Спасение Ангела бесплатное чтение

Пролог

– Выпустите меня отсюда! Слышите, сейчас же! – кричала маленькая девочка из полутёмного подвального помещения. – У меня папа служит в полиции, он меня найдёт и спасёт, а вас накажут и отправят на виселицу! – продолжала кричать девочка, дёргая за железную ручку деревянной двери.

Но на её крики и шум никто не отзывался…

Глава 1. Бекендорф

Июль 1866 года, Санкт-Петербург

Кладбище на окраине Санкт-Петербурга

На маленький холмик с крестом без надписи опустились две красные гвоздики. Мужчина средних лет в тёмно-зелёном мундире долго смотрел вдаль печальными глазами, держа в руках полицейскую фуражку. Казнённых преступников было принято хоронить в безымянных могилах. Но судебный следователь Григорий Иванович Бекендорф без труда находил, где похоронен его бывший помощник Александр Ф. Романов, а точнее, несостоявшийся наследник и продолжатель рода Чернышёва – Александр Алексеевич Чернышёв. Прошёл месяц с тех пор, как Александр убил своего отца – графа Чернышёва, – и его за это расстреляли. Григорий Иванович был единственным, кто посещал эту могилу. Или не единственным? В этот раз здесь лежали свежие лилии. Кто их мог оставить? Ответ на этот вопрос сомнений у следователя не вызывал.

«Ох уж эта девичья любовь, сразу не отпускает, – проговорил про себя Бекендорф и поправил цветы. – Вот и Анечка про тебя не забывает».

Он вздохнул и тяжёлым шагом прошёл к другой могиле, уже с именем и званием на кресте:

«Титулярный советник, младший лейтенант Николай Мезенцев».

Николай был сотрудником полиции, работавшим под прикрытием в революционной банде. Он ценой своей жизни смог предотвратить покушение на императора Александра Второго. Следователь положил свежие цветы и на его могилу, чуть постоял, надел фуражку и поспешил обратно к ожидавшему его чёрному ландо с кучером Тихоном на облучке и двумя лошадьми, Красоткой и Бэтти.

Глава 2. Бекендорф

Первый полицейский участок на Невском проспекте

Было раннее петербургское утро. От Невы веяло лёгкой прохладой, воздух ещё не успел прогреться, а судебный следователь Бекендорф был уже на службе. После посещения кладбища он вернулся в свой кабинет в Первом полицейском участке на Невском проспекте, взялся за чтение свежего номера газеты «Санкт-Петербургские ведомости» и доклады своих сотрудников за минувшие сутки.

Григорий Иванович был отставным военным сорока пяти лет, среднего роста, плотного телосложения, с густыми, чёрными волосами. Под его большим носом красовались пышные усы, кончики которых он любил подкручивать в минуты раздумья. На должности судебного следователя Бекендорф состоял уже несколько лет и за раскрытое им убийство графа Чернышёва и предотвращение покушения на императора был награждён орденом Святого Владимира из рук самого Александра Второго. Супруга Григория Ивановича, Наталья Игоревна, очень гордилась своим мужем и прощала его ранние уходы и поздние появления дома. А его десятилетняя дочь Таня всем говорила, что когда вырастет, то будет, как папа, ловить преступников, если, конечно, они после него ещё останутся.

А пока Бекендорф сидел в своём кабинете и изучал очередные криминальные сводки столицы. Но не успел он прочитать все бумаги, как в дверь кабинета постучали, и вошёл новый помощник следователя – коллежский регистратор Евгений Андреевич Хлыстов. Он был косвенным участником прошлых событий, именно под его видом Александр Ф. Романов побывал первый раз во дворце Чернышёва в целях устроиться караульным. Внешность у Евгения Андреевича действительно была оригинальная: молодой человек двадцати пяти лет, среднего роста, со светлыми волосами и лицом, покрытым следами оспы. Усы и пенсне дополняли его образ и отнюдь не портили, а наоборот, даже привлекали некоторых особ противоположного пола.

– Григорий Иванович, разрешите войти?

– Passer par1, – на французский манер ответил следователь, уж очень он любил вставлять короткие фразы на этом языке.

– Ваше превосходительство, несколько минут назад у входа в полицейский участок остановился извозчик и передал вам конверт от женщины, – произнёс Хлыстов и вручил конверт следователю.

Покрутив его в руках и понюхав, Григорий Иванович заметил:

– Хм… Говорите от женщины, а он совсем не пахнет духами?

Коллежский регистратор молча пожал плечами.

– Есть ещё какие-нибудь сведения? – спросил Бекендорф.

– Да, говорит, что женщина заплатила десять рублей и была в платье и в шляпке с вуалью.

– Что?! – удивлённо воскликнул Григорий Иванович, поспешно вскрывал конверт и достал листок бумаги:

«Судебному следователю

Бекендорфу

Служебная записка

Ваше высокоблагородие! Или как там вас называют?

Нам пока не удалось ликвидировать обманщика царя-узурпатора, но мы продолжим бороться и завершим начатое. То, что Николай Мезенцев был из полиции, я знала с самого начала. Военная выправка, внимательный, изучающий взгляд. Пользуясь своими связями, я узнала, что он состоял у вас на службе. Из-за его действий я потеряла своего любимого и свою мечту. Он уже поплатился за это своей жизнью. Вы тоже расплатитесь за это…

P. S. У вас очень миленькая дочь…

П. Л.»

Глава 3. Бекендорф

Первый полицейский участок на Невском проспекте

Дочитав записку, Григорий Иванович тут же вскочил.

– Где извозчик? – спросил он Хлыстова.

– Отпустили, ваше превосходительство, – виновато ответил коллежский регистратор. – Но он оставил адрес, где его можно найти. Доставить в участок?

– Пока не нужно. Я отправлюсь к себе домой и после возвращения решу, как с ним поступить.

– Слушаюсь!

Перескакивая через ступеньки, следователь в один миг очутился во дворе полицейского участка.

– Срочно ко мне домой, на Гороховую! – крикнул он кучеру Тихону и запрыгнул в полицейское ландо.

Уже сидя в повозке, Бекендорф начал судорожно вспоминать события предыдущего дела и всех его участников.

В прошлом месяце в Санкт-Петербурге произошло убийство графа Алексея Дмитриевича Чернышёва. В расследовании Григорию Ивановичу помогал новый сотрудник полицейского участка Александр Ф. Романов, сирота, поступивший на службу из Воспитательного дома. Труп графа обнаружил в его кабинете дворецкий Семён Игнатьевич. Алексея Дмитриевича убили тонким стилетом, ударом в шею. В рукоятке стилета отсутствовал один камень. В ночь убийства дворец посещала девушка в платье и в шляпке с вуалью, представившись возлюбленной графа Екатериной Левицкой. На столе в кабинете Чернышёва была обнаружена записка: «Это только начало! Свергнем всех!», что сначала указывало на революционный след.

В ходе следствия выяснилось: граф перед смертью был на вечере у Екатерины Левицкой, где произошла их ссора. Судебный следователь и помощник начали опрос гостей вечера, среди которых была вдова Румянцева, но её допросить не успели, так как она тоже была убита. Главная подозреваемая, Екатерина Левицкая, на следующий день после убийства скрылась в неизвестном направлении со своим новым возлюбленным, поручиком Гурьевым. Под подозрение также попали горничная графа, Дуня, у которой был найден пропавший камень из рукоятки, и несостоявшаяся невеста графа Аня Михайлова, которой граф хотел оставить всё своё состояние. Помощник Александр Ф. Романов активно участвовал в расследовании убийства графа Чернышёва и вдовы Румянцевой, однако на самом деле уводил следствие по ложному следу, так как убийцей оказался он сам. Григорию Ивановичу удалось раскрыть это, к своему разочарованию, так как он успел проникнуться к помощнику. Александр оказался внебрачным сыном графа Чернышёва и отомстил ему за то, что граф бросил его в младенчестве. Александр сначала под видом коллежского регистратора Хлыстова проник во дворец Чернышёва, изучил расположение комнат и перечень жильцов, потом убил вдову Румянцеву и уже под её видом, надев женское платье и шляпку с вуалью, проник на вечер к Екатерине Левицкой, а затем во дворец Чернышёва. Александра Ф. Романова, а точнее, Александра Чернышёва, за два убийства приговорили к смертной казни.

Непричастность революционной ячейки под названием «Ишутинский кружок» выяснилась после неудачного покушения на императора Александра Второго в Летнем саду. Спасти государя удалось благодаря стараниям Николая Мезенцева, полицейского, состоявшего на службе у Бекендорфа и внедрённого в банду под прикрытием. Николай в момент выстрела толкнул стрелявшего в императора главаря ячейки Дмитрия Каракозова, и пуля пролетела мимо. Каракозова тут же схватили жандармы, и его вместе с другими участниками «Ишутинского кружка» казнили. Но одна из участниц революционного общества, девушка Полина Лисицына, была влюблена в Дмитрия Каракозова. В момент покушения в Летнем саду – сразу после того, как Николай толкнул Каракозова и спас Александра Второго, – Полина выстрелила в Мезенцева из револьвера. Николай погиб, а девушка успела скрыться с места преступления и бросилась в реку Мойку. До сих пор её считали погибшей, правда, труп так и не был обнаружен.

И вот спустя месяц после этих событий, судебный следователь получил записку с угрозой похищения своей дочери от некой П. Л., эти инициалы указывали на Полину Лисицыну.

Глава 4. Бекендорф

Дом Бекендорфа на Гороховой улице

Дом судебного следователя Бекендорфа находился на Гороховой улице. Это был двухэтажный особняк тёмно-серого цвета. Попасть внутрь можно было с крыльца парадного входа либо через задний двор. Семья Бекендорфа занимала пять комнат на первом этаже. Помимо очаровательной супруги, Натальи Игоревны, и десятилетней дочери Тани, в доме также проживала гувернантка Соня, которая недавно прибыла из Франции и поступила на работу в семью Бекендорф. Красивая, покладистая и добродетельная девушка с первых дней обаяла супругов и завязала тёплую дружбу с их дочерью, обучала её хорошим манерам и французскому языку.

Было ещё утро, около восьми часов, когда судебный следователь подъехал на полицейской карете к крыльцу своего дома. Григорий Иванович имел привычку уходить на службу рано утром и, вернувшись домой, был уверен, что все ещё спят, а подброшенная записка – чья-то злая шутка. Бекендорф открыл дверь своим ключом и отправился сперва в спальню. Аккуратно, стараясь не скрипеть половицами, открыл дверь и увидел спящую супругу. Он немного выдохнул, думая про себя, что всё обошлось, прошёл в соседнюю комнату дочери, взялся за дверную ручку, закрыл глаза, собрался с духом и открыл дверь…

Глава 5. Таня

Комната в подвале неизвестного дома

Сыро, темно и страшно.

В тесной подвальной комнате на кровати начала приходить в себя десятилетняя девочка Таня. Она не могла понять, как здесь очутилась, помнила только, что ночью проснулась оттого, что кто-то прокрался в комнату, погладил её по голове и прижал к лицу платок с каким-то противным запахом. После этого Таня опять уснула, а проснулась уже здесь.

«Как же я здесь очутилась?» – спрашивала она саму себя.

В этот момент откуда-то снизу послышался грубый стук в дверь, видимо, стучали ногой.

«Вот оно, спасение!» – радостно подумала девочка, резко вскочила с кровати и подошла к двери.

– Я здесь! – с надеждой крикнула она.

Но деревянная дверь не отворилась, открылась только небольшая створка посередине и появилась женская рука с миской каши. Таня вспомнила, что уже видела эту руку ночью, и сначала подумала, будто она принадлежит маме, но мама не могла так поступить со своей дочерью.

– На, поешь! – сказал грубый женский голос.

Девочка взяла миску, и створка закрылась.

Глава 6. Бекендорф

Дом Бекендорфа на Гороховой улице

Бекендорф открыл дверь в комнату дочери, и его обдал ветер из распахнутого настежь окна. Он сразу почувствовал, что здесь никого нет. Подойдя к кровати, откинул одеяло, с надеждой, что всё происходящее ему лишь показалось, но увы, кровать была пуста, лежала только новая записка:

«Ваша дочь похищена. У вас есть три дня, чтобы её спасти.

П. Л.»

Выронив листок, Григорий Иванович опустился на колени и закрыл лицо руками. Хотелось кричать и плакать одновременно. В этот момент в комнату вошла его супруга Наталья.

– Что случилось? – спросила она и бросилась к пустой кровати дочери. – О господи! Где наша дочь? – закричала женщина в истерике.

Возгласы Натальи немного привели Бекендорфа в чувства, и у него наконец появилось то, что поможет отвлечься и собраться с мыслями, а именно, попытка успокоить жену.

– Mon amour2, нашу дочь похитили. Я попрошу тебя успокоиться и никаких действий не предпринимать, – произнёс Григорий Иванович, успев подобрать записку и спрятать её в карман. Затем обнял Наталью, которая обмякла в его руках, и аккуратно положил супругу на кровать дочери.

На крик хозяйки дома в комнату вбежала растрёпанная гувернантка Соня. Увидев пустую кровать, она вскрикнула и зажала рот рукой. Бекендорф спокойным голосом сообщил ей о произошедшем и, не дав девушке поддаться эмоциям, отправил её принести стакан воды. Приведя в чувства супругу, следователь попросил Соню увести её к себе и присмотреть за ней. Как только женщины удалились, Григорий Иванович приступил к осмотру комнаты в поисках улик.

Первое, что бросилось в глаза – это отпечатки обуви на подоконнике и рядом с кроватью. Очертания следа явно указывали на женскую туфлю: тонкий мыс, маленький каблук квадратной формы, небольшой размер. Взяв чистый листок и карандаш из ящика комода дочери, Григорий Иванович зарисовал след, сохраняя его размер и очертания. Осмотрев раму открытого окна и не найдя признаков взлома, следователь вылез через него на улицу и изучил территорию заднего двора. На земле и траве остались следы копыт и прямые борозды от колёс повозки. Бекендорфы редко пользовались этим маршрутом, значит, следы оставили похитители. Заметны были те же отпечатки женских туфель, а также обуви побольше, пары мужских сапог. Судя по размеру, их владелец был высокого роста. Зарисовав след сапога и не найдя больше ничего подозрительного, Бекендорф вернулся в комнату дочери и проговорил вслух:

– Итак, похитители приехали ночью на карете и попали в дом с заднего двора. Их было двое или трое, одна из них женского пола. Дама залезла в комнату через окно, вынесла дочь и передала её мужчине высокого роста, который, возможно, управлял каретой либо находился в ней. Смущает несколько моментов: почему Танечка не сопротивлялась похищению и почему окно не было заперто изнутри?

Убрав рисунки следов в карман мундира, Григорий Иванович отправился в комнату гувернантки…

Глава 7. Таня

Комната в подвале неизвестного дома

«Как же здесь противно!» – думала Таня.

Немного успокоившись, девочка начала осматривать помещение – не зря же она дочь судебного следователя. Комната была с низкими потолками, кроме кровати, здесь был ещё стол, на который падал свет из маленького полукруглого оконца с решёткой, расположенного у самого потолка. Стекла на нём не было, но дотянуться до него, чтобы позвать на помощь, Таня не могла. Забравшись на кровать, она попыталась рассмотреть, что видно из окна. Ей удалось разглядеть грунтовую дорогу, кусты и услышать шум воды.

«Так значит, я в подвале и где-то у реки», – отметила про себя девочка.

Спустившись с кровати, она начала искать какой-нибудь предмет, чтобы кинуть в окно и тем самым дать знать о себе. Но обнаружила на столе только чистые листы бумаги. Сев рядом на стул, Таня уткнулась в ладони и начала плакать.

– Так, хватит реветь, – сказала себе девочка. – Как сказал бы сейчас папа: «Слёзы делу не помогут!» и нужно что-нибудь предпринять.

Она ещё раз осмотрела комнату и увидела какой-то предмет возле ножки кровати. Бросилась к нему, чтобы рассмотреть поближе, и обрадовалась своей находке.

– Это карандаш! Мне такой же папа подарил для рисования! – воскликнула Таня вслух и тут же прикрыла рот рукой.

Сразу же пришла мысль написать записку с просьбой о помощи и бросить её в окно. Девочка быстро набросала текст:

«Спасите! Меня похитили и держат взаперти в подвале.

Таня Бекендорф»

Но тут в дверь опять постучали. Таня вздрогнула и спрятала листок под матрас. Вновь открылась только створка, и теперь появилась глиняная кружка.

– На, попей! – произнёс всё тот же грубый женский голос. – В углу есть ведро для надобностей, вечером заберу.

«Вечером заберу, – повторила про себя Таня. – Значит, она придёт сегодня ещё один раз. Надо успеть бросить записку…»

Глава 8. Полина

Комната в неизвестном доме

В дом вошла высокая, красивая девушка с короткими тёмными волосами, держа в руке небольшой чёрный саквояж. Пройдя в гостиную, она аккуратно поставила его на стол. Воротилась к входной двери и закрыла её на ключ. Немного отдышалась, вернулась в гостиную, осмотрелась и, увидев одно незашторенное окно, вздрогнула, подскочила к окну и резким движением задёрнула штору. Затем девушка подошла к столу и дрожащими руками начала не спеша доставать из саквояжа предметы. Последний из них был завёрнут в бумагу. Развернув её и отложив предмет, девушка на мгновение замерла и ещё раз осмотрелась. Убедилась, что все окна и дверь закрыты и кругом тишина, она начала изучать нарисованную на бумаге схему.

Девушку звали Полина Лисицына, а на схеме, которая она изучала, была изображена инструкция по изготовлению бомбы…

Глава 9. Бекендорф

Дом Бекендорфа на Гороховой улице

Женщины сидели на кровати в обнимку в комнате гувернантки и плакали.

– Ты спасёшь и вернёшь нашего ангелочка? – всхлипывая, спросила Наталья у вошедшего Григория Ивановича.

– Обязательно, дорогая, а сейчас я попрошу вас успокоиться. Слезам делу не поможешь, – сухо произнёс Бекендорф. – Скажите мне вот что, уважаемые барышни, как так получилось, что окно в комнате осталось незапертым на щеколду этой ночью?

Женщины разжали объятия, переглянулись и перестали плакать.

– Я приходила к Танечке поцеловать и пожелать доброй ночи, и не обратила на это внимания, – растерянно сказала Наталья и посмотрела на Соню.

– Я заходила после, когда Таня уже спала, и окно было закрыто, – сквозь слёзы произнесла гувернантка.

– В котором часу это было?

– В одиннадцатом, – ответила Соня.

– Очень странно, потому что следов взлома я не обнаружил, – задумчиво сказал Григорий Иванович. – Таня могла открыть окно сама?

После этого вопроса в комнате повисла тишина, слышны были только всхлипывания. Ответа так и не последовало.

– Видимо, могла, – грустно ответил Бекендорф на свой же вопрос. – Слышали ли вы какой-нибудь шум этой ночью?

– Нет, – хором ответили женщины.

– Понятно, и я не слышал, – печально произнёс следователь. – Так, Соня, оставляю Наталью под твоим присмотром, в комнату Тани не входить до моего возвращения. Я тебе гарантирую, что наш ангелочек скоро вернётся в добром здравии, – с этими словами Григорий Иванович обнял супругу на прощание.

Глава 10. Таня

Комната в подвале неизвестного дома

В подвале от деревянных стен пахло сыростью.

Выпив воды и выждав какое-то время, Таня достала свою записку, свернула её в комок, забралась на кровать и попыталась бросить в окно. Не попала. Со второй попытки комочек надежды исчез между створок.

«Есть!» – проговорила про себя девочка и села за стол в приподнятом настроении.

Взяв другой чистый лист, Таня сделала первую запись своего пребывания в заточении:

«День первый.

Нахожусь в подвале деревянного дома. Из окна слышен шум воды. Значит, рядом река и я в деревне. Бросила в окно записку о помощи. Жду, когда папа придёт меня спасать».

Глава 11. Полина

Комната в неизвестном доме

Изучив схему, Полина собрала бомбу, аккуратно вложила её в саквояж и убрала под стол. Затем достала спичку из коробка, чиркнула и подожгла лист со схемой с одного края. И равнодушно смотрела, как лист сгорает в её руках. Недогоревший край Полина затушила в лежащей рядом пепельнице. Теперь осталось дело за малым: вновь появиться в швейной мастерской для получения дальнейших инструкций от своего информатора.

А пока надо наведаться в подвал…

Глава 12. Бекендорф

Первый полицейский участок на Невском проспекте

Три дня на спасение дочери.

Разгневанный Бекендорф вернулся в полицейский участок и пригласил Хлыстова к себе в кабинет.