Измена. Тебе нас (не) вернуть бесплатное чтение

Глава 1

Я сидела в кафе, обхватив ладонями чашку с горячим кофе.

Пряный аромат, от которого когда-то мчались мурашки по коже, больше не казался приятным. Он раздражал, как и все вокруг: непринуждённые разговоры людей, приглушённый смех, звон тарелок. Сегодня я не была частью этого привычного мира.

Мне было тревожно и страшно.

Зачем я вообще сюда пришла?

Тело как будто отказывалось подчиняться, мысли путались, тонули в обрывках переживаний.

Только одно звучало чётко, болезненно и невыносимо: я пришла на встречу с любовницей своего мужа.

Она появилась на пороге кафе точно в назначенное время, с уверенностью и небрежной грацией. Высокие каблуки, дорогая сумка, безупречная одежда… подчёркивающая её живот.

Живот.

Не просто маленькая округлость, а настоящий, видимый, очевидный живот, который я не могла не заметить. Моё сердце забилось болезненно, а внутри словно кто-то зажал мне горло так, что я больше не могла дышать.

Она посмотрела на меня долгим взглядом, который, казалось, пробирался прямо к самой сути моей боли. Я поднялась, хотя ноги не держали, и села обратно – так было легче справиться с этим внутренним штормом, накатывающим, словно волна за волной. Она села напротив, и я заметила её лёгкую улыбку. Улыбка превосходства, как будто она уже выиграла.

– Ты Светлана, – спокойно произнесла она, словно не знала наверняка, хотя мы уже не были чужими.

Я лишь кивнула, не доверяя собственному голосу.

Как можно говорить, когда в голове такой хаос?

Я пыталась понять, зачем она назначила встречу.

Что ей нужно?

Но ответ пришёл мгновенно: ей нужно было, чтобы я знала. Чтобы я увидела её живот, чтобы я знала, что у неё будет то, о чём я мечтаю уже долгие годы.

Она спокойно сделала заказ, и пристально на меня посмотрела, слегка скривив алые губы.

Я смотрела на её изящные движения, и в голове снова и снова вспыхивали вопросы, обрывки, догадки, воспоминания, как на замедленной киноплёнке.

– Мы с Антоном уже два года вместе, – сказала она, и каждое слово обрушивалось на меня, как тяжёлые капли дождя, что пролетают сквозь слабую крышу, пробиваясь прямо в душу. – Я уверена, ты не знала, но мне пришлось сказать.

Моё сердце сжалось.

Два года.

Как такое возможно?

Почему так много?

Эти два года, которые я считала нашими с Антоном, теперь навсегда были окрашены грязью предательства.

– Два года? – только и смогла прошептать я, слыша дрожь в своём голосе, которая указывала на всю слабость и растерянность.

– Да, два года. Он купил мне квартиру, – продолжала она, её голос был спокойным, почти будничным, как будто она говорила о покупке обычного подарка. – И скоро будет с нами. Ему жаль тебя, конечно, но ты сама понимаешь… Ну, знаешь, у вас ведь нет детей.

Её слова врезались в самое сердце.

Антон.

Мой Антон.

Моё представление о нашей жизни, всех моих усилиях, обо всех вечерах, которые мы провели вместе, разрушалось прямо передо мной. Но больше всего бил её живот, так заметно округлившийся. Он был не просто напоминанием о её беременности, а доказательством того, чего у меня, по её мнению, не могло быть.

– Ты ведь знаешь, что ты должна сделать? – Она подняла на меня взгляд. – Подай на развод. Я не хочу тратить силы на лишние скандалы и уговоры. Просто уходи.

Её слова были простыми, но внутри я слышала жёсткость и холод, скрытые за притворной добротой.

Я знала, что не смогу выстоять против её уверенности и этой неизбежности.

Слова «подай на развод» эхом раздавались у меня в голове, будто уже стали реальностью, к которой я должна привыкнуть. А ведь ещё недавно я мечтала о малыше, готова была пройти все возможные процедуры, пробовать снова и снова, даже когда силы уже покидали меня, а врачи не давали гарантий.

Я верила в нас.

Слёзы невольно начали стекать по щекам. Я чувствовала себя преданной, униженной, ненужной. Как будто кто-то вырвал у меня сердце и теперь медленно сжимает его в руке, смакуя каждую боль, каждый стон.

– Ты ничего мне не скажешь? – она слегка усмехнулась. – Думала, что Антон был только твоим? Смешно. Все эти годы он просто играл роль мужа. Понимаешь, ему тебя жаль. Я сама не против, чтобы вы поддерживали контакт, знаешь, для приличия.

Эти слова окончательно лишили меня почвы под ногами.

Её насмешка, её жестокость.

Она не оставила мне ничего.

Моя боль была для неё развлечением, напоминанием её силы.

Не сказав ни слова, я встала, нащупала сумку и выскользнула из кафе.

У меня не было сил.

Я шагала, не разбирая дороги, чувствуя, как мокрые от слёз щёки обжигает ветер, но он, кажется, только усиливал боль.

Даже налетела на прохожего, машинально попросила прощения, даже не поднимая глаз, и, стараясь унять дрожь, быстрым шагом направилась в сторону дома.

Нужно было прийти в себя.

Я словно выпала из реальности, а перед глазами мелькали картины из нашей с Антоном жизни, каждая из которых теперь казалась мне ложью.

Зазвонил телефон, вырывая меня из мрака.

На экране высветилось имя мужа.

Его голос – знакомый, но сейчас почему-то резкий и холодный – зазвучал в трубке:

– Света, ты где ходишь? – он даже не спросил, как я, не почувствовал моих эмоций. Только грубый, отрывистый тон, полный раздражения. – Я думал, ты уже дома.

Я сжала зубы, стараясь не выдать ни дрожи в голосе, ни слёз.

Проклятый ком в горле словно заблокировал дыхание, но я заставила себя взять себя в руки.

Мысленно отгородилась от всего, что только что услышала и ответила ровным тоном:

– Я скоро буду. Извини, немного задержалась.

– Задержалась? – он фыркнул. – Тебя вообще дома почти нет. Ты хоть понимаешь, что на тебе быт, а я из-за твоей рассеянности постоянно спотыкаюсь о бардак? Будь добра, прекрати витать в облаках!

Этот тон был для меня как новый удар. Обычно Антон не позволял себе таких слов, но в последние месяцы я всё чаще видела в нём раздражение, холод, равнодушие.

И сейчас каждое его слово, даже мелочное замечание, звучало, как жестокое напоминание: я больше не та женщина, с которой он хочет быть.

– Мы можем поговорить вечером? – спросила я, сдерживая нарастающую боль. Он замолчал на мгновение, и я почувствовала, как напряглась, ожидая его реакции.

– Прекрати ерунду спрашивать, – ответил он, явно не скрывая ни равнодушия, ни раздражения. – У меня сегодня важная встреча, поэтому рано не жди. Я не настроен на выяснения отношений и очередные жалобы. Избавь меня от своей ереси.

Его слова заставили меня на миг зажмуриться, будто от физической боли. Хотелось закричать, выбросить всё наружу, но я молчала.

– Ладно, – прошептала я, чувствуя, как последние силы ускользают из меня. – До вечера.

Он не попрощался, просто сбросил звонок, растаптывая последние осколки моего сердца…

Глава 2

Я с трудом вставила ключ в замок.

Руки дрожали, а в голове был полный хаос.

Словно в каком-то кошмаре, я переживала тот разговор с Ириной раз за разом.

Его слова, её слова… Неужели это правда? Неужели всё, что мы с Антоном строили, вся наша жизнь – иллюзия?

Глубоко вздохнув, я вошла в квартиру, желая только одного – укрыться в тишине, чтобы хоть немного прийти в себя. Но вместо тишины меня встретил голос, холодный и пронзительный, который я всегда пыталась избегать.

– Света, наконец-то, – голос Марины Николаевны раздался из гостиной. – Я уже думала, что ты решила вовсе не возвращаться.

Она сидела на диване, как всегда, с идеально ровной осанкой и строгим выражением лица.

Я сразу почувствовала, что сейчас мне сделают ещё хуже…

Но в этот момент всё во мне кричало: я просто хотела одиночества, времени подумать, осознать, что мне делать дальше.

Марина Николаевна, как будто почувствовав мою растерянность, прищурила глаза, с лёгким оттенком презрения оглядев меня с ног до головы.

– И где это ты была? Снова по каким-то своим делам? Как всегда… Без толку! – её голос был холоден, как лёд, и в нём проскользнула едва уловимая насмешка. – В дом не войдёшь, посуда не помыта, ужина даже в зародыше нет! Позорище!

Я молчала, не зная, что ответить. Внутри меня рождалось ураганное желание закричать, но слова застревали в горле.

Мне бы только её игнорировать, уйти в нашу с Антоном спальню, закрыться там, но вместо этого я услышала свой собственный голос:

– У меня была встреча… важная, – сказала я, стараясь не выдать своих эмоций.

Марина Николаевна презрительно усмехнулась и медленно поднялась с дивана, её глаза блестели недобрым светом.

– Важная встреча, да? А может, ты наконец-то занялась бы тем, чем должна, а не шастала как девчонка. Тебе вообще доходит, что ты не справляешься со своей ролью? Ты не достойна моего сына, поняла? Сколько лет уже прошло, а ты всё так же бесполезна, как была с первого дня. Даже ребёнка родить не можешь.

Эти слова пронзили меня, как нож в самое сердце. Глубоко внутри я всегда боялась, что это моё бесплодие – причина всех наших с Антоном проблем, и она, похоже, знала об этом, потому что наносила удар по самому больному.

Её голос звучал неумолимо, как приговор.

– Вы не понимаете, – проговорила я едва слышно, но она лишь шагнула ко мне, будто намеренно подчёркивая своё превосходство.

– Я всё прекрасно понимаю, дорогуша, – её голос стал ещё жёстче. – Понимаю, что ты жалкое подобие, а не жена. Ты даже не женщина, ты знаешь это? Настоящая женщина дала бы мужу наследника, семью, поддержку. А что даёшь ты? Только проблемы и пустые надежды.

Внутри меня словно что-то сломалось. Каждое её слово било в самую душу, лишало меня права на любовь, на счастье, на то, чтобы я чувствовала себя нужной. Хотелось закричать, защитить себя, но я молчала. Не хватало ни сил, ни желания, ни воли.

Я стояла, словно безликая тень, а она продолжала:

– А знаешь, Ирина была права. Она мне всё рассказала, – сказала Марина Николаевна, глядя мне прямо в глаза. – Ты должна уйти, Света. Отпусти Антона. Оставь этот дом, не мучай его больше своим жалким существованием. Он заслуживает лучшего.

Колени задрожали, а в груди будто лопнуло что-то…

Она знала. Знала с самого начала и молчала. Они все издевались надо мной… Смеялись у меня за спиной, пока я обходила врачей и делала себе уколы, чтобы суметь забеременеть…

В этот момент мои силы окончательно оставили меня. Внутри я будто опустела. Всё, что связывало меня с Антоном, все мои мечты, надежды, словно канули в пропасть, оставив только боль.

Слёзы навернулись на глаза, но я стояла, боясь, что если расплачусь сейчас, она воспримет это как слабость, как ещё один повод унизить меня.

– У тебя пять минут, – с лёгким презрением продолжила она. – Собери вещи и убирайся. Я не хочу, чтобы ты оставалась здесь ни минутой дольше.