Нацистский геноцид славян и колониальные практики бесплатное чтение

«Гиммлер дал приказ Баху уничтожить 20 миллионов русских людей»: Геноцидальный умысел нацистского руководства в показаниях членов CC

Егор Яковлев

То, что война гитлеровской Германии против СССР была аномально жестока, не вызывает сомнений. Демографические потери Советского Союза в результате нацистской агрессии составили 26,6 миллиона человек[1]. Около 13 миллионов из них – это мирные жители[2], а еще более трех миллионов – военнопленные[3], уморенные в германском плену. Однако недостаточно еще исследован вопрос о том, в чем же состояла причина чудовищной истребительной политики нацизма и какую конечную цель преследовали верховные власти Третьего рейха, формируя систему, регулярно воспроизводящую массовые убийства гражданских лиц.

Часть историков говорят о терроре гитлеровских оккупантов[4], другие же авторы склоняются к тому, что этот термин не исчерпывает умысел нацистов, и предпочитают использовать понятие «геноцид»[5], полагая, что его объектом, наряду с евреями и цыганами, были славянские народы Советского Союза – русские, украинцы и белорусы. Необходимо, однако, сразу подчеркнуть: речь идет не о том, чтобы просто примерить к нацистской политике уничтожения максимально эффектное и эмоционально окрашенное слово. Вопрос принципиально в другом: имелось или не имелось у нацистской Германии намерение уничтожить, полностью или частично, этнические группы советских славян как таковые. Именно наличие такого зонтичного намерения, согласно Конвенции ООН от 9 декабря 1948 года, отличает «геноцид» от другого типа массового убийства[6].

Сторонники «геноцидной» концепции указывают на то, что цель вторжения нацистской Германии в СССР состояла не в смене большевистского правительства на дружественное нацистам, а в завоевании земель для последующего заселения их немцами. Соответственно гитлеровское руководство было заинтересовано вести войну таким образом, чтобы в ее результате коренное население понесло радикальные и невосполнимые потери. В этом контексте началось не только тотальное уничтожение советских евреев[7], достаточно хорошо изученное, но также частичное истребление славянского населения, призванное создать условия для немецкой колониально-переселенческой политики и, что часто недооценивается, подорвать демографическое преимущество советских славян над германцами. Как отметил один из лидеров изучения Второй мировой войны в современной Германии Вольфрам Ветте, «массовая гибель значительной части советского гражданского населения составляла исходный пункт для претворения в жизнь генерального плана “Ост”, который должен был наметить пути “германизации” завоеванного пространства вплоть до Урала»[8].

Практически все пособия по геноцидоведению включают в себя справедливый тезис, согласно которому доказывание умысла уничтожить этническую или любую другую конвенциональную группу чрезвычайно трудно, поскольку виновный не стремится признаться в своем ужасном замысле[9]. Случай геноцида славян отличителен тем, что здесь это признание не просто зафиксировано: оно содержится в разных типах источников, которые дополняют друг друга. Это и заявления вождей нацистской Германии, которые сохранились в виде письменных записей[10], и официальные документы, например печально знаменитые «директивы по экономической политике» экономического штаба «Ост», где программировалось убийство голодом десятков миллионов «великороссов»[11]. И наконец, это показания представителей нацистского силового аппарата относительно инструкций, которые давались сверху и которые требовали использовать убийства для сокращения местного населения. Анализу последних и будет посвящена данная статья, основанная на недавно рассекреченных следственных делах членов СС из ЦА ФСБ, а также аналогичных материалах, полученных автором из NARA (США).

«Борцы с бандами»: Эрих фон дем Бах-Зелевский, Эбергард Герф, Фридрих Еккельн

Наиболее известные показания о существовании умысла уничтожить как минимум 30 миллионов славян на оккупированных восточных территориях дал бывший обергруппенфюрер СС Эрих фон дем Бах-Зелевский. В начале войны против СССР этот человек занял пост высшего фюрера СС в Белоруссии и Центральной России, а позже возглавил нацистский «штаб по борьбе с бандами», то есть стал главным уполномоченным по подавлению партизанского движения. На Нюрнбергском процессе, Бах выступил свидетелем обвинения против военного командования, согласившись дать показания, что вермахт был активным участником нацистских преступлений. Вместе с тем 7 января 1946 года во время допросов, которые вели американец Телфорд Тейлор и советский обвинитель Юрий Покровский, Бах рассказал о предвоенном эсэсовском совещании в замке Вевельсбург, куда были приглашены высшие чины организации, назначенные к работе на оккупированной территории СССР. На этом совещании шеф СС Генрих Гиммлер откровенно заявил: «Цель похода на Россию – сокращение числа славян на 30 миллионов человек»[12]. Далее, как рассказывал Бах, рейхсфюрер начал рассуждать, что для массовых убийств можно использовать отряды из преступников и асоциальных личностей. Такой «преступный батальон» действительно позже был сформирован и получил название по имени его командира Оскара Дирлевангера, который прославился жесточайшими расправами над мирным населением Белоруссии[13].

В других показаниях обергруппенфюрер утверждал, что еще одним фактором «сокращения славян» Гиммлер называл в Вевельсбурге голод[14]. Это неудивительно. Число в 30 миллионов человек, как установили историки, было почерпнуто главой СС из расчетов автора так называемого плана голода, статс-секретаря министерства сельского хозяйства и продовольствия Герберта Бакке[15]. Этот экономист и личный друг рейхсфюрера разрабатывал по заданию Гитлера стратегию экономического ограбления советских территорий. Согласно его проекту, после перенаправления всех продовольственных ресурсов Востока на снабжение вермахта и граждан рейха от 20 миллионов до 30 миллионов жителей крупных городов и нечерноземных территорий СССР должны были просто умереть от голода. В документе, который зафиксировал этот план, «Директивах по экономической политике» экономического штаба «Ост», Бакке начинал с экономического обоснования такого шага – преодоления последствий британской морской блокады, лишившей Германию продовольственного импорта. Однако далее он описывал основных жертв запланированной политики уже в этнических категориях – как великороссов – и мотивировал необходимость обречь их на гибель неотменяемой враждебностью этого народа по отношению к немцам: «Великороссы, что при царе, что при большевиках, всегда остаются основными врагами Германии и Европы»[16]. Соответственно, в Вевельсбурге Гиммлер не только высказал одобрение этой программе, но и дал указание дополнить стратегию голода акциями прямого уничтожения.

Историк Алекс Кей, один из самых интересных исследователей плана Бакке, дает такую характеристику высказыванию Гиммлера относительно уничтожения тридцати миллионов: «Акцент [рейхсфюрера] на уничтожении славян показывает, что, хотя в основе плана уморить миллионы голодной смертью лежала экономическая мотивация, именно расовые соображения сняли все сомнения о допустимости такого шага. Невозможно представить подобный консенсус между военной и политической элитой по поводу французского или норвежского населения»[17].

На наш взгляд, это соображение исследователя нуждается в уточнении. Безусловно, Гиммлер был антиславянским расистом. Однако представляется, что дело не только в его пренебрежении к низшей расе, которую можно лишить пропитания ради сытости и благополучия высшей. Смерть тридцати миллионов мыслилась рейхсфюрером СС не просто как побочный результат ограбления, но как самостоятельная цель, для достижения которой голод становился весьма удобным средством.

В пользу подобного тезиса говорят показания Баха из его следственного дела, которое отложилось в американском архиве NARA. Следователям из США бывший обергруппенфюрер также сообщил о совещании в Вевельсбурге и далее заявил, что антипартизанская борьба «постепенно использовалась в качестве предлога для проведения других мер, таких как уничтожение евреев и цыган, систематическое сокращение славянских народов примерно на 30 000 000 душ (чтобы обеспечить превосходство немецкого народа)…»[18].

Речь здесь не об экономической мотивации, а о задаче закрепить немецкое господство над захваченными территориями путем сокращения численности коренного населения, причем в данный момент более многочисленного, чем население страны-оккупанта. Подобный образ мыслей выходил за пределы СС. Нелишним будет напомнить, что в ноябре 1941 года Герман Геринг сообщил итальянскому министру иностранных дел графу Чиано о предстоящей (согласно плану Бакке) гибели 20–30 миллионов жителей России от голода с характерной ремаркой: «Некоторые народы нужно сокращать»[19]. В те же ноябрьские дни сам Гитлер, беседуя с румынским вице-премьером Михаем Антонеску, согласился с тезисом собеседника, что «славянство представляет собой огромную биологическую проблему, связанную с рождаемостью в Европе», и заявил, что необходимо сообща работать, чтобы «уничтожить славян»[20]. В свете этого тезис о том, что нюрнбергские показания Баха отражают нацистские намерения сократить слишком многочисленные этносы как таковые, представляется обоснованным.

Здесь можно усмотреть перекличку и с мыслями самого Бакке об угрозе для Германии и Европы, которая якобы постоянно исходит от великороссов: очевидно, что если их станет на три десятка миллионов меньше, то эта угроза резко снизится или исчезнет вовсе. Соответственно, не будет никаких препятствий для дальнейшей колонизации восточных территорий немецкими поселенцами. Таким образом, «Директивы по экономической политике», представляющие собой зерно плана Бакке, и заявление Гиммлера в Вевельсбурге также были связаны не только узкоэкономическими соображениями, пусть и замешенными на расизме, но и общей геноцидальной логикой.

Во время следствия Бах находился в сложном положении. Он должен был, с одной стороны, говорить правду, чтобы дать следствию проверяемые улики против подсудимых трибунала, а с другой стороны – умалчивать о собственной роли в преступлениях на Востоке. Себя он представлял то спасителем белорусских евреев, то обычным штабистом, который планировал только военные операции, то вообще сторонним наблюдателем чужих бесчинств. По словам эсэсовца, чтобы увеличить масштабы истребления, Гиммлер намеренно отдавал максимально неконкретные приказы, например допустил крайне размытое толкование термина «пособник партизан».

«Подобное отсутствие руководства со стороны ответственных кругов является трусливой передачей ответственности нижестоящим эшелонам. Но если для всех очевидно, что отсутствие руководства приводит к хаосу репрессий и тем не менее не отдается четких приказов, то единственно возможный вывод состоит в том, что этот хаос задуман лидерами наверху»[21].

В этом, вероятно, есть доля правды. Однако это не вся правда, поскольку наряду с неконкретными письменными приказами существовали очень конкретные устные директивы Гиммлера, которые поясняли, как именно надо действовать. Умолчание Баха об этом, по всей вероятности, связано с тем, что одна из таких директив, весьма зловещего свойства, была адресована непосредственно ему. В этом смысле показания бывшего обергруппенфюрера очень хорошо дополняют показания его заместителя по «штабу борьбы с бандами» бригадефюрера СС Эбергарда Герфа, который, в отличие от своего командира, оказавшегося у американцев, попал в советский плен.

Накануне Минского процесса Герф дал следующие показания следователям: «О тех мерах, которые Гиммлер применял против советского населения, свидетельствует тот факт, что он отдал указание начальнику главного штаба по борьбе с партизанами Баху об уничтожении двадцати миллионов русских. Об этом в 1943 году мне рассказывал Кубе[22], которому Бах говорил о полученном им задании от Гиммлера»[23]. Позже существование такого приказа Герфу подтвердил и сам Бах, уточнив, что уничтожить предстоит «не двадцать, а больше – тридцать миллионов»[24].

То, что Бах сам нес ответственность за меры, конечной целью которых было уничтожение тридцати миллионов русских, был осведомлен также глава передовой команды «Москва» из айнзацгруппы «Б» Франц Зикс – он доверительно сообщил об этом руководителю разведки группы армий «Центр» Рудольфу Кристофу фон Герсдорфу[25]. Теперь об этом есть еще одно, очень важное свидетельство Эбергарда Герфа, ранее не вводившееся в научный оборот. Оно дает серьезные основания полагать, что обергруппенфюрер действительно не был пассивным носителем информации о намерениях Гиммлера. Приведенные показания изобличают его прямым адресатом приказа, отданного рейхсфюрером СС. Занимая важнейшие посты, связанные с насаждением германского владычества на Востоке, этот человек должен был способствовать гибели значительной части славянского населения.

Разумеется, речь не шла о том, что все тридцать миллионов будут уничтожены в ходе псевдоантипартизанских операций усилиями СС, полиции и вермахта под руководством или под контролем Баха. Значение массовых убийств коренного населения в немецкому тылу состояло в том, что они лишали Советский Союз как государство, а славянские народы – как независимые этносы критической массы человеческого ресурса, после чего, по расчетам верхушки рейха, партизанское сопротивление пошло бы на убыль, а искусственно вызванный голод довершил бы умышленное злодейство. Этим и объясняются чудовищные расправы в сожженных деревнях России, Украины и Белоруссии, символом которых стала Хатынь.

Еще одна любопытная деталь об устных инструкциях рейхсфюрера СС, приведенная в показаниях Герфа, – упоминание о своеобразном подарке Гиммлера, который представлял собой необычное руководство к действиям на Востоке.

«Когда в июле 1943 года, являясь заместителем начальника главного штаба по борьбе с партизанами, я был на приеме у Гиммлера, он высказал мне точку зрения по отношению к русскому народу. Гиммлер мне заявил, что с русским народом нужно обращаться так, как в свое время (c покоренными народами. – Примеч. авт.) делал Чингисхан»[26].

В качестве «учебного пособия» Герфу была преподнесена некая книга с описанием методов монгольского завоевателя. О какой же книге идет речь? Историк Р. Брейтман установил, что рейхсфюрер СС был поклонником трудов известного немецкого востоковеда, уроженца Российской империи Михаэля Правдина (1894–1970); в 1938 году под эгидой СС вышли роскошные издания его ключевых произведений «Чингисхан – шторм из Азии» (1934) и «Наследие Чингисхана» (1935), которые Гиммлер охотно дарил высшим офицерам «Черного ордена»[27].

Брейтман, изучавший рецепцию образа Чингисхана в среде высокопоставленных нацистов, видел большое влияние этой книги на Гиммлера в следующих идеях:

«Чингисхан поэтапно приступил к разрушению городов и истреблению всего вражеского населения – мужчин, женщин и детей. По словам Правдина, Чингисхан не был бессмысленно жестоким или варварским. Он просто считал, что человеческая жизнь стоит очень мало, и, когда видел какую-то цель в том, чтобы отнять ее, – военную необходимость, месть или нужду устрашить своих врагов, – он делал это так, “как мы уничтожаем крыс, когда считаем их вредными”… Чингисхан считал свою расу превосходящей все остальные и пропагандировал это сознание среди своих подданных. Его воины не уставали сражаться, и они не стремились к миру и легкой жизни. Более того, они не переводились, ибо “каждая победа, каждое завоевание приносили новых жен и новых детей. Каждый мужчина, павший в битве, оставлял дюжину потомков или больше”. (Правдин утверждал, что у одного из сыновей Чингисхана было сорок детей, а у одного из племянников – сто.) И поскольку самые храбрые и выдающиеся мужчины брали самых красивых женщин, внешность монголов постоянно улучшалась на протяжении поколений. Чингисхан использовал военнопленных в качестве подневольных работников, но когда их численность, да и само присутствие стали угрожающими (они могли быть “переносчиками чумы”), он без колебаний казнил их»[28].

Историк резюмирует этот пассаж так: «Гиммлер, должно быть, усмотрел здесь так много параллелей с собственными особыми потребностями нацистской Германии, что это не могло не произвести на него впечатление»[29]. В этом с американским историком, безусловно, можно согласиться. Образ Чингисхана, нарисованный Правдиным, содержал в себе все то, что составляло существо нацистской политики: принятие массовых убийств как нормы, идеологию расового господства, уничтожение вражеских городов, стремление к плодовитости своего народа и, наконец, сокращение числа рабов до того уровня, который можно безопасно контролировать. Именно на это рейхсфюрер СС нацеливал своих подчиненных, боровшихся на Востоке против «азиатских недочеловеческих орд».

Показания Баха и Герфа сходятся в том, что Гиммлер был очень радикален в проведении этой истребительной политики и жестко пресекал любые попытки оспорить или отменить ее. Себя же оба руководителя штаба борьбы с бандами рисовали противниками этой линии, которые благодаря своей принципиальности потеряли фавор шефа. В американском деле Баха есть такой отчет о его допросе:

«Источник утверждает, что несколько раз он лично предлагал Гиммлеру прекратить призывы к антипартизанским репрессиям из-за стрельбы по немецким солдатам или сожжение деревень, которые были населены русскими, настроенными к немцам дружелюбно. Он чувствовал, что все эти “чрезмерно силовые” меры против партизан приведут только к их окончательной полной консолидации и еще сильнее сплотят русский народ перед лицом немцев. Он рекомендовал прекратить казни евреев и заложников, поджоги и разграбление деревень и попытаться создать систему, позволяющую приложить все усилия, чтобы поладить с русским народом на территории, оккупированной немецкой армией. Источник заявил, что Гиммлер холодно отверг его предложения, и в это время он почувствовал, что Гиммлера действительно интересовал только его первоначальный план – уничтожение евреев и славян»[30].

Похожие показания дал и Герф. По его словам, он лично докладывал Гиммлеру об итогах операции «Герман», проходившей с 13 июля по 11 августа 1943 года на территории Белоруссии в районе Налибокского леса. В ходе этой акции, только по немецкой статистике, было убито 4280 человек. По словам Герфа, в сводках в графу «убито партизан» включалось все убитое еврейское население, а также гражданские женщины и дети из сельской местности. «Все причислялись в эту рубрику. Я обратил внимание Гиммлера на этот пункт; но он на меня рассердился и сказал, чтобы я… радировал ему в дальнейшем в том же духе…»[31] Так нацисты маскировали в отчетности убийства невинных людей под боевые потери партизан.

Насколько Бах и Герф были искренни, говоря о своем неприятии политики Гиммлера, – сказать сложно. Но факт остается фактом: несмотря на недовольство многих военных и гражданских чиновников, общий истребительный рисунок «борьбы с партизанами» не менялся до самого конца оккупации.

Приведенные данные можно дополнить показаниями еще одного близкого к Гиммлеру человека – высшего фюрера СС и полиции рейхскомиссариата «Остланд» обергруппенфюрера СС Фридриха Еккельна. На допросе 2 января 1946 года в Риге он также упомянул директиву рейхсфюрера СС об истреблении десятков миллионов русских, сославшись, правда, на сообщение Герфа. «Герф говорил мне, что фон дем Бах получил от Гиммлера приказание об уничтожении 20 миллионов советских граждан на территории Советской Белоруссии и к востоку от нее вслед за продвижением немецкой армии»[32]. Политику массовых убийств эсэсовец связывал «с целью быстрейшего покорения захваченных нами советских территорий, исходя из программы жизненного пространства для немцев…»[33]. Но при этом, подобно Баху, пытался представить дело так, что сам он к реализации истребительных планов прямого отношения не имел. В реальности, однако, обергруппенфюрер проводил беспощадную политику уничтожения, ярким образцом чего является, например, операция «Зимнее волшебство», проходившая под его командованием в феврале – марте 1943 года в русско-белорусско-латвийском приграничье. В результате в этом регионе оккупантами была создана 15-километровая «мертвая зона», где значительная часть населения – по оценкам современных российских и белорусских историков, от 10 до 12 тысяч человек[34] – была физически уничтожена с особой жестокостью. Согласно показаниям латышского полицейского Альфреда Витиньша, штурмбаннфюрер СС Фриц Межгравис сказал ему после операции: «…Я выполнял приказ генерала Еккельна, который приказал уничтожить все русское на своем пути, я сжег более 200 сел и деревень, сжигали также детей и стариков, так как с ними некогда было возиться, полегло их тут тысяч 10, а может быть, и больше, всего разве упомнишь… Их и не следует щадить, а уничтожать всех до единого, приказ Еккельна есть приказ фюрера, и мы должны защищать его интересы»[35].

Таким образом, показания трех высокопоставленных «борцов с бандами» вполне согласуются как друг с другом, так и с другими историческими источниками. Все они организовывали и осуществляли политику массовых убийств и все были так или иначе осведомлены, что над этой политикой довлеет намерение уничтожить от 20 миллионов до 30 миллионов славян.

«Колонизаторы». Пауль Шеер и Вильгельм Геллерфорт

Летом 1942 года на Украине, возле Житомира, было закончено строительство первого немецкого городка на оккупированных территориях СССР. В поселении, получившем название Хегевальд («Заповедный лес»), разместилась резиденция рейхсфюрера СС, испытывавшего в тот момент настоящую эйфорию: Гиммлер считал, что им наконец-то сделан первый шаг к созданию великой германской империи на Востоке. В этот момент глава «Черного ордена» провел в Хегевальде совещание, любопытные показания о котором дал в преддверии Киевского процесса бывший начальник германской полиции города Киева Пауль Шеер. Этот чин пользовался покровительством шефа полиции порядка Курта Далюге и через него был хорошо известен Гиммлеру. Вероятно, именно эти связи обусловили назначение Шеера на столь важный и ответственный пост в конце 1941 года.

Согласно показаниям Шеера, на встрече с высшими чинами СС и полиции, работающими на Украине, Гиммлер зачитал секретный доклад, в рассылке которого присутствующим было отказано. В начале рейхсфюрер привел ряд фактов, которые якобы доказывали присутствие германских племен на территории Украины еще в V веке нашей эры, и таким образом обосновал законность присоединения ее территории к Германии. Он утверждал, что немцам не найти лучшего пространства для расселения, и пообещал тем эсэсовцам, кто отличится в текущей войне, большие земельные пожалования в этом регионе. При этом рейхсфюрера крайне волновал демографический вопрос, поэтому «…он предлагал начать переселение в первую очередь молодежи с той целью, чтобы добиться большого прироста населения»[36].

С другой стороны, речь пошла о сокращении числа коренных жителей.

«Гиммлер говорил, что наша задача, то есть задача карательных органов, – очистить территорию Украины для будущего переселения немцев. Для этой цели мы должны вести массовое истребление советских граждан – украинцев. По утверждению Гиммлера, число украинцев также должно сократиться в связи с потерями на фронте, а оставшиеся военные вместе со всей Красной армией будут уничтожены. Мирное украинское население на оккупированной территории нужно свести до минимума.

Гиммлер дал нам указание, что для достижения этой цели необходимо:

• как можно больше арестовывать и уничтожать мирных советских граждан под видом борьбы с антигерманским движением. Безусловно уничтожать всех, кто хоть в малейшей степени подозревается в борьбе против немцев или сопротивляется нашим мероприятиям;

• часть трудоспособного населения Украины насильно вывозить в Германию на каторжные работы;

• оставшееся в живых украинское население, то есть не уничтоженное по каким-либо причинам и не угнанное на каторжные работы в Германию, Гиммлер намеревался переселить в Россию, а территорию Украины заселить немцами»[37].

Шеер сообщил следствию, что эти директивы лежали в основе крайней жестокости оккупационного режима. По его словам, «…под видом партизан расстреливалось очень много советских граждан. Если кто-либо из жителей был обнаружен в лесу, то независимо от того, по каким причинам он там находился, его полиция расстреливала как партизана. К партизанам также причисляли всех, у кого не было документов, а также всех, у кого было оружие». Малейшего неповиновения было достаточно для ареста и последующей казни. «Эти аресты служили политике Гиммлера – подготовить место для немецких колонистов по окончании войны»[38].

Аналогичные показания дал советскому следствию обершарфюрер СС Вильгельм Геллерфорт, служивший в оккупированном Днепропетровске. Его чин (аналог унтер-офицера в вермахте), естественно, не подразумевал присутствия на личных совещаниях с Гиммлером. Однако от своего начальника, шефа полиции безопасности и СД в Днепропетровске штурмбаннфюрера СС Вильгельма Мульде, он получил схожие указания. Интересно, что шеф Геллерфорта указал на определенные разногласия в верхах относительно категорий истребления советского населения.

По его словам, Гиммлер ставил задачу уничтожать на оккупированной территории не только коммунистов, но и более широкие круги советского населения, так как оно «все равно будет противиться немецким порядкам». Напротив, министр восточных территорий Альфред Розенберг предлагал ограничиться коммунистами, а советское население вывозить в Германию и другие оккупированные страны, а также использовать на самой Украине как рабочую силу. Но поскольку, говорил Мульде, «нашим непосредственным начальником является Гиммлер, а позиция Гитлера до нас не доведена, то мы должны исполнять приказы шефа СС». «Этим самым Мульде дал указание приступить к массовому истреблению советских граждан»[39].

Представляется, что показания Шеера и Геллерфорта особо важны именно в контексте постройки Хегевальда, знаменовавшего собой начало немецкой колонизации Востока. Хотя зловещий Генеральный план «Ост» и не был подготовлен окончательно, однако его общие основания к этому моменту были уже понятны. Де-факто летом 1942 года германизация захваченных земель реально началась, а победа казалась верхушке нацистов весьма близкой. В середине июля состоялась встреча Гиммлера с Гитлером, который находился тогда в Виннице. 16 июля рейхсфюрер СС восторженно сообщил своему врачу Ф. Керстену, что сегодня «самый счастливый день в его жизни», поскольку фюрер одобрил все его предложения: Германии предстоит «величайший колонизационный проект, который только видел мир, к тому же связанный с благороднейшей и важнейшей задачей – защитой западного мира от вторжения из Азии»[40]. Таким образом, глава СС согласовал рамочные планы освоения захваченных земель с нацистским вождем. Как следует из показаний Шеера, они были связаны с политикой уничтожения.

К июлю 1942 года относится еще один важный для нашей темы документ, который давно известен, но обычно не ставится в контекст начала колонизации и активности Гиммлера. Речь идет о телеграмме заместителя фюрера по партии Мартина Бормана министру восточных территорий Альфреду Розенбергу от 23 июля 1942 года. В ней были изложены принципы, на которых фюрер потребовал строить восточную колонизаторскую политику – в частности, принять социальные меры по пресечению размножения славян.

«Мы можем быть только заинтересованы в том, чтобы сокращать прирост населения оккупированных восточных областей путем абортов. Немецкие юристы ни в коем случае не должны препятствовать этому. По мнению фюрера, следует разрешить на оккупированных восточных территориях широкую торговлю предохранительными средствами. Ибо мы нисколько не заинтересованы в том, чтобы ненемецкое население размножалось… Ни в коем случае не следует вводить немецкое обслуживание для местного населения оккупированных восточных областей. Например, ни при каких условиях не должны производиться прививки и другие оздоровительные мероприятия для ненемецкого населения»[41].

Эти указания являются откровенной санкцией на проведение геноцида. Совершенно очевидно, что окончательное упразднение системы здравоохранения для «восточных народов» вызвало бы (и реально вызывало) большие скачки смертности среди советских славян, чего Гитлер и Борман, несомненно, желали. На наш взгляд, есть все основания рассматривать эти директивы в одном ряду с инструкциями, которые Гиммлер дал полицейскому аппарату. Характерно также, что фюрер четко потребовал применения этой политики и к украинцам, что означало заметное ослабление позиций «украинофила» Розенберга, чьи противоречия с рейхсфюрером СС довольно достоверно охарактеризовал Геллерфорт. Розенберг с начала войны пытался пестовать украинский национализм, направляя его против носителей советской и/или русской идентичности. Министр восточных территорий был готов применять самые жестокие меры против великороссов, в украинцах же он видел кого-то вроде словаков, которые достойны статуса третьестепенных союзников рейха. По мнению чиновника, они могли бы оставаться покорной рабочей силой, которая трудится на черноземных полях под германским управлением, но без ярко выраженной сегрегации и дискриминации по отношению к ним. Однако успехи первой половины 1942 года окончательно убедили Гитлера, что Германии не нужно церемониться с покоренными народами Востока. Бо́льшая часть украинцев в его глазах проходила по разряду «славянских недочеловеков». Гиммлер и Борман держались того же мнения, а на Розенберга глядели свысока как на опасного прожектера. Колониальный мираж заставил их отвергнуть полумеры и действовать максимально жестоко.

Кроме того, истребительная политика Гиммлера нашла поддержку не только в верхах, но и снизу: со стороны рейхскомиссара Украины Эрика Коха, который демонстративно игнорировал указания своего формального начальника Розенберга. Такую вольность он мог себе позволить только в том случае, если имел основания рассчитывать на одобрение куда более высоких инстанций, чем министр восточных территорий. Кох, который одновременно занимал пост гауляйтера Восточной Пруссии, обладал широчайшими связями в нацистской элите, имел прямую связь с Борманом по линии НСДАП и числился на хорошем счету даже у самого Гитлера. Поэтому он принялся проводить ту линию, которая была угодна верховному политическому руководству, – и это была линия на истребление и подавление.

Согласно показаниям подсудимого Киевского процесса – гебитскомиссара Мелитополя Георга Хайниша, члена НСДАП с 1923 года, на одном из совещаний «Кох прямо сказал, что он принял твердое решение отправить на работу в Германию все трудоспособное население северных районов Украины, а остальное население этих районов уничтожить. Такая работа облегчит колонизацию Советской России… Лучше, сказал он, повесить на десять человек больше, чем одним меньше…» По убеждению рейхскомиссара, «“уничтожение наибольшего числа граждан Советской России может пойти только на пользу Германии, так как это ослабляет Россию”. Последние слова Коха, утверждал Хайниш, отражают линию Гитлера и его ставки»[42].

В общих чертах, по словам Хайниша, эта линия сводилась к следующему:

«Учитывая, что держать в повиновении русский народ будет весьма затруднительно, было приказано беспощадно применять репрессивные меры по отношению к гражданскому населению… Кроме того, нужно было ослабить силу народа путем уменьшения количества людей, то есть путем их истребления»[43].

Примером миниатюрного колониального проекта, в котором наблюдалось единство действий Коха и Гиммлера, служит расправа над мирными жителями региона Цумани в Волынских лесах. Рейхскомиссар Украины решил превратить эти места в собственные охотничьи угодья, где он также мог бы принимать высоких гостей из Берлина. Для этого требовалось выселить жителей нескольких десятков деревень. Но поскольку депортация представляла значительные трудности, крестьян просто уничтожили: подчиненные рейхсфюрера СС охотно отозвались на просьбу гражданских властей. Негодующий Розенберг, уставший от своеволия своего представителя, писал Гиммлеру: «Выселение началось в декабре 1942 года при лютых морозах… Но сотни людей в Цумани и окрестностях просто перестреляли, потому что они были “коммунистически настроены”! В последнее не верит ни один украинец, и даже немцы удивляются такому доводу, ведь в этом случае подобные казни должны были бы проводиться… одновременно и в других зараженных коммунистическими элементами районах. Зато во всей округе недвусмысленно утверждают, что этих людей пристрелили без всякого приговора потому, что количество подлежащих выселению оказалось слишком велико, чтобы переселить их за короткое время, и к тому же там, куда их переселяли, было недостаточно места. Сейчас район Цумани полностью обезлюдел»[44].

Розенберг попытался воспользоваться ситуацией, чтобы свалить надменного рейхскомиссара и усилить свои позиции. Однако Кох через голову шефа доложил Гитлеру иную версию событий: он представил Цумань в образе опасной партизанской зоны, кишевшей большевиками, которых полиция победила в тяжелой и героической борьбе. Гиммлер предсказуемо встал на сторону Коха, и опозоренный министр восточных территорий вынужден был извиняться. После этих событий политическое влияние Розенберга было окончательно сведено к минимуму.

Таким образом, хотя поселенческая колонизация «восточного пространства» и не зашла далеко в связи с событиями на фронте, она была отчетливо поставленной целью Третьего рейха, которой стремились достичь в том числе и политикой заблаговременного истребления местных жителей. Цуманский инцидент стал одним из ярких примеров массовых убийств, осуществленных при «расчистке» жизненного пространства для укоренения на нем новых хозяев.

«Рядовые палачи». Ганс Риц и Рейнгардт Рецлафф

Об установках на широкое истребление, шедших с самого верха, свидетельствовали и те подчиненные Гиммлера, которые, подобно Геллерфорту, занимали скромные позиции в силовом аппарате. Во время следствия, предшествовавшего Харьковскому процессу в декабре 1943 года, такие показания дал унтерштурмфюрер СС Ганс Риц – первый эсэсовец, осужденный за преступления во время Второй мировой войны.

Профессиональный юрист, выпускник Кёнигсбергского университета, он командовал ротой, приданной части зондеркоманды 4b, которая дислоцировалась в Таганроге. Риц был взят в плен при освобождении города в августе 1943 года. Он едва ли когда-то лично видел рейхсфюрера СС, однако прекрасно обрисовал репутацию, которую тот имел в силовом блоке. «Гиммлер – имперский руководитель СС – всегда восстает в Германии против “бумажных параграфов” и хотел бы втиснуть все в рамки мировоззрения отдельных руководителей СС. Если в Германии Гиммлер маскировал нарушение существующих законов, то в России ему никакой маскировки не потребовалось. Гиммлер и его гестапо получили возможность поступать с русскими людьми по своим прихотям»[45]. О том, что это за «прихоти», Риц получал инструкции от командира тайлькоманды гауптштурмфюрера Вильгельма Экхардта, который в стенограмме показаний ошибочно назван Эккером.

«Примерно в июле 1943 года, когда я нес службу в качестве командира роты СС при таганрогском гестапо, шеф последнего капитан Эккер дал мне следующие указания: “Не следует быть мягким в отношении к гражданскому населению оккупированной территории России. Свои действия в этой области следует производить, все время помня о будущем германского народа. Чем меньше будет русских, тем лучше будет обеспечена будущая безопасность немцев”, – говорил капитан Эккер. В случае наличия подозрения об антигерманских настроениях лучше расстрелять больше русских, чем оставить в живых хотя бы одного из подозреваемых. От старых европейских понятий о праве следует на Востоке полностью отказаться. Ему, Эккеру, доподлинно известно, что такая установка является точкой зрения германского верховного командования, хотя об этом открыто и не говорится»[46].

Любопытно, что до прибытия в Таганрог Экхардт находился в Сталино, где участвовал в массовых убийствах гражданского населения. Таким образом, его воззрения не ограничивались теорией. После общения со столь «опытным» командиром и личного участия в расправах над мирными жителями в Петрушинской балке Риц не сомневался: «Немцы, для безопасности своего собственного будущего существования, истребляют как можно больше русских, обескровливая их страну»[47]