Во сне… бесплатное чтение

От автора

Однажды сидя вечером около компьютера, после того, как один из черновиков, что вновь уходил «в стол», мне вспомнилась история «Алисы в стране чудес», автора, к сожалению, не могу вспомнить, в которой мне понравился вроде бы сумбур всего происходящего, но в то же время так затягивающий своего читателя или зрителя, не важно сколько ему лет, пришла идея и план этого произведения, жанр которого определить не могу. Оцените мой труд.

Желаю приятного прочтения!

VLSW

1 Глава

I

Солнечные лучи, играя между собой, пересекаясь и постоянно мешая мен спать каждый день, как только переехала в этот дом, единственный в этом районе многоэтажный дом. Меня привлекли красивые виды на фото, на одном из которых заметила интересный баннер, который на половину сложился ровно по диагонали, оставив лишь красивую улыбку и квадратный слишком мужественный подбородок, от которого мне на секунду немного жарко. Странная привычка у меня, от которой мои чемоданы пострадали очень сильно, приезжать сразу с вещами на новое жилье. Так же произошло и с этой квартирой-студией. Я лишь на третий раз смогла поймать хозяйку на месте: то небольшой ремонт, подождите недельку; то уехала по срочным делам, при чем в субботу, когда ни один банк или налоговая, куда она постоянно уезжает, не знаю, зачем, это делать каждую неделю; или же просто она не в настроении, просто принять "мою особу", так она меня называет, при чем с таким пренебрежением, с чем я и сама отношусь к ней…

–

Опять "Том и Джери"? – Говорю сквозь сон, прикрывая глаза тонким одеялом, под которым тепло в любую погоду, и не жарко в самую жаркую погоду. Зайчики изображают, как Кот, у которого в руках то ли палка, то ли ружье, по силуэтам не понятно, что же это такое, гонится за мышонком, похожи на меленького слоненка, который, что постоянно показывает язык, но почему-то не там, где он должен быть… – Вот оторвали от такого хорошего сна меня… Не спится совсем что ли… – Слышу будильник, поставленный ровно на пять утра с мелодией из серила "Сверхъестественное", а я похожа на Руби, из него, так многие считают мои знакомые. Убрав непослушные пряли с лица, окрашенные природой от корней в ярко-синий цвет, постепенно переходящий в ярко-рыжий, что гораздо ближе к красному, чем сам красный цвет, таковые они сейчас, но когда они были длиннее, были темно красные последние двадцать-тридцать сантиметров, – Да встаю, я встаю! – Скатываюсь на пол, медленно, опустив руку на холодный пол, за которой мое тело, словно осьминог…

Пытаюсь приподнять самую свою тяжелую часть своего тела, это не попа или туловище, а голова, которая мне не давала до трех утра спать, подсказывая, что нужно повторить то или иное по учебе или же пытаться вспомнить как зовут преподавателя по высшей математике Всеволода Васильевича, как мы обычно его называем мы между собой, изменив ударение на его фамилии Васильевич, на первую букву "и", вместо буквы "е", не дав мне выспаться. Да фонари, что стоят на высоте пятого этажа, не знаю кто и зачем их устанавливал здесь. Один из фонарей светит прямо в мое окно до утра, пока не взойдет солнце, а потом уже солнце… Надпись на двери "Купить жалюзи или затемнители на окна" и размер окон, замеренный примерно, но есть предчувствие, что они точно не подойдут, да и стоимость их установки, что дорожает с каждым месяцем, меня не радует. Кинутый около кровати халатик, нащупываю рукой с большим трудом, наслаждаясь от того, что он такой невесомый и легкий на теле, иногда забывая, что я хожу без него.

Открыв глаза пальцами, рассматривая в первую очередь не то, что не поранила ли я лицо о что-нибудь на поле, на котором есть абсолютно все, как и в гараже, а свои ногти, на которых есть шпаргалка по предмету того самого Васильевича с правильным ударением на букве "е". "Вроде бы, целые! – Замечаю, как один из них отклеился немного, болтаясь на самой сложной для меня формуле, которую запомнить не могу, хотя она написана на том столе достаточно крупно, чтоб списать ее, – Суперклей, суперклей, суперклей, но капельку, чтоб "кси" не заклеить! – Думаю, приоткрывая дверь прикроватной тумбочки, в которой есть даже некоторые инструменты для ремонта дома, немного затекшая левая рука, лежит на попе, – Ой! – Тихо взвизгнула, потом тихо хихикнула, – Так это же я!". Полежав на полу немного и приподняв попу вверх, как гусеница и отодвинувшись немного от кровати, чувствую, как в комнате становится жарче на отдельной моей части тела, чуть ниже копчика, упуская из своего обзора халатик, переворачиваюсь ннна бок…

–

Извините, юная леди, а что вы делаете на полу? – Слышу мужской голос откуда-то со стороны. Пытаюсь понять, стоит ли мне прикрываться или нет, ищу попутно глазами потерянный халатик на полу. Под боком нащупала поясок: "Наконец-то, нашла его, – Дергаю, за пояском тянется что-то легкое, – Наверное это моя "Зайка"." – Так я называю папин подарок в виде халатика мне на прошлый день рождения с красивым зайчиком, что держит букет цветов. За пояском появляется сначала рукав средней длины, потом весь остальной халатик, что изменил свой цвет настолько, что я сразу не узнаю рисунок на спине. Приподнявшись слегка и подтолкнув краешек под себя, прикрываю свою грудь и талию, но на попе халатик сидит замечательно… Голос гостя приближается, – Меня попросили за вами заехать сегодня! – Вижу начищенные до блеска ботинки, завязанные красными шнурками. Не дожидаясь моего вопроса, гость продолжает говорить, – Владимир Маяковский! – Приподнимаю глаза, не понимая, как же писатель, попал ко мне, – Водитель вашего папы…

–

Вот, я опять в своей любимой позе! – Говорю шепотом, как мне показалось, но эхо в квартире даже легкий взмах крыльев мухи в углу, слышен практически в каждом углу этого чудо-жилища. Неприкрытая частично попка, отвлекает меня от посторонних мыслей, что с такого раннего утра напрягают настолько. Кто-то накидывает на меня очень теплый плед с кровати, под которым так сладко спать. Но вставать в вертикальное положение нет желания. Заставляю себя приподнять самую красивую часть, потом спину, а вот голову поднимала я минут десять, хотя точно знаю, надо быть за столом и уплетать хотя бы бутерброды или просто чашку растворимого кофе, что немного приелись, но новость, что скоро сессия закончится и я смогу наконец-то отоспаться хорошенько. Встав и заняв вертикальное положение около пенала с одеждой, попутно достав из него первую попавшуюся майку и джинсы, которые оказались в процессе одевания свитером. "Да вот, кто бы навел бы здесь порядок, я бы выполнила любое желание, но только в рамках дозволенного!".

Накинув растянутый свитер на нижнюю часть туловища, не беспокоясь о том, что на мне нет белья, точнее оно есть, но на особые случаи, к которым относится приезд папы или визит хозяйки квартиры. Вопреки своим правилам одеваю шортики под свитер. На полу уже неделю лежат крошки от упавшей, высохшей буквально до состояния сухаря, батона, что массирует мои стопы, что вчера до пяти часов вечера были в туфлях на высоком каблуке, получая такое наслаждение, постанывая так, как будто я иду не по полу, а в компании с молодым человеком в жарком "танце страсти плотских утех". Но гость, что возится на кухне, в поисках хоть чего-то съестного в холодильнике, продолжает находится во владениях девушки. Очень вкусный запах жареных яиц на сковороде, о наличии которой я даже и не знала, как и о наличии всей кухонной утвари, пользуясь лишь тем, что оставила для меня хозяйка. Опершись на стол-остров посреди, квартиры. Сажусь на стул медленно, нащупывая попой хоть что-то крепкое и высокое, что на этом посидеть и просто спокойно поесть.

–

Приятного вам аппетита! – Слышу я после того, как передо мной встает на стол тарелка с ярко-зеленым листиком на одном из краев. Нож и вилка спустя короткое время так же оказывается рядом с тарелкой, а не в ней или в столешнице, как было много раз, пока я училась есть как в высшем обществе. С брезгливым лицом замечаю небольшое количество черного перца, который ни я, ни папа, не любят, даже если он положен по рецепту. Но мой желудок, управляя моими руками и челюстями, наполняя себя, давая жизненных сил до первого похода в столовую, за которым спустя пару часов еще один. Быстро поев, гость хватает меня за руку, найдя ключи от квартиры раньше того момента, как я только их начну искать, доставая один из десяти дубликатов в шкафчике у входа. "Да откуда он знает, куда я что кладу? – Думаю, поправляя растрепанные волосы на ходу. В его руке моя сумочка, в другой руке моя непослушная рука, что пытается вырваться, впивая в запястье ногти, что начинают немного болеть, – Мои шпаргалки!". Шиплю, как змея на этого наглеца.

Неприятная боль в пальцах, от которой так и хотелось в тот самый момент выругаться, то уменьшается немного, то вновь увеличивается. Те два-три этажа, которые мы спускаемся до машины, мне кажутся вечностью. Предчувствие того, что я что-то забыла, как всегда дома, не оставляет меня до момента, как открывается дверь в машину. Разглядывать машину мне не дали, запихнув прямо на заднее сиденье. Внутри пахнет смесью вишни и смородины, что немного пьянит мой разум, заставляя не заметно для себя самой, улыбнуться очень мило. Бархатный мужской голос рядом, немного, покашляв, то ли для того, чтоб стать солиднее, то ли просто немного поперхнувшись от запаха моих волос, что пахнут издалека булочкой с корицей, а вблизи он похож на карамельные конфеты. Жду с нетерпением момента, как тот человек или те, кто есть помимо меня в машине, вжавшись максимально в кресло и пристегнув ремень. От кого-то пахнет немного сигаретами, не дешевыми при этом. Запах вишни в салоне заставляет меня прикрыть глаза. Стараюсь контролировать себя.

Разговор двух мужчин, один из которых был тот самый водитель, что обсуждают чьи-то ножки, при этом используя такие сравнения, от которых мне становится очень жарко, понимая что мое тело самопроизвольно начинает танцевать пятой точкой на заднем диване машины, начиная скатываться. Приоткрываю глаза в тот момент, как большая рука, ширина которой равна длине моей стопы с шрамом в виде креста на запястье, как от ожога, ставший с годами тонкой блестящей кожицей, под которой видны мышцы; аккуратно берет меня за ногу и поднимет снова на сиденье, продолжая говорить на ту же самую тему, не обращая внимание на то, что сжал мою ногу немного сильно, сделав мне больно, оставив большим пальцем под коленом синяк. "И в такой замечательный день приключения, – Думаю, представляя сначала горячие сцены с участием этой самой руки, которые резко завершаются, после лежачего "полицейского" около моего колледжа, смотрю на свое отражение в салонном зеркале, – Да еще и с кривыми стрелками!". Машина медленно останавливается, я выхожу…

–

Доброе утро, юная леди! – Слышу сквозь сон голос сокурсника, что дергает меня за плечо очень осторожно! – Лекция закончилась! С тебя мороженко за то, что отмазал тебя на проверочной! – Тот же самый голос становится немного нежным, от чего мне становится немного неприятно. Открываю неохотно глаза, вижу сначала тонкие очки в тонкой позолоченной оправе, точно такие же, как и папы из лимитированной коллекции. Затем, рассмотрев лицо подробнее, тихо пытаюсь произнести "Свинборд", как будто только учусь говорить. Собеседник, потирая бородку с небольшим количеством волос, продолжает говорить, – Уговорили, с вас одно свидание со мной, место выбираете вы! – Я плохо знаю этот город, хоть и прожила в нем уже почти два года. В голову приходит лишь одна столовая, что не подходит для свиданий; и очень дорогой ресторан, в который меня не то, что одну, а даже в компании папы, что почетный его посетитель, не пустили меня, и это было ровно год назад, на мой день рождения! – Указала на карте тот самый ресторан.

–

А губа не дура! – Начались разговоры за моей спиной, – Выбрала самый простой способ решения всех проблем со сдачей всех зачетов! – Слышала, что у нас в колледже был очень молодой и влиятельный преподаватель, но как он выглядел я не знала. Но тут же разговоры прекращаются, как только я начинаю ощущать на своем плече чью-то тяжелую большую руку, под весом которой мне не то, что идти тяжело, а даже дышать стала я чаще и тяжелее. Дойдя до спуска со второго этажа в основной холл, разговоры возобновляются, – А она не промах! – Оборачиваюсь, резко скинув с плеча, руку, замечаю высокую фигуру мужчины в два с лишним метра, немного не доставая до верхней точки рекреации в переходе. хотелось сказать "Завидуйте молча", но эту фразу произнес громогласный голос моего спутника. Я иду на первый этаж для того чтоб хоть что-то перекусить. Мой аппетит не может испортить ни большая рука на моем плече, что недавно была там, ни чужое мнение. У меня остается всего один досрочный зачет, который может быть испорчен сломанным ноготочком…

Спускаться вниз в присутствии папиного телохранителя, что способен своим внешним видом одновременно напугать и в то же время заставить восхищаться им. Этот человек привлекательной дельной внешности с длинными, как у музыканта пальцами, спокойный великан, следует за мной абсолютно везде, не важно, кафе это, аудитория или же это моя личная ванная, выполняет приказы только моего папы. Кто он и чем занимается это секретная информация высочайшего уровня. Да и наш город, в котором я живу с самого рождения построен на множестве островков, соединенных между собой тоннелями и мостами, что образуют целые кварталы и районы города. Микрорайон, в котором я живу стоит та далеко, что добираться до учебы или просто на встречу с кем-то (было бы с кем), нужно пару часов до центра, иногда и все три. Хорошо, что папа оплачивает все мои поездки на такси, но почему-то он прислал личного водителя сегодня. Зачет сдать планировала я именно сегодня, ищу преподавателя по высшей математике. Но он мимо меня проносится, смотря волком на меня.

–

Кокетка, вы бы не моли пройти в двадцать пятую аудиторию! – Слышу от преподавателя высшей математики, как только я вошла в столовую, не успев даже сделать заказ. ""Кокетка", так имеет право называть только папа, да и то, когда ему очень нужно предупредить. От такой наглости мне так и хотелось сказать "Фас" своему телохранителю, что берет в этот момент мне и себе четыре порции котлет и подливки, компота бутылку. Утыкаюсь в спину, пытаюсь сесть за один из столиков, но слышу от исполина: "Пройдемте, мисс Лика, поедим в аудитории!". Никогда не знала, что у такого исполина может быть такой красивый голос, похож на папин настолько, что меня одернуло. Осторожно толкая меня впереди себя, этот исполин, довел меня до аудитории, входим все трое одновременно. Преподаватель очень вежливо мне делает предложение, – Ответите на один простой вопрос, вам поставлю пять, не ответите то, будет три! – Я ошарашенная таким разбросом,

вспоминаю все шпаргалки на ногтях, – Фаториал числа ноль в степени бесконечность чему равен? Преподаватель посматривает хитро на мои ножки, что прикрыты лишь до колен, дальше глаза поднимаются чуть выше, к моему плоскому животику, что мог бы стать немного выпуклым, если бы дали мне перекусить хоть немного. На голодный желудок мне очень трудно соображать, но запах вкусных котлет, обжаренных в смеси сливочного, акадного и сливочного масла, заставляет вспомнить одно примечание, что я успела записать на рукаве рубашки соседа совершенно случайно. Длинная формула с пределами и тройным интегралом, которую дорешивать пришлось мне прямо сейчас на листочке. Мои мозги начинают закипать, но спутать знаки препинания я не имею права. Закончив вывод всех этих комбинаций пришла к очень удивительному выводу. Передаю этот листочек преподавателю, говорю спокойно, при этом мои руки трясутся очень сильно: : "Если все верно решила, то я, наверное гений!" – Наблюдаю за мужчиной внимательно, особенно за его красивыми изумрудными глазами, что выражают страх и восхищение. После проверки моих записей, сделанных слева направо, откладывает бумажку в сторону. Рядом лежит моя зачетка с двумя пятерками. Я сижу и ем свой обед с довольным лицом, не обращая внимания ни на кого в коридоре, не желая больше видеть до зимней сессии никого из группы. Двольное лицои немного трясущиеся руки: в левой руке жирная котлетка, в правой руке вилка с пюрешкой. Дергая ножками на подоконнике, как маленькая девочка, спокойно ем. Мой телохнаритель о чем-то разговаривает с преподавателем в аудитории довольно долго. "Удивительно, но от обычно не так разговорчив, а сегодня уже минут десять о чем-то! – Закончив свой перекус, решаюсь пройти и поторопить "Гномика", так папа его называет моего телохранителя. По дороге продолжаю думать, – Интересно, на чем он добирается по городу? – Странная мысль о размре его кистей, которыми он способен буквально закрыть как бронежилет от пуль. Подбираю как же обратиться, – Валерий или Валерий, блин отчечтво его забыла! – Немного начинаю нервничать, – Тогда на вы спрошу, скоро ли мы

сможем уехать домой!". Легкий мандраж остался, но я иду уверенно вперед…

–

Ничего себе! – Впервые вижу у себя в зачетке такие оценки, идущие через тире. Внизу была дописка очень мелким почеком печатными буквами с оценкой той, за которую я не выйду из дома до конца этих каникул совсем никуда. Много непонятных моему уставшему и возмущенному мозгу слов, сокращенные по два, некоторые и даже трижды, сделав текст настолько не понятен. Этот текст мне не так важен, но эта двойка… – Извините, – Обращаюсь к преподавателю, что остановился около меня, рассматривая мою зачетку точно с таким же интересом, что и я, – Но за что вы мне поставили? – Замечаю свернутый аккуратно листочек с моими выводами формулы в руке мужчины медленно расправляется. На нем много исправлений. Выводы всей формулы сделаны правильно, но я, видимо забыла первую часть этоого паравозика из дробей и слагаемых, – Ну я ж не успела.. – Опускаю грустно глаза, кладу зачетку в карман, иду медленно вниз, – Теперь я уже не увижу папин новый дом. А сестренка там живет постоянно! – Короткими путями пешком иду в свой район.

–

Домой? – Спросил кто-то за спиной. Мои представления, как я купаюсь в большом бассейне, сплю в большой кровати до обеда исчезают постепенно по дороге домой, превратившись в стены квартиры, покрытые решетками изнутри, и я могу выйти в подъезд до магазина и снова к себе. Так было в прошлом году всего из-за одной четверки в зачетке, но я смогла побывать в гостях у папы недельку. А из-за двойки я уже и не буду проситься никуда, хотя знаю, что на пару недель островок-район отплывает на ремонт от снового города, оборвав все пути отступления, а построить новые уходит окол месяца. Именно сегодня тот самый день, свободного плавания, за которые я побуду в полной тишине, что для меня звучит неприятно, но так думаю, будет лучше. Шаг за шагом приближасюсь к отрывающимся тросам острова, что режутся со строны микрорайона по несколько сразу, заставляя немного кренится остров на понтонах, что уже немного прегружен именно домом, в котором я живу. Хозяйка квартиры, в которой я живу уже удетела на отдых. Прыжок, другой, и я на острове. Троса режутся со всех сторон.

1 II

Скрип ломающихся тросов, по всему периметру острова, который качается во все стороны. Несколько балансиров, закреленных по краям в виде башенок с утяжелителями внизу. Один из которых немного трет очень громок по бетонному осноыванию залива, в котором стоит этот район. Слышу с берега радостные голоса. Рация, оставшаяся именно в моей крвартире, на диване, и оставленные там две пары совершенно новых пар носок. Заглядываю в свой шкаф, что закрыт на хитриый замочек, который немного криво висит, одна из накладок согнута оченнь сильно: "И что же они там искали? – Думаю я, преставляя неприятные мне картины, как мое нижнее белье в чужих мужских руках. Пытаюсь открыть замочек своим ключом. С легким щелчком дугка замка отодвигается от тела замка, задевая небольшой штифт в дверце, как раз с той стороны, где шарнир погнут. Открываю, замечаю идеальный порядок в своих вещах, – О, нет! Кто же здесь побывал?" – Обычно мои вещи лежат по цветам, не важно кофта, штаны или топ, но стопками в виде кучек, что не дают закрыть спокойно дверцам.

–

Работы все закончены! – Слышу в рацию, – Уважаемые коллеги, завтра с утра приходите в наш офис за вручением премии! – В моей голове возникает паника, от которой я резко сажусь там, где я стояла в тот самый момент, – Строение, что портило всю развесовку удержат какое-то время балансиры, еще парочку добавим при швартоке через месяц! – После длинной паузы слышу тот же самый голос, – На остров прошмыгнула какая-то красотка перед отходом! Что будем делать? – Долгие бурчащие переговоры, большая часть из слов которого нецензурная брань и междометия, – Если нам не показалось, то ничего страшного, как и в прошлый раз выкенем за борт труп, да и все, "Дикки" не выдаст наших секретов, он столько уже выидел за свои две сотни лет! – Веслеый смех, говорившего, заставляет меня взять рацию в руки и начинать очень громко рычать, чего я сама от себя не ожидала. Мое лицо остается спокойным, при этом мои губ немного дрожжат, я забыла сказать кодовое слолв "Баюка", произношу первое что пришло в мою голову: "Банзай".

В рации слышу свист многих людей. Переговоры уже идут на другой частоте. Два ведущих голоса, один из которых представился, как "Митрич", а второй "Семга", ищут какую-то "Ракету". Я переключаю с одной волны на другую, пытаясь поймать хоть кого-то, но до сторожевой башни и маяка я уже уплыла на нескольк десятково километров, мой остров начинает ускоряться, делая периодически обороты вокруг своей оси, цепляясь одним избалансиров о дно залива, сложенное из бетонных плит, сшитых между собой арматурой. Поймав на секунду их волну, расположенную между третьей и двумя третями четвертой, слышу: "Причалит к берегу, придумаем что будем делать дальше!". Возможно они это говорили о "Ракете", я вспомнила что это спасательный катер, но а возможно и об остирове, что медленно отплывает за границы города в пределы "Дикки", что живет во впадине Тихого океана. Перенервничав, ложусь на диван, прикрывшись пледом, медленно закрываю глаза. Мягкие морские волны. что бьются о пантоны, напевают мен странные песни, приятные и теплые, по сравнению с теми, что поют по радио звезды.

Основание острова меня медленно, давая мне лишний часок поспать. Я забыла про конференцию с математиком, что мне поставил самую низкую оценку в группе. Солнце на такой удаленности от берега ведет иначе. Оно такое ласковое, касается невзначай моего носика, исцарапанного о мягкий плед. Что-то щекочет мою стопу настойчиво, отогнать невидимый будильник не выходит, решаюсь сказать что-то резкое, но шепотом. Слово на букву "Б", эхом разносится по пустой квартире, выходя в просторный коридор, угасая в пустой шахте лифта долго, затем быстро возвращаясь вновь к моему уху совсем другим словом "Дикки здесь". Неохотно открыв глаза, обращаю внимание на свою ногу, около лежит обыкновенный пакетик с моим "походным наборчиком", в котором есть чего только нет: от небольших плоскогубцев до типично женских штучек в виде запасных ресничек и минимального набора косметики; даже есть несколько микрочипов в коробочках от старинных переносных носителей в виде флешкарты. Все предметы лежат в своем порядке, заполняя все кармашки сумки для инструментов для "тримера".

–

Ого! Я проспала до пяти утра и выспалась? – Удивленно говорю, смотря на угасающий экран телефона, что нужно было бы по хорошему зарядить, – Вот блин, очередная двойка, то я лишусь карманных денег. Иду до холодильника, в котором есть мой постоянный утренний завтрак в виде хлопьев, но он сегодня со странным вкусом. Открыв холодильник, мои ноги окатывает холодная вода, – Да что ж за утро такое! И свет отключили… – Вспоминаю отрубленные канаты, вчерашние "Танцы" острова, вокруг балансиров, что теперь, не доставая до дна. Их механические винты пытаются выровнять курс куда-то вдаль, но постоянно крутят то в одну сторону, то в другую, – Пару дней без телефона и я спрошу, что же было на собрании! – Но, видимо, день не задался, и холодильник был самым первым. Замерзшие ноги заталкиваю в тапки, иду медленно до кровати. Взяв ложечку той странной синей смеси, цвет которой я не замечала никогда, ложусь. Пытаюсь вновь уснуть, считая солнечные зайчики на потолке под хруст пола под ногами. Одна из плиток которого порезала немного внешнее ребро стопы около пятки. – Включен режим экономии энергии! – Слышу откуда-то сверху в квартире. Лампочки, что сияли до этого белоснежно-белым светом, а сейчас они горят еле заметным фиолетовым цветом. Спустя пару минут тот же самый голос продолжает говорить, – Обнаружен человек, оптимизация сроком на одну неделю! – Я слушаю это, немного испугавшись и укутавшись в одеяло, пригревшись сижу в углу кровати. Голос говорит очень много разных команд, после одной из которых дом начинает дрожать, полы двигаются в хаотичном порядке. Моя трясущаяся

рука, хватает увесистую аптечку в руки, и я делаю несколько прыжков в сторону двери, что передвигается относительно стены то влево, то вправо. Команда "Стоп", делает двери неподвижными на пару минут. Передвигаюсь прыжками по полу, то и дело попадая на дырки и пропасти. Остается один прыжок до двери остается, двери с большой скоростью сдвигаются в сторону шахты лифта. Одетая только в одеяло, опоясываюсь ремешком от халатика, одним прыжком двигаюсь до кровати, толкаю ее в сторону большого окна.

Раскачиваю кровать вперед и назад медленно своими силами, направляю в сторону окна, но силы волн толкают меня вместе с кроватью постоянно, не давая приблизиться к окну ни на метр. Кровать кружит во всех возможных и не возможных направлениях, постоянно намереваясь меня прижать к стене и просто раздавить. Вспомнив фильм про пиратов, становлюсь посередине кровати, как капитан, сделав неловкую позу, в которой стоял капитан Джек Воробей, командую невидимой команде, что состоит по моим фантазиям человек из двадцати, как минимум, а моя кровать это, по крайней мере, "Черная жемчужина", но я его называю его "Баррракудда", написанное неправильно мною в далеком детстве на борту нарисованного кораблика длинного, который торчит почему-то из окна дома. Даю команды: "Раз, два левый борт! – Командую команде. Перемещаюсь к краю кровати, упираясь в пол, в котором много дыр. Напрягая изо всех сил ноги и все тело, стараюсь сдвинуть свое ложе. Оно движется, но не очень сильно, но по сантиметрам движется по направлению к окну.

–

Посторонние на острове – С десяток раз повторяет система защиты, как только моя пятка натыкается на что-то упругое под полом, но я настойчиво продолжаю продвигать свой корабль в сторону трещины на окне, которая меня постоянно пугала, но на этот раз она становится моим спасением, – Опасный наклон! – Сообщает система оповещения, заставляя кровать мчаться в сторону окна, врезавшись в него в метре от заветной цели. Стена немного трясется от удара. Пружины приятно вибрируют подо мной, заставляя немного расслабиться, при этом немного играя ножками,

лежа на животе. Пружинки, что у меня чуть ниже животика постоянно легко вибрируют. "А что если так управлять этим кораблем? – Делаю несколько движений левой ножкой и ложе немного отклоняется в правую сторону, – Команда всем лечь на живот и левой ногой вверх и танцуем!". Виляя попой в левую сторону и ногой вверх и вниз двигаюсь в сторону. Порез немного кровоточит и болит, заставляя делать паузы между маневрами, отталкивая весь корабль в другую сторону.

"Корабль" резко набирает скорость, при этом не долетая до окна то метр, то пару сантиметров. "Живее и ресче – Командую своей невидимой команде, часть которой я участвую тоже, напрягая каждый раз свою порезанную ногу. Рана немного затянувшись, начинает опухать, мешая все больше и больше выполнять роль капитана, чуть не падая, как будто у меня вместо левой ноги деревянная подпорка, на которую я стараюсь как можно меньше опоры, – Сами считайте и толкайте, ленивые ленивцы! – Произношу немного визгливо, при этом пытаясь изобразить командный голос. Перескакиваю к краю кровати, делая движения телом большой амплитуды, толкаясь ногами постоянно вперед и двигая попой то влево, то вправо. Чередую толчки ногами от пола и странные движения на кровати, – У нас выходит неплохо, ребята!" – Затем представляю несколько красивых девушек в команде, что одеты хоть во что-то, по сравнению со мной, но мужская часть команды почему-то безликая, но, не смотря на свою худощавость, видимо, как и я, достаточно сильны.

Несколько точных попаданий в одну точку, заставляет стекло дать трещину с этого стекла на верхнее и нижнее. громкий треск стекла раздается в голове. Остальные попытки попадают до цели гораздо реже. Ноги очень болят, но желание жить не покидает меня! Раскачиваю кровать. Колеса непослушно движется все чаще к двери, цепляя чем-то внизу, скребет очень громко, периодически поднимая кровать на дыбы, как будто я плыву в сильный шторм. Это что-то наклоняет кровать назад резко и немного влево. Слежу за направлением кровати, иногда пропуская удары по ногам небольшие, но настолько неприятные, что издаю легкое шипение, прикусывая нижнюю губу до крови. В голове представляю страшную картину, в которой я лечу на этой кровати прямо в море. Мое сердце бьется бешено в груди, как только чувствую, что на мои руки попадает несколько капель воды. Издаю громкий визг и крик, что отдается громким эхом перебивая голос "умного дома", что пытается до сих пор выровнять остров на плаву, запуская то и дело гребные винты то в одном углу острова, то в другом.

–

Вызываю остров! Вызываю остров! – Слышу в рации на промежуточной волне четко и разборчиво в тот момент, как я толкаю свою кровать, создав уже достаточно крупную трещину на стекле, – Вы имели в виду сигнал "Бояка"? – Запрыгиваю ловко на кровать, хоть и очень устала за этот короткий период времени, в который я трижды чуть не вылетела в образовавшуюся выше трещины дыру без своего "Корабля" прямо в океан. Слышу звонок плавучего буя, который понтон толкает уже давно, засосав под себя один из них. Винты бесполезно крутятся, пытаясь сдвинуть плавучий остров, – Вам нужна помощь? – Как только собираюсь отвечать, кровать начинает крутить на месте неведомая сила, меняя периодически оси вращения. колесики скрипят и стучат об промежутки между плашками пола и отошедшими панельками теплого пола, что сильно искрит при каждом даже легком касании пластикового колесика. Вцепившись в две ручки матраца, что должны быть внизу, держу животом рацию, моя аптечка лежит в небольшом углублении от ноги, что я продавила за время этого "плавания"

–

Я застряла в квартире! – Сообщаю по рации! – При этом продолжаю держаться за матрац, что немного скатывается до металлической окаемки кровати, – Собеседник на той стороне начинает задавать настолько много вопросов, что я отвечаю на них или "Да" или "Нет", отдельные детали сказать трудно. Дышу очень тяжело. Нога опухла, голеностопный сустав, что хрустнул во время одного из подъемов на "палубу" очень сильно болит шиплю, чтоб не закричать от боли. Сообщаю по рации, стиснув зубы, как только кровать прекращает вращаться, откатываясь до практически до конца разбитого окна, что держится не понятно на чем, – Левая нога, осколок! – Голова не соображает, начинаю говорить просто набор букв и звуков, из которых я и сама не могу собрать хоть что-то внятное. Рация издает легкий писк, сообщая о том, что она уже скоро должна отключиться, – Буду на палубе корабля! – Большего я сообщить не успеваю, рация отключается. Не думала, что услышать человеческую речь буду настолько рада, что даже появляются силы на то, чтоб выбираться. Нога болит, но я толкаю кровать изо всех сил, наступая на нее гораздо увереннее, не замечая даже хруст под собой. Это то ли моя нога хрустит от того, что каждый раз сталкивается с металлическим основанием кровати, то ли пол, по которому металлическая рамка катится по пол, то ли сама рамка, после такого большого количества столкновений с каленым стеклом то одним, то другим углом конструкции. Что-то начинает со звоном волочиться вперед и назад, задирая кровать буквально в паре сантиметрах от целы, кровать, ставя на дыбы один из углов. Звук посыпавшихся шариков на пол, наступить на которые наступить будет означать провал всей операции… Привязав резинку к одной из стоек во время одного из "приближений", оттягиваю кровать назад и помогаю толкнуть ее вперед, приближая миллиметр за миллиметром к окну, звон с поднимающейся сторон становится то громче, то совсем прекращается. Нога сильно горит и практически не сгибается в голеностопе. Но я продолжаю движение вперед все больше добавляя усилий со своей стороны.

–

Ура! – Произношу я, как только изголовье кровати пробивает окно, застряв там на короткий миг, после чего кровать движется в самый дальний угол, теряя несколько металлических деталей из днища, – Еще один рывок и я на свободе! – Говорю я, кутаясь все сильнее в плед от холодного морского ветра. Обнаружила теплый купальник для погружений в тумбочке, – Не знаю, кто его положил сюда, но спасибо этому человеку!– Надеваю его на себя, с большим трудом просунув вздутую ногу. Застегиваю задний замочек на спине. Поскользнувшись на нескольких шариках, что сыплются ручьем из одной из средних ножек, издаю громкий крик, – Еще и этого не хватало! – Мой визг, если бы услышали дельфины, то приплыли, наверное мне на помощь, но во владениях "Дикки" их давно не видели. По ноге проносится такая сильная боль, что проходит от середины стопа, по внутренней стороне колена до бедер и выше, достигнув шеи, головы, что я теряю ориентацию на короткий период времени, как мне могло показаться. Чувствую, как кровать движется, как будто по волнам.

Остров плывет вроде бы вперед, но относительно невидимой окружности большого радиуса прямо к острым скалам берега. Периодически поворачиваясь относительно ближнего к земле угла, немного замедляясь, но при этом не останавливаясь совсем. Балансир с одной из сторон острова, накренившись и зацепившись за что-то на дне, крутит свои сломанные винты. Сошедшая с ума умная система убавляет расход энергии на такой минимум, что в комнате становится настолько холодно, что я укутавшись в плед и теплое одеяло, максимально подтянув поврежденную ногу, лежу, стараясь больше не шевелиться. Боль, к которой привыкла за время этого короткого марафона, заставляет открыть глаза и увидеть сломанное окно, закрыто бронированной пластиной, что не сохраняет тепло. Открытая дверь в коридор скрипит и стучит выгнутыми в обратную сторону ригелями замка. Тропинка до двери, как будто сделана отдельным элементом. "Надо попробовать, иначе я здесь и останусь!" – Думаю я, медленно снимая с себя сначала одеяло, потом плед. начиная немного мерзнуть.

Маленькие шаги, в поисках хотя бы какой-то опоры, словно ребенок, который учится заново ходить, спускаю ноги на пол. Вид моей ноги, черной и опухшей, заставляет меня как можно быстрее выбраться и хоть что-то с нею сделать. "Не забыть аптечку! – Сама себе диктую, клажу в импровизированный карман из одеяла тяжелую маленькую сумочку, в которой точно хоть что-то из лекарств есть, делаю маленькие, но быстрые шаги, шатаясь при каждом шаге левой ногой сильно, отталкиваясь правой, уменьшая нагрузку с поврежденной, – Вот я уже на свободе! – Думаю, вздохнув с облегчением, опираясь на стену, за которой квартира, в которой я имею право жить еще три месяца, – Так-с, а это какой у нас этаж? – Пытаюсь вспомнить, на каком же я этаже живу, – Вроде 5!". По стеночке двадцать метров с тридцатью привалами с легкой дремотой достигаю лестничной площадки, начинаю медленный спуск сначала прямо, что оказалось очень трудным способом. Опершись на перила меняю тактику, встав боком, начиню двигаться гораздо быстрее, почти так же, как и в обычной жизни.

–

Есть кто на острове? – Слышу по рации, откуда-то из кармашка. Достигнув площадки между этажами, открываю с большим трудом замочек, обнаруживаю миниатюрную рацию. Собеседник продолжает говорить, – Если кто-то жив, то дважды нажмите на крайнюю от антенны кнопку, – Двойное нажатие кнопки и я продолжаю свой спуск, через минуту я на четвертом этаже, мокрая настолько, что одеяло, что на мне, промокло практически полностью. Легкая слабость наполняет мои конечности, – Вы на каком этаже? Нажмите столько же раз ту же самую кнопку! – Нажимаю трижды подряд, потом после паузы еще один раз, – Собеседник, после длинной паузы продолжает со мной разговор. Легкий шум в ушах и тяжелая левая нога заставляет меня двигаться гораздо медленнее, но останавливаться я не собираюсь, – Как достигнете металлической двери не отрывайте ее, а поднимитесь на этаж выше и ждите длинный гудок рации, открывайте двери перед собой. Как на автомате спускаюсь сначала на третий, потом на второй, на первый, минус первый, за которым был только пол…

–

Доброе утро! – Слышу тот же голос, что вчера слышала из портативной рации, – Мы с трудом вас нашли! Вы разве не слышали что… – Открываю глаза, рассматриваю человека в отражении зеркала справа от себя, повернуть голову мне хочется, но что-то мешает это сделать, – Расскажите, пожалуйста, от кого вы прятались? – Пытаюсь вспомнить все, что было в квартире, но ничего, кроме фразы в рацию "Нога, осколок, помогите", не могу вспомнит, повторяю ее несколько раз. Человек, говоривший со мной в тот самый момент, постоянно движется, не давая мне разглядеть ничего, кроме белого халата и высоких берцев. Но я продолжаю слушать его, – Итак! Мы нашли на "острове" рацию строителей, сломанную кровать и вот эти вещи на ней, – Показывает в зеркало севшую рацию, комплект нового белья, что я купила неделю назад, чтоб отметить удачную сдачу всех экзаменов, – Спасибо вашему папе, что так быстро забил тревогу! – Делает паузу, – Ногу мы собрали. Со спортом вам придется завязать теперь! Никакие возражения не принимаются.

2 III

Сегодняшний день выдался очень тяжелым, мне так хотелось позвонить папе, но не нахожу своего телефона на тумбочке: "Наверное остался там… – Вспоминаю про чат, от которого зависит моя дальнейшая практика, – Ну и ладно, сама выберу что-нибудь для себя! – Смотрю на часы, что показывают двадцать семь часов шестьдесят три минуты. Эти часы не показывают даты, что меня немного расстраивает, – Опоздала немного! – Смеюсь тихонько, от чего моя грудная клетка болит, от чего подвесы, на которой висит моя нога, начинает шевелиться, заставляя шипеть от легкой неприятной боли, что распространяется по обратной стороне ноги от пятки, до ягодицы, достигая определенной точки, начиная "жечь", если так можно назвать медленное накопление боли в одной точке, – Врачи дадут им бумажку и не будет проблем! – В этот момент в голове возникает странный вопрос, – А каким же я спортом занимаюсь? Ну, прыгаю по стенам и между домами. Этим занимается почти каждый житель города от двадцати до сорока лет, по мере своих сил! Ну будет тогда отговорка не ходить на физру!".

–

Солнышко! Ты скоро, не то опоздаешь на утренник! – Слышу папин добрый голос, такой звучный и красивый. Открываю глаза, осмотревшись, вижу все те же стены, те же бумажки, скомканные на столике, что странно провалился в плоскость умывальника. Подняв одеяло, замечаю, что мои ноги, прикрытые яркими красными чулками сестры, что мне пришлось натянуть на всю их длину, не смотря на то, что они на Лике сидят до середины бедра. На мне одета папина футболка. Подняв ее, замечаю, что на мне нет трусиков. Медленно спрыгиваю с кровати, придерживая чулки, – Пояс лежит на тумбочке, а то свой красивый нос вновь разобьешь, – До этого на тумбочке, ничего, кроме забытой медицинской маски не было, а повернув голову, вижу пояс для чулок, красивый, с кружевом по всей длине. Спешно одеваю его, как только слышу звук мужских ботинок за дверью. Подвернув немного верх чулок, пристегнула холодными металлическими застежками буквально за секунду до того момента, как дверь открывается. Я стою с поднятой футболкой, опустив глаза вниз, "спрятавшись ото всех", как часто делаю я.

Так стою пару минут, замечаю строгий взгляд папы, у которого нет седины на висках и гладко выбрит, как в тот самый день… Самый прекрасный сон за всю неделю. "Вот блин!" – Пытаюсь прикрыться, но каким-то образом умудрилась пристегнуть низ футболки теми самыми металлическими крючками к одному из чулков сзади, натянув ее спереди. Отхожу к кровати, пытаясь исправить положение, но прищепка, не желает отстегиваться, тихо произношу: – "Помогите!", – При этом продолжаю выйти из неловкого положения. Чулки вроде бы держатся, но… Двумя руками вроде не жесткую прищепку, в которой моя футболка, нажимаю, издаю громкий визг. Она вцепилась в мою ножку одним из зубчиков. Попытки вынуть ее приводят к продвижению по площади прищепки. Рывком, не знаю откуда взялось столько у меня сил, ломаю прищепку, пружинка отлетает к папе под ноги. Меня теперь тревожит не то, что я стою в непристойном виде перед папой, а то, что буду хромать на утреннике. Выбегаю в коридор, мимо папы, где уже висит мое красивое черное платье в пол и новые черные трусики.

Запутавшись в платье, не расстегнув замочек на спине, провозилась минут десять, хотя мы должны были ехать уже на утренник. Сестра, буквально вкрутив меня в платье, обувает меня в неудобные туфли с каблуком сантиметров пять, но для девчонки шести лет это не мало. "Теперь обутая поедешь, попробуй хотя бы пикнуть, что тебе неудобно! – Говорит сестра, чье лицо я не видела в тот момент, но ее пухлые губы с татуировкой на нижней губе в виде треугольника ровно посередине, что в моменты, когда она злится, сжимается, став семейным гербом нашей семьи, не хватает только глаза, параллельного основанию фигуры, – Но знай, что ты будешь самая красивая ведьмочка на утреннике!". При этом девушка улыбается, что делает это очень редко. Я улыбаюсь с нею вместе, при этом мое сердце бьется бешено, я одновременно взволнована, испугана и при этом довольна. Прищипленная нога пока не дает о себе знать до тех пор, как я становлюсь на эти туфли на высоком каблуке, заставляя напрягать бедра и попу. Двигаюсь вдоль стеночки до входной двери. – Подожди, я не могу так быстро! – Прошу сестру, но та уже спустилась на два этажа вниз. Опираясь на перила, спускаюсь бочком, понимая постепенно, как же можно ходить на настолько неудобной обуви. Каждый шаг становится все быстрее и быстрее до определенной скорости, но догнать удается сестру только около машины, – Не могла подождать меня? – Бью слегка по ноге сестру, надув губки, при этом вызвав у всех искренний смех. Не понимаю, что может быть смешного в этой ситуации. Но папа постоянно смотрит на часы, а мама на расписание своих дел, – Мы едем или нет? – Топаю ногой при этом. Папа учтиво открывает мне заднюю дверь с жестом приглашения. Улыбаясь отвечаю ему, немного покраснев от своего поведения, – Спасибо, папочка! – Взгромоздившись в машину, устроилась посредине, сижу спокойно, – Пристегиваться? – Но слышу от папы: "Там еще две принцессы подойдут и поедем! Сядь лучше к окну, вылазить удобнее будет, поверь по моему опыту, – Рассматривает мою сестру, – Там тебе помогут вылезти. Главное по зеркальным панелям на ходи".

–

Вот теперь поехали! – Слышу от папы, как на заднее сиденье садится две "звездочки" в объемных платьях, что мнутся только от одного лишь касания. Я сижу, вроде бы свободно, но движения моих ручек ограничено, сложенных одна на одну на моих коленях около окна. Спереди сидит Лика, одетая повседневно в спортивный костюм, добавив лишь ободок в виде лисьих ушек, сделав свой наряд праздничным. Обращается к Лике: – Ты старшая за этот сугроб! Как только закончится утренник, звонишь мне, я вас забираю вас всех! Понятно? – Девушка кивком соглашается, пристегнув ремень безопасности. Машина медленно движется вперед, начиная ускоряться, выезжая на совершенно пустую трассу. Едет, постоянно посматривая на часы, – Минут на десять опоздаем, думаю это никто не заметит! – Сворачивает на грунтовую дорогу, не снижая скорости. Мягкая подвеска машины идет плавно по большому количеству ямок, иногда цепляясь днищем за камешки, – Так думаю будет быстрее! – Знаю, что впереди запретная территория, начинаю немного нервничать.

Машина быстро достигает цели минут за пять до начала мероприятия, где я со своей "Ведьмочкой" смотрюсь экзотично по сравнению со звездочками и другими ведьмами. Мое струящееся платье в пол, полы которого обшиты красным кружевом, как и воротник этого наряда. На голове большая широкополая шляпа с длинны пришитым к ней хвостиком, что волочится по полу около метра. Я перекинув его через левое плечо, как шарф, оторвав его плоскости пола, иду довольная. Ушки мышки, оторванные от ободка сестры еще в прошлом году, приклеены на свои места. Я в ней смотрюсь, как анимаг, больше, чем ведьмочка. Иду медленно до зала, цокая каблучками с металлическими набивками по кафельному полу, заставляя обернуться нескольких подростков в ожидании встретить роскошную красотку, но видят меня, что так задорно цокает каблучками, при этом улыбаясь, кто-то мои ушки на шляпе трогает. я при этом так забавно прикрываю глаза и слегка поднимаю ножку, при этом балансирую руками. Нашелся проводник, что ведет меня за руку до зала и усадил на стульчик.

–

А как это у тебя… работает? – Спросил мой проводник, заметив, как хвостик на шляпе шевелится довольно, как у котика. Спустя пару секунд, наклоняя немного голову от щекотки и начин зале. А я немного смеяться. Пожимаю плечами, – Ах, ты ж, хитрушка! Скоро соберутся все! Если потеряешься то спроси

Горыныча, меня все здесь знают! – Мой проводник уходит, оставляя меня в совершенно пустом просторном зале. Посредине стоит наряженная елка. Рассматриваю одну игрушку в виде дракона, что под разными углами меняет свое выражение лица. Наклонив голову, почти положив голову на соседний стул, при этом хвостик начинает гладить мое ушко. Засмотревшись на игрушку не заметила, как ко мне подошел вновь "Горыныч". Чтоб не напугать, начинает чесать за ушком шляпы, – Разрешите вас сопроводить в хоровод? – Ненавязчиво говорит мне, протягивая мне руку в белой тонкой шелковой перчатке. Вернувшись в сидячее положение, спускаюсь, поправляя немного запутавшийся в витиеватых подлокотниках стула, как будто он реально живой. Поднимаю голову вверх. На лице молодого человека нанесен черный грим с высветленными скулами, под которыми видна родинка в виде сердечка под левым глазом, еле заметную. Прямой нос и карие глаза, которые я ищу среди персонажей представления, ведя хороводы все мероприятие, немного нервничая. Стих, выученный накануне наполовину забыла, сочинив на ходу все забытые слова. Звучало забавно, смех, что постоянно сбивает меня. Завершаю на самом интересном месте не взяв подарок, точнее кинув его на пол. Та же самая рука в перчатке подхватывает мою руку через пару шагов. Странный текст отрицательного персонажа, что грозит украсть самую красивую девчонку в этом зале, заставляет меня испугаться искренне, но я почему-то вцепляюсь в руку похитителя. После этого весь сценарий идет на по плану. Два актера, что должны бежать спасть меня от "Кощея". Начинается импровизация, в которую медленно присоединяется все больше народу. "Сыщики" берут в качестве наживки одну из "Снежинок". Сценарий, рассчитанныйна пол часа, растянулся на сорок пять минут.

Я стою за высокой ширмой в виде замка вместе с похитителем. Хвостик шляпы медленно обвивает руку молодого человека, поднимаясь максимально вверх, начиная немного сжимать. Слышу: "Эй, самая красивая ведьмочка, что ты тут колдуешь? Хочешь меня с собой забрать? – Гладит меня по волосам аккуратно и деликатно. Чувствую как один из чулок сползает вниз, – Отпустишь меня? – Киваю, хвостик от шляпы спускается ко мне на плечи, заняв такую позицию, не касаясь пола, – Сейчас наш выход. Помогу тебе привести в порядок?". На этом моменте я просыпаюсь от скрипа двери в палату. Запах борща на весь коридор, заставляет меня привстать немного на подушку, но утяжелитель оттаскивает меня обратно в неудобное положение тела. Желудок мой сообщает мне : "Пора подкрепиться!". Жду свою порцию минут пять в предвкушении большой тарелки красного борща. Прикрываю глаза, в это время кто-то очень быстро поставил мне на кровать поднос с завтраком, в котором есть стакан чая, три куска хлеба и тарелка красного борща, у нем плавает три приличных куска мяса.

–

"Горыныч", – Слышу в коридоре,– Тебе каблучок пять сантиметров нормально будет? – Голос "Деда Мороза" приближается к моей палате, – Или восемь оставить, а то наши снежинки все разберут! – Не понимаю, при чем тут "Горыныч" и каблуки. Быстрое поев, кладу голову и вижу продолжение того самого сна. Молодой человек, очень деликатно пристегивает мне спавший чулок, после чего сразу же открывается дверь декорации замка, сделанной из картонных коробок, но при этом выглядит довольно крепко, склеенные в четыре слоя картонные коробки со вставленными в натуральный размер окнами из прозрачного пластика, дальше мне не дает вздремнуть немного дольше тот же самый "Дед Мороз", – Извините, не видели тут никого из нашей труппы? – Начинает перечислять персонажей, из которых нет персонажа под именем "Кощей". Дарит мне цветочек, – Это в знак извинения перед вами, что я не дал вам досмотреть столь замечательный сон! – Кладет на тумбочку, выходит в коридор, в котором от его интеллигентности не остается и следа. Практически так же делает папа при нас с сестрой в спальне, но в коридоре он другой совсем человек.

–

Интересный случай! – Идет разговор между двумя врачами в одном из кабинетов. Один из них разглядывает снимок моей поврежденной ноги, на которой кости стопы не сломаны, а буквально разрезаны чемто при чем не единожды, не дважды и не трижды, а раз десять не меньше. – Чем это он так могла порезаться? – Замечают на снимке небольшой осколок от кафельной плитки, который лежит рядом с ними на столе. Осторожно проводит по вроде плоскому краю плитки, издает громкое шипение, – Вот этой штукой можно было порезаться! – Прикладывает синий пластырь на палец – Хорошо, что у меня операция послезавтра, зажить успеет. – Оба человека выходят из кабинета, направляются ко мне в палату, держа в руке тот самый осколок и снимок, – Обрадуем ее, что придется все праздники пробыть здесь! – Им навстречу идет трупа артистов из двадцатитридцати человек, по дороге повторяя свой текст, создавая такую какофонию из слов и звуков, при этом не пуская совершить один последний поворот налево к двери моей палаты. И у меня начинает немного болеть голова.

В моей руке оказывается ручка и простой карандаш, начинаю рисовать какие-то штрихи на листочке в клеточку, разграничив его на пять неравных зон. В голове моей картинка девочки, одетой в ведьмочку, но почему-то на ней чулки не красные, а синие в полоску, как у английских ведьм. Возраст этого создания не понятен: большая голова, испуганные глаза, что смотрят строго вперед и маленькое тельце, вдвое меньше, чем сама голова, что машет руками, не понимая, что или кто она и зачем она здесь изображена. Следующий кадр рисую реалистично ту самую руку в белой перчатке, такую изящную, при этом сильную, внизу подписываю очень размашисто реплику с множеством непонятных букв. Продолжаю рисовать, заполняя отдельные картинки, составляя из них что-то единое, при этом на каждой из трех оставшихся картинок есть свое выражение глаза. Рисую один из глаз точно таким же, как и сейчас: сияющим и довольным – даже улыбку хотелось добавить туда же но улыбку крупным планом переношу на новую страницу. Треть страницы заполняю мелкими картинками человека, что ведет ребенка куда-то.

–

Прорвались, это нужно отметить томатным соком! – Говорит один другому, – Снимок на месте? – В ответ собеседник кивает слегка головой. Останавливаются около небольшого обеденного

столика, рассматривая мое довольное, время от времени краснеющее лицо и блестящие глаза, что следят так внимательно за карандашом на тетрадном листе. Обращается ко мне очень мягко, не пугая: – Извините, но можно вас отвлечь? – Я отвожу глаза от тетради, заверив спустя пару секунд рисунок со всем множеством мелких штрихов, сделанных, правда не очень аккуратно и правильно, но я увлеклась этим, хотя я не любила в детстве рисовать совсем, – Вот ваш снимок! Я знаю, что у вас не так давно закончилась сессия. У вас есть возможность обучаться онлайн, иначе вы просто очень много пропустите! – Показывает снимок, – Смотрите, один порез может заживать месяц, но у вас, – показывает другой снимок, на котором уже есть искусственные вставки в стопу, – Сращение может занять гораздо больше времени! – Ищу телефон на тумбочке,, что не так давно мне звонил, – Поговорите, пусть передадут вам что надо.

Отвечаю на звонок, начинаю говорить с улыбкой: "Привет, папочка! У меня тут небольшие проблемки с ногой, – После этой фразы слышу с той стороны, как будто что-то упало, при этом дыхание папы в трубку телефона, – Сессию я почти сдала! – Рассматриваю в свою зачетку, что лежит на тумбочке рядом. Внизу не хватает одной подписи внизу и еще одной точно такой же по профильному предмету, – Можешь поговорить с ним, пожалуйста! – Впервые за все время обращаюсь к нему за просьбой. Знаю, что он помог сестре в прошлый раз, – Выполню любое твое желание!". Трупа артистов, идет обратно по коридору, слышу цоканье каблуков по коридору, одни из которых вроде бы звучат элегантно и не быстро, при этом как будто тяжелые, как будто мужские. Вспоминаю странный разговор про каблуки, "Горыныча". Папа внимательно продолжает слушать мои эмоции, пережитые за эти пару дней на "островке", на моем лице эмоции меняются от страха, до эйфории на грани безумия, смеяться пытаюсь, но не могу. Знакомый запах в коридоре постоянно отвлекает от разговора.

Разговор завершился на том моменте, как я только озвучила просьбу, остальное я все говорила просто в пустоту. Немного неприятно ощущение на душе наполняет меня изнутри. Сижу и жду ответа. Слышу лишь звуки звенящей тишины в динамике. Кладу телефон и зачетку на тумбочку, смотрю в потолок, беру ручку и тетрадь, начинаю что-то рисовать. Новый персонаж, у которого нет лица, но есть кисти в черных перчатках и бесформенный плащ. Я пыталась изобразить лицо, то самое, из сна, но оно выходит постоянно размытым на всех эскизах. По краям оставляю почти половину листа, начинаю добавлять мелкие детали, похожие больше на размытые мои эмоции, что понятны только мне. Штрихи изображают пересечение глаз, губ и носа, что если приложить трафарет, перекрывающий основной рисунок, целую картинку, в которой видно мое выражение лица в динамике, не важен порядок картинок и скорость воспроизведения. Сижу, продолжая творить странные картинки до самого обеда. Даже приглашение на представление и вывести меня вместе с кроватью, я не услышала.

–

Я решил твои проблемы с сессией! – Голос папы, который вновь просит показать мне зачетку. После длинной паузы просит показать мне ногу, зафиксированную по колено в гипсе, – Как я понял, что с жильем у тебя вновь проблемы! – Начинает говорить немного став мягче и теплее, – Может быть хочешь в ближайшие пару недель погостить у меня? По поводу ухода я договорюсь, – Сам начинает приближать камеру и сканировать стопу, затем отводит камеру в прежнее положение, – Поговорю с лечащим врачом, чтоб отпустил тебя! – В этот момент слышу тяжелые шаги человека на каблуках, что приближается к моей палате, затем наступает тишина. В дверях показывается красивая фигура парня в белых перчатках, что смотрит на меня очень с горящим взглядом: "Вот я и нашел свою принцессу! – Не обращает внимание на то, что я разговариваю с папой, обращается ко мне, – А ты так подросла с тех пор! – Я немного покраснев от неожиданности, то ли от того, что услышала тот самый голос, задает вопрос моему папе: – Разрешите украсть вашу ведьмочку, очень спасет наше представление! Обещаю верну в целости и сохранности! – Завершает фразу, – Слово "Горыныча""… – Ваша задача, – Начинает мне говорить человек с голосом "деда

Мороза" объяснять мою задачу, – Лежать и придумывать сценарий на ходу, а мы должны будем играть все на ходу, договорились? – Соглашаюсь кивком головы. В сценарии злодей должен был украсть принцессу. "Горыныч" на каблуках в образе "серого" героя, спрашивает глазами какую украсть, но я указываю на ведьмочку. Легкий смех среди зрителей, которым такой поворот стал настолько неожиданным. Но на этот раз ведьмочку спасли, не то, что я осталась в замке. Человек с голосом "деда Мороза", по завершении представления, что завершилось как раз к ужину, – Из вас выйдет хороший режиссер! – Во время всего действа рисую постоянно то, что происходило на импровизированной сцене, – Разрешите посмотреть? – Тянет осторожно руку к тетради, начинает листать. Останавливается на тех страницах с эмоциями, от которых его лицо из весёлого и довольно меняется, приняв всю боль и страдание, что изображено на размытых картинках. На одной из картинок изображен большой глаз и слеза.

3 IV

Пытаюсь шевелить всеми пальцами шести пальцев ноге. Процесс сращения идет со слышимым скрипом в стопе, как будто что-то буквально склеивается внутри нее. Пытаюсь встать пока никого нет по ночам, но мои попытки постоянно пресекает то одна медсестра, то другая. Меня немного раздражает сначала, но потом начинаю постоянно смотрю в зеркало, пытаясь не попасться и получить еще один грузик на гипс, что было на прошлой неделе, при чем трижды подряд. Странные здесь меры наказания про которые я слышала много раз. Но даже эти десять грамм в гипсе, мне даже не мешают совсем. За моими попытками внимательно следит весь персонал больницы. Я стараюсь рисовать хоть немного, но, играя в шпиона по ночам, все меньше мыслей приходит в мою голову. При любой попытке просто отвязать ногу от кровати, обязательно кто-то появляется около двери. Краем глаза замечаю папиных телохранителей, особенно пару знакомых смазливых парней, что флиртуют с каждой особой женского пола, не важен ее возраст. Слышу смех девушек в коридоре.

–

Привет, ведьмочка! – Слышу я во время полуденного сна, – В палату заглядывает довольное лицо "Горыныча". Я только собиралась совершить очередной побег, – Юная леди, разрешите вас пригласить на прогулку по роскошному коридору сего здания, – При этом разглядывает мои комиксы, нарисованные в смешанном стиле, на каждой из страничек есть тот самый глаз со слезинкой. В отражении которого есть открытая дверь в палату, в котором силуэты людей в халатах, что плавно перетекают в рваный плащ, колючую проволоку, – Да, пойдем прогуляемся! – Ловко вытаскивает меня на кресло из кабинета, – Не переживай, верну тебя к полднику! – Полусонная сижу в кресле, к которому примотана швабра, чтоб моя нога оставалась в одном положении. Тихонько начинаю улыбаться самопроизвольно. Мой телефон отвечает на триста шестьдесят градусов видеозвонок. Папа видит эту картину, даже не начав говорить с "Горынычем": "О, привет, товарищ! – Рассматривает больше мою улыбку, при этом сам начинает улыбаться, – Ты впервые заставил ее так улыбаться".

Папа не отключает беседу со мной ни на минуту моего катания. Не знаю, помнит ли меня "Горыныч" в том возрасте и сюжет моей импровизации, но он ровно так же деликатно старается не касаться меня. Небольшой ремешок, которым кресло-каталка начинает вилять довольно, как хвост довольной собаки, немного щекоча, немного мешая толкать "извозчику" меня. Ремешок поднимаю медленно вдоль спинки и кладу его рядом, с левым плечом, где лежат, собранные в непонятное что-то волосы. Ремешок движется сам по себе, двигаясь и вплетаясь в мои волосы. Достигнув половины своей длины, делится на шесть прядей, продолжая соединяться, если можно было сказать так, со мной. Начинаю немного засыпать от монотонных стуков спущенных колес между кафельной плитке. Ремешок движется так же медленно, но верно, достигая моей головы. "Горыныч", дергает меня сильно за плечо, пытаясь вырвать из плена сна. Открываю глаза, чувствую, как моя шея немного затекла от неудобной позы. Пытаюсь поднять ее, но, волосы и тонкая полоса из медицинской клеенки не дает мне это сделать…

"Горыныч" разглядывает это странное сплетение, при чем одна из моих прядей застряла между сиденьем металлическим заусенцем, затащенная туда этой тесемкой, что без труда проходит туда по сравнению с пучком моих волос. Пытаюсь распутать самостоятельно, но затекшая шея не дает пошевелить мне левой рукой. "А ну-ка перестать и расплетайся! – Говорю мысленно представляя ту ленту единой полосой, но голову мою тянет немного вниз, втягивая еще одну прядь недалеко от первой между спинкой и металлической трубкой, немного обернув его и сплетая кончики. Слышу в голове: "Нет! Я так хочу!"". Молодой человек смотрит на это все с беспокойством, готовый помочь, но не зная чем! Касается плети, после которой та резко слабеет, освобождая меня из плена. Чувствую легкий кислый запах за спиной и такое блаженство от пришедшей в себя шеи. Но это длится не долго. Мои волосы вновь начинает втягивать и стягивать сильнее, начиная делать мне очень больно. Тесемка расслоилась на тонкие ниточки, достигнув затылка сплетается плотнее еще.

–

Не дамся так просто! – Говорю сквозь слезы, вырвав полоску ткани из спинки, оставив в кресле сантиметров десять своих волос. Тесемка резко, ослабев начинает превращаться в прах, что меняет цвет моих волос там, где она была, обращаюсь к молодому человеку: – Не подскажешь, где тут можно быстро голову помыть, а то вся чешется! – Стараясь стрясти с себя всю эту пыль, трясу головой немного неловко, одновременно разрабатывая шею, – Так сможешь помочь в этой просьбе? Я исполню три твоих желания! – Говорю я, представляя, как будет неудобно мыть голову, не намочив гипс и получить после этого сразу три грузика за три дня до снятия гипса. Наш круг увеличивается, мы сворачиваем к металлической двери, вкатываемся в пространство неонового цвета. Кресло задним ходом въезжает в одну из комнат, в которой есть все приспособления для окрашивания и помывки волос. Запрокинув мягко мою голову, молодой человек, кладет волосы в ванночку, – Еще скажи, что ты умеешь и такие вещи… – Мягкий массаж головы водой и пальцами заставляет меня замолчать.

–

Я умею все! – Начинает говорить молодой человек, продолжая омывать мои волосы жидкостью с приятным запахом лимона, – Три младшие сестры, одна из них такая же, как ты сейчас, другая такая же, как была при нашей первой встрече. – Думаю: "Неужели он не забыл? – При этом стараюсь не улыбаться, – Не выдавать себя!". Омовение головы, что длилось минут пять или десять, совершенное им, кажется мне гораздо приятным, чем в салоне красоты, в котором я была всего лишь однажды после неудачного домашнего окрашивания в пятом классе, – А теперь обернем вашу умную хитрую, полную непонятных способностей, голову в полотенце и едем на полдник, – Подняв голову мне, обернул полотенцем, закрепил заколкой в виде диадемы спереди, – Итак, наш лучший сценарист, что вы желаете на полдник! До конца дня выполняю ваши желания, а ваши три желания заберу после вашего полного выздоровления! – Я в другом кресле выезжаю из этого закутка строения прямо в палату. По дороге заказал два пирожных и стакан апельсинового сока, решив, что его предложение это просто шутка.

Мой заказ, как будто кто-то предсказал ему, стоит на тумбочке. Устроившись удобно около тумбочки, поставив ногу на единственный пятак, на котором то ли нет датчиков, то ли то место, которым я касаюсь пола именно в этой точке не оснащено никакими датчиками. С аппетитом съела два пирожных, но хотелось хотя бы еще одно, приоткрыв тумбочку обнаруживаю желаемое. Наевшись плотно, с сияющими глазами, перебираюсь до кровати, несколько раз заставляя то одной, то другой ногой светиться лампочку над дверью палаты. Легла очень удобно в кровати, довольно улыбаюсь от ощущения мягких, недавно вымытых волос и смеси цитрусового запаха и кофе, что разносится из моей палаты по всему коридору. Ожидаю прихода лечащего врача, что грозился мне снять гипс, если хотя бы один раз сработает датчик на полу. Одновременная пустота и приподнятое настроение после прогулки, заставляет меня рисовать еще боле странные картинки в тетради, что стала в последние дни моим дневником, что описывает все мои препады настроения, иногда даже указываю даже время и дату в уголке каждого из рисунков. – Слушай, и как же звать твоего воздыхателя? – Спрашивает во время посещения папа, зайдя сразу же ко мне после обхода врача. Я раньше сказала бы: "Ну, какой там воздыхатель, я еще маленькая!" – А сейчас не знаю даже что ответить, просто пожимаю плечами, нахожу фотографию с детского утренника, на котором рядом со мной стоит тот самый "Горыныч", – Так это было так давно, – С удивлением папа рассматривает лицо, что не изменилось с тех пор. Принюхивается к моим волосам, – Какое странное сочетание запахов! – Касается моих волос, рассматривая и ощупывая их, особенно то место, где был тот кусок медицинской клеенки, что стали немного жестче, став немного похожими по структуре на леску. Их цвет от корня имеет огненнокрасный цвет, переходящий к плечам к фиолетовому, чуть ниже приближаясь все ближе к синему, – Интересно, и куда же ты попала в этот раз? Надеюсь, что это стоило не очень дорого! – Затем продолжает говорить про того парня, – Или это все оплатил будущий человек, что будет искать и оплачивать твое новое жилье.

В мой рассказ папа не верит, "Горыныч" проходит мимо палаты, не мешая нашему с папой разговору, при этом улыбаясь мне, показывая жест, пожав одно своей рукой другую. Спустя минут десять заглядывает по просьбе лечащего врача: "Вам передали подойти в процедурный, будут снимать гипс! – Кладет на тумбочку бумажку, – Так вот в кого она такая красивая!" – Улыбается и выходит, вместе с ним улыбаюсь с ним, радуюсь что можно будет выходить из палаты. Папа отвечает молодому человеку: – Нет она в маму такая красотка, но в меня такая боевая и находит приключения на самую красивую часть тела! – Показывает фотографию ему, – Это вы здесь? – Начинает вспоминать, сколько мне было тогда лет, сколько прошло, складывая в голове, сколько же может быть лет его собеседнику, – Та история с креслом каталкой правда? – Задает прямой вопрос, сохраняя холодное спокойствие. Собеседник показывает ту самую коляску с клоками моих волос: "Такое придумать невозможно! Я ее просто покатал, смыл ту пакость с волос, привез на место, выполнил ее желание!"…

Папа, берет одну прядь, прикладывает к моим волосам, сравнивая визуально. Мои темные от природы волосы, на свету немного красным оттенком. Положив их на свет, замечает тот самый оттенок красного, прижженные чем-то волосинки, взятые из коляски, превращаются в пластмасс, с виду вроде крепкий, но при первом же касании рассыпается в пепел. Папа гладит меня по голове, ощущая часть волос, что стали грубыми, немного порезавшись об них. Шипит от неприятного ощущения. Другую прядь волос кладет в пакетик и убирает во внутренний карман пиджака. Отводит в сторону "Горыныча", долго с ним о чем-то беседует, расспрашивая обо всем, что есть в его натуре, пользуясь полученной информацией, в том числе так же делает и с родными для себя людьми. Немного нервничает, то ли не получает нужных ответов, то ли приходится отвечать на неудобные для себя вопросы. Скидывает несколько звонков, не смотря на номера телефонов. Возвращается ко мне, оставив немного денег на тумбочке. Уходит спешно, странно посматривая на "Горыныча", что продолжает улыбаться вслед одному из самых страшных людей в этом городе.

–

Минимальная физическая нагрузка на ногу в течении трех недель, потом сделаем вам снимок, возможно потом разрешим вам разрабатывать стопу! – Говорит мне лечащий врач, – Вам есть кому забрать? – Пожимаю плечами, – А квартира за это время? – Пожимаю плечами, – Позвоните друзьям! – В моем телефоне сохранены только папин номер телефоне и сестры, набираю их по очереди в палате, но ни один не отвечает. Собираю все свои вещи в один небольшой пакет, в том числе и новый комплект белья. Аптечка, которая меня спасла тоже входит в пакет, опираясь. Сижу и жду ужина, постоянно поглядывая на двери, когда сообщат день выписки или отдадут все мои документы. Лежу, уже не переодеваясь на ночь, знаю, что нарушаю правила, но наказания я не получу уже. Ногу тычет, она непослушно гнется вперед, как я ложусь, или заваливается на меня, издавая громкий хруст и сильную боль. Я читала в "мировой паутине", что такое происходит в первой стадии сращивания. Упершись стопой в изголовье кровати лежу. Все жду звонка с номером, оканчивающимся на четыре нуля.

–

Мы тебя завтра вечером заберем к себе! – Сообщает папа по телефону. В тот самый момент приносят документы, по которым я уже утром должна покинуть палату. Показываю папе, – Пересиди у подруги! – Папин холодный голос, который в этот раз стал еще холоднее, – Раньше нет возможности тебя забрать! Заодно увидишь наш новый дом! – Думаю: "Неужели, уже купил третий дом за эти три года, и ни в одном из них я не была гостьей! – Пытаюсь держать себя в руках, – Будет настроение, приеду!". Улыбаюсь неискренне, что не нравится папе, что умеет читать лица, как открытую книгу, – Постараюсь пораньше приехать! – В этот момент, как будто специально входит "Горыныч", несет фиксатор для стопы, в котором я не смогу не то, что стопой, что непослушна, даже колено нормально сдвигать не смогу. Поднимает длинную мою юбку беспардонно, цепляет на ремешки это приспособление. Папа обращается к гостю, – Приветствую тебя, женишок! – При этом довольно улыбается, замечая, как мое лицо краснеет прямо на глазах, – Ты не мог бы приютить эту врединку завтра до вечера?

"Горыныч" делает непонятный мне жест, от чего обзор камеры резко уменьшается, показывая только мое лицо и стену. Недовольный папа, на том конце пытается что-то сделать с настройками телефона, привыкший видеть абсолютно все, что творится вокруг детей и жены, запрещая им менять заводские настройки. Молодой человек, приподнимает мою ногу и подкладывает под ремни что-то мягкое, тянет каждый по очереди, смотря на мое лицо, определяя натянул нормально или перетянул каждый из ремней. Поднимает мою юбку слишком высоко, открывая мою неприкрытую ничем промежность, говорит: "Вы прекрасны, но лучше б прикрыться, на улице уже зима! – Достает из моего пакета тот самый комплект белья. Рассматривает под мое безмолвное возмущение, – Приподнимитесь немного, – Расстегивает боковую застежку на трусиках с левой стороны. Мой папа в это время не может ничего видеть, кроме моего лица и стены. После того, как маленькая тряпочка оказывается на моей попе. застегивает застежку, – Так-то лучше!". Зафиксировав крепко мою ногу, шепчет мне на ухо, – Вечером вас заберу отсюда!".

–

Я все! – Говорит "Горыныч". Камера начинает нормально работать, как только гость выходит из палаты. Папа за минуту осматривает палату, затем завершает звонок. Несколько сообщений на мой номер телефона, начинающиеся со слова "отмена", в одном из которых отменяется билет на объект номер пятьдесят шесть, дробь восемь. Я знаю, что это частный остров, что он стоит не малых денег. Два других содержат отмену пропуска на закрытую территорию на мое имя. Поев плотно ужин, лежу, представляю, как лечу к папе в один из его домов, где за мной ухаживает несколько человек, разминая ногу так, как написано в рекомендациях. Как по моим волосам дует приятный морской ветерок, высушивая их без фена, делая настолько объемными и пушистыми, как ни сможет сделать ни один из современных фенов. Как же приятно лежать на новом, чистом постельном белье, отглаженном пару часов назад. Кто-то гладит меня по голове, касается аккуратно ушка, которое подает странные импульсы мозгу и ножкам, что начинают немного сжиматься и разжиматься. Губы говорят безмолвно "нет", но тело говорит другое. Ущипнув за мочку уха, кто-то внимательно рассматривает меня. Обомлев от приятной ласки уха, что перешла немного границу дозволенного, открываю глаза, вижу рыжего котика, что лежит рядом со мной, смотрит в окно за птичкой, что не может поймать, утыкаясь в стекло мордашкой. Рукой вероломно касаюсь его уха, начинаю чесать, при этом получая большее удовольствие, чем котик. Мягкое мурлыканье и четырем мягких лапки, что лежат у меня на груди. На шее животного висит кулон в виде сердечка. "Подкатывает? – Думаю, касаясь кулона. Открыв его, читаю записку вслух: "Ведьмочке, чтоб не скучала, дарю "Морфиныча"!", продолжаю размышлять, – Интересное имя котику!

– Делаю недовольное лицо, смотря на себя в зеркало, – Никто, кроме него не смеет меня так называть!". Котик мурчит еще громче, успокаивая меня и согревая душу. Все обиды как будто стирает. Котик растягивается на всю половину метра длины своего тела. Такой мягкий и пушистый, как раз мечтала о котике с детства, завидуя сестре, что бегает по комнате с ниточкой, а за ней котенок с белыми носочками на рыжих лапках.

Лежу, не замечаю совсем, как пролетело три часа. Осторожные шаги в сторону моей палаты, знакомый парфюм приближаются. Открываю неохотно глаза, прикрытые лапой котика, что желает лежать со мной до самого утра. "Прикинь, придавило меня здесь! – Говорю "Горынычу", что наблюдает за этой картиной, – Это ты написал? – Подаю записку, замечаю внизу папину любимую закорючку в виде листа винограда, что ставит вместо подписи. Молодой человек, внимательно рассматривает записку, просто разводит руками. Касается спинки котика. Животное начинает шипеть, – "Морфиныч", тихо, свои!"– Прикусываю слегка его лапку, что была на моих глазах. Котик притих, переставая петь, слазит с моей груди, прыгает в разноску около моей кровати. Медленно встаю с кровати, ищу глазами пакет, но замечаю его разодранным в клочья котом, вещи раскиданы по всему полу, ровно так же, как и выписка, без которой я не смогу вновь пойти на учебу. Выхожу, осмотрев весь беспорядок, оставленный животным, слегка расстроенной. Переступив порог палаты, искренне улыбаюсь.

–

А он очень похож на того кота, что потерялся много лет назад, – Говорю тихо, опираясь то на стену, то на молодого человека, – Не помню, почему он тогда ушел! – После длинной паузы, что длится до самого спуска, на котором мне нужно как можно меньше наступать на ногу, – Я в шутку укусила его за то, что он меня покусал! – Вспоминаю ту лапу, которая была на моих глазах, с шестью когтями. Опускаю глаза, говорю, – Второй раз обидела его! – Слышу за спиной топот маленьких лапок, что пытаются меня догнать. Затем болезненный укус в правую ногу. Обернувшись, вижу "Морфиныча", что разворачивается, прихватив в зубы ту самую записку. Кладет записку на лист одного из растений в коридоре, ложится под него. Бумажка скатывается и попадает в кулон. Один поворот на бок и кулон вновь закрыт. Мы к тому времени спустились к двери. Я устала за эти три лестничных пролета, так давно так много не ходила с тех пор, как спасала себя в той самой квартире. "Горыныч", прижав меня крепко, говорит: "Вот сядем в машину и отдохнем!".

–

А где?… – Говорю сама себе, глазами ищу телефон, – Да ладно… – Мой спутник помогает мне усесться в салоне, своей выпрямленной ногой занимая много места в салоне. Я сижу на третьем ряду сидений, а вот моя нога уже на втором ряду. Устроившись удобно, думаю: "А если… – В голове промелькивают картины, в которых я в качестве жертвы насилия или рабы, что будет шить в подолье одежду или же работать на полях, ведь у меня нет никаких документов, – Нет, не может быть такого!". Машина медленно трогается с пробуксовкой о снегу, что не так давно чистили. Снег идет медленно и красиво. Как же я люблю снег, лечь в него и сделать "снежного ангела". Лечь не там, где по колено или щиколотку, а там, где по пояс и выше, чтоб меня втроем с трудом вытаскивали всей семьей. Это было всего лишь однажды, но это так отпечаталось в моей памяти: мама, папа и сестра, тянут меня из снега. Один вызов на работу папы, после которого его веселость исчезает, принеся вместо себя много неприятных для нас всех новых его качеств, как подозрительность… исчезла мама.

V

Неприметный снаружи автомобиль, оказывается роскошным, по крайней мере, в машинах с большим комфортом не ездила еще. Удобное кресло, и подголовник посередине третьего ряда, настолько мягкие, что я прикрываю глаза. "Горыныч", сидит на переднем сиденье, отдавая бумажку с адресом дома. Водитель удивленно читает эти буквы, спрашивая: "Вы знаете, сколько стоят там квартиры? – После короткой паузы, продолжает, – А эту мадаму на руках на третий этаж понесете?. Мне становится интересно, пытаюсь в салонное зеркало увидеть хоть что-то. Я знаю два места, которые можно описать именно такими словами. Одно это промышленный район на краю города с глухими подвальными помещениями. Второй, это новый строящийся район, в котором квартиру снять, не то, что позволить может не каждый представитель высшего общества города. Квартиры точно такой же планировки, их которой я выбралась с таким трудом. Машина едет мягко и плавно, успокаивая мои тревожные мысли. Спустя короткое время слышу звук морских волн за окном, смотреть мне уже страшно.

–

Шеф, припаркуйся поближе к трапу, я высажу пассажирку! – Говорит "Горыныч", отстегивая свой ремень безопасности, поворачивается ко мне, полусонной, уставшей, как будто пробежала от больницы до порта со скоростью спринтера. Обращается ко мне с довольной улыбкой, рассматривая мои лежащие в полном беспорядке после двухчасового сна. Одна прядь легла на мои глаза, в форме полумесяца, вторая совершенно симметрично лежит, пересекаясь с другой, – Красотка, пора пересаживаться! – В моей голове возникает вопрос: "Кто они! – Осматриваю вновь салон, замечаю на нем следы от пуль, может быть это спросонья так показалось, а возможно и нет, – Никуда не пойду с ними! А то похитят и… – В голове возникают страшные картинки, в которых я раба, одновременно "горячие", заставляя периодически прикусывать губу то от страха, то от легкого возбуждения. Отстегиваюсь с опаской, смотрю по сторонам, как папа учил делать в любой ситуации, даже среди знакомых себе людей. Скатываюсь вниз попой, оказавшись в проходе , наклоняюсь на бок, медленно самостоятельно покидая салон.

Пытаюсь встать на ногу, сломав крепление устройства, что крепит мою ногу, мешая мне ею двигать. Иду в обратную сторону от трапа. Меня хватает трое парней, тащат к машине. Узнаю в них папиных телохранителей, спорить с которыми я могла бы, находясь в более выгодном для себя положении. Я оказываюсь на похожем креслекаталке, что у меня вызывает уже панику, даже начинаю чувствовать, как ползет что-то холодное по моей шее. Пытаюсь кричать, визжать и дергать всеми конечностями, но меня сковала сильно. Смотря в одну точку, чувствую, как я поднимаюсь куда-то на коляске. Запах трех мужских тел, что вроде бы не так давно мылись, но пройдя по пирону в куртках, уже успели немного вспотеть. "Интересно! Когда я спала, я как обычно отводила ногу в сторону, согнув ее или ровно, как солдатик от усталости? – Пытаюсь вспомнить положение своих ног, а то, что моя прическа напоминает гнездо, не в до того момента, как кто-то коснулся моей челки, открывая мне обзор на просторную палубу, – Неужели я такая страшная сейчас? Точно ведьма..". Красивый вид палубы и я на нем такая, странная, застывшая – страшная картина. Немного трясусь от холода, больше всего мерзнет собранная стопа. Коляска движется быстро до входа в блок кают, от чего мне становится еще холоднее, ежусь, потирая плечи руками. Один рывок и долгожданное тепло, от которого немного пьянею. "Первая, вторая, третья, – Считаю мысленно, пытаясь отвлечься и спасти себя в случае опасности, хотя я название судна не успела прочесть и мало мне это поможет знать номер каюты, – Восемь, девять, десять, – Но мы продолжаем движение вперед, начинаю немного нервничать. До конца коридора остается десятка два кают. Считаю каждую, надеясь на то, что мы уже приехали. Но мы сворачиваем в коридор, ведущий вниз, в котором точно такие же двери кают, что и в предыдущем коридоре, – Налево, после тринадцатой, – Продолжаю считать, – Пять, шесть, щесть, восемь". Я с детства не любила число семь, считала, пропуская ее, как и число двадцать восемь и сорок один, не знаю, почему именно их пропускаю их.

–

Вы меня похитили с целью выкупа? – Говорю я, смотрю на "Горыныча", что стоит со мной рядом, смотря на меня так строго, что мне аж смеяться хочется, но я сдерживаюсь, – Так за меня папа даст не так много, как за сестренку. Говорю это я совершенно серьезно, кладу правую руку, на руку собеседника. На ней вроде нет никаких отличий от обычной, но небольшой шрамик около мизинца, – Выращивали новый пальчик мне, – На правой руке я смело могу показать козу двумя указательными пальцами, – Говорит, что так дешевле обойдется! – Продолжаю сидеть, смотря пристально на собеседника, – Так что меня не выгодно похищать, – Затем говорю то, что и сама не ожидала, – Возьмешь меня замуж, и это будет выгоднее! – При этом я смотрю на него глазами маньяка, от чего "Горыныч" тут же отходит в сторону. В голове прокручиваю свою последнюю фразу, хотела оправдываться, но что вылетело, то вылетело. Продолжаю разговор, – Ты меня спас от скуки, теперь я предлагаю свое первое желание, если это можно так считать! – Мне немного стыдно, но продолжаю смотреть на него пристально, довольно улыбаясь.. – Извините, что прервал столь интимное предложение, но можно вас на пару слов, – Входит в член экипажа корабля, выводя за собой "Горыныча". В коридоре продолжает говорить, – У вас есть разрешение на пересечение границы номер ноль? Иначе я не поплыву дальше! – После длинной паузы продолжает, – Ну, хотя бы у одного из вас! – Замечает значок в виде разрезанного паруса, – Тогда плывем до причала с восточной стороны острова, – "Горыныч" получил этот значок на одном из фестивалей года два назад, но прицепил только в это плавание. У всех охранников есть точно такие же, но они пристегнуты с внутренней стороны лацкана пиджака. У моей сестры есть кулон с таким же изображением. Лишь мне нужны билеты туда и обратно, если вдруг решу посетить своих родных. Мое такое резкое предложение, которое может и сбыться с твердого слова папы, заставляет меня немного покраснеть, при этом сердце бьется так бешено. Ноги и руки трясутся. Прослабший фиксатор ноги, немного слазит вниз. Стопа с громким хрустом отталкивается носком, делая мне очень больно.

Остаюсь в каюте, мой желудок просит третий завтрак, как я привыкла жить во время учебы. Из коридора очень вкусно пахнет бутербродами, от которых текут слюнки. Продвигаюсь к двери упрямо и уверенно. "Если я сейчас не поем, то займусь канибализмом – Вспоминаю фразу из мультфильма "Гравити Фоллз", что говорил один из гномов, – Добираюсь, толкаю вырямленной гой в двери, что не поддаются, но я тараню их раз за разом, не смотря на боль в ноге,

–

Еще одна попытка и держись – Думаю, я, сжав кулаки, – Раз ты "Горыныч", то не сносить тебе ни одной головы, будь их три, четыре или сорок девять!" – Думаю, при этом представляю эту странную картину, тихо начинаю говорить вслух: "Ведьмочка хочет поесть! Будьте добры, не то сломаю двери! – Двери каюты открываются медленно со страшным скрипом, видимо что-то я согнула. "Горыныч", смотрит на меня с горящими глазами, от чего по мему телу бегут мурашки размером с мышек, продолжаю говорить, но уже в голос, неуверенно, – Можно перекусить хоть что-то, я два часа ничего не ела".

–

Идемте на киносенс, там можно будет поесть! – Предлагает член команды корабля, что говорил недавно с "Горынычем". Дает мне меню, в котором только сладкое и много разных видов чипсов и попкорна с такими разными вкусами, о сочетании которых и догадаться было мне очень сложно с моей фантазией. Перевернула лист, в котором есть крылышки, котлетки, пельмешки и все, что очень люблю. Указываю на несколько пунктов из того списка, – Вам это на двоих? – Слышу обычный со службы доставки, в которой обычно кладут в приборы. Смотрю на "Горыныча", что тоже подавился слюной, как увидел вторую сторону меню. Показывает для себя несколько пунктов, оставляя при себе меню, – Проходите и занимайте свои места, фильм "Эмили", начнется через двадцать минут. Кинозал находится на палубе ниже, лифт расположен за синей дверью на каждом из этажей лайнера! – Вежливый мужчина уходит, читая все, что он записал, сделав две метки в блокноте. Одна "Гор", что означает "Горыныч", вторая "крас", что означает, возможно "Красотка" или "дама в кресле"…

Полы в коридоре немного стучат под колесами кресла-каталки, как будто я еду на поезде. Иногда отдает в спину, при переезде через порожки, прикрепленные немного неправильно, выступая при этом сантиметра на два над уровнем обычного пола. До кинозала остается буквально один лифт. Въехав в кабинку, в которую тут же набивается много народу, как это бывает обычно, когда я оказываюсь в нем, поэтому, обычно я хожу по лестнице, на которой никого нет, наверное все стоят и ждут лифт внизу, когда я войду в него. Заняв положение ровно посередине кабинки, нажимаю на кнопку "Кинозал". Кабинка, слегка дернувшись, начинает двигаться немного вверх, достигнув середины верхнего этажа, потом начинает медленный спуск вниз. Еле слышное "мурчанье" электродвигателя, что нас спускает вниз, метра на три, будь там ниже обычный этаж, но делает остановку ровно на этой высоте, затем начинает ускоряться и резко тормозить. Открываются дверки. Все стараются обойти нас, не пропуская вперед. Толкаю руками колеса, начиная движение вперед.

Темное помещение, в котором виден еле светящийся огромный экран. Занимаем места, проезжая прямо к столам. "Удивительно, что здесь, есть столы около каждого ряда сидений. На входе стоит аппарат, выдающий газировку и все виды чипсов, указанные в меню, совершенно бесплатно. Занимаем места ровно посередине. Мой спутник, немного смутившись тому, что оказался в окружении красоток, самой красивой из которых оказалась я, так считала на тот момент и до сих пор считаю. Сел рядом, кладет осторожно руку на мою правую ногу, спрашивает: "Пусть заказ принесут сейчас или к началу фильма? – Немного опешив, возмущенно убираю его руку и кладу свою руку на его ногу, вцепившись пальчиками в новые джинсы, оставив на них и на ноге небольшой след, отвечаю ему: "Давай сейчас! А то я съем ту рыжую, что на тебя пялится, если не будет ничего поесть через пять минут!", – Хорошо, моя госпожа!". Жмет на кнопку с изображением бургера. Девушка, что сидит по другую сторону от "Горыныча" немного отводит свою попу, косо смотря на мою впившуюся руку в ногу ее соседа.

–

Дорогой! А когда нам покушать принесут? – Говорю, ослабив хватку, глажу по плечу. Замечаю что неловко моему собеседнику. Решаю немного попробовать позаигрывать ради шутки, – Я так голодна, что съем тебя хоть прямо сейчас, – Мне самой становится неловко, но я сохраняю спокойствие. "Горыныч" рассматривает мое лицо, приблизившись, чего я не ожидала в этот момент, – Не здесь же, при всех! – Говорю, я немного шепотом, при этом мои эмоции перемешались настолько, что я то улыбаюсь, немного сводя и разводя ножки, то выражаю страх, глаза мои сияют. Несколько слезинок скатилось, представляю картину, где нас выгоняют с того фильма, которому около года, но я ни разу не смотрела его. Завершаю свой спектакль, – Поторопи их, – Говорю по-детски, надув губки, при этом мой животик вновь требует поесть. Пришел наш заказ в том же объеме, как и заказывали. Не знаю, зачем принесли вазу с красной розой, но она меня постоянно смущает во время еды. Ем руками с аппетитом не очень горячие ножки, макаю в соус из острого кетчупа и домашнего майонеза.

–

И что это было? – После завершения фильма и добавки, спрашивает "Горыныч" у меня. Потирая ногу, на которой остались синяки, – Рыжая девушка, что сидит с правой стороны от "Горыныча", постоянно посматривает на нас. Молодой человек касается ее рукой, – Это моя старшая сестра! Вита! – Обращается к ней, посмотрев на меня пристально, от этого взгляда мне становится очень жарко, – А это Ведьмочка! Забыл ее имя! – Я при этом немного злюсь и впиваюсь в его ногу ногтями. Кладет руку на мои волосы, от чего моя хватка тут же ослабевает, говоря мне, – Золотко, не сейчас, – После длинной паузы продолжает говорить нам обеим, – Такие ревнивые, ну и как же мне с вами закончить путешествие? – Остаток дня мой желудок молчал, я молчала от обиды, что придумала сама для себя. Мои картинки уже содержат тот самый момент, как моя рука на его ноге, прикушенная губа, что я прикусываю, рисуя этот момент. Давно не рисовала, но сегодня за вечер стерла три карандаша. Стук в двери. "Горыныч" входит тихонько, – Извините, вам нужна помощь?

На столе моей кают каюты лежит сценарий, в котором есть метки для двух человек. Один персонаж, как я понимаю с первых строк, красивая молодая двушка, вредная, ревнивая, при этом ее улыбка заставляет простить абсолютно все. Второй персонаж – парень, по описанию похож очень на "Горыныча". Начинаю читать с интонацией реплики девушки, представляя, как я это играю на сцене, не важно, что написано на обложке что это будет фильм "Кросотка". Пытаюсь изобразить все действия, что описаны в тексте, при это начинаю довольно улыбаться, как только написана фраза : "Кладет руку на его колено и начинает сжимать его изо всех сил, смотря взглядом голодного вампира". Изобразить это мне очень сложно. Показываю себя, когда мне не дали во время поесть и я готова на все, ради булочки с маком. Зачитываюсь в сценарии, жадно выбирая свои фразы. Так просидела часа два, забыв про ужин, чего со мной не случалось еще ни разу. Дочитываю весь текст и смотрю на время, с ужасом вижу девятнадцать двадцать два. Повернулась к двери, на столике стоит ужин…

–

Юная леди! – Обращается "Горыныч", заметив в моих руках новый сценарий, в котором он просто успел отметить свои реплики и своей партнерши, – Как вам? – Странное обращение на "Вы" немного смущает меня, но я держу палец на одном листе, на котором описана странная сцена, что в моей голове проигрывается по кругу. Замечаю, что большинство желаний героини, мне тоже не чужды, при чем именно с описанным героем, – Самый интересный момент нашла? Можно прочту? – Берет весь сценарий, начиная читать с самого верха страницы, доходит до того места, где стоит мой второй указательный палец. Удивляясь насколько подробно описана сцена, в которую я собственноручно дописала несколько нюансов, что выражали мои эмоции в момент прочтения, – Слушай, золотко, а на кого ты учишься? – Поменяв свой тон на деловой, продолжает говорить собеседник. В ответ просто пожала плечами, – Значит так, вам предлагаю ускоренные курсы актерского мастерства, а потом по ходу решим, но впишишся в наш коллектив. Но для начала поешь, хорошо?

Ем с удовольствием уже остывший ужин. Закончив с едой беру в руки карандаш и ручку, начинаю рисовать картинки в своем комиксе, создав из него очень давно дневник. В нем рисую в подробностях ту самую картинку, некоторые из подробности, не описанные в сценарии. Каждое движение моей руки снимает на телефон молча. Моя рука рисует все в мелких подробностях отдельные части тела. Много деталей в глазах, на которые я всегда обращаю внимание, рисую в блике мужскую и женскую фигуру, что держатся за руки. У девушки рисую точно такие же особенности с волосами, насколько позволяет мне тонкий карандаш. Эта страничка имеет очень много деталей. Переворачиваю, делаю уже увеличенным изображение глаза, обрисовав правую руку с двумя указательными пальцами по обе стороны кисти. Остальные картинки изображают мои эмоции, сдаланы чуть размыто. Наклоняя телефон немного понимает, что только так можно понять, что именно в таком ракурсе можно увидеть мою задумку. Уставшая рука делает закругленный квадратик с датой, и надпись "Я запултаналась"…

Выспавшись, выезжаю на завтрак из каюты, встречаю "Горыныча", что указывает на причал около отвесных скал: "Сейчас быстро поедим и будем ждать, пока нас не высадят!". После этой фразы на моей душе возникает тревога и паника, от которой даже вкусный горячий чай с тремя ложками сахара и очень вкусный кусочек торта не помогает сжечь. Не думала, что лайнер сможет подойти к берегу так близко. Спуск к трапу на лифте доставляет мен удовольствие своим теплом. Колеса коляски движутся по досточкам, прибитым немного в разбежку, что промежуток занимает в три четверти между ними. Отстегнув фиксатор от ноги, идем медленно по ступенькам вверх. Каждая ступенька вырублена или выпилена из скалы, медленно обходя скалу, поднимая нас на несколько десятков метров на первую площадку, затем еще столько же до следующей площадки. Наклонные перила в сторону обрыва заставляют трепетать мое сердце. Моя нога начинает сначала тупо ныть, потом боль переходит в резкую, но я продолжаю путь. После этой промежуточной площадки, выходим на открытое плато, с которого виден роскошный дом.

–

Скоро вас доставлю до места, там порепетируем! – Говорит, немного запыхавшись "Горыныч", собирая коляску на вреху,

усаживая меня очень осторожно, придерживая за попу, поправляя положение моего тела, – А теперь, включаем мотор и поехали! – Два моторчика в коляске начинают медленно набирать разгон. Руля мной по направлению к дому, мы преодолеваем около километра. Останавливаемся около большого крыльца, украшенного белым мрамором, – Сейчас, нас встретят! – Подъезжает к пандусу, по которому обычно ввозят в дом что-то тяжелое на каре, дает немного газу и мы влетаем на большую просторную площадку перед двустворчатыми дверьми, каждая из которых почти два метра шириной, да и высотой не меньше, – Блин, забыл про "Чарли" – Произносит, услышав громкий лай собаки, – Он же тебя не знает! – Лай приближается к двери и звонкий смех сестры, что называет мое имя. Створку двери открывает тонкая красивая рука. Хихикнув, открывает чуть шире, выходя ко мне. – Здравствуйте, я доставил вам вашу сестру! Разрешите остаться до следующего лайнера у вас? – Спрашивает у моей сестры "Горыныч".

–

Проходите, конечно! – Девушка-подросток, лет четырнадцати с огненно-рыжими волосами до плеч, открывает двери пошире, давая проехать внутрь. Обращается ко мне: – Моя спальня на второй этаже, думаю, тебе будет трудновато спускаться оттуда, покажу тебе гостевые! – Ведет гостя за собой, проводя в широкой лестнице. Высокий потолок, метров в десять высотой, украшенный позолоченной люстрой. Заезжаем прямо под лестницу, попадаем в широкий коридор с нескольким десятком дверей, – Выбирай любую, а гостю я приготовила уже вот эту! – Указывает на ту, что справа первую, – Я выбираю ту, что напротив первая, – Нет, это кухонное помещение, – Подвезли меня к третьей двери по левой стороне, – В эту можно! – Я указываю на вторую справа, – Как скажешь! Принесу тебе во что переодеться и жду на втором… – Делает длинную паузу, – Принесу тебе завтрак сама! – Рассматривает мой фиксатор ноги, – И через сколько снимут тебе это? – Показываю фотографию, сделанную за пару минут до уничтожения документов, – Ну пару недель это не так и долго.

4 VI

В комнате вполне уютно, хоть и не так просторно, как привыкла, но радует, что до двери, ведущей в коридор всего пару метров, и до комнаты наслаждений, ванная, в которой я готова лежать хоть целые сутки. Сняв с ноги фиксатор, делаю один шаг от кровати и обратно, при этом устав умеренно: "Начало есть! – Искусственные косточки, что соединились во едино с моими живыми, сдвинув положение суставчиков пальцев совсем немного, но доставляет мне определенные неудобства. Не смотря на свою внешнюю прочность, вставленные косточки немного прогибаются при ходьбе, – Вот о чем говорили, что со спортом придется мне завязать придется!". В этот день мне удается уснуть минут через сорок, как моя голова касается подушки. Решаю принять водные процедуры утром, встав немного пораньше. Лежу на удобной подушке, мне снится странный сон, в котором я наблюдаю с палубы лайнера, как отдаляется дом, в котором я не так давно и рассмотреть не успела. Во сне опускаю глаза, на мне тот же самый фиксатор. Но это не мои глаза, а чьи-то, кто гораздо выше меня.