Железо внутри нас бесплатное чтение

Пролог

Раскатистый выстрел, словно удар колокола, разорвал тишину, разбудив встревоженных грачей, что дремали на высоких ветвях. Тяжелое тело рухнуло на свежую могилу, на холм, еще не успевший зарасти травой, – последнее пристанище юной души. Пуля, пронзившая голову насквозь, оставила зияющие раны, словно печальные отметины судьбы. В каждой дыре читалась боль, отчаяние и неизбывная утрата, раз и навсегда оборвавшие нить жизни. Солнце, равнодушно взиравшее на эту трагедию, медленно клонилось к закату, окрашивая небо алыми оттенками. Кровь, темной струйкой стекавшая по холму, смешивалась с землей, напитывая ее горестями прожитой жизни. Тишина вновь воцарилась на кладбище, нарушаемая лишь скорбным карканьем птиц, словно оплакивающих безвременную кончину.

– Черт бы побрал этого мальчишку, – прошипел мужчина, одетый во все черное. Сжимая ружье, он возник из-за надгробия, словно тень, и приблизился к распростертому телу. Окинув взглядом безмолвное кладбище, он поднял с промерзшей земли пистолет и, брезгливо сморщившись, сунул его в целлофановый пакет. Затем принялся обыскивать невинную жертву, небрежно брошенную у могилы безымянной девушки, чье лицо скрывала потускневшая фотография.

Через несколько тягостных минут поисков он выудил из кармана убитого смятую записку, исписанную кривым почерком.

– Пф… идиот, – пробормотал он, доставая из кармана массивную зажигалку «Zippo ARMOR». Холодное пламя безжалостно поглотило последние слова, начертанные рукой обреченного.

– Забирай тело и уезжай – сухой, словно удар хлыста, голос прозвучал в телефоне и тут же оборвался. Мужчина в черном, убрав телефон, вернулся к своему мрачному занятию.

Глава 1. Ясна

«В мире, где преданность слепа,

любовь превращается в страшный грех,

а я – лишь марионетка,

танцующая под дирижирование судьбы.»

Лето… Ах, это дивное, согревающее душу время года! Обожаю его! Мы с родителями частенько сбегаем на дачу. Там нас ждет маленький, деревянный, пропитанный уютом домик. Он примостился у самого Белого озера, названного так за свой ослепительно белый и чистый песок. Каждый вечер я, словно зачарованная, бегу туда с папой. Мы возводим песчаные замки, играем в кровожадную акулу, а потом он терпеливо учит меня плавать, но пока безуспешно. Мама же, словно фея, колдует над своим огородом, где царствуют пышные пионы. И каждый раз, проносясь мимо, я тайком срываю алую, наливную клубнику – настоящее лакомство, выращенное с любовью.

Иногда к нам наведываются старший брат мамы с женой и их сыном. Я всегда с трепетом жду их приезда, ведь вместе с ними приезжает и он – мой лучший друг. С ним так здорово дружить и играть! У нас даже есть смешное, секретное слово – «Лили». Его значение всегда непредсказуемо, каждый раз рождается заново, отражая настроение момента.

Мы играем с ним в различные игры одна из них – «Подгляделки». Мы превращаемся в юных шпионов, следим за ничего не подозревающими прохожими, прячемся, скрываемся, стараясь остаться незамеченными. Конечно, не всегда это удается, но зато сколько веселья!

Родители Фиада – так звали моего друга, удивительно добрые люди, и я их очень сильно люблю. Вечерами, когда мы собираемся у костра, дядя Леша, отец Фиада, рассказывает захватывающие истории из своей жизни – порой смешные до колик, порой пугающие до мурашек. Хотя я подозреваю, что он их просто выдумывает! Уж больно они невероятные. Я еще тот разгадчик!

Тетя Ерсэль, мама моего лучшего друга – настоящая фарфоровая куколка. Иногда мне становится за нее страшно, кажется, что она вот-вот споткнется и сломается. Но, к счастью, этого никогда не случалось! Она немка, и это чувствуется по ее забавному акценту. Порой совершенно невозможно разобрать, что она хочет сказать. Интересно, где же ее такую дядя Леша отыскал?

Неделя пролетела с тех пор, как гости приехали. Едва забрезжил рассвет, как мы с Фидом уже неслись во двор, где к нам присоединились ребята с соседних домов, и затеялась игра в прятки. Мы с Фидом, неразлучные друзья, решили прятаться вместе. После головокружительной пробежки мы нашли укромное убежище в небольшом сосновом леске. Адреналин бурлил в крови, и мы, увлеченные азартом, углубились в чащу.

– Фид, а это хорошая идея – прятаться так далеко? Мне уже страшно и холодно, – пролепетала я, и в голосе звучала тревога.

– Не бойся, я рядом, – твердо ответил он.

Пройдя еще с десяток метров, мы вдруг услышали дребезжащий вой гитары и хриплые мужские голоса. Переглянувшись в недоумении, мы стали гадать, кто это и что они делают в лесу в такой час? Осторожно пробираясь вперед, Фид раздвинул ветви куста и выглянул. На поляне вокруг костра сидели пятеро парней лет восемнадцати. Их лица казались искаженными, чужими, движения – замедленными и нечеткими. В руках они держали бутылки и что-то оживленно обсуждали, упоминая какой-то «товар». На траве валялись пакеты от снеков и шприцы, судя по виду, уже использованные.

– Ой, Фид, там люди, да еще и костер! Давай попросим погреться, я совсем замерзла! – с радостным блеском в глазах я уже хотела было побежать к ним, но Фид крепко схватил меня за руку.

– Ты что, с ума сошла? Не видишь, они какие-то ненормальные, да еще и пьяные! Бежим отсюда, пока они нас не заметили! – И, еще сильнее сжав мою руку, он потащил меня прочь. Выбравшись из леса, мы увидели испуганных друзей, которые уже больше часа искали нас. Едва отдышавшись, мы взахлеб рассказали им обо всем увиденном. С широко раскрытыми от изумления глазами они выслушали нас, а потом, позвонив кому-то, строго-настрого запретили нам ходить в ту сторону. После такого происшествия нам и самим не очень-то хотелось возвращаться в этот лес.

Так и подошло замечательное лето к концу. Фид с семьей уезжает раньше нас – и это кажется таким странным. Ведь мы всегда уезжали вместе, на заднем сиденье дяди Лешиного «гелика».

Т. Эрсэль сказала, что у них срочные дела в городе. Мне стало тоскливо, теперь мы не увидимся до осенних каникул, а это для меня целая вечность. Я буду ужасно скучать.

Настал час прощания, Фид начал собирать вещи. Пока он укладывал их в сумку, я рисовала ему открытку: «Лучшему другу Фиду от его лучшей подруги Ясны». Закончив, Фид подошел ко мне и обнял, я ответила тем же.

– Буду с нетерпением ждать каникул, – голос Фида дрогнул. Я и сама чуть не заплакала, почему-то возникло плохое предчувствие, как будто мы больше не увидимся, такое у меня часто.

– И я буду, – по моей щеке скатилась слезинка.

– Ясна, я обязательно приеду, не расстраивайся. А если даже не смогу, то найду тебя, несмотря ни на что! – Я ему верила. Это же Фид. Мой лучший друг.

Родители Фида уже запихивали чемоданы в утробу автомобиля, словно готовясь к долгому путешествию в неизведанные земли. Мама смотрела на них взглядом, полным предчувствий, а я, обнимая плюшевого енота, подарок т. Эрсэль, беззвучно роняла слезы, как росу с лепестков печали. Расставания всегда оставляют в детском сердце маленькую, ноющую ранку, даже когда знаешь, что разлука недолгая. Машина тронулась, родители Фида махнули рукой, мы ответили тем же, и вот они уже исчезли за горизонтом. В душе образовалась звенящая пустота, но я знала, что она скоро заполнится радужными планами: играми в куклы, просмотром «Битвы экстрасенсов», созданием кулинарных шедевров на кухне. Но судьба распорядилась иначе. Через два дня родители должны уехать, а бабушка с дедушкой, которые должны следить за мной, не смогли приехать, поэтому я отправилась с ними. Это и стало началом кошмара.

– Дочка, бабушка с дедушкой не смогут приехать, ты поедешь с нами. Одевайся, – голос мамы дрожал от невысказанной тревоги. Я послушно пошла собираться, не подозревая о надвигающейся буре. – Дорогой, меня гложет какое-то предчувствие. Здесь, в груди, словно когти скребут. Может, оставим ее у соседки, а я завтра Катрин позвоню, она ее заберет?

– Люци, нельзя. Завтра отвезем ее родителям. Ты же понимаешь, здесь неспокойно, нужно быть осторожными, – отец пытался казаться невозмутимым, но в глазах плескался темный омут беспокойства.