Грех в твоих когтях 2 бесплатное чтение

Глава 1. Жажда крови

Роберт бежал сквозь чащу, ветви хлестали его по лицу, оставляя новые царапины рядом с уже засохшими следами когтей. Его дыхание было прерывистым, а глаза – широко раскрытыми от ужаса. Он выскочил на поляну, где когда-то рос мягкий изумрудный мох, теперь почерневший и хрустящий под ногами.

"Настя!" – его крик разорвал лесную тишину, эхом отражаясь от деревьев. Голос сорвался на истеричной ноте.

Я наблюдала за ним сверху, сидя на толстой ветке старого дуба. Пальцы непроизвольно впивались в кору, оставляя глубокие борозды. По подбородку стекала слюна – тело предательски реагировало на его запах, на стук живой крови в его венах.

Тик-так. Тик-так.

Звук невидимых часов пульсировал в висках, сливаясь с бешеным ритмом сердца. Я не смогла сопротивляться.

Резкий прыжок – и я уже падала вниз, как хищная птица. Когти вонзились в его грудь раньше, чем он успел вдохнуть для нового крика. Зубы сомкнулись на шее, теплая кровь хлынула в рот.

Он даже не сопротивлялся. В его глазах я прочитала не страх, а странное облегчение.

Тик-так. Тик-так.

Звук становился громче, заполняя все сознание, пока мир вокруг не начал расплываться…

Я судорожно вздохнула и резко открыла глаза. Уже два месяца в Иридейле, и последнюю неделю меня не отпускают кошмары. Шелковистые простыни соскользнули с моего тела, когда я села на кровати.

Панорамные окна постепенно светлели, открывая вид на бесконечные сады моего дворца. Было раннее утро, и вместе с солнечными лучами в комнату проникало щебетание местных птиц – мелодичное, но чуждое. Я уже привыкла к их пению, привыкла к многому в этом мире… кроме одного.

– Доброе утро, любовь моя. Ты уже проснулась? – раздался знакомый голос.

Моя рука сама потянулась к вазе на тумбочке и метнула ее в сторону двери. Данил с легкостью увернулся, его смех прозвучал еще до того, как хрусталь разбился о стену.

– И смотрю, ты в прекрасном настроении, – он захохотал, как сумасшедший, его глаза блестели от веселья.

Каждое утро происходило одно и то же – он появлялся в моих покоях с этой дикой улыбкой ровно в момент моего пробуждения. Будто чувствовал, когда я открываю глаза. И каждый раз эта нарочитая бодрость раздражала меня все сильнее.

Я нахмурилась, чувствуя, как по спине пробежали мурашки. Кошмар еще не отпускал – образы крови, крика Роберта, ощущение его кожи на моих зубах…

– Опять снилось?– внезапно серьезнея, спросил Данил, делая шаг вперед. Его веселье испарилось, сменившись странной, почти человеческой заботой.

Я лишь стиснула зубы, отворачиваясь к окну. Ответ был очевиден. Сады Иридейла сверкали в утреннем свете, но их красота больше не радовала.

Я плюхнулась обратно на подушки, стараясь упорядочить вчерашние мысли. Все эти два месяца я искала решение главной проблемы – как вернуться обратно. Входные и выходные врата оставались запечатанными после той злополучной перенастройки, которую устроил Данил. Моих знаний о магии Иридейла не хватало, чтобы их восстановить.

Мне не хватало Айлин. Она полностью растворилась во мне, став частью меня, но не так, как мы предполагали – я поглотила ее, а не она меня. То же самое произошло с Данилом и Морвеном – теперь в нем больше было Данила, чем того древнего чудовища.

– Сколько можно меня игнорировать?– фыркнул Данил, придавливая меня к матрасу. – Совсем меня всерьёз не воспринимаешь.Внезапно на меня обрушилась тяжелая туша.

Его пальцы пролезли под мою ночнушку из тончайшего кружева – такого воздушного, будто его действительно сплели паучки. Возможно, так оно и было в этом странном мире.

– Зато я полностью, до самого конца твой,– он залился своим диким смехом, от которого задрожали даже шелковые занавески.Я заерзала под ним, пытаясь сбросить эту тяжесть. – Настя, два месяца уже прошло, прекращай. Я же не железный, – проворчал он, уткнувшись мне в шею. – Пойди возьми себе наложницу, – вывернулась я из-под него. – Не хочу. Они мне не нравятся. Они не ты, – он сделал печальное лицо. – И ты же знаешь – у меня стоит только на тебя. -Фу, ты вульгарный,– скривилась я и шибанула его подушкой.

Я отвернулась к окну, где первые лучи солнца золотили верхушки деревьев. Его смех, такой знакомый и такой раздражающий, наполнял комнату, смешиваясь с пением тех самых надоедливых птиц.

Не дав мне и слова сказать, он просто подхватил меня на руки и понёс в ванную.Я скрестила руки и нахмурилась, но Данил, как всегда, не обратил на это внимания. – А если честно, посмотри на себя. Ты ходишь вся злобная, рычишь на всех. Тебе самой надо скинуть пар. Пойдём умоемся и позавтракаем.

Несмотря на всю сказочность Иридейла, здесь было удивительно много привычных вещей. Да, дворец выглядел как нечто из древних легенд – высокие своды, резные колонны, золотые узоры на стенах. Но внутри покоев всё напоминало роскошные современные апартаменты – удобная ванная, зеркала, даже что-то вроде душа, только вместо воды – струи светящегося пара, мягко очищающего кожу.

Я быстро привела себя в порядок, умылась, провела все утренние процедуры. Данил, как тень, стоял рядом, а потом, не спрашивая разрешения, снова подхватил меня и потащил завтракать.

Мой дворец – бывшая резиденция Айлин – был чем-то вроде загородного поместья. Здесь всё располагало к уединению: огромная библиотека, просторные покои, тихие сады с фонтанами и террасами, ведущими прямо к морю. Мне дали полную свободу, лишь предоставив штат слуг, которых я старалась лишний раз не тревожить.

Но была одна проблема, от которой я не могла избавиться.

Данил.

Он считал себя моей личной охраной, тенью, которая должна следовать за мной повсюду. И, кажется, всерьёз полагал, что без него я тут же сгину в этом мире.

– Ты хоть понимаешь, что я могу сама дойти до столовой? – пробурчала я, пока он нёс меня по длинному коридору.

– Можешь, – согласился он, не останавливаясь. – Но зачем, если я могу сделать это за тебя?

Я закатила глаза. Два месяца. Уже два месяца этот безумец не давал мне ни минуты покоя.

Но убежать от собственных мыслей было куда сложнее, чем от него самого.И, если честно, я начинала к этому привыкать.

Я ловила себя на том, что всё чаще хочу Данила. И дело было не просто в мимолётных фантазиях – моё воображение разыгрывало целые сцены, от которых становилось жарко.

Я представляла, как медленно подхожу к нему, как толкаю его на диван и припадаю губами к его телу, к его естеству и начинаю лизать его, как он переворачивает меня и входит в меня сзади, крепко держа за бёдра, начинает вколачиваться …

От этих картин кровь приливала к щекам, а дыхание сбивалось. В такие моменты я старалась уйти – в библиотеку, в сад, хоть куда, лишь бы отвлечься.

Но теперь к этим мыслям добавились кошмары. И что страшнее – я начала замечать изменения в себе. Чем дольше оставалась в Иридейле, тем явственнее ощущала, как этот мир меняет меня. То лишний раз дрогнувшая рука, когда хотелось вонзить когти во что-то живое. То странное удовольствие от вида крови. То внезапно просыпающееся знание языка, которого я никогда не учила.Но и мысли о Роберте не давали мне покоя. Его последние слова – "Я найду тебя" – словно оставили невидимую нить между нами, протянутую сквозь миры. Иногда мне казалось, будто я чувствую его присутствие – смутное, как отголосок, но такое реальное.

А еще был Леос. Пока я отсутствовала, он правил Иридейлом. И теперь, когда я вернулась – пусть и в таком странном виде – я стала угрозой его власти. Его желание видеть меня мертвой витало в воздухе, как запах грозы перед бурей. Мы избегали открытого конфликта, но это затишье было обманчивым.

Я машинально потрогала рукой рот,который вгрызался во сне в шею Роберта. Сны становились все реальнее, а пробуждение – все мучительнее.

– Ты опять задумалась, – раздался голос Данила, прерывая мой поток мыслей. Он стоял в дверях, держа в руках поднос с завтраком. Любил сам приносить мне еду. Его глаза, обычно такие беспечные, сейчас смотрели на меня с непривычной серьезностью.

Я вздохнула. Завтрак. Леос. Изменения. Роберт. Данил. Слишком много вопросов и слишком мало ответов. Но одно я знала точно – бездействовать и трястись мышкой я больше не буду. Хватит......

Глава 2. Голод

Как всегда, Данил сам приготовил завтрак. Удивительно, как легко он влился в жизнь Иридейла – это он объяснял тем, что он теперь гораздо больше чувствует всего от Морвена чем раньше.

– Ты не разочарован тем, что теперь больше ты Данил чем Морвен? – спросила я, наконец задав вопрос, который давно вертелся у меня в голове. – Когда мы покидали Землю, мне казалось, ты был готов на всё, лишь бы Морвен вернулся.

– Я – это я, – серьёзно ответил он, откладывая вилку. – И чувствую себя прекрасно. Ты рядом, ты в безопасности – а большего мне и не нужно.

Пауза.

– Ну, кроме доступа между твоих прекрасных ножек, – добавил он с внезапной ухмылкой. – Вот это мне действительно жизненно необходимо.

И, довольный собой, он принялся за омлет.

Его слова, произнесённые этим низким, бархатным тоном, снова пробудили во мне волну навязчивых фантазий. Я представила, как он смахивает тарелки со стола, хватает меня и прижимает к поверхности, раздвигает мне ноги и начинает …

Я сжала вилку так, что костяшки побелели, закрыла глаза и вздохнула глубоко.

Раз. Два. Три. Выдох.

Открыла.

Всё, я снова в норме.

Но иногда мне казалось, что Данил прекрасно понимает, что творится у меня в голове. Он сидел напротив, медленно доедая завтрак, и ухмылялся так, будто читал мои мысли.

– Леос снова прислал гонца. Какие-то письма, очередные приглашения на переговоры. Послать их лесом? – Данил произнес это буднично, словно спрашивал, не хочу ли я еще чаю.

Я молча ковыряла вилкой в тарелке.

– А еще я вызвал швею из столицы, – продолжал он, отрезая кусочек омлета. – Хватит донашивать вещи Айлин. Выберешь что-то свое.

Я подняла на него взгляд. Новые наряды означали одно – он всерьез готовился к тому, что мы останемся здесь надолго.

– Данил, мы с тобой уже обсуждали…

– Все правильно обсуждали, – перебил он. Голос стал твердым, в нем появились стальные нотки, от которых по спине пробежал холодок. – Швея приедет, снимет мерки. Это не обсуждается.

Он спокойно доедал завтрак, а я смотрела на него, стиснув зубы. Наши взгляды скрестились – два упрямца, меряющиеся силой.

Пока мы с Данилом сверлили друг друга взглядами, в столовую бесшумно вошла прислуга. Я никогда не любила с ними контактировать – они боялись меня. Вернее, боялись не меня, а Айлин, до сих пор не понимая, что мы разные.

В первые дни я пыталась заводить с ними беседы, что-то спрашивала – они отвечали, но с таким страхом, будто каждую секунду готовы были убежать. Сначала это раздражало, потом стало злить. Теперь я обращалась к ним только в крайних случаях. Они стали для меня тенями – тихими, незаметными, делающими свою работу.

Вот и сейчас, пока я проигрывала в этом немом споре с Данилом, одна из служанок вошла, чтобы убрать посуду. Для меня они все были на одно лицо- загорелые, светловолосые, одинаковые лёгкие туники, бежевые штаны, сандалии. Аккуратные причёски, ни намёка на индивидуальность.

Данил продолжал невозмутимо, словно не замечая моего нарастающего раздражения:

– А еще я заказал косметолога. И массажистку. Ты слишком напряжена, Настя. Тебе нужно расслабиться.

Он отхлебнул из бокала, прежде чем продолжить:

– Косметолог подберет тебе крема, масла… Не смотри на меня так. Да, это древний мир, но женщины здесь всё так же следят за собой.

Мой взгляд уже не просто выражал злость – он, казалось, метал настоящие молнии.

– Ты кое-что забыл, – прошипела я сквозь зубы, сжимая кулаки так, что ногти впились в ладони.

– Да? Что? – он приподнял брови с наигранным любопытством.

– Ты забыл заказать себе шлюх, чтобы наконец отстать от меня!

Голос сорвался, вырвавшись наружу вместе с волной гнева. Его поведение – это высокомерие, эти решения за меня – вдруг до боли напомнили Роберта. И тот проклятый браслет. И все те моменты, когда моё мнение просто не учитывали.

Энергия внутри меня взметнулась, золотые искры заплясали на коже, озаряя руки трепещущим светом.

В этот самый момент служанка, убирающая со стола, случайно встретилась со мной взглядом. Увидев сверкающую магию, она резко ахнула, и тарелка выскользнула у неё из рук. Громкий звон разбившейся посуды разнесся по залу, а острые осколки рассыпались по полу, сверкая, как мои неконтролируемые эмоции.

Служанка замерла, ее пальцы дрожали над осколками.

– Я… я сейчас все уберу… Простите, пожалуйста… – ее голос прерывался, а в глазах стоял такой животный ужас, будто перед ней была не я, а что-то куда более страшное.

Тик-так.

– Этого больше не повторится, госпожа… господин… – Она затряслась, как загнанный зверек, и в спешке схватила осколки.

Тик-так.

Ее движения стали резкими, нервными – и вдруг острый край блеснул, впившись в ладонь.

Кровь.

Мир вокруг сузился до этой капли, медленно скатившейся по ее пальцу и упавшей на белую тарелку. Алый цвет расплывался по глазури, такой яркий, такой… манящий.

Запах ударил в ноздри – сладкий, пряный, словно самый дорогой десерт. Дёсны заныли, зачесались, будто во рту внезапно выросли клыки, которых там не было. Я представила, как прижимаю ее руку к губам, как этот вкус растекается по языку…

Тик-так.

– Любовь моя?

Голос Данила прозвучал словно издалека. Я медленно повернула голову. Он держал мою руку, его пальцы сжимали мои – крепко, почти больно. Его зрачки были расширены, ноздри трепетали, а в глазах горело что-то дикое… но не страх. Восхищение? Голод?

Я снова посмотрела на служанку. Та стояла бледная, как смерть, вся дрожа.

– Пошла вон отсюда, – прошептала я.

Ей не потребовалось повторять. Она рванула к двери, оставив на полу осколки и алые капли.

Я опустила взгляд на эти пятна, на свои руки… и увидела глубокие царапины на столе – следы моих когтей, которых минуту назад не было.

– Нам стоит пройтись до моря, – тихо сказал Данил. – Тебе станет легче.

Он подхватил меня на руки, прежде чем я успела что-то ответить. В последний момент я заметила, как его взгляд скользнул по разбитой посуде… и по крови на полу.

И в его глазах было то же, что и во мне.

Голод.

Глава 3. Провокация любовью

Данил нес меня через сад, где золотистые листья шептались на ветру, к пляжу, где волны ласкали песок, оставляя кружевные следы. Солнце грело так, что кожа сразу покрылась легким румянцем, а в воздухе витал соленый бриз.

– Поставь меня, Даня, – потребовала я.

Он послушно опустил меня на песок, но руки не разжал. Я попыталась вырваться – его пальцы лишь крепче сомкнулись на моей талии.

Пришлось запрокинуть голову, щурясь от солнца. Он изменился – стал выше, мощнее, взрослее. Его золотистые глаза сверкали, как два солнца, а в прядях темных волос появились серебристые нити. Кожа приобрела благородный медный оттенок. И хотя сейчас его руки выглядели обычными, я знала – когти могут появиться в любой момент.

– Я хочу искупаться. Может, ты… уйдешь? – я кивнула в сторону скал. – Ты так быстро меня сюда притащил, что я даже не подумала о купальнике.

Его брови взлетели вверх, а смех раскатился по всему пляжу:

– Ты… стесняешься меня? Серьезно?

Этот смех, такой беспечный и громкий, стал последней каплей. Я толкнула его в грудь, освободилась и сделала два шага назад. Пальцы впились в ткань платья – одно движение, и коричневая шелковая материя упала на песок. Затем полетело кружевное белье.

Я стояла перед ним обнаженная, подняв подбородок. Мой взгляд бросал вызов, а тело, залитое солнечным светом, было моим оружием. Пусть видит. Пусть задыхается. Пусть помнит, кто здесь на самом деле главный.

Его дыхание участилось, зрачки расширились, но мне было плевать. Это была месть – за похищение, за решения, принятые за меня, за весь этот проклятый Иридейл.

Гордо развернувшись, я пошла к воде, чувствуя, как горячий песок обжигает ступни, а его взгляд жжет спину. Море встретило меня прохладными объятиями, но внутри все горело.

Я медленно погружалась в прохладные объятия волн, демонстративно наслаждаясь каждым движением. Вода ласкала кожу, соленые брызги касались губ, а солнце согревало лицо. Когда я закрывала глаза, то чувствовала его взгляд – горячий, как раскаленный металл. Открыв их, видела Данила, сидящего на песке рядом с моими вещами. Его ухмылка была слишком самоуверенной, а взгляд обещал что-то между наказанием и восторгом.

Наигравшись в воде, я направилась к берегу. С каждым шагом вода отступала, открывая тело, и я видела, как темнеет его взгляд. Когда я остановилась перед ним, его глаза медленно скользнули вниз, от моих ног к животу, затем выше, пока не встретились с моими.

– Спорим, ты мокрая? – его голос был низким, хрипловатым от желания.

– Ну да, я же из моря, – фыркнула я, но сердце уже бешено колотилось.

Он двинулся так быстро, что я не успела среагировать. В один миг я оказалась на песке, но падение было мягким – его рука подхватила меня, не давая удариться. Песок был теплым под спиной, а его пальцы – еще теплее, когда они скользнули между моих ног. Он нежно раздвинул складки, провел по ним, и я сжала зубы, стараясь не выдать, как это действует на меня.

– Я про это, – хищно ухмыльнулся он, поднимая перед моим лицом пальцы, блестящие от моей смазки.

Потом его губы приблизились к уху, и горячее дыхание обожгло кожу, когда он прошептал:

– Когда ты рядом со мной, течёшь… и я чувствую твой запах. Он неповторим.

Он медленно облизал пальцы, не отрывая от меня взгляда, затем встал, подобрал мою одежду и бросил её в мою сторону.

Я лежала, всё ещё дрожа от прикосновений, понимая, что этот бой проиграла. Но в глубине души знала – война ещё не окончена.

Я лежала на песке, еще чувствуя тепло его пальцев между ног, и вдруг осознала страшную правду. Мое тело реагировало на него вопреки моей воле. Каждая провокация, каждый вызов – все это лишь разжигало его желание… и мое собственное.

Солнце слепило глаза, когда я прикрыла их рукой. Губы дрожали, а в груди бушевал странный вихрь – злость смешивалась с чем-то другим, чем-то жгучим и запретным. Я ненавидела его за то, что он сделал со мной. Но еще больше ненавидела себя за то, как мое тело откликалось на каждое прикосновение.

Песок прилипал к влажной коже, когда я села. Данил стоял в нескольких шагах, его золотые глаза светились торжеством. Он знал. Конечно знал. Все это время он играл со мной, как кот с мышкой, зная, что рано или поздно я сорвусь.

Я резко встала, отряхиваясь. Одежда пахла морем и солнцем, когда я натягивала ее на дрожащее тело. В голове стучало только одно: я больше не дам ему такого удовольствия. Больше не буду реагировать.

Но когда я подняла глаза и увидела, как он облизывает губы, будто вспоминая вкус моей смазки, по спине пробежал предательский трепет. И я поняла самое страшное – эта игра давно перестала быть просто игрой. Для нас обоих.

Данил вдруг резко встрепенулся и начал натягивать на меня одежду с неожиданной поспешностью. Пальцы его слегка дрожали, когда он завязывал шнуровки на моем платье. Я хотела возмутиться, но через мгновение поняла причину его спешки.

Из-за дюн появился посыльный Леоса в белоснежных одеждах, контрастирующих с его смуглой кожей. Его шаги были бесшумны по мягкому песку.

– Госпожа Анастасия, – он поклонился, но глаза его бегали между мной и Данилом, – я жду вашей аудиенции с самого утра. Разрешите.

Он сделал робкий шаг вперед, бросая украдкой взгляды на Данила, который превратился в готового к прыжку хищника. Дрожащей рукой посыльный протянул золотой конверт с печатью Иридейла.

– Мне нужен ваш немедленный ответ. Это указ императора Леоса.

Данил зарычал так тихо, что услышать это могла только я, но его поза говорила сама за себя – пальцы сжались в кулаки, а по спине пробежала волна мускульного напряжения.

Я взяла конверт, разорвала печать и пробежалась глазами по изысканным каллиграфическим строкам. Холодная улыбка появилась на моих губах.

– Все понятно. И когда же император Леос собирается устраивать смотрины?

– Его величество просит вас прибыть завтра на рассвете, – посыльный сглотнул, чувствуя нарастающее напряжение.

– Мы будем. Спасибо, – я кивнула, возвращая пустой конверт.

Данил смотрел на меня с немым вопросом, его брови почти срослись от нахмуренности.

– Объяснишь? – сквозь зубы процедил он.

Я повернулась к нему, поправляя мокрую прядь волос:

– Ну, мой милый Данил, завтра мы отбываем в Имперский дворец.

– С какой целью? – его голос стал опасным, почти металлическим.

Я выдержала паузу, наслаждаясь моментом, прежде чем бросить:

– Император будет подбирать мне мужа…

Воздух вокруг нас словно застыл. Даже посыльный невольно отступил на шаг, чувствуя, как магия Данила начала сгущаться, окрашивая пространство вокруг в багровые тона. Его когти, обычно скрытые, медленно проступили сквозь кожу, блестя на солнце, как отполированная сталь.

Но я уже повернулась и пошла по песку к дворцу, чувствуя на спине его горящий взгляд. Пусть потерпит. Пусть узнает, каково это – когда за тебя решают твою судьбу.

Глава 4. Дворцовые интриги

Двумя месяцами ранее.

Первое, что мы услышали – его голос, холодный и чёткий, как удар клинка по льду:

– Убить.

Данил мгновенно преобразился. Его спина напряглась, плечи расправились, а из пальцев с тихим шкрипом выдвинулись когти – длинные, острые. Он резко оттолкнул меня за спину, заслонив собой, а его зрачки сузились в вертикальные золотые щели, как у разъярённого хищника.

Я едва успела понять, что происходит, как его рука схватила меня за талию и швырнула в сторону. Полёт был стремительным, и я приземлилась за огромным валуном, ударившись спиной о камень так, что из лёгких вырвался хриплый выдох. Воздух перехватило, в глазах помутнело, но сквозь шум в ушах уже прорывались звуки боя – рёв Данила, лязг металла, чьи-то крики, полные ярости и боли.

Я приподнялась на локтях, пытаясь отдышаться. Пальцы впились в землю, а сердце колотилось так, будто рвалось наружу. Из-за валуна доносились звуки, от которых кровь стыла в жилах: хруст костей, Шипение рассекаемого воздуха и тот самый, леденящий душу хрип – кто-то умирал.

Я рискнула выглянуть.

Данил носился среди солдат- теней, как демон, выпущенный на свободу. Его когти рассекали плоть, оставляя за собой лишь кровавый туман. Он не сражался – он уничтожал. И в тот момент, когда один из нападавших рванулся ко мне, Данил оказался перед ним быстрее, чем я успела вскрикнуть.

Его ладонь впилась в лицо врага, а второй рукой он…

Я закрыла глаза.

Но звук – этот звук – я запомню навсегда

Я сжалась в комочек за валуном, дрожащими руками прижимая колени к груди. Каждый новый звук битвы заставлял меня вздрагивать – хруст костей, хлюпающий звук рассекаемой плоти, предсмертные хрипы. Я раскачивалась вперед-назад, сдерживая всхлипы, пальцы впились в волосы так сильно, что кожа головы горела.

"Пожалуйста, прекратите…", – шептала я, зажав уши ладонями, но ужасные звуки все равно проникали сквозь пальцы. Я так и не заметила, когда бой закончился. Лишь отдаленный голос вывел меня из оцепенения:

– Именем императора Леоса! Отставить! Прекратить бой!

Голос звучал бархатисто, но в нем чувствовалась такая властная сила, что даже мои мышцы непроизвольно расслабились.

Теплые, сильные пальцы осторожно коснулись моих запястий. Когти, еще минуту назад разрывавшие плоть, теперь бережно, как тончайший хирургический инструмент, разжали мои пальцы, освобождая лицо.

– Любовь моя, открой глаза. Все хорошо. Ты в безопасности.

Голос Данила звучал непривычно мягко, почти дрожал. Я медленно подняла ресницы, слипшиеся от слез. Передо мной стоял он – весь покрытый слоем запекшейся крови, с глубокими порезами на груди и руках. Но его глаза… В этих золотистых глазах читалась только одна мысль – "Лишь бы с ней было все хорошо".

Я не сразу осознала, что от меня исходит мягкое золотистое свечение, окутывающее пространство на несколько метров вокруг. Когда я, все еще дрожа, выбралась из-за валуна, крепко вцепившись в руку Данила, передо мной предстала странная картина.

Десятки воинов стояли в глубоком поклоне, их лица почти касались земли. А на возвышении застыли двое – величественный Леос и незнакомец в черных одеждах. Их глаза, широко раскрытые, выражали странную смесь восхищения, жадного интереса и… страха. Настоящего, животного страха.

Данил прижал меня к себе, его дыхание было неровным. Я чувствовала, как его сердце бешено колотится под слоями крови и порезов. Но он стоял между мной и всеми остальными, как живой щит, готовый в любой момент снова превратиться в смертоносное оружие.

После той кровавой битвы нас с почестями проводили в Императорский дворец. Как оказалось, активация Ворот не осталась незамеченной – стража заметила их пробуждение заранее. Сам Леос, ожидая вторжения, выстроил целую армию на подступах. Когда воины увидели когти Данила, они решили – это Морвен пришел мстить. Но золотое свечение, исходившее от меня, заставило их замереть. Генерал Теней Ман, красивый воин в черных одеждах, уговорил императора прекратить бой.

Нам выделили роскошные покои – сначала отдельные, но Данил наотрез отказался отходить от меня даже на шаг. Даже в купальнях, где теплая вода с ароматными маслами должна была смыть следы битвы, его когти не отпускали мое запястье. Все это я помню как сквозь туман – шок от произошедшего сдавливал виски тяжелым обручем. В ушах все еще стоял крик Роберта: "Я найду тебя!", смешиваясь с кошмарной какофонией боя.

Помню, как к нам явился молодой ученый – в глубинах памяти мелькнуло имя "Аллен", но я не могла вспомнить, откуда его знаю. Он представился принцем-алхимиком, его тонкие пальцы с идеально подстриженными ногтями протянули мне кубок с дымящимся составом. Данил, понюхав напиток, кивнул – и я послушно выпила густую жидкость с горьковатым послевкусием.

Ночь после этого слилась в череду кошмаров. Мне снилось, будто огромный зверь с горячей шкурой придавил меня всей своей тяжестью. Когда я пыталась вырваться, невидимые когти только сильнее впивались в кожу. Просыпаясь на мгновение, я ощущала на себе реальные руки Данила – он лежал рядом, обхватив меня так крепко, будто боялся, что я рассыплюсь на части. Его дыхание было неровным, а на лбу выступали капельки пота – казалось, он переживал не меньше моего.

На следующий день после нашего прибытия слуги принесли целый гардероб Айлин. Данил молча перебирал тонкие ткани, его лицо на мгновение исказила какая-то сложная эмоция, но он быстро взял себя в руки.

"Тебе нужна своя одежда, а не чужая", – пробормотал он, но я уже не слушала, пораженная роскошью передо мной.

Шелковые платья цвета утренней зари, изумрудные туники с золотой вышивкой, воздушные штаны из ткани, напоминающей паутину, – все в нежных пастельных тонах, украшенное тончайшей вышивкой и кружевами. Каждый наряд был произведением искусства, но странно безжизненным, как музейный экспонат.

Я машинально примерила пару пар обуви, но все оказались на размер больше. Данил, заметив это, тут же заявил:

"Пока не подберут твой размер, я буду носить тебя на руках". В его голосе звучала не только забота, но и что-то властное, почти собственническое.

Задумавшись, я осознала странность – за все время я почти не видела женщин во дворце. Те немногие, что мелькали вдалеке, передвигались бесшумно, в плоских сандалиях, без единого намека на каблуки. Эта деталь почему-то вызвала у меня легкий холодок по спине.

Я сидела среди разбросанных по комнате нарядов, время от времени бросая взгляды на окно. В голове крутилась наивная мысль – вот-вот появится Роберт, а следом с грохотом ворвется Николай с автоматом наперевес.

Данил заметил направление моих мыслей. Его тень упала на меня, когда он встал между мной и окном, перекрывая обзор. Он ничего не сказал, но напряжение в его плечах, сжатые челюсти говорили сами за себя.

В этот момент в дверях появился слуга с новым подносом – на этот раз с украшениями. Бриллиантовые подвески, жемчужные нити, золотые браслеты с рунами… Все это сверкало и переливалось, но почему-то казалось мне цепями, а не украшениями.

Нас пригласили на официальную аудиенцию к императору, которая превратилась в грандиозный пир. Весь двор замер, когда мы с Данилом вошли в бальный зал одновременно. Подданные растерянно переводили взгляды с меня на Леоса, не зная, кому следует кланяться первым. В воздухе повисло напряженное молчание, пока наконец все не опустились на колени одновременно.

Леос встретил мой взгляд ледяными глазами, в которых читалась неприкрытая враждебность. В тот момент я окончательно поняла – передо мной кровный враг. Однако среди придворных были и те, кто смотрел на меня с восхищением, а иные – с откровенной похотливостью, не скрывая плотских мыслей.

В последующие дни я начала осторожные переговоры с императором. Данил всегда присутствовал на этих встречах, его когти едва заметно поблескивали, готовые в любой момент превратиться в оружие. Я понимала, что представляю угрозу для власти Леоса, но мне была безразлична корона – я лишь хотела вернуться домой. На мой осторожный намек об этом Леос отреагировал странной полуулыбкой, в которой смешались недоверие и расчет.

Мы достигли временного соглашения: пока решается вопрос о моем статусе (а император прекрасно понимал, что народ видит во мне живую богиню), я останусь жить в резиденции Айлин. Однако когда мне доставили то злополучное письмо с приглашением на "смотрины", все стало ясно – Леос затеял опасную игру, решив выдать меня замуж за своего ставленника…

Глава 5. Знай,чья ты

День выдался насыщенным и неожиданно приятным. С утра ко мне прибыла швея из императорской столицы – высокая, стройная женщина с волосами, собранными в сложную прическу. Ее тонкие пальцы ловко орудовали измерительными лентами, отмечая каждую линию моего тела.

К моему удивлению, Данил снова взял на себя роль распорядителя моего гардероба. Он стоял рядом, скрестив руки на груди, и с серьезным видом давал указания:

– Ткань должна быть самой дорогой, – говорил он, перебирая образцы шелка, которые принесли слуги. – Вышивка – только золотыми нитями. И чтобы ни одного шва, который мог бы хоть немного стеснять ее движения.

Швея кивала, записывая каждое его слово, а он тем временем продолжал, его голос звучал почти мечтательно:

– Она должна выглядеть как богиня. Потому что она и есть самая прекрасная женщина во всех мирах.

Я не могла сдержать улыбки. В этот момент он казался таким… земным. Таким знакомым.

После примерок и обсуждений настал черед косметолога и массажистки. Я обожала спа-процедуры, и сегодняшние не стали исключением. Теплые масла с ароматом цветов, умелые руки, разминающие усталые мышцы, – я почти забыла, где нахожусь.

Данил расположился на соседнем диванчике, полусидя, полулежа. В руке у него был бокал с каким-то искрящимся напитком, и он то прихлебывал его, то отпускал шутки, заставляя косметолога краснеть, а меня – смеяться.

В этот момент, закрыв глаза под нежными прикосновениями массажистки, я почти поверила, что мы не в Иридейле, а дома, на Земле. Что за дверью не дворец, полный интриг, а наш обычнвй дом. Что завтра не будет никаких смотрин, никакого Леоса, никакой опасности…

Я пристально наблюдала за Данилом, пока он вальяжно развалился на диване, перебирая бокал с искристым напитком. Его поведение казалось слишком… беззаботным. Слишком уж расслабленным для человека, который завтра должен отправить любимую женщину на смотрины к императору.Но когда я открыла глаза, то увидела его – все того же Данила, но уже не смеющегося. Его золотистые глаза были прикованы ко мне, а в уголках губ играла та самая ухмылка, которая напоминала: завтра нас ждет битва. И он готов к ней.

Каждая его шутка, каждый смех – все это было идеально, слишком идеально. Как будто он играл роль – роль того самого беззаботного Данила с Земли. Но я знала его лучше.

Я заметила, как его пальцы чуть сильнее сжимают бокал, когда разговор заходит о завтрашнем дне. Как его зрачки сужаются на мгновение, когда кто-то случайно произносит имя Леоса. Как его когти – те самые острые, смертоносные когти – то появляются, то исчезают, будто он с трудом сдерживает свою истинную природу.

Когда косметологи ушли, а массажистка закончила свою работу, мы осталась с ним наедине в комнате, наполненной ароматами масел и цветов. Я подошла к нему, остановившись так близко, что могла чувствовать тепло его тела.

– Ты что-то задумал, – сказала тихо, не вопросом, а утверждением.

Данил замер на мгновение, его глаза сверкнули в полумраке комнаты. Потом он медленно поднял руку и провел пальцем по моему запястью, оставляя легкую царапину – настолько тонкую, что даже не кровоточила.

– А ты что, боишься? – прошептал он, и в его голосе снова появились те самые, знакомые до мурашек, хищные нотки. – Или надеешься, что я действительно позволю кому-то другому прикоснуться к тебе?

Он встал, внезапно став выше, темнее, опаснее. Его тень накрыла меня,а пальцы впились в мои бедра, прижимая к себе.

– Завтра будет… интересно, – пообещал он, и его губы коснулись моей шеи, оставляя поцелуй-ожог. – Ты ведь любишь спектакли?

И в этот момент я поняла – Данил не просто так вел себя так беззаботно. У него был план. И судя по тому, как мое тело откликалось на его прикосновения, а разум кричал об опасности, этот план был куда опаснее, чем я могла предположить.

Ужин прошел на удивление спокойно. Данил вел себя почти по-домашнему – не царапал стол своими когтями, не разбрасывал посуду, даже его привычные похабные шуточки про мои формы куда-то испарились. И, как ни странно, мне этого даже немного не хватало – эта бесшабашность напоминала о прежнем Даниле, которого я знала на Земле.

Но больше всего меня озадачило другое.

– Любовь моя, мне нужно отлучиться на полтора часа. – Он произнес это так буднично, словно собирался не в неизвестность, а в обычную командировку. – Дворец будет охраняться как обычно. А возле твоей комнаты я поставлю спецруну.

Он продолжал спокойно есть, его пальцы ловко орудовали вилкой, будто это был не изысканный ужин в Иридейле, а обычный ужин как в прошлом.

– Да ради бога, – фыркнула я, отодвигая тарелку. – Не думаю, что в нашем расписании что-то изменится, если тебя не будет.

Он улыбнулся – той самой сладкой, почти невинной улыбкой, которая всегда скрывала что-то опасное.

– Рад, что в этом мире ты так стабильна.

Его слова прозвучали как комплимент, но в них чувствовался подтекст. Он встал, отодвинув стул, и подошел ко мне. Его пальцы скользнули по моему плечу, оставляя за собой легкое жжение – магия, которая должна была защитить меня.

– Не скучай, – прошептал он, и его губы коснулись моего виска.

А потом он просто вышел, оставив меня наедине с вопросами.

Куда он ушел? Зачем? И почему именно сейчас, накануне смотрин?

Я подошла к окну, глядя, как его силуэт растворяется в сумерках. Ветер шевелил занавески, а где-то вдалеке мерцали огни столицы.

И впервые за долгое время я почувствовала… одиночество

Я сидела в мягком гнезде из шелковых подушек перед огромным зеркалом в золотой раме. В отражении смотрела на меня незнакомая девушка – с медными волосами, переливающимися при свете ламп, золотистой загорелой кожей и глазами, в которых теперь жил странный янтарный свет. Где-то там, в глубине этого отражения, терялась та Настя – скромная студентка педколледжа, дочь алкоголиков, мечтавшая учить детей и ходить в походы с гитарой.

Пальцы нервно перебирали складки нового платья, доставленного из столицы. Особый наряд для смотрин, как объяснили слуги, доставят прямо во дворец – слишком сложное это одеяние, требующее ювелирной работы мастеров. Дани не было уже больше чем полтора часа и я начала немного нервничать.

Внезапно воздух вокруг заколебался, наполнившись странной вибрацией. В груди вспыхнуло жгучее тепло, а кончики пальцев сами собой засветились золотистым светом. Это была не моя воля – энергия Айлин пробуждалась сама.

"Настя…"

Голос донесся будто из глубины зеркала. Отражение замутилось, стало волноваться, как поверхность воды. Я медленно поднялась с подушек, приближаясь к трепещущему стеклу. В мутных бликах начал проступать силуэт – чей-то силуэт, яростно бьющийся по ту сторону зеркала.

"Настя!"

И вдруг – он. Роберт. Такой изможденный, с впалыми щеками и лихорадочным блеском в глазах. Его рубаха была разорвана, а на груди ярко горела та самая руна – теперь золотая, пульсирующая в такт моему сердцу.

– Ты нашёл меня… – прошептала я, протягивая дрожащую руку к зеркалу.

В этот момент его глаза дико расширились, губы распахнулись в беззвучном крике. Что-то мелькнуло у моего виска – и огромный кулак в когтях со страшным грохотом врезался в зеркало. Осколки с хрустальным звоном рассыпались по полу.

С криком я отпрыгнула назад. На месте разбитого зеркала стоял Данил – но не тот, что уходил. Его настоящая ипостась – огромный, с горящими золотом глазами, с когтями, еще не успевшими втянуться. Грудь вздымалась от ярости, а на сжатых челюстях играли желваки.

– Ты… – начала я, но голос предательски дрогнул.

Он шагнул вперед, наступая на осколки, которые хрустели под его тяжелыми сандалями. В воздухе повисло молчание, густое, как смола.

Я смотрела испуганно то на разбитое зеркало, то на Данила. Осколки, разлетевшиеся по полу, отражали нас в искаженных фрагментах – десятки моих перекошенных лиц и его фигуру, напоминающую разъяренного зверя.

– Как у него это получилось? – прошептала я, чувствуя, как дрожь пробегает по спине. – Ты же говорил, что сюда нет доступа, что все врата не работают!

Я даже не заметила, как обрезалась об осколки. Тонкие алые полоски проступили на моих пальцах, но боль казалась такой далекой по сравнению с тем, что творилось передо мной. Даня тоже был весь в крови – его руки, разорванный рукав рубахи, даже прядь темных волос, прилипшая ко лбу. Но больше всего пугали его глаза. В них горела дикая ярость, та самая, из- которой я всегда инстинктивно отступала.

– Чего тебе не хватает, Настя?! – его голос прорвался сквозь тишину, как удар грома.

Я вздрогнула. Он никогда не кричал на меня. Никогда.

И вдруг – смена. Его взгляд дрогнул, ярость на миг сменилась чем-то другим… болью? Отчаянием?

– Ты моя! – Он зарычал, и его голос уже не звучал человеческим. Это был низкий, хриплый рык хищника, готового разорвать все на своем пути.

Тик-так…

Откуда-то доносился этот звук. Мерный, назойливый. Как отсчет последних секунд перед катастрофой.

Он шагнул ко мне. Его огромные руки обхватили мои плечи, пальцы впились в кожу так, что я почувствовала, как под ногтями проступает тепло. Он навис надо мной, и теперь его дыхание смешалось с моим – горячее, прерывистое.

– Ты моя… – уже шепотом прошептал он, и его губы едва не коснулись моих.

Тик-так…

Запах его крови ударил в нос – густой, медный, невыносимо соблазнительный. Мое горло сжалось от жажды, которую я больше не могла игнорировать. Я подняла взгляд, молящий, беззащитный, и встретилась с его дикой улыбкой.

Он знал.

И в этом не было ничего человеческого.

Следующее мгновение наши губы сошлись в яростном поцелуе. Не было больше ни страха, ни сомнений – только жгучая, всепоглощающая потребность друг в друге. Его губы были твердыми и требовательными, а мой рот жадно открывался в ответ, принимая этот натиск. Наши языки сплелись в горячем танце, и мир вокруг перестал существовать. В эту секунду не было ничего важнее, чем его тело, прижимающее меня к полу, его руки, впивающиеся в мои бедра, его дыхание, смешивающееся с моим.

Он вжал меня в подушки, и я почувствовала всю тяжесть его тела, всю его мощь. Он навис надо мной, как буря, как стихия, от которой нет спасения. Его язык вторгался в мой рот с властной настойчивостью, и я отвечала ему с такой же страстью. Мой стон прорвался сквозь поцелуй, когда его бедра прижались к моим, и я почувствовала его желание – жесткое, неумолимое.

Он оторвался на мгновение, его горячий взгляд пронзил меня насквозь. Его палец провел по моим губам, и я почувствовала солоноватый вкус его крови. Капля скатилась мне на язык – и мир взорвался.

Волна эйфории накрыла меня с головой. Каждая клетка моего тела вздрогнула, нервы вспыхнули, как огонь по сухой траве. Я застонала, выгибаясь под ним, не в силах сдержать этот безумный восторг.

– Даня… – его имя сорвалось с моих губ громким, дрожащим стоном.

Его глаза сверкнули диким азартом, губы растянулись в безумной улыбке. Он не дал мне опомниться – резким движением перевернул , подложив под мой живот подушку. Его руки грубо задрали мое платье, обнажая кожу. Холодный воздух коснулся тела, но тут же его сменило пылающее прикосновение его ладоней.

Одно движение – и шелк трусиков разорвался с тихим шелестом. Его пальцы впились в мои бедра, а затем…

Горячий, влажный язык коснулся самой сокровенной части меня. Я вскрикнула, впиваясь пальцами в подушки. Каждое движение его рта посылало новые волны наслаждения, заставляя мое тело трепетать. Эйфория нарастала, сжимая живот горячими спазмами.

Я уже не могла думать. Только чувствовать. Только хотеть. Только его.

Я металась в его железных объятиях, стоны и его имя срывались с моих губ в бессильном экстазе. Его язык был неистовым и безжалостным, исследующим каждую складку, каждую трепещущую частичку меня. Он кивал, словно одобряя мою реакцию, довольный тем, как мое тело отзывалось на каждое его движение.

Его когти – нет, не просто пальцы, а настоящие хищные когти – впивались в мои бедра, скользили по спине, оставляя на мгновение горячие царапины, которые тут же затягивались под всплесками моей энергии. Но боль смешивалась с наслаждением, усиливая его, делая каждый его прикосновение еще острее.

Когда волна экстаза скрутила меня в диком спазме, он мгновенно подхватил мое дрожащее тело, прижал спиной к своей груди. Его горячий язык скользнул за ухо, по старому шраму-руне, и я вздрогнула, чувствуя, как по коже пробежали мурашки.

– Помни, чья ты, – прорычал он прямо в ухо, и в его голосе звучала не просто злоба, а что-то первобытное, животное, заставляющее сжаться все внутри.

Он снова бросил меня на подушки, подсунув еще одну под бедра, приподнимая меня еще выше. И прежде чем я успела перевести дыхание, он одним мощным движением вогнал в меня свой член до самого предела. Я вскрикнула – эйфория от предыдущего оргазма еще не успела утихнуть, а он уже начал двигаться, жестко, неистово, будто хотел проникнуть в самую глубину, заставить каждую клетку моего тела помнить его.

Его дыхание обжигало шею, губы прилипали к коже, то лизали, то кусали, точно так же, как в том самом сне, где все началось, когда он впервые взял меня. Он снова провел окровавленным пальцем по моим губам, и я почувствовала, как десны зачесались с нестерпимой силой. Я не выдержала – впилась зубами в его палец, и он застонал, движения стали еще жестче, еще беспощаднее.

Его член пылал внутри, заполняя меня настолько, что казалось, будто он проникает куда-то за пределы тела. Я сжимала его, обхватывала каждой мышцей, каждым трепещущим сантиметром, и он рычал, чувствуя это, наслаждаясь тем, как я не могу сдержать ни стоны, ни дрожь.

– Ты… моя… – его слова прерывались тяжелым дыханием, и каждый толчок становился все мощнее, все требовательнее.

А потом он взял меня за волосы, прижал голову к подушкам и вошел в меня под новым углом – так глубоко, что мир перед глазами поплыл. Я уже не стонала – я кричала, не в силах сдержать этот нарастающий шторм. Он чувствовал, как мое тело сжимается вокруг него, как спазм подкрадывается все ближе, и ускорился, ударяя в самую чувствительную точку с такой силой, что я взвыла.

И тогда нас накрыло одновременно.

Меня свело так сильно, что я почти не почувствовала, как он вонзается в меня в последний раз, до самого предела, заполняя горячими толчками. Мой крик слился с его ревом, и на мгновение показалось, что мир взорвался в белом огне.

Он не выходил сразу, держал меня прижатой к себе, пока его семя переполняло меня, вытекало по бедрам, смешиваясь с потом и дрожью после оргазма. Только когда пульсация стихла, он медленно вышел, и я почувствовала, как горячая влага стекает по внутренней стороне бедер.

Мы дышали тяжело, почти синхронно, и в этой тишине, нарушаемой только нашими хриплыми вздохами, не нужно было слов. Он притянул меня к себе, и я прижалась к его груди, чувствуя, как его сердце бьется так же бешено, как мое.

Мы оба знали – это было не просто обладание.

Это было подтверждение.

Закрепление.

Печать.

Потом он присел, засмеялся как чокнутый. Шлепнул меня по попе, сказал: " Знай, чья ты… "

И ушел. Просто ушел…

Глава 6. После бури

Я уснула прямо там, среди смятых подушек, совершенно обессиленная. Даже мысли не было о том, чтобы встать и дойти до душа – тело казалось налитым свинцом, каждое движение давалось с трудом. Сон накрыл меня сразу, но покоя не принес.

Я металась в полудреме, ворочалась, сбрасывала с себя воображаемые оковы. Сквозь пелену сна доносились обрывки звуков – чьи-то крики, всплески воды, то жгучий жар, то ледяной холод, сменяющие друг друга, как приливы и отливы. А потом… наступило странное умиротворение. Теплое, уютное, будто меня обнимал огромный кот, мурлыча прямо в ухо. Где-то вдали шумели волны, кричали чайки, и этот звук убаюкивал, успокаивал.

Я открыла глаза.

Песок. Холодный, влажный, прилипающий к голой коже. Над головой – розовеющее небо раннего утра. Я лежала на берегу, и легкие волны лениво лизали мои ступни, оставляя на коже соленые капли. В нескольких шагах от меня сидел Данил. Он не спал – его золотые глаза были пристально устремлены на меня, в них читалось что-то сложное, почти… настороженное.

Я медленно подняла руку, разглядывая пальцы.

Кровь.

Ее было так много, что на мгновение я замерла, ошеломленная. Все мое тело – руки, грудь, даже губы – было испачкано засохшими темными разводами. Песок вокруг тоже был в пятнах, будто здесь произошла жестокая схватка. Но… я не чувствовала боли. Наоборот – тело будто обновилось, наполнилось невероятной силой. Как будто я не спала одну ночь, а провела в глубоком сне целый месяц, и теперь каждая клетка звенела от энергии.

Данил встал и подошел. Его тень накрыла меня, и я увидела, как его взгляд скользнул по моему окровавленному телу. Что-то мелькнуло в его глазах – тревога? Вина? – но тут же исчезло.

– Пойдем, – сказал он тихо, накидывая на мои плечи мягкий плед. – Тебе нужно привести себя в порядок. Через час выезжаем.

Его голос был ровным, но в нем не было той горячности, что звучала ночью. Он подхватил меня на руки, и я машинально обвила его шею, чувствуя, как его мышцы напряглись под моим весом.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он, уже неся меня по песку к дворцу. – Ничего не болит?

– Нет… – ответила я, прислушиваясь к себе. – Я чувствую себя… прекрасно.

Он молчал.

– Даня… – я осторожно коснулась его щеки. – Чья это кровь?

Он не ответил. Только крепче прижал меня к себе, но его объятия были холодными, отстраненными. И это беспокоило больше, чем засохшая кровь на моей коже.

Что случилось этой ночью?

Почему я ничего не помню?

И как я оказалась на берегу, будто выброшенная морем после бури?

Прислуга суетилась, при этом кидала на меня изредка напуганные и одновременно восхищенные взгляды.Они действительно собрали все наши вещи и отправили их уже через внутренние порталы в Императорский дворец. Эти древние врата, работавшие несмотря на общий сбой магических переходов между мирами, были удивительным чудом Иридейла. Они представляли собой арки из белого камня, украшенные тонкой золотой вязью, внутри которых колыхался мерцающий туман. Достаточно было сделать шаг – и ты мгновенно переносился в нужное место, не чувствуя ни головокружения, ни дискомфорта.

Даня проводил меня к необычной карете, стоявшей во дворе. Она разительно отличалась от обычных экипажей – гладкие обтекаемые формы, отсутствие упряжи, вместо колес – бледно-голубые энергетические сферы, мягко пульсирующие под корпусом. Внутри карета была отделана серебристым деревом и синим бархатом, а вместо кучерского места располагалась лишь небольшая панель с картой мира, на которой нужно было указать конечную точку маршрута.

– Я поеду позже, – сказал Даня, помогая мне подняться по ступенькам. Его пальцы были холодными, прикосновение – беглым, словно он боялся задержать руку на моей ладони дольше необходимого. – Тебя встретят и проводят в покои. И… Настя… – он сделал паузу, его золотые глаза стали жесткими, – пожалуйста, больше никаких зеркал.

Его слова повисли в воздухе, словно ледяные осколки. Я невольно поежилась – не столько от прохлады утра, сколько от того, как резко изменилось его отношение. Всего несколько часов назад он сжимал меня в объятиях с безумной страстью, а теперь смотрел на меня так, будто я была чужой. Даже его тон, всегда наполненный теплом и нежностью, казался сегодня каким-то безжизненным, будто он впитал в себя всю холодность бытия.

– Хорошо, как скажешь, – ответила я, стараясь, чтобы голос не дрогнул.

Он кивнул и отступил на шаг, дав понять, что разговор окончен. В этот момент я почувствовала странное щемящее чувство в груди – не обиду, нет, что-то более сложное. Может быть, страх? Или предчувствие?

Карета плавно тронулась, сферы под ней засветились ярче, и я увидела, как фигура Данила становится все меньше, пока совсем не скрылась из виду. Я откинулась на спинку сиденья, глядя в окно на проплывающие пейзажи. Солнце только поднималось , окрашивая небо в нежные персиковые тона, но эта красота почему-то не радовала.

В голове крутился один вопрос: что же произошло этой ночью? Почему он так изменился? И почему вокруг меня было столько крови, если я не получила ни единой царапины?

А главное – чья это была кровь?

Но ответа не было. Только тихий гул энергетических сфер под днищем кареты и странное чувство, что что-то важное ускользает от меня, как вода сквозь пальцы.

Глава 7. Напиток богов

Мы прибыли в Императорский дворец стремительно быстро – казалось, волшебная карета не просто ехала, а скользила между пространствами, сокращая расстояние. Когда массивные ворота с золотыми узорами распахнулись, передо мной предстал сам Леос, встречающий меня с показной торжественностью.

Он стоял на мраморных ступенях, облаченный в белоснежные одежды, расшитые золотыми нитями, которые переливались при каждом его движении. Его улыбка была сладкой, как мёд, но глаза оставались холодными, словно лезвия, прикрытые бархатом вежливости.

– Надеюсь, тебе не было скучно в пути, – произнёс он, протягивая руку, будто собираясь помочь мне выйти. Его пальцы едва коснулись моей ладони, и я почувствовала лёгкий озноб. – Говорят, в ближайших поселениях рядом с твоей резиденцией произошло нечто… кровавое. И очень загадочное.

Его взгляд заиграл хитрыми искорками, словно он знал то, чего не знала я.

– Я выделю тебе дополнительную прислугу, – продолжал он, не отводя глаз, – чтобы ты чувствовала себя как дома. А завтра состоятся торжества – прекрасный повод познакомить нашу новую богиню с достойными претендентами на твою руку… и сердце.

Его губы растянулись в улыбке, напоминающей лису, пробравшуюся в курятник.

– Благодарю, ваше величество, – ответила я сквозь зубы, стараясь, чтобы голос звучал ровно, но в нём всё равно проскользнула ядовитая нотка.

Леос не смутился. Напротив, его глаза заблестели ещё ярче.

– Удивлён, что ты без своего верного охранника, – заметил он, ведя меня по длинным коридорам дворца. Мраморные стены отражали наши силуэты, искажая их, будто подчёркивая фальшь этой встречи. – Он редко отходил от тебя. Неужели… поругались?

– Вы слишком любопытны, вашество, – резко оборвала я его, чувствуя, как внутри закипает раздражение.

Леос рассмеялся, мягко, почти ласково, но в этом смехе не было ничего доброго.

– Понимаю, понимаю, – он покачал головой, будто размышляя над забавной шуткой. – Ох, и достанется же кому-то своенравная жена… почти богиня.

Его взгляд скользнул по моему телу, медленно, оценивающе, с неприкрытой похотливостью.

Я остановилась, повернулась к нему и, не повышая голоса, прошептала:

– Леос, не забывайся. У меня есть воспоминания Айлин.

На мгновение его лицо дрогнуло – в глазах мелькнуло что-то… почти похожее на страх. Но тут же исчезло, скрытое привычной маской равнодушия.

– Конечно, конечно, – пробормотал он, делая шаг назад. – Просто заботясь о твоём… благополучии.

Но я уже не слушала. Я прошла мимо, оставив его стоять в пустом коридоре, чувствуя, как его взгляд жжёт мне спину.

Что-то здесь было не так.

Что-то очень, очень опасное.

Служанки, присланные императором, провели меня через лабиринт роскошных коридоров к моим новым покоям. Их шаги были бесшумными, движения отточенными – будто тени, скользящие по мраморным полам. Я прекрасно понимала: каждая из них была глазами и ушами Леоса, встроенными в стены этого золотого дворца как живые замки.

Покои оказались просторными, залитыми мягким светом сквозь высокие панорамные окна. Воздух был пропитан ароматом цветов – тяжелым, дурманящим, словно сам дворец пытался усыпить мою бдительность. Шелковые занавеси колыхались от легкого ветерка.

Я подошла к окну, сжимая в руках край платья. Где-то там, за этими стенами, был Даня. Холодный, отстраненный, но все равно единственный, кто понимал, что происходит на самом деле.

Леос затеял игру. Иначе зачем ему вся эта комедия с замужеством? Власть? Возможно. Но что-то было еще… что-то, что он тщательно скрывал. Я согласилась на его условия не потому, что поверила в его добрые намерения, а потому, что хотела сохранить хоть какие-то козыри.

Я уже намекала ему, что мне не нужен трон, что я хочу вернуться на Землю. Но каждый раз, когда я произносила эти слова, в его глазах вспыхивало что-то… почти животное.

Свою богиню он не собирался отпускать.

Служанки раскланивались, готовые выполнить любой мой каприз. Но их глаза – слишком внимательные, слишком острые – выдавали их истинную роль.

– Вам что-нибудь нужно, госпожа? – спросила одна из них, склонив голову.

Я улыбнулась, но в моей улыбке не было тепла.

– Пока нет. Оставьте меня.

Они вышли, закрыв за собой дверь с тихим щелчком.

Я осталась одна.

Но не в безопасности.

Потому что в этом дворце каждая тень могла оказаться врагом.

И каждая улыбка – ловушкой.

Покои действительно оказались роскошными – настоящие апартаменты, достойные богини. Стены, украшенные тончайшими золотыми узорами, переплетались с медными вставками, создавая ощущение теплого сияния даже в сумерках. В центре стояла огромная кровать с высоким изголовьем, утопающая в десятках шелковых подушек разных размеров – от крошечных декоративных до огромных, в которые можно было буквально нырнуть с головой.

Панорамные окна от пола до потолка открывали вид на сад, а стеклянная дверь вела на небольшой балкончик, увитый живыми цветами. Но истинным сокровищем оказалась ванная комната – настоящий персональный спа-салон с огромной купелью из мрамора, в которой легко могло поместиться несколько человек. По краям горели ароматические свечи, наполняя воздух тонким ароматом жасмина и чего-то еще – пряного, возбуждающего.

– Я специально договорился, чтобы тебе выделили именно эти покои, – неожиданно прозвучал знакомый голос прямо у моего уха. – Здесь превосходная ванна.

Я вздрогнула, почувствовав, как по спине пробежали мурашки.

– Данил… – выдохнула я, забыв как дышать.

Он стоял так близко, что я ощущала тепло его тела сквозь тонкую ткань платья. Видимо, он заметил мою реакцию – его золотые глаза на мгновение расширились от удивления, но почти сразу же в них снова появилась та ледяная отстраненность, которая так пугала.

– Я пришел специально, чтобы поставить защиты на твои покои, – сухо сообщил он, отходя на шаг.

– А твои где? – сердце бешено заколотилось в груди.

– Рядом, – ответил он коротко, явно не желая продолжать этот разговор. – Ты не голодна?

Я пожала плечами. Если честно, голод преследовал меня всю дорогу, несмотря на утренний завтрак. Казалось, мой желудок превратился в бездонную пропасть, особенно после той странной ночи. И, похоже, он это почувствовал.

– Распоряжусь, чтобы тебе принесли еду. Отдыхай.

Он исчез так же быстро, как и появился, оставив после себя лишь легкий шлейф мужского аромата.

Буквально через пятнадцать минут в покои вкатили сервировочный столик, ломящийся от яств. Разнообразие блюд поражало: запеченные овощи с травами, нежные паштеты, свежий хлеб с хрустящей корочкой… Но мой взгляд сразу притянуло блюдо, напоминающее тартар – сырое мясо, мелко порубленное и приправленное специями. Слюна мгновенно наполнила рот, а пальцы сами потянулись к вилке.

Я ела жадно, почти животно, не обращая внимания на стоящих в стороне служанок. Через минуту тарелка была чиста – будто ее и не было. Только тогда я заметила их бледные лица и широко раскрытые глаза.

– Что случилось? – спросила я, все еще пережевывая последний кусок.

– Ничего, госпожа. Господин просил передать вам этот напиток, – дрожащими руками одна из девушек поставила на стол изысканную бутылку необычной формы.

Как только они вышли, я с любопытством рассмотрела сосуд. Стекло было темным, почти черным, но когда я наклонила его, внутри заблестела густая рубиновая жидкость с кроваво-красным отливом. Наливая в бокал, я заметила, что напиток струился странно – не слишком густо, но и не как вода, а идеально, словно жидкий шелк.

Первый глоток поразил меня контрастом вкусов – соленый и сладкий одновременно, с едва уловимыми нотками железа и чего-то запретного. Я закрыла глаза, ощущая, как по телу разливается тепло, а сознание наполняется легкой эйфорией.

Краски вокруг стали ярче, звуки – четче. Я буквально слышала, как на балконе шуршит лапками кузнечик, как за окном шелестят листья. А потом… потом я уловила ровный стук сердца – сильный, мощный, знакомый. Данила. И в тот момент, когда я улыбнулась, его ритм участился, будто он почувствовал мое присутствие в своей крови.

Я осушила бутылку до дна, чувствуя, как странная жидкость наполняет меня теплом и силой. Затем, едва добравшись до кровати, погрузилась в глубокий сон, где золотые глаза преследовали меня даже в мире грез.

Глава 8. И звери бывают нежными

Сон был глубоким и тяжелым, словно я погружалась на самое дно темного океана. Я смутно слышала, как служанки осторожно стучали в дверь, предлагая ужин, но лишь бессознательно махнула рукой, уткнувшись лицом в шелковую подушку. Их шаги затихли, и я снова провалилась в объятия Морфея.

Но покой длился недолго. Где-то на границе между сном и явью кошмар начал подкрадываться ко мне – тени шептались за спиной, холодные пальцы скользили по коже, а где-то вдалеке раздавался знакомый рык. Я застонала, беспокойно заворочавшись среди простыней, уже готовясь к тому, что ужас накроет меня с головой.

И вдруг – тепло. Кровать слегка прогнулась под чьим-то весом, а через мгновение сильные руки обвили мое тело, прижимая к твердой мужской груди. Пальцы, грубые от старых шрамов, но невероятно нежные в этот момент, начали медленно гладить мои плечи, спускаться вдоль руки, успокаивая дрожь. Губы коснулись виска – легкое, почти воздушное прикосновение, но от него по спине побежали мурашки.

Запах ударил в нос, мгновенно пробуждая все чувства – древесина, дым и что-то дикое, что принадлежало только ему. Тепло разлилось по низу живота, заставив сердце биться чаще. Я открыла глаза и, не раздумывая, повернулась к нему, уткнувшись лицом в шею. Его кожа пахла ночью и опасностью.

– Я себя странно чувствую… – прошептала я, и мое дыхание обожгло его кожу.

Он напрягся – я почувствовала, как мышцы под моими пальцами стали тверже, но его голос, когда он ответил, был низким и спокойным:

– Это пройдет…

Но в его словах была какая-то неуверенность, будто он сам не верил в то, что говорил. Его рука скользнула по моей спине, прижимая ближе, и я услышала, как его сердце бьется так же часто, как мое. В воздухе повисло напряжение – не просто волнение, а что-то более глубокое, первобытное. Как будто между нами протянулась невидимая нить, и теперь она натянулась до предела.

Я подняла глаза и встретилась с его взглядом. Золотые зрачки светились в темноте, как у хищника, но в них не было привычной холодности – только жар, от которого перехватило дыхание. Его пальцы впились в мои бедра, и я поняла: что бы ни происходило со мной, он не отпустит. Даже если сам не уверен, что сможет помочь.

Я прижалась к нему сильнее, чувствуя, как его сердце бьется в унисон с моим. Ночная тишина вокруг была обманчивой – за этими стенами точно скрывались уши и глаза Леоса. Мои пальцы непроизвольно вцепились в складки его рубахи, словно боясь, что он может исчезнуть в любой момент.

– Даня, нам надо искать путь, как выбраться из этого мира,– прошептала я, заглядывая ему в глаза, в эти золотые глубины, которые знали так много тайн. – Леос не оставит нас в живых. Он найдет способ нас убрать.

– Ни о чем не думай. Я все улажу и защищу тебя,– произнес он, и в его голосе звучала та непоколебимая уверенность, которая заставляла верить каждому слову.Его руки крепче обняли меня, а губы мягко коснулись переносицы – этот нежный поцелуй противоречил той силе, что исходила от него.

– На удивление, меня окружают очень хитрые мужчины,– прошептала я, чувствуя, как его дыхание становится горячее на моей коже.Я слабо улыбнулась, все еще ощущая странную дымку между сном и явью.

Мой разум все еще витал где-то между реальностью и теми странными грезами, что подарил мне рубиновый напиток. Все вокруг казалось одновременно четким и размытым – я чувствовала тепло его тела, слышала каждый его вдох, но при этом продолжала ощущать тот странный эйфорический туман, делающий все краски ярче, а звуки – громче.

Его пальцы медленно скользнули по моей спине, рисуя невидимые узоры, и я прикрыла глаза, растворяясь в этом моменте. Где-то в глубине сознания шевелился страх, тревога, но сейчас, в его объятиях, все это казалось таким далеким. Даже зная, что за стенами нас поджидает опасность, я не могла заставить себя думать об этом – не когда его губы снова коснулись моего лба, а сильные руки обещали защиту.

В глубине сознания мелькнула странная мысль – последние двое суток образ Роберта постепенно тускнел, отодвигаясь куда-то на задворки памяти. Он становился похож на потускневшую страницу старой книги, чьи чернила выцвели от времени, в то время как все остальные листы исписаны были одним именем – Даня.

Но размышления оборвались, едва успев начаться. Его губы нашли мои – сначала осторожно, почти вопросительно, затем все увереннее, напористее. Этот поцелуй отличался от того, ночного – в нем не было той животной ярости, только сдерживаемая страсть, которая разгоралась с каждой секундой.

Его пальцы скользнули под тонкую ткань моего платья, и я вздрогнула, когда теплые ладони обхватили грудь. Осторожные, почти робкие прикосновения сменялись более уверенными – он играл с сосками, заставляя их набухать под пальцами, а мое дыхание – сбиваться.

Губы оторвались от моих, оставив после себя легкое жжение, и я едва успела перевести дух, как горячий язык скользнул по одному соску, заставляя все тело выгнуться в ответ. Контраст между прохладным воздухом комнаты и жаром его рта сводил с ума. Он повторил то же самое с другим, и я зажмурилась, впиваясь пальцами в его волосы, позволяя волнам удовольствия накрыть себя с головой.

Даня был нежен, но в каждом его движении, в каждом прикосновении чувствовалась та самая дикая энергия, что бушевала в нем – она сдерживалась, но не исчезала, как зверь на привязи, готовый сорваться в любой момент. И от этого осознания становилось только жарче.

Я растворилась в этом моменте, отдавшись на волю его ласкам, зная, что нигде больше не чувствовала себя так… правильно. Как будто все кусочки пазла наконец встали на свои места.

Его пальцы скользнули под шелковую ткань моих трусиков с такой легкостью, будто они и не были преградой. Теплые подушечки пальцев нашли самую чувствительную точку, и я вздрогнула, когда он коснулся моей горошинки. Первое прикосновение было осторожным, почти исследовательским, но затем он начал играть с ней – сначала легкими круговыми движениями, потом более уверенными, заставляя волны удовольствия разливаться по всему телу. Мой стон разорвал тишину комнаты, эхом отражаясь от высоких стен.

Он оторвался от моей груди, оставив влажные следы от поцелуев на набухших бутончиках, и поднял взгляд. Его золотые глаза пылали, но в них читалась не только страсть – что-то более глубокое, почти благоговейное.

– Ты такая красивая! Моя богиня ! – прошептал он, и в его голосе звучало что-то первобытное, дикое, но в то же время бесконечно нежное.

Его губы нашли шрам-руну за моим ухом – то самое место, которое всегда отзывалось дрожью на его прикосновения. Он припал к нему, и я почувствовала, как его горячее дыхание обжигает кожу, а затем – глухой рык, который заставил все мое тело содрогнуться. Всего на две секунды он оторвался, чтобы перевести дыхание, и снова приник к моим губам, теперь уже с новой силой.

Я уже не могла терпеть – мое тело само просило его, двигаясь в такт его ласкам, яростно теребясь об его бедра. Он улыбнулся в поцелуй, чувствуя мое нетерпение.

– Какая ты, Настенька, нетерпеливая, – прошептал он, и в его голосе звучала смесь умиления и плохо скрываемого возбуждения.

Он исчез всего на мгновение – ровно настолько, чтобы сбросить с себя одежду, и затем его обнаженное тело накрыло меня. Я почувствовала, как его горячий, напряженный член трется о мои влажные складочки, и не могла сдержать стон.

– Даня, пожалуйста, я хочу тебя… – вырвалось у меня, и в этот момент что-то в нем переключилось.

Он резко посмотрел на меня, и его дикая улыбка заставила мое сердце забиться чаще. Его губы снова нашли мои, но теперь поцелуй был более властным, требовательным. Он вошел в меня медленно, с какой-то почти болезненной осторожностью, будто боялся причинить малейший дискомфорт.

Но меня это не устраивало. Я сама начала двигаться под ним, набирая обороты, чувствуя, как он заполняет меня все глубже. Его дыхание стало прерывистым, а движения – более резкими.

– Любовь моя, не навреди себе, – прошептал он, и его слова смешались с моим стоном, когда он вошел до конца.

На этот раз он не был тем необузданным зверем, каким был прошлой ночью. Его движения были напористыми, но контролируемыми – каждый толчок доводил меня до края, но не переходил его. Он словно выстраивал между нами мост из удовольствия, по которому мы шли вместе, синхронно, пока волны наслаждения не накрыли нас с головой.

Он заполнил меня до краев, его горячее семя разлилось внутри, и я ощутила, как каждая клеточка моего тела откликается на это теплой дрожью. Он приподнялся на локтях, его мощная грудь вздымалась от учащенного дыхания, а золотые глаза смотрели на меня с такой нежностью, что сердце защемило. Его губы вновь и вновь находили мои – мягкие, влажные, бесконечно преданные в этот момент. Каждый поцелуй был как клятва, как признание в том, что я действительно стала самым важным человеком в его жизни.

Я уткнулась лицом в его шею, вдыхая знакомый аромат – смесь пота, кожи и чего-то неуловимого, что было присуще только ему. Мои конечности стали тяжелыми, будто наполненными свинцом, от нахлынувшей усталости и удовлетворения.

Он осторожно приподнялся, его ладони скользнули под мои колени и спину, и в следующее мгновение я уже оказалась на его руках. Его мускулы напряглись, но движения оставались плавными, будто он боялся причинить мне малейший дискомфорт.

Ванная комната была наполнена паром – оказывается, пока я лежала в полудреме, он успел подготовить все для нас. Аромат жасмина и чего-то пряного витал в воздухе, а вода в огромной купели переливалась нежным молочным светом. Он опустил меня в воду, и я сразу почувствовала, как тепло обволакивает усталое тело, смывая следы нашей страсти.

Он присоединился ко мне, и следующие полчаса мы провели в тишине, прерываемой лишь всплесками воды и нашими тихими вздохами. Его пальцы перебирали мои волосы, смывая остатки соленой влаги с моей кожи, а губы время от времени касались плеча или шеи – легкие, как перышко, поцелуи.

Я не помню, когда именно уснула. Возможно, это произошло прямо в воде, в его объятиях, а может, уже когда он перенес меня обратно в постель.

Утро встретило меня пустым пространством в кровати рядом. Простыни все еще хранили едва уловимый аромат его тела, но самого Дани уже не было. На прикроватной тумбочке стоял знакомый флакон с рубиновой жидкостью, переливающейся в утренних лучах, как живой рубин. Рядом лежала записка…

Глава 9. Ради нас

Я лежала среди смятых шелковых простыней, перекатывая в пальцах изящный стеклянный флакончик. Рубиновая жидкость внутри переливалась, словно живая, то вспыхивая алыми искрами при попадании солнечного луча, то погружаясь в темно-бордовые глубины. Каждая капля будто дышала, притягивая взгляд своей загадочной красотой.

"Что же он задумал на этот раз?" – эта мысль не давала покоя, крутясь в голове назойливой мелодией. Вокруг царил настоящий хаос: Роберт, словно одержимый, пытался прорваться сквозь границы миров; Данил появлялся и исчезал с загадочной регулярностью, то погружая меня в пучину страсти, то относясь с трепетной осторожностью, будто я действительно была хрупкой фарфоровой статуэткой.

Мои пальцы сжали флакон чуть сильнее, и я почувствовала, как стекло нагрелось от тепла ладони. Этот странный напиток… Почему он так манил меня? Почему тело отзывалось на него таким странным, почти животным восторгом?

"Нет, хватит," – резко подумала я и засунула флакон под подушку, где он тут же исчез в мягких складках. Не сейчас. Не до тех пор, пока я не пойму, что это за зелье и почему оно действует на меня подобным образом.

Мое тело и без того вело себя странно в последние дни – то вспышки необъяснимой энергии, то внезапная слабость, то… та самая жажда, о которой страшно было даже думать.

А его записка… Я снова развернула пергамент, в который было завернуто послание. Аккуратный, но резкий почерк, будто буквы были высечены на бумаге:

"Любовь моя, ты должна хорошо питаться и беречь себя. У меня очень много дел ради нас. Но ты будешь под защитой, я буду навещать тебя. Пожалуйста, подыгрывай Леосу и ходи на все мероприятия, связанные со смотринами. Всё под контролем."

Я фыркнула, сжимая записку в кулаке. "Подыгрывай Леосу"… "Ходи на смотрины"… Это звучало так, будто я была племенной кобылой, которую готовят к случке.

Но что-то в его словах заставило меня задуматься. "Ради нас"… Что он имел в виду? Какой план скрывался за этой показной холодностью и внезапными исчезновениями?

Я встала с кровати, чувствуя, как прохладный мрамор пола касается босых ступней. За окном начинался новый день – день, который, возможно, принесет ответы. Или новые вопросы.

Но одно я знала точно – игра только начиналась.

Солнечный свет, проникающий сквозь полупрозрачные занавеси, золотистыми бликами играл на мраморном полу, когда в спальню осторожно заглянула служанка. Ее тень дрогнула на пороге, словно девушка колебалась, нарушать ли утренний покой.

–Госпожа… – ее голос прозвучал тихо, почти робко. – Император Леос приглашает вас на завтрак.

Я не повернула головы, продолжая смотреть в окно, где в саду порхали диковинные птицы с перьями цвета расплавленного золота.

–И кто еще будет присутствовать? – спросила я, чувствуя, как в горле застревает комок.

Служанка смущенно переступила с ноги на ногу, ее взгляд скользнул по смятой постели, где простыни все еще хранили следы ночных страстей. Воздух в комнате был густым, насыщенным терпким ароматом наших тел, смешанным с едва уловимыми нотами чего-то дикого, звериного.

–Претенденты… на вашу руку, госпожа, – прошептала она, и я заметила, как ее щеки покрываются румянцем.

–Как интересно. Хорошо, я приведу себя в порядок.Уголки моих губ непроизвольно дрогнули.

–Император настоял, чтобы мы помогли вам подготовиться, – добавила служанка, и в ее голосе прозвучала едва уловимая дрожь.

Я медленно повернулась к ней, чувствуя, как по спине пробегает холодок. Взгляд мой был тяжелым, изучающим – таким, каким он становился, когда во мне просыпались отголоски Айлин. Служанка невольно отступила на шаг, ее пальцы сжали край формы.

Мне до сих пор было неловко от того, что кто-то должен мне прислуживать. Каждое прикосновение чужих рук к моему телу, даже с благими намерениями, вызывало внутренний протест. И все же… что-то во мне менялось. Какая-то часть – возможно, та самая, что помнила Айлин, – начинала принимать это как должное.

– Ну что ж… – я глубоко вздохнула, смиряясь с неизбежным. – Пошли.

Служанка почтительно склонила голову, но прежде чем повернуться, ее взгляд на мгновение задержался на моей шее, где, я знала, отчетливо виднелись следы Даниных поцелуев. Я провела пальцами по этим отметинам, чувствуя, как где-то глубоко внутри разгорается странное чувство – смесь гордости и непонятного предчувствия.

Сегодняшний завтрак обещал быть… интересным.

Процесс подготовки к завтраку превратился в настоящий ритуал. Меня окутали облаком ароматных паров – смесь жасмина, сандала и чего-то неуловимого, пряного, отчего кожа загоралась приятным теплом. Руки служанок, ловкие и умелые, вымыли меня в маслах с такой тщательностью, будто готовили священный сосуд к важнейшему обряду.

Массаж головы заставил меня забыться на мгновение – пальцы, вплетающиеся в мои медные пряди, круговые движения у висков… Пока не раздался резкий рывок, и боль пронзила кожу. Что-то внутри меня взорвалось – прежде чем я осознала свои действия, из горла вырвался низкий, хриплый рык, больше похожий на звук разъяренной хищницы, чем на человеческий голос.

Служанка отпрянула, прижавшись спиной к стене, ее глаза округлились от ужаса. В воздухе повисло напряженное молчание. Я сама была шокирована – откуда во мне это? Но через мгновение мы обе рассмеялись, хотя смех девушки дрожал, а в моем горле все еще стоял комок недоумения.

Мое новое платье… Оно было соткано из такой тонкой ткани, что казалось вторым слоем кожи. Шелк цвета лунного света облегал каждую изгиб тела, прозрачный настолько, что розовые соски просвечивали сквозь ткань, а складки между бедер лишь намекали на то, что скрыто. Это действительно выглядело как наряд для брачной ночи, а не для утреннего приема.

По пути в столовый зал мои недавно обострившиеся чувства уловили шепот из какого-то бокового коридора:

– …она вылитая та, что на фресках в храме. И он – Морвен, переродившийся, будто сошел со старинных росписей…