Обречена на ведьмака бесплатное чтение

Глава 1. Возвращение.

Алтай встречал её так, будто никогда и не отпускал.

Горы стояли мрачными стражами на горизонте, обвитые серым туманом, словно прятали за каменными спинами древние тайны. Осень уже вступила в свои права: кроны лиственниц выгорели до золотисто-рыжего цвета, сухие травы шуршали под ветром, а воздух пах прелью и дымом печных труб. Красота была величественная и строгая, как сама земля, на которой родилась Аиша.

Она остановила старенький байк у въезда в деревню, сняла шлем, и тяжёлые рыжие волосы хлынули по плечам. Карие глаза блестели в сумраке – тревожно, настороженно. Шесть лет вдалеке от дома – и всё же тянуло сюда, как будто невидимая нить не давала уйти окончательно.

Деревня лежала в низине между двумя хребтами. Дома с покатыми крышами, чёрные от времени бревенчатые избы, кое-где новые – но в целом всё выглядело так же, как в её детстве. Сыро, тихо, будто время застыло.

– Аиша!

Голос донёсся из-за поворота, и она обернулась.

К ней бежала девушка, чёрные волосы блестели, карие глаза сияли от радости. Ана. Подруга, с которой они когда-то лазили по чердакам, бегали в лес, придумывали страшные истории и верили, что у каждой из них есть своя тайная сила.

Они обнялись крепко. Аиша почувствовала знакомый запах – дым костра и полевых трав, будто Ана и не менялась вовсе.

– Какая ты стала! – Ана отстранилась и с улыбкой оглядела подругу. – В городе из тебя, наверное, звезду сделали. Волосы – прямо огонь, фигура – сама стройность! Наверное, парни за тобой толпами бегали?

Аиша усмехнулась.

– Скорее косились. Особенно на байк.

– Вот и правильно, – Ана хмыкнула. – Пусть косились. Знаешь, здесь ты всё равно выглядишь так, будто из другой жизни. Они тебя и раньше сторонились, а теперь и подавно будут шушукаться.

– Я заметила, – вздохнула Аиша, оглядываясь на дома. – Всё так же смотрят.

– Ну и пусть. – Ана пожала плечами. – Мы привыкли.

Они пошли бок о бок по улице. Ана оживлённо рассказывала последние новости: кто женился, кто уехал в город, кто умер. Голос её звенел уверенно, будто время над ней не имело власти.

– А помнишь, как мы с тобой в старый амбар пробирались? – вдруг рассмеялась Ана. – Я чуть сено на голову не уронила, а ты кричала, что там привидение!

Аиша засмеялась тоже, хотя в груди всё ещё стоял холод.

– А помнишь, как мы на речке ночью сидели? И ждали, что русалка появится?

– Конечно, – Ана улыбнулась. – Мы тогда полдеревни перепугали, когда камень в воду бросили.

Смех сделал их снова девчонками. На миг исчезли годы разлуки, чужие города и тоска. Они снова были теми двумя, кто верил в сказки и не боялся ночи.

Ана между тем тронула её за руку.

– Я так ждала тебя, – сказала она тихо. – С тобой снова дышать легче.

Аиша улыбнулась, хотя в глубине души знала: её возвращение принесёт не только радость.

Они шли медленно, не спеша, будто старались заново пройти все знакомые улицы. За заборами лаяли собаки, из труб тянулся сизый дым, женщины торопливо заносили бельё с верёвок – вечер в деревне наступал быстро и незаметно.

– Здесь всё как будто застыло, – сказала Аиша, обводя взглядом чёрные от времени избы. – В городе всё меняется каждую неделю: новые магазины, новые люди, новые дома. А тут… как будто время идёт по кругу.

Ана усмехнулась:

– В этом и сила. Город – он шумный, яркий, но пустой. А тут земля держит крепко. Никто просто так не уйдёт.

– А я вот ушла, – возразила Аиша тихо.

– Ушла, но вернулась, – Ана посмотрела на неё с прищуром. – Разве не чувствовала? Всё равно бы тебя потянуло обратно. Это всегда так.

Они замолчали, слушая, как ветер пробегает по жухлой траве. Аиша обняла себя руками, будто защищаясь от холода, хотя на ней была кожаная куртка.

– Странно, – сказала она задумчиво. – В городе я никогда не думала о деревне. Ну, разве что иногда снились сны. Будто я хожу по этим улицам, а за каждым поворотом кто-то ждёт.

Ана улыбнулась уголками губ.

– И кто же?

– Не знаю. Просыпалась всегда в самый интересный момент.

Подруги переглянулись. Ана задержала взгляд дольше, чем нужно, и вдруг спросила:

– А ты помнишь, как старуха Таисья говорила: «На каждую девку здесь по её тени найдётся»?

Аиша вздрогнула от воспоминания.

– Помню. Я тогда смеялась. Думала, она пугает детей.

– Она никогда просто так не говорила, – серьёзно ответила Ана. – У неё всё было в словах с намёком.

Они снова пошли. Улица постепенно переходила в дорогу, что вела к окраине деревни. Над крышами клубился туман, и где-то ухнула сова.

Аиша, стараясь разогнать нарастающую тревогу, перевела разговор:

– А ты не скучала по нашим… вылазкам?

Ана оживилась:

– Конечно скучала! Помнишь, как мы с тобой ходили на старое кладбище за речкой? Ты всё время боялась переступить калитку, а я тебя тянула за руку.

– Я не боялась, – запротестовала Аиша, но в голосе её прозвучала улыбка. – Просто не хотелось наступать на чьи-то могилы.

– А мне всегда нравилось, – призналась Ана, глядя прямо перед собой. – Там тихо, но не мёртво. Там чувствуешь, что мир больше, чем кажется.

Аиша нахмурилась.

– Ты всё такая же странная.

– Странная? – Ана засмеялась. – Ну пусть. Но я всегда верила, что у нас есть что-то… своё. Не как у всех.

Аиша не ответила. Внутри кольнуло воспоминание: как они с Аной в детстве сидели на холме и клялись друг другу, что станут ведьмами. Тогда это звучало как игра, глупая детская выдумка. Но в голосе Аны сейчас слышалась не игра, а уверенность.

– Ты изменилась, – сказала Аиша тихо. – Стала… серьёзнее.

Ана улыбнулась, но глаза её блеснули иначе, чем раньше – чуть темнее, чуть глубже.

– Может, просто я перестала бояться того, что всегда знала.

Они вышли к перекрёстку, где дорога уходила к лесу. Ветки елей качались от ветра, шуршали, словно переговаривались. Сумрак сгущался, и Аише снова почудилось: кто-то смотрит на них из-за деревьев.

Она хотела отвести взгляд, но не смогла. Лес тянул к себе – холодный, влажный, чужой и одновременно до боли родной.

Ана сжала её руку.

– Знаешь, – сказала она негромко, – я ждала тебя не только как подругу. Мне хотелось, чтобы мы снова были вместе. Как раньше. Только теперь мы не дети.

Аиша глубоко вдохнула.

– И что ты имеешь в виду?

Ана чуть заметно улыбнулась, но отвечать не стала.

И в этот миг Аиша поняла: их встреча – не просто прогулка по старым улицам. Ана что-то замышляет.

Они свернули на боковую улочку, где дома стояли реже, а заборы были ниже. Земля под ногами чуть хлюпала – осень выдавала сырость наружу, и воздух становился тяжелее, ближе к ночи. Слышался детский смех, лай собак, звонкое мычание коровы, которую загоняли во двор.

– Всё как всегда, – сказала Аиша, поправив сползшую прядь рыжих волос. – Ничего не меняется. Даже запахи.

Ана усмехнулась.

– Да. Только мы меняемся. Иначе бы тебя сюда не тянуло.

Аиша нахмурилась.

– А ты уверена, что меня тянуло? Может, просто выбора не было.

– У тебя всегда есть выбор, – спокойно возразила Ана. – Но иногда мы делаем вид, что его нет. Так проще.

Они на минуту замолчали, слушая, как за лесом ухает филин. Вечер сгущался, становилось прохладнее.

Аиша первой нарушила тишину:

– Я всё думаю… странно, что мы вообще подружились тогда. Ты же всегда была смелее, а я – вечно боялась всего.

Ана усмехнулась, глядя под ноги.

– Ты не боялась. Ты просто делала вид. А я чувствовала, что ты другая. Не такая, как все.

– Другая? – переспросила Аиша, и в голосе её прозвучало что-то настороженное.

Ана подняла голову и посмотрела прямо в её карие глаза.

– Да. Мы обе другие.

Они дошли до конца улицы, где дома почти закончились, и тропинка вела уже к лугу. За лугом, вдалеке, темнели очертания леса. Туман потянулся тонкими белыми лентами, и весь мир вокруг словно стал тише.

Аиша вдруг вспомнила, как они когда-то ночью убегали сюда, босиком, смеясь и пугая друг друга шорохами. Тогда им казалось, что лес – живой.

– Ты помнишь, – осторожно спросила она, – как мы с тобой на кладбище свечку зажигали?

Ана кивнула, и в её глазах мелькнула странная искорка.

– Помню. Ты тогда вся дрожала, а я держала тебя за руку.

– Мне было страшно, – призналась Аиша. – Но в то же время… интересно. Как будто мы делаем что-то запретное.

Ана улыбнулась.

– Запретное всегда манит. А запретное наше – особенно.

Эти слова прозвучали слишком серьёзно для простой болтовни. Аиша замедлила шаг, пытаясь уловить в голосе подруги шутку, но не нашла.

– Ана… – начала она, но та только покачала головой.

– Потом. Сегодня вечером всё сама увидишь.

Их шаги тонули в сырой траве. Луна медленно поднималась над хребтом, ещё слабая, бледная, словно не решалась показать свой свет. Аише показалось, что вся деревня дышит в такт её шагам – и что ночь ждёт их обеих.

Дом Аны встретил их теплом. В сенях пахло сушёными травами и яблоками, на лавке стояла корзина с картошкой, а из комнаты доносился мягкий треск поленьев. Они вошли в избу, и Аиша сразу скинула куртку – внутри было почти душно после холодного воздуха.

Ана поставила на стол глиняный чайник, достала из баночки тёмный мёд и хлеб.

– Садись, – сказала она. – Угощу тебя чаем с чабрецом. Он силы возвращает.

Аиша усмехнулась.

– Всегда у тебя какие-то травки, заклинания… Всё как раньше.

– А раньше тебе нравилось, – заметила Ана, разливая ароматный, густой чай. – Ты сама меня за руку тянула: «Пойдём, сделаем что-нибудь».

– Ну… – Аиша улыбнулась, вспоминая. – Мы детьми были. Нам казалось, что это просто игра.

Ана подняла на неё взгляд.

– А тебе никогда не казалось, что это не игра? Что у нас с тобой получалось слишком легко?

Аиша замерла с кружкой в руках. Пламя в печи отразилось в её глазах.

– Ты сейчас про что?

Ана пожала плечами.

– Про всё. Про то, как мы угадывали, кто завтра первым придёт в школу. Про то, как свеча догорала именно тогда, когда мы загадывали. Про ветер, который начинал дуть, когда мы шептали слова. Ты думаешь, это случайность?

Аиша опустила глаза.

– Мне казалось, да.

– А мне – нет, – сказала Ана уверенно.

Между ними повисла тишина, и только печь потрескивала в углу. С улицы донёсся вой собаки, потом всё снова стихло.

Ана чуть подалась вперёд.

– Знаешь, ещё моя бабка говорила: в каждой деревне есть свои ведьмы. Одни прячутся, другие открыто живут. Но они всегда рядом.

Аиша усмехнулась, но смех вышел натянуто.

– Ведьмы… В наше время? Ну, Ана… Люди сейчас в телефонах сидят, а не в заклинаниях.

– Люди – да, – спокойно сказала Ана. – Но мы с тобой – нет.

Она вытащила из сундука колоду карт – старую, затёртую, с выцветшими рубашками. Разложила несколько прямо на столе.

– Помнишь?

Аиша кивнула. Сердце вдруг стукнуло быстрее.

– Ты опять хочешь гадать?

– Не просто гадать, – голос Аны стал тише. – Хочу показать тебе кое-что другое. Ночью.

Аиша подняла на неё взгляд. В полумраке избы лицо подруги казалось загадочным, словно чужим. И от этой чуждости стало тревожно, но одновременно – захватывающе интересно.

– А если я не захочу? – тихо спросила она.

Ана провела пальцами по картам, словно лаская их.

– Ты захочешь. Я знаю.

За окном завыл ветер, и пламя в печи качнулось. Аиша почувствовала: их разговор зашёл слишком далеко, но остановить его было уже невозможно.

Ана взяла верхнюю карту и медленно положила её на стол. Потом ещё одну. Лицо её оставалось спокойным, но в глазах мелькала тень.

Аиша наблюдала, как рисунки складываются в странный узор. Ей казалось, что от этих старых, выцветших карт идёт какой-то холод.

– Ну и что это значит? – попыталась пошутить она, но голос прозвучал глухо.

Ана хотела ответить, но в этот момент одна карта вдруг соскользнула со стола сама по себе и упала на пол. Они обе замерли.

Аиша медленно наклонилась и подняла её. На ней был нарисован чёрный ворон, распахнувший крылья.

– Ворон, – прошептала Ана. – Вестник.

В печи громко треснуло полено, пламя вспыхнуло ярче, и на миг показалось, будто тень в углу комнаты пошевелилась.

Ана посмотрела на Аишу и улыбнулась странной, тихой улыбкой.

– Видишь? Ночь сама зовёт нас.

Аиша крепче сжала карту в руке, и по спине пробежал холодок.

Она знала: впереди их ждёт что-то такое, к чему они не были готовы.

Глава 2. Ночная тропа

Ночь опустилась на деревню густым покрывалом. Луна, тонкая и бледная, пряталась за облаками, и весь мир вокруг словно утратил очертания. Улицы опустели: только редкий лай собак нарушал тишину, да из-за леса доносился гул ветра.

Аиша вышла вслед за Аной, кутаясь в куртку. Воздух был сырой, тяжёлый, пахнул прелыми листьями и влажной землёй. Туман стлался низко, цепляясь за заборы, и казалось, будто сама земля выдыхает что-то холодное и тревожное.

– Мы далеко пойдём? – тихо спросила Аиша, стараясь не разбудить ночную тишину.

Ана обернулась. В её глазах блеснул свет фонаря, который она держала в руках.

– Недалеко. Но дорога не простая.

Они пошли по узкой тропинке, что вела за деревню. Луна выглянула на миг из-за облака, и серебристый свет скользнул по мокрой траве, по лужам, отражающим ночное небо.

– Ты помнишь, – вдруг заговорила Ана, – как бабка Таисья рассказывала про ведьм?

Аиша усмехнулась, но смех вышел натянутым.

– Она вечно нас пугала. Сказывала, что ведьмы по ночам ходят в лес, «князю тёмному служить». А мы-то верили.

– Может, и не зря верили, – заметила Ана спокойно. – У каждой сказки есть правда.

Они вышли к окраине луга. Здесь туман был гуще, и трава, казалось, шептала под ногами. За лугом темнел лес – огромный, мрачный, словно страж.

Аиша замедлила шаг.

– Ана, куда мы идём?

– Туда, где всё начинается, – ответила подруга и сжала её руку. – Если хочешь узнать правду о нас, не спрашивай. Просто смотри.

Ветер усилился. Листья закружились в воздухе, и издалека донёсся гул, похожий на далёкий колокольный звон – или это только показалось?

Аиша ощутила: всё внутри неё протестует, но шаги сами несли вперёд, за Аной, в сторону леса.

Туман вязал ноги, и казалось, будто земля сама удерживает их. Где-то вдалеке завыла собака, потом другая – и вой передавался по деревне, словно цепочка тревожных сигналов.

– Ана, – негромко сказала Аиша, – всё это похоже на какой-то бред. Ну какие ведьмы в двадцать первом веке?

Ана остановилась и повернулась к ней.

– Ты сама слышала, как в детстве говорили старики. Здесь, в горах, свои законы. Здесь время течёт иначе.

– Законы… – Аиша нервно хмыкнула. – Бабкины сказки.

Ана улыбнулась, но в её взгляде было что-то твёрдое.

– Хорошо. Тогда скажи, почему никто не селится ближе к старому кладбищу? Земля там пустует десятки лет. Люди боятся, хотя никто открыто не признается.

Аиша пожала плечами.

– Суеверия. У нас же любят придумывать страшилки.

Они подошли к кромке леса. Здесь воздух был другим – густым, влажным, пахнущим хвоей и сыростью. Деревья стояли мрачными великанами, их ветви переплетались так плотно, что свет луны едва пробивался сквозь листву.

– Хочешь доказательство? – тихо спросила Ана.

Аиша нахмурилась.

– Какое?

– Настоящее, не для шутки. После него ты уже не скажешь, что это «сказки».

Аиша колебалась, но что-то внутри неё – может, тоска по тайне, может, сама тьма этой ночи – толкало согласиться. Она кивнула.

Ана достала из кармана небольшой мешочек из тёмной ткани. Развязала его и вытянула пригоршню сухих трав. Запах от них был горький, резкий, будто из самого лесного нутра.

– Это зверобой, полынь и можжевельник, – объяснила Ана. – Все они усиливают связь с тем, что скрыто.

Она положила травы на землю у самой тропинки, подожгла их спичкой. Пламя взвилось на миг и погасло, оставив густой, едкий дым. Дым тянулся кверху, но вдруг будто переменил направление и стал стелиться в сторону кладбища.

Аиша вздрогнула.

– Ветер?

– Нет ветра, – спокойно ответила Ана. – Это зов.

Они пошли дальше, и через несколько минут показались каменные плиты. Старое кладбище раскинулось на склоне холма: покосившиеся кресты, заросшие мхом ограды, надгробия, на которых почти стёрлись имена. Луна выглянула из-за туч, и серебро её света легло прямо на центральный склеп.

Аиша остановилась, сердце бешено колотилось.

– Ана… я не хочу туда.

– Боишься? – спросила подруга. – А ведь раньше мы сюда бегали без страха.

– Мы тогда были детьми!

– А теперь мы взрослые. И должны принять то, что в нас есть.

Аиша замотала головой.

– Это… неправильно.

Ана подошла к самому краю кладбища и коснулась рукой холодного камня.

– Смотри внимательно.

Она закрыла глаза, шепнула что-то – слова были чужие, древние, тягучие. Ветер поднялся так резко, что с деревьев сорвалось сразу несколько веток, и туман завертелся воронкой вокруг них.

Аиша не верила своим глазам: у ограды, прямо на земле, вспыхнули крошечные огоньки, похожие на свечи. Они зажглись сами собой, одна за другой, выстраиваясь в ряд.

– Господи… – прошептала она. – Это… как?

Ана открыла глаза. Её лицо освещалось этим странным светом, и в нём было что-то жутко красивое.

– Ты всё ещё думаешь, что ведьм не существует?

Аиша сделала шаг назад, но ноги подкашивались. В груди билось два чувства – ужас и восторг.

– Я… я не знаю…

– Знаешь, – поправила её Ана. – Просто боишься признать.

И в этот миг из глубины кладбища раздался звук. Глухой, тяжёлый, будто кто-то провёл рукой по железу. Аиша ахнула и вцепилась в руку подруги.

– Что это?!

Ана не ответила. Она лишь улыбнулась – спокойно, почти торжественно.

– Это ещё одно доказательство. Мы здесь не одни.

Из глубины кладбища донёсся новый звук – скрежет, будто кто-то провёл по камню ногтями. Аиша сжалась, но Ана стояла неподвижно, словно ожидала этого.

– Ты слышишь? – прошептала Аиша.

– Слышу, – спокойно ответила Ана. – Это отклик. Мы разбудили их.

Аиша побледнела.

– «Их»? Кого?

Ана повернулась к ней, и в её глазах блестело что-то тёмное, но тёплое.

– Тех, кто здесь спит. Тех, кто всегда рядом, если уметь слушать.

Аиша хотела возразить, но слова застряли. Она ощущала – это место и правда живое, оно дышит, и каждое её движение будто замечают.

– Но почему именно ты? Почему это у тебя получается? – выдохнула она.

Ана шагнула ближе, взяла её ладонь.

– Потому что я не одна.

Аиша нахмурилась.

– Я не понимаю.

– Сила ведьмы никогда не бывает одиночной, – сказала Ана тихо, но уверенно. – Так всегда говорили. Ведьма сильна только в паре, в круге, в ковене. Одна – она искра. Две – уже огонь.

Аиша покачала головой.

– И поэтому… ты ждала меня?

– Всю жизнь, – призналась Ана. – Я знала, что однажды ты вернёшься. Я чувствовала: без тебя мои слова не будут услышаны до конца.

Эти слова ударили в самую глубину. Аиша вспомнила их детство, ночные игры, все «шутки» с заклинаниями. Теперь они казались чем-то большим, чем детскими фантазиями. Всё это время Ана ждала её – не просто как подругу, а как часть себя.

– Ты хочешь сказать… что и во мне есть это? – голос Аиши дрогнул.

Ана кивнула.

– Иначе почему тебе так легко давалось то, что другим казалось случайностью? Ты пыталась забыть, а я – сохранить. Но сила всё равно была с тобой.

Аиша глубоко вдохнула. Воздух на кладбище был холодным, но ей стало жарко. Сомнений становилось меньше. То, что она видела своими глазами – огоньки, туман, странные звуки, – невозможно объяснить случайностью.

– Ана… а если я не захочу? – спросила она едва слышно.

Ана улыбнулась, но её улыбка была печальной.

– Тогда я останусь одна. Искрой. Но ты ведь знаешь: одна искра быстро гаснет.

В этот миг снова раздался скрежет, громче прежнего, и по земле прошла дрожь, словно глубоко под ногами что-то пошевелилось. Аиша судорожно вцепилась в руку Аны.

– Господи… – прошептала она. – Я верю.

Ана прижала её ладонь к своей.

– Вот и хорошо. Теперь мы вместе.

Огни у ограды вспыхнули ярче, словно отвечая на её слова. Тени вытянулись, и воздух загудел от невидимого напряжения.

Ана шагнула вперёд, к центральному склепу, не отпуская руки Аиши.

– Смотри внимательно, – сказала она. – Сегодня ночью ты увидишь, кто мы есть на самом деле.

И в этот момент крышка старого склепа заскрипела, как будто кто-то изнутри пытался её сдвинуть.

Ана сжала её ладонь.

– Не бойся. Они не враги.

Словно в ответ на её слова, туман стал сгущаться, поднимаясь клубами от земли. Он не рассеивался, а наоборот, свивался в фигуры. Сначала смутные, призрачные, как тени от свечи. Потом – чётче: силуэты людей в старых одеждах, с закрытыми глазами, будто они всё ещё спят.

Аиша задохнулась.

– Это… это невозможно…

Один силуэт склонился к ней так близко, что она почувствовала холодное дыхание у самого уха. Шёпот прошёл сквозь неё, едва различимый, но явный:

– Вернулась…

Аиша замерла, волосы на затылке встали дыбом.

– Ты слышала?! – почти крикнула она.

Ана кивнула.

– Они знают тебя. Они ждали.

Призраки не выглядели угрожающими. Они стояли молчаливым кругом, будто оберегая девушек, и каждый из них мерцал тусклым, голубоватым светом.

Ана подняла свободную руку и произнесла слова, от которых воздух задрожал:

– Кровь помнит кровь. Связь хранит силу. Пусть двое станут единым пламенем.

В тот же миг все огоньки на земле вспыхнули так ярко, что Аиша зажмурилась. Когда открыла глаза, туманная фигура протянула к ней руку – не касаясь, но словно признавая её.

И в этот миг Аиша почувствовала: жар прошёл по её венам, будто внутри загорелся огонь. Страх исчез, уступив место странному восторгу. Она больше не сомневалась – всё это реально. Она чувствовала это каждой клеткой.

– Ана… – выдохнула она. – Я правда… чувствую.

– Потому что теперь ты часть, – ответила подруга. – Одна я могла их звать, но только с тобой они пришли.

Призрачный круг медленно рассеялся, оставив после себя тишину. Но эта тишина уже не была пустой – в ней звучало дыхание невидимой силы.

Склеп, скрипнув, закрылся сам собой. Камень словно втянулся обратно, и надписи на плите засветились тусклым светом, прежде чем погаснуть.

Аиша стояла посреди кладбища, всё ещё держась за руку Аны. Она больше не искала объяснений. Всё, что случилось, невозможно было назвать совпадением или иллюзией.

И в тот же миг ворон, чёрный как уголь, слетел с верхушки креста и закаркал так громко, что у Аиши сердце ушло в пятки. Но в крике было не предостережение, а подтверждение: решение принято, пути назад нет.

Аиша и Ана вышли с кладбища, и тяжёлая каменная плита за их спинами будто сама сомкнулась, упрятав тайну глубже в землю. Воздух на тропе казался легче, но ночь всё равно дышала чем-то чужим, настороженным. Луна цеплялась за рваные облака, словно тоже подглядывала за ними.

Аиша первой нарушила молчание:

– Почему сейчас? – спросила она почти шёпотом. – Почему не раньше? Я ведь всегда жила здесь, в этой деревне.

Ана шла чуть впереди, фонарь в её руке качался, разгоняя туман.

– Не время было, – ответила она тихо. – Сила всегда ждёт. Она не идёт к тем, кто не готов. Теперь ты вернулась, и всё сошлось.

Аиша нахмурилась.

– Но зачем мы им нужны? Этим… духам? Мы что, их служанки?

Ана остановилась и обернулась. В её взгляде не было страха – только твёрдость.

– Нет. Они не хозяева. Они – хранители. Они проверяют. И если приняли нас, значит, мы должны продолжить то, что начиналось здесь задолго до нас.

– Продолжить что? – голос Аиши сорвался. – Ты говоришь загадками, Ана. Я хочу знать!

Подруга замолчала на мгновение, а потом заговорила медленно, словно взвешивая каждое слово:

– Ведьмы всегда были рядом. Они держали деревню, оберегали её. Но и брали своё. Не бывает силы без цены. Их всегда было двое, чтобы одна могла держать другую. Одна – падает, вторая поднимает. Одна – колеблется, вторая идёт вперёд. В этом суть. Так держится ковен.

Аиша вскинула голову.

– Значит… теперь мы с тобой – такие же?

Ана кивнула.

– Да. Нас признали.

Аиша замедлила шаг, и какое-то время они шли молча. В голове гудело, будто там ещё звенели голоса призраков.

– Но зачем нам это? – наконец спросила она. – Для чего нам эта сила?

– Для всего, что придёт, – ответила Ана просто. – Чтобы мы сами решали, как жить. Чтобы никто не мог отнять. Чтобы не быть жертвами.

Эти слова ударили в Аишу сильнее, чем всё, что она видела этой ночью. Они звучали слишком правдиво, слишком близко.

**********

Эваз вышел из леса, высокий и спокойный, будто хозяин места. Он остановился перед плитой, на которой ещё не до конца погасли тусклые линии, и провёл ладонью по камню.

– Я чувствую, – сказал он холодно. – Здесь были чужие.

Из тумана проступили призраки, те самые, что окружали девушек. Они склонились перед ним, и один произнёс гулко:

– Пришла новая кровь. Мы признали их.

Эваз нахмурился.

– Ошибка. Вы слишком торопитесь.

Призрак дрогнул, но снова заговорил:

– Две. Связь крепка. Ковен возродится.

Лёд проступил в голосе мужчины.

– Ковен здесь? – он сжал кулаки. – В моей деревне? Никогда.

Туман колыхнулся, словно от порыва ветра, и призраки отступили назад, но не исчезли. Они молчали, а Эваз смотрел им в пустые глаза с холодной ненавистью.

– Я не позволю, – сказал он глухо. – Ни одна из них не должна дожить до того, чтобы стать сильнее.

Он развернулся и ушёл в лес. За ним туман сразу опал, а кладбище вновь погрузилось в мёртвую тишину.

Глава 3. Карты и пророчества

Утро в доме Аны было густым, вязким, как дым от печи. Лучи солнца пробивались в окно, но свет казался тусклым, словно не решался вступать в дом, где ночью было сказано то, чего не слышали века.

Ана достала из сундука колоду карт, перевязанную красной лентой. Бумага пожелтела от времени, рисунки на ней были странные, не похожие ни на игральные карты, ни на Таро, о которых Аиша когда-то читала. Эти изображения были иными: грубые, но живые, будто сама деревня нашептала их на картон.

Аиша провела пальцами по шершавому краю.

– Они старые… очень. Откуда они у тебя?

– От бабки, – коротко ответила Ана. – Она говорила: «Не смей тасовать ради забавы. Эти карты не для игры».

Она медленно перетасовала колоду, и в комнате стало так тихо, что было слышно, как потрескивает дерево в печи.

– Ты спрашивала, зачем нас признали, – произнесла Ана. – Карты ответят.

Первая карта упала на стол. На ней была изображена Тропа в тумане – дорога, уходящая в густую серую дымку.

– Неясный путь, – сказала Ана. – Мы вступаем туда, где нет ни начала, ни конца. Всё скрыто.

Вторая карта легла рядом. На ней – Прокопчённое Солнце, закатное, едва пробивающееся сквозь облака.

– Угасание старого. Новое встаёт только тогда, когда старое умирает. Что-то уйдёт. И навсегда.

Аиша сглотнула. Пальцы дрожали, но она не отрывала взгляда от карт.

Третья сама выпала из колоды и перевернулась лицом вверх.

Изображение было пугающим: Чёрный Мужчина, фигура в длинном плаще, без лица, только глаза – холодные, как лёд, и линии тени вокруг него.

Ана нахмурилась.

– Вот он. Угроза. Сила, что придёт к нам. Он чужой, но кровь зовёт его к тебе, Аиша. Видишь знак? – она указала на тёмный след в углу карты: каплю, похожую на засохшую кровь.

– К… ко мне? – голос Аиши дрогнул. – Но почему я?

– Потому что ты вернулась, – тихо сказала Ана. – И теперь ты – ключ. Он не сможет пройти мимо тебя.

Аиша почувствовала, как холодная дрожь пробежала по её спине. Она отпрянула, но взгляд всё равно возвращался к карте. Казалось, глаза фигуры смотрят прямо на неё – живые, тяжёлые, пронзающие.

Она резко смахнула руку со стола, и чашка с отваром покатилась, расплескав жидкость. Но карта осталась лежать, и глаза Чёрного Мужчины горели всё так же.

– Я не хочу этого, – прошептала Аиша. – Пусть этого не будет…

Ана протянула руку и накрыла карту ладонью.

– Хотеть или не хотеть уже поздно. Мы спросили – нам ответили.

И в тот миг в комнате треснула свеча, стоявшая на окне, и огонёк сам собой угас, оставив за собой лёгкий дымок.

Аиша сжала губы, и впервые за всё утро ей показалось, что ночь всё ещё продолжается.

Ана убрала карты обратно в ленту, но воздух в комнате так и остался натянутым, словно струна.

– Ты должна понять, – заговорила она тише, – ведьмы в нашей деревне всегда были. Только люди об этом не говорили. Прятали. Смеялись. Но когда приходила беда – всё равно бежали к ним.

Аиша нахмурилась.

– Какая беда?

– Разная, – Ана прищурилась, будто вглядываясь в прошлое. – Когда скотина мрёт без причины. Когда в доме дети умирают один за другим. Когда мужики начинают сходить с ума, напиваются и бьют своих. Всё это – работа силы. Иногда – злой, иногда – нашей. Ведьмы держали равновесие. Они знали, как отгонять порчу, как заключать договоры с духами земли, как выкупать судьбы у смерти.

Аиша замерла, вслушиваясь.

– И ты хочешь сказать, что это всё… реально?

– А ты думаешь, деревня просто так стоит здесь, у подножия гор? – Ана усмехнулась. – Здесь перекрёсток. Тропа мёртвых проходит прямо через кладбище. И каждое поколение ведьм держало стражу. Без них всё давно бы захлестнуло.

Она достала из ящика старую тряпичную куклу – сшитую криво, с красной ниткой на шее.

– Вот это – «замок». Его делали, когда нужно было запереть смерть в доме, чтоб не забирала ещё одного.

Аиша взяла куклу в руки. Ткань была вытерта, пахла травами и дымом.

– Значит, ведьмы… защищали?

– Да. Но и платили за это. – Голос Аны стал жёстче. – У каждой брали силу. У кого-то – жизнь коротилась, у кого-то – детей не рождалось. У кого-то – сердце черствело, так, что любить не мог.

Она посмотрела прямо на Аишу.

– Поэтому в одиночку ведьма жить не может. Сила разъедает. Только вместе можно держать равновесие. Но даже тогда враг всё равно приходит.

– Какой враг? – шёпотом спросила Аиша.

Ана медленно провела пальцем по столу, оставляя влажный след от пролитого отвара.

– Мужчины. Ведьмаки. Те, что идут против нас. У них другая сила: они не берегут, а подчиняют. Сгибают людей, ломают волю. На них идут тени – и они их не гонят, а кормят. Чем больше зла вокруг, тем сильнее они становятся.

Аиша поёжилась.

– И ты думаешь, он… уже здесь?

Ана не ответила. Только снова достала колоду, коснулась верхней карты – и под пальцами будто дрогнула тень.

– Думаю, он уже знает, что мы проснулись.

Огонь в печи потрескивал, то разгораясь, то ослабевая, и от этого свет в комнате колыхался, как дыхание живого существа.

Тишина зависла тяжёлым пологом. Аиша сидела на деревянном стуле у окна, теребила в руках телефон, будто не решаясь что-то сделать.

– Мам, – наконец набрала она, приложив трубку к уху. – Да, я добралась… Нет, всё хорошо. – Она замялась, бросив взгляд на Ану. – Я пока останусь у подруги. Да, у Аны. Мы давно не виделись… Да, несколько дней. Не волнуйся.

Слушала короткие реплики в ответ, кивала сама себе и, отключившись, вздохнула.

– Мама думает, что я до сих пор та девочка, которая всё время сбегала от страшных историй. Если бы она знала…

Ана слегка улыбнулась, но в её глазах не было лёгкости.

– Пусть лучше думает именно так. Чем меньше знает – тем спокойнее ей будет.

Аиша посмотрела вокруг: дом был ухоженным, но всё в нём дышало стариной – вышитые занавески, тяжёлый дубовый стол, фотографии в потемневших рамках.

– Всё ещё чувствуется, что это бабушкин дом, – сказала она тихо. – Как будто она вышла только что и вернётся с охапкой трав.

Ана опустила взгляд.

– Этот дом и есть её память. Я его берегу… и он бережёт меня. Иногда кажется, что стены слышат всё.

Повисло молчание. За окном гулко каркнула ворона, и Аиша вздрогнула.

– Ана, скажи честно… – её голос стал тише. – Ты ведь не всё рассказала.

Ана подняла глаза, в которых отразился отблеск огня из печи.

– Не всё. Потому что не всё можно сказать словами. Но одно ты должна знать: мы не можем ждать. Сегодня – вторая ночь. Вторая ступень. Если мы не пойдём, всё сорвётся.

Аиша напряглась, ладони похолодели.

– И что будет, если мы останемся?

Ана ответила не сразу. Она встала, подошла к окну, посмотрела в темнеющий двор.

– Тогда то, что мы должны были удержать, вырвется наружу. И придёт само.

Аиша сглотнула, понимая, что ответ уже дан.

– Значит, сегодня ночью, – сказала она тихо.

Ана кивнула.

– Сегодня ночью. На кладбище.

Аиша провела пальцами по подлокотнику стула, будто собираясь с мыслями.

– Скажи, Ана… а что ещё твоя бабушка говорила? Про ведьм… и про ведьмаков?

Ана медленно повернулась от окна, села напротив, положив руки на стол. Её голос стал ниже, будто она повторяла чужие слова.

– Бабушка говорила, что ведьмаки всегда жили рядом с нами. Только если ведьмы держали равновесие, то они – наоборот. Разрушали его. Им нужны не духи земли и не память рода. Им нужна власть. Над людьми, над страхом, над смертью.

Аиша наклонилась ближе.

– И что они делали?

Ана стиснула пальцы.

– Ведьмаки шли к кладбищам, не прося разрешения. Врывались. Брали силу силой, как воры. Им не нужны были договоры, не нужны правила. Они вызывали тех, кто никогда не должен был прийти. И кормили их людским страхом.

Её голос задрожал, но она продолжила:

– Бабушка рассказывала, что один такой ведьмак жил в нашей деревне ещё до войны. Он ходил по домам и «снимал» сглаз – а потом люди начинали болеть ещё сильнее. Умирали целыми семьями. Он будто открывал дверь для смерти, и та брала кого хотела.

Аиша поёжилась, прижимая руки к груди.

– И что с ним стало?

Ана посмотрела прямо ей в глаза.

– Его никто не хоронил. Его тело нашли у кладбища, на самой границе, и оставили там. Бабушка говорила, что земля его больше не примет. Ни одна.

Огонь в печи треснул так резко, что Аиша вздрогнула.

– Понимаешь? – тихо добавила Ана. – Ведьмака нельзя назвать человеком. Это тот, кто сам себя отдаёт тьме. Чем больше боли вокруг, тем сильнее он становится. И если карты показали мужчину… значит, он уже здесь.

Аиша сжала губы, и в её голове непрошено возник образ: тёмная фигура у деревьев, чьи глаза горят в темноте.

– Ты думаешь, он придёт за нами? – спросила она почти шёпотом.

Ана подняла взгляд к потолку, будто прислушиваясь к чему-то.

– Он уже идёт.

Ана достала со старого комода холщовый мешочек, аккуратно развязала шнурок. Внутри были пучки сушёных трав, маленькая глиняная чаша и тонкая восковая свеча. Она разложила всё на столе, будто проверяла: ничего не забыто.

– Сегодня ночью, – сказала она, не поднимая глаз, – мы должны принести клятву. Зажечь свечу на старом камне, в самом сердце кладбища. Оставить подношение и не обернуться, пока не выйдем.

– А если оглянуться? – спросила Аиша, сжимая край стола.

Ана коротко глянула на неё.

– Тогда тени подумают, что ты сомневаешься. И потянут за собой.

Аиша сглотнула.

– И что мы возьмём с собой?

Ана начала укладывать вещи обратно в мешочек.

– Свечу – как свет. Чашу с отваром – как жизнь. Травы – как защиту. И самое главное… – Она вынула из кармана маленький кусок хлеба, завёрнутый в полотенце. – Подношение.

– Хлеб? – удивилась Аиша.

– Неважно, что именно. Главное – чтобы это было от сердца. Хлеб – самая простая жертва. Духи принимают его всегда.

Они собрались быстро, словно знали: чем дольше тянуть, тем тяжелее будет выйти за порог. Ана перекинула мешочек через плечо, накинула на себя тёмный платок. Аиша, не найдя ничего подходящего, закуталась в свой шарф, чувствуя себя нелепо и неуместно.

Когда они вышли на улицу, воздух был густым, вязким. Туман стелился низко, цеплялся за ноги, скрывал дорогу. Луг, ведущий к кладбищу, тянулся, будто бесконечный.

– Держи свечу, – сказала Ана, протянув её Аише. – Это твоя часть.

Аиша взяла, ладонь дрожала. Пламени ещё не было, но она уже чувствовала тепло, будто огонь дышал в воске.

Шаг за шагом они углублялись в туман. Деревня осталась позади, и теперь только шорох трав да их собственное дыхание нарушали тишину.

Аиша всё время ловила на себе чужой взгляд. Она резко оборачивалась, но позади была лишь мгла. Казалось, что из каждого куста, из каждой тени за ними наблюдают глаза.

– Ана, – выдохнула она, – ты чувствуешь?

– Чувствую, – коротко ответила та. – Не смотри в стороны. Просто иди.

Но Аиша не могла не смотреть. Ей казалось, что где-то сбоку скользнула фигура – высокая, чёрная, слишком человеческая, чтобы быть тенью. Она ускорила шаг, прижала к груди свечу.

Туман густел, и впереди наконец вырисовался силуэт кладбищенской ограды. Железо было ржавым, словно покрытым кровавыми пятнами.

Аиша прикусила губу, и сердце стучало так, будто его тоже услышит тот, кто идёт за ними.

Она знала: он рядом.

Кладбище встретило их тишиной. Старые кресты, покосившиеся ограды, надгробья, покрытые мхом. Ни единого звука – даже птицы замолчали. Аише показалось, что каждый шаг отзывается эхом, и это эхо принадлежит не её шагам.

Они дошли до середины кладбища. Туман здесь был плотнее, чем где-либо, словно собрался именно к этому месту. Старый камень возвышался над землёй, серый, потрескавшийся, и казалось, что он дышит – в трещинах блестела влага, а в углублениях сидела тьма, неподвластная свечам.

Ана выложила на камень свечу и хлеб. Лезвие ножа сверкнуло и тут же исчезло в темноте, будто её поглотили. Она первой дала свою кровь – капли упали на холодный камень и тут же впитались, словно земля ждала этого. Аиша, дрожа, повторила её жест. Кровь стекала по камню, соединяясь в тонкую красную жилу, и жилка эта будто тянулась вглубь, к сердцу земли.

Тишина вокруг становилась густой, вязкой. Ни одного звука – только тяжёлое дыхание ночи. И вдруг оно изменилось: из-под земли донёсся низкий, едва различимый шёпот. Он нарастал, как гул далёкого моря. Тысячи голосов, но ни одного слова. Звук царапал слух, проникал в кости.

Ана заговорила – её голос звучал как молитва, но каждое слово отбрасывало тень.

– Земля, что держит кости… ночь, что держит дыхание… тьма, что хранит силу… мы – твои.

Аиша повторяла, и чем дальше, тем сильнее чувствовала, что чужая сила входит в неё, давит на грудь, перекрывает воздух. Лёд словно стекал по венам, пальцы немели, в глазах темнело.

В тот миг, когда обе произнесли последнее слово, камень дрогнул. Земля вокруг него содрогнулась, будто что-то ворочалось глубоко под ними. Свеча вспыхнула – огонь ударил вверх, слишком ярко, слишком живо, и тут же… погас.

Тьма рухнула, накрыла их сразу. Только туман светился белым мёртвым светом, клубился и завихрялся вокруг. Надгробья застонали. Кресты качнулись, словно ветром, но ветра не было. И тогда Аиша услышала: шёпот из земли стал громче, слова сложились в голос.

«Новая кровь…»

Эти два слова тянулись эхом, шли из каждой щели, из каждой могилы.

Ана стиснула руку Аиши.

– Они приняли нас… – прошептала она, но в её глазах мелькнул страх.

Туман перед ними начал сгущаться, свиваться в клубок. Воздух стал вязким, как смола. Земля снова дрогнула – треснула узкая щель прямо у их ног. Оттуда вырвался холод, такой сильный, что дыхание стало паром.

И из клубов вышел он.

Высокая фигура в тёмном, почти чёрном плаще. Лицо – резкое, словно вырубленное из камня. Волосы падали на плечи густыми чёрными прядями, а глаза горели огнём углей. Он не просто шёл – он вытекал из тумана, как сама ночь, и каждый его шаг отзывался дрожью земли.

В тот миг все свечи, даже те, что остались в сумке у Аны, вспыхнули и погасли разом. Кладбище погрузилось во мрак, и только его глаза светились в темноте.

– Довольно, – сказал он. Голос разнёсся, будто говорили все надгробья разом.

Аиша едва не вскрикнула. Она чувствовала его силу, гулкую и тяжёлую, как раскат грома. Ана встала впереди, раскинув руки.

– Уходи, Эваз, – её голос дрожал, но слова звучали твёрдо. – Ты не властен над нами.

Он усмехнулся, и от этой усмешки по кладбищу прошёл холодный шорох, будто кости под землёй пошевелились.

– Не властен? – шагнул ближе. Камень застонал под его ногой, и трещина на нём расширилась. – Всё, что происходит на этой земле, принадлежит мне. Вы – мои.

Аиша не могла отвести взгляд. В груди стучало так сильно, что каждое биение отзывалось болью. И в его взгляде – тяжёлом, как сама ночь – она видела что-то, что страшило и притягивало одновременно.

Эваз приблизился к ней, так близко, что Аиша почувствовала ледяное дыхание на коже.

– Ты. Новая кровь. Ты не просто опасна этой земле… Ты опасна мне.

Слово «мне» прозвучало, как удар. В этот момент земля снова дрогнула, кресты заскрипели, а из трещин в камне поднялся пар.

Ана закричала:

– Не смотри на него! – и дёрнула Аишу за руку.

Но свеча у их ног взорвалась вспышкой, и огонь превратился в дым, который поднялся к небу.

И ночь вздрогнула, словно сама тьма встретила сопротивление.

– Вы посмели потревожить моё место, – сказал он, и каждое надгробье дрогнуло, будто в знак согласия. – Своей кровью вы позвали силу. Но вы ошиблись. Эта сила подчиняется мне.

Туман завихрился, поднялся столбами, и в каждом клубе мелькали бледные лица, пустые глазницы, искажённые рты. Голоса из-под земли слились в единый стон.

Аиша задрожала, её ноги словно приросли к земле. Она хотела крикнуть, но звук застрял в горле. Его взгляд держал её, словно цепи. В этом взгляде было всё: ярость, власть, и что-то такое, от чего внутри вспыхнул огонь, пугающий и сладкий одновременно.

Эваз протянул руку, не дотрагиваясь, но воздух между ними сжался так, что Аиша задыхалась.

– Ты, – сказал он. – Новая кровь. Ты угроза не этой земле. Ты угроза мне. И я уничтожу тебя, прежде чем ты разрушишь то, что принадлежит мне.

С этими словами земля взорвалась трещинами. Надгробья рухнули, кресты падали, будто ломались под тяжестью его воли. Туман обрушился на них волной.

– Бежим! – выкрикнула Ана и схватила Аишу за руку.

Они рванулись вперёд, спотыкаясь о корни, натыкаясь на камни. Тьма будто хватала за ноги, цепляла за подол. Холодный пар стлался по земле, и казалось, руки мёртвых тянутся из-под неё.

Аиша оглянулась. Эваз стоял среди хаоса неподвижно, словно сам центр этой бури. Его плащ колыхался, как тень, глаза горели, и он смотрел прямо на неё. В этом взгляде было обещание. И приговор.

Они вырвались за ворота кладбища, тяжело дыша. Туман остался позади, но Аиша знала: он всё ещё смотрит.

Глава 4. Ведьмак

Они ворвались в дом, захлопнув дверь так, что старая рама жалобно скрипнула. Аиша опёрлась о стену, пытаясь отдышаться. В горле стоял вкус сырости и дыма, ноги дрожали, словно земля продолжала трястись под ними.

Ана тут же метнулась к столу. Дрожащими руками вытащила колоду карт, рассыпала их по доскам, потом снова собрала и начала тасовать так судорожно, что карты выпадали из пальцев.

– Ана… – голос Аиши сорвался. – Кто он? Что это было?

Ана не ответила сразу. Она тасовала карты, шептала что-то себе под нос, будто боялась остановиться. Когда же руки её замерли, она посмотрела на Аишу – глаза блестели, щеки пылали, дыхание было рваным.

– Я знала его, – сказала она наконец. – С самого детства.

Аиша нахмурилась.

– Но ты ведь не говорила…

– Я и сама не была уверена, – Ана ударила ладонью по картам, и те разлетелись по столу. – Он всегда был другим. Сильным. Люди уважали его семью… и боялись. Его мать умерла рано. О нём ходили слухи: будто он мог разговаривать с мёртвыми, ещё ребёнком. Будто видел то, что не дано видеть живым.

Аиша села на стул, обхватила себя руками. Её дрожь не проходила.

– Ты хочешь сказать, он… ведьмак?

Ана кивнула, почти не раздумывая.

– Я подозревала. Но только теперь… теперь я уверена. – Она схватила карту с края стола, провела пальцами по выцветшему рисунку, словно хотела стереть его. – Понимаешь, ведьмак – не просто мужчина, знающий силу. Он хозяин кладбища. Его кровь связана с землёй и мёртвыми. Они служат ему.

Слова повисли в воздухе тяжёлым грузом.

– А я… – Аиша с трудом сглотнула. – Я почувствовала, что он смотрит прямо в меня. Как будто я… часть этого.

Ана резко подняла глаза.

– Вот этого я и боялась. Новая кровь всегда привлекает ведьмака. Для него ты – угроза и приманка. Он не даст тебе покоя.

Карты снова посыпались по столу. На верхней выпал знак – фигура в чёрном, с вытянутыми руками. Линии были грубыми, древними, будто выцарапанными ножом.

Ана побледнела.

– Он сам пришёл в расклад. Значит, теперь игра началась.

За окном зашуршал ветер. Где-то вдалеке протянуло, словно завыл зверь. Аиша вздрогнула и обняла себя крепче.

Аиша опустила руки на колени, стараясь унять дрожь.

– Но что ему от нас нужно? Если он такой сильный… зачем новая кровь?

Ана отвела взгляд, задумчиво перебирая красную ленту, в которую были перевязаны карты.

– Потому что свежая сила чище. Она ещё не затянута старыми клятвами, не тронута чужими заклятиями. Новая ведьма – как источник. Если он возьмёт твою силу, станет вдвое опаснее.

– А если не возьмёт? – осторожно спросила Аиша.

– Тогда ты станешь угрозой, – просто ответила Ана. – Вот почему ведьмаки никогда не терпят молодых. Они чувствуют: в новой крови спит то, что может разрушить их власть.

Аиша тяжело сглотнула. Теперь всё становилось яснее. Не случайность, не совпадение – он пришёл именно к ней.

– И как нам бороться с ним? – она подняла глаза, стараясь, чтобы голос звучал твёрдо, но в груди всё равно жгло страхом.

Ана глубоко вдохнула, словно набираясь решимости.

– Нам нужно продолжать ритуалы. Связываться с землёй, с предками, искать их помощь. Пока мы вместе – у нас есть шанс.

За окном вновь прошумел ветер, и от скрипа ставен Аиша вздрогнула. Ей показалось, что в шуме проскользнул чей-то смешок, низкий и мрачный.

– Ты уверена, что кладбище признало нас? – спросила она почти шёпотом.

Ана кивнула.

– Да. Но оно признало и его. Кладбище всегда тянется к сильнейшему. Вот почему он уже рядом.

Аиша вцепилась пальцами в ткань юбки, пытаясь заглушить дрожь. Перед глазами всё ещё стояли его глаза, тёмные, бездонные, властные. В них не было ни страха, ни сомнений. Лишь одно – право выбирать её судьбу.

Ана коснулась её руки.

– Запомни: его сила в одиночестве. А наша – в паре. Если он придёт снова, мы должны держаться вместе. Только так.

Аиша сидела неподвижно, вслушиваясь в тишину. Казалось, что весь дом замер вместе с ними. Даже часы на стене, старые, с потрескавшимся циферблатом, перестали тикать, будто время застыло.

– Ты сказала, новая кровь сильнее, – наконец произнесла она. – Но что, если он… решит взять её силой?

Ана подняла на неё глаза. Карие, уставшие, но полные решимости.

– Тогда тебе будет очень трудно сопротивляться. Ведьмак умеет подчинять. Его сила – в словах, в взгляде, в самой тени. Но у него нет того, что есть у нас.

– Чего?

– Связи, – твёрдо сказала Ана. – Он один. Всегда один. А мы – вдвоём. Бабушка всегда говорила: пара ведьм крепче, чем самый сильный ведьмак. Но только если они доверяют друг другу полностью.

Аиша молчала, сжимая пальцы в замок. Внутри всё бунтовало: и страх, и странное, мучительное влечение, которое она не решалась назвать. Тот взгляд на кладбище – он будто врезался ей в душу, и теперь она чувствовала его рядом, даже здесь, в доме.

– А что будет, если мы… если я поддамся ему? – прошептала она, сама не понимая, зачем задаёт этот вопрос.

Ана резко обернулась.

– Даже не думай об этом. – Голос её сорвался, но в нём слышалась сталь. – Если ведьмак получит тебя, он станет непобедимым. Вся деревня окажется под его властью. И мы – тоже.

Ветер снова ударил в ставни, и на этот раз они не просто загрохотали – по дереву прошёлся отчётливый ритмичный стук. Три удара. Как будто кто-то стоял за окном и ждал, пока его впустят.

Аиша вздрогнула, сжалась на стуле.

– Ты слышала?

Ана кивнула, но не двинулась.

– Это он.

Тишина повисла над ними, густая, липкая. Аише показалось, что в шуме ветра сквозит голос – низкий, хриплый, сдавленный. Словно кто-то шептал её имя прямо в ухо.

«Аиша…»

Она вскочила, но Ана схватила её за руку.

– Сядь. Не слушай его.

– Но он… он ведь здесь! – глаза Аиши метнулись к окну, но за мутным стеклом клубился лишь туман.

– Он всегда рядом, – тихо ответила Ана. – Когда ведьмак выбирает жертву, ему не нужно заходить в дом. Он входит в голову.

Аиша обхватила себя руками, пытаясь согреться. Но холод шёл изнутри, будто её сердце обледенело. Она снова услышала тот шёпот – и на этот раз слова были другими:

«Ты – моя. Ты пришла на мою землю».

– Замолчи… – выдохнула она, но голос прозвучал так жалко, что сама себе не поверила.

Ана встала, отодвинула стул, и, подойдя к окну, распахнула ставни. В комнату ворвался порыв сырого воздуха, туман вкатился внутрь клубами. Но никого не было. Только чёрные силуэты деревьев и скошенное поле вдалеке.

– Видишь? – сказала Ана, поворачиваясь к подруге. – Он не войдёт, пока мы его не впустим. Но он может ждать. Неделями. Годами.

Аиша опустилась обратно на стул, чувствуя, как ноги дрожат.

– Значит, он не уйдёт?

– Нет, – коротко ответила Ана. – Ведьмак никогда не отступает. Если он выбрал тебя, он будет идти до конца.

Повисла пауза. Ветер снова стих, но теперь в комнате стояла такая тишина, что слышалось, как трещит старое дерево в стенах.

– А ритуал? – слабо спросила Аиша. – Он помог нам хоть немного?

– Да, – кивнула Ана. – Теперь кладбище знает нас. Но оно знает и его. И теперь между нами война.

Слово «война» прозвучало особенно тяжело, будто поставило печать на их судьбе.

Аиша посмотрела на подругу.

– И что мы будем делать?

Ана села рядом, положила руку ей на плечо.

– Будем готовиться. Ты должна научиться видеть знаки, слышать шёпот предков. И самое главное – держаться рядом со мной. Если ты одна, он раздавит тебя. Но если вместе – у нас есть шанс.

Аиша кивнула, но внутри всё равно звучал чужой голос. Тот самый, властный и уверенный.

«Ты не отвернёшься от меня. Ты уже моя».

Она не знала, услышала ли это Ана, но по её лицу поняла – подруга тоже чувствует его присутствие. И это было страшнее всего.

Ана тихо закрыла ставни и вернулась к столу. Она выглядела напряжённой, словно решалась рассказать то, о чём обычно молчала.

– В детстве, – начала она медленно, – я часто слышала от бабушки истории про семью Эваза. Тогда его ещё звали иначе, по-настоящему, но это имя никто теперь не произносит. Говорили, что их род всегда был особенным. Мужчины уходили в леса и возвращались другими. Женщины редко доживали до старости. И почти каждую смерть в деревне связывали с их домом.

Аиша настороженно слушала, прижавшись спиной к холодной стене.

– Но самое страшное, – Ана опустила голос до шёпота, – это то, что его отец умер в ту же ночь, когда умерла его мать. Никто не знал, что произошло, только в деревне потом говорили: «ребёнок стал их продолжением». Ему тогда было всего шестнадцать.

– Продолжением? – переспросила Аиша, и по коже у неё пробежал холодок.

Ана кивнула.

– Бабушка говорила, что сила не уходит. Она ищет сосуд. Иногда это ребёнок, иногда – чужая душа, если есть кому её впитать. В нём, в Эвазе, поселилось всё, что было в его предках. Их жадность, их знание, их жертвенная кровь. Он родился человеком, но стал… другим.

Аиша глубоко вдохнула, ощущая, как слова давят изнутри. Всё это звучало дико и неправдоподобно, но после ночи на кладбище отрицать было бессмысленно.

– И с тех пор он один? – спросила она осторожно.

– Всегда, – Ана провела рукой по столу, словно очерчивая невидимый круг. – Ведьмаки не могут быть с другими. Любая связь разрушает их. Им нужна только новая кровь. Но не как союз, а как жертва.

Аиша почувствовала, как её пальцы сжались в кулак.

– Значит, всё это время он жил рядом с нами, и никто ничего не делал?

– А кто смог бы? – Ана горько усмехнулась. – Люди шепчутся, но молчат. Боятся. Кто пытался пойти против него – тот исчезал. В лесах. На дорогах. На том самом кладбище. Его не остановить обычными силами.

За окном снова прошёл ветер, и в стёклах что-то тихо простонало. Аиша прижала ладонь к груди, чтобы унять бешеное биение сердца.

– Но если мы новые ведьмы, – сказала она тихо, – значит, у нас есть шанс?

Ана посмотрела на неё пристально.

– Да. Но только если ты научишься.

– Чему?

Ана откинулась на спинку стула, скрестила руки.

– Слушать землю. Видеть знаки. Различать голоса живых и мёртвых. Это не просто слова или заклинания – это умение жить между двух миров. Если ты не научишься, его голос будет сильнее твоего. Он войдёт в тебя и сделает своей.

Аиша вздрогнула. Слова подруги звучали так, будто всё уже предрешено.

– А если я научусь? – спросила она, и в голосе прозвучала надежда.

Ана медленно кивнула.

– Тогда мы сможем противостоять ему. Кладбище – не только его. Оно может выбрать нас. Но для этого придётся доказать, что мы достойны.

– Доказать? – Аиша нахмурилась. – Кому?

– Тем, кто лежит там, – Ана указала в сторону, где за окнами в тумане скрывалось кладбище. – Мёртвым всегда есть что сказать. Но они слушают только тех, кто не боится услышать правду.

Аиша замолчала, всматриваясь в лицо подруги. В её глазах горела решимость, но вместе с ней – тень страха.

– И как мне начать? – наконец спросила она.

Ана взяла её ладонь, крепко сжала.

– Сначала – слушать тишину. Завтра мы пойдём туда снова. Но уже не для того, чтобы попросить силы. А чтобы доказать: мы не просто случайные гости. Мы – часть этого места.

Аиша почувствовала, как холод от этих слов прошёл по венам, будто уже сейчас что-то невидимое готовилось к встрече. И в самой глубине души она услышала еле уловимый, чужой смешок.

Эваз слушал. Он всегда слушал.

– Ана… – тихо проговорила она, – смотри… там…

Ана резко поднялась, подошла к окну, присмотрелась и сжала зубы.

– Не выходи. – Голос её был твёрдым, но в нём слышался страх. – Он ждёт. Не нужно провоцировать.

Но Аиша уже почувствовала, как воля крепнет внутри. Страх пытался её сковать, но в груди разгоралась решимость: она не позволит, чтобы ведьмак думал, что она слабее. Медленно, словно собрав последние силы, она отпустила ладони, выпрямилась и кивнула.

– Я выйду. – Решимость звучала тихо, но уверенно. – И поговорю с ним.

Ана молча вздохнула, взгляд её был полон тревоги, но она не остановила подругу.

Аиша шагнула по скрипучему полу, открыла дверь, и холодный ветер хлынул в комнату. Туман обволок её ноги, словно пытаясь втянуть обратно в дом. Но она шагнула за порог и подошла к калитке.

Силуэт не шевельнулся. Лишь тёмные глаза светились сквозь серый туман, наблюдая за ней. Когда она приблизилась, контур превратился в фигуру человека – высокого, с прямой спиной и внушающей страх уверенностью. Эваз стоял спокойно, руки опущены, но в каждом движении ощущалась скрытая угроза.

– Ну, привет, новая кровь, – его голос был грубым, с едкой ноткой сарказма. – Я думал, ты не решишься выйти.

Аиша сжала кулаки, чувствуя, как ладони натягиваются до боли.

– Я здесь, – сказала она твёрдо. – И хочу знать… что ты хочешь.

Эваз рассмеялся тихо, без радости, только холодно и властно.

– Хочешь знать? – Он сделал шаг навстречу, и туман вокруг него будто сжался, холод пробрался до костей. – Я пришёл проверить, достойна ли ты своей силы. Достойна ли быть тем, чего я боюсь и чего хочу.

Аиша почувствовала, как каждая мышца напряглась. Внутри всё кричало: бежать, убегать! Но наружу вышла лишь твёрдость.

– Если ты угрожаешь мне… – её голос дрожал, но в словах была сталь, – я не боюсь.

– Угрожать? – Эваз улыбнулся, но улыбка не была дружелюбной. – Я предупреждаю. Ты думаешь, что страх спасёт тебя? Он лишь покажет мне, насколько ты слаба. А слабых я ломаю.

Аиша сделала шаг навстречу, несмотря на дрожь в коленях.

– Ты не сломаешь меня.

Эваз замер, глядя на неё, и в его взгляде мелькнуло что-то непостижимое – уважение, но не доверие.

– Хм… любопытно, – произнёс он тихо, почти себе под нос. – Смелость… редкость. Но помни: смелость не спасает от силы. И я сила.

На мгновение между ними воцарилась тишина. Туман клубился вокруг, дерево калитки скрипело, будто само предупреждало о грядущей буре. Аиша почувствовала, как холод Эваза пробрался в каждый нерв, но вместе с тем она ощутила странное притяжение – власть, которой нельзя противостоять, и которую нельзя игнорировать.

– Я не твоя игрушка, – сказала она, удерживая взгляд.

– Игрушка? – Эваз рассмеялся. – Нет. Но ты часть игры. И игра только началась.

Он отступил на шаг, и туман словно отпустил её. Но в глазах его всё ещё горела угроза: она знала, что это не прощание. Он уйдёт – но вернётся.

Аиша повернулась и медленно пошла обратно к дому, ощущая, что внутри её что-то изменилось. Ана молча наблюдала, не спрашивая и не осуждая.

– Он… пришёл, – только сказала Аиша, садясь обратно на стул, – и теперь всё стало настоящим.

Ана кивнула.

– Да. Настоящим и опасным. Но теперь мы знаем, с кем имеем дело.

Глава 5. Искры На Ветру

Солнечные лучи пробивались сквозь полупрозрачные занавески, и Аиша проснулась от лёгкого жара на коже, от ощущения, что ночь не оставила после себя только тишину. Она сидела на краю кровати, ещё слегка сонная, но с чувством, что внутри всё изменилось.

– Сегодня мы начнём тренировки, – сказала Ана, уже стоя у окна и поправляя волосы. – Я покажу тебе, как чувствовать знаки, направлять энергию, различать голоса живых и мёртвых.

Аиша кивнула, пытаясь собрать в голове остатки сна и ночные видения. Ветер шевелил занавески, и ей показалось, что в каждой тени за окном скрывается кто-то наблюдающий.

И тут, как по волшебству – или по проклятию – в голове прозвучал его голос. Тот самый, властный, холодный и саркастичный:

«Проснулась… уже боишься, а ведь ещё не видела меня по-настоящему».

Аиша вздрогнула, сжимая пальцы в кулак. Он контролировал каждую мысль, каждое сомнение, словно шепча ей прямо в мозг.

– Эваз… – прошептала она, почти не осознавая вслух.

«Шёпот? Забавно. Думаешь, это поможет?» – голос скользнул в её сознание, и внутри что-то сжалось, горячее и тревожное одновременно.

Ана даже не заметила, что Аиша немного побледнела, но сама Аиша ощутила странное смешение страха и странного притяжения. Каждый раз, когда голос Эваза звучал в голове, сердце билось быстрее.

– Начнём с малого, – сказала Ана, – чтобы ты почувствовала поток. Сначала дыхание, потом движение, потом ощущение энергии вокруг себя.

Аиша глубоко вдохнула, ощутив, как лёгкая дрожь в теле постепенно превращается в сосредоточение. И снова голос Эваза проник в её мысли, тихо, с издёвкой:

«Хорошо… дыхание. Мгм. Сосредоточение. Но ты думаешь, что это поможет тебе убежать от меня?»

Она скосила глаза в сторону подруги, с трудом сдерживая дрожь.

– Я сосредоточусь, – выдохнула она.

«Ты думаешь, что сосредоточение спасёт тебя? Забавно. Попробуй удержать его, когда я рядом».

Аиша попыталась вычистить мысли, сосредоточиться на энергии, которая исходила от земли, от дерева дома, от свечей на столе. Она почувствовала, как внутри что-то вспыхнуло, как маленькая искра, готовая разгореться в огонь.

– Отлично, – сказала Ана, улыбнувшись, но взгляд её был строгим. – Ты начала чувствовать поток. Теперь – движение. Попробуй направить его к предмету.

Аиша протянула руку к маленькой миске с травами, которую Ана оставила для ритуала снов. Сначала казалось, что ничего не происходит, но затем трава чуть приподнялась, словно дотронулась невидимой рукой.

«Хм… вот это уже интересно. Смотри, как играешься с вещами, которые должны быть мёртвыми для тебя», – проговорил Эваз, и внутри Аиши одновременно вспыхнул страх и странная, почти запретная привлекательность.

– Всё в порядке, – сказала Ана, видя, что Аиша напрягается. – Ты справляешься.

«Справляешься? Ну-ну… посмотрим, сколько продержишься», – Эваз снова скользнул в её мысли, и в голосе звучала власть, не оставляющая места сомнению.

Аиша чувствовала, как энергия поднимается от ладоней к плечам, как искры света в воображении переплетаются с ощущением, что кто-то наблюдает за каждым её движением. Сердце колотилось, дыхание стало ровнее, но напряжение не исчезло – оно только усиливалось от того, что Эваз был там, рядом, невидимый, но властный.

– Теперь попробуй сосредоточить энергию на звуках, – продолжала Ана. – Слушай, что шепчет воздух, что откликается в доме, что несёт ветер.

Аиша закрыла глаза и вдохнула глубоко, стараясь отгородиться от вторжения в голову. Но даже когда она концентрировалась на звуках, голос Эваза оставался там, играя с её мыслями, заставляя ощущать смесь страха, гнева и странной, почти запретной страсти.

«Слушаешь? Хорошо. Но всё равно ты в моей власти. Даже если закроешь глаза, даже если направишь поток… я всегда рядом».

Аиша сжала зубы, дыхание стало ровнее. Она чувствовала, как энергия течёт через руки, как её искры соединяются с миром вокруг, а внутри, глубоко, где сидела тревога, разгорается смелость.

– Я могу это сделать, – шептала она себе, – несмотря ни на что.

Ана кивнула, улыбаясь с легкой гордостью.

– Ты начинаешь понимать, Аиша. Это только начало, но уже видно, что сила есть.

Ветер за окном снова завыл, и сквозь него показались тёмные очертания деревьев, подёрнутых туманом. Аиша ощутила странное чувство, что Эваз наблюдает каждый её шаг, что его власть над ней ощущается даже сквозь расстояние.

«Хм… вот это уже интересно», – раздалось снова в голове. «Продолжай, малышка. Но помни: твоя смелость не спасёт тебя от меня».

Искра энергии, которую Аиша сумела направить, мягко вспыхнула в комнате, но в этот момент что-то за окном пошатнулось – тень ворона, туман, скрип дерева. Это был знак, что их действия не остались незамеченными.

Аиша опустила взгляд на ладони, сжимая их в кулак, и тихо проговорила:

– Ана… я должна тебе кое-что сказать.

Ана, заметив её напряжение, мягко склонилась к подруге:

– Что случилось?

– Я… – Аиша сделала глубокий вдох, – я слышу его. Голос Эваза. В моей голове. Саркастичный, властный… и… он как будто издевается.

Ана замерла на мгновение, затем осторожно коснулась её плеча:

– Ты не должна была скрывать это. Мы ведьмы, Аиша. Мы доверяем друг другу. Если ты будешь молчать, страх будет расти внутри тебя, а он почувствует это.

– Но… – начала было Аиша, – он контролирует мои мысли, будто я не могу их удержать.

– Именно поэтому ты должна учиться, – сказала Ана, сжимаю её руку, – учиться концентрироваться и направлять энергию. И не только энергия, но и разум. Он будет пытаться играть с тобой, подталкивать, испытывать. Но вместе мы сильнее. Если доверяешь мне полностью – ты сможешь противостоять.

Аиша кивнула, чувствуя, как тревога немного уходит, заменяясь решимостью. Она позволила подруге направлять её мысли, а в голове голос Эваза звучал всё тише, словно испытывая терпение:

«Хм… доверие? Посмотрим, насколько оно крепкое».

– Тогда начнём, – сказала Ана, улыбаясь с лёгкой строгостью, – дыхание, поток, ощущения. И помни: страх естественен, но не давай ему править.

Аиша села напротив Аны за старый стол, который ещё помнил руки её бабушки. На столе была рассыпана смесь сушёных трав, небольшие свечи в бронзовых подсвечниках, аккуратно разложенные карты с загадочными рисунками и узорами, которые Ана называла «деревенскими метафорическими картами».

– Сегодня мы не будем спешить, – сказала Ана, проводя рукой по листьям шалфея, – важно почувствовать, а не увидеть. Сначала дыхание, потом звук, затем – мысль.

Аиша закрыла глаза, глубоко вдохнула, позволяя лёгкому аромату трав проникнуть в лёгкие. Тёплый запах шалфея и мяты будто пробуждал что-то древнее, древнее, чем их деревня, чем сама ночь.

«Дыхание… поток… смешно, ты думаешь, что это поможет? – прозвучал голос Эваза в её голове, мягко и едко одновременно. – Но интересно, что ты уже ощущаешь. Маленькая искра, и всё же… у тебя есть дерзость, чтобы продолжать.»

Аиша сжала пальцы, чувствуя, как дрожь от страха и возбуждения переплетается внутри.

– Сначала – заговоры, – продолжала Ана, раскладывая перед ними карты, – лёгкие, простые. Слова должны звучать как музыка, а не как приказ. Смотри на травы, на свечи, на воздух – всё откликается, если слушать правильно.

Аиша повторяла за подругой тихие фразы, почти шёпотом, ощущая, как слог, ритм и интонация влияют на её восприятие. Каждое слово словно вплеталось в ткань комнаты, создавая едва ощутимый шлейф энергии.

– Почувствуй, как слова соединяют тебя с миром, – наставляла Ана. – Сначала это просто ощущения. Потом ты начнёшь понимать шепот.

Аиша наклонилась к миске с травами и осторожно провела пальцем по их поверхности. Сначала ничего не происходило. Но затем лёгкий ветерок пробежал по комнате, свечи слегка зашатались, и где-то в глубине сознания возникло ощущение присутствия.

«Вот, это уже лучше… ощущение. Но помни, всё это ничто без контроля… и я наблюдаю», – снова прошёл голос Эваза.

– Ты слышала это? – спросила Аиша, всматриваясь в подругу.

– Что? – Ана слегка приподняла бровь.

– В голове… он… – Аиша замолчала, не зная, как объяснить, что голос, который она слышала ночью, теперь снова присутствует, мягко, но властно, словно незримая тень.

– Эваз? – догадалась Ана, не удивляясь. – Он всегда рядом. Даже если физически не виден. Но сейчас важно не бояться. Дыши, направляй энергию, учись слушать.

Аиша закрыла глаза, ощущая, как слова подруги словно щит от его власти. Внутри всё ещё звучал саркастический шёпот:

«Щит? Забавно… но ты можешь лишь немного отклонить поток. Я всегда рядом, даже в дыхании, в каждом вздохе».

– Теперь обряды, – сказала Ана, раскладывая карты по кругу, – каждый круг имеет смысл, каждое движение – путь. Мы работаем с духами, но не для заклинаний – для понимания. Не пытайся управлять, наблюдай.

Аиша повторяла движения, рисуя руками невидимые линии в воздухе, ощущая, как энергия реагирует, как лёгкое покалывание поднимается от ладоней к плечам.

– Смотри на травы, – продолжала Ана, – их запах, форма, положение. Каждая деталь – знак. Учись различать шёпот и шум.

Аиша наклонилась к миске и вдохнула ещё раз. Странное чувство, словно сама комната дышит вместе с ней, усилилось. Она увидела, как дым свечей извивался не случайно, а словно следовал за её мыслями, откликаясь на намерение.

«Мгм… почти слышишь, почти видишь. Но смелость – только начало, а я всё ещё здесь», – прозвучал голос, и холодок пробежал по спине, смешиваясь с приливом странного возбуждения.

Аиша вздохнула, сосредоточившись на ощущениях: поток энергии, запахи, шёпоты – всё переплеталось в единое, невидимое движение. Она чувствовала лёгкую дрожь, как предвестие того, что мир вокруг неё стал чуть ближе, чуть осознаннее.

– Отлично, – сказала Ана, улыбнувшись с оттенком гордости. – Теперь попробуй прочувствовать присутствие того, кто наблюдает за нами. Не бойся, просто почувствуй.

Аиша закрыла глаза и позволила потоку направлять её чувства. И тут в глубине сознания вновь прозвучал голос Эваза, властный и едкий, но теперь ближе, почти как дыхание рядом:

«Хм… видишь, как всё оживает? Маленькая искра, но я чувствую её. Прекрасно… но сможешь ли ты удержать её, когда я войду?»

Аиша почувствовала, как внутри что-то разгорается – смесь страха, влечения и решимости. Она вдохнула, сосредоточилась на потоке, позволила травам и картам откликнуться на её энергию. Каждое движение, каждый шёпот слов и дыхания создавали невидимую сеть, которая, казалось, слегка оттолкнула власть Эваза, оставляя пространство для её собственных ощущений.

– Ты начинаешь понимать, – сказала Ана, наблюдая за подругой, – энергия не в заклинании, а в внимании. В шёпоте, в дыхании, в присутствии.

Аиша открыла глаза и увидела, что мир вокруг словно слегка изменился: линии света свечей стали ярче, трава в миске колыхалась едва заметно, и тени за окнами ожили, но теперь не с угрозой, а с возможностью для наблюдения.

«Интересно… почти чувствуешь мир. Но я всё ещё рядом», – прозвучал голос Эваза, мягко и властно, и Аиша почувствовала, что первый шаг сделан, но путь только начинается.

Аиша осторожно взяла карты в руки, ощущая их холодную, слегка шероховатую поверхность под пальцами. Каждая карта была словно маленькая тайна – узоры старинные, странные символы, которые Ана называла «памятью деревни».

– Чувствуй их, – наставляла Ана, – это не просто бумага. Каждая карта – проводник энергии, проводник мысли, проводник того, что не видят глаза.

Аиша разложила карты перед собой, слегка дрожа, и снова в голове прозвучал голос Эваза, едкий и властный:

«О, теперь ты играешь с вещами, которые должны быть тайной… Маленькая ведьма, посмотри, что говорят карты. Уверена, что выдержишь?»

Сердце Аиши застучало сильнее. Она взглянула на первую карту – силуэт высокого мужчины в тени деревьев, глаза его казались живыми, проникающими внутрь. Она вздрогнула, а голос в голове прошептал, с оттенком провокации:

«Ты видишь меня, даже в бумаге. Любопытно, как быстро ты начинаешь откликаться… интересно, сможешь ли устоять, когда я буду рядом».

Она перевела взгляд на следующую карту. Там был одинокий ворон, тёмный и могучий, крылья его словно дымились в воздухе. Тонкая дрожь пробежала по телу Аиши. Эваз снова вмешался, с игривой, почти дерзкой интонацией:

«Ворон. Символ наблюдения, символ власти… и немного страсти. Чувствуешь, как напряжение растёт? Это только начало».

Аиша сжала карты в кулак, дыхание учащённое, а тело реагировало на каждое его слово. Она знала – это не только страх. Что-то другое пробуждалось внутри, странное, тягучее ощущение, которое одновременно пугало и манило.

– Ана… – сказала она тихо, почти шепотом, – карты… они говорят о нём.

– Да, – кивнула Ана, слегка улыбнувшись, – они чувствуют силу, которая рядом. Даже когда его нет физически. Энергия Эваза – сильная, и карты реагируют.

Аиша разложила ещё несколько карт. Каждая из них словно откликалась на его присутствие: тени сгущались, линии узоров казались подвижными, словно шептали: «Он видит тебя, чувствует тебя».

«Хм… интересно… как ты реагируешь на каждый знак? Почти чувствуешь, как игра становится ближе… а ведь это только начало», – голос Эваза стал мягче, но в нём слышалась власть и скрытая угроза, смешанная с едва уловимым притягательным накалом.

Аиша закрыла глаза, пытаясь направить энергию через карты. Она ощущала, как каждое движение рук создаёт невидимые линии, поток, который соединяет её с миром и одновременно с ним – с Эвазом.

– Почувствуй… – наставляла Ана, – позволяем картам говорить. Они – проводники. Ты слышишь не только энергию, но и мысли.

И Аиша услышала. Внутри головы раздался новый шёпот Эваза, ближе, почти дыхание рядом:

«Так… каждая мысль, каждый вдох… ты ощущаешь меня, но что скажешь, когда я коснусь? Интересно, сможешь ли устоять перед этим?»

Тело Аиши напряглось. Энергия в руках пересекалась с напряжением внутри, с ощущением, что каждая карта – зеркало, отражающее его силу и его интерес к ней. Ворон, дерево, тень мужчины – всё словно шептало ей: «Он рядом. Он наблюдает. И он хочет».

– Я понимаю, – выдохнула Аиша, – что нужно держать поток… направлять энергию, не поддаваться.

«Хорошо… почти. Но смотри, как растёт твоя реакция. Твои мысли, дыхание… это игра, маленькая ведьма. А я люблю такие игры», – прогремел голос, едкий, властный и одновременно удивительно манящий.

Аиша перевела взгляд на последнюю карту. На ней была спираль света, внутри которой угадывались человеческие фигуры, переплетённые в движении. Она ощутила дрожь от того, что этот знак словно указывал прямо на неё и на него.

– Это… – шептала она, – словно… предупреждение.

– Именно, – ответила Ана, – карты показывают не только силу, но и то, кто следит за вами. Сегодняшняя тренировка – не просто проба силы. Это начало понимания.

Аиша глубоко вдохнула, почувствовав, как энергия, карты и его присутствие переплетаются в странной, почти осязаемой сети. В голове вновь прозвучал его шёпот, властный и провокационный:

«Интересно… ты уже ощущаешь меня во всём, что делаешь. А когда это станет настоящей силой, что скажешь тогда?»

И она ощутила, как первая искра контроля, первая способность направлять энергию через карты, сливается с ощущением его присутствия, оставляя жгучее напряжение, которое невозможно игнорировать.

Аиша сжала карты, чувствуя, как энергия под пальцами свернулась в тонкую вибрирующую нить. Свечи на столе дрожали, тени за окном сгущались, а ветер шевелил занавески, словно сам дом дышал вместе с ней.

И вдруг в голове возник его голос – резкий, холодный, пронзительный, с явным презрением:

«Ты думаешь, что понимаешь хоть что-то? Смешно… трепещешь, как маленькая куколка, а даже не догадываешься, насколько я выше твоей жалкой силы. Каждый твой вздох, каждое движение – как игрушка в моих руках. И мне нравится наблюдать, как ты пытаешься казаться смелой.»

Аиша почувствовала, как дрожь пробежала по всему телу, а сердце колотилось так, будто готово было выскочить. Его слова резали, словно холодное лезвие, но вместе с этим внутри возникало странное, почти опасное притяжение – как будто её собственная энергия отзывалась на его власть.

Она глубоко вдохнула, стараясь сосредоточиться на потоке энергии через карты, но голос продолжал, едкий и властный:

«Ты думаешь, что сможешь управлять этим? Смешно. Ты всего лишь новая кровь, любопытная и наивная. Я вижу всё, что в тебе есть: страх, дерзость, желание… И я играю с каждым твоим порывом, как с марионеткой.»

Аиша сжала карты сильнее, ощущая тепло ладоней, вибрацию энергии, и одновременно холодок ужаса, что он настолько близко – невидимо, но повсюду.

– Я… – тихо выдохнула она, но Эваз не дал продолжить:

«Да, ты можешь попытаться дышать, направлять энергию, думать, что контролируешь. Но знай: я смеюсь над тобой. Над твоей дерзостью. И в каждой искре силы я вижу твои слабости.»

Аиша закрыла глаза, чувствуя, как каждая часть её тела напрягается. Сердце билось быстрее, дыхание стало ровнее, но напряжение не исчезло – оно накалялось от его слов, от его силы, от того, что он наблюдает, играет и презирает одновременно.

Она перевела взгляд на ворона за окном – символ присутствия, знак силы, который только усилил её внутреннюю тревогу. А потом, словно на ответ, снаружи раздался треск падающего дерева. Ветер выл, свечи моргнули, и энергия в комнате словно ожила, поднимаясь в лёгкий вихрь вокруг карт и трав.

«Видишь? Всё это – твоя иллюзия контроля. Я везде. И теперь каждая твоя мысль, каждое движение – лишь часть моей игры. Маленькая куколка. Но мне интересно, как долго ты выдержишь».

Глава 6. След На Коже

Аиша сидела у окна, глядя на серебристый туман, что медленно стелился по лугу. Сердце её колотилось, но это была не обычная тревога – это была внутренняя борьба. Голос Эваза продолжал звучать в голове, но теперь она замечала в нём не только холод и презрение, а тонкую игру, словно он испытывал её, проверял границы её воли.