Прирождённый целитель. С чистого листа бесплатное чтение

Глава 1. Борьба за жизнь

Скоро будет дождь. В умении предсказывать непогоду я мог потягаться с любым метеорологом. Алексеич в шутку называл меня «Барометром». А как тут ошибиться, если часов за шесть до начала дождя начинали ныть колени, а голова так и вовсе раскалывалась, словно переспелый арбуз? Что поделать, если к седьмому десятку я обзавёлся кучей хронических болячек, с которыми не так-то и просто расстаться. В принципе, ничего особенного: гипертония, артрит коленных суставов, аритмия, тахикардия и целый букет мелких проблем. С лекарствами жить, конечно, можно, но в моменты резкой перемены погоды даже такие уловки не работают. Вот и сейчас я не знал куда деваться, потому как состояние ухудшалось с каждой минутой.

– Где этот дождь ходит? Скорее бы прошёл! Может, тогда и голову немного попустит… – проворчал я, пытаясь собраться с мыслями.

В соседней комнате зазвонил телефон, и я со стоном направился на его поиски. Сейчас бы сидеть и не шевелиться, так нет же. Опять кому-то от меня что-то надо. Хотя, что я жалуюсь? Если бы не эти редкие звонки и вылазки в ближайший магазин, уже давно потерял бы всякую связь с внешним миром. Не больно-то меня и жалуют вниманием с тех пор, как я ушёл на пенсию.

Выходить на улицу, чтобы пообщаться с сидящими на лавочке сверстниками, мне не особо хотелось. Что толку зудеть о своих болячках и перемусоливать новости? Лучше распахнуть окошко на балконе, поставить самовар на самодельном раскладном столике и посидеть с чашечкой горячего чая. Иногда Алексеич зайдёт на пару часов, вот с ним интересно поболтать. Но этот сноб больше любил поспорить о каких-нибудь исторических событиях. Вычитает где-нибудь статью о завоевательных походах Македонского, и давай мне историческими фактами сыпать. А вот и он, кстати, звонит!

– Семёныч, выручай! – прохрипел старый товарищ. – Сердце прихватило, аж дышать больно.

– А «скорую» вызвал? – задал я логичный вопрос.

– Да на кой-она мне, когда свой врач под боком? – удивился сосед.

– Врач! Хоть рыдай – хоть плачь! – передразнил я друга. – Этот врач уже третий год на пенсии и себя толком на ноги поставить не может. Ладно, сейчас загляну. И скорую вызову, что-то мне твой голос не нравится. Открывай, в общем!

Я сбросил звонок, открыл ящик в шкафу и выудил оттуда тонометр. Нужно спешить, пока Алексеичу совсем не поплохело. А ну, упадёт сейчас и дверь не успеет открыть? Пока мы слесаря найдём, да и разрешение ещё на вскрытие… В общем, медлить нельзя.

– Му-а-у! – огромный рыжий кот проснулся из-за шума, потянулся и спрыгнул, принявшись крутиться у меня под ногами.

– Рыжик, не сейчас! – простонал я, когда рыжий пушистый кот спрыгнул с подоконника и принялся тереться о мою ногу. Видимо, чувствует, что мне плохо и пытается поддержать.

Идя по коридору, одной рукой я держался за стену, чтобы не потерять равновесие. Предательская слабость не давала двигаться, а голова кружилась. Казалось, будто пол уходит из-под ног. Куда тут Алексеича спасать, если сам с трудом ноги передвигаю? Я схватил телефон и набрал номер «скорой».

– Добрый вечер! Девушка, запишите вызов. Матюхин Константин Алексеевич. Плохо с сердцем, высокое давление. Полных лет: шестьдесят два, мой ровесник. Адрес? Улица Садовая, двадцать один, квартира семнадцать… Прошу прощения, четырнадцать!

По ошибке сначала назвал свой номер квартиры, но вовремя спохватился и направил бригаду к Алексеичу. Силы окончательно оставили меня, и я понял, что теряю сознание. Последнее слово, которое я услышал, было «Ожидайте», а затем туман окутал глаза и я медленно осел на пол. Хорошо бы ждать, да вот только пока «скорая» примчится, пока они попадут к Алексеичу, пока кто-то поймёт, что у меня приступ… Жаль вот так уходить, когда помощь нужна не только тебе, но и кому-то другому. Хотя, что это я? Разве я могу вот так просто взять и умереть, когда Алексеичу нужна помощь? Не просто человеку, а моему другу! Ну-ка Семёныч, собрался я мыслями, и…

Я открыл глаза и на миг замер, потому как не понял что происходит. Где я нахожусь? На реанимацию не особо похоже. На мою квартиру – тем более. Вокруг какие-то деревья и кусты, а я сам лежу на склоне оврага, упёршись спиной в ствол массивного дерева. И самое паршивое, что толком не осмотреться, ведь сейчас ночь и темно, хоть глаз выколи. Хотя, это явно лишнее. Глаза пригодятся, а мне стоит быть осторожнее, чтобы не напороться на какую-нибудь острую ветку.

Сознание возвращалось с большим трудом. Я – Николай, но только не Семёнович, как было последние шестьдесят два года, а самый что ни на есть Александрович. И фамилия у меня теперь Павлов. Чудеса какие-то! Может, это у меня галлюцинации из-за подскочившего давления? Если подскочит до ста восьмидесяти на сто десять, может и не такое померещиться. Вот только острая боль в ноге и правом боку доходчиво говорила о том, что всё происходящее со мной реально.

– Смотрите в оба! Он не мог далеко уйти! Петля попал ему в ногу, так что-либо от боли, либо от потери крови отключится, – послышался неподалёку противный каркающий голос.

Ба! Так это всё не просто так. Картинка немедленно сложилась у меня в голове. Получается, я убегаю от вооружённых негодяев, и ситуация у меня не самая выигрышная. Оружия нет, сил куда-то идти тоже не особо, да и куда тут уйдёшь, когда нога повреждена и каждое движение отдаётся болью в боку? Но сдаваться просто так не собираюсь. Не из того я теста слеплен, чтобы вот так беспечно валяться на спине и покорно ждать своей участи.

Вожак этой шайки немного ошибся. Петля, как назвали одного из нападавших, попал мне в бок, а ногу я повредил, когда выпрыгнул из машины, потому и хромал. Не прыгни на ходу, меня бы отвезли в более глухое место и прикончили. Собственно, прежний владелец тела и так умер, а я, стало быть, оказался в его теле. Ничего так новоселье! Парень, в теле которого я оказался, мог бы мне во внуки годиться – на вид чуть больше двадцати, тощий, как трость, но жилистый. Явно видно, что не силач, пусть и занимается саморазвитием.

Интересно, а бывший хозяин этого тела переместился в моё, или с Николаем Семёновичем Кашиным покончено? Нет, не время думать об этом! Если буду возиться, то умру ещё раз, и очень может быть, что этот раз будет окончательным. В любом случае, проверять не хотелось.

К моему счастью, пуля лишь оцарапала бок, прошив одежду и разорвав кожный покров. Серьёзной беды она не наделала, если не считать кровотечения, сильной боли и как закономерный итог – слабости. А там, кто знает, какая гадость попала в рану?

Я попытался подняться, но боль в боку просигнализировала о том, что нужно быть осторожнее. Хорошо, урок усвоил, впредь буду аккуратнее. Медленно перекатился на другой бок, а затем на локти, подтянул здоровую ногу и выпрямил её. Теперь нужно решать вопрос с мобильностью.

Ближайшая ветка кустарника стала основой для шины, которую я закрепил шнурками от ботинок. Её сестра-близняшка стала тростью, на которую я могу опираться при ходьбе. Пусть это не решает проблему в полной мере, но так я хотя бы могу идти. Собственно, самое время этим заняться, потому как голоса становились всё ближе.

Свет фонариков выдавал количество и расположение моих преследователей. Судя по всему, их было трое. Они чувствовали своё полное превосходство и даже не думали скрываться. Действительно, зачем, если у них есть оружие, а я ранен и безоружен?

Судя по звукам проезжающих машин, мы находились недалеко от дороги, но я не особо рассчитывал на помощь. Кто остановится, чтобы подобрать перемазанного в грязи и крови незнакомца? Да и наличие свидетелей вряд ли остановит моих преследователей.

Один из них как раз пробирался к выходу из моего оврага, именно там я и решил его встретить. Занял удобную позицию за стволом дерева, чтобы не выдать своё присутствие раньше времени, потянул ветку на себя и принялся ждать.

Всего секунд через пятнадцать вниз спустился худощавый парень. Одной рукой он сжимал фонарик, а второй – длинный нож. С одной стороны, хорошо, ведь со стрелком мне было бы куда сложнее разобраться. А с другой – хуже некуда, ведь при удачном раскладе я бы мог отобрать у него пистолет, и тогда баланс сил заметно бы изменился. В любом случае, этот парень не оставил мне выбора. Когда он оказался в нужном месте, фонарик выцепил предательски торчащую из-за дерева ногу. Парень замер, но я уже отпустил ветку, и она резко распрямилась, ударив его по лицу. Он неожиданности и сильного хлёсткого удара мой преследователь отшатнулся и завалился на спину. Фонарик отлетел в сторону, а освободившейся рукой он схватился за повреждённое лицо. Мне потребовалось всего несколько секунд, чтобы покинуть своё укрытие и дохромать до обидчика, а затем обрушить ему на голову свою импровизированную трость. Безошибочный удар в височную кость мгновенно потушил свет в голове негодяя.

Да, я не боец, и парень, в теле которого я каким-то чудом оказался, тоже не блистает боевыми навыками, но врачи – страшные люди, ведь мы отлично знаем анатомию человека. Эти знания сейчас мне очень пригодились.

Первый готов. Не знаю, просто потерял сознание, или с концами, сейчас это не имело большого значения. Он разбойник и негодяй, который покушается на мою жизнь. И кто знает, сколько ещё жизней он погубит, если его не остановить? Да, призвание врачей – спасать жизни, но в данный момент именно этим я и занимаюсь: спасаю свою жизнь и жизни тех, кому этот негодяй больше не помешает.

Правда, моей проблемы это не решало, потому как остались ещё двое преследователей. Они услышали шум и поспешили к моему укрытию. Всё, что мне оставалось сделать – выключить фонарик, чтобы усложнить им задачу.

В темноте я не мог как следует рассмотреть противника, но беглого взгляда оказалось достаточно, чтобы оценить его подготовку. Это был явно не профессиональный боец, но и не верилось, что на парня могли наброситься обычные хулиганы. Не знаю какие у местных порядки, но далеко не каждый будет разгуливать с пистолетом. И всё-таки мои усилия оказались не напрасны, ведь я выиграл немного времени, чтобы выбрать более выгодную позицию.

Осмотревшись, я понял, что уйти мне не удастся. Преследователи приблизительно выяснили моё положение и заходили с разных сторон, исключая возможность отступления. Не карабкаться же мне по отвесному склону!

Я заприметил засыпанную листьями неглубокую яму у самого спуска в овраг. Перешагнуть её можно, если вовремя заметить, а вот обойти никак. И это может сыграть мне на руку. Я бросился выгребать листву и мастерить ловушку. Пусть так привлекаю много лишнего внимания, деваться мне всё равно уже некуда. Пальцы предательски дрожали от волнения и слабости, поэтому даже такая простая задача давалась мне с трудом. Очищенная от листвы яма была с полметра глубиной, даже чуть меньше, но другой нет. Я накрыл её мелкими веточками, которых под рукой было полно, и засыпал той же листвой, которую только что выудил из ямы. Разумеется, при свете дня не заметить такую топорную ловушку было бы нереально, но в темноте это вполне могло сработать. Ещё бы луна скрылась за тучами, и было бы вообще прекрасно.

– Не двигайся! – приказал враг, направив на меня пистолет. Какой же он быстрый! Или это я слишком долго возился?

Я поднял голову и увидел в нескольких шагах от себя направленный в мою сторону пистолет. Какой-то он вычурный и тяжёлый, совсем не такой эргономичный, какими я привык видеть пистолеты. Хотя, что я там видел? Табельное оружие у нашего участкового и пистолет у охранника, только и всего.

– Ты чё с Кислым сделал, урод? – выпалил мой противник, возвращая меня к непростой ситуации, в которой я оказался.

Ага, а вот и тот самый Петля, которому я обязан огнестрельным ранением. Судя по всему, стрелять ему приходится не впервой, и он даже глазом не моргнёт, если придётся нажать на спусковой крючок. Один раз я в этом уже убедился, больше проверять не хочу. Я сделал шаг назад, и Петля инстинктивно сократил дистанцию.

– Стой на ме… Да чтоб тебя!

Парень неотрывно следил за мной и не заметил растяжку. Он споткнулся и потерял равновесие, его тело продалось вперёд, но в то же время он случайно выстрелил. Уши заложило от громкого хлопка, я инстинктивно сжался и понял, что парень промахнулся. Сейчас он стоял на четвереньках и собирался подняться, но я не дал ему этого шанса. Удар палкой в затылок заставил его потерять концентрацию, а второй удар отправил в бессознательное состояние. Я не сразу остановился и приложил его по голове раз пять, пока не убедился, что он точно не выстрелит снова. Пистолет! Дрожащими руками я поднял лежащий рядом с телом Петли пистолет, но воспользоваться им не успел.

– Хорошая работа! – прозвучал над ухом каркающий голос вожака. Я поднял голову и увидел мужчину, который стоял шагах в двадцати и держал меня на прицеле. – Ну-ну, не делай глупостей. Любое неосторожное движение, и я прострелю тебе вторую ногу.

– А разница в чём? – задал я резонный вопрос.

– Если будешь вести себя хорошо, умрёшь быстро, а если решишь наделать глупостей, я растяну твои мучения до самого утра. К тому времени ты уже и сам будешь просить меня поскорее довести дело до конца.

Мужчина бросил беглый взгляд на тело Петли, а затем на окровавленную палку, лежащую у моих ног.

– Да, господин Вельский говорил, что ты непростой фрукт, но чтобы настолько… Признаюсь, ты меня удивил. Убрать Кислого и Петлю… Десяткам твоих предшественников это оказалось не под силу. Впрочем, особым умом они никогда не блистали.

– Вельский?

– Да, он просил, чтобы перед смертью ты знал по чьей милости угодил в такую ситуацию. Господин Вельский не любит, когда отвечают отказом на его убедительные просьбы и никогда не предлагает дважды. Поэтому…

Последние слова каркающего заглушил звук выстрелов. Я мысленно попрощался с жизнью, которая не успела толком и начаться, и в отчаянном прыжке бросился вперёд, понимая, что всё равно не успею достать до убийцы. Боль пронзила повреждённую ногу, пальцы вцепились в руку вожака, и я с удивлением заметил, что тот не сопротивляется. Лишь через пару мгновений я понял, что он мёртв.

За спиной вожака стоял круглолицый упитанный мужчина, обеими руками сжимавший пистолет.

– Николай Александрович, вы целы? – дрожащим голосом произнёс он.

– Анатольич, ты что ли? – пробормотал я, а в этот момент в голове кружился самый настоящий вихрь. Откуда-то я понимал, что передо мной сейчас стоит Фёдор Анатольевич, личный водитель моего отца. Моя собственная память переплелась с памятью прежнего владельца тела, и хоть я чётко разделял что было в моей прошлой жизни, а что в этой, разобраться в происходящем пока было невероятно сложно. Например, память никоим образом не могла объяснить что этот человек делает здесь и почему он с оружием. Может, хочет закончить то, что не удалось этой троице? Вряд ли. Зачем бы он тогда стрелял в вожака? Да и логичнее было бы тогда добить меня.

– Вы в порядке? – повторил вопрос мужчина.

– Пара царапин, – отмахнулся я, понимая, что на самом деле раны куда более серьёзные. – Откуда у тебя оружие?

– Так ведь ваш батенька приказал всегда носить при себе после того, как ему стали поступать угрозы. Но вы не волнуйтесь, у меня ведь и разрешение есть.

– А на это тоже разрешение есть? – я кивнул в сторону лежащего на земле тела с двумя ранениями в области спины.

– Разумеется! Тут ведь чистая оборона. Не поспей я выстрелить, вам бы несдобровать. Не берите в голову, я уже вызвал полицейских и во всём разберусь. Вам сейчас нужно думать о том, чтобы оказаться в безопасном месте. Ты погляди, сперва Александра Ивановича извели своими угрозами, теперь и до вас добрались, негодяи.

Отец был целителем, и у него был свой частный кабинет, где он принимал пациентов. К нему шли люди разного социального положения и достатка, и принимал он всех без исключения с уважением и внимательностью. Он рассчитывал, что я буду помогать, а затем и продолжу его дело, когда закончу обучение, но года два назад отцу стали поступать угрозы: неизвестные требовали закрыть кабинет и покончить с целительством. Разумеется, отречься от дела всей жизни отец не мог, поэтому гнул свою линию. А спустя полтора года отец слёг. Возможно, не выдержал эмоционального напряжения, а может, и здесь постарались недоброжелатели. Несмотря на его возможности, совладать с болезнью пока не удавалось.

Пока что кабинет пустовал, ведь Николаю, то есть мне, нужно закончить стажировку, чтобы получить право на самостоятельную работу. Да и пока неизвестно что лучше: остаться в отделении нашей городской больницы или отправиться в свободное плавание. Теперь этот выбор ляжет на мои плечи, а я не буду торопиться. Нужно сначала разобраться в происходящем.

– Уф! – Пока хромал по пути к дороге, зацепился за корень дерева и нога отозвалась острой болью.

– Николай Александрович, вы бы подлечились что ли? – посоветовал мой спаситель.

– Когда мне лечиться-то? Больниц в доступной близости что-то не видно, – огрызнулся я и понял, что сморозил глупость. Память услужливо подсказала, что я самый что ни на есть целитель, обладающий врождённым даром исцеления. Можно сказать, что я сам по себе мобильный госпиталь, была бы только сила.

– Ой, это точно! – неожиданно поддержал меня Анатольич. – Вам явно было не до того, чтобы целительством заниматься. Ну, зато в машине сможете посидеть и привести себя в порядок, пока полиция работать будет. Вон, мы почти пришли.

«Почти» растянулось минут на пятнадцать. Даже не знаю как я смог в таком состоянии добраться так далеко от трассы. Машина негодяев стояла на обочине с открытыми настежь дверьми. Мои преследователи так торопились, что оставили её незапертой. Я попытался поискать там хоть какие-то улики, которые могли бы вывести на след заказчика, но ничего найти не удалось. Жаль, ведь моих слов будет явно недостаточно.

– Николай Александрович, присядьте! Вам сейчас не с руки шевелиться.

Я охотно последовал совету водителя и устроился на заднем сидении. Выходит, у меня есть дар исцеления и даже знания, которые с усердием вбивали нам в головы в академии. Как никак за плечами четыре года обучения и полтора года стажировки.

Занятно! Повинуясь доставшейся в наследство от предшественника привычке, я зажмурился, чтобы легче было почувствовать внутреннюю силу и попытался увидеть своё тело на энергетическом уровне. Вот оно! Силы у меня, как оказалось, не так-то и много. Видимо, совсем недавно растратил энергию на исцеление пациентов в больнице, но кое-что да осталось. Чтобы залатать раны, вполне будет достаточно. Но прежде чем лечить, нужно последовать непреложному правилу и провести диагностику.

В этом тоже помог дар. Я видел рану на боку, ушибленную ногу и даже глубокую царапину на ладони левой руки. Да я самый настоящий рентген! Нет, аппарат для УЗИ! Вот бы нам такой уровень диагностики в местную поликлинику, я бы таких дел натворил! Ни один сложный случай не смог бы укрыться от моего внимания. Но что горевать об упущенных возможностях? Нужно работать в новых реалиях. Теперь я Николай Александрович Павлов, и у меня новая жизнь. Которая, кстати, может трагически оборваться, если не очистить раны и не оказать своевременную помощь.

Первым делом я провёл рукой над раной в боку. Она уже немного затянулась, поэтому, когда сгусток крови с грязью вырвался наружу, я поморщился от боли. Ничего, так нужно. После выстрела наверняка в ране остались следы пороха и неизвестно чего ещё, да и я хорошенько вывалялся в земле и наверняка занёс грязи. А вот теперь, когда рана очистилась, можно поработать над коагуляцией и заживлением. Готово!

Нога меня не особо беспокоила. С помощью своего особого зрения я уже выяснил, что там нет ни перелома, ни чего-либо опасного. Обыкновенный ушиб, с которым нужно немного поработать. Направил туда немного энергии и придержал рукой, чтобы обезболить и заставить рассасываться кровь, скопившуюся в месте раны. Если не заняться этой гематомой, болеть будет ещё долго.

Пока я возился с этими манипуляциями, подоспели полицейские, но пока с ними общался Анатольич. Хороший человек! В памяти всплыли воспоминания ещё с детского возраста, когда отец только решился на открытие частного кабинета. Именно тогда ему и понадобился водитель. С тех самых пор Фёдор стал не просто наёмным рабочим, но и неотъемлемым членом нашей семьи.

Глядя на этого крепко сбитого и немного неуклюжего человека лет сорока, я невольно испытал стыд. С полчаса назад этот человек спас мне жизнь, а я даже не поблагодарил его. Нет, от денег и дорогих подарков он наверняка откажется, но ведь в мире существуют вещи, которые имеют иную ценность. Например, искренняя благодарность и признание заслуг человека. Я, как врач-терапевт в прошлой жизни, как никто другой знаю об этом. Непременно переговорю с ним с глазу на глаз, когда всё закончится.

Увы, но уехать домой нам удалось лишь под утро. Сначала пришлось пообщаться с полицией и восстановить картину произошедшего. Меня даже попросили пройти весь путь до места происшествия. Хорошо, хоть регенерация уже начала действовать, и я чувствовал себя лучше, иначе обратно точно бы не дошёл.

– А вон там лежит третий нападавший, который… – слова застряли у меня в горле, потому как тела вожака не обнаружилось на месте. Это шутка что ли, или мёртвые научились ходить? Или кто-то убрал его тело? Но кто? Анатольич был рядом со мной, да и зачем ему таскать тела бандитов? Не сам ведь он убрался. Выходит, рядом был кто-то четвёртый, или у вожака был бронежилет? Не припомню ничего подобного.

– Какой ещё нападавший? – оба полицейских переглянулись. Пришлось в подробностях описать подробности случившегося в этом овраге. Мужчины внимательно выслушали мои слова, записали их на диктофон, сделали какие-то пометки и покивали головами, на том всё и закончилось. Следы исчезнувшего негодяя никто искать не стал. А зря, ведь если он ранен, то не должен далеко уйти. Неужели решили, что это плод моего воображения? Но ведь не один я его видел! Тот же Анатольич в него вообще стрелял! Я перевёл взгляд на водителя, но тот выпучил глаза и едва заметно повертел головой, призывая молчать.

Под конец хранители порядка отпустили нас, но попросили не покидать город до конца расследования.

Мне же требовалось немного отдыха, чтобы прийти в себя после разительных перемен и всего, что произошло в парке. Теперь, когда адреналин ушёл, меня мелко трясло от волнения и усталости.

– Анатольич, что это было? Тот тип выжил?

– Откуда мне знать? – пожал плечами мужчина. – В суматохе я даже не убедился в том, что он мёртв. Просто всадил ему две пули в спину.

– Значит, всё-таки бронежилет, – озвучил я свою догадку. – А почему ты просил молчать?

– А зачем нам лишние проблемы? – поинтересовался Фёдор. – Нет тела, значит, одной проблемой меньше. Не придётся доказывать свою невиновность. Вы правы, Николай Александрович, оборона обороной, а дельце скользкое. Стрелял ведь я ему в спину. Может, даже хорошо, что он выжил и убрался.

Да, вот только этот тип наверняка захочет свести счёты и выполнить заказ. Если его послал Вельский, то он так легко не успокоится.

– Почему вы не сказали им о Вельском? – сердито поинтересовался Анатольич, когда мы ехали домой. Теперь настал его черёд задавать неудобные вопросы.

– Почему это не сказал? Я упомянул, что в разговоре бандитов проскользнула эта фамилия.

– Но ведь тот человек с пистолетом ясно сказал…

– Анатольич, как думаешь, мне поверят на слово? У нас есть неопровержимые доказательства? Вельский не тот человек, который даст так просто замарать своё имя. Он не успокоится, если мы попытаемся вывести его на чистую воду, не имея гарантированных улик.

– Выходит, вы зря рисковали жизнью?

– Не зря! Ничего не бывает в этой жизни зря, – возразил я, думая о том, что моё попадание в тело Николая Павлова также оказалось ненапрасным. – Теперь я знаю врага в лицо и догадываюсь кто стоит за болезнью отца. Поверь мне, это не сойдёт ему с рук!

Глава 2. Дом Павловых

Пока мы ехали домой, припустил дождь, поэтому я не мог толком разобрать где мы находимся. Никакой определённой зацепки по части города и страны. На информацию, которую мне подбрасывала память, я не особо опирался, потому как ещё не до конца понял можно ли доверять этим воспоминаниям. Хотя, память о навыках исцеления оказалась очень даже полезной и достоверной.

Единственное, что я успел усвоить – этот мир очень похож на наш, пусть здесь присутствуют свои законы и особенности. Как-то раз Алексеич заливал мне о параллельных мирах, которые словно слепки из гипса, похожи друг на друга. Правда, у друга было несколько иное сравнение:

– Понимаешь, Семёныч, мы с тобой всю жизнь прожили, а так дураками и остались. Вот ты знал, что существуют совсем другие миры, в которых жизнь течёт похожим образом, только по-своему?

– Это как? – поинтересовался я тогда, скорее, чтобы поддержать беседу. Мне в тот момент как раз не удавалось распечатать упаковку с чайной заваркой, а потому я едва не пропустил его вопрос мимо ушей.

– Представь себе яблоню, на которой зреет тьма-тьмущая яблок. Казалось бы, все они одинаковые, да это лишь на первый взгляд. Если хорошенько присмотреться, одно больше, чем остальные, второе – слегка приплюснутое, а третье – и вовсе червивое. Вот так и с параллельными мирами: они все находятся в пределах одной Вселенной, но каждый выглядит по-своему.

– Алексеич, ты вот опять насмотрелся всякой ерундовины, а критически мыслить совершенно не научился, – осадил я тогда товарища. – Ну, скажи мне, зачем нужна эта тьма-тьмущая миров? Во Вселенной главенствует закон, что любая энергия и любая вещь должна иметь какой-то смысл, предназначение, иначе она и вовсе не нужна. Какой толк от этого сонма миров?

– А нам-то откуда знать? – хитро сощурился сосед, нисколько не обидевшись на мою отповедь. – Мы не можем знать великого замысла, но есть у меня предположение, что кто-то, кто заварил всю эту кашу и создал всех нас, просто экспериментирует. Он ищет, понимаешь? Ищет совершенный мир, в котором всё работало бы так, как нужно. А все наши миры – это лишь учебный материал, из которого должно получиться что-то стоящее. Без нас совершенный мир не создать, вот он и возится с нами.

Даже сейчас слова Алексеича вызывали у меня улыбку. Правда, теперь я не собирался спорить с ним о существовании параллельных миров, похожих с нашим как два яблока от одной яблоньки. Я уже понял, что это никакая не галлюцинация, вызванная повышенным давлением или недостатком кислорода в крови. Всё взаправду! Сколько раз я мечтал прожить жизнь иначе? Сколько я горевал, когда совершал ошибки? Теперь у меня есть шанс прожить отведённую мне жизнь так, как я хочу, с учётом совершённых ошибок.

– Ник, ты только помалкивай о том, что сегодня произошло, когда приедем домой, – попросил Анатольич, вырывая меня из омута собственных мыслей. – Матери не нужно знать подробности случившегося, ей и проблем с отцом хватает.

Да, когда отец слёг, мать не отходила от него ни на шаг. Казалось, она поставила крест на себе и полностью сконцентрировалась на уходе за больным. Вот только даже её усилий оказалось недостаточно, чтобы поставить на ноги великого прежде целителя. Мой предшественник надеялся выучиться и найти способ помочь отцу. Быть может, я смогу добиться успеха там, где он не преуспел?

– Разумеется, – ответил я и посмотрел в зеркало заднего вида, чтобы проверить свой внешний вид. Если понадобится, у меня есть ещё немного времени, чтобы привести себя в порядок.

А работать было над чем. Помимо серьёзных ран, которые нуждались в незамедлительном уходе, были и мелкие царапины. Особой опасности они не представляли, но внешний вид портили. Царапина на лбу, аккурат над правой бровью, оставленная одной из веток, сильно бросалась в глаза. Странно, что я не обратил на неё внимания при первичном осмотре. Видимо, она не представляла серьёзной опасности, а доставляла скорее эстетические неудобства. Собрав остатки энергии, я направил целительную силу на устранение этой неприятности. Пусть для полной регенерации потребуется немного времени, царапина хотя бы не будет так сильно бросаться в глаза.

Вид у меня, конечно, ужасный. Одежда изодрана, измазана в грязь и траву. По приезду домой нужно всё это выбросить в мусор, потому как просто подлатать костюм не выйдет. Разве что туфли ещё послужат. Да, Анатольичу придётся хорошенько поработать над чисткой салона после меня.

Водитель активировал механизм открытия ворот и въехал на территорию дома Павловых. Небольшой дворик, в прошлом засаженный цветами, теперь встречал гостей заросшей травой, которая пробивалась даже между камней на ведущей к самому дому дорожке. Ютившаяся возле флигеля тепличка давно опустела. По всему было заметно, что этому двору не хватает хозяйской руки. А вот дом выглядел опрятно. Видимо, у хозяев хватало сил и времени, чтобы поддерживать его в надлежащем состоянии. На втором этаже было всего две комнатки, в одной из которых лежал отец. Я увидел тусклый огонёк настольной лампы, горевшей в его комнате. Значит, мать была рядом с ним. На первом этаже свет горел только в гостиной.

– Сиди, сейчас открою зонт, – скомандовал Анатольич, но я его остановил.

– Брось, сам дойду. Тем более, если мать спустится, проще будет скрыть мой внешний вид, если немного вымокнуть под дождём.

Водитель кивнул, соглашаясь с моими доводами и почему-то посмотрел на меня с удивлением. Неужели прежний владелец тела не демонстрировал такой сообразительности?

Выйдя из машины, я не особо торопился прятаться от струй дождя и позволил себе хорошенько промокнуть, прежде чем войти внутрь. Сейчас хотелось выпить горячего чая и посидеть в тишине, чтобы хорошенько обдумать ситуацию, в которой я оказался. Но сначала переодеться. Вот только пробраться в свою комнату незамеченным мне не удалось.

– Паршиво выглядишь, братец! – заметил Лёня, стоило мне войти в дом. Он сидел в плетёном кресле, закинув одну ногу и рассматривал меня через солнцезащитные очки. – Что у тебя с лицом? Надо же! Только не говори, что подрался. Или всё-таки поскользнулся на мокрой плитке и упал? В это я больше поверю.

У Николая был младший брат. В памяти пронеслось несколько самых ярких воспоминаний, связанных с братом. Увы, далеко не все были приятными.

– Ты выглядишь не лучше! – спокойно парировал я выпад. – Снова дрался?

– Тебя это не касается, – отрезал он.

– Разумеется! Меня это касается только в тех случаях, когда ты, словно побитый пёс, поджав хвост, приползаешь ко мне и просишь подлечить, чтобы не обращаться в больницу самостоятельно. Ты ведь прекрасно знаешь, что у целителей непременно возникнут вопросы о происхождении твоих травм.

– Слушай, не хочешь помогать, я тебя заставлять больше не буду. Лучше обращусь куда-нибудь в частную клинику – там хотя бы не читают нотации и не учат жить.

– На какие шиши, братец? Или ты стал много зарабатывать подпольными боями?

Я отлично знал откуда у Лёни берутся деньги и побои. В отличие от меня, он унаследовал дар от деда по материнской линии и был ратником. Природа наградила братца огромной физической силой и выносливостью. Вот только умом, чтобы разумно распорядиться этим даром, явно обделила. Взять бы и применить этот дар с пользой: поступить в военную академию, или куда-нибудь, где его возможности оценят по достоинству, но нет, это было для Лёни ниже его достоинства. Брат всегда считал себя слишком хорошим для подобной работы.

Когда отец ещё был на ногах, он впихнул Лёньку в военную академию, но тот с треском вылетел оттуда за нарушение дисциплины. Теперь же, когда отец был прикован к кровати и находился в беспамятстве, не осталось человека, который пользовался бы авторитетом в глазах Лёни, и он творил что ему вздумается. Старший брат в моём лице, к сожалению, не был для него авторитетом из-за специфики дара.

Вспыльчивый характер, самоуверенность и желание реализовать себя привели брата к подпольным боям. Каждые выходные он пропадал в одном из клубов города, где устраивались нелегальные бои среди одарённых. Посмотреть на это шоу стягивались влиятельные люди и платили большие деньги. Правда, сами бойцы получали лишь небольшой процент. Этих денег зачастую едва хватало, чтобы подлечиться и восстановить силы перед следующим поединком. Конечно, если всегда выигрывать и выходить из боя почти невредимым, можно сорвать куш, но соперников подбирали таким образом, чтобы они были приблизительно равны по силам, поэтому поединки проходили невероятно кровавыми и нередко заканчивались серьёзными увечьями.

Как-то в самом начале Лёня пытался подбить меня на участие в подобных турнирах в качестве целителя, который должен оказывать первую помощь пострадавшим, но тогда он получил убедительный отказ и больше не возвращался к этой теме.

– А что, если так? Сегодня я победил, а следующий бой, считай, у меня в кармане. Я уже знаю имя будущего противника, и я его сделаю даже одной рукой.

– Нельзя недооценивать противника, – бросил я непреложную истину, но кому я говорю? Разве он станет меня слушать?

– Давай каждый будет делать своё дело? – взбеленился брат. – Я буду драться, потому что я ратник – это моё призвание. А ты, как целитель, уже давно мог бы разобраться с проблемой, которая не даёт нормально жить отцу.

Лёня знал куда надавить. Николай всеми силами стремился разгадать загадку непонятной болезни отца, но до сих пор не преуспел. Всё, что он мог делать – удерживать жизнь в слабеющем теле. Семья потратила миллионы на целителей, которых приглашали из Москвы, Санкт-Петербурга и даже из Германии, но пока никто не смог помочь. Парень надеялся, что развивая свой дар, он сможет разгадать эту загадку и справиться с таинственным недугом, но все попытки заканчивались провалом.

Меня выпад Леонида не особо задел, потому как я не чувствовал и половины эмоций, бушевавших прежде в груди Николая. Возможно, именно поэтому я нашёл в себе силы, чтобы парировать этот выпад:

– Думаешь, если в один из дней матери принесут весть, что тебя до смерти забили в одном из подвалов Дубровска, ей станет легче?

Этот аргумент всегда действовал отрезвляюще на брата. Вот и сейчас он стал немного спокойнее.

– Смертельные исходы – большая редкость на ринге, а при наличии хорошего целителя, даже серьёзные травмы можно оперативно вылечить.

– Это тебе сказали организаторы боёв? – удивился я и выудил из памяти один случай из врачебной практики Николая, который пришёлся бы кстати. – Ты ведь знаешь Петра Ардатьева? Он был одним из участником подпольных боёв. С месяц назад его привезли к нам в отделение, и Афанасий Ильич целые сутки провозился с ним. Пришлось даже Тихоновну подключать и часть стажёров. Когда Петра привезли в больницу, он был похож на кусок мяса. Никто даже не верил, что ему удастся выкарабкаться, но Жаров сотворил настоящее чудо. И где теперь этот Ардатьев? До сих пор прикован к кровати, а семья ищет все способы, чтобы вернуть ему мобильность. Ты этой судьбы хочешь? Чтобы мать разрывалась между тобой и отцом?

Эти слова всё-таки произвели нужный эффект. Готов поспорить, Лёня знал Ардатьева лично и прекрасно был осведомлён о его судьбе. Вкупе со страхом причинить матери боль мои слова заставили его задуматься.

– На твоём месте я бы помалкивал, потому как мать где-то рядом, – брат понизил голос и бросил беспокойный взгляд в сторону кухни. – Не хватало, чтобы ещё она узнала и принялась меня отчитывать.

Услышав тихие шаркающие шаги в коридоре, мы оба замолчали, а я бросился к стойке для одежды и накинул на плечи длинный плащ, скрывающий мой изодранный костюм. Да, в таком наряде я выглядел нелепо и не по погоде, но чего не сделаешь, чтобы укрыться от дождя?

– Мальчишки, вы дома? – в комнате появилась мать и с подозрением посмотрела на нас обоих. – Мои мальчишки никогда не меняются, снова все в ссадинах! Ну, ладно Лёня, но ты, Ник! Ты ведь старший брат, должен быть примером.

Мы с Лёней переглянулись и не сдержали улыбки. Кажется, в этот раз пронесло. А парой мгновений позже мы узнали причину, почему мать находилась в приподнятом настроении.

– Давайте мыть руки и за стол. Сегодня у нас в гостях тётя Тоня. Давненько она не была в Дубровске!

Тётя Тоня была родной сестрой матери и жила в соседнем городе. Её дети давно уехали кто в Москву, кто в Санкт-Петербург, а лет десять назад умер муж, и женщина осталась совсем одна. Сколько мы ни звали её перебраться к нам, она наотрез отказывалась. Несмотря на одиночество и непростую жизнь, тётя Тоня оставалась оптимисткой и умела находить поводы для радости даже в мелочах. Когда она появлялась в доме Павловых, здесь сразу становилось светлее. Именно за это её любил Николай.

– Мальчики! – послышался с кухни радостный возглас тётки, а через мгновение в дверном проёме показалась и она сама. – Как же вы выросли! Галь, когда они только успевают? Казалось, Николаша только в гимназию пошёл, а Лёнечка ходить начал, а уже такие орлы!

Тётя похлопала нас по плечам и добродушно рассмеялась.

– Ну, как поживаете? От невест отбоя нет?

– Ага, вон, за калиткой стоят, усадьбу штурмовать готовятся, – пошутил я, и тётя Тоня разразилась громким смехом.

– Коленька, ну, ты как всегда! Как скажешь, что-нибудь, хоть падай. Ладно, давайте за стол. Я вам привезла пирог со смородиной и свои фирменные отбивные из баранины, а то мать вас совсем голодом морит.

Я боялся, что мать Николая нахмурится и вспомнит об отце, но женщина не подала вида и продолжала улыбаться. Может, уже просто привыкла за эти два года и устала так остро реагировать?

Через несколько минут мы сидели за столом в предвкушении ужина. Анатольич успел поставить машину в гараж и присоединиться к нам. Он занял место рядом с Лёней, где по обыкновению сидели работники. Когда отец был здоров, у нас было куда больше прислуги: за порядком в доме следила горничная, а в саду матери помогал садовник. Но стоило отцу слечь с необъяснимой болезнью, пришлось срочно урезать расходы, потому как почти все накопления ушли на его лечение. Единственным, кто до конца остался с нами, был Анатольич. Мужчина настолько привык к своей работе и был благодарен отцу за спасение жизни, что согласился на понижение в зарплате и даже не рассматривал никакие другие варианты. Он давно заслужил право считаться одним из членов нашей семьи, и ни у кого никогда не возникало причин думать иначе.

– Николаша, как твои дела в больнице? Ты ведь последний год стажируешься?

– Каждый день кого-то спасаем, кому-то оказываем помощь. Пациентов хватает, – дал я пространный ответ, но этого оказалось достаточно.

– Ой, вы такие молодцы! Не знаю чтобы мир делал без целителей! – призналась тётя Тоня. – Сколько жизней спасено вашими руками.

Лёня только хмыкнул и покачал головой, но тем самым привлёк внимание женщины.

– Лёнечка, а ты не думал о военной карьере? Быть военным – почётная миссия и очень престижная для каждого мужчины, ничуть не меньше, чем быть целителем. А у тебя от рождения есть все данные для блестящей карьеры.

– Нет, быть военным – не для меня. Мне не хватает свободы и возможности для самоопределения.

– Дисциплины ему не хватает, – не удержался я от комментария и навлёк на себя внимание тётушки, чему Лёня оказался даже рад.

– Николаша, я так надеюсь, что ты заслужишь золотую медаль Асклепия! – с жаром произнесла женщина, заламывая руки. – Ты столько людей спас, стольким помог! Ты давно заслуживаешь её!

– Не будем торопить события, тётушка! – попытался успокоить я не в меру размечтавшуюся родственницу. – Золотую медаль дают только после десяти лет безупречной работы в целительстве, а вот за серебряную медаль побороться можно. Всего-то пять лет отработать нужно.

Я не стал вдаваться в подробности и напоминать, что для этого нужно проработать в государственном учреждении, а не в частной клинике или кабинете, потому как «частникам» государь крайне неохотно жаловал награды. Да, они делали не меньше для здоровья граждан, но медаль Асклепия всегда считалась дополнительным стимулом для тех целителей, кто оставался работать на государственной должности. Среди многих из них бытовало выражение: «Нет медали Асклепия – не целитель». Разумеется, это выражение разгоняли те, кто по тем или иным причинам хотел, но не мог уйти в частную практику. Как правило, это были никудышные целители, которых даже на государственной службе держали только из-за того, что заменить их было попросту некем. А вот умелым целителям не было дела ни до медалей, ни до коллег, потому как они буквально утопали в работе.

С большим трудом я досидел до конца ужина и поднялся к себе. Комната у Николая была сравнительно небольшой, но здесь было всё необходимое для комфортной жизни: письменный стол, заваленный рукописями и учебниками по медицине, аккуратно заправленная кровать, платяной шкаф и полка, где покоились все награды парня. На стене висел плакат с изображением энергетических узлов человека, а воздух наполнял запах мяты. Благодаря её чудесным свойствам усиливать концентрацию и ускорять регенерацию энергии одарённые часто добавляли её в напитки или подвешивали в пучках для аромата. Для таких же целей используется лимон, анисовое масло, корица, имбирь, шалфей… В общем, арсенал достаточно большой.

Бросив взгляд на соседнюю полку, я заметил на ней аккуратно расставленные банки с сушёными целебными травами. Судя по тому, что они припали пылью, парень пользовался ими нечасто. А зря, ведь дополнительная подпитка энергетического тела открывает большие возможности. Раз уж питаешь физическое тело, то нужно уделять внимание и его энергетической части.

Я подошёл к окну и одёрнул штору. Из комнаты Николая открывался вид на внутренний двор, где располагалась беседка, немногочисленные грядки со свежей зеленью и цветы. Цепкий взгляд остановился на неприметном мешочке, который был подвешен на багете. За шторой его совершенно не было видно, но если смотреть с той позиции, где я находился сейчас, обнаружить его не составит проблем.

Я протянул руку и достал находку, ослабил завязки на мешочке, а затем лёгкими движениями вытрусил на ладонь его содержимое. На ладонь плюхнулся массивный перстень с огранённым изумрудом и коротенькая записка, написанная от руки кривым почерком: «Я бесконечно благодарен вам за помощь, Александр. Знайте, что я ваш должник. Если смогу быть полезен, дайте знать: покажите этот перстень моим людям, и они помогут связаться со мной».

Кому могла принадлежать эта вещь? В памяти Николая не было этих сведений. Парень отыскал перстень в вещах отца и решил сохранить. Конечно, можно было продать его тысяч за пятьдесят, но эта сумма вряд ли спасла бы бедственное положение семьи, а вот помощь владельца перстня могла оказаться куда более существенной. Знать бы только к кому обращаться. Николай пытался навести справки о владельце, но никто в Дубровске не владел им ранее.

Я сел на краю кровати и повертел перстень в руках. Нужно перепрятать его, потому как это место слишком приметное. Поднявшись с кровати, я достал один из ящиков стола, растопил сургуч и приклеил мешочек к его дну. Вряд ли кому-то придёт в голову заглядывать на дно ящика.

На этом осмотр комнаты был завершён. Теперь это всё принадлежало мне. Только после осмотра я надел пижаму и лёг в кровать, укрывшись одеялом. Пусть в доме было достаточно тепло, мне чисто психологически хотелось отгородиться от этого мира каким-то барьером, пусть и таким ненадёжным, как одеяло из овечьей шерсти.

Наконец-то у меня появилась возможность побыть наедине и подумать о том, что произошло. Теперь я Николай Александрович Павлов и обратного пути у меня нет. Есть только новая жизнь и новые вызовы. Я должен успешно окончить стажировку и принять решение о дальнейшей жизни, найти способ поставить на ноги отца и отомстить Вельским за то, что они сделали с ним и попытались сделать со мной. Нет, месть в этом случае – не самое подходящее слово. Я должен остановить их, чтобы обезопасить себя и семью, потому как пока они находятся на свободе, нам постоянно будет грозить смертельная опасность.

Глава 3. Семейные трудности

Утро началось неожиданно. Я отчётливо услышал скрип половиц в коридоре, а затем звук открывающейся двери. Всего секунда ушла на то, чтобы открыть глаза и понять, что я не в своей уютной квартирке на Садовой, а в новом теле и совершенно другом мире. Что это за шаги? Кому нужно подкрадываться ко мне в родном доме? Не иначе, как тот самый Вожак вернулся, чтобы закончить начатое дело. Да, такие как он своё не упустят!

Рука медленно потянулась к тумбочке, на которой стоял светильник. Не самое эффективное оружие, но уже куда лучше, чем с голыми руками. Остаётся только уповать на то, что этот манёвр незаметен незваному гостю. Я сощурился и лежал неподвижно, чтобы не выдать себя. Эх, рассмотреть бы кто там! Может, я себя накручиваю?

Сомнения развеялись, когда кто-то резко рванул в мою сторону. Пора действовать! Левой рукой я отшвырнул одеяло, создавая таким образом барьер между мной и незваным гостем. Этот трюк помог мне отвлечь внимание противника и схватить светильник.

Послышался сдавленный мужской голос и чертыхание, одеяло отлетело на пол, а я остановился за секунду до того, чтобы опустить светильник на голову гостя и замер, сжимая его в руке.

– Ну, ты и псих! – выпалил Лёня и заржал как конь. В руках он сжимал черпак с водой. Правда, теперь половина содержимого расплескалась, намочив пол и одеяло. – Нет, ты бы видел своё лицо!

– Чего тебе нужно? – пробормотал я сонным голосом.

– Мать зовёт завтракать и отправила тебя разбудить. Уже девять часов утра, а ты до сих пор дрыхнешь. Никак собрался побить мой рекорд и перейти из стана жаворонков к совам? Тогда учти, что там уже занято мной.

– Скажи матери, что я сейчас спущусь, – бросил я и заметил, что брат не торопится уходить.

Светильник вернулся на положенное ему место, а я поплёлся сушить одеяло.

– Братец, не знал, что у тебя проблемы со здоровьем. Или ты так перепугался, что напрудил под себя? – глупо пошутил Лёня.

– Слушай, а правда, что у ратников умственное развитие останавливается в возрасте семи лет? Судя по твоему чувству юмора и умению шутить, эти слухи имеют право на жизнь.

– Интересно, что с тобой случилось? – неожиданно нахмурился брат, пропустив мой выпад мимо ушей. – Вчера ты являешься домой избитый, в разорванной одежде, запачканной кровью и грязью, ничего не говоришь. Сегодня впервые слышишь моё приближение и спишь допоздна, спокойно реагируешь на мои подколы. Такое впечатление, что тебя подменили. Не поверю, что ты повзрослел всего за один вечер. Признайся честно, ты кого-то убил?

– Тебя это не касается, – отрезал я, не желая обсуждать такие вещи. – Но если ещё раз попытаешься разбудить таким образом, будешь первым, кого я реально пришью. И вообще, почему сразу убил? Разве нет других способов повзрослеть, или у ратников только и мысли в голове, что о драках, тренировках и убийствах?

Покончив с одеялом, я отправился в ванную. Когда вернулся в комнату, брата уже не было. Да, как старший мужчина в семье я должен взять на себя обязанности главы семейства и навести порядок. Очевидно, что мой предшественник не особо обременял себя этими обязанностями, да и по характеру был более мягким. Но не давать же волю Леониду! Этот дубина непременно наделает глупостей.

На завтрак я спускался уже в костюме целителя, чем здорово удивил домашних. Жаль, тётя Тоня умчалась куда-то по делам с самого утра – на неё мой вид наверняка произвёл бы впечатление. Хотя, может, оно и к лучшему. Я порядком устал от её постоянных вздохов и восклицаний.

– Братец, ты теперь и по выходным работаешь, или тебе приснилось, что сегодня уже понедельник? – отпустил Лёня очередную нелепую шутку.

– Нет, просто не хочу тратить время понапрасну, как некоторые, и собираюсь провести его с максимальной пользой, – парировал я и сделал ответный словесный выпад в сторону брата.

– Мальчики, не ссорьтесь! – попросила мать, и нам обоим пришлось отложить перепалку до более подходящего случая. Я так понимаю, брат Николая пытался самоутвердиться через споры с окружающими, но получалось это паршиво.

– Ник, какие-то планы на сегодня, или я могу быть свободен? – поинтересовался Анатольич.

Вопрос был не праздный, потому как в воскресенье у водителя был выходной, и он собирался провести его в своё удовольствие.

– Нет, вечером за мной заедет Анненков, поэтому твоя помощь не потребуется. Отдыхай.

Пока я собирался к семейной трапезе, память подкинула информацию, что сегодня вечером у Митрофановых будет званый ужин. Тащиться туда мне совершенно не хотелось, но отказать в просьбе своему другу по академии Анненкову я не мог. Не потому, что без меня он наверняка натворит беды и непременно вляпается в какую-нибудь неприятность. Нет, как и большинство гостей, я преследовал вполне корыстную цель: обзавестись новыми знакомствами и зарекомендовать себя.

Сейчас, когда отец был прикован к постели, мать проводила рядом с ним почти всё свободное время, я торчал на стажировке в больнице, а младший брат растрачивал свой дар на ерунду, финансы нашей семьи таяли с каждым днём.

Мы с трудом удерживались от того, чтобы продать пустующий кабинет в центре Дубровска. Если бы не планы моего предшественника вести частную практику, наверняка он был бы уже продан. Именно бедственное положение нашей семьи толкнуло Николая на помощь больным по вечерам после стажировки. Да, это не полноценная практика, а редкие подработки, но и они были очень важны. Вчера он как раз возвращался домой после одного такого вызова и вляпался в неприятность. Надо же, захотелось пройтись и подышать свежим воздухом! Заметив преследование, вызвал Анатольича, но водитель немного опоздал. Парня затолкали в машину и пытались увезти в лес. Ну а что случилось дальше, я уже видел своими глазами.

Та же причина участвовать в подпольных боях была у Лёни. Своей практикой я зарабатывал не очень большие деньги. В основном их хватало на карманные расходы и оплату по счетам, которые с каждым годом росли. Именно за новыми знакомствами и потенциальными пациентами я направлялся на этот праздник.

– Не хочешь со мной к Митрофановым? – поинтересовался я у брата, когда мы встали из-за стола.

– Что мне там делать? – хмыкнул Лёня.

– Например, можешь поговорить с кем-то на счёт работы.

– В таком виде? – удивился он, показав на кровоподтёки на лице. – Сомневаюсь, что кто-то предложит мне работу, если я появлюсь у Митрофановых с заплывшим лицом. Думаю, меня даже на порог не пустят.

С этими доводами нельзя было поспорить. Если после вчерашнего приключения у меня на лице не осталось и царапинки, то Лёня выглядел ещё хуже. Видимо, сказались полученные вчера повреждения.

– Давай приведу тебя в порядок, – произнёс я, и не дожидаясь разрешения, принялся за дело.

Диагностика показала повреждения на лице, трещину в одном из рёбер и пару гематом на ногах. В принципе, ничего страшного – многочисленные ушибы мягких тканей лица вылечить проще простого, чуть дольше пришлось повозиться с ногами. А вот ребро заставило меня попотеть. И ведь он наверняка чувствовал боль, но всеми силами старался её скрывать.

– Хватит, оставь немного для отца, – остановил меня брат, когда я почти закончил.

– Не дёргайся! – шикнул я на него. – Если процесс оборвать сейчас, то половина всего, что я делал, пойдёт насмарку. У меня хватит энергии на всех.

Пара минут целительного воздействия, ускоряющего регенерацию тканей, и всё готово. По сути, организм лечит сам себя, я лишь стимулирую эти процессы и даю ему необходимую энергию, которую до этого ему негде было взять. Ну, и до кучи обеспечиваю безопасное заживление, ведь любая рана может привести к заражению, так что приходится работать над ними, чтобы исключить эти проблемы.

Процесс абсолютно естественный, пусть и сложный. Такая возможность есть лишь у тех, кто владеет даром исцеления и обладает необходимыми знаниями и практическими навыками. Одного дара, увы, может оказаться недостаточно. Бестолковый целитель или самоучка с большей вероятностью наделает беды, чем поможет пострадавшему.

– Готово!

– Что-то ты долго сегодня, – проворчал Лёня, потерев ушибленный бок.

– Мог бы и поблагодарить. Хотя, о чём это я? Ты ведь невоспитанная свинья, от которой вряд ли дождёшься хоть каплю благодарности.

Лёня хотел что-то возразить, но я не стал его слушать, повернулся к нему спиной и направился к себе в комнату. Сейчас мне понадобится немного настоек, чтобы привести себя в порядок, а потом можно наведаться к отцу семейства и поделиться с ним частью своей энергии.

Я помнил каждую ступеньку на лестнице, ведущей к комнате отца. Раньше здесь был его кабинет, в котором он работал, а иногда и принимал пациентов. Теперь эта комната стала его темницей. Вот уже два года он ни разу не выходил отсюда, а навещали его только члены семьи. Нет, первое время приходили коллеги с прошлого места работы, друзья, целители, которых мы привозили из разных уголков нашей необъятной страны, но шли месяцы, и поток посетителей уменьшался, пока не сократился до членов семьи и Анатольича, который оказался единственным, кто не забыл сделанное отцом добро.

Я отворил дверь и тихо вошёл внутрь. Мать даже не пошевелилась, оставив без внимания мои шаги. Она держала отца за руку и что-то тихо шептала ему.

– Пришло время для новой экзекуции, – тихо произнёс я, стараясь не испугать своим неожиданным появлением.

Мать вздрогнула и посмотрела на меня, а затем молча кивнула и поднялась, уступая мне место возле отца.

Как же он похудел! Отца нельзя было назвать толстяком, но в былые годы он был вполне упитанным человеком. Теперь же в кровати лежал скелет, обтянутый кожей. За годы болезни он сбросил килограмм тридцать и сильно постарел. Борьба с недугом тяжело давалась ему, несмотря на все наши усилия.

Я сел на краю кровати и привычным для прежней жизни движением проверил пульс. Слабый, едва прослеживается. Левую руку прижал к виску, а правую положил на солнечное сплетение и закрыл глаза, чтобы как следует рассмотреть энергетическое тело.

Да, энергия покидала тело. Но самое странное, что ни одной явной раны, через которую она могла бы утекать. Просто уходит, и всё. Такое чувство, что энергетическое тело утратило свои возможности аккумулировать силу. Ещё и этот барьер, мешающий использовать дар. Как бы я ни старался, мне не удавалось полноценно пробить его. Вся энергия, которую я вливал в его тело, сокращалась вдвое, а затем медленно уходила. Где бы взять столько сил, чтобы снять барьер? Пригласить несколько целителей? Это Павловы уже проходили. Даже три целителя, которые одновременно работали над отцом, не смогли вернуть его к нормальной жизни.

С другой стороны, а что дальше? Положим, мы накачаем его тело энергией, запустим работу внутренних органов, но что делать с нарушением работы мозга? Отец всё равно не проснётся, потому как болезнь нарушила работу его нервной системы. Максимум, откроет глаза, но ничего не поймёт.

Я с ужасом понял, что Павловы поддерживали жизнь в человеке, которому может помочь только чудо. Думаю, после всех усилий они поняли, что исцелить отца семейства уже не выйдет, но любовь к нему и страх утраты не позволяли опустить руки и позволить ему умереть.

– Что-то не так? – забеспокоилась мать, заметив, что я слишком долго не приступаю к работе.

– Без изменений, – ответил я и принялся за работу.

Казалось, будто между энергетическим полем отца и моими ладонями существует какая-то преграда, которую я не могу пройти. Каждый раз одно и то же! Я сосредоточился на проблеме и продолжал накачивать тело отца энергией, чтобы пробить барьер. Ещё немного усилий и… Получилось!

На лбу проступил холодный пот, а я с облегчением выдохнул. Каждый раз мне приходится прикладывать больше усилий. И дело не в том, что я устал или стал слабее. Просто с каждым разом этот барьер становится всё прочнее.

Энергия наполняла тело, и я видел, как в нём происходили изменения: учащался пульс, выравнивались сердцебиение и дыхание, лёгкие дышали на полную силу, а кровь наполнялась кислородом.

Нет, на одной энергии далеко не уедешь. В воздухе витал аромат целебного шалфея, подпитывающего мои силы и помогавшего отцу справляться с недугом, а на столике рядом с кроватью стояла пустая миска. Мать старательно подкармливал отца жидкими кашами с питательными веществами.

Всё, больше не могу. От напряжения зашумело в ушах, а голова закружилась. Я бессильно убрал руки и посмотрел на измождённое тело, на котором проступил лёгкий румянец. Надолго ли? Утратив постоянную подпитку, энергия медленно вытекала наружу. Мы играем в догонялки со смертью, но рано или поздно она победит. Я должен найти способ помочь, пока ещё есть возможность что-то исправить!

Поднявшись с места, я ухватился рукой за спинку кровати, потому как ноги неожиданно подкосились. Кажется, в этот раз я малость перестарался.

Вернувшись к себе, бессильно плюхнулся на кровать. Поддержание жизни в теле отца забирало слишком много сил. Я чувствовал себя совершенно опустошённым, но иного пути не было. По крайней мере, пока не найду способ справиться с болезнью раз и навсегда. Если это вообще возможно.

До самого вечера я провалялся на кровати, изучая труды по анатомии. В строении человека я не обнаружил ничего нового, а вот о расположении энергетических каналов и их взаимодействии следовало почитать. Выходит, всё не так просто, как кажется на первый взгляд. Каждый энергетический узел и канал имеет свои особенности, и их нужно учитывать. Для меня эта информация была открытием, а вот прежний Николай кое-что, да знал об этом.

Я не спускался даже на обед, сославшись на усталость, но мать принесла мою порцию наверх, и пришлось отдать должное её усилиям. После обеда я сам не заметил как задремал и проснулся только от звонка телефона.

– Ник, собирайся и выходи, я уже выехал! – прокричал в трубку Анненков.

Званый ужин! Как же меня всё это достало! Нет, чтобы отдохнуть в выходной день, так нет же! Придётся тащиться к Митрофановым. Надеюсь, хотя бы там не будет ничего необычного, а то родной брат и так заметил странности в моём поведении. Не хватало, чтобы Анненков запаниковал.

Я соскочил с кровати, сбросил рабочий костюм и направился в ванную. В шкафу дожидался мой парадный костюм, который я собирался надеть. Его же мне купили на первый день в академии. Выглядит вполне прилично, жаль только, что уже пару лет, как вышел из моды. Кто бы мог подумать, что в скором времени с деньгами будет так туго, что будет уже не до новых дорогих костюмов?

Уже перед выходом я поддался мимолётному желанию, достал из укрытия перстень и надел его на безымянный палец левой руки. Изумруд… Говорят, этот камень покровительствует целителям. Но кто мог дать его отцу? Ещё один целитель? Чем отец мог помочь другому целителю, чтобы тот мог отблагодарить его таким образом?

Сигнал машины заставил меня оторваться от созерцания украшения и поспешить к выходу.

– Ник, сколько можно ждать? – принялся отчитывать меня Анненков, когда я плюхнулся на заднее сидение автомобиля. – Пока ты возишься, всех симпатичных девчонок разберут.

У кого какая мотивация! Если я стремился найти клиентов для своей практики, то у Ярослава на этот вечер были свои планы.

Ехать пришлось на другой конец города. Если наш дом находился в юго-восточной части Дубровска, то Митрофанов построил свой роскошный особняк в новом престижном районе на северной окраине города.

Сейчас огромные кованые ворота были открыты настежь, а нас встречали слуги, которые помогли найти свободное место для парковки.

– Присмотрите за этой ласточкой! Сейчас таких уже не делают, – попросил Анненков, швырнув ключи от машины лакею.

– Не волнуйтесь, мы будем бережно относиться к вашему антиквариату, но гарантировать, что он не развалится по своей воле, к глубочайшему сожалению, не можем, – с издёвкой ответил мужчина, поймав ключи на лету.

– Нет, ну что за место! – возмущался Ярик, шагая ко входу в особняк. – Даже лакеи ставят меня на место и позволяют себе хамить. Что дальше?

– Если тебя постоянно ставят на место, значит, ты плохо его знаешь, – послышался рядом голос, в котором звучала неприкрытая насмешка.

– Ты ещё кто такой? – возмутился Анненков. – Я не пойму, в этом доме принято хамить?

– Иоанн Ягудин, если тебе это имя что-нибудь да говорит, – произнёс парень, с явным пренебрежением глядя на моего друга.

– А, Ванька! – просиял Ярик. – Какими судьбами в Дубровске?

– Не Ванька, а Иоанн, – поправил его парень. – И не тебе, чернь, совать нос в дела знати. Или ты думал, что я променяю Санкт-Петербург на эту дыру? Нет, я решил заглянуть к отцу, пока путешествую в рамках своего отпуска. Это вы, оборванцы, ничего в своей жизни кроме Дубровска не видели, а я только за этот месяц объехал почти всю Азию: Самарканд, Сиань, Пекин, Агра… Да что вам говорить, вы всё равно не поймёте!

– Пойдём отсюда, – потянул я Анненкова за рукав пиджака, пока он не вытворил чего. – Ты же видишь, тут у человека приступ навалившегося самомнения – цены себе не сложит. Здесь медицина бессильна.

– Вот как у такого замечательного человека, огромными усилиями создавшего целую клинику и собравшего под своим крылом лучших целителей, мог появиться вот такой недоносок? – сокрушался Ярик, пока мы поднимались по ступенькам, ведущим к главному входу в поместье. – Так и хочется въехать ему по морде, да только проблем не оберёшься.

– Ну, по морде – это грубо. Где твой аристократизм? Ты должен залепить ему звонкую пощёчину, только образно, втоптав имя в грязь. Знать не даром изучает философию и ораторское искусство, чтобы щеголять красивыми оборотами. За драку могут быть серьёзные последствия, за прямое оскорбление тоже привлекут к ответственности, а вот за изящную издёвку только зауважают.

– И откуда ты только набрался этой требухи? – нахмурился Анненков, глядя на меня с явным неодобрением. Парень понимал, что я прав, но крыть мои слова было нечем.

– Господа, приветствую вас в доме Митрофановых! – расплылся в улыбке швейцар и распахнул перед нами двери, избавляя нас от необходимости продолжать неудобный разговор. – Мы рады приветствовать вас в этот замечательный вечер и желаем вам приятного времяпровождения!

– Вот это уже другое дело! – просиял Ярик и с важным видом вошёл внутрь, а я поблагодарил привратника и последовал за другом. Посмотрим что будет дальше, но пока этот вечер вызывает у меня нехорошие предчувствия.

Глава 4. Званый ужин

Я не прогадал, отправившись к Митрофановым, потому как сегодня у них собрался весь цвет Дубровска. Хотя, как сказать цвет… Людей, которые действительно заслуживают уважения за их труд и знания, было немного. Тот же Жаров на праздник не пришёл, хотя куда ему в таком почтенном возрасте? Но были личности, которые требовали внимания.

Взять хотя бы хозяина дома – Валерия Николаевича Митрофанова. Человек сколотил состояние на торговле. Начинал с небольшого магазина одежды, а затем расширился до целой сети. И тут уже не только одежда, но и техника, обувь, бытовые товары… Почти половина магазинов в Дубровске так или иначе принадлежала ему, а состояние оценивалось в миллиарды рублей.

Я не торопился предаваться веселью, а старался как следует осмотреться. Вот тучный лысоватый мужчина с седыми бакенбардами и такими же седыми, как лунь, остатками растительности по бокам головы. Это Юрий Викторович Арбузов, местный банкир и ростовщик. Нажил своё богатство благодаря процентам с займов и вёл роскошную жизнь, ни в чём себе не отказывая, а потому частенько обращался за помощью к целителям. Такой клиент, конечно, мне не светит, потому как он привык платить хорошие деньги первоклассным специалистам, а тягаться с опытными целителями «Империала» я пока не мог. То же самое касалось владельца строительной компании Дмитрия Анатольевича Потехина. Человек, явно принадлежащий к высшей касте, который не станет довольствоваться услугами вчерашних стажёров.

А вот и рыбка помельче – Фёдор Иванович Печкин, хозяин небольшой фермы за чертой Дубровска. Места под поля вокруг города немного, да и подходящей земли нужно поискать, потому как рядом раскинулись густые леса, но этого вполне достаточно, чтобы зарабатывать хорошие деньги на продаже овощей и зелени. Что мне нравилось в этом человеке, так это его открытость. Он не пытался заходить издалека, как остальные, а говорил прямо. Я сам был такой и рубил правду-матку, из-за чего сталкивался с последствиями. Но сейчас приходилось играть изящнее, раз уж приходится иметь дело со знатью.

Заметив мой взгляд, Печкин направился к нам.

– Как поживаете, молодёжь? – поинтересовался он с улыбкой торгаша, который собирается всучить тебе спелый арбуз, а впридачу к нему ещё и мешок яблок. – Вижу, что лица бледные. Небось, студенты и одними кашами питаетесь?

– Стажёры второго года обучения, – важно ответил Анненков, отчего наш собеседник немного поник, понимая, что он допустил промах, а разговор не заладился с самого начала.

– Вам бы фруктов или овощей полезных в рацион добавить. Раз студенты, значит, целители, ибо у нас других академий для одарённых в округе не водится. Сами должны понимать, насколько важна здоровая пища.

– А если мы повелители стихий и в Дубровск на выходные приехали? – не унимался Ярик, окончательно ломая шансы договориться. Что же, придётся вмешаться и красиво продавать свои услуги, иначе рыбка сорвётся.

– Фёдор Иванович! А я вас сразу узнал! – начал я, говоря чистую правду. – Вы ведь хозяин той самой фермы, где мы сочные яблоки в том году покупали. Как же она называется…

– «Закромок Печкина», – пробасил мужчина.

– Точно! – просиял я, потому как в памяти Николая не осталось этой информации. – Вам, кстати, на ферме помощь целителей не требуется? Там ведь физический труд в цене, а он связан с травмами. Мы, к слову, не против попрактиковаться в целительстве и с навыками у нас всё в порядке – стажёры ведь в больнице работают, так что можем оказать посильную помощь.

– Да не помешало бы, что уж там! – покачал головой мужчина. – Сейчас самый сезон, работы валом, а работать некому. Я вот и сам спину сорвал, еле держусь.

– Хорошего целителя вам надо, – подкинул я идею.

– Надо! Да когда мне в больницу ехать, если с утра до позднего вечера на ферме? Вот батенька ваш в любое время дня и ночи был готов помочь. Золотой человек! Вы бы заглянули ко мне, а я в долгу не останусь. С деньгами у меня пока худо, урожай ведь только начал зреть, но в долгу не останусь!

Анненков едва слышно хмыкнул, пытаясь сдержать смех, но я даже бровью не повёл.

– На днях непременно загляну и решу вашу проблему, – пообещал я.

– Вот и славно! – просиял мужчина. Видимо, боль в спине здорово ему допекала.

Фёдор Иванович умчался искать покупателей, а я выдохнул. Первый контракт уже есть, хоть и не особо выгодный, но вечер уже прошёл не зря. Теперь бы ещё с кем-нибудь договориться на лечение в частном порядке, и можно считать вечер продуктивным. На роль семейного целителя я пока даже не замахивался – не тот уровень у стажёра, но случайная подработка пригодится.

– Ну что, довольна твоя душенька? – с издёвкой поинетерсовался Анненков. – Будет у тебя целый мешок лука. Или репы. Что там у этого Печкина на ферме растёт?

– И это в хозяйстве пригодится, а целитель должен быть готов помогать всем, кто страждет, – закончил я цитатой из какого-то старинного учебника, которая удачно пришла на ум.

Ничего, это сейчас приходится вот так крутиться, а через пару лет ко мне в очередь будут выстраиваться, чтобы попасть на приём. Так уж устроено ремесло у целителя, что признание приходит с опытом и далеко не сразу, а с порядочным количеством хороших отзывов от пациентов. Эффект сарафанного радио никто не отменял.

Анненков толкнул меня локтем в бок и кивнул в сторону, указывая на нашего сокурсника, который проходил стажировку в нашем отделении.

– Посмотри, как Завьялов вырядился. Никак пытается что-то кому-то доказать. Интересно, он дом заложил, чтобы такой костюм купить, или подписал вечный контракт?

– Меня другое интересует: что Дёмушка забыл на этом вечере?

Дементий Завьялов был зажатым парнем, нерешительным и немного бестолковым, что не раз играло с ним злую шутку. Между собой мы называли его Дёмушкой, потому как на Дементия он явно не тянул по характеру.

Мне было искренне интересно что этот парень делает здесь. Ищет с кем договориться о частной практике помимо больницы? Вряд ли. На дамского угодника он тоже не тянет, да и красоваться ему нечем. Дорогущий костюм хоть и производил впечатление, но денег у Завьялова не водилось.

Мой предшественник приблизительно понимал достаток каждой семьи, благодаря чему я мог составить мнение об окружающих людях. Тот же Митрофанов откровенно красовался, выставляя своё положение напоказ. Думаю, этот званый ужин был предназначен для того, чтобы дать возможность хозяину лишний раз похвастать своей состоятельностью, а заодно совершить несколько крупных сделок в неформальной обстановке. Вот почему здесь был и оркестр, и столько гостей. В другое время меня бы ни за что не пригласили сюда, но сейчас мы с Анненковым, как и многие остальные приглашённые, были здесь для массовки, чтобы создать видимость празднования с размахом и произвести впечатление на влиятельных гостей. А вот, к слову, и они. Я заметил троих мужчин, которые вежливо общались с хозяином дома и с огорчением узнал в одном из них Вельского. Что этому типу нужно здесь? Неужели Митрофанов хочет заманить его в один из своих коммерческих проектов?

Да, должен признать, этот тип знает толк в простых с виду, но эффектных костюмах. Вельский был одет в тёмно-зелёный пиджак и брюки в крупную клетку, из кармана торчала цепочка от часов, а в руках покоилась трость с золотым набалдашником. На высокой худощавой фигуре этот наряд смотрелся действительно эффектно.

В целом, я заметил одну характерную закономерность для нарядов гостей: те, кто был более состоятельным, отдавали предпочтение простым, но утончённым костюмам хорошего качества, а обычные люди наоборот старались выделиться и выряжались, словно новогодние ёлки. Мы с Анненковым были, пожалуй, исключением из этого правила.

– Гляди, это же Лия!

Анненков схватил меня за рукав и потащил в сторону, а затем кивнул в сторону массивных колонн, где под ручку с темноволосым мужчиной лет сорока стояла молодая стройная брюнетка, в которой я узнал свою одногруппницу, проходившую стажировку с нами в одном отделении больницы.

– Подумать только, она общается с Потехиным! Гляди, как она обвилась вокруг его руки!

– Яр, не шуми! Со стороны твоё поведение выглядит неподобающие, – одёрнул я друга. – Ты ищешь девушку на одну ночь, Лия ищет богатого покровителя, другие заключают взаимовыгодные сделки. Здесь у каждого своя охота, которой лишний шум не пойдёт на пользу.

– Что же, раз ты не собираешься мне помогать, пойду искать одинокую скучающую красотку, чего и тебе желаю. Молодость – она ведь не навсегда, нужно успеть воспользоваться этим чудесным временем.

Ты ещё будешь рассказывать мне о молодости, щегол? Да я целую жизнь прожил, и сам кого угодно могу научить. Да, наделал много ошибок в прошлой жизни и не собираюсь допускать их в этой, но в то же время, не собираюсь прожигать эти ценные годы на случайных барышень, с которыми могу больше никогда и не увидеться. Или ещё чего хуже – встречаться на улице и стыдливо отводить взгляд. Молодость для того и дана, чтобы направить неуёмную энергию на познание мира и создание основы всей последующей жизни: карьеры, семьи и уютного гнёздышка.

Анненков оставил меня одного, а я не успел и шагу ступить, как меня заметили.

– Николай!

Вельский окликнул меня, и я застыл на месте, скорее, от того, что не ожидал от него подобной наглости. После всего, что натворил, он ещё имеет наглость обращаться ко мне?

– Вы подумали над моим предложением? – спросил он таким тоном, словно вчера вечером не его люди пытались прикончить меня.

Что за мерзавец! Подумал ли я? Лучшим ответом был бы удар с правой в челюсть этому самодовольному типу. Но сейчас я не могу себе этого позволить. На каком основании я наброшусь на врага своей семьи? У меня нет никаких доказательств, которые могли бы разоблачить негодяя. Да, Анатольич свидетель, но его слова вряд ли сгодятся, ведь он наш работник, а значит, заинтересованная сторона.

Нет, нельзя действовать так открыто. Местная знать любит игры разума, намёки и продуманные ходы. Физическое воздействие – это крайняя мера, либо логическое завершение, символизирующее победу, но никак не импульсивный и даже безрассудный шаг.

– Понимаю ваше желание начать собственную практику, – продолжал напирать Вельский. – Но вы ведь не будете отрицать, что опыта и квалификации у вас недостаточно? Я же предлагаю вам перейти в мою клинику сразу после стажировки, где вы сможете работать плечом к плечу с лучшими врачами нашего города, набираться практики и оттачивать своё искусство.

Так вот из-за чего весь сыр-бор в отношении меня, то есть Николая! Вельский хочет заполучить меня в собственную частную клинику. Но зачем так настаивать? Неужели он настолько боится конкуренции, что готов физически устранять соперников? Вряд ли молодой зелёный мальчишка может в одиночку отбить клиентов у целой клиники. Или тут работает принцип: «не со мной, значит против меня», а все, кто против, должны быть сброшены с игровой доски?

Тогда я совершенно не понимаю Вельского. Ну, дождись ты пока я закончу стажировку и открою кабинет, а затем выдави с рынка. То ли я настолько ценный специалист даже на этом этапе, что Вельский непременно хочет меня заполучить в свою команду, то ли он не приемлет даже малейшей конкуренции.

Быть на стороне человека, который наверняка причастен к трагедии нашей семьи? Ну, уж нет! Наверняка этот тип подстроил болезнь отца, чтобы избавиться от конкурента. Вот только отец непременно поправится, и я ему в этом помогу. Посмотрим, как запоёт этот негодяй, когда заработает наш семейный подряд!

Но что ответить, чтобы Вельский получил отказ и понял, что его попытки убрать меня с пути оказались тщетны?

– Ваши доводы выглядели неубедительно, Владислав Гаврилович, – произнёс я, глядя ему в глаза.

– Очень жаль, – покачал головой мужчина. – До конца стажировки не меньше полугода. Надеюсь, вы измените своё решение.

– Даже не надейтесь! – я круто развернулся и зашагал в другой конец зала, показывая, что наш разговор окончен и беседовать нам больше не о чем.

– Что он от тебя хотел? – поинтересовался Ярик, когда я отошёл достаточно далеко от важных персон. На щеке парня красовался заметный алый след от пощёчины, но я не стал заострять на этом внимание, а просто ответил на вопрос:

– Пытался заманить в свою клинику, – бросил я, не вдаваясь в подробности.

– Круто! – воскликнул Анненков, чем заслужил мой недовольный взгляд.

– Круто? Ты считаешь, что это круто? – я даже остановился, не веря своим ушам, но глядя на недоумевающие выражение на лице друга, вовремя спохватился, ведь тот не знает и половины всего, что связывает мою семью с Вельским.

– А разве нет? Тебя приглашают в одну из лучших клиник Дубровска. Да что там, можно смело сказать, что в лучшую. Конечно, если не брать в расчёт клинику Олега Ягудина. Вот уж куда я хотел бы попасть, да только кто меня туда возьмёт без опыта? Мне вот такого предложения не поступало, но на твоём месте я бы согласился без раздумий.

Эх, Ярик, светлая ты голова! Знал бы ты что за человек этот Вельский, думал бы совершенно иначе! Я не стал ничего говорить другу, и лишь молча кивнул, показывая что принял к сведению его слова.

– Господин Ягудин, вы негодяй! – проревел Вельский, плеснув в лицо собеседнику содержимое своего бокала.

Вот это поворот! Я-то выстраивал витиеватые фразы с глубоким смыслом, а Вельский просто решил рубить с плеча. Не знаю из-за чего повздорили два владельца частных клиник Дубровска, но я заведомо на стороне Ягудина.

Что удивительно, Олег Артемьевич отреагировал на выходку совершенно спокойно – достал из кармана аккуратно сложенный платок и промокнул лицо.

– Знаете, Владислав Гаврилович, я не удивлён, что ваша клиника трещит по швам. С вашей импульсивностью и умением вести дела я не удивлюсь, если в скором времени вы пойдёте ко дну, где людям с вашим уровнем воспитания самое место.

Вельский хотел ответить, но кто-то из гостей благоразумно вмешался и оттащил мужчину в сторону выхода. Несмотря на то, что Митрофанов рассыпался в извинениях перед гостем, Ягудин тоже не остался на празднике и направился к выходу.

Сейчас этот человек получил в моих глазах сразу несколько очков к своей репутации. Мне даже захотелось попасть к нему на работу в клинику. Представляю, какое лицо будет у Вельского, когда он узнает, что я не только отказал ему, но и перешёл в стан его врага. Вот только Ярик прав – Ягудин берёт исключительно опытных целителей с хорошим послужным списком, поэтому в ближайшие несколько лет реализовать этот план будет попросту нереально.

– Олег Артемьтевич, минутку! – закричал Завьялов и помчался вслед за уходящим гостем. – Я хотел бы попросить вас взять меня в свою клинику после стажировки…

– Пошёл вон! – процедил Ягудин и вышел на улицу.

Что ни говори, а момент для разговора Завьялов выбрал не самый удачный. В этом весь Дёмушка – совершенно не понимает когда нужно действовать, а когда лучше выбрать более подходящий момент. Зато он действует, а не думает, как некоторые, и рано или поздно это может ему помочь пробиться в жизни.

– Да что ж такое? – раздосадовано воскликнул парень, провожая взглядом Ягудина. – Такой шанс был напроситься в клинику, и всё пошло прахом.

Так вот какой план был у Завьялова! Парень купил дорогой костюм, чтобы влиться в ряды знати и сойти за своего, пришёл на праздник, но не учёл, что яркая обёртка не делает его равным Ягудину и остальным. Он так и остаётся рабочим классом, а нашего брата встречают по способностям, коих у парня особо не было.

– Слыхал, как Владислав Гаврилович вспыхнул? – задал риторический вопрос Ярик.

– Интересно, с чего это такая реакция?

– Так ведь Ягудин у него пятерых целителей переманил. А ты представляешь что такое переманить из клиники целых пять целителей? Мы вон, вшестером едва справляемся в отделении, а представь что будет, когда наша стажировка окончится?

– Отделение закроют, – вмиг поймал я мысль Анненкова. – А если в клинике Вельского не останется врачей, её закроют, потому как оплачивать огромное помещение будет невыгодно, я уже не говорю о том, чтобы справляться с огромным потоком посетителей, которые хотят получить неотложную и качественную помощь. У Вельского осталось человека три, насколько я помню, и если в кратчайшие сроки он не найдёт замену ушедшим, убегут и остальные, потому как долго без выходных они не протянут.

– Вот поэтому он и разъярился. Представь себе, что у тебя не просто сманивают сотрудников, на которых ты рассчитываешь, но и ставят под угрозу существование клиники в принципе.

Да, поступок подлый, а Ягудин ещё тот мерзавец, но в данном случае мне было нисколько не жаль Вельского. Больше волновала перспектива остаться с одной единственной частной клиникой на весь Дубровск. Если Олегу Артемьевичу удастся убрать с арены такого крепкого конкурента, как Вельский, что ему та городская больница и частные кабинеты? А значит, что в ближайшие годы Ягудин может стать монополистом на рынке оказания целительных услуг в Дубровске. Не думаю, что из этого выйдет что-то хорошее.

– Так, вижу цель, препятствий на пути пока не наблюдаю, поэтому нужно спешить! – спохватился Анненков, заметив на другом конце зала симпатичную девушку.

– Удачи, герой-любовник! – ухмыльнулся я, провожая друга взглядом, пока он не исчез в толпе. И как только он умудряется высматривать девушек через весь зал?

Прогулявшись, я уже отчаялся найти хоть кого-то и собирался уходить, но в этот момент взволнованные голоса в самом центре зала привлекли внимание. Женщина кричала, но в общем гуле голосов не удалось разобрать ни единого слова. Я поспешил на шум, чтобы выяснить что происходит.

– Целителя скорее! Среди нас есть целитель? – послышались взволнованные крики.

– Целитель здесь! – послышался у меня за спиной колючий голос какого-то старика, а затем меня подкинуло, словно какой-то волной и вынесло вперёд. Неужели в этом доме нет других целителей? Хотя, вполне может быть и так: Вельский с Ягудиным покинули праздник после ссоры, Анненков уединился с барышней где-то в саду, Лия уехала с Потехиным, а Дёмушка уже на середине пути домой. Учитывая, что других целителей я здесь не видел, очень может быть, что всё зависит только от меня. Увидев перед собой тело мужчины, я невольно застыл. Это же сам Митрофанов!

– Молодой человек, скорее! Он почти не дышит! – умоляюще произнесла женщина, державшая голову Валерия Николаевича.

Чего от меня хотят все эти люди? Я ведь не скорая помощь! Хотя, чувствую, что сейчас я единственный человек, который может помочь хозяину дома. Кажется, пришло время показать на что я способен.

Глава 5. Сливки общества

Пульс на запястье практически не прощупывался, поэтому пришлось искать его на шее. Замедленный, но есть. Зрачки…

– Да что вы возитесь? – послышался у меня за спиной недовольный возглас женщины. – Используйте скорее свой дар целителя, чтобы помочь больному.

– Чему вас только учат в академиях! – подхватила другая гостья праздника и закатила глаза.

– Сделайте тишину и расступитесь! – гаркнул я, чтобы осадить разгорячившуюся толпу.

Вечно эти знатоки, которые лезут с непрошенными советами! А ничего, что у меня энергии осталось совсем немного? Если я буду тратить её на диагностику, то на лечение ничего не останется, и выйдет ситуация, когда мы точно будем знать отчего умер пациент без всякого вскрытия.

Так, зрачки не реагируют на свет. Очень плохо! Пульс замедленный и пропадает. Нужно срочно поддержать сердце, пока оно не остановилось. Я попытался влить энергию в тело Митрофанова, чтобы поддержать его жизненные силы, а затем наладить работу сердца, но почувствовал барьер, который помешал осуществить задуманное. Такое я уже встречал, когда лечил отца, но ни разу не сталкивался прежде при лечении других пациентов. Неужели подвернулся такой же случай?

Я помню, что целители, прибывшие на вызов к отцу, отмечали, что он начал лечить себя самостоятельно, и только благодаря этому дожил до помощи коллег. Кстати, если не ошибаюсь, то в больницу отца доставил именно Жаров, который прибыл на вызов. Тогда Афанасий Ильич ещё работал в службе, которая была аналогом местной «скорой помощи».

– Парень, дай-ка я погляжу! – послышался за спиной уверенный голос, и я невольно обернулся, мгновенно растеряв концентрацию.

Рядом со мной присел мужчина лет сорока, о чём свидетельствовали морщины на его лице и обилие седых волос на голове. Да это же Алексей Юрьевич Туров, один из лучших целителей нашего города! Я сразу узнал его, потому как он приходил читать лекции к нам в академию.

– Как думаешь, на что это похоже? – тихо произнёс он, чтобы нас не расслышали в толпе, обступившей хозяина дома. Собственно, его опасения были напрасны, потому как наши голоса терялись в общем гомоне.

Алексей Юрьевич спрашивал так, будто мы находились в больнице на операции, и он хотел проверить меня. Поверить, чтобы знаменитый на весь город целитель не знал что с больным, я не мог, поэтому нисколько не сомневался в Турове.

– Похоже на сердечный приступ, – честно высказал я сформировавшееся мнение.

– Верно, похоже. Но это не то, что ты думаешь. Обрати внимание на поражение нервной системы. Видишь, что-то блокирует наше влияние на организм. Если мы начнём стимулировать сердце и накачивать его энергией, пациент впадёт в кому, поэтому мы должны сначала решить проблему, которая поразила нервную систему. Я займусь этим, а ты будь готов стимулировать сердце. Сам я точно не справлюсь, а вдвоём у нас есть шанс.

Я сконцентрировался на задаче и накапливал в ладонях энергию, чтобы в нужный момент быть готовым. Страсть как хотелось проследить за действиями Турова, но я сдерживал себя. После лечения Лёни и процедуры с отцом у меня восстановилось не так-то и много сил, поэтому я не рисковал тратить её попусту. Не хватало ещё потерять пациента из-за неуместного любопытства.

Стоп! Я понял, что поймал какую-то важную мысль и едва не потерял её… Любопытство, восстановление энергии, усталость… Отец! У отца ведь были те же симптомы! Я пробивался через барьер, который мешает вливать энергию и стимулировал сердце. Но что, если этим я делал только хуже? Что, если стандартные целительные методики, которые применяют во всех больницах, и которым учат в академии, в этой ситуации ошибочны? Эта мысль прожгла меня, словно калёным железом, и я на миг растерял концентрацию.

– Давай сейчас! – скомандовал Туров. Я спохватился, посмотрел на него ошарашенным взглядом, а затем взял себя в руки и выпустил волну энергии, которая всё ещё была сконцентрирована в руках.

Не сразу, а ровным постоянным потоком, иначе можно перегрузить сердце и спровоцировать серьёзную проблему.

– Вот так, хорошо, – похвалил меня Туров. Надо же, у него хватает сил выполнять свою задачу, следить за моими действиями и при этом комментировать происходящее. Поразительная концентрация и самообладание! Вот к чему нужно стремиться.

– Хорошо, теперь следи за сердцем, а я буду наполнять тело энергией.

Теперь ситуация была под контролем, и через пару минут Митрофанов пришёл в себя.

– Чудо, дамы и господа! Случилось самое настоящее чудо! – воскликнул мужчина, стоящий в толпе. – Хвала нашим целителям, которые спасли жизнь человеку!

– Расступитесь! – приказал Туров. – Валерию Николаевичу нужно больше свежего воздуха и поменьше шума.

На удивление, толпа его послушалась и хлынула в стороны.

– Благодарю вас, мне уже заметно легче, – пробормотал Митрофанов.

– Алексей Юрьевич, а что поразило нервную систему? – задал я вопрос, который мучил меня всё это время. Не могла же она пострадать сама по себе!

– Это яд морокрута – опасной змеи, которая водится только в степях Центральной Азии, – объяснил целитель. – Я жил там и практиковал несколько лет после стажировки, поэтому сразу узнал его. Яд этот чрезвычайно сильный, но редкий, потому как пережить встречу с этой гадиной не так-то и просто. Она не слишком агрессивная, если не трогать змею и не лезть к её норе, но если какому-то безумцу пришло в голову в одиночку раздобыть её яд, можно составлять завещание.

– Вы уверены, что это был яд? – не поверил я своим ушам.

– Абсолютно! – заявил Туров. – Ты заметил как быстро болезнь поражала внутренние органы? Ощутил сопротивление целительному воздействию и утечку энергии? Если бы мы лечили по принятым стандартам, пациент оказался бы в коме, а так мы скоро сможем пообщаться с Валерием Николаевичем. Если бы не твоя помощь, я бы не справился.

– Бросьте, вы преувеличиваете мои заслуги, – отмахнулся я.

– Ничего подобного! Будь это обычная болезнь, я бы справился сам, но яд создал ситуацию, когда нужны слаженные усилия сразу двух целителей. При этом, нужно действовать совсем по другому протоколу. Вот чему должны учить в академиях! Понимаю, что эти случаи – большая редкость, да и в наши края такой яд попадает нечасто, но знать как лечить его последствия нужно. В академии вас стараются обучить справляться с наиболее распространёнными проблемами, поэтому бери на самостоятельную проработку.

Выходит, кто-то хотел отравить Митрофанова. Не удивлюсь, если это был Вельский, а его ссора с Ягудиным была просто-напросто показухой, чтобы покинуть дом и обеспечить себе алиби. Но когда он подмешал яд? Хотя, он наверняка действовал не один – слишком неоправданный риск. В случае неудачи за покушение на убийство грозило серьёзное наказание. Да, Вельский наверняка действовал через сообщника, а ссора должна была отвлечь внимание, пока убийца подмешивал яд.

Как же чётко этот человек всё продумал! И ведь не гнушается опускаться до таких методов воздействия! Но сейчас меня волновал другой вопрос. Если мы помогли Митрофанову, значит есть шанс поставить на ноги и отца!

– Алексей Юрьевич, вы должны мне помочь! – начал я, но в этот момент Митрофанов принял сидячее положение и обвёл окружающих мутным взглядом, поэтому Турову было не до моей просьбы.

– Вы меня слышите? Вы понимаете где находитесь? – поинтересовался целитель.

– Да… Да… – пробормотал мужчина.

– Помните как вас зовут?

– Митрофанов Валерий Николаевич. Что со мной случилось? Почему я сижу на полу своей гостиной? Какой позор! Я потерял сознание на глазах у всего зала?

– Всё в порядке, вам ничего не угрожает, – спокойно произнёс целитель. – Не волнуйтесь, сейчас это лишнее. Я бы порекомендовал вам покой. И ещё, нам нужно с вами поговорить с глазу на глаз.

Туров помог Митрофанову стать на ноги и проследовал с ним наверх, где располагались покои хозяина дома. Я попытался последовать за ними, но охрана меня не пустила.

– Я ведь тоже спасал Валерия Николаевича. Мне нужно быть рядом с ним!

– Господин Митрофанов попросил никого не пускать, у него важный разговор, – отрезал охранник. Как бы я ни пытался пробиться, мои попытки были обречены на провал.

Минут через десять вышел управляющий Митрофанова с новостями:

– Дамы и господа! Валерий Николаевич приносит свои глубочайшие извинения из-за случившегося инцидента. К сожалению, он неважно себя чувствует и не сможет спуститься к гостям чтобы продолжить праздник, однако сердечно просит вас продолжать веселье и не обращать внимание на его отсутствие.

Публика разразилась аплодисментами, которые наверняка должны долететь до хозяина дома, а затем дружно сделала вид, что ничего не произошло. Лишь некоторые гости потянулись к выходу, а я помчался вслед за управляющим.

– Постойте! Господин…

– Жерновой, – отозвался управляющий, мгновенно повернувшись ко мне. – Чем могу помочь?

– Мне нужно срочно переговорить с господином Туровым. Вопрос жизни и смерти!

– Надеюсь, не вашей, и не кого-то из гостей.

– Нет, вопрос касается моего отца. Если вы не в курсе, он почти два года прикован к постели. У меня появился шанс поставить его на ноги. Конечно, если Алексей Юрьевич согласится мне помочь.

– Сожалею, но он уехал сразу после инцидента с господином Митрофановым, как только убедился, что жизни Валерия Николаевича ничего не угрожает. Господин Туров очень спешил и даже не выслушал благодарность от спасённого.

– То есть, вы хотите сказать, что его нет в особняке?

– Готов даже поклясться, положа руку на сердце, потому как лично провёл его до автомобиля – спокойно ответил мужчина.

Очень странно. С другой стороны, Туров никогда не был честолюбцем, поэтому его поведение вполне предсказуемо.

Если бы знать его адрес, я бы поехал к нему прямо сейчас, несмотря на позднее время. Думаю, если бы он меня выслушал, то согласился помочь, ведь для целителя спасение жизней людей – святое дело, которое превыше личного комфорта. В любом случае, предложил бы ему денег, но Алексей Юрьевич никогда не отличался меркантильностью, и этот вариант мог не сработать.

Ничего, завтра же заскочу в клинику Ягудина, где работает Алексей Юрьевич и поговорю с ним. Может, с его помощью удастся поставить отца на ноги?

– Николай Александрович, если вам будет нужен транспорт, чтобы добраться домой, дайте знать. Человек, спасший жизнь хозяину этого дома, всегда будет пользоваться всеми доступными привилегиями.

Нужен ли мне автомобиль? Вообще, да. Анненков куда-то исчез вместе с очередной пассией, а выдёргивать Анатольича мне совершенно не хотелось. Пусть он отдохнёт хоть один день в неделю. И потом, пока он приедет, пройдёт не меньше получаса. На такси быстрее, но небезопасно. А насколько безопасно воспользоваться предложением Митрофанова? Вдруг он захочет замести следы, чтобы никто не знал о попытке отравления? Может, и Туров пропал не просто так? Нет, это я себя накручиваю! После пережитого вчера, я уже во всём ищу какие-то подводные камни.

– Благодарю за предложение, но я не особо уверенный водитель. Не хотелось бы оставить пару вмятин на вашем авто.

– Николай, Александрович, бросьте! – снисходительно произнёс управляющий. – Неужели вы думали, что мы позволим гостю сесть за руль? Это было бы в крайней степени неуважительно. Вас довезёт до дома наш водитель. Или до того места, куда вы прикажете. Прикажете подать автомобиль ко входу?

Пожалуй, мне здесь больше нечего делать. На сегодня общения достаточно, а завтра рано вставать на работу, поэтому самый лучший вариант – отправиться домой, пока снова чего-нибудь не приключилось.

На улице, у самого входа, меня ждал представительный автомобиль чёрного цвета. «Печора» с бронированными стёклами и личным водителем. Я устроился на заднем сидении, бросил водителю «Добрый вечер» и закрыл за собой дверь машины. Специального человека, который бы открывал передо мной дверь машины, мне не полагалось по статусу, но я особо и не расстраивался. Уж с чем, а с этой проблемой я точно разберусь.

Только после того, как машина двинулась с места и покинула поместье Митрофановых, я смог спокойно выдохнуть. Когда я вернулся домой, мать уже спала, в комнате Анатольича горел свет, а Лёня где-то слонялся. Не удивлюсь, если снова отправился драться на подпольном турнире. Уже бы давно устроился куда-нибудь в охрану или восстановился в военной академии и получал бы те же деньги, но гордость и свободолюбие не позволяли брату выбрать наиболее простой путь.

Я осторожно пробрался к себе в комнату, быстренько переоделся, умылся и рухнул на кровать. Сил даже на то, чтобы подумать о произошедшем уже не осталось. Завтра. Всё завтра! Отыскать Турова, добиться его помощи и решить одну из главных проблем Павловых.

Глава 6. Обход

Казалось, только сомкнул глаза, а всего через пару минут прозвучал беспощадный звонок будильника. С самого утра, ещё до начала рабочего дня я отпросился у Тихоновны под предлогом важных семейных дел. На деле я направился в «Империал» – клинику Ягудина, где работал Туров. Мне нужно было переговорить с Алексеем Юрьевичем и попросить его помочь отцу. Быть может, нам вдвоём удастся решить проблему, которая вот уже два года не даёт покоя моей семье?

– Анатольич, подожди здесь, я ненадолго, – попросил я водителя.

Первым делом заглянул в регистратуру, но меня ждала неприятная новость:

– Простите, но Алексей Юрьевич больше не работает в нашей клинике. Буквально вчера рассчитался и уехал.

– Как это? А можете дать его контакты? – попросил я, но девушка отрицательно покачала головой.

– Мы не распространяем персональные данные своих сотрудников, даже бывших.

Никакие мои уговоры не принесли мне желаемого результата. Вот и заручился поддержкой! Ладно, продолжу поиски после работы. Готов поспорить, увольнение Турова как-то связано со случившимся в доме Митрофанова. Не удивлюсь, если этот торгаш предложил Алексею Юрьевичу стать его семейным целителем и уломал на контракт, но исчезновение целителя сразу после спасения жизни Валерия Николаевича выглядит очень странно.

На парковку я вернулся ни с чем и попросил Анатольича подкинуть меня до больницы.

– Что-то не ладится? – осторожно поинтересовался водитель, глянув на меня через зеркало заднего вида.

– Можно сказать и так.

– А вы не отступайтесь, Николай Александрович. Раз уж решили, так идите по пути до конца.

– Ты это о чём?

– Ну, вы же к Ягудину ездили за тем, чтобы после стажировки устроиться в «Империал»? Вот и добивайтесь своего. Софьюшка, с которой я сожительствую периодически, у него работает и очень довольна.

– И долго ты сожительствовать собираешься, Анатольич? Твои-то годы какие? Уже бы расписались давно, а то мечешься на два дома.

– А что нам та свадьба? – отмахнулся мужчина. – Это когда молодые, хочется красивой картинки и праздника, а теперича душа просит только спокойствия в объятиях любимой женщины.

– Не годится так. Всё должно быть по порядку, – стоял я на своём. – А если дети родятся? Выходит, без отца ребёнок будет?

– Да какие дети? В моём возрасте уже не до детей.

– А какой у тебя возраст? Люди и за сорок родителями становятся, так что ты подумай на счёт свадьбы. Понимаю, что дело затратное, но и мы чем-нибудь да поможем.

Анатольич пробормотал что-то невнятное, а затем наш разговор оборвался, потому как мы добрались до больницы. Я отпустил водителя, а сам поспешил на работу. Если хорошенько постараться, успею до начала пятиминутки.

Возле ординаторской лицом к лицу столкнулся с Анненковым.

– Ник, что ты вчера устроил у Митрофанова? О тебе вся больница гудит! – выпалил парень.

– Прям уж вся! Тихоновна узнала и Жаров отпустил едкий комментарий?

– Пока только Лия, но я уверен, что информация и до Тихоновны с Жаровым дойдёт. Так что там случилось? А то я уединился с одной красоткой и пропустил переполох.

– Тот самый случай, когда всё самое интересное прошло без твоего участия, да? – не сдержал я улыбки.

– Ну, не скажи, – заслушался парень, неверно истолковав мои слова.

Анненков твёрдо намеревался разузнать у меня подробности вчерашнего вечера, но в этот момент в ординаторскую вошла Тихоновна, и расспросы пришлось отложить.

– А почему только двое, где остальные? – насупилась женщина, будто это мы виновны в отсутствии Лии и Дёмы.

– Я уже здесь! – послышался голос из коридора, а через мгновение в ординаторскую ввалился и сам Дементий.

– Здесь – это где? – насупилась заведующая отделением.

– Простите за задержку, – пролепетал парень, поправляя не вовремя расстегнувшуюся пуговицу на рукаве.

– Дём, а у кого задержка-то? – поддел его Анненков.

– Дурак! – обиделся парень и надулся.

Через минуту в ординаторской появилась и Лия.

– Свердлова, почему опаздываешь? – принялась отчитывать её Леонова. – Самодисциплина для целителя – одно из самых важных качеств.

– Простите, Анфиса Тихоновна, но вы ведь знаете, девушкам свойственно опаздывать…

– На свидание можете себе позволить опаздывать сколько угодно, а здесь больница, и пациенты не могут ждать. Тем более, если они нуждаются в неотложной помощи. Следуйте за мной, за выходные у нас появились новые пациенты, и я хочу, чтобы вы их осмотрели.

В первой палате были заняты все койки. Вместо выписавшегося перед выходными пациента появился новенький – мужчина лет пятидесяти с усталыми глазами и бледным цветом лица. Тихоновна попросила нас по очереди провести диагностику его состояния.

Первому начинать осмотр пришлось Дементию. Парень замялся, активировал дар, а затем начал осмотр.

– Сердцебиение в норме, но стенки сердца несколько утолщены, что говорит о больших физических нагрузках в прошлом, – озвучивал свои наблюдения парень. – Печень слегка увеличена, жёлчный… в норме, обе почки работают нормально, камней нет, но заметно наличие песка в обеих почках.

– Благодарю, Дементий. Вы закончили?

– Да! – уже увереннее ответил парень.

– Хорошо. Николай, ваша очередь.

Я подошёл к пациенту и положил руку ему на живот. В качестве диагностики я нисколько не сомневался, потому как советское образование дало мне достаточные знания, чтобы определить отклонения, а вот в силе дара были небольшие сомнения. Не потому, что я не верил в себя, нет. Как-то ведь мне удалось по памяти поставить себя на ноги после встречи с преследователями, да и Митрофанова смог вылечить, пусть и не без помощи Турова. Но я до сих пор не совсем понимал принцип работы дара, а потому у меня оставалась неуверенность в собственных силах.

– Вижу небольшое пятно в области двенадцатиперстной кишки, возможно, это язва, но нужно смотреть пристальнее. Если моё предположение окажется верным, можем вылечить без проблем уже сегодня. Правда, ещё месяц придётся придерживаться строгой диеты. Печень действительно слегка увеличена. А вот жёлчный…

– Что с ним? – хитро сощурилась Тихоновна.

Как бы я ни старался найти жёлчный пузырь пациента, мне это не удавалось.

– Его нет, Анфиса Тихоновна, – произнёс я и обратился к пациенту, который с ухмылкой слушал наше обследование. – Вы не удаляли жёлчный?

– Я – нет, а вот врачи вырезали после ранения.

– Как и правую почку, верно? – догадался я, потому как попутно продолжал осмотр.

– Всё так, – кивнул мужчина.

– Герман Исаевич – военный, прослуживший Отечеству двадцать пять лет своей жизни, – произнесла Леонова. – Неоднократно был ранен и оказывался в полевых госпиталях. Где, к слову, ему и удалили жёлчный и правую почку. Которые, кстати, наш Дёмушка чудесным образом отыскал.

Лия захихикала, глядя на парня, а тот покраснел и опустил глаза в пол.

– Очень занятный пациент, – продолжила Тихоновна. – Именно поэтому я попросила его оказать услугу и позволить осмотреть себя стажёрам. Благодарю, Герман Исаевич. Я подойду к вам позднее, а сейчас мы осмотрим другого пациента, потому как Николаша уже раскрыл все секреты.