Идущий по знакам бесплатное чтение

Пройдут года

И мастер осозна́ет

Кто вёл его дорогой золотой…

С. Амелин «Философия разума», 2024 г.

Часть 1. Яр

– Спорим, у нас будет ребёнок?

– Ты чокнутый? Кто спорит на ребёнков? – запуталась в словах и образах чистой радости Триша. Она возмущена и смущена, смотрит на Яра полными счастливых слёз глазами и быстро отворачивается.

– А всё, мне уже приснился осьминог. Сидел в банке и крепко схватил меня за палец симпатичным щупальцем. И сон вещий! Все пророческие видения являются в тёмных снах, помнишь? Как раз такой и случился. Звёздная ночь, искры толстого стекла, прозрачная вода… Это отдельно хороший знак, не сомневайся. Так что тебе не отвертеться, дорогая! Из тебя выйдет уютная ёмкость для нашего маленького октопуса. – Ярослав спокоен. Всегда получается, как он хочет. А если и нет, то несбывшееся ошеломительно компенсируется альтернативной возможностью. Трише тоже об этом известно.

Голос Ярослава изменился, прерывая перестук внезапно начавшегося бурного снегопада гудящим, почти колокольным звучанием. Так всегда было, когда Яр убеждал, желая утвердиться в собственных намерениях. Его не заботило время и место, если возникала необходимость освободить пространство для зарождающейся идеи.

– Закрой окно, пожалуйста, – попросила Триша, не в силах одновременно выносить столько шума. Она болезненно воспринимала сторонние звуки, когда Яр говорил: его голос в приоритете, всё остальное звучало как досадные помехи.

– Любимая! – громогласно окликнул, требуя безукоризненного внимания. – Ты вообще меня слышишь?

– Очень смешно. Любимый. – Огрызнулась Триша, демонстративно закрывая уши. – Тебя слышат все неспящие соседи. А те, кто по рассеянности решил ночью уснуть, сейчас вынуждены пересмотреть свои планы.

– Это же знак, пойми! Первый настоящий знак в новом году. И сразу такой явный. Ну из вежливости изобрази если не радость, то хотя бы немного энтузиазма…

Дыхание Триши перехватило от боли, вспыхнувшей в его отчаянном взгляде. Яр – идущий по знакам. Он заслужил право на мечту своими наполненными разнородными тяготами путями. У него имеется собственная теория насчёт необходимости страданий. Уверенность, что не первую и не последнюю жизнь живёт, обеспечивает свободу от предрассудков и стирает стремление к столь вожделенному всеми комфорту.

Триша – обычная женщина, ещё не поверившая, что её могут любить так вечно, так просто. Привыкла к сложностям и теперь осваивается в потоке тепла, по привычке зябко обхватывая себя руками и отводя глаза от сияющего луча нежности.

Незадолго до их встречи, посмотрев короткое видеопослание, он посочувствовал, заметив скованность её движений:

– Обнять бы тебя и не выпускать из рук как минимум сутки.

– Ты сумасшедший, – отшутилась Триша тогда.

А он вовсе не шутил, как оказалось. После долгой дороги, немного смущённый неловкостью первой встречи, обнял и не отпускал от себя столько дней, что они перестали их считать. Отложил знакомство с городом для того, чтобы плечи её расправились, а на лице появилось выражение взаимности, о которой давно перестал мечтать, ни на что уже не надеясь. Забросил воплощение планов, перенёс неотложные действия на неопределённое время. Не требовал взаимности, не ждал благодарности, не надеялся на признание. Триша, очарованная нежданной живой теплотой, опасалась, что Яр не был в восторге от этого промедления, но отказаться от мягких волн, разливающихся от горячих рук, не могла. А он никак не мог ответить на банальный вопрос о первом знаке, определившем направление его внимания. Вспоминал разные случаи, но всё это было не то. Да и как доказать женщине, не ценящей символов, нерушимую веру в предопределённость?

«Это случайность». – Упорно твердила строптивая сбывшаяся мечта, получая очередное подтверждение его намерений.

«Да, дорогая!» – смеялся, умиляясь столь очаровательной наивностью. И не хотел ничего менять. Пусть любовь его побудет такой: неловкой, рассеянной, слепо верящей в силу логики. Всё устроится само собой – время и сопричастность к чуду меняют самых закоренелых скептиков.

Триша не понимала, выдумал ли Яр собственный мир или перед ним открылось нечто, недоступное обычным людям. Для неё, по большому счёту, разница не принципиальна. Оба варианта пугали и веселили. «Вот с кем точно не соскучишься», – слушая его витиеватые теории мироустройства, Триша часто теряла нить повествования, заворожённая силой и глубиной тихого голоса. Не придумала его, он ей не приснился, это реальность. В меру нормальная, порой слишком ощутимая реальность.

Не сосчитать, сколько раз они навсегда расставались без надежд на будущее. Грусть стала настолько привычной спутницей, что сопровождала даже радостные будни. Вот и сейчас Триша грустит, получив нечаянное подтверждение печальному факту. Она совсем не знает этого мужчину с безумным взглядом. Да и как можно узнать человека, если любишь его задолго до встречи? Как рассмотреть внешность, не имеющую значения, когда прикасаешься к взаимно сбывшейся мечте? Что можно увидеть в глазах, сияющих отражённым светом твоего собственного взгляда?

– Почему ты до сих пор не веришь мне, Триш? – недоумённо вопрошает Яр. – Я всегда признаюсь в обмане, если он случается. А значит, я честен.

– Ну и логика у тебя, Яр! – умилённо возмущается, пропуская неудобный вопрос.

– Логичная у меня логика. Ответь. – Настаивает, не понимая, что в его утверждении может казаться странным.

Иногда между ними происходит что-то непостижимое, и тогда слова сами собой складываются в абстракции. Со стороны могло бы показаться, что два книжных героя сбежали из своих надоевших историй и неловко пытаются начать играть новые роли. Тексты ещё не выучены, сюжет не определён, фразы нескладны. Но никто, кроме разве что ангелов, не подсматривает, а те и не такое видали.

– Нет сомнений, милый, что ты веришь своим словам, и для меня они – правда. В тот момент, когда их произносишь. Но бесплотные звуки бесследно теряются в вечности, Яр…

– Ты моя вечность. – Хмурится, догадываясь, что вечность состоит из его невысказанных слов. Бессмысленно это объяснять.

– Неплохой комплимент! – пытается Триша перевести разговор в шутку, но продолжает серьёзно всматриваться в его лицо, не находя в серых льдинках глаз ни подтверждения, ни опровержения весомому утешению.

Он повторит ей это снова и снова. Яр привык повторять слова бесчисленное количество раз, пока томился в плену у персональной бесконечности. Он давно бродит по замкнутому кругу своих историй, находя утешение в их стройно организованной предсказуемости. Уже чувствует, что скоро появятся новые маячки, и вокруг них можно будет плести узор иного контекста мыслей. Осторожничает, не подпускает слишком близко манящую новизну, сохраняет себя, готовится – не то к рывку, не то к прыжку в пропасть…

Знаки, везде знаки. Разбрасывающие их на пути точно знают, что делают. Подмечай – не ошибёшься. Но как же это непросто – идти по знакам! Несмотря на логику, невзирая на растраченное время и упущенные возможности. Терять друзей и близких, уходить по невидимой другим дороге так далеко, что шансов на возвращение остаётся всё меньше с каждым шагом.

Триша искренне стремится понять. Старается уместить в зыбкую картину мира непоколебимую уверенность Ярослава в вечном замысле. Ей не нравится это: не принимает его небинарную логику, не замечает очевидного, игнорирует метки ангелов, не чувствует присутствия неизбежности. Но это не имеет значения – помнит его всей своей сутью и идёт рядом, крепко обхватив руку, беспомощная, с закрытыми глазами.

Яр судорожно вдыхает холодный воздух, смешанный с горьким табачным дымом. Образа главного знака всё нет – его будто забирают из памяти, подбрасывая взамен жалкие обрывки фрагментов прошлого.

Часть 2. Кольцо

«Мы всё равно будем вместе!» – отчаянный женский крик прорывался сквозь темноту. Давно… Так давно, что называть это своим прошлым неловко. Яр тогда почти не спал, дни и ночи слились в одну густую пелену. Воздух подрагивал, и картинка перед глазами резко дёргалась в сторону. «Кто ты? Где ты?» – допытывался у пустоты, зная, что останется без ответа. То время запомнилось калейдоскопом рассветов, криками птиц, жгучим инеем на зелени деревьев и безмерным одиночеством.

Впервые услышав искажённый километрами и техникой Тришин голос, ещё не зная её, понял. Тот крик из прошлого был зна́ком – как просто.

Всё же не забыл, не предал, и много лет спустя последовал за этим почти стёршимся из памяти посланием измученного бессонницей сознания, не особо рассчитывая на удачу. «Встретить любовь» – сомнительная банальность из дамского романа, смешно об этом и думать. Все его дороги вели именно сюда, но направление не угадывалось. Изредка, завидев на тропинке птичье перо, Яр останавливал поиски причин меланхолии, находя успокоение в явном присутствии ангелов.

***

– Ярослав…

– Что-о? – встрепенулся, услышав такое к себе обращение. – Что случилось?

Триша называла его полным именем только в присутствии посторонних. «Яр…» – шептала, сходя с ума от поцелуев. «Яр. Яр», – звала во сне, обезумев от страха в тёмной яме кошмара. «Яр! Яр! Яр!» – приглушённо кричала, не сдерживаясь, уже не в силах отрицать, что они – одно целое.

– Останься сегодня дома, а? – неумело искушает Триша, пытаясь изобразить нечто вроде невинного флирта.

Но его не обмануть – слова для Яра ничего не значат. Он вообще пропускает большую часть сказанного мимо ушей. Триша иронично предполагает, что это для её же удобства. Всегда можно ввернуть любимую женскую фразу: «Я же говорила». Ярослав легко принимает этот завуалированный упрёк: великодушно готов принять все условия, на которых они будут рядом. Только никаких условий нет. Он в этом уверен, но не обольщается. Не привык к беспечности.

– Не смотри на меня так. – Хмурится Яр, замечая восторженный взгляд. – Люби Того, кто нас создал. Не делай из меня конкурента совершенному разуму, не то потеряешь. Не претендую на первенство. Я – Его часть, не придавай мне слишком большой значимости. Удержишь баланс, и всё у нас будет хорошо, милая. Понимаешь?