Крис. Часть 1. Как все начиналось бесплатное чтение

Предисловие

Эта книга – сборник моих записей из дневника за 2019-й год, разросшегося на двести страниц боли. Она о том, как я выживала на улице в холодном Санкт-Петербурге, мечтая о путешествиях, вырывалась из лап маргиналов, наркоманов и насильников-рецидивистов в Москве и Бресте, при этом сочувствуя им и стараясь помочь. Мёрзла, теряя здоровье на пронизывающем ветру, раздавая листовки, чтобы заработать на жилье и еду. Ездила одна автостопом по всей России, Кавказу и Закавказью бывшего СССР. Эта книга о путешествиях, любви, поиске смысла жизни и стремлении к мечте, несмотря ни на что.

На этих страницах, пропитанных потом и слезами, я открываю вам все свои скелеты в шкафу – искренне и бесстрашно. Здесь я знакомлюсь с человеком, который раз и навсегда изменил мою жизнь, разделив ее на «до» и «после». Он называет себя Крис. Но о нём – чуть позже. Начнем с января.

Саранск

Путешествия – это способ прожить одновременно несколько жизней. Ты словно телепортируешься. Сегодня ты в Москве, завтра в Питере, послезавтра – в Праге, Стамбуле, Лондоне. Ты существуешь нигде и одновременно везде.

20 марта 2019

Мой год начался в Республике Мордовия. Весь лютый февраль и снежный март я провела в ретрите на окраине Саранска, столицы Мордовии. Мой друг по прозвищу Карлсон – невысокий улыбчивый панк двадцати семи лет, с которым я познакомилась на Утрише, позвал меня и Пэта в гости.

Пэт – высокий музыкант из Ростова, с которым мы также тусили в общей компании на Утрише. Он встретил меня в Казани, в коммуне хиппи «14 Мастеров». Мы проехали автостопом сквозь заносящие метели и, не в силах позволить себе улететь на зимовку в Гоа, застревали в поселке “Буа”, что в мордовских степях. Его жители работают на заводе, производящем спирт, и лепят чудовищные фигуры “смешариков” из снега. Мы ехали день и ночь. Когда гасли наши налобные фонарики, а придорожных фонарей не было, нас спасал горячий чай в термосе и ярко-красная куртка Пэта на белоснежном полотне дороги. Земля смешивалась с небом. Всё превращалось в один сплошной белый холст.

Спустя двое суток, потрепанные метелями и замерзшие, мы ввалились в квартиру-студию, которую Карлсон снял за четыре тысячи рублей в месяц у подруги Кати. Это была новостройка – девятиэтажка с магазином “Магнит” на первом этаже, стоящая посреди голого пустыря, на самом краю города. Она высилась среди огромных сугробов в человеческий рост и маленьких деревянных хибар. В квартире не было ничего кроме газовой плиты, на которой мы готовили. Карлсон притащил надувной матрас, который постоянно сдувался. Он надувал его с шутками про холотропное дыхание. Одевался он в вязаные кофты своей мамы, а на улицу выходил в черном пальто из секонд-хенда за сто рублей. Пальто смотрелось очень стильно. Пэт спал в другом углу на пенке в спальнике. С собой у него был походный рюкзак, в котором почти не было вещей.

Карлсон работал конюхом у той же Кати. Пэт пытался ему помогать, хотя и боялся лошадей. После работы они шли играть на гитаре в подземный переход. А я все это время оставалась запертой внутри квартиры, так как снаружи все равно было делать нечего. Дом стоял, обозначая границу города: прямо за ним из сугроба одиноко торчала перечеркнутая табличка “Саранск”, а дальше – деревянные домики. Вокруг только горы снега. Я просиживала дни с ноутбуком и волнистым попугайчиком. Смотрела сериал “Клиника”, занималась йогой, медитировала, читала книги и писала рассказы.

Квартира находилась на первом этаже, и когда кто-то забывал ключи, входили через окно. Меня закрывали и не давали ключ, но и выходить мне было незачем. Это была добровольная тюрьма, в которой мне было хорошо.

За это время я сильно сблизилась с Карлсоном и не на шутку в него влюбилась. Я отдала ему душу, тело и немного больше.

На его день рождения я заказала знакомой художнице его портрет. Портрет вышел очень красивым. Я приехала домой, медленно поднялась под двери, держа в руках эту картину и, как дурочка, торчала там весь день и вечер, как вкопанная. А Карлсон… он даже и не думал появиться.

От тетушек-соседок я услышала насмешливый шёпот:

«Похоже, твой парень тебя сливает».

Это прозвучало как нож в сердце.

И всё же… он пришёл, в конце концов. Под занавес ночи, таинственно растворившись в тени. Но даже и не взглянул на мой подарок. Его безразличие всплыло холодной стеной между нами, и я ощутила – это ранит. Ранит сильно, но не убивает.

Он все же пришел, и я радовалась минутам, проведенным вместе. Они были словно тёплый свет среди темноты. Эти минуты – словно россыпь мерцающих звёзд. Они освещали мою ночь.

В конце марта, когда голоса зимы стихли, я решилась вырваться на концерт моей любимой группы «Пилот» в Петербург. Два дня. Автостоп. Мигом туда и обратно.

Когда я вернулась, квартира была пуста. Карлсон сбежал, забрав зарплату друга и не заплатив за жилье. Он кинул всех и исчез, оставив бардак в квартире и ключ под окном. Я торопилась к любимому человеку, а приехала в пустоту. Совершенно пустая квартира моментально опустошила мое сердце. Стало незачем жить дальше. Единственным смыслом жизни было найти его – во что бы то ни стало.

И я решила проехать по всем ближайшим городам. Наверняка он где-то там поет в переходе. Свой тур я назвала “Пустота”: Пенза, Ульяновск, Самара, Тольятти, Оренбург, Тамбов, Астрахань. Если соединить эти города на карте, получится пятиконечная звезда.

У меня почти не было вещей. Только маленький черный тряпичный рюкзак, как у монаха, украшенный нашивками, значками и феньками.

Свое первое путешествие я начинала с рюкзаком весом 23 кг. Вторая поездка (по Европе) была с профессиональным рюкзаком весом 18 кг. А теперь спина болела так, что я могла гонять по всей стране только с маленьким “колобком”, в котором были только документы, сменная одежда и зубная щетка. У меня не было с собой ни спальника, ни пенки. Это были все мои вещи, и я как-то выживала. Я поняла, что для выживания тебе не надо таскать с собой много вещей.

Несмотря на то, что я не пила, лицо сильно отекало, потому что я застудила почки. Мое пальто не было теплым, а на голове была серая шапка, которую выбросил бы даже бомж.

Я снова была совершенно свободна. Как глупо любить такого же свободного человека и хотеть, чтобы он всегда был с тобой. Ведь отношения – это уже несвобода. А быть в отношениях с кем-то, кто находится в рабстве офиса, ипотеки и окружения – невыносимо. Свободный человек обречён на одиночество. И, если он привязывается и не понимает, что жизнь – процесс, и в ней невозможно ничего удержать, он будет бесконечно страдать.

П.У.С.Т.О.Т.А

Пенза – Ульяновск – Самара – Тольятти – Оренбург – Тамбов – Астрахань.

“Я представляю себе идеальным такое положение, когда буддийский монах не имеет постоянного пристанища, но переходит с места на место, подобно одиноко и свободно плывущему в небе облаку.”

“Железная флейта”

26 марта

Первый город – Пенза. Карлсон говорил, что на любой рок-концерт нужно ехать как минимум в Пензу. Это ближайший к Саранску город. Там я надеялась его найти и заодно посмотреть новый регион. Но вместо этого меня ждал грязный город с разбитыми дорогами и полусгнившими домами, закрытой от посторонних глаз набережной, стесняющейся своего вида, и повсеместным унынием. Люди тоже были разбитые и сгнившие. В дырах асфальта скапливалась вода, в которой отражались чудом уцелевшие окна покрашенного, видимо, в честь приезда Президента фасада.

На красной кирпичной стене белая надпись, сделанная подростком, который впервые взял в руки баллончик: “НИЧЕГО СТРАННОГО. ПРОСТО НАДПИСЬ”. На железной решетке забора еще одна надпись: “Андрей+Даша+Данила = оргия”. Вписки у меня не было, и нужно было двигаться дальше.

Следующим на очереди был Оренбург. Я поехала к нашей общей с Карлсоном и Пэтом знакомой, тоже с Утриша. Его там не оказалось, и где он находится, она не знала. В дороге я помогла водителю перевести все значения реле и индикаторов с приборной панели, а он мне за это купил пирожок. Из Оренбурга я поехала в Уфу, просто посмотреть город. Сфотографировавшись на площади, я двинула в Самару, где вписалась ночевать в трамвайное депо у работника, с которым списалась заранее. Иван В. провел мне полноценную экскурсию по городу. Мы посетили планетарий, завод Жигули, несколько университетов, покатались по метро. Вот только все мои мысли были о Карлсоне. Я бредила идеей носиться по всем станциям и переходам, чтобы его найти. Я вздрагивала, когда видела чью-то спину в похожем пальто.

За Самарой следовал Саратов. Невероятно красивый и капризный парень, которого я прозвала Принцем, снял для меня помещение в полуподвале, без окон. Чтобы туда пройти, нужно было спуститься в сугроб, из-за которого дверь открывалась только на несколько сантиметров. У меня ужасно болели зубы, я закидывалась таблетками “кетанов” и спала. Саратов запомнился мне строгими охранниками, которые не давали и пяти минут погреться в “KFC”, выгоняя меня на лютейший мороз, и злыми местными жителями. Когда я фотографировала набережную, в кадр попала машина. Из нее выскочил взбешённый хозяин и наорал на меня, заставив удалить фото и угрожая выбросить фотоаппарат в реку.

В Набережных Челнах встретилась с аутичным другом из ЖЖ, который меня обожал. Он был готов прожить со мной всю жизнь, но я не могла ответить взаимностью при всем желании. Хиленький, скромный, необщительный и несмелый, он восхищался моей отвагой, но сам робел и стеснялся даже поднять руку в кафе, чтобы позвать официантку. Он был совершенно не социализирован. У него была квартира и прекрасный интеллект. Но квартира эта была в Набережных Челнах. Городе, состоящем из завода “КамАЗ” и быдла.

Следующим на очереди был город на Волге, родина Ильича – Ульяновск. Я вписалась в квартире у пары панков, парня и девушки. Высокий парень с ирокезом в джинсах, состоящих из заплаток и цепей, с бритой собакой на поводке, задняя часть которой вся в зелёнке, среди серых пятиэтажек и разбитых тротуаров выглядел шокирующе.

Я не имела никакого отношения к панкам, но автостопщик должен уметь общаться со всеми – от тракториста до физика-ядерщика, от зека до интеллигента, от бомжа до программиста.

У них была овчарка на передержке – слишком большая для их стандартной хрущевки с деревянным скрипучим полом и невысокими потолками. Собака, вымазанная зеленкой, скулила в коридоре. Ребята брали и других собак за деньги, отчего в доме становилось тесно.

Панки показали мне самые интересные тусовочные места творческой молодежи, военную базу и вид на Волгу из секретного места, где никто не ходит.

Ульяновск – это город, где вам не выжить без хорошего проводника среди местных, который будет отбивать вас от быдла и сажать на маршрутки. Если Вы будете идти по улице с навигатором, телефон будет отобран ближайшим гопником. Их нужно обозначать на карте, как камеры на дорогах. Автобусов нет от слова «совсем». Есть частные маршрутки со своими тарифами, в которых без пол-литра не разберешься. Цена на проезд зависит от: фантазии хозяина, времени суток (да, серьезно, при чем утром цена одна, днем другая, вечером третья), расстояния и чуть ли не фазы луны. Трамваи и троллейбусы ходят только по правому берегу. Мне каждый раз нужно ездить между берегами, значит, платить больше. Ехать с одного берега на другой час-полтора. Маршрутки гоняют, не тормозя на остановках. Прошу остановить у “Театра кукол”, ориентируясь по карте, а водитель проезжает мимо еще остановок десять, поскольку никто больше не выходит. Хотя людей в салоне мало, а на остановках могли бы сесть новые пассажиры. Кроме того, водитель повесил объявление, он ездит не по маршруту, а по другим улицам. Вышла, прогулялась по центру, встретилась с местным жителем. Спросила у него, что же за хаос творится с транспортом.

Он поясняет:

–Маршрутки могут ехать, как им вздумается. И останавливаться на остановках они не обязаны. И люди тебе здесь ничего не подскажут.

– Как же я доеду, если я не из этого города?

– Ульяновск – это город, в котором ты должен быть из этого города. Иначе ты никуда не доедешь. Так он устроен. Люди не понимают этих новых названий остановок. Остановки у нас без названия. Они ориентируются по магазину, которого давно уже нет, а название осталось. К примеру, если ты выходишь на остановке “Московская”, ты должна сказать: “остановите на Волжанке”. Или, “Театр кукол” – я вообще впервые слышу такую остановку. А вот эта остановка у местных называется “Речпорт”. Как она называется на самом деле, я не знаю.

– Почему так?

– Если ты это не сечёшь, то сразу видно, ты не местный. Значит, тебя можно “обуть”.

– Не очень дружелюбно к туристам…

На улице Ленина, на перекрестке, мне встретился неопрятный, нетрезвый человек.

– Вам духи нужны?

– Нет, не нужны

– Недорого!

– Не нужны.

– Может, кепочку подаришь?

*невозмутимо иду, ускорив шаг*

“Здесь время отстает на десять лет”. – говорит приютивший меня парень. – “Сейчас у нас две тысячи девятый. Расцвет скинхедов, нефоров, люди с бритыми головами и белыми воротничками, панк-тусовки, которые давно везде вымерли, “стрелки”… киоски, уличная торговля. Большинству людей интернет здесь не нужен. В Ульяновске до сих пор ищут работу по газетам и услуги по знакомым и объявлениям на остановках.”

Узнав, что дальше я направляюсь в Волгоград, ульяновские панки посоветовали вписаться у звукорежиссера Саши. И он, кажется, влюбился в меня с первого взгляда.

Сашка сразу прокатил меня на своем мотоцикле по городу, лишил водительской девственности, научив водить Газель, показал свой гараж и дачу, где стоял старый «Мерседес». Раньше он был известной персоной в городе. У него был бизнес, хороший доход, возможность ходить по элитным заведениям. Сейчас же он сидел без работы, без денег, в почти пустой квартире, которую вот-вот спишут за долги, и «сосал лапу». Квартира была завалена звуковыми пультами, электрогитарами, фотоаппаратами, которые валялись на полу и были никому не нужны. Мы сделали фотосессию, запечатлев наши лица на профессиональную камеру. Я прожила у него четыре дня – по моим меркам много, так как на город обычно я тратила не больше одной ночи. А когда собралась уезжать, он поехал со мной. Так сильно я запала ему в сердце.

Двое в трипе, не считая гитары

10 апреля. Волгоград.

Девять утра. Мы с Сашей выходим на солнечную весеннюю трассу. Я посмотрела маршрут выезда из города. На трамвае-метро доехали до Ельшанки.

Оказалось, что с этой остановки нужно ехать с пересадкой. Сели в маршрутку. Проехали остановок пять, вышли. Нужен еще один автобус до позиции. Волгоград – это кишка длинной сто километров. Самый протяженный город страны, не считая Сочи.

Подходит “двойка”. Едем на ней долго, но и это еще не конец. Все ещё Красноармейский район, который является частью города. Оттуда нужно выехать на трассу. Вон, рядом с остановкой – заправка. Попутчик предлагает идти на станцию междугородних автобусов и там договариваться. Но я по опыту знаю, что такие автобусы никогда не берут автостопщиков, по крайней мере, в городе.

“Если не уедем, вернемся домой” – обнадеживает Саша.

Дошли до автостанции. Маршрутка до поселка стоит 70 рублей. И она полная. Остаётся идти пешком. Нам останавливается КамАЗ, водитель-узбек не говорит по-русски. Мы говорим:

– Мы едем автостопом.

– Автостоп? А есть такой город?

Мужик довез до астраханской трассы, а нам – на другую. Вернулись на ту же позицию пешком, а там пост ДПС, и нас завернули. Остановили, отобрали паспорта, досмотрели все вещи, допросили: куда едете, к кому, зачем, что там будете делать, где останавливаться, где вы познакомились, когда обратно. Даже про личную жизнь расспросили, хотя это вообще не их дело. Занесли в базу как подозрительных, помурыжили, попугали, пытались всучить статью “вы идете не по той стороне дороги”. Обычно ДПСники на меня внимания не обращают, даже помогают тачку остановить. А здесь они злые и невероятно голодные.

Из города мы выбирались целых пять часов. За постом остановился армянин, но он хотел с нас денег. Отпустили его. Следующим был добрый дедушка-путешественник. Он подбросил до пос. Малые Дербенты (где, по его словам, местные жители едят сусликов). Это уже Калмыкия. Высадил у кафе, где мы торчали в ожидании машины несколько часов под солнцем. Саша забыл в машине свой кошелек с наличкой и водительским удостоверением. Но что теперь сделать?

Стоя на трассе, он играл на своей маленькой электрогитаре размером три четверти, которую взял, чтобы зарабатывать в дороге. В кафе перекусили. Я попробовала местный пирожок “борцог” за 20 рублей. Калмыки не берут…

Наконец, нам улыбнулась удача. Два мужика из Пятигорска на новом “Мерсе” подвезли аж до Элисты. Абдул (сидящий на пассажирском месте) читал нравоучения насчет семьи, работы, родителей, детей, смысла жизни и всего такого, после чего уснул с чувством выполненного долга.

Элиста-стайл

В Элисте мы прошлись по буддийским храмам с целью переночевать. В туристическом хуруле, естественно, это было невозможно. И мы пошли в секту алмазного пути. Попали на медитацию, где буддисты полтора часа читали молитвы о том, что нужно делать добрые дела на благо всех живых существ, но, когда мы сразу после медитации зашли к ним с просьбой переночевать, нас послали. Лживые лицемеры. Я напеваю себе под нос:

– Ом-м, моя оборона…

– Если ты будешь петь Егора Летова, буддисты тебя выгонят – констатирует Саша.

Из буддийского центра выходят два здоровых мужика, с длинными волосами, в джинсах и черных футболках с черепом.

– Сегодня твоя очередь читать мантру!

– Я в прошлый раз читал. Два раза.

Они сели в алтарной и начали монотонно: “Да будем же молиться во благо всех живых и делать добрые поступки…”

Заходим мы.

– Ребята, можно мы у вас переночуем?

– Я вас не знаю, идите отсюда.

На улице Остапа Бендера мы прокачали навыки выживания. Саша – долговязый, под два метра ростом, тощий, в длинном вязаном шарфе и свитере, тренировал фразу «жю не ма па сис жюр» в каждой пекарне. В маленькой продуктовой лавочке под названием “Максим” мы попросили заварить лапши, которая была с собой. Продавщица Эльвира дала булку хлеба, здоровый кусок колбасы и бутылку лимонада. Оказалось, она учитель. Утром преподает экономику, а вечером до двух ночи торгует. И к шести утра снова на работу. Ее дочь-чемпионка России по рукопашному бою. Я вспомнила, что путешествовала с такой прошлым летом. Ее звали Нина.

– Нина, точно она! – восклицает Эльвира. Теория шести рукопожатий работает.

Время – девять вечера. Элиста спит. Движухи никакой. Баров и клубов нет. Знакомых нет. На каучсерфинге пусто.

Дошли до католической церкви напротив буддийского храма, где у настоятеля-прибалта благополучно вписались на чердаке. Света нет, зато тепло и можно выспаться. Благо, матрасов полно. Но встать желательно пораньше, часов в шесть, чтобы успеть выйти из города.

Утром завтракаем: жуем всухомятку халявный хлеб с ветчиной, которую выпросили в местном магазине.

Добрый Пятигорск

11 апреля.

Из Элисты довольно быстро добрались до Ставрополя. Город меня не впечатлил. Достопримечательностей абсолютно никаких, кроме гигантского велосипеда. Переночевав на вписке, которую мы нашли через «Каучбот» «Вконтакте», мы поскорее поехали дальше, на юг. Из Ставрополя пешком выбрались на нижнюю объездную – думали поехать на Ростовскую трассу. Но все в один голос говорят, что так никто не ездит. Пошли пешком по объездной в верхнюю точку города. По пути Саша, уже изрядно войдя в роль Остапа Бендера, выпросил пирожок с капустой и булку хлеба, а также огурец и два мелких помидора. Перекусив на остановке, мы шли еще часа три. Пойманная машина сделала круг и вывезла нас на другую сторону города – на Элисту, восточную объездную. В ту же точку, откуда мы пришли вчера. Сделали почетный круг. Остановилась грузовая “Газель”. Едет на Пятигорск. Поскольку мне скинули задание по фрилансу, и надвигалась гроза, нужно было ехать как можно дольше. В Пятигорск – так в Пятигорск. Я там еще не была. Работу я выполняла прямо в машине, и к концу поездки мне уже упало двести рублей на карту, а дождь почти кончился.

В городе мы сразу нырнули в «Макдоналдс». Я занялась поиском еды и вписки по каучсерфингу. Вписка вскоре была благополучно найдена. Мы пересели к месту с розеткой, ищем фригу. Вдруг подходит охранник с подносом: “это – вам!”. На подносе – два чикенбургера, две больших картошки и две больших колы. Саша не наелся, и мы пошли в Бургер-Кинг, где добыли вкусное мороженое. Пешком три километра шли до вписки (можно было треть пути проехать на трамвае, другой транспорт не ходил). Долгожданный душ, зарядка телефона и кровать. Утром пожарила хлеб, который посчастливилось найти по дороге на вписку, чем и была сыта.

Кавминводы

12 апреля.

Вышли из Пятигорска, минуя парк, на ЖД вокзал. Прошли на платформу и поехали в Ессентуки. Контроль был один раз, но мы просто перешли в другой вагон.

В Ессентуках прошлись по парку с надеждой набрать минеральной воды из источника. Но вода из земли не течет, всё на замке и выдается по часам утром, в обед и вечером. Утренний мы пропустили, а до обеда было очень далеко. Кроме парка, в котором пел знакомый стритующий по всем городам индеец, смотреть и нечего. Поехали дальше – в Кисловодск. Снова контролеры. Но отшиваются легко: говоришь, что у тебя нет билета. Он: – а, ну ладно, делает “окей фейс” и идет дальше. Только в Кисловодске пришлось на одну станцию раньше выйти, чтобы не проходить через турникет. Билет стоит 56 рублей.

Кисловодск мне понравился гораздо больше: можно напиться минералки из источников. Источников много, и один открывается в аккурат, когда закрывается предыдущий. Больше всего понравился сульфатный. Правда, потом захочется открыть в туалет, а с ними здесь тяжко.

Посетили памятник Солженицыну (интересно, почему именно здесь?), повалялись на травке под солнышком, погуляли по бульварам и кафешкам.

Поскольку денег нет, ем острый соус с хлебом. За раз полбутылки – обычное дело.

Из города вышли пешком 5 км, доехали до Пятигорска. Оттуда нужно добраться до Черкесска. Это всего 80 км, но никто не берет. Сумерки, дождь. Пешком прошли много – аж до поселка “вин. сады”, который был переименован мной в “Win сады”. На заправке никто далеко не едет. На трассу не встать – идет ливень. Я устала. Еще и Саша сказал, что не верит моим словам о том, что мы не будем больше ездить галопом по Европам, а будем останавливаться, чтобы подработать.

И я уже собралась закрыться в туалете с задней стороны кафе “Подсолнух”, и там переночевать. Но удалось уговорить водителя увезти нас хотя бы с этой заправки и проехать чертов пригород. Доехали до моста, дождь закончился и вышла радуга.

Черкесск

13 апреля.

У моста остановилась тонированная машина – трое молодых черкесов. Одна бы я не села, но с попутчиком не страшно. Ребята слушали на всю громкость песню “до встречи на танцполе”, кайфовали. Угостили чипсами и жвачкой.

– Жаль, что мы промотали все деньги в Москве, а то сняли бы вам гостиницу. – говорит парень, сидящий рядом с водителем.

Между собой они говорили на своем языке. “Поставь “позови меня с собой” – попросил парень с заднего сиденья. Однако мы услышали отнюдь не Пугачёву, а хриплый зековский голос: “позови меня с собой. Я приду, я только твой”.

Завезли нас в центр города, прямо в торговый центр. Мы сели на фудкорте. Вдруг подходит мужик и сует Саше бумажку 500 рублей – “купите себе покушать”.

Однако, Саша решил сэкономить: в супермаркете “Семейный Магнит” стырил сыр “Российский” и два шоколадных батончика, спрятав в карман. Хлеб у нас еще ставропольский был.

– Меня наебала «Пятерочка», и теперь у меня с ней личные счеты – признается Саша, сидя на парапете около входа. По его логике, если компания нагрела его на двадцать тысяч рублей, он имеет полное законное право воровать в магазинах этой компании, чтобы возместить свои законные деньги.

С ночлегом проблема. Каучсерфинг не работает от слова “совсем”. Ни по «ВК», ни по приложению хостов нет. Видимо, местный менталитет. Ищу хостел по цене до 500 рублей с человека. Но ничего такого нет. Только гостиницы, и самый дешевый номер от 1300 руб. В том же Домбае и Архызе есть домики по 300-400 рублей. Но туда мы не доехали.

Саша попытался поиграть на гитаре, чтобы намутить денег и вписку: тщетно. Местные подходят, интересуются, удовлетворяют любопытство и идут дальше. Я замерзла. Хочется пойти куда-нибудь. Нашла церковь. Может, там на ночлег попроситься? Но идти около 3 км, а у Саши мозоли. Он далеко идти не может.

Ночь. Мы, голодные и замерзшие, бродим по городу. Поговорили с мужичком у гаражей. Он оказался русский. “Принять я вас не смогу, жена и дети не поймут. У меня сегодня все родственники приехали, упасть негде”. Посоветовал идти в баптистскую церковь, куда мы и направлялись. Теперь уже у меня отказали ноги, и я просто упала без сил на лавочку. Время – час ночи.

Мимо проходят гопники.

– Чего это у тебя девчонка на лавочке спит? Давайте я вам машину разъебу, до утра поспите!

– Да ну, могут менты прийти.

– Если менты придут, просто шлите их на хуй! У нас так все дела делаются. Лавэ есть? Снимите хату.

– В том-то и дело, что нету… Мы автостопщики, попрошайничаем, продукты в магазинах пиздим.

– Впиши их к себе, у тебя же большая квартира! – говорит женщина, которая была с ним.

– А что я своим скажу?

– Скажешь, что друзья.

– Они знают, что у меня нет друзей. Именно поэтому я ночую там, где ночую. Можно провести в общежитие, которое мы разъебали. Там диван есть, хоть теплее, чем на улице.

Мы соглашаемся. Парень идет вперед уверенной походкой хулигана. Мы плетемся за ним. Он говорит:

– Я жрать хочу. Давайте магазин разъебем?

Мы подходим к общаге. У входа тусуется группа бичей.

– Ауе! Гашик будете? – говорит им наш проводник. Заходим на второй этаж, и возникает препятствие в виде злой бабки, которая начала “вонять” (то есть,

ругаться).

– Ты чего пришел?

– Воровать пришел.

– А, ну так бы сразу и сказал. Нечего тут ходить!

– Да кому нужны твои трусы? Пусть люди поспят.

– Уходи отсюда, что ты их сюда привёл, пусть на улице спят, на лавочке тепло!

– Почему ты сама не спишь на лавочке?

– Я сейчас милицию вызову!

Парень провел нас на открытый балкон за спиной тётки. – Сидите здесь и не очкуйте.

– Хреново здесь. Холодно. На улице теплее.

Мы поднялись на пятый этаж. Там в коридоре диван, здесь провожатый нас и оставил.

– Телефон есть? Запиши мой номер. Если будут какие-то проблемы, кто-то докопается – звони, я ему морду разъебу!

Я устроилась на кушетке, но было неудобно и холодно. А на балконе кто-то храпит. Решили переехать на крышу. Она оказалась открыта. Удобно устроившись на плите из строительной пены, на которую мы постелили кучу одеял и коврик, завернулись в спальники и проспали почти до часу дня. Крыша тоже была открыта, давая возможность любоваться видами Черкесского гетто.

Спускаясь с чердака, мы завернули на этаж, куда нас тащил запах готовящейся курицы. Мы были голодны, как волки. И, будто дикие животные, мы чуть ли не зубами вынули полусырую курицу из кипятка и помчались вниз. В ларьке попросили хлеба и устроили пир на лавочке с сыром и «Нарзаном» из Кисловодска. Курица была немного недоварена, но, если бы мы пришли позже, ее могло не быть вообще. Не лучший поступок, и я им не горжусь. Но что делать, когда ты голоден и без денег?

Вышли на объездную – самую южную точку. Дело дрянь – мы попали в промзону. По пути увидели фонарщиков. Один из них предложил нам поймать круглые лампы-плафоны. Черкесы – народ веселый и добрый, хотя и жесткий.

Дети после тридцати

С Сашей начались конфликты. Наверное, от того, что Сашка был постоянно голодный, уставший и изможденный, он на меня постоянно жаловался и вел себя, как маленький. Когда водитель начинает игнорировать, или кидает хост по каучсерфингу, угадайте, кто виноват, на кого сыплются все шишки? Ведь это я обещала машину. И не важно, что водитель слился. Для меня не важно, есть тачка – хорошо, нет – ну и фиг с ней. То же самое со всем остальным. Есть вписка и еда – хорошо, нет – переживу.

Но когда попутчик хочет есть, и у него есть деньги, а он их не хочет тратить и бережет, надеясь, что кто-то вдруг покормит, при этом каждые 10 минут ноет, что он голоден – этого мне не понять…

Краснодар

Вписались у друга Саши, последователя алмазного пути. И если в прошлый раз члены этой общины не были гостеприимны, то сейчас нам повезло больше. Уже немолодой, бритый полный мужчина возил нас в общину на медитации, а после медитации мы ехали в баню.

В Краснодаре мы провели три дня. Погуляли по ботаническому саду и Красной площади. Я искала Карлсона, но там его не было. Вдруг мне написала Диана: “Карлсон в Сочи! Он звал меня к себе, но я отказалась”.

Она даже дала мне адрес хостела, в котором он остановился. У меня забилось сердце. И я рванула туда сломя голову, взяв с собой Сашу. Встретиться с Карлсоном снова для меня было чуть ли не целью жизни. Я думала, что не могу без него жить. С моей стороны было глупо так рваться к человеку, который от меня убегает. Но я была молодая и глупая. Мной управляли чувства. Ради того, чтоб увидеть его, я готова была лететь на край света.

Мы мчали по серпантину в легковой на скорости 160 км/ч. Меня укачивало на перевалах. Я поняла, что больше не хочу ехать по этой дороге на машине.

Сочи

17 апреля

Прибыв в Сочи, я тут же познакомилась со всеми уличными музыкантами. Первым делом спросила про Карлсона. Оказалось, что он уехал вчера. Ааа! Я опоздала всего на один день. Куда он уехал, не знал никто.

Где ночевать? У нас есть палатка, которую любезно одолжил хост из Краснодара. Но она пропускает воду. Под дождем, естественно, мокнет. Единственное укромное место, которое нам удалось найти под крышей, было под мостом. Здесь же лежали местные бомжи, будто морские котики на арктическом леднике. Соседство с ними не радовало. К тому же, они заявляли права на свою территорию.

Ночью очень холодно, а спальник у меня тонкий. Сплю в одежде и потею, а принять душ негде. И я поняла, что нужно снимать жилье.

Переночевав под мостом, мы вышли на набережную и попытались заработать стритом: Саша играл на электрогитаре, а я собирала деньги. За день едва удавалось отбить проезд и наскрести на еду. Вечером мы познакомились с местными матерыми аскерами, которые научили нас добывать деньги “из воздуха”. Они подходили к прохожим и старались как-то весело попросить у них денег: “Девушка, у Вас не найдется пары биткоинов?” Все отличается от попрошайничества тем, что ты говоришь любую чушь, но весело, а не давишь на жалость. Ты понимаешь человеку настроение, а он тебе за это платит. Нам удалось собрать триста рублей, но они не покрывали даже хостел, который стоил пятьсот.

Комната в хостеле освободилась, и мы с Сашей заселились именно в тот номер, где жил Карлсон. Хозяйка даже не потрудилась убраться: я узнала его перчатки, на полу валялись пивные бутылки. Больно. Я больше его не увижу.

Мы оплатили две ночи (по 500 рублей в сутки). Первую ночь я платила со своих накоплений. После этого у меня оставалось двести рублей.

Вечером в хостеле собрался мини-Утриш: Поэт (очень светлый, добрый и позитивный чел с длиннющими дредами, бородой и зарядом энергии) пел свои песни, которые так мне понравились, что я пожалела об отсутствии диктофона и камеры (телефон предательски сел).

В городе сезон ливней. По улице особо не погуляешь. Сидеть в фаст-фудах, ничего не покупая, не разрешают и пяти минут – выгоняют. Тем не менее, я погуляла, поплатившись за это больным горлом наутро. Хостел находится в горах, на серпантине, подниматься туда долго, а найти дорогу без навигатора сложно.

20 апреля

Мы с Сашей стали спорить. Денег не хватало, мы не понимали друг друга. Это было началом конца.

Я говорю:

– Тебе надо, чтоб я и играла, и аскала!

– Играй. я бы аскал лучше тебя. – отвечает Саша.

– Я плохо аскаю? Играй тогда сам.

– Тогда я вообще никуда не пойду, буду сидеть дома. Комната до завтра проплачена.

21 апреля

Утро. Саша не хочет идти играть. Он заворачивается в одеялко, плачет и никуда не идет.

Я говорю: – играть ты не хочешь, покупать продукты не хочешь, платить за хостел не хочешь, а чего же ты хочешь?

Саша: – я хочу заниматься сексом, и чтобы мне приносили кофе в постель! А ты холодная!

Я: – сними шлюху, купи кофеварку и обогреватель.

Чуть позже я попыталась вытащить Сашу на стрит. Он требовал нарисовать ему табличку. Но мой маркер высох. В ответ я услышала: “ты не хочешь делать даже табличку, я не буду играть”.

Крис

20 апреля

Утеряно двести рублей моей заначки… из-за чего нас чуть не выперли с хостела.

Хозяин квартиры забрал долг за вчера и покусился на стопку мелких монет, отложенных на еду на сегодня (хотя этого бы не хватило покрыть аренду следующего дня, было всего рублей 60).

Оказалось, что Саша заболел и возможно заразил меня (у меня озноб, кашель и сопли, у него – вирусный герпес и потеря зрения). Плюс гитарный динамик сломался, а значит, играть мы не можем.

Нашли динамик (Саша вытащил из раздолбанного телевизора на помойке). Обросли связями: перезнакомились со всеми кланами уличных музыкантов, попрошаек и бичей. Узнали, где чья территория, застолбили место в переходе (и не пришли на него).

Играли у маяка – час, безрезультатно. Зато я побывала на море. Потом пошли в переход, но там занято и очередь. Саня замерз, пошли греться. Есть просит, а деньги оставил дома.

Мы не знали, что делать. Денег не хватает. У торгового центра встретили аскера, который ходил по парковке и просил деньги. Он показал нам мастер-класс по аску. Настреляв денег с таким мастерством и лёгкостью, что мы смотрели, раскрыв рты, сидя на остановке, он купил нам батон и молоко. Его звали Крис. На самом деле его звали Сергей, но он больше любил называть себя “Кристиан Марк Пауланнер” по-немецки. Кстати, забавно, что Карлсона тоже звали Сергей.

Счастливые, сытые и довольные, мы пошли в хостел. Денег хватило и следующий день ночлега, и на еду. А по дороге мы нашли полную блинчиков тарелку, которую Саша на ходу уничтожил (несмотря на проглоченный за вечер батон с палкой колбасы и кетчупом, пол-литра вермута, пиво и коробку куриных ног из КФС).

21 апреля

Просыпаюсь от стука в дверь. За оплатой приходят все раньше и раньше. В первый день расчетный час был в три часа, потом в двенадцать, теперь в десять. Завтра в семь придет…

Пошла в душ. Мыла и шампуня нет. Пока мылась, в гости пришел Крис и начал нагло меня клеить, не обращая внимания на Сашу. Оплатили еще один день в хостеле.

Узнала, что один мой друг с Утриша, по которому я скучаю и к которому хочу ехать, умер в Питере. Отравился грибами. Ему собирали денег на кремацию.

Пока Саша играл на гитаре, а народу не было, я заболталась с Крисом, который сидел рядом на лавочке. Это он помог нам вчера нааскать на хостел и еду. Он умело, увлеченно и быстро стучал барабанными палочками по картонной коробке. Было видно, что он кайфовал от процесса. Высокий, худой, разговорчивый и невероятно харизматичный, с большим носом, тонкими губами и безумными глазами. Его точно нельзя было назвать красавчиком, но харизма более чем компенсировала его внешние недостатки.

Мы так зацепились языками, что я не могла оторваться. Саша психует: наверное, пожалел о том, что упрекал меня в том, что я плохо аскаю. Без аскера денег в чехол никто не кидает вообще. Он психует и швыряет гитару: “играть без тебя не в кайф”. Садится на лавочку и ноет. “Настя, мне холодно… Настя, я есть хочу…” Я говорю:

– Купи себе еды. Денег у нас поровну.

– Но я не хочу тратить свои деньги на еду… глаз болит… я замерз… хочу в тепло…

Я иду искать еду, теплое место и няньку. И в аптеку за глазными каплями.

Саша: – мне ничего не надо.

В “Пятерочке” купила макароны и фасоль на 40 руб, взяла мазь для Сани и “Ацикловир”. Возвращаюсь. Поскольку я была жутко голодная, взбесилась из-за съеденного без меня яблока. Потом извинилась, но мне это не простили…

Утром пришел Крис, и я приготовила еду на троих. Начался дождь. На стрит не выйти, а у гитары порвалась струна – и это плохо. На эту гитару нужны толстые струны.

Теперь уж точно никакого стрита. Все обломалось. Как зарабатывать? Саша сильно простыл и почти ослеп на один глаз, который воспалился. Ему пришлось возвращаться в Волгоград на лечение. А я осталась в Сочи. Саша работал за еду, а денег у него никогда не было. Он постоянно ныл. И ему нужна была нянька, которая будет о нем заботиться. Эта роль мне не подходила.

Следующие несколько дней я гуляла с Крисом. Даже он, уличный музыкант, аптечный наркоман и аскер, был самодостаточнее, чем звукорежиссер. Он умел выживать. И не ныл. У него всегда было хорошее настроение, несмотря на такую хреновую жизнь. Мне это нравилось.

– Крис, почему ты идешь пешком по велодорожке?

– Потому что я на “колесах”.

Он скучал по какой-то Веронике. Писал ей и звонил, а она его игнорировала. Он спрашивал меня: “что значит, если девушка говорит: “брось меня, я шлюха?” Она меня так проверяет?

Он говорил, что, когда впервые меня увидел, подумал, что я – транс. Парень, который косит под девушку. Вот только кадыка нет. И только сейчас понял, что я девушка. Наверное, он был под кайфом.

Крис рассказывал, что употребляет “лирику” (таблетки от эпилепсии), «соль» и капли для глаз. А ещё “Триган-Д”. Но я не придала этому значения. У меня были знакомые, которые бухали и плотно сидели на тяжёлых наркотиках, и вели себя нормально.

– А ты мне нравишься – сказал он и улыбнулся.

– Ты мне тоже. – ответила я. Мы поцеловались. Я посчитала этот поцелуй официальным началом наших отношений. Теперь мы вместе.

Вечером на парковке мы познакомились с двумя женщинами: Ольга Петровна, крепкая сорокалетняя дама с короткой стрижкой, сидела в большом черном джипе, в котором можно жить. Ее подруга Таня – молодая худенькая загорелая блондинка модельной внешности, сидела за рулём белого “Мерседеса”. Они жили в поселке Дагомыс недалеко от Сочи. Мы неплохо пообщались и обменялись контактами.

Крис пригласил меня к себе домой, в заброшку: двухэтажное отдельно стоящее здание желтого цвета на пустыре, в заброшенных очистных сооружениях. Окна выбиты. На первом этаже ничего нет, только мусор и лестница. На втором – большое помещение с ямой, куда годами бросали мусор. В комнате стоит стол, стулья, на стене приколочена снятая с улицы афиша «Короля и Шута». Из окна виден “Моремолл”, где Крис «работал» – просил деньги. Есть отдельная маленькая комнатка с двуспальной кроватью, которая даже запиралась на защёлку, так что можно было не бояться, если придут бомжи или наркоманы. Почти отель!

На этой кровати мы провели ночь. Когда Крис разделся, я увидела, что все его тело обожжено, как у Дэдпула. Нетронуты огнём только голова, шея и область паха. Вся остальная кожа была сожжена и пересажена с других мест клочками. Он выглядел, как Франкенштейн. Но это меня не отпугнуло. Я спросила: – Как ты сгорел? – и он наплёл мне про пожар, из которого он вынес троих детей. Он рассказывал так подробно, со слезами на глазах, что ему нельзя было не поверить. В красноречии он был мастером, и мог наговорить любую чушь так убедительно, что ни у кого не оставалось сомнений. Если бы он рассказывал, что прилетел с Луны, я уверена, эффект был бы тот же.

Секс с ним был восхитительным: и дело даже не столько в том, что у него был просто невероятной длины член, а внутри кипело море страсти и дикой, безумной энергии. Я кайфовала от каждого прикосновения к нему, от того, как он кайфует, когда я легонько поглаживаю его по спине, покусываю за ухо, чешу его затылок, целую – сначала осторожно и нежно, едва касаясь губ, а потом страстно и взасос, будто мы вот-вот съедим друг друга.

Я не на шутку привязалась к нему, и уже не представляла без него своей жизни. Мне хотелось всё время так жить: ездить автостопом, ночевать в палатке, не важно, где. Главное – вместе.

На следующий день мы с Крисом пошли к его другу, дредастому позитивному чуваку, музыканту Виктору по прозвищу Поэт, чтобы забрать барабан и палатку. Палатка мне не подошла: тяжёлая, таскать в руках невозможно. И я ее не взяла.

Поэт начал подкалывать Криса – не жёстко, по-дружески. Но вдруг Крис, обидевшись, хватает барабан и убегает прочь. “Сделал гадость – сердцу радость” – сказал Поэт ему вслед, улыбаясь.

Я бегу за ним, но он пропал из вида. До этого мы несколько дней тусовались вдвоем, и ничто не предвещало… Догнать его не удалось, и пришлось вернуться к хостелу. Возможно, он еще придет? Куда мне теперь идти? Где искать его? Я потеряна.

Поэт предложил остаться у него, но это хостел, тут гостей не вписывают. Я не хотела, чтобы из-за меня у него был конфликт с хозяйкой. Пошла на электричку, чтоб уехать в Дагомыс, так как Петровна нас приглашала, и Крис, возможно, поехал туда. Но не успела на последнюю. Оставалась только одна надежда, только одно место, куда он мог прийти – сквот.

Я захожу на сквот. Барабан лежит на кровати, еда разбросана на полу. Я легла и стала дожидаться Криса, ведь он по-любому придет за инструментом. Но ночью он так и не явился… Утром я услышала громкий, настойчивый стук в дверь. Крис?! К сожалению, это был полицейский.

– Вставай!

– В чем дело?

– Дело Магарыча! – улыбаясь, сообщил участковый.

Меня запрягли подметать двор участка. Дали за это двести рублей. “Тут живут винтовые. Их после прихода тянет двигаться. Вот мы и берём их, пускай прибираются – говорит участковый”.

Освободившись, я пошла искать Криса. И весь день ходила по городу, по всем местам, где он обычно аскал и тусовался, но нигде не было. Нигде…

Ночью сквот подожгли. Вместе со всем содержимым. Я разбита. Без Криса я чувствую себя потерянной. Карлсон, Саша, теперь он… Ночевать негде. Я звоню Петровне. Крис оказался у нее. Слава Богу. Я выхожу на трассу и еду в Дагомыс. Это спасение.

Дагомыс

Крис здесь. Ура! Петровна приняла меня. У нас отдельная комната.

Первый раз за несколько дней – нормальный душ и теплая постель. В хостеле было холодно. Отопления никакого, горячей воды – тоже. Толком не помыться. Кухня общая в отдельном домике. И за оплатой приходят рано утром. Словом, по сравнению с жильем в Сочи, дом Петровны был раем.

Я не могла принять того, что Крис уехал, потому что играл со мной. Соблазнил – и ему стало скучно. Я ему надоела. А я не могла больше отпускать. Слишком больно каждый раз. Настолько, что хочется кричать. Хочется выброситься в реку.

Я хотела побыть с ним ещё немного. И мы продолжили встречаться.

Крис говорил Петровне, что сгорел в торговом центре “Зимняя Вишня” в Кемерово. Но Петровна ему не поверила. К тому времени я уже знала, что он врёт. Его мама рассказала мне, что он себя специально поджёг, чтобы привлечь внимание девушки, которая ему нравилась. А когда загорелся, испугался. Стал кататься по земле. На “скорой” его увезли в больницу, где он лежал год, сделали тридцать операций по пересадке кожи, которые оплатила мать. Лежал на воздушной подушке, потому что на спине не было кожи. За ним ухаживала девушка, Даша.

“Теперь я – уникальный человек” – говорил он о себе. И это было правдой. Таких, как он, больше не было во всем мире.

Суставы его пальцев так и остались навсегда в согнутом положении. Поэтому он больше не мог полноценно играть на пианино, от чего страдал. Однако, у Петровны он играл на синтезаторе. Эти мелодии были такими грустными, что рвали мне душу. Я любила держать его за руку: пальцы между пальцев. Я гладила его по тонкой-тонкой, как бумага, коже на спине. Он кайфовал, и я – тоже.

Я почему-то влюблюсь в чокнутых, чудаков, музыкантов, бродяг, не от мира сего. Для большинства нормальных людей я странная. А с ними чувствую себя нормальной. Они такие же странные, как и я. Мы – из одной стаи.

День рождения Петровны

Хозяйка дома пригласила нас на день рождения, который решила отметить на природе. Гостей было очень много. Все сидели в беседке у небольшого пруда.

Вместо торта было много пирогов с разной начинкой. И несколько пятилитровых бутылок с вином. Вечером устроили фаер-шоу и джем на африканских барабанах. Крис тоже показал фаер-шоу, соревнуясь с Петровной. Он набирал в рот керосин, поджигал и “пыхал”, а после – ловил кайф от всосавшегося в слизистую керосина.

Первого мая Петровна отвезла нас с Крисом в свой строящийся дом, который находится в поселке Воронцовка. До пещер там рукой подать. Поселок находится в горах, в районе “красной поляны”. Отсюда видны высокие снежные вершины – это Абхазия.

Крис таскал доски: он делал это так медленно и лениво, чти мне захотелось самой взять эти доски и сделать все за него. Без дела, на самом деле, было хуже, чем если бы я чем-нибудь занималась. Далеко не отойти, да и некуда. Единственное здание поблизости – продуктовая лавка, которая работает раз в неделю.

Дома мы с Крисом неплохо проводили время: он играл на синтезаторе, а вечером избавлялся от комаров, хлопая тапком по потолку.

6 мая.

Сегодня – мой день рождения. Я хотела провести его наедине с Крисом, переночевать на берегу моря. Просто так, потому что это романтично. Я позвала Криса с собой, но он отказался присоединяться. Крис и не думал меня поздравлять и что-то дарить. Но мне этого и не нужно: у меня настолько суровая жизнь, что я не жду подарков, а праздники устраиваю себе сама. И я взяла палатку и пошла на пляж, влево до упора – там находится нудистский галечный пляж. Чтобы дойти до него, нужно преодолеть скользкий бетон, размытый водой. Волны примыкают к камням, нужно прыгать. С тяжелым или громоздким рюкзаком это было бы сложно.

Народу много, даже на диком пляже компания развела костер. Я встала с палаткой неподалеку. На камнях жестко и холодно. Палатка у меня, купленная в гипермаркете «Окей», чисто номинальная. Спасет разве что от москитов (которых на берегу и не было), но не от дождя.

Дров на берегу полно, как и готовых очагов. Но костер я не разжигала. Слева открывается вид на город, справа – красивый закат, железнодорожные пути и волнорезы. Каждые 10–15 минут мимо проходят электрички и светят фарами очень ярко. Последняя электричка идет в 12 ночи. Ночью даже не замёрзла. Спальника, рассчитанного на двенадцать градусов, мне хватило.

Крис бросает курить

Крис хочет бросить курить – но этот ритуал, как старый друг, снова и снова подсовывает ему пачку сигарет, как благословенную обложку, что он всё никак не в силах оторвать. Я решилась раз и навсегда провести ритуал отлучения – оригинальный, дерзкий, как первый глоток свободы после казни привычки.

Я разогрела сковородку, и масло потекло. Надсыпала туда сигареты – табачные трубки становились частью живого эксперимента. Они шипели, обуглялись. Я переложила эту табачную кулинарную симфонию на тарелку и залила майонезом —жирная глазурь сверху на яд.

И вот – выставила на стол сигареты с ароматом пагубной иронии. Но Крис не оценил прикол. Он вошел, запах застыл между нами, как нота, которую никто не услышал. Он смотрел на испорченные сигареты – и его недовольство стало стеклянной стеной между нами. Он шипел молчанием, и я ощутила острое, как порез, недоверие.

Лазаревское

Мы уезжаем от Петровны и двигаемся дальше. Автономный ритм дороги, гудок грузовика вдали, мы просто на поверхности пульсирующей земли. Едем по направлению к М-4 – словно сливаемся с асфальтом, страх и вожделение одновременно.

До вечера долетели до Лазаревского – крошечной остановки на кольце вселенной. Ночлега у нас нет – и не важно, что нет броне-отеля, ничего общего с теплом, лишь бетон. Мы пришли на вокзал – театр пустоты, железные кресла и арии эскалаторов. Сели, смотрим трэш-кинцо «Кожа»: гротеск, извращение, лица искажены, мозг застывает – и все это гремит в нашей груди.

И вот приходит полиция – она, как утренний душ, окатывает холодным взглядом. Я вытягиваю паспорт, отдаю – соединяю наши миры. И на секунду этот акт становится ритуалом доверия на высоте всех автотрасс и провинциальных вокзалов.

– Регистрация Ваша где? – интересуется сотрудник, не увидев в моем документе штампа о прописке.

– Везде.

– Но Вы же где-то живете?

– Я везде живу. Я – сознание, тело – мой дом. А у Вас есть дом?

– Есть.

– Но Вы сейчас не в нем. Значит, на данный момент времени Вы – БЕЗдомный.

Полицейский завис. Поняв, что с меня взять нечего, он подошел к Крису.

– А ваши документы где?

– Усы, лапы, хвост, вот мои документы! – Задорным голосом отвечает Крис.

Больше нас этой ночью не трогали.

9 мая

Утром мы скинули пыль с колес, мотор и желудок урчал, дорога звала – и вот мы снова в пути, два отбитых мечтателя на горячем асфальте. Через крошечный поселок – и понеслось: День Победы, горячая каша из огромного казана, сырая, дымящаяся, и мы – заправились хлебом и перловкой у БТР: стальной гигант, как небесный щит, как ржавый друг войны. Мы щёлкнули фотку, и я почувствовала это – момент, будто мы с дорогой стали одним целым.

И тогда Крис, настоящий харизматик, уговорил меня – я, трезвенник-язвенник, равнодушный к спирту – на пятьдесят граммов. "Всего пятьдесят", – он шептал, и я сдалась, но он всем сразу начал рассказывать, словно барабанной дробью: она-то вообще пила водку, да-да, выпила на девятое мая! И вот я… стою на празднике памяти, влюблённая в каждую кочку дороги и его шалую улыбку.

Это были наши лучшие времена – и пусть они горели, пусть пылали. Мы путешествовали как скитальцы, с хохотом, искрой, приколами – смешные, наполнялись воздухом свободы, ловили каждый глоток ветра, каждую мысль, как человек, заблудившийся, но счастливый быть заблудившимся. Всё было радугой, переливом, дорогой и жизнью, и мы – просто шли, просто жили, просто дышали всем этим.

Катя

К вечеру мы добрались до Краснодара и поставили палатку в поле напротив торгового центра “Мега”. Утром мы собрали палатку и пошли гулять по городу. Крис снова куда-то запропастился, а я пошла на встречу с подругой, автостопщицей Катей из Костромы.

Добираться до нее нужно было на трамвае. Вдруг, стоя на остановке, я увидела, как по трамвайным рельсам едет Грузовик. Это КамАЗ Анатолий, проснувшись сегодня утром, решил, что он – трамвай Андрей.

Встретились с Катей – в том же самом переходе, где несколько часов назад разминулись с Крисом. Она – автостопщица, гитаристка, поет на семи языках (но очень тихо). Мы с ней поехали на вписку к хосту по каучсерфинга Алексею. Крис тоже позже к нам присоединился. Хорошо, что место нашлось для всех.

Проснулись на вписке у Алексея мы попрощались с Катей, которая поехала в Сочи, и выехали из Краснодара с ТЦ «Красная Площадь» в сторону Ростова. Только я отошла в поле пописать, Крис поймал тачку, я даже снять штаны не успела. Но там, где нас высадили, туалета нет. Пришлось прыгать в мокрый лес через канаву.

Машина не ловится. Хочется есть и пить. Пошли в столовую. Покушали хлеб, который был с собой, навалив на него по три ложки аджики и насыпав красного перца и соли сверху. Заодно хотели спрашивать водителей, подвезет ли кто, но никто не заходил. Подкрепившись, мы снова пошли на дорогу. Уже темнело.

За 7 часов проехали всего 100 км и застряли, не доезжая поворота на Темрюк. И тут нас накрыла гроза. За минуту на землю обрушился мощный поток ливня. Мы едва успели скрыться в надземном переходе. Стоп невозможен. Переждали дождь и попробовали постоять на повороте. Таксист сказал, что здесь никогда никто не останавливается. Пошли дальше – мимо тупиковой заправки, через развязку и мост. Поймали фуру до Ростова. Я села на спальник. Так как мы были очень уставшие, сразу уснули. Водитель разбудил и сообщил, что встает спать. До Ростова не довез 80 км.

Время позднее – десять вечера. Пытаемся уехать. Холодает. На трассе стоять бесполезно. Здесь ходят междугородние автобусы, спрашиваем по ним, не берут. Требуют деньги. Проезжающие легковые либо полные, либо в Ростов не едут. Фуры спят. Всё. Мы застряли…

Ночь мы провели в кафе, благо, есть круглосуточные. Взяли кофе, пирожок с яйцом, пиццу и сухари. Не спали, залипали в телек и разговаривали до шести утра. Туалет только платный – 20 рублей, поэтому я ходила в поле. И принесла с него грязь на ботинках, за что получила люлей от уборщицы. Захотелось пить. Увидела на столе бутылку с водой. Понюхала. Хлебнула. Оказался 70% уксус. Стало плохо, но пришлось терпеть. Скорая сюда все равно не доедет.

Как рассвело, вышли. Спросили первого же водителя – он на Ростов едет. В 7 утра уже проезжали Ростов, тут Крис меня кинул и внезапно решил поехать в Кемерово восстанавливать паспорт, а я продолжила путь дальше на этой же тачке, т. к. водитель ехал до Москвы. Мне нужно было добраться до Беларуси: я ехала на суд. Когда я возвращалась из Германии, в Бресте встретила дядьку, который оказался рецидивистом-насильником, вошел ко мне в доверие, заманив в дом в лесу под видом помощи, где несколько дней держал меня взаперти. Я сбежала, выпрыгнув со второго этажа через балкон, и сразу же обратилась в полицию. Теперь осталось восстановить справедливость и посадить его. Я с этого ничего не получу, но зато буду спокойна за себя и других женщин.

Грустно расставаться… нам было так круто и по кайфу вместе. Я бы поехала с ним и в Кемерово, если бы не суд. Одной теперь несладко. Но – нечего распускать сопли, я иду вперед, и меня ждут новые интересные люди, места и события. Я снова в дороге.

В столовой на трассе хлеб с тремя ложками аджики, красным перцем и солью – вот весь мой обед.

Планируя дальнейший маршрут, я думаю: в какой стране мира лучше всего? Лучшее место в мире – там, где мы вместе.

У Саши Звукача

Где-то в дороге, на трассе М-6 Краснодар – Москва.

Итак, Крис решил ехать в другую сторону. Что делать дальше? Плакать? Нет! Мне нужен план. В машине я беру тетрадь и записываю свои планы по путешествию:

В июне хочу съездить в одиночку по Кавказу. Махачкала-Дербент-Баку-Гянджа-Ереван-Тбилиси-Батуми-Владикавказ-Грозный-Пятигорск. Далее – либо через Казахстан, Узбекистан, Киргизию в Китай, либо снова в Европу по тем странам, по которым не проехала в прошлом году. Это балканские страны, Франция, Италия, Испания, Германия, Нидерланды, Швеция, Норвегия.

Мы проехали с водителем ещё 500 километров, общение как-то не заладилось. Ехали молча. Решила остановиться в Волгограде – повидаться с Сашей. Интересно, как он там? Вылечил ли он свой глаз?

Он ответил сразу. Ещё немного – и я опять переступаю порог квартиры в хрущевке на пятом этаже, напоминающей сквот, почти без мебели, в пыли, весь пол завален проводами, инструментами, гитарами, фотоаппаратами, телефонами и различными запчастями.

Саша по-прежнему живёт аскетично и впроголодь. У меня возникает желание о нем заботиться. А может быть, у нас и получится завести отношения… Я понимаю, что до сих пор испытываю к нему очень теплые чувства. И, когда он снимает джинсы и ложится на меня на стареньком советском диване – я не сопротивляюсь. Он даже не снимает трусы-семейники… Однако, процесс мне не нравится. Я не получаю удовольствия от прикосновений к его телу (хотя в моем вкусе всегда были высокие и стройные парни), но я лежу, почти не двигаясь, воспринимая это как акт милосердия.

С утра я перемываю кучу посуды (не мужское дело – мыть посуду), готовлю ему и себе яичницу и кофе, снова мою посуду, принимаю душ, зашиваю куртку и чехол от палатки, который расползся по швам, помогаю Саше накачать шины для велосипеда, меряю добытый вчера шмот – куртка, толстовка и джинсы, занимаюсь на барабанных палочках до красноты на ляжках (стучу по ногам, чтобы соседи не услышали, они тут любят ментов вызывать), подтягиваюсь на турнике, чтобы суметь вылезать из вагона высотой 2,5 метра, еду на парковку ТЦ, чтобы настрелять на проезд и продукты на вписку, планирую маршрут дальнейших странствий, договариваюсь об участии в рок-фестивале за проходку (в качестве билетера) и монтаже видео “за символическую плату”, и это только половина моего дня, когда я не в дороге. В общем, занятости – хоть отбавляй.

И тут – внезапно, откуда ни возьмись, звонит Крис. Каким-то чудесным образом он тоже здесь. Он сидел у фонтана в центре города. Его волосы были покрашены в угольно-черный. При виде него моё сердце ёкнуло. Я боялась снова его потерять.

Я была безумно рада, даже счастлива, что он не уехал в Кемерово, и я снова могу его видеть. Я подбежала к нему, и мы сразу поцеловались. И больше уже не расходились. Какое счастье было вместе валяться на траве, гулять по городу… Я моментально простила ему то, что он бросил меня на трассе. Главное – мы снова вместе. Мы продолжаем путь в Москву.

Тамбов-Салтыковка

Москвакуры валетом выходят в тупик.

Реутово – Курский вокзал.

Стоимость проезда зайцем оплатив,

Музыкой взрывая ожиданий зал…

Проезжая новый регион, мы решили остановиться на один день в Тамбове и посмотреть город. День был очень теплый и солнечный.

В центре города Крис искал торговый центр для аска, но ничего подходящего мы так и не нашли. Прогулялись по бульвару Победы, пофотографировались, купили шаверму в киоске и отправились в парк Победы, где у небольшого озера поставили палатку.

Ночью нас никто не трогал, но я не могла уснуть из-за холода, а утром, как только поднялось солнце, палатка превратилась в баню. Мы собрали ее и, не выспавшиеся, отправились на трассу, в Москву.

М-6 в плане автостопа оказалась намного лучше, чем М-4 “Дон”. Вечером того же дня мы уже подъезжали к Москве.

В пути я написала Вадиму Назаренко с просьбой вписаться в коммуне “Салтыковка”, что находится в частном доме близ города Реутов в Московской области. Он дал добро. За Криса я тоже договорилась.

Приехали в город мы поздно. Добрались до области на последней электричке и пошли в закрывающийся “Магнит”, чтобы купить что-нибудь к столу. У меня было всего двадцать рублей, а на Криса рассчитывать не приходилось: он всегда спускал все деньги до копейки.

Купила пачку халвы. Вадим посмеялся над тем, что я всегда покупаю все самое дешевое. Мы посидели в общей комнате, а затем во дворе с ребятами-путешественниками, пообщались. Вадим готовил шашлык и пил бальзам “Бугульма”. Крис на удивление вёл себя превосходно и даже помог нарубить дрова.

Вадим предложил нам переночевать в самом крутом месте в доме – на крыше, на чердаке, расписанном рисунками. Я сказала ему, что завтра уезжаю в Беларусь.

Банкир

Утром Крис куда-то ушел, а я отправилась на автовокзал, чтобы купить билет на автобус в Беларусь – на суд. Он стоил полторы тысячи рублей. Денег на билет у меня не было. Крис отказался идти со мной, так как у него были какие-то дела, о которых он предпочел мне не сообщать. Ну ладно, я уже, в принципе, научилась аскать сама.

Прибыв на автовокзал, я стала стрелять мелочь у прохожих, но не на территории вокзала, конечно (тем более, там была полиция), а рядом, около входа в метро. Я честно говорила, что мне нужно на билет.

Это услышал пожилой невысокий пузатый мужчина лет шестидесяти, в очках, в костюме с галстуком и с густой щеткой усов. Он стоял у входа в метро “Теплый стан” и курил. Он согласился купить мне билет. Вот удача! Денег у него явно было достаточно, а помочь – несложно.

Он расспросил меня, зачем и к кому мне надо в Беларусь. Историю про изнасилование и суд каждому встречному не расскажешь. Пришлось сказать, что еду к родственникам. Мужчина представился: Игорь Борисович, работает в банке неподалеку охранником. Сейчас он направлялся с работы домой.

Мы пошли в кассу. На сегодня автобусов уже не было. Взяли билет на завтра.

Получив заветный билет, я поблагодарила мужчину. Он сказал, что у него есть для меня работа. Ему нужна домработница: убирать в квартире, пока он на работе. Работа мне действительно была нужна, и я согласилась поехать с ним и посмотреть квартиру.

Мы проехали несколько станций до метро “Пролетарская”, свернули во дворы и зашли в одну из старых пятиэтажек около пруда. Банкир завел меня в комнату и силой повалил на кровать. Я, испугавшись, вырвалась и убежала прочь. Он пытался остановить меня с помощью револьвера, который мелькнул серебряным стволом у моего виска. Господи… Опять мне попался маньяк-насильник. И зря я думала, что старику точно не нужен секс. Не жизнь, а сущий кошмар. И не скажу, что я такая привлекательная внешне. Вовсе нет… Скорее всего, они липнут ко мне потому, что я бездомная, слабая, беспомощная и беззащитная. Я не могу за себя постоять, меня легко заманить в дом под предлогом помощи, а в случае моей пропажи никто не хватится. И это привлекает их сильнее, чем торчка – доза. Лёгкая добыча.

Вариантов ночлега на сегодня у меня не было. Оставаться у банкира было опасно. Остаётся ехать в “Салтыковку”. Мой телефон разряжен.

“Вадим точно мне не откажет” – думаю я. К тому же Крис без связи (свой телефон он разбил со психа) и, скорее всего, придет меня искать сюда. Это – единственное место, где мы можем встретиться. Он мог стрельнуть у кого-нибудь телефон, но москвичи редко дают позвонить: боятся. Мне не приходило в голову, что Крис способен на гораздо большее, и при желании найдет способ связаться. Со мной он не связывался, значит, не хотел. Но впиской воспользовался.

Добираться до Салтыковки долго, поэтому я доехала уже к ночи. Постучала в дверь. Открыл сам Вадим.

– Ты предупреждала, что придёшь сегодня? Ты говорила, что у тебя сегодня автобус.

– Не получилось уехать. Можно сегодня ещё раз остаться?

– Нельзя! И не ставь палатку на моей улице! – Он с гневом захлопнул дверь. Что же делать? Электрички уже не ходят. Следующая в пять утра.

Что делать? Палатку ставить негде, да и нет смысла: я замерзну в ней. А как же пересечься с Крисом? Вадим сказал, что он приходил. Искал меня. В дом он его не пустил. Ладно… Встретимся завтра.

Обратно в город мне уже не уехать. Иду на платформу и хожу взад-вперед, чтобы не замёрзнуть. И так – до утра. Эту ночь я буду помнить всю жизнь.

Царицыно

На первой же электричке я поехала на Курский вокзал. Крис был там. Он переночевал на вокзале, взяв самый дешёвый билет, чтоб менты не гоняли.

Через мой телефон он списался со своими друзьями. Они договорились погулять в Царицыно. Меня он взял с собой. На билете было сокращённо написано: “Москва.Кур”. Так у нас появился прикол “Москвакур”, по типу слова “травокур”, над которым мы ещё долго потом ржали.

День был солнечный и очень жаркий. В Царицыно мы прошли мимо фонтанов и вышли к лавочке, где нас уже ждали друзья Криса. Мне запомнился большой лысый парень в темных очках. С ним была девушка. Крис взял рюкзак, маркер и начал рисовать на нем свой никнейм. Разговоры были ни о чем, и я не горела желанием в них участвовать. Обратно мы ехали вместе, стоя в тамбуре. Крис присел и стал в шутку просить у всех выходящих подать биткоин на “Мерседес”. Его это забавляло, а мне было стыдно.

Я поехала дальше – на автовокзал, так как мне нужно было ехать в Беларусь – судить насильника, который поймал меня в Бресте и обманом под предлогом помощи с ночлегом заманил к себе в дом, когда я возвращалась из поездки по Европе в ноябре прошлого года. Сколько же ужасов я тогда натерпелась! Сбежала, выпрыгнув через окно со второго этажа, и обратилась в полицию. Хорошо, что его сразу поймали и не отпускали до суда. Мужик оказался матерым насильником-рецидивистом, пожизни отсидевшим в тюрьмах.

Крис не стал меня провожать. И я уже привыкла к такому его отношению. Он говорил, что я для него – “сестра, которую можно трахнуть”.

От вида автостанции меня передёрнуло, потому что я вспоминала неприятную встречу с Банкиром. Сев в автобус, еду двенадцать часов до Минска. И, скажу вам, это такой ад… Поговорить не с кем. Все молчат. Не выйти, когда хочется. Поспать сидя тоже не удалось.

Во время каждой остановки, пока автобус стоял на заправке, я, облизываясь, смотрела на фуры. Особенно на американские. У меня загорались глаза, а в попе появлялось шило. Я чуть не выпрыгнула из автобуса, чтобы впроситься в фуру и ехать с комфортом и весело. И не жалко потраченных двух тысяч рублей на билет.

Хочется просто ехать в кабине и болтать с водителем, как дома, чаек-кофеек-пирожок, разговор по душам, зарядочка, туалет когда хочешь, беседа наедине, а не болтаться в автобусе тухлой селедкой, где едут 30 человек, и никто друг с другом не разговаривает. Все такие чужие и холодные. Как будто каждый едет один и ему срать на остальных.

Поезда

Ездить за деньги в поездах, автобусах смертельно скучно – застрелиться. Одни бабки на мозги капают и храпят. Никакого веселья. “Бла-бла-кар” тоже не спасает. Водитель заинтересован в первую очередь в деньгах и ему плевать, с кем ехать. Другое дело трасса – водитель хочет тебя взять. Именно тебя. Он заинтересован, чтобы ты не дал ему уснуть. Он хочет научить тебя, придурка, уму-разуму. Он перед тобой открывает свою душу и рассказывает то, что не говорит даже самым близким.

Мне комфортно, когда я одна.

В том же поезде в туалете или тамбуре лучше, чем в купе.

Мне нужна одиночная камера.

В автостопе лучше – только ты и водитель.

Стать бы самой водителем и подбирать стопщиков

Или ездить в грузовом поезде.

Не то чтобы меня заебали люди. Я люблю людей. Но не тогда, когда они едут в плацкарте.

Кругосветка

В дороге я составила маршрут кругосветки и рассчитала бюджет:

Кругосветка. Временной период – 1 год.

Визы:

Англия 218$, Европа 40$, Индия 100$, Китай 80$

Билеты:

Индия – 300-400$. Европа – автостоп (Польша, Германия, Голландия, Бельгия, Люксембург, Франция, Испания, Португалия, Италия, Словения, Хорватия, Босния, Сербия, Черногория, Албания, Греция, Македония), Дания, Норвегия, Швеция, Англия – паром Нидерланды-Лондон

Средняя Азия: Казахстан, Узбекистан, Киргизия, Китай, Япония.

Итого около 1000 $

Старт: апрель 2020 г.

Брестский суд

21 мая. 08.30. Приехала в Брест, на автовокзал. Местной валюты не имею. Телефон не могу зарядить вторые сутки. Всю дорогу в автобусе он был разряжен. Пауэрбанк и плеер разряжены тоже. Зашла в интернет-кафе. Зарядиться не разрешили. Интернет, естественно, платный. Но мне нужен “вайбер”, а он работает только на телефоне, при чем, только на моем. Зарядка платная. Туалет – тоже. А мне приспичило.

Мне нужно связаться с конвоем, чтоб меня встретили. И никак. Выходя, вижу человека в форме. Словились. Прокурор повел меня в кафе “корица”. Тут я воспользовалась туалетом, умылась, подзарядилась на 5% и зашла в вай-фай. Прокурор угостил меня кофе и круассаном, и мы пошли к СИЗО. Жаль, не могла сфотографировать красоту, которую видела по дороге. Дороги без единой ямки, гладкие и чистые, аккуратные газоны, разноцветная мостовая, цветы на обочине…

Пришли мы рано и решили подождать на лавочке через дорогу, на пешеходной улице. Продолжаю восхищаться красотой и жалеть, что фотоаппарат не работает.

Приехала “мусоровозка” – грузовая “Газель”. В салон посадили преступника, мы с прокурором – с водителем. Заехали снова на автовокзал – взять обратный билет на автобус, купила на 17.30.

Опаздываем. Гоним под соточку. У нас 30 минут, чтобы проехать 30 км. Успели.

Слушание дела шло с 11.00 до 19.00. Меня снова допрашивали, снимали на видео и напоминали, в какой последовательности все происходило, чтобы я не пыталась в собственных показаниях. Пока я сидела и читала дело толщиной с “Войну и Мир”, проходящий мимо мент, насмехаясь, назвал меня дурой. Потому что доказать факт изнасилования даже в справедливом суде очень сложно. Нужно провести обыск, найти презерватив и остатки спермы внутри жертвы, зафиксировать побои (а этот маньяк был очень умным и аккуратным). Без побоев выходило доказать только наличие полового акта, а его не добровольность основывалась только на моих словах.

Краснея, я раз за разом пересказывала перед судьей, полицией и присяжными подробности случившегося, каждый раз заново переживая эти события и эмоции, эту боль.

Поймал он меня на прогулке по брестской крепости, когда я возвращалась из путешествия по Европе. У меня с собой было два небольших рюкзака. Он обратил внимание на несколько сумок и сразу понял, что я одна и без денег. Лёгкая добыча. Я не местная, туристка, гражданство российское. Я уеду и в полицию точно не пойду.

Пожилой мужчина подошёл ко мне, познакомился, предложил поесть, от чего я не отказалась. Предлагал также отметить встречу бутылкой пива – его я не стала пить. Мы сходили в магазин, он купил пару варёных картофелин и салат. Затем предложил переночевать у него: помыться, простираться, выспаться с дороги, а завтра поехать. В мои планы это не входило. Я собиралась на трассу. Но лишний раз привести себя в порядок мне действительно не помешало бы. Он уверял, что ехать недалеко. Показывал свой паспорт. На деле оказалось, что автобус до деревни идёт долго, от автобуса надо было идти 8 км пешком. Но когда мы доехали, был уже вечер, обратные автобусы не ходили, и возвращаться было бессмысленно. Карт и интернета у меня не было. Он завел меня в свой деревенский дом в глуши, посреди леса, под предлогом ночлега, и там уже запер, и насиловал, пользуясь тем, что я не могу сбежать, а если буду защищаться, он может убить. И об этом никто не узнает. Сначала он имел меня традиционным путем, а также позже, запугав до смерти – в рот и в задницу, угрожая в случае отказа сделать минет показать мне, “как летают ножи”, и хлопая спирт из банки на кухне в перерывах. Дверь он запирал на ключ, который прятал. Мне удалось сбежать, выпрыгнув со второго этажа, когда он уснул. Часть дорогих мне вещей пришлось оставить в квартире. Криминалисты их так и не нашли. В доме не было ни света, ни отопления, а у меня не было местной связи, чтобы вызвать полицию. Соседи его знали слишком хорошо, потому боялись и молчали. Обращаться к ним за помощью тоже было бессмысленно.

Оказалось, пятидесятилетний подсудимый полжизни мотался по тюрьмам, в Ростове и других городах, и неоднократно сидел по той же статье – за изнасилование. Также имел соседку, по его рассказам, та пыталась запираться, но он гонялся за ней с топором. Как в классическом фильме ужасов про маньяков. Я и не знала, что такие люди действительно существуют, и не в фильмах, а в реальности, на свободе, ходят среди нас и цепляют своих жертв, выслеживая их на улицах. Кажется, после такого мне уже ничего не страшно.

Закончить слушание не успели. Продолжение назначили на четвёртое июня.

Еще много допросов и прочей волокиты. До приговора ещё очень далеко. Но надеюсь, что справедливость восторжествует.

Обратный билет на автобус (на 17.30) сгорел, так как суд затянулся. Мне удалось взять билет на поезд “Брест-Москва” в ночь, уже 22-го мая. Компенсацию за билет забрать не получилось: закончили очень поздно, все расходятся по домам, и для выплаты компенсации им нужен оригинал обратного билета. Фото или скан билета их не устроит, нужен именно оригинал. А как я его предоставлю, если он нужен мне для убытия? Замкнутый круг.

Садимся в машину с прокурором, скинули “груз” в СИЗО. Снова восхищаюсь аккуратными велодорожками, прям как в Берлине. В каком-нибудь Волгограде приходится скакать по ямам и бордюрам по краям всех мелких переходов. Даже съездов нигде нет. Шины постоянно рвутся и спускаются, т. к. ты едешь по камням и гравию, стеклам, строительному мусору и прочему говну. В России любая прогулка превращается в экстремальную: ты не живешь, а выживаешь. Другое дело Беларусь: полиция реально защищает людей, как в СССР, а не пытается отобрать все деньги, как в девяностые (и как сейчас у нас).

Конвой закончился. Я свободна. Но прокурор меня не бросил, уговорил водителя, и мы поехали за компенсацией – ее дали вперёд, при условии, что я сдам билет, и проводники передадут его полиции. Билет на поезд Брест-Москва стоил 103 бел. Руб. – это 3200 рублей российских. И они мне очень пригодились. Ну, где ещё вам предоставят бесплатный трансфер обратно домой? В России это – фантастика. Белорусский суд – самый справедливый суд в мире.

Брест – Москва

“Не курите траву в тамбуре

Не ширяйтесь в толчке

Не грейте ложки на бойлере”.

Вышла на привокзальную площадь. Московский поезд только пришел, сейчас развернется. Позабавила надпись на здании “Маскоуский Бок”. На вокзале в Бресте нет рамок и досмотра. Теоретически, можно проносить оружие и наркотики. Проводники красивые, у всех РЖДшников, в том числе у кассиров, на форме зелено-красная ленточка. Нам бы такой патриотизм. Фотографирую скульптуру у Вокзала: указатели на Москву, Питер, Париж, Варшаву. Поезда, уходящие по мертвой петле в космос.

Вот мой плацкарт. Проводник собирает билеты в специальное кожаное портмоне. Выдали белье с надписью “Счастливого пути!” Розетки в поезде не работают. И это печаль. Значит, снова сутки ехать без телефона, интернета, записной книжки и фотоаппарата. И поговорить не с кем.

Наливаю кипяток. Завариваю многострадальную картошку “Анаком”. Банка протекает, спасаю ее, поставив в кружку. Уничтожаю баночку детского питания, кусок хлеба и творожный сырок. Готовлюсь ко сну. Бегущая строка просит “не употреблять наркотические, психотропные и токсичные вещества в салоне”. Скоро будут таблички “Не курить марихуану в тамбуре” и “не оставлять шприцы в туалете”. Туалет почти постоянно закрыт. Много санитарных зон и остановок.

Просыпаюсь в Смоленске. 9.40. Стоянка 20 минут. А мне поссать приспичило. Бегу на вокзал. Досмотр. Кошелек на поясе заставили снять (ни в одном городе такого не было), достать оттуда все-все. Это проблема, т. к. у меня там мелочь, наушники, плеер, шнур для зарядки, телефон и это вот все выгребать очень долго. Снять тоже гемор – только через голову.

Добежала до туалета. Требуют билет. А его нет – он у проводника. Ну что за пиздец. Бежать за билетом, потом снова проходить досмотр и рисковать, опаздывая на поезд? Терплю. В салоне +29. Я вся мокрая. Играет песня “I'm in love with fairytale”.

Я третьи сутки в дороге без душа и стирки. Волосы напоминают смолу. Физиономия мятая и недовольная… из динамиков орет уже какая-то хрень а-ля самодеятельность. Тетки сбоку фонят сплетнями. Ну какой тут в жопу комфорт? В кабине КамАЗа и то поприятнее. Не говоря про Volvo или заднее сиденье легкового внедорожника (но я и Ладой или Жигулями не брезгую). А ехать в Газели 2 тысячи километров – прелесть! Кто-то ездит автостопом исключительно от безысходности и отсутствия денег. Были бы деньги – поехал бы на поезде. Это не мой вариант и мне с такими людьми не по пути.

Я вспоминаю слова положившего меня парня: “Самые дорогие вещи в жизни – это свобода и здоровье”.

Гид Косяк

Мне чудом удалось найти работу гидом по объявлению в интернете. Я только написала в комментариях – и меня взяли, не глядя. Это меня и спасло. Если бы были подробные собеседования и проверки, то точно не взяли бы. Платили там какие-то баснословные деньги: шесть тысяч рублей в день. При чем, с агентством я даже не виделась. Меня сразу направили в аэропорт встречать группу из сорока индусов. Организаторы накосячили: скинули неверный адрес и телефон без одной цифры. Но мне чудом удалось добраться до верного места и довезти всех до гостиницы. Индусов я видела впервые в жизни. Они шумные, бросают мусор под ноги. Но ради таких денег можно и потерпеть. Тем более, это интересно. Следующие три дня мне нужно катать всю эту толпу на метро и водить по достопримечательностям. Индусы просят денег “в долг до завтра”. Я ужасно вымоталась, от стресса оставила в кафе рюкзак, водитель автобуса уехал без меня, а когда позвонила менеджеру в конце дня, мне сообщили, что “обслуживание этого номера временно приостановлено”.

Профессия человека, который должен исправлять многочисленные косяки оргов, всех пинать, при этом развлекая, не такая уж и халтурка. Водители недовольны: они парковку за свой счет оплачивают. Организаторы им это обещают возместить, но сами глушат телефоны. По опыту работа с людьми всегда начинается с самой жести, от которой остальные отказываются. Водитель-неадекват подставил: я мчусь за рюкзаком спринтом, буквально метров 50, бегу обратно – автобуса нет. Звоню водителю. Он уехал в гостиницу. Я иду пешком. Круто, да? Говорю, так же нельзя…

– Можно! – Отвечает он и бросает трубку. Днем он снова подставил: надо было ехать в кафе с туристами, а он сообщил, что устал и едет домой. Я звоню в транспортную компанию, чтоб его пнули. А он, оказывается, пошутил. И это после того, как я разговариваю с ним, забочусь, чтобы поел. Но у него “рамадан”.

Индусы – ужасно медлительные. Вовремя никогда не приходят. Опоздать на час – норма. Нужно потратить много нервов, чтобы всех 40 человек собрать и отвезти куда-то. Я не представляю, как буду ловить их завтра по всему метро. Мишшн импосибл… Никакого договора, конечно, нет. С другой стороны, у меня нет лицензии гида. Не проверили даже паспорт.

Еще не закончила с этой группой (осталось два дня), уже всучили новую. Благо, всего восемь человек. И снова насыщенная пятидневная программа с 9.00 до 21.00. и когда я должна готовиться, где распечатывать это все, если, когда я заканчиваю, всё уже закрыто, а когда мне нужно уже быть в отеле, все ещё закрыто? Программу в день по несколько раз переделывают, и сообщают в последний момент.

Хочу отдохнуть. Работа жрет все свободное время. Хочу поставить палатку на Воробьёвых горах, взять пачку риса, котелок и плитку, и жить себе неделю.

Экскурсия. День первый

Выехали уже с другим водителем – тоже мусульманин, похож на казаха, той же транспортной компании. Организация так же хромает. Поехали на Воробьевы горы. Я там впервые. Красиво! Не удержалась и стала фотографировать. Когда я еще сюда попаду? Гостям это, конечно, не понравилось. Далее поехали на пешеходную экскурсию по бульварам Москвы. Начали с Софийской набережной и храма Христа Спасителя. Индусы уже здесь ноют, что устали ходить, и просят автобус. Но я веду их на бульвар Гоголя, где детей заинтересовали качели-весы с лошадками, а затем на Арбат. На Арбате зацепили половину улицы, всего пеший путь составлял 2 километра. Для меня – ерунда, но не для туристов, половина из которых старики и дети. Музыкантов не встретили, т. к. было утро. Нашли обменник. Ждали, пока все желающие поменяют деньги. Спускаемся к МИДу. Пока иностранцы закупаются сувенирами, я вызываю автобус, чтобы никто никого не ждал. Но индусы разбрелись, как овцы. Автобус долго стоять не может, как оказалось, здесь парковки нет. Собрали всех, вызвала снова. Поехали на обед в ресторан Lowenbrau. Еда – жгуче-острая. После нее у меня атрофировались все рецепторы, жжет губы. Но я слишком голодна. Гостям еда понравилась. Хозяин заведения – здоровый крепкий мужик в коричневой кожаной куртке с головой, гладкой и блестящей как бильярдный шар. На вышибалу похож.

Кто-то захотел сделать музыку громче. Слишком громко – в группе есть двухлетний ребенок. Я объявила в микрофон, ко скольки нам нужно выйти на автобус. Здесь парковка бесплатная. Водитель нас ждет. Я принесла ему еды, как он просил.

Внезапно в программу включили посещение торгового центра. И мы со всей группой поехали на метро. Выходим у Курского вокзала. И тут я после долгой разлуки вижу Криса. Он, увидев меня, уже кинулся с объятьями, но я, опережая группу, успеваю сказать: “Я на работе”. Я очень радуюсь встрече, но, увы, из-за этого могу вылететь с работы.

Поехали в цирк на Вернадского. Снова Воробьевы горы. По дороге я смотрю по сторонам и показываю турлидеру достопримечательности, которые узнаю: МГУ, Лужники. Но мои познания по Москве, увы, невелики. Я слишком плохо знаю город. С цирком случился казус: приехали на полчаса раньше. Повела их сразу на вход. Не пустили: нужно идти в кассу за билетами. Билеты у меня на электронной почте, но распечатать их негде и некогда. В кассе распечатать нельзя.

Иду на вход, индусы – за мной. гружу билеты с почты. Девушка сканирует штрих-код с экрана смартфона. Пропускаем по одному. Все ломятся так, что толкают меня и телефон падает на пол. Хорошо, не разбился.

– Как вы работаете с ними? – удивляется она.

– Да кошмар… – вздыхаю я и продолжаю открывать билеты. Вдруг интернет перестал ловить. Не грузит… мы в панике. Но через пару минут интернет появился.

В 17.10 запустили всех. С опозданием в 10 минут. Я не прошла – не хотела, да на меня и не было проходки.

Хочется тишины. Иду в ближайший парк и сажусь прямо на траву. Нужно распечатать на завтра билеты в Кремль и на поезд. А негде и некогда. Здесь одни парки. Зарядка почти села.

Через час выходит тур-лидер Эшант. Симпатичный такой парень, модельной внешности, с ирокезом. Болтаем, я рассказываю про Сибирь, про погоду в Питере, предлагаю посмотреть театр, что рядом. Показываю статуи пионеров. Когда произношу слова “СССР”, “советский союз”, ему это ни о чем не говорит.

Холодно. Мы оба замерзли. На мне только тонкое платье. Представление идет три часа. Эшант говорит, оно скучное. В восемь нас забирает автобус, на ужин. Хорошо, что гида тоже кормят :) На этот раз буддийский ресторан с тихой мирной атмосферой и статуэтками Будды, прямо под которыми мужики-индусы бухают вискарь. Выезжаем после девяти. Компания платит за дополнительный час. Водитель ворчит, что индусы засрали салон. Я проношу по салону пакет, собираю мусор.

Приехали к отелю. Водитель говорит: давай еще раз пройдемся и приберемся. Я соглашаюсь. Пока иду по салону, он выключает свет и закрывает дверь. Я рвусь к выходу, но он хватает меня за руку: “у меня есть еще полчаса”. Дверь закрыта, выйти я не могу.

Что делать? Кричать? Звать на помощь? Опозорю отель. Соврала, что мне надо в гостиницу, объявить программу на завтра. Благо, выпустил. Я зашла в холл и, убедившись, что гадкий говнюк уехал, пошла к метро.

Экскурсия. День второй

26 мая.

Поскольку я не справляюсь, мне в помощники дали Татьяну. Утром в холле встретились: худенькая, серенькая женщина 40-45 лет на вид, в очках, волосы коричневого цвета до плеч, челка, серая кофта с капюшоном из тонкой синтетики и черные лосины. Загнали индусов в автобус. На этот раз оперативно. Дрессируются, однако… Пока едем, я должна что-то рассказывать. Но я не знаю, где и что мы проезжаем. Таня вывозит, хоть и по-английски говорит хуже меня, поет песни на хинди, пытается развлекать. Я так не умею… я серьезный человек. Волнуюсь еще постоянно из-за своих и чужих косяков, из-за маршрута.

Приехали к Кремлю. Таня пошла менять в кассе билеты. Оказалось, чтобы получить бесплатные билеты на детей, нужны их свидетельства о рождении. Документы были только у троих. Но она каким-то чудом выбила все пять. Нужен был паспорт тур лидера, а он оставил рюкзак в автобусе, который уехал… Проходим внутрь. На досмотре посеяла наушники. Растяпа… Внутри площадь. Я читала про Кремль, но не знаю, где что находится, и теряюсь. Здание с орлом – наверное, правительственное. Табличек нет. Народ разбредается. Таня включала ярко-зеленый зонтик. Хороший способ, чтобы не потеряться. Зонтик у меня. Тащу индусов к пушкам. Про царь-колокол рассказала, про царь-пушку, вроде выкрутилась. Таня на подхвате. Пошли фотографироваться.

Я плохо ориентируюсь в Кремле. Не знаю названий башен и выходов. Немного потерялась. Вышли, ждем автобус, едем на обед. После обеда – тур по Красной площади. Но гости хотят шопинг. В программе его нет. Приходится экстренно во время обеда искать недорогой торговый центр. Один, поблизости, закрыт. Я в городе ничего не знаю. Таня нашла – едем в Атриум на Курском вокзале. Гуляем там час и идем смотреть метро. Прямо по курсу Крис – он аскает. Я говорю: – Да погоди обниматься, я на работе. Вон, мои иностранцы идут…Веду их вниз. До метро дошла только треть из всех туристов. Остальные где-то потерялись. Иду искать. Встречаю тур-гида. Он ведет остальных. “Эти люди безумны и неуправляемы” – говорит он мне. Пропускаем всех по “тройке”. Девочка хочет прикладывать карту сама. Это тоже часть шоу. Мы планировали ехать на Комсомольскую, которую я учила, но она не по пути. Едем на Площадь Революции. Выкручиваюсь. Надо что-то рассказывать. На станции бронзовые скульптуры. Таня говорит, что можно потереть носки скульптур и собачий нос – на удачу. Я бы не догадалась. Индусы в восторге.

Вышли на Красную. Таня ведет часть людей в туалет, а мы с тур-лидером ждем, попутно слушая уличных музыкантов. Что-то группы долго нет. Оказалось, Таня повела их на фестиваль рыбы. А нам не сказала. Окей…

Идем на площадь. Показываю мавзолей. Говорю, тут лежит Ленин. Для них это пустой звук. Люди слишком устали. Еле доковыляли до собора Василия Блаженного. Успенский собор тоже их не впечатлил.

Они хотят быстрее в автобус и в ресторан, пить водку. Зачем вообще нужна эта культурная программа? Их интересуют стриптиз-бары, где заказать проституток в номер, где купить шмотки. Так почему бы не сделать программу по ночным клубам Москвы и магазинам? Все были бы счастливы.

На гала-ужине в “Лёвенбрау” все, естественно, “накушались”. Еды было много. Я объелась и еще с собой прихватила. В качестве развлечения хозяин позвал баб с танцем живота. Мы с Таней негодуем: развлечение только для мужчин, а их жены сидят и ревниво смотрят. Нужно было еще стриптизеров заказать.

Выходим чуть позже девяти. В отель приехали в 21.40. Водитель на этот раз адекватный: сам ищет парковки, сам встает, где надо, не выпендривается, оплатить не просит. Автобус из другой фирмы, это чувствуется.

Завтра в 4 утра нужно быть в отеле. Два часа на сон. Хоть не уезжай. И я ночую в холле, на диване. В 4 приехала Таня. Разобрались с билетами. Повезли группу – ура, вовремя. В 5.40 были уже на вокзале. Организаторы накосячили (опять) – а может быть, решили сэкономить. Вместо 42 завтраков заказали 21. А шишки сыпятся на меня с Таней.

На вокзале ни деньги поменять, ни еды купить нельзя. Обменников нет вообще. Кафе закрыты. Работает только автомат с кофе, на котором я сижу третьи сутки. Параллельно нужно еще искать вписки, чтоб не позориться, таская с собой палатку и бич-рюкзак.

“Вот заплатят мне за тур, сразу сниму квартиру” – делюсь я мыслями с коллегой.

– А ты уверена, что тебе заплатят? – осаждает меня она.

И мы идем провожать туристов на “Сапсан”…

Пешком через Москву

28-30 мая я устроила себе пеший тур по Москве. Прошлась пешком от Воробьевых гор до шоссе Энтузиастов, на выезд в сторону Нижнего Новгорода.

Закупилась в Ашане.Взяла коврик (ибо без него совсем туго, ночью до 5 утра холодно, спать не получается), кепку, мороженое, пророщенную пшеницу, шоколадку, булочку, наушники, шнур usb, нитки мулине для фенек и косичек, и за всё вышло 560 руб. Учитывая, что коврик стоил не 151 р, как на ценнике написано, а 242.52 р.

С собой у меня был совсем маленький рюкзачок-колобок, и я выглядела, как обычный человек, даже не турист. Этих вещей мне, как ни странно, хватало.

В первый день я изучила Воробьевы горы: послушала рок-группу, прогулялась по парку с родником (из-за склона ровных мест для палатки там не было) и поставила на ночь палатку неподалеку в кустах.

На второй день мой путь пролегал через Болотную площадь, знаменитую тем, что в 2012 году здесь проходил митинг в поддержку Навального. Здесь я увидела интересный объект: скульптура, изображающая человеческие грехи. По кругу стояли статуи существ. Жадность с головой жабы, Чревоугодие с огромным животом, Равнодушие с завязанными глазами, Война в противогазе и с младенцем-бомбой с головой Микки-Мауса на руках. И Наркомания – высохший скелет с тонкими длинными руками и ногами и острыми чертами лица. Ну копия Крис! Я делала селфи с этой статуей, думая о том, где же сейчас Крис. Связи у него по-прежнему нет.

Москва не такая большая, как оказалось. 25 километров я преодолела пешком за два дня, останавливаясь в палатке на ночь в парках.

Маршрут: Воробьевы горы-Новодевичье кладбище-Новокузнецкая-Шоссе Энтузиастов. Я прошла через центр, через Красную площадь и парк Горького. Поставила палатку в парке “Зарядье” на территории Кремля. У пруда – отличное место. Охранник подошел.

– Вы чего делаете? Палатку ставите?

– Ага. А что нельзя? Нигде не написано, что нельзя, значит, можно!

– Ну, у нас правила… – замялся охранник

– А что будет, какое наказание за палатку?

– Формально Вы ничего не нарушаете, никакого закона. Но вы же понимаете, это такое место… если не уберете сами, мне придется вызвать полицию, штрафа не будет, но они вас прогонят, дубинками побьют и испортят вам настроение”

Московские менты суровы и живут не по закону.

В итоге у меня есть целый список мест, где переночевать в Москве, если оказался на улице и без денег.

1. Парк горького, м. Фрунзенская. Мост через Москву. Крытый переход, стеклянная крыша, внутри тепло. Не охраняется.

2. В парке Горького на газоне. а в нескучном саду возле парка горького вообще тюфяки лежат – спи, сколько влезет

3. Метро “Академическая”: KFC 24.

4. Парк “Сокольники”.

5. Гостиница “Holiday Inn”, в холле есть отдельная комната с диваном, чуть дальше – зарядка, компьютеры с интернетом (сеанс 10 минут, но потом можно возобновить). Интернет бесплатный, для регистрации нужно ввести номер комнаты и фамилию.

6. Парк у Новодевичьего кладбища. Тихо, спокойно, темно. Много кустов и лавочек со столиками, как в купе. Очень удобно.

7. Москва-река в Строгино

8. Ромашковский лес.

9. Царицыно. В Царицыно есть церковь Протестантов – зайдите к ним и спросите, они вам помогут.

10. Воробьевы горы.

11. В Измайловском хорошее место на красном пруду, там приятный лес и в самом пруду купаться можно.

12. Покровское-Стрешнево (от ст.м. “Сокол” маршруткой или троллейбусом) (садиться там, где Метромаркет)

13. Лосиный Остров. От метро “Щёлковская” пешком минут 15 к северу по ул. Уральской. В сотне метров от Гальяновского пруда войти в лес и выбрать место.

14. МЦК, станция “Белокаменная”. Сразу вокруг настоящий лес, лоси, белки, ежи… уходите на красивую полянку и можно жить в палатке

15. Около “Мега белая дача”. Там, в принципе, стопщики часто тусят.

16. В 15 мин от метро Партизанская я ночую обычно всегда, в Измайловском парке, главное – пройти вглубь. Рядом с метро Бургер Кинг – бесплатный Wi-Fi, лимонад и электричество.

17. Парк имени Воровского, пять минут от метро Войковская, рядом KFC, кафе “Грабли” с бесплатным кипятком и розеткой, магазины, ТЦ “Метрополис” с фудкортом и большим количеством розеток. Ночью спокойно, могут менты подойти, но думаю, это решаемо.

В кафе “Грабли” бесплатный сахар и кипяток, пей, сколько влезет, гречка и рис по 35 рублей порция, можно купить их и вывалить на стол пакет своей еды, никто слова не скажет, и после 21:00 на все скидка 30 процентов, а там и так дешево.

АВП

30 мая. Я пригласила Криса на Лесной трезвый сход АВП. Но, узнав, что сход трезвый, Крис не проявил энтузиазма в нем участвовать, ведь он и дня прожить не может без “Охоты крепкой”. Ради этого схода я отказалась от работы гидом, приносящей по четыре тысячи рублей за пару часов практически ничегонеделания.

И вот, я, наконец, пересекаюсь с Крисом, и мы шагаем пешком по лесу восемь километров. Я с маленьким рюкзачком за спиной и лёгкой палаткой. И у него тоже лёгкий рюкзак.

На поляне мы расположились у сосны, под которой всегда стоит пан Сапунов, как выяснилось позднее. Но так как мы приехали одни из первых, место было свободно. А вскоре почти вплотную к палатке натянули экран для лекционного пространства, лекции в котором обычно идут до самой ночи. Рядом стоять шумно. Коврика у меня нет: в холодную Москву с югов я приехала с лёгкой циновкой и совсем лёгким спальником.

Мы успели к обеду: из большого общего котла зачерпнули гречки и чая. Крис устроил истерику из-за того, что я положила сахар в чай сначала себе. Это настолько его расстроило и вывело из себя, что он собрался и ушел. На самом же деле, как потом оказалось, причина была в том, что он в первые часы нахождения расстрелял у всех сигареты (и люди говорили, как же ты тут три дня будешь без сигарет), понял, что алкоголя здесь нет и достать его негде и, к тому же, его позвала гулять его подруга с “православием головного мозга”, которая его любит и давно пытается наставить на путь истинный.

Но тогда обо всем этом я не догадывалась и винила себя. Ночью я сильно мёрзла, не могла уснуть. Утром сильно отекла. Застудила мочевой пузырь и почки. Нужно было вписать в палатку кого-нибудь теплого, или попроситься в бомжпалатку. Или сидеть у костра и не спать.

На следующий день Крис стал меня кошмарить, доставая смс-ками и сообщениями (в лесу ловил интернет): мол, у него есть доказательства, что я изменила ему, и он видел, как я стояла у дерева и целовалась с мужиком. Предположительно, с Майком. В общем, нес бред, и доводил этим меня до белого каления. Весь оставшийся день я была на нервах. Пришлось собираться и уезжать, чтобы не давать ему поводов для ревности и сильно тревожилась из-за того, что он может бросить меня по надуманной им же причине, уверенный в своей правоте.

Все выходные на поляне я уже не могла слушать лекции, тусить с друзьями и расслабляться. Я боялась даже подойти к кому-то пообщаться. Ведь Крис мог счесть это за измену. И слёт мне был не в кайф. Я ждала, когда он закончится, чтобы вернуться в Москву и снова увидеться. И доказать, что я с ним.

Террор как развлечение

Крис позвонил мне, назначив встречу в Бургер-Кинге. Я прилетела. Он был уже с телефоном. Украл смартфон ночью у женщины, а потом обставил все так, будто нашел его, пользуясь тем, что она ничего не видела. За возвращение аппарата дама заплатила ему десять тысяч рублей. Без лоха и жизнь плоха… У Криса был превосходный интеллект, который он чудом не убил наркотиками, но использовал он его отнюдь не во благо: он проворачивал хитрые схемы, как украсть, как кого обмануть, кинуть на деньги, в том числе и банк. Он взял кредит на телефон в Тинькофф на 95 тысяч рублей. Потом телефон он, естественно, потерял, а выплачивать кредит – не по его понятиям. Проще от него убежать. Ему было не жаль свою мать, которую достает банк и требует вернуть кредит. Он и тут выкрутился: менял номера, покупая сим-карты в переходах, пользовался только наличными и жил на улице. Его не могла вычислить ни одна система. И только местные бродяги знали, где он ошивается.

Мне нравилась эта свобода: она меня даже восхищала. Далеко не каждый способен так жить, уворачиваясь не только от коллекторов, но и от служителей закона, который он нарушал ежедневно.

Я спросила, что это за спектакль был со сценой ревности. Он признался, что ему просто было скучно и нравилось меня доводить, выводя на эмоции. Он таким образом развлекался. Уже тогда нужно было понять, что с этими отношениями что-то не так. Ведь если человек доводит тебя до белого каления, потому что ему скучно, это не имеет никакого отношения к любви. Но моя любовь была настолько сильной, что я простила его. “Если любить человека, то он рано или поздно перейдет на сторону света” – думала я.

Белая Дача

Москва. Я поехала в центр, на Пушкинскую, на лекцию слепого путешественника, па которой был и Кротов, и тусовка АВП. Крису это было неинтересно.

Путешественник Владимир, абсолютно слепой от рождения, получил высшее образование, ездит в одиночку автостопом по разным странам, также получая яркие впечатления, женат, работает и даже написал книгу. Слушая его, я думаю о том, что мне-то повезло намного больше: я могу с лёгкостью объехать вокруг света, что и сделаю в следующем году. Нужно только поднакопить немного. Но как это сделать, если работы нет, а та, на которую меня возьмут, даст деньги только на еду?

И тут я вспомнила о предложении Банкира быть у него домработницей. Работа не из приятных, но, похоже, это – единственный вариант вырваться из западни нищеты и воплотить в жизнь свой план. К тому же, у меня будет крыша над головой в Москве, ванна и еда. Крис совсем не заботится обо мне: он сам спит на вокзалах, тусуется непонятно, где, и ему наплевать, где я и что со мной. О своем плане я ему не сказала. Иначе он убьет меня.

Я созвонилась с Банкиром и приехала к нему. Он, довольный, повел меня в “фикс-прайс”, где купил несколько упаковок сыра “Брест-литовский” и нарезок колбасы. Питался он скудно: бутерброды и яичница.

Банкир не упускал возможности поиздеваться надо мной. Подводил к зеркалу и говорил: “Ну вылитая Кристина Орбакайте из фильма “Чучело!”. И тому подобное. Доставал почту и утверждал, что ему пришло письмо о том, что я – мошенница. Тоже мне Петросян. Ха-ха.

Он предложил мне сделку: двести долларов за секс. Поразмыслив, я решила согласиться. Во-первых, мне нужны деньги на кругосветку, а заработать их я не могу, а во-вторых, он все равно возьмет свое бесплатно, если я откажусь, приставив револьвер к виску.

Он отвел меня в спальню. “Прогнись на меня!” – противным голосом прохрипел старик. Благо, все длилось недолго. После чего он постелил мне на диване, уверяя, что не тронет меня и даст выспаться. Но на протяжении ночи он не спал, а рубился в компьютерную игру, и после окончания каждого раунда приходил и приставал снова и снова, как машина. Он признался: «Я – животное! У меня даже в танках ник – «энимал»! Я отключала сознание и думала о том, что материальное – ничто. Мое тело – ничто. Я – это не мое тело. Скоро этот кошмар закончится. Я смогу снять жилье, сделать визу и уехать из этого ада. Неудобство в том, что я не могу выспаться. Но высплюсь днем, когда это животное будет на работе. Нужно практиковать терпение.

Утром Банкир зашёл в комнату с фотоаппаратом и сфотографировал меня, лежащую на диване. И спросил, какая у меня фамилия и отчество. Попросил показать паспорт. Но я видела, что личных данных ему раскрывать не стоит: этот прохиндей может навредить. Деньги он дал, как и обещал. И ключ от квартиры. Я ушла, захватив с собой вещи и положив ключ под коврик. Возвращаться я не собиралась.

Я поехала к Крису, который ночевал в компьютерном клубе на “Братиславской”. Там, за ТЦ “Перекресток”, в интернет-кафе я его и нашла, хлопнув по плечу. Ночь в клубе стоит всего 160 рублей. Туалет, правда, платный (70 р), но можно ходить в пиццерию в том же здании. Там же есть “Пятерочка” и детская площадка с газоном.

На заднем дворе “Пятерочки” мы набрали полный пакет еды. Хлеб, тортики и пирожные, лаваш, овощи, булочки, пирожки, детское питание, йогурты. Пенсионеры и узбеки прорывались вперед с мешками и тележками в боевой готовности. Одна бабка делала несколько подходов, унося на себе килограммы. Просто поразительно, с какой скоростью маленькая немощная старушенция перевоплощается в Шварценеггера, когда видит просрочку или товар по акции.

Бомжуя в столице, я стремлюсь к мечте и мониторю билеты в Лондон. “Победа” отменила международные рейсы из Пулково. В Лондон не улететь теперь вообще, а раньше можно было за 1500 р. Отмена связана с низкой загруженностью: визы в Англию дают далеко не всем, и стоят они дорого. На билетах придется разориться, либо объезжать через Европу, а это – паром плюс дорога до Голландии, что вряд ли выгоднее.

С Братиславской мы переместились на «Мегу Белая дача», впрашиваясь в маршрутку хотя бы за один билет. В “Меге” – раздолье для любителей халявы. Безлимитный кофе и лимонад из бистро “Икеи”, оставленная на тарелках картошка-фри в ресторане “Икея”, диванчики с розетками на переходе между корпусами “Меги”, где можно поваляться, подзарядиться, посмотреть фильм. А вечером мы поставили палатку в парке неподалеку.

Утром мы проснулись в палатке. Крис познакомил меня с кучей (7 человек) питерских панков, которые аскали по парковке. Живут они на улице у Третьяковки (элитные, однако!), угощали пивом “каждый день” и жареными куриными лапками, которые лежали в черном пакете для мусора на жаре: “мы это нашли!” – с гордостью сказали они. Ребята веселые и безобидные, но… зачем так жить?

Криса опять понесло: он сказал парням, что я – не его девушка, а “мясо”, которое они могут “пустить по кругу”. Он унижал меня и издевался надо мной. А я это терпела. Потому что любила.

Спать Крис ездил к бичам и наркоманам в Тропарево в лес, но мне эту локацию палить отказался, так как сначала нужно спросить ребят, не против ли они. Можно было поехать к противному Банкиру. Нет… Только не это.

Красная Площадь

Когда жизнь подставляет тебе выбор между левой и правой половинкой задницы, иди в центр. И я предлагаю Крису всю ночь гулять по центру Москвы, где начинается фестиваль. Около Кремля установили индейский типи, и мы хотели туда вписаться, но нас прогнали. Это ж декорация…

Мы провели волшебную ночь на Красной Площади. Посетили парящий мост, подземный музей, болтали ногами в Москве-реке, фотографировались…

Утром мы переоделись в одежду друг друга: Крис щеголял по Красной площади в моем красном платье, стесняясь, а я была похожа на Дашу-путешественницу, которая запутешествовалась слишком далеко. Этот день точно запомнится на всю жизнь.

Банкир был в бешенстве от того, что я пропала. Он уговаривал меня вернуться. Я поехала к нему. И Крис поехал со мной. Он хотел и в квартиру зайти, но ему нельзя было говорить правду. И я сказала ему то же, что и Банкир мне при встрече: я работаю уборщицей и домработницей с проживанием. Врать, конечно, нехорошо. Но какой у меня был выход? Я могла сделать несчастного старика немного счастливее. В этом я видела даже в какой-то мере благородную миссию.

Банкиру я честно призналась, что люблю нищего пацана из Кемерово. “Он ничего тебе не даст!” – рассерженно выкрикнул старикашка, фыркнув в щетину усов. “Мне говорят: ты сдохнешь на своих миллионах!” – закричал он. В комнате у скупого старца был сейф, закрытый аж тремя замками. В нем хранилась стопка “зелени” и пушка. В этот раз он дал мне старые два доллара, уверяя, что они стоят целое состояние. Я проверила по интернету: да, он не врал.

Банкир был богат материально, но низок духом. Хотя, “богат” – это сильно сказано. Да, у него была квартирка в хрущевке стоимостью 5 миллионов рублей, которой он кичился, и стопка долларов. Даже машины не было. Ну, для охранника это неплохо. Свои накопления он не тратил и охранял, как Кащей. А меня с моим другом из Кемерово считал шайкой бандитов, что было недалеко от истины. Если бы Крису попал в руки этот пистолет, он бы стал гангстером и осуществил все свои мечты. Непонятно, как Банкир вообще подпустил меня к своим сокровищам. Мне же не был нужен ни он сам, ни его квартира. Мне нужен был Крис. И путешествия.

Так, я стала ночевать у Банкира, а днём тусить с Крисом на Меге. С ним мне было интересно и весело. В этот день мы гуляли по Арбату, сфотографировались с картонной фигурой Трампа, слушали уличных музыкантов. В общем, мы отдыхали. Мне удалось организовать свою жизнь так, чтобы у меня был и ночлег, и отношения с любовью, и деньги, и компания, и не нужно было работать. Конечно, это все должно рано или поздно кончиться. Но жизнь – тоже не навсегда.

Человек-Самолет

Побывала в гостях у подписчицы: лучик солнца в большом грязном мире, чистый ангел среди похотливых мразей, торчков с садистскими наклонностями и алчных банкиров. Она учится на издателя, а ранее поступала на лингвиста, как и я. Девушка встретила меня не по-детски сильным рукопожатием что поразило. Мы поднялись на 22-й этаж, за дверью залаяла собака, которая, обнюхав меня, дружелюбно кинулась на руки.

Мы прошли в её комнату. Она угостила чаем с кленовым сиропом. Я обратила внимание на множество книг повсюду. В основном словари самых разных языков мира – финский, французский, норвежский. На стене – стихи, круг с нотами. Девушка учится в музыкальной школе, профессионально играет на балалайке, что с удовольствием мне продемонстрировала, еще на гитаре, которая стоит рядом в чехле.

Она помогла мне распечатать документы для визы, за что большое спасибо, я показала штампы в загране и немного рассказала о путешествиях.

– А что это, комиксы? Сама рисуешь? -на полке лежала стопка листов А4, аккуратно сложенных в файлик. У меня от восхищения что называется челюсть до пола) настолько профессионально рисовать, и всё от руки! Вот это да! Комикс про металл группу “Spagetti Head”, все сюжеты она придумывает сама. Мега талантливый человек.

Мы вышли на балкон. Внизу раскинулся Тушинский лес, он же – котёл. Здесь когда-то упал метеорит, а теперь люди с мангалами иногда устраивают пожары. Прикинула, что здесь можно поставить палатку.

Когда мы вернулись в комнату, я проронила, что хочу заниматься рисованием на ткани. Саша порылась в закромах и вручила мне пачку маркеров. Я тут же пустила их в дело – нарисовала на майке логотип “АВП”. Долго задерживаться не стала, так как сейчас Саша сдает сессию и готовится к экзаменам.

Предложение

Банкир предложил мне выйти за него замуж. Он все продумал: “ты родишь мне сына, наследника, квартиру в случае моей смерти я тебе завещаю. Только в договоре будет поправка: в случае ненасильственной смерти”. Мне такое счастье даром не нужно. Ему шестьдесят, и проживет он ещё лет двадцать, а может, тридцать. Вписываться в круглосуточный ад на десятилетия ради шанса обладать жилплощадью я не готова. Лучше уж бомжевать.

Сегодня у него выходной. Он ведёт меня в церковную торговую лавку и в доказательство своих чувств покупает два самых дорогих золотых кольца, каждое по пять тысяч рублей. Заставляет надеть сразу два, чтобы было видно мой статус. И отдает мне планшет. Старый и тормозящий, как и он сам. Затем ведёт меня в парк и фотографирует.

Мы сидим на лавочке. Прикончив бутылку пива, он бросает ее мимо урны, но не поднимает и не выкидывает, как надо, что меня бесит. Я учу его, что мусорить нельзя.

Он предлагает мне прокатиться на теплоходе. Я соглашаюсь, но удовольствия не испытываю.

Мы идём в метро. Он снова стебётся надо мной, что мне не нравится, и я обещаю, что уйду от него прямо сейчас, потому что больше не могу это терпеть. Он извиняется и обещает купить мне телефон, какой захочу.

Выходные с Банкиром – это очень тяжёлые дни. Я бы лучше пошла работать. В будни я хотя бы могу отдохнуть днём. Но выносить его двое суток подряд – это слишком.

Я списалась с его бывшей. Ее он также третировал, считая своей собственностью, такой же недвижимостью, как сейф и квартира. К любви он относился скептически, утверждая, что любви не существует, и всё можно купить за деньги. В том числе – человека и его преданность. Но он не знал, что я – из другого теста.

14 июня

Мы с Крисом бродили по лужам под дождём, шум капель по асфальту как стук барабана, и вот – Патриаршие пруды, то место, где улицы Москвы дышат призраками романа «Мастер и Маргарита». Я стояла у кромки воды, отражение старого квартала дрожало в пруду, а легкий ветер шептал, словно дыхание Воланда. Мы – не больше точки на карте.

Там, на другой стороне пруда – заброшенное здание, облупленный кирпич, пустые глазницы окон, и я думаю: как было бы круто забраться туда, в эту мрачную крепость, и поселиться. Жить там, на грани фантазии, свободной от потных толстых банкиров, никчёмных работ и тяжёлых маршрутов, по которым я бегаю всю жизнь, и всё равно не куплю даже уголок собственной квартиры. Жить просто – сама по себе, в удовольствие, прямо здесь, под сенью дождя и безумия Булгакова.

Жить здесь и сейчас – как если бы ты обратился в поток, в такой же свободный ритм, как бегущая вода пруда под дождём. Словно я – не путник, а сама дорога; и заброшка – не цель, а дом моей души, где нет чужих глаз, где только я и моё собственное Евангелие, которое пишется дождём и читается шепотом капель.

16 июня

Банкир повёл меня в парк – он сверлил меня глазами, как дрель, которая не может найти дырку. Я ему все уши прожужжала о том, как обожаю жить на природе в палатке, под звёздами, в тени деревьев. Он слушал, кивал, и вот мы здесь – в парке, среди зелёных деревьев, но я чувствую себя как в клетке. Все удовольствие от посещения парка было испорчено тем, что рядом был он. Мерзкий, препротивнейший представитель хомо сапиенс. как скользкий червяк, который ползает по мне и оставляет следы. Я терплю его, потому что мне нужны удобства – мягкая постель, горячая еда, тёплая ванна. Он, конечно, знает, что я с ним только ради этого. Это сделка, временная сделка, как билет на поезд, который скоро приедет. И чем скорее он приедет, тем лучше. Я буду свободна, как птица, и больше не буду смотреть на его толстые пальцы, которые тянутся ко мне, как куску мяса. Я буду жить сама, без этого сального банкирского взгляда.

Ангар Спасения

Мы с Крисом шли по улицам Москвы, как два потерянных духа, и наткнулись на местных бомжей, которые рассказали нам о месте, где бездомные могут найти приют и помощь – Ангар Спасения. Это было как откровение, как свет в конце туннеля. Мы решили пойти туда, надеясь найти что-то большее, чем просто еду и крышу над головой.

Пришли в час дня. На входе – табличка: «Социальная помощь 17 июня не работает». Мы обошли церковь Сергия Радонежского, прошли через двор, и вот – перед нами склад, а возле него стоит цыганка с детьми. Слева – калитка, закрытая на замок. Вокруг забор. Люди выходят, но ворота закрыты. Должен быть другой вход. Но где?

И вот, как в фильме, появляется сотрудник с ключами. Он открывает дверь, и мы входим в один из металлических контейнеров. Внутри – запах старой одежды, гудение холодильника, звуки шагов и разговоров. Люди сидят на лавках, пьют чай, читают газеты. Это место – не просто приют, это маленький мир, где каждый пытается найти своё место, свою надежду.

Мы с Крисом сели на свободные места, оглядываясь вокруг. Здесь не было роскоши, но была жизнь. Люди, которые не сдались, которые борются, несмотря ни на что. И мы, возможно, тоже.

– Вы за билетом? – спрашивает кто-то выходящий.

Здесь можно получить бесплатно билет домой, хоть до Владивостока. В такое счастье даже не верится. Крис решил восстановить паспорт за счёт организации (все это время он жил вообще без всяких документов и не заморачивался, а тут халява нарисовалась). Сотрудник сделал ему фото и “запустил процесс”. Также Крис хотел бесплатно поехать в Кемерово, но ему ответили, что это слишком дорого. Билет стоит десять тысяч.

Из кабинета нас направили в дневной центр – собственно, ангар. Внутри, как в самолете, рядами стоят пластиковые стулья. Там можно ежедневно получить еду в обед и одежду по каким-то дням. Получить помощь может любой. Нужно только подойти к женщине со списком и назвать свои ФИО, дату рождения и город. Никаких документов не требуется. Нам сразу выдали чай и картошку “Ролтон”.

В другом контейнере раздают одежду, еще в одном расположен душ. Крису дали ботинки 45-го размера. Не секонд-хенд, новые, с этикеткой! Натуральная кожа (!) Вот это уровень…Сидеть в ангаре приятно, можно смотреть кино. Только жарко, как в бане: металл нагревается, а вентиляции нет.

После регистрации нам выдали по контейнеру риса с морепродуктами и чай. Бомжи говорят, что это не каждый день, просто сегодня дают остатки из ресторана. А так, обычно, кормят сублиматом картофельного пюре “Роллтон”.

Мы развернули два стула, чтоб сделать подобие стола, поставили на них еду. Нам тут же сделали замечание, что так нельзя. Ладно. Ставлю чай на пол. Неосторожное движение – стакан опрокинулся. Осталась без чая, да ладно. У нас еще хлеб и вафельки. Наелись сами, остатки раздали людям и пошли гулять.

Когда кайфуешь от жизни, ништяки приходят к тебе сами. Проверено. Рядом с “Ангаром красного креста” открылся фудкорт. Мы с Крисом шли по улице, когда вдруг оказались в центре праздника. По тротуару маршировали гигантские роботы, словно сошедшие с экрана фильма «Трансформеры». Сотрудники кафе бесплатно дали нам сахарную вату. Счастье переполняло нас – мы снова стали детьми, забывшими о времени и заботах. Дети не знают, что такое работа, они просто живут, играют и радуются каждому моменту. И мы тоже. С точки зрения общества мы – паразиты, отбросы, бомжи. Но о ребенке, который живёт точно так же, такого почему-то не говорят. Мы – живые, свободные, настоящие. И, возможно, именно в этом и есть наша сила.

Крис любит психовать и внезапно сваливать, куда глаза глядят, прощаясь со мной и добавляя мне седых волос на голове и нервный тик под глазом и заставляя адски страдать, ведь я переживаю, думая, что, раз он со мной до сих пор не связался, должно быть, его уже нет в живых – другой причины быть не может. И вот он в очередной раз психанул и ушел прочь, куда глаза глядят, без телефона, совершенно не думая о моих чувствах. А я вместо того, чтобы отпустить, волнуюсь и беспокоюсь за него. Иду ночевать к Банкиру, а сама ежеминутно думаю о Крисе, не находя себе места: как он там? Почему не звонит?

Вишневый день

Мне пишет Катя Филатова. Она за месяц проехала половину России. Объездила Утриш, Возрождение, Крым, Краснодар, места духовности и силы. Автостопом. Одна! Достойно восхищения и уважения!

Я хотела встретить Катю в точке, где ее высадят из машины. Тем более, это моя ветка метро – оранжевая. И провезти до Римской. Но не дозвонилась, и поехала в центр, как мы и договорились. Жду в переходе, волнуюсь. Представляю встречу. Наверху слишком жарко. Поставила новую батарею в телефон, чтобы он точно не разрядился. И вот досада: аккумулятор оказался липовым. Разрядился до 70% и сел совсем. Я в панике достаю зарядник. Она уже вот-вот должна прийти. Вдруг… мимо проходит Крис. А я уже и не надеялась его увидеть.

– О, так ты жив?! Сходи в магазин, купи мороженое и воду.

Крис метнулся в магазин, а я осталась ждать Катю с замиранием сердца. У автостопщиков время идет по-другому, месяц за год. И словиться сегодня в Ростове, а через неделю в Кургане – как не фиг делать.

Мы направились в сквер недалеко от метро. Я читала, что Катя не успела поесть вишни на трассе, и повела ее под вишневое дерево.

Мы сели на травку, развернули свои узелки с едой. У Кати была банка кабачковой икры и шоколадка, у меня – сыр и орешки, у Криса – кофе. Докупили хлеба. Столовые приборы и посуда у стопщиков всегда с собой. Катя поставила горелку, умело прикрутила газовый баллон, достала котелок, налила воды и поставила кипятить. И как в этот небольшой рюкзак умещается целая кухня, плюс палатка, спальник и еще куча вещей? Таскать это всё, плюс еще и гитара…

– Как доехала?

– На бла-блакаре. Залипательно… Думала, что буду писать блог, но уснула…

– Зато выспалась.

Катя делится впечатлениями: вписки с музыкантами, ночлег на репетиционной базе в Пятигорске, поход в заповедник в Кисловодске картинная галерея у источника, подъем на вершину горы к отшельнику, песни у костра на берегу моря, утренняя медитация. “После Ростова ехать стопом не хотелось, вопросы одни и те же. Как девочка путешествует одна? Куда смотрят родители? И я накопила денег и поехала в плацкарте.”

Это и есть свобода – когда ты решаешь, как и куда тебе ехать.

Поговорили о планах, фестивалях, немного о личном. Мы сами себе психологи. Так и помогаем друг другу. Друзья в жизни путешественника – это не просто приятели. Все автостопщики братья и сестры, а наш мир только и держится на взаимопомощи, в отличие от “нормального” мира индивидуализма, в котором люди закрываются за семью замками и не разговаривают даже с соседями. Неудивительно, что такие люди не понимают, как можно путешествовать без денег и у тебя всегда есть еда и дом.

Катя отправилась по своим делам, а мы с Крисом остались валяться на траве. У меня были с собой белая футболка и фломастеры по ткани. Я подарила футболку Крису, нарисовав на ней красную птицу АВП.

Как же хорошо, черт возьми, быть свободным и идти, куда хочешь.

Иисус поневоле

Сегодня Криса выгнали с территории церкви около “ангара спасения”, потому что он сидел на лавочке с босыми ногами. Сам Иисус был бы в шоке! Батюшка прокомментировал: “У нас правила, это в метро ты хоть в трусах ходить можешь! Здесь не пляж! Вон, в городе полно других лавочек, иди и сиди там!” А как же слова самого Иисуса: “сними обувь свою, ибо место, на котором ты стоишь – святое”?

При этом мимо ходила дамочка в суперкороткой юбке – ей никто слова не сказал. А батюшка стоял и курил. Но прицепиться нужно к тому, у кого на лице написано, что он не сможет ответить.

Мы поехали на пруды у дома Банкира. Я решила, пока его нет дома, взять свои вещи и окончательно уйти. Крис ждал внизу. Я спустила палатку и положила ключ в почтовый ящик. Он больше был мне не нужен. Я на свободе. Ура!

Кольца, которые мне подарил Банкир, я сдала в ломбард – около двух тысяч за каждое. Планшет тоже сдала в скупку. Ненужный хлам. Я не хочу, чтобы мне о нем что-то напоминало.

И мы ставим палатку прямо здесь, у пруда, под окнами Банкира. И я счастлива. Я купила Крису новую белую рубашку. Он позирует в ней, показывая свою сексуальность. Да, самоуверенности и харизмы у него не отнять… Вот ещё, что меня притягивает в мужчинах: это не деньги, не статус и даже не красота. Это харизма. За человека, с которым мне весело и интересно, я готова отдать душу.

По местам Силы

Крис снова где-то загулял, а я встретилась с нашим общим знакомым Серым Волком, знакомым из сочинского хостела, где я жила с музыкантами. Он проводник по местам Силы. Оказалось, в этом парке много аномальных зон и колоссальная концентрация магических мест и чудодейственных объектов.

1. “Мужской” камень “голова коня”.

Волк научил меня разговаривать с камнями. Нужно закрыть глаза и сосредоточиться. Я сижу на камне, упираясь в него ладошками.

Как только я направила внимание глубоко внутрь головы, в зону родничка, и остановила внутренний диалог, восприятие изменилось. Ощущение, будто находишься в металлическом контейнере или в бочке. Я слышу звуки птиц, но как в вакууме. По пальцам бегут иголки. Это камень передает энергию. И меня засасывает глубоко в транс. Чувствую, что нужно выходить – хочется так сидеть часами, провести в одиночестве и медитации. Но у меня нет времени. И нужно посмотреть еще много.

2. Женский камень. Он пользуется большей популярностью. Так же сажусь, прикладываю ладошки. И ощущение другое: через центр ладони идет пульсация.

3. Чудо-дуб. Здесь мы устроили пикник. Я прислонилась к дереву головой. По голове от затылка к макушке пошла вибрация.

4. Дольмен в овраге. Это место без проводника найти непросто:

Сергей нашел его не сразу. Мы вышли к забору, свернули налево, направо, спустились в овраг. Это – портал. По обеим сторонам тропки лежат два больших камня, выкопанные из земли. Самый главный, “дольмен” – последний. У меня снова пошла отрыжка. Такое бывает обычно при практиках и медитациях.

Отсюда мы пошли к дубу и встретили очень необычного мужичка-лесовичка. С густой рыжей бородой, раздетый по пояс, он появился словно из ниоткуда. Может, это был дух леса? Почему-то мне не хотелось спрашивать, как его зовут. Это не важно. Леший рассказал, что посадил желуди от волшебного дуба на другую сторону реки, чтобы передать его Силу. Что портал у дольмена действительно есть, это можно определить по признакам. Каким – выяснить мы не успели. Но было видно, что Леший – не сумасшедший, а знает, что говорит. И знает он много. К сожалению, пришлось прощаться, мне нужно на работу. Но образ Лешего не выходит у меня из головы, и меня продолжает тянуть к этому месту. У Проводника то же самое.

Поднимаемся. Наверху совершенно другая жизнь – джазовый фестиваль, полиция, рамки, отдыхающие. Как в другую Вселенную попал. А я хочу вниз. В Сказку.

Москва сводит людей. В том числе, с ума.

Созвонились с Крисом. Погуляли в парке, покормили хлебом голубей и обследовали местные мусорки на предмет фриги. Улов был удачным: много молочки, несколько творожков “активиа” и запечатанная пачка огурцов. Как раз в тему! И знаете, что? Такая жизнь приносила мне намного больше удовольствия, чем сырая и благополучная жизнь в клетке, из которой ты не можешь сделать ни шагу в сторону. Когда имеешь возможность сравнивать, понимаешь разницу между тюрьмой и свободой.

Через пару дней Волк снова повел меня в место Силы. На этот раз он показал мне капище в Битцевском лесопарке, где орудовал знаменитый маньяк, а язычники проводили свои ритуалы. Здесь было не так интересно: только вырезанные из дерева статуи языческих богов. Какой-то особенной энергии я не чувствовала. В этом же парке, кстати, можно было поставить палатку и переночевать.

Выжить в Москве

Итак, за этот месяц я успела: устроиться гидом-переводчиком, посетить пару лекций по путешествиям, съездить в Беларусь на суд и на Трезвый сход АВП, познакомиться с Банкиром, поиметь с него немного бабла и выйти сухой из воды.

Москва – это адское месиво. Бескорыстные, добрые, честные люди элементарно не выживают в этом зверинце. Остаться здесь на время, чтобы заработать на мечту – да. Жить – нет. Мы с Крисом выживали, как могли. Я намутила немного денег и жилье. Крис же пропил все деньги, которые нааскал, раздолбал телефон, спал на лавочке.

Банкир ищет меня. Мне пишут, что он, как ищейка, рыскает и суёт свой нос с густой щёткой усов везде, оцепил вокзалы и аэропорты. Пытается найти мои соцсети по фото. Звонит мне и строчит СМС, в которых предлагает то кнут, то пряник.

Он решил повесить на меня якобы украденный бумажник. Хотя никакого бумажника я не брала. Он писал:

"Еду через три часа в ГУВД, там ждут, делаю на тебя заявление со всеми координатами, пока я тебя не посажу в тюрьму, не успокоюсь, Радуги тебе не видать, клянусь жизнью, никаких денег не пожалею, чтобы тебя посадить. Я иду к своим в полицию. Тебе писец вместо телефона. Падла."