, игнорируя боль в боку. Запах гари смешивался с каким-то новым, чуть сладковатым, минеральным ароматом, просачивающимся через трещины в корпусе. Звон в ушах стихал, и на его место приходило новое ощущение – едва уловимая вибрация в воздухе. Не звук, а скорее… тактильное ощущение, пронизывающее кости. Как далекий гул гигантского камертона или… шепот.

Они выжили. Они упали с неба в самое сердце неизвестности. Их корабль, их дом и надежда на спасение, был искалечен. Они были отрезаны от всего знакомого. И этот мир, Луменис, с его ослепительной, кристальной красотой и странной, нарастающей вибрацией, не чувствовался гостеприимным. Он чувствовался наблюдающим. И, возможно, голодным.

«Хорошо», – сказала Вера, выпрямляясь во весь рост, стараясь вложить в голос уверенность, которую не чувствовала. «Начинаем операцию "Выживание". Кай, Элиас – за работу. Я иду искать Леону и РОВЕРа. Выходим через основной шлюз через тридцать минут. С полным скафандр-комплектом и оружием. На всякий случай». Она достала компактный импульсный пистолет из кобуры на бедре, проверила заряд. Оружие казалось жалким и бесполезным перед лицом кристаллических исполинов за стеклом, но это был символ контроля. Последняя ниточка к привычному миру.

Она двинулась к выходу с мостика, шаг ее был тверд, несмотря на боль. За спиной оставались перекореженные приборы, мерцающие лампочки и завороженные лица двух мужчин, глядевших в иллюминатор на новый, непостижимый мир. Мир, который уже начинал менять их корабль. Мир, в котором им предстояло выжить или умереть. Падение закончилось. Приключение – только начиналось. И первым шагом было покинуть утробу раненого «железного дракона» и ступить на светящуюся, поющую под ногами землю Лумениса.

Глава 2: Мир Света и Шепотов

Шлюз «Эвридики» открылся с болезненным скрежетом, заклинив на последних сантиметрах. Перед Верой Роук зиял не просто новый мир, а ослепительная, непостижимая реальность, которая физически ударила по чувствам. Воздух, ворвавшийся внутрь, был прохладным, кристально чистым и нес незнакомый, сладковато-минеральный запах, смешанный с едва уловимым ароматом озона и… чего-то древнего, пыльного. Но главным был свет. Не слепящий луч солнца, а всепоглощающее, пульсирующее сияние, исходящее отовсюду.

Она сделала первый шаг на склон, усыпанный мелкими, похожими на осколки стекла кристаллами, которые хрустнули под ботинком скафандра. Даже через затемненный визор шлема свет резал глаза. Вера замерла, инстинктивно подняв руку, чтобы прикрыть лицо, и ощутила, как ее сердце бешено заколотилось не только от напряжения, но и от подавляющего масштаба увиденного.

«Эвридика» лежала на боку, глубоко врезавшись в основание гигантской кристаллической структуры. Эта «скала» была не монолитом, а скорее сростком бесчисленных кристаллических «стволов», каждый толщиной с дом, уходящих ввысь на сотни метров. Они переливались глубоким сапфировым синим у основания, переходя в изумрудную зелень, затем в прозрачный, как слеза, белый и на вершинах – в пламенеющий рубин. Свет исходил изнутри, пульсируя с медленным, почти гипнотическим ритмом, как дыхание спящего дракона. И таких исполинов вокруг было несчетное множество. Они образовывали целый лес – фантастический, невероятный лес из живого света и камня. Тени, отбрасываемые ими, были не черными, а окрашенными в дополнительные, приглушенные оттенки, создавая калейдоскоп цвета на светящемся, усыпанном кристаллической «хвоей» грунте.

«Святая…» – прошептал в комлин Кай, появившись в проеме шлюза за Верой. Он не до конца опустил затемнение визора, и его лицо, освещенное снизу мерцанием кристаллов под ногами, выражало чистое, детское изумление. Даже его импланты, обычно холодные и технологичные, ловили отблески, вспыхивая оранжевыми и фиолетовыми бликами. «Это… невозможно. Энергозатраты на такое свечение…»

«Возможности местной биохимии явно отличаются от наших представлений, инженер», – прозвучал голос Элиаса Торна. Он вышел следом, его скафандр был запачкан сажей и маслом, но движения были точны, взгляд – острый, как у хищной птицы. Он сразу же нагнулся, достал миниатюрный пробоотборник и вонзил его в грунт рядом с ногой. «Атмосфера подтверждена: 22% кислорода, 76% азота, следы аргона, неона и… неизвестных инертных газов. Ксенон? Нет, что-то иное. Давление чуть выше нормы. Температура… 18 по Цельсию. Идеально». Он поднял пробник, рассматривая светящиеся частицы грунта внутри пробирки. «Грунт… не почва. Это измельченные кристаллы, органо-минеральный композит невероятной сложности. И активный. Смотрите». Он слегка встряхнул пробирку. Частицы внутри засветились ярче, отозвавшись на движение. «Биолюминесценция? Или что-то иное…»

Вера оторвала взгляд от величия леса. Ее задача – выживание. Она оглядела место крушения. «Эвридика» была похожа на раненого кита, выброшенного на фантастический берег. Корпус в нескольких местах был пробит насквозь, обшивка смята и обуглена. От ангара осталась груда искореженного металла. И повсюду – на разломах, на теплых еще участках корпуса, на разорванных кабелях – виднелась та самая тонкая, мерцающая пленка. Она была неоднородной, местами похожей на иней, местами – на быстрорастущий лишайник. Но при ближайшем рассмотрении это были микроскопические кристаллические структуры, переплетающиеся и нарастающие с видимой скоростью.

«Кай, вот твоя загадка», – Вера указала на ближайший участок обшивки рядом с пробоиной. Кристаллическая «патина» здесь была уже толще, сантиметра два, и в ней просматривались тонкие, похожие на вены, светящиеся прожилки. «Что это?»

Кай подошел, достал мультитул и осторожно поскреб по наросту. Раздался тихий, чистый звук, как при ударе по хрусталю. «Твердость высокая. Электропроводность… есть! Слабая, но есть». Он прислонил сканер к наросту. «Состав… углерод, кремний, кислород, следы металлов из нашего корпуса… и куча неизвестных элементов. Структура… сложная, полуупорядоченная. Не кристалл в чистом виде, не биоматерия… гибрид?» Он покачал головой. «Оно использует материал корабля как субстрат. И… кажется, растет на энергии. Смотрите на тепловизор». Он переключил дисплей на своем планшете. Участки с наростом светились слабым теплом, чуть выше окружающей температуры, в то время как чистый металл был холодным. «Как будто… метаболизм».

«Значит, планета "переваривает" нас?» – спросила Вера, ощущая холодок по спине.

«Слишком медленно для переваривания», – возразил Элиас, подходя и внимательно изучая нарост. «Скорее… интегрирует. Как коралл обрастает затонувший корабль. Или иммунная система формирует рубцовую ткань». Он коснулся «патины» скафандром. «Это не враждебно. Это… процесс. Часть экосистемы».

«Пока это процесс, который может превратить "Эвридику" в памятник самой себе», – мрачно заметил Кай. «Если он охватит жизненно важные узлы…»

«Леона?» – Вера переключила канал комлина. «Ты слышишь нас? Мы снаружи».

Ответа не было несколько секунд. Потом послышалось тяжелое, прерывистое дыхание. «Я… здесь. У… шлюза». Голос Леоны был сдавленным, полным ужаса. «Я… не могу. Пространство… оно… давит».

Вера обернулась. Леона стояла в самом проеме шлюза, уцепившись руками за раму, как утопающий за обломок. Ее тело было сковано, плечи подняты к ушам. Даже через визор было видно, как широко раскрыты ее глаза, полные паники. Она смотрела не на кристаллы, не на корабль, а в бескрайнее пространство между исполинскими структурами, в пугающую перспективу этого сияющего леса, уходящего за горизонт. Ее агорафобия, обычно контролируемая стенами корабля, набросилась на нее здесь, под открытым, чужим небом, с удесятеренной силой.

«Леона, дыши», – приказала Вера, делая шаг к ней. «Смотри на ноги. На грунт под ногами. Только на это».

«Оно… поет», – прошептала Леона, не слушая. «Везде… этот гул… он внутри меня…»

И Вера снова ощутила это. Не звук в ушах после крушения. Нечто иное. Легкая, постоянная вибрация, пронизывающая воздух, передающаяся через скафандр в кости. Как низкая нота гигантского органа, слишком глубокая, чтобы ее услышать, но ощущаемая всем телом. Иногда она усиливалась, превращаясь в почти осязаемый гул, иногда стихала до едва заметного фона. И в этом гуле, если прислушаться внутренним слухом, угадывались обертоны – слабые, переливчатые, как эхо далекого хора.

«Доктор, вы чувствуете это?» – спросила Вера, отводя взгляд от Леоны к Торну.

«Вибрация? Да. Сейсмическая активность? Или… энергетическая эманация планеты?» – Элиас наклонил голову, словно пытаясь уловить источник. «Кай, твои импланты? Регистрируют что-то?»

Кай нахмурился. «Фоновый ЭМ-шум зашкаливает. Но структура… странная. Не случайная. Есть ритм. И… модуляции. Как будто…» Он замолчал, прислушиваясь к своим внутренним ощущениям. «Как будто кто-то пытается настроить радиоприемник на очень слабую станцию. Внутри черепа».

«"Хор"», – прошептала Леона, съеживаясь. «Они так назвали это… в видениях…»

«Кто?» – резко спросил Элиас.

«Не знаю… голоса… образы… когда я была без сознания…» – Леона сжала голову руками. «Оно хочет… чтобы его услышали…»

Вера сжала кулаки. Психическое давление добавлялось к физической угрозе. «Леона, тебе нужно вернуться внутрь. Сейчас же».

«Нет!» – Леона резко дернула головой. «Там… темно. Там пахнет смертью. И… он там». Страх в ее глазах смешивался с чем-то еще – с отчаянным желанием преодолеть себя. «Я… выйду. Но… недалеко. Пожалуйста».

Вера взвесила риски. Оставить Леону одну в поврежденном корабле с потенциальными очагами возгорания или позволить ей быть снаружи, где ее фобия может сломить? «Хорошо. Но держись рядом со мной. И фокусируйся на задаче. Кай, доктор – вперед. Осматриваем периметр корабля, ищем уязвимости, ресурсы. Ищем РОВЕРа. Он должен быть где-то здесь».

Они двинулись вдоль исковерканного корпуса «Эвридики», ступая по светящемуся под ногами «ковру». Каждый шаг вызывал слабую вспышку света в кристаллической крошке. Вибрация – «Хор» – была постоянным фоном, то усиливаясь, когда они проходили рядом с особенно крупными кристаллическими стволами, то затихая в ложбинах. Элиас постоянно брал пробы – грунта, воздуха, соскобы с кристаллических наростов на корабле. Кай сканировал повреждения, отмечая красным на схеме участки, где кристаллизация проникла глубоко или угрожала системам.

«Капитан, смотрите», – Кай остановился у огромной трещины в корпусе возле инженерного отсека. Внутри, среди оборванных кабелей и смятых панелей, виднелись не только привычные элементы конструкции, но и… ветви. Тонкие, как паутина, светящиеся голубым нити, оплетавшие разлом, словно стягивая его. Они пульсировали в такт общему гулу планеты. «Оно проникло внутрь. Глубже, чем я думал».

«Можно удалить?» – спросила Вера, ощущая, как сжимается желудок.

«Попробую», – Кай достал компактную плазменную горелку. Тонкая струя раскаленной плазмы ударила в светящиеся нити. Они мгновенно почернели, сморщились и рассыпались в пепел. Но через секунду из глубины разлома потянулись новые, тонкие ростки, двигаясь с неестественной скоростью, пытаясь закрыть поврежденный участок. «Черт! Оно регенерирует! Быстро!»

«Оставь», – приказала Вера. «Пока не понимаем, что это, не стоит провоцировать. Отмечай зоны и двигаемся дальше».

Они обогнули носовую часть корабля. Здесь повреждения были меньше, но вид открылся еще более захватывающий. Позади «Эвридики» кристаллический лес сгущался, переходя в настоящие дебри из переплетенных, разноцветных «стволов» и свисающих, как лианы, светящихся жгутов. Впереди же земля слегка понижалась, и между гигантскими кристаллами виднелись… структуры.

Не природные. Слишком правильные, слишком угловатые, несмотря на плавные изгибы. Здания. Руины.

«Боже…» – выдохнул Элиас, забыв на мгновение о пробирке в руке.

Это были не руины в привычном смысле. Не груды камня. Это были скелеты зданий, вырезанные из того же кристаллического материала, что и лес, но другого оттенка – более темного, с преобладанием глубоких пурпурных, изумрудных и золотистых тонов. Некоторые конструкции напоминали гигантские, частично разрушенные соты или фрактальные пирамиды, ступенчато уходящие вверх. Другие были похожи на застывшие волны или спирали, закрученные вокруг центральных осей. Они не просто стояли среди кристаллов – они были срощены с ними. Кристаллические «деревья» прорастали сквозь стены и арки, обвивали колонны, сливаясь с древней постройкой в единый, живой организм. Свет внутри руин пульсировал иначе – медленнее, глубже, словно это были не просто здания, а спящие сердца.

«Цивилизация», – прошептал Элиас, и в его голосе звучала почти религиозная уверенность. «Древняя. Нечеловеческая. И они знали планету… они жили с ней в симбиозе! Смотрите на сращение! Это не разрушение, это… единство!»

Вера ощутила холодок. Руины были величественны, но в их тишине, в этой неестественной интеграции с лесом, таилось что-то… чужое. Пугающее. «Будьте начеку», – предупредила она, проверяя заряд пистолета. «Кай, РОВЕР?»

«Сигнал слабый… но есть!» – Кай посмотрел на планшет. «Вон там! За тем… похожим на арку обломком!»

Они осторожно спустились по склону, приближаясь к ближайшим руинам. Гул – «Хор» – здесь стал ощутимо сильнее, вибрация отдавалась в грудной клетке. Леона шла позади Веры, дыша поверхностно и часто, ее взгляд был прикован к земле. «Он… недоволен», – прошептала она. «Мы… вторглись».

«Кто?» – спросила Вера, не оборачиваясь.

«Все», – просто ответила Леона.

Они обогнули массивный, покрытый трещинами кристаллический блок, похожий на пьедестал разрушенной статуи. И увидели РОВЕРа.

Робот-разведчик, обычно юркий шестиногий паук размером с большую собаку, стоял неподвижно посреди небольшой площадки перед фасадом полуразрушенного здания, напоминавшего гигантскую, расколотую раковину. Его корпус был покрыт той же тонкой кристаллической пленкой, что и «Эвридика», но не это привлекло внимание. РОВЕР был повернут к гладкой, почти зеркальной стене здания. На этой стене, под воздействием, видимо, датчиков робота или просто его присутствия, светились сложные, переплетающиеся узоры. Они не были статичными. Они медленно перетекали, меняли форму и цвет, как жидкий свет, создавая гипнотическое, постоянно меняющееся полотно. РОВЕР сканировал их всеми своими сенсорами, его манипуляторы были замерзли в нерешительном движении.

«РОВЕР! Статус!» – скомандовал Кай по радио.

Робот медленно повернул камеру-«голову» в их сторону. На его экране-индикаторе вместо привычного зеленого статуса мигал тревожный желтый. «Ан… ома… лия…» – зашипел синтезатор голоса робота, заглушенный помехами. «С… кан… нер… р… р… абота… ет… Пр… о… гра… м… ма… сб… ой…»

«Сбой? Какие данные?» – Кай подошел ближе, пытаясь заглянуть в прямой интерфейс робота.

В этот момент узоры на стене резко изменились. Плавные линии сменились резкими, угловатыми всполохами красного и черного. И вибрация – «Хор» – резко усилилась, превратившись в ощутимый, гнетущий гул, от которого задрожали кристаллы под ногами. РОВЕР дернулся всем корпусом, как от удара током, и отполз назад, его сенсоры бешено замигали.

«Что это было?» – Вера инстинктивно подняла пистолет, оглядывая руины. Тишина. Только гул и переливающиеся узоры на стене, которые снова стали плавными, но теперь в них преобладали холодные синие и фиолетовые тона.

«Оно… реагирует», – сказал Элиас, завороженно глядя на стену. «На приближение. На сканирование. Эти узоры… это не просто украшение. Это язык! Визуальный язык, реагирующий на присутствие! Возможно, интерфейс!»

«Оно реагирует враждебно», – парировала Вера. «РОВЕР чуть не вышел из строя».

«Не обязательно враждебно!» – возразил Элиас с пылом. «Это могло быть предупреждением! Или… тестом! Мы должны попытаться взаимодействовать!»

«Сначала – безопасность», – твердо заявила Вера. «Кай, можешь забрать управление РОВЕРа? Вытащи его отсюда. И посмотри, что он успел записать».

Кай кивнул, подключив планшет напрямую к роботу. «Пытаюсь… Системы глючат. Но… кое-что есть. Он сканировал стену перед… эпизодом. Вот спектральный анализ узоров». Он показал экран. Графики были хаотичны, но в них прослеживались пики на частотах, невидимых человеческому глазу – инфракрасных, ультрафиолетовых. «И… биометрические показания самого РОВЕРа. В момент активации стены… его внутренние датчики зафиксировали скачок энергии. Не электрической. Что-то… иное. Как будто его "прощупали" на квантовом уровне».

«"Хор"», – снова прошептала Леона. Она стояла чуть поодаль, прислонившись спиной к теплому кристаллу, ее лицо под визором было мертвенно-бледным. «Он везде. В свете. В камне. В воздухе. Он… чувствует нас. Чувствует корабль». Она закрыла глаза. «Он… любопытен. Но… стар. И… ранен».

Вера посмотрела на руины, на пульсирующие узоры на стене, на РОВЕРа, которого Кай с трудом заставил отойти назад. На «Эвридику», чьи раны медленно зарастали светящейся тканью чужого мира. На Леону, борющуюся с внутренними демонами под давлением внешней, непостижимой силы. На Элиаса, чьи глаза горели жаждой понять необъяснимое. На Кая, пытающегося применить логику к миру, где кристаллы пели, а стены говорили светом.

Этот мир, Луменис, был не просто опасным местом крушения. Он был живым. Дышащим. Мыслящим? И они были в его утробе. Непрошеными гостями. Частью начавшегося процесса, смысла которого они не понимали. Мутация корабля была лишь первым, видимым знаком гораздо более глубокой трансформации, которая уже началась.

«Доктор Торн», – сказала Вера, ее голос звучал громко в тишине, нарушаемой только пульсирующим гулом планеты. «Вы хотите понять? Вот ваша лаборатория». Она указала на руины. «Но помните – мы здесь, чтобы выжить и улететь. Не чтобы стать частью экспозиции». Она повернулась к Каю. «Как скоро РОВЕР сможет сделать детальную разведку этих руин? Безопасную разведку?»

Кай вздохнул, глядя на глючащего робота. «Нужно починить его системы. И… возможно, экранировать от этих энергетических выбросов. Часа два, минимум».

«Хорошо. У нас есть два часа. Леона – с Каем, помоги ему с РОВЕром, сосредоточься на задаче. Доктор – осмотрите периметр руин, но не заходите внутрь. Безопасность прежде всего. Я вернусь на корабль, проверю герметичность отсеков и попробую найти хоть что-то из припасов в разрушенном ангаре». Она посмотрела на каждого. «Мы пережили падение. Теперь нам нужно понять правила игры на этом поле. И первое правило – Луменис слушает. И отвечает. Будьте осторожны в своих мыслях». Она не добавила, что сказала это в основном для Леоны и Элиаса. Один был слишком открыт, другой – слишком хрупок.

Она двинулась обратно к «Эвридике», оставляя группу у загадочных руин. За спиной оставался гул планеты, переливчатые узоры на стене и ощущение тысяч невидимых глаз, следящих из пульсирующей глубины кристаллического леса. Первый выход во «Мир Света и Шепотов» закончился. Поиск ответов только начинался. И каждый шаг по этой светящейся земле был шагом в неизведанное, где опасность могла таиться в самой красоте, а спасение – в понимании песни, которую пела сама планета. Песни, названной Леоной «Хором». Песни, которая, казалось, уже начинала менять их всех.

Глава 3: Песнь Руин

Сумеречный свет Лумениса был обманчив. Гигантские кристаллические структуры, вместо того чтобы гаснуть, начинали светиться иначе – глубже, таинственнее. Синие и фиолетовые оттенки усиливались, создавая фантасмагорическое подводное царство. Тени удлинялись, становясь гуще, почти осязаемыми. И «Хор» – эта постоянная вибрация планеты – тоже менялся. Ритм замедлялся, гул становился ниже, насыщеннее, обволакивающим, как песня колыбельной для не спящего, а пробуждающегося мира.

Вера Роук шла последней, прикрывая отход группы от руин к кораблю. Ее пальцы не отпускали рукоять пистолета. Каждое движение теней между кристаллами, каждый необычно яркий всплеск света вдали заставлял ее напрягаться. Возвращение было молчаливым. Кай вел РОВЕРа, чья походка была неровной, прерывистой, корпус все еще покрывала тонкая, пульсирующая кристаллическая пленка. Элиас Торн шел, уставившись на планшет с данными сканов РОВЕРа, его лицо в свете экрана было сосредоточенным, почти лишенным эмоций, если не считать нервного подергивания века. Леона Чен шла рядом с Верой, ее дыхание было поверхностным, взгляд прикован к земле под ногами, но она держалась, сжимая в руках медицинский сенсор, как талисман.

«"Эвридика"…» – пробормотал Кай, первым увидев корабль.

Он стоял на том же месте, искалеченный, но теперь… иной. Кристаллические наросты не просто покрывали повреждения – они разрастались. Там, где раньше была тонкая пленка, теперь виднелись отчетливые структуры: гребни, напоминавшие ребра; выступы, похожие на зачатки шипов; участки, где металл и кристалл слились в нечто третье, органично-механическое. И все это светилось. Слабым, но недвусмысленным пульсирующим светом, который ритмично усиливался и затухал в такт медленному дыханию «Хора». Корабль больше не был мертвым железом. Он был раненым зверем, чьи раны светились чужой жизнью.

«Оно… ускорилось», – констатировал Кай, его голос был сухим. Он поднял сканер. «Температура наростов повысилась на три градуса. Энергетическая сигнатура… сложнее. И сильнее. Как будто процесс набрал обороты с наступлением… сумерек?»

«Или в ответ на наше возвращение», – мрачно добавила Вера. Она подошла к ближайшему участку обшивки возле основного шлюза. То, что днем было плоским наростом, теперь напоминало бугорчатую кожу рептилии, испещренную тонкими, светящимися голубым жилками. «Можно зайти внутрь? Жизнеобеспечение?»

«Аварийные батареи держатся», – ответил Кай, подключаясь к корабельному интерфейсу через наружный терминал. Шлюз со скрежетом начал открываться. «Атмосфера внутри… стабильна. Но я бы не советовал долго находиться в зонах активной кристаллизации. Энергетический фон там… непредсказуем».

Они вошли в знакомые, но теперь чуждые коридоры. Аварийное освещение мигало неровно, отбрасывая прыгающие тени на стены. Воздух был тяжелым, с новым, отчетливым запахом – смесь озона, гари и чего-то сладковато-минерального, как в руинах. И повсюду – следы Лумениса. Не только на повреждениях. Тонкие, похожие на корни нити светящегося вещества тянулись по стенам, потолку, полу, оплетая кабельные трассы, вентиляционные решетки, стыки панелей. Они пульсировали тем же ритмом, что и наросты снаружи, создавая жутковатую иллюзию, что корабль пронизан светящейся паутиной. В некоторых местах нити сгущались, формируя небольшие узелки или даже крошечные кристаллические почки.

«Оно внутри», – прошептала Леона, съеживаясь. «Везде…»

«Кай, ты говорил, это не враждебно», – напомнила Вера, указывая пистолетом на особенно густое сплетение нитей, перекрывавшее доступ к панели управления одной из переборок.

«Я говорил, что это процесс интеграции», – поправил Кай, осторожно приближаясь к сплетению. Он достал не горелку, а тонкий щуп. «И процесс этот, кажется, имеет свою… логику. Смотрите». Он ткнул щупом в одну из нитей. Она слабо дернулась, свет на мгновение погас, затем вспыхнул ярче. Нити вокруг слегка сместились. «Они реагируют. Не агрессивно, но… осознанно? Как растение тянется к свету. Только здесь "свет" – это энергия. Тепло. Электрические поля».

Он направил щуп к кабелю, который был плотно оплетен нитями. Нити немедленно потянулись к наконечнику щупа, светясь ярче. «Видите? Они тянутся к источнику энергии. Корабельные системы… для них как питательная среда. Или… каркас для роста».

«Значит, они могут повредить системы?» – спросила Вера.

«Уже повреждают», – Кай показал на экран планшета, где отображались схемы корабля. Несколько второстепенных контуров уже светились красным – отключены или повреждены. «Они проникают в щели, оплетают контакты, возможно, даже изменяют проводимость. Если они доберутся до главной энергомагистрали или резервных батарей…»

«Надо их удалять», – решила Вера.

«Пробовали плазмой», – напомнил Кай. «Они регенерируют слишком быстро. А если мы начнем массово выжигать… мы можем повредить корабль сильнее, чем они. Или спровоцировать… неадекватную реакцию». Он кивнул в сторону нитей, которые все еще тянулись к его щупу. «Они часть экосистемы. Часть "Хора".»

«"Хор"… он говорит через них», – вдруг тихо сказала Леона. Она стояла чуть поодаль, прижавшись спиной к чистой (пока что) стене, ее глаза были закрыты. «Не словами… ощущениями. Любопытство… голод… боль…» Она открыла глаза, и в них был ужас. «Боль от ран корабля. Он чувствует его боль. И пытается… залечить. По-своему.»

Элиас, до сих пор молчавший, резко поднял голову. «Залечить? Или… усовершенствовать? Сделать частью себя? Корабль – инородное тело. Планета пытается его ассимилировать! Это не коррозия, это… симбиогенез в реальном времени!» В его глазах снова загорелся тот же фанатичный огонек, что и при виде руин. «Мы наблюдаем беспрецедентный биологический, нет, *биоэнергетический* процесс!»

«Мы наблюдаем, как наш единственный шанс на спасение превращается в светящийся кактус», – резко парировала Вера. «Кай, ищи способ замедлить или контролировать этот рост. Без риска взорвать нам всем голову. Леона, помоги ему. Попробуй… почувствовать, что именно нужно этим "ниточкам". Может, есть способ перенаправить их? Доктор, с вами разговор.»

Она отвела Элиаса в сторону, в относительно чистый угол коридора возле медпункта. «Ваш энтузиазм понятен, доктор. Но нам нужны практические решения. Что мы узнали в руинах? Что это за узоры?»

Элиас оживился. Он судорожно включил планшет, показывая Веры записанные РОВЕРом изображения светящихся стен. «Это не просто узоры, капитан! Это сложнейший визуальный язык! Смотрите – здесь базовые геометрические формы, возможно, обозначающие понятия: круг – планета, спираль – энергия, пересекающиеся линии – связь или конфликт. А вот здесь…» Он переключил изображение на последовательность меняющихся паттернов, записанную перед "эпизодом" с РОВЕром. «Это нарратив! История! Я почти уверен! Вот здесь – изображение звездной системы, вот – зарождение жизни на планете (этот фрактальный узор!), вот – расцвет цивилизации (сложные переплетения), а вот…» Он указал на резкие, хаотичные всполохи красного и черного. «Катастрофа. Гибель. Или… трансформация?»

«И как это поможет нам починить корабль или улететь?» – спросила Вера прямо.

Элиас на мгновение смутился. «Прямо сейчас? Никак. Но понимание их языка – ключ к пониманию самой планеты! К пониманию "Хора"! Возможно, они оставили инструкции, предупреждения… или даже чертежи технологий! Представьте, капитан! Знания древней цивилизации, жившей в симбиозе с мыслящим миром!»

«Представлю, когда мы перестанем быть мишенью для местной фауны и наш корабль не превратится в сувенир», – отрезала Вера. «Ваша задача – найти в этих руинах что-то полезное. Материал для ремонта. Источник энергии. Карту. Что-то осязаемое. А не расшифровывать космические поэмы. Понятно?»

Элиас сжал губы, но кивнул. «Понятно, капитан. Но не обесценивайте "космические поэмы". Они могут содержать ключ к нашему выживанию. Или к нашему… преобразованию».

Вера не ответила. Она смотрела, как по стене медленно сползает тонкая, светящаяся голубым нить, направляясь к теплу работающего светильника аварийного освещения. Преобразование уже шло полным ходом. И остановить его они не могли.