Истинная заноза декана бесплатное чтение

Глава 1. Хотела Аня новую жизнь

Пожалуй, это самое лучшее лето на свете. Лучшее потому, что я наконец-то беру свою судьбу в руки и вот-вот поступлю в университет.

Приют, одна общая комната на двенадцать человек, душ с облупившейся краской и частым отсутствием горячей воды – это всё в прошлом. “Теперь меня ждут четыре года в педагогическом и долгожданное счастье!”, – говорю я себе.

Тем более сегодня последний из вступительных экзаменов. Математика – не мой конёк. “Но я так усердно занималась, что даже спала с учебником под подушкой. Так что всё обязательно пойдёт как по маслу!” – уверяю себя, как вдруг слышу жалобное мяуканье. Такое тонкое и слабое, что сердце сразу сжимается. Через несколько шагов вижу троих парней, склонившихся над чем-то у куста.

Даже издали видно, что это не те ребята, с которыми стоит связываться. Самый высокий – лысый, с бычьей шеей и татуировкой, выглядывающей из-за синего засаленного воротника. Второй – щуплый блондин с нервным дёрганым движением рук и неприятной ухмылкой. Третий – смуглый крепыш в спортивной куртке с неправильной эмблемой известного бренда.

Уже собираюсь обойти их стороной, как вновь слышу писк и замечаю, что блондин что-то пинает. Точнее не что-то, а кого-то.

Котёнок – крохотный, не больше моей ладони, с грязной, слипшейся от влаги шёрсткой! Он пытается отползти, но не может. Из его крошечного рта вырывается такой отчаянный писк, что у меня ком в горле встаёт.

Сердце бешено колотится. Руки начинают дрожать, а в груди разливается такая горячая ярость, какой я никогда раньше не испытывала.

– Отпустите его!

Сама не понимаю, в какой момент оказываюсь близко. Голос дрожит, но звучит достаточно громко. Трое оборачиваются, и лишь теперь я понимаю, насколько непродуманным был мой поступок. Да они меня сейчас на месте прибьют!

– Рыжуля, иди куда шла! – бросает лысый, отмахиваясь.

От его движения меня обдаёт смесью пота и дешёвого одеколона.

– Да погоди, чего ты её гонишь? Может, она так познакомиться решила? – присвистывает блондин и скользит по мне таким взглядом, что внутренности скручиваются узлом.

– Плоская как доска, смотреть не на что, – хрипло говорит первый, разглядывая меня с головы до ног. – Дуй отсюда, рыжая!

– Котёнка мне сначала отдай! – выпаливаю я, чувствуя, как внутри всё сжимается от страха, но гнев сильнее.

Я не могу оставить котёнка этим живодёрам.

– А ты, я смотрю, дерзкая, – скалится блондин, обнажая неровные зубы с жёлтым налётом, и наступает на меня так, что колени бы затряслись, но в критических ситуациях моё тело реагирует наоборот, а мозг так и вовсе выключается.

Потому вместо того чтобы отступить, я лишь крепче сжимаю кулаки, хотя знаю, что против этих парней не выстоять. Я слабее в разы, зато бегаю быстро.

– Макс, она походу глухая, но не слепая. А ну, придави этого кошака! – требует он, и только лысый заносит ногу, как у меня красная пелена перед глазами встаёт.

Даже не понимаю, как я так быстро откручиваю крышку от термоса и замахиваюсь, но горячий чай уже расплёскивается по телам живодёров. Они, вопя и ругаясь, отлетают в сторону, а я, лишившись последних капель инстинкта самосохранения, живо хватаю котёнка и пускаюсь прочь со всех ног.

Малыш в моих руках дрожит и пищит. Он такой лёгкий, что кажется невесомым, а его сердечко колотится, как маленький моторчик. "Ничего, маленький, я тебя спасу," – шепчу я, прижимая его к груди: "Главное добежать до людей! Там нас не тронут!" – думаю я, пока ноги несутся по тропинке в парке. А людей, как назло, нет, одна лишь бабуля в соломенной шляпке гуляет со шпицем. И она нам не сможет помочь.

– Стой, рыжая! Ты за это ответишь! – доносится яростный рёв лысого мне в спину, когда пролетаю мимо очередной лавки. Слышу тяжёлый топот нескольких пар ног.

Не оборачиваюсь, и так понятно, что эти трое бегут за мной, и если догонят… ой, мамочки! От страха внутри всё холодеет, но руки крепче прижимают дрожащий комочек к груди.

– Перехватывай с той стороны! – ещё один крик позади, и я понимаю, что дело плохо! Очень плохо!

Сходила Аня на экзамен, счастливую жизнь начала. Ну конечно! Вместо того чтобы сейчас праздновать поступление, бегу от каких-то отморозков через весь парк.

Тут же сворачиваю с одной тропинки на другую, надеясь, что хоть так избегу засады. Лёгкие горят от бега, в боку колет, но останавливаться нельзя. Нужно лишь добраться до моста, что идёт через реку, а там будет остановка с людьми.

Котёнок в руках слабо мяукает, его маленькое тельце сотрясает дрожь. Я чувствую, как его коготки цепляются за мою футболку в поисках защиты, и это придаёт мне сил бежать дальше. Но я понимаю – вдвоём нам не уйти.

"Так, милый, посиди здесь!" – мысленно говорю котёнку, остановившись на несколько секунд, чтобы спрятать его за кусты жасмина. Где-то здесь часто бродит кошка, она как раз окотилась, так, может, и этого бедолагу примет. Не дело расти без семьи, как сорняку. Уж я-то знаю.

С такими мыслями и оставляю котёнка, тут же сворачиваю на последнем повороте к мосту и уже чувствую эйфорию, ибо преследователей не видно, а вот мостик как раз передо мной, такой близкий, такой спасительный.

Но едва я забегаю на скользкий после августовского дождя настил, как путь спереди мне отрезает худощавый блондин. Его зрачки расширены, на лице перекошенная ухмылка, а руки подрагивают от нервного возбуждения.

– Попалась, рыжая! – рычит он мне, растягивая губы в жуткой улыбке.

Я тут же делаю несколько шагов назад, но старые кеды скользят по мокрым доскам. Я теряю равновесие и падаю. Надеюсь ухватиться за низкие перила, но какой там, с моей-то неуклюжестью.

Пальцы лишь царапают влажное дерево. Свист ветра в ушах, а затем тело пронзает такая боль, будто сотни игл входят в кожу до самых костей. Вода обнимает целиком, обжигает ноздри, царапает горло. Тут темно, не видно, где поверхность, где дно, и как бы я ни карабкалась, кажется, что не выберусь.

Но сдаваться – это не про меня, потому делаю рывок. Ещё рывок, когда кажется, что сил уже нет. И вот он, свет… блёклый, тусклый… но свет. Ещё рывок, и тут всё резко гаснет.

Нет ни боли, ни усталости. Нет ничего. Только странный звук падающих капель, раздающийся где-то далеко-далеко, будто за стеклом. К нему присоединяется голос. Глубокий, низкий, с хрипотцой, и, кажется, сердитый, а затем тело резко обдаёт холодом.

Хочу сжаться, а тело не слушается, зато я чётко ощущаю, как натягивается мокрая ткань на груди, будто кто-то собрался расстегнуть мою рубашку.

Что?

– Руки прочь, не то сломаю! – выпаливаю я, вскочив каким-то неведомым образом, и тут же захлёбываюсь водой, хлынувшей из горла фонтаном.

Боль вновь всё обжигает, голова резко начинает кружиться, в глазах всё ещё темно, и я вовсе не уверена, что мои слова кто-то расслышал. Тут же моргаю, пытаясь как можно скорее прийти в себя, и застываю, когда сквозь шум в ушах слышу:

– Кхм…

Глава 2. Вы меня достали

Раздаётся сиплый мужской голос над ухом. Я тут же смаргиваю ещё раз, пытаясь сфокусировать зрение, и натыкаюсь взглядом на целую гору мышц, отчетливо выделяющихся под мокрой белоснежной рубашкой.

Это вовсе не один из тех живодёров, от которых я убегала. Он в разы их шире и… мощнее. От него даже пахнет иначе – мускусом, древесиной и чем-то цитрусовым.

Выходит, зря паниковала, и из воды меня спас кто-то иной, а не преследователи?

Тут же поднимаю взгляд выше, чтобы убедиться в своей хрупкой теории, и застываю ещё раз. Моргаю раз, второй, третий. Мысли в голове, как назло, начинают путаться, становятся вязкими, как смола, и всё, что удается провернуть в голове, это: “А он.. он точно настоящий?”.

Нет, в самом деле, как природа может создавать настолько красивых мужчин: лицо строгое, будто вычерченное из камня, высокие скулы, чёткая острая линия подбородка, поджатые губы, аристократичный нос, а глаза… Глаза голубые, как чистое небо, только вот дико холодные.

Я бы даже сказала ледяные настолько, что меня мигом пробирает дрожь.

– А вы удивительно хорошо дерзите для мёртвой, – подмечает незнакомец, но таким холодным тоном, что невольно вздрагиваю.

– Вы совсем страх потеряли? – продолжает отчитывать.

А я почему-то сижу в таком шоке, что слова сейчас вымолвить не могу. Зато, как дурочка, засматриваюсь на его шевелюру.

Нет, ну тут нельзя не засмотреться!

И дело вовсе не в том, что его густые волосы доходят почти до плеч, а в том, что они какого-то неестественного серебристого цвета, как снег или даже иней. Разве такое бывает?

– Теперь глухой притворяться решили? – разражённо рычит мужчина, и я соображаю, что слишком долго молчу.

"Приди в себя, Аня!" – тут же отвешиваю себе мысленную пощёчину, хочу ответить, а он как назло и слова вставить не даёт, начинает плеваться пламенной речью.

– Думаете, это смешно? – выдает мне прямо в лицо с таким упрёком, будто я у него в печёнках успела застрять. – Уже не знаете, как иначе привлечь к себе внимание, так решили утопиться?!

Что?

Тут же кидаю на него ошарашенный взгляд.

– Вы вообще о чём? Сдалось мне ваше внимание! – недовольно выпаливаю незнакомцу с обиды.

Нет, в самом деле! Он что думает, я в реку грохнулась, чтобы меня такой, как он, спас? Я вообще-то от троих идиотов убегала, и если бы не скользкий после дождя мост…

“Так. Погодите. А где мост?” – пролетает в голове пугающая мысль, когда туннельное зрение потихоньку увеличивает охват обзора, и я осознаю, что рядом нет ни парка, ни моста.

Нет даже берега с зелёной травкой и августовского солнца над головой!

Зато тут есть тёмные стены, наполовину обшитые лакированным деревом. Добротный чёрный стол с резными ножками, за которым стоит на вид дорогущее кожаное кресло коричневого цвета. Тёмно-зеленые гардины… кажется, мокрые.

Мамочки! Да тут вообще всё мокрое. Капли воды стекают даже со стеллажей, заставленных книгами с золотыми корешками.

"Где я?" – пробегает паническая мысль, и я цепенею на пару секунд, а этот сердитый красавчик, как назло, продолжает ворчать над ухом.

– Хотел бы я вам верить, но вы утратили все шансы. Я и так был весьма терпелив и снисходителен к вашим выходкам, списывая всё на юный возраст и ветер в голове. Всякому терпению есть предел! – рычит он, пока я пытаюсь понять, не рехнулась ли часом.

В самом деле, в реку ведь упала, а тут какой-то кабинет. Если бы принесли, то уже успела бы обсохнуть, но я такая мокрая, будто только из реки достали.

– Вы меня вообще слышите?! – Незнакомец так рычит, что даже вздрагиваю от его тона.

– Слышу, но… – едва открываю рот, чтобы ответить, но у кого-то здесь, кажется, сорвало чеку.

– Боги, вы даже в такой ситуации продолжаете представление?! – выпаливает незнакомец и стискивает челюсти так, что даже желваки выступают.

А взгляд… он что, меня убить хочет?!

– Слушайте… – тут же хочу отползти от него подальше, а лучше вообще сбежать отсюда.

Мало ли, что у этого психа в голове. Чего он на меня вообще кричит и кричит? Мы даже не знакомы!

– Нет, это вы сядьте и слушайте! – приказывает мне, едва я рыпаюсь отползти.

И что самое удивительное, я тут же слушаюсь, хотя в иной другой ситуации отвесила бы за такой тон, уж поверьте. В детдоме с кем я только не воевала, но этот…

Что с этим типом такое? Даже воздух вокруг него будто начинает искрить. Или мне кажется?

“Нет… не кажется. Мамочки, это что вообще?” – с ужасом осознаю я, глядя на самые настоящие белоснежные искорки вокруг его белых волос.

– Говорю в последний раз, – предупреждает мужчина. – Остановитесь. Вы ученица, я ваш декан, и никаких иных отношений между нами быть не может! Вы мне не нравитесь, так понятнее? Ни как ученица, ни как человек и тем более, ни как женщина. Совершенно и навсегда! Так что прекратите…

Он рычит и рычит, а до меня тут доходит.

– Вы сумасшедший, что ли? – вскакиваю на ноги.

Да он меня просто с кем-то перепутал. Ну или сам головой стукнулся. Неважно!

– Сдались вы мне! – рычу ему, он вдруг застывает на пару секунд, будто я что-то невероятное сказала, а затем тянет ко мне свою руку, пусто температуру проверить собрался.

Ага, ещё чего! Псих ненормальный!

– Сами ко мне руки тянете, и я тут приставала?! – выпаливаю ему и тут же вскакиваю на ноги, пока мужчина впадает в самый настоящий шок.

Ага! Так-то! А то решил, что все тут из кожи вон из-за него лезут и с мостов сбрасываются. Кто он вообще такой? Актёр какой-то? Фитнес-тренер? Блогер? Плевать!

Драпать надо! Драпать! И поскорее бы понять, где я вообще оказалась… Я ведь на экзамен, чёрт возьми, опаздывала! А ещё тот котёнок…

С такими мыслями выскакиваю в распахнутую дверь, несусь сломя голову ещё несколько секунд, пока не вылетаю в какой-то холл, и тут же застываю.

Мамочки… “Это что ещё за место?!” – оглушает меня мысль, пока взгляд растерянно скользит по помещению.

Тут всё в лепнине, потолки, как в замках исторических сериалов. Даже полы из самого настоящего разноцветного камня. Что за…?

Не успеваю окончить мысль, как ловлю ещё одну порцию шока. А я во что одета? Что за синяя юбка до колен, когда я была в джинсах?! Меня переодели? А руки… что сделали с руками?

Застываю в ужасе, оглядывая тонкие пальцы с аккуратным маникюром, но без привычного лака, и впадаю в самый настоящий ступор.

КАК. ТАКОЕ. ВОЗМОЖНО?

Из шока выводит гул голосов, доносящийся из-за арки. Ступаю медленно, нерешительно, будто что-то внутри говорит: “Если сейчас взглянешь, назад пути уже не будет”. Но я буду не я, если не разберусь.

Потому делаю шаг, второй, третий и вновь застываю, обнаружив перед собой ещё один, но в этот раз огромный холл, заполненный студентами в синих формах, похожих на ту, что мокрой тряпкой висит на мне, заставляя дрожать от холода.

Или потряхивает не от холода, а от взглядов, которые тянутся ко мне со всех сторон?

Почему они все так смотрят на меня? Не знаю, что тут происходит, но мне это не нравится. Не нравится осуждение во взглядах, не нравится то, что я ни черта не понимаю.

“А может… это какое-то реалити-шоу? Скрытая камера?” – возникает обнадёживающая мысль, а следом за ней в голове гремит суровая правда: “Да кому я сдалась?”.

– Вот ты где! – резко раздаётся за спиной громкий женский голос.

Я тут же оборачиваюсь и во все глаза смотрю на двух незнакомых девиц, стремительно приближающихся именно ко мне.

Первая – очень красивая стройная брюнетка, как модель с обложки журнала. Вторая – блондинка, но первой ни в чём не уступает, а отдельными частями тела даже превосходит. Какие формы!

Но обе смотрят на меня так, будто на лоскуты сейчас порвут, хотя я их даже не знаю.

Зато прекрасно понимаю, что такие, как они, обычно бывают королевами в любой школе и в универе.

– Чего молчишь? – рычит брюнетка, остановившись аккурат напротив меня. – Ничего не хочешь объяснить?

Что? Они это точно мне?

Даже оглядываюсь в надежде, что они перепутали, и слова адресованы кому-то другому.

– Бросила нас утром одних, а сама такой переполох устроила! С каждым днём ты всё хуже, Амалия Арто! – ругается брюнетка, и обращается она определённо точно ко мне, хотя меня зовут Аня, а не Амалия Ар… как там? – Ну чего ты молчишь?

– Эта неисправимая опять ходит и грезит о декане Рэймаре! – вздыхает устало блондинка, закатив красивые голубые глаза.

– А ты её в последний раз в другом состоянии видела? – закатывает глаза брюнетка, а потом вновь смотрит на меня. – Ты отвечать-то будешь?

Э-э… Ответить-то могу, но сначала бы понять, с кем говорю и почему они меня чужим именем называют.

– А вы кто? – осторожно спрашиваю я, и лица красавиц вытягиваются в удивлении.

– Амалия, это уже не смешно! – ругается брюнетка, опять обращаясь ко мне неправильно.

Да что происходит?!

– Драконьи Боги! Да она сбрендила! – восклицает блондинка. Затем, прикрыв рот рукой, добавляет. – Ты на почве маниакальной любви совсем рехнулась?! Нельзя так! Он наш декан, приди уже в себя!

Не знаю, о какой там любви они говорят, но я точно сбрендила. Иначе как объяснить происходящее?

Ещё несколько минут назад я летела со всех ног на вступительный экзамен, который изменит всю мою жизнь, а потом… Дикари! Варвары!

Точнее, живодёры, которые решили поиздеваться над несчастным котёнком, а я, облив их чаем, схватила котёнка и тотчас дала дёру, не подумав о том, что ступаю на мокрый от летнего дождя мостик.

Секунда, короткий крик, и боль в горле и носу от того, как быстро холодная вода заполнила все вокруг меня. Я пыталась выплыть, пыталась, но что-то будто мешало. А потом… Потом этот психопат с серебряными волосами! И всё вот это! Как, чёрт подери?! Я не понимаю!

– Нет, она точно не в своём уме, – выдает мне “диагноз” блондинка и тем самым вырывает из круговорота панических мыслей.

Смаргиваю раз, второй, глядя на тех самых королев местного не-знаю-какого-заведения, называющих меня Амалией, и понимаю, что логичного объяснения произошедшему я, скорее всего, не найду.

– Неужели опять прибегла к какому-то опасному заклинанию и что-то напутала? – боязливо говорит подруге блондинка. – Ну точно! Глянь, в каком виде она явилась!

«Заклинание? Напутала?», – только и успеваю выхватить странные слова из её речи, как девушка тут же делает пасс рукой, и появляется тёплое дуновение ветерка, которое вмиг высушивает на мне одежду.

Мамочки-и-и! Вот теперь мне точно хочется кричать… Ибо это вообще КАК?! Невозможно, нелогично! Так не бывает!

Но оно случилось, прямо у меня на глазах!

Я что, сплю?

Тут же щипаю себя за запястье, и боль вспыхивает такая, что приходится стиснуть зубы. “Не сплю”, – проносится в голове, пока взгляд тупо устремлён на белое пятно на коже после щипка, а в голове неохотно вращается одна единственная мысль.

“Если это не сон, и не смерть, так как боль я чувствую, то… выходит, другой мир? И в этом мире я даже не Аня, а некая Амалия?”

– Амалия, хватит уже, ты нас пугаешь! – просят девушки, но они даже не представляют, насколько сейчас потряхивает меня.

– Да я сама… в шоке, – отзываюсь, ибо понимаю, что дальше молчать уже нельзя и нужно как-то собраться и разобраться в происходящем для начала.

– О чём ты? – хмурится брюнетка.

– Я… – хочу было начать, но понимаю, что с правдой о том, кто я такая, спешить не нужно, тем более ещё неизвестно, чем эта правда обернётся.

– У меня в голове такая каша, что я не в себе, – сообщаю девочкам, внимательно наблюдая за их реакцией, начинающейся с удивления, переходящей в переглядку, а затем в осуждающий меня взгляд.

– Ни разу не удивительно! Будь ты в своём уме, не затопила бы кабинет декана Рэймара! А тебя ведь предупреждали, Амалия. Ещё одна диверсия, и тебе не поздоровится! – строго отчитывает блондинка, а брюнетка охотно кивает головой ей в такт.

Меня тут отчитывают, как какую-то взбалмошную девочку, но я не спешу спорить. Меня куда больше интересует, что значило “не поздоровится”.

Вот только спросить у подруг не успеваю, вздрагиваю от того, как кто-то грозно произносит прилипшее ко мне чужое имя.

– Адептка Амалия Арто! – Звучит как гром среди ясного неба, и даже девчонки подпрыгивают, а затем кидают взгляды куда-то позади меня.

– Ну всё, тебе конец, – только и шепчут они, и я спешно оборачиваюсь, чтобы понять, какое же лицо у моего “конца”…

Глава 3. Миссия

Высокая худощавая дама со стянутыми в пучок тёмными волосами стремительно пересекает холл. Шагает, как генерал на парадном смотре, чеканит каждый шаг, а острые носы чёрных туфель угрожающе мелькают из-под длинной зелёной юбки.

– Адептка Арто, – произносит она, подойдя ко мне и задрав подбородок так, что её лицо похоже на железную маску – такое же неподвижное и холодное, целиком не разглядеть.

Но вот взгляд и интонации выдают тот неприятный факт, что я даме крайне не по душе.

– В кабинет ректора! Живо! – командует она с таким грозным тоном, что даже директриса нашего приюта ей бы позавидовала.

Такую не послушаться страшно. Да и зачем возражать? Я все равно не знаю, что делать и куда сейчас идти, потому просто киваю. “Поплывём по течению, пока не станет ясно, куда именно оно ведёт”, – решаю про себя, стараюсь успокоиться, но в голове столько мыслей, что передёргивает изнутри.

– Иди уже, чего застыла? – тут же толкает меня в бок одна из подружек.

Отличный вопрос! Сначала пугают тем, что мне "не поздоровится", а теперь отправляют на верную смерть? Хоть бы кто какую-нибудь инструкцию по выживанию подкинул!

"Ну, убивать меня не будут, верно? Это же академия, а не концлагерь", – пытаюсь успокоить себя, пока шагаю за грозной дамой по длинным каменным коридорам, белоснежные стены которых увешаны картинами в тяжёлых рамах. Но картины эти какие-то странные – вроде стоишь перед ними, а ощущение, будто нарисованные люди всё время смотрят на тебя. Хвала местным Драконьим Богам, хотя бы не шевелятся и не выпрыгивают.

Перевожу взгляд в сторону, разглядывая большие стрельчатые окна, через которые падает тёплый солнечный свет и виднеются желтоватые макушки деревьев. Значит, здесь сейчас осень? Да, и пахнет жухлыми листьями, чернилами и чем-то ещё, чему я не могу подобрать названия.

“Как же такое может быть?” – в сотый раз спрашиваю сама себя. Уже начинаю думать, что умерла в том пруду и проснулась в каком-то послесмертии, но и этот вариант не подходит, ведь нет смысла менять мне имя.

Значит…

Значит, я в самом деле в другом мире, и, скорее всего, в чужом теле, как бы бредово это ни звучало. Боже…

– Адептка Арто, – вырывает меня из пучины мыслей голос грозной сопровождающей.

Она как раз останавливается у массивных дверей и стреляет в меня строгим взглядом. А я в этот самый момент замечаю золотую табличку возле коричневой двери. Смотрю на загогулины, похожие на змей, и что странно, прекрасно их читаю. “Ректорат”.

– Уже придумали, как будете выкручиваться на этот раз? – чеканит дама, и я понимаю, что без ответа она меня не отпустит.

– Пока ещё нет… госпожа, – добавляю на свой страх и риск обращение, ибо имени её не знаю, и надеюсь, что не вызову этим подозрений.

Хвала местным богам, даму, кажется, устраивает.

– Ну, тогда желаю удачи. Она вам пригодится. Ибо в этот раз достопочтенный декан Рэймар не спустит вам всё с рук! И даже ректор вам не поможет, – выдаёт она с таким видом, будто вручает мне билет на казнь.

Стоп. Не спустит с рук? Ректор не поможет?

А почему, собственно, ректор должен мне помогать? Разве не его в первую очередь стоит бояться, как главного в этом… учебном заведении?

Не успеваю я переварить эту мысль, как секретарша распахивает массивные двустворчатые двери. Делаю шаг вперёд – и первое, что бросается в глаза, это не интерьер, а ростовое зеркало в тяжёлой раме.

Из него на меня смотрит незнакомая, но очень даже симпатичная девушка с длинными огненно-рыжими локонами. Её синяя униформа немного помята, прическа растрёпана, но это нисколько не портит общую картину. Наоборот, придаёт какую-то трогательную уязвимость.

Ровные тонкие черты лица, высокие скулы, остренький аккуратный подбородок, как у дорогих фарфоровых кукол. Но главное – глаза.

Большие, зелёные, как молодая сочная трава под весенним солнцем. И губы – пухлые, с чётко очерченным контуром, которым позавидовала бы любая голливудская звезда. Что уж говорить о теле? Такие пропорции мне и за десять лет в спортзале не сделать, я от природы плоская как доска, а тут…

Даже встряхиваю головой и моргаю, чтобы убедиться, что мне это не чудится, и отражение в точности повторяет за мною, подтверждая мою хлипкую теорию. Это что же получается… я теперь выгляжу вот так?

Ничего себе апгрейд! Аня из детдома, в которую никто и никогда особо не всматривался, превратилась в настоящую красавицу? Ну хоть что-то хорошее в этой жизни!

– Адептка Арто, что вы там застыли? Живо сюда! – окликает меня строгий голос, и я мгновенно отрываю взгляд от зеркала, пока за мной не заметили странностей.

За столом секретаря, который только что пустовал, уже сидит та же строгая дама, а в дверях внутреннего кабинета возвышается грузная фигура – высокий мужчина лет сорока-пятидесяти с внушительным животом, обтянутым дорогой терракотовой тканью камзола.

И судя по его хмурому виду и сжатым в нитку губам, мне сейчас крепко достанется. Но деваться некуда – либо вперёд, либо в окно. А мы, кажется, не на первом этаже.

Под прицелом взгляда секретарши, которая мысленно уже расписывает порядок моей экзекуции, захожу в огромный кабинет. Он оказывается просторнее, чем я ожидала. Огромное помещение с высокими потолками тонет в полумраке, несмотря на светлое время суток. В камине тлеют угли, создавая странный контраст с холодным видом хозяина кабинета.

Вдоль стен тянутся шкафы до потолка, забитые книгами в тёмных переплётах. В центре – массивный стол из тёмного дерева, на котором бумаги лежат аккуратными стопками, как будто даже беспорядок у этого ректора подчиняется строгой системе.

У дальней стены замечаю несколько странных приборов, похожих на астрономические инструменты. Тяжёлые бархатные шторы глубокого синего цвета почти закрыты, оставляя лишь узкую полоску света.

Красиво, но едва дверь за нами закрывается, как у меня возникает чувство, что стены начинают сужаться, грозя раздавить здесь всё в лепёшку.

– Ты с ума сошла, Лия?! – тут же выпаливает ректор, и я тут же отмечаю странность.

Но говорит он почему-то шёпотом. Очень сердитым, шипящим шёпотом.

– Я что тебе сказал сделать? И что ты устроила? Затопила ЕГО кабинет! Какого гоблина, Лия?! – продолжает шипеть ректор, а я продолжаю “записывать” странности.

Почему он обращается ко мне по имени, причем какому-то третьему? Недавно меня называли Амалией, сейчас внезапно какой-то Лией. Может, это сокращенное имя? Хорошо, но всё равно остаётся вопрос: почему он говорит неформально?

Даже тот серебряноволосый пугающий мужчина, чей кабинет, видимо, я и затопила, обращался ко мне исключительно на "вы".

– Я… я не специально, – выдавливаю из себя ответ, потому что маленькие поросячьи глазки огромного ректора выжидающе поблёскивают в полумраке кабинета.

– Я даже знать не хочу, как это произошло! – продолжает он, нервно постукивая пальцами по столу. – Я чуть язык себе не свернул, уговаривая господина Рэймара не требовать твоего отчисления. Ты даже не представляешь, чего мне стоило убедить его ограничиться наказанием. И наказывать будет именно он! – на этих словах его взгляд становится каким-то странным, почти угрожающим. – А ты… Только попробуй упустить этот шанс!

Шанс? Он называет наказание шансом?

– Что-то непонятно? – рявкает ректор, заметив мой растерянный взгляд.

“Да всё непонятно, от первого до последнего слова!” – так и хочется выкрикнуть мне, что есть сил, но я молчу. Кто знает, что со мной станет, если местные догадаются, что я никакая не Лия.

Вместо ответа просто киваю головой, мол, поняла, и ректор немного успокаивается. Выхватывает белоснежный платок из кармана и принимается вытирать лоб и залысины от пота.

– Соберись, Лия, и не забывай, с какими опасными людьми ты связана, – выдаёт уже спокойнее, но в его голосе проскальзывает какая-то горечь и… страх?

И от этих слов внутри всё холодеет.

Какие ещё опасные люди? Разве эта Амалия-Лия не просто сбрендившая от любви к местному декану студентка? Или за всем этим кроется что-то гораздо серьёзнее?

– Я понимаю, что декан Рэймар вовсе не простой дракон, – продолжает ректор, понизив голос до едва различимого шёпота, а у меня в голове уже настоящая каша. – Но ты должна постараться и, наконец, сделать то, что от тебя ждут! Если провалишь миссию, нас обоих на лоскуты порвут! Я ведь за тебя поручился!

Вот теперь мне становится по-настоящему страшно.

Кто порвёт? Какую ещё миссию? В какое же осиное гнездо я угодила?!

Глава 4. Не та дверь

С этим сумбуром в голове меня и выставляют прочь из кабинета ректора. Причина проста – к достопочтенному ректору Дайдону, как гласит золочёная табличка на его столе, явился какой-то важный гость.

Но я нахожусь в таком шоке от услышанного, что даже не стремлюсь разглядеть тёмную высокую фигуру, мелькнувшую мимо, когда выхожу. Зато ловлю на себе ещё один грозный взгляд секретарши, но мне, честно говоря, не до неё.

Все мысли крутятся вокруг загадочной миссии и каких-то опасных людей, о которых говорил ректор. И ещё кое-что не дает мне покоя.

В каких отношениях с ректором Дайдоном находится настоящая Амалия Арто? Они родственники? Но фамилии разные.

Может, дальние родственники? Если нет, то почему они в одной лодке? А мне как теперь быть? Как выполнить миссию, когда я даже не знаю, в чём она заключается?

Так, стоп! Какая миссия?! Мне нужно сосредоточиться на другом.

Надо разобраться, как именно я оказалась здесь, и где сейчас настоящая Амалия Арто. Если решу эту головоломку и, в идеальном варианте, ещё и поменяюсь с ней местами обратно, тогда все проблемы решатся сами собой.

Она ведь знает, что нужно делать с этой таинственной миссией?

А что делать мне? С чего начать? Где есть место со всей нужной информацией? Если сложить в голове то, что секретарша ходит в длинном платье с высоким воротом и корсетом, а ректор в камзоле, и на столах у них нет ноутбуков, зато есть самые настоящие перьевые ручки, компьютерный класс можно не искать. Зато библиотека точно должна быть!

Там я смогу поискать информацию о переселении душ, если таковая имеется. Или хотя бы пойму, что это за мир, для начала. С такими мыслями и выхожу из мрачной приёмной в залитый солнечным светом кабинет, и тут же слышу:

– Лия… Псс! Лия!

Оборачиваюсь и замечаю две макушки, выглядывающие из-за угла. Блондинка и брюнетка. М-да, кажется, я от них так просто не отделаюсь. Да и надо ли?

Я понятия не имею, где тут что находится, как нужно себя вести, потому проколоться могу в любой момент. Контактировать с ними тоже, конечно, опасно, но на этот счёт у меня тут же возникает идея.

Отряхиваю свою синюю форменную юбку, выпрямляю спину и, накинув дружелюбное выражение лица, тут же ступаю к девочкам. Но стоит им разглядеть мою улыбку, как понимаю, что уже просчиталась. В глазах подруг замешательство. Возможно, из-за того, что настоящая Амалия не была приветливой, потому тут же делаю вид чуточку строже.

– Кхм… Вы что тут делаете? – нейтральным тоном спрашиваю я.

Но девочки, игнорируя мой вопрос, начинают атаковать сами.

– Сильно влетело? – спрашивает блондинка, и нужно отметить, что смотрит она с искренним сочувствием.

И от этого не по себе. Не хочется их обманывать, но как иначе во всем разобраться, я не знаю.

– Отделалась наказанием, – сообщаю я как можно спокойнее, а затем, опустив голос на пару тонов и почти шёпотом, добавляю. – Но есть кое-что похуже.

– Что? – в глазах девочек мелькает тревога.

А я вдыхаю поглубже, прежде чем признаться:

– Я совершенно не помню сегодняшний день. Да и вообще голова как сито. Еле вспомнила собственное имя и ректора Дайдона, а ваши до сих пор не могу, но знаю, что мы были подругами и вам можно доверять. Так сердце подсказывает, – выдаю девчонкам.

И после этих слов повисает такая тишина, что становится слышно, как где-то за окном каркает ворона. Адептки молчат, смотрят будто сквозь меня, и внутри всё сжимается от напряжения.

Что, если они не такие уж и близкие подруги Амалии? Что, если сразу же потащат к ректору или, того хуже, к декану?

"Неужели я ошиблась?" – бьётся тревожная мысль, как вдруг блондинка протягивает руку.

– Я Севиль. А это Розалинда, можно просто Линда, – представляет она себя и подругу, а затем решительно добавляет: – И нам срочно нужно к лекарю!

– Нет! – одновременно с брюнеткой восклицаю я.

Кто знает способности местных врачей? Вдруг они поймут, что я никакая не Амалия? И что потом?

– Память на пустом месте не теряют, – шепчет брюнетка, озабоченно покусывая губу. – Лекари будут задавать вопросы и поймут, что она опять нарушила правила и магичила в неположенном месте. Не говоря уже о том, что могла применить что-то из запретного!

Ого! Звучит опасно.

– Точно! Никаких лекарей, пока не поймем, что с тобой случилось.– задумчиво протягивает Севиль, и я чуточку выдыхаю, благодаря местных богов за то, что у проблемной Амалии вовсе не плохие, а, кажется, надёжные подруги.

– Ты точно не помнишь, зачем именно пробралась в кабинет декана Рэймара? Проводила обряд? Приворот? Что именно ты использовала? – требует ответа тёмненькая, но я лишь качаю головой из стороны в сторону.

– Хочу вспомнить, но не могу.

И опять тишина. Напряжённая, тяжелая.

– Ладно. Тогда наведаемся в библиотеку. Может, ты вспомнишь, какие книги брала в последний раз. Узнаем, что именно ты использовала, поймём, как действовать дальше, – немного поразмыслив, предлагает Линда.

– Тебя ведь отстранили сегодня от занятий? – тут же спрашивает Севиль, и, припомнив что-то такое в финале речи ректора, выталкивающего меня за дверь, я утвердительно киваю.

– А нас нет, – продолжает Линда. – Да и зная тебя, нужно идти не к мадам Пумпум, а сразу в Комнату Теней. Так что придётся выйти ночью, по твоей схеме.

“По моей схеме? Я здесь, что, все правила нарушаю?” – возникает мысль в голове, но я откладываю её на потом.

– А что мне делать до ночи? – спрашиваю девушек, ибо понятия не имею о распорядке местных адептов.

– Так пойди в комнату и отдохни. На тебе лица сейчас нет, и глаза такие, будто потеряшкой стала, – отмечает Линда.

Вот уж спасибо. Но не отрицаю, что это правда. Посмотрела бы я на них, если бы они в моём мире, в чужом теле очнулись, им наговорили бы про какую-то миссию, опасных людей и угрожали наказанием.

– Я бы с радостью, – тяну в ответ и делаю небольшую паузу. – Но я не помню, где находится комната. Мне же почти всю память отшибло.

Девчонки вновь переглядываются, будто я сморозила что-то лишнее, а затем Линда быстро что-то нашёптывает себе под нос, касается ладонью белоснежной стены коридора, и из неё тут же вырывается крохотная светящаяся точка.

“Боже!” – чудом сдерживаю в горле вопль удивления и отчётливо осознаю, что нелегко мне будет привыкнуть к этому магическому миру…

– Это Искорка, местный провожатый для новичков, – поясняет Линда. – Он улавливает отголоски магии и с лёгкостью покажет тебе путь в комнату.

Так вот оно как. Местный светлячок-навигатор, выходит.

– Жди нас там и никуда не выходи, – строго добавляет Севиль, а затем, задумавшись на долю секунды, ещё строже добавляет. – И даже не думай соваться к декану Рэймару! Видят боги, нам всем из-за тебя достанется.

Звучит, откровенно говоря, не очень. Именно что достанется. Девочки, конечно, выглядят чуточку легковерными, раз так легко поверили мне. А я ведь наверняка говорю, двигаюсь, эмоционирую не как настоящая Амалия, и потерей памяти это не объяснишь, если хорошо подумать. Но они не отказались от “подруги”, а решили помочь. Это ли не удача?

Не знаю почему, но я чувствую их доброту и преданность, потому крайне не хочется, чтобы им прилетело из-за меня.

– Даю слово Ска… – тут же осекаюсь, едва не ляпнув в шутку “Скаута”, и исправляюсь. – Торжественно клянусь, что отныне даже на сто метров не подойду к декану!

Говорю искренне, но, судя по скептическим взглядам подруг, они мне не очень-то верят. Смотрят так, будто я уже обречена и “горбатого только могила исправит”. К счастью, в этот момент Искорка издаёт негромкий писк и пролетает вперёд по коридору, указывая путь.

Кивнув подружкам на прощание, я поспешно следую за крошечным проводником, мысленно умоляя вселенную, чтобы по пути мне больше никто не встретился. А путь Искорка, как назло, выбирает крайне заковыристый.

Бесконечные лестницы, извилистые коридоры, неожиданные повороты. Уже голова начинает кружиться, а в ушах звенит от постоянных подъемов и спусков. Кажется, я вот-вот свалюсь от усталости, но светящаяся мушка наконец-то приводит меня к высокой резной двери.

– Сюда? – выдохнув, осторожно прикасаюсь к изящной бронзовой ручке и тут же чувствую, как по ладони растекается что-то похожее на слабый разряд тока.

Дверь бесшумно распахивается, и, едва войдя в комнату, застываю на месте.

"Обалдеть!" – это единственная мысль, которая посещает меня и вытесняет все тревоги на долю секунд.

Нет, ну вы посмотрите! И это комната в общежитии? Да здесь настоящие царские хоромы!

Взгляните только на эти высокие стрельчатые окна! А стол – весь резной, с инкрустациями! А кровать! С изумрудным балдахином, точь-в-точь как в исторических фильмах! Боже!

И стоит только на неё взглянуть, как по телу растекается такая усталость, будто я пять километров без остановки бежала. Хотя, доля правды в этом есть – Искорка меня на совесть погоняла, не говоря уже о том, сколько я нервничала в течение дня.

А здесь никого нет, тихо, не считая какого-то шороха за стенкой. Здесь можно расслабиться, немного поныть на судьбу, на пропущенный экзамен в своём мире. Или можно лечь спать.

“А вдруг я проснусь в своём теле?” – возникает в голове потрясающая мысль, и я тут же с разгона прыгаю в кровать.

Она такая мягкая, что вставать не хочется. И приятно пахнет – лавандой и каким-то перцем с цитрусами. Немного мужской запах, но кто местную моду на кондиционеры для белья разберёт.

“Спи, Аня, спи!” – приказываю себе мысленно. Закрываю глаза и потягиваюсь, как пуговицы на форменной блузке предательски трещат, а одна и вовсе отлетает в сторону. Вот же! Всё сегодня не слава богу!

“Куда она улетела?” – ворчу про себя и оглядываю комнату, как в голову приходит ещё один вопрос: “А почему тут кровать только одна? Девочки живут отдельно? Далеко ли?”.

Так, ладно, нужно уснуть и проснуться в своем мире, иначе ждет меня поход в какую-то Комнату Теней, наказание, миссия, странный ректор и ещё более странный декан-перестаньте-меня-любить!

– Сдался ты мне! – бубню под нос, потягиваюсь ещё раз, чтобы нагнать дрёму, и тут слышу странный щелчок, будто дверь в комнату открылась. Тут же поворачиваюсь с мыслью: “Кого ещё нелёгкая принесла?”, и застываю, наткнувшись на обнажённые натренированные икры, узкие бёдра, прикрытые небрежно обёрнутым белым полотенцем, и торс… с восемью, чёрт возьми, кубиками.

Это как? Так, стоп! Это вообще кто сюда в таком виде вломился?!

Тут же резко поднимаю взгляд с рельефных мышц к лицу незваного гостя – мамочки! – натыкаюсь на ледяной взгляд декана Рэймара.

– Вы что тут делаете?! – гневно восклицаю я, торопливо одёргивая задравшуюся юбку.

Взгляд декана тут же смещается с моего лица к той самой проклятой юбке, и его голубые глаза вспыхивают так, что мне становится не по себе.

Боги, неужели у них с Амалией вовсе не такие отношения, о которых все говорят? Тайная связь? Нет! Скажите, что я ошиблась!

– Это вы у меня спрашиваете? – цедит декан стальным голосом, сверкает вовсе не добрым взглядом, и это радует. Значит, он не в любовниках. Отлично! А то, что опять злой – не очень.

– Это вы что делаете в моей комнате?! – чеканит он, сжимая челюсти так, что выступают желваки.

Погодите. Что он только что сказал? В его комнате?!

Бросаю быстрый взгляд за спину декана и только теперь соображаю, что он не вошёл из коридора, а вышел из примыкающей душевой, дверь которой одного цвета со стеной и почти что незаметна. Потому он и в полотенце, потому и серебристые волосы мокрые, а с кончиков падают капли на широкие плечи.

Чёрт возьми! Поэтому тут такой шик и только одна кровать? А я… размечталась… Боги, я в его постели лежу?!

– Я… я не… – тут же пытаюсь объясниться, но у мужчины, кажется, кончилось терпение.

– Вставать не собираетесь? – его голос опасно понижается до угрожающего шёпота, пронизанного ядом.

Кажется, он меня ненавидит. И ладно. Вскакиваю, как на пружине, да только не сразу соображаю, в каком виде. Тёмный взгляд декана на мгновение приклеивается к моей груди, и я внезапно осознаю причину – проклятая оторвавшаяся пуговица!

Теперь всё декольте на обозрение! Вот же попала!

– Совсем стыд потеряли? – хмурится он. – Пусть ваш дядя против, но я, пожалуй, найду вам специалиста по душевным болезням. Вы точно не в своём уме!

Что? Нет! Это плохая идея. Очень плохая. Вдруг местный психиатр поймет, кто я такая!

– На выход! И ждите лекаря! – решительно командует декан, и я бы с радостью унесла ноги, но нельзя.

Надо сначала как-то отговорить его от этой идеи.

– Стойте! Сначала я хочу объясниться! – выпаливаю я и по его взгляду понимаю, что слушать меня – это последнее, чего ему сейчас хочется.

Вот же заслужила себе Амалия репутацию! А расхлёбывать мне. Да и чего, собственно, я от него бегу, будто провинилась? Надо поговорить уже, как взрослые люди!

– Объясниться? – изгибается его тёмная бровь, контрастирующая с серебряными волосами. – В этот раз временную амнезию придумаете или что-то поинтереснее?

Что, такое уже было? Ну Амалия, чтоб тебя…

– Я хочу сказать правду, так пойдёт? – решительно предлагаю я, пока он не выставил меня за дверь.

– Правду? – переспрашивает декан, и в его ледяных голубых глазах так и читается: "Не верю ни единому вашему слову".

Плевать, главное, чтобы мозгоправа на меня не натравил!

– Меня строго наказали за проступок. Велели извиниться, потому и пришла. Но увидела, что дверь открыта, испугалась, вдруг пробрался вор, вот и вошла, – дельно сообщаю декану.

– А на кровать, стало быть, случайно упали? – произносит он так, будто грош цена всем моим словам.

– У меня пуговка отлетела, её и пыталась найти, – выдаю уже подготовленный ответ. – Но тут вы вошли, и с испугу запаниковала. Кстати, пуговка мне всё ещё нужна! – добавляю для пущей действительности.

Не знаю, как вела себя настоящая Амалия, а я намерена сделать всё, чтобы он убедился, что интереса больше нет, и отпустил меня с миром отсюда, но декан…

– В ваших словах ни грамма искренности, а в действиях ни капли смысла, – отрезает он.

– Впрочем ладно, пусть эта пуговка останется здесь. Как раз если найдёте, убедитесь, что не лгу. А теперь позвольте сделать, то, что приказал мне ректор, и попрощаться, – выдаю я строгим тоном, а декан так смотрит, будто у меня прямо на его глазах вторая голова растёт.

– Ну давайте, – чуть спокойнее выдает он, и даже мощные руки на груди скрещивает.

– Что?

– Делайте то, зачем пришли. Извиняйтесь, – командует он, будто испытывая меня.

И что самое странное, в этот самый момент ком встает в горле. С извинениями у меня всегда были проблемы. В приюте все, кому не лень, слёзно просили прощения, лишь бы их не наказали за какую-нибудь провинность, поставив в угол, а я, как упрямая овца, всегда молчала. Молчала, потому что по сути была права.

Заступиться за слабую новенькую, когда её обижают старшаки – это правильно. Это по-человечески. Но воспитателям не было дела до причин. Сам факт драки уже обязывал всех слёзно раскаиваться, а у меня с этим как-то не сложилось.

Вот и сейчас в горле будто комок лавы застрял, а этот грозный мужчина всё ждет.

– Мне.. жаль, что я снова напортачила, – с трудом выдавливаю из себя и тут же спешу переключиться. – Надеюсь, вы убедились, что лекаря мне не нужно. А теперь позвольте уйти.

Шустро подбегаю к выходу под его цепким взглядом, хватаюсь за ручку, но дверь, как назло, не поддаётся. Сломалась? Сейчас? Вы серьёзно?!

– Вы издеваетесь?! – цедит декан, и мне кажется, что у него вот-вот пар повалит из ушей.

– Это ваша дверь издевается! – отвечаю честно.

– Смогли открыть снаружи запечатанную магией дверь, а выйти не можете? И да, не нужно мне доказывать, что она была открытой, – осуждающе произносит он, и в три широких шага настигает меня. Уверенно касается ручки, явно намереваясь выпроводить меня, как нашкодившего котёнка. Только вот дверь и ему не подчиняется.

– Я же говорила, а вы мне опять не поверили, – выдаю я, чтобы окончательно избавить его от мыслей, что я патологическая врунья, смело поднимаю взгляд и тут же жалею об этом.

Чёрт возьми! Только сейчас осознаю, насколько близко мы стоим друг к другу в этом крошечном пространстве у двери. Я буквально ощущаю жар его бронзовой, всё ещё влажной после душа, кожи каждой клеточкой своего тела, и внутри всё будто в узел стягивает.

Это ещё что? Со мной подобного за всю жизнь не происходило! Даже в жар в момент кидает.

– Адепт-тка Ар-рто! – кажется, декан хотел прикрикнуть, но вместо этого прорычал моё имя, как дикий зверь!

Даже его глаза… Ой, мамочки! Его зрачки начинают пульсировать, и в долю секунды из кружков превращаются в вертикальные линии! Это вообще как?

“Господин Рэймар не простой дракон!” – вспышкой проносятся в памяти слова ректора, которым я тогда не придала особого значения на фоне всеобъемлющего потока информации, но сейчас они заиграли новыми красками.

Дракон? Не человек? Оборотень?

А почему нет? Мир – магический, я – в чужом теле, вот и декан… наполовину зверь! Мамочки! А что если он сейчас прямо на моих глазах обратится?

От одной мысли об этом голова начинает кружиться, и ноги подкашиваются от страха. Меня ведёт в сторону, но мощная рука ловит за талию, и от этого прикосновения всё тело пронзает электрическим разрядом от макушки до пят.

Да что за реакции в этом чёртовом теле? Как огнём обдаёт! И этот огонь везде – снаружи, внутри.

Тут же бросаю испуганный взгляд на декана, его зрачки всё ещё вытянуты в линии и пульсируют. Пульсируют так, что я на рефлексах толкаю его в грудь, в попытке высвободиться, но он не особо-то и держит, хвала местным богам. Хотя на секунду показалось, что не отпустит.

Тут же цепляюсь за ручку двери, совсем забыв, что она была заперта – и, о чудо, дверь тут же отворяется. Не теряя ни секунды, выскакиваю в коридор и несусь прочь, будто за мной гонится стая голодных волков. Но, сколько бы я ни оглядывалась, никто за мной не следует.

Останавливаюсь только на лестничном пролёте, пытаюсь отдышаться, прийти в себя. А сердце колотится как бешеное и почему-то болит. От бега? И всё тело горит, словно в лихорадке. Что со мной?

А может, не со мной, а с телом? Амалия чем-то болела?

Надо будет расспросить девчонок, а сейчас – скорее уходить! Только вот куда идти? Я же не знаю дороги. Потому оглядываюсь растерянно по сторонам и, к счастью, замечаю того самого светлячка, который виновато прячется за перилами.

– Ах ты маленький негодник! Ты это специально, да? – рычу на него со злости.

Так разозлить – это ещё постараться надо. А он пищит, да так жалобно, что злость моментно проходит, но я ему не показываю.

– Покажи мне комнату, в которой я действительно живу, не то тебе не поздоровится, – угрожаю я, и светлячок, испуганно помахав золотистой попой, ведёт меня вниз по лестнице.

– Ага, значит, адепты живут этажом ниже, – констатирую я. – Ты хитрый жук, а не светлячок!

Он снова жалобно пищит, но зато приводит меня к нужной двери… По крайней мере, я на это надеюсь.

Набравшись храбрости, касаюсь ручки, точно так же, как прежде, но дверь не открывается. Почему? Может, нужен ключ? Но замочной скважины нет. И как я тогда умудрилась открыть дверь комнаты декана?

Загадка, однако.

– Амалия, ты чего тут стоишь? – раздаются знакомые голоса за спиной.

– Линда, Севиль? – обернувшись, я с облегчением узнаю девушек. – Разве вы не на занятии?

– Профессор приболел. А ты чего не заходишь?

– Так дверь закрыта, – резонно отвечаю я.

– Забыла, как печать снимать? – усмехается Линда, и тут же получает чувствительный тычок локтем от Севиль.

– Она даже наши имена забыла, – напоминает блондинка и тут же с видом мудрой наставницы велит мне воззвать к магии в сердце и коснуться ручки.

Звучит очень странно, но я, сделав каменным лицо, исполняю инструкцию, как было велено, даже какой-то свет из руки появляется (ещё одна психологическая травма в мою копилку), но дверь по-прежнему не поддаётся.

– Как так? Печать сломалась что ли? – недоумевает Севиль и сама касается ручки, которая тут же ей подчиняется. – Всё работает.

– Странно, – задумчиво тянет Линда, а затем девушки обмениваются такими взглядами, что по моей коже пробегают мурашки.

– Пусть ты потеряла память, но магия твоя не могла измениться настолько, чтобы замок тебя не узнал, – медленно произносит Линда, подозрительно сощурившись, и моё сердце падает куда-то в пятки.

– Возможно, не только моя память, но сила как-то повредилась, – говорю в свою защиту, надеясь, что такое бывает.

Девушки многозначно переглядываются, а затем решают:

– Если уж говорить о таком, то точно не здесь, – говорят они, нервно оглядываясь. – Заходи, внутри всё обсудим.

Положа руку на сердце признаюсь, что мне совсем не хочется на этот импровизированный допрос, но деваться некуда. Если не они, то кто поможет во всём разобраться?

Тихонько переступаю порог и оказываюсь в помещении, которое гораздо больше похоже на комнату общежития, чем роскошные апартаменты декана. Светло-бежевые стены, три односпальных кровати, заправленные клетчатыми покрывалами, три самых простых деревянных стола, три шкафа. Никаких балдахинов и дорогой резной мебели, зато повсюду аккуратные стопки книг. И в целом тут очень чисто и уютно.

– Удалось тебе что-нибудь вспомнить, пока нас не было? – начинает Севиль, усаживаясь на одну из кроватей.

Линда занимает место на второй, а моя стало быть третья, возле окна. Туда и сажусь.

– Ничего, – пожимаю плечами, а сама пытаюсь сообразить, как бы узнать у них как можно больше, не вызывая подозрений.

– Даже какое заклятие применяла, не вспомнила? – не отступает Линда.

– Наверное, водное какое-то, раз кабинет затопила, – неуверенно предполагаю я.

– Зная тебя, потоп – это, скорее, побочный эффект, – хмыкает Линда. – Вспомни, ради чего ты туда пошла. Какую именно книгу в библиотеке читала? По приворотам, да?

– Ты чего? Она бы не стала! – вступается Севиль, но как-то неубедительно.

– Думаешь? – Линда скептически вскидывает бровь, и блондинка грустно вздыхает.

– Ладно, стала бы, – неохотно признает она.

А я, кажется, окончательно перестаю удивляться странностям прежней хозяйки этого тела. Куда больше меня интересует то, как у Арто с её маниакальной любовью к декану и нездоровой психикой могли быть такие здравомыслящие подруги?

Ни Севиль, ни Линда не производят впечатления глупышек. Рассуждают они логично, а судя по книгам в комнате, учатся очень усердно. Как же так вышло, что они втроём стали близкими подругами?

Может, Арто захворала "любовью" к декану совсем недавно, поэтому не успела разрушить дружбу? Про состояние здоровья своего нового тела спросить не решаюсь, но интуиция подсказывает, что Амалия всё-таки ничем не болела. Вот уже и сердце бьётся спокойно, и жар спал. Видимо, это были гормоны из-за зацикленности на декане.

Тяжко мне будет в этом теле, придется в самом деле избегать “объект своей любви”.

С девчонками мы говорим ещё несколько минут, а затем они решаются поспать, чтобы ночью были силы на “марш-бросок” в библиотеку.

– Я принесу сонного отвара, – сообщает Линда, покидая комнату.

Севиль идёт в ванную, дверь в которую я опять не замечаю по обыкновению. Её можно сравнить с теми, что у нас используют дизайнеры в дорогих квартирах. Дверь скрытого монтажа, кажется, называется. Но “наши” двери увидеть проще, чем местные.

Когда остаюсь одна, тут же осматриваюсь. В первую очередь интересуют книги. Взяв одну из них с надписью: “История драконьего рода”, тут же спешу узнать хоть что-то.

Разумеется, текст далёк от введения в мир для попаданок, но все же некоторые вещи объясняет. Допустим, тут говорится о том, что когда-то люди и драконы жили на разных континентах и враждовали. Поскольку драконы были в разы сильнее, человеческий мир отдавал им в дар юных дев. И оказалось, что одна из них стала истинной дракона.

Он был первым, кто смог обернуться в человека благодаря силе истинности на протяжении долгих веков. Это случилось три тысячи лет назад, и мир изменился за всё это время. Теперь люди и драконы живут в мире, более того, появились маги.

Это те потомки, у кого больше людской сущности, но внутри сохранился драконий огонь. Подробнее, к сожалению, о них не говорят, зато приводят целую таблицу подвидов, где я успеваю прочесть лишь несколько: “стихийники”, “целители” и “некроманты*”, отмеченные звёздочкой, и тут в комнату возвращается Линда с подносом.

Она с порога кидает на меня взгляд, но, к счастью, я уже успеваю убрать книгу.

– Что-то интересное читала? – спрашивает она.

К счастью, отвечать не приходится, из душа возвращается Севиль и начинает причитать по поводу воды. Я же, пользуясь суматохой, прячу книгу под подушку.

– Кстати, а где ты пуговицу потеряла? – внезапно интересуется блондинка, и я мгновенно краснею, вспомнив недавний инцидент в спальне декана.

– Не знаю, куда она делась. Не заметила, как потеряла, – отмахиваюсь я как можно беззаботнее.

– Рассеянности я за тобой прежде не замечала. А вот скрытность – да, пожалуй, – задумчиво произносит Линда. – Ладно. Нужно отоспаться перед делом.

Девушки как по команде ложатся в кровати, щёлкают пальцами, и шторы на окне тут же закрываются, организовав в комнате полный мрак. Я тоже ныряю под одеяло, которое слегка покалывает кожу шерстинками, но глаз сомкнуть не могу. Мысли крутятся, как белка в колесе.

Почему именно я оказалась тут? Где настоящая Арто? О какой миссии говорил ректор? А ещё этот декан с его пронзительными голубыми глазами и драконьими зрачками… До дрожи пробирает! “Так, хватит паниковать!", – решаю я и, наконец, проваливаюсь в тревожную темноту.

– Лия. Лия, подъём! – доносится до меня сквозь сон.

Открываю глаза и вижу, что шторы на окнах уже раздвинуты, а за стеклом сияет полная луна, заливая комнату серебристым светом.

– Пора собираться на дело.

Глава 5. Пятая точка

– Значит так, перемещаемся как мышки, – шепчет Севиль, строго глядя на нас с Линдой. – Если мадам Пумпум нас поймает…

Она не договаривает, но ужас, отразившийся на лицах девушек, говорит сам за себя. Мне бы очень хотелось заранее знать, что именно нас ожидает в этой библиотеке, чтобы хоть как-то морально подготовиться. Но мой интерес может вызвать ещё больше подозрений со стороны соседок, потому приходится молчать.

– Лия, надевай, – отвлекает меня от мрачных мыслей Линда, протягивая какой-то полупрозрачный лоскуток странной материи.

– Что это? – спрашиваю я, с опаской глядя на предмет.

От этого мира можно ожидать чего угодно.

– Ты даже об этом забыла? – неодобрительно качает головой Севиль. – Это артефакт для отвода глаз. Ты сама его из Комнаты Теней ещё в первую нашу вылазку стянула.

– Ага, шли к экзамену подготовиться, а потом тряслись от страха, когда коменданты обыск по комнатам устраивали, – бурчит Линда, недовольно поглядывая на меня. – В этот раз действуем исключительно как договорились. Заходишь в запретную секцию и пытаешься вспомнить, что взяла. На всякий случай ещё Искорку подключим. Вдруг уловит отголоски твоей магии на каком-нибудь корешке. Времени меньше суток прошло, след ещё должен остаться, – заключает она.

А я с интересом отмечаю, насколько необычно всё устроено в этом мире.

– Кстати, в Комнату Теней в этот раз ты одна пойдёшь, чтобы Искорка в энергиях не путалась, – выдает Севиль. – Надевай, не тяни время.

Сказано, делаю. С недоверием повертев тряпочку в руках, прикладываю её к лицу, и – оп! – она будто впивается в кожу.

– Отлично! Все ещё работает! – радуется Севиль, а сама достаёт из-под кровати два чёрных чулка.

– Нас тоже узнать не должны, не то сразу напишут письма домой, а наши только и рады будут нас отсюда забрать, – выдает Линда, и в её вроде как бодром голосе слышится скрытая печаль.

Забрать? Почему?

– Учитывая, что ты всё забыла, напоминаю. Артефакт отвода глаз действует максимум сорок минут. Снять его можешь только ты сама, ну или магистры. Но у нас в академии такой статус только у ректора Дайдона и декана Рэймара, так что переживать не о чем, – продолжает инструктаж Севиль, а я всё мотаю на ус.

Спустя пару минут мы тихо открываем дверь, и, убедившись, что в коридоре никого нет, принимаемся за дело. Такой вот тройкой "ангелов Чарли" под бешеный стук сердец покидаем коридор общежития, минуем несколько лестниц, затем опять коридор.

За время моих блужданий с Искоркой я успела понять, что в академии множество башен, соединённых между собой закрытыми мостиками. Вот и сейчас мы, кажется, оказались уже в другой.

– Почти пришли, – кивает Севиль в сторону неприметной арки.

Вокруг царит полумрак. На стенах, выложенных красным кирпичом, висит что-то вроде небольших огненных шаров, заключённых в стеклянные сферы.

– Готовы? – спрашивает Линда, остановившись перед огромной двустворчатой дверью, украшенной затейливой резьбой.

Сердце прыгает в пятки, а тело начинает бить мелкая дрожь от волнения, но я крепко сжимаю кулаки.

Справимся. Обязаны!

– Вы молчите, а я стащу ключ, – шепотом командует Севиль. – Линда, держи на всякий случай сонный порошок наготове.

С этими словами она надевает чулок на голову и осторожно открывает дверь библиотеки, которая, к моему ужасу, издаёт протяжный скрип. Не знаю, услышит ли кто-нибудь, но на всякий случай я мысленно молюсь всем богам, чтобы нас не поймали.

Осторожно, одна за другой, просачиваемся внутрь, и как только Линда тихо закрывает за нами дверь, раздаётся визг. Я вздрагиваю от испуга и округлившимися глазами смотрю на Линду.

Почему девчонки так спокойны? Бежать надо!

– Это мадам Пумпум, и нам повезло, что она спит громко. А вот если храпа нет – значит, мы в беде, – с усмешкой шепчет Севиль.

Что? Так это… библиотекарь?

Поворачиваю голову и замираю от шока. На небольшом кожаном диванчике разместилось нечто, напоминающее ярко-салатовое облако. Приглядевшись внимательнее, я различаю женское лицо, а затем и упитанную ногу, свисающую на пол.

– Тихо, – шепчет Севиль и осторожно приближается к спящей библиотекарше.

Линда, держа на вытянутой руке стеклянную баночку, следует за ней.

Чувствую, как по спине бегут мурашки, а ладони становятся влажными от волнения.

Вот Севиль тянется к широкому ремню на животе мадам Пумпум и пытается отцепить ключ. Мадам Пумпум резко прекращает храпеть, и мы все замираем, не смея дышать.

– Господин декан, почему вы всё время так спешите? Я вам сладенькое приготовила. Ну хоть разок попробуйте, а? – неожиданно сиплым басом произносит мадам Пумпум.

Ого, вот это голос! А о каком декане она говорит? Додумать мысль не успеваю, потому что Линда хватает меня за руку и тащит в сторону.

– У нас есть минут пятнадцать, – шепчет она, вкладывая в мою руку ключ в форме замысловатой спирали. – Мы будем здесь следить, чтобы мадам Пумпум не проснулась. Если увидим что-то подозрительное, ты услышишь мышиный писк. Это сигнал, что пора драпать.

– Вот, приложи ключ к этому углублению, – Севиль показывает на неприметную выемку в стене в самом дальнем конце библиотеки.

От страха руки совсем не слушаются, но делаю что должна. Внезапно стена начинает светиться изнутри серебристым светом. Я испуганно оглядываюсь, чтобы проверить, не проснулась ли мадам Пумпум, но, к счастью, нас от неё скрывают высокие стеллажи, а храп продолжается.

Сияние постепенно меркнет, и в стене появляется узкая ниша, похожая на проход.

– Иди и помни, что у тебя всего пятнадцать минут, – Севиль легонько подталкивает меня в спину.

И я шагаю вперёд, в непроглядную темноту. Ничегошеньки не видно, хоть глаз выколи. К счастью, рядом вновь появляется Искорка и летит куда-то вглубь помещения. Я следую за ним, пока светлячок не приводит в небольшой зал.

Один за другим тут же вспыхивают факелы на стенах, разгоняя мрак, и теперь я могу разглядеть несколько стеллажей с книгами, а ещё кучу сундуков с тяжёлыми замками и полки, заставленные какими-то предметами. Здесь так тихо, что слышно, как потрескивает огонь, а запах керосина смешивается с запахом старых пыльных страниц.

“Ну и куда мне?” – задаюсь вопросом, пытаюсь заставить это тело дать мне хоть одно воспоминание, но все тщетно.

– Эй, Искорка, нужна помощь друга, – вспоминаю про наставление девочек и подзываю светлячка.

Он тут же делает несколько кругов вокруг меня, оставляя за собой короткий светящийся след, а затем отлетает прочь. Мечется то возле полок, то возле сундуков, пока не останавливается у верхнего ряда книг в стеллаже.

“Отлично! Никто и не говорил, что будет легко!” – иронизирую про себя, думая, как бы теперь добраться до нужной книги, и тут замечаю стремянку.

Стараясь действовать тихо и быстро, двигаю её к стеллажу, а она, как назло, тяжеленная. Выдохнув, поднимаюсь по ступенькам и вытаскиваю книгу, около которой кружит светлячок.

– Да ты издеваешься! – ругаюсь в пустоту, прочитав название на тусклом корешке. – "Запрещённые ритуалы и привороты"?

Выходит, девочки правы, и Амалия настолько отчаялась в своей безответной любви, что решила приворожить декана Рэймара? Но как тогда вышло, что в её теле оказалась я?

А может, там внутри есть что-то ещё?

Тут же принимаюсь переворачивать старые, но всё ещё пахнущие чернилами страницы, пока не натыкаюсь на отдельно лежащую страницу, исписанную красивым ровным почерком.

“Сердце Тьмы…”, – начинаю читать странный список, выведенный в столбец, как Искорка вдруг начинает пищать и кружиться, будто взбесилась, а после с размаху влетает в книги и исчезает.

“Это ещё что?” – ловлю секундный шок и тут же сую лист в карман.

Кажется, пора отсюда валить! Быстро, но осторожно возвращаю книгу на место и спускаюсь по стремянке, а волнение, как назло, нарастает с каждой секундой. До пола уже остается каких-то полметра, как вдруг я неловко наступаю на подол дурацкой длинной юбки.

"Да будьте прокляты эти балахоны! Где мои родные джинсы?" – мысленно ругаюсь я и, подгоняемая нарастающей паникой, резко наклоняюсь, чтобы высвободить подол из-под туфель, и в этот момент моя пятая точка упирается во что-то твёрдое.

Стена?

Но её же тут не было!

Замерев, я медленно поворачиваю голову и натыкаюсь на ледяной взгляд. А моя многострадальная пятая точка упирается прямо в его каменно-твёрдую грудь.

Декан Рэймар?! Опять?! Ну за что мне все это?!

Глава 6. Декан Рэймар

Дэмир Рэймар:

Что-то определённо не так.

Только закрываю глаза, как вновь вижу эту девицу. Раздражающее кукольное лицо, яркие глаза, колючий взгляд – всё это, словно чернильное пятно, въелось в память.

С чего вдруг? Она уже второй месяц мозолит глаза, появляясь то тут, то там, с тех самых пор, как перевелась сюда из Фагута, но ещё не было ни дня, чтобы я о ней вспомнил. Даже наказывать её забывал, перекладывая эту работу на мисс Грин с её-то манией контроля. А тут вдруг… полночи. Полночи, гоблины!

Закрываю глаза – и она. Как проклятие. Как ночной кошмар, только без самого сна. Эти её хлопающие ресницы, этот взгляд.

Кстати, а взгляд, кажется, изменился. Я раньше не приглядывался, но помнится, что в первые дни в академии она казалась испуганной и странной. Даже думал, что ей помощь нужна, но тут-то она и показала себя.

Чего только не делала, чтобы привлечь к себе внимание. Думал, глупая, закрывал глаза, но теперь понимаю, что зря. В кабинет мой пробралась! Да даже на кровати поваляться успела! И как только печати смогла взломать? Одна головная боль от неё.

Поднимаюсь с постели, которая по ощущениям превратилась в груду острых камней после того, как на ней повалялась эта девица, и подхожу к двери. Печать в полном порядке, и это порождает ещё больше вопросов.

Кабинет, ладно, он закрыт обычной печатью, но такую блокировку, как здесь, не то что адептка третьего курса – над ней маги первого уровня голову сломают. А она просто взяла и вошла?

Так не бывает.

Не маячь Амалия Арто постоянно у меня под носом, я бы допустил мысль, что она умнее и способнее, чем кажется, но это крайне маловероятно. Тогда как она пробралась сюда? Отыскала запретный артефакт?

В любом случае, печать на двери я усилю до уровня той, что использую в “логове” в библиотеке. Но и с Арто нужно будет разобраться. Дальше закрывать глаза на её выходки не стоит. Это уже не ребячество, и если вовремя не приструнить – получу потенциальную преступницу.

С такими мыслями возвращаюсь в постель, но сон никак не приходит, вместо него мерещится рубашка без пуговицы на груди.

Гоблины! Я совсем рехнулся? Давно женщин нормальных не видел, заперевшись в академии с юными воздыхательницами и точно таким же преподавательским составом, или…?

Тут же переворачиваюсь на бок, вытаскиваю из верхнего ящика прикроватной тумбы чёрную папку, которую принес помощник несколько часов назад. В ней отчет о том, что было найдено в кабинете после потопа. Ведь не ради потопа эта особа туда явилась?

Прохожусь взглядом по списку – большинство предметов принадлежит мне, а вот этих трав среди моих вещей точно не было. Значит, их принесла Арто. Зачем?

Перебираю в памяти фолианты и вспоминаю кое-что, что выводит из себя даже меня.

Приворот? В самом деле? На дракона?

Уже не знаю, смеяться или негодовать. Неужели она считала, что такое подействует? Наивная девочка. Но отвадить придётся. И наказание, пожалуй, переложу на плечи мадам Пумпум. У меня и без взбалмошных адепток дел хватает.

К новой луне нужно подать Его Величеству отчёт, а показывать, по сути, некого. Перевелись что ли сильные маги?

Убираю папку в ящик стола, но сон так и не идёт. Значит, займусь работой. Настоящей работой, которая ждёт меня в библиотеке.

Мадам Пумпум, как всегда, спит, прикрывшись газетами, и не дрогнет, даже если рядом с ней пройдёт слон. Зато не придётся в который раз отказываться от её кулинарных экспериментов.

Сначала захожу в Зал Теней, а затем, убедившись, что лишних глаз нет, отворяю дверь в “логово”. Мрак рассеивается от небольшого светового шара, и взгляд падает на конверт, лежащий в центре стола.

Моментальное письмо, и, судя по ярко-красному свечению вокруг него, оно ждёт меня уже несколько часов. Немедля вскрываю, а внутри лишь несколько строчек. От короля.

Макаю перо в чернильницу, нацарапав на том же листе ответ, закрываю конверт, и он исчезает, переносясь сквозным порталом прямо во дворец, а я вновь сажусь за списки адептов, пока драконье нутро не встаёт на дыбы.

Я здесь уже не один.

Кого принесло ночью в запретную секцию?

Бесшумно выхожу из тайного кабинета в Зал Теней и замечаю у стеллажа, на стремянке хрупкую фигурку в чёрном платье.

Адептка? Шпионка извне?

В любом случае, это определенно женщина. Потому гашу в ладони опасное боевое плетение, которое изначально подготовил, и начинаю наблюдать. Жду, когда эта незнакомка спрячет то, что вытащила из книги, и попадётся с поличным. Но она неожиданно резко подается назад и врезается в меня своей… пятой точкой! Весьма упругой, надо заметить.

– Вы?! – ахает девушка, едва обернувшись, а я замечаю, что не могу рассмотреть её лицо.

Оно меняется в деталях за доли секунды, не позволяя уловить истинный облик. Артефакт для отвода глаз! Причём очень мощный. Гостья явно не так проста, как показалось на первый взгляд.

Только вот пугливая. Подпрыгивает на месте, совершенно забыв, что стоит не на твёрдой поверхности, а на шаткой стремянке. Теряет равновесие, но дальше моих рук не падает.

Нужно признать, уже давно задержание преступниц не было таким лёгким и… приятным. А девица мгновенно вспыхивает, едва осознав, в чьих руках находится и в чью грудь утыкается носом. Тут же выставляет руки, пытаясь вырваться и сбежать.

Но кто ей позволит уйти без ответов и неузнанной?

– Не брыкайся, и поговорим спокойно, – ставлю я даме условие, чтобы обойтись без лишней возни.

Она напрягается до кончиков пальцев, но послушно кивает. Однако стоит мне опустить её на пол, как она тут же намеревается бежать.

Так и знал.

В долю секунды ловлю её за руку, а эта бестия резко дёргается. Приходится прижать сильнее, и она впечатывается в меня всем телом.

Не люблю я ловить женщин. С мужчинами можно сражаться на равных, а здесь приходится деликатничать и ограничивать силу, чтобы ненароком не навредить. Только вот дамочка явно не намерена сдаваться. Она кусает меня прямо в руку, точно ребёнок. Да ещё со всей дури!

“Сумасшедшая? Или просто магии нет?”, – едва успеваю подумать, как – бац! – фиолетовая вспышка! Это ещё что за фокусы?

Молниеносно уклоняюсь и понимаю, что шутки, похоже, закончились. Непростая адептка! Либо же адептка с очень мощным скрытым резервом! И этот резерв сейчас удерёт, сверкая пятками!

Только не от меня!

Миг – и девчонка схвачена. Прижата спиной к стене, а в меня упираются острые холмики её нервно вздымающейся груди. Её опасные руки разведены в стороны и надёжно зафиксированы над головой – подальше от греха.

– Вот теперь поговорим серьёзно, – предупреждаю я, пристально глядя на неё, и тут застываю.

Что-то не так. Нутром чую, что с ней что-то не так. Или со мной? Дракон внутри начинает рычать, заглушая разум, и приходится приложить усилия, чтобы не потерять концентрацию.

Перехватываю обе её руки одной своей ладонью, задрав их ещё выше над её головой, а свободной рукой тянусь к тонкой полоске ткани на шее, чтобы сорвать с преступницы отводящий взгляды артефакт. Она застывает на долю секунды, зажмуривается, а затем вдруг резко открывает глаза и, встав на носочки… припадает губами к моим губам.

Глава 7. Наказание

Аня-Амалия:

Боги! Боги! Боги!

Что я натворила?! Дура! Безумная дура!

Мысли бешено мечутся в голове, пока я осознаю, что только что буквально впилась поцелуем в губы самого декана!

Я бы и рада солгать самой себе, что это тело прежней хозяйки виновато, но нет же! Мне просто в какой-то момент показалось, что поцелуй собьёт его с толку. Эдакий неожиданный финт, безумный ход в момент отчаяния, и я… решилась на него.

И теперь стою, сама замерев, ощущая на губах жар этого нечестного поцелуя, буквально разрываюсь внутри, а декан… стоит неподвижно.

“Беги, Аня! Беги!” – тут же бьёт колоколом мысль в голове: “Ты ведь этого и добивалась”.

Тут же выскальзываю из немного ослабевшей хватки дракона. Он мгновенно приходит в себя, пытается меня ухватить, но я слишком хочу жить, чтобы вновь проиграть.

Изворачиваюсь так, что школу гимнастики можно открыть, и тут же лечу к выходу. А он – за мной. Хватает за запястье в ту самую секунду, когда свобода кажется особенно близкой. Тянет обратно, а я вырываюсь, что есть сил, и кажется, что даже искры начинают лететь.

Ой… не кажется!

– Что ты… ? – выпаливает декан, когда я с ужасом обнаруживаю, что из моих собственных пальцев во все стороны летят самые настоящие искры.

Они падают на пол, на книги, и тех моментом охватывает алое пламя. Господи! Бедные книги! Хотя нет… Декан тут же отпускает меня и, сложив из пальцев какую-то фигуру, делает пасс, и пламя тотчас угасает, задыхаясь, то тут, то там.

Отлично, книги он спасёт. А вот мне нужно спасти себя!

Со всех ног кидаюсь прочь, слышу рык за спиной, и даже лёгкий, но вовсе не болезненный толчок, будто листок ко мне прилепился, но не оборачиваюсь. Вылетаю прочь из Зала Теней к напуганным моими воплями девчонкам.

– Что там?! Что ты натворила, гоблины тебя дери, Лия?! – паникуют они, а затем слышат яростный рык декана, воюющего с пламенем.

– Там господин Рэймар?! – Линда застывает на месте и, наверное, даже бледнеет, но из-за этого кошмарного "чулка" на её лице не разобрать.

– У нас ещё одна проблема… – шепчет Севиль, моментально сжимаясь в комок, будто над нами навис настоящий монстр, и тычет пальцем куда-то за спину.

В ужасе мы с Линдой оборачиваемся, ожидая увидеть чуть ли не дракона во всей природной красе, но там кое-что пострашнее.

– Дым?! Откуда дым?! Моя библиотека! – Мадам Пумпум подпрыгивает со своего дивана так, что тот с громким треском ломается надвое, а затем она замечает нас. – Эй вы! Стоять!

– Бежим! – первой спохватывается Линда, хватает нас с Севиль и тащит за собой.

И мы несёмся со всех ног, а с моих пальцев снова сыпятся искры. Да что это за гадость такая? Как её унять?!

– Перестаньте палить мою библиотеку! – раздаётся вслед визг и пугающий грохот шагов. – Декан Рэймар! Мой спаситель! Вы здесь! Потушите это пламя!

– Быстрее! Быстрее! – подгоняют девчонки, едва я отвлекаюсь, чтобы обернуться.

Беру себя в руки и бегу прочь вместе с девчонками. Коридоры, по которым мы крались около десяти минут, пока шли в сторону библиотеки, в этот раз преодолеваем за пять.

Останавливаемся, лишь когда доходим до лестницы в общежитии. Нужно прислушаться и убедиться, что никто не бродит и не увидит нас, а мы отдышаться никак не можем.

– Чисто! – наконец-то выдает Севиль, и мы делаем последний марш-бросок до комнаты и попросту валимся на пол, когда дверь за нашей спиной закрывается.

– Безопасность! – торжествует Линда, едва переводя дух, а я… у меня внутри такое скверное чувство, что как-то не до радости.

– Ты чего, Лия? – пугается Севиль, но мне слишком стыдно признаться. что я только что, кажется, спалила очень ценные книги. Хотя некоторым из них, таким как та, что читала настоящая Амалия, лучше бы вообще не существовать.

– Декан Рэймар тебя поймал? Но ведь не понял, кто ты? – подхватывает волну паники Линда. – Не должен был. На тебе был артефакт. Но как случился пожар?

Вот он… страшный вопрос.

Набираюсь духу, чтобы признаться, как Севиль вдруг кидает в меня подозрительный взгляд.

– А ты не догадываешься, Линда? – спрашивает подругу, но смотрит прямо на меня. – Сначала печать на двери её не узнала, теперь вдруг полпути сюда из её пальцев огненная магия сочилась. Пожар – твоих рук дело?

Выстрел в лоб. Причем контрольный.

– Моих, но я не знаю, как так получилось, – говорю, как есть, и ожидаю любого вердикта, ибо фактов против меня уже много, да и изворачиваться прилично достало.

Главное, чтобы девочки не решили, что я какой-нибудь злой дух, вселившийся в тело их подруги, если такие, конечно, водятся в этом мире.

– Наверное, я должна вам кое в чём признаться, – решаю сделать это сама, а не ждать, когда меня поймают, как вдруг Линда резко вскакивает на ноги.

– Если это не смертельно опасная новость, то давайте сначала избавимся от улик. Мы сегодня не просто проникли в тайную секцию, мы её подожгли. И пусть все самые важные книги самовосстановятся после уничтожения, виновных искать всё равно будут. Нам никак нельзя вылететь из академии, – выдает она, крепко сжав кулаки.

И я решаю, что своё признание, если оно потребуется, озвучу позже. Линда в самом деле права, не хватало, чтобы эти двое ещё вылетели отсюда из-за того, что помогали мне.

Даже как-то больно становится в душе от мысли, сколько эти девчонки для меня сегодня сделали. Никто… Никто и никогда не вступался за меня, никто не помогал просто так, бескорыстно. Да что там, никому и дела до меня не было, а они… Они мне даже не подруги.

Они подруги настоящей Амалии. И от этого и грустно, и больно, будто я на время присвоила чужое, и мне это очень понравилось. Даже слёзы на глаза просятся.

– Что нужно делать? – тут же спрашиваю я, прогоняя нахлынувшие эмоции, но глаза всё равно продолжает щипать.

Девчонки тут же принимаются наводить суету. Нужно спрятать “балаклавы” и платья, ибо нас в них видели.

– А лучше сжечь! Нет, растворить, как раз есть подходящее зелье! – решает Линда, и уже через минуту мы стоим в ночных сорочках и смотрим на груду вещей.

В этот момент и узнаю, что профильный предмет Линды – зельеварение, в котором она хороша как богиня. Вот только у нас, ясное дело, половины ингредиентов нет, потому мы на свой страх и риск заменяем их другими.

Я впервые участвую в таком процессе и ловлю себя на мысли, что, несмотря на страх, мне всё это нравится. Это куда интереснее, чем то, чем я когда-либо занималась в своей жизни.

– Несём всё это в ванну, – командуют девочки, когда наше зелье почти готово.

– А оно точно должно так пахнуть? – спрашивает Севиль, зажав нос пальцами. – Нас могут вычислить по запаху?

– Хуже будет, если застукают с уликами, – отвечает Линда и опрокидывает здоровенную колбу над вещами, которые тут же начинают таять на глазах.

– Ты нашла, что искала в библиотеке? – вдруг спрашивает меня Севиль, и я тут же достаю из-под подушки тот самый листок, который прихватила с собой.

Разворачиваю, но тут же застываю.

– Ты чего, Лия?

– Тут был рецепт того, что я сделала, но сейчас листок чист, – признаюсь подругам, глядя на них ошарашенным взглядом, а они тяжело вздыхают.

– Видимо, уже больше суток прошло. Некоторые фолианты защищены от свободного копирования и создают точную копию почерка и того, что именно выписал маг. Но слова исчезают ровно через сутки, Амалия, – поясняют подруги. – Так что считай, что тебе повезло, что декан Рэймар его не нашел. А твою память мы как-нибудь иначе вернём. Правда, уже не очень-то и хочется, – странно шутит Линда, но от её слов мне становится чуточку легче.

– Давайте хоть немного поспим, – предлагает Севиль, однако…

– Лучше сначала в душ, чтобы запаха от нас не было, – вношу свое предложение, и девчонки охотно прислушиваются.

Одна за другой наспех омывают тела, возвращаясь в комнату. Я выхожу из душа последней и уже валюсь с ног, глядя на серое небо за окном, как вдруг раздаётся такой грохот в дверь, что все разом подпрыгиваем.

– Собрание! Срочное собрание! Всем быть в главном дворе через полчаса! – раздаётся строгий голос из-за двери.

Глашатай кричит ещё несколько минут, тарабаня в соседние двери, а мы с девчонками сидим тихо как мышки и переглядываемся.

– Думаете, это из-за пожара? – спрашивает Линда, и мы с Севиль нервно сглатываем.

– Хорошо, что успели от улик избавиться, наверняка, пока нас нет, они и комнаты досмотрят, – добавляет Севиль, нагоняя жути, а затем тут же встряхивает головой, как бы выкидывая оттуда жуткие мысли, и улыбается.

– Хватит думать о плохом. Давай собираться. Придём туда так, будто понятия не имеем, что произошло, – по-боевому восклицает она, поднимаясь с постели.

Мы с Линдой делаем то же самое, но без особого энтузиазма. Я всё ещё думаю о книгах, которые могла спалить. Но девочки сказали, что они защищены магией и восстановятся, даже если уничтожить. Это радует.

Надев уже привычную синюю форму и приведя рыжие непослушные волосы в порядок, подхожу к дверям и жду, когда соседки соберутся, а после мы выходим в заполненный толпой адептов коридор.

Эта самая толпа сонливо тянется к лестнице, затем, минуя огромный белый холл, выходит на свежий, бодрящий прохладой воздух и рассредотачивается по газону вокруг какой-то импровизированной сцены.

– Может, нам лучше отойти назад? – предлагаю девочкам, осознав, что в первых рядах стоять не самая лучшая идея.

Но толпа уже такая плотная, что каждая попытка сделать шаг назад оборачивается полным провалом, а на деревянную сцену выходит недовольный ректор и несколько незнакомых мне профессоров.

– Доброе утро, адепты! – приветствует глава академии.

Он совсем не напрягается, но голос звучит слишком громко, будто в микрофон. Адепты тут же смолкают, перестают переглядываться. И выпрямив спины, как солдаты, во все внимание смотрят на Дайдона.

У меня же всё сильнее сжимается сердце от страха. “Что, если он сейчас расскажет о библиотеке, и нас арестуют при всех?” – бьются в голове мысли, как тревожные птицы в запертой клетке.

Крепче сжимаю кулаки, пытаясь перебороть это волнение, и слушаю дальше.

– Ввиду нескольких инцидентов, с этого дня на территории академии будет введён комендантский час не с десяти вечера, а с девяти, кроме выходного дня! – объявляет он, и я представляю, что бы сейчас сделали адепты, если бы знали, по чьей вине вводятся правила. – Система нарушений будет ужесточена и обнародована в ближайшее время. Все слышали?

– Да-а-а, – отзывается хор голос в ответ.

– Также напоминаю, что тем, кто желает получить личное наставничество, стоит опустить своё имя в отборочный кубок до конца недели. Всех выбрать не смогут, но отбор будет справедливым! Желаю каждому удачи! – заканчивает свою речь ректор, и адепты тут же взрываются аплодисментами.

– Что за наставничество? – спрашиваю девочек, едва линейка заканчивается.

– Обычно выбирают самых одарённых и с ними профессора занимаются дополнительно. Это одна из причин, почему образование в академии Шариуса так ценится. Где ещё можно бесплатно поучиться у лучших магов королевства, – поясняют девочки.

Звучит в самом деле захватывающе. Даже успеваю на пару секунд размечтаться, как тут же опускаюсь на землю.

Я не Амалия Арто, это не мой мир, не моя жизнь и не моя академия. Мне нужно вернуться домой к своей размеренной жизни, а не забывать о реальности.

С такими мыслями и ступаю с девчонками обратно в общежитие, чтобы подготовиться к урокам, которых не избежать, как вдруг Линда резко останавливается и хватает меня за руку.

– Что такое? – тут же хмурюсь, чувствуя, как в воздухе пахнет тревогой.

Но она молчит, глядя куда-то вперёд. Севиль застывает следом за ней, и я спешу посмотреть, что же их напугало.

Точнее не что, а кто… Декан Рэймар, идущий прямо на нас.

Стоит только увидеть его лицо, как перед глазами сразу вспышкой проносится то, что случилось между нами в проклятой библиотеке. Его пальцы на моих запястьях, его яростный, пронзительный взгляд и моя безумная выходка, – поцелуй.

Губы будто бы прямо сейчас обдает жаром, и я вздрагиваю. Чувствую, как щёки начинают предательски краснеть, и застываю, когда надо бы бежать прочь.

Я ведь собиралась держаться подальше! Тут же хватаю девчонок, чтобы увести их за собой, но…

– Адептка Арто, – звучит хриплый низкий голоса декана, и мы все втроём застываем на месте ещё раз.

Чувствую, как в горле образуется ком, а нервное напряжение нарастает до предела. Может, сделать вид, что не услышала, и уйти? Да, конечно, будто он не догонит и не отчитает потом за дурацкую детскую выходку.

Потому и закрываю глаза, как приговорённый к смерти перед встречей с палачом, втягиваю в грудь побольше воздуха и оборачиваюсь.

– За мной, – только и чеканит декан.

К счастью, говорит спокойно, хоть и холодно, А если бы он догадался, что в библиотеке была я, то, скорее всего, сейчас огнём бы плевался. Или меня бы ещё раньше повязали. Значит, он не в курсе?

Или делает вид, что не в курсе? Что-то затеял?

Не могу отделаться от последней мысли и очень не хочу расставаться с девочками, – с ними как-то по-семейному спокойно, – но выбора у меня нет.

– Осторожней, – только шепчут подруги, когда я разжимаю пальцы, которыми вцепилась в их руки.

Отряхиваю свою синюю форменную юбку и делаю несколько шагов к декану.

Ох ты ж чёрт! А рядом с ним воздух будто в разы становится горячее и сердце тарабанит в два раза быстрее. От страха быть пойманной?

– Только без глупостей, адептка Арто, – предупреждает меня декан, наделив уставшим взглядом, но, к счастью, говорит почти не слышно, не позорит на людях.

Я лишь киваю, ибо все глупости успела совершить ещё вчера, и ступаю следом. Только весь этот путь кажется настолько долгим, что я мысленно умираю и воскресаю несколько раз. Не могу не думать о том, почему он позвал именно меня. Не могу отделаться от дурацких вспышек своего глупого поцелуя. Не могу не нервничать рядом с ним, а нужно успокоиться и взять себя в руки. Но как?

Намеренно замедляю шаг, чтобы идти как можно дальше от него, а он, будто чувствуя это, замедляется сам. Как назло! Один только путь становится мучением, уже и думать боюсь, что будет дальше, а мы как раз подходим к его кабинету.

– Входите, – велит мужчина, отворив дверь.

Входит он спокойно, уверенно, будто у него всё всегда под контролем, а меня в прямом смысле слова колбасит от тревог и эмоций. Делаю шаг за ним, и, как только дверь за спиной сама по себе закрывается, воздуха резко становится меньше, а ладони потеют от волнения.

“Нужно собраться!” – говорю сама себе, пока декан Рэймар спокойно перебирает какие-то бумаги на своём столе. Но затем он оборачивается, и первое, за что цепляется мой взгляд – его губы.

“Да хватит уже!” – ору себе мысленно и ненавижу саму себя за глупые мысли. “Соберись, Аня, Соберись!”

И я, вопреки внутренней панике, тут же выпрямляю спину, слегка поднимаю вверх подбородок и спокойно, чему удивляюсь сама, смотрю в глаза декана.

– Могу я узнать, зачем вы меня вызвали? – голос звучит ровно, тон серьёзный.

Начинаю гордиться своими успехами.

– Интересный вопрос, – изгибает темную бровь декан. – А что, уже и новые поводы появились, кроме старого?

Что? Старый?

Ах да, я уже и забыла, что Амалия затопила его кабинет. К слову, сейчас тут ничего не напоминает о недавнем инциденте. Тёмно-зелёные шторы выглядят как новые, ни одно развода. Ни одной вздувшейся части на столе или стеллажах, да и книги выглядят идеально.

Что уж говорить, у декана Рэймара всё идеально. Даже накрахмаленный воротник его белой рубашки, выглядывающий из-под чёрного дорого камзола, выглядит безупречно. И волосы цвета инея лежат один к одному, послушно спускаясь до широких плеч.

– Значит, вы сейчас назначите мне наказание за потоп, – отзываюсь я, ибо этот холодный истукан стоит и ждёт моего ответа.

– Почти правильно. В этот раз, как и во все предыдущие, я передам ответственность за ваше наказание мисс Грин. Вы приведёте в порядок её учебный класс, и на этом окончим. Но предупреждаю, что если учините беспредел ещё раз, то будете отчислены незамедлительно. Академия – это место, где дисциплина такая же неотъемлемая часть, как и образование. Не справляетесь с первым, придётся попрощаться и со вторым, – говорит так грозно, что неуютно становится, хочется даже прикрыться каким-то пледом и отойти от декана подальше.

Хотя не могу не отметить, что как педагог он действительно хорош. Если бы нам в интернате так же объясняли, а не орали во всё горло, результаты у многих были бы иные. А так лишь несколько выпускников смогли поступить в хорошие ВУЗы.

А я… я вообще оказалась в волшебном мире. А может, всё не так уж плохо? Не смогу преподавать географию детям в своём мире, может, здесь смогу принести какую-то пользу. Было бы славно, если бы настал день, когда кабинет, подобный кабинету декана, смог стать моим. А я смогла бы стать не только учителем, но и проводником для тех, кто заблудился.

– Присматриваетесь, на что в следующий раз покуситься? – вырывает меня из раздумий низкий, бархатистый тембр декана.

Тут же смаргиваю, понимая, что опять замечталась, и смотрю ему прямо в глаза.

– Нет. У меня больше нет желания что-либо портить, господин декан. Напротив, я хочу научиться чему-то полезному, – отвечаю, спокойно глядя ему в глаза, потому что не вру.

И он это видит. Должен видеть. По крайней мере, его взгляд значительно меняется, превращаясь из холодного и закрытого в несколько любопытствующий, но Рэймар тут же смаргивает и вздыхает в духе: “чуть не повёлся”.

– Говорить более уверенно вы уже научились. Остальное в ваших руках, адептка Арто, – отмахивается от меня и указывает на дверь, мол, можете быть свободны.

Грубовато, но не без причин. Будь я на его месте, вообще бы Амалию выгнала. Потому решаю кивнуть на прощание, следуя этикету, и только после этого спокойно направляюсь к выходу.

– Постойте, – вдруг раздается мне вслед.

Разворачиваюсь медленно, кидаю взгляд на декана, а он сейчас сам не свой.

– Вчера, – начинает он, но берёт паузу в самый неподходящий момент, ибо мне начинает казаться, что он что-то заподозрил. – Что именно вы сделали?

– Не понимаю вопрос, – голос звучит спокойно, когда внутри всё натягивается как гитарные струны.

– Здесь, в кабинете. Что именно вы провернули? – уточняет декан, и я едва заметно выдыхаю.

Уж было подумала про ночь в библиотеке.

– Хотела сделать приворот, но напутала и получила потоп, – отвечаю я, а декан, кажется, совсем не ожидал от меня такой прямоты. – Уверяю, больше подобного не повторится. Вот увидите, я стану прилежной адепткой, – добавляю в конце, подтверждая слова уверенным взглядом, но он не спешит верить.

Что ж, его дело.

А я, вновь кивнув вместо прощания, толкаю дверь и выхожу в коридор. Странное чувство живёт внутри, какое-то непривычное спокойствие, будто я всё это время плыла по течению бурной реки, пытаясь спастись, и тут вдруг оказалась среди ровной глади прохладного чистого озера.

Хочется удержать это ощущение, сохранить его как можно дольше, но жизнь адептов – сплошная суета, и едва я замечаю Линду и Севиль, ожидающих меня за поворотом, события снова начинают идти кувырком.

– Ну как ты? Жива? – беспокоятся девчонки, а я смотрю на них и с таким трудом душу в себе желание сказать, что я не настоящая Амалия, что они дружат с подделкой, но прикусываю язык.

– Обошлось на этот раз. Сказал, что в наказание мне нужно привести в порядок учебный класс мисс Грин после занятий, – отвечаю девчонкам, но, судя по их лицам, слово “обошлось” я применила зря.

Глава 8. Сердце Тьмы

– Ну, ты сохрани этот позитивный настрой, – только и говорят девочки в ответ, а затем предлагают проводить меня до “пункта назначения”.

Но стоит только сделать несколько шагов от кабинета, как плечо простреливает резкой болью, будто обожгло.

– Амалия, ты чего? – спохватываются девчонки, видя, как я схватилась за больное место.

Но плечо тут же отпускает, потому не придаю этому особого значения и предлагаю подругам поскорее отсюда уйти. Однако пока мы минуем коридоры, боль в том же самом месте возникает несколько раз. Но уже не острая, а неприятная.

Как назло рядом нет уборных комнат, куда можно было бы зайти и оголить плечо. Может, меня что-то укусило? Приходится терпеть, отвлекаясь на красивые пейзажи с белокаменными башнями, виднеющиеся из окон академии.

Следом идут витражи с изображениями самых настоящих драконов и просторный холл, где толпятся адепты, просачиваясь в распахнутые двери класса. Мы прибиваемся к “хвосту” и, следовательно, занимаем один из последних столов, возвышающихся в самом конце зала.

– Все вошли? – спрашивает профессор, которого я даже не сразу замечаю из-за его маленького роста. Его практически не видно за трибуной, торчит лишь седой хвост, но господин не желает выходить на обозрение.

– Рассаживайтесь скорее, – торопит он.

И спустя пару минут адепты занимают последние места и стихают в ожидании лекции по магическим существам.

– На чём мы остановились в прошлый раз, кто мне напомнит? – прокатывается низкий, хрипловатый голос профессора по огромному залу.

Затем он скользит взглядом по головам адептов, выискивая самых умных. И такие находятся, но жаль, что не я. Я могла бы ему столицы всех стран как скороговорку выдать, но никак не то, что он спрашивает.

– На существах, способных влиять на эмоции, чувства и волю сознательных существ, – тут же выкрикивает кто-то из зала.