Свет Надежды. Послание идущему следом бесплатное чтение

СВЕТ НАДЕЖДЫ. ПОСЛАНИЕ ИДУЩЕМУ СЛЕДОМ.

Ая Кикитун • 2025

Послание идущему следом. Глава 1.

Никогда не бойся правды. Дорога эта трудная, прямая и тернистая, выведет тебя к истине. Через нее познаешь Бога Великого. И узрев его единожды, более не сможешь отвести свой взор. Дорога лжи легка и извилиста, услана удовольствиями и наслаждениями.

Она для тех, кто духом слаб, и идущие по ней идут прочь. Эти слова для тебя, мой друг. Я жив, а это значит, что ты еще не родился. И неведомо мне, в каких землях душа твоя сольется с телом, ни имени твоего, ни из какого народа ты выйдешь.

Но знаю то, что переведут сказанное на многие языки, и так послание мое найдет тебя. Раскрывая одну тайну, даю тебе другую. Разгадать её помогут знаки, укажут они место высоко в заснеженных горах, куда нет пути смертным.

Там оставлю для тебя знания, чтобы сумел ты противостоять зверю и победить его. То, чему не суждено было свершиться много веков назад, сделаешь ты.

Теперь же слушай. Их было пятеро.

В одно время подобных им называли друидами, в другое мольфарами, но в те далекие времена нарекли их словом, которое никто не смел произнести бестрепетно – футарки. Это были очень грозные и суровые старцы, хотя и выглядели молодо.

Мускулистые тела, закаленные многолетним тяжелым трудом, подпоясанные крапивной бичой, в местами залатанных одеждах, аккуратно подвязанные или заплетенные в косы светлые волосы, на ногах лапти из лыка и у каждого дубовый посох. Жили они в самом сердце Карпат, средь дубравы, в скромных рубленых хижинах, расположенных кругом, крыши которых были укрыты ржаной соломой, состоящих всего из одной комнаты с очагом посреди.

Несмотря на их могущество и силу, никто никогда не прислуживал им, все делали они своими руками. Мастерили деревянную и каменную посуду, ковали железо, ткали и шили себе одежду из льна, выращенного в каменистой долине. Каждое их утро на протяжении многих десятков лет начиналось с выпечки душистого ржаного хлеба на медовой закваске.

И с первыми лучами солнца, едва ветер успевал разнести его аромат, всякая птица и зверь в этих лесах уже знали, что проснулись колдуны. Это их место. В этих вырубленных в скале пещерах они хранили ржаную пшеницу и сушили лен.

Хижины их стояли примерно в 5-7 километрах к северу, где-то здесь. Места эти до сегодняшних дней помнят их голоса.

Старшему примерно 43. Старение остановлено за 300 лет до событий. И борода его до самых стоп. Он вышел из древнего рода зеленоглазых хорийцев, живших когда-то там, где течет горда река Ирий, в городе из камня и дерева, воздвигнутого великанами да ариями, и который был смыт с лица земли гигантскими волнами, внезапно пришедшей воды.

Мальчишкой он спасся, благодаря своему деду, который воспитывал его и обучал магии. Город этот находился здесь, легендарный Асгард. Все, что от него осталось, только фундамент из огромных камней, доставленных сереброглазыми великанами из мест, что ныне зовутся Уралом.

С тех пор река множество раз изменила свое русло, и под водой и белым морским песком погребена значительная его часть. Трем другим, близко к 42-м, старение остановлено за 300 лет до событий.

У всех зеленые глаза и бороды их до пояса. Они из числа тех, кто еще детьми сумел спастись от потопа в горах. Младшему 39. Старение остановлено примерно за 120 лет до событий. Он из голубоглазых русинов, и борода его, считай, что нет ее вовсе.

Были верны они Древнему Кодексу, Кодексу, в котором нет слов для того, чтобы написать их, но которым определено служить великому Богу-Отцу и Матери-Земле, пребывающим друг в друге. Законом этим позволено им было брать от земли лишь на один день жизни, чтобы жить этот день как первый и как последний, чтобы жить этот день как единственный.

Столетия вдали от людей сделали их души холодными, подобно ветрам, дующим с севера. Жизнь человека для них значила не больше, чем жизнь паука, плетущего в ночи паутину, а жизнь паука значила не меньше, чем жизнь человека.

Все они оскопили себя по доброй воле, присягнув на верность братству, кроме младшего, которому было позволено оставить при себе возможность иметь детей. Он был принят в братство самым последним. Когда великим потопом был уничтожен привычный уклад жизни и вместе с ним народы, населяющие землю, в живых остались немногие.

Даарии ушли на юг и основали свои поселения на побережье современной Италии и Греции, Ливана и Турции. Остатки харийцев и голубоглазых русинов, обитавших в предгорьях, разбрелись по миру и выживали каждый сам за себя. За две сотни лет им все же удалось пополнить свою численность, но мир уже не был прежним.

Хаос и беззаконие царили повсюду. Тайное знание, в свое время послужившее спасению множества жизней, перестало быть тайным и распространилось по миру, передаваясь от невежественного к бесчестному. Недостойные провозгласили себя магами и волшебниками. Жаждущие все власти чудесами своими сеяли страх, требуя покориться и служить их безмерному тщеславию.

И тогда пять грозных белых отшельников оставили свои хижины и пятнадцать лет скитались по свету, выслеживая каждого, кто не по праву овладел тайной, и того, кто предал ее. Не только колдуны и ведьмы, но и все злодеи того мира оказались в смертельной опасности.

Братья уводили их в свое логово, и там, средь заснеженных вершин, заживо замуровывали, прежде прижигая раскаленным прутом голосовые связки, чтобы пленник не сумел произнести ни одного заклинания и избежать расплаты. Если тебе случится бывать в этих горах и обнаружить пятно оплавленной породы размером с небольшую дверь, знай, что там за ним казненный ими колдун.

Бывало и так, что ловили самозваных волшебников слишком далеко от своих гор. Тогда убивали их там же, где и находили. Так однажды нищий бродячий гусляр пришел к небольшому поселению, окруженному высоким частоколом.

Вокруг него не пасся скот и не стояли стога с душистым сеном, чтобы кормить его зимой. Бродяга просил поесть и согреться. Тяжелые старые косые ворота распахнулись, и он вошел. Это было зимнее стойбище племени, жившего набегами и грабежом.

По вечерам у костра он рассказывал о чудесах, что повидал,

путешествуя по свету, о людях, что живут в далёких землях, и о дивных животных, обитающих там, о могущественных волшебниках и храбрых непобедимых воинах, знакомства с которыми удостоился. Все сидящие вокруг огня, пляшущего на раскалённых головяшках, слушали его с большим интересом, попивая

хмельной мёд.

Мужчины, чьи лица были изуродованы полученными в бою глубокими шрамами, громко смеялись и подшучивали над робким музыкантом, что вздрагивал от каждого шороха.

В уютной компании убийц и разбойников он пел красивые песни, играя на своих стареньких треснутых гуслях. Один из воинов вдруг сказал, что у них в племени тоже есть чудо – ведунья, предсказывающая о будущем, и что она дает силу такую, что победить в сражении не может их никто. И что самые храбрые и непобедимые воины сейчас перед ним, и слушают его песенки.

Слова эти вмиг стерли добродушную улыбку с лица бродяги, и блеском озарились глазницы. Он вынул щепу, что блокировало две крайних струны, и ударил по струнам. Чем громче он играл, тем яростнее в танце своем извивались вокруг него языки пламени, и словами той песни были крики этих мужчин, их женщин и детей.

Выжил только мальчик, лет десяти. Он играл рядом и от испуга вцепился в голень сидящего на пне музыканта с каменным лицом. Когда гусли умолкли, футарг посмотрел на него, стряхнул со своей ноги и, не оборачиваясь, ушел, оставляя позади пепелище.

Вблизи лежащие скалы, где на вершине, подобно старым и поросшим мхом деревьям, вросшим своими корнями в камень, терпеливо наблюдая, дожидались братья, человеческую природу которых выдавали лишь развивающиеся на ветру длинные белые бороды. Много разных слухов ходило о них, но никто никогда не видел их в лицо.

А те, кому не повезло, видели, но в последний раз. Призраками они прошлись по земле, не ища ни славы, ни почестей, истребляя всех недостойных. Не тронули того, кто травами лечил болезни, и тех, кто успел укрыться в дикой глуши на долгие годы, опасаясь произнести даже звук.

После белые колдуны вернулись в свое логово, и лишь изредка, не раскрывая своей сущности, выходили к людям, убедиться,

что зло не торжествует над добром.

Прошло больше, чем полвека с той поры, и однажды… До тех гор дошли слухи, напуганные люди рассказывали о том, что где-то в далеких землях властвует свирепое чудовище, охотящееся на людей и пожирающее их. О ящера подобных существах, выпускающих его по ночам.

Услышав эту скверную весть от младшего из братьев, старший из пяти молча и неподвижно смотрел на перетертую омелу в каменной ступке на дубовом столе которую он собрал этой ночью. Брови его сомкнулись, и татуировка руны Тайваз в виде стрелы, от переносицы восходящее на чело, поморщилось.

Послание идущему следом. Глава 2.

Аравия. Примерно 40 лет до событий. Посреди цветущего сада, утопая в его зелени, стоял прославленный своим богатством город. Никто не знал, кем воздвигнут он. Не те, кто жил там, не те, кто приходил с торговыми караванами увидеть чудо, о котором рассказывали путешественники со всех сторон света

Центр города и стены его были выполнены из монолитного камня. Дома с резными фасадами и множеством колонн, колонн, с которых свисали гроздья винограда, располагались вокруг центральной площади, которая напоминала огромный парящий восьмиугольник.

Из-за того, что не было видно колонн, уходящих под землю, на которых она крепилась, создавалось впечатление, что площадь парит над землей. Это было сделано для того, чтобы дождевая вода не скапливалась, стекала под каменное основание площади и по множественным каналам уходила вглубь города, питая почву.

В самой широкой же его части, друг за другом, стояли маленькие, уютные, сложенные из камней, ухоженные домики, разделенные узкими переулками, покрытые иногда высушенной травой, а иногда глиняной черепицей. И вокруг каждого совсем небольшой участок для посадки овощей. Он был густонаселен и в пределах семиметровой каменной стены, что окружала его со всех сторон, не было места, чтобы построить новые дома.

Поэтому дети коренных жителей, достигнув своего совершеннолетия, должны были покидать и искать себе для жизни новое место. Город был действительно красив, и не был ни одного, чтобы покинул его не восхитившись. Правили в нем три богатейших купца, принимая законы по праву большинства.

Жители его – белые люди, пришедшие однажды с плодородных земель на севере, и отбившие город у племени рыбаков со смуглой кожей, пришедших с юга Аравии, и нашедших город уже построенным и совершенно пустым.

Людей из этого племени, что остались жить в садах, белые считали неполноценными, за людей низшего сорта, и допускали в пределы города только для выполнения грязной работы, а также скупали у них за бесценок собранные фрукты и пойманную рыбу. Иромеи не нуждались ни в чём, ни в еде, ни в питьевой воде, и из-за избыточного достатка сердца и души их были осквернены гордыней и высокомерием. Жил в этом городе мальчик, не похожий на них, с темными вьющимися волосами и смуглой кожей, как у тех, что живут в садах.

Мать его из красных, так называли белых людей в тех местах, из-за покраснения кожи на солнце. Она была блудницей. Отец же его из племени, жившего в садах. Серебром он заплатил за ночь с ней и друзьям своим после хвастал, что разделил постель с белой женщиной.

Маленький курчавый мальчик с добрым сердцем. Мать перестала заботиться о нем, когда ему было 13. Однажды она ушла и больше не вернулась, оставив его в принадлежавшей ей небольшой комнатушке в двухэтажном каменном доме на несколько хозяев.

Когда дети бегали, забавляя себя своими играми, он стоял в стороне. Родители белых детей не одобряли дружбы с ним и без стеснения прогоняли его, как бездомного пса. Он жил, побираясь. Выпрашивал поесть и питался остатками с чужого стола. А когда подбирал с пола брошенный ему недоеденный кусок вареной куриц, смотрел на бросившего и помышлял о мести, за причиненные обиды.

Коротая ночи, в одиночестве, на каменном полу, в маленькой комнате, голодный и со слезами на глазах, никак не мог понять, за что его презирают. Вскоре он смирился, и слезы его закончились. Он очень быстро повзрослел, хотя в возрасте прибавил немного.

К 14 годам он хорошо изучил ту часть города, в которой жил, и уже не боясь заблудиться, исследовал все городские закоулки, стараясь передвигаться своими потайными тропами, избегая встреч с вечно ругающими его прохожими. И однажды он совершенно случайно увидел свою маму.

Все это время она жила в доме, расположенном в северной части города со своим новым мужем и когда мальчик искав ее все же нашел с глазами полными надежды окликнул ее но услышал в ответ то чего совсем не ждал она стыдясь перед соседями и мужем прогнала его пришла к нему на следующий день тайком и сказала ты уже взрослый и должен Он заботится о себе сам.

Не приходи больше. Стоя на восточной городской стене, он смотрит на лес плодовых деревьев и думает. Может пойти туда и жить вместе с теми, кого ненавидят так же, как и меня? Но что я там буду делать? Вдруг они такие же, как и белые.

Куда тогда я пойду? Он смотрит на яблоки и груши, свисающие с ветвей. И хотел бы сорвать их и поесть, но он боится выходить за стены. Стражники, охранявшие главные и единственные ворота, сказали, что если он выйдет, назад его уже не пустят. В детском сердце, когда-то добрым и чистым, поселилась ненависть.

Красные не оставили в нем ничего от того прежнего ребенка, и лишь только жажда мести обжигала его душу. Даже смерть матери не растопила его очерствевшее сердце. И когда она заболела и умерла, спустя несколько лет он не пришел проститься. Мальчишка возненавидел ее за то, что она предала его, и была такой же, как они все.

Когда ему исполнилось 15, В драке с городскими подростками он лишился правого глаза. Возможно, его забили бы до смерти, если бы не старый тюремщик, живший в катакомбах под Ирэмом. Он искал себе замену, заступился и приютил его.

Сирота без родных и друзей идеально подходил на эту должность. Убедившись в том, что мальчик способен держать язык за зубами, старик вскоре сделал его своим помощником и посвятил в тайну, которую ИРМ хранил вот уже несколько столетий. С того самого момента, как был воздвигнут. Знали эту тайну четверо. Три купца, управлявшие городом, которым ящерицы платили золотом и сам тюремщик.

Простые жители и не подозревали, что под парящей площадью находятся входы в лабиринты, где обитают крокодилоподобные существа маленького роста с куполообразной головой, способные передвигаться как на четырех своих ногах, похожих на трехпалые руки, так и на двух задних и умеющих разговаривать на человеческом языке.

Всего их было около 15 особей, в полный рост на задних ногах примерно один метр, передвигались, качаясь, как пингвины, иногда опираясь на свой бледно-зеленый хвост, усеянный мелкой блестящей чешуей.

Они были намного умнее человеков, обладали знанием о сотворении мира и владели магией кристаллов, но не имели возможности использовать ее в полную силу, поскольку солнечный свет и сухой воздух были для них смертельно губительны. Продолжительность их жизни – порядка 500 лет, но их рождаемость ограничивала одно непреодолимое обстоятельство.

Каждый ящер мог отложить всего и только одно яйцо, после чего умирал, так и не увидев своего потомства. Каждая их новая жизнь была прощальным подарком смерти. Другой ящер, если желал, то брал на себя обязательства и выхаживал яйцо до самого рождения малыша, а после заботился о нем, взамен получая большую часть имущества умершего.

Имена вновь рожденным давали, когда тем исполнялось шесть лет. Это был необычный ритуал. Они собирались вместе на поверхности в особый день и ждали, пока природа сама отметит бесполого ящера и укажет на его имя. Это мог быть упавший из дерева фрукт, дуновение ветра, проползающая змея или пролетающая птица.

На поверхность поднимались они очень редко, и только под покровом ночи, на короткое время, через потайной лабиринт с выходом за стены города. Ерем процветал благодаря ящерицам.