Останусь с тобой бесплатное чтение

Я. Д. и другим замечательным, талантливым музыкантам, которые вдохновляют и дарят свои песни простым смертным

Часть 1

Глава 1

Влад, не задумываясь, дёрнул ручку класса и открыл дверь. Звуки доносившейся сонаты номер шесть в Ре мажоре Моцарта теперь окутали его полностью. Девушка сидела за фортепиано к нему спиной, и он видел, как двигаются её локти, извлекая музыку, и иногда край профиля со смешной завитушкой у правого уха. Молодой человек замер на пороге, прислушиваясь к исполнению. Девушка играла хорошо, технично, пожалуй, даже слишком старалась. Наконец на закончила и повернулась на банкетке к вошедшему, вопросительно посмотрев на него.

Влад в первую секунду растерялся. Он, заслушавшись, совсем позабыл, но теперь вспомнил, что его просили занести ноты к преподавателю народного пения. Но, наверно, он ошибся классом. Это ведь не может быть она? Почему-то ему казалось, что это должна быть дама за сорок, но перед ним сидела девушка, немногим старше его. Может, тоже ученица? Она внимательно смотрела на него и явно ждала, что он заговорит первый.

– Кхм, прошу прощения. Меня просили отнести это, – он протянул стопку, – Милане Викторовне. Она здесь? – уточнил он, запоздало подумав, как по-дурацки звучит этот вопрос – тут только он и девушка.

– Это я, – ответила она, поднимаясь и подходя к нему. – Спасибо.

Он проигнорировал её протянутые руки.

– Куда положить? Они тяжёлые.

Милана Викторовна улыбнулась.

– Сюда. Ещё раз спасибо.

– Не за что, – ответил Влад, но с места не сдвинулся.

Ему не хотелось уходить, хотелось задержаться и поговорить о чём-нибудь. У него не увязывалось в голове, как такая молодая девушка может работать в их училище. Солнечные лучи падали сквозь незанавешенные окна, окрашивая волосы девушки в золотисто-рыжий. И он вдруг подумал, что у неё, наверное, должны быть веснушки. Но чтобы их рассмотреть, надо подойти ближе, а он не решался этого сделать. Молчание затягивалось, и Влад брякнул совсем не то, что хотел:

– Вы красиво играли. Но в финальной части бас вышел слишком громким, он заглушал основную мелодию.

Брови Миланы Викторовны поползли вверх, и Влад почувствовал, что щёки его заливаются краской. И кто его только за язык тянул? Сделать замечание преподавателю! Но вдруг Милана Викторовна рассмеялась, легко, искренне.

– Спасибо за замечание, я учту это на будущее. До свидания, молодой человек. – И она села за стол, раскрывая журнал для записей и давая понять, что больше его не задерживает.

– Меня зовут Владислав, – буркнул он и покорно вышел из класса.

С тех пор он часто замечал её в коридорах училища. Каким-то чудом даже выучил её расписание и знал, что по вторникам занимается с ней в соседнем классе – что заставляло его лишний раз прислушиваться к происходящему за стенкой. А по средам сразу после его индивидуального занятия вокалом в двадцать третьем кабинете наступает её очередь. Милана Викторовна проходила туда с двумя девочками лет двенадцати. И если до случая с сонатой и нотами Влад не обращал внимания, кто занимает класс после него, то теперь всегда здоровался с учительницей. Она неизменно улыбалась ему, как старому знакомому. И воспоминание об этой улыбке потом надолго сохраняло тепло в его сердце.

Эпизод, когда он так неудачно сделал замечание преподавателю музыки, не выходил у Влада из головы. Он прокручивал его в голове раз за разом, переигрывая сценарий. В одних она не смеялась, а строго говорила, что ученику не стоит так разговаривать с преподавателем. В других, они начинали дискутировать о сонатах Моцарта, выясняя, какая из них наиболее сложна для исполнения. В третьих, всё заканчивалось тем, что он предлагал ей встретиться вне стен училища. И она всегда соглашалась.

***

Так или иначе, он постоянно искал повод встретиться с ней. И однажды ему подвернулся удачный случай: директор училища зашёл к ним в класс и сказал, что нужен человек, который поможет Милане Викторовне с подготовкой актового зала к выступлению детского хора. Влад так поспешно выкрикнул «Я могу!» – что на него сразу уставилось несколько десятков пар удивлённых глаз. Игнорируя вспыхнувшие щёки – его особенность, из-за которой он краснел едва ли не сильнее, – Влад вышел вслед за директором из класса, где занимался историей музыки, и отправился в актовый зал.

Милана Викторовна расставляла стулья, и Влад, позабыв о директоре, тут же бросился к ней.

– Давайте я! Здравствуйте.

– О, Владислав, – улыбнулась она. – Здравствуй. Спасибо.

Она отпустила спинку стула и отошла чуть в сторону, наблюдая, как он ловко переставляет стулья чуть полукругом в ряд. Он время от времени поглядывал на неё, и она, если ловила взгляд, то слегка улыбалась ему. Пока Влад возился со стульями, она перебрала ноты на рояле и принялась настраивать небольшую камеру на штативе.

– Владислав, не мог бы ты подойти сюда? – позвала она его, и он тут же поспешил к ней. – Встань на сцену, пожалуйста, мне нужно проверить кадр.

Он послушно встал по центру, и пока она возилась с камерой, запел: «Ой при лужку, при лужке // При широком поле // При знакомом табуне // Конь гулял на воле!»1

Влад видел, как Милана оторвалась от камеры и теперь внимательно смотрит на него. С каждым куплетом она подходила всё ближе. А финальные строчки: «А на утро того дня, // Вся станица знала, // Как дивчина казака, // Крепко целовала!» – он закончил на таком кураже, как будто позади него стоял казачий хор, не меньше.

Милана Викторовна зааплодировала, и он несколько раз поклонился, прижимая руку к левой стороне груди.

– Спасибо, спасибо! – полушутя говорил он.

– Влад… ислав, – произнесла она и внезапно умолкла. – Какое у тебя направление?

– Боюсь, Милана Викторовна, я скоро буду наступать вам на пятки, потому что я учусь на дирижёра хора.

– Ах вот оно что! Это мы ещё посмотрим, мальчик.

– Я не мальчик, – нахмурился он. – Мне восемнадцать.

– А мне двадцать четыре, – чуть снисходительно сказала она, – и для меня ты ещё мальчик.

Его щёки вспыхнули от негодования.

– В таком случае, Милана Викторовна, найдите себе кого-то помужественнее, чтобы стулья переставлять.

И он вышел из зала, не обернувшись.

Влад не вернулся к занятиям сегодня. Он бродил по улицам города, с негодованием вспоминая это её «мальчик». Она думает, что он ребёнок! Но это просто смешно! Учитывая то, что он с шестнадцати сам себе хозяин, живёт отдельно от родителей, и мало того, что успешно учится, ещё и зарабатывает пением. И вообще, что такое возраст? Просто цифры! Он в сердцах пнул валявшийся на дороге камешек, и тот звонко стукнулся о бак для мусора. Влад вздохнул и побрёл дальше.

Глава 2

– Милан, ну ты готова?

– Да, идём.

Две подруги – Милана и Карина – собирались в пятницу вечером хорошо провести время в одном из лучших клубов Калуги, куда Карину пригласил её ухажёр.

– Он забронировал для нас столик. Говорят, живая музыка – просто отпад! Там выступает какая-то местная группа, «Зион», что ли. Слышала, что их солист – настоящий красавчик!

– У тебя же есть Макс? – покосилась на подругу Милана, проводя помадой по губам. – Так, я готова.

– Макс Максом, а посмотреть на красивого парня мне никто не запретит. – Карина поправила причёску и подмигнула Милане.

– Вертихвостка!

– Может быть. Кто знает, может, этот солист вырастет во второго Диму Билана. Я не упущу возможности с ним познакомиться.

– С Биланом?

– Нет, с тем солистом.

– Ты даже имени его не знаешь!

– Это дело поправимое. Я, кстати, вот что придумала, – продолжала Карина, когда они садились в такси. – Закажем у них песню. Посмотрим, на что годится этот мальчик.

«Мальчик», – подумала вдруг Милана и вспомнила, что назвала так Влада. Хотя он совсем не выглядел мальчиком. Высокий, хорошо сложенный с удивительными глазами, которые сначала показались ей серыми, а потом карими. Странное дело, она приходила заниматься в это училище уже почти год, но ни разу не видела его. Или видела, но не замечала? В любом случае их пути не пересекались. Видимо, его преподавателем по народному пению был Владимир Павлович. Что ж, он опытный учитель и хорошо обучил Влада. Голос сильный, льётся плавно, а сколько в нём было задора, когда он исполнял казачью песню. Он не стеснялся того, что поёт один, стоя посреди сцены. Нет, он был органичен и красив. «Боже, о чём я думаю? О том, что ученик красивый. Он ученик, я преподаватель. Это невозможно. Невозможно. Одна даже мысль об этом абсурдна!» Тогда почему так теплело на сердце от его бойкого «Здравствуйте, Милана Викторовна»? На этот вопрос ответа она не знала.

– Мать, ты чего задумалась?

– Да так, – Милана улыбнулась, выбрасывая все лишние мысли из головы. – Так что будем заказывать у группы?

– Ой, я даже не знаю… Может, что-то из Носкова? Мне очень нравятся его песни. О! Придумала – «Но я тебя люблю-у-у, люблю-у-у, люблю-у-у!»2 – затянула Карина, отчаянно специально не попадая в ноты.

– О боже, замолчи, мои уши! – засмеялась Милана, закрывая уши руками и ловя насмешливый взгляд таксиста в зеркале заднего вида.

– Ой-ой, не все тут преподаватели пения, – продолжила дурачиться Карина. Вместе с Миланой они закончили музыкальное училище шесть лет назад. Голос у неё был прекрасный, звонкий, она залихватски повизгивала в народных песнях, да и вообще из любой композиции могла сотворить нечто, больше отдающее русским фольклором, чем оригиналом. – Нет, давай лучше «Паранойю»! Весна же. Помнишь, как Димка классно её пел? «О-о, вот она пришла весна, как паранойя!»3 – снова запела Карина.

Да, Милана помнила. Но Диму Беляева, как и многих своих сокурсников, она не видела уже лет сто, с тех пор как они все закончили училище. На этот раз Милана подыграла подруге:

– В грудь попал любви запал – будет взрыв. Вот она пришла весна…

Из такси девушки выбирались, громко смеясь и держась за руки.

– О-о, какие вы хорошенькие! – встретил их у дверей Максим. – Вам и пить не надо.

Он был старше подруг на десять лет, владел небольшим бизнесом, за что очень понравился Карине – её всегда интересовал тугой кошелёк. Милане он показался приятным, открытым парнем. Впрочем, пока у неё не было возможности узнать его лучше. Внешне это был точно не её типаж – полноватый мужчина с бородой и усами. Ухоженный и опрятный. От него сильно пахло парфюмом. Милана видела его раза два, но оба раза он был в костюмах. Он часто взмахивал левой рукой, как бы проверяя время, – но на самом деле он просто хвастался дорогой маркой часов.

Девушки в сопровождении Максима прошли за свой столик. Милана осмотрелась. Все места были заняты – даже у бара. Это удивило её, она никогда не думала, что выступление неизвестной группы, которая даже не поёт свои песни, может вызвать столько ажиотажа. Пока Милана изучала меню, попутно размышляя, кто будет платить за веселье – она сама или ухажёр её подруги, – музыканты уже настраивали инструменты. Краем уха она подслушивала за тем, как клавишник наигрывает какую-то неясную мелодию, вполне возможно, что им же сочинённую.

– Ну что, девушки, вино, шампанское? – спросил Максим, жестом подзывая официанта.

Милана переглянулась с Кариной.

– Я буду вино. Белое. Сухое, – сказала подруга.

– Я… э… – Милана замялась.

– Миланочка, Каринины друзья – мои друзья, я сегодня угощаю. Выбирай, не стесняйся.

– Тогда бокал шампанского, полусладкого. Но только один, мне завтра на работу.

– Как на работу? Суббота же, – удивился Максим.

– Миланка будет возиться с малышнёй. Репетиция хора, – вмешалась Карина.

– Ну хорошо-хорошо. Я не настаиваю. У нас тут всё по любви и взаимному согласию, правильно я говорю, Кариша? – Максим под столом потрогал коленку своей девушки, и та захихикала.

На сцене в это время наступила тишина, а потом зажёгся яркий луч, и Милана увидела на сцене парня в белой рубашке навыпуск.

– Приветствую! – жизнерадостно произнёс он. – Ну что, начнём сразу, без предисловий? С чего-нибудь лёгкого, я думаю, чтобы настроить всех на прекрасный вечер. Сегодня мы поём только для вас.

Не успел он закончить фразу, как музыканты уже начали наигрывать знакомый попсовый мотивчик, и вскоре красивый мужской голос выводил строки знаменитой в своё время песни.

Карина и Макс о чём-то ворковали и решали, закатывать им шашлычок из курицы или утиную грудку, а Милана смотрела на сцену, позабыв о том, где она и кто с ней. Она не верила своим глазам, но это был он. Влад. Не тот, который краснел при ней до корней волос и называл её «Миланой Викторовной». А молодой и красивый парень, который знал, что привлекателен, знал, что одинокие девушки сейчас облизываются и бросают на него взгляды, полные восхищения и, может, надежды. В его движениях было много свободы и пластичности. Он отдавался музыке. Милана уже видела что-то похожее, когда он запел на сцене казачью песню. Но в стенах актового зала училища он, конечно, не мог раскрыться на полную.

Он пел одну песню за другой, чередуя бодрые композиции и мелодичные, общаясь с публикой, привлекая её. Со своего места Милана отлично видела, как он зорко следит за залом.

– Спасибо, спасибо вам, – Влад слегка поклонился после очередной песни под аплодисменты. – Я надеюсь, что вы хорошо проводите время. И напоминаю, что вы можете попросить у нас исполнить вашу любимую песню за скромную плату. Для моих друзей, прекрасных музыкантов из группы «Зион», – он слегка повернулся, показывая на клавишника, барабанщика и гитариста, стоявших за его спиной, – нет ничего невозможного. Верно, ребят? – И снова став к залу лицом, добавил: – Подходите, не стесняйтесь.

– Ой, Миланка, мы же хотели попросить! – Карина тут же подскочила и побежала к сцене.

Влад допел и подошёл к Карине. Милана не слышала, о чём они там шепчутся, видела только, как Карина, активно жестикулируя, показывает в сторону их столика. Освещение в клубе было скудным, но всё же не настолько, чтобы Влад не узнал Милану. Она знала, что он увидел её, их взгляды встретились. И хотя Милана и её компания сидели близко к сцене, выражение его глаз осталось для неё загадкой.

Впрочем, просьбу Карины он принял легко и непринуждённо. Влад повернулся к музыкантам, называя песню, и вскоре по клубу разлились узнаваемые аккорды.

– Я думаю, всем пора немного подвигаться! Правда ведь? – подбодрил Влад со сцены, и Карина, радостно взвизгнув, побежала к столику, чтобы вытащить на свободное у сцены место Макса и Милану.

Влад пел, а Милана всё так же не могла отвести от него взгляда. Почему-то ей казалось, что теперь, когда он знает о ее присутствии, то будет тоже смотреть только на неё. Но нет, он по-прежнему заводил всю публику, подбадривал, махал руками, взаимодействовал с каждым человеком в клубе. Удивительно, но его как будто нарочитое равнодушие к её присутствию, разжигало в ней желание изменить это. Лишь ближе к финалу песни, пропевая строчку «В грудь попал любви запал», Влад повернулся к ней, прижимая руку к сердцу, и подмигнул.

«Я пропала», – всё, что Милана успела подумать, потому что сразу после Влад подал знак музыкантам и с микрофоном в руках начал спускаться в зал.

– А сейчас мы продолжим танцевать. Только давайте споём что-то более мелодичное. Согласны? Девушки, не стесняйтесь, приглашайте кавалеров, если они намёков не понимают.

Влад запел, подходя к застывшей Милане. Максим уже кружил в медленном танце Карину, опустив руку с талии гораздо ниже приличной границы.

– Можно вас? – между словами песни спросил Влад, и левой рукой прижал к себе Милану, увлекая её в танец.

Она чувствовала жар, исходивший от его тела, чувствовала запах одеколона, смешавшийся с потом, и ей казалось, что ничего более чувственного и эротического ей никогда не приходилось вдыхать. У Миланы кружилась голова, его голос, который она сейчас не просто слышала, но и ощущала всем телом, заставлял сердце колотиться с удвоенной силой. Ей казалось, что песня длится бесконечно долго, но когда прозвучал последний аккорд и Влад отпустил её со словами «Благодарю вас», у неё было чувство, что прошла всего секунда. Ей было мало…

Музыканты закончили выступление, а Карина с Максимом и Милана всё ещё сидели за столиком. И хотя Милана не участвовала в общем разговоре, слушая подругу краем уха, уходить ей пока не хотелось. Она снова и снова проживала танец с Владом.

Возле столика материализовался официант.

– Вам комплимент от заведения, – он поставил на стол бутылку самого дорогого шампанского.

– Ух ты! А от кого? – захлопала в ладоши Карина, игнорируя тут же надувшегося Максима.

– Вон от того молодого человека, – официант показал на Влада, который сидел за баром. Он помахал компании рукой и улыбнулся.

– О-о-о, тут всё понятно, – засмеялась Карина. – Котик, это не для нас, это всё для неё. А ты чего сидишь? – она пнула подругу под столом. – Иди давай. Поговори с местной звездой.

Глава 3

Она шла к нему, и у него всё внутри переворачивалось. Её близость, аромат духов и тепло тела, которое так чутко отзывалось на его прикосновения во время танца… Она сводила его с ума. Сейчас он был не Владом – студентом училища, а Владом-певцом, которым восхищаются, у которого даже есть свои фанатки. Но ни одна его не интересовала так, как Милана. С первой встречи. С первого аккорда Моцарта. С первого нетерпеливого движения головой, когда она пыталась поправить мешавшую прядь волос. Ему было плевать на разницу в возрасте. Плевать на её статус преподавателя. Он жаждал её! Хотел видеть, как она смеётся. Хотел знать, что ей нравится. Хотел чувствовать её дыхание на своей коже. Всё вместе это было похоже и на помешательство, и на обожание. Он готов был поставить её на пьедестал и молиться на неё. И вместе с тем ему отчаянно, до боли, хотелось называть её своей. Никогда в своей жизни Влад не чувствовал ничего похожего. Это пугало и будоражило. И сейчас он готов был сделать всё, чтобы приблизить к себе ту, которая ещё день назад называла его мальчиком. Он готов был быть кем угодно, хоть мальчиком, но только её и только с ней.

– Привет, – сказала она, улыбаясь. В её взгляде не было больше насмешки. Теперь она была просто девушка, которая подошла к нему поблагодарить за шампанское и, может, выступление. – Ты невероятно красиво поёшь, Влад.

– Спасибо, Милана. Я рад, что тебе понравилось.

Он сделал знак бармену, чтобы тот налил девушке выпить, а сам ждал её реакции. Она не поправила его, не сказала, что правильно Милана Викторовна и не попросила обращаться к ней на «вы».

Милана присела на барный стул рядом с ним.

– И давно ты этим занимаешься?

– Пою в клубах? Чуть больше двух лет. Музыка – моя жизнь, и я живу ей двадцать четыре на семь. Днём учёба, вечером выступления. Мне кажется, даже когда я сплю, то вижу ноты, строчки и слышу музыку.

– Понимаю. И восхищаюсь. Правда. Ты талант. Раскрылся для меня с другой стороны.

– Надеюсь, с хорошей?

– Видимо, с лучшей.

Они какое-то время поговорили, он рассказывал ей о себе. О том, что всегда мечтал жить сценой и пением. Что петь он начал одновременно с тем, как научился говорить. И мама, видя тягу сына к музыке, отдала его в местную школу искусств, где был кружок народных танцев и пения для дошкольников. Он был самым младшим, но это не помешало ему выступить сольно на первом же отчётном концерте. Отец потом рассказывал, как мама плакала, аплодируя Владу, и всем вокруг говорила: «Это мой сын, мой сын».

С тех пор не было и дня, чтобы Влад не занимался музыкой. Он учился играть на аккордеоне, фортепиано и гитаре. Готов был хвататься за любой инструмент. Ему было интересно абсолютно всё. Он забывал о еде и сне, всё его существо жило музыкой.

– А как же друзья, игры во дворе? – спросила Милана.

– У меня были приятели, одноклассники, с которыми я ладил, и даже несколько человек из музыкальной школы, с кем я мог поговорить, но мне никогда не было с ними по-настоящему интересно. Я жил и живу в своём мире, где мне хорошо. Чем старше я становился, тем больше ощущал пропасть между нами. Когда мне исполнилось тринадцать, ребята заговорили о девочках по-другому. А я слушал их, и мне казалось, что я разговариваю с какими-то малолетними детьми.

– Тебе не бывает одиноко? – удивилась Милана.

Он не успел ответить, их отвлекла Карина, которая вклинилась в разговор.

– Я прошу прощения. Здрасьте, молодой человек, спасибо за вечер. Милаш, – повернулась она к подруге, – мы хотим поехать. Ты с нами или?.. – она выразительно посмотрела на Владислава.

Милана заколебалась, и Влад принял решение за неё.

– Езжай домой. Мы с тобой ещё встретимся. И не раз. – В его словах было обещание, которое вызвало у неё трепет.

– Увидимся, Влад. Спасибо за вечер, – поблагодарила она, поднимаясь.

Уходя, Милана обернулась и послала ему самую очаровательную улыбку, которую он когда-либо видел. Влад улыбнулся в ответ и отвернулся к бару, пытаясь успокоить своё бешено скачущее сердце. Как ему не хотелось её отпускать! Как бы он хотел проговорить с ней всю ночь до зари, а потом угостить кофе, проводить домой и напроситься на кофе уже у неё… Как бы ему хотелось…

– Что, Влади, сорвалась рыбка с крючка? – спросил бармен Алекс, подавая Владу чёрный кофе.

– Нет. Я сам её отпустил.

– Да ну? Ты выложил треть своего гонорара за шампанское для неё.

– И это сработало.

– Если захочешь провести остаток ночи с какой-нибудь красоткой, то вон те девушки с тебя глаз не сводят. – Алекс указал на компанию барышень, которые захихикали, когда Влад обернулся на них.

– Нет. Я поеду домой. Хочу выспаться. Завтра ещё одно выступление.

– Как знаешь. Но будь я на твоём месте, обязательно снял бы кого-нибудь из них. Ты посмотри, какие кошечки!

– Ты же знаешь, меня это не интересует.

– Знаю. Иногда я думаю, что ты всё ещё девственник.

Влад ничего не ответил, только посмотрел на бармена так, что тот сразу передумал шутить дальше.

Он не девственник, просто не любит распыляться. Он искал ту, что сможет быть его вечным вдохновением, понять его душу. А ещё он искал ту, что разбудит его. И Влад был уверен, что такую только что нашёл.

***

Милана вернулась домой далеко за полночь, но спать ей не хотелось. Она заварила себе чай и села в любимое кресло у окна. Этот вечер подарил ей много новых открытий. Вспоминая танец с Владом, его голос, прикосновение руки, запах, думая о нём, она позволила себе роскошь представить, что это было не в последний раз.

Спала она плохо, ворочалась, просыпалась от неясного томления, ей постоянно виделся Влад. «Это неправильно. Я должна быть сильнее глупого увлечения. Он студент. Мы не имеем права…» – говорил разум. «Мы взрослые люди», – нашёптывала чувственность.

Милана проснулась, едва забрезжил рассвет, и больше не смогла уснуть.

К полудню она пошла в училище, где должна была состояться репетиция её детского хора. По субботам в длинных высоких каменных коридорах было пустынно. Изредка можно было услышать фортепианный перелив или увидеть ученика, который занимается дополнительно. Но обычно суббота была выходным днём, когда училище замирало.

Голоса её детишек далеко разносились за пределы актового зала. Кто-то куда-то выбегал, играл и смеялся.

– Здравствуйте, – здоровалась она своими звёздочками. – Давайте приступать.

Ещё какое-то время потребовалось, чтобы мальчишки и девчонки от девяти до тринадцати успокоились и встали по своим местам.

– Лёша Иванов, поменяйся местами с Костей. Да, вот так. Машунь, за твоим бантом нам Валеру не видно, чуть вправо. Умница.

Наконец хор был готов и стоял смирно в ожидании команды преподавателя.

Место за роялем пустовало – концертмейстер опаздывал. Им был выпускник училища, который собирался заниматься сопровождением хоров в дальнейшем.

– Давайте пока попоём акапельно. Начнём с «Хорошо иметь чижа»4. Готовы?

Милана поймала взгляды своих ребят, подняла руки и подала знак запевать. Она дирижировала, прислушиваясь к детским голосам.

– Давайте ещё раз, а то в конце вы все уснули, и я вместе с вами. А раз так, то и наши слушатели тоже. Ещё раз, и… – новый взмах руками, и детские голоса слились.

– Так, совсем другое дело. Молодцы! – похвалила Милана детей после исполнения и обернулась на звук шагов, которые услышала позади. Увидев того, кто потревожил их, она почувствовала, как краснеет, но постаралась сохранить нейтральное выражение лица.

– Прошу прощения, Милана Викторовна. Меня попросили заменить Левчука. Он плохо себя чувствует.

– Здравствуй, Влад. Хорошо, давай попробуем поработать вместе. – Она жестом пригласила его сесть за рояль.

Конечно, другой концертмейстер – это определённая проблема. Сможет ли он уловить её сигналы, отреагировать вовремя на изменение темпа и ритма, подстроиться под детей? Но уже после первой песни Милана расслабилась. Влад бы превосходным музыкантом. Он интуитивно угадывал, где надо играть тише, а где громче, где дать детям больше времени сделать вдох, и понимал Милану с полужеста. «Талант. Настоящий. Искренний. Он станет настоящим профессионалом, прекрасным музыкантом», – думала она.

Репетиция закончилась, дети шумной ватагой сбежали со сцены, собираясь домой. Милана задержалась, делая вид, что просматривает какие-то записи. Краем глаза она видела, что и Влад медлит, продолжая наигрывать на рояле, но уже что-то совсем другое. С трудом она признала в плавных звуках «Паранойю», которую он вчера пел с таким драйвом. Ей хотелось поговорить с ним, снова услышать голос, посмотреть в серьёзные глаза. Ничего страшного не случится, если они перекинутся парой фраз?

Когда они остались одни, он поднялся со своего места и подошёл к ней.

– Спасибо, что подменил Левчука, – поблагодарила Милана.

– Без проблем.

Они замолчали, глядя друг на друга.

– Можно проводить тебя домой?

– Это… Влад. Не стоит.

– Мы просто пройдёмся и немного поговорим. Разве это плохо?

– Нет, но… – она отвернулась, отчаянно борясь с собой. А потом повернулась к нему, глядя умоляюще. – Влад, ты же понимаешь, что это неправильно.

– А то, что было вчера, правильно? – спросил он, засовывая руки в карманы брюк и глядя на неё исподлобья.

– Это…

– Другое?

– Наверно, да. Это была случайность.

– Я пригласил тебя на танец не случайно. И угощал тебя тоже. И ты подошла ко мне не случайно.

Он был прав, она сама вчера дала ему позволение нарушить невидимые границы.

Возможно, мука, отразившаяся на её лице, заставила его сжалиться над ней. Он чуть отступил, расслабляя плечи. Но выражение его лица осталось серьёзным.

– Сегодня я выступаю в том же клубе. Свободных мест нет, но для тебя я сохранил одно возле бара. Решай сама, что делать дальше. Ты можешь говорить что угодно, но мне кажется, мы чувствуем одинаково. Если ты не придёшь, я больше не побеспокою тебя. – Он отступил ещё на один шаг. – До свидания, Милана Викторовна, – едва слышно произнёс он и пошёл прочь.

Когда он вышел из актового зала, она опустилась на ближайшее кресло, закрывая лицо руками.

Глава 4

В клубе было душно, жарко и шумно. Влад пел, чувствуя, как по спине стекают струйки пота. Он уставал, и пора было заканчивать. То и дело Влад поглядывал туда, где оставалось незанятым дополнительное место, которое он попросил Алекса оставить для Миланы. Её не было. Не пришла. Он чувствовал, как это находит отражение в его исполнении. Финальную песню Григория Лепса, которую заказал кто-то из зрителей – о чудо, это была не заезженная «Рюмка водки…», а нежная «Я слушал дождь», – Влад пропел с таким надрывом, что в конце едва не плакал от переполнивших его чувств.

Выступление закончилось. Он ушёл со сцены в подсобное помещение. Парни из группы были воодушевлены – за два выступления в полном зале они получали приличные деньги, а ещё знали, что сейчас легко подцепят девочек, которым музыканты из клуба почему-то кажутся чуть ли не звёздами большой сцены.

– Влад, ты с нами? – спросил Гриша, клавишник. Он был тем, кто больше всего любил «бонусы» своей работы. Владу казалось, что рано или поздно все девушки Калуги закончатся, но Гриша стабильно менял их каждые пару недель и те ни разу не повторялись.

– Не, я отдыхать.

– Так и мы тоже! – подмигнул ему Гриша.

– Да отстань ты от нашего скромника, – бросил барабанщик Женя. – Ты же знаешь, ему это не интересно.

– Лишь бы ему не стали интересны мальчики, – тихо пошутил гитарист Олег и схлопотал тычок в бок от Влада под дружный смех ребят.

– Да не-е-е, ты видел, как он вчера зажимался с какой-то красоткой? Кто это был, кстати? – спросил Гриша. – Ты никогда не выходишь в зал. Не припомню такого, а я с тобой с самого начала.

– Да так, просто захотелось немного подзадорить публику.

– У тебя получилось. Девочки вчера полвечера только о тебе и болтали. Пришлось наврать им, что сердце твоё уже занято.

Влад не отреагировал, и тогда Гриша продолжил:

– А она ничего так, милое личико… Познакомишь? Я бы такую ух! – Он сделал неприличный жест бёдрами.

– Забудь о ней, – бросил Влад, с трудом сдерживаясь, чтобы не наброситься на клавишника. Вдруг прокралась мысль: а вдруг Милане мог понравиться кто-то из его музыкантов? То, что его влекло к ней, не означало того же и с её стороны. Он тряхнул головой и сказал: – Мне пора.

Сменив рубашку на простую чёрную футболку, Влад накинул куртку, попрощался с ребятами и вышел в зал. Ему нравилось менять сценический образ на повседневный, если его кто-то поджидал, то часто просто не узнавал в парне в простой одежде яркого певца, который только что заводил зал.

Влад опустился на стул, который так и простоял пустым весь вечер.

Алекс молча подал ему стакан с водой и чашку с кофе – Влад больше ничего не пил в баре. Алкоголь не очень любил: тот путал мысли, портил голос. «Не пришла. Что ж, может, и к лучшему. Пока можно всё заглушить и забыть. Мы с ней и пересекаемся-то редко. Конечно, она права, это невозможно». Только Влад не мог понять, почему же сейчас так болело? Откуда это горькое чувство разочарования, которое расползалось чёрным пауком по всему телу.

– Влади, тебе презент, – Алекс поставил перед ним бокал шампанского, напомнив ему, как он и сам вчера преподнёс его Милане.

– Я не…

– Вон от той девушки. – Влад проследил взглядом за жестом бармена и едва поверил своим глазам…

Он поднялся и подошёл к ней.

– Ты пришла…

– Да, – неуверенно кивнула Милана. – Но только для того, чтобы поддержать, и…

Он не дал ей закончить. Не имело значение, какова была причина. Она здесь. Влад прервал её слова поцелуем. Настойчивым, пылким, порывистым. Он наклонился, запустил руку в её волосы, удерживая голову.

Когда Влад отстранился, она смогла только выдохнуть его имя.

– Ты пахнешь «Моэтом», – сказал он.

– Я немного пригубила. Для храбрости.

– Милана, – он покачал головой. – Со мной тебе нечего бояться.

– Как раз когда я с тобой, всё самое страшное и происходит, – возразила она.

Влад понимал её, понимал, о чём она говорит. Но соблазн был так велик.

– И знаешь, что самое жуткое во всём этом? – спросила она, медленно приближаясь к нему.

– Что же?

– Что я хочу рискнуть. Хочу попробовать нарушить правила. У меня есть странное чувство, что наша встреча была предопределена где-то свыше.

– Значит, мы думаем и чувствуем одинаково.

Они долго сидели, глядя друг другу в глаза, задавая вопросы и ища на них ответы, но не произнося ни слова. Он молча отдавал ей своё сердце, а она умоляла не покалечить её собственное. И чем дольше Влад смотрел на неё, тем больше ему казалось, что сама судьба свела их. Ведь попроси тогда преподаватель кого-то другого отнести эти ноты, не услышь он, как она играет, не увидь лучи солнца, в её прядях… он, возможно, никогда бы не узнал о ней. И мысль эта была пугающей.

– Давай уйдём отсюда? – предложил он.

– Давай, – она кивнула и вложила свою руку в его ладонь. Он слегка сжал её тёплые нежные пальцы.

Они вышли в ночную прохладу.

– Куда мы пойдём? – спросила Милана.

– Пойдём просто гулять.

***

Было удивительно легко идти с ним, держась за руку. Ночь выступала их союзницей, она скрывала лица и дневные маски под своим покровом. Милана не боялась, что они встретят кого-то из знакомых. В конце концов, город не такой уж и маленький, тут можно спрятаться от любопытных взглядов.

Они разговаривали, вернулись ко вчерашнему разговору так, как будто и не прерывались.

– Ты говорил, что у тебя не было друзей. Значит, тебе бывает одиноко, Влад?

– Всем бывает одиноко. Но я никогда не чувствую себя брошенным. Я знаю… раньше всегда знал, ради чего живу.

– Музыка?

– Да.

Какое-то время они шли молча, но потом Милана сказала:

– Но она ведь не заменит живого тепла, человека, улыбок друзей и близких…

– Да, это так. И знаешь что? Раз мы говорим откровенно, то все карты на стол, так? Я встретил тебя ровно в ту минуту, когда задумался о том, что в моей жизни не хватает чего-то… или кого-то…

– Но ты ведь студент, Влад! Однокурсники, ребята из твоей группы, родители…

– Да-да, всё это есть. Но… как тебе объяснить… Они дороги мне, они рядом, но не здесь, – он приложил руку к груди. – Человеку нужен человек…

Милана отвела взгляд. Всё это слишком неожиданно, быстро, и она всё ещё не уверена, что правильно. Его откровенность, искренность ошеломляли. Сама она была довольно сдержана в своих чувствах. У неё были отношения, она пробовала встречаться, но её сердце оставалось закрытым. Однажды, в далёкие годы студенчества, это даже повлекло за собой потерю друга. И вот она встречает Влада, который говорит так прямо то, о чём её душа втайне болела. Парни, с которыми она пыталась встречаться, были рядом, но не в её сердце. Ей казалось, что с ней что-то не так. Но теперь как будто всё вставало на свои места. «Человеку нужен человек…»

Милана не знала, что сказать, поэтому они просто шли молча и держались за руки. Она не знала, о чём думает Влад, но ей было просто хорошо идти рядом, чувствуя тепло его прикосновения.

– Где ты живёшь? – спросил он.

– На Георгиевской. А ты?

– А я на Тульской. Если ты устала, то я поймаю машину и отвезу тебя.

– Нет, давай ещё пройдёмся.

Милане не хотелось спать и не хотелось расставаться с Владом. Завтра у них обоих выходной и можно будет спать хоть до полудня. А пока можно гулять, дышать весенним воздухом и делать вид, что она просто девушка, а он – просто парень.

Всё же Влад свернул в сторону её дома, она знала, что теперь они идут туда. Тепло его руки, та уверенность, с какой он держал её, дарили Милане спокойствие и одновременно с этим волновали её так, как ничто не волновало раньше. Она вспомнила порывистый поцелуй в баре, и щёки вспыхнули. Ей захотелось снова ощутить его губы на своих.

– Где твой дом? – спросил Влад, когда они дошли до Георгиевской улицы.

– Вон тот, на перекрёстке.

Они остановились у обшарпанной металлической двери подъезда номер два. Один фонарь на углу освещал перекрёсток, едва донося свет до них. Вокруг не было ни души – даже редких проезжающих машин. Милане казалось, что в этом мире никого, кроме них двоих, больше и нет. Влад не отпускал её руки, и Милана не решалась попрощаться. Удивительно, вся её взрослость и строгость испарились. Теперь она просто девушка, которую проводил домой парень, который ей нравится.

Влад сделал шаг ей навстречу, сокращая расстояние. Свободной рукой он притянул её к себе, на миг задерживая взгляд на её лице, словно спрашивая разрешения, а потом Милана почувствовала его губы на своих. В этот раз он был нежен и мягок, никакой порывистости, как в клубе. Как будто там он ставил решительную точку над «i» – раз она пришла, значит, теперь ним, – а сейчас хотел окутать лаской.

Милана потянулась и рукой обняла его за шею, не позволяя ему остановить поцелуй так скоро, и когда он понял её желание, то сжал в объятиях, целуя горячо и страстно. Сердце Миланы скакало галопом, дыхание сбилось, она прижималась к Владу, пытаясь раствориться в нём. В голове не осталось лишних мыслей, кроме «Как же хорошо! Я хочу ещё».

– Милана, – прошептал он, отрываясь от неё и целуя мочку уха и шею.

От его горячего дыхания кожа покрылась мурашками.

– Мне кажется, я знал тебя всю жизнь. Как это возможно?

– И всё же ты меня не знаешь, – прошептала она, находя его губы и снова целуя.

Наконец он сделал над собой усилие и отступил от неё. Милана стояла, тяжело дыша, разгорячённая его ласками.

– Думаю, здесь нам надо сегодня остановиться, – сказал Влад.

– А я и не собиралась приглашать тебя к себе.

– Как и я не хотел пользоваться ситуацией.

– Значит, спокойной ночи?

– Спокойной ночи.

Милана пошла к двери, на ходу доставая ключи из сумочки. Пальцы дрожали от пережитого, она чувствовала, что и этой ночью будет мучиться бессонницей.

– Я приду к тебе завтра, – крикнул вдогонку Влад.

Милана обернулась через плечо и кивнула. «Я буду ждать тебя», – подумала она, но ничего не сказала и скрылась за дверьми.

***

Влад шёл по улицам города, снова и снова переживая сегодняшний вечер. «Она пришла», – ему до сих пор не верилось, что это не было сном. И то, что она это сделала, для Влада означало только одно – где-то сверху им и правда предначертано было встретиться не просто как учительнице и ученику. К тому же он и не был её учеником и, скорее всего, никогда не будет.

Когда он пришёл домой, то чувствовал себя ещё полным сил. В том состоянии, каком он был – после концерта, после общения с девушкой, которая с первой встречи заняла его мысли, – он был просто не в состоянии ложиться в кровать. Влад заварил себе чай и сел за письменный стол. Строчки стихов сами ложились на бумагу.

Я хотел этой ночью с тобою быть рядом,

Твое имя шептать, прикасаясь к губам,

Теплой тканью плаща защищать от прохлады,

Клясться в том, что тебя никому не отдам.

Разгадать твою душу смогу я едва ли,

Но мой замысел будет наивен и прост:

Я хочу, чтоб глаза так от счастья сияли,

Чтоб они затмевали сияние звезд5.

Когда он лёг в постель, на улице уже брезжил рассвет.

Глава 5

– Милан! Ты куда пропала-то?

Её разбудил звонок подруги.

– Да никуда. Вчера снова в клубе была.

– В том самом? Где тот красавчик? – Каринин голос стал на два тона выше от удивления.

– Да. С тем самым красавчиком.

– Да ладно? Мать, я тобой горжусь. Скажи мне, что он шикарен в постельном двоеборье.

– Мы не спали.

– Жаль. Но ты всё равно потом расскажи.

– Не буду я тебе ничего рассказывать! И вообще, дай поспать.

– Я-то дам, а вот твой красавчик – не должен был этого допускать. Такой молоденький жеребчик… – мечтательно начала подруга.

– Карин, – простонала Милана, поворачиваясь на другой бок, – пожалуйста. Я перезвоню тебе. Пока.

Сквозь неплотно прикрытые шторы светило солнце. И хотя Милана не испытывала ни малейшего желания вставать с кровати, сон уже сняло. Поэтому она, прикрыв глаза, предалась воспоминаниям о Владе. «Боже, что я творю! Я старше его на шесть лет. На шесть лет. Мне надо думать о работе, а ему об учёбе… Это всё так неправильно. Совсем неправильно». Но тогда почему, только когда она была с ним, Милана чувствовала себя там, где должна быть? Откуда это ощущение прочной связи? Она мало знала о нём, а он о ней – вообще ничего не знал. «Возможно, любовь с первого взгляда всегда такая. Возможно, только такой любовь и должна быть, – размышляла она. – Потому что как ещё объяснить мою тоску по нему, я просто не знаю. Эх, Джульетта, понимаю тебя сейчас как никогда».

Только за завтраком Милана вспомнила, что у Влада нет её номера телефона. И он не знает номера квартиры. «А сказал, что придёт… Обманул? Нет, не может быть». Ей чудилась в нём та романтичность, которую обычно приписывают мужчинам женщины в книгах о любви или снимают в голливудских ромкомах.

Так что Милана просто решила дать возможность своему принцу проявить себя. Пока же она почитала книгу и поиграла на фортепиано. Её недавнее приобретение. Старое пианино осталось в квартире у мамы. На покупку нового качественного инструмента денег у Миланы не было, да и признаться, места оно заняло бы много. Так что она смогла позволить себе цифровое пианино.

Влад, когда сделал ей замечание о фальшивости в исполнении, был, конечно, прав. Милане Моцарт давался с трудом. Но именно его она любила играть больше всего. Она считала, что именно гений Моцарта позволяет ей тренировать и слух, и музыкальность, и гибкость кисти и ловкость пальцев. Играя, Милана думала о Владе, о том, как он говорил «Музыка – это вся моя жизнь». Она его прекрасно понимала. Она тоже жила музыкой. Может, не в том понимании, какое в эти слова вкладывал Владислав. Но её работа была работой мечты. С зарплатами сотрудникам училища, конечно, держаться можно было только на чистом энтузиазме. Впрочем, многие вертелись как умели. Брали на индивидуальные занятия учеников. Кто занимался пением, кто игрой на инструментах. Сама же Милана ещё теплила надежду исполнить старую девичью мечту и стать артисткой ансамбля «Сударыня». Не ради денег, а по велению души.

Милана не была полноценным сотрудником училища. Она работала в местном дворце культуры, где руководила народным хором людей после шестидесяти и небольшой хоровой студией, где занимались дети. Как раз эти-то дети и приходили вчера к ней на репетицию в зал училища, где должен был пройти традиционный Весенний концерт. Несколько студентов занимались с ней индивидуально как раз в стенах училища.

От размышлений о работе её отвлёк звонок в дверь. Она тут же вскочила, и сердце её забилось быстро-быстро. «Это он», – подумала она и оказалась права.

На пороге стоял Влад с букетом ромашек. Милана приняла цветы и зарылась в них носом. И где он только раскопал их в марте? Влад, скинув обувь и куртку, прошёл за Миланой на кухню, где она собиралась поставить ромашки в воду, но не дал ей сделать ровным счётом ничего. Он стиснул её в объятиях, поворачивая к себе и с жадностью целуя. Милана, в первое мгновение, замершая под таким напором, вскоре стала отвечать на его поцелуи с не меньшей страстностью. Его руки были повсюду, он проводил ими по спине, очерчивал ягодицы, а потом поднимал наверх, чтобы обхватить лицо ладонями. От него восхитительно пахло свежестью. Даже сквозь одежду он распалял её, заводил с пол-оборота, и Милана задыхалась под его ласками, удивляясь самой себе – вряд ли ей удалось бы припомнить, кто и когда в последний раз доводил её до такой жажды чужого тела.

– Влад… – выдохнула она между поцелуями.

– Прости, я немного несдержан, – он выпустил её, будто опомнившись. Его глаза горели, щёки раскраснелись, и он тяжело дышал, отступая от Миланы.

– Немного? – улыбнулась она.

– Хорошо, много. Но ты должна знать, что это всё ты. Ты околдовала меня.

– Я? – Милана взялась за цветы. – А мне казалось, это ты проявил настойчивость, практически не оставил мне выбора.

– Я дал его тебе вчера. И ты его сделала.

Он был тысячу раз прав. Она сама пришла к нему. Знала, что таким образом даёт ему разрешение. И всё равно, ей бы хотелось немного затормозить лавину чувств, которые накатывали на неё, слишком ошеломляющим и непривычным это всё было для неё.

– Я бы не хотела торопиться, – сказала она, поворачиваясь к Владу. Цветы она поставила на кухонный стол. – Хочешь чай?

– Хочу. – И пока она возилась с кружками и заваркой, он подошёл к ней, обнял и пропел на ухо: – «Будет всё, как ты захочешь…»6 Поверь, так и будет. Как скажешь, как захочешь, как попросишь.

Его голос проникал ей под кожу, и откуда-то снисходило ощущение правильности происходящего. Именно сейчас, когда она была готова, к ней пришли новые чувства и ощущения. Предчувствие чего-то важного, значительного окутывало её. Милане казалось, что она нащупала ниточку своей судьбы и сейчас движется по ней. Никогда она не думала, что её судьба непременно должна переплестись с чьей-то ещё. Но люди не должны быть одинокими. И сейчас её сердце билось быстрее от радости, что нашлась половина души.

Этот день они провели вместе. Разговаривали, музицировали, гуляли, поужинали в кафе.

– Ты говорила, что я тебя не знаю. Расскажи мне о себе, – попросил Влад, когда они снова вернулись в квартиру к Милане.

– Что ты хочешь знать?

– Как ты стала преподавателем?

– А как ты оказался на студенческой скамейке в музыкальном училище?

– Я уже говорил. Я живу музыкой с детства.

– А у меня мама всю жизнь преподавала музыку в Воротынске. А я перебралась сюда. У меня даже не было мыслей о том, чтобы заниматься чем-то другим. С детства я слушала, как играет она и её ученики. Меня до сих завораживает, когда клавиша пианино опускается и в белой ровной полосе появляется рытвинка.

– Понимаю, мне тоже нравится на это смотреть.

– Что ещё ты хочешь узнать?

– Расскажи о своём самом большом разочаровании в жизни, – попросил Влад после небольшого раздумья.

– Ого. Вопросы пошли посложнее, – улыбнулась Милана.

– Родился, вырос, женился – это слишком банально. Я люблю докапываться до сути.

Милана какое-то время молчала, собираясь с мыслями. То, что она собиралась рассказать, было спрятано слишком глубоко в сердце. А рана до сих пор не затянулась до конца. Сейчас, если он поймёт её, это будет значить, что она в нём не ошиблась, что они и правда понимают друг друга. А если не воспримет всерьёз… Что ж, их роман был слишком коротким, чтобы так уж переживать, так ведь?

Влад провёл пальцами, обрисовывая контур её лица и приподнимая подбородок.

– Извини, если это что-то, о чём ты не хочешь говорить…

– Да нет, я расскажу. Дело в моём отце. Моё главное разочарование – это он. – Ещё немного помолчав, Милана продолжила: – Он бросил нас с мамой. Уехал на заработки в Москву. Сначала он приезжал каждый месяц. Потом всё реже. А потом и вовсе перестал появляться. Я спрашивала у мамы, что происходит, но она только плечами пожимала. Думаю, она всё знала, просто не хотела меня расстраивать. Он появился дома, когда мне было четырнадцать, только для того, чтобы оформить развод. У него появилась другая семья. Где-то у меня есть сводный брат или сестра. Я не знаю. Контакт с папой потерян. Он знает, как меня найти. И если бы хотел поддерживать связь, то делал бы это, верно? Но, значит, ему это не надо. Кстати, эта квартира, – она обвела рукой погрузившуюся в сумрак комнату, – его откуп. Мама не захотела тут жить, а я переехала, когда поступила учиться.

– Прости, я не думал…

– Когда задаёшь такие вопросы, будь готов услышать что-то душещипательное, а не рассказ о том, как мама не купила мне красивую заколку, хотя я очень просила. Теперь твоя очередь…

День давно подошёл к концу, сумерки сменились тёмной мартовской ночью, а они сидели в спальне, не зажигая света. Свет от уличного фонаря падал поперёк комнаты, рассекая её на два треугольника и теряясь за дверью, которая вела в гостиную.

– Как ни странно, но моя история тоже связана с отцом. Он не одобряет того, чем я занимаюсь. Считает, что музыкант – это не мужская профессия. К тому же нестабильная. И денег она не приносит. Только если ты звезда сцены. Но я знаю, что добьюсь. Знаю, что у меня получится. И тогда он поймёт, что ошибался.

– Значит, твоя цель – это мировая популярность?

– Всенародная любовь, – поправил он её.

– Это ещё сложнее.

– Чем сложнее цель, тем интереснее к ней идти. Ты не согласна?

– Возможно, ты прав, – ответила Милана. Она свернулась клубочком и положила голову Владу на колено. – Что мы будем делать дальше?

– Сейчас или вообще?

– Вообще. Завтра я надену костюм и блузку и буду Миланой Викторовной, а ты снова станешь Владиславом, студентом третьего курса.

– Это в стенах училища. А когда мы выйдем из него, то станем просто Миланой и Владом, людьми, которые хотят быть вместе.

– Влад, – осторожно начала Милана спустя некоторое время, – тебе не кажется, что это всё как-то слишком быстро? Мы с тобой.

– Может, для кого-то, но не для меня. Мне кажется, что я знал тебя всю жизнь. Или знал тебя в прошлой жизни. И вот ты появилась. Теория Платона о разделённых половинках в действии. Кто-то скажет, что я сумасшедший, что это всё не может быть по-настоящему. Но это мои чувства, я не могу их заглушить или убить. Они просто есть.

– А если они пройдут?

– Ничто не проходит бесследно, Милана. Чувства не могут просто пройти. Они превратятся во что-то другое. Более сильное, или слабое. Любовь может стать ненавистью и наоборот. Она же может стать нежностью, заботой или…

– Раздражением.

– Давай не думать о плохом? Иначе… тогда лучше вообще не жить, если думать наперёд, что будет дальше.

– То есть у тебя насчёт нас хорошее предчувствие? – Милана против воли вложила в свой вопрос надежду.

– Самое лучшее, – уверенно ответил он с улыбкой и поднялся. – Меньше всего на свете я хочу уходить, но кто-то говорил, что не хочет торопиться. А если я останусь, то за себя не ручаюсь.

Милана вспыхнула, представив Влада в своей постели. За себя она тоже не ручается.

– Какой ты… взрослый не по годам.

– Какой есть, – он развёл руками. – Прими меня такого. Кстати, во вторник мы выступаем в клубе «Н…». Придёшь?

– Конечно. Я теперь твоя самая преданная фанатка.

Глава 6

Они стали неразлучны. В училище Влад поначалу ещё пытался соблюсти рамки приличий, только, пожалуй, его «Здравствуйте, Милана Викторовна!» звучало чересчур громко и радостно. И чем больше они были в отношениях, тем сложнее им было сдерживаться. Несколько раз Влад ловил Милану в коридорах. Они закрывались в свободном кабинете и целовались до умопомрачения, рискуя, что их вот-вот поймают. Первый раз это случилось после небольшой разлуки, когда они не виделись несколько дней. И Влад, покрывая поцелуями шею Миланы и водя руками по всему её телу, вырывая из неё сдавленные стоны, шептал:

– Я так соскучился! Я не могу больше ждать. Хочу тебя всю. Здесь, сейчас, всегда. Милана…

В ответ она целовала его страстно, прижимаясь всем телом, чувствуя, что скоро сгорит в этом пламени.

Она не знала, какими силами ему удавалось оторваться от неё и идти дальше на занятия. Сама она ещё долго не могла выровнять дыхание. И какое-то время оставалась в кабинете, приходя в себя. Влад сводил её с ума, и она была только рада поддаться этому безумию.

А вне стен училища Влад открывался для неё ещё больше. Особенно яркий контраст был с Владом-певцом, который выступал на сцене. Это была музыкальная энергия в чистом виде. Он умел так завести публику, что реагировали даже самые равнодушные и закостенелые посетители. Милана часто ходила по клубам города с Владом, чтобы посмотреть на его выступления. Если она была в зале, то он обязательно под одну из медленных композиций приглашал её на танец. И каждый раз Милана возвращалась мысленно в первый их вечер, каждый раз таяла от блаженства, и каждый раз ей было мало.

Однажды Милана приехала в бар, где должен был выступать Влад, чуть раньше нужного времени. Скорее всего, он и его группа были где-то в подсобных помещениях, готовились. На сцене уже стояли инструменты. Милана села за барную стойку и попросила безалкогольный коктейль. Ей нравилось бывать на выступлениях Влада, смотреть на публику, слушать его пение, видеть, как он меняется, какую метаморфозу проходит от песни к песне. Редко когда в исполнителе есть это глубинное понимание сути того, о чём он поёт. Влад, казалось, с каждой песней проживал целую жизнь. И Милана, как заворожённая, смотрела на него и не могла оторвать глаз.

Вдруг на соседний стул опустился парень, лицо, которого было ей смутно знакомо, но она не могла вспомнить, откуда знает его.

– Привет, малышка. Как настроение? – он нахально подмигнул ей.

– Привет, странный парень. И я не малышка.

– А я не странный парень, – улыбнулся тот и сделал жест бармену, из которого Милана сделала вывод, что незнакомец тут не первый раз.

Через минуту перед Миланой стоял бокал шампанского. Она удивлённо приподняла брови, едва сдержавшись, чтобы не заёрзать на стуле. Ситуация становилась неловкой.

– Угощайся, не-малышка.

Милана хмыкнула и чуть отодвинула бокал от себя.

– Спасибо, но нет.

– Почему?

– Я не принимаю подарков от незнакомых людей.

– Да? А от Владика приняла.

Милана подозрительно посмотрела на него.

– Мы знакомы?

– Ну, не совсем. Я Гриша, играю на клавишах у нашего голосистого Ворона. И о тебе знаю много интересного, – он снова подмигнул, и Милане стало совсем неловко. Что такого интересного Влад мог рассказывать о ней? Зато теперь ей было понятно, почему лицо показалось знакомым. Она слегка расслабилась. Раз это друг Влада, то не представляет опасности.

– А-а-а, – протянула она, пытаясь припомнить, что Влад ей рассказывал о Грише.

– Так что угощайся, малышка. – Он снова протянул ей бокал. – Не бойся, не обижу.

– Я и не боюсь, но угощаться не буду. Я тут не одна, и моему спутнику это не понравится.

– Да? И где же он? Что-то никого не вижу, – Гриша нарочито осмотрел зал.

– Юноша, шёл бы ты от меня, – в её голосе появилась сталь. – Моему парню не понравится, как ты со мной разговариваешь.

– Это Владику-то? – Милану коробило от того, каким тоном Гриша это сказал – пренебрежительное снисхождение, сквозившее в нём, совершенно точно заставили бы Влада отреагировать.

– Да, Владиславу.

– Ну, мы с ним старые друзья. Уверен, он поделился бы со мной своим десертом, – Гриша окинул взглядом фигуру Миланы, и она вся внутренне сжалась, изо всех сил сохраняя деланное равнодушие.

– Сомневаюсь, – холодно произнесла она.

– Ну что ж, – Гриша соскользнул со стула и оказался почти вплотную к ней. – Не прощаюсь, малышка. Уверен, мы ещё не раз встретимся. Я передам от тебя привет Владику.

И он ушёл, оставив Милану.

– Уберите это, – она отодвинула бокал с шампанским.

– Уверены? Вам за него платить. Уточняю, на всякий случай.

– Что? Ах он… – она задохнулась от возмущения. Козёл – это ещё мягко сказано. – Тем более не буду.

Бармен пожал плечами и убрал бокал с шампанским.

– Повторить? – он кивнул на коктейль.

– Не надо.

Вскоре началось выступление, и Милана полностью сосредоточилась на Владе, она ловила его взгляды в её сторону, и сердце таяло. Она намеренно не смотрела на Гришу, но в конце выступления всё равно случайно заметила, как он посылает ей воздушный поцелуй. На этот раз сдержать дрожь отвращения она не смогла.

В тот вечер Влад вышел к ней позже обычного, а кожа на правой руке была ободрана. Он сказал, что поранился о стену, но Милана догадалась, что что-то случилось между музыкантами, потому что вскоре мимо прошёл Гриша, натягивая кепку ниже на лицо. Милана успела заменить его разбитую губу.

Больше он её не трогал, более того, он извинился за своё поведение, и спустя какое-то время она к нему даже привыкла, хотя так и не смогла избавиться от липкого чувства неприязни. Остальные ребята, когда Влад их познакомил, отнеслись к ней с большим уважением. И вскоре Милана стала в каком-то смысле незримой частью их группы. Хотя предпочитала не навязываться.

***

Сегодня у Миланы был день рождения, и Влад пригласил её в кино. Но не на романтическую комедию, а посмотреть оперу – в кинотеатре показывали «Травиату» с Анной Нетребко. Это была редкая пятница, когда Владу не надо было выступать, а Милане наутро идти на работу, так что следующий день можно было провести дома. С Миланой они встречались три недели, но часто урывками, и ему не хватало тех двух-трёх часов, что они находили в перерывах между своими работами. Он планировал после «Травиаты» привести Милану к себе и не отпускать до утра. Уже был заказан столик в ресторане, а дом украшен свечами. Это будет особенный день для них обоих. Мысль об обладании любимой женщиной вызывала у него непроизвольную дрожь по всему телу.

Милана была чудо как хороша в бледно-голубом платье. Она не старалась выглядеть красивее, но сегодня прямо-таки сияла. И если бы не «Травиата», Влад не спускал бы глаз с любимой.

В кинотеатре они держались за руки, но оба – слишком музыканты – были так поглощены происходящим на сцене, что почти не ощущали присутствия друг друга. Влад видел, как Милана утирает слёзы на финальных сценах. Сам же он находился в тихом восторге от исполнителей главных мужских ролей. Великолепный баритон Томаса Хэмпсона заставлял кожу покрываться мурашками.

И только когда они вышли на улицу, щурясь от яркого света, по-прежнему не выпуская рук друг друга, смогли сбросить с себя наваждение.

– Понравилось? – спросил Влад, обнимая Милану за плечи.

– Я рыдала как белуга! Разве ты не видел?

Он видел, но заверил, что она всё равно чудесно выглядит. Влад крепче прижал её к себе и спросил:

– Пойдём перекусим?

– Пойдём, – согласилась она.

Милана не знала, но Влад заранее всё продумал, и её глаза удивлённо округлились, когда она увидела букет подснежников и бутылку вина на столике в ресторане.

– Я не мог пустить свидание с любимой девушкой на самотёк.

Владу доставляло удовольствие видеть, как Милана чуть краснеет от комплиментов. Куда девалась насмешливость и строгость, которую он видел в училище? С ним она была совсем другая. Она становилась нежной, как лепесток розы, податливой, как глина в руках скульптора, и у Влада не помещались в груди все те чувства, которые он испытывал к ней.

– Ты не устаёшь меня удивлять.

– Это потому что ты такая, что тебя хочется удивлять. С днём рождения! – сказал Влад, поднимая бокал с вином. – Пусть новый виток жизни подарит тебе только самое лучшее…

В его квартиру они заходили опьянённые больше друг другом, чем вином. Влад, целуя губы Миланы, пытался на ощупь попасть ключом в скважину замка, но из этого ничего не выходило, и они оба хихикали, как нашкодившие дети.

– Подожди, сейчас… – Влад вывернулся из любимых рук и наконец открыл дверь. – Так, постой здесь минутку, пожалуйста. И глаза закрой.

– Что ты задумал?

– Это сюрприз. Пожалуйста, сделай, как я прошу.

– Хорошо.

– Не подглядывай! – попросил он, доставая зажигалку и поджигая свечи, которые он заранее расставил по квартире.

– Не буду.

– Честно-честно?

– Честно-честно.

– Можешь открывать, – он встал позади неё и через мгновение услышал удивлённый возглас:

– Ох… Влад…

– Сегодняшний вечер тоже будет особенным, – прошептал он, покрывая её шею лёгкими поцелуями и стягивая плащ. – Врать не буду, я мечтал об этом… с того момента, как ты пришла ко мне в клуб первый раз.

Милана прикрыла глаза, отдаваясь во власть ощущений. Полумрак квартиры, губы Влада, вино и свечи – всё вместе кружило ей голову. Она повернулась к нему лицом, обвивая шею руками.

– Я мечтала о том же, – прошептала она, сбрасывая с себя последние слои брони, которыми ещё пыталась прикрываться.

Её слова сорвали все предохранители сдержанности Влада. Он целовал её как в последний раз, любил со всей страстью и несдержанностью молодого мужчины. Торопился избавить от одежды, прикоснуться к обнажённому нежному телу. Не уставал целовать каждую клеточку кожи, любовался тем, как Милана задыхалась, запрокидывая голову на смятых простынях. Её золотисто-рыжие волосы, разметавшиеся по подушке, в свете свечей приобретали оттенок гречишного мёда.

– Моя Милана, моя жизнь, моя музыка, моя…

С губ почти рвалось слово «любовь», но к чему называть то, что и так очевидно? Он влюбился в неё с первого взгляда и знал, что это навсегда. Его сердце, закрытое для других, распахивалось ей навстречу. Ему хотелось, чтобы она знала его всего, без малейшего остатка. И он верил, что она всегда примет его таким, какой он есть. Со всеми его слабостями, жаждой славы, безумным трудолюбием и желанием свернуть горы ради мечты.

Милана спала, и её ресницы отбрасывали тени на лицо, а он лежал на боку без сна и гладил, гладил её волосы, перебирал пряди, не в силах унять гулко бьющееся в груди сердце. И строки рождались сами собой, так что он потянулся за телефоном, чтобы быстрее набросать их, пока они не убежали в небытие.

Теперь он точно знал, что веснушки у неё есть, хотя и не такие заметные. Возможно, ему всегда будет её мало. Но чем дольше ждёшь, тем приятнее час свидания. Он будет жить от встречи к встрече, посвящать ей стихи и песни. Она его Муза, его Прекрасная дама, его всё…

Глава 7

– Мама, привет!

– Сынок! Как давно я тебя не слышала!

Влад тяжело вздохнул. Он готовился к этому разговору и всё равно страшился. Родители давно не играли в его жизни роль тех, кто контролирует или направляет его. Виделись они нечасто, хотя и жили в одном городе, из-за его сложного графика. Отец никогда не звонил первым – по-прежнему не мог принять образа жизни сына, мама звонила редко, потому что не хотела отвлекать сына, не понимала, когда он занят или свободен. За два года его самостоятельной жизни Марина Сергеевна привыкла, что её мальчик давно вырос и выпорхнул из гнезда.

– Да, мам. Извини. Я хотел бы приехать к вам с папой в следующую субботу. Днём.

– Конечно-конечно! Ты же знаешь, мы всегда тебе рады и это твой дом. Приходи в любое время.

– Да. – Влад замялся, а потом сказал то, зачем, собственно, и звонил: – Мам, я буду не один. С девушкой. Я хочу, чтобы вы познакомились.

– Ох… девушка… Д-да, конечно, – Марина Сергеевна тяжко вздохнула, и Влад поморщился.

– Мам, ты только не волнуйся. Она прекрасная. Лучше всех.

– Я даже не сомневаюсь в этом, – ответила Марина Сергеевна таким голосом, как будто для неё нет никаких сомнений только в том, что сын её глубоко заблуждается. – Просто… Ты такой молодой, и… я не знаю… Не рановато ли…

– Я уже взрослый, мам, – ответил он чуть резче, чем хотел.

– Конечно, взрослый. Но я твоя мать, и я всегда буду волноваться за тебя, даже когда тебе будет шестьдесят.

– В общем, пожалуйста, просто постарайтесь отнестись к ней с пониманием.

– Хорошо, сынок.

– Спасибо, мам. Пока.

Влад сбросил звонок и закрыл глаза. Самое сложное ему ещё предстояло.

***

– Я им не понравлюсь, – Милана хмурилась всю дорогу, пока они ехали на автобусе к родителям Влада.

– Ну что за глупости! Конечно, понравишься. Они увидят, какая ты замечательная, и сразу полюбят тебя, как и я.

В ответ она крепче сжала его руку. В последнее время он часто говорил о любви, но никогда это не звучало признанием, а вот так – вскользь, как само собой разумеющееся. И она даже рада была тому, что им не надо произносить три заветных слова, – к чему обличать в слова то, что и так очевидно. Она совершенно потеряла голову от Влада, рвалась к нему каждую минуту. Иногда перестраивала график, чтобы попасть на его выступление. Правда никогда ему в этом не признавалась. Она не хотела, чтобы он думал, будто она ставит его выше своих интересов и работы.

Влад истолковал её молчание по-своему. Он приблизился к ней и, сопровождая каждое слово, лёгким поцелуем, тихо заговорил:

– Ты замечательная. Нежная. Ласковая. Музыкальная. Талантливая. Прекрасная. Восхитительная…

Милана таяла от его голоса, млела от прикосновений и начинала жалеть, что они в автобусе и едут знакомиться с родителями Влада, а не в его съёмную квартиру.

Сойдя на остановке и чуть пройдя, они оказались у пятиэтажки, так похожей на ту, в которой жила сама Милана.

Влад открыл дверь своими ключами, и Милана сделала судорожный вдох и выдох. «Я им точно не понравлюсь». Навязчивая мысль, от которой у неё не получилось избавиться, что бы ни говорил Влад.

– Мам, пап! – позвал Влад, и вскоре его родители показались в прихожей.

– Сынок! – мама, невысокая женщина с полными руками, расцеловала его в обе щеки.

Отец был более сдержан и только пожал руку.

– Познакомьтесь, это Милана, – Влад обнял её за плечи и чуть вывел вперёд.

– Здравствуйте, – кивнула она, – рада познакомиться.

– Моя мама, Марина Сергеевна, и папа – Александр Юрьевич.

Отец Влада протянул руку, и Милана осторожно пожала её.

– Ну, проходите, чего тут толпиться? Сейчас я картошечку на стол поставлю, и можем обедать.

Марина Сергеевна, подтолкнув локтем мужа, увела его с собой на кухню.

– Всё будет хорошо, – шепнул Влад, помогая Милане снять плащ.

Она кивнула, но не согласилась с ним.

– Ну, рассказывай, как ты? – спросила Марина Сергеевна, раскладывая по тарелкам угощение. Пахло очень вкусно домашней едой, и это напомнило Милане, что она давно не навещала маму в Воротынске.

– Всё отлично, мам. Сегодня вечером выступаю в клубе «Ночь». А через две недели нас позвали на свадьбу. В смысле меня и моих музыкантов. Будем развлекать гостей.

– Работы у тебя много, – заметил отец. – А вознаграждение соответствует?

– Да. Всё хорошо, пап.

– А времени на учёбу не остаётся, наверно? – заволновалась мама.

– Не волнуйся, остаётся. Ты же знаешь, я отличник. – Влад, не сдержавшись, подмигнул Милане.

– А вы чем занимаетесь?

– Я преподаватель народного пения, руковожу детским хором. И хором пенсионеров тоже в Доме народного творчества.

Марина Сергеевна тяжело опустилась на стул и посмотрела на мужа.

– Преподаватель? – спросила она, проигнорировав вторую часть ответа. – В нашем училище?

– Н-нет, – Милана смутилась и посмотрела на Влада, ища помощи.

– Мам, в Доме творчества, на Кирова.

– Ну конечно… это должно что-то менять? – всплеснула руками мама.

– Сколько вам лет? – вклинился Александр Юрьевич.

– Двадцать пять… исполнилось недавно, – едва слышно ответила Милана.

Влад под столом сжал ей руку и потом прямо посмотрел на родителей.

– Это не имеет значение для меня и не будет иметь значение для вас.

Какое-то время за столом стояла тишина, но потом Марина Сергеевна и Александр Юрьевич начали говорить одновременно:

– Это никуда не годится.

– Ты сам ещё ребёнок!

– Случись это чуть раньше, и вас засудить можно было бы!

– Я поговорю с директором училища…

– Хватит! – Влад ударил рукой по столу. – Перестаньте. Я не ребёнок. Я давно живу один и своей жизнью! Вам не было до меня дела в детстве, так с чего такое внимание сейчас? Я познакомил вас с той, которую я люблю! И что бы вы сейчас ни делали и ни говорили, мы будем вместе. Ясно?

Он поднялся и потянул за собой Милану, которая совершенно растерялась от разыгравшейся сцены.

– Мы уходим. Спасибо за гостеприимство.

Влад решительно направился в прихожую.

– Извините. До свидания, – неловко попрощалась Милана и выскользнула вслед за ним, оставив родителей сидеть в гостиной.

Влад не шёл, он почти бежал по улице. Милана видела его в разных состояниях, но таким – впервые. Она едва поспевала за ним. А он не замедлял шага. Наконец, кажется, его немного отпустило, и он остановился. Милана не знала, как его поддержать, поэтому просто молча обняла его, пряча лицо у него на груди. Влад перебирал пряди её волос, а она слушала, как бьётся его сердце. Неровно, быстро.

– Прости за это.

– Ты ни в чём не виноват. Я с самого начала знала, что просто не будет, – Милана заглянула ему в лицо. – И к тому же… они правы. Наша разница в возрасте, я учитель… пусть ты не мой ученик, а официально я не работаю в училище…

– Хватит, – оборвал он её. – Я сделал свой выбор. И я не отступлюсь. Даже если мне придётся бросить учёбу.

– Что? Нет! Влад, – Милана отчаянно замотала головой, – ты не можешь!

– Могу. И если надо будет, я так и сделаю. В конце концов, есть другие города, другие училища. И вообще, поедем в Москву. Там знаешь, сколько возможностей?

– В Москву? – Милана снова опустила голову. Он ведь сейчас не серьёзно, нет?

– Да. Почему нет? Всегда надо стремиться к чему-то большему, чему-то важному. Не всю жизнь петь в Калужских барах.

Влад приподнял голову Миланы за подбородок, всматриваясь в её глаза.

– Милана… ты знаешь мои чувства. Я отчаянно, безумно, совершенно безвозвратно люблю тебя. Ты будешь со мной?

– Я и так с тобой, – едва слышно ответила она, чувствуя, как во рту пересохло.

– Боже, как же сильно я люблю тебя! – Влад наклонился, чтобы поцеловать её.

Впервые Милана почувствовала горький привкус отчаяния на его губах. Он целовал её словно в последний раз, и впервые за те недолгие недели, что они были вместе, ей стало страшно. Она испугалась даже не того, что они как союз просто невозможны, а того, что может с ними случиться дальше. Вот он заговорил о переезде – а она никогда в жизни не помышляла, чтобы жить где-то вдали от Калуги. Ему уготовано великое будущее – это она почувствовала почти сразу, когда увидела его на сцене. А что уготовано в таком случае ей? Жизнь в вечном ожидании. Готова ли она посвятить себя тому, чтобы он стал тем, кем хочет? Готова ли быть его тенью? Просто учителем, просто спутницей артиста, на которую всегда будут косо смотреть из-за разницы в возрасте. Внезапно её влюблённость, которая кружила голову, уступила место реальной жизни. И испугавшись, что их пути разойдутся, она сильнее вцепилась в его лёгкую куртку и, приподнимаясь на цыпочки, целовала его страстно, до дрожи в коленях боясь, что он исчезнет из её жизни.

Глава 8

Наступил май, близились экзамены у студентов училища. Милана была занята своими учениками и подготовкой к большому концерту ко Дню России. Влад целыми днями пропадал то в училище, то на репетициях со своими ребятами. Каждые выходные он выступал в клубах или на корпоративных мероприятиях, приближалась пора свадеб, и график становился всё более плотным. Милана предложила ему и его ребятам из «Зиона» выступить и на концерте ко Дню России, что парни восприняли с большим энтузиазмом. Милане удалось уговорить директора Дома народного творчества позволить им это. Заверила его, что они выберут две самые красивые и патриотичные песни. Впрочем, директор и так знал Влада как одного из лучших студентов училища – такие ученики всегда были на виду, – поэтому долго уговаривать и не пришлось. Так у Миланы и Влада появилось больше возможностей видеться, находиться рядом, и прибавилось тем для разговоров.

Но после знакомства с родителями Влада Милана стала вести себя осторожней. Больше никаких поцелуев тайком в закрытых аудиториях, никаких пожатий рук. Она боялась, что Александр Юрьевич исполнит свою угрозу, хотя особой вины за собой не чувствовала. Но этого не происходило. Милана подозревала, что не обошлось без вмешательства Влада, но он ничего ей больше про родителей не говорил, а она знала, что у него с ними сложные отношения, поэтому не лезла с расспросами. Трудность была в том, что ребята из «Зиона» хорошо знали её, потому что она старалась хотя бы раз в неделю, но присутствовать на их выступлениях. Бывала Милана и за кулисами, слышала разговорчики, видела девочек, которые спят и видят, чтобы оказаться в объятиях красивых и потенциально знаменитых музыкантов. Некоторые из парней пользовались этим беззастенчиво, что вызывало у Миланы внутренний протест. Но она не лезла. У неё был Влад. Влад, который носил её на руках и боготворил. При ней он пресекал любые скабрезные шуточки в гримёрке. Как ни странно, это не отталкивало парней от Миланы. К ней они относились с неизменным уважением. Даже Гриша, хотя и поглядывал иногда на неё недвусмысленно, но больше не позволял себе никаких поползновений в её сторону.

Наступившее затем лето для Миланы не было сезоном праздности и отдыха. Она всё равно была занята работой со своим старшим хором, который не уходил на каникулы. К тому же, как сотрудник Дома творчества, она должна была готовить номера для выступлений на фестивалях и концертах, которые проводились в городе, и сама выступала. Да и Влад не собирался просиживать штаны. Сейчас, когда экзамены были сданы, и всё свободное время он мог посвящать тому, что ему нравится больше всего – пению и выступлениям, – его было просто не остановить. Он расширял географию выступлений. Настоял, что их группа должна обрести собственные афиши и визитки. Попытаться получить известность и за пределами города. Не все ребята были с ним согласны. Милана точно знала, что барабанщик Женя прекрасно чувствовал себя в Калуге и вообще был тяжеловат на подъём. Когда-то он устроился подрабатывать в один клуб, да так в нём и застрял, пока в его жизни не объявился молодой и энергичный Влад. Он убедил Женю, что они должны объединиться. Одновременно с этим Влад нашёл и гитариста Олега. А клавишник Гриша оказался близким другом барабанщика. Так они стали выступать все вместе. Но если ребятам было достаточно сиюминутной славы, то Влад всегда мечтал о большем. Большем масштабе, большей известности. «Целься в луну. Даже если промахнёшься, всё равно останешься среди звёзд»7, – прочитала Милана в одной книге, и эти строчки были словно о Владе.

После выступления на Дне России, когда парни стали настоящими звёздами, Милана яснее, чем раньше, осознала, что для таланта Влада Калуга мала. Она стояла сбоку от сцены в синем платье-сарафане, смотрела на выступление «Зиона». Слушала, как поёт Влад, видела, как он обращается к публике, подбадривает, практически требует, чтобы она реагировала, пытается её расшевелить. И ему это удалось.

– Ты видела, видела? – Влад первым делом бросился обнимать Милану, позабыв об осторожности, он подхватил её и закружил. Он был упоён успехом. Она чувствовала, как Влад наэлектризован, как его колотит дрожь от выплеска адреналина. Парни поздравляли друг друга, поздравляли Милану и устроили такой шум, что их еле усмирили.

Город действительно принял их на ура. И если первую песню, «Когда мы были на войне»8 многие слушали отстранённо, то на второй – «Смуглянке»9 – настроение публики изменилось. Милана видела это и слышала, как дружно подпевали жители города. Это был успех. Настоящий. Успех, заслуженный Владом. Он вкладывал все свои силы в то, чтобы их приглашали, узнавали, чтобы качество их звука было на высоте.

Парни из группы быстро смешались с толпой, Милана видела, как Гришу окружили какие-то девушки. Тот, обнимая их ниже талии, заметил её взгляд и подмигнул, и она поспешно отвернулась – ей он по-прежнему не нравился. Они мало общались, но каждый раз он находил способы грубо заигрывать с ней, если, конечно, Влада не было поблизости.

Вскоре после них выступала и сама Милана. Она солировала в песне «Ой, цветёт калина…»10, а её хор послужил прекрасным фоном для её по-девичьи звонкого голоса. Во время пения, Милана не могла не думать о Владе, и, случайно встретившись с ним взглядом, вся так и расцвела сама. Его восхищение было ей милее всех аплодисментов в мире.

– Ты была невероятна! Почему ты скрываешь от публики свой голос? – спросил он после её выступления.

– Ничего я не скрываю, – засмеялась она, радуясь его похвале. – Но моя работа не в этом.

– И очень зря.

Влад не знал, что затрагивал болезненную тему. Милана с детства мечтала выступать в народном коллективе. И если в школьные годы она могла себе это позволить, то сейчас уже нет. Слишком много работы. Она всё надеялась попасть в любимый коллектив, который тоже выступал в тот день, но пока не складывалось.

Концерт продолжался, парни из «Зиона» ушли, а Влад остался с Миланой до конца. Он время от времени обнимал её за плечи, пританцовывал и подпевал всем и каждому, кто ещё выходил на сцену. Она любила, когда он был в приподнятом настроении. И ей нравился оптимизм Влада, когда он говорил о будущем. Но совершенно не нравилось, когда он начинал говорить о переезде. Она не смогла бы покинуть Калугу, жить вдали от мамы, которая осталась одна в Воротынске. Милана подумала, что надо будет её навестить в ближайшие выходные. И показать ей Влада, о котором так много рассказывала по телефону.

***

Их отношения становились всё более заметными для других людей. Влад мог встретить её после работы у Дома творчества и поцеловать при всех, не заботясь, выйдут ли вместе с ней из здания её коллеги или ученики. Милана смущалась, а Влад отвечал:

– Любовь заслуживает того, чтобы её демонстрировали. Пусть все знают, что ты моя. Мне нечего стыдиться.

– Да, но у нас могут быть проблемы.

– «Ничего не бойся, я с тобой»11, – пропел Влад. – Что бы ни случилось, «главное, что ты есть у меня»12, – снова песней закончил он.

Он был на подъёме эти летние месяцы. Выступления в клубах, бесконечные репетиции, поездки в соседние города. Милана видела, как он черпает во всём это силы двигаться дальше. И она радовалась, правда радовалась за него. Но каждый раз, когда он не ночевал с ней, когда был слишком занят, чтобы даже ответить на звонок, Милана чувствовала себя брошенной.

– У меня есть теория, – как-то сказала она ему.

– Какая? – спросил Влад. Он сидел на её постели в одних шортах и наигрывал на гитаре неясные мелодии.

– Что твоя самая большая любовь в жизни – это музыка. А все, кто будут после, – лишь её соперницы.

Влад остановился и внимательно посмотрел на неё. Милана не отводила взгляда. И он впервые за долгое время заметил, что в этом взгляде сквозит какая-то грусть. Влад отложил гитару и поднялся. Он приблизился к Милане и забрал из её рук кружку с чаем.

– Иди сюда.

Оставив кружку на прикроватной тумбочке, он сел на постель и усадил Милану к себе на колени. Он обнял её как маленького ребёнка и, покачивая, спрятал лицо на её плече.

– Ты должна знать, что ты – самое дорогое, что у меня есть.

– Дороже, чем твой талант? Дороже, чем музыка?

Он замялся, а потом посмотрел ей в глаза.

– Ты же не хочешь заставить меня выбирать? Ты не такая. Музыка – часть меня, моя жизнь, моё дыхание. Но если ты… – он запнулся, а потом продолжил: – если тебя не будет в моей жизни…

Милана сама испугалась того, что крутилось у неё на языке. Нет, она не станет той, что обрежет его крылья. Тогда он будет несчастен всю жизнь. И винить станет её. Она будет с ним до тех пор, пока он будет в ней нуждаться. Пока у неё будут силы ждать.

– Нет-нет, я всегда буду с тобой, всегда, – она взяла его лицо в ладони и целовала, почему-то уже готовясь к тому, что они обязательно разойдутся. Она просто не сможет вынести этого соперничества со сценой. Но пока он здесь. Он любит её, а она любит его – и больше ничто не может иметь значение.

Влад повалил её на постель, накрывая своим телом и не переставая целовать.

– Не говори больше так… Пожалуйста, – шептал он, стягивая с неё майку. – Я не смогу разорваться. Я не смогу жить без тебя. Я люблю тебя, Милана. Люблю. Тебя…

Глава 9

Лето пролетело, наступил сентябрь. Милана и Влад оставались неразлучны. Она познакомила его со своей мамой одним жарким июльским днём. В отличие от родителей Влада, Александра Алексеевна приняла их милостиво, впрочем, это не избавило Милану от звонков, в которых мама вздыхала: «Ох, какой молодой! Молодой, кровь горячая. С такими бед не оберёшься, помяни моё слово».

И всё же их отношения крепли. Ещё в августе Влад переехал жить к ней. От дома Миланы было ближе к училищу, да и не было смысла платить за аренду квартиры, в которой он почти перестал появляться, о чём Милана сама же и сказала. Конечно, они старались быть осторожными. Приходить не вместе, уходить порознь. В стенах училища пересекались редко и чаще прятались у себя в квартире, чем показывались людям. Если не считать постоянных выступлений Влада в клубах. Но это было другое. Встретить там коллег было крайне маловероятно. Студентов – уже более реально. Но ни Влад, ни Милана не думали об этом всерьёз, веря в магию ночных клубов, когда всё окутано дымкой загадочности.

Но как бы они ни прятались, всё же случилось то, чего можно было ожидать.

Как-то хмурым октябрьским днём, идя в класс по коридору училища, Милана встретилась с директором, который остановил её.

– Милана Викторовна, мне надо с вами поговорить. Это важно. Зайдите ко мне после урока.

– Хорошо.

Просьба не выглядела странной – директор мог вызвать её по сотне разных вопросов, и половина из них могла оказаться важной, но в этот раз Милану посетило нехорошее предчувствие, которое переросло в уверенность, когда она оказалась в кабинете Андрея Васильевича.

– Милана Викторовна, вопрос, который я хочу поднять, крайне мне неприятен, но я не могу этого не сделать.

– Что случилось? – она улыбалась, пытаясь сохранять видимость спокойствия, хотя внутри у неё всё переворачивалось. Что она сделала не так? Может, жалоба от родителей кого-то из детей её хора? Но на что? У них с её звёздочками было полное понимание. Она любила всех и каждого в отдельности. Подтягивала слабых, хвалила их за старание даже больше тех, кому пение давалось легко. Никогда раньше не случалось, чтобы кто-то пожаловался… Но её размышления прервал строгий голос директора.

– До меня дошли слухи, что вы состоите в отношениях с одним из наших студентов.

Милана опустила глаза. Чувство вины и неправильности происходящего между ними с Владом, которые преследовали её вначале, но потом подёрнулись невесомой дымкой, накрыли с новой силой. Впрочем, что бы дальше ни сказал директор, она была готова бороться за Влада и его будущее, даже ценой своей должности.

– С каких пор, Андрей Васильевич, вы верите сплетням и слухам?

– То есть вы отрицаете, что вступили в любовную – простите, я вынужден говорить прямо – связь с одним из студентов.

Милана заколебалась, врать она не любила. И в итоге ответила:

– Нет. Этого я отрицать не могу.

Директор откинулся на спинку кресла и вздохнул. Его взгляд смягчился: теперь Андрей Васильевич не казался рассерженным, скорее раздосадованным.

– Если честно, я надеялся, что вы опровергнете это.

Милана подавила вздох.

– Это правда, Андрей Васильевич. Вы знаете, лгать я не умею. Но мы с ним взрослые люди, которые приняли решение. И поскольку в уставе не прописаны запреты…

– Он студент! – вдруг вспылил директор.

– Он в первую очередь совершеннолетний, взрослый мужчина, который крепко стоит на своих двоих ногах, – решительно возразила Милана. Может, Андрей Васильевич видит во Владе ребёнка, но она жила с ним под одной крышей, и знала лучше других, какой он на самом деле.

– В таком случае, он не сильно расстроится, если мы его отчислим?

– Что? – Милана аж задохнулась и воскликнула чересчур громко: – Нет! Нет… он должен доучиться. Остался всего год. Если уж на то пошло, то уйду я. Я ведь даже в вашем штате не числюсь. Я всего лишь приглашённый учитель на уроках народного пения. Найдёте другого. Кажется, Ольга Дмитриевна давно хотела…

Милана умолкла, а директор снова вздохнул.

– Милана Викторовна, у меня нет к вам претензий как к специалисту. Дипломы, которые получают ваши ученики, тому подтверждение. И как человек вы мне очень симпатичны. Я знаю, как вас любят ребята… но я не мог оставить такие вещи без внимания… Вы понимаете?

– Понимаю. Андрей Васильевич, я хотела бы избежать скандалов. И я готова просто уйти…

– Не смей даже думать об этом!

В кабинет влетел Влад, подобно урагану, готовому смести на своём пути всё. Он так быстро оказался рядом с Миланой, что она даже ахнуть не успела.

– Владислав, я вас не вызывал, – директор поднялся.

– Андрей Васильевич, это всё я, только я. Милана, то есть Милана Викторовна пыталась сохранить границы, но я… – он посмотрел на неё горящими глазами, – люблю её.

– К сожалению, про любовь ничего не сказано в профессиональной этике преподавателя, – ответил директор, снова садясь. – У меня нет выбора. Либо ваша любовь ждёт до вашего, Владислав, выпускного. Либо кому-то придётся уйти. Покрывать вас и рисковать репутацией училища я не стану.

– И это буду я, – решительно сказал Влад одновременно с Миланой. – Нет! Это твоя работа, которую ты любишь.

– Это твоё будущее, Влад. Я лишусь всего пары уроков здесь, но останусь работать с хором и кружком в Доме творчества.

– Я против.

– Это решать не тебе!

– Так, господа влюблённые, – директор призвал их к тишине. – Мне всё равно, кто из вас будет отдуваться. Но одному из вас придётся добровольно покинуть стены этого заведения или вам обоим – на время прекратить отношения.

Он снова встал, давая понять, что разговор окончен.

– Милана Викторовна, естественно, я не буду предавать дело огласке. Это может негативно сказаться на вас. Вы молоды и неопытны в жизни. Не говоря уж о вас, молодой человек, – посмотрел он на Влада. – Вы могли запутаться и наломать дров. Но я не имею права подвергать риску наше училище. Я жду ваше решение в пятницу.

***

– Милана, ты должна остаться, – убеждал её Влад вечером. Она занималась ужином, а он сидел с гитарой, пытаясь отточить и улучшить новую песню. Но далеко продвинуться у него не получалось. Все мысли были заняты разговором в кабинете директора училища.

Он случайно узнал от однокурсников, что Милану вызвал Андрей Васильевич. «Он такой серьёзный был, строгий». И хотя директор мог пригласить к себе в кабинет Милану по сотне разных причин, Влад сразу почуял неладное. А потом другой студент добавил: «Говорят, она какого-то парня из училища в койку затащила, а с виду тихоня». Влад сдержал порыв ударить говорившего плохо о его возлюбленной, он быстро попрощался с ребятами и быстрым решительным шагом направился в кабинет директора.

– Влад, это больше не обсуждается. У меня уже есть работа. А это твоё будущее.

– Моё будущее не связано с училищем. Я уже добился многого и смогу добиться большего! – он отложил карандаш.

– Но что ты будешь делать без диплома? – повернулась она к нему, накрыв крышкой кастрюлю.

– Ты переоцениваешь его значение, Милан.

Он поднялся и подошёл, чтобы обнять, но она вывернулась из его объятий.

– Не переоцениваю. Без диплома ты будешь недоучкой, с соответствующим отношением к себе. С дипломом – сможешь выбрать любой вектор развития.

Её брови хмурились, а веснушки чётче проступили на носу – как бывало всегда, когда она сильно волновалась.

– Я не теряю ничего, а ты можешь потерять всё, – закончила она.

– Единственное, что я боюсь потерять, – это тебя.

Он всё-таки поймал её за руку и усадил к себе на колени. Она всегда казалась ему такой хрупкой и маленькой в его руках. Ему нравилось думать, что он может защитить её ото всех бед. Ему нравилось прижимать её к себе и покачивать. Он любил с ней вместе петь, дурачиться и играть. Любил показывать ей аккорды на гитаре, хотя Милане не давался этот инструмент. «Гитара – это самое простое, что придумали люди!» – подшучивал над ней он, на что она отвечала, что её призвание – это пение, а инструменты всегда давались ей сложнее. Иногда они устраивали импровизированные концерты, которые не всегда одобряли соседи, но в ответ на стучание по батареям лишь смеялись и исполняли пассаж из «Траурного марша»13, после чего давали соседям передышку. Она была той, кому он со сцены посвящал все чужие песни о любви. Она была той, кому он посвящал все свои стихи. Она была той, без кого и музыка потеряла бы свою прелесть.

Поэтому на следующий день он пришёл в училище, чтобы забрать документы.

Андрей Васильевич удивлённо приподнял брови.

– Вы уверены? Это ваше образование и будущее.

– Моё будущее намного больше и шире. Уверен, что вы ещё услышите обо мне.

– Не сомневаюсь в этом. Очень жаль терять талант. Вам ведь всего год остаётся. Может, передумаете, Владислав?

– Нет. Всё решено. – Он упрямо вздёрнул подбородок.

– Я так понимаю, что Милана Викторовна не в курсе?

– Нет. Она никогда бы мне не позволила. Но я лучше знаю, что мне делать.

– Ну что ж, в добрый путь.

Андрей Васильевич пожал руку Владу.

– И всё-таки очень жаль… очень жаль, – повторил директор ещё раз. – Вы один из лучших учеников, когда-либо находившихся в этих стенах.

Конечно, Милана была в ярости, когда узнала. В пятницу она пришла к директору, чтобы сказать, что будет работать только в Доме творчества, а Андрей Васильевич грустно посмотрел на неё и сказал:

– Должен признать, Милана Викторовна, что я недооценил Владислава. Он молод. Но уже мужчина.

– Я не понимаю…

– Владислав забрал документы.

Милана почти физически ощутила, как краска сошла с её лица.

– Ясно… Спасибо, Андрей Васильевич.

Она еле дождалась, когда закончатся занятия, и сразу после рванула на базу ребят, где они репетировали новые песни.

– Влад! – крикнула Милана сквозь грохочущую музыку. – Влад!

Он заметил её не сразу. Ребята остановились вдруг на полуаккорде, чем и привлекли его внимание.

– Милана, – Влад поспешил ней. – Что ты тут делаешь?

Она никогда не приходила на репетиции – и времени на это не хватало, да и мешать не хотела.

– Как ты мог?

Её глаза горели от гнева.

– Тебе Андрей Васильевич сказал?

– Да. Как ты мог солгать мне?

– Я не лгал, – Влад отвёл её подальше от ребят, которые воспользовались моментом, чтобы передохнуть. – Я сделал то, что посчитал нужным. Ты не заслуживаешь пятна на своей репутации. Зачем тебе эти проблемы?

– Но, Влад… – она подняла на него печальные глаза, – что же ты будешь делать дальше?

– Дальше? Дальше меня ждёт Москва.

Глава 10

Он уехал не сразу. Учебный год только начался, и Влад продолжил играть в группе, объявив ребятам о своих планах. Конечно, они не были в восторге, ведь им предстояло искать нового вокалиста. Милана же чувствовала растерянность.

– Я поступлю в Гнесинку. Вот увидишь. Конечно, первое время будет тяжеловато. Но я подкоплю немного, и мы снимем квартиру. Заживём с тобой, Милан! – Влад был полон энтузиазма.

Милана улыбалась в ответ, не зная, как реагировать. В её жизненные планы не входило покорять столицу. Она никогда не хотела уезжать из Калуги. Мама жила одна в Воротынске и не хотела даже думать о том, чтобы переехать оттуда ближе к дочери. «Вся моя жизнь тут прошла, никуда я не поеду! – отрезала мать на робкие попытки дочери уговорить жить к ней поближе. – Тут на автобусе всего час пути. Не выдумывай». Отчасти и поэтому Милана внутренне сопротивлялась планам Влада. Она всё надеялась, что случится такое, что он останется здесь, с ней. Но это было глупо, конечно. Время шло, Влад всё больше предвкушал то, как его встретит Москва. А Милана продолжала работать в доме творчества, заниматься учениками и молиться, чтобы ей не пришлось делать этот ужасный выбор: нелюбимый город с любимым мужчиной или любимый город, но без Влада. К тому же на горизонте замаячила возможность попасть в коллектив, о котором она так мечтала. Пока всё было на стадии разговоров и прослушиваний, руководительница ансамбля «Сударыня» была впечатлена выступлением Миланы на концерте в честь Дня России. Поэтому Милана верила, что удача, наконец, будет на её стороне. С первого года обучения в училище она хотела выступать с «Сударыней», но устроиться в коллектив, славящийся на всю область, было намного сложнее, чем она думала сначала. Раньше она только руководила двумя хорами, и то это занимало немало её времени, но теперь, если её возьмут в ансамбль, то свободного времени будет ещё меньше. Но Милана, серьёзно занимавшаяся народным направлением всю свою жизнь, была бы просто счастлива окунуться в этот мир с ещё большим рвением. Из боязни, что ничего не выйдет, она не рассказывала о прослушиваниях и переговорах Владу. Если ничего не выйдет, она избежит его жалости, а если получится… ей предстоит самый сложный разговор в её жизни.

Когда наступило время для вступительных экзаменов, Влад уехал навстречу своей судьбе, а Милана осталась. Она ругала себя за малодушие – давно пора было всё обсудить, но он был так вдохновлён, что она просто не могла сказать вслух, что не хочет переезжать. Суеверная её часть страшилась, что её нежелание жить в Москве отразится на его экзаменах и он их провалит. Какая-то её часть, с тихим слабым голоском, который она глушила, даже надеялась, что его и правда не возьмут. Милана ненавидела себя за подобные мысли.

Влад поступил. Восторг его был неописуем. И Милана радовалась вместе с ним, а когда он сбросил звонок, проплакала всю ночь напролёт. Для неё это означало только одно – их пути разойдутся. Особенно теперь, когда она узнала, что и её приняли. Теперь она не просто дирижёр хора, она артист ансамбля.

***

– То есть как это ты не хочешь ехать?

Влад был ошарашен. Впервые с тех пор, как он заговорил о том, что хочет перебраться в Москву, Милана говорила, что никогда и не планировала уезжать из Калуги. Он судорожно припоминал их разговоры – был ли хоть намёк на то, что она собирается бросить его? Нет, этого не было. Но неужели… Сердце похолодело. Но в безумной надежде, что неправильно понимает слова Миланы, он сказал:

– Но мы же решили…

– Это ты решил, – возразила Милана, стараясь вложить в голос твёрдость. – А у меня ты даже не спросил. Я… прости, но я правда не планировала переезжать.

Влад потерял дар речи, он несколько раз порывался что-то ей сказать, но слова просто не шли. Он правда был настолько слеп, что не понял очевидного? Ему казалось, что раз они вместе, – то это автоматически значит, что они не разлучатся, не расстанутся, преодолеют всё. По крайней мере про себя он знал, что сделает всё возможное и невозможное, чтобы не потерять Милану.

– Но как же… мы? – Он сел на кровать, не в силах переварить происходящее. – Я всё это делал для нас. Я думал…

Он поднял на неё взгляд, молча умоляя сказать ему что-то в утешение. Но вместо этого Милана призналась:

– Меня приняли в «Сударыню». Ты же знаешь, как я мечтала об этом. И… Влад…

– Ты, конечно, согласилась.

– Я не могла отказать. Ты же понимаешь. Это мечта!

– Ясно…

Он, конечно, понимал, но сердце отказывалось принимать.

– Ясно… – снова произнёс он, сидя в каком-то оцепенении, не зная, что ещё сказать и что сделать, чтобы всё исправить. Громкий всхлип заставил его снова посмотреть на Милану. Слёзы на её глазах причиняли ему физическую боль, и он неосознанно потянул к ней руку – инстинктивно желая утешить, успокоить.

Милана разрыдалась ещё сильнее. Она порывисто опустилась перед ним на колени, обхватила его лицо руками.

– Прости меня, прости… Я боялась потерять тебя. – Она говорила быстро, торопливо, слёзы умывали её лицо, и у Влада разрывалось сердце. – Я должна была сказать раньше. Но ты был так счастлив!.. Ты так мечтал о большем… И я просто не решилась. Просто не смогла сказать, что не получается… Влад… Я так боюсь потерять тебя. До сих пор боюсь… Но я не знаю, что нам делать… Не знаю.

Она плакала и обнимала его, целовала, и он не понимал, чувствует ли её слёзы на губах или свои, потому что вдруг он со всей ясностью осознал, что у них нет другого выбора, кроме как расстаться. А этого он вынести не мог. Как не мог отказаться от своей мечты. Как не мог рушить мечту Миланы.

– Прости меня, Влад, прости, – умоляла она его, а он не понимал, за что должен прощать. Он только хотел, чтобы она была с ним. Всегда. Всегда…

В какой момент их поцелуи переполнились отчаянием настолько, что переросли в жажду прикасаться, чувствовать тепло и принадлежать друг другу, он не заметил, только Милана в эту ночь была податливей, чем всегда. Она была нетерпелива, требовательна и неутомима. Иногда ему казалось, что это её «прощай», но думать об этом было страшно, и он гнал эти мысли прочь и крепче сжимал её бедра руками, двигался жёстче и быстрее, она оставляла следы на его коже, царапая, кусая, стремясь быть к нему ещё ближе, словно хотела раствориться в нём.

Засыпая в крепких объятиях друг друга на влажных простынях, он старался не думать о том, что Милана оставит его, а она думала о том, что ему придётся покинуть её.

***

– Так что же мы будем делать? – спросил наутро Влад.

Он вошёл на кухню, когда Милана уже приготовила завтрак. Она была такой красивой в лёгком домашнем сарафанчике, который не доходил и до середины бедра. Пшеничные волосы, всё ещё влажные после душа, небрежно лежали на плечах. Когда он увидел её такую – родную, домашнюю и бесконечно любимую, – сердце болезненно сжалось – он не может её потерять. Они должны найти компромисс. Надо что-то придумать.

Влад подошёл к Милане и крепко обнял её со спины, наклоняясь и зарываясь носом в её волосы, вдыхая непередаваемую смесь ароматов шампуня, жасминовых духов и особого запаха любимой женщины. Она вывернулась в его руках, прижимаясь к нему и горячо целуя, так что ему стоило больших усилий не стащить с неё милый сарафанчик.

– Доброе утро. Кофе будешь? – спросила она, оторвавшись от его губ.

– Буду, – кивнул он и сам включил чайник.

Волнующий его вопрос Влад задал, когда они оба уселись за стол. До этого времени оба, словно сговорившись, говорили о чём угодно, только не о главном.

– Я не знаю, – ответила Милана. – Думать о том, что мы не будем вместе, невыносимо. Это разбивает моё сердце.

– Тогда поехали со мной! Пожалуйста! – Влад сжал её кисть в своей руке, прекрасно понимая, что сейчас выглядит побитой собакой. Его сердце рвалось на части и кровоточило. Музыка без Музы существовать не может. Как он не сможет жить без Миланы. – Ты талантливый преподаватель. Ты найдёшь себе учеников. Будешь работать, а я буду учиться.

– А как же «Сударыня»? Я согласилась и подписала контракт на этот год. Разорвать его так просто я не смогу.

– Что значит не можешь? Когда ты не явишься на пару репетиций, они сами его порвут, – он говорил полушутя, и она, склонив голову, понимала, что на самом деле это всего лишь его способ защититься от той боли, которую они друг другу сейчас причиняют.

– Ты же знаешь, что я так не сделаю.

– Знаю, но попытаться стоило. Послушай, Милан, если ты поедешь, мы всё-всё вместе преодолеем! Мне предложили общежитие, но я могу отказаться, мы снимем квартиру, чтобы жить вместе. Я устроюсь в какую-нибудь группу исполнителем. Москва – это не Калуга. Там совсем другой ценник! Да и предложений будет намного больше. И ты тоже сможешь найти себе новый коллектив.

– На жизнь там тоже другой ценник, – заметила Милана.

– Ну и что! Вместе мы сможем всё! Я уверен в этом больше, чем в том, что меня зовут Владислав Воронов.

Милана колебалась, он видел, как она кусает губы, опустив глаза. Она колебалась, и Влад поверил, что не всё потеряно. Он вскочил со своего места и опустился на колени перед ней.

– Пожалуйста, Милана. Ведь мы – это что-то особенное, разве ты не чувствуешь этого? Ты и я – мы как Ромео и Джульетта, Тристан и Изольда, Виолетта и Альфред14. – Он говорил и целовал её руки, обнажённые колени, и его душа разрывалась на части.

– Я… мне надо всё обдумать, – выдавила она, путаясь пальцами в его волосах, умирая от каждого поцелуя.

И она думала. Каждый день. У неё было на это два месяца. Каждый день она бродила по улицам любимого города и представляла, что уедет отсюда, и не могла смириться с этим. К тому же мамино здоровье подкашивалось всё больше, но она никак не соглашалась перебраться ближе к дочери. Даже её квартира – напоминание о папе – казалось, не хочет отпускать её, да Милана и не могла бы решиться уехать.

Влад, которому особо нечем было заняться до переезда, много сочинял. Делал собственные аранжировки известных песен, которые хотел предложить новой группе. Писал свои песни, но никому их не показывал. Милана слышала только отдельные строчки и аккорды. Влад говорил, что «всё ещё сырое», и ему надо больше практиковаться.

Каждый день он спрашивал Милану, что она решила. Доходило до ссор, которые часто заканчивались постелью, что проблему не решало, а только добавляло обоим мучений, потому что после того, как оба сгорели от страсти, думать о расставании было ещё невыносимей.

– Милана, поехали, – после одного из бурного примирения, Влад покрывал плечо любимой поцелуями, мурлыкая ей на ухо просьбы оставаться с ним.

– Ты давишь на меня! – вывернулась Милана и легла на бок, прикрываясь простынёй.

– Время идёт. Надо искать квартиру!

– Я не готова… Да и мама жалуется на здоровье, – она откинулась на подушку и уставилась в потолок.

– Милана, мы не на Луну улетим. Несколько часов, и мы здесь. Хочешь, будем каждые выходные ездить?

– Я не знаю. Это всё слишком. Где мы будем жить? А если я не смогу найти работу? Может, будет лучше, если ты пока поедешь один? – несмело предложила она.

Влад уцепился за это обнадёживающее «пока» в её словах.

– Я сделаю, как ты скажешь. Можно первое время пожить в разных городах. – Влад помолчал, а потом добавил, нависая над ней: – Только у меня есть условие.

– Какое?

– Выходи за меня.

– Что? – Милана широко распахнула глаза. – Ты серьёзно?

– Серьёзней некуда. Раз уж ты отказываешься быть женой декабриста и ехать со мной в ссылку в страшную Москву. Так и быть. Пусть наш дом будет здесь. Но тогда в этом доме должна быть хозяйка. Моя жена.

– Влад? – она с неверием смотрела в его лицо, но он был абсолютно серьёзен, несмотря на шутливый тон. А потом она засмеялась и потянулась к нему руками. – Я согласна! Согласна.

Он прикрыл глаза, принимая её ответ, а потом опустился, чтобы поцеловать, и из кровати они выбрались очень нескоро.

Глава 11

Свадьба была скромной – только родные и несколько друзей.

– Ну, мать, ты дала! – не могла успокоиться Карина, которая к тому времени то сходилась, то расходилась с Максимом уже в третий раз. Сейчас они переживали очередной взлёт чувств, когда он пылинки с неё сдувал. – Я была уверена, что ты его в итоге бросишь.

– Почему это? – хмурилась Милана, глядя на то, как руки приглашённого стилиста колдовали над причёской.

– Ну… потому что ты слишком серьёзная и обстоятельная. А он молодой парень, музыкант. Ветер в голове, ты же понимаешь.

– Влад взрослее многих даже наших сверстников. Ты плохо его знаешь.

– Это потому что ты его ото всех прячешь, – погрозила наманикюренным пальчиком Карина. – Забрала себе красавчика и радуется. А ведь это благодаря мне вы сошлись.

– Я поняла, обязательно скажу тост в твою честь. А ты чего вся на взводе? У вас же с Максимом всё хорошо сейчас.

– Ну да. Но я не о себе беспокоюсь, а о тебе. Какая-нибудь хорошая девочка Маша, которая моложе тебя лет на семь-восемь, могла бы подойти ему больше.

Милана рассмеялась.

– Это вряд ли! И вообще, ты чья подруга? Моя или какой-то Маши?

– Твоя, твоя, мать. Эх… – Карина задумчиво посмотрела в окно. – Когда Макс уже решится на что-то серьёзное?..

– А вы с ним говорили о будущем?

– Я постоянно намекаю ему, а у него то проблемы с налоговой, то надо кому-то ручку позолотить, то ещё что-то…

– Это всё временные трудности, главное, чтобы вы любили друг друга.

– Думаешь, этого достаточно? – Карина посмотрела на подругу. – Отчего же ты засела в нашем калужском болотце? Почему не хочешь ехать со своим благоверным в Москву?

– Это сложно, – Милана сразу помрачнела. – Во-первых, у меня тут мама. У неё здоровье неважное… Во-вторых, работа. Ты же знаешь, я теперь и сама выступаю в коллективе. Разрываюсь. А там, в Москве… – она перевела взгляд на своё отражение в зеркале, перед которым сидела, – нет там у нас ничего. И никого у меня там тоже нет.

– У тебя там будет Влад. Разве этого не достаточно? Сама же говоришь, главное, чтобы вы любили друг друга.

– Мы любим. Иначе он не предложил бы мне выйти за него.

– Хах, – отмахнулась Карина. – Это он просто пытается привязать тебя к себе, чтобы ты тут нового Владика не нашла.

Милана снова нахмурилась.

– Не называй его так. И не порть мне настроение в день свадьбы.

– Ох, прости, сладкая, – Карина тут же подскочила и принялась перебирать завитые локоны, но стилист строго шикнула на неё. – Извините. Счастливая ты… Это даже романтично, то, что вы остаётесь вместе, несмотря ни на что.

– Да…

– Ну, выше нос, подруга! Сегодня ты станешь женой восходящей звезды, и все девки Калуги сожрут свои локти от зависти.

В горячке предсвадебной подготовки у Миланы почти не было времени задуматься о том, что они с Владом творят. Насколько это правильно и нормально – пожениться, но разъехаться почти сразу. «Всё как-нибудь уляжется», – думала она, боясь посмотреть правде в лицо: там, в Москве, его закружит новая жизнь, в которой ей просто не останется места. Но в тот день, предпоследний день августа, она отмела все сомнения, становясь женой любимого человека. Она бросалась с головой в омут любви. Целовала Влада под подбадривающие крики гостей, разрешила его родителям устроить всё в лучших традициях русских свадеб: выкуп, хлеб с солью и, конечно, звон разбиваемых бокалов. Всё слилось для неё в одно больше пятно, так что к концу дня Милана валилась с ног, и в брачное ложе они с Владом опустились только с одним желанием – выспаться.

Когда настал день прощания, Милана проводила Влада до поезда. Кажется, только сейчас до неё начало доходить, что будет дальше – дни и недели ожидания, когда он сможет приехать снова. Конечно, Влад обещал, что будет приезжать каждые выходные, а звонить каждый день, но она, конечно, не верила. Может, поначалу да. А потом они будут видеться всё реже. Милане стало очень страшно и горько. Она подумала об отце, который вот так же постепенно исчез из её жизни. «Но ведь мы женаты», – пыталась успокоить себя Милана, прекрасно помня, что и на маме папа был женат.

– Я буду скучать по тебе каждую минуту, – сказал Влад, прижимая её к себе.

– Я по тебе – больше.

– Ты же знаешь, что достаточно одного твоего слова, и скучать тебе не придётся. Мы всё ещё можем поехать вместе.

– Я не могу. Тут слишком много всего. Я не могу всё бросить.

Он ничего не ответил, только прижал её крепче, вдыхая запах волос.

– Мы скоро увидимся, – сказал он, отпуская её.

Милана смотрела, как трогается состав. Она в последний раз помахала ему рукой, чувствуя, что готова расплакаться. Милана ушла с платформы, только когда поезд скрылся из поля зрения. На душе было тяжело. Влад уехал от неё в лучшую жизнь. И впервые в голову закрались сомнения, правильно ли она поступила, оставаясь здесь.

***

Москва встретила его шумом и непроходимыми толпами людей. Влад добрался до своего общежития не без труда. Ему ещё предстоит привыкнуть к этому городу и научиться жить в нём. Конечно, было бы намного приятней возвращаться после занятий не в каморку на двоих на отшибе столицы, а квартирку, где его бы ждала любимая Милана. Влад до сих пор не оставил надежду, что она переедет в Москву. Вот только отпустит тех учеников, которых обещала довести до выпуска, – и переедет к нему. По-другому и быть не могло. Они должны быть вместе. С самого начала это была судьба. Они пошли против всех и остались вместе, были счастливы. Это не могло закончиться вот так. Влад решил, что сделает всё, чтобы Милане было хорошо в незнакомом городе. Он будет работать за троих, если будет надо, найдёт им жильё, поможет ей с работой, и всё будет прекрасно. Конечно, ей придётся отказаться от ансамбля, но без жертв не добиться большего. Влад радовался за неё, когда она оказалась в месте, о котором мечтала, и она чудесно смотрела на сцене в русском народном сарафане, но он свято верил, что Москва – это город неограниченных возможностей, где можно добиться настоящей славы. За тем он сюда и приехал и надеялся, что убедит Милану последовать за ним.

Соседом по комнате в общежитии у Влада стал кларнетист Володя. Замкнутый и молчаливый парень, с лицом, испещрённым рытвинками от акне. Казалось, Володя не мог поверить в свою удачу – поступить в академию имени Гнесиных – это был предел его мечтаний. Владу же была чужда такая покорность судьбе. Он верил в счастливую звезду, которая светит над ним. У него была цель, и он готов был свернуть горы по пути к ней.

Уже в первую неделю он умудрился найти человека, который, прослушав его, обещал пристроить в группу наподобие той, в которой Влад пел в Калуге.

– Только учти, что в деньгах купаться ты не будешь. Ты пока мальчик на побегушках, что скажут делать, то и будешь. Ясно?

Влад нахмурился, но кивнул. Ничего, успокаивал он себя, это только первый этап. Скоро они увидят, на что он способен, и тогда всё будет как надо.

Но «как надо» не было весь первый год обучения в академии. Влад разрывался между учёбой, ночными выступлениям в самых затрапезных заведениях Москвы – он даже не подозревал, что тут есть бары хуже, чем в провинции по контингенту, – и поездками домой, к жене. Но это всё он готов был сносить, зная, что Милана будет с ним. Первое время он и правда старался приезжать каждые выходные. Но вскоре понял, что это вылетает в копеечку, которую он не мог себе позволить. Да и выступления в клубах приносили больше денег, если приходились на пятницу и субботу. Тогда он стал ездить через выходные. И то не каждый раз ему удавалось встретиться с женой. Она в это время тоже могла уехать на какой-нибудь фестиваль, или быть занятой репетициями и работой.

Влад терпел. Старался быть понимающим. Вот уже и созваниваться они стали реже. «Всё временно, – продолжал убеждать он себя. – Мы сможем». Но где-то внутри уже посеялись зёрна сомнения. Со свойственным ему упрямством он не позволял им прорасти. Но, как и любые зёрна, они просто ждали благоприятного времени для всхода.

***

Однажды – он хорошо помнил, что время приближалось к майским праздникам, – Милана написала сообщение, чтобы он не приезжал, если у него есть другие планы. «У меня одно выступление за другим, надо успеть подготовиться. Боюсь, мы просто не сможем даже пересечься. Не нужно лишних трат». Влад с силой опустил телефон на барную стойку. Только-только закончилось его выступление в какой-то забегаловке, и он по обыкновению пил чёрный кофе.

– Неудачный день? – услышал он справа от себя и повернулся на голос. Рядом сидела молодая женщина, явно старше него, но определить её настоящий возраст было сложно. Ухоженная, жгучая брюнетка с такими длинными ногами, каких он никогда не видел и которые невозможно было не заметить.

– Что-то вроде.

– Давай я тебя угощу? Поболтаем, пожалуешься мне на жизнь. М? – Она языком поймала трубочку от коктейля и сделала глоток.

Влад, уже месяц не видевший Милану, соскучившийся не только по душевной близости, но и физической, почувствовал, как вдруг проснулось в нём желание – не к этой конкретной женщине, а в принципе к теплу и мягкости женского тела. Такое желание вызывала в нём только Милана. Всегда все мысли были только о ней. Но они отдалялись друг от друга, и это разбивало его сердце. Он скучал по её теплу, скучал по плавным изгибам, которые так идеально подходили к его рукам. И тут эта женщина, которая явно давала понять, что он ей приглянулся. Влад не вчера родился, он прекрасно знал, к чему приводят такие знакомства в барах, да и насмотрелся на Гришу в своё время. И так просто было бы сейчас подсесть к ней ближе, согласиться, выпить, расслабиться… посмотреть, куда завело бы это знакомство.

Владу вдруг стало страшно своих мыслей. Он покачал головой.

– Извините, но нет, – и он, намеренно взял чашку правой рукой, чтобы незнакомка увидела кольцо на безымянном пальце.

Расчёт оказался верным – она заметила. Влад видел, как удивлённо поползли вверх её идеально очерченные брови.

– Такой молодой и уже женат? Значит, товар был стоящий. Ей повезло.

– Откуда вам знать? Вы видите меня в первый раз. – Прозвучало грубее, чем он ожидал, но незнакомка не обиделась.

– Мальчик, это ты не знаешь, кто я. Поверь, о тебе я знаю уже достаточно.

Женщина поднялась и встала рядом с ним, слишком близко для чужого человека. Его обдало запахом наверняка дорогих духов, не слишком резким, но отчётливым.

– Надеюсь, мы с тобой ещё встретимся, – она провела пальцем по его щеке, очерчивая овал лица, и ушла уверенной походкой хозяйки положения.

Влад в оцепенении смотрел ей вслед, пока она не исчезла из виду. Потом встряхнул головой, избавляясь от наваждения, быстро допил кофе и отправился в общежитие.

Обида жгла его изнутри, так что Влад решил, что раз Милана не настроена с ним встречаться, то и ему нет смысла ехать домой. Тем более что ему уже поступило предложение выступить на открытой площадке в одном из парков Москвы. Влад думал, что петь он будет вместе со своей группой, но организаторы строго оговорили, что выступление будет сольным под «минус». На выбор ему дали с десяток песен, сказали выбрать две, которые лучше подойдут под его манеру исполнения. Владу понравилось, что ему дали хоть и малую, но свободу. Правда, требование всё равно вызвало у него улыбку. Организаторы просто не знали, что он умел подстраиваться под любой жанр музыки – черта, которую он приобрёл, выступая в клубах.

Концерт, прошедший первого мая, он сравнивал с первым выступлением на широкой публике в Калуге. Ничем он не отличался, разве что тем, что рядом не было Миланы в красивом синем сарафане. Публика, как и в Калуге, на первой песне была не полностью вовлечена, зато потом подпевала и размахивала флажками в такт его поднятой руке. «О-о-о-о-о», – запевал Влад, и слышал в ответ хор из голосов, который вторил ему. Это было так вдохновляюще, что он ещё больше укрепился в своей мечте стать большим артистом, певцом с большой буквы, который будет любим всей Россией, а может, и за её пределами.

Несколько ребят-сокурсников из духового квартета, тоже выступавшего с ним в парке, предложили Владу пойти отметить такое важное событие, и к себе в комнату он вернулся поздно, едва успев к комендантскому часу.

В их с Володей каморке стояла настоящая темень, разбавляемая лишь слабым отблеском фонаря с улицы. Соседа не было, и Влад готов был завалиться на постель, как вдруг с неё поднялась какая-то тень, напугав так, что он едва не заорал. Но щёлкнул выключатель настольной лампы, и Влад замер, боясь поверить своим глазам.

– Привет, – тихо сказала Милана и распахнула полы фривольного халатика…

***

Идею устроить Владу сюрприз Милане подкинула Карина. Сначала Милана и слушать об этом не хотела. Она готовилась выступать с ансамблем. Но в какой-то момент её сняли с номера.

– Нет, ты представляешь?! – возмущалась она пришедшей в гости Карине. – Сняли в последний момент. Я же репетировала, готовилась, но потом они решили выбрать другой состав, а меня просто вышвырнули!

– Да ладно тебе, – легкомысленно ответила Карина и отпила из бокала красного вина. – Смотри на это по-другому. Зато вы увидитесь с Владом.

Милана вспыхнула – боже, об этом-то она и не подумала. Все её мысли были сосредоточены на выступлениях и работе.

– Вот чёрт, – выругалась она, когда поняла, что даже не вспомнила про мужа.

– Ты не сказала ему?

– Нет, мы ещё не говорили.

– И не говори! – Карина подалась вперёд, отставляя вино, и её глаза заблестели.

– Почему?

– У меня есть классная идея! Ты поедешь к нему и устроишь сюрприз! – Карина аж в ладоши захлопала от восторга.

Милана поначалу восприняла идею без особого энтузиазма: «Да куда я поеду, вдруг он занят», – говорила она, потом, подумав, добавляла: «Или, может, он приедет в Калугу и будет глупо, если я в это время окажусь в Москве». Но Карина, зарядившаяся оптимизмом на почве предложения руки и сердца от Максима, верила в великую любовь как никогда. Она правдами и неправдами выведала, где Влад живёт, что будет делать, и с радостью поделилась всеми сведениями с Миланой. Вместе они прошлись по одному из самых дорогих магазинов белья в городе.

– Бери это! – настаивала Карина, протягивая подруге чёрный кружевной корсет, который не прикрывал ничего.

– Нет! Это слишком!

– Слишком – не трахаться с мужиком месяц и жить с ним в разных городах. Бери, говорю!

– Давай лучше вот этот комплект, – Милана робко показала на шёлковую пижамку с шортиками и маечкой.

– О, и это тоже возьми, чтобы утром его сразить ещё раз. Но ночью ты должна выглядеть так, чтобы его запала хватило до рассвета. Поняла меня?

– Поняла, – вздохнула Милана, послушно отправляясь в примерочную.

Корсет она взяла, как и пижамку, а вместе с ними ещё и новый халат и пару комплектов белья поскромнее, для «будней», как она выразилась.

Карина была в диком восторге от предстоящей поездки Миланы в гости к мужу.

– Ты мне всё-всё потом расскажи! Как он отреагирует, в какой позе тебя возьмёт и сколько часов будет тебя…

– Перестань! – прервала бурные потоки фантазий Милана.

– Фу, ты всё такая же зануда! Надеюсь, что с Владом ты не такая, иначе развода вам не избежать. Он же Скорпион? Я читала про них. Очень страстные. Зря ты не веришь в гороскопы. Я вот про нас с Максом всё-всё уже узнала. И не смотри на меня так, пока сходится. Могу и на вас гороскоп составить.

– Не надо, правда, мы уж как-нибудь без помощи звёзд справимся.

Карина вздохнула и вернулась к расспросам об интимной жизни:

– Жаль, ты никогда не рассказываешь подробности. Но хотя бы намекни: он горяч? По шкале от одного до десяти – одиннадцать?

Милана в ответ закатила глаза и швырнула в неё комплектом белья.

– Я не буду тебе ничего рассказывать!

– Ну и ладно! Значит, берём этот чёрный?

– Берём.

***

С соседом Влада Милане пришлось договариваться самой. Но тот всё понял и без лишних подробностей. За скромное вознаграждение он съехал на пару ночей к кому-то из ребят, у кого пустовала койка. Милана же заняла комнату, переоделась и приготовилась ждать.

– Вы учтите, что он будет поздно, – предупредил Володя. – У него сегодня концерт.

– Ничего, я подожду.

Ждать и правда пришлось долго. Так что к тому времени, как вернулся Влад, Милана уже раз сто пожалела о нелепой идее с сюрпризом. Могла бы нормально позвонить и договориться по-человечески. Это всё Каринка!

Но когда дверь наконец распахнулась и на пороге появился Влад, всё прошло именно так, как хотела Милана. Она включила настольную лампу, напугав мужа до предынфарктного состояния. Но когда он понял, что перед ним стоит его жена – в этом псевдо-корсете, смысл которого только в том, чтобы поднять и обнажить всю грудь, Влад, не медля ни секунды, бросился к ней. Он покрывал её тело поцелуями и шептал слова любви.

– Я так скучал, так скучал!.. Милана, любимая…

Да, она тоже скучала, так сильно, что ей было всё равно, разденется он полностью или просто стянет джинсы, всё равно, разорвёт ли он тонкую кружевную ткань в клочья или позволит ей ещё хотя бы раз нарядиться в это бельё за баснословные деньги. Они занимались любовью на узкой односпальной кровати, грозя разломать её в щепки. В стену кто-то постучал кулаком: «А нельзя ли потише?» – но им обоим было всё равно.

***

Приезд Миланы вдохнул во Влада надежду, что она всё-таки переедет к нему и они смогут жить вместе в Москве. Но надежда умерла буквально через два дня, когда она засобиралась домой.

– Милан, – он поправил прядь, выбившуюся из её косички. – Может, всё-таки останешься?

– Где? Здесь?

– Нет, но я найду квартиру. Я выступаю, пока всё неплохо получается.

Милана опустилась на кровать.

– Влад… точно не сейчас. На носу экзамены. Мне выпускников надо довести до ума. Я сорвалась сюда, но когда я вернусь, у меня будет пять выступлений подряд и я не знаю, как это выдержать. Я так не могу, понимаешь? Ты здесь, я там, и что нам остаётся? Тайные свидания в общежитии, где теперь половина корпуса знает, что мы тут делали?

– Мы справимся, Милан. Слышишь? – Влад прижимал её к себе. – Справимся. Не бери на следующий год учеников. Переезжай сюда…

Милана кивнула, но как-то неуверенно.

– Я подумаю.

Он сдержал вздох – знал, что даже если и подумает, то всё равно откажется.

– Как мама? – Влад сменил тему.

– Плохо. Наши врачи разводят руками. Я еле уговорила её съездить в Калугу на осмотр в платный центр. Но там назначили кучу анализов, а ей «всё некогда». У неё же тоже ученики…

– Ей бы здесь у кого-то наблюдаться, – заметил Влад.

– Да ты что? В Москву она вообще никогда не поедет.

Они расстались прямо там, в комнате общежития, потому что Владу надо было идти на репетицию, а у Миланы был поезд. Договорились, что лето проведут вместе в Калуге.

Глава 12

– Ты уверена, что остаёшься?

– Да, Влад. Маме хуже. Я буду за ней приглядывать. Опять же, я не могу бросить ансамбль. Ты же знаешь, как я мечтала о нём! И квартира… это мой дом.

Снова сентябрь, снова вокзал и снова расставание. Влад уже не был уверен, что его устраивает то, что происходило между ним и Миланой. Её постоянные отказы убивали его. Но как жить без неё, он тоже не знал. Он возвращался в Гнесинку, а она оставалась в Калуге. Снова.

Их странный брак, когда муж и жена жили по разным городам, не понимал никто. Родители Влада, кое-как терпя невестку, поминутно вздыхали и говорили, что ей надо бы тоже в Москву перебраться. При этом Марина Сергеевна беспокоилась, как бы Милана не уселась на шею её любимому сыну, а Александр Юрьевич, наоборот, был уверен, что вдвоём им будет проще справиться со всем. Влад настаивал, что они с женой и сами разберутся, а Милана опускала глаза, не зная, как объяснить, почему ей так важно оставаться в Калуге. Казалось, что доводы о маме, учениках и контракте с ансамблем никого не волнуют.

Даже Гриша, с которым Влад поддерживал связь до сих пор, искренне не понимал происходящего. Но, в отличие от родителей, которые осуждали Милану, Гриша называл дураком Влада, который зачем-то женился, хотя мог бы менять девчонок как перчатки, тем более в Москве. А там, глядишь, какая-нибудь из цац оказалась бы дочерью предпринимателя, и перед Владом открылись бы все дороги. Ещё Гриша донимал вопросами, когда Влад сможет взять его себе в команду, но он был пока не в том положении, чтобы что-то требовать.

Влад вздохнул и крепче прижал к себе жену, прощаясь.

– Мне жаль, что маме плохо. Но рано или поздно тебе придётся жить свою жизнь, Милан. И квартира твоя никуда не убежит, даже может стать источником дохода.

– Я и живу, – слабо возразила она. – И не пущу никого в эту квартиру.

Влад не стал спорить.

– Увидимся через две недели? – спросил он.

– Да. Я буду ждать тебя.

Последний поцелуй – и он уехал. Поезд не успел скрыться из виду, как Милана достала из сумочки телефон. «Карина, SOS! Скажи, когда будешь свободна».

Карина ради подруги сбежала с работы, и девушки уселись в кафе «8 чашек» за любимый столик.

Милана не начинала разговор, пока не были улажены формальности с заказами.

– Ну, – сгорая от нетерпения, Карина чуть ли не подпрыгивала. – Что случилось?

– Я беременна.

– Что?! – взвизгнула подруга и тут же зажала себе рот руками. – Ой.

– Вот тебе и «ой».

– И давно?

– Да.

– Влад не знает?

– Нет. Он уехал сегодня.

Карина критически осмотрела подругу.

– Да по тебе особо и не скажешь…

– Сегодня ровно десять недель… Я не знаю, что мне делать, – Милана закрыла лицо руками.

– Как что? Ехать в Москву и рожать там, чтобы у ребёнка с рождения всё-всё было.

– Но что я буду там делать совсем одна? Влад весь в учёбе и работе, ему не до меня. И до ребёнка дела не будет.

– А ты с ним говорила?

– Нет.

– А чего тянешь кота за хвост? Время-то идёт! Ещё можно сделать аборт, если так уж не хочешь…

– С ума сошла?! Никогда!

– Тогда тем более, – кивнула Карина и потом покачала головой: – Ну мать, ты даёшь. Прямо сейчас позвони и скажи ему!

– Да ты рехнулась! Он только уехал. Хочешь, чтобы он стоп-кран нажал?

– Вот видишь, какой он у тебя. В лепёшку расшибётся, чтобы тебя сделать счастливой. Не то что некоторые, – Карина обиженно надула губы и отвернулась.

– Что Максим снова натворил?

– Да ничего… Я ему сто раз уже сказала, что хочу на море. Он «это не вовремя», «мне некогда» и так далее. Всё лето тут проторчали.

– Ну ладно тебе, может, у него сейчас правда непростой период…

– Ой, не защищай его, а! Знаю я все его «сложные периоды», небось новая секретутка понравилась, вот он и не хочет от неё сбегать.

– Карина!

– А что «Карина»? Думаешь, я не знаю, что он мне изменяет? Я же не тупая и не слепая.

– Тогда зачем ты?..

– Ты совсем глупая? Его бизнес идёт в гору! Он с каждым годом зарабатывает всё больше и больше. Я живу как у Христа за пазухой. Такого мужика надо держать при себе. А то, что изменяет… так кто не без греха?

Карина говорила бодро, но Милана видела боль в глазах подруги. Ей стало совсем грустно. Жаль было Карину, жаль, что она терпит к себе такое отношение, но лезть не собиралась. Ей надо было решать свои семейные трудности – набраться смелости, чтобы сказать Владу кое-что очень важное.

Но смелости она так и не набралась. Время шло, срок увеличивался. Милана сходила на первое узи и долго рассматривала нечёткое изображение, которое, как уверял врач, её ребёнок, у которого всё в порядке. «Это главное, – успокаивала себя Милана, – что он здоров». А что будет делать Влад, обрадуется или нет, неважно, наверное. В конце концов, их в постели было двое. Не вся ответственность только на ней.

***

Накануне приезда Влада Милана отправилась в гости к маме.

– Ты какая-то грустная, – заметила Александра Алексеевна, пока дочь заваривала чай.

– Да нет, всё хорошо.

Милана каждый раз окуналась в детство, когда приезжала в мамину квартиру на Берёзовой улице неподалёку от Детской школы искусств, где Александра Алексеевна всю жизнь работала учителем пения.

– И бледная… Не заболела, нет?

– Да нет, мам, всё хорошо. Лучше расскажи, как ты?

Милане было больно каждый раз видеть, как мама худеет и истоньшается на глазах. Всегда живая и подвижная, она как-то осунулась и выглядела совсем крошечной в кресле. А ведь ей едва исполнилось шестьдесят.

– Со мной всё хорошо. Врач говорит, жить буду.

А вот упрямство никуда не делось.

– Может, всё-таки поедешь со мной, мам? – Милана поставила на стол чашки и вазочку с зефиром.

– И не подумаю! Где родился, там и сгодился. Вам, молодым, не понять. Я всю жизнь здесь, здесь и останусь.

Милана помялась, отпивая чай.

– А если я попрошу поехать со мной, потому что мне очень-очень нужна будет твоя помощь? – робко спросила она.

– Влад чего-то натворил? – прищурилась Александра Алексеевна. – Говорила я тебе, слишком молодой…

– Не в этом дело… То есть… В общем, мы оба натворили.

Милана смотрела на маму, надеясь, что та догадается сама, и испытала настоящее облегчение, когда та всплеснула руками:

– Беременна!

– Да.

– А я и смотрю, как будто в талии поправилась. Мальчик будет.

– Не знаю. Пусть мальчик, чтобы глазки как у Влада, – мечтательно произнесла Милана. А мама как-то странно и очень печально посмотрела на неё. Может, потому что Миланины глаза были отцовские.

– Тебе, дочь, к мужу надо. Нехорошо… одна семья.

– Но, мам… Я ему только мешать там буду…

– Неважно! Будешь, не будешь. Он отец! И что за глупости – мешать!

Мама отвернулась, думая о чём-то своём. Потом посмотрела на дочь. Её глаза блестели.

– Я в своей жизни только об одном жалею, что с отцом твоим не поехала. Как ты вот, испугалась чего-то. Думала: он поработает и вернётся. А он, видишь как… И ты без отца выросла, и я одна осталась. Ждала его. Даже после того, как он… В общем, даже после развода. Но смысла в этом не было никакого уже…

– Мам, – у Миланы ком встал поперёк горла. Воспоминания об отце были всегда болезненны для неё. Но мама никогда о нём не говорила. Это было первое упоминание за долгие годы. – Ну как я поеду? Как я тебя оставлю?

– А чего ты на меня всё сваливаешь? Боишься столицы? Так и скажи. А не отнекивайся. Куда муж, туда и ты. Как ниточка с иголочкой. И всё, – Александра Алексеевна раздражённо махнула рукой, – не хочу больше ничего слышать. Я буду здесь. А ты к мужу езжай. Прям вот сейчас иди и вещи собирай. Или твой ребёнок, как ты вырастет, за мамкину юбку будет держаться и жизни не увидит.

У Миланы задрожали губы. Это было так несправедливо! Сначала её бросил отец, теперь и мама гонит прочь.

– Хорошо, мам, – кивнула Милана.

В прихожей зазвонил позабытый в сумочке телефон.

– Привет, Влад.

– Ты где? – его голос звучал непривычно резко, так что Милана забеспокоилась. – Мне надо срочно с тобой поговорить.

– Я у мамы. Скоро поеду домой. А что? Где ты? Что-то случилось? – встревожилась Милана.

– Я у нас, в Калуге. Никуда не уезжай без меня, поняла? Выезжаю!

И он положил трубку.

– Что-то случилось, Милаш? – Маму слегка отпустило после тяжёлого разговора.

– Не знаю. Влад звонил. Странно… должен был приехать только завтра, я не ждала…

Теперь Милана волновалась из-за резкого тона мужа, из-за того, что приехал раньше – может, случилось чего, – но сделать ничего не могла, так что они с мамой вернулись на кухню и допили чай за разговорами о работе.

Меньше чем через час взъерошенный Влад стоял на пороге квартиры тёщи.

– Здрасьте, Александра Алексевна! Это вам, – он протянул ей букет.

– Ой… Спасибо, – растерялась мама. – Ты проходи, Влад, не стой в дверях. Чай будешь?

– Нет, мы поедем. Ты ведь закончила, да? – спросил он у Миланы.

– Да.

– Поехали, такси ждёт внизу.

Милана засуетилась, собираясь, поцеловала маму, пообещала навестить через неделю и вышла вслед за мужем.

– Влад, что происходит? – спросила она, когда они спускались по лестнице.

– Может, ты мне расскажешь? – его голос был непривычно резок.

– Что расскажу? – Милана заподозрила неладное.

– Не знаю. Может, есть что-то, о чём нам надо было поговорить ещё два месяца назад? – Влад открыл дверь машины и помог Милане сесть.

Милану немного пугало его поведение, так не похожее на обычное, но в то же время, он был по-прежнему галантен рядом с ней. Сколько она помнила их отношения, он всегда открывал ей двери, пропускал вперёд и помогал надеть пальто – ни разу не изменил этим правилам этикета.

В машине он взял её за руку и внимательно посмотрел на неё.

– Я видел снимки на столе. Поэтому давай просто поговорим, как взрослые люди.

– Ох… ты видел? Влад, я…

– Долго ты собиралась скрывать? А может, ты хотела избавиться от ребёнка, поэтому молчала?

– Влад, тише, это не место, – шикнула на него Милана, бросая взгляд на таксиста. Но тот проявлял редкую деликатность, делая вид, что вообще их не слышит, и смотрел прямо перед собой. – И вообще, как ты мог такое подумать!

– Тогда почему молчала? Какой срок? Три месяца?

– Да. Я ни за что бы не сделала аборт! – Милана уткнулась лбом в его плечо. – Но, Влад… зачем я тебе с ребёнком? Мы будем только обузой.

– Большей глупости я в жизни не слышал, – произнёс он тихо, но таким тоном, что она поняла, как была не права, умолчав о ребёнке. – Теперь ты от меня не отвертишься. Можешь паковать вещи.

– Влад… ведь только начало года, и я… – Милана подняла на него глаза.

Он молчал и в полутьме салона такси внимательно смотрел на неё, о чём-то думая, что-то решая.

– Хорошо. Когда уйдёшь в декрет. Я пока найду квартиру и постараюсь подзаработать побольше, чтобы были накопления на первое время.

– Тебе учиться надо.

– Я учусь. Кстати, хотел тебе лично рассказать. – Его глаза загорелись. – Я буду участвовать в шоу на НТВ – «Ты звезда!».

– Что?

– Да, там конкурс молодых исполнителей. Антон, это менеджер группы, где я пою, говорит, что нам это пойдёт на пользу. Ценник взлетит. Плюс узнаваемость.

– Влад! Это же потрясающе! Я слышала об этом шоу! Это невероятно! Там такое жюри, настоящие звёзды! Боже, ты же сможешь с ними со всеми поговорить, показать себя. Влад! – Милана бросилась мужу на шею.

– Ну наконец-то ты смеёшься и чему-то радуешься.

– Какой ты у меня глупенький! Я всегда радуюсь тебе и каждый твой успех – это новая причина гордиться тобой. Я с первого твоего выступления знала, что ты получишь свою славу.

– «Паранойя» так запала тебе в душу?

Милана снова рассмеялась и вместо ответа быстро поцеловала его в губы.

Глава 13

Участие в шоу талантов для Влада и правда было отличным способом заявить о себе. А вот Милана на собственной шкуре поняла, что значит публичность. Ей позвонили ещё до начала съёмок.

– Меня зовут Екатерина. Я корреспондент телеканала НТВ. Мы делаем интервью с родственниками участников. Съёмка с вами запланирована на второе октября. О времени я сообщу вам ближе к делу. Есть вопросы?

– Н-нет, – неуверенно ответила Милана, хотя вопросов у неё был целый ворох.

– Чудесно, если что, пишите мне в «Ватсап» на этот номер. До свидания!

Съёмка была адом, потому что, конечно, были приглашены и родители Влада, отношения с которыми ничуть не потеплели после свадьбы. Они вроде как смирились с тем, что сын сам всё решил, с кем жить и детей растить, но очевидно, что и папа, и мама надеялись, что «увлечение» Миланой у Влада пройдёт. Когда не прошло, и молодые люди поженились, родители почти исчезли из их жизней. Остались ритуальные поздравления с праздниками и визиты на дни рождения родителей, в которые все четверо пытались сохранять хрупкий мир. Разумеется, Милана получила несколько советов от свекрови, о том, как ей жить, и упрёков от свёкра, что не поехала за мужем в Москву. Впрочем, у Миланы создалось впечатление, что они просто надеются на скорый развод. И ей, и без того взвинченной, было тяжело держать удар, так что чем меньше было общения, тем лучше.

Теперь же Милане предстояло не только сидеть рядом с ними перед камерами, но и улыбаться, и делать вид, что они большая и дружная семья. Ещё больше её разозлило и то, что журналисты достали даже маму, и Александра Алексеевна, приезжавшая в Калугу на памяти Миланы раза два, один из которых был на свадьбу, а второй к врачу, объявилась на пороге квартиры дочери.

– Мама? – удивилась Милана, открывая дверь.

– Мне сказали, что сегодня съёмка – я приехала, – спокойной сказала Александра Алексеевна и прошла в квартиру как к себе домой, хотя не была здесь ни разу. Не могла простить мужу измены, не хотела принимать от него никаких «отступных», пусть даже таких щедрых, как квартира.

– Мам, почему ты мне ничего не сказала? Почему не позвонила? Как они вообще могут лезть?

Она набрала Влада, но тот не ответил. Тогда она записала ему гневное голосовое. Милана понимала, что он ни в чём не виноват, но ей просто некуда было ещё излить своё недовольство происходящим.

Съёмки проходили в квартире Миланы, так что ей пришлось наводить чистоту и красоту, и всё равно приехавшая свекровь демонстративно провела пальцем по самому дальнему углу тумбочки и обнаружила пыль. Миланину беременность скрывать было практически невозможно, и всё-таки она постаралась одеться так, чтобы хотя бы на камеру не рассказывать о своём положении. Спасибо, Влад избавил её от неудобных разговоров с его родителями, обрадовав их пополнением семейства заранее.