Перстень Хранителя бесплатное чтение

Глава 1: Ночной Вызов

Хлопнула дверь подъезда, эхом раскатившись по тихой ростовской ночи. Ледяной декабрьский ветер с Дона тут же впился иголками в щёки Дениса Бутова, выдувая последние остатки сна. Он резко дёрнул воротник спортивной куртки поверх футболки, чувствуя под тканью упругий рельеф мышц – результат ежедневных часов в качалке и страсти к активному отдыху. Побежал к своей "рабочей лошадке" – потрёпанному, но надёжному универсалу Ford Focus, который он ласково называл "Гробовоз". Этот автомобиль, купленный ещё в бытность работы в таганрогском автосалоне, был для Дениса не просто средством передвижения, а верным спутником в его необычной профессии.

Бля… опять эта проклятая яма! – мысль мелькнула за долю секунды до того, как нога провалилась по щиколотку в ледяную чёрную жижу, скрытую тенью от фонаря во дворе его дома в Северном микрорайоне. Вода хлюпнула внутрь сапога, мгновенно пронзая холодом до кости. Денис выругался вслух, коротко и ёмко по-ростовски, чувствуя, как раздражение смешивается с привычной усталостью.

– Чаво?! – донеслось из открытого окна пятого этажа, сопровождаемое скрипом старой рамы.

– Ничаво! Кошка! – рявкнул Денис в темноту, отряхивая штаны, с которых стекали грязные ручейки. Кошка… Ага, щас. Кошка весом под центнер, с лейкой для полива. Он усмехнулся собственной шутке, но улыбка быстро сползла с лица. Не до юмора.

Он допрыгал до машины, втиснулся за руль, ключ – поворот. Двигатель заурчал сонно, нехотя, словно старый пёс, которого разбудили посреди ночи. На приборке – 2:17. В глазах – песок, а в голове – гул от недосыпа. Всего час назад он вернулся с двойных похорон под Азовом – старик со старухой, рука об руку в последний путь, как в той истории, что он когда-то слышал от коллеги в Сибири, про двух братьев, умерших в один день. История казалась мистической брехней, пока он сам не увидел лица усопших – спокойные, будто спящие, без следов тления, хотя с момента смерти прошла неделя. Денис отогнал мысли. Не до философии.

Телефонный звонок сработал точнее будильника, вырвав его из полудрёмы. Голос диспетчера "Вечного Покоя" (ирония названия давно не смешила, скорее, вызывала лёгкое отвращение) был сдавленным, торопливым, словно она сама боялась того, что говорила:

– Денис, срочно! Северный микрорайон, посёлок Овощной, улица Садовая, 14. Молодая, 25 лет. Внезапно. Родные в шоке. Говорят, врачи скорой только развели руками. ПЕРЧАТКИ уже в курсе, мчатся.

– Еду, – хрипло ответил Денис, срываясь с кровати. ПЕРЧАТКИ. Это слово заставило его мышцы напрячься. Не просто конкуренты. Это была банда. Их главарь, бывший боксёр-тяжеловес по кличке "Костолом", держал под каблуком пол-Ростова нелегальных ритуальщиков. Ходили слухи, что он когда-то сломал челюсть конкуренту за "неправильный" взгляд. Его подручные, крепкие, как глыбы, и туповатые, как пробки, назывались "перчатками". Работали по принципу "первый приехал – первого и обслужил". Без лицензий, без лишних церемоний. Без такта. Зато с кулаками и угрозами. Их машины – чёрные микроавтобусы с тонировкой "в ноль" – были кошмаром всех приличных агентов. Если "перчатки" приехали на адрес, считай, заказ уже у них в кармане. Или в кулаке.

Адрес в посёлке Овощной был на отшибе, за Северным микрорайоном, куда даже ночные маршрутки не ходили. Это был район частных домов, где старые саманные хаты соседствовали с новомодными коттеджами, а дороги были словно после бомбёжки. Дорога – сплошное испытание для подвески и нервов. Ямы, колдобины, участки без асфальта, где колёса вязли в грязи. Дождь со снегом заляпал лобовое стекло, превращая мир за ним в размытое, серое пятно. Дворники скрежетали, будто протестуя против ночной поездки. Денис лихорадочно соображал. Молодая… 25 лет… Внезапно… Это всегда сложно. Родные – взрывчатая смесь горя, неверия и злобы. А тут ещё "перчатки" на хвосте, готовые вцепиться в горло за любой заказ.

Главное – успеть первым. До этих уродов.

Он выжал из Форда всё, что мог, не жалея двигателя. Фары выхватывали из тьмы кривые заборы, покосившиеся сараи, редкие огоньки в окнах, где ещё горел свет. Мимо мелькнул ярко освещённый ТЦ "Северный", его неоновые вывески казались нелепыми в этой сонной, мрачной ночи. Затем потянулись ряды гаражей, похожих на бетонные гробы. Посёлок Овощной спал мёртвым сном. Садовая, 14 оказалась небольшим, но аккуратным домом с палисадником, за которым виднелись силуэты плодовых деревьев. Во дворе уже стояла скорая, мигая тусклым синим светом, словно раненая птица. Рядом – полицейская "газель", её борт был забрызган грязью. И… да, он их не обогнал. У самой калитки, перегородив часть узкой улицы, стоял ихний чёрный, отполированный до блеска "Фольксваген-Транспортер", похожий на хищную акулу. Двое крепких парней в одинаковых чёрных ветровках и шапках-ушанках курили рядом, бросая на подъезжающий Форд тяжёлые, оценивающие взгляды. Узнали. Один что-то сказал в рацию, и Денис почувствовал, как по его спине пробежал холодок. Типичные "перчатки": накачанные, с тупой агрессией во взгляде, готовые к действию.

Денис глушил двигатель, глубоко вдохнул, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце. Включил "режим". Сдержанное сочувствие. Деловитость. Профессионализм. Его "иммунитет", выработанный годами общения с горем самых разных людей – от озлобленных уголовников до сломленных стариков, – позволял ему сохранять хладнокровие в самых тяжёлых ситуациях. Он вышел из машины, игнорируя ледяную воду в сапоге и колючие взгляды "перчаток". Прошёл мимо них, будто их не существовало, его широкая спина и крепкие плечи, заметные даже под курткой, были недвусмысленным сигналом: связываться – себе дороже.

– Бутов, "Вечный Покой", – представился он участковому, молодому лейтенанту Корнилову, с усталым лицом, стоявшему в дверях. Тот кивнул, пропуская.

В доме пахло свежезаваренным чаем, дешёвыми духами и… чем-то ещё. Тяжёлым, чуть сладковатым, едва уловимым под ароматами жизни. Запах недавней смерти. В маленькой гостиной плакала женщина лет пятидесяти – мать, её лицо было опухшим от слёз, а волосы растрёпаны. Её поддерживал мужчина, вероятно, муж, с пустым, остекленевшим взглядом, словно его душа покинула тело вместе с дочерью. У окна стоял парень, чуть старше Дениса, сжимая кулаки, его взгляд метал молнии – горечь, боль, бессильная ярость. Брат. Стандартный, но от этого не менее душераздирающий набор скорбящих.

– Денис, от "Вечного Покоя", – тихо повторил он, ловя на себе взгляды. Горе сменилось настороженностью. Ещё один стервятник прилетел. Денис привык к этому взгляду. – Мне нужно… подготовить. Осмотреть. Чтобы всё прошло достойно.

Мать кивнула, не в силах говорить, лишь всхлипывая и уткнувшись лицом в плечо мужа. Брат резко отвернулся к окну, его плечи дрожали. Участковый жестом показал в сторону узкого коридора.

– Там. Спальня.

Денис двинулся по указанному пути, стараясь не задевать мебель и не привлекать лишнего внимания. Прошёл мимо крошечной кухни, где на столе дымились две чашки недопитого чая, а на стене висел календарь с котятами. Дверь в спальню была приоткрыта, словно приглашая войти в мир, который только что покинула жизнь. Он вошёл.

Комната была маленькой, уютной, обставленной с девичьей нежностью. Постель застелена, но смята с одной стороны, словно кто-то только что встал. На тумбочке – книга в мягкой обложке, очки, пузырёк с каплями для сердца. И… она. Девушка. Лежала на спине, на полу, между кроватью и стеной, в неестественной позе. Одета в простую домашнюю футболку и спортивные штаны. Волосы растрёпаны по полу, как тёмный ореол. Лицо… Лицо было удивительно спокойным. Ни боли, ни страха, ни агонии. Словно она просто уснула, устав от долгого дня. Но неестественная бледность кожи, почти фарфоровая, и лёгкая синева губ не оставляли сомнений. Рядом валялся пустой пластиковый стаканчик, опрокинутый на бок. Правая рука была неестественно сжата в кулак, словно она что-то крепко держала в последние секунды жизни.

Денис присел на корточки, стараясь дышать ртом, чтобы не чувствовать тот самый сладковатый, приторный запах, который здесь был явственнее, чем в гостиной. Запах недавней, внезапной смерти. Инфаркт? Инсульт? Отравление? Врачи скорой явно не стали гадать, ограничившись протоколом – "внезапная смерть". Задача Дениса была проста: аккуратно подготовить тело к транспортировке, договориться с родными о деталях. Сжатая рука вызывала вопросы, но нарушать покой без крайней нужды – не в его правилах. И не в присутствии родных. Все эти детали будут выясняться уже в морге.

Он вернулся в гостиную, стараясь сохранять невозмутимый вид. Оформил необходимые документы на транспортировку в морг БСМП-2, расположенный здесь же, в Северном микрорайоне, на улице Капустина. Брат выкрикнул своё пожелание, его голос дрожал от сдерживаемых рыданий: похоронить сестру не одну, рядом с кем-то из родных. Денис пообещал постараться, делая пометку в бланке. Аккуратно, с профессиональной бережностью, он переложил тело девушки на специальный пластиковый "кокон", застегнул молнию, оставив открытым лицо для прощания. Выкатил носилки в коридор.

ПЕРЧАТКИ снаружи не курили. Они стояли у калитки, словно две чёрные тени, брошенные на мокрый асфальт. Они смотрели прямо на дом. Прямо на него. Их поза говорила о готовности, о напряжённом ожидании. Ждали, когда он вынесет груз. Чтобы надавить? Перехватить клиентов? Или… что-то ещё?

Денис ловко закатал носилки с "коконом" по коридору, к выходу. Холодный воздух ударил в лицо, заставляя вздрогнуть. ПЕРЧАТКИ сделали шаг вперёд, навстречу, их силуэты казались ещё более массивными в предрассветной мгле.

– Эй, качок, – окликнул один, голос низкий, с хрипотцой, словно у старого прокуренного баса. – Не торопись. Поговорить надо.

Денис не остановился. Он знал их методы. Разговор мог затянуться, стать "убедительным" с помощью кулаков. Он быстрыми, уверенными шагами направился к открытому багажнику Форда.

– Я сказал, погоди! – Голос стал жёстче, в нём зазвучала неприкрытая угроза. Шаги ускорились, приближаясь.

Денис вкатил носилки в багажник, щёлкнул замком, фиксируя их. Резко обернулся. Двое "перчаток" были уже в метре от него, их лица были непроницаемыми, как маски.

– Клиенты наши, – заявил первый, тыча толстым пальцем в сторону дома. Его палец был толстым, как сосиска, а ногти обкусаны. – Мы первые сюда приехали. Ты лезешь не в своё дело, Бутов. Убирайся. И оставь груз.

Денис почувствовал, как знакомое упрямство, то самое, что заставляло его ехать, даже упав в лужу по уши, поднимается из глубин. Это было не просто упрямство, а нечто большее – принцип, который он выработал за годы работы. Трактор. Он посмотрел им прямо в глаза, не мигая, чувствуя напряжение в мощных мышцах спины и плеч, готовых к любому исходу.

– Документы подписаны родными. Со мной. Лично. Вы опоздали. Груз – мой. Клиенты – мои. Катайтесь к ебеням. – Его голос звучал спокойно, но стально, без тени сомнения. Внутри всё дрожало от адреналина, но наружу – ни капли.

Лицо говорящего "перчатки" исказила злобная гримаса, его глаза сузились. Он сделал ещё шаг, сокращая дистанцию.

– Ты глухой, мудак? Отдай ключи от багажника. И вали. Пока целый.

Денис почувствовал, как второй "перчатка", более крупный, заходит слева, отрезая путь к водительской двери. Участковый Корнилов выходил из дома, но медленно, застёгивая куртку. Помощи от него сейчас не дождёшься.

Денис резко рванулся не к водительской двери, а назад, к калитке, будто хотел вернуться в дом. ПЕРЧАТКИ инстинктивно шагнули за ним, блокируя путь. Это была доля секунды. Денис тут же развернулся на каблуках (ледяная вода в сапоге хлюпнула противно, но он не обратил внимания) и прыжком оказался у водительской двери своего Форда. Рука уже дёргала ручку. Его реакция и скорость были отточены годами в спортзале, где он отрабатывал удары и уклонения.

– Ах ты сука! – зарычал ведущий "перчатка", бросаясь вперёд, его кулак был готов к удару.

Дверь распахнулась. Денис нырнул внутрь, хлопнув дверью как раз в тот момент, когда тяжёлый кулак в чёрной перчатке ударил по стеклу. Стекло выдержало, но треснуло звёздочкой, разбегающейся паутиной. Денис впился ключом в замок зажигания. Поворот! Двигатель взревел, оживая. Он дёрнул рычаг коробки, дал по газам. Форд рванул вперёд, чуть не задев одного из "перчаток", отпрыгнувших в сторону с площадной бранью. В зеркале заднего вида он видел, как они бегут к своему микроавтобусу, словно две чёрные тени.

Он выехал на улицу Добровольского, ведущую к БСМП-2 в Северном микрорайоне. Фары "Транспортера" вспыхнули ярко в зеркале заднего вида, словно глаза разъярённого зверя. Они были уже близко, сокращая дистанцию. ПЕРЧАТКИ не отставали, их машина ревела, догоняя его.

Адреналин горел в жилах, обжигая каждую вену. Страх смешивался с дикой злостью. За что?! Из-за клиента? Или что-то не так с этой девушкой? Он вспомнил её неестественно спокойное лицо и сжатую в кулак руку.

Форд ревел, выжимая всё, что мог, его подвеска стонала на ухабах. "Транспортер", более мощный и тяжёлый, неумолимо приближался. Вот он уже в десятке метров, его фары слепили в зеркале. Попытка подрезать? Вытолкнуть в кювет? Денис лихорадочно соображал, куда свернуть, где потерять хвост. Впереди показался поворот на старую промзону за Северным микрорайоном, рядом с заброшенным мясокомбинатом. Тупик? Или шанс потерять их в лабиринте полуразрушенных цехов?

Он резко вывернул руль, почти не сбрасывая скорости. Форд занесло, его задняя часть опасно вильнула, но он чудом поймал сцепление с обледенелой дорогой. В зеркале – "Транспортер" тоже резко свернул, но более плавно, уверенно. Они не отставали, словно приклеенные.

Заброшенные корпуса комбината, мрачные и пустые, как черепа гигантских зверей, выросли впереди, их тёмные силуэты маячили на фоне предрассветного неба. Дорога сузилась, превратившись в разбитую бетонку между заросших бурьяном складов и обвалившихся стен. Денис давил на газ, надеясь, что их тяжёлый микроавтобус не сможет пройти по этим колдобинам. Внезапно – яма! Левые колёса провалились с жутким ударом, от которого весь Форд содрогнулся. Раздался треск – лопнула ли пружина, или просто оторвался глушитель? Форд дёрнулся, потерял ход, его двигатель зачихал. В зеркале – "перчатки" были уже тут, их фары били прямо в глаза.

Они остановились в двадцати метрах. Фары били Денису прямо в глаза, слепили. Двери микроавтобуса распахнулись с противным скрипом. Вышли те двое. И ещё один, массивный, с бритой головой. Трое. Медленно, уверенно пошли к его машине, их шаги были тяжёлыми и решительными. В руках у одного блеснуло – короткий, тяжёлый предмет. Монтировка? Труба?

– Выходи, Бутов! – крикнул он, его голос эхом разнёсся по заброшенной промзоне. – Обсудим твою наглость.

Денис лихорадочно огляделся. Бежать? В темноту, между корпусами? Шансов мало. Драться с тремя? Даже его силы могли не спасти против вооружённых и злых мужиков. Он схватился за рычаг КПП. Задняя передача! Газу! Колёса бешено завращались в грязи и снежной каше, выбивая фонтан брызг, но машина не двигалась с места. Задний мост зарылся глубоко. Он был в ловушке.

Троица приближалась. Тени ПЕРЧАТОК уже падали на лобовое стекло его Форда, закрывая обзор.

Внезапно, из-за угла дальнего цеха, срывая колёсами комья мёрзлой земли, выкатился… УАЗ "Хантер". Стальной кузов, лебёдка на бампере, квадратные фары. И на крыше – мигалка. Синяя. Полицейская.

ПЕРЧАТКИ замерли, как вкопанные. Оглянулись, их лица исказились от удивления и злости. УАЗ мчался прямо на них, ревя мотором, мигалка слепила и без того ослеплённых фарами Форда людей.

– Разбегайся! – крикнул кто-то из них, и троица бросилась врассыпную, к своему микроавтобусу. УАЗ не стал их преследовать. Он резко затормозил рядом с увязшим Фордом Дениса. Водительская дверь распахнулась. За рулём сидел… участковый лейтенант Корнилов с того самого вызова. Молодой, усталый. Но сейчас в его глазах горел азарт.

– Ну что, Бутов? – крикнул он, перекрывая рев мотора. – Застрял? Вылезай, подброшу до БСМП-2. А за твоими "друзьями" уже едут коллеги. С мигалками и сиренами. Думаю, задержат.

Денис, онемев от неожиданности, выбрался из Форда. Холодный ветер с Дона снова ударил в лицо. Он шагнул к УАЗу, чувствуя, как вес груза в багажнике Форда, вес взглядов ПЕРЧАТОК – всё смешалось в одну тяжёлую, ледяную глыбу в груди.

Морг БСМП-2. Северный микрорайон.

Холод. Резкий, едкий запах дезинфектанта и чего-то невыразимо тяжёлого, щекочущего ноздри – формалина и смерти. Гул холодильных установок. Приглушённые шаги санитаров, их голоса, звучащие как шёпот в этом мёртвом пространстве. Морг БСМП-2 был местом, где время текло по-другому, медленно и тягуче, словно вязкая смола.