Ступени над Бездной. Том 1 бесплатное чтение

© Баобэй Мэйжэнь, текст, 2025

© Оформление. ООО «Издательство „Эксмо“», 2025

Иллюстрация на переплете Eornheit

Внутренние иллюстрации White dragon

Пролог

Забвение

– Ни боги, ни люди, ни демоны не властны над смертью. Обхитривший судьбу в конце концов получит от нее возмездие.

На мгновение небеса озарились ослепительным светом, на который было больно смотреть и божествам, и простым смертным, и жителям Преисподней. На нижнем слое Небесного царства, в десяти тысячах ли от земли, пришла в действие Печь, расплавляющая алмаз. Вокруг нее собрались небесные чиновники, одетые в блестящие доспехи и траурные платья, чтобы молча поглядеть на казнь бессмертного, который оказался заперт в этой печи.

Душа бессмертного Ши Хао отделилась от тела и в форме бесплотного духа вылетела из печи. Перед ним чернело окно в Бездну, Тяньцяо, растянувшееся у входа в Небеса – огромная бездонная дыра среди облаков, вокруг которой плавно кружилась серая дымка. Взгляд Ши Хао скользнул вверх – к золотым ступеням, возвышающимся над Бездной высоко в Девятое небо, без опоры и перил, парящим в воздухе среди облаков. Сквозь туман Ши Хао услышал собственный голос, полный гордости и уверенности:

«Я обеспечу порядок в трех царствах и избавлю людей четырех континентов от вечных страданий силой богов! Я вознесусь и взойду по золотым ступеням на престол Небесного Императора, не будь мое имя Ши Хао!»

Так он клялся, еще будучи простым смертным юношей, перед могилами в долине Цуэйлю.

Однако за свою жизнь ближе всего к золотым ступеням Ши Хао был только тогда, когда его столкнули в Бездну сквозь Тяньцяо несколько сотен лет назад.

Свет от печи погас. Из толпы вышел высокий и статный мужчина, облаченный в черные одежды евнуха. Это был старший управляющий Небесного Дворца, Цянь И. Его губы были строго поджаты, но глаза улыбались – он не мог скрывать своего облегчения, словно только что излечился от мучившей его столетиями болезни. Призрак Ши Хао смотрел на него с презрением, все еще обескураженный своим провалом. Он не мог поверить в то, что его растер в порошок скользкий евнух, дергающий Небесного Императора за ниточки!

Цянь И открыл дверцу печи и вытащил обугленные кости бессмертного, ставшие такими хрупкими, что от одного касания ломались. Его кости сложили в медную ступу и нефритовым пестом растерли в пыль. Небесный Император, облаченный в золото, восседал на троне и молча глядел на представление. На его юном и наивном лице отражалась печаль, словно он сожалел, но допускал такой исход во благо всех.

Толпа расступилась перед шагами Цянь И. Он церемонно поднял ступу над головой и прошествовал по облакам к Тяньцяо, которая тут же увеличилась в размерах, а вслед за ним и все небесные чиновники выстроились вокруг. По взмаху руки Небесного Императора прах Ши Хао был развеян над Бездной.

Ши Хао был единственным небесным чиновником, посмевшим съесть плоды неуязвимости, и считал себя абсолютно непобедимым. Более того, он сделал из этих плодов целый бочонок вина, чем оскорбил весь небесный пантеон. Любой другой человек на его месте был бы в ярости или ужаснулся, увидев такую жуткую кончину самого себя, но Ши Хао был всего лишь разочарован.

Небо потемнело, и холод пронзил душу Ши Хао. Облака под ним разъехались, раскрывая путь в Бездну, и душу засосало вниз, словно безвольный лист. Душа Ши Хао исчезла.

Одержав победу над наглецом, небесные чиновники обрадовались и возликовали. Они разошлись по дворцам, нарядились в яркие платья, надели украшения и устроили пир с танцами и божественными пениями, чтобы снова утонуть в блаженстве бессмертия.

Душа Ши Хао тем временем обратилась ветром и проскиталась между небом и землей несколько десятков лет, затем превратилась в тучу, а следом в воду и снег, падала на землю и снова поднималась в облака, но никак не принимала одну из шести форм существования. Ши Хао, который при жизни твердил, что способен подчинить судьбу, никак не получал от нее снисхождения.

Прошла сотня лет, и однажды в мире смертных, зажатом между Небесами и Преисподней, сгустились тучи и поднялась буря над Восточным континентом. Ветер вырывал с корнями деревья, уносил людей и лошадей, реки выходили из берегов, земля сотрясалась от ярых раскатов грома, на берегу Восточного моря волны разбивались об огромные черные скалы. Вдруг небо рассекла ветвистая молния, ударила в одну из скал, и та раскололась на две части. Изнутри камня вывалился юноша и распластался на мокром пепельном песке без сознания. В тот же час буря прекратилась.

Ши Хао [1] проснулся на рассвете оттого, что страшно замерз, затем поежился и уселся на песке, оглядев себя и мир вокруг. Он не переносил холода, и первой его мыслью после возвращения к существованию было: «Почему я голый?» Действительно, на юноше, оказавшемся внезапно среди камней и песка, не было ни лоскутка одежды, но у него были длинные черные волосы, поэтому, не имея выбора и умирая от холода, он поспешил в них закутаться. Его мысли путались и скакали от одной крайности к другой.

«Небесная империя развалится без меня».

«Ах, постой, отныне я заклятый враг Небесной империи».

«Что они сделают с моими людьми, которые нарушили законы вслед за мной?»

«Что они сделают с Минъюэ?»

«Что я такое теперь и что мне делать?»

«…»

«Хочу есть».

Он замер, приложив ладонь к пустому животу. Ши Хао уже давно не ощущал голода – сначала он был бессмертным богом, освобожденным от телесных потребностей смертных, затем стал бесплотным природным явлением. Этот голод мог означать лишь то, что он вновь стал смертным. Ши Хао тут же сложил простую печать Ступени Змеи, низшей из ступеней совершенствования, но ничего не произошло – его руки помнили движения, но с пальцев не сошло ни одной магической искры. Возрожденное тело Ши Хао оказалось на нулевом уровне совершенствования. Это стало настоящим ударом для юноши, он так рассердился, что даже согрелся и встал на ноги. Еще немного, и он принялся бы трясти кулаком в Небеса.

Потом он успокоился и стал размышлять о том, что делать. Ши Хао был волевым человеком, неспособным жить без цели и просто наслаждаться, и больше всего на свете ненавидел бездействие. Берег Восточного моря был усеян мелкими и крупными черными камнями, многие из которых были очень острыми. Ши Хао подумал: «Я лишился бессмертия и навыков, но сохранил ли я неуязвимость?»

Воодушевившись надеждой, он выбрал камень поострее и провел по руке, но камень не принес коже никакого вреда, словно она была крепче алмаза. Ши Хао попытался с другим камнем, резал кожу во всех местах, даже волосы пытался порезать, но камни не могли справиться с его внезапной удачей.

Ши Хао был баловнем судьбы, хотя всю жизнь это яро отрицал. Он обрадовался и широко улыбнулся. Подняв голову к небу, он сказал с прищуром:

– Мы еще повоюем, старший управляющий. Я буду спать и видеть тот день, когда сам скину тебя в Бездну и займу трон твоей марионетки.

Его взгляд наполнялся тревогой, по мере того как он смотрел в недостижимые облака.

– Минъюэ… – произнес он тихо спустя какое-то время. – Что он сделает с тобой, когда меня нет рядом, чтобы защитить тебя? Сколько времени прошло с тех пор, как ты остался один разгребать весь кошмар, что я натворил?

Хай Минъюэ [2] был его духовным братом и спутником на тропе совершенствования, с которым он разделил и горе, и радость, который поклялся в вечной преданности их общим идеалам, которого он любил и который любил его в ответ, как никто никогда не любил. После переворота Ши Хао был казнен небесными чиновниками, но об участи Хай Минъюэ, оставшегося заключенным во дворце Небесного Императора, так и не узнал.

Вдруг позади него в густых зарослях диких кустарников раздались крики, и на берег высыпал отряд вооруженных копьями и саблями коренастых мужчин. Они носили длинные костюмы из кожи и меха, были до жути лохматыми и опасными. Не успел Ши Хао и среагировать, как воины пошли на него с оружием, выкрикивая слова на непонятном языке.

Ши Хао когда-то был великим главнокомандующим, освободившим четыре континента от орды демонов, сразившим их короля своим знаменитым божественным мечом, но теперь у него в арсенале были только камни, а меч был безвозвратно потерян в Бездне.

Вождь воинственно крикнул что-то, угрожая саблей. Ши Хао не растерялся и швырнул камень ему точно в лоб. Вождь от удара свалился навзничь.

Под крики дикарей копье тотчас же пролетело над головой Ши Хао, он извернулся, ловко уклонившись от сабли, пнул одного мужика в грудь, другого снес на землю, но пропустил стальное лезвие, чуть не пробившее ему бок. Лезвие отскочило от его кожи, как мячик. Воины растерялись и вытаращили глаза.

Секундной задержки Ши Хао хватило, чтобы напасть с камнем в руке на ближайшего воина, рассечь ему лицо и захватить копье, но вдруг из-под его ног вылетела сеть, и Ши Хао рухнул на землю, запутавшись в ней. Ловкий мужик выхватил у него копье, скомандовал что-то товарищам, и они вчетвером подняли Ши Хао как заваленного кабана.

Ши Хао сопротивлялся, но его сил было недостаточно, чтобы выбраться из плотно сплетенной сети, поэтому он вскоре плюнул на это, чтобы сохранить энергию, которая в теле смертного расходовалась чересчур быстро. Лохматые мужчины также забрали тело павшего вождя и двинулись сквозь заросли кустов и колючих деревьев в глубь материка, издавая грозные звуки.

Дорога была песчаная, и вокруг росли кусты с мелкими листьями и даже колючками, а особенно выделялись ярко-синие ядовитые репейники. Ши Хао сообразил, что, скорее всего, находится на Восточном континенте близ Большой пустыни, в которой таких растений было очень много. На дороге попадались красные ящеры размером с кошку, преграждающие путь, но суровые пустынные кочевники просто пинали их носком сапога, расчищая себе дорогу, так, что ящеры улетали в кусты, как снаряды катапульты. Ши Хао одновременно проникся уважением к варварам и жалостью к ящерам, которые по природе своей были совсем безобидными, хоть и казались опасными. Он с ностальгией вспомнил о Чили, боге-драконе красных ящеров, о котором когда-то заботился и которого считал своим питомцем. После возвращения из Бездны Ши Хао больше не видел его и даже не знал, что с ним стало теперь.

В конце концов дорога вывела к поселению, развернувшемуся на песчаной равнине в тени холма. Это была маленькая деревня, построенная далеким от цивилизации племенем. Между маленьких деревянных домиков сновали лохматые женщины, мужчины и еще более лохматые дети, и даже у коней гривы были взлохмаченные. Ши Хао мысленно окрестил это селение племенем Лохматых.

Мужчины, которые его тащили, что-то громко заорали, и поселенцы мгновенно их заметили, ответив похожим криком. Ши Хао не понимал их языка, но судя по тому, как потемнели лица поселенцев при виде погибшего вождя и какой ненавистью зажглись их глаза при виде добычи в сетке, Ши Хао вряд ли пригласили сюда на чай. Это его ничуть не пугало – он не горел в огне, его не резала сталь. По легенде, его можно было разве что уничтожить в божественной Печи. Однако он и там побывал и каким-то образом снова вышел сухим из воды. Его справедливой расплатой стала потеря божественного ядра, закрывшая ему дорогу на Небесный Двор.

Пока его похитители устраивали для вождя прощальную церемонию, он стал размышлять над тем, как продолжать жить. Поражение в конфликте с Небесной империей вовсе не заставило его пересмотреть свои жизненные цели. Он все еще считал, что небесные законы не работают, что Небесный Император растерял авторитет и что боги несправедливо наплевали на простых смертных, чтобы предаваться блаженству. С самого детства Ши Хао был твердо настроен стать Небесным Императором и все сделать по-своему, чтобы добиться большей справедливости для людей.

Поэтому Ши Хао оставалось только заново проложить себе дорогу на Девятое небо и взойти по золотым ступеням на престол. Будучи врагом номер один всех небесных чиновников, он осознавал, что это будет нелегко, но для этого молодого человека не было ничего невозможного.

Его мысли быстро закрутились. Ему нужно было время, чтобы заново достичь высшего уровня совершенствования. Он выделил себе для этого десять земных лет.

Желательно, чтобы еще у меня был слуга, который избавит меня от нудных земных дел. А еще лучше – чтобы у меня была армия. И, разумеется, одежда.

Привыкший к роскошным нарядам, которые для него шили на Небесах, Ши Хао с трудом осознавал, что теперь остался даже без исподнего.

Ши Хао обвел взглядом селение и решил, что оно может стать его отправной точкой, если события развернутся именно так, как он их предвидит. Примитивные поселенцы совершат ритуал жертвоприношения с ним в качестве жертвы. Когда они увидят, что его невозможно убить, они примут его за божество. Таким образом у него появится сразу около тысячи подданных в лучшем случае, а в худшем поселенцы разбегутся в страхе перед ним. Он довольно дернул губами и стал ждать нужного момента, чтобы привести свой план в действие, уверенный в лучшем исходе.

Внезапно его взгляд наткнулся на странную пару в белом, стоящую смирно среди всеобщей суматохи. Высокий молодой господин, прекрасный, как первый снег, и юная красавица ярко выделялись на фоне Лохматых своей опрятностью и цивилизованным видом. Ши Хао заледенел, разглядев лицо мужчины.

Молодой человек был высок и строен, выглядел не старше двадцати, у него было красивое лицо с яшмовой бледностью и приятным выражением, тонкие аккуратные брови. Его длинные черные волосы блестели на солнце, словно шелк, и были собраны в простую прическу. Своей красотой и одухотворенным видом он походил на божество, которым, несомненно, и являлся.

Ши Хао не поверил своим глазам, он не мог не узнать человека, рядом с которым провел три сотни лет. Юноша выглядел точь-в-точь как Хай Минъюэ, но его одежды заставили сердце Ши Хао содрогнуться.

Белые одежды и отличительный знак на поясе юноши говорили о том, что отныне он не человек и не небесный чиновник, а бог смерти, пришедший забрать чью-то душу.

Сердце Ши Хао сжалось от жуткого предчувствия, и он выпалил:

– Минъюэ… что ты натворил?

Молодой человек не замечал его, а Ши Хао сходил с ума от гнева, терзающего грудь живым пламенем. Только одна догадка о судьбе его духовного брата могла быть правдивой.

Бог смерти – это одно из шести физических воплощений души. В то время как в бесконечном цикле перерождений душа может принимать пять воплощений сколько угодно раз, бог смерти является ее конечной формой. Когда тело бога смерти разрушается, душа завершает цикл перерождений и растворяется в хаосе вселенной. Такой исход считается наказанием Небес за самоубийство в прошлой жизни.

Часть 1

Белые одежды (I)

Хэ Ли [3] с досадой глядел на суетящихся людей на большом холме, покрытом травой и деревьями. Юй-эр стояла рядом и едва доставала ему до плеча, поэтому, чтобы привлечь его внимание, постоянно дергала за рукав.

– Ли-гэгэ, о чем ты думаешь? Ты постоянно думаешь, ты когда-нибудь устаешь думать?

Хэ Ли снисходительно вздохнул:

– Нет, не устаю. Я не знаю, как можно жить с пустой головой.

– Очень просто!

Юй-эр засмеялась, ее глаза заблестели. Она не могла стоять смирно, а поэтому постоянно трогала свои многочисленные заколки и шпильки в модной прическе. Хэ Ли едва заметно дернул губами, глядя на нее сверху вниз.

– Да, лучше жить с пустой головой, чем с пустым сердцем, – сказал он.

– Ну так о чем ты думаешь? – с любопытством спросила Юй-эр [4].

– Я думаю о том, что в этом племени не хватает порядка. – Хэ Ли плавно указал на суетящихся людей с лохматыми головами. – Смотри, они живут в таких ужасных условиях, не причесываются, не знают общего языка, поклоняются несуществующим богам и даже не подозревают, что в этом месте, прямо за их спинами, внутри этого холма – залежи шэнсиньского железа, из которого куют мечи заклинателей. Если бы они научились его добывать и ковать, то превратились бы в великую державу. Я сопереживаю им. Они бегают по холму, собирая плоды, растущие на деревьях, но боятся заглянуть в пещеру у подножия… Юй-эр? Юй-эр!

Он с досадой осознал, что девушка его уже не слушает, а смотрит куда-то в сторону леса.

– Зачем тогда спрашивала, раз не слушаешь? – немного обидевшись, возмутился Хэ Ли.

– Да я слушаю, слушаю, – беспечно ответила Юй-эр, поправив свое белое платье. – Просто не пойму, зачем ты об этом думаешь, если знаешь, что они все скоро умрут. Мы пришли забрать их души и проводить в Преисподнюю, какое нам дело до их железа? Кстати, пока мы ждем, давай поиграем в «Я вижу».

Хэ Ли и Юй-эр были богами смерти и занимали должность проводников душ. Боги смерти населяли Преисподнюю и отвечали за управление душами мертвых вплоть до их нового перерождения.

Хэ Ли не любил много вещей, но эти игры Юй-эр занимали в его сердце особое место. Хэ Ли даже выстроил для них собственную шкалу ненависти. Однако он все же снисходительно согласился, чтобы напарница не обижалась на него:

– Ладно. Начинай ты.

В тот момент из леса вышла группа лохматых воинов, вчетвером тащивших огромную рыбину в сетях. Юй-эр хихикнула и сказала:

– Я вижу что-то красивое и очень голое.

Как только Хэ Ли разглядел получше рыболовные сети, он тут же закрыл Юй-эр глаза ладонью – то, что он было принял за огромную рыбу, оказалось голым мужчиной.

– Ах! – Хэ Ли застыдился и упрекнул свою напарницу: – Не смотри!

Юй-эр завизжала, извиваясь и пытаясь сбросить его руку:

– Ли-гэгэ, я хоть и выгляжу как совсем юная, но когда ты только появился в Преисподней, я уже служила Владыке шестьдесят тысяч лет, а то и больше! И это ты должен звать меня старшей сестричкой! Ну дай посмотреть, тот мужчина был таким красавчиком!

– Ах ты маленькая развратница! – возмутился Хэ Ли, и Юй-эр моментально высвободилась из его хватки, отскочив на шаг в сторону.

– Этого симпатичного мужчину мы тоже заберем? – произнесла она, не сводя глаз с незнакомца в сетях. – Надеюсь, он окажется полугрешником и я смогу взять его своим слугой на пару тысяч лет. Как его зовут?

Хэ Ли, принципиально отведя взгляд от голого тела, собирался достать список душ, как вдруг незнакомец вперился точно в него безумным взглядом и заорал:

– Хай Минъюэ!

Хэ Ли заледенел. Незнакомец, до этого расслабленно лежавший в сетях, подскочил, перевернулся и, не сводя глаз с Хэ Ли, продолжал кричать:

– Хай! Мин! Юэ!

Хэ Ли и Юй-эр переглянулись.

– Мне кажется, он нас видит, – сказала девушка удивленно. – Кто такой Хай Минъюэ? Это его имя?

Хэ Ли развернул огромный список душ, который по его велению завис в воздухе. В длинном свитке древней письменностью были записаны имена людей, чьи души Хэ Ли и Юй-эр должны были проводить в Преисподнюю для суда, причины их смертей, а также нарисованы портреты. Из всех портретов Лохматых выделялся один юноша, обладавший благородными чертами лица, четкими бровями, крупными губами и яркими глазами феникса. Он действительно был очень красив.

– Его имя Ши Хао, – прочитал Хэ Ли. – Хай Минъюэ в списках нет. Должно быть, он сумасшедший, зовущий погибшую любимую.

Юй-эр засмеялась:

– Ты что, начитался моих любовных романов? Где это видано, чтобы ты говорил что-то такое? С чего ты это решил?

– В последнее время мне попадаются только такие горе-любовники, – хмыкнул Хэ Ли, пытаясь скрыть свое смущение, ведь замечание Юй-эр попало точно в цель и прошлой ночью юноша не спал, потому что дочитывал последний любовный роман из популярной в Преисподней серии. – Я предположил это, основываясь на статистике.

– А спорим, я найду у тебя под подушкой томик «Проводника для грешницы»? Ха-ха-ха-ха! Ты только притворяешься таким строгим и рассудительным, но внутри ты мягонький романтик, которому нравятся стихи о природе и любовные истории!

Хэ Ли почернел так, что его список душ колыхнулся и чуть не рухнул на землю. Он так и не успел оправдать себя в глазах напарницы – Ши Хао так извернулся, что Лохматые выронили его, и, едва оказавшись на земле, на четвереньках пополз прямо на Хэ Ли.

– Ты что, забыл меня, Минъюэ?! – в ярости крикнул он и, оказавшись у сапог Хэ Ли, схватился за подол его белого ханьфу. – Почему ты делаешь вид, что не знаешь меня?!

Ужас охватил Хэ Ли. Никогда еще живой человек не видел его и уж тем более не мог дотронуться. Глаза этого смертного горели огнем, но не сумасшедшим, а божественным. Это пламя поразило Хэ Ли – незнакомец словно был богом, заточенным в теле смертного. С таким проводник душ еще не сталкивался за тысячи лет своей карьеры. Это породило в нем живой интерес.

– Как так случилось, что ты можешь меня видеть? – произнес Хэ Ли ошарашенно.

– Как так случилось, что ты такой холодный, Минъюэ? – выпалил Ши Хао, схватив Хэ Ли за руку. Он перевернул ее ладонью вверх и увидел шрам, рассекавший ее по диагонали. Его лицо за несколько мгновений сменило с десяток выражений и остановилось на самодовольной гримасе, точно он нашел то, что искал. – Ты не обманешь меня, это ты. Клятвенный шрам не заживет, даже если все тело возродится из пепла.

Хэ Ли от прикосновения его пылающей руки пробило током, и он машинально отскочил от него на несколько чи.

– Клятвенный шрам?

Сколько он себя помнил, этот шрам был на его ладони, но он никогда не задумывался о том, как его получил.

– По-моему, этот сумасшедший принял за свою любимую тебя, Ли-гэгэ, – сказала Юй-эр со смесью восторга и ужаса.

Тут же под рев толпы к Ши Хао подбежали Лохматые, схватили, ударили булыжником по затылку, на что юноша только громко заорал. После небольшой драки его удалось связать по рукам и ногам, и Лохматые, возликовав, потащили добычу в глубь деревни, где уже был установлен алтарь для жертвоприношения.

Боги смерти, тревожно переглянувшись, проследовали за толпой.

На просторной площади за несколько минут ловкие лохматые люди воздвигли деревянный столб, привязали к нему Ши Хао, забросали сеном и стали поджигать. Ши Хао не обращал никакого внимания на огонь, горящий под ногами, он сверлил глазами Хэ Ли настолько пристально, что тому становилось страшно. Хэ Ли и Юй-эр встали вдали от толпы, не упуская из виду горящий столб. В свитке Хэ Ли было черным по белому написано под портретом Ши Хао: «Причина смерти – сгорел заживо».

Чем ярче разгорался огонь, тем веселее казался Ши Хао, вдыхавший едкий черный дым как нежный аромат персикового сада. Лохматые люди пришли в ужас – жертва не горела, не кричала от боли и не извивалась в предсмертных муках. Они хватались за головы, махали руками, кричали друг на друга как обезьяны, и площадь казни превратилась в настоящий первобытный хаос. Огонь вскоре охватил столб огромным пламенем, скрывшим фигуру жертвы полностью. Люди замерли и замолчали, думая, что им удалось провести обряд, но через какое-то время человек спокойно вышел из огня, скидывая с рук ошметки сгоревшей веревки. Алтарь, на котором он стоял, высоко возвышался над людьми, столпившимися от страха на земле, а яркое пламя за его спиной сияло как солнце. Этот юноша стоял перед толпой спокойно и стойко, не получив ни одного ожога, словно бессмертный бог, величественный, как гора Куньлунь, совершенно забыв о своей неприличной наготе.

– Ли-гэгэ! – крикнула Юй-эр, выдернув Хэ Ли из оцепенения перед этим зрелищем. – Свиток!

В свитке на их глазах слова «сгорел заживо» растворились в недрах бумаги. Хэ Ли не поверил тому, что видел.

– Это очень странно, – сказала Юй-эр. – Такого я еще не видела. Этот красавчик – не простой смертный.

Юноша на алтаре плавно взмахнул рукой, и люди, издав вопль, полный трепета и ужаса, попадали на колени перед ним, отбивая земные поклоны. Этот жест был полон уверенности прирожденного командира, убежденного в своей победе. В его взгляде не было гордости или упоения властью – он смотрел на народ, как отец смотрит на своих детей, играющих в грязи, представляя, что однажды они вырастут великими воинами. На губах юноши появилась улыбка, и он снова вонзил свой горящий взгляд в Хэ Ли.

– Вот у меня и снова появилась армия, – сказал он тихо. – Мне не хватает генерала.

Мурашки пробежали по коже Хэ Ли.

– Нам нужно доложить об этом судьям, – выдавил он из себя, пытаясь заглушить необъяснимый трепет в груди. Этот человек поразил его до такой степени, что Хэ Ли поймал себя на мысли о том, что готов тоже пойти за ним, как эти неотесанные смертные, дрожащие на земле. Хэ Ли был в ужасе от себя.

– Не торопись, нам нужно собрать все остальные души, – ответила Юй-эр, заглянув в его свиток. – Согласно списку, все это племя уничтожит бог-дракон, который вырвется из пещеры, про которую ты говорил.

Ши Хао тем временем громко произнес:

– Есть ли среди вас человек, говорящий на общем языке?

Большинство людей продолжали биться головой о землю и его вопрос проигнорировали от страха, но спустя какое-то время один молодой человек робко поднял голову и ответил:

– Гугу говорить, Гугу знать.

Ши Хао обрадовался, спрыгнул с алтаря и, осторожно обходя людей, чтобы никого не задеть, подошел к нему. Молодому человеку было на вид не больше двадцати, он был худощав и имел приятную наружность, если бы не торчащие во все стороны грязные волосы. Ши Хао покровительственным жестом поднял его с колен, отчего Гугу стал белым как снег.

– Можешь одолжить свой халат, Гугу? – спросил Ши Хао.

Пока Гугу издавал непонятные звуки и хлопал глазами, Ши Хао просто снял с него халат и закутался в него.

– Так-то лучше, – сказал он, довольный. – Спасибо, Гугу.

Гугу онемел и принялся снова кланяться.

– Божественный государь! Пощади! – воскликнул он, трепеща, но Ши Хао остановил его.

– Да что мне щадить, я же не казнить тебя собрался, а позаимствовал халат. Скажи своим сородичам, что я никого не съем и что, ежели у кого есть одежонка лишняя, я буду премного благодарен за нее. – Он наклонился ближе к уху бедного переводчика и шепнул: – И может, даже забуду про то, что вы чуть меня не сожгли живьем.

Гугу с трудом собрался и начал переводить для всех его слова, но не успел закончить – земля вдруг затряслась под их ногами, раздался грохот, поднявший огромные столбы пыли, затмившей небеса, и сверху прозвучал оглушающий крик дикого зверя. Хэ Ли, потеряв из вида Ши Хао и его лохматых подчиненных за пылью, поднял голову к небу. Огромная тень приближалась к равнине.

Один взмах длинного хвоста красного дракона смел половину строений на равнине, его оглушающий, разъяренный крик породил хаос среди людей. Чудовище имело змеиное чешуйчатое тело, извивающееся в воздухе, белые рога и налитые яростью красные глаза, горящие жаждой убийства.

– Это бог-дракон! – прокричала Юй-эр, закрывая глаза широким рукавом от пыли и мусора. – Нам лучше укрыться до момента сбора душ.

Хэ Ли было последовал за ней, но буквально тут же что-то налетело на него и схватило за запястье мертвой хваткой. Перед его лицом предстали сверкающие фениксовые глаза.

– Помоги мне! – крикнул Ши Хао, тут же потянув его за собой в другую сторону, к каменистому склону холма. Хэ Ли был так ошеломлен, что даже не сумел сразу дать отпор.

– Кто ты такой? – воскликнул он, недоумевая. – Оставь меня в покое!

– Мне нужно использовать твое умение ходить по воздуху, или они все умрут!

– Я подчиняюсь воле Владыки Преисподней! Я не уполномочен никому помогать!

Ши Хао на мгновение затормозил и обернулся, в его глазах полыхнул гнев.

– А я не подчиняюсь никому! И моя воля выше воли твоего Владыки! Я думал, мы навсегда заодно, Минъюэ! Я за тебя, а ты за меня! Но стоило тебе испить зелья забвения, и ты уже стал изменять своим принципам?! – Он с силой отбросил руку Хэ Ли, застыв посреди летящего мусора и желтой пыли. – Этих невинных людей можно спасти, неужели ты будешь стоять и смотреть, как они умирают? Будешь хладнокровно смотреть на их муки и даже не дернешься? Тогда я ошибся и ты не Хай Минъюэ, тебе нет дела до людей! Я справлюсь в одиночку.

Вылив на Хэ Ли эту тираду, разгневанный Ши Хао развернулся и исчез в урагане пыли, оставив Хэ Ли в полнейшем недоумении с колотящимся от волнения сердцем. Его еще никогда не отчитывал простой смертный за то, что он добросовестно выполняет свою работу.

– Он сумасшедший, – произнес Хэ Ли, потерянно глядя вслед пропавшему Ши Хао. – Кто он такой, чтобы говорить мне подобное?

Он развернулся, собираясь уйти в противоположную сторону, но вдруг наткнулся на двух лохматых детей, кричащих в панике и цепляющихся за юбку своей матери, в ступоре глядящей в небеса. Она еще была жива, но ее глаза были Хэ Ли очень хорошо знакомы – в них стояла смерть.

Внезапно потеряв всякое хладнокровие и внутренне подрагивая вместе с трясущейся землей под ногами, Хэ Ли одним движением пальцев развернул список душ, где числились несколько тысяч невинных жертв, и слова Ши Хао повторились как гром в его ушах, будоража сердце. Эти глаза феникса были ему невероятно близки, а этот громкий голос будто уже командовал им в прошлой жизни.

– Он же не справится в одиночку, – выпалил Хэ Ли, сворачивая свиток. Желание разгадать тайну, кто же такой этот человек и какое отношение он имеет к нему, завладело душой Хэ Ли в одночасье, и он не смог удержать себя на месте. Отбросив сомнения, Хэ Ли ринулся по направлению к покрытому травой утесу вслед за Ши Хао.

Он настиг его быстро, когда Ши Хао глупо, но целеустремленно пытался залезть по отвесной скале на вершину. Почувствовав чужое приближение, он тут же обернулся и широко оскалился:

– Я знал, что ты все-таки придешь.

Хэ Ли ответил:

– Что нужно делать?

– Стой, где стоишь, но развернись ко мне спиной и нагнись немного!

Хэ Ли, подвергнувшись растерянности среди беспорядка, сделал, как велено, и только потом осмыслил, в какое положение попал, когда на него тут же шмякнулось чужое тело, сиганувшее со скалы, руки крепко обхватили его за плечи и над ухом раздался голос:

– Заберемся на вершину!

Его лихо оседлали, как ездовую лошадь, словно у него не было собственной воли!

В тот момент красный дракон, издав оглушительный крик, спикировал на землю. Под его лапами с грохотом образовались две огромные ямы – настолько он был тяжелым. Времени сомневаться уже не осталось, и Хэ Ли в отчаянии призвал божественную магию. Его тело стало таким легким, что он, словно вспышка молнии, забрался на вершину холма широкими прыжками, прокатив на своей спине наглого всадника. Вершина оказалась прямо над шеей красного дракона.

– Прыгай ему на шею! – скомандовал Ши Хао.

– Что ты собрался делать? – воскликнул Хэ Ли. – Ты не сможешь его убить!

– Убить? – Ши Хао был поражен. – Убить моего маленького друга? Ты с ума сошел! Я хочу усмирить его! Ты что, трусишь? Доверься мне, я знаю, что делаю!

Хэ Ли сжал зубы, абсолютно потеряв понимание, что он делает, и сиганул с края холма. Плавной воздушной походкой они добрались до красной чешуйчатой шеи, украшенной короткой гривой. Ши Хао тут же спрыгнул со спины юноши, крепко схватил его за запястье и помчался к длинным рогам. Дракон, почувствовав вес вторженцев на своей шее, тряхнул головой, и если бы Ши Хао не успел вцепиться в рог, они бы оба слетели вниз.

Хэ Ли, устояв на шее благодаря руке Ши Хао, дотянулся до другого рога, и дракон взмыл в небо. Сквозь свист ветра в ушах Хэ Ли услышал крик Ши Хао:

– Дай мне меч!

Хэ Ли ответил:

– У меня нет меча!

Ши Хао опешил и заорал в ответ:

– Что произошло с Хэцин-хайянем [5]?!

– Я не понимаю тебя! Мне разрешают носить только кинжал!

– Дай мне его!

Дракон выделывал петли и пируэты в воздухе, намереваясь сбросить непрошеных всадников, но те крепко держались за рога. Хэ Ли изловчился достать кинжал из рукава и протянул его Ши Хао.

Хэ Ли наконец понял, что он хочет сделать.

– Ты его хозяин? – запоздало выкрикнул он.

– Нашел время для разговоров!

Ножны слетели с кинжала, и Ши Хао, выхватив его, в тот же момент пригнулся к голове дракона и вонзил лезвие ровно между рогов по самую рукоять. Дракон содрогнулся, оглушительно взревел от боли и спикировал вниз. Ветер свистел в ушах Хэ Ли, и поэтому он не услышал слов, которые кричал Ши Хао, прижав свою ладонь к ране на голове дракона. Кровь дракона и плоть человека смешались воедино, и кинжал вдруг вылетел из красной чешуи, потерявшись далеко в небесах, и из раны повалил горячий пар под напором. Ши Хао снесло с шеи, дракон начал падать, и Хэ Ли, отпустив рог, спрыгнул в воздух.

Он не знал, в какую сторону унесло Ши Хао, и замер на месте, глядя вниз с болью разочарования в груди.

– Должен ли он умереть, чтобы спасти этот народ? – произнес Хэ Ли и с тревогой развернул список душ. Под рисунком юноши с горящими фениксовыми глазами была новая надпись: «Разбился, упав с высоты». Хэ Ли нахмурился, почувствовав скорбь, которая нечасто проявлялась в его повседневной работе. – Что ж, такова воля Владыки.

Дракон, испустив обжигающий пар, затмивший землю, будто сдулся и шмякнулся где-то внизу. Хэ Ли уже хотел свернуть свиток и спуститься, чтобы встретиться с Юй-эр, но тут на его глазах черная надпись под именем Ши Хао снова растворилась. Его портрет и имя тоже исчезли между слоями бумаги. Хэ Ли опешил.

– Что же он за смертный, что не может умереть?!

Тысячи имен лохматых людей тоже растворились одно за другим, и вскоре свиток Хэ Ли стал чистым. Пораженный Хэ Ли поспешил спуститься на землю.

На равнине оказалось гораздо жарче, чем раньше, из-за пара, который выпустил дракон. Из-за белой дымки было плохо видно, но лохматые люди потихоньку выходили из укрытий с потерянными лицами. Юй-эр плавно спустилась с высоты и оказалась перед Хэ Ли с огромными от удивления глазами.

– Ли-гэгэ! – воскликнула она. – Гэгэ, ты сделал невероятное! Этот парень! Этот парень тебя использовал как лошадь! Пойдем скорее, я видела, он приземлился к востоку отсюда! Я хочу забрать его душу себе!

Девушка пробежала мимо, и Хэ Ли отправился за ней, с ужасом осознавая, что натворил. Холодный пот пробежал по его шее.

Владыка сошлет меня на каторгу…

Они пересекли равнину и в дымке различили высокую фигуру юноши, стоящего у одной из ям, оставленных лапами дракона. Подойдя ближе, Хэ Ли увидел, что Ши Хао, целый и невредимый, играется с каким-то зверем, похожим на ящера. Красный ящер с прямоугольной мордой, маленькими рожками, мясистым хвостом и тремя парами цепких лап ползал вокруг юноши, залезал ему на голову, вилял хвостом, как собака, увидевшая хозяина, и выглядел как самое милое и безобидное существо на свете. Ши Хао хохотал, пытаясь его поймать, и в итоге схватил за хвост и посадил себе на плечо. Красный ящер довольно лизнул его щеку своим синим языком.

– Я думал, что потерял тебя, маленький засранец, – ласково сказал Ши Хао, погладив пальцем маленькую ранку на голове ящера. Тогда он заметил двух богов смерти и остановил свой взгляд на Хэ Ли. – Сегодня хороший день. Я встретил целых трех старых друзей. Спасибо, Минъюэ. И тебе, маленькая служанка.

Юй-эр вытаращила изумленные глаза:

– Служанка?! Я старшая богиня смерти, как ты смеешь так меня оскорблять?! Эти украшения на моей голове, ты думаешь, служанка может себе их позволить?!

Ши Хао выгнул бровь и широко улыбнулся, отчего весь гнев Юй-эр сошел на нет. Он отвесил вежливый поклон.

– Прошу извинить мою невнимательность, молодая госпожа. Так много вещей поменялось с тех пор, как я был человеком.

Хэ Ли, которого вновь назвали чужим именем, чувствовал себя неловко и поспешил разрешить это недоразумение:

– Ты принимаешь меня за кого-то другого. Пожалуйста, не называй меня так. Мое имя – Хэ Ли.

Ши Хао, до того спокойно почесывавший пальцем под мордой ящера, вдруг замер, и на его лице проступила горечь осознания. Брови едва заметно сдвинулись, словно в голове промелькнула тысяча тревожных мыслей. Несколько секунд он смотрел в пустоту широко распахнутыми глазами, а затем тихо выдавил:

– Вот, значит, как… – Когда он справился с неизвестным потрясением, отчетливо отобразившимся на лице, его губы растянулись в вежливой улыбке и он добавил уже приветливее: – Ах… Видимо, я обознался, господин Хэ Ли. Что ж, впредь я буду звать тебя этим именем.

Он перевел взгляд на Юй-эр и спросил у нее:

– А эта молодая госпожа, что тебя сопровождает?

– Юй-эр, моя напарница, – сухо ответил Хэ Ли. Юй-эр зарделась под пристальным взглядом горящих фениксовых глаз, глядящих на нее с такой привлекательной высоты, которая всегда нравится девушкам.

Ши Хао обаятельно улыбнулся:

– Будем же знакомы. Иметь в друзьях саму смерть никогда не повредит.

Юй-эр восхищенно сказала:

– Особенно человеку, избежавшему ее дважды!

Ши Хао махнул рукой:

– О, это не предел.

Юй-эр спросила:

– Этот ящер у вас в руках – это и есть бог-дракон? Кажется, он любит вас как своего хозяина.

Ши Хао любовно посмотрел на ящера, обвившего его руку лапами и хвостом.

– Когда-то он был моим питомцем и боевым товарищем. Его зовут Чили, и он правда бог-дракон, но только когда ужасно зол или грустен. В остальное время он превращается в такого домашнего безобидного ящера, с которым можно разве что баловаться. Его духовных навыков не хватает, чтобы обрести человеческую форму, а за время нашей разлуки он и вовсе их все растерял.

Юй-эр умиленно наблюдала за игрой красавца и ящерки, а Хэ Ли вскоре не выдержал и кашлянул:

– Нам пора возвращаться.

Ши Хао словно спустился на землю из нежных воспоминаний и серьезно сказал:

– Ах да. У меня же тоже очень много дел впереди.

Хэ Ли отвесил вежливый, но холодный поклон и развернулся, но вдруг тень мелькнула сзади, и жар сковал его руку. Его вновь схватили за запястье. Хэ Ли возмущенно обернулся и снова столкнулся с блестящими фениксовыми глазами.

– Как я могу связаться с тобой… Хэ Ли? Я люблю приглашать своих друзей в гости и поить их вином.

Хэ Ли, возмущенный повторным нарушением своего личного пространства, произнес:

– К сожалению, я не люблю ходить в гости и вино не пью. Вынужден отклонить твое предложение, не сочти за грубость.

Ши Хао остолбенел, словно Хэ Ли только что ляпнул несусветную чушь. Юношу словно окатили ледяной водой, он даже побелел от внутреннего негодования, и Хэ Ли, воспользовавшись его ступором, выдернул руку.

– Как… не пьешь вино? – наконец выдавил Ши Хао.

Юй-эр тут же вклинилась между собравшимся уходить Хэ Ли и застывшим юношей:

– Вы можете пригласить его, если соберетесь умирать. Заказ на сбор вашей души вызовет его к вам даже против его воли. Такая у нас работа. А вино он обязательно прольет на ваших похоронах.

Ши Хао в ответ поклонился с улыбкой:

– Вот как… Благодарю, молодая госпожа, я запомню это.

Хэ Ли, полный тревожных мыслей, призвал с небес облако и взмыл на нем вверх. Юй-эр, попрощавшись, последовала за ним. Ши Хао остался стоять на земле, глядя в небеса, где вскоре исчезли их облака, и задумчиво произнес:

– До встречи, Минъюэ. Кхм, Хэ Ли… который не пьет вино. Ха-ха-ха! Что за глупость он себе опять напридумывал!

Он был так счастлив снова встретить своего названого брата, пускай в новом амплуа и пускай без памяти о прошлом, что рассмеялся от души.

Отсмеявшись, он развернулся. Толпа лохматых людей, глядящих на него со смесью раболепного восхищения и страха, выстроилась на уважительном расстоянии от ямы. Он обвел взглядом своих новых подчиненных, и в его голове сразу же построились новые цели. Улыбнувшись уголками губ, Ши Хао обратился к ящерице у себя на руке:

– Иволги поют, ласточки танцуют [6]. А теперь – за работу.

Часть 1

Белые одежды (II)

Вход в Преисподнюю находился под Ущербными горами, что возвышались на северо-западе от горы Куньлунь, стоящей в сердце Западного континента. В отличие от сияющей божественным светом горы Куньлунь, Ущербные горы были серыми и мрачными, всегда окутанными дымкой. Они стояли на краю Западного континента, и из-за их тяжелой атмосферы в ближайшем морском заливе даже не водилась рыба. Там всегда бушевала буря и свистел ветер, полный морского запаха.

Боги смерти соскочили с облаков на каменную тропу у подножия горы и спустились по ней в мраморную расщелину между горами. Чем дальше они спускались, тем темнее становилось вокруг.

Вдруг раздались быстрые шаги, словно кто-то бежал по направлению к ним, и тут из темноты вылетели двое запыхавшихся юношей в белых одеждах, нервно вцепившись в списки душ в руках. Увидев старших проводников душ, они затормозили, заметили отличительные подвески на поясах Хэ Ли и Юй-эр и отвесили поклоны:

– Приветствуем наставников!

Хэ Ли снисходительно вздохнул – это, очевидно, новички, которые умудрились выйти из Преисподней через вход. Юй-эр хихикнула и подтрунила:

– К чему такая спешка? Ваши души никуда не убегут. Ну разве что они могут обратиться в демонов, если потеряются, и вы не сможете их отыскать, ха-ха-ха!

– М-мы заблудились, наставница!

– Это понятно, ведь в эту дверь можно только войти. А выход с другой стороны.

Хэ Ли с долей сожаления наблюдал за ужасом на их лицах и даже на секунду забыл о своей собственной оплошности, которая была куда серьезнее. Одно дело входы перепутать – стражники Преисподней разве что отчитают их, а вот его точно предадут суду за то, что лишил судей, начальников адов и других работников, которым не помешали бы рабы, нескольких тысяч душ. Чего уж говорить о том, сколько работы прибавилось у начальника канцелярии из-за него.

Молодые проводники в страхе принялись извиняться и от греха подальше взмыли в небеса.

– Не делай такое лицо, Ли-гэгэ, – сказала Юй-эр, смеясь. – Ты тоже таким был.

Это возмутило Хэ Ли:

– Что не так с моим лицом? И нет, я бы ни за что не перепутал вход с выходом!

– Ты перепутал Желтый источник с обычным и ловил там рыбу, ты забыл? Ха-ха-ха! Помнишь лицо Владыки сыцзюня, когда он проходил по мосту и вдруг увидел, как ты сидишь на берегу и ловишь карпов, не обращая внимания на души грешников, пытающиеся забраться по опорам моста? Да он еще больше поседел из-за тебя!

Хэ Ли был ранен этими ужасными воспоминаниями, которые мечтал стереть из памяти. Он так застыдился, что припустил вперед, миновал огромные главные ворота, вырезанные в камне, и прошел внутрь пещеры, где на полу была огромная дыра, защищенная заклятием. Заклятие было нужно, чтобы никто, кроме обитателей Преисподней, не смог туда попасть, если бы случайно забрел под эту жуткую гору.

Юй-эр наконец догнала его на своих коротких ногах и возмутилась:

– Ну что ты сбежал? Правда глаза колет?

Хэ Ли шагнул к пропасти и, активировав духовную силу, прыгнул вниз. Дыра на самом деле была вертикальным тоннелем, который вел прямо ко Дворцу Правосудия, главному органу Преисподней, где решалась судьба всех душ. Сила притяжения в этом тоннеле работала иначе, чем в мире смертных: проводники спускались плавно и медленно, словно на облаке, чувствуя под ногами магическую вибрацию.

Они приземлились спустя какое-то время на вымощенной серым булыжником площади перед Дворцом Правосудия, огромным зданием, похожим на императорский дворец с загнутыми крышами и множеством ярусов. Несмотря на то что Преисподняя находилась под землей, над ней было натянуто искусственное небо и всегда светила яркая луна, которая никогда не гасла и не двигалась с места. В сухом воздухе пахло пеплом.

Юй-эр вдруг сказала, глядя на яркую луну:

– Ты знаешь, что раньше здесь не было луны, а горели факелы?

– Я читал об этом в летописи, – ответил Хэ Ли. – Однажды Владыка Преисподней оказал огромную услугу Небесному Императору Чжуансюю, и тот подарил ему в жены свою дочь, богиню звезд и луны. Она была избалованная и требовала постоянного внимания от своего мужа, а он был так занят, что никогда не навещал ее. Поэтому однажды она так рассердилась, что превратилась в луну, и никто не смог заставить ее вернуться в прежнюю форму, даже ее отец-Император.

– И тогда Владыка снял все факелы и повесил ее на небо, чтобы все, кто проходил по улице, обращали на нее внимание вместо него, – засмеялась Юй-эр. – Какая забавная история любви.

– Это просто история. Там не было никакой любви. И она на самом деле довольно печальная, – вздохнул Хэ Ли.

Они двинулись к парадному входу во дворец, но тут навстречу им вылетел отряд стражников Преисподней в белых одеждах и серебряных доспехах, преградив путь. Высокий юноша с надменным и строгим выражением лица и длинным мечом в руке вышел вперед:

– Ты опоздал, Хэ Ли. Я проторчал здесь целый год, ожидая тебя, чтобы лично отвести к судьям!

Время в Преисподней текло гораздо быстрее, чем в мире смертных, и несколько часов наверху вполне могли оказаться годом внизу. Хэ Ли поспешно отвесил поклон. Этот юноша был невыносим своей дотошностью и высокими требованиями ко всему, но работу свою выполнял превосходно. Благодаря генералу Чэну в Преисподней царил такой неприличный порядок, что даже трава в саду росла по линейке.

– Примите мои извинения, генерал, – сказал Хэ Ли, действительно почувствовав себя немного виноватым.

Генерал Чэн, для друзей Чэн Цзяо [7], фыркнул и сделал жест следовать за ним.

– Судьи уже ждут.

Юй-эр тоже увязалась за генералом, отличавшимся высоким ростом и развитой мускулатурой, но холодным взглядом и хмурым лицом, которое почему-то тоже нравилось девушкам, и сказала:

– Могу я пойти с вами, чтобы выступить свидетелем?

Генерал Чэн фыркнул:

– Естественно.

– А что теперь сделают с Ли-гэгэ?

– Я не судья, не мне решать, – отрезал Чэн Цзяо и оскалился: – Может быть, его бросят в горячий ад на десять тысяч лет, запрут в великом лотосовом аду или вовсе уничтожат его душу.

– Ах! Что вы говорите! Приговор не может быть таким суровым! Я пойду умолять Владыку Преисподней Ян-сыцзюня, чтобы он пощадил Ли-гэгэ!

– Нарушитель должен быть наказан.

Стражники сопроводили Хэ Ли во дворец и привели к огромным дверям из нефрита. За ними находился зал заседаний десяти судей, когда они собирались вместе для обсуждения какого-то важного дела. Обычно они работали по отдельности, отвечая каждый за свой суд. Душа умершего человека, попав в Преисподнюю, проходила через суды, начиная с первого, где проверялись ее прегрешения и выносился приговор. Если грехов было немного, то уже после первого суда душа могла получить небольшое наказание, выполнить его и переродиться заново. Если же грехов было много, ей нужно было пройти через каждого из десяти судей и получить от каждого наказание. Ее могли отправить в один из восьми горячих адов, где она подвергалась пыткам в течение нескольких тысячелетий, или в один из восьми ледяных адов, в зависимости от решения судьи и заполненности самих адов.

Огромные двери отворились, и роскошный зал суда показался за ними. Это был круглый зал с огромными нефритовыми колоннами и мраморным полом, освещенный множеством свечей и канделябров. В центре зала находилась подушка подсудимого, на которую тот должен встать коленями и начать раскаиваться. Над ним возвышались десять кресел судий, установленных на пьедестале вдоль изогнутой стены, по пять с каждой стороны от величественного трона, стоявшего прямо напротив подсудимого. К трону и креслам вели мраморные ступени. В то время как кресла предназначались для судей, хозяином трона был не кто иной, как Владыка Преисподней.

Десять судей, облаченных в белые платья с капюшонами, уже заняли свои места и осуждающе смотрели, как Хэ Ли в сопровождении стражников становится коленями на подушку. Десятый судья грубым голосом сказал:

– Возможно, Владыка сыцзюнь не появится, начнем без него.

Юй-эр издала разочарованный звук – она надеялась на милость справедливого бога. Судья зачитал обвинение, которое полностью соответствовало тому, что произошло на самом деле. В плане справедливости и честности судьям Преисподней не было равных ни на земле, ни на небе. Хэ Ли обвиняли в халатности, непрофессионализме и нарушении обетов проводника душ.

– Ты согласен с обвинением? – спросил десятый судья.

– Согласен, – ответил Хэ Ли, не имея иного выбора. Он действительно нарушил кодекс проводника душ и вмешался в земные дела. Будучи очень совестливым человеком, он чувствовал себя настоящим преступником.

– У тебя есть достойное оправдание своим действиям?

– У меня нет оправдания.

– Можешь ли ты объяснить свои действия и мотивы?

– У меня нет логического объяснения моим действиям.

Судьи стали переглядываться и перешептываться. Многие дергали и пожимали плечами.

– Подождите! – воскликнула Юй-эр. – Допросите меня! Я могу объяснить!

Десятый судья сурово смерил ее взглядом из-под густых бровей и сказал:

– Что ж, говори.

Юй-эр вышла из тени колонны и поднялась на место свидетеля в левой части зала.

– Этот человек, Ши Хао, он не человек, потому что люди умирают, когда их сжигают заживо, а его имя просто стерлось из наших списков! Когда он вышел из огня, он просто полыхал решимостью и волей так, что эти люди просто попадали перед ним. Он был таким красивым и сильным! Когда он посмотрел на меня своими горящими глазами, я чуть не…

– Ты отклоняешься от дела, – прервал ее десятый судья.

– Да нет же! Это важно! Этот парень прицепился к Ли-гэгэ и постоянно звал его по-другому… кажется, Хай… Хай Мин…

– Хай Минъюэ, – сказал Хэ Ли, подняв лицо. – Он назвал меня Хай Минъюэ.

Десятый судья словно обратился в камень, по лицам других судей тоже прокатился мороз.

Юй-эр продолжила:

– Да, точно! Он назвал его этим именем, а потом, когда на деревню напал бог-дракон, этот парень схватил Ли-гэгэ за руку и оседлал! Я видела, как он доставил его прямо на шею дракона! А там этот Ши Хао забрал у Ли-гэгэ кинжал, ранил дракона и спрыгнул в никуда! У Ли-гэгэ не было большого выбора, ведь этот парень был неубиваем! А вы что бы сделали?

Судьи в растерянности переглядывались. Вдруг массивные двери отворились с грохотом, и длинная тень легла на пол.

– Так-так-так, господа судьи начали такое важное дело, не дождавшись верховного судьи? – произнес шутливый голос молодого человека.

Хэ Ли обернулся. В зал вошли двое. Впереди грациозной, словно летящей походкой шел Владыка Преисподней, облаченный в величественную белую накидку, украшенную золотом. Это был высокий молодой мужчина, сохранивший свою аристократическую красоту на веки вечные, с длинными волосами цвета белого пепла, украшенными золотой заколкой на макушке. На его поясе висел меч в нефритовых ножнах, который, если верить преданию, был способен разрезать Землю пополам и в котором были заточены души тысячи покойных императоров. Этот меч назывался Скорбь Поэта, а его хозяина звали Ян-сыцзюнь [8].

Лицо сыцзюня было приветливым и расслабленным, а движения изящны. Этого бога можно было полностью описать одним словом – элегантность. Хэ Ли ни разу не видел Небесного Императора, но был уверен – его начальник ничуть не уступал тому по величию и манерам.

Вслед за сыцзюнем шел невысокий стройный юноша, ловкий и гибкий, как молодой бамбук. Его отличительной чертой были необычные глаза цвета зеленого нефрита. Он носил меч с такой же зеленой кисточкой, а черные волосы собирал в высокий конский хвост. Это был первый помощник сыцзюня, чиновник и учитель Чжан Минлай [9]. Голос, звучавший только что, принадлежал именно ему.

Судьи всполошились:

– Нет! Что вы, чиновник Чжан, мы еще не начинали! Только зачитали дело.

– Эй, а то, что я вам рассказала, значит, пустяки? – возмутилась Юй-эр.

Сыцзюнь прошел к своему месту, величественно поднялся по ступенькам и занял трон. Чжан Минлай занял место секретаря в правой части зала, достал бумагу и писчие принадлежности и стал писать.

– Разумеется, не пустяки, – мягко сказал сыцзюнь. Его бархатный голос сопровождался эхом огромного зала. – То, что ты рассказала, очень поможет делу.

Он перевел проницательный взгляд на Хэ Ли.

– Так, значит, он назвал тебя Хай Минъюэ и ты поддался на его провокацию? Неожиданно от тебя. Такой рассудительный молодой человек, как ты, не действует столь опрометчиво, поддавшись мимолетному порыву.

– Он же сказал, что даже у него нет объяснения, – хмыкнул Чжан Минлай. Сыцзюнь перевел взгляд на своего помощника и будто обменялся с ним какими-то мыслями.

Десятый судья заявил:

– Владыка сыцзюнь, в таком случае приговор следует выносить согласно Книге Правосудия.

Сыцзюнь плавно махнул рукой.

– Нет, не в этот раз. В этот раз я лично решу, какое наказание будет справедливо. Раз речь идет о том Ши Хао, о котором я думаю, что же он мог сделать? – Он обратился к помощнику: – Чиновник Чжан, какое, по вашему мнению, должно быть наказание?

Чжан Минлай, улыбнувшись, сказал:

– Я думаю, Хэ Ли просто устал, прослужив проводником душ столько лет. Подобная работа изнашивает душу, и в конце концов она теряет хватку. Я думаю, ему необходим отдых. Как насчет отстранения от должности на пару тысяч лет? Пусть позанимается любимыми вещами. Сходит на рыбалку, например, сочинит новый сборник стихов на берегу Желтого Источника…

Его пронзительные зеленые глаза колко заблестели. Когда этот человек смотрел на Хэ Ли, тому казалось, что он видит его насквозь, хотя на лице носит безобидное, расслабленное выражение и всегда подшучивает. Хэ Ли был так напряжен, что даже не смутился.

Сыцзюнь поразмыслил над этим и в итоге согласился:

– Справедливое решение. Если у судей нет возражений, так и запишите в протокол.

Судьи заколебались, но никто не высказал протеста. Вскоре заседание завершилось, и Хэ Ли отпустили из-под стражи. Юноша почувствовал облегчение – никому не хочется проторчать в ледяном аду несколько тысяч лет, уж лучше прохлаждаться в родном Диюе.

Юй-эр от нечего делать тоже увязалась за Хэ Ли, и они вместе вышли из дворца в сад на заднем дворе. Там росли деревья с бордовой листвой, похожей на капли крови, и по мраморным колоннам и заборам вился такой же бордовый плющ.

Эта девушка была единственной подругой Хэ Ли. Несмотря на мягкую манеру общения, Хэ Ли было трудно найти единомышленников, которые бы разделили его стремление к гармонии и справедливости. Так вышло, что их назначили в напарники много лет назад, и беспечная, тянущаяся к общению, как цветок к солнцу, Юй-эр быстро привязалась к своему товарищу, а он привязался к ней.

– Почему ты совсем не рад, что тебя отпустили? – спросила Юй-эр, сорвав ветку бордового куста.

– Кое-что не дает мне покоя. Ты видела лица судей, когда ты упомянула Хай Минъюэ? – спросил Хэ Ли серьезно.

– Ну, они знатно удивились. Наверно, это имя какого-то важного человека? Тебе оно не знакомо?

– Нет, – ответил Хэ Ли, но смутное чувство зародилось в его сердце, словно он только что неосознанно наврал.

Юй-эр задумалась.

– Может, поищем в Архиве? Раз тебе нечего делать все равно… Или можно спросить у сыцзюня, но он, наверное, не скажет. А его скользкий чиновник Чжан скорее забросает тебя обидными шуточками.

Хэ Ли согласился:

– Это неплохая идея, Юй-эр. Если Хай Минъюэ умер, то в Архиве хранятся его воспоминания.

Они договорились пойти в Архив, который располагался за садом в длинном павильоне, имевшем много подвалов и лабиринтов, где хранились воспоминания всех умерших людей, чьи души собирали проводники. Чтобы попасть туда, друзьям пришлось преодолеть весь огромный сад.

На полпути Хэ Ли услышал приглушенные голоса и остановил Юй-эр жестом. Они осторожно приблизились к беседке, откуда доносились голоса, и прислушались. Бархатный голос сыцзюня и звонкий голос чиновника Чжана было сложно не узнать, а когда они звучали одновременно, то ошибиться было невозможно.

– Конечно, он побежит искать информацию о Хай Минъюэ в Архив, – беззаботно сказал Чжан Минлай. – Должны ли мы вмешаться, Владыка?

Сыцзюнь задумчиво промычал. Послышался стук фарфоровой посуды о стол, и из чайника полился чай, распространив чудесный аромат смеси ромашки, пустырника и мяты.

– Кто я такой, чтобы вмешиваться в планы судьбы? – спокойно произнес Ян-сыцзюнь. – К тому же, если Ши Хао вернулся на землю и встретил его, хватит ли у меня сил его остановить? Да и зачем?

Хэ Ли застыл, затаив дыхание, его сердце заколотилось в груди от волнения. Остановить его? Кого? О чем говорит сыцзюнь? Неужели Ши Хао собрался что-то натворить?

Чжан Минлай отпил чаю и сказал:

– Ваши слова не лишены мудрости. Но все же не можем же мы сидеть сложа руки?

– Минлай, – снисходительно произнес сыцзюнь, растягивая его имя нараспев. – Так редко происходят такие события, как восхождение Ши Хао и Хай Минъюэ. Почему бы просто не понаблюдать? Не волнуйся, я пристально слежу за развитием ситуации. Расслабься.

Чжан Минлай вздохнул:

– Ах, Владыка, мне бы обрести ваше спокойствие.

– Пей больше чая с ромашкой, дорогой друг.

– Вы готовите восхитительный чай, Владыка, но, боюсь, я никогда не изменю своих вкусов. Уж больно долго я пью по кувшинчику вина ежедневно, и отказаться от него мне кажется невероятным усилием, на которое мое бренное тело ну никак не способно.

На этом их разговор повернул в другое русло, и Хэ Ли, заинтригованный еще больше, незаметно отошел от беседки.

– Этот чиновник Чжан видит тебя насквозь, – хихикнула Юй-эр. – Он сразу понял, что ты пойдешь в Архив. Ты не думаешь, что это ловушка, которую подстроили сыцзюнь и он сам?

Хэ Ли мотнул головой:

– Сыцзюнь не играет в такие грязные игры. Мне кажется, здесь все гораздо глубже, чем мы можем себе представить.

И они быстрым шагом отправились в Архив.

Часть 1

Белые одежды (III)

Архив Преисподней предстал перед Хэ Ли и Юй-эр как мрачное святилище забытых воспоминаний. Длинные полки, простирающиеся до горизонта, были загружены пылящимися свитками и рукописями. Влажный, гнилостный запах смешивался с запахом дерева и пыли. Свет искусственной луны, неяркий и мерцающий, проникал через круглые окна, окрашивая этот темный лабиринт в оттенки синего и серого.

Под тихий вой ветра на стеллажах сквозь полумрак мелькали серебряные буквы и символы. Архив был, несомненно, одним из самых мрачных мест Диюя.

Хэ Ли скользнул взглядом по потолку и приметил блеск в нескольких чжанах от них. Им посчастливилось наткнуться на духа архива, сгусток серебристой энергии, служивший своего рода библиотекарем, который указывал путь к необходимому свитку. Таких духов было очень мало, учитывая огромные размеры Архива, и встретить его было большой удачей, иначе искать нужные воспоминания можно было целую вечность.

Плавно протянув руку, Хэ Ли пригласил духа на ладонь. Этот серебристый светящийся сгусток энергии ощущался как теплый огонек и колыхался в воздухе, как лист на воде.

– Покажи, где лежат воспоминания Хай Минъюэ, – попросил Хэ Ли.

Ему никогда не приходилось искать чьи-то воспоминания, и он даже не знал, уполномочен ли он для этого, но его уже отстранили от должности – что может еще случиться?

Но дух ответил скрежещущим металлическим голосом совсем неожиданную вещь:

– Воспоминаний Хай Минъюэ здесь нет.

Проводники удивленно переглянулись – на лице Юй-эр тоже отразилось недоумение.

– Этот человек жив? – произнес Хэ Ли. Затем он нахмурился. – А почему мы вообще решили, что он мертв?

– Я думаю, потому, что судьи и сыцзюнь, похоже, знали его, вот мы и решили, что он проходил через суд.

Но дух ответил:

– Человека, которого вы ищете, нет в живых.

Юй-эр поразилась:

– Но как же так? Если он мертв, то кто-то должен был забрать его душу и сложить воспоминания на одной из полок Архива! Кому была поручена его душа?

Дух ответил:

– Душу Хай Минъюэ сопровождал Чжан Минлай.

Хэ Ли опешил. Чжан Минлай освободился от должности проводника душ много тысячелетий назад, возвысившись до чиновника и первого помощника Ян-сыцзюня еще до появления Хэ Ли в Преисподней.

– Как же давно это было, раз чиновник Чжан тогда еще был только проводником душ? – спросила Юй-эр. – Насколько же стар на самом деле этот парень Ши Хао?

– Воспоминаний Ши Хао нет в Архиве, – ответил дух и взлетел вверх, видимо устав от пустой болтовни.

– Эта тайна оказалась еще запутаннее, чем было на первый взгляд, – задумчиво произнес Хэ Ли, проводив серебряный шарик глазами. – Не мог же чиновник Чжан избавиться от его воспоминаний? Это против кодекса проводников душ. Его бы не повысили за это.

– Верно, – вздохнула Юй-эр. – Похоже, нам не остается иного выбора, кроме как спросить его самого. Хотя вряд ли он помнит о каждой из душ, которые собирал сотни тысяч лет назад.

Хэ Ли был разочарован. Разговаривать с Чжан Минлаем виделось ему как самое тяжелое испытание, ведь этот человек имел язык без костей и очень острый ум, которым не брезговал бахвалиться, и был способен сам из кого угодно вытянуть любую информацию. Кое-каких навыков дипломатии, которыми обладал Хэ Ли, никогда не хватало, чтобы добиться своего в разговоре с ним. Когда-то Чжан Минлай был учителем Хэ Ли, и после этого юноша бы предпочел больше никогда не обмениваться словами с этим человеком.

– Ну что? – спросила Юй-эр с улыбкой, сложив руки на груди. – Пойдем докучать чиновнику Чжану или будем отдыхать? Думаю, я тоже заслужила выходной!

В свои выходные Хэ Ли бродил по Диюю в поисках приклеенных бумажек с рисунками преступников или потерянных кошек и собак и играл в одинокого борца за справедливость. В его маленьком домике на одной из узких улочек Диюя было не повернуться от количества кошек и собак, которые захотели остаться с ним, так и не встретив хозяина, который уже переродился. Все жалованье юноши уходило им на еду. Иногда ему приходилось спать среди хвостов и ушей, потому что питомцы очень любили его кровать и не хотели уступать, а лидерских качеств Хэ Ли не хватало даже для такого пустяка, как согнать их на пол. Просыпаться с шерстью во рту, в носу и в волосах уже давно было для него привычным делом.

А теперь Хэ Ли временно безработный. И он даже боялся представить, что будет делать дальше. Вероятно, его маленький дом скоро лопнет, разбросав по всему Диюю тонны шерсти. Он дернул уголками губ при этой мысли и сказал:

– Пойдем на Золотой источник.

Хэ Ли и Юй-эр направились в Диюй. Подземный город раскинулся перед ними, словно уютный мир в темных объятиях Преисподней. Узкие улочки, мощенные темно-серыми булыжниками, были стиснуты маленькими домами. На этих подземных улицах играли мягкие краски. Фонарики из яркой бумаги горели на фасадах домов, а из окон и дверей пахло домашней едой. В Диюе царило спокойствие.

Золотой источник находился в южной части Диюя, проходил через весь город на север и впадал в Желтый источник, разливающийся под Ущербными горами и берущий свое начало на горе Куньлунь. Когда Хэ Ли не работал и не занимался своим зверинцем, он сидел у Золотого источника и смотрел, как там плавают карпы. Золотым источник назвали как раз из-за красивых золотых карпов, которые там жили, и их чешуя блестела даже под холодным освещением луны.

Рыбки казались Хэ Ли такими милыми и умными, что он даже мечтал однажды переродиться одним из таких карпов, но с печалью понимал, что его мечта никогда не станет явью, ведь боги смерти не избавляются от своего наказания и вечно служат Владыке Преисподней, пока не превращаются в песок со дна Желтого Источника, когда истекает их срок, прописанный в Книге Судеб. Богами смерти становились те, кто совершил самоубийство в прошлой жизни, и приговаривались к вечной службе Преисподней без шанса на новое перерождение.

Хэ Ли никогда не понимал, зачем лишил себя жизни в прошлом, но, может быть, предпочел бы не знать об этом и вовсе, а принять свою судьбу и однажды обратиться в песок, завершив цикл перерождений навсегда. Наказания Владыки Преисподней были самим определением справедливости, и он не смел спорить с законами небес.

Хэ Ли и Юй-эр встали на безлюдном мосту, связывающем два берега реки. Вода мерцала под луной и была черной, но золотые искры чешуи карпов можно было увидеть невооруженным глазом. Юй-эр подперла щеки руками, опершись о каменные перила, и уставилась на воду. Хэ Ли наблюдал за золотым блеском в толще воды. Рыбки умиротворяли его даже больше, чем медитация или поглаживание пушистых питомцев.

– Это так мило, что в Преисподней есть животные, – сказала Юй-эр.

– Раньше здесь не было животных, – ответил Хэ Ли задумчиво. – Преисподняя предназначена для душ грешников и неживых существ. Земные животные не проходят через суд после смерти, а сразу становятся на путь перерождения. Но когда сыцзюнь проходил испытание жизни и смерти, он прожил жизнь в обличье человека, чтобы познать страдания и стать сильнее, и его так очаровали кошки, собаки, птицы и рыбы, что, вернувшись в Преисподнюю, Владыка создал их у себя дома.

– Ты все это прочитал в летописях? Вот почему животные Преисподней бессмертны, ведь они никогда не были живы, верно? – Юй-эр вздохнула, и Хэ Ли кивнул: – Но выглядят как самые живые.

Умиротворяющие всплески воды в полной тишине вдруг прервал звук приближающихся шагов и мелодичный звон меча. Хэ Ли резко повернул голову. Веселые зеленые глаза Чжан Минлая блеснули в полумраке. Он приближался не спеша, отбивая каблуками сапог каждый шаг, полуночный ветер колыхал его длинные волосы, собранные в конский хвост, и зеленую кисточку на мече, прикрепленном к поясу. Как кот, он вдруг взлетел на каменный бортик моста и оказался прямо над головой Хэ Ли.

– Прохлаждаетесь? – сказал он без строгости. – Я тоже люблю сюда приходить.

Хэ Ли и Юй-эр отскочили от перил и отвесили поклон:

– Приветствуем, чиновник Чжан.

Чжан Минлай махнул рукой:

– Вольно. Мой рабочий день окончен. Хочу побыть просто молодым господином Чжаном, можно? – Так же резко, как его внезапный полет, Чжан Минлай шлепнулся на перила и свесил ноги над черными водами. – Эх, что может быть лучше ночной прогулки по Диюю, верно?

Юй-эр засмеялась, чтобы поддержать начальника. Чжан Минлай, в отличие от большинства других мужчин Преисподней, ей не нравился – он был недостаточно высок и широкоплеч, хотя обладал чарующей внешностью и обаянием, способным украсть сердце любой дамы.

– Господин Чжан живет в Диюе уже столько времени, что назвать его молодым было бы враньем, – сказала Юй-эр.

Чжан Минлай состроил лицо, полное ужаса, и достал зеркало из рукава, чтобы тщательно осмотреть свое лицо.

– Неужели я стар? Ах, Юй-эр, как ты можешь меня так пугать? Я еще очень и очень молод. Посмотри на это гладкое лицо прекрасного двадцатилетнего юноши. Как его не назвать молодым господином?

Он все это говорил в шутку, как и большинство вещей, но за его шутками всегда скрывалась правда. Юй-эр отвесила поклон и стала оправдываться:

– Юй-эр ни в коем случае не хотела оскорбить молодого господина, она имела в виду, что он, хоть и выглядит молодо, на самом деле повидал много всего и прожил долгую жизнь. Наверное, вы уже даже не помните, как работали проводником душ, как мы?

Чжан Минлай усмехнулся и сложил руки на груди:

– Я ничего не забываю! Вам следовало бы поучиться у меня.

Хэ Ли тихо и учтиво спросил:

– Тогда чиновник Чжан, должно быть, помнит человека по имени Хай Минъюэ?

Чжан Минлай, очевидно, был готов к такому вопросу и даже не повел бровью. Он спокойно сказал:

– Конечно помню. Хай Минъюэ, Хай Минъюэ… Его сложно забыть. Я порой подумываю о том, чтобы подлить себе в вино зелье забвения, чтобы забыть о Хай Минъюэ.

В сердце Хэ Ли пробудилась надежда, но одновременно с ней появилось ощущение подвоха. Если Чжан Минлай поделится информацией просто так, это будет невероятно.

– Не могли бы вы рассказать нам? – попросила Юй-эр.

Чжан Минлай ухмыльнулся и снова поднялся на ноги. Теперь он возвышался над стоящими на мосту людьми, глядя на них сверху вниз и наслаждаясь этим.

– Я не могу, – ответил он просто. – Знаете почему? Потому что Хай Минъюэ…

Вдруг он схватился за горло и стал задыхаться, выпучив зеленые глаза и испугав проводников до смерти, затем оступился и свалился за перила моста в черные воды. Хэ Ли подбежал к краю моста.

– Чиновник Чжан!

К счастью, тут же из воды вынырнула голова молодого господина, и он, громко откашлявшись и отсморкавшись, взлетел в воздух, чтобы плавно приземлиться на каменную кладку моста. Теперь он был похож на мокрого кота, белые одежды облепили его со всех сторон, и он, бранясь и шипя себе под нос, принялся выжимать свой конский хвост.

– Видишь, что он со мной сделал? – хрипло сказал Чжан Минлай. – Он заставил меня поклясться, что я никому не выдам его секрет.

– Какой секрет? – выпалил Хэ Ли, пораженный.

Юй-эр дернула его за рукав и деликатно прошептала:

– Ли-гэгэ, молодой господин Чжан сейчас чуть не задохнулся, пытаясь посвятить нас в этот секрет. Как ты не понял? Он все равно не сможет сказать!

Чжан Минлай, видя его сконфуженное лицо, тихо засмеялся.

– У нашего Хэ Ли слегка притупилась интуиция. Бывает, ничего. – Он шумно втянул воздух носом. – Но кое-что я все-таки могу сказать. Если вас не затруднит сопроводить меня домой и составить мне компанию за ужином и кувшинчиком вина.

– К сожалению, я не… – попытался сказать Хэ Ли, но Юй-эр толкнула его в бок и с энтузиазмом ответила, улыбаясь:

– Конечно, мы поужинаем с молодым господином!

Чжан Минлай издал восторженный звук и зашлепал по мосту к левому берегу, оставляя за собой дорожку мокрых следов.

Часть 1

Белые одежды (IV)

Поместье чиновника располагалось на отшибе Диюя и было окружено садом из багровых деревьев. Двор поместья был полон слуг и рабов – это были души мелких грешников, которые отрабатывали свое наказание перед перерождением. Просторные павильоны поместья были освещены множеством свечей и украшены коврами, картинами и драгоценностями, о происхождении которых можно было только догадываться. Чжан Минлай по-хозяйски усадил гостей в теплом трапезном зале и отлучился на какое-то время.

Вскоре слуги стали заносить различные кушанья в красивой посуде, кувшины с вином, и по залу разлился чудесный аромат еды. Жители Преисподней были душами мертвых, поэтому не нуждались в пище, как люди, но принимали ее ради удовольствия и поддержания духовных сил. Вслед за слугами вышел Чжан Минлай, уже сухой и облаченный в шелковое изумрудное ханьфу. Он занял место хозяина, с улыбкой налил себе вина и поднял тост:

– Я сегодня так рад, что ко мне пришли гости, поэтому буду пить до тех пор, пока вы не уйдете! Выпьем!

Они с Юй-эр осушили чарки, а Хэ Ли схалтурил и только сделал вид, что пьет, закрыв свою чарку широким рукавом. Он столько раз говорил, что не пьет вина и не ходит в гости, что теперь чувствовал себя настоящим клоуном.

Юй-эр поддерживала непринужденную беседу с веселым господином и хвалила блюда, пока чиновник Чжан медленно напивался, что, похоже, приносило ему небывалое удовольствие. Хэ Ли не понимал, как можно быть таким алкоголиком и одновременно занимать такое высокое положение в обществе.

– Итак… – Наконец Чжан Минлай заговорил о важном. – Хай Минъюэ. Не могу рассказать о нем, не упомянув Ши Хао. Эти двое, великий полководец, одолевший прошлого короля демонов, и его верный генерал, Хай Минъюэ, появились на Небесах в один прекрасный день, и с тех пор у небесных чиновников не прекращался геморрой. Ши Хао, мне кажется, безумец. Ему взбрело в голову, что боги должны помогать людям на их пути страданий, а не наслаждаться вечной жизнью у себя на Небесах. Он был так уверен в своей правоте и так натаскан в заговаривании зубов, что у него даже появились последователи на Небесах. Вместе они подняли мятеж, в котором участвовал и Хай Минъюэ, чтобы свергнуть Небесного Императора Шаньхуаня. Ши Хао горел желанием сесть на небесный трон, чтобы вершить свою волю на земле. К сожалению или к счастью, ничего не получилось, и Ши Хао был пойман и стерт в порошок. – Чжан Минлай выдержал паузу, пока наливал себе очередную чарку и с наслаждением ее осушал, и продолжил тише: – Но, видимо, не до конца. Осколок его бессмертной души обрел человеческую форму, исходя из вашего рассказа о случившемся с вами.

Хэ Ли замер, выслушав историю без единого вдоха. Ши Хао, которого он встретил на земле, очень подходил под описание безумца.

– А Хай Минъюэ? – спросила Юй-эр.

– Хай Минъюэ умер позже, – ответил Чжан Минлай. – Не могу сказать ничего больше.

– Но где же тогда его воспоминания? Если он умер, они должны храниться в Архиве!

Чжан Минлай усмехнулся, задумчиво глядя на свою чарку в руке.

– Должны, но их там нет. Это не моя вина, не смотри на меня так, Хэ Ли. Я выполнял свою работу добросовестно, но этот Хай Минъюэ обхитрил меня. Он сам извлек свои воспоминания перед смертью, разделил их на несколько фрагментов и спрятал в разных местах. Никто не знает, где их искать, да никому и не нужно было до тебя. Но раз ты так хочешь узнать, где его воспоминания, я предлагаю тебе сделку.

Хэ Ли напрягся. Так ли ему нужны эти воспоминания?

Идея Ши Хао заставить богов помогать людям на их пути страданий была абсурдной, но в то же время что-то в глубине души Хэ Ли зацепилось за нее и не могло отпустить. Несмотря на кодекс и устройство трех миров, эта идея казалась Хэ Ли правильной.

Он опустил взгляд и заметил шрам на своей ладони. Ши Хао сказал, что это клятвенный шрам, который не заживает даже после перерождения. Откуда он мог знать? Могло ли быть так, что Хай Минъюэ был прежним воплощением Хэ Ли?

Даже если и так, Хай Минъюэ должен был совершить самоубийство, чтобы стать богом смерти. Хотелось ли Хэ Ли знать, что за трагичные события довели его до такого финала?

Заметив его сдвинутые брови, Чжан Минлай непринужденно сказал:

– Я могу дать тебе одну необычайно полезную вещь. Сейчас… – Он полез в широкий рукав ханьфу и стал в нем копаться. – Сейчас найду. Вот она!

На стол Хэ Ли приземлился ровный срез обсидиановой породы, обрамленный в серебряный прямоугольник, с веревкой, чтобы привязать его к поясу, и зеленой кисточкой в качестве украшения. Хэ Ли спросил:

– Что это?

– Это Путь сердца, – сказал Чжан Минлай. – Мне он уже не нужен, я давно нашел то, к чему стремится мое сердце. – Он любовно уставился на кувшин с вином, расплывшись в довольной улыбке. – А тебе, думаю, пригодится. Этот жетон указывает путь к тому, чего ты больше всего хочешь – подсознательно то, что, может быть, твой разум отрицает, голова не помнит, но душа безмолвно желает. Попробуй активировать его, направив в него немного духовной силы.

Хэ Ли сложил два пальца вместе и направил в черный камень духовную силу. Тут же камень задрожал в его руке, и на черной поверхности появились серебряные буквы, горящие духовной силой: «Страна Ши».

– Каменная страна? – прочитал Хэ Ли. – Что это за страна такая?

Чжан Минлай сощурился:

– Должно быть, он это о Стране Ши, которую только что основали у тебя над головой.

Хэ Ли задрал голову вверх, но увидел только потолок поместья Чжан, и это заставило пьяного Чжан Минлая расхохотаться.

– Какой же ты смешной, Хэ Ли, – сказал он, задыхаясь. – Ну хорошо, я неправильно выразился. Над головой у тебя Ущербные горы, это далековато от Страны Ши. Она находится на побережье Восточного моря, близ Большой Пустыни. Почти там же, где ты сегодня побывал.

– Страна Ши, основанная Ши Хао? – изумилась Юй-эр. – Он основал страну? Уже?

– Я же сказал – он непревзойденный командир.

– Вы этого не говорили.

– Но я определенно имел это в виду! В любом случае, Хэ Ли, ты не появишься на земле раньше, чем через две тысячи лет, потому что ты осужден. Хочешь – забирай вещицу и помоги этому молодому господину в обмен на нее, а хочешь – продолжай собирать кошек и собак у себя дома и забудь о Хай Минъюэ.

Хэ Ли дырявил Путь сердца напряженным взглядом. Страна Ши – это то, что он действительно желает?

«Хай Минъюэ! – вдруг раздался в его ушах звонкий голос Ши Хао, сотрясающий его подсознание. – Стоило тебе испить зелья забвения, как ты позабыл о своих принципах?»

«Может ли быть так, что Хай Минъюэ – это мое прошлое имя? – подумал Хэ Ли. – Боги смерти не помнят своей прошлой жизни, но сохраняют старое имя. В таком случае имя Хай Минъюэ не должно было смениться на Хэ Ли. Это все так запутанно».

Серебряные символы «Страна Ши» плавно мерцали на гладкой обсидиановой поверхности. Хэ Ли, ощутив в груди непонятное чувство, похожее на ностальгию, пригладил зеленую кисточку жетона и спросил:

– Что вы хотите за этот жетон?

Чжан Минлай, который уже полулежал в своем кресле с чаркой в руке, расплылся в улыбке и сказал:

– В мои обязанности входит преподавать новичкам, а я не выношу это скучнейшее занятие. Ты знаешь, мой выдающийся интеллект не подходит для того, чтобы вдалбливать людям кодекс проводника душ. Я бы с удовольствием участвовал в дебатах относительно каждого чертова пункта! Но, к сожалению, я больше не уполномочен воспитывать критическое мышление в новичках. А ты заменишь меня на эти две тысячи лет, на которые тебя отстранили, согласен? Вспомнишь свои школьные года, ха-ха-ха!

Преподавать новичкам кодекс проводников звучало для Хэ Ли как самое страшное наказание, какое только можно придумать.

Вдруг Путь сердца вновь засиял, и серебряные штрихи преобразовались в слово «Согласен».

Хэ Ли вытаращил глаза. Ни за что бы он не согласился на эту затею, даже ради воспоминаний о прошлой жизни, которые наверняка принесут ему море ненужных страданий.

– Конечно, ты согласен, – протянул Чжан Минлай, увидев символы на жетоне со своего места. – К тому же тебе будут платить повышенное жалованье. А на что ты собрался кормить своих зверей, будучи отстраненным? Если они не будут есть, их духовный уровень упадет и они рассыплются в песок с берега Желтого Источника, из которого и были вылеплены!

И правда, он совсем не подумал о своих пушистиках! Сжав зубы и чувствуя себя просто ужасно, загнанным в угол, насилуя себя, не смея отказаться, он все же сказал:

– Я согласен.

Мерцание жетона тут же исчезло, и он превратился в обычный черный кусок обсидиана, словно желание Хэ Ли было исполнено. Хэ Ли поднял взгляд на Юй-эр, и та восторженно кивнула.

– Две тысячи лет пролетят незаметно.

– Спасибо, чиновник Чжан, – выдавил из себя Хэ Ли, не зная, радоваться ему или плакать оттого, на что он подписался.

Чжан Минлай с довольной улыбкой заснул в кресле еще до того, как гости ушли из поместья.

«Две тысячи лет – разве это долго?» – думал Хэ Ли, входя в зал, заполненный учениками в белом, в первый раз в роли учителя. В руке он нес тяжелый бамбуковый свиток с кодексом проводников душ, а на его поясе покачивался обсидиановый жетон с зеленой кисточкой, служивший ему напоминанием того, ради чего все это затевалось.

Уже после первого занятия Хэ Ли, сидя за столом учителя, подперев голову рукой, долго смотрел в пустоту, не в силах пошевелиться. Ученики высосали из него всю энергию, и если так будет продолжаться две тысячи лет, у бедного Хэ Ли не останется сил уже ни на какие поиски воспоминаний.

Он надеялся, что его ученики будут такими же, каким был он, – покладистыми, умными, а главное – молчаливыми. Но нет, молодые люди быстро передружились друг с другом и изводили его своими непрекращающимися шепотками, швырянием бумажек, тупыми вопросами, тупыми ответами и в принципе своим существованием. Приходя домой после тяжелого трудового дня, Хэ Ли падал на кровать в объятия пушистых зверей и не вставал с нее до утра.

Первые сто лет были еще более или менее терпимыми. Хэ Ли доходчиво объяснял новичкам, как надежно зацепить душу и не потерять ее по дороге в Преисподнюю. Но когда это повторялось снова и снова и каждое поколение новичков задавало одни и те же вопросы, его мозг начал бороться за выживание.

Через сто лет он заметил, что его ответы на вопросы стали скорее абстрактными и философскими, чем полезными.

«Душа – это как бабочка в ночи. Иногда ты должен быть ловцом ночных бабочек, чтобы понять, что она собой представляет», – говорил он с намеком на полное непонимание.

Спустя еще двести лет Хэ Ли понял, что начинает лысеть, его волосы сыпались целыми прядями от нервотрепки, которой подвергали его ученики, и попросил больничный. Он провел сотню лет, медитируя среди своих кошек и собак, втирая сандаловое масло в кожу головы и представляя себя где-то на вершине горы Куньлунь, вдали от мирской суеты.

После тысячи лет он научился отвечать на вопросы жестами и с расстояния открывать учебник новичков на нужной странице. Иногда это сбивало людей с толку, но, кажется, никому это особо не мешало.

Ближе к концу своего срока Хэ Ли, углубившись в философию, даже научился «лить воду», чтобы дотянуть до конца урока:

– Задумайтесь о природе души – тонкой, эфемерной сущности, которая наделяет жизнь смыслом. Каждая душа несет в себе уникальный след опыта и человеческих историй. Возможно, каждая из них – капля в океане бесконечности, но именно они составляют это бесконечное море сознания.

Плохим он был учителем или хорошим, его не волновало. Но он ни разу не смог наказать ни одного ученика, как бы плохо они себя ни вели. За это его самого чуть не наказывал генерал Чэн, каким-то образом каждый раз прознававший о его воспитательских оплошностях, которые бродили по Диюю и иногда дебоширили. Генерал Чен каждый раз врывался в его кабинет и читал ему лекции, размахивал руками, топал ногами и звенел мечом, громко выражая каждую каплю своего недовольства.

– Если ты не знаешь, как наказывать, спроси у меня! Берешь линейку и лупишь! За малейшую оплошность! Иначе мы получим то, что видим сейчас, – дебоширов, не уважающих кодекс, не чтящих правил, работающих спустя рукава! Царство демонов заполнится преображенными душами, и в итоге не будет Преисподней, а будет конец света, демоны заполнят землю, небеса!

Хэ Ли слушал его совестливо, сложив руки в замок на столе, и отвечал каждый раз одно и то же:

– Я не могу их бить, у меня рука не поднимается. На то же есть ты, начальник стражников. Ты и карай.

– Я караю уже тогда, когда зло свершилось, а твоя работа – предотвращать его от зарождения!

Однако сколько бы генерал ни отчитывал его, Хэ Ли не мог поднять руку на ученика. Что-то в нем протестовало каждый раз, когда он, рассерженный, заносил ладонь над наглецом, но всякий раз эта ладонь застывала в воздухе и в итоге опускалась.

Когда он рассказал об этом Юй-эр, она задумчиво предположила:

– Может, ты просто такой добрый, что не хочешь причинять никому боль? О… это так мило!

– Я не такой добросердечный, – хмурился Хэ Ли. – Если бы кто-то ударил меня, я бы сразу дал сдачи. Если бы кто-то ударил тебя, я бы взялся и за кинжал. Но эти дети же не били меня, зачем мне с ними драться? Это ведь так унизительно, когда тебя бьют ни за что.

Две тысячи лет прошли в Преисподней, и Хэ Ли наконец освободился от своего наказания. Тем временем в царстве людей прошло всего около восьми лет.

С трепетом сжимая в ладони Путь сердца, Хэ Ли вернулся во Дворец Правосудия, чтобы получить новый список душ и официально восстановиться в должности. Его сопровождал круглолицый работник канцелярии, который занимался учетом документов. Едва новый список душ оказался в руках Хэ Ли, он засветился мягким серебряным светом, свидетельствуя о новом заказе на сбор душ. Хэ Ли развернул его и обомлел, увидев один знакомый портрет молодого человека с горящими фениксовыми глазами и целую историю смертей:

«Ши Хао».

«Умер от удушья».

«Умер от голода».

«Сгорел заживо».

«Упал с высоты».

«Был съеден».

«Был отравлен».

«Был заколот мечом».

Список продолжался, и по мере того как Хэ Ли читал новые позиции, старые растворялись в недрах бумаги. Последняя позиция «Утонул», однако, не исчезла, словно еще не свершилась.

– Что не так с этим человеком?! – воскликнул Хэ Ли, рассердившись, словно над ним издеваются. – Это он нарочно пытался вызвать меня?

Работник канцелярии округлил глаза и пожал плечами, но не успел что-либо сказать – звонкие шаги раздались в коридоре, и из тени вынырнула высокая фигура генерала Чэна. Нахмурив брови, точно скрещенные мечи, генерал сказал строго:

– Владыка сыцзюнь требует твоего незамедлительного появления в его кабинете.

Генерал Чэн, как всегда, все преувеличивал. Ян-сыцзюнь никогда не требовал, он вежливо просил, хотя его просьбы никогда не подразумевали возможного отказа. Вечная строгость генерала ужасно напрягала Хэ Ли, поэтому он старался с ним не спорить, хотя, очевидно, считал его мнение неправильным. Он коротко кивнул и проследовал за звенящим серебряными доспехами генералом по коридору.

Кабинет Ян-сыцзюня располагался на вершине Башни Янтарной Зари, возвышающейся над Дворцом Правосудия. Хэ Ли и генерал поднялись по длинной винтовой лестнице из черного камня, извивающейся, точно тело взмывшего вверх дракона. На верхнем этаже огромная голова каменного дракона свисала с потолка, разинув клыкастую пасть, а ее глаза горели красным светом, неотрывно следя за всеми, кто входит и выходит.

Кабинет Ян-сыцзюня был ярко освещен свечами и обставлен скромно. Нежный аромат чая пропитал каждый его угол и каждую шелковую подушку на полу.

Первое, что увидел Хэ Ли, шагнув внутрь, были сверкающие зеленые глаза. Чжан Минлай сидел за низким столом из светлого дерева с кистью в руке. На его лице заиграла приветливая улыбка.

– С возвращением к должности, Хэ Ли, – сказал он хитро и, придерживая широкий рукав, стал что-то записывать на листе бумаги.

Ян-сыцзюнь все это время стоял за ним, отвернувшись к окну, в которое глядела огромная луна, печально известная супруга Владыки. Едва прозвучали слова его помощника, он элегантно обернулся, отчего его идеально приглаженные белые волосы качнулись, и запах чая стал еще более насыщенным. Хэ Ли отвесил поклон.

Владыка Преисподней сказал с добродушным смешком:

– В твоем списке душ творится какая-то неразбериха. Я думаю, ты уже собрался расследовать, что же с ним не так?

Хэ Ли ответил спокойно:

– Владыке не о чем тревожиться.

Чжан Минлай едва слышно усмехнулся, словно заставить сыцзюня встревожиться было невероятно трудно.

– Нравится моя безделушка? – спросил чиновник, поглядывая на обсидиановый жетон с зеленой кисточкой на поясе Хэ Ли.

– Ты должен быть осторожен с ней, – ровный голос Ян-сыцзюня вдруг похолодел, его глаза с теплым медовым оттенком стали похожи на застывшую смолу. – Она приведет тебя туда, где ты должен оказаться, но это может стоить тебе дорогого. Не будь безрассуден и контролируй свое сердце.

Хэ Ли снова поклонился.

– Благодарю за наставление, Владыка.

Когда Хэ Ли вновь встретился с ним взглядами, улыбка уже давно стерлась с его бледного лица.

– Странные вещи стали происходить в мире смертных, – сказал Ян-сыцзюнь тихо.

– Эти странные вещи называют себя Орденом Хаоса и вызывают много геморроя, – подхватил Чжан Минлай. Он взял что-то со стола и бросил это Хэ Ли. В его руках оказался жетон из странного синего нефрита, на его лицевой стороне были вырезаны символы: «Тысяча способов, сотня планов» [10].

– Что это? – произнес Хэ Ли, нахмурившись.

– Идем со мной, – сказал Ян-сыцзюнь после небольшой паузы. – Я покажу тебе кое-что.

В груди Хэ Ли зашевелилось волнение, словно его сейчас посвятят в великую тайну государства. Сыцзюнь провел его прочь из комнаты, обошел драконью голову полукругом и открыл дверь, нарисовав в воздухе заклятие.

Внутри комнаты стоял огромный шар, который крутился сам по себе и горел ярко-красным светом кровавого заката. Сыцзюнь прикоснулся к поверхности шара, и жуткий цвет сменился на темно-синий. Этот легендарный шар назывался Всевидящим Оком Бога Смерти, и до сей поры Хэ Ли видел его только на рисунках в древних свитках.

– Подойди, – сказал Ян-сыцзюнь мягко.

Хэ Ли приблизился и разглядел внутри шара картинку, которая ужаснула его.

Мужчина с бледным призрачным лицом, залитым кровью, стоял посреди кромешной тьмы, за которой не было видно ни пола, ни потолка, и из последних сил сжимал в руке демоническое копье. Мимо него вдруг пролетел заряженный сгусток синей энергии, который сбил его с ног, и мужчина рухнул на колени. Сгусток быстро вращался вокруг него, оставляя невидимые раны и высасывая энергию из тела, пока не оставил абсолютно беспомощным. Мужчина воткнул копье в землю и оперся на него, чтобы не распластаться на земле от бессилия.

Тьма за спиной мужчины вдруг рассеялась как дым, и такой же синий свет озарил пространство. За спиной мужчины появилась стройная фигура женщины, облаченной во все черное, вуаль закрывала ее лицо. Женщина не спеша подошла и, холодно и бездушно глядя на свою жертву, прислонила руку к его спине. Лицо мужчины исказилось жуткой агонией, и в руках женщины, затянутых в черные перчатки, оказалась сияющая багровым цветом демоническая сущность, вытянутая из тела мужчины. Лишившись этой внутренней энергии, мужчина упал замертво, а женщина в черном запечатала багровый сгусток в стеклянном сосуде.

Затем тьма на мгновение заполнила весь шар, словно магический глаз бога смерти скорбно опустил веко, а потом она рассеялась, показывая, как стоят над телом павшего демона два молодых проводника душ. Один в замешательстве читал список душ, а другой, присев на корточки, обследовал тело. Затем второй что-то сказал первому и достал из пальцев трупа синий жетон, который Хэ Ли теперь сжимал в руке.

На этом рассказ Всевидящего Ока завершился, и сыцзюнь, тяжело вздохнув, вновь коснулся стекла, которое тут же стало красным.

– Она забрала его душу? – произнес Хэ Ли, содрогнувшись.

– Да, и твои бывшие ученики вернулись лишь с этим жетоном, – тихо ответил бог смерти. – Это не первый случай похищения сущностей Орденом Хаоса. Раньше мы сталкивались с подобными единичными преступлениями против божеств, простых смертных и совершенствующихся. Однако в последнее время Орден Хаоса нацелился исключительно на демонов, точно намеревается истребить их всех. Я удивляюсь, как король демонов еще не попросил помощи у сообщества трех миров.

Хэ Ли затаил дыхание от охватившего его ужаса.

– Неужели это месть простых смертных за былые бесчинства демонов на земле? – спросил он.

– Я не думаю, что это так, – покачал головой Ян-сыцзюнь. – Поколения людей сменяются быстро, и с тех пор прошло немало времени. На земле восстание против демонов отныне вспоминается как легенда о великом героизме народа всего смертного мира. К тому же новый король демонов никогда не угрожал простым смертным, и его подданные тоже уже забыли о разрушительных идеях прошлого лидера. Нет, Хэ Ли, эти преступления берут свои корни глубже, чем даже я способен представить. Идем в мой кабинет, чиновник Чжан расскажет тебе о том, что ему удалось узнать.

Они вернулись в светлый кабинет, пахнущий чаем, и Хэ Ли занял место за одним столом с чиновником Чжаном и самим Владыкой. В присутствии двух высших лиц государства Преисподней он, обычный проводник душ, к тому же судимый, чувствовал себя жутко неловко. Зачем они все это ему рассказывают? Неужели он – избранный с чистым сердцем и невинной душой, способный победить вселенское зло, чтобы вернуть гармонию в трех мирах, как в древних небылицах? И сейчас его пошлют на страшное задание, где он будет рисковать жизнью и душой, чтобы защищать королевство демонов? О, он пропал! Если сыцзюнь изложит такую просьбу, он же просто не сможет отказаться! Еще никто не посмел сказать «нет» владыке смерти, что бы он ни приказал!

Чжан Минлай сложил руки в замок на столе и принялся рассказывать о результатах своего расследования.

– Орден Хаоса состоит из адептов, не знающих жалости. Это не простые люди, точно – их магия способна одолеть даже небожителя. Однако и восставшими совершенствующимися они не являются, потому что используют в бою исключительно энергию инь и не развивают свои внутренние источники божественной силы. В Ордене точно больше одного адепта, и все, кого удалось увидеть свидетелям, были женщины в облегающих черных одеждах. Согласно моим источникам, адепты поклоняются некой Великой Богине Хаоса, которая дает им безграничную силу в обмен на вечную службу.

– Богиня Хаоса? – нахмурился Хэ Ли. – Это противоречивый титул. Божествами становятся те, кто победил в себе хаос и отказался от его воздействия на тело и душу. Как можно стать божеством, предав Порядок?

– Можно назваться божеством, при этом не являясь им, – задумчиво ответил Ян-сыцзюнь. – Это всего лишь титул, который мы слышали из уст ее адептов. Что она такое на самом деле, никому не известно. Известно лишь то, что она обладает огромной разрушительной силой.

Он тяжело вздохнул и добавил:

– Боюсь, эпоха порядка в трех мирах подходит к концу… И мир смертных, служащий опорой верхнему и нижнему миру, неминуемо станет основной мишенью. Сломав его, злодей добьется краха двух остальных. Лишившись ножек, крышка стола упадет на пол, расколов мрамор, и сама разлетится вдребезги.

Хэ Ли тревожно посмотрел на синий жетон, лежавший на столе, с вырезанной фразой: «Тысяча способов, сотня планов».

– Вы хотите, чтобы я отправился сразиться с Орденом Хаоса? – серьезно спросил Хэ Ли, содрогнувшись.

В янтарных глазах сыцзюня вдруг промелькнул смех, а Чжан Минлай так и вовсе расхохотался в голос.

– Хэ Ли, я ценю твою самоотверженность, – учтиво сказал Ян-сыцзюнь, с трудом сдерживая улыбку. – Но, боюсь, ты не справишься с таким заданием. Я позвал тебя сюда, чтобы предупредить о надвигающейся опасности, чтобы ты был начеку, когда поднимешься в мир смертных и встретишься с Ши Хао.

– Ши Хао может быть в этом замешан? – удивился Хэ Ли, одновременно обрадовавшись, что его избавили от страшного задания, и расстроившись из-за того, что его скромные способности даже не рассматривают для спасения трех миров.

Чжан Минлай хмыкнул:

– Узнав о бедствии демонов, Ши Хао не станет сидеть сложа руки, а ринется их защищать.

Хэ Ли удивился:

– Но вы сказали мне когда-то, что Ши Хао был тем, кто повел людей за собой на великом восстании против демонов, и что это он убил прошлого короля демонов. Раз он знал, сколько страданий демоны причинили людям, с чего ему их защищать от такого опасного врага?

Ян-сыцзюнь снисходительно ответил за чиновника:

– Много воды утекло с тех пор. Новый король – не тот, что старый. Ши Хао непременно придет ему на помощь.

Чжан Минлай подхватил его мысль и с загадочной улыбкой завершил их разговор:

– Ты сам все поймешь, когда придет время. А пока что ступай туда, куда зовет тебя сердце.

Ян-сыцзюнь положил на стол перед Хэ Ли круглый амулет из хрупкого стекла, точно изящная ледяная фигурка, изображающая дракона, защищенного сферическим барьером.

– Если ты попадешь в безвыходное положение и тебе понадобится помощь Преисподней, разбей этот амулет.

Хэ Ли поблагодарил и на этом покинул кабинет.

Со смутными чувствами Хэ Ли выходил из Башни Янтарной Зари, сжимая в руке список душ, все никак не гаснувший, и, приказав заботиться о своем доме и животных своему единственному слуге, направился к выходу из Преисподней. В саду за Дворцом Правосудия находился тоннель, защищенный магическим полем, позволяющий проводникам душ взлететь вверх очень быстро и оказаться на вершине Ущербных гор. Хэ Ли взмыл, поймал поток теплого воздуха и, ловко оседлав его, пронесся по тоннелю и вылетел из пещеры на горе. Там, тут же призвав с небес облако, он полетел в сторону Восточного моря. На его жетоне снова горели яркие мерцающие символы: «Страна Ши».

То, что он увидел, добравшись до побережья Восточного моря, было совсем не похоже на разрушенную деревню, которую он оставил две тысячи лет назад.

Часть 2

Расплавленное золото (I)

Огромный город простирался до самого берега Восточного моря, купаясь в мягких лучах рассвета. Город стоял на неровной местности и имел множество подъемов и спусков, широкие дороги из серого камня, мосты и сады. Изящные многоярусные постройки с изогнутыми черепичными крышами и чистыми фасадами стремились к небесам, красные деревянные окна были украшены сложной резьбой. На воде под пастельным небом плыли корабли с расписными парусами. Залитые светом зеленые горы охраняли побережье.

Хэ Ли спустился в город с неба и прошел по улицам, круглыми глазами разглядывая все вокруг. На широком городском рынке продавалось практически все, что можно себе вообразить, – бытовые вещи, сласти и ароматные блюда, магические артефакты, даже животные, и простые, и магические. В одном ряду можно было увидеть торговца персиковым вином, а рядом с ним в золотой клетке чирикала чудесная птица фэнхуан с горы Куньлунь, которую можно было достать на земле только за бешеные деньги.

По рынку ходили простые жители города, совершенствующиеся с блестящими мечами за спиной, монахи, генералы в доспехах из шэнсиньского железа, представители царства лис с очаровательными треугольными ушами на макушке и небесные духи, принявшие человеческий облик. Хэ Ли был уверен, что если достаточно походить по городу, то непременно встретишь даже кого-нибудь из свиты Небесного Императора.

Прохлаждаться в столице Страны Ши можно было целую вечность, но прежде Хэ Ли надо было найти Ши Хао, ведь список душ никак не затухал.

Потом Хэ Ли вспомнил, что, пока он носит Туманный жетон, его никто из смертных не видит и, возможно, если он у кого-то спросит дорогу, его попросту проигнорируют. Поэтому он поспешил снять его с пояса, и его взгляд случайно упал на Путь сердца. На черном камне образовались новые слова: «Причал Рассвета».

Так Хэ Ли отправился в сторону берега моря. На причале и набережной собралось очень много народу, больше, чем было на рынке. Люди столпились и глядели на море, показывая пальцем и громко разговаривая. Хэ Ли встал за кем-то, но ничего толком не смог разглядеть – все зачем-то смотрели на большой корабль под алыми парусами, плывущий вдали от берега.

Вдруг его кто-то грубо толкнул, едва не сбив с ног. Сквозь толпу пробирались несколько широкоплечих солдат с лисьими ушами и в серебряных доспехах, расталкивая людей перед молодой госпожой в лиловых одеждах. Она ступала уверенно и элегантно, точно императрица, которой подвластны государства. На ее голове торчали лисьи уши, а на поясе висели звенящие подвески и артефакты. Эта красавица точно прибыла из царства лис-оборотней.

Оттеснив людей, женщина прошла к краю набережной и спросила у ближайшего господина, который при виде ее отвесил глубокий поклон:

– Что случилось? Что за толпа и галдеж?

Господин, разведя руками, ответил:

– Так ведь это… его величество опять… того… убиться пытается. Все пришли смотреть на чудо.

Хэ Ли остолбенел. Рядом с ним какой-то юноша восторженно произнес: «Я ехал сюда через всю Большую Пустыню с самого Южного континента, чтобы поглядеть на город. Небеса, как же мне повезло застать самоубийство короля Ши!»

– Ах, он снова за свое, – вздохнула лисица. – Я уж думала, что-то серьезное случилось.

Этот безумец превратил свою смерть в спектакль, который мечтают посмотреть на всех четырех континентах!

– Где он? – спросила лисица.

– На корабле, ваша милость, – ответил господин с поклоном.

Женщина поджала губы, сделала жест солдатам, и все втроем взмыли в небеса. Они двигались так быстро, отскакивая от пустого пространства, словно от земли, что мигом оказались на корабле в море. Хэ Ли воспользовался моментом, пока толпа снова не заполнила набережную, рванул к краю и тоже взлетел в небеса. Таинственная лисица и ее спутники обладали невероятным уровнем боевых искусств, и ему оказалось сложно их догнать – он смущенно чувствовал себя черепахой, расслабленно дрейфующей по воздуху на облаке.

Спустя какое-то время он наконец долетел до корабля и незаметно опустился на палубу позади людей, которые не обратили на него внимания, потому что столпились у борта. Один юноша, надрываясь, орал:

– Ваше величество, вылезайте, вы же заболеете! Он все равно не появится, ваше величество! Если не появился за восемь лет, то и сегодня будет напрасным ждать! Ваше величество!

Хэ Ли, заинтригованный до глубины души, пробрался к борту, растолкав людей, и выглянул в море. В нескольких чжанах от корабля плыло тело молодого человека в роскошном зеленом наряде. Тело лежало вниз лицом, раскинув руки и ноги, и безвольно болталось на воде.

Юноша продолжал кричать:

– Ваше величество, на кого же вы оставляете нас?

Хэ Ли поразился – неужели никто не будет его вытаскивать? Кричащий юноша имел вид скорее усталый, чем встревоженный, а на его голове величественно восседал большой красный ящер. Этот ящер был Хэ Ли смутно знаком, но юноша совсем не походил на Ши Хао.

– Нам достать его, ваша милость? – спросил солдат таинственной лисицы, которая тоже стояла рядом. Та усмехнулась:

– Нет, пусть наслаждается своим театром. Гугу, сколько раз он уже так делал?

– Ваша светлость, это уже пять тысяч двести сороковая попытка его величества убить себя, чтобы этот бог смерти явился перед ним. Ах, я уверен, он добьется своего. Но как же можно быть столь наглым, чтобы игнорировать призывы моего короля?

Хэ Ли не знал, плакать ему или смеяться.

Так они бы простояли довольно много времени, глядя на тело в воде, если бы юноша с ящером на голове не повернулся и не увидел Хэ Ли. Он тут же разинул рот, обомлев, и схватился за борт, чтобы устоять на ногах. Он ткнул пальцем в Хэ Ли, но так ничего и не смог сказать.

Лисица заметила его кривляния и отскочила от Хэ Ли. Звякнули лезвия мечей солдат.

– Гугу, кто это? – требовательно спросила лисица, концентрируя духовную силу на кончиках пальцев.

– Это он! – воскликнул юноша, вдруг восторженно заулыбавшись. – Он пришел! Бог смерти, которого ищет его величество!

Он порылся в рукаве и достал свиток. Хэ Ли заледенел, когда юноша его развернул и показал ему точный портрет Хэ Ли, выполненный рукой первоклассного мастера. Линии были тонкие и изящные, а юноша на портрете был прекрасен, как Пань Ань [11].

Под его портретом шло словесное описание: «Глаза черные и блестящие, как глаза золотого карпа, волосы гладкие, блестящие и мягкие, как черный шелк из Южной столицы, пахнут чайным и мятным отваром с нотками сандалового масла, кожа чистая, а руки пахнут книгами и сталью, высокий, стройный, как бамбук, крайне опасен, но прекрасен, как первый снег. Нашедшему полагается королевская награда и почетное место при дворе».

Хэ Ли разинул рот, краснея до корней волос. Кто додумался до такого отвратительного описания?! Руки… пахнут книгами и сталью? Он хотел провалиться под землю! Как этот Ши Хао только умудрился такое придумать?

Лисица строго смерила его взглядом с головы до пят.

– Ах, вот ты какой, – вдруг заинтересованно произнесла она и рассеяла магию. – «Крайне опасен, но прекрасен, как первый снег». Где же ты опасен, раз даже не носишь ни меча, ни вспомогательных артефактов?

Хэ Ли, столкнувшись со столь внезапной и обидной критикой, даже не знал что ответить. Лисица шагнула к нему навстречу и совсем незаметно вжала в борт. Ее тонкие пальцы сошлись на его воротнике. Хэ Ли заледенел. Будучи лишь обычным проводником душ, он был совсем не обучен ни с кем драться!

– Что ты делаешь? – выдавил он, глядя в яркие глаза нападавшей.

Лисьи уши весело дернулись, и Хэ Ли вдруг подняли за воротник над землей.

– Обрадуй его величество! – засмеялась лиса и, применив мощный выброс энергии, запустила Хэ Ли в полет. Он перелетел через борт по идеальной параболе, переворачиваясь в воздухе как бумеранг, и, на секунду зависнув в самой высокой точке, стремительно полетел в море, как бездушный камень.

– А-А-А-А-А-А-А-А!

Он летел, мысленно проклиная ушастую обидчицу и готовясь окунуться в холодную воду, но вдруг совсем над поверхностью воды его вдруг что-то оттолкнуло и отшвырнуло обратно. Хэ Ли сперва подумал, что теперь его будут пинать туда-сюда, как мячик, но вдруг почувствовал, как его руки, раскинутые в стороны, крепко сжимают чужие горячие пальцы, а спина прилегает к чему-то твердому, мокрому и жаркому. В одно мгновение он уже плавно летел по воздуху, как небожитель или грациозный совершенствующийся, положившись на таинственного помощника сзади.

Едва его ноги коснулись палубы, над ухом раздался низкий голос, звучащий как урчание пантеры:

– Вот мы и встретились снова.

За его спиной, крепко сжимая его запястья в своих, стоял мокрый Ши Хао, улыбающийся так широко, что лицо чуть не трещало.

Часть 2

Расплавленное золото (II)

Хэ Ли моментально отскочил, чуть ли не взлетев на мачту. Ши Хао удивился:

– Что ты от меня шугнулся, точно я молнией бьюсь? Без меня ты бы намок и простыл. Боги смерти ведь тоже простывают, я прав?

Его приветливая улыбка и непринужденная манера говорить совсем не вписывались в общую сцену недавней попытки самоубийства. Хэ Ли ошарашенно пялился на него из угла капитанского мостика, куда случайно забрался. Он решил перейти сразу к делу, чтобы не болтать попусту и не выставлять себя еще большим посмешищем перед всей королевской свитой:

– Зачем ты пытаешься умереть?

Ши Хао рассмеялся:

– О нет, я совсем не пытаюсь! Дело в том, что я не могу умереть таким простым способом. Меня не режет сталь, я не горю в огне, я не тону в воде, меня невозможно убить никаким земным предметом, будь это копье, меч, лук или яд.

– Тогда зачем? – произнес Хэ Ли недоуменно.

На это Ши Хао широко оскалился, глядя на него с палубы, и ответил:

– Чтобы пригласить тебя в гости.

– …

Затем он выжал мокрый рукав и достал из внутреннего кармана кинжал:

– И отдать тебе это. Ты потерял его, когда помогал мне усмирить Чили. Позже я подобрал его и с тех пор упорно приглашаю тебя к себе. – Затем он непринужденно поднялся по ступеням на капитанский мостик и протянул кинжал. Это было единственное оружие Хэ Ли, и тот принял его, пробормотав слова благодарности. Хоть оружие и не использовалось часто, не носить его и тем более терять считалось дурным тоном.

Ши Хао встал у борта и жестом показал на берег.

– Посмотри на этот город! Я построил его за эти восемь лет, что тебя не было. Отныне это мое княжество, моя собственная нация на земле. Добро пожаловать в Страну Ши.

В то время как в Преисподней прошло две тысячи лет, на земле миновало всего восемь.

Город блестел в лучах утреннего солнца, но еще ярче блестели глаза этого человека, отражающие гордость и вдохновение. Мужчины простояли так в молчаливом созерцании не то города, не то друг друга какое-то время, пока с палубы не послышался кашель. Ши Хао моментально обернулся и снова приветливо оскалился, глядя на брошенную в одиночестве женщину-лису.

– Ах, прошу прощения, дорогая Вэй Цисян, ваша милость, – поспешил оправдаться Ши Хао и, схватив Хэ Ли за предплечье, стал спускаться по лестнице. Хэ Ли так опешил, что даже не знал, как себя вести перед такой наглостью, и чуть не покатился по ступенькам. – Не каждый день меня навещает так много друзей одновременно.

Он подал сигнал команде корабля, и люди принялись за работу, чтобы пришвартоваться к Причалу Рассвета. Лисица в лиловом платье стояла, сложив руки на груди. Ее строгий взгляд дырявил двух «товарищей» и счастливое лицо Ши Хао.

– Ты похож на мокрого попугая, – отчеканила она. – Какой король может позволить себе выйти так к народу?

– Ты, вероятно, все еще плохо меня знаешь, Вэй Цисян, – непринужденно ответил Ши Хао и махнул рукой юноше с красным ящером на голове. – Какой король не предусмотрит сухого комплекта одежды, когда соберется немного поплавать?

Гугу, юноша с красным ящером, метнулся за дверь, и Ши Хао, попрощавшись ненадолго, исчез за ней, оставляя за собой лужи воды. Хэ Ли остался наедине с лисицей и ее охранниками. Как ни странно, что-то в выражении женщины сменилось – она уже не выглядела такой враждебной по отношению к нему. Но Хэ Ли, прекрасно помня про свой полет в море, решил держать дистанцию.

– Что ж, – сказала лисица строго и вдруг элегантно поклонилась. – Друзья Ши Хао, к счастью или к несчастью, и мои друзья тоже. Извини за то, что выкинула тебя за борт. Я была рассержена. У короля Ши довольно странные развлечения, каждый раз, когда я приезжаю, застаю его новый спектакль, и это выводит меня из себя. Мы должны представиться друг другу и забыть об этом инциденте. Мое имя Вэй Цисян, я королева лис с Яшмового утеса.

Хэ Ли натянул вежливую улыбку и отвесил поклон хотя бы ради того, чтобы она опять не рассердилась и не вышвырнула его в открытое море. И зачем такой женщине охрана? Возможно, Хэ Ли самому потребуется охрана в ее присутствии.

– Хэ Ли, бог смерти из Диюя, что в Преисподней.

Вэй Цисян дернула уголками губ:

– У его величества и правда есть друзья в каждом уголке света.

– Мы не друзья, – сказал Хэ Ли. – Я должен сопроводить его душу в Преисподнюю для суда.

Вэй Цисян смерила его неверящим взглядом и засмеялась:

– Желаю удачи.

На этом она развернулась и забралась на фальшборт, чтобы поглядеть на то, как приближается город. Хэ Ли разыскал себе чистую ступеньку и уселся на нее. Список душ погас и теперь был абсолютно чист. Портрет Ши Хао исчез, а новых заказов не поступало. Путь сердца тоже не указывал никакого нового пункта назначения. Вероятно, Хэ Ли придется задержаться в городе.

Вскоре дверь широко распахнулась, точно с пинка, и на палубу размашистым шагом вышел Ши Хао, раскинув руки в стороны так, что широкие рукава его нового костюма повисли чуть ли не до земли, как крылья. Добившись всеобщего внимания, он покружился на месте. Его наряд действительно делал его похожим на попугая – зеленая мантия с золотыми орнаментами была накинута на красные одежды, закрепленные на узкой талии черным поясом, а его прическу украшала заколка из чистого золота. Этот наряд был броским и кричащим, но одновременно величественным, достойным короля.

«Короля попугаев», – подумал Хэ Ли и усмехнулся. Наряд, блестящий в лучах солнца, резал ему глаза.

– Я угадал и подготовил свой самый достойный наряд, чтобы пообедать с лучшими друзьями в грандиозном Цветочном зале, – воодушевленно произнес Ши Хао. – Мы пригласим танцовщиц и музыкантов, чтобы отпраздновать наше долгожданное воссоединение.

Вэй Цисян нахмурилась:

– Я бы предпочла поговорить с тобой наедине о важном деле, которое вызвало меня сюда. У меня нет настроения для веселья.

Ши Хао, скользнув взглядом по сидящему как сирота Хэ Ли на ступеньке, ответил:

– Что ж, тогда не будем приглашать. Пообедаем втроем за беседой.

– Не могли бы мы поговорить наедине? – настояла Вэй Цисян.

– Что это за дело, о котором никто не должен знать?

– Я хочу просить твоей помощи. Это касается… внутренних дел клана лис.

Ши Хао понимающе кивнул:

– Я помогу королеве лис, безусловно. Но от моего дорогого друга у меня секретов нет. Он тоже может помочь. Все-таки это он спас мой народ от гибели восемь лет назад.

Интуиция Хэ Ли забила тревогу – он чувствовал, что его втягивают в какую-то авантюру, которая точно принесет ему лишние страдания и, возможно, увечья.

– Я просто вернусь в Преисподнюю, – сказал он тихо скорее сам себе, но от острого слуха короля это не укрылось. Мгновенно яркие фениксовые глаза вперились в него с прищуром.

– О нет, это невозможно, господин Хэ Ли! – воскликнул Ши Хао. – Ты собираешься уйти, отказавшись от обеда со мной? После всех усилий, что мне пришлось приложить, чтобы пригласить тебя? Твой отказ глубоко оскорбит меня, он ранит меня в самое сердце.

На лице его слуги Гугу отразился лютый ужас, точно юноша вообразил себе еще восемь лет кошмарных попыток самоубийства своего неубиваемого короля. Ящер, восседающий на его голове, раздулся от гнева, моментально став в два раза больше. Сердце Хэ Ли пропустило удар, стоило ему припомнить, каким огромным и свирепым становился красный бог-дракон, когда был в гневе. Капля пота прокатилась по его виску, и он издал неловкий смешок.

– Пожалуй, я поспешил с решением. Если король Ши настаивает, я останусь на обед.

Взгляд Ши Хао потеплел, а красный ящер плавно сдулся до своих прежних размеров. Гугу с облегчением вытер пот со лба рукавом. Одна Вэй Цисян осталась недовольна решением Ши Хао, но, задумчиво посверлив его взглядом какое-то время, в конце концов махнула рукой:

– Спорить с тобой бесполезно.

Тем временем корабль медленно подплывал к пристани, и вскоре все сошли на набережную. Королевские гвардейцы разогнали народ и образовали коридор для своего правителя. Ши Хао вышагивал уверенно, элегантно и добродушно приветствуя народ. Позади него топал угрюмый Хэ Ли, испытывающий приступ боязни толпы, а за ним следовала королева лис с охраной, словно тюремный конвой. Замыкал колонну свиты короля юноша с величественно восседающим на его голове ящером, который, как Хэ Ли понял, являлся личным помощником Ши Хао.

Дворец короля располагался на вершине холма, который когда-то разрушил красный бог-дракон. К величественному входу, подпертому толстыми мраморными колоннами, вела длинная лестница из десяти тысяч ступеней. На солнце они сияли, точно были сделаны из чистого золота, как легендарные золотые ступени, ведущие во дворец Небесного Императора.

Ши Хао провел гостей внутрь через золотые коридоры, покрытые коврами. Цветочный зал оказался совсем не таким, каким Хэ Ли себе его представлял. Вместо огромного помпезного зала с троном он увидел небольшую комнату, украшенную красными шелками и панелями в золотых карпах. В центре комнаты стоял большой круглый стол, на полу лежали золотые подушки. У стены была построена небольшая сцена, на которой полагалось работать танцовщицам.

Эта комната была больше похожа на столовую торговца и его семьи, чем на зал во дворце правителя нации.

Ши Хао широким жестом усадил гостей за стол и сам плюхнулся на подушку, точно был не королем, а просто старшим братом. Он хлопнул в ладоши, и слуги тотчас же внесли кувшины с персиковым вином и закуски.

– Все вопросы легче решать за обедом, – улыбнулся он, бросая сверкающие взгляды то на Хэ Ли, то на лисицу. Хэ Ли бы показалось, что Ши Хао пытается флиртовать с женщиной, а сам он должен вежливо исчезнуть, если бы этот взгляд не падал на него еще чаще, чем на нее. От этого ему становилось не по себе. Ши Хао поднял чарку с вином. – Выпьем за долгожданную встречу!

Хэ Ли не стал пить, а только элегантно спрятал чарку и лицо за рукавом и незаметно влил вино в бездонный рукав, надеясь, что оно не вступит в реакцию с каким-нибудь взрывным порошком, который он носил с собой на случай массовой драки. Отставив чарку, Хэ Ли вновь столкнулся с Ши Хао, и его сердце екнуло. Он был готов поклясться, что на хитром лице короля было написано: «Кого ты хочешь обмануть, господин Хэ Ли?»

– Кхм…

– Дэтянь-духоу, «Благословленное небесами», лучшее вино на всех четырех континентах, – как бы невзначай сказал Ши Хао, усмехаясь. – Я готов плакать из-за каждой капли, что случайно упадет на землю. Чего уж говорить об опрокинутой впустую чарке или о разбитом сосуде.

Хэ Ли почувствовал, как позорно заливается краской его лицо, и отвел взгляд. Это рассмешило Ши Хао.

– Итак, чем я могу помочь моей подруге? – спросил он ласково, переключив свое внимание на лисицу.

Вэй Цисян некоторое время колебалась, бросая взгляды на Хэ Ли, словно желая, чтобы он испарился, но упрямство Ши Хао не смогла сломить, а потому вздохнула и серьезно произнесла:

– Помоги мне найти моего младшего брата. Он пропал больше года назад.

Ши Хао вскинул брови:

– Не знал, что у тебя есть младший брат.

Лисица, несмотря на свою строгость и холодность, выглядела очень обеспокоенной, ее треугольные уши печально прижимались к голове.

– Мой брат никогда не принимал участия в политике. Ему больше нравилось сочинять стихи и играть праздные песни, чем учиться и принимать решения. Он редко появляется на Яшмовом утесе. Он ушел из дома, чтобы стать бродячим артистом и жить с людьми. Потому ты ничего и не слышал о нем. Моя семья не гордится таким потомком.

– Почему же ты решила, что он пропал? Может, он просто загулялся?

– Нет, он всегда приходил домой к своему дню рождения, чтобы получить подарки и спеть свои новые песни нашему народу. Тем более в этом году было его совершеннолетие, как он мог его пропустить?

Она вздохнула под его пристальным взглядом и достала скрученное в трубочку письмо из рукава.

– Еще я получила от него это письмо несколько месяцев назад.

Ши Хао развернул его и, бросив беглый взгляд на Хэ Ли, протянул ему:

– Прочитай мне, пожалуйста.

– Это конфиденциально, – ответил Хэ Ли, удивляясь. – Почему тебе самому не прочитать?

Ши Хао просто ответил:

– Я не умею.

Хэ Ли опешил: «…А?»

Ши Хао пожал плечами:

– Когда пытаюсь прочитать, все черточки путаются и переставляются, это какое-то проклятие! Поэтому мне нужны друзья, которые позаботятся об этом неграмотном короле.

Хэ Ли нахмурился – это и вправду звучало как необъяснимое проклятие. Как этот человек вообще осмелился совершить переворот на небесах? Однако этот недуг звучал как что-то ужасное, из-за чего этому человеку наверняка жилось тяжело, поэтому Хэ Ли посочувствовал ему и кивнул, соглашаясь. Он стал читать письмо вслух:

«Дорогая сестра, это я, Вэй Хуаи, твой блудный брат.

Пишу тебе из деревни Люшань. Меня забросила сюда судьба совсем случайно – я следовал за ветром, играл на сюне песню чистого сердца. Внезапно жаркий июльский ветер стал холодным, он нес в себе запах разложения и приключений. Поэтому я отправился прямиком туда в поисках невероятных историй о героях-совершенствующихся. Прибыв в Люшань, я обнаружил, что там происходят необъяснимые вещи – невзгоды преследуют людей на каждом шагу. Выслушав одну тетю, я не смог сдержать слез, так сидел и плакал у ее дома. У нее было десять детей, и все скончались при странных обстоятельствах, она осталась такой одинокой, что каждый день вынуждена молить небеса о смерти. В деревне господствует хаос, по ночам по улицам бродят неживые существа и высасывают души всех, кто не успел вернуться домой. Я написал в ближайший орден заклинателей, но ответа так и не получил. Может ли быть, что к этому причастны демоны? Их логово как раз под Кровавым заливом, который видно с одного из холмов Люшаня.

Так я думал. Но потом я решил проследить, что происходит ночью на улицах, и столкнулся с таинственной женщиной, облаченной в черное с головы до пят. Незнакомка была сильна, и я не смог ей противостоять. Это точно был не демон. Очнувшись утром, я обнаружил себя в лодке, плывущей по открытому морю. Я не помню лица женщины, потому что оно было скрыто за вуалью, но на ее поясе висел жетон из ярко-синего камня, как тот, что можно добыть в Бездне. Я нарисовал его для тебя, может, ты узнаешь, что это. Этим людям в деревне нужна помощь, и я останусь с ними, пока не прибудут заклинатели. Им очень нравятся мои песни, это единственное, что приносит радость в их жизни.

Пиши мне. Вэй Хуаи».

– Я думаю, что он пропал, потому что он больше не ответил ни на одно мое письмо, – произнесла Вэй Цисян. – Ближайший к Люшань орден заклинателей прислал мне довольно странный ответ – они сказали, что уже занимаются деревней, и больше не ответили ни разу.

Хэ Ли перевернул лист и обнаружил на обратной стороне рисунок того самого жетона.

– Ты знаешь, что это за печать? – спросила Вэй Цисян у Ши Хао.

Ши Хао вперился в рисунок не мигая. В его глазах промелькнула искра гнева, точно узор на жетоне принадлежал его злейшему врагу. Хэ Ли в ужасе опустил взгляд на рисунок, вспоминая недавний разговор с Владыкой и чиновником. На жетоне были вырезаны слова: «Тысяча способов, сотня планов». Как принц лис сумел прочитать их в разгар битвы, он не знал, но этот девиз был ему известен, этот жетон он определенно уже держал в руках. Хэ Ли произнес серьезно:

– Это жетон Ордена Хаоса. И если ваш брат встретился с их адептом, то я удивлен, что он остался в живых.

Темная атмосфера нависла над круглым столом, разбив вдребезги былой семейный уют.

Часть 2

Расплавленное золото (III)

– Орден Хаоса? – произнес Ши Хао, точно слышал об этом впервые. Опасные искры полыхали в его взгляде, и в комнате вдруг резко стало жарче, точно неподалеку раскалялся вулкан. За окном потемнело, и вскоре на землю обрушился ливень.

Хэ Ли объяснил:

– Это орден адептов, поклоняющихся так называемой Богине Хаоса. С ее помощью они подчиняют энергию инь, чтобы вызвать перевес темных сил на земле. Владыка Преисподней сильно обеспокоен их внезапным появлением и множеством преступлений против расы демонов. Какими бы ни были их истинные цели, судя по их решимости, они готовы на все, чтобы их добиться, включая вмешательство в жизни обычных людей.

Ши Хао вдруг ударил ладонью по столу и поднялся. От его удара стол чуть не сломался пополам. Хэ Ли с позорным чувством осознал, что едва не вскрикнул. Ши Хао встал у окна, сложив руки на груди и глядя, как дождь орошает роскошный сад, где росли персиковые деревья.

– У меня тоже свои цели, – процедил он рассерженно. – И достаточно решимости, чтобы все их воплотить.

Он резко развернулся, взмахнув широкими зелеными рукавами, как крыльями.

– Я лично отправлюсь в Люшань за твоим братом, – сказал он Вэй Цисян.

Лисица от неожиданности даже подскочила с места и запротестовала:

– Ты не должен идти сам! Ты дурак? Я всего лишь хотела просить тебя связаться с заклинателями с горы Байшань.

Ши Хао вскинул брови, точно эта просьба звучала смешно, и засмеялся:

– Связаться с горой Байшань? А я что, по-твоему, не в силах разобраться с отродьями нежити без их помощи? – Затем он задумчиво обхватил подбородок пальцами и добавил: – Нет, еще не пришло время напомнить Шэнси-сюну о себе, пусть пока живет спокойно да варит супы любимой женушке. Я отправлюсь в Люшань налегке, только с одним человеком.

Вэй Цисян сказала:

– Я прикажу лучшему магу лисьего клана сопровождать тебя.

Ши Хао отмахнулся. Его горящий взгляд снова вперился в Хэ Ли. Тот инстинктивно сглотнул. Его желудок сжался от нехорошего предчувствия.

– Сохрани своего мага себе, – сказал Ши Хао с улыбкой, прислонившись спиной к оконной раме. – Мой друг Хэ Ли составит мне компанию. Правда же? Иначе зачем еще ты пришел меня навестить?

Хэ Ли вскочил с подушки.

– Я прибыл по заданию Владыки на сбор твоей души, – возмущенно ответил он.

Ши Хао оттолкнулся от стены и вальяжно, словно тигр в своих владениях, подошел ближе. Он застыл напротив, не сводя взгляда с лица Хэ Ли, затем скользнул ниже и взял обсидиановый жетон с его пояса. Хэ Ли заледенел. На черном камне от прикосновения Ши Хао словно по команде появились новые слова: «Деревня Люшань». Смесь счастья и удивления зажглась на красивом лице Ши Хао.

– О, я вижу, ты научился врать за годы нашей разлуки, – произнес он себе под нос, разглядывая жетон, а потом поднял взгляд и сощурился: – Жду не дождусь узнать тебя получше. Дорога до Люшань дальняя, у нас будет полно времени, чтобы поговорить по душам.

Оставив Хэ Ли в замешательстве, мужчина обошел его по кругу, как настоящий хищник свою добычу, и в итоге плюхнулся обратно на свое место во главе круглого стола. Совершенно непринужденно, словно все это время старые друзья болтали о поэзии, он налил себе вина и закусил ароматным и хрустящим овощным рулетиком.

– Ну что вы застыли? – смешно проговорил он с полным ртом. – Садитесь, садитесь, мы же еще не поели и не допили. Вопросы решаются, а еда-то остывает.

Пока Хэ Ли сверлил Путь сердца с видом человека, только что преданного другом, которому он больше всего доверял, Вэй Цисян, то и дело бросая на него странные взгляды, села за стол и вполголоса спросила Ши Хао:

– Ты уверен, что этот юноша окажется тебе полезен в путешествии? Я выкинула его за борт одной рукой, а он даже не стал защищаться.

Ши Хао коротко улыбнулся и ответил:

– Я сам его защищу, если это потребуется. Об этом нечего беспокоиться.

Хэ Ли даже не знал, как выразить свое недоумение.

Вэй Цисян просидела в молчании какое-то время, ее лисьи уши забавно дергались на голове, и после долгих размышлений она тихо произнесла:

– Спасибо тебе.

Ши Хао направил на нее теплый взгляд, затем потянулся в центр стола и положил ей на тарелку хрустящий овощной рулетик. Его лукавый взгляд снова вперился в Хэ Ли, и одними бровями он показал, что тому следует сесть на место.

– У меня и для тебя есть угощение, господин Хэ Ли.

Ши Хао крикнул слугу, тот подошел и наклонился над ним, и Ши Хао быстро-быстро зашептал ему что-то.

– Садись, садись, – сказал он, когда слуга ушел. Хэ Ли прирос к месту и, наверно, так бы и остался, если бы на жетоне в его руках не засветилось новое слово: «Сядь».

Этот жетон определенно высказывал свои собственные желания или чьи-то посторонние, но точно не желания Хэ Ли. Однако юноша все же уселся. Под внимательными взглядами двух пар глаз он чувствовал себя как хомячок, над которым летает ястреб, а из кустов за ним следит лиса. Но ему не пришлось долго мучиться – тотчас же слуга внес новое блюдо и поставил его на стол. Пирамидка из пряников аккуратно лежала на тарелке, источая сладкий аромат выпечки, от которой текли слюни.

Ши Хао сказал:

– Это лунные пряники из Страны Байлянь, лучшие на всех четырех континентах. – Он элегантно взял один пряник и разрезал его пополам. С трепетом и теплом во взгляде он разделил две части и протянул одну Хэ Ли. Внутри пряника желтел соленый утиный желток. – Смотри, у этого внутри полная луна.

Хэ Ли взглянул на обычный разрезанный пряник, и что-то пошатнулось в его внутреннем мире, словно он переживал воспоминание и пытался понять, в какой момент жизни уже видел эту сцену. В его груди стало тепло, словно он вернулся в детство, где всегда светило солнце и все невинные чувства бурлили в первый раз, но одновременно это тепло поглощала свербящая ностальгия по давно ушедшему времени, которое никогда не вернуть. Он встряхнул головой.

И в тот момент, когда он поднял взгляд, он встретил лучезарную улыбку Ши Хао. Это была улыбка, которая осветила комнату сама по себе, словно солнце, пробившееся сквозь грозовые тучи. Хэ Ли не мог оторвать взгляда от этой улыбки, словно мотылек, зачарованный светом костра. Его горло болезненно стянуло.

– Я не люблю сладкое, – произнес он, вежливо отказываясь. Чувство ностальгии, возникшее в его сердце ниоткуда, напугало его до смерти, поэтому он ляпнул первую отговорку, пришедшую на ум: – Я боюсь, что не смогу оценить по достоинству это земное угощение.

Лицо Ши Хао буквально окаменело. Казалось, ударь по нему молотком – и оно рассыплется в пыль. Король вдруг подскочил и, возвышаясь как грозовая туча над столом, яростно прогремел, схватив кусок пряника, едва не ставшего горсткой муки в его ладонях:

– Я ненавижу, когда мне так бессовестно врут! И как только этот красивый рот на лице такого порядочного и честного юноши способен произносить подобную наглую ложь?

В одно мгновение прекрасный король из приветливого и воодушевленного превратился в безжалостного тирана, пораженного гневом. Хэ Ли чуть не опрокинулся на пол – свирепый ястреб навис над хомячком, раскинув огромные крылья и выставив когтистые лапы. Лиса, разинув рот, во все глаза следила за ситуацией со своего места.

– Я не желал оскорбить тебя! – поспешно произнес Хэ Ли, побоявшись, что этот пряник сейчас просто запихнут ему в глотку. – Это было непочтительно с моей стороны, и я приношу извинения. Я попробую твое угощение. Нет причины гневаться столь сильно.

Ши Хао сразу сменил гнев на милость. Ястреб спрятал когти и плюхнулся обратно на свою ветку во главе стола. В одно мгновение на лице Ши Хао вновь зажглась улыбка.

– Ах, прости мой ужасный характер, – произнес он ласково. – Он знатно испортился после моего отсутствия на земле. Я научусь контролировать себя до того, как пройду небесное испытание.

Этот пряник, кажется, был таким важным, что даже на Пути сердца всплыли символы: «Ешь».

«Лучше тебе съесть этот злосчастный пряник или тебя ударят так сильно, что ты пробьешь собой землю так глубоко, что выпадешь в Преисподней на крышу своего дома», – судорожно сказал Хэ Ли сам себе и быстро запихнул свою половину пряника в рот.

Две пары глаз уставились на него в таком тревожном ожидании, словно от его мнения насчет пряника зависела судьба трех миров, что наложило на его плечи непомерную ответственность, и бедный Хэ Ли чуть не задохнулся, пока не проглотил свой пряник. Его вкус был действительно незабываем, нежное песочное тесто таяло во рту, соленый желток бурно взаимодействовал со сладостью теста, вызывая невольные слезы радости в уголках глаз. Пряник был настоящей амброзией и, безусловно, заслужил репутацию лучшего на всех четырех континентах.

– Это действительно очень вкусное блюдо, – выдал Хэ Ли, постыдно вытирая уголки глаз платком.

Ши Хао сощурился, как сытый и довольный ястреб, сожравший жалкого хомяка.

– Я знал, что тебе придется по вкусу, Хэ Ли. Это знаменитые лунные пряники из Страны Байлянь.

В его словах не было ничего странного, но почему-то Хэ Ли показалось, что за простой вежливой фразой скрывался какой-то иной смысл, подтекст, который Хэ Ли не мог разгадать. Однако он не сумел поразмыслить над этим как следует. Ши Хао поднялся, поблагодарил гостей за визит и откланялся, сославшись на то, что ему надо готовиться к отъезду к Люшань. В комнате как по команде появился Гугу, и Ши Хао сказал перед уходом:

– Пожалуйста, Гугу, позаботься о моем дорогом госте, не заставляй его скучать, пока я занят делами. Посели его во Дворце Восьми Добродетелей да следи, чтобы ему было весьма удобно и приятно. Завтра же на рассвете мы отправляемся в путь в деревню Люшань.

С этими словами молодой король Ши исчез в длинном золотом коридоре дворца.

Часть 2

Расплавленное золото (IV)

Гугу просьбу повелителя исполнил с усердием и точностью. Во Дворце Восьми Добродетелей уже все было готово к беззаботной жизни, когда Хэ Ли переступил его порог. Окна дворца выходили на персиковый сад с прудом, в котором плавали золотые карпы, а внутри все было сделано поразительно скромно, словно это вовсе и не считалось дворцом, а скорее домом ученого мужа.

В просторных комнатах дворца было светло и пахло благовониями, стояло много стеллажей с различными свитками и манускриптами, декоративные панели были расписаны рукой умелого мастера и изображали известные поэтические сюжеты. Хэ Ли никогда не интересовался оформлением помещений, но если бы он решил обставить свой дом с нуля, то сделал бы что-то очень похожее на этот дворец, который полностью соответствовал его утонченным вкусам.

Гугу с благоговением ходил за ним по пятам и исполнял малейшую просьбу. К слову, ящер все еще сидел на его голове, и это начало интриговать Хэ Ли, когда он, устав разглядывать сборники с классической поэзией на полках, сел за стол пить чай. Пока другие слуги заваривали чай, а Гугу просто сидел рядом и глазел на Хэ Ли как на божество, Хэ Ли спросил:

– Почему ты не снимешь этого ящера с головы? Он такой здоровый, тебе же тяжело его носить.

Гугу живо ответил, замахав руками:

– Что вы, господин, это честь для меня – служить красному богу-дракону! Мне вовсе не тяжело. Бог-дракон очень привередлив и ни с кем, кроме его величества, не ладит. То, что он выбрал меня своим гнездом, – это огромная удача!

Ящер расслабленно сложил лапы на макушке юноши и глядел на Хэ Ли с прищуром, как глядела бы свекровь на свою новоиспеченную невестку, пытаясь обозначить все ее изъяны и строго осудить. Под его взглядом Хэ Ли никак не мог протолкнуть в себя чай, не расплескав его.

– Нравится ли господину убранство этого дворца? – осмелился спросить Гугу. Хэ Ли сдержанно кивнул. – Его величество очень гордится им. Это второй по значимости дворец в резиденции короля. По задумке архитектора, он предназначен для королевы, но наш король говорит, что время, когда в этом дворце будет жить его спутница, еще не пришло. Поэтому до сей поры он пустовал.

Хэ Ли поперхнулся чаем, когда услышал это.

– Это получается, что я узурпировал дворец королевы? Она, вероятно, рассердится на меня! – воскликнул он ошарашенно, чувствуя надвигающиеся проблемы и очень строгий взгляд окончательно разочарованного бога-дракона, чья морда обрела совсем-таки брезгливое выражение.

Гугу поспешил его успокоить:

– Нет, что вы, господин! Этот ничтожный слуга неправильно выразился, простите его неграмотность! Его величество еще не обзавелся супругой, и поэтому дворец королевы не занят. То, что он поселил вас здесь, – это очень щедро с его стороны. Это значит, что вы его самый дорогой гость.

Хэ Ли просидел во дворце как в камере пыток, слушая благоговейные речи слуги, который болтал о том и о сем до самого вечера. Сперва Гугу хвалил состояние его волос, неоднократно подчеркивая, что «они и впрямь такие блестящие, как говорил его величество», потом завел речь о сборниках стихов и легенд, которые стояли на полках и за которые его величество долго и усердно торговался с библиотеками разных стран, а под вечер, когда даже ящер уже задремал у него на голове, изложил историю государства Ши с момента его основания восемь лет назад.

– Его величество усмирил красного бога-дракона и сделал бессмертным хранителем нашей скромной деревни. Затем он приказал мне, человеку, который знал немного общего языка, обучить ему моих соплеменников. Это была тяжелая задача, но этот ничтожный слуга был готов расшибиться в лепешку ради нашего спасителя.

Хэ Ли внимательно слушал. Гугу рассказал, как Ши Хао установил первый список законов и общественных правил, которые превратили неотесанное племя в приличный народ.

– Большое внимание государь уделяет внешнему виду. Да, ему очень не понравилась наша привычка ходить лохматыми, поэтому он пригрозил всем, кто не расчесывает волосы утром и вечером и не собирает их в установленную законом прическу, что будет лично обрезать волосы под корень. Такое страшное наказание всех испугало, и вскоре нам понравилось ходить опрятными.

Чем дольше Хэ Ли слушал, тем больше Ши Хао раскрывался как тиран, держащий страну в ежовых рукавицах. Гугу рассказал, как Ши Хао обнаружил залежи шэнсиньского железа под разрушенным холмом и научил людей добывать его и ковать оружие высшего качества, что дало начало торговым путям между деревней и соседними государствами.

– Государь построил хорошие отношения с соседями благодаря своей находчивости и красноречию, – хвалился Гугу. – Наведавшись на Яшмовый утес, он познакомился с королевой лис, ее милостью Вэй Цисян, и спас ее народ от жуткой чумы, за что королева заключила с ним нерушимый союз. Благодаря ее помощи была построена наша столица и расширены торговые пути на все четыре континента. Мудрость государя не знает границ, побывав в разных странах, он собрал лучших ученых мужей и военных, чтобы руководить страной. Отныне Страна Ши входит в десятку самых развитых государств на четырех континентах!

Хэ Ли нахмурился:

– Все это он сделал за восемь лет?

– Наш государь – настоящий сын неба, всегда добивающийся своих целей! Утром он усердно закаляет тело и дух, чтобы достичь Ступени Дракона, днем совещается с мудрецами, вечером укрепляет отношения между государствами, а ночью строит великие планы.

– Когда же он спит?

– Государь не спит – он медитирует. На сон уходит третья часть жизни человека, государь говорит, что не может себе позволить тратить столько времени зря!

Теперь Ши Хао казался Хэ Ли не только тираном, но и маньяком-трудоголиком, что тоже не прибавляло ему симпатии. И с этим человеком он решил отправиться в деревню на краю мира, чтобы непременно столкнуться с таким опасным врагом, который заставил тревожиться даже Владыку Преисподней? Он задумчиво переваривал рассказ Гугу, глядя на плавающие в чашке чаинки, пока во дворце зажигали свечи и готовились ко сну.

– Господин, – вдруг снова произнес Гугу. Хэ Ли поднял голову. – Может ли этот ничтожный слуга просить вас поведать ему кое-что?

Хэ Ли напрягся.

– Что именно?

Гугу неловко поерзал, словно готовился вытянуть из Хэ Ли великую тайну, и почти прошептал ему:

– В чем секрет красоты ваших волос?

Вопрос был таким неожиданным, что у Хэ Ли сперло дыхание.

– Простите этого наглого слугу за любопытство… – сказал Гугу, опечалившись от выражения лица Хэ Ли, которое тот от удивления перестал контролировать. – Жена этого слуги очень тревожится из-за своей прически, ее подруги часто обсуждают ее непослушные волосы за ее спиной, и поэтому она не любит выходить из дома, чтобы ветер не растрепал прическу. Этот слуга однажды пошутил, что ее волосы похожи на ветки деревьев, что торчат во все стороны, и это так сильно ее обидело, что она неделю не вставала с постели. Господин, не могли бы вы помочь этому глупому маленькому человеку и посоветовать, как его жене обрести такие волосы, как у вас? Поверьте, у этого слуги нет намерений хвалиться перед другими своей женой, он просто хочет, чтобы она была счастлива.

«У этих бедных людей, которые когда-то беззаботно ходили лохматыми, теперь одержимость опрятностью из-за жесткой социальной политики Ши Хао…» – подумал Хэ Ли. Полный грусти и надежды взгляд слуги, направленный на него снизу вверх, напоминал ему о собаках, которые прибегали к нему домой, когда он садился за обеденный стол, и просили дать им кусочек мяса с таким жалобным видом и плачем, будто ничего не ели целый год, и жалостливый и наивный Хэ Ли отдавал им все, что собирался съесть сам.

Хэ Ли вздохнул и попросил бумагу, кисть и тушь. Придерживая рукав белого ханьфу, он аккуратно написал на бумаге советы по уходу за волосами, которыми пользовался несколько тысяч лет. Хэ Ли в плане опрятности сам был педантичным перфекционистом и ненавидел выглядеть несобранным. В обществе жителей Преисподней, чей правитель был воплощением элегантности с головы до пят, достойный внешний вид был делом неоспоримой важности, как негласное правило, о котором даже не нужно напоминать.

Закончив писать, Хэ Ли с улыбкой протянул листок слуге, и тот стал таким счастливым, что чуть не пробил лбом пол, кланяясь и плача от радости.

– Запомни, главный секрет – это равные доли мятного и чайного отвара, которым нужно ополаскивать чистые волосы, – сказал Хэ Ли, а слуга внимал каждому слову. – Также пусть не пренебрегает сандаловым маслом, которое следует втирать в кожу головы и наносить по всей длине волос как можно чаще. И больше не шути так про ее волосы, это было очень обидно для женщины, которая так обеспокоена своей внешностью.

Когда колокола пробили вторую стражу, слуги растворились в темных недрах дворца, оставив Хэ Ли одного. Почувствовав наконец свободу, он загорелся любопытством и вышел в сад поглядеть на золотых карпов, которых умудрился заметить только мельком и стеснялся, что о его странной любви к рыбкам узнают слуги Ши Хао. Он встал на залитом лунным светом мостике и стал разглядывать золотой блеск чешуи на водной глади. Рыбки плескались, следуя по своим рыбьим делам, собирались группами и болтали о своем, рыбьем, почти как люди. Хэ Ли потерялся в мыслях, которые несомненно бы привели его к формулировке смысла бытия, как вдруг над его головой раздался голос, как гром среди ясного неба в ночной тишине дворца:

Хэ Ли обернулся, едва услышав первое слово, и увидел Ши Хао, восседавшего на перилах мостика с другой стороны. Неотрывно глядя в ночное небо, король закончил стихотворение и отпил из кувшина. Терпкий аромат вина и персиковых цветов заполнил воздух летней ночи.

– Как я тебя не заметил? – удивился Хэ Ли, и Ши Хао оскалился.

– Ты был так увлечен рыбами, что не заметил бы даже звезды, упади она тебе на голову.

Стыд охватил Хэ Ли – он так старался, чтобы его никто не дразнил и не судил за его детское увлечение, а Ши Хао не только обо всем узнал, да еще и подтрунил. Однако, похоже, это ничуть его не удивило, словно он развел этих рыб специально для того, чтобы Хэ Ли ими полюбовался.

– Могу я присоединиться к твоей ночной прогулке, друг? – спросил Ши Хао с расслабленной улыбкой.

– Кто я, чтобы запрещать тебе что-то делать в твоем же доме? – ответил Хэ Ли.

Неспешным шагом король Ши подошел к краю моста, где стоял Хэ Ли, оперся рукой о поручень балюстрады и направил взгляд на серебристую рябь вдалеке. Кувшин с вином побулькивал, когда он им непринужденно качал, разбавляя тишину звуками.

– Тогда могу я спросить тебя об одной вещи? – произнес Ши Хао. Его изящный профиль в голубом свете луны казался печальным и задумчивым, как стихотворение, которое он процитировал. Хэ Ли чувствовал, когда люди вокруг него грустили, и никогда не ошибался в своих ощущениях. Ностальгия во взгляде молодого короля словно по ветру передалась и Хэ Ли, хотя он так и не мог понять, по чему именно он тоскует, ведь у него и так ничего нет.

– Надеюсь, не о том, как я ухаживаю за волосами, – сказал он беспечно, чтобы рассеять печальную атмосферу.

Ши Хао удивленно посмотрел на него и рассмеялся.

– Ах, мой слуга, наверное, докучал тебе. Нет, не об этом, – взгляд Ши Хао смягчился, и Хэ Ли остался собой доволен. – Мне интересно вот что… К чему ты идешь? Этот жетон на твоем поясе указывает путь к желаемому, но знаешь ли ты, чего желаешь?

Хэ Ли помедлил с ответом. Молодой король излучал обаяние каждым движением и словом, во многом походя на чиновника Чжана. Однако между ними было существенное различие – в глазах чиновника Чжана нельзя было разглядеть истину и понять, говорит ли он всерьез или в шутку и сколько оставляет недосказанным. Глаза Ши Хао были прозрачнее воды и отражали его мысли без малейшего фильтра. Интуиция Хэ Ли читала в них написанное крупными буквами: «Ты можешь доверять мне, и я тебя не подведу. Ты можешь пойти за мной, и я приведу тебя».

Тщательно подбирая слова, Хэ Ли ответил:

– Кодекс бога смерти обязывает меня забрать твою душу. Но вместе с тем меня не покидало чувство, что твой товарищ Хай Минъюэ был связан с моей прошлой жизнью. Путь сердца, как я полагаю, приведет меня к его воспоминаниям.

Ши Хао вскинул брови и состроил наигранно удивленное выражение.

– Вы, безусловно, очень похожи, – сказал он, усмехаясь. – Хочешь, я расскажу тебе о нем?

Хэ Ли энергично кивнул. Две тысячи лет он провел в поисках записей о герое Поднебесной по имени Хай Минъюэ, но нашел лишь поверхностные заметки, сделанные ленивой рукой Владыки Судеб.

Ши Хао набрал полные легкие воздуха, и воодушевленный словесный поток повалил из него:

– Хай Минъюэ был моим названым братом, всего нас было трое, но затем стало только двое, а сейчас я и вовсе остался один. Из всех трех братьев Минъюэ был, бесспорно, самым красивым. Он обладал утонченной красотой ученого мужа, грацией и сдержанностью аристократа, острым умом и огромным сердцем. Я даже не мог понять, как можно быть таким сильным, порядочным, любознательным, послушным, понимающим, верным, красивым, усердным и самым-самым-самым-самым справедливым. У него было красивое лицо, бледное как первый снег, и на нем чаще всего можно было увидеть спокойно-умиротворенное выражение. Он был мастером фехтования, искусным магом и настоящим мудрецом, помогавшим мне не раз на поле битвы своими советами. Но самой большой гордостью Минъюэ, разумеется, без всяких сомнений, были его волосы. Черные как вороново крыло, они блестели, как шелк, аккуратно затянутые в узел на макушке и рассыпающиеся черной тучей по спине. Минъюэ предпочитал носить высокие прически в бою, подвязав волосы простой лентой, а в мирное время любил примерять изящные заколки, но только обязательно неброские. Он всегда ругал меня за мою любовь к ярким и величественным вещам, а я не мог понять, как можно одеваться столь скучно.

Хэ Ли, ожидавший историю о жизни и сражениях бессмертного, а получивший детальный портрет какого-то юноши, подумал, что его просто водят за нос.

– Ты что, собрался рассказать о каждой родинке на его теле?

– Ты явно переоцениваешь качество моей памяти, но я постараюсь припомнить, если это так важно для тебя. Так… кажется, была у него одна забавная родинка на левой пятке, которая очень раздражала нашего младшего брата.

Хэ Ли вскипел. Этот человек бессовестно издевался над ним и даже не скрывал этого!

– Я думал, ты расскажешь мне о его деяниях!

– Ну хорошо. Вот о его деяниях. В юности он любил просыпаться скорее поздно, чем рано, и когда мы все втроем жили вместе, он был тем, кто следил, чтобы все были сыты и умыты. Матери у нас не было, отец был такой-сякой, я был слишком занят более важными делами, а Чэн-эр слишком погружен в свой богатый внутренний мир. Таким образом за мать у нас был Минъюэ. Больше всего ему нравилось читать книги про великих героев, которые спасают мир от зла, а… ну и любовные романы, да… это было нашей общей страстью.

Он перевел дыхание, потому что его голос начал сипнуть, хлебнул вина и собрался продолжать детальную биографию своего друга, но Хэ Ли не выдержал и перебил:

– Ладно, не нужно утруждаться! Я сам узнаю все, что мне нужно.

Ши Хао удивился:

– Я еще только разогреваюсь. Дальше мой рассказ станет интереснее! Для человека, который не умеет читать, я вообще очень эрудирован.

Ши Хао точно издевался над ним – даже наивный Хэ Ли, которого по жизни легко обмануть, это понял. Рассердившись, Хэ Ли сказал:

– Вместо того чтобы пустословить, тебе следует отдохнуть перед дорогой. До Люшань путь неблизкий, и нам нельзя задерживаться, если хотим помочь бедному принцу-лису.

Ши Хао на это вздохнул облегченно и ответил:

– Ну хорошо, а то мой рассказ бы легко занял несколько дней. Я приду за тобой на рассвете. Спокойной ночи, господин Хэ.

Хэ Ли откланялся и собрался уходить, как вдруг ему в голову влетела страшная мысль:

– Ши Хао, а ты умеешь драться?

В их первую встречу Ши Хао заставил его тащить себя на спине и одновременно пользоваться боевыми искусствами, что стало для Хэ Ли непредвиденным испытанием. Теперь, когда вокруг деревни бесчинствовал Орден Хаоса, Хэ Ли чувствовал себя абсолютно беспомощным перед опасными адептами в черном, высасывающими души. Одной воздушной походкой и кинжалом ему от них не защититься!

Ши Хао смерил его слегка надменным взглядом.

– Ну разумеется, – произнес он, усмехаясь, как самоуверенная пантера. – Пусть я не обладаю такой мощью, как раньше, я потратил много сил и времени на развитие утраченных навыков. Когда я добуду свой меч, то достигну высшей ступени совершенствования.

Хэ Ли опешил.

– Ты прошел двенадцать ступеней за каких-то восемь лет? Простому человеку такое даже не снилось!

«И при этом не научился читать?» – закончил он про себя, побоявшись язвить вслух.

Ши Хао, облокотившись о поручни и глядя высоко в звездное небо Восточного континента, спокойно ответил:

– Кто сказал, что я простой человек?

Хэ Ли не знал, как оспорить эту фразу, поэтому посчитал разговор оконченным.

– Спокойной ночи в таком случае.

Он развернулся и ушел, покинув сад. Во дворце у огромного открытого настежь окна он посмотрел на улицу. Ши Хао все еще стоял в одиночестве на мосту и смотрел в небеса. Затем он повернулся к воде и произнес над черной гладью, в которой сверкала золотая чешуя:

– Спокойной ночи, Минъюэ.

После этого он ушел в противоположную дворцу сторону, оставив на мосту кувшин с вином, воспоминания и едва заметный след глубокой скорби.

Ши Хао обошел сад и неожиданно встретил Вэй Цисян, сидящую в беседке под луной. Она задумчиво разглядывала деревянную флейту, лежащую на ладонях. Фиолетовая кисточка украшала инструмент, и тонкие пальцы лисицы бездумно теребили ее ворсинки. Шорох одежд Ши Хао заставил ее дернуть ушами и поднять голову.

– Он действительно так красив, – сказала она, усмехнувшись. – Я думала, ты, как всегда, все преувеличиваешь, чтобы пустить пыль в глаза.

Ши Хао усмехнулся в ответ, затем приблизился, как пантера, и опустился рядом на подушку. Его взгляд случайно упал на флейту на ладонях Вэй Цисян, и озорной огонек в его глазах вдруг скорбно погас. Эта флейта когда-то принадлежала одному из его сторонников на Небесах, Вэй Нинцзину.

– Твой отец души в нем не чаял, – вздохнул Ши Хао. – Мне кажется, если бы не Минъюэ, он бы даже не стал слушать мои планы.

Вэй Цисян никак не отреагировала, но ее уши печально опустились.

– Хвала Небесам, он не стал в них участвовать. Где теперь все те, кто поддержал тебя?

Вэй Нинцзин был королем лис, когда Ши Хао вознесся на Небеса. Он занимал место при дворе Императора и возглавлял небесную Гильдию Артистов. Не было торжества, в котором бы не участвовал Вэй Нинцзин, и не было спектакля, к которому он не написал бы музыку. Король-лис жил такой насыщенной жизнью, что нередко дрых на дворцовых заседаниях, измотанный гуляньями.

Когда Ши Хао был небесным чиновником, он делал вино для всех застолий бессмертных. Вэй Нинцзин и его побратим Фэндао-цзюнь были большими любителями выпивки, музыки и красоты, поэтому Ши Хао приходилось работать день и ночь, чтобы удовлетворить их спрос на вино. Хай Минъюэ был назначен мастером развлечений во дворце Ланьлинского Князя, поэтому ему тоже приходилось часто видеться с этими двумя бессмертными. Только благодаря дружбе с Хай Минъюэ Вэй Нинцзин согласился участвовать в небесном перевороте, но в последний момент не явился для исполнения плана, тем самым избежав наказания за государственную измену.

Несмотря на это, Вэй Нинцзин трагически скончался спустя недолгое время после казни Ши Хао.

Ши Хао сдержанно улыбнулся. Он предпочел не отвечать на вопрос Вэй Цисян. Его соратники были казнены, а Хай Минъюэ покончил с собой, но смысла говорить об этом вслух молодой король не видел. Вместо этого он лукаво улыбнулся, решив поиграть с лисицей:

– Твой брат, похоже, копия вашего отца. Он никогда не говорил, что у него был сын. Про тебя он твердил постоянно, даже притащил тебя маленькую на какое-то торжество, а потом еще и умудрился потерять. Ха-ха-ха! Ты бы видела его лицо, когда он бегал по всем дворцам и спрашивал, не видел ли кто рыжую лису с девятью хвостами… Не знаю, чего он больше боялся – что Ланьлинский Князь пустит тебя на меховой воротник или что ему придется как-то объяснять это твоей матушке.

Горечь проскользнула в его смехе. Вэй Цисян поежилась и скрестила руки на груди.

– Вэй Хуаи, безусловно, похож на отца, но ему не хватает ума держаться подальше от проблем. На месте отца он бы первый понесся вслед за тобой на смерть. – Она вздохнула, сжимая флейту в пальцах. – Он ветреный, наивный фантазер. Я боюсь, что, если он попадет в недобрые руки, он станет их несокрушимым оружием. Когда ему что-то втемяшится в голову, это не выбьешь ни силой, ни словами.

Лисы-оборотни не обладали выдающимися способностями, как бессмертные или заклинатели, но у них была одна невероятная сила – отрубив хвост, они могли превратить его в любой предмет или оружие, даже такое, какого еще не придумали. У каждого лиса было по девять хвостов, поэтому Ши Хао прекрасно понимал опасения Вэй Цисян. Если ее брат попал в плен к Ордену Хаоса и его обратили в их приспешника, то из его хвостов могло бы получиться девять страшнейших оружий.

Он улыбнулся, утешающе коснувшись запястья лисы:

– Оставь это мне. Вернется твой брат со своими девятью хвостами, не тревожься.

Вэй Цисян помолчала какое-то время. Персиковые деревья шумели от ночного ветра, затем их успокаивающий шум нарушило тихое возмущение лисы, скрестившей руки на груди:

– Меня ты никогда не селил во Дворце Восьми Добродетелей, а ведь я помогла тебе его построить.

Ши Хао посмеялся:

– Дорогая Вэй Цисян, этот дворец предназначен для королевы Страны Ши. Если я поселю тебя там, представляешь, какой беспорядок поднимется в обществе? Боюсь, мои советники не поддержат такого решения и попросят меня жениться на тебе сперва.

Лиса напряженно фыркнула и вскоре ушла из сада.

Часть 3

Ворон (I)

На рассвете молодой король и его спутник взмыли в Небеса – Хэ Ли на своем полупрозрачном облаке, а Ши Хао где-то раздобыл самый вульгарный меч, который Хэ Ли мог себе представить, и взлетел на нем. Рукоять меча была изукрашена драгоценными камнями, переливающимися всеми цветами, и отлита из чистого золота, а лезвие выковано из закаленного шэнсиньского железа. Этот меч был, несомненно, больше, чем те, что носили высшие чины Преисподней.

– Ты разбираешься в мечах, господин Хэ Ли? – с гордостью спросил Ши Хао, заметив любопытный взгляд Хэ Ли. – Нравится мой меч? Его имя – Объятия Греха.

Хэ Ли сдвинул брови – ему не понравилось название.

– Обычно меч совершенствующегося называют либо поэтичной фразой, либо отсылкой к трактатам о добродетели. Что сподвигло тебя дать такое имя мечу?

– Посмотри на него, он же абсолютное воплощение всего, чего избежал бы праведник. Сияющие камни на чистом золоте – признак неприемлемой роскоши, жадности, неподчинения основам буддизма. Когда этот меч используется в бою, он словно впадает в ярость, почувствовав вкус крови, и не имеет себе равных. Когда я пущу его во весь опор в полете, он возгордится и разовьет такую скорость, какую ни один меч еще не показывал. Это имя полностью отражает его грешную сущность.

– Тогда почему ты выбрал именно этот меч?

– Я не просто его выбрал. Я сам его выковал. На самом деле, я не знал, каким он выйдет, я просто хотел лучшее оружие, какое только можно, чтобы оно хоть немного походило на мой прошлый меч, который я потерял в Бездне. Я долго ковал его и украшал, и, видимо, мои собственные грехи передались ему, оттого его сущность и стала такой. Но я ничуть не жалуюсь, это превосходный меч для меня.

– Твой прошлый меч тоже имел такое вульгарное имя?

– Вульгарное? Ха-ха-ха! Ты считаешь это имя вульгарным? Что ж… тогда ты упадешь со своего облака, когда узнаешь имя моего прошлого меча. – Он прочистил горло и торжественно огласил: – Гнев Небесного Дракона, Обагренного Кровью Простого Народа.

Видя абсолютное замешательство на лице Хэ Ли, Ши Хао поспешил оправдаться:

– Мне было всего восемнадцать, когда я придумал это имя… Согласен, оно не самое удачное, но меч от этого хуже не стал. Моя главная цель – вернуть его себе.

Хэ Ли очень удивился и уже собрался расспросить этого храбреца, как он собирается достать меч из Бездны, в которой живой человек, несомненно, лишится жизни, если сумеет в нее попасть, а бессмертный, если пробудет в ней какое-то время, распадется на хрупкие осколки льда. Однако Ши Хао не дал ему задать вопрос, а осуждающе оглядел его облако, которое уже начало заметно отставать от вульгарного, но быстрого меча, и сказал:

– Почему ты не используешь меч?

– Проводникам душ не дают мечи. Меч – это привилегия высшего чина. Только судьи, чиновники и стражники Преисподней имеют право обладать мечом.

– Почему же ты не стал стражником?

– Такая работа не по мне. Я не люблю командовать людьми и раздавать пинки нарушителям. – Хэ Ли невольно вспомнил о генерале Чэне, который очень это любил. Прийти и накричать на кого-то, позвякивая мечом, ударить по столу, выбить дверь ногой, назначить наказание, отправить в тюрьму – это было работой мечты генерала Чэна.

– Ах, ты настоящий дипломат, – ухмыльнулся Ши Хао. – Лучше поговорить с человеком и направить его мудрыми речами, чем махать кулаками, правда?

Хэ Ли обрадовался, что кто-то наконец понял его.

– Именно так.

Они еще долго разговаривали о жизни в Преисподней и о Стране Ши, пока пролетали над бескрайними просторами Поднебесной. Их путь лежал на запад, к Кровавому заливу, где располагалась деревня Люшань и Тенистые Горы, на которых товарищи собирались отыскать ближайший орден заклинателей, упорно игнорировавший проблему простых смертных.

Тучи постепенно сгущались над горами, и когда товарищам оставалось совсем немного до деревни, разразилась жуткая буря, полил страшный ливень и подул ветер. Облако бедного Хэ Ли начало деформироваться и рассеиваться из-за ветра, но это не так его волновало, ведь он мог перейти на другое – его беда была в том, что ветер был встречный и сильно тормозил его, из-за чего ему приходилось расходовать вдвое больше сил, чтобы не отставать от Ши Хао. Молодой король спокойно рассекал на мече, а тот просто-напросто разрезал тучи перед своим хозяином и даже не дрожал от страшных порывов ветра.

В один момент Хэ Ли просто сдуло с облака, и он полетел вниз. Он уже был мертв, поэтому, упади он с высоты, его душа бы просто перенеслась в Преисподнюю и восстановила телесную оболочку в Пещере Возрождения. Несмотря на это, страх он испытал чудовищный, как только его ноги потеряли опору, и издал истошный вопль:

– А-А-А-А-А-А-А!

Вдруг он ударился обо что-то торсом, точно шмякнулся на ветку дерева, и ветка обвила его вокруг талии.

– Почему ты не сказал мне, что твое облако такое хлипкое? – рассерженно произнесло «дерево» над его головой. – Это самый неэффективный способ передвижения, который мне довелось наблюдать! Мне плевать на правила твоего мира, я куплю тебе нормальный меч, как только мы найдем приличную кузницу.

Ноги Хэ Ли вновь нашли опору, он оказался на краю меча. Он обернулся и увидел фениксовые глаза, горящие гневом из-под сдвинутых бровей. Ши Хао поймал его в полете и поставил на свой меч, недаром он был таким длинным, что умещал двух людей. Ши Хао сильно рассердился, потому что падение Хэ Ли было внеплановым, а этот человек, похоже, ненавидел, когда его планы рушат. Хэ Ли, почувствовав вину, произнес:

– Я приношу свои извинения…

Ши Хао фыркнул и больше ничего не сказал, а накренил меч и стал снижаться кругами. Его рука крепко обнимала Хэ Ли за талию, чтобы тот снова не свалился, что было очень легко сделать, если не управляешь мечом, поэтому Хэ Ли чувствовал себя горшком с цветком, который тащат, прижав к груди.

Через какое-то время они достигли деревни Люшань, возвышающейся на холмах, окутанных туманом и орошаемых ливнем. Небо было темное, и что-либо разглядеть было трудно, в окнах не горело ни одной свечи. Товарищи вымокли до нитки и пошли по лужам широкой проселочной дороги мимо мертвенно-тихих домов.

Ши Хао убрал свой здоровый меч за спину, его лезвие блеснуло, отразив молнию на небе. Вдруг дверь одного дома перед ними отворилась, и в проеме показалось лицо старухи.

– Вы заклинатели, молодые господа? – спросила она, хрипло перекрикивая ветер.

Ши Хао уверенно шагнул в сторону двери.

– Мы лучше заклинателей, бабуля. Разрешите? Буря разыгралась не на шутку, мой товарищ едва не разбился в горах, представляете?

Женщина внимательно осмотрела их и, заметив артефакты на поясах, здоровый меч и обаятельную улыбку Ши Хао, впустила внутрь.

– Темно, хоть глаз выколи, – сказал Ши Хао, скидывая с себя свою попугайскую мантию, вымокшую до нитки. – Нельзя ли свечу зажечь? Не страшно в темноте, бабуль? Говорят, в тени прячутся злые духи.

Женщина плотно закрыла дверь и проскрипела похуже ее:

– Тому, кто столько раз повидал смерть родной крови, разве будет страшна темнота? Злые духи… что ж, пусть приходят за мной. Но если вы боитесь темноты, я зажгу свечу.

«Это та самая проклятая старушка из письма Вэй Хуаи?» – подумал Хэ Ли, пока бабуля шаркала по полу и дрожащими руками зажигала свечу. Пламя озарило ее сморщенное лицо, и пустота ее взгляда теперь стала отчетливо видна.

Ши Хао ответил смешком:

– Мы ничего не боимся, и вам не стоит, раз мы здесь. Просто в темноте легко покалечиться, а это в наши планы не входит.

Он прошел к низкому столу, снял меч и поставил его в угол.

– Должно быть, вам интересно, кто мы такие, раз не заклинатели. Вламываться в чужой дом, не назвав свое имя, – это грубое нарушение этикета, прошу за это прощения. – Ши Хао улыбнулся старушке. – Мы друзья Вэй Хуаи, прибыли сюда по его просьбе. Этого очаровательного молодого господина зовут Хэ Ли, а имя вашего покорного слуги – Ши Хао.

Старушка, услышав первое имя, казалось, ожила и сложила руки перед лицом.

– Вэй Хуаи! Ах, славный благодетель, Вэй Хуаи! Я никогда не забуду его деяний. Раз вы его друзья, значит, тоже люди добрые и поможете нам, несчастным! Сил нет уж больше так жить, а умереть духу не хватает. Вы, должно быть, устали с дороги, все вымокли, бедные, я пойду поставлю воду на чай.

Ши Хао поблагодарил женщину и, пока она была занята на кухне, обследовал весь дом, попутно зажигая все свечи, какие попадались ему на глаза. В доме было всего две спальни, очень мало мебели и витал запах старости вперемешку с мокрой древесиной.

– Хотя бы здесь не так холодно, – произнес Ши Хао, поеживаясь. – Ненавижу холод.

Они уселись за стол в комнате вместе с бабулей, которая заварила чай на всех. Хэ Ли, привыкший к чаю лучшего качества в Преисподней, чей правитель был истинным знатоком чайной церемонии, пил чай бабули без удовольствия, лишь бы согреться.

– Расскажите мне, бабуля, – произнес Ши Хао, пододвинув горячий чайник к себе и грея о него руки. – Как давно вы видели Вэй Хуаи?

– Две луны тому назад в последний раз пел он нам балладу о приходе весны на Яшмовом утесе, – восторженно сказала старушка. – Это, наверно, очень далеко, говорят, там живут волшебные лисы-оборотни. Господин Вэй Хуаи много про них рассказывал. Я не знаю, что там за горами, я никогда не выходила за пределы деревни…

Ши Хао вздохнул:

– Две луны, значит… Говорил ли он, куда направился?

– Нет, добрый господин, он исчез, будто в воздухе растворился. Наверно, он больше не чувствовал вдохновения рядом с нами и пошел странствовать. Это действие нашего проклятия, никаких сомнений. Жизнь по соседству с племенем демонов разве благословит кого-нибудь?

– Демоны обитают под Кровавым заливом уже несколько сотен лет, если я не ошибаюсь, – возразил Ши Хао. – А ваши невзгоды как давно начались? Неужто длятся столько же?

– Нет, господин, лет семь или восемь в нашей деревне бушует хаос, а до этого она была солнечным и пригожим местом.

– Тогда виной тому не демоны, а нечто иное. Не надо их во всем винить. Скажите мне лучше вот что. Видели ли вы женщин, облаченных во все черное? Может, кто-то видел?

Старушка побелела и совсем поникла, придерживая голову рукой.

– Когда все это началось, мой младший сын вернулся с охоты и словно безумец твердил о деве в черных как ночь одеждах, которую встретил в лесу, – произнесла она тихо, и ее убитый горем голос растревожил Хэ Ли сердце. – Он стал ходить в лес каждый день и возвращаться затемно, как одержимый говорить несусветные вещи. Однажды он так и не пришел из леса, и мои старшие сыновья вскоре нашли его безжизненное тело. На нем не было никаких ран, он просто умер, неизвестно отчего. С тех пор у всех соседей начались невзгоды – то засуха нагрянет, то потоп, урожай пропадал из года в год, болезни разные выкосили молодое поколение, одни мы, немощные старики, зачем-то остались жить на пустой земле.

– Неужели заклинатели не обратили внимания на ваши страдания? – изумился Хэ Ли.

Женщина махнула рукой:

– Приходили они, заклинатели с Тенистых Гор. Навешали талисманов да заклятия свои прочитали, но это не помогло. Сказали, что надо связываться с более могущественными магами. На границе мы с демонами находимся, вот в чем дело, и, видимо, не хотели они связываться с ними. Больше не приходили. Сказали, ни за что из дома ночью не выходить, ибо бродят по улицам твари неживые. А мы, простой люд, что можем сделать? Куда писать? Благо вот, господин Вэй Хуаи забрел к нам по случайности да прислал помощь.

Ши Хао вздохнул и сказал:

– Что ж господин Вэй Хуаи не послушался совета заклинателей? Встретился с тварью неживой да и канул в небытие. Завтра наведаемся на Тенистые Горы, посмотрим, что там у заклинателей за отговорки. Бабуля, разрешите этим двум господам остановиться у вас? Насколько я понял, постоялыми дворами деревня Люшань похвастаться не может.

Бабуля закивала и благодарно поклонилась.

– Только вот, господа, у меня всего две кровати. Ах… ничего, постелю себе на полу.

Хэ Ли страстно возразил:

– Ни за что не позволю. Если и кому-то спать на полу, то лягу я!

Ши Хао хитро посмотрел на него, подпирая щеку рукой, и сказал:

– Никому не надо спать на полу. Я имел наглость осмотреть ваши комнаты и уверен: одной кровати нам двоим хватит сполна. А вы, бабуля, спите, где привыкли.

Хэ Ли сдвинул тонкие брови.

– Ты хочешь, чтобы мы легли на одной постели?

– Ну конечно, – расслабленно ответил Ши Хао. – Так будет эффективнее всего. Полы холодные, я не выношу холод, а ты, господин Хэ Ли, можешь простудиться на полу, мы же не хотим, чтобы ты рассыпался в песок. Что плохого в том, что мы ляжем рядом? Никто из нас не является женщиной, а в этом случае, согласен, было бы неприлично, не будучи женатыми, делить постель.

Хэ Ли почувствовал себя крайне неловко, но у него не хватило духу противостоять такому разумному аргументу. Действительно, не станут же они приставать друг к другу? А полы и правда были холодными, словно ветер изо всех щелей дул. В итоге он согласился.

Около третьей стражи бабуля везде погасила свет, легла в своей спальне, а два товарища обосновались в соседней.

– Ты хочешь спать у стенки или с краю, господин Хэ Ли? – непринужденно спросил Ши Хао, когда скидывал сапоги.

– Мне без разницы, – ответил Хэ Ли. У себя дома он особенно не выбирал, просто пристраивался, где было место среди храпящих собак на его кровати.

– Тогда у стенки. Иногда я просыпаюсь среди ночи и в раздумьях хожу по комнате. Не хочется тебя беспокоить.

– Твой слуга сказал, что ты вообще не спишь, – заметил Хэ Ли, аккуратно складывая верхнюю одежду.

Ши Хао посмеялся:

– И такое бывает, когда много забот. Но сейчас нечего отказывать себе в удовольствии немного поспать в тепле, когда снаружи так холодно и скверно.

Кровать была довольно узкая и короткая для двух высоких мужчин, поэтому, когда они легли, их плечи неминуемо впивались друг в друга, а когда Ши Хао закидывал руки за голову, его локоть впечатывался в лицо Хэ Ли. Еще Ши Хао натянул на себя все одеяло до подбородка, оставив Хэ Ли замерзать, и заснул, когда Хэ Ли только собрался ему пожаловаться и попросить кусочек одеяла. В итоге обделенный теплом Хэ Ли отвернулся к стенке, вжавшись в деревянную спинку кровати коленями, и тоже заснул к полуночи.

Не прошло и пары часов, как Ши Хао распахнул глаза и первым делом обратил внимание на юношу на соседней подушке. Бедный Хэ Ли спал без одеяла, обнимая свои плечи, чтобы согреться, потому что Ши Хао забрал одеяло целиком себе. Ши Хао нахмурился – ему стало не то стыдно, не то тревожно.

– Память тебе изменяет, но характер все тот же, – прошептал он себе под нос и встал с постели. – Слишком непритязателен, чтобы потребовать обратно даже одеяло.

Молодой король сконцентрировал духовную силу на кончиках своих пальцев, затем взял одеяло и аккуратно укрыл им Хэ Ли. Благодаря духовному мастерству Ши Хао одеяло стало легче шелковой нити, и поэтому юноша не проснулся. Ши Хао поглядел какое-то время на его затылок и на разметанные по матрасу блестящие черные волосы.

Он вспомнил, как Хай Минъюэ тратил целые часы на то, чтобы поддерживать свои волосы в прекрасном состоянии, и усмехнулся. Не было на Небесах бессмертного, который бы не завидовал красоте и благородству Хай Минъюэ. Его даже в шутку называли преемником Старейшины Дэтянь-духоу, легендарного небесного чиновника, танцующего с фениксами на горе Куньлунь.

Улыбка Ши Хао помрачнела. Если память его не подводила, Старейшина Дэтянь-духоу был изгнан с Небес волей Императора и позже умер среди людей, не прожив и тридцати лет. Судьба Хай Минъюэ была не слаще – после небесного переворота, учиненного Ши Хао, Хай Минъюэ совершил самоубийство и стал богом смерти по имени Хэ Ли. Все его воспоминания были стерты, а сам он рано или поздно рассыплется в песок без возможности переродиться.

Ши Хао протянул руку и с помощью духовных техник сделал свои пальцы невесомыми, чтобы незаметно считать пульс на шее Хэ Ли. Юноша владел основами боевых искусств и духовными техниками, но пульс показал, что его духовное ядро было развито на уровне десятилетнего ученика второсортной школы заклинателей. Ши Хао почувствовал ярость в груди и, вскочив с постели, отошел к окну.

Чтобы совершить самоубийство, Хай Минъюэ пришлось каким-то образом разрушить свое божественное ядро, которое было даже крепче, чем у Ши Хао. Какое оружие он использовал, до сих пор оставалось загадкой, но оно должно было быть невероятно могущественным. Ши Хао даже опасался, что это оружие кто-то найдет и станет использовать во вред другим, однако он все же верил в то, что Хай Минъюэ до самой смерти не терял рассудок и сумел как-то избавиться от этого оружия.

Теперь его верный соратник и партнер по совершенствованию не только не помнил ничего из их прошлого, но и не владел даже четвертью тех невероятных боевых способностей, которыми Хай Минъюэ восхищал Ши Хао. Молодой король с тревогой осознал, что перед Орденом Хаоса он, Ши Хао, практически единственный боец, готовый дать отпор.

Из его былых товарищей в живых остались только Хай Минъюэь (отныне Хэ Ли), Цзин Синь и Фэндао-цзюнь. Все остальные его знакомые либо были мертвы, либо выбрали нейтральную сторону, либо стали заклятыми врагами.

Он прислонился лбом к оконной раме и стал смотреть в щелку в ставнях. Буря за окном улеглась, и огромная луна нависла над деревней, заливая комнату холодным светом.

Хай Минъюэ все забыл, но хотя бы не потерялся и сейчас сопит у стенки. Цзин Синя в последний раз Ши Хао видел в Бездне больше сотни лет назад. После неудачного переворота Цзин Синь был сослан в Бездну вместе с Ши Хао, но не смог выбраться оттуда вслед за ним, и теперь его судьба была известна разве что Владыке Судеб. Фэндао-цзюнь был наказан за государственную измену, лишен звания небесного чиновника и теперь скрывается на Яшмовом утесе под чужой личностью.

Ши Хао напряженно думал о том, как бы ему заново собрать отряд незаменимых бойцов, когда в щелке промелькнула тень. Высокий мужчина, облаченный в черное, широкими шагами направлялся в сторону Тенистых Гор. Алое копье блестело в его руке, затянутой в кожаную перчатку, и Ши Хао ни капли не сомневался в том, что глаза этого демона были такого же кровавого цвета.

Он победно усмехнулся. Стоило ему только подумать о возможном кандидате, как тот сразу же появился из тени. Не теряя ни секунды, Ши Хао натянул сапоги, закутался в свою мантию и, захватив меч, пустился догонять самого короля демонов, с которым когда-то не только сражался бок о бок, но и кормил за своим круглым столом.

Хэ Ли проснулся, когда еще было темно и ясная луна светила в окно. Буря миновала, и ветер уже не завывал так зловеще на улице. Хэ Ли оказался с ног до головы укрыт одеялом, которого ему так недоставало, что сперва жутко его обрадовало, а затем ему стало неспокойно. Место Ши Хао пустовало, а его сапоги, аккуратно поставленные вечером возле кровати, исчезли. Хэ Ли подождал какое-то время, но Ши Хао так и не вернулся.

Юноша с нехорошим предчувствием вылез из постели и обошел весь дом, но никого, кроме спящей старушки, не нашел. Пустынные улицы за окном, залитые холодным лунным светом, подсказывали Хэ Ли, что молодой король ушел именно по ним навстречу опасностям. Отсутствие золотого меча в углу это только подтверждало.

Хэ Ли, вытащив свой кинжал, с тревогой вышел из дома. Он прошел несколько улиц, выкрикивая имя безумца, но ответом ему была могильная тишина проклятой деревни. На перекрестке он остановился и решил свериться с Путем сердца. На обсидиановом камне было написано: «Цитадель Черного Ворона».

Хэ Ли опешил.

– Ты посылаешь меня в логово короля демонов?! Как мне туда попасть, скажи на милость?

Двери в царство демонов находились на дне Кровавого залива, и открывались они только с позволения самого короля, поэтому непрошеному гостю никак не проникнуть в Цитадель Черного Ворона.

Жетон ничего не ответил, но вдруг за спиной Хэ Ли послышалось рычание то ли тигра, то ли собаки. Он застыл, боясь обернуться. Неживые твари настигли его, стоило ему остановиться.

Часть 3

Ворон (II)

Позади него стояло чудовище, окутанное мраком. Оно было размером с тигра, имело морду собаки или волка, две пары птичьих крыльев и массивные медвежьи лапы. У него не было глаз, но он точно чувствовал присутствие Хэ Ли.

Это чудовище носило имя хуньтунь и было воплощением первозданного хаоса.

По преданиям, хуньтунь был слепым и глухим, не чувствовал запахи, но впадал в ярость от доброты и ластился ко злу. Хэ Ли в страхе попятился назад – такой простодушный человек, как он, точно станет аппетитной закуской. Столкнувшись с чудовищем хаоса, он не мог предположить, что станет с его душой – сможет ли она возродиться в Преисподней невредимой?

Медленно отступая спиной, он потянулся к амулету сыцзюня на поясе, но его руку вдруг кто-то схватил сзади, и он врезался спиной в другого человека. Рука незнакомца была ледяной, и запястье юноши пронзило острой болью, словно от ожога. Незнакомец тут же закрыл его глаза ладонью, погружая в беспросветную тьму, и Хэ Ли провалился вниз.

Он летел вниз в кромешной тьме, и ледяной ветер свистел в его ушах. Неизвестно, сколько времени прошло, когда перед ним стали появляться сгустки энергии, сияющие белым в темноте. Тогда он осознал, что не летит, а на самом деле стоит на полу, которого не было видно. Белые сгустки вращались вокруг себя, поглощали друг друга и становились больше с огромной скоростью, и вскоре кромешная тьма превратилась в ослепительный свет, от которого Хэ Ли пришлось закрыть глаза ладонью.

Через какое-то время раздался детский смех. Хэ Ли посмотрел в маленькую щелочку между пальцев – свет уже не был таким ярким – и отнял руки от лица. Перед ним на огромном пустом пространстве, простирающемся от края и до края горизонта, стояли двое детей лет шести – девочка и мальчик. Они разговаривали друг с другом, не обращая никакого внимания на Хэ Ли, но их слов он разобрать не мог, они звучали в его голове неразличимым эхом.

– Дети, – сказал Хэ Ли, щурясь от света. Его голос звучал хрипло, словно он только проснулся. – Что это за место?

Дети не обратили на него внимания и продолжали болтать друг с другом на странном языке и смеяться. Вдруг мальчик махнул рукой, и в его ладони собрался сгусток белой энергии. Лицо девочки словно озарилось солнечными лучами от этого маленького шарика, и она повторила жест своего друга. В ее ладони собралась сфера кромешной тьмы. Мальчик удивился и что-то ей восторженно сказал. В тот же момент оба отпустили свои сгустки энергии, и те взмыли вверх с их ладоней, вращаясь вокруг друг друга, как бабочки, и образуя что-то похожее на символ инь-ян. Сгустки поднялись высоко в бескрайнее пространство над головой Хэ Ли и продолжили вертеться без конца.

Это зрелище обрадовало детей, и мальчик, воодушевившись, запульнул светлой энергией вверх, и образовался высокий голубой потолок, состоявший из девяти кругов. Девочка решила выстрелить вниз, и под ними образовалась бескрайняя земля. Затем дети, звонко смеясь, взялись за руки и побежали по земле, стреляя своими силами в разные стороны. Хэ Ли стоял на месте – земля будто бы вращалась вокруг него, и он видел все, что делают дети на своем пути.

Руками мальчика появился огонь, падавший на землю прямо с неба, а за ним девочка призвала дождь, который погасил огонь. На земле она вырастила деревья, а мальчик воздвиг горы, полные драгоценных пород. Затем девочка решила, что им надо завести питомцев, и сотворила себе хуньтуня, а мальчик, испугавшись страшного чудовища, сотворил белого дракона.

Поиграв еще немного, дети забрались на огромную гору, на которой мир было видно как на ладони, и стали смотреть, как от рук богов появляются животные и люди, как образуются государства и сменяются эпохи. Это все происходило чрезвычайно быстро перед глазами Хэ Ли, или же время в этом мире текло иначе.

Но затем мальчику надоело смотреть на людей, и он сказал девочке что-то, что очень ее расстроило. Она разозлилась и стала кричать и плакать, а мальчик, не слушая ее, спрыгнул с вершины горы. Вытянутая в отчаянной попытке схватить друга за одежду рука девочки схватила только воздух.

Сердце Хэ Ли сжалось, и вдруг прекрасный мир исчез, кромешная тьма вновь заполнила все вокруг. Хэ Ли обнаружил себя стоящим на коленях на холодном мраморном полу зала заседаний во Дворце Правосудия. Места судей пустовали, в зале не было никого, кроме Хэ Ли и еще одного человека. На троне Ян-сыцзюня сидела молодая девушка, облаченная во все черное. Ее лицо не было скрыто под вуалью, оно было призрачно-бледным и холодным, точно каменное изваяние. Красота этой девушки была сравнима с орхидеей, замерзшей в глыбе льда.

– Кто вы? – произнес Хэ Ли, и его голос словно вывел девушку из летаргии. Она медленно открыла глаза. Ее взгляд пронзил Хэ Ли, моментально заковав в невидимый лед. Он не мог пошевелиться, хотя не был связан.

– У меня много имен, – ответила девушка скучающе. – Придумай мне какое-нибудь новое.

Хэ Ли задумался: «Она так смотрит на меня, что я сейчас превращусь в ледяную глыбу, а чтобы создать такую правдивую иллюзию, нужно обладать божественными силами. Нельзя с ней шутить».

– Я думаю, имя Мэй Шэн вам подойдет. Как во фразе «Невозможно представить ничего более красивого».

Девушка не выразила никакой эмоции на лице, из-за чего Хэ Ли почувствовал себя полным дураком. Она продолжала смотреть на него, словно сканируя каждую частичку его души, до тех пор пока не вздохнула и не поднялась с трона. Элегантно, как императрица, она спустилась по ступеням. Хэ Ли обратил внимание на ее одежды – это было платье из черного шелка с квадратным вырезом и мантия с широкими рукавами. На поясе девушки не висело никаких жетонов и тем более синего, который предполагал увидеть Хэ Ли, думая, что столкнулся с самой предводительницей Ордена Хаоса.

– Мэй Шэн, – повторила медленно девушка, возвышаясь над Хэ Ли. – Льстец.

Ее рука мягко коснулась его щеки, заставляя поднять лицо.

– Твое имя тоже означает красоту [12], – произнесла она, осмотрев его лицо со всех сторон, как покупатель осматривает картошку на наличие гнили.

– Что вы, молодая госпожа, мое скромное имя пишется как «способность» и не имеет ничего общего с «красивым».

Уголки губ девушки дернулись, и она процитировала стихотворение:

– Это очаровательное стихотворение, – сказал Хэ Ли, лишь бы гнетущая тишина зала не поглотила его сознание. В углах стала собираться тьма, расползаясь по полу и стенам.

– Оно ужасно печальное, – произнесла девушка. – Я ненавижу его, но не могу забыть. Ненависть и любовь – разве не одно и то же чувство?

– Кто-то сильно обидел вас? – сочувствующе спросил Хэ Ли. – Человек, который придумал это стихотворение? Ваш возлюбленный?

В глазах Мэй Шэн стоял лед, он медленно расползался по полу вокруг нее.

– Однажды мы были единым целым, – произнесла она, глядя неотрывно в глаза Хэ Ли. Ее пальцы сильно давили ему на подбородок, обжигая холодом. – Он был моим духовным братом, возлюбленным, супругом, другом… наше единство не ограничить примитивными людскими понятиями.

– Эти дети, которых я видел на пути сюда… где бы ни находилось это «сюда», были вашими сущностями, госпожа?

– Ты так много болтаешь, – Мэй Шэн положила большой палец на губы Хэ Ли. – Объяснять тебе вещи, которых ты никогда не поймешь, так глупо.

Другой рукой она толкнула его в грудь, и он опрокинулся на спину, не в силах пошевелить ни пальцем. В одно мгновение рука Мэй Шэн возникла над ним, сгущая тьму, и пробила грудь, как острое копье. Ледяные пальцы сжались вокруг сердца юноши, который даже не слышал своего крика от чудовищной боли, пронзившей все его тело. Голос Мэй Шэн звучал прямо у него в голове:

– Такая чистая душа, такое искреннее сердце, незапятнанное корыстью. Ты поможешь мне вернуть моего возлюбленного. Я буду следить за ним твоими глазами и любить его твоим сердцем, до тех пор пока не убью его твоими руками, чтобы мы вновь были вдвоем, и тогда воцарится гармония. – Совсем шепотом она добавила: – Мы еще увидимся с тобой.

Мраморный пол, залитый кровью, растворился перед его глазами, и Хэ Ли потерял сознание.

Хэ Ли очнулся, когда уже светило солнце, и стоило ему немного прийти в чувство, как новая проблема свалилась на его голову – он оказался в лодке посреди открытого моря. В точности как и описывал Вэй Хуаи – после встречи с Орденом Хаоса его отправили в свободное плавание без еды и воды. Он поспешно оглядел себя, ведь только что ему пробили грудь насквозь и чуть не вырвали сердце, но никаких ран не обнаружил. Хэ Ли выдохнул с облегчением и огляделся вокруг, пытаясь понять, в какой стороне берег.

– Что же все теряют своих братьев? – произнес он задумчиво в пустоту. – Что она в итоге сделала со мной? Похоже ли это на проклятие? И где мне искать ее брата-возлюбленного? Чтобы убить?! О нет, за что же мне это вдруг свалилось столько невыполнимых задач? А вдруг ее духовный брат хороший человек? Что мне делать тогда со своей совестью?

Тяжело вздохнув, он посмотрел на горизонт бескрайнего моря, над которым парили чайки. Кровавый залив днем казался таким спокойным и безмятежным, совсем не оправдывая свое жуткое название. Строчки стихотворения, рассказанного Мэй Шэн, всплыли в памяти Хэ Ли, и он процитировал его задумчиво, наслаждаясь красотой рифмы:

Вдруг лодка задрожала на пустом месте, словно его слова активировали какой-то скрытый механизм под водой. Хэ Ли, перепугавшись, схватился за борт лодки, потому что она начала качаться на волнах, поднявшихся в одну секунду. Всего в нескольких чжанах от него образовалась темная воронка, в которую неминуемо стало засасывать лодку.

– Да когда же кончатся мои приключения? – взмолился бедный Хэ Ли в небеса, пока лодка с бешеной скоростью неслась прямо в дыру воронки. Разбить волшебный амулет сыцзюня он не успел – пока он его доставал, лодка уже провалилась в пропасть, и Хэ Ли вылетел в открытое пространство, падая в черную бесконечность. Вода захлестнула его со всех сторон, и он уже ничего не видел.

В этот раз Хэ Ли разбудил нежный звук пипы, звучащий как песня небесных фей. Юноша, боясь открыть глаза и столкнуться с еще большей проблемой, послушал ее немного, а следом запел звонкий мужской голос:

Хэ Ли приоткрыл один глаз и обнаружил себя запертым в клетке в темном и сыром подземелье. За решеткой, в соседней клетке, сидел молодой человек в фиолетовых одеждах и играл на пипе, поглощенный своим занятием. На его голове торчали два острых лисьих уха.

Стоило Хэ Ли пошевелиться, молодой господин – лис перестал играть и заметил его.

– Ах! Какое счастье! – радостно воскликнул он, положил свою пипу на пол и подполз к решетке, которая их разделяла. – Я больше не один! Братец, ты в порядке? Ты упал с потолка прямо в эту клетку, я даже не знал, как реагировать! Наконец-то ты в сознании.

На лице молодого лиса было такое искреннее счастье, что, если бы не было решетки, он бы кинулся на Хэ Ли с объятиями. Он был одет красиво и со вкусом, как принц, а его прическу украшала изящная заколка. Хэ Ли, оглядев его всего один раз, уже догадался, кто перед ним.

– Ваше высочество Вэй Хуаи?

Часть 3

Ворон (III)

Лис изумился и схватился за решетку, словно хотел протиснуться сквозь нее к товарищу по заключению.

– Братец знает этого скромного барда? О, пожалуйста, не используй мой титул, я его не заслужил. Зови меня просто по имени. – Вэй Хуаи неловко заулыбался. – Как мне к тебе обращаться?

Хэ Ли подполз ближе к решетке на коленях, потому что встать во весь рост не позволял потолок клетки, и вежливо поклонился:

– Мое имя Хэ Ли, я бог смерти из Преисподней.

Лицо Вэй Хуаи оказалось очень пластичным и экспрессивным, поэтому каждая его бурная эмоция превращалась в настоящую гримасу. Он так испугался, что отлетел в противоположную стену своей клетки и дрожащим голосом пропищал оттуда:

– Ты что, пришел по мою душу? Я… Я еще так молод! Я… я… я только стал совершеннолетним! Ах, столько песен останутся неспетыми… столько стихов, что я писал ночами, останутся непрочтенными… неужели я и правда умер от тоски в этой тюрьме?

Его настроение сменилось трижды за какие-то несколько минут их разговора – от печального он перешел к счастливому, затем к напуганному до смерти, а закончил чуть ли не плача. Хэ Ли поспешил его успокоить:

– Нет, твое время еще не пришло! Нет причины плакать. Я попал сюда… сам не знаю как. Да и куда это «сюда»? Это долгая история, я боюсь утомить тебя ею.

– О, прошу, братец, расскажи, – взмолился Вэй Хуаи. Он уже успокоился и снова подполз к решетке. – Я так устал выдумывать истории сам, чтобы не сойти с ума, я буду счастлив услышать чью-то еще.

Хэ Ли рассказал ему все, что с ним произошло с момента их первой встречи с Ши Хао, не упуская ни одной детали. История заняла довольно долгое время, и голос Хэ Ли успел осипнуть к концу. Принц-лис слушал ее с упоением, боясь вдохнуть, его уши дергались от нетерпения.

– Потрясающе! – воскликнул он, когда уставший Хэ Ли наконец замолчал. – Невероятно! И как ужасно. Как страшно! Я… у меня нет слов! Что же делать? Я напишу об этом песню. Братец, ты такой храбрый! Но что же случилось с твоим товарищем?

Хэ Ли вздохнул, он был и сам не на шутку обеспокоен. Но с другой стороны, что может случиться с человеком, который вышел из огня невредимым и сумел столько раз избежать смерти?

Хэ Ли ответил:

– Я не знаю. Я думаю, он жив, иначе меня бы призвали забрать его душу. Возможно, мы встретимся позже. А ты, Вэй Хуаи, как попал сюда? Ты знаешь, что это за место?

– О, это было настоящее приключение! – воскликнул принц-лис, потянулся за пипой и уселся на ней играть. – Я сочинил целую балладу, пока сидел здесь взаперти. Хочешь послушать?

В его глазах было столько энтузиазма, что Хэ Ли не смог ему отказать.

Принц поведал ему в стихах о том, как после своей встречи с Орденом Хаоса причалил к берегу и сразу же написал письмо сестре. Затем он отправился в резиденцию заклинателей на Тенистых Горах, но она оказалась разрушена, и ничего, кроме пустых зданий и древних книг, он не нашел. Люди исчезли из резиденции, взяв с собой разве что мечи. Вэй Хуаи решил остаться в резиденции и покопаться в письмах, которые нашел в кабинете главы ордена, но как только ночь опустилась над горами, в коридоре послышались шаги. Принц-лис перепугался, побросал письма, побежал прятаться и выбрал для этого подземную библиотеку, где хранились какие-то особые книги, запечатанные заклинаниями.

Хэ Ли успел понять, что принц не отличался сообразительностью и дальновидностью, но не судил его за это, а сочувствовал, ведь сам Хэ Ли далеко не считал себя гением и осознавал, как тяжело им обоим приходится.