Подарок для генерала Тьмы бесплатное чтение

Подарок для генерала Тьмы
Юлия Ханевская

* * *

* * *

Пролог

Поцелуй начинается с уголка ее губ.

Мягко, почти невесомо ведет в сторону, поглаживая пылающую кожу, прежде чем коснуться плотнее. Целомудренно, не открывая рта, словно затребуй он большее — она убежит.

Амелия вздрагивает, чувствуя спиной холодную твердость шершавой стены и медленно плавится изнутри. По венам бежит огонь, хотя соприкасаются лишь их губы.

Он стоит напротив, совсем рядом, но между ними есть пространство. Воздух практически трещит от напряжения, притягивая их друг к другу.

Ликдар отстраняется, она открывает глаза. И тонет в потемневшем серебре, как в штормовом море.

Амелия резко села, сжав пылающее лицо в ладонях. Надавила пальцами на веки, растерла щеки и запустила пальцы обеих рук в волосы. Прохлада из открытого окна лизнула кожу, остужая. Она поняла, что снова плакала во сне.

Два года! Два чертовых года этот мальчик из прошлого преследует ее. Напоминает о другой реальности, где нет войны, и они не враги друг другу.

Какова ирония! Она так радовалась, когда до нее наконец дошло, что случилось. Когда после затяжного падения и ожидаемой резкой боли от удара, она распахнула глаза лёжа в мягкой постели. В тот миг ей казалось, что все произошедшее — дурной сон. Стоит встать, подойти к окну, увидеть зеркальную гладь озера и ленивых цапель, неторопливо перебирающих длинными клювами в зарослях камыша. Посмотреть вдаль, отмечая, как солнечный свет красиво отражается от снежных шапок скалистых гор. Осмотреться и убедиться, что она все еще в своей личной комнате, в Его родовом поместье, а завтра у них свадьба.

И не было грубого толчка в спину.

Не было полета из окна собственной спальни.

Не было предательства человека, которого она так и не смогла рассмотреть.

Но все, что она увидела в разы отличалось от ожидаемого. Комнатка гораздо меньше, а на соседней кровати сопела какая-то девушка. Зарывшись лицом в подушку, незнакомка мешала себя разглядеть.

Вместо двух широких окон, обнаружилось лишь одно совсем маленькое. Из такого уж точно не получится случайно выпасть. Эта мысль принесла непривычное злорадное удовлетворение, и она словно издалека услышала собственный ироничный смешок.

Пейзаж так же не мог похвастаться знакомыми ей местами. Голая степь, заваленная снежным ухабами. Это выбило из равновесия больше всего. Ведь на дворе должна стоять весна.

Еще раз оглядев полутемное помещение, Амелия на негнущихся ногах подошла к зеркалу. Медленно подняла руки, осторожно касаясь лица кончиками пальцев. Это она, определенно. Только кожа бледнее, глаза, в которых всегда искрились озорные огоньки, превращая их в жидкое золото, сейчас казались тусклыми и смотрели с тоской и обреченностью. Некогда длинные волосы теперь обрезаны до плеч. Зимнее утреннее солнце пряталось за серостью туч и без его яркого света всегда отливающие темной рыжиной локоны висели темными безжизненными космами.

В отражении Амелия увидела себя и не себя одновременно.

А следом яркими образами ворвались события последних дней, обрывая калейдоскоп картинок внезапным падением с высоты.

Она все же умерла.

Некто вытолкнул ее из окна, спокойно проследив, как расслабленное после сна тело распласталось на острых камнях.

И сегодня не будет ее свадьбы. Человек, которого она любит, вместо клятвы верности у алтаря скорбно простоит всю церемонию у гроба.

Эмоции ударили наотмашь, выбивая воздух из легких. Амелия отшатнулась от зеркала, попятилась, пока не ткнулась спиной в шероховатую стенку едва тлеющего камина, и спустилась на пол. Она по инерции взмахнула рукой, накладывая звуконепроницаемые чары на спящую девушку. А затем долго рыдала, хороня лицо в прижатых к груди коленях и чувствуя нестерпимый холод внутри.

Когда истерика сошла на нет, снизошло понимание.

Ей дали второй шанс.

Амелия не узнавала комнату и пейзаж за окном, даже собственное отражение в зеркале. Но это все еще была она. Живая. И она во всем разберется, отыщет всех, кого знала в своем мире, вернет, что потеряла, отомстит своему убийце. Полностью отработает данную ей свыше возможность.

Глава 1

Сегодня на базе шумно.

В четыре часа утра нагрянуло два отряда, бывших на задании больше недели. Несмотря на то, что уснуть удалось лишь за полночь, Амелия распахнула глаза с первыми, донесшимися снаружи криками. Подскочила с постели буквально за пару минут до того, как к ним в палатку ворвался мрачный командир с воплем:

— Подъем, девочки, вы нужны!

Она как раз натягивала растянутую кофту, стоя в одних пижамных шортах, но Герберт даже не взглянул на нее, исчезая за ширмой «двери» так же стремительно, как появился. Весь в крови и грязи, жутко злой и раздраженный, этот человек вообще редко пребывал в хорошем расположении духа. И очень сложно было определить исход их миссии. Победа или поражение? Скольких ей нужно вытащить с того света на этот раз?

В первые месяцы после пробуждения в новом мире ей казалось, что она не справится. Сломается от напора страдальческих стонов, открытых ран, переломов, исковерканных темными проклятиями тел. Кроваво-черный водоворот затянул ее в будни военного целителя с первого дня, не давая возможности прийти в себя от пережитых личных потрясений. Если бы не Лиз и Катрина, вряд ли ей удалось бы продержаться так долго.

Белокурая шевелюра растрепанных волос оторвалась от подушки, хмуро сощурившись на яркий свет заколдованных светильников.

— Вернулись? — хрипло прошептала девушка, справляясь с остатками сна, — Какой из них?

— Отряд Герберта и еще один, не знаю чей. Торопись, Лиз. И буди Катри.

На ходу скручивая густые кудри в высокий пучок, Амелия выбежала на улицу. Их с девочками жилье, заколдованное чарами расширения, изнутри выглядело как обычная однокомнатная квартира. Но стоило выйти за пределы, тут же превращалось в компактную походную палатку. Очень удобно, учитывая расположение лагеря. С приходом весны они поменяли дислокацию, укрывшись в горах, буквально под носом одной из основных вражеских баз.

Предрассветные сумерки еще не наступили, но длинные ряды палаток хорошо освещены парящими в воздухе круглыми светильниками. Стоял шум, повсюду сновали люди, но общего настроения ей так и не удалось определить. В очередной раз поблагодарив Магию за чары сокрытия и заглушки, которыми щедро увесили периметр, Амелия помчалась к самому большому шатру.

Госпиталь представлял собой длинный коридор с чередой комнат по обе стороны. Стены с дверными проемами отсутствовали, позволяя быстро ориентироваться и видеть всех пациентов. Так же, для целителя и смежные стены являлись прозрачными, с возможностью изменить их плотность на момент операции или выписки.

Их было четверо. Главный лекарь — мастер Стрендор, в основном занимался зельями и мазями. Забивал всем необходимым полки в каждой палате и следил, чтобы у них всегда все было в наличии. Так же, он брался за сложные случаи или помогал во время аврала. В силу возраста, бегать между палатами в стрессовом режиме ему было сложно. Основная нагрузка ложилась на их с девочками плечи. Катрине тридцать семь, у нее больше опыта и Амелия старалась научиться у нее всему, чего сама по какой-то причине не знала. Лиз всего на три года старше, ей двадцать пять. Но ощущалась она в их маленькой команде больше помощницей, чем полноценным целителем.

— Мелька! Седьмая палата! — рыкнул Герберт, едва она появилась в помещении.

Он как раз вырулил из той самой палаты. Сжимая в окровавленных пальцах два пустых флакона из-под зелий.

— Сколько раненных? — она закатала рукава, чтобы точно ничего не мешало.

— Бывало и больше, с ними разберутся без тебя. А ты марш в седьмую! Живо! Он нужен мне живым, слышишь?

Кто, почему и зачем — лишние вопросы. Раз командиру он нужен, значит, она выцарапает для него этого несчастного, даже если придется вырвать его из лап смерти зубами. Она молча кивнула, торопясь по направлению. Плотно сжала губы, мысленно готовясь к самому страшному. Впереди мелькнула лоснящаяся лысина и серая мантия мастера Стрендора, значит, запасы лекарств он уже проверил.

Август Герберт был не просто начальником лагеря, а одним из основных генералов сопротивления. И по какой-то причине доверял ее мастерству больше, чем чьему-либо. А она меньше всего на свете хотела разочаровать его. Седеющий боевой маг с кучей шрамов на некогда красивом лице и отсутствующим ухом, в каком-то смысле заменил ей отца. Ведь в этом мире родителей Амелия так и не нашла. Хотя точно знала, что они должны быть живы.

Ворвавшись в нужную комнату, по инерции наколдовала ширму, дабы никто из снующих по коридору не отвлекал, а затем обернулась к койке. Сердце мучительно сжалось от вида окровавленного неподвижного тела, но она отбросила прочь эмоции, уверенным движением поворачивая кольцо на указательном пальце. Широкий платиновый ободок тут же блеснул витиеватыми узорами, прозрачный сердцевидный камень засиял холодным голубоватым светом.

Кольцо целителя заключало в себя большую часть силы волшебницы, не позволяя растрачивать энергию на сторонние чары. Благодаря этому артефакту, Амелия являлась сильным лекарем, но весьма посредственной колдуньей.

В военное время важно правильно расставлять приоритеты, каждому приходится чем-то жертвовать и делать сложный выбор. Ее успокаивало то, что однажды, когда все закончится, она сможет разрушить артефакт, вернув себе всю магию до капли. Сейчас же, важны лишь жизни, которые она могла спасти.

Коснувшись солнечного сплетения пострадавшего, Амелия запустила диагностические чары. Над тяжело вздымающейся мужской грудью поднялся белый мерцающий шар. Он медленно вращался, пульсируя и меняя свой цвет, а она напряженно следила за этим.

Серый, темно-синий, бордовый.

С каждым новым показателем, целительница все больше мрачнела.

Черный.

Шар замер, будто схлопотал смертельное проклятье, и больше не менялся.

Резким движением убрав его с глаз долой, избавилась от крови и грязи на теле. Разорванная в лохмотья рубашка быстро оказалась на полу, открывая глубокие порезы от ключиц до пупка. Шесть. Ровно шесть длинных полос, в беспорядке рассекших кожу, из которых не переставая сочилась кровь. Мужчина и так ее уже много потерял. Бордовый цвет сигналил об этом, а черный, предупреждал о заклятье, которым были нанесены раны. Просто так их не затянуть, сила темной магии вытягивала кровь вместе с жизненной силой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

С того утра прошло два года и четыре месяца.

Уже другая комната, другой пейзаж за окном и апрель вместо зимней стужи. Только прежнего желания вернуть себе прошлую жизнь уже нет.

Ведь в этой вселенной история пошла по другому сценарию.

Здесь отгремела жуткая война. Только счастливого финала, как в сказках, не оказалось. Победу одержала Тьма, и она же диктовала новые порядки. Несмотря на поражение, силы сопротивления не опускали рук, и поэтому худой мир никак не наступал.

Амелия нашла себе роль и с отчаяньем бросилась в эту пучину. Она делала то, что умела лучше всего — исцеляла, лечила, выцарапывала из лап смерти тех, кому посчастливилось вернуться живым.

А по ночам, свернувшись в клубочек, тихо умирала от двух столкнувшихся в ее памяти реальностей. Ведь тот, кого всем сердцем когда-то любила, теперь играл на темной стороне.

Молодой мужчина с холодными серыми глазами, лицо которого часто печатали в газетах. Сильный колдун, верхом на покоренном им драконе.

Один из генералов армии Тёмного Властелина.

Тот, с кем она отчаянно боролась за каждую раненную им на поле боя душу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

И за то, что несчастный не корчится в агонии, стоит сказать спасибо Герберту, своевременно влившему ему в рот обезболивающее и восстанавливающее.

Метнувшись к полке с лекарствами, отыскала колбу с голубоватой жидкостью — нейтрализатором. Твердой рукой щедро пролила тягучую, словно клей, субстанцию на раны. Соприкасаясь с кровью, она пузырилась, шипела, выпускала темно-серый едкий дым. Амелия, отставив полупустую тару, принялась водить ладонями над порезами. От кончиков ее пальцев исходил мягкий золотистый свет. Он накрывал смолянистый дым, втягивал в себя, поглощал, будто питался им.

Чернота не убавлялась.

Словно где-то у нее был источник.

В глазах помутнело, виски сжала тупая боль. Сморщившись, Амелия сжала кулаки, обрывая процесс. Это не просто брошенное в грудь проклятье, здесь нечто иное.

Она принялась торопливо осматривать тело в поисках метки. На груди, животе, руках ничего не находилось. Стянув с мужчины штаны, осмотрела ноги. Затем, осторожно приобняв за плечи, с трудом привела его в сидячее положение. Он качнулся вперед, наваливаясь на нее и роняя голову лбом в изгиб шеи. От соприкосновения с ранами, кофта Амелии тут же пропиталась горячей кровью, но она не обращала на это внимание, цепким взглядом продолжая поиски.

И нашла.

Маленькая угловатая руна, вырезанная между лопатками. Кожа вокруг воспалена, неровные края источают ту же тьму, что лезет из порезов на груди.

— Черт! Да чтоб вас…

Закусив губу, потянулась свободной рукой к полкам.

Метку необходимо уничтожить. Но магией тут никак не справиться. Придется свести более варварским путем.

Пузырек с бесцветным зельем нашелся быстро. Горлышко с дозатором зависло над руной, выпуская первую каплю. Соприкоснувшись с кожей, она вспыхивает язычком пламени и принимается выжигать начертанное, следуя точно по контуру.

Мужчина застонал. Но рука целительницы не дрогнула.

Еще одна капля, и огонь становится ядовито зеленым. Он повторяет движение, оплавляя кожу, выедая черную магию, оставляя лишь воспаленный красный шрам в виде руны.

Убрав опасное зелье, смазала место его воздействия заживляющей мазью и вернула пациенту лежачее положение.

Его грудь снова в крови.

Очистила, принимаясь заново вытягивать смоляной дым из порезов. В этот раз он потянулся охотнее, и спустя минут пятнадцать получилось полностью его убрать.

Устало вздохнув, Амелия залечила чистые раны. Они быстро затянулись, на глазах превращаясь в тонкие белые шрамы. Совсем вывести их не получится из-за магической природы ранения, но выглядят значительно лучше, нежели часом ранее. И это наполняет целительницу облегчением, светлым чувством лёгкой радости.

Проведя еще одну диагностику и удовлетворенно кивнув чистому белому мерцанию шара, накрыла мужчину одеялом, подтянув до плеч. Все, что могла, сделала. Остается ждать естественного восстановления.

Она так торопилась ликвидировать последствия проклятья, что толком не рассмотрела, кому помогает. Все, что видела — молодое подтянутое тело, которому еще чертовски рано хорониться в земле. Сейчас же, когда угроза миновала, чуть помутненный магическим истощением взгляд поднялся выше настрадавшейся мужской груди.

Четко очерченная линия подбородка, высокие скулы, прямой нос. Приоткрытый рот выпускает теплый воздух. Вдох-выдох. Вот губы смыкаются, плотно сжимаясь, но от этого не перестают быть весьма красивыми.

В груди Амелии что-то вздрагивает. Она боится вести взгляд выше. Сердце от чего-то ускоряет ритм, а за ним подхватывает темп дыхание.

Зажмурившись на мгновение, ловит наконец целостный образ лежащего перед ней. И отшатывается, хватаясь за стену.

Он изменился.

Черты лица острее, кожа до серости бледная. В русых волосах заметно серебро. Они теперь коротко стрижены, а ведь в ее мире он так любил свой низкий хвост… Темные брови нахмурены, ресницы дрожат, зрачки двигаются за веками. Ему снится что-то явно далекое от приятного.

В уши врезается собственный всхлип, и Амелия наконец выныривает из поглотившего ее вакуума.

Два года она смотрела на его фотографии в газетах.

Два года просыпалась среди ночи, прогоняя отголоски прошлой жизни, что слишком часто навещали ее в сновидениях. Плакала, исцеляла собственное сердце, старалась ненавидеть того, кто в этом измерении носил внешность Ликдара Доэйра. Кто марал его образ жуткими деяниями и служением самой Тьме.

И вот, он здесь, перед ней. Не ночной призрак и не фотография. Настоящий, живой, теплый. Последние два пункта, ее, между прочим, стараниями.

Только… Что вражеский генерал делает у них в лагере?

Понимание, почему Герберту так важен этот раненный, окатило ледяной волной.

Ликдар — пленник. Очень, очень ценный пленник. Одной Магии известно, сколько информации из него можно выбить.

Но в то же время, Ликдар — один из важнейших фигур армии Темного Властелина. Он ни разу не проигрывал сражений. И вдруг оказался в плену.

А это ранение… Если его зацепило проклятьем одного из солдат сопротивления, откуда взялась руна на спине? Ее вырезали на коже, подкрепив особым ритуалом.

— О, нет… — догадка ужаснула.

Это ловушка. Его найдут, вытащат, из-под земли достанут. А значит, время до нападения на лагерь в любой момент может пойти на минуты.

Отлепившись от стены, Амелия вывалилась из палаты, едва не запутавшись в шторе, которую сама же наколдовала.

— Герберт! — кричала она, пускаясь бегом по коридору, — Август, у нас проблемы!

— Он на обходе! — крикнул кто-то за спиной.

Она, не задерживаясь, выскочила на улицу. Поймала за рукав первого встретившегося на пути мага.

— Найди Герберта, срочно! У нас пленник с меткой.

Мужчина резко побледнел. Не задавая вопросов, сорвался меж рядов палаток, на ходу создавая трех призрачных волков. Сияющие в предрассветных сумерках звери бросились в разных направлениях, неся послания в другие концы лагеря.

Совсем скоро творившаяся вокруг суета захлестнула с удвоенной силой. Амелия сжала трясущиеся кисти в кулаки, вонзаясь ногтями в кожу. Здесь помочь она ничем не могла, потому вернулась обратно в шатер.

Генерал примет все необходимые меры, они с ребятами укрепят щиты, рассредоточатся по позициям, отошлют сообщения с просьбой о помощи другим. И если враг нагрянет сюда, Август Герберт не позволит ему прорваться.

Катрина и Лиз суетились в палатах. У них все было под контролем, раненых и правда оказалось не так много, но Амелия все равно взялась помогать. Она не могла просто так стоять в стороне, к тому же, стоило замереть хоть на минуту, в голову лезли мысли о спящем в седьмой пленнике. Проходя мимо, заметила двух боевых магов по обе стороны от входа. Черные доспехи, длинные плащи, суровые лица — все, как подобает опытным войнам. Только девушке почему-то казалось, они никак не смогут совладать с тем, кого охраняют.

Внутри натянулась струна, в ожидании чего-то немыслимого. Со всех сторон давило напряжение.

— Катри, ты тут справляешься? — закусив изнутри щеку, Амелия следила за худой высокой брюнеткой.

Женщина исцеляла перелом плеча у молодого парня. Тот, бледный до синевы, не отводил покрасневших глаз от ее рук, от которых исходило мягкое свечение.

— Да, все хорошо, — не отвлекаясь, пробормотала она, — Отдохни, Ами. Судя по всему, скоро тут будет жарко.

В груди кольнуло. Катрина была права, если начнется сражение, им придется лечить гораздо быстрее, затрачивая больше магического резерва. А кому-то, даже покинуть шатер. В поле отсылали обычно Лиз. Она отлично справлялась с оказанием первой помощи и переправкой тяжелораненых в госпиталь.

Только Магия знает, как Амелии хотелось избежать того, что грядет. Хоть бы удача улыбнулась им, и руну удалось убрать до того, как ту засекли! Она больше всего на свете сейчас этого желала.

Но леденящий душу холодок, сквозивший по спине, возвращал с небес на землю. Метка на спине Ликдара появилась не просто так. И совсем не по случайности он не успел скрыться за щитом от брошенного ему в грудь проклятия. Темная магия активировала руну, и с той самой секунды он стал живым маяком. Самый молодой генерал Темной армии прекрасно знал, что Герберт не сможет устоять от такого пленника.

Амелия вновь оказалась в коридоре. Несколько раз прошла мимо седьмой палаты, не обращая внимания на подозрительные взгляды магов. Она должна хоть что-то сделать. Разве есть смысл даже в самой крепкой обороне, если внутри тихо спит настоящая бомба.

Ликдар Доэйр — сильный колдун. Во всех возможных измерениях. И никто не знает, к каким ухищрениям пришел Властелин, дабы увеличить магический резерв своих генералов.

Она перестала сновать туда-сюда, замирая в шаге от охраны.

— Ему нельзя просыпаться… — шепнула себе под нос, уверенно двигаясь вперед.

Но тут же замерла, наткнувшись на вытянутую руку высокого мужчины. Подняла голову, встречаясь с хмурыми карими глазами.

— Туда нельзя.

— Я должна проверить больного, — твердо проговорила она, не отводя взгляд.

— Нет.

— Приказ генерала Герберта. Он лично закрепил меня за этой палатой.

Маг молчал, продолжая сверлить ее. Вздохнув, Амелия приподняла бровь, упрямо настаивая на своем:

— Он был очень тяжело ранен, вы же не хотите, чтобы ценный пленник скопытился раньше времени? — и, добавив стали в голос, громче повторила, — Я должна проверить больного.

— Ладно, — буркнул он, отпуская ее плечо, — Две минуты.

Украдкой выдохнув, проскользнула за ширму.

Обернулась и замерла, в ужасе расширив глаза. Она опоздала. Ликдар сидел на койке, уже успев натянуть штаны.

Отшатнувшись, хотела выскочить отсюда, и уже набрала в грудь воздуха, чтобы закричать, как можно громче, но не успела. Колдун резко спрыгнул с койки и вскинул руку, сковывая девушку магией.

Еще одно движение, и Амелию притянуло к нему, а затем пригвоздило к противоположной стене. Она не могла пошевелиться, не могла вдохнуть. Шею сжали невидимые пальцы, тело оплели черные плети.

Ликдар приблизился, замирая совсем рядом. Путы чуть ослабились, и к целительнице вернулась способность дышать.

Ледяные серые глаза впились в теплые карие. На секунду Амелии показалось, в них мелькнуло узнавание. Черные туннели зрачков слегка расширились, но в следующий миг, все вернулось к прежнему холоду.

Значит, всего лишь показалось.

Он скривил красивые губы в совершенно жуткую усмешку.

— Спасибо, что подлатала, — хриплый, после долгого молчания, баритон окатил жаром.

Как же давно она его не слышала….

В глазах Ликдара сверкнул лёд.

Амелию вновь тряхнуло колдовством, отшвыривая в угол. Ударившись спиной и затылком, глухо застонала, сползая на пол. Реальность закружилась, расплываясь в широкие тени.

Последнее, что она слышала — неторопливые удаляющиеся шаги.

А затем ее накрыла темнота.

Глава 2

Она приходила в себя несколько раз, но так и не смогла подняться на ноги. В голове стоял страшный шум, конечности были ватными, а у сердца неестественно замедленный ритм.

Для сотрясения мозга она не так уж сильно ударилась. Значит, влияло заклинание, которым воспользовался Ликдар.

Очнувшись впервые, Амелия смогла на четвереньках продвинуться к полкам с зельями. Но глаза будто засыпало песком, они жутко слезились и болели, не позволяя разглядеть спасительные склянки.

Громкий взрыв и пронзительное «пи-и-и-и» в ушах. Пол задрожал, целительницу мотнуло в сторону. Она болезненно вскрикнула и привалилась к полке с лекарствами. Сверху посыпались флаконы, кожу плеч и груди что-то обожгло. Больше девушка ничего не слышала, не видела, не чувствовала.

В следующий раз ее выдернул из тягучей пустоты протяжный рёв раненного зверя. Распахнув глаза, по-прежнему, ничего толком не увидела. Магические светильники больше не горели, одна из стен — та самая, у которой Амелия проснулась в прошлый раз — оказалась разрушена. Снаружи лил тусклый свет. Дневной, но неспособный пробиться сквозь густую дымную пелену.

Запах гари, жженой плоти, запекшейся крови.

Крики, свист рассекающих воздух проклятий, топот ног.

Она старалась не думать, что там творится, хоть и знала ответ на этот вопрос.

Звук, вернувший ее в сознание, вновь повторился. Надрывный, полный ярости и боли. Воздух загустел, по телу прошлась волна дрожи.

— Дракон… — прохрипела Амелия, с трудом узнавая свой голос.

Еще один из генералов Тьмы здесь. Ликдар Доэйр прибыл в лагерь в бессознательном состоянии, и провести за собой крылатую тварь не мог. Если только та не явилась на зов хозяина уже после. В любом случае, судя по воплям, ящера все же удалось ранить. Это воодушевляло.

Нужно выбираться, пока ее не погребло в развалинах. Тело продолжало не слушаться, но она упрямо оперлась саднящими ладонями на пол и поползла к выходу. Ширма все еще висела на месте. Вцепившись в нее, девушка рванула грязную ткань вниз.

В коридоре сразу же наткнулась на что-то большое и мягкое. Щурясь и заливаясь слезами из-за рези, пыталась обогнуть препятствие. Руки скользнули по холодной липкой субстанции. Растерев тыльной стороной глаза, сфокусировалась.

Багровая лужа, присыпанная пеплом. А рядом изрезанное колотыми ранами тело в раскуроченных черных доспехах. Не нужна была диагностика, чтобы определить его состояние. Посмотрела чуть вперед и увидела еще один труп. А дальше — еще. И еще. Коридор стал братской могилой.

Амелия судорожно выдохнула, не сдержав вскрика. Отшатнулась, заваливаясь на спину, и расплакалась от бессилия. В нос лез запах крови, к голу подступала тошнота, а она захлебывалась рыданиями, неспособная четко сформулировать хоть одну мысль.

Снаружи все еще шло сражение, но в разрушенном шатре госпиталя было на удивление пустынно.

Стены задрожали от очередной мощной волны магии. Воздух наэлектризовался и слегка потрескивал. Перед воспаленными глазами Амелии плясали короткие всполохи, кружились оранжевые искры. Прямо над ней зависло облачко пульсирующих белых точек. Она мгновенно успокоилась, прилепив к ним взгляд. Завороженно подняла тяжелую руку и вытянула указательный палец, чтоб прикоснуться. Замерла на мгновение. И все же дотронулась.

Сознание залил яркий свет, тело содрогнулось от сотен жалящих игл, вонзившихся в кожу. И целительница в очередной раз потеряла связь с действительностью.

Ее трясли, до синяков впиваясь пальцами в кожу плеч.

От этой боли она, наверное, и проснулась. Сначала появилась картинка — ослепительно белый потолок с одинокой магической лампой по центру. Затем ворвались звуки.

— Ами! Ну же, проснись!

Ее вновь тряхнули, отчего голова приподнялась и с глухим стуком ударилась о твердую поверхность.

— М-м-м, — застонала Амелия, пытаясь сфокусировать взгляд на размытом темном пятне, застывшем рядом.

— Наконец-то, Мелька… — женский голос очень знаком. Он дрожит, в нем слышатся истеричные нотки.

Теплые объятия окончательно вылавливают из полудремы. Девушка распахивает глаза, чувствуя теплую волну облегчения — она видит! Никакой рези, никакого тумана из слёз. Пошевелив руками, с радостью поняла, что может обнять в ответ и даже принять сидячее положение — тело вновь слушается.

Блондинистая шевелюра отстранилась. Красное от рыданий лицо стало третьей причиной для радости.

— Лиз! Ты жива! — Амелия еще раз порывисто обняла девушку и осмотрелась, — Где мы?

Это не палата их госпиталя. Да и разве возможно это? Шатер разрушен.

Память услужливо подкинула картинки израненных безжизненных тел, лужи крови, в которой она поскользнулась, летающего в воздухе пепла. Горло сдавило. Страдальческое выражение лица блондинки подтвердило опасения.

Они ни разу не в безопасности.

— Где мы, Лиз? — повторила дрогнувшим голосом.

Голубые глаза напротив наполнились слезами, но Амелия лишь выпрямила спину, сжав кулаки. Опустила взгляд на свою одежду и место, на котором сидела.

Это больничная койка, точно такая же, на которой она сама не раз спасала чужие жизни. И голубая бесформенная рубаха, длиной до колен. На Лиз такая же.

— Я еще никого не встречала, — она, наконец, справилась с давящими ее рыданиями, — Двери заперты, а снаружи охрана. Я применила чары распознавания, но никого не узнала. В радиусе ста метров одни незнакомцы.

Ее вновь затрясло. Обхватив себя за плечи, всхлипнула.

— А я ведь побывала еще на двух наших базах и многих знаю.

Сглотнув горький ком, Амелия еще раз осмотрела комнату. Белые стены, белый пол, белая мебель. Глаза слепило от этой искусственности. Даже желтоватое свечение единственной лампы не рассеивало давящую атмосферу стерильности. Помимо ее койки, были еще три. Одна пустовала, на двух неподвижно лежали незнакомые девушки. Часть помещения скрыта за ширмой. Белой.

— На камеру темницы не похоже… Но, уверена, свободно выйти отсюда у нас не получится.

— Мы в плену, да? — тихо пискнула Лиз, впившись в лицо Амелии испуганными глазами. Она и сама знала ответ, но все надеялась, что его опровергнут.

— Нас бы не заперли, будь это не так.

Снаружи послышался шум голосов. Щелкнул замок, и на пороге показался высокий худой старик в белом халате. Окинув замерших целительниц бесстрастным взглядом над прямоугольными очками, вошел в комнату. Следом прошмыгнули две девушки в одинаковых простых синих платьях.

Дверь с тихим стуком захлопнулась.

Лиз вздрогнула, Амелия сжала зубы и прищурилась.

— Отлично, — ровным голосом протянул он и повернулся к своим помощницам. — Подготовьте этих двух. И поочередно ко мне. Нам стоит поторопиться, Господин не любит ждать. Остальных приведёте в чувства к завтрашнему визиту.

Одна из девушек взяла за предплечье онемевшую от страха Лиз и потянула ее в сторону.

— Тебе нужно вернуться к своей койке.

Вторая остановилась рядом с Амелией. Невысокая, до болезненности худая, с большими глазами и коротко стриженными черными волосами. Ее бледности мог позавидовать даже призрак. Быть может, тоже здесь не по своей воле?

Помощница лекаря надавила целительнице на плечи, вынуждая лечь. Пришлось слушаться, хоть она ничего и не понимала.

— Что вы будете с нами делать? — поинтересовалась ровным голосом, поймав безразличный взгляд голубых глаз.

Она уже поняла — это вражеский госпиталь, и ничего хорошего им тут не светит. Вот только лучше бы бросили в темницу, в том состоянии, в котором нашли. Ведь обычно именно так поступают с пленниками. Зачем мыли, лечили, поили восстанавливающими зельями, а теперь пришли проводить дополнительные процедуры? Нетипичное обращение пугало. Врагу что-то нужно от них, и от этого было не по себе.

— Меня зовут Лу, — неожиданно представилась девушка в синем платье, — Мастер просканирует твое здоровье, решит вопрос с репродуктивной системой, а я завершу подготовку к встрече с Господином.

— Ре-репродуктивной? — ее окатило ледяной волной, глаза непроизвольно расширились.

Лу промолчала, неторопливо ощупывая конечности пациентки, надавливая костлявыми руками на живот, пробегая ими по груди до шеи. Тонкая ткань больничкой рубахи не спасала от неестественного холода чужих ладоней. Он пронизывал до самых костей, вызывая зябкую дрожь. Амелия поняла — это не просто осмотр. Возможно, у Лу имеется определенный Дар, и через прикосновения она составляет карту физиологического состояния.

— Зачем? Что значит «решит вопрос»? — способность говорить вернулась, когда ледяные пальцы обхватили ее лицо. Повернули голову в одну сторону, потом в другую. Надавили на подбородок. Вынуждая открыть рот.

Только закончив свое дело и отойдя на шаг, Лу посмотрела Амелии в глаза, отвечая:

— Поверь, ты не захочешь проходить через последствия внезапного «залёта». Бастарды господам не нужны, а рассчитывать на зелья…

Она не успела договорить, Амелия резко села, соскакивая с койки. Ее трясло, магия в крови кипела, раскаляя кольцо докрасна. Так вот зачем эти твари подбирают девушек на полях сражений! Чтобы отмыть от крови и грязи, подлечить, стерилизовать, как каких-то животных, и бросить в койки своих солдат. Ведь в напряженное военное время, развлечения так важны для снятия стресса. Моральные уроды!

Ни за что! Лучше умереть!

Амелия сорвала артефакт целителя и отбросила потоком воздуха не ожидавшую атаки Лу. Для боевых заклинаний не хватало сил, но эмоциональная вспышка распалила энергию до предела, позволяя выйти за рамки исцеляющих чар. Из-за ширмы показался старик в белом халате, и она, не раздумывая, оглушила его тем же способом. Отлетев к стене, он сполз на пол, глухо застонав.

Лиз в этот момент с силой оттолкнула от себя вторую девушку, и бросилась к выходу. Отпирающее заклинание осветило замочную скважину, дверь бесшумно отворилась. Блондинка выскочила в коридор, но в тот же миг закричала, жалобно причитая.

— Нет, нет, отпусти меня! Отпусти!

Амелия замерла в двух шагах, сжимая трясущиеся пальцы в кулаки. В палату ввалился колдун в доспехах, таща следом сопротивляющуюся Лиз. Грубо намотав длинные волосы на руку, он бесцеремонно волок несчастную буквально по полу, она едва успевала перебирать согнутыми в коленях ногами. Уложив ее на кровать, зафиксировал черными лентами магии и грубо выругался.

Целительница метнулась было к раскрытым дверям, но в проеме выросла фигура второго охранника. Блеснув лысым черепом, он иронично хмыкнул. Девушка замерла, до крови закусив губу. Тягаться с силовиками даже в столь яростном состоянии, не в ее силах. Убить — не убьют, а испытывать их жестокость совсем не хотелось.

— Каждый раз одно и то же, — скучающе протянул вошедший, сощурив маленькие, близко посаженные глаза. Скривив рот на всхлипывающую Лиз, перевел взгляд к Амелии, — Еще одна выходка, дамочки, пожалеете, что на свет родились. Предупреждений больше не будет. Усекли?

Девушки в синих платьях уже поднялись с пола, и теперь тихо стояли в стороне.

Лиз разрыдалась громче. Амелия же, сглотнув горький ком, молча кивнула, ожидающему ответа мужчине. Отступив к стене, вжалась в холодную поверхность и обхватила себя за плечи. Ей стало дурно, голова отяжелела. Руки продолжали подрагивать, глаза щипало от накативших слез. Сейчас она окончательно осознала природу того, что ей предстоит испытать. И перспектива стать подстилкой одного из приспешников Темного Властелина слегка померкла.

Ее собирались лишить слишком ценного. Надежды на счастье, на семью.

Память вновь ужалила теплыми картинками прошлого, ввергая в болезненную тоску. Они с Ликдаром знали друг друга с детства, и были близки до свадьбы. Однажды, задержка в неделю протащила Амелию по целому спектру эмоций. Она боялась сделать диагностику сразу, и шесть дней ходила сама не своя, в компании самых разных мыслей. Но больше всего ей запомнилось чувство затопившего душу счастья, трепетного ожидания. Даже тогда она была готова. Ей бы хотелось…

Магия опровергла догадки, и вскоре цикл нормализовался. Девушка не сильно расстроилась. Она просто запомнила ощущение трепета и нежного тепла, бегущего по венам, и надеялась, что очень скоро почувствует всё это снова. От зародившейся в ней жизни, а не от придуманной иллюзии.

А теперь? Получается, этого никогда не случится.

— Эй, цел? — маг отошел от Лиз и вытянул шею в сторону поднимающегося на ноги мастера.

— Да, все в порядке. Можете идти.

Мужчины, хмуро переглянувшись, покидать палату не торопились.

— Сначала блокиратор магии, — лысый захлопнул дверь, пройдя внутрь. — Давай, старик, шевелись. Бегать за этими козочками по всему лагерю я больше не собираюсь. А портить им мордахи раньше времени — себе дороже.

Амелия замерла, впившись взглядом в высокую фигуру колдуна. Чтобы как-то себя отвлечь, медленно надела кольцо обратно на палец, сжав теплый металл второй ладонью. Оно больше не обжигало, вспышка магии утихла. Глупо было бросаться на амбразуру, лучше бы припомнила все возможные варианты причинить вред без доступа к боевым заклинаниям. А ведь она знала тысячу и один способ, как подорвать человеку здоровье. Пришлось бы пересилить барьер клятвы, но каждый импульс боли, которым ее будет наказывать магия за использование во вред, мог бы того стоить.

Принимая кольцо, Амелия не только вверяла ему управление собственными силами, но и вступала в магический круг целителей. Клятва «Не навреди» красной линией проходила через контракт. В котором, как и в любом документе, были свои лазейки. Иначе с каждой неспасенной жизнью, лекарка платила бы собственной.

Итак, смертельно ранить она все же могла. Все упиралось в природу намеренья.

— Последовательность процедур нарушать нельзя, вы это знаете, — целитель в белом халате прошел на середину комнаты, все так же бесстрастно осмотрев присутствующих.

Его помощницы, низко склонив головы и сцепив пальцы за спиной, не шевелились. Две спящие девушки продолжали изображать покойниц, Лиз тихонечко поскуливала, а охранники упрямо хмурили брови. Целитель продолжил:

— К тому же, будет правильнее, если блокировку сделают их хозяева. Нам же не нужны инциденты, как с Фераниром?

Лысый дернулся, скривив тонкий рот.

— Этот идиот потерял бдительность! В его увечьях виноват лишь он сам, — следом губы сложились в ядовитую ухмылку, — Ну, и его шлюшка, конечно же, свой вклад внесла.

— Девушку неправильно подготовили. Это единственная причина.

— Ладно! — выплюнул маг, щелкнув пальцами, чем привлек внимание своего напарника, — Но мы снаружи. Проведи всё быстро и качественно.

Целитель промолчал. Он не двигался с места, пока мужчины не покинули палату. Затем посмотрел поверх прямоугольных стеклышек очков на Амелию. Сложно было прочитать хоть какие-то эмоции на покрытом морщинами лице. Но в глазах она сумела рассмотреть печаль. Это подрывало уверенность, что человек перед ней способен причинить настоящий вред. Ведь он целитель, с таким же кольцом, как у нее. И вряд ли намеренье лишить молодых девушек возможности когда-либо иметь детей, подходило под критерии «Не навреди».

Но она быстро одернула себя, напомнив, где находится. Властелин мог озаботиться десятком дополнительных возможностей для своих наемников не нарваться на откат за нарушение магической клятвы.

Старик перевел взгляд на своих помощниц, кивнул в сторону Амелии и направился за ширму.

— Эту первой, — бросил он на ходу.

В этот раз Лу озаботилась способом защиты от внезапного нападения. Пошевелила костлявыми пальцами, призывая тонкий серебристый свет индивидуального щита. Он укрыл ее едва заметной призрачной дымкой. Только после этого, она подошла к Амелии и, схватив ту за руку, потащила вслед за целителем.

Девушка не вырывалась. Стоило ли пытаться? Ведь за нее уже всё решено, и повлиять на это никак нельзя. К тому же, недавние слова Лу о «последствиях» заметно охладили пыл. Ведь наверняка человек, которому ее отдадут, как какую-то вещь, не станет заботиться о ее чувствах и здоровье, в случае, как выразилась та же Лу, «залёта». Страшно представить.

А в будущем, когда сбежит — а она непременно это сделает — то обязательно найдет способ исцелиться. Хотя о подобном ни в одной книге не написано и, скорее всего, действительно невозможно. Но Амелия попытается. Однажды ей удалось побороть собственную смерть, хоть это и забросило ее в чужую реальность. Разве еще одно чудо ей не было по силам?

За ширмой оказалась еще одна кушетка. Только значительно выше и шире, с тонкими кожаными ремнями, прикрепленными с обеих сторон. Для фиксации рук, ног и туловища. Рядом стоял одинокий стул, на котором сидел целитель. А в углу — небольшая тумба, с выставленными на ней пузырьками разноцветных зелий. Дыхание сперлось, лишая легкие кислорода. Амелия меланхолично пересчитала флаконы. Их было девять. Многовато для нее одной.

Лу помогла взобраться на кушетку и лечь. Затянула на запястьях и лодыжках ремни, вновь пронзив кожу неестественным холодом своих прикосновений. Последняя фиксация под грудью. Девушка зажмурилась, позволяя себе, наконец, вдохнуть лишенный каких-либо запахов воздух.

Судя по удаляющимся шагам, Лу оставила их с лекарем наедине.

Он встал и подошел с правой стороны. Приподнял ей голову и заставил выпить четыре из приготовленных на тумбе зелий. Все они оказались противно горькими и будто бы совершенно одинаковыми.

— Это больно? — еле слышно шепнула она, сама удивляясь, что рискнула подать голос.

Пальцы сами по себе сжимались в крепкие кулаки, ногти впивались в кожу. Ее зафиксировали, дабы не дергалась, так что ответ она заранее знала.

— Нет, — спустя десяток секунд последовал ответ. — Вернее, да, процедура весьма болезненна. Но вы ничего не почувствуете.

— Почему? — ей вдруг захотелось, чтобы оказалось наоборот. Чтобы она пропустила через себя всю, уготованную ей боль. Дабы этот момент врезался в память, остался там навсегда, без возможности заглушить воспоминание.

Старик ответил не сразу.

Сначала провел теплым золотистым сиянием над ее телом, вызвал диагностический шар, как она это недавно делала для пленника. Проследил за ровным голубоватым свечением, указывающим на отсутствие каких-либо болезней, ранений и патологий. Развеял его, слегка двинув кончиками пальцев. Постоял в молчании, будто ожидая необходимое время, и снова влил ей в рот зелья. На этот раз из трех флаконов.

По телу разлилось тепло, сердце успокоило взволнованный ритм. Но ей по-прежнему был интересен ответ на вопрос. Почему она не почувствует боли, если должна?

— Кое-кто пожелал, — заговорил он, — Чтобы его подарок от Властелина остался… нетронутым.

Ее словно пронзило током. Дернувшись, метнула на лекаря взгляд.

— Разве, я уже кому-то… — сглотнула горький ком, — принадлежу?

— Практически.

— А что значит «нетронутым»?

Голос звучал глухо, Амелия не моргая ловила любые изменения в выражении лица целителя. Но оно оставалось совершенно неизменным.

— Значит, без каких-либо вмешательств. Он предпочитает самостоятельно управляться с тем, что ему принадлежит. И… — он выдержал паузу, словно припоминал слова, — «дефектные игрушки» ему не нужны.

Смысл сказанного доходил до нее очень медленно.

— А как же обязательная последовательность в процедурах?

— Она и не будет нарушена, — он взял оставшиеся два зелья, повертел их в руках. — Вот сейчас мы как раз наградим вас временным бесплодием.

— В-временным? — разум вопил, что это невозможно.

Некто уже выбрал ее для себя.

Когда только успел? Или просто озвучил список критериев, под которые подошла именно она? Рост, вес, цвет волос или еще что-то? А так же, он желал самостоятельно вершить судьбу своего «имущества», скорее всего подготовив гораздо более мучительные перспективы, нежели стерилизация в больничных условиях. И чтобы исполнить прихоть этого человека, старый целитель, привыкший следовать определенным правилам, готов был их нарушить. Почему?

Потому что боялся?

Кому же ей угораздило достаться?

— Достаточно вопросов, девочка, — он поднес открытый флакон к ее губам.

На этот раз вкус был кисло-сладким. Зелье ощутимо скользнуло по пищеводу, оставляя за собой горячий след, и сосредоточило жар внизу живота. Огонь медленно усиливался, обжигая. Амелия сжала простынь в кулаках и вскрикнула, когда терпеть уже было невыносимо. Хотелось поджать колени к груди, свернуться калачиком, зажмуриться. Но ремни надежно фиксировали ее тело, не позволяя делать резких движений.

Жар исчез неожиданно. Будто он ей приснился.

Девушка расслабилась и прикрыла глаза, чувствуя опьяняющее спокойствие.

Глава 3

Когда ее место за ширмой заняла Лиз, Амелию вывели из палаты. Ожидающие снаружи солдаты тут же подхватили под руки и повели виляющим частыми поворотами коридором. Она не сопротивлялась, но маги все равно до боли впивались цепкими ручищами в предплечья, оставляя красные следы на коже. Будто хрупкая девушка могла справиться с двумя рослыми мужчинами. До горечи смешно! Они намеренно торопили шаг, волоча ее за собой, как зверушку на поводке.

У проявившейся на пустой стене железной двери, пока его напарник возился с замком, лысый бесцеремонно смял пленницу за талию, крепко прижимая к себе. Холодный нос прошелся по шее, шумно втягивая запах и шевеля дыханием волосы.

— Эх, жаль на сегодняшнюю раздачу сувениров у Повелителя особые планы, — хрипло шепнул он ей в ухо. — Но, кто знает, может еще встретимся, малышка.

Амелию передернуло от мерзкого ощущения собственной беспомощности.

Втолкнув ее в открывшийся дверной проем, звучно повернули ключ в замочной скважине и удалились под громкие обсуждения, что бы они с ней сделали, будь у них «добро» от их дражайшего Властелина. Гореть ему и всем его прихвостням в вечном пламени Ада!

— А тебя как поймали? — совершенно неожиданно заговорила темнота меланхоличным голосом.

Крутанувшись на звук, Амелия прищурилась. Здесь не было ни единого источника света, его непременно захотелось создать. Привычным жестом шевельнув пальцами, наколдовала небольшой огонек. Подбросила его, отпуская к потолку.

У стены, вытянув длинные босые ноги и откинув голову назад, сидела девушка в такой же больничной рубахе. Копна темных волос казалась вороньим гнездом, с дико торчащими во все стороны кудрями. Еще одна молоденькая пленница с уготованной ей горькой долей. И сколько таких сегодня втолкнут в эту комнату?

— Лучше убери, — поморщилась она, прикрывая глаза ладонью. — Они вернутся, приведут других девок. Не стоит дразнить псов.

— Как услышим шаги, погашу.

Амелия приблизилась, опускаясь рядом. Обняла колени, ткнувшись в них лбом и глубоко вздохнула. Грудь давило тугим обручем, но целительница не подавала признаков слабости. Не плакала, не забивалась в угол. Вопила бесшумно, исключительно у себя в голове, попутно пытаясь успокоиться и поверить, что еще не всё потеряно. Рьяной оптимисткой она никогда не была, стоило ли начинать сейчас? Наверное, стоило. А иначе изведет себя раньше, чем попытается сломить ее кто-нибудь другой.

— Ты без ошейника. Относительно для них безопасная… Из целителей, значит? — продолжила попытки настроить диалог соседка по камере.

— Да, — нахмурилась, прикрывая глаза.

Ошейники! Какое отвратительное слово. Мерзкие сволочи не знали, как еще унизить. Понятное дело, что нужно было решить проблему в виде магии у пленниц, но ведь есть множество альтернативных вариантов. Браслет или руна сдерживания, на худой конец. Нет же, Его Проклятому Величеству дай только повод лишний раз указать сопротивлению на их место.

— Все равно хозяин поводок накинет.

Амелия повернула голову, одарив собеседницу мрачным взглядом. На тонкой шее девушки поблескивала серебряная полоска металла. В мыслях мелькнули слова старого целителя о важной последовательности процедур.

— А тебе уже… — голос резко сел, прозвучав глухо.

— Им пришлось, — она хмыкнула. — Меня не легко было поймать. В процессе заварушки даже понадобилось отскрести парочку своих шакалов от стен моего убежища.

— Они нашли тебя дома? В мирном поселении?

— Это противостояние затянулось. Их гнилой Повелитель начинает терять терпение, ища способы давления на наших предводителей. Вся моя семья в сопротивлении, и появление здесь меня было лишь делом времени.

— Почему ты так спокойно об этом говоришь?

Она встретилась с Амелией взглядом, горько усмехнувшись.

— Я наконец-то могу внести значимый вклад в общее дело.

— В каком смысле?

— Прикончив одного из их генералов, конечно же. Темный Властелин радуется какой-то серьезной победе и готов одарить сегодня свой ближний круг.

Брюнетка растянулась в хищной улыбке, от которой Амелия зябко поежилась.

За последующий час привели еще шестерых девушек.

С каким-то первобытным страхом Амелия осознала — Лиз среди них не было. Что они сделали с ней? Со слишком нежной, ранимой, беззащитной девочкой, какой она воспринималась несмотря на более старший возраст. Все эти ужасы, связанные с войной, пленом — не для нее. Казалось, нет никаких шансов, что эта волшебница справится с предстоящим кошмаром. Ее легко было представить в роли помощницы целителя, доброй мамочки и ласковой жены какого-нибудь сурового мага. Он бы оберегал ее, укрывая от всех возможных бед.

Увы, у судьбы на каждую из них свои планы. И если Амелия знала, что справится с чем угодно, то Лиз вряд ли могла похвастать такой уверенностью в своей стойкости. И вот, именно ее увели куда-то в другое место. А может, она вновь закатила истерику, и целитель принял решение придержать в палате вместе с теми спящими незнакомками? Хотелось верить, что страданий на ее долю выпадет чуть меньше, чем уготовано им всем.

Когда стало понятно, что пополнения в рядах не будет, дверь вновь щелкнула замком. Их перевели в смежное помещение, где совершенно по-варварски пропустили через холодный душ. Затем появилась уже знакомая худышка Лу, принявшая в этот раз роль костюмера. Каждую из девушек нарядили в платье. Амелии досталось темно-синее, слегка приталенное, но все равно слишком мешковатое. Оно едва доходило до колен, откровенный вырез лишь слегка скрывал грудь, а широкие длинные рукава то и дело норовили соскользнуть с плеч. Белья им ожидаемо не выдали.

Амелия чувствовала себя голой. Кусок синего шелка больше раздевал, нежели скрывал. Спасибо, волосы не стали подбирать наверх, оставив распущенными. Как только Лу с ней закончила, принимаясь за следующую пленницу, Амелия торопливо распределила густые пряди по груди. За прошедшие два года с ее появления в этом мире, они здорово отросли, спускаясь до самой талии.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Когда все были готовы, их потащили по длинному коридору в подземелья. Конечно, где же еще могли проходить встречи главного злодея с его прихвостнями.

Она постаралась абстрагироваться, выстроить вокруг себя стену, не слышать и не видеть ничего вокруг. Ее тянули за руку, шипели что-то над ухом, подгоняя. Глаза вылавливали оранжевые пятна зажженных факелов, босые ступни спотыкались по скользкому холодному полу.

Наконец, всякое движение прекратилось.

Она до крови прикусила нижнюю губу, несколько раз часто моргнув и наконец позволив себе вынырнуть из раковины.

Просторный зал, освещенный волшебными фонарями. Они медленно парили под высоким потолком, одаривая мрачные подземелья теплым желтоватым светом. Впереди, на постаменте, к которому вели высокие ступени, возвышался черный трон. А на нем…

Кто говорил, что Тьма — страшна и ужасна? Напротив, она слишком привлекательна. Ужасающе прекрасна, как хищный цветок, заманивающий в свою пасть насекомых. Или яркий свет ночного фонаря, к которому так неосмотрительно стремятся легкомысленные мотыльки.

А Властелин — был воплощением этой Тьмы. Красивый мужчина с тонкими чертами лица, черными длинными волосами и острым взглядом жутковатых оранжевых глаз. Они напоминали, что ради достигнутого величия он заключил сделку с самим дьяволом. По другой версии — связал свою кровь и магию с драконом, из-за чего его облик «претерпел некоторые изменения». Но что бы он там с собой не сделал, результат не ввергал в тихий ужас. Напротив, к нему хотелось приблизиться, коснуться, отдаться в его абсолютную власть.

Испугавшись подобных порывов, Амелия судорожно выдохнула и впечатала взгляд себе под ноги.

Привлекать внимание лишний раз не стоит, иначе заберет себе.

К ее удаче, она была здесь не одна.

Рядом тряслись от страха еще семь девушек, и как минимум две из них оказались слишком глупы, чтобы не пялиться на мужчину, занимающего трон. Амелия не могла понять, отчего такая реакция, ведь перед ними далеко не монстр. Или они видят нечто другое? Судорожный всхлип рядом перешел в рыдания. Амелия стиснула зубы, еще ниже опуская голову, и усиленно соображая, что же здесь не так.

Их явно притащили в центр зала, вокруг было много людей. Целительница не прислушивалась к голосам, не пыталась разобрать отдельные фразы. Она сосредоточилась лишь на одном звуке — размеренных, неторопливо приближающихся шагах. А затем, и на шелестящем голосе. Мягком, размеренном, чудовищно привлекательном.

— Какая прелесть… Так много страха, что хватит не на одну ночь.

Шаги остановились совсем рядом. Амелия почти не дышала.

— Я говорил, что дам самым верным своим генералам выбрать первыми, но…

Движение воздуха задело ее кожу, распространяя леденящий душу холод по всему телу. Завывания рядом стали еще громче.

Она зажмурилась.

Плачь резко оборвался, и тело рухнуло с глухим стуком.

Приоткрыв глаза, увидела бледную руку потерявшей сознание девчонки прямо у своих ног.

— Эту ко мне. Должна быть… многообещающей.

Он удаляется.

Вопросов больше, чем ответов.

От накатившей слабости, она едва не прилегла рядом с несчастной. Но ту уже подхватили и унесли, мигом возвращая Амелии способность контролировать собственное тело.

— Ликдар, ты сегодня будешь первым. Успех последней операции целиком твоя заслуга. Выбирай, какую из девиц желаешь себе в подарок. Делать с нею можешь всё, что душе угодно.

Она напряглась, услышав имя. Даже осмелилась поднять глаза.

Лучше б не делала этого.

Он стоял, подпирая плечом одну из колонн. Руки скрещены на груди, поза слишком расслаблена, а выражение лица… отвратительно, просто до безобразия довольное! Взгляд лениво скользит по девушкам, оценивая их, словно товар на рынке.

Не в силах вытерпеть это, Амелия вновь вернулась к разглядыванию своих ног, лишь бы не видеть, как он дойдет наконец до нее. К груди будто кто-то приложил раскаленный до бела камень. Было трудно дышать, но она держалась. В конце концов, самое страшное позади — Властелин выбрал не ее. То, что она видела в нем эталон мужской красоты, в то время, как остальные девушки теряли сознание от ужаса, не хило напрягало.

— Эту, — бросил Ликдар равнодушным тоном.

Она внутренне дернулась, не решаясь посмотреть, на кого он указывает. Но осталась стоять неподвижно. В любом случае скоро все узнает.

— Уверен? — насмешливо хмыкнул Властелин. — Она же холодна как льды Пограничья, ты только глянь. Наверняка уже рассудком поехала, бедняжка. Бери лучше ту, что поскуливает рядом. Хоть какие-то эмоции.

— Остальные немного не в моем вкусе.

Холодный смех и цоканье языком.

— Твое право. Но я дам тебе возможность передумать. Как надоест, подарю другую. Забирай.

Щелчок.

Ее схватили за руку и куда-то потащили.

Она вскинула взгляд, не осознавая до конца, что произошло. Но увидела лишь затянутую в черную мантию спину. Запястье обжигала крепкая хватка длинных пальцев. На указательном поблескивал агатом массивный перстень. Не родовой, но смутно знакомый. Кажется, она видела подобный недавно, только вот у кого? Совершенно точно не у Ликдара. Амелия бы запомнила, когда исцеляла его в шатре.

Стоило подумать об этом позже.

Душа горела огнем, виски сдавливало тупой болью, а девушка пыталась понять — почему именно она? Неужели проблеск узнавания, скользнувший в серых глазах тогда, в палате, действительно не привиделся?

А может все гораздо прозаичнее… Мужчине приглянулась хорошенькая целительница, так опрометчиво спасшая ему жизнь, он запомнил ее и решил заполучить. Ведь не привык, чтобы желаемое ускользало из-под носа.

Она проснулась здесь со старыми воспоминаниями. И каждый встреченный с той ночи человек казался незнакомцем. Порой она готова была поверить, что прошлая жизнь ей попросту приснилась.

Но Ликдар Доэйр был слишком реальным для видения из снов.

Столько раз твердила себе — этот человек не тот, кого знала с самого детства, кого любила в своем измерении. Он просто очень похож. Как отражение в зеркале, злой близнец из параллельного мира.

Но достаточно оказаться лицом к лицу, столкнуться взглядами, коснуться… И сердце предательски сбивается с ритма, а память кричит сумасшедше: он! Да это же он, посмотри! Это его расплавленное серебро глаз, его морозный запах с нотками морского бриза, и руки… Красивые, с длинными пальцами и шероховатой горячей кожей. Сейчас причиняющие боль, слишком сильно сжимая запястье, но все же, те самые, прикосновения которых забыть невозможно.

Он вывел Амелию из темноты коридора, и она сощурилась от яркого света. Попыталась оглянуться, чтобы увидеть снаружи здание, из которого вышли. Но Ликдар одернул, притянув к себе, впился пальцами в плечи. Стукнувшись лбом в его грудь, девушка зажмурилась, выдавливая случайные слезы, и почувствовала, как земля уходит из-под ног. В животе все похолодело, реальность закружилась в глазах, а следом внутренности вывернул внезапный рывок.

Они переместились в пространстве. Знакомое чувство, но такое забытое… В этом мире она еще ни разу не пользовалась такими чарами. Слишком опасны, если не знаешь точно, куда тебе нужно попасть.

Ликдар отстранил ее от себя, продолжая придерживать за плечи. Подняв голову, в надежде увидеть в его лице хоть какие-то ответы, поежилась от вида изогнутых в презрительной усмешке губ.

Она сильная, выносливая. Скорее всего, сможет вытерпеть издевательства, грубость и даже насилие, но… не от его рук. Святые боги! Да чтобы запытать до смерти, ему и пальцем шевелить не нужно. Амелию уничтожит одно его присутствие рядом, и память об их несуществующем в этом мире прошлом.

Где же они оказались? Оглядевшись, в ужасе замерла. Воздух исчез из легких, а вдохнуть толком не получалось.

— Нет, нет, нет, — зашептала себе под нос, попятившись от высоких кованных ворот.

За ними возвышался особняк. И его потемневшие, полуразрушенные стены приковали к себе все внимание. Ведь это тот самый дом, ставший местом ее смерти. Вон окно, из которого выпала. А там — каменный обрыв, с протекающей мимо речушкой. Скорее всего, в неторопливых водах и нашли изуродованное падением тело.

Надо же такому случиться, что единственное место из прошлой жизни, встретившееся ей здесь — особняк Доэйров. Настоящая кладезь воспоминаний. Где за каждым углом поджидали призраки тех, кого в этой реальности не было.

— Что, поражена результатом дел рук своего отца? — ровный голос Ликдара буквально выдернул из нарастающей паники. — Да, перед смертью он постарался на славу. С таким набором проклятий эта земля справиться не в силах.

Она непонимающе уставилась на него, активно размышляя. Шевельнувшаяся после слов об отце надежда в тот же миг развеялась с таким безразличием упомянутой смертью. Значит, родителей найти уже не удастся. Если погиб папа, мама вряд ли осталась жива.

В горле образовался горький ком, и Амелия отвела взгляд от лишенного каких-либо эмоций Ликдара. Вновь взглянула на особняк, в этот раз замечая сильнейшие разрушения. Одна из башен сравнялась с землей, западная часть превратилась в руины, а уцелевшие стены покрыты черной копотью. Сад, в котором она так любила гулять, исчез. На его месте лишь мертвые деревья тянули к небу покореженные ветви. Это смотрелось особенно жутко в разгар молодой весны, когда природа вокруг расцветает. Казалось, не тронутой проклятьями осталась одна каменная ограда, да кованные ворота.

Неужели все это и правда сотворила магия отца? Не может быть такого. Ведь он целитель. Именно от него она унаследовала Дар. Или здесь все по-другому? Боже, Амелия столько отдала бы, лишь чтобы открыть хоть часть воспоминаний той, чье место заняла!

— Он не мог этого сделать, — прошептала, не поднимая глаз, — Ты врешь.

Холодный смех окатил горячей волной. Девушка вздрогнула, обхватив себя за плечи, и отступила еще немного. Оглянулась, раздумывая, смогла бы сейчас сбежать? Позади петляла дорога, по обе стороны от которой раскинулось поле, заросшее весенним разнотравьем. Зеленый, желтый, белый сливались в единое море до самого горизонта. Впереди темнел лес, а чуть в стороне виднелись окраинные дома города.

— Ты все исправишь, Амелия.

Она дернулась, испуганно взглянув на мужчину. Он был серьезен и мрачен, будто и не смеялся только что.

— Я так долго тебя искал, — шаг в ее сторону. — После нападения на мой дом, перевернул вверх дном каждый ополченческий город.

Еще шаг.

— А нашел совершенно случайно, во вражеском лагере. Ты даже умудрилась спасти мне жизнь. Почти погасила магический долг.

— Я не понимаю, — прохрипела севшим голосом.

— Твоя магия — ключ к снятию проклятий с моей земли. Ты будешь жить здесь, до тех пор, пока не исправишь ошибки своего отца. Все, до единой. А иначе…

Он уже приблизился на расстояние вытянутой руки, и она снова отступила.

— Я не посмотрю, что однажды, ты была мне дорога.

Выдохнула. И забыла вдохнуть. Что это значит? Что он имеет ввиду? Неужели и в этом мире между ними… Она мотнула волосами, откидывая прочь мысли.

Но они напирали непробиваемой стеной, засыпая вопросами.

А отец? Он погиб здесь, оставив после себя кучу проклятий. Что им двигало? Лишь цель устранить генерала вражеской армии? Не верится.

И какой еще «магически долг»? Если он был, разве спасение жизни не уплачивает его полностью? Или… по вине ее рода Ликдар потерял еще кого-то.

Вообще, как он оказался на темной стороне? Если когда-то, хоть и давно, «она была ему дорога», то ни за что не позволила бы сделать неправильный выбор! Костьми бы легла, но не допустила!

В голове зашумело, виски сдавило болью.

Не ведая, что творит, Амелия вдруг сорвалась с места и бросилась прочь. Поднимая дорожную пыль, ворвалась в поле и помчалась вперед со всех ног, будто за ней гнались адские гончие.

Она не сможет, сойдет с ума, не справится!

Две реальности столкнулись в памяти, едва не лишая рассудка. Девушка слышала лишь бешенный стук собственного сердца, не видела ничего, кроме зелено-желтых волн травяного моря.

А когда в спину толкнули, и она упала, то не выдержала. Разрыдалась. Совершенно по-детски, как никогда еще не плакала. Если б могла видеть себя со стороны, наверняка поморщилась бы, припомнив слишком чувствительную и ранимую Лиз. Амелия не была такой, она всегда стойко принимала удары судьбы.

— Что ты творишь, сумасшедшая! — резкий голос над ухом и сильные руки, переворачивающие на спину.

Мужчина замер, нависая над ней мрачной тучей. За пеленой слез сложно что-то разглядеть, да она и не пыталась. Не могла остановить накатившую на нее истерику. И без того слишком долго продержалась.

— Сумасшедшая, — повторил уже спокойнее, — Как и вся твоя чокнутая семейка.

Это последнее, что Амелия услышала, прежде чем почувствовать тепло чужой магии и потерять связь с реальностью.

Глава 4

Проснувшись, Амелия какое-то время лежала с закрытыми глазами. Прислушивалась к себе и окружающим звукам, боясь, что вот-вот произойдет нечто страшное. Но минута, другая, третья — и ничего. Лишь тишина, едва нарушимая завыванием ветра. Должно быть за то время, что пробыла без сознания, на улице разразилась гроза. Только подумав об этом, девушка почувствовала ни с чем не сравнимый запах весеннего дождя.

А может, всё это — лишь дурной сон? И ничего не было. Ни падения, ни другого мира, ни войны. И ее не подарили Ликдару Доэйру, как какую-то вещь. Эта мысль заставила сердце болезненно сжаться. Совсем не похоже на отголосок ночного кошмара.

Следом появилось ощущение чьего-то присутствия, тяжелого взгляда в спину. Мигом похолодев, Амелия распахнула глаза и резко села. Обернулась. В проеме открытых настежь дверей застыла сгорбленная фигура костлявого существа, пялившегося на нее большими водянисто-голубыми глазами. Грязно-серые лохмотья, бывшие когда-то платьем, ниспадали до самого пола, скрюченные пальцы подрагивали, в предвкушении сомкнуться на чьей-нибудь шее. Лицо практически полностью скрывали длинные пряди черных волос. Значительно выдающийся вперед нос заметно шевелился, принюхиваясь.

Амелия медленно сползла с кровати и попятилась, пока не ткнулась спиной в выступ подоконника. Она едва дышала.

Существо склонило голову на бок и чуть качнулось вперед. Протянуло в ее сторону руку, делая шаг через порог. В комнате резко похолодало, лившийся из окна дневной свет обратился в сумерки, воздух сгустился. Девушка задыхалась, пытаясь издать хоть какой-то звук: закричать, позвать на помощь — но не могла. Будто онемела.

Какова ирония!

Снова особняк Доэйров, и снова окно. Неужели история повторится? Это было бы слишком жестоко.

Но помощь пришла неожиданно. Тихий женский голос со стороны коридора и два коротких слова:

— Пошел прочь.

Это вывело из оцепенения.

За спиной существа проявилась низкая тень. А следом, комнату наполнила яркая вспышка неизвестного Амелии заклинания. Оно рассеяло полумрак и холод, обращая жуткую тварь в рассыпавшиеся по полу клочки черного дыма. Проследив, как они медленно исчезают, целительница посмотрела на свою спасительницу.

Девушку в инвалидном кресле.

Оно парило в паре сантиметрах над полом, и судя по легкому золотистому свечению, исходящему от рук незнакомки, магия питалась именно ее силой. Это показалось странным, ведь подобные вещи наделялись собственной аурой. Резерв волшебников не безграничный, дабы растрачивать его на столь мощные бытовые чары.

Едва заметное шевеление тонких пальчиков — и кресло вплыло внутрь.

— Спасибо! — спохватилась Амелия, делая шаг навстречу, — Не знаю, что это было, но я жуть, как испугалась.

— Это ригс. Таких здесь много водится.

— Духи-падальщики? — по спине пробежал холодок, — Но… Разве поблизости есть кладбище?

Сталкиваться лицом к лицу с этой разновидностью порождений тьмы, к счастью, не приходилось. Лишь знала, что ригс — отголосок чьей-то мучительной смерти. Не призрак и не дух, лишь след, оставшийся после темного проклятья. Ригсы цепляются за место или человека, питаются энергией любого магического источника, какой найдут поблизости. Избавиться от них практически невозможно.

— Когда привыкаешь, они не могут причинить ощутимый вред. И злятся. А тут, вдруг свеженькое привалило. Готовься на первых порах побывать в роли ужина.

Девчонка усмехнулась. Совершенно не зло и как-то до боли знакомо. Амелия бесцеремонно разглядывала ее, пытаясь понять, встречались раньше или нет. Совсем юная, лет пятнадцати, может чуть больше. Миндалевидный разрез серых глаз, собранные в тугую косу светло-русые волосы, кривая улыбка на губах. Они красивой формы, верхняя чуть пухлее нижней.

— Пытаешься меня вспомнить?

— Прости… — целительница отвела глаза, поняв, как грубо выглядело это наглое разглядывание.

— Ликдар говорил, что ты изменилась. Я не верила. Думала, увижу тебя, и возненавижу еще сильнее. Но нет. Мой брат оказался прав.

— Брат?.. — шепнула себе под нос, ошарашенно качнувшись назад. Поясницу вновь обжог острый угол подоконника.

У Ликдара есть сестра?!

Но этого не может быть. Он единственный наследник Доэйров.

Был. В ее мире.

Наверное, пора перестать искать точки соприкосновения двух разных реальностей. Иначе, недолго сойти с ума.

— Почему ты меня ненавидишь?

Секундная заминка, и нервный смешок следом.

— Смеешься?

— Нет, правда, я не помню. В любом случае, прости, что бы я тебе ни сделала…

— Заткнись! Замолчи, поняла? — все это время сдержанно-спокойную девушку вдруг прорвало на эмоции, — Не нужно мне это фальшивое раскаянье! Исправь, что натворил твой отец, и выметайся из нашего дома, как можно скорее! Поняла?

Амелия ошарашенно наблюдала за холодной вспышкой ненависти на бледном лице, в потемневших глазах, во всей хрупкой фигурке этой незнакомой ей девочке, которую умудрилась так сильно обидеть.

— Что же я сделала?..

Та уже открыла рот, дабы разразиться очередной тирадой, как в комнату ворвался высокий худой мужчина. Затянутый во все черное, в застегнутой до самых крайних пуговиц одежде, он показался очередной тенью этого отравленного проклятьями места. Едва завидев его, девушка проглотила вертевшиеся на языке слова и низко опустила голову.

— Отправляйся к себе, Линара, — резко сказал он, — Я просил не появляться в этой части дома.

— Прости, отец.

Она направила кресло к выходу, безропотно подчиняясь приказу, и быстро исчезла из вида.

Оставшись наедине с Рикардом Доэйром, Амелия напряглась. В прошлой жизни этот человек был веселым и отзывчивым, часто улыбался, рассказывал истории о своих многочисленных поездках, обожал путешествовать по миру. Она редко его видела, но каждая их встреча оставляла лишь только приятные воспоминания. А теперь предстояло познакомиться с его новой версией. И судя по неприязненному холоду голубых глаз, совершенно не расположенной к общению.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Внешне он изменился. Слишком худ, слишком бледен и сед. Длинные волосы перевязаны черной лентой, вокруг глаз — сеть морщин, от правого виска до подбородка белеет тонкий шрам. Встретила б случайно — не узнала.

Осмотрев комнату, мужчина убрал руки за спину и недовольно поджал губы. Скользнул взглядом по застывшей у окна Амелии, нахмурился. Повернулся было уходить, но остановился в дверном проеме. Подумав, обернулся и неторопливо заговорил:

— Эта часть дома особенно сильно отравлена проклятьями. Здесь много паразитирующей темной энергии, ригсов, и одному черту известно, чего еще. Всё это — плоды магии твоего отца. Снять проклятия мог только он. Но сын уверен, что и тебе подобное под силу. Именно поэтому ты здесь.

— Но это не так, — отмерла Амелия, обнимая себя за плечи. Ей вдруг стало резко холодно, как в момент появления той мерзкой твари — ригса. — Я целительница, в моих чарах нет и капли тьмы. Вы ошиблись.

Доэйр прищурился, будто раздумывая о чем-то. На дне голубых глаз мелькнула тень.

— Еще рано делать выводы.

— Какие выводы? Целители не могут быть Тёмными! Вот, — она подняла ладонь, демонстрируя кольцо-артефакт, — Я даже боевые заклинания использовать не могу!

По тонким губам скользнула слабая улыбка.

— Девочка… Нет абсолютного Света. Впрочем, как и Тьмы. Есть лишь две стороны одной медали. И медаль эта висит на шее каждого из нас.

— Я не понимаю.

— Тут вопрос не в разновидности магии, а в том, кто ее использовал. Кровных родственников у человека, разрушившего это место, больше нет. Лишь ты. Тебе исправлять. Но хватит пустой болтовни. Сейчас придет Нола, она расскажет, что делать и ответит на все вопросы.

— Кто такая Нола?

Он удивленно вскинул бровь, будто услышал несусветную глупость. И отвечать не стал.

— Я скоро уезжаю, Ликдар здесь практически не появляется. Чем быстрее выполнишь свое дело, тем скорее освободишься. Ты не рабыня и не пленница, считай себя… гостьей. Но пытаться пересечь границы поместья — заведомо плохая идея.

Он перешагнул через порог, задержавшись лишь на пару секунд, чтобы сказать:

— И держись подальше от Линары. Моя дочь упряма и совсем не умеет прощать.

Ушел.

Оставил после себя больше вопросов, чем ответов.

Амелия вздохнула, растерла слезившиеся глаза и подошла к кровати. Села, запустив пальцы в волосы.

Она мало что понимала, но одно знала точно: чтобы выбраться отсюда, предстоит прыгнуть выше собственной головы. Ведь от нее ждут практически невозможного!

Пока не исцелит это проклятое место, останется его пленницей… А замки здесь покрепче любых решеток и темниц. Уж если намекнули о границах, значит по периметру установлены мощнейшие защитные чары. Не стоит даже пытаться пройти через них.

Одно радовало: ни Ликдара, ни его отца в ближайшие дни поблизости точно не будет.

Какое-то время она сидела неподвижно, опершись локтями на колени и массируя ноющие виски кончиками пальцев. Размышляла, прокручивала в мыслях произошедшее с ней в этом мире, сравнивала встреченных людей с их копиями из ее прошлого. А затем решительно выпрямилась, зная, как поступит. Заученная схема из целительской практики: осмотреть, изучить, приложить все усилия, чтобы помочь. Получится или нет — другой вопрос. Главное, не забиваться в угол, страдая по своей несчастной судьбе. Изменить уже произошедшее все равное не в ее силах.

Почувствовав себя чуточку лучше, впервые с момента пробуждения нормально осмотрелась. На ней все то же мешковатое синее платье, в котором Ликдар притащил ее к воротам родового поместья. Захотелось немедленно избавиться от этой тряпки, но для начала найти ей замену.

Небольшая комнатка с одним окном и догорающим камином. Какое счастье, что определили именно сюда, а не в прежнюю спальню! Бороться с призраками воспоминаний сейчас выше ее сил.

Из мебели были лишь кровать, кресло у камина, маленький столик и небольшой платяной шкаф. К нему Амелия и направилась. Распахнула дверцы, чуть вздрогнув, когда встретилась взглядом со своим отражением. Бледным, с парой синяков под глазами и свисающими до самой талии прядями растрепанных волос. В полумраке вполне могла сойти за ригса. Не удивительно, что тварь не напала в тот же миг, как появилась на пороге.

Изучить ряд висевших на вешалках нарядов ей не дал очередной посетитель. Быстрые шаги по коридору, звучно стукнувшая дверь и зеленый ураган, налетевший с крепкими объятиями.

— Ох, как же я переживала за тебя! Несколько лет ни словечка, ни новости! Как только господину удалось отыскать в этом военном кошмаре? Чудо, да и только!

Смутно знакомый голос звонко причитал Амелии в макушку, раскачивая из стороны в сторону, как младенца. Придя в себя от первого шока, девушка засопротивлялась и все же вывернулась из цепких рук.

— Анолина? — проговорила одними губами, ошарашенно рассматривая высокую брюнетку в ярко-зеленом простом платье.

Ее она тоже знала.

Молодая женщина, совсем недавно взявшая на себя обязанности своей почившей матери. Та всю жизнь проработала у Доэйров экономкой, приведя сюда дочь еще в тринадцатилетнем возрасте. Девочка помогала ей по дому, а затем стала служанкой. Можно сказать, выросла здесь. Сейчас ей должно быть около сорока, но выглядит значительно моложе. Лишь в темно-карих бархатных глазах заметна не по возрасту накопленная мудрость.

— Нола! Нола я. Неужели забыла? Ох, милая… — она вновь потянулась с объятиями, от которых Амелия не смогла увернуться. — Что же с тобой стало? Ты столько натворила… Я до сих пор помню события тех дней, тебя тогда словно подменили.

Они никогда так близко не общались, и столь резкая перемена пугала.

Ну вот, она снова путает свою реальность с чужой… Нужно забыть о прошлом! Забыть немедленно, и пытаться жить в роли другого человека. А для начала — разгадать все его тайны, узнать о поступках и их причинах. Похоже, Нола сможет в этом помочь.

— Да, у меня что-то с памятью…

Брюнетка отстранилась, пригладила ее растрепанные волосы и горестно вздохнула.

— Жаль, что былого не вернуть.

— Расскажи, что я сделала? Мне очень-очень важно это знать.

— Слишком долгая история… — Нола прикусила губу, переведя ставший отстраненным взгляд в сторону окна.

— Ну пожалуйста, хотя бы в нескольких словах, — заломив руки, Амелия шагнула ей навстречу, — Ты же знаешь.

— Ну, если вкратце… По твоей вине хозяйская дочь прикована к инвалидному креслу.

Девушка испуганно вдохнула, зажав рот ладонью.

— А миледи, пусть земля ей пухом, сейчас в лучшем мире.

— Тоже по моей вине? — просипела резко севшим голосом.

Нола молча кивнула, опустив глаза и принимаясь сминать в пальцах ткань подола.

— Что у вас с молодым господином происходило — мне не известно. Но его отец тебе слишком доверял, чтобы простить смерть жены и болезнь дочери.

В комнате повисла тяжелая тишина. Амелия попятилась, пока не ткнулась спиной в угол шкафа.

— Господи, какой кошмар. Зачем… Почему? Как я вообще это сделала?

— Не знаю, но ты не могла совершить подобное намеренно. Я помню лишь вспышку магии, взорванную комнату и твое бледное лицо, исчезающее в голубоватом пламени. Ты сбежала, словно спасаясь от демонов. Спустя пару минут появился Ликдар. Помчался наверх, в самый эпицентр разрушений, — она запнулась, отворачиваясь. — Не хочу говорить, что было дальше. Да и не знаю всего. Потом долгие месяцы траура, восстановления, череда целителей, навещавших Линару. А затем, то роковое нападение, окончательно разрушившее это место.

Амелия прикрыла глаза, пытаясь успокоиться. Все в порядке, это не она натворила, а всего лишь ее двойник. Ничего уже не исправить: мертвых не вернуть, раненные души не залечить, разрушенные отношения не склеить. Но избавить поместье от проклятий еще можно.

— Как давно это случилось?

— Нападение?

— Нет, то, что я сделала.

— Больше двух лет назад… Зимой.

Именно тогда она и проснулась в чужой спальне, на соседней кровати с Лиз. Хотя в ее мире на тот момент была весна, канун их с Ликдаром свадьбы. Амелию в то утро убили. А по какой причине душа покинула это тело? Загадка. Как и приведшее к трагедии в особняке.

Могла ли вспышка магии, о которой говорит Нола, быть стихийной? Тогда девушка точно не виновата в смерти леди Доэйр и несчастья Линары. Виноват тот, кто стал причиной этой вспышки. А может ни «кто», а «что»… Чего она могла так сильно испугаться? Или разозлиться.

Мог ли папа явиться сюда, дабы отомстить за нее? Если она сбежала не к родителям, то они просто не знали, где их дочь. И, возможно, считали погибшей в доме Доэйра.

— Спасти поместье — самое малое, чем можешь загладить свою вину, — не дождавшись какой-либо реакции, снова заговорила Нола. — Я всё тебе здесь покажу и помогу, если потребуется. Но это с завтрашнего дня. Сегодня у меня указания привести тебя в порядок, накормить и оставить в покое, дабы хорошенько выспалась.

Брюнетка улыбнулась и внимательно осмотрела Амелию с головы до ног. Затем направилась к дверям, выглянула в коридор и прокричала:

— Заносите! И смотрите не пролейте, это слишком ценные настои!

В комнату ввалились двое поджарых мужиков, тащивших большую, уже наполовину наполненную бочку. Как она только в дверной проем пролезла! Установив ее между кроватью и камином, они молча удалились, даже не взглянув в сторону Амелии. Следом две служанки приволокли ведра с водой. Помещение быстро наполнилось паром, горько пахнущим какими-то травами.

— Мы разве в средневековье? Тут же есть ванная!

— Мне тебя не отмыть надо, милая, а защитить от темных сущностей. Здесь их немало поселилось, — Нола взялась за толстые деревянные бортики и заглянула внутрь. — Это специальная заговоренная бочка, ее нельзя тревожить магией. Передвигать и наполнять только вручную. Мы оставим ее здесь, раз в неделю будешь отмокать в целительных настоях.

— Но…

— Никаких «но»! Это приказ молодого господина, а зарабатывать его гнев непослушанием я тебе категорически не советую.

Амелия нахмурилась и подошла поближе, дабы попытаться разгадать состав этих «настоев». Она знала все целебные растения, но в этой смеси запахов весьма сложно разобраться — слишком много всего намешано.

Служанки перелили воду в бочку и быстро ушли.

— Снимай это безобразие, — женщина махнула на платье.

Амелия послушно стянула ткань с плеч, и одежда гармошкой упала под ноги. Нола подставила табурет и помогла забраться в бочку, терпеливо ожидая, пока девушка привыкнет к слишком горячей воде. Затем, чуть надавила ей на макушку, требуя окунуться с головой.

— Волосы у тебя значительно длиннее, чем помню. Это отлично. Они хорошо сохранят запах. Главное, заплетать послабее — и темные твари будут не страшны.

Глава 5

Ужин ей принесли в комнату.

Нола советовала не выходить до самого утра, дабы ненароком не заблудиться. Амелию поселили совсем рядом с разрушенной частью особняка, на чем настоял сам лорд, и она не обижалась за это. Ведь была очень виновата перед всей их семьей, хоть сама ничегошеньки не помнила. Не удивительно, что он пытается держать ее подальше от дочери.

Но сидеть взаперти было просто невыносимо!

Она больше часа провалялась на кровати, ничего не делая. Даже волосы высохли самостоятельно, без применения магии. Устав лежать, девушка встала и принялась расхаживать из угла в угол. Осмотрела прилегающую к спальне ванную комнату, изучила каждый предмет мебели, даже заглянула под кровать и подвинула кресло ближе к камину. Обшарила каждую поверхность на предмет всяческих следящих, подслушивающих, влияющих на сознание чар и рун. Ничего, требующего особого внимания не обнаружила.

Только-только начали опускаться сумерки, солнце, опустившееся за горизонт, еще освещало небо закатными красноватыми лучами. Из окна мало что можно увидеть, лишь некоторые деревья уничтоженного сада и заросший камышом пруд. А ведь когда-то здесь было так красиво… Она любила прогуливаться по берегу, читать книги, сидя в беседке, и наблюдать за ленивыми цаплями, греющимися на солнышке. Они стояли одной ногой в воде, поджав вторую и неторопливо очищая без того белоснежные перья. Теперь же — ни птиц, ни водяных лилий. Одна только темная заводь.

Отвернувшись от окна, Амелия задумчиво прокрутила кольцо-артефакт на пальце. Сможет ли справиться, располагая лишь частью своей силы? Разрывать магический контракт боялась, так как самостоятельно вернуть все назад не сможет. А ведь она — целитель. Хоть сейчас и взаперти, но не навсегда же. Идет война, и подобные ей волшебники на вес золота. Сколько жизней она еще сможет спасти? Решено! Постарается обойтись тем, что имеет. Причем начинать необходимо прямо сейчас, чем быстрее — тем лучше. По крайней мере, в ближайшие часы ложиться спать точно не собирается.

Решительно подойдя к шкафу, распахнула дверцы и внимательно изучила гардероб. Удивительно, в основном здесь платья, причем все ее размера. Может на самом деле это ее вещи? Ведь в прошлой жизни она практически жила здесь, месяцами оставаясь у Доэйров. В первое время отношений с Ликдаром, оторвать их друг от друга было весьма сложно. Вдруг, и здесь происходило нечто подобное? Все же, Нола общалась с ней, как с родной.

Отобрав необходимое, Амелия торопливо оделась и осмотрела себя в зеркале. Коричневое платье-халат с мелкими пуговками до самого горла, перевязано тонким пояском на талии. Рукава три четверти, свободная юбка — до колен. Весьма удобно, если придется о чего-то убегать или перелазить через завалы. В идеале, ничего лучше штанов еще не придумали, но увы, этого среди нарядов не нашлось.

Волосы оставлять распущенными было бы глупо, еще зацепится за что-нибудь. Но припомнив слова Нолы, решила косу сильно не затягивать. Заплела слабо, да на ходу еще наверняка растреплется. Аккуратная прическа у нее редко надолго задерживалась, строптивые локоны так и норовили высвободиться из пут.

Замерев у выхода, Амелия с минуту прислушивалась. Сколько людей живет в особняке ей не известно, и рисковать, попадаясь кому-либо на глаза, не хотелось. То, что говорила Нола про «заблудиться» — глупости. Эти места она знала, как свои пять пальцев. Да, разрушения значительно изменили особняк, но явно лишних комнат или коридоров не добавили.

Снаружи стояла гробовая тишина. Потому, девушка выскользнула за дверь, тихонько прикрыв ее за собой.

Эта комната оказалась крайней. Вправо уходил узкий коридор, через пару метров сворачивающий на винтовую лестницу башни. Но подниматься на нее Амелия не хотела, потому продолжала идти вперед, мимоходом пробуя открыть встречающиеся по пути двери. Но все они оказались заперты. Странно, ведь ей поручили излечить дом от проклятий, зачем скрывать комнаты?

Она находилась на втором этаже пострадавшего крыла здания, и с трудом узнавала места. Голые, лишенные картин стены поражены черной паутиной колдовства. Та, словно живая, тянулась снизу-вверх, и будто бы двигалась вместе с девушкой, следуя за ней по пятам. Поворот на лестницу остался далеко позади, теперь со всех сторон давил полумрак, норовя затянуть как можно глубже в вечернюю серость. Амелия непроизвольно ускорила шаг, и уже почти побежала, когда впереди замаячил тусклый свет.

Выскочив из давящей темноты, замерла, как вкопанная.

Когда-то, оранжерея захватывала дух. Леди Доэйр любила цветы, и могла часами пропадать здесь, ухаживая за редкими растениями. В солнечный день просторный зал наполнялся светом и теплом. Стеклянные стены, куполообразный потолок, открытые настежь мозаичные окна превращали это место в хрустальную шкатулку с сокровищами.

А что теперь?

Голубое стекло помутнело, потрескалось, местами зияли пробитые дыры. Мраморный пол усыпан землей, сухими листьями, поломанными ветками, а вместо диковинной зелени тихо шепчутся на сквозняке коричневато-серые мертвецы.

Отмерев, Амелия медленно двинулась вперед, касаясь кончиками пальцев запыленных поверхностей и почерневших стеблей. Она чувствовала себя такой же разбитой. Лучше б не знала, как было раньше — память ранила, колола в самое сердце.

Вдруг, боковым зрением уловила какое-то движение. Остановившись, повернулась в сторону едва заметного свечения. Оно исходило из-за гигантского кашпо, в котором когда-то рос заморский папоротник. Удивительно, угрозы девушка не ощущала. Может, интуиция подводит?

— Кто здесь? — спросила на всякий случай, делая шаг.

Ожидаемо никто не ответил. Потому, она уже увереннее обошла каменную вазу, заглядывая между ней и стеной.

— Ой! — вскрикнула, отскочив назад. Скорее от неожиданности, нежели от страха. И тут же удивленно вскинула брови, — Кот?

Вернувшись, присела перед сотканной из плотного тумана фигуркой. Призрачное животное жалось в угол, раздраженно помахивая кончиком пушистого хвоста и внимательно глядя на посмевшую его потревожить бесцветными глазами. К горлу Амелии подкатил ком. Если она не ошибалась, это кошка леди Доэйр — Маргаритка. Вернее, ее приведение… Могут ли вообще звери после смерти становиться призраками? Должно быть, несчастная привычно грелась на солнышке в оранжерее, когда сюда обрушилась череда проклятий.

— Скорбная картина, правда? — вдруг раздался ровный голос за спиной.

Едва не подпрыгнув, девушка резко обернулась. И забыла выдохнуть, глядя снизу-вверх на стоявшего рядом Ликдара.

Что он здесь делает? Ведь появляется в особняке, если верить его отцу, очень редко. Она же совсем недавно радовалась этому, в надежде как можно дольше избегать терзающих сердце встреч.

Взяв себя в руки, Амелия встала, кинув быстрый взгляд вниз, на привидение. Исчезать любопытная кошка не собиралась, напротив, уселась, обвив себя хвостом, и теперь задумчиво подергивала кисточками ушей.

— Не знала, что животные могут…. — она не смогла договорить.

— Обычно, такого не случается.

Ликдар слегка хлопнул ладонью по бедру, и Маргаритка, неторопливо прошествовав мимо девушки, принялась тереться о его ногу. Получалось у нее не очень удачно, она просто прогуливалась сквозь его брюки, но пару раз действительно заставила шевельнуться плотную черную ткань. Он задумчиво проследил за движением маленького призрака.

— Тем, кто оказался здесь просто не повезло.

— Она не одна такая?

— Да, — Ликдар поднял глаза, оставляя кошку без внимания, — Но не пугайся, эти духи не причиняют вреда. Они просто существуют, продолжая делать то, что делали до своей смерти. Вот только привязаны к одной конкретной комнате, без возможности ее покинуть.

Амелия обняла себя за плечи, чувствуя, как по спине пробежал холодок.

Какое-то время они молча наблюдали за призрачным зверем, стоя напротив друг друга в разрушенной оранжерее. Девушка боялась поднять голову, точно зная, что ничего кроме холодного безразличия в серых глазах не увидит. Но ей хотелось! Так много всего хотелось, что сдерживаться становилось почти болезненно.

Броситься на шею, прижаться в поцелуе к любимым губам и умолять простить!

За то, что ее двойник натворил в этом мире.

За то, что позволила Ликдару стать тем, кем он стал.

За всё, что привело их в этот самый момент, в руины некогда прекрасного места, к неприкаянному духу пушистой кошки.

Но вместо этого она, сжав зубы, хмурилась собственным желаниям и боролась с переполняющими ее эмоциями. Почему все так сложно?

— Амелия? — позвал он. И что-то в интонации обдало душу жаром.

Девушка не двигалась, продолжая сверлить невидящим взглядом носки своих туфель. Затаила дыхание, когда почувствовала движение воздуха. Ликдар остановился совсем рядом, она могла видеть его сжатые в кулаки руки.

— Почему ты сбежала от меня? — тихо и как-то сдавленно, словно говорить прежним голосом не хватало сил. — Что случилось в тот день? Почему избавилась от амулета, который я подарил… и не позволила себя найти?

— Я… — Амелия вскинула взгляд, тут же забыв всё, что хотела ответить.

Нет прежнего холода. Нет надменной ухмылки. Зато есть отголосок старой, въевшейся в самое сердце обиды. Она расплескалась, растеклась серебром в его потемневших глазах и не давала свободно вдохнуть.

— Я ничего не помню… — шепнула, отрицательно качая головой, будто слов одних недостаточно, — Абсолютно ничего! Остались лишь чувства, так много эмоций, и они разрывают меня изнутри. Что случилось с нами? Почему я так поступила? Я не знаю! Но мне жаль. Невыносимо жаль!

— Амелия… — последний шаг навстречу, и тепло широких ладоней на ее плечах.

Вот только, она уже ничего не замечала, не слышала бархатных ноток в его голосе, не чувствовала медленного скольжения рук, следующих от плеч к запястьям и мягко сжимающих пальцы. Просто говорила и говорила, пока хватало воздуха в груди:

— Ты прости меня, Ликдар! Прошу тебя, прости. Я постараюсь сделать всё, что смогу: снять проклятия, исцелить дом, эту землю. Но не знаю, как склеить вдребезги разбитое и навсегда ушедшее. Вернуть твою маму, ее кошку, и каждую живую душу, что оказалась пленницей здесь. У меня столько вопросов! И никто не может дать мне ответы. Что случилось, почему мой папа сотворил столько зла, зачем он вообще пришел сюда, знал ли в тот момент, где я?

— Постой, остановись, — дыхание на ее губах.

Амелия вздрогнула, будто только сейчас поняла, где находится, и кто перед ней. Высвободив одну ладонь, осторожно коснулась его щеки кончиками пальцев.

— Но больше всего я хочу понять, как ты оказался на Темной стороне.

Зачем она это сказала? Снова забыла, что перед ней не тот, кого знала всю жизнь, а лишь его двойник. Вдруг, в этом измерении Ликдар всегда был среди «плохих парней», и прежняя Амелия мирилась с этим?

Словно в ответ на ее внутренние терзания, мужчина опустил руки, делая шаг назад. В одно мгновение между ними вновь выросла стена.

— Теперь у тебя четкое разделение на добро и зло? Казалось, мы давно разобрались в этих понятиях. Как и в моем выборе.

Она скрестила руки на груди, молча опуская глаза. Худшие опасения подтвердились — место подле Темного Властелина отнюдь не случайность, а осознанно принятое Ликдаром решение.

— Да, наверное. Просто не помню этого.

Он прищурился, будто считывая степень ее искренности.

Нужно быть осторожнее в поисках ответов, не то отвечать придется уже ей: кто такая и как попала в это тело. Лучшее решение — поддерживать идею с потерей памяти. Во всяком случае, доля правды в этом была. Она действительно ничего не знала о том, что здесь творилось.

— Что-то тут не чисто, надо бы докопаться до истины. Обычный выброс магии, хоть и сильный, не мог столь глубоко стереть тебе память.

— И всё же, это произошло, — Амелия внутренне напряглась, взглянув-таки на мужчину.

— Разберемся. А, что касается твоего раскаяния… — холодная сталь глаз потемнела, от прежней мягкости голоса, ничего не осталось. — Оно ничего не значит. Важны лишь поступки. Вот выполнишь обещанное, и считай прощена.

Колкие слова задели. Как опрометчиво было с ее стороны раскрывать перед ним душу! Но она не стала отвечать, на первый раз проглотив обиду. Его реакция, как и резкая перемена настроения, насторожила. Неспроста это.

— Как скажешь, — выдавила сквозь зубы, отворачиваясь.

— Вообще, я искал тебя не просто так. Пойдем, мне нужен целитель.

Он отвернулся, быстрым шагом следуя к выходу из оранжереи, даже не проверив, следует ли за ним Амелия. Ей противиться не было смысла, к тому же, в душе заскреблось беспокойство.

— Кто-то ранен? — нагнав мужчину, пошла рядом, пытаясь не отставать.

Что оказалось весьма сложно.

— Да. Во время последней операции по захвату повстанческого лагеря пострадал мой дракон. Кое кто очень постарался, чтобы он испустил дух через пару дней. Но мы то знаем, о чудодейственных свойствах твоих рук, — хмыкнув, бросил на нее быстрый взгляд и придержал дверь.

Но Амелия замерла, глядя в непроницаемое лицо широко распахнутыми глазами. Она поняла, о каком захвате шла речь и вспомнила, что слышала страдальческий рёв тогда, в разрушенном шатре. Значит, тот зверь принадлежал именно Ликдару. Сколько парней погибло в смертоносном пламени, прежде чем кому-то удалось наконец вывести чудовище из строя?

— Мне жаль, но ничего не получится.

— Не прибедняйся, тебе удалось вытащить меня буквально с того света, вовремя уничтожив темную руну.

— Да, но это совсем другое! Я никогда не лечила магических животных. Здесь всё значительно сложней и опасней! Лучше вызвать специалиста-драконолога.

Ликдар в один стремительный шаг оказался рядом. Схватив девушку за руку, потянул за собой.

— Мой дракон ранен, Амелия. И поможешь ему именно ты.

— Отпусти, мне больно! — попыталась высвободиться из крепкой хватки, но его пальцы лишь крепче сжались.

— Не дергайся, — бросил сквозь зубы, волоча по длинному коридору и даже не оборачиваясь.

— Да что с тобой такое!? Нормально же общались!

Дальше двигались в полной тишине, Амелия больше не пыталась вырваться, гадая, чем вообще закончится этот вечер.

Окон не было, но под потолком тускло светили волшебные лампы, хорошо освещая путь. Скоро впереди показалась широкая лестница на первый этаж. До самого выхода им так никто и не встретился, особняк словно вымер.

Оказавшись на улице, пересекли заколдованный сад. Двигались куда-то вглубь двора и, если ей не изменяет память, должны были очутиться недалеко от пруда. Но Ликдар вновь свернул по мощеной белым камнем дорожке, уводя Амелию в другую сторону.

В сумерках, обуглившиеся деревья казались жуткими монстрами, тянущими кривые лапы-ветви к серому небу. Среди туч, то и дело выплывала кособокая луна, готовясь засиять в полную силу, как только тьма ночи окончательно завладеет миром.

Мужчина привел ее к большому каменному строению с арочными железными воротами. Раньше подобного на территории не было. Как, собственно, и самого дракона. Только остановившись перед дверью Ликдар, наконец разжал пальцы. Девушка растёрла саднящее запястье, исподлобья глядя, как он выуживает прямо из воздуха огромный амбарный ключ и проворачивает его в замочной скважине. С громким щелчком, створы пришли в движение, прорезая вечернюю серость полосой желтоватого света.

— Пойдем, — он снова потянулся к ее руке, но Амелия отшатнулась, обхватывая себя за плечи.

— Не трогая меня! Сама дойду.

Молча посверлив ее холодными глазами, отошел в сторону, пропуская вперед. Не хочет подставлять спину? Вот уж новость!

Фыркнув, вздернула подбородок и уверенным шагом прошла мимо. Ладони вспотели и слегка подрагивали, она пыталась справиться с целым букетом эмоций. Отношение к ней Ликдара казалось более чем странным, она не понимала его, не знала, чего ожидать и оттого боялась, даже сильнее предстоящей встречи с драконом.

Кстати о нем.

Она не обманывала, ей действительно еще ни разу не приходилось лечить этих тварей. Более того, даже находиться в относительной близости! Видела, разве что высоко в небе или на фотографиях газет. Как он отреагирует на незнакомку в своих владениях — представить страшно. Оставалось надеяться, что присутствие хозяина не позволит зверю проявить свое недовольство.

Амелия не заметила, как замерла в нерешительности перед очередной железной дверью. Позади остался просторный каменный зал с высоким потолком, логово дракона должно оказаться в следующем помещении. Даже, правильнее сказать — пещере. Именно это и напоминали монолитные, оплавленные огнем стены, будто бы высеченные в скале.

— Иди, — ощутимый толчок в спину окончательно вывел из равновесия.

Девушка резко обернулась, сверкнув глазами на остановившегося рядом Ликдара.

— Хватит! — выкрикнула ему в лицо, — Что за отношение?! Мы вроде определились, что я здесь не пленница и не твоя рабыня. А чтобы помочь. И, знаешь, с каждой секундой, желания что-либо для тебя делать становится всё меньше. Так что, будь добр, держи руки при себе!

Он недобро усмехнулся, но ничего не сказал. Лишь медленно опустил металлическую ручку и, не сводя с Амелии глаз, толкнул дверь. Что-то в выражении его лица заставило девушку сглотнуть ком в горле, мгновенно пожалев о сорвавшейся с языка тирады.

— Прошу, — чуть склонил голову, жестом приглашая войти.

Растеряв весь пыл, она осторожно двинулась вперед.

Огромная пещера, явно увеличенная магией расширения пространства, наполнена красноватым светом. Его источник угадывался не сразу. Лишь пройдя несколько шагов и остановившись, поняла, что это сияют стены. Раскаленные драконьим пламенем, они походили на пылающие угли.

— Как тут жарко… — Амелия непроизвольно потянулась к вороту платья, оттягивая ткань от горла.

Ее окутало разогретым воздухом, стало трудно дышать.

На первый взгляд, помещение выглядело пустым. Но едва успела подумать об этом, одна из стен пошла рябью, зашевелилась, а в следующее мгновение, в том месте показалась большая черная морда, увенчанная венком острых шипов. Дракон потянулся вперед, полностью сбрасывая маскировку, и вперился в застывшую от ужаса Амелию немигающими золотыми глазами.

Звериные ноздри расширились, втягивая запах. Пасть осклабилась, кожистые крылья чуть приподнялись, хвост нервно дернулся. А в следующую секунду, чудовище угрожающе рыкнуло и метнулось к ней, на ходу выплевывая пламя.

Она успела лишь испуганно вскрикнуть и зажмуриться, выставив руки ладонями вперед. Не сразу поняла, что ее накрыл защитный купол чужой магии. Огонь врезался в голубой щит, выставленный в каком-то метре от Амелии, и взорвался искрами расплавленного золота.

Не успевшую опомниться девушку вдруг схватили за шиворот и выволокли за дверь. А затем впечатали в стену, сжав мертвой хваткой горло. Перед заслезившимися глазами возникло полное ярости лицо Ликдара.

— Кто ты такая? Что сделала с Амелией? — прорычал он незнакомым голосом.

Она, пребывая в шоке от происходящего, лишь открывала и закрывала рот, пытаясь глотнуть хоть немного воздуха.

— М-мне неч-ч-чем дышать… — просипела, чувствуя, как по щекам катятся слезы.

Ликдар чуть ослабил хватку, но не отпустил, склоняясь еще ниже к ней. Не зря он показался ей странным! Все эти перепады настроения… Да этот человек настоящий психопат!

— Или, правильнее спросить, «что ты такое»? Демон? Темная тварь? Или просто жалкая ведьма, меняющая обличья?

— Это я! Я — Амелия! — ей было до жути плохо и больно, голова начала кружиться, появился шум в ушах.

— Не ври мне! Этот зверь знал ее, она его уже лечила. Память потерять мог человек, но не дракон! Я сразу заподозрил неладное, слишком много несовпадений… Последний раз спрашиваю: кто ты? Отвечай!

Она задрожала, с ужасом глядя в посветлевшие от гнева глаза мужчины и не могла ничего ответить. Он снова слишком сильно сжал горло, слезы ручьями текли по щекам.

— Отпусти… — только и выговорила, теряясь в абсолютной тишине сознания.

Ни единой мысли. Лишь набатом отдающее в ушах учащенное биение сердца.

Глава 6

Щеки горели от хлестких ударов, настойчиво возвращающих ее, норовившую уплыть в небытие, обратно к реальности. Жестокой и несправедливой. Слишком извращенной, даже для этой перекошенной в кривых зеркалах вариации родного Амелии мира.

Ее едва не сожгли в драконьем пламени.

И кто? Ликдар!

Выставил перед кровожадным чудовищем, заочно зная, что тот не признает в ней старую знакомую.

А если бы не успел защитить?! Если бы щит возник секундой позже? Или оказался недостаточно прочным для столкновения с прицельным залпом огня?

Мысли вихрем пронеслись в голове, вырисовывая воображением яркие картинки. Амелия резко распахнула глаза, и тут же поторопилась отползти от нависающего над ней мужчины. Как можно дальше, быстрее, толком не соображая, где находится. Вокруг слишком светло для пещерного полумрака, да к тому же — мягко. Едва успев об этом подумать, провалилась локтем в пустоту и… завалилась назад, с грохотом падая с кровати.

Зашипев, от боли в затылке, проворно вывернулась из запутавшегося в ногах подола и вскочила, не отводя глаз от снисходительно осматривающего ее Ликдара.

— Ты едва не придушил меня!

Он постоял немного у кровати, затем сунул руки в карманы брюк и медленно двинулся в сторону, обходя мебель.

— Будь уверена, я исправлю столь досадную оплошность. Только узнаю, кто ты такая. И где, все же, настоящая Амелия, — колючий взгляд прошелся по ее телу, обжигая холодной яростью серых глаз. — Отдать должное, воссоздала ты ее очень точно. Я едва не купился.

— Ты — псих, — сдавленно пробормотала, тихонько отступая, — Опасный для общества. Бросаться с кулаками, а потом спрашивать — такие сейчас методы решения проблем у благородного семейства Доэйров?

Весьма скоро ткнулась поясницей в выступ подоконника. Сейчас уже понятно, куда он ее приволок — назад в комнату, а та совершенно не располагала габаритами. Странно, что не стал допрашивать там же, под боком у дракона или не запер в подземельях до выяснения обстоятельств. Разве только, спальня, куда ее милостиво расположили, как «гостью», оказалась предварительно нашпигована магией.

Ликдар едва заметно побледнел, остановившись в паре шагов от нее.

— Я не бью женщин. И не пытаю. Но ты все расскажешь мне и без применения насилия.

Она иронично хмыкнула, красноречиво вздернув бровь. Сама удивилась своей смелости.

— Не кажется, что подобное заявление звучит, как минимум, фальшиво? После попытки пробить мной стену, а следом вовсе свернуть шею, для надежности.

— Не пытаю, и не убиваю — немного разные понятия. И все же, я тебя спас.

— Ах, да! — кажется, от перенесенного стресса, чувство самосохранения окончательно ее покинуло, — От бешенного чешуйчатого монстра, едва не спалившего меня дотла! Твоей ручной зверушки, между прочим.

Ликдар склонил голову на бок, никак не реагируя. Кажется, взял под контроль остатки эмоций, и теперь выглядел до безобразия спокойным. Спокойствие это ничего хорошего не предвещало.

— Так вот, я — Амелия! Не оборотень, не демон, не прочая темная тварь! Да и вообще! — она всплеснула руками, истерично хохотнув, — Демоны? Серьезно? Какие еще легенды и мифы ожили в твоем больном подсознании?

Раскрывать карты, сознаваясь в своем иномирном происхождении она рьяно не желала, собираясь до последнего стоять на своем. Не известно, чем грозит ей подобное признание. Здешний Доэйр мог запросто сдать ее обратно Властелину, с припиской: «утверждает, что явилась из другой реальности». Еще опыты ставить начнут, как на неопознанном, предположительно-опасном объекте!

— Вот об этом я и говорю, — мужчина прищурился, продолжая изображать образец сдержанности и спокойствия. — Будь ты Амелией, знала бы, что это не легенды.

Она устало закатила глаза.

— Я потеряла память! Ничего из нашего прошлого не помню. Узнаю тебя, твоего отца, смутно — Анолину. Вот и всё. Я даже не могу вспомнить своих родителей. Отец погиб здесь, а мама? Что произошло в этом доме, отчего я сбежала и почему стала целителем сопротивления, тогда как ты, оказывается, всегда состоял в армии Властелина. Если… мы были близки, почему оказались по разные стороны?

— Дракон посчитал тебя опасной незнакомкой, — упрямо стоял на своем, пропустив ее тираду мимо ушей, — Какие оправдания на этот счет?

— Не знаю, — раздраженно буркнула, отворачиваясь. — Это твоя зверюшка, вот и разбирайся с ней сам.

Ликдар промолчал, еще немного посверлив ее пристальным взглядом. Затем отвел глаза и повернулся уходить.

— Я найду способ выяснить правду.

— Уж не сомневаюсь, — едва слышно пробормотала себе под нос.

— А пока, ты не покинешь эту комнату без моего дозволения.

— В смысле? Постой! — она подалась навстречу, хватая его за рукав. — Как же проклятия? Чем быстрее мне удастся их снять, тем лучше. Разве не для этого я здесь? Твой отец сказал, как только все исправлю, вы отпустите меня.

Мужчина, посмотрел на тонкую ладонь, сжимающую плотную, черную ткань рубашки. Вздрогнув, Амелия одернула руку, сжав пальцы в кулак.

— Позволить неизвестно кому свободно расхаживать в опасной близости с дорогими мне людьми? Я похож на идиота? Эти стены расписаны особыми магическими печатями. Как только перешагну порог, они активируются. Пытаться их взломать или обойти — гиблое дело. Так что, сиди спокойно, и не высовывайся. Анолина придет утром, принесет завтрак.

Как же с ним сложно! С каждой минутой этого бессмысленного разговора она все больше закипала изнутри.

— Моя магия — ключ к снятию чар, верно?

— Магия Амелии, если быть точнее.

— Так давай проверим!

Выпалив это, тут же напряглась, жалея о сказанном. Ведь неясно еще, сработает ли. То, что дракон не признал в ней старую знакомую, на самом деле заставляло задуматься о причинах. Нужно поразмыслить, но для этого хотя бы остаться в тишине и покое, чего Ликдар пока ей не позволил.

Волшебные существа обладают очень тонким чутьем. Возможно, огнедышащий ящер мог считывать душу. Между двух реальностей оказалось так много различий, значит и все, кто населяет эти миры кардинально друг от друга отличаются. Можно ли сказать, что она со здешней Амелией — разные люди?

В любом случае, остается дочерью своего отца — родовая магия ведь в крови.

— Хорошо, — неожиданно пошел навстречу Ликдар. — Мы проверим. Когда я вернусь. А пока, ни шагу за порог.

И, не дожидаясь ответа, стремительно вышел.

— Как скажешь, — пробормотала девушка в пустоту.

Отступила к кровати и без сил упала спиной на мягкий матрас.

Руки чесались проверить, заперт ли замок. А также, вновь осмотреть каждый сантиметр в поисках печатей. Хотя бы для того, чтобы увидеть начертание рун и понять, какого рода колдовство использовалось.

Но Амелия лишь прикрыла глаза, не пошевелив и пальцем. Не верилось, что этот жутко длинный день наконец закончился, да к тому же, без видимых потерь.

Ее не трогали целые сутки.

За ночь Амелия успела обо всем поразмыслить и теперь смиренно ожидала, когда ее соблаговолят выпустить. Не пыталась отыскать магические печати, открыть окно или шагнуть за порог комнаты. Другими словами, изображала образцового заключенного, хотя руки чесались испытать родовую магию на одном из мертвых деревьев сада. Решила лишний раз не навлекать на себя неприятности, по крайней мере, пока Ликдар подозревает в ней пришельца. В глубине души, она его понимала, но всё равно злилась. Ему гораздо легче положиться на чутье дракона, увидеть в ней темную тварь из легенд, чем поверить словам! Это жалило в самое сердце.

Нола приносила подносы с едой, перекидывалась парой незначительных фраз и торопилась по другим жутко важным домашним делам. В первую их встречу женщина казалась гораздо более общительной. Теперь же, явно сдерживала себя, дабы не завести разговор. Амелия понимала и не навязывалась.

А в вечерний свой визит, вместе с вазочкой фруктов и тарелкой горячего фасолевого салата, Нола принесла стопку книг. Примостив их на кровати рядом с сидящей Амелией, проговорила:

— Помню, ты любила поэзию классиков. В библиотеке именно эти сборники я находила на столах после твоих посещений. Вот, подумала, чего зря взаперти сидеть, когда можно почитать?

— Спасибо! — улыбнулась, изучая названия, — Все верно, одни из любимых.

Взяла в руки верхний томик — стихи Киплинга. Положила на колени, провела кончиками пальцев по шершавому корешку с золотистыми буквами и открыла страницу наугад. Пробежала глазами по строчкам, печально усмехнувшись. В самую цель…

«О, если разум сохранить сумеешь,

Когда вокруг безумие и ложь,

Поверить в правоту свою — посмеешь,

И мужество признать вину — найдешь

И если будешь жить, не отвечая

На клевету друзей обидой злой,

Горящий взор врага гасить, встречая,

Улыбкой глаз и речи прямотой,

И если сможешь избежать сомненья,

В тумане дум воздвигнув цель-маяк…»

— Ты говори, может надо чего? Не стесняйся. Мне следить, дабы ты сбежать не надумала велели, а насчет исполнения просьб никаких указаний не было, — она хитро подмигнула и направилась к выходу.

— Попасть бы в эту библиотеку… Нужно искать информацию по снятию проклятий.

Анолина сочувственно вздохнула.

— Уж с чем, а с этим точно помочь не смогу. Все фолианты о колдовстве зачарованы, выносить за пределы читального зала их нельзя.

— А когда Ликдар вернется, знаешь?

— От хозяев никаких вестей… Оба уехали еще на рассвете. А вот Линара уже несколько раз порывалась к тебе прийти, — подавшись вперед, Нола понизила голос, — Она хоть и делает вид, что ненавидит, на самом деле может стать настоящей союзницей в нарушениях правил. Уж что-что, а это она обожает. Господин сильно ограничивает ее, а сейчас и подавно запретил покидать башню.

— В заточении, как я…

— Можно сказать. Но кто бы еще слушался! Погоди, после ужина наверняка не выдержит, явится. Ее прямо-таки распирает от негодования — как это ты второй день в особняке, и еще палец о палец не ударила, — она хохотнула, качая головой, — Девица вся в отца. Деловая!

Амелия встала с кровати и, сжимая томик стихов Киплинга, приблизилась к Ноле. Прислонилась плечом к стене у двери, задумчиво постукивая пальцами по переплёту.

— Печати, нанесенные Ликдаром, скорее всего относятся к родовой магии. Его сестра может выпустить меня отсюда, верно?

— Именно! К чему и веду. Только сначала вам нужно поладить.

— Вряд ли это возможно. Из-за меня эта девочка потеряла мать и возможность ходить.

— Она одинока и разбита. Как всё остальное в этом доме. Но когда-то вы неплохо общались, так что, не всё потеряно.

— Если бы… — Амелия попыталась поставить себя на ее место, и результаты казались неутешительными. Она сама вряд ли смогла бы подобное простить. — Но я все равно буду ее ждать и постараюсь убедить мне помочь. Теперь, когда знаю, в чем моя вина, легче подобрать нужные слова.

— Удачи, дорогая, — улыбка Нолы потухла, женщина заметно помрачнела. Убрала выбившиеся пряди смоляных волос за уши и поджала полные губы, — Правда, удачи. Хочется, чтобы поскорее весь этот кошмар прекратился. С каждым днем жить здесь становится все труднее. В последнее время, так вообще невыносимо.

— Что ты имеешь ввиду? — заинтересованно подалась вперед, — Разве новые проявления проклятий продолжают появляться по сей день?

Экономка промолчала, закусив щеку. Амелия нахмурилась.

— Я думала, особняк пребывает в том же состоянии, как в день… смерти папы. Ведь всё должно быть именно так. Волшебник, нанесший проклятия — мертв, и некому запустить череду изменений.

— Нет-нет, все так! Ничего нового, правда! — зачастила она, заломив руки, — Просто… Изо дня в день наблюдать столь удручающую картину… Да еще эти ригзы, будь они не ладны. И призраки… В развалинах оранжереи бродит дух кошки, представляешь?

— Да, уже встречались…

— А по коридорам третьего этажа, летает бестелесный ворон молодого господина!

— У Ликдара был ворон?

— Да! Он при жизни то навевал тоску, а теперь и подавно. Как каркнет вдруг из темноты, как приземлится на плечо! Сразу жить не захочется… А здешний пруд заполонили русалки. Или озерные духи — не знаю, как правильно местная нежить называется, я не специалист.

Она говорила и говорила, нервно сминая дрожащими пальцами зеленую ткань платья, и будто бы не могла остановиться. Что же ее так разволновало? Вчера в поведении даже намека на подобное не наблюдалось! Неужели за прошедшую ночь экономку успело что-то напугать?

— Постой, Нола, успокойся. Я тебя поняла. Сама бы уже давно на стену полезла. Но почему ты не уедешь? Доэйры, понятное дело, покинуть родовое гнездо не могут. По крайней мере, не перепробовав все возможные способы исцелить это место. Как понимаю, я — их последняя надежда. А ты? И другие слуги. Неужели лорд никого просто так не отпускает?

— Глупости! — она хмыкнула, обвела взглядом комнату, и больше в лицо Амелии не посмотрела. — Жить ведь на что-то надо. Они неплохо платят, тем более сейчас, с учетом «особых» условий труда.

Девушка внимательнее присмотрелась к Анолине. Признаться, ожидала немного других объяснений. Хотя бы упоминания того, что дом этот давно стал для Нолы родным, а сами Доэйры — практически семьей. Ведь ее мать проработала на них всю свою жизнь, вырастив дочь в стенах особняка едва ли не с младенческих лет.

— Так и знала! — вдруг раздался за спиной служанки полный раздражения девичий голос.

Нола, поперхнувшись от неожиданности воздухом, закашлялась и отшатнулась в сторону, открывая Амелии обзор. В десяти сантиметрах над полом зависло кресло, в котором, барабаня по подлокотникам пальцами сидела раздраженная, как стая гарпий, светловолосая девчонка. Недавнее сравнение Линары с ее отцом стало еще более очевидным. Лорд Доэйр тоже любитель облачиться во все черное и бросаться уничижительными взглядами.

— Языками чешете, пока проклятья разъедают мою землю? Забыла, с какой целью тут очутилась? — едва не проделав в Амелии дыру, переключила внимание на экономку, — А тебя здесь вообще быть не должно.

Нола опустила голову и поторопилась молча удалиться.

— И тебе здравствуй, — выдавила Амелия, стараясь не замечать преисполненного ядом тона девицы, — Твой брат меня тут запер. Ты же знаешь. Лорд наверняка просветил о столь важной детали свою дочь.

— Поязви еще, — скривила красивые губы и вздернула подбородок, легким жестом направляя кресло в комнату.

Подлетев к кровати, поднялась выше, зависнув едва ли не у потолка над изголовьем. Прищурилась, будто разглядывая нечто невидимое, затем достала из складок юбки нож. Амелия не успела глазом моргнуть, как девушка уверенным движением рассекла ладонь и ударила ею по стене. Волна энергии разбежалась от руки, проносясь по всей комнате. Дунул прохладный ветерок, в воздухе запахло озоном.

Опустившись обратно, Линара убрала нож и замотала ладонь платком.

— Вот и всё. Мне нет дела до подозрений Ликдара, свои личные проблемы будете решать где-нибудь в другом месте. Он нашел и привел тебя сюда, чтобы ты все исправила. Так вот, пора бы уже начать что-то делать.

— Да, конечно, — придя в себя, закивала головой. Она и не надеялась, что выбраться из комнаты окажется так просто, — Я с тобой полностью согласна!

Окинув ее мрачным взглядом холодных серых глаз, девушка направилась к выходу.

— Пойдем, я покажу, на чем лучше испытать силы в первый раз. Заодно узнаем, стоишь ли ты стольких трудов и времени, потраченных на твои поиски.

Целительница подавила усмешку, торопясь следом. Вряд ли Ликдар будет очень рад самодеятельности сестры, но что-то подсказывало — постоять эта девица за себя сумеет. Только вот, почему не боится отцовского гнева? Вчера был очевиден ее страх перед ним. Наверное, лорда длительное время не будет дома. Стоит этим воспользоваться, тщательно осмотрев весь особняк, даже нетронутое проклятьями крыло. Поведение Нолы должно иметь под собой веские основания, и Амелия во что бы то ни стало докопается до правды.

Глава 7

Интерлюдия. Линара

В свои семнадцать, она слишком по-взрослому смотрела на жизнь. Старалась не доверять пустым словам, легким обещаниям и добрым сказкам. Твердо знала, что глаза часто обманывают, а люди лгут.

Задолго до смерти мамы и травмы позвоночника Линара знала, что однажды в их дом придет беда. Прислушивалась к разговорам захаживающих к отцу магов или негромким перепалкам родителей по вечерам, когда они думали, что рядом никого нет. И пыталась понять, отчего на душе так неспокойно, почему никто другой не разделяет ее тревог.

Когда началась война, ей едва исполнилось девять. Но она точно помнила тот день — шестое сентября. Мама впервые до криков поругалась с отцом, не заботясь о «лишних ушах» и «что скажут люди». Доэйры всегда держали много слуг и рабочих, кроме того, у них постоянно кто-то гостил. Тогда случайными свидетелями стала семья двоюродной тетки Симары. Они с мужем и тремя детьми приехали на празднование папиного юбилея, а после званного ужина, когда остальные разъехались, остались на несколько дней. С ними-то мама и хотела сбежать из страны, прихватив с собой их с Ликдаром. Но не смогла переспорить мужа.

Линара хорошо запомнила это, потому что наутро шумное семейство торопливо собралось и отбыло портальным ключом в родные пенаты — на другой материк, за тысячи километров отсюда. Больше она их не видела. Лишь иногда прилетали приглашения, открытки с поздравлениями по праздникам и письма с дежурными фразами, выражающими беспокойство и сопереживание «политическим дрязгам». В охваченную огнем и кровью страну никто не рвался, большинство знакомых и друзей, у кого была возможность, поторопились уехать или на время затаиться где-нибудь в глухой деревне на окраине.

Какое-то время Линара гадала, когда же папа сдастся, даст указания собирать вещи и последует примеру большинства. Но потом поняла — не дождется. Его что-то держало, и было это отнюдь не родовое поместье с источником Силы.

Лорд Доэйр ввязался в войну, тайно играя на стороне завоевателя — «Темного Властелина», как того величали последователи. На деле, никаким Властелином он на тот момент не являлся. Сильным колдуном, главнокомандующим драконьей армией, магом, собиравшимся продать душу Дьяволу — да. Но до вершителя судеб и властителя мира ему предстояло совершить еще много отвратных поступков. Впереди было шесть лет войны, а потом еще два года противостояния повстанцев. Это сейчас от него мало что человеческое осталось, тогда, на пороге перемен, он был человеком амбиций, с еще относительно целой душой. Первое время, несмотря на весомый перевес сил в виде летающих огнедышащих ящеров, его вмешательство мирным населением практически не ощущалось.

Ликдару тем летом исполнилось семнадцать. Он оканчивал Военную Магическую Академию и, как все мальчишки его возраста, торопился жить. Даже успел по уши влюбиться. В девчонку-целительницу на два курса младше — шумную, всегда сияющую улыбкой, рыжеволосую волшебницу с теплыми карими глазами.

В его планах было все, что угодно, но не война.

Амелия Селвин — так ее звали. Первый раз она появилась в их доме в августе, на празднике в честь дня рождения Ликдара.

Но эта фамилия не раз звучала в папиных разговорах задолго до первой встречи с самой девушкой. Ее отец, Гидеон Селвин, являлся не последним лицом в артефакторике, он создавал уникальные, редкие по силе и свойствам артефакты. А еще, был верным старым устоям — одним из семи приближенных Лордов Палаты Правления.

Как он позволил своей единственной дочери связаться с предателями?

Все просто: отцу слишком хорошо удавались тайные игры в Серого кардинала. Даже мама до последнего не знала тонкости его военных дел. В противном случае, вряд ли позволила бы втянуть в это Ликдара.

Лорд Доэйр подсуетился, дабы сразу же после окончания академии, сын оказался на стажировке у драконьих всадников. Те в свою очередь быстро взяли в оборот молодого талантливого мага с огнем в глазах и стремлением к новым знаниям. Полеты и своенравные опасные звери пришлись ему по душе. А влияние папы сыграло решающую роль в определении, на чьей в итоге оказался стороне. Да и был ли выбор?

Их род никогда не значился в числе верных правительству, и несмотря на то, что открыто против власти они не шли, отношения с Палатой Правления всегда оставались прохладными. Присяга темному колдуну, пришедшему в страну с огнем и мечем, была делом времени.

Успехи и продвижение брата по службе, Линара воспринимала спокойно. Она и подумать не могла, что однажды это изменит его, ожесточит, вылепит того, кем он сейчас являлся. Становление происходило постепенно, даже самые близкие не сразу заметили перемены. Мама спохватилась слишком поздно, Амелия же менялась вместе с ним.

Получив диплом и вступив в гильдию целителей, она несколько лет противилась воле своего отца, не соглашалась на предложения государственных клиник. Все свободное время посвящала изучению драконологии, по ходу дела практикуясь в исцелении ран, числившихся за Ликдаром драконов. На этой почве она даже страшно поссорилась с родителями, переехав в итоге к Доэйрам.

Война закончилась. Разразилось противостояние повстанцев.

А потом несколько идущих друг за другом страшных событий, разбивших сердце Линары вдребезги.

В тот роковой вечер дома отсутствовал только Ликдар. Конкретные причины трагедии никто назвать не смог. Мама погибла под завалами, Амелия пропала в неизвестном направлении, а отец рассказал лишь то, что видел — странное поведение девушки и вспышку стихийной магии, поглотившей ее. В последствии он был слишком убит горем, чтобы искать ответы. Загорелся поисками лишь брат. Он будто с ума сошел, и если что-то в нем еще оставалось от прежнего мальчишки, то именно в тот момент выгорело окончательно.

Спустя два дня, произошло нападение на поместье. Среди солдат отряда повстанцев оказался Гидеон Селвин.

Израненная проклятьями земля и еще одна жуткая смерть — как итог того нападения.

Все случившееся сводилось воедино лишь одной виновницей — той, с которой все началось. Которая исчезла, будто ее вовсе не существовало. Линара возненавидела ее всем сердцем и душой, моля бога, однажды все же встретиться, заглянуть в глаза, прочитать в них ответы.

Бог услышал эти молитвы, или же вмешалось нечто иное, но встреча наконец состоялась.

Вот она, ненавистная ей целительница, испуганно жмется к окну, глядя на зависшего в дверях ригса. Первая мысль — развернуться и сбежать, оставить все, как есть, позволить темной сущности выпить ее энергию, всю до капли. Бросить одну, без ответов, истощенную и разбитую. Как она сама поступила два года назад, оставив после себя руины вместо семьи Доэйров.

Но Линара отогнала ригса.

Вошла в комнату и зачем-то заговорила. Она смотрела, внимательно изучала каждую черту, каждый жест старой знакомой. И будто бы видела кого-то другого.

Чужая интонация голоса.

Чужой свет теплых карих глаз.

Чужая Амелия Селвин, смотревшая в ответ простым, открытым, заинтересованным взглядом. Она не узнавала Линару. Нет, не так… Она ее не знала.

Это сбило с толку, и в тот же миг разожгло в груди новую волну злости, вперемешку с обидой. Как эта негодяйка посмела ее не узнать? После всего, что натворила!

Появился отец, и пришлось проглотить рвущиеся с языка слова, совладать с эмоциями. Уйти к себе, чтобы хорошенько обдумать увиденное, сопоставить двух разных Амелий и в итоге пообещать себе докопаться до истины.

Конец интерлюдии.

Она остановилась, удивленно осматривая полутемный коридор. За окнами серело, магические шары под потолком еще не горели, и никто не торопился их зажигать. От спальни отошли совсем недалеко. Вон, впереди, видна лестница, которую Амелия видела в прошлый раз, а вот паутина колдовства, миллиметр за миллиметром ползущая вверх от пола. Пара запертых дверей и всё, больше ничего примечательного тут не было.

— Я думала, лучше начинать с сада… — повернувшись к Линаре, вопросительно на нее посмотрела. — В доме чары гораздо сильнее, какой смысл пытаться отогнать Тьму из самого сердца, когда она все еще может заползти сюда снаружи?

— Здесь был эпицентр, — коротко ответила девушка.

Приблизившись к стене, она задержала задумчивый взгляд на черных нитях, сплетающих замысловатые сети, и осторожно коснулась одной из линий. Провела кончиками пальцев по ней, но быстро отдернула руку, словно опасаясь обжечься.

— Эпицентр чего? — не поняла Амелия.

— Взрыва. Оба раза.

Она все еще непонимающе хмурилась, и Линара, вздохнув, принялась рассказывать то, что знала:

— Ты исчезла из этого коридора. А прежде, выпустила волну магии невиданной силы, которая разрушительной волной пронеслась отсюда до самой оранжереи. Вон та, дальняя дверь — музыкальный зал. Мы с мамой находились там, когда все случилось. Она любила играть на скрипке и фортепьяно, а я часто устраивалась рядом на диванчике, послушать.

Линара направила кресло к нужной комнате, но отпирать не стала, лишь приложила ладонь к металлической витиеватой ручке. Амелия последовала за ней, останавливаясь рядом. Обернулась, снова оглядывая коридор и гадая, как вообще тут могла оказаться в тот злополучный день. Ее личные комнаты в этом особняке находились в другом крыле, на третьем этаже. Что она здесь забыла?

— Звучал Моцарт, когда содрогнулись стены и замигал свет ламп. По потолку пошли трещины, стекла с оглушительным звоном повылетали из рам, словно их целенаправленно выбили потоком воздуха снаружи. Инструмент стоял как раз у окна. Осколки вонзились маме в шею, грудь, лицо… Но она даже не вскрикнула. Погибла на месте. Надеюсь, почувствовать ничего не успела.

Линара вела свой рассказ неторопливо и монотонно, без каких-либо эмоций. Не моргая смотрела прямо перед собой, гипнотизируя запертую дверь. Амелия не могла отлепить взгляда от ее лица, чувствуя оглушающую опустошенность и вину. Хоть лично была ни в чем не виновата. Глаза заволокло слезами. Сморгнув, переключила внимание на свои сжатые в замок пальцы и прикусила губу.

— Я бросилась на помощь, но в тот самый момент, дверь сорвалась с петель и сбила с ног. Меня отшвырнуло к разбитому окну. Ухватиться было не за что, и я полетела вниз…

Она умолкла, крепче сжимая металлическую ручку. Костяшки ее пальцев побелели и слегка подрагивали.

— Прости. То, что ты рассказала — ужасно. Я все еще не имею ни малейшего понятия, как подобное могло случиться, но мне очень жаль. Если бы я могла хоть как-то исправить…

— Ты не можешь — оборвала на полуслове Линара.

Она словно вынырнула из транса, мотнув головой и отпустив наконец дверную ручку. Лишь мимоходом взглянув на Амелию, проследовала к винтовой лестнице башни. Остановив кресло у перил, повернулась.

— Как сказал отец, второй взрыв, разнесший по округе проклятья, случился отсюда. Спустя каких-то два дня… Я в тот момент находилась на лечении в клинике. Видимо поэтому сейчас жива. Все, кто оставался в особняке — погибли.

— Второй взрыв, это тот, что сотворил мой папа? — глухим голосом пробормотала Амелия, зная ответ. Ей просто нужно было хоть что-то сказать.

— Да. Сам он тоже положил здесь жизнь.

— А твой отец как смог спастись? Если с такой точностью знал, где все случилось.

— Он успел переместиться за секунду до. Как сам сказал. Те, кто был снаружи не пострадали, проклятья поразили сад и прилегающую территорию уже потом, постепенно, в течении последующих пару месяцев.

— Значит, оба взрыва связывает…

— Этот коридор, да. А еще, твоя семья. Вы пришли в наш дом и разрушили его практически до основания. Почти буквально. Так что, если стоит откуда-то начинать, то вот это место. Быть может, и память к тебе вернется?

Амелия сомневалась в этом, но промолчала. Снова осмотрелась, внимательно оглядывая пустые стены, запертые двери и лестницу, винтом убегающую вверх. Она ощущала необъяснимую, скребущую где-то глубоко внутри тревогу. Будто прямо сейчас, в эту самую минуту упускает нечто очень важное, ключевое, способное распутать весь клубок тайн. Но как бы целительница не тянулась, пытаясь поймать нужную мысль за хвост, та ускользала.

— Что ж, значит начнем отсюда.

Неторопливо приблизившись к пучку черной паутины, расползающейся по стене, присела перед ней на одно колено. Провела ладонью, отчетливо ощущая разницу температур между прохладой шершавой поверхности камня и жаром, исходившим от тонких нитей колдовства. Они слабо пульсировали, словно отзываясь на ее прикосновение.

Не имея понятия, как все должно происходить, и что вообще от нее требуется, Амелия прикрыла глаза. Погрузилась в тишину мыслей, настраиваясь на чужеродную пульсацию, щипавшую кожу ладони. Осторожно позвала, обращаясь к самому сердцу поселившейся здесь Тьмы.

И та неожиданно ответила.

Знакомый до боли голос, эхом отразился в голове:

— Я тебя ждал.

Амелия пошатнулась, распахнув глаза, но руку отнять не смогла. Та прилипла к стене, словно намагниченная!

— Не убегай, Ами. Ты должна выпустить меня. Должна освободить. Мне здесь не место…

— Нет, это невозможно, — пробормотала, ошарашено глядя на свои подрагивающие от напряжения пальцы.

Хотелось немедленно сжать их в кулак, встряхнуть, растереть — что угодно, лишь бы избавиться от страха, морозом пробежавшего по коже.

Папа.

Она его не видела, но слышала, и могла поклясться — это он, без всяких сомнений.

Разве такое возможно? Магия целителя по определению светлая! Амелия еще не до конца разобралась с тем, как отец сотворил проклятье такой силы, а тут вдруг услышала его голос, заключенный в липкой смолянистой субстанции, пропитавшей отравленное место.

Конечно, доподлинно не известно, оставил ли он кольцо-артефакт в этой вселенной, или война принудила снять его, высвободить силу полностью. Возможно, отец расставил приоритеты в другом порядке, не так, как это сделала она… Но ей ничего об их здешней жизни не известно, и это начинало невероятно раздражать!

— Невозможно? — за спиной выросла Линара, с любопытством выглядывая из-за ее плеча, — Что чувствуешь? Рассказывай, это важно!

— Не отвечай! — тут же ворвалось в мысли, — Они не должны знать.

Амелия зажмурилась и сглотнула вязкий ком, застрявший в горле. Задержала дыхание, пытаясь успокоиться. Медленно выдохнула и все же ответила:

— Эти нити, они словно живые… Горячие, слегка пульсируют. Я не ожидала, потому удивилась. Уверена, справиться с проклятьем мне под силу, ведь если магия отзывается, значит схожа с моей. Только нужно понять, как.

Притяжение исчезло, она смогла отнять ладонь, но напряжение в груди никуда не делось. Необходимо срочно избавиться от девчонки, а затем снова выйти на контакт с… а с кем? Точно ли говорил папа, или нечто другое воспользовалось его голосом, дабы втереться в доверие? Подумав об этом, Амелия похолодела еще сильнее. Встала, спрятав руки в складках юбки, и взглянула на Линару.

— Было бы неплохо воспользоваться библиотекой. Ты можешь проводить меня туда?

— Да, конечно. Пойдем, — она направила кресло прочь из коридора, — Что конкретно мы будем искать?

— Мы? — Амелия поторопилась за ней, горя желанием поскорее остаться наедине с собой.

— Вдвоем быстрее.

— Мне лучше работать одной…

— Это не обсуждается!

Они остановились, целительница стойко выдержала прожигающий взгляд похолодевших серых глаз Линары и гораздо спокойнее проговорила:

— Не хотелось бы навлечь на себя гнев лорда Доэйра. Насколько я поняла вчера вечером, он запретил тебе видеться со мной.

Девушка резко побледнела, сжав губы в тонкую линию. Поняв, что попала в самую цель, ухватилась за это, продолжая:

— Тебе скорее всего ничего не будет, а вот на мне точно отыграются. Согласись, я гораздо быстрее справлюсь с поставленной задачей, если никто не станет мешать.

— Отец уехал… — попыталась удержать позиции Линара.

— И ты точно знаешь, когда вернется?

Она отвернулась, шепнув себе под нос какое-то ругательство. Амелия вздернула бровь, едва удержавшись от торжествующей улыбки.

— Нельзя оставлять тебя без присмотра!

— Боже, ну что я могу натворить в библиотеке? Украсть пару книг? Мне же все равно не выйти за пределы поместья.

Линара тяжело вздохнула, соглашаясь с таким доводом.

— Хорошо! Следуем до нужной комнаты вместе, а там расходимся. Если отец возвращается, то обычно ближе к ночи, и сейчас действительно велик риск попасться… Но утром расскажешь все, что смогла найти! Поняла?

— Да, куда уж понятнее, — протянула, стараясь не выглядеть через чур довольной.

Получилось! Совсем скоро ей удастся уединиться в самом большом зале особняка, где, помимо книг, можно встретить расползающуюся по стенам паутину. И никто не помешает расспросить того, кто говорит голосом папы.

А уж Амелия постарается вытянуть из него всё, что тот может знать.

Глава 8

Девчонка не обманула — провела в другое крыло, на третий этаж, где располагался просторный зал библиотеки. Зажгла свет, парящих под потолком магических светильников и молча удалилась, одарив на прощание долгим задумчивым взглядом.

Амелия не раз уже замечала, как странно Линара смотрит на нее, словно знает гораздо больше, чем показывает. Но разбираться в особенностях членов семьи Доэйров — последнее, чем хотелось заниматься. Сейчас ее целиком и полностью охватила возможность вновь услышать голос отца, разузнать о том, что все-таки с ним случилось. Почему он пришел сюда, как опустился до применения темного колдовства и есть ли хотя бы крохотная доля возможности помочь ему.

Поэтому, едва осталась одна, принялась осматривать стены. Она должна найти черную паутину, чтобы возобновить связь. Вот только здесь, в более-менее сохранившемся крыле особняка, практически не было следов проклятий. Лишь витала в воздухе едва ощутимая гнетущая энергия, норовившая прилепиться к телу, чтобы медленно вытянуть через кожу жизненную силу.

Облазив весь нижний ярус, поднялась по деревянной лесенке наверх, где плотно друг к другу стояли одни лишь шкафы. Узкая полоса импровизированного второго этажа позволяла лишь свободно проходить между перилами и книжными полками, дабы в комфорте выбрать нужную книгу. Места для передвижения мебели тут катастрофически не хватало. А именно этим Амелия собралась заняться, ведь стены были скрыты от глаз.

Рассчитав максимально возможное расстояние, повертела целительское кольцо на пальце и медленно его сняла. Примостила на плоскую поверхность лакированных перил и, вздохнув, повернулась к шкафам. Мощные, дубовые, выполненные на совесть, а еще, наверняка очень тяжелые. Плюс, если посчитать вес книг… Одного такого шкафчика вполне достаточно, дабы похоронить Амелию под завалом.

Решившись, коснулась кончиками пальцев теплой поверхности и призвала магию. Легкое свечение растеклось по коже, неся с собой приятное тепло и легкое покалывание в ладонях. Повинуясь ее желанию, добротная мебель легко взмыла на десяток сантиметров вверх и медленно поплыла вперед. От напряжения у целительницы выступили капельки пота на лбу. Давно ей не приходилось левитировать предметы тяжелее табуретки. Тут нужна максимальная концентрация и сосредоточенность. Наконец, когда между стеной и сплошным рядом шкафов образовалось достаточно места, Амелия максимально бережно приземлила их.

— Фух, — не сдержала облегченного выдоха. — Если мне и суждено распрощаться с жизнью в этом измерение, то не сегодня…

Теперь она вжималась в перила поясницей. Взглянув вниз, на дверь, убедилась, что неожиданных гостей не предвидится, и протиснулась мимо ближайшей деревянной громадины.

Чистая, чуть пожелтевшая от времени краска. Ни следа темных чар. Прикусив губу, Амелия медленно двинулась вперед, скользя по гладкой поверхности стены одним плечом и едва задевая шкафы другим. Глаза слезились от напряжения — здесь было слишком мало света, но зажигать дополнительный она не стала. И так отметилась приличным потоком магии. Остается лишь надеяться, что следящих маячков тут нет.

Чисто.

Чисто.

Ничего.

Она уже досадливо поморщилась, собираясь выползать обратно, дабы поскорее вернуть мебель на место, как в самом углу блеснула тонкая сеть паутины.

— Наконец-то! — в два широких шага очутившись в тупике, опустилась на колени.

Замешкала на мгновение, замерев с вытянутой вперед ладонью, но все же коснулась пульсирующих нитей Тьмы.

Пара секунд тишины. Тягучей, обволакивающей, словно затягивающей в глубокий беспросветный омут. А затем родной голос, дотронувшийся до напряженного сознания легким ветерком.

— Ами… вернулась. Я так рад, что ты жива.

— Папа… — рвано выдохнула и зажмурилась, борясь с эмоциями.

Она ведь уже потеряла надежду однажды услышать его в этом мире. Хоть понимала, что так сразу доверять неизвестной сущности опасно, всем сердцем надеялась — подвоха тут нет. Не должно быть.

Взяв себя в руки, провела по шероховатой поверхности чуть вниз, нащупывая более плотную сеть смолянистых вен.

— Да, это я. Амелия Селвин. Теперь назовись и ты. Уж прости, доверять голосу из стены — не самая безопасная затея.

— Умница, дочка, — в интонации скользнули одобряющие нотки, но звучали слова так отдаленно и глухо, словно доносились из глубокой ямы. — Это действительно я. На долгие проверки у нас нет времени. Давай просто скажу то, что больше никто не знает?

— А вдруг всю информацию возьмешь из моей головы… Ведь именно там звучит сейчас твой голос.

— Вряд ли получится… Ведь ты не совсем моя Амелия. Но кровь — не вода, а родовая магия во всех измерениях едина.

Ее обдало липким холодом.

Он знает! Как?!

— Я — призрак, милая… Осколок души, в плену у колдуна. Застрял между материями, без возможности выбраться к свету. Но даже в этом состоянии есть свои плюсы. Отсюда мне видно абсолютно всё… Доступны тайны прошлого и настоящего. Вот только воспользоваться знаниями не получалось. До сегодняшнего дня.

— И всё же… Не может быть так просто. В чем подвох?

В мыслях наступила временная тишина.

Амелия ждала ответа, гадая, какую цену предстоит заплатить. Ведь только в сказках проблемы решаются быстро, без особых потерь. Неожиданно появляется добрая фея, совершенно бескорыстно протягивая руку помощи или открываются чудесные способности, меняющие ход истории. Как бы она хотела оказаться в такой!

— Ну же, не молчи. Говори, как есть! Мне нужно знать.

— Уже сказал. Я — пленник. И здесь такой не один. За нами следят, не позволяя вырваться или выйти на связь с кем-либо из живых. Но теперь появилась надежда… То, что нам удается сейчас так долго разговаривать — чудо.

— Не один? Кто же с тобой?

— Многие…

По спине засквозила холодная дрожь. Амелию вполне устраивали пара безобидных привидений, вроде хозяйской кошки, но жить в особняке, нашпигованном неприкаянными душами… Ужасно! Может, и ригсов тут никаких нет, за них ошибочно принимают призраков?

— А конкретнее?

— Не могу. Освободи меня, Ами.

— Я сделаю все, что в моих силах, но мне нужны ответы! Хотя бы для того, чтобы точно знать, в какую сторону двигаться. Кто тебя удерживает? Он все еще находится в доме или это один из приспешников Властелина? Или… — Амелия чуть не задохнулась от собственной догадки, — Или это сделал лично он?

Снова тишина.

— Ну же, папа! Кого мне следует опасаться?

— Я не могу говорить о нем. Проклятье связывает и язык, и руки.

Ее охватил жгучий коктейль эмоций, смешанных из злости, страха и обиды. Поднявшись на ноги, едва не разорвала связь с паутиной.

— А кто виноват в этом, папа?! Зачем ты пришел сюда в тот день? Как мог сотворить настолько мощные темные чары!? Это же всё твоих рук дело, и ты говоришь, что не можешь хотя бы внятно ответить на мои вопросы? Такую малость!..

Черные нити под ладонью резко стали горячими, Амелия вскрикнула от неожиданности, но руку оставила на месте. Закусила губу и ткнулась лбом в прохладную стену, упрямо решив дождаться ответов. Вот он, подвох. Как знала! Едва замаячил шанс продвинуться чуть вперед, и ее тут же отшвыривает назад.

— Не молчи, — повторила, сквозь сжатые зубы. — Объясни мне хотя бы это. Ради чего отказался от кольца целителя и замарал душу колдовством?

— Так ты решила, что это сделал я? — голос прозвучал еще более глухо и отдаленно, будто говорящий опускался всё ниже в пропасть.

— Мне… — Амелия озадаченно нахмурилась, слегка поубавив пыл, — Мне так сказали.

— Да, я колдовал в тот вечер. Пришел мстить. За тебя. Но ситу… ц. я обер…лась не в нашу поль…

— Что? Я не слышу! Ты знал о случившемся со мной? И это… настолько ужасно, что толкнуло тебя к мести?

— … очень скоро пришлось защ…ща…ся.

— Папа! — она уже вдавливала ладони в раскаленную паутину, не замечая, как кожа горит от боли. — Папа!

Тишина.

Очнувшись, отдернула руки и уставилась на красные полосы ожогов. Пальцы подрагивали. В голове пульсировали на повторе слова: «Так ты решила, что это сделал я?».

Если не он, то кто?

Снизу раздался глухой стук от удара двери о стену, и в ту же секунду по залу библиотеки разнесся голос Ликдара:

— Амелия, ты здесь?

Вздрогнув, она вжалась в угол, силясь стать меньше и тоньше, дабы просочиться сквозь камни и сбежать, как можно дальше. Хоть бы он не стал подниматься на этот импровизированный второй этаж! Хоть бы не заметил передвинутые шкафы…

— Амелия! — тон прозвучал настойчивее, но все так же прохладно.

Ответа конечно же не последовало.

Почему так сложно разжать одеревеневшие губы и отозваться? Все просто — теперь, когда выстроенный сценарий произошедших событий разбился вдребезги, она не знала, кому верить. Колдуном, пленившим отца, мог оказаться кто угодно. И почему-то, больше всего Амелия боялась именно Ликдара.

То, каким он предстал перед ней в этом измерении, как проявил себя в минуты общения, его жестокость и служение темной стороне… Всё это очень пугало. Укрепляло образ человека, которого стоит опасаться больше остальных. Особенно, учитывая их общее «прошлое».

Больнее всего ранят именно любимые… И ведь с самой первой встречи, он не перестает быть причиной её страданий. Разве может так повезти, что главным злодеем окажется кто-то другой, никак с ним не связанный?

Размышляя об этом, целительница боялась пошевелиться. Вслушивалась в напряженную тишину. Он больше не звал ее, но и не уходил. Скорее всего стоял посреди зала, осматриваясь. Наверняка заметит изменения в обстановке!

Так, наверное, и случилось, потому что скоро до обостренного слуха долетели едва слышимые шаги. Вот, он ступил на толстый ворс ковра, миновал длинные столы и мягкие кресла, неумолимо приближаясь к лестнице. Парой минут позже мраморные ступени отразили глухой стук подошв. Ликдар явно не торопился. А она все еще не могла сдвинуться с места, словно околдованная. Вглядывалась в узкий просвет впереди, между стеной и отодвинутыми ею шкафами, ожидая, когда увидит там знакомое лицо.

И дождалась.

Он остановился напротив — между ними был длинный коридор. Амелия задержала дыхание, чувствуя, как каждая клеточка тела леденеет от выражения его глаз, сведенных на переносице бровей, сжатых в тонкую полоску губ. Чтобы добраться до нее, Ликдару придется протискиваться боком. Смешно, но это слегка успокаивало. Создавало иллюзию защищенности.

Медленно подняв руку, продемонстрировал сжатое между большим и указательным пальцем кольцо. Артефакт, который оставила на перилах! Вот ведь глупая! Так Ликдар и догадался, что она здесь.

Но… что же заставило его вернуться столь быстро? Судя по всему, Линара не ждала брата в ближайшие дни, раз посмела нарушить чары и освободить пленницу.

— Почему ты не отозвалась? — нарушил звенящую тишину.

Амелия сглотнула вязкий ком и лишь плотнее вжалась в угол. Он явно зол. Интересно, узнал, что хотел насчет ее «подлинности»? Врать о своем истинном происхождении не было сейчас никаких сил.

Те крохи терпения, что превращали Ликдара в ледяное изваяние, быстро испарились. Ее молчание не на шутку его раздражало. Один взмах ладони, и книжные шкафы с грохотом отъехали в сторону, сталкиваясь с перилами. Те жалобно заскрипели, еле выдерживая напор магии.

За каких-то пару секунд очутившись рядом, мужчина замер в одном шаге. Навис над ней мрачным утесом и прошипел сквозь зубы:

— Я спросил, почему ты не отозвалась?

Смолчать снова было бы самоубийством. Потому, она наконец разжала онемевшие губы, ответив слегка охрипшим голосом:

— Боялась, — чистая правда, что и говорить. — Ты велел не выходить из комнаты.

Такой ответ чуть притушил плескавшуюся в серых глазах ярость. Он даже отступил на пол шага, выпрямляясь.

— Верно. И все же ты вышла.

— Линара…

— С ней я поговорю позже, меня интересует, почему ты меня ослушалась. Ведь ясно дал понять, что до выяснения твоей истинной… природы, непослушание чревато последствиями.

— Именно поэтому! — огрызнулась, сама того не ожидая. В груди полыхнула обида, но она скорее была направлена на того, другого Ликдара, который никогда не позволял себе говорить с ней в таком тоне. — Чтобы доказать, я — это я, и дракон твой ошибся.

Он стиснул зубы, сверкнув глазами.

— Поясни.

— Вот, — Амелия отошла в сторону, открывая паутину Тьмы на стене, — Я пыталась отыскать отголосок магии отца, через проявление проклятья. И мне удалось. Хоть и не быстро, но у меня получится повернуть колдовство вспять.

Сейчас она обманывала, но в глубине души надеялась, что в итоге выйдет именно так. Хоть родовой магией тут и не пахло, папа просил освободить его, значит, это в ее силах. Нужно только понять, как.

Ликдар слегка поменялся в лице, прищурившись.

— Этой паутиной все стены в проклятом крыле расписаны. Но ты искала ее именно здесь?

— Нет, я нащупала связь в коридоре, недалеко от своей комнаты. А сюда попросилась у твоей сестры. Необходима информация. Где, как не в библиотеке ее искать? Но мне нужно было еще раз почувствовать эту магию…

Нервничая, она не заметила, как сцепила пальцы в замок. И тут же поморщилась от боли. Ликдар опустил глаза на ее руки. Шагнул вперед, схватив за запястье и раскрыв сжатые в кулак пальцы.

— Что это?

Она почти физически чувствовала взгляд, скользящий по линиям ожогов. Но крепкая хватка мужской ладони обжигала даже сильнее этих отметин.

— Паутина раскаляется, когда я прикасаюсь к ней, — тоже, почти правда.

— Пойдем, нужно обработать зельем.

— Нет! Оставь меня, — вырвалась, и сама испугалась своей реакции. Он вскинул вмиг потемневшие глаза. — Верни кольцо, я могу исцелить себя гораздо быстрее зелий.

Глава 9

Дальнейшее поведение Ликдара сбило с толку. Кольцо отдал, и после того, как она исцелила свои раны, велел следовать за ним. Оговариваться не стала, все равно в итоге будет, как он захочет. Но, думала, что отведет обратно, запрет или снова строго настрого запретит выходить за порог. Вообще, ждала от него хоть какой-то реакции — вспышки гнева, криков, рукоприкладства. Но, похоже, огонь ярости в его глазах, так и остался запертым, а потом взятым под контроль. Да и ярость ли то была?

В пораженное проклятьями крыло особняка возвращаться не стали. Уже это удивило. Амелия взволнованно сжимала и разжимала пальцы, пока пыталась не отстать от его быстрых шагов.

— Куда мы идем? — не выдержала, когда позади остался поворот в длинный коридор — последний путь, через который можно попасть в ее комнату.

Он не ответил, а она не рискнула снова спрашивать.

Скоро остановился перед неприметной дверью на третьем этаже, обернулся, впервые за весь путь взглянув на нее, и повернул ключ в замочной скважине.

— Проходи, — отошел в сторону, пропуская Амелию вперед.

Уже совсем ничего не понимая, послушалась.

Раньше она никогда здесь не бывала, хотя знала про это место.

— Дуэльный зал?..

Сделав два шага вперед, замерла, оглядываясь. Небольшое помещение с высоким потолком и узкими зарешеченными окнами. В дальней стене ниша камина. Рядом низкий столик с двумя старыми креслами и потертым круглым ковриком. Язычки огня весело плясали по свежим поленьям, создавая причудливые тени. Этот уголок уюта намекал, что комната не заброшена, ею иногда пользуются, хоть и очень редко.

Остальная часть зала представляла собой неприветливое, голое пространство с небольшой возвышенностью для тренировочных дуэлей. По стенам висели стенды с различным оружием: от ножей для метания, до пистолетов.

Осмотрев весь этот впечатляющий арсенал, задержала взгляд на старинных булавах с громадными шипами. Потом медленно обернулась к Ликдару. Он все еще стоял в дверном проеме, внимательно следя за каждым ее движением.

— Зачем мы здесь?

— Ты никогда этой комнаты не видела, верно? — ответил вопросом на вопрос, шагнул вперед и закрыл за собой дверь.

— Нет. Я знала, что в доме есть тренировочный зал, но не бывала здесь.

Он дернул бровью, молчаливо обогнув Амелию и двинувшись к стенду с холодным оружием.

— Звучит очень убедительно, будто ты совершенно уверенна в этом.

— Ну, так я и уверена… — она осеклась, прикусив щеку.

Да, в своем мирном времени не было надобности изнурять себя дуэлями и учиться владеть каким-либо оружием помимо магии. Насколько помнила, лорд Доэйр любил захаживать сюда, когда в гости заявлялся кто-то из его друзей.

Но та Амелия, в чьем теле она сейчас находилась, вполне могла тренироваться в стрельбе или еще чего поинтереснее. Зажмурившись, она устало потерла глаза.

— Я не прошла очередной тест, да?

— Знаешь про это место, но никогда не бывала здесь. А я могу сказать совершенно другое… Сбивает с толку то, что мы оба абсолютно уверены в своих словах. На потерю памяти не очень похоже. И на мою теорию с подменой тоже.

— Ликдар, я…

— Ты пропадала тут часами, — он обернулся, сталкиваясь с ней взглядами, — Испробовала в деле практически все, что имеется на этих стендах. Но сейчас смотришь так, будто действительно впервые видишь. Объясни, как такое возможно?

Она почувствовала себя загнанной в угол. Растерянно выдохнула, опуская глаза.

Он может оказаться виновным в смерти папы… И сейчас возможно держит его душу в плену проклятья. Так ведь? Может же? Разум упрямо гнул свою линию, а сердце ему отчаянно противилось.

— Это сложно объяснить, — наконец разлепила губы, все еще не глядя на Ликдара.

— Я и не жду простого ответа. Но он нужен мне здесь и сейчас.

Что ей сказать? Раскрыть все карты о перемещении между мирами, поведать об их альтернативном прошлом, где мирное небо и спланированная свадьба?

Ведь где-то есть вселенная, в которой у них «долго и счастливо»… Но ее душа заблудилась в кривых зеркалах этой утопленной во Тьме реальности.

Амелия не знала, куда подобные признания могут привести, и боялась сделать только хуже. Снова врать? Выдумывать ответы, которые могут устроить Ликдара, удовлетворить его любопытство. На время. Пока он снова не разглядит подвох, несовпадение, неточность. Обманывать, и не запутаться однажды в собственной паутине лжи вряд ли у кого-то долго получалось.

Нет, сейчас она не могла заставить себя выдавить еще хоть слово вранья. Хочет правды — получит. И будь, что будет.

— Я действительно не твоя Амелия, — проговорила ровным, безжизненным голосом, — А ты — не мой Ликдар. Он остался в другом мире. Где я умерла.

Сказала, и стало так горько… Горло сдавило, глаза защипали слезы. Будто и не было двух лет жизни, будто только что проснулась в той темной комнатке, где на соседней кровати спала Лиз, а в окно просачивались первые лучи зимнего рассвета. Где смотрела на отражение другой Амелии, и ничего не понимала. Ведь только что ее вытолкнули из окна собственной спальни.

Ликдар молчал, и поднимать глаза, дабы проследить его реакцию, Амелия не хотела. Напротив, сильнее склонила голову, пряча исказившееся в молчаливом рыдании лицо. Зажмурилась, пытаясь справиться с болью в груди и дала волю словам. Ведь никому не рассказывала об этом. В подобное поверить практически нереально, она бы сама вряд ли поверила.

— Все, кого знала и любила остались там, а меня затянуло в эту ужасную, озлобленную реальность. Словно в кривое зеркало, где живут злые двойники. Я узнала, кем ты стал, и постаралась спрятаться. Так тщательно, чтобы не попадаться на глаза как можно дольше. Потому что была уверена: в жизни жестокого генерала Тьмы нет места пришелице из мирного времени, чье сердце разрывается от последствий его решений. Я пыталась справляться с чужой болью, чтобы не чувствовать свою. Исцеляла, облегчала страдания раненных и силилась понять, в какой момент истории всё покатилось под откос. Быть может, ваш Тёмный Властелин в моем мире не родился… А может однажды сделал другой выбор и не стал тем, в кого превратился здесь. Это слишком сложно для размышлений перед сном. Я едва не сошла с ума, пытаясь сложить этот пазл. Пока не смирилась, решив просто жить, используя дарованный мне второй шанс. Но тут объявился ты. И снова все пошло кувырком.

Выговорившись, целительница осмелилась взглянуть на Ликдара. И вздрогнула, непроизвольно отступив на шаг. Он словно обратился в камень — неподвижный, побледневший, с потемневшими от едва сдерживаемых эмоций глазами. Не предпринимая никаких действий, просто смотрел на нее. Будто первый раз видел.

Идти на попятную поздно, сказанного не вернуть. Но Амелия не жалела об этом, напротив, ей стало гораздо легче, словно с души упал огромный камень. Не нужно притворяться и следить за тем, что говорит. Теперь дело лишь за ним. Она больше не боролась — вверила ему свою судьбу, как он поступит с ней, так и будет.

— Я не жду, что ты поверишь. Потому ничего не рассказала сразу, знала, что скорее всего потащишь к своему хозяину, дабы тот хорошенько покопался в моем тронувшемся разуме и нашел логичное объяснение. Но всё именно так.

— Значит, — наконец отмер он, — Другая реальность. Путешествие между мирами… И что же, неужели так много отличий в зазеркалье?

— Там, откуда я пришла, ты очень добрый и справедливый человек. У тебя нет сестры, дракона и личной армии, но твоя мать жива. Как и многие другие. Там никогда не было войны. Не враждовали наши семьи, и мой папа жив. У нас все получилось. Мы были счастливы. Видимо, даже слишком, раз судьба решила внести коррективы и забросить меня сюда.

— Если ты здесь, то она…

— Мне очень жаль, Ликдар… Раз мою душу затянуло сюда, значит твоя Амелия мертва. Скорее всего убита при помощи какого-то колдовства ровно в тот момент, когда попытались убить меня. Не знаю, что с ней случилось. Что вообще произошло между вами. Для меня это всё одна большая загадка.

Она с интересом следила за переменой эмоций на его лице. Так непривычно было видеть этого человека настолько растерянным, будто в один миг потерявшим почву под ногами. Ликдар смотрел на нее и не видел, погруженный в собственные мысли. Казалось, еще немного, и он просто рухнет на колени, под весом открывшейся правды.

Не выдержав, Амелия пересекла расстояние между ними и взяла широкую ладонь в свои. Кожа показалась слишком холодной, хотя такою быть точно не должна. Как же сильно его пришибло полученной информацией!

— Поначалу я считала эту новую жизнь своим вторым шансом. Но с каждым днем она все больше походила на личный Ад. Сейчас почти уверена, лучшая альтернатива — просто исчезнуть в небытие, чем очутиться слепым котенком во враждебном мире, где каждое живое существо стремится причинить боль или уничтожить.

— Не говори так. Возможно, второй шанс дали отнюдь не тебе…

— Что ты имеешь ввиду?

— Прости, я был неоправданно груб. Но… так долго считал тебя предательницей, — он словно не услышал ее вопроса. Горько усмехнулся, сфокусировав взгляд на лице Амелии, — Разрушила все, что было мне дорого и сбежала. Оставила одного, без каких-либо ответов. Я метался из угла в угол, пытаясь объяснить самому себе необъяснимое. А затем, ярость и слепая боль подтолкнули в определенном направлении. Для войны состояния лучше не придумаешь.

— Это была не я. Хотя, уже просила тебя простить…

— Конечно, — нейтрально, без каких-либо эмоций, все еще изучая ее лицо.

— Уверена, все не так, как могло показаться.

— Ну, теперь и мне это понятно.

Он мягко высвободил руку, взглянув куда-то ей за спину. Рассеянно осмотрел дуэльный зал, сфокусировав внимание на огне, скачущем в камине. Сейчас Амелии очень захотелось обладать даром чтения чужих мыслей.

— Ты смогла почувствовать магию отца в паутине проклятий. Это так?

Она слегка растерялась от столь неожиданной смены темы разговора. И несмотря на то, что у них сегодня вечер откровений, решила выдавать правду дозированно, а не всю сразу, потому ответила конкретно на поставленный вопрос, не вдаваясь в подробности:

— Да.

— Значит, родовая магия признала тебя.

— По сути, мы с твоей Амелией — один и тот же человек. Она — это я, какой стала бы живя в этой реальности.

Ликдар отвернулся от огня, вновь задумчиво ее рассматривая.

— Она — это ты… Но ты — не совсем она. И как уложить подобное в голове, не тронувшись рассудком?

— Не знаю, — серьезно ответила целительница. — Я в конечном итоге как-то справилась.

— Да, но меня в тот момент рядом не было. А ты — здесь. Прямо передо мной. И я разрываюсь от противоречивых желаний.

Амелия облизнула пересохшие губы и отвела глаза. Уточнять не хотелось. Она почти на сто процентов была уверена, что одним из вариантов являлось желание придушить ее на месте.

Возрастные ограничения 16+

© Ханевская Юлия

© ИДДК

Пролог

Поцелуй начинается с уголка ее губ.

Мягко, почти невесомо ведет в сторону, поглаживая пылающую кожу, прежде чем коснуться плотнее. Целомудренно, не открывая рта, словно затребуй он большее – она убежит.

Амелия вздрагивает, чувствуя спиной холодную твердость шершавой стены, и медленно плавится изнутри. По венам бежит огонь, хотя соприкасаются лишь их губы.

Он стоит напротив, совсем рядом, но между ними есть пространство. Воздух практически трещит от напряжения, притягивая их друг к другу.

Ликдар отстраняется, она открывает глаза. И тонет в потемневшем серебре, как в штормовом море.

Амелия резко села, сжав пылающее лицо в ладонях. Надавила пальцами на веки, растерла щеки и запустила пальцы обеих рук в волосы. Прохлада из открытого окна лизнула кожу, остужая. Она поняла, что снова плакала во сне.

Два года! Два чертовых года этот мальчик из прошлого преследует ее. Напоминает о другой реальности, где нет войны и они не враги друг другу.

Какова ирония! Она так радовалась, когда до нее наконец дошло, что случилось. Когда после затяжного падения вместо ожидаемой резкой боли от удара она распахнула глаза, лежа в мягкой постели. В тот миг ей казалось, что все произошедшее – дурной сон. Сто́ит встать, подойти к окну, увидеть зеркальную гладь озера и ленивых цапель, неторопливо перебирающих длинными клювами в зарослях камыша. Посмотреть вдаль, отмечая, как солнечный свет красиво отражается от снежных шапок скалистых гор. Осмотреться и убедиться, что она все еще в своей личной комнате, в Его родовом поместье, а завтра у них свадьба.

И не было грубого толчка в спину.

Не было полета из окна собственной спальни.

Не было предательства человека, которого она так и не смогла рассмотреть.

Но все, что она увидела, в разы отличалось от ожидаемого. Комнатка гораздо меньше, а на соседней кровати сопела какая-то девушка. Зарывшись лицом в подушку, незнакомка мешала себя разглядеть.

Вместо двух широких окон обнаружилось лишь одно, совсем маленькое. Из такого уж точно не получится случайно выпасть. Эта мысль принесла непривычное злорадное удовлетворение, и она словно издалека услышала собственный ироничный смешок.

Пейзаж так же не мог похвастаться знакомыми ей местами. Голая степь, заваленная снежными сугробами. Это выбило из равновесия больше всего. Ведь на дворе должна стоять весна.

Еще раз оглядев полутемное помещение, Амелия на негнущихся ногах подошла к зеркалу. Медленно подняла руки, осторожно касаясь лица кончиками пальцев. Это она, определенно. Только кожа бледнее, глаза, в которых всегда искрились озорные огоньки, превращая их в жидкое золото, сейчас казались тусклыми и смотрели с тоской и обреченностью. Некогда длинные волосы теперь обрезаны до плеч. Зимнее утреннее солнце пряталось за серостью туч и без его яркого света всегда отливающие рыжиной локоны висели темными безжизненными прядями.

В отражении Амелия увидела себя и не себя одновременно.

А следом яркими образами ворвались события последних дней, обрывая калейдоскоп картинок внезапным падением с высоты.

Она все же умерла.

Некто вытолкнул ее из окна, спокойно проследив, как расслабленное после сна тело распласталось на острых камнях.

И сегодня не будет ее свадьбы. Человек, которого она любит, вместо принесения клятвы верности у алтаря скорбно простоит всю церемонию у гроба.

Эмоции ударили наотмашь, выбивая воздух из легких. Амелия отшатнулась от зеркала, попятилась, пока не ткнулась спиной в шероховатую стенку едва тлеющего камина, и спустилась на пол. Она по инерции взмахнула рукой, накладывая звуконепроницаемые чары на спящую девушку. А затем долго рыдала, хороня лицо в прижатых к груди коленях и чувствуя нестерпимый холод внутри.

Когда истерика сошла на нет, снизошло понимание.

Ей дали второй шанс.

Амелия не узнавала комнату и пейзаж за окном, даже собственное отражение в зеркале. Но это все еще была она. Живая. И она во всем разберется, отыщет всех, кого знала в своем мире, вернет, что потеряла, отомстит своему убийце. Полностью отработает данную ей свыше возможность.

С того утра прошло два года и четыре месяца.

Уже другая комната, другой пейзаж за окном и апрель вместо зимней стужи. Только прежнего желания вернуть себе прошлую жизнь уже нет.

Ведь в этой вселенной история пошла по другому сценарию.

Здесь отгремела жуткая война. Только счастливого финала, как в сказках, не оказалось. Победу одержала Тьма, и она же диктовала новые порядки. Несмотря на поражение, силы сопротивления не опускали рук, и поэтому худой мир никак не наступал.

Амелия нашла себе роль и с отчаяньем бросилась в эту пучину. Она делала то, что умела лучше всего – исцеляла, лечила, выцарапывала из лап смерти тех, кому посчастливилось вернуться живым.

А по ночам, свернувшись в клубочек, тихо умирала от двух столкнувшихся в ее памяти реальностей. Ведь тот, кого она всем сердцем когда-то любила, теперь играл на темной стороне.

Молодой мужчина с холодными серыми глазами, лицо которого часто печатали в газетах. Сильный колдун верхом на покоренном им драконе.

Один из генералов армии Темного Властелина.

Тот, с кем она отчаянно боролась за каждую раненную им на поле боя душу.

Глава 1

Сегодня на базе было шумно.

В четыре часа утра нагрянули два отряда, бывшие на задании больше недели. Несмотря на то, что уснуть удалось лишь за полночь, Амелия распахнула глаза с первыми донесшимися снаружи криками. Подскочила с постели буквально за пару минут до того, как к ним в палатку ворвался мрачный командир с воплем:

– Подъем, девочки, вы нужны!

Она как раз натягивала растянутую кофту, стоя в одних пижамных шортах, но Герберт даже не взглянул на нее, исчезая за ширмой «двери» так же стремительно, как появился. Весь в крови и грязи, жутко злой и раздраженный, этот человек вообще редко пребывал в хорошем расположении духа. И очень сложно было определить исход их миссии. Победа или поражение? Скольких ей нужно вытащить с того света на этот раз?

В первые месяцы после пробуждения в новом мире ей казалось, что она не справится. Сломается от напора страдальческих стонов, открытых ран, переломов, исковерканных темными проклятиями тел. Кроваво-черный водоворот затянул ее в будни военного целителя с первого дня, не давая возможности прийти в себя от пережитых личных потрясений. Если бы не Лиз и Катрина, вряд ли ей удалось бы продержаться так долго.

Лиз оторвала белокурую шевелюру растрепанных волос от подушки и хмуро сощурилась на яркий свет заколдованных светильников.

– Вернулись? – хрипло прошептала она, справляясь с остатками сна. – Какой из них?

– Отряд Герберта и еще один, не знаю чей. Торопись, Лиз. И буди Катри.

На ходу скручивая густые кудри в высокий пучок, Амелия выбежала на улицу. Их с девочками жилье, заколдованное чарами расширения, изнутри выглядело как обычная однокомнатная квартира. Но стоило выйти за пределы, тут же превращалось в компактную походную палатку. Очень удобно, учитывая расположение лагеря. С приходом весны они поменяли дислокацию, укрывшись в горах, буквально под носом одной из основных вражеских баз.

Предрассветные сумерки еще не наступили, но длинные ряды палаток были хорошо освещены парящими в воздухе круглыми светильниками. Стоял шум, повсюду сновали люди, но общего настроения ей так и не удалось определить. В очередной раз поблагодарив магию за чары сокрытия и заглушки, которыми щедро увесили периметр, Амелия помчалась к самому большому шатру.

Госпиталь представлял собой длинный коридор с чередой комнат по обе стороны. Стены с дверными проемами отсутствовали, позволяя быстро ориентироваться и видеть всех пациентов. Для целителя прозрачными являлись и смежные стены, с возможностью изменить плотность этих перегородок на момент операции или выписки.

Их было четверо. Главный лекарь – мастер Стрендор, в основном занимался зельями и мазями. Забивал всем необходимым полки в каждой палате и следил, чтобы у них всегда все было в наличии. Так же он брался за сложные случаи или помогал во время аврала. В силу возраста бегать между палатами в стрессовом режиме ему было сложно. Основная нагрузка ложилась на их с девочками плечи. Катрине тридцать семь, у нее больше опыта, и Амелия старалась научиться у нее всему, чего сама по какой-то причине не знала. Лиз всего на три года старше, ей двадцать пять. Но ощущалась она в их маленькой команде больше помощницей, чем полноценным целителем.

– Мелька! Седьмая палата! – рыкнул Герберт, едва она появилась в помещении.

Он как раз вырулил из той самой палаты, сжимая в окровавленных пальцах два пустых флакона из-под зелий.

– Сколько раненых? – Она закатала рукава, чтобы точно ничего не мешало.

– Бывало и больше, с ними разберутся без тебя. А ты марш в седьмую! Живо! Он нужен мне живым, слышишь?

Кто, почему и зачем – лишние вопросы. Раз командиру он нужен, значит, она выцарапает для него этого несчастного, даже если придется вырвать его из лап смерти зубами. Она молча кивнула, торопясь по указанному направлению. Плотно сжала губы, мысленно готовясь к самому страшному. Впереди мелькнула лоснящаяся лысина и серая мантия мастера Стрендора, значит, запасы лекарств он уже проверил.

Август Герберт был не просто начальником лагеря, а одним из основных генералов сопротивления. И по какой-то причине доверял ее мастерству больше, чем чьему-либо. А она меньше всего на свете хотела разочаровать его. Седеющий боевой маг с кучей шрамов на некогда красивом лице и отсутствующим ухом в каком-то смысле заменил ей отца. Ведь в этом мире родителей Амелия так и не нашла. Хотя точно знала, что они должны быть живы.

Ворвавшись в нужную комнату, по инерции наколдовала ширму, дабы никто из снующих по коридору не отвлекал, а затем обернулась к койке. Сердце мучительно сжалось от вида окровавленного неподвижного тела, но она отбросила прочь эмоции, уверенным движением поворачивая кольцо на указательном пальце. Широкий платиновый ободок тут же блеснул витиеватыми узорами, прозрачный сердцевидный камень засиял холодным голубоватым светом.

Кольцо целителя заключало в себя большую часть силы волшебницы, не позволяя растрачивать энергию на сторонние чары. Благодаря этому артефакту Амелия являлась сильным лекарем, но весьма посредственной колдуньей.

В военное время важно правильно расставлять приоритеты, каждому приходится чем-то жертвовать и делать сложный выбор. Ее успокаивало то, что однажды, когда все закончится, она сможет разрушить артефакт, вернув себе всю магию до капли. Сейчас же важны лишь жизни, которые она могла спасти.

Коснувшись солнечного сплетения пострадавшего, Амелия запустила диагностические чары. Над тяжело вздымающейся мужской грудью поднялся белый мерцающий шар. Он медленно вращался, пульсируя и меняя свой цвет, а она напряженно следила за этим.

Серый, темно-синий, бордовый.

С каждым новым показателем целительница все больше мрачнела.

Черный.

Шар замер, будто схлопотал смертельное проклятье, и больше не менялся.

Резким движением убрав его с глаз долой, Амелия избавилась от крови и грязи на теле раненого. Разорванная в лохмотья рубашка быстро оказалась на полу, открывая глубокие порезы от ключиц до пупка. Шесть. Ровно шесть в беспорядке рассекших кожу длинных полос, из которых не переставая сочилась кровь. Мужчина и так ее уже много потерял. Бордовый цвет сигналил об этом, а черный предупреждал о заклятье, которым были нанесены раны. Просто так их не затянуть, темная магия вытягивала кровь вместе с жизненной силой.

И за то, что несчастный не корчится в агонии, стоит сказать спасибо Герберту, своевременно влившему ему в рот обезболивающее и восстанавливающее.

Метнувшись к полке с лекарствами, Амелия отыскала колбу с голубоватой жидкостью – нейтрализатором. Твердой рукой щедро пролила тягучую, словно клей, субстанцию на раны. Соприкасаясь с кровью, она пузырилась, шипела, выпускала темно-серый едкий дым. Амелия, отставив полупустую тару, принялась водить ладонями над порезами. От кончиков ее пальцев исходил мягкий золотистый свет. Он накрывал смолянистый дым, втягивал в себя, поглощал, будто питался им.

Чернота не убавлялась.

Словно где-то у нее был источник.

В глазах помутнело, виски сжала тупая боль. Сморщившись, Амелия сжала кулаки, обрывая процесс. Это не просто брошенное в грудь проклятье, здесь нечто иное.

Она принялась торопливо осматривать тело в поисках метки. На груди, животе, руках ничего не находилось. Стянув с мужчины штаны, осмотрела ноги. Затем, осторожно приобняв за плечи, с трудом привела его в сидячее положение. Он качнулся вперед, наваливаясь на нее и роняя голову лбом в изгиб шеи. От соприкосновения с ранами кофта Амелии тут же пропиталась горячей кровью, но она не обращала на это внимания, цепким взглядом продолжая поиски.

И нашла.

Маленькая угловатая руна, вырезанная между лопатками. Кожа вокруг воспалена, неровные края источают ту же тьму, что лезет из порезов на груди.

– Черт! Да чтоб вас…

Закусив губу, потянулась свободной рукой к полкам.

Метку необходимо уничтожить. Но магией тут никак не справиться, придется свести более варварским путем.

Пузырек с бесцветным зельем нашелся быстро. Горлышко с дозатором зависло над руной, выпуская первую каплю. Соприкоснувшись с кожей, она вспыхнула язычком пламени и принялась выжигать начертанное, следуя точно по контуру.

Мужчина застонал. Но рука целительницы не дрогнула.

Еще одна капля, и огонь стал ядовито-зеленым. Он повторял движение, оплавляя кожу, выедая черную магию, оставляя лишь воспаленный красный шрам в виде руны.

Убрав опасное зелье, Амелия смазала место его воздействия заживляющей мазью и вернула пациенту лежачее положение.

Его грудь снова была в крови.

Очистила, принимаясь заново вытягивать смоляной дым из порезов. В этот раз он потянулся охотнее, и минут пятнадцать спустя получилось полностью его убрать.

Устало вздохнув, Амелия залечила чистые раны. Они быстро затянулись, на глазах превращаясь в тонкие белые шрамы. Совсем вывести их не получится из-за магической природы ранения, но выглядеть они стали значительно лучше, нежели часом ранее. И это наполнило целительницу облегчением, светлым чувством легкой радости.

Проведя еще одну диагностику и удовлетворенно кивнув чистому белому мерцанию шара, Амелия накрыла мужчину одеялом, подтянув его до плеч. Все, что могла, она сделала. Остается ждать естественного восстановления.

Она так торопилась ликвидировать последствия проклятья, что толком не рассмотрела, кому помогает. Все, что видела – молодое подтянутое тело, которому еще чертовски рано хорониться в земле. Сейчас же, когда угроза миновала, чуть помутненный магическим истощением взгляд поднялся выше настрадавшейся мужской груди.

Четко очерченная линия подбородка, высокие скулы, прямой нос. Приоткрытый рот выпускает теплый воздух. Вдох-выдох. Вот губы смыкаются, плотно сжимаясь, но от этого не перестают быть весьма красивыми.

В груди Амелии что-то вздрагивает. Она боится вести взгляд выше. Сердце от чего-то ускоряет ритм, а за ним подхватывает темп дыхание.

Зажмурившись на мгновение, ловит наконец целостный образ лежащего перед ней. И отшатывается, хватаясь за стену.

Он изменился.

Черты лица острее, кожа до серости бледная. В русых волосах заметно серебро. Они теперь коротко стрижены, а ведь в ее мире он так любил свой низкий хвост… Темные брови нахмурены, ресницы дрожат, зрачки двигаются за веками. Ему снится что-то, явно далекое от приятного.

В уши врезается собственный всхлип, и Амелия наконец выныривает из поглотившего ее вакуума.

Два года она смотрела на его фотографии в газетах.

Два года просыпалась среди ночи, прогоняя отголоски прошлой жизни, что слишком часто навещали ее в сновидениях. Плакала, исцеляла собственное сердце, старалась ненавидеть того, кто в этом измерении носил внешность Ликдара Доэйра. Кто марал его образ жуткими деяниями и служением самой Тьме.

И вот он здесь, перед ней. Не ночной призрак и не фотография. Настоящий, живой, теплый. Последние два пункта, ее, между прочим, стараниями.

Только… Что вражеский генерал делает у них в лагере?

Понимание, почему Герберту так важен этот раненый, окатило ледяной волной.

Ликдар – пленник. Очень, очень ценный пленник. Одной магии известно, сколько информации из него можно выбить.

Но в то же время Ликдар – важнейшая фигура армии Темного Властелина. Он ни разу не проигрывал сражений. И вдруг оказался в плену.

А это ранение… Если его зацепило проклятьем одного из солдат сопротивления, откуда взялась руна на спине? Ее вырезали на коже, подкрепив особым ритуалом.

– О нет… – Догадка ужаснула.

Это ловушка. Его найдут, вытащат, из-под земли достанут. А значит, время до нападения на лагерь в любой момент может пойти на минуты.

Отлепившись от стены, Амелия вывалилась из палаты, едва не запутавшись в ширме, которую сама же наколдовала.

– Герберт! – кричала она, пускаясь бегом по коридору. – Август, у нас проблемы!

– Он на обходе! – крикнул кто-то за спиной.

Она, не задерживаясь, выскочила на улицу. Поймала за рукав первого встретившегося на пути мага.

– Найди Герберта, срочно! У нас пленник с меткой.

Мужчина резко побледнел. Не задавая вопросов, побежал по проходу меж рядов палаток, на ходу создавая трех призрачных волков. Сияющие в предрассветных сумерках звери бросились в разных направлениях, неся послания в другие концы лагеря.

Совсем скоро творившаяся вокруг суета удвоилась. Амелия сжала трясущиеся пальцы в кулаки, вонзаясь ногтями в кожу. Здесь она ничем не могла помочь, потому вернулась обратно в шатер.

Генерал примет все необходимые меры, они с ребятами укрепят щиты, рассредоточатся по позициям, отошлют сообщения с просьбой о помощи. И если враг нагрянет сюда, Август Герберт не позволит ему прорваться.

Катрина и Лиз суетились в палатах. У них все было под контролем, раненых и правда оказалось не так много, но Амелия все равно взялась помогать. Она не могла просто так стоять в стороне. К тому же, стоило замереть хоть на минуту, в голову лезли мысли о спящем в седьмой пленнике. Проходя мимо, она заметила двух боевых магов по обе стороны от входа. Черные доспехи, длинные плащи, суровые лица – все, как подобает опытным воинам. Только девушке почему-то казалось, они не смогут совладать с тем, кого охраняют.

Внутри Амелии словно натянулась струна в ожидании чего-то немыслимого. Со всех сторон давило напряжение.

– Катри, ты тут справляешься? – Закусив изнутри щеку, Амелия следила за худой высокой женщиной.

Она исцеляла перелом плеча у молодого парня. Тот, бледный до синевы, не отводил покрасневших глаз от ее рук, от которых исходило мягкое свечение.

– Да, все хорошо, – не отвлекаясь, пробормотала Катрина. – Отдохни, Ами. Судя по всему, скоро тут будет жарко.

В груди кольнуло. Катрина была права: если начнется сражение, им придется лечить гораздо быстрее, затрачивая больше магического резерва. А кому-то – даже покинуть шатер. В поле отсылали обычно Лиз. Она отлично справлялась с оказанием первой помощи и переправкой тяжелораненых в госпиталь.

Только магия знает, как Амелии хотелось избежать того, что грядет. Хоть бы удача улыбнулась им, и руну она успела убрать до того, как ту засекли! Она больше всего на свете сейчас этого желала.

Но леденящий душу холодок, сквозивший вдоль позвоночника, возвращал с небес на землю. Метка на спине Ликдара появилась не просто так. И совсем не по случайности он не успел скрыться за щитом от брошенного ему в грудь проклятия. Темная магия активировала руну, и с той самой секунды он стал живым маяком. Самый молодой генерал Темной армии прекрасно знал, что Герберт не сможет устоять перед искушением заполучить такого пленника.

Амелия вновь оказалась в коридоре. Несколько раз прошла мимо седьмой палаты, не обращая внимания на подозрительные взгляды магов. Она должна хоть что-то сделать. Разве есть смысл даже в самой крепкой обороне, если внутри тихо спит настоящая бомба?

Ликдар Доэйр – сильный колдун. Во всех возможных измерениях. И никто не знает, к каким ухищрениям прибег Властелин, дабы увеличить магический резерв своих генералов.

Она перестала сновать туда-сюда, замирая в шаге от охраны.

– Ему нельзя просыпаться… – шепнула себе под нос, уверенно двигаясь вперед.

Но тут же замерла, наткнувшись на вытянутую руку высокого мужчины. Подняла голову, встретившись с хмурыми карими глазами.

– Туда нельзя.

– Я должна проверить больного, – твердо проговорила она, не отводя взгляд.

– Нет.

– Приказ генерала Герберта. Он лично закрепил меня за этой палатой.

Маг молчал, продолжая сверлить ее взглядом. Вздохнув, Амелия приподняла бровь, упрямо настаивая на своем:

– Он был очень тяжело ранен, вы же не хотите, чтобы ценный пленник скопытился раньше времени? – И, добавив стали в голос, громче повторила: – Я должна проверить больного.

– Ладно, – буркнул охранник, отпуская ее плечо, – две минуты.

Украдкой выдохнув, она проскользнула за ширму.

Обернулась и замерла, в ужасе расширив глаза. Она опоздала. Ликдар сидел на койке, уже успев натянуть штаны.

Отшатнувшись, Амелия хотела выскочить и уже набрала в грудь воздуха, чтобы закричать как можно громче, но не успела. Колдун резко спрыгнул с койки и вскинул руку, сковывая девушку магией.

Еще одно движение, и Амелию притянуло к нему, а затем пригвоздило к противоположной стене. Она не могла пошевелиться, не могла вдохнуть. Шею сжали невидимые пальцы, тело оплели черные плети.

Ликдар приблизился, замер совсем рядом. Путы чуть ослабли, и к целительнице вернулась способность дышать.

Ледяные серые глаза впились в теплые карие. На секунду Амелии показалось: в них мелькнуло узнавание. Черные туннели зрачков слегка расширились, но в следующий миг все вернулось к прежнему холоду.

Значит, всего лишь показалось.

Он скривил красивые губы в совершенно жуткую усмешку.

– Спасибо, что подлатала, – хриплый после долгого молчания баритон окатил жаром.

Как же давно она его не слышала….

В глазах Ликдара сверкнул лед.

Амелию вновь тряхнуло колдовством, отшвыривая в угол. Ударившись спиной и затылком, она глухо застонала, сползая на пол. Реальность закружилась, расплываясь в широкие тени.

Последнее, что она слышала, – неторопливые удаляющиеся шаги.

А затем ее накрыла темнота.

Глава 2

Она приходила в себя несколько раз, но так и не смогла подняться на ноги. В голове стоял страшный шум, конечности были ватными, а у сердечных сокращений – неестественно замедленный ритм.

Для сотрясения мозга нетипичные симптомы. Значит, влияло заклинание, которым воспользовался Ликдар.

Очнувшись впервые, Амелия смогла на четвереньках подползти к полкам с зельями. Но глаза будто засыпало песком, они жутко слезились и болели, не позволяя разглядеть спасительные склянки.

Громкий взрыв и пронзительное «пи-и-и-и» в ушах. Пол задрожал, целительницу мотнуло в сторону. Она болезненно вскрикнула и привалилась к полке с лекарствами. Сверху посыпались флаконы, кожу плеч и груди что-то обожгло. Больше девушка ничего не слышала, не видела, не чувствовала.

В следующий раз ее выдернул из тягучей пустоты протяжный рев раненого зверя. Распахнув глаза, она по-прежнему ничего толком не увидела. Магические светильники больше не горели, одна из стен – та самая, у которой Амелия проснулась в прошлый раз, – оказалась разрушена. Снаружи лил тусклый свет. Дневной, но неспособный пробиться сквозь густую дымную пелену.

Запах гари, жженой плоти, запекшейся крови.

Крики, свист рассекающих воздух проклятий, топот ног.

Она старалась не думать, что там творится, хоть и знала ответ на этот вопрос.

Звук, вернувший ее в сознание, вновь повторился. Надрывный, полный ярости и боли. Воздух загустел, по телу прошлась волна дрожи.

– Дракон… – прохрипела Амелия, с трудом узнавая свой голос.

Еще один из генералов Тьмы здесь. Ликдар Доэйр прибыл в лагерь в бессознательном состоянии и провести за собой крылатую тварь не мог. Если только та не явилась на зов хозяина уже после. В любом случае, судя по воплям, ящера все же удалось ранить. Это воодушевляло.

Нужно выбираться, пока ее не погребло в развалинах. Тело продолжало не слушаться, но она упрямо уперлась саднящими ладонями в пол и поползла к выходу. Ширма все еще висела на месте. Вцепившись в нее, Амелия рванула грязную ткань вниз.

В коридоре сразу же наткнулась на что-то большое и мягкое. Щурясь и заливаясь слезами из-за рези под веками, пыталась обогнуть препятствие. Руки скользнули по холодной липкой субстанции. Растерев тыльной стороной глаза, Амелия сфокусировала зрение.

Багровая лужа, присыпанная пеплом. А рядом – изрезанное колотыми ранами тело в раскуроченных черных доспехах. Не нужна была диагностика, чтобы определить его состояние. Посмотрев чуть вперед, Амелия увидела еще один труп. А дальше – еще. И еще. Коридор стал братской могилой.

Амелия судорожно выдохнула, не сдержав вскрика. Отшатнулась, заваливаясь на спину, и расплакалась от бессилия. В нос лез запах крови, к горлу подступала тошнота, а она захлебывалась рыданиями, неспособная четко сформулировать хоть одну мысль.

Снаружи все еще шло сражение, но в разрушенном шатре госпиталя было на удивление пустынно.

Стены задрожали от очередной мощной волны магии. Воздух наэлектризовался и слегка потрескивал. Перед воспаленными глазами Амелии плясали короткие всполохи, кружились оранжевые искры. Прямо над ней зависло облачко пульсирующих белых точек. Она мгновенно успокоилась, прилепив к ним взгляд. Завороженно подняла тяжелую руку и вытянула указательный палец, чтоб прикоснуться. Замерла на мгновение. И все же дотронулась.

Сознание залил яркий свет, тело содрогнулось от сотен жалящих игл, вонзившихся в кожу. И целительница в очередной раз потеряла связь с действительностью.

Ее трясли, до синяков впиваясь пальцами в плечи.

От этой боли она, наверное, и проснулась. Сначала появилась картинка – ослепительно белый потолок с одинокой магической лампой по центру. Затем ворвались звуки.

– Ами! Ну же, проснись!

Ее вновь тряхнули, отчего голова приподнялась и с глухим стуком ударилась о твердую поверхность.

Амелия застонала, пытаясь сфокусировать взгляд на размытом темном пятне, застывшем рядом.

– Наконец-то, Мелька… – Женский голос показался знакомым. Он дрожал, в нем слышались истеричные нотки.

Теплые объятия окончательно выловили из полудремы. Амелия распахнула глаза, чувствуя теплую волну облегчения – она видит! Никакой рези, никакого тумана из слез. Пошевелив руками, с радостью поняла, что может обнять в ответ и даже принять сидячее положение – тело вновь слушается.

Блондинистая шевелюра отстранилась. Красное от рыданий лицо стало третьей причиной для радости.

– Лиз! Ты жива! – Амелия еще раз порывисто обняла девушку и осмотрелась. – Где мы?

Это не палата их госпиталя. Да и разве возможно это? Шатер разрушен.

Память услужливо подкинула картинки израненных безжизненных тел, летающего в воздухе пепла, лужи крови, в которой она поскользнулась. Горло сдавило. Страдальческое выражение лица Лиз подтвердило опасения.

Они ни разу не в безопасности.

– Где мы, Лиз? – повторила Амелия дрогнувшим голосом.

Голубые глаза помощницы наполнились слезами, но Амелия лишь выпрямила спину, сжав кулаки. Опустила взгляд на свою одежду и место, на котором сидела.

Это больничная койка, точно такая же, на которой она сама не раз спасала чужие жизни. И голубая бесформенная рубаха длиной до колен. На Лиз такая же.

– Я еще никого не встречала, – она наконец справилась с рыданиями, – двери заперты, а снаружи охрана. Я применила чары распознавания, но никого не узнала. В радиусе ста метров одни незнакомцы.

Ее вновь затрясло, она всхлипнула, обхватив себя за плечи.

– А я ведь побывала еще на двух наших базах и многих знаю.

Сглотнув горький ком, Амелия еще раз осмотрела комнату. Белые стены, белый пол, белая мебель. Глаза слепило от этой искусственности. Даже желтоватое свечение единственной лампы не рассеивало давящую атмосферу стерильности. Помимо ее койки, были еще три. Одна пустовала, на двух неподвижно лежали незнакомые девушки. Часть помещения скрывалась за ширмой. Белой.

– На камеру темницы не похоже… Но уверена: свободно выйти отсюда у нас не получится.

– Мы в плену, да? – тихо пискнула Лиз, впившись в лицо Амелии испуганными глазами. Она и сама знала ответ, но все надеялась, что его опровергнут.

– Нас бы не заперли, будь это не так.

Снаружи послышался шум голосов. Щелкнул замок, и на пороге показался высокий худой старик в белом халате. Окинув замерших целительниц бесстрастным взглядом над прямоугольными очками, вошел в комнату. Следом прошмыгнули две девушки в одинаковых простых синих платьях.

Дверь с тихим стуком захлопнулась.

Лиз вздрогнула, Амелия сжала зубы и прищурилась.

– Отлично, – ровным голосом протянул старик и повернулся к своим помощницам. – Подготовьте этих двух. И поочередно ко мне. Нам стоит поторопиться, Господин не любит ждать. Остальных приведете в чувство к завтрашнему визиту.

Одна из девушек взяла за предплечье онемевшую от страха Лиз и потянула ее в сторону.

– Тебе нужно вернуться к своей койке.

Вторая остановилась рядом с Амелией. Невысокая, до болезненности худая, с большими глазами и коротко стриженными черными волосами. Ее бледности мог позавидовать даже призрак. Быть может, тоже оказалась здесь не по своей воле?

Помощница лекаря надавила пленнице на плечи, вынуждая лечь. Пришлось слушаться, хоть та ничего и не понимала.

– Что вы будете с нами делать? – поинтересовалась Амелия ровным голосом, поймав безразличный взгляд голубых глаз.

Она уже поняла – это вражеский госпиталь и ничего хорошего им тут не светит. Вот только лучше бы бросили в темницу, в том состоянии, в котором нашли. Ведь обычно именно так поступают с пленниками. Зачем мыли, лечили, поили восстанавливающими зельями, а теперь пришли проводить дополнительные процедуры? Нетипичное обращение пугало. Врагу что-то нужно от них, и от этого было не по себе.

– Меня зовут Лу, – неожиданно представилась девушка в синем платье. – Мастер просканирует твое здоровье, решит вопрос с репродуктивной системой, а я завершу подготовку к встрече с Господином.

– Ре-репродуктивной? – Амелию окатило ледяной волной, глаза непроизвольно расширились.

Лу промолчала, неторопливо ощупывая конечности пациентки, надавливая костлявыми руками на живот, пробегая ими по груди до шеи. Тонкая ткань больничкой рубахи не спасала от неестественного холода чужих ладоней. Он пронизывал до самых костей, вызывая зябкую дрожь. Амелия поняла – это не просто осмотр. Возможно, у Лу имеется определенный Дар, и через прикосновения она составляет карту физиологического состояния.

– Зачем? Что значит «решит вопрос»? – Способность говорить вернулась, когда ледяные пальцы обхватили ее лицо. Повернули голову в одну сторону, потом в другую. Надавили на подбородок, вынуждая открыть рот.

Только закончив свое дело и отойдя на шаг, Лу посмотрела Амелии в глаза и ответила:

– Поверь, ты не захочешь проходить через последствия внезапного «залёта». Бастарды господам не нужны, а рассчитывать на зелья…

Она не успела договорить, Амелия резко села, соскакивая с койки. Ее трясло, магия в крови кипела, раскаляя кольцо докрасна. Так вот зачем эти твари подбирают девушек на полях сражений! Чтобы отмыть от крови и грязи, подлечить, стерилизовать, как каких-то животных, и бросить в койки своих солдат. Ведь в напряженное военное время развлечения так важны для снятия стресса. Моральные уроды!

Ни за что! Лучше умереть!

Амелия сорвала артефакт целителя и отбросила потоком воздуха не ожидавшую атаки Лу. Для боевых заклинаний не хватало сил, но эмоциональная вспышка распалила энергию до предела, позволяя выйти за рамки исцеляющих чар. Из-за ширмы показался старик в белом халате, и она, не раздумывая, оглушила его тем же способом. Отлетев к стене, он с глухим стоном сполз на пол.

Лиз в этот момент с силой оттолкнула от себя вторую девушку и бросилась к выходу. Отпирающее заклинание осветило замочную скважину, дверь бесшумно отворилась. Блондинка выскочила в коридор, но в тот же миг закричала, жалобно причитая.

– Нет, нет, отпусти меня! Отпусти!

Амелия замерла в двух шагах, сжимая трясущиеся пальцы в кулаки. В палату ввалился колдун в доспехах, таща следом сопротивляющуюся Лиз. Грубо намотав длинные волосы на руку, он бесцеремонно волок несчастную буквально по полу, она едва успевала перебирать согнутыми в коленях ногами. Уложив ее на кровать, зафиксировал черными лентами магии и грубо выругался.

Целительница метнулась было к раскрытым дверям, но в проеме выросла фигура второго охранника. Блеснув лысым черепом, он иронично хмыкнул. Девушка замерла, до крови закусив губу. Тягаться с силовиками даже в столь яростном состоянии ей было не по силам. Убить – не убьют, а испытывать их жестокость совсем не хотелось.

– Каждый раз одно и то же, – скучающе протянул вошедший, сощурив маленькие, близко посаженные глаза. Скривив рот на всхлипывающую Лиз, перевел взгляд на Амелию. – Еще одна выходка, дамочки, пожалеете, что на свет родились. Предупреждений больше не будет. Усекли?

Девушки в синих платьях уже поднялись с пола и теперь тихо стояли в стороне.

Лиз разрыдалась громче. Амелия же, сглотнув горький ком, молча кивнула ожидающему ответа боевику. Отступив к стене, вжалась в холодную поверхность и обхватила себя за плечи. Ей стало дурно, голова отяжелела. Руки продолжали подрагивать, глаза щипало от накативших слез. Сейчас она окончательно осознала природу того, что ей предстоит испытать. И перспектива стать подстилкой одного из приспешников Темного Властелина слегка померкла.

Ее собирались лишить слишком ценного. Надежды на счастье, на семью.

Память вновь ужалила теплыми картинками прошлого, ввергая в болезненную тоску. Они с Ликдаром знали друг друга с детства и были близки до свадьбы. Однажды задержка в неделю протащила Амелию по целому спектру эмоций. Она боялась сделать диагностику сразу, и шесть дней ходила сама не своя, в компании самых разных мыслей. Но больше всего ей запомнилось чувство затопившего душу счастья, трепетного ожидания. Даже тогда она была готова. Ей бы хотелось…

Магия опровергла догадки, и вскоре цикл нормализовался. Амелия не сильно расстроилась. Она просто запомнила ощущение трепета и нежного тепла, бегущего по венам, и надеялась, что очень скоро почувствует все это снова. От зародившейся в ней жизни, а не от придуманной иллюзии.

А теперь? Получается, этого никогда не случится.

– Эй, цел? – Маг отошел от Лиз и вытянул шею в сторону поднимающегося на ноги мастера.

– Да, все в порядке. Можете идти.

Мужчины, хмуро переглянувшись, покидать палату не торопились.

– Сначала блокиратор магии, – лысый захлопнул дверь, пройдя внутрь. – Давай, старик, шевелись. Бегать за этими козочками по всему лагерю я больше не собираюсь. А портить им мордахи раньше времени – себе дороже.

Амелия замерла, впившись взглядом в высокую фигуру колдуна. Чтобы как-то себя отвлечь, медленно надела кольцо обратно на палец, сжав теплый металл второй ладонью. Оно больше не обжигало, вспышка магии утихла. Глупо было бросаться на амбразуру, лучше бы припомнила все возможные варианты причинить вред без доступа к боевым заклинаниям. А ведь она знала тысячу и один способ, как подорвать человеку здоровье. Пришлось бы пересилить барьер клятвы, но каждый импульс боли, которым ее будет наказывать магия за использование во вред, мог бы того стоить.

Принимая кольцо, Амелия не только вверяла ему управление собственными силами, но и вступала в магический круг целителей. Клятва «Не навреди» красной линией проходила через контракт. В котором, как и в любом документе, были свои лазейки. Иначе за каждую неспасенную жизнь лекарка платила бы частью собственной.

Итак, смертельно ранить она все же могла. Все упиралось в природу намерения.

– Последовательность процедур нарушать нельзя, вы это знаете. – Целитель в белом халате прошел на середину комнаты, все так же бесстрастно осмотрев присутствующих.

Его помощницы, низко склонив головы и сцепив пальцы за спиной, не шевелились. Две спящие девушки продолжали изображать покойниц, Лиз тихонечко поскуливала, а охранники упрямо хмурили брови. Целитель продолжил:

– К тому же будет правильнее, если блокировку сделают их хозяева. Нам же не нужны инциденты, как с Фераниром?

Лысый дернулся, скривив тонкий рот.

– Этот идиот потерял бдительность! В его увечьях виноват лишь он сам, – следом губы сложились в ядовитую ухмылку, – ну и его шлюшка, конечно же, свой вклад внесла.

– Девушку неправильно подготовили. Это единственная причина.

– Ладно! – выплюнул маг, щелкнув пальцами, чем привлек внимание своего напарника. – Но мы снаружи. Проведи все быстро и качественно.

Целитель промолчал. Он не двигался с места, пока мужчины не покинули палату. Затем посмотрел поверх прямоугольных стеклышек очков на Амелию. Сложно было прочитать хоть какие-то эмоции на покрытом морщинами лице. Но в глазах она сумела рассмотреть печаль. Это подрывало уверенность, что человек перед ней способен причинить настоящий вред. Ведь он целитель, с таким же кольцом, как у нее. И вряд ли намерение лишить молодых девушек возможности когда-либо иметь детей подходило под критерии «Не навреди».

Но она быстро одернула себя, напомнив, где находится. Властелин мог озаботиться десятком дополнительных возможностей для своих наемников не нарваться на откат за нарушение магической клятвы.

Старик перевел взгляд на своих помощниц, кивнул в сторону Амелии и направился за ширму.

– Эту первой, – бросил он на ходу.

В этот раз Лу озаботилась способом защиты от внезапного нападения. Пошевелила костлявыми пальцами, призывая тонкий серебристый свет индивидуального щита. Он укрыл ее едва заметной призрачной дымкой. Только после этого она подошла к Амелии и, схватив ту за руку, потащила вслед за целителем.

Девушка не вырывалась. Стоило ли пытаться? Ведь за нее уже все решено, и повлиять на это никак нельзя. К тому же недавние слова Лу о «последствиях» заметно охладили пыл. Ведь наверняка человек, которому ее отдадут, как какую-то вещь, не станет заботиться о ее чувствах и здоровье, в случае, как выразилась та же Лу, «залёта». Страшно представить.

А в будущем, когда сбежит – а она непременно это сделает, – то обязательно найдет способ исцелиться. Хотя о подобном ни в одной книге не написано и, скорее всего, действительно невозможно. Но Амелия попытается. Однажды ей удалось побороть собственную смерть, хоть это и забросило ее в чужую реальность. Разве еще одно чудо будет ей не по силам?

За ширмой оказалась еще одна кушетка. Только значительно выше и шире, с тонкими кожаными ремнями, прикрепленными с обеих сторон. Для фиксации рук, ног и туловища. Рядом стоял одинокий стул, на котором сидел целитель. А в углу – небольшая тумба с выставленными на ней пузырьками разноцветных зелий. Дыхание перехватило. Амелия меланхолично пересчитала флаконы. Их было девять. Многовато для нее одной.

Лу помогла ей взобраться на кушетку и лечь. Затянула на запястьях и лодыжках ремни, вновь пронзив кожу неестественным холодом своих прикосновений. Последняя фиксация под грудью. Амелия зажмурилась, позволяя себе наконец вдохнуть лишенный каких-либо запахов воздух.

Судя по удаляющимся шагам, Лу оставила их с лекарем наедине.

Он встал и подошел с правой стороны. Приподнял ей голову и заставил выпить четыре из приготовленных на тумбе зелий. Все они оказались противно горькими и будто бы совершенно одинаковыми.

– Это больно? – еле слышно шепнула она, сама удивляясь, что рискнула подать голос.

Пальцы сами по себе сжимались в крепкие кулаки, ногти впивались в кожу. Ее зафиксировали, дабы не дергалась, так что ответ она заранее знала.

– Нет, – спустя десяток секунд последовал ответ. – Вернее, да, процедура весьма болезненна. Но вы ничего не почувствуете.

– Почему? – ей вдруг захотелось, чтобы оказалось наоборот. Чтобы она пропустила через себя всю уготованную ей боль. Дабы этот момент врезался в память, остался там навсегда, без возможности заглушить воспоминание.

Старик ответил не сразу.

Сначала провел теплым золотистым сиянием над ее телом, вызвал диагностический шар, как она это недавно делала для пленника. Проследил за ровным голубоватым свечением, указывающим на отсутствие каких-либо болезней, ранений и патологий. Развеял его, слегка двинув кончиками пальцев. Постоял в молчании, будто ожидая необходимое время, и снова влил ей в рот зелья. На этот раз из трех флаконов.

По телу разлилось тепло, сердечный ритм успокоился. Но ей по-прежнему был интересен ответ на вопрос. Почему она не почувствует боли, если должна? – Кое-кто пожелал, – заговорил старик, – чтобы его подарок от Властелина остался… нетронутым.

Амелию словно пронзило током. Дернувшись, она метнула на лекаря испуганный взгляд.

– Разве я уже кому-то… – она сглотнула горький ком, – принадлежу?

– Практически.

– А что значит «нетронутым»?

Голос звучал глухо, Амелия не моргая ловила любые изменения в выражении лица целителя. Но оно оставалось совершенно неизменным.

– Значит, без каких-либо вмешательств. Он предпочитает самостоятельно управляться с тем, что ему принадлежит. И… – старик выдержал паузу, словно припоминал слова, – «дефектные игрушки» ему не нужны.

Смысл сказанного доходил до нее очень медленно.

– А как же обязательная последовательность в процедурах?

– Она и не будет нарушена. – Лекарь взял оставшиеся два зелья, повертел их в руках. – Вот сейчас мы как раз наградим вас временным бесплодием.

– В-временным? – Разум вопил, что это невозможно.

Некто уже выбрал ее для себя.

Когда только успел? Или просто озвучил список критериев, под которые подошла именно она? Рост, вес, цвет волос или еще что-то? А также он желал самостоятельно вершить судьбу своего «имущества», скорее всего, подготовив гораздо более мучительные перспективы, нежели стерилизация в больничных условиях. И чтобы исполнить прихоть этого человека, старый целитель, привыкший следовать определенным правилам, готов был их нарушить. Почему?

Потому что боялся ее хозяина больше, чем законов и правил магии?

Кому же ее угораздило достаться?

– Достаточно вопросов, девочка. – Старик поднес открытый флакон к ее губам.

На этот раз вкус был кисло-сладким. Зелье ощутимо скользнуло по пищеводу, оставляя за собой горячий след, и сосредоточило жар внизу живота. Огонь медленно усиливался, обжигая. Амелия сжала простынь в кулаках и вскрикнула, когда терпеть уже было невыносимо. Хотелось поджать колени к груди, свернуться калачиком, зажмуриться. Но ремни надежно фиксировали ее тело, не позволяя делать резких движений.

Жар исчез неожиданно. Будто он ей приснился.

Амелия расслабилась и прикрыла глаза, чувствуя опьяняющее спокойствие.

Глава 3

Когда ее место за ширмой заняла Лиз, Амелию вывели из палаты. Ожидающие снаружи солдаты тут же подхватили ее под руки и повели извилистым коридором с частыми поворотами. Она не сопротивлялась, но маги все равно до боли впивались цепкими ручищами в предплечья, оставляя красные следы на коже. Будто хрупкая девушка могла справиться с двумя рослыми мужчинами. До горечи смешно! Они намеренно ускоряли шаг, волоча ее за собой, как зверушку на поводке.

У проявившейся на пустой стене железной двери лысый бесцеремонно смял пленницу за талию и крепко прижал к себе, пока его напарник возился с замком. Холодный нос прошелся по шее, шумно втягивая запах и шевеля дыханием волосы.

– Эх, жаль, на сегодняшнюю раздачу сувениров у повелителя особые планы, – хрипло шепнул он ей в ухо. – Но кто знает, может, еще встретимся, малышка.

Амелию передернуло от мерзкого ощущения собственной беспомощности.

Втолкнув ее в открывшийся дверной проем, охранники со скрежетом повернули ключ в замочной скважине и удалились под громкие обсуждения, что бы они с ней сделали, будь у них «добро» от их дражайшего Властелина. Гореть ему и всем его прихвостням в вечном пламени ада!

– А тебя как поймали? – совершенно неожиданно заговорила темнота меланхоличным голосом.

Крутанувшись на звук, Амелия прищурилась. Здесь не было ни единого источника света, его непременно захотелось создать. Привычным жестом шевельнув пальцами, она наколдовала небольшой огонек. Подбросила его, отпуская к потолку.

У стены, вытянув длинные босые ноги и откинув голову назад, сидела девушка в такой же больничной рубахе. Копна темных волос казалась вороньим гнездом с дико торчащими во все стороны патлами. Еще одна молоденькая пленница с уготованной ей горькой долей. И сколько таких сегодня втолкнут в эту комнату?

– Лучше убери, – поморщилась незнакомка, прикрывая глаза ладонью. – Они вернутся, приведут других девок. Не стоит дразнить псов.

– Как услышим шаги, погашу.

Амелия приблизилась, опускаясь рядом. Обняла колени, ткнувшись в них лбом, и глубоко вздохнула. Грудь давило тугим обручем, но целительница не подавала признаков слабости. Не плакала, не забивалась в угол. Вопила бесшумно, исключительно у себя в голове, попутно пытаясь успокоиться и поверить, что еще не все потеряно. Рьяной оптимисткой она никогда не была, стоило ли начинать сейчас? Наверное, стоило. А иначе изведет себя раньше, чем попытается сломить ее кто-нибудь другой.

– Ты без ошейника. Относительно для них безопасная… Из целителей, значит? – вновь заговорила соседка по камере.

– Да, – нахмурилась Амелия, прикрывая глаза.

Ошейники! Какое отвратительное слово. Мерзкие сволочи не знали, как еще унизить. Понятное дело, что нужно было решить проблему магии у пленниц, но ведь есть множество альтернативных вариантов. Браслет или руна сдерживания, на худой конец. Нет же, его проклятому величеству дай только повод лишний раз указать участникам сопротивления на их место.

– Все равно хозяин поводок накинет.

Амелия повернула голову, одарив собеседницу мрачным взглядом. На тонкой шее девушки поблескивала серебряная полоска металла. В мыслях мелькнули слова старого целителя о важной последовательности процедур.

– А тебе уже… – Голос резко сел, прозвучав глухо.

– Им пришлось, – она хмыкнула. – Меня нелегко было поймать. В процессе заварушки даже понадобилось отскрести парочку своих шакалов от стен моего убежища.

– Они нашли тебя дома? В мирном поселении?

– Это противостояние затянулось. Их гнилой повелитель начинает терять терпение, ища способы давления на наших предводителей. Вся моя семья в сопротивлении, и появление здесь меня было лишь делом времени.

– Почему ты так спокойно об этом говоришь?

Она встретилась с Амелией взглядом, горько усмехнувшись.

– Я наконец-то могу внести значимый вклад в общее дело.

– В каком смысле?

– Прикончив одного из их генералов, конечно же. Темный Властелин радуется какой-то серьезной победе и готов одарить сегодня свой ближний круг.

Девчонка растянулась в хищной улыбке, от которой Амелия зябко поежилась.

За последующий час привели еще шесть девушек.

С каким-то первобытным страхом Амелия осознала – Лиз среди них не было. Что они сделали с ней? Со слишком нежной, ранимой, беззащитной девочкой, какой она воспринималась, несмотря на более старший возраст. Все эти ужасы, связанные с войной, пленом – не для нее. Казалось, нет никаких шансов, что эта волшебница справится с предстоящим кошмаром. Ее легко было представить в роли помощницы целителя, доброй мамочки и ласковой жены какого-нибудь сурового мага. Он бы оберегал ее, укрывая от всех возможных бед.

Увы, у судьбы на каждую из них свои планы. И если Амелия знала, что справится с чем угодно, то Лиз вряд ли могла похвастать такой стойкостью. И вот, именно ее увели куда-то в другое место. А может, она вновь закатила истерику, и целитель принял решение придержать ее в палате вместе с теми спящими незнакомками? Хотелось верить, что страданий на ее долю выпадет чуть меньше, чем уготовано им всем.

Когда стало понятно, что пополнения в рядах не будет, дверь вновь щелкнула замком. Их перевели в смежное помещение, где совершенно по-варварски пропустили через холодный душ. Затем появилась уже знакомая худышка Лу, принявшая в этот раз роль костюмера. Каждую из девушек нарядили в платье. Амелии досталось темно-синее, слегка приталенное, но все равно слишком мешковатое. Оно едва доходило до колен, откровенный вырез лишь слегка скрывал грудь, а широкие длинные рукава то и дело норовили соскользнуть с плеч. Белья им ожидаемо не выдали.

Амелия чувствовала себя голой. Кусок синего шелка больше показывал, нежели скрывал. Спасибо, волосы не стали подбирать наверх, оставив распущенными. Как только Лу с ней закончила, принимаясь за следующую пленницу, Амелия торопливо распределила густые пряди по груди. За два года, прошедшие с ее появления в этом мире, они здорово отросли, спускаясь до самой талии.

Когда все были готовы, их потащили по длинному коридору в подземелья. Конечно, где же еще могли проходить встречи главного злодея с его прихвостнями.

Амелия постаралась абстрагироваться, выстроить вокруг себя стену, не слышать и не видеть ничего вокруг. Ее тянули за руку, шипели что-то над ухом, подгоняя. Глаза вылавливали оранжевые пятна зажженных факелов, босые ступни спотыкались по скользкому холодному полу.

Наконец всякое движение прекратилось.

Она до крови прикусила нижнюю губу, несколько раз часто моргнув и наконец позволив себе вынырнуть из раковины.

Просторный зал освещался волшебными фонарями. Они медленно парили под высоким потолком, одаривая мрачные подземелья теплым желтоватым светом. Впереди, на постаменте, к которому вели высокие ступени, возвышался черный трон. А на нем…

Кто говорил, что Тьма – страшна и ужасна? Напротив, она слишком привлекательна. Ужасающе прекрасна, как хищный цветок, заманивающий в свою пасть насекомых. Или яркий свет ночного фонаря, к которому так неосмотрительно стремятся легкомысленные мотыльки.

А Властелин был воплощением этой Тьмы. Красивый мужчина с тонкими чертами лица, черными длинными волосами и острым взглядом жутковатых оранжевых глаз. Они напоминали, что ради достигнутого величия он заключил сделку с самим дьяволом. По другой версии – связал свою кровь и магию с драконом, из-за чего его облик «претерпел некоторые изменения». Но что бы он там с собой не сделал, результат не ввергал в тихий ужас. Напротив, к нему хотелось приблизиться, коснуться, отдаться в его абсолютную власть.

Испугавшись подобных порывов, Амелия судорожно выдохнула и впечатала взгляд себе под ноги.

Привлекать внимание лишний раз не стоит, иначе заберет себе.

К ее удаче, она была здесь не одна.

Рядом тряслись от страха еще семь девушек, и как минимум две из них оказались слишком глупы, чтобы не пялиться на мужчину, занимающего трон. Амелия не могла понять, отчего такая реакция, ведь перед ними далеко не монстр. Или они видят нечто другое? Судорожный всхлип рядом перешел в рыдания. Амелия стиснула зубы, еще ниже опуская голову и усиленно соображая, что же здесь не так.

Их явно притащили в центр зала, вокруг было много людей. Целительница не прислушивалась к голосам, не пыталась разобрать отдельные фразы. Она сосредоточилась лишь на одном звуке – размеренных, неторопливо приближающихся шагах. А затем и на шелестящем голосе. Мягком, размеренном, чудовищно привлекательном.

– Какая прелесть… Так много страха, что хватит не на одну ночь.

Шаги остановились совсем рядом. Амелия почти не дышала.

– Я говорил, что дам самым верным своим генералам выбрать первыми, но…

Движение воздуха задело ее кожу, распространяя леденящий душу холод по всему телу. Завывания рядом стали еще громче.

Она зажмурилась.

Плач резко оборвался, и тело рухнуло с глухим стуком.

Приоткрыв глаза, Амелия увидела бледную руку потерявшей сознание девчонки прямо у своих ног.

– Эту ко мне. Должна быть… многообещающей.

Он удаляется.

Вопросов больше, чем ответов.

От накатившей слабости она едва не прилегла рядом с несчастной. Но ту уже подхватили и унесли, мигом возвращая Амелии способность контролировать собственное тело.

– Ликдар, ты сегодня будешь первым. Успех последней операции – целиком твоя заслуга. Выбирай, какую из девиц желаешь себе в подарок. Делать с нею можешь все, что душе угодно.

Она напряглась, услышав имя. Даже осмелилась поднять глаза.

Лучше б не делала этого.

Он стоял, подпирая плечом одну из колонн. Руки скрещены на груди, поза слишком расслаблена, а выражение лица… отвратительно, просто до безобразия довольное! Взгляд лениво скользит по девушкам, оценивая их, словно товар на рынке.

Не в силах вытерпеть это, Амелия вновь вернулась к разглядыванию своих ног, лишь бы не видеть, как он дойдет наконец до нее. К груди будто кто-то приложил раскаленный добела камень. Было трудно дышать, но она держалась. В конце концов, самое страшное позади – Властелин выбрал не ее. То, что она видела в нем эталон мужской красоты, в то время как остальные девушки теряли сознание от ужаса, пугало и напрягало.

– Эту, – бросил Ликдар равнодушным тоном.

Она внутренне дернулась, не решаясь посмотреть, на кого он указывает. Но осталась стоять неподвижно. В любом случае скоро все узнает.

– Уверен? – насмешливо хмыкнул Властилин. – Она же холодна, как льды Пограничья, ты только глянь. Наверняка уже рассудком поехала, бедняжка. Бери лучше ту, что поскуливает рядом. Хоть какие-то эмоции.

– Остальные немного не в моем вкусе.

Холодный смех и цоканье языком.

– Твое право. Но я дам тебе возможность передумать. Как надоест, подарю другую. Забирай.

Щелчок.

Ее схватили за руку и куда-то потащили.

Она вскинула взгляд, не осознавая до конца, что произошло. Но увидела лишь затянутую в черную мантию спину. Запястье обжигала крепкая хватка длинных пальцев. На указательном поблескивал агатом массивный перстень. Не родовой, но смутно знакомый. Кажется, она видела подобный недавно, только вот у кого? Совершенно точно не у Ликдара. Амелия бы запомнила, когда исцеляла его в шатре.

Стоило подумать об этом позже.

Душа горела огнем, виски сдавливало тупой болью в попытках понять – почему именно она? Неужели проблеск узнавания, скользнувший в серых глазах тогда, в палате, действительно не привиделся?

А может, все гораздо прозаичнее… Мужчине приглянулась хорошенькая целительница, так опрометчиво спасшая ему жизнь, он запомнил ее и решил заполучить. Ведь он не привык, чтобы желаемое ускользало из-под носа.

Амелия проснулась здесь со старыми воспоминаниями. И каждый встреченный с той ночи человек казался незнакомцем. Порой она готова была поверить, что прошлая жизнь ей попросту приснилась.

Но Ликдар Доэйр был слишком реальным для видения из снов.

Столько раз она твердила себе – этот человек не тот, кого знала с самого детства, кого любила в своем измерении. Он просто очень похож. Как отражение в зеркале, злой близнец из параллельного мира.

Но оказалось достаточно встретиться лицом к лицу, столкнуться взглядами, коснуться… И сердце предательски сбивается с ритма, а память кричит сумасшедше: он! Да это же он, посмотри! Это его расплавленное серебро глаз, его морозный запах с нотками морского бриза, и руки… Красивые, с длинными пальцами и шероховатой горячей кожей. Сейчас причиняющие боль, слишком сильно сжимая запястье, но все же те самые, прикосновения которых забыть невозможно.

Он вывел Амелию из темноты коридора, и она сощурилась от яркого света. Попыталась оглянуться, чтобы увидеть снаружи здание, из которого вышли. Но Ликдар одернул, притянув к себе, впился пальцами в плечи. Стукнувшись лбом в его грудь, девушка зажмурилась, выдавливая случайные слезы, и почувствовала, как земля уходит из-под ног. В животе все похолодело, реальность закружилась, а следом внутренности вывернул внезапный рывок.

Они переместились в пространстве. Знакомое чувство, но такое забытое… В этом мире она еще ни разу не пользовалась такими чарами. Слишком опасны, если не знаешь точно, куда тебе нужно попасть.

Ликдар отстранил ее от себя, продолжая придерживать за плечи. Амелия подняла голову в надежде увидеть в его лице хоть какие-то ответы, поежилась от вида изогнутых в презрительной усмешке губ.

Она сильная, выносливая. Скорее всего, сможет вытерпеть издевательства, грубость и даже насилие, но… не от его рук. Святые боги! Да чтобы запытать до смерти, ему и пальцем шевелить не нужно. Амелию уничтожит одно его присутствие рядом и память об их несуществующем в этом мире прошлом.

Где же они оказались? Оглядевшись, она в ужасе замерла. Воздух исчез из легких, а вдохнуть толком не получалось.

– Нет, нет, нет, – зашептала себе под нос, попятившись от высоких кованых ворот.

За ними возвышался особняк. И его потемневшие, полуразрушенные стены приковали к себе все внимание. Ведь это тот самый дом, ставший местом ее смерти. Вон окно, из которого она выпала. А там – каменный обрыв с протекающей мимо речушкой. Скорее всего, в неторопливых водах и нашли изуродованное падением тело.

Надо же такому случиться, что единственное место из прошлой жизни, встретившееся ей здесь – особняк Доэйров. Настоящий кладезь воспоминаний. Где за каждым углом поджидали призраки тех, кого в этой реальности не было.

– Что, поражена результатом дел рук своего отца? – ровный голос Ликдара буквально выдернул из нарастающей паники. – Да, перед смертью он постарался на славу. С таким набором проклятий эта земля справиться не в силах.

Она настороженно уставилась на него, размышляя. После его слов об отце вспыхнула было надежда… и в тот же миг развеялась безразличными словами о смерти. Значит, родителей ей найти уже не удастся. Если погиб папа, мама вряд ли осталась жива.

В горле образовался горький ком, и Амелия отвела взгляд от лишенного каких-либо эмоций Ликдара. Вновь взглянула на особняк, в этот раз замечая сильнейшие разрушения. Одна из башен сровнялась с землей, западная часть превратилась в руины, а уцелевшие стены покрыты черной копотью. Сад, в котором она так любила гулять, исчез. На его месте лишь мертвые деревья тянули к небу покореженные ветви. Это смотрелось особенно жутко в разгар молодой весны, когда природа вокруг расцветает. Казалось, не тронутыми проклятьями остались лишь каменная ограда да кованные ворота.

Неужели все это и правда сотворила магия отца? Не может быть такого. Ведь он целитель. Именно от него она унаследовала Дар. Или здесь все по-другому? Боже, Амелия столько отдала бы, лишь чтобы открыть хоть часть воспоминаний той, чье место заняла!

– Он не мог этого сделать, – прошептала, не поднимая глаз. – Ты врешь.

Холодный смех окатил ее горячей волной. Амелия вздрогнула, обхватив себя за плечи, и отступила еще немного. Оглянулась, раздумывая, смогла бы сейчас сбежать? Позади петляла дорога, по обе стороны от которой раскинулось поле, заросшее весенним разнотравьем. Зеленый, желтый, белый сливались в единое море до самого горизонта. Впереди темнел лес, а чуть в стороне виднелись окраинные дома города.

– Ты все исправишь, Амелия.

Она дернулась, испуганно взглянув на своего хозяина. Он был серьезен и мрачен, будто и не смеялся только что.

– Я так долго тебя искал. – Шаг в ее сторону. – После нападения на мой дом перевернул вверх дном каждый ополченческий город.

Еще шаг.

– А нашел совершенно случайно, во вражеском лагере. Ты даже умудрилась спасти мне жизнь. Почти погасила магический долг.

– Я не понимаю, – прохрипела она севшим голосом.

– Твоя магия – ключ к снятию проклятий с моей земли. Ты будешь жить здесь до тех пор, пока не исправишь ошибки своего отца. Все до единой. А иначе…

Он уже приблизился на расстояние вытянутой руки, и она снова отступила.

– Я не посмотрю, что однажды ты была мне дорога.

Амелия выдохнула. И забыла вдохнуть. Что это значит? Что он имеет в виду? Неужели и в этом мире между ними… Она мотнула волосами, откидывая прочь мысли.

Но они продолжали напирать, засыпая вопросами.

А отец? Он погиб здесь, оставив после себя кучу проклятий. Что им двигало? Одно лишь желание устранить генерала вражеской армии? Не верится.

И какой еще «магический долг»? Если он был, разве спасение жизни не уплачивает его полностью? Или… по вине ее рода Ликдар потерял еще кого-то.

Вообще, как он оказался на темной стороне? Если когда-то, хоть и давно, «она была ему дорога», то ни за что не позволила бы сделать неправильный выбор! Костьми бы легла, но не допустила!

В голове зашумело, виски сдавило болью.

Не ведая, что творит, Амелия вдруг сорвалась с места и бросилась прочь. Поднимая дорожную пыль, ворвалась в поле и помчалась вперед со всех ног, будто за ней гнались адские гончие.

Она не сможет, сойдет с ума, не справится!

Две реальности столкнулись в памяти, едва не лишая рассудка. Девушка слышала лишь бешеный стук собственного сердца, не видела ничего, кроме зелено-желтых волн травяного моря.

А когда в спину толкнули и она упала, то не выдержала. Разрыдалась. Совершенно по-детски, как никогда еще не плакала. Если б могла видеть себя со стороны, наверняка поморщилась бы, припомнив слишком чувствительную и ранимую Лиз. Амелия не была такой, она всегда стойко принимала удары судьбы.

– Что ты творишь, сумасшедшая! – Резкий голос над ухом и сильные руки, переворачивающие на спину.

Ликдар замер, нависая над ней мрачной тучей. За пеленой слез сложно было что-то разглядеть, да она и не пыталась. Не могла остановить накатившую на нее истерику. И без того слишком долго продержалась.

– Сумасшедшая, – повторил он уже спокойнее. – Как и вся твоя чокнутая семейка.

Это последнее, что Амелия услышала, прежде чем почувствовать тепло чужой магии и потерять связь с реальностью.

Глава 4

Проснувшись, Амелия какое-то время лежала с закрытыми глазами. Прислушивалась к себе и окружающим звукам, боясь, что вот-вот произойдет нечто страшное. Но минута, другая, третья – и ничего. Лишь тишина, едва нарушаемая завыванием ветра. Должно быть, за то время, что она пробыла без сознания, на улице разразилась гроза. Только подумав об этом, девушка почувствовала ни с чем не сравнимый запах весеннего дождя.

А может, все это – лишь дурной сон? И ничего не было. Ни падения, ни другого мира, ни войны. И ее не подарили Ликдару Доэйру, как какую-то вещь. Эта мысль заставила сердце болезненно сжаться. Совсем не похоже на отголосок ночного кошмара.

Следом появилось ощущение чьего-то присутствия, тяжелого взгляда в спину. Мигом похолодев, Амелия распахнула глаза и резко села. Обернулась. В проеме открытых настежь дверей застыла сгорбленная фигура костлявого существа, пялившегося на нее большими водянисто-голубыми глазами. Грязно-серые лохмотья, бывшие когда-то платьем, ниспадали до самого пола, скрюченные пальцы подрагивали в предвкушении сомкнуться на чьей-нибудь шее. Лицо практически полностью скрывали длинные пряди черных волос. Значительно выдающийся вперед нос заметно шевелился принюхиваясь.

Амелия медленно сползла с кровати и попятилась, пока не ткнулась спиной в выступ подоконника. Она едва дышала.

Существо склонило голову набок и чуть качнулось вперед. Протянуло в ее сторону руку, делая шаг через порог. В комнате резко похолодало, лившийся из окна дневной свет обратился в сумерки, воздух сгустился. Амелия задыхалась, пытаясь издать хоть какой-то звук: закричать, позвать на помощь – но не могла. Будто онемела.

Какова ирония!

Снова особняк Доэйров, и снова окно. Неужели история повторится? Это было бы слишком жестоко.

Но помощь пришла неожиданно. Тихий женский голос со стороны коридора и два коротких слова:

– Пошел прочь.

Это вывело Амелию из оцепенения.

За спиной существа проявилась низкая тень. А следом комнату залила яркая вспышка неизвестного Амелии заклинания. Оно рассеяло полумрак и холод, обращая жуткую тварь в рассыпавшиеся по полу клочки черного дыма. Проследив, как они медленно исчезают, Амелия посмотрела на свою спасительницу.

Девушку в инвалидном кресле.

Оно парило в паре сантиметров над полом, и, судя по легкому золотистому свечению, исходящему от рук незнакомки, магия питалась именно ее силой. Это показалось странным, ведь подобные вещи наделялись собственной аурой. Резерв волшебников не безграничный, дабы растрачивать его на столь мощные бытовые чары.

Едва заметное шевеление тонких пальчиков – и кресло вплыло внутрь.

– Спасибо! – спохватилась Амелия, делая шаг навстречу. – Не знаю, что это было, но я жуть как испугалась.

– Это ригс. Таких здесь много водится.

– Духи-падальщики? – По спине пробежал холодок. – Но… Разве поблизости есть кладбище?

Сталкиваться лицом к лицу с этой разновидностью порождений тьмы Амелии, к счастью, не приходилось. Она лишь знала, что ригс – отголосок чьей-то мучительной смерти. Не призрак и не дух, лишь след, оставшийся после темного проклятья. Ригсы цепляются за место или человека, питаются энергией любого магического источника, какой найдут поблизости. Избавиться от них практически невозможно.

– Когда привыкаешь, они не могут причинить ощутимый вред. И злятся. А тут вдруг свеженькое привалило. Готовься на первых порах побывать в роли ужина.

Девчонка усмехнулась. Совершенно не зло и как-то до боли знакомо. Амелия бесцеремонно разглядывала ее, пытаясь понять, встречались они раньше или нет. Совсем юная, лет пятнадцати, может, чуть больше. Миндалевидный разрез серых глаз, собранные в тугую косу светло-русые волосы, кривая улыбка на губах. Они красивой формы, верхняя чуть пухлее нижней.

– Пытаешься меня вспомнить?

– Прости… – Амелия отвела глаза, поняв, как грубо выглядело это наглое разглядывание.

– Ликдар говорил, что ты изменилась. Я не верила. Думала: увижу тебя, и возненавижу еще сильнее. Но нет. Мой брат оказался прав.

– Брат?.. – шепнула Амелия, качнувшись назад. Поясницу вновь обжег острый угол подоконника.

У Ликдара есть сестра?!

Но этого не может быть. Он единственный наследник Доэйров.

Был. В ее мире.

Наверное, пора перестать искать точки соприкосновения двух разных реальностей. Иначе недолго сойти с ума.

– Почему ты меня ненавидишь?

Секундная заминка, и нервный смешок следом.

– Смеешься?

– Нет, правда, я не помню. В любом случае прости, что бы я тебе ни сделала…

– Заткнись! Замолчи, поняла? – Все это время сдержанно-спокойную девушку вдруг прорвало на эмоции. – Не нужно мне это фальшивое раскаяние! Исправь, что натворил твой отец, и выметайся из нашего дома как можно скорее! Поняла?

Амелия ошарашенно наблюдала за холодной вспышкой ненависти на бледном лице, в потемневших глазах, во всей хрупкой фигурке этой незнакомой ей девочки, которую умудрилась так сильно обидеть.

– Что же я сделала?..

Та уже открыла рот, дабы разразиться очередной тирадой, как в комнату ворвался высокий худой мужчина. Затянутый во все черное, в застегнутой до самых крайних пуговиц одежде, он показался очередной тенью этого отравленного проклятьями места. Едва завидев его, Амелия проглотила вертевшиеся на языке слова и низко опустила голову.

– Отправляйся к себе, Линара, – резко сказал он. – Я просил не появляться в этой части дома.

– Прости, отец.

Она направила кресло к выходу, безропотно подчиняясь приказу, и быстро исчезла из вида.

Оставшись наедине с Рикардом Доэйром, Амелия напряглась. В прошлой жизни этот человек был веселым и отзывчивым, часто улыбался, рассказывал истории о своих многочисленных поездках, обожал путешествовать по миру. Она редко его видела, но каждая их встреча оставляла только приятные воспоминания. А теперь предстояло познакомиться с его новой версией. И судя по неприязненному холоду голубых глаз, совершенно не расположенной к общению.

Внешне он изменился. Слишком худ, слишком бледен и сед. Длинные волосы перевязаны черной лентой, вокруг глаз – сеть морщин, от правого виска до подбородка белеет тонкий шрам. Встретила б случайно – не узнала.

Осмотрев комнату, Рикард убрал руки за спину и недовольно поджал губы. Скользнул взглядом по застывшей у окна Амелии, нахмурился. Повернулся было уходить, но остановился в дверном проеме. Подумав, обернулся и неторопливо заговорил:

– Эта часть дома особенно сильно отравлена проклятьями. Здесь много паразитирующей темной энергии, ригсов и одному черту известно чего еще. Все это – плоды магии твоего отца. Снять проклятия мог только он. Но сын уверен, что и тебе подобное под силу. Именно поэтому ты здесь.

– Но это не так, – отмерла Амелия, обнимая себя за плечи. Ей вдруг стало резко холодно, как в момент появления той мерзкой твари – ригса. – Я целительница, в моих чарах нет и капли тьмы. Вы ошиблись.

Доэйр прищурился, будто раздумывая о чем-то. На дне голубых глаз мелькнула тень.

– Еще рано делать выводы.

– Какие выводы? Целители не могут быть темными! Вот, – она подняла ладонь, демонстрируя кольцо-артефакт, – я даже боевые заклинания использовать не могу!

По тонким губам скользнула слабая улыбка.

– Девочка… Нет абсолютного Света. Впрочем, как и Тьмы. Есть лишь две стороны одной медали. И медаль эта висит на шее каждого из нас.

– Я не понимаю.

– Тут вопрос не в разновидности магии, а в том, кто ее использовал. Кровных родственников у человека, разрушившего это место, больше нет. Лишь ты. Тебе исправлять. Но хватит пустой болтовни. Сейчас придет Нола, она расскажет, что делать, и ответит на все вопросы.

– Кто такая Нола?

Он удивленно вскинул бровь, будто услышал несусветную глупость. И отвечать не стал.

– Я скоро уезжаю, Ликдар здесь практически не появляется. Чем быстрее выполнишь свое дело, тем скорее освободишься. Ты не рабыня и не пленница, считай себя… гостьей. Но пытаться пересечь границы поместья – заведомо плохая идея.

Он перешагнул через порог, задержавшись лишь на пару секунд, чтобы сказать:

– И держись подальше от Линары. Моя дочь упряма и совсем не умеет прощать.

Ушел.

Оставил после себя больше вопросов, чем ответов.

Амелия вздохнула, растерла слезившиеся глаза и подошла к кровати. Села, запустив пальцы в волосы.

Она мало что понимала, но одно знала точно: чтобы выбраться отсюда, предстоит прыгнуть выше собственной головы. Ведь от нее ждут практически невозможного!

Пока не исцелит это проклятое место, останется его пленницей… А замки здесь покрепче любых решеток и темниц. Уж если намекнули о границах, значит по периметру установлены мощнейшие защитные чары. Не стоит даже пытаться пройти через них.

Одно радовало: ни Ликдара, ни его отца в ближайшие дни поблизости точно не будет.

Какое-то время она сидела неподвижно, опершись локтями на колени и массируя ноющие виски кончиками пальцев. Размышляла, прокручивала в мыслях произошедшее с ней в этом мире, сравнивала встреченных людей с их копиями из ее прошлого. А затем решительно выпрямилась, зная, как поступит. Заученная схема из целительской практики: осмотреть, изучить, приложить все усилия, чтобы помочь. Получится или нет – другой вопрос. Главное, не забиваться в угол, страдая по своей несчастной судьбе. Изменить случившееся все равное не в ее силах.

Почувствовав себя чуточку лучше, Амелия впервые с момента пробуждения нормально осмотрелась. И поняла, что на ней все то же мешковатое синее платье, в котором Ликдар притащил ее к воротам родового поместья. Захотелось немедленно избавиться от этой тряпки, но для начала найти ей замену.

Небольшая комнатка с одним окном и догорающим камином. Какое счастье, что определили именно сюда, а не в прежнюю спальню! Бороться с призраками воспоминаний сейчас выше ее сил.

Из мебели тут были лишь кровать, кресло у камина, маленький столик и небольшой платяной шкаф. К нему Амелия и направилась. Распахнула дверцы, чуть вздрогнув, когда встретилась взглядом со своим отражением. Бледным, с парой синяков под глазами и свисающими до самой талии прядями растрепанных волос. В полумраке она вполне могла сойти за ригса. Неудивительно, что тварь не напала в тот же миг, как появилась на пороге.

Изучить ряд висевших на вешалках нарядов ей не дал очередной посетитель. Быстрые шаги по коридору, звучно стукнувшая дверь и зеленый ураган, налетевший с крепкими объятиями.

– Ох, как же я переживала за тебя! Несколько лет ни словечка, ни новости! Как только господину удалось отыскать тебя в этом военном кошмаре? Чудо, да и только!

Смутно знакомый голос звонко причитал Амелии в макушку, раскачивая из стороны в сторону, как младенца. Придя в себя от первого шока, та засопротивлялась и все же вывернулась из цепких рук.

– Анолина? – проговорила одними губами, рассматривая высокую темноволосую женщину в ярко-зеленом простом платье.

Ее она тоже знала.

Молодая женщина, совсем недавно взявшая на себя обязанности почившей матери. Та всю жизнь проработала у Доэйров экономкой, приведя сюда дочь еще в тринадцатилетнем возрасте. Девочка помогала ей по дому, а затем стала служанкой. Можно сказать, выросла здесь. Сейчас ей должно быть около сорока, но выглядит значительно моложе. Лишь в темно-карих бархатных глазах заметна не по возрасту накопленная мудрость.

– Нола! Нола я. Неужели забыла? Ох, милая… – Анолина-Нола вновь потянулась с объятиями, от которых Амелия не смогла увернуться. – Что же с тобой стало? Ты столько натворила… Я до сих пор помню события тех дней, тебя тогда словно подменили.

Амелия никогда не была настолько близка с Анолиной, и столь резкая перемена пугала.

Ну вот, она снова путает свою реальность с чужой… Нужно забыть о прошлом! Забыть немедленно и пытаться жить в роли другого человека. А для начала – разгадать все его тайны, узнать о поступках и их причинах. Похоже, Нола сможет в этом помочь.

– Да, у меня что-то с памятью…

Нола отстранилась, пригладила растрепанные волосы Амелии и горестно вздохнула.

– Жаль, что былого не вернуть.

– Расскажи, что я сделала? Мне очень-очень важно это знать.

– Слишком долгая история… – Нола прикусила губу, переведя ставший отстраненным взгляд на окно.

– Ну пожалуйста, хотя бы в нескольких словах, – заломив руки, Амелия шагнула ей навстречу, – ты же знаешь.

– Ну, если вкратце… По твоей вине хозяйская дочь прикована к инвалидному креслу.

Амелия испуганно вдохнула, зажав рот ладонью.

– А миледи, пусть земля ей пухом, сейчас в лучшем мире.

– Тоже по моей вине? – Амелия не узнала свой голос, севший и сиплый.

Нола молча кивнула, опустив глаза и теребя пальцами ткань подола.

– Что у вас с молодым господином происходило – мне не известно. Но его отец тебе слишком доверял, чтобы простить смерть жены и болезнь дочери.

В комнате повисла тяжелая тишина. Амелия попятилась, пока не ткнулась спиной в угол шкафа.

– Господи, какой кошмар. Зачем… Почему? Как я вообще это сделала?

– Не знаю, но ты не могла совершить подобное намеренно. Я помню лишь вспышку магии, взорванную комнату и твое бледное лицо, исчезающее в голубоватом пламени. Ты сбежала, словно спасаясь от демонов. Спустя пару минут появился Ликдар. Помчался наверх, в самый эпицентр разрушений, – она запнулась, отворачиваясь. – Не хочу говорить, что было дальше. Да и не знаю всего. Потом долгие месяцы траура, восстановления, череда целителей, навещавших Линару. А затем – то роковое нападение, окончательно разрушившее это место.

Амелия прикрыла глаза, пытаясь успокоиться. Все в порядке, это не она натворила, а всего лишь ее двойник. Ничего уже не исправить: мертвых не вернуть, раненые души не залечить, разрушенные отношения не склеить. Но избавить поместье от проклятий еще можно.

– Как давно это случилось?

– Нападение?

– Нет, то, что я сделала.

– Больше двух лет назад… Зимой.

Именно тогда она и проснулась в чужой спальне, на соседней кровати с Лиз. Хотя в ее мире на тот момент была весна, канун их с Ликдаром свадьбы. Амелию в то утро убили. А по какой причине душа покинула это тело? Загадка. Как и то, что привело к трагедии в особняке.

Могла ли вспышка магии, о которой говорит Нола, быть стихийной? Тогда двойник Амелии точно не виноват в смерти леди Доэйр и несчастья Линары. Виноват тот, кто стал причиной этой вспышки. А может, не «кто», а «что»… Чего здешняя Амелия могла так сильно испугаться? Или на что разозлиться.

Мог ли папа явиться сюда, дабы отомстить за нее? Если она сбежала не к родителям, то они просто не знали, где их дочь. И возможно, считали погибшей в доме Доэйра.

– Спасти поместье – самое малое, чем ты можешь загладить свою вину, – не дождавшись какой-либо реакции, снова заговорила Нола. – Я все тебе здесь покажу и помогу, если потребуется. Но это с завтрашнего дня. Сегодня у меня указания привести тебя в порядок, накормить и оставить в покое, дабы ты хорошенько выспалась.

Нола улыбнулась и внимательно осмотрела Амелию с головы до ног. Затем направилась к дверям, выглянула в коридор и прокричала:

– Заносите! И смотрите не пролейте, это слишком ценные настои!

В комнату ввалились двое поджарых мужчин, тащивших большую, уже наполовину наполненную бочку. Как она только в дверной проем пролезла! Установив ее между кроватью и камином, они молча удалились, даже не взглянув в сторону Амелии. Следом две служанки приволокли ведра с водой. Помещение быстро наполнилось паром, горько пахнущим какими-то травами.

– Мы разве в средневековье? Тут же есть ванная!

– Мне тебя не отмыть надо, милая, а защитить от темных сущностей. Здесь их немало поселилось. – Нола взялась за толстые деревянные бортики и заглянула внутрь. – Это специальная заговоренная бочка, ее нельзя тревожить магией. Передвигать и наполнять только вручную. Мы оставим ее здесь, раз в неделю будешь отмокать в целительных настоях.

– Но…

– Никаких но! Это приказ молодого господина, а вызывать его гнев непослушанием я тебе категорически не советую.

Амелия нахмурилась и подошла поближе, дабы попытаться разгадать состав этих «настоев». Она знала все целебные растения, но в этой смеси запахов весьма сложно было разобраться – слишком много всего намешано.

Служанки перелили воду в бочку и быстро ушли.

– Снимай это безобразие! – Нола махнула рукой на платье.

Амелия послушно стянула ткань с плеч, и одежда гармошкой упала под ноги. Нола подставила табурет и помогла забраться в бочку, терпеливо ожидая, пока девушка привыкнет к слишком горячей воде. Затем чуть надавила ей на макушку, требуя окунуться с головой.

– Волосы у тебя значительно длиннее, чем помню. Это отлично. Они хорошо сохранят запах. Главное, заплетать послабее – и темные твари будут не страшны.