Слагаемые бесплатное чтение

Все события и персонажи вымышлены,

любое совпадение имен и событий с реальными

являются случайностью

1. Торжество феминизма.

Саша лежал на полу, в темноте, на каком-то старом матрасе, рядом на шконке в изорванной одежде храпел бомж, который периодически просыпался и нарушал тишину своим кашлем. В камере было холодно и сыро, в коридоре за решеткой было открыто окно, через которое проникал ночной весенний влажный воздух и долетал гул проезжавших мимо машин. Рядом лежал паек, который Саше выдали после обыска: маленькие коробочки с соком и джемом и несколько печенюшек. Очень хотелось в туалет. Саша поднялся и нажал на кнопку вызова, которая была рядом со входом в камеру. Никто не ответил. Саша продолжал раз за разом нажимать кнопку, звук интеркома разбудил постояльцев в соседних камерах. Они зашевелились, закашляли. Никто не отвечал. Возможно, полицейские спали, а может им просто было лень выводить арестантов в туалет. Постояв еще несколько минут в раздумьях, и поняв, что терпеть больше невозможно, Саша достал из целлофановой упаковки коробочку с соком, надорвал край зубами, расширил зазор пальцами и выпил содержимое коробки. Затем расстегнул джинсы и справил нужду в эту же коробку. Её ёмкости не хватило и ручей потёк под решетку. «Ну и наплевать», – подумал он, отставив коробку с мочой в другой угол камеры- это им наказание за их лень», – и снова улегся на матрас, пытаясь заснуть. Подушки не было, а руки, заложенные под голову, периодически затекали. Но Саша приноровился, прижимаясь руками к стенке и забылся на некоторое время. Неожиданно вспыхнул свет загремели ключи и полицейский ввёл в камеру еще одного человека. «Ваш новый друг», – сказал он и захлопнул дверь. «Амиго» улегся на матрас рядом с дверью и свет погас. Саша открыл глаза, не вполне понимая, где он находится. Затем вспомнив случившееся, перевернулся на спину и попытался снова заснуть. Время тянулось бесконечно медленно. «Как это все так странно получилось?» – Саша не мог поверить, что Алина могла сделать такое, что это случилось именно с ним, все происходящее казалось какой-то жуткой фантасмагорией. Он снова и снова пытался воспроизвести события этого вечера. «Ничто не предвещало беды, но с Алиной никогда не зарекайся», – подумал Саша.

–

Они сидели, разговаривали, пили вино, потом перешли на херес. Бутылка уже практически опустела, когда Саша отвернулся от стола, и увидел как Алинин шпиц сел посередине комнаты и стал справлять нужду. «Господи, ну как этот сраный шпиц уже надоел! – сказал Саша и пошел на кухню за бумажными полотенцами и средством для мытья полов. Алина пошла за ним на кухню и неожиданно обхватила его сзади. «Не надо сейчас полы намывать, – сказала она не отпуская Сашу и пытаясь раскачать его из стороны в сторону, как маятник. С Алиной в подпитии часто случались приступы агрессии, и Саша уже перестал вести счет разорванным Алиной футболкам, она любила провоцировать и доминировать. «Отстань, – ответил Саша пытаясь освободиться, но Алина не отпускала его. Саша вывернулся и осенив ее бутылкой с жидкостью для мытья полов сказал: «Изыди! Во имя Отца и Сына…». Алина отпустила его. «Хоть и не святая вода, но действует, – подумал Саша и отправился убирать в гостиную убирать экскременты. Выбросив свернутую салфетку в унитаз, Саша наклонился и стал распылять средство для уборки по полу, как в этот момент Алина снова схватила его сзади. «Я же тебе сказала – не надо ничего намывать! – своим привычным командным тоном заявила она. «Слушай, не мешай мне убирать за твоей же собакой», – ответил Саша, оттолкнув Алину. Она снова попыталась схватить его за футболку, и Саша прыснул несколько раз в ее сторону жидкостью из флакона.

– Подонок! Ты попал мне в глаза! – закричала Алина, мечась по комнате.

– Нужно промыть глаза холодной водой, иди в ванную! – сказал ей Саша.

– Какая ванная? Ты – подонок! Ты прыснул мне в глаза! Я сейчас полицию вызову! Где мой телефон? – кричала Алина.

Ты совсем, что ли? – спросил её Саша. – Иди в ванную, промой глаза!

– Всё! Я звоню в полицию! –Алина схватила телефон.

– Может тогда поедем в больницу? – предложил Саша.

– Никуда я с тобой не поеду, ты – мразь, я вызываю полицию! – кричала Алина.

Саша был совершенно обескуражен, не зная, что делать. Конечно же, у него не было намерения прыскать ей в лицо, и тем более в глаза, и он не мог поверить в произошедшее. Алина впала в истерику, и ругаясь последними словами, набрала 911. Саша выхватил у нее телефон, и положил к себе в карман джинсов. «Я пойду к соседям! – закричала Алина, выскочила в коридор, и стала звонить сразу в несколько соседских дверей. Сосед мексиканец, что жил напротив не открыл, но судя по шуму за дверью, прильнул к дверному глазку. «Любит интересное! – промелькнуло в мозгу у Саши. Но тут дверь справа открылась и на пороге появилась заспанная русскоязычная соседка. «Помогите пожалуйста! – закричала Алина, заливаясь слезами. – Вызовите полицию, он напал на меня и прыснул химикатами мне в глаза!». Соседка, не ожидавшая такого сюжета, она же ведь знала их, как добропорядочных соседей, попыталась успокоить Алину. У соседки был муж наркоман, которого она сама недавно сдала в полицию, а после суд запретил ему приближаться к ее жилищу ближе, чем на 200 метров. «Может не надо? – спросила она, – сами разберетесь, без полиции?» «Пусть он отдаст мне телефон, скажите ему, пожалуйста! Я боюсь его! – взывала она к соседке. «Отдайте ей телефон, пожалуйста – попросила Сашу соседка. Он протянул Алине телефон. Она взяла его и немедленно вызвала полицию. Не прошло и десяти минут как по лестнице затопали, а из лифта вышла еще одна группа полицейских. Их было шесть человек. Все они были рослые, под метр девяносто, крепкие подтянутые и довольно ухоженные мужчины. У каждого на ремне висела кобура с оружием и спецсредствами. Алина стала что-то объяснять им по-испански. Полицейские проверили у всех документы, вывели Сашу в коридор, окружив его втроем. «Недавно, прямо на набережной, в субботу вечером, при выходе из бара застрелили двух англичан. Стрелявшего не нашли. Объяснили все разборками наркомафии, курирующей наркотрафик в Андалусии. Но ясное дело, вшестером вязать меня одного, гораздо интереснее, чем искать убийц и разбираться с наркомафией», – подумал Саша, глядя на группу мужчин в синей униформе.

Вскоре, прервав Сашины размышления, в коридор вышел еще один полицейский, что-то сказал остальным трем и показал жестом Саше на выход вниз. Саша объяснил им по-английски, что ему необходимо взять одежду. Быстро накинув свитер, он вышел в коридор и его повели вниз, к полицейской машине. Еле втиснувшись на заднее сиденье в полицейский «Ситроен» Саша почувствовал, что ему не хватает воздуха. Между задним и передним сиденьем была прозрачная стенка, воздуха не хватало, двери и окна изнутри, естественно не открывались. Он постучал в стекло и попросил стоявших рядом и куривших полицейских открыть дверь. Вдохнув немного свежего ночного воздуха, Саша пришел в себя. Полицейские осведомившись о его состоянии, закрыли дверь, и машина поехала в полицейский участок. Там его обыскали, изъяли ценные вещи, составили опись имущества и выдав матрас и паек отправили в камеру…

–

Судя по тому, что в коридоре снова включили свет, Саша понял, что наступило утро. Снова загремели ключи, дверь в камеру отворили и назвали имя и фамилию. Кашляющий старик на шконке зашевелился, медленно поднялся и вышел из камеры. Саша тоже встал, подошел к двери и сказал по – английски офицеру, что ему нужно в туалет. Офицер несколько раз что-то переспросил его по-испански. «А я думал, что слово «туалет» интернациональное», – подумал Саша.

– Эль баньо? – спросил офицер.

– Си, эль, баньо, – сказал Саша полицейскому, тот кивнул и куда-то ушел.

У стенки, не подавая признаков жизни лежал новый «амиго». Через некоторое время офицер вернулся, открыл дверь и показал, махнув рукой в другой конец коридора, где находится туалет. Саша проследовал по указанному направлению. Большое удивление вызвало отсутствие унитаза, там было то самое родное советское очко, в противоположном конце находилась замызганная раковина. Естественно ни о туалетной бумаге, ни о мыле речи не шло. «Да, система везде одинакова», – подумал Саша. Рядом на подоконнике лежали стопкой бумажные стаканчики, что, как бы намекало на то, что воду можно и нужно пить из раковины. Саша вернулся обратно и осведомился у офицера сколько же времени сейчас. Было начало девятого. Саша спросил, что происходит, почему он здесь. Офицер позвал еще одного своего коллегу и тот сообщил Саше, что у него проблемы с женой.

– У меня нет проблем с женой, я российский гражданин, в чем меня обвиняют и как долго я буду находиться здесь? – спросил Саша.

– По испанским законам вы можете находиться здесь 72 часа без предъявления обвинения. Скоро придет адвокат и все объяснит, -сказал чернобородый офицер, запирая за Сашей дверь.

Сашин сосед тем временем переместился на освободившуюся шконку. Это был небольшого роста, щуплый, похожий на цыгана мужчина средних лет с совершенно безумными глазами. «Люди! Люди! Пожалуйста! Сердце!» – стал вопить он, оставаясь в лежачем положении и показывая на сердце. Он довольно долго кричал, потом поднялся и стал давить на кнопку вызова дежурного. Так продолжалось какое-то время. При этом он устроил перекличку с товарищами по несчастью. «Шота, Шота!» – звал он невидимого соседа. В коридор выходили три или четыре таких же камеры. «Видимо, это постоянный клиент и он выясняет, кто и за что здесь сидит», – подумал Саша. В какой-то момент он повернул голову в сторону соседа, они встретились глазами и Саша почувствовал невероятную, злую, безумную силу, интуитивно ощутив, что сейчас что-то произойдет. Саша невольно отошел к стене и в этот момент его сосед, подпрыгнув, как обезьяна, повис всеми четырьмя конечностями на решётке и стал ее трясти. Тоже самое видимо произошло в соседних камерах, металлический лязг наполнил помещение. «Совершенное безумие», – подумал Саша. Под дверью камеры торчал плохо привинченный металлический порожек. Его сосед отвалившись от решётки, стал дергать этот порожек, пытаясь его оторвать и жестами приглашая Сашу поучаствовать. Саша на мгновение представил, что, если такой персонаж выскочит в коридор и что будет дальше. Но тут дверь в коридор отворилась и у камеры появился офицер полиции. Он стал переговариваться с Сашиным новым «амиго», затем вышел на некоторое время и снова явился держа в ладони несколько коробочек с лекарствами. «Амиго» долго перебирал их, выбирал, что-то спрашивал у офицера. Сашин испанский был довольно плох, он тщательно вспоминал испанские глаголы, но испанский его нового соседа по камере был довольно странным, в нем было очень много шипящих, как в португальском, окончания он просто не выговаривал. Наконец он выбрал какую-то коробочку, ему отсыпали из нее несколько таблеток, он проглотил их и успокоился на какое-то время. Из- под одеяла торчали его кеды почему-то со шнурками. Саша тоже прилег, но на одном голом матрасе лежать было неудобно. Да и неприятно, и небезопасно поворачиваться к такому соседу спиной, учитывая его шнурки на кедах и неадекватность. Саша встал и начал мерить шагами камеру. Он увидел, что новый сосед приоткрыл один глаз и наблюдает за ним. Саша понимал, что в таких местах вопросы задавать не принято, но сосед сам его спросил, кто он откуда и за что здесь сидит. Саша ответил ему что он писатель из России, а сидит здесь за конфликт с женой. Сосед назвался именем Хосе, сказал, что он местный, ему сорок четыре года, у него шестеро детей и двое внуков. Потом жестами показал, скованные наручниками руки, развел их в стороны и показав на Сашу сказал: «Маньяна, либертад!». Потом показал на себя: «Но либертад!». На языке жестов и простых испанских слов Хосе сообщил, что за ним была погоня, он удирал на машине от полиции и по нему стреляли. «Я здесь очень надолго», – сказал он. «Весело!» -подумал Саша. Тут снова в коридор зашли полицейские и стали раздавать еду. Это были макароны с немыслимо кислым томатным соусом. Питья не было. Даже воды. «Видимо, им лень водить заключенных в туалет, поэтому обед без воды», -подумал Саша. Тем временем, Хосе поковырял ложкой еду и спросил что-то Сашу. Саша скорчил гримасу, покачал головой и отставил тарелку в сторону. Есть эту пищу было трудно, да и вообще в этой ситуации аппетит не наблюдался. Хосе бросил тарелку на пол и пихнул ее ногой под решетку. Затем подошел к кнопке вызова и стал упорно нажимать ее раз за разом до тех пор, пока не появился полицейский. Дальше произошла весьма интересная сцена: они стали играть в футбол – полицейский отпихивал тарелку с макаронами под решетку обратно в камеру, Хосе двигал ее обратно. Так продолжалось несколько раз. При этом Хосе что-то живо объяснял полицейскому. «Видимо, он не может есть эту еду по медицинским показаниям, хотя что может быть безопаснее макарон? – предположил Саша. Саша ожидал, что сейчас Хосе огребёт резиновыми дубинками по разным частям тела и удовлетворится имеющимся меню, но этого не произошло. Через некоторое время ему принесли другую еду, Саша не разглядывал её детально, но там точно была коробка с соком и печенюшки. «Учись, студент!» – подумал про себя Саша. Хосе поел, сгреб пустые упаковки в другой конец шконки и умиротворенно заснул. Тут за Сашей пришли и повели его в противоположный конец коридора, где стали снимать отпечатки пальцев, фотографировать и заполнять какие-то бумаги. «Через полчаса придет адвокат и тебя повезут в суд», – сказал человек, снимавший отпечатки. Что-то у него не ладилось, сканер работал через раз, и Саша был вполне рад этому обстоятельству, в камеру возвращаться не хотелось. Но ни через полчаса, ни через час адвокат не пришел. Сашу отвели в камеру, где все еще спал Хосе. Было два пополудни, когда его повели на встречу с адвокатом. За дверью стояла пожилая женщина и с ней два молодых мужчины, одетых в гражданскую одежду.

– Вы можете мне объяснить, что вообще происходит? Я могу увидеть свою жену и поговорить с ней? Когда меня выпустят? И почему я здесь? Почему я сижу в камере с психопатом и наркоманом?– засыпал вопросами Саша адвоката.

– Ваша жена не написала на Вас заявление, но судья хочет на Вас посмотреть. Завтра в восемь утра Вас повезут в суд, а потом отпустят, – сказала она.

Ему сообщили, что общение с женой запрещено, а по поводу перевода в камеру адвокат покивала головой и что-то сказала человеку в худи, который оказался офицером полиции, ведущим его дело.