Карантин бесплатное чтение

Глава 1

– Они ведь все погибнут там!

– Ну да. А нам какое дело?

Совсем недавно Леони Жиро была уверена, что сражаться больше не сможет. Странно так… Она всю жизнь не сомневалась в своем будущем, с тех пор как ей в детстве после первого же тестирования сказали, что она станет великолепным оператором боевых дронов. Она и вела себя соответствующе, ведь Черный Город не ошибается!

Следующие несколько лет лишь подтвердили, что она оказалась на правильном пути. Она управляла роботами так же легко, как собственным телом, экзамены сдавала идеально – или почти идеально. Она прошла необходимую физическую подготовку, и дело оставалось за малым – дождаться выпуска!

Но вот случилась ее первая настоящая битва – в день, когда Леони меньше всего этого ждала. Конечно, первый тревожный звоночек прозвенел еще на экзамене, когда она так быстро и позорно проиграла Марку. Однако это не считается, ведь тогда проиграли все, она решила, что ей нечего стыдиться.

А позже на Объект-21 напали, им всем срочно пришлось перехватывать контроль над роботами и бежать в далекий лес за границей, чтобы сразиться… с чем-то. Леони так до конца и не поняла, что это было. Но оно оказалось таким могущественным, совсем не похожим на имитацию злодеев, которую для них создавали на тренировках!

Тогда Леони по-настоящему испугалась. Она сражалась, как могла, она не отступила, и все равно ее колотило от страха, один раз даже вырвало. Оказалось, что в реальности все не как на тренировке… Должно быть близко, а по ощущениям – нечто совсем иное! На тренировке ты стоишь в теплом зале или на арене, но под ярким светом и на твердой почве. А тут ноги тонут в грязи, по лицу хлещет ледяной дождь, кричат люди, взрываются машины, пахнет кровью… Императрица рядом – а толку? Она не может защитить свою свиту, свита не может помочь ей, так зачем это все?

Финальным ударом для Леони стала потеря контроля над роботами. Она понимала, что это не живые существа, это всего лишь инструменты, которые у нее отняли. Но чувство было такое, будто ее предали старые друзья, да еще в момент, когда она больше всего в них нуждалась. Поэтому, когда один из роботов двинулся на нее, выпустив лезвия, Леони не смогла бежать. Она застыла на месте, будто ожидая, что захваченная машина как-нибудь сама одумается и все остановит.

Хорошо еще, что Нико оказалась рядом. Именно она перехватила Леони, оттащила в сторону, выстрелила в робота из лазерного пистолета, попала удачно… Хотя какое «удачно»? Это же Нико, она всегда знает, что делать! Они вместе укрылись за поваленными деревьями и ждали, когда закончится битва. Могли умереть, выжили, но выжили не благодаря своим усилиям. Тогда Леони и пришлось признать, что будущее, которое она себе нафантазировала, дало трещину.

С тех пор она пыталась преодолеть это чувство, вернуть прежнюю уверенность, но пока не получалось. Со стороны казалось, что страдает от этого она одна, остальные оправились быстрее. Впрочем, Леони никогда не говорила с ними о случившемся, она слишком стеснялась. Большую часть времени она проводила в залах для тренировок, она отрабатывала удары и контроль над роботами, все пыталась понять, что она сделала не так той ночью.

А ничего! Она сражалась не лучше и не хуже, чем остальные. Просто иногда от тебя ничего не зависит, мир оказывается сильнее. Но если так, можно ли вообще отбросить страх? Как жить, постоянно готовясь к смерти?

У Леони ответов не было, а давать их ей никто не спешил. Императрица вообще сделала вид, что все прошло отлично, похвалила свою свиту и поспешно уехала. Преподаватели на лекциях пытались что-то объяснять, но звучало неубедительно, да и порой они противоречили друг другу. Потрудились бы хоть версии согласовать, что ли…

В школе вообще многое изменилось. Рутина, которая раньше даже утомляла Леони, так и не восстановилась. Их предупредили, что Объект-21 теперь предназначен не только для обучения, но не пояснили толком, для чего еще. Вот и вышло так, что все они застряли в странной пограничной зоне, где роли сменяют друг друга слишком быстро.

Нико справлялась со всем лучше. Она была таким же идеальным солдатом, как раньше, будто ничего и не случилось! Леони попробовала выяснить, как ей это удается, почему она не просыпается от кошмаров, в которых еще полыхает лес, а механические твари, поросшие живой плотью, подбираются все ближе?

– Для меня это просто не новость, – равнодушно пожала плечами Нико.

– Что именно?

– То, что все мы живем лишь для того, чтобы умереть.

Такой вариант Леони тоже не устроил, потому что жить ей хотелось ради самого процесса, а умереть как-нибудь потом и желательно – не скоро! Не в девятнадцать лет так точно, потому что в девятнадцать лет это совсем противоестественно. Но Нико такого не понимала, приходилось и дальше справляться самой.

А еще был Марк, но с ним особо не поговоришь – потому что Леони краснела при одной мысли о нем. Стало хуже, значит, хотя она надеялась, что время как раз поможет ей, позволит привыкнуть и сотрет любые чувства, которые Императрица точно не одобрила бы.

Хотя от себя Леони правду скрывать не собиралась: Марк понравился ей сразу, в день, когда он прибыл в Объект. Слишком уж он отличался от всех, кого Леони видела раньше. Не один из «хороших солдат», которые вспоминают инструкции, а потом только думают. Не из военных, которые так много лет посвятили работе, что теперь предсказуемы, как дрессированные звери. Не из преподавателей, у которых глаза давным-давно потухли, и не из тех, которые жили лишь работой. Марк был чем-то новым и непонятным, похоже, очень сильным… странным. Когда остальные, посмеиваясь, называли его старым, Леони кивала, но только чтобы не выделяться – выделяться она всегда боялась. В глубине души она кипела и спорила с ними: какой он старый? Это просто они еще ни черта не понимают!

Даже когда казалось, что они правы, ему не место здесь, ее завороженное увлечение не отпускало. Его неудачи вызывали не насмешку, а сочувствие. Леони старалась оказаться рядом с ним при любом удобном случае, она ждала, сама не зная чего. Ей казалось, что уже близок тот день, когда Марк посмотрит на нее по-другому, улыбнется, хотя улыбается он редко, потянется к ней, сделает все то, о чем она, мучительно краснея, думала по вечерам в своей комнате…

Не сложилось. Прибыла Великая Жрица, и Леони обреченно признала, что любые надежды нужно отложить. Не было никаких доказательств, что Воплощение и Марк любовники, но… а как еще? Леони даже не раздумывала о том, почему Жрица выбрала Марка. И так ведь все ясно, по этим же причинам его мечтала получить Леони!

Что же до того, почему Марк выбрал Великую Жрицу и всегда будет выбирать… Это тоже казалось Леони очевидным. Она красива – хотя и не так, как Императрица, но, что совсем уж не понятно, не меньше, просто по-другому. Их покровительница совершенна, Великая Жрица – нет, но есть в ее внешности нечто такое, что сразу запоминается. И взгляд еще такой… Посмотрит она на тебя – и ты сразу понимаешь, что она выше, она – Воплощение, и нет в этом высокомерия, а только чистая правда, которую Жрица принимает так же смиренно, как остальные. В ней чувствуется сила, к которой хочется тянуться, что может противопоставить этому маленькая тихая Леони?

Именно эти двое спасли Объект. Кто-то болтал потом, что Жрица проиграла, если бы не Марк, она бы погибла. Но это так, попытки потешить собственную гордость. Леони помнила, что именно Жрица защитила Марка от продавца игрушек.

Они все двинулись дальше, а Леони как будто застряла в том дне. Ей казалось, что она просто не выберется из него, не сможет, пока не поступил сигнал тревоги – в тот самый день, когда ей выпало дежурить на вышках.

Тревогу признали минимальной, при такой опасность не угрожает непосредственно Объекту, но угрожает кому-то другому. Леони такая формулировка смутила: кому? Их школа расположена далековато от общих дорог, сюда просто так не приходят, как такое могло случиться?

Но вот случилось. Оказалось, что на группу беженцев, проходивших по ближайшей дороге, напали мутанты. Такого обычно не случалось, беженцев не то чтобы берегли, просто старались сохранять общий уровень безопасности на всей контролируемой территории. Если заявлено, что это земля Черного Города, можно пройти более-менее спокойно, разве нет?

Обычно было «да», но сегодня оказалось «нет». Из небольшой рощи, где не водилось ничего, кроме разве что гигантских насекомых – они порой и до Объекта добирались, и гигантскими были только в сравнении с обычными насекомыми, – вырвалась стая мутантов среднего размера. Леони понятия не имела, откуда они там взялись, и разбираться с этим предстояло не ей. Для нее куда важнее было то, что половина беженцев понадеялась сбежать от них, используя каменистое поле перед Объектом, они теперь спешили сюда, но их по-прежнему преследовали.

Руководство Объекта пока не решило, помогать им или нет, нужно ли рисковать жизнями военных. Воплощений, способных отдать приказ единолично, больше не было: Императрица уехала почти сразу после ночной битвы, Великая Жрица задержалась, но пару дней назад ее вызвали в Черный Город. Они бы, может, и сумели действовать решительно, но Лендар Ридли был не таким, он все нервничал, прикидывал, как будет лучше. Судьба беженцев как таковых никого особо не волновала – что их, мало, что ли? Лендар пытался угадать, какое решение с большей вероятностью одобрит Черный Город.

Пока он думал, Леони смотрела на каменную равнину – и ей совсем не нравилось то, что она видела. Беженцев было немного: три пассажирских транспорта, собранных из чего попало, сверху наброшена маскировочная сетка, которая, очевидно, не помогла. Едут все три пока вполне бодро, однако один уже дымится, этот может отказать в любую минуту.

Но транспорты не так интересны, потому что они банальны, беженцы вечно пользуются непонятно чем. На то они и беженцы: были бы у них ресурсы, не искали бы лучшей судьбы в другом месте. Куда больший интерес представляли мутанты – тот интерес, от которого внутри становится холодно, до крупных мурашек, и хочется отвернуться, но никак не получается, потому что инстинкт самосохранения велит не упускать этих тварей из виду.

Их было двое, каждый – метров пять длиной. А говорить тут приходилось про длину, не про рост, ведь тела уродцев больше всего напоминали гусениц: сегментированные, мягкие и рыхлые, перекатывающиеся волнами при каждом движении. Они создавали бы иллюзию слабости, если бы не многочисленные костяные наросты на крепких шкурах. Да и двигались они очень быстро, значит, под водянистым слоем жира, или что у них там, скрывался внушительный мышечный корсет.

Они вообще умели удивлять. Сходство с насекомыми намекало, что ничего похожего на скелет у них вроде как быть не должно. Однако даже при том, что четко обозначенной головы у них не было, внушительная часть туши будто распахивалась впереди, то и дело выпуская могучие вытянутые челюсти. Они продвигались чуть вперед, щелкали, пытаясь захватить добычу. До транспорта пока не добрались, но Леони даже издалека разглядела, что челюсти одного из существ залиты кровью. Получается, первую добычу оно уже получило…

Все это было плохо само по себе, однако Леони не упустила и окрас мутантов. Переливающиеся неоновые оттенки, красный, оранжевый, синий у одного, зеленый у другого. Это не маскировка – нет в мире мест, где эти уродцы могли бы затаиться с такими шкурами. Так природа обозначает угрозу, эти машины для убийств еще и ядом накачаны! Словно желая доказать это, гусеницы то и дело выпускали в разные стороны тугие струи мутной жидкости, которая лилась из пор на их тушах. Они как будто стреляли, чаще промахивались, иногда попадали, и тогда на металле транспортов вскипала белая пена. Что будет с живым существом, на которое прольется эта дрянь, Леони и представлять не хотела.

– Разве у нас такие водятся? – пораженно спросила она.

Нико реагировала на все намного спокойней. Она наблюдала за преследованием, облокотившись на перила площадки, но в бой не рвалась.

– Не водятся, – ответила она. – Но у нас вообще никакие водиться не должны. Пробрались, значит. Недавно были долгие дожди, такие паскуды их любят.

– Но они же… они такие большие, как они могли пробраться куда-то незаметно?

– Легко, потому что не такие уж они и большие.

С этим Леони готова была спорить, но им обеим стало не до того: Лендар наконец-то отдал приказ. Не самый жестокий – но и не лучший.

Им было позволено помочь беженцам только на уровне машин. Выходить за забор и рисковать собственными телами, вступая в прямое взаимодействие с мутантами, операторам строжайше запрещалось. Для беженцев все-таки открыли ворота, однако войти позволялось лишь тем, кто до этих ворот доберется, никаких исключений.

Спорить с начальством Леони не собиралась, она чуть ли не первой вступила в битву. Подхватила двух роботов, стандартных «Офицеров», постоянно расположенных возле границы, и погнала их по полю вперед, туда, где хищные твари почти добрались до людей.

– Выпендрежница, – хмыкнула Нико. – Помни: за это баллов не дают!

Леони не ответила, настроения не было. Она даже не смотрела теперь по сторонам, ее зрение было сосредоточено на том, что улавливали камеры роботов. Вблизи мутанты оказались даже более жуткими, чем она предполагала: шкуры как будто подгнившие, покрытые кровоточащими ранами… Похоже, беженцы сопротивлялись, как могли, просто этого оказалось недостаточно. Истекающие желтоватой слюной челюсти щелкнули совсем близко, пришлось отскочить – в такие моменты Леони воспринимала тела роботов как собственное тело. Она все пыталась разглядеть, где именно у хищников расположены глаза. Может, если лишить их зрения, они отстанут? Нет, не получится. Потому что нет у них глаз в привычном понимании, а есть сотни крошечных глазок на тонких жгутиках, напоминающих глаза улиток, расположенные по всему телу. Все это никак не сочеталось с их челюстями и развитыми мышцами с точки зрения эволюции… Но Леони давно усвоила: у эволюции мало общего с тем, что происходит в пустошах.

Она надеялась закончить все быстро. Да, у беженцев не было шансов защититься, а она справится! Не вышло… Она выстрелила, однако выстрелы лишь разозлили тварей, оставив на их шкурах поверхностные ожоги. Польза была только в одном: один из мутантов отвлекся, переключил внимание на роботов, позволив транспортам прорываться к воротам уже без преследования.

Леони заставила «Офицеров» выпустить массивные лезвия, перевела на ближний бой. Они постоянно кружились, прикрывая друг друга, нападали и тут же отступали, совсем как на тренировках. Ну и где эта победа за пять минут? А не будет, потому что шкуры существ стремительно покрывались густой слизью, с которой лезвия просто соскальзывали.

Но, по крайней мере, мутанты не могли навредить машинам… Так думала Леони. Она совсем забыла о струях токсина, которыми стреляли эти твари. Потом ее заставили вспомнить: жидкость поразила роботов, не как дождь даже, как пули, и одного из «Офицеров» просто не стало. Леони видела, как он рухнул на поле, не понимала, что именно было повреждено, но это не имело значения. Минус один, при сражении с какой-то гусеницей! Второй «Офицер» пока что подчинялся ей, однако система уже предупреждала о критических ошибках.

– Поверить не могу, что ты испоганила оборудование, – укоризненно заметила Нико. – Соберись, тебя такими темпами отчислят!

Сама-то она, конечно, сражалась куда лучше. Но это же Нико, гордость свиты Императрицы! Она как раз «Офицеров» не трогала, предпочла более маневренных и укрепленных «Ловцов» и в этом была права. Такие машины изначально предназначались для охоты за мутантами, почему Леони сама не вспомнила об этом? Да потому что на тренировках им куда чаще предоставляли «Офицеров», вот она и пошла по знакомой дорожке!

Нико же понаблюдала, сделала выводы и дальше действовала так, будто четкий план был готов с самого начала. Ловцы окружили мутантов, выпустили лезвия, откинули назад. Получили свою дозу токсина, но им он как раз не навредил, защита справилась.

Леони попыталась помочь, подвела своего «Офицера» ближе, но Нико тут же прикрикнула на нее:

– Не лезь! Только под ногами путаешься, людьми займись! Или вторым отродьем.

У второго мутанта, впрочем, дела и без вмешательства Леони обстояли не лучшим образом. Кто-то вывел на поле «Арахнидов» – Леони не понимала толком, кто именно, может, Марк, он, кажется, тоже на дежурстве сегодня… Но кто бы это ни сделал, выбор был такой же блестящий, как с «Ловцами». «Арахниды» выпустили металлическую сеть, которая оказалась достаточно крепкой, чтобы поймать второго уродца.

Мутант не сдался без боя, он извивался всей своей грандиозной тушей, исходил ядом, щелкал челюстями. Только все это не имело значения: металл давил безжалостно, разрывая его на части.

А люди в это время спасались! Леони видела, что первый транспорт добрался до ворот, дальше ему проехать не дали, но пассажирам уже помогают. Второй чуть отстал, однако в том, что он вот-вот достигнет цели, сомневаться не приходилось.

Хотелось верить, что это счастливый финал, спасение, которое эти люди, безусловно, заслужили… Не получилось. Потому что проблемы начались у третьего транспорта.

Этот транспорт изначально был поврежден, он дымился, и Леони понятия не имела, почему. А когда на него налетел отброшенный мутантом робот, он все-таки не устоял на колесах. Был бы исправен, лишь пошатнулся бы, а так – полетел, закружился, сминаясь о камни. Это было так странно, так дико… Но вместе с тем – предсказуемо. Это ведь не современные машины, которые используются в протекторатах Черного Города, это хлам, если уж называть вещи своими именами. Удивительно не то, что он перевернулся, а то, что доехал так далеко!

При аварии пламя обрело новую силу, транспорт полыхал вовсю. Но люди все равно не сдавались, они пытались выбраться, и у кого-то получалось – а кто-то не мог. Леони не хотела их бросать, она направила к ним «Офицера», Нико в его помощи все равно не нуждалась. Робот вырвал покосившуюся дверцу, выпуская людей на волю. Они, конечно же, шарахались от него, они были в шоке, не знали, кто тут свой, кто чужой. Но из пламени они выбирались – уже хорошо!

Леони не видела, сколько их там: сканеры оказались повреждены, а камеры застилал черный дым. Но она не сомневалась, что движение внутри еще есть, она не отводила робота, она даже готовилась направить его в салон, так должно быть проще.

Только вот она ничего не успела. Транспорт все-таки взорвался – пламя добралось до горючего, вряд ли у такой древней модели был безопасный генератор. Огненный цветок распустился посреди каменного поля, забрал невольную жертву – робота и оставшихся внутри людей. Тех, кто оказался снаружи, он тоже щадить не собирался, просто кого-то не достал, а кому-то ударил пламенем в спину, опрокидывая на землю.

И само по себе это было бы не так плохо, если бы в этот момент не прорвался вперед мутант. Один уже был мертв – тот, которого поймали «Арахниды». Но второй, которого удерживала Нико, оказался сильнее, чем предполагалось. Он с шипением продолжил движение, будто не замечая протянувшийся за ним след из крови и слизи. У людей, казалось, не было шансов, и все же Леони видела: они могут успеть, они достаточно близко к воротам!

И они могли бы, если бы побежали, но с этим справились не все. Некоторые просто были не в состоянии двигаться быстро, некоторые и вовсе застыли от ужаса перед приближающейся к ним тварью. Леони хотела бы помочь им, привести другого робота, да не могла: ближних уже заняли, дальние не успели бы добраться сюда.

Тогда она и нарушила приказ. Леони не раздумывала над тем, что делает, не оценивала риски, не позволяла себе сосредоточиться на последствиях. Она просто чувствовала: она обязана это сделать. Не только ради людей, которых она даже не знала, ради того, чтобы доказать себе: она на своем месте, это ее путь, она не ошиблась!

– Куда ты? – крикнула ей вслед Нико. – Сумасшедшая!

Спорить Леони не стала, она и сама была не слишком высокого мнения о своем поступке. Ну и что теперь, не отступать же!

Она пробежала вдоль забора, миновала шокированных солдат и вырвалась наружу. На мутанта, несущегося ей навстречу, она старалась не смотреть, боялась слишком. Леони заставила себя сосредоточиться только на матери, которая одна пыталась тащить к воротам трех детей.

Леони подоспела вовремя. Она выстрелила прямо в распахнутую пасть уродца, отгоняя его назад, подхватила на руки двух маленьких девочек. Беженка подняла мальчика постарше, и обе они устремились к воротам. Леони даже усталости не чувствовала, только близкий жар от полыхающего транспорта. Сердце билось отчаянно, быстро, совсем как той злополучной ночью. Но тогда оно колотилось только от страха, теперь – от страха, перемешанного с торжеством.

Она все-таки справилась! Она смогла, победила, из нее и правда получится достойный Мастер Контроля, а та единственная неудача была случайностью!

Это было куда важнее, чем возможное наказание: возвращение уверенности в себе. Виноватой Леони себя не считала, но и доказать это не могла. Она приготовилась принять выговор или даже лишиться накопленных баллов… Но ничего не произошло. Начальству оказалось попросту не до нее: беженцев было слишком много, их полагалось разместить на карантин, разобраться, откуда взялись мутанты… Ну что на этом фоне означает выходка Леони?

Она была уверена, что все закончилось хорошо, волнение унялось, она торжествовала… И вот тогда, когда сердце перестало отчаянно колотиться в ребра, когда все вернулось к хоть какой-то норме, Леони почувствовала боль. Не сильную боль, но настораживающую. Она убеждала себя, что бояться нечего, ранение она обнаружила бы сразу, а это так, какая-нибудь ссадина или случайный ожог, ничего особенного… Но даже пока она повторяла себе это, пока не знала ничего наверняка, в груди уже появилось, закрепляясь, нехорошее предчувствие. Поэтому Леони поспешила не в лазарет – там все равно никого не было, Аделаида возилась с беженцами, – а к себе.

Она зашла в крошечную душевую, там свет был ярче всего. Стянула куртку, уже заметив разрыв на рукаве, потом рубашку и обнаружила возле локтя порез, который был бы совсем безобидным – если бы не нечто странное, черное, торчащее оттуда.

Очень похожее на одну из тех игл, которые покрывали тушу мутанта наравне с костными наростами.

Леони запретила себе бояться. Просто запретила и все. Заставила себя принять единственный возможный вариант: это мелочь. Какая разница, чем ее поцарапали? Хоть шипом, хоть камнем! Если бы на нее попал токсин, у нее бы уже рука отвалилась, вон как плавился металл под этой дрянью! А тут, похоже, просто кусочек внешней брони от уродца оторвало, когда Леони в него выстрелила.

Она обработала рану по всем правилам. Достала мерзкий шип, оказавшийся совсем небольшим, сантиметра два от силы. Срезала ткани вокруг него, игнорируя острую вспышку боли. Слила кровь в раковину, заляпав все вокруг алыми брызгами. Потом обработала антисептиком, закрепила повязку, сделала три стандартных укола – против инфекции, универсальное антивирусное и иммуномодулятор. Очень скоро рука перестала болеть, поддавшись анестетику – все как должно быть, никаких аномалий!

Леони улыбнулась своему чуть побледневшему, испуганному, но уже успокаивающемуся отражению в зеркале. Вот, разобралась, и не стоило беспокоить Аделаиду! Дальше тоже не стоит, что за воин бежит к врачу с каждой царапиной?

Думать нужно лишь об одном: сегодня она со всем справилась.

Тела мутантов хотели уничтожить сразу, да и понятно, почему: они могли притащить из пустошей любую заразу. У Марка ушло немало сил и времени, чтобы убедить руководство Объекта в том, что стоит рискнуть, переместить их в лабораторию и изучить.

Он готов был поработать с мертвыми телами и на равнине, если нужно, но Лендар решил, что до такого лучше не доводить. Возможно, понял, что это действительно важно. А может, вспомнил про Гекату… Этот аргумент Марку не очень нравился, но никому ничего доказывать он не собирался – ответ на вопрос, который не прозвучал, рискует оказаться нелепым. Да и вообще, даже если ему дали разрешение на работу исключительно из страха перед Гекатой, это не худший вариант.

Роботы собрали то, что осталось от обоих мутантов, закрепили изоляционной пленкой, перенесли в лабораторию. Причем в лабораторию запасную – основную Аделаида Синс считала чуть ли не личным царством и предоставлять для такого не собиралась. Протестное настроение, однако, не помешало медичке явиться на вскрытие, организованное Марком, гневно сопеть у него за плечом и отпускать едкие комментарии.

Пришел понаблюдать и Лендар. Вряд ли его интересовало вскрытие как таковое, скорее, ему хотелось убедиться, что все в порядке… И получить достойную причину находиться подальше от беженцев.

А вот Мустафа Халид приходить не собирался, его пригласил как раз Марк. Опыт оператора, долгое время работавшего на границе и даже участвовавшего в разведывательных миссиях, сейчас мог пригодиться.

Мутанты эти изначально не обладали четкой формой, поэтому теперь, когда их пришлось разрубить на части, они и вовсе представляли собой пугающую груду плоти, которую кое-как разделили на две части. Не факт, что куски не перепутали, но это не так уж важно, Марк не видел принципиальной разницы между двумя особями.

Пока шла подготовка, он изучил отчет, составленный военными. Никто точно не знал, откуда взялись мутанты. Но предположительно они прорвались через границу между патрулями, защитная система там есть, однако из-за дождей, перепадов температуры и радиации она часто выходит из строя. Некоторое время они ошивались в лесах, только с едой там проблемы, и хищники вынуждены были двинуться дальше. Они оказались у дороги, по которой проходила группа беженцев, да еще и небольшая, недостаточная для того, чтобы отпугнуть уродцев. Всего мутантов было три, они вынудили людей разделиться. Один остался там, в лесу, его уже уничтожили. Другие двое погнались за беженцами, пытавшимися спастись на ближайшем Объекте.

Теоретически гражданские вообще не должны были знать о том, что здесь находится Объект, однако то, что знали, не удивляло. Кто-то из военных продал им карту с соответствующими пометками, такое не первый раз случилось. Люди понимали, что в лесу точно не спасутся, и сделали единственное, что сулило им хоть какую-то надежду на жизнь. Как оказалось, не зря.

Теперь беженцы были в безопасности – но на карантине. Нормальная практика в случаях, когда атакуют мутанты, с большой вероятностью прибывшие из пустошей. Людей Марк не осматривал, да и не собирался, хищники пока интересовали его куда больше.

– Что новое ты надеешься увидеть? – не выдержала Аделаида. – Все предсказуемо, а если ты и сам это осознал, да сказать неловко, хватит тратить наше время! Или хотя бы попробуй их на вкус, чтобы наблюдать за тобой стало веселее.

Марк иронию проигнорировал, он бросил, не оборачиваясь:

– Здесь не все предсказуемо.

– И что же ты уже придумал?

– Они не истощены. Это странно.

– Как будто ты знаешь, как выглядят истощенные гусеницы! – хмыкнула медичка.

– Я знаю, как выглядит деградация мышц. Знаю, что такое отсутствие жировой прослойки, какую бы форму она ни принимала. Знаю, какие болезни появляются у живых существ, лишенных полноценного питания.

– Ну и?

– Мутанты были здоровы до того, как мы их убили… По большей части. Точно не истощены, я вижу скорее следы хорошего питания.

– Молодцы, хоть пожить успели!

Аделаида Синс не была дурой, это Марк признавал. Ее подводило упрямство: если она верила, что понимает ситуацию, она будто запрещала себе думать. Такой подход и в мирной исследовательской жизни едва ли простителен, а уж в поля с ним лучше не соваться.

Зато Мустафа, до этого державшийся в стороне, заинтересовался, подошел ближе. Он наклонился прямо над трупом, прикрывая лицо фильтром.

– Марк прав, – наконец подтвердил старший оператор. – Это, если такое определение здесь уместно, очень ухоженные звери.

– Опять же, что с того? – не унималась Аделаида. – Раньше им попадались беженцы чуть медлительней!

– У мутантов, которые обитают рядом с территорией Черного Города, нет возможности так отъесться, – пояснил Мустафа. – Мы специально обеспечиваем буферную зону – довольно обширную полосу выжженной земли. Это, с одной стороны, упрощает наблюдение, с другой – не дает оснований для постоянного обитания хищников.

– Так понятно, что они тут не обитали, они пришли откуда-то!

– Откуда бы они ни пришли, им нужно было пройти через зону без добычи, а значит, некоторое время голодать, – сказал Марк. – Более того, остается вопрос: зачем они пришли? Если там, где они обитали раньше, было полно добычи, не было смысла тащиться сюда. Если же добыча там иссякла, они выглядели бы куда хуже, чем сейчас, они должны были дойти до состояния, которое вынудило бы их сменить среду обитания.

– Все мутанты, которых мы ловили на границе, были тощими и потрепанными, – добавил Мустафа.

Как и ожидал Марк, спокойный тон подействовал, Аделаида заметно растерялась:

– Ну и что тогда? Что же они ели, раз добрались сюда?

– Я как раз догадываюсь, к чему вы клоните, – вмешался в разговор Лендар. – Но мне это не нравится.

– Мне тоже, – кивнул Марк. – И мы еще некоторое время можем побегать от правды, если это вас успокоит. Но потом нам придется ее признать.

Пока все указывало на то, что мутантов намеренно доставили в тот лес – или хотя бы в приграничную зону, да еще сделали так, чтобы они рванули в нужную сторону. А это уже намного больше, чем случайное проникновение нескольких неразумных животных! Как охранная система упустила транспорт? Как вообще можно поймать нечто подобное?

Или не поймать?..

– Все может оказаться даже хуже, чем выглядит сейчас, – признал Марк.

– Куда уж хуже, – проворчал Лендар. – И о чем же вы?

– Я допускаю, что этот вид появился не естественным способом, он был выведен для нападения. Не обязательно на нас, возможно, нападения на людей как такового. Но использовали его в итоге против нас.

– Нет! – зачем-то выкрикнула Аделаида. – Это невозможно!

– Разве?

Ей хотелось возразить, но она так и не решилась. Она ведь знает, что это допустимый вариант… Существа, которых Марк видел перед собой, не имели толковой среды обитания. Похоже, пыль и песок вредили им, некое подобие жабр на их теле было забито и исцарапано в кровь. Если бы эти существа не погибли в схватке с роботами, они все равно вряд ли прожили бы долго. При этом они очевидно сухопутные, нет никаких указаний на перемещение в воде. Возможно, они жили на болотах… Тогда как у них развились такие крупные челюсти? Для охоты за мелкими животными и рыбами, обычно населяющими болота, они подходят плохо, для убийства людей – намного лучше. Их яркий окрас тоже бесполезен для болотных хищников, которым нужно таиться среди трав и грязи. Куда ни глянь – одни противоречия!

Но это если не принять существование где-то лаборатории. Тогда создать подобного уродца вполне возможно. Как вариант, даже натаскать его, обучить нападать на транспорты и роботов, большого ума со стороны хищников тут не требуется.

Марк надел перчатки и подошел ближе, чтобы сдвинуть часть фрагментов.

– Это омерзительно! – тут же прокомментировала Аделаида. – Тебя не учили использовать для такого «Универсалов»?

– Учили, – отозвался Марк. – А еще учили, что у человека есть такой недооцененный инструмент, как осязание. Вот здесь, например, не видно пробоину в шкуре, но она прощупывается.

– Ты сейчас стоишь перед грудой плоти. Тебя пробоина смущает?

– Не смущает, но заслуживает внимания. Потому что она к моменту нападения на беженцев была поджившей, она не кровоточила, на шкуре вокруг нее начали образовываться шрамовые ткани.

– И что это нам дает? – нахмурился Лендар.

– Существ чем-то удерживали долгое время. Возможно, как раз в грузовом транспорте.

– Все это домыслы, доказательства косвенные… Есть что-нибудь посерьезней?

– Нет, и вам решать, докладывать в Черный Город или нет.

– Да уж… выбор, – хмыкнул глава Объекта.

Он всем своим видом показывал, что выбора и нет на самом деле, потому что Марк наверняка бросится звонить Гекате, и тогда молчание Лендара будет выглядеть не лучшим образом. Зря он так – рассказать Гекате Марк действительно планировал, если она спросит, и не факт, что она тут же рванет отчитываться кому-то еще.

Все эти сомнительные интриги вообще не имели никакого значения на фоне того, что произошло. Марк понимал, что за диверсией, если она все-таки была, может стоять кто угодно. Те самые враги, которые подослали к его Объекту хазаров. Предатели внутри периметра. Тот, о ком Марк раньше не слышал. Они ведь не в сказке живут!

И все же его не покидало чувство, что виновный тут понятен, даже если им не известно его настоящее имя. Кто-то совершил невероятный поступок, использовал серьезные ресурсы, пересек границу, отключил камеры – и все это вскоре после того, как продавец игрушек пообещал вернуться. Версия о совпадениях трещала и рвалась по швам.

Так считал не только Марк. Через несколько часов работа была закончена, больше ничего подозрительного они не нашли, тела мутантов передали на утилизацию. Главным тут было то, что Аделаида прекратила ухмыляться, да и Лендар отнесся ко всему серьезно. Благодарить Марка они не собирались, ушли сразу после завершения работы.

А вот Мустафа остался.

– Твой друг передает привет? – спокойно спросил он.

– Боюсь, что так, – задумчиво отозвался Марк. – Но не стоит интерпретировать это как его одержимость мной… Думаю, за иллюзией эмоциональности он сейчас прячет полноценную боевую операцию.

– Одно другому не мешает. Он изначально вредил Черному Городу, тут ничего нового. Новое как раз то, что ему нужен ты.

И оба они понимали, что скрывается за этим «нужен», потому что Мустафе тоже было известно о том, как продавец игрушек использовал мозг похищенного Мастера. Вероятно, он запланировал что-то подобное и для Марка…

А если так, беженцы, пригнанные к Объекту, были не простой демонстрацией. Когда продавцу потребовалось установить свои датчики, он сделал вид, что на них напал робот-танк со сбитой программой. Возможно, нынешняя диверсия преследует ту же цель?

Он не испытывал привязанности к мутантам, это уж точно, но они были ценным ресурсом. Нужно было вырастить их… создать, если уж на то пошло! Да еще три особи сразу. Продавец игрушек явно берег их для чего-то особенного, такое оружие если использовать, то предельно точно. Однако на первый взгляд он ничего не добился: среди беженцев потерь совсем мало, среди военных вообще нет, уничтожено и повреждено несколько роботов, их легко заменить. Кажется, что продавец игрушек проиграл!

Именно поэтому Марк и не собирался верить первому взгляду.

– С ним невозможно понять, что ему нужно…

– Это и есть признак серьезного врага, – кивнул Мустафа. – В его руках было три инструмента. Наша задача – понять, какой именно он применил.

Марк сначала удивился, хотел спросить, что за три инструмента, но не стал – сам понял. Действительно, три…

Первый – мутанты, которых он вырастил. Но их цель представляется понятной, они ее достигли, в их останках не обнаружено ничего особенного.

Второй инструмент – машины, которые использовали беженцы. Однако в Объекте все помнят опыт с тем танком, транспорты не стали завозить на территорию, тщательно проверили, потом уничтожили, превратив в металлические кубы, не испускающие ничего даже отдаленно похожего на сигнал.

Третий инструмент – это беженцы, которые добрались до Объекта. Тридцать семь человек, точное количество Марк уже знал. В основном женщины и дети, мужчин чуть меньше, многие погибли, отражая первое нападение на группу. Молчаливые, угрюмые, на всех косящиеся настороженно… Тоже ничего не значит, они помнят, что никто особо не спешил их спасать.

И все-таки именно их должен был использовать продавец игрушек.

– Отправишься к Аделаиде? – догадался Мустафа.

– Придется.

– Она тебе не поверит.

– Скорее всего. Но я буду знать, что сделал все от меня зависящее.

Он шел не только ради этого, Марк надеялся там, на месте, разобраться, как могли использовать беженцев. Хотя возможностей у него было не так уж много: за ними позволяли наблюдать только через камеры, вплотную к людям никого не подпускали, с ними взаимодействовали дроны – таковы основные правила карантина. По-хорошему, следовало бы изолировать еще Леони и тех солдат, которые встречали беженцев у ворот. Но тут уже решили не проявлять излишнюю строгость, людей обследовали и оставили в покое.

Аделаида, вопреки его ожиданиям, не стала устраивать скандал, она проводила его в комнату наблюдения. Она даже сначала ничего не говорила, просто остановилась в паре шагов от Марка, скрестив руки на груди.

Ну а Марк на нее вообще не смотрел, он пристально наблюдал за беженцами. Чужеродный элемент должен быть здесь, он добился своего, он пробрался внутрь… Разве не пора проявить себя?

Похоже, что нет. Люди вели себя так, как и полагается уставшим, измученным путешественникам: кто-то спал, кто-то читал, кто-то нервно ходил из угла в угол. Они объединялись в маленькие группы, селились в комнатах семьями. Ничего опасного или подозрительного…

– Всех уже обследовали? – спросил Марк.

– Да, но если есть настроение, можешь и их пощупать руками. Чтобы не терять навык осязания, так сказать.

Она должна была раздражать его, и она явно хотела этого, но все равно не раздражала. Марка в принципе сложно было вывести из себя, а Аделаида еще и предсказуема. Поэтому в ее речи он привычно отсеивал эмоции и сосредотачивался на сути.

– Нашли что-нибудь?

– Это беженцы, они здоровыми по определению не бывают, – закатила глаза Аделаида. – На том компьютере есть копия отчета, можешь посмотреть.

Принцип работает: главное, не отказала в доступе к информации. Если бы еще язвить смешно научилась, общаться с ней было бы куда приятней.

Марк просмотрел диагнозы беженцев – всех тридцати семи. Ничего особенного, Аделаида права. Ожоги и поверхностные травмы – вообще ерунда. Пять-шесть болезней, вызванных радиацией. Новообразования во всем многообразии. Не хватает конечностей и внутренних органов – тоже, увы, печальная норма бесконечных дорог. Ни у кого ни вирусов, ни инфекций, первая проверка пройдена. Еще четыре на протяжении всего карантина, и нужно будет решать, куда их девать.

И что тогда… Продавец игрушек в чем-то просчитался? Или это вообще не он, мутанты – выходка кого-то другого? Марк заставил себя поверить в это, потому что больше ничего сделать все равно не мог. Он попрощался с Аделаидой, вернулся к себе…

Первый сигнал тревоги прозвучал уже ночью.

Глава 2

Геката ожидала, что придется отчитываться на очередном общем собрании. Она их терпеть не могла, но принимала как неизбежное зло. Однако на этот раз получилось иначе: ее сразу пригласили предстать перед Советом. Она не была уверена, плохо это или хорошо.

Она знала, что многие Воплощения боятся этого момента. Комната, в которой проходили такие встречи, и правда давила: совсем небольшое помещение, квадратное, полностью оформленное зеркально-черным обсидианом. Из-за этого кажется, что тут тесно – и одновременно что ты в бесконечной пустоте, отражения мешают оценить истинный масштаб пространства. Свет есть, но непонятно, откуда он льется, он не слепит, его мало – но мало на что? Тут и смотреть-то не на что, полумрак лишь позволяет принять свое отражение за постороннее присутствие.

Однако Геката прекрасно знала, как устроена эта комната на самом деле, и ничего не боялась. Она уверенно вышла в самый центр, так, чтобы десятки, сотни ее отражений выстроились в безупречной симметрии. Это было не обязательно, просто сила привычки, которая сформировалась, еще когда Гекату происходящее забавляло.

– Почему я здесь одна? – спросила она.

– Общее мнение не требуется. Или требуется?

Совет говорил с ней спокойно, как обычно. Голос, который она слышала, оставался неуловимым, воспринимать иначе его не получалось. Он определенно принадлежал одному человеку, но при этом тот, кто его слушал, не смог бы с уверенностью сказать, молодому или старому, мужчине или женщине. Сегодня голос был одним, завтра – другим, и все равно узнавался всегда.

Другие Воплощения считали это особой способностью, чуть ли не магической силой. Гекате повезло чуть больше: она застала рассвет Черного Города и знала ответы на многие вопросы.

– Нет, не требуется, – сказала она. – Просто я бы хотела узнать кое-что у других Воплощений. Но, возможно, мне ответите вы. Удалось найти тело Лиры Мораны?

– Нет. Воплощением номер 11 были предприняты все необходимые меры, больше невозможно. Лучший результат этих поисков – обнаружение крови пропавшего Мастера там, где нам это было указано.

– В поселке, – кивнула Геката. – И больше ничего, ни одного фрагмента?

– Ничего. Также нами была проведена переоценка всех смертей и исчезновений Мастеров за последний год, как и было рекомендовано Великой Жрицей.

– И как?

– В восьми случаях Мастера исчезли при невыясненных обстоятельствах, до сих пор не найдены живыми и мертвыми.

Восемь, значит… Паршиво. Не факт, что продавец игрушек похитил их всех, Мастера спокойной жизнью не живут и от старости не умирают. Но даже если ему досталась половина исчезнувших, это увеличивает риск для Черного Города.

– Я бы хотела сделать поимку существа, которое нам противостоит, своим приоритетом, – твердо произнесла Геката.

– Требуется пояснение. По двум пунктам. Пункт первый – определение слова «существо».

– Я по-прежнему не знаю, кто за этим стоит. Сначала я была уверена, что человек, потому что его поступки кажутся скорее эмоциональными, чем приносящими выгоду. Но, может, это какая-то сложная система алгоритмов, выгода есть, она просто не очевидна… Сейчас я считаю вероятность биологической и кибернетической формы жизни примерно одинаковой.

– Принято, – бесстрастно сообщил Совет. – Пункт второй – действия, которые предполагает поимка существа.

– Пора нанести ублюдку визит, – усмехнулась Геката. – Пока что он навязывал нам битвы на нашей территории. Даже если он не добивался своей цели, мы несли сопутствующий ущерб. Существо же, судя по всему, имеет неограниченный доступ к ресурсам, оно может направлять сюда то, чем не дорожит.

– План понятен. Существует ли сценарий исполнения?

О, вот они и подошли к опасному моменту… Геката знала, как нужно говорить. Она контролировала себя достаточно хорошо, чтобы даже не испытывать волнения. Но все это не отменяло того факта, что ответ получился слишком коротким:

– Мы будем ориентироваться на мертвый город.

– Требуется пояснение.

– Перед тем, как уйти, существо сказало Марку, что правда написана на улицах мертвого города. Думаю, это было попыткой заманить Марка туда.

– Было ли уточнение насчет того, какой город имеется в виду?

– Нет, но я решила: если мы возьмем список городов, погибших… Ну, не за год, можно даже за два года… Можно начать разведывательные вылазки туда.

– Ожидайте.

Гекату не устраивал такой ответ, хотелось добавить что-то еще, ценное, такое, чтобы Черный Город сразу выдал ей разрешение. Но чем больше она болтает, тем меньше шансы на успех, обычно бывает так. Поэтому Геката сложила руки перед собой, наклонила голову и замерла, ожидая вердикт.

Она знала, чем занят сейчас Совет. Идет анализ всего случившегося – каждого отчета, каждой видеозаписи, каждого повреждения. Этого должно быть достаточно! Они потеряли ресурсы и жизни, понятно же, что нужно убирать угрозу, они и так слишком долго не обращали на продавца игрушек внимания – и вот к чему это привело!

Но Черный Город решил иначе.

– Отказано.

– Что? – растерялась Геката. – Нет, постойте… Почему?

– Отказано в предоставлении Жрице права проводить миссию, в которой нет ориентиров, – уточнил Совет. – Определение «мертвый город» слишком размыто. Это может быть мертвый город в прямом смысле. Это может быть угроза нашему существованию в целях запугивания. Это может быть намеренно ложная версия, призванная выманить нужные формы жизни за границу охраняемой территории. Обилие вариантов призывает к осторожности.

– И что тогда, ничего не делать и надеяться, что повезет? Продавца игрушек сожрет какая-нибудь лягушка, а мы будем жить долго и счастливо?

– Эмоции.

– Извиняюсь, – буркнула Геката. – За форму вопроса, не за суть!

– Меры будут предприняты. Мы составим список мертвых городов и отправим туда разведывательные группы.

– Так я же об этом говорю! Мы с Марком можем поехать…

– Отказано, – прервал ее Совет.

– То есть, разведка будет проводиться – но не нами?

– Именно так. Великая Жрица – приоритетное оружие, которым мы не можем рисковать. Марк Вергер – ресурс, еще проходящий оценку, но сейчас его значимость воспринимается как высокая. Рекомендация: оставаться в пределах охраняемой территории.

Снова хотелось спорить. И не просто спорить, а кричать, ударить разок по обсидиановому зеркалу, проявить те самые эмоции, за которые ей уже доставалось не одно замечание. Но Геката сдержалась: сейчас обстоятельства складываются не в ее пользу.

Хотя это не худший расклад. Разведывательные группы будут предупреждены о том, что их ждет, возможно, больше никто не пострадает. Они получат нужные сведения, и вот тогда Гекату отпустят – уже не чтобы найти цель, а чтобы ее уничтожить. Ну а пока это не произойдет, можно вернуться на Объект-21, к Марку. Официально – чтобы обучать студентов, на самом деле – чтобы присматривать за ним, хотя он о таком и не просил.

Геката оставалась спокойна до самого утра. Она знала, что в Объекте сейчас содержатся беженцы, но не считала, что это такая уж большая проблема… или вообще проблема. Стандартный карантин, что такого? Ей это не помешает.

Ну а утром она узнала, что в Объекте произошла катастрофа. Карантин не отменен, он распространился на всю территорию, и теперь никто, даже Воплощение, не может туда войти – и никто не может выйти.

Существовали разные типы оповещений об экстренных ситуациях. Самым страшным считалось то, которое своим воем и мертвецов могло поднять, которое мигало красным на всех мониторах, приводило в боевую готовность роботов, сразу же отсылало прямое сообщение в Черный Город – на случай, если потом это будет сделать некому и не на чем.

Но нынешняя тревога оказалась другой. Оповещение рассылалось не по всему Объекту-21, а только в комнаты операторов. И они сразу же получали хоть какое-то пояснение того, что случилось, пусть и не полное. На этот раз их предупредили, что в корпусе, выделенном для карантина, произошел «прорыв периметра». Означать это могло что угодно: от побега одного из гостей, особо буйного и не доверяющего системе, до нападения на это здание извне.

Более вероятным был вроде как вариант с побегом. Марк видел тех беженцев, в большинстве своем – усталые, замученные люди. Но там еще были мужчины, в том числе крепкие молодые, были женщины с умными злыми глазами, способные вскрыть запертые двери. Возможно, они так и не поверили своим предполагаемым спасителям? Вполне оправданно с их стороны, если задуматься.

И все же Марк сразу почувствовал куда большую настороженность, чем обычно. Только он подумал о том, что продавец игрушек совершил бессмысленное на вид действие, – и начались проблемы. Удивления не было, напротив, при всем напряжении пришло и чувство завершенности. Значит, это все-таки прямая атака на них, сейчас хотя бы узнают, в чем она заключается!

При таком уровне тревоги студентам было не обязательно участвовать в решении проблемы, с этим должны были разобраться военные. Но их пока согнали к границе – Лендар усилил охрану, так что они доберутся сюда нескоро. Да и потом, они как раз могут быть не готовы к тому, что их ждет.

Марк жил неподалеку, у него была возможность добраться до карантинного корпуса одним из первых. Он выглянул в окно, чуть сдвинув защитный экран, и обнаружил первую странность: в соседнем здании не горел свет. Освещение там работало круглые сутки, пусть и не яркое, это одно из правил безопасности. Но сейчас здание напоминало задутую свечу: было сияние – и нет, остался лишь черный уголек, чуть темнее самой ночи.

При этом никаких повреждений заметно не было: ни проломов, ни дыма от разгорающегося пожара, ни тварей, стремящихся пробраться внутрь. Казалось, что это здание и не было жилым – совсем как раньше. А свет отключить не так-то просто, да еще именно в том доме… Все это намекало на одну из тех аномалий, которые всегда были верным указанием на продавца игрушек.

Возможно, следовало связаться с кем-то, позвать на помощь, хотя бы найти партнера, но Марк не стал. Во-первых, пришлось бы ждать. Во-вторых, ему проще работалось одному. Ну а в-третьих, не каждый партнер одобрил бы то, что Марк сразу же нарушил правила.

Он направился к карантинному корпусу по поверхности. Полагалось по тоннелям, но это сейчас бессмысленно. Тоннели охраняются гораздо лучше, там даже ночью размещаются боевые роботы. Да и потом, если бы беженцы решили удрать, чем бы они воспользовались? Про тоннели они даже не знают, им эти тайные переходы никто не показывал. Они пришли из мира, где входят через дверь и выходят через нее, в крайнем случае – через окно. Они бы поступили так, как привыкли.

Подобравшись к карантинному корпусу, Марк убедился, что его догадка была верной. Ночь выдалась сухой, но дожди отступили совсем недавно, поэтому вместо песка и пыли территорию Объекта покрывала грязь. Она отлично сохранила следы вокруг здания – совсем свежие, с дюжину человек пробежали недавно, меньше часа назад, и это совпадает с тревогой.

Можно было предположить, что диверсию устроили все беженцы, они дождались, когда их оставят без присмотра, вскрыли охранную систему и удрали. Но тогда они действовали бы более организованно, а следы, которые Марк видел в грязи, рассказывали совсем иную историю. Люди были напуганы, до дрожи, до истерики, они метались, выискивая направление, кто-то упал – судя по небольшому пятну, ребенок, и его подняли на руки. Дверь в корпус сейчас была закрыта, но Марк не сомневался: она не заперта.

Ситуация оставалась опасной, и ему пришлось сосредоточиться на ней, однако какая-то часть Марка уже сейчас отметила – происходит нечто странное. И не с беженцами, а с ним. Хотя с беженцами тоже, но это хоть сколько-то объяснимо, к самому себе у Марка возникло куда больше вопросов. С каких пор он так хорошо разбирается в следах? Нет, базовые навыки у него были, он долгое время жил в Объектах, где иначе нельзя. Но чтобы вот так расшифровать все подробности, да еще и без сомнений… Такого он раньше не делал и сейчас не мог, не готовился. Однако получилось у него легко, стоило только увидеть запутанную вязь отпечатков в грязи. Он прочитал их, как письмо!

Ладно, об этом можно будет подумать позже, если оно у него вообще будет, это «позже».

Марк снова продвинулся к двери, он уже готов был войти, когда рядом мелькнул темный силуэт. Секунда на то, чтобы обернуться… и нет времени на то, чтобы что-то изменить: на него уже наставлен пистолет. Инстинкты требовали поднять руки, но Марк лишь досадливо поморщился, он уже разглядел, кто к нему подкрался.

– Убери, а? – тихо попросил он. – Не до того сейчас.

Мало кто сумел бы подобраться к нему вот так – быстро, неслышно, как тень. Легко ли отследить тень в ночи? Однако от Нико следовало ожидать такого уровня мастерства. Лучшая в свите Императрицы, из семьи карьерных военных – вот и все, что Марк о ней знал, больше ему не требовалось.

Ах да, еще стервозный характер, тоже ни для кого не секрет. Нико напомнила об этом, когда не отвела от его лица пистолет.

– Что ты здесь делаешь? – спросила она.

– Реагирую на сигнал тревоги. Ты, думаю, тоже – если ты не пришла перестрелять всех беженцев забавы ради.

– Я только добралась!

– Да и я ночую в другом месте. Мы будем болтать или все-таки разберемся, что случилось?

Нико бросила на него возмущенный взгляд, но пистолет отвела. Убирать не стала, однако и Марк уже достал оружие. Может, следовало сейчас привести с собой роботов, но подходящих по размеру рядом не оказалось, а тащить сюда стандартных «Офицеров» или «Универсалов» слишком хлопотно.

Он двинулся вперед первым, Нико позволила это, пошла следом. Пожалуй, тот, кто оказался бы перед Марком, его спутницу даже не заметил бы. Нет, Нико не была такой же мелкой, как Леони, ростом она лишь немногим уступала Марку, но отличалась поджарым телом. Особенность природы, ничего общего с голоданием: сколько бы времени Нико ни проводила в спортзале, груду мышц она бы не нарастила. Она была из тех женщин, которые выглядят хрупкими, какая бы сила в них ни таилась – длинные ноги, плоская грудь, сухие мышцы. Лицо будто не из этой эпохи, а с какого-нибудь портрета, изображающего аристократку из далекого прошлого. Не похоже, что Нико стремилась сохранить эту красоту, она вообще за внешностью не следила, ходила с обветренной кожей и вечно пересохшими губами. Но пока молодость справлялась, и внешне Нико напоминала скорее нежный цветок пустыни, чем ту гарпию, которой на самом деле являлась.

Впрочем, при всех ее недостатках, Марк признавал, что она хороший воин – и станет отличным Мастером Контроля. Нико могла вести себя как угодно в свободное время, на боевых операциях она тут же подбиралась, настораживалась и делала то, что нужно. Уже то, что она тоже решила проверить дверь, а не шастать по тоннелям, многое ему говорило.

Дверь действительно оказалась открыта, но замок не взламывали ни снаружи, ни изнутри. Похоже, его разблокировала система… Это было бы нормально, если бы в этом корпусе просто жили: когда звучит тревога, замки отпираются автоматически. Но тут выставили настройки карантина, они такое не допускают! Получается, или Аделаида ошиблась, или диверсия масштабней, чем предполагал Марк.

– Где можно отключить охранные программы? – спросил он, не оборачиваясь.

– Много где. В медицинской лаборатории. На каждом из восстановленных этажей есть щиток.

– Так просто?

– Совсем не просто, – возразила Нико. – Нужно не только отыскать панель управления, но и обладать соответствующими знаниями. Я бы не смогла. Ты бы тоже не смог.

– Ты так уверена в этом?

– Да. Иначе я бы уже прострелила тебе ногу – просто на всякий случай.

– Предусмотрительная какая, – усмехнулся Марк. – Кто из наших такое мог?

– Плюс-минус весь преподавательский состав и многие военные, в первую очередь – механики.

– А не из наших?

– Не угадаешь. Беженцы, когда их спрашивают о прошлом, или врут, или молчат – приучены.

Внутри их ожидали следы испуганного бегства, но не нападения неведомого противника и даже не драки между людьми. Беженцы спешили к выходу, похоже, уже в темноте. Они налетали друг на друга, кричали, толкались, и было душно, и пахло кровью…

Марк видел эту кровь: разводы на полу, темные отпечатки ладоней на стенах. Выглядит жутко, а на самом деле – сущая мелочь. Когда испуганная толпа горной рекой проносится через узкий коридор, кто-то неизбежно пострадает. Но такое количество крови указывает на пару-тройку ссадин и разбитых носов, ничего серьезного. Поэтому Марка все еще интересовало, от чего они бежали.

Могло оказаться, что и не было причины для такой реакции. Тоже случается: нервы напряжены до предела, звенят, как натянутые струны. Если в такой ситуации вдруг погаснет свет и кто-то крикнет «Монстр!», проверять, есть монстр или нет, не станут. Да еще и если открыты двери… Так что, если продавец игрушек хотел замаскировать побег кого-то одного, верного ему, этого бы хватило.

Но нет, не обошлось малой кровью… Все-таки не обошлось. Марк понял это, когда, свернув за угол, увидел разводы на полу – в ночном мраке, рассеянном только долетавшим снаружи светом, они казались черными, хотя на самом деле были багровыми. Это уже не кровь из ссадины, для такого количества как минимум одну крупную артерию нужно вскрыть, человек бы не выжил. И запах в воздухе стоит сладковато-тяжелый, пронизанный металлическими нитями… Но не только, есть и что-то еще.

С тех пор, как ему установили нейромодуль, Марк стал замечать перемены, не связанные с управлением машинами. Он лучше видел, слышал, воспринимал запахи… Геката предупреждала его, что так будет, компьютер усиливал разум точно так же, как мозг управлял компьютером. Правда, его внезапно проклюнувшиеся навыки следопыта это не объясняло, но они могли подождать. Что же до органов чувств, то это не чудо, а стандартная практика – вон, Нико в темном доме тоже не потребовала хотя бы фонарик включить, ей, как и Марку, хватало ничтожных лоскутов света, пробивающегося в окна.

С запахами все обстояло точно так же: он различал их лучше, чем раньше. Поэтому теперь к резкому, доминирующему запаху крови прибавлялось и нечто большее, доказывающее, что человека уже не спасти… Не то чтобы Марк в этом сомневался, лужа на полу и брызги крови на стенах намекали, что тут не коленку содрали. И все же сейчас по одним лишь запахам он мог определить, какое убийство здесь произошло. На это намекало и то, что труп не бросили на месте, кровавый след показывал, что тело даже не перенесли, а по-звериному оттащили…

– Похоже, у нас тут прокаженный шастает, – предупредил Марк.

– Что? Нет! – возмутилась Нико. Так возмутилась, будто это он был виноват в случившемся. – Этого не может быть!

Он понимал, почему она не поверила. Всех беженцев проверяли на паразитов, иначе нельзя, подцепить эту дрянь в пустошах проще простого. Но и определяется она, к счастью, легко, достаточно одного сканирования. Даже если паразит еще не захватил носителя, его видно чуть ли не с первого дня после заражения. А раз он проявился этой ночью, там уже была знатно подросшая тварь.

Так как же Аделаида ее упустила? Марк читал ее отчет, она не проявляла халатность, сканирование прошли все! Получается, Аделаида предала их? Этого только не хватало… Она вроде как не могла, но если допустить, что за всем стоит именно медичка, становится понятно, кто сбил систему изоляции в карантинном корпусе!

Но Аделаида им сейчас в любом случае не навредит, ему нужно было убедить свою спутницу в том, насколько реальна угроза:

– Здесь не просто кого-то догнали, жертву сразу же выпотрошили. Этим обычно занимаются прокаженные.

– Разве они не пожирают добычу на месте?

– Не всегда. На начальном этапе – а это именно он – паразит сохраняет схему мышления своего носителя. На уровне простейших навыков и желаний, разумеется.

– И если он использовал кого-то из беженцев, он наследовал от этого человека стремление создавать запасы и сохранять что-то на потом, – догадалась Нико.

– Именно. Мы не знаем, сколько здесь паразитов, но нужно сначала разобраться с тем, что несет угрозу, а потом перейти к тому, что не пытается перегрызть нам горло.

Марк прекрасно помнил свою прошлую встречу с прокаженным. Не тот опыт, который хочется повторять… и все же не тот, который травмирует на веки вечные. Он тогда справился, выжил, поэтому новая встреча с одной из этих тварей оставалась угрозой, но в истерику его точно не вгоняла.

Он по-прежнему двигался первым. Они с Нико больше не говорили, не хотели выдать себя раньше времени. Да и слух им сейчас необходим… именно слух предупредил их, что они приближаются к цели.

Марк ожидал, что существо все еще жрет, потому и выдаст себя тошнотворными звуками рвущейся плоти. Но нет, оно то ли насытилось, то ли сделало паузу. Впереди скрежетала мебель, сдвигаемая с места, грохотали столы и стулья…

– Что оно делает? – еле слышно произнесла Нико.

– Гнездится.

Похоже, жертва попыталась убежать вместе со всеми, но ей просто не повезло. Существо настигло ее в коридоре, убило, утолило первый голод, а то, что осталось, потащило в общий зал ожидания – там как раз хватало столов и стульев. Из них оно и сооружало себе схрон в углу, увлеченное, не обращающее внимания ни на что вокруг. Когда эта сомнительная конструкция будет завершена, оно, вероятнее всего, спрячет туда останки первой жертвы и отправится за второй. Потом человеческий мозг окончательно перестанет работать, и про схрон оно забудет… Так могло бы быть – если бы не пришли люди.

Когда они добрались до зала, существо возилось в углу, сдвигая столы и стулья. Его добыча пока валялась ближе к двери – молодая женщина, на месте живота – кровавый провал, но лицо не тронуто, горло – тоже, большая редкость при атаках прокаженных. Марк ее не помнил, но это не имело значения. Он и так мог представить, как она недавно радовалась, добравшись до безопасной территории, думала, что, раз она сбежала от мутантов, судьба ее точно бережет… Могла ли она догадаться, что погибнет от руки кого-то из своих?

Существо не обратило на них внимания, когда они вошли, но стоило им задержаться возле трупа, и оно тут же насторожилось. Оно замерло на вершине нагромождения мебели в странной позе, несвойственной для человека, делающей его похожим на насекомое.

– Я ее знаю… – шокировано прошептала Нико. – Я проводила первичный опрос, она была нормальной!

– Это была не она, – отозвался Марк, наблюдавший за существом.

– Ее зовут Полина…

– Звали. Полина умерла, ты смотришь не на нее.

Он понимал, почему так подавлена его спутница. Полина оказалась совсем молоденькой девчонкой – куда младше, чем ее жертва. Тонкий прутик, чудом преодолевший дорогу, символ жизни, побеждающей смерть… Вчера, разумеется, сейчас-то уже нет.

Пожалуй, Нико было особенно тяжело не от того, что Полина изменилась, а от того, что пока она изменилась недостаточно. Прокаженные быстро становятся достаточно непохожими на людей, что перепутать невозможно. Для Полины этот процесс только начался. Да, мозг уже по большей части мертв, остались ничтожные всполохи, влияющие на решения паразита. Но внешность почти сохранна… Все еще человеческая девушка – но уже двигающая странно, рывками, будто не управляющая до конца своим телом. Лицо пока что кукольно прекрасное, но уже покрытое плотной кровавой коркой, искаженное хищной яростью, передние зубы частично обломаны, левая щека порвана: должно быть, поранилась, пожирая добычу.

Ну и конечно, глаза… То, что в будущем будет главной отличительной чертой, потому что не достанется паразиту от человека, а будет самим паразитом – из глазниц появятся трубчатые наросты, в которых пульсирует собственное тело твари. Но для такого нужно несколько недель, а тут и суток не прошло. Глаза пока на месте, однако они уже мутные, не просто смертью подернутые, а затянутые плотной пеленой. А еще они сдвинуты в сторону, и из-за них в образовавшиеся щели выглядывает паразит.

Марк был готов к этому, Нико – нет. Она неплохо держалась до последнего, но, увидев искаженное лицо девушки, которую знала живой, все-таки дрогнула. Она подалась назад, не в силах выстрелить, и паразит почуял в этом слабость.

Существо прыгнуло вперед, резко, быстро, и казалось, что оно уже успело наделить носителя какими-то суперспособностями. Только вот Марк знал, что никакой сверхсилы у прокаженных нет. Они используют возможности человеческого тела по максимуму, ничего не берегут – и ничего не боятся. Человека ведь все время сдерживает страх, и это нормально. Люди боятся прыгать с большой высоты, чтобы не переломать ноги, не суются туда, где опасно, не бегают там, где можно нанизаться на металлические ножки перевернутых столов… Полина, настоящая Полина, тоже двигалась бы по этой комнате осторожно.

Но паразит в очередной раз продемонстрировал, что от настоящей Полины он очень далек. Он нацелился на Нико, не на Марка, потому что Марк стоял неподвижно, а Нико отступила. Существо одним прыжком преодолело разделявшее их расстояние, попыталось налететь на выбранную жертву всем весом. Нико опомнилась, выстрелила, но слишком поздно, не попала… Наблюдая за собой со стороны, она бы, наверно, и сама поразилась: как можно промазать с такого расстояния? А вот можно, если мишень постоянно движется, да еще и у тебя дрожат руки, потому что ты по-прежнему человек больше, чем оператор, лишь дополняющий боевых роботов.

Она промахнулась, существо – нет. Оно повалило Нико, прижало к полу. Щелкнули челюсти, и жертва вскрикнула, пролилось больше крови. Марк этого не видел в темноте, но знал, что иначе Нико не закричала бы. Да и у прокаженных с таким быстро, инстинкт требует поскорее пустить кровь.

Теперь все зависело от Марка, он видел, что существо зажало челюстями левую руку Нико, а правой та пытается отбиться, но пока безуспешно.

– Не вздумай стрелять! – крикнул он так, чтобы перепуганная Нико точно услышала. – Я все сделаю сам!

– Так делай уже! – огрызнулась она.

Существо продолжало метаться, постоянно дергалось, даже получив жертву. Поэтому и Марку пришлось убрать пистолет, не хотелось, чтобы Нико пострадала еще больше. У него не было права ни на одну ошибку, ни на одно неверное движение, собственные эмоции пришлось отложить. Он действовал так же четко, как действовал бы на его месте робот-хирург.

Он достал нож, подошел сзади. Остановился над Нико, прямо за спиной у беснующейся твари. Марк перехватил то, что осталось от Полины, за волосы, отвел голову назад, поднес нож к лицу и парой движений перебил челюстные суставы.

Вот тогда существо наконец отпустило жертву, иначе оно просто не могло. Марк ждал этого, он все с той же уверенностью отшвырнул Полину в сторону, а когда она снова подхватилась, чтобы побежать к нему – на четвереньках, как животное, он был готов. Он, в отличие от Нико, не промазал. Он выстрелил ровно в середину лба, уничтожая и паразита, и обреченную девушку. Существо рухнуло на пол, и рассматривать его Марк не собирался, знал, что оно уже не поднимется.

Он повернулся к Нико, а она как раз отползала в сторону, прижимая к себе изодранную руку. Вид у девушки был совсем ошалелый, и это плохо. Когда она посмотрела на него, Марк увидел, что зрачки у нее расширены – понятно, что от темноты, но и от страха тоже, глаза совсем зеркальные, нижняя челюсть неконтролируемо колотится. А ведь это не какая-нибудь тепличная Леони, которая всю жизнь только и делала, что училась! Нико успела поработать боевым оператором, они видела многое, смерть видела… Но не такую смерть. Так что, возможно, это не она слишком слаба, а с Марком что-то не так… Однако если это отличие им всем на руку, нужно ли стыдиться?

– Собраться можешь? – спросил он. – Мы не знаем, сколько их здесь, возможно, не один.

– Я… я тоже теперь? – с трудом произнесла Нико. – Я з-заражена?

– Нет.

– Т-ты не з-з…

– Знаю, – нетерпеливо перебил Марк. – Паразит стал активен менее суток назад, он в принципе еще не способен на размножение. Поэтому получишь серию стандартных уколов и все. Но для начала нужно убедиться, что здесь нет других способов умереть очень болезненно!

В какой-то миг ему показалось, что Нико – совсем пропащий случай, если уж поддалась панике, то не очухается. Но нет, она все-таки пришла в себя: на миг закрыла глаза, а когда открыла, она действительно была в норме. Она стряхнула с себя страх и боль, как шелуху, она снова была той Нико, которая вошла с ним в здание. Она даже взяла пистолет обеими руками, хотя кровь из раны продолжала сочиться.

– Я позволяю это до ближайшей аптечки, – Марк кивнул на кровоточащую рану.

– Это моя проблема.

– А станет моей, если ты грохнешься в обморок от потери крови. Набора первой помощи у тебя ведь нет?

Нико заметно смутилась, и понятно, почему: операторам чуть ли не с первого дня обучения твердили, что набор первой помощи должен быть всегда, при каждой боевой миссии, да и тренировочной тоже. Но сейчас они проснулись посреди ночи, никто не был готов к тому, что произойдет.

– Я… не подумала, что он понадобится.

– У меня тоже нет, не мне тебя критиковать, – признал Марк.

– Так наша цель – аптечка?

– Нет, она подвернется по пути, их тут полно. Наша цель – вернуть электричество… Есть идеи?

– Есть, – отозвалась Нико. – Отключить могли много где, но вернуть можно в том кабинете, где установлено видеонаблюдение, знаешь его?

– Я там был, идем.

Она подобрала отличный вариант: кабинет располагался на этом же этаже, не нужно было связываться с узкими, напрочь лишенными света лестницами. Пока что все указывало, что прокаженный тут был только один, люди разбежались, помешать вроде как никто не должен… Но, пожалуй, это было бы слишком просто.

Когда они добрались до нужного коридора, ведущего напрямую к кабинету, путь им перекрыли роботы. И это были не «Инспекторы» или «Офицеры», которых еще можно было тут ожидать. Нет, коридор металлической сетью блокировали роботы медицинского назначения. Тот, кто не понимал, что они собой представляют, решил бы, что это лишь разновидность баррикады, которую очень легко обойти.

Однако Марк проработал с такими машинами большую часть жизни, он знал, на что они способны. Оружия как такового у них нет – зато есть скальпели, лазеры и даже пилы, которые могут разделять кости за считаные секунды. Пока что роботы замерли на пути, как спящие насекомые, может, это всего лишь блеф…

Нет, не блеф. Конечно же. Стоило Марку и Нико подойти поближе, и механическая бригада ожила. Зажужжали пилы, начали резко и быстро двигаться манипуляторы, удерживающие скальпели, полыхнули лазеры разного цвета. На дальнюю атаку они были не способны, перемещались тоже очень медленно, с трудом. Но стоило подойти поближе, и они легко расправились бы с двумя людьми, даже вооруженными.

– Это ведь не должно быть здесь, не так ли? – напряженно спросила Нико.

– Это и вести себя так не должно.

– Как это устроили?

– Два варианта, на самом-то деле, – пояснил Марк, не отрывая взгляда от машин. – Либо кто-то воспользовался паникой, учиненной паразитом, и передвинул их сюда, либо задал нужную программу, и они доползли сами.

– Кстати, о программах… Это же твои обычные игрушки, ты можешь их отключить?

Отвечать Марк не стал, потому что ответ казался предсказуемым: конечно, опытный хирург умеет управлять таким оборудованием! Вот только он с самого начала подозревал, что никакой опыт ему тут не поможет, и оказался прав.

Кто-то вскрыл и полностью перенастроил коды оборудования. Марк не просто не мог коснуться их – он их толком и не видел! Перед ним замер в неоновом мареве какой-то непонятный, принципиально новый сигнал. Можно было попробовать прорваться, надавить, однако Марк подозревал, что от этого станет хуже.

– Уходим, – скомандовал он. – Не будем подыгрывать ему.

– Кому?

– Тому, кто это устроил.

Имя, даже условное, он называть не стал, не хотел. Да и какая разница? В любом случае, нужно отступать, потому что спасать тут некого, а нарваться можно серьезно.

Они действительно двинулись, однако далеко уйти не успели: из-за поворота вывернула точно такая же металлическая масса, пронзительно, до дрожи, воющая пилами, сияющая лазерами. Она двигалась все быстрее, да и первая группа роботов на месте не осталась. Они зажимали людей смертоносными стенами с двух сторон, готовясь уничтожить, обратить в кровавые фрагменты, когда лезвия окажутся близко.

Это была ловушка, непредсказуемая, опасная… и вроде как безвыходная. Никакие выстрелы не позволят им пробиться через роботов. Ближайшее окно заблокировано металлическим щитом. Пол и потолок здесь крепкие, восстановленные, не пробьешь. Да еще и времени так мало, минута, не больше!

Нико и сама понимала, насколько плохи их дела. Она все-таки попробовала выстрелить, но это не привело ни к чему, кроме фонтана искр, которые обожгли и людей.

– Больше так не делай, – невозмутимо произнес Марк.

– У тебя есть идея получше?!

– Я работаю над этим.

Он действительно работал – он искал. Отчаявшись получить контроль над медицинскими роботами, Марк искал других. Любых! Подошли бы уже и громоздкие боевые, и шустрые сервисные… Да что угодно, лишь бы получить путь к спасению!

Но роботов поблизости не было, не на том расстоянии, которое можно преодолеть за ничтожные осколки времени, оставшегося в их распоряжении. Кроме разве что одного…

Над корпусами парила небольшая стайка разведывательных дронов. Эти действовали автономно, потому что для управления любой летающей машиной требовались особые навыки. За то время, что Марк провел в Объекте-21, уроков по контролю над летающими дронами не было ни разу, это не стандартное снаряжение, у них другая система кодов. Поэтому он и не обратил внимания на них, когда подбирался к карантинному корпусу.

Теперь у него не осталось выбора. Да, он по-прежнему рисковал испортить очень дорогое оборудование. Но если альтернатива – смерть, какая ему разница, выставят счет его мертвому телу или нет? Марк, стараясь не обращать внимания на лезвия, вращавшиеся так близко, что он чувствовал движение потревоженного ими воздуха, потянулся к летающему дрону.

А тот поддался неожиданно легко, словно только этого и ждал. Машина тут же аннулировала заданную программу и полетела к новому хозяину. Это произошло так быстро, что Марк даже засомневался: не ловушка ли это? Может, продавец игрушек изменил и разведывательные дроны? Нет, бессмысленно, да и потом… он же не всесилен!

Просто Марк точно знал, как управлять этой машиной, он владел всеми нужными командами, ни разу даже не попытавшись их изучить. Очередная странность, с которой придется поработать – но потом, для начала неплохо бы выжить и сохранить все конечности! Хорошо, что теперь это вполне вероятный исход.

Дрон легко пробил металл, блокирующий окно – такие роботы делались укрепленными, оружие на них не вешали, эту роль выполняли заостренные крылья. Поэтому теперь робот метался в ограниченном пространстве хищной птицей, легко отсекая медицинские манипуляторы. Да, это не было просто: Марку приходилось смотреть только на коды, прочерчивавшие траекторию полета, чтобы не задеть самого себя или Нико – им бы одним ударом руку снесло! Или половину черепа, как повезет. Но при всей сложности, он справлялся, дрон бил с филигранной точностью, отключая машины одну за другой и усеивая пол металлическими обломками.

Нико тоже была достаточно опытна, чтобы правильно оценить происходящее.

– Ого! – присвистнула она. – Я не знала, что ты умеешь управлять «Птицами»!

Потому что я не умею.

Хотелось сказать ей об этом, однако Марк промолчал. Нико союзник, но не друг, ей нужно доверять с осторожностью. Да и не до болтовни сейчас, пора заканчивать.

Если бы покорный его воле дрон тоже был ловушкой продавца игрушек, он бы уже продемонстрировал это. Но нет, робот подчинялся до самого конца, до того момента, когда путь был открыт.

Марк первым двинулся вперед по обломкам роботов, вроде как желая поскорее вернуть электричество, а на самом деле – чтобы избежать сложного разговора с Нико. Но она не собиралась сдаваться так просто, очень скоро она поравнялась с ним.

– Я допускала, что та непонятная форма жизни вернется за тобой, – заявила она. – Да об этом все говорят… Но чтобы так быстро? Или он готовился к этому?

– Мы до сих пор не знаем, он это или кто-то еще, – осадил ее Марк. – У Черного Города хватает врагов.

К этому моменту они добрались до панели управления, и он думал, что спор закончится сам собой, они будут заняты делом. Но там их поджидало очередное неприятное открытие, заставившее замереть в двух шагах от цели.

Нико опомнилась первой:

– До сих пор не знаем, говоришь?

Рядом с панелью и кабинетом видеоконтроля располагалось окно с частично отогнутым щитом, из-за этого сюда проникало достаточно света, чтобы прочесть надпись на стене – всего два слова, выведенные кровью.

«Привет, Марк».

Глава 3

В том, что после ночной катастрофы последует разбирательство, Марк даже не сомневался. Но он все равно не ожидал, что к этому привлекут его. С чего бы? Он всего лишь один из студентов – и он знатно нарушил правила этой ночью, когда отправился сюда, никого не предупредив. Поэтому он ожидал, что на него наорут или польют холодным презрением и отошлют обратно в жилой корпус.

Однако Лендар решил иначе. Чувствовалось, что Марк ему по-прежнему не нравится, и ему стоило колоссальных усилий сохранить хотя бы минимальную вежливость в разговоре. Но при этом приказ был четким: присоединиться к совещательной группе. Возможно, он считал Марка кем-то вроде представителя Воплощений. А может, не забывал, что именно он стал ключевой мишенью продавца игрушек. Да и врачебный опыт никто не отменял… Причина могла оказаться любой или объединить в себе все сразу, отказываться Марк все равно не собирался, и не только потому, что выбора ему никто не давал. Нико отправили отсыпаться и привыкать к тому факту, что у нее, одной из лучших учениц, теперь есть выговор в личном деле. Марку выговор тоже подкинули – вместе с креслом в комнате для совещаний.

Народу тут и без него хватало: почти весь преподавательский состав, глава охраны и потный толстый мужчина, который заявил, что будет говорить от лица беженцев, поскольку был их лидером с самого начала. Глядя на то, как его трясет от ужаса, Марк в этом сильно сомневался, но других кандидатов на роль переговорщика все равно не нашлось: люди, попрятавшиеся ночью, боялись вылезать из своих укрытий, а толстяк явился сам.

Жаль, что не перенесли собрание… Марку больше всего хотелось завалиться в постель, отключиться, не думать ни о чем. Недостаток сна не был серьезной проблемой, пока что он обернулся лишь легким головокружением. Но сон спас бы его от неприятных размышлений, тем для которых хватало. Впрочем, совещание давало повод отвлечься и от них, это как раз плюс.

Первой слово взяла Аделаида Синс. Да иначе и быть не могло, хотя Лендар даже не успел ее ни в чем обвинить. Она сама все прекрасно понимала, Марк слышал, как она рыдала за стеной, когда сам он в туалете пытался отогнать сон ледяной водой. Но если бы он не стал случайным свидетелем ее срыва, сейчас он и не догадался бы, насколько ей тяжело. На собрание Аделаида пришла собранной, безупречно одетой и накрашенной. Хотя Марка это как раз не удивило – он прекрасно знал, какие препараты она использовала, чтобы убрать отеки.

– Я запустила анализ системы, – объявила Аделаида, остановившись в паре шагов от стола, за которым сидели остальные. – Компьютер проверит порядок и правильность моих действий. Но я хочу сказать вам сразу… Я отнеслась к этому с должным вниманием! Я знаю, что вы думаете: ей было плевать, она проскочила через обязательные протоколы… Такое могло бы случиться, если бы я работала в каком-нибудь центре для беженцев и видела такие толпы каждый день. Но для Объекта-21 это большое событие, я была поражена, я оставалась собранной!

– Может, тебя настолько поразило, что ты сканер неверно настроила? – предположила Марта Грей.

Аделаида сжала кулаки, но ответила вполне спокойно:

– Нет. Я знаю, чем чревато наличие зараженных в замкнутом пространстве. В этом и смысл карантина! И я не буду скрывать, что я сама боюсь ту падаль, которая может поселиться в человеческом теле… Я их всех боюсь! Когда мне было восемь лет, я случайно увидела, как человека жрет Ловушка. Такое не забывается! Паразиты – первое, на что я проверила беженцев. Вирусы – второе. Спросите у Вергера, он читал мой отчет!

– Вергер – никто, и он вообще не должен был ничего читать! – поморщился Иовин Бардас. – Почему он здесь?

– Потому что я так решил, – ледяным тоном напомнил Лендар. – Мне интересно мнение практикующего врача. Так что там с отчетом?

– Обследование было проведено верно, – подтвердил Марк. – У каждого из беженцев нашли хоть какие-то травмы и болезни. Это не получилось бы сделать, если бы Аделаида проскочила сканирование.

– Так как же она тогда пропустила паразита? – поразился военный. – Он маленький был, что ли?

Марк ожидал, что объяснять придется ему, но нет, его опередила Марта Грей, Мастер-механик:

– Дело не в нашей Аде и не в паразитах, дело в оборудовании. Его подкрутили так, чтобы оно показывало нужный результат… Нужный не нам, разумеется.

– Разве это возможно?

– Да как два пальца…

– Больше фактов, меньше эмоциональных оценок, – прервал ее Лендар.

– Если вскрыть программное обеспечение, можно контролировать то, какой результат выдаст машина, – пояснила Марта. – Причем это может быть настоящий результат, но минус пятно от паразита, а может быть то, что к обследуемому отношения не имеет. Мне нужно рассказывать, что это означает?

Судя по тяжелому молчанию, повисшему в комнате, рассказывать было не нужно, все и так поняли – хотя бы отчасти. Если результаты были неверными, то среди сбежавших чужаков могут быть носители чего угодно… Но и это полбеды. Марк прекрасно помнил, что предыдущее тело продавца игрушек оставалось поразительно человекоподобным до самого конца.

Возможно, вторая такая же тварь прокралась в Объект вместе с беженцами. Как раз подобный инструмент и требовался, чтобы легко, будто бы играючи, обойти все системы защиты и наполнить карантинный корпус хаосом.

Но если они будут сидеть тут и сокрушаться, ни к чему полезному это не приведет. Такое простое открытие совершил не только Марк, Лендар предложил:

– Давайте вернемся к ночному происшествию. Пока без подозреваемых и выводов.

– Это значит, что с меня обвинения сняли? – встрепенулась Аделаида.

– А тебе их и не предъявляли, молчи, пока это не исправили, – посоветовала Марта.

Медичка обиженно передернула плечами, но совету все-таки последовала. Иовин тем временем запустил запись с камер наблюдения, которая транслировалась на экран в центре стола.

Беженцы тем вечером долгое время не спали, даже когда персонал Объекта ушел, оставив их в покое. Многие держались небольшими группами – семьями или компаниями друзей. Одиночества старались избегать. Но поздний час постепенно брал свое, люди стали расходиться. В общем зале осталось человек пять от силы, в том числе и девушка, ставшая жертвой: она беседовала о чем-то с другой молодой женщиной, кажется, утешала.

Лендар поставил видео на паузу, повернулся к представителю беженцев и указал на женщин:

– Кто они такие?

К этому моменту Марк припомнил, что зовут самоназначенного лидера Дмитрий Гаврилов. За то время, что персонал беседовал между собой, он постарался успокоиться, но теперь, когда к нему обратились, зачем-то подпрыгнул, отвечать начал неожиданно высоко, потом прочистил горло и заговорил нормально:

– Я не! Хм… Я не общался с ними очень плотно, я к ним не подходил, если что!

– Это мне пока не интересно, – сдержанно отметил Лендар.

– Вот эту, – Гаврилов постучал пальцем по изображению женщины, которой очень скоро предстояло погибнуть, – звали Рита. Рядом с ней Жанна, то ли подруга ее, то ли сестра… Они с самого начала путешествовали вместе.

Их общую историю Марк слышал еще вчера. Судя по всему, беженцы были родом из одного города-государства – так бывает не всегда, куда чаще к каравану прибиваются выходцы из разных земель, соединенные лишь трагедией. Но здесь путешествовала группа среднего размера, сплоченная, из тех, где не все дружат, однако все друг друга знают.

Продавец игрушек выбрал себе сложную мишень. Подослать своего человека в смешанный караван было бы куда проще, но он почему-то поступил иначе. Марк сильно сомневался, что это случайность, однако пока не мог разобраться, зачем их противнику идти на дополнительный риск.

Города-государства без покровителей обычно долго не выживают. Выиграть несколько лет спокойной жизни им удается либо накопив машин, либо собрав за своими стенами профессионалов, способных обеспечивать защиту. Тут был второй вариант: жители города оказались достаточно умны, чтобы находить способ противостоять любым угрозам.

Но они и сами, пожалуй, в глубине души догадывались, что это не навсегда и даже не надолго. История таких городов заканчивается, когда опасность пробирается сквозь стены. Это могут быть мутанты, пораженные вирусами машины, болезни… не важно. Главное, что приходится бросать гнездо, казавшееся таким защищенным, и двигаться в никуда, надеясь уже не на обретение счастья, а на саму возможность остаться в живых.

Лендар снова запустил запись, и стало видно, как в комнату вошла та самая девушка… Полина. Тогда она еще была Полиной, последние минуты – но все же. Марк видел, как медленно она двигалась, одной рукой опиралась о стену, другую прижимала к животу. Ей казалось, что болит там… Но при пробуждении паразита так и бывает. Существо захватывает мозг, мозг, в свою очередь, влияет на все тело, и у каждого последняя агония проявляется по-разному. Это тоже часть механизма выживания паразита, он убеждает, что проблема в чем угодно, только не в голове, он выигрывает себе время. Хотя это, конечно, перестраховка со стороны природы… Спасти человека можно разве что в первые часы после заражения личинкой, до того, как это существо закрепится внутри черепа. После этого жертве доступно лишь милосердие в виде быстрой смерти, не более.

Полина кое-как добралась до общего зала. Она сказала что-то, привлекая внимание, попыталась дойти до двух молодых женщин, сидящих неподалеку, но упала, забилась в конвульсиях.

– Почему она шла именно к Рите? – спросила Марта.

– Ритка была медсестрой, – угрюмо ответил Гаврилов. – Она всем помогала, если у кого что болит…

– Она уже на финальной стадии, – заметила Аделаида. – Боли явно начались не один час назад, до моего ухода. Почему она не обратилась ко мне?

– Так кто ж вам доверяет… Вам скажешь, что болит, а вы пристрелите просто на всякий случай!

Пристреливать их никто не собирался, на границе такое еще могли провернуть, на карантине смысла нет, просто поместили бы в изолированную палату. Но Полина об этом не знала, она искренне боялась, что ее казнят, если сочтут недостаточно здоровой.

Однако боль не проходила, она нарастала, и в какой-то момент девушка не смогла больше терпеть. Она еще не погибла, но Марк прекрасно знал: с момента падения у нее не было ни шанса восстановить контроль над собственным телом.

Рита об этом не подозревала. Она видела, как ее товарищи по несчастью проходили обследование, потому и не сомневалась: никаких паразитов в зоне карантина нет. Она искренне хотела помочь Полине, когда наклонилась над ней, и уж точно не ожидала, что девушка, всего секунду назад бившаяся в судорогах, бросится на нее диким зверем.

Полина подмяла ее под себя, прижала руки к вискам жертвы и принялась колотить Риту затылком о деревянный пол. Это и объясняло, почему лицо осталось невредимым, куда чаще прокаженные метят в горло. Жанна, стоявшая рядом в момент нападения, помочь не попыталась – она, должно быть, разглядела, как глаза Полины начали сдвигаться, уступая место паразиту. Она подняла крик и бросилась прочь, но Рита и не надеялась на нее, она боролась сама… Если бы под ее затылком оказался камень, она бы потеряла сознание сразу. Но дерево дало ей шанс, она сумела сбросить с себя прокаженную, кое-как поднялась на ноги, побежала прочь… Марк знал, чем это закончилось, а увидеть ему не довелось – в здании отключилось электричество, съемка прервалась.

– Его в зале не было, – сказал Марк.

Он допускал, что остальные это заметили, но решил подстраховаться. Как оказалось, не зря: Лендар кивнул, а вот Аделаида растерялась:

– Кого?

– Диверсанта. Все люди одинаково напуганы, такое не подделаешь. Он должен был контролировать ситуацию лучше.

– Вероятно, – согласился Лендар. – Но есть еще вариант, что он изобразил страх.

– Продавец игрушек ничего не изображал. Он просто говорил правду.

– Наверняка мы не узнаем: часть камер перестала работать до отключения электричества. Теоретически, люди, которые выбежали из зала, могли добраться до панели управления достаточно быстро.

Марк и сам понимал, что могли, но только с одним условием: диверсант должен был сохранять уверенность в том, что существо не погонится за ним. А он вряд ли управляет прокаженными, это не машина!

Кто бы это ни сделал, он обладал впечатляющими знаниями. Он взломал систему, настроил медицинских роботов… И оставил послание Марку. Надпись до сих пор не стерли, хотя забыть о ней и так не получилось бы.

Когда Аделаида увидела это, она обрадовалась, решила, что тут диверсант ошибся, оставил прямое указание на себя, ведь у всех беженцев взяли генетический образец! Но Марк с самого начала мог сказать, что никакой ошибки не было, и оказался прав. Надпись сделали донорской кровью, ее в карантинном корпусе хватало.

– И каково наше положение теперь? – уточнил Иовин.

– Со стороны Черного Города объявлен полный карантин Объекта-21, – равнодушно отозвался Лендар.

Вряд ли он действительно был настроен так спокойно, но иначе он отреагировать не мог. А вот Аделаида боялась – и не скрывала этого.

– Так что же, мы заперты внутри непонятно с чем? Он только пришел – и уже два трупа! Могло быть и больше…

– У тебя такой тон, будто ты сейчас выдашь решение, – хмыкнула Марта. – Ты ведь за этим голосить начала, так? А не просто пересказать то, что мы и так знаем?

– Да, у меня есть решение! – гордо вздернула подбородок Аделаида. – Думаю, его видят все, просто другие не могут сказать из-за вежливости или страха… Что ж, а я не боюсь! Хватит игнорировать тот факт, что нам известна основная цель существа!

Сказала это – и тут же указала пальцем на Марка. Марк, ожидавший чего-то подобного, устало помахал ей рукой.

– Опять факт обозначила. И с ним ты предлагаешь сделать… что? – вкрадчиво поинтересовалась Марта.

– Как минимум убрать с общей территории!

– Она не так уж не права, – заметил Иовин, сложив перед собой механические руки. – Существо четко дало понять, что ему нужен Марк Вергер.

– Оно написало «Привет, Марк», – возразила Марта. – Это не требование. Мы даже не знаем, для чего ему нужен Марк – для страстных поцелуев или медленного расчленения. Ну, грохнем мы сейчас Вергера, чтобы обезопасить свои шкуры. Но тут окажется, что существо его нежно любило и будет мстить нам и нашим потомкам!

– Причем такое существо не одно, – пробубнил себе под нос Иовин.

– Достаточно! – хлопнул ладонью по столу Лендар. – Некоторые из нас начинают заговариваться, а это означает, что мы движемся не туда. Приказ Черного Города предельно ясен: полный карантин до того, как возникнут основания для иного решения. Что мы будем делать тут в это время оставлено на наше усмотрение. Но я предполагаю, что грамотные действия увеличат наши шансы покинуть карантин живыми. И лучшее, что мы можем, – вычислить, каким именно способом попал на нашу территорию враг и на что он способен.

– Только как это сделать, если он портит наше оборудование? – растерялась Аделаида. – Мы ведь не только его должны вычислить, среди беженцев могут быть другие зараженные, причем не одними лишь паразитами… А мы это никак не определим!

Сначала Марк еще надеялся, что она просто поддалась шоку, вот и ляпнула лишнего. Сейчас одумается, заметит очевидное… Нет, не вышло. Аделаида и дальше растерянно хлопала ресницами, ничего она осознавать не собиралась. Пришлось вновь вмешаться ему:

– Вообще-то, способ есть.

– Обязательно нужно мне возразить? – окрысилась Аделаида.

– Самая примитивная форма осмотра, – продолжил Марк, проигнорировав медичку. – С ее помощью можно найти не все проблемы, но кое с чем я справлюсь. То же самое с анализом крови: если мы добудем старое оборудование, то, которое не контролируется кодами, а запускается вручную, у нас появится шанс выяснить, в каком теле находится диверсант.

– Я понимаю все недостатки такого плана, но другого у нас нет, – кивнул Лендар. – Сколько беженцев уже найдено?

– Нас не искали, мы сами вернулись! – подал голос Гаврилов, до этого просто испуганно слушавший их. – Прошу отметить это!

– Сколько? – терпеливо повторил глава Объекта.

– Нас семеро!

– Изначально было тридцать семь, минус двое погибших, минус семь вернувшихся, – подсчитала Марта. – Получается, нужно достать двадцать восемь сусликов на довольно внушительной территории. В принципе, выполнимо.

– Может, того самого диверсанта нет? – с надеждой предположила Аделаида. – В смысле, здесь нет. Он устроил переполох и ушел через границу, он же мог!

– Мы не узнаем этого, пока не найдем и не проверим всех беженцев, – отметил Лендар. – Приступайте!

Марк понимал, что теоретически диверсант мог уйти: карантин установили не мгновенно, какое-то время потребовалось, чтобы разобраться в случившемся. Возможность ускользнуть была тогда, да и потом тоже – с его-то талантами!

Однако Марка не покидало ощущение, что он все еще рядом, смотрит, ждет, никуда он отсюда не денется… Потому что с ночной резней ничего не закончилось, и на этот раз продавец игрушек пришел, чтобы остаться.

Можно было настаивать на праве попасть за линию карантина, но Геката предпочла затаиться. Она не была уверена, что это такая уж хорошая идея. Да и потом, у нее возникло подозрение, что Черный Город снова оценивает ее… Прямых указаний не было, однако он никогда не становился предсказуемым. Много лет назад такое уже было – и предчувствие, и оценка. Тогда она справилась и была достойно вознаграждена. Сейчас Геката готовилась сделать то же самое.

Но это вовсе не значит, что она планировала смиренно ждать, выживет Марк или нет. Связываться с ним ей никто не запрещал, поэтому она потребовала защищенную линию сразу же, как только закончилось совещание.

– Ты не спал, – мгновенно определила она, когда он появился на экране.

– И не ел, – кивнул Марк. – И не делал много что из того, что мне хотелось бы.

– Что у вас там происходит?

– Разве Лендар не прислал отчет?

– Прислал, – кивнула Геката. – Но я его отчеты не люблю. У него что ни провал – то мелочь, так, легкое неудобство, не стоит беспокоиться! Никогда не врет, но все сливает в одну яму. Да и потом, мне интересно твое мнение.

– Я удивлю тебя, сказав, что продавец игрушек снова здесь?

– Не особо.

– Во плоти.

– Чуть-чуть удивишь.

Как она и просила, Марк пересказал ей все события, которые привели к карантину. Геката не просто слушала, она внимательно наблюдала за ним, оценивая реакцию. Устал он сильно – но чисто физически, разум работает как надо, это хорошо. Да и страха он не испытывает, лишь допустимое волнение того, кого хотят убить.

Он рассказал ей больше, чем всем остальным, Геката не сомневалась в этом. И хорошо, что он понимает: иначе их сотрудничество развалится само собой. А еще благодаря этой откровенности она теперь видела, что для него важнее всего.

– Ты ведь не понимаешь, откуда это взялось, да? – спросила она, когда он закончил.

Марк не стал уточнять, что она имеет в виду. Он был удивлен – но удивлен тем, что она поняла его, что заметила.

– Я никогда не управлял летающими дронами, – кивнул Марк. – И никогда не контролировал новую модель с такой абсолютной точностью. Я не знаю, как это объяснить… Дело не только в дроне.

– В чем еще?

– У меня есть знания, которых не было раньше и которых я не получал… Именно знания, не навыки! Хотя навыки тоже…

– Ты догадываешься, откуда они?

– Да. Я просто не могу поверить, что это возможно.

– Ну… Как бы возможно. И это очень большое «как бы»… Но – да, ты получил знания умирающего Мастера.

Все Воплощения знали, что подобное возможно. Мастерам Контроля такую информацию открывали, только если не было других вариантов. Всем, кто рангом пониже, об этом знать запрещалось. Причина была проста: в случае с передачей личных знаний через нейромодуль шансы на успех были куда меньше, чем шансы на неизлечимую травму мозга.

Хотя принцип работы прост, если свести все к нему. Нейромодуль преобразовывает мысли и образы в цифровой код по желанию пользователя, потом посылает этот код на чужой модуль в радиусе доступа, и уже совсем другой человек преобразовывает цифры в знания. Но это в идеале, на практике же именно на этапе преобразования случаются сбои, потому что люди мыслят по-разному, тут взаимодействие между машиной и плотью может нарушиться.

Было бы здорово, если бы система работала всегда – сколько лет можно было сэкономить на обучении! Поэтому когда-то Черный Город проводил активные эксперименты… Тогда и выяснилось, что куда чаще мозг не получает новые знания, а вытекает через уши.

Так что Геката запретила бы Марку принимать такой огромный объем данных, если бы он спросил ее об этом. Но там было не до разрешений, он не понимал, что делает, да и умирающий Мастер тоже – он действовал интуитивно, знал, что времени у него осталось совсем мало. Ему было больно, страшно, он осознавал, что исчезает, и в момент, когда ему удалось дотянуться до другого сознания, он не просто сообщил о результатах разведки, он попытался передать как можно больше себя.

– Расскажи мне о нем, – тихо попросил Марк.

Она знала, что он спросит. Она уже давала ему личное дело Ховакана Птицелова и не стала напоминать об этом. Когда Геката была в Черном Городе, она специально узнала больше. Ей это было не нужно, но делать что-то ради другого человека оказалось интересным опытом.

– Много лет назад до Черного Города добралась очень необычная группа беженцев, – сказала она. – Совсем маленькая, человек двадцать. Такие обычно не выживают, но эти были особенными. Они не только преодолели дороги, они потеряли за время пути лишь трех человек. У исключительной живучести было две причины: в этой группе путешествовали только молодые мужчины и женщины, ни одного старика, ни одного ребенка, и все они – хорошо обученные воины. А вторая причина – они были объединены, не кровью, но этническим происхождением, верой, убеждениями. Как ты знаешь, не каждую группу беженцев, добравшуюся до стен Черного Города, пускают внутрь, куда чаще отбирают несколько человек, лучших, остальных расселяют по Пригородам и Объектам. Но эту группу пустили целиком, да еще и позволили поселиться рядом.

– Что это была за группа?

– Лакота. Не из наших краев, с другого континента, наследники племенных традиций, сумевшие вписаться в новый мир.

– Далеко же они забрались! – присвистнул Марк.

– Это часть их убеждений – у них сильно развита интуиция… Хотя сами они именовали это «волей богов». Они путешествовали, пока те самые боги не сказали им, что дальше идти не нужно. Черный Город оценил это, он принял их всех.

– Ховакан был одним из них?

– Он был из их детей. Когда они поняли, что больше не нужно никуда идти, что они дома, они позволили себе быть не только воинами. Они завели семьи, у них родились дети, и среди этих детей всегда был очень высокий процент способности к тонкому нейроконтролю. Даже когда они ради генетического здоровья стали принимать в свою группу людей со стороны, это не изменилось.

Ховакан был из тех Мастеров Контроля, чью историю можно назвать типичной: рано замечен, отлично обучен. Показывал настолько великолепные результаты, что им заинтересовалось одно из Воплощений Черного Города. Справедливость высоко оценил талант следопыта, которым был наделен Ховакан, и начал использовать это. Ну а прозвище Птицелов Мастер получил, когда начал специализироваться на роботах класса «Морф», подвид «Птица» – для него сделали целую стаю… которая погибла одновременно с ним.

– У него кто-нибудь остался?

– Никого, – покачала головой Геката. – Ему никто не запрещал, если что. Просто он не захотел заводить семью, не знаю, почему.

Марк отвлеченно кивнул, раздумывая о чем-то. Геката предположила бы, что он сравнивает себя с погибшим Мастером, но на него это не похоже – слишком эмоционально. В то же время она понимала, почему ему важно было знать об этом.

– Проводи самообследования, если начнутся проблемы, – посоветовала она. – Головные боли, травмы сосудов – такое вот… Но вообще, не должно. Если тебе не навредила сама передача данных, они уже твои, с остальным освоишься.

– Я знаю. Это сейчас не так важно, как… карантин.

– Что планируешь делать?

– Отоспаться, – слабо улыбнулся Марк. – Без этого толку от меня не будет. Дальше – искать и проверять. А ты?

– Постараюсь помочь вам, не нарушая приказ Черного Города.

Ей нужно было узнать, как именно продавец игрушек протащил на охраняемую территорию своих червяков-переростков. Это ведь не то же самое, что семечку запрещенного растения в кармане припрятать! Или не в кармане… В любом случае, мутанты среднего размера в таком количестве не могли с неба свалиться, поэтому Геката отправилась к границе.

Ворота ее не интересовали, до них было далековато, она поехала к одному из пунктов контроля, затерявшихся между дорогой и границей. Раньше тут была станция техобслуживания, так, кажется… Самое большое здание – для починки и заправки машин, рядом – маленький отель, где можно отоспаться, и закусочная. По-настоящему все это не восстанавливали, сочли неважным, да и не ремонтировали толком. Просто сделали пригодным для жизни, все равно военные тут постоянно менялись, никто надолго не задерживался.

Так что теперь Геката вошла в просторный зал, заполненный рыжим светом заходящего солнца. Центральные столики были потертыми, но начищенными до блеска – о визите Воплощения тут знали. На дальних столиках скопился слой пыли, в котором затерялась бы и блоха среднего мутанта.

Тут старательно делали вид, что это не забегаловка, а кабинет. Цветов каких-то натаскали… Интересно, всегда так или пытаются ее порадовать? Геката не возражала, цветы были ей безразличны, а вот запах свежести радовал.

У нее не было настроения придираться к мелочам, поэтому она невозмутимо опустилась на древний диванчик, покрытый темными пятнами – то ли соком растений, то ли кровью, навеки въевшейся в ткань.

– Тебе сказали, что мне нужно? – поинтересовалась Геката.

Она общалась спокойно, собеседник еще не сделал ничего такого, чтобы заслужить пару-тройку сломанных в педагогических целях костей. Но он все равно нервничал, хотя и старался это скрыть. Должно быть, вспоминал все те чудовищные слухи, которые ходили о Великой Жрице. Геката, разумеется, не поясняла, что половину этих слухов она же и распустила.