Вы не авторизовались

НортРи. Королевская помолвка бесплатное чтение

Елена Звездная
НортРи. Королевская помолвка

Внизу играла музыка. Удивительно красивая, чарующе нежная, пронзительно искренняя – мелодия, от которой замирало сердце. Но даже это не могло отвлечь от плохих мыслей.

Я стояла у зеркала, прижимая ледяные ладони к пылающим щекам, и больше всего на свете хотела убраться отсюда, несмотря ни на что. Несмотря на данное мной слово, несмотря на оговоренные условия, несмотря на обещание лорда Ингормаша Дастел Веридан лично позаботится о том, чтобы все прошло наилучшим образом и меня приняли в обществе, на душе было муторно и тревожно. И я не верила ни единому слову этого лорда…

Отказавшись от престола Норт фактически начал скрытую междоусобную войну между аристократическими родами. Побороться было за что – Армерия, четвертое королевство, единственное, что было равно седьмому по количеству территорий, но числом населения превосходившее своего с некоторых пор верного союзника. И союз с седьмым королевством устраивал всех, абсолютно всех… а вот король Артанаэш Гаэр-аш на престоле абсолютно никого. Неудивительно… наверное. Проблема заключалась в том, что правление неуправляемого и неподконтрольного темного лорда не устраивало ни одну из политических коалиций. Великие лорды желали править, а не выслушивать указания, исполнять требования и повиноваться безмолвно. Терпение рода Дастел закончилось очень быстро и Норту пришлось вмешаться практически в последний момент, чтобы забрать бокал с ядом у короля. Лорд Гаэр-аш не сопротивлялся, он все понял, его взбесило другое – Норт не сообщил имен заговорщиков, хотя знал каждого из них. В ту страшную ночь, Норт спал в моей комнате, лежа поверх покрывала и не выпуская мою ладонь. Но даже мне он не рассказал ничего тогда.

Мы практически все время проводили на границе седьмого королевства и мало что знали, но с каждым новым полученным от родни письмом Норт все мрачнел, как и Эдвин, от которого у темного целителя не было тайн. Мне ни первый, ни второй не говорили ни слова, я же не Ташши, вот с Ташши они посоветовались.

Итог?

Итог я стою здесь, в королевском дворце Армерии в лимонно-желтом украшенном золотым шитьем платье, с трудом сдерживая внутреннюю дрожь. Мне предстояло присутствовать на поистине эпичном для королевства событии.

Танаэш посоветовал единственный приемлемый способ решения проблемы – Норт должен был принести присягу королю Артанаэшу Первому. Присягнуть на верность перед всем двором и союзниками, чтобы максимально открыто и четко обозначить свою позицию и дать понять всем «доброжелателям» что никогда не посягнет на трон своего короля.

И мы все испытывали некоторые смутные чувства по поводу этого. Более чем смутные. В этой ситуации легче всего было мне и Дану, мы были практически свободны – никаких обязанностей, никаких требований от семьи. Никас и Людвиг тоже наслаждались жизнью, оба совершенно не претендовали на главенство в клане и планировали радоваться жизни всю оставшуюся жизнь. А вот остальным легко не было. Ташши готовился в будущем стать королем и у него не было права выбора в данном вопросе. Эдвин уже вынужден был взять на себя обязанности главы клана Меча, и мы понимали, что отчет его свободы пошел уже на дни. А вот Норт получил возможность отказаться от бремени правления государством. Его семья считала, что причиной тому исключительно я, но это было не так – решение принял Норт, и решение было более чем обоснованным. Тихий стук в дверь и Нортаэш Дастел Веридан вошел в будуар своей матери чтобы увидеться со мной – леди Дастел Веридан видеть меня не пожелала, и покинула собственные покои оглушительно хлопнув дверью. Безмерно неприятная сцена, о которой я хотела бы забыть, а еще лучше – вообще никогда не знать.

– Риа, как ты?

Я, повернув голову, с восхищением посмотрела на него. Безукоризненный и элегантный лорд Нортаэш Дастел Веридан. Мой взгляд скользнул по черному шейному платку, изысканно завязанному поверх воротника темно-зеленой рубашки и украшенному золотым черепом Некроса. Стильный камзол холодного черного оттенка подчеркивал золотой герб рода Дастел-Веридан вышитый на груди некроманта, золотые запонки в виде черепов были начищены до блеска, как и символ принадлежности к королевской крови – отлитый из золота оскал демона на плече.

– Норт, ты… – я утратила дар речи.

Дастел понимающе улыбнулся, проницательно глядя на меня фиолетово-черными глазами. Цвет менялся, выдавая растущую в нем силу, но фиолетовый отсвет никуда не делся, и я была рада этому.

– Нравлюсь? – небрежно поинтересовался наследник Армерии, который через несколько минут перестанет им быть.

– Очень, – прошептала я.

Норт кивнул, великодушно принимая так и не высказанный комплимент, а затем вдруг спросил:

– Другого платья нет?

Хороший вопрос, учитывая, что он прекрасно знал ответ – другого платья не было. Мы купили именно это, причем покупать пришлось с Эдвином и Даном, Норт был занят с Ташши подготовкой текста присяги. Сумасшедший план, совершенно сногсшибательный и в то же время мы все понимали – единственно верный.

Сегодня должна была состояться помолвка короля Артанаэша Первого и принцессы Сибил Анжен славящейся своей невероятной красотой. Ледяная красавица, Снежная принцесса, Бриллиант Армора – первого из семи независимых королевств. Помолвка, на которую лорд Гаэр-аш… в смысле король, я все еще путаюсь, согласился исключительно по причине того, что ощущал собственную ответственность за гибель команды из Академии Магических Искусств. Но истинная причина была известна лишь нам, пережившим ту ужасную трагедию, остальные считали иначе. По мнению аристократии и народа молодой король не устоял перед сказочной красотой принцессы Льда. Ко всему прочему союз с первым королевством был выгоден четвертому как с политической, так и с экономической точки зрения, но именно это настораживало первых лиц государства, никто не желал, чтобы король Артанаэш упрочил свои позиции. Его не желали видеть на троне. Как оказалось, все слишком хотели видеть на престоле гораздо более гибкую личность, а непримиримый и принципиальный лорд Гаэр-аш не являлся фигурой, отвечающей желаниям подданных. В результате отец Норта, лорд Ингормаш Дастел Веридан измыслил гениальный, по его мнению, план – подсунуть меня, девушку, к которой король был неравнодушен, на столь радостное мероприятие как королевская помолвка. Следствием этого, по мнению лорда Ингормаша должны были стать такие события как – скандал, побег с помолвки короля естественно в моей компании, что нанесет удар по Норту и покинутый мной возлюбленный окажется перед необходимостью занять трон и жениться на принцессе Сибил Анжен.

Мерзкий план и абсолютный провальный – лорд Ингормаш видимо в принципе не имел представления о тех отношениях, которые существовали между лордом Гаэр-ашем, Нортом и Ташши. И он слишком плохо знал своего короля. Артан Первый мог злиться на Норта, мог ненавидеть его за то, что я выбрала Норта, мог даже презирать Дастела за отказ от претензий на трон, но даже учитывая это, Гаэр-аш никогда не оставил бы Норта на растерзание всей его родни. Просто никогда. Жаль, что род Дастел Веридан этого еще не понял.

– Эдвин сказал, что это лучшее платье, – неловко улыбнулась я.

Норт задумчиво кивнул, затем вдруг спросил:

– А мама?

Я развернулась к зеркалу, постояла несколько секунд и тихо сказала:

– Норт, твоя мама видеть меня не в силах.

И я даже не могу осуждать ее за это – леди Дастел Веридан была единственной, кто поддерживал сына с самого начала, кто поверил в него, и она истово желала видеть своего ребенка на троне, но Норт выбрал меня, а не престол Армерии.

И самое паршивое это понимать, что сегодня эта женщина возненавидит меня еще сильнее.

– Ну что ж, хорошее платье, – Норт подошел, встал за моей спиной, разглядывая отражение в зеркале. – Полагаю самое закрытое из всех, что были в ателье?

– Самое-самое, – подтвердила я. – Эдвин же выбирал.

В четвертом королевстве в моде неизменно были скромность и целомудрие. Простолюдинки и крестьянки носили исключительно темные закрытые платья, с воротом под самую шею. Представительницам торговых сословий дозволялось носить черное с белым, причем в наряде должно было явственно преобладать наличие черного, но никогда не допускались исключительно черные наряды. Аристократки в выборе платьев не были ограничены ни цветом, ни фасоном, за исключением одного – декольте никогда не должно было быть ниже яремной впадины под шеей. Открытые плечи допускались, но не более. Я все это узнала в платяном ателье, и уже тогда поняла, что наряды студенток в Некросе были верхом неприличия по меркам столицы, а если вспомнить эльфийский бал из прошлого, то те платья вообще были за гранью. Вот Эдвин и выбрал для меня наиболее скромное платье.

– Так не пойдет, – тихо сказал Норт. – По фасону на тебе платье простолюдинки.

Что-то подобное я и подозревала.

– Ты знаешь Эдвина, – вздохнула я.

Мы оба знали Эдвина, но я не знала об одном нюансе:

– Эдвин Харн не принадлежит к аристократии, Риа, как и сам клан Меча и все подвластные ему младшие кланы. Я не понимаю лишь одного, почему ни слова не сказала модистка? Я даже не знала, как ответить на этот вопрос. Дело в том, что стоило Эдвину появиться со мной в самом фешенебельном ателье столицы, как из этого ателье испарились абсолютно все представители мужского пола. Совершенно все. От продавцов до туфельных дел мастеров, у которых мне, к слову, требовалось заказать туфли. Но все ушли. Не поднимая глаз. Кланяясь Эдвину и мне и… даже не делая попытки сказать хоть слово. Женщины вели себя не лучше – никакой критики и в то же время ни единого хвалебного слова в мой адрес. Клан Меча видимо знали, причем знали с какой-то другой и совершенно неизвестной мне стороны. Далее нам молча вынесли на выбор около двадцати вариантов платья. Эдвин указал на лимонно-золотое, и платья унесли.

Через пол часа принесли уже ушитое по мне, и я не знаю, как они это провернули, потому как с меня даже мерок не снимали.

– Скажем так… модистка даже не пыталась что-либо говорить.

Мрачно посмотрев на меня в отражении, Норт спросил:

– А Дан?

Я приподняла край юбки и продемонстрировала самые сказочные на свете туфельки.

– Дан был вынужден догнать сапожника, в прямом смысле этого слова. Дан же снимал мерки с моей ноги и вот результат.

Туфельки были отменные – из золотой парчи, с удобной колодкой, абсолютно неощутимым каблуком и в целом мастер туфель был на самом деле мастером своего дела. Жаль, Эдвин пресек мою попытку поблагодарить сапожника.

– Знаешь, когда Гобби писал про Харна что он суровый, я даже не подозревала, что настолько.

– Клан Меча и подвластные ему кланы живут несколько изолировано, так что ничего удивительного, что их побаиваются. Люди в принципе склонны бояться всего неизвестного.

– Да? – я несколько удивилась и заметила: – Ты знаешь, мне кажется, Эдвина они точно знали. Именно Эдвина.

– Все может быть, – задумчиво отозвался Норт, – у Эдвина сестра вышла замуж около полугода назад.

Я повернулась и потрясенно посмотрела на Норта.

– Что? – не понял он.

Хороший вопрос, вот только… я даже не знала, что у Эдвина есть сестра.

– Ничего, – сказала, вновь повернувшись к зеркалу. – Что делать будем?

Норт молча вскинул руку – замок в двери щелкнул, запираясь. Затем по всему будуару растянулись лучи поискового заклинания, и мы обнаружили даже не одного, а четырех любителей подглядывать и подслушивать. Одному из этих любителей Норт укоризненно сказал:

– Мама!

Я ничего говорить не стала, просто указала на расческу – это был амулет. Не слишком хорошего качества, не слишком сильный, и в целом не без огрехов, но чего еще можно было ожидать от артефактора обучавшегося платно.

– Понял, – сдержанно ответил Норт.

И не сдержанно спалил артефакт.

Синее пламя пробудившегося темного лорда меня пугало, слишком хорошо я запомнила то, другое синее пламя, бесконтрольно и угрожающе разливающееся в воздухе, но та ситуация многому меня научила, и взяв Норта за руку, прижалась к нему спиной. И синее пламя мгновенно сменилось черно-зеленым.

– Психанул, извини, – Норт устало закрыл глаза.

Я понимала, как тяжело ему сейчас, и мы оба знали, что дальше будет только тяжелее.

– Что с присягой? – спросила я, уже не остерегаясь того, что нас могут подслушать.

– Упырь клыка не подточит, – мрачно ответил Дастел.

Открыл глаза, посмотрел на меня и улыбнулся.

– Смотря какой, – не согласилась я, – если ты о Никасе или Людвиге, то те придерутся к чему угодно и когда угодно.

– Хорошо, – весело согласился Норт, – в таком случае – любой упырь, кроме Блаэдов, клыка не подточит.

И я улыбнулась в ответ, стараясь скрыть собственную нервозность.

– Платье нужно переделать, – некромант вздохнул, наклонившись, прикоснулся губами к моему плечу, и пояснил: – Я не могу представить тебя в таком виде обществу. Это все равно что напялить на тебя наряд горничной. Даже не являйся ты леди по праву рождения, это было бы унизительно для тебя.

Я кивнула, принимая ситуацию, и сказала:

– Командуй.

Норт для начала активировал еще одно защитное плетение, и лишь после достал из кармана футляр. Молча открыл – на черном бархате переливались зеленью темные бриллианты. Ожерелье, диадема, браслет, кольцо и тонкий золотой пояс с застежкой в виде оскаленной морды демона – символ рода Дастел.

Сами по себе украшения были изумительно прекрасными, но в сочетании с моим платьем… У этого платья не было пояса, от груди и ниже ниспадала лимонная ткань, скрывая фигуру полностью, длинные широкие рукава не оставляли простора для браслета, ворот не был рассчитан ни на какое ожерелье. – Ну, это черно-зеленые бриллианты, а у меня лимонно-желтое платье, – произнесла я очевидное, с хрустом разминая пальцы.

Норт кивнул, с интересом следя за каждым моим движением.

Я улыбнулась ему и раскинула руки.

Упоительное ощущение силы творения. Я словно ребенок, держащий кисть и собирающийся рисовать на чистом белом зовущем листке бумаги, и у меня в руках вся палитра красок.

Треск ткани, и ворот вместе с вставками на плечах отрывается от платья.

– Только не увлекайся, – попросил Норт.

– Не могу ничего обещать, я вошла во вкус, – отшутилась, сосредоточившись на своем отражении.

Идеальной в нем была только прическа – заколка для волос от полуэльфа работала отлично, и у меня всегда с собой имелась теперь отличная прическа. А вот с остальным нужно было работать.

Треск рвущейся ткани и верхний слой платья отделяется, повиснув в воздухе справа. На мне осталась золотая основа – корсет и чрезмерно длинная золотая юбка. И из этого нужно было сделать что-то приличное.

– Мне нравится ткань, – произнес Норт, оценивающе оглядывая имеющееся.

– Мне тоже, – задумчиво отозвалась я.

Движение, и юбка была обрезана по полу, оставаясь длинной, но уже не волочащейся, а отрез золотой ткани я подняла выше, и, примерившись, обернула ею плечи и верхнюю часть корсета, превращая в часть платья. Получилось стильно, но слишком смело и походило больше на заготовку платья, нежели на сам наряд.

– Мне бы золото, – решила, разглядывая получившееся.

Норт кивнул и исчез в гардеробной своей матери. Вскоре он вернулся с массивной золотой цепью.

– Подарок маме от императора гоблинов, носить она его, естественно, не будет.

Подарок портить не хотелось, но лимонно-желтая ткань к украшениям рода Дастелов абсолютно точно не подходила. И я расплавила золотую цепь, растягивая ее в мотки нитей из чистейшего золота. В следующий миг я стянула у Норта тот самый золотой оскал демона, поместив его перед собой для наглядного примера. У Норта на камзоле после моих манипуляций осталась внушительная дыра, но Дастел лишь улыбнулся, не вмешиваясь в мой творческий процесс. А процесс был поистине творческим. Я пустила золотую нить по подолу платья, вышивая незатейливый знак рода Норта, затем вышивка полностью закрыла корсет монолитом золотого полотна, и вновь повторила рисунок рода на ткани, покрывающей плечи. Когда я закончила, на мне было золотое платье, а… у Норта остаток цепи.

– Это же сколько тут было золота? – взвесив остатки, произнес он.

– Император гоблинов определенно не поскупился, – была вынуждена признать я.

– Определенно, – согласился он. И добавил непререкаемое: – Тебе нужны перчатки.

– Как скажешь, – отозвалась я и… Норт слегка остался без рукавов.

Под камзолом в принципе не видно, но, когда Норт приподнял рукав камзола, и увидел, что вместо рубашки у него остались только ошметки рукава и запонки эти ошметки удерживающие, вид у него стал крайне озадаченный.

– А по-моему неплохо, – сказала я, с трудом пряча улыбку.

– Нннеплохо, – кивнул Норт, – но я полагаю, это вызовет некоторые вопросы у тех, кому я буду пожимать руку.

– Ничего не знаю, ты сам сказал, что мне нужны перчатки, – сшивая эти самые перчатки, заявила я.

– Да, но я предполагал что-нибудь более обычное под этим, например, я мог бы принести тебе уже готовые.

– Надень другую рубашку, – посоветовала я, пуская золотую нить виться по уже законченным перчаткам.

– Риюш, – очень ласково произнес Норт, – видишь ли, я бы надел, но я несколько не уверен, что мне стоит появляться в покоях отца в порванной рубашке. Меня неправильно поймут.

– Как скажешь, – отозвалась я, магией поднимая с пола лимонно-желтую ткань.

– Ты издеваешься! – не выдержал Дастел.

– Их все равно не будет видно, – заверила я.

И он мог бы даже не снимать камзол, но Норт это сделал. Что ж, в порванной темно-зеленой рубашке ему было лучше, чем в целой с лимонными рукавами и черно-зелеными манжетами.

– М-да, – только и сказал Норт.

Я молча убрала его рукава. Мне Норт нравился вот таким, с рельефной мускулатурой на сильных руках, а еще лучше и без воротника, и без шейного платка. Еще мне Норт нравился в простой домашней рубашке, когда мы сидели за столом и он ел. И почему-то вот такой домашний и родной Норт мне очень нравился.

– Ты на меня так смотришь, – протянул он.

– Оценивающе? – игриво-язвительно предположила я.

– Влюбленно, – пресекая любые игры, ответил Норт.

И получил назад свои лимонно-желтые рукава.

– Понял, буду сегодня наиболее осторожен с рукопожатиями, – пообещал Дастел, тщательно скрывая улыбку.

Мстительно сделала ему вставку лимонно-желтого цвета на камзоле.

– Так, окончательно понял, был неправ и прошу прощения.

То-то же.

Я вернула нормальный вид его камзолу и оскаленную золотую пасть тоже вернула на место. После чего оценивающе оглядела нас обоих. Мы выглядели парой – великолепный несравненный небрежно элегантный Норт Дастел и…

– Мелкий вредный артефакторный вредитель, – от всей души высказался Норт.

– Еще одно слово и пойдешь приносить присягу в лимонно-желтом камзоле, – пригрозила я.

– Я не уверен, что это будет хуже, чем рукава из желтого тюля, но чего не сделаешь ради любимой.

Мне стало стыдно, и я робко спросила:

– Переделать?

– Оставь, – смилостивился Норт. – Заканчивай с платьем и… ты не хочешь сделать силуэт менее… облегающим?

– Норт, я не швея, – напряженно напомнила ему. – Визуально я могу сделать многое, но я совершенно не владею навыком шитья платья.

– Ну… пришила же мне рукава, – напомнил он.

– Скорее приделала, – я вновь развернулась к зеркалу и пояснила: – Это было несложно, я просто скопировала те, что отшила с твоей рубашки, понимаешь – у меня была выкройка. Я лишь скопировала ее. А вот с платьем не уверена, что получится.

– Ну, в принципе и так отлично, – своеобразно похвалил Норт, – но слишком соблазнительно на мой взгляд, и не на мой взгляд, боюсь, тоже. Впрочем, будем объективны, у моей матери и то куда более откровенный наряд.

На том и порешили.

Норт осторожно застегнул на моей шее ожерелье, натянул на палец кольцо, и мне пришлось его уменьшить, оно сползало, несмотря на то, что его одевали поверх перчатки. Когда Дастел застегивал пояс, в двери постучали.

Щелкнул браслет, диадему я надевала сама, старясь не повредить прическу. И лишь когда мы закончили, Норт тихо спросил:

– Готова?

Я кивнула.

Нервно улыбнувшись мне, Дастел уничтожил охранные плетения, и величественно ответил стучавшему:

– Войдите.

Ингормаш Дастел Веридан был в костюме, полностью повторяющем наряд сына, за исключением цвета рубашки – на старшем Дастеле была белая рубашка. Неприязненно оглядев нас, лорд Дастел холодно произнес:

– Представление принцессы через несколько минут. В зале не хватает лишь вас! Норт молча кивнул, принимая информацию к сведению, но никак не извиняясь за задержку.

– Я бы попросил, – продолжил лорд Ингормаш, – впредь не угрожать слугам расправой. О том, что свернуть голову буквально ты вполне способен, им известно.

Норт промолчал, пристально глядя на отца. А я в очередной раз подумала о том, как же старший Дастел умеет выставлять факты в нужном ему свете. Да, Норт свернул шею слуге, подавшему королю бокал с ядом. Действительно свернул. Показательно убив на глазах у всех. Вот только это было исключительно символом устрашения, потому что слуга проживал теперь в поместье Дастелов, живой и невредимый, и лорд Ингормаш прекрасно знал об этом.

– Хорошее платье, Риаллин, – меня отец Норта исключительно хвалил. Всегда.

– Благодарю вас за комплимент, – сдержанно ответила я.

Очень сдержанно, потому как постоянно приходилось сдерживать желание высказать этому человеку все, что я о нем думаю и как мне больно видеть насколько темнеют глаза Норта, при чтении каждого письма от отца.

– Вы спускаетесь первыми, – вновь вернувшись к холодному великосветскому тону, произнес лорд Ингормаш, – мы с твоей матерью следом.

Норт не сказал ничего, лишь вновь кивнул, а я молча взяла его за руку. Я бы не знала ничего, и в принципе не поняла бы, но Ташши в отличие от Норта готовили стать королем с раннего детства, и принц безукоризненно знал традиции всех семи королевств. Так вот по традициям первого королевства, к которому принадлежала приехавшая знать и свита принцессы, по золотой лестнице спускаются первыми те, кто имеет право править. За ними следуют те, кто может стать регентом. Все остальные не спускаются столь показательно. Более того, король Артан собирался появиться сразу перед троном. Сурово и решительно – как считал он сам и внушал ему хранитель королевской печати лорд Ингормаш, но преступно и воровато, подтверждая незаконное владение украденным троном в глазах свиты принцессы.

Но эту партию мы планировали разыграть по своим картам.

Норт молча посмотрел на меня, я робко улыбнулась в ответ и кивнула. Но больше всего сейчас мне хотелось остаться здесь, и не отпускать его руку. Очень хотелось. Безумно хотелось. Но политика вещь жестокая.

И зажмурившись, я сделала то, чего делать не хотела совсем. Я мысленно позвала:

«Ваше величество…»

Удар сердца.

Второй.

Третий.

И усталый ответ:

«Я слушаю, Риаллин».

Дальнейшее было смесью из правды и лжи, а еще бессовестная игра на чувствах, о которых я знала. Но игра уже была начата.

«Лорд Гаэр-аш, как ваша воспитанница, я не могу спуститься по золотой лестнице держась за Норта, но я могу держаться за вас…»

Секундное молчание и взбешенно-яростное:

«Неужели?!»

Вероятно, он ожидал оправданий, но оправданий у меня не было. И я просто сказала:

«Пожалуйста».

Яростное синее пламя полыхнуло посреди комнаты, ослепив даже меня, стоявшую зажмурившись. Но когда я открыла глаза, появилось желание закрыть их снова – мрачнее короля невозможно было бы сыскать даже среди правителей Хаоса и Темной империи, а может никого взбешеннее не существовало даже в Бездне.

Король Артан Первый не потрудился поприветствовать ни Норта, ни лорда Ингормаша, словно счел их персонами недостойными своего внимания. Но ни я, ни Норт не собирались даже намекать на излишне наплевательское отношение. Норт склонил голову, приветствуя своего сюзерена, я молча шагнула к королю, король любезно предложил мне локоть. Мне было страшно.

Мы покинули будуар леди Дастел чинно и величественно.

Гаэр-аш шел неспешно, позволяя мне не бежать, а просто идти, держась за его локоть, и видимо это было как-то странно, его медленная походка, потому что кроме трепета и ужаса в глазах лакеев, читалось явственное удивление.

– Ну, здравствуй, Риаллин, – вдруг произнес лорд Гаэр-аш.

Он произнес это вслух, и я вздрогнула, услышав этот голос, но сдержалась и вежливо ответила:

– Трупов… – осеклась, но исправляться побоялась и добавила почтительное, – ваше величество.

Король усмехнулся, и произнес:

– Как давно я не слышал этого пожелания…

Помолчал и продолжил:

– И как давно я не слышал твоего голоса, Риаллин, как же безумно давно.

Я подавила инстинкт самосохранения и продолжила идти, несмотря на желание остановиться и не касаться Гаэр-аша в принципе. Я боялась. Можно было сколько угодно уговаривать себя и убеждать, что так надо, но… я боялась. Безумно боялась, и в то же время продолжала идти, заставляя себя переставлять ноги.

– Спину ровнее, – вдруг приказал король, – подбородок чуть выше, если не способна скрыть страх, опусти взгляд.

Я повиновалась молча.

– Скажи, – голос Гаэр-аша стал тихим и вкрадчивым, – что заставило тебя умолять о помощи, Риа?

Я снова промолчала, стараясь сосредоточиться на шагах, и не чувствовать тепло тела бывшего ректора, которое обжигало несмотря на тяжелую ткань его парадного камзола и находящиеся на мне перчатки. Словно я не к ткани прикасаюсь, к обнаженной руке, к стальным мускулам настоящего мастера Меча, и почему-то казалось, что все его мускулы сейчас напряжены. Мне так все это не нравилось.

– Вы, прекрасно выглядите, – сдержанно заметила я, увидев наше отражение в золоченом зеркале во всю предшествующую лестнице стену.

Это была ложь. Полнейшая. Лорд Гаэр-аш выглядел как угодно, но только не прекрасно. Осунувшееся лицо, темные круги под глазами, и одеяние, едва ли подходящее королю.

Артан Первый был одет в эбонитово-черный камзол без единого украшения, без вышивки, без кружев, и даже без шейного платка. Черные волосы, черная рубашка, черный камзол, черные брюки, высокие черные сапоги. На короле Армерии не было даже короны, король пренебрег и этим. И казалось, что меня сопровождает не правитель могущественного государства, а мрачный страж самой Тьмы. И путь наш пролегает вовсе не в тронный зал, а куда-то в застенки тюрьмы или темницы, а может и в саму Бездну.

– М-да, – Гаэр-аш неожиданно остановился, и тоже глядя на наше отражение, насмешливо заметил: – Даже вампиры ничему достойному тебя не научили – ты все так же не умеешь лгать, Риаллин.

Я невольно вздрогнула, и мгновенно опустила взгляд.

Чувствовала я себя в этот момент просто ужасно.

– Но раскаиваться, определенно, не спешишь, – задумчиво постановил Гаэр-аш.

Абсолютно не спешу и даже в будущем не собираюсь в этом раскаиваться… вот такая я коварная сволочь.

– Нас ждут, – напомнила, не поднимая глаз от ковра.

Даже ковер под нашими ногами, выглядел в сто раз наряднее ступающего по нему короля, но едва ли подобное волновало монарха.

– Ждут, – согласился король.

Но не сдвинулся с места.

Все в том же зеркале я увидела чету Дастелов, и оба явственно ненавидели меня в этот миг как никогда ранее, за ними, вдалеке, стоял Норт. И я бы многое отдала за то, чтобы он сейчас стоял рядом, а лорд Гаэр-аш где-нибудь очень далеко, максимально далеко от меня. Действительно многое.

– Ты становишься все прекраснее с каждым днем, – вдруг тихо произнес король.

Меня охватило очень нехорошее предчувствие, и я моргнула несколько раз, проверяя на месте ли линзы. Линзы определенно были на месте, да и зеркало отражало нормальные человеческие глаза. Разве что, как и всегда теперь, при эмоциональном напряжении, глаза стали более зелеными. А так – ничего необычного. – Ты прекрасна, даже когда дрожишь, как осенний лист. Впрочем, осень и ты вещи мало совместимые. Ты скорее весна – юная, сияющая, счастливая и оптимистично взирающая на жизнь.

Не зная, как реагировать на его слова, я лишь напряженно напомнила:

– Нас ожидают.

И получила в ответ резкое:

– Я – король, меня обязаны ждать.

С этим не поспоришь, и спорить я не стала. Моей задачей было отыграть всю пьесу до момента, когда свою роль сыграет Норт, а после мы просто вернемся в Некрос и все это закончится. Просто закончится.

– Пожалуйста, идемте, – очень вежливо попросила я, стараясь скрыть свою нервозность. – Мне бы очень хотелось уже спуститься и…

На этом моменте я замерла, осознав, что после «и» должно последовать какое-либо продолжение, а продолжать мне было нечем.

– И? – подтолкнул к продолжению лорд Гаэр-аш.

И…

И там будут Ташши, Эдвин, Дан, Никас, Людвиг и Ирдариэль, который хоть и скрывался от своей родни, но такое торжественное мероприятие как королевская помолвка пропускать не пожелал, а я не сумела ему отказать. Так что Норту пришлось первыми перенести в столицу министра Рханэ и Ташши со свитой, и после вернуться в Некрос за мной и Ирдом. Никасу и Людвигу было проще всего – они прилетели сами. Вообще удобно быть вампирами, чуть что не так, сразу раз и умчался за горизонт, и никаких проблем. Наверное, именно поэтому братья Блаэды умели превосходно врать, как лгунам им в принципе цены не было, ведь всегда в случае неудачи можно было просто свалить. Жаль, я не вампир, так что вынуждена продолжать.

– И я увижу принцессу, – собственно продолжила.

– Ммм, – протянул лорд Гаэр-аш, – принцессу. Полагаешь, там есть на что смотреть?

Злая ирония била хлыстом по обнаженным нервам. Я отвыкла от этого. От сарказма, язвительных вопросов, высокомерно-снисходительных колкостей. Я совершенно от этого отвыкла. Вероятно, отвыкание случилось еще в домике на границе Вечных лесов, когда мы вернулись в Некрос поначалу было тяжело, но Норт, Эдвин и Ирд заставили заткнуться всех, и в академии меня теперь просто сторонились, даже не предпринимая попыток смотреть в мою сторону. А потому я отвыкла, а теперь снова, как и прежде, ощущала себя как на войне, внутренне содрогаясь в ожидании очередного удара.

– Да, на принцессу посмотреть стоит, – неожиданно решил монарх, и мы продолжили путь.

Еще двенадцать шагов, разворот и вот мы на самой вершине Золотого пути. Огромная лестница из черного с вкраплениями золота мрамора, и покрытая золототканым ковром. И это не было наследием Империи Хешисаи – и монолитная высеченная из цельного камня лестница, и золотой ковер были творениями рук мастеров четвертого королевства. Точно знаю – мы это на Истории Магических Изобретений проходили. Над этой лестницей трудились лучшие артефакторы двух поколений, золототканый ковер создали на уникальном и оставшемся единственным в своем роде станке, а вкрапления золота в черный мрамор – это вообще отдельная история. И сейчас вся эта история простиралась под моими ногами – величественная, уникальная, вселяющая благоговение. А принцесса… боюсь, Золотая лестница интересовала меня куда больше.

Жаль, что только меня. – Бриллиант Армора, – лорд Гаэр-аш вдруг усмехнулся, – тебе действительно стоит посмотреть на нее, Риаллин. Смотри!

Подчиняться приказам ректора я почему-то все еще не отвыкла, и повинуясь посмотрела вниз. Там, в окружении свиты стояла ослепительная, даже с такого расстояния, действительно ослепительная красавица. Она была высокой даже для мужчины, стройной золотовласой красавицей, сиявшей белыми бриллиантами первого королевства. И она стояла. Она стояла!

Проклятая Тьма, мне пришлось остановиться, а так как лорд Гаэр-аш был моей опорой, он был вынужден остановиться так же.

Несколько секунд напряженного ожидания и в тронном зале раздался голос церемониймейстера:

– Его величество король!

И все придворные склонились перед своим повелителем. И придворные, и свита ее высочества, но сама Сибил Анжен продолжала стоять, широко распахнутыми полными ужаса глазами взирая на своего будущего супруга. Ее чувства можно было понять – королевская династия первого королевства имела некоторые особенности, например, такие, как отменное зрение и способность оценивать магический потенциал. И в этот момент мне стало искренне жаль эту девушку, потому что лорд Гаэр-аш являлся тем мужчиной, за которого выходить замуж было откровенно страшно. И он даже не попытался хоть как-то сгладить тот неимоверный ужас, который внушал. Будь на нем корона и алая мантия, окажись более соответствующим королевскому величию камзол, и тогда личность была бы частично скрыта атрибутами власти.

Но Гаэр-аш предстал перед будущей женой во всем своем сумрачном великолепии – циничный взгляд серых проницательных глаз, мрачное лицо непримиримого и неуступчивого человека, давящая аура властности и полнейшее пренебрежение атрибутами той самой монархии, которую Артан Первый собой олицетворял. Он словно открыто заявлял, что ему плевать на власть, плевать на корону, и да – на принцессу ему тоже плевать.

Одно мгновение мне казалось, что сейчас сдадут нервы даже у известной своим хладнокровием Ледяной красавицы, но она сдержалась, опустила голову и присела в реверансе, с достоинством принимая свою тяжелую долю.

И вот теперь, только теперь, по протоколу, король мог смело продолжить свой путь. В том случае, ели действительно желал заключить эту помолвку. И я даже представить не могу, что в этот миг испытывала принцесса. Наверное, она от всей души желала, чтобы король следующего шага не совершил, но, боюсь, я подписала ее приговор и шагнула вниз, увлекая за собой того, кто едва ли знал, что этот шаг уже, в соответствии с традициями первого королевства, означает помолвку.

Когда мы сошли на первую ступеньку, в свите Снежной принцессы раздался чей-то полный ужаса возглас, и мне хочется верить, что мне только показалось, как едва заметно пошатнулась Сибил Анжен, пошатнулась, но удержалась.

– Красивая, – делая следующий шаг, отвлеченно произнес лорд Гаэр-аш, – сильная, и с поистине королевским достоинством принимает удары судьбы.

В этот миг в моей душе шевельнулось очень нехорошее предчувствие, но отступать было поздно.

Еще три ступени, и я останавливаюсь, вынуждая остановиться и короля.

Этикет был соблюден с точностью, и принцесса опускается на пол, изящно и покорно. Что ж, теперь еще одна ступенька и остановка. Вроде все верно – четыре ступеньки и принцесса признает власть четвертого королевства, затем одна ступенька – мы чтим традиции ее страны. Я учила это несколько дней, и не потому что не смогла запомнить сразу, а потому что боялась, что рядом с Гаэр-ашем от ужаса ничего не смогу вспомнить.

Опасения были не напрасны, но я сумела обмануть даже свой страх – стиснутая в напряженный кулак правая рука была отличной шпаргалкой, и я выучила последовательность шагов, сжимая пальцы.

– Ты оценила бледность ее кожи? – насмешливо поинтересовался ректор. – Чудесный оттенок, что-то между серо-пепельным от ужаса и зеленовато-мертвенным от осознания перспектив своего замужества.

И я не сдержалась.

– А вы, видимо, искренне наслаждаетесь произведенным эффектом!

Высказавшись, я мгновенно пожалела об этом, но слова уже были сказаны. И король Армерии отреагировал – его левая рука мягко накрыла мою ладонь, неловко держащуюся за правый локоть Его Величества, и лорд Гаэр-аш с нескрываемой издевкой произнес:

– Рад, наконец, услышать тебя прежнюю, Риаллин.

И он издевательски-покровительственно похлопал меня по ладони.

А после, язвительно спросил:

– Обмороки ожидаются?

– Нннет! – я с трудом устояла на месте.

– Жаль, – вроде бы даже искренне произнес Гаэр-аш.

Тяжело вздохнув, я продолжила спуск, отсчитывая ступени, и тихо сказала:

– Я понимаю, что мое мнение вас не интересует в принципе, но, мне кажется, что вам стоит быть хоть немного добрее по отношению к той, что покинула свою страну, семью и близких, чтобы вверить свою судьбу вам, стать вашей женой, и матерью ваших детей и…

И тут раздался смех. Негромкий, ироничный и злой.

– Риа-Риа, – покровительственно издевательски произнес лорд Гаэр-аш, – мой сладкий яд, ты не меняешься.

Я не меняюсь, да, возможно, а это семнадцатая ступенька и мы должны на ней остановиться. Мы остановились. Повинуясь этикету первого королевства, свита синхронно отступила от своей принцессы, оставляя ее… на растерзание будущему супругу.

– Посмотри на нее, посмотри внимательно, жизнь моя, – не торопясь продолжить путь, приказал мой опекун, – и хорошенько подумав, скажи, кого, по-твоему, ожидала увидеть на Золотой лестнице эта прекрасная принцесса?

Норта!

Я поняла это так отчетливо, как если бы увидела со стороны, как по этой лестнице спускается Норт! Ведь он должен был спуститься. Как единственный на данный момент наследник престола, он должен был спуститься по этой лестнице со мной! Вот почему лорд Ингормаш Дастел Веридан так настаивал на моем присутствии – он не собирался представлять меня высшему обществу Армерии, он планировал поставить Норта в более чем неудобное положение!

– Кстати, если ты от волнения подзабыла протокол, напоминаю – теперь шесть ступеней.

Я похолодела.

И повернув голову, я впервые за все это время посмотрела на того, кого, как мне казалось, вела за собой. Но мне это только казалось.

– Вы все знаете… – потрясенно прошептала я.

Едва заметная усмешка, насмешливо-ироничный взгляд и тихое:

– Риаллин, меня, как и Танаэша, с раннего детства готовили к трону. Естественно, я превосходно знаком с протоколом заключения помолвки в первом королевстве.

У меня в груди словно что-то оборвалось.

– Ппппростите, – жалкий лепет перед ожиданием страшных последствий для меня, для Норта, для всех…

– Простил, – проявил неожиданное милосердие Гаэр-аш. – Да, это была прекрасная интрига, и я собирался искренне насладиться масштабом разворачивающихся событий, но… – взгляд серых глаз неуловимо изменился, – гораздо большим удовольствием для меня стала возможность прикоснуться к тебе. Удовольствие, от которого я не смог отказаться.

И я мгновенно отвела взгляд. Мне бы искренне хотелось не слышать этих слов, и мне бы хотелось, чтобы они не были произнесены вовсе.

– Как это забавно, – продолжил король, – я готов на все, чтобы прикоснуться к твоей руке, ты не готова касаться меня даже взглядом. Неужели я представляю из себя столь отвратительное зрелище, Риаллин?

Мне хотелось сказать: «Можно я не буду отвечать на этот вопрос?», но вместо этого я выговорила:

– Вы знаете ответ. Знал. Превосходно знал, но отступать было абсолютно не в правилах Гаэр-аша, и он язвительно уточнил:

– Не отвратителен, но страшен?

– Ужасен! – не выдержала я. И вновь посмотрев на монарха, высказала то, что не следовало бы, наверное:

– Лорд Гаэр-аш, как, по-вашему, я должна воспринимать человека, который три месяца проводил ночи в моей спальне?

– Ммм, с жалостью? – любезно-издевательски предположил бывший ректор Некроса.

Я промолчала, гневно глядя на него.

И поведение Гаэр-аша изменилось в тот же миг.

– Не «лорд», а «король», – холодно напомнили мне.

– Не «человек», а «темный лорд», – не осталась в долгу я.

Несколько секунд Гаэр-аш прожигал меня действительно огненным взглядом – в глазах вспыхнул синий огонь, затем по губам скользнула усмешка и король спросил:

– За что ты мне? За какой грех? За какую провинность? Я все чаще размышляю об этом, и знаешь – такой пытки не заслуживают даже убийцы. Впрочем, – горькая усмешка вновь тронула его губы, – я убивал. Но поверь, если бы я знал, что моей расплатой станешь ты, не сорвал бы и листка. Идем, пора представить тебя моей будущей супруге!

И король Армерии с мрачной решимостью направился вниз, идеально соблюдая протокол. А потому позволил мне первой сойти с последней ступеньки, отпустив его локоть.

Я покорно простояла в стороне, пока принцесса дрожащим голосом проговаривала приветственную речь, подчеркнуто не смотрела на короля, когда Гаэр-аш склонился перед своей уже невестой, и вздрогнула, когда услышала:

– Ваше высочество, позвольте представить вам мою воспитанницу, леди Риаллин кэн Эриар-Веридан.

Какая досада, я искренне надеялась, что на спуске по Золотой лестнице мое участие в данной церемонии закончится. Однако повинуясь королю, я подошла и церемонно поклонилась принцессе – я маг, я имела полное право обойтись без реверансов.

– Какая прелестная… и милая девчушка, – несколько нервно произнесла Ее Высочество.

– О, поверьте, вы просто ее не знаете, – язвительно высказал Артан Первый, – иначе ваше мнение о ней было бы кардинально иным.

Я промолчала, мне в принципе говорить не полагалось.

– Уверена, мы станем лучшими подругами, – оптимизм Сибил Анжен не обманул даже меня.

Просто я уже знала, что она, как и я, выбрала Норта. И это стало более чем очевидно, когда на лестнице показался, идущий позади родителей Норт. И вот он был принцем – добрым, галантным, вежливым, не вселяющим абсолютный ужас. И у прекрасной принцессы дернулась щека, когда Норт Дастел после представления подошел и собственнически взял меня за руку, продемонстрировав всем и каждому, что он мой принц. Просто мой. И другие принцессы ему совершенно не нужны. Последний взгляд, ведомая королем к трону принцесса Сибил Анжен бросила на меня. И… мы точно не станем подругами, вообще никогда. Потому что глаза Бриллианта Армора полыхали такой ненавистью, что мне захотелось спрятаться за Норта.

– Замерзла? – встревожено спросил Норт. – Проклятье, я не подумал, ты же продрогнешь в этом платье.

И мой заботливый принц решительно начал снимать с себя камзол!

– Не-не-не не надо раздеваться! – в панике выдала я.

Но когда Норт заботиться обо мне, Норт преград вообще не видит, и расстегнув пуговицы, он попытался раздеться. Я, прекрасно помня о лимонно-желтых тюлевых рукавах его рубашки, вцепилась в воротник камзола, препятствуя обнажению моих швейных навыков.

– Риюш, – мягко попытался урезонить меня Дастел.

– Не надо раздеваться… при всех, – очень выразительно высказала я.

Более чем выразительно. В моих глазах чуть ли не большими буквами сияло «Там рукава инородные!», но чтением мыслей Норт не обладал.

– Ты замерзнешь, – нежно сказал он.

– А если разденешься – сгорю со стыда, – все более намекательно сказала я.

И Норт вспомнил. Помрачнел, посмотрел на мои голые плечи, на меня, затем поверх меня, и крикнул:

– Ирд, ты не поверишь – у вас там в Вечногниющих лесах новый писк моды!

– В Вечнозеленых! – мгновенно вспылил эльф, выступив из-за занавесок, где скрывался под прикрытием Никаса и Людвига. – А что за мода?

Норт с улыбкой снял с себя камзол, укутал меня, и поправляя мои волосы, шепнул возле моего уха:

– Отличная мода, называется «Любимая, возьми мои рукава и сердце».

– Может «Руку и сердце»? – переспросил обладающий невероятным слухом Ирд.

– Нет, руку и сердце – это банально, а вот рукава – звучит уже весьма интригующе.

– Хорошо звучит, – согласилась я, стараясь сдержать улыбку. – Только тебе скоро официальную речь произносить.

– Не переживай, – Норт развернул меня лицом к престолу и коронованным особам, нежно обнял, – к этому моменту мой камердинер успеет принести тебе меховую накидку.

Он держал меня в объятиях до тех пор, пока слуга не принес черную меховую накидку для меня, и лишь после снял с меня свой камзол, накинул на мои плечи накидку, и вновь облачился в пристойный для некроманта костюм, без всяческих «эльфийских веяний моды». И не успел Норт застегнуть пуговицы, как к нам подошел один из стражей, и склонившись, произнес:

– Миледи кэн Эриар-Веридан, следуйте за мной.

Я замерла.

У меня не было абсолютно никакого желания следовать за кем-либо, тем более личным охранником лорда Гаэр-аша, но тут этот смуглый жесткий человек, тихо напомнил:

– Вы – воспитанница Его Величества. Во время встреч подобного уровня, ваше место возле вашего опекуна.

Невольно глянув в сторону монарха, я увидела задумчивый взгляд Гаэр-аша, который, держа бокал вина в руке, предпочитал смотреть на нас, а не сидевшую рядом с ним будущую супругу. И все бы ничего, но ее высочество тоже явственно обделяла вниманием представляемых ей персон, так же предпочитая смотреть на нас. Если конкретнее – на Норта. И ее пристальный, задумчивый, изучающий взгляд, начинал мне нравиться все меньше.

Единственное, что радовало во всей этой ситуации – мой путь пролегал мимо министра Рханэ и Ташши. Ташши, который тоже поглядывал в нашу сторону, но до окончания официальной части встречи, был вынужден находиться возле своего дяди. Главному некроманту седьмого королевства было подано кресло. Принцу седьмого королевства тоже, но Ташши взглянул на Норта и отказался столь нарочито демонстрировать свой королевский статус, и вовсе в итоге скромно встал позади кресла дяди.

Я оглянулась на Норта, Норт кивнул, разрешая, откровенно говоря, свалить к Ташши.

– Как будет угодно Его величеству, – покорно ответила я, и пошла вслед за провожающим.

Примерно до середины зала я покорно за ним шла, а вот после, быстро юркнув между придворными, я прошла вдоль стены слева от короля, и остановилась за креслом министра Рханэ, весело прошептав:

– Трупов, Ташши.

– Привет, Риюш, – ответил он, галантно склонившись, чтобы прижаться губами, к моей руке.

Раздражающее следование этикету. Я нетерпеливо выждала, пока церемонное лобызания воздуха над моей рукой будет закончено, собираясь по-тихому спросить у Ташши что он думает по поводу принцессы, но принц седьмого королевства задал вопрос первым:

– Это что, рукава Норта? – вопрос прозвучал очень тихо, что, не удивительно учитывая контекст.

Однако меня искренне удивило другое:

– Откуда ты знаешь?

Ташши тяжело вздохнул, намекая что кто-то из нас двоих говорит слишком громко, и это не он, а затем, наклонившись ко мне так, словно поправлял мантилью, едва слышно сказал:

– Потому что я перестраховал Норта как мог, и тут вдруг часть его защитных плетений на твоих перчатках. Выпрямившись, Ташши сурово-вопросительно посмотрел на меня. А я… я не знала. И Норт, как истинный рыцарь, не сказал даже слова.

– Я не знала, – честно призналась Танаэшу. – И… и что это за магия, если даже я ее не увидела?!

В темные глаза принца седьмого королевства укоризненно взглянули на меня. О, я опять начала говорить слишком громко. Увы, я не Норт и не Ташши, и не обладаю неимоверным умением говорить в толпе людей так, чтобы тебя слышал лишь тот, к кому ты обращаешься. Но я учусь.

– Прости, – виновато развела руками.

И тут до нас с Ташши донесся злой голос министра Рханэ:

– Голубки, у себя в избушке вы можете флиртовать сколько вам влезет, но на официальном мероприятии потрудитесь вести себя прилично.

«Бе-бе-бе» – подумала про себя.

Ташши же обнял, и прошептал у моего виска:

– Все хорошо, это лишь незначительная деталь, мы справимся.

– Угу, – вздохнула я и отступила от Ташши.

Если в этом зале и существовал кто-то, кого мне было искренне жаль больше, чем лорда Гаэр-аша, то это был Ташши. Прекрасный принц, серьезный, ответственный и надежный как все скалы разом. Я абсолютно точно знала, что он станет прекрасным королем, вероятно величайшим в истории седьмого королевства, и будет относиться к власти со всей ответственностью и заботой о благосостоянии своего государства, но я была в числе тех немногих, кому было известно – власть для него была бременем. И даже помогая нам с Нортом, помогая искренне и от всей души, Ташши с сожалением понимал, что для него пути к абсолютной свободе нет и никогда не будет. И все равно он сделал все, чтобы свободу обрел Норт.

Вновь наклонившись ко мне, Ташши тихо произнес:

– Риюш, ты на меня смотришь как на приговоренного к смертной казни. Не то, чтобы я был против, я в принципе не имею ничего против твоих прекрасных глаз, но нас могут несколько неправильно понять.

– К примеру? – не поняла я.

– К примеру, – Ташши усмехнулся, наклонился чуть ниже, – могут решить, что ты причастна к последней попытке моего отравления. Просто взгляд у тебя очень печальный, Риа. Такой знаешь, каким взирают на приговоренного к мучительной смерти, когда вручают ему экспериментальное пирожное…

И тут я его пнула. Кулаком в живот. Проблема в том, что пользоваться магией в перчатках я не могла никак, увы, но черные артефакторы могут работать только голыми руками, собственно поэтому Норт и настоял на перчатках. Так что пнула. И пока Танаэш изображал зверские мучения, в сотый раз повторила:

– А не надо было их полностью есть! Это были экспериментальные пирожные, я еще рецепт не отработала! Я же сказала – попробуйте. Только попробуйте! Но я старалась!

– Мы оценили, – задыхаясь от с трудом сдерживаемого смеха, заверил Ташши.

И все равно ржал, причем отчаянно. – И я вас не травила! Просто немного перепутала…

– Сахар с кислотой, – подтвердил выпрямившийся и уже вполне себе серьезный принц.

Его серьезности хватило на пару секунд, после чего Ташши был вынужден сделать вид, что его накрыл внезапный приступ кашля, и теперь он вынужден прикрывать лицо. А сам ржал!

Гады некромантские! Всегда знала, что у некромантов препоганое чувство юмора, но чтобы настолько! Лорд Эллохар как-то принес мне к чаю пирожные от какого-то гнома. Я не знаю от какого, лорд Эллохар просто сказал «от гнома», но это были потрясающе вкусные пирожные, и я скопировав их состав, решила попытаться сделать такие же. И сделала. Не сразу, не с первой попытки, но сделала! Постаралась как раз к появлению у нас Ташши с Блаэдами и вынесла целый поднос пирожных идеально идентичных по составу тем, гномьим, но кто же знал, что гномы свои секреты так просто не выдают. Никто не знал, я так точно не знала. Счастливая, я раздала пирожные парням и села на диван, планируя, что вот, сейчас они попробуют, и им тоже очень понравится. Норт съел молча, и сказал, что было очень вкусно. Ташши тоже абсолютно спокойно все съел, сказал, что никогда не ел ничего вкуснее. Эдвин откусил кусочек. Потом посмотрел на вишенку сверху. Сурово съел вишенку и мужественно доел пирожное. После того, как им всем понравилось, я тоже собиралась попробовать свое пирожное, и тут Никас выдал: «Рийка, ладно убить собралась, но за что таким зверским способом-то?». Людвиг поддержал его меланхоличным «Дай рецепт, будет чем невест отваживать, а то задрали уже». А Ирд тоже все съел, с самым вежливым видом. Но под моим вопросительным взглядом признался: «Я решил счесть это местью за те котлеты из крапивы». Зато, когда пришел подзадержавшийся на тренировке Дан, все разом посоветовали ему обязательно это попробовать, и гарантировали, что после третьего куся уже не так мерзко. Сволочи! Мне так стыдно даже не помню, когда еще было.

– Больше никогда ничего не буду вам готовить! – мстительно гарантировала я.

– А о каких пирожных идет речь? – внезапно присоединился к беседе лорд Рханэ.

– О невкусных, – насупилась я.

Министр магии обернулся, усмехнулся с какой-то неуловимой ностальгией, и сказал:

– Не грусти, нам всем не всегда удается порадовать любимых, но больше всего тепла в душе вызывают именно такие, казалось бы, полностью провальные попытки.

И, наверное, впервые за все время с момента нашего знакомства, я посмотрела на министра Рханэ не как на опасного некроманта и влиятельного политика, а как на… человека.

– И у вас было такое блюдо? – спросила, подойдя чуть ближе.

– О, – протянул магистр, – у меня был целый проваленный романтический ужин. Перенервничал зажигая свечи, и вся моя с трудом приготовленная снедь сбежала строевым маршем. – Посмотрев на меня, министр пояснил: – Это была рыба. Жаренная. Сам жарил.

– Ой, – только и сказала я. – И далеко она промаршировала?

– А Бездна ее ведает, – невозмутимо отозвался некромант.

– Как ты понимаешь, в такой ситуации мне пришлось догонять вовсе не рыбу. Суровые некромантские будни и проблемы их сопровождающие. Василена до сих пор рыбу не ест.

И министр Рханэ, весело подмигнув, мне, посоветовал:

– Ступай к королю, младший посол первого королевства заканчивает свою декларацию намерений. Будет не слишком правильным, если к началу выступления старшего посла, тебя рядом с королем не будет.

– Почему? – спросил мгновенно.

Просто я вообще впервые во дворце нахожусь, и ранее лорд Гаэр-аш обходился без меня как-то, и…

– Потому что ты единственный член его семьи, – прервал мои судорожные размышления Рханэ.

Я замерла.

Главный по магии седьмого королевства, укоризненно посмотрел на меня и пояснил:

– Леди Риаллин, это не просто дипломатическое мероприятие, это помолвка. Помолвка имеет прямое отношение к семье. Семье, которой у Его Величества и так практически нет, но вы сейчас открыто демонстрируете, что ее нет и фактически.

В смятении я пребывала едва ли миг. Затем склонилась в реверансе и прошептала:

– Спасибо.

После чего решительно направилась к трону короля и вскоре встала за правым плечом монарха моего государства. Лорд Гаэр-аш на мое появление не отреагировал ни жестом, ни взглядом, словно меня не было тут вовсе. Но вот отец Норта заметно помрачнел, и как-то слишком прямо стала сидеть принцесса, словно последний гвоздь в крышку ее гроба вбила я.

И видимо так оно и оказалось, потому что ее высочество вскоре подала знак и ей поднесли бокал вина. Принцесса осушила более половины одним махом, но это лишь сделало ее лицо еще бледнее. Я заставила себя оторвать взгляд от нее и посмотреть на всех тех, кто сейчас находился перед троном короля. Зря я это сделала – смотреть на толпу, что с ненавистью взирает на тебя, это…

– Спину ровнее, – вдруг едва слышно произнес Гаэр-аш, – подбородок выше, взгляд надменнее. Ты воспитанница короля, веди себя достойно.

Я попыталась. Правда попыталась, я…

– Представь, что это скаэны, – практически приказал король Артан Первый.

Ненависть и презрение – эмоции появились мгновенно. И теперь под моим взглядом опустил глаза старший посол первого королевства, а до того рассматривал не скрываясь, отвел взгляд лорд Ингормарш, попытались стать незаметнее придворные этого двора. Гаэр-аш умел подобрать правильные слова – я была воспитана отступником, а отступники никого не презирают так, как жрецов-скаэнов.

«Спасибо», – поблагодарила я, перейдя на мысленную связь. Удивительно, но связь с лордом Гаэр-ашем которую я оборвала, восстановить оказалось секундным делом, а с Нортом у нас пока не получается, но получится, я точно знаю, что получится.

«Не за что, – насмешливо ответил лорд Гаэр-аш. – На будущее, используй перчатки с отрезанными пальцами, как в Некросе, тогда у тебя появится возможность использовать магию».

«Спасибо, – поблагодарила повторно. Идея действительно не была лишена смысла, но имелся один нюанс: – Мы решили, что будет осмотрительнее ограничить мои возможности артефактора, чтобы я не выдала себя случайно».

«Мы» решили? – тон стал слегка издевательским. – Или Норт решил?»

Я хорошенько подумала, прежде чем отвечать, и потому ответила максимально сдержанно:

«К счастью у меня есть Норт, потому что без него…»

«Ты бы не подумала о перчатках», – закончил за меня король.

Можно было бы промолчать, но смысл скрывать очевидное?

«Да, я не подумала бы о перчатках», – подтвердила слова Гаэр-аша.

«Неудивительно, – теперь издевка не прикрывалась ничем, – ведь ты не можешь думать, когда боишься. А в этом мире единственным, кто вызывает у тебя панический ужас, являюсь я. Так что о перчатках ты не подумала, ты думала лишь о том моменте, когда тебе придется позвать меня».

Я с трудом сдержала желание непримиримо сложить руки на груди, но Гаэр-аш был настороже и остановил меня одним коротким:

«Нет».

И я удержалась.

Пытаясь смотреть в глаза всем недругам, которых я даже не знаю, я решила более ничего не говорить вообще, но Гаэр-аш вдруг спросил:

«Тебе тяжело?»

«Да, – я помолчала, затем пояснила. – Не люблю быть в центре внимания, особенно такого внимания».

«Ты вызываешь живейший интерес, – задумчиво сказал он. – Ты принадлежишь к королевской семье, Риаллин, и, если бы не демонстрировала столь открыто ваши отношения с Нортом, треть стоящих перед тобой, с усердием начала бы добиваться твоего внимания и расположения. Естественно с самыми коварными намерениями. Как тебе перспектива?»

«Чудовищно!» – мгновенно ответила я.

«Ммм, согласен. Не поверишь – сам в том же положении». С искренним сожалением я взглянула на вальяжно-отрешенного короля Армерии, и я знала, что он не рад быть здесь, как и занимать этот трон, которого столько лет избегал всеми силами, но это я. Я его уже знала. И я понимала, что за этим символом торжества абсолютной власти, скрывается еще большее нежелание иметь к этой самой власти никакого отношения. Остальные этого не ведали. Для всех остальных на золотых тронах сидели две монаршие особы, одна из которых славилась своей красотой и сдержанностью на все семь королевства, и второй, что даже в простой черной одежде, затмевал Бриллиант Армора совершенно во всем. В Гаэр-аше была какая-то неуловимая изысканность, каждый жест как танец Мастера Меча – отточенный и опасный, прямой властный взгляд, своей проницательностью пугающий до ужаса не только меня, я видела, как нервно начали дрожать ладони у старшего посла первого королевства, и ореол могущества и силы, которая пока спит, лениво потягиваясь, но один неверный шаг и зверь проснется. И это чувствовали все. Это и то, насколько подавлена принцесса Сибил Анжен. Ледяная красавица сникла, с трудом сохраняя лицо, а пальцы ее побелели, настолько сильно она стиснула подлокотник своего трона.

«Тебе ее жаль?» – вдруг спросил лорд Гаэр-аш.

«Мне всех тут жаль», – ответила я.

«Ммм, и почему же? – задумчиво поинтересовался король».

Подумав, привела наиболее точную ассоциацию:

«Они в клетке со львом».

Едва слышно усмехнувшись, Гаэр-аш поправил:

«С волком, Риа. С волком. Львы слишком ленивы и изнеженны, они мастера быстрого боя, но не способны убивать двадцать четыре часа в сутки. Я – способен. Так что они в одной клетке с волком, сокровище мое. И этот волк крайне опасен тем, что временами в нем просыпается сила рвара».

Да, жутко. Даже мороз по коже, но старший посол продолжает свою пафосную речь, и все на одной пафосной ноте, так что слова давно кажутся унылым воем.

«Вы это слушаете?» – спросила, подустав от изречения и даже не пытаясь его понять.

«Да, – спокойно ответил лорд Гаэр-аш, – и с интересом. Тебе перевести?»

Я посмотрела на посла. Наверное, в молодости он был красивым, но сейчас на его одутловатом лице читались лишь высокомерие, презрительность и… страх. Даже ужас. Надменный чиновник боялся взгляд поднять на Его Величество, и потому смотрел на верхнюю пуговицу черного камзола некроманта. А так в целом издали он выглядел ничего – рослый широкоплечий мужчина, с золотыми волосами, которые на фоне золотого камзола выглядели несколько бледно, как, впрочем, и их владелец.

«Он пытается намекнуть, что первое королевство очень-очень-очень желает союза с нами, но, несколько неуверенно в этом».

Я в сильном сомнении посмотрела на посла. Попыталась вслушаться в его речь, и услышала ожидаемое:

– Сияющий могуществом, истинный наследник королевской крови, суверен четвертого королевства… И так далее, так далее, так далее. Я не понимала в чем подвох, пока Гаэр-аш любезно не подсказал:

«Он ни разу не назвал меня законным королем, Риа. Ни единого раза».

Я не знала, как подобное возможно, учитывая, что говорил старший посол уже около четверти часа не затыкаясь.

«Как?» – недоуменно спросила я.

«Ммм, должность старшего посла заслужить не просто, сокровище мое, лорд Мотроу заслужил ее по праву. Должен признать, у него поистине талант к велеречивости».

Увы, я таланта не заметила, но заунывность могла признать без вопросов.

И через минуты пять прослушивания его речи, мрачно постановила:

«Первый приз в номинации «Уныние года».

«Уныние века» – поддержал Гаэр-аш.

И вдруг спросил:

«Вручим?»

Я себе это представила – короля, величественно вручающего послу золотой кубок с изображением унылой физиономией. Я бы такой сделала секунд за двадцать вообще без труда.

«Только это должен быть очень внушительный кубок…» – мечтательно протянул король.

«Если оценивать заунывные способности по достоинству, то да – оооочень большой, – согласилась я».

И представила себе большой, очень большой кубок, который полностью закрывает старшего посла первого королевства, а еще лучше накрывает, и тогда тишина и спокойствие. Хорошо так будет. Поискав в благоговейно-содрогающейся толпе нормальные не благоговейные лица, я увидела братьев Блаэдов. Оба стояли, уронив челюсти и потрясенно взирали на посла – кажется, так изгаляться над речью не могли даже вампиры. А вот Ирд напротив – торопливо записывал. У него карандаш сломался от повышенной старательности, и эльф его быстро заменил, достав запасной из собственной прически, а после он подался вперед, жадно слушая лорда Мотроу. Эдвин стоял свысока, наблюдая над всем происходящим, на его плече повис Дан, который ему что-то шепотом предлагал. Я так понимаю поболтать после с этим послом с глазу на глаз, и желательно чтобы это был глаз какой-нибудь нежити, потому как лорд-посол магом не был абсолютно, но вот языком владел, это да. Я подумала, хорошо, что тут Эдвин, ведь, судя по всему именно он приказал Дану стоять и не дергаться, иначе Шей уже спелся бы с вампирами, Блаэды они вообще безбашенные и тогда хана была бы послу.

А потом я поняла, что послу и так хана придет полная. Потому что Норт был в бешенстве. Лорд Дастел-Веридан как и все представители семьи Веридан, стоял по правую руку от короля, но от Норта осторожно отступили все родственники, и я не виню их за это – от Норта веяло угрозой. И эта угроза лишь нарастала, ее заметили, как свои, так и чужие. Все, но не напыщенный старший посол первого королевства. И если Гаэр-аша витиевато-завуалированно оскорбительная речь откровенно забавляла, то Норт был в ярости. Потому что лорд Рханэ не прав, у короля Артана есть семья. Пусть маленькая, пусть состоящая из всего одного Норта, но есть. И сейчас эта семья подписала послу смертный приговор. Я не поняла, что такого чудовищного сказал лорд Мотроу, я вообще не поняла, но Норта не так уж просто взбесить, а он был взбешен. И вот точно знаю – в отношении самого себя он мог бы простить многое, но Норт не прощал оскорблений в адрес Гаэр-аша. «Останови его», – вдруг приказал Гаэр-аш.

Я не стала спрашивать зачем, на это похоже не было времени, быстро спросила:

«Как?»

«Подними руку, поправь волосы – обычный женский жест, никто не обратит внимания».

Я повиновалась мгновенно, и так же мгновенно отреагировал Норт – движение глаз, нечеловечески-быстрое, и он пристально смотрит на меня. Я едва заметно улыбнулась, напряженно глядя на него. Но затем взгляд Дастела сместился на короля, и я заметила неуловимое движение безымянным пальцем правой руки нашего монарха. Движение было неуловимым, а вот реакция последовала резкая – Норт стиснул челюсти. Не знаю, что означало движение Гаэр-аша, но ответ Норта был однозначным, и это было категорическое: «Нет!».

«Девочка моя, а теперь выразительно посмотри на лорда Ингормаша Дастел-Веридан. Очень выразительно, – почти ласково приказал лорд Гаэр-аш».

И я послушно посмотрела на отца Норта. И Норт, постоянно отслеживающий любое мое движение, он вообще всегда следил за мной, все понял. На миг, всего на миг, он прикрыл глаза, затем посмотрел на посла с холодным спокойствием истинного лорда, который отчетливо знает на чьей стороне сила.

«Что происходит? – я не выдержала состояния непонимания ситуации».

«Все просто, – безмятежно ответил Гаэр-аш. – Мой род мною и заканчивается, это не добавляет мне авторитета в глазах первого королевства. А вот Норт, сокровище мое, кажется им гораздо более выгодной кандидатурой. Во-первых, у него много братьев, соответственно – род не прервется. Во-вторых, он молод и у него есть отец, соответственно – лорд Ингормаш как минимум будет оказывать существенное влияние на политику четвертого королевства. И, в-третьих – род Дастелов, именно Дастелов, это богатейшая семья, породнившаяся уже с очень многими королевскими династиями. Ты имеешь возможность наблюдать историческое событие – торговцы пытаются стать королями».

Торговцы? Я невольно посмотрела на лорда Ингормаша и – в нем не было ничего, от торговцев и вообще чего-либо не связанного с аристократией. Изысканность, манеры, поведение, и даже то, как он держал голову, осанку, как вел себя – все указывало на аристократическое происхождение.

«Он Дастел, – пояснил Гаэр-аш. – Всего лишь Дастел, Риа. И ты можешь многое понять об этом человеке, обратив внимание на один единственный факт – Ингормаш взял фамилию супруги. Причем более значимую ее часть. Иралина Энар-Веридан. Как ты понимаешь, фамилия Энар его не заинтересовала. Догадываешься, почему?» Я догадалась, бы, возможно, только вот не особо хотелось. Для меня родители Норта были родителями Норта, сумевшими воспитать сильного, решительного, волевого, целеустремленного, а главное умеющего признавать свои ошибки, благородного и честного парня. За одно это они уже были достойны уважения как минимум, на мой взгляд. А что касается происхождения лорда Ингормаша – не мне судить об этом.

А вот аристократия видимо судила именно по чистоте происхождения.

«Не только, – вмешался в мои мысли Гаэр-аш, – проблема в самом клане Дастелов – их могущество неуклонно растет, что, как ты понимаешь, вовсе не радует теряющую бразды правления аристократию. И речь не только о нашем королевстве – первое, второе, пятое, шестое, седьмое, Дастелы завоевывают позиции везде».

Да, так было уже гораздо более понятно.

Не поняла я лишь одного:

«Зная всю ситуацию, зачем вы согласились на это? На помолвку, на этого посла, на…» – я даже не знала, как выразить все словами.

«Чувство вины? – задумчиво и несколько безразлично предположил лорд Гаэр-аш».

И я не сразу осознала, что безразличие было показным, исключительно показным. Просто, в ином случае, король четвертого королевства просто не стал бы это терпеть.

«Почему?» – упрямо спросила я.

Несколько секунд Гаэр-аш молчал, но затем сказал прямо:

«Йен Танат, капитан команды Академии магических искусств, и принцесса Сибил Анжен были помолвлены. Совершенно лишенная прагматичности помолвка – она старше него на десять лет, она выше по положению, и она упряма настолько, что, несмотря на собственную красоту, до сих пор не замужем, что не так уж и просто в положении принцессы, которая не является прямым потомком монарха, занимающего престол. Бриллианту Армора сильно не повезло – ее отец и брат погибли на охоте, ледяные леса в первом королевстве, увы, не безопасны, и трон занял дядя, а наследниками стали его многочисленные сыновья. И они вовсе не желали делиться властью и положением. В таких ситуациях представительниц королевской крови ждет лишь два пути – замужество с аристократом и рожденные в этом браке дети никогда не смогут претендовать на престол, или же монастырь. Как ты понимаешь, Бриллиант Армора подобная судьба не устроила вовсе, и она отказалась как от брака, так и от монастыря. Из-за ее упрямства, вдовствующая королева, мать Сибил Анжен была сослана в монастырь в день похорон короля, а сама Ледяная принцесса оказалась в крайне незавидном положении, и все что у нее оставалось – Йен Танат. Но ему не хватало влиятельности и средств, чтобы осмелиться попросить руки принцессы у нового короля. По этой причине он положил все на арену Мертвых игр, и проиграл. В тот день отступники отняли много жизней, и будущее потеряли не только родители этих парней».

Я невольно взглянула на принцессу, мне стало безумно жаль ее.

«О, нет, забудь про жалость, – посоветовал лорд Гаэр-аш, – не повторяй моих ошибок».

Едва ли я поняла, о чем он. И король пояснил:

«После смерти ее возлюбленного, с которым принцесса провела немало ночей, у нее оставалось два варианта – стать женой вдовца, первой супругой ее не взял бы уже никто, или «зачахнуть от тоски», то есть позволить доброжелателям все же подмешать ей яд в вино, коим ее высочество начала чрезмерно увлекаться».

Он замолчал на несколько секунд, и лишь после продолжил:

«Проблема в том, сокровище мое, что вина за смерть команды Академии магических искусств лежит на мне. Я знал, что они слабое звено, я понимал, что первый удар отступники нанесут по ним, но я не предусмотрел того, что удар будет нанесен вне арены. Моя ошибка, и моя вина. По этой причине я согласился на помолвку. О том, что первое королевство сделает ставку на Норта, я, естественно знал – новая королева Армора по рождению Дастел, а потому да – я ожидал чего-то подобного. Почему согласился? Это игра, Риаллин. Принцесса в ней – пешка. Но эту пешку я мог оставить в первом королевстве, и тогда счет ее жизни пошел бы на минуты, а мог переместить на свое поле, где принцесса останется в безопасности, на положении отвергнутой невесты. Ты же не думала, что я собираюсь взять ее в жены?»

Подумав, я спросила:

«А что думает об этом она?»

«Она… – король едва заметно улыбнулся».

Я бы не заметила, но изменение мимики монарха столь испуганно отслеживали придворные, что все как-то застыли, и я посмотрела на Гаэр-аша.

«Зловещая улыбка?» – поинтересовался он.

«Очень!» – от всей души признала я.

Улыбка стала чуть теплее, и Гаэр-аш ответил:

«Она в безвыходном положении, Риа. И в это положение ее поставила ты».

Я?! Я вообще сюда приходить не хотела!

«Ты, – безжалостно указал король. – Ты, и Норт, и до безумия преданный вам двоим Танаэш. Ты действительно полагала, что я не догадаюсь?»

Я промолчала, нервно сглотнув.

«Какая самонадеянность, – иронично высказал лорд Гаэр-аш. – Но в данный момент мне интересно лишь одно, каково это – смотреть на жертву своих интриг? Расскажи мне, Риа».

«Паршиво», – я не смогла взглянуть и на Норта, взгляд которого просто почувствовала – я всегда его чувствую, но я просто не смогла ответить на его немой вопрос.

Мне было действительно паршиво. Несмотря на поведение принцессы, несмотря на то, что теперь я знаю об интересах семьи Дастел, и потому что это многое объяснило в поведении Сибил Анжен.

«Пар-ши-во – всего одно слово. Плохо, Риаллин, учись у лорда старшего посла выражать свои чувства, между прочим уже почти тридцать минут изгаляется. Мне уже даже интересно, сколько ему заплатили Дастелы, а тебе?». «Мне все так же паршиво, – призналась я».

И тут Гаэр-аш сказал:

«Не жалей, не стоит. Убитая горем принцесса оказалась не настолько охваченной горем, как мне описали. Мой просчет был в том, что я недооценил финансы Ингормаша, а теперь вижу – весь мой совет существенно улучшил свое финансовое положение. Весь совет, включая безликих, о которых Ингормаш вообще не должен был знать. Но я его недооценил. Моя вина. Исправлюсь. И они уже поняли это».

И вот тогда я поняла, что мне не показалось – придворных действительно охватывает ужас. Все сильнее. И для страха, выходит, у них причины имеются.

«Седьмой раз, – уже даже с некоторым интересом заметил король. И пояснил мне: – Ингормаш седьмой раз повышает ставки».

«В смысле?» – я уже ничего не понимала.

«В смысле он подает знак нашему излишне многословному послу, и тот продолжает заливаться соловьем, не понимая, что песню давно следовало бы сменить».

«Зачем? – я потерялась во всем этом. – Почему лорд Ингормаш настаивает на продолжении речи посла? Для чего ему это?»

«Ммм, видимо, полагают, что я, тоскуя во время этой нуднейшей речи, обращу свое королевское внимание на прекрасный Бриллиант Армора, – безразлично предположил Гаэр-аш».

Посмотрев на принцессу, я пришла к печальному выводу:

«Ее Высочество в свои планы они посвятить забыли».

Бледная Ледяная принцесса менее всего сейчас желала привлекать внимание того, кому, получается, уже принадлежала.

«Это не планы, – лорд Гаэр-аш снова едва заметно улыбнулся, – это надежды. Видишь ли, даже прожженные интриганы, если их прижать к стене, начинают питать надежды. Надежды в принципе присущи человечеству, я тоже когда-то… надеялся».

И уже приказным тоном:

«Уведи Норта. Мне плевать на лорда Мотроу и всю эту комедию, но, если Норт убьет его, он себе этого не простит. Особенно когда узнает, за чей счет этот соловей столь уныло поет»

Ленивое движение руки короля и посол затыкается, а все придворные, не дыша ждут даже не слов – приговора.

Но их нервы подверглись суровому испытанию, когда Его Величество насмешливо произнес:

– Лорд Мотроу, от вашей изысканной, но крайне продолжительной, речи, моей воспитаннице стало… нехорошо. Лорд Дастел-Веридан, сопроводите леди Риаллин кэн Эриар-Веридан на балкон. К сожалению, или к счастью, искренние и чистые душой леди в лживой и насквозь пропитанной лицемерием обстановке задыхаются. Норт поднялся ко мне и подал руку.

Мы спустились с тронного постамента в абсолютной тишине.

Толпа перед нами расступилась, а я… я презирала их сейчас примерно так же, как отступники презирали скаэнов, а может даже и больше.

Вот так вот в полном молчании, мы вышли на королевский балкон. Сюда выходили короли, чтобы поприветствовать свой народ. Здесь объявлялись самые великие события. Здесь делались самые громкие заявления. И здесь мы остались одни, едва лакеи закрыли за нами стеклянные двери. Только я и Норт, на самом краю мира – позади душный тронный зал, у наших ног вся столица и все королевство, бесконечные огни окон и улиц Армерии, уходящие за горизонт.

И страшная боль в глазах человека, который был мне так дорог.

Норт все понял.

Они с Гаэр-ашем оба были более чем умны, вот и Норт все понял.

– Мне жаль, – прошептала я, глядя в его холодные и такие темные глаза. – Мне очень жаль.

Я не знала, что еще сказать. Какие слова подобрать для человека, которому было стыдно за своего отца, и который со всей очевидностью осознавал всю неприглядность его поступков.

– Все хорошо, – солгал Норт.

Ложь во спасение – это так по-целительски, даже если ты темный целитель. Вот Норт и пытался меня спасти от всей этой ситуации, от всего понимания случившегося, и от той боли, которую он сейчас испытывал. После попытки отравления Гаэр-аша Норт несколько недель сам не свой был, и я догадывалась, что между отцом и сыном состоялся не самый приятный разговор, но результатов этот разговор, похоже, не дал.

Так что снова удар. Подлый удар в спину, и не от постороннего человека – от родного отца. И я даже не представляла, что сейчас чувствует Норт.

Поэтому сказала то, что чувствую я:

– Я люблю тебя.

Мой тихий голос смело ветром с балкона, на котором делаются только громкие заявления. Но тот, кому были адресованы мои слова, их услышал.

– Любишь? – с горечью переспросил Норт. – Любишь сына торговца?

Я видела, что ему сейчас было больно, но только услышав эту горечь, поняла насколько больно.

– Норт… – обняла его за шею, вгляделась в глаза, – а что плохого в торговле?

Он обвил руками мою талию, прижал к себе, развернул, закрывая от ледяного ветра, вздохнул и с трудом выговорил:

– Есть честная торговля, Риа, и в ней нет ничего постыдного. Это труд, а любой труд достоин уважения. Но то, что попытался провернуть отец – это грязная торговля. Грязный ход. Я надеялся, что он меня понял, но… как видишь – нет. Отец хочет, чтобы трон занял его сын и пойдет на все ради этого. Артан говорил об этом, но я не понял, а теперь – отчетливо вижу. И его лицо словно окаменело, только в глазах плескалась боль.

– Самое чудовищное заключается в том, – с горечью продолжил Норт, – что Артан его не тронет, и отец это знает.

С некоторым недоумением посмотрела на некроманта. Норт пояснил:

– Отец не остановится, он всегда будет искать способы добиться своего. Таких как он – убивают. Казнят сразу во имя сохранения порядка в королевстве, и отца казнили бы, но… есть я. Артан уже дважды исключал его из списков людей, подлежащих уничтожению. Исключит и в третий, потому что не хочет ранить меня. Своей кровью сегодня заплатят другие – те, кто состоял в заговоре, те, кому заплатил мой отец, все те кто согласился участвовать в этом и взял деньги. Почти весь королевский совет не встретить новый рассвет, Риа, и виноват в этом я.

– Почему ты?! – слова вырвались возгласом.

– Потому что… я, – тихо сказал Норт. – Потому что это третий заговор моего отца, и из первых двух он вышел сухим из воды, и вот организовал третий. И погибнет масса народа, а отец… Отца не тронут, даже зная, что он попытается снова, и снова, и снова. Так что виноват я.

Что тут сказать?

– Норт, насколько я понимаю, решение взять деньги и принять участие в заговоре они принимали вовсе не с кинжалом у горла, это был их выбор, и они выбрали деньги, – заметила я.

– Пытаешься меня успокоить? – поинтересовался некромант.

– Пытаюсь объяснить тебе, что твоей вины в случившемся нет, – возразила ему.

И вдруг Норт улыбнулся, и переспросил:

– Риюш, я ослышался, или ты сказала, что любишь меня?

Провокационный вопрос. Тогда под действием эмоций я призналась почти не задумываясь, а сейчас повторить эти слова… оказалось несколько затруднительно.

– Тебя? – уточнила скептически. – Нееет, я сказала, что люблю сына торговца.

– Ах вот как? – недобро протянул Норт.

– Ага, – я была сама безмятежность. – Ты знаешь, есть тут один совершенно потрясающий сын торговца: умный, благородный, полный сдержанного достоинства, красивый, честный, смелый и упорный. Знаешь такого?

– Не уверен, – произнес он, но улыбку скрыть не смог.

– Его Нортом зовут, он вообще некромант, но еще и очень много целитель, причем темный. Редкий, скажу я тебе экземпляр, таких больше вообще нигде не водится. В общем у меня не было выбора, пришлось влюбиться.

– И как? – он уже с трудом сдерживал смех.

– Странно, непривычно, пугающе, я еще сама толком во всей этой смеси чувств и эмоций не разобралась, но одно могу сказать точно: Норт, я не представляю своей жизни без тебя. И мне все равно, кто твой отец и представителем какой торговли он является – честной или грязной. Я искренне благодарна ему за то, что на этом свете появился ты, такой какой есть. Норт улыбнулся, прижал к себе и прошептал:

– Ты мое сокровище. Самое светлое, самое удивительное, самое невероятное. Ты не отворачиваешься от меня, даже когда я сам себя презираю.

Насмешливо хмыкнув, заметила:

– Период презрения мы в наших отношениях уже вроде как прошли. Но, если ты хочешь, можешь попытаться снова мне поугрожать, и тогда кто знает…

Он улыбнулся. Просто улыбнулся, так искренне и нежно, и боль она все еще была в нем, но уже не разъедала его душу.

– Ты мне основательно за это отомстила своим самоубийством на арене, – отшутился он.

А потом, вглядевшись в мои глаза, хрипло и сдавленно, совершенно без намека на шутливый тон, с неверием в то, что произносит, переспросил:

– Ты… правда меня любишь?

– Неееет, – мгновенно передумала я.

Норт застыл. В его темнеющих глазах словно застывали все океаны Бездны, а они между прочим горячие, и замерзнуть априори не могут. Но сейчас замерзали. Просто покрывались изморозью.

Я дала ему пострадать примерно секунду, а затем, приподнявшись на носочках, прижалась на миг к его бледным губам, и коварно прошептала:

– Я люблю сына торговца. И вот я тут подумала, а не пойти ли мне к Эдвину, я отцеплю от него Дана, мы быстро договоримся с Блаэдами и вручим награду послу первого королевства. Мы с Гаэр-ашем даже уже обсудили какую. Я только с размером несколько… отступлю от заданных стандартов, сильно так отступлю, и вот тогда лорд Мотроу заткнется надолго, это я тебе обещаю. И…

Договорить он не дал.

Подхватив, он прижал меня к себе, а затем нежно, так осторожно, так трепетно прикоснулся к моим губам, что нить рассуждений была мною полностью утеряна. Остались только он, я, наш поцелуй и свет огромной восходящей луны, заливающей мягким светом самое тихое из всех громогласных объявлений четвертого королевства.

Скачать книгу