Оборотень по объявлению. Майконг бесплатное чтение

Глава 1

Света

Я подняла сварочную маску на лоб козырьком и устроилась на трубе поудобней. Высоко, ешкин кот! И что за шум? Меня кто-то звал или показалось?

– Свет, телефон разрывается уже десять минут! Может, случилось что? – крикнул слесарь Сеня снизу.

Я резко повернулась, задела маской другую трубу, сварочная защита слетела с головы. Только не это!

Забиралась я на пятиметровую конструкцию долго, а вот слетела вниз за несколько секунд. Только бы уцелела! Да не я, а маска!

– Эй, ты там давай осторожней! – Сеня попятился, давая мне спрыгнуть.

– Ты же крепкая, ты выдержишь… – шептала я, не сводя глаз с лежащей на земле маски.

Треснутое зеленое стекло обзорного окна поймало луч света, и я запнулась.

– Твоя мама звонит! – протянул телефон Сеня, пока я медленно опускалась на корточки.

Я взяла телефон и маску в руки одновременно.

– Игнорируешь меня? – взвизгнул мобильный голосом мамы, и уголки моих губ поползли вверх.

Я провела пальцем по разлому, по затертым кнопкам внутри маски и приложила ее к лицу, глядя через зеленое стекло. Теперь мир вокруг был поделен на неравные части.

– Что-то с Юлей? – Мой голос прозвучал немного приглушенно.

– Только о сестре беспокоишься? Мать тебя совершенно не волнует? Полку не прибила, плинтус отходит, кран течет! И скажи: почему не оставила мне денег на маникюр? Три раза напомнила!

Я посмотрела на свои руки. Через аметистовое стекло они казались очень даже ничего – ни мозолей не видно, ни кровавых заусенцев.

– Нету. – Я издала губами совершенно некрасивый пукающий звук и сняла маску. Руки повернула так, чтобы не видеть своих пальцев.

– Вынуждаешь мать бомжихой ходить? Не стыдно? – Я так и видела, как мама оскорбленно задрала подбородок.

Я широко улыбнулась и боковым ползунком уменьшила громкость микрофона. Убрала телефон в карман спецовки и провела рукой по неожиданно мокрой щеке.

– Плачешь, что ль? Да хорош! – Сеня открутил крышку от бутылки воды и жадно отпил, протянул мне.

– Дождь, наверное. – Я подняла голову и выставила язык, будто хотела поймать капельку влаги, как в детстве. – Как твои малыши? Как жена?

– А? Да все хорошо… Свет, тут моя Ленка тебе платья передала! Говорит, что поправилась, больше не влезает. – Слесарь увидел, что я открыла рот для возражения, и тут же добавил: – Если не возьмешь, то я на помойку отнесу. Моя новый комод купила, вещи не помещаются.

– Ну, если так, то Юльке заберу. Вырастет, может, наденет. – Я прижала маску к груди и закрутилась вокруг оси, будто в бальном платье. Сделала реверанс: – Благодарю.

А, нет, надо было как джентльмен прижать руку к груди, а второй рукой – с маской, будто со шляпой, отвесить поклон. Кто-то забыл, кто в семье кормилец, а кто красотка.

– Вот и правильно. Я не очень в этом разбираюсь, но жена говорит, что фасон вечный. Ты тоже надела бы, а то никогда на тебе юбки не видел. Хорошо хоть, волосы на месте!

Я вытащила русую косу из-под ворота спецовки. Потрепала кончик, похожий на беличье ушко.

– Отцу нравилась коса. – Я прижала маску крепче, чувствуя, будто трещины не по стеклу пошли, а по душе.

Сеня почесал затылок и махнул рукой в сторону огромного железного контейнера, который заменял и раздевалку, и столовую, а иногда и зону отдыха.

– Я пакет в бытовке оставил! Все уже переоделись и уехали, так что разбирайся спокойно. А я домой, голодный как собака! – Сеня покосился на мои руки и поджал губы. – И это… Начальству передам, что ты согласна на новую маску.

***

И как только в этом ходят по своей воле? Последний раз надевала платье лет десять назад на выпускном в начальной школе.

Я со скрипом души поправила перекрученную ткань на талии и вышла из метро.

– Папа, смотри, тетя в платье и в кроссовках! – Малыш лет четырех наступил мне на потрепанный мысок из уже серого кожзама и испуганно подпрыгнул на месте. Смотрел он на меня как на огнедышащего дракона – будто вот-вот пульну огнем – и очень этого ждал.

– Просто это очень современная тетя! Простите его, девушка, – раскаялся за двоих молодой отец.

– Ничего. – Я подмигнула мальчику и достала из пакета, словно зайца из шляпы, сварочную маску. – Просто я ничего не понимаю в моде!

Городские стиляги действительно давно отправили туфельки на пыльную полку и надели кеды под платья и юбки, вот только не такие толстые, поролоновые, обшарпанные, как были на мне. Ни одна модница не вышла бы в таком виде из дома, даже под страхом смертной казни. Но то они, а то – я.

– Ого! Смотри, пап, это же маска железного человека! – Пацаненок вцепился отцу в штанину и открыл рот.

– Почти, герой! Это маска железной леди! – Я отправила сварочную маску назад к мокрым джинсам и футболке, завернутым плотно, чтобы не промочить переданные для Юли вещи.

Пить чай в бытовке было ошибкой, но горло так и жгло после маминого звонка. Хотелось ошпарить себя кипятком изнутри, а получилось снаружи – все оказалось на моей одежде. Надеюсь, Юлька меня простит, что я надела ее будущее платье? Не голой же домой ехать, в конце-то концов.

Считая про себя ступеньки вниз на улице, я почувствовала, как подол за что-то зацепился.

– Извините, можете посмотреть на меня всего секунду?

– Да, что такое? – ответила я прежде, чем остановила взгляд на говорившем.

И моргнула от удивления.

Ошеломительной красоты брюнет! Такие на билбордах трусы рекламируют и разбивают сердца девушек нетрадиционной ориентацией. Он что, поспорил с друзьями? Другой причины хватать меня за подол не вижу.

Я сделала шаг назад, и ткань платья слегка натянулась между нами.

Почему не отпускает? Забыл? Смотрит так пронзительно: голубые глаза будто наливаются синевой под темными дугами бровей, выразительный нос раздувается, выдающийся подбородок словно становится еще более массивным.

Да у него отпечаток на лбу: я царь, просто царь. Холодный и неприступный типаж – и вдруг прицепился ко мне. Выдал:

– Мы же виделись раньше. – Его рука сжала ткань василькового платья еще сильнее. Если до этого он держал только двумя пальцами, то сейчас зажал в кулак.

Я так и не поняла, это был вопрос или утверждение. Произнес с такой интонацией, будто отрицал. Странный он, и именно потому я еще не вырвала свое платье из его рук.

Если это пранк или на спор, то лучше разделаться с ним сейчас, осадить на месте.

– Нет, не думаю. Вы меня с кем-то перепутали. – Я сделала шаг в сторону, собираясь идти прочь. – Простите, я спешу.

– Остановитесь на секунду, пожалуйста! – Край юбки все еще был в руках незнакомца, и синяя ткань платья натянулась до предела.

– Зачем? – Я дернула юбку обратно, мужчина сжал кулак с тканью еще крепче.

Я переложила пакет в другую руку. Маска у меня тяжелая, если что! Хотя жалко ее, пусть и треснула. Память.

– Я потерялся! – Проникновенный взгляд синих глаз, обрамленных черными ресницами, зацепил словно рыболовный крючок. В нем была какая-то невысказанная нужда, просьба. Если он с таким лицом разводит, то ему прямая дорога в главный театр страны!

Правда заблудился? Может, поэтому такой отчаянный? Первый раз ножками по городу, забыл даже про возможности смартфона? Или ищет то, чего не найти в интернете?

– Куда вам нужно попасть? – Я повернулась к офисному центру рядом и пробежалась взглядом по этажам.

– Мне нужно в любое место, подальше от вас. Вы свободны сегодня вечером?

Что?!

Майконг

Майконг проходил мимо сотен женщин в день, не задерживаясь ни на секунду. Скользил взглядом по лицам будто по дороге из щебенки, где камни были похожи между собой своей природой и серостью. Но когда увидел ее, то не смог оторвать взгляд.

Образ решительной девушки, будто коварная стена гробницы фараона, сбил его с ног и сдавил. Воздух вышел из легких. Майконг посмотрел в зеленые глаза и почувствовал, словно пол пропал под ногами и он летит на заостренные пики неизведанных эмоций.

Что это? Почему она кажется такой знакомой? Может, это платье он уже видел на ком-то значимом? Может, этот аромат витал в знаковом моменте, поэтому запомнился? Может, они уже встречались?

Русая коса толщиной в руку была переброшена через хрупкое плечо. Походка плавная, но такая решительная, что только отчаянный остановит. Выразительные ямки ключиц, тонкая талия, округлые бедра – да от нее несло сексуальной привлекательностью за километр. Вот только энергетика, что-то неуловимое вокруг незнакомки, быстрый взгляд так и говорили – не подходи!

Девушка приближалась, даже не смотря на Майконга, и саванный лис испытал недовольство: почему она и не взглянет на него? Хотя бы на мгновение!

Да, Майконг знал, что сейчас нельзя отвлекаться! Да. Этот тест на контроль зверя нужно пройти любой ценой. Да-да-да…

Шаг за шагом расстояние между незнакомкой и ним уменьшалось, и саванный лис замедлился, борясь с желанием привлечь внимание девушки. Он же красавчик, почему она не видит его, когда он рассмотрел даже ее веснушки на щеках?

Желание перекрыть ей дорогу поставило Майконга в тупик. Зачем ему это? Сейчас нельзя! Это так не вовремя! Но так хочется хоть на секунду поймать ее взгляд, пусть и недоумевающий.

Незнакомка поравнялась с Майконгом, и его сердце пропустило удар. Она же шла дальше как ни в чем не бывало.

Майконг вытянул руку и сумел дотянуться кончиками пальцев до ее платья. Не мог ее отпустить.

Знал, что сейчас главы кланов оборотней следят за ним по камерам. Знал, что мирное соглашение зависит от того, не натворит ли его зверь снова армагеддец. Знал, но не мог с собой ничего поделать.

– Извините, можете посмотреть на меня всего секунду? – Майконг соврал. Это была просьба смотреть на него вечность. Только на него.

Девушка подняла взгляд, и ткань платья чуть не выскользнула из пальцев Майконга.

– Да? Что такое? – абсолютно невозмутимо спросила незнакомка высоким голосом. Таким знакомым, будто принадлежал лучшему другу, узнаваемым из тысячи.

Черное кольцо вокруг зеленой радужки глаз делало ее взгляд гипнотическим. Чем больше смотришь, тем больше растворяешься. Будто тебя затягивает, и с каждой секундой обладательница этих омутов кажется все привлекательней и привлекательней.

– Мы же виделись раньше. – Майконг внезапно охрип.

Оборотень засмотрелся в зеленые глаза с приподнятыми внешними уголками и почувствовал силу духа этой девушки от одного ответного взгляда, полного протеста. Она просто нереальная. На такую мужчины часто смотрят и понимают, что она им не по зубам. Что у нее просто железные бубенчики, которые она снимет, чтобы протрезвонить мелодию твоего провала.

А Майконгу всегда нравились милашки. Нежные создания, ласковые, с томным взглядом. Тогда что с ним происходит сейчас?

– Нет, не думаю. – Девушка попыталась вырвать свое платье из лап оборотня, и зверь внутри тихо зарычал.

По телу Майконга пошла дрожь.

Нельзя! У него тест, от которого зависит не только его будущее, но и отношения людей и оборотней! Майконг со своим зверем и так являлся причиной того, что среди людей появилась сильная противоборствующая сила. Теперь Майконгу нужно убедить всех, что опасности нет. А рядом с ней его зверь просыпается, даже напоенный убойными успокоительными. Что же будет, когда он очнется?

Им нельзя встречаться.

– Вы меня с кем-то перепутали. – Незнакомка равнодушно пробежалась взглядом по Майконгу и разочарованно выдохнула. Попыталась уйти, но платье угрожающе затрещало по швам.

Зверь пустил силу по мышцам, и только действие лекарств не позволило ему взять верх и показаться во всей огромной красе прямо здесь. Весь год тренировки, мать твою, в городскую канализацию!

Саванный лис подумал, что все дело в одуряющей смеси сексуальной фигуры, танцующей походки, симпатичного лица и невероятно решительного духа. Таким девушкам обычно хочется смотреть вслед, но что он делает, преграждая ей путь? Может, принял слишком много лекарств, чтобы не накосячить? Что ж, получил обратный эффект!

А может, просто долго воздерживался, боясь, что зверь сорвется?

Че-е-ерт, а она явно хочет уйти. Отворачивается, и все в оборотне просто звереет.

– Остановитесь на секунду, пожалуйста! – слова тактичные, но тон… Ох, тон…

Он очень злился. Ра-зо-ча-ро-ван-но выдохнула, мать твою! В отношении Майконга еще никто так не выдыхал!

– Зачем? – Девушка попыталась отобрать у оборотня подол своего платья, сурово поджимая губы. Она смотрела так, будто сейчас чем-то треснет.

Глубокое чувство неудовлетворенности свалилось на оборотня древней колонной, заставило задохнуться пылью глухого чувства потери. Холод выдавленной улыбки свел на нет все действие успокоительных лекарств, и зверь стегнул хлыстом ярости по мышцам.

Нет! Только не обернуться бы!

Если любой другой оборотень перевоплотится – он будет просто зверем в городе. А если Майконг – он будет монстром на улицах мегаполиса.

Саванный лис закрыл глаза, жадно вдохнул воздух и почувствовал аромат девушки. Ее настоящий фруктовый запах тела смешался с запахом железа и странно подействовал на зверя – тот притих.

– Я потерялся! – Майконг отчаянно пытался разглядеть в лице девушки хоть какой-то интерес.

А она невероятно быстро взяла себя в руки и обвела взглядом здание рядом, кивнула:

– Куда вам нужно попасть?

Майконг вдруг понял, что это тупик. Не зря мужское чутье подсказывало не становиться у нее на пути. Она стирает в порошок весь год самоконтроля и дрессировки внезапно выросшего зверя. Им никак нельзя находиться рядом.

– Мне нужно в любое место, подальше от вас. – От тихих слов Майконга его зверь напрыгнул на стенку клетки самоконтроля и принялся гнуть моральные прутья так, что оборотень вдруг дополнил: – Вы свободны сегодня вечером?

Света

Неожиданно громкий звук клаксона заставил вздрогнуть. По полосам несся красный экскурсионный автобус и сигналил что есть мочи, играя в дорожные шашки.

Светофор загорелся красным, но огромная машина продолжала движение, оглашая округу почти паровозным гудком, пробирающим до дрожи.

– О нет, – прошептала я.

– Нет, – на выдохе заметил незнакомец.

Автобус пролетел перекресток, чудом избежав аварии, но за ним тут же лоб в лоб встретились два автомобиля. Звук металлического поцелуя поглотил очередной сигнал клаксона.

– Он без тормозов. – Незнакомец отпустил мое платье.

– Отказали тормоза, – одновременно с брюнетом прошептала я.

Ученые говорят, что время относительно, что оно течет по-разному, и сейчас я полностью в этом убедилась. Машины застыли, как и люди. Словно в замедленной съемке я видела глаза пассажиров, полные ужаса. В них читалось понимание того, что сейчас произойдет.

Автобус не впишется в поворот. Перевернется на бок.

Но никто и подумать не мог, что его так опрокинет и протащит по дороге прямо в столб.

Незнакомец рванул с места первым, а я побежала за ним. Быстрый какой – не догонишь! А ведь у меня были медали по легкой атлетике. Когда-то.

Брюнет бросился по самому короткому пути прямо через полосы. Клянусь, он даже не посмотрел, что машины замерли со всех сторон. Бессмертный!

Да и я тоже, похоже, с девятью жизнями, потому что бежала за ним.

И если до этого время тянулось медленно, то с момента, как мы оказались у автобуса, похожего на жеваную железную сосиску, часики побежали как бешеные.

Я так и слышала в ушах тиканье секунд чьей-то жизни.

Но какая же я была медленная по сравнению с незнакомцем. Какая же слабая! В один момент мне даже показалось, что он приподнял автобус, чтобы достать человека, чьи ноги зажало махиной.

А в следующий миг он уже запрыгнул на бок автобуса и стал вытаскивать за руки людей сквозь рамы разбитых окон, а я внизу помогала спускать.

Люди рыдали, орали, лезли друг по другу и сеяли панику:

– Сейчас рванет! Быстрее, быстрее!

Я посмотрела на незнакомца. Почему-то казалось, что он точно знает, рванет или нет, больно уверенно действовал и успокаивал:

– Пока не рванет. Без паники!

Кто он? Военный? Полицейский? Так четко и самоотверженно себя ведет.

Я приняла на руки девочку лет десяти, так похожую на Юльку, что сердце на секунду чуть не остановилось. Божечки, как страшно-то! Но им страшнее!

Пакет с вещами и маской мешался на руке, поэтому я скинула его, помогая выбраться пожилой женщине.

– Там беременная внутри, ей зажало ногу! – схватила меня пассажирка автобуса за локоть, перед тем как уйти.

Я подняла голову и заметила тень, запрыгнувшую внутрь искореженного салона.

Сможет брюнет ей помочь? А что, если нужна помощь двоих?

Я обернулась по сторонам, но все очевидцы оказывали помощь пострадавшим. Несколько мужчин что-то кричали мне…

Что они там орут?

Что сейчас взорвется?!

О нет! Мы еще не всех достали! А как же беременная женщина? А как же незнакомец?

Их все не было и не было видно.

Я никогда не была трусливой. Для меня было проще получить шваброй судьбы по морде, чем потом жалеть, что не сделала. И пусть риск невероятный, я просто не могу сдать назад. Не могу отойти, если есть шанс, что именно я могла помочь.

– Подсадите меня! – крикнула я тоном, от которого мужчины всегда быстро собирались. По крайней мере, у меня на работе. Уж с как с мужиками общаться, я усвоила давно.

– Куда? Сейчас рванет! – Мужчина в теле явно хотел проучить глупую девчонку, то есть меня, но встретился с моим взглядом и запнулся.

– Подсадите и уходите! Быстро! – скомандовала я. – Мое тело – мое дело.

Тут же оказалась наверху и, не мешкая ни секунды, прыгнула в окно.

Салон автобуса узнавался с трудом. Сиденья изогнуло, крепления вывернуло неприглядной изнанкой, а где-то в глубине тихо скулила женщина.

Я услышала скрежет металла, такой знакомый по работе, будто кто-то гнул голыми руками железо. Скулеж стих, а потом раздался шорох, и из заваленного ряда сидений выкарабкалась девушка, придерживая небольшой живот.

Из передней части автобуса снова раздался скрежет железа, и женщина обернулась. Ее глаза были с половину лица от шока, а рот то и дело хватал воздух. Животик у нее был небольшой, кровотечения на вид не было заметно, но это не значило, что она и малыш в безопасности.

Я сложила руки замком и без колебаний скомандовала:

– Наступайте. Там мужчины, вас спустят!

Женщине не пришлось повторять дважды. Скоро ее ножка оказалась на железном боку автобуса, который сейчас служил дырявой крышей, а потом ее быстро спустили на землю.

С носа автобуса снова донесся странный скрежет.

– Эй, герой! Надо выбираться отсюда! – крикнула я, обхватив руками сиденья и приподнявшись, чтобы разглядеть, что там происходит.

Ничего не понятно!

Я пробралась вперед и увидела, что мужчине зажало торс так, что он не мог выбраться. Видимо, спасение беременной вышло ему боком.

– Ох, как же так? Подожди, я сейчас! – Я кое-как пробиралась ближе, когда вдруг мужчина крикнул:

– Не подходи! Живо выметайся!

Я молча продолжала лезть к нему.

– Ушла, я сказал! – рычал он.

– Не трать кислород. А то легкие схлопнутся – так орешь! – рыкнула в ответ.

На несколько секунд повисла тишина, а у незнакомца выражение лица стало такое, что я обязательно рассмеялась бы, если бы не острота ситуации. Хотя что мешает?

– Сейчас помогу! – Я нервно улыбнулась.

А потом на миг оглушил хлопок в хвосте автобуса. Я машинально пригнулась, а спину запекло.

Автобус загорелся! Теперь время идет даже не на минуты – на секунды. От дыма мы можем задохнуться раньше, чем до нас доберется огонь.

– Я тут! – Я оказалась перед брюнетом.

– Я сказал тебе убираться! – Он был злой как черт. Казалось, его просто коротило от напряжения.

– Только с тобой! – Я взялась за железку, которая зажала мужчину, и тут вдруг стало происходить неладное. Воздух словно задрожал, и зажатым уже оказался огромный зверь.

Он сломал железные прутья, откинул сиденья в разные стороны одним только своим появлением, а я, похоже, наглоталась дыма до галлюцинаций.

Я пришла в себя оттого, что за шиворот лилась вода.

Ай! Что такое?

Я резко села и зажмурилась от головокружения, а потом медленно приоткрыла глаза. Где я? Что произошло?

Мегаполис громко дышал, а незнакомые лица вокруг пугали сосредоточенностью. Ко мне склонилась женщина с бутылкой воды, у нее по виску текла кровь.

Авария. Автобус. Зверь.

Под ладонью мягким ковром расстилалась трава. Я сидела на зеленой полосе между дорогами, а вокруг все суетились, словно мыши.

Я завертела головой, подтянула под себя ноги и вскочила на них, чтобы лучше видеть.

– Где зверь?

– Какой зверь?

– Огромный такой, с половину автобуса!

Подошел мужчина и покачал головой:

– Крепко ударилась. Всех спасла, а сама пострадала.

Был же зверь! Как наяву помню огромную заостренную морду и осмысленный взгляд. А еще то, как животное погнуло железо. Это создание появилось на месте человека…

Я посмотрела на окружающих и поняла, что никто больше не рассказывает историй о невероятном звере, что выскочил из автобуса. Но как-то же я оказалась на земле? Кто-то меня вытащил?

Даже если мне привиделось, даже если я надышалась дыма, я здесь.

– Брюнет! Где тот мужчина, что вытаскивал людей со мной? – Мне почему-то казалось очень важным узнать, где он.

Тот, кто превращается в зверя. Моя дымовая галлюцинация.

Мужчина помрачнел. Женщина, которая привела меня в себя водой, посмотрела за мою спину.

Я обернулась и увидела полыхающий автобус.

– Он там? – еле выдавила из себя вопрос, чувствуя смятение.

Мужчина в недоумении развел руками.

– Никто его не видел. Теперь только пожарные скажут, остался он там или нет.

Женщина всхлипнула:

– Так жалко. Такой молодой. Такой красивый. Такой смелый. Хоть вы живы, девушка!

Скорая и пожарные подъехали одновременно. Значит, не так уж много времени я была без сознания.

– А кто меня вытащил? – Я перевела взгляд с мужчины на женщину и обратно.

– Не знаю, – покачала головой пассажирка автобуса, а очевидец тяжело вздохнул.

В этот момент с другой стороны улицы с пробуксовкой стартанул черный тонированный автобус с надписью «Ритуал».

***

Домой я добралась затемно, совершенно разбитая. Постучалась в дверь, потому что так и не нашла свой пакет с вещами, маской, телефоном и ключом.

– Ты где была? Время видела? – Мама открыла дверь резко, обдала ледяным взглядом с головы до ног и оскорбленно отступила в квартиру.

Пока я снимала кроссовки, так и чувствовала ее щупающий взгляд. Знала – сейчас рванет, но не ощущала в себе ни малейшей силенки нейтрализовать гневный запал.

– Новое платье! Приперлась под ночь, коса растрепана! Ты себя в зеркало видела? – Глаза мамы вылезали из орбит.

Конечно, такая вечно приходящая по часам я, и вдруг…

Я вернулась бы раньше, но не могла уйти, пока не узнала от пожарников, что внутри никого не было.

– Мне все равно, как я выгляжу. – Я равнодушно открыла дверь в нашу с сестрой комнату, но тут же была притянула назад за плечо.

– Я с тобой разговариваю, негодяйка! Где твой телефон? Где ключи? С кем ты кувыркалась, что все на свете забыла?

Я повернулась, глубоко вздохнула, понимая, что без объяснений просто не смогу нормально поспать:

– Мам, случилась…

– Ты еще помнишь, что у тебя есть сестра? А мать? Юльке на форму не хватает, а ты щеголяешь в обновках. Или хахаль подарил?

– Я облила…

– Не смей заводить интрижки! Думаешь, найдешь мужика, которому мы с твоей сестрой нужны будем? А ты? Уже говорила ему, что не умеешь готовить? Что у тебя на шее два иждивенца?

Я подавилась объяснением, глядя на мать во все глаза.

А ведь клялась себе, что меня больше не заденут ее слова. Божилась, что больше не буду поддаваться на ее манипуляционные замашки. Обещала себе, что ради себя и Юльки смогу отгородиться от нее равнодушием и иронией.

Но сегодня все мои стены были хлипкими и шатались от ветра материнской критики. В них появлялись дыры с каждым упреком, и теперь они больше походили на решето.

– Глянь-ка, кольцо! – Мама вдруг схватила меня за левую руку и подняла ее к лицу. – А ну, снимай!

На моем безымянном пальце сверкнуло серым ободком широкое кольцо.

Откуда оно появилось на моей руке?!

Глава 2

Майконг

Почти все мужчины уверенно скажут, что им нравятся нежные чуткие создания с доброй улыбкой, понимающим взглядом и любящим сердцем. И ни один из них не признается, что его сердце забилось чаще после того, как на него как следует гаркнули.

Но именно так и произошло с Майконгом.

Во время спасения пассажиров автобуса саванный лис то и дело жадно впитывал эмоции девушки и был в конце добит в самую звериную суть. Помогая людям выбраться, оборотень только казался отрешенным, на самом деле он просто не мог остановиться и считывал эмоции девушки в синем платье. Максимальную собранность, когда она помогала старушке. Участливое выражение лица, когда поймала на руки сломавшую кисть девочку-подростка. Злость на молодого мужчину, который оттолкнул пенсионерку и выпрыгнул первым. Откровенную радость, что беременная женщина выбралась живой. Но больше всего Майконгу понравилось, как она беспокоилась за него и крикнула на него в сердцах. В этот момент в глазах незнакомки было такое непоколебимое желание помочь любой ценой, что внутри оборотня все свело. Эта хрупкая девушка силой воли могла потягаться с любым главой оборотней. Глядя в ее глаза, Майконг даже забыл на миг, что сейчас все рванет.

Зато зверь не забыл. Погнул прутья самоконтроля в один миг и выбрался, стоило полыхнуть в хвосте автобуса. И плевать на тест, плевать на мир сверхов, плевать на себя. Ее бы спасти!

Железо стало мягким, как бутоны розы. Кресла расплющило, выпотрошило поролоновым дождем, раскатало по стенам. Даже дым пугливо убежал назад, не смея подходить к зверю, зависшему над девушкой.

Майконг чуть не наступил ей на плечо, двигая железо. Чуть не раздавил ее хрупкие кости, но даже испуг не заставил зверя обернуться в человека.

Девушка лежала между его лап, а Майконг даже не мог ее спасти!

Попробовал потянуть за платье и понял, что оно порвется. Попытался захватить лапой и чуть не распорол кожу когтями. Он рычал от бессилия и никак не мог обернуться.

Опять застрял в звере, как тогда.

Дым снова попытался пробраться, и зверь мощным фырком отогнал его прочь.

Он должен найти выход. Языки пламени скоро будут лизать его лапы.

И Майконг ударил лапой по крыше автобуса, делая в ней дыру. Вот так, отлично, боковой ход есть!

– Твою лисью маму! – В дыре показалось лицо Никса, его хорошего друга и командира спецотряда лис. – Ты хоть понимаешь, что происходит?

Никс посмотрел на девушку, потом на зверя и со всей силы стукнул кулаком по железу автобуса от бессильной злости.

– Дружище, если ты не обернешься обратно, тебя спалят здесь вместе с ней и со мной! Бери свою пушистую задницу в руки и натяни на себя вот это!

Никс кинул в зверя свертком с черной одеждой, какая была и на нем, и напряженно застыл, прошептав:

– Зверю отсюда не дадут выбраться, Майк. Там слишком много людей.

***

Раньше Майконг очень гордился своим уникальным зверем и именем нарицательным. Одно терпеть не мог – когда его путали с шакалом. Саванный лис – это вам не пес-падальщик, это единственный представитель своего рода. Все ближайшие родственники этого вида вымерли, и Майконг раньше с удовольствием выпячивал свою уникальную натуру напоказ. Тем более цвет его зверя был не как у всех саванных лисов – он был весь палевый, а по хребту шла черная полоса. Неплохой повод для гордости, не правда ли?

Майконг кичился этим, пока на пути не появился один хитросделанный кошак. Леон нагадил каждому своему противнику, бил по самому больному месту. Например, Никсу, лучшему другу Майконга, он нагло врал, что истинная командира беременна от самого Леона. Дмитрию, главе клане гибридов, сказал, что заменил его дочь на подделку. На глазах Макса, главы клана лис, он пустил пулю в любимую. И только к Майконгу он не знал, как подобраться, но все-таки нашел его слабость. Его зверя.

Леон сделал животную половину Майконга воистину огромной. Настолько, что ее невозможно было контролировать, невозможно спокойно бегать по лесу, невозможно жить, не подвергая риску других оборотней. Но Майконг не был бы собой, если бы так легко сдался. Саванный лис старался изо всех сил совладать со зверем и не подставлять сверхов, но все равно проигрывал.

После того как не стало МСО – межкланового совета оборотней, у руля встали главы кланов. И вроде бы все шло хорошо, пока Майконг не обернулся в монстра прямо в баре на глазах у людей. Мировая контрольная служба оборотней приехала устранять его всего через пару часов, и тогда главы всех столичных кланов встали за него горой. Поклялись своей жизнью, что Майконг справится.

А он не справился. Провалил тест. И что самое поганое, сейчас его пугает не то, что головы глав полетят вместе с его собственной, а то, что эта девушка в синем платье наглотается дыма так, что не сможет жить после его смерти. Пугало до дрожи, до мурашек, до звериной икоты.

Лапы медленно, очень медленно, стали превращаться в руки. Просто мучительно долго.

Майконг зарычал от боли, как бывало всегда после «обновления». Превращение обратно в человека было сравнимо с десятью переломами и парочкой огнестрельных.

– Вот так, молодец, дружище! Ты сможешь! – Никс внимательно следил за тем, как Майконг становится человеком. – А теперь прыгай в одежду, балаклаву на голову и спасай наши задницы!

Майконг не думал о задницах ни друга, ни глав кланов. Он думал об одной, одновременно мягкой и упругой, под синим платьем. Уверен, она была именно такой.

Лисы прикрывали его выход из автобуса с ношей на руках.

– Ты не можешь взять ее с собой. – Никс положил руку Майконгу на плечо.

– Знаю, – процедил сквозь зубы саванный лис и посмотрел на лицо девушки.

Зверь снова собрался наружу. Он не планировал оставлять ее.

– Майк, ты сможешь найти ее, когда справишься со зверем. Нельзя привязывать к себе девушку, если ей могут принести твою голову, верно?

Майконг с трудом положил девушку на зеленую полосу газона, но не мог оторвать от нее рук.

Зверь вернет контроль, если он выпустит ее из рук.

– Майк?

– Не могу, – глухо произнес саванный лис.

Майконг закрыл глаза, представил всех глав кланов, которые за него поручились, которые верили в него, и покачал головой.

– Не могу, – снова выдавил он из себя.

– Твой зверь всегда ее найдет. Просто оставь с ней что-нибудь… Пометь ее, в конце концов. Так ты успокоишь зверя и сможешь уйти. – Никс подал дурную идею, но зверь довольно зарычал.

– Нет! – Майк не мог представить, как коснется зубами ее нежной кожи. Этот ритуал давно канул в лету, ни один современный оборотень так не делает, разве что за исключением главы клана лис и его истинной медоедки. И дело даже не в том, что Майк не хочет, он просто может не сдержать силу зверя и навредить незнакомке.

Взгляд Майконга упал на кольцо на кармане черной формы для крепежа карабинов. Что, если он его раскатает и превратит в кольцо-обещание? Это усмирит его зверя?

Света

– Так вот что случилось! – Юлька протянула ко мне руку со своего раздвижного кресла-кровати.

Старенькая софа скрипнула подо мной, пока я поворачивалась, чтобы погладить сестру по пальцам.

– Прости, я потеряла твои платья на вырост. Но ничего, я заработаю и куплю тебе новые.

– Ты же копишь на прохождение экзамена в НАКС! Мне не нужны платья. – Юлька быстро спрятала руку под одеялом, словно черепаха голову в панцирь.

А я снова потрогала кольцо на безымянном пальце и попыталась его снять. Вот зараза! Никак!

Сколько бы я ни пыталась – все тщетно. И с мылом, и с маслом – нулевой результат. Его будто кто-то сжал круговыми тисками на моем пальце так, что оно даже с трудом крутилось.

Юлька недовольно засопела в ожидании моего ответа, и я сказала:

– У человека должна быть мечта? Дай мне помечтать подольше! Я из шестидесяти тысяч накопила девять. Кажется, это ближе к новому платью, чем к экзамену.

– Свет, а правда, что если ты получишь удостоверение НАКС, то будешь получать больше? – тихим шепотом, так, чтобы не услышала мама из соседней комнаты, спросила сестра.

Эх, если бы не Юлька, я бы никогда не позволила так на себе ездить. Но чем старше становилась сестра, тем чаще я злилась на мать. Да, она готовила и кормила нас, не давала мне и шагу ступить на кухню. Да, она всегда водила Юльку в школу и забирала. Но той уже десять, она давно просится ходить сама, как одноклассники.

– С этим удостоверением можно устроиться на хорошую работу. Но туда еще надо попасть. Знаешь ли, к девушкам в моей профессии относятся очень предвзято.

– А ты никогда не думала сменить ее?

– Нет. Никогда.

– Из-за папы?

Я промолчала.

Сварочную маску я тоже потеряла. И пусть стекло треснуло, пусть ее давно надо было менять, я жутко горевала о вещи, которая осталась от отца. Это память. Я положила бы ее в ящик и доставала, когда маму особенно заносит. Как сейчас. Когда хочется послать ее лесом, громко хлопнуть дверью и сказать, что все ее болячки – выдуманные.

Я достала бы маску и, как всегда, вспомнила отца, которого нет с нами уже почти одиннадцать лет. И повторила бы клятву, однажды данную самой себе: я не позволю свести себя в могилу, как отца.

Еще чуть-чуть продержаться. Совсем скоро Юлька сможет добираться до школы на автобусе, оставаться одна дома. Тогда я поставлю матери ультиматум.

– Юль, давай спать. Завтра у тебя контрольная по математике.

Засыпая тем вечером, я и понятия не имела, через что мы пройдем утром.

Будильник тихо запел. Я открыла глаза, потянулась, встала и пошла умываться. Состояние было такое, будто я пила всю ночь, – совершенно измотанное. Но когда я увидела себя в зеркало ванной, испытала настоящее потрясение.

– Мама?! – Я еще никогда так не орала.

Моя коса, такая любимая отцом коса, была отрезана.

Юлька выскочила из комнаты, сонно протирая глаза:

– Что случилось?

Я увидела сестру и схватилась рукой за умывальник.

– Свет, а что с твоими волосами? Ой, а что с моими? – Юлина нижняя губа затряслась от приближающегося извержения слез.

Мама медленно выплыла из своей комнаты, сложив руки на груди.

– Я просто избавилась от лишнего. Ребенку нужны колготки, а нам продукты.

И так подушечками пальцев о локти постучала и в мою сторону мстительно посмотрела, что я почему-то сразу вспомнила ее претензию про маникюр.

Голова закружилась от чувства невероятности происходящего. Мама не могла так поступить! Не могла же? Но поступила!

Мама. Ма-ма. Ма-а-а…

Внутри меня в этот момент что-то надломилось. Я не узнала собственного голоса, когда сказала:

– Юля, собирайся. Ты больше ни на минуту не останешься с этой сумасшедшей.

***

– Как хотите подстричься? – Мастер в салоне красоты растерянно переводила взгляд с зареванного Юлькиного лица в зеркале на меня, стоящую рядом с креслом.

– Юль, а помнишь, ты хотела по-модному – ассиметричное каре? – нашлась я.

Сестренка всхлипнула. Она еще не отошла от ужасной истерики, устроенной матерью. В ее возрасте она еще только начинала понимать, что мама – это не всегда самый лучший человек на земле. Что у нее есть свои достоинства и недостатки, свои привычки, свой характер. Я тоже не сразу поняла, что единственный человек, которого мама действительно любит, – она сама.

– Не надо. Давай ты меня лучше дома… сама… – Юлька опустила взгляд.

– Я? Нет! Лечить должен врач, а стричь – парикмахер. Тем более такую красотку, как ты! – Я широко улыбнулась и подмигнула сестре.

Сегодня она прогуляла школу, а я отпросилась с работы. Я просто не могла позволить Юльке получить свою порцию насмешек над внешностью, потому что мама обкромсала волосы так, что стыдно выйти. Да и нам теперь надо найти, где жить.

– Свет, только если ты тоже, – вдруг выставила ультиматум Юлька.

Я не хотела «тоже». Я могла и так – сама ножницами ночью подровняла бы, да и ладно. Волосы отрастут, не зубы, повторяла я себе.

Но каждый раз внутри все дрожало от невыплаканных слез. Как ты могла, мама? Как?

Стоило об этом подумать, как голову вело от дурноты, а я не могла раскисать. Теперь Юлька на мне, у меня миллион нерешенных дел и всего один день отгула. Я никак не могу утонуть в жалости к себе.

Взгляд сестры, который я ловила в зеркале, был очень упрям. Ей сейчас тяжело еще больше, чем мне. Она знала только мать, отца не стало, когда она еще была в животе. Для нее мама – это целый мир. А тут я вытащила ее из него.

Я испытала чувство вины и укол сомнения. Справлюсь ли я? Конечно же, да! У меня просто нет другого выбора! Я смогу.

Оставлять ее с матерью, которая решилась остричь собственного ребенка ради денег, невозможно. На что та пойдет в следующий раз?

Сейчас она почувствовала угрозу своему положению, подумала, что у меня могут начаться отношения, и решила пресечь все на корню. Махровая эгоистка! Ни дня в своей жизни не проработала, постоянно прикрывалась букетом болячек сначала перед отцом, потом передо мной.

Мне было всего шестнадцать, когда я была вынуждена взять папин сварочный аппарат и пойти работать. Мне было шестнадцать, когда надо мной смеялись взрослые дяди-сварщики, ради потехи давая варить болванки. Мне было шестнадцать, когда я принесла первую зарплату.

А сейчас у меня сбережений – девять тысяч, а нам с Юлькой еще надо найти крышу над головой, питаться до аванса.

Какие тут стрижки?

Я еще раз взглянула в лицо сестре и со скрипом души кивнула. Чую, иначе уйдем подранные ножницами вдвоем.

Может, это и хорошо. Говорят, что новая прическа – новая жизнь. Если женщина хочет подстричься, значит, она поменялась внутри.

Я точно уже другая. Эра, когда я позволяла собой манипулировать ради сестры, закончена.

Майконг

– Майконг, ты не можешь. – Никс держал транквилизатор наготове.

Никогда не подумал бы, что будет наставлять его на друга, да еще добровольно, но со зверем Майконга шутки плохи. Он только угомонился и опять психует.

– Я хочу порвать ее мамашу! – Майконг смотрел из окна машины на две жмущиеся друг к дружке фигурки, которые поднимались на крыльцо занюханной гостиницы, и его всего трясло от злости.

– Нельзя, мужик! Это ее мать. Кто знает, может, будущая теща, если тебе повезет укротить зверя.

– В аду я видел таких тещ! С вилами, которые они вставляют в задницы несчастным! Эта дамочка ошиблась местом и открыла филиал преисподней на земле. Она воскрешает во мне все самое плохое. – Рука Майконга мигом превратилась в лапу монстра и черными когтями вскрыла обивку сиденья.

– Держи себя в руках, Майк! Если снова сломаешь мою новенькую машину, я тебе этого не прощу! И вообще, подумай: она ее мать, как ни крути. Света тебя не простит. Разве ты уже не выпустил пар и не дал воли зверю? Мне показалось, что ты лапой пошевелить не мог. Работникам машинной свалки теперь не нужно включать пресс после твоего буйства. Я боялся, ты не придешь в себя.

– Как я мог остаться в звере, когда она в неизвестности? – Майконг дергано заозирался. Где черти носят Антона? Сейчас просто идеальное время!

– Значит, когда главы кланов почти потеряли свои должности, ты мог спокойно сидеть в звере? Ты вообще понимаешь, как нам повезло в этот раз, что, когда ты встретил истинную, перевернулся автобус? Если бы ты не проявил тогда человечность и не спас столько людей, мы все сложили бы головы. Ты полностью провалил тест, мужик! Ты не можешь подойти к ней, у тебя официальный запрет. Нарушишь его – тебя устранят.

– Знаю. Но я могу помочь. Тш-ш! Антон как раз к ним подошел! Наконец-то! – Майконг напрягся и зашипел от боли, когда лапа вновь превратилась в руку. Рукав рваными лоскутами накрыл мощный бицепс

– Думаешь, они поверят невиданной доброте администратора отеля? – Никс скептически покачал головой.

– А что им остается? На те крохи, что у нее в кармане, не снять даже кормушку. Она уже столкнулась с тем, что надо заплатить трехкратную сумму за месячный съем. Весь день мотались, ища варианты, и все твердят одно: одну месячную оплату отдай риелтору, а еще два за этот и следующий месяц аренды. Сейчас она оплатила номер в гостинице, у нее на еду даже на неделю не хватит. Она просто захочет поверить в чудо. После черной полосы непременно наступает белая. – Майконг не сводил глаз с девушки и прошептал: – Девочка, теперь я твоя белая полоса.

Глава 3

Света

Еще никогда я не чувствовала такого бессилия, что хотелось выть на луну. Даже в прошлом, когда мать была особенно в ударе, я всегда знала, что есть выход, есть путь дальше. Но сегодня в один миг я действительно испытала сосущее чувство безысходности.

Мы с сестрой были никому не нужны в этом большом мегаполисе. Он готов был съесть нас, его коренных жителей, и даже не подавиться. Ладно я – я могла поспать где угодно, но не сестра. Забирая ее из дома, я не хотела, чтобы она ютилась по подворотням как бездомная.

Когда мы уходили от мамы, она не беспокоилась о нас. Она кричала: «Ты подумала, на что я буду жить?» Тогда я убедилась, что поступаю правильно, и наконец сказала то, что всегда мечтала сказать: «Иди работать!»

Но теперь я засомневалась: а не была ли я эгоистична? А подумала ли я как следует?

Три месяца арендной платы за съем. Сразу! Да где же мне столько взять?

«Залезу в долги!» – решила я. Но время уже клонилось к ночи, нужно было где-то ночевать. У всех моих знакомых мы с Юлькой сидели бы на потолке – им и самим тесно. Это был не выход, и гостиница пушечным ядром проделала огромную дыру в моем кармане.

– Свет, я давно хотела попробовать лапшу с беконом и сыром! – Юлька так светло мне улыбалась и так нагло врала, что я прижала ее к себе.

Мы возвращались из магазина, где купили лапшу быстрого приготовления. Чайник у нас в номере был, перебьемся. И милая сестренка пыталась сделать все, чтобы подбодрить меня, зная, что я переживаю за то, что кормлю ее гадостью.

Мама всегда готовила правильную пищу, а я… Я не умею готовить. Но научусь, клянусь святым электродом, научусь!

Мы поднимались на крыльцо гостиницы, когда администратор вышел, громко разговаривая по телефону:

– Нет, не могу я присмотреть! У меня три суриката! Они сгрызут твой новенький ремонт в хлам. Отдать их в приют? С ума сошел? Это пусть твоя квартира стоит пустая, ничего с ней не случится! Что? Фикусы Бенджамина? Деревья твои в кадках? Что я должен делать? Да ты сдурел! Я не из ботанического сада, если ты помнишь! Сколько-сколько они стоят? По двадцатке одно дерево? Ба! Ну так забирал бы их с собой в Таиланд! Нет, я не смеюсь! Я работаю на другом конце города, живу там же, мне к тебе три часа добираться. Я не могу мотаться туда-сюда. Найми себе поливайку, или как там они называются… А! Экономку! Или жильцов пусти в квартиру! Да сам их ищи, где я тебе чистоплотных девушек найду, чтобы еще парней не водили. Нет, я за это не возьмусь…

Мои ноги будто приросли к ступеньке, на которой встал администратор. Я не могла сделать ни шагу, лишь смотрела в лицо мужчины с надеждой.

– Я! – вырвалось из меня. – Я все полью, каждый листочек фикуса протру. Дендрарий обзавидуется! И ни одного мужчину в дом не приведу, клянусь!

***

– Вау! Свет, мы будем здесь жить? Правда-правда?

Я боялась пройти дальше прихожей, а Юлька уже скинула обувь и бросилась изучать квартиру. Даже с моего места у двери было прекрасно видно, что это дом очень обеспеченного человека. Эркерные окна в зале, на кухне, светлые стены и пол, модная мебель. А еще просто лес деревьев метра по полтора в кадках!

– Тут спальня и зал! Можно я буду спать в отдельной комнате? Хотя бы через день, а? – Юлька прибежала обратно, схватила меня за руку и потянула за собой.

– Подожди! – Я скинула обувь.

– Кухня как наша комната! В туалете джаку-у-узи! – визжала от восторга Юлька, а вот меня это все больше и больше настораживало.

Такая квартира – и за десять тысяч в месяц? Что-то слишком сказочно. А что, если мы тут заснем, а нас продадут? Что, если так заманивают доверчивых девчонок?

Я схватила руку Юльки так крепко, что она обернулась и с тревогой заглянула в мое лицо.

– Уходим!

И стоило мне это сказать, как в дверь позвонили.

По коже пронеслись мурашки. Я поднесла палец к губам и шикнула, а потом на цыпочках прокралась к двери. Через глазок я узнала того самого администратора, который привез нас сюда и отдал ключи. Антона.

Совсем забыла, что он спускался к машине.

– Огляделись? – Антон поставил коробку на пол и как-то по-военному вытянулся по стойке смирно. А еще мне показалось, что он буквально жался к двери, стараясь держаться от меня подальше.

Наверное, это-то меня немного и расслабило. Я спросила:

– В чем подвох? Такую квартиру можно сдать за огромные деньги.

– Хозяин не нуждается в деньгах. Он нуждается в человеке, который все его эти фикусы на себя возьмет. Знаете, какая морока? Каждый день крути их, чтобы равномерно ветки росли, обрабатывай от вредителей раз в неделю, подкармливай, душ раз в десять дней. Если думаете, что мало, так вы мне еще скажете, что он доплачивать вам должен. Вы только загляните в коробку.

Я открыла крышку и с непониманием уставилась на целую картотеку пакетиков.

– Это стимуляторы роста, это от грибковых образований на листьях, это от гнили, это от вредителей… Вот подкормка от желтых листьев. А вот этот талмуд – расписание. Там у каждого растения свое имя есть и то, что ему полагается. Да я со своими сурикатами просто отдыхаю!

Я впечатлилась. Действительно, если этим фикусам требуется столько ухода, то цена приемлема.

– Я только хотела попросить дать мне отсрочку по деньгам до завтра…

– Деньги в конце месяца. А! Точно! Забыл! Есть одно выгодное предложение от хозяина квартиры.

Ага, а вот и подводный камень! Так и знала!

– Какое? – Я внутренне напряглась.

– Если будете ежедневно звонить ему по видеосвязи и показывать его деревья, то проживание абсолютно бесплатно.

– Серьезно? – взвизгнула от восторга Юлька. – Я беру это на себя!

Антон почему-то занервничал и поторопился оговорить условия:

– Это должен быть совершеннолетний съемщик квартиры.

У меня язык до сих пор к нёбу прилип от удивления. За ежедневные видео его кустиков мы будем жить здесь абсолютно бесплатно? Да легко!

– Я согласна!

– И хочу напомнить – никаких мужчин. Если требуется помощь сантехника, ремонтника или любая другая – вы звоните мне, и я все организую. По рукам?

– Да у меня тут даже ни один комар мужского пола не влетит!

Майконг

– Майк, я говорил, что Кира передавала тебе пламенный привет? – Никс выглядел помятым и недовольным. На широком плече облаченного в черную форму песца белело пятнышко детской смеси.

Двое друзей шли по коридору логова лис, чтобы встретиться со своей командой. Майконг открыл дверь, и в нем шевельнулось давно забытое чувство вины. В зале для совещаний на огромном столе спала команда лис.

Первым командира и его бывшего заместителя заметил Захар, который приоткрыл один глаз на скрип двери.

– Прилегли на час, наша вина, командир! – тут же вскочил он на ноги.

Восемь лисов за секунду встали в стойку смирно. Майконг обвел взглядом их мятые и заспанные лица и заметил Антона, который так и остался спать на столе. Бейсболка закрывала лицо, грудная клетка равномерно поднималась.

Умаялся, бедняга.

– Передай своей Неженке мои извинения. Ты уже пятый раз припоминаешь мне это. – Майконг устало потер глаза, которые только разболелись еще сильнее.

– Я твоей совести повторил. Кира с дочкой одна всю ночь провела, не спала, потому что у малышки зубы режутся. А я по городу с тобой всю ночь носился, как и команда. И зачем? За долбаными деревьями? Ты не мог придумать что-нибудь попроще? Дворовых котов там поймать, например?

– У нее могла быть аллергия на шерсть, а у нас была всего одна попытка, – покачал головой Майконг.

– Пытатель! – закатил глаза Никс.

Последняя неделя перед тестом и так вытянула все соки из команды, пока Майконг тренировался контролировать зверя, а тут еще добавочка.

– Я в долгу перед вами, ребята! Сегодня угощу вас хорошими стейками. Никс, следующую ночь я просижу у тебя в няньках. Сходишь на свидание длиною в ночь.

– По рукам! Но с тебя еще чистка салона. После этих кустов я смотреть на ковры не могу.

– И моей тачки!

– И моей!

– И…

– Понял! Комплексная чистка для всех!

Захар, самый молодой лис из команды, повел плечами так, будто по спине табун мурашек пробежал:

– Истинные – это так накладно! Планирую навсегда остаться холостяком. Сколько та квартира стоила?

– Денег она стоила. А вот кусты – нервов! – мрачно сел за стол Никс и сочувственно посмотрел на все еще дрыхнувшего Антона.

Эти фикусы оказалось действительно трудно достать. Только крупные садовые центры за транспортным кольцом могли похвастаться домашними деревьями в кадках. И максимум в каждом – по одному. Команда лис впервые проклинала Майконга в эту ночь. Даже когда его зверь раскидывал лисов на тренировках, они так не скрипели зубами от злости, как таща горшки этих жутко нетранспортабельных деревьев.

– Зато Майконг теперь специалист по ботанике! – Никс не мог упустить шанс поржать над другом. – Ребята, на день рождения дарим ему домашние кустики!

– Меня все равно отстранили от работы в команде из-за зверя. Должен же я как-то вырабатывать терпение? Вчера читал, что искусство выращивания бонсаев помогает постичь дзен. – В словесных пикировках Майка было не переиграть.

За эту ночь саванный лис действительно узнал о фикусах и их вредителях столько, сколько никогда не желал знать. Все сделал для того, чтобы все выглядело правдоподобно.

Майконг прекрасно знал принцип хорошего лгуна – проработанная до мелочей легенда.

Света

– Свет, я есть хочу… – Юлька оторвалась от огромного плоского экрана на стене и виновато посмотрела на меня. – А этот дядя говорил, что хозяину было жалко выкидывать продукты, что надо все есть или выбросить…

– М-м-м… – Я замялась. – Конечно! Сейчас посмотрю, что можно сделать!

Так и есть, Антон именно так и сказал. Вот только я уже видела содержимое холодильника. Любая другая девушка прыгала бы от счастья, что ей достались горы парного мяса и куча овощей, вот только загвоздочка была в том, что все это надо было готовить.

А у меня с этим больши-и-ие проблемы.

Мама считала кухню исключительно своей территорией, а готовку – таинством, в которое никто не смел вмешиваться. Даже подглядеть не позволялось, разрешено было только терпеливо ждать, пока еда ляжет по тарелкам.

Готовила, кстати, мама просто прекрасно. Помню, единственное, что папа расхваливал в супруге, так это ее стряпню. Она замечательно пекла, тушила, жарила и могла приготовить кашу буквально из топора.

Именно поэтому я сейчас смотрела на изобилие еды в холодильнике с немым отчаянием и думала, почему этот богатей не мажет паштет на хлеб или хотя бы маслице.

– Стейк хочу! Смотри, сколько мяса! Сможешь сделать, как в фильмах показывают? – Юлька шмыгнула мне под руку и встала впереди, восхищенно глядя на содержимое холодильника.

Сестренка повернулась ко мне и запнулась.

– Яичницу хочу, зачем эти стейки! – тут же нашлась она, взглядом нащупав самый безопасный, с ее точки зрения, продукт.

Ага, яичница… Ну что там сложного? Справлюсь! Не сложнее, чем аргоном варить.

Что там нам надо? Кастрюля отпадает, сковорода подойдет. Огонь включаем… Такой огонь подойдет же? Нет, надо побольше!

– Сколько яиц?

– Я такая голодная! Можно три?

– Конечно! – Я взяла ножик и легонько стукнула по скорлупке ножом – видела, так в фильмах делали.

Скорлупа чуть треснула. Тогда я стукнула сильнее, и тонкая кальциевая оболочка просто развалилась на части. Яйцо вылилось на сковородку вместе с частицами скорлупы.

– Ой!

Чтобы вытащить их, я обожгла три пальца. С другими яйцами я была уже осторожней.

Шипело жутко. А еще сразу запахло горелым. Не успела я достать тарелку, как края моего первого блюда почернели и стали заворачиваться.

– Вот же ж! – Я тут же погасила огонь, взяла лопатку и попробовала перетащить яичницу на тарелку.

– Пригорела, – шепнула Юлька из-за плеча.

Я кое-как отодрала яичницу от сковородки, и все внутри опустилось.

Было хорошо видно, что она не просто подгорела – она сгорела полностью.

Майконг

– Майк, откажись. – Никс преградил Майконгу дорогу.

– Нет. Я должен. – Саванный лис непоколебимо отодвинул друга в сторону за плечо и услышал, как песец чертыхается, чуть не свалившись. Поспешил извиниться: – Прости, силу не рассчитал.

Не только зверь Майконга вырос, но и его сила. С тех пор как он переехал от песца в свою новую нору, он разнес ее в пух и прах и спал в руинах. Похоже, его обновленный зверь просто не любил комфорта и старых друзей.

– Откажись. – Никс не отставал, поспешно шел к залу проверки в здании бывшего МСО – межкланового совета оборотней. – Контроль не имеет права ставить тебя в такие условия!

– Сам понимаешь, что они могут все. С тех пор как мы сами расформировали МСО, нас считают лишь кучкой кланов, а не единой силой, с которой надо считаться. В принципе, так и есть, сам знаешь. У нас каждый клан сам за себя, мы все еще не разработали единую систему. В руках контроля сейчас все козыри.

– Давай позовем всех глав… – Никс не собирался жертвовать другом, а саванный лис не хотел подставлять своих под удар. – Это верная смерть!

– Нет. Они уже раз поручились за меня своей головой. Большего я просить не могу. – Майконг по пути снимал с себя одежду.

– Но ты можешь не пережить этого экзамена. – Никс увидел, как Майконг двумя руками лихо открывает огромные двери, и застыл на пороге.

В саванного лиса полетели стрелы из арбалета. Пиу-пиу-пиу-пиу! Одна даже вошла в ногу, но саванный лис тут же обломал стрелу и повернулся к другу:

– Не в моих планах умирать молодым. В старости я хочу ходить в махровом халате, раскуривать сигару и держать в руках красоток с заячьими ушками.

И обернулся в зверя, на которого полетела огромная булава, подвешенная сверху.

Двери закрылись перед носом Никса, оставляя песца тяжело дышать снаружи помещения, где начался экзамен.

– Он забыл, что недавно попал с истинной? – тихо спросил Захар, стараясь разрядить обстановку. – Какие девчонки с заячьими ушками? Пусть оставит их мне!

Никс дышал так, что лакированная дверь запотела от его дыхания. За преградой слышалось рычание зверя, воздух свистел от летающих кинжалов. Песец даже мог поклясться, что слышал трескучий звук огня.

Майконга собрались проверять огнем, водой и медными трубами…

– Это последние трепыхания кобеля. Пусть потешит себя иллюзиями, – тихо прошептал Никс. Даже шутить громко не получалось.

***

Оборот Майконга в зверя произошел мгновенно. Серые когти проскрежетали по каменному полу и вскрыли пару квадратов крупной плитки.

И тут же перед глазами встал образ девушки, гася ярость зверя из-за ранения. Теперь он не только сам за себя, от него зависят еще беззащитные девочки, ему просто нельзя дать маху.

Оборотни из контроля поморщились от противного звука, а когда широко открыли глаза, то как один отступили назад.

Слухи, что зверь саванного лиса огромен, были даже преуменьшены. Он был просто гигантским! Прекрасным в своей красе и смертельно опасным.

Если в зале еще остались те, кто считал Майконга похожим на шакала и думал, что его не нужно бояться больше дворовой шавки, то они моментально передумали. Один взгляд лиса чего только стоил!

Острая морда зверя была относительно небольшой по сравнению с телом, а взгляд словно транслировал всему миру превосходство и хитрость. Будто говорил: не подходи – убью, вскрою одним когтем и даже не поморщусь.

Грациозные длинные лапы становились совсем черными к когтям, словно их окунули в чернила. Они легко несли лисье тело с шикарной графитовой шкурой со скоростью света. Вот он слева – и уже справа. Секунда – и он уже отскакивает от стены, раскурочивая лапами отделку. Больше Майконг не дал в себя попасть ни одной стреле, ни одному снаряду.

Когда Майк тренировался со своей бывшей командой, то зверь вел себя как хотел. Но здесь человек и животное словно были заодно, и Майконг впервые поверил, что сможет сладить со своей второй сутью. Общий враг, настоящий, который готов запустить стрелу не только в бедро, объединяет!

За десять секунд лис идеально отточил навык выбивать огромным когтем оружие из лап других оборотней. И даже не поранил никого, что было просто великолепно!

Майконг не верил своему успеху! Неужели он нащупал, как управлять зверем? Да так он пройдет тест!

Если никого не поранит, если вернется после такой провокации в человеческую форму, с него снимут жесткий контроль – таковы были оговоренные условия беспринципного испытания, в ходе которого Майконга могли атаковать чем угодно, чтобы удостовериться, что лис не угрожает миру.

А он справлялся на ура! Вот команда за него порадуется! Жаль, Света еще ничего про него не знает и не может разделить с ним радость от первого успешного управления зверем.

Майконг выбил последний пистолет из рук нападающего и застыл на середине зала в месте, где его не задевали летающие булавы.

Все? Он прошел? Можно принимать поздравления?

Ах да! Еще остается перевоплотиться обратно в человека! Как он мог забыть? Вот с этим может выйти прокол!

Ну же! Давай! Еще немного!

Майконг пытался уговорить зверя отступить. Приказывал ему. Чуть ли не умолял внутри, но животное отказывалось отдавать контроль человеку.

И тогда Майк воскресил образ Светы. Ее запах, вспомнил, как пальцами трогал текстуру ее платья, и вот тогда с телом наконец начались болезненные метаморфозы.

Майконга медленно крутило, сгибало, ломило, но все-таки он встал в людском обличье перед контролем.

Да! Это победа! С него скоро снимут все запреты, все ограничения!

И тут вдруг сразу с нескольких сторон оборотни пшикнули на него из флаконов, и Майку защипало ноздри и глаза. Репеллент от лис, мать вашу!

Двери неожиданно открылись, и в зал забежали четыре овчарки и зарычали на саванного лиса.

Оборот был неминуем.

Глава 4

Света

– Как хорошо, что отсюда твоя школа недалеко! Я даже не буду беспокоиться, что ты переходишь опасные перекрестки! – Я засунула ноги в кроссовки и провела расческой по ассиметричному каре.

Теперь мы с Юлькой были как из фотосессии «Мама и дочь», где они позировали в одинаковых платьицах и с одинаковой прической. Вот только одежда у нас разная, а так цвет волос и стрижка – один в один.

– Может, этот дядя навсегда останется в своем Таиланде, как думаешь? – Юля натянула рюкзак на плечи и нехотя поплелась к выходу.

– Это вряд ли. Сколько мы сегодня деревьев полили? – Я обернулась к фикусам, мысленно приказала им не болеть и открыла дверь.

– Пятнадцать. – Юльке нравилось их поливать. Пока нравилось…

– Вот! Разве кто бы стал так переживать, если бы переехал надолго? – Я вышла в коридор и почувствовала сквозняк. Дверь к балкону общего пользования была открыта настежь.

– А так хотелось бы. Мне там нравится. – Сестра мечтательно вздохнула, закрывая за меня дверь. – Можно я?

Я передала ключи, а сама осмотрелась. Странно. Что это за разводы, будто краску смывали? А это что? Кровь? И пахнет непонятно чем.

– А что, если нас выселят, Свет? – Юлька провернула ключ в замке на один оборот и замерла.

– Не думай о плохом. Я возьму подработки, накопим финансовую подушку и не будем бояться выселения! Как тебе? – Я заметила огромную царапину на стене и провела по ней пальцем.

– И я буду дома одна? – Второй оборот Юлька сделала очень медленно.

Я сразу приуныла. Подработки равно временны́м затратам, так уж заведено.

– Когда я смогу брать тебя с собой, то обязательно буду. Договорились? – Я бросила последний взгляд на открытую балконную дверь в конце длинного коридора и улыбнулась сестре.

– Да! – с радостью подхватила идею Юля. – Я у тебя еще ни разу не была. Мама не разрешала!

И тут вдруг сестренка приуныла, отвернулась.

– Ты чего? По маме скучаешь? – Я больше всего на свете боялась услышать просьбу отправить ее назад.

– Боюсь, что снова вернусь туда, – опустила голову Юлька. – Это плохо, да?

Я не хотела настраивать ее против мамы.

– Это твои чувства, которые ты испытываешь сейчас, они не могут быть плохими. Но они всегда могут измениться.

– А мама может? Может измениться?

– Посмотрим.

– Она тебе не звонила же?

Я погладила Юльку по голове, промолчав.

Не звонила. И это меня напрягало сильнее, чем сто звонков в день.

Я проводила сестру до школы, добралась до объекта, на котором в последнее время работали, и издалека увидела ажиотаж около бытовки.

Она была вся раскурочена так, будто в нее забрался слон. Слон с когтями.

Зал МСО

– Майконг прошел испытание! Он должен был выдержать тест на контроль и обернуться обратно, никому не навредив. Майк это сделал! – Никс практически коснулся лбом лба длинноволосого блондина скандинавской внешности.

– Да? И где же он? – обернулся лидер контроля. – А что это за дыра в стене? Не его ли зверь проделал? А собаки? Чудом остались живы, но им требуется помощь ветеринара. И это вы называете пройденным тестом?

Никс отстранился и махнул у блондина перед носом договором. Слава богу, Майк оставил его как раз на такой случай, будто знал, что понадобится. Песец указал обведенный пункт, добавленный по настоянию саванного лиса:

– Тогда пройдите такой же контроль собственного зверя. Здесь сказано, что испытание должно быть проходимо любым свободным оборотнем.

Нордический блондин заскрежетал зубами, и тут же его взгляд изменился. Похоже, теперь он стал считаться с командиром лис.

– Этого может потребовать от меня только глава клана или сам Майконг.

– Я сейчас официально замещаю нашего главу, так что призываю вас к ответственности.

Контролер обернулся на своих оборотней, подвигал челюстью и сказал:

– Не хочу разводить суету. Сейчас два часа ночи. Если Майконг не придет до полуночи человеческими ногами, зачтем ему провал теста.

Никс буквально зажал язык зубами, понимая, что если передавить, то можно вообще упустить шанс. Так песец хотя бы выиграл для друга время.

– Сами понимаете, если оборотень практически за сутки не может прийти в себя, то ему скатертью дорожка в мир иной…

Никс молча развернулся и сделал своей команде жест уйти.

На крыльце здания МСО песец спросил у Захара:

– Кто следит за Майконгом?

– Дело в том…

– Только не говори, что вы его потеряли!

– Не совсем так. Мы видели, как он полез по балкону на этаж дома, где снял квартиру той девушке.

Никс пошатнулся. Только этого не хватало!

– Не переживай! Видимо, он сам понял, что к чему, и быстро спустился вниз.

– Так, а потом? Где он сейчас?

– А вот потом мы его потеряли. Но судя по тому, что в сводках новостей не говорят о нападении монстра, он хорошо спрятался.

Никс наклонил голову, чтобы не показать лисам, как переживает за друга. Только прошептал:

– Черт, Майконг, надеюсь, ты придешь в себя, и быстро!

Майконг

Лисы терпеть не могут высоты, будь они хоть десять раз из спецотряда. Да, уже не так панически боятся оказаться выше второго этажа, но любоваться красотами города всегда предпочитают с земли, если другого не требует ситуация.

Сейчас ситуация требовала от Майконга спрятаться как можно лучше, но зверь окончательно ушел в протест и отказывался слушаться. Если от дома Светы его еще удалось уговорить уйти, то последнее место работы, где все пропахло ей, он категорически отказывался покидать.

У Майконга была одна надежда – что запах девушки успокоит зверя и он обретет над контроль над взбесившимся животным. Правда, стоит отдать должное неукротимой половине – сегодня зверь никого не убил, хотя очень хотел крови. Только лицо Светы удерживало его от того, чтобы намотать длинные патлы блондина на когти и проскрежетать им по полу.

Речи о двойном испытании не было! Это прямое нарушение договоренности!

И Майконг в который раз порадовался, что не верил в этой жизни никому. Никому, кроме Никса.

Но прошла ночь, пала смертью храбрых бытовка, а зверь все не унимался и отказывался и шагу ступить в более безопасное место. Когда послышался шум, Майконг, вместо того чтобы спрятаться на безлюдных верхних недостроенных этажах здания, вдруг сиганул в подвальное помещение.

И как же он был удивлен, когда туда спустилась и Света.

Видеть ее вживую, а не только чувствовать ее запах, оказалось мучительно сладко и невыносимо. Зверя словно опьянило, повело и потащило к девушке, и только чудом Майконг смог удержать себя на расстоянии.

Не подходи! Испугаешь! Сначала обернись!

Но когда Света взялась за сварочный аппарат, зверю пришлось ощутить настоящий шок. Жуткий звук, еще хуже – вспышки сварки, от которых так легко поймать солнечных зайчиков в глазах. И любимая девушка за такой сложной работой.

Ну и профессию же она выбрала! Сразу видно, что не ищет легких путей!

Майконг закрыл глаза и лишь слушал, как она дышит под маской, как двигается, старался не обращать внимания на остальные шумы. И все время повторял своему зверю, что подойдет и проверит, на месте ли кольцо, если тот обернется. Что ласково снимет защитную варежку со Светы, что поцелует тыльную сторону ладони и прижмет к себе.

В общем, врал безбожно сам себе! С три короба насочинял, а зверь лишь насмешливо фыркал. Не дурак, понимал, что Майконг никогда не подвергнет ее такому риску.

Запах из соседнего помещения, где занималась сваркой девушка, щекотал ноздри. Что это? Чем пахнет? Будто бы ничем, но так и действует на легкие.

Майконг услышал, как в середине дня Свете позвонили и чем-то жутко расстроили. Он даже услышал, как она тихо всхлипнула, а потом сказала:

– Не переживай. Я заберу тебя у нее.

А к вечеру что-то стало не то. Майконг сначала это почувствовал каким-то внутренним чутьем. С девушкой что-то происходило.

Ее помощники разошлись, она осталась одна и доваривала. А когда сняла маску, то пошатнулась.

Майконг быстро прокрутил в голове все, что знал о сварке, и этого оказалось ничтожно мало. Может, у нее какое-то хроническое заболевание?

Света покачнулась, и Майконг бросился к ней быстрее, чем успел сообразить. Ловя ее, теряющую сознание, на руки, спросил, глядя в закрывающиеся глаза девушки:

– Что с тобой? Скажи! Что мне делать? – Голос Майконга сорвался на крик.

Света неожиданно улыбнулась, глядя на него.

– Я… просто… надышалась… цинком… – еле размыкая губы, проговорила она. – Обычное дело…

И отключилась!

***

Света

Я открыла глаза и долго не могла понять, что это за место. Ночь, шелест листвы, белый потолок и тишина.

Голова кругом, будто пьяная.

Я привстала на локтях и медленно сообразила, где нахожусь. Наша с Юлькой съемная квартира с фикусами!

Окно было широко открыто, и летний ночной ветерок дразнил эти самые кустики. Кустики, за которые сегодня вечером я должна была первый раз отчитаться! Вот же ж, что-то я не припомню звонка.

Я резко села на диване и заметила на кофейном столике открытые пачки таблеток. Кто заболел? Почему я не помню?

И тут в ушах зазвучали слова Юльки: «Мама меня увела с собой после школы. Забери меня, Свет! Мне страшно! Она так орет».

Я тут же оказалась у двери в спальню, рывком открыла ее и не поверила своим глазам – на кровати мирно спала Юлька. Я даже подошла ближе, присела на краешек матраса и дотронулась до руки сестры. Посмотрела в ее безмятежное лицо и открутила время назад.

Утро, раскуроченная бытовка, работа в подвальном помещении. Сварка цинком, звонок Юльки. А потом? Что было потом?

Я посмотрела на свою руку. В темноте блеснул серебристый ободок кольца, и я, как завороженная, не могла отвести от него глаз. Все дело в том, что я вспомнила того, кто привиделся мне – тот герой из автобуса. Абсолютно голый герой!

Я легонько шлепнула себя по щекам:

– Таких тел не существует, это раз. Ему неоткуда там было взяться – это два. Отравление цинком, однако, не шуточки – это три.

Юлька сонно перевернулась с одного бока на другой, плотнее заворачиваясь в одеяло. А я поймала себя на том, что снова пытаюсь крутить ободок плотного кольца.

Что произошло потом? Кто купил лекарства?

Я вернулась в зал, залезла в сумку и пересчитала деньги. Все до копейки сходится! А лекарства нынче дорогие! Кто их купил? Пачки новые, значит, не соседка принесла!

И что самое главное – как Юлька оказалась дома? Неужели я сама отбила ее у матери и не помню этого?

Я села на диван, рассеянно хлопая ресницами. Совершенно ничего не понимаю! Не сходится!

***

Майконг

– Майк? Пришел в себя?! Отлично, старик! Гони сюда, тебе нужно появиться до полуночи, иначе твой зверь превратится в тыкву! – Никс так был рад слышать друга, что кричал.

– Не могу. Это телефон Светы, у нее отравление цинком. Мне нужна твоя помощь. – Майконг прижимал девушку к себе и не мог оторвать глаз от ее лица.

– Привезти Киру? – Саванный лис так и слышал, как после предложения у друга заработали в голове шестеренки в поисках решения, куда пристроить кроху-дочь.

– Нет. Спроси у жены, чем лечить отравление цинком, и отправь ребят по адресу, который я тебе скину. И пусть одежду мне захватят. И еще…

Майконг перевел взгляд на руку девушки, поднял ее и потрогал кольцо на пальце. Еще на ней. А он крепко тогда его посадил!

– Что? – настороженно уточнил Никс. Друг редко просил об одолжении, а тут сразу два подряд.

– Макс не вернулся?

– Нет.

– Тогда мне нужны братья Юрики. – Майконг потрогал лоб Светы и нахмурился – кажется, начинает подниматься температура.

– У тебя проблемы с законом?

– Нет. Нужно забрать сестру Светы от матери. Пусть припугнут ту тем, что суд может лишить ее родительских прав, так как она не трудоустроена. И дадут денег. – Майконг ни секунды не сомневался в распоряжениях.

С тех самых пор, как его зверь стал больше, он чувствовал, что ему стало тесно на вторых ролях – лидерские качества так и лезли во все щели. И это было непривычно, потому что он всегда предпочитал быть скитальцем-одиночкой.

– Ты уверен, что нужно давать ей деньги? Она же не успокоится.

– Да. Нужно посадить ее на иглу содержания, иначе она навредит Свете. А Юрики пока за это время соберут доказательную базу того, что дочь ей не была нужна. Уверен, имея деньги, она даже звонить не будет.

– А девчонки? Как они перенесут разрыв? – Никс все мерил по себе. В этом-то и проблема.

– Они сами ушли от нее. Захотят вернуться – сделаю все, чтобы это было для них максимально комфортно. А пока мое дело защитить их. – Майконг поднял Свету на руки и понес прочь из наполненного отравляющим цинком подвала.

– Обычно находят одну даму, о которой голова болит, а у тебя сразу три.

– Пока две. Надеюсь, что та адская дамочка так и останется за бортом. Все! Скидываю адрес и жду.

– Принято. Только пообещай мне кое-что.

– Что?

– Вернись до полуночи, покажись контролю.

– По рукам.

***

Света

В ангелов-хранителей, спустившихся на землю, я не верила. Они не покупали лекарства и не возвращали сестер.

На пальце все еще блестело кольцо, наличие которого я так упорно игнорировала эти несколько дней, когда были проблемы поважнее. Но что может быть страннее ситуации, в которой я оказалась?

В голову начали закрадываться сомнения, что все с моим сознанием было хорошо даже во время дымовой и цинковой атаки на легкие. Я видела мужчину, потом зверя. А потом абсолютно голого того же самого брюнета.

Юлька только подтвердила мои мысли. Она рассказала, как к маме пришли два близнеца и очень уверенно что-то разъяснили по правам. Давили на то, что у матери нет работы и денег на содержание несовершеннолетнего ребенка. Угрожали, что я – я! – подам в суд и лишу ее родительских прав.

Я никаких юристов не нанимала. Не посылала их к матери. Не просила привезти сестру.

– Это было так круто, Свет! Твои друзья такие классные! – восхищалась Юлька утром, собираясь в школу.

А я все смотрела на лекарства.

Этот брюнет точно существовал. Он помогал тогда вытащить людей, и теперь я полностью уверилась, что он действительно стал зверем у меня на глазах, как бы бредово это ни звучало. Тогда все его поведение становилось логичным. Он, как чудовище, боялся показать свой облик.

Кольцо – лучшее тому доказательство. И лекарства. И сестра дома.

Но такая теневая забота очень пугала. Чего от него ожидать?

«Мне нужно в любое место, подальше от вас. Вы свободны сегодня вечером?» – всплыли в голове слова героя.

Он продолжал быть таким же противоречивым.

В дверь позвонили.

Я открыла дверь и увидела нордического блондина.

– Вам лучше? – с неловкой улыбкой спросил он.

– А?

– Вы меня не помните? Вы вчера потеряли сознание около квартиры. Я взял на себя смелость поухаживать за вами. – Блондин мило сложил руки перед собой, будто стеснялся. Смешная поза для такого крупного мужчины.

В дверную щель выглянула Юлька.

– А это, наверное, та самая сестра, за которую вы так переживали. Я рад, что с ней все в порядке, – улыбнулся ей незнакомец.

Я растерянно открыла и закрыла рот, а потом торопливо спросила:

– Так это вы меня спасли? И сестру? Но… как?

– Вы все повторяли в бреду, что вам нужно спасти Юлю. Я узнал адрес и попросил одних своих знакомых навестить ее.

А я-то уже надумала! Да что говорить – поверила в  оборотней! Не зря говорят, что профессия у меня опасная – надышаться всего можно в три счета.

– Нам не удалось тогда познакомиться. Я Алрик.

– Вы не отсюда?

– Я из Швеции. Здесь с дипломатической миссией.

– Вы отлично говорите по-русски.

– Потому и здесь. Если что понадобится – обращайтесь. Я в семьдесят восьмой квартире.

– Хорошо… И… Спасибо!

– За что?

– За все!

Я закрыла дверь и привалилась к ней спиной. Вот все и сложилось. Все имеет свое объяснение. Все, кроме кольца на пальце.

***

Майконг

– Ну что, Золушка, в этот раз ты успел до полуночи. Но еще бы пять минут… – Никс показал на свою голову. – Если бы я не был блондином, ты бы увидел, как я за вчерашний вечер поседел! Что бы я тогда говорил Кире?

– Что сменил шкуру? Шучу! А насчет этого – я не Золушка, меня в полночь не расколдуешь. – Майконг вошел в тренировочный зал лисьего логова, убедился, что там никого нет, и спросил: – Тебе не показалось странным, что контроль как-то легко сдался?

– Есть такое. – Никс швырнул ветровку на мат.

– Может, устроим их пропажу? – Майконг изменил палец, и вместо него появился огромный серый коготь. Оборотень со свистом рассек им воздух.

– Как ты это сделал? – Никс тут же оказался рядом. – У тебя прогресс!

– Ага, размером с ноготь! Знаешь, как появился?

– Как? – Никс был рад за друга. Наконец-то какие-то результаты.

– Когда коробку с лекарствами по-человечески не смог открыть. Там такая липкая лента, что только ножницами разрезать. Я боялся разорвать всю упаковку, и появился коготь – достижение нашей со зверем ювелирной работы.

– И это ты только немного с ней побыл. Слушай, может, она твой выход для соединения со зверем?

– Тогда мне стоит прямо сейчас пойти к ней, признаться, что я ее благодетель, и сказать, чтобы она бросала свою жутко опасную работу и стала моим… – Майконг защелкал пальцами в воздухе, подбирая слова.

– Вдохновением? – предложил Никс, закатывая рукава.

– Смирением! Так себе это представляешь? – Майконг снял футболку, зная, что одежда все равно на выброс.

– А что? Я верю в тебя. Если бы не верил, не просил бы сегодня с дочкой посидеть.

Майконг застыл.

– Посидеть?

– Ты обещал, помнишь?

Саванный лис с сомнением протянул:

– Может, попозже, а то со зверем вот…

– Все нормально. У меня дома стреляющего в тебя контроля нет. Тем более, насколько я помню, сегодня вечером тебе позвонит Света…

– Фикусы. – Майконга перекосило от противоречивых эмоций. С одной стороны, эти кусты калили его до красноты, с другой – он был рад шагу вперед в его отношениях со Светой. Малюсенькому прогрессу, но это уже было что-то.

– И ты мне предлагаешь отвечать на звонок с плачущим младенцем на фоне?

– Я тебе еще не говорил, какая моя девочка особенная?

– Что?

– Когда у нее болит животик, она оборачивается в маленькую полярную лисичку.

– Но это же невозможно! Зверя обретают гораздо старше…

– Твой зверь тоже противоречит всем законам природы. И ничего!

***

Света

Юлька проснулась, но так и не смогла поделиться подробностями разговора у матери. Просто сказала, что вчера вечером пришли какие-то дяди, а ее попросили посидеть в комнате. Что-то из беседы удалось разобрать, но далеко не все. Когда сестру увозили, мама выглядела так, будто ее оскорбили счастьем. Представить это я затруднялась, но радовалась главному – Юлька вернулась. Что там до мелочей?

Мы быстро уничтожили бутерброды, ингредиенты для которых я купила вчера перед работой. Порадовались, что с последнего похода в магазин еще остались полуфабрикаты – Юльке будет чем обедать! – и с грустью посмотрели на мясо.

Уже на работе снова раздался звонок, и у меня сердце екнуло от тревоги. Ведь Юля уже предупредила, что пришла домой. Что случилось?

– Свет, фикусы! – Голос сестры дрожал.

– Что фикусы? – Я вся напряглась.

Неизведанное всегда пугает. Но где наша не пропадала?

– Они кучу листвы сбросили, все сразу! – выкрикнула Юля.

– Все? Не один, а сразу все? А ты что-то делала? – Я почувствовала запах неприятностей.

– Поливала только, как все эти дни. Я зашла в комнату, а тут такое.

Так, спокойно, нужно подумать. Заболеть может один, так? Почему все начали кидаться листвой?

– Может, потому, что осень? Они листопадные? – предположила я.

– Не знаю, – всхлипнула Юлька.

И я не знала. Ведь во время дурдома, который происходил в моей жизни, я так и не удосужилась прочитать тот талмуд в коробке. Доверила изучить информацию о поливе сестренке в свободное от уроков время. Но добралась ли она до заветных знаний?

– Юль, а ты читала те книжки по фикусам? – осторожно спросила я и по тишине в ответ все поняла.

Действительно, что я хотела? Десять лет – это еще ребенок.

– Прости… – послышалось в мобильном.

– Не бери в голову! Разберемся. Ты пока ничего не убирай, считай это вещественными доказательствами. Хорошо? – загадочным голосом попросила я, и Юлька сразу перестала всхлипывать.

– Уликами, как у сыщиков? – подхватила она.

Так я и знала, что Юлька зря смотрела так много детективных сериалов. Зато я могла ее чем-то отвлечь!

– Именно. Я приду домой и разберусь! – уверенно заявила я, хотя ни черта не представляла, как решу проблему.

По жизни у меня такой принцип: разберемся на месте.

– А я пока почитаю про фикусы! – поддержала моя милая сестренка.

Все-таки она у меня замечательная! Чаши весов всегда уравновешиваются: если с мамой нелады, то сестра досталась прекрасная.

– И про уроки не забудь, – напомнила я с улыбкой.

– Конечно!

Вечером я торопилась домой, благодаря небеса за выделенную полосу общественного транспорта. Сегодня у нас созвон с хозяином этого фикусового леса, а у меня там чрезвычайное происшествие! Как показывать кусты буду? Нужно срочно оценить масштаб катастрофы. Вдруг там пара листиков упала, а Юлька паникует?

Но когда я зашла в квартиру, то поняла, что не пара. Вокруг пятнадцати кадок зеленым ковром лежали скрученные листья. На ветках болталась еще добрая половина, но фикусы заметно облысели.

***

Майконг

– Целый пакет? – Никс отступил в глубину дома в лисьем логове, пропуская друга внутрь.

– Да. – Майконг вплыл в апартаменты Никса, словно темная грозовая туча. Вместо громовых раскатов он шуршал пластиковым пакетом, доверху набитым продукцией детского продовольственного отдела.

Когда саванный лис нервничал, он лакомился детским пюре в мягкой упаковке. Фруктовая вкусняшка не сильно успокаивала нервы, но помогала никого не убить. Это была маленькая секретная слабость Майконга, которую он не смог скрыть от команды рыжих, но старался не показывать миру. Где это видано, чтобы взрослый мужик с таким удовольствием уничтожал то, что едят годовалые дети?

– Нервничаешь из-за Олеськи или Светы?

– Комбо! – хмуро выдавил Майконг. Мало того что ему придется иметь дело с маленьким лисенком, так еще сегодня состоится звонок со Светой.

Саванный лис достал из-за спины второй пакет и протянул Кире, любимой Никса, а по совместительству еще врачу лисьего логова и владелице ветеринарной клиники напротив.

– Что там? – заглянула в огромный пакет мама лисенка и засмеялась: – Ты скупил всю полку?

– Только с пометкой «с трех месяцев». – Майконг был очень серьезен.

Кира достала прорезыватели для зубов, ксилофон, мягкую игрушку с шуршащими лапками и с облегчением нащупала погремушку.

– Вот это в самый раз. До остального подрастем!

– Угу. – Майконг состроил страдальческое выражение лица. – Вы надолго?

– Часа на четыре. Молоко в бутылочке в холодильнике, нагреть в водяной бане. Знаешь как?

– Как? – Выражение лица Майконга стало еще более жалким. Он боялся спрашивать, откуда это молоко.

И тут из кроватки в спальне раздался тихий плач.

– Иди-иди, волосатый нянь. Поздоровайся с лисенком.

Не то чтобы Майконг был незнаком с маленькой Олесей. Нет. Но всегда она была на руках родителей, а теперь… Теперь лежала в кроватке и тянула к нему пухлые пальчики. Округлые щечки были словно у ангелочка, а светлые волосики едва пробивались.

– Возьми ее на руки. – Кира наклонилась к дочери и продемонстрировала, как надо брать ребенка.

– Я? – Майконг еле отодрал язык от нёба – приклеился.

– А ты думал, она все это время в кровати пролежит? – Кира протянула крошку саванному лису, а тот словно оцепенел.

– Ее можно обезвредить? – тихо шепнул Майконг командиру лис.

– Да. Вот этим. – Никс показал на стопку памперсов.

Настоящий ужас охватил саванного лиса при мысли, что ему надо будет сменить подгузник этой хрупкой малышке. А Кира просто пихнула ему дочку, и Майконг не заметил, как милашка уже хлопает серыми глазками, лежа на сгибе его локтя.

– А как двигаться?

– Как обычно. Майк, ты с гранатами дело имел, мины приходилось разминировать, с лисенком ты точно справишься.

– Не согласен. К гранатам и минам выдаются инструкции, и есть четкий алгоритм действий. Тут же лотерея.

Кира показала на бумажку, полную пунктов:

– Вот тут маленькие подсказки. Если что – мы всегда на связи. И я предупредила девочек из логова, при необходимости они придут тебе на помощь.

Майконг представил, сколько времени после помощи «зала» потом будет слышать подколки, и тяжело вздохнул.

Он попробует справиться. Никс же как-то пережил пополнение в семействе? Чем он хуже?

– Мы пошли! Пока! – мгновенно собралась молодая пара, жадно глядя друг на друга. – Если заболит животик, дай капельки. Седьмой пункт! И положи грелку с вишневыми косточками ей на животик.

Что?!

Глава 5

Никс

– Кир, ты уверена? – Командир лис посмотрел на изображение с камер.

– Я в животных разбираюсь лучше, чем в людях. Это должно подействовать. – Кира положила ладонь на руку любимого и прислонила голову к напряженному плечу оборотня.

– А лисенок? Все точно будет хорошо? – Никс никак не мог расслабиться.

Да, недавно он сам убеждал друга, что все пройдет как по маслу, а сейчас разволновался.

– Не переживай, папочка. Если что, мы же рядом, следим. – Кира показала глазами на стену, за которой саванный лис познавал прелести работы няни.

– А что, если он запаникует? Обернется в зверя? – Песец нервно затряс ногой.

Дело же касается его крошки!

– Наоборот, сосредоточится. У него есть инструкция, есть задача, есть чем занять мозг.

– Это ты как женщина рассуждаешь, а он как мужчина сейчас как раз в тихой панике. Что, если обернется в зверя?

– С маленьким членом стаи это маловероятно. Я все это время следила за Майконгом – все у него в порядке с инстинктами. Думаешь, я доверила бы ему дочь, если бы не верила, что он совладает со зверем? Если он в такой нервной ситуации, как звонок истинной и ребенок, сдержит себя, это вселит в него уверенность. Понимаешь? У нас же все работает вот от этой черепной коробочки. – Неженка постучала пальцем по своему виску.

– Хочешь сказать, он сам не верит, что может управлять зверем? Да нет! Ты просто плохо знаешь Майка! – задумчиво покачал головой Никс.

– Это ты не знаешь, что на самом деле творится у него внутри. О сомнениях в себе не говорят на каждом шагу. Знаешь, что сильные волей наездники могли обуздать любого норовистого дикого коня? Животные просто чувствовали, что сопротивляться бесполезно. Так и Майку надо поверить, что ему все по силам.

– Да ты бы видела его весь этот год на тренировках! Он до изнеможения доводит и команду, и себя.

– Вот именно. Он борется с ним, а как только стал работать со зверем сообща – так сразу и коготь где надо преобразил для открытия лекарств, – припомнила Кира недавний случай. – Верь мне! Смотри, как он мило возится с ребенком.

– Ага, будто бомбу обезвреживает с перепутанными проводами. – Никс смотрел на все другими глазами, нежели его любимая.

Прошло два часа, и Майконг неплохо справлялся. И с водяной баней для бутылочки молока, и даже с неожиданным сюрпризом в виде полного памперса. Но вот пришло время заколдованных восьми часов вечера, и у маленькой Олеси разболелся животик.

Никс напрягся, готовый в любой момент прийти на помощь обернувшейся в лисенка дочке, но Майконг с достоинством выдерживал испытание. Правда, немного перепутал мешок с вишневыми косточками и мешок с орехами, но быстро сообразил, что не так. Даже капельками от колик попал на розовый язычок лисенка и только утер пот со лба, как раздался видеозвонок на телефоне.

Маленькая лисичка отказалась посидеть в кроватке, поэтому саванный лис был вынужден принять звонок. Камеру он направил не на свое знакомое Свете лицо, а пока на руки, в которых был лисенок, чтобы тем самым растопить девичьи сердца и немного расслабить. Девушка на экране явно нервничала, отчитываясь про фикусы. На дисплее замелькали зеленые кусты, послышались несмелые оправдания, и Кира с Никсом со смехом переглянулись.

Но тут все отчетливо услышали звонок в дверь Светы. И все напряглись, потому что ее сестра Юля мелькала рядом на экране – это было видно даже через камеру.

Девушка с телефоном в руках открыла дверь, и камера зацепила незваного гостя.

– Бежим! – Никса словно сдуло с места.

Он с одного взгляда узнал этого блондина из контроля. Что уж говорить о Майконге.

***

Майконг

Маленькая лисичка оказалась жутко хитра и не так опасна, как думал саванный лис. Через час общения смело можно было сказать, что они нашли общий язык, через два – что крошка крайне снисходительна к ошибкам больших дядь, которые ничего не смыслят в переде-заде памперса и всяких там грелках.

Даже когда разболелся животик, эти двое сосуществовали вполне мирно. И даже звонок Светы вызвал не такой сильный тремор, как думал Майк.

Девушка с перепуганным лицом ворковала что-то о кустах, с виновато-умильной мордашкой показывала листики. Майконг читал об этих чертовых фикусах, кучу знаний почерпнул, но сейчас не мог сказать ничего вразумительного – лишь с удовольствием слушал голос девушки, смотрел на взлохмаченное каре и на нервную улыбку.  Ему так хотелось оказаться сейчас рядом, стереть беспокойство с ее лица, но даже видеть и слышать ее был такой кайф!

Зверь оборотня чуть ли не мурчал, хотя псовые так делать не умеют.

Майконг только было подумал показаться на камере целиком, как позвонили в дверь.

В Светину дверь.

Всю идиллию сдуло ураганным ветром в один миг, когда Майк увидел ненавистную рожу патлатого блондина. Невероятная ярость мгновенно поднялась в оборотне, заставляя тело дрожать в едва сдерживаемом обороте.

Лисенок! Нужно сначала положить малышку в безопасное место! Не навредить ей…

Легкие жгло очагами боли, сухожилия скручивало в канаты, пока Майконг нес крошку к кровати. Рубашка разорвалась по швам, штаны разошлись и просто лопнули, а мышцы раздувались так, будто их изнутри наполняли огненным воздухом.

Сначала положить малышку и отойти на безопасное расстояние, остальное потом.

Майконг наступил на собственный телефон и превратил его в плоскую лепешку. Ноги начинали трансформацию, и он с трудом удерживал руки.

Еще два метра до кроватки. Еще один!

И едва лисенок коснулся розовой простыни, как Майконг отскочил от кровати уже зверем. Вынес дверь спальни, рванул в зал, снося железные тренажеры Никса, и встретился глазами с песцом, который влетел в дом.

Таким перепуганным Никс еще никогда не выглядел, и Майконг показал огромной лапой на спальню. У саванного лиса создалось впечатление, что Никс на негнущихся ногах идет туда, боясь увидеть страшное.

– С ней все в порядке! – крикнула с порога Кира, и только по ее синим губам было видно, как сильно она нервничала. – Я вижу по камерам, она в кроватке! Майконг, ты…

Неженка увидела дочку на руках Никса и сползла от облегчения по косяку двери на пол. Посмотрела на Майконга и еле прошептала:

– Ты молодец.

Но саванный лис так не думал. Перед его глазами стоял блондин из контроля, и зверь готов был убивать. Кира еле успела отскочить от выхода, чтобы ее не задел огромный графитовый лис, который проскочил на выход из лисьего логова.

– Ребята, держите Майконга! – уже звонил Никс.

Но разве такого зверя удержишь? Патлатому крышка.

***

Света

Я точно застала хозяина квартиры в неудобный момент – он даже не показывал своего лица. Зато я как следует рассмотрела миленького питомца чуть больше его ладони и крепкие мужские бедра.

Стыдно признаться, но я залипла. А когда поняла, что нагло пялюсь, затараторила про фикусы все подряд.

Не хотела говорить про листопад, думала хитро снять камерой зеленые шапки так, чтобы не было понятно, что они утратили половину красоты.

Но я почему-то выложила все как на духу. И как же мне повезло, что мужчина был чем-то занят, потому что явно пропустил мои откровения мимо ушей, будто не услышал.

Юлька делала страшные рожицы, спрашивая, что я творю, и показывая, какую секир-башку нам сделают. И как раз в это время прозвучал звонок в дверь.

– Как вы себя чувствуете? Ничего не надо в магазине, а то я как раз туда? – На пороге с приветливой улыбкой стоял сосед-блондин.

И эта улыбка стала почему-то отдавать холодом, когда он увидел изображение на экране моего телефона.

– Спасибо, все хорошо. Ничего не нужно. – Я замахала свободной рукой.

Вот надо было ему сейчас позвонить! Угораздило же! Хозяин квартиры сейчас подумает, что я мужиков вожу.

Я захлопнула дверь, хотела оправдаться перед арендодателем, но экран уже был темный.

Сколько бы я ни перезванивала, ответа больше не было.

– Свет, что такое? Что не так? – не понимала Юлька.

– Боюсь, хозяин квартиры все не так понял. Он же говорил не водить мужчин, а тут сосед позвонил. – Я чувствовала себя жутко неудобно, потому что вынуждена была грубо захлопнуть дверь перед спасителем, но еще сильнее была боязнь лишиться крыши над головой.

– Позвоню Антону! – решила я.

Но администратор гостиницы, который помог нам с этой квартирой, тоже не ответил. Время, казалось, начало тянуться вечно. Минутные стрелки едва двигались, а я уже написала три объяснительных сообщения, но они так и не дошли до арендодателя. А ведь я даже не узнала его имени! Вот непруха!

Звонок в дверь заставил подпрыгнуть. Я посмотрела в глазок и снова увидела соседа. Не открою!

Если ко мне сейчас летит проверка в виде Антона, то любой мужик, который топчется на пороге, будет выглядеть подозрительно. Не оправдаюсь!

– Светлана! Я вас чем-то обидел? – раздалось из-за двери.

И тут выключился свет.

***

Света

Стук в дверь в темноте заставил вздрогнуть.

Юлька не растерялась – сразу зажгла фонарик на своем стареньком смартфоне и посветила на дверь.

И тут грохот из коридора заставил отшатнуться вглубь квартиры. Со стороны общего балкона, оттуда, где была резная решетка, раздавался дикий скрежет металла.

В дверь застучали так, будто по ту сторону явилось исчадие ада.

– Света! Пустите!

Звук, будто что-то железное бросили о стену, сотряс дом. Звон стекла неподалеку в один момент приклеил нас с Юлькой друг к другу.

Накаленную атмосферу разорвал голос пожилой соседки:

– Уроды, что вы там делаете?! Наркоманы! Проститутки! Я сейчас полицию вызову!

И тут будто вакуум образовался – ни звука больше. Ни скрежета, ни стука, ни шороха.

Да что говорить? Старушкин крик удивил так, что мы с сестрой забыли, как дышать.

Первой решилась подать голос чья-то собака снизу. Причем она так жалобно завыла, что я прямо видела, как она трусливо поджимает хвост. Ее тонкий вой подхватили другие собаки в доме, а потом и уличные бродяжки.

– Батюшки-светы! И полнолуние еще! Черти поганые! – не унималась соседка.

Через дверь стал слышен звук тяжелой поступи.

– Света, пожалуйста, пусти. Я же тебя спас, – снова послышался за дверью голос Алрика. – Тут что-то страшное…

И было в интонации что-то необычное. Будто бы он совсем не боялся, и это жутко резонировало со смыслом сказанного им. Особенно в темноте!

В фильмах ужасов всегда выключают свет в самый жуткий момент. Даже невинные звуки во тьме казались устрашающими.

– Мне страшно. – Юлька прижалась ко мне. – Что там? Мы его пустим?

Причин не пускать не было. Алрик спас меня недавно, но самое главное – вернул сестру. Я просто не могу не открыть ему.

Я повернула ключ в замке, когда в дверь врезалось что-то огромное.

– Етить твою мать, ироды! Чтоб вам пусто было! – подала голос бабуля.

И тут чья-то собака так ры-ы-ыкнула, что стекла задрожали!

***

Майконг

За этот год лисы под четким руководством Майконга изобрели сеть, что удержит его зверя, сконструировали ловушку у выхода из логова лис и даже пустили напряжение по дверям на случай необходимости.

И толку?

Сеть порвалась словно паутина. Ловушка оказалась мелка и бесполезна, а напряжение при выбитых дверях лишь кольнуло зверя.

Майконг бежал по улицам города с такой скоростью, что редкие прохожие даже не успевали понять, что происходит. Некоторые оборачивались, но большинство просто вздрагивало и моргало. После тяжелого трудового дня чего не привидится!

Саванный лис был сегодня абсолютно солидарен со звериным порывом разорвать блондина. Даже радовался, что с новыми возможностями это не составит большого труда. В прежнем размере схватка с белым волком Алрика была бы на равных, но сейчас он просто перекусит тому шею.

Посмел подойти к Свете! Смерти ищет!

Майконг сам вокруг нее на цыпочках ходит, пылинки сдувает, а тут появился хрен из-за шведского бугра!

Еще никогда Майк так хорошо не управлял своим огромным зверем. Лапы слушались, как в те времена, когда его лис был обычным. Габариты ощущались так, словно он родился с ними. Саванный идеально проскальзывал в малейшие просветы, приземлялся с крыши на крышу так, словно был дрессированным лисом-акробатом, а не огромным монстром. Правда, когти вскрывали некоторые крыши, но это пустяки!

Чем ближе он был к Светиному дому, тем ярче чувствовал зверя. С момента, как Леон вколол ему невесть что, его животная сторона словно отделилась, взбунтовалась, не принимала его. А Майк боролся с ней, понимая – нужно доказать, что его дух может управлять даже таким монстром.

Майконг всегда гордился своим редким зверем, несмотря на его мелкий размер. Но и животная половина кичилась собой не меньше, и, когда один из них вырос, второму нужно было каждую секунду доказывать, что он достоин быть главным.

Весь этот год отношения двух сущностей внутри лиса мотало как на американских горках. Майконг верил в себя, потихоньку подминал под себя животное эго, но оно вырывалось в самый неожиданный момент.

Он всегда чувствовал внутреннее сопротивление. Всегда, но не сегодня.

Зверь и человек снова слились в одно целое ради защиты Светы и уничтожения врага. Зверь бы был пойман без человеческого разума, человек бы не добрался и не победил соперника.

Именно поэтому, когда впереди показался яркий и полный людей проспект, зверь полностью доверился человеку. В один миг Майк обернулся в людское обличье, сорвал с выставленного на улицу манекена плащ и накинул на голое тело.

Люди моргнули и отвернулись. Они всегда предпочитали не видеть настоящего, находясь в своем сером мире.

Майк обернулся снова в темном дворе, добрался до дома Светы и одним ударом разгромил трансформаторную будку.

Алрик – волк. Стайное животное. Он тут точно не один.

***

Света

– Там что, собаки дерутся? – Юлька схватилась за меня так, будто мы стояли на краю обрыва.

За дверью творилось что-то страшное. Будто в коридор стаю собак выпустили и они сцепились не на жизнь, а на смерть.

– Свет, тот дяденька успел спрятаться? – Голос сестренки дрожал.

– У него же должны быть ключи от квартиры, верно? – успокаивала я сама себя. – Наверное, успел.

Но не получилось – не успокоилась совесть. Я так и представляла, как Алрика загоняют в угол и с ним случается беда из-за меня. Потому что не пустила, когда просил. Потому что больше думала о сестре, чем о нем. О себе.

– Юль, прячься в спальне, я посмотрю, как там этот дяденька. Хорошо?

– Ты осторожно?

– Конечно!

Я дождалась, пока сестренка закроет дверь, и приоткрыла щелку. Звуки схватки раздавались метрах в пяти от нашей квартиры, так что у меня был шанс.

Я прижимала к себе смартфон фонариком к телу, а сейчас осторожно достала его и повернула.

Луч мигом рассеял темноту, и я увидела громадного зверя. Он прижал к земле белую собаку и явно собирался перекусить ей шею.

Из моего горла вырвался всхлип ужаса.

Огромный монстр поднял голову, неожиданно разжал челюсти и задвинул белого пса под себя. Опустил на него свой филей с такого размаху, что пес заскулил, а гигантский зверь посмотрел на меня, свесив язык и замотав хвостом. На него напрыгнули другие псы, вцепились в шкуру, а этот монстр продолжал смотреть на меня, виляя хвостом, словно радующийся пес.

Я в ужасе закрыла дверь, прижалась к ней спиной и решила проверить таблетки, которые пила.

Звуки, будто мешки с мукой кидают в стену, заставили вздрагивать. А потом послышался вой сирены и топот ног по общей лестнице. Уже вполне человеческих ног.

Я так и держала телефон прижатым к телу, вспоминая этого огромного зверя и его странное поведение. Очень странное. И морда такая вытянутая, где-то я ее видела…

Не знаю, сколько я так простояла. Из транса меня вывела бабка-соседка со своим козырным:

– Наркоманы! Проститутки! Все горшки разбили! Напишу жалобу!

В эту ночь нам так и не дали свет. С Юлькой мы легли спать попа к попе, потому что нам обеим было страшно. Удивительно, что меня тут же сморил сон. В нем я видела аварию автобуса, брюнета и пожар. А еще зверя, который гнул железо.

А ранним утром позвонил Антон и сказал, что знает про ночное происшествие и что фикусы просто не могут находиться в таком опасном месте.

– Нас выгоняют? – тихо спросила Юлька после разговора. – Из-за того соседа?

– Нет. Он сказал, что мы переезжаем. Вместе с фикусами.

– Когда?

– Собирай вещи. Пока мы будем в школе и на работе, они все перевезут. Адрес мне скинут. Останешься сегодня на продленку, а я отпрошусь чуть пораньше?

– Хорошо.

Интересно, кто хуже перенесет переезд: я, сестренка или фикусы? Ставлю на последние!

Хоть бы не загнулись!

***

Майконг

Патлатого спасла Света. Майконг просто не мог показать себя с плохой стороны и испугать ее, но сейчас жалел, что тихонечко не загрыз волчару в сторонке.

Всех глав кланов собрали среди ночи для решения конфликта, который контроль гордо назвал международным.

– Его нужно усыпить, как бешеного пса! – рычал изрядно потрепанный швед. Регенерация уже затянула особо глубокие раны.

Майконг снисходительно посмотрел на врага.

– Если бы я был бешеный, то загрыз бы тебя на пороге дома моей истинной. – Саванный лис посмотрел на свои ногти, под которыми, казалось, может завестись новая форма жизни, и поморщился. – А так только поцарапал.

– Майконг совершенно не контролирует зверя! – Алрик за плечо придвинул к себе иностранного друга и поднял его футболку, показывая располосованный живот.

Главы кланов неодобрительно смотрели на контроль, но тщательно взвешивали каждое слово, поэтому не торопились говорить. Майконг понимал, что спасти себя может только сам – нельзя требовать этого от глав. Тем более у саванного лиса в эту ночь появились весомые аргументы в свою пользу.

– Алрик, ты видел моего зверя? Если бы я себя не контролировал, то вчера был бы ваш последний день, – начал он с маленького довода.

Честно говоря, вчера очень вовремя появилась команда Никса, иначе незваные гости точно уже покоились бы в земле. Но им-то это знать необязательно. Нужно сообщить кое-что другое!

Под тяжелыми взглядами оборотней Майконг начал расстегивать рубашку и делал это так расслабленно и уверенно, что волк еще на подходе понял, к чему лис клонит. Оскалился и зарычал.

И тут Майк, оставаясь человеком, рыкнул на Алрика так, что у того волосы назад откинуло.

Глава кланов как могли скрыли улыбки. Они были искренне рады за Майка, потому что такой невероятной силы рык в человеческом облике значил только одно – человек со зверем теперь заодно.

Швед медленно моргнул, а потом подозрительно подался вперед и замер.

А Майк торжественно спустил с себя брюки, перешагнул и в один миг обернулся монстрически огромным зверем.

– Приготовить оружие! – отдал команду Алрик контролю, и те направили на саванного лиса винтовки.

Майконг же стоял спокойно и уверенно. Махнул хвостом, будто случайно дав по лицу патлатому, и перевоплотился в человека.

Саванный лис еще никогда не чувствовал такого душевного подъема, такого торжества.

Контроль смотрел на него со злым ужасом, главы кланов – с облегчением, а он сам будто был переполнен силой.

– Алрик, как видите, Майконг пришел к полному согласию со своим зверем. Недавние испытания и вчерашняя схватка являются тому доказательством, – сказал Макс, глава лис, который экстренно прилетел с удаленного острова, где его медоедка приучала ребенка к первой дозе яда через материнское молоко. Он едва сдерживал ненависть к контролю.

– Он вчера нас чуть не грохнул!

– За истинную любой из нас грохнет. Вы думали, что делали? Вас там вообще не должно было быть! – включился альфа волков.

Майконг уже оделся и повернулся к Алрику, застегивая последнюю пуговицу рубашки:

– Да, мне тоже очень интересна причина. Что ты там забыл, швед?

И тут Алрик косо усмехнулся:

– А что, если я влюбился?

Все главы кланов напряглись, зная, что сейчас будет. Майконг просто разорвет этого наглеца за дерзость, и разверзнется ад на земле.

Но Майк резко повернул голову к блондину, и того просто расплющило по земле. Алрик сдавленно зарычал, потом зашипел, потом заскулил.

В зале повисла гробовая тишина.

***

Никс

– Право сильнейшего? Это же оно? – Захар, самый молодой лис из команды, дернул Никса. Он так тряс руку своего командира, что сам засмущался, когда понял это.

Песец с силой тер виски. Он прекрасно понимал, что лучше косить под оборотня, который не может контролировать зверя, чем быть самым сильным из сверхов. Притворяться дурачком всегда легче.

Никс даже засомневался: а не притворялся ли все это время Майк для своего спасения? Казался слабым, чтобы не оказаться в той яме, что сейчас?

Право сильнейшего – с ума сойти!

Если сын главы гибридов, маленький Александр, был рожден с огромной силой альфы, которая воздействовала в первую очередь на его клан, а уже потом на других оборотней, то право сильнейшего работало по-другому. Самый сильный и самый большой зверь был сродни богу, который мог точечно воздействовать на любой вид сверхов. Делать то, что только что сделал Майк со шведом. Влиять не только на сверхов, но и на обычных животных. Царь зверей, никак иначе.

– Так это же классно! – Захар восхищенно смотрел на мрачного Майконга.

– Не скажи. Право сильнейшего – это мишень мировых масштабов на груди. Теперь Майку не светит спокойной жизни. – Никс взглядом передавал другу сочувствие.

– Почему? Это так круто! – возбужденно шептал Захар.

– Посмотри на наших глав. Даже у них свело челюсти от напряжения. – Командир лис перевел взгляд на лидеров кланов и озабоченно покачал головой.

Все друзья, пока не заходят на территорию другого. Все хорошо ладят, пока не претендуют на власть и ресурсы другого. Все замечательно общаются, пока соблюден баланс.

– Почему? – не унимался Захар.

– Потому что мир держится на хрупком равновесии. Понял намек? – Никса начинала злить наивность молодого лиса.

– Нет. – Захар рассеянно почесал затылок и посмотрел на Макса, главу лис, который сейчас даже не побледнел – посерел!

Кажется, это право сильнейшего не так уж и хорошо!

***

Света

– Ой, а тут веточки сломались. И тут. – Юлька жалела фикусы, фикусы не жалели нас.

Мало того что еще больше облысели, так еще изрядно поломались при транспортировке.

Я оглядела огромные апартаменты и испытала настоящий когнитивный диссонанс – никогда еще не видела такую жилплощадь, которую располагали в полуподвальных помещениях. Огромное пространство было полупустым, а редкая мебель – явно новой и собранной будто наспех. Два стула одной модели, третий – другой, четвертый стул – совершенно отличный от первых двух версий. Стол не вязался по стилю, диван был будто сворован из кабинета высокого начальника, а люстра – из отеля с высокими потолками. Все настолько не сочеталось, что создавалось ощущение, будто сюда просто поставили остатки мебельного склада. Очень малочисленные остатки.

Зато тут было две спальни с двуспальными кроватями, что не могло не радовать мое уставшее после работы тело. Мало того что ночка выдалась адской, полной непонятных монстров, так еще и день прошел в раздумьях.

– Надеюсь, мы сможем свалить все проблемы на переезд. – Я присела к кадке с фикусом и наклонилась поближе. Провела рукой по свеженькой наклейке с латинским названием фикуса, и на пальце остался черный след от маркера, которым были написаны имена растений.

– Юль, фикусы же не могут быть куплены только что.

Сестра лишь удивленно посмотрела на меня. Конечно, она мне не ответит. Ей всего десять, она не подмечает таких деталей. Да и я тоже успешно их игнорировала, пока не увидела в коридоре нечто.

И еще эти фикусы…

Я обошла каждый горшок и внимательно изучила наклейки. Как быстро они стираются? Как скоро выгорают?

В обед я почитала про фикусы и точно поняла одно: они любят солнечный свет, а полутень для них смертельна. Так же, как и перелив. А эти ребята в количестве пятнадцати штук стояли по всей квартире, даже у задней стены. И сейчас нас переселили в помещение, где света не хватило бы даже подорожнику. В апартаменты, вход в которые был подобен дверце сейфа банка. В дом, где одна огромная дверь в холле была обклеена пленкой, и ее строжайше запрещено было открывать.

– Свет, ты что такая серьезная?

Не могу же я сказать, что думаю: уж не попали ли мы в домик Синей Бороды?

***

Света

Мы открыли холодильник таинственного хозяина фикусов и одновременно и очень грустно вздохнули с сестрой. Снова мясо и овощи!

– У нас половина в том холодильнике протухла, – помянула Юлька прекрасные куски парной вкуснятины, о хранении которой мы не имели с ней ни малейшего понятия. Не имели, но быстро научились, спасая вторую половину запасов.

Стыдно, но мне и в голову не приходило, что охлажденное мясо так быстро портится в холодильнике! А теперь снова-здорово!

Странный этот Синяя Борода. Не на убой ли нас откармливает? А что, если в этом мясе есть что-то?

– Это тоже будем резать на кусочки и засовывать в морозилку? – Юлька обернулась ко мне с готовностью, и я подумала, что мне очень повезло с ней. Как бы ни устала, она всегда готова противостоять трудностям вместе со мной, несмотря на свой небольшой возраст.

Во мне боролись Шерлок и Скряга. Первый говорил, что вокруг происходят неясные вещи и нужно быть настороже. Вторая же утверждала, что нечего добру пропадать.

– Будем резать! – Я решительно захлопнула дверцу холодильника, чтобы хоть миг не смотреть на то, что приводило меня в отчаяние.

За эту пару дней я научилась довольно сносно жарить мясо, отличать говядину от свинины на вид и понять, что приготовить мягкое мясо коровки я просто не способна. Но это ничуть не значило, что я не буду использовать тысячу и один способ, чтобы попробовать.

А пока…

Я снова открыла холодильник и посмотрела на куриные ножки. Есть хотелось безумно.

– Как насчет ножек в духовке? – Я обнаружила, что духовой шкаф – лучший друг начинающей хозяйки. Положил ножки на противень, посолил, выставил температуру и таймер – и ушел со спокойной совестью.

– Макарошек нет, – грустно подвела итог ревизии Юлька, она залезла во все кухонные шкафы, которые даже еще пахли ДСП и лаком.

В рекламе я видела, что брокколи полезная. Мама тоже готовила ее, а в холодильнике лежала целая большая головка.

– Сварим? – повертела я в руках куст зеленых соцветий.

– А резать надо? А как?

– Разберемся! Глаза боятся – руки делают! – Я положила овощ на разделочную доску и взяла нож.

И только я замахнулась, как в дверь, которую нельзя открывать, что-то врезалось и затихло.

А может, ну его, это мясо и этот дом?

Раздался видеозвонок.

– Кто это?

– Хозяин фикусов. – Я отряхнула руки друг о друга, потому что кухонного полотенца, конечно же, не было и в помине, и взяла трубку с самым решительным видом.

***

Света

– Добрый вечер! Это был сосед, – выпалила я и зависла с открытым ртом от увиденного.

Мне было видно мужчину только ниже подбородка, но и того хватило с лихвой, чтобы чуть не лишиться чувств. Я видела перед собой ту самую идеальную фигуру из моих фантазий, когда надышалась цинком. Голый торс, спортивные штаны, перекладина и подтягивания – это сочетание высосало все мысли из моей головы.

– Что там? – Юлька заглянула через руку, и тут я отмерла – мгновенно развернулась, чтобы не показывать картинку сестре.

– Ничего, – прошептала одними губами и услышала из телефона:

– Простите, что в таком виде – нужно тренироваться. Если вы против, я перезвоню на пробежке.

Я посмотрела на идеальное мужское тело, потом на неидеальные фикусы. Ну что говорить, Вселенная за гармонию! Уравновешивает чаши весов.

– Не надо перезванивать. Я быстро скажу – фикусы пострадали при переезде.

Мужчина подтянулся, мышцы напряглись, тело все натянулось, а я прочистила горло и выпалила:

– Мне плохо!

Ой, что я ляпнула?

Мужчина отцепился от перекладины, спрыгнул на пол, и я увидела его лицо.

– Вам плохо? – с тревогой переспросил герой из автобуса.

– Им плохо! – Я медленно, очень медленно перевела камеру с себя на фикусы, а сама все смотрела в знакомое лицо.

Хозяин фикусов облегченно выдохнул, когда по всей логике должен был напрячься.

– Не переживайте. Фикусы не любят, даже когда их на месте крутят. В коробке есть «Эпин» и «Циркон». Опрыскайте одним из них по инструкции и поставьте на солнечное место.

Я перевела взгляд на горизонтальные окна под потолком. Узкие-узкие, будто щели для проветривания, и молча показала их через камеру.

Улыбка брюнета стала ускользать. Показались стиснутые в досаде зубы.

Я перевела камеру на себя и сказала:

– Ну, здравствуй, герой из автобуса. – Я подняла руку к камере. – Снять колечко не хочешь?

***

Майконг

– Снять колечко не хочешь? – требовательно посмотрела на него с экрана смартфона Света. И брови подскочили вверх, лишь едва дрогнули.

Она переживала, может даже боялась, но спросила прямо. И это оборотню чертовски понравилось.

«Не хочешь. Не хочешь. Не хочешь», – эхом отозвалось в ушах Майконга.

А перед глазами тут же появилась картина, где он губами пытается снять кольцо с пальца. Кольцо, которое сидело накрепко – уж он-то тогда постарался. Конечно, оно не двинулось бы с места, но саванный лис в своих фантазиях уже не мог остановиться. Поцелуи, ласки и…

Предложить ей такой вариант? Им со зверем он очень нравился!

Или еще один…

Черт, мужик, тебя раскрыли! О чем ты думаешь? Что она знает?

Звериная страсть закусила разумной мыслью абсолютно беззвучно. Была сознательность – и нет ее! Теперь никакие подтягивания и отжимания не помогут. Его жажда истинной возросла в разы, как и его зверь, с которым он, наконец, сладил.

Может, им увидеться? Поговорить? Света вчера познакомилась с его зверем в коридоре – оборотень тогда постарался выглядеть как можно доброжелательней, чтобы ее не испугать. Интересно, как он ей?

«Давай! Давай увидимся! Теперь зверь под контролем!» – подбивало искушение.

Майконг хотел постепенно соблазнить Свету сначала своим телом, потом своими возможностями, а после, как бы невзначай, дать понять, что это он ее спаситель. Ее и сестры.

У истинной просто не будет шансов. Ни одного, уж он-то постарается!

– Хочу, – хрипло сказал Майконг, и по его телу пошли мурашки.

Чуткий слух уловил, как девушка громко сглотнула. Света перевела взгляд с его лица ниже.

– У вас там холодно. Оденьтесь. – Через секунду она вновь подняла глаза. Кончики ушей заалели.

– У меня тут голодно, – вырвалось у Майконга.

Они смотрели в глаза друг другу почти на протяжении минуты, пока Юлька не дернула за рукав сестру.

– Значит, вы не в Таиланде?

– Нет.

Света снова промолчала, не отводя от него глаз.

– Так мне снять кольцо? – Голос Майконга снова звучал хрипло.

И теперь мурашки пошли по коже Светы – он видел точечки на руке, державшей телефон.

Девушка опустила взгляд, кивнула и нажала на отбой.

А как же договорить?! Где? Когда?

Глава 6

Света

– Туда же нельзя! – Юлька приложила ухо к двери, которую нам нельзя было открывать. Ни за что – ни за что, ни за какие коврижки.

Оттуда снова доносились странные звуки. Несмотря на всю толщину и массивность, за солидной преградой можно было уловить звук движения.

Я положила руку на металлическую панель и попробовала надавить. Не просто толстое – мегатолстое железо. Не то что современные двери, которые можно вскрыть консервным ножом. Будто в банке.

Тайна за сейфовой дверью должна быть удивительной. Невероятной. В нее сложно будет поверить, но, учитывая, что я видела…

Зверь в автобусе. Монстр в общем коридоре дома. Спустившийся, словно с неба, ангел спасения с фикусами и квартирой. И вот этот хозяин оказывается не в Таиланде, а рядом. Не незнакомцем, а тем самым героем.

Все подозрения, исчезнувшие было, когда сосед Алрик сказал, что помог мне, снова ожили в голове.

Если я права, за этой дверью находится тот, с кем я связывалась сейчас по видеосвязи. Качается, чтобы в один прекрасный момент открыть дверь.

И что тогда?

Незнакомец вдруг заботится обо мне и сестре? Чего он хочет?

Я вспомнила, как он вцепился в мое платье и какую странную фразу сказал.

Черт! Да я умру от любопытства, если еще хоть минуту буду гадать! Что уж говорить о том, чтобы спокойно заснуть.

В моем мире всегда было все предельно ясно: греби, а то утонешь. Я даже приспособилась к постоянным штормовым волнам испытаний, и теперь, когда меня выкинуло на необитаемый остров, я хотела понять, что меня ждет. Аборигены с котлом или рай на земле.

Второе было так неправдоподобно, что я вернулась на кухню и взяла маленький нож.

– Свет, ты чего?

Точно! Я не могу так рисковать сестрой. Нужно сначала спрятать ее, отправить в безопасное место, а потом открыть этот ящик Пандоры.

Майконг

Когда ты обладаешь недостатками, сильным мира сего очень легко тебя защищать. От этого они чувствуют себя еще больше, еще могущественнее, еще влиятельнее и уважаемее.

А вот когда ты становишься сильным, многим это не по вкусу. Что уж говорить, когда ты самый большой из оборотней?

Леон, поганка пятнистая, знал толк в изощренных пакостях! Кто бы мог подумать, что контроль зверя – не самая большая проблема Майконга? Что настоящая задача встанет перед ним, когда он совладает со зверем. Когда в глазах каждого лидера клана он увидит настороженность и угрозу.

Обеспокоенный взгляд Макса тупой болью отозвался в груди саванного лиса. Вожак столько трудов положил на то, чтобы растоптанный клан рыжих встал на ноги, что Майконг хотел тут же написать ему расписку в том, что не претендует на власть.

Но кто ему поверит?

Закон каменных джунглей гласит: побеждает сильнейший оборотень. И Макс невероятно напрягся. Ему нужно было быть со своей оторвой-медоедкой, которая только-только стала молодой мамой. Без папеньки счастливое материнство грозило перерасти в нечто страшное. В глазах главы лис так и качались чаши весов: с одной стороны клан, с другой – семья. И если раньше Макс не был обеспокоен, потому что знал – никто из лисов не рвется на позиции лидера, то теперь весь мир оборотней пошатнулся.

У большого зверя больше аппетит – это понятное всем правило. Растет животное – растут голод, амбиции, желания, возможности и власть. Увеличивается воздействие на более слабых.

У Майконга было счастливое детство, полное путешествий с родителями. Он рано ушел в самостоятельное плавание и с честью прошел испытание огнем и водой. Похоже, теперь впереди его ждали медные трубы.

Да, каких-то несколько часов назад мир оборотней встал на голову. Майконг не поверил своим ушам, когда Никс принес на хвосте весть: ищут путь превратить Леона обратно в человека, чтобы он вернул все на свои места.

Так сказать, принудительно-ласкательно.

И тут Майконг впервые почувствовал силу своего возросшего зверя. Если раньше саванный лис был одиночкой, то сейчас он испытал злость и возмущение, что его хотят опять загнать в мелкую шкуру. Для Майка большой зверь значил не столько власть, сколько силу, с помощью которой он может защитить тех, кого с недавнего времени хочет оберегать.

Зверь сейчас побуждал его взять все в свои руки, выдвинуть требования. Но привычный уклад одиночки был так комфортен, что Майк решил переждать, пока все успокоятся, а пока медленно наладить контакт со Светой.

Но кто знал, что одна запретная дверь может открыть неизвестную сторону саванного лиса?

Света

Юлька махнула рукой на прощание с крыльца школы, а я поднесла к уху телефон.

– Ты что? Какой выходной? У нас сдача объекта на носу. – Бригадир явно куда-то спешил – его дыхание то и дело сбивалось.

– Хотя бы на полдня? – В моем голосе проскользнули умоляющие нотки, и я услышала, как Валерьич запнулся.

– У тебя проблемы?

– Да.

Тяжелый вздох смешался с сексистским уколом:

– Вечно у баб что-то случается!

Ну да, случается! У мужика дома неприятность случилась – кто разбирается? Жена! А он доблестно чешет на работу, ведь не мужское это дело – домашние проблемы решать.

А домашние дела, они зачастую хуже войны между странами. Одна моя мать, например, чего стоит.

– И это… Тут начальство новую маску тебе передало. С фильтром. И новый сварочный аппарат…

Ближайшая скамейка поймала меня в свои деревянные объятия.

Начальство. Купило. Маску с фильтром.

Я посмотрела вверх – небо на месте. Вниз – земля тоже. Прислушалась – рак на горе не свистит, столица по-прежнему стоит на семи холмах.

Да эта маска же стоит как мой годовой заработок!

Наверное, только газовая компания может позволить себе оснастить так своих сотрудников. Самых ценных кадров, в список которых я явно не вхожу.

Так хотелось воскликнуть: «Больше никаких отравлений цинком? Серьезно? Человеческие условия работы?»

Я спасла страну ночью? Вроде нет. Точно нет!

И я не заблуждалась, что вдруг меня стали ценить больше. Что у компании появились лишние сотни тысяч и руководство просто не знает, куда их потратить.

Мой странный поток везения продолжался, будто я нашла себе папика. Впрочем, в вопросе бригадира был на это вполне прозрачный намек:

– И за какие такие заслуги, интересно?

Я открыла рот, чтобы ответить, и тут увидела, как знакомая светлая головка чешет в сторону от школы. Юлька!

– Я перезвоню!

– Не вздумай опаздывать! Нужно раньше уйти – сделай сначала работу! А то никакие связи не спасут.

Связи? У меня?

Я громко засмеялась бы, не будь так насторожена Юлькиным побегом из школы.

– Хорошо, – согласилась на автомате и убрала телефон в карман.

Куда она?

Через пятнадцать минут я стояла у родного дома и пыталась проглотить комок в горле.

Юлька прогуляла школу и пошла к маме. Сама.

Соскучилась? Ей плохо со мной?

Я позвонила Юльке, но та не поднимала трубку. Делает вид, что на уроках и не может ответить?

Тогда я написала сообщение, не собираясь додумывать.

«Юль, почему ты у мамы? Что-то случилось?»

На что пришел ответ: «Прости, маме плохо. Я побуду с ней».

Первым порывом было подняться в квартиру и уличить родительницу в манипулировании ребенком, но у самой подъездной двери я остановилась.

Что, если Юлька соскучилась? Она еще совсем ребенок.

«Побудь с ней. Я вечером тебя заберу».

Может, так будет даже лучше. Погостит, пока я не разберусь, откуда на меня сыплется удача, и точно ли это она.

***

Спустя час я держала в руках последнюю модель сварочной маски с фильтром.

Не ведись! Не поддавайся, Светка, это искушение во плоти!

Когда я раньше видела такую маску на картинке, я испытывала восторг мальчишки перед болидом. Сейчас же подозрительность постукивала вместе со мной пальцами по рельефу неожиданного подарка начальства.

Куда я, святой электрод, вляпалась? Что за аттракцион неслыханной щедрости? Крутая маска, крутой сварочный аппарат, крутая болгарка.

А пальцы-то трясутся – сбылась мечта идиота!

Я отработала полдня в новом обмундировании, слушая подколки мужиков и предположения, в честь чего мне досталась маска. Уважение, которое я зарабатывала годами, на глазах превращалось в сомнение. Знаете вот это – заработала ртом? Вот такая догадка так и читалась на лицах слесарей.

Жуть как неприятно и возмутительно!

Сыр в мышеловке эта маска. И та квартира. И фикусы тоже подставные, оттого и лысеют – стыдно им.

– Что, с собой заберешь? – спросил Сеня, когда я складывала маску с поясным фильтром в пакет.

– Не ворам же оставлять. Не устоят.

Вот так я вернулась в апартаменты на цокольном этаже с новенькой маской и новеньким сварочным аппаратом. Верну эти подарки, как только узнаю, кто такой щедрый. И кажется, это совсем не мое начальство!

Я содрала широкую липкую ленту с таинственной двери, взялась за ручку и…

Закрыто!

Ключей нет, даже в самых дальних кухонных шкафах. Нигде нет.

Никаких глупых ошибок конспирации. Никаких шансов, что я сама открою дверь.

За дверью раздавался шум. Шорох ходящей там тайны.

Я обернулась и посмотрела на болгарку.

Разве закрытые двери меня остановят?

Глава 7

Логово лис

В части норы, где обитали лисы из спецотряда, никогда не было людно. Среди рыжих ходил слух, что если тебя поймает один из команды, то возьмет в ученики, и тогда никакой вольной жизни. Скучные тренировки, невыносимые условия обитания и прочие проверки на прочность. Но самое жуткое – это испытание высотой. Да ни один уважающий себя лис на это не согласится!

Другое дело – отдел разработки, вот что действительно восхищало умы юных лис! Все мечтали быть похожи на этих ребят, которые носили очки без стекол. Всего три года назад приложением по подбору пар пользовался каждый оборотень в любой точке земного шара. Пока все не полетело под откос: репутация главных умов мира сверхов пошатнулась.

Но в последние сутки весь молодняк, несмотря на риск быть завербованными в спецотряд, так и ходил к северной части норы, где располагались апартаменты Майконга.

Говорили, что там спрятали пару самого большого сверха среди ныне живущих и что она не человек. Что ради ее комфорта нужно много деревьев, а еще одна маленькая человеческая девочка. Рыжий молодняк гадал, кто же та, что может сама уходить и приходить в логово. Кто та, кого охраняют издалека и даже не смеют приближаться. Говорили, что к ней сватался шведский волк Алрик и что даже сам Майконг не рискует к ней подойти.

Мимо дверей апартаментов саванного лиса еще никогда не ходило столько любопытных ног, и, когда ручка дернулась, рыжие бросились врассыпную. Бросились, но лишь для того, чтобы тут же собраться вновь.

И тут вдруг раздался просто жуткий звук, от которого любопытные подростки тут же обернулись в животных и прижали лапами уши. В двери показался сверкающий диск, искры, запахло разогретым железом и подпаленной шкуркой самых медлительных зевак логова.

Лисы застыли, когда дверь открылась. В коридор решительно шагнула девушка в желтых очках и наступила на белый пушок хвоста. Посмотрела вниз, охнула, убрала ногу и медленно посмотрела на каждого лиса.

«Невежливо!» – решил молодняк.

И обернулся по незаметному знаку старшего из банды прямо на глазах пары Майконга.

***

– Писец-лисец! – Девушка едва покачнулась на месте и вцепилась в дверной косяк.

Вскинула подбородок и отвернулась в сторону, моргнула пару раз и еще раз посмотрела на молодняк лис. Взгляд пара Майконга больше не отводила, но будто смотрела сквозь ребят.

– Добро пожаловать! – вышел вперед старший малолетней банды.

– К-куда? – дернулись брови девушки.

– В логово лис!

– Лис? – Смешок вышел у девушки совсем невеселым. – Кхм-кхм… А вы… только что…

Пара Майконга открыла рот, и, конечно же, рыжие были рады помочь истинной уважаемого сверха, чтобы – не дай лисий бог! – девушка не поняла ошибочно причину их нахождения здесь:

– Мы будущие разработчики клана!

На слова старшего все лисы важно закивали головами.

– А-а-а… – Голос пары Майконга был еле слышен, и лисы поняли, что не убедили. Наверное, она сомневается в них, раз они находятся на территории спецотряда.

– Правда! Мы надежда клана, что бы вы там о нас ни подумали!

– Поняла, – кивнула девушка. – Надежда…

И сделала шаг к двери, поставила ее на место и молча скрылась за ней.

Молодняк лис переглянулся. Они так поразили ее? Обидели? Человеческих женщин им было трудно понять в силу возраста – они редко покидали нору.

Тут дверная щель стала алой от нагрева, и на глазах молодняка железная преграда невероятно быстро стала одним целым с железным дверным косяком.

И наступила тишина.

– Что такое?

– Что она сделала?

– Приварила дверь!

За преградой раздался голос пары Майконга, которая рассуждала вслух:

– Не подготовила железо под углом. Корень сварки отвратительный. Хоть зачищу!

Лисы переглянулись.

– Она себя ругает или нас? – не понял младший из банды.

– Кажется, мы ей не понравились, – предположил середнячок.

– Она просто поняла, что мы врали, что разработчики.

– Точно! А это испытание, да? Надо открыть дверь?

– Ребя-а-ата, разго-о-о-он!

– А в какой ипостаси?

– Как в какой? В лисьей!

Майконг

Саванный лис подготовился. Яркая презентация мелькала перед глазами друзей и противников. На ней были собраны все известные случаи появления сверхов-гигантов и их судьба. Счастливая, плачевная, отшельническая и клановая.

Разные жизни, разные пути и разный конец.

Майконг показывал, что не только от личности оборотня зависит исход дела, но и от поведения окружающих. Особенно всех впечатлил случай, когда одного большого сверха настолько испугались, что чуть не уничтожили. В итоге он истребил все кланы на том континенте.

Чем не поучительный пример трагических последствий неправильных действий?

Майк понял, что в этот раз филигранно махнуть хвостом в сторону проблемы не удастся. В этот раз не отшутиться, не взять обаянием, не убедить образом взбалмошного одиночки. Он ощутил, что его зверю теперь действительно надо больше, и понял, что это надо скрыть. Убрать голову с гильотины всеобщего малодушного испуга, защитить Свету. Выступить первым с предложением, пока они действительно не вкололи ему неизвестную сыворотку в одно место.

Датчик открытия двери апартаментов, выходящей в лисье логово, просигналил на электронных часах Майконга аккурат во время скандала.

– Я не буду возвращать Леона! – Альбина, врач клана гибридов, сжала кулаки. – Это не повод. Да и это разработка прошлого дока, а не моя.

– Угроза мировому устою не повод? – Алрик из контроля – эта шведская морда – совершенно некрасиво показал пальцем на глав местных кланов: – Посмотрите, доктор, на лица лидеров и скажите это им еще раз!

– Досмотрите презентацию до конца! – Майк твердо вернул внимание к экрану, стараясь не беситься на заграничного блондина. А ведь еле сдержал рык! Если бы гаркнул – сделал бы себе хуже.

Как истинный продуман, он не просто подготовил историю – лис готов был дать решения. В завершение презентации Майк предлагал несколько вариантов, затрагивающих самый животрепещущий вопрос – лидерства.

Саванный лис знал, что все главы боятся потерять свои места, поэтому готов был подписать обязательства, что не станет претендовать на лидерство ни в одном из существующих кланов.

– Всегда можно создать новый клан! – Алрик недовольно сложил руки на груди.

Глядите-ка, как поджилки трясутся! Как они все боятся за свои насиженные места!

– Я не буду под этим подписываться. Если главы кланов настолько слабы, что не смогут удержать своих людей и те пойдут за лисом с моей разгульной репутацией, – грош цена таким лидерам. – Майк понимал, что даже его манера речи изменилась. Амбиции, гордость, самоуверенность бомбили его клетки. Приходилось постоянно одергивать себя. Дерзкие слова так и рвались изо рта. Однако, непросто быть сильнейшим!

Особенно когда на часы поступил сигнал, что Света вышла в логово и там происходит черт-те что!

Майконг достал детское пюре в мягкой упаковке и шумно втянул в себя пачку, приковывая к себе нервные взгляды присутствующих. Вытащил телефон из кармана и включил камеру, показывающую происходящее в коридоре. Забыл, что телефон подключен к проектору, и все увидели то же, что и он.

Тут главное – не рвануть отсюда прямо сейчас! Успокоиться. Словить дзен.

Света открыла дверь… Ка-а-ак? Он же не оставил и шанса!

Зажатый между белоснежных ровных зубов Майка пластиковый носик пакетика пюре выскочил. Пачка упала на пол, но саванный лис этого даже не заметил.

Болгарка.

Голый молодняк лис.

Сварка.

Таран…

В глазах Майконга потемнело. До ушей донесся нервный смех Никса:

– Видите? С такой парой Майконгу совсем не до мирового лидерства…

Света

Я, конечно, хотела узнать секрет зверя, но не так быстро!

Создавалось ощущение, что меня научили плавать, просто выбросив на середине реки из лодки. Красочнее демонстрации, что оборотни существуют, просто трудно придумать.

Монстр в коридоре или зверь в автобусе – это все было на грани фантастики. Можно было оправдать видения чем угодно: надышалась дымом, а в темноте и домашняя кошка может показаться тигром и все такое. Но что делать с тем, что я увидела сейчас?

Стаю лис, которая на моих глазах обернулась толпой голых подростков! К такому жизнь меня не готовила.

И сейчас эти оборотни таранили единственную преграду между нами, подбадривая себя сначала криками, а потом скулежом и странным гавканьем.

Вы только посмотрите – дверь сейфовой толщины, а морды пропечатались! Один, два, три, четыре… пять. Ух, вот это силища!

И это еще подростки, а что, если сюда придут особи покрупнее?

Я оглянулась в поисках защиты, потом посмотрела на дверь, которая вела на улицу. Что, если и там меня уже ждут?

Лисы-люди продолжали таранить дверь, а я лишь покрепче зажала в руках сварочную горелку.

В ужасе я? В шоке?

Я нажала на кнопку на горелке, и оттуда показался огонь. Где там моя маска? Лишней никакая защита не будет.

Дверь сотрясалась, но стояла накрепко. Еще бы! Фирма веников не вяжет – я знаю свое дело, даже если корень шва не получился.

Время, казалось, то тянулось, то неслось, словно не могло определиться. Поэтому, когда входная дверь на улицу открылась, я думала, что успею повернуться, еще когда входящий будет на ступенях. Обернулась и прошлась огнем горелки по ошеломительно красивому лицу брюнета из автобуса.

Горелка выпала из моих рук, а я обхватила голову мужчины руками, с ужасом глядя на ожог, который на глазах наливался волдырями.

– Ох, прости! – Сумасшедшего размера чувство вины заполнило меня по самую макушку.

И тут волдыри стали на глазах лопаться, красная кожа стала розовой, а потом и вовсе белой. Я смотрела в голубые глаза героя из автобуса и снова видела, как они синеют. А еще запоздало поняла, что он как-то совершенно неприлично тесно прижимает меня к себе.

Дверь к лисам сотряслась в мощнейшем толчке, и в помещение ввалилась свора рыжих клубков, сбивая невезучие фикусы.

Глава 8

Майконг

– Девяносто восемь… девяносто… Что, уже сдулись? Всего на пятой сотне?

Лисы разделились на три лагеря: одни застонали, вторые цедили сквозь зубы проклятия, а третьи молчали в тряпочку.

Майк знал, что самые крепкие как раз третьи. Первые сдуются и убегут к мамочкам при первой возможности, а вторые попробуют исподтишка отомстить. И может, это было бы проблемой для клана, если бы не возросший зверь Майконга.

– Это не пятая сотня, а пятнадцатая! – не выдержал – оскалился один мелкий лис.

На самом деле да. Столько отжиманий даже для команды Никса будет достаточно, чтобы свесить язык на плечо, но Майконг был очень зол.

– Думаешь, я плохо считаю? – Саванный лис присел рядом с пареньком.

Стоило вспомнить их голые задницы и выражение лица Светы – Майконг еле сдерживал оборот, чтобы не преподать этим сосункам урок хорошего поведения. Мало того что снесли дверь, половина тут же обернулась в людей, половина осталась в животном обличье. А потом посмотрели друг на друга и обернулись в точности до наоборот.

И все это под дождем из оставшихся листьев фикусов!

Ну, зверь Майка и не сдержался. Молодые конкуренты, голые, рядом с истинной, с которой он еще не сблизился. Конечно же, саванный лис показал себя не лучшим образом. Снова обернулся в монстра и так зарычал на молодняк, что Света подпрыгнула.

А потом девушка взяла и запульнула в Майка сварочной маской, которую с себя сняла. Попала прямо по мужской гордости!

– Один, два… – начал новый отсчет Майконг, и лисы еле слышно застонали.

Через час, когда тела молодняка напоминали им самим холодец, саванный лис немного поостыл, но не сильно. Выстроил всех в ряд и сказал:

– Разработчики? Что ж, лучшие умы клана, поздравляю вас со вступлением в клуб фикусолюбов!

– За что? – посмел поднять голову старший из малолетней банды.

– За что? – Дружелюбный тон Майка никого не обманул – по коже молодняка лис топтались мурашки плохого предчувствия. Головы вжались в плечи. – За что? Тогда скажи, где сейчас моя пара?

Света

Читала я как-то пару книжек про попаданок и всегда поражалась – как они так быстро верят в чудо? Вот как?

Оказалось – легко и просто! Стоит своими глазами увидеть, как ошеломительный мужик превращается в огромного зверя так, что тебя откидывает в сторону, – так сразу и в бабайку веришь, и в демонов, и в драконов. Если есть оборотни – то почему бы и нет?

Хорошо, что я в каске! Тьфу, то есть в маске!

Оказалось, что я ничем не отличаюсь от книжных Мэри Сью. Смелые поступки дам по отношению к заведомо сильнейшим казались мне глупостью и надувной бравадой. Однако сама не заметила, как содрала с себя маску и пульнула дорогущую вещь мечты в животину.

– А ну, не обижай детей!

Ну тут рыжие комки взяли и наполовину обратились. В буквальном смысле слова. А потом услышали рев перевоплотившегося брюнета, и половина стала людьми, половина обратно лисами. А потом обратно.

Я решила твердо – на сегодня впечатлений хватит.

Стала отступать к двери, когда зверь вдруг повернулся ко мне и склонил голову набок.

Хе-хе… Что происходит? Он в курсе, что хвостом мутузит по лисьим физиономиям – пушистым и человечьим?

Хе-хе… Хорошо, что я сумку не разбирала еще.

– Вот так. Сидеть. Хороший мальчик. – Я выставила руку вперед открытой ладонью к зверю, а сама нащупала ручки спортивной сумки.

Морда непонятного зверя стала озадаченной, а потом воздух словно задрожал. Секунда – и передо мной снова стоял тот сногсшибательный брюнет. Чрезвычайно голый.

Почему чрезвычайно?

Потому что его нагота – это чрезвычайное происшествие в моей жизни. Захватывающее и в-ноги-энергию-устремляющее!

Я вылетела из помещения на улицу, побежала, обернулась и увидела, что брюнет бежит за мной. Бежит как есть – голый.

Пришлось жертвовать сумкой – снаряд получился что надо, но на один раз.

И тут рядом затормозила машина.

– Садись! – крикнул Алрик, открывая дверь.

Я замешкалась. Голый герой или одетый благодетель.

Кажется, выбор очевиден.

– Тоже лис? – спросила я у блондина, чуть наклоняясь.

– Волк! – Алрик аж вытянулся от оскорбления. – Благородный белый!

– Ага! – Я со всего размаху захлопнула дверь машины, избавляя себя хотя бы от одного оборотня.

Выбор очевиден – никто из них.

И тут же крыло машины будто железный ковш снес. Перед авто развернуло, машина повернулась против часовой стрелки с трех на час, и я увидела брюнета, который навалился на капот тачки двумя руками. Нехорошо улыбнулся, глядя на водителя, размахнулся и всадил кулак прямо в капот, будто нож в масло.

Герой так герой, ничего не скажешь!

Я обернулась вокруг: неужели никто не видит, что происходит? Или это мой личный глюк?

И заметила, как невероятно быстрые люди споро блокировали потоки пешеходов, ставили ограждения, подгоняли машины и перегораживали дороги. Слишком стремительные движения, но, казалось, этого никто не замечал. Пятачок происшествия стал безлюдной плешкой, а между тем брюнет вытащил голыми руками двигатель и поднял над головой, прицеливаясь в блондина?

У меня внутри все опало.

И тут герой, который очень даже злодей, заметил мой взгляд и застыл с движком на вытянутых руках. Резко поднял голову, осмотрел железное сердце авто и бережно положил в машину обратно.

– Алрик, с двигателем все в порядке. Ты зря беспокоился! – крикнул он и отряхнул руки, после чего посмотрел вниз, игриво поднял брови на свой голый вид и запоздало решил прикрыться.

И улыбнулся мне так невинно, будто нашкодивший… нет, не щенок. Лис!

– Привет! Я Майконг. Приятно познакомиться! – улыбнулся он отработанной улыбкой, будто фотомодель на съемках.

Да-да, тех самых трусов! Ему бы спонсорство рекламной компании не помешало – нижнее белье у него летит как горячие пирожки у метро.

Хе-е-е… Оборотни!

Рехнуться можно.

И вдруг те самые лисы, которые протаранили дверь моего временного жилища, выскочили на улицу и бросились мне в ноги с извинениями.

– Истинная Майконга, пожалуйста, пощадите!

– Попросите его не сильно нас бить!

– Только не по голове! Мы же будущее клана! Пожалуйста!

В глазах подростков стоял священный, совершенно неподдельный ужас.

Вот чего никогда не могла – это думать о себе, когда младшие в беде. Собственно, именно поэтому для меня Юлькино счастье было превыше своего.

Я-то могу защититься, а подростки – нет. Они всегда находятся под давлением взрослых.

Моя мечта юности – восемнадцатилетие. День, когда я стану совершеннолетней и смогу распоряжаться своей жизнью сама! Смогу жить отдельно, смогу скинуть церберскую хватку матери.

А потом я ждала, пока Юлька подрастет. Чтобы достигла возраста, когда ребенок может сказать в суде, с кем хочет остаться.

Судя по тому, что я видела у оборотней, этим подросткам устроят взбучку.

Немного переварив случившееся, я поняла, что это просто юношеская дурь – вон какие глаза добрые у ребят! А тут у них взрослые двигатели руками вытаскивают. Представляю, что может ждать бедных подростков.

– Майконг? – спросила я и лишь бровью повела, когда услышала, как мой голос дрожит.

– Да? – Улыбка мужчины была приторно-настороженной.

Чуял, что ничего хорошего не скажу?

Алрик вышел, громко хлопнув дверью машины, и сказал:

– Светлана, скорее ко мне! Этот тип опасен даже для нас. Видите, как все его боятся?

Вижу, как не видеть. Он то людей у меня на глазах спасает, то оборотней чуть не прибивает.

Может, я бы даже подумала над предложением благодетеля, но как оставить ребят в беде? И почему со мной все обращаются так, будто только я могу это изменить?

Я посмотрела вниз на прижавшегося к ноге подростка.

– У вас одежда не в почете?

– А? Да кого волнует одежда, когда не знаешь, будут ли у тебя руки и ноги, чтобы ее надевать?! – Страдальческий взгляд был у паренька – до самого сердца достал.

Брюнет… Как его там? Майконг! Он зарычал. Тихо, но так угрожающе, такое вибрато, что даже у меня внутри все задрожало.

А, нет, это лисы трясутся, которые в меня вцепились.

– Истинная Майконга, пожалуйста, спасите нас! – умолял самый мелкий из них. Казалось, он готов забраться по собратьям мне на руки.

– А ну-ка, кыш от нее! – рыкнул брюнет, и я увидела, как у молодых лисов волосы встали дыбом. Вот только вцепились в меня они еще крепче.

– Почему я? – шепотом спросила я у самого старшего на вид лиса. Сбежать я хочу не меньше их, но как оставить перепуганных ребят в беде?

– А кому, как не паре, его остановить? – так, словно я не знаю элементарных вещей, спросил мальчишка.

Хе-е-е! Похоже, этот нервный смех теперь останется со мной навсегда.

Какая пара? Какая истинная?

– Это как в «Сумерках»? Запечатление и все такое? – Я попыталась скинуть груз с ног, но не тут-то было.

Я вспомнила хватку брюнета на моем платье у метро. А ведь вцепился тогда как клещ! Я думала, потерялся, а он, бедолага, запечатлился?

Терпеть не могу принуждение, а это что, оно и есть? Когда я мечтала о большой и чистой любви, я совсем не этого хотела! Чтобы какой-то мужико-зверь вдруг из-за инстинктов зациклился на мне? Увольте.

– А? – Лисы зашептались между собой: – Какие сумерки? Какое запечатление?

– Ну да, сейчас сумерки, – ответил один из шайки-лейки, глядя в небо, так и не отлипая от меня.

А никто мне не обещал, что будет легко. По Юльке знаю, что обычные подростки живут в своем собственном мире, а уж оборотни – тем более! Наверное, гормоны у них скачут в разы сильнее, чем у людей.

– Ну что эта ваша пара такое? Увидел и пропал? Как в фильме? – попробовала я узнать хоть что-то у подножного источника информации.

– Еще как пропал! – с охотой поделился со мной старший из ребят, чувствуя собственную значимость, потому что его слушают. – Хвост трубой больше не торчит в сторону других, глаза не смотрят, нос не дышит. Пока не переспи…

– Р-р-рома! – Брюнет в одно мгновение оказался рядом и легко отодрал его от меня.

– Нет-нет! Что там про «переспишь»? – спросила я у Майконга. – Я все слышала!

А у того даже кадык дернулся – до того сильно сглотнул.

Ага, похоже, переспят – и отпускает, да?

Чему я удивляюсь? Оборотни есть, так почему же этого киношного запечатления нет? Похоже, Стефани Майер кое-что знала о настоящей жизни!

– Я тебе сам все расскажу. – Майконг улыбнулся, а в глазах так и горел тревожный огонь. – Давай поговорим.

Конечно, по жизни всегда так. Мало проблем с мамой, квартирой и Юлькой, так еще и мужика принесло, которого закоротило на мне. Да еще какого! Огромное зверье, которое обижает маленьких!

А оно мне надо? Пусть мужик шикарный, но это же не человек, а не пойми что!

Разве нормально вот так, голышом, отношения выяснять? А как его эти ребята боятся?

Тиран и деспот, наверное. У меня один такой уже в жизни есть – мама. Мне хватит на десять жизней вперед.

– Да, нам нужно поговорить. Я заберу сестру от мамы и вернусь, – твердо глядя в очерченные черными ресницами глаза брюнета, сказала я.

Лисы вцепились в меня так, будто собирались впитаться под кожу.

– И мелких не обижай. – Я припомнила, что они говорили, и решила попробовать: – Обещаешь?

Майконг опустил тяжелый взгляд на ребят и снова посмотрел мне прямо в глаза:

– Обещаю.

– Я тебя подвезу! – тут же нашелся где-то рядом Алрик.

Майконг покосился на машину и громко хмыкнул. Молодые лисы в ответ, словно эхом, хмыкнули тоже.

Повторюшки мелкие!

– Я буду ждать. – Майконг повернулся ко мне, и в глазах, на миг ставших синими-синими, я увидела что-то совсем не человеческое.

Майконг

– Так где моя пара? – переспросил еще раз саванный лис у молодняка.

Ребята переглянулись, и младший предположил:

– Сейчас вернется? Как обещала?

Майконг посмотрел в сторону, туда, где за ноги был подвешен волк заграничный, подвид бессмертный. Ну, по крайней мере, судя по поступкам, считал себя бессмертным. А вот как саванный лис замотал его веревкой в кокон и подвесил вниз головой, так вполне себе земной оборотень оказался. Кровь вниз прилила – никаких генов небожителей не обнаружилось!

Никс с командой не пускали ребят из контроля проверить, где их белобрысый начальник-зараза. Волку нужно было повисеть, а то мозги не соображали, что делает. А тут как раз кровь к голове прилила – заработают!

Майконг посмотрел на молодняк и показал на фикусы:

– Каждому по одному. Ровно будто под вас заказывал.

Лисы застонали.

– Кстати, фикусы любят солнце, не любят полутень, сквозняки и вечно мокрый земляной корм. А еще у них куча вредителей и гнили.

Молодняк в голос запричитал о своей нелегкой судьбинушке и бессердечной паре саванного лиса.

– Никогда не заведу себе пару! – изрек младший в итоге.

– Думаешь, они как блохи заводятся? – слегка перекосило на лицо старшего из банды.

Майконг с тоской посмотрел на входную дверь. Эх, если бы как блохи… Чтобы еще избавляться надо было, а они вцепились крепко. А тут…

Обещала. Поверил. С трудом, с полным подчинением несогласного зверя отпустил.

И что?

Майконг посмотрел на рыжие ходячие проблемы, которые подложили дегтя в его отношения с истинной, и тяжело вздохнул. Потом перевел взгляд на блондина и хищно оскалился.

Может, сорвать злость?

Ой, что это? Откуда столько агрессии?

На секунду саванный лис живо представил, как оборачивается в зверя и зубами рвет веревки, а потом объедает блондинистую сволочь, которая посмела покуситься на Свету.

Майк встряхнул головой. Что с ним? Всех ли сверхов в паре посещают такие кровожадные фантазии в отношении возможных соперников?

Часы показали девять – самый поздний срок, до которого саванный лис согласился ждать.

Теперь нужно было делать что-то дальше. Света узнала о нем, о его мире. Конечно, она испугалась.

Майка обманула ее напускная собранность и спокойность. Пора бы ему понять, что она отлично владеет мимикой и держит эмоции в узде.

Саванный лис набрал сообщение и разослал главам медведей, гибридов, Муну и Никсу: «Возможно одинокому лису требуется помощь ваших человеческих пар. Сегодня в 23.00 в ресторане "Горыныч". Вход только для дам».

У Майконга оставалось ровно два часа на все про все.

Двадцать минут ушло на то, чтобы оказаться перед дверью квартиры родного дома Светы. Там, где даже стены были впечатлены крепостью тещиной глотки. Что уж говорить о том, до какой степени проникся саванный лис?

Ох, как мать Светы орала!

– Понятно, стандартная схема отменяется. – Майконг положил огромный букет на грязный подоконник подъезда и краем глаза заметил, что смял стебли так, что цветы сломались пополам.

А еще говорят, что когда прутья вместе, их нелегко сломать! Только не оборотню!

– Сволочь неблагодарная! – кричала родительница. – Я на тебя всю жизнь положила, сопли тебе вытирала! Одна двоих девок тянула, а ты меня бросить решила?

Майконгу будто под кожу залезли, в самое нутро.

У него никогда не было таких проблем, как у Светы. Его родители – те еще авантюристы, но всегда безусловно любили его и отпустили, когда он вырос. Никогда ни отец, ни мать не перекладывали ответственность на него, не меняли роли. Но отчего-то Светина проблема чувствовалась так остро, будто он сам пережил это. В груди будто отмирало что-то, словно внутри работал криохирург.

Майк даже грудную клетку растер – до того в сердце было морозно.

Что это? У него не было такого опыта, нет поводов так воспринимать слова этой женщины. Неужели лис так чувствует Свету?

Раньше приложение по подбору пар безошибочно сказало бы, насколько они подходят друг другу. Майконг никогда не доверял этой разработке и теперь понимал, что она лишняя. Когда вот так чувствуешь кого-то, разве можно сомневаться, твоя ли она половина? Когда ее боль – твоя боль? Когда еще один крик со стороны матери, еще одна отмершая часть сердца – и весь настрой на мирное знакомство провалился и расплавился в земном ядре?

Майк приоделся, привез цветы. Даже перед зеркалом целых десять секунд потренировался располагающе улыбаться.

И что?

Все насмарку!

Снес тещину дверь к едрене фене. Вот и познакомились.

Глава 9

Света

Я думала, что уже не больно. Что уже не трогает. Что я научилась не пропускать через себя, абстрагироваться, не давать собой манипулировать. Даже хвалила себя за то, что могу действовать словно робот – по заданному алгоритму.

Но оказалось, мама есть мама. Слишком хорошо она знала все мои больные места. Она просто виртуозно играла на моих слабостях и слабостях Юльки.

Я пришла – а сестра зареванная. Мама в лежку, с синяками на коленях и локтях, с шишкой на лбу.

Вокруг нее, как у ложа давно лежачего больного, разложены миски и лекарства, измеритель давления и, конечно же, пульт от телевизора.

У меня внутри все рухнуло. Опять? Снова за старое? Снова упала? Снова «не могу ходить, плохо»? Снова «подай-принеси»?

Я чувствовала внутри только холод. Знала, что любой нормальный человек бросился бы к матери, подал бы воду, вызвал врача, а я просто стояла в дверях и невидящими глазами смотрела вперед.

Перед глазами мелькали события трехлетней давности. Тоже критический момент в наших отношениях. Тоже ссора. Тоже упала. Ушибла руку, а почему-то отказали ноги. Врачи все хором говорили – все с мамой в порядке, она дуркует. А я не верила, сначала подносила все. Бегала по три раза на дню с работы, чтобы с ней по квартире ходить до плиты, где она готовила легкие блюда, и обратно. Думала, что реально что-то случилось, а потом как-то вернулась утром, забыв телефон, и обнаружила ее делающей аэробику под передачу по телевизору.

В то время у меня даже по телу пятна выступили на нервной почве. Мне очень тяжело давалась эта беготня, но хуже были переживания. А она вон – прыгала!

И теперь снова лежит.

Да, шишка у нее на лбу была вполне реальна, но я не верила. Чувствовала себя последней дрянью, плохой дочерью, отвратительным человеком, но ничего не могла с собой поделать.

– Юль, идем, – сказала я тихо.

И тут началось!

Майконг

Знакомство не удалось от слова «совсем». Теща болтается на занавесках, от страха сиганув поближе к потолку. Сестра пары лиса размахивает табуреткой, стиснув зубы и выпучив глаза, а сама Света совершенно флегматично прилипла к дверному косяку комнаты и неожиданно сказала:

– Вот ты вообще не вовремя.

И смотрит так равнодушно отупленно на выбитую дверь, будто ее накачали успокоительным. Такая защитная реакция девушки для Майконга была хуже истерики. Он же чувствовал, как ей плохо, как внутри все натянуто до предела.

Сам не понял, как притянул Свету к себе, крепко обнял и прошептал:

– Я с тобой. Все хорошо.

И по голове не забыл погладить.

Табуретка из рук сестры грохнулась на старенький паркет, а теща спикировала вниз вместе с занавеской и карнизом.

– Х-х-хорошо? – Света даже руки не подняла, чтобы его отстранить или обнять, и Майконг ломал голову, дурной это знак или отличный. – Дверь выбита – это хорошо?

– Ребят вызову, поставят. Одной банде все равно заняться нечем.

– Маму на занавеску загнал – тоже хорошо?

– Так сразу ожила, встала. Смотри, какая бодрая.

– В этом есть смысл. А сестру испугал? – Света что-то закопошилась в его руках, и Майконг, приятно удивленный таким путным диалогом, приободрился:

– Сестре все объясню!

И тут вдруг Света отскочила от него, а в бок Майконга впились две железки. Лиса тряхнуло разрядом тока так, что в глазах заискрилось.

Оборотня прошило насквозь не только током, но и чувством, что его предали. В рот будто перца красного насыпали, в глаза – закапали лимонного сока. И мышцы задрожали.

Одно моргание – и чудовищно громкий рык вырвался из горла Майконга в сторону Светы. Девушке аж волосы назад откинуло.

Лицо пары на миг словно окаменело, а потом лису прилетела такая пощечина, звон которой был ничуть не тише его звериного рыка.

– А ну, не рычи на меня! – В глазах Светы стояли слезы.

И зверь, который только что хотел от ярости сравнять весь район с землей, неуверенно отступил.

Света

Я думала, что крепкая, почти железная. Что закалилась словно сталь, что мне все по плечу. Но тут снова мамины манипуляции, зареванная сестра, а еще и этот оборотень-герой на меня рычит.

Рука будто сама обрела сознание – я не успела понять, как дала брюнету звонкую пощечину. Из глаз брызнули слезы отчаяния, и я завыла во весь голос.

Так, как забыла

Глава 1

Света

Я подняла сварочную маску на лоб козырьком и устроилась на трубе поудобней. Высоко, ешкин кот! И что за шум? Меня кто-то звал или показалось?

– Свет, телефон разрывается уже десять минут! Может, случилось что? – крикнул слесарь Сеня снизу.

Я резко повернулась, задела маской другую трубу, сварочная защита слетела с головы. Только не это!

Забиралась я на пятиметровую конструкцию долго, а вот слетела вниз за несколько секунд. Только бы уцелела! Да не я, а маска!

– Эй, ты там давай осторожней! – Сеня попятился, давая мне спрыгнуть.

– Ты же крепкая, ты выдержишь… – шептала я, не сводя глаз с лежащей на земле маски.

Треснутое зеленое стекло обзорного окна поймало луч света, и я запнулась.

– Твоя мама звонит! – протянул телефон Сеня, пока я медленно опускалась на корточки.

Я взяла телефон и маску в руки одновременно.

– Игнорируешь меня? – взвизгнул мобильный голосом мамы, и уголки моих губ поползли вверх.

Я провела пальцем по разлому, по затертым кнопкам внутри маски и приложила ее к лицу, глядя через зеленое стекло. Теперь мир вокруг был поделен на неравные части.

– Что-то с Юлей? – Мой голос прозвучал немного приглушенно.

– Только о сестре беспокоишься? Мать тебя совершенно не волнует? Полку не прибила, плинтус отходит, кран течет! И скажи: почему не оставила мне денег на маникюр? Три раза напомнила!

Я посмотрела на свои руки. Через аметистовое стекло они казались очень даже ничего – ни мозолей не видно, ни кровавых заусенцев.

– Нету. – Я издала губами совершенно некрасивый пукающий звук и сняла маску. Руки повернула так, чтобы не видеть своих пальцев.

– Вынуждаешь мать бомжихой ходить? Не стыдно? – Я так и видела, как мама оскорбленно задрала подбородок.

Я широко улыбнулась и боковым ползунком уменьшила громкость микрофона. Убрала телефон в карман спецовки и провела рукой по неожиданно мокрой щеке.

– Плачешь, что ль? Да хорош! – Сеня открутил крышку от бутылки воды и жадно отпил, протянул мне.

– Дождь, наверное. – Я подняла голову и выставила язык, будто хотела поймать капельку влаги, как в детстве. – Как твои малыши? Как жена?

– А? Да все хорошо… Свет, тут моя Ленка тебе платья передала! Говорит, что поправилась, больше не влезает. – Слесарь увидел, что я открыла рот для возражения, и тут же добавил: – Если не возьмешь, то я на помойку отнесу. Моя новый комод купила, вещи не помещаются.

– Ну, если так, то Юльке заберу. Вырастет, может, наденет. – Я прижала маску к груди и закрутилась вокруг оси, будто в бальном платье. Сделала реверанс: – Благодарю.

А, нет, надо было как джентльмен прижать руку к груди, а второй рукой – с маской, будто со шляпой, отвесить поклон. Кто-то забыл, кто в семье кормилец, а кто красотка.

– Вот и правильно. Я не очень в этом разбираюсь, но жена говорит, что фасон вечный. Ты тоже надела бы, а то никогда на тебе юбки не видел. Хорошо хоть, волосы на месте!

Я вытащила русую косу из-под ворота спецовки. Потрепала кончик, похожий на беличье ушко.

– Отцу нравилась коса. – Я прижала маску крепче, чувствуя, будто трещины не по стеклу пошли, а по душе.

Сеня почесал затылок и махнул рукой в сторону огромного железного контейнера, который заменял и раздевалку, и столовую, а иногда и зону отдыха.

– Я пакет в бытовке оставил! Все уже переоделись и уехали, так что разбирайся спокойно. А я домой, голодный как собака! – Сеня покосился на мои руки и поджал губы. – И это… Начальству передам, что ты согласна на новую маску.

***

И как только в этом ходят по своей воле? Последний раз надевала платье лет десять назад на выпускном в начальной школе.

Я со скрипом души поправила перекрученную ткань на талии и вышла из метро.

– Папа, смотри, тетя в платье и в кроссовках! – Малыш лет четырех наступил мне на потрепанный мысок из уже серого кожзама и испуганно подпрыгнул на месте. Смотрел он на меня как на огнедышащего дракона – будто вот-вот пульну огнем – и очень этого ждал.

– Просто это очень современная тетя! Простите его, девушка, – раскаялся за двоих молодой отец.

– Ничего. – Я подмигнула мальчику и достала из пакета, словно зайца из шляпы, сварочную маску. – Просто я ничего не понимаю в моде!

Городские стиляги действительно давно отправили туфельки на пыльную полку и надели кеды под платья и юбки, вот только не такие толстые, поролоновые, обшарпанные, как были на мне. Ни одна модница не вышла бы в таком виде из дома, даже под страхом смертной казни. Но то они, а то – я.

– Ого! Смотри, пап, это же маска железного человека! – Пацаненок вцепился отцу в штанину и открыл рот.

– Почти, герой! Это маска железной леди! – Я отправила сварочную маску назад к мокрым джинсам и футболке, завернутым плотно, чтобы не промочить переданные для Юли вещи.

Пить чай в бытовке было ошибкой, но горло так и жгло после маминого звонка. Хотелось ошпарить себя кипятком изнутри, а получилось снаружи – все оказалось на моей одежде. Надеюсь, Юлька меня простит, что я надела ее будущее платье? Не голой же домой ехать, в конце-то концов.

Считая про себя ступеньки вниз на улице, я почувствовала, как подол за что-то зацепился.

– Извините, можете посмотреть на меня всего секунду?

– Да, что такое? – ответила я прежде, чем остановила взгляд на говорившем.

И моргнула от удивления.

Ошеломительной красоты брюнет! Такие на билбордах трусы рекламируют и разбивают сердца девушек нетрадиционной ориентацией. Он что, поспорил с друзьями? Другой причины хватать меня за подол не вижу.

Я сделала шаг назад, и ткань платья слегка натянулась между нами.

Почему не отпускает? Забыл? Смотрит так пронзительно: голубые глаза будто наливаются синевой под темными дугами бровей, выразительный нос раздувается, выдающийся подбородок словно становится еще более массивным.

Да у него отпечаток на лбу: я царь, просто царь. Холодный и неприступный типаж – и вдруг прицепился ко мне. Выдал:

– Мы же виделись раньше. – Его рука сжала ткань василькового платья еще сильнее. Если до этого он держал только двумя пальцами, то сейчас зажал в кулак.

Я так и не поняла, это был вопрос или утверждение. Произнес с такой интонацией, будто отрицал. Странный он, и именно потому я еще не вырвала свое платье из его рук.

Если это пранк или на спор, то лучше разделаться с ним сейчас, осадить на месте.

– Нет, не думаю. Вы меня с кем-то перепутали. – Я сделала шаг в сторону, собираясь идти прочь. – Простите, я спешу.

– Остановитесь на секунду, пожалуйста! – Край юбки все еще был в руках незнакомца, и синяя ткань платья натянулась до предела.

– Зачем? – Я дернула юбку обратно, мужчина сжал кулак с тканью еще крепче.

Я переложила пакет в другую руку. Маска у меня тяжелая, если что! Хотя жалко ее, пусть и треснула. Память.

– Я потерялся! – Проникновенный взгляд синих глаз, обрамленных черными ресницами, зацепил словно рыболовный крючок. В нем была какая-то невысказанная нужда, просьба. Если он с таким лицом разводит, то ему прямая дорога в главный театр страны!

Правда заблудился? Может, поэтому такой отчаянный? Первый раз ножками по городу, забыл даже про возможности смартфона? Или ищет то, чего не найти в интернете?

– Куда вам нужно попасть? – Я повернулась к офисному центру рядом и пробежалась взглядом по этажам.

– Мне нужно в любое место, подальше от вас. Вы свободны сегодня вечером?

Что?!

Майконг

Майконг проходил мимо сотен женщин в день, не задерживаясь ни на секунду. Скользил взглядом по лицам будто по дороге из щебенки, где камни были похожи между собой своей природой и серостью. Но когда увидел ее, то не смог оторвать взгляд.

Образ решительной девушки, будто коварная стена гробницы фараона, сбил его с ног и сдавил. Воздух вышел из легких. Майконг посмотрел в зеленые глаза и почувствовал, словно пол пропал под ногами и он летит на заостренные пики неизведанных эмоций.

Что это? Почему она кажется такой знакомой? Может, это платье он уже видел на ком-то значимом? Может, этот аромат витал в знаковом моменте, поэтому запомнился? Может, они уже встречались?

Русая коса толщиной в руку была переброшена через хрупкое плечо. Походка плавная, но такая решительная, что только отчаянный остановит. Выразительные ямки ключиц, тонкая талия, округлые бедра – да от нее несло сексуальной привлекательностью за километр. Вот только энергетика, что-то неуловимое вокруг незнакомки, быстрый взгляд так и говорили – не подходи!

Девушка приближалась, даже не смотря на Майконга, и саванный лис испытал недовольство: почему она и не взглянет на него? Хотя бы на мгновение!

Да, Майконг знал, что сейчас нельзя отвлекаться! Да. Этот тест на контроль зверя нужно пройти любой ценой. Да-да-да…

Шаг за шагом расстояние между незнакомкой и ним уменьшалось, и саванный лис замедлился, борясь с желанием привлечь внимание девушки. Он же красавчик, почему она не видит его, когда он рассмотрел даже ее веснушки на щеках?

Желание перекрыть ей дорогу поставило Майконга в тупик. Зачем ему это? Сейчас нельзя! Это так не вовремя! Но так хочется хоть на секунду поймать ее взгляд, пусть и недоумевающий.

Незнакомка поравнялась с Майконгом, и его сердце пропустило удар. Она же шла дальше как ни в чем не бывало.

Майконг вытянул руку и сумел дотянуться кончиками пальцев до ее платья. Не мог ее отпустить.

Знал, что сейчас главы кланов оборотней следят за ним по камерам. Знал, что мирное соглашение зависит от того, не натворит ли его зверь снова армагеддец. Знал, но не мог с собой ничего поделать.

– Извините, можете посмотреть на меня всего секунду? – Майконг соврал. Это была просьба смотреть на него вечность. Только на него.

Девушка подняла взгляд, и ткань платья чуть не выскользнула из пальцев Майконга.

– Да? Что такое? – абсолютно невозмутимо спросила незнакомка высоким голосом. Таким знакомым, будто принадлежал лучшему другу, узнаваемым из тысячи.

Черное кольцо вокруг зеленой радужки глаз делало ее взгляд гипнотическим. Чем больше смотришь, тем больше растворяешься. Будто тебя затягивает, и с каждой секундой обладательница этих омутов кажется все привлекательней и привлекательней.

– Мы же виделись раньше. – Майконг внезапно охрип.

Оборотень засмотрелся в зеленые глаза с приподнятыми внешними уголками и почувствовал силу духа этой девушки от одного ответного взгляда, полного протеста. Она просто нереальная. На такую мужчины часто смотрят и понимают, что она им не по зубам. Что у нее просто железные бубенчики, которые она снимет, чтобы протрезвонить мелодию твоего провала.

А Майконгу всегда нравились милашки. Нежные создания, ласковые, с томным взглядом. Тогда что с ним происходит сейчас?

– Нет, не думаю. – Девушка попыталась вырвать свое платье из лап оборотня, и зверь внутри тихо зарычал.

По телу Майконга пошла дрожь.

Нельзя! У него тест, от которого зависит не только его будущее, но и отношения людей и оборотней! Майконг со своим зверем и так являлся причиной того, что среди людей появилась сильная противоборствующая сила. Теперь Майконгу нужно убедить всех, что опасности нет. А рядом с ней его зверь просыпается, даже напоенный убойными успокоительными. Что же будет, когда он очнется?

Им нельзя встречаться.

– Вы меня с кем-то перепутали. – Незнакомка равнодушно пробежалась взглядом по Майконгу и разочарованно выдохнула. Попыталась уйти, но платье угрожающе затрещало по швам.

Зверь пустил силу по мышцам, и только действие лекарств не позволило ему взять верх и показаться во всей огромной красе прямо здесь. Весь год тренировки, мать твою, в городскую канализацию!

Саванный лис подумал, что все дело в одуряющей смеси сексуальной фигуры, танцующей походки, симпатичного лица и невероятно решительного духа. Таким девушкам обычно хочется смотреть вслед, но что он делает, преграждая ей путь? Может, принял слишком много лекарств, чтобы не накосячить? Что ж, получил обратный эффект!

А может, просто долго воздерживался, боясь, что зверь сорвется?

Че-е-ерт, а она явно хочет уйти. Отворачивается, и все в оборотне просто звереет.

– Остановитесь на секунду, пожалуйста! – слова тактичные, но тон… Ох, тон…

Он очень злился. Ра-зо-ча-ро-ван-но выдохнула, мать твою! В отношении Майконга еще никто так не выдыхал!

– Зачем? – Девушка попыталась отобрать у оборотня подол своего платья, сурово поджимая губы. Она смотрела так, будто сейчас чем-то треснет.

Глубокое чувство неудовлетворенности свалилось на оборотня древней колонной, заставило задохнуться пылью глухого чувства потери. Холод выдавленной улыбки свел на нет все действие успокоительных лекарств, и зверь стегнул хлыстом ярости по мышцам.

Нет! Только не обернуться бы!

Если любой другой оборотень перевоплотится – он будет просто зверем в городе. А если Майконг – он будет монстром на улицах мегаполиса.

Саванный лис закрыл глаза, жадно вдохнул воздух и почувствовал аромат девушки. Ее настоящий фруктовый запах тела смешался с запахом железа и странно подействовал на зверя – тот притих.

– Я потерялся! – Майконг отчаянно пытался разглядеть в лице девушки хоть какой-то интерес.

А она невероятно быстро взяла себя в руки и обвела взглядом здание рядом, кивнула:

– Куда вам нужно попасть?

Майконг вдруг понял, что это тупик. Не зря мужское чутье подсказывало не становиться у нее на пути. Она стирает в порошок весь год самоконтроля и дрессировки внезапно выросшего зверя. Им никак нельзя находиться рядом.

– Мне нужно в любое место, подальше от вас. – От тихих слов Майконга его зверь напрыгнул на стенку клетки самоконтроля и принялся гнуть моральные прутья так, что оборотень вдруг дополнил: – Вы свободны сегодня вечером?

Света

Неожиданно громкий звук клаксона заставил вздрогнуть. По полосам несся красный экскурсионный автобус и сигналил что есть мочи, играя в дорожные шашки.

Светофор загорелся красным, но огромная машина продолжала движение, оглашая округу почти паровозным гудком, пробирающим до дрожи.

– О нет, – прошептала я.

– Нет, – на выдохе заметил незнакомец.

Автобус пролетел перекресток, чудом избежав аварии, но за ним тут же лоб в лоб встретились два автомобиля. Звук металлического поцелуя поглотил очередной сигнал клаксона.

– Он без тормозов. – Незнакомец отпустил мое платье.

– Отказали тормоза, – одновременно с брюнетом прошептала я.

Ученые говорят, что время относительно, что оно течет по-разному, и сейчас я полностью в этом убедилась. Машины застыли, как и люди. Словно в замедленной съемке я видела глаза пассажиров, полные ужаса. В них читалось понимание того, что сейчас произойдет.

Автобус не впишется в поворот. Перевернется на бок.

Но никто и подумать не мог, что его так опрокинет и протащит по дороге прямо в столб.

Незнакомец рванул с места первым, а я побежала за ним. Быстрый какой – не догонишь! А ведь у меня были медали по легкой атлетике. Когда-то.

Брюнет бросился по самому короткому пути прямо через полосы. Клянусь, он даже не посмотрел, что машины замерли со всех сторон. Бессмертный!

Да и я тоже, похоже, с девятью жизнями, потому что бежала за ним.

И если до этого время тянулось медленно, то с момента, как мы оказались у автобуса, похожего на жеваную железную сосиску, часики побежали как бешеные.

Я так и слышала в ушах тиканье секунд чьей-то жизни.

Но какая же я была медленная по сравнению с незнакомцем. Какая же слабая! В один момент мне даже показалось, что он приподнял автобус, чтобы достать человека, чьи ноги зажало махиной.

А в следующий миг он уже запрыгнул на бок автобуса и стал вытаскивать за руки людей сквозь рамы разбитых окон, а я внизу помогала спускать.

Люди рыдали, орали, лезли друг по другу и сеяли панику:

– Сейчас рванет! Быстрее, быстрее!

Я посмотрела на незнакомца. Почему-то казалось, что он точно знает, рванет или нет, больно уверенно действовал и успокаивал:

– Пока не рванет. Без паники!

Кто он? Военный? Полицейский? Так четко и самоотверженно себя ведет.

Я приняла на руки девочку лет десяти, так похожую на Юльку, что сердце на секунду чуть не остановилось. Божечки, как страшно-то! Но им страшнее!

Пакет с вещами и маской мешался на руке, поэтому я скинула его, помогая выбраться пожилой женщине.

– Там беременная внутри, ей зажало ногу! – схватила меня пассажирка автобуса за локоть, перед тем как уйти.

Я подняла голову и заметила тень, запрыгнувшую внутрь искореженного салона.

Сможет брюнет ей помочь? А что, если нужна помощь двоих?

Я обернулась по сторонам, но все очевидцы оказывали помощь пострадавшим. Несколько мужчин что-то кричали мне…

Что они там орут?

Что сейчас взорвется?!

О нет! Мы еще не всех достали! А как же беременная женщина? А как же незнакомец?

Их все не было и не было видно.

Я никогда не была трусливой. Для меня было проще получить шваброй судьбы по морде, чем потом жалеть, что не сделала. И пусть риск невероятный, я просто не могу сдать назад. Не могу отойти, если есть шанс, что именно я могла помочь.

– Подсадите меня! – крикнула я тоном, от которого мужчины всегда быстро собирались. По крайней мере, у меня на работе. Уж с как с мужиками общаться, я усвоила давно.

– Куда? Сейчас рванет! – Мужчина в теле явно хотел проучить глупую девчонку, то есть меня, но встретился с моим взглядом и запнулся.

– Подсадите и уходите! Быстро! – скомандовала я. – Мое тело – мое дело.

Тут же оказалась наверху и, не мешкая ни секунды, прыгнула в окно.

Салон автобуса узнавался с трудом. Сиденья изогнуло, крепления вывернуло неприглядной изнанкой, а где-то в глубине тихо скулила женщина.

Я услышала скрежет металла, такой знакомый по работе, будто кто-то гнул голыми руками железо. Скулеж стих, а потом раздался шорох, и из заваленного ряда сидений выкарабкалась девушка, придерживая небольшой живот.

Из передней части автобуса снова раздался скрежет железа, и женщина обернулась. Ее глаза были с половину лица от шока, а рот то и дело хватал воздух. Животик у нее был небольшой, кровотечения на вид не было заметно, но это не значило, что она и малыш в безопасности.

Я сложила руки замком и без колебаний скомандовала:

– Наступайте. Там мужчины, вас спустят!

Женщине не пришлось повторять дважды. Скоро ее ножка оказалась на железном боку автобуса, который сейчас служил дырявой крышей, а потом ее быстро спустили на землю.

С носа автобуса снова донесся странный скрежет.

– Эй, герой! Надо выбираться отсюда! – крикнула я, обхватив руками сиденья и приподнявшись, чтобы разглядеть, что там происходит.

Ничего не понятно!

Я пробралась вперед и увидела, что мужчине зажало торс так, что он не мог выбраться. Видимо, спасение беременной вышло ему боком.

– Ох, как же так? Подожди, я сейчас! – Я кое-как пробиралась ближе, когда вдруг мужчина крикнул:

– Не подходи! Живо выметайся!

Я молча продолжала лезть к нему.

– Ушла, я сказал! – рычал он.

– Не трать кислород. А то легкие схлопнутся – так орешь! – рыкнула в ответ.

На несколько секунд повисла тишина, а у незнакомца выражение лица стало такое, что я обязательно рассмеялась бы, если бы не острота ситуации. Хотя что мешает?

– Сейчас помогу! – Я нервно улыбнулась.

А потом на миг оглушил хлопок в хвосте автобуса. Я машинально пригнулась, а спину запекло.

Автобус загорелся! Теперь время идет даже не на минуты – на секунды. От дыма мы можем задохнуться раньше, чем до нас доберется огонь.

– Я тут! – Я оказалась перед брюнетом.

– Я сказал тебе убираться! – Он был злой как черт. Казалось, его просто коротило от напряжения.

– Только с тобой! – Я взялась за железку, которая зажала мужчину, и тут вдруг стало происходить неладное. Воздух словно задрожал, и зажатым уже оказался огромный зверь.

Он сломал железные прутья, откинул сиденья в разные стороны одним только своим появлением, а я, похоже, наглоталась дыма до галлюцинаций.

Я пришла в себя оттого, что за шиворот лилась вода.

Ай! Что такое?

Я резко села и зажмурилась от головокружения, а потом медленно приоткрыла глаза. Где я? Что произошло?

Мегаполис громко дышал, а незнакомые лица вокруг пугали сосредоточенностью. Ко мне склонилась женщина с бутылкой воды, у нее по виску текла кровь.

Авария. Автобус. Зверь.

Под ладонью мягким ковром расстилалась трава. Я сидела на зеленой полосе между дорогами, а вокруг все суетились, словно мыши.

Я завертела головой, подтянула под себя ноги и вскочила на них, чтобы лучше видеть.

– Где зверь?

– Какой зверь?

– Огромный такой, с половину автобуса!

Подошел мужчина и покачал головой:

– Крепко ударилась. Всех спасла, а сама пострадала.

Был же зверь! Как наяву помню огромную заостренную морду и осмысленный взгляд. А еще то, как животное погнуло железо. Это создание появилось на месте человека…

Я посмотрела на окружающих и поняла, что никто больше не рассказывает историй о невероятном звере, что выскочил из автобуса. Но как-то же я оказалась на земле? Кто-то меня вытащил?

Даже если мне привиделось, даже если я надышалась дыма, я здесь.

– Брюнет! Где тот мужчина, что вытаскивал людей со мной? – Мне почему-то казалось очень важным узнать, где он.

Тот, кто превращается в зверя. Моя дымовая галлюцинация.

Мужчина помрачнел. Женщина, которая привела меня в себя водой, посмотрела за мою спину.

Я обернулась и увидела полыхающий автобус.

– Он там? – еле выдавила из себя вопрос, чувствуя смятение.

Мужчина в недоумении развел руками.

– Никто его не видел. Теперь только пожарные скажут, остался он там или нет.

Женщина всхлипнула:

– Так жалко. Такой молодой. Такой красивый. Такой смелый. Хоть вы живы, девушка!

Скорая и пожарные подъехали одновременно. Значит, не так уж много времени я была без сознания.

– А кто меня вытащил? – Я перевела взгляд с мужчины на женщину и обратно.

– Не знаю, – покачала головой пассажирка автобуса, а очевидец тяжело вздохнул.

В этот момент с другой стороны улицы с пробуксовкой стартанул черный тонированный автобус с надписью «Ритуал».

***

Домой я добралась затемно, совершенно разбитая. Постучалась в дверь, потому что так и не нашла свой пакет с вещами, маской, телефоном и ключом.

– Ты где была? Время видела? – Мама открыла дверь резко, обдала ледяным взглядом с головы до ног и оскорбленно отступила в квартиру.

Пока я снимала кроссовки, так и чувствовала ее щупающий взгляд. Знала – сейчас рванет, но не ощущала в себе ни малейшей силенки нейтрализовать гневный запал.

– Новое платье! Приперлась под ночь, коса растрепана! Ты себя в зеркало видела? – Глаза мамы вылезали из орбит.

Конечно, такая вечно приходящая по часам я, и вдруг…

Я вернулась бы раньше, но не могла уйти, пока не узнала от пожарников, что внутри никого не было.

– Мне все равно, как я выгляжу. – Я равнодушно открыла дверь в нашу с сестрой комнату, но тут же была притянула назад за плечо.

– Я с тобой разговариваю, негодяйка! Где твой телефон? Где ключи? С кем ты кувыркалась, что все на свете забыла?

Я повернулась, глубоко вздохнула, понимая, что без объяснений просто не смогу нормально поспать:

– Мам, случилась…

– Ты еще помнишь, что у тебя есть сестра? А мать? Юльке на форму не хватает, а ты щеголяешь в обновках. Или хахаль подарил?

– Я облила…

– Не смей заводить интрижки! Думаешь, найдешь мужика, которому мы с твоей сестрой нужны будем? А ты? Уже говорила ему, что не умеешь готовить? Что у тебя на шее два иждивенца?

Я подавилась объяснением, глядя на мать во все глаза.

А ведь клялась себе, что меня больше не заденут ее слова. Божилась, что больше не буду поддаваться на ее манипуляционные замашки. Обещала себе, что ради себя и Юльки смогу отгородиться от нее равнодушием и иронией.

Но сегодня все мои стены были хлипкими и шатались от ветра материнской критики. В них появлялись дыры с каждым упреком, и теперь они больше походили на решето.

– Глянь-ка, кольцо! – Мама вдруг схватила меня за левую руку и подняла ее к лицу. – А ну, снимай!

На моем безымянном пальце сверкнуло серым ободком широкое кольцо.

Откуда оно появилось на моей руке?!

Глава 2

Майконг

Почти все мужчины уверенно скажут, что им нравятся нежные чуткие создания с доброй улыбкой, понимающим взглядом и любящим сердцем. И ни один из них не признается, что его сердце забилось чаще после того, как на него как следует гаркнули.

Но именно так и произошло с Майконгом.

Во время спасения пассажиров автобуса саванный лис то и дело жадно впитывал эмоции девушки и был в конце добит в самую звериную суть. Помогая людям выбраться, оборотень только казался отрешенным, на самом деле он просто не мог остановиться и считывал эмоции девушки в синем платье. Максимальную собранность, когда она помогала старушке. Участливое выражение лица, когда поймала на руки сломавшую кисть девочку-подростка. Злость на молодого мужчину, который оттолкнул пенсионерку и выпрыгнул первым. Откровенную радость, что беременная женщина выбралась живой. Но больше всего Майконгу понравилось, как она беспокоилась за него и крикнула на него в сердцах. В этот момент в глазах незнакомки было такое непоколебимое желание помочь любой ценой, что внутри оборотня все свело. Эта хрупкая девушка силой воли могла потягаться с любым главой оборотней. Глядя в ее глаза, Майконг даже забыл на миг, что сейчас все рванет.

Зато зверь не забыл. Погнул прутья самоконтроля в один миг и выбрался, стоило полыхнуть в хвосте автобуса. И плевать на тест, плевать на мир сверхов, плевать на себя. Ее бы спасти!

Железо стало мягким, как бутоны розы. Кресла расплющило, выпотрошило поролоновым дождем, раскатало по стенам. Даже дым пугливо убежал назад, не смея подходить к зверю, зависшему над девушкой.

Майконг чуть не наступил ей на плечо, двигая железо. Чуть не раздавил ее хрупкие кости, но даже испуг не заставил зверя обернуться в человека.

Девушка лежала между его лап, а Майконг даже не мог ее спасти!

Попробовал потянуть за платье и понял, что оно порвется. Попытался захватить лапой и чуть не распорол кожу когтями. Он рычал от бессилия и никак не мог обернуться.

Опять застрял в звере, как тогда.

Дым снова попытался пробраться, и зверь мощным фырком отогнал его прочь.

Он должен найти выход. Языки пламени скоро будут лизать его лапы.

И Майконг ударил лапой по крыше автобуса, делая в ней дыру. Вот так, отлично, боковой ход есть!

– Твою лисью маму! – В дыре показалось лицо Никса, его хорошего друга и командира спецотряда лис. – Ты хоть понимаешь, что происходит?

Никс посмотрел на девушку, потом на зверя и со всей силы стукнул кулаком по железу автобуса от бессильной злости.

– Дружище, если ты не обернешься обратно, тебя спалят здесь вместе с ней и со мной! Бери свою пушистую задницу в руки и натяни на себя вот это!

Никс кинул в зверя свертком с черной одеждой, какая была и на нем, и напряженно застыл, прошептав:

– Зверю отсюда не дадут выбраться, Майк. Там слишком много людей.

***

Раньше Майконг очень гордился своим уникальным зверем и именем нарицательным. Одно терпеть не мог – когда его путали с шакалом. Саванный лис – это вам не пес-падальщик, это единственный представитель своего рода. Все ближайшие родственники этого вида вымерли, и Майконг раньше с удовольствием выпячивал свою уникальную натуру напоказ. Тем более цвет его зверя был не как у всех саванных лисов – он был весь палевый, а по хребту шла черная полоса. Неплохой повод для гордости, не правда ли?

Майконг кичился этим, пока на пути не появился один хитросделанный кошак. Леон нагадил каждому своему противнику, бил по самому больному месту. Например, Никсу, лучшему другу Майконга, он нагло врал, что истинная командира беременна от самого Леона. Дмитрию, главе клане гибридов, сказал, что заменил его дочь на подделку. На глазах Макса, главы клана лис, он пустил пулю в любимую. И только к Майконгу он не знал, как подобраться, но все-таки нашел его слабость. Его зверя.

Леон сделал животную половину Майконга воистину огромной. Настолько, что ее невозможно было контролировать, невозможно спокойно бегать по лесу, невозможно жить, не подвергая риску других оборотней. Но Майконг не был бы собой, если бы так легко сдался. Саванный лис старался изо всех сил совладать со зверем и не подставлять сверхов, но все равно проигрывал.

После того как не стало МСО – межкланового совета оборотней, у руля встали главы кланов. И вроде бы все шло хорошо, пока Майконг не обернулся в монстра прямо в баре на глазах у людей. Мировая контрольная служба оборотней приехала устранять его всего через пару часов, и тогда главы всех столичных кланов встали за него горой. Поклялись своей жизнью, что Майконг справится.

А он не справился. Провалил тест. И что самое поганое, сейчас его пугает не то, что головы глав полетят вместе с его собственной, а то, что эта девушка в синем платье наглотается дыма так, что не сможет жить после его смерти. Пугало до дрожи, до мурашек, до звериной икоты.

Лапы медленно, очень медленно, стали превращаться в руки. Просто мучительно долго.

Майконг зарычал от боли, как бывало всегда после «обновления». Превращение обратно в человека было сравнимо с десятью переломами и парочкой огнестрельных.

– Вот так, молодец, дружище! Ты сможешь! – Никс внимательно следил за тем, как Майконг становится человеком. – А теперь прыгай в одежду, балаклаву на голову и спасай наши задницы!

Майконг не думал о задницах ни друга, ни глав кланов. Он думал об одной, одновременно мягкой и упругой, под синим платьем. Уверен, она была именно такой.

Лисы прикрывали его выход из автобуса с ношей на руках.

– Ты не можешь взять ее с собой. – Никс положил руку Майконгу на плечо.

– Знаю, – процедил сквозь зубы саванный лис и посмотрел на лицо девушки.

Зверь снова собрался наружу. Он не планировал оставлять ее.

– Майк, ты сможешь найти ее, когда справишься со зверем. Нельзя привязывать к себе девушку, если ей могут принести твою голову, верно?

Майконг с трудом положил девушку на зеленую полосу газона, но не мог оторвать от нее рук.

Зверь вернет контроль, если он выпустит ее из рук.

– Майк?

– Не могу, – глухо произнес саванный лис.

Майконг закрыл глаза, представил всех глав кланов, которые за него поручились, которые верили в него, и покачал головой.

– Не могу, – снова выдавил он из себя.

– Твой зверь всегда ее найдет. Просто оставь с ней что-нибудь… Пометь ее, в конце концов. Так ты успокоишь зверя и сможешь уйти. – Никс подал дурную идею, но зверь довольно зарычал.

– Нет! – Майк не мог представить, как коснется зубами ее нежной кожи. Этот ритуал давно канул в лету, ни один современный оборотень так не делает, разве что за исключением главы клана лис и его истинной медоедки. И дело даже не в том, что Майк не хочет, он просто может не сдержать силу зверя и навредить незнакомке.

Взгляд Майконга упал на кольцо на кармане черной формы для крепежа карабинов. Что, если он его раскатает и превратит в кольцо-обещание? Это усмирит его зверя?

Света

– Так вот что случилось! – Юлька протянула ко мне руку со своего раздвижного кресла-кровати.

Старенькая софа скрипнула подо мной, пока я поворачивалась, чтобы погладить сестру по пальцам.

– Прости, я потеряла твои платья на вырост. Но ничего, я заработаю и куплю тебе новые.

– Ты же копишь на прохождение экзамена в НАКС! Мне не нужны платья. – Юлька быстро спрятала руку под одеялом, словно черепаха голову в панцирь.

А я снова потрогала кольцо на безымянном пальце и попыталась его снять. Вот зараза! Никак!

Сколько бы я ни пыталась – все тщетно. И с мылом, и с маслом – нулевой результат. Его будто кто-то сжал круговыми тисками на моем пальце так, что оно даже с трудом крутилось.

Юлька недовольно засопела в ожидании моего ответа, и я сказала:

– У человека должна быть мечта? Дай мне помечтать подольше! Я из шестидесяти тысяч накопила девять. Кажется, это ближе к новому платью, чем к экзамену.

– Свет, а правда, что если ты получишь удостоверение НАКС, то будешь получать больше? – тихим шепотом, так, чтобы не услышала мама из соседней комнаты, спросила сестра.

Эх, если бы не Юлька, я бы никогда не позволила так на себе ездить. Но чем старше становилась сестра, тем чаще я злилась на мать. Да, она готовила и кормила нас, не давала мне и шагу ступить на кухню. Да, она всегда водила Юльку в школу и забирала. Но той уже десять, она давно просится ходить сама, как одноклассники.

– С этим удостоверением можно устроиться на хорошую работу. Но туда еще надо попасть. Знаешь ли, к девушкам в моей профессии относятся очень предвзято.

– А ты никогда не думала сменить ее?

– Нет. Никогда.

– Из-за папы?

Я промолчала.

Сварочную маску я тоже потеряла. И пусть стекло треснуло, пусть ее давно надо было менять, я жутко горевала о вещи, которая осталась от отца. Это память. Я положила бы ее в ящик и доставала, когда маму особенно заносит. Как сейчас. Когда хочется послать ее лесом, громко хлопнуть дверью и сказать, что все ее болячки – выдуманные.

Я достала бы маску и, как всегда, вспомнила отца, которого нет с нами уже почти одиннадцать лет. И повторила бы клятву, однажды данную самой себе: я не позволю свести себя в могилу, как отца.

Еще чуть-чуть продержаться. Совсем скоро Юлька сможет добираться до школы на автобусе, оставаться одна дома. Тогда я поставлю матери ультиматум.

– Юль, давай спать. Завтра у тебя контрольная по математике.

Засыпая тем вечером, я и понятия не имела, через что мы пройдем утром.

Будильник тихо запел. Я открыла глаза, потянулась, встала и пошла умываться. Состояние было такое, будто я пила всю ночь, – совершенно измотанное. Но когда я увидела себя в зеркало ванной, испытала настоящее потрясение.

– Мама?! – Я еще никогда так не орала.

Моя коса, такая любимая отцом коса, была отрезана.

Юлька выскочила из комнаты, сонно протирая глаза:

– Что случилось?

Я увидела сестру и схватилась рукой за умывальник.

– Свет, а что с твоими волосами? Ой, а что с моими? – Юлина нижняя губа затряслась от приближающегося извержения слез.

Мама медленно выплыла из своей комнаты, сложив руки на груди.

– Я просто избавилась от лишнего. Ребенку нужны колготки, а нам продукты.

И так подушечками пальцев о локти постучала и в мою сторону мстительно посмотрела, что я почему-то сразу вспомнила ее претензию про маникюр.

Голова закружилась от чувства невероятности происходящего. Мама не могла так поступить! Не могла же? Но поступила!

Мама. Ма-ма. Ма-а-а…

Внутри меня в этот момент что-то надломилось. Я не узнала собственного голоса, когда сказала:

– Юля, собирайся. Ты больше ни на минуту не останешься с этой сумасшедшей.

***

– Как хотите подстричься? – Мастер в салоне красоты растерянно переводила взгляд с зареванного Юлькиного лица в зеркале на меня, стоящую рядом с креслом.

– Юль, а помнишь, ты хотела по-модному – ассиметричное каре? – нашлась я.

Сестренка всхлипнула. Она еще не отошла от ужасной истерики, устроенной матерью. В ее возрасте она еще только начинала понимать, что мама – это не всегда самый лучший человек на земле. Что у нее есть свои достоинства и недостатки, свои привычки, свой характер. Я тоже не сразу поняла, что единственный человек, которого мама действительно любит, – она сама.

– Не надо. Давай ты меня лучше дома… сама… – Юлька опустила взгляд.

– Я? Нет! Лечить должен врач, а стричь – парикмахер. Тем более такую красотку, как ты! – Я широко улыбнулась и подмигнула сестре.

Сегодня она прогуляла школу, а я отпросилась с работы. Я просто не могла позволить Юльке получить свою порцию насмешек над внешностью, потому что мама обкромсала волосы так, что стыдно выйти. Да и нам теперь надо найти, где жить.

– Свет, только если ты тоже, – вдруг выставила ультиматум Юлька.

Я не хотела «тоже». Я могла и так – сама ножницами ночью подровняла бы, да и ладно. Волосы отрастут, не зубы, повторяла я себе.

Но каждый раз внутри все дрожало от невыплаканных слез. Как ты могла, мама? Как?

Стоило об этом подумать, как голову вело от дурноты, а я не могла раскисать. Теперь Юлька на мне, у меня миллион нерешенных дел и всего один день отгула. Я никак не могу утонуть в жалости к себе.

Взгляд сестры, который я ловила в зеркале, был очень упрям. Ей сейчас тяжело еще больше, чем мне. Она знала только мать, отца не стало, когда она еще была в животе. Для нее мама – это целый мир. А тут я вытащила ее из него.

Я испытала чувство вины и укол сомнения. Справлюсь ли я? Конечно же, да! У меня просто нет другого выбора! Я смогу.

Оставлять ее с матерью, которая решилась остричь собственного ребенка ради денег, невозможно. На что та пойдет в следующий раз?

Сейчас она почувствовала угрозу своему положению, подумала, что у меня могут начаться отношения, и решила пресечь все на корню. Махровая эгоистка! Ни дня в своей жизни не проработала, постоянно прикрывалась букетом болячек сначала перед отцом, потом передо мной.

Мне было всего шестнадцать, когда я была вынуждена взять папин сварочный аппарат и пойти работать. Мне было шестнадцать, когда надо мной смеялись взрослые дяди-сварщики, ради потехи давая варить болванки. Мне было шестнадцать, когда я принесла первую зарплату.

А сейчас у меня сбережений – девять тысяч, а нам с Юлькой еще надо найти крышу над головой, питаться до аванса.

Какие тут стрижки?

Я еще раз взглянула в лицо сестре и со скрипом души кивнула. Чую, иначе уйдем подранные ножницами вдвоем.

Может, это и хорошо. Говорят, что новая прическа – новая жизнь. Если женщина хочет подстричься, значит, она поменялась внутри.

Я точно уже другая. Эра, когда я позволяла собой манипулировать ради сестры, закончена.

Майконг

– Майконг, ты не можешь. – Никс держал транквилизатор наготове.

Никогда не подумал бы, что будет наставлять его на друга, да еще добровольно, но со зверем Майконга шутки плохи. Он только угомонился и опять психует.

– Я хочу порвать ее мамашу! – Майконг смотрел из окна машины на две жмущиеся друг к дружке фигурки, которые поднимались на крыльцо занюханной гостиницы, и его всего трясло от злости.

– Нельзя, мужик! Это ее мать. Кто знает, может, будущая теща, если тебе повезет укротить зверя.

– В аду я видел таких тещ! С вилами, которые они вставляют в задницы несчастным! Эта дамочка ошиблась местом и открыла филиал преисподней на земле. Она воскрешает во мне все самое плохое. – Рука Майконга мигом превратилась в лапу монстра и черными когтями вскрыла обивку сиденья.

– Держи себя в руках, Майк! Если снова сломаешь мою новенькую машину, я тебе этого не прощу! И вообще, подумай: она ее мать, как ни крути. Света тебя не простит. Разве ты уже не выпустил пар и не дал воли зверю? Мне показалось, что ты лапой пошевелить не мог. Работникам машинной свалки теперь не нужно включать пресс после твоего буйства. Я боялся, ты не придешь в себя.

– Как я мог остаться в звере, когда она в неизвестности? – Майконг дергано заозирался. Где черти носят Антона? Сейчас просто идеальное время!

– Значит, когда главы кланов почти потеряли свои должности, ты мог спокойно сидеть в звере? Ты вообще понимаешь, как нам повезло в этот раз, что, когда ты встретил истинную, перевернулся автобус? Если бы ты не проявил тогда человечность и не спас столько людей, мы все сложили бы головы. Ты полностью провалил тест, мужик! Ты не можешь подойти к ней, у тебя официальный запрет. Нарушишь его – тебя устранят.

– Знаю. Но я могу помочь. Тш-ш! Антон как раз к ним подошел! Наконец-то! – Майконг напрягся и зашипел от боли, когда лапа вновь превратилась в руку. Рукав рваными лоскутами накрыл мощный бицепс

– Думаешь, они поверят невиданной доброте администратора отеля? – Никс скептически покачал головой.

– А что им остается? На те крохи, что у нее в кармане, не снять даже кормушку. Она уже столкнулась с тем, что надо заплатить трехкратную сумму за месячный съем. Весь день мотались, ища варианты, и все твердят одно: одну месячную оплату отдай риелтору, а еще два за этот и следующий месяц аренды. Сейчас она оплатила номер в гостинице, у нее на еду даже на неделю не хватит. Она просто захочет поверить в чудо. После черной полосы непременно наступает белая. – Майконг не сводил глаз с девушки и прошептал: – Девочка, теперь я твоя белая полоса.

Глава 3

Света

Еще никогда я не чувствовала такого бессилия, что хотелось выть на луну. Даже в прошлом, когда мать была особенно в ударе, я всегда знала, что есть выход, есть путь дальше. Но сегодня в один миг я действительно испытала сосущее чувство безысходности.

Мы с сестрой были никому не нужны в этом большом мегаполисе. Он готов был съесть нас, его коренных жителей, и даже не подавиться. Ладно я – я могла поспать где угодно, но не сестра. Забирая ее из дома, я не хотела, чтобы она ютилась по подворотням как бездомная.

Когда мы уходили от мамы, она не беспокоилась о нас. Она кричала: «Ты подумала, на что я буду жить?» Тогда я убедилась, что поступаю правильно, и наконец сказала то, что всегда мечтала сказать: «Иди работать!»

Но теперь я засомневалась: а не была ли я эгоистична? А подумала ли я как следует?

Три месяца арендной платы за съем. Сразу! Да где же мне столько взять?

«Залезу в долги!» – решила я. Но время уже клонилось к ночи, нужно было где-то ночевать. У всех моих знакомых мы с Юлькой сидели бы на потолке – им и самим тесно. Это был не выход, и гостиница пушечным ядром проделала огромную дыру в моем кармане.

– Свет, я давно хотела попробовать лапшу с беконом и сыром! – Юлька так светло мне улыбалась и так нагло врала, что я прижала ее к себе.

Мы возвращались из магазина, где купили лапшу быстрого приготовления. Чайник у нас в номере был, перебьемся. И милая сестренка пыталась сделать все, чтобы подбодрить меня, зная, что я переживаю за то, что кормлю ее гадостью.

Мама всегда готовила правильную пищу, а я… Я не умею готовить. Но научусь, клянусь святым электродом, научусь!

Мы поднимались на крыльцо гостиницы, когда администратор вышел, громко разговаривая по телефону:

– Нет, не могу я присмотреть! У меня три суриката! Они сгрызут твой новенький ремонт в хлам. Отдать их в приют? С ума сошел? Это пусть твоя квартира стоит пустая, ничего с ней не случится! Что? Фикусы Бенджамина? Деревья твои в кадках? Что я должен делать? Да ты сдурел! Я не из ботанического сада, если ты помнишь! Сколько-сколько они стоят? По двадцатке одно дерево? Ба! Ну так забирал бы их с собой в Таиланд! Нет, я не смеюсь! Я работаю на другом конце города, живу там же, мне к тебе три часа добираться. Я не могу мотаться туда-сюда. Найми себе поливайку, или как там они называются… А! Экономку! Или жильцов пусти в квартиру! Да сам их ищи, где я тебе чистоплотных девушек найду, чтобы еще парней не водили. Нет, я за это не возьмусь…

Мои ноги будто приросли к ступеньке, на которой встал администратор. Я не могла сделать ни шагу, лишь смотрела в лицо мужчины с надеждой.

– Я! – вырвалось из меня. – Я все полью, каждый листочек фикуса протру. Дендрарий обзавидуется! И ни одного мужчину в дом не приведу, клянусь!

***

– Вау! Свет, мы будем здесь жить? Правда-правда?

Я боялась пройти дальше прихожей, а Юлька уже скинула обувь и бросилась изучать квартиру. Даже с моего места у двери было прекрасно видно, что это дом очень обеспеченного человека. Эркерные окна в зале, на кухне, светлые стены и пол, модная мебель. А еще просто лес деревьев метра по полтора в кадках!

– Тут спальня и зал! Можно я буду спать в отдельной комнате? Хотя бы через день, а? – Юлька прибежала обратно, схватила меня за руку и потянула за собой.

– Подожди! – Я скинула обувь.

– Кухня как наша комната! В туалете джаку-у-узи! – визжала от восторга Юлька, а вот меня это все больше и больше настораживало.

Такая квартира – и за десять тысяч в месяц? Что-то слишком сказочно. А что, если мы тут заснем, а нас продадут? Что, если так заманивают доверчивых девчонок?

Я схватила руку Юльки так крепко, что она обернулась и с тревогой заглянула в мое лицо.

– Уходим!

И стоило мне это сказать, как в дверь позвонили.

По коже пронеслись мурашки. Я поднесла палец к губам и шикнула, а потом на цыпочках прокралась к двери. Через глазок я узнала того самого администратора, который привез нас сюда и отдал ключи. Антона.

Совсем забыла, что он спускался к машине.

– Огляделись? – Антон поставил коробку на пол и как-то по-военному вытянулся по стойке смирно. А еще мне показалось, что он буквально жался к двери, стараясь держаться от меня подальше.

Наверное, это-то меня немного и расслабило. Я спросила:

– В чем подвох? Такую квартиру можно сдать за огромные деньги.

– Хозяин не нуждается в деньгах. Он нуждается в человеке, который все его эти фикусы на себя возьмет. Знаете, какая морока? Каждый день крути их, чтобы равномерно ветки росли, обрабатывай от вредителей раз в неделю, подкармливай, душ раз в десять дней. Если думаете, что мало, так вы мне еще скажете, что он доплачивать вам должен. Вы только загляните в коробку.

Я открыла крышку и с непониманием уставилась на целую картотеку пакетиков.

– Это стимуляторы роста, это от грибковых образований на листьях, это от гнили, это от вредителей… Вот подкормка от желтых листьев. А вот этот талмуд – расписание. Там у каждого растения свое имя есть и то, что ему полагается. Да я со своими сурикатами просто отдыхаю!

Я впечатлилась. Действительно, если этим фикусам требуется столько ухода, то цена приемлема.

– Я только хотела попросить дать мне отсрочку по деньгам до завтра…

– Деньги в конце месяца. А! Точно! Забыл! Есть одно выгодное предложение от хозяина квартиры.

Ага, а вот и подводный камень! Так и знала!

– Какое? – Я внутренне напряглась.

– Если будете ежедневно звонить ему по видеосвязи и показывать его деревья, то проживание абсолютно бесплатно.

– Серьезно? – взвизгнула от восторга Юлька. – Я беру это на себя!

Антон почему-то занервничал и поторопился оговорить условия:

– Это должен быть совершеннолетний съемщик квартиры.

У меня язык до сих пор к нёбу прилип от удивления. За ежедневные видео его кустиков мы будем жить здесь абсолютно бесплатно? Да легко!

– Я согласна!

– И хочу напомнить – никаких мужчин. Если требуется помощь сантехника, ремонтника или любая другая – вы звоните мне, и я все организую. По рукам?

– Да у меня тут даже ни один комар мужского пола не влетит!

Майконг

– Майк, я говорил, что Кира передавала тебе пламенный привет? – Никс выглядел помятым и недовольным. На широком плече облаченного в черную форму песца белело пятнышко детской смеси.

Двое друзей шли по коридору логова лис, чтобы встретиться со своей командой. Майконг открыл дверь, и в нем шевельнулось давно забытое чувство вины. В зале для совещаний на огромном столе спала команда лис.

Первым командира и его бывшего заместителя заметил Захар, который приоткрыл один глаз на скрип двери.

– Прилегли на час, наша вина, командир! – тут же вскочил он на ноги.

Восемь лисов за секунду встали в стойку смирно. Майконг обвел взглядом их мятые и заспанные лица и заметил Антона, который так и остался спать на столе. Бейсболка закрывала лицо, грудная клетка равномерно поднималась.

Умаялся, бедняга.

– Передай своей Неженке мои извинения. Ты уже пятый раз припоминаешь мне это. – Майконг устало потер глаза, которые только разболелись еще сильнее.

– Я твоей совести повторил. Кира с дочкой одна всю ночь провела, не спала, потому что у малышки зубы режутся. А я по городу с тобой всю ночь носился, как и команда. И зачем? За долбаными деревьями? Ты не мог придумать что-нибудь попроще? Дворовых котов там поймать, например?

– У нее могла быть аллергия на шерсть, а у нас была всего одна попытка, – покачал головой Майконг.

– Пытатель! – закатил глаза Никс.

Последняя неделя перед тестом и так вытянула все соки из команды, пока Майконг тренировался контролировать зверя, а тут еще добавочка.

– Я в долгу перед вами, ребята! Сегодня угощу вас хорошими стейками. Никс, следующую ночь я просижу у тебя в няньках. Сходишь на свидание длиною в ночь.

– По рукам! Но с тебя еще чистка салона. После этих кустов я смотреть на ковры не могу.

– И моей тачки!

– И моей!

– И…

– Понял! Комплексная чистка для всех!

Захар, самый молодой лис из команды, повел плечами так, будто по спине табун мурашек пробежал:

– Истинные – это так накладно! Планирую навсегда остаться холостяком. Сколько та квартира стоила?

– Денег она стоила. А вот кусты – нервов! – мрачно сел за стол Никс и сочувственно посмотрел на все еще дрыхнувшего Антона.

Эти фикусы оказалось действительно трудно достать. Только крупные садовые центры за транспортным кольцом могли похвастаться домашними деревьями в кадках. И максимум в каждом – по одному. Команда лис впервые проклинала Майконга в эту ночь. Даже когда его зверь раскидывал лисов на тренировках, они так не скрипели зубами от злости, как таща горшки этих жутко нетранспортабельных деревьев.

– Зато Майконг теперь специалист по ботанике! – Никс не мог упустить шанс поржать над другом. – Ребята, на день рождения дарим ему домашние кустики!

– Меня все равно отстранили от работы в команде из-за зверя. Должен же я как-то вырабатывать терпение? Вчера читал, что искусство выращивания бонсаев помогает постичь дзен. – В словесных пикировках Майка было не переиграть.

За эту ночь саванный лис действительно узнал о фикусах и их вредителях столько, сколько никогда не желал знать. Все сделал для того, чтобы все выглядело правдоподобно.

Майконг прекрасно знал принцип хорошего лгуна – проработанная до мелочей легенда.

Света

– Свет, я есть хочу… – Юлька оторвалась от огромного плоского экрана на стене и виновато посмотрела на меня. – А этот дядя говорил, что хозяину было жалко выкидывать продукты, что надо все есть или выбросить…

– М-м-м… – Я замялась. – Конечно! Сейчас посмотрю, что можно сделать!

Так и есть, Антон именно так и сказал. Вот только я уже видела содержимое холодильника. Любая другая девушка прыгала бы от счастья, что ей достались горы парного мяса и куча овощей, вот только загвоздочка была в том, что все это надо было готовить.

А у меня с этим больши-и-ие проблемы.

Мама считала кухню исключительно своей территорией, а готовку – таинством, в которое никто не смел вмешиваться. Даже подглядеть не позволялось, разрешено было только терпеливо ждать, пока еда ляжет по тарелкам.

Готовила, кстати, мама просто прекрасно. Помню, единственное, что папа расхваливал в супруге, так это ее стряпню. Она замечательно пекла, тушила, жарила и могла приготовить кашу буквально из топора.

Именно поэтому я сейчас смотрела на изобилие еды в холодильнике с немым отчаянием и думала, почему этот богатей не мажет паштет на хлеб или хотя бы маслице.

– Стейк хочу! Смотри, сколько мяса! Сможешь сделать, как в фильмах показывают? – Юлька шмыгнула мне под руку и встала впереди, восхищенно глядя на содержимое холодильника.

Сестренка повернулась ко мне и запнулась.

– Яичницу хочу, зачем эти стейки! – тут же нашлась она, взглядом нащупав самый безопасный, с ее точки зрения, продукт.

Ага, яичница… Ну что там сложного? Справлюсь! Не сложнее, чем аргоном варить.

Что там нам надо? Кастрюля отпадает, сковорода подойдет. Огонь включаем… Такой огонь подойдет же? Нет, надо побольше!

– Сколько яиц?

– Я такая голодная! Можно три?

– Конечно! – Я взяла ножик и легонько стукнула по скорлупке ножом – видела, так в фильмах делали.

Скорлупа чуть треснула. Тогда я стукнула сильнее, и тонкая кальциевая оболочка просто развалилась на части. Яйцо вылилось на сковородку вместе с частицами скорлупы.

– Ой!

Чтобы вытащить их, я обожгла три пальца. С другими яйцами я была уже осторожней.

Шипело жутко. А еще сразу запахло горелым. Не успела я достать тарелку, как края моего первого блюда почернели и стали заворачиваться.

– Вот же ж! – Я тут же погасила огонь, взяла лопатку и попробовала перетащить яичницу на тарелку.

– Пригорела, – шепнула Юлька из-за плеча.

Я кое-как отодрала яичницу от сковородки, и все внутри опустилось.

Было хорошо видно, что она не просто подгорела – она сгорела полностью.

Майконг

– Майк, откажись. – Никс преградил Майконгу дорогу.

– Нет. Я должен. – Саванный лис непоколебимо отодвинул друга в сторону за плечо и услышал, как песец чертыхается, чуть не свалившись. Поспешил извиниться: – Прости, силу не рассчитал.

Не только зверь Майконга вырос, но и его сила. С тех пор как он переехал от песца в свою новую нору, он разнес ее в пух и прах и спал в руинах. Похоже, его обновленный зверь просто не любил комфорта и старых друзей.

– Откажись. – Никс не отставал, поспешно шел к залу проверки в здании бывшего МСО – межкланового совета оборотней. – Контроль не имеет права ставить тебя в такие условия!

– Сам понимаешь, что они могут все. С тех пор как мы сами расформировали МСО, нас считают лишь кучкой кланов, а не единой силой, с которой надо считаться. В принципе, так и есть, сам знаешь. У нас каждый клан сам за себя, мы все еще не разработали единую систему. В руках контроля сейчас все козыри.

– Давай позовем всех глав… – Никс не собирался жертвовать другом, а саванный лис не хотел подставлять своих под удар. – Это верная смерть!

– Нет. Они уже раз поручились за меня своей головой. Большего я просить не могу. – Майконг по пути снимал с себя одежду.

– Но ты можешь не пережить этого экзамена. – Никс увидел, как Майконг двумя руками лихо открывает огромные двери, и застыл на пороге.

В саванного лиса полетели стрелы из арбалета. Пиу-пиу-пиу-пиу! Одна даже вошла в ногу, но саванный лис тут же обломал стрелу и повернулся к другу:

– Не в моих планах умирать молодым. В старости я хочу ходить в махровом халате, раскуривать сигару и держать в руках красоток с заячьими ушками.

И обернулся в зверя, на которого полетела огромная булава, подвешенная сверху.

Двери закрылись перед носом Никса, оставляя песца тяжело дышать снаружи помещения, где начался экзамен.

– Он забыл, что недавно попал с истинной? – тихо спросил Захар, стараясь разрядить обстановку. – Какие девчонки с заячьими ушками? Пусть оставит их мне!

Никс дышал так, что лакированная дверь запотела от его дыхания. За преградой слышалось рычание зверя, воздух свистел от летающих кинжалов. Песец даже мог поклясться, что слышал трескучий звук огня.

Майконга собрались проверять огнем, водой и медными трубами…

– Это последние трепыхания кобеля. Пусть потешит себя иллюзиями, – тихо прошептал Никс. Даже шутить громко не получалось.

***

Оборот Майконга в зверя произошел мгновенно. Серые когти проскрежетали по каменному полу и вскрыли пару квадратов крупной плитки.

И тут же перед глазами встал образ девушки, гася ярость зверя из-за ранения. Теперь он не только сам за себя, от него зависят еще беззащитные девочки, ему просто нельзя дать маху.

Оборотни из контроля поморщились от противного звука, а когда широко открыли глаза, то как один отступили назад.

Слухи, что зверь саванного лиса огромен, были даже преуменьшены. Он был просто гигантским! Прекрасным в своей красе и смертельно опасным.

Если в зале еще остались те, кто считал Майконга похожим на шакала и думал, что его не нужно бояться больше дворовой шавки, то они моментально передумали. Один взгляд лиса чего только стоил!

Острая морда зверя была относительно небольшой по сравнению с телом, а взгляд словно транслировал всему миру превосходство и хитрость. Будто говорил: не подходи – убью, вскрою одним когтем и даже не поморщусь.

Грациозные длинные лапы становились совсем черными к когтям, словно их окунули в чернила. Они легко несли лисье тело с шикарной графитовой шкурой со скоростью света. Вот он слева – и уже справа. Секунда – и он уже отскакивает от стены, раскурочивая лапами отделку. Больше Майконг не дал в себя попасть ни одной стреле, ни одному снаряду.

Когда Майк тренировался со своей бывшей командой, то зверь вел себя как хотел. Но здесь человек и животное словно были заодно, и Майконг впервые поверил, что сможет сладить со своей второй сутью. Общий враг, настоящий, который готов запустить стрелу не только в бедро, объединяет!

За десять секунд лис идеально отточил навык выбивать огромным когтем оружие из лап других оборотней. И даже не поранил никого, что было просто великолепно!

Майконг не верил своему успеху! Неужели он нащупал, как управлять зверем? Да так он пройдет тест!

Если никого не поранит, если вернется после такой провокации в человеческую форму, с него снимут жесткий контроль – таковы были оговоренные условия беспринципного испытания, в ходе которого Майконга могли атаковать чем угодно, чтобы удостовериться, что лис не угрожает миру.

А он справлялся на ура! Вот команда за него порадуется! Жаль, Света еще ничего про него не знает и не может разделить с ним радость от первого успешного управления зверем.

Майконг выбил последний пистолет из рук нападающего и застыл на середине зала в месте, где его не задевали летающие булавы.

Все? Он прошел? Можно принимать поздравления?

Ах да! Еще остается перевоплотиться обратно в человека! Как он мог забыть? Вот с этим может выйти прокол!

Ну же! Давай! Еще немного!

Майконг пытался уговорить зверя отступить. Приказывал ему. Чуть ли не умолял внутри, но животное отказывалось отдавать контроль человеку.

И тогда Майк воскресил образ Светы. Ее запах, вспомнил, как пальцами трогал текстуру ее платья, и вот тогда с телом наконец начались болезненные метаморфозы.

Майконга медленно крутило, сгибало, ломило, но все-таки он встал в людском обличье перед контролем.

Да! Это победа! С него скоро снимут все запреты, все ограничения!

И тут вдруг сразу с нескольких сторон оборотни пшикнули на него из флаконов, и Майку защипало ноздри и глаза. Репеллент от лис, мать вашу!

Двери неожиданно открылись, и в зал забежали четыре овчарки и зарычали на саванного лиса.

Оборот был неминуем.

Глава 4

Света

– Как хорошо, что отсюда твоя школа недалеко! Я даже не буду беспокоиться, что ты переходишь опасные перекрестки! – Я засунула ноги в кроссовки и провела расческой по ассиметричному каре.

Теперь мы с Юлькой были как из фотосессии «Мама и дочь», где они позировали в одинаковых платьицах и с одинаковой прической. Вот только одежда у нас разная, а так цвет волос и стрижка – один в один.

– Может, этот дядя навсегда останется в своем Таиланде, как думаешь? – Юля натянула рюкзак на плечи и нехотя поплелась к выходу.

– Это вряд ли. Сколько мы сегодня деревьев полили? – Я обернулась к фикусам, мысленно приказала им не болеть и открыла дверь.

– Пятнадцать. – Юльке нравилось их поливать. Пока нравилось…

– Вот! Разве кто бы стал так переживать, если бы переехал надолго? – Я вышла в коридор и почувствовала сквозняк. Дверь к балкону общего пользования была открыта настежь.

– А так хотелось бы. Мне там нравится. – Сестра мечтательно вздохнула, закрывая за меня дверь. – Можно я?

Я передала ключи, а сама осмотрелась. Странно. Что это за разводы, будто краску смывали? А это что? Кровь? И пахнет непонятно чем.

– А что, если нас выселят, Свет? – Юлька провернула ключ в замке на один оборот и замерла.

– Не думай о плохом. Я возьму подработки, накопим финансовую подушку и не будем бояться выселения! Как тебе? – Я заметила огромную царапину на стене и провела по ней пальцем.

– И я буду дома одна? – Второй оборот Юлька сделала очень медленно.

Я сразу приуныла. Подработки равно временны́м затратам, так уж заведено.

– Когда я смогу брать тебя с собой, то обязательно буду. Договорились? – Я бросила последний взгляд на открытую балконную дверь в конце длинного коридора и улыбнулась сестре.

– Да! – с радостью подхватила идею Юля. – Я у тебя еще ни разу не была. Мама не разрешала!

И тут вдруг сестренка приуныла, отвернулась.

– Ты чего? По маме скучаешь? – Я больше всего на свете боялась услышать просьбу отправить ее назад.

– Боюсь, что снова вернусь туда, – опустила голову Юлька. – Это плохо, да?

Я не хотела настраивать ее против мамы.

– Это твои чувства, которые ты испытываешь сейчас, они не могут быть плохими. Но они всегда могут измениться.

– А мама может? Может измениться?

– Посмотрим.

– Она тебе не звонила же?

Я погладила Юльку по голове, промолчав.

Не звонила. И это меня напрягало сильнее, чем сто звонков в день.

Я проводила сестру до школы, добралась до объекта, на котором в последнее время работали, и издалека увидела ажиотаж около бытовки.

Она была вся раскурочена так, будто в нее забрался слон. Слон с когтями.

Зал МСО

– Майконг прошел испытание! Он должен был выдержать тест на контроль и обернуться обратно, никому не навредив. Майк это сделал! – Никс практически коснулся лбом лба длинноволосого блондина скандинавской внешности.

– Да? И где же он? – обернулся лидер контроля. – А что это за дыра в стене? Не его ли зверь проделал? А собаки? Чудом остались живы, но им требуется помощь ветеринара. И это вы называете пройденным тестом?

Никс отстранился и махнул у блондина перед носом договором. Слава богу, Майк оставил его как раз на такой случай, будто знал, что понадобится. Песец указал обведенный пункт, добавленный по настоянию саванного лиса:

– Тогда пройдите такой же контроль собственного зверя. Здесь сказано, что испытание должно быть проходимо любым свободным оборотнем.

Нордический блондин заскрежетал зубами, и тут же его взгляд изменился. Похоже, теперь он стал считаться с командиром лис.

– Этого может потребовать от меня только глава клана или сам Майконг.

– Я сейчас официально замещаю нашего главу, так что призываю вас к ответственности.

Контролер обернулся на своих оборотней, подвигал челюстью и сказал:

– Не хочу разводить суету. Сейчас два часа ночи. Если Майконг не придет до полуночи человеческими ногами, зачтем ему провал теста.

Никс буквально зажал язык зубами, понимая, что если передавить, то можно вообще упустить шанс. Так песец хотя бы выиграл для друга время.

– Сами понимаете, если оборотень практически за сутки не может прийти в себя, то ему скатертью дорожка в мир иной…

Никс молча развернулся и сделал своей команде жест уйти.

На крыльце здания МСО песец спросил у Захара:

– Кто следит за Майконгом?

– Дело в том…

– Только не говори, что вы его потеряли!

– Не совсем так. Мы видели, как он полез по балкону на этаж дома, где снял квартиру той девушке.

Никс пошатнулся. Только этого не хватало!

– Не переживай! Видимо, он сам понял, что к чему, и быстро спустился вниз.

– Так, а потом? Где он сейчас?

– А вот потом мы его потеряли. Но судя по тому, что в сводках новостей не говорят о нападении монстра, он хорошо спрятался.

Никс наклонил голову, чтобы не показать лисам, как переживает за друга. Только прошептал:

– Черт, Майконг, надеюсь, ты придешь в себя, и быстро!

Майконг

Лисы терпеть не могут высоты, будь они хоть десять раз из спецотряда. Да, уже не так панически боятся оказаться выше второго этажа, но любоваться красотами города всегда предпочитают с земли, если другого не требует ситуация.

Сейчас ситуация требовала от Майконга спрятаться как можно лучше, но зверь окончательно ушел в протест и отказывался слушаться. Если от дома Светы его еще удалось уговорить уйти, то последнее место работы, где все пропахло ей, он категорически отказывался покидать.

У Майконга была одна надежда – что запах девушки успокоит зверя и он обретет над контроль над взбесившимся животным. Правда, стоит отдать должное неукротимой половине – сегодня зверь никого не убил, хотя очень хотел крови. Только лицо Светы удерживало его от того, чтобы намотать длинные патлы блондина на когти и проскрежетать им по полу.

Речи о двойном испытании не было! Это прямое нарушение договоренности!

И Майконг в который раз порадовался, что не верил в этой жизни никому. Никому, кроме Никса.

Но прошла ночь, пала смертью храбрых бытовка, а зверь все не унимался и отказывался и шагу ступить в более безопасное место. Когда послышался шум, Майконг, вместо того чтобы спрятаться на безлюдных верхних недостроенных этажах здания, вдруг сиганул в подвальное помещение.

И как же он был удивлен, когда туда спустилась и Света.

Видеть ее вживую, а не только чувствовать ее запах, оказалось мучительно сладко и невыносимо. Зверя словно опьянило, повело и потащило к девушке, и только чудом Майконг смог удержать себя на расстоянии.

Не подходи! Испугаешь! Сначала обернись!

Но когда Света взялась за сварочный аппарат, зверю пришлось ощутить настоящий шок. Жуткий звук, еще хуже – вспышки сварки, от которых так легко поймать солнечных зайчиков в глазах. И любимая девушка за такой сложной работой.

Ну и профессию же она выбрала! Сразу видно, что не ищет легких путей!

Майконг закрыл глаза и лишь слушал, как она дышит под маской, как двигается, старался не обращать внимания на остальные шумы. И все время повторял своему зверю, что подойдет и проверит, на месте ли кольцо, если тот обернется. Что ласково снимет защитную варежку со Светы, что поцелует тыльную сторону ладони и прижмет к себе.

В общем, врал безбожно сам себе! С три короба насочинял, а зверь лишь насмешливо фыркал. Не дурак, понимал, что Майконг никогда не подвергнет ее такому риску.

Запах из соседнего помещения, где занималась сваркой девушка, щекотал ноздри. Что это? Чем пахнет? Будто бы ничем, но так и действует на легкие.

Майконг услышал, как в середине дня Свете позвонили и чем-то жутко расстроили. Он даже услышал, как она тихо всхлипнула, а потом сказала:

– Не переживай. Я заберу тебя у нее.

А к вечеру что-то стало не то. Майконг сначала это почувствовал каким-то внутренним чутьем. С девушкой что-то происходило.

Ее помощники разошлись, она осталась одна и доваривала. А когда сняла маску, то пошатнулась.

Майконг быстро прокрутил в голове все, что знал о сварке, и этого оказалось ничтожно мало. Может, у нее какое-то хроническое заболевание?

Света покачнулась, и Майконг бросился к ней быстрее, чем успел сообразить. Ловя ее, теряющую сознание, на руки, спросил, глядя в закрывающиеся глаза девушки:

– Что с тобой? Скажи! Что мне делать? – Голос Майконга сорвался на крик.

Света неожиданно улыбнулась, глядя на него.

– Я… просто… надышалась… цинком… – еле размыкая губы, проговорила она. – Обычное дело…

И отключилась!

***

Света

Я открыла глаза и долго не могла понять, что это за место. Ночь, шелест листвы, белый потолок и тишина.

Голова кругом, будто пьяная.

Я привстала на локтях и медленно сообразила, где нахожусь. Наша с Юлькой съемная квартира с фикусами!

Окно было широко открыто, и летний ночной ветерок дразнил эти самые кустики. Кустики, за которые сегодня вечером я должна была первый раз отчитаться! Вот же ж, что-то я не припомню звонка.

Я резко села на диване и заметила на кофейном столике открытые пачки таблеток. Кто заболел? Почему я не помню?

И тут в ушах зазвучали слова Юльки: «Мама меня увела с собой после школы. Забери меня, Свет! Мне страшно! Она так орет».

Я тут же оказалась у двери в спальню, рывком открыла ее и не поверила своим глазам – на кровати мирно спала Юлька. Я даже подошла ближе, присела на краешек матраса и дотронулась до руки сестры. Посмотрела в ее безмятежное лицо и открутила время назад.

Утро, раскуроченная бытовка, работа в подвальном помещении. Сварка цинком, звонок Юльки. А потом? Что было потом?

Я посмотрела на свою руку. В темноте блеснул серебристый ободок кольца, и я, как завороженная, не могла отвести от него глаз. Все дело в том, что я вспомнила того, кто привиделся мне – тот герой из автобуса. Абсолютно голый герой!

Я легонько шлепнула себя по щекам:

– Таких тел не существует, это раз. Ему неоткуда там было взяться – это два. Отравление цинком, однако, не шуточки – это три.

Юлька сонно перевернулась с одного бока на другой, плотнее заворачиваясь в одеяло. А я поймала себя на том, что снова пытаюсь крутить ободок плотного кольца.

Что произошло потом? Кто купил лекарства?

Я вернулась в зал, залезла в сумку и пересчитала деньги. Все до копейки сходится! А лекарства нынче дорогие! Кто их купил? Пачки новые, значит, не соседка принесла!

И что самое главное – как Юлька оказалась дома? Неужели я сама отбила ее у матери и не помню этого?

Я села на диван, рассеянно хлопая ресницами. Совершенно ничего не понимаю! Не сходится!

***

Майконг

– Майк? Пришел в себя?! Отлично, старик! Гони сюда, тебе нужно появиться до полуночи, иначе твой зверь превратится в тыкву! – Никс так был рад слышать друга, что кричал.

– Не могу. Это телефон Светы, у нее отравление цинком. Мне нужна твоя помощь. – Майконг прижимал девушку к себе и не мог оторвать глаз от ее лица.

– Привезти Киру? – Саванный лис так и слышал, как после предложения у друга заработали в голове шестеренки в поисках решения, куда пристроить кроху-дочь.

– Нет. Спроси у жены, чем лечить отравление цинком, и отправь ребят по адресу, который я тебе скину. И пусть одежду мне захватят. И еще…

Майконг перевел взгляд на руку девушки, поднял ее и потрогал кольцо на пальце. Еще на ней. А он крепко тогда его посадил!

– Что? – настороженно уточнил Никс. Друг редко просил об одолжении, а тут сразу два подряд.

– Макс не вернулся?

– Нет.

– Тогда мне нужны братья Юрики. – Майконг потрогал лоб Светы и нахмурился – кажется, начинает подниматься температура.

– У тебя проблемы с законом?

– Нет. Нужно забрать сестру Светы от матери. Пусть припугнут ту тем, что суд может лишить ее родительских прав, так как она не трудоустроена. И дадут денег. – Майконг ни секунды не сомневался в распоряжениях.

С тех самых пор, как его зверь стал больше, он чувствовал, что ему стало тесно на вторых ролях – лидерские качества так и лезли во все щели. И это было непривычно, потому что он всегда предпочитал быть скитальцем-одиночкой.

– Ты уверен, что нужно давать ей деньги? Она же не успокоится.

– Да. Нужно посадить ее на иглу содержания, иначе она навредит Свете. А Юрики пока за это время соберут доказательную базу того, что дочь ей не была нужна. Уверен, имея деньги, она даже звонить не будет.

– А девчонки? Как они перенесут разрыв? – Никс все мерил по себе. В этом-то и проблема.

– Они сами ушли от нее. Захотят вернуться – сделаю все, чтобы это было для них максимально комфортно. А пока мое дело защитить их. – Майконг поднял Свету на руки и понес прочь из наполненного отравляющим цинком подвала.

– Обычно находят одну даму, о которой голова болит, а у тебя сразу три.

– Пока две. Надеюсь, что та адская дамочка так и останется за бортом. Все! Скидываю адрес и жду.

– Принято. Только пообещай мне кое-что.

– Что?

– Вернись до полуночи, покажись контролю.

– По рукам.

***

Света

В ангелов-хранителей, спустившихся на землю, я не верила. Они не покупали лекарства и не возвращали сестер.

На пальце все еще блестело кольцо, наличие которого я так упорно игнорировала эти несколько дней, когда были проблемы поважнее. Но что может быть страннее ситуации, в которой я оказалась?

В голову начали закрадываться сомнения, что все с моим сознанием было хорошо даже во время дымовой и цинковой атаки на легкие. Я видела мужчину, потом зверя. А потом абсолютно голого того же самого брюнета.

Юлька только подтвердила мои мысли. Она рассказала, как к маме пришли два близнеца и очень уверенно что-то разъяснили по правам. Давили на то, что у матери нет работы и денег на содержание несовершеннолетнего ребенка. Угрожали, что я – я! – подам в суд и лишу ее родительских прав.

Я никаких юристов не нанимала. Не посылала их к матери. Не просила привезти сестру.

– Это было так круто, Свет! Твои друзья такие классные! – восхищалась Юлька утром, собираясь в школу.

А я все смотрела на лекарства.

Этот брюнет точно существовал. Он помогал тогда вытащить людей, и теперь я полностью уверилась, что он действительно стал зверем у меня на глазах, как бы бредово это ни звучало. Тогда все его поведение становилось логичным. Он, как чудовище, боялся показать свой облик.

Кольцо – лучшее тому доказательство. И лекарства. И сестра дома.

Но такая теневая забота очень пугала. Чего от него ожидать?

«Мне нужно в любое место, подальше от вас. Вы свободны сегодня вечером?» – всплыли в голове слова героя.

Он продолжал быть таким же противоречивым.

В дверь позвонили.

Я открыла дверь и увидела нордического блондина.

– Вам лучше? – с неловкой улыбкой спросил он.

– А?

– Вы меня не помните? Вы вчера потеряли сознание около квартиры. Я взял на себя смелость поухаживать за вами. – Блондин мило сложил руки перед собой, будто стеснялся. Смешная поза для такого крупного мужчины.

В дверную щель выглянула Юлька.

– А это, наверное, та самая сестра, за которую вы так переживали. Я рад, что с ней все в порядке, – улыбнулся ей незнакомец.

Я растерянно открыла и закрыла рот, а потом торопливо спросила:

– Так это вы меня спасли? И сестру? Но… как?

– Вы все повторяли в бреду, что вам нужно спасти Юлю. Я узнал адрес и попросил одних своих знакомых навестить ее.

А я-то уже надумала! Да что говорить – поверила в  оборотней! Не зря говорят, что профессия у меня опасная – надышаться всего можно в три счета.

– Нам не удалось тогда познакомиться. Я Алрик.

– Вы не отсюда?

– Я из Швеции. Здесь с дипломатической миссией.

– Вы отлично говорите по-русски.

– Потому и здесь. Если что понадобится – обращайтесь. Я в семьдесят восьмой квартире.

– Хорошо… И… Спасибо!

– За что?

– За все!

Я закрыла дверь и привалилась к ней спиной. Вот все и сложилось. Все имеет свое объяснение. Все, кроме кольца на пальце.

***

Майконг

– Ну что, Золушка, в этот раз ты успел до полуночи. Но еще бы пять минут… – Никс показал на свою голову. – Если бы я не был блондином, ты бы увидел, как я за вчерашний вечер поседел! Что бы я тогда говорил Кире?

– Что сменил шкуру? Шучу! А насчет этого – я не Золушка, меня в полночь не расколдуешь. – Майконг вошел в тренировочный зал лисьего логова, убедился, что там никого нет, и спросил: – Тебе не показалось странным, что контроль как-то легко сдался?

– Есть такое. – Никс швырнул ветровку на мат.

– Может, устроим их пропажу? – Майконг изменил палец, и вместо него появился огромный серый коготь. Оборотень со свистом рассек им воздух.

– Как ты это сделал? – Никс тут же оказался рядом. – У тебя прогресс!

– Ага, размером с ноготь! Знаешь, как появился?

– Как? – Никс был рад за друга. Наконец-то какие-то результаты.

– Когда коробку с лекарствами по-человечески не смог открыть. Там такая липкая лента, что только ножницами разрезать. Я боялся разорвать всю упаковку, и появился коготь – достижение нашей со зверем ювелирной работы.

– И это ты только немного с ней побыл. Слушай, может, она твой выход для соединения со зверем?

– Тогда мне стоит прямо сейчас пойти к ней, признаться, что я ее благодетель, и сказать, чтобы она бросала свою жутко опасную работу и стала моим… – Майконг защелкал пальцами в воздухе, подбирая слова.

– Вдохновением? – предложил Никс, закатывая рукава.

– Смирением! Так себе это представляешь? – Майконг снял футболку, зная, что одежда все равно на выброс.

– А что? Я верю в тебя. Если бы не верил, не просил бы сегодня с дочкой посидеть.

Майконг застыл.

– Посидеть?

– Ты обещал, помнишь?

Саванный лис с сомнением протянул:

– Может, попозже, а то со зверем вот…

– Все нормально. У меня дома стреляющего в тебя контроля нет. Тем более, насколько я помню, сегодня вечером тебе позвонит Света…

– Фикусы. – Майконга перекосило от противоречивых эмоций. С одной стороны, эти кусты калили его до красноты, с другой – он был рад шагу вперед в его отношениях со Светой. Малюсенькому прогрессу, но это уже было что-то.

– И ты мне предлагаешь отвечать на звонок с плачущим младенцем на фоне?

– Я тебе еще не говорил, какая моя девочка особенная?

– Что?

– Когда у нее болит животик, она оборачивается в маленькую полярную лисичку.

– Но это же невозможно! Зверя обретают гораздо старше…

– Твой зверь тоже противоречит всем законам природы. И ничего!

***

Света

Юлька проснулась, но так и не смогла поделиться подробностями разговора у матери. Просто сказала, что вчера вечером пришли какие-то дяди, а ее попросили посидеть в комнате. Что-то из беседы удалось разобрать, но далеко не все. Когда сестру увозили, мама выглядела так, будто ее оскорбили счастьем. Представить это я затруднялась, но радовалась главному – Юлька вернулась. Что там до мелочей?

Мы быстро уничтожили бутерброды, ингредиенты для которых я купила вчера перед работой. Порадовались, что с последнего похода в магазин еще остались полуфабрикаты – Юльке будет чем обедать! – и с грустью посмотрели на мясо.

Уже на работе снова раздался звонок, и у меня сердце екнуло от тревоги. Ведь Юля уже предупредила, что пришла домой. Что случилось?

– Свет, фикусы! – Голос сестры дрожал.

– Что фикусы? – Я вся напряглась.

Неизведанное всегда пугает. Но где наша не пропадала?

– Они кучу листвы сбросили, все сразу! – выкрикнула Юля.

– Все? Не один, а сразу все? А ты что-то делала? – Я почувствовала запах неприятностей.

– Поливала только, как все эти дни. Я зашла в комнату, а тут такое.

Так, спокойно, нужно подумать. Заболеть может один, так? Почему все начали кидаться листвой?

– Может, потому, что осень? Они листопадные? – предположила я.

– Не знаю, – всхлипнула Юлька.

И я не знала. Ведь во время дурдома, который происходил в моей жизни, я так и не удосужилась прочитать тот талмуд в коробке. Доверила изучить информацию о поливе сестренке в свободное от уроков время. Но добралась ли она до заветных знаний?

– Юль, а ты читала те книжки по фикусам? – осторожно спросила я и по тишине в ответ все поняла.

Действительно, что я хотела? Десять лет – это еще ребенок.

– Прости… – послышалось в мобильном.

– Не бери в голову! Разберемся. Ты пока ничего не убирай, считай это вещественными доказательствами. Хорошо? – загадочным голосом попросила я, и Юлька сразу перестала всхлипывать.

– Уликами, как у сыщиков? – подхватила она.

Так я и знала, что Юлька зря смотрела так много детективных сериалов. Зато я могла ее чем-то отвлечь!

– Именно. Я приду домой и разберусь! – уверенно заявила я, хотя ни черта не представляла, как решу проблему.

По жизни у меня такой принцип: разберемся на месте.

– А я пока почитаю про фикусы! – поддержала моя милая сестренка.

Все-таки она у меня замечательная! Чаши весов всегда уравновешиваются: если с мамой нелады, то сестра досталась прекрасная.

– И про уроки не забудь, – напомнила я с улыбкой.

– Конечно!

Вечером я торопилась домой, благодаря небеса за выделенную полосу общественного транспорта. Сегодня у нас созвон с хозяином этого фикусового леса, а у меня там чрезвычайное происшествие! Как показывать кусты буду? Нужно срочно оценить масштаб катастрофы. Вдруг там пара листиков упала, а Юлька паникует?