Возвращение Низвергнутого бесплатное чтение

Влад Поляков, Михаил Михайлов
Возвращение

Глава 1

Резкая вспышка света, буквально ослепившая до боли в зрачках, и мимолетное чувство потери ориентации сообщили мне о перемещении. Придя в себя, я открыл глаза и увидел над головою тарелку излучателя, правда, гораздо большей величины. Или меня просто память подводила. Но главное, я был дома!!! Приключения закончились… пока. Ведь оставалась память о Мутагене и понимание того, что слишком важная часть моей души осталась там, в этом опаленном мутациями и безумием мире.

— Стоять на месте! Не двигаться! — раздался резкий выкрик с явным искусственным тембром.

Мегафон? Или же система микрофонов? Второе боле реально, поскольку нереально определить источник звука, он словно звучит из нескольких тест одновременно. А уж эмоции мои сейчас просто зашкаливали в направлении полного негатива. Чужие слова, а особенно их тональность настолько походили на приказы вояк на охранных линиях, ограждающих Мутаген от внешнего мира, что я совершенно автоматически дернулся в строну, уходя перекатом с прежней позиции.

Рефлексы… Во время движения вскинул автомат, выцеливая возможного противника, готовясь подарить даже не очередь, а заряд из подствольника. Не попаду четко, так хоть картечь здешнюю систему покоцает. А там… надежда на крепость костюма да возможную неразбериху. За месяцы, проведенные в Мутагене, у меня в плоть и в кровь въелась привычка всегда уходить от представителей госструктур, да и вообще всех, кто не был искателем. Ну не получаются у нашего брата искателя конструктивные диалоги с иными силовыми структурами, кроме тех, что сами Мутагена нюхнули полной грудью.

Плохо дело! Уходя в сторону, я наткнулся на холодный бетон стены. И только сейчас смог рассмотреть помещение детально, потому как в первые секунды после перехода у меня в глазах бегали не то зайчики, не то чертики… Честно говоря, единственным замеченным предметом был сам круг излучателя. Сейчас же ситуация малость прояснялась. По крайней мере, оценить обстановку вокруг я был в состоянии.

На подстанцию, из которой я совершал прыжок и в которой Гришка обещался поддерживать проход, данная комната не походила совершенно. Размеры пять на пять метров и столько же в высоту. Ни окон, ни дверей не было видно. Впрочем, не совсем так. Нечто вроде очень узкой — сантиметров в шестьдесят — и невысокой дверки присутствовало на высоте метров трех. Не добраться, даже если и удастся подорвать. С окнами тоже засада, вместо них по всем четырем стенам шли узкие бойницы, из которых очень удобно вести огонь по стоящему внизу противнику. Сейчас — по мне.

— Бросить оружие! Руки поднять! — вновь прозвучал тот же голос, — Открываем огонь на поражение в случае невыполнения требований.

Черт! От досады я мысленно плюнул в сторону неведомого оратора, сопроводив пожеланием перелома шеи и самооткусывания языка. Шансов ноль, так что придется выполнять эти ну очень громкоголосые требования. Ругаясь вполголоса, я бережно уложил автомат на пол и присоединил к нему пистолет, гранаты, нож — универсал. То есть… все видимое оружие оказалось по сути вне зоны доступа. Да уж, вот попал так попал. Судя по всему, Гришку накрыли власти. Интересно, что в такой ситуации светит мне и каким образом придется выкарабкиваться? Позиции для торга богатые, но все равно на душе очень неуютно.

— Отойти к стене, повернуться спиною к оружию, — продолжал командовать голос, — Не поворачиваться.

Разглядывая крошечные трещины в штукатурке, я слушал, как позади скрипнула дверь, потом залязгала некая металлическая конструкция. Спускают лестницу. Потом сами спускаются. Двое… И еще один, как я чую, остался в проеме, прикрывать коллег. Да. это не любители, это спецы. А значит, сейчас лучше не провоцировать, ждать более удобного момента.

Секунд тридцать спустя рядом встали два крепеньких парня с автоматами в руках. Вот только с оружием они малость просчитались — угрожать мне «вихрем» было не очень правильно. Коротенькие автоматы СР-3М со штурмовой рукояткой, привинченным съемным глушителем и лазерным целеуказателем смотрелись довольно грозно, но не были в теперешней ситуации особо эффективными. Для моего комбеза «валовская» пуля, разогнанная коротким стволом да еще и ослабленная глушаком, почти безопасна. Хотя, если у них там бронебойный вариант, то может и сработать. Тем более что магазины у них не стандартные на двадцать, а увеличенные до тридцати патронов. Поток пуль, это вам не одиночные выстрелы, даже усиления комбеза могут спасовать.

— Спокойно, парень, — произнес один из них, — Главное не дергайся и все будет хорошо.

— А если у меня припадки случаются, когда нервничаю, тогда что? — огрызнулся я.

— Шутишь, да? — произнес второй, судя по всему, напрочь лишенный чувства юмора. — Шутник, б. ть.

— А так жить интереснее. И вообще, если разговаривать, то с командиром. Надеюсь, это не ты?

Во время нашего как бы разговора сзади послышались новые звуки, и вскоре рядом оказалось очередное действующее лицо. Уверенная поступь, спокойное дыхание, неуловимое изменение обстановки. Пусть я не вижу, но звуков и ощущений тоже бывает достаточно для выводов. А они были просты — прибыло то самое начальство.

— Повернуться можно? Честно слово, осточертело стену разглядывать. Чай не картинная галерея, да и вам моя спина вряд ли сильно интересна.

— Бесспорно. Ладно, поворачивайтесь, но без резких движений.

Обязательно повернусь, тут даже не сомневайся. Медленно, плавно, дабы никого в искушение не ввести. А то нервные тут какие‑то бойцы водятся, нехорошо. Что ж, посмотрим на облик начальства. Немолодой мужчина, за сорок, с классической военной выправкой, выдающей в человеке старого служаку. Вот только служаку какого ведомства — неизвестно.

— Здравствуйте, — вежливо поприветствовал он меня, явно показывая, что настроен миролюбиво, а недавних событий как бы и не было. — Я бы хотел поговорить с вами и задать ряд вопросов.

— Смотря о чем речь будет, — пожал я плечами, решив малость прокачать ситуацию и конкретного собеседника. — Сразу сообщу, что правильным беседам по правилам военных и дипломатических академий не обучен, политеса вашего не знаю. Зато могу предложить более приземленные темы: девочки, оружие… Ах да. про рыбалку побеседовать можно, с шашлыками и теми же девочками.

— Можно и об этом поговорить, — покладисто согласился собеседник, показывая, что не обычный вояка — строевик. Скорее уж нечто вроде ГРУ или генштабиста. Больно уж внешне мягкий, но внутренне опасный и расчетливый. — Вот только, как мне обращаться с собеседнику? Может, имя назовете?

— Назову, конечно, — спокойно ответил я, — Умник я.

— То есть? — изобразил тот легкое непонимание. Именно изобразил, по глазам видно, ведь их выражение он маскировать не стал. — А — а, понятно. Ваша кли…, позывной, так сказать.

— Ошиблись по обоим вариантам, — возразил ему я, ничуть не соврав. Мутаген меняет многое, в том числе и имя. Данное при рождении уступает место новому, более говорящему и живому. — Именно это и есть мое имя.

— Ладно, пусть будет так, — покладисто согласился собеседник. — Ну, а по паспорту как зоветесь?

— Зачем еще понадобился паспорт? Может заодно и ключи дать от квартиры, где деньги лежат?

В ответ на ввернутую мной фразу из киноклассики местное начальство ухмыльнулось, да от души, ничуть не скрываясь. Оп — па, выходит, что‑то важное сказал, сам того не поняв. И, если не ошибаюсь, сейчас меня в эту самую ошибочку ткнут мордой, показав наглядно преимущество в подобных словесных поединках.

— Послушайте, молодой человек, не буду скрывать, что такие реплики меня немного позабавили. Но вы сами допустили ошибку, использовав классическую фразу, характерную лишь для определенного, так скажем, социума. Морчить мне голову даже теоретически не получится. Вы наш соотечественник, осталось лишь определиться с именем. Тогда, после того как вы представитесь, и начнет нормальный разговор. Кстати, не мешало бы и шлем снять, чтобы можно было лицо видеть, а то как‑то неприлично. Вы меня видите, а вот я вас пока нет.

— С такими доводами не поспоришь. Только насчет шлема одна проблема — он не снимается. Только вместе с комбезом.

— Еще лучше. Снимите и его за компанию. Тяжело носить, наверное, да и жарко в этом помещении.

— Привычный уже, — пожал я плечами. — А вот снимать его как‑то стыдно. У меня под ним практически ничего не одето. Не то что буду нудиста изображать, но для разговора с важной персоной как‑то некрасиво получится.

— Ничего, мы вам и одежку подберем. Если захотите, то не хуже, чем на приеме у английской королевы.

— Хрен с вами, — выдохнул я, понимая, что вступление к разговору закончилось, а началась более важная стадия. — Давайте уж начнем разговор по вашему плану, а то мне тоже стала надоедать такая прелюдия. Хочется поскорее добраться до теплого душа, горячего кофе и мягкой постели. Всего, чего в Мутагене не то чтобы нет, но и не в том количестве и качестве, как хотелось. Зовут меня Николай Сергеевич Казанцев, но это вам и так должно быть известно. В жизни не поверю, что посмотреть мои фото не удосужились, да и голос тоже сохранился на разных видеозаписях.

— Посмотрели, изучили, запомнили. Но и понять ваш характер мне надо не по рассказам других, а по собственным впечатлениям. Так что начинайте скидывать свое снаряжение. Одежду вам предоставим и кофием тоже угостим, а потом у нас состоится очень долгий разговор.

Что ж, первичная договоренность вроде как есть. Понимая это, я стал разоблачаться, стягивая с себя комбез. Дело не мгновенное, но ставшее за последние месяцы совершенно привычным, естественным. Да и слова насчет того, что под комбезом толком ничего и нет были обычной провокацией. Не для парада и приема, спору нет, но вполне себе нормально. И еще парочка ножей, как резервный вариант. Ножи, кстати, пришлось тоже положить на пол, не испытывая крепость нервов охраны. Кстати, мое основное оружие уже прибрали — тихо и незаметно. Молодцы, однако.

Воспользовавшись случаем, я еще раз огляделся вокруг, уже без особой опаски, внимательно отслеживая произошедшие изменения. Дверь вверху немного приоткрыта, а под ней стоит раздвижная алюминиевая лесенка. Говоривший со мною человек повернулся спиною и направился в сторону лестницы, но уже возле нее остановился и развернулся лицом ко мне:

— Совсем забыл, — подмигнул он. — Добро пожаловать домой.

Через полчаса я и новый знакомый, оказавшийся полковником — какой службы, он так и не сказал — Смирновым Алексеем Владимировичем, сидели у него в кабинете и пили крепкий горячий кофе. Я восседал перед ним в темном костюме и белой рубашке, что придавало сходства с телохранителем или клерком из офиса. Почему‑то эти два сословия часто носят схожие наряды. Наверное, вторая категория использует в качестве этакой псевдоуниформы, а вот первые… Тут, как я полагаю, мимикрия, чтобы не выделяться на фоне тех самых клерков, рассеивать внимание.

Да… не совсем то, что я привык носить, но в каждой избушке свои игрушки. Здесь тоже… не исключение. После принятия душа, мне и предоставили это облачение, официальное до невозможности. В ответ на пожелание чего‑то вроде джинсы вежливо, но твердо осадили. Дескать, у нас тут серьезное заведение, а не молодежная тусовка. Ну и ладно, переживу. Немного огорчило другое — не удалось заныкать свой ножик с кольцом, который вежливо, но настойчиво обнаружили и изъяли.

— Доставили же вы с Григорием хлопот нашей службе, — покачал головою полковник, делая маленький глоток кофе. — Надо же так с бухты — барахты рвануть в какое‑то запределье, в неизвестные науке параллельные миры.

— Мы, считай, неделю готовились, — обиделся я не столько за себя, сколько за приятеля. — За это время можно было не только нас перехватить, но и выкрасть приборы с их последующим перепрограммированием. Саммит ушами хлопали, так что нечего на других напраслину возводить.

— Промашка получилась, тут ты верно сказал, — развел руками Смирнов. — В обоих случаях, когда Григорий посещал иной мир, а потом и ты туда сунулся, наши сотрудники не смогли этого засечь. В квартире у твоего приятеля в тот момент перегорели все приборы слежения, а у тебя их просто не было. Никто не мог представить, что он откроет проход прямо в твоей комнате. А микрофоны наружки глушились электронными помехами от аппаратуры Григория.

— Значит, все это время вы следили за Гришкой. Но почему не притащили к себе, не дали ему лабораторию и не оказали помощь? В таком случае весь процесс был бы под вашим контролем.

В ответ на вполне естественные вопросы полковник только и мог, что признать факт, что не он в системе самый главный.

— Не все от меня зависит. Многие просто подняли бы крик, введи я в проект совершенно молодого парня не из системы, пусть и сына сотрудников научной лаборатории. А уж о том, чтобы подчиняться ему и вовсе разговора не могло и быть. Прикинув все «за» и «против», я решил помогать Григорию по — тихому и не спускать с него глаз. Отчего ты думаешь у него всегда под рукою оказывались нужные материалы и приборы?

— Понятно все с вами, — вздохнул я. — Сообщить о молодом гении вы заопасались — вдруг не оправдает надежд — а если тот соорудит действующий портал, то можно и захапать все себе. Везде бардак и подковерные интриги — как у нас, так и там. Миры разные, а суть вещей остается неизменной

— Не совсем верно, — ответил полковник, — Но рассказывать о местных конфликтах групп внутри нашей конторы я не хочу, да и права такого мне никто не даст. В любом случае парня просто съели бы, и толку никакого не вышло бы… Зато при моем тихом содействии он все сделал потрясающе, даже вышел за пределы того, что мы могли ожидать. Вот только немного упустили контроль за ним на самом финише. Когда он стал собирать снаряжение и оружие, мы поняли, что дело близится к концу. Даже смогли узнать место предполагаемого прохода в альтернативный мир.

— Не думаю, что это было так уж и сложно, — усмехнулся я. — Гришка совсем ни от кого не таился. Натура не та, он ведь открытая душа. Всегда готов и информацией поделиться, и вообще людям доверяет.

— Что верно, то верно. Наш отдел всегда обращает внимания на психологию разрабатываемых объектов. Кроме всего прочего, мои сотрудники сумели подготовить и местного электрика подстанции, чтобы в нужный момент он дал сигнал. Тогда мы взяли бы вас обоих тепленькими.

— Так почему же не сделали этого?

Любопытство я проявил не просто так. Как‑никак меня дело касалось, надо было знать не только настоящее, но и прошлое. Хотя бы для того, чтобы в будущем быть более осмотрительным.

— Человеческий фактор, — вздохнул полковник, — Электрик из‑за водки позабыл про все выданные рекомендации. Только час спустя оповестил нас, но было уже поздно.

— Так почему не наставили заранее камер — микрофонов на подстанции? — задал я полковнику очередной вопрос. — Могли бы сами все рассмотреть и вовремя среагировать.

— Слишком тонкая вещь наши приборы, — усмехнулся собеседник, отставляя пустую чашку из‑под кофе и, закуривая сигарету. — От силовых кабелей и трансформаторов помехи были такие, что проще посмотреть своими глазами. Плюс, аппаратура Григория внесла свою лепту.

— Ладно, ладно… Теперь ситуация ясна, дополнительные комментарии и не требуется. Дело прошлое, ворошить его смысла особого не вижу. Я согласен поверить в то, что у вас случилась ошибка. Теперь перейдем к более животрепещущим вопросам.

— Давай, — покладисто согласился полковник, — Наверное, ты хочешь узнать о своей судьбе?

— Угу, — довольно мрачно произнес я. — Именно так. О ней, о родимой.

— Ты только не бойся, — доброжелательно проговорил собеседник. — У себя в голове уже прокручиваешь, как тебя на кусочки будут резать?

— Искренне надеюсь, что у вас в конторе кретинов поменьше, чем в некоторых иных учреждениях. Верхом глупости было бы разбирать на запчасти того, кто единственный не только шагнул в иной мир. Но и пробыл там довольно длительное время. Естественная роль консультанта, но она тоже разная бывает. Решите еще запереть пусть в комфортной, но все же камере, а меня такое очень не обрадует. Разве вам подобное не приходило в голову?

— Нет, — отрезал тот. — Я желаю видеть тебя в своем новом подразделении. Да. консультантом, как ты только что сказал. Но мало от тебя проку, если будешь злобиться и дуться на всех вокруг. Поэтому условия куда более мягкие, свободу почти не ограничивающие. А теперь…

Дальше Смирнов решил полностью ввести меня в курс того, что происходило тту во время моего отсутствия. Выяснить удалось не то чтобы мало, но и не всю картину целиком. Сказывалась специфика конторы.

Как уже было сказано, моего перехода в мир Мутагена полковник со своими бойцами не заметил. Велико же было его удивление, когда из подстанции вышел Григорий, а через несколько минут и местный электрик замахал руками. Естественно, сразу же засуетились, бросились осматривать место перехода, но… поздно было. Конечно же обнаружили саму установку и сопутствующие ей приборы, но трогать все это хозяйство полковник запретил. Даже установил охрану, чтобы служащий подстанции не проявил любопытство и не залез туда.

Всепроникающее раздолбайство пролетариата и его постоянную тягу к «увидел — забрал — толкнул — напился» куратор проекта со счетов скидывать тоже не стал. В итоге прождали часов двенадцать, прежде чем Гришка вернулся обратно и запустил аппаратуру. По его словам, он решил провести нечто вроде испытательного выхода. Мало ли, вдруг я попал в заварушку.

Как раз тогда полковник и дал команду для начала операции по перехвату молодого вундеркиндера. Григорий, само собой разумеется, был экстренным порядком доставлен в этот самый кабинет, где и состоялась беседа со Смирновым. В ходе беседы полностью обрисовали интерес конторы к эксперименту, расставлены все точки над «ё». После оповещения его родителей — надо заметить, что и их полковник использовал почти в темную, когда советовал в приказном порядке понемногу «сливать» инфу и «забывать» часть материалов и приборов дома — что сын сумел добиться того, над чем их коллектив бьется без толку, Смирнов передал им их отпрыска и занялся подготовкой команды к забросу в альтернативную реальность. О моем переходе он и думать забыл, считая, что где прошел молодой выскочка из гражданских, боевая группа бойцов проскочит еще быстрее.

Ан нет, птичка обломинго своим широким крылом накрыла все его радужные надежды. Первым шоком стало для него то, что аппаратура не действовала. Засланцы в иной мир стойко потели в тяжелой сбруе под тарелкой излучателя, но даже на единый миг не собирались покидать родной мир. Ругань на аппаратуру, все вокруг, самого юного безумного гения по имени Григорий…

Дошло до того, что Смирнов стал подозревать Гришку в явном саботировании. Подозрения, конечно, были логически обоснованными, четко выстроенными, как и полагается в таких случаях. Пришлось моему приятелю продемонстрировать работу прибора на себе.

Сказано, так и сделано! Его самого аппаратура за десятки долей секунды разобрала на атомы и выкинула в соседнюю реальность, откуда он вернулся через пару минут весь белый, в панике, постукивающий всеми зубами и металлокерамическими коронками. По неудачному стечению обстоятельств переход состоялся в не самом приятном месте, да еще поблизости от предводительствуемых гастролером стаи звмееволков. Только чудом Гришка сумел успеть вернуться обратно.

На последующие предложения еще разок совершить переход, но уже не одному, а попробовать перетащить с собою хотя бы одного человека, парень отвечал категорическим отказом. Ага, с добавлением того самого мата, который недавно обрушивали на его уши. Не помогали ни посулы, ни обещания всевозможных благ. Имея только одного человека, который мог совершать такой переход — всего знал полковник о двух — Смирнов опасался переходить к чрезмерному давлению. Им было принято решения ждать момента, когда парень отойдет от психологического шока. Ну а по прикидкам психологов ждать надо было месяцев эдак… несколько.

Хуже того, остальные ученые как ни бились, но улучшить прибор Гришки так и не смогли. Происходило банальное копирование и замена деталей на более надежные, но и только. Скрипя зубами Смирнов решил ждать вестей от меня, то есть надеяться на возвращение. Ему еще сильно повезло, что покамест операция проводилась за счет ресурсов возглавляемого им подразделения и не ушла наверх. Вот в таком случае пришлось бы почувствовать все сомнительные прелести клистира с дохлыми ежиками. А так… можно было и потянуть время.

На скорую руку на территории научного института был оборудован подвал с постоянно включенным прибором перехода. Для безопасности его углубили и оставили дверь под потолком, чтобы как можно сильнее утяжелить возможность выхода из этого помещения нежелательных элементов. Тут я полковника понимал — а не дай черт выскочили бы кукольники, несколько жабов или прочая пакость мира Мутагена. Пусть сам Смирнов о них и не знал, но тут осторожность взяла свое.

До моего возвращения Смирнов старательно просеивал доступными ему средствами граждан нашей страны, чтобы отыскать подходящих для проекта. Но все было тщетно. И лишь незадолго до момента моего возвращения от научной группы пришли сведения, что произошел всплеск активности на приборах перехода. Очень удачно совпало, что полковник присутствовал на объекте из‑за недавней аварии. Как раз в это время было нарушено питание аппаратуры перехода.

Из‑за этой неисправности я и не смог вернуться в родной мир сразу же, как только в мои руки попал утерянный ранее возвратник. Может и хорошо, что так произошло. Иначе я встал перед вариантом: бросить Ирину в Припяти или тащить ее с собою сюда. Несложно понять, что второй расклад был бы выбран автоматически. А тащить в свой мир совершенно постороннего тут человека с четкой перспективой для нее остаться здесь навсегда… Нет, точно хорошо все сложилось. Возвращение отложилось на несколько дней, зато дополнительных проблем не возникло. Потом… Аппаратуру починили, и я оказался в родных местах, хотя под пристальными взглядами вояк и под прицелом их стрелкового оружия.

И вот теперь Смирнов сидел напротив и выжидательно смотрел на меня. На кой? Желал услышать в подробностях про мир, куда я попал и где находился весьма длительное время. Запираться я не намеревался, поэтому и начал краткий пересказ об особенностях Мутагена и моих там приключениях.

* * *

Разговоры, разговоры и еще раз они же. Полковник выкачивал максимум возможной информации о самом Мутагене, кланах, конкретных личностях, обладающих влиянием. Особенно интересовался морферами и их особенностями, причинами возникновения этой измененной территории. В общем, мне скучать не приходилось, разве что язык словно отваливался от перенапряга.

Конечно же длилось все это не один час и даже не один день. Разговор, перерыв на сон и отдых, потом снова. Хорошо еще, что насчет места обитания позаботились, подобрав неплохой вариант. Ну а что… досталась уютная комната с кроватью, парой кресел, столом. На стене висела панель телевизора и пара картин с пейзажами. За окном чистое весеннее небо и молодые листочки деревьев. Книги, компьютер, только вот выход в сеть, само собой. был намертво заблокирован. Естественная предосторожность в этом раскладе, так что я и не возмущался.

Единственное, что меня сильно напрягало — решетка за окном, немного портящая вид, а заодно напоминающая о том, что тут не совсем гостиница. Но это все внутри комнаты, места отдыха от утомляющих медиков и прочих научных кадров. Вот они меня достали по полной программе.

Тесты, вопросы, рисунки и чертежи. Куча карт нашего мира — от общих, до самых подробных — подсовывались военными с целью проверить, чем тот ми отличается от нашего. Особенно их интересовала местность, где ТАМ располагался Мутаген.

Я попробовал было огрызнуться, что есть прибор под названием «визор», пусть оттуда все сдерут и перестанут мне мозг трахать. Увы, не вышло. Этим заразам требовалось еще и мое личное подтверждение, причем без использования подсказок биоэлектронного устройства. Ну, млин, гестаповцы! Вот и приходилось насиловать память, вырывая оттуда сведения о местности иного мира. хорошо еще. что эти знание сидели там и крепко, и в солидном количестве. Как‑никак, но от этого во многом зависела моя жизнь на территории Мутагена.

Работа и еще раз работа. Когда я выматывался, давали полчаса — час отдыха и снова все возобновлялось. Как только наступал вечер, я был готов порвать в клочья всю эту любопытную ораву. Тогда… Видимо, среди них был кто‑то из разбирающихся в психологии. Иначе ничем не объяснить факт, что до последней черты меня не доводили. Давая отбой не рано, но и не слишком поздно. Смирнов, передав меня ученым, до поры до времени не показывался на глаза.

Зато как же я обрадовался, когда выжимка информации подошла к концу и интерес ко мне приугас. Впрочем, это я не совсем точно выразился. Снова появился чертов знакомец по фамилии Смирнов. Полковника я все так же интересовал, но теперь уже в несколько другом качестве.

— Сам должен понимать, что на открытый Григорием альтернативный мир у нас очень серьезные планы. Но для их воплощения туда надо попасть. А тут… без помощи одного из вас не обойтись.

— Допустим…

— Твой друг еще долгое время будет отходить от полученного шока, его для организации перехода мы пока не используем. К тому же он может только перевести нас туда, но не больше. Ты же там обжился, заимел серьезные связи, для нас полезные. Да и можешь быть хоть инструктором, хоть проводником.

— Серьезные у вас планы, как я погляжу.

— Так и структура наша не шуточная, мелочами мы никогда не занимались.

В это я охотно верю. Самостоятельно провернуть столь серьезную работу, да еще и от вышестоящего начальства держать в секрете… Тут явно собрались любители игр с большими ставками.

— И в связи с последними событиями я уже не могу держать наши исследования в тайне от начальства. Достигнут успех, надо продвигать ситуацию вперед. В общем, скоро я хочу отправить экспедицию в мир твоего Мутагена и желаю видеть тебя проводником.

— А если я откажусь, — осторожно пробуя почву в разговоре, спросил я Смирнова. — Не вообще, а вот в ближайшее время. Сами должны понимать, что несколько месяцев в условиях постоянных схваток, рейдов, перестрелок, они даром не проходят. Отдыха хочется, а вот его родимого мне и не хватало. Устал находиться в постоянном ожидании опасности ли же в вечной подготовке к новому рывку. Нужны пара — тройка месяцев на восстановление, иначе никак. Что на это скажешь. полковник? Ты ведь не тыловик, понимать должен.

— Что тут сказать… — развел руками тот. — С уставшего бойца и спросу никакого. Отпустим домой, сроком месяца на два или на три, как раз по твоим запросам. Обычный период для восстановления, приемлемый. Конечно, сначала проведем медицинский осмотр. Ты же пользовался морферами? Тогда должны оставаться последствия от них. Вот это и интересно.

— Понятно. Отдыха ноль, зато сплошной гемор.

— Не мели ерунды, — прикрикнул полковник. — Часа три на все про все. Это нам потом мучиться, интерпретируя полученные данные, а ты дома будешь валяться да девочек кадрить. Кстати, просто так все эти месяцы ничего не делать не получится. Время от времени будем тебе звонить, задавать уточняющие вопросы по поводу Мутагена и всего в нем происходящего. Зачислю инструктором по общей подготовке, ты теперь поневоле обязан быть членом нашей системы.

Вытащив сигарету из лежащей на столе пачки и прикурив, я придвинул пепельницу к себе поближе и призадумался. Все верно, у полковника на меня и впрямь серьезные виды. А у меня? Да, тут вопрос. До какой‑то точки наши интересы будут совпадать, это бесспорно. Он хочет протолкнуть меня обратно в мир Мутагена, я хочу туда вернуться. Тут полное совпадение, пусть со сроками и расхождение. Небольшое, надо заметить.

— Инструктором, так инструктором, — согласился я. — Эта мелочь отпуск точно не испортит. Уже сейчас представляю пару месяцев в спокойной, ненапряжной обстановке. Мечта, да и только… Нормальная квартира с видом из окон на аллею или парк. Да хоть просто на деревья, только бы была зелень. Мне вечная хмарь Мутагена и желтая листва с травою надоели до ломоты в зубах.

— Это самое простое из возможных пожеланий. Будет тебе и квартира с хорошим видом, и меблировка по солидному разряду, и прочие мелочи для комфортной жизни. Ты же сейчас намного значимее для нас, чем Гагарин. Космонавтов хоть можно готовить в нужных количествах, а вот ты с Гришкой в единственном числе пока.

— И вот еще… Я за последние месяцы сильно осторожный стал, привык не пустым ходить. Говорю к тому, что все равно эту привычку бросать не собираюсь…

— Понятно, — слегка поморщился Смирнов, но особых душевных терзаний по этому поводу я не заметил. — Сегодня же выпишу тебе нужные документы и выдам… аксессуар.

Ладно, я пошел, дел и других хватает, а тебя оставлю пообщаться с одним человеком.

Спросить, что за человек сейчас будет со мною общаться, я не успел. Смирнов покинул кабинет стремительно, словно куда‑то спешил. А вот сразу же после того, как его спина скрылась в коридоре, ко мне зашел… Гришка.

— Колька, привет, — улыбаясь во все тридцать два коренных, завопил он. — Где тебя черти носили!

— Там, куда ты меня отправил, — спокойно ответил я, до хруста сжимая тому ладонь в приветствии. — Как сам поживаешь? Слышал, что ты от почетной обязанности стать искателем в открытом тобой мире кривишь морду лица?

— Кривишь…, — скорчил недовольную гримасу приятель, полностью подтверждая правдивость вышесказанного, — Я в свое второе посещение этого чертова места, когда Смирнову доказывал работоспособность установки, попал прямо в центр каких‑то тварей. Ты их в своих отчетах змееволками еще назвал. Юркие, быстрые, да еще другой какой‑то монстр ими управлял.

— Гастролер… Серьезный товарищ, к тому же его вой еще и на людскую психику действует, в том числе и страх насылая.

— Тебе виднее, — отмахнулся Гришка. — Не я же в этом гадюшнике несколько месяцев крутился. И вообще, не мое это призвание — с монстрами драться и от клыков уворачиваться. Хоть меня и обрядили в прочные доспехи, так сказать, но безопаснее в них не себя не чувствовал. Я почти поседел, когда они на меня бросились, спасибо, что переход вовремя сработал.

— А почему не стал переправлять ребят туда? Дело ведь простое, только и делов, что подхватил под белы рученьки и провел с собою. Они и защитят тебя от всяких тварей. Как‑никак профессионалы, таким в любой экстремалке выживать легче, особенно в той, где стрелять во все окружающее не только можно, но и крайне приветствуется. А может что‑то с наладкой твоей установки не то? Вроде того, что нас пропустила, а остальных отказывается.

Мой друг тяжко вздохнул, тем самым доказывая, что в моих словах есть определенная доля истины

— Да нет, перевести их вместе с собой я могу. Мог бы, если б не расшатавшиеся нервы. Тут ведь как все устроено. При контакте с телом объекта перехода осуществляется перенос и этих контактеров. В противном случае мы переходили с тобою голыми. Даже пломбы, и те оставались бы в этом мире. Я рассчитал, что каждый из нас способен взять до трехсот кило. Погрешности там небольшие, так что может на десяток другой килограмм больше. Но нервы, проклятые. После этой стаи диких тварей псов я туда больше ни ногою. Ночами часто просыпаюсь от кошмаров, когда мутанты меня рвут. Глушу себя снотворным, да и то помогает слабо.

— А к психологу не пробовал обращаться? Нормальному, армейскому. У них специалисты хорошие, по таким случаям специализирующиеся. Это тебе не шарлатаны с гражданки, Фрейда обчитавшиеся и все к сексуальным извращениям сводящие. Я бы рискнул, может и сумеют в этом деле тебе помочь.

— Пробовал, — вяло ответил приятель. — Смирнов прислал одного. Серьезный дядя, понимающий. Но не помогло. То есть помогло. Но не совсем. Словно постепенно глохнет все, кажется, что вот — вот и все закончился, но… Я ведь после этого сам пару раз запускал аппаратуру и пробовал совершить переход. Так сказать, пытаться перебороть себя, но ничего не вышло. Подсознательно я этого боялся, и приборы не действовали.

— Хреново, — протянул я, качая головою. — Полковник, честно говоря, знает об этом, но рассчитывает, что через некоторое время все уляжется. Только он тут не самое большое начальство, над ним и генералы есть. Так что уж давайЮ приходи в себя побыстрее. Не мне ж одному за двоих отдуваться.

Гришка пробурчал что‑то невразумительное, но извиняющееся. Дескать, он все понимает, но психика — штука уж больно тонкая. Ладно, проехали, не так уж это и первостепенно.

Зато любопытство у моего товарища работало исправно. Недаром следующий вопрос касался уже конкретно моих взаимоотношений с тем миром, в котором довелось прожить несколько месяцев:

— Кстати, а как ты там прожил? Столько времени молчал и тут бац — весь такой крутой, в комбезе, с оружием и с этими необычными штучками появляешься у нас в институте.

— Эти, как ты выразился, «штучки» там называются морферами. Да и насчет них ты несколько преувеличил. Свободных морферов у меня практически не было, лишь необходимый минимум.

— Как так? — удивился Гришка, — Мне сказали, что было не просто много, а очень много, прямо клад испанских королей какой‑то. Наши ученые в чем‑то копались и от радости просто визжали, словно девчонки фанатки на концерте рок — звезды.

— Черт! Чтоб этим вашим научникам с кукольником в тесной комнатке оказаться… безоружными, — выругался я. — Эти твои ученые разобрали мой комбез и оружие. Только оттуда они могли вытащить морферы в большом количестве. Козлы! Если испортят экипировку, то я их…

— Хе, неужели ты опять хочешь туда вернуться? Чудак человек. После нескольких месяцев сплошных проблем и опять в бой, словно ничего и не было.

— Не был ты в Мутагене так долго, чтобы понять и принять. Душа моя там осталась. Не вся, конечно. но значимый кусок. Нет, я очень рад вернуться в родной мир, но тут есть и еще кое‑что. Мне хочется сюда возвращаться, но не быть тут постоянно. Понимаешь?

— Жажда приключений. Ты неисправим.

— Возможно. К тому же ты и сам должен помнить, о чем мы с тобой еще тогда говорили.

Григорий только отмахнулся, явно не придавая уже старым разговорам большого значения. Что ж, тут каждому свое, а вот я сам помнил. И собирался идти по тому же пути, пусть и серьезно видоизменившемуся, ставшему куда как более сложным.

Эх, жаль оружие и снарягу! Разобрать то ее смогут, а вот вернуть в прежнее состояние — это крайне маловероятно. Специалистов подходящих тут нет и не предвидится. Электроника и работа с биокомпонентами — штуки разные. Да и вообще, ясное дело, что мне ничего не вернут, поэтому и волноваться о сохранности амуниции не стоит.

Постепенно наш с Гришкой разговор скатился сначала на мои приключения, а затем на события, что произошли в этом мире. Надо сказать, что исчезновение мое никого сильно не встревожило. Полковник подсуетился и взял все в свои руки, залегендировав его под службу в армии. Даже письма шли к родителям и телефонные звонки. Стиль написания и построения речи прорабатывались местными спецами. Ими же и дорабатывался голос одного из сотрудников, который звонил, выдавая себя за меня. Те пошумели только первые пару недель, но потом затихли.

Встречи? О приезде ко мне в часть не могло быть и речи, так как «служба» проходила в одном из закрытых подразделений. Я только усмехнулся, слушая все это. Как раз мое появление спишут на отпуск или на какие‑либо достижения по службе, за которые мне и дали это время на поездку к родным. А может, спишут все на перевод в другое место службы. Вариантов тут более чем достаточно, пытливые умы спецуры на многое способны при необходимости и желании.

Интересно только, меня сразу признают или нет, сильно я изменился? На этот вопрос Гришка ответил не сразу, несколько минут смотря на меня и чеша затылок.

— Знаешь, — начал он, — Я сразу тебя узнал, хотя ты и сильно изменился. Похудел немного, цвет кожи какой‑то сероватый. Загар не загар, не понятно что. И не на всем лице, а какими‑то участками. Немного следы от ожогов напоминают. Но тоже цвет не соответствует. Глаза изменились сильно, словно смотришь постоянно в готовности ударить или убежать. Походка тоже отличается. В общем, близкие это заметят сразу, а все остальные могут и пропустить.

— Когда ты только все сумел рассмотреть, особенно походку, — усмехнулся я, — Вроде при тебе еще не ходил настолько долго.

— Меня в самом начале позвали зафиксировать твою личность. Сказать ты ли это или просто немного похож.

— Понятно, — протянул я, — проверяли, значит.

Наш разговор затянулся еще нас. Когда все новости были рассказаны и пережеваны, пришел Смирнов, выгнал Гришку и заявил:

— Перед тем, как ты отправишься на пару часиков к врачам, а потом и в отпуск, мне надо еще кое‑что сказать.

— Я вас слушаю.

— Правильно делаешь. Получишь от меня флэш — карту, на которой полная информация о месте твоей липовой службы. Но! Служба хоть и виртуальная была, а знать ты о ней должен все в подробностях, чтобы от зубов отскакивало. Легенды. Они не просто так создаются, на то веские причины есть.

— Грустно… Не отдых получится, а чет знает что.

— Глупости. Ты парень сообразительный, память хорошая. Достаточно будет нескольких дней для первичного усвоения материала. Потом с тобой будет связываться наш куратор, ему будешь отвечать на вопросы по разработанной легенде. Как только он сочтет, что ты полностью все усвоил, можешь быть спокоен — никто и не подумает, что ты у нас службу не нес.

Оставалось только кивнуть, соглашаясь. Спорить со спецурой насчет уровня скрытности и пудрения мозгов окружающим — дело абсолютно бесперспективное. Лучше и легче согласиться. Выучу, не впервой. Как‑никак в мире Мутагена тоже приходилось лепить себе нечто вроде легенды. И ничего, не прокололся ведь.

— Теперь документы, — чуть замешкавшись, Смирнов извлек из кармана сначала их, а потом и ту самую флэшку, инфу с которой предстояло выучить. Сначала положил на стол, а потом и ко мне придвинул. — Забирай. Тут твой паспорт, удостоверение старшего лейтенанта нашей службы, документы на оружие.

— Макаров…

— Хватит с тебя. Тут тебе не там, от бандитов и мутантов отстреливаться не придется. А гопники из подворотни, как я знаю, тебя и раньше не пугали.

— Это верно, — согласился я. — Тут скорее статус и привычка, от которой отказываться не собираюсь. Ствол, как я понимаю, тоже перед выходом дадут. Все?

— Почти. Насчет твоего решения все остается в силе?

— Я от слов никогда не отказываюсь, принципы не позволяют. Месяца три отдыха, после чего я буду готов вернуться в «гостеприимные» лапы Мутагена. Главное, чтобы на отдыхе меня ваши научники особо не тревожили, а то и так аллергия на них стойкая выработалась. Из меня выдавили все, что могли. И очень облизывались на оставшееся.

Смирнов расплылся в улыбке, словно обожравшийся сметаны котяра.

— Полно тебе наговаривать на ученых. — Просто очень увлекающиеся люди и переживающие за наш общий проект. По сути, ты сейчас единственный, кто может связать наш мир и мир Мутагена.

— Всегда хотел стать выделяющимся из серой массы, — съязвил я, — И чтобы меня на руках носили.

— Все возможно. Если сбудутся некоторые из планов, будет тебе хоть ношение на руках, хоть золотая статуя в полный рост. Кстати, о золоте. Так как ты считаешься нашим сотрудником все проведенное тобой в ином мире время, то тебе положена зарплата. Зайдешь в бухгалтерию и получишь сразу всю.

— Зарплату? — мое удивление было неподдельным, — Вы не шутите?

— Я никогда не шучу с серьезными вещами. Так что иди. Медики, бухгалтерия, получение оружия. Потом тебя отвезут прямо к дому.

Сказать, что был удивлен, значит просто промолчать. А когда я увидел в ведомости сумму к выдачи, то и вовсе лишился дара речи. Даже, если разделить на шесть месяцев, то и тогда сумма вполне внушительная. Думается мне, что это еще одна кнопочка незаметного давления на меня: мол, смотри как у нас хорошо работать! Даже неприятные ощущения после забора крови и прочих медицинских пакостей, и то притупилось.

Оружие… Честно признаюсь, получив ствол, хоть и обычный «Макаров», я почувствовал себя совсем хорошо. Сразу же проверил работу механизма, заставив чуток понервничать прапора, который работал на выдаче оружия. Ничего, ему полезно для остроты мировосприятия. А то сразу видно, сидит тут давно и прочно, в настоящем деле если и был, то давненько.

Вот и все, пора отсюда валить на вольный воздух. Засиделся! К тому же и «газель» с зашторенными окнами подкатила, явно для меня предназначенная.

Глава 2

Двадцать пять дней… Именно столько прошло с того момента, как меня после пары часов поездки в закрытой машине высадили возле родного подъезда. Дома почти ничего и не изменилось — та же лавочка, усеянная старушками, молодая травка на газоне, серые стены дома. Проходя мимо пенсионерок, я услышал тихое бормотание и шушуканье, что заставило потянуться в сторону кобуры с пистолетом. Конечно же это поползновение было сразу пресечено. Но сам факт… Дело все в том, что звуки напомнили о зомби, мозг которых сожран Грибницей. Они порой точно так же шепчут и бубнят, когда находятся рядом.

Да уж, вот оно, послевкусие Мутагена. Теперь он всегда со мной. Я то думал, что попав в родной мир, избавлюсь от его отравленного дыхания. Ошибся выходит. Я встряхнулся, прогоняя наваждение, и двинулся вперед, к с детства знакомой двери подъезда.

Дома мое появление произвело фурор. Мать с отцом едва не задушили насмерть в объятиях от избытка чувств. После первого порыва пришло время обстоятельного разговора, но тут я выдал заготовленную версию, часть которой уже была им известна. Мать еще немного посетовала, что я сильно изменился — похудел, осунулся, выгляжу недокормленным и т. д. и т. п. — но отец остановил начинающиеся по второму кругу слезы и упреки. Что ж, оно и понятно, ему моя как бы выбранная военная стезя пришлась по душе. Да и офицерские корочки той самой службы были восприняты как неплохое начало карьеры.

И пошли первые дни относительно свободной жизни, позволяющие хоть немного расслабиться, почувствовать себя свободным от большинства обязательств. К сожалению, не от всех…

Выполняя данное полковнику обещание, я в первый же день начал знакомиться с содержимым флэшки. Признаться честно, так чуть было сразу в осадок не выпал от количества необходимой информации. Мысли были исключительно матерные и многоэтажные, причем адресатом являлся именно и исключительно Смирнов, чтоб ему пусто было.

Я просматривал фильмы, фото сослуживцев, фамилии командиров и прочее, и прочее. Зачем мне это было нужно — не знаю. Ведь по легенде я служил в закрытом подразделение, о котором не следовало болтать. Сомневаюсь, что у «простых смертных», даже узнай они о нем, хватило бы наглости выпытывать подробности. Статьи за шпионаж, они хоть и потускнели, но все равно еще обладали определенным весом, связываться с ними из простого любопытства мало кому пришло бы в голову.

Через два дня мне позвонили. Не по телефону, через компьютер. Так и состоялся первый видеосеанс — экзамен, на котором я вновь почувствовал себя студентом, хреновато разбирающимся в материале. Вопросы, тесты, моделирование ситуаций. Мой виртуальный куратор словно задался целью проверить и поймать на противоречиях.

— Ну вот на кой хрен мне это все сдалось? — не выдержал я на второй день такого периодического общения. — Кто из тех, с кем я возможно пересекусь, будет спрашивать о кличке собаки начальника штаба и о том, какая погода была два месяца назад в месте дислокации?

— Так надо, — веско произнес мой собеседник и экзаменатор. Им был мужчина лет тридцати с хвостиков, с довольно невыразительной внешностью, являвшийся майором ФСБ. Мало того, он как раз и служив в подразделении, где я был залегендирован. — Потом еще спасибо скажешь.

— Я то скажу. Только хорошо бы знать причину, по которой я смог бы поблагодарить за столь усердный вынос мозга.

— Авторитет. Полковник уведомил меня, что через три месяца ты пойдешь куратором разведгруппы. Они парни особые, каста. К человеку со стороны с подозрением отнесутся. А так… Хоть не из своих, но из системы. К тому же ты обстрелянный, это тоже сразу видно. Им видно.

Ответ был исчерпывающим. Теперь все стало ясным, разве что глубина планирования в исполнении Смирнова поражала. Обо всем стремится позаботиться, ни о чем не забыть. Даже притирку к будущим напарникам заранее начал, не забыв психологическую составляющую. Уважаю.

В любом случае, все заканчивается, даже неудобства. Пришли к концу и эти экзамены, длившиеся пять дней. Наступила пора полного отдыха. На полученные деньги приобрел себе машину — не помпезную, зато мощную и надежную, способную нестись по ночным улицам под двести километров и идеально слушающуюся руля. Красота да и только!

К сожалению желание удивить Машку — девушку, с которой встречался до своего попадания в мир Мутагена — так и осталось неутоленным. После моего неожиданного исчезновения она обиделась и стирала все письма, что приходили от моего имени. Трубку тоже не брала, что несколько огорчило. Мало того, еще и обзавелась поклонником, с которым и ходила по сию пору. М — да, не совсем гуд. А ведь были определенные планы на возобновление отношений. Были… да накрылись медным тазом с печальным звоном.

Именно поэтому в данный момент я сидел в парке на лавочке и кидал голубям семечки из большого пакета. Жирные нахальные птицы трескали их с такой скоростью, что я диву давался. Пара минут и этому пакету придет конец, как и предыдущим двум. Швырнув птицам еще одну горсть семечек, я откинулся на спинку лавки и задумался.

Еще и месяца не прошло с тех пор, как я вернулся в привычный с детства мир, в родную реальность. И вроде все было хорошо, просто замечательно: знакомые лица, безопасность, впереди еще как минимум два месяца ничегонеделанья. На душе же было чуточку тоскливо, словно ее грызли изнутри — незаметно, безболезненно, но ощутимо. Странно, а факт. И в то же время причины лично для меня не являлись тайной.

С одной стороны я наслаждался спокойствием и тишиною, с другой — банально скучал. Прежние забавы для утоления адреналинового голода меня не прельщали. По сравнению с моими приключениями, все это не более пресной лепешки в сравнении с тортом. Хотелось настоящей жизни, к которой я привык за месяцы пребывания в Мутагене. Вновь пройти по краю, почувствовать стоящую где‑то рядом смерть, ощущать в руках тяжесть автомата, вдохнуть отравленный воздух Мутагена.

Находясь в глубоких раздумьях, я смотрел перед собой, наблюдая за кружищимися листьями, проходящих людей, мерно покачивающиеся ветви деревьев. Чуть похолодало, но не везде а как будто на небольшом участке. Ветер, как я понимаю, он на такие фокусы горазд.

В голове промелькнуло, что это ощущение легкого холода очень похоже на присутствие поблизости «фриза». Вот если ему немного усилиться, да еще добавить некой прерывистости, присущей этому мутанту, тогда…

Под влиянием моих мыслей, ощущение холода и правда усилилось. Спустя полминуты возникла та самая прерывистость, не свойственная ничему, что существовало в моем мире. Глюки? Да наверняка, иначе и быть не может. Мутаген, когда же ты хоть на время оставишь меня в покое. Перестанешь донимать до ужаса реальными иллюзиями и воспоминаниями? Вопрос, конечно, риторический, но все же.

Я смог стряхнуть наваждение — или транс, в который сам себя загнал — только после вида того, как один голубь сунулся в сторону странного и непонятного места. Похоже, что птичке не сильно нравились солнечные лучи и она решила двинуться туда. где прохладнее. Или же потянулась за несколькими отлетевшими в ту сторону семечками. В последнем случае получалось, что роковую роль сыграла жадность, присущая не только людям, но и более простым созданиям.

Едва голубь приблизился к границе действия «фриза», как мутант, пусть и жестко привязанный к месту, активизировался. От испуга я дернулся, вскакивая со скамейки. Мутант? Здесь?! Чуть было не выхватил пистолет, но удержало осознание того, что тварь таким простым оружием не пробить. Тут или огнеметом работать длительное время, или взрывчатку пользовать. А так… пустой перевод патронов и не более того. Любой искатель, если только не совсем уж безграмотный новичок, азы нашего дела знает.

От моего движения прочие голуби взмыли в небо, скрыв за мельтешением тел и крыльев гибель своего собрата. Сил у незнамо как оказавшегося тут мутанта для превращения тела птицы в кусок льда не хватило, но и без того вид… впечатлял. Частицы инея на перьях, мертвый глаз — бусинка, с немым укором смотрящий в пространство… Смерть явная и однозначная. И невероятная по всем меркам этого мира. Здесь НЕТ Мутагена, а значит, не должно быть и его порождений. А вот он, по имени «фриз», живет и здравствует. Мутант, самый обыкновенный, весьма распространенный, пусть и в иной реальности.

В шоке я застыл перед порождением Мутагена… нет — моим порождением. Я сам только что воссоздал из ничего, из пустого по сути места вполне дееспособного мутанта. Получается… послужил неким аналогом «плавильного котла», создав собственной мыслью частицы, из которых и состоит Мутаген. Дела — а! И накатила жуткая слабость, да и суставы заломило, словно бы после усиленной тренировке по растяжке. Но это мелочь, главное другое.

А если бы тут был человек и «фриз» оказался не полудохлым, едва зародившимся, а вполне себе мощным и полноценным? Тогда ой!

Почти два часа я просидел на скамейке, охраняя сотворенную тварь, пока она не исчезла без дополнительного притока энергии Мутагена. У меня были сомнения в ее уничтожении, полагал, что могу неосознанно поддерживать ее или же сам «фриз» станет тянуть из меня энергию. К счастью, ошибался. Напротив, я постепенно восстанавливался, приходя в естественное для себя состояние. Как только мутант полностью исчез, разложившись на те самые частицы Мутагена, из которых и возник, я прошелся по месту, где он раньше располагался.

Ощущения, пусть и на грани восприятия, накрыли с головой, словно волна неудачливого серфингиста. Я ощущал прикосновение Мутагена. Не сильное, обволакивающее со всех сторон, как было привычно, а где‑то на периферии, все сильнее и сильнее затухающее. И вроде бы даже понимал, что происходит. Частицы иной, чуждой нашему миру энергии растворялись, погибали, не имея возможности зацепиться за что‑либо. Вот и чудно! Мне только здесь и сейчас возникновения такого же «чумного сектора» не хватало. Мы совершенно не готовы. Не готовы еще сильнее. Чем были те люди в том мире.

Только полностью убедившись в том, что все исчезла, а чудесным образом вырвавшаяся в наш мир толика чужой энергии не угрожает более никому, я направился домой. По пути прокручивал в голове возможность того, что моими наблюдателями недавняя сцена была зафиксирована. В том, что слежка за мною ведется, был уверен на все сто, пусть и не замечал ее ни разу…

Немного подумав, я все же решил, что это маловероятно. Момент гибели птицы совпал с полетом стаи, которая и скрыла происходящее. Сам мутант практически невидим, а перепад температуры… это уже паранойя. Сомневаюсь, что висящие у меня на хвосте «бойцы невидимо фронта» оснащены нехилым набором самыхэкзотических детекторов. Задание подобного не предполагает, а излишнюю и выходящую за грани разума инициативу там применять не принято. Нет, вопрос был в другом — что если я создам другую смертельно опасную тварь в людном месте, где пострадают посторонние? Этого я ни при каком расклад допустить не могу. Мои принципы не позволят. Посторонние и непричастные не должны страдать от игр таких как я, полковник и нам подобных.

Придя домой, я достал телефон и набрал номер, полученный от Смирнова при уходе из научного центра. Личный номер полковника, по которому я мог звонить лишь при крайней необходимости.

— Да, — почти сразу же отозвался он, словно все это время сидел и ждал звонка, — Слушаю.

— Здравствуйте, Алексей Владимирович, — поприветствовал его я, — Как у вас дела продвигаются?

— Здравствуй, Николай, все нормально. Сижу. Работаю над известной тебе проблемой. Если честно, то дел невпроворот. Извини, но прямо спрошу…Что‑то серьезное случилось?

— Да нет, — пожал я плечами, хотя собеседник и не мог видеть этот жест, — Просто скучно стало. Устал от отдыха раньше, чем сам рассчитывал. Как там ваше предложение насчет возвращения в мир Мутагена? В смысле привязано к дате или же, как вы упоминали, «чем раньше, тем и лучше»?

— Начальство начинает давить, так что твой звонок оказался приятной неожиданностью, — не стал запираться Смирнов. Охотно идя навстречу моим желаниям. — Думаю, через месяц максимум я бы сам тебе позвонил и попросил сократить период отдыха. А тут твой звонок… Порадовал ты меня, Николай.

— Умник… Теперь снова Умник.

— Хорошо, не имею возражений… Умник. Машину присылать за тобою, или как?

— Завтра присылайте, около полудня. Сегодня еще полодырничаю и к родителям загляну, а вставать с утра пораньше не очень люблю.

* * *

Сутки спустя я сидел уже перед полковником, который и не собирался сдерживать радость при виде моей персоны. Хотя, полагаю, что именно на такой исход он и рассчитывал, а вовсе не на те три месяца, о которых договаривались ранее. Наверное результаты работы психологом и многочисленные пройденные тесты показали, что меня потянет в Мутаген гораздо быстрее, чем я сам рассчитывал.

А ведь и в самом деле, если бы не случай с сотворением «фриза» — кстати, после того раза на меня напала страшная слабость и головная боль, продлившаяся почти до середины ночи — то мое возвращение в центр произошло немногим позже. Я уже и так стал задумываться над ним все чаще и чаще.

— Привет, парень, — первым протянул руку для пожатия Смирнов, — Как отдыхалось?

— Нормально, — пожал я плечами. — Природа, приятели, подружки красивые и сговорчивые. Только устал немного.

— Хе — х… Вот она, загадочная часть нашей великой славянской души, которую никто другой никогда понять не сможет. Только у нас можно устать от отдыха да еще откровенно в этом признаться. А что за границу не подался — Турция там, Египет?

— А то вы не знаете, что у меня нет паспорта заграничного, — усмехнулся я в ответ на столь издевательский по сути вопрос. — К тому же как вы себе представляете отдыхающего офицера из закрытого подразделения, находящегося в отпуске, на пляжах других стран? К тому же первая давно и прочно в НАТО основалась, а вторая… Там сейчас арабы по полной буянят. Не удивлюсь, если пирамиды по камешку разнесут, а сфинкс сам удерет, благо лапы есть… Ожить же… не проблема при такой неприятной вокруг атмосфере.

— Ладно — ладно, успокойся. Я просто пошутил, хотя, изъяви ты такое желание, то устроить отдых в любой стране на выбор можно было вполне себе легко, — усмехнулся Смирнов. — Но мог и просто навестить наш юг, где есть места не менее приятные. Но это все лирические отступления, хватит о безделье болтать.

— Хватит так хватит, — кивнул я, — Что мне надо делать? В подробностях, а не пунктиром, как вы тогда наметили.

Смирнов побарабанил пальцами по столу, явно собираясь с мыслями, подбирая подходящие слова.

— Готовить группу к переходу в этот твой Мутаген. Это если кратко, повторяя известное. Теперь подробнее… Возьмешь с собой нескольких особо надежных и подготовленных бойцов. Основная цель — найти оптимальное место для установки аппаратуры перехода. Не временное, а стационарное. Нам необходимо установить прочный канал перехода между мирами, причем в довольно сжатые сроки.

— Хм… Ну ты, барин, и задачи ставишь, — вспомнил я соответствующую цитату из фильма. — Оптимальное место перехода, да еще стационарное! Но попробую, раз уж так четко задача поставлена. Только учтите, больше двух бойцов с собой взять не смогу. Так сказал Гришка, а ему я верю, прием больше. чем всему вашему научному отделу вместе взятому. Потом насчет перехода — нас же выкидывало каждый раз в новом месте. Не получиться ли так, что каждый раз народ будет выбрасываться в другой точке?

— Не должно. Ученые — Григорий тоже, кстати — уверены в том, что при включенных установках перехода в обоих мирах переход будет происходить в строго указанной точке. То есть, под излучателями. Тебе, правда, придется каждый раз совершать переход, но это будет вполне безопасно после закрепления на ТОЙ стороне. Сам понимаешь, проверять не проверяли, но теоретические выкладки внушают оптимизм.

— А дальше что, — полюбопытствовал я. — Что хотите потом делать?

— Еще не решено, — развел руками Смирнов. — Нам бы пока разобраться с самим переходом, да подготовкой базы. На основании первых успехов можно докладывать высокому начальству, требовать расширения фондов, новые мощности, окончательную независимость отдела от материнской структуры и прочее, чего нам раньше и не снилось.

Частично я Смирнову верил, а частично… не очень. Слишком он предусмотрителен, не мог не запланировать все мало — мальски реальные варианты развития событий. Небось уже на пару лет вперед все расписал и разложил по полочкам. И доходы от получения морферов из мира Мутагена, и предполагаемые субсидии руководства сверху тоже поделил и распланировал. Или еще серьезнее…

Морферы, они ж не только на продажу. Только человек с узким кругозором не увидит перспектив их использования, в числе которых собственно финансы занимают одно из почетных последних мест. Ну да об этом не сейчас и уж точно не с самим полковником. Поживем маленько, потом и разберемся, что к чему и зачем. Апока уточняющие вопросы задать стоит.

— Где базу примерно хотите соорудить? Сектор Мутагена обширен, вариантом много, даже учитывая факт. Что солидные куски находятся под основными игроками: «гранильщиками», Простором, Хранителями Ковчега и темными кланами.

— Ты говорил еще про Чистильщиков и искупителей. Разве они не?..

— Первые — обычные наемники. Собственных зон вляиния как таковых нет. Есть лишь опорные пункты, очень компактные. Вторые… Искупители нет никто и звать их никак. Их весело и радостно режут все, даже Хранители Ковчега, которые хоть и фанатики, но не настолько безумны. Нет, они перекати — поле, хотя и довольно многочисленны. Мусор, он всегда множится невероятными темпами, убирать не успевают.

— Понятно…

— Но вернемся к моему вопросу. Место для базы… Мне нужны хоть какие‑то критерии для выбора.

— Не знаю, — вздохнул полковник. — В этом плане полагаюсь на тебя. Сам знаешь наши задачи, вот из этого и исходи. Так что посоветуешь?

Что посоветовать? М — м, сразу так и не скажешь, тут мозгами поскрипеть придется. По первым прикидкам хорошо подходит местность рядом с зоной влияния темных кланов. Есть там несколько участков, ими без внимания до поры до времени оставленные. Казалось бы самое то, особенно если осваивать вдумчиво, с упором на возможности целой госструктуры. Расположены почти в середине пораженного Мутагеном сектора, места труднодоступные, малолюдные. Свободные искатели тоже… не так часто шляются. Ан нет, не все так просто.

Дело все в том, что соваться в эти места с новичками очень опасно: мутанты как обычные, так и к месту привязанные; стычки с враждебно настроенными искателями из Искупителей и Чистильщиков превышают все возможные критерии безопасности. Хранители Ковчега иногда рейды устраивают… Не говорю уже о том, что какому‑то из темных кланов вполне может взбрести в голову прощупать на прочность каких‑то новоприбывших. В общем, хлопот более чем достаточно. Если и делать там базу, то только потом, когда обживемся в новом мире.

Сектора. контролируемые Орденом Границы и Простором в расчет можно не брать, они очень трепетно относятся к собственным, кхм, угодьям. К Хранителям только самоубийцы — извращенцы сунутся.

Идем дальше. Есть окрестности Песочницы, там частенько кто‑то пытается сбить клан. Вот из‑за этого и не хотелось бы там отсвечивать. Место больно уж… просматриваемое. Агенты всех и вся там роятся в немыслимых количествах, мигом раскроют. Что именно? Странность новой группы, которая однозначно не сумеет сразу и четко выдать себя за местных. Есть отличия, ой как есть! Я в свое время пару раз чуть было серьезно не вляпался. Один раз и вовсе пришлось ликвидировать парочку свидетелей собственного прокола. Тут уж либо я их, либо жизнь дальнейшая могла стать короткой и печальной.

Решено. К ангельской матери Песочницу! Спалимся за нефиг — нафиг. В ту же степь и места, так или иначе соседствующие с Грибницей. Только мотающихся поблизости зомбаков для полного счастья не хватало! Можно бы расположиться поблизости от Осторога, благо есть там кое — какие завязки. Или вот еще…

— Что задумался? — окликнул меня Смирнов. — Если ты подыскиваешь нужное место, то учитывай подготовку бойцов, которая для Мутагена слабая. Потом еще не забывай про то, что наша база должна располагаться не на глазах у всех. В идеале — место заброшенное и на морферы скудное. Это чтобы другие искатели в окрестностях базы поменьше бродили.

— Да все это я знаю, не новичок в таких делах. Таких мест не так чтобы много, но хватает. Только у каждого из них есть как плюсы, так и минусы. Думать надо, взвешивать. Да и вообще, решать придется, уже перебравшись на ту сторону. Мутаген, он же не статичен, постоянно меняется, порой так и вовсе неожиданным образом.

— Ладно, — подумав, ответил полковник. — Я сейчас не могу долго сидеть с тобою. Текучка заедает и бумаги собственноручно надо выправить на всю нашу общую затею. Все рабочие вопросы будешь решать с майором Сухим. Он назначен старшим в группе бойцов, которая пойдет в Мутаген.

— Это что за непонятные телодвижения пошли? — осторожно произнес я, не желая конфликтовать, но и не собираясь отказываться от достигнутых ранее договоренностей. — Старшим в каком смысле?

— Извини, немного не так сформулировал. Он будет командиром базы, место для которой ты должен подыскать. Приказывать тебе напрямую он права не имеет. Только вежливо просить. Но ты уж и сам постарайся не устраивать двоевластие. Ты у нас там консультант, а не начальство.

— Вот уж куда точно не полезу. Не мое это — вашими ребятками командовать. Где этот майор?

— Он должен сейчас быть у себя в соседнем корпусе, подчиненных гонять. Второй этаж, левое крыло. Спросишь у любого, тебя проводят.

Наш разговор закончился минуту спустя, после чего полковник углубился в документы, что лежали на столе, а сам я отправился на поиски Сухого. Кстати, это была его фамилия — Сухой Виктор Андреевич.

Как и предполагалось, искать майора не пришлось. Стоило упомянуть фамилию, показать собственное удостоверение и… меня быстренько к нему препроводили. Сухой оказался коренастым кареглазым мужчиной с небольшой проседью, лет тридцати с небольшим. Он сидел в большом кабинете, уставленном компьютерами с огромными мониторами. Кроме него тут находилось около двух десятков молодых парней, моих ровесников и немногим старше, которые… играли в различные, но одного направления компьютерные игры. Да, да, именно так все оно и было! Нехилое количество молодых людей, которые больше всего походили на бойцов спецназа, с азартом резались в игрушки. Судя по всему, это и есть будущие искатели нового клана, в создании которого мне предстояло сыграть одну из ведущих ролей.

Мое появление вызвало любопытство только у Сухого, который посмотрел на меня и поинтересовался целью визита. Кстати, представляться не пришлось, он великолепно знал и меня, и ту роль, которую я тут играю.

— Зачем пришел?

— Ознакомиться с общей атмосферой, да и вообще, познакомиться невредно, — ответил я на вопрос. — Смирнов направил к вам, если вы майор Сухой конечно. Будущий, так сказать, глава нового клана искателей.

— Почему клана? — проявил тот закономерное любопытство. — Разве нельзя залегендировать под базу ученых или место сбора новичков или свободных искателей? А то клан больше звучит, как сборище преступников или кучка романтических придурков.

Ч — черт! Судя по всему, мне достался не самый разбирающийся в реалиях Мутагена компаньон. Наверняка у него есть масса других достоинств, но вот способность мыслить вне шаблонов развита не так чтобы очень. Придется прояснять ситуацию.

— База ученых… Майор, она в Мутагене одна и только одна, Острог называется. Если возникнет что‑то подобное, то ее мигом на составные части разнесут с радостными воплями. Ни один из основных кланов не потерпит такой наглости.

— Такие базы всегда связаны в государством. Вряд ли рискнут…

— Забудь. Майор, — отмахнулся я от такого высказывания, даже не давая собеседнику закончить фразу. — Там, куда мы идем, никакая госструктура и носа не сунет. Острог — единственное исключение, обговоренная как дозволенный минимум присутствия. В Мутагене рулят только и исключительно кланы, плюс некоторые индивидуалы из особо авторитетных. Перечитайте еще раз докладные записки, которые я же и составлял для полковника Смирнова. Та все четко прописано, в подробностях. Или вы бумали, что это преувеличение?

— Если честно, то да, — четно ответил Сухой. — Не укладывается у меня в голове, что государство позволяет существовать… такому.

— Это особый случай. Окажетесь там, быстро поймете и осознаете всю сложность проблемы. Но… вернемся к основной теме. Научную базу отбросили как вариант неприемлемый. Теперь я раскритикую и оставшиеся ваши предложения. Позвольте спросить, как вы собираетесь отмазываться от притока новичков или просто желающих передохнуть на базе?

Майор лишь развел руками, понимая, что тут крыть нечем.

— Вот — вот! А в клане можно установить свои порядки и не пускать никого постороннего. Для того, чтобы не вызывать подозрений такой закрытостью, можно будет сначала переправлять своих людей в Песочницу, где они засветятся, а потом уже принимать к себе. Тогда и будет выглядеть так, что новый клан берет к себе народ, хоть и не каждого и только по своим критериям.

— Ладно, — кивнул Сухой признавая правоту сказанного. — Развел тут лекцию. Давай ко мне, сейчас посмотрим места для базы. А про мои слова забудь, иногда всякое бывает. Я и сам все понимаю, что в реальность Мутагена влиться такому количеству народу будет непросто.

Ну вот и договорились. Приятно осознавать, что будущий «глава клана» оказался относительно вменяемым и способным прислушиваться к разумным советам. А то ведь иногда попадаются те еще кадры, которых сразу прибить хочется.

Меж тем мысли переключились на недавнее прошлое. Когда я проходил мимо столов, чтобы добраться до майора, почти все бросали на меня заинтересованные взгляды. Интересно, они знают про меня что‑нибудь или обычное любопытство? Сложно сказать. Хотя… потом могли и наш разговор с Сухим подслушать. Или не могли… Как‑никак на уши подавляющего большинства натянуты здоровенные наушники от колонок компьютеров.

— Вот смотри, тут самая подробная карта по миру Мутагена, — майор отвлек меня от полупосторонних мыслей, ткнув пальцем в монитор. — Я присмотрел пару точек, из которых нам будет удобно устраивать вылазки по окрестностям.

— Посмотрим, оценим… Так, все они расположены на месте бывших деревень и поселков. Это тактика темных кланов, их предпочтения. Кстати, я их никогда не понимал в этом вопросе. Почему не бывшие предприятия и прочие места, где можно засесть за бетонными стенами? Хранители и Простор тут более разумно действуют.

— По той же причине, почему не хотим селиться рядом с обжитыми местами, — ответил собеседник. — В деревне хоть пара домов, но должна уцелеть. Приведем их в порядок, используя материалы соседних построек. Поставим стену для защиты, оборудуем огневые точки. И еще один фактор, который ты должен знать, потому как сам его и обнародовал. В таких поселках привязанных к месту мутантов мало бывает, да и обычные твари селятся не очень охотно. Другое дело производственные цеха предприятий и заводов. Там этого добра хватает с избытком.

— Аргумент, не спорю. Но сразу возникает другая проблема, очень весомая. Как собираетесь материалы таскать для стен, приведения строений в порядок? Не все же можно найти в таком месте. Поселки, они на это дело не богаты, в отличие от пусть брошенных, но заводов. Потом и о патронах, лекарствах и другой разнообразной амуниции забывать не стоит. Если засядем в таком месте, где не будет возможности свободно таскать эти предметы, то нам быстро наступит хана.

Майор посмотрел на меня так, как смотрят на неразумное дитя, после чего спокойно произнес:

— Вообще‑то я планирую снабжать свою базу отсюда. Для чего нам нужно заседать в том мире? Уж точно не для того, чтобы продавать добытые морферы местным. Мы и так будем иметь все необходимое, причем не шатаясь по всему Мутагену, рискуя каждый миг нарваться на пулю или голодного мутанта.

Мда, вот тут он меня сделал. Красиво и качественно, надо заметить. Как же у меня из головы могла вылететь такая важная деталь? Пришлось делать хорошую мину при плохой игре:

— Я про это подумал, но в качестве запасного варианта надо предусмотреть все. Я же тоже не планировал там полгода зависать, а вышло вон оно как.

— Запасные варианты хороши, но заново изобретать велосипед и накручивать большие сложности не стоит. Есть аппаратура, которая активирует проход, есть люди, которые смогут перейти. И тогда останется только найти место, в которое нужно перетащить часть материалов и переслать из него обратно другие вещи. Да и кто мешает создать резервный склад? У нас нет никаких ограничений насчет грузов основного назначения. Сколько надо, столько и перетащим, любому хомяку на зависть.

— Хорошо, — поднял я одну руку ладонью вперед, — Уговорили, пусть будет так. Есть у меня такое местечко на примете.

Я и в самом деле вспомнил одну заброшенную деревню, которая подходит по всем параметрам. Сейчас, когда я мне указали на мой просчет, я сложил в голове всю мозаику и выдал результат.

— Вот тут, совсем неподалеку от болот стоит один хутор, — провел я пальцем по сенсорному экрану монитора. — Места малолюдные по причине малого количества морферов и большого количества воды. В общем, болотистая местность, малоперспективные угодья и вообще, ничего особо интересного. Попасть можно обходя болота по самому краешку или пройдя через целые «заповедники» привязанных к месту мутантов, которые отрезают эту местность от сектора, пораженного Грибницей.

— Это та тварь, которая зомби делает?

— Грубовато и не совсем точно, но по сути верно. В любом случае, зомби туда не пройдут, у них мозгов нет, чтобы через это скопище мутантов пробиться. Теперь само поселение. Местность относительно безопасна. Так… несколько «магнитов» и парочка «чертовых колес», да и те на окраине, как мне помнится. Выжигать вряд ли стоит, они могут послужить дополнительным «минным полем» для случайных придурков.

— Учтем.

— Вот с этого края стоят пяток наиболее сохранившихся домов. Причем один — кирпичный с хорошим подвалом на два этажа. Я сам там пару раз отсиживался, было дело.

— Посторонние часто бывают? — спросил майор, смотря на карту, — Тут же совсем рядом один из опорных пунктов Чистильщиков. Они не забредают?

— Нет, — я помотал отрицательно головою. — Эти парни тут не часто бывают. Там склад всякой мелочевки, ничего особо важного. К тому же пакостить вблизи от опрника они точно не будут, ситуация не та. У них наймы, работа… А нагадят соседям, так потом разгребать замучаются. Поверьте, товарищ майор, тут самое то для будущей базы. А потом можно и переселяться в другое место, как только обживемся в Мутагене. Обязательно переселяться, потому как развертывания клана это одно, а вот его развитие — совсем другое дело.

— Что ж, — собеседник побарабанил пальцами по крышке стола, — Тебе лучше знать. Когда планируешь отправку?

Вот тут я только развел руками. Подобное решение явно было не в моей компетенции. Мой жест был понят Сухим правильно, он свернул эту тему и переключился на другую, что была вполне в моей компетенции:

— Ладно, тогда пока займись парнями, подскажи что‑нибудь полезное. Можешь посмотреть игрушки, в которые они режутся, — тут он скривил недовольную гримасу. — Там программисты создали несколько карт, максимально приближенных к реальному ландшафту местности, куда мы направляемся. Насчет мутантов извини, специально никто такое разрабатывать не станет, обходимся обычными монстриками из известных игрушек.

— Если пробуете натренировать бойцов на электроном тренажере, — перебил я майора, — То бросьте это занятие. Для общего «включения» в атмосферу постапокалиптики хватит и шапочного знакомства в пару десятков игровых часов. Лучше тренируйте на выносливость и стрельбу во всех условиях. Именно эти два компонента и будут считаться самыми важными для искателя.

— Стрелять они и так умеют.

— Тогда займите их еще чем‑нибудь, любыми видами беовых тренировок. Если и так нагрузок хватает, пусть общую аналитику по Мутагену читают. Только непременно уберите от компьютеров.

— Так бы и сделал, но наши ученые считают по — другому, — ответил Сухой, — Вот и приходиться гонять чертей по монитору.

— Свалите на меня, — пожал я плечами в ответ, — Мол, единственный реальный искатель в организации посчитал такое времяпровождение бесцельным и даже опасным. Если будут возникать, так отсылайте прямиком ко мне. Можете быть уверены, я найду что и как им высказать.

После этого разговора, я пошел бродить по кабинетам, но в половину меня просто не пустили, а остальные пустовали или были закрыты. Попробовал сунуться в научный корпус, но охрана вежливо послала — допуска не было соответствующего. Получать его было лениво, да и смысла не наблюдалось. Один бес скоро отправляться.

Послонявшись еще немного и попинав бордюры на дорожках, я вернулся в комнату и завалился в кровать с книжкой из местной библиотеки наперевес. С полчаса лениво перелистывал страницы, пока совсем неожиданно не сморил сон. Проснулся резко, словно бы и не спал, только закрыл глаза и… открыл. Зато бодрость в теле, соответствующий душевный настрой. В общем, все как и надо перед рискованной авантюрой. Несколько секунд пролежал неподвижно, потом уловил тихий шум шагов за дверью и стук в нее же.

— Да? — немного хриплым после сна голосом, спросил я. — Кого несет?

— Николай, тебя полковник Смирнов к себе вызывает, — послышался незнакомый мне голос. — Прямо сейчас.

Чертыхнувшись, я пообещал немедленно собраться и пойти. Собираться пришлось недолго — уснул я почти одетым, только ботинки снял, прежде чем на кровать завалиться. Нацепить их — дело секундное, так что задерживаться не пришлось.

За дверью в коридоре меня ожидал парень в камуфляже, но без знаков различия. Секретность, чтоб им пусто было! Ну вот какая разница, если все будут видеть его чин? Не понимаю… Меж тем он без слов махнул мне рукою и пошел впереди. С тихим любопытством, которое усиливалось в геометрической прогрессии, я тронулся следом. Привел меня сопровождающий не в кабинет к полковнику, а к научному корпусу. Тому самому, куда меня недавно категорически пускать отказались, ироды.

— Постой, — окликнул я его, — Смирнов разве не у себя?

— Нет. Полковник сейчас у ученых, решает последние вопросы перед отправкой отряда. Приказал направляться сюда.

Терзаясь в догадках, ради чего меня так рано вызвали, я прошел в здание. Сейчас меня пропустили без вопросов. Охрана даже не спросила документов у моего сопровождающего, не говоря про меня, хотя и зашел тот самым первым. Похоже, само его присутствие с успехом заменяло пропуск. Или же, чего нельзя исключать, охрана получила новые инструкции в связи с изменившейся ситуацией.

Идя по коридорам, я смутно узнавал дорогу, вроде по ним же и поднимался из подвала, когда практически месяц с лишком назад вернулся в родной мир. Точно, вот и спуск в подвал, перед которым стоят двое солдат в тяжелой броне и с АК-103 в руках. Один из них проговорил нечто очень тихое в микрофон переговорной гарнитуры возле щеки. Ответом стало тихое щелканье электрозамка на двери. За ней — считай сейфовая дурра, не удивлюсь что внутри насыпан песок или нечто похожее — оказалась почти идентичная первой пара охранников, которые молча притворили за нами дверь. Один из них ткнул пальцем в сторону лестницы, ведущей вниз:

— Там все, только вас и ждут.

Приятно, когда «только вас и ждут». Сразу появляется повышенное чувство собственной значимости. Вот только не всегда стоит поддаваться этому ощущению. Ведь надобность, она ой как разной бывает.

Ну да это так… Сейчас я им всем действительно нужен, по сути незаменим. Вот из этого и будем исходить. Два пролета ступенек привели меня и сопровождающего в небольшую комнату, где стояло человек пять. Двое из них были одеты в толстые черно зеленые костюмы в касках — сферах и респираторными масками на лицах.

— Извини, что разбудили, — без приветствия обратился ко мне Смирнов, — Очень нужно прямо сейчас отправиться в Мутаген. С тобою пойдут два человека с аппаратурой, которую следует запустить в выбранном для базы месте.

— Почему такая срочность, — поинтересовался я, — Можно объяснить? Иначе никуда не тронусь, хоть режьте меня. Каждый раз, когда меня пытались вслепую использовать… Поверьте, ничего хорошего из этого не получалось. Так что уж будьте так любезны, полковник, изложите причину столь резкого изменения планов.

Полковник потер лицо ладонью, словно отгоняя сон. Только сейчас я заметил, насколько он сильно изменился за несколько часов, что мы не виделись. Похоже, вымотался по полной программе. Ну да особо сочувствовать я ему не собирался: не друг, не родственник, вообще никто.

— Из Москвы к нам едет комиссия, которая разузнала про успехи эксперимента.

— Разузнала?

— Я доложил лишь общую основу, а вот кое‑кто наверняка дополнил, — уточнил Смирнов. По его лицу было видно, что если узнает о личности особо разговорчивого то мало тому не покажется. — Я полагаю, что они захотят тебя попросту забрать с собою. Заодно и установку. Этим они просто похерят проект, который только начал работать. И все мои планы сольются по известному адресу. Мне этого не нужно, тебя, как я думаю, тоже не очень хочется работать с новыми людьми.

— Они поверят хоть в работоспособность установки? — хмуро спросил я его, — Без меня и моих показаний?

— Есть записи. Эксперименты с морферами из твоего снаряжения. Они очень показательные, хотя и фантастические для любого человека нашего мира. Само снаряжение наконец…

— То есть? — выпучил я глаза, — Я что — голым туда пойду?

— Есть отличная замена, — кивнул он в сторону облаченных в костюмы бойцов. — Из кевлара с освинцованной тканью и пластинами титана на груди, спине и бедрах. Не твой комбинезон, но и не резиновый ОЗК. Оружие оставляем прежнее.

— Спасибо большое, благодетель, — съязвил я, — Хоть что‑то оставил. А эта ваша броня — дерьмо! Не по меркам нашего мира, а для Мутагена. Это я еще тогда, во время первого туда попадания, понял ясно и четко. Риск сильно увеличивается, а оно того стоит? Ну ладно еще броня, бес с ней. «Визор» хоть верни, без него совсем кисло будет.

— Послушай, эти прибывающие совершенно ничего не понимают, — спокойно, словно и не заметив моего тона, сказал полковник. — Зато обладают полномочиями. Решили забрать все относящееся к миру Мутагена с собою, вот все и уедет в Москву. Включая и морферы из своего комбеза, и визор. Хорошо еще. что насчет оружия накладка случилась, как‑то не упомянули мы, что и в твоем «кокшарове» морферы встроены. Поэтому только и удалось и его оставить, и приказ не нарушить.

Я только и мог, что коротко выругаться. Слегка отведя душу, задал вопрос, весьма для меня важный:

— Можете на какой‑нибудь карманный компьютер всю информацию, что на визоре была, перегнать. Ну и каждому из нас вручить само собой. Я не живая энциклопедия, чтобы все это помнить. А сведения важные, я их не один месяц собирал. Обидно будет, если из‑за какой‑то пропавшей мелочи в неприятности влипну.

— Не держи нас за дураков, Николай. Все уже подготовлено, карманные компьютеры входят в комплект, к тому же снабжены схожим интерфейсом, чтобы не было проблем с перегонкой информации на визоры.

— Хоть немного утешили. А комбез… Фиг с вами, — махнул я рукою. — Давайте уж сюда вашу ну очень суррогатную замену. Вот только есть еще один вопрос…

— Какой?

— Как вы нас собираетесь забирать обратно оттуда? Ведь если я правильно понял насчет аппетитов комиссии из столицы, то аппаратуру у вас заберут.

— Я попробую указать на нежелательность такого варварского действия, так как в любой момент можете вернуться вы. А потом, у меня останется еще и прибор Григория, который он собрал у себя самым первым. Так что в любом случае, без пути назад вас не оставим. Я уж как‑то привык заботиться о безопасности вверенного мне личного состава.

Это он правильно мыслит. Жаль, что таких отнюдь не большинство. Запишем сей факт полковнику в актив, ну а самому стоит озаботиться облачением в местную бронькуз, да и про оружие не забыть.

Комбез состоял из двух половинок — штанов и куртки с капюшоном и высоким воротником, который затягивался вокруг респираторной маски. Присутствовала хорошая система вентиляции, а то в прошлый раз в резиновом чуде я едва не упрел и не утонул. Основой брони, как и ожидалось, был кевлар, в нужных местах усиленный титановыми пластинами. Карманы… Много и разнообразные, пригодные дляразных целей. Можно и магазины засунуть, и всякие полезные мелочи. Крепления под гранаты, чтобы избежать разных случайностей… Это создатели комбеза правильно продумали.

Из оружия у меня остался прежний «кокшаров», со всеми заложенными в него усовершенствованиями. Боезапас как основной, так и к подствольнику. Гранаты тоже… разные. Даже про светошумовые и то не позапамятовали. Ножи мои прежние оставили, как не представляющие интереса для специалистов. А вот пистолет достался немецкий, Вальтер Р-99. Шестнадцать патронов девяти миллиметров в обойме, четыре обоймы в комплект. Неплохо, конечно, но я бы предпочел привычный «Грач». Увы…. Не удивлюсь, если его полковник себе скоммунизмил. Он ведь тоже того… с парочкой морферов. Ну да ничего, как ни крути. а Смирнов человек не сильно вредный, поэтому шум поднимать не стану. Пусть порадуется новой стреляющей игрушке.

— Ладно, — произнес полковник, как только я облачился, — Спускайтесь вниз, к излучателю.

Ползти по легкой алюминиевой лесенке было тем еще удовольствием, тем более в таком неуклюжем снаряжении. Спустившись на пол, я огляделся по сторонам, ища отличия от прежнего посещения, но их не было. Только два больших кофра стояли под тарелкой излучателя.

— Готовы? — окликнул нас Смирнов из дверного проема, сквозь который в этот момент затягивали лесенку.

Я поднял руку вверх и помахал ею, сообщая о своей готовности. Действительно, какой смысл тянуть? Оружие с собой. Экипировка в пределах возможного тоже. Не люблю затягивать!

— Тогда держитесь ближе — мы включаем аппаратуру.

Для надежности я ухватил обоих своих спутников за плечи и притянул поближе к центру прибора. Потом свет, головокружение, к которому точно никогда не привыкнуть, и вот я ощутил тот непередаваемый аромат Мутагена, что известен любому искателю. Точнее, даже не аромат — запаха как такового не было — а чувство непонятного щекотания и сухости в носоглотке. Скоро это пройдет, организм подстроится под местную атмосферу, но в первые мгновения это всегда ощутимо.

— Черт, что за дела, — глуховато из‑за нацепленной маски респиратора проговорил один из моих спутников, — У меня все тело зудит, словно наждачкой трут.

— У меня тоже, — поддержал его второй, — Еще и дышать неудобно, словно в сухой парилке находишься или в пустыне.

— Не волнуйтесь, дело обычное. Это наш «добрый» Мутаген так встречает всех новопопавших. Лучше давайте знакомиться… Коля Умник.

— Семен Хват…

— Игорь Леший.

Ответы от моих спутников последовали без малейшей заминки. Сразу видно, что не только что придумали, а ответили на автомате.

— Сами придумали или в «местах серьезных» получили?

— Второе, — прояснил ситуацию Хват. — Это наши позывные из…, в общем с тех самых мест, о которых распространяться ввиду секретности не принято.

— Понятно. Только теперь не позывные это, а прозвища, что гораздо чаще имен будут использоваться. И вообще, забывайте свои армейские штучки — серьезно и окончательно. Тут военных не любят, хотя к бывшим относятся вполне нормально. А вот если заподозрят, что ты военный из действующих, то непременно и обязательно пристрелят. Могут «случайно» из кустов, а могут и прямо, не отходя от кассы. Все, относящееся к официальной власти, тут вне закона.

— Хреново, — нахмурился Леший. — Это уже в голове так крепко сидит, что сразу не вышибить. Но постараемся, раз тут все так круто. А если мы увидим здесь искателей, как узнать, что они не опасны?

— Да никак, — развел я руками. — Знакомые пройдут мимо, если настоятельной необходимости поговорить нету. Да и то… сначала принято по визору сообщение передать, а потом уж, при взаимном согласии, и разговоры говорить. Если же незнакомцы… С ними лучше не пересекаться. Если позарятся на экипировку, то могут попытаться получить ее безвозмездно, то есть даром.

— Это пулей поприветствовать, а потом трупы обобрать?

— Верно, Леший, так оно и есть. Хотя, костюмы наши полный мусор по местным критериям, зато оружие вполне себе ничего. Тем более, что ни нем и дырки не надо штопать. Кстати, насчет оружия. Не моего, конечно, а напарников по этому рейду. Оно было весьма внушительным. Но вот уверенно опознать его я бы не взялся. У Хвата при себе имелась штурмовая винтовка под натовскую «пятерку» НК53А2 с колиматорным прицелом, крошечным тактическим фонарем и лазерным целеуказателем. Это понятно, тут вопросов не имелось. Зато за спиною висела корявая толстая конструкция, смахивающая на дробовик с массивным и слишком широким стволом.

— Что за штука? — ткнул я пальцем в последний девайс, — Раньше не встречал ничего похожего.

— Это, что ли? — снял с себя заинтересовавшее меня оружие Хват, — Гранатомет. Наш, отечественный. Называется ГМ-94. У меня под него при себе полтора десятка фугасных гранат. Очень хорошая штука — на три метра уничтожает все живое огнем и ударной волной, нечто вроде термобарического боеприпаса. А уже с пяти метров условно безопасен. Корпус на гранатах пластиковый, так что никаких осколков нет. Три гранаты в магазине. Тяжеловат, правда, почти под пять кило не снаряженным весит. Его решили взять на случай встречи с попрыгунчиками или же змееволками. Те тоже любят кучно держаться. Твои рапорты про местных мутантах и лучших вариантах противодействия нам не раз перечитывали и указывали слабые и сильные места.

— Правильно делали. Хоть теоретическое знакомство с местными пакостями, но лучше, чем ничего. Кстати, тебе не тяжело? — кивнул я на кофр и его снаряжение, — Небось упарился со всем этим.

— Немного есть, — ответил напарник, слегка покривившись. — Нас и выбирали не очень крупных, чтобы в триста десять килограмм уложиться втроем со всей нашей сбруей.

Значит так вот полковник распорядился, учитывая ограничения по весу, налагаемые механизмом межмирового перехода… То‑то я смотрю, что мои товарищи не отличаются богатырским размером. Рост пониже ста восьмидесяти и фигуры не широкие, хотя и жилистые, явно делающие ставку на скорость и выносливость. Дохляков первыми в рейд не направят, да и вообще, вряд ли подобные в спецвойсках обретаются.

Второй, Леший, был вооружен винтовкой М27 LAR. Хорошая вещица, немецкими оружейниками сработанная, а потом америкосами не то выкупленная, не то просто спертая… В любом случае, они на полном серьезе пытались выдать ее за свое творение. Смешно… И ежикам известно, что все их, с позволения сказать, творения, обладают крайне низкой надежностью и откровенно дерьмовыми ТТХ.

Но к этому девайсу вышесказанное не относилось. «Придумано в Германии» — весомая заявка на качество, уступающая разве что отечественным наработкам. М27 LAR, помимо прочего, имела целеуказатель и фонарик, но вместо обычного магазина внизу торчал массивных размеров барабан.

— Странный вариант по нынешним меркам, — не преминул заметить я этот нюанс. — Давай уж теперь ты делись свойствами своего агрегата.

— А что тут такого? — отозвался Леший, — Винтовка натовская, только магазин на сотню патронов от фирмы Beta Co. Можно лупить очередями, не сильно задумываясь о боеприпасах. Тут ствол очень хороший, рассчитан на двадцать тысяч, в то время как прочие только на десятку. Есть еще и на сто пятьдесят, но с ним уже менее удобно возиться. Не стал его брать.

— Да, ребятки, — проговорил я. — Вооружили вас на славу. Осталось только повесить табличку — я самый подозрительный новичок. С таким снаряжением тут еще не встречал никого. Впрочем, мое присутствие несколько сгладит картину. Скажем так, сочтут, что это я вас сюда подтянул по своим раскладам и теперь натаскиваю. Будете, если что, подтверждать версию. Понятно?

— А то как же! — ответил Леший, а Хват лишь согласно покивал головой.

— Только броня отличается не в лучшую сторону, — тяжко вздохнул я, в очередной раз вспомнив о своем оставшемся в родном мире комбезе. Наверняка все его содержимое сейчас в Москву едет, с целью полного и душевного исследования. — Ладно, ближе к делу. Сейчас надо будет добраться до ближайшего торговца и договориться о комбезах, а то в этом убожестве не очень комфортно себя чувствую. Кстати, почему так странно вооружили, не аналоги отечественные аналоги дать?

— Решили, что разница в вооружении не сильно насторожит народ, — откликнулся Хват. — Немецкое, российское оружие… Принципы маскировки, они уже много лет применяются.

— Лучше бы вооружили «сто седьмыми» и РПК, — вздохнул я. — Толку с точки зрения конспирации было бы больше. Здесь вам не там, свои особенности имеются.

Закончив разговор с парнями, я стал осматриваться на местности. В очередной раз помянув матерным словом плковника и более значимое начасльство — на сей раз по поводу утраченного визора, поскольку карманные компьютеры с инфой сей предмет ну никак не заменяли — я лихорадочно ворошил память и искал ориентиры. Минут десять времени, некоторое количество пройденного расстояния… Но результат все же был, мне удалось установить наше местонахождение, пускай и приблизительное.

Не очень хорошо получилось с местом попадания. Окрестности Острога… Соваться туда лично мне в данной ситуации не было ни малейшего резона. Один еще ладно, а вот двое спутников… Проколются чего доброго, а это будет плохо. Совсем плохо. Так что ножками отсюда, ножками и побыстрее.

С отходом проблемы были, но уровня относительно приемлемого. Не то, чтобы очень опасное место — могло бы закинуть и в сектор Хранителей или темных кланов — но для новичков сильно неудобное. Неудобное до смертельного состояния, если быть откровенным. К тому же мои возможности по обнаружению прикованных к месту мутантов без визора были несколько ограниченными. То есть темп передвижения автоматически падает. А, прорвемся, не впервой. Если уж я выжил во время первого сюда попадания и во многих других ситуациях, то эта ситуация и вовсе особых слов не стоит.

— Умник, — окликнул меня Хват, — А ты знаешь это место?

— Сектор поблизости от Острога, — ответил я, — Слыхал о таком?

— Э — э, — переглянулись парни между собою, после чего Леший неуверенно произнес. — По твоему рапорту очень опасное место. Там мутантов много и они разные. Научники потому тут и расположились, чтобы изучать все и всех. Долго место выбирали.

— Верно говоришь, все так и есть. Но опасность, она… для кого как. Новичкам почти верная смерть, а опытный искатель тут проскользнет хоть и не без напряга, но уверенно. Так что для вас обоих главное слушать меня и не совать свой нос в те места, куда собака свой… хвост не совала. Запомните, орлы, в Мутагене даже во внешне безопасном месте погибнуть можно настолько легко, что сам этого не успеешь заметить. Все, хватит языки чесать — в путь пора трогаться.

Отряхнув с костюма налипший мусор, передернул затвор на автомате и поставил его на предохранитель. Ту же операцию проделал и с пистолетом, после чего осталось только вооружиться наблюдательностью, интуицией и… начать тропить дорогу среди наверняка наличествующих поблизости «магнитов», «фризов» и прочих «гравистрелков».

— Послушай, Умник, — не смог смолчать Хват, — А куда мы сейчас? Нет, то что к торговцам это понял, но к какому из них? Тут же их много…

— Много, тут не поспоришь. Но есть всякие середнячки, хоровым товаром промышляющие А есть действительно серьезные личности, предпочитающие эксклюзив предлагать. Правда не каждому, а проверенным клиентам. Ну да я в их число вхожу. Так что не стоит особо беспокоиться. Вот давай подумаем, куда, с учетом сказанного, я могу отправиться?

Мое любопытство было не просто так, а вполне себе со смыслом. Вот интересно стало, с чем им дали ознакомиться из написанного мною, насколько глубоко ввели в суть происходящего в Мутагене? Обидно будет, если малопонятные «принципы секретности» возобладали над здравым смыслом.

— Если в Песочницу, то там Мамонт. Маршал, который «гранильщик» и в баре «Улыбка Мутагена» всем рулит.

— Маршал броней никогда не занимался, он только с морферами работает.

— Ах да… Точно! Там же Сильвер такой есть, у которого вместо ноги биотехнопротез, — хлопнул себя ладонью по… шлему Хват. — Потом еще Жгут из Простора и… все. Из серьезных больше не вспомню. Читал вроде. Что в Остроге можно что‑то купить, но только если контакты есть.

— Ну все, уже достаточно. Основных торговцев из первого ряда ты перечислил. Вижу, что в местных реалиях разбираешься. Вот только нам отсюда лучше всего к Мамонту направиться. Лучше бы, конечно, Маршала побеспокоить, он Сильвера мог озадачить и простимулировать. Но крюк очень большой делать придется… Так что нас ждет большой и очень жмотистый Мамонт. Как раз в том направлении, куда мы и движемся.

— Не совсем в том…

— Правильно, не совсем, — прервал я заметившего неточность Лешего. — Но во — первых, Мутаген не терпит прямых путей. Во — вторых же… помимо большого количества мутантов тут и Искупители ползают, и Простор порой акции устрашения проводит, территорию пытаясь зачищать. Можно попасть совершенно в постороннюю разборку и сгинуть ни за что.

— Так там, вроде, нейтралы и одиночки бывают и даже имеют свою базу?

— Вот именно что — вроде, — ответил я. — База там не постоянная. Их то и дело беспокоят вконец сбрендившие Искупители, бойцы Простора, тем любят трофеями поживиться. «Гранильщики» порой тоже… чудят, если у верхушки клана настроение с утра плохое. Нет гарантий, что именно сейчас там сидят независимые искатели.

Да и вообще, ребята, скажу честно — не очень мне нравятся эти так называемыек «базы нейтралов». Искатели там все разные, а значит, никакого четкого направления и в помине нет. Анархия в чистом виде, сразу батька Махно на ум приходит. Да и то… Эх, какая жалость, что мой визор прихватизировало начальство, сейчас бы связался с кем надо, а там и проще было бы.

Выслушав мое выступление на тему местных реалий, спутники пару секунд помолчали, а потом Леший все же уточнил

— Значит мы сейчас…

— Минуем возможное место обитания нейтралов. Ну а потом предстоит занудный торг с Мамонтом. Он хоть и живая легенда, но жаде — ен. Просто до неприличия.

— И зачем тогда именно к нему?

— Хорошее качество. Пусть сдерет процентов на двадцать пять больше, но и товар выдаст отличный, не какое‑нибудь залежавшееся фуфло. Кстати, если кто будет интересоваться вашим прошлым — здесь это не приветствуется, но все‑таки — то говорите, что только что из армии. Отслужили два года в МО РФ, потом подались в наемники, чтобы заработать деньжат. Когда там не срослось по неким неназываемым причинам, то с горя засели в кабак, где и услыхали от одного солдата про Мутаген.

Порасспрашивали сначала его, потом у себя дома про эту загадочную и перспективную в плане финансов местность, ну и рванули сюда. Денег хватило после продажи машин и прочих движимых и недвижимых вещей только на отличное оружие и такой вот аховый костюм. Со мною познакомились перед переходом периметра. Посоветовали, так сказать. как опытного искателя и возможного наставника. Я вас с собою взял, чтобы не спалили меня самого, а потом пообещал сделать нормальными искателями за множество мелких и не очень услуг.

— Но…, — протянул Хват.

— А про вашу легенду, что дал Сухой или кто там еще, забудьте, — отрезал я, — Пусть будет вот такая корявая, с некоторыми недомолвками, чем гладкая и чистая, и тем самым очень подозрительная. Если заподозрят, то вкатят маслину в лоб и думать не будут. У нас тут народ нервный и подозрительный, особенно к новичкам. Слишком часто военные и прочая спецура пытаются сюда своих агентов засылать. Приходится очень сильно сокращать их численность.

После этого я прервал разговор и тронулся в путь. Мутанты, привязанные к месту, попадались довольно часто. Но чутье и наблюдательность помогали их вовремя замечать. Ну а там уж оставалось только найти подходящую траекторию движения, только и всего. привычное дело. обыденное для искателя со стажем.

Немного мешало постоянное наблюдение за своими спутниками, но они действовали просто замечательно. В отличие от прочих туристов, что я водил здесь, и задающих вопросы из серии «зачем, почему, не хочу, а может не надо», парни выполняли все указания немедленно. Примерно через два часа мы уже стояли перед огромным скоплением «тостеров». Сначала мне и вовсе померещилось, что это один огромный, раскинувшийся на сотни квадратных метров мутант, но вскоре наваждение прошло. Осталась реальность… тоже не шибко приятная, но все же.

Долгоживущее уродство, надо заметить! То есть какой конгломерат не мог вот так взять и разложиться на составляющие частицы, как частенько бывало. Слишком мощная структура, способная поддерживать свое совместное существование лишь с небольшим присутствием энергии Мутагена.

Стоп! Так я ж это скопище «тостеров» уже видел. Точно видел, только с того момента оно еще немного «подросло». Ага, вот этого мутанта не было. Да и вон того, с левого краю. Правда эта парочка покамест хиленькая, силу набрать не успела.

А как с проходами? Раньше через это поле смерти можно было пройти, а вот теперь даже и не уверен. Впрочем, думать тут не стоит, действовать надо. И действовать стандартным для искателей манером, то есть прощупывая возможный путь при помощи импровизированных маркеров. Мутанты они в большинстве своем что любят? Правильно, они любят ЖРАТЬ! И жрать не травку, а мясо во всех его разновидностях. Вот и проверим.

Как и у любого здравомыслящего путешественника по дорогам Мутагена, в одном из объемистых карманов комбеза присутствовали шарики подсушенного мяса — обязательный элемент экипировки. Зачем? А все просто… Кинул кусочек и смотришь, дотянется ли до него очередная голодная тварь. Если дотянулась… плохо дело. Хотя и тут варианты есть. Если сразу же слопали подачку — не фиг туда соваться. А вот если промежуток есть… тут можно и рискнуть. Ведь в таком варианте мутанту потребовалось время, чтобы дотянуться до добычи.

Так. Сейчас надо вспомнить… постараться вспомнить ориентиры, ко которым работал в прошлый раз. А для этого загляну кА я в карманный комп, эту жалкую замену моего надежного визора. Не то, тоже не то… Есть! Ну, точно, вон тот камешек, глубоко вдавленный в землю, должен был показывать границы безопасного прохода. Сейчас же земля рядом с ним была опалена воздействием «тостера»

Достав съедобную наживку из кармана на поясе, я прицелился и кинул ее на полметра в сторону от камня. Струя дыма, и вот уже от кусочка мяса и следа не осталось. Чтоб тебе подавиться, тварь! Если мутант так быстро и радостно схарчил подачку, то нам тут не пройти. Даже пытаться не стоит, а то видел я… особо рисковых парней. То, что от них оставалось, можно было сметать веником и хоронить в обувной коробке. Если вообще оставалось что хоронить.

И куда теперь? Я с сомнением посмотрел на ближайшие кусты, но потом отказался от этой мысли. Среди такого нагромождения можно не заметить опасности и влипнуть, как кур в ощип. Мысль обойти скопление «тостеров» по другой стороне я тоже откинул. Там местность открытая, просматриваемая на пару километров со всех сторон. А искатели, как ночные хищники, предпочитают передвигаются вдоль «стеночки» по темным углам. У нас профессионально развивается агорафобия. Несколько минут я осматривался по сторонам, ища подходящую траекторию движения… Было три варианта, но все внушали опасения. Наконец решился.

— Идем след в след, — сказал я своим спутникам. — К кустам близко не подходить, по сторонам глазеть только профессионально — на наличие опасности и посторонних предметов, которых здесь просто быть не должно. Если люди появляются, брать на прицел, при малейшей агрессии — стрельба на поражение. Понятно?

Те согласно кивнули головами, словно два китайских мандарина. Отлично, мне все больше нравиться работать с такими помощниками. Может и будет толк из них, получатся хорошие, грамотные искатели. А то порой такие… кадры попадаются.

Но нечего мешкать, дорога ждет. Кинув для пробы пару приманок вдоль направления движения, я медленным шагом тронулся вперед. Через десяток метров пришлось остановиться. Впереди торчала маленькая, почти незаметная на этой неровной местности кочка. Очень странная и подозрительная кочка. Скорее всего это… «струна». Точнее, одна из ее опор.

Точно, вот и вторая ее составляющая, точно такой же малюсенький холмик. А вон и третья, четвертая… Серьезно мутант расположился! Вся штука в том, что между этими малыми холмиками натянуты невидимые и даже неощутимые нити. Потревожишь одну из них, так сразу же из двух так называемых холмиков уйдет по импульсу. А то и не по одному, тут от многих факторов зависит. Импульс похож по свойствам на лазерный, то есть мало какая броня его выдержит.

И что ж с тобой делать, тварь ты поганая? Приманка? Не прокатит, слишком скудная пожива, не клюнет. Вот если бы тут был вражеский труп, тогда да. Кинул бы и как только мутант, поразив тушку импульсами, выпустил бы из под земли присоски, вкачивающие из добычи все соки, проскочил бы мимо. Увы, материала нема. Придется отступать.

— Назад, — процедил я, раздосадованный неудачей. — Идем точно по своим следам, авось за эти минуты никакой пакости на них подсесть не успело.

— Что там? — не утерпел и задал вопрос Хват. Блин, а я только что радовался своим послушным спутникам. — Мутант, да?

— Он самый, скотина. «Струна» называется. Вон там, видишь две кочки? Она и есть. И еще несколько, тоже надземная составляющая твари. Так что запомните оба, между этими холмиками проходить не рекомендуется ни при каких обстоятельствах. Сначала продырявят, а потом станут жрать, примерно как паук муху.

— Как ты их распознал? — удивился Хват, — С виду самые обычные кочки. Или старый муравейник или кротовья нора. Я бы точно туда влетел и не подумал бы ничего такого.

— А ты присмотрись, как следует, — произнес я, останавливаясь и останавливая парней. Не хватало еще трепаться на ходу вблизи голодных тварей, это не городской бульвар для прогулок с девушкой под ручку. — На всех прочих кочках и бугорках нет никакого движения, что и естественно. А этот мутант хоть и хитрый, да не совсем. Видшь, левый холмик немного, да шевельнулся. Ветра нет, а травинки покачиваются. Да и земля выглядит так, словно ее свежую полили водою, охлопали ладонями для придания формы и только потом сверху для маскировки травки понатыкали.

— Короче, аналог обычной растяжки, только смотреть надо не на леску, а на крепления. Дело привычное справимся!

— Можно и так сказать, Хват. Так что сделайте в памяти зарубку и пошли вперед, а то можем тут долго простоять.

Шедший первым Леший — перед этим он замыкал нашу маленькую колонну — к моменту выхода на исходную позицию покрылся крупными бисеринками пота. Хоть и шли мы по своим следам, но напряжение сказалось. Потеряли несколько минут, но остались живыми, а это уже не мало. Встав опять перед кучей «тостеров», я стал обкидывать их приманками, чтобы найти безопасное направление прохода. Вот только ничего это не дало. Тропы не было. Ни один из двух оставшихся вариантов не прокатил. Обидно.

Еще раз посмотрел по сторонам, оценивая заросшую кустами небольшую вершинку и бросая взгляд на чистое поле. Не то. Подспудно мне не хотелось выходить на эти маршруты, а своим инстинктам я привык доверять. Но придется идти, так как другой дороги нет. Или же возвращаться назад и проходить мимо завода и ангаров автомастерских, что и вовсе неприемлемо. В ангарах часто останавливаются бандиты, да и Чистильщики иногда на перекур останавливаются, по своим делам топая. И те и другие мне были не по нраву. Хотя парни с геральдическим щитом на комбезах все же более пристойные бывают, но… лучше не рисковать. Стычек с кланом наемников у меня хватало. Мог наткнуться на тех, кто давно точит зубы насчет скальпа Умника.

М — да, вот и решай, что делать. Не будь у меня прицепа из двух новичков, я рискнул бы пройти мимо ангаров, потом через небольшое болотце и дальше по самому краю. Вот только с парнями это будет сделать крайне сложно. Там есть не самый маленький «плавильный котел», через который они точно не пройдут из‑за отсутствия необходимых препаратов в аптечке.

Я еще раз посмотрел на ближайший «тостер», сожалея, что рядом нет темного проводника, с тем мы прошли бы вполне удачно. И тут меня осенило…

На кой мне темный, если я и сам, кхм, получил в подарок от Мутагена одну приятную особенность? Вспомнил свои опыты с образованием мутантов буквально из ничего и задумался, а что если… Кончено все «тостеры» мне не угробить, но вот распылить или поубавить сил нескольким — это может и сработать.

— Парни, — негромко окликнул молодых искателей, все это время неподвижно и молчаливо стоящих позади. — Сейчас я пойду вперед, буду искать дорогу. Вы двигаетесь только по моему сигналу и, самое главное, наступаете точно на мои следы. Оружие держать вдоль тела, руками не размахивать и не качаться. Если этого не выполните, то потревожите тварей, а это для всех нас верная смерть. Все понятно, повторять не надо?

— А может стоит обойти по другой стороне, — неуверенно сказал Хват, — По кустам я бы не пошел, стремно как‑то, а вот по полю рискнул бы.

— Дело в том, что мне и по полю стремно. — ответил я спутнику. — Молодец, что через кусты не сказал идти. Приучайся доверять своему чутью, даже если оно шепчет совершенно необоснованные вещи.

Произнеся короткую речь, я сделал вдох — выдох, словно перед погружением, и шагнул вперед. Ближайшие твари явно насторожились, почуяв поблизости возможную добычу. Эх, как бы еще пограмотнее распорядиться своими способностями! Ан нет, придется все наугад делать, наощупь. Ну ничего, как‑нибудь справлюсь.

Для начала я сконцентрировался на твари и стал ее как бы усыплять, вытягивая энергию Мутагена. Минут пять или около того ничего не происходило, я только сильнее и сильнее обливался потом от напряжения. Вроде бы и чувствовалось, что энергия вытягивается не только из этого мутанта, но и из еще парочки. Вот только результата пока не наблюдалось…

Вспомни про это, оно и проявится. Эффект возник резко, неожиданно. Все тело окутало жаром, словно я заживо горел — правда, несмотря на все это, чувство было вполне терпимым — а «тостер», на котором я сконцентрировался, перестал проявлять любую активность, Казалось еще немного, и он вовсе развеется. Пара тварей чуть пообдаль тоже умерила пыл, теперь мимо них можно было пройти, если только совсем уж вплотную не прижиматься.

— За мною, — прохрипел я, потому как приложенных усилий и пекла у меня пересохло в горле. — Шаг в шаг, как и предупреждал. Руки и оружие вдоль тела, кофры прижать к груди и поскорее.

Глава 3

Несмотря на то, что все мои чувства свидетельствовали уменьшение аномалии, я решил перестраховаться и пожертвовать парочкой приманок, бросив их на пять метров вперед. Они плюхнулся на твердую, не вызвав никакой реакции. Да уж, мутантам явно не до еды. Наверное вытянутая мною из них энергия заставила закуклиться до поры до времени и более заботиться о поддержании существования, а не о еде.

Теперь вперед. Свободный участок мы проскочили быстро. А вот дальше темп пришлось снизить. Невредимые твари заставляли относиться к ним с пиететом. Проверяя чуть ли не кажое место для очередного шага. Ну да все равно прошли. Прошли!

— Уф, — выдохнул Леший, едва только скопище порождений Мутагена осталось позади, — Такие впечатления, словно опять по минному полю, как в стране множества обезьян. Кстати, Умник, а как ты это сделал?

— Что именно? — ответил устало я, чувствуя, как на плечи наваливается тяжесть, а ноги старательно заплетаются. — Что сделал?

— Ну, это, — покрутил ладонью в воздухе парень, старательно подыскивая слова. — Смог нас провести через этих тварей. Несколько из них словно заснули, потому и прошли. Иначе бы сожрали и все.

Вот же глазастый спутник выискался! С одной стороны это большой плюс, легче обучать наблюдательного, чем разгильдяя. С другой… еще доложит о моих способностях кому следует — точнее, кому не следует — и тогда все. Меня постараются вызватьт под благовидным предлогом помой и положат на стол препарировать. Конечно я не идиот, чтобы на это повестись, но ведь лучше и не доводить до конфликтов? Поэтому начинаем лепить правдоподобную отмазку и в резвом темпе.

— Если привязанные к месту мутанты находятся поблизости друг к другу, относятся к одному виду и наличествуют в большом количестве, то возникают интересоные закономерности. Одну из них мы сейчас и видели… Некоторые твари временно засыпают, чтобы каким‑то образом восстановиться, привести в норму свой энергетический баланс. Нарушенный большим количеством соседей, — начал я старательно вешать лапшу на доверчивые уши слушателей, заодно и присаживаясь на землю, чтобы прийти в себя. — Происходить это не слишком часто и на малый промежуток времени. Как только ты смог уловить такой момент, сразу же надо идти вперед.

— Как именно удается поймать момент?

— Чутье и максимальная наблюдательность. Тут словами не передать опыт нужен. Ты же сам наверняка чуял, когда враг стрелять собирается? Ну вот, тут почти то же самое. Мутанты, они хоть и без мозгов, но живые, и мыслишки какие — никакие, но есть. А раз существо живое, то и почуять его действия реально. Как здесь и сейчас. Только вы сами пока такие фокусы лучше не пытайтесь провернуть. Пропадете ни за грош и не будет у меня вполне себе перспективных спутников.

— Вот оно как, — отозвался Леший. — Блин, сколько же всякого непонятного тут творится! Боязно становится, что не смогу все запомнить. Скорее сгину из‑за пустяка и только.

— Не волнуйся, у тебя сейчас обычный легкий мандраж. Пройдет. А насчет гибели… существенная часть новичков гибнет из‑за невнимательности и жадности. Со вниманием у вас все в порядке, а жадность надо сдерживать. Кстати, вон в том месте находится один из морферов. Наверное из‑за разбалансировки энергий у этой кодлы «тостеров» частицы Мутагена сформировали приятный сюрприз. Вот мы его и прихватим.

— Где он?

Один и тот же вопрос прозвучал практически одновременно… Столь же слаженно парни завертели головам, стремясь обнаружит указанный предмет. Ну что, пора просветить спутников насчет азов охоты на морферов.

— Сейчас покажу, — сказал я, поднимаясь на ноги и направляясь к месту, где засек свой будущий трофей. — Следите внимательно, что я делаю.

Морфер я сумел заметить по едва видным красным отсветам, что пробивались даже сквозь слой земли. Просто так хватать его не стоило, могло так случиться, что там вовсе не дорогостоящий предмет, а какая‑то малоизвестная пакость. Сняв с пояса раскладной щуп из пластика повышенной устойчивости, я аккуратно потыкал в место расположения вроде как морфера. Хм… а все нормально, пакостей не планируется. Можно брать! Присев и аккуратно сняв слой земли, я извлек на поверхность «трилистник» — полезную штуку в некоторых ситуациях.

— Что это за штуковина? — спросил Хват при молчаливой поддержке Лешего, тоже желающего удовлетворить жгучее любопытство.

— «Трилистник». Название, что очевидно, из‑за внешнего вида получено, — ответил я, помещая трофей в контейнер и убирая до поры до времени в рюкзак. — Хотя некоторым он больше напоминает застывшие лепестки пламени. Кстати, последнее близко по сути, ведь используется он для поглощения холода. Про «фриз» слышали?

— А как же! — мигом отозвался Хват. — Мутант такой, неподвижный, тепло из всего живого высасывающий.

— Вот против него «трилистник» и используют. При попытке поглощения тепла морфер активируется и начинает заниматься ровно противоположным — нагревать пространство вокруг себя. Причем нагревает не как обычный источник. А рассеянным манером. То есть сам искатель, у которого с собой «трилистник», даже легкого ожога не заработает. Жаль только, что помимо достоинств у некоторых морферов и недостаки присутствуют.

Спутники мои молчали, но всем видом показывали, что ждут продолжения лекции. Ну что ж, мне не так и сложно.

— Постоянно на себе такое таскать не каждый решится. Энергия Мутагена, она от некоторых морферов в больших порциях исходит. То есть если «трилистником» пользоваться, то эпизодически. Это только темные и Хранители Ковчега могут себе позволить плевать на меры предосторожности.

— Угу, они все мутанты!

— Не все, Леший, далеко не все. Среди темных кланов да, практически все намертво привязаны к Мутагену и просто не могут уйти во внешний мир. Хранители… с теми сложнее. Среди них есть всякие, в том числе и те, кто совершает вылазки по малопонятным делам клана. Но в целом ты прав — мутировавшие искатели только в этих кланах обретаются.

— Ну ты, Умник и… умник. Кстати, а морферы все так прячутся, что их сразу и не видать?

— Не все так серьезно, но за версту точно не заметить. Тут как с таящимися мутантами — нужны внимательность и чутье. Ну еще визоры частично помогают, но только частично. Кстати, есть и такие морферы, которые можно обнаружить только с визором и в определенный период суток.

— Это какие же? — подключился к нашему разговору Хват, до этого несколько приумолкший.

— «Безумная Луна» например, — пожал я плечами, — Само название говорит за себя. Днем можешь даже не пытаться ее найти, да и ночью… Сначала вычисляют места, где этот морфер ВОЗМОЖНО появится. Потом ищут морферы — спутники и даже привязанных к месту мутантов, которые по концентрации энергии Мутагена на схожем уровне находятся. Еще кое — какие прикидки делают и только потом ждут нужного времени и начинают с приборами осматривать местность.

— И зачем такой геморрой?

— А потому что «Безумная Луна» — это почти уникальный морфер. За всю историю их шесть штук нашли, но искать не прекращают. Название у этой штуки говорящее. Подкинешь ее в лагерь врагам, так через часок половина с ума сойдет, другая, психически более устойчивая, в жуткую депрессуху впадет и сражаться до последнего точно не захочет, скорее уж разбежится.

Рассказ о свойствах морфера произвел впечатление. Хорошее такое, устойчивое. Ничего, пусть проникаются серьезностью окружающего мира. К тому же это не байка, а суровая реальность. Ну, не совсем уж вся… Я умолчал, что есть морферы, которые снижают воздействие на психику, хотя и не полностью его устраняют. Так что «Безумная Луна» не так страшна, как считает большинство молодых искателей. Зато полезна, как ни крути.

— Умник, — спросил из‑за спины Леший, когда мы тронулись в путь, — А сейчас мы куда?

— Пройдем немного прямо, потом доберемся до моста, что пересекает шоссейку, — ответил ему я. — За мостом небольшая роща, а затем будет заброшенная ферма. На ней, кстати, часто сидит пост темных искателей. У них тут в долине есть вспомогательная база одного из кланов, вот иногда и забредают на ферму. Не скуки ради, а исключительно для того, чтобы пересечься с заказчиками. К себе в гости они мало кого приглашают, вот и назначают встречу хоть и на контролируемой территории, но не у себя дома. Вот такие у них заморочки, по мне весьма странноватые.

— Каких еще заказчиков?

— Самых обычных, Леший, — усмехнулся я. — Тех, что делают заказы.

— Да, нет, я не о том, — смутился мой собеседник. — Что за заказы они им предлагают?

— Разные. В основном те, за которые мало кто другой возьмется. Темные способны проникнуть в самые укромные уголки Мутагена, в этом им только Хранители конкуренты. Но последних не наймешь ни за какие блага, так что остаются только первые. Что же до конкретики, так об этом с посторонними не делятся. Мне так точно не докладывали, — решил сворачивать я пустопорожний разговор. — Кстати, ты бы по сторонам больше смотрел, а то все внимание только на разговор переводишь.

— Да тут и нет никого, — удивился Леший. — Я же не слепой и про местность тоже не забываю.

— Слепой не слепой, но вон там валялся труп жаба, — ткнул я за спину метров на пятьдесят. — Что не сказал?

— Так падаль же, — пожал он плечами. — Что в этом такого? Тем более лежит не первый день.

— С чего ты так решил? — удивился я.

— Так это земноводное уже все полуразложившееся. Цвет как у недельной давности утопленника, на коже сплошные язвы, про запах и не говорю. Эта тварь теперь только стервятников заинтересует, да и те вряд ли жрать такое дерьмо станут.

Тьфу ты! Вот она ошибка новичков во всей красе. Пытаются подходить к местным реалиям с мерками привычного мира.

— А теперь выслушай лекцию самого опытного искателя из присутствующих. Самое забавное, что это не ты и не Хват. Жаб был пристрелен не более пары часов назад, я бы даже скинул до часа. Почему пристрелен? Так тварь осталась целая, другие мутанты ее просто разорвали бы в клочья. Валяется совсем мало, так как до сих пор ее не схарчили, а это в Мутагене происходит очень быстро. А на вид внимания не обращай — жаб, он всегда такой. Живой даже противнее, хотя и представить сложно. Последнее… Его еще и выпотрошили, чтобы ценный ингредиент достать. Рука опытная, всего пара надрезов. Новички бы устроили филиал лавки мясника, не зная толком, где и что в потрохах жаба расположено. Из всего этого следует что?

— Что час — два назад тут проходили опытный искатель, а то и не один, — грустно ответил напарник. — Умник, извини, сглупил я что‑то.

— Я для того с вами и иду, чтобы на глупости указывать, пока те до смертельного исхода не довели. Но кое‑что из важного покамест за кадром осталось, — спокойно ответил я, останавливая движение и осматриваясь по сторонам. — Час назад мы были сравнительно недалеко. Так что выстрелы хоть краем уха, но должны были бы услышать. Тем более, что жаб редко в одиночестве шляется. Зуб даю, что в соседней яме и за кустами валяется еще один или даже парочка подобных мутантов. Выводы?

— Стреляли из бесшумного оружия.

— Правильно, Леший, зачет! С таким часто ходят темные. Они стараются — с их слов — не тревожить Мутаген излишним шумом, поэтому носят «винторезы», «валы», «грозы» с глушителями. Скорее всего, их мы и найдем на ферме, вот только знать бы из какого клана и в каком настроении. Хорошие отношения у меня не со всеми, хотя врагов как таковых нет. Но относительная расположенность и нейтралитет — две большие разницы. Нейтралы могут и пальнуть по нам сгоряча.

После этого я замолчал и продолжил движение. Осмотр не выявил чужого присутствия, хотя я мог и не обнаружить замаскировавшихся людей. Тем более темных, для которых Мутаген стала даже не вторым, а единственным домом.

Немного позже мы подошли к маленькому болотцу с узкой полосой едва текущее воды. Раньше тут была неплохая речка, уверен, что и рыба ловилась хорошая, но с возникновением Мутагена этот водоем постепенно превратился в зловонную жижу. Так что теперь это была редкостная химическая дрянь, выпускавшая ядовитые испарения. Еще хорошо, что у нас противогазы не фильтрующие — с такими и вовсе делать тут нечего — а изолирующие с регенеративным патроном. Только знай меняй его и всего делов. И все равно, как только доберусь до Мамонта, сразу заменю продукт технологий нашего мира на соответствующий морфер. Оно надежнее.

Через болото перебрались по старым мосткам, которые хоть и имели весьма потасканный вид, но продолжали нести службу. Идти по такому настилу, вид которого вызывал сомнения в его надежности, было страшновато. Под ногами булькало непотребное месиво, наводящее на мысль, что без влияния каких‑то мутантов не обошлось. Каких? А бес их знает, я ж не ученый из Острога, чтобы знать всякие мелочи, для выживания и грамотной работы не важные.

Уже перед самым берегом я заметил пару сломанных дощечек в настиле. Все‑таки они не выдержали веса проходившего перед нами человека и переломились. Проходивший тут не смог удержаться и рухнул ногами прямо в нелицеприятную хреновину. М — да, если у того комбез ниже среднестатистического, то ноги он себе пожег знатно. Или же получил нехилое токсическое отравление, что тоже то еще сомнительное удовольствие.

Кстати, слом был очень свежим, просто наисвежайшим, что наводило на некоторые мысли относительно принадлежности неосторожного искателя. Примерные, чего греха таить, но и они были полезными.

Итак, что мы имеем? Темные искатели никогда не лопухнутся так нелепо. Понимаю, что и на старуху бывает проруха, но в такой нелепый косяк не верю. Весь полученный тут опыт орет дурноматом, протестуя.

Вот и выходит, что прошли тут совершенно другие искатели, и они же перестреляли жабов. Бесшумное оружие наводит на некоторые размышления — а не Чистильщики ли тут бродят? В принципе возможно, завернули сюда с одного из своих опорников и топают в сторону Песочницы. Поэтому и маршруты наши совпали. Тогда понятно становиться и мое нежелание идти по открытой местности возле скопища «тостеров». Как раз вышли бы им на глаза, а расстояние хоть и почти предельное, но вполне убойное. Особенно, если в отряде имелась дура, подобная той, из которой ссадили Штыря и молодого научника в мой последний рейд. Про «кувадлометр» и не говорю, это оружие вообще куда угодно дострелит.

А что, реальная гипотеза? Чистильщиков опытных хватает, вполне могли быстро и грамотно перестрелять жабов, выпотрошить трофеев ради, да и двинуть дальше. А вот с ловкостью у них не всегда хорошо, их больше на бой натаскивают.

Наскоро обрисовав положение своим спутникам, я задумался над проблемой. Раненый — а он просто должен был быть после купания в химическом коктейле, тем более, что и следы после мостка этому соответствовали — задерживал отряд порядочно. С сожженной ногой долго не пойдешь, какое бы обезболивающее не использовал. Нужна пауза для лечения. Значит, они должны остановиться на ферме и по мере сил оказать помощь бойцу отряда. Могут еще и подкрепление запросить… Мало ли у Чистильщиков малых баз и опорных пунктов по всему Мутагену.

Вот и получается, что соваться сейчас мимо них дело не только опасное, но и глупое. Мало того, что выставят пару постов поблизости от фермы, так еще есть риск нарваться на группу поддержки, если удастся проскочить мимо первого отряда.

Пока я размышлял над дилеммой и вопросом «что делать», Хват перехватив эстафету у Лешего, приступил к расспросам насчет особенностей Чистильщиков. Пришлось просветить напарника, рассказывая не то, что находилось в поданных полковнику Смирнову докладных записках, а куда более эмоциональные оценки клана наемников. Надо заметить, что особой любовью я к ним не питал, уж больно склочный народец. Да и столкновения с ними были… неоднократные.

Забавно, но факт. Если и дальше так дела пойдут, то парни проникнутся моим видением Мутагена, а там по цепочке передадут остальным. В таком раскладе образующийся клан станет… Чем угодно станет, но только не тем, на что изначально могли рассчитывать те, кто его сюда отправил. Полковник Смирнов, хоть и умный человек, но так и не понял, что такое Мутаген. Он и не мог понять, потому как со стороны это просто невозможно.

Поживем — увидим. А пока я аккуратно свернул минилекцию о Чистильщиках и приказал:

— Разговор пока закончили, после побеседуем. Давай за мною и очень тихо. Леший — прикрываешь.

Все это время мы сидели на корточках возле дороги, скрываясь в кювете рядом с мостом. Переходить через ровную поверхность асфальтовой полосы не хотелось жутко, хотя мое чувство тревоги выдавало средний уровень на незримой, но ясно ощутимой шкале. То есть стремно, но действовать не только можно, но и нужно.

— Так, Леший, — стал раздавать я указания, — Сидишь со своей стрелялкой, пародией на пулемет, прикрываешь нас отсюда. Я веду Хвата до рощи, там оставляю и возвращаюсь за тобою. Если вдруг что заметишь подозрительное — лупи без разговоров и предупреждений. Друзей тут нет, только враги.

— Понятно, — кивнул тот и отошел на полусогнутых немного в сторону, укладываясь на землю на новой позиции. — Стрелять буду по всему, что только шелохнется.

— Только не по воронам, и прочей мелочи. А то нас демаскируешь раньше времени. Эх, надо было вам взять вам стволы с глушаками, тем более имеется возможность неограниченного кредита со стороны нашего командования. Интересно, как там Смирнов, уже встретил свою проверку?

Последний вопрос явно был встречен спутниками с выражением полнейшего недоумения на лицах. Заметив это самое удивление под прозрачными стеклами масок, я не стал заморачиваться с объяснениями, махнув рукой. Дескать, не берите в голову. Заодно и из своего сознания вымел несвоевременные мысли.

Ткнув Хвату пальцем себе за спину, указывая его местоположение, я шагнул на дорогу. Десять шагов по ней показались дорогой на Голгофу. Все тело было напряжено, словно струна, в ожидании выстрела. Последующие полста метров до рощи и вовсе были самыми долгими. Эх, отвык я от стандартных искательских будней за последнее время, трясусь, словно новичок, случайно попавший на территорию Хранителей Ковчега.

К счастью никто не помешал передвижению нашей маленькой группы. Не треснул выстрел затаившегося противника, не выскочил мутант, чтобы сожрать или попробовать это сделать. Недвижные мутанты также попадались в довольно умеренном и относительно безопасном ассортименте: видимый издалека гравистрелок, парочка «капканов», да яма с «тиной», что и вовсе за серьезную проблему не считалась. Главное тут не зевать и все нормально. Хвата я оставил у первых деревьев и настрого запретил тому покидать это место. Добрался до Лешего и привел его, находясь под прикрытием ствола Хвата. Все свои передвижения совершал каждый раз по новому маршруту. В итоге получилось нечто вроде латинской «зет». Если посмотреть на мою тропу, то сложилось бы впечатление, словно великан Зорро оставил свою легендарную отметку.

— Что теперь, Умник, — спросил меня Хват, когда наша компания воссоединилась и отошла немного в глубину рощи, под защиту стволов и пожухлых крон, — Останемся тут?

— Нежелательно, — покачал я головою, с ходу отметая поступившее предложение. — Сейчас хоть и день, но темнеет в Мутагене относительно рано. Какое то влияние местной энергетики на преломление солнечных лучей и прочие научные дебри. Сам не вникал и вам не особо рекомендую. Если не сумеем до темного времени проскочить к Песочницен, то придется ночевать здесь, а это не желательно. В темноте тут такие монстры бродят, что все голливудские придумки из ужастиков сами начнут орать от страха и гадить под себя при виде местных монструозин. Надо подобраться поближе к ферме и посмотреть что там и как.

К ферме я подходил с правой стороны. С левой, со стороны шоссейки, искатели просто обязаны были поставить пост, контролирующий движение с обеих сторон. Ведь мало кто решит пройтись по ровной асфальтированной тропке, да и мутанты предпочитали именно ее кустам и рытвинам. Кроме того я опасался часового на башне, стоящей позади кирпичных строений. Чем раньше была эта штука — не знаю. Скорее всего, обычной водонапорной башней. Вот только потом в ней прорезали вверху широкое окошко — лаз и приварили несколько стальных уголков в металлической трубе внутри под настилом. Забирались туда по внешним скобам.

Подозреваю, что все это дело рук темных, которые присматривали сие занимательное местечко под свою базу. Вот только из‑за слишком оживленного маршрута решили от этой идеи отказаться. Темные искатели очень сильно не любят чужое внимание и предпочитают селиться в мертвых поселках в глухих местах. Там и оборону строить легче, и чужаки добираются с огромным трудом.

Снайпер на башне… Главный вопрос в том, есть ли он там? По всем прикидкам просто обязан присутствовать. Чистильщики свято чтут определенные правила своей нелегкой работы, особенно вот такие полезные подстраховки себя любимых. А что? Посадил снайпера на господствующей высоте и отдыхай почти спокойно. Особенно если снайпер не абы какой, а умелый и хорошо экипированных нужными морферами.

Именно поэтому пришлось заставить себя и спутников выключить всю имеющуюся электронику во избежание засечки и ползти на брюхе. Неприятно, долго, нужно, но необходимо. Лучше уж так, чем пуля в башку.

Метрах в пятидесяти от стены я смог рассмотреть едва видимый сизый дым, исходящий из башни. Снайпер или же его напарник курит? Не может такого быть! Получается, что там не Чистильщики, у которых, несмотря на некоторые закидоны, с дисциплиной очень строго. Тогда кто? Явно не новички, жабов грамотно под орех разделали.

Блин, загадок все больше и больше. Пора уже и разобраться с ними. Вот и начнем… Благо удалось незаметно подобраться и остановился я возле пролома в стене. Кусок плиты раскрошился от времени или просто повышенного воздействия вредной среды и оставил метровый квадрат пустого пространства. Пролезть через него мешала сварная решетка из толстых арматурин, служившая каркасом плиты. Ничего, хоть пролезть внутрь и не получится, зато можно все рассмотреть. Ткнув своим спутникам на углы стены, показав им, что там необходимо занять позиции, я стал наблюдать.

Картина, что характерно, меня совсем не порадовала. Между двух длинных строений из кирпича возле костра сидели четверо искателей. Точнее, сидели только двое — другая пара лежала, причем не по своей воле. Руки и ноги были стянуты за спиною, капюшоны комбезов сняты с голов.

Вот и опознал хотя бы часть из присутствующих! Оба связанных принадлежали к одному из темных кланов, тут и к гадалке ходить было незачем. Мутации, они издалека заметны, особенно некоторые из них, так что не пришлось даже напрягаться, выискивая довольно малогабаритные метки на комбезах. Тем более что одного знал лично и поддерживал нормальные отношения. Друзьями не были — с темными, если ты сам не отмечем мутациями, завязать дружеские отношения весьма и весьма сложно — но помогали друг другу при случае да и общались свободно.

Звали этого темного искателя Беспалым. Из‑за мутации у него то ли отвалились передние фаланги пальцев на руках и ногах, то ли просто сами пальцы стали такими… тем более что следы ногтей присутствовали. Но это ему не мешало спокойно пользовать оружием и прочими предметами. Второго не знал, да и не нужно мне было это.

Зато я узнал клановую принадлежность искателей, захвативших темных в плен. Круг, разделенный на черную и белую половины — эту эмблему знали все, даже только что оказавшиеся на территории Мутагена. И почти все ее ненавидели. Причем вполне обоснованно. «Искупители» — самый отмороженный и мерзкий клан во все Мутагене, к тому же секнтанты — фанатики. Иные банды и то попристойнее будут… Хотя банды долго не живут, быстро вырезают. А вот Искупители. Несмотря на усилия прочих искателей, живут и относительно здравствуют. И это несмотря на то, что любой «гранильщик», боец Простора или даже Хранитель, не говоря уж о солидной части вольных охотников, считал своим долгом поубавить количество этих выродков.

Займусь, прямо сейчас и без вариантов. Благо и ситуация позволяет, надо только прикинуть действия, чтобы темных ненароком не задеть. Этим и озадачусь.

Итак, что имеем? Двое выродков сидели у костра, парочка переговаривалась под деревом у одного из строений метрах в десяти от костра. Еще двое — прямо по парам разбились, словно первоклашки на прогулке по городу — находились чуть в стороне, причем один лежал на земле и громко матерился, пока второй возился с его ногой. Рассмотреть, что именно он там делал, я не смог — второй располагался немного боком, загораживая видимость.

— Клещ, — зло проговорил один из «костровых», — Если не заткнешься, то переименую в Сильвера. И ногу отрежу, чтобы приделать деревяшку для придания настоящего облика.

— Пашук, — стал оправдываться тот, — Нога болит просто спасу нет. «Калейдоскоп» плохо помогает.

— А он не должен тебе боль убирать, придурок, — буркнул тот, что оказывал ему первую помощь. — Он лечит рану и делает это очень быстро и качественно. Еще полчаса — час и можно снимать. Сиди и не рыпайся!

Проговорив это, «искупитель» поднялся с земли, стряхивая мусор с колен. Ну а я тем временем продолжал оценивать как расположение врагов, так и возможный уровень противодействия.

Раненый — это хорошо. Мобильность на минимуме, отвлечен на собственные болевые ощущения, то есть полбойца. В башне сидит раздолбай, манкирующий своими прямыми обязанностями. Пашук… этот матерый, сразу видно! Глазами по сторонам так и зыркает, руки вот — вот готовы сомкнуться на оружии… Этого своим ребяткам не доверю, сам прикончу. Насчет остальных не готов точно сказать, фактов мало.

Теперь насчет трофеев. Морфер по прозванию «калейдоскоп» не хотелось бы попортить, он может очень сильно пригодиться. С тех пор как сгинула Герла из‑за отсутствия целебного морфера, я дал себе зарок всегда иметь при себе такие штучки. Именно штучки, потому как два морфера — это еще и дополнительные гарантии.

Ну вот и все. Узнав, что мне нужно и выработав примерный план боя, я подозвал к себе своих спутников и кратко изложил им суть задачи.

— Хват, ты из своего граника, — начал я выдавать вводную, — Сначала укладываешь гранату в парочку под деревом, потом пускаешь следующую в башню. Смотри не зацепи пленных, нам с ними еще работать придется. Это не враги, даже не нейтралы, а самые что ни на есть союзники. Сможешь все сделать точно?

— А то! С такого расстояния я гранату в стакан уложу. Лучше ты мне скажи что делать после того, как башню разнесу?

— После башни хватаешь автомат и страхуешь меня. Если противник укроется в зданиях, то постараешься его достать оставшейся гранатой. Если она еще будет… Леший, теперь ты. Ползешь на угол и дожидаешься, когда сюда рванут бойцы из поста. Там парочка должна быть, а то и трое. Валишь их и страхуешь дорогу. По первым прикидкам там никого не должно быть. Новсе же лучше заранее озаботиться. Все, заняли позиции.

— Уверен, что они побегут сюда? — с сомнением произнес Леший. — На их месте поступил бы по — другому.

— Ох как уверен, — прошептал ему я. — Это же «искупители», те еще отморозки, не дружащие с головою. Гонору много, опыта у некоторых тоже хватает, но вот в серьезных заварушках выдержка им отказывает. И осторожность на нуле, один часовой в башне чего стоит со своей махоркой. Не человек, а паровоз! Все, по местам.

Пока мы перешептывались, возле костра происходило поначалу непонятное шевеление. Один из отморозков подобрал толстую палку, до этого одним концом лежавшую в огне, и поднес ее к лицу темному. Сначала я не понял, зачем он это сделал. Пленный с минуту лежал неподвижно, никак не реагируя на такую угрозу. Только когда он дернул головою и прохрипел едва слышное ругательство, до меня дошло, что «искупитель» попросту прижигает ему лицо.

Вот подонки, мало их давили по всему Мутагену! Таких надо еще при рождении топить, как ненужных щенят. Вот только очень жаль, что будущего монстра нельзя определить в младенчестве, иначе от скольких бы проблем избавились. А то любят у нас в появлении выродков общество винить и только его. Нет, оно свою роль играет, спору нет, но в основе все же генетический материал. У морального урода никогда и ни при каких раскладах ничего пристойного не родится. Факт, а он, как известно, штука упрямая.

Ладно, что‑то меня не в ту степь понесло. Мои спутники уже заняли свои позиции и изготовились к стрельбе. Короткий кивок Хвату и одновременное нажатие на спусковой крючок автомата стали решающими событиями в жизни всех искателей — темных и из клана Искупителей — находящихся сейчас на ферме.

Граната влетела точно под ноги сидящим у дерева «искупителям» и расплескалась огнем по людям. Через пяток секунд следующая улетела в трубу, угодив точно в прорезанное отверстие. Из него вырвался факел пламени, указавший, что с засевшим там противником покончено раз и навсегда.

Пока Хват разбирался со своими противниками, я вел отстрел выбранных для себя. Двумя очередями по паре патронов покончил с отморозками у костра — «искупители» упали на землю, не успев даже понять, что происходит. Очень удачно получилось, что все они все отметились разгильдяйством и временно откинули защиту с голов. Ну, по неосторожности и награда. А вот с последней парочкой пришлось повозиться — первый упал от очереди по корпусу и оглушенный — если не раненый — начал вяло ворочаться в лежачем состоянии. Зато второй сумел уйти в сторону, загородившись баррикадой из различного металлического мусора. Теперь достать его было очень сложно, учитывая, что имелась опасность поразить темных.

Проблему решил Хват, который приподнял ствол своего ГН и пальнул почти отвесно. Как он сумел добиться такой точности попадания — не знаю, но пару секунд спустя хлопнул взрыв точно в том месте, где мелькала едва различимая за преградой фигура «искупителя». Как только там опал огненный цветок взрыва, я рванул на всех парах, стремясь добить раненого противника.

Добивать не пришлось… Как и первая парочка, этот был без защиты на лице, и взрыв просто сжег ему и физиономию и дыхательные органы. Отлично! Попутно я добил раненого в грудь противника, который успел прийти в себя и пытался дотянуться до автомата, уроненного в метре от себя.

Почти готово, первый и основной этап боя закончился. Теперь осталось подчистить и… Моя пробежка, осмотр на наличие целых, то есть способных нажимать на спусковой крючок противников заняли меньше минуты. Сразу же после этого я занял позицию ныне дохлого «искупителя» за баррикадой, направив ствол в сторону ворот. Вот только продолжить бой не получилось. Звонко раскатилась дробь двух длинных очередей Лешего, и все закончилось.

Минут пять мы сосредоточено сидели и старались услышать или увидеть затаившихся врагов, но все было тихо. Теперь точно все! Махнув рукою Хвату, чтобы меня подстраховал, я по — быстрому просмотрел два строения фермы и пробежал к воротам. Ненадолго замер и проскочил промеж полуоткрытых и вросших в землю створок. Метрах в двадцати обнаружил два тела, чьи костюмы были посечены пулями Лешего.

— Только двое? — негромко окликнул я последнего, обернувшись в сторону того места, где тот по моим предположениям должен был спрятаться.

— Да, — ответ пришел немного точки, по моим прикидкам наиболее подходящей для расположения Лешего. — Больше никого не было, если только прочие не рванули сразу от поста в обратную сторону.

— Понятно, — откликнулся я, — Давай со мною, прикроешь, если что. Хват, ты остаешься тут и внимательно крути головою по сторонам… и не сильно расхаживай тоже — мало ли какая тут пакость притаилась, которую я не смог обнаружить.

Вдвоем с Лешим, вполне толково меня страхующим, мы добрались до дороги. В остатках небольшой автобусной остановки, обложенной ящиками и мешками с землей, никого не заметил. Но это еще ни о чем не говорило. Пришлось дать пару коротких очередей по укрытиям, в надежде, что притаившийся враг раскроет себя. Не вышло. То ли там сидел опытный боец, то ли и в самом деле остановка была пуста.

— Прикрывай, — едва шевельнув губами произнес я Лешему. — Я туда.

На удивление, тот меня расслышал или просто догадался о смысле фразы. Перехватив поудобнее штурмовую винтовку, Леший сместился на несколько метров в сторону, откуда ему будет удобно смотреть за окрестностями. После этого я тихо и быстро, готовый в любой момент упасть и укатиться в бок, направился к укрытиям. Но… остановка была пуста. Убедившись в этом, направился обратно, уже будучи уверенным в окончательном завершении этой схватки.

Хват на ферме ничего не трогал, все время контролируя обстановку. Даже темных не стал развязывать, что было вполне нормальным. Он их не знает они его тоже… А проявлять альтруизм и излишнюю доверчивость… подобные люди в спецвойсках редко встречаются. Просто не выживают, получив несколько пуль от тех, кто вроде как не представлял особой опасности. А темные искатели опасность представляли, да еще какую. Беспалый уж точно был матерым головорезом, я вообще отказываюсь понимать, что его и вдруг спеленали как младенца.

— Сторожишь?

— Сторожу, — радостно оскалился Хват, отвечая на вполне себе риторический вопрос. — Темные искатели, как я чую, матерые… Вот и не стал до твоего прихода рязвязывать. Было опасение, что могут под шумок пристрелить или прирезать, если чуть зазеваюсь. А то и скрылись бы от греха подальше, не зная что им ожидать от спасителей. Тебя ж не видели или не опознали. Один хрен.

Кивнув в знак того, что понимаю и поддерживаю, я двинулся к темным, на ходу снимая шлем — сферу, совмещенную с респиратором. Присев на корточки, извлеченным из ножен десантным ножом перерезал путы на руках старого знакомца и произнес:

— Привет, Беспалый, давненько мы с тобой не пересекались на ядовитых тропах Мутагена. И надо же было встретиться в таком месте и при таких обстоятельствах. Как же ты, такой битый жизнью искатель, умудрился влипнуть в такую ситуацию?

Возиться с ногами и его спутником не стал, ибо было лень. Просто передал темному нож для выполнения всех этих действий. Тот с полминуты растирал руки, затекшие от жестких веревок. Потом быстро освободил ноги и напарника, после чего вернул мне клинок рукоятью вперед.

— Случайно все вышло, стоило потерять на несколько секунд внимательность и вот результат, — буркнул тот, наверняка заметив, что это объяснение меня ну ничуть не впечатлило. Пурга быстрого приготовления, на новичков рассчитанная. Зачем? Пока не знаю. — Кстати, Умник, давненько тебя не было видно? Отдыхал во внешнем мире?

— Можно сказать и так, — спокойно ответил я, присаживаясь возле костра и начав освобождать карманы и рюкзаки убитых «искупителей» от явно не требующихся покойникам вещей. — Вот только не поверю, что темных искателей смогли скрутить какие‑то сраные сектанты — отморозки. Что‑то тут не вяжется, уж прости на ехидном слове.

— А ты посмотри в карманах у того вон парня, — посоветовал мне собеседник, кивая в сторону трупа отморозка по прозвищу Пашук, мной же недавно пристреленного. — Только пусть перед этим твои парни отвернутся. Им такое видеть не стоит.

Я прекратил свое действие по сбору трофеев, которое не рекомендуется путать с мародерством, и пристально всмотрелся в его лицо. Беспалый спокойно, даже равнодушно встретил взгляд. Похоже и впрямь что‑то серьезное, раз темный искатель специально заострил разговор.

— Хват, Леший, — повернул я голову в сторону парней, — Притащите сюда тех покойников, что от поста шли. Только не сразу обоих. По одному — первый тащит, второй страхует.

Как только мои напарники скрылись за воротами, я перевернул тело на спину — в момент смерти «искупитель» упал лицом вниз — и опустошил его карманы, не забыв и в рюкзаке покопаться. Рюкзак оказался малоинтересен, а вот в одном из карманов я нашел редкий, очень редкий и специфический морфер. «Стазис» — таково было название этой штуковины. Внешне морфер был похож на грубо ограненный кристалл, внутри которого билось, пытаясь вырваться наружу, изумрудное сияние. Красиво, завораживающе, но… смотреть на него не рекомендовалось. Остановишь взгляд на минуту, сразу же заработаешь дикую головную боль и одновременно легкую сонливость.

Казалось бы ничего особенного, ан нет. Головная боль и дремота — эти эффекты возникали лишь у обычных искателей, а вот на порождения Мутагена он действовал совсем по другому. Достаточно было несколько раз сжать обманчиво твердый, но податливый, хоть и мгновенно восстанавливающий исходную форму морфер в руке и… Все мутанты от простейшего попрыгунчика до таких тяжеловесов как «горгулья» и «богомол» просто не заметят искателя, у которого имеется такой артефакт в активированном состоянии. А период активации длился до нескольких часов. Потом два — три часа на перезарядку и можно использовать еще раз и еще. К тому же этот морфер не имел никаких вредных свойств.

Впрочем, насчет последнего со мной согласились бы не все. И в число этих самых «не всех» входили все темные искатели. На них, которые в результате полученных мутаций стали частью биосферы Мутагена, он действовал не менее эффективно, чем на простых монстров. Теперь мне понятно, как отвлеклось внимание у Беспалого с его товарищем. Скорее всего, «искупители» подкрались под прикрытием работающего морфера и шустро разоружили очумевших темных, после чего связали. Вот только почему они тут же их не прикончили и остались на ферме? Очень интересный вопрос. Могли выпытывать нужную информацию, а могли и просто покуражиться из‑за своей шизанутой веры в не пойми что. Или еще какой расклад был, о котором теперь все равно не узнать. Сам Беспалый даже если знает, то все равно не скажет.

Не менее интересным вопросом являлись мои дальнейшие действия. «Стазис» был настолько нелюбим темными за его свойства, что они всеми правдами и неправдами стремились его заполучить у нашедших это опасное оружие. Если же обладатель такого сокровища не шел на уступки и отказывался от немаленькой суммы — правду сказать, настоящую цену темные дать могли не всегда, так как она была обалденно велика — то в последующих неприятностях был виноват сам несговорчивый искатель. Темных радовало только одно — таких морферов было найдено за все время существования Мутагена едва ли с десяток. Два ушли во внешний мир; один засветился у Простора, ставившего над раритетом какие‑то невразумительные опыты; ну а прочие осели в тайниках темных кланов. Конечно оставались еще и Хранители, но среди них народу с мутациями тоже хватало. Поэтому темные как‑то не сильно беспокоились о возможных экземплярах «стазиса», что могли оказаться у этого самого таинственного и закрытого клана в Мутагене.

— Что дальше будешь делать? — очень спокойно спросил Беспалый. Странно, но именно это показное спокойствие сильнее всего показывало его взволнованность, — С артефактом, я хочу сказать. Полную цену мой клан не даст, но процентов на тридцать — сорок можешь рассчитывать. Хочешь переводом, а можем и иными морферами.

— Держи так, на тяжелом положении в общем то хороших ребят я наживаться не собираюсь. Деньги есть, с морферами пока тоже не особо горит, — не менее спокойно и равнодушно, но кто бы знал, чего мне это стоило, кинул «стазис» темному. — Штука хорошая, но понимаю, что гарантий ее постоянного у меня пребывания никто не даст. Но знай, Беспалый, за тобою и всем твоим кланом должок. Клан — за артефакт. Ну а ты — за свою шкуру.

— Разберемся, — буркнул тот, убирая артефакт и только после этого занявшись раной своего спутника, — Но лично от меня тебе большое спасибо. Кстати, вон твои парни возвращаются.

Темный кивком указал на ворота, через которые мои спутники затаскивали первое мертвое тело. Точнее тащил Хват, а Леший стоял метрах в десяти от него, спиною к ферме. Пока они собирали всех мертвецов в кучу, я проводил инвентаризацию их имущества. «Намордники» и «3D» в количествах, соответствующих трупам… Увы, не все оказались рабочими, гранаты Хвата повредили парочку. И все равно, наличие подобных штучек весьма и весьма порадовало, надо сразу же будет использовать. Замеченный ранее «калейдоскоп» тоже отправился в карман, заодно с несколькими «черепками» и одним «растворителем». Что ж, неплохой навар, с какой стороны ни посмотри. Особенно если учитывать, что визоры покойных отморозков я тоже прихватил. Воспользоваться ими не получится, предварительно надо было бы ломать блокировку. А на это ни у кого из нас руки не заточены. Да и нужной техники тоже нема.

Деньги… Не шибко много, но двенадцать штук евриков тоже не мусор. Оружие я брать не стал. Лишний вес, которого у нас и так имелось в избытке. Предложил его темным, но те прихватили только боеприпасы, собственные морферы, от количества которых я только облизнулся, и ушли. Кстати, их уходу меня сильно расстроил. Признаться честно, имелись вполне конкретные планы насчет того, чтобы воспользоваться их услугами как проводников. Жаль, очень жаль.

— Леший, — подозвал я напарника, когда темные покинули нас, — Ты точно только двоих видел?

— Точно, Умник, — кивнул тот. — А что, есть сомнения в том, что там было больше этой парочки?

Скорчив недовольную гримасу, обращенную не к напарникам, а к склочности фортуны, я ответил;

— Еще как есть, да еще повышенной весомости. Когда я осматривал остановку, то нашел окурок сигареты определенной марки. Ни у одного из трупов подобных не было, и пустой пачки с остальными бычками также не обнаружил. Значит некто, кто курил на дороге, скрылся при первых выстрелах.

— А у того? — указал он на башню, где еще потихоньку дымилось тело снайпера. — Заядлый дымоглот… был, пока не помер. Его же ты не осматривал столь подробно, да и вот этих сгоревших тоже обошел стороною.

— Не думаю, что один из них пришел сюда после того, как покурил на остановке. Нелогично. У меня есть предположение, что эти уроды ждали именно того человека, что забыл окурок. Бычок был очень свеж, возможно, он его просто уронил при шуме боя, иначе мог и упрятать с глаз долой. «Искупители» потому и сидели тут на ферме, что ждали гостя. Иначе по быстрому провели бы полевой допрос, прикончили темных затейливым манером и ушли.

— Их еще раненый сдерживал, — подсказал Хват. — Из‑за него могли задержаться. А папироса могла быть единственной, стрельнули у приятеля в другом месте и только сейчас скурили.

— Могло быть и так, — согласился я, хотя и не был полностью уверен в этом. — Но с той же вероятностью могло быть и НЕ так. Ладно, все равно уверенности тут быть не может, так что оставим зарубку в памяти и трогаемся в путь. До вечера нам обязательно надо успеть добраться до Песочницы. Переночуем на базе, где обычно новоприбывшие искатели тусуются, а потом я пойду через периметр.

Тут оба моих спутника изволили сильно удивиться. Хват так и вовсе не выдержал, спросив:

— И зачем оно тебе надо — через те самые пояса обороны тащиться?

— Это скорее вам надо, ну и вашему непосредственному начальству. Кое — какие сведения там остались, ресурсы. Дистанционно взять не получится, только так.

— Ясно. Ну а мы? Ты сказал, что ТЫ пойдешь, а как же с нами быть?

— А вы тем временем в Песочнице погуляете, сведете шапочное знакомство с новичками. На всякий случай, чтобы неприятностей не было, попрошу одного из телохранителей Мамонта за вами присмотреть. У вас, ребятки, специфического опыта нет, с местными охранными системами незнакомы. Есть серьезная опасность нарваться на солдат защитной линии, привлеченных сигналами охранных систем. Одному и спокойнее, и надежнее.

Глава 4

Проход по безопасной тропе через железнодорожные пути не принес неожиданностей. Кстати, этому я был только рад, так как неожиданности в Мутагене чаще всего являются только неприятными.

А вот и они… проблемы. Возможные проблемы, вполне способные перерасти в реальные. Дело в том, что как раз возле старого полузасыпанного туннеля — впрочем, еще годного для прохождения через него — мы столкнулись с тремя искателями. Отсутствие эмблем на комбезах однозначно выдавало в них независимых охотников за удачей. С одной стороны хорошо, потому как кое — какие кланы вызывали у меня только головную боль. С другой же… Все банды, бандочки и просто одиночки из отмороженных по самые уши — они тоже на комбезах никаких знаков не носят. А комбезы то так себе. Хреноватые.

— Спокойно парни, — и своим и чужим произнес я, когда наши группы ощетинились стволами. — Спокойно. Я Умник, если приходилось слышать. Одиночка, сейчас учу молодняк — вот их.

— Шершень, — произнес один из них, — А это Прут и Костыль. Мы… просто гуляем.

— Понятно, — кивнул я, заметив паузу. Ага, как же, по Мутагену гулять ну прямо лучшее времяпровождение… Особенно поблизости от свор голодных мутантов. — Как там насчет тропы, что по направлению к Песочнице, не сильно всякими тварями загажена?

— Пройти можно свободно, если только голова нужным местом к телу приставлена. Ладно, нам пора.

— Давай, двигай по своим делам. Да, кстати, есть для вас всех небольшая информация.

— Не покупаем, — отрезал Шершень.

— Бесплатная, такое продавать — явное западло. Смотрите, совсем рядом отсюда «искупители» находились. Один отряд сумели накрыть, но кое‑кто мог и уйти. Смотрите не нарвитесь.

Шершень кивнул, благодаря за предупреждение, и наши отряды разошлись.

— Это те самые нейтралы? — спросил Хват, — Мы к ним на базу не заглянем?

— Да бес их разберет. Может с того подобия базы, о которой я говорил. Может и нет… Отличить тут сложно, опознавательных знаков нет. Нет, там нам в любом случае делать нечего, уже все давно обсудили. Я же говорю, кроме Мамонта поблизости никто не захочет расставаться с тремя хорошими комбезами. Я уж не говорю относительно подобающей начинки, которая как бы не поважнее внешнего будет.

— Крохоборы, — покачал головою Леший, — Совсем не желают налаживать отношения со своими соседями из альтернативного мира.

— Ты еще им это скажи, — буркнул я, не расположенный к подобным «шуткам юмора». — В лучшем случае посчитают сумасшедшим, а тут таких немало. В худшем — нарвешься на куда более серьезного обормота, который тебя и шлепнет на всякий случай. Или не шлепнет, а устроит сначала полевой допрос по всей форме, а потом сдаст кому‑нибудь. Например, лидеру Простора, он по должности такие загадки любит. Так что держи подобные высказывания при себе.

— Умник, — быстро проговорил Хват, невольно спасая своего коллегу от серьезного разноса. — Там что‑то мелькнуло впереди.

— На пригорке?

— Да, пара непонятных фигурок промелькнула. Вот только толком ничего не смог разобрать.

— «Носороги» наверно, — пожал я плечами. — А может и «пустотник» нарисовался, что хуже. Они очень любят с бугорка на добычу бросаться, чтобы ошеломить. В основном, на змееволков или на жабов. Но на нас вряд ли бросятся, поостерегутся. К тому же и расстояние существенное, в случае чего размолотим в три ствола.

Леший потянулся было почесать голову, но наткнулся на броню Чертыхнулся, помолчал пару секунд и все же не удержался от вопроса:

— Умник, а что это за тварь такая «пустотник»?

— Нехорошая тварь.

— Так тут других и не бывает…

— Тоже верно. Но эта относится к числу особо пакостных, если зазеваешься. «Пустотник» сам по себе не слишком опасен. Обычная тварь, по внешнему виду на подросшего до человеческих размеров павиана похожая. Неядовита, когти и зубы так себе, сверхсилой тоже не одарена. Зато может мгновенно перемещаться, пусть и на небольшие расстояния. Хорошо хоть всего несколько раз, потом очень долго отдыхать приходится.

— Что то такое я в отчетах твоих читал, — призадумался Хват. — Точно! «Дырокол», тот мутант, который случайно перемещает попавшего в него по всему Мутагену. Они часом не родственны с «пустотником»?

Я сделал неопределенный жест, показывая, что тут уж одному Мутагену и ведома вероятная родственная связь порожденных им тварей. Лично я склонен считать гипотезу разумной, но… Теоретические дебри сейчас совсем не интересуют, в отличие от практических знаний.

— Не забивайте покамест себе голову сложными материями. Запомните про особенность «пустотника» и что перемещается от метров на двадцать от силы, а то и в два раза меньше, если особь не шибко матерая. Опознать место можно по странной ряби, появляющейся в воздухе. Стреляйте туда — не ошибетесь. А пока — двинулись дальше.

Хват пожал плечами, мол, ты старший, тебе виднее. После этого эпизода никаких мало — мальски значимых событий не происходило. Мы спокойно проскочили железнодорожный мост, обойдя его стороною, и вышли к месту, которое некоторые искатели считали окраиной Песочницы. Вот тут я призвал всех к крайней осторожности. Часто в этих местах можно было увидеть самый разный люд — от одиночек, до неведомо как забредающих сюда боевых групп Хранителей Ковчега. Все‑таки это не абы что, а Песочница, то есть место, где пересекается множество дорог Мутагена. На наше счастье, никто не пожелал нас попробовать на зуб или уложить меткой очередью.

— Еще часок и будем на месте, — сообщил я парням, когда подошли к высохшему руслу мелкой речушки, — Только будьте крайне осторожны, здесь места очень урожайные на всяких прикованных к месту мутантов. Не могу сказать. что они особенно опасны, но компенсируют это своим количеством. Чистить же их на постоянной основе никто не имеет ни желания, ни возможностей.

* * *

Уже почти перед самой целью, то есть базой находящейся под патронажем Мамонта и его людей, — километрах в двух или немного меньше — мы наткнулись на покойников. Два молодых искателя, один из которых еще не сменил принесенную из внешнего мира защиту на нормальный комбез, лежали рядышком. До тел вездесущие и вечно голодные мутанты не успели добраться… Странно, ведь было его в этих местах не много, а очень много, хоть местные искатели регулярно устраивали облавы и очищали местность от тварей. Конечно, все это было не просто так — Мамонт платил пусть и не щедро, но достаточно для того, чтобы всегда находились желающие подработать.

— Кто это их? И что со временем смерти?

— Если ты, Хват, ждешь от меня ответа, то смогу ответить только на второй, да и то — приблизительно, — ответил я, осматривая тела. Мда, вот и пригодились несколько полезных уроков, полученные от местного танатолога. Воистину не бывает бесполезных знаний. — Пару часов назад их грохнули. Хм, а ведь тут не дилетант поработал, да к тому же не из бедных. Входные отверстия пуль специфические, они только от бесшумок и остаются.

— Точно, — кивнул Леший, подтверждая высказанную мной версию. Внезапно его взгляд зацепился за что‑то. Он наклонился и поднял с земли что то мелкое, после чего торжествующе выхохнул. — Гильзы от спецпатронов! Их тоже не спутаешь ни с чем. Наверное, разборки между собою искатели устроили. Дождался мститель своих обидчиков за пределами базы и решил разом свои проблемы. Только странные они, Лизы эти. Сильно похожи на СП-4, а такие патроны применяются… блин, не помню.

— Почему так решил? — с любопытством спросил я. — Можешь обосновать или так, треп на тему?

— Да запросто обосную, — ответил тот. — В таком месте, где собирается много молодых и здоровых парней, просто не может не быть конфликтов. Поссорились, потом один решил разобраться, тем более, что оружие имеется, и подкараулил их. Скорее всего, бывший вояка, дезертировавший со своим оружием, или прикупил тут.

— Версия вполне подходящая, вот только за конфликтами Мамонт следит строго. Набрал себе отряд из искателей — ветеранов, они при любой заварушке мигом буйные головы урезонивают. Нейтрализуют. Попинают для приличия, а потом к Мамонту. Если тот решит, что серьезно человек накосячил, то его опричники вышвырнут виновного прочь без оружия и снаряжения. А то и просто мутанту в пасть дросят. Бывало всякое, о все по делу, не придерешься.

— Серьезно…

— Тут тебе не «самый гуманный суд в мире» — радостно оскалился я. — Да оно и к лучшему, никаких адвокатов — бумагомарак и условных сроков. Все согласно вине, без сомнений и колебаний. Так что если ты прав и это обитатели Песочницы что‑то не поделили, то убийца глуп, если рассчитывает на возможность быть неузнанным. По гильзам можно свободно установить владельца оружия, тем более, что на этой базе

Пролог

– Он не успел ничего узнать? – бесстрастно поинтересовался старик, устало опускаясь в излюбленное кресло, и со старческим хрустом суставов вытягивая ноги.

– Ничего. – мрачно качнул головой его собеседник. – Не успел даже приступить к допросу. Простите, ваше святейшество. Я должен был лично проследить за допросом.

– Ты бы ничего не смог изменить. Ментальная магия коварна и действует исподволь, незаметно для жертвы беря ее под свой полный контроль… Но ты повинен в другом. Как мог ты допустить такую оплошность и не проверить прошлое этого Латкари? Его жизненный путь не раз пересекался с еретиком-лордом! И их застарелая вражда прошла мимо твоих глаз!

– С вашего позволения, но должен заметить, что эта часть прошлого Латкари не прошла мимо моих глаз. – с глубокой почтительностью ответил отец Ликар. – Я знал об их застарелой вражде и самонадеянно посчитал, что это может принести только пользу нашему делу. Я ошибся и со всей смиренностью готов принять на себя любую епитимью. Но знать, что за годы до их последней встречи лорд сумел покопаться в голове Латкари… это мог знать только сам Создатель, ваше святейшество.

– Тебе придется найти еще одного ментального мага и убедить его посодействовать нашему делу. Но на этот раз проверь все тщательно! Впрочем, нам удалось узнать кое-что важное, не так ли?

– Да. Старый лорд не помышляет о бегстве из наших рук. – кивнул отец Ликар. – И это более чем странно. Его пытают… простите, ваше святейшество, я хотел сказать – вопрошатели беседуют с ним денно и нощно, причиняя ему неимоверные страдания, но, когда появился шанс скрыться, он пренебрег им. И не попытался отомстить присутствующему там же дознавателю.

– И более чем странные слова этого закоснелого грешника… – протянув руку, старик взял с невысокого стола густо исписанный лист бумаги. – Вот здесь: «Это всего лишь случайность… …а случайностям нет места в Плане».

– Да, я многократно прочитал эти слова. Но не понимаю, о чем речь, ваше святейшество.

– Этот как раз-таки просто, отец Ликар. Догадка лежит прямо у наших ног, надо лишь смиренно склониться и поднять ее. Зная упрямство лорда и его презрение к боли, с уверенностью можно сказать, что он произнес эти слова далеко не случайно. Он хотел, чтобы они были услышаны вопрошателем, усердно и дословно записаны, а затем переданы дальше, если не сказать – выше. Лорд Ван Ферсис передал некое послание, смысл которого нам не ясен.

– Но донесение вопрошателя было получено только орденом Привратников… вернее, только вами…

– Нет. Еще одна дословная копия была отправлена с курьером в столицу, отец Ликар. Такова воля самого Святого Главы, и не нам ей перечить.

– Простите, ваше святейшество… но неужели вы хотите сказать, что в Церкви есть сочувствующие этому богопротивному еретику или даже… не осмеливаюсь сказать…

– Примкнувшие к нему! Примкнувшие! – раздраженно рявкнул старик, выпуская лист из рук и откидываясь на спинку кресла. – Отец Ликар, сегодня не тот день, когда я жажду услышать лицемерные слова! Говорите прямо! Едва лорд Ван Ферсис оказался в наших руках, как я сразу же получил «вестник», исходящий из столичной резиденции Церкви! Короткое послание, в котором четко прослеживается прямой приказ – лорд Ван Ферсис не должен умереть! Позже прибыл курьер с пространным письмом, где восхвалялись наши достижения, выражалась твердая уверенность, что мы добьемся признания и нужных нам сведений от лорда и опять же – завуалированный и многократно упоминающийся приказ не лишать некроманта жизни и серьезно не калечить ни под каким предлогом! Вот что меня тревожит больше всего, отец Ликар! Насколько глубоко этот так называемый Повелитель – прости меня Создатель за такие слова! – засунул свои лапы в Святую Церковь? Посему вот тебе мой наказ – найди еще одного ментального мага, а лучше – двух! И выпотрошите голову этого еретика! Я хочу знать все, что знает он!

– Я все понял, ваше святейшество. – склонился в поклоне отец Ликар, стараясь скрыть свою оторопь. – Можно ли выразить свое скромное мнение?

Глава Привратников вопросительно приподнял седые брови и отец Ликар, понизив голос до заговорщицкого бормотания, произнес:

– Если дело настолько серьезно, если лорд может знать имена важных людей из лона Церкви… тогда почему лорда оставили в наших руках? Почему не потребовали немедленно отправить его в столицу? Почему не боятся, что мы вырвем у него сведения?

– На полученном мною письме стоит малая печать Церковного Совета, но нет подписи. – прошелестел старик. – Совет изъявил свою общую волю, что ж… мы покоримся. Их кто-то убедил. Мы сохраним жизнь лорда и будем выжидать. А если придет требование за личной подписью облеченного церковной властью лица… вот тогда мы узнаем, кто именно столь сильно переживает за жизнь еретика. Почему не опасаются, что Ван Ферсис заговорит? Это просто. Они уверены, что он позаботился глубоко упрятать свои грязные секреты. Но скоро «примкнувшие» постараются вырвать лорда из наших рук. Попомни мои слова – совсем скоро придет письмецо с требованием отправить его в столицу. Обязательно придет…

– Если этому грязному еретику так сильно хотят сохранить жизнь… Так не лучше ли оборвать эту ниточку? Я сумею это устроить. Во время допросов всякое случается… да и сердце может не выдержать мучительной боли. А лорд уже далеко не молод…

– Это самый простой путь, отец Ликар! Избавиться от него мы всегда сумеем, но что толку в его смерти, если не узнаем имена связанных с ним людей? Меня больше всего интересует другое – почему ОНИ хотят сохранить лорду жизнь? Ведь пока еретик дышит, они в постоянной опасности! Почему цепляются за некроманта? Потому и желаю, чтобы лорд Ван Ферсис заговорил!

– Он ментальный маг. К тому же его сущность искажена многолетним влиянием древнего артефакта. Порой мне кажется, что причиняемые страдания доставляют ему некое извращенное удовольствие. – сокрушенно вздохнул отец Ликар. – За все годы службы во благо Церкви я первый раз столкнулся со столь крепким орешком.

– Вложи в это дело всю свою душу без остатка, отец Ликар! – полыхнул глазами старик. – А насчет «младшего близнеца» …. Сомневаюсь, что этот богопротивный артефакт можно назвать древним! Его создал Тарис, и создал чуть больше двух столетий назад. Мне идет девяносто шестой год, а некоторые иерархи из лона Церкви куда как старше и, несмотря на «древний» возраст, все так же трудятся во благо Создателя. Семнадцать лет назад умер последний святой брат, что собственными глазами видел падение Западных Провинций во мрак и участвовал в постройке Пограничной Стены… этой проклятой Стене, позволившей развиться гнойнику Диких Земель во всю силу… так он был чуть младше Тариса и куда как старше «Близнецов».

– Но он умер, ваше святейшество. – почтительно склонил голову священник. – А кинжалы все еще существуют. Во всяком случае, один из них. Но мы приложим все усилия, чтобы очистить мир от этой скверны.

– Что с поручением отца Флатиса? Есть вести?

– Отец Флатис неотступно идет по следу. Я знаю его натуру и уверен, что вскоре он настигнет очередного носителя «младшего близнеца» и доставит его к нам.

– Он принадлежит ордену Искореняющих. – напомнил глава Привратников. – Сумеет ли он совладать со своим желанием уничтожить кинжал?

– Я позаботился об этом. Отца Флатиса сопровождают преданные нашему ордену братья. Они не позволят ему уничтожить артефакт, хотя я все еще и не понимаю, почему эта богопротивная поделка некроманта должна остаться целой.

– «Младший близнец» важная фигура на доске для предстоящей игры, брат мой. – тонко усмехнулся старик, наливая в чашу искрящееся вино. – Что ты знаешь о кинжалах Тариса?

– Жертвенные кинжалы. – пожал плечами отец Ликар. – Позволяли Тарису Некроманту напитывать свою сущность силой, даже если не он сам убивал жертву. «Младший близнец» неразрывно связан со «Старшим» и передает ему большую часть полученной энергии. Кинжал с желтым камнем в рукояти много лет назад оказался в руках лорда Ван Ферсис, а если верить церковным архивным записям, второй артефакт лежит в Ильсере, перемешавшись с костями принца Тариса. Кость к кости, как говорится. Это все, ваше святейшество.

– Как я и думал, ты не знаешь ничего. – кивнул старик и недовольно поморщившись, велел: – И хватит «святейшествовать» через каждое слово. Мо имя тебе известно – отец Игниус.

– С-слушаюсь, отец Игниус. – запнулся отец Ликар, потрясенный оказанной ему честью.

– У костяных кинжалов, у этих проклятых предметов давно уничтоженного нами культа, есть одна очень и очень интересная особенность. Ты лично общался с лордом Ван Ферсис, с этим выродком, убившим столько безвинных людей и сотворившим множество черных ритуалов во славу Морграата. Что ты почувствовал?

После минутного размышления, отец Ликар развел руками:

– Ничего, ваше св… от-тец Игниус. Обычный человек, выглядящий поразительно моложаво для своего уже достаточно почтенного возраста. Сочится лютой злобой, а пару раз мне показалось, что я говорю с сумасшедшим.

– Ты уже ответил на мой вопрос, хотя и сам того не понял. Но речь не о его моложавости. И не о его рассудке. Поглощение чужой жизненной энергии позволяет любому некроманту выглядеть гораздо моложе своих лет, и это много раз помогало нам выявить их и отправить на очищающий костер. Чтобы объяснить все толком, я вернусь на два столетия назад, в то время, когда Тарис был уже повержен и заключен в Ильсеру, в то время, когда по чудовищно глупому приказу императора Мезерана начали строить Пограничную Стену. Вместо того, чтобы довершить начатое, огнем и мечом искоренить всю темную мерзость, император предпочел отгородиться от беды стеной, тем самым подарив нечисти время, чтобы подняться на ноги… Да, то были времена заката некогда великой Империи. И именно тогда один из наших архивариусов, человек дотошный, въедливый и, что самое главное – умный, обратил внимание Церковного Совета, что ни один из общающихся с Тарисом священников не учуял исходящий от него гнилой запах некромантии. Принц Тарис начал высылать или умертвлять наших священнослужителей незадолго до начала братоубийственной войны, а к тому времени он пускал кровь десяткам людей ежедневно. Обильные жертвы, темные ритуалы, практикование Искусства – и при всем при этом от него не исходил присущий всем некромантам запах скверны. Не воняло Морграатом, всегда отмечающим своих последователей аурой гниения. Несмываемым клеймом. Ты улавливаешь мою мысль?

– Я само внимание, отец Игниус. – отозвался жадно вслушивающийся священник. – Само внимание.

– Я устал задирать голову, чтобы встретиться с тобой взглядом. – прошелестел глава ордена. – Возьми стул и сядь.

Дождавшись пока отец Ликар осторожно опустится на самый край резного стула, Игниус продолжил повествование:

– В те годы на слова архивариуса не обратили должного внимания. Были куда более серьезные проблемы – восставшие из мертвых зомби и прочая нечисть, наводнившая земли Империи, теряющий власть Мезеран, последствия катаклизма, уничтожившего помимо Инкертиала еще множество прибрежных городишек и рыбацких деревень. Все это требовало неусыпного внимания Церкви – упокоение мертвяков, успокоение погруженных в страх мирян, утешение потерявших близких и кров людей и управление их поступками во благо Создателя… Четыре великих «У» в которых выражается сама суть Церкви – упокоение, утешение, успокоение и управление… и мы использовали все эти способы, дабы удержать остатки страны от падения в темную бездну… То были тяжелые годы, но Церковь справилась…. Однако речь сейчас не об этом, брат мой. Старый лорд Ван Ферсис, некромант, жрец Раатхи, убийца, обагривший руки в крови сотен жертв – но он ничем не отличается от обычного человека. Ни один из видевших его священников не смог узреть в лорде некроманта, не учуял исходящее от него зловоние Морграата. История вновь повторяется, делает новый виток… и сейчас я начинаю понимать, что общего между Тарисом и лордом Ван Ферсис…

– Они оба владели костяными кинжалами. – тихо произнес священник, и отец Игниус удовлетворенно кивнул.

– Да. Оба творили некромантию и оба умерщвляли несчастных жертв «близнецами». Оба спокойно ходили по оживленным городским улицами и беседовали со священниками, не боясь обличения. И оба избегали появляться рядом с церквями. То, что незримо для обычного человека, не останется незамеченным Создателем нашим…

– Близнецы позволяют скрыть практикование некромантии? – в некотором замешательстве произнес отец Ликар. – Я никогда не слышал ни о чем подобном, ваше святейшество.

– Равно как и я, сын мой.

– Но я согласен с вашей догадкой. Поганые некроманты всегда старались избегать городов, предпочитая таиться в лесной глухомани, прятаться в глубоких пещерах и прочих труднодоступных местах. Там, где их не настигнет взор священника. А лорд Ван Ферсис никак не изменил свой жизненный уклад с тех пор как в его руки попал «Младший близнец». Частенько бывал в столице, навещал дворец, не пропуская ни единого достаточно важного события. Разве что прекратил посещать молебны. Этому может быть только одно объяснение – он знал, что ему не грозит опасность, что он надежно защищен. И защиту он получил от артефакта Тариса.

– Не думаю, что здесь можно использовать слово «защита», отец Ликар. – тяжело качнул головой старик, отставляя недопитую чашу с вином. – Лорд уже лишился артефакта, но зловоние некромантии никак не проявилось. Нет. Кинжал действует иначе. Ни к чему защищать то, что не требует оной. И Ван Ферсис это знал.

– Я несколько запутался, отец Игниус. – признался священник. – Ваши мысли настолько глубоки, что ускользают от моего понимания. Мой скудный разум…

– Не юродствуй! – глава ордена раздраженно полыхнул глазами. – Будь твой разум скуден, ты бы здесь не сидел! Любой обученный священник может увидеть исходящую от некроманта вонь Морграата. Но также может отличить обычного селянина от солдата, мясника от зеленщика и палача от чиновника, причем сделает он это с закрытыми глазами! И причина проста: некромантия – это убийства, это причинение боли и страданий. Солдат убивает на войне, мясник режет скотину, а палач жестоко истязает людей, дабы выбить из них признание, и опускает топор на их шеи, выполняя приговор суда. Они убивают и тем самым получают часть чужой жизненной энергии, сами того не желая. Клейма темного Искусства на них нет. Они не проводят темные ритуалы, не вытягивают из своих жертв последние капли силы и, самое главное – не управляют чужой энергией. Эти люди просто делают свою работу, но мы их видим и легко вычленяем из толпы. И причина этому лежит на поверхности – сущности умелых палачей, усердных дознавателей, удачливых солдат и мясников с больших боен напитаны чужой жизненной энергией. Она бурлит в их телах в поисках выхода, бьет в виски головной болью и наполняет разум ночными кошмарами. Из сострадания мы всегда помогаем этим несчастным, когда они приходят за помощью в храм Создателя Милостивого.

– Так вот почему палачи так часто нуждаются в исповеди… – почти прошептал отец Ликар. – Ведь после каждого публичного наказания они спешат либо в трактир, либо в церковь…

– Да. – кивнул отец Игниус. – Полученная во время экзекуции сила подобна кипящей в котле воде, грозящей в любой момент перехлестнуть через край. Они не знают об этом, принимают внезапное смятение ума за угрызения совести… торопятся залить ее вином или бегут на исповедь. Каждый святой отец может помочь страждущему и снять излишки энергии, как повар отливает часть бурлящей воды из котла, чтобы она не залила очаг. Но помогает и трактир – чем там многолюдней, тем лучше. Чем больше дружеских объятий, похлопываний по плечу и рукопожатий, тем больше невольно накопленной чужой жизненной энергии покинет его тело. Часть рассеется в воздухе, а часть перейдет к другим людям. Еще лучше – если после долгой дружеской попойки тот же палач, али солдат, уединится с податливой на похотливые ласки служанкой. Именно по этой причине практикующие некромантию избегают физического контакта с любым живым существом. Боятся потерять накопленную энергию. За исключением контакта с истязаемыми ими жертвами – в этом случае прикосновения необходимы. Так вот, никому из самых страшных некромантов за всю историю человечества не удавалось скрыть свою напитанную тьмой сущность от наших взоров. Кроме Тариса Ван Санти и лорда Ван Ферсис. У каждого человека своя собственная, уникальная и присущая только ему жизненная сила. Как… м-м-м…

– Возможно, столь же уникальные и отличные от других, как неповторимы цвета в радуге.

– Подходящее сравнение. – кивнул старик. – Я предполагаю, что «Близнецы» работают подобно кузнечному горну, который с легкостью переплавляет и пережигает изначально чуждые друг другу металлы в единое целое. Как река вбирает в себя мелкие ручейки без остатка, с легкостью смешивая в своем русле воду с горных вершин и долинных ключей в единый бурлящий поток, где уже ничего не разберешь. Артефакты убирают разнородность энергий. Это одно из их предназначений. И именно поэтому владеющие этими артефактами некроманты незаметны нашему взору.

– Осмелюсь возразить, ваше святейшество, ибо сейчас отец Флатис подобно неутомимой гончей идет по темному следу «Младшего близнеца», источающему гнилостную вонь за лиги от себя. Только поэтому они еще не сбились с него.

– Артефактом недостаточно просто владеть! – полыхнул глазами отец Игниус, в раздражении пристукнув кулаком по подлокотнику кресла. – Надо еще уметь им пользоваться! Дай недотепе топор, и он останется без пальцев, а настоящий плотник при помощи этого инструмента выстроит великолепный дом, что простоит века! Те несчастные, что попали в силки темного артефакта, всего лишь повинуются его приказам. Пытаются спасти кинжал любой ценой. Они просто носильщики, разменная монета. И это позволяет отцу Флатису не сбиться со следа, по которому он идет уже второй десяток лет.

– Я понял, отец Игниус. – смиренно склонил голову священник. – Все будет исполнено. Уже сегодня я отправлюсь на поиски ментальных магов. Благо Церкви превыше всего.

– Именно так, отец Ликар, именно так… И не забудь о Корисе Ван Исер! Ему отправили «вестник»?

– «Вестник» был отправлен и достиг барона… но ответа мы не дождались, ваше святейшество.

– Этот человек является ключом к Ильсере. К саркофагу с телом Тариса Ван Санти и, что самое главное – к «Старшему близнецу». Если он вздумает добраться до затопленных руин Инкертиала и вскрыть гробницу Тариса Некроманта…

– Ваше святейшество… прошло двести лет с тех пор, как крышка Ильсеры опустилась и запечатала в себе Тариса. Какая бы могущественная магия не была заключена в саркофаге из багрового камня, она давно иссякла. А Тарис мертв, истлел, превратился в зловонный прах.

– Я распорядился дать тебе доступ в наши закрытые архивы. Там, отец Ликар, ты сможешь узнать об этой глубочайшей ошибке Церкви, о созданном нашими руками саркофаге много нового. Ильсера может позаботиться о своей сохранности самостоятельно. Может черпать силу из любого живого существа, осмелившегося к ней приблизиться. И самое главное предназначение Ильсеры – не выпустить Тариса наружу… до тех пор, пока крышку саркофага не поднимут. Не выпустить живым или мертвым! Тело принца могло истлеть, но вот его дух, его душа… Печати Ильсеры держат под замком злобную душу Тариса Некроманта, проведшую в мрачном и тесном узилище больше двух веков!

– Святой Создатель Милосердный…

– Если Корис Ван Исер не желает покинуть своей норы в Диких Землях, то мы проявим смирение, умерим гордыню и сами придем к его порогу и постучимся в дверь! Собирай отряд, отец Ликар! Сразу же, как отец Флатис заполучит в свои руки «Младшего Близнеца», ему предстоит новая миссия – он послужит проводником и вместе с тобой отправится к поселению опального барона Кориса Ван Исер.

– И когда мы туда доберемся… что мы должны передать барону?

– Волю святой Церкви, отец Ликар! Барон Корис Ван Исер должен смиренно отдать себя в руки братьев наших, кои препроводят его в обитель ордена для душеспасительной беседы.

– А если он откажется, ваше святейшество? Отец Флатис упоминал, что у барона крайне своевольный нрав.

– Если он откажется, то тем самым не оставит нам выбора. Было бы крайне полезно побеседовать с бароном или, вернее, с тем существом, что засело в его теле, но иногда проще раздавить змею сразу, чем лелеять тщетную надежду, что она не вонзит ядовитые клыки в ногу проходящего мимо путника… Ты уловил мою мысль, отец Ликар?

– Да, ваше святейшество. Я понял все предельно ясно.

Глава первая

На границе между светом и тьмой

Пограничная Стена.

Серая, мрачная и бесконечная каменная лента, отделяющая мирную страну от смертельно опасных Диких Земель. Отделяющая спокойствие и уверенность в завтрашнем дне от вечного напряжения и мучительных гаданий о том, что случится завтра. Обладай я поэтичной натурой, то не преминул бы назвать Стену границей между жизнью и смертью… но я был куда более приземленным человеком и видел перед собой лишь преграду, мешающую добраться до цели.

Громаду Стены от меня отделяло не менее полу лиги, но казалось, что до нее рукой подать, настолько она поражала своей массивностью и внушительностью. Пошедшие на постройку каменные прямоугольные блоки были настолько большими, что даже с разделяющего нас расстояние я отчетливо различал их очертания. Поверх Стены высокий парапет, надежно защищающий несущих стражу воинов от вражеской стрелы. Самих стражников я не видел, но в нескольких местах к пасмурному небу тянулись тонкие струйки дыма, свидетельствующие о наличии жизни. Охрана не дремлет. Впрочем, стражникам не требовалось особо напрягаться, чтобы углядеть опасность – перед Пограничной Стеной не росло ни единого дерева, куста или чахлой былинки. Не было даже снега. Абсолютно ровная полоса земли в четверть лиги шириной, уходящая в бесконечность на север и упирающая в Ядовитое Море на юге, доходя до самой воды.

На промерзшей почве тускло блестел тонкий слой инея, но он не мог скрыть проглядывающую сквозь него черноту. Пепел и зола – вот и все, что осталось от некогда буйствующей здесь растительности. Выжгли все без остатка. Разумно, но меня поражали масштабы содеянного – Стена тянулась на сотни лиг, а полоса выжженной земли была никак не короче. Сколько же усилий требуется, чтобы поддерживать все в столь идеальном порядке. Ведь выжигание приходится повторять регулярно, не давая растениям шанса разрастись. Без магии здесь определенно не обошлось.

– Что, господин, любуетесь и поражаетесь размерам? – прогудел неслышно подошедший Рикар.

– Скорее поражаюсь людской глупости. – качнул я головой. – Это просто неимоверно глупо и чрезмерно расточительно. Как только император Мезеран Наиглупейший отдал приказ о постройке этого гигантского памятника своей тупости и одновременно надгробия для Западных провинций, его следовало тут же удавить без лишнего шума и поставить на престол более умного и прозорливого правителя, хоть немного радеющего о будущем своей страны.

– А? – вытаращился на меня здоровяк, устало опускаясь на колено. – Господин Корис, дык ведь не будь этой вот стеночки, мирные люди давно б уж лиха хлебнули. Только она нечисть и сдерживает. Сколько веков уж стоит, от тварей оберегает.

– Оберегает. – согласился я. – Равно как и беспощадно разоряет казну, а значит, и тех самых «мирных людей». Рикар, ты вообще представляешь себе, в какую сумму обходится содержание столь огромного сооружения в порядке? Прорва денег ежегодно! Ремонт и профилактические работы, восстановление после атак шурдов, плата рабочим, охранным войскам и магам. Да и Церковь наверняка не бесплатно сюда обученных священников посылает. Казна не бездонная, а деньги нужны постоянно. Повышают налоги с дворян, а те, не желая тратить собственные денежки, тянут последние гроши с крестьян и ремесленников. И что получается?

– Плохо получается. – почесав затылок буркнул здоровяк. – Честно говоря, я никогда и не думал с этого бока. Но опять же, как не крути, а без Пограничной Стены всем худо бы пришлось.

– Что с плотом? – поинтересовался я, вновь переводя взгляд на серую громаду Стены.

– Почитай, закончили, господин. – доложил Рикар и тут же не преминул пожаловаться: – Мукри-то наш, склирс хитромордый, на пару со своим дружком усе оставшиеся веревки на куски порезал, в кучу сложил и теперь на этих самых обрывках узлы вяжет! Спрашивается – чего резать-то, раз заново связывать придется?! Если бы не ваш приказ, то я б ему показал, как справную веревку почем зря переводить! Я ему говорю – чего творишь? А он мне в ответ – такелаж вяжу, грит!

– Не мешайте. – недовольно буркнул я, со смачным хрустом вгрызаясь в снежок. – Из нас они единственные кто разбирается в мореходном деле. Раз надо – пусть режут.

– Как скажете, господин. – пожал широченными плечами Рикар. – Но без хорошей веревки в путь пускаться никогда не след!

– Верно. – невольно растянул я губы в улыбке. – Но сейчас нам главное – на ту сторону перебраться, а там уж как-нибудь раздобудем веревку. До темноты успеют?

– Успеют. – уверенно кивнул Рикар. – А ежели не поспеют, то я…

– То мы подождем до следующей ночи. – перебил я его. – Еще неизвестно, что за ночь сегодня будет и поднимется ли туман.

– Тоже верно, господин. – согласился здоровяк, поправляя торчащий из-за плеча топор и тут же горестно скривился, вновь переживая пропажу.

– Будет уже. – поспешил я успокоить безутешного Рикара. – Пропал и пропал, чего уж теперь.

Именно этой пропажей объяснялась ворчливость и раздражительность Рикара, что никак не мог смириться с утратой своего любимого топора гномьей работы. Но в глубине души я был только рад столь незначительной плате за сохранение жизни гнома. А если вспомнить все приключения, что нам пришлось пережить внутри заброшенной Твердыни, эти темные лабиринты коридоров и населяющие их создания, то меня невольно брало удивление, что мы выбрались оттуда живыми.

– Эх, господин! – с надрывом произнес здоровяк, косясь на тусклое и порядком выщербленное лезвие обычного грубого топора. – Легко сказать – пропал! А я со своим топориком столько всего пережил! Как тут не горевать? И дернуло же вас туда полезть! Как чуяло мое сердце, что стороной обойти надо! Так куда там, вас разве остановишь! Дались вам эти руины проклятущие! Крепость как крепость, да еще и разрушенная!

– Не просто крепость, а легендарная крепость. – поправил я Рикара, стараясь придать голосу уверенность. – Сама Твердынь! Да и топор ты не просто так потерял, а другу жизнь спасая.

– Другу? Жизнь? – рявкнул здоровяк. – Удавил бы гаденыша коротконого! Кто его дернул туда лезть? Рычаг, рычаг! Надо дернуть, надо дернуть! Вот и дернул, скотина мелкая!

– Я не скотина! И не мелкая! – из-за наших спин раздался донельзя обиженный голосок Тиксы. – Там оченно важный штука был!

– Так, успокойтесь оба. – фыркнул я, подтягивая к себе лениво извивающиеся в снегу щупальца. – Что было, то прошло. Чего уж теперь слезы лить. Рикар, от тебя так вообще такого никак не ожидал – пятый день мне мозг выносишь своим нытьем!

– Что делаю, господин?! – вытаращился на меня здоровяк.

– Мозг выносишь! Живыми выползли оттуда, и ладно будет. Да еще и не с пустыми руками выбрались! Чего тебе еще?!

– Топор!

– Вот топор! – глядя на здоровяка снизу вверх буркнул гном, тыча пальцем в новое оружие Рикара.

Издав нечто вроде сдавленного полу-всхлипа, полу-рыка, Рикар сквозь стиснутые зубы с шипением выпустил воздух и, глядя в небо, глухо пробормотал:

– Как же вы его в пути-то не пришибли, господин Корис? Как руку удержали?

– А это потому, что я ледяной и холодный. – мрачно ответил я, с противным скрипом проводя стальным пальцем перчатки по покрытой инеем броне. – Тикса, ты лучше помолчи, не доводи Рикара. Все же он тебе жизнь спас.

– Спас. – согласно кивнул всколоченной бородой коротышка. – А потом каждый час об этом напоминать! Говорить – какой хороший топор и на такую бородатую мелочь поменять! Я не мелочь!

– Хватит! – рыкнул я и круто сменил тему: – До полуночи времени полно, значит, можно и поговорить. Рикар, ты что-то говорил о Стене… согласен ли я, что она сберегла много жизней? Нет, не согласен. Я считаю, что император Мезеран совершил страшное преступление против собственного народа, когда повелел начать постройку Пограничной Стены! Более того – для постройки столь мощного защитного сооружения не было ни единой веской причины. Ни единой!

– Не понимаю, господин… как не согласны? Она же людей от нежити защищает. Неужто про шурдов проклятущих и прочих тварей позабыли?! Ее простой народ так и называет: Стена-защитница!

Тикса промолчал, но слушал с крайне заинтересованным видом. Вот уж любознательный…

– Да, защищает. – кивнул я. – Сейчас. В последние дни ко мне возвращается… нет, не память… но я начинаю мыслить по-другому. Словно за пару дней умудрился окончить пару учебных заведений и набрался знаний… Но не это важно. Пока мы шли к Стене, я все думал – зачем ее построили?

– Как зачем? Говорю же…

– Подожди. – оборвал я его и с хрустом сжал в ладони еще один снежок. – Я, может, ничего не помню, но сведений нахвататься успел. Смотри сам. Двести лет назад братоубийственная война закончилась. Закончилась смертью Тариса и с приходом чудовищных катаклизмов, вызванных его гибелью. Мятежные войска потеряли боевой дух, лишились поддержки мощного некроманта, а под ногами агонизирующая земля ходуном ходила. Тут уже не до боя, остаться бы в живых, и то хорошо. Правильно я говорю?

– Правильно, господин. Войска мятежников начали сдаваться. Целые отряды бежали с поля боя навстречу имперской армии с поднятыми руками. Как не побежать, когда за спиной настоящий ад разверзся.

– Во-о-от! – удовлетворенно кивнул я. – Армия Тариса приказала долго жить. Сражаться некому. Война прекращена. По обезлюдевшим землям шатается нежить, не пожелавшие сдаться солдаты противника и сотворенные магией твари, но их относительно немного – ведь больше некому пополнять их поредевшие ряды в столь огромных количествах. К тому же они грызутся друг с дружкой, еще больше уменьшая свою численность. Спустя неделю-другую землетрясения постепенно утихают, пожары тухнут, реки возвращаются в свои русла, дым рассеивается, провалы в земле смыкаются. И в это время вместо того, чтобы направить в покоренные земли войска для зачистки от оставшихся мятежников и нечисти, а следом за ними мирных поселенцев для возрождения провинций… император Мезеран приказывает разделить свою страну огромной стеной, добровольно отказываясь от обширнейшего куска территории… Где смысл? Зачем тогда было вообще воевать? Одним приказом Мезеран собственноручно обрек себя на полное поражение.

– Но ведь сами же говорите – твари мерзкие остались, магия, нежить.

– И их следовало истребить безжалостно! Не считаясь с потерями! Шаг за шагом следовало продвигаться внутрь этих земель и чистить, чистить их от скверны! До тех пор, пока войска не дойдут до запада и не упрутся в Ядовитое море. А в особенности надлежало обратить внимание на самых опасных и самых разумных тварей, детищ Тариса – шурдов, что за два века наплодились в столь большом количестве, что осмеливаются штурмовать Стену! Темные гоблины набрались познаний в некромантии, освоили полководческое искусство, покорили своей воле сгархов, взяли под контроль большую часть Диких Земель и все это благодаря поступку Мезерана, подарившего им столь долгую отсрочку. Два столетия страна делала все, чтобы не тревожить покой населяющих Дикие Земли тварей. И продолжает это делать.

– Верно говорить, друг Корис. – замотал головой коротышка. – Глупо! Оченно глупо!

– Тебе-то откуда знать. – беззлобно проворчал успокоившийся Рикар. – Я вам прямо скажу, господин: никогда и в голову не брал, нужно ли было строить Стену. С тех пор много воды утекло, никто толком уже и не знает ничего. Одни слухи да легенды остались. Я знаю одно – просто так такую махину строить бы не стали. Есть причина.

– Тут ты угадал. – усмехнулся я, снимая надоевший шлем и подставляя ледяное лицо дуновению легкой зимней поземки. – Причина есть обязательно – кому-то это было надо. Кто-то очень сильно хотел, чтобы Западные провинции были отданы на поживу темным тварям и огорожены запретной для перехода стеной. И этот «кто-то» своего добился. Но затем что-то пошло не так, и его замысел рухнул, остался невоплощенным в жизнь…

– Господин, да что вы такое говорите? – окончательно опешил здоровяк. – Кто мог пожелать такого? И для чего?

– Ответов у меня нет. – угрюмо буркнул я. – Есть лишь догадки. Скажи, Рикар, чем отличаются Дикие Земли от земель по ту сторону Стены?

– Тварей там нет поганых. – неуверенно предположил Рикар. – Нежить неупокоенная не бродит.

– Почти угадал. – кивнул я. – Только копать начал с самого низу. Здесь нет Церкви, Рикар. В покинутой нами стране нет темной нечисти и нет восставших мертвяков только потому, что Церковь бдительно следит за этим. Помнишь рассказы отца Флатиса? О том, как карательные церковные отряды вычищают могильники, уничтожают некромантов и упокаивают нежить?

– Орден Искореняющих Ересь. – пробормотал Рикар. – Святые люди.

– Но сюда, за Стену, они не суются. – добавил я. – Здесь, в Диких Землях, некромант может чувствовать себя как дома, не боясь, что в любой момент в его дверь постучатся инквизиторы с пылающими факелами в руках и молитвой на устах. И некромантов здесь предостаточно – считай, каждый десятый шурд. Уверен, что они как-то связаны со всем этим напрямую. Слишком явное совпадение.

– Я, почитай, ни одного слова не понял. – признался Рикар, с остервенением чеша в затылке. – Вы попроще говорите, господин, попроще. Без словечек ваших замудреных.

– Да! – поддакнул гном. – Тикса ничего не понять, хотя ваш язык оченно хорошо знать!

– Смотри сам. – вздохнул я и начал загибать пальцы. – Сопоставь известные нам факты и получишь весьма странную картину событий…

– Еще проще, господин. – поспешил перебить меня здоровяк.

– Первое, что меня удивило: наместник Западных Провинций, младший принц Тарис Ван Санти получает в подарок от богатейшего купца несколько листов из древней книги некромантии. Вдумайся в эти слова, Рикар – книга проклятой Церковью некромантии от чинного и преуспевающего купца и, самое главное – кому! – самому принцу Тарису! Торговец не иначе с ума сошел, когда вздумал делать такие смертельно опасные подарки: одно слово наместника любому священнику – и уже через час дом купца будет пылать чадным огнем, а он сам окажется в церковных застенках, где из него раскаленными клещами будут рвать куски мяса! Да и несвойственно торговому люду делать такие подарки – молодой принц куда благосклонней отнесется к твоей просьбе, если ее подкрепить великолепным скаковым жеребцом, сундуком полным золота или, на худой конец, дорогим оружием. Но пара драных и грязных листов с каракулями, да еще и о некромантии! И принц согласился принять этот подарок!

– Теперь понимаю, господин Корис. – задумчиво произнес Рикар, а Тикса безмолвно закивал, не сводя с меня горящего любопытством взгляда.

– Теперь идем дальше. Тарис начинает проводить темные ритуалы над несчастными пещерными гоблинами. Дает им помимо уже имеющейся ничего не забывающей памяти еще и острый разум. Для чего тратить на них время? Пытался создать из гоблинов преданную армию? Не смешно. Один ниргал в состоянии справиться с пятью десятками шурдов и даже не запыхается. Обучить их некромантии – для этого нужно еще больше времени.

– Да, не быстрое это дело, господин. – согласился со мной здоровяк. – Пока что получится, да и получится ли еще – это тебе не яйцо на сковородку разбить. Опять же, пока гоблинши родят, пока младенцы вырастут в могущих поднять оружие мужей… Самое малое лет двадцать пройдет.

– Точно. – обрадовался я тому, что Рикар начал понимать куда я клоню. – А на стороне Империи обученные боевые маги, могущие одним движением пальца испепелить сотню воинов. Вот и непонятно – для чего Тарис терял драгоценное время с мелким тщедушными гоблинами? Неясен ход мыслей принца. Ради чего он вообще связался с некромантией? Если он стремился занять престол, то проще устранить ненавистного брата Мезерана руками наемных убийц. Проверенный тысячелетиями способ. Как бы то ни было, принц своего добился и создал шурдов. Сразу после этого он начинает высылать из страны священников, начинает гонения против Церкви, занимается некромантией в открытую, строит жертвенные зиккураты и приносит кровавые человеческие жертвы! После этого деяния шансы принца занять трон практически исчезают! Дальше больше – начинается война, по окончанию которой Тарис оказывается поражен собственным оружием и заключен в Ильсеру. А Мезеран повелевает построить Пограничную Стену, отдавая огромные земли в дар новорожденной расе шурдов-некромантов! Сейчас ничего не отвечай, не спорь. Ты просто хорошенько задумайся над моими словами, Рикар. Не слишком ли много совпадений? И почему все эти поступки так или иначе связаны с рождением Диких Земель? А сейчас пошли взглянем на плот. Как-никак нам на нем плыть…

* * *

Темная морская вода с плеском накатывала на плот и с тихим шипением уходила в щели между бревнами, оставляя после себя клочья пены и ошметки водорослей. Поставленный по ветру парус изредка хлопал о мачту, и этот шум казался оглушительно громким, заставляя нас вздрагивать и сквозь зубы исторгать ругательства.

Было от чего нервничать – ночь была непроглядно темной, но в отличие от своих спутников я отчетливо различал грозный силуэт имперского боевого корабля, застывший в четверти лиги от нас. Мы уже обогнули стену и сейчас крались к берегу по другую сторону Пограничной Стены, и я ощущал себя мышонком, старающимся прокрасться к куску сыра мимо спящего, но от этого не менее страшного кота. Слава Создателю, самый пик пологой дуги, когда мы были наиболее близко к кораблю, уже преодолен, и сейчас мы медленно удалялись прочь.

В довершении всего в мозгу прочно засели две неприятные мысли. Во-первых, я был единственным, кто мог привлечь внимание священника, если таковой находился на корабле, а во-вторых, если плот перевернется, то я и ниргал в своих тяжелых доспехах мгновенно пойдем ко дну подобно якорю. Не будет шанса даже побарахтаться. Впрочем, у остальных шансов на выживание не больше – вода ледяная, тело вмиг скрутит судорога, а до берега еще ой как далеко…

На плоту уместился весь отряд, все девять человек, но места хватило едва-едва. Вернее, восемь человек и один гном. Разношерстная компания и все «бывшие». Двое бывших пиратов, трое бывших наемников, двое бывших дворян, один бывший человек, а теперь незнамо что и… впрочем, здесь я ошибся – Тикса единственный из нас не потерял своего статуса. Обычный молодой гном из изгнанного клана Подгорного Народа. Но и он в какой-то мере чего-то лишен.

Мертвые туши лошадей остались в Диких Землях в виде разрозненных кусков мяса. На этот шаг я пошел с крайней неохотой от безвыходности. Тащить тяжелых животных на хлипкий плот и всю дорогу бояться, что одна из наших коняг от испуга перед водой звонко заржет, выдавая нас с головой… это было слишком рискованно. А просто расседлать и оставить лошадей у Стены не смогли из-за опасений, что лошади пойдут на запах людей и дыма, выйдя прямиком к воротам, где стража несомненно удивится, увидев восьмерку скаковых животин без малейших признаков всадников, и поднимет переполох. Вот и пришлось отдать приказ забить животных и порубить на куски, чтобы не плодить нежить. И еще я порадовался, что мы, несмотря на слезные просьбы Аллариссы, не взяли с собой ее огромного пса, оставив его в поселении. Гавкала псина поистине громогласно, да и нравом отличалась неуемным. Так что пришлось верной собаке расстаться со своей хозяйкой, ради спасения которой в свое время она столько всего сделала.

Парус вновь ударился о мачту, и я вынырнул из раздумий, с нарастающей тревогой взглянув на медленно удаляющийся сторожевой корабль. Слишком медленно удаляющийся.

– Парус должен так хлопать? – зло прошипел здоровяк, нависая над сидящим у рулевого весла Мукри. – Какого склирса он так хлопает?!

– У берега всегда так. – столь же тихо ответил Мукри. – Поделать ничего нельзя, если только спустить парус и дальше веслами.

– Господин? – вопросительно взглянул Рикар, и после секундного промедления я утвердительно кивнул.

– Спускайте.

– Спускайте. – поддакнул обнявший мачту Тикса.

– Да, спускайте, а то так страшно хлопает, ровно вороньи крылья над могилой… – звонким колокольчиком прозвенел голос Аллариссы, и тут же потянул в яростном шипении Мукри:

– Тихо, вот девчонка дурная! Голосок точно у медной боцманской дудки – такой же звонкий и громкий! Над водой звук за долгие лиги разносится!

Осекшись на полуслове, девушка замолчала, зато вмешался ее защитник.

– Ты язычок-то укороти. – почти шепотом посоветовал пирату Рикар. Здоровяк заметно охладел в своих отцовских чувствах после заявления Аллариссы о желании покинуть поселение, но заботу о ней по-прежнему проявлял.

– Все успокойтесь и затихните. – вмешался я, зло сверкнув светящимися многогранными ледяными кристаллами, что с недавних пор заменяли мне глаза. – Снять парус, весла в воду и грести всем. Ниргал, ты оставайся в центре рядом со мной и не дергайся. Не хватало еще плот опрокинуть.

С тихим плеском обмотанные тряпками весла опустились в воду, и плот медленно направился к темной кромке берега. Заграс – еще один морской волк, отобранный Мукри в наш отряд – спешно спускал парус, стараясь производить как можно меньше шума.

– Господин, – прошептал здоровяк, в чьих ручищах весло казалось игрушечным, – вы в сторону корабля поменьше бы глядели, а то глаза словно фонари светятся. Да и на берег не смотрите, там тоже стражи не дремлют.

– Тут ты прав. – отозвался я, поспешно прикрывая сияющие глаза закованной в стальную перчатку ладонью и опуская лицо к бревнам плота.

После перенесенных нами передряг в руинах Твердыни свечение глаз усилилось, а свисающие с моих плеч ледяные щупальца ярко сияли в магическом зрении, переливаясь всеми оттенками синего.

– Можно их тряпка завязать. – пропыхтел Тикса, наваливаясь на весло.

– Лучше себе рот завяжи. – посоветовал горюющий по утраченному топору здоровяк, и Тикса обиженно замолк.

Разговор не утих, просто стал почти неслышным, но я не прислушивался. По-прежнему прикрывая пылающие синим светом глаза, я сквозь пальцы всматривался в медленно, но верно надвигающуюся на нас темную кромку берега. С виду – точно такой же, что был оставлен нами чуть более двух часов назад, а на самом деле совсем другой. И понятно это было с первого небрежного взгляда – у подножия холмистой гряды мирно светились огоньки небольшой деревни. Вот угас один из них, и я воочию представил себе, как уставшая за день крестьянка осторожно задувает масляную лампу и спешит в теплую постель к мужу. И воздух… Здесь был совсем другой воздух. Здесь пахло людьми и… спокойствием.

Через полчаса плот мягко ткнулся в берег и застыл, удерживаемый упертыми в дно шестами. Выгрузка не заняла много времени, и вскоре мы все стояли на твердой земле и настороженно оглядывались по сторонам. Получилось. Нам удалось преодолеть Пограничную Стену и оказаться на другой стороне.

Отойдя на два шага в сторону, я высвободил удерживаемый в руке пучок щупалец, и они взмыли в воздух, закачавшись над моей головой. Остальные оттаскивали наши невеликие пожитки подальше от кромки воды. Мукри на пару с Рикаром ожесточенно пилили ножами мокрые веревки, превращая плот в груду разрозненных бревен. С легким скрипом удерживаемая на растяжках мачта накренилась и ее тут же подхватили крепкие руки мужчин, не давая с грохотом обрушиться.

– Быстрее. – почти прошептал я, произнося эти слова безо всякой надобности.

Работа и так шла вовсю. Без дела осталась только Алларисса, чью приближающуюся стройную фигурку я легко разглядел благодаря своему новому зрению и отступил на шаг, чтобы не дать ей попасть в пределы досягаемости моих ледяных щупалец.

– Корис. – тихонько позвала девушка, вытянув перед собой руки подобно слепцу.

– Я здесь. – отозвался я. – Стой на месте и не дергайся.

– Вижу. – приглушенно фыркнула Алларисса, вглядываясь в ночь. – Выпустил своих новых друзей погулять?

– Ага. – кивнул я. – Слушай, Аля, шла бы ты к… то есть, баронесса, вам лучше отойти к сумкам и там подождать пока мы не закончим с плотом.

– Я хотела поговорить… хотела объяснить… это важно… – тихо пробормотала она, и что-то в ее тоне не позволило мне отмахнуться от ее слов.

– Хорошо. Но не сейчас. Сперва надо уйти подальше от берега, все разговоры потом. Но если хочешь – мы поговорим.

– Обещаешь?

– Да, баронесса. Обещаю. – глухо произнес я.

Больше не произнеся ни слова, Алларисса кивнула и направилась к сумкам, ориентируясь на приглушенное бормотание Тиксы, стаскивающего наши пожитки в одну большую кучу. А я обескураженно потянулся почесать затылок, но наткнулся на холодный металл шлема. Ну и как это понять? О чем собирается поговорить со мной вздорная девчонка, сама не знающая чего хочет?

Когда я перевел взгляд на плот, то обнаружил вместо него лишь пустое место. Он бесследно испарился. Последние бревна совместными усилиями спешно затаскивали в обнаружившиеся поблизости густые заросли.

– Все сделано, господин. – буркнул здоровяк, взваливая на плечи самый тяжелый и самый драгоценный наш мешок: помимо вещей самого Рикара там были найденные нами в руинах Твердыни ценности. – Можно уходить. И чем быстрей, тем лучше.

– Командуй. – отозвался я, зачерпывая из-под ног пригоршню снега и лепя снежок. – Не забудьте замести следы.

– Ветки уже срезали, заметем. – кивнул Рикар. – Только куда пойдем-то, господин? Тут поблизости только деревушка мелкая, ежели вон тем огонькам верить.

– Нет. В деревни заходить не стоит. Мне нужен город. На худой конец – небольшой, но оживленный городишко. Место, где можно найти Исцеляющего. Не думаю, что маги часто посещают деревни едва сводящих концы с концами рыбаков.

– Тогда нам вон туда. – здоровяк ткнул пальцем мне за спину. – Ежели пойдем вдоль берега, то через пятнадцать-двадцать лиг уткнемся прямиком в Коску – портовый город. А других крупных поселений поблизости и нету. Ближайшее – лиг за пятьдесят, а то и больше будет. И, самое главное – в Коске крепостной стены нет и в помине. С любого бока незаметно зайти можно, если знаешь, как.

– Вот и решили. – ответил я, отводя в сторону настырно маячившее перед лицом щупальце. – Отправляемся в Коску…

Отступление первое

Придержав коня, отец Флатис бесстрастно оглядел открывшуюся его взору картину – на придорожном камне навзничь лежал мертвый мужчина с раззявленным ртом и раскинутыми в стороны руками. На груди виднелась глубокая колотая рана, некогда добротная купеческая одежда пропиталась кровью, превратившейся в лед. Открытые глаза слепо таращатся в небо из ввалившихся глазниц.

– Сегодня ночью падал снег, не так ли? – ни к кому конкретно не обращаясь, поинтересовался священник, но ответ был получен незамедлительно.

– Истинно так, святой отец. Снегопад закончился только под самое утро с приходом благословленного Создателем нашим солнца, что своими лучами развеяло…

– Я понял. – недовольно поморщившись, отец Флатис прервал цветистую речь молодого черноволосого монаха, что спешился и внимательно оглядывал закостеневшее от мороза тело. – Прибереги свое усердие в риторике для паствы. Мне достаточно услышать «да» или «нет».

– Мы догоняем носителя «Близнеца», брат мой. Мы совсем близко. – эти слова произнес отец Морвикус из ордена Привратников, и в его обычно спокойном голосе слышалась возбуждение гончей, наткнувшейся на еще совсем свежий лисий след.

– Нас разделяет самое больше полдня пути. – согласно кивнул отец Флатис, поправляя перепоясывающий белую меховую шубу красный пояс. – В это время года тракт относительно безлюден, к тому же мы практически на окраине страны, у самого южного побережья Ядовитого моря. Отец Морвикус, вы знаете эти края лучше, чем я. Если следовать этой дорогой, то куда она нас приведет милостью Создателя?

– Впереди есть несколько небольших деревушек и хуторов, но они достаточно далеко от тракта. – наморщив лоб медленно ответил священник. – Если проехать еще тридцать лиг, то мы окажемся в прибрежном городе Коске.

– Коска… – задумчиво повторил отец Флатис, устремляя холодный взгляд на юг. – И там, несомненно, есть порт…

– Порт, верфи, множество мелких рыбацких суденышек и корабли покрупнее. Туда часто заходят купеческие судна – пополнить запас воды и провианта, дать отдохнуть команде… Вы считаете, что «Близнец» пытается ускользнуть из наших рук по морю?

– Я в этом почти уверен. – сухо ответил священник, пришпоривая коня. – Если бы этот проклятый артефакт хотел затеряться, то отправился бы в самый центр страны, но никак не стремился бы столь упорно к ее границе. Нам следует поспешить. Не забудьте позаботиться о мертвом теле и, самое главное – разбейте оскверненный нечестивым жертвоприношением камень на мелкие куски, да прочтите изгоняющую зло молитву. Негоже оставлять поганый жертвенник целым.

У мерзлого куска мяса, некогда бывшего человеком, засуетилось трое монахов, а небольшой отряд продолжил свой путь по совсем истончившемуся торговому тракту, направляясь все дальше на юг, к портовому городу Коске.

Глава вторая

Коска

Первое, что я испытал при виде широко раскинувшегося перед нами портового города Коски – ощущение жутковатой нереальности происходящего. Казалось, что я сплю, грежу воочию.

День уже клонился к вечеру, но солнечного света вполне хватало, чтобы разглядеть окраины Коски в мельчайших подробностях. Разнокалиберные домишки стояли безо всякого видимого порядка, нависая над узкими улочками и переулками. На развешанных веревках сушилось, а вернее, вымораживалось белье. Над крышами вились многочисленные дымы из кухонных печей и просто очагов. И люди. Повсюду были люди. Непривычно много людей. Для меня, впервые осознавшего себя в безлюдных Диких Землях, видеть столь много людей было крайне непривычно. За тот час, что я провел, закопавшись в сугроб и не сводя глаз с Коски, я увидел самое малое несколько сотен жителей, занимающихся своими привычными делами. Домохозяйки вытряхивали половики, суетились у покосившихся сарайчиков, задавая корм животным. Мужики пилили дрова, через забор перекидывались шуточками с соседями и прохожими. Дети помогали родителям, совсем мелкая ребятня, разделившись на две группы обкидывались снежками из-за возведенных из снега укреплений. По-хозяйски вальяжно прошли стражники, зябко дуя на замерзшие ладони, лениво поглядывая по сторонам и небрежно отвечая на приветствия местных жителей.

По ведущей в город раскатанной дороге в обе стороны неспешно тянулись сани, нагруженные вязанками дров, туго набитыми мешками, тускло поблескивающей чешуей рыбой и прочими грузами. И самое дикое и невообразимое моему привыкшему к вечной настороженности сознанию – ни у кого при себе не было оружия. Если, конечно, не считать вооруженных короткими мечами и копьями стражников, да нескольких мужиков с неказистыми топорами для колки дров. Никто не оглядывался поминутно по сторонам в поисках опасности и не прислушивался с подозрением. Все занимались своими делами и плевали на окружающую их обстановку. Эти люди не осознавали своего счастья – они жили, а не выживали подобно нам. Судя по внешнему виду домишек, застиранных тряпок и бродящих по дворам тощих кур – жили не богато, но именно жили, не боясь прихода завтрашнего дня. К тому же здесь городские окраины, по сути трущобы, а более зажиточные люди обитали дальше, поближе к центру. Даже отсюда я отчетливо видел покрытые снегом островерхие крыши солидных каменных домов, увенчанные широкими дымовыми трубами.

Единственным безжизненно выглядевшим местом были засыпанные снегом каменные руины на вершине нависающего над морем утеса. То ли развалины крепости, то ли остатки некогда величественного замка.

– Эх… – прогудел примостившийся рядом Рикар, с размаха хлопая лежащего рядом молчаливого ниргала по железному плечу. – И мы вот так жили-поживали, горя-беды не знали…

Заметив, что я искоса взглянул на него, здоровяк поспешил исправиться:

– То есть, еще лучше жили, господин. Не чета этим голодранцам. И дома посправней были, и достатку куда как больше было… – видя, что мой взгляд не стал мягче, Рикар опять сменил ход своих мыслей: – Но скучно было! А теперь хоть и потяжше жизнь, но очень даже веселее!

– Не напрягайся. – буркнул я и Рикар с облегчением вздохнул.

– Все равно они хорошо живут, – колокольчиком прозвенел голос Аллариссы, лежащей по другую сторону от меня. – Ничего не боятся. А у нас каждый день ждешь, что нежить в дверь постучит…

– Хе! – хмыкнул здоровяк, видя, что я не намерен поддерживать начавшуюся беседу. – Это тебе только кажется так, по молодости да несмышлености. У нас куда как проще жить, баронесса. Пришел шурд – топором ему промеж ушей. Приполз мертвяк не упокоенный – и ему топором туда же. Прискакал паук костяной, скажем…

– Топором промеж ушей ему! – не сговариваясь, хором произнесли мы с Аллариссой, я невольно улыбнулся и добавил: – Только вот ушей у него нет.

– Вот-вот! И я туда клоню! Ну, или молитву прочесть, тоже неплохо действует! А тут звери посерьезней будут – те же сборщики податей. От них топором не отмашешься, молитвами не изгонишь. Ежели денег нет – из дома все выгребут подчистую, да в сарай и курятник заглянуть не забудут. Вот и думай теперь, какая тварь пострашнее выходит – мертвяк ли, что живьем тебя сожрать готов, либо сборщик податей, что и тебя, и семью твою по миру пустит с сумой побираться. Едва сборщик за порог, священник тут как тут, мошной для пожертвований трясет… Так-то вот, баронесса. У нас жить, может, и пострашнее, да все проще выходит!

– Угу. – хмыкнул я. – Думать не надо. Долбанул топором – и проблемы нет.

– Верно, господин! – подхватил здоровяк и тут же сник: – Вот только топора теперича нету…

– Так! Рикар, ты долго еще будешь мне своим утерянным топором попрекать?!

– Да разве ж я попрекаю? Горюю я неутешно!

– А я что могу сделать? Предлагаешь назад в Твердыню вернуться, да топор твой поискать? Те твари зубастые, что там обитают, нам с радостью помогут!

– Зачем возвращаться, господин Корис? Ни к чему это. Я тут с Тиксой нашим парой слов перекинулся, так он говорит, что в городишке должны быть гномы-оружейники…

– Намек ясен. – чуть помедлив ответил я и, покосившись на напряженно молчащего Рикара, буркнул: – Так и быть. Если найдем, то купим тебе топор. Только без позолоты на рукояти и драгоценных каменьев на обухе!

– Та на кой склирс мне каменья?! – воспрял духом Рикар. – Лишь бы топор справный был, большего моя душенька и не желает! От спасибо, господин!

Недвижно лежащий ниргал внезапно ожил, со скрипом сочленений приподнялся и, направив на меня темные прорези смотровых щелей шлема, поочередно ткнул пальцем в висящий на поясе меч, тощую сумку с арбалетными болтами и сам арбалет.

– А? Хочешь сказать, что и тебе оружие поменять и подремонтировать надо? – спросил я и ниргал утвердительно ударил себя кулаком в грудь.

– А у меня Древин молоток забрать и еще по макушка кулаком ударить! – запыхтел поспешно подползающий Тикса. – Господина! Новый молоток надо покупать! И топор тоже! И два брусок хороший железо!

– Та-а-ак… – протянул я. – Если сейчас еще и остальные прибегут и новое оружие клянчить начнут…

– Нет, не прибежать. – мотнул всколоченной головой Тикса. – Я им не сказать, что вы всем деньги на оружие давать!

– Ах ты склирс хитроухий! – рыкнул Рикар под аккомпанемент смеха Аллариссы. – Себе, значит, кусок урвать хочешь, а другим и словечком не обмолвился.

– Ты мне тоже не сказать! – с достоинством ответил гном. – Я сам услышать!

– Еще и подслушиваешь, значит. – не сдавался здоровяк и мне пришлось прервать начинавшуюся перепалку:

– До кузницы и оружейной лавки еще добраться надо. Рикар, есть мысли, как нам незаметно в город попасть?

– Есть, господин, как не быть? Дело ведь нехитрое. Сначала мы с Гирвом и Мукри в городишко наведаемся, по сторонам осмотримся хорошенько. Постоялый двор приглядим, чтобы на самом отшибе и подальше от церкви, комнаты снимем, а затем и за вами вернемся. Часа за два обернемся, думаю.

– Дело говоришь. – согласился я. – Тогда не теряйте время. Скоро уж смеркаться начнет, стража на ночное патрулирование выйдет.

– Стража ерунда, господин. – небрежно отмахнулся Рикар. – Пока мы тут в сугробе лежали, я уж насмотрелся на них. Одно слово что стража, а на самом деле место пустое. Вона пуза какие отрастили, что и кольчугу не натянуть! Я другого опасаюсь – как бы нам на священника по пути не наткнуться, как вас к трактиру вести будем.

– Это да. – бледно усмехнулся я. – При виде меня священника удар хватит сразу. Шума будет… Да и от обычных жителей подальше держаться надо – одни мои щупальца чего стоят.

– Вот и я про тоже говорю. – хмыкнул Рикар. – Такие улочки присмотреть надо, куда и святоши носа не сунут, и случайный прохожий не зайдет. Погрязнее и позапашистей.

– Меня возьмите! – встрял Тикса и тут же сник, видя, как я отрицательно качнул головой.

– Ты здесь сиди и носа не высовывай. – велел я. – Представляю, как вы со стороны с Рикаром на пару смотреться будете. Давай, Рикар, отправляйтесь в дорогу, а мы вас здесь подождем. Хотя… Алларисса, может тебе лучше с ними пойти? Чего в сугробе мерзнуть?

– Я с т… с вами подожду. – на секунду запнулась девушка. – Я не замерзла.

– Ладно. – попытался пожать я плечами, позабыв, что заключен в массивные доспехи как орех в скорлупу. – Рикар, когда комнаты выбирать будешь, позаботься, чтобы одна неотапливаемая была и с окнами, что открыть можно.

– Понял, господин. – кивнул Рикар, пятясь назад. – Вы, главное, никуда не деньтесь отсюдова! С сумерками вернемся.

– Не денемся. – пообещал я, вновь устремляя взгляд на Коску.

Меня настолько заворожил неспешный и беззаботный ток городской жизни, что я был готов любоваться часами, будто деревенский мальчишка, впервые попавший на веселую ярмарку с различными диковинами.

* * *

Как мы не таились и не старались проскользнуть в город тихими ночными тенями, из этой затеи ничего не вышло. Из-за меня. Вернее, из-за того шума, что я производил, громыхая окованными железом ногами по мощенной камнем улочке. А облаченный в точно такую же броню ниргал двигался абсолютно бесшумно, и поди пойми, как это у него получается. Эхо многократно отражалось от нависающих над нашими головами стен и улетало дальше вглубь улиц, оповещая всех и каждого о нашем приближении. И поделать с этим я ничего не мог. Мое ледяное тело и так было гораздо тяжелее тела обычного человека, а если прибавить к этому существенный вес доспехов… да еще и отчасти потерянная мною чувствительность давала о себе знать. В общем, тихого проникновения в Коску не получилось.

Когда мы уже удались от нищих окраинных трущоб и вошли в застроенную каменными домами часть города, одно из окон с грохотом распахнулось, и наружу свесился облаченный в ночную рубашку мужчина, держа в руке горящую свечу. Он явно собирался высказать все что думает о шатающихся ночью бродягах и пьяницах, но, когда его разъяренный взгляд уперся в группу крайне мрачных и вооруженных людей, среди которых я возвышался подобно заиндевевшей стальной башне, слова замерли на его языке и, аккуратно задув свечу, он беззвучно убрался обратно в дом, оставив ставни открытыми.

А мы пошли дальше, пробираясь по лабиринту перепутанных улочек и переулков, похожих друг на друга как капли воды. Впрочем, Рикар точно знал куда идти и вскоре мы уперлись в наглухо закрытые ворота, за которыми виднелась островерхая крыша двухэтажного здания. Над воротами косо висела грязная вывеска и, пользуясь тем, что свободно вижу в темноте, я прочел короткую надпись: «У Жирного Пита». Судя по покрывавшей вывеску грязи и почти исчезнувшей краске, надпись не обновляли уже очень и очень давно.

Рикар пару раз врезал кулаком по створке ворот, сказал несколько коротких слов в приоткрывшееся окошко, и тут же послышался шум снимаемого с крючьев засова. Створка немного приоткрылась – как раз достаточно, чтобы протиснуться по одному, внутри замелькал свет факела. Здоровяк решительно шагнул за ворота и почти сразу оттуда послышался его приглушенный голос:

– Свет убери.

– Так ведь темень какая, уважаемый. – проблеял ему в ответ жиденький голосок, но Рикар остался непреклонным.

– Убери, кому сказано! Туши факел!

Во дворе раздалось противное шипение – похоже, факел попросту воткнули в сугроб. Сразу ощутимо потемнело. Только тогда я тяжело шагнул вперед, впервые в жизни заходя в трактир и постоялый двор одновременно. Едва я оказался внутри, широкоплечая фигура здоровяка прикрыла меня от слепо таращащегося в темноту пузатого мужичка, пытающегося увидеть хоть что-нибудь. А я неподвижно застыл на месте, оглядывая относительно небольшой двор и удерживая в руках пучок рвущихся на свободу ледяных щупалец. Сбоку к широкому фасаду трактира пристроена конюшня, откуда доносится фырканье лошадей, вдоль забора тянутся небольшие хозяйственные постройки и поленницы дров. Все до единого выходящие во двор окна первого этажа ярко освещены, внутри мелькают тени и слышно не особо мелодичное треньканье какого-то струнного инструмента. Веселье в самом разгаре и это посреди ночи.

– Чего застыл на месте? – зло рыкнул Рикар на встречающего нас слугу. – Веди гостей внутрь.

– Да, господин. – отмер и поспешно согнулся в низком поклоне любопытный мужичок – А… а лошади где? Животину мы живо в конюшню определим, самого лучшего овса зададим, почистим, гривы расчешем и всего-то в несколько медяков вам обойдется…

– Нет лошадей! Веди всех внутрь! – совсем озверел Рикар, видя неторопливость слуги. Мы бы и сами зашли, но здоровяк не хотел давать любопытному мужику хотя бы малейшую возможность разглядеть мой внешний облик. Помимо слуги, в холодном ночном дворе не было больше никого. Но если и этот единственный свидетель узрит мою внешность и бьющиеся в руках щупальца… Впрочем, если и увидит, то рассказать никому не сумеет – не зря Рикар так нависает над щуплым слугой. Если что… Да и я подстраховался – поверх глухого шлема натянул глубокий капюшон черного плаща. Просто высокая и массивная фигура.

– Вазга! Чего ты людей на холоде держишь? – в дверях трактира возникла невероятно толстая и грузная мужская фигура. – Оглох что ли, не слышишь, что тебе сказано было?

– Слушаюсь, хозяин Пит. – проблеял Вазга, обеими руками указывая на вход: – Прошу, гости дорогие, проходите в тепло.

– Опосля тебя. – Рикар пихнул слугу в загривок, подталкивая к входу. – Все готово?

– Как и уговаривались. – ответил хозяин трактира; во всяком случае я решил, что это он и есть – уж больно сильно соответствовал висящей над воротами вывеске – жирный и имя совпадает. – Его светлости и его э-э-э… даме сердца, лучше зайти через черный вход, а то в зале полно клиентов.

– Его светлость так и сделает. – пробурчал Рикар, запихивая слугу внутрь и протискиваясь мимо невероятно жирного брюха Пита. – Господин, вы со стороны заходите, по левую руку домину эту как обойдете, так аккурат в дверь и упретесь. Мукри, Тикса – проводите хозяина с госпожой до самого входа. Остальные за мной.

– Дама сердца?! – прошептала стоящая рядом со мной Алларисса. – Это я дама сердца?! То есть любовница?!

– Тихо. – рыкнул я. – Рот на замок и шагай следом за Мукри. Тикса, а ну иди сюда, чего уставился, словно дверь первый раз видишь?!

– Дверь не первый раз, – мотнул головой гном, не сводя завороженного взгляда с хозяина заведения, – но такой жирный человек первый раз видеть!

– Дуй ко входу, а то я тебя ему скормлю на ужин! Тоже мне, любознательный!

Ко всем прочим мелким неприятностям и несмотря на потертый вид вывески, Жирный Пит оказался рачительным хозяином, и двор был полностью очищен от снега, лишь вдоль забора виднелись сугробы, в одном из которых торчал потухший факел. Каждый мой шаг отдавался глухим лязгом при соприкосновении стальных подошв с промороженной за зиму землей. И с этим поделать уже было нечего. Бухая ногами, я завернул за угол и уткнулся взглядом во встревоженное лицо Рикара, выглядывающего из распахнутого окна первого этажа.

– Господин, лезьте сюда. Через кухню вам ходить не стоит – там жарче чем в аду. И кухарок любопытных хватает. А вы чего рты раззявили? – вызверился здоровяк на остальных – По сторонам смотрите, чтобы кто не углядел, как господин через окно лезет!

Вздохнув, я выпустил щупальца и ухватившись руками за застонавшие от моего веса края деревянного окна, ввалился внутрь небольшой комнаты и тут же болезненно поморщился: сквозь смотровые щели шлема повеяло неприятно теплым воздухом. Из света здесь была только трепещущая от сквозняка свеча, воткнутая в пузатую бутылку, покрытую потеками воска. Но этого вполне хватало чтобы худо-бедно осветить комнату и небогатую обстановку: две деревянные широкие скамьи, застеленные одеялами, большой сундук в углу и притулившийся рядом с ним колченогий стол. Небогато.

Рикар тем временем вновь приник к окну и вовсю командовал:

– Тикса, ты-то куда лезешь мелочь бородатая?! Куда свой зад мостишь?! Через кухню топай! Мукри, ты за ним давай. Там вас наши встретят, комнаты покажут. Алларисса, руку!

Одно быстрое движение, и девушка тоже оказалась в комнате, повторив мой путь. Правда, в отличие от меня, она по сторонам оглядываться не стала, а сразу подступила к замотавшемуся здоровяку:

– Рикар, что ты наплел трактирщику? Какая еще дама сердца?

– Что надо то и наплел! – осадил здоровяк возмущенную Аллариссу. – Ты на кровать вон сядь и отдохни малость, не мельтеши под ногами! Господин, как вы?

– Нормально. – ответил я, вжимаясь в угол рядом с окном, чтобы быть поближе к ледяному воздуху и при этом не попасть в поле зрения могущих пройти мимо окна посетителей заведения.

– Комната сейчас выстудится. – правильно понял мое состояние здоровяк.

– Место здесь надежное? – поинтересовался я, пододвигая к себе скамью и с опаской опуская на нее свой зад.

– Здесь большей частью одно отребье собирается. Из тех, кто посолидней и у кого золотишко в кармане бренчит. – пояснил Рикар, задергивая шторы. – Место не самое дешевое, но в чужие дела не лезут. Я хозяину трактира три золотые монеты отвалил и пообещал, что, если все тихо-спокойно останется, еще столько же дать. Кажись, проникся.

– Судя по его любопытному дворовому я бы так не сказал. – фыркнул я. – Очень уж он старался меня и Аллариссу разглядеть.

– Дык, оно и немудрено. – ухмыльнулся Рикар, взглянув на обиженно притихшую девушку. – Я прямо не говорил, но намекнул, что один очень важный человек хочет отдохнуть здесь пару деньков со своей… э-э-э… неважно в общем, и чтобы ни одна душа про это не прознала, так как дама замужем за отлучившимся по торговым делам купцом…

– И отдохнуть они решили не в загородном имении подальше от чужих глаз, а в захудалом трактире, где у каждой стены есть глаза. – язвительно продолжил я. – Рикар! Тебя кто просил всю эту сказку выдумывать?! Чего наплел-то? Надо было дать на золотую монету больше трактирщику и дать в глаз любопытному слуге! И вопросов бы не возникло!

– Господин, вранье есть вранье, и все одно не поверили бы. – отрубил Рикар. – Уж лучше я про сердечные дела наплету: все проще отбрехаться. Сами посудите: пришли мы не средь бела дня, а темной зимней ночью, лошадей нет, все до единого увешаны оружием, да еще и морда у каждого разная – кто с восточных лесов, кто из-под гор, а парочка так и вовсе с Островов! Коска город портовый, к иноземным мордам попривыкли и враз отличают кто откуда. А про вас, господин, и про ниргала я уж вовсе молчу!

– Тоже верно. – вынужденно согласился я. Компания у нас и правда подобралась крайне разнородная. – Ладно, чему быть того не миновать. Рикар, покажи Аллариссе ее комнату, позаботься о горячей еде для всех. Командуй. Я теперь отсюда и носа высунуть не смогу до следующей ночи. А завтра с утра займетесь делами. Да смотри, чтобы наши сильно не расслабились.

– Они у меня все во где! – здоровяк показал внушительный кулак и потряс им. – Не расслабятся. Завтра, как только рассветет, пробегусь по городу и все вызнаю: есть ли маг и где живет, где гномы-оружейники обитают, ну и припасы пополнить надо и прочие мелочи докупить. И вот еще что, господин… лошадей бы нам надо… случись что, от погони на своих двоих далеко не убежишь.

– И опять ты прав, Рикар. – ответил я, стягивая шлем и бледно усмехаясь. – Лошади нужны. Прежде чем тратиться, пятьдесят золотых отложи в отдельный кошель и отдай Аллариссе. Из тех, что поновее будут. На первое время тебе хватит пятидесяти золотых? – этот вопрос я задал уже девушке.

– Еще бы не хватило! – встрял Рикар – Да за такие деньжища…

– Рикар! С этим делом я без тебя разберусь. Иди займись остальными и не забудь заказать для баронессы горячей еды.

Возмущенным фырканьем выразив все свое недовольство моей мягкотелостью и глупой щедростью, здоровяк вышел в коридор, поплотней прикрыв за собой дверь. Не удовольствовавшись этим, я в два шага пересек комнатушку и опустил щеколду. Не дай Создатель, сунется какой выпивоха ненароком…

– Так что, Алларисса, хватит тебе пятидесяти золотых на первое время? Если нет – добавлю еще сколько смогу. И тебе пора решить, куда направить свои стопы – лошадь я тебе тоже предоставлю. Ах да, ты собиралась со мной о чем-то поговорить, и сейчас самое время это сделать. С завтрашнего дня у меня будет полно других хлопот.

– Вот именно! – неожиданно зло сверкнула глазами девушка. – У тебя всегда полно неотложных хлопот, важных дел, новых начинаний и забот обо всех и каждом, кроме меня! Да тебе вообще на меня плевать! Не замечаешь, не разговариваешь и лишь регулярно интересуешься этаким отстраненным тоном: «Все ли у вас в порядке баронесса?», в самом лучшем случае: «Алларисса, у тебя все нормально?». Не обращаешь на меня вообще никакого внимания!

– Прости? – вот и все что я смог выдавить из себя, ошеломленный внезапной атакой.

– Вот и я ему тоже самое говорил! Ну как есть тоже самое! – из-за двери раздался приглушенный голос Рикара. – Дык ведь не слушает!

– РИКАР! – рявкнул я, врезав железным кулаком по заскрипевшей от удара лавке.

– Ухожу, ухожу. – донеслось до нас и раздались нарочито громкие шаги уходящего здоровяка.

– Вот ведь… – прорычал я. – Нянька бородатая! Алларисса, честно говоря, я не понял ничего из того, что ты только что сказала! Мы с тобой часто спорили в самом начале нашего знакомства, были мелкие ссоры, но потом мы окончательно во всем разобрались и примирились. Тебя никто не обижал, да я и не позволил бы. Вашу женитьбу с Лени благословил и велел начать подготовку к свадьбе! А сейчас ты мне говоришь, что обижена отсутствием моего к себе внимания! Тогда какого Темного ты вообще давала согласие Лени? Зачем обнадежила искалеченного парня, а затем опозорила перед всем честным народом? Ты представляешь себе, каково ему сейчас?

Шмыгнув носом, Аля накинула на плечи одеяло и заметно подрастеряв свой боевой пыл, пробормотала:

– Испугалась я… Ждала, ждала твоего возвращения, а когда ты наконец вернулся, то от ужаса чуть не умерла. Как есть самый настоящий Карсиал Серый Лед… только у того вот такого не было. – тонкий палец ткнул в покачивающиеся у меня над плечами серые ледяные отростки.

– Какой еще Серый Лед? – в полном замешательстве буркнул я. – Какой еще Карсиал?!

– Сказка есть такая… старая очень… о любви, предательстве и о восставшем из мертвых воине Карсиале, требующем обещанное… да какая разница?! Ты себя со стороны видел?! Весь заледеневший, в ржавом железе, лицо страшное, над головой щупальца… Я тебя как увидела, так и обмерла вся от ужаса… подумала, что ты как Серый Лед потребуешь своей награды… У Нилиены на кухне за печью спряталась от страха. А тут Лени подвернулся – глаза нет, немного не в себе от пережитого, а на лице улыбка косая. Господин, мол, на ком хочешь жениться дозволение дал.

– И ты тут же предложила себя? Да? – язвительно предположил я.

– Ага. – кивнула девушка, утирая текущие по щекам слезы. – Предложила. Правда, потом сразу опомнилась, да уже поздно было: Лени сразу к Рикару побежал с вестью радостной… А ты взял, да и согласился! Женитесь, мол, счастья вам и процветания! Даже меня и не спросил ни о чем!

– А что тут спрашивать?! – рявкнул я. – Мне Рикар коротко и ясно объяснил: любите друг друга без памяти, жениться хотите немедленно! Ты запуталась, девочка! Нагромоздила кучу лжи!

– Ты так ничего и не понял! Бесчувственный кусок льда! – с этими словами Алларисса вскочила и, прежде чем я успел что-то сказать, дверь с грохотом распахнулась, и она исчезла в коридоре, с трудом протиснувшись мимо согнувшегося перед дверным проемом Рикара.

– А ты что тут делаешь? – злобно зарычал я, обрадовавшись возможности выместить свою ярость. – Опять подслушиваешь?!

– Я мимо проходил. – с достоинством ответил здоровяк, выпрямляясь во весь свой внушительный рост. – Да уж, господин… умеете вы с людьми отношения завязывать и беседу поддерживать…

– Ты мне это уже говорил. – огрызнулся я, вытягиваясь на затрещавшей от тяжести лавке. – Поговори с этой взбалмошной девчонкой и выясни в конце концов, что у нее на уме. Поговори сегодня же, не тяни. Выясни, где у нее родственники, сколько ей надо золота на дорогу, найди ей лошадь, найди ей карету наконец! В общем – реши эту проблему. А я… а я спать буду!

– Спокойной ночи, господин. – кивнул Рикар, берясь за дверную ручку. – Только щеколду накинуть не забудьте. И вон то щупальце обратно верните – кажись, оно прогуляться захотело.

Дверь мягко прикрылась. Я остался один в постепенно вымерзающей комнате. Одно из щупалец и правда высунулось в распахнутое окно, и мне потребовалось усилие чтобы втянуть любознательный отросток обратно.

Накинув щеколду, я задул свечу и вновь растянулся на лежанке, упершись затылком в заплечный мешок и уставившись в низкий бревенчатый потолок. Зимняя поземка проникала в комнату и ласково остужала мое лицо, ледяные отростки с легким шуршанием вились по полу и стенам, шурудили под лавкой и придирчиво изучали каждый предмет, до которого могли дотянуться. Внимания на них я не обращал – уже привык, что они живут своей непонятной жизнью. Мне предстояло находиться в этой комнатушке еще целые сутки – до наступления следующей ночи.

С утра Рикар возглавит поиски мага Исцеляющего и займется остальными делами, а я буду терпеливо ждать от него вестей, лежа на этой вот лавочке и пялясь в потолок. Других вариантов не было.

За этими думами незаметно пролетела пара часов. Последние запоздавшие клиенты спешили за ворота или расходились по комнатам, доносящийся до меня гомон из главного зала постепенно затихал, пока окончательно не затих. Времени до рассвета еще оставалось порядочно, и я решительно прикрыл глаза, пытаясь погрузиться в некое подобие сна, больше похожего на оцепенение.

И тут же открыл их вновь – за окном послышались тихое, почти неслышное похрустывание снега под чьими-то осторожными шагами. Шаг, другой, перед окном мелькнул высвеченный луной человеческий силуэт. Прижавшись к стене, я недвижно лежал, молясь, чтобы это был заплутавший в поисках отхожего места посетитель, решивший справить нужду прямо под моим окном. А затем над подоконником медленно поднялось уже знакомое мне лицо – Вазга, дворовый служка трактирщика. Вытянув шею, слуга таращился вглубь темной комнаты и, судя по всему, ничего не мог разглядеть. Его взгляд медленно скользил все ближе ко мне, и тешить себя тщетной надеждой я не стал – лавка была впритык к окну, и на нее падал слабый лунный свет, достаточный, чтобы обычные человеческие глаза смогли разглядеть, КТО именно лежит на ней. А если не узрит меня самого, то точно увидит шевелящиеся прямо под окном щупальца, уже почувствовавшие присутствие чужого. А я не мог пошевелиться, чтобы подтянуть расползшиеся по комнате отростки к себе. Неясное движение на подоконнике отвлекло Вазгу от попыток узреть что-либо в глубине комнаты, он опустил взгляд и с оторопью уставился на медленно скользящее к нему серое щупальце. Лицо слуги исказилось в ужасе. Прежде чем он успел заорать, я в одно движение оказался рядом и запечатал его разинутый рот стальной ладонью. Судя по хрусту, я не рассчитал силу и ненароком выбил ему пару зубов, но сейчас это меня волновало меньше всего.

Другой рукой ухватив его сзади за шею, я подтянул слугу поближе к себе и прошипел ему в ухо:

– Тих-хо!

Большего я сказать не успел – стелющееся по подоконнику щупальце приподнялось и выстрелило вперед, глубоко вонзившись в горло Вазги. Еще один отросток отлепился от стены над окном и упал вниз, войдя жертве в затылок. Несчастный слуга сдавленно всхлипнул и неистово забился в моих руках, глухо колотя висящими в воздухе ногами по стене здания. Из смотрящих на меня выпученных глаза медленно утекала жизнь. Еще мгновение, и все было кончено. Испачканные кровью щупальца одновременно вынырнули из мертвого тела, а я остался стоять у окна, держа перевесившийся через подоконник труп.

Когда до меня в полной мере дошло осознание случившегося, я сдавленно застонал и, выпустив тело Вазги, кинулся к двери. Сняв щеколду и приоткрыв дверь, я убедился, что коридор пуст и шагнул к двери напротив – Рикар загодя предупредил меня, где его комната, правда, я не ожидал, что придется воспользоваться этим знанием. Нескольких тихих ударов хватило, чтобы здоровяк пробудился ото сна. Увидев возникшую на пороге массивную фигуру, я отступил назад в свою комнату и прошипел:

– Рикар, это я, иди сюда.

– Господин? – столь же тихо ответил мгновенно насторожившийся здоровяк. – Случилось что? Погодите, свечу запалю, а то не видать ничего.

– Не сейчас! Иди на голос.

Едва Рикар зашел ко мне в комнату, как тут же повторил свой вопрос:

– Случилось что, господин?

– Этот слуга трактирщика, что нас у ворот встречал – Вазга, помнишь?

– Ну?

– Убил я его. – признался я, отступая в сторону и давая здоровяку увидеть залитый лунным светом подоконник, на котором кулем лежал бездыханный Вазга.

– Ах ты… – приглушенно прогудел здоровяк, ошарашенно глядя на труп. – Как? Еще видел кто?

– Неожиданно. – зло отозвался я. – Не удержал он таки своего любопытства и в окно ко мне сунулся. Я до последнего ждал, все надеялся, что ни черта не увидит в темноте и прочь уберется. Не вышло. Едва ему рот прикрыть успел, и тут щупальца его оприходовали. Больше никто ничего не видел.

– Уверены, господин?

– Уверен. – кивнул я. – Будь иначе, сейчас весь трактир бы на ушах стоял.

– Тоже верно… так, господин, вы пока на лавку присядьте и одеяло на себя накиньте. А я с этим делом разберусь.

– Как разберешься? Здесь тебе не Дикие Земли…

– Я разберусь. – отрезал здоровяк, шагнув к окну.

Ухватил труп за всколоченные волосы и одним небрежным движением скинул во двор.

– Сидите здесь, господин. – повторил Рикар и продолжил, выходя в коридор и больше не понижая голоса, а наоборот – переключаясь на грозный рык: – Я сейчас им устрою. Будут знать, как подгляда под наши окна пускать…

И действительно – Рикар молниеносно разобрался с всеми проблемами.

Не прошло и четверти часа, как под моим окном появились три мужские фигуры. Двое были мне знакомы – Рикар и Жирный Пит в меховой шубе, из-под которой виднелся край ночной рубашки. Третьего я не знал, но, судя по внушительной фигуре, он был либо вышибалой, либо оберегал покой хозяина Пита. Или и то и другое. В любом случае, громила в разговор не вмешивался, предпочитая посматривать по сторонам из-за плеча трактирщика, одной рукой держа факел, а другую придерживая у пояса, за который была заткнута короткая дубинка.

– Ну и как это понимать? – зло спросил Рикар, тыкая в труп кончиком сапога. – У нас вроде как договор, Пит, и договор щедро оплаченный. Ты дал мне слово, что ни нас, ни уж тем более нашего господина никто не побеспокоит.

– Да что произошло-то? Скажи толком? – не менее раздраженным голосом отозвался Пит, поплотнее запахивая шубу. – Пока что я вижу только своего мертвого слугу.

– Твой слуга среди глухой ночи сунулся в окно комнаты, где мирно почивал наш господин! Так ты держишь свое слово, Пит?

– Да откуда мне знать, что это так? – не отступал трактирщик, впрочем, заплывшие жиром глазки беспокойно забегали по сторонам. Пару раз он взглянул прямо на меня, стоявшего в трех шагах позади прикрытого окна, но разглядеть ничего не сумел. – Вазга у меня второй год служит… служил… И до этого нареканий не было! Может, из ваших кто пива перебрал, да с пьяных глаз и порешил человечка мирного! А сейчас напраслину на него возводите – мертвый ответить не сможет.

– Пит, – на этот раз в голосе Рикар появились откровенно угрожающие нотки, – захоти мои люди кого порешить – твой трактир утонул бы в крови по колено. И стража не поспела бы тебя оборонить! Ты думай, что говоришь!

– Хозяин, Вазга и правда любопытен без меры был. – первый раз вмешался в разговор громила, обеспокоенно взглянув на хищно подобравшегося Рикара. – Всюду свой нос совал. Сколько раз я ему внушение делал, да все напрасно. Ты бы поумерил злость, прислушался бы к словам уважаемого. Он в своем праве объяснения требовать.

– Да тебе то откуда знать, что все было так, как он говорит? – скривился трактирщик, грозно взглянув на вышибалу. – Вазга теперь ответить не сможет. Ты помолчал бы лучше, Хрывз.

– Хозяин Пит, ты погоди серчать на меня, ты под ноги себе взгляни, – посоветовал громила, указывая свободной рукой на снег. – Здесь каждый следок отпечатан. Все как на ладони видать. Пока мы сюда от двери шли, я все что надо увидал. Правду Рикар говорит, чего уж тут юлить. Снежок-то падать аккурат к полуночи начал. Вот наши следы, как мы сюда шли – посреди двора, ни от кого не таясь. А вот еще один следок, аккурат вдоль стены тянется и до самого этого места. И шаги мелкие, будто крался кто словно тать. Честные люди так не ходят. До окна доходит и кончается. А вот следы особые, видно, что Вазга на цыпочки вставал, чтобы до окна достать и внутрь заглянуть – ростом-то он не вышел.

– Уверен? – несколько сдулся трактирщик, мрачно глядя на цепочку следов.

– Уверен, хозяин. – твердо ответил Хрывз. – С нашей стороны промашка вышла. Я не углядел, как этот проныра посреди ночи за порог сунулся. Оплошал.

– Оплошал… – процедил Пит. – Поменьше кухонных девок тискать надо! За что я тебя кормлю?

– Виноват, хозяин. – смиренно прогудел вышибала.

– Виноват он… – вновь повторил чужие слова трактирщик и помолчав мгновение, буркнул: – Ладно… Прости, Рикар за недоверие. Хрывзу я верю, раз он так говорит, то, значит, и правда, промашка с нашей стороны вышла. Не углядели. Но разве стоило за это убивать? А?! Велел бы выпороть его хорошенько, чтобы отбить охоту в чужие окна заглядывать… чего он там такого увидал? А теперь что делать прикажете?

– Что он там увидал, это дело другое. Наш господин на руку скор и был в своем праве. А сейчас уберите тело со двора и спрячьте. – мгновенно отозвался Рикар. – Спрячьте так, чтобы ни одна душа не нашла. И помалкивайте о случившемся. Никому не нужны лишние проблемы с городской стражей.

– Сделаем. – согласно кивнул Хрывз, незаметно беря бразды переговоров в свои руки. – Хозяин Пит, вы на морозе не стойте, идите к себе в покои и ни о чем не беспокойтесь. А я с Рикаром обо всем позабочусь. Ступайте, хозяин Пит, ступайте.

Скрытый темнотой я отчетливо видел, как трактирщик недовольно поджал вислые губы, качнулся словно в нерешительности, скользнул взглядом по стене трактира и, наконец приняв решение, тяжело зашагал прочь, подметая двор полами шубы. Но от прощального слова все же не отказался:

– Ни единой монеты назад не верну!

– Да пода… – зло заворчал Рикар, но спохватившись продолжать не стал, произнеся совсем другое: – Куда труп денешь?

– Есть тут недалеко Мусорный овраг, – тихо ответил Хрывз, не сводя взгляда с окна моей комнаты, – там и захороним. Не впервой. Народец у нас, сам видел, какой собирается, поножовщина нет-нет да случается… ты тоже иди, отдыхай, я сам справлюсь. До утра пусть в сарае полежит, а как утренняя телега с отходами к нам завернет, так я от него избавлюсь. Слушай, а твой господин завсегда посреди зимы с окнами нараспашку почивает?

– Всегда. – буркнул Рикар. – Он у нас мужик горячий.

– Ага. – в тон ему отозвался вышибала. – Вижу уже. Вот только никак в толк не возьму – чем он Вазгу приголубил? Затылок пробит, в горле дырка… а чем именно бил, понять не могу. Не мечом, не ножом… Да и не топор.

– Какая разница? – правдоподобно развел руками Рикар и протянул Хрывзу сжатый кулак: – Возьми, браток. Это тебе за беспокойство посреди ночи, да за хлопоты. Ты уж постарайся, чтобы этот смердящий склирс раз и навсегда исчез.

– Исчезнет. – отозвался верзила, принимая от Рикара тихо звякнувшие монеты. – Ого… Не многовато ли даешь?

– В самый раз. – хмыкнул здоровяк и круто сменил тему: – Давай, Хрывз, закончим с этим делом побыстрее.

Молча кивнув, Хрывз ухватил покойника за ноги и, оставляя широкий след на свежевыпавшем снегу, потащил его за угол, где у забора теснились хозяйственные постройки. Проводив вышибалу взглядом, Рикар шагнул к окну и, едва не высадив раму, распахнул его и яростно зашипел:

– Господин! Вы совсем ополоум… совсем с ума сошли?!

Смотрел он при этом точно на меня, не шаря глазами по сторонам. Уже чувствуя неладное, я шагнул вперед и приглушенно спросил:

– В смысле? Я же тихо стоял, у самой тыльной стены.

– А глаза свои, что ровно угли раскаленные светятся, прикрыть не додумались? – разъяренный Рикар буквально кипел и не особо старался подбирать слова, но сейчас мне было не до этого – до меня наконец дошел смысл его слов, и я едва не взвыл от бессильной злости на самого себя.

Глаза! Мои ярко светящиеся в темноте глаза! Твою так…

Ухватившись за подоконник, здоровяк запрыгнул в комнату и, с треском захлопнув многострадальное окно, задернул старые, но все еще плотные занавески. При этом он не переставал злобно шипеть:

– Я им, значит, наше недовольство высказываю, а они не на меня, а на окно поглядывают. Тут и я взглянул, да чуть не окочурился – в комнате темным-темно, а в глубине два глаза синих полыхают и так ярко, заразы, что еще и щупальца извивающиеся видать было! То-то я думаю, с чего бы это трактирщик так быстро к словам простого вышибалы прислушался! Сказал же – накиньте на себя одеяло и не показывайтесь! А вы чего?!

– А я дурак! Забыл я! – в сердцах отозвался я, обессиленно опускаясь на лавку. – Твою мать! Ну не привык я еще, что у меня глаза ночью светятся! Не привык!

– Еще хорошо, что покойный Вазга вас издалека не углядел, да с воем заполошным не убежал. Тогда бы точно не расхлебались!

– Когда он в окно полез, я головой к углу лежал. У самого окна. – пояснил я. – Он сначала щупальца на подоконнике увидел, обмер, видать, от ужаса, а там я его прихватил… Так… и что теперь?

– Теперь уходить надо. – сипло отозвался здоровяк, не сводя с меня застывшего взгляда. – Прямо сейчас. Беда. Трактирщик с охранником своим волки битые, страха постарались не показать, но завтра чуть свет за стражей и церковниками сломя голову побегут – это как пить дать. А может, и сейчас кого к церкви пошлют по-тихому… Если не донесут, то им всем не сносить головы – священники все дотла здесь сожгут, когда прознают, что нежити кров дали. А их самих – сперва на дыбу, а затем прямиком на костер очищающий. Это не просто убийство прикрыть – нечисть в городе!

– Может, обойдется? – с безумной надеждой переспросил я, видя, как все наши планы рушатся на глазах. – Может промолчат? Мало ли, что глаза светятся?

– Я тоже так спервоначально подумал, потому и монеты в руку совал. А потом в глаза ему заглянул и сразу понял – не промолчит. У простых людей глаза не светятся, господин. И среди глухой ночи они не являются, и лица скрыть не пытаются. Донесут. Здесь до Пограничной Стены рукой подать, про костяных пауков с зеленым огнем в глазницах наслышаны… Беда…

– Поднимай всех. – огромным усилием я заставил себя выкинуть из головы лишние мысли и сосредоточиться на самом главном. – Если и послали кого тревогу поднимать, то послали сейчас. Значит, гонец уже в пути. Буди всех немедленно! Но старайся сделать это потише, чтобы не поднимать переполох преждевременно.

– Да, господин. – коротко ответил Рикар и выскочил в коридор. – Лишь бы уйти по-тихому. Тут до леса всего ничего.

Глава третья

Нежить в городе!

Через четверть часа мы были готовы к выходу из злосчастного трактира, когда случилось сразу несколько событий.

Я стоял в коридоре, нахлобучив шлем, держа в охапке щупальца и приглушенно поторапливая сонных спутников. Я только собирался рявкнуть на неловко переставляющего ноги гнома, никак не могущего найти свою сумку, и тут меня резко повело в сторону, да так, что я с грохотом врезался в стену коридора. Затылок пронзила ослепляющая боль, в ушах появился тонкий пронзительный звон. Под встревоженные возгласы друзей, я рухнул на колени и скорчился от все усиливающей и усиливающейся боли. Соскочивший с головы шлем укатился под ноги застывшего на месте Тиксы. С дробным стуком на пол один за другим попадали ледяные щупальца – и безжизненно застыли в мертвой неподвижности.

Ко мне подскочил Рикар, затормошил за плечо, попытался поднять на ноги, крича в ухо:

– Господин! Что с вами? Корис?!

– Аагх… – выдохнул я, преодолевая боль, и с ужасом понял, что едва могу шевелить челюстями. Меня словно парализовало. – Бег… бег-гите!

– Ну уж нет! – рявкнул здоровяк и завопил: – Мукри, Тикса! Помогите поднять господина!

– Корис, что с тобой?! – сквозь застилавший глаза туман я с трудом углядел тоненькую фигурку упавшей передо мной на колени девушки. – Корис?!

В следующий миг меня скрутило в судорогах. Вырвавшись из рук Рикара, я в припадке забился на полу, исходя безумным криком боли.

– Хватайте его и тащите к выходу! Живо!

– Рикар, стой! – прорезался голос Мукри. – Отойдите от него! Отойдите! Бросьте!

– Ты что несешь, тварь поганая? А? Чтобы я господина бросил?! – раненым медведем взревел Рикар.

– Смотри на щупальца!

– О, Создатель Милосердный!

– Рикар, Алларисса, отойдите от него! Щупальца просыпаются!

Вытянувшиеся на полу ледяные отростки задрожали и, разом взмыв в воздух, окутали меня в подобие кокона, обвившись вокруг тела и приникнув так плотно, что сквозь нахлынувшую на меня новую волну боли мне почудился скрип доспехов. Раздались резкие хлопки, следующие один за другим, и следом за ними – громкий хрустальный звон, послышавшийся из висящего у меня за спиной заплечного мешка. По полу застучали мелкие осколки, в воздухе замелькали непонятные обрывки ткани. Основание шеи пронзила настолько сильная боль, что я даже не смог закричать. Рот был разинут, но из него доносился лишь сдавленный хрип. Я умирал… Во всяком случае ощущения были именно такие – словно ко мне подступала мучительная агония. Главное – выдержать еще немного, и тогда наступит блаженное забытье и избавляющая от страданий смерть…

– Да что же это… Они ему в шею лезут! Хватайте их!

– Не трогай, Рикар!

– Корис! Корис!

Я не отвечал на встревоженные выкрики. Стоя на коленях и задрав голову к низкому потолку, я чувствовал… как подобно отливу испепеляющая боль отступает и исчезает, оставляя после себя ощущение… или вернее, присутствие в моем теле чего-то нового, чего никогда не было прежде. Я чувствовал, как МОИ щупальца медленно ослабляют хватку вокруг моих плеч и постепенно сползают вниз. Ощущал, как они хищно поводят слепыми кончиками по сторонам… и передают мне картинку наполненного светящимися человеческими силуэтами коридора, накладывающуюся поверх моего обычного зрения. Рикар разевает рот в беззвучном крике и наклоняется ко мне, одновременно я вижу приближение огромной светящейся фигуры и пульсирующие внутри нее сгустки энергии… И я ощущал смутную и непонятную радость, исходящую из каждого из десятка отростков. Радость и ликование, что мы воссоединились… наконец-то стали единым целым…

– Корис! – вопль здоровяка наконец пробился сквозь звенящую тишину, и я одним рывком выпал в реальный мир. – Корис!

Ухватившись за предплечье Рикара, я тяжело поднялся с колен, ощущая, как вздымаются в воздух ледяные щупальца.

– Я в порядке…

– В порядке? – прижимая дрожащие руки ко рту, прошептала прижавшаяся к стене Алларисса. – Корис… они торчат у тебя из шеи… они влезли тебе в шею… они в тебе.

Было сказано слишком много «они», чтобы не понять, что речь шла о щупальцах, росших из кристалла, найденного в могиле давным-давно умершего мага…

Дернув рукой к голове, я наткнулся на тугой и ритмично подрагивающий пучок щупалец, выходящий из основания моей шеи, чуть ниже затылка. Выходящий из моей заледеневшей плоти.

Значит, мне не почудилось – они решили сменить хозяина и переселились ко мне в тело. А хрустящее крошево на полу – это все что осталось от некогда великолепно ограненного кристалла, перемешанное с бумажными обрывками и кусками материи – заплечный мешок разорвало на жалкие клочки. Еще хорошо, что на мне мощные доспехи, надежно прикрывающие спину. Иначе шкуру бы знатно исполосовало…

Я еще не успел толком осознать произошедшие со мной перемены, когда громко хлопнула дверь и в коридор с криком влетел еще один член нашего маленького отряда:

– Факелы! Много факелов. Там толпа народу, и все идут прямиком сюда и очень быстро! Скоро будут у ворот.

– А трактирщик умен. – прохрипел я, отлепляясь от стены и ощериваясь в злобном оскале. – И золотишко наше к рукам прибрал, и перед Церковью не провинился… Рикар, еще один выход есть? На задний двор.

– Есть. В главный зал, а оттуда через кухню. Идти сможете, господин?

– Смогу. – кивнул я, и даже не соврал: с каждым мгновением ко мне стремительно возвращались силы. – Веди. Алларисса, держись в середине. Пошли. Ходу!

От мощного пинка Рикара, дверь, ведущая из жилой части трактира в главный зал, затрещала, но устояла.

– Подперто с той стороны! – выкрикнул Мукри, приникнув к полу и заглянув в щель под дверью.

– А ну отойди! – рявкнул здоровяк, выхватывая топор.

Несколько сильных ударов, и дверь превратилась в груду щепок, а мы ввалились в пустой зал, перешагивая через наваленные у двери столы и лавки. Не теряя ни мгновения, здоровяк повел нас к неприметной двери в тыльной стене зала. Все что я успел заметить, так это грубо оштукатуренные стены, широкий камин, наполненный еще тлеющими углями, и единственную на весь трактир старую картину, висящую над каминной полкой. Мой взгляд выхватил изображенных на потускневшем от времени полотне тощего паренька с немного дурацкой улыбкой и сидящую у него на правом плече вихрастую куклу.

Донесшиеся до наших ушей крики и пробившийся сквозь окна тусклый свет возвестили, что пришедшие по наши души горожане уже совсем рядом.

– Ходу! Ходу! – рявкнул я, хватая споткнувшегося гнома за шкирку и толкая вперед. – Живо!

Оказавшись на заставленной разделочными столами, кувшинами и бочонками кухне, я чуть замедлил шаг и быстро оглядевшись по сторонам, крикнул:

– Стой! Что в этих кувшинах у стены? И в бочонках?

Не задавая лишних вопросов, здоровяк шагнул к выстроившимся на широких полках сосудам и заглянув внутрь, коротко доложил:

– Вино. Пиво. Масло.

Уцепившись за последнее слово, я приказал:

– Масло на пол! Мукри, сбегай в зал и зачерпни полный совок углей, что еще не потухли, и разбросай по залу. Прихвати кувшин с маслом и разлей повсюду. Остальные на задний двор и ждать!

Рикар сходу уловил мою мысль и, коротко кивнув, принялся скидывать наполненные маслом кувшины на пол. Кухня наполнилась звоном бьющейся посуды, по полу разлилась блестящая лужа, увеличивающаяся с каждой секундой.

– Достаточно! Поджигай – приказал я, стоя у распахнутой двери. – Мукри, сюда!

Рикар дотащил последний кувшин до кухонной печи, оставляя за собой длинный маслянистый след, распахнул заслонку, щедро ливанул содержимое внутрь и тут же отпрянул в сторону. Ярко полыхнувшее пламя с ревом вырвалось из печи и взвилось к бревенчатому потолку. Языки огня побежали по полу, разбегаясь в разные стороны. Дальше я смотреть не стал – упругая волна горячего воздуха ударила в меня, и я с воплем вылетел на холодный двор:

– Выбирайтесь!

Надсадно кашляющие здоровяк и пират выскочили следом и кинулись за мной, к уже широко распахнутой калитке, где нас дожидались остальные.

– Ходу! Ходу!

Спотыкаясь и падая, мы бежали по ночной улочке, а за нашими спинами разгоралось бушующее пламя. Коротко оглянувшись, я сквозь прорези шлема увидел языки огня, вырвавшиеся из двери кухни, и взметнувшие к небу чадные струи дыма. Приютивший нас на одну единственную ночь трактир «У Жирного Пита» горел, а в воздухе уже раздавались первые крики горожан:

– Пожар! Пожар!

– Правильная мысль, господин! – пропыхтел держащийся рядом Рикар. – Это их надолго задержит! И трактирщику поделом! Сейчас к лесу?

– Нет. – выдохнул я. – Веди нас к порту! Проклятье… что же я творю… что же я творю… Какого черта мы вообще сунулись в этот городишко?

– Это уж вам решать, господин. Я сейчас только одно знаю – теперича нам всем головы не сносить. Поджог – самое страшное что сотворить можно, заживо камнями забьют. – бесстрастно ответил здоровяк, подхватив начавшую отставать Алю за локоть и таща за собой. – Быстрее, быстрее, Темный вас побери! Мукри, заворачивай к порту!

– Твою мать. – обреченно буркнул я, по примеру Рикара хватая за шиворот коротконого Тиксу и увлекая за собой. – А ведь я так хотел уйти из этого городишки по-тихому…

Как не удивительно, но первым не выдержавшим изнурительного бега по кривым улочкам оказался Мукри. Пират с каждым мгновением все больше спотыкался и замедлял шаг, пока наконец не рухнул на колени, хрипя словно загнанная лошадь. Вслед за ним остановились и остальные.

– Все… больше не могу, клянусь… клянусь грот-мачтой… не сделаю ни шага… – сквозь кашель прохрипел Мукри.

– Сделаешь! – прошипел я, отпуская шиворот гнома и грубо вздергивая пирата на ноги. – Еще как сделаешь! Тем более что бегать больше не будем. Рикар, где мы сейчас?

– Ближе к центру города, господин. – незамедлительно отозвался здоровяк, напряженно крутя головой по сторонам. – Еще четверть лиги в ту сторону – и выйдем на площадь. А если свернем вот сюда, то через триста шагов окажемся у порта. От погони, кажись, оторвались на время – они пожаром отвлечены. Но поспешать надо.

– А если пойдем прямо, вот по этой улице, то она выведет нас к порту? – я ткнул во внешне неприметную улочку, кривой загогулиной тянущуюся куда-то в сторону моря.

– Да. – прохрипел Мукри, привалившись к стене. – Выведет. Мы вчера по ней прошли немного.

– Тогда идем сюда. – я решительно свернул в указанном направлении.

Следом за мной потянулись остальные, кто-то все еще кашлял, со свистом дышал или натужно хрипел. Пробежка по скользким от ночного инея улицам вымотала большую часть отряда. Всех, кроме меня, Ларни и Рикара. Ларни со здоровяком держались благодаря бурному прошлому старых наемников, а я… а я ледяная глыба, не знающая что такое одышка и ломота в костях.

– Господин, почему именно сюда? – поинтересовался поравнявшийся со мной здоровяк.

– Я вижу магическую энергию. Много энергии. – пояснил я. – И вся она внутри вот этого вот домика.

– «Домика»? – мрачно буркнул Рикар, и я невольно усмехнулся.

Тут здоровяк прав – назвать возвышающиеся перед нами каменные трехэтажные хоромы просто «домиком», значило сильно погрешить против истины. Это был настоящий особняк, достойный принимать самого титулованного дворянина. Мощный каменный фасад, закрытые узорчатыми решетками окна, с таким же узором кованный забор вокруг постройки и виднеющаяся за воротами окованная железными полосами дверь. И мерцающие по стенам радужные переливы какого-то заклинания. Наверняка защитного.

– Этот дом гномы строить! – уверенно заявил Тикса, подойдя поближе и осматривая особняк. Помолчал немного, затем вытянул палец и, ткнув им в одно из свисающих с моих плеч ледяных щупалец, деловито поинтересовался: – Змеюка сдохнуть?

– Нет, не сдохли. – рыкнул я, несколько даже уязвленный таким предположением. – И не тыкай пальцем, если не хочешь остаться без рук.

– Они и впрямь больше не шевелятся, господин. – тихо произнес стоящий позади Ларни.

– Да, я заметил. Они словно спят. – отозвался я, не сводя глаз с темных окон дома, где за толстыми стенами уверенно сияло несколько десятков ярких разноцветных огоньков. Магические сферы, до отказа наполненные энергией. Запас энергии, необходимый любому магу.

Шагнув вперед, я приложил руку к небольшой металлической пластине, висящей на створке ворот, и с силой повел ее в сторону, стирая налипший снег и открывая вычурно вырезанные буквы: «Арджикус Ван Юзгар. Маг Целитель».

Предельно лаконично, но при этом очень информативно. Сразу дает понять любому умеющему читать, что здесь живет Исцеляющий, обладающий дворянским титулом. То есть безродным и нищим хозяина дома можно не беспокоить.

– Господин! Уходить надо! А то нам не Исцеляющий, а могильщик понадобится! – с тревогой в голосе рявкнул Рикар.

С тоской я последний раз взглянул на дом, где жил человек, возможно сумевший бы избавить меня от ледяной напасти, и, резко развернувшись, зашагал прочь. Не судьба.

Отступление второе

Еще до того, как слитно скачущий по ночному тракту отряд увидел Коску, до их ушей донесся тревожный звон набата. Мгновением позже лошади вынесли всадников из леса, и их глазам предстало багровое зарево пожара, вздымающееся над крышей одного из домов. Порывы ночного ветра то и дело заставляли языки пламени прижиматься к земле и жадно облизывать крыши стоящих рядом зданий, не занявшихся яростным пламенем только благодаря покрывавшему их толстому слою снега.

– Вперед! – рявкнул седовласый священник, пришпоривая коня и устремляясь навстречу зареву пожара.

– Отец Флатис, мы не можем отвлекаться на тушение пожара! – крикнул поравнявшийся с его конем другой священнослужитель. – На нас возложена другая миссия!

– Глупец! – зло крикнул отец Флатис, пригибаясь к шее лошади. – В этой суматохе будет гораздо сложнее найти носителя «младшего близнеца»! А если есть погибшие в муках от сжигания заживо жертвы, то эманация смерти окончательно собьет нас со следа! Не удивлюсь, если огонь вспыхнул не случайно, и это дело рук носителя кинжала!

Привратник предпочел проглотить оскорбление со смирением истинного священника и переключился на скачущих позади монахов:

– Быстрее, братья! Быстрее, во имя Создателя!

Глава четвертая

Смертельный дар

Город кончился внезапно. Только что мы бежали мимо добротных каменных домов, затем проскакивали между покосившимися от старости хибарами, перепрыгивали через заборы и вдруг оказались окружены со всех сторон безликими деревянными складами и грудами скрытых под парусиной ящиков. Мы вошли на территорию порта, и едва заметный до этого пряный йодистый запах моря перешел в густую вонь гниющей рыбы, водорослей, смолы и чего-то нераспознаваемого.

По инерции мы бежали до тех пор, пока впереди не показался длинный каменный причал, уходящий глубоко в море. И тут же стояли едва заметно покачивающиеся корабли. Те, что поменьше, притерлись черными от смолы боками к причалу, остальные бросили якорь поодаль, отделяемые от берега широкой лентой морской воды.

– Всем стоять! – вполголоса распорядился я, замирая на месте и настороженно крутя головой по сторонам.

За крышами складов и домов виднелись отблески все не затихающего зарева. Славно трактир полыхнул, раз до сих пор не затушили. По-прежнему тревожно звенел набат, поднимая жителей с теплых постелей и выгоняя на мороз. Вся Коска стояла на ушах. Пожар дело страшное. Чуть запоздать с тушением, и половина горожан останется без крова над головой. А в порту было относительно тихо – пока. Я уже успел заметить несколько темных фигур, высыпавших на борта кораблей и внимательно вглядывающихся в отблески пожара. Слышались первые крики, кто-то, тяжело бухая сапогами и вопя во все горло, бежал в город – не иначе на помощь.