Два в одном. Под чужим именем бесплатное чтение

Владимир Сухинин
Два в одном. Под чужим именем

Жить за другого, пряча жизнь свою,

Какое это наказанье.

Юлить, и постоянно врать, и думать:

За что мне это испытанье?

Хожу по лезвию ножа, покоя не изведав.

А рядом тот, кто, как всегда,

Готов в пучину ввергнуть.

ПРОЛОГ

Протокол осмотра места происшествия

Город Арагас

Одиннадцатое число месяца первого урожая

Осмотр места происшествия начат в двенадцать пополудни. Закончен за два часа до заката.

Производил осмотр дознаватель по уголовным делам Мирас Кантарис и служитель храма Славы Хранителя преподобный Гай Крин.

Осмотр начат с черного хода.

Осмотр производился по заявлению кухарки Гвиды Морс, прислуживающей купцу средней руки Миху Валенсе. Она обнаружила хозяина мертвым и сообщила утренней страже.

В ходе осмотра обнаружено три трупа: сам Мих Валенса и его работники — Грузь Шабень и Сержик Чарс. Кроме них еще присутствует неупокоенный мертвяк. Все они расположены у черного хода, ведущего во двор.

Осмотр места происшествия и расположение тел убитых, а также раны, нанесенные убитым, свидетельствуют о сражении между людьми и мертвяком.

У Грузя Шабеня перегрызена шея, отгрызен нос и половина правой щеки.

У Сержика Чарса перегрызена шея со стороны спины, сломаны шейные позвонки. У самого Миха Валенсы рана на шее от острого режущего предмета. По словам преподобного Гая Крина, раны нанесены проклятым предметом. Рана почернела, и сам Мих Валенса проявлял все признаки неупокоения (рана на теле стала зарастать).

Мертвяк был лишен управляющего духа, что говорит о применении магии упокоения. Тело мертвяка изрублено и не смогло восстановиться…

Преподобный Гай Крин прервал чтение акта осмотра. Он поправил очки в круглой оправе и с интересом посмотрел на неподвижного мертвяка. Тот уже начал разлагаться и пованивать.

— Господин Кантарис, — обратился он к дознавателю, — судя по состоянию неупокоенного, произошло это событие вчера вечером или ранней ночью. Мне почти все понятно. Купец Валенса занимался черной магией и проводил запрещенные опыты над мертвецами, но вчера что-то пошло не так и мертвяк взбунтовался. Напал на своего хозяина. Слуги попытались отбить его, носами пострадали. Валенса успел упокоить мертвяка, но кто-то убил его самого. У вас есть предположение, кто это сделал?

Дознаватель работал в уголовной службе городской управы давно. Он тоже видел, что для полной ясности картины не хватает одного звена. Кто убил Валенсу и куда он подевался? Месторасположение дома купца усложняло расследование. Он находился в тупике, и опросить соседей не представлялось возможным.

— Дом так построен, что сюда не заглядывают любопытные. Соседей не опросишь. Даже если предположить, что здесь был кто-то неизвестный, его никто не видел. М-да. — Мирас Кантарис выжидающе посмотрел на священника. Он много раз работал со служителями Хранителя в делах, касающихся применения незаконной магии, и ждал, что сей ученый муж скажет. И он не ошибся.

— А почему неизвестный? — спросил Гай Крин. — Мы уже установили, что купец занимался запретной магией.

Дознаватель кивнул, соглашаясь с выводами священнослужителя. А тот продолжил спокойным, уверенным тоном:

— Повариха проработала у купца десять лет. Она не могла не знать о занятиях своего нанимателя черной магией. Знала! — Он поднял указательный палец. — Но молчала. Она первая подозреваемая в этом деле.

Дознаватель важно кивнул. Он уже понял, куда клонит Гай Крин. Если они напишут в акте осмотра, что был некто, кто убил проклятым оружием купца и скрылся, на них повесят нераскрытое преступление. А найти убийцу будет невозможно. Это проблема уголовной службы и храма. А оно им надо?

«Нет, конечно! — мысленно ответил сам себе дознаватель. — Подозреваемый вон он, рядом, сидит во дворе. Палачи храма заставят ее признаться в чем угодно. Осталось понять, какое оружие она применила и куда его дела. Тогда все, дело закрыто».

— А вы, преподобный, догадываетесь, каким оружием она убила хозяина? И куда его могла деть? — спросил он.

— Когти, — уверенно ответил священник. — Она отрастила когти и ими убила купца, уважаемый господин Кантарис. Если мне не изменяет память, то года два назад мы сожгли такую же ведьму, которая отращивала когти и убивала ими скот у погонщиков.

— Да, припоминаю, — кивнул дознаватель и успокоился. Дело понятно, расследовано, и его можно будет закрыть.

ГЛАВА 1

Кварт Свирт посвятил весь день опросам слуг. Он переговорил со всеми поварами, раздал поварятам по пять дил, надеясь купить их откровенность. Посетил конюха и свинаря, в поисках птичницы измазал сапоги в курином и гусином помете на птичьем дворе. Опросил истопника и всех горничных. И везде слышал одно и то же: «ничего не знаю» и «ничего не слышал». Усталый, он поужинал вместе с мадам ла Коше.

— Что-нибудь удалось узнать, господин дознаватель? — принимаясь за десерт, поинтересовалась она у Свирта.

За ужином она вежливо молчала. Даже, как заметил Кварт, была отстраненной и, пребывая в своих мыслях, словно бы отсутствовала. Он тоже ей не мешал, размышляя над тем, что ему удалось выяснить, поэтому вопрос хозяйки замка застал его врасплох.

— Что, простите? — переспросил Свирт. — Извините, задумался. — Он наклонил голову и надел на лицо вежливую улыбку.

— Это вы простите, сударь, что помешала вам думать. Я хотела спросить, вам удалось что-нибудь узнать? — Женщина смотрела спокойно, но в ее глазах промелькнуло нечто, что Свирт назвал бы обеспокоенностью. Следует отдать ей должное, она умела держать себя в руках, но скрываемое волнение пробивалось наружу.

«Что-то ее беспокоит…» — мысленно отметил Кварт.

Он улыбнулся и как можно нейтральнее ответил:

— По существу дела мне пока ничего нового узнать не удалось, мадам. Но я только начал расследование. Как только появится что-то, я обязательно вам сообщу. — Он снова вежливо наклонил голову.

— Спасибо, господин Свирт. — Хозяйка замка поднялась из-за стола и хотела уйти.

— Вы не скажете, мадам, как и когда появился в замке карлик?

Женщина остановилась и повернулась к дознавателю.

— Почему вы спрашиваете?

— Просто странно, что юродивый может жить в вашем замке. Насколько мне известно, ваш муж человек рациональный и любит во всем порядок. Он никогда не окружал себя подобными личностями. И в вашей провинции их, мягко сказать, не приветствуют.

Он не стал говорить, что ландстарх сильно ограничил власть церкви в своей провинции. Не давал жечь жителей и только позволял ловить ведьм по лесам. На него пытались жаловаться, но он, как всегда, действовал решительно и быстро. Схватил десяток особо ретивых инквизиторов и обвинил их в попытке государственного переворота и работе на соседнее Королевство сванов. Быстро получил признания и вызвал всю верхушку Канодриона на переговоры. Предъявил им бумаги с показаниями, и патриархи поняли, что, если дать ход этим бумагам, его величество с удовольствием почистит их ряды. Авторитет ландстарха был столь высок, что он добился того, чтобы церковь перестала вмешиваться в его дела. Компромисс был достигнут, и сюда в провинцию церковь направляла только проштрафившихся служителей, которые, помня о суровом нраве наместника провинции, сидели тихо, проповедуя учение Хранителя.

— Его привез мой муж из последней поездки в столицу. Сказал, что выиграл уродца в споре. С тех пор он живет здесь. Правда, чем он занимается, я не знаю, — ответила женщина и тут же добавила: — Если честно, он мне неинтересен, я знаю, что он есть, видела его только один раз, когда он приехал вместе с Гиндстаром, и больше он мне на глаза не попадался. Еще что-нибудь?

Он почувствовал в ее словах легкое раздражение и тем не менее сказал:

— Только один вопрос, мадам. У кого ваш муж выиграл карлика?

— Я не знаю, спросите у него, когда он вернется. — Она ушла, шурша широкими юбками своего платья, оставив Свирта наедине с его мыслями.

«Интересно, — подумал он, — зачем такому прагматику, как ландстарх, понадобился карлик? Странный приз для такого человека. Тайны. Кругом одни тайны, окутывающие личную жизнь обитателей замка, а ведь в этом может быть скрыта загадка смерти наследника. Или тут так заведено — не открывать тайны посторонним, или все проделано так тонко и скрытно, что никто ничего не видел. Но второе вряд ли. Большинство обитателей замка могло действительно ничего не знать. Но обязательно есть те, кто что-то видел или слышал, но не обратил внимания. Следы всегда остаются, надо только уметь их находить».

За столом ему прислуживала одна из горничных, молодая, довольно красивая девушка. Видимо, ландстарх специально отбирал таких. Свирт, посматривая на девушку, размышлял, что ему предпринять дальше. Необходимо опросить стражу и снова пообщаться со всеми, просто расспрашивая о жизни в замке. Надо добиться от них доверия, и по мельчайшим деталям, случайно оброненным фразам можно узнать гораздо больше, чем с помощью прямых расспросов.

Он уже знал, что ландстарх установил в замке строгий порядок. В левом крыле располагались апартаменты господ, кабинет самого хозяина, и все это убирала только Марта. За столом прислуживала только эта девушка, а остальные помещения замка убирали еще три горничных.

Гиндстар ла Коше был буквально помешан на порядке, но и у него была слабость — женщины. Был он очень любвеобилен, и странно, что его жена об этом не догадывалась.

Свирт встал из-за стола. Поблагодарил горничную и дал ей серебряный рукль, который девушка тут же спрятала в складках своего платья. Присела в реверансе и тихонько промурлыкала:

— Если господину угодно, чтобы я согрела ему постель, то только скажите.

Свирт потрепал ее по щеке. Он не без основания считал, что горничные — отличный источник информации, их никто не замечает, зато они все видят и слышат. А самые доверительные разговоры ведутся с ними в постели.

— Угодно, красавица. Только сможешь ли ты пробраться в мою комнату незаметно?

— Не беспокойтесь, господин, — с лукавой улыбкой и покраснев, ответила девушка.

«Вот и посмотрим, — подумал Кварт, — так ли уж недоступны покои господ, как говорят».

Он вышел из столовой и, сопровождаемый молчаливым шуанем Ло Вонгом, стал обходить замок. Замок раскинулся почти на весь холм. Был он обнесен высокой крепостной стеной. В центре замкового двора высился донжон с двумя башнями. Башни соединялись между собой широкой стеной, так что внутри замка находилась еще одна крепость.

Ризбар упал с правой башни, увитой до самого верха диким виноградом. Под ней проходила дорожка, которой пользовались слуги, они-то и нашли тело наследника. Все это он знал из материалов расследования. Местные следователи проделали неплохую работу, но сделали неверные выводы. Сами или им кто-то посоветовал, сейчас уже не установишь, да и не будут местные оспаривать слова наместника. Он огляделся и пошел к стражникам, охранявшим ворота. В небольшом караульном помещении находилось пятеро воинов. Ворота были закрыты, и стражники проводили время за игрой в карты. Увидев человека, наделенного большими полномочиями, они вытянулись в струнку. Вообще замковая стража состояла из трех десятков воинов, а пост был один — у ворот. Проговорив с ними еще с полчаса, он получил тот же ответ, что и от остальных.

Уходя, Свирт приказал:

— Сообщите начальнику стражи, сержант, что я хочу с ним поговорить, — и направился в комнату, выделенную для него хозяйкой.

Из опросов обитателей замка он узнал некоторые тайны, но ни на шаг не приблизился к разгадке смерти сына ландстарха. Кроме того, Кварту показалось странным, что наследник был как бы отделен от остальных благородных обитателей замка. Ландстарх и его жена жили в левой башне замка, а сын в правой — словно нелюбимый отпрыск, он был предоставлен самому себе и оставался на попечении старого слуги. Рос он нелюдимым и замкнутым, без общения со сверстниками. Мать, дававшая ему уроки, молодая и красивая девушка, также присутствовавшая на них, слуги Марта и Том — вот и весь круг его общения.

Свирт уже знал, что молодой Ризбар не интересовался охотой, не любил уроки воинского мастерства и лениво махал мечом. Может быть, он не соответствовал представлениям отца, каким должен быть его потомок? Отец не мог им гордиться и потому отдалил его от себя? Вполне может быть. Но это не объясняло его гибели. Мало ли как отцы относятся к сыновьям, это не повод для убийства, и гнев, который затопил разум ландстарха, был этому подтверждением.

Он вернулся в свою комнату и отпустил шуаня Ло Вонга:

— Забирай второго и идите отдыхать, сегодня вы мне не понадобитесь.

Вечерний сумрак проникал в открытое окно вместе с ветерком, приносящим прохладу. Кварт зажег лампу и стал расхаживать по комнате. Он попытался систематизировать то, что удалось узнать. По его глубокому убеждению, отсутствие информации тоже дает пищу для размышлений. Затем он вспомнил, что хотел посетить башню, с которой упал наследник, и пошел наверх. Крепкая дубовая лестница даже не скрипела под его тяжестью. Все здесь было солидно и добротно. Над ним летал магический светляк, запущенный из амулета, и освещал пространство на три шага вокруг.

Он прошел два круга по спирали и вышел на верхнюю площадку. Из материалов следствия ему было известно предполагаемое место, откуда упал Ризбар. К невысокому парапету примыкала беседка, увитая виноградом, и в самом углу, закрытая густой листвой, была широкая щель. Скорее всего, туда провалился сын ландстарха, по мнению следователей.

Свирт осмотрел беседку. Упасть-то он упал, размышлял дознаватель, но почему нет следов на винограде? Он не цеплялся за ветви, листья не были оборваны, а кроме того, он не кричал, когда падал. Иначе воины на воротах услышали бы его крик. Свирт подошел к злополучной щели и, попытавшись раздвинуть ветви, обнаружил, что они крепко переплетены. Как же мальчишка провалился в нее? Странно. Ему, взрослому, сильному мужчине, чтобы только протиснуться сквозь заросли, нужно приложить значительные усилия. Случайно упасть парень не мог. Это ясно. Он вообще не мог упасть из беседки, сделал вывод Свирт.

Неожиданно за спиной раздался еле слышный шум. И если бы Кварт не привык все время быть начеку, он не обратил бы на это внимания. Но полная опасностей жизнь выковала из него осторожного и ловкого воина. Он резко повернулся и сделал несколько шагов в сторону. Зажал в руке боевой амулет оцепенения, готовый к схватке. Светляк хорошо освещал беседку, но за ней наступала непроглядная серая мгла.

Свирт внимательно оглядел саму беседку и, не найдя ничего подозрительного, осторожно двинулся к выходу из нее. Его чувства были обострены, сам он был словно сжатая пружина. Уголком глаза он увидел движение и развернулся уже, чтобы атаковать и применить амулет, но вовремя остановился. По винограду на беседку лез карлик, держа во рту сухарь. Он посмотрел на Свирта, недовольно рыкнул и полез дальше, скрывшись в густой листве. Затем из темноты послышался хруст поедаемого сухаря, сопровождаемый довольным подвыванием уродца.

— Румбо! — позвал его Свирт. Хруст прекратился. — Ты хочешь сухарь?

Из листьев вынырнула голова в грязном колпаке, и к Кварту протянулась рука.

— Дай!

— Сейчас хлеба нет, принесу потом. — Свирт отступил на шаг.

Карлик зло рыкнул и опять спрятался. Больше на зов он не отзывался. «Еще одна странность, — подумал Свирт. — Что нужно здесь этому уродцу?»

Понимая, что большего сегодня не добьется, он пошел вниз. В его комнате на постели лежала горничная. Ее платье было небрежно брошено на стул. От девушки пахло дешевыми духами. Она смотрела на Свирта, натянув одеяло до подбородка.

— Я рад, крошка, что ты пришла, — улыбнулся Свирт и, не стесняясь, разделся сам. Сколько таких крошек побывало в его постели, он даже не считал, да и в этом не было нужды. Ему нужна была информация, а методы, какими она добывалась, были не важны.

Примерно час девушка неумело ублажала Свирта, а затем, вспотевшая и усталая, откинулась на спину. Самое время для разговоров. Кварт повернулся к ней и стал гладить ее по волосам, говоря что-то нежное и ласковое, затуманивая мечтами сознание горничной. Близость к господам накладывала отпечаток и на них, делая их более восприимчивыми к комплиментам и вызывая желание устроиться лучше, чем все остальные. Они хотели верить в обман и верили в него.

— А мне говорили, что сюда может приходить только Марта, — начал он нужный ему разговор.

Разомлевшая девушка скривилась.

— Марта дура, она думает, что если спит с хозяином, так, значит, она особенная. Он спит со всеми. А больше всего любит неожиданно зажать кого-нибудь на бельевом складе и задрать юбку. Том тоже не прочь попробовать молодого тела. И кто нам запретит приходить сюда?

— А к молодому господину кто-нибудь приходил? — Он гладил и перебирал пальцами ее волосы.

— Нет. Кому нужен злобный мальчишка? Он нас почти не замечал, а если встречал случайно, то всегда шипел как змея. «Пошла прочь, подстилка!» — передразнила она Ризбара.

— А почему он такой злой? Его что, обижали в замке?

— Я не знаю точно, — потянулась девушка, — но отец с ним общался редко. Мать виделась с ним только на уроках.

— Может, другие говорили, почему так? — поинтересовался Свирт.

— Да, Том говорил, что отец хочет сделать из Ризбара сильного мужчину, неизбалованного. Но тот не очень старался. А почему вы спрашиваете?

— Мы сейчас в комнате Ризбара. Так странно… Здесь обстановка очень бедная, а он единственный наследник ландстарха. Комната больше похожа на комнату прислуги.

Девушка пожала плечами:

— Я не знаю. Но это не его комната…

Договорить она не успела. Хлопнули ставни от налетевшего ветерка, и Свирт недовольно посмотрел на окно.

Девушка живо поднялась, явив взору Свирта стройное тело.

— Я закрою ставни, — сказала она, — ночью у нас прохладно и ветрено. Мы, как вы понимаете, живем на севере королевства.

Она легко соскочила с кровати и подошла к окну. Высунулась, стараясь ухватить открытые половинки ставень. Свирт посмотрел на силуэт в проеме окна и отвернулся. Все, что он узнал, подтвердило его подозрения. Ризбар был нелюбимым сыном. Но это еще не все странности…

Додумать ему не дали. Раздался испуганный крик, и, когда Кварт резко обернулся, он мог увидеть, как мелькнули ноги девушки, и она с воплем отчаяния выпала в окно. Вскочив и подбежав к окну, он осторожно выглянул. Внизу на камнях лежало светлым пятном тело. От ворот спешили стражники с факелами. Свирт отошел от окна и, проклиная неосторожность горничной, стал одеваться. Когда он вышел во двор, там уже собрались люди. Над телом разбившейся девушки склонились двое воинов.

— Готова, — сказал один из них. Он поднял голову и спросил: — Откуда она выпала?

Все посмотрели наверх. Там в темноте светилось окно комнаты Свирта, еще выше мрачно вздымалась обрамленная зубцами верхушка башни.

— А почему она голая? — Вопрос задала повариха, и взгляды всех обратились к ней.

— Да это понятно, — ответил седоусый воин. — Видимо, колдовала наверху башни. Вон из-за туч выходит полная луна. Все знают, что это время ведьм. Видимо, полетать захотела и разбилась.

— А куда она хотела улететь? — спросил поваренок, протиснувшись между ног взрослых.

Седоусый, как главный знаток ведьм, почесал плохо выбритый подбородок.

— Знамо куда. На шабаш.

— Не говори глупостей, Хельмут, какая из Норы ведьма! Шлюха да, но не ведьма, — не согласилась повариха.

— Все вы, бабы, наполовину шлюхи, наполовину ведьмы, — веско ответил седоусый. — Потому и не улетела, что была ведьмой наполовину. — Для него все было понятно, а слушать бабий треп — это последнее дело для мужчины, прочитал по его лицу Свирт. Сам он стоял чуть в стороне, слушая разговоры.

— Видимо, на крыше с кем-то встречалась, — отмахнулась женщина, — да упала. Надо пойти посмотреть…

— Стоять! — повысил голос Свирт. — Я сам. Вы же поднимите женщину и уберите отсюда. Негоже ей так лежать. — Он сурово оглядел присутствующих и пошел прочь.

«Тифлинг побрал бы эту неосторожную, как можно так закрывать ставни, что умудриться выпасть из окна!» — с раздражением думал Свирт. Он поднимался по лестнице к себе в комнату. Рассказывать, что девушка была у него, он не хотел. Надо ее одежду отнести на верх башни и оставить там, решил он. Пусть местные разбираются, кто там был и как упала горничная. Он вошел в комнату и, посмотрев на злосчастное окно, подошел к нему. Постоял, рассматривая ставни, и, протянув руки, спокойно закрыл ставни, для этого не надо было высовываться в окно. Он открыл ставни и снова закрыл.

— Что за чертовщина! — пробормотал Свирт. — Как она могла выпасть?

Он высунулся в окно и посмотрел наверх. Над окном нависал широкий козырек, Он еще больше вылез из окна, чтобы его лучше рассмотреть, и сам едва не выпал. Уняв сердцебиение, поднял одежду горничной и пошел на верх башни. Там бросил одежду на пол беседки, подошел краю парапета, нашел место над окном, откуда выпала служанка, и стал с помощью светляка осматривать стену. За спиной снова раздалось шуршание, и он обернулся. Маленькая тень мелькнула в свете луны и исчезла.

— Снова ты, урод, — раздраженно пробурчал Свирт.

Он был разозлен нелепой гибелью девушки. Сама смерть горничной его не тронула, он не был жестоким человеком и не убивал без необходимости, но, по его мнению, она сама была виновата, нечего было так далеко вылезать. Что там можно было увидеть на этом карнизе, ворону, что ли? Он пошел вниз, в выделенную ему комнату, нужно было отдохнуть и выспаться.

Но сон не шел. Свирт ворочался, не в силах прогнать мысли о девушке, которую, оказывается, звали Нора. Он вновь и вновь возвращался к тому, что успел увидеть. Девушка взялась за ставни, и он отвернулся. Для того чтобы их закрыть, ей не нужно было высовываться из окна, но что-то привлекло ее внимание, и она высунулась. Что могло заинтересовать девушку? Он привык доверять своим ощущениям, а спать ему не давала, возвращая его мысли к моменту гибели девушки, взбудоражившаяся интуиция. Разозлившись на самого себя, он встал и подошел к окну. Ставни так и остались открытыми. Он задумчиво смотрел на звезды, усеявшие темное небо, на быстро бегущие облака. Не смог удержаться и, крепко держась за ставни, высунулся побольше и повернул голову наверх. На карнизе, нависшем над окном, сидел человек! Свирт не раздумывая поспешил спрятаться в комнату. Тот, кто сидел над окном, явно не ожидал, что его обнаружат, поэтому не успел ничего предпринять. Дознаватель активировал защитный амулет и закрыл ставни. Быстро оделся и выскочил в коридор. Через две двери от его комнаты расположились шуани. Он заскочил к ним и застал их уже стоящими в оборонительной стойке.

— Взяли оружие, и наверх, — приказал он.

Таким бойцам, какими были жители Дальнего Востока из народа шуаней, не надо было долго объяснять. Через десяток секунд они, вооруженные короткими кривыми мечами и накинув на обнаженные торсы пояса с метательными ножами, выскочили в коридор. Все вместе поспешили на верх башни. Свирт бежал следом, выпустив светляк. Тому, кто был на карнизе, некуда было деться, он мог только попытаться спрятаться наверху. И Кварт подозревал, кто это может быть.

Шуани выскочили на площадку и разошлись в стороны. Следом осторожно выглянул Кварт.

— Ищите любого человека, но не убивайте, он мне нужен живым. Если поймаете карлика, будьте осторожны, он может быть не тем, за кого себя выдает.

Шуани приблизились к беседке и ловко залезли на ее крышу. Некоторое время осматривали ее.

— Маруда,^[1] здесь никого нет, только пустое большое гнездо, — наконец сообщил Ло Вонг.

На козырьке тоже никого не было. Только плеть винограда одиноко висела, спускаясь ниже на этаж.

Свирт грязно выругался. Незнакомец его переиграл. Он ушел через окно этажом ниже.

— Ну погоди, Румбо! — погрозил кулаком Кварт. — Доберусь я до тебя!

Разозленный своей неудачей Свирт спустился в свою комнату. С раздражением плюхнулся на стул у стола и, прикрыв руками глаза, задумался.

Какую роль во всей этой трагедии играет карлик? Его привез с собой ландстарх. Кто так ловко его подсунул ему? Если узнать это у самого хозяина, то можно выйти на след заказчика. Придется ждать Гиндстара ла Коше. Он опустил руки и неловко локтем сбил со стола чернильницу. Та упала на пол и закатилась под шкаф.

— Тифлинг бы тебя побрал, — пробормотал Свирт и, кряхтя, полез доставать бронзовую чернильницу.

Он шарил рукой по полу и что-то нащупал. Вытащил и увидел то ли тетрадь, то ли альбом, какими пользовались для записей и рисования. На корешке была надпись «Занятия по счету Ризбара ла Коше». Посмотрел и положил на стол. Затем нашел чернильницу и тоже поставил на стол. Отодвинул ее подальше и обратил свой взор на находку. От нечего делать открыл первую страницу. Там были задачи, которые юный наследник должен был решать. Почерк у парня был не ахти, и с математикой он был явно не в ладах. На полях и внизу решений рукой матери были сделаны замечания. Он перелистнул страницу — все также исправления и замечания. Затем перелистнул следующую и еще одну. И замер! Посидев мгновение, осторожно перевернул страницу обратно. Точно. Ему не показалось. На этой странице было не замечание, а похвала:

«Сынок, молодец. Я рада твоим успехам. К.».

Всего несколько слов, но написаны они были почерком точно таким же, как на злополучной записке, приведшей к гибели Ризбара. Свирт кинулся к своей дорожной сумке и, покопавшись в ней, вытащил эту записку. Положил рядом с записью в тетради, вытер ладонью мгновенно вспотевший лоб. Сомнений быть не могло: это один и тот же почерк.

«Вот тебе и мужской почерк! — потирая от волнения щеки, подумал Свирт. — Что же получается? Или это писала мадам Коше, или… у Ризбара была еще одна мать с инициалом „К.“?»

Нет, этого не может быть! Чушь какая-то. Какая вторая мать! О ней в замке никто не слышал и не видел ее. Тогда чей это почерк? И кто это — «К.»? Мать парня зовут Кринтильда ла Коше. Но ее почерк он уже изучил, он ровный и округлый. Она левша. Тогда кто мог оставить эту запись? Одни загадки в этом семействе.

Свирт стал ходить по комнате, подыскивая подходящую версию.

А если матерью Ризбара была покойная компаньонка хозяйки замка? Нет, не получается ее звали Барбара ла Муж. Тогда кто подписался именем матери? Написавший назвал Ризбара сынком. Или это был мужчина? Стоп. Он заглянул в тетрадь. Тут написано «я рада». Значит, это женщина. Так кто же эта таинственная «К.»?

Сколько он ни думал, его мысли возвращались к мадам Коше. Он перелистал весь альбом, но эта запись была единственной.

Остаток ночи Свирт провел в размышлениях. Утром за завтраком он встретил хозяйку. Выглядела она бледной и усталой. Свирт не спешил с расспросами, а мадам Коше вообще ничего не замечала. В конце завтрака она только поинтересовалась:

— Нашел ли господин дознаватель что-то новое?

— Немного, мадам, — улыбнулся Свирт. — Вот, служанка разбилась.

— Да, я слышала, — равнодушно ответила женщина. — Какая печаль. Это так странно.

Свирт понимал, что ей было все равно, что случилось с горничной.

— Если у вас ко мне вопросов нет, то я, пожалуй, пойду. — Риньера встала и оправила платье.

— Скажите, мадам Коше, а кто занимался обучением вашего сына?

— Конечно, я, сударь. Я сама учила Ризбара письму, счету, риторике. А почему вы спрашиваете?

— Просто хочу знать, кто учил вашего сына. Может, еще кто помогал вам? Например, риньера Барбара?

— Ну что вы. Барбара была глупенькой и не могла сосчитать пальцы на своих руках, — слабо улыбнулась женщина. — Я должна была научить сына всему, что нужно для… правителя.

— Ну, может, кто-то еще проверял его задания? — Свирт говорил спокойно, но в его тоне слышалась настойчивость.

Ее уловила риньера и более внимательно посмотрела на мужчину.

— Нет, ему задания давала я, и проверяла тоже я.

— Тогда, может, скажете, кто сделал эту запись? — Свирт вытащил из-за пазухи тетрадь Ризбара и, поднявшись, показал женщине.

Кринтильда ла Коше взглянула на лист, сильно побледнела и упала на стул, потеряв сознание.

ГЛАВА 2

Артем быстро, но в то же время осторожно двигался в тени высокого забора. Сейчас он напоминал хищника, вышедшего на ночную охоту. Но на самом деле Артем прятался от случайных глаз и патрулей ночной стражи. После событий, произошедших в доме купца, куда он попал по собственной неосмотрительности, землянин не хотел, чтобы его видели случайные прохожие или патруль. Найдут трупы, вспомнят, что видели парня, и могут начать его поиски. Это, конечно, по его мнению, было мало вероятно, но он решил быть осторожным.

Ему повезло. Город был неухоженный, и у заборов домов росла высокая трава вперемешку с кустарником. Дважды Артем прятался в траве и за кустами, когда парный патруль стражи, освещая дорогу ночными масляными фонарями, топал мимо. Он заметил, что все ночные патрули были навеселе. Шли вразвалочку, держа короткие копья, словно палки, на плече. Громко переговаривались, отпускали плоские шутки и смеялись.

Ну да, усмехнулся про себя Артем, ребята скрашивают ночное дежурство, периодически посещая ночные кабаки. Скорее всего, они пьют бесплатно.

Так, крадучись, он дошел до городских ворот. У стены, защищающей город, притулилась пара постоялых дворов. Именно сюда Артем и направлялся. В таких постоялых дворах цены были невысоки и можно было наняться в караван охранником. Он уже понимал, что передвижение одинокого путника по дорогам привлекает внимание как дорожных патрулей, так и бандитов всех мастей. Здесь было не принято путешествовать одному и пешком.

Под светом тусклого фонаря он поднялся на высокое крыльцо постоялого двора и, открыв дверь, вошел в зал. В воздухе витали запахи пива, пригорелой пищи и самогона. Стоял гул разговоров, неразличимых по отдельности. Да и никому не было нужды прислушиваться к чужим разговорам, никому, кроме вошедшего Артема. Он оглядел зал, освещаемый несколькими вонючими лампами, и, заметив двоих крепких бородатых мужиков в стеганых куртках — такие были в ходу у охранников караванов, тех, кто победнее, — подошел к их столу.

— Господа охранники, вы позволите присесть рядом с вами? — вежливо спросил Артем.

Бородачи не обратили на него никакого внимания, просто мазнули взглядами по пухлой, глуповатой роже и отвернулись.

Но Артему их равнодушие было только на руку, он спокойно сел и сделал заказ подошедшему подавальщику.

— Мясо с овощами и взвар, а господам по кружке пива, — показал он рукой на сидящих охранников.

Те удивленно уставились на Артема, а когда им принесли заказанное пиво, подобрели. Тот, что постарше, огладил черную бороду и принял кружку.

— Благодарствую, парень, — сказал он и сделал большой глоток.

Артем лишь вежливо улыбнулся и принялся за еду. Напарники пили пиво и тоже молчали. Когда тарелка Артема опустела, тот же бородач спросил:

— Тебя как зовут, парень?

— Артам, господин охранник. — Артем с удовольствием пригубил взвар.

— Чем занимаешься? — Второй бородач, с жиденькой ржавой бороденкой, оценивающе посмотрел на паренька.

— Да вот, следую до Аногура. Хочу наняться в какой-нибудь караван охранником, который следует в том направлении. Не подскажете ли чего?

— Охранником? — переспросил ржавобородый. — А оружие держать умеешь?

— Могу обращаться с копьем, господин охранник.

— Да брось ты нас так величать, Артам, — отмахнулся старший. — Я Мирс, а это мой брат Вирс, — показал он на второго бородача. — Мы не до Аногура идем, но в ту сторону. Вижу, ты парень вежливый, не проходимец. Утром приходи на грузовой двор, найдешь нас, мы порекомендуем тебя старшему охраны. Нам как раз нужен один человек. Но сам понимаешь, там как старшой решит, — подмигнул он.

Выпив свой взвар, Артем пожелал доброй ночи новым знакомым и пошел к стойке, за которой зевал трактирщик.

— Переночевать подешевле где можно?

— В сене на конюшне, пара медяков, — снова зевнув, равнодушно ответил трактирщик и, получив свою плату, потерял интерес к новому постояльцу.

В конюшне Артем забрался повыше на наваленное у стены сено и улегся. Но ему что-то мешало, что-то твердое, как полено, давило на бок, он растормошил сено и с удивлением увидел ногу — голую по колено, в рваном башмаке. Недолго думая он потянул ее на себя, и в конюшне раздался истошный визг, напугавший его и коней. Кони заржали и зафыркали, а Артем отпустил брыкающуюся ногу.

Из сена вылезла всклоченная голова с длинными спутанными волосами, в которых застряли сухие стебельки, и на него уставилась злая девичья мордашка.

— Ты что, обалдуй, совсем страх потерял? Лапаешь без спросу!

Девчонке, судя по лицу, было лет шестнадцать. Чумазая мордашка была искажена гневом.

— Если хочешь любви, олух, с тебя пять медяков, — нагло заявила замарашка и стала отряхивать с себя сено.

— Упаси Хранитель! — отмахнулся Артем и ради смеха осенил себя змейкой. — Я себя не на помойке нашел, чтобы спать с такой замарашкой.

Девушка вылезла из сена полностью и, стоя на коленях, уперла руки в боки.

— А кто говорит про спать? — ни капли не смущаясь, отозвалась она. — По-быстрому сделаешь свое дело и вали отсюда.

— Нет у меня с тобой никаких дел, чучело.

Он повернулся к ней спиной, показывая, что разговор окончен, и стал думать, как ему быть. Надо бы попросить Свада связать его, оградив от ночных чудачеств Артама, но как это воспримет замарашка? Не побежит ли сплетничать о том, что увидела? И сам себе ответил: побежит. С тяжелым вздохом он закрыл глаза и тут же провалился в сон.

Артам проснулся с чувством сильного беспокойства. Неужели его опять связали и к нему вновь придет страшный маленький человечек? Но, к своему удивлению, он почувствовал свободу.

— Ну так что, платить будешь? — услышал он вопрос и повернулся, чтобы узнать, кто его задал.

Напротив него стояла девушка в грязном, латаном-перелатаном платье, худая, с длинными голыми ногами. Она бесстыдно задрала платье и показывала свои прелести.

— За что платить? — изумился Артам.

— Как за что? Ты меня лапал? Лапал. На меня смотрел? Смотрел? Гони пять медяков.

Артам усмехнулся:

— Иди гуляй, девочка, видал я таких. Будешь приставать, сообщу страже, что ты занимаешься ночным промыслом.

— Ах так! — Она опустила подол платья. — Ну смотри, жирный, ты еще об этом пожалеешь.

Она зло ожгла его взглядом и направилась вон из конюшни.

Артам проводил ее взглядом и заскучал. Спать он не хотел, поэтому, поворочавшись, вылез из сена и тоже покинул конюшню. Как он и предполагал, Артем остановился на постоялом дворе. Артам пошарил в карманах и нашел кошель с серебром и медью. Сразу повеселев, он направился в трактир постоялого двора.

Сначала он хотел выпить немного пива и пойти спать, но после первой кружки к нему подсели двое парней. Они поставили на стол бутылку первача, яичницу, хлеб и зеленый лук.

— Будешь пить? — спросил тот, что был потолще, и, не дожидаясь ответа, налил Артаму солидную порцию самогона в его кружку с пивом. — Здрав будь! — поднял он свою кружку.

Артам жадно сглотнул подступившую слюну и сделал большой глоток. Горячая волна потекла по горлу, доставив ему наслаждение. Артам сделал еще пару глотков, и взгляд его осоловел. Вскоре он уже сидел в обнимку с новыми друзьями, те расспрашивали, чем он занимается, и Артам заплетающимся языком рассказал, что он ученик школы магии.

— Да брось ты врать, Артам, — подначил его второй собутыльник с козлиной бородкой. — Какой из тебя маг?

— Как это какой! — возмутился недоверием Артам. — Самый настоящий. Хочешь, покажу?

— А покажи! — обрадовались новые друзья.

Под столом сидел и грыз стащенную на кухне кость Сунь Вач Джин. После слов Артама он скривился:

— Как же, покажет он сейчас, недоучка.

Артам отодвинул от стола табурет, на котором сидел, и замер. На него из-под стола смотрела та самая ужасная морда, которую он видел, будучи связанным. Воспоминания о пережитом ужасе ввергли его в ступор.

— Ну, Артам, ты чего? — толкнул его в бок бородатый. — Давай колдуй, ваше магичество. — И пьяно засмеялся.

— Я? Я не могу, — еле слышно произнес Артам, не спуская глаз со Свада.

— Мы так и знали, — рассмеялся толстый и похлопал Артама по плечу. — Ты где ночуешь? — спросил он.

— На конюшне, — таким же слабым голоском ответил Артам. — Я, пожалуй, пойду. — Он стал подниматься, покачиваясь.

— Мы тебя проводим, — подмигнув бородатому напарнику, произнес толстый.

Они подхватили Артама под руки и повели к двери. Но к конюшне они его провожать не стали, завели к нужнику, и тут же он получил сильный удар по голове. Артам упал, но продолжал оставаться в сознании. Он слышал, как сопели грабители, обшаривая его карманы. Достав кошель, они тихо удалились.

Артам полежал еще с полчаса, пока очередной постоялец, пришедший справить нужду, не наткнулся на бедолагу. Он помог ему подняться и отвел на конюшню, где и оставил. Артам доковылял до сена и упал как подкошенный. Он не чувствовал ни горечи, ни стыда. Он только хотел спрятаться в своем уголке, где ему было тепло и уютно. Проблемы, которые могли возникнуть у Артема после пробуждения, его не волновали.

— Каждый сам за себя, — пробормотал он и провалился в сон.

Артем проснулся от сильнейшей головной боли. Затылок саднил, во рту было гадко, и сильно хотелось пить.

«Гад Артам! Опять нажрался!» — с ненавистью подумал Артем и притронулся рукой к затылку. На голове была огромная шишка, и он, коснувшись ее, почувствовал что-то липкое.

Голова разбита, понял он. Во что недоучка вляпался на этот раз? Артем с трудом, преодолевая головокружение, поднялся и пошел к стойлам. Там должна быть в бочках вода. Он ополоснул лицо, осторожно промыл, морщась, рану и сотворил лечащее заклинание. Сразу стало полегче.

— Ты кто? — услышал он вопрос.

Опустив голову, увидел Свада.

— Артем, — со вздохом ответил он, набрал пригоршню воды и выпил. — Свад, ты видел, что вчера было с этим дурнем, что вылазит по ночам?

— Видел. Сначала мешал пиво и самогон, потом пытался творить волшбу, а потом его избили и ограбили.

— Знаешь, кто это сделал? И где они сейчас?

— Кто избил и ограбил, знаю. — Свад достал кусок пирога из кармашка фартука, откусил и продолжил: — Двое, что были с девчонкой, которая ночевала здесь, но сейчас они постоялый двор покинули.

— Гад, когда же он успокоится? — произнес вслух Артем, понимая, что грабителей он уже не найдет. Хорошо, что не все деньги он положил в кошель. Создав заклинание исцеления, подлечил себя. — С этим парнем что-то надо делать.

Он задумался, но, как назло, ничего путного ему в голову не шло. Спать не хотелось. Он выглянул из-за прикрытых створок конюшни. Было еще рано, и зорька только занималась. Можно было еще пару часиков отдохнуть и подумать.

Утром он хмурый пришел на грузовой двор. Там готовились к отбытию два каравана. Приказчики суетились, проверяя возы. Возницы покрикивали на лошадей, те фыркали. Охрана собиралась вокруг старших. Увидев своих знакомцев, Артем направился к ним. Остановился в двух шагах и вежливо поклонился.

— Вот, Маркуй, парень о котором мы тебе говорили, — заметив Артема, обратился к старшему один из его знакомцев, с рыжей бородой. Это в тусклом свете ламп она показалась Артему ржавой.

Старшой обернулся и изучающе просмотрел на Артема.

— Я вроде тебя видел, парень, — с сомнением произнес он. — Ты ночью пьянствовал в компании.

— Нет, господин начальник, — Артем решил все отрицать, — это был не я. Я вчера поел и ушел спать. Вот они свидетели, — не моргнув глазом соврал он и показал рукой на Вирса и Мирса.

Те закивали:

— Так и было, Маркуй.

Артем, будучи от природы неплохим психологом, увидел, что начальник охраны каравана не уверен в своих словах, и решил гнуть свою линию.

— Может быть, — не стал спорить Маркуй. С сомнением посмотрел на Артема и спросил: — Что умеешь? Топор, дубину держать в руках умеешь?

— Умею с копьем обращаться и с дубиной, — улыбнулся Артем.

— Ну-ну, — недоверчиво проговорил Маркуй. — Посмотрим. Вирс, дай парню свое копье.

Охранник подошел к возу, покопался и достал короткое копье, больше напоминающее дротик. Легко подкинул его в руке, ловко перехватил и, подойдя к Артему, протянул ему.

— Держи, парень, и покажи, что умеешь, — сказал он и подмигнул.

Артем крутанул копье, перекинул его за спину и ухватил, выставив перед собой.

— Ловко, — одобрительно проговорил Вире.

— Это еще ничего не значит, — отозвался старший охраны. — Биться копьем — это не колечки крутить. — Он огляделся и подобрал сломанную оглоблю. — Если минуту выстоишь против меня, парень, то возьму тебя в охрану.

Он повертел могучей шеей. Взмахнул пару раз обломком, примерился и сказал:

— Ну, значит, защищайся.

Шагнул вперед и сделал ложный замах. Артем, не ожидая продолжения, сделал шаг навстречу и концом острия копья уперся в кадык старшему. Маркуй от неожиданности замер. Опустил глаза и, вытаращившись на копье, остался так стоять. Артем отступил на шаг и опустил копье.

Старший потер место, куда ткнулось острие, и откашлялся.

— Кхе-кхе. Давай еще раз.

Не успел он закончить последнее слово, как копье вновь уткнулось ему в кадык.

Мужик отвел рукой копье и озадаченно проговорил:

— Да подожди ты. Ишь шустрый какой. Дай подготовиться. Как досчитаю до трех, можно начинать. — Он отступил на шаг назад и стал считать: — Один, два, три.

И вновь он не успел отреагировать. Артем сделал длинный выпад и приставил копье к паху противника. Выпад был такой быстрый, что Маркуй замер и осторожно посмотрел вниз. Облегченно выдохнул и отступил назад.

— Ты, парень, это… поосторожней. — Он отбросил оглоблю и рассмеялся. — Молодец! Принят. Оставь копье себе. Иди собирайся, через полчаса выступаем.

— Да мне нечего собирать, все при мне, — ответил повеселевший Артем и подкинул копье.

— Ну тодыть сторожи обоз. Вот наши десять возов. — Маркуй показал рукой на повозки и коней.

— От кого?

— Чего от кого? — Старший удивленно посмотрел на Артема.

— От кого сторожить?

— Просто смотри, чтобы кто чужой не залез и не обворовал.

— Маркуй, — ржавобородый Вирс, с недоумением посмотрел на старшего, — да кто полезет к повозкам…

— Цыц! — прикрикнул Маркуй. — Сказал сторожить, значит, сторожить. А вы не стойте столбом, идите собирайте свои пожитки. Да наших разбудите.

Они ушли, а Артем сел на козлы одного из возков, сунул соломинку в рот и стал сторожить. По двору сновали люди. Ржали лошади. Царила утренняя суета. Приказчики кричали и считали возы. Караваны вытягивались гусеницами с постоялого двора.

К его возку подошел толстый рябой мужик в красной рубахе, зеленой жилетке и в добротных сапогах. Он широко зевнул.

— Слышь, ты, убогий, чего расселся? Кыш отселя! — прикрикнул он незлобиво, как-то даже с ленцой.

— Дядя, это вы мне? — Артем посмотрел на него сверху вниз. — Шли бы вы сами отсюда.

— Что? Что ты сказал? Ты что, берега попутал, толстощекий! А ну, марш отселя, пока я тебе бока не намял! — Мужик упер руки в боки и воинственно посмотрел на Артема.

— Дядя, еще раз говорю, проходите мимо, — как можно вежливее ответил Артем.

— Ну и наглец. — Рябой попытался схватить Артема, но тот ловко и сильно ударил древком копья по протянутой руке.

— Ух ты! — Рябой отдернул руку и потер ее. — Ты кто такой? Хранитель тебя задери!

— Я охранник и сторожу эти возы. — Артем показал взглядом на рядом стоящие возки. А вот вы, дядя, кто такой?

— Охранник? Какой ты охранник?! Я тебя не знаю.

— Я вас тоже. Поэтому ступайте мимо.

— Я хозяин этого каравана, сопляк. Кто тебя поставил сторожить?

— Дядька Маркуй. Сказал сторожить и никого к возкам не подпускать.

— Ну, раз Маркуй тебя поставил, то сторожи. — Мужик полез под брезент повозки.

— Эй! Эй! Ты куда руки тянешь?! — заволновался Артем и с размаха огрел рябого копьем по спине.

Мужик взвыл и отскочил от повозки.

— Да чтоб тебя, служака! Я же говорю, что я хозяин этого каравана.

— Да откуда мне знать, дядя, кто вы такой. Идите к Маркую и приходите вместе с ним. Разрешит он вас допустить до воза, я допущу, а пока не приближайтесь к нему.

Рябой развел руками и огляделся.

— Да что же это такое творится, люди добрые! — ища поддержки, прокричал он зрителям, что лениво смотрели на их перебранку. Затем он увидел кого-то и радостно проговорил, показывая пальцем на Артема: — Живгун, прогони этого сопляка.

Тот, к кому он обратился, был здоровенный, заросший по самые брови волосами мужик. Он хмуро поглядел на Артема и приказал:

— Пшел вон, щенок.

— Сам иди, — незлобиво ответил Артем.

Рябой всплеснул руками:

— Ты это видел, Живгун?

Здоровяк засучил рукава и двинулся на Артема.

Артем оценивающе посмотрел на мужика, и ему в голову ничего больше не пришло, как выдержка из Устава караульной службы.

— Стой! Кто идет? — крикнул он.

— Я иду. Живгун, — ответил мужик. Он шел заметно косолапя.

— Стой! Стрелять буду! — неожиданно для себя прокричал Артем.

Косолапый остановился и уставился на Артема.

— Да врет он! — вскричал рябой. — Нет у него луков и самострелов. Пугает только!

Живгун двинулся дальше.

— Я ему сейчас попугаю, — проговорил он, приближаясь. Он хотел сдернуть Артема с козел, но получил точный и сильный удар пяткой копья по лбу. Отступил на шаг назад и тряхнул головой. Его глаза налились кровью. — Ну все! Убью, щенок! — прорычал он и шагнул снова вперед.

Артем соскочил с козел и с силой ударил косолапого древком в пах. Затем быстр взобрался на воз. Живгун вытаращил глаза и с тихим стоном, хватившись за пах, повалился на землю.

Артем погрозил пальцем:

— Предупреждаю всех, к возкам не подходите.

Рябой сплюнул и пошел прочь. По дороге он встретил спешащего начальника охраны своего обоза, Маркуя.

— Маркуй! — заорал он. — Я за что тебе плачу?

— Как за что? — недоуменно произнес Маркуй и остановился. Почесал бороду и степенно ответил, как будто открыл для себя какую-то важную истину и поделился ею с встречным мужиком: — Известно за что. За охрану каравана.

— Вот! За охрану! — потряс перед его носом пальцем хозяин обоза. — А я не могу подойти к своему каравану. Ты кого поставил сторожить мое добро?

— Парня одного. Артамом зовут. Я нанял его сегодня. А что? Он что-то спер?

— Нет.

— У него украли?

— Да нет же! — нетерпеливо всплеснул руками купец. — Я тебе объясняю, что не могу подойти к своему обозу. Понимаешь?! Твой новый охранник меня не подпускает.

Маркуй рассмеялся.

— Так он вас, господин Чортак, не знает в лицо. А я хотел проверить его в деле. Раз и вас не пустил, значит, подходит. Пойдемте, я вас представлю.

Они подошли к возку, на котором сидел Артем. У колеса лежал и стонал Живгун.

— Это чего он валяется? — поинтересовался Маркуй.

— Это твой новый охранник ему по причинному месту копьем врезал. — Купец скептически поджал губы и зыркнул на Артема, но подойти ближе не решился.

— А его за что? Тоже хотел в возок залезть?

— Нет, Маркуй. — Купец замялся. — Это я его попросил прогнать самозванца.

— Ага! А он, значит, не смог его прогнать.

— Как видишь, не смог.

— Слезай, Артам, — обратился Маркуй к Артему и, когда тот слез, протянул ему серебряный рукль. — Молодец, парень, это тебе за старание.

— Спасибо, старшой. — Артем принял монету и слегка поклонился. Потом обратился к купцу: — Уважаемый, вы меня простите, я не знал вас, потому и не пускал.

— Да ладно, парень, ты все правильно делал, — махнул рукой рябой. Полез в маленький кармашек жилетки и достал серебряный рукль. Недолго боролся с сомнениями, потом полез в другой карман и достал еще один серебряный. Протянул Артему. — Держи, это тебе за старание.

Артем поклонился ниже и поблагодарил купца.

— Артам, — обратился к нему Маркуй, — поедешь с возницей на последнем возу.

Артем кивнул, показывая, что понял.

— Лихие люди любят нападать на последний воз. Набегут, быстро распотрошат и скроются. Так что внимательно смотри по сторонам. Если что увидишь, кричи громко.

— Хорошо, старшой, так и сделаю. Какой возок поедет последним?

— А вот его. — Маркуй рукой показал на поднимающегося Живгуна и рассмеялся. — Чувствую, поездка у тебя будет веселой.

ГЛАВА 3

Обоз выехал из ворот постоялого двора через полчаса. Артем сидел на козлах, держа в руках свое копье. Он косил глазом на Живгуна, но тот то ли был незлой, то ли уже забыл происшествие. Изредка понукал лошадок, не обращая внимания на охранника.

Караван покинул город и направился по наезженной дороге, поднимая клубы пыли и заставляя едущих позади глотать эту пыль. Недолго думая Артем достал из сумки платок и повязал на лицо, скрыв нос и рот. Живгун оживился и искоса посмотрел на парня. Ничего не сказав, отвернулся.

— Зря он это сделал, — усевшись и скрестив ноги, произнесла Агнесса. — Тут так не делают. Не нужно ему выделяться, чем меньше он на виду, тем безопаснее будет жить.

— Мы не можем предусмотреть все случаи жизни, — ответил Арингил. — Парень он неглупый, как-нибудь отвертится. А твой подопечный не меняется, и ничему его жизнь не учит. Вот он-то как раз и представляет для нас проблему.

— Какую проблему? — поморщившись от слов ангела, спросила девушка.

Она понимала, что Арингил прав, но не хотела открыто это признавать. Ей и так казалось, что этот красивый парень в нелепом белом балахоне всегда оказывался прав. «Зануда», — капризно подумала Агнесса и решила поспорить:

— Почему сразу виноват мой подопечный? Да он из своего уголка не вылезает. Подумаешь, выпил чуток. Да тут все так живут, и он-то как раз не выделяется. Так что я не вижу никаких проблем. — Она задрала носик и победно посмотрела на ангела. «Что, выкусил?» — говорил ее взгляд.

Арингил замолчал. Ну как спорить с тифлингом? У нее всегда виноваты окружающие. Что бы ни произошло, она всегда считает себя правой. У него не было настроения спорить. Он улегся и подложил руки под голову. Нужно было подумать, как нейтрализовать Артама. Не дать ему выходить из тела он не может. Они двое уже договорились делить тело. Днем Артем им владеет, ночью — Артам. Вот из этого и нужно исходить.

Его молчаливая непокорность не устроила тифлинга, и она начала злиться. «Он вздумал меня игнорировать! Что он о себе возомнил? И вообще, когда он женится на мне? — Мысли о замужестве наполнили ее сердце радостным трепетом и болью одновременно. Болью от того, что этот недотепа не спешит. Мало того что не спешит, он отказывается. Ее мысли с Артама перескочили на Арингила. — Какой же он… Сухарь. Разве не видит, как девушка страдает? — Она кинула на ангела быстрый взгляд и отвернулась. Прикусила нижнюю губу. — Баба Крыстя, вот кто мне поможет», — решила она.

— Арингил…

— Чего? — Он подозрительно на нее посмотрел.

— Мне нужно сгонять домой, побудешь тут один?

— Не вопрос, иди, — отозвался ангел и отвернулся.

«Он даже не спросил зачем! — возмущенно подумала Агнесса. — Ему что, все равно, здесь я или ушла?»

— Что значит иди? — взвилась рассерженная невниманием ангела к себе Агнесса.

Арингил удивленно вздернул брови и посмотрел на девушку.

— А что я должен был сказать? «Нет, оставайся здесь и сиди со мной вместе»?

«Ну хотя бы так», — подумала Агнесса, но вслух сказала совсем другое. Она много раз слышала, как ее мать почем зря ругала отца, вымещая на том свое раздражение. Даже когда была не права, ее мать так обставляла ссору, что виноватым всегда оставался отец. Агнесса решила применить тот же самый прием на ангеле.

— Нет. Ты должен был все хорошо обдумать.

— В каком смысле? — удивился такому обороту Арингил.

— В таком! Ты должен был подумать, а справишься ли ты тут один. Это раз. Во-вторых… — Агнесса запнулась и задумалась. Что было во-вторых, она придумать на ходу не смогла.

Арингил ее запинку расценил по-своему.

— Иди и не бойся, я справлюсь. Если уж твоя распутная бабка справилась, то я тем более справлюсь.

— Ах вот в чем дело! — Агнесса поднялась и стала воинственно наступать на Арингила. — Тебе не нравятся мои родственники!

— Да почему сразу не нравятся? — еще сильнее удивился Арингил.

— Да потому, что ты все время их ругаешь.

— И в мыслях не было.

— А вот и было.

— Не было.

— Было! — настаивала тифлинг. Затем постаралась и подпустила слезу, как делала мама. — Мы позвали тебя в свой дом, накормили. А ты… — Она всхлипнула.

— А что я? — растерялся Арингил. — Я ничего. Родители у тебя хорошие. Если хочешь, оставайся и никуда не ходи.

— Ну какой же ты… — Агнесса осуждающе тряхнула головой. — Когда ты наконец будешь думать? Я что, должна все время думать и решать за нас двоих?

Арингил от такой несправедливости оторопел. А девушка продолжила наступать.

— Вот уж нет, — строго произнесла она. — Я не собираюсь работать за нас двоих. И вообще, у нас не принято, чтобы муж сидел дома, а жена работала за двоих. Так что увильнуть у тебя не получится.

Арингил, сбитый с толку напором девушки, попытался оправдаться:

— Я ничего такого не хотел…

— Хотел, не хотел, — прервала его тифлинг. — Ты, Арингил, уже не мальчик, сам должен соображать и не взваливать проблемы на мои хрупкие плечи. — Она вновь гордо вздернула головку и добавила: — Короче, остаешься один, смотри у меня… — Она погрозила пальчиком. — Веди себя хорошо.

Она исчезла. Арингил, глядя на дымок, который остался после тифлинга, недоуменно покачал головой.

— Это что сейчас было? — спросил он вслух сам себя.

Дорога укачивала Артема, который не смог выспаться ночью. Он, как мог, боролся со сном: тер глаза, слезал с козел и шел рядом с телегой. Но караван двигался медленной своим монотонным движением вгонял Артема в сонливость. Он пытался разговорить Живгуна, попросив у него прощения, но тот не обращал на него никакого внимания. Не добившись ответа, Артем задремал. Ему снилось, что он пролез в место, где находился Артам. Раздражение и злость при виде своего напарника наполнили душу Артема. Он потянулся было к нему рукой, чтобы схватить за шиворот, но Артам извернулся и с силой ударил Артема ногой.

Удар был болезненный и пришелся по уху. Артем вскрикнул и покатился кубарем. Его полет остановил колючий куст, в который он влетел. Ошалевший, непонимающий, что произошло, он вскочил, и новая боль прошлась по рукам. Осмотревшись, Артем увидел, что стоит посреди колючего кустарника, а на него, смеясь, глядит, проезжая мимо, Живгун. Артем посмотрел на ободранные, в ссадинах руки. Осторожно раздвигая колючие ветви, он стал выбираться из кустарника, вышел на дорогу и поспешил догонять свой возок. Он понял, что уснул и Живгун отомстил ему, ударив спящего по уху, отчего он упал с телеги. Ухо распухло и болело.

Артем молча взобрался на козлы и, насупившись, поехал дальше. Спать больше не хотелось, но очень хотелось посчитаться с Живгуном. Применив заклинание исцеления и незаметно связав плетение, Артем подлечил себя.

На ночлег обоз остановился в придорожном постоялом дворе. Артема, как самого молодого и только что принятого на службу, оставили сторожить, пока не распрягут лошадей и не поедят ездовые. Наступила ночь. Он сидел прислонившись к колесу и беседовал со Свадом. Тот был голоден и порывался удрать в трактир.

— Артем, да отпусти ты меня, я сам поем и тебе принесу, — канючил он, стараясь подпустить в голос побольше жалости.

— Сунь, подожди немного, сейчас опасно туда соваться.

— Да ничего опасного нет, дылда! И сколько раз тебе говорить, — гневно размахивая руками, почти вопил коротышка, — не называй меня коротким именем! Я Сунь Вач Джин!

— Ладно-ладно, — примирительно произнес Артем. — Ступай. Попадешься, сам виноват будешь.

— Не попадусь, — отмахнулся Свад. — Здесь народ темный, меня принимает за домового.

Он исчез под телегой, оставив Артема одного. Через пару минут он возник вновь и зашептал:

— Артем, тут те, кто ограбил Артама, и девчонка с ними.

— Да? Где они? — Артем подобрался.

— Они прямо за плетнем, следят за обозом. Хотят послать девчонку разведать, есть тут сторожа или нет.

Артем услышал легкие шаги, упал на землю и рукой прижал Свада. Тот уткнулся лицом в землю и недовольно заворочался. Артем сильнее прижал малыша, но тот стал изворачиваться еще энергичнее. Шаги стали удаляться, и Артем отпустил Свада. Когда тот поднял голову, землянин чуть не поперхнулся. Все лицо коротышки было измазано свежим навозом. Малыш откашлялся, сплюнул и с кулаками набросился на Артема. Тому пришлось вновь ухватить Свада и, чтобы не измазаться самому, прижать того к земле снова. Как оказалось, вовремя. Через плетень, огораживающий грузовой двор, перепрыгнули две тени. Они сноровисто подбежали к соседнему возу и стали развязывать веревки.

— Что вы возитесь? — услышал он недовольный женский голос. — Режьте веревки побыстрее.

Артем дождался, когда злоумышленники начнут резать веревки, и только тогда вскочил. Он увидел двоих парней и ту самую девчонку, которая требовала с него деньги.

Не ожидавшие такого грабители отпрянули.

— Чего вы боитесь? — негромко закричала девчонка. — Убейте его! Это тот увалень, что был ограблен вами.

В руке Артема дрыгал ногами воняющий навозом Свад. Артем недолго думая запустил им в голову атаманши. Свад испуганно вскрикнул и, встретившись со всего размаха с лицом девчонки, охнул. Обеими руками вцепился ей волосы и укусил за нос. Та дико заорала, пытаясь оторвать что-то страшное, что прилепилось к лицу.

В другой руке у Артема было копье. Он с воинственным криком, желая ошеломить грабителей, прыгнул вперед и, крутанув копье, подсек им ближайшего парня под ноги. Перевел по инерции копье дальше и второго, который стоял с открытым ртом, ударил пяткой копья в лицо. Не останавливаясь, перехватил древко и с силой опустил его вниз, врезав той же пяткой по животу лежащего грабителя. Затем ухватил за волосы орущую девчонку и повалил рядом с парнями. Свад улучил момент, отцепился от злоумышленницы и скрылся под телегой. Напоследок выглянул, погрозил кулаком Артему и снова исчез.

На крики сбежались охранники обоза и ездовые, свои и чужие. Они столпились у телег, через головы товарищей пытаясь разглядеть, что там произошло.

— Почему кричали? — спрашивали те, кто стоял в задних рядах.

Гвалт нарастал.

Расталкивая любопытных, через толпу продрались Маркуй и купец. В окружении толпы стоял Артем и воинственно тряс копьем, у его ног лежали и стонали трое.

— Что здесь произошло, Артам? — в тревоге спросил Маркуй.

— А то ты не видишь сам, — перебил его купец. — Воры залезли, вон, видишь, веревки, стягивающие брезент, порезаны. — Он подошел к возу и потряс обрезанными концами.

— Как осмелели разбойники! — осуждающе покачал головой Маркуй.

— Мы не разбойники, — заплакала девчонка. — Он пригласил меня сюда, — показала она пальцем на Артема, — сказал, что даст хлеба, а вместо этого стал раздевать. Я закричала. Мои братья услыхали и прибежали меня спасать. А он драться надумал. Побил их.

— Хлеба, значит, предложил, — усмехнулся Маркуй. — А веревки почему разрезаны?

— Этого мы не знаем, — запричитали парни. — Мы пришли сестру спасать, а он на нас набросился. Может, он и разрезал веревки. Мы люди бедные. Есть хотели.

Они лежали лицом вниз, но все понимали, о ком они говорят.

Купец нахмурился.

— Что скажешь, Артам?

— Хлеба им захотелось, — усмехнулся Артем. — Вы посмотрите в их кошели и увидите там много интересного.

Маркуй быстро нагнулся и зашарил руками по телу одного из парней. Тот стал извиваться, но, по-видимому, начальник охраны каравана был опытный в таких делах. Он прижал молодца коленом и залез ему за пазуху. Вытащил набитый кошель, висевший на шее парня, и сорвал его. Открыл, высыпал на ладонь десяток золотых монет.

Все ахнули, увидев такие деньжищи.

— Бедные, значит! — хмуро проговорил Маркуй. — Вирс, Мирс, посмотрите, что у остальных.

Девушка, до этого момента рыдавшая навзрыд, вскочила. В ее руке сверкнул в свете факелов острый, небольшой кинжал, и она без размаха нанесла удар в живот Мирсу. Тот ничего сделать не успевал. Но Артем внимательно следил за девкой. Он уже понял, что она главная в банде. Он сделал выпад копьем и отбил ее руку вниз. Кинжал выпал. Но девушка не остановилась. Она подпрыгнула и вскочила на воз. Оттуда рыбкой через головы зевак нырнула за плетень и скрылась. Все произошло настолько быстро, что никто сообразить не успел. Только Мирс пребывал в шоке и гладил целый живот.

— Мирс, Вирс, грабителей обыскать, — приказал Маркуй. — Все ценное забрать, а самих связать. Утром отдадим дорожной страже.

— Не надо! — завозились парни. — Мы не виноваты! Это Шайла нас заставила. Она ведьма.

Маркуй поморщился. Слова были сказаны, и теперь эти двое принадлежали инквизиторам. Дурни! Они только отстрочили свою смерть. Их ждут пытки на допросах, последние дни жизни этих несчастных будут страшными, и смерть от повешения покажется им благословением.

Маркуй посмотрел на Артема.

— Опять ты отличился, парень. — Он достал из кошеля золотой барет и протянул Артему. — Держи, — важно сказал он.

Артем взял с благодарным видом монету, а сам подумал: жмот, мог бы отдать треть или даже половину. Это же он, Артем, поймал воров. Но вслух высказывать свои мысли не стал. Возницы и охранники с завистью посмотрели на него. Артем это видел и поспешил убрать монету.

— Мирс, скажи нашим из охраны, как освобожусь, я проставлюсь.

Мирс засиял как начищенный пятак.

— Скажу, парень, обязательно скажу. Маркуй, отпускай парня. Вон возницы пришли, их очередь сторожить ночью. — Старший из братьев погладил бороду и подмигнул Артему. — Пошли, Артам, твоя смена закончилась.

В зале, сдвинув два стола, собрался десяток Маркуя. Артем решил прогулять этот золотой, чтобы не было лютой зависти товарищей. Ему еще несколько дней с ними двигаться по дорогам. Если нападут разбойники, то товарищи и спину прикроют. А по злобе могут специально подставить и потом его добро поделить. Бережного Бог бережет.

Подавальщики тащили на стол пиво, самогон и закуску. Во главе стола сел Маркуй.

— А что, Артам, хозяина не позовешь? — спросил он.

— Как же, обязательно приглашу, — спохватился Артем, застигнутый этим вопросом врасплох. — Кто за ним сходит? — спросил он, радостно улыбаясь, словно не он угощает, а жмот-купец, что поделил золотые между Маркуем и собой. Они-то не спешили проставляться.

Один из охранников вскочил и пошел к другому столу, где сидел хозяин каравана и его приказчик.

«Этот тоже придет», — подумал Артем, глядя, как поднимаются из-за стола двое.

Веселье прошло на ура. Артем прогулял почти весь золотой, но не огорчился. Поздно вечером, когда все уже были навеселе, Маркуй тяжело поднялся из-за стола:

— Ну все, други, давайте заканчивать. Артам, спасибо тебе. А всем остальным нужно встать и идти спать.

Купец и приказчик ушли часа полтора назад. Весело переговариваясь, охранники поднялись из-за стола и гурьбой направились на хоздвор, на сеновал. Артем шел следом. Он единственный из всех был трезв. Когда ему предложили выпить самогона, то он накрыл стакан рукой и твердо заявил:

— Простите, но я не пью. Отец не разрешает.

И заказал себе медовый напиток. Когда остальные охранники стали уговаривать Артема выпить и даже смеяться над его трезвостью, ему на помощь пришел Маркуй. Он хлопнул ладонью по столу.

— Оставьте парня в покое. — И веско добавил: — Отца нужно слушаться.

Артем устроился на самом верху под крышей, на горе сена. Закопался по шею и стал думать. Уснуть сейчас или подождать? Пусть наступит глубокая ночь, все угомонятся, может, тогда и Артаму делать будет нечего. Он не будет искать себе приключений. Подумал и на всякий случай среди балок спрятал сумку. В сумку положил все свои деньги, что нашел в карманах.

Полежал так Артем немногим больше часа. Охранники угомонились и захрапели. К Артему через крышу пробрался Свад. Он недовольно посопел и стал искать сумку.

— Дылда, где сумка? — оглядывая все вокруг Артема и шаря ручками, спросил коротышка.

— Я ее спрятал, дружище. От Артама.

— Покажи куда! — потребовал человечек. — Я должен знать, где наше имущество.

— Вон под той перекладиной, — показал рукой Артем. — В углу.

Коротышка ушел и вскоре вернулся. Подозрительно посмотрел на человека.

— Ты кто? — спросил он.

Артем отпираться не стал:

— Артем я.

— Чего не спишь?

— Уснуть боюсь, Сунь Вач Джин. Не знаю, что вытворит Артам. В последнее время он как с цепи сорвался. Пьет и попадает в разные истории.

Гремлун уселся рядом с человеком. Достал из-за пазухи кусок сыра и стал грызть.

— Ты это… Свад, прости, что я с тобой так невежливо обошелся, — стал извиняться Артем. — Сам понимаешь, ситуация была сложная. Я не хотел…

— Не хотел он, — проворчал коротышка. — Навозом накормил и рад.

— Свад, ну чего ты… Я же извинился.

— Ладно, прощен, — отозвался гремлун. — Ложись, я за тем дебоширом прослежу. Если что, я ему, — он снял с головы шестерню и потряс ею, — наркоз устрою.

Артем улыбнулся и стал укладываться. Наркоз Свада действовал безотказно, а коротышка за день сидения в сумке хорошо высыпался. Землянин лег на спину и закрыл глаза.

Арингил послушал их разговор и тоже улегся на спину. Он так же, как Артем, беспокоился о поведении подопечного Агнессы. Тот не мог отказаться от дармовой выпивки и не пропускал ни одной юбки, что сама шла ему в руки. А кроме того, обладал странным и опасным для них всех талантом влезать в самые разные неприятности. «И что удивительно, — подумал ангел, — Артам ничему не учится. Как вымытая свинья лезла снова в грязь, так и он каждый раз встревал в неприятные ситуации. Его били и грабили».

Он видел, как человек зашевелился, сел и стал отряхивать с себя сено. Затем стал шарить по карманам. Пробурчал:

— Гад, ничего не оставил. Хоть бы на кружку пива оставил, жадюга. Живет за мой счет в моем теле и не платит!

Не найдя денег, недовольный, он улегся снова, полежал, опять сел. Затем стал спускаться по лестнице вниз. Под его тяжестью она скрипела, и казалось, что сейчас развалится. Артам вышел из ворот сеновала. Была глубокая ночь.

«Интересно, куда он пойдет?» — подумал Арингил.

Артам покрутился по двору и направился в трактир. В зале сидело несколько подвыпивших крестьян. Артам присел рядом и завел разговор:

— Как дела, уважаемые?

Крестьяне поглядели на парня, и один, с редкой бородкой на узком худом лице, сказал, как отрезал:

— Шел бы ты отсель, мы не подаем бродягам.

— Я не бродяга, — обиделся Артам, — я ученик магической школы.

— Да ну! — расхохотался второй крестьянин, с широким круглым лицом. — Коли ты маг, то я ландстарх по меньшей мере.

— Подожди ты, Викул, смеяться, — отмахнулся самый маленький из них. — У меня Лешака захромала. — Он подсел поближе к Артаму. — Ты, парень, в самом деле сведущ в магии? Лечить можешь?

— Могу, — смело ответил Артам, — только мне выпить надо перед лечением.

— Выы-пи-ить? — протянул невысокий. — А по морде не хочешь, жулик?! Видели мы таких. Напьются за наш счет, а потом убегают. Поминай как звали.

— Никуда я не убегу, — ответил Артам и съежился. — Для плетения заклятий нужны гибкие пальцы, а они у меня становятся ловкими после выпивки.

— А че, Ферод, — засмеялся тот, кого назвали Викулом. — Налей парню. Посмотрим, какой он лекарь. Ежели не справится, мы за выпивку его одежду заберем.

Ферод оглядел одежду Артама:

— Ну что, одежка справная, годится.

Арингил покачал головой. Ну что ты с ним будешь делать! И стал смотреть продолжение спектакля, конец которого ему был известен заранее.

Перед Артамом поставили стакан самогона.

— Пей, ваше магичество, — рассмеялся Викул.

Артам жадно облизнул губы и присосался к стакану. Несколькими глотками выпил самогон и поставил пустой стакан на стол. Занюхал рукавом и блаженно растянул губы в улыбке.

— Ну что, ученик, пойдем лошадку мою лечить? — поторопил его Ферод.

— Подожди, уважаемый, — ответил Артам и развалился на стуле. — Напиток подействовать должен.

— Смотри, не просиди себе все, — нахмурился Ферод.

— Да он же не курица, яйца не высидит, — рассмеялся Викул, и вместе с ним рассмеялись остальные. — Давай, Ферод, — продолжая смеяться, сказал Викул, — наливай по кругу и лекаря не забудь.

Они выпили еще по стакану. Артам раскраснелся, глазки его повеселели.

— Ну что, уважаемые, — Артам уперся руками в стол, — пойдемте, показывайте вашу лошадку.

Он поднялся, вслед за ним, негромко переговариваясь, поднялись крестьяне. Они вышли на высокое крыльцо, и Артама слегка повело в сторону. Он ухватился за перила и удержался на ногах. Ему было хорошо и даже радостно. Хмурое настроение исчезло без следа, и он готов был перелечить всех кобыл на скотном дворе.

— Вот она, моя Лешака. — Ферод вывел кобылку из стойла и погладил по гриве.

— Щас я ее… выле… ик… чу. — Артам потер руки, задумчиво посмотрел на небо, вспоминая заклинание. — Так, — пробормотал он, — две линии зеленые, одна белая, делаем узел… протягиваем его сюда… или, нет две белые и одна зеленая? А! Пусть будет две белых и две зеленых, — махнул он рукой и стал снова плести плетение.

Прочитал заклинание и отпустил плетение. Лошадка всхрапнула и встала на дыбы. Ферод попытался ее удержать, но она дернула головой и оттолкнула его. Передними копытами врезала круглолицему мужику по лбу и помчалась со двора — перепрыгнула плетень и унеслась в ночь. Мужики несколько мгновений стояли раскрыв рты. У их ног лежал окровавленный товарищ. А маг пялил широко раскрытые глаза вслед лошади.

— Ты что наделал? — Первым опомнился Ферод. — Убивец! Братцы! Он убил Тубса! — взвизгнул, срываясь на крик, Ферод. — Мово брата убил! Бей его, самозванца! — завопил он и бросился на Артама.

Артам смекнул, что сейчас его будут бить, и бить сильно. Прошлый опыт подсказал ему, что надо быстрее спасаться. Он подпрыгнул и, развернувшись в воздухе, помчался вслед за лошадью. Он почти добежал до плетня и собирался уже перепрыгнуть через него, как камень, пущенный чьей-то рукой, ударил ему в спину. Артам оступился и упал. Недолго думая он нырнул к себе в норку и затих. Страх возмездия за неудачное лечение и боль помогли ему преодолеть преграду.

Артем вынырнул из сна. Его вышвырнула боль в спине.

«Что? Что случилось?» — замельтешили мысли. Их прервали чьи-то крики, и он увидел ноги в башмаках и обмотках. А в следующую секунду эти ноги стали его бить. Артем извернулся, закрыл руками лицо и постарался откатиться. Ему это удалось. Он, не целясь, ударил ногой в силуэт, который был ближе к нему.

Услышал приглушенный вскрик и увидел, что человек упал. У него появилось пространство для маневра. Захватив в ладони земли, он кинул ее в набегающих людей, прямо им в лица, и, воспользовавшись тем, что они остановились, вскочил на ноги. Не мешкая, перегнулся через плетень, упал, встал на четвереньки и что было сил ринулся в спасительные кусты. Там рухнул и зажал рот руками, чтобы не закричать от боли. Спина, казалось, была переломана надвое.

Артем связал плетение исцеления и наложил его на себя. Боль отступила, превратилась в тупую и ноющую. Он еще раз наложил заклинание исцеления и, услышав приближающиеся шаги, нырнул в темноту.

ГЛАВА 4

Артем обежал кругом постоялый двор и нигде не мог незаметно пролезть через ограду. На грузовом дворе переговаривались возницы и горел костер. Он не решился лезть к ним, чего доброго, еще примут за вора. Расспросы начнутся — что, зачем. Дальше стена трактира и за ним высокая изгородь. На нее не залезть. Он обежал ее и, пригнувшись, прильнул к щели в створках ворот. У поилки для лошадей над лежащим человеком столпились люди. Горели факелы и слышалась ругань. На ворота постоялого двора никто не обращал внимания. Артем пригнулся, просочился в щель и, таясь, стал осторожно пробираться к сеновалу. Если что, он скажет, что ничего не знает и ничего не видел. Он благополучно добрался до сеновала и по лестнице забрался наверх. Там его встретил Свад.

— Вернулся, убогий, — грозно проговорил коротышка и потянулся к своей шестерне.

— Стой, Свад! — Артем выставил вперед руки. — Это я, Артем. Что тут случилось, пока я спал? За мной гнались какие-то люди, били и хотели убить.

— Какие-то, — проворчал гремлун. — Ты напился и обещал за выпивку вылечить кобылу. А когда начал лечить, то такое накрутил плетение, что ужас. Чтобы избежать неприятностей, я решил тебе помочь…

— Это был не я. Это был Артам, — поправил коротышку Артем. — Сам-то ты где был, когда этот дуралей пошел просить выпивку?

— А я что, сторож ему? — отвел в сторону глаза Сунь Вач Джин. — Я вышел до ветру, а когда вернулся, его уже не было.

— Постой… А как ты ему решил помочь? — Артем посмотрел с прищуром на Свада. — Говори, что ты сделал.

— Да ничего особенного. — Свад опять отвел глаза. — Просто увидел, что он творит благословение, и подумал, что за дурень. Ну зачем лошади благословение, она же не человек? Вот и подправил его маленько.

— Маленько — это как? — не отступал Артем.

— Да что ты ко мне привязался, дылда неблагодарный. Я тебе зубы сделал из алмазов? Сделал. Спас тебя от разбойников в порту? Спас. Чего тебе от меня надо?

— Мне надо понять, что произошло и почему за мной охотилась половина постоялого двора.

— Что ты переживаешь? Не за тобой, а за Артамом.

— Ну спасибо, успокоил. Мы с ним, Свад, одно тело делим. И били меня.

— Ах да. Прости, забыл. — Сунь Вач Джин сделал вид, что запамятовал, и попытался улизнуть.

— Стой. Не увиливай, коротышка, говори, что ты сотворил. — Голос Артема посуровел.

— Ничего не творил. Да пошутил просто. Скучно было, вот я и изменил его плетение и добавил энергии. А лошадь как взбеленится. Как встанет на дыбы. Как ударит копытом одного дурня, что разинул рот. Всего-то. А лошадь ускакала. Но она вылечилась зато, — гордо добавил он.

Артем выглянул в маленькое вырезанное окошко под самой крышей сеновала. Люди разошлись, и факелы светили за забором. Лошадь ищут, подумал он. Болезный лежал, оставленный всеми, один. Артем чертыхнулся шуткам Свада и дурости Артама, вылез в окошко и по крыше спустился во двор. Крадучись подошел к мужику и осмотрел. Тот был без сознания, на его лбу вздулась огромная шишка. Наложив на себя благословение, землянин начал лечить. Вскоре больной очнулся, шишка спала, а синяк стал рассасываться. Наложив напоследок благословение на раненого, Артем поспешил уйти. Он вернулся на сеновал и забрался наверх. Спать уже не хотел, Артам отбил всю охоту. Он лежал и думал, как решить проблему с этим пьяницей. Убить того не получится. Отправить в свинью? Хотелось бы. Но тоже нельзя, они повязаны с ним судьбой. Как ни думай, а выходило, что нужно этого остолопа как-то воспитывать. Но как? Его мысли прервал Свад, он подскочил к нему и стал трясти за руку. Артем посмотрел на коротышку, тот был сильно возбужден и, проглатывая слова, зашептал:

— Артем, там эта девка… — он стал тыкать пальцам на крышу, — поджечь… сеновал… хочет.

— Какая девка? — спохватился Артем.

— Да та, что ограбить обоз хотела и удрала. Быстрее, Артем, а то сгорим.

— Где она?

— У самого окна с факелом притаилась.

Артем поднялся и стал красться к окну. Сено под ногами шуршало и выдавало его, но ему ничего другого не оставалось, как осторожно двигаться к окну. В окне мелькнула голова девушки. Подкравшись поближе, он увидел, что она пыталась с помощью кресала выбить огонь. Между ее ног был зажат факел.

Ему повезло, что девушка была занята тем, что тщетно пыталась высечь огонь из старого, стертого кресала. Искры были слабыми, и трут не хотел загораться. Она дула на челку, что спадала ей на лицо, и так увлеклась своим делом, что не замечала ничего вокруг.

«Вот же неугомонная», — подумал Артем и, быстро протянув руку, ухватил ее за волосы. Девушка вскрикнула, выпустила факел и стала отбиваться. Артем сильнее потянул за косу.

— Попалась, дрянь! — радостно закричал он. — Теперь никуда не убежишь!

Но девушка ловко извернулась и вцепилась зубами в руку Артема. Взвыв от боли, он вынужден был ее отпустить и затряс рукой. Девушка, получив свободу, долго не размышляла. Она покатилась по крыше прямо во двор. Артем понимал, что если ее не поймать, то с ее талантами беды не оберешься, и прыгнул в окно вслед за ней. Он тоже покатился и у края крыши постарался сгруппироваться. Ему повезло, он удачно упал на бок. Девушка уже была на ногах и, не дожидаясь, когда ее поймают, хромая, припустила прочь. Под руку Артему попалась палка. Он что есть силы запустил ее вслед беглянке и — о чудо! — попал по ногам. Девушка запнулась и упала.

Артем не мешкал. Вскочил, догнал поджигательницу, ухватил ее сзади за кофту и дернул на себя. Беглянка резко перевернулась на спину, пнула его ногой в пах, отчего он согнулся, и неожиданно и очень быстро полоснула ножом, метя в горло. Артем выставил руки, защищаясь, и вынужден был упасть, избегая смертельного удара. Быстро откатился подальше и зажал глубокий порез на руке. Девушка нападать на раненого не стала, вскочила и умчалась что есть мочи за ворота. Ее силуэт растворился в темноте.

«Опять удрала, — огорченно покачал головой Артем. — Вот шальная… и везучая».

Во двор вошли мужики, ведя за собой лошадь.

— Вон он, охальник! — радостно закричал один из них, показывая горящим факелом в сторону Артема. — Держи его!

На шум и крики стали собираться люди. Они окружили Артема и крестьян.

— Ну что, лекарь-пекарь, попался? — засучивая рукава, проговорил худой.

— А в чем проблема? — спокойно отозвался Артем. Он продолжал зажимать руку, из которой текла кровь. Рана была глубокой, но при всех он лечиться не хотел.

— В чем проблема? — повторил за ним мужик. — А в том, что ты обещал вылечить мою кобылку, а вместо этого, колдун недоделанный, она убила моего брата.

— Этого, что ли? — Артем кивнул на исцеленного, который пристроился рядышком и молчал.

— Этого! Этого! — в запале закричал мужик.

— Так он вроде живой, — насмешливо ответил Артем. — Или мне кажется?

Стоявшие вокруг люди засмеялись.

Ферод стушевался и растерянно заморгал. Он с жалким видом оглядывался на людей, не зная, как быть.

— А кобылка моя? — наконец вспомнил он о лечении.

— А что кобылка? Вон она, рядом с тобой. И не хромает. — Артем видел, что лошадь шла спокойно, не хромая и даже как-то игриво.

— Точно, Ферод, Лешака твоя уже не хромает, — поддержал Артема другой мужик и, покачав головой, хмыкнул. — Чудно. И брат твой жив, и лошадь не хромает.

Раздвигая толпу широким плечом, в круг вошел Маркуй.

— Что здесь происходит? — спросил он властно. Увидел кровь у Артема и схватился за меч. — Кто так тебя, Артам?

Он сурово оглядел собравшихся, и многие попятились.

— Это, Маркуй, та девчонка, что сбежала. Я спал на сеновале и услышал шум. Выглянул в окно, а она там пыталась зажечь факел и спалить сеновал. Увидела меня и испугалась. Бросилась бежать. Я бросился за ней. Но она вот ножом меня полоснула и скрылась за воротами. А потом эти пристали: убил брата! Убил брата!

— А ты его убивал?

— Да вон он, — показал Артем на мужика кивком головы.

Маркуй хмыкнул:

— Хм, ладно. А факел где?

— У сеновала должен лежать, и кресало там же.

Маркуй огляделся, увидел своего охранника и приказал:

— Лавер, сгоняй, посмотри там у сеновала. Если девчонка точно хотела сжечь его, то сгорело бы все, и обозы тоже. Тут бы ничего не осталось, только пепелище.

— Я мигом, — ответил тот и скрылся. Через минуту прибежал с факелом. — Вот, самодельный. И кресало старое тоже там было.

Арингил удовлетворенно выдохнул — его подопечный удачно прошел перекресток, назначенный Артамом. Теперь их судьбы стали переплетаться, и выбор одного оказывал воздействие на судьбу другого. Только Артам вечно попадал в неприятности, что сулило в будущем много неизвестных исходов. Это раздражало Арингила, выбиваю его из привычного состояния уравновешенности, заставляя чувствовать свое бессилие. На помощь тифлинга он особо не надеялся. Агнесса существовала в мире между мечтами и маникюром. Она мечтала выйти замуж и занималась тем, что постоянно холила и красила свои ногти. При этом показывала их Арингилу с неизменным вопросом: «Тебе нравится?»

От размышлений его отвлек шум. Рядом с ним раздался легкий хлопок, и появилась Агнесса. Она подошла к ангелу, чмокнула его в щеку.

— Привет, дорогой, — сказала она и показала руки. — Смотри, у меня новый цвет ногтей. Тебе нравится?

Арингил обреченно вздохнул и мысленно взмолился: ну за что все это ему?

— Агнесса, ногти замечательные…

— Правда?! Тебе в самом деле нравится? А как ты думаешь, этот цвет не слишком бордовый? Посмотри, он подходит к моим глазам? — И, не дожидаясь ответа, весело продолжила щебетать: — А я еще покрасила ногти на ногах. Сейчас покажу. — Она уселась и стала снимать высокие сапоги. — Ой! — Она уставилась на черные чулки. — Подожди, я сейчас чулки сниму.

Агнесса, смущаясь, стала стягивать кожаные штаны, плотно облегающие ноги и зад. Арингил вытаращился и, покраснев как варенный рак, отвернулся.

Агнесса наблюдала за ним одним глазом. Это баба ее научила показать Арингилу не ногти, нет, это был предлог. Они с ушлой и опытной, повидавшей жизнь тифлинг сходили в магазин белья и выбрали шикарное, как сказала баба Крыстя, белье. Чулки на липучках и трусики. Хотя какие это трусики, так, ниточка сзади и треугольник спереди из тонкого кружева. Увидев их, Агнесса всплеснула руками:

— Я такое не надену.

— Наденешь, моя милая, — твердо сказала баба Крыстя. — Ты же хочешь этого мальчика! — Она лукаво посмотрела на внучку.

— Хочу, — нахмурившись, созналась Агнесса. — Но как я покажусь ему в таком виде? — Она повернулась кругом, разглядывая себя в зеркале.

Баба Крыстя критически посмотрела на внучку.

— Ты права, дорогуша, в таком виде нельзя. Бери бритву и иди в мыльню брить ноги.

Агнесса удивленно посмотрела на свои ноги.

— Зачем?

— Не там смотришь, внучка. Выше посмотри, там такие заросли, что любой ангел в них затеряется. Ищи потом. Короче, все, что лезет из трусов, удаляй, — решительно заявила она. — И потом удалим волосы с рук.

— Тоже брить?

— Нет. Я разогрею воск, — усмехнулась баба Крыстя.

Если бы Агнесса с самого начала знала, что с ней будет делать баба, она осталась бы с Арингилом. Она не только устроила ей пытку выдирания волосков с рук застывшим воском, но и заставила камнем очистить пятки.

— Это что еще за копыта ты отрастила, дорогая? — проговорила она, осматривая обнаженную внучку. — А ну, марш чистить пятки.

— Да кто меня в сапогах увидит? — пыталась слабо сопротивляться Агнесса.

Но баба Крыстя была неумолима:

— Ты сегодня покажешься своему ангелу во всей красе.

— Это как?! — затаив дыхание, в страхе спросила Агнесса. — Голой?

— Зачем голой! Не все мужики клюют на голых баб. Ты будешь раздетой до белья. А уж фантазия твоего паренька, поверь мне, дорисует остальное.

И сейчас Агнесса, сильно смущаясь, претворяла в жизнь план охмурения. Баба так и сказала: «Будем охмурять твоего ангелочка». Но Арингил, как назло, отвернулся. Но у бабы Крысти и на этот случай был рецепт: «Мы накрасим ногти на ногах, и ты их ему покажешь. При этом он будет видеть тебя во всем твоем великолепии».

— А если он смотреть не захочет? — капризно спросила Агнесса.

Баба Крыстя задумалась.

— Вполне возможно, дорогая моя. Кто знает этих ангелов? Но ты тогда применишь оружие номер два. Оно всегда действует безотказно.

— Это что еще такое? Я должна буду его убить?

— Нет, сразить ты должна будешь его своим видом. Но, чтобы он обратил на тебя внимание, нужно будет расплакаться. И в слезах выговорить ему, что он черствый, грубый. Ты так старалась для него… И главное, он должен почувствовать себя виноватым. Они, мужики, очень не любят быть виноватыми. Расплакаться сможешь? Или научить?

— Смогу.

— Вот смотри, — радостно проговорила Агнесса, сидя и протягивая ему свои длинные ноги.

Арингил взглянул и поперхнулся, покраснев еще сильнее.

«Хотя куда уж больше», — подумала тифлинг. А ангел еще сильнее вытаращил глаза. Он смотрел не на ноги, а на ее трусики.

— Посмотри, красиво смотрится, когда хожу? — Она вскочила, прошла, покачивая бедрами, мимо него, приподнимаясь на цыпочки. — Что скажешь?

Агнесса делала вид, что не замечает смущения Арингила. Тот хотел что-то сказать, но лишь захрипел. Схватился руками за горло и, не выдержав, отвернулся.

— Ты совсем на меня не смотришь, — недовольно произнесла с упреком в голосе Агнесса.

Арингил сглотнул, откашлялся, но это не помогло, и он хриплым голосом произнес:

— Агнесса! Ну разве можно так…

— Как так? Не поняла. Ари, ты о чем?

— Ну это… так… это самое в общем…

— Что ты бубнишь? Я просила тебя оценить цвет ногтей на ногах.

— Это самое… хм… короче… нельзя так оголяться, — все тем же хриплым, срывающимся голосом ответил Арингил. Несмотря на то что он отвернулся, видение почти обнаженной тифлинг стояло у него перед глазами.

— Я не оголилась, Арингил, ты что выдумал? — Агнесса была готова расплакаться по-настоящему. Она так старалась ему понравиться! Стоически выдержала эпиляцию, бегала по магазинам, выискивала самое красивое белье — и все это для него, для этого иномирного дурня. Ей это и на фиг не нужно. А он, он…

— Ты ворвался в мою жизнь, перевернул ее. Засадил своего подопечного в тело моего и теперь еще указываешь, что мне можно, а что нет. А ты меня спросил тогда, как я со всем этим жить буду? А? Спросил? — Она разрыдалась. Ей уже не хотелось показывать ему ногти, свое молодое стройное тело, о котором вздыхали втайне многие тифлинги.

Арингил услышал сначала всхлипывание, потом плач девушки. Ее упреки были справедливы, и он почувствовал себя виноватым. Стойкое желание как-то изменить ситуацию, объясниться и примириться нахлынуло на него, захлестнуло и подстегнуло его к действию. Он поднял голову, подошел к Агнессе и обнял за плечи.

— Прости, Агнесса, — голосом полным раскаяния проговорил он. — Я был не прав. Покажи свои ноготки. — Он сильно смущался, обнимая обнаженные плечики тифлинга, и потел.

Агнесса дернула плечом, желая освободиться:

— Не надо делать мне одолжение! Не хочешь смотреть, так и скажи.

Но сказать такое сейчас Арингилу было не под силу. Это было сродни тому, чтобы совершить плохой поступок и оправдать себя. На такое ангел пойти не мог. Он чувствовал огромную вину перед этой девушкой, надо отдать ей должное, неглупой и очень красивой. Да, она подводила глазки, выщипывала брови и красила ногти, но в остальном она была весьма достойной девушкой, и он знал, что на нее можно положиться.

— Почему не хочу? Хочу. — Арингил взял ее ногу и приподнял, чтобы лучше рассмотреть. «Какие стройные и красивые ноги у нее». — Он невольно залюбовался ими.

— Ты что творишь! — почти взвизгнула девушка. Она почувствовала его теплые руки, обхватившие ногу, и ее охватила дрожь, странная, доселе не испытанная, но сладостная. Агнесса влепила ангелу пощечину. — Ты почему меня лапаешь?! — возмущенно выкрикнула она, пытаясь освободиться из объятий Арингила.

Тот не ожидал подобного, отпустил ее и растерянно пробормотал:

— Я не лапал. Я хотел посмотреть ногти.

— Не лапал он! Мог бы попросить, я сама показала бы тебе их. Все вы, мужики, одинаковые. Если что…

— Да я ничего… — стал оправдываться Арингил.

— Если девушка нравится, то надо сразу лапать?

— Да не нравишься… — в запале оправданий поторопился сказать Арингил и прикусил губу.

— Ах так! — Агнесса вскочила, пылая негодованием. — Не нравлюсь, значит!

— Да нет, почему не нравишься…

Агнесса пошла на ангела:

— Так да или нет?

— Да!

— Что да? Не нравлюсь?

— Нет!

— Не нравлюсь?

— Нравишься, да. — Арингил совсем запутался.

— Не врешь?

— Честное слово, не вру. — По тону девушки Арингил понял, что гроза миновала, и вздохнул спокойнее.

— Если я тебе нравлюсь, почему не делаешь мне предложение? Или, — она грозно сверкнула очами, — хочешь просто поиграть со мной и бросить?

— Нет, что ты! И в мыслях не было.

— Так, значит, у тебя со мной все серьезно? — Агнесса, что называется, ковала, пока горячо. Она видела, баба была права. Арингил почувствовал себя виноватым и поплыл. Ей самой нравился этот скромный и ответственный парень. Он всегда знал, что делать, и был собран. «С таким как за каменной стеной, — вспомнила она слова матери. — Держись его».

Арингил не знал, что ответить. Сказать, что у него не было никаких намерений по отношению к ней, значило обострить скандал, а он этого не хотел.

Сказать, что у него серьезные намерения? Он сам не знал, как относится к тифлингу. Они вроде не ангелы и не демоны, а что-то среднее. Девушка испытующе на него смотрела.

— Агнесса, — начал он осторожно, — давай не будем торопить события. Мы вместе будем делать одну работу. Получше узнаем друг друга. По сути, мы обречены быть вместе и сопровождать наших подопечных. Может, ты сама не захочешь со мной остаться.

Агнесса почесала усыхающие рожки. Ангел был прав, торопиться не следует. Но и отдавать его другим прохвосткам она не хотела.

— Ладно, Ари, прощен, — проговорила она и стала одеваться. — Как подопечные?

— Да вроде все нормально.

Артем залечил руку и под утро уснул. Артам больше не вылезал, и он смог несколько часов отдохнуть. Утром была обычная суета, и снова караван двигался по пыльной дороге. На этот раз они остановились на ночлег в небольшом городе Ультран. Городок был без крепостных стен, но окружен широким рвом, заполненным мутной и зеленой водой. На поверхности плавала ряска, воняло болотом, и квакали лягушки. Караван под равнодушными взглядами стражи проехал по опущенному мосту и остановился у первого постоялого двора. Артема уже не ставили сторожить повозки, и он решил прогуляться по городу. Он как губка впитывал новые впечатления и информацию.

От постоялого двора дорога вела, как ему сказали к рынку, и дальше к центру, где разветвлялась на узкие улочки, утопающие в зелени садов. Город был тихий, сонный и какой-то до странности уютный. Дорожки, мощенные камнем, скошенная трава у заборов ласкали своей опрятностью невзыскательный глаз Артема.

Глазея по сторонам и заглядывая в лавки, он дошел до трактира с вывеской, на которой был нарисован толстяк с кружкой в руке. Толстяк был очень похож на бравого солдата Швейка, каким того изобразил иллюстратор книги Ярослава Гашека. Обвислые щеки, нос картошкой… Артем засмотрелся на нелепую вывеску.

— А ну, посторонись, сопляк, — услышал он грубый голос и получил тычок в плечо.

Артем сделал шаг в сторону и увидел двух мужиков с хитрыми, цепкими глазками. Они только притворялись пьяными, пошатываясь и надвигаясь на Артема. Артем отступил еще на пару шагов, увеличивая дистанцию, а мужики продолжали переть на него.

— Ты смотри, Орхип, мальчишка нас не уважает, — с деланым возмущением проговорил сутулый, с жилистыми руками кожемяки мужик.

Актеры они были никудышные, и Артем это хорошо видел. Но почему они прицепились к нему? Он отступал под арку между двумя двухэтажными домами.

— Конечно, вижу, Торс, — отозвался другой. — Он, наверное, думает, что приехал в чужой город и может не уважать его жителей.

— Верно, Орхип, непорядок, — согласно ответил в тон товарищу сутулый. — Проучим его.

Артем уже понял, что разойтись миром им не удастся. Уговаривать их или спрашивать, почему они пристали к нему, только время терять. Он отступал в серую тень между домами и лихорадочно думал, как поступить. Ему стало все ясно в тот момент, когда он увидел, как появилось под аркой удовлетворенное лицо девчушки, что ранила его ножом. Она скорчила зверскую рожу, жестом показала, что перережет ему горло, и скрылась. Дальше Артем ждать не стал. Он шагнул навстречу мужикам. Артем хотел только подраться, но он сам не помнил, как в его руке появился костяной нож. Нож кровожадно запел свою торжественную песню, и рука землянина совершила два коротких взмаха. Мужики еще стояли, не поняв, что уже умирают, а Артем прошмыгнул мимо них и выскочил на дорогу.

Он нос к носу столкнулся с девушкой, толкнул ее руками в грудь, и та, не ожидавшая такого поворота событий, рухнула на землю. Артем не мешкая схватил ее за ногу и, не обращая внимания на задранный подол, потащил ее в подворотню под аркой. Девушка пыталась лягаться, но сильный удар ногой по ребрам вышиб из нее дух и желание сопротивляться. Уложив ее рядом с убитыми, Артем прижал ее грудь коленом и обшарил бандитку. Вытащил из левого рукава ее старой шерстяной кофты острый кинжал и сорвал с груди увесистый кошель. Девушка не сопротивлялась и только с ненавистью глядела на парня.

— И что теперь, урод, ты убьешь меня так же, как и их? — Она плюнула ему в лицо. — Я не боюсь умереть, сволочь.

Артем вытер лицо рукавом и ухмыльнулся.

— Зачем мне тебя убивать? И этих парней я не убивал. — Он рассмеялся, увидев сильно вытянувшееся от удивления лицо худышки. — Это ты их убила и ограбила. А я проходил мимо и все видел. Потом задержал тебя на месте преступления. — Он подкинул и поймал кошель, который сорвал с ее шеи. — А вот и деньги, которые ты у них забрать успела.

От такого поворота девушка ненадолго онемела.

— Ты не посмеешь, — прошептала она, но, увидев взгляд Артема, поняла: этот сможет.

Он все свалит на нее. Вырваться не получится, этот толстяк оказался очень ловким и сильным. Как же он изменился за последнее время. У нее задрожали губы, и она, не сдержавшись, расплакалась.

— Ты… ты не знаешь… — зарыдала она. — Ты не знаешь, как я жила. Меня продала родная мать в бродячий притон, и с детства я должна была услаждать разных грязных тварей. Я ополчилась на весь свет и решила мстить всем мужикам. Поэтому я прицепилась к тебе. Ты отказал мне, и меня это задело… Отпусти меня! — Она с жаром ухватила его руку. — Отпусти, миленький! Забирай деньги и отпусти! Я уеду отсюда и никому не скажу про убийство. Я же вижу, ты такой же одинокий, как и я. А хочешь, давай уедем вместе. Я буду тебе верной подругой. Я… многое умею… Вот увидишь, ты не пожалеешь…

Артем задумался. Он не собирался сдавать ее страже. Он просто пугал ее. И, видимо, напугал сильно. Ишь как ее проняло. Да и как могло быть иначе. Караванщики опознают в ней поджигательницу и ведьму, и тогда девчушку передадут инквизиции. Он не жалел ее, но и на сожжение отдавать не хотел.

— Обещаешь, что не будешь преследовать меня?

— Обещаю, миленький! — зашептала девушка. — Обещаю!

В ее глазах Артем увидел надежду. Он убрал колено с ее груди и встал. После чего быстро покинул темную подворотню.

— О Хранитель! — воскликнула Агнесса и застонала, упав на спину. — Ну каким нужно быть идиотом, чтобы отпустить эту мразь! Он бы сразу решил две проблемы: снял с себя подозрение в убийстве и сдал властям ведьму.

Арингил молчал, он не знал, что делать и правильно ли поступил Артем. Землянин опять стоял на распутье двух дорог, и эти дороги терялись в тумане неизвестных исходов.

— Ох, Артем, Артем… — тихо пробормотал он.

Артем вернулся на постоялый двор, исследовать город он уже не хотел. Молча поел, купил пирогов, отварной баранины и отправился на сеновал. На сеновале у самой крыши он позвал Свада.

— Сунь Вач Джин, — шепотом произнес он, — вылезай.

Тот, сонно щуря глазки, выглянул из сумки, увидел еду и оживился.

— А вот это ты молодец, Артем, что позаботился о своем наставнике, — в предвкушении потирая руки, произнес он и стал вылезать из сумки.

Погруженный в свои мысли Артем не обратил внимания на треп Свада о наставнике. Предстояла еще одна беспокойная ночь. И что она ему приготовила? Этого он сказать себе не мог. Но и спать в ожидании того, что неугомонный сожитель что-то вытворит, он не хотел. Подождав, когда Свад слопает принесенную еду и оближет пальцы, он со вздохом сказал:

— Вяжи меня, Свад.

— Что, опять? — нахмурившись, спросил коротышка.

— Да, Свад, я не переживу еще одной бурной ночи Артама. Я его или себя убью.

— Эй, дылда, ты полегче там. Не надо бросаться такими словами, — озабоченно проговорил Свад. — Давай веревку. А-а! — махнул он рукой. — Я сам знаю, где она лежит. — Он по пояс залез в сумку, полазил там, вытаскивая разную мелочовку, и наконец нашел то, что искал.

— Лежи смирно! — приказал он Артему и стал сноровисто опутывать землянина.

Артем подергался и, почувствовав, что не сможет развязаться, спокойно закрыл глаза. Сон пришел сразу.

Свад уселся рядом и стал соломинкой ковыряться в зубах. Но вскоре это занятие ему наскучило, и он отправился на кухню трактира. Свад знал, как получить свою законную порцию. Все эти людишки, по его мнению, были глупы и суеверны. Они принимали Свада за домового, чем он и пользовался. Люди оставляли ему миску с едой. Под печью. Если еда не нравилась, то Свад ногой переворачивал миску, и тогда обслуга трактира — обычно это были поварихи — клали ему мясо, колбасы и пироги. Все это Свад забирал и уплетал с огромным удовольствием. Он не скучал по дому и уже стал привязываться к дылде, как он называл Артема, такому же иномирянину, вызванному из другой вселенной. Свад считал, что общая беда их сблизила. Единственное, чего он не мог понять, как этот иномирянин меняется. То нормальный парень, то становится полным дурнем и зовет себя Артамом.

«Странная у них вселенная», — подумал Свад, вылезая в окно сеновала.

ГЛАВА 5

Артам проснулся как-то неожиданно резко. Он почувствовал толчок и открыл глаза. «Опять сено», — недовольно подумал он. Острый конец соломинки неприятно уколол его в щеку. Артам попытался убрать соломинку из-под щеки, но не смог. Его руки и ноги были связаны. Он покрутился и, не в силах развязаться, запаниковал. Только он хотел открыть рот и позвать на помощь, как появился карлик с железкой в руках. Он сурово поглядел на связанного, и Артам притих.

— Попробуй только крикнуть, пьянь беспросветная, — злобно прошипел карлик и пригрозил круглой железякой. — Я вот тебя…

Правда, он не уточнил, что Артаму сделает, но и этого было достаточно трусливому ученику магической школы. Он зажмурился и даже постарался почти не дышать.

— Вот так-то лучше, — пробурчал коротышка. — А то и поесть из-за тебя, дармоеда, некогда.

Раздалось шуршание, и наступила тишина. Артам продолжал лежать связанным, не предпринимая попыток освободиться или позвать на помощь. Он дрожал под впечатлением проклятия из сумки. Это был тот же самый коротышка, которого он увидел в первый раз, когда проснулся связанным. Лучше его не злить, решил Артам и попытался уснуть. Но сон не шел. Устав бояться, Артам немного осмелел. Он давно уже не общался с тем, кто в него подселился, и решил осторожно того позвать:

— Артем… друг… ты спишь?

Артем не отвечал.

— Ну, Артем, ответь. Ответь, пожалуйста, — заканючил Артам.

— Чего ты прицепился? — недовольно отозвался Артем, после неизвестно какой по счету попытки с ним связаться. Артем просто устал слушать его нудный призыв.

— Спасибо, Артем, что ответил, — уже веселее произнес Артам. — Ты не скажешь, почему я связан?

— Скажу. Тебя связал великий мастер проклятий Сунь Вач Джин.

— Это кто такой? — со страхом спросил Артам.

— Ты что, не видел коротышку?

— Видел, Артем. В прошлый раз он вылез из моей сумки. Что ему надо?

Артем задумался. Может, из этой ситуации выйдет что-то дельное?

— Артем, ты где? — напомнил о себе Артам. — Что нужно этому мастеру проклятий?

— Он хочет получить твою душу, Артам.

— Душу? А зачем ему моя душа?

— У него есть свинья, и она при смерти, — недолго думая ляпнул Артем. — Вот он и хочет получить твою душу и засунуть в свинью.

— Я не понял, а зачем ему свинья?

— Свинья-то? — переспросил Артем. — Так он ее откармливает и хочет потом съесть.

— Он что, еще ее не откормил? — замогильным голосом спросил Артам. Артему передалась его дрожь. Парень основательно струхнул. — А почему он хочет мою душу, а не твою?

— А ты не понял? — усмехнулся Артем.

— Если честно, то нет.

— Тогда я тебе объясню, дорогой мой Артам. — Артем развеселился.

К их разговору стала прислушиваться Агнесса.

— Ари, ты слышал, что наплел твой подопечный?

Она повернулась к парню, лежащему недалеко от нее на травке и закрывшему глаза. Он, казалось, был безучастен ко всему.

«Надо же, травку себе сделал, — с раздражением подумала она. — А про меня забыл. Чурбан».

— Слышал, — неохотно ответил ангел. — И что такого? Попугает, и все.

— И все? Да ты знаешь, какой он ранимый, этот Артам? Какой мнительный? Он теперь, может, свиней бояться будет. А ты говоришь, просто попугает.

— Он когда-то должен обрести мужественность, — ответил Арингил и посмотрел на возмущенную Агнессу. — Хватит ему вечно всего пугаться.

Агнесса обожгла его злым взглядом и отвернулась.

«И что я в нем нашла?» — подумала она.

— Он же маленький! — захныкал Артам. — И свинья у него маленькая, должно быть, я в нее не влезу… — Он пару раз всхлипнул и спросил: — Я не понял, почему ему нужна моя душа?

— Все просто, Артам. Ты ведешь себя как свинья, нажираешься как свинья и валяешься в грязи как свинья, кроме того, ты жрешь все подряд. А так делают только свиньи. И потом он тебя знает давно.

— Как давно? Откуда?

— Когда ты был маленький и воровал варенье из буфета, он проклял твои воровские руки. — Артем просто это ляпнул и только потом подумал: «А что? Ну не мог такой пухлый мальчик не воровать варенье». И попал в точку.

— Я сделал это всего пару раз! — взвизгнул Артам. — И когда отец отходил меня ремнем, перестал воровать. За что руки проклинать-то?

— Это ты у него спроси, — делано равнодушно ответил Артем.

Артам не отвечал, и Артем уже стал засыпать, когда Артам острожно задал вопрос:

— А если я не буду вести себя как свинья? То он не будет воровать мою душу?

— Наверное, нет, — зевнул Артем. — Он забирает только грязные души, те, что можно поместить в свинью. А теперь не мешай мне, я спать буду.

Артам остался один и принялся обдумывать полученную информацию. Надо же, его хотят поместить в свинью и сожрать. Какой ужас! Хорошо, что есть выход и этот маленький монстр до него не доберется. Но все-таки надо как-то проверить слова Артема. Вдруг он что-то напутал или соврал. А он, Артам, бросит пить и будет влачить жалкое трезвое существование. Только как узнать правду? Не спросишь же этого маленького демона про свинью. Этот тоже может соврать, чтобы не пугать и напасть неожиданно. Но вот если спросить, он ли проклял его руки, вполне возможно, что коротышка скажет правду, чего ему скрывать. И если слова Артема о проклятии подтвердятся, то, следовательно, верны слова и о свинье.

Сделав такое умозаключение, Артам решил набраться терпения и подождать мастера проклятий. Как того звали, Артам забыл. Сунь в окно? В окно сунь? Сунь пей джин? Сунь и высунь? «Вот же напасть, запамятовал», — недовольный собой, подумал Артам.

Он пролежал больше часа, когда услышал шорох за своей спиной. «Ага, обрадовался он, — пришел этот Высунь». Но вместо голоса карлика он услышал девичий голос:

— Парень, ты спишь?

— Нет, — ответил Артам.

— Тогда хорошо, — довольно произнесла девушка. — Я поговорить пришла. Ты не сердишься на меня?

— Не сержусь, — ответил Артам, не понимая, о чем идет речь. Шорох раздался ближе, и он почувствовал горячее дыхание на свое щеке.

— Повернись ко мне, — шепотом произнесла девушка.

— Не могу. Я связан.

Наступила долгая тишина.

— Связан? Ты шутишь? — наконец спросила сбитая с толку незнакомка.

— Нет, не шучу, сама посмотри.

Артам почувствовал несмелое прикосновение, потом резкий рывок, и он оказался на спине. Над ним склонилась девичья головка.

— И кто же тебя связал, красавчик? — тихо рассмеялась девушка. — Вот уж не гадала о такой удаче. Раньше я хотела втереться к тебе в доверие и потом прирезать, как свинью. А теперь вижу, что можно будет поиграть с тобой.

Она бесстыдно засунула руку ему в штаны и нащупала его мужское достоинство.

— А ты, толстяк, ничего, — тихо и довольно рассмеялась она. — Отзываешься. — И крепко сжала пальцы.

Артам застонал от боли. Он узнал свою ночную гостью, что задирала подол и требовала с него деньги за то, чтобы посмотреть.

— Чего тебе от меня надо? — корчась от боли, простонал Артам.

Хватка ослабла, а девушка хрипло засмеялась.

— Я тебе уже сказала, красавчик, я хочу прирезать тебя, как свинью. Но сначала я с тобой поиграю.

Артам почувствовал легкие поглаживания в паху.

— Ты знаешь, красавчик, я заразна и хочу тебя этим тоже наградить. Я даже, может быть, убивать тебя не стану. А зачем? — продолжая гладить Артама, шептала она. — Сначала ты ничего не почувствуешь, а через тридцать — сорок дней начнешь гнить изнутри. У тебя провалится нос, затем сгниет твой срамной уд. Мне недолго осталось. И ты пойдешь за мной следом, красавчик, — девушка лизнула его щеку, — но чуть позже.

Артам попытался разорвать веревки, но не смог.

Девушка стал развязывать завязки на штанах Артама. Тот пригрозил:

— Я сейчас закричу.

— Кричи, красавчик, — засмеялась насильница, и, как только Артам открыл рот, чтобы закричать, она вставила ему в рот нож.

Крик сразу затух, а девушка сунула ему в рот большой кусок материи. Артам брезгливо увидел, что это подол ее грязной юбки. Из его глаз потекли слезы, а девушка вытащила его малыша и приподнялась, чтобы усесться верхом.

— Мгму-у!.. — отчаянно замычал Артам, а девушка неожиданно закатила глаза и стала заваливаться на бок.

— Тебя, кобель, и на полчаса оставить нельзя, — проворчал недовольный коротышка, надевая на голову свою железяку. — И как ты этих потаскух находишь, ума не приложу.

Впервые Артам был рад видеть мастера проклятий. Он стал языком выталкивать кляп и с трудом справился.

— Спасибо, мастер, — откашлявшись, поблагодарил он Свада.

— Не за что, болезный, — рассмеялся Свад. — Лучше расскажи, как ты ее нашел?

— Она сама пришла и хотела меня зарезать, как свинью, — стал оправдываться Артам. — Потом передумала и решила наградить болезнью продажных девок. Я тут ни при чем. — Артам замолчал. Но, вспомнив, что Артем говорил ему про свинью, спросил напрямик: — Сунь в окно… Нет, Высунь, — поправился Артам.

Свад удивленно посмотрел на человека.

— Ты, случаем, уже не заразился, дылда?

— Вроде нет.

— Тогда чего просишь то высунь, то сунь? Ты толком объясни, чего хочешь.

Собравшись с духом, Артам выпалил:

— Зачем вы прокляли мои руки?

— Это давно было. — Свад отвернулся. — Не помню уже.

Артам побледнел. Все верно сообщил ему напарник. Не соврал. А мастер не хочет его прежде времени пугать.

— Мастер, я вот что думаю… — издалека начал Артам. — Вы знаете, какая у меня неприятная душа? О-о! От нее даже все мое тело воняет. Вы чувствуете, как оно воняет? Это воняет мое мясо. А оно протухло от моей души.

Свад посмотрел на Артама:

— Ты это к чему сейчас мне рассказываешь?

— Ну… хочу, чтобы вы знали, мастер, что я не моюсь, я сквернословлю, у меня тело все в волосах. И все это от моей вонючей души.

— Да-а? — произнес Свад и замолчал, разглядывая Артама.

— Да! Да! — быстро заговорил Артам. — Я хочу вам сказать, что моя душа вам не подходит. Мясо будет невкусное, сильно вонючее. Лучше присмотритесь к душе Артема. Вот это душа! Всем душам душа. Вы такой нигде не найдете, и мясо от такой души будет нежное, вкусное. Ну как? — Он подмигнул Сунь Вач Джину.

— Ты точно с этой девкой нетр… короче, не спал? — спросил озадаченный коротышка. — Больно мудрено говоришь. Зачем мне душа Артема? И при чем тут мясо?

— Ну вы же свинину едите? — спросил Артам.

— Ну ем иногда. Если свинка выросла немного, кормили ее хорошо и не болела она, то, конечно, ем.

— Ну вот. А душа Артема как подойдет вам, мастер, не то что моя.

Сваду надоело слушать бред Артама. Он хорошо поел и хотел поспать. Он слазил вниз, притащил вожжи и стал связывать деваху, которую огрел своей шестерней. У Артама глаза полезли на лоб от такого проворства. «Так вот кто меня так связал! — еще раз удостоверился он в словах Артема. — И надо же, притворяется, что ничего не понимает».

У Артама заныли зубы. Ему так стало себя жалко, что он расплакался.

— Не реви, — сурово проговорил Свад. — Утром Артем придет в себя и сдаст эту преступницу властям. А ты поспи, болезный, поспи.

Артем проснулся от того, что лучик света освещал его лицо. Он открыл глаза и хотел с удовольствием потянуться, но не смог. Какое-то время он лежал, недоуменно разглядывая путы на себе, и наконец вспомнил, что вчера было. Он сам просил Свада его связать. Ну раз он связан, значит, ночь прошла спокойно. Он повернул голову, ища коротышку, и уперся взглядом в связанную и спящую деваху, которую он вчера отпустил.

«Что она тут делает? — недоуменно подумал он. — И почему связана?»

— Свад! — негромко позвал он малыша. — Свад, ты где?

— Где-где… — услышал он недовольный голос коротышки. — В Тартанде.

— В Тартанде? — переспросил Артем и рассмеялся. У него дома тоже была похожая поговорка: «Где-где? В Караганде». — Это где? — смеясь, спросил он.

Гремлун пробурчал:

— В заду, значит. Что-то я вчера несвежее съел. Или от этой заразы заразился. — Он бесцеремонно перешагнул через лежащую девушку. — Тебя развязывать? Ты теперь кто?

— Теперь Артем. А что здесь делает эта замарашка? И кто ее связал?

— Связал я. После того как она хотела сначала тебя наградить болезнью, а потом зарезать, как свинью, — ответил Свад, развязывая Артема.

— Она что, спит? — спросил Артем, потирая затекшие руки.

— Нет, уже не спит, притворяется. Что будешь с ней делать? — Свад почесал шею. — Властям сдашь?

Артем задумчиво поглядел на девушку. Та открыла глаза, и в них стояли слезы. Она не просила, не молила отпустить ее, просто смотрела на связанные руки и молчала.

Артем опустился рядом с ней на корточки:

— И чего тебе неймется? Я же тебя отпустил.

Девушка продолжала молчать. Артем вздохнул и, достав нож, разрезал вожжи.

— Иди, — произнес он и стал спускаться по лестнице.

Свад смотрел на человека и качал головой, потом обернулся к разбойнице.

— Значит, так. Еще раз увижу тебя, пасть порву и моргалы выколю. Поняла? — И, не дождавшись ответа, полез вниз. — Зря ты ее отпустил, — сказал он, встав рядом с Артемом, но тот промолчал.

Увидев удивленный взгляд крестьянина, что проснулся и таращился на него, Свад протянул руку.

— Пять медяков давай, — приказал он удивленному крестьянину.

Тот воззрился на протянутую руку.

— Хочешь, чтобы твоя кобыла околела? — спросил Свад.

Мужик в испуге замотал головой и судорожно полез в кошель, висящий на поясе.

— Вот, — протянул он серебрушку коротышке.

Тот взял, посмотрел, достал свой кошель, деловито отсчитал пять медяков и вернул их как громом пораженному крестьянину, сопроводив возврат сдачи словами:

— Мне лишнего не надо.

Юркнул за приоткрытые ворота и исчез.

— Э-э-э-то… хто? — спросил крестьянин у Артема.

Артем поморщился от наглости гремлуна и ответил:

— Лошадиный домовой. Он мне так представился.

— Домовой! Обереги меня Хранитель! — Крестьянин осенил себя священной змейкой.

Караван собирался как обычно долго, с раскачкой, с ленцой и вышел далеко заполдень. Когда первая повозка поравнялась со стражей у моста, трое стражников перегородили дорогу. Дородный сержант в начищенном до блеска нагруднике поднял руку и зычно крикнул:

— Сто-ой! Кто тут начальник охраны?

Маркуй степенно вышел вперед. Поправил меч на боку и, подкрутив усы, сдержанно спросил:

— В чем дело, господин сержант? Я начальник охраны Маркуй Орвен.

Сержант, исполненный осознания собственной значимости, выпятил живот.

— У меня приказ задержать одного из ваших охранников, — важно ответил он. — За применение запрещенного колдовства.

— Колдовства? — Маркуй был несказанно удивлен. — И кого вы хотите задержать?

Сержант замялся.

— У нас есть… словесное описание колдуна. — Он достал свернутый лист и принялся по слогам читать: — «Молодой парень не старше двадцати весен, в серых штанах и зеленой жилетке. Рука сильно поранена. С повязкой». Вот. — Он свернул лист. — Постройте ваших людей, Маркуй Орвен, мы будем искать среди них колдуна.

Маркуй, понимая, что спорить бесполезно, крикнул:

— Охрана! Ко мне!

Подошел весь десяток. Среди молодых и не очень молодых парней один Артем был в серых штанах и зеленой жилетке. Сержант довольно растянул широкий рот в улыбке.

— Вот он, колдун, — ткнул он толстым пальцем в Артема.

Артем спокойно выдержал его взгляд и спросил:

— Господин сержант, по каким признакам вы определили меня как колдуна?

Сержант вновь достал лист, развернул его, поплевав на пальцы, и зачитал:

— «Молодой парень не старше двадцати весен, в серых штанах и зеленой жилетке. Рука поранена». Так что все сходится.

— Не сходится, — возразил Артем.

— Как не сходится?! — возмутился сержант. — Вот серые штаны, и вот зеленая жилетка.

— У меня руки не поранены, господин сержант.

— Покажь! — потребовал сержант. Он осмотрел руки Артема, заставил снять рубаху и осмотрел их по самые плечи.

— Да-а, не сходится, — недовольно пробубнил он. — Но это ничего не значит. Серые штаны есть? Есть. Зеленая жилетка есть? Есть. Этого достаточно.

— Недостаточно, господин сержант, — невозмутимо ответил Артем. — Во-первых, вон у возницы, видите, — показал он рукой на возницу первой повозки, — есть серые штаны. А у хозяина каравана есть зеленая жилетка. Он вчера ехал в ней, а сегодня снял. Во-вторых, я думаю, что вам дала такую наводку одна молодая ведьма, которую ищут в соседнем владении за колдовство и попытку поджога постоялого двора. Так что вы можете быть с ней в сговоре. — Артем говорил уверенно, и чем больше он говорил, тем шире становились глаза сержанта.

— В каком сговоре?! — возмутился он.

Но Артема было уже не остановить. Он всегда знал, что нападение — лучшая зашита, и поэтому продолжал давить.

— А в этом разберется святая инквизиция. — Артем обвел рукой собравшихся. — Вот они все свидетели того, как эту девку обвинили в колдовстве ее сообщники. Я правду говорю? — обратился он к притихшим охранникам и возницам.

— Правду. Все правда. Так и было, — раздались разрозненные голоса, и по толпе прошел гул.

Артем меж тем достал из сумки молитвенник. Поднял его над головой.

— Вот этот молитвенник мне дали в монастыре Братьев Отшельников преподобного Брока. — Он оглядел лица в толпе и добавил: — Когда я был у них послушником. Вы знаете, для чего созданы монастыри? — повысив голос, спросил он собравшихся.

Ответом ему было молчание. Все как загипнотизированные смотрели на книжонку, поднятую Артемом высоко над головой.

— Не знаете! А я вам скажу. Вот вы, господин сержант, — Артем ткнул в него сборником молитв, — молитесь три раза в день?

Сержант поморгал и, осенив себя священной змейкой, пробормотал:

— Э-э-э… молюсь.

— А за что молитесь? — подражая инквизиторам, вкрадчиво спросил Артем. — Может быть, как обобрать приезжих и взять нечестивую мзду?

— Я… я… И в мыслях этого не было! — Сержант вытер вспотевший лоб.

— Может, и не было, — согласился Артем. И огорошил успокоившегося было стражника: — А может, и вовсе не молитесь. А имеете дома запрещенный алтарь. — И, не давая сержанту оправдаться, громко воззвал: — Помолимся, братия, нашему Хранителю! Как велит наша вера и святая церковь. — Артем открыл молитвослов и затянул заунывную первую попавшуюся утреннюю молитву.

Остальные повторяли за ним.

После молитвы Артем осенил себя священной змейкой и как бы невзначай спросил сержанта:

— Так вы, господин сержант, считаете, что в монастыре Братьев Отшельников привечают колдунов?

Толстый сержант вздрогнул и покрылся испариной.

— И в мыслях не было! — Он снова вытер ладонью лоб.

— Ну тогда приведите к нам эту ведьму, мы посмотрим, та ли это особа, что обвинялась в колдовстве. В синей рваной кофте. В черной грязной юбке. Худая и больная болезнью продажных девок.

— Больная! — охнул сержант и побагровел. — Лупас, — он толкнул в плечо такого же, как он, толстого стражника, — тащи сюда эту тварь!

Стражник сорвался с места и потрусил в караулку. Выглянул оттуда и крикнул:

— Нету ее! Видать, сбежала!

— Так где ваш свидетель, сержант, и в чем она кого-то обвиняет? — хмуро спросил Артем. — В каком запретном колдовстве она обвиняет парня в серых штанах?

— Э-э-э… Не могу знать. Видать, навет колдовской. — Сержант отступил в сторону, давая проехать каравану.

Ему уже было не до Артема. Все его мысли крутились вокруг беглянки, что больна болезнью продажных девок. Все это Артем прочитал по лицу толстяка, как по открытой книге. Сержант, больше не обращая внимания на обоз, тяжелой походкой направился в караулку. Артем пошел следом.

— Сержант, вам нужна помощь? — негромко спросил он. — Могу помочь, если заболели.

Сержант затравленно огляделся и тихо ответил:

— Помоги, родной, век помнить буду. Дома жена, детишки. Вот позор-то…

— Выпроводите всех из караулки.

— Щас сделаю! — Сержант подошел к караульному помещению и гаркнул: — А ну, лодыри, вышли вон! Нам с господином… — Он посмотрел на Артема, тот правильно понял его взгляд и прошептал:

— Артамом.

— С Артамом поговорить требуется.

Артем огляделся. В углу караулки стоял неширокий топчан.

— Ложитесь, сержант, и закройте глаза. Я буду молиться, а вы верьте, что исцелитесь. Если глаза откроете, таинство будет нарушено, и Хранитель вас не благословит.

— Все сделаю, господин послушник, — заторопился сержант, умащиваясь на топчане.

Артем быстро сплел заклинание благословения и наложил на себя, а потом на сержанта. Следом сплел заклинание исцеления и наложил на больного. Подумал и повторил исцеление еще раз. Затем достал молитвослов и стал искать нужную молитву. Наконец нашел и стал читать:

— Ниспошли нам благодать исцеления…

— Какой необычный молодой человек! Какие способности! — услышал Арингил женский голос. Обернулся и увидел бабку Агнессы. — Он далеко пойдет в этом мире. Видишь, как сплел и магию, и молитву. Теперь этот дурень всем будет рассказывать, что проезжий послушник исцелил его молитвой к Хранителю. Вот так легенды и рождаются. — Она улыбнулась ангелу. — Привет, Арингил. Хорошо выглядишь. У Агнессы отменный вкус.

— Это вы к чему? — осторожно спросил Арингил. Он не ожидал от появления старой распутницы ничего хорошего.

— Так я одежду тебе принесла, что Агнессочка выбрала. — Женщина передала ему сверток.

— Одежду? — Арингил недоуменно уставился на сверток в руках. — Зачем? У меня есть одежда.

— Это не одежда, Арингил, — снисходительно произнесла бабка Агнессы. — Это саван для покойников. Так будешь ходить у себя на Земле. А здесь, будь добр, придерживайся наших правил.

Арингил вздохнул. Спорить он не хотел. Он и сам понимал, что сильно выделяется на фоне остальных.

— Спасибо. Я потом… переоденусь.

— Ну зачем же ждать, — томно произнесла гостья, — я тоже хочу посмотреть, что тебе купила внучка.

Агнесса зашипела, как кошка при виде собаки:

— Баба, ты прекращай. Принесла — и иди себе по делам.

— Так у меня нет никаких дел, дорогая, — развела руками и притворно вздохнула старая проказница. — Я хотела с вами побыть, может, помощь какая потребуется.

— Мы сами справимся, — отрезала Агнесса и угрожающе прищурилась. — Правда, Ари? — Она с тем же прищуром посмотрела на ангела.

Тот поежился под ее взглядом и поспешно произнес:

— Конечно, справимся.

— Ой ли! — усмехнулась баба Крыстя. — Я так думаю, что внуков мне долго еще ждать придется. — Она окинула насмешливым взглядом парочку, оцепеневшую от ее слов, покрасневшую и растерянно хлопающую глазами. — Ну раз моя помощь не нужна, то я ухожу. — Она шагнула в сторону и растворилась в воздухе.

Арингил, не зная, что делать, вертел в руках пакет.

— Переодевайся, — поторопила его Агнесса.

— Может, как-то потом?.. — несмело предложил Арингил.

— Нет! Сейчас! — Это прозвучало как приказ.

— Ну тогда, может, ты отвернешься?

— А чего мне отворачиваться? — изумилась Агнесса. — Ты обещал на мне жениться, так что можешь не стесняться.

— Ну не сразу же…

— Что, уже передумал? — Тифлинг грозно сверкнула глазами. — Поматросил и бросил!

— Нет, конечно… — Арингил попытался вспомнить, когда же он успел дать обещание, а потом махнул рукой. Чему быть, того не миновать. И стянул свою белую мантию, которую здесь называли саваном. Оставшись в одной набедренной повязке, он, краснея под внимательным взглядом тифлинга, стал разворачивать сверток. Там оказались трусы, майка, рубашка бежевого цвета и брюки, что на Земле звались вельветовыми джинсами. Еще коричневые мягкие туфли. Арингил внимательно пощупал трусы, не зная, как надеть их под взглядом Агнессы, и та поняла его затруднения — отвернулась и стала наблюдать за подопечным.

Артем ехал рядом с косматым возницей и что-то тихо напевал. Взгляд Агнессы случайно зацепился за качнувшиеся ветки кустов, рядом с которыми проезжала их телега. Там пряталась замарашка. В ее руках был кроткий лук охотника.

— Вот же неугомонная стерва, — осуждающе покачала головой Агнесса. Но как только та очень умело натянула лук и прицелилась в их подопечного, она вскочила и закричала: — Арингил, Артема сейчас убьют!

Ангел в это время надевал трусы. Он запутался в них, запрыгал на одной ноге и, посмотрев туда, куда пальцем показывала Агнесса, остолбенел.

— Не стой столбом! Спасай парня! — взвизгнула тифлинг и молнией спустилась Артему на плечо. Не зная, как его предупредить об опасности, укусила Артема за ухо.

ГЛАВА 6

Артема убаюкивало монотонное покачивание повозки, и он, чтобы не уснуть, напевал надоевшую ему песню из армейской жизни «Не плачь, девчонка». Светило солнышко, птички выводили свои трели, стрекотали кузнечики… и тут его больно укусили за ухо. От неожиданности он резко откинулся назад и ухватился за ухо. В то же мгновение буквально в сантиметре от его носа просвистела стрела и вонзилась вознице в шею. Сонливость мгновенно слетела с Артема. Он упал с телеги и покатился в ближайшие кусты. Перекатился и, используя силу инерции, вскочил на ноги. Ему в лицо смотрела стрела, наложенная на лук. Он присел и откатился в строну, а стрела полетела в то место, где он был только что. Лучник немного сплоховал. Артем не хотел давать ему передышки и возможности спокойно прицелиться. Он подхватил тяжелую корягу и со всей силы швырнул в кусты. Сам отпрыгнул в сторону и спрятался за дерево.

Он слышал, как с возов, перекрикиваясь, соскакивали возницы и охранники. Зычный голос Маркуя перекрывал шум:

— В лес не суйтесь, оглоеды! Щиты в гору! Встали попарно, как при расчете. Куда прешь, голова твоя дурная? К паре своей бегом, а не ко мне. Забыл, кто твой напарник? Лишу недельного жалованья, обормот! Стой рядом, прикрывай меня щитом! Потерял щит? Лезь под воз!

Артем отдышался и прыгнул к следующему дереву. Но в него никто больше не стрелял. Он «качая маятник» быстро двинулся к кустам, где сидел лучник. Но там была только примятая трава. Он обошел кусты, растущие рядом, и понял, что лучник был один.

«Что он тут делал?» — размышлял Артем. Один. Он стрелял или в него, или в возницу. Но, вспомнив как просвистела рядом стрела, понял, что стреляли в него. Но кто? И зачем? Кому он мог перейти дорогу? Он тщательно осмотрел местность и нашел стрелу. Короткая стрела с костяным наконечником. Простая охотничья стрела на маленького зверя или утку. Но при точном попадании в шею, голову или живот смертельно опасна. Это не разбойники, понял Артем. Это кто-то другой.

Из сумки выглянул Свад.

— Хватит прыгать из стороны в сторону, дылда. Меня уже укачало, — проворчал он. Увидел стрелу и нахмурился. — Опять нападение?

— Ты угадал, мой друг. Кто-то хотел меня убить. — Артем осматривался, выискивая малейшие признаки присутствия чужого. — Свад, а ты не мог бы пройти по следам и найти этого стрелка?

— Найти можно, — вылезая из сумки, ответил коротышка, — но что мне за это будет?

— Арта-ам! — раздался зычный крик. — Ты там живо-ой?!

— Живо-ой! — откликнулся Артем. — Лучник был оди-ин. Сейчас верну-усь! Свад, потом обсудим этот вопрос, сейчас нужно найти стрелка.

— Будешь должен, — отозвался гремлун и исчез в густой траве.

Артем вернулся к повозкам и показал стрелу Маркую.

— Лучник был один. Поджидал в кустах, потом выстрелил несколько раз и скрылся.

— Ты видел, кто это был? — спросил Маркуй, осматривая стрелу. — Это на белку или птицу, — пришел он к тому же выводу, что и Артем. — Лук слабый.

— Не успел, — сокрушенно покачал головой Артем. — Ловкий больно. Хорошо прятался и стрелял быстро. Почти в упор.

— Непонятно только, для чего все это было? — проворчал Маркуй.

— Как там Живгун? — спросил Артем.

— Жив Живгун. Шея у него из жил свита. Стрела застряла в мышцах. Стрелу вытащили и дали Живгуну эликсир исцеляющий выпить. — Маркуй недовольно огляделся. — Давно у меня такого путешествия с приключениями не было.

— Маркуй, давай я по лесу пойду, по кромке, впереди обоза. Если что увижу, дам знать.

— Это ты дело говоришь, Артам. — Лицо начальника охраны посветлело. — Давай шуруй впереди нас.

Артем подобрался и нырнул в кусты. Маркуй, увидев, как ловко этот полноватый парень скрылся в зарослях — они почти не шелохнулись, удивленно покачал головой.

— Надо же! — пробормотал он и вернулся к обозу.

Артем двигался, стараясь ориентироваться по гомону птиц. Если они видели чужого, то обычно поднимали гвалт. Здесь были пичуги, похожие на земных соек. Свада не было видно, Артем прошел уже километров пять, как из кустов выглянул коротышка и, приложив палец к губам, поманил его к себе. Артем удвоил осторожность, пригнулся и пошел очень тихо, подмечая, что лежит у него под ногами. Не дай бог, треснет сухая ветка.

— Она там, — прошептал гремлун и показал рукой в глубь леса. — Устала и спит.

— Кто? — также шепотом спросил Артем.

— Девка. Та, что хотела тебя зарезать и которую ты, дурень, отпустил. Это она в тебя стреляла.

— Далеко?

— Не очень. Под хвойкой притулилась.

Хвойкой здесь называли елку, это Артем уже знал.

— Показывай, — прошептал он и пошел за коротышкой.

Они прошли около пятидесяти метров, и Свад показал на раскидистую ель, из-под больших лап которой виднелись ноги в стоптанных башмаках. Артем подобрался ближе, почти вплотную, и, когда раздвинул ветви, ему в лицо устремилась стрела. Его спасло только чудо или то, что он ожидал подобной встречи. Он дернулся, и стрела, зажатая в девичьей руке, пролетела мимо. Дальше Артем действовал на рефлексах: он ухватил руку, резко на себя дернул и завернул. Девушка вскрикнула и забилась под ним, но Артем держал крепко и заворачивал руку все сильнее. Наконец она не выдержала и сквозь слезы прокричала:

— Не делай больно, скотина, я сдаюсь!

Артем, зная ее подлый характер, уселся сверху и завернул девушке вторую руку. Прижал коленом и, вытащив из сумки веревку, ловко связал девушке руки. Затем слез с нее и прислонил спиной к стволу. Он рассматривал замарашку и гадал, зачем она пытается его убить.

— Почему ты меня преследуешь? Что тебе от меня надо? — наконец прервав молчание, спросил он.

— Ты, скотина, видел мои прелести, ты хватал меня и сдал властям моих товарищей. Я ненавижу тебя!

— Какие прелести? — опешил Артем. — У тебя их нет. Ты себя, уродина, видела, хотя бы отражение в воде? А товарищи твои меня избили, обокрали и пытались ограбить обоз, который я охраняю.

— Это не важно, сволочь, я с ними выросла, они мне были как братья.

— Ага, братья! — рассмеялся Артем. — Такие братья, что сразу сдали тебя властям как ведьму.

— Это ты виноват! Если бы ты шум не поднял, ничего бы не было.

— А если бы вы не грабили, то жили бы сейчас как люди, ты бы не пряталась по лесам, а они не сидели в тюрьме, ожидая суда и каторги.

— Как люди! — передразнила его девушка. Глаза ее злобно сверкнули. — Что ты знаешь о моей жизни? Я родилась дворянкой, а меня похитили и продали бродячим цирковым актерам. Я голодала, меня били! Меня много раз пытались изнасиловать. И только братья меня спасали. А потом я возненавидела всех мужчин. Чтобы зарабатывать, я показывала свою наготу за деньги. Я всех потом убила, кто видел меня. И тебя убила бы…

— Дворянка, — буркнул Артем.

— Она правду говорит, — встрял в разговор гремлун.

Девушка оглянулась, и ее лицо вытянулось. Она некоторое время рассматривала коротышку, а затем посмотрела на Артема. Ее взгляд Артему не понравился.

— Так ты колдун, — тихо сказала она, — и знаешься с лешими.

— Нет, он не колдун, — ответил за Артема коротышка. — Это ты дикая колдунья. Мать твоя была ведьма и зачала от риньера. Продала тебя бродячему цирку. Ты умеешь отводить глаза и очаровывать. Не понимаю, зачем ты сказала, что больна? Ты здорова.

— Я тебя вижу второй раз. — Девушка пришла в себя и смотрела с вызовом. — Сначала я думала, что ты домовой, теперь не знаю, что думать.

— Ты думать не умеешь, — высокомерно хмыкнул Свад. — Если бы умела, то бежала бы отсюда стремглав и спряталась хорошенько. Давай, Артем, хватай эту ведьму, и понесли к обозу. — Коротышка выпрямился и горделиво выпятил грудь. — Это я тебя, дуреха, выследил, — произнес он и тут же с воплем улетел в кусты — девчонка двинула Свада свободной ногой. Юбка при этом высоко задралась, оголив ее худые ноги.

— Дерзкая, — усмехнулся Артем. — Не сдается. Послушай, тебя как зовут? — миролюбиво спросил он.

Тащить замарашку к обозу у него не было никакого желания. Что ему даст ее мучительная смерть после пыток в подвалах инквизиции? Ничего. Это он понимал хорошо. Девчонка запуталась и не знает границ дозволенного. Ополчившись на свою загубленную, как она считала, жизнь, она мстила всем, давая выход отчаянию, ненависти и непрощенным обидам. «Видимо, — подумал Артем, — это качество и гордость ей достались от отца-аристократа».

— Какое тебе дело, как меня зовут! — прошипела она и отвернулась. — Выполняй приказы этого коротышки.

Из кустов выбрался остервенелый Свад. Под его глазом расплылся синяк, глаза горели воинственным огнем. Он держал в руках свою шестерню и приготовился вступить, как показалось Артему, в смертельную схватку.

— Аршем, подержи этой швари ноги, — с трудом, шепеляво простонал гремлун. — Я ей шейчас пасть порву и моргалы выколю. Я ее уменьшу по оши игрек, а жизненную шинушоиду выпрямлю по горижонтальной ветке.

Девушка поджала ноги.

— Не подходи ко мне, огрызок, я тебе остальные зубы выбью! — сжавшись в комочек, предупредила она. Но Артем видел, что девушке было страшно.

— Я не огрызок, бештолочь в юбке и с кривыми ногами.

— Ах ты!.. — задохнулась девчонка. — У меня кривые ноги? Стручок недоразвитый…

Свад зарычал и, подняв над головой свою шестерню, свирепо прокричал:

— Я Свад всемогущий! Мастер проклятий! Тьфу на тебя, вобла худосочная! Я не Свад! Я Сунь Вач Джин! Дрожи, смертная! — Он потрясал шестерней, надвигаясь на пленницу. — Пасть порву! Моргалы выколю! Прокляну так, что сиськи расти не будут!

— Ты хоть сам разберись, кто ты! — зло рассмеялась девчонка. Но по тому, как пунцово вспыхнули ее щеки, было понятно, что последняя угроза возымела действие. Глаза девушки широко раскрылись, и в них плеснулся испуг, когда она метнула взгляд себе на грудь.

— А ну, успокоились! — прикрикнул Артем. — Чего разорались? Свад, оставь девушку в покое. А ты не маши ногами, а то срам свой напоказ выставляешь.

Девчушка охнула и свернулась клубком, пытаясь таким образом прикрыть голые ноги.

— Не хочешь говорить, как тебя зовут, не надо, — спокойно продолжил Артем. — Я не хочу сдавать тебя инквизиции. Тебя там будут мучить и заставят признаться во всех существующих и несуществующих грехах. Давай договоримся: ты идешь своей дорогой, я — своей. Ты больше не пытаешься меня убить — я за тобой не гоняюсь. Что скажешь?

Девчушка шмыгнула носом и нагло произнесла:

— Если ты не хочешь, чтобы я тебя убила, ты должен взять меня в жены.

Артем рассмеялся.

— Ну ты и наглая! И главное, непоследовательная. То хочешь меня убить, то хочешь стать моей женой. Да я тебя даже не знаю. Может, ты меня прирежешь во сне. Вон возьми лучше в мужья нашего неподражаемого и великого мастера проклятий.

— Что?! — в один голос вскрикнули пораженные этим предложением Свад и девчонка.

— Этого коротышку!

— Эту дылду!

Артем хмыкнул:

— Ну как хотите. Я думал, так будет лучше.

— Не будет! — отрезала девушка. — Ты не бойся. Я тебя не буду резать, — вполне серьезно заверила она. — Зачем мне убивать своего мужа, сам посуди.

— Нет, — покачал головой Артем. — Не годится. Я не хочу жениться.

— Тогда пообещай, что, когда захочешь жениться, ты вспомнишь обо мне.

— Это еще зачем? — подозрительно спросил Артем.

— А затем, что я поклялась убивать всех мужчин, кто заглянет мне под юбку, и не могу отказаться от своей клятвы. Она на крови и гонит меня за тобой. А к мужу эта клятва не относится.

— И что мне это даст? Ты перестанешь за мной гоняться? Не верится что-то. — Артем скептически посмотрел на девушку.

— А ты просто пообещай меня вспомнить, а я до этого времени буду как твоя названая невеста. Жениха я тоже убивать не буду.

Артем задумался. Пообещать вспомнить — это не жениться. Он кинул взгляд на девушку. Лет пятнадцать от силы, худющая, с острым носом. Под кофтой не выделялись полушария груди. Не красавица.

Он посмотрел на девушку повнимательней. «Там названая дочь, тут названая невеста, — усмехнулся он. — Обрастаю родственниками». И решился:

— Хорошо, обещаю, что когда надумаю жениться, то вспомню о тебе. Но как я тебя вспомню, если не знаю, как тебя зовут?

— Дурень! — схватился за голову гремлун. — Ты понимаешь, что она колдунья? Она тебя заколдует, приворожит, и ты уже не посмотришь ни на одну девушку. Давай ей пальцы отрубим!

— Заглохни, гнида! — вспыхнула яростью девушка. — А то все зубы выбью! — Посмотрела на Артема и успокоилась. — Неелла, — произнесла она и зарделась.

— Чего не ела? — переспросил сбитый с толку Артем.

— Меня зовут Неелла.

— А-а. Понятно! Давай я тебя развяжу. — Он подошел к девушке и осторожно прикрыл ее ноги юбкой.

— А! Уже можно этого не делать. — Неелла глазами показала на юбку. — Мы, чай, не чужие.

Артем не ответил. Развязал веревку, стягивающую ее руки, и, пока она их растирала, вдруг засмеялся.

— Хочу тебя, Неелла, предупредить: я тоже странный…

— Я это уже поняла, и че?

— И че! — передразнил ее Артем. — А то, что ты должна знать обо мне две вещи. Первое: у меня есть дочь.

Девушка побледнела:

— Ты женат?

— Нет, это названая дочь. Она баска.

— Ты точно ненормальный. — Девушка широко раскрытыми глазами смотрела на Артема. — А второе что?

— Я днем один, ночью другой.

— Это я тоже заметила, — задумчиво произнесла она. — Ну ничего! — Она решительно поднялась. — Дочь воспитаем. С тобой уживемся.

Подошла ближе, чмокнула его в щеку и, покраснев, побежала прочь. У кустов остановилась и обернулась.

— До встречи, жених! — Она помахала ручкой и скрылась в зарослях.

— Эх, дурень ты дурень, — огорченно покачал головой Свад. — Разве можно давать такие обещания!

— Можно, — спокойно ответил Артем. — Пообещать не значит жениться.

— Ты в самом деле так считаешь? — удивился Сунь Вач Джин. — А как же карма?

— Замолю.

Свад сдвинул шестерню на затылок и пораженно посмотрел на парня, который открылся ему с новой стороны. Он уверенно рассуждал о таких вещах, о которых Сунь и помыслить не мог. Он-то прекрасно знал, как действует закон причины и следствия. Но в словах Артема прозвучала нотка, навлекшая гремлуна на размышления. Он же теперь в мире богов, и карму, может быть, и в самом деле можно отмолить.

— А что, так можно? — спросил он.

— Можно. Ты как, по лесу погуляешь или в сумку полезешь?

Свад задумался, поднял глаза вверх и засмотрелся на белочку.

— Эй! — рассмеялся Артем, проследив за его взглядом. — Белочку не тронь. Она и в самом деле поверит, что ты на ней женишься. А опозоришь ее, отмолить грех не удастся. Она тварь бессловесная.

Свад, не ожидавший такого подвоха от своего товарища, вылупил глаза:

— Ты что, дылда, подумал, что я того?..

— Чего — того? — Артем сделал вид, что не понимает.

— Того самого, — хмуро огрызнулся Свад и скрылся в густой траве. Оттуда послышалось его ворчание: — Извращенец. Ну точно извращенец…

Артем вернулся к обозу. Караван уже остановился в небольшой лесной деревушке с постоялым двором. Здесь же был и пост стражи из десятка воинов местного конта. Дорога была наезженной, и разбойнички нет-нет да и пошаливали. Благо им было где спрятаться.

Артем вошел в трактир, огляделся в поисках своих товарищей из обоза и увидел спокойно сидящую Нееллу. Та уже переоделась и в кожаных брюках и дорожной кожаной куртке походила больше на юношу, чем на девушку. Скорость, с которой девушка преобразилась, поразила Артема. Теперь в ней не узнать ту ведьму, за которой охотился весь постоялый двор в одном из селений.

Артем вздохнул и направился в другую сторону зала. Он сделал вид, что ее не узнал.

Девушка тоже не проявляла интереса к нему, посидела и ушла. Артем вздохнул свободнее. Плотно поев, расплатился и поплелся на сеновал. Наверху, под самой крышей, зарылся в сено и задремал.

Проснулся он от того, что кто-то прижался к нему сзади и обнимал. Сквозь приятную истому и еще до конца не проснувшись, он пробурчал:

— Свад, не жмись ко мне, я не белочка.

— Это не я! — услышал он насмешливый голос Суня. — Это твоя названая невеста. Я лучше белочку буду обнимать, чем тебя, дурень.

Артем вздрогнул и быстро перевернулся на другой бок. На него, сонно щуря глазки, смотрела Неелла.

— Ты чего? — пробурчала она, в то же время цепко его обнимая. — Спи давай. Устала я сегодня. Вымоталась. — Она зевнула, показав белые ровные зубы.

«Такими кости можно разгрызать», — отстраненно подумал Артем и стал отпихивать девчонку.

— Ты чего удумала? — возмущенно и шепотом, чтобы его не услышали другие обитатели сеновала, спросил он.

— Ничего не удумала. Спать легла, а тут смотрю, ты пришел и ко мне под бочок лег. Зарываться стал. А я не против. — Она еще раз заразительно зевнула. — Ты хоть и странный, но надежный.

Артем, совсем сбитый с толку, высвободился из объятий.

— Неелла, ты мне обещала…

— Я обещала не убивать тебя. Вот ты лежишь живой и здоровый. Чем недоволен?

— Э-э-э… Я думал, ты ушла…

— Я и ушла, — она вновь зевнула, — и пришла.

Артем растерянно посмотрел на Свада. Тот сидел на перекладине и наслаждался его смущенным видом.

— Зачем?

— Что зачем?

— Пришла зачем?

— Ни зачем я не приходила. Тебя видеть хотела.

— Зачем видеть хотела?

— Спросить хотела.

— Спрашивай.

— Жениться не надумал?

— Не надумал. Ты только за этим приходила? — возмущенно зашипел он. — Узнала, теперь уходи.

— Нет, не за этим. Шучу я. Рассказать хотела, но раз ты девушку ночью в лес гонишь, то я, пожалуй, так и сделаю. Пойду я. — Она стала отряхивать с себя прилипшие соломинки.

— Что сказать-то хотела? — спохватился Артем. — И я… это, тебя не гоню в лес.

— О нападении, — ответила девушка и поднялась.

— Стой! — Артем ухватил ее за руку. — О каком нападении?

— Странный ты. — Девушка от его рывка была вынуждена вновь сесть. — То гонишь, то за руки хватаешь.

— О каком нападении ты хотела мне рассказать?

— Так ты же не хочешь слушать.

— Хочу.

— Нет, не хочешь. Сам сказал уходи. — Неелла широко раскрыла глаза, изображая недоумение.

— Хватит притворяться, хитрюга, говори, что хотела сказать.

— Не могу. Некогда мне. Мне надо ночлег искать.

Артем понял, что она не расскажет, если он ее не оставит на сеновале.

— Хорошо, оставайся здесь.

— Рядом?

— Хорошо, рядом. Что там с нападением?

— Местный конт частенько грабит проезжие караваны. Его стражники переодеваются в бандитов и нападают на купцов. Заберут часть добычи и скроются. Завтра поутру они нападут на ваш караван. При выезде из леса. Там распадок удобный. Десять разбойников уже сторожат. Еще десять прибудут утром.

— Информация точная?

— Точнее не бывает, сама подслушала.

— А одежду где взяла? Убила кого или украла? — покосился на нее Артем.

— И то и другое. Сначала убила, потом обокрала. — Она с вызовом посмотрела на Артема.

И не поймешь ее — то ли правду говорит, то ли смеется. Но уточнять Артем не стал. Лучше не знать, где она раздобыла одежду. Он сосредоточился на других мыслях. «Как предупредить Маркуя о нападении? Тот спросит — кто тебе рассказал? И что ответить? — Он глянул на девушку. — Мол, приходила знакомая и предупредила. Глупо. Надо что-то предпринять. А что?»

— Распадок далеко отсюда?

— Недалеко, час ходу, — беззаботно ответила девушка. Она достала кулек семечек и с удовольствием их грызла. — Хочешь? — спросила она гремлуна.

Тот облизнулся и принюхался.

— Жареные?

— Ага.

— Хочу.

— Пойди купи, тут недалеко, — спокойно ответила Неелла и невинно посмотрела на возмущенного Свада.

Его возмущение было столь велико, что он даже надулся, покраснел, пытаясь найти слова, чтобы высказать обманщице все, что о ней думает, но так и не подобрал их. Видимо, в его арсенале таких не было. Сквалыгу душила обида. Его, простодушно поверившего этой колдунье, так жестоко обманули! Он еще не привык к людям этого мира. И эта, по его мнению, подлость была верхом зла, присущего всем людишкам. Свад побагровел, гордо поднял голову и сложил руки на груди. Он хотел дать достойный ответ этой ведьме, но потерял равновесие, не удержался и рухнул спиной вниз. Обиднее всего было то, что он упал в руки этой замарашки.

— Не ушибся, маленький? — просюсюкала она. — Не плачь, хочешь семечки?

— Нет! — яростно брыкаясь, прорычал Свад и, высвободившись, с ненавистью поглядел на девушку. — Артем, дай мне нож, — сквозь зубы процедил он. — Я возьму душу этой недостойной.

— Это, случаем, не твой сын? — сплюнув на голову Свада шелуху от семечек, спросила Артема Неелла.

Гремлун стряхнул с себя шелуху и двинулся на Нееллу, стаскивая с головы свою шестеренку.

Артем поймал его за куртку и посадил к себе на колени.

— Остынь, Свад, — успокаивающе проговорил он. — Неелла просто тебя дразнит. — И с усмешкой ответил девушке: — Нет, это не мой сын.

— То-то я смотрю, вы не похожи. Он такой красавец, мускулистый, подтянутый. Руки тонкие, рабочие, с большими ладонями. А какие красивые у него пальцы! — восхищенно вздохнула она и закатила глаза.

Артем и Свад одновременно посмотрели на свои руки. У Свада тонкие и длинные пальцы пианиста, у Артема толстые, как сардельки. Артем спрятал руки.

Свад высвободился из его объятий и, довольный комплиментом, забыв о только что нанесенном ему оскорблении, снисходительно похлопал Артема по плечу.

— Не переживай, брат. Не всем дано иметь красоту. Зато ты толстый.

— Спасибо, Свад, — смутился Артем, который вдруг испытал неловкость от слов девушки. — Утешил.

Но тотчас его мысли вернулись к будущему нападению на обоз.

— Свад, ты пойдешь со мной сейчас к месту засады?

— Сейчас? На ночь глядя? Когда я еще не поел? Нет, не пойду.

— Как это ты не ел?! — возмутилась девушка. — Ты сидел под столом и жрал в два горла. Я еще удивилась, куда в тебя столько лезет.

— Это, по-твоему, ел? Я только червячка заморил. Так, по-моему, ты выражаешься? — Сунь Вач Джин посмотрел на Артема.

— Ты, коротышка, глистов лучше бы вывел. Попросил бы мага или алхимика. А то так и не вырастешь.

— Ты опять за свое? — Свад потянулся за шестеренкой, но Артем цыкнул на них:

— Цыц, оба. Если ты, Свад, не идешь со мной к распадку, иди лопай. Я же отправляюсь на ночь глядя.

Артем решительно встал.

ГЛАВА 7

— Я с тобой! — вскочила девушка. — Подожди, я за луком сбегаю. — Она метнулась вниз, но тут же вернулась. — Попробуй только уйти без меня. Пристрелю!

— А чем ты мне поможешь?

— Я хорошая разведчица и стреляю из лука. И я твоя названая невеста.

Что она хороший стрелок, это он уже знал, кроме того, решительная и дерзкая.

— Ладно, — как бы неохотно произнес он. — Жду внизу, за воротами постоялого двора.

Через четверть часа они втроем скрылись в темноте. Свад, прихватив копченую ногу индейки, выскочил следом за Нееллой.

— Положи себе в сумку, брат, потом поем. — Откусив огромный кусок, он подал Артему ногу немного меньшую, чем он сам.

— Куда я ее всуну?! — зашипел Артем. — Ты ее размеры видел? Кроме того, там все провоняет едой и будет в жире.

— Жадина! — пробурчал Свад и сунул ногу под мышку. — Чего замер? — прикрикнул он на изумленного Артема. — Пошли!

— Свад, ты же не хотел идти!

— Кто не хотел?

— Ты не хотел.

— Ну да, не хотел. Но как подумал, что ты по глупости своей и колдовству этой ведьмы можешь попасть в беду, так аж сильно захотел идти.

— Вы еще долго будете разговаривать? — Неелла с усмешкой посмотрела на обоих. — Или двинем уже?

Они миновали пост, где дежурили два стражника, обойдя его лесочком, и направились дальше по лесной дороге. Шли молча. Свад громко сопел, таща свою ногу и с раздражением изредка поглядывал на Нееллу. Артем не знал, о чем говорить, и предпочитал молчать. А Неелла не навязывалась на разговор, она легким шагом шла чуть впереди всех.

Наконец Свад не выдержал и скрылся в лесу. Артем удивленно посмотрел ему вслед. «Куда это малыш направился?» — подумал он. Но тот вскоре вернулся без ноги и прямо на ходу залез в сумку Артема. Неелла увидев это, только вскинула брови, но промолчала. Этот нескладный увалень на первый взгляд казался глуповатым, но она знала, что это впечатление обманчиво. Это была отменная маскировка. Она хорошо понимала, как он опасен. И кроме того, он имел ручного домового. Скрытый колдун. И как не боится? После часа неспешной ходьбы она подняла руку.

— Стой! Скоро распадок. — Так на местный манер она называла лощину между двух холмов, поросших лесом.

— У тебя план есть? — почти шепотом спросила она Артема.

— Есть, — также шепотом ответил тот. — Сунь, — позвал он малыша.

Гремлун высунул возмущенную заспанную мордочку:

— Я не Сунь и не Высунь, дылда! Сколько раз тебе это повторять. Я…

— Знаю-знаю, — перебил его Артем, — ты великий и ужасный, и все такое прочее. Извини.

— Ладно, — снисходительно ответил сразу успокоившийся гремлун. — Тебе чего?

— В разведку сходи.

— В разведку? Не-э. Я спать хочу. — Он попытался спрятаться, но ловкая рука Нееллы вытащила его за воротник курточки.

— Ты сейчас же пойдешь в разведку, мелкий пакостник, или я возьму тебя вторым мужем. Ты мне нравишься.

К удивлению Артема, угроза подействовала моментально.

— Да отпусти ты меня! Я пошутил, — буркнул Свад.

Когда Неелла его опустила на дорогу, он поправил куртку, сбившийся набок неизменный замызганный фартук и молча скрылся в темноте.

Артем хмыкнул.

— Ты, Артам, ему много позволяешь, — назидательно проговорила девушка. — Он имя твое коверкает. Живет за твой счет и не хочет отрабатывать. Когда мы поженимся…

— Стой, Неелла! — Артем резко поднял руку. — Хватит об этом.

Заметив, что Артем насупился, девушка осеклась.

— Давай уйдем с дороги, — предложила она, — а то нас видно издалека. Ночь светлая, без туч.

Артем согласился, они зашли за высокий густой орешник. Постояли рядом. Помолчали. Артем, переминаясь, скрестил руки на груди. Неелла осторожно положила руку на его руки. Искательно заглянула снизу вверх ему в глаза.

— Артам, — совсем тихо позвала она.

Артем посмотрел на нее:

— Что?

— Я что, нисколечко тебе не нравлюсь? Скажи мне. Я уродина?

— Нет, не уродина. Ты еще… как бы это сказать… мм…

— Что ты мычишь, как теленок! Скажи честно, я некрасивая?

— Ты… это… как бы еще не выросла.

— Что? Как это? — Неелла была сбита с толку.

— А так! — разозлился Артем, не зная, как реагировать на ее слова. Обидеть ее он не хотел, а назвать красавицей не мог. Не была она красавицей. Нескладный, худой подросток. Но не уродина. — Посмотри на себя, ты еще подросток. У тебя даже… — Он замолчал.

— Ну что даже? Чего замолчал, говори, что у меня даже?

— У тебя даже титек нет, — раздался глумливый голос за ее спиной.

Неелла широко раскрыла глаза и непроизвольно ухватилась за грудь. Резко обернулась и увидела Свада, который ощерился в ухмылке во весь свой немаленький рот.

— Они, они… вырастут, — с усилием, преодолевая стеснение, произнесла она.

— Вот когда вырастут, вот тогда приходи, мы на тебя посмотрим, — произнес донельзя довольный Свад. И на его улице случился праздник. Он смог отомстить этой замарашке. Это было легко прочитать на его счастливой мордашке.

Артем поспешил сменить тему разговора, ему было неловко, он чувствовал, что что-то недопонимает, что-то упускает, может быть, важное, еле уловимое чувствами, как легкий аромат духов, который возбуждает, манит и тревожит. Он хотел избавиться от этого ощущения.

— Что узнал, Свад? — спросил он. Мельком, краем глаза увидел разочарование на лице девушки.

— Остолоп, — неизвестно к кому обращаясь, буркнула она.

— Там десяток мужиков дрыхнут на холме, — ответил гремлун. — Часовой был тут недалеко, я его усыпил. Короче, их можно всех прирезать.

— Зачем? — удивился Артем.

— Как зачем? Утром на холме будет десяток ходячих мертвяков. Конт прибудет с подкреплением, и тогда будет потеха.

— Свад, — покачал головой Артем, — как ты не понимаешь? Конт удерет, а мертвяки нападут на караван. Они будут голодными и будут чувствовать живых издалека. Не отобьемся. Из одной беды попадем в другую.

— Да! — Сунь сдвинул шестерню на лоб. — Это я как-то не продумал. А что предлагаешь ты?

— Я предлагаю их напугать. Они убегут и все расскажут конту. Тот забудет о нападении.

— Напугать — это хорошо. — У Свада стал задумчивый вид. — Предлагаю прирезать одного, и он станет мертвяком. Встанет и будет гоняться за остальными. Тоже будет потеха для нас и работа для конта.

— Можно, конечно, — неохотно согласился Артем, — но я не хотел бы никого убивать.

— Так в чем дело?! — воинственно произнесла Неелла. — Ты не ходи, мы со Свадом сами их перебьем.

— Перебьют они, — раздраженно проговорил Артем. — Неелла, откуда такая кровожадность? Это же люди подневольные. Им конт приказал, они и пошли.

— При чем здесь кровожадность? — изумилась девушка. — Они хотят напасть на вас, значит, их надо перебить. Мы зачем сюда пришли? — Она явно не понимала, чего хочет Артам. Для нее все было просто — есть враг и, прежде чем он нападет, его нужно уничтожить. И вовсе она не кровожадная.

— Свад, — Артем подмигнул коротышке, — мы заставим их полетать. Мобиле перпетуум, и все.

Услышав страшное проклятие, которое он дважды испытал на себе, Сунь Вач Джин вздрогнул и попятился.

— Страшный ты человек, Артем, — прошептал он дрожащими губами и вдруг расхохотался во все горло. — Отправим посыльного с помощью твоего проклятия прямо в замок к конту. Это ты здорово придумал!

Неелла переводила удивленный взгляд с одного ненормального на другого. Но услышанное слово «проклятие» заставило ее насторожиться.

Неужели он колдун? Девушка окинула парня оценивающим взглядом, но не увидела ничего, что говорило бы о том, что он дружен с магией. Мантии нет. Руки толстые, ладони большие, пальцы как сардельки. Как он ими может плести заклинания? «Нет, не может он быть колдуном, — решила она. — Видать, карлик помогать будет».

Свад повел их к холму. Они прошли мимо храпящего часового и поднялись почти на самый верх, там горел костер и вповалку спали бородатые мужики.

Окрестности оглашал дружный храп. Никто не заботился об охране и поддержании огня.

Артем залег в кустах, рядом залегли Свад и девушка. Причем Неелла впихнула себя между коротышкой и женихом. С вызовом посмотрела на недовольного Артема, но тот благоразумно промолчал. Отвернулся и, привстав на одно колено, выглянул из-за кустов. Недалеко, буквально в трех шагах от него, спал мужик. В его бороде застряли соломинки и кололи ему губы. Не просыпаясь, он рукой пытался отогнать надоедливую кусаку.

— Мобиле перпетуум, — тихо произнес Артем и двумя руками сотворил заклинание. Он не стал до конца наполнять его энергией и, оборвав, выпустил.

Мужик поморщился и стал надуваться. Он во сне повертелся и открыл глаза. Не понимая, что происходит, попробовал сесть и не смог. Повалился и раз за разом стал пытаться сесть. Но это у него не получалось. Он, как шар, надувался все больше и больше. Наконец до него дошло, что происходит что-то странное, он испугался и заорал благим матом:

— Помогите… Братцы! Погиба-аю!

Неожиданно из кустов выскочил Свад и с воплем:

— Тварь! О-о! — то ли молниеносно пробежал, то ли пролетел и врезался в живот бедному мужику.

Тот охнул, громко пустил ветры и взлетел. Он поднимался и истошно орал во все горло, распугивая своим криком товарищей и уснувших окрестных птиц. А коротышка, проорав:

— Вернусь… убью, гадина! — пронесся мимо замерших мужиков и скрылся в ночи.

Летун поднялся до высоты первых веток и рухнул вниз, обдав окрестности неимоверной вонью. Вскочил и враскоряку бросился наутек. За ним сорвались с места остальные и бросились следом. Вскоре на вершине холма остались только топоры, щиты и луки. И сильная вонь.

— Ты зачем Свада швырнула в мужика? — изумленно спросил Артем.

— Ты сам сказал, надо что-то бросить в живот надутому.

— Я имел в виду что-то, что было под рукой, Неелла.

— Он и был под рукой.

Ну что за девчонка! Но он сам виноват, нужно было запастись камнями. А он забыл, и, когда мужик стал надуваться, в сердцах бросил:

— Эх, нет ничего, чтобы бросить в мужика. В живот нужно попасть.

Неелла не думала ни секунды, схватила Свада двумя руками и запустила его, словно футбольный мяч, в надутого грабителя, дав ему хорошего пинка. Гремлун не ожидал такой подлянки и кубарем полетел к костру, вопя при этом что-то угрожающее.

— Кроме того, смотри, твой план сработал. — Неелла обвела рукой голую полянку. — Никого нет. А они еще расскажут, что на них напал лесной дух, разозленный их присутствием. Сегодня они уже не нападут, это точно.

На поляне показался разъяренный «дух леса». В одной руке он держал шестерню, в другой топор одного из разбойников. Он шел мрачный, полный решимости посчитаться.

Неелла юркнула за спину Артема и осторожно оттуда выглянула, посмотрела на Артема и виновато улыбнулась. Когда «дух», горящий праведным гневом и жаждой мщения, подошел к ним, она заворковала:

— Ой, Свадушка, какой ты храбрый! Я даже представить не могла, что ты решишься один напасть на разбойников. Какой ты молодец! Правда, Артам?

Артему ниче�

Пролог

Протокол осмотра места происшествия

Город Арагас

Одиннадцатое число месяца первого урожая

Осмотр места происшествия начат в двенадцать пополудни. Закончен за два часа до заката.

Производил осмотр дознаватель по уголовным делам Мирас Кантарис и служитель храма Славы Хранителя преподобный Гай Крин.

Осмотр начат с черного хода.

Осмотр производился по заявлению кухарки Гвиды Морс, прислуживающей купцу средней руки Миху Валенсе. Она обнаружила хозяина мертвым и сообщила утренней страже.

В ходе осмотра обнаружено три трупа: сам Мих Валенса и его работники – Грузь Шабень и Сержик Чарс. Кроме них еще присутствует неупокоенный мертвяк. Все они расположены у черного хода, ведущего во двор.

Осмотр места происшествия и расположение тел убитых, а также раны, нанесенные убитым, свидетельствуют о сражении между людьми и мертвяком.

У Грузя Шабеня перегрызена шея, отгрызен нос и половина правой щеки.

У Сержика Чарса перегрызена шея со стороны спины, сломаны шейные позвонки. У самого Миха Валенсы рана на шее от острого режущего предмета. По словам преподобного Гая Крина, раны нанесены проклятым предметом. Рана почернела, и сам Мих Валенса проявлял все признаки неупокоения (рана на теле стала зарастать).

Мертвяк был лишен управляющего духа, что говорит о применении магии упокоения. Тело мертвяка изрублено и не смогло восстановиться…

Преподобный Гай Крин прервал чтение акта осмотра. Он поправил очки в круглой оправе и с интересом посмотрел на неподвижного мертвяка. Тот уже начал разлагаться и пованивать.

– Господин Кантарис, – обратился он к дознавателю, – судя по состоянию неупокоенного, произошло это событие вчера вечером или ранней ночью. Мне почти все понятно. Купец Валенса занимался черной магией и проводил запрещенные опыты над мертвецами, но вчера что-то пошло не так и мертвяк взбунтовался. Напал на своего хозяина. Слуги попытались отбить его, но сами пострадали. Валенса успел упокоить мертвяка, но кто-то убил его самого. У вас есть предположение, кто это сделал?

Дознаватель работал в уголовной службе городской управы давно. Он тоже видел, что для полной ясности картины не хватает одного звена. Кто убил Валенсу и куда он подевался? Месторасположение дома купца усложняло расследование. Он находился в тупике, и опросить соседей не представлялось возможным.

– Дом так построен, что сюда не заглядывают любопытные. Соседей не опросишь. Даже если предположить, что здесь был кто-то неизвестный, его никто не видел. М-да. – Мирас Кантарис выжидающе посмотрел на священника. Он много раз работал со служителями Хранителя в делах, касающихся применения незаконной магии, и ждал, что сей ученый муж скажет. И он не ошибся.

– А почему неизвестный? – спросил Гай Крин. – Мы уже установили, что купец занимался запретной магией.

Дознаватель кивнул, соглашаясь с выводами священнослужителя. А тот продолжил спокойным, уверенным тоном:

– Повариха проработала у купца десять лет. Она не могла не знать о занятиях своего нанимателя черной магией. Знала! – Он поднял указательный палец. – Но молчала. Она первая подозреваемая в этом деле.

Дознаватель важно кивнул. Он уже понял, куда клонит Гай Крин. Если они напишут в акте осмотра, что был некто, кто убил проклятым оружием купца и скрылся, на них повесят нераскрытое преступление. А найти убийцу будет невозможно. Это проблема уголовной службы и храма. А оно им надо?

«Нет, конечно! – мысленно ответил сам себе дознаватель. – Подозреваемый вон он, рядом, сидит во дворе. Палачи храма заставят ее признаться в чем угодно. Осталось понять, какое оружие она применила и куда его дела. Тогда все, дело закрыто».

– А вы, преподобный, догадываетесь, каким оружием она убила хозяина? И куда его могла деть? – спросил он.

– Когти, – уверенно ответил священник. – Она отрастила когти и ими убила купца, уважаемый господин Кантарис. Если мне не изменяет память, то года два назад мы сожгли такую же ведьму, которая отращивала когти и убивала ими скот у погонщиков.

– Да, припоминаю, – кивнул дознаватель и успокоился. Дело понятно, расследовано, и его можно будет закрыть.

Глава 1

Кварт Свирт посвятил весь день опросам слуг. Он переговорил со всеми поварами, раздал поварятам по пять дил, надеясь купить их откровенность. Посетил конюха и свинаря, в поисках птичницы измазал сапоги в курином и гусином помете на птичьем дворе. Опросил истопника и всех горничных. И везде слышал одно и то же: «ничего не знаю» и «ничего не слышал». Усталый, он поужинал вместе с мадам ла Коше.

– Что-нибудь удалось узнать, господин дознаватель? – принимаясь за десерт, поинтересовалась она у Свирта.

За ужином она вежливо молчала. Даже, как заметил Кварт, была отстраненной и, пребывая в своих мыслях, словно бы отсутствовала. Он тоже ей не мешал, размышляя над тем, что ему удалось выяснить, поэтому вопрос хозяйки замка застал его врасплох.

– Что, простите? – переспросил Свирт. – Извините, задумался. – Он наклонил голову и надел на лицо вежливую улыбку.

– Это вы простите, сударь, что помешала вам думать. Я хотела спросить, вам удалось что-нибудь узнать? – Женщина смотрела спокойно, но в ее глазах промелькнуло нечто, что Свирт назвал бы обеспокоенностью. Следует отдать ей должное, она умела держать себя в руках, но скрываемое волнение пробивалось наружу.

«Что-то ее беспокоит…» – мысленно отметил Кварт.

Он улыбнулся и как можно нейтральнее ответил:

– По существу дела мне пока ничего нового узнать не удалось, мадам. Но я только начал расследование. Как только появится что-то, я обязательно вам сообщу. – Он снова вежливо наклонил голову.

– Спасибо, господин Свирт. – Хозяйка замка поднялась из-за стола и хотела уйти.

– Вы не скажете, мадам, как и когда появился в замке карлик?

Женщина остановилась и повернулась к дознавателю.

– Почему вы спрашиваете?

– Просто странно, что юродивый может жить в вашем замке. Насколько мне известно, ваш муж человек рациональный и любит во всем порядок. Он никогда не окружал себя подобными личностями. И в вашей провинции их, мягко сказать, не приветствуют.

Он не стал говорить, что ландстарх сильно ограничил власть церкви в своей провинции. Не давал жечь жителей и только позволял ловить ведьм по лесам. На него пытались жаловаться, но он, как всегда, действовал решительно и быстро. Схватил десяток особо ретивых инквизиторов и обвинил их в попытке государственного переворота и работе на соседнее Королевство сванов. Быстро получил признания и вызвал всю верхушку Канодриона на переговоры. Предъявил им бумаги с показаниями, и патриархи поняли, что, если дать ход этим бумагам, его величество с удовольствием почистит их ряды. Авторитет ландстарха был столь высок, что он добился того, чтобы церковь перестала вмешиваться в его дела. Компромисс был достигнут, и сюда в провинцию церковь направляла только проштрафившихся служителей, которые, помня о суровом нраве наместника провинции, сидели тихо, проповедуя учение Хранителя.

– Его привез мой муж из последней поездки в столицу. Сказал, что выиграл уродца в споре. С тех пор он живет здесь. Правда, чем он занимается, я не знаю, – ответила женщина и тут же добавила: – Если честно, он мне неинтересен, я знаю, что он есть, видела его только один раз, когда он приехал вместе с Гиндстаром, и больше он мне на глаза не попадался. Еще что-нибудь?

Он почувствовал в ее словах легкое раздражение и тем не менее сказал:

– Только один вопрос, мадам. У кого ваш муж выиграл карлика?

– Я не знаю, спросите у него, когда он вернется. – Она ушла, шурша широкими юбками своего платья, оставив Свирта наедине с его мыслями.

«Интересно, – подумал он, – зачем такому прагматику, как ландстарх, понадобился карлик? Странный приз для такого человека. Тайны. Кругом одни тайны, окутывающие личную жизнь обитателей замка, а ведь в этом может быть скрыта загадка смерти наследника. Или тут так заведено – не открывать тайны посторонним, или все проделано так тонко и скрытно, что никто ничего не видел. Но второе вряд ли. Большинство обитателей замка могло действительно ничего не знать. Но обязательно есть те, кто что-то видел или слышал, но не обратил внимания. Следы всегда остаются, надо только уметь их находить».

За столом ему прислуживала одна из горничных, молодая, довольно красивая девушка. Видимо, ландстарх специально отбирал таких. Свирт, посматривая на девушку, размышлял, что ему предпринять дальше. Необходимо опросить стражу и снова пообщаться со всеми, просто расспрашивая о жизни в замке. Надо добиться от них доверия, и по мельчайшим деталям, случайно оброненным фразам можно узнать гораздо больше, чем с помощью прямых расспросов.

Он уже знал, что ландстарх установил в замке строгий порядок. В левом крыле располагались апартаменты господ, кабинет самого хозяина, и все это убирала только Марта. За столом прислуживала только эта девушка, а остальные помещения замка убирали еще три горничных.

Гиндстар ла Коше был буквально помешан на порядке, но и у него была слабость – женщины. Был он очень любвеобилен, и странно, что его жена об этом не догадывалась.

Свирт встал из-за стола. Поблагодарил горничную и дал ей серебряный рукль, который девушка тут же спрятала в складках своего платья. Присела в реверансе и тихонько промурлыкала:

– Если господину угодно, чтобы я согрела ему постель, то только скажите.

Свирт потрепал ее по щеке. Он не без основания считал, что горничные – отличный источник информации, их никто не замечает, зато они все видят и слышат. А самые доверительные разговоры ведутся с ними в постели.

– Угодно, красавица. Только сможешь ли ты пробраться в мою комнату незаметно?

– Не беспокойтесь, господин, – с лукавой улыбкой и покраснев, ответила девушка.

«Вот и посмотрим, – подумал Кварт, – так ли уж недоступны покои господ, как говорят».

Он вышел из столовой и, сопровождаемый молчаливым шуанем Ло Вонгом, стал обходить замок. Замок раскинулся почти на весь холм. Был он обнесен высокой крепостной стеной. В центре замкового двора высился донжон с двумя башнями. Башни соединялись между собой широкой стеной, так что внутри замка находилась еще одна крепость.

Ризбар упал с правой башни, увитой до самого верха диким виноградом. Под ней проходила дорожка, которой пользовались слуги, они-то и нашли тело наследника. Все это он знал из материалов расследования. Местные следователи проделали неплохую работу, но сделали неверные выводы. Сами или им кто-то посоветовал, сейчас уже не установишь, да и не будут местные оспаривать слова наместника. Он огляделся и пошел к стражникам, охранявшим ворота. В небольшом караульном помещении находилось пятеро воинов. Ворота были закрыты, и стражники проводили время за игрой в карты. Увидев человека, наделенного большими полномочиями, они вытянулись в струнку. Вообще замковая стража состояла из трех десятков воинов, а пост был один – у ворот. Проговорив с ними еще с полчаса, он получил тот же ответ, что и от остальных.

Уходя, Свирт приказал:

– Сообщите начальнику стражи, сержант, что я хочу с ним поговорить, – и направился в комнату, выделенную для него хозяйкой.

Из опросов обитателей замка он узнал некоторые тайны, но ни на шаг не приблизился к разгадке смерти сына ландстарха. Кроме того, Кварту показалось странным, что наследник был как бы отделен от остальных благородных обитателей замка. Ландстарх и его жена жили в левой башне замка, а сын в правой – словно нелюбимый отпрыск, он был предоставлен самому себе и оставался на попечении старого слуги. Рос он нелюдимым и замкнутым, без общения со сверстниками. Мать, дававшая ему уроки, молодая и красивая девушка, также присутствовавшая на них, слуги Марта и Том – вот и весь круг его общения.

Свирт уже знал, что молодой Ризбар не интересовался охотой, не любил уроки воинского мастерства и лениво махал мечом. Может быть, он не соответствовал представлениям отца, каким должен быть его потомок? Отец не мог им гордиться и потому отдалил его от себя? Вполне может быть. Но это не объясняло его гибели. Мало ли как отцы относятся к сыновьям, это не повод для убийства, и гнев, который затопил разум ландстарха, был этому подтверждением.

Он вернулся в свою комнату и отпустил шуаня Ло Вонга:

– Забирай второго и идите отдыхать, сегодня вы мне не понадобитесь.

Вечерний сумрак проникал в открытое окно вместе с ветерком, приносящим прохладу. Кварт зажег лампу и стал расхаживать по комнате. Он попытался систематизировать то, что удалось узнать. По его глубокому убеждению, отсутствие информации тоже дает пищу для размышлений. Затем он вспомнил, что хотел посетить башню, с которой упал наследник, и пошел наверх. Крепкая дубовая лестница даже не скрипела под его тяжестью. Все здесь было солидно и добротно. Над ним летал магический светляк, запущенный из амулета, и освещал пространство на три шага вокруг.

Он прошел два круга по спирали и вышел на верхнюю площадку. Из материалов следствия ему было известно предполагаемое место, откуда упал Ризбар. К невысокому парапету примыкала беседка, увитая виноградом, и в самом углу, закрытая густой листвой, была широкая щель. Скорее всего, туда провалился сын ландстарха, по мнению следователей.

Свирт осмотрел беседку. Упасть-то он упал, размышлял дознаватель, но почему нет следов на винограде? Он не цеплялся за ветви, листья не были оборваны, а кроме того, он не кричал, когда падал. Иначе воины на воротах услышали бы его крик. Свирт подошел к злополучной щели и, попытавшись раздвинуть ветви, обнаружил, что они крепко переплетены. Как же мальчишка провалился в нее? Странно. Ему, взрослому, сильному мужчине, чтобы только протиснуться сквозь заросли, нужно приложить значительные усилия. Случайно упасть парень не мог. Это ясно. Он вообще не мог упасть из беседки, сделал вывод Свирт.

Неожиданно за спиной раздался еле слышный шум. И если бы Кварт не привык все время быть начеку, он не обратил бы на это внимания. Но полная опасностей жизнь выковала из него осторожного и ловкого воина. Он резко повернулся и сделал несколько шагов в сторону. Зажал в руке боевой амулет оцепенения, готовый к схватке. Светляк хорошо освещал беседку, но за ней наступала непроглядная серая мгла.

Свирт внимательно оглядел саму беседку и, не найдя ничего подозрительного, осторожно двинулся к выходу из нее. Его чувства были обострены, сам он был словно сжатая пружина. Уголком глаза он увидел движение и развернулся уже, чтобы атаковать и применить амулет, но вовремя остановился. По винограду на беседку лез карлик, держа во рту сухарь. Он посмотрел на Свирта, недовольно рыкнул и полез дальше, скрывшись в густой листве. Затем из темноты послышался хруст поедаемого сухаря, сопровождаемый довольным подвыванием уродца.

– Румбо! – позвал его Свирт. Хруст прекратился. – Ты хочешь сухарь?

Из листьев вынырнула голова в грязном колпаке, и к Кварту протянулась рука.

– Дай!

– Сейчас хлеба нет, принесу потом. – Свирт отступил на шаг.

Карлик зло рыкнул и опять спрятался. Больше на зов он не отзывался. «Еще одна странность, – подумал Свирт. – Что нужно здесь этому уродцу?»

Понимая, что большего сегодня не добьется, он пошел вниз. В его комнате на постели лежала горничная. Ее платье было небрежно брошено на стул. От девушки пахло дешевыми духами. Она смотрела на Свирта, натянув одеяло до подбородка.

– Я рад, крошка, что ты пришла, – улыбнулся Свирт и, не стесняясь, разделся сам. Сколько таких крошек побывало в его постели, он даже не считал, да и в этом не было нужды. Ему нужна была информация, а методы, какими она добывалась, были не важны.

Примерно час девушка неумело ублажала Свирта, а затем, вспотевшая и усталая, откинулась на спину. Самое время для разговоров. Кварт повернулся к ней и стал гладить ее по волосам, говоря что-то нежное и ласковое, затуманивая мечтами сознание горничной. Близость к господам накладывала отпечаток и на них, делая их более восприимчивыми к комплиментам и вызывая желание устроиться лучше, чем все остальные. Они хотели верить в обман и верили в него.

– А мне говорили, что сюда может приходить только Марта, – начал он нужный ему разговор.

Разомлевшая девушка скривилась.

– Марта дура, она думает, что если спит с хозяином, так, значит, она особенная. Он спит со всеми. А больше всего любит неожиданно зажать кого-нибудь на бельевом складе и задрать юбку. Том тоже не прочь попробовать молодого тела. И кто нам запретит приходить сюда?

– А к молодому господину кто-нибудь приходил? – Он гладил и перебирал пальцами ее волосы.

– Нет. Кому нужен злобный мальчишка? Он нас почти не замечал, а если встречал случайно, то всегда шипел как змея. «Пошла прочь, подстилка!» – передразнила она Ризбара.

– А почему он такой злой? Его что, обижали в замке?

– Я не знаю точно, – потянулась девушка, – но отец с ним общался редко. Мать виделась с ним только на уроках.

– Может, другие говорили, почему так? – поинтересовался Свирт.

– Да, Том говорил, что отец хочет сделать из Ризбара сильного мужчину, неизбалованного. Но тот не очень старался. А почему вы спрашиваете?

– Мы сейчас в комнате Ризбара. Так странно… Здесь обстановка очень бедная, а он единственный наследник ландстарха. Комната больше похожа на комнату прислуги.

Девушка пожала плечами:

– Я не знаю. Но это не его комната…

Договорить она не успела. Хлопнули ставни от налетевшего ветерка, и Свирт недовольно посмотрел на окно.

Девушка живо поднялась, явив взору Свирта стройное тело.

– Я закрою ставни, – сказала она, – ночью у нас прохладно и ветрено. Мы, как вы понимаете, живем на севере королевства.

Она легко соскочила с кровати и подошла к окну. Высунулась, стараясь ухватить открытые половинки ставень. Свирт посмотрел на силуэт в проеме окна и отвернулся. Все, что он узнал, подтвердило его подозрения. Ризбар был нелюбимым сыном. Но это еще не все странности…

Додумать ему не дали. Раздался испуганный крик, и, когда Кварт резко обернулся, он мог увидеть, как мелькнули ноги девушки, и она с воплем отчаяния выпала в окно. Вскочив и подбежав к окну, он осторожно выглянул. Внизу на камнях лежало светлым пятном тело. От ворот спешили стражники с факелами. Свирт отошел от окна и, проклиная неосторожность горничной, стал одеваться. Когда он вышел во двор, там уже собрались люди. Над телом разбившейся девушки склонились двое воинов.

– Готова, – сказал один из них. Он поднял голову и спросил: – Откуда она выпала?

Все посмотрели наверх. Там в темноте светилось окно комнаты Свирта, еще выше мрачно вздымалась обрамленная зубцами верхушка башни.

– А почему она голая? – Вопрос задала повариха, и взгляды всех обратились к ней.

– Да это понятно, – ответил седоусый воин. – Видимо, колдовала наверху башни. Вон из-за туч выходит полная луна. Все знают, что это время ведьм. Видимо, полетать захотела и разбилась.

– А куда она хотела улететь? – спросил поваренок, протиснувшись между ног взрослых.

Седоусый, как главный знаток ведьм, почесал плохо выбритый подбородок.

– Знамо куда. На шабаш.

– Не говори глупостей, Хельмут, какая из Норы ведьма! Шлюха да, но не ведьма, – не согласилась повариха.

– Все вы, бабы, наполовину шлюхи, наполовину ведьмы, – веско ответил седоусый. – Потому и не улетела, что была ведьмой наполовину. – Для него все было понятно, а слушать бабий треп – это последнее дело для мужчины, прочитал по его лицу Свирт. Сам он стоял чуть в стороне, слушая разговоры.

– Видимо, на крыше с кем-то встречалась, – отмахнулась женщина, – да упала. Надо пойти посмотреть…

– Стоять! – повысил голос Свирт. – Я сам. Вы же поднимите женщину и уберите отсюда. Негоже ей так лежать. – Он сурово оглядел присутствующих и пошел прочь.

«Тифлинг побрал бы эту неосторожную, как можно так закрывать ставни, что умудриться выпасть из окна!» – с раздражением думал Свирт. Он поднимался по лестнице к себе в комнату. Рассказывать, что девушка была у него, он не хотел. Надо ее одежду отнести на верх башни и оставить там, решил он. Пусть местные разбираются, кто там был и как упала горничная. Он вошел в комнату и, посмотрев на злосчастное окно, подошел к нему. Постоял, рассматривая ставни, и, протянув руки, спокойно закрыл ставни, для этого не надо было высовываться в окно. Он открыл ставни и снова закрыл.

– Что за чертовщина! – пробормотал Свирт. – Как она могла выпасть?

Он высунулся в окно и посмотрел наверх. Над окном нависал широкий козырек, Он еще больше вылез из окна, чтобы его лучше рассмотреть, и сам едва не выпал. Уняв сердцебиение, поднял одежду горничной и пошел на верх башни. Там бросил одежду на пол беседки, подошел краю парапета, нашел место над окном, откуда выпала служанка, и стал с помощью светляка осматривать стену. За спиной снова раздалось шуршание, и он обернулся. Маленькая тень мелькнула в свете луны и исчезла.

– Снова ты, урод, – раздраженно пробурчал Свирт.

Он был разозлен нелепой гибелью девушки. Сама смерть горничной его не тронула, он не был жестоким человеком и не убивал без необходимости, но, по его мнению, она сама была виновата, нечего было так далеко вылезать. Что там можно было увидеть на этом карнизе, ворону, что ли? Он пошел вниз, в выделенную ему комнату, нужно было отдохнуть и выспаться.

Но сон не шел. Свирт ворочался, не в силах прогнать мысли о девушке, которую, оказывается, звали Нора. Он вновь и вновь возвращался к тому, что успел увидеть. Девушка взялась за ставни, и он отвернулся. Для того чтобы их закрыть, ей не нужно было высовываться из окна, но что-то привлекло ее внимание, и она высунулась. Что могло заинтересовать девушку? Он привык доверять своим ощущениям, а спать ему не давала, возвращая его мысли к моменту гибели девушки, взбудоражившаяся интуиция. Разозлившись на самого себя, он встал и подошел к окну. Ставни так и остались открытыми. Он задумчиво смотрел на звезды, усеявшие темное небо, на быстро бегущие облака. Не смог удержаться и, крепко держась за ставни, высунулся побольше и повернул голову наверх. На карнизе, нависшем над окном, сидел человек! Свирт не раздумывая поспешил спрятаться в комнату. Тот, кто сидел над окном, явно не ожидал, что его обнаружат, поэтому не успел ничего предпринять. Дознаватель активировал защитный амулет и закрыл ставни. Быстро оделся и выскочил в коридор. Через две двери от его комнаты расположились шуани. Он заскочил к ним и застал их уже стоящими в оборонительной стойке.

– Взяли оружие, и наверх, – приказал он.

Таким бойцам, какими были жители Дальнего Востока из народа шуаней, не надо было долго объяснять. Через десяток секунд они, вооруженные короткими кривыми мечами и накинув на обнаженные торсы пояса с метательными ножами, выскочили в коридор. Все вместе поспешили на верх башни. Свирт бежал следом, выпустив светляк. Тому, кто был на карнизе, некуда было деться, он мог только попытаться спрятаться наверху. И Кварт подозревал, кто это может быть.

Шуани выскочили на площадку и разошлись в стороны. Следом осторожно выглянул Кварт.

– Ищите любого человека, но не убивайте, он мне нужен живым. Если поймаете карлика, будьте осторожны, он может быть не тем, за кого себя выдает.

Шуани приблизились к беседке и ловко залезли на ее крышу. Некоторое время осматривали ее.

– Маруда́[1], здесь никого нет, только пустое большое гнездо, – наконец сообщил Ло Вонг.

На козырьке тоже никого не было. Только плеть винограда одиноко висела, спускаясь ниже на этаж.

Свирт грязно выругался. Незнакомец его переиграл. Он ушел через окно этажом ниже.

– Ну погоди, Румбо! – погрозил кулаком Кварт. – Доберусь я до тебя!

Разозленный своей неудачей Свирт спустился в свою комнату. С раздражением плюхнулся на стул у стола и, прикрыв руками глаза, задумался.

Какую роль во всей этой трагедии играет карлик? Его привез с собой ландстарх. Кто так ловко его подсунул ему? Если узнать это у самого хозяина, то можно выйти на след заказчика. Придется ждать Гиндстара ла Коше. Он опустил руки и неловко локтем сбил со стола чернильницу. Та упала на пол и закатилась под шкаф.

– Тифлинг бы тебя побрал, – пробормотал Свирт и, кряхтя, полез доставать бронзовую чернильницу.

Он шарил рукой по полу и что-то нащупал. Вытащил и увидел то ли тетрадь, то ли альбом, какими пользовались для записей и рисования. На корешке была надпись «Занятия по счету Ризбара ла Коше». Посмотрел и положил на стол. Затем нашел чернильницу и тоже поставил на стол. Отодвинул ее подальше и обратил свой взор на находку. От нечего делать открыл первую страницу. Там были задачи, которые юный наследник должен был решать. Почерк у парня был не ахти, и с математикой он был явно не в ладах. На полях и внизу решений рукой матери были сделаны замечания. Он перелистнул страницу – все также исправления и замечания. Затем перелистнул следующую и еще одну. И замер! Посидев мгновение, осторожно перевернул страницу обратно. Точно. Ему не показалось. На этой странице было не замечание, а похвала:

«Сынок, молодец. Я рада твоим успехам. К.».

Всего несколько слов, но написаны они были почерком точно таким же, как на злополучной записке, приведшей к гибели Ризбара. Свирт кинулся к своей дорожной сумке и, покопавшись в ней, вытащил эту записку. Положил рядом с записью в тетради, вытер ладонью мгновенно вспотевший лоб. Сомнений быть не могло: это один и тот же почерк.

«Вот тебе и мужской почерк! – потирая от волнения щеки, подумал Свирт. – Что же получается? Или это писала мадам Коше, или… у Ризбара была еще одна мать с инициалом «К.»?»

Нет, этого не может быть! Чушь какая-то. Какая вторая мать! О ней в замке никто не слышал и не видел ее. Тогда чей это почерк? И кто это – «К.»? Мать парня зовут Кринтильда ла Коше. Но ее почерк он уже изучил, он ровный и округлый. Она левша. Тогда кто мог оставить эту запись? Одни загадки в этом семействе.

Свирт стал ходить по комнате, подыскивая подходящую версию.

А если матерью Ризбара была покойная компаньонка хозяйки замка? Нет, не получается ее звали Барбара ла Муж. Тогда кто подписался именем матери? Написавший назвал Ризбара сынком. Или это был мужчина? Стоп. Он заглянул в тетрадь. Тут написано «я рада». Значит, это женщина. Так кто же эта таинственная «К.»?

Сколько он ни думал, его мысли возвращались к мадам Коше. Он перелистал весь альбом, но эта запись была единственной.

Остаток ночи Свирт провел в размышлениях. Утром за завтраком он встретил хозяйку. Выглядела она бледной и усталой. Свирт не спешил с расспросами, а мадам Коше вообще ничего не замечала. В конце завтрака она только поинтересовалась:

– Нашел ли господин дознаватель что-то новое?

– Немного, мадам, – улыбнулся Свирт. – Вот, служанка разбилась.

– Да, я слышала, – равнодушно ответила женщина. – Какая печаль. Это так странно.

Свирт понимал, что ей было все равно, что случилось с горничной.

– Если у вас ко мне вопросов нет, то я, пожалуй, пойду. – Риньера встала и оправила платье.

– Скажите, мадам Коше, а кто занимался обучением вашего сына?

– Конечно, я, сударь. Я сама учила Ризбара письму, счету, риторике. А почему вы спрашиваете?

– Просто хочу знать, кто учил вашего сына. Может, еще кто помогал вам? Например, риньера Барбара?

– Ну что вы. Барбара была глупенькой и не могла сосчитать пальцы на своих руках, – слабо улыбнулась женщина. – Я должна была научить сына всему, что нужно для… правителя.

– Ну, может, кто-то еще проверял его задания? – Свирт говорил спокойно, но в его тоне слышалась настойчивость.

Ее уловила риньера и более внимательно посмотрела на мужчину.

– Нет, ему задания давала я, и проверяла тоже я.

– Тогда, может, скажете, кто сделал эту запись? – Свирт вытащил из-за пазухи тетрадь Ризбара и, поднявшись, показал женщине.

Кринтильда ла Коше взглянула на лист, сильно побледнела и упала на стул, потеряв сознание.

Глава 2

Артем быстро, но в то же время осторожно двигался в тени высокого забора. Сейчас он напоминал хищника, вышедшего на ночную охоту. Но на самом деле Артем прятался от случайных глаз и патрулей ночной стражи. После событий, произошедших в доме купца, куда он попал по собственной неосмотрительности, землянин не хотел, чтобы его видели случайные прохожие или патруль. Найдут трупы, вспомнят, что видели парня, и могут начать его поиски. Это, конечно, по его мнению, было мало вероятно, но он решил быть осторожным.

Ему повезло. Город был неухоженный, и у заборов домов росла высокая трава вперемешку с кустарником. Дважды Артем прятался в траве и за кустами, когда парный патруль стражи, освещая дорогу ночными масляными фонарями, топал мимо. Он заметил, что все ночные патрули были навеселе. Шли вразвалочку, держа короткие копья, словно палки, на плече. Громко переговаривались, отпускали плоские шутки и смеялись.

Ну да, усмехнулся про себя Артем, ребята скрашивают ночное дежурство, периодически посещая ночные кабаки. Скорее всего, они пьют бесплатно.

Так, крадучись, он дошел до городских ворот. У стены, защищающей город, притулилась пара постоялых дворов. Именно сюда Артем и направлялся. В таких постоялых дворах цены были невысоки и можно было наняться в караван охранником. Он уже понимал, что передвижение одинокого путника по дорогам привлекает внимание как дорожных патрулей, так и бандитов всех мастей. Здесь было не принято путешествовать одному и пешком.

Под светом тусклого фонаря он поднялся на высокое крыльцо постоялого двора и, открыв дверь, вошел в зал. В воздухе витали запахи пива, пригорелой пищи и самогона. Стоял гул разговоров, неразличимых по отдельности. Да и никому не было нужды прислушиваться к чужим разговорам, никому, кроме вошедшего Артема. Он оглядел зал, освещаемый несколькими вонючими лампами, и, заметив двоих крепких бородатых мужиков в стеганых куртках – такие были в ходу у охранников караванов, тех, кто победнее, – подошел к их столу.

– Господа охранники, вы позволите присесть рядом с вами? – вежливо спросил Артем.

Бородачи не обратили на него никакого внимания, просто мазнули взглядами по пухлой, глуповатой роже и отвернулись. Но Артему их равнодушие было только на руку, он спокойно сел и сделал заказ подошедшему подавальщику.

– Мясо с овощами и взвар, а господам по кружке пива, – показал он рукой на сидящих охранников.

Те удивленно уставились на Артема, а когда им принесли заказанное пиво, подобрели. Тот, что постарше, огладил черную бороду и принял кружку.

– Благодарствую, парень, – сказал он и сделал большой глоток.

Артем лишь вежливо улыбнулся и принялся за еду. Напарники пили пиво и тоже молчали. Когда тарелка Артема опустела, тот же бородач спросил:

– Тебя как зовут, парень?

– Артам, господин охранник. – Артем с удовольствием пригубил взвар.

– Чем занимаешься? – Второй бородач, с жиденькой ржавой бороденкой, оценивающе посмотрел на паренька.

– Да вот, следую до Аногура. Хочу наняться в какой-нибудь караван охранником, который следует в том направлении. Не подскажете ли чего?

– Охранником? – переспросил ржавобородый. – А оружие держать умеешь?

– Могу обращаться с копьем, господин охранник.

– Да брось ты нас так величать, Артам, – отмахнулся старший. – Я Мирс, а это мой брат Вирс, – показал он на второго бородача. – Мы не до Аногура идем, но в ту сторону. Вижу, ты парень вежливый, не проходимец. Утром приходи на грузовой двор, найдешь нас, мы порекомендуем тебя старшему охраны. Нам как раз нужен один человек. Но сам понимаешь, там как старшой решит, – подмигнул он.

Выпив свой взвар, Артем пожелал доброй ночи новым знакомым и пошел к стойке, за которой зевал трактирщик.

– Переночевать подешевле где можно?

– В сене на конюшне, пара медяков, – снова зевнув, равнодушно ответил трактирщик и, получив свою плату, потерял интерес к новому постояльцу.

В конюшне Артем забрался повыше на наваленное у стены сено и улегся. Но ему что-то мешало, что-то твердое, как полено, давило на бок, он растормошил сено и с удивлением увидел ногу – голую по колено, в рваном башмаке. Недолго думая он потянул ее на себя, и в конюшне раздался истошный визг, напугавший его и коней. Кони заржали и зафыркали, а Артем отпустил брыкающуюся ногу.

Из сена вылезла всклоченная голова с длинными спутанными волосами, в которых застряли сухие стебельки, и на него уставилась злая девичья мордашка.

– Ты что, обалдуй, совсем страх потерял? Лапаешь без спросу!

Девчонке, судя по лицу, было лет шестнадцать. Чумазая мордашка была искажена гневом.

– Если хочешь любви, олух, с тебя пять медяков, – нагло заявила замарашка и стала отряхивать с себя сено.

– Упаси Хранитель! – отмахнулся Артем и ради смеха осенил себя змейкой. – Я себя не на помойке нашел, чтобы спать с такой замарашкой.

Девушка вылезла из сена полностью и, стоя на коленях, уперла руки в боки.

– А кто говорит про спать? – ни капли не смущаясь, отозвалась она. – По-быстрому сделаешь свое дело и вали отсюда.

– Нет у меня с тобой никаких дел, чучело.

Он повернулся к ней спиной, показывая, что разговор окончен, и стал думать, как ему быть. Надо бы попросить Свада связать его, оградив от ночных чудачеств Артама, но как это воспримет замарашка? Не побежит ли сплетничать о том, что увидела? И сам себе ответил: побежит. С тяжелым вздохом он закрыл глаза и тут же провалился в сон.

Артам проснулся с чувством сильного беспокойства. Неужели его опять связали и к нему вновь придет страшный маленький человечек? Но, к своему удивлению, он почувствовал свободу.

– Ну так что, платить будешь? – услышал он вопрос и повернулся, чтобы узнать, кто его задал.

Напротив него стояла девушка в грязном, латаном-перелатаном платье, худая, с длинными голыми ногами. Она бесстыдно задрала платье и показывала свои прелести.

– За что платить? – изумился Артам.

– Как за что? Ты меня лапал? Лапал. На меня смотрел? Смотрел? Гони пять медяков.

Артам усмехнулся:

– Иди гуляй, девочка, видал я таких. Будешь приставать, сообщу страже, что ты занимаешься ночным промыслом.

– Ах так! – Она опустила подол платья. – Ну смотри, жирный, ты еще об этом пожалеешь. Она зло ожгла его взглядом и направилась вон из конюшни.

Артам проводил ее взглядом и заскучал. Спать он не хотел, поэтому, поворочавшись, вылез из сена и тоже покинул конюшню. Как он и предполагал, Артем остановился на постоялом дворе. Артам пошарил в карманах и нашел кошель с серебром и медью. Сразу повеселев, он направился в трактир постоялого двора.

Сначала он хотел выпить немного пива и пойти спать, но после первой кружки к нему подсели двое парней. Они поставили на стол бутылку первача, яичницу, хлеб и зеленый лук.

– Будешь пить? – спросил тот, что был потолще, и, не дожидаясь ответа, налил Артаму солидную порцию самогона в его кружку с пивом. – Здрав будь! – поднял он свою кружку.

Артам жадно сглотнул подступившую слюну и сделал большой глоток. Горячая волна потекла по горлу, доставив ему наслаждение. Артам сделал еще пару глотков, и взгляд его осоловел. Вскоре он уже сидел в обнимку с новыми друзьями, те расспрашивали, чем он занимается, и Артам заплетающимся языком рассказал, что он ученик школы магии.

– Да брось ты врать, Артам, – подначил его второй собутыльник с козлиной бородкой. – Какой из тебя маг?

– Как это какой! – возмутился недоверием Артам. – Самый настоящий. Хочешь, покажу?

– А покажи! – обрадовались новые друзья.

Под столом сидел и грыз стащенную на кухне кость Сунь Вач Джин. После слов Артама он скривился:

– Как же, покажет он сейчас, недоучка.

Артам отодвинул от стола табурет, на котором сидел, и замер. На него из-под стола смотрела та самая ужасная морда, которую он видел, будучи связанным. Воспоминания о пережитом ужасе ввергли его в ступор.

– Ну, Артам, ты чего? – толкнул его в бок бородатый. – Давай колдуй, ваше магичество. – И пьяно засмеялся.

– Я? Я не могу, – еле слышно произнес Артам, не спуская глаз со Свада.

– Мы так и знали, – рассмеялся толстый и похлопал Артама по плечу. – Ты где ночуешь? – спросил он.

– На конюшне, – таким же слабым голоском ответил Артам. – Я, пожалуй, пойду. – Он стал подниматься, покачиваясь.

– Мы тебя проводим, – подмигнув бородатому напарнику, произнес толстый.

Они подхватили Артама под руки и повели к двери. Но к конюшне они его провожать не стали, завели к нужнику, и тут же он получил сильный удар по голове. Артам упал, но продолжал оставаться в сознании. Он слышал, как сопели грабители, обшаривая его карманы. Достав кошель, они тихо удалились.

Артам полежал еще с полчаса, пока очередной постоялец, пришедший справить нужду, не наткнулся на бедолагу. Он помог ему подняться и отвел на конюшню, где и оставил. Артам доковылял до сена и упал как подкошенный. Он не чувствовал ни горечи, ни стыда. Он только хотел спрятаться в своем уголке, где ему было тепло и уютно. Проблемы, которые могли возникнуть у Артема после пробуждения, его не волновали.

– Каждый сам за себя, – пробормотал он и провалился в сон.

Артем проснулся от сильнейшей головной боли. Затылок саднил, во рту было гадко, и сильно хотелось пить.

«Гад Артам! Опять нажрался!» – с ненавистью подумал Артем и притронулся рукой к затылку. На голове была огромная шишка, и он, коснувшись ее, почувствовал что-то липкое.

Голова разбита, понял он. Во что недоучка вляпался на этот раз? Артем с трудом, преодолевая головокружение, поднялся и пошел к стойлам. Там должна быть в бочках вода. Он ополоснул лицо, осторожно промыл, морщась, рану и сотворил лечащее заклинание. Сразу стало полегче.

– Ты кто? – услышал он вопрос.

Опустив голову, увидел Свада.

– Артем, – со вздохом ответил он, набрал пригоршню воды и выпил. – Свад, ты видел, что вчера было с этим дурнем, что вылазит по ночам?

– Видел. Сначала мешал пиво и самогон, потом пытался творить волшбу, а потом его избили и ограбили.

– Знаешь, кто это сделал? И где они сейчас?

– Кто избил и ограбил, знаю. – Свад достал кусок пирога из кармашка фартука, откусил и продолжил: – Двое, что были с девчонкой, которая ночевала здесь, но сейчас они постоялый двор покинули.

– Гад, когда же он успокоится? – произнес вслух Артем, понимая, что грабителей он уже не найдет. Хорошо, что не все деньги он положил в кошель. Создав заклинание исцеления, подлечил себя. – С этим парнем что-то надо делать.

Он задумался, но, как назло, ничего путного ему в голову не шло. Спать не хотелось. Он выглянул из-за прикрытых створок конюшни. Было еще рано, и зорька только занималась. Можно было еще пару часиков отдохнуть и подумать.

Утром он хмурый пришел на грузовой двор. Там готовились к отбытию два каравана. Приказчики суетились, проверяя возы. Возницы покрикивали на лошадей, те фыркали. Охрана собиралась вокруг старших. Увидев своих знакомцев, Артем направился к ним. Остановился в двух шагах и вежливо поклонился.

– Вот, Маркуй, парень о котором мы тебе говорили, – заметив Артема, обратился к старшему один из его знакомцев, с рыжей бородой. Это в тусклом свете ламп она показалась Артему ржавой.

Старшой обернулся и изучающе просмотрел на Артема.

– Я вроде тебя видел, парень, – с сомнением произнес он. – Ты ночью пьянствовал в компании.

– Нет, господин начальник, – Артем решил все отрицать, – это был не я. Я вчера поел и ушел спать. Вот они свидетели, – не моргнув глазом соврал он и показал рукой на Вирса и Мирса.

Те закивали:

– Так и было, Маркуй.

Артем, будучи от природы неплохим психологом, увидел, что начальник охраны каравана не уверен в своих словах, и решил гнуть свою линию.

– Может быть, – не стал спорить Маркуй. С сомнением посмотрел на Артема и спросил: – Что умеешь? Топор, дубину держать в руках умеешь?

– Умею с копьем обращаться и с дубиной, – улыбнулся Артем.

– Ну-ну, – недоверчиво проговорил Маркуй. – Посмотрим. Вирс, дай парню свое копье.

Охранник подошел к возу, покопался и достал короткое копье, больше напоминающее дротик. Легко подкинул его в руке, ловко перехватил и, подойдя к Артему, протянул ему.

– Держи, парень, и покажи, что умеешь, – сказал он и подмигнул.

Артем крутанул копье, перекинул его за спину и ухватил, выставив перед собой.

– Ловко, – одобрительно проговорил Вирс.

– Это еще ничего не значит, – отозвался старший охраны. – Биться копьем – это не колечки крутить. – Он огляделся и подобрал сломанную оглоблю. – Если минуту выстоишь против меня, парень, то возьму тебя в охрану.

Он повертел могучей шеей. Взмахнул пару раз обломком, примерился и сказал:

– Ну, значит, защищайся.

Шагнул вперед и сделал ложный замах. Артем, не ожидая продолжения, сделал шаг навстречу и концом острия копья уперся в кадык старшему. Маркуй от неожиданности замер. Опустил глаза и, вытаращившись на копье, остался так стоять. Артем отступил на шаг и опустил копье.

Старший потер место, куда ткнулось острие, и откашлялся.

– Кхе-кхе. Давай еще раз.

Не успел он закончить последнее слово, как копье вновь уткнулось ему в кадык.

Мужик отвел рукой копье и озадаченно проговорил:

– Да подожди ты. Ишь шустрый какой. Дай подготовиться. Как досчитаю до трех, можно начинать. – Он отступил на шаг назад и стал считать: – Один, два, три.

И вновь он не успел отреагировать. Артем сделал длинный выпад и приставил копье к паху противника. Выпад был такой быстрый, что Маркуй замер и осторожно посмотрел вниз. Облегченно выдохнул и отступил назад.

– Ты, парень, это… поосторожней. – Он отбросил оглоблю и рассмеялся. – Молодец! Принят. Оставь копье себе. Иди собирайся, через полчаса выступаем.

– Да мне нечего собирать, все при мне, – ответил повеселевший Артем и подкинул копье.

– Ну тодыть сторожи обоз. Вот наши десять возов. – Маркуй показал рукой на повозки и коней.

– От кого?

– Чего от кого? – Старший удивленно посмотрел на Артема.

– От кого сторожить?

– Просто смотри, чтобы кто чужой не залез и не обворовал.

– Маркуй, – ржавобородый Вирс, с недоумением посмотрел на старшего, – да кто полезет к повозкам…

– Цыц! – прикрикнул Маркуй. – Сказал сторожить, значит, сторожить. А вы не стойте столбом, идите собирайте свои пожитки. Да наших разбудите.

Они ушли, а Артем сел на козлы одного из возков, сунул соломинку в рот и стал сторожить. По двору сновали люди. Ржали лошади. Царила утренняя суета. Приказчики кричали и считали возы. Караваны вытягивались гусеницами с постоялого двора.

К его возку подошел толстый рябой мужик в красной рубахе, зеленой жилетке и в добротных сапогах. Он широко зевнул.

– Слышь, ты, убогий, чего расселся? Кыш отселя! – прикрикнул он незлобиво, как-то даже с ленцой.

– Дядя, это вы мне? – Артем посмотрел на него сверху вниз. – Шли бы вы сами отсюда.

– Что? Что ты сказал? Ты что, берега попутал, толстощекий! А ну, марш отселя, пока я тебе бока не намял! – Мужик упер руки в боки и воинственно посмотрел на Артема.

– Дядя, еще раз говорю, проходите мимо, – как можно вежливее ответил Артем.

– Ну и наглец. – Рябой попытался схватить Артема, но тот ловко и сильно ударил древком копья по протянутой руке.

– Ух ты! – Рябой отдернул руку и потер ее. – Ты кто такой? Хранитель тебя задери!

– Я охранник и сторожу эти возы. – Артем показал взглядом на рядом стоящие возки. А вот вы, дядя, кто такой?

– Охранник? Какой ты охранник?! Я тебя не знаю.

– Я вас тоже. Поэтому ступайте мимо.

– Я хозяин этого каравана, сопляк. Кто тебя поставил сторожить?

– Дядька Маркуй. Сказал сторожить и никого к возкам не подпускать.

– Ну, раз Маркуй тебя поставил, то сторожи. – Мужик полез под брезент повозки.

– Эй! Эй! Ты куда руки тянешь?! – заволновался Артем и с размаха огрел рябого копьем по спине.

Мужик взвыл и отскочил от повозки.

– Да чтоб тебя, служака! Я же говорю, что я хозяин этого каравана.

– Да откуда мне знать, дядя, кто вы такой. Идите к Маркую и приходите вместе с ним. Разрешит он вас допустить до воза, я допущу, а пока не приближайтесь к нему.

Рябой развел руками и огляделся.

– Да что же это такое творится, люди добрые! – ища поддержки, прокричал он зрителям, что лениво смотрели на их перебранку. Затем он увидел кого-то и радостно проговорил, показывая пальцем на Артема: – Живгун, прогони этого сопляка.

Тот, к кому он обратился, был здоровенный, заросший по самые брови волосами мужик. Он хмуро поглядел на Артема и приказал:

– Пшел вон, щенок.

– Сам иди, – незлобиво ответил Артем.

Рябой всплеснул руками:

– Ты это видел, Живгун?

Здоровяк засучил рукава и двинулся на Артема.

Артем оценивающе посмотрел на мужика, и ему в голову ничего больше не пришло, как выдержка из Устава караульной службы.

– Стой! Кто идет? – крикнул он.

– Я иду. Живгун, – ответил мужик. Он шел заметно косолапя.

– Стой! Стрелять буду! – неожиданно для себя прокричал Артем.

Косолапый остановился и уставился на Артема.

– Да врет он! – вскричал рябой. – Нет у него луков и самострелов. Пугает только!

Живгун двинулся дальше.

– Я ему сейчас попугаю, – проговорил он, приближаясь. Он хотел сдернуть Артема с козел, но получил точный и сильный удар пяткой копья по лбу. Отступил на шаг назад и тряхнул головой. Его глаза налились кровью. – Ну все! Убью, щенок! – прорычал он и шагнул снова вперед.

Артем соскочил с козел и с силой ударил косолапого древком в пах. Затем быстр взобрался на воз. Живгун вытаращил глаза и с тихим стоном, хватившись за пах, повалился на землю.

Артем погрозил пальцем:

– Предупреждаю всех, к возкам не подходите.

Рябой сплюнул и пошел прочь. По дороге он встретил спешащего начальника охраны своего обоза, Маркуя.

– Маркуй! – заорал он. – Я за что тебе плачу?

– Как за что? – недоуменно произнес Маркуй и остановился. Почесал бороду и степенно ответил, как будто открыл для себя какую-то важную истину и поделился ею с встречным мужиком: – Известно за что. За охрану каравана.

– Вот! За охрану! – потряс перед его носом пальцем хозяин обоза. – А я не могу подойти к своему каравану. Ты кого поставил сторожить мое добро?

– Парня одного. Артамом зовут. Я нанял его сегодня. А что? Он что-то спер?

– Нет.

– У него украли?

– Да нет же! – нетерпеливо всплеснул руками купец. – Я тебе объясняю, что не могу подойти к своему обозу. Понимаешь?! Твой новый охранник меня не подпускает.

Маркуй рассмеялся.

– Так он вас, господин Чортак, не знает в лицо. А я хотел проверить его в деле. Раз и вас не пустил, значит, подходит. Пойдемте, я вас представлю.

Они подошли к возку, на котором сидел Артем. У колеса лежал и стонал Живгун.

– Это чего он валяется? – поинтересовался Маркуй.

– Это твой новый охранник ему по причинному месту копьем врезал. – Купец скептически поджал губы и зыркнул на Артема, но подойти ближе не решился.

– А его за что? Тоже хотел в возок залезть?

– Нет, Маркуй. – Купец замялся. – Это я его попросил прогнать самозванца.

– Ага! А он, значит, не смог его прогнать.

– Как видишь, не смог.

– Слезай, Артам, – обратился Маркуй к Артему и, когда тот слез, протянул ему серебряный рукль. – Молодец, парень, это тебе за старание.

– Спасибо, старшой. – Артем принял монету и слегка поклонился. Потом обратился к купцу: – Уважаемый, вы меня простите, я не знал вас, потому и не пускал.

– Да ладно, парень, ты все правильно делал, – махнул рукой рябой. Полез в маленький кармашек жилетки и достал серебряный рукль. Недолго боролся с сомнениями, потом полез в другой карман и достал еще один серебряный. Протянул Артему. – Держи, это тебе за старание.

Артем поклонился ниже и поблагодарил купца.

– Артам, – обратился к нему Маркуй, – поедешь с возницей на последнем возу.

Артем кивнул, показывая, что понял.

– Лихие люди любят нападать на последний воз. Набегут, быстро распотрошат и скроются. Так что внимательно смотри по сторонам. Если что увидишь, кричи громко.

– Хорошо, старшой, так и сделаю. Какой возок поедет последним?

– А вот его. – Маркуй рукой показал на поднимающегося Живгуна и рассмеялся. – Чувствую, поездка у тебя будет веселой.

Глава 3

Обоз выехал из ворот постоялого двора через полчаса. Артем сидел на козлах, держа в руках свое копье. Он косил глазом на Живгуна, но тот то ли был незлой, то ли уже забыл происшествие. Изредка понукал лошадок, не обращая внимания на охранника.

Караван покинул город и направился по наезженной дороге, поднимая клубы пыли и заставляя едущих позади глотать эту пыль. Недолго думая Артем достал из сумки платок и повязал на лицо, скрыв нос и рот. Живгун оживился и искоса посмотрел на парня. Ничего не сказав, отвернулся.

– Зря он это сделал, – усевшись и скрестив ноги, произнесла Агнесса. – Тут так не делают. Не нужно ему выделяться, чем меньше он на виду, тем безопаснее будет жить.

– Мы не можем предусмотреть все случаи жизни, – ответил Арингил. – Парень он неглупый, как-нибудь отвертится. А твой подопечный не меняется, и ничему его жизнь не учит. Вот он-то как раз и представляет для нас проблему.

– Какую проблему? – поморщившись от слов ангела, спросила девушка.

Она понимала, что Арингил прав, но не хотела открыто это признавать. Ей и так казалось, что этот красивый парень в нелепом белом балахоне всегда оказывался прав. «Зануда», – капризно подумала Агнесса и решила поспорить:

– Почему сразу виноват мой подопечный? Да он из своего уголка не вылезает. Подумаешь, выпил чуток. Да тут все так живут, и он-то как раз не выделяется. Так что я не вижу никаких проблем. – Она задрала носик и победно посмотрела на ангела. «Что, выкусил?» – говорил ее взгляд.

Арингил замолчал. Ну как спорить с тифлингом? У нее всегда виноваты окружающие. Что бы ни произошло, она всегда считает себя правой. У него не было настроения спорить. Он улегся и подложил руки под голову. Нужно было подумать, как нейтрализовать Артама. Не дать ему выходить из тела он не может. Они двое уже договорились делить тело. Днем Артем им владеет, ночью – Артам. Вот из этого и нужно исходить.

Его молчаливая непокорность не устроила тифлинга, и она начала злиться. «Он вздумал меня игнорировать! Что он о себе возомнил? И вообще, когда он женится на мне? – Мысли о замужестве наполнили ее сердце радостным трепетом и болью одновременно. Болью от того, что этот недотепа не спешит. Мало того что не спешит, он отказывается. Ее мысли с Артама перескочили на Арингила. – Какой же он… Сухарь. Разве не видит, как девушка страдает? – Она кинула на ангела быстрый взгляд и отвернулась. Прикусила нижнюю губу. – Баба Крыстя, вот кто мне поможет», – решила она.

– Арингил…

– Чего? – Он подозрительно на нее посмотрел.

– Мне нужно сгонять домой, побудешь тут один?

– Не вопрос, иди, – отозвался ангел и отвернулся.

«Он даже не спросил зачем! – возмущенно подумала Агнесса. – Ему что, все равно, здесь я или ушла?»

– Что значит иди? – взвилась рассерженная невниманием ангела к себе Агнесса.

Арингил удивленно вздернул брови и посмотрел на девушку.

– А что я должен был сказать? «Нет, оставайся здесь и сиди со мной вместе»?

«Ну хотя бы так», – подумала Агнесса, но вслух сказала совсем другое. Она много раз слышала, как ее мать почем зря ругала отца, вымещая на том свое раздражение. Даже когда была не права, ее мать так обставляла ссору, что виноватым всегда оставался отец. Агнесса решила применить тот же самый прием на ангеле.

– Нет. Ты должен был все хорошо обдумать.

– В каком смысле? – удивился такому обороту Арингил.

– В таком! Ты должен был подумать, а справишься ли ты тут один. Это раз. Во-вторых… – Агнесса запнулась и задумалась. Что было во-вторых, она придумать на ходу не смогла.

Арингил ее запинку расценил по-своему.

– Иди и не бойся, я справлюсь. Если уж твоя распутная бабка справилась, то я тем более справлюсь.

– Ах вот в чем дело! – Агнесса поднялась и стала воинственно наступать на Арингила. – Тебе не нравятся мои родственники!

– Да почему сразу не нравятся? – еще сильнее удивился Арингил.

– Да потому, что ты все время их ругаешь.

– И в мыслях не было.

– А вот и было.

– Не было.

– Было! – настаивала тифлинг. Затем постаралась и подпустила слезу, как делала мама. – Мы позвали тебя в свой дом, накормили. А ты… – Она всхлипнула.

– А что я? – растерялся Арингил. – Я ничего. Родители у тебя хорошие. Если хочешь, оставайся и никуда не ходи.

– Ну какой же ты… – Агнесса осуждающе тряхнула головой. – Когда ты наконец будешь думать? Я что, должна все время думать и решать за нас двоих?

Арингил от такой несправедливости оторопел. А девушка продолжила наступать.

– Вот уж нет, – строго произнесла она. – Я не собираюсь работать за нас двоих. И вообще, у нас не принято, чтобы муж сидел дома, а жена работала за двоих. Так что увильнуть у тебя не получится.

Арингил, сбитый с толку напором девушки, попытался оправдаться:

– Я ничего такого не хотел…

– Хотел, не хотел, – прервала его тифлинг. – Ты, Арингил, уже не мальчик, сам должен соображать и не взваливать проблемы на мои хрупкие плечи. – Она вновь гордо вздернула головку и добавила: – Короче, остаешься один, смотри у меня… – Она погрозила пальчиком. – Веди себя хорошо.

Она исчезла. Арингил, глядя на дымок, который остался после тифлинга, недоуменно покачал головой.

– Это что сейчас было? – спросил он вслух сам себя.

Дорога укачивала Артема, который не смог выспаться ночью. Он, как мог, боролся со сном: тер глаза, слезал с козел и шел рядом с телегой. Но караван двигался медленно и своим монотонным движением вгонял Артема в сонливость. Он пытался разговорить Живгуна, попросив у него прощения, но тот не обращал на него никакого внимания. Не добившись ответа, Артем задремал. Ему снилось, что он пролез в место, где находился Артам. Раздражение и злость при виде своего напарника наполнили душу Артема. Он потянулся было к нему рукой, чтобы схватить за шиворот, но Артам извернулся и с силой ударил Артема ногой.

Удар был болезненный и пришелся по уху. Артем вскрикнул и покатился кубарем. Его полет остановил колючий куст, в который он влетел. Ошалевший, непонимающий, что произошло, он вскочил, и новая боль прошлась по рукам. Осмотревшись, Артем увидел, что стоит посреди колючего кустарника, а на него, смеясь, глядит, проезжая мимо, Живгун. Артем посмотрел на ободранные, в ссадинах руки. Осторожно раздвигая колючие ветви, он стал выбираться из кустарника, вышел на дорогу и поспешил догонять свой возок. Он понял, что уснул и Живгун отомстил ему, ударив спящего по уху, отчего он упал с телеги. Ухо распухло и болело.

Артем молча взобрался на козлы и, насупившись, поехал дальше. Спать больше не хотелось, но очень хотелось посчитаться с Живгуном. Применив заклинание исцеления и незаметно связав плетение, Артем подлечил себя.

На ночлег обоз остановился в придорожном постоялом дворе. Артема, как самого молодого и только что принятого на службу, оставили сторожить, пока не распрягут лошадей и не поедят ездовые. Наступила ночь. Он сидел прислонившись к колесу и беседовал со Свадом. Тот был голоден и порывался удрать в трактир.

– Артем, да отпусти ты меня, я сам поем и тебе принесу, – канючил он, стараясь подпустить в голос побольше жалости.

– Сунь, подожди немного, сейчас опасно туда соваться.

– Да ничего опасного нет, дылда! И сколько раз тебе говорить, – гневно размахивая руками, почти вопил коротышка, – не называй меня коротким именем! Я Сунь Вач Джин!

– Ладно-ладно, – примирительно произнес Артем. – Ступай. Попадешься, сам виноват будешь.

– Не попадусь, – отмахнулся Свад. – Здесь народ темный, меня принимает за домового.

Он исчез под телегой, оставив Артема одного. Через пару минут он возник вновь и зашептал:

– Артем, тут те, кто ограбил Артама, и девчонка с ними.

– Да? Где они? – Артем подобрался.

– Они прямо за плетнем, следят за обозом. Хотят послать девчонку разведать, есть тут сторожа или нет.

Артем услышал легкие шаги, упал на землю и рукой прижал Свада. Тот уткнулся лицом в землю и недовольно заворочался. Артем сильнее прижал малыша, но тот стал изворачиваться еще энергичнее. Шаги стали удаляться, и Артем отпустил Свада. Когда тот поднял голову, землянин чуть не поперхнулся. Все лицо коротышки было измазано свежим навозом. Малыш откашлялся, сплюнул и с кулаками набросился на Артема. Тому пришлось вновь ухватить Свада и, чтобы не измазаться самому, прижать того к земле снова. Как оказалось, вовремя. Через плетень, огораживающий грузовой двор, перепрыгнули две тени. Они сноровисто подбежали к соседнему возу и стали развязывать веревки.

– Что вы возитесь? – услышал он недовольный женский голос. – Режьте веревки побыстрее.

Артем дождался, когда злоумышленники начнут резать веревки, и только тогда вскочил. Он увидел двоих парней и ту самую девчонку, которая требовала с него деньги.

Не ожидавшие такого грабители отпрянули.

– Чего вы боитесь? – негромко закричала девчонка. – Убейте его! Это тот увалень, что был ограблен вами.

В руке Артема дрыгал ногами воняющий навозом Свад. Артем недолго думая запустил им в голову атаманши. Свад испуганно вскрикнул и, встретившись со всего размаха с лицом девчонки, охнул. Обеими руками вцепился ей волосы и укусил за нос. Та дико заорала, пытаясь оторвать что-то страшное, что прилепилось к лицу.

В другой руке у Артема было копье. Он с воинственным криком, желая ошеломить грабителей, прыгнул вперед и, крутанув копье, подсек им ближайшего парня под ноги. Перевел по инерции копье дальше и второго, который стоял с открытым ртом, ударил пяткой копья в лицо. Не останавливаясь, перехватил древко и с силой опустил его вниз, врезав той же пяткой по животу лежащего грабителя. Затем ухватил за волосы орущую девчонку и повалил рядом с парнями. Свад улучил момент, отцепился от злоумышленницы и скрылся под телегой. Напоследок выглянул, погрозил кулаком Артему и снова исчез.

На крики сбежались охранники обоза и ездовые, свои и чужие. Они столпились у телег, через головы товарищей пытаясь разглядеть, что там произошло.

– Почему кричали? – спрашивали те, кто стоял в задних рядах.

Гвалт нарастал.

Расталкивая любопытных, через толпу продрались Маркуй и купец. В окружении толпы стоял Артем и воинственно тряс копьем, у его ног лежали и стонали трое.

– Что здесь произошло, Артам? – в тревоге спросил Маркуй.

– А то ты не видишь сам, – перебил его купец. – Воры залезли, вон, видишь, веревки, стягивающие брезент, порезаны. – Он подошел к возу и потряс обрезанными концами.

– Как осмелели разбойники! – осуждающе покачал головой Маркуй.

– Мы не разбойники, – заплакала девчонка. – Он пригласил меня сюда, – показала она пальцем на Артема, – сказал, что даст хлеба, а вместо этого стал раздевать. Я закричала. Мои братья услыхали и прибежали меня спасать. А он драться надумал. Побил их.

– Хлеба, значит, предложил, – усмехнулся Маркуй. – А веревки почему разрезаны?

– Этого мы не знаем, – запричитали парни. – Мы пришли сестру спасать, а он на нас набросился. Может, он и разрезал веревки. Мы люди бедные. Есть хотели.

Они лежали лицом вниз, но все понимали, о ком они говорят.

Купец нахмурился.

– Что скажешь, Артам?

– Хлеба им захотелось, – усмехнулся Артем. – Вы посмотрите в их кошели и увидите там много интересного.

Маркуй быстро нагнулся и зашарил руками по телу одного из парней. Тот стал извиваться, но, по-видимому, начальник охраны каравана был опытный в таких делах. Он прижал молодца коленом и залез ему за пазуху. Вытащил набитый кошель, висевший на шее парня, и сорвал его. Открыл, высыпал на ладонь десяток золотых монет.

Все ахнули, увидев такие деньжищи.

– Бедные, значит! – хмуро проговорил Маркуй. – Вирс, Мирс, посмотрите, что у остальных.

Девушка, до этого момента рыдавшая навзрыд, вскочила. В ее руке сверкнул в свете факелов острый, небольшой кинжал, и она без размаха нанесла удар в живот Мирсу. Тот ничего сделать не успевал. Но Артем внимательно следил за девкой. Он уже понял, что она главная в банде. Он сделал выпад копьем и отбил ее руку вниз. Кинжал выпал. Но девушка не остановилась. Она подпрыгнула и вскочила на воз. Оттуда рыбкой через головы зевак нырнула за плетень и скрылась. Все произошло настолько быстро, что никто сообразить не успел. Только Мирс пребывал в шоке и гладил целый живот.

– Мирс, Вирс, грабителей обыскать, – приказал Маркуй. – Все ценное забрать, а самих связать. Утром отдадим дорожной страже.

– Не надо! – завозились парни. – Мы не виноваты! Это Шайла нас заставила. Она ведьма.

Маркуй поморщился. Слова были сказаны, и теперь эти двое принадлежали инквизиторам. Дурни! Они только отстрочили свою смерть. Их ждут пытки на допросах, последние дни жизни этих несчастных будут страшными, и смерть от повешения покажется им благословением.

Маркуй посмотрел на Артема.

– Опять ты отличился, парень. – Он достал из кошеля золотой барет и протянул Артему. – Держи, – важно сказал он.

Артем взял с благодарным видом монету, а сам подумал: жмот, мог бы отдать треть или даже половину. Это же он, Артем, поймал воров. Но вслух высказывать свои мысли не стал. Возницы и охранники с завистью посмотрели на него. Артем это видел и поспешил убрать монету.

– Мирс, скажи нашим из охраны, как освобожусь, я проставлюсь.

Мирс засиял как начищенный пятак.

– Скажу, парень, обязательно скажу. Маркуй, отпускай парня. Вон возницы пришли, их очередь сторожить ночью. – Старший из братьев погладил бороду и подмигнул Артему. – Пошли, Артам, твоя смена закончилась.

В зале, сдвинув два стола, собрался десяток Маркуя. Артем решил прогулять этот золотой, чтобы не было лютой зависти товарищей. Ему еще несколько дней с ними двигаться по дорогам. Если нападут разбойники, то товарищи и спину прикроют. А по злобе могут специально подставить и потом его добро поделить. Бережного Бог бережет.

Подавальщики тащили на стол пиво, самогон и закуску. Во главе стола сел Маркуй.

– А что, Артам, хозяина не позовешь? – спросил он.

– Как же, обязательно приглашу, – спохватился Артем, застигнутый этим вопросом врасплох. – Кто за ним сходит? – спросил он, радостно улыбаясь, словно не он угощает, а жмот-купец, что поделил золотые между Маркуем и собой. Они-то не спешили проставляться.

Один из охранников вскочил и пошел к другому столу, где сидел хозяин каравана и его приказчик.

«Этот тоже придет», – подумал Артем, глядя, как поднимаются из-за стола двое.

Веселье прошло на ура. Артем прогулял почти весь золотой, но не огорчился. Поздно вечером, когда все уже были навеселе, Маркуй тяжело поднялся из-за стола:

– Ну все, други, давайте заканчивать. Артам, спасибо тебе. А всем остальным нужно встать и идти спать.

Купец и приказчик ушли часа полтора назад. Весело переговариваясь, охранники поднялись из-за стола и гурьбой направились на хоздвор, на сеновал. Артем шел следом. Он единственный из всех был трезв. Когда ему предложили выпить самогона, то он накрыл стакан рукой и твердо заявил:

– Простите, но я не пью. Отец не разрешает.

И заказал себе медовый напиток. Когда остальные охранники стали уговаривать Артема выпить и даже смеяться над его трезвостью, ему на помощь пришел Маркуй. Он хлопнул ладонью по столу.

– Оставьте парня в покое. – И веско добавил: – Отца нужно слушаться.

Артем устроился на самом верху под крышей, на горе сена. Закопался по шею и стал думать. Уснуть сейчас или подождать? Пусть наступит глубокая ночь, все угомонятся, может, тогда и Артаму делать будет нечего. Он не будет искать себе приключений. Подумал и на всякий случай среди балок спрятал сумку. В сумку положил все свои деньги, что нашел в карманах.

Полежал так Артем немногим больше часа. Охранники угомонились и захрапели. К Артему через крышу пробрался Свад. Он недовольно посопел и стал искать сумку.

– Дылда, где сумка? – оглядывая все вокруг Артема и шаря ручками, спросил коротышка.

– Я ее спрятал, дружище. От Артама.

– Покажи куда! – потребовал человечек. – Я должен знать, где наше имущество.

– Вон под той перекладиной, – показал рукой Артем. – В углу.

Коротышка ушел и вскоре вернулся. Подозрительно посмотрел на человека.

– Ты кто? – спросил он.

Артем отпираться не стал:

– Артем я.

– Чего не спишь?

– Уснуть боюсь, Сунь Вач Джин. Не знаю, что вытворит Артам. В последнее время он как с цепи сорвался. Пьет и попадет в разные истории.

Гремлун уселся рядом с человеком. Достал из-за пазухи кусок сыра и стал грызть.

– Ты это… Свад, прости, что я с тобой так невежливо обошелся, – стал извиняться Артем. – Сам понимаешь, ситуация была сложная. Я не хотел…

– Не хотел он, – проворчал коротышка. – Навозом накормил и рад.

– Свад, ну чего ты… Я же извинился.

– Ладно, прощен, – отозвался гремлун. – Ложись, я за тем дебоширом прослежу. Если что, я ему, – он снял с головы шестерню и потряс ею, – наркоз устрою.

Артем улыбнулся и стал укладываться. Наркоз Свада действовал безотказно, а коротышка за день сидения в сумке хорошо высыпался. Землянин лег на спину и закрыл глаза.

Арингил послушал их разговор и тоже улегся на спину. Он так же, как Артем, беспокоился о поведении подопечного Агнессы. Тот не мог отказаться от дармовой выпивки и не пропускал ни одной юбки, что сама шла ему в руки. А кроме того, обладал странным и опасным для них всех талантом влезать в самые разные неприятности. «И что удивительно, – подумал ангел, – Артам ничему не учится. Как вымытая свинья лезла снова в грязь, так и он каждый раз встревал в неприятные ситуации. Его били и грабили».

Он видел, как человек зашевелился, сел и стал отряхивать с себя сено. Затем стал шарить по карманам. Пробурчал:

– Гад, ничего не оставил. Хоть бы на кружку пива оставил, жадюга. Живет за мой счет в моем теле и не платит!

Не найдя денег, недовольный, он улегся снова, полежал, опять сел. Затем стал спускаться по лестнице вниз. Под его тяжестью она скрипела, и казалось, что сейчас развалится. Артам вышел из ворот сеновала. Была глубокая ночь.

«Интересно, куда он пойдет?» – подумал Арингил.

Артам покрутился по двору и направился в трактир. В зале сидело несколько подвыпивших крестьян. Артам присел рядом и завел разговор:

– Как дела, уважаемые?

Крестьяне поглядели на парня, и один, с редкой бородкой на узком худом лице, сказал, как отрезал:

– Шел бы ты отсель, мы не подаем бродягам.

– Я не бродяга, – обиделся Артам, – я ученик магической школы.

– Да ну! – расхохотался второй крестьянин, с широким круглым лицом. – Коли ты маг, то я ландстарх по меньшей мере.

– Подожди ты, Викул, смеяться, – отмахнулся самый маленький из них. – У меня Лешака захромала. – Он подсел поближе к Артаму. – Ты, парень, в самом деле сведущ в магии? Лечить можешь?

– Могу, – смело ответил Артам, – только мне выпить надо перед лечением.

– Выы-пи-ить? – протянул невысокий. – А по морде не хочешь, жулик?! Видели мы таких. Напьются за наш счет, а потом убегают. Поминай как звали.

– Никуда я не убегу, – ответил Артам и съежился. – Для плетения заклятий нужны гибкие пальцы, а они у меня становятся ловкими после выпивки.

– А че, Ферод, – засмеялся тот, кого назвали Викулом. – Налей парню. Посмотрим, какой он лекарь. Ежели не справится, мы за выпивку его одежду заберем.

Ферод оглядел одежду Артама:

– Ну что, одежка справная, годится.

Арингил покачал головой. Ну что ты с ним будешь делать! И стал смотреть продолжение спектакля, конец которого ему был известен заранее.

Перед Артамом поставили стакан самогона.

– Пей, ваше магичество, – рассмеялся Викул.

Артам жадно облизнул губы и присосался к стакану. Несколькими глотками выпил самогон и поставил пустой стакан на стол. Занюхал рукавом и блаженно растянул губы в улыбке.

– Ну что, ученик, пойдем лошадку мою лечить? – поторопил его Ферод.

– Подожди, уважаемый, – ответил Артам и развалился на стуле. – Напиток подействовать должен.

– Смотри, не просиди себе все, – нахмурился Ферод.

– Да он же не курица, яйца не высидит, – рассмеялся Викул, и вместе с ним рассмеялись остальные. – Давай, Ферод, – продолжая смеяться, сказал Викул, – наливай по кругу и лекаря не забудь.

Они выпили еще по стакану. Артам раскраснелся, глазки его повеселели.

– Ну что, уважаемые, – Артам уперся руками в стол, – пойдемте, показывайте вашу лошадку.

Он поднялся, вслед за ним, негромко переговариваясь, поднялись крестьяне. Они вышли на высокое крыльцо, и Артама слегка повело в сторону. Он ухватился за перила и удержался на ногах. Ему было хорошо и даже радостно. Хмурое настроение исчезло без следа, и он готов был перелечить всех кобыл на скотном дворе.

– Вот она, моя Лешака. – Ферод вывел кобылку из стойла и погладил по гриве.

– Щас я ее… выле… ик… чу. – Артам потер руки, задумчиво посмотрел на небо, вспоминая заклинание. – Так, – пробормотал он, – две линии зеленые, одна белая, делаем узел… протягиваем его сюда… или, нет две белые и одна зеленая? А! Пусть будет две белых и две зеленых, – махнул он рукой и стал снова плести плетение.

Прочитал заклинание и отпустил плетение. Лошадка всхрапнула и встала на дыбы. Ферод попытался ее удержать, но она дернула головой и оттолкнула его. Передними копытами врезала круглолицему мужику по лбу и помчалась со двора – перепрыгнула плетень и унеслась в ночь. Мужики несколько мгновений стояли раскрыв рты. У их ног лежал окровавленный товарищ. А маг пялил широко раскрытые глаза вслед лошади.

– Ты что наделал? – Первым опомнился Ферод. – Убивец! Братцы! Он убил Тубса! – взвизгнул, срываясь на крик, Ферод. – Мово брата убил! Бей его, самозванца! – завопил он и бросился на Артама.

Артам смекнул, что сейчас его будут бить, и бить сильно. Прошлый опыт подсказал ему, что надо быстрее спасаться. Он подпрыгнул и, развернувшись в воздухе, помчался вслед за лошадью. Он почти добежал до плетня и собирался уже перепрыгнуть через него, как камень, пущенный чьей-то рукой, ударил ему в спину. Артам оступился и упал. Недолго думая он нырнул к себе в норку и затих. Страх возмездия за неудачное лечение и боль помогли ему преодолеть преграду.

Артем вынырнул из сна. Его вышвырнула боль в спине.

«Что? Что случилось?» – замельтешили мысли. Их прервали чьи-то крики, и он увидел ноги в башмаках и обмотках. А в следующую секунду эти ноги стали его бить. Артем извернулся, закрыл руками лицо и постарался откатиться. Ему это удалось. Он, не целясь, ударил ногой в силуэт, который был ближе к нему.

Услышал приглушенный вскрик и увидел, что человек упал. У него появилось пространство для маневра. Захватив в ладони земли, он кинул ее в набегающих людей, прямо им в лица, и, воспользовавшись тем, что они остановились, вскочил на ноги. Не мешкая, перегнулся через плетень, упал, встал на четвереньки и что было сил ринулся в спасительные кусты. Там рухнул и зажал рот руками, чтобы не закричать от боли. Спина, казалось, была переломана надвое.

Артем связал плетение исцеления и наложил его на себя. Боль отступила, превратилась в тупую и ноющую. Он еще раз наложил заклинание исцеления и, услышав приближающиеся шаги, нырнул в темноту.

Глава 4

Артем обежал кругом постоялый двор и нигде не мог незаметно пролезть через ограду. На грузовом дворе переговаривались возницы и горел костер. Он не решился лезть к ним, чего доброго, еще примут за вора. Расспросы начнутся – что, зачем. Дальше стена трактира и за ним высокая изгородь. На нее не залезть. Он обежал ее и, пригнувшись, прильнул к щели в створках ворот. У поилки для лошадей над лежащим человеком столпились люди. Горели факелы и слышалась ругань. На ворота постоялого двора никто не обращал внимания. Артем пригнулся, просочился в щель и, таясь, стал осторожно пробираться к сеновалу. Если что, он скажет, что ничего не знает и ничего не видел. Он благополучно добрался до сеновала и по лестнице забрался наверх. Там его встретил Свад.