Там, где сходятся зеркала бесплатное чтение

Скачать книгу

Вена. Начало скрытое в часах

Моросил теплый летний дождь, омывая лицо города, придавая ему лоск и яркость. Зной в городе чувствовался особенно, и дождь после изнурительной жары был спасительным и желанным. Промокнуть под ним было совсем не страшно. Тучи, которые подгонял легкий ветерок, постепенно убегали за горизонт, оставляя за собой прохладу и свежий воздух. Сквозь них полосками уже пробивалось солнце.

Вера, несмотря на дождливую погоду, решила прогуляться по парку, чтобы спрятаться в нем от городской суеты. Она в задумчивости медленно шла по дорожкам парка. Нераскрытый зонт держала в руке. По волосам струйками стекала вода. Остановилась возле большого цветущего куста шиповника. Легким шлейфом разливался от него щекочущий запах дикой розы. Куст облепили жужжащие пчелы, яркокрылые бабочки прятались от дождя под листьями. Но как пройти мимо и не сфотографировать большие алые цветы? Все скоротечно. Еще неделя-другая – цветы опадут, уступая «дорогу» созревающим плодам шиповника.

Сейчас в парке царило полное умиротворение, вечером же он наполнится звенящими голосами детей и шумной молодежи. Вера любила этот парк, и иногда специально выбирала дорогу на работу через него – этот удивительный музей валунов под открытым небом. С помощью камней здесь представлен макет, или мини – карта Беларуси. Тут находятся более двух тысяч камней разных размеров. В большинстве своем эти камни – обломки горных пород, которые много веков назад занес ледник на территорию Беларуси.

Границы на символической карте обозначены кустарниками. Огромные валуны привезены именно из той местности, которую они сейчас представляют на символической карте. Островки елей символизируют города. Россыпи мелких камней представляют собой каменные реки, а небольшие озера тут и там застыли в немом молчании.

Вера присела на корточки возле камня, названного «Крест Стефана Батория», и положила на него ладони. «Пусть камень возьмет тепло моих рук», – подумала она. Ладони, прижатые к шершавой поверхности, казалось, растворялись в ней – тепло уходило вглубь, в те времена, когда этот камень еще не был музейным экспонатом, а возможно, стоял на перекрестке дорог, отмечая границы королевских владений.

История оживала в ее воображении. Хоть крест и был сейчас полит дождем, но все равно можно было разглядеть изображенного на нем рыцаря с мечом и щитом. Ниже надпись RSB – буквы, высеченные четыре века назад, теперь были сглажены дождями и ветрами. Но рыцарь на щите все так же крепко сжимал меч.

«Rex Stefan Batоry – Король Стефан Баторий», – мысленно произнесла Вера.

Ей всегда было жаль этот осиротевший каменный крест, теперь мёртво лежащий рядом с пешеходной дорожкой как музейный артефакт. Каменные кресты в Беларуси испокон веков ставили в храмах, на языческих капищах, курганах, перекрестках, на окраинах деревень и городов. Считалось, что такие кресты чудотворные и излечивают от недугов.

По соседству с камнем-крестом – каменные жернова давно исчезнувших мельниц. Огромные тяжелые круги, хранившие печать своей эпохи, уже за ненадобностью стали придорожными украшениями.

В парке много уютных местечек, и у завсегдатаев здесь есть «свои» любимые камни-валуны. Есть такой и у Веры, сейчас она направлялась к нему. Это магический камень «Дед». Он был привезен сюда с древнего языческого капища, существовавшего на территории древнего Минска. Когда находишься рядом с таким исполином, начинает казаться, что он живой: с ним можно разговаривать, даже рассказать ему о своих проблемах и попросить помощи.

Она присела на скамейку, рядом с любимым камнем, раскрыла зонт и решила позвонить Прохору. Он умеет слушать и всегда искренне поддерживает ее.

– Ты где? – удивленно и одновременно радостно спросил он.

– В парке валунов. Хочу показать тебе его, – ответила она и стала делиться впечатлениями о месте, которое для нее было волшебным; рассказывать о парке – необычной карте Беларуси, созданной из камней.

– Очень интересно рассказываешь, уже захотелось там побывать.

– Знаешь, а мне ужасно хочется на каком-нибудь камне нацарапать Вера+ Прохор = Любовь. Но одной не справиться.

– Когда-нибудь мы это сделаем вместе!

– Хорошо, я для этого выберу камень. А сейчас, если хочешь, можешь загадать желание, а я буду твоим проводником. Я обращусь к камню «Дед» и попрошу, чтобы он исполнил его для тебя.

– Хочу!

– Загадал? – улыбалась она ему через видеокамеру телефона.

Вера три раза обошла камень, прикасаясь к нему рукой. Потом положила наверх копеечки.

– Ну, вот и вся магия. – Она верила в силу таких маленьких чудес, которые иногда происходят, стоит этого только сильно захотеть.

– Если исполнится, обязательно скажу, что загадал. Хотя не верю я во все это, но твоё веселье и уверенность заразили меня.

– Иногда для счастья так мало надо, достаточно просто поделиться каким-то особенным моментом своей жизни, – рассуждала она, о чём-то задумавшись.

– Верочка, ты такая красивая в своей задумчивости, а мокрые волосы делают тебя очень привлекательной.

– Приходи ко мне, пока не закончился дождь, – уже смеясь, дразнила она его.

– Я хочу, чтоб этот дождь шел вечно!

– Но дождь делает меня такой сентиментальной. В детстве мне всегда казалось, что до неба рукой подать. Вот почему мне так нравятся дожди, они пахнут небом.

– Представляешь, я ревную тебя к дождю. Он может прикоснуться к тебе, а я нет.

Неожиданно к ней подлетел и уткнулся в ноги желтый воздушный шарик, к нему была привязана детская соска. Взяв шарик в руки, она рассмеялась.

– Посмотри, – показала она его Прохору, – видимо какой-то ребенок так распрощался со своей соской, подарив её небу. А она вместе с шариком прилетела ко мне. Что это может значить?

– Что тебе твое небо подарило детское счастье и солнце в придачу.

– Да, на самом деле дождь закончился. Жалко, что тебя нет рядом! А у тебя что нового?

– Мне кажется, что новую загадку я почти разгадал.

– Неужели? Расскажи скорей…

– Потерпи до вечера, а сейчас иди уже на работу, Солнышко, обсыхай там, и выпей горячего чайку, чтоб не простыть.

– Я тоже постоянно думаю про нашу загадку, но ничего интересного пока сказать не могу. До вечера, мой хороший…

Вера отряхнула зонт от дождевых капель, привязала к нему воздушный шарик и, напевая песенку, пошла на работу. Прохладный воздух после дождя наполнил ее легкие, а встречный ветерок игриво забавлялся прядями волос.

«Что мне снег, что мне зной, что мне дождик проливной, когда мои друзья со мной! Тра-ля-ля-ля-ля-ля…», – напевала Верочка.

Рабочий день прошел в обычном ритме: звонки, встречи, деловые переговоры. Но в ее сердце оставалось теплое местечко для воспоминаний об этом маленьком утреннем приключении. Она с нетерпением ждала вечера, чтобы снова позвонить Прохору.

После работы Вера решила снова пройти через парк валунов. Улыбнулась камню «Дед», в душе поблагодарила его за утреннее настроение и надежду. Завтра, возможно, она снова зайдет сюда, чтобы проверить, не появилось ли рядом с камнем что-то новое, какой то знак или символ, указывающий на то, что желание стало сбываться.

В городе уже начинала оживать вечерняя суета. Люди возвращались с работы домой, потоком мчались по улицам машины, из кафе за углом разносился запах свежезаваренного кофе. Верочка любила это кафе, расположенное неподалеку от парка валунов. Здесь заваривали ароматный кофе, пекли вкусные пироги – штрудели.

Минская кофейня напоминала ей то кафе в Вене, где они познакомились с Прохором.

…Это было в начале теплого августа. Тогда, нагулявшись по центру Вены и «оттоптав все ноги до колен», она зашла в популярное для туристов кафе «Захер» выпить чашечку бодрящего эспрессо с вкусным тортиком и немного передохнуть.

Вера сидела в зале на втором этаже на мягком красном диванчике, за небольшим мраморным столиком. Удобно устроившись у окна, заказала кофе, кусочек одноименного торта и, конечно же, традиционный венский яблочный штрудель. Огляделась: над столиком висит блестящая люстра, занавески вишнево-смородинового цвета, в помещении горит приглушенный свет, а за окном великолепный вид на Венскую оперу.

Место было выбрано удачно, ей полностью открывалась панорама зала, и она с интересом все разглядывала. Зал очень впечатлял: хрустальные люстры, росписи и лепнина на стенах и потолке, красивая винтажная мебель. Официанты все в одинаковой форме: судя по старым фотографиям, стиль выдерживали точно такой же, как и много лет назад. Кафе хранит традиции, созданные ее первыми владельцами. Основано оно в 1876 году венским кондитером Эдуардом Захером, после его смерти им управляла его супруга Анна Захер. Кафе всегда славилось своей кондитерской, где когда-то стали выпекать столь популярный сейчас торт «Захер».

В ожидание заказа она сняла туфли, спрятала уставшие ноги под столом и наслаждалась атмосферой кафе. Ей вспомнилась сказанная кем-то фраза: «Кофейня – это место, где потребляют время и пространство, но в счёт включают только кофе». Вообще венский «кофейный менталитет» с его богатыми традициями не приемлет культуру предприятий самообслуживания. Здесь посетители остаются надолго, чтобы, запивая кофе водой из стаканчика, спокойно читать газеты в одиночку или встретиться для общения с друзьями. Почти у каждого венца есть своя любимая кофейня, где он числится в завсегдатаях и знаком с официантами.

В кафе «Захер» было несколько залов, и все они были по-разному оформлены, но везде придерживались стиля «историзма». На красных бархатных стенах много картин, фотографий из прошлого столетия, на которых изображения архитектурных объектов совпадают с тем, как они выглядят сейчас. На столах – в рамках вырезки из старых газет. Элегантное меню, под стиль газет с деревянной ручкой. На столах лежат накрахмаленные салфетки иссиня-белого цвета.

Интерьер кафе хоть и изысканный, но вместе с тем современный. Убранство дополняют интересные сувениры, полочки с книгами и журналами, настоящая печатная машинка из XX века. Столики стоят убранные и готовы в любую минуту служить опорой для тарелок. Все эти условия невольно вынуждают посетителей взять именно тот самый десерт.

Принесли заказ. Большой шоколадный кусок с фирменной круглой печатью «Захер», вместе с ним на блюде красуется розочка из несладких взбитых сливок, и еще подана отдельная тарелочка с небольшим кусочком штруделя. Десерт смачно пах темным горьким шоколадом и сладкой глазурью. Уже на вид сразу чувствовалась его «крадущаяся» тягучая сладость. Торт был насыщенно сладкого вкуса с тонкой прослойкой абрикосового джема. Говорят, что такой сладкий десерт не всем нравится, но Верочке, несомненно, он пришелся по вкусу. Она не торопясь ела тортик, медленно наслаждаясь его вкусом. Небольшую шоколадку с именной печатью положила в сумочку как сувенир.

Вера пила горький-прегорький кофе, запивая водой, и просматривала свои сегодняшние фотографии в телефоне. Ей нравилось фотографировать, она всегда искала интересные и нестандартные виды, которые будоражили воображение. Путешествовать в одиночку она любила, так как все время можно было посвящать только себе и ни от кого не зависеть.

За окном шумела оживленная улица, но ей некуда было спешить, она упивалась каждым моментом своего пребывания в этом великом королевском городе: бог знает, когда еще сможет сюда вернуться.

Вечером запланировано посещение Венской оперы. Она заранее приобрела билет и прилетела специально на оперу Джакомо Пуччини «Турандот». Домой – завтра.

Расплатившись, встала из-за стола и поняла, что надеть обувь сейчас не сможет. Уставшие ноги так распухли, что не вмещались в узкие туфли на каблуках. Она в растерянности присела на стул: то ли сидеть в кафе и ждать, пока отдохнут ноги, то ли идти босиком, выдав себя за хиппи.

«Придется, наверное, вызвать такси», – решила Вера.

Её смятение заметил мужчина за соседним столиком, который давно незаметно наблюдал за ней. Ему сразу понравилось, что она сняла туфли и сидела с босыми ногами. У нее были красивые ноги, и его это слегка заводило. «Кольца на руке нет, мужчины, по всей видимости, тоже нет, сразу заметно, что она самостоятельная дама, любит себя. А тортик ест, облизывая губы, кайфуя от вкуса. Сладкоежка! Двойное эспрессо, первый раз вижу, чтобы так пила женщина», – подумал мужчина, подошел к ней и поинтересовался:

– Good afternoon! Do you have a problem, mademoiselle? I can help you? (Добрый день! У вас проблема, мадемуазель? Я могу вам помочь?) – спросил он на ломаном английском.

– У меня проблем нет, просто я осталась без обуви и не знаю, как мне теперь быть, – ответила она ему на русском, прочитав в его английском явный русский акцент.

– О, вы из России?! Земляки? – обрадовался он.

– Я живу в Минске.

– Почти одно и то же, мы вроде как союзное государство, – не задумываясь, ответил он и вежливо поинтересовался: – А у вас запланированы вечером какие-то дела в Вене?

– Да, я иду в Венскую оперу на «Турандот». Музыка и Вена для меня почти синонимы.

– О, какое совпадение, я тоже туда иду. У меня машина рядом, давайте я вас отвезу в вашу гостиницу, вы переоденетесь, и мы вместе пойдем в Оперу.

– Я благодарна вам за помощь, но вызову такси. – Верочка внимательно посмотрела на незнакомца и опустила глаза: она сразу поняла, что никакого билета у него и в помине нет. Он ей с первого взгляда показался человеком увлекающимся, возможно, с «ломаной» линией жизни. Его острый взгляд говорил, что он давно ее разглядел и сделал свои выводы. Он так же, как и она, замечает мелочи, но делает все по-крупному. Борода с легкой проседью придавала его внешности мягкость, и ей это нравилось.

– Окей, тогда встретимся в Опере. Меня зовут Прохор, а вас?

– Вера, – коротко ответила она.

– Будем знакомы, Верочка!

Прохор поднял с пола и подал ей её лакированные туфельки, успев вложить в них салфетку с номером своего телефона: на всякий случай, вдруг что-то изменится в ее планах.

– Не совсем удобную обувь выбрали для долгих прогулок, Верочка.

– Да, не подрассчитала, – обреченно произнесла она, не поднимая глаз.

Вера вызвала такси, извинилась, что ей нужно еще купить на память кружку с видом этого кафе и босиком спустилась на первый этаж, где был небольшой магазинчик. Купила кружку с фото столика кафе, за которым только что сидела, и небольшую картину с желтыми хризантемами. Эти цветы были распространены не только в Вене, но и во многих городах Европы. Хризантемы – королевы осенних парков. Веру привлекало разнообразие их оттенков.

Естественно, у Прохора не было никакого билета в Венскую оперу, и ему нужно было сейчас срочно решить этот вопрос. Он пошел в кассы театра. «Какие билеты? – ответили ему. – Хорошие места разобраны уже полгода назад, но скоро начнется продажа билетов на стоячие места».

«Еще не хватало стоять на опере. Усидеть – то сложно будет. Но целый вечер провести с зеленоглазой Верочкой – мечта всей жизни. Нельзя упустить этот богом данный шанс», – рассуждал Прохор. Он пошел искать директора театра.

– Мне очень нужно два билета на сегодняшнюю оперу, – зайдя в кабинет директора, с ходу выпалил он.

– Что вы, какие билеты сейчас? Продажа закончена несколько месяцев назад. Вот начата продажа билетов на следующий год, пожалуйста, приезжайте позже. Будем рады!

– Я хочу сегодня, – и он выложил на стол черную, серебром играющую шкурку невиданного зверька.

– Что это? – поднял на него удивленные глаза директор.

– Редкий зверек из сибирской тайги, соболь называется. Я охотник, у меня больше ничего нет, но очень хочу сегодня попасть в вашу Оперу, пожалуйста.

– Товарообмен предлагаете, молодой человек? Окей, так и быть, найду вам два билета.

…Прохор успел заехать в гостиницу и переодеться во фрак, как будто специально приготовленный на этот случай. Потом ждал Верочку у входа в театр и любовался архитектурой великолепного здания Гранд Опера. Конечно, оно потрясало воображение, а подсветка придавала ему невероятно сказочный вид. Фасад Оперы украшали пять муз, покровительствующих опере: Любви, Героизма, Комедии, Фантазии и Драмы.

Оценив опытным взглядом здание Венской оперы, он понимал, что оно уже давно нуждается в хорошем ремонте. Из купленного в киоске буклета он узнал, что здание оперного театра было построено во второй половине XIX века. Оно на девяносто лет моложе здания миланского Ла Скала и на пятьдесят лет московского Большого театра. Строительство было поручено двум известным австрийским архитекторам. Свое творение они выполнили в стиле неоренессанса.

Здание Венской оперы было открыто 25 мая 1869 года в присутствии императорской четы Франца Иосифа и Елизаветы. Императору оно не понравилось. Он сказал: «Зачем вы построили мне очередной вокзал в Вене? Ведь есть уже четыре».

Да и горожане не сразу оценили это архитектурное творение: здание долго подвергалось резкой критике за приземленность и безвкусие.

Судьба талантливых архитекторов закончилась трагически: один из них свёл счёты с жизнью, а второй слег с сердцем и также вскоре умер…

А сейчас здание Венской оперы стало визитной карточкой города, как одно из составляющих парадную часть австрийской столицы.

Вспомнив фильм «Миссия невыполнима», где дамы в мехах и в бриллиантах, пьют шампанское с миллионерами и президентами в Венской опере, Прохор подумал: «Как же будет одета Верочка? Она любит красный цвет. Наверняка платье, или туфли, или сумочка будут красные и, несомненно, будет какая-то изюминка».

Но вот он заметил такси, из которого уже выходила Верочка. На ней было длинное в пол изумрудное платье с неглубоким декольте. На шее – зеленые крупные нефритовые бусы. На голове небольшая эффектная шляпка черного цвета с вуалью, прикрывающей глаза. Туфли на высоком каблуке были в тон шляпки. А через плечо свисала небольшая красная кружевная сумочка ручной работы.

– Добрый вечер, ваше величество! Как вы изящны, глаз не оторвать.

– …

– Вы удивлены?

– Немного. Сразу не узнала вас, Прохор. А фрак вам очень идет.

– Спасибо! У меня предложение: давайте ваш билет продадим, вон сколько желающих. А у меня есть 2 места в директорской ложе, – он показал ей билеты. – Соглашайтесь!

– Соглашаюсь, лучше места не бывает.

– Может на «ты» перейдем, Верочка?

– Хорошо, Прохор, – согласно кивнула она, глядя ему в глаза.

– Тогда пойдем уже. Но прежде чем соприкоснуться с прекрасным, надо бы успеть выпить по бокалу вина для настроения. Вы, ты – как? Не против?

– Не против!

– Я в последний раз слушал эту оперу в Большом театре. Меня тогда, еще подростком, отец привез в Москву на гастроли итальянской оперы. А ты?

– Я в первый раз буду слушать.

В театре оказалось несколько буфетов, но лишь в одном из них была небольшая очередь, куда и решили они зайти.

Стиль буфета гармонировал с общим архитектурным великолепием здания: высокие потолки, хрустальные люстры, зеркала в золочёных рамах и мраморные столешницы создавали атмосферу роскоши. На стенах – старинные фрески или портреты известных композиторов, среди них Моцарт, Бетховен и Штраус.

Предлагались изысканные закуски и напитки, которые соответствовали духу вечера. Ассортимент поражал своим разнообразием: тут были нарядные пирожные, шоколад ручной работы, аппетитные небольшие бутербродики, всевозможные соки, кофе, спиртное в малюсеньких бутылочках (вино, бренди, коньяк, даже русская водка по 50 гр.) шампанское и, конечно, австрийское вино Grüner Veltliner и Riesling.

Прохор заказал лёгкие канапе с икрой, копчёным лососем, мини-сэндвичи с ветчиной и огурцами. Они сели за столик у окна, где для них зажгли свечу в хрустальном подсвечнике, на подносе принесли канапе, рядом лежали изящные именные салфетки с надписью: «Wiener Staatsoper». Вера изумленно разглядывала то столик, то окружающую публику в буфете. Дамы были в вечерних платьях, кавалеры в смокингах, пожилые леди в мехах и драгоценностях. Гости обсуждали будущую оперу, делились впечатлениями, и было очевидно, что все наслаждались моментом ожидания предстоящего спектакля. Звучала лёгкая фоновая музыка. Царила оживлённая, но элегантная атмосфера.

– Верочка, о чем ты задумалась? Сейчас надо хорошо подкрепиться, так как вечер обещает быть долгим.

– Заслушалась этой мелодией. Вроде, какая-то знакомая, но звучит в современной аранжировке, и я не узнаю ее.

– Это мелодия песни «The World We Knew».

– Но было бы еще лучше, если звучал чарующий голос Франка Синатры.

Принесли заказанный Riesling и две чашечки кофе по-венски со взбитыми сливками.

– За наше знакомство! Пусть сегодняшний вечер запомнится надолго, – предложил тост Прохор.

– За наше знакомство и за то, чтобы таких вечеров было больше! – добавила Вера, слегка приподняв бокал с вином. Её глаза блестели от восторга, в них отражались огни хрустальной люстры, наполняя взгляд теплом и радостью.

– Знаешь, Верочка, – начал он, после небольшой паузы, – я много путешествовал, видел разные страны, но такой вечер, как сегодня, случается нечасто. Ты словно принесла с собой что-то особенное, то, чего мне не хватало.

Она слегка покраснела, но не отвела взгляд.

– А ты, Прохор, видно умеешь говорить такие слова, что даже я, любительница приключений, чувствую себя героиней какого-то романа. Может, это магия Вены? Или просто ты такой?

Они оба рассмеялись, звучащая в этот момент музыка словно подчеркнула их настроение.

– Давай пообещаем друг другу, что этот вечер – только начало, – предложил Прохор, наливая ещё немного вина. – Куда бы нас ни занесла жизнь, мы найдём способ встретиться снова.

– … Обещаю, – задумавшись, ответила Верочка, слегка касаясь его бокала своим. – А ты веришь в судьбу?

– После сегодняшнего вечера, пожалуй, начну верить, – ответил он, а взгляд его говорил о том, что он уже не может представить этот вечер без неё.

Они смеясь продолжали разговор, глядя друг другу в глаза. Прозвенел первый звонок, нужно было идти в зал. Их вечер только начинался… Возможно, их случайная встреча в Вене – это не просто совпадение, а начало чего-то большего?

В зрительном зале, их взору открылась ещё большая красота. Зал был очень просторный, с удобными креслами. Каждое место оборудовано специальным небольшим экраном для чтения либретто на любом языке! Всё было сделано для комфорта публики.

В неглубокой оркестровой яме размещался оркестр. Над сценой свисал тяжёлый бархатный занавес, расшитый золотыми нитями. Пять ярусов балконов, расположенные друг над другом, создавали ощущение уюта и одновременно грандиозности. Медленно поднимается огромная хрустальная люстра, что добавляет театру сказочное волшебство.

Быстро окинув взглядом зал, Вера поделила публику на две группы: первая – местные знатоки и завсегдатаи оперы. Почти все одеты были не ярко, но с уважением к театру и себе. Мужчины в костюмах с галстуками или бабочками, с обязательным платочком в кармашке. Дамы в вечерних или коктейльных (те, кто помоложе) платьях. Вторая группа зрителей резко отличалась от первой – это в основном туристы, одетые скромно – в джинсы и рубашки. Но в целом обстановка более демократичная, чем скованно-аристократичная. Приезжим гостям Вены опера, помимо удовольствия от спектакля и посещения театра, дает возможность оказаться в настоящем венском обществе.

Вера открыла купленную программку и быстро прочла:

«Опера «Турандот» Джакомо Пуччини – одно из самых величественных и драматичных произведений в истории оперного искусства. Её музыка, сюжет и эмоциональная глубина оставляют неизгладимое впечатление.

Действие оперы происходит в древнем Китае. Принцесса Турандот, прекрасная, но холодная, мстит всем мужчинам за страдания своей бабушки, которая была обесчещена завоевателем. К принцессе сватаются богатые женихи, и она им всем загадывает три загадки. Если они не смогут разгадать, их ждёт казнь. Многие принцы уже сложили головы, но появляется ранее никому не известный принц Калаф, который решает рискнуть.

Гордая и неприступная принцесса Турандот, чьё сердце сковано льдом, в арии «In questa reggia» раскрывает личную трагическую историю. Она рассказывает о своей боли и клянётся никогда не принадлежать мужчине. Никто не сможет стать ее мужем: загадок будет три – смерть одна.

Смелый и романтичный принц Калаф влюбляется в Турандот с первого взгляда. Он гордо отвечает принцессе: загадок будет три – жизнь одна. Его известная ария «Nessun dorma» стала символом надежды и решимости, которая звучит как гимн любви и победы. Его знаменитая фраза «All'alba vincerò!» («На рассвете я победитель!») трогает до мурашек.

Верная рабыня отца Калафа – Лиу влюблена в принца. В её трогательной арии «Signore, ascolta», полной нежности и печали, звучат слова преданности и жертвенности».

Вера слушала оперу, замерев и не отрывая глаз от сцены. Она не обращала внимания на экран с переводом либретто на русский язык, словно понимала итальянский язык. Прохор искоса наблюдал за ней. Она опять, как и в кафе, сняла туфли и сидела босиком, подёргивая пальцами в такт оперы. Директорская ложа, расположенная в самом центре театра, привлекала внимание зрителей. Её роскошное убранство выделялось на фоне общего интерьера. Время от времени взгляды зрителей устремлялись туда, ведь в таких ложах часто можно было увидеть известных личностей или важных гостей. Но Вера была совершенно равнодушна к этому вниманию. Она сидела в кресле, полностью погружённая в происходящее на сцене. Её глаза сияли от восторга, лёгкая улыбка играла на губах. В своей непринуждённости она была поистине прекрасна. Её платье, элегантное, но не вычурное, подчёркивало её естественную красоту, а лёгкий белый шарф, небрежно наброшенный на плечи, добавлял образу лёгкость и изящество.

Прохор, время от времени поглядывал на Веру, не скрывая восхищения. Её способность полностью отдаваться моменту, не обращая внимания на окружающую суету, поражала. Она совсем не старалась произвести впечатление, не искала внимания – она просто наслаждалась музыкой и атмосферой театра.

– Ты выглядишь неотразимо, – тихо сказал Прохор, наклоняясь к ней, – Ты просто светишься от счастья.

– Спасибо, Прохор, – не отрывая взгляда от сцены, ответила Вера. – Просто эта музыка, этот зал… Всё это настолько прекрасно…

Она повернулась к нему, глаза её встретились с его взглядом. Но тут же снова погрузилась в музыку и, как прежде, не обращала внимания на то, что происходило вокруг. Её мир в этот момент был сосредоточен на сцене, на звуках оркестра и на тех эмоциях, которые дарила ей опера. И в этой своей искренности она была поистине неповторима.

Роскошные и очень детализированные декорации передавали дух древнего Китая, словно на сцену перенесли настоящий дворец. Украшенный огромными драконами и иероглифами, он являл собой символ власти и некой тайны. Турандот в длинном платье с золотыми узорами, Калаф – в традиционном китайском наряде принца, а рабыня Лиу – в скромном, изящном одеянии.

Все солисты оперы явно высочайшего уровня. Актеры играли безупречно. Прекрасная музыка Пуччини сочетала в себе восточные мотивы с традиционной итальянской оперной патетикой. Оркестр создавал атмосферу таинственности и драматизма, а великолепные хоры добавляли масштабности всему действию.

Закончилось первое действие, и зрители начали постепенно выходить из зала, наполняя фойе театра оживлёнными разговорами и смехом. Одни направились в буфет, чтобы выпить бокал шампанского или заказать чашечку кофе, другие решили прогуляться по просторному фойе, любуясь его роскошным убранством.

Вера и Прохор оказались среди тех, кто решил остаться в фойе. Всё ещё находясь под впечатлением от увиденного и услышанного она, с восторгом обращается к Прохору:

– Божественно! Просто невероятно! Ты слышал, как она пела? Этот голос, эта мощь, эта страсть… Я словно перенеслась в другой мир. А декорации? Этот Пекин, хоть и сказочный, но такой живой, такой яркий! И музыка… Пуччини – гений, ничего не скажешь. Я просто в восторге!

Она замолкает на мгновение, чтобы перевести дух, но её глаза всё ещё горят от переполняющих её чувств.

– А тебе понравилось? Я чувствую, что это только начало, и дальше будет ещё grandioso! – Вера смотрит на Прохора, ожидая его реакции, готовая снова погрузиться в обсуждение этого волшебного спектакля.

– Но все же странно, – говорит Прохор, – что среди зрителей нет китайских туристов. Хотя их, гуляющих по Вене, я видел много.

– Ничего странного, эта опера в Китае долгое время была запрещена.

– Почему?

– Ведь опера написана европейским композитором в начале XX века, и её восприятие Китая кажется китайским зрителям упрощённым. Они считают, что опера не отражает реальную китайскую культуру, а использует её как декорацию. Главная героиня, принцесса Турандот, изображена как жестокая и мстительная, что не соответствует традиционным представлениям о женских образах в китайской культуре.

– Да, теперь понимаю, ведь и сейчас в современном Китае очень сильны настроения национальной гордости и стремление к защите культурного наследия.

– Но, тем не менее, опера всё же пользуется популярностью в Китае. В 1998 году китайский режиссер поставил «Турандот» в «Запретном городе» в Пекине, несколько изменив интерпретацию. И китайцам такое исполнение очень понравилось.

Всё здесь, в театре, изумляло их простором и роскошью: высокие потолки, украшенные изысканной лепниной, создают ощущение величия и простора; арки и колонны переливаются в свете люстр; полы выложены мрамором, стены обтянуты бархатом глубоких, благородных оттенков – бордового, изумрудного и синего.

Стены и потолки фойе украшены узорами, напоминающими о временах имперской Австрии. Это растительные мотивы, ангелочки, сцены из античной мифологии. Позолота повсюду – на рамах зеркал, дверных ручках и даже на декоративных элементах мебели. Создавалось ощущение, будто ты находишься в дивном дворце.

– Как же здесь красиво! – воскликнула Вера, рассматривая роспись на потолке. – Ты только посмотри на эти детали… Театр словно сам по себе произведение искусства. А после того, что мы только что увидели, всё кажется ещё более волшебным.

– Да, атмосфера действительно особенная, – невольно поддаваясь её восторгу, – подтвердил Прохор. – И опера, и театр – всё вместе создаёт какой-то неповторимый эффект. Ты права, это действительно grandioso.

Пока Вера и Прохор гуляли по фойе, они заметили большие зеркала, которые визуально расширяли пространство и отражали свет, делая залы ещё более сияющими. В нишах стояли мраморные бюсты известных композиторов – Моцарта, Бетховена, Вагнера. Вера шутливо в реверансе поклонилась Моцарту, а Прохор заметил, что у Бетховена очень серьёзное выражение лица.

Роскошная центральная парадная лестница и небольшие залы доставляли посетителям истинное удовольствие своей архитектурой и изысканным декором. Широкие мраморные лестницы, ведущие на верхние ярусы, были украшены коваными перилами с позолотой. Вера, поднявшись на несколько ступеней, обернулась и сказала: «Я чувствую себя героиней старинного романа!»

Читая вывески на стенах об истории театра, они узнали, что сегодня Венская государственная опера – это большой репертуарный театр, показывающий в год более 300 спектаклей. Вместимость зала – 1700 мест, плюс стоячие места. Это настоящий храм музыки! Здесь можно послушать арии лучших оперных певцов, посмотреть балет и выступление хора. Визитной карточкой Венского оперного театра считаются оперы Моцарта, поскольку именно его «Дон Жуан» был первым произведением, исполненным в театре. Почти каждый день Венская Опера открывает двери для своих посетителей, и на грандиозной сцене творится незабываемое волшебство.

В этих интерьерах были короли, императоры, президенты, все выдающиеся композиторы и знаменитые исполнители. Величественный театр не зря имеет статус одного из первых оперных домов в мире и входит в тройку лучших оперных театров мира наряду с итальянским Ла Скала и английским Ковент-Гарден.

– Ты представляешь, сколько людей здесь бывало за все эти годы? – задумчиво сказала Вера. – Сколько аплодисментов, сколько слёз, сколько вдохновения… В мире, конечно, много интересных мест, которые надо увидеть, и Венская Опера, безусловно, относится к ним.

– Да, – ответил Прохор, – и мы сегодня стали частью этой истории.

Они медленно прогуливались по фойе, обсуждая детали постановки, декорации и игру актёров. Вокруг них звучали обрывки разговоров других зрителей, все делились впечатлениями, спорили о тонкостях сюжета и музыки. Антракт пролетел незаметно, и вскоре прозвенел звонок, приглашающий всех вернуться в зал. Вера, взволнованная и счастливая, взяла Прохора под руку:

– Пойдём, я не могу дождаться продолжения! Это будет что-то невероятное! Первое действие такое мощное, а ведь впереди ещё два! Ты обратил внимание, как оркестр играл? Это же просто потрясающе!

Когда они были на своих местах, Верочка почувствовала, как её сердце забилось чаще. Она знала, что этот вечер станет для неё особенным – не только из-за музыки, но и из-за человека, сидящего рядом. «Такое впечатление, что мы знакомы с ним давно» – подумала она.

А он, глядя на сцену, думал о том, что, возможно, самая большая загадка, которую ему предстоит разгадать, – это тайна её улыбки.

Первое действие длилось очень долго, второе же прошло на одном дыхании и понравилось им больше всего. Помимо полученного удовольствия от голосов и игры, Вера была в восторге от костюмов и декораций.

Во втором антракте Вера, всё ещё находясь под впечатлением от оперы и роскошной атмосферы театра, с лёгкой улыбкой обратилась к Прохору:

– Давай сделаем несколько фотографий на память. Здесь так красиво, я хочу запечатлеть этот момент. Ты только посмотри на эти колонны, росписи, люстры… Это же настоящая сказка!

Прохор, готовый поддержать её энтузиазм, взял телефон:

– Конечно, Верочка. Ты права, здесь действительно великолепно. Только надо найти хороший ракурс.

Они подошли к одной из арок, украшенной золотыми орнаментами, где мягкий свет люстр создавал идеальное освещение. Вера встала, слегка откинув плечи назад, чтобы подчеркнуть элегантность своего наряда. Её глаза сияли от счастья.

– Только постарайся захватить в кадр эти колонны и потолок, – попросила она, указывая на детали интерьера. – Хочу, чтобы на фото было видно, где мы были!

Прохор, стараясь выбрать лучший ракурс, сделал несколько снимков. Потом предложил:

– Давай ещё одно фото, но теперь ты повернись немного в сторону, чтобы свет падал на твоё лицо. И… улыбнись, как будто ты только что услышала самую красивую арию в своей жизни.

Вера рассмеялась:

– Ну, я её и вправду только что услышала!

Она повернулась, слегка наклонив голову, и её взгляд стал задумчивым, словно она снова погрузилась в воспоминания о музыке. Прохор сделал ещё несколько кадров и показал ей результаты.

– Ну как?

Вера, просматривая фотографии, воскликнула:

– Прохор, ты просто мастер! Фотографии получились потрясающими! Спасибо тебе большое. Теперь у меня будет не только память в сердце, но и на фото.

Убирая телефон, она мимоходом сделала снимок Прохора. Звонок оповестил о начале третьего действия.

– Пойдём, нас ждёт финал. Я уверена, он будет таким же великолепным, как и всё остальное!

Опера стала для Веры не просто зрелищем, а глубоким переживанием. Она особенно проникается арией Лиу, чувствуя её жертвенную любовь. Прохор, с его любовью к приключениям, восхищается решимостью Калафа. Знаменитая ария Калафа «Nessun dorma», тронула их обоих.

Казалось, что весь зал наполнен величественной музыкой, ариями и драматическими моментами спектакля.

И вот финальная сцена, где Турандот, наконец-то, признаёт свою любовь к Калафу. Зал взрывается аплодисментами. Вера и Прохор, сидя рядом, чувствуют, как музыка и сюжет переплетаются с их собственными эмоциями.

По окончании спектакля зрители искренне и долго аплодируют, ждут повторного выхода солистов, опять аплодируют!

– Ты знаешь, – говорит Вера, когда занавес опустился, – я всегда мечтала увидеть «Турандот» именно здесь, в Вене. Но я не думала, что это будет так… волшебно.

– Волшебно? – улыбнулся Прохор. – Всё потому, что ты смотрела её не одна. Верочка в ответ заразительно засмеялась.

– Но всё же я свое предпочтение отдаю не Турандот, а Лиу. Из-за любви к Калафу рабыня пожертвовала своей жизнью. А Калаф это не понял и не оценил. Не понимаю, как можно влюбиться в такую жестокосердную принцессу?

– Ты, наверное, прочитала в программе, что Пуччини не успел дописать оперу. Его перо выпало из рук, когда он закончил арию рабыни Лиу, может, поэтому она получилась у него такой эмоционально насыщенной?

– Да, потрясающе! У меня нет слов!

– А какой фантастический сплав музыки, пения, танца, пластики, костюмов, декораций, света и даже цирка! Очевидное мастерство режиссёра и исполнителей.

– Я чувствую, что после этого спектакля надолго останусь под впечатлением и не только от оперы, но и от нашей встречи. Спасибо тебе, Прохор.

– Верочка, я тоже очень рад нашему знакомству. Я не знаю твоих планов, но так не хочется сегодня расставаться. Может, прогуляемся по городу? Ты не очень устала?

– С удовольствием! Жаль, но я завтра возвращаюсь в Минск.

Восхитительная атмосфера праздника, захватившая их полностью, не отпускала. Ночная Вена приглашала продолжить знакомство. Вена – это музыкальная столица Европы. Город пропитан музыкой, как будто он состоит весь из нот и мелодий великих композиторов, ведь здесь жили и творили Бетховен, Моцарт, Гайдн, Шуберт и многие другие…

Вера и Прохор вышли на улицу, и город, освещённый разноцветными огнями, показался им еще более чарующим, чем днем.

– Пройдёмся сначала по центру города, – предложил Прохор.

– Конечно! Впечатления от оперы еще не отпускают меня, может прогулка снимет это напряжение. Знаешь, ведь у Венской оперы есть еще отдельная история – это ежегодные Венские балы. Тогда, говорят, весь театр превращается в огромный танцевальный зал, куда могут прийти все желающие, если, конечно, смогут приобрести счастливый билет.

– Ну, за билетом дело не станет. Пара соболей – и мы опять в театре. Было бы желание.

– Не понимаю, при чём здесь соболи, позже расскажешь. А я тебя приглашаю на Венский бал. Возможно, у меня получится вернуться сюда еще раз!

– Получится! – Прохор, внимательно посмотрел на неё. Он почувствовал, как между ними возникла какая-то невидимая связь, словно музыка из оперы, которая всё ещё звучала в их сердцах.

Они молча двигались в сторону величественного собора Святого Стефана, особенного и священного места не только для горожан Вены, но и для всей Австрии.

– Знаешь, вот города, в которых я бываю, люблю сравнивать с минералами. Вот с каким бы драгоценным камнем ты сравнил Вену? Мне очень интересно услышать твое сравнение.

– Дай подумать, вот так с ходу сразу и не скажешь. Да я и не очень разбираюсь в минералах. Наверное, Вена похоже на мрамор с прожилками. Мрамор – это ведь величественность, а в городе легко совмещаются власть и буржуазная изысканность.

– Мрамор?! Очень даже неплохо подходит.

– А ты, с каким камнем сравнишь?

– Я могу сравнить имперскую и роскошную Вену только с горным хрусталём. Город холодный и чистый как хрусталь. Вена сочетает в себе ясность форм – это строгий классицизм Хофбурга, геометрия дворцов и внутренние блики с намёками на барокко, позолоту, скрытую чувственность. В музыке Моцарта и Штрауса есть та же кристальная чистота и сложность преломлений. Хрусталь не стареет – как и Вена, сохранившая габсбургский лоск.

– Да, хрусталь холодноват на ощупь, – продолжил Прохор. – В венском кафе, в улыбках аристократов, или даже когда я еду по Рингштрассе чувствуется эта холодная отстранённость.

– Молодец! А еще к хрусталю добавлю серебро и жемчуг. Серебряные инкрустации, это как налёт декаданса: кабаре 1900-х, кокетливые витражи Отто Вагнера, блеск сецессиона. Жемчужные включения – это слезы: память о павшей империи, еврейской Вене Шницеля и Фрейда, ностальгия по «прекрасной эпохе».

Вера вдруг вспомнила стихотворение, посвященное Вене:

Настолько Вена необыкновенна.

Сияет свет церковных витражей.

И опера поет шампанским пенным,

Про Пиковую даму миражей.

Там Моцарт музыкальный в поле чистом,

Пустынном – сочиняет снегопад.

Там резвый конь под всадником плечистым

Застыл в прыжке в имперское назад.

Там мудрый Гёте сонно наблюдает

За суетой трамваев и людей.

А снег летит, летит январской стаей,

Как ноты вечных истин и идей.

Все истины собрал чудесный рислинг.

В кафе веками созданный уют.

Здесь чувства задевают струны мыслей.

И штрудель с черным кофе подают.

– Браво, Верочка! Откуда такое прекрасное стихотворение?

– Как-то на просторах интернета нашла это стихотворение российского блогера Вонтера Лака и сохранила в памяти.

Тем временем они вышли на просторную площадь, где перед ними во всей своей величественной красоте возвышался собор Святого Стефана. Его остроконечный шпиль, украшенный intricate узорами, устремлялся в небо, разноцветная черепица крыши создавала неповторимый узор.

Вера заворожённая, остановилась:

– Ты только посмотри! Это же собор Святого Стефана! Он такой… грандиозный! Я чувствую, будто время здесь остановилось. Сколько веков он стоит здесь, сколько историй разных видел…

– Да, это действительно впечатляет. Его начали строить ещё в XII веке, представляешь? И он до сих пор остаётся символом Вены. Хочешь подойти ближе?

– Конечно, давай рассмотрим его. Мне кажется, здесь каждый камень дышит историей.

Взявшись за руки, и они подошли к собору. Вера подняла голову вверх, чтобы рассмотреть детали фасада. Резные фигуры святых, готические арки и витражи, которые едва угадывались за толстыми стенами, – всё это вызывало восхищение.

– Сколько же людей приходило сюда за столетия? – задумчиво произнесла она. – Императоры, музыканты, простые горожане… Все они оставили здесь частичку своей истории.

Наблюдая за её реакцией, Прохор добавил:

– А ты знаешь, что здесь венчался Моцарт? И его отпевали тоже здесь. Этот собор – не просто архитектурный шедевр, он часть культурного наследия.

Вера вздохнула:

– Это так вдохновляет. Я чувствую, будто прикоснулась к чему-то вечному. Спасибо, что привёл меня сюда.

Они ещё немного постояли в тишине, наслаждаясь величием собора. Вера с сожалением сказала:

– Жаль, что сейчас не зайти внутрь. Но я очень хочу увидеть, как выглядит этот собор изнутри. Наверняка, там не менее потрясающе.

– Я сегодня днем уже был в соборе, но с тобой готов посетить его снова.

– Значит, завтра надо постараться попасть в него.

Во время прогулки Вера узнаёт, что Прохор не только любитель-охотник, но и путешественник, который ищет редкие артефакты по всему миру. Он рассказывает о своих приключениях в Сибири, Африке и даже на Гималаях. Вдохновлённая его рассказами, она делится своими мечтами увидеть весь мир.

… Вера и Прохор медленно прогуливались по вечерней Вене. Узкие улицы были освещены мягким светом фонарей, в воздухе витала лёгкая прохлада. Остановились у витрины антикварного магазина, где были выставлены старинные часы. Прохор, заинтересовавшись, начал внимательно рассматривать экспонаты.

– Смотри, какие изящные механизмы, – сказал он, указывая на часы с открытым циферблатом. – Каждые из них – как маленькое произведение искусства.

– Ты так увлечённо их разглядываешь, будто видишь не просто часы, а что-то большее.

Прохор повернулся к ней, его глаза загорелись энтузиазмом:

– Знаешь, я коллекционирую часы. У меня есть небольшая коллекция, которую я собираю по всему миру. Каждые часы – это не просто прибор для измерения времени, это история, память, иногда даже загадка.

– Расскажи мне о своей коллекции. Какие часы в ней самые необычные?

– Я ценю механизмы, пережившие своих создателей, – с удовольствием начал рассказ, Прохор. – В моей коллекции немного таких, но кое-что есть, например, карманные часы Павла Буре, подаренные российскому императору, – тонкая ручная гравировка, механизм с боем, или ранняя модель Patek Philippe, которые почти не встречаются в частных коллекциях. А еще я горжусь военным хронометром WW2 с легендарной точностью.

Вера видит, как загораются его глаза, когда он говорит о своей коллекции.

– Однажды в Сибири я приобрел старинные карманные часы, которые принадлежали купцу XIX века. Они украшены гравировкой с изображением медведя – символа силы и выносливости. А в Швейцарии мне удалось приобрести часы с уникальным механизмом, который показывает не только время, но и фазы Луны. Но самые загадочные часы я приобрёл недавно. Они некогда принадлежали алхимику Ауруму. На их циферблате изображены знаки Зодиака и алхимические символы. Этот алхимик работал фармацевтом в аптеке, а в свободное время занимался астрологией.

Верочка слушала его с восхищением.

– Это звучит так увлекательно! Ты словно собираешь не просто часы, а кусочки истории. А почему тебя так заинтересовали именно часы?

Прохор задумался на мгновение.

– Часы – это напоминание о том, что время бесценно. Они показывают, как быстро оно проходит, и как важно ценить каждый момент. Время – это единственная валюта, которую нельзя подделать.

– Ты удивительный человек. Ты видишь красоту и смысл там, где другие видят просто вещи.

– А ещё… Каждый часовой механизм – это как маленькая Вселенная, где всё подчинено своим законам. Мне нравится разгадывать их тайны.

– Мне кажется, твоя коллекция – это не просто часы, это отражение твоей души.

Прохор слегка смутился, но в его глазах появилась искра благодарности.

– Спасибо, Верочка. Ты первая, кому я рассказал о своей коллекции так подробно. Обычно люди не понимают, как можно увлекаться чем-то таким… необычным.

– А мне это нравится, – искренне ответила она. – Я сама коллекционировать люблю. У меня есть небольшая коллекция минералов. А еще собираю всевозможных черепашек.

– Странная взаимосвязь: минералы и черепашки. Наверное, это по-женски: сочетать серьезное с несерьезным…

Верочка рассмеялась.

– Знаешь, я думаю, что нам стоит приобрести часы в Вене. Чтобы они напоминали о сегодняшнем вечере, – предложил Прохор.

– Тогда, может, завтра посетим магазинчик и выберем что-нибудь вместе? Пусть часы станут символом нашего знакомства.

Они обменялись взглядами, полными понимания и тепла, и направились к гостинице, где остановилась Вера. В этот момент Вена, с её уютными улочками и мерцающими огнями, казалась им самым романтичным местом на земле.

– Твое имя почти похоже на Вену, отличие в одной букве.

Неожиданно мимо них с шумом проехала машина и осветила тротуар. Невдалеке стоял мужчина и смотрел на них. Заметив, что его увидели, он резко надернул черный капюшон на голову и стал быстро удаляться.

– Что это значит? – удивленно спросила Вера. – Я видела этого человека сегодня в фойе Оперы. Когда ты фотографировал меня, мне показалось, что он тоже сделал мой снимок.

– Да? Странно, но я не видел его там, – задумался Прохор, он не мог сейчас вспомнить, где, но он тоже его видел.

– Значит, этот человек все время незаметно шел за нами? Что ему нужно?

– Пока не знаю, но могу предположить, что, возможно, это связанно с часами, которые я недавно приобрёл в Гродно. – Прохор вдруг вспомнил, что столкнулся с этим человеком сегодня днем в соборе Святого Стефана.

– Ты был в Гродно? Что ты там делал?

– Приезжал специально выкупить редкие часы Rolex, но вдобавок за символическую плату приобрел часы алхимика Михаэля Виталиса.

– Это он алхимик Аурум?

– Да!

– А что это за часы такие, если за тобой следят в Вене. Значит, это не простые часы, а с какой-то загадкой. Ох, как мне нравятся такие приключения!

– Верочка, мне совсем не хочется втягивать тебя в эту историю.

– Но получилось так, что я уже втянута.

– Я пока и сам ничего не понимаю, что такого таинственного в этих часах со знаками Зодиака.

– О-о-о, там есть знаки Зодиака? Это же моя стезя. Вот в них-то наверняка и скрыта тайна, которую нам предстоит разгадать.

– Верочка, никаких «нам». Лучше избавиться от этих часов, чем быть втянутыми из-за них в какую-нибудь грязную историю. Хозяин антикварного магазина сказал, что, если я разгадаю тайну часов, то могу оставить их себе. А если в течение года не отгадаю, то должен вернуть их в магазин.

– Пожалуйста, не запрещай мне помогать тебе, Прохор. Мне так интересно узнать тайну, и притом я могу оказаться полезной.

– Хорошо, – немного подумав, ответил он. – Но в случае опасности мы должны будем расстаться. Договорились?

– Окей, – отвечала Верочка, – Но ты должен показать мне эти часы.

– У меня нет их с собой, – он решил пока ей их не показывать. – А сейчас я провожу тебя до гостиницы.

Вера, всегда мечтавшая о приключениях, решила, что наконец-то находит их, а Прохор, привыкший к одиночеству, понимает, что с Верой его мир станет ярче. Его зодиакальные часы станут их связующим звеном.

Они стояли у входа в гостиницу, не решаясь прощаться. Вечер был настолько прекрасным, что никому из них не хотелось, чтобы он заканчивался. Вера, слегка смущаясь, сняла свою миниатюрную шляпку, чтобы поправить разлетевшиеся волосы, и в этот момент Прохор, шутя, взял её из её рук.

– Ну вот, теперь у меня есть «трофей». Как охотник, я должен что-то оставить себе на память, верно?

– Ты уверен, что справишься с такой ответственностью? Эта шляпка может быть опасной – вдруг она тебя околдует?

– Тогда пусть будет так, – ответил Прохор, держа шляпку в руках. – Я готов рискнуть. К тому же, теперь у меня всегда будет повод увидеть тебя снова – чтобы вернуть её.

– Возвращать не надо. Мне больше нечего подарить тебе в знак нашей встречи. Но ты не заметил на вуали три камушка аквамарина – это мои талисманы. Они не повредят тебе, а будут иногда о чем-то предупреждать.

На мгновение время словно остановилось. Вера почувствовала, как сердце забилось чаще:

– До завтра. Спокойной ночи!

– Тогда завтра утром встречаемся в кофейне и все решим. – Прохор обнял её и поцеловал. – Спокойной ночи, Верочка, – тихо добавил он, наблюдая, как она исчезает за дверью гостиницы.

Вера зашла в свой номер и задумалась о том, какой чудесный и увлекательный был день. Она благодарна судьбе за встречу с таким интересным человеком, с которым, как ей показалось, они сразу нашли взаимопонимание. Она чувствовала, что между ними возникла какая-то невидимая связь, словно они давно знали друг друга, но только сейчас встретились.

Лёжа в постели, укрывшись мягким пледом, Вера смотрела в потолок, хотя её мысли были далеко за пределами уютного номера. Сегодняшний день был наполнен такими яркими эмоциями, что она до сих пор не может поверить, наяву ли это произошло. Венская опера, этот величественный город с его улочками, пропитанными историей, подарили ей не только незабываемые впечатления, но и неожиданную встречу.

Она вспоминала, как они познакомились с Прохором в кафе, как завязался разговор. Вера улыбнулась, переворачиваясь на бок, и взглянула на окно, за которым мерцали огни ночного города. Она пыталась уснуть, но образы дня снова и снова всплывали в её памяти. Его улыбка, его слова, его смех – всё это крутилось в голове, не давая покоя. Она чувствовала, что-то тёплое и трепетное зарождалось где-то глубоко внутри.

«А это странная история с часами. Слежка. Пока всё непонятно – но так захватывающе интересно. Знаки Зодиака на часах. Вернусь домой, надо серьезно окунуться в астрологию, ведь уже много подзабыла», – засыпая, думала она.

Всё, что ей хотелось сейчас, – это сохранить чувство радости, которое подарил ей этот день. Вера глубоко вздохнула, улыбнулась и, наконец, начала погружаться в сон, мечтая о том, что завтрашний день принесёт ей новые чудеса.

Оставшись один, Прохор крутил Верину шляпку в руках. Она была лёгкой и изящной. Едва он только дотронулся до аквамариновых камушков, как они в ответ сверкнули голубым светом, словно три глаза враз посмотрели на него. Он удивленно повел плечами, чувствуя, как в его сердце появилось что-то новое, чего он не мог объяснить. И решил, что шляпка станет частью его коллекции – не как охотничий трофей, а как напоминание об этом удивительном вечере.

Возвращаясь, в свою гостиницу, он шёл по узким улочкам Вены, стараясь держаться в тени. Ночь была тихой, но его нервы были натянуты, как струны. Хотя улицы были пустынны, он то и дело оглядывался, прислушиваясь к каждому шороху. Тот мужчина, которого он заметил ещё днём в соборе Святого Стефана, а затем был в Опере, не давал ему покоя. Кто он? Зачем следил за ними? И самое главное – что ему нужно? Может, это связано с загадочными часами алхимика из Гродно, которые он недавно приобрел? Туда он приезжал на пару дней, в антикварный магазин, купить коллекционные часы, которые увидел по интернету в каталоге. Но хозяин магазина ненавязчиво предложил посмотреть еще одни часы, якобы принадлежавшие алхимику с прошлого века. Эти часы с первого взгляда заворожили Прохора своим загадочным секретом, и ему уже не захотелось расставаться с ними.

Возможно, они хранили в себе некую тайну, о которой знали лишь немногие. Прохор слышал легенды о том, что некоторые часы обладали мистической силой, способной изменить ход времени, но верил в это с трудом. Однако теперь, когда за ним явно кто-то следил, он начал сомневаться. Может, легенды были правдой? Или, может, кто-то просто хочет заполучить часы ради их исторической ценности?

Он свернул в переулок, стараясь запутать возможного преследователя. В голове всплыли воспоминания о сегодняшнем дне. Вера… Она была такой искренней, словно луч света в этой странной ситуации. Он даже не хотел думать о том, что её могли втянуть в эту историю. Но если тот мужчина действительно следил за ними, то она тоже может оказаться в опасности.

Остановился у входа в гостиницу, ещё раз огляделся. Никого. Но это не успокаивало. Он быстро поднялся в номер, закрыл дверь на ключ и подошёл к окну. Улица внизу была пуста. Он вздохнул, но напряжение не отпускало.

Часы лежали на столе, их старинный циферблат мерцал в свете лампы. Прохор подошёл ближе, разглядывая замысловатые символы, выгравированные на корпусе. В часах присутствует некая комбинация знаков, в которых ему еще предстоит разобраться. Семь зодиакальных планет изображены внутри циферблата: Солнце, Луна, Меркурий, Венера, Марс, Юпитер, Сатурн. Что всё это означают?

В средневековой Европе алхимия часто была тесно связана с религиозным искусством. Солнце и Луна изображались вместе как символы единства противоположностей (мужского и женского начал, света и тьмы).

Алхимия использовала астрологические символы для обозначения планет и их влияния. Семь планет древности: Солнце, Луна, Меркурий, Венера, Марс, Юпитер, Сатурн использовались в алхимии.

Христианская символика с алхимическим подтекстом имеет двойное значение – как религиозное, так и алхимическое:

Феникс: символ воскрешения и трансформации, который использовался и в христианстве, и в алхимии.

Пеликан, кормящий своих птенцов: символ жертвенности, но также может ассоциироваться с алхимическим процессом очищения.

Древо жизни: часто изображалось в религиозном контексте, но также имело значение в алхимии как символ соединения неба и земли.

Прохор сел на кровать, закрыв лицо руками. И почему именно сейчас, спустя столько лет, кто-то проявил к этим часам интерес? Нужно было что-то делать. Завтра он решил поговорить с Верой, успокоить её. Ему не хотелось втягивать её в эту историю, но, возможно, она по-женски сможет прочувствовать некоторые моменты, которых он не заметит. Ведь заметила она этого незнакомца в театре. А пока… Пока он должен быть начеку.

Вспомнил, что ему сказал на прощание продавец часов: «Бери, если осмелишься. Но помни: алхимики не дают подсказок… Они дают испытания».

Сегодня днем Прохор не случайно зашел в собор Святого Стефана. Ведь это был не только архитектурный шедевр, но и место, где переплетаются история, религия и мистика. Об этом соборе ему упоминал хозяин антикварного магазина в Гродно. Это был один из древнейших храмов Европы, в этом году ему исполняется 888 лет. Его фрески, витражи и скульптуры наполнены символами, многие из которых имеют глубокий смысл. В декоре собора он увидел змею, кусающую свой хвост (уроборос): символ бесконечности и цикличности времени. Подобный знак был на часах алхимика, хотя там изображена не змея, а китайский дракон, но значение символа одно и то же. Центр уробороса (пространство внутри кольца) в китайской философии нашло свое отражение в понятии «дао», что означает «путь человека».

Прохор внимательно рассматривал в соборе фрески и скульптуры, особенно – в углах, на капителях колонн и в орнаментах. Некоторые моменты он фотографировал, пытаясь найти похожие знаки на часах, которые были частью тайного послания, оставленного алхимикам. И возможно, на фото попал тот человек, который сегодня за ним следил. Надо проверить. Пока нет никакой взаимосвязи. Но надо будет всё еще тщательно обдумать.

Вена, город музыки и искусства, вдруг стала для него местом, полным тайн и опасностей.

На следующий день Вера и Прохор встретились в венской кофейне, где за чашками ароматного кофе продолжили обсуждать свои планы. За окном светило солнце, на столе лежала карта Гродно, которую Прохор захватил с собой.

– Значит, нужно вернуться в Гродно, чтобы найти ключ к разгадке тайны часов, – сказал он, внимательно изучая карту. – Я уже связался с одним местным историком, возможно, он знает что-то о манускрипте алхимика и поможет раскрыть тайну часов. Но это будет непросто – город полон тайн, и не все они безопасны.

– С тобой я готова на всё, – ответила Вера. Её глаза блестели от азарта. – Ты будешь охотиться за сокровищами, а я буду писать об этом. Представляешь, какую сенсационную статью можно написать «Тайна алхимических часов: как мы нашли ключ к вечности».

Видя, какой энтузиазм охватил ее, спросил:

– Ты уверена, что хочешь ввязаться в это опасное приключение?

– Чем опаснее, тем интереснее, – парировала Вера. – К тому же, разве не в этом смысл жизни – искать загадки и разгадывать их? А вдруг мы найдём что-то действительно важное.

– Ты права, – согласился Прохор. – Тогда решено. Но прежде чем поехать в Гродно, мне нужно подготовиться. Местный гид знает город как свои пять пальцев и обещал помочь.

– Я тоже неплохо знаю Гродно и люблю этот город.

Они обменялись взглядами, полными решимости и предвкушения: кофейня, с её уютной атмосферой и ароматом свежей выпечки, станет для них отправной точкой в новое, неизведанное путешествие.

– Значит, сделаем так. Ты возвращаешься в Минск. А я, как буду готов поехать в Гродно, сообщу тебе об этом. Мне надо предварительно изучить кое-какие материалы в архивах.

– О`кей! А расскажи, пожалуйста, как ты отыскал эти часы?

– Часы я приобрел в одном из антикварных магазинов, – голос Прохора звучал загадочно. – Приехал за одними, а купил за символическую плату – и эти, странные. Владелец магазина рассказал очень интересную историю, что они некогда принадлежали алхимику-фармацевту. Говорят, он искал философский камень и верил, что только время – ключ к разгадке всех тайн.

– А как выглядят эти часы?

– Часы выполнены в стиле барокко, – продолжал Прохор. – Их корпус сделан из тёмного дерева, инкрустированного серебром. На циферблате изображены не только цифры, но и знаки Зодиака, а также алхимические символы: Солнце, Луна, дракон, пожирающий свой хвост, пеликан, кормящий своих птенцов и другие. Каждый символ, конечно, что-то означает, но не известен и не понятен истинный смысл, заложенный в это автором.

– Ты мне вышлешь фото циферблата часов? А я поработаю со знаками, размещенными на них.

– Хорошо! Но самое интересное – это часовой механизм. Часы идут, но не всегда. Иногда они останавливаются, и не понять, почему. А однажды, в полночь, начали играть мелодию, которую я никогда раньше не слышал. Это было так странно, что я даже записал её. – Он достал телефон и включил запись: бодрая мелодия, напоминающая старинный гимн, заполнила пространство.

– Мелодия похожа на полонез Огинского, но не совсем…

– Владелец магазина рассказал мне легенду. Говорят, алхимик зашифровал в этих часах секрет вечной жизни. Но чтобы разгадать его, нужно найти ключ – древний манускрипт, который он спрятал, возможно, в Гродно, возможно, в другом городе.

Действительно, в конце XIX века в Гродно жил Михаэль Виталис, известный больше как «Аурум» – аптекарь, алхимик. Говорили, что он нашёл рецепт остановки смерти, но не успел им воспользоваться. Вместо этого он зашифровал его в механизме этих часов и в манускрипте.

Аурум верил, что время – это иллюзия алхимиков, и тот, кто сможет его обмануть, станет бессмертным.

Верочка, слушая его, загорелась:

– А что, если мы сможем разгадать эту тайну?

– Это будет очень сложно и опасно. Ведь легенды редко бывают просто сказками.

– Я не боюсь сложностей и могу быть полезной при расшифровке знаков алхимика. В свое время я изучала астрологию, и интуиция меня тоже никогда не подводила. Вот кто ты по знаку Зодиака?

– А ты как считаешь, астролог?

– Заметила, что ты «чистоплюй» в хорошем смысле этого слова. Не любишь ни сориночку, ни пылиночку. Вон даже крошечку со стола смахнул. Смею предположить, что ты по гороскопу Телец.

– Неужели так просто?

– Ну, значит, я права.

– Знаешь, я не сразу поняла, что ты по гороскопу Телец, – Верочка, с лёгкой улыбкой и игривым блеском в глазах, посмотрела на Прохора. – Но потом, когда мы стали больше общаться, некоторые моменты стали для меня очевидными. Ты такой внимательный к деталям, всё стараешься сделать идеально – будь то выбор раритетных часов или планирование нашего дня. И твоя забота… она такая искренняя, но при этом немного сдержанная, как будто ты боишься переборщить. Это так характерно для Тельцов!

И, глядя ему в глаза, добавила:

– А ещё ты всегда готов помочь, поддержать, но при этом не любишь, когда слишком много внимания уделяют тебе. Ты скорее предпочтёшь оставаться в тени, но при этом делать всё возможное, чтобы другим было хорошо. Это, правда, очень мило.

Прохор, слушая её, слегка смутился, но испытывал легкое удовольствие от того, как она его описывает.

– Ну, что ж, ты меня раскусила, – согласился он. – Хотя, признаюсь, я не всегда задумываюсь о том, как знак Зодиака влияет на моё поведение. Но если это делает меня чуть более понятным для тебя, то я только рад.

Верочка рассмеялась:

– О, не переживай, это не делает тебя предсказуемым. Наоборот, это добавляет тебе шарма. Ты такой… надёжный, но при этом в тебе есть какая-то загадка. И мне это нравится.

– Знаешь, а я, кажется, начинаю верить, что звёзды действительно что-то знают, – смеясь, сказал Прохор.

– Смейся-смейся, и ты можешь даже этому совсем не верить. Но я считаю, что, если бы не звёзды, мы бы, возможно, никогда не встретились. Или встретились, но совсем по-другому.

– Ну, если звёзды помогли нам найти друг друга, то я готов им за это сказать – спасибо. Главное, что теперь мы здесь вместе, и это самое важное.

Верочка кивнула, и её взгляд стал мягким.

– Согласна. И знаешь, что ещё важно? То, что ты – это ты. Независимо от того, что говорят звёзды.

Они обменялись тёплыми взглядами, и весь мир вокруг словно замер, чтобы дать им насладиться этой тихой, но такой важной минутой счастья.

– Знаешь, Прохор, ты действительно непредсказуемый. Иногда ты такой спокойный и рассудительный, как будто на твоём правом плече сидит ангел, который шепчет тебе: «Действуй осторожно, всё обдумай». А потом вдруг – раз! – и ты делаешь что-то совершенно неожиданное, как будто тот самый бес с левого плеча подначивает: «Давай, рискни, сделай что-то безумное!» И самое интересное никогда не знаешь, чего от тебя ожидать. Это делает тебя… живым, настоящим.

– Ну, если так подумать, то, наверное, ты права, – рассмеялся Прохор. – Иногда я и сам удивляюсь своим решениям. Но, знаешь, мне кажется, что это и есть жизнь – баланс между ангелом и бесом. Иногда нужно быть осторожным, а иногда – просто отпустить всё и довериться интуиции.

Верочка кивнула:

– Именно! И я рада, что ты умеешь находить этот баланс. Это делает тебя интересным, и не таким, как все. И, честно говоря, я бы не хотела, чтобы ты был другим.

Они замолчали на мгновение, и Верочка, строго глядя ему в глаза, добавила:

– Только обещай мне одно: не позволяй ангелу или бесу полностью захватить контроль. Потому что именно эта равновесие делает тебя тем, кто ты есть.

– Обещаю. А ещё обещаю, что буду делать твою жизнь немного непредсказуемой, но всегда увлекательной.

– Баланс – это главное.

– А что ты можешь рассказать о своем знаке? Кто ты, сама? Вон как меня по полочкам разложила.

– Оставляю за тобой право разгадать мой знак Зодиака.

– Одно знаю, что ты настойчивая и всегда добиваешься того, что хочешь. И с тобой мне легко быть самим собой, это как с родственной душой.

В воздухе, казалось, витала лёгкость и радость от того, что они нашли друг друга – два разных, но таких гармоничных характера, которые дополняют один другого.

Допив вкусный кофе, они отправились в собор Святого Стефана. Утро было тихим и солнечным. Узкие улочки города, вымощенные брусчаткой, вели их к собору, которое уже издалека поражало своим величием.

Когда они подошли ближе, Вера остановилась, чтобы в полной мере насладиться видом. Утреннее солнце мягко освещало фасад, подчёркивая резные детали и играло лучами на пряничной черепице крыши.

– Он ещё более величественный при дневном свете, – прошептала Вера, не сводя глаз с собора. – Ты только посмотри на эти шпили, на эти узоры… Это же настоящее произведение искусства!

– Да, днём он выглядит по-другому, – согласно кивнул Прохор, – но не менее впечатляюще. Ну что, зайдём внутрь?

Они направились к массивным дверям собора. Переступив порог, оказались в полумраке, контрастировавшим с ярким уличным светом. Высокие своды, украшенные фресками, стрельчатые окна с витражами, сквозь которые пробивались разноцветные лучи света, – всё это дышало таинственностью и благоговением.

– Это… невероятно, – тихо произнесла Вера, оглядываясь вокруг. – Мы попали с тобой в другое время. Здесь такая тишина, такое спокойствие…

В это время собор был немноголюден. Слышно было, как кто-то из местных ласково назвал собор – «Штеффль» (уменьшительно–ласкательное от «Стефан»).

Они медленно шли вдоль центрального нефа, останавливаясь, чтобы рассмотреть детали интерьера. Вера заинтересовалась алтарём, украшенным резьбой и позолотой.

– Ты знаешь, мне кажется, что такие места, как этот собор, не только хранят в себе историю, но и излучают какую-то особую энергию. Здесь столько людей молились, мечтали, искали утешения, что делает это место священным в самом глубоком смысле.

– Ты права. Такие места напоминают о чём-то большем, чем мы сами. И, возможно, именно поэтому они так притягивают.

Они подошли к одной из боковых капелл, где горели свечи. Вера, задумавшись, зажгла свою свечу и поставила рядом с другими.

– Пусть этот свет станет символом наших надежд, – тихо сказала она.

Глядя на свечу Веры, Прохор почувствовал, как в его сердце разливается тепло. Хотя он с детства, не любил запах горевшего воска.

– Ты знаешь, Верочка, я рад, что мы здесь вместе. Этот день, как и вчерашний вечер, становится для меня особенным благодаря тебе.

Она улыбнулась ему, и в её глазах отразилась благодарность.

– Спасибо, Прохор. Для меня это тоже очень важно.

Они ещё немного побродили по собору, наслаждаясь его красотой и атмосферой, а затем вышли на улицу, на яркий солнечный свет. Вера, оглянувшись на собор, взяла Прохора под руку.

– Я чувствую, что унесу и надолго сохраню в памяти это место.

– Теперь, Верочка, посетим тот антикварный магазинчик «Семь времён» и выберем часы на память о нашем знакомстве в Вене. Мне бы хотелось их подарить тебе.

– Конечно, давай посетим, я не против. – Легкий румянец играл на ее щеках.

Когда они вошли в магазин, дверной колокольчик мягко зазвенел. Воздух внутри был наполнен запахом старого дерева и пыльных страниц. Здесь царила атмосфера уюта и таинственности. На полках – старинные книги, фарфоровые статуэтки, а на стенах – картины в массивных рамах. Но больше всего внимания привлекали часы – настенные, каминные, карманные, наручные. Каждые из них были уникальны.

Владелец магазина приветливо встретил их:

– Hello! How can I help? Добрый день! Чем могу помочь?

Прохор вежливо ответил:

– Мы ищем часы на память о Вене. Что-то особенное.

Продавец, сухопарый старик с глазами, будто выцветшими от времени, с удовольствием начал показывать им различные варианты. Среди них были карманные часы с гравировкой, настольные часы с мелодией, а также изящные женские наручные часы в стиле ар-деко. Прохор обратил внимание на эти часы и попросил рассмотреть их поближе.

– Вы, наверное, не заметили, герр Коль, но эти часы подделка, а не оригинал.

– Не может быть, меня уверяли специалисты в их подлинности. А почему вы так решили?

– Все очень просто, звук механизма не тот. Они не стоят тех денег, что вы за них просите. Извините. Но вот эти карманные часы напоминают мне работу Джорджа Дэниэлса.

– Это модель Spase Traveller – очень редкая. Сам Дэниэлс, то ли в шутку, то ли всерьез говорил, что такие часы пригодятся космонавтам на Марсе.

– Да, знаю, они показывают как солнечное, так и звездное время.

– Эти часы оснащены индикатором уравнения времени.

– А вот эти часы турбийон Дэниэлса с ретроградной индексацией я хочу забронировать на время и о своем решении сообщу вам несколько позже, если торг будет возможен.

Довольный антиквар, соглашаясь с Прохором, похлопал его по плечу.

Вера, не слышала их разговор. Она заворожённо смотрела на часы. Её внимание привлекли наручные часы с нежно-голубым эмалевым циферблатом и тонким серебряным браслетом, украшенным едва заметными завитками.

– Яны такі элегантныя… – прошептала она по-белорусски, беря их в руки. – Гэты колер… ён нагадвае мне венскае неба.

Часы были почти невесомыми, но в их холодном блеске чувствовалось что-то неестественное. Циферблат был бледно-голубого цвета, как утренний туман, с едва заметными золотыми точками вместо цифр. Браслет выполнен из серебра с гравировкой в виде спирали змеи. Задняя крышка с крошечной гравюрой снабжена латинской надписью: «Tempus fugit, veritas manet» («Время уходит, истина остаётся»). Вера разглядывала гравюру, где парящий феникс завис над песочными часами. А песок в часах не течёт вниз, а зависает в воздухе.

Хозяин магазина наблюдал за Верой с нескрываемым интересом.

– Этим часам больше ста лет, но они отменно идут, механизм как новенький. Золотые точки на циферблате при определённом свете складываются в созвездие Лиры. На браслете выгранена бесконечная змея, пожирающая свой хвост, – это символ уроборос, – сказал он. – Их сделал венский мастер Ян, он был единственным учеником алхимика, которого вы, возможно, не знаете…

– Кого? – замер Прохор.

– Аурума из Гродно.

Наступила тишина.

– В начале 1900 годов венский часовщик Ян получил заказ от «странного господина с востока» – переделать небольшие старые карманные часы в женские наручные. Заказчик оставил чертёж и кусок голубого минерала для циферблата (позже выяснилось, что это аквамарин, обработанный ртутью – любимый элемент алхимиков). Если присмотреться, внутри браслета выгравировано: «Aurum me fecit» («Аурум создал меня»). Ученик Аурума выполнил заказ и сделал копию, добавив дополнительного декора. Вижу, вам понравились часы, фрау, – сказал магазинщик. – На эти часы заглядывались многие, но они видимо, ждали своего хозяина. Часы никогда не спешат и не отстают, они… ходят только для того, кто «ценит время».

Прохор сейчас еще не понимал, что они только что купили не просто венский сувенир, а ключ к тайне алхимика.

– Теперь кусочек Вены всегда будет с тобой. Часы идеально тебе подходят.

Вера слегка покраснела, но её взгляд светился благодарностью.

– Ты знаешь, как сделать комплимент. Мне они действительно очень нравятся.

«Часы всегда находят своих хозяев… особенно если у них есть что-то общее с прошлым», – прошептал продавец, когда они выходили из магазина.

А часы тихо тикали, пока отсчитывая секунды до момента, когда тайна начнёт раскрываться… Вера невольно прижала часы к груди – ей показалось, что они согрелись от её прикосновения.

Сейчас она вспомнила странный сон, который ей недавно приснился. Ей приснился человек в старинном камзоле, который сказал: «Ты носишь мои часы… значит, ты уже часть игры». Прохору про сон она рассказывать не стала.

– Спасибо тебе, Прохор. Эти часы станут для меня не просто украшением, а напоминанием о чудесном времени, проведенном в Вене. Я буду носить их с особой нежностью.

– Я рад, что тебе понравилось, – ответил слегка смущённый, но довольный Прохор. – Пусть они отсчитывают только счастливые моменты.

Прогуливаясь по улицам Вены, они наслаждались атмосферой города и какой-то особой аурой, разговаривали о будущих планах. Но часы на руке Веры безжалостно отсчитывали минуты до её отъезда, напоминая о том, что проведённое вместе время – это маленькое чудо, которое они создавали для себя, вот-вот закончится.

Гродно. Город, где время спрятало ключ

Вера приехала в Гродно за день до встречи с Прохором. Ей хотелось в одиночестве побродить по старинным улочкам, зайти в Фарный костел и Борисоглебскую церковь, пройтись по набережной Неман.

Она хотела прочувствовать энергетику древнего города и, возможно он даст ей подсказку, в каком направлении двигаться в разгадке часов алхимика. Она начала свой день с прогулки по узким мощёным улочкам, чувствуя под ногами неровности старой брусчатки, и с головой погрузилась в атмосферу старого города, где каждая улочка дышит историей.

Сначала Вера направилась к Борисоглебской (Коложской) церкви, одной из старейших в городе. Её каменные стены, пережившие столетия, являлись немыми свидетелями множества событий.

Храм назван именами первых святых Древней Руси – князей Бориса и Глеба. Предполагается, что возведение церкви велось в середине XII века, когда в Гродно правили братья. Именно их имена дали церкви своих святых. Это уникальный па-мятник древнего каменного зодчества. Православная святыня – Коложская церковь, история которой насчитывает уже девять столетий, не похожа ни на один храм в мире.

Борисоглебская церковь – это трехапсидный крестово-купольный храм, построенный из плинфы (тонкого обожженного кирпича). Такой тип церквей был широко распространен в XII веке по всей Руси. Поверхность наружных стен церкви декорирована вставками обработанных и необработанных цветных валунов и майоликовых плит различной окраски, благодаря чему фасады приобрели оригинальную живописность. Приходит ощущение, что они инкрустированы драгоценными камнями, поэтому обладают особой притягательностью. Вера обошла церковь вокруг, касаясь рукой древней кладки, словно пытаясь уловить вибрации прошлого. А внизу широкой лентой расстилался красавец Неман, не налюбоваться.

В стены вмурованы голосники – пустые амфоры, их горлышки выступают над внутренней поверхностью стен. Благодаря этой уникальной особенности церковь до настоящего времени обладает прекрасными акустическими свойствами. Внутренняя отделка отличается сдержанностью и аскетичностью. На сегодняшний день церковь сохранилась не полностью: ее своды и глава исчезли давно, а южная и часть запад-ной стены обрушились в реку в результате оползня в 1853 году. Да и сейчас немного тревожно за церковь, ведь она стоит на крутом обрыве Немана.

Древняя Коложа справедливо считается среди жителей Гродно одним из самых святых мест в городе. Вера была уверена, что алхимик Аурум и его ученик Ян не раз бывали в Коложской церкви и возможно какой-то элемент из часов зашифрован здесь. Это им с Прохором еще предстоит найти.

Затем она направилась к Фарному костёлу, величественному и спокойному. Он словно огромный и непотопляемый корабль, уверенно и неудержимо плыл по историческим водам.

Собор Святого Франциска Ксаверия подавлял своим величием: его шпили, вздымались в небо. Стены, обточенные веками, смотрелись незыблемыми. Вера за-медлила шаг, сняла наушники, и песня «Вечерний звон» резко оборвалась, оставив в ушах тихий звон. Здесь, у подножия этого каменного исполина, время текло иначе – не цифрами на экране, а мерным дыханием истории.

Обходя вокруг костёла обратила внимание на детали, которые раньше не за-мечала: резные орнаменты на фасаде, старинные фрески, символические изображения на витражах. Вера задумалась: а что, если алхимик Аурум, работая в соседней аптеке, был связан с иезуитами? Возможно, он был не просто аптекарем, но и учёным, который искал ответы на вопросы, выходящие за рамки обыденного бытия.

Вера вошла внутрь костёла и сразу направилась к алтарю. Её внимание при-влекла старинная фреска, изображающая сцену из Библии, где мудрецы приносят дары. Она заметила, что один из персонажей держал в руках нечто, напоминающее часы. Это было странно, ведь такие детали не характерны для традиционных изображений. Вера достала блокнот и сделала зарисовку, отметив, что это может быть важной подсказкой.

Села на одну из скамей, закрыла глаза и в который раз поражённая красотой интерьеров, попыталась почувствовать энергетику места. Может быть, здесь, в этом священном пространстве, она ощутит скрытую тайну времен.

Затем она обратила внимание на старую кафедру, украшенную резными фигу-рами. Среди них заметила символы, которые часто встречались в алхимических трактатах: Солнце, Луну, звёзды, а также другие знаки Зодиака. Вера почувствовала, что находится на правильном пути. Она решила поговорить с ксёндзом, чтобы узнать больше об истории костёла и его связи с аптекой.

Ксёндз, пожилой мужчина с добрыми глазами, оказался знатоком истории Гродно. Он рассказал Вере, что иезуиты активно занимались наукой и образованием, и их костёл был не только религиозным, но и культурным центром. Аптека, рас-положенная рядом, славилась своими необычными экспериментами, и её владелец часто посещал костёл, чтобы обсудить с иезуитами вопросы философии и науки.

– Возможно, – сказал ксёндз, – если вы ищете разгадку, связанную с алхимией, вам стоит обратить внимание на подземелье костёла. Там когда-то находилась библиотека, где хранились редкие книги и рукописи. И по легенде, там был подземный ход, соединяющий костёл с аптекой. Но он со временем затерялся…

Вера поблагодарила ксёндза и спустилась в подземелье. В полумраке, при свете фонарика, увидела старые полки, покрытые пылью. Среди старинных книг нашла трактат по алхимии, а также там были чертежи каких-то механизмов. На одном из листов увидела схему, очень похожую на устройство часов, которые они пытались разгадать. Она подумала, что находится на пороге открытия. Часы алхимика Михаэля, возможно, были не просто механизмом, но и ключом к какой-то тайне, которую он пытался сохранить не для себя, а для потомков. Вера решила, что при встрече с Прохором они обсудят эти находки и вместе продолжат поиски.

Историческое прошлое закрепляется в системе символов и значений, передающихся от одного поколения к другому посредством народных фольклорных традиций, верований, обрядов, государственной символики, литературных произведений и т. д. Будущее невозможно без памяти о прошлом.

Гродно – один из старейших городов Беларуси, выгодно располагающийся на пересечении торговых путей. С 1127 года он был центром удельного древнерусского княжества. История города насчитывает более 800 лет.

Гуляя по знакомым местам Вера сравнивала город с необработанным алмазом. Она коллекционировала минералы и могла провести виртуальную параллель, срав-нивая драгоценные камни по своим свойствам с городами. Гродно напоминал ей ал-маз. Классическая огранка алмаза – это когда на поверхность камня наносится 57 граней, и тогда он обретает свой неповторимый блеск и становится бриллиантом. Пусть пока не все грани города обработаны и он не стал ещё настоящим бриллиантом, но это дело времени. Алмаз дарует ему мужество и добродетель, ведет его к победе в любом начинании. В природе не существует другого драгоценного камня, который одновременно обладал бы и мощной энергетикой, и фантастической твердостью, и непревзойденной красотой радужного сияния. Вот почему ей кажется, что Гродно – это алмаз городов белорусских.

Это единственный город в Беларуси, где сохранилось большое количество культовых сооружений почти всех конфессий, которых практически не коснулась волна атеизма. В средние века монастырские комплексы, церкви и костелы обеспечивали обороноспособность города, окружая его плотным кольцом. Во времена Древней Руси город был важным бастионом на северо-западном рубеже.

Полноводный Неман, протекающий через город – свидетель многих исторических событий. По этой судоходной реке можно через 14 км попасть в литовский город Друскининкай. Река дает жизнь большому региону. Без нее жизнь в этих местах была бы невозможной.

Прогулка по набережной Немана стала завершающим аккордом дня. Река, спокойная и величавая, несла свои воды сквозь время и пространство. Вера шла вдоль берега, слушая шелест листьев и тихий плеск воды. Она размышляла о том, что алхимия – это не только наука о превращении металлов, но и искусство понима-ния мира, его скрытых связей. Возможно, разгадка кроется не в механизме часов, а в том, что они символизируют: в вечном движении времени, в цикличности природы, в единстве прошлого и будущего.

К вечеру Вера вернулась в гостиницу, чувствуя, что город не подарил пока ей конкретные ответы, но дал ощущение связи с чем-то большим. Она поняла, что раз-гадка часов алхимика лежит не только в логике, но и в интуиции, в умении чувствовать и понимать знаки, которые посылает мир. Завтра её ждала встреча с Прохором, и она надеялась, что вместе они смогут приблизиться к разгадке. А пока, закрыв глаза, представляла, как древние улицы Гродно шепчут ей во сне свои тайны.

…Тёмные своды старой аптеки, запах сушёных трав и металла, мерцающий свет масляной лампы… Вера очутилась в мастерской, где за столом, склонившись над причудливыми шестерёнками, сидел сам Микаэль Виталис – алхимик Аурум, чью загадку часов они так отчаянно пыталась разгадать. Его пальцы, испачканные сажей и ртутью, бережно поворачивали стрелки сложного механизма, на стене тикали десятки других часов, будто отсчитывая ритм Вселенной.

– Ты пришла за ответом? – произнёс он, не поднимая глаз. Голос его звучал так, словно доносился сквозь толщу веков.

Вера хотела спросить о философском камне, о секрете часов, но слова застряли в горле. Алхимик протянул ей маленький ключ в форме змеи, кусающей собственный хвост. Это был уроборос – символ вечности.

– Ищи там, где время спит, – прошептал он.

Вдруг стены задрожали, фрески на них ожили: звёзды закрутились в спирали, библейские сцены слились с алхимическими символами. Вера увидела, как циферблат часов на башне костёла раскрылся, словно дверь, и за ним проступил город – но это был не Гродно, а место, которого она не знала: башни, окружённые туманом, река из ртути, мост, ведущий в никуда…

Она сделала шаг вперёд – и проснулась. В руке у неё был ключ из сна.

«Что это могло означать? Что за мистика? Неужели так можно? Связь времён?» – волновалась она.

Ключ-уроборос – намёк на цикличность. Возможно, часы нужно запустить в определённый момент, когда будет солнцестояние или лунная фаза?

«Где время спит» – это подземелье костёла? Аптека? Или церковь?

Видение города – это алхимический «Град Небесный» или указание на реальное место, может, это Гродненский старый замок?

Вера взглянула на карту Гродно, которую ей вчера дал ксёндз. На обороте была надпись: «Тот, кто ищет Lapis, должен сначала найти себя».

– Значит, путь не вовне, а внутри, – подумала она, сжимая ключ.

С Прохором они должны были встретиться в полдень на городской площади. Она ждала его возле солнечных часов, которые были расположены в центре площади. И, как правильно говорят горожане, они никогда не опаздывают.

Она была в легком джинсовом костюме. Еще не холодно, но уже чувствовалось приближение осени. В ушах наушники, музыка – ее постоянный спутник. Сейчас звучала любимая песня, и Вера подумала: «Значит, день будет хорошим».

Площадь была залита ярким светом, и солнечные часы отбрасывали четкую тень, указывая направление на XII. И сейчас время как будто застыло.

А когда-то на площади находилась Ратуша, в которой заседал городской магистрат, стояли купеческие дома, ремесленные мастерские, был городской колодец. Сейчас это место предоставлено для отдыха горожанам. Молодежные музыкальные коллективы часто выступают здесь.

Вера ждала Прохора и читала брошюру, которую ей вчера подарил ксёндз.

«Главным украшением площади является Кафедральный костел Святого Франциска Ксаверия (бывший иезуитский Фарный) – выдающийся памятник в стиле барокко. Он хорошо просматривается из разных точек исторического центра и поражает своим величием и монументальностью. Несколько веков костёл и монастырь иезуитов при нем были самыми богатыми в Речи Посполитой и занимали целый квартал города.

Построен костел в конце XVII в., освящен в 1705 г. в присутствии российско-го царя Петра I и короля Августа II. В комплекс иезуитского монастыря входили аптека, библиотека, театр, типография, коллегиум, сад, хозяйственные постройки и жилые корпуса. Ныне фасад костёла представляет собой четырехъярусную композицию с возвышающимися по бокам двумя башнями-звонницами.

Входя в костел, вы увидите фигуру Христа, несущего крест. Торжественен и пышен внутренний интерьер костела. В его убранстве использовались средства архитектурной пластики, скульптура и живопись. Особенную красоту интерьеру придают многофигурная композиция в трехъярусном алтаре, высотою в 21 метр с десятью колоннами, в центре которой расположена одна над другой фигуры Свя-того Франциска Ксаверия и Иисуса Христа. Алтарь выполнен из дерева и тониро-ван под мрамор. В состав композиции входит более 40 скульптур, колонн, фресок.

Опорные столбы костела украшены декоративными колоннами 12 иконоста-сов, выполненными тоже целиком из дерева. Эти декоративные элементы имеют высокую художественную ценность. Фресковая роспись (1752 г.) состоит из мно-госюжетных композиций, расположенных в арочных нишах и на сводах.

Напротив алтаря расположен памятник Подскарбию Великого Княжества Литовского и гродненскому старосте Антонию Тызенгаузу. Справа от главного алтаря на широкой раме находится небольшая чудотворная икона Матери Божией Конгрегатской, к которой можно приложиться. Икона намного старше самого Фарного костела, ей более 350 лет. От старого деревянного иезуитского храма сохранился главный алтарь, на котором сейчас и находится образ. Возле алтаря всегда много верующих.

На одной из башен костёла, высота которых составляет 65 метров, находятся уникальные часы. Перенесенные с башни коллегиума, они появились на фасаде костёла в 1725 году. Согласно исследованиям учёных, именно они, а не часы в Праге, являются старейшими в Европе. Некоторые механизмы часов относятся предположительно к XII веку, техника их изготовления считается утраченной. Не-смотря на столь внушительный возраст, башенные часы идут с точностью до се-кунды, каждый час оглашая окрестности звуком часового колокола».

А Прохор в это время отправился в антикварный магазин. Легенда о часах алхимика Аурума не давала ему покоя, у него было много вопросов к бывшему хозяину часов.

– Можно ваши часы? – попросил антикварщик.

Он раскрыл часы и показал, что внутри механизма есть шестерёнка из неизвестного металла – она не ржавеет и не изнашивается, то есть она вечная.

По легенде, у часов после алхимика было несколько хозяев, но часы не прижились у них. Известны только три владельца:

Первый – антиквар из Вильнюса – сошёл с ума, утверждая, что часы шепчут на разных языках мира.

Монахиня исчезла в подземельях Коложской церкви.

Какой-то часовщик умер ровно в полночь, когда стрелки впервые за 100 лет совпали.

Магазинщик резко захлопнул крышку часов, и в тишине раздался щелчок – будто где-то внутри перевернулся песочный таймер.

– Да, у Аурума был помощник, его ученик, но следы затерялись в истории. Это все, что я могу вам сказать. Если вам не по силе ноша, молодой человек, верните часы назад, пока не поздно. Часы не умеют шутить, им нужен хозяин.

Владелец магазина наклонился ближе к Прохору и прошептал: «Ключ – в манускрипте, найди его».

Вера в ожидании встречи с Прохором рассматривала символический глобус мира, который осовременил старинную площадь Гродно. Она представила несколько мест на нем, которые, возможно, в ближайшее время им предстоит посетить. Что такое? Неужели это интуиция?

Вера спланировала весь сегодняшний день, решив, что маршрут они начнут с Фарного костела. Из головы не выходили сон и ключ, подаренный ей алхимиком.

Может, Прохор знает, что означает этот символ ключа? Стоит вернуться в костёл вместе с ним и проверить, нет ли там скрытого замка, подходящего к этому ключу?

«Никогда не опаздывают, – шепчет она, глядя на часы костела. – Потому что они не просто показывают время. Они его хранят». Хронометр с 1660 года отмеряет время с погрешностью +2 минуты в век.

В этот момент, когда солнечные часы показали ровно полдень, с противоположной стороны появился Прохор. Он шел, улыбаясь, навстречу ей. Они обнялись как давно не видевшиеся старые друзья. Его взгляд упал на ключ в руке Веры. Он напомнил ему того уробороса, которого видел в соборе Святого Стефана в Вене.

– Верочка, я уже успел соскучиться! Как ты? Все хорошо?

– Да! Я тоже соскучилась. А ты почему пришел с другой стороны?

– Я был в антикварном магазине, разговаривал с владельцем этих странных часов.

– Ну, и что нового узнал?

– Пока одни загадки. Расскажу вечером. Зато по твоим горящим глазам вижу, что нас ждут сегодня приключения.

– Да, от приключений не уйти. Они уже начались вчера. Ты не сильно устал с дороги? Нет? Тогда давай сначала посетим этот славный костёл. Я вчера была уже в нем и нашла много интересного. Ты сам всё скоро увидишь. А сейчас у меня есть подарок для тебя.

Вера рассыпала на ладони Прохора золотистые скрепки, и они засверкали, как крошечные сокровища.

– Скрепки – фигурки: вишенка, сердечко, пирамидка, книжка, котик, птичка, слоник, цветочек, рука. Какое чудо! И футляр оригинальный – в форме медали. От-куда это всё у тебя? – Прохор поцеловал Веру.

– Я увидела, что в твоем каталоге часов некоторые страницы скреплены обычными скрепками и подумала, если ты скрепишь моими, то всегда будешь вспомнишь меня.

– Какая ты молодец! Спасибо большое! У меня тоже есть скромный подарок для тебя. Это несколько значков – города России. Вот посмотри: Ярославль – медведь с секирой на эмали; Суздаль – золотой купол на синем фоне; Калининград – янтарный кораблик.

– Ой! – Вера подхватила значок с видом Санкт-Петербурга – Такого я ещё не встречала!

Прохор перевернул его и показал на обороте крошечную гравировку: «С.П.Б. 1913».

– Это мне привет из Питера. Спасибо! А как ты догадался, что я значки коллекционирую? Я тебе об этом не говорила.

– Я заметил твои сверкающие глаза, когда ты в венской антикварной лавке рассматривала витрину со значками. Но почему-то выбрать ничего не захотела?

– Так я потом увидела часы и про всё на свете забыла. А значки я стала собирать в детстве и они у меня хоть и недорогие, но дороги мне.

– Ты, наверное, про каждый можешь рассказать историю.

– Да, многие значки помню, где покупала и почему. Как-нибудь в другой раз поведаю тебе о своей коллекции. А сейчас я должна рассказать про сегодняшний сон и про этот ключ.

Верочка делится впечатлениями от сна, не понимая еще, в какую опасную историю они попали. Но маховик часов запущен, время отсчитывает минуты. Обратной дороги нет!

– Ты уже начала видеть во сне алхимика? Да, этот ключ – не для обычного замка. Он для «врат времени», – говорит Прохор без всяких предисловий.

Он берет Веру за руку, и они идут к костёлу.

– Микаэль Виталис – фигура на стыке науки и мистики. Он прожил богатую и интересную жизнь: Гродно, ссылка, побег из Сибири, Шанхай, Гамбург, Лондон, Нью-Йорк, тайные маршруты, спецслужбы. Я о нем нашел немного информации в архивах. Еще, он обнаружил древний манускрипт, на неизвестном языке, который до сир пор никто прочитать не смог. Манускрипт теперь носит его имя и находится в Америке.

– А вдруг этот манускрипт он создал сам, и какой-то секрет зашифровал в нём?

– Всё может быть. Микаэль Виталис был в Гродно не только аптекарем. Он был хранителем портала или места, где время течёт иначе. Говорят, такой портал скрыт в городе… А часы – его механизм.

– Откуда ты это знаешь?

– Я нашел эту информацию в одном архиве.

Они зашли в костел. Прохор был впечатлен внутренним убранством, в кото-ром размещено тринадцать алтарей. Алтарь высочайший в Европе (21 м.) – для его золочения использовали 100 кг золота. Вместе с Верой они внимательно осматривают все алтари, любуются иконой Божией матери Конгрегатской, заглядывают в старые исповедальни, обследуют каменные плиты пола с выбитыми датами, но ничего не находят. Спустились в подземелье. Вера показывает Прохору схему механизма часов, которую обнаружила тут вчера. Он, развернув ее, стал внимательно изучать. Вдруг Вера замечает странную фреску, где один из персонажей держит в руках часы, а на циферблате едва заметна дырочка в форме змеи.

– Посмотри, – взволнованно говорит она.

– Пробуй, не бойся… – подталкивает он её.

Вера вставляет ключ – и слышит тихий щелчок. Стена с фреской медленно отъезжает в сторону, открывая узкую лестницу вниз. Они оглянулись: никого нет. Осторожно, подсвечивая лестницу фонариками, стали спускаться вниз.

А внизу – круглая пыльная, с нависшей паутиной комната с огромным скрипучим маятником, монотонно раскачивающимся над картой звёздного неба. Воздух в подвале был спёртый от старого запаха расплавленного воска, смеси ладана и горьковатой меди.

Стены испещрены выцветшими фресками: змеи, пожирающие собственные хвосты, планеты в зловещих сочетаниях. На крючке висит старый камзол. Вера вспоминает, что такой же камзол она видела на человеке во сне. На полках в полутьме светятся в пробирках эликсиры. На стенах – чертежи механизмов, рецепты эликсиров, а в центре… зеркало в свинцовой раме.

Сразу стало понятно, что это была тайная комната алхимика.

– Вера, руками ничего не трогай.

– Почему? Всё так интересно.

– Это не просто зеркало, – говорит Прохор. – Это мост.

– Для чего?

– Не смотри в зеркало! – кричит ей Прохор.

Но уже было поздно: Вера стоит напротив зеркала и видит в отражении не себя, а алхимика Микаэля, который что-то пишет в книге. Он поднимает голову – и смотрит прямо на неё.

– Ты нашла вход, – звучит его голос. – Но чтобы найти себя, нужно пройти 12 зеркал, – алхимик еле заметно шевелил губами, звук шёл с опозданием, как в кино. – Ключ… не для двери… для…

В этот момент зеркало темнеет, оставляя лишь одну фразу, выгравированную на раме: «Tempus fugit, veritas manet» («Время уходит, истина остаётся»).

– Такая же надпись есть на моих часах из Вены.

– Ну вот, портал закрыт. Про какие зеркала он говорил? И почему тебе нужно искать себя?

– Откуда я знаю, почему он говорил загадками. А зачем этот маятник качается над звёздами? Может, он связан с астрономическими событиями? – задумалась Вера.

– Звёзды символизируют предопределённость, а маятник – это неумолимый ход событий.

Маятник висел в чёрной пустоте потолка, словно подвешенный к лапе незримого существа. Его серебряный груз, тяжелый и идеально гладкий, проносился над созвездиями, задевая звёзды – а те на миг гасли, будто ему было дано право тушить светила. На пике взмаха воздух звенел, как стекло под ультразвуком, и Вера понимала: вот он, отсчёт до чего-то необратимого.

– Видимо, это соответствует астрономическим часам, где механизм символизирует гармонию небес. Связь с космическими ритмами: движение планет, циклы звёзд. И всё же для чего и кому служило подземелье алхимика? Ведь он тут не только одни эликсиры создавал. Может, здесь собиралось тайное общество, которое и сейчас продолжает охранять секреты алхимика? Возможно, они вместе искали секреты мироздания.

– Твоя интуиция, скорее всего, верна! Подземелье алхимика наверняка было многофункциональным – не просто лабораторией, а местом силы, хранилищем тайн и, возможно, центром деятельности какого-то тайного общества.

– Оно всё ещё действует?

– Вполне может быть, но в другом месте. Если общество передавало знания из поколения в поколение, то современные наследники могут охранять вход, маскируя его под руины.

– А если это не общество, а что-то другое?

– Этот портал – ловушка для нас? Но алхимик мог искать врата в иные миры, и вдруг, что-то пошло не так?

Прохора заинтересовал маятник. Где спрятан его вечный двигатель? И почему тень от маятника рисует на звездах восьмерку – знак вечности?

Вера стала разглядывать вещи на столе: вот небольшой кинжал с клинком из закалённого железа; небольшая чаша, в которой некогда было красное вино, а теперь на дне засох какой-то пепел; песочные часы в медной оправе перевернуты, но песок из них не сыпется. Рядом на подставке череп небольшой птички (похож на голубя) с вставленным в глазницу хрустальным циферблатом. Что это за циферблат такой? Она слегка прикоснулась к циферблату пальцем, и череп мгновенно превратился в порошок. Вера оглянулась. Прохор был так увлечен маятником, что ничего не заметил. Она взяла циферблат и зажала в левой руке. Вдруг ее холодный ключ-уроборос запылал в правой руке, как уголь.

Из теней за спиной чей-то голос шепчет: «Они не знают, что ты здесь… но ОНА знает». На стене проступает тень – не её, а другой женщины в старинном платье. Кто она? Вера привыкла к таким метаморфозам во снах, что и видения наяву ее уже не страшили.

Горячий ключ выпал из пальцев, ударившись о камень. Колокольный звон раскатился по каменным сводам. Тень женщины в старинном платье шагнула вперед – не отбрасываемая светом, а как будто живая, настоящая. Ее силуэт мерцал, как пламя свечи за вуалью, а края одежды колыхались на несуществующем ветру.

«В её платье был вырезан небольшой кусок ткани, чем-то острым, возможно, тем кинжалом со стола. А пепел от сожженного кусочка платья засох в бокале с вином», – подумала Вера.

– Ты носишь то, что мне принадлежало, – прошептала живая тень, и голос ее звучал так, как будто доносился сквозь толщу веков.

Вера почувствовала, как часы у нее на руке внезапно нагрелись. Ей не хотелось расставаться с ними. Но тень женщины протягивает руку к руке Вере, где был зажат циферблат из черепа голубя. Вера оцепенела, но руку не разжала.

Внезапно звон колокола обрывается, и женщина исчезает, оставив на полу каплю воска, похожую на песочные часы.

– Прохор, посмотри на мои венские часы. Созвездие Лира заговорило колокольным звоном. И еще аквамарин в циферблате светится, как вон тот «эликсир» в пробирке. – Вера была довольна, что часы остались с ней.

– Они хотят, что-то сказать, помогают нам. Но что?

– Ой, а мне что-то тревожно здесь стало.

– Пойдем отсюда. Мы в любое время можем сюда вернуться. – Прохор поднял упавший ключ-уроборос. – Ты можешь отдать его мне? Тебе с ним оставаться опасно. Пока одни вопросы.

– А может, тайна кроется в старой аптеке алхимика?

– Пойдем туда, – согласился Прохор и незаметно забрал со стола песочные часы.

Вера с Прохором зашли в аптеку. Здание гродненской аптеки построено в 1709 году и принадлежало иезуитскому монастырю. Сейчас это действующая аптека и одновременно музей, где показывают всё, что в таких местах положено. В музее три зоны, в первом зале воссоздан «уголок алхимика», где собрана травяная лаборатория. Это их в первую очередь и интересовало. На полках лежали старые медицинские инструменты, аптечная ступка для приготовления лекарств, стояли различные баночки, скляночки, бутылочки. В них когда-то хранились редкие ингредиенты: мышьяк, толчёные изумруды, порошок из мумий. Вот весы с чашами в виде змеиных голов и по описанию их баланс нарушался, если взвешивали мясо ядовитой змеи. Здесь засушенные маленькие черепашки и даже небольшой крокодил. Наряду с травами и кореньями хранится порошок единорога и настоящее перо феникса. А всё это достояние алхимиков оберегает ворон-охранник.

В коллекции аптеки шесть стилизованных гербариев писательницы Элизы Ожешко, любившей собирать лечебные травы. На одном из них «цветок папоротника» (который, как известно, цветёт только в Купальскую ночь), с незаметной подписью: «Для видений, а не для желудка».

Вера замечает в гербарии засушенный цветок с тем же узором, что и на циферблате часов Прохора.

Вот под стеклом инструменты, с помощью которых, возможно, производилось вскрытие короля Речи Посполитой Стефана Батория, после его скоропостижной смерти в 1586 г. в Гродно. В частности, они обратили внимание на зеркальный скальпель с рукоятью из слоновой кости.

Скачать книгу