Забери меня от него бесплатное чтение

Пролог

– Не ломайся, раздвинь ноги шире.

Слышу старческий голос из спальни. Этого чудака не должно быть дома! И кому он это говорит?! Иду туда и немею на пороге. Эта пигалица под ним. Кровавая пелена перед глазами. Она сама или он ее все-таки заставил? Не зря мне всегда казалось, что это старый козел на нее виды имеет.

Смотрю в ее испуганные глаза и на обнаженное тело, которое она прикрывает ладошками. Ее лицо залито слезами, и она громко и часто дышит, почти задыхаясь. И из меня все бесы выходят.

Нам надо сваливать, дело сделано, но я не могу ее с ним оставить. Не могу!

– Ты кто такой? – шипит хозяин этого дома, прытко спрыгивая с кровати.

Обрюзгший семидесятилетний дед, а с его эрегированного конца аж капает. Морщинистое лицо покрыто красными пятнами, а глаза блестят в ночи, точно два фонаря. Дед точно под таблами.

– Мразь! – выдыхаю и делаю шаг в его сторону. Бью с ноги в лицо, а потом куда придется. Не могу остановиться, даже когда он валится на пол и закрываясь от меня руками, хрипло стонет.

– Уходим! – Орут пацаны, когда сейф обчищен. Замираю на мгновение. Она смотрит в мои глаза. Я в ее.

И несмотря на черную маску грабителя, знаю точно – она меня узнает…

За спиной хлопает дверь и влетает Захар. Он высокий, как и я, здоровый, широкоплечий, но я узнаю его под черной маской. В руках друга зажат пистолет.

– Черт! – выдыхает Заха. – Они что, дома?

Мычит громко, переминаясь на пороге с ноги на ногу.

– Она нас сдаст! – шепчет мне в спину, пока я отдышавшись снова бью маразматика по лицу. У того оно уже превратилось в кровавое месиво. И он больше не стонет. Он в отключке.

– Не сдаст! – отбиваю, бросая на Алену предупреждающий взгляд. Она жмется в угол кровати, натянув на себя одеяло и испуганно трясётся.

Смотрит на меня во все глаза. И мне кажется, что молит – забери меня из этого ада.

– Ты его грохнул? – спрашивает Захар торопливо. Наклоняется, чтобы прощупать у деда пульс. – А может и к лучшему. Нет свидетелей, нет проблем!

Но едва его пальцы касаются старческой шеи, как тот взмахивает рукой и сдирает с друга маску. Цепляется в его воротник, брызгая кровавой слюной.

Алёна испуганно охает, узнавая Захара теперь наверняка. Про меня и речи нет – я хоть и в черной маске, но меня она видит насквозь. И слышит голос, который отлично знает. Уж сколько мною сказано было ей слов. Почти в любви признавался совсем недавно…

– Тварь! – шипит Захар, выворачиваясь и бьет деда пистолетом в висок, а потом направляет на него дуло.

– Не надо! – вскрикивает мелкая. – Уходите! Я никому о вас не скажу! У него с памятью проблемы, он не вспомнит! А я…– Замолкает, смотря на меня во все глаза. – А я никому! Обещаю!

Звучит выстрел. Аленка визжит.

– Ты идиот! – тащу Захара на выход. – Зачем ты?

У деда прострелена нога. Жить будет…наверное. Хотя, если он успел сотворить с ней ЭТО, я его сам лично добью!

– Рука дрогнула, – мямлит друг.

За окнами сирена полицейских машин. Надо сваливать и чем быстрее тем лучше. Захар вдруг оборачивается и направляет на Алену пистолет, но я на автомате выворачиваю ему руку.

– Она сдаст нас! Базарю тебе!

– Уходим! – выдыхаю, забирая ствол. – Не сдаст!

Он бежит следом за мной по лестнице на первый этаж. Уже выйдя из дома, когда садимся в тачку и та срывается с места, слышу его шепот:

– Она сдаст нас! Ей надо прикрыть рот, слышишь? И плевал я на вашу любовь! Она под дедом лежала, ты вообще видел?! Он ее трахает! А ты все с ее невинностью носился! Хвастался, что ей восемнадцать и она девочка! Да дрянь она продажная и ее надо было грохнуть!

– Заткнись! – выдыхаю. – Она не могла сама. Он ее заставил! Или тетка подставила! Надеюсь, он не успел ее…Не был в ней. Не лишил девственности.

Морщусь, к горлу подкатывает тошнотворный ком. Даже думать и представлять такое не могу! Я обязательно к ней вернусь и всё выясню!

– Не смей ее даже пальцем трогать, слышишь! – шиплю на Захара. Он отбитый и способен на многое.

– А то что? – усмехается тот, вытирая пот со лба.

Жалею, что вообще ввязался в эту историю. Из-за долгов брата согласился на все, попросили поехать, а это оказался ЕЕ дом. Постоял на шухере, ничего не скажешь!

– Не трогай и все, – прошу его. Мы знакомы с самого детства. И это единственный раз, когда я его о чем-то прошу. – Пожалуйста. Я сам всё решу.

Глава 1

За месяц ДО событий в прологе…

Соседка округлила и без того огромные глаза, сказала пренебрежительно цокнув:

– За зиму то как вымахала – не узнать! Ох, и натерпится тетка с тобой! Уже и так все мужики оборачиваются, а тебе ведь всего семнадцать! – она поерзала на лавке, мотнула седой головой.

– Восемнадцать через неделю! – Невозмутимо поправляю я старуху. С улыбкой на лице: то, что творится у меня внутри транслировать никому не желаю. Моя боль – только моя и помочь мне некому.

Кому я пожалуюсь, если даже участковый и опека и те не на моей стороне. Тетка и ее богатый старик всех купили.

Я поправила рукой волосы – удлинённое каре мне очень шло, а выкрашенные в ярко рыжий цвет волосы поднимали самооценку. С яркими волосами, крашеными бровями и ресницами я почти забыла, что с рождения альбинос. Выдавали этот недуг только глаза – не естественный, яркий цвет, но сейчас так даже модно – все в школе думали, что это линзы. Благо, училась я тут два последних года, и какая была ДО в новом классе никто не знал.

– Бесстыдница, сразу видно! Куришь, небось? – не унималась соседка, покачивая головой, словно я уже была в чем-то ТАКОМ замечена. – Высока-а-а-я! Под метр семьдесят, не? И с фигурой не угловатого подростка, а молодой женщины! Да у тебя же сиси уже больше моих!

Меня перекосило от слова «сиси» и я фыркнула в ответ:

– Я еще школьница! И хватит нести чушь! – не сдержалась, поставила свой рюкзак на скамейку. Тетка велела ждать ее у этого дома. Она в гостях у подруги и вот-вот должна спуститься. Еще год назад мы тоже здесь жили, а потом переехали в двухэтажный коттедж ее нового – первого, надо отметить, официального мужа. Соседний район. Для богатых.

Знала бы я что меня там ждет – сбежала.

– Какая не культурная, ты Алена выросла! – кривится старуха.

А я внутри кривлюсь – у меня аллергия на старость. С виду божие одуванчики, а внутри все что угодно может быть. Как у тетки – внутри демоны, а ее старикан муженек и вовсе дьявол во плоти.

Вспоминаю его прикосновения к своему телу, замасленный похотливый взгляд, и меня снова тошнит.

– Что выросло, то выросло! – огрызаюсь. – Не вашего ума дело!

Последнее слово оборвалось, застыло на губах, потому что позади соседки с визгом шин остановилась черная ауди, дверь открылась, и из нее с наглой ухмылкой вышел Руслан.

Я сразу вспыхнула, покраснела.

Мы знакомы почти год.

Ну как знакомы. Переглядываемся все время. Он смотрит из своей машины на меня, рассматривает, когда мы пересекаемся по несколько раз в неделю, а я горю под его взглядом. Лично мы не общались.

Я слышала его голос лишь дважды.

«Как ты? Где болит?» – первый раз, когда бежала по снегу босыми ногами от отчима. Из этого вот подъезда. Тетка семь лет прожила с мужчиной и все семь лет он нас поколачивал. Приезжала полиция, приходил участковый, посещала опека, но она каждый раз его прощала, гримируя побои. В тот день мои волосы были растрепаны, а лицо горело от оплеух. Я бежала, не видя от слез дороги и наткнулась на твердую грудь Руслана Бороева. Впервые тогда ощутила его запах. Растворилась во взгляде внимательных глаз.

«Этот тоже тебя обижает?» – услышала его голос во второй раз, когда месяц назад он схватил меня за руку. Я чуть отстала тогда от тетки и ее муженька, когда мы шли с ресторана. Руслан нарисовался перед моим лицом и вопросительно выгнул бровь, на что я зачем-то соврала, что нет, все нормально.

Да и зачем посвящать этого парня в свои проблемы? Какое ему дело? Он популярный, судя по меняющимся рядом с ним девицам, высокий, спортивный, красивый. А я…Да он на меня бы никогда не посмотрел как на девушку, дураку же понятно!

…Снова горю под его пристальным взглядом. Слышу танцевальные биты из его машины и от музыки адреналин еще сильней разгоняется по венам. Выдыхаю, когда из подъезда появляется моя тетка и этот.

Тетушка щебечет соседке, что у меня скоро день рождение и мы идем выбирать мне подарок, а ее муж лапает меня за талию и прижимаясь, целует в висок. Обдает смрадным дыханием. Выворачиваюсь, делая шаг в сторону. Он поправляет галстук, нервно и недовольно окидывая меня взглядом. Тетушка как обычно делает вид, что ничего не замечает.

***

Иду с тетушкой и ее престарелым любовником по тротуару. Василий Семенович прыток не по годам, ему почти семьдесят, но он не пропускает ни одной юбки. Засматривается жадно на молодых девчонок, что с весной яркими красками украшают улицы нашего серого городка.

Так же жадно он смотрит и на меня.

Каждый божий день ловлю на себе его слюнявые взгляды. И ладно бы просто смотрел, так он еще и знаки оказывает, намекает на пошлости, трогать пытается…И с каждым днем все настойчивее, а теткины разговоры о том, что я скоро перееду все-таки в отдельную спальню, которая, к слову сказать у нас пустующая только одна – смежная с его спальней – и вовсе навевают меня на мысли…Она притворяется, что ничего не понимает!

Морщусь, тошнотворный ком вновь подкатывает к горлу.

Мне исполняется восемнадцать, и я могу уйти из дома, опека тетушки подходит к концу, но мне пока некуда идти. Если только сбегать в неизвестность.

Моих родителей лишили прав на меня, мать и отец они были никудышные: пили, били, не кормили, детский дом тоже то еще удовольствие, я прожила там два года, как в страшном сне. Потом родители погибли – сгорели в пьяном угаре в пожаре, который никто и не тушил. И когда в четырнадцать меня забрала двоюродная тетка матери, я выдохнула – Бог услышал мои молитвы. Но размеренное счастье длилось недолго. Сначала первый ее сожитель меня избивал, а теперь тетка выскочила замуж за этого богатенького старика.

И мой кошмар заиграл новыми красками.

Она делает вид, что ничего не замечает, как он кошмарит меня.

За этот год он уже раз двадцать невзначай появлялся при мне в неглиже. Ужасная картина. И каждый раз, когда ее не было дома. Но, а при ней он не стесняется учить меня жизни и даже наказывать – его тычки и желание отхлопать меня по заднице, порядком уже надоели.

Пока я вынашиваю план побега и мучаюсь отвращением и липким страхом в раздумьях: что тут происходит?! – ее всё устраивает. У нее наконец-то есть муж и ее жизнь прекрасна!

Она ни разу не была замужем, дожив до шестидесяти. Кроме меня у нее нет ни родственников, ни детей. Весь ее мир схлопнулся на мне – негоднице, и на нем – царь, ни больше ни меньше.

Мотаю головой, когда старик хватает меня за руку у витрины ювелирного магазина.

Он может себе позволить любой подарок – наш двухэтажный дом самый богатый коттедж в округе, а сам дедок сидит, как поговаривают на несметном богатстве.

– Подарок тебе на восемнадцатилетие, – приговаривает он и я вижу, как белесая слюна собирается в уголках его сморщенных губ.

– Не надо! – говорю отрывисто, пытаясь высвободиться. – Мне ничего не надо.

Он крепче сжимает мою руку, а второй прихлопывает меня по ягодицам.

Тетка витает в облаках, сразу переводит взгляд в другую сторону. Типа не видит.

Она до сих пор спит со мной на огромной кровати и блюдёт каждый мой шаг – в кафе нельзя, в кино тем более, друзья не положены. Общаться можно только днем, пока хожу на занятия. И это тот еще кринж!

Отгоняю от себя мысли, что это все не специально. Но мысли в голове витают всякие. Теперь я живу в постоянном напряжении.

А что, если это он ее попросил так сделать?! Отпраздновать мой юбилей и поселиться в соседних спальнях, у которых общая ванная.

Что если он специально дожидается моего восемнадцатилетия, чтобы за решетку опять не загреметь?

Пока они вдвоём пялятся на витрину, кручу в голове слухи, что ходят по нашему поселку: тетка с ним не спит. Не возбуждает она его, у него на нее не стоит. Брак по расчету – оба богатые и одинокие. А этот Василий Семеныч всю жизнь любил девочек помоложе. У него даже по молодости статья была, он отсидел одиннадцать лет за изнасилование.

– Не хочу! – вырываю руку. Грубо, знаю, но нервы на пределе.

Он снисходительно смотрит на меня, качая головой с залысиной, а тетка тут же недовольно цокает – неблагодарная!

За спиной рычит проезжающая машина и я машинально оборачиваюсь. Опять он! Но я рада.

Встречаемся взглядами. Он что следит за мной?!

Пожалуй, единственное яркое пятно моего существование – это ОН – Руслан Бароев.

Старше меня всего на два года, но выглядит как взрослый парень, как мужчина он выглядит! Высокий, симпатичный, в отличной физической форме, всегда светится и улыбается. Вот только занимается непонятно чем. Недавно его старшего брата упекли за решетку, и теперь Руслан, поговаривают, единственный кормилец в большой многодетной семье. У их мамы девять детей и все они еще маленькие.

Как обычно, по уже сложившейся привычке смотрю на него как воришка – украдкой, из-под ресниц, мельком, чтобы не быть замеченной.

И все равно натыкаюсь на его пристальный взгляд.

Руслан паркует машину в десяти метрах от меня.

Его черная иномарка выглядит агрессивно, как и он сам.

Короткостриженый затылок, чуть отросшая челка, торчащая хаотично, черные татуировки по шее и рукам, весь в черном. Открывает дверь и до нас доносится музыка – слова о сексе, оры, стоны под оглушающие биты, все похабное, как он любит.

Краснею. Но взгляд не отвожу.

Мы не знакомы с ним лично – наши дорожки попросту не могут пересекаться, но перекрестный огонь взглядов давно уже стал привычным.

И мне. И ему.

Смущаюсь снова, деревенея.

Ума не приложу, почему каждый раз, когда мы где-то встречаемся, он смотрит на меня ТАК.

Что ему надо от меня?

Так понятно, что ничего, иначе бы сказал.

Ох, да и слава Богу! Лучше не надо! Не хочу даже представлять!

Дергаюсь, переступаю с ноги на ногу.

Улавливаю, что тетка что-то говорит мне, но …

Ярко оранжевый кожаный салон его машины пленил ярким взрывом мое внимание, как и его глаза. Синие кажется…

Чувствую, как по моей спине ползет сухопарая рука старика, останавливается на пояснице, пальцами давя в область моего копчика.

– Что? – выдыхаю, отпрянув.

– Зайдем. – Говорит он и я чувствую тошнотворный запах из его рта. – Я уже выбрал тебе украшение.

Эти двое толкают меня ко входу, а я снова бросаю взгляд на Руслана.

Он видит, что старик меня гипер опекает. Видел и эти неуместные прикосновения.

Моргаю.

По лицу Руслана ходят желваки, брови грозно сдвинуты к переносице. Кажется, еще немного, и из его ноздрей пойдет пар…

Глава 2

В ювелирном салоне я чувствовала себя максимально неуютно. Меня смущали и порядком нервировали огромные люстры под потолком, мраморные колоны с золотыми прожилками, искрящиеся светом витрины с дорогими украшениями.

Тетушка толкнула меня, застывшую посреди зала, в бок и велела идти за ней.

Мы прошли мимо витрины изделий с бриллиантами, сапфирами и рубинами и остановились у прилавка со стеклом, в котором размещалось позолоченное серебро.

– Вот, Алёна, выбирай, – велела тетушка и указала рукой на наборы – сережки с кольцами.

– Красиво, – вымолвила я, в восхищении глядя на украшения. У меня еще не было ни одного кольца, а в ушах я носила скромные металлические гвоздики. – Но это ни к чему, правда.

С одной стороны, в подарке нет ничего ТАКОГО, а с другой – ощущение, словно я буду ЕМУ должна.

Тетушка ухмыльнулась. Старик снисходительно потрепал меня по волосам как маленькую собачонку.

Я медленно выдохнула. Мысленно досчитала до десяти и снова посмотрела на витрину.

– Вот этот наборчик выглядит шикарно! – заявила консультант, и покрутила в руке подставку с серьгами и кольцом.

– Да, царское изделие! – согласилась тетушка. – Нравится? – спросила строго.

Мне ничего не оставалось как кивнуть. Спорить с ней бесполезно.

– Тогда берем! – распорядился Василий Семенович. – Этот набор носи сейчас, а вон тот, на особый случай.

На прилавок поставили еще одну коробочку с драгоценным гарнитуром: золотые сережки с бриллиантами и такой же формы кольцо. Алмазы заискрились, ослепляя.

– А это еще зачем? – ахнула тетка. Она обожала дорогие украшения и в ее сейфе таких наборов хранилось немало. – Ей и серебро пойдет, мала еще такое носить!

– Я так хочу. – Отрезал старик. Посмотрел на меня похотливо. – Алена будет сиять в этом украшении. И платье из шелка. Алое. Я заказал. Все-таки восемнадцать раз в жизни исполняется.

Консультант удивленно выгнула бровь, окинув нашу семейку взглядом. Я закатила глаза, чувствуя приступ тошноты. Тетка ухмыльнулась, отворачиваясь.

– Оплачиваю картой, – прошелестел он и оплатил покупки.

По настоянию тетушки я сразу же заменила серьги и надела кольцо. В глазах заискрило от великолепия – позолоченное серебро с фианитами и турмалинами, напоминающими ярко голубой топаз, смотрелось и вправду прекрасно.

– Спасибо! – поблагодарила я тетю и вновь залюбовалась кольцом. Не подозревала даже, что во мне тоже есть тяга к украшениям.

… На выходе из торгового центра нос к носу сталкиваюсь с одноклассницей. На носу выпускной и мы вместе с ней готовим номер для прощального выступления. Анютка видная девчонка – высокая, красивая, стройная. И всегда одета по моде, не то что я.

– О, Аленчик, привет! – подруга прыгает на меня с поцелуями. – Ты как тут оказалась? Тебя же из дома не вытащить!

За ее спиной два симпатичных парня. Один курит, жуя жвачку, второй рассматривает меня откровенно и усмехается. Оба головобритые и высокие. Кажется, за одним из них она бегает, слышала от нее что-то такое.

Тушуюсь на мгновение.

– Да мы тут…– пожимаю плечами, показывая ей кольцо и серьги.

Аня восхищенно свистит. Вставляет в рот сигарету и чиркает зажигалкой.

Это она зря. Нашла место!

– Пойдем ко мне сегодня ночевать? – она играет бровями, добавляет шепотом: – Вина попьем. М-м?

Прокашливаюсь. Тетка уже за моей спиной. Старик там же.

Знаю наверняка что никуда она меня не отпустит, но мне из вредности хочется сбежать. Еще один вечер в их компании равносилен психозу. А если тетка уснет как обычно раньше, не хочу снова развлекать старика игрой в шахматы, где за каждый проигрыш он щиплет меня за коленки и бедра.

Выдыхаю и резко оборачиваюсь, выдаю прямо в лоб:

– Теть, можно я у Ани переночую?

Глаза тетушки округляются так, что вот-вот вылетят из орбит. Старик кривится.

– Нет. Что это еще за дела? – выдыхает она, нервно потирая на запястье массивный золотой браслет. – Домой идем.

– Я хочу в гости, – настаиваю.

– Дома поговорим. – Она натягивает улыбку. Фальшивую до одури.

Анька щебечет ей о том, как нам будет хорошо – девичник! О том, что спустя пару дней нам обеим по восемнадцать и уже можно давать свободы. И еще миллион слов.

Но тетка не преклонная, а старик злится. Поджимает тонкие губы, сверля парней ненавидящим взглядом. И я уже знаю, что дома меня ничего хорошего не ждет.

Дергают меня за руку и мне лишь остается крикнуть Ане, что созвонимся.

Уже у дома узнаю, что тетка сама уезжает в гости к бывшей коллеге и останется у нее до утра. А я остаюсь с ее мужем…

Сидя в кресле, наблюдаю, как тетя собирается в гости. На ней красивое платье, не красиво обтягивающее полную фигуру, но она настолько уверена в себе, что ей плевать. На лице макияж, на голове прическа – короткие волосы уложены наверх и залиты лаком. От нее пахнет удушливо сладкими духами, а в ушах, на шее и пальцах блестят бриллианты.

– Давно не виделись! – выговаривает она, подходя к зеркалу. Берет темно бордовую помаду и ведет по губам. – Мы в девяностых одновременно начинали бизнес – я на рынке несколько точек держала, а она мясной павильон. Покровители у нас были, без них никуда. Только вот я вывезла и сейчас имею что имею, а она замуж выскочила, нарожала детей и ее муженек все похерел. Меня прямо любопытство разъедает что у нее, да как. Позвонила как снег на голову, я удивилась! Но грех не встретиться, в прошлом мы отжигали! Будет, что вспомнить!

Не понимаю зачем она повторяет эту историю в десятый раз подряд, я это всё знаю. Но надрывный кашель старика за моей спиной дает понять причину.

Подгибаю под себя ноги, вытягиваясь в спине и поворачиваю голову.

Дед поджарый, весь в поту, снова занимался в зале. Но как бы он не старался, старость его все равно давно уже взяла в оборот. Морщусь, отворачиваясь. Он в спортивных трениках и мотня между ног обтягивает его «достоинство».

– Не скучайте! – выдыхает тетя и целует старика в щеку.

Вижу краем глаза, как он сжимает ее ягодицы и тетка, громко хохоча, выбегает из дома.

Дверь за ее спиной хлопает. В гнетущей тишине слышу, как тикают на стене часы, как сипло он дышит.

– Чем занимаешься? – спрашивает учтиво и направляется ко мне.

– Читаю, – прокашливаюсь, – точнее читала.

Захлопываю книгу. Намереваюсь встать с кресла, но он, оказавшись рядом, давит мне на плечо.

Стоит сбоку от меня, и я машинально отворачиваю голову в другую сторону. Терпеть не могу его запах.

– И как? Интересно?

– Нормально.

– Курьер доставил твое платье. Хочу, чтобы примерила.

– Какое еще платье? – хмурюсь.

– На совершеннолетие. Красное, алое, из шелка.

Недоуменно выгибаю брови, сбрасывая с плеча его руку.

– Я воздержусь.

– Я бы поспорил! – смеется он. – Сделай мне чай. А потом примерка.

Представляю, как отпихиваю его и схватив рюкзак, удираю из дома. В свободную жизнь. Куда подальше.

Но пока денег мало скопила, поэтому только мечты.

– Хорошо, – соглашаюсь, только лишь бы уйти от его внимания.

Несусь на кухню. Торопливо делаю ему чай. Наливаю себе в стакан апельсиновый сок. Оборачиваюсь, когда он появляется на просторной кухне. Уже переоделся в рубашку и шорты.

– Вот! – киваю на кружку с напитком. – Возьмите.

– И будь добра, батончик подай. – Хмыкает он. Смотрит на меня, раздевая. Глаза блестят и мне снова кажется, что он что-то принимает. И это что-то явно не таблетки от давления.

Решаюсь выполнить эту просьбу и сбежать уже наконец в свою комнату. Ну как в свою…в нашу с тетей.

Пока роюсь на полке в холодильнике – он хранит свой спорт пит там, не замечаю, как он, подойдя к столку, бросает в мой стакан шипящую таблетку. И к моменту, когда я оборачиваюсь, мой напиток выглядит как прежде, а на его лице застывает загадочная улыбка.

На столике вибрирует телефон – подруга Аня не теряет надежды, что я приду к ней. И мне очень хочется, хоть сбегай…Быть может, уйти на пару часов, пока тетя не дома?

Опальная мысль закрадывается в голову, и я катаю ее, обдумывая, пока допиваю свой сок. Ставлю пустой стакан в раковину и кивнув старику, иду на верх, на второй этаж. В комнате отвечаю Анютке, что пока не знаю смогу ли уйти из дома, но на всякий случай, если вдруг решусь, перебираю в шкафу вещи. Примерив джинсы и топ, сажусь на кровать. Внезапный прилив жара по всему телу и сонливость – привычное дело. В последнее время засыпаю я именно так. Списываю все на растущий организм и гормоны. Но именно сегодня меня вдруг тошнит и не в силах противостоять тошнотворному кому, несусь в ванную.

Из меня выходит все, что я за сегодня пила и ела. Становится чуточку легче, но сонливость еще присутствует. И вроде бы еще не ночь, а меня клонит в сон.

«Ну что ты там?» – спрашивает подруга. – Идешь?! Давай скорее, мы ждем тебя!».

Кто это «мы» не знаю. Хмурюсь, ложась на кровать.

«Да, пять мнут и выйду» – пишу в ответ и на минуту прикрываю глаза.

Комната кружится. Не замечаю, как проваливаюсь в быстрый поверхностный сон.

На самой грани реальности вижу себя со стороны – бреду по заросшим тропинкам посреди густого темного леса. Вокруг ни души, лишь хриплое чужеродное и смердящее дыхание догоняет меня с порывами ветра.

Чувствую по своему лицу влажные прикосновения. Не понимаю откуда они – с неба нет ни капельки – взмахиваю рукой и вытираю щеку.

И внезапно распахиваю глаза. Потому что возвращаюсь в реальность.

– Ах! – выкрикиваю оторопело. Перед глазами мушки, но комната обретает свои очертания и то, что я вижу повергает меня в шок.

Старик стоит у кровати. Его лицо покрыто бурыми пятнами, а губы блестят от слюны. Его рот приоткрыт, язык торчит наружу, которым он, понимаю это совершенно точно, лизал меня по щеке. А может и не только по ней.

Шорты чуть приспущены и…

– А-ай! – визжу что есть мочи, подрываясь с места. Отшатываюсь, ползу по кровати на другую сторону и спрыгиваю. Вытираю лицо, чувствуя липкость и на щеке, и на губах и меня снова тошнит!

– Аленочка, – хрипит он жадно дыша. – Что ж ты проснулась, детка! Не бойся, не волнуйся, все хорошо!

– Не подходите! – верещу. Жалею, что через стенку нет соседей и никто мне не поможет. А значит, надо уходить! И чем быстрее, тем лучше! Старик хоть и дряхлый, но сила в нем есть!

Хватаю со стула сумочку и на дрожащих ногах несусь на выход.

Глава 3

Меня мутит, а движение заторможенные, но я бегу, сломя ноги по дорожке вдоль частных домов. Куда угодно, лишь бы подальше от него.

То, что произошло не вписывается ни в какие рамки, и мой разум отказывается в это верить. Но факт остается фактом.

Уже по-летнему теплый ветер лохматит мои волосы, обдувает кожу, слизывая с меня его слюни и запах. Вспоминаю, что за последний месяц со мной подобное происходило часто – внезапная сонливость рубила с ног и в ужасе закрываю рукой рот.

Он делал это специально? Он что-то мне подсыпал? Как часто он практиковал подобное? И что было бы дальше, если бы я не очнулась и не пришла в себя?

Господи, да мне даже представить страшно.

Прокручиваю в голове все однотипные вечера дома. Он мог делать это только за ужином, который у нас по расписанию, всегда в одно и то же время. Все трое за столом. А еще перед сном тетка любит выпить сок или чаю, которым поила и меня. Но засыпала я всегда в нашей спальне, на двуспальной кровати, которую делила с ней же. И она всегда ложилась спать со мной в одно время. Ровно в одиннадцать и ни минутой позже.

А что если она не засыпала?

Ахаю, кусая губы. Поверить в такое не могу, но внутренне чутье кричит именно об этом.

Что если, я проваливалась в глубокий безмятежный сон, а они не спали?

Что если, он приходил к нам в комнату?

Что если…?!

Меня снова тошнит, как и час назад. Останавливаюсь, сгибаясь. Кашляю, но тошнотворный ком душит горло. Дышу часто и прерывисто и никак не могу набрать в легкие достаточное количество кислорода. Я словно разом разучилась дышать. Тело покрывается мурашками, цепенеет, напрягается, чувствую, как на меня нападает агрессивная паническая атака и закрыв нос и рот руками, дышу в ладошки.

Нет, нет, только не это.

Подобные приступы случались и раньше. Неоднократно, но я понемногу научилась с ними справляться – жизнь заставила. В детстве, когда мать и отец в пьяном угаре избивали, я только ревела. Когда в школе булили за то, что я белая как таракашка, не понимая, что я не виновата, что альбинос, у меня от паники носом шла кровь и сердце уходило в пятки. В детском доме мое тело трясло и выворачивало наизнанку при малейшей провинности, и я всегда искреннее считала, что во-вот задохнусь. Каждый приступ прощалась с жизнью, ревела и точно знала, что мои слезы никому не нужны. Потому что я сама в этом мире не нужная.

А потом появилась тетя – статная и красивая, в украшениях и с благородным взглядом. И я поверила, что у судьбы на меня другие планы.

И теперь что получается? Она не просто сошла с ума от опеки, любя и взращивая меня как единственно зерно, которое ей доступно, так еще и оказалась мерзкой двуличной тварью?

Если она знала, я никогда ее не прощу.

А старикан, теперь уж точно старый изверг. Извращенец! Не зря же его судили, и он отбывал. Но видать наказание пользы не принесло, он не исправим…Он меня специально спаивал чем-то. А тетка ушла специально или?

Ответа на этот вопрос у меня нет, а на первый есть: быть может поэтому сегодня я не заснула, потому что все что съела и выпила вечером из меня попросту вышло?

Сжимаю себя руками, обхватывая за плечи. Бреду, не видя дороги от застилающих лицо слез.

Со стороны я, наверное, как старая бабка или дезориентированная больная, потому что походка не ровная, а сама я вся сгорбилась, пытаясь укрыться сама в себе от этого черного мира. Но в душе всегда живет капля надежды. Вот и у меня есть эта искра и никто ее не загасит.

Скоро мое день рождение. Я стану взрослой и самостоятельной по документам. Мне отдадут диплом об окончании учебного заведения, и я смогу уйти, а точнее – сбежать!

Только вот бежать мне совершенно некуда. Если бы раздобыть где-то денег? Заработать хоть немного на первое время…Тетка и ее дед богачи, но мне с этого достатка плюсов нет. У меня ничего нет.

За грустными мыслями не замечаю, как дохожу до соседнего района. Впереди виадук, а за ним дом подруги Анечки, которая меня настойчиво звала. Не хочу к ней, но и возвращаться домой тот еще кринж.

Озираюсь по сторонам, останавливаясь. Ночь вступила в свои права и меня окружают тени, в лунном свете приобретающие мистический вид. За моей спиной тьма, дома давно позади, а впереди дорога и виадук, освещенные фонарями. И там впереди кажется безопасней.

На улице ни души, за исключением редко проезжающих автомобилей.

Тетушка меня убьет за то, что в ночь удрала из дома. Но это все случится потом, а сейчас…

Делаю шаг вперед. Мимо проезжает машина и сигналит мне клаксоном. Подпрыгиваю на месте. Из открытых окон что-то орут парни и слышна музыка. Машина светит красными стоп фонарями, притормаживая, но вскоре набирает ход и исчезает за виадуком.

Облегченно выдыхаю.

Интересно, если я расскажу ей эти скверные подробности, она встанет на мою сторону, сможет меня понять? Или снова отмахнется, что я неблагодарная и все преувеличиваю? Ведь ее старик для нее отрада…

Знаю наверняка что так и будет, поэтому горестно вздохнув, поднимаюсь на уходящий ввысь асфальт мостового покрытия.

***

Пройдя половину пути, останавливаюсь посреди моста, держусь за перила и смотрю вниз. Кто-то бы на моем месте, наверное, совершил что-то такое – неповторимое. Но я слишком настрадалась ДО, чтобы не познать радости ПОСЛЕ. Мотаю головой, решительно отгоняя от себя подобные мысли и смотрю вперед, веря, что всё еще будет.

Под виадуком железнодорожные пути, а с двух сторон хозпостройки, гаражи и кустарники, за которыми растянулась роща и частный сектор. Внизу царит полумрак, за исключением тусклого света фонарей от вытянутых в ряд гаражей. Его хватает, чтобы рассмотреть участки железнодорожных путей и обстановку рядом.

Где-то вдалеке гудит приближающийся состав – здесь изредка ездят электрички, но ночью в основном товарняки.

Смотрю вперед, рассматривая мелочи. Справа – ни души. Слева от путей у вытянутого рядка гаражей стоят две машины – огромный черный внедорожник и белая иномарка седан. Их двери открыты и до меня чуть слышно доносятся басы музыки. В белой машине сидит парень, а в черной никого и ярко оранжевый салон светит издалека яркой кляксой.

Я узнаю этот салон…

Сердце и без того не спокойное совершает кульбит и начинает отстукивать четче и яростнее. Всматриваюсь в поисках владельца машины. И вижу, что под капотом этого зверя кто-то лежит – торчат ноги в белых кроссовках.

Моргаю, заставляя себя не смотреть туда. Да и убраться бы отсюда по-хорошему. Но стою, словно прикованная к полу. Ноги как магниты прилипли к асфальту, а пальцы с силой вцепились в перила. Не могу сделать и шага и просто смотрю вниз на пути и замечаю на рельсах какое-то движение.

Аккурат подо мной на шпалах что-то шевелится.

Мост неоправданно высокий, но я всматриваясь вижу лохматое тело. Напрягаю зрение – да это пёс! Небольшой черный щенок, он лежит посреди шпал, а его голова, и передние лапы на рельсах.

Снова слышу гудок и уже вижу вдалеке появившийся поезд.

– Эй, малыш! – хрипло кричу. Прокашливаюсь, залезая ногой на одну из перекладин в ограждении. Чуть выше я теперь и могу чуть дальше наклониться. Почти перегибаюсь через ограждение и что есть сил кричу: – Уходи! Быстро! Кыш! Кыш, слышишь?

Но щенок не реагирует. Извивается, как змея, но не встает. И присмотревшись понимаю, что его лапы как будто бы связаны.

Перед глазами на секунду темнеет. Сколько в нашем мире мерзости! Садистов и живодеров!

Ощущаю свою панику на пике возможного и чувствую себя этим самым щенком. Он в ловушке. Он не способен себя защитить. Кто-то мерзкий и злой, тот, кто сильнее его в априори, кто могущественнее и взрослее, но не человечнее, подверг его пыткам. Намеренно. Играючи. Зная наверняка что у того нет шансов.

Не спасти его – не спасти себя, мелькают опальные мысли в голове. Но мне не успеть. Никак. Я и здесь проиграла…

– О, Боже, – выдыхаю повержено. – Что за ироды?! Кто это сделал?

Сердце в груди стучит как бешеное. Этому щенку осталось жить меньше минуты. Вижу уже голову локомотива, что появляется из-за поворота. Он едет не на полной скорости, скорее медленно, но время отмеряется цинично.

Спустится и спасти его не успею, этот мост мне так быстро не оббежать.

Закрываю глаза, немея от страха. Рядом кто-то кричит, тоже замечая собаку.

– Эй, Рус! – орет незнакомый голос прямо над моим ухом. – Руслан!

Эхо голосов взрывает пространство.

Распахиваю глаза. Поезд близко. Метров сто до трагедии. Рядом со мной откуда-то взялись два парня в черных кожанках, наголо бритые, в татуировках. Вижу за спиной машину, что остановилась прямо среди моста. Ребята свешиваются через перила. Один зовет Руса, второй толкает меня в бок локтем и произносит:

– Давай ты не прыгай! Собаки на путях хватит, ладно?

– Я …я не собиралась! – произношу растеряно.

– Ага! – усмехается он зло. – Так не собиралась, что даже на перила полезла. Вниз спустись!

Выполняю приказ. Я и вправду высоко залезла, даже не заметив этого.

Перевожу взгляд. От черного внедорожника с оранжевым салоном бежит парень. Высокий, широкоплечий, с коротким ежиком волос. И я знаю КТО он.

– О, Господи! – выдыхаю, вновь забираясь на выступ перил кроссовками.

Парни зовут его, подгоняя. И тот бежит к путям.

Мое сердце не выдержит такого напряжения. Скулю, как этот щенок. Хочется закрыть глаза, но не позволяю себе этого сделать.

Парень что стоит слева хватает, мня за локоть и крепко держит, кричит с надрывом:

– Рус, быстрее!

– Он же не успеет! Зачем вы его подбиваете? – верещу в ужасе. Вижу приближающийся локомотив. Вижу его, быстро несущегося вдоль рельсов. Надежда теплится внутри на спасение, но страх и желание сдаться сильнее. Впрочем, как и всегда…

Поезд мчится по его стопам. А ему еще успеть схватить собаку?! Нет, это невозможно! Это исключено! Он погибнет вместе с ней!

– Он же под поезд собрался?! – ору, немея от страха. – Остановись! – кричу Руслану, спонсору наших странных переглядываний, моему лучику хоть какого-то разнообразия в жизни.

Но он уже набрал такую скорость, что уже чуть оторвался от поезда и почти добежал до щенка.

– Не надо! Ай!

– Да заткнись ты дура! – орет на меня его друг и подбадривает с новыми криками: – Рус, давай!

Поезд дает сигнал. Громкий, предупредительный, душераздирающий. Оглушающий, что у меня звенят перепонки.

Надо быть самоубийцей чтобы такое сделать. Или бесстрашным героем! И он делает!

– Руслан, давай! – орут парни с моста.

И этот Руслан дает!

Адреналина мне в кровь. Жара по венам. Нервов тележку и вагон! Дает такие эмоции, такой эндорфин, которые мне и не снились!

Зажмуриваюсь на мгновение и тут же распахиваю глаза. Я не могу этого не увидеть!

Парень, не сбавляя хода бросается на пути, на лету хватая собаку за лапы и буквально перелетает перед гудящим на всю округу составом. Падает кубарем по другую сторону путей и поезд с шумом проносится под нами. Мост сотрясает вибрацией, мои ноги теряют силу и подкашиваются.

– Боже! – выдыхаю, оседая. Меня бьет мелкая дрожь. Ладони вспотели, а из глаз брызжут слезы. Не паники и горя, как каких-то пятнадцать минут назад, а счастья и радости!

Их разделяло какие-то доли секунды. Считанные микросекунды от жизни до гибели!

– Сумасшедший! – выдыхаю рвано, хватаясь за сердце.

На мосту орут его друзья. Свистят и машут.

Поднимаюсь, хватаясь за перила, смотрю вниз. На спасителя. Он развязывает собаке лапы, и та с благодарностью вильнув хвостом, лижет его лицо. Руслан обнимает ее в ответ и поднимает на руки.

А потом вскидывает голову и машет нам.

Его друзья орут, что теперь это его собака, он ведь давно хотел себе пса.

А Руслан смотрит прямо на меня.

А я на него.

Глаза в глаза.

И этот зрительный контакт как всегда завораживает.

Улыбается кивнув мне типа «все нормально» и отряхнувшись ждёт, пока проедет весь поезд. А после переходит рельсы и зовет нас спуститься.

– Пошли, поздравим спасителя и его пса! – грубовато хлопает меня по плечу головобритый парень. И не спрашивая тянет за кофту к машине.

Делала ли я когда-нибудь безрассудные поступки в жизни?

Нет.

Сумасбродные и опасные? В ночи?

Нет же!

А сейчас совершаю!

Иду вслед за ними и сажусь в салон, в котором меня окутывает запах ванили и кожи.

Машина срывается с места, везя меня к гаражам. И я облегченно выдыхаю.

Глава 4

Внутри меня все кипит от адреналина, страха и смелости.

Пока машина виляет резко вправо, ныряя в темноту кустов под виадук, меня прошибает потом. На краю сознания я хорошо понимаю, что возможно свернула не туда, и виновата сама: не успела отделаться от выходки деда, считай повезло, что вовремя очнулась и сбежала! Так теперь сама же добровольно шагнула в ловушку к дерзким и незнакомым парням.

Но ведь там Руслан. Я просто не могу не поблагодарить его за спасение жизни этого щенка.

Уговариваю себя, обеляю в своих же глазах.

Под рокот клубной музыки тру пальцы и киваю в такт своим мыслям.

И когда почти убедила себя, что все нормально и вполне соответствует моему возрасту, машина резко тормозит.

Парни вываливаются на улицу, позабыв о моем существовании.

Выдыхаю и выхожу следом.

Мне безумно хочется посмотреть на этих двоих.

Выхожу и сразу попадаю в поле зрения этого парня. Его взгляд уже привычен – внимательный и задумчивый. Сейчас же на его лицо ложится тень удивления и недоумения.

Вижу на его руках щенка и бесстрашно подхожу ближе.

– О, Боже, какой он маленький! – выдыхаю. – Малыш, как ты?

Протискиваюсь между двух парней и трогаю его жесткую черно-коричневую шерстку. Щенок виляет коротким хвостиком, смотрит на меня нежными голубыми глазами, и я шмыгаю носом. глаза застилают слезы умиления, радости и облегчения.

– Спасибо тебе, – шепчу, бросая взгляд на Руслана.

Несколько секунд смотрим друг другу в глаза. Прерываю зрительный контакт первой. Снова смотрю на пса, непроизвольно отмечая тем не менее что футболка его нового хозяина в пятнах машинного масла, а мышцы под ней стальные.

– Ты? – выдыхает наконец парень. – Привет. Как ты здесь оказалась?

Пожимаю плечами. Щенок лижет мою ладонь и пальцы, и я кротко смеюсь.

– Да так…мимо проходила. Не важно.

Отмахиваюсь, дернув головой нервно и резко. Перевожу на него глаза. Руслан щурит подозрительный взгляд.

– Ясно. – Хмыкает. Голос у него взрослый. Спокойный. Несмотря на все, что произошло. – Не лезу, не спрашиваю?

– Именно, – киваю.

– Договорились.

Переходит на шепот зачем-то и этот звук его голоса царапает кожу еще сильней. Невольно нервничаю и волнуюсь. К лицу приливает жар. Его друзья отходят к другой машине и их разговоры и смех становятся тише.

Бегло осматриваюсь, впитывая неловкость. Много инструментов в открытом гараже, шины, диски, колеса. Домкрат посреди бетонного пола. А сбоку у открытых ворот – мангал и не открытый мешок с углями.

– Останешься на шашлыки? – спрашивает Руслан. Боковым зрением вижу, что он сводит с меня своего взгляда. – Надо отметить день рождение нас двоих, – он гладит собаку.

– Было бы неплохо, – киваю. – Но уже поздно. Да и кроме тебя я никого здесь не знаю. Не удобно, как-то.

– Не удобно спать на потолке. Оставайся на час, потом провожу. Идет?

Молчу, в раздумьях. Тетушки скорее всего до утра не будет дома. Видеть старика желания нет, а без тетки я больше с ним не останусь. Она меня убьет конечно, когда узнает, что я сбежала, но это будет позже, а пока…

– Хорошо. Но только на час.

Руслан довольно улыбается.

– Тогда прекращаем нянчиться, и я берусь за дело.

Но гладим пушистую голову собаки еще с минуту. Наши пальцы то и дело соприкасаются, и мы переглядываясь смеемся.

– Ты заберешь его себе? – спрашиваю то, что сейчас очень интересует.

– Ее. – Поправляет он.

Щенок жмется к нему, чуть ли не обнимая лапами за шею. А когда Руслан выдыхает и опускает его на землю, тот начинает протяжно скулить.

– Польешь мне на руки? – бросает он мне и высыпает угли в мангал. Спустя мгновение вспыхивает пламя.

– Это девочка?

– Ага. О собаке всегда мечтал, но исключительно чтобы пес, пацан, верный друг. А тут деваха. Не знаю даже, что с ней делать и как быть. Не привык к девчонкам. Вредные вы.

Он усмехается, бросая на меня взгляд.

– Ну ты же не бросишь ее на произвол судьбы? – я не выдерживаю, точнее мое сердце и беру щенка на руки.

– Нет конечно, – снова усмехается. – Если выбрал один раз, то считай навсегда. Я однолюб. Во всем. И этой малышке повезло сегодня дважды.

– М-м, ясно, – тяну взволнованно. Одной рукой придерживаю щенка, второй поливаю ему на руки из полуторалитровой бутылки. Руслан принимается насаживать подготовленное и замаринованное мясо на шампуры, а я же не могу расстаться с малышкой.

– Есть варианты клички? – спрашивает, выгибая бровь и бросая на меня мимолетный взгляд.

Шмыгаю носом.

– Не знаю даже. Быть может, Герда?

– Ага! И Кай! – ржут его друзья, подходя к нам.

Улыбаюсь сконфуженно. Руслан же бросает на них предупредительный взгляд и меня распирает изнутри чувство удовлетворения.

Его девушке с ним определенно повезло. По нему видно, что он бесстрашный и сильный. Смелый и справедливый. Слухи конечно ходят о нем разные, но на то они и слухи. Я же привыкла ориентироваться на собственное мнение.

– Пусть будет Герда, – соглашается он вдруг. – Классное имя, ей подходит!

Радуюсь. Я ляпнула, признаться, первое что пришло на ум. Но в общем и целом это имя вполне себе подходит этой чёрненькой девчонке.

Опуская щенка на землю, но та не успевает и пискнуть, как ее хватают на руки его друзья. Только сейчас вижу, что шерсть на ее передних лапах все еще примята от веревки, а глазки – бусинки слезятся.

– Может показать ее ветеринару?

– Конечно. С утра еду с ней в клинику. На первый взгляд она нормально, воды попила, скоро поест. – Хмыкает, вытирая руки о бумажные полотенца, когда шампуры готовы. – Нашел бы этого изверга, ноги вырвал. И вырву, если узнаю, кто он.

Звучит грозно и предельно ясно. И я почему-то даже не сомневаюсь в правдивости его слов.

– Как ты? – спрашивает вдруг. – И как ты здесь оказалась?

Все-таки, не отстанет. Выдыхаю:

– Ушла прогуляться.

– Так поздно? – усмехается, окидывая темным взглядом.

– Да. Так получилось… Скоро уже домой, все нормально. – Вру, краснея. Он смотрит долго и подозрительно серьезно. И я вижу и чувствую, что он не верит ни единому моему слову. Но делает вид…

– Что за старикан? – его брови съезжаются к переносице. – Твой отчим? Все нормально у вас с ним?

– Да. Теткин муж. Официальный. Тот, про которого ты знаешь, просто сожитель был.

– Помню-помню, эту историю, – Хмыкает. – Как ты босиком по снегу удирала от него пьяного. Жесть!

– И не говори. Но я уже забыла.

– Мне кажется этот тоже странный тип. Противный, меня аж коробит как вижу его. – Меняет он тему на еще более щепетильную.

– Меня коробит тоже. – Меня передёргивает. Трясусь, натягиваю на лицо фальшивую улыбку. Глаза уже щиплет, но я совсем не хочу демонстрировать свои истинные эмоции.

Его друзья громкие и раскрепощенные. Похабные анекдоты и разговорчики для них норма. Сижу на низком табурете со стаканом сока в руках и мои уши вянут, закручиваются в трубочку и снова вянут.

Несмотря на то, что вижу многих из них впервые, мне не страшно. Ощущаю себя вполне комфортно, расстраивает и триггерит только то, что тетка скоро вернется и мне несдобровать. Телефон сел и это, думаю, к лучшему, потому что этот дед скорее всего мне звонил.

Вспоминаю о нем и меня снова передергивает. Мотаю головой. Включаюсь в разговор. Парни интересуются откуда я такая взялась, откуда появилась на мосту, чем занимаюсь. Кратко говорю о себе общие сведения, потому что, по сути, и сказать то нечего.

– Скоро выпускной? – спрашивает Руслан, протягивая мне тарелку с ароматным мясом.

Слюна собирается во рту. Беру ее, благодаря его. Странно что он знает, что я учусь в школе. А может и нет. Но мы ведь это не обсуждали…

– Да. Через три дня мое день рождение, и сразу за ним на следующий неделе выпускной. Номер готовим с подругой.

– Восемнадцать? – выгибает темную бровь, сбритую посередине. Буравит темным взглядом и дергаю плечом. Он стоит передо мной такой высокий и большой. Такой взрослый. Чувствую себя малявкой. Стесняюсь немного, голос садится.

– Да. – Выдавливаю из себя. С другими парнями нормально только что общалась, а с ним голос вдруг сел. – Скорей бы.

– Готова ко взрослой жизни? Так ждешь. – Он улыбается, закидывает в рот кусок мяса и жует. Губы блестят от жира.

– Да, готова. В моем детстве нет моментов, за которые можно держаться. В юности тоже. Да и в целом, это такой рубеж…официальный, для документов. В голове все давно понятно – что и куда.

– И куда? – кивает. – Какие планы?

Не знаю зачем откровенничаю с ним. рассказываю то, о чем и не спрашивает.

Пожимаю плечами. Пробую мясо и на мгновению прикрываю глаза от удовольствия. Он видит это и довольно улыбается.