Рабыня черных скал бесплатное чтение

ГЛАВА 1

– Лгунья, Лира… Какая же ты лгунья… – зашептали его губы горячо ей на самое ухо,– Я ведь предлагал тебе быть свободной… Но ты выбрала оковы… Золотые оковы…

На этих словах на ее запястьях защелкнулись два золотых браслета с кольцами для цепи… Иллирия не успела охнуть, Зверь заткнул ее рот глубоким поцелуем…

Он не отрывался от нее целую вечность, то лаская языком, то усиливая нажим и резкость, буквально пожирая ее. Лире оставалось только упереться руками в его каменную грудь, чтобы сохранить хотя бы пару миллиметров дистанции между ними. Он был слишком близко, слишком рядом…

Наконец, его напор немного ослаб, но он и не думал отступать…

– Твои губы, твоя близость, то, что ты стоишь на моем корабле своими красивыми стройными ножками, опьяняют сильнее самого лучшего идонского вина, Лира,– хрипел сквозь улыбку и рваные поцелуи– покусывания.

Девушке все– таки удалось, наконец, вывернуться из его крепкого захвата. Удалось перевести дух.

– Что это за очередной цирк, Зверь? Что ты нацепил на мои руки?– раздраженно выставила свои кисти, обвитые красивыми золотыми браслетами.

Эмиль усмехнулся.

– Ты ведь сама говорила, Лира, что чувствуешь себя самой несвободной женщиной во всем Идоне… Так и было… Ты сидела в золотой клетке… Ты принадлежала Земле Золотых песков… А теперь ты принадлежишь мне… Эти браслеты – знак того, что ты моя…

– Что?! То есть ты заставишь меня ходить в этих оковах рабов?!– ее ярость не знала предела. Да, она была готова к новым унижениям от него… Но… Не ожидала, что они начнутся так скоро..

– Что тебя смущает? Золотые браслеты для золотой девочки…

– Оковы! Это оковы!

– Не сгущай краски, Лира,– скептически поднял бровь, еле сдерживая усмешку, из– за которой ей хотелось расцарапать ему лицо, – они сделаны из дутого золота, почти не имеющего веса… Пару часов– и ты привыкнешь к ним… Они станут частью тебя… Ты в них безумно сексуальна, девочка,– снова притянул ее с хрипом, – образ бы дополнил золотой ошейник на шею и еще несколько деталей, которыми я люблю украшать своих наложниц… Все это уже ждет тебя в Землях Черных скал… Специально изготовлено под тебя…– властно сжал ее подбородок, поднял лицо на себя и опять впился в ее губы.

– Ты уже догадалась, для чего нужны эти кольца на браслетах?– Лира забилась в его руках, пытаясь вывернуться,– вчера ты не дала мне завершить начатое… Я любезно подарил тебе вечер и ночь одиночества, в знак уважения к твоим эмоциям… Я умею быть гуманным, Лира… Но… Впредь все твои вечера и ночи принадлежат только мне… И только я буду распоряжаться ими так, как захочу… Пока мое тело и разум будут желать тебя, ты будешь рядом… Не захочу тебя– будешь сидеть в томительном ожидании, изнемогая от ревности к какой– нибудь другой.

Он, наконец, отпустил ее… На лице играла самодовольная усмешка… Иллирию буквально трясло от злости и беспомощной ярости.

– Я буду счастлива провести каждую лишнюю секунду как можно подальше от тебя, Зверь… И буду молиться всем богам Идона, чтобы они быстрее охладили твой пыл ко мне… Пусть великая Вира благословит ту, кто сможет так увлечь твой член, что ты больше и не посмотришь на меня.. Ненавижу, ненавижу…– выплюнула сквозь зубы.

Эмиль хмыкнул. Снова подошел к ней вплотную. Заставил прижаться к корме корабля. От плотного соприкосновения их тел она чувствовала упирающееся в ее живот возбужденное естество Зверя.

– Боги действительно наградили ту, кто так манит мой член…– бесцеремонно накрыл ее грудь и сжал, заставив немного отклониться назад, уходя от его рук, – щедро наградил,– теперь его ладони сместились на ее бедра и снова сжали, – очень щедро… Ты одна из самых волнительных и привлекательных женщин, коих мне довелось видеть… А поверь мне, повидал я немало… Так вот, возвращаясь к браслетам… Нам плыть три луны до Земли Черных скал… И я планирую проводить их в твоей любезной компании, красавица… У тебя больше не будет возможности уворачиваться от моих ласк, боясь предательства твоего тела… Ты будешь принимать всё, что я буду тебе давать… И сам буду забирать все, что захочу… Так что мы закрепим твои красивые ручки на цепи… А когда ты станешь покладистее и умнее, я разрешу тебе возлежать со мной без них… И ты будешь страстно обнимать меня… Даже разрешу тебе оставлять кровавые царапины на моей спине от удовольствия, когда буду глубоко– глубоко в тебе…

Лира снова поморщилась… Как же сильно она его ненавидела в этот момент… Как отчаянно желала его смерти, его позора, его падения… Если бы только у нее была возможность вернуть время вспять, она бы не дала этому проклятому гладиатору– Эмилю ни одного шанса выжить на арене… Она бы приказала убить его прямо там, на песке, после того, как он, по сути, надругался над геройством воина Гира… Она помиловала его… Помиловала, не сумев устоять перед наглым, темным взглядом его проклятых глаз… Чтобы теперь стоять пленницей на его корабле с оковами на руках, выслушивая грязные сальности, которыми он специально покрывал ее с ног до головы, упиваясь ее унижением…

От злости и беспомощности скрутило все тело… Дыхание сперло. Она только было открыла рот, чтобы вновь осыпать Эмиля проклятиями, как в глазах все почернело… Голова закружилась, ноги подкосились…Она снова впала в беспамятство. Зверь выругался. Успел подхватить ее. И только сейчас, немного остыв от лавы своего желания, понял, что девушка действительно горячая… Не потому, что воздух между ними был накален, как в покоях Диспатера. Потому что у нее был жар… Быстро пронес ее в свою каюту. Уложил на кровать.

ГЛАВА 2

– Ваше величество, я не понимаю природу лихорадки этой женщины… Она вся горит, бредит… Ее сознание помутнено, но нет никаких других признаков того, что у нее какая– либо из болезней, при которых человек впадает в такое состояние… Мои средства не помогают сбивать жар… Простите, но я… Я бессилен… И… Боюсь, мы можем скоро ее потерять…

– Ты верно что– то перепутал, Лорий,– железным голосом отрезал Эмиль,– это тебя мы можем очень скоро потерять.. Где– нибудь в море… Лучше почеши свою седую голову, поищи там на запыленных полках мозга какой– нибудь рецепт зелья и приведи мне ее в норму…

Врачеватель только беспомощно разводил руками, а состояние Лиры ухудшалось… Эмиль старался не показывать своих эмоций, но внутри у него все клокотало. Вид мечущейся в агонии хрупкой, беззащитной девушки на смятых простынях, ее пылающие от жара щеки, спутанные волосы, прилипшие к вискам, пробуждали в нем новые, незнакомые эмоции… Никогда он еще не чувствовал этого странного, незнакомого чувства– жалости… А еще страха… Страха, что может лишиться своей игрушки… Да– да, только игрушки… Ничего большего– уверял себя, но при этом не мог не сжимать кулаки всякий раз, когда она выгибалась дугой от лихорадочной агонии, приоткрывая свои пересохшие губы в бессвязных стонах и фразах… Он давился от беспомощности, как не умеющий плавать щенок… Ругал себя за эту слабость, но отрицать ее не мог… Лира была ему дорога… И пусть он готовил ее не для жизни в сказке, мысль о том, что он может ее потерять здесь и сейчас, была нестерпимо болезненной…

– Впереди ночь… И это плохо, господин… Ночью лихорадка пожирает больного… А она встречает ее уже ослабшей, все еще с жаром… Можете сколько угодно пугать меня, но я вынужден сказать, что нужно готовиться к худшему…

Эмиль нервно ходил по каюте. С силой сжал волосы, зарычал от злобной досады.

– Вы! Быстро!– обратился к стоящим за дверью воинам,– спуститесь к рабам и приведите мне сюда эту служанку Ирму!

Почему– то именно это решение показалось ему сейчас самым верным.

Через минуту девушка уже заходила в каюту Зверя. Увидев на кровати свою хозяйку в бессознательном состоянии, решительно кинулась к ней, произнося какие– то восклицания на незнакомом Эмилю языке.

– Ты должна помочь,– сухо отчеканил Зверь, таким голосом, что было понятно– это не просьба, приказ…

Через полчаса Ирма уже обмазывала королеву странными, неизвестными снадобьями, пахнущими лесными травами и ягодами. Она лишь тихо говорила, что ей нужно, а Зверь повелевал раздобыть… Благо, что все, что ей требовалось, удалось найти либо на кухне, либо среди зелий врачевателя. Вся каюта, в которой они сейчас находились, была увешана мокрыми белыми полотнами ткани, как сказала Ирма, чтобы воздух был насыщен влагой, как после дождя… Это должно было облегчить дыхание…

– Что с ней?– сипло спросил Эмиль, почему– то веря, что эта женщина, которой так доверяла Иллирия, поможет…

– Возможно, это просто сильный стресс или даже морская болезнь… Возможно, и я очень опасаюсь этого, ее лихорадка вызвана тем, что она покинула свои земли… Никто не знает, каково происхождение Аллоридов… Откуда этот золотой блеск в их глазах… Иллирия никогда не расставалась с землей предков… Кто знает, может быть, это путешествие убьет ее… Может быть, ей нельзя покидать пределы Земли Золотых песков…

– Бред,– раздраженно ответил Эмиль,– она обычный человек… Должно быть, ты просто не видишь очевидной болезни.. Простуды… Или чего– то там еще… Может ее укусил какой– то гад…– он говорил злобно, резко, и в то же время, в его голосе прослеживалось волнение, желание найти самоуспокоение… Но было видно– Зверь метался по своей внутренней клетке…

– Я говорю то, что вижу, Господин…

В каюте воцарилось напряженное молчание. Только хриплое дыхание Лиры нарушало эту тишину.

– И что делать?

– Ждать…

– А вдруг, ты права? Вдруг чем дальше мы уплываем от Земли Золотых песков, тем опаснее это для ее жизни?

– Я не дам Вам сейчас ответ на этот вопрос… Поможет только время…

Зверь злобно вздохнул… Если Ирма была права, то каждая пройденная миля для Лиры была шагом к смерти… Руки снова сжались в кулаки… Ждать… Ждать и смотреть, как возможно, он лично медленно и мучительно убивает ее?

– Стража!– снова раскатистый рокот,– прикажите капитану лечь на дрейф. Мы не поплывем дальше. Пока…

Ирма подняла на Зверя вопросительный взгляд.

– Я приказал расположить паруса так, чтобы можно было, не бросая якоря, удержать судно на месте. Наш корабль будет то ходить вперёд, то пятиться назад, но на незначительное расстояние. Подождем немного… Если ей станет лучше, продолжим путь… Значит, дело не в том, что мы уплыли с ее родины…

– Господин, это… Как минимум небезопасно…– возразил один из членов экипажа, не осмеливаясь поднять глаза на Зверя, но поспешивший к нему на аудиенцию сразу, как услышал странный приказ. Он то и дело кидал заинтересованные, но неодобрительные взгляды на бредящую Иллирию, что еще больше раздражало Эмиля. В итоге он встал так, чтобы закрыть девушку от посторонних глаз….

– Все, кому не нравится мое решение, могут смело выпрыгивать за борт и плыть туда, куда пожелают…– ответил с кривой усмешкой на губах. Все знали, еще одно возражение, и он сменит слово «могут» на «должны»… Больше никто не осмелился перечить господину…

– А если ей станет хуже? Если состояние не улучшится?– все так же тихо спросила Ирма, когда они снова остались одни в каюте…

Он молчал…

– Ей станет лучше… Я чувствую…– его голос был скрипучим, как сухой лес… Глаз затуманенным. Он думал и хмурился…

– В любом случае, это мудрое решение, Господин… Если причина лихорадки в чем– то ином, то уже к вечеру она должна отступить… Я дала королеве очень действенные отвары… Посмотрим…– дельно произнесла Ирма. Она действительно производила впечатление той, на кого можно полагаться, кому можно доверять… Теперь Эмиль понимал, почему она оказалась в окружении Иллирии…

– Хорошо, продолжай в том же духе, только не вздумай больше называть ее королевой… Иллирия теперь обычная женщина… Привыкай… Для ее же безопасности… – сипло ответил он, покидая каюту… Нужно было немного успокоиться, восстановить самообладание… Близость возможной кончины Лиры заставляла его испытывать ужасные, неприятные эмоции… Самым паршивым было то, что помимо всего прочего он ощущал собственную слабость… Потому что уже был готов, наплевав на все, разворачивать этот корабль и вести ее обратно, к ее золоту, лишь бы спасти… Ему не нравилось то, как эта женщина действовала на него… Надеялся, что получив, быстро утолит свой мужской голод по ней, но никак не получалось… Словно сам Мина вставал у него на пути… Или Диспатер… Кто знал, может боги давно сами заприметили и возжелали эту прекрасную королеву, сводящую с ума одним движением своей изогнутой брови…

Он шел на верхнюю палубу, чувствуя на себе опасливые раболепные взгляды. И тем не менее, в них теперь читалось и иное выражение… Не без раздражения Эмиль смог уловить осуждение в глазах своих воинов и членов команды… Они осуждали его… Осуждали, что ради женщины он подвергал себя и своих подданных опасности… Ведь кораблю со Зверем на борту было действительно крайне небезопасно вот так вот вставать посреди моря Идона… В пекло их всех… В пекло этот мир… Он Зверь! Никто не смеет пренебрегать его решениями, какими бы сумасшедшими они ни были…

Ко всеобщему облегчению, к вечеру второго дня лихорадка спала… Лира даже смогла прийти в себя, искренне обрадовавшись увидеть Ирму подле своего ложа, правда, когда ее взгляд пересекся со взглядом Зверя, ее лицо снова помрачнело и девушка резко отвела глаза.

Сам себя не понимая, Эмиль не стал на нее давить своим присутствием, тут же деликатно покинул каюту, удостоверившись, что с ней все теперь в порядке…

– Я дала ей специальный отвар, чтобы она хорошо спала и восстанавливала силы. Лихорадка ушла, но королева, ой, простите, госпожа Иллирия, еще очень слаба…– Ирма смотрела на Зверя опасливо, но настороженно, словно маленькая собачка, готовая отважно защищать свою хозяйку, но понимающая, что шансы не равны и поэтому заранее готовящая себя к самому плохому исходу… Неужели служанка думала, что он накинется на Лиру с порога, только потому, что жар отступил? Да, он Зверь, но не животное же…хотя нет, такая жестокость была характерна как раз только для людей, не для животных…

– Хорошо, пусть отдыхает… Я отдал приказ ускорить ход кораблей… Уже к утру завтрашнего дня мы будем на родине…

Встречу с Землей Черных скал Иллирия не пропустила. Утром ей действительно уже удалось встать на ноги. О пережитом недуге говорили только бледность лица и несколько потерянных килограммов. Ирма помогла девушке протереть тело и облачиться в приготовленный для нее, очередной скромный, черный закрытый наряд.

Когда она оказалась на свежем воздухе, не могла не вздохнуть полной грудью, наполняя ее удовольствием, а потом так же непроизвольно подставила с радостью свою лицо к солнечным лучам.

– Как ты себя чувствуешь, Лира?– услышала рядом ненавистный голос.

– Отвратительно,– ответила высокомерно задрав нос.

– Рад, что тебе лучше… Даже едкое чувство юмора вернулось…– проговорил с улыбкой, подходя ближе,– посмотри на горизонт,– он указал пальцем вдаль, где сквозь голубовато– серую дымку уже начали прорисовываться очертания города,– это Земли Черных скал… твой новый дом…

ГЛАВА 3

Если бы Иллирию попросили нарисовать в воображении землю Зверя, ни разу ее не видя в реальности, она наверняка бы представила все именно так, как сейчас перед ее глазами… Словно сама природа здесь жила по канонам, установленным безжалостным правителем этого края… По мере того, как корабли приближались к берегу, и на горизонте вырисовывались его острые, черные грани, море становилось все более мутным, неспокойным, пенистым. Огромные волны бились об игольчатые скалы цвета вороньего крыла, блестящие от постоянно орошающей их влаги. Там, где все же не было непроходимого забора из скал, виднелся берег, и Иллирия с изумлением заметила, что здесь он был отнюдь не песчаным, а покрытым мелкими серыми камнями. Воздух здесь был тоже каким– то серым, давящим, висящим свинцовым туманом, но при этом отрезвляюще свежим, бьющим в голову зарядом озона. Ей было зябко. Тело била мелкая дрожь– и от реального, физического холода, и от внутреннего тремора… Конечно, она волновалась… Словно эта неприветливая, мрачная земля была живым существом, и ее сейчас везут с ним на встречу…

Почувствовала, как на ее плечи опустилось нечто теплое и тяжелое, инстинктивно подняла руки к плечам и почувствовала мягкость пушистого меха.

– На рассвете здесь всегда очень ветрено и прохладно… К полудню распогодится..– констатировал невесть откуда материализовавшийся на верхней палубе Зверь. Кажется, она только что видела, как он заходил со своими военачальниками в каюту капитана, а теперь уже был здесь…

– Думаешь, моя земля уродлива на фоне блеска твоего золотого города?– спросил с усмешкой, заметив ее взгляд, устремленный вдаль.

– Любая земля имеет свою красоту, Зверь… Я мало что видела… Путешествовала только по своему королевству… Там тоже были разные места… Первозданные водопады, суровые горные гряды, песчаные дюны… Везде можно увидеть красоту…

– Разве ты видела красоту в пустыне? Мне казалось, тебе не терпелось оттуда вырваться…– повернулся к ней, одарив многозначительным взглядом.

– В пустыне я видела самое красивое небо на свете…– ответила спокойно, встречая этот взгляд.

Лицо Эмиля на секунду дрогнуло… Он словно бы колебался, что сказать дальше, но решил промолчать…

– Надеюсь, в Землях Черных камней ты тоже найдешь что– то «самое красивое»…

Иллирия промолчала, чувствуя на себе его внимательный взгляд, но сама не отрывалась от созерцания открывающегося пейзажа…

– Как только мы пришвартуемся и соберемся на берег, покрой лицо и волосы платком, Лира… За тобой придут… Сопроводят к лектике и доставят во дворец…

– У вас так положено? Почему всякий раз ты заставляешь меня прятать лицо?– спросила невзначай, бросив ему в спину. Зверь остановился, обернулся, но оставил ее вопрос без ответа, снова одарив ее каким– то странным, двусмысленным взглядом…

– Увидимся,– сказал безапелляционно и удалился…

***

Спуск на берег был суматошным. Лира с равнодушным опустошением на душе смотрела, как услужливо бегали многочисленные слуги и воины, встречавшие корабли на берегу. Зверь выходил далеко не в первых рядах, лишь тогда, когда была построена торжественная церемония его встречи из многочисленных всадников– ожидавших захода кораблей на берегу и прибывших из плавания вместе с ним. Женщин среди них не было, только мужчины на лошадях. Когда он сходил на сушу, пришли за Иллирией. Односложно, но уважительно пригласили ее на выход. Девушка поспешно закрыла лицо накидкой, укуталась в пушистый мех и проследовала за провожатым. Она еще с утра хотела спросить Эмиля, где Ирма, но не успела… Что же, постарается сделать это уже во дворце, если получится… Присутствие рядом хотя бы одного знакомого человека было бы кстати, она бы так хотела хотя бы такой поддержки в этот непростой момент… Только кто сказал, что его ее желания будут волновать…

Когда девушку вели к ее лектике, в хвосте процессии, она не могла не почувствовать на себе заинтересованные взгляды воинов и придворных на конях и самый тяжелый, его взгляд, который буквально прожигал… Хотела она того или нет, но чувствовала его, даже против воли… Мысленно она была благодарна за то, что повязка на лице и объемная шуба давали ей возможность хотя бы психологически почувствовать себя защищенной от этих взглядов.

Они ехали недолго. Дворец Зверя располагался на вершине крутой скалы, но прямо на берегу. Пугающее, грозное зрелище. Вымощенный из огромных тяжелых черных камней, он нависал над морем каким– то вселяющим первобытный страх чудищем… Острые пики его башен протыкали низкое, тяжелое небо, а многочисленные окна, в которых горел желтый свет– было понятно, все внутри ожидали приезда хозяина– напоминали злые глаза этого самого чудища. Лира поежилась…

Как только огромные массивные ворота распахнулись, пропуская через выскочивший над глубоким рвом черным языком из глотки чудища нависной мост, процессия заехала внутрь. Раздалась веселая, ритмичная музыка. Стало намного теплее, словно сам воздух здесь, внутри был другим… Оглядевшись по сторонам, Лира сразу поняла, почему – по всему периметру огромного двора в больших металлических чанах пылали костры. Вход во дворец венчала длинная красная дорожка. По обеим ее сторонам висели черные флаги с красными точками– символ власти Зверя, такой же, какой украшал его устрашающий и вселяющий ужас во врагов шлем. Вдоль всего прохода в помпезных нарядах стояли придворные. Иллирия, наконец разглядела среди присутствующих немало женщин. К своему удивлению, они не были закрыты, как она сейчас. Да, мода была иной– наряды в более мрачных тонах, более закрытые из– за погоды, но довольно вызывающие по фасону и крою– подчеркивающие достоинства фигуры толстыми утягивающими ремнями, кожаными элементами, глубокими вырезами– декольте на груди. Волосы дам были распущены или лишь слегка убраны по бокам… Для нее это выглядело несколько странным. В Землях Золотых песков было непринято выходить на публику без высокой собранной прически… Многие женщины украшали свои темные наряды яркими красными акцентами в виде брошей или специального нанесенного на губы алого состава, видимо, тем самым делая отсылку к цветам власти Зверя…

Он с легкостью спрыгнул с коня под овации и оклики присутствующих. Иллирия нервно сглотнула, когда Эмиль вдруг обернулся и одним кивком приказал ей следовать за ним. Слуги помогли ей спуститься с лектики. А дальше Лира прошла самые волнительные пять метров в своей жизни, чувствуя, как прожигают ее десятки заинтересованных глаз собравшихся. И снова в душе благодарность за то, что удалось сокрыть себя одеждой от этих взглядов.

Они прошли внутрь. Она позади, и он размашистым шагом впереди с каким– то пожилым услужливым, но крайне помпезно одетым мужчиной, который на ходу быстро рапортовал Зверю о раскладах на месте. Проследовали в большой освещенный зал, оставив большую часть народу позади. Иллирии стало жарко, но она не спешила снимать с себя предоставленную одежду, так и стояла в нерешительности в стороне у входа. Через какое– то время удалился и мужчина в помпезном костюме.

Раздались веселые женские голоса, смех, музыка. Лира подняла глаза на новые звуки и вдруг увидела, как отворилась дверь напротив и оттуда выплыли, подобно нимфам, пять– шесть красавиц в довольно открытых, откровенных нарядах, но тоже выполненных в темных тонах… Они были разными– брюнетки, блондинки, рыжие… Очень высокие и худые, и наоборот, миниатюрные и сочные. Чуть отдельно, величественно и грациозно себя несла девушка в центре. Ее волосы цвета вороньего крыла переливались серебром при свете многочисленных лампад.

– Господин, Вы принесли в этот Дворец солнце и свет!– воскликнула она, озаряя свое лицо самой искренней и прекрасной улыбкой, какую только доводилось видеть Лире в своей жизни.

Словно дождавшись ее отмашки, другие девушки тоже начали вторить красавице, рассыпаясь в восторгах и вздохах и буквально обволакивая Зверя своими прикосновениями, и заигрываниями.

– Кларисса, с каждой нашей новой встречей ты только краше,– произнес Эмиль, притянув девушку к себе и впившись в ее сочные губы.

Иллирия стушевалась, непроизвольно отводя глаза. В этот момент ей хотелось бы стать невидимкой… Но желанию не суждено было исполниться.

Стоило парочки разомкнуть объятия, взгляд брюнетки скользнул по фигуре Лиры. Эмиль увидел вспыхнувший интерес и повелительно, одним движением руки, подозвал Лиру ближе, к себе.

– Познакомься, Кларисса. Это Иллирия. Красавица из Земли Золотых песков. Мое ценное приобретение. Она войдет в мой сад удовольствий… Станет еще одной моей наложницей… Лира, можешь снять с лица повязку. В присутствии девочек и ближайших приближенных тебе разрешено не прятать лица. Это Кларисса, моя фаворитка. Надеюсь, вы сдружитесь.

Девушки заинтересованно осмотрели друг друга и молча кивнули.

– Лира неопытна, Кларисса… Я только вкусил ее тело. На корабле она перенесла странную лихорадку, все еще слаба, так что прошу, позаботься о ней… Лира, а тебе нужно будет во всем слушаться Клару. Она проводит тебя в мой гарем и расскажет, что к чему…

Лира молчала, опустив глаза в пол. Внезапно снова накатил шок неверия… Что она делала здесь… Униженная, стоящая в тени его грозного величия, низведенная до уровня «девочки из сада удовольствий»… И только когда поняла, что воцарилось странное, напряженное молчание и снова подняла глаза на них, поняла, что оба с мрачным, строгим видом смотрят на нее… Конечно, они ожидали ее услужливого согласия, поддакивания… Она догадалась только сейчас…

– Да, я все поняла…– проговорила сиплым, не своим голосом.

– Надо говорить «да, господин»,– поправила ее раздраженно Кларисса,– девушка очень красива, моя любовь, но теперь я вижу, насколько неопытна… Ей действительно многому придется научиться.. И далеко не только тому, как приносить Вам удовольствие, но и как вести себя в приличном обществе…

ГЛАВА 4

Стоило Иллирии и Клариссе остаться наедине, сладко– восторженное, нежное выражение на лице брюнетки тут же пропало. Теперь она смотрела на Лиру враждебно, настороженно, почти с ненавистью. Казалось, от того, чтобы погрузиться в черную бездну этого разрушительного чувства, ее останавливали только сомнения, насколько эта новая девица дорога Господину, насколько велика угроза соперничества, исходящая от нее…

– Уж не знаю, за какие заслуги, но Он даровал тебе отдельную комнату… Небывалая роскошь для простой наложницы… Господин благоволит тебе. Не вздумай его разочаровать,– она то и дело бросала на Иллирию презрительные взгляды, пока они шли по извилистым коридорам мрачного дворца в направлении половины, выделенной под так называемый «сад развлечений» Зверя…

– Сейчас здесь нас встретят двое… Имей ввиду, они для тебя цари и боги… Самые важные люди, после Господина, конечно… Хотя… Иногда немилость одного из них может означать для девицы куда большие бедствия, чем немилость Зверя… Старуха– это Герра, надсмотрщица гарема. Ужасно противная бабка, злая и мстительная, чувствующая свою безоговорочную власть. Господин ей очень доверяет, потому что она держит девиц в узде, не допускает беспорядка… Эсмер– евнух… Не удивляйся, он мужчина, просто оскопленный… У него нет тяги к женщинам, он безопасен, но глаз его все равно умеет по– мужски примечать то, что может понравиться господину… «Сад развлечений»– это не только про услады в постели… Это про танцы, искусство, пение, красивые, сладкие речи… Иногда господин приглашает туда своих друзей и особо приближенных подданных– военачальников и членов своего совета… Именно Эсмер умеет отыскать в каждой девочке ее драгоценный камень и огранить, как он сам говорит…Это огромная власть, Лира… Благодаря ему самая обычная рабыня может стать ярким благоухающим цветком «сада развлечений»… Если Герра– это плетка гарема, то Эсмер– его ласкающая рука… Но не забывай, и она может ударить наотмашь… Постарайся вести себя с ними кротко и сразу запоминай, все что они тебе говорят… Иначе никто тебе не поможет…

– Даже твой господин?– скептически произнесла, наконец, Лира, нарушив молчание.

Кларисса хмыкнула, снова посмотрев на Лиру с удивлением.

– А ты строптива, рабыня…– сказала, внимательно ее рассматривая,– в тебе дух противоборства… Ничего, Герра быстро его сломит… Даже не сомневайся… И нет, господин тебе не поможет… У него слишком много важных дел, чтобы интересоваться распрями и раздраями в гареме или проблемами очередной постельной игрушки…

– Тебе нравится это?– спросила Иллирия через какое– то время.

– Что именно?

– Целовать его в губы и при этом улыбаться его новой наложнице… Делить его с другими, ревновать… Разве это не унизительно?

Кларисса хмыкнула, резко останавливаясь и разворачиваясь к Лире.

– Послушай сюда, нахалка,– бойко начала она,– ты даже представить не можешь, как хорош Зверь… Во всем… За то место, которое я занимаю, я пойду на всё и вытерплю всё… Я слишком дорожу своим положением… И если ты, наивная дурашка, полагаешь, что сможешь меня сместить, горько ошибаешься.

Иллирия усмехнулась.

– Ты даже представить себе не можешь, как я мечтаю оставить это место только тебе… Сбежать отсюда и никогда не видеть этой мрачной, уродливой земли… За это я тоже пойду на всё… Я не хочу вашего Господина! Я ненавижу его! Желаю ему смерти!

– Замолчи, сумасшедшая!– зашипела, боязливо озираясь по сторонам, Кларисса,– прибереги свою болтовню для палача, когда он придет тебе рубить голову за длинный язык, а меня не вплетай в свое сумасшествие!

Через минуту она добавила почти шепотом.

– Только не пытайся бежать, наивная… Ты сделаешь только хуже… от Зверя не уйти… Прими его власть… Со временем ты смиришься… Полюбишь… Все любят… Нет ни одной женщины, кто бы попала в объятия Эмиля и осталась к нему холодна… А ревность… Ревность– самое глупое из чувств… Оно бессмысленно… Смысл ревновать солнце к каждому живому существу, которое оно согревает своим светом… Все мы– ничто в сравнении с Ним… Зверь слишком велик, чтобы принадлежать одной женщине… Я счастлива хотя бы тем, что могу ему доставить удовольствие и радость… Лаской, послушанием, умениями… Даже то, что сейчас я трачу свою время на тебя по его приказу– это уже есть мое счастье…

Так, незаметно, они дошли до массивных дверей гарема.

– Фаворитка Зверя!– раздался громкий голос стражей. Двери распахнулись, пропуская Клариссу и Иллирию внутрь. На вошедших с интересом уставились девушки, возлежащие на удобных пуфиках в большом просторном зале с фонтаном по центру, утопающем в зелени и цветах. Вот уж точно, «сад развлечений»…

– Тебе повезло, Лира,– произнесла невозмутимо Кларисса,– судя по всему, обоих надзирателей нет… Так что ты можешь пока выдохнуть.

– Эй, вы,– обратилась она повелительно к одной из прислужниц,– покажи комнату этой девушки…

Через минуту Иллирия с облегчением вздохнула, оказавшись в своих собственных покоях, подальше от глаз девушек…

– А ты? Где живешь ты?– спросила она просто для красного словца уходящую Клариссу.

Та улыбнулась триумфально– снисходительно.

– Я фаворитка, милочка… На меня не распространяются законы гарема… У меня свое крыло дворца… А тебе я советую закатать язычок… Не знаю, способен ли он уже доставлять удовольствие Господину, но вот неприятностей тебе может точно доставить уйму… Это мой единственный тебе совет… В остальном, дорогуша, на войне, как на войне… Каждый за себя… Я никогда не стану тебе другом, пусть и буду петь сладкие песни перед Господином… Так что берегись… Не пытайся встать у меня на пути…

Уже в дверях она снова повернулась на Иллирию.

– Да, совсем забыла сказать, вечером Господин будет расслабляться в своей купальне… Ты тоже приглашена… Разумеется, слово «приглашена» здесь использовано для красоты… Тебе приказано там быть. После заката за тобой придут… И у тебя появится возможность показать ему и нам всем, чего ты стоишь как любовница…

– По..подожди…– с недоумением снова окликнула ее Иллирия,– что значит «показать ему и нам всем»… Там будет…

– Господин любит принимать ванны со своими цветочками из сада развлечений… Часто это не только простые купания… Фантазия Господина не знает границ, – хихикнула напоследок Кларисса, хитро посмотрев на Лиру, и была такова…

***

За Иллирией правда пришли спустя какое– то время… Она даже не поняла, много или мало прошло с тех пор, как Кларисса покинула ее, оставив метаться по маленькой комнатушке– клетке, словно тигрицу… Раздираемую страхами и неизвестностью… Она нервно кусала губы, понимая, что ее унижения только начинались… Зверь только входил в кураж… И здесь, в окружении этих безвольных, ограниченных девиц его «сада развлечений», весь мир которых сводился к тому, что происходило у них между ног, подвергать ее все новым и новым формам издевательств– ментальных и физических– ему будет только легче…

Далеко идти не пришлось. Купальня, как выяснилось, располагалась в части дворца, отведенной под гарем… Она и двое женщин– прислужниц, сопровождавших ее, подошли к тяжелым, массивным дверям, украшенным черным литьем. Они распахнулись, и девушку буквально втолкнули в паркое помпезное, довольно просторное помещение… Лира не сразу сориентировалась, что ей делать. Опасливо сгруппировалась и прижалась к стене. Огляделась по сторонам. Купальня Зверя чем– то отдаленно напоминала ту, которая была во дворце самой Иллирии, с той лишь разницей, что казалась намного темнее и интимнее… Пол и стены просторного помещения украшал угольного цвета блестящий мрамор, в отражении которого плясали языки пламени от многочисленных факелов по всему периметру купальни. Играла чувственная музыка, при том, стоило Иллирии вглядеться в происходящее, она к своему шоку обнаружила, что музыкантами выступали полностью обнаженные девушки, составляющие квинтет. Другие красавицы танцевали, исполняя замысловатые пируэты перед «виновником торжества», расположившемся по центру в большом бассейне, над которым раскинулся огромный стеклянный купол… Наверное, вид оттуда на небо мог быть красивым, и даже привлек бы Иллирию, если бы не чувство стыда, агонизирующее по всему ее телу. Никогда, никогда еще она не чувствовала себя более ничтожной и униженной, чем сейчас, один на один с этим логовом разврата и порока, в который ей вот– вот придется окунуться вопреки своей воле… По обе стороны от Зверя сидели нагие девицы. Другая, тоже полностью обнаженная, стояла позади– и делала ему массаж шеи и головы, совершенно голая Кларисса пристроилась на бортике купели рядом, звонко смеялась и что– то рассказывала Зверю, а тот с интересом слушал, небрежно улыбаясь. Он был заметно расслабленным и довольным. Сытый Зверь. Пожалуй, Лира видела его таким лишь один раз– после того, как он изнасиловал ее…

Она почувствовала Его взгляд сразу… Содрогнулась. Захотелось еще сильнее вжаться в стену… Слиться с ней… Испариться… Как же она ненавидела этот взгляд. Тяжелый, темный, торжествующий… Внимание Зверя к Лире не осталось незамеченным Клариссой. Она тут же перевела глаза на нее – и играющая еще мгновение назад на ее лице улыбка от воркования со Зверем застыла теперь в неприятном оскале. Иллирии здесь не были рады… Вмиг Лира почувствовала на себе еще несколько глаз, внимательно, с настороженным интересом и ревностью ее осматривающих…

– Лира! Добро пожаловать!– Зверь развел руки в приветливо– гостеприимном жесте, отчего вода выплеснулась из купальни, – не слишком ли тепло ты одета для столь горячей обстановки? Или все никак не можешь согреться, Земли Черных скал слишком холодны для тебя? Так иди быстрее к нам, мы тебя согреем,– Кларисса деланно захихикала над словами мужчины, а Лиру передернуло от отвращения.

Она действительно была одета неуместно для этой странной оргии одного самца с кучей безропотных утроб, другими словами она не мгла назвать пребывающих в экстатическом возбуждении девиц, только и жаждущих его внимания… Закрытое на длинный ряд пуговиц дорожное платье было единственной вещью в ее гардеробе. За часы пребывания в гареме никто даже не удосужился ей предложить и стакана воды, не то, чтобы дать возможность переодеться и привести себя в порядок… Впрочем, сейчас ее это даже радовало, а не расстраивало… Она не хотела быть для него красивой, не хотела чувствовать себя наряженной ради развлечения другого куклой…

– Клара, почему моя наложница приходит ко мне в купальню неподготовленной?– более строго спросил Эмиль, не отводя глаз от Лиры,– я ведь просил о ней позаботиться…

– Простите, господин, я думала, Герра займется ею…– начала услужливо– боязливо отвечать Кларисса, правда, в ее голосе неизбежно сочилась наигранность… Возможно, недалекая красавица нарочно не стала помогать Иллирии, решив, что ее непрезентабельный вид может его отпугнуть… Логика глупой женщины…

– Герра сейчас не в гареме и вернется только вечером, ты знала об этом…

– Если прикажете, тут же отошлю ее обратно, чтобы не смущала Вас своим неподготовленным видом…

Эмиль усмехнулся, переведя, наконец, взгляд на Клариссу. Он читал наивную девчонку, как открытую книгу. Но эта скрытая ревность, граничащая с идиотизмом, его даже забавляла… Ревность действительно делала человека глупым… Он знал это и ненавидел это чувство… И в то же время, хотел, чтобы его ревновала… Другая… Та, которая всем своим видом сейчас демонстрировала отвращение, стоя перед ним…

– Неподготовленная? Это мы сейчас исправим… Раздевайся, Лира… В купальне тебе не нужна одежда…– его голос прозвучал хрипло, даже жадно…

Музыка продолжала играть, но несколько тише… Словно даже музыкантши хотели расслышать их диалог, а когда раздалось ее слабое «нет», и вовсе наступила гробовая тишина, оборвав чувственную мелодию на дисгармоничном аккорде…

Эмиль слышал ее отказ. Ни один мускул не дрогнул на его лице, зато глаза… Они так сейчас жгли своим затаенным внутренним гневом, что все вокруг плавилось.

– Вы, двое… Подойдите и разденьте ее… Будет сопротивляться, держите за руки…– обратился кивком головы к двум девицам по бокам.

Тут же возле Лиры материализовались две прислужницы, умело скрутившие ее и обездвижившие…

Пуговица за пуговицей, ее платье стало открывать вид на идеальную белую кожу. Под ним она была совершенно обнаженной. От взволнованного, учащенного дыхания грудь девушки вздымалась. Она не сопротивлялась, держа величественную осанку, но ее взгляд опалял таким вызовом и решимостью, что смотрящие пристально на происходившее девицы испуганно перешептывались, поражаясь ее молчаливой дерзости…

Эмиль оперся мускулистыми жилистыми руками о бортики купальни и сел на его край, бесстыдно расставив ноги. По его натренированному идеальному телу стекали струйки воды, играющие блестящими всполохами в свете лампад.

– Кларисса, рот,– приказал он, все так же не отрываясь от Лиры.

Фаворитке не нужно было повторного приглашения. Она проворно поднырнула к Эмилю и тут же сомкнула губы на его возбужденном, пульсирующем достоинстве. Он схватил ее за волосы и задвигался яростнее, пользуя девушку. Как только последняя пуговица оказалась расстегнутой и с ее плеч сняли платье, нагота Лиры стала полностью на виду.

Он впивался глазами в мраморно белое тело Иллирии и рычал, а Кларисса стонала, причмокивая.

Лира не могла на это смотреть. Ее желудок буквально крутило от острых, болезненных спазмов. Тело жгло…

– Этот урок от моей фаворитки для тебя, девочка Лира… Ты следующая.. Опустишься на колени и примешь меня в свой рот, который следует отучить говорить «нет» своему господину.

В ту же секунду ее глаза сверкнули.

– Нет, – повторила она громче и увереннее, чем в первый раз, продрав горло и вызвав еще более громкие, боязливые перешептывания среди девушек…

Эмиль злобно выдохнул. Откинул голову назад. Задвигался во рту Клариссы еще более неистово, пока не начал молча содрогаться в оргазме. Девушка покорно и умело принимала его, хотя по тому, как остервенело, до побеления кожи на костяшках кистей, ее руки сжимали бортики купели, было понятно– ей непросто дается эта «ласка» господина.

Когда волны удовольствия затихли, он отодвинул Клару, одобрительно похлопав ее по щеке, а потом тут же вылез из купели и, оставляя за собой водяной след, проследовал к Лире, теперь невольно пытавшейся вырваться из крепкого захвата прислужниц.

Бесцеремонно накрыл ее груди своими мокрыми руками, прочертил влажный след ладонями по ее талии и бедрам, резко прижал к себе, и, не дав возможности прийти в себя, подхватил, заставив обвить ногами его бедра. Они оба были полностью голыми, но Зверя это абсолютно не смущало. Лира пыталась трепыхаться в его руках, но безрезультатно. Он еще сильнее вдавливал ее в себя, и с ужасом девушка понимала, что его член снова наливается возбуждением, чувствуя твердость, упирающуюся в ее плоть. Двери гарема распахивались перед ними одна за другой, пока они не оказались в просторной комнате– спальне, видимо, той, какая использовалась им для любовных утех.

Он положил ее на кровать, снова не дал опомниться, тут же пристегнув так и остававшиеся на ее запястьях золотые браслеты к цепям в изголовье. Собственнически окинул ее тело горячим взглядом. Опустил руки на полные груди, поиграл с сосками. Погладил атласную кожу, уловив быстрое, как метеор в небе, биение сердца.

– Ну что, девочка Лира, страшно? Теперь, когда я так рядом и ты понимаешь, какими будут последствия, уже не так просто говорить мне «нет»?– посмотрел на нее с ухмылкой.

– Как же ты жалок, гроза всего Идона… Теперь, когда ты заковал беззащитную женщину в оковы, очень просто получить от нее то, что добровольно она никогда не даст?– выплюнула ему в лицо, в очередной раз дернувшись в своих путах,– давай начни теперь запугивать меня тем, что причинишь боль моим придворным… Ты только и способен, что запугивать и брать силой, Зверь…

Эмиль замер… Его лицо тут же почернело, а глаза налились кровью от ярости…

Казалось, в нем борются два начала– одно требовало крови и боли нахалки, лежавшей под ним, другой пытался успокоиться, чтобы нанести ответный удар более тонко, изощренно… Но от этого не менее больно и травматично…

Опустил руку на ее шею. Сначала сжал потом все– таки ослабил хватку. Видимо, «второй Эмиль» одержал верх над первым. Погладил ее тонкую шею, большим пальцем чуть надавливая на пульсирующую венку.

– У тебя сейчас есть последний шанс покориться мне и стать послушной девочкой, Лира… Понимаю, что тебе еще многому придется учиться… Учиться покорности послушанию, но я окажу тебе великую привилегию– буду терпимым к твоему обучению… Если же ты продолжишь вести себя, как идонская пиранья, последствия для тебя будут гораздо менее приятными…

Лира закрыла глаза на секунду. Улыбнулась. А когда снова посмотрела на него своими золотыми омутами, в которых он тут же утонул, подарила ему смачный плевок.

– Держи свой ответ, Зверь…

Выбор был сделан. Эмиль уже не сдерживал гнева. На его лице играли желваки, а грудь яростно вздымалась.

– Прислужницы!– громко закричал он,– отведите глупую строптивицу к Герре, которая, должно быть, уже вернулась в гарем, и скажите, что Зверь приказал показать девочке, что бывает с непокорными рабынями в Землях Черных скал. Завтра я отбываю в поход по своим владениям. Вернусь через четырнадцать лун. К этому моменту я хочу видеть полностью готовую наложницу…

ГЛАВА 5

– Хорошо, – обошла ее по кругу, плотоядно рассматривая, буквально пожирая.

Лицо старухи исказилось в какой– то злорадно– голодной, плотоядно– порочной гримасе…

– Держите ее, вы, двое, крепче… Кобылка так и норовит вырваться… Наивная… – злобно засмеялась.

Иллирия все еще плохо соображала. Она успела было погрузиться в тяжелый, беспокойный сон, как вдруг, среди ночи, ее растолкали, выволокли в общий зал чьи– то сильные, настырные руки, а потом начался этот унизительный, гадкий осмотр…

Две надсмотрщицы крепкого телосложения со всей силы сдавливали ее руки, словно крепкими путами, в то время, как появилась эта мерзкая Герра, которая тут же, одним движением, содрала с Лиры тунику, презрительно ей брошенную, когда выводили из покоев Зверя.

– Про новую птичку Зверя говорят все… Не успели мы достичь пределов дворца, как слухи заполнили мои уши, как ливень канавы… И правда, очень хороша девица… Посмотрим поближе…– снова гадкая усмешка, от которой Лире захотелось выцарапать старухе глаза. Она уважала почтенный возраст, относилась к тем, кто намного старше с пиететом и почтением, иногда со снисхождением… Но эта… Вызывала в ней только неприязнь… Наверное, все дело было в этом жутком, грязном взгляде… Он пачкал похотью, пачкал пороком… И в отличие от того порока, который посылал взгляд Зверя, не манил предательски, а сулил лишь большие унижения и деградацию…

Женщина обильно намазала маслом свои руки и подошла к Лире. Подняла голову за подбородок, оставляя на лице девушки блестящие липкие следы.

– Какие глаза… Чистая золотая патока…– проговорила, вглядываясь в ее лицо и перемещаясь теперь скользкими руками ниже по телу. Провела дальше.– Шея… Тонкая, как у лебедя… Спина… Посмотрите, курицы, какая стать… Эта рабыня держится как госпожа… Эти груди…– сильно сжала налитые полушария Иллирии, отчего девушка снова задергалась, пытаясь вырваться,– эти темные соски, словно две спелые вишни… Они сводят Его с ума, я точно знаю… Живот… Упругий и мягкий одновременно… Бедра,– руки Герры бесцеремонно заскользили по ягодицам,– налитые, изогнутые, подобно изгибу гитары…А теперь самое интересное… – Пальцы проворно нырнули Лире межд ног– и она выдохнула злобно сквозь зубы… От старухи не осталось незамеченным ее напряжение, она снова улыбнулась, оголив свои кривые пожелтевшие зубы, – Тугое лоно, наверняка розовое, так и зовущее… Это мы еще изучим… Он был нетерпелив, девочка? Когда входил в тебя первый раз, желая сорвать твою невинность первым? Хрипел от экстаза?

– Пошла вон, старуха,– выплюнула сквозь зубы Лира. Та в ответ лишь скривила рот в гримасе насмешки. Снова бесцеремонные движения по ягодицам девушки –и на этот раз ее палец проник туда, куда Лира даже ожидать не могла… Снова инстинктивные попытки увернуться, остановить этот поток унижения… – и тут тугая.. Ооо, я бы могла разработать тебя, подготовить для него, обожаю ломать неопытных малышек, но… Господин хочет сам… Понимаю… Это тело хранит в себе столько скрытых источников для развлечений… Подчинять такое, пробовать, наказывать– это чистое удовольствие…– хмыкнула порочно,– ты просто подарок, девица… Даром, что строптива… С твоим телом ты бы быстро поднялась в фаворитки, потеснив глупышку Клариссу…

С этими словами волосы Иллирии рассыпались каскадом по плечам, так как Герра вытащила из них заколку.

– Богиня, не иначе… Только на эти волосы посмотрите…Первоклассная красавица… Даже жаль портить такую красоту дисциплиной… Будешь меня слушаться?– постучала наигранно по щеке Лиры…

– Пусти меня, тварь…– прошипела та в ответ.

Герра усмехнулась.

– Ничего, сейчас мы растолкуем красотке, что к чему.. Пойдем– ка на небольшую экскурсию, милая… Пришло время познакомить тебя с "садом развлечений" великого Зверя… И поверь мне, сегодня ты увидишь не только цветущие клумбы.. Я покажу тебе, что мы делаем с капризными сорняками, посмевшими портить идеальную красоту созданных мною цветочных композиций…

Лиру вели по просторным залам гарема совершенно голой… Никто не удосужился предоставить ей хотя бы клочок одежды, скорее всего, чтобы еще больше унизить, показать её место… Так делали с самыми низкосортными невольницами, лишая их последней призрачной преграды, позволяющей чувствовать себя человеком.

– Итак, малышка, тебе посчастливилось попасть в самый шикарный из гаремов правителей нашего времени. «Сад развлечений» Зверя славится на весь Идон, столь же, сколь величие его владельца… Любая девка убила бы за право занять твое место, милочка… А мужчины от одной только мысли взглянуть на сокровища, скрытые за стенами этого прекрасного дворца, готовы посворачивать друг другу шеи… Только избранным сюда есть вход– и как обитателям, и как гостям… Только самые красивые девушки попадают сюда для услады Господина… Только самые приближенные, самые достойные из мужей допускаются Зверем на праздники в саду… Не всем из обитательниц могут представать перед взорами других мужчин, выбор осуществляет сам Зверь… Но… Те, кто допускается, не жалуются… Часто Господин дарит приглянувшуюся красотку другому хозяину… Возможно, ты тоже здесь не задержишься… Будешь передана кому– то еще… Особенно если продолжишь вести себя так же глупо, как вела сегодня в купальне… Девушки мне все успели рассказать…

Лира молчала… Сейчас ее почему– то охватила какая– то жуткая, тотальная апатия… Она ненавидела все и вся вокруг, и в то же время, не удивлялась уже ничему… Что могло ее ожидать? Только еще больше боли– моральной и физической… И еще неизвестно, что из этого приносило большие страдания…

– Посмотри сюда,– Герра манерно махнула рукой в сторону широких дверей, те театрально распахнулись, открывая вид на шикарные, помпезно украшенные покои. Их богатое, светлое убранство диссонировало с общим мрачным антуражем дворца Зверя,– здесь обитает фаворитка Господина. Ее жизни бы позавидовала сама королева… Богатство, золото, почет и уважение, сладкие объятия лучшего их мужчин Идона…– старуха говорила нараспев, пытаясь, видимо, произвести впечатление на Лиру. – Господин не жалеет средств на своих любимиц… Массажи, наряды, наслаждения… Подумай, какие возможности перед тобой откроются…

Иллирия невольно усмехнулась… Промолчала, но одарила старуху таким презрительно– скептическим взглядом, что та невольно дернулась, явно уязвленная. Тоже никак не ответила на ее реакцию. Они прошли дальше.

– Это общий зал для послушных девочек… Тоже комфортно и красиво…

Здесь Лира уже была в самом начала и встретила немало одалисок, с любопытством и ревностью оглядывающих ее, заходящую в компании Клариссы в гарем. Огромный зал, утопающий в зелени, венчал фонтан.

– Днем здесь играет красивая музыка, разносят щербет и другие сладости… Ночью в этом зале иногда бывает веселье– танцы, наслаждения… Господин может прийти сюда к нам… Сам или с сопровождением… Девочки любят такие вечера… Это возможность реализовать мечту… Заполучить внимание Господина, подняться выше, сделать свою жизнь еще более сладкой…

– Сладкая жизнь…– процедила сквозь зубы Лира,– это вы называете сладкой жизнью? Все эти девушки– либо идиотки, либо слабачки… Даже рабыня, вынужденная работать в тяжелых условиях, чтобы выжить, и то имеет право сохранять за собой больше достоинства, чем все эти несчастные… А Вы… Вы просто паразит на теле этого уродства… Наслаждаетесь своей убогой властью над низменными инстинктами господ и безысходным отчаянием рабынь, лишенных выбора… Изображаете из себя важную птицу, но вы ничто и никто… Если думаете, что он вас ценит, ошибаетесь…

Герра хмыкнула.

– Все думают, это так просто… Содержать идеальный гарем с покладистыми красавицами… Но это далеко не так, Иллирия… Секрет этого места не только в красоте и талантах его обитательниц, не только в их отчаянии или наоборот желании подняться выше… Дело в порядке и послушании, опыте и выносливости… И за всеми этими словами стоит тяжелая работа, дисциплина, тренировки… Поверь мне, в этом деле я лучшая… Нет на свете женщины, которую бы я не прогнула для Господина…

– Ваш Господин ничтожен, если просит Вас делать то, что не способен сам… Сделать так, чтобы женщина сама, добровольно захотела его…

– Женскую глупость и упрямство ведь никто не отменял, дорогуша,– они шли все дальше и дальше, – наивно полагаешь, что Господину есть дело, что я делаю с его цветочками? У него много и без того забот… Женщины здесь нужны не для того, чтобы создавать ему сложности и головную боль, а наоборот, для отдыха… Остальные недоразумения– это частности… А теперь внимательно смотри, в шаге от чего ты сейчас стоишь…

Перед ними снова открылись очередные тяжелые двери, пропуская их теперь в холодное, мрачное помещение. Иллирия огляделась по сторонам и сразу поняла, что огромная комната перед ней более напоминает пыточную с какими– то странными приспособлениями по стенам…

– Я горжусь этой частью «сада развлечений»,– самодовольно хмыкнула Герра,– я называю ее «инстументальной»… Здесь есть все, чтобы «окультурить» дикие, непокорные сорняки и превратить их в красивые цветочки с моих клумб… Посмотри по сторонам, Лира… Внимательно…

Уродливые агрегаты, огромные фаллосы, цепи, закрепленные к стенам… Все здесь говорило о том, что несчастных, осмелившихся отказать Господину, подвергали самым унизительным, болезненным экзекуциям… Лиру передернуло от отвращения…

– Не думай, здесь не только делают больно… Здесь учат… Не все рождаются сортовыми розами, девочка моя… После того, как женщина поступает в пользование Зверя, ее отправляют на «воспитание» ко мне. Учат и вполне традиционным вещам, если девка сопливая– как красиво говорить, как двигаться, петь, танцевать, одеваться, но и, конечно, умению удовлетворять господина всеми возможными способами… Прежде всего, тренируют тело… Выносливость мыщц– это главный навык в постели с таким, как Зверь… Опытным, ненасытным, жадным до ласк… Ты уже успела это прочувствовать?

Лира промолчала, мрачно озираясь по сторонам..

– Ты знаешь, испокон веков лучшими одалисками считали тех, кто был способен удовлетворить мужчину, который даже не шевелился во время акта… Их лоно было столь сильным, что простых его сокращений хватало, чтобы сделать мужчину счастливым и довести до пика… Все мои девочки обладают этими навыками… После обучения я устраиваю им экзамен… Впрыскиваю во влагалище цветную жидкость и заставляю танцевать на идеально чистом белом покрывале. Если хоть одна капля прольется, девку наказывают розгами, тем самым стимулируя охотнее, лучше и быстрее ее умения доводить Господина до исступления…

– Ты просто гадкая старая извращенка, Герра,– злобно посмотрела на женщину Иллирия, назвав впервые ее на «ты» и по имени…

Та приблизилась к ней вплотную. Заглянула в глаза, опалив своей смердящей похотью…

– Если бы только Он дал мне право указать тебе на твое место… Наглая, высокомерная сука… Проклятая аристократка… Я сразу увидела это по твоей стати… Все еще питаешь иллюзии, что тебя что– то отличает от простой рабыни… Вертишь нос от всех нас… Вертишь нос от Него… Глупая… Ты хоть понимаешь, что ты здесь ничто… Я ведь тебе еще не показывала, что происходит с теми, к кому Зверь теряет интерес… Думаешь, это радостная участь? В лучшем случае, отщепенка оказывается на кухне или скотном дворе– убирать за свиньями, чистить курятники или отмывать огромные жирные чаны посуды… А если тебя решат продать в бордель? Рада будешь брать в свой наглый аристократический рот члены простых торговцев за копейки? Не думай, что ты тут навсегда… Не думай, что его интерес к тебе будет гореть вечно… Зверь быстро наиграется и забудет о тебе.. И только мне будет оставлено право решать твою судьбу… И поверь мне, лучше со мной не ссориться… Подчинись– и возможно, тогда, когда это произойдет, а это все равно произойдет, я устрою твою судьбу лучшим образом… Возможно, даже найду тебе сносного хозяина… А может и придумаю что– то получше… Ты красива… Очень красива…

– Пошла вон, тварь! Мне не нужна твоя помощь и гнилая поддержка,– выплюнула Лира.

Герра прожгла ее злобным взглядом, снова хихикнула и позвала двух надсмотрщиц. Те тут же без лишних команд схватили девушку, крепко зажав ее в тиски своих рук. Секунда– и старуха снова бесцеремонно прощупывала Иллирию.

– Твои бедра накачены, красавица… Я сразу это почувствовала, стоило моему пальцу вторгнуться в тебя, но… С другой стороны, нет предела совершенству… Зверь– уникальный мужчина… Так что… Небольшая тренировка не помешает… Олли, Марти, подведите нашу золотую девочку к столбу терпения… Пусть учится вести себя правильно…

На шее Лиры тут же защелкнулась цепь, за нее резко дернули, заставив девушку склониться пополам в болезненной, неудобной позе. Закрепили ее в таком положении.

Старуха теперь нависала над Лирой, ощупывая ее формы.

– Постой так, красавица… Это положение идеально подходит для тренировки мышц таза. А еще для тренировки непокорных мозгов… Господин запретил мне украшать тебя, как того требуют правила «сада развлечений», но все же он делает тебе два подарка…

С этими словами старуха вытащила из– за пазухи золотое украшение, напоминающее нечто среднее между брошью и сережкой. Покрутила его перед лицом Лиры с гнусной ухмылкой и тут же окликнула кого– то из прислужников.

– Пригласите сюда мастера стигмы… Пора новой кобылке Зверя обзавестись его знаком собственности… А мы тем временем займемся украшением самой главной части твоего тела, девочка…

ГЛАВА 6

То, что последующие дни делали с Лирой, она бы не пожелала даже самому лютом врагу… Жестокая Герра, казалось, превзошла саму себя в изощренных формах пыток девушки, которые, однако, не оставляли на теле ни шрамов, ни рубцов, чего, однако, нельзя было сказать о душе и разуме пораженной королевы…

Правда, про рубцы Лира загнула… Когда в самый первый день, как только ее приковали этой проклятой цепью к стене, в зале вместе с Геррой оказалась некая женщина, пристроившаяся у нее между ног, через мгновение после чего Лира почувствовала острую, агонизирующую боль, она думала, что ее тело разорвут на две части. Герра злобно смеялась, взирая на тщетные попытки девушки увернуться от боли, когда ее клитор прокололи иголкой и вставили ту самую проклятую золотую брошь– серьгу, которую старуха с нездоровым блеском в глазах демонстрировала девушке всего четверть часа назад. Дух ей перевести не дали– одна экзекуторша тут же сменилась другой, и теперь справа на пояснице Лиры после того, как двое других надсмотрщиц надежно ее закрепили своим мощным захватом, кожу начала пронзать острая колющая боль… Герра снова злобно усмехалась.

– Потерпи, красавица, мы же хотим, чтобы ты не уступала в красоте другим цветочкам «сада развлечений»… Идеальное время украсить тебя… Господина не будет почти четырнадцать лун, за такой срок наши украшательства успеют прижиться на твоем теле– и ты сможешь, наконец, предстать перед ним в своей полной красе… Зверю понравится видеть свою метку на твоей атласной коже… А то, что между твоих ног теперь,– похотливо усмехнулась,– принесет еще больше удовольствия вам обоим…

Боль пульсировала, агонизирующе разливаясь по всему ее телу и только усиливаясь от того, что все это время девушке приходилось держать корпус в ужасно неудобной позе, будучи прикованной цепями к стене и полу в согнутом положении… Ее спина и ноги затекли, мышцы, казалось, налились распирающим свинцом и готовы были попросту лопнуть. Шея окаменела, посылая к голове острые всполохи боли. Лира тихо стонала, а когда почувствовала влагу, стекающую по лицу, не сразу осознала, что это ее собственные слезы… Физически тело сдавалось гораздо быстрее мозга… И оно говорило ей, что находится теперь на грани…

Мерзкая старая тварь знала по опыту, когда нужно давать паузы в своих тонких, выверенных экзекуциях. В тот момент, когда разум и сознание Лиры, казалось, были готовы предать ее, она позволяла надсмотрщицам ослабить цепи, и Лира в изнеможении падала прямо на пол, чувствуя, как судороги не менее болезненного от своей остроты облегчения прокатывались по ее изможденному телу… Но передышка длилась не более четверти часа– и пытка начиналась снова и снова…И только ночью ее освобождали от пут, давая возможность девушке погрузиться в состояние полубреда, полузабытия, ибо условия, в которых оставляли спать Лиру– прямо на полу, без малейшего клочка ткани, чтобы хотя бы прикрыться– не позволяли почувствовать даже на секунду спасительное облегчение…

На пятый день Лира достигла такого состояния в своей нескончаемой пытке, когда ее природа более не боролась за естественный инстинкт выживания… Она сдалась… Единственной мыслью было одно– умереть поскорее, быстрее избавить себя от этого нескончаемого круга Диспатера, посылающего ее по раскаленным углям снова и снова. Она отказалась от воды и еды, хоть ее и пытались кормить и поить всякий раз, когда отвязывали, наконец, от проклятой конструкции… Герра явно не ожидала такой непредсказуемой формы проявления протеста, обычно все ее «подопечные» так отчаянно цеплялись за жизнь, что предлагать им еду дважды не приходилось даже после самых унизительных, извращенных истязаний. Она уговаривала, кричала, била, угрожала, но не помогало…. В итоге решила уступить место самому верному своему союзнику– времени, надеясь, что природа, все– таки возьмет верх, тело Лиры ее предаст, и жажда с голодом заставят– таки накинуться на пищу…

На дворец опустились очередные сумерки… Лира снова осталась одна. В полной темноте, звенящей тишине, наедине со своей болью– внешней и внутренней… Иллирия всего ожидала от Зверя, но почему– то не могла поверить, что он позволит им так издеваться над ней, что подвергнет таким экзекуциям, погрузит в такую боль… Услышала поворот ключа в тяжелой железной двери. Сильно зажмурилась, готовя мозг и тело к очередной серии пыток. Шаги к ней приближались. Почувствовала, как цепи ослабевают, а потом с неверием ощутила, как затекшие руки и ноги начинают умело растирать каким– то ароматным составом. Не открывала глаза, не желала смотреть в отражение собственного унижения, ибо от целительных прикосновений вопреки духу упрямства стала тихо плакать, то ли облегчение так ударило по ее сознанию, то ли признание поражения.

– Тише, тише, королева Иллирия, сейчас станет лучше…– услышала мягкий мужской голос и все– таки подняла глаза в удивлении.

Перед ней стоял мужчина средних лет в богатой, вычурной одежде. Его лицо казалось несколько женственным– то ли от природы, то ли от чрезмерной холености. Глаза были острыми, меткими, но сейчас от них не исходило опасности или злобы.

Ухоженная умасленная рука его тут же опустилась на голову Лиры и нежно погладила.

– Я всегда знал, что ты вырастишь в самую красивую женщину в Идоне… Такая красота не остается незамеченной от опытного взгляда мужчины… А если этот мужчина самый сильный и могущественный на всем свете, он сделает все, чтобы она неизбежно ему принадлежала… какие бы преграды ни стояли перед этим… Перестань бунтовать, Лира… Прими неизбежное…

– Кто Вы?– тихо, но отчаянно спросила она, не стесняясь теперь почему– то своих слез,– Вы назвали меня… королева…– последнее слово далось ей непросто, она словно стеснялась его произносить.

Мужчина снова улыбнулся…

– Ты будешь знать меня как Эсмера, малышка… Оскопленный урод, поднявшийся из грязи в небеса… Я тот, кто вдыхает в это проклятое место хотя бы немного прекрасного, спасая девочек от отчаяния и боли… Разной боли… Физической боли, моральной боли, боли неразделенной любви к тому, кто им никогда не будет принадлежать, боли ревности из– за тех, кого слишком много… Я сразу догадался, кто ты… Не волнуйся, Иллирия, у тебя здесь есть союзники… Ты королева… Даже те, кто считают тебя простой рабыней, чувствуют в тебе это величие, дарованное по праву рождения… Просто… из– за потрясений последних недель ты совсем забыла, кто ты, уступив место маленькой, настырной девочке Лире… Но я здесь для того, чтобы напомнить тебе про тебя саму…

– Меня больше нет… Есть только жалкая рабыня…– горячо зашептала Лира, чувствуя, как жар собственных слез обжигает щеки…

– Не время опускать руки, Ваше величество… Разве тебя не учили, что победа может быть разной и путь к ней– весьма непредсказуемым? Ты ведь даже не понимаешь, как близка от победы… Зверя не тянуло ни к одной женщине так, как его тянет к тебе…

Иллирия лишь горько усмехнулась, утирая влагу и шмыгая носом.

– Привязан? Он оставил меня подыхать в муках в лапах этой старой суки… Он самое жестокое животное… Диспатер и тот милосерднее.

Эсмер понимающе хмыкнул.

– Господин не знает, что с тобой происходит, Лира… Он никогда не интересовался оборотной стороной «сада развлечений», что и понятно… Герра– больная, извращенная тварь, но очень опытная и ушлая, иначе бы давно лишилась головы… Она знает, как общаться с повелителем так, чтобы все происходящее здесь оставалось в пределах этих стен… И тебе ли не знать, что подчас правитель слишком слепо полагается на доверенных людей рядом, не вникая в то, что они делают за его спиной… Государственных дел слишком много, чтобы распаляться на частности… Не совершай ты тех же ошибок, не оказалась бы здесь, королева, не так ли?

Лира печально усмехнулась сквозь боль, все еще разливающуюся волнами по телу. Он был прав… Она слишком верила в иллюзорный мир, придуманный ею самой…

– Но именно это и делает нас, простых людей, уязвимыми… Зверь почти бог, но он не Диспатер, он всего лишь человек из плоти и крови… Он может совершать ошибки, он может терять бдительность, он может быть ослеплен чувствами и эмоциями… Помни об этом… И используй это на благо своим целям, когда придет время…

– Кто Вы такой? Вы так и не ответили… Я не про эту нелепую роль евнуха в гареме, я про жизнь…

Эсмер снова нежно, почти трогательно погладил ее по голове, внимательно всматриваясь в золото ее глаз…

– Придет время– и ты все узнаешь, королева Иллирия… Надеюсь, к тому моменту боги будут на твоей стороне…

С этими словами он решительно встал и снова затянул путы на руках Иллирии. На удивление, после того, как он смазал ее тело каким– то странным составом из мазей, боль стала в разы меньше, словно ее забрали…

– Твое спасение, Лира, что Зверь возвращается раньше, чем планировал… Вчера мы получили весть от гонца, что он уже на обратном пути в замок… И почему– то мне кажется, что дело тут не в делах государственной важности, а в тебе… Его тянет к своей золотой девочке…

– Я не его девочка,– презрительно выплюнула она в ответ.

Эсмер снова хмыкнул, но ничего не сказал.

– И это несмотря на то, что он взял с собой фаворитку Клариссу… Видимо, совсем скоро она лишится своего насиженного местечка,– задумался, посмотрев в пустоту… Очевидно, у хитрого евнуха была своея повестка в голове,– я найду способ, как сообщить Зверю о том, что с тобой делали все это время… А дальше… дальше подключай свой ум, Лира… Не веди себя, как обиженная глупая девчонка… Дальше все будет в твоих руках…

***

Он ворвался за ней подобно вихрю… Иллирии не нужно было напрягать слух или открывать глаза, чтобы понять, что это Он… Чувствовала его, ощущала на каком– то внутреннем, подсознательном уровне, как делала это всякий раз, когда он спасал ей жизнь, когда оберегал, подставляя сильное плечо… С той лишь разницей, горчащей на языке неутешительной правдой, что на этот раз виновником ее страданий, неважно, косвенным или прямым, был ни кто иной, как он сам…

– Где она?– раздался его грозный рокот, прокатившийся по просторным залам «сада развлечений» устрашающей волной.

Лира слышала жалобное, испуганное жужжание Герры, обрывки оправданий которой нет– нет, да долетали до ее сознания– «оскорбляла Вас, господин… не чтила наши законы и правила…», слышала напряженный, но услужливый голос Эсмера – «девушка очень слаба…»… Ее тело все еще изнывало от напряжения, но разум уже толкал к долгожданному успокоению… Как бы ни было, что бы ни было, но сейчас на нее накатило долгожданное облегчение…

Стоило натянутым цепям жалобно пискнуть и громко звякнуть, ударившись об пол, тело размякло. Она была так измождена, что тоже бы вместе с ними свалилась на мраморную холодную поверхность, но он не дал… Тут же подхватил, прижав к своему горячему телу, так сильно, так порывисто, что на секунду воздух покинул легкие Иллирии.

Она сама не поняла, как инстинктивно обвила руками его шею, словно боясь, что он передумает и отпустит, зарылась носом в его шею, невольно всхлипнула, утонула в его запахе, в его тепле… Обволакивающем, успокаивающем… Сегодня она позволит себе эту слабость, позволит забыться в объятиях врага… Только сегодня…

– Тише, тише, девочка моя… Сейчас все будет хорошо,– шептал он ей, покрывая ее волосы, шею, лицо поцелуями и совершенно не заботясь о том, что на них явно смотрели… С удивлением, ненавистью, страхом, ревностью… Неважно… Никто и никогда еще в этих мрачных стенах не видел Зверя таким… И это не могло не удивлять… А возможно даже пугать…

Он занес ее в свою личную спальню, покинув пределы «сада развлечений», бережно уложил на кровать, поцеловал в висок.

– Девочка моя… Мне жаль… Я не знал… Прости меня, прости… Я сотру их в порошок… Они виноваты…

Она нашла в себе силы разлепить глаза. Последние силы. Напряглась, привстав на подушках. Посмотрела на него горько, обреченно…

– Они– твое порождение, Зверь… Незачем их винить… Это не они все это сделали со мной, ты…

Сил что– то говорить дальше не было. Лира снова упала на кровать, закрыв глаза. Отдавшись своей слабости с головой, расслабившись… Какую– бы ненависть она ни чувствовала к Зверю, почему– то она знала, сейчас он не причинит ей вреда… Не станет снова издеваться над телом и душой…

Интуиция ее не подвела… Следующие пару дней она просто отправила свой мозг на покой, слепо отдаваясь его заботе. Он не подпускал к девушке никого из прислуги. В первый же вечер омыл ее тело в специально приготовленном чане с ароматной водой, нежно обтер. Уложил на кровать, лег рядом, заботливо перебирая влажные волосы и шепча слова успокоения, уносящие ее далеко из этого проклятого места… Его тепло успокаивало… Исцеляло… И она позволяла себе исцеляться в этих руках… Они не насиловали, не трогали, не пытались покуситься на ее честь, просто утешали, просто пытались возродить и исцелить… Иногда, на задворках сознания, до ее мозга откуда– то издалека доносилось его «люблю»… Но она тут же отгоняла этот нелепый шепот прочь, понимая, что это игры ее воспаленного воображения, что Зверь не способен на такие чувства, впрочем, как и она сама… «Любовь»– это слово не из их лексикона… Жестких, рассчтеливых правителей… А она была именно такой же, каким был и Он… Карты одной масти… Да, она ведь тоже была именно такой, просто успела позабыть об этом…

Он кормил ее с ложки, аккуратно подносил к губам кубок с водой, когда она просила пить. Потом снова бережно клал на подушки и часами растирал изможденное тело ароматными маслами… Лире становилось лучше… Она все еще отчаянно жмурила глаза, не желая смотреть реальности в глаза в его лице, но понимала, что неизбежно этот момент все стремительнее к ним приближался… Иллирия чувствовала его закипающую страсть… Она пугала ее, но в то же время, теперь казалась неизбежной… Его руки на ней теперь были так естественны… Его хриплое дыхание рядом… Его тепло… В сознании или в забвении она понимала, что здесь и сейчас обречена стать его… Это был ее единственный выбор… Эсмер был прав…

ГЛАВА 7

Зверь сходил с ума… Никогда и ни с кем прежде не доводилось ему испытывать то, что он испытывал все эти дни… Сначала, когда увидел ее изможденное тело прикованным цепями к стене и полу – боль, нежность и жалость, какой даже к себе никогда не проявлял, даже глубоко в душе, в детстве маленьким мальчиком, один на один с правдой… Эти три чувства были столь сильными и переплетенными друг с другом, что он буквально захлебывался в них, отчаянно коря себя, что не подумал о том, что может сделать недальновидная и весьма посредственная старая садистка со строптивым нравом его девочки… Да, виноват кругом был только он… Эмоции, которые Она будила, ослепляли, и это пугало. Никогда еще Зверь не был таким импульсивным… Ей снова удалось его вывести из себя… Да, он хотел проучить ее, поставить на место, огонь ревности все еще бушевал в душе… Странной ревности, пугающей… Он ревновал ее ко всем тем, кому она улыбалась в той своей, прошлой, жизни, его теперь одаривая лишь холодом презрения, ревновал к солнцу, которому так жадно и охотно подставляла свое лучезарное лицо, в то время, как на него даже смотреть не хотела… Ревновал к самому себе, к Эмилю… Тому самому жалкому рабу, к которому она, что бы ни говорила, испытывала чувства, с соблазном уступить которому так рьяно боролась, его, великого Зверя, отвергая без малейших колебаний… А еще было другое, непонятное чувство… Он и названия– то ему придумать не мог… Чувство собственной растерянности, беспомощности, опустошенности, стоило ему оказаться без нее… Когда красавица Кларисса смотрела на него с восторгом, желанием и обожанием, широко распахивая глаза и ноги перед ним, хотелось с силой отшвырнуть ее прочь, словно она не во всех смыслах приятная девушка, заслужившая покорностью и умениями свое место, а раздражающая навящевым жужжанием муха… Везде была только Она… В мыслях, в желаниях… Только ее запах, ее голос, ее вкус на губах, который затмевал самые изысканные яства…

Она была его болезнью, его наваждением, его роком… Думал, уедет подальше, утешится в объятиях умелой и услужливой любовницы, и это смятение отступит, но оно лишь усилилось… Так непредсказуемо, так невообразимо, что становилось страшно… За нее и за себя, за весь созданный им мир… Его чувства были подобны урагану… И он мог смести на своем пути всё и вся…

Все эти дни он пытался не смотреть на нее как на желанную женщину… Только попытаться исправить то, что, возможно, уже не исправить… Только излечить… Только зализать, как ему, Зверю, и положено… Не в буквальном смысле, в переносном… Он не позволял себе касаться ее тела губами, не позволял рукам вести его дальше, от утешающих ласк к приносящим удовольстве… Но природа брала верх… Когда состояние Лиры стало лучше и он прекрасно понимал, что она попросту теперь претворяется больной без сознания, а сама чувствует каждое его движение, невольно нахлынуло другое чувство, самое сильное из всех испытываемых… Желания… Оно пульсировало во всем его теле, дышало с каждым его вдохом и выдохом… Так сильно, так жадно, что хотелось рычать… Рычать, когда он касался ее теперь такого хорошо знакомого тела своими пальцами, чувствовал атлас ее кожи, пересчитывал в тысячный раз ее родинки, рассматривал тонкие голубые венки под белоснежной кожей… Она была совершенством, его совершенством… Его соблазном, его слабостью… И теперь об этой слабости, судя по всему, знал весь дворец… Ведь он пропал, растворился в ней.. Все эти дни он неустанно был рядом, позабыв о делах и заботах царства… А ему было наплевать… Она была его царством. Когда его взгляд опускался на идеально прорисованную татуировку– стигму, пах невольно сжимался от напряжения… Он понимал, что ей было больно, но вид его клейма на ней пьянил сильнее любого хмеля… Кожа почти зажила, и теперь на ней отчетливо проявились точные тонкие линии его герба… И он отчаянно хотел, чтобы этот символ принадлежности отпечатался теперь не только на ее коже, но и в душе… Как же он этого хотел… Понимал, что сделать это намного сложнее, чем набить татуировку на спине, что нужно терпение… Но терпение тут же срывалось безвольной тряпкой от урагана его похоти, когда взгляд опускался ниже… По аппетитным, идеальным и таким манящим изгибам бедер… Туда, где теперь красовалась золотая брошь… До последнего он сдерживался, не трогал ее там… Ему почему– то казалось, что приведи он ее сейчас в таком состоянии к удовольствию своими умелыми действиями, без ее согласия, пользуясь слабостью, она уже не простит никогда… Поэтому терпел из последних сил, хоть и знал, что может сорваться… Но сегодня… Сегодня держать себя было все сложнее… Она была рядом… В его постели… Ее запах везде…Он пропитал его душу, его тело… Поглотил, поработил…

Руки сами потянулись к ее промежности. Пальцы нащупали розовую сердцевину, прошлись по согретому теплом ее тела золотому металлу. Она была влажной… Готовой… Громко, хрипло выдохнул. Умело заиграл на струнах ее женского естества. Лира выгнулась, пребывая в полусне… иначе бы точно оттолкнула, закрылась… Он не питал иллюзий… Ее глаза в моменты просветления говорили красноречивее слов, она не желала его принимать… Пальцы Зверя стали настырнее, губы опустились на поясницу, проложив влажную дорожку по горячей нежной спине к бедрам. И это первое соприкосновение его рта с ее кожей за эти дни, казалось, было столь горячим, что зашипело…

– Эмиль…– простонала она, а его ударило, как от раската молнии…

Может, это его воображение уже начало посылать ему галлюцинации… Послышалось… Она не могла это произнести… Нет…

– Эмиль…– ее сладкий хриповатый от очевидного голос снова пронзил щемящую тишину покоев Зверя и его внутренности…

Он хотел ее… Только Диспатер знал, как же сильно он хотел ее… Намного сильнее, чем тогда, когда изнывал от ее недоступности и близости в Землях Золотых песков… Намного сильнее, чем когда погружался в нее, когда, наконец, взял впервые… Если бы ему сейчас сказали, что ради ее сладкого, заветного «да» ему надо бы было отдать полцарства, он бы не задумываясь это сделал.

– Лира… Девочка… прошептал, покрывая бедра поцелуями.

И тут почувствовал, как ее тело дернулось. Напряглось… Проснулась…

Лира резко перевернулась, умело уйдя от его прикосновений Посмотрела растерянно, очнувшись… Она шептала его имя во сне, оно все еще звенело эхом в его ушах… И это тоже послало по телу сладкую волну призрачной надежды… Красивая… Такая невозможно красивая… Глаза горят, грудь вздымается в такт учащенному дыханию, волосы разметались по подушке. Она только что поняла, что совсем обнажена, судорожно натянула на тело покрывало.

– Как ты?– хрипло произнес он, не отодвигаясь, но и не наступая… Не будет давить… Хватит с нее давления…

– Сколько я здесь… с тобой?– нерешительно спросила, словно и не слыша его вопроса, быстро и настороженно окинув взглядом его покои.

– Почти семь лун…Хочешь воды?– спросил, отводя от нее глаза… Слишком соблазнительна… Так легко сорваться сейчас… Глаза в глаза…

Молчит… И он молчит… Кажется, это длится вечность… Только их сердцебиение нарушает тишину.

– Я… Мне…– пыталась подобрать слова Лира, но безрезультатно… Они застревали в горле костью, царапая его.

– Тсс,– приложил палец к губам, – не надо ничего говорить, Лира… Послушай… Я знаю, что ты ненавидешь меня… Знаю, что будь твоя воля, без колебаний бы сожгла в огне Диспатера, но… Я еще верю, что все можно исправить… Я покажу тебе, какими могут быть мои объятия… Каким могу быть я с тобой… Позволь мне любить тебя, сегодня, сейчас, когда все маски сорваны… Позволь своему телу почувствовать меня… Впусти… Не прошу впускать меня в душу, впусти в тело…

Она молчала, смотря на него… И он никак не мог прочитать этот ее налитый золотом глубокий взгляд… Но одно было очевидно– теперь этот взгляд был иным… Вот только что стояло за этими изменениями, сказать было пока сложно…

– Ты ведь понимаешь, что я ненавижу тебя, Зверь?– нарушила Лира тишину, уколовшись о его колючий, знающий взгляд,– Зверь– мой враг, ему я желаю долгой, мучительной смерти… Забвения и краха… Но Эмиль…Эмилю я благодарна… Он многое мне дал, многое показал… На многое открыл глаза… Эмиля я хотела так, как ни одного мужчину во всем Идоне…

Снова замолчала, порывисто задышав. Закрыла глаза и решительно откинула одеяло с тела, обнажая его перед мужчиной.

– Эмилю я отдамся, Зверь… Если мой Эмиль хотя бы отчасти был правдой, как ты говоришь, я это почувствую… Если же все это было лишь ложью, то знай, что сегодня я изменю тебе с другим… Простым рабом, который украл мой покой и показал самое красивое звездное небо в моей жизни…

Дальнейшего приглашения Зверю не понадобилось. Он с рыком сорвал с себя последние вещи и припал к ее губам, накрывая своим мощным телом ее хрупкое…

Она хотела бы, чтобы это было быстро и болезненно… Тогда смотреть в отражение собственных глаз «после» было бы легче, понятнее… Сильно зажмурилась, напряглась, готовя себя к его агрессивному вторжению… Тело инстинктивно помнило боль, которую принес первый раз с ним… И даже попытки выбить из нее удовольствие там, в купальне, в памяти отпечатались лишь горькими всполохами, так как шли рука об руку с мыслями о тяжести того дня– предательстве Оливии, смерти Литвиния, потере трона, разлуке с родиной…

– Тшшш,– раздалось его успокаивающее придыхание у уха, и на удивление тело отреагировало на него… Мышцы тут же обмякли, по телу разлилось нугой обволакивающее тепло… За эти дни он много раз делал так– шептал, успокаивал, согревал… Привыкла, приручилась, выдрессировалась в лапах Зверя…

– Открой глаза и расслабься, Лира…– шептал он, едва касаясь ее шеи шершавыми кончиками пальцев, посылая по коже нервную томительную дрожь, очерчивая едва уловимыми, порхающими поцелуями кайму подбородка и скул, облизывая кончиком языка ушные раковины… Он играл на грани, выбивая из нее истому предвкушения, подталкивая к краю, и тут же притягивая обратно. От этого танца– соблазна кружилась голова. И она терялась, растворялась в новых ощущениях…

– Ну давай же, Иллирия, ты ведь смелая девочка… Открой глаза… Посмотри в лицо своему страху… И ты увидишь, его вовсе и нет… Тебе не нужно меня бояться…– он опустил пальцы, скользя по бедру к ее лону, поиграл с пирсингом, и она невольно дернулась, как от удара молнии… Это было слишком чувственно, слишком страстно… Так вот зачем ей нанесли это увечье, зачем вставили эту сверкающую гадость… Она думала, это нужно для забавы Зверя, очередное его клеймо, но все было хуже для нее… Клеймо бы демонстрировало факт ее принадлежности ему всему миру, в то время, как пирсинг заставлял об этом помнить ее саму… Он умело поддевал золотое украшение– и она, подобно марионетке, послушно извивалась ему на радость на его пальцах… Еще один способ ее порабощения, еще один способ его демонстрации абсолютной власти над ней… Потому что здесь и сейчас, с разведенными ногами, которые она теперь сама непроизвольно бесстыже расставляла, подаваясь бедрами вперед, навстречу его рукам, жаждая получить больше, она была его рабыней… Рабыней его прикосновений, его ласк…

– Что ты хочешь почувствовать сначала, Лира, мой член или мой язык?– прохрипел он ей в губы, просунув внутрь ее лона два пальца. Глубоко втянул воздух, когда она, повинуясь порыву инстинкта, сжалась внутри, обхватив его так сильно, что в и так затуманенном сейчас пороком сознании Зверя взорвались тысячи искр предвкушения того, что сегодня даст ему ее тело, что теперь всегда будет давать, по одному его желанию.

Она молчит, лишь шумно, порывисто дыша. Разум то ли полностью отключен, то ли все еще отчаянно, на последнем вздохе, продолжает противостоять его воле…

Он таранит ее глазами, не отпускает ни на секунду– ни ментально, ни физически. Опускается поцелуями вниз по покрытому испариной телу, разводит ноги еще шире.

– Молчишь… Тогда я решу за тебя сам… Ты еще научишься получать удовольствие и от этого, Иллирия, от того, что за тебя буду решать я… Что я буду определять, какое удовольствие тебе дать, что я буду брать тебя так, как посчитаю нужным в этот момент, а ты будешь просто подчиняться…

Накрывает ее своим ртом… Она снова дергается, узнает эти губы, эти бесстыжие прикосновения… Она уже испытывала это удовольствие… Приближалась к его пику, но тогда, в купальне, насильно оторвала себя от него… А теперь… Теперь назад пути не было, только вперед. И она, не оглядываясь, ринулась навстречу, в прямом и переносном смыслах, громко вскрикнув от новых ощущений его языка на пирсинге, который посылал по телу дикие, болезненно– экстатические всполохи удовольствия.

– Какая вкусная,– шептал он, погружаясь в нее все глубже и глубже,– не оторваться… Я бы лизал тебя ночами напролет…

Прикусил ее чуть ощутимо, Иллирия вскинулась, закричала, со всей силы зажав кожу кисти руки между зубов. Не помогло… Он делал это снова и снова, пока что– то странное, первобытное, неподвластное пониманию не стало собираться волнами жара к ее женскому естеству… Она чувствовала нечто подобное там, в пустыне, в его руках, с завязанными глазами, горя от стыда перед номадом, но то, что происходило сейчас, было в разы сильнее… Ярче…

– Кричи, Лира… Кричи мое имя…– прорычал повелительно, задавая своим действиям такой темп, что она уже ничего не помнила кроме этого порочного языка и наглых, умелых рук.

Губы приоткрылись, выпустив наружу болезненный, рваный стон, а потом ее накрыла волна сладкого, убийственного взрыва, на осколки разнесшего ее поруганную честь, попранную гордость и неуместную сейчас нравственность… Перед этим чувством ошеломительного удовольствия меркли все иные… И ей было плевать, что потом наступит тяжелое, горькое похмелье… Сейчас она проживала эти эмоции, вытеснившие, наконец, из ее сознания все остальное…

– Эмиль,– шептала она и выгибалась. И впервые за все это время не было боли от утраты, унижения, собственной ничтожности… Все было неважно… Только это удовольствие, начало и конец всего… Низменное и возвышенное… Разрушающее и созидающее…

Ее тело все еще тряслось всполохами экстаза, когда на смену языку пришло другое чувство– наполненности. Лира ошарашенно распахнула глаза, почувствовав тяжесть его наваливающегося сверху тела и горячее дыхание у губ, а потом ощутила его в себе, на всю длину, сразу, без промедлений и колебаний. Больно не было… Было хорошо, сказочно хорошо… Словно так и должно было быть… Накаутированный переживаемым разум где– то далеко, на задворках, попытался было восстать, возразить, что она должна просто давать, а не получать удовольствие, жертвовать собой ради того, чтобы выжить и восстать из пепла, втайне ненавидеть и терпеть то, что он с ней делал, чтобы однажды отомстить, но тело во всеуслышание кричало об обратном… О своем единственном желании– принадлежать этому мужчине… Словно во всей Вселенной больше не было для нее иных желаний…

А потом он задвигался, и тогда Лира поняла, что звезды, рассыпанные на небе там, в пустыне, были ничем в сравнении с той феерией, какую приносили его толчки… Зверь собственнически подхватил ее под ягодицы, то и дело вжимая рукой ее тело в свое, и она отвечала со всей своей страстью. Выгибалась, подстраивалась, разводила бедра все шире, давая ему возможность почувствовать себя в ней еще глубже. Она ласкала руками его мощные, накаченные руки, обвитые выпуклыми венами, нащупывала многочисленные шрамы на спине, целовала его шею, всякий раз, при соприкосновении ее рта с его плотью вырывая из его глотки звериный рык. А потом снова наступило падение в сладкую, зовущую пустоту удовольствия. И на этот раз они падали вместе, цепляясь руками друг за друга, словно одновременно и спасая, и утягивая за собой…

– Лирраа…– рычал он, впрыскивая в нее свое семя,– моя Лира… Моя… Ты только моя… Его рычание звенело в ее ушах эхом, и от этого почему– то было не страшно, а хорошо… Словно в этом его рычании вожделения была скрыта хоть какая– то толика его власти над ней…

Эту ночь она запомнит навсегда… Полную жажды и насыщенности, боли и наслаждения, робости и бесстыдства… Он приучил ее к своему телу, подсадил на это нескончаемое, сладкое удовольствие, которое дарила близость с ним. Зверь брал снова и снова, давая себе и ей паузу лишь на то, чтобы жадно припасть иссушенными губами к кубку с водой или поменять позу… Лира охрипла, не хватало сил даже для стонов… Когда он в очередной раз довел ее до сумасшедшего блаженства, она могла только открывать рот бесшумно, словно рыба, трясясь от спазмов, сокращающихся внизу живота.

– Я видел много чудес на свете, но ты– самое яркое из всех,– шептал он ей на ухо, лежащей вниз животом, изможденной, испробованной. Давая его беззастенчивым глазам и рукам ласкать ее тело, все еще подрагивая от пережитого удовольствия…

– Ты рождена сделать мужчину счастливым, Лира… Твое тело– это подарок богов… Такое сокровище нужно прятать… Как же хорошо, что легенда сберегла твою невинность для меня, – сжал ее ягодицы собственнически,– все это будет только моим… Впереди длинные ночи, Иллирия… Я научу тебя всему… Обучу для себя… Настрою под свою руку, как певучий струнный инструмент…

Лира молчала… Не было сил реагировать на его слова. В голове крутилась только одна мысль– так с кем она была сегодня? Кто стал хозяином ее тела? Раб– Эмиль или Господин– Зверь? Ответ был очевиден… Так пожирать мог только тот, кто поставил на колени весь Идон… Она могла бесконечно врать ему назло, но в глубине души знала неутешительную правду… Зверь добился того, чего так алчно желал… Она чувствовала себя наполненной им до краев… В прямом и переносном смыслах слова. Его сперма в ней и на ней, отпечатки его пальцев и поцелуев пятнами на белой коже, запах и тепло его тела… Изможденно закрыла глаза… Все равно наступит завтра, и боль вернется снова… Война впереди… Все равно она найдет способ смертельно ужалить его рано или поздно, но здесь и сейчас он показал ей, что означало «быть женщиной», так же, как когда– то раб– Эмиль показал ей самое красивое звездное небо.

ГЛАВА 8

– Папа, папочка, а я красивая?– смеется заливисто, крутясь перед ним в пышной юбке, края которой намокли от морской пены. Она так любила вот так вот легко и беззаботно проводить время с ним… Вдали от назойливого внимания, вдали ото всех… Только он и она…

– Самая красивая на свете…– он улыбается в ответ. И даже не губами. Глазами… Как она любила эту улыбку его глаз, когда он щурился и по краям проступали тонкие лучики морщинок. Добрый, любимый папа…

– Ты так говоришь, потому что я твоя дочь… Обманываешь меня. Вредный Литвиний вчера кидал в меня камешками и обзывал длинношеей курицей, сказал, что я уродина… Но я не дала себя в обиду, накинулась на него с кулаками, хоть слуги на с и разняли, я почти довела его до слез, папа… Я сильная и смелая!

Отец снова смеется, гладит ее по голове, теребя волосы.

– Моя девочка, твоя мать бы гордилась тобой… Мы гордимся тобой, Лира… Ты действительно очень смелая… Иногда я не знаю, чего в тебе больше, красоты или смелости… Все дело в твоих глазах… В них столько силы… Ты должна научиться контролировать ее… И тогда мир будет у твоих ног… Лира, слышишь меня? Лираа…

– Я подвела тебя, папа! Я никто! Жалкая рабыня! Нет во мне никакой смелости! Я не достойна блеска золота аддоридов,– вдруг закричала, отчаянно крутя головой и с ужасом смотря на то, как образ отца растворяется, разлетаясь на тысячи точек…

– Лира, успокойся, девочка моя, Лираа…

Она резко раскрывает глаза и видит над собой нависающего Зверя.

– Лира, девочка, тихо, тихо…– шепчет он.

Озадачен, даже обеспокоен. Морщинка между бровей говорит об этом красноречивее всех слов…

– Тебе что– то приснилось… Успокойся… Все хорошо…

Лира потихоньку возвращается к реальности.

Первым ее желанием было скинуть его с себя… Закричать, отстраниться… Хорошо? Он говорит ей, что все хорошо? Ничего не хорошо! С прояснением реальности вернулись и кадры прошлой ночи… Низменные, постыдные… Как она могла так пасть… Как она могла получать удовольствие от его прикосновений, от его ласк, от его власти над ней…

Раздражение и досада на саму себя пересилили здравый смысл, и она с силой попыталась пнуть его, но тут же сама сморщилась от боли и дискомфорта… Между ног все горело… Иначе, чем в первый раз… И она прекрасно догадалась, чем вызвана эта новая, словно от трения, боль… Помнит рассказы Оливии о том, как та не могла свести ноги на утро после очередной горячей ночки с очередным своим жеребцом…

Он заметил ее дискомфорт. Взял со столика у кровати какую– то мазь, щедро окунул в нее пальцы, и тут же опустил руку между ног девушки, провел по складкам.

– Сейчас станет лучше…– ты еще не привыкла… В первые разы так всегда. Он говорил спокойно, его руки были успокаивающими, даже нежными, но вот этот взгляд… Хотелось выцарапать ему глаза… В них читался абсолютный триумф, абсолютное превосходство… Он принял ее поведение ночью за полную капитуляцию…

Отвернулась, посмотрев в сторону, так и оставив его фразу без ответа. Решила все– таки дать ему возможность аккуратно смазать ее. Он делал это долго, то ли нарочно, то ли действительно стараясь унять ее боль и дискомфорт. В любом случае, ему нравился этот процесс. Это читалось в его возбужденном дыхании и в то и дело срывающихся с губ стонах…

– Ты очень порадовала меня ночью, Лира,– провел нежно по волосам,– проси все, что хочешь… В пределах разумного…

– Верни меня домой, верни мой трон,– посмотрела на него дерзко, понимая, что ее ответ бессмысленен.

Он улыбнулся.

– Не после того, что было в этой постели между нами… Ни один мужчина не отпустит женщину, которая способна подарить ему такое удовольствие…

Его голос стал хриповатым, чувственным…

– Я ревную тебя даже к самому себе, Иллирия… Ты настоящее сокровище…– его рука по– хозяйски опустилась на ее губы, очертила их кайму,– Так невинна и так неопытна… И так отзывчива… Так пленительно откликаешься на ласки… Так хороша… Что же будет, когда ты научишься подстраиваться под мои желания, когда станешь моей во всех смыслах… Я буду самым счастливым из мужчин, Лира… Ради такого удовольствия стоило завоевать весь Идон…

Она резко отстранилась от его руки, теперь все смелее гуляющей с ласками по ее телу.

– Проси что– то другое…– забавлялся, играл…

– Хорошо, тогда хочу, чтобы ты сдох, Зверь… Чтобы один из твоих верных слуг воткнул тебе нож в спину… Я даже согласна на то, чтобы твоя смерть была быстрой… За то, что мне тоже время от времени сегодня ночью было хорошо… Вот такая справедливая милость…

Хмыкнул.

– «Время от времени»… – повторил ее слова и опустился на нее, накрыв губы своими. Медленно, глубоко поцеловал, выдохнул, – наивная девочка Лира, неужели ты не понимаешь, что в твоем нынешнем положении тебе отчаянно надо цепляться за меня… Ты теперь всего лишь моя рабыня с клеймом на пухлой попке… Ты моя собственность… А в случае смерти господина судьба его вещей может быть крайне непредсказуема… Так что молись за то, чтобы я был жив и благосклонен к тебе…

Она посмотрела в ответ с вызовом. Зло улыбнулась, недобро сверкнув глазами.

– Думаешь, Зверь, новый хозяин будет обращаться со мной хуже, чем ты? Почему– то мне кажется, что это далеко не так…

Она не успела договорить, потому что его сильные руки болезненно сжали ее горло. Лира захрипела, судорожно хватая воздух распухшими от ночи поцелуев губами.

– Никогда, никогда не смей даже помыслить о другом, рабыня,– зарычал он ей в лицо,– еще раз услышу даже шутку об этом, высеку так, что неделю не сможешь лечь на спину, ты поняла меня?!

Она не могла говорить от того, что воздух разом покинул ее легкие. Вышел с первым приступом паники от его захвата и не возвращался обратно, потому что не было на то возможности. В глазах помутнело. Собрав последние силы, Лира все– таки кивнула, только бы он ослабил хватку…

Зверь отступил, но ярость, казалось, не покинула его разгоряченного сознания…

– Я бы сейчас хорошенько отодрал тебя сюда,– провел пальцами по обработанному мазью лону,– но тогда ты точно не сможешь неделю ходить, а мне нужно, чтобы ты как можно быстрее восстановилась для меня… Так что… Открывай свой дерзкий ротик, Лира.. Пришло время для очередного урока…

– Нет!– закричала она, догадываясь, что он собирается делать и яростно забившись в его руках.

Безрезультатно. Зверь умело зафиксировал ее голову одной рукой, а другой зажал нос. Не прошло и пары секунд, как запыхавшаяся от своих усилий высвободиться Лира начала задыхаться, открывая рот, который он тут же заполнил своим членом на полную длину. Схватил ее за волосы и задвигался… Не учил, просто грубо имел…

– Скажи спасибо, что я беру тебя неглубоко,– прорычал между толчками,– научу тебя этому, когда буду менее зол на тебя… Ооо, как хорошо, Лира… Твой рот создан для оральных ласк… Так и вижу тебя на коленях перед собой.. Вылизывающей меня от пальцев ног до глаз век…

Она снова отчаянно задергалась, протестуя его грязным фантазиям, попыталась отстраниться выплюнуть, больно прикусила его достоинство. Зверь болезненно зашипел, но оборотов не сбавил…

– Строптивая сучка,– прохрипел, закатывая глаза в экстазе,– как же хороша везде…

Когда его накрыл пик удовольствия, он, наконец, покинул ее рот, заставив болезненно закашляться. Он впивался глазами в ее голое тело, распластанное под ним и кончал, заливая ее своим семенем– грудь, шею, подбородок. Она морщилась и пыталась увернуться, но он не давал, крепко прижимая ее рукой к постели…

Отдышался, поднялся с нее…

– Что ж, у тебя был шанс воспользоваться моей благосклонностью, Лира, ты его отвергла… Еще какие– то мгновения назад я мог дать тебе все, чем могла бы обладать женщина, обитающая в этом замке… Ты выбрала глупый путь противостояния, уподобившись недалекой, необразованной рабыне… Что ж, тогда тебя отправят туда, где рабыне и место… Обратно в гарем…

Он быстро надел халат и отправился в купальню, не оглядываясь на нее.

Почему– то ждал в спину осуждений, криков или попыток вовлечь его в спор, но так ничего и не услышал…

– Господин, позвать кого– то из девушек к Вам для развлечения?– услужливо подлетел к нему Эсмер, явно удивленный мрачным настроем Зверя… Слуги, как это всегда бывает во дворцах, были прекрасно осведомлены о том, что происходило между ним и Иллирией этой ночью… Евнух довольно потирал руки, уверенный, что правитель проснется в очень хорошем настроении… Но… Что– то, видимо, пошло не так…

Эмиль задумался… Сжал кулаки злобно… Раньше он всегда принимал утренние ванны в компании нескольких одалисок… даже после яркой ночи с очередной любимицей, не отказывал себе в разнообращии, но сегодня… Сегодня не хотелось…

– Пошел вон отсюда… И забери эту строптивую девицу из моих покоев… Видеть ее не желаю…

Эсмер печально вздохнул, глядя в спину Зверю…

– Лира, Лира, и почему ты такая упрямая… Как же много в тебе от отца…– прошептал себе под нос, направляясь в покои повелителя…

Госпожа, кажется, Вы все сделали наоборот, чем я Вам напутствовал…– в покоях Зверя показался Эсмер. На его лице застыло странное, противоречивое выражение. Оно вроде бы было серьезным, а вот глаза улыбались… Лира вдруг поймала себя на мысли, что вот так вот точно сегодня во сне вспоминала улыбающиеся глаза отца. В детстве няня говорила ей, что глазами умеют улыбаться только по– настоящему добрые люди…Эсмер был добрым? Едва ли… Хитрым, ищущим свою выгоду, скрывающим море тайн, способным на заговоры– да…

– Я бы поклонился Вам, но, думаю, факт того, кто Вы, все– таки стоит скрывать в этих стенах… Об этом знают только Зверь и прибывшие с Вами члены Вашего бывшего корта, но и они предупреждены о том, что тайну нужно хранить…

Иллирия усмехнулась.

– Какая тайна в моем происхождении? Мне казалось, Зверю бы только льстило, что он сделал шлюхой Королеву Золотых песков…

Эсмер сверкнул на нее своим проницательным взглядом.

– Стены этого замка так же мрачны, как и мысли его обитателей… Я бы не стал недооценивать врагов… Чем меньше знают окружающие, тем больше у Вас козырей…

Лира тяжело вздохнула. Он был, конечно же, прав…

– Стены моего замка не были мрачными, они сияли золотом в лучах щедрого солнца, вот только меня не уберегло это от мрачных мыслей и планов врагов… Чернота в душах и умах людей, Эсмер, а не в бездушных стенах…

– Что с моими людьми?– к своему стыду Иллирия только сейчас поняла, что все это время малодушно думала лишь о себе, сгорая в агонии собственных страданий, в то время, как ее люди, наверняка, мучились не меньше…

– Я удивлен, Госпожа, что Вы не воспользовались благосклонностью Зверя и не выяснили это…

Это он ее сейчас так уколол… Что же, заслуженно… Иллирия правда вела себя эгоистично, словно в действительности превратилась из рассудительной мудрой королевы в глупую девчонку для утех чудовища… Ирма… Ее бедная мудрая служанка, которая так помогла ей на корабле, столько раз выручала в той жизни, где она была правительницей… Старый добрый Ирис, верный, мудрый… Как жалко сейчас она сама выглядела в собственных глазах на фоне того, что позволила своей слабости взять верх над чувством долга и ответственности за других, присущей настоящей королеве…

Поднялась, наконец, с постели, обернувшись простынью. Ею не осталось незамеченным то, как знающий взгляд евнуха скользнул по ее истерзанному ласками Зверя телу, на груди и лице все еще были белесые следы его высохшего семени, хоть она яростно и пыталась их стереть.

– Мне нужна вода, Эсмер. Не терпится смыть с себя его запах, всего его…– раздраженно, даже брезгливо проговорила она.

– Я встретил Господина направляющимся в купель… Он выглядел очень злым и… влюбленным,– на последнем слове губы евнуха растянулись в знающую улыбку,– весь дворец судачит о ваших громких играх в постели… Скажу Вам по опыту, ни одна женщина так не увлекала Зверя… Ни с одной он не проводил столько времени…

Иллирия раздраженно вскинула бровь.

– Мне должна льстить слава самой горячей потаскухи Зверя?

Эсмер лишь хмыкнул в ответ, покачав головой…

– Отведи меня туда, где я могу искупаться… Только пожалуйста, без компании твоего господина…– умоляюще подняла глаза на евнуха.

– Не волнуйтесь, он сам пока не хочет Вас видеть… Правда, мне кажется, такое желание не доживет и до ближайшего вечера… Так что… Готовьтесь, Иллирия… Постарайтесь на этот раз быть более мудрой и благоразумной… И… правильно использовать врученные Вам в руки козыри в виде его одержимой страсти…

Лира оставила его советы без комментария, не было понятно, согласна она со словами евнуха или нет…

Не успели они вступить в границы «сада развлечений», как из– за угла очередного дворцового перехода появилась Кларисса. Она выглядела раздраженной и невыспавшейся. Окинула Иллирию полным неприязни, высокомерным взглядом, всем своим шикарными видом– дорогим откровенным черным платьем, расшитым красной нитью, демонстрируя свое мнимое превосходство…

– Выглядишь, как попользованная шлюха,– выплюнула ей в лицо.

– А ты как отвергнутая шлюха…– ответила Иллирия тем же, посмотрев на Клариису так, словно дала ей пощечину.

Парадоксально, но время, проведенное в покоях Зверя, словно что– то в ней изменило… Вернее, вернуло то, что, как ей казалось, она потеряла навсегда– веру в себя, твердость характера, решимость и непреклонность… Она больше не позволит никому в этом дворце ставить себя на один уровень с безвольными глупыми рабынями…

– Он выкинет тебя, помяни мое слово, не пройдет и пары недель, как ты окажешься в «доме терпения», попользованная и забытая…

Лира лишь хмыкнула, продолжив движение. Не было смысла слушать уязвленную дурочку…

Эсмер в словесную дуэль двух женщин не вмешивался, но внимательно следил за происходящим…

– Ей ты тоже симпатизировал в свое время?– спросила Лира совершенно спокойно.

– Моя роль в этом мрачном дворце весьма посредственна и скромна, Госпожа… Я никто, чтобы высказывать свои симпатии и антипатии…

Лира хмыкнула… Евнух слишком мягко стелил, переигрывал…

– Кстати, об антипатиях… Где Герра? Какова ее судьба?

– Брошена в темницу по приказу Зверя сразу после того, как я сообщил ему о Вас…

– Так это все– таки был ты…– проговорила скорее для себя Лира…

– Это был я, Госпожа… Очень надеюсь, что в нужное время Вы это не забудете…

Она смогла снова почувствовать себя человеком, не животным под стать Зверю, только после горячей ванны. С облегчением выдохнула, чувствуя удовольствие от чистоты кожи, распаренной, разморенной. С большим аппетитом поела приготовленные для нее яства. Эсмер все это время был рядом. С нескрываемой улыбкой смотрел на то, как, казалось, окрепла духом бывшая королева… Что– то в этом его взгляде все же не давало ей покоя… И девушка пока никак не могла понять, что…

– После обеда сюда придут лучшие швеи Земли Черных скал. Они снимут мерки и к вечеру у Вас будет полный гардероб самых красивых платьев, Госпожа.

Лира равнодушно молчала, прожевывая очередной кусок ароматной лепешки. На удивление местная пища ей очень нравилась. Да, она была гораздо более пряной и насыщенной, чем у нее на родине, но крайне богатой на вкус.

– К вечеру же Кларисса покинет покои фаворитки и Вы сможете туда заехать.

Лира усмехнулась, отрицательно покачав головой. Отряхнула крошки с рук.

– Я не перееду в покои фаворитки. Пусть Кларисса живет там столько, сколько посчитает нужным. Меня вполне устраивает комната в «саду развлечений»…

– Эта маленькая каморка без света и воздуха?

– Эсмер, можете снова приковать меня цепями к стене или полу, но своего решения я не изменю… Незачем это даже обсуждать… Я не буду очередной сменной игрушкой Зверя… Стать фавориткой– означает принять его власть, а я ее не принимаю… Да, пусть я рабыня с его клеймом, пусть он пользует меня, насилует, унижает, получает мое тело, но душу он не получит… Я не отдамся… Так можешь ему и передать…

Эсмер неодобрительно покачал головой…

– Зачем Вы начинаете войну, которую обречены проиграть?

– Ты прав, Эсмер, это война… А вот по поводу ее исхода ты погорячился… Я настроена в ней победить… Чего бы мне это ни стоило… А ты сперва реши для себя, на чьей стороне будешь стоять тогда, когда придет «нужное время»…

– Что Вы такое говорите, замолчите немедленно, даже у этих стен есть уши…– тихо и испуганно зашептал он…

Иллирия устало закатила глаза. Потянулась.

– Перед тем, как я отойду ко сну, чтобы собрать силы для очередной встречи с вашим господином, расскажи мне побольше про это скверное место… Как здесь все устроено? Кто из двора самый приближенный к Зверю? Как организовано управление подвластными ему территориями? И еще… Что такое «дом терпения», о котором сказала эта глупая утроба Кларисса только что?

ГЛАВА 9

Зверь бесился… Ничего не помогало унять разливающееся в венах раздражение, граничащее с яростью, стоило ему подумать об Иллирии… А он думал, все время думал… Вспоминал ее тело, гибкое, горячее, мягкое и упругое одновременно, в тех местах, где нужно… Вспоминал дыхание, вспоминал стоны, вспоминал ощущения струящегося шелка ее волос, ниспадающего до самой поясницы и ласкающего его руки, когда он врезался пальцами в ее спину, насаживая на себя. Вспоминал аромат ямочки на шее, который вдыхал и тут же чувствовал, как быстро бьется ее сердце, отчаянно разгоняя кровь по тонким венкам… Она дрожала в его руках, горела, бежала за ним, опрометью падала следом, покорно, послушно… Ему казалось, он победил…Что она теперь его… Что эта обволакивающая ароматная теплота ее тела в его постели прибудет теперь с ним навсегда, но стоило утру пробудить ее и накрыть реальностью, она стала отчужденной, до невозможности далекой и холодной… Он почувствовал ее колючий, охладевший взгляд сразу, как только она распахнула веки и избавилась от пелены нависшего какими– то беспокойными воспоминаниями сна… Попытался вернуть себе это ощущение триумфа владения ею, под предлогом заботы о ее здоровье смазывая узкую щелку, которую он всю ночь так безжалостно таранил… Думал, это ощущение ее покорного принятия его рук сейчас, когда она явно была далека от той страстной, готовой для него Иллирии, компенсирует для него ее холодность. Ошибался… Он имел ее рот, смотрел, не отрываясь в злые, наполненные протестом и ненавистью глаза, и понимал, что проигрывает… Проигрывает этому взгляду… Ему теперь было мало получить ее тело. Он хотел быть там, в ее голове, отражаться не в ненависти, а в восторге ее глаз.

С силой ударил по столу, понимая, что не получает удовольствия даже от вкуса еды, которую сейчас вкушал, а ведь для него трудились лучшие повара Идона… Странно, человек быстро привыкает к роскоши и изобилию, и со временем отпечаток нужды стирается, уступая место уверенности и пресыщенности богатства, но какие– то привычки, внутренние страхи, затаившиеся где– то глубоко в нас, не стереть… Эмиль помнил, как много голодал… И теперь бессознательно компенсировал это тем, что на кухне его дворца были лучшие блюда, собранные со всего Идона и в таком количестве, что можно было за раз накормить целую армию…

Все пресно, даже горько, встает в глотке. Отшвырнул раздраженно от себя приборы.

В дверь постучался услужливый Эсмер, раболепно– склоненный вид которого явно говорил о том, что на сегодня протестное поведение Лиры не закончилось. Мрачно усмехнулся про себя, предвкушая извиняющий рассказ.

– Господин…– умоляюще выдохнул Эсмер,– я сделал все возможное, но она непреклонна… Ни в какую не соглашается переезжать в покои фаворитки…

Зверь удивленно вскинул бровь… Он не ожидал этого, странно… Ему– то как раз казалось, что ее может вывести из себя необходимость надевать наряды в традициях Земли Черных камней, что она может протестовать против незнакомой пищи, но то, что она добровольно предпочтет этот женский шипящий серпентарий в противовес отдельным просторным покоям, достойным королевы, удивляло…

– Что сказала?– постарался придать голосу как можно больше спокойствия и равнодушия, но вибрация в его связок выдала то, что в душе у Эмиля бушевали те еще эмоции.

– Сказала, что не станет Вашей очередной сменной игрушкой, что не считает себя Вашей фавориткой, потому что этот статус принимают добровольно и с охотой, а она рабыня, удерживаемая насильно…

Зверь резко вздохнул, еле сдерживая еще одну волну злости…

– Что еще? Сняли с нее мерки? Хочу быстрее увидеть ее в одежде со своей меткой…

Подумал об этом, и член налился жаром… Ей пойдет… Статная, высокомерная, его…

– Мерки снять пока не получилось, господин… Она легла спать. Сказала, что Вы сильно ее вымотали и ей надо набраться сил для нового боя с Вами…– Эсмер так боялся озвучивать все то, что происходило, что всякий раз жмурился, когда говорил…– Но… есть и хорошие новости… Она интересовалась тем, как устроено управление Вашим царством, спрашивала, кто к Вам приближен, ее в целом интересует культура и обычаи наших земель… Так что, думаю, все не так плохо, господин… Девушка начала принимать факт своего нахождения здесь.

Эмиль усмехнулся, отрицательно покачал головой.

– Наивный Эсмер. Она интересуется всем этим не потому, что хочет стать частью нашего мира… Она изучает мои слабые места, хочет нанести удар… Неугомонная…

– Господин, какие будут указания? Разбудить и насильно снять с нее параметры швеям? Подготовить девушку для Вас? Привезти?

Эмиль задумался. Постучал по столу пальцами… Видеть ее отчаянно хотелось… Даже самому смешно– всего несколько часов прошло, а его уже тянуло к ней… Но знал точно– увидит ее, не выдержит, разложит прямо на столе, а она еще не готова… Пирсинг свежепроколотый, зажил не до конца, и он почувствовал это, когда обрабатывал ее– увидел, что губки и клитор были вспухшими, красными… Пусть все заживет… А потом… Потом он не даст ей пощады…

– Нет…– решительно ответил Зверь,– Пусть спит…. Мерки пусть снимут тогда, когда она проснется… Подготовь для меня Клариссу. Сегодня я проведу ночь с ней. Подари ей от меня какую– нибудь дорогую безделицу. И проследи за тем, чтобы об этом узнала, а еще лучше– увидела Иллирия… Пусть понимает, что она неуникальна.

Эсмер чуть заметно улыбнулся. Буквально на мгновение, после чего его лицо снова стало непроницаемым.

– Господин, знаю, что такими вещами не следует забивать Вашу голову, но думаю, Вам следует знать, что отношения девушек, мягко говоря, не очень… Думаю, назревает конфликт… Кларисса встретила нас, когда я вел Иллирию в «сад развлечений» из Ваших покоев. Они обменялись колкостями и смотрели друг на друга, мягко говоря, неприветливо.

Эмиль усмехнулся.

– Типичные женские распри. Не утомляй меня этой ерундой, Эсмер. Но сам смотри в оба… Женская ревность коварна. Кларисса глупа и может не осознавать последствия своих выходок. А Иллирия, напротив, слишком уперта и жестка… не допусти, чтобы они перешли границы дозволенного и нанесли себе или кому– либо вред… С тебя теперь двойной спрос, раз Герра в темнице…

Эсмер кашлянул…

– Господин, она там и останется?

– Пока я не решил иначе, да… Ее поведение в отношении Иллирии было неприемлемо…

– Господин, если все же позволите…– прокашлялся, так как начал от воленния говорить хрипло,– Знаю, что я навящев и утомляю Вас, но все же… Дело в том, что Герра не делала ничего из того, что было бы запрещено… Единые стандарты жесткой дисциплины в «саду развлечений» установлены давно и… Надзирательница поступала в рамках принятых правил.

Эмиль встал. Подошел к окну, посмотрев на бушующее внизу море…

– Я скажу первый и последний раз, Эсмер, а ты хорошенько запомни… Иллирия не все… Никогда ею не была и не будет… Это не значит, что ей все сойдет с рук, что она сможет наглеть и залезать ко мне на голову, что будет иметь на меня какое– то влияние… Напротив, мой спрос с нее будет в разы больше, чем с любой другой девушки… Я буду жестче, безжалостнее, требовательнее к ней… и не дай Мина ей перейти ту черту моего терпения, которая действительно пробудит самую темную сторону Зверя. Но это все касается только ее и меня… Только наших с ней отношений… Для вас всех она неприкосновенна, если я не прикажу иначе… Ей не нужно об этом знать, но тебе стоит… Все теперь понятно?

– Да, господин… Не имею больше вопросов…

***

– Посмотрите, какую красоту подарил мне господин?– самодовольно покрутилась перед девушками Кларисса, демонстрируя кулон с огромным красным рубином, красующимся в до неприличия глубоком декольте.– Соскучился… Думаю, пресытился неумелыми и холодными телами преходящих девок…

С этими словами она бросила ядовитый взгляд на Иллирию, правда теперь превосходства в нем уже было мало… Кларисса сколько угодно могла красоваться перед наивными наложницами, но сама в глубине души знала, что стала лишь разменной монетой в игре этих двух… Еще с утра ей хладнокровно заявили, что к вечеру она освободит покои фаворитки. Разбитая и уничтоженная, мысленно готовящая себя к переезду в «дом терпения», девушка начала было собирать вещи, когда вдруг Эсмер ошарашил ее новой, совершенно противоречащей предыдущей новостью… И теперь цеплялась за возможность снова оказаться со Зверем вместе, как за спасительный плот…. Она сделает что угодно, лишь бы только он ее не оставил… Иллюзий опытная девица теперь не питала– Зверю она едва ли нужна больше, чем постельная утеха, а то и хуже… Но она примет любую роль, какой бы ни была цена… Желание уколоть ненавистную чужестранку, укравшую в одночасье у нее все, клокотало в ней так сильно, что она готова была использовать все средства, чтобы утереть ей нос. Каким же удачным стечением обстоятельств она восприняла то, что Эсмер заставил Иллирию к вечеру выйти из своей комнаты и принять участие в совместной трапезе наложниц в общем зале.

– Я не ужинаю с вами, девочки,– мотнула хвостом Клариисса, – господин пригласил меня на ужин к себе, а потом я останусь у него на ночь…

Лира тут же почувствовала на себе любопытные взгляды девиц в зале, но лишь усмехнулась, не отрываясь от тарелки… Уколол ли ее факт того, что сегодня он будет с другой? Не стала углубляться в эту мысль, постаралась абстрагироваться, еще предстояло переварить всю информацию, которую еле– еле удалось выцедить из Эсмера…

Как она и предполагала, успех военных кампаний Зверя во многом зиждился на происках его шпионов, правильно готовящих почву через работу с недовольными слоями населения земель, которые ему предстояло захватывать. Эмиль делал ставку на обиженных и оскорбленных, обещая им слом существующего порядка и создание нового, по его модели, по его образцу… Одному для всего Идона… Унифицированный, ничем не отличающийся от того, шла ли речь про теплые приветливые края или суровые скалистые утесы, про земли с богатыми недрами или же про бедные и скудные серые почвы… А еще он всецело полагался на свою правую руку, главного военачальника, по сути возглавляющего войска в то время, когда по той или иной причине это не мог делать сам Зверь. Адрастос был самым доверенным и приближенным человеком Эмиля, которому он всецело доверял свои тайны, с которым делил все трудности и победы…

– Этот человек имеет почти безграничное влияние в Землях… Жестокий, решительный, храбрый, до смерти преданный Зверю… Никого ближе его нет и не будет… остальных Господин воспринимает без особых сентиментов и привязанностей, хоть эти люди и могут быть вхожи в его ближайший круг… Скорее как свита, толпа для времяпрепровождения… Впрочем, Вам от этой информации не будет житься ни легче, ни тяжелее… Ваша задача– перестать ершиться перед неизбежным, принять господина и тогда, возможно, Ваша жизнь станет в разы лучше… Он благосклонен к Вам, его глаза блестят, стоит только речи зайти о Вас, а Вы так бездарно растрачиваете это преимущество перед другими девушками… Кто выиграл от того, что сегодня вместо Вас его постель согреет та, кого еще с утра хотели отослать в «дом терпения»…

Лира усмехнулась, бесцеремонно заваливаясь на одном из лежаков в общем зале и закидывая виноградные плоды с большого золотого блюда себе в рот.

– С тех пор, как я узнала про наличие «дома терпения», Эсмер, у меня появилась если не цель, то стойкое желание попасть туда… Подальше от вас от всех, подальше от него…

– Продолжайте в том же духе, и она с легкостью исполнится… Вот только Вы и представить себе не можете, какое скорбное это место… Нет ничего хуже брошенных, отвергнутых женщин, сожалеющих об упущенных возможностях… Стены этого места, столь же мрачные и печальные, как его обитательницы, хранят в себе столько горя, сожаления и отчаяния, что прогоркли…

– А ты их, видимо, лизал, раз знаешь…– сказала с едкой иронией Иллирия, вызвав тихий смешок двух девушек, расположившихся неподалеку.

Она непроизвольно подняла на них глаза и увидела во встречных взглядах некие отголоски не то уважения, не то солидарности… Могло ли быть так, что далеко не все обитательницы этого унизительного «сада развлечений» охотно и добровольно приняли свою участь…

– Все шутите… Приберегли бы свой юмор для услады ушей господина… Бьюсь об заклад, Вам не понравится то, что Вы увидели бы в «доме терпения»… Это место было создано Геррой… Она продумала все до мелочей, чтобы пребывание там стало для его обитательниц хуже объятий Диспатера…

– Если Герра приложила к этому руку, то я не удивлена, Эсмер… Вот только понять не могу, это же низко… Если туда ссылают тех, кто надоел или не пришелся по вкусу господину, то зачем еще дополнительные наказания… Они и так наказаны, исходя из логики этого места…

– Те, кто отправлен туда за ненадобностью, очень быстро переходят к другому хозяину… Их не оставляют заживо гнить в «доме терпения». Страшная участь ждет тех наивных строптивиц, кто отказываются принять и признать внимание Зверя… Их не только держат в худом теле и невыносимых условиях, но и принуждают к тяжелой работе… Все те богато украшенные платья которые носят девушки из гарема, вручную шьются жительницами «дома терпения»… Чтобы, делая своими исколотыми иголками, уставшими и неухоженными руками очередной стежок, они помнили о том, что потеряли, что отныне их роль – только обслуживать тех, кто был умнее и покладистее их…

– Значит, мне уж точно дорога прямиком туда, да?– снова съязвила Иллирия, но едва ли могла скрыть гнева, все больше разрастающегося в груди…

Она и сама была не самой доброй и милосердной… Как королева она с молодости привыкла принимать подчас жесткие, даже жестокие решения, но это… Это было ниже даже самого Зверя…

– Почему человек, самонадеянно называющий себя самым сильным и достойным из мужей, допустил такое… Мстить за невзаимность низко…

– Не думаю, что он знает, Иллирия,– серьезно ответил Эсмер,– я повторюсь, дела, касающиеся женщин в этом замке, целиком и полностью были отданы на откуп Герре… Это она устанавливала свои порядки… Он же получал только результат– покорных, красивых, умелых девушек… Что еще нужно мужчине после трудного военного похода или непростого дня в роли правителя… Логику Герры в отношении «дома терпения» можно понять– это тоже своего рода фактор устрашения… Она годами пугала молодых неопытных девиц, только попавших в гарем, его нависающей угрозой… Успешно пугала…

– Как же вы теперь проживете без Герры…– с деланным сочувствием произнесла Иллирия.

– Продолжайте вести себя в том же духе, и не удивлюсь, если она скоро вернется на свое место.

Иллирию невольно передернуло от воспоминаний о мерзкой старухе.

– А что делают с женщинами, понесшими от Зверя? Куда девают их? Тоже в «дом терпения»? Что с родившимися детьми?

Эсмер хмыкнул…

– Все намного совершеннее, Иллирия, чем Вы предполагаете… Вода, которую пьют девушки в «саду развлечений», насыщена специальными минералами, которые не дают им зачать… Зверь не спешит обрасти потомством– это сделает его уязвимым, а еще создаст ненужные склоки вокруг престолонаследия…

Иллирия выдохнула не без облегчения… По крайней мере, хотя бы за это можно было быть спокойной… Пока ее нутро не понесло от него, она имеет шансы вырваться из его лап с большим успехом и вероятностью… Что ж, в голове постепенно складывались зачатки ее плана, только… Для его реализации нужно было главное– преодолеть себя, а делать это пока не получалось…

ГЛАВА 10

– Иллирия, я настоятельно требую, накройтесь… Наденьте черный плащ поверх наряда…– шептал отчаянно Эсмер, едва поспевая за ней, направляющейся в покои Зверя.

– С чего бы? Я же вижу, как ходят наложницы Зверя… В чем проблема? Это платье самое скромное из всего, что я видела за все эти дни в «саде развлечений»… Он же вызвал меня не переговоры о мире вести, а снова развлекаться со мной… Значит, я должна выглядеть не хуже, чем те, с кем он развлекается…

Эсмер устало закатил глаза…

– Ну зачем, зачем Вы это делаете? Ну это ведь глупо!– восклицал он, в то время, как Иллирия шла вперед, уже довольно неплохо ориентируясь в хитросплетениях коридоров дворца…

Они подошли было к покоям Зверя, но буквально в паре метров от массивной двери Иллирия замерла. Резко обернулась, посмотрев на охранника, стоявшего с одной стороны широкого входа в покои повелителя…

– Что это у тебя на камзоле, страж?– спросила она, подходя ближе и внимательно рассматривая золотую брошь, неправильно, наугад приколотую салагой себе на грудь… Она узнала ее, это ее брошь, фамильная, аллоридов… Из того золота, которое было добыто, когда ее легендарный дед только пришел в Земли Золотых песков… А потом опустила глаза на мужчину– узнала и его… Один из тех уродов, кто держал ее, когда Зверь вломился в ее покои, чтобы изнасиловать… Наверняка, они разграбили ее комнату, утащили все, что можно, иначе как объяснить появление этого украшения сейчас на нем… Признаться, выглядел он жалко… Как обезьяна, натянувшая на себя платье учителя…

– Ээээ…– стушевался охранник, явно не ожидая, что девушка к нему обратится. Его взгляд невольно упал ей на смелое декольте, уходящее до самого пупка, захватил красиво выглядывающие в разрезе аппетитные полушария грудей.– это была шутка… Проспорил другу и… он заставил меня напялить это женское украшение… Не думал, что Вы заметите…

– Как можно не заметить такого статного парня…– улыбнулась Иллирия обольстительно и тут же услышала устрашающее шипение Эсмера рядом, начавшего боязливо оглядываться по сторонам,– подари ее мне, а? Господин дарит мне так мало украшений…Я никому не расскажу…– теперь она заглядывала ему в глаза, и наивный глупец плавился, утопая в золотой патоке ее взгляда… Как зачарованный, неуклюже попытался стащить украшение, молча ей повинуясь, но после нескольких неловких попыток просто вырвал брошь, разорвав ткань…

– Прошу, госпожа…

Его щеки, как и глаза с расширенными зрачками, горели. Лира снова улыбнулась ему и ловко приколола украшение себе на грудь.

– Что Вы творите… Снимите немедленно…– шипел Эсмер, но Иллирия не слушала его, она сама, не дожидаясь евнуха, решительно распахнула дверь, вошла без стука в покои Зверя, тут же с хлопком захлопнув их перед носом Эсмера и оставив его снаружи.

– Ты хотел видеть меня, Зверь… Ну что ж, вот она я, получай…– развела руки в сторону, то ли с вызовом, то ли жадно впиваясь в него глазами.

Он сидел за обеденным столом, явно ожидая ее. Окинул тяжелым взглядом. Задержался на вырезе…

– Не устала воевать? Может быть, отложишь в сторону свои ментальные копья и поешь со мной?

– Не откажусь,– она прошла к столу, виляя бедрами, села за приготовленный для нее массивный стул напротив мужчины, с удовольствием и аппетитом тут же принялась пробовать богато украшенные блюда, от которых стол ломился.

Он улыбался, наблюдая за ней.

– Смотрю, тебе пришлась по вкусу еда моих земель.

– Да, еда замечательная,– ответила Иллирия, не прекращая есть и не церемонясь со Зверем, – хоть что– то мне здесь нравится.

– Только еда, Лира, а мой член?– усмехнулся, приподняв кончики чувственных губ.

– Ммм… – деланно задумалась,– в последний раз все было так стремительно, что я не успела распробовать… – намекая на то, как он жестко поимел ее в рот.

– Могу дать попробовать тебе снова…– принял он ее словесный вызов,– хотел оставить на десерт, но если ты настаиваешь…

– Разве мне там что– то осталось? Было ведь, кому попробовать… А объедки я не доедаю…– вскинула голову, смотря в него смело и решительно. Дерзко.

– Ревнуешь…– усмехнулся довольно.

Иллирия лишь скептически приподняла одну бровь, намекая на абсурдность его догадок…

И все равно, Зверь был явно доволен ситуацией… Хотя мрачные, нависающие угрозой флюиды, исходящие от него, не давали покоя…

– Слышал, ты проявляла интерес к происходящему на моих Землях, Лира… К форме организации управления… Так что скажешь? Какова твоя оценка?

– Честно?– немного откинулась на спинку стула, имитируя расслабленность, прожевала еду и аккуратно вытерла рот,– я думаю, что твоя власть продлится очень недолго, Зверь… И дело даже не в том, сколькие люди из числа свергнутых правителей кровно ненавидят тебя, как это делаю я… Дело в другом… Ты ставишь на тех, кто ниже по социальной лестнице, беднее и слабее… Очевидно, они охотно поддерживают «освободителя»… Только полученный таким образом успех недолговечен… Пойми, что самое главное, самое естественное и очевидное качество любого человека– ненасытность… Завтра те, кого ты освободил и возвысил, перестанут довольствоваться тем, что ты им дал… Потребуют большего… А еще они займут место тех, кто притеснял их «до»… И тогда у тебя появится вдвое больше врагов, потому что всех тех, кого ты сверг, уничтожить «под корень» не сможешь… Твой план провален, Зверь… И время твое уходит…

Он смотрел на нее и улыбался… Мрак в глазах словно усиливался, но он пока держал его в узде.

– Твой голос меня очень сильно возбуждает, Иллирия. Продолжай…

– Я закончила…– ответила отставив приборы, – на этом все или сегодня ты тоже будешь меня терзать?

Встала из– за стола, с гулким скрежетом по полу отодвинув стул.

– Я не разрешал тебе вставать… – его голос стал более резким, гортанным.

– Приказывай своим наложницам, Зверь…

– А кто ты, если не наложница?– резко встал сам, преодолевая расстояние между ними. – Все сказала, что хотела? Точно?

Лира молчала, с вызовом смотря на него. Ее грудь в слишком откровенном платье предательски соблазнительно вздымалась в такт дыханию.

– Хорошо, тогда начну говорить я.– многозначительно опустил глаза на вырез…– Ты шла из «сада развлечений» до моих покоев неприкрытая…– не спрашивал, констатировал…

Ну вот они и подошли к главному. А Иллирия удивилась, почему это он все это время молчал… Она даже ненароком расстроилась… Так хотела вывести его из себя… В очередной раз ослушаться глупого приказа… И почему только ей нужно было натягивать на себя этот убогий черный плащ, закрывающий даже ее лицо, если все остальные девушки передвигались по замку свободно и фривольно одетыми… Подумала даже, что это Эсмер решил перестраховаться, что Зверю наплевать на то, как она ходит… Но нет, оказывается… Он выжидал… Вынашивал очередной изощренный ответ…

– В твоем наряде ни одной красной детали… Почему? Тебе не сделали платье с красными элементами? Или не дали украшений?

– Почему же… Весь мой гардероб похож на одежду, снятую с мясника после рабочего дня… Я сознательно выбрала платье без твоей символики… Я не надену ничего красного, Зверь… Я не твоя… Я не поддерживаю тебя… Ты можешь сколько угодно уродовать меня своими стигмами и пирсингами, заливать спермой, но от этого я не стану одной из твоих подданных…

Его взгляд жадно, но недобро прошелся по ее лицу, опустился по телу, задержался на туго обтянутой кожаным ремнем талии… А потом снова поднялся к золотой броши, которая красовалась у нее на груди. И как он ее сразу не заметил? Всему виной сияние свечей, которое отсвечивало от сверкающих нитей, вплетенных в черное полотно платья? Или это золотой блеск ее глаз затмевал даже настоящее золото?

– Что это такое?

– Это символ моей власти, Зверь… Знающие люди поймут… Брошь аллоридов.

– Откуда?– теперь его голос стал глухим, даже немного хриплым…

Она молчала… Грудь Зверя так клокотала, что ей все– таки стало страшно. Невольно сделала шаг назад.

– Эсмер!– раздался громкий крик Эмиля, буквально сотрясший стены его покоев.

Не прошло и мгновения, как в дверях появился испуганный евнух.

– Откуда у нее на груди эта брошь?

– Гггг… господддииин…– его зубы застучали. На глазах, как смогла заметить Иллирия к своему ужасу, проступили слезы…

– Я забрала ее у твоего стражника! Он отдал мне ее, потому что я обещала его поцеловать! – закричала Иллирия, выступив вперед с вызовом,– оставь Эсмера в покое. Он ни при чем… Это наше с тобой противостояние… Не его…

Эмиль засмеялся… С каждой секундой его смех становился все громче и раскатистее… Под конец он перешел в рык.

Бедный евнух дрожал, как лист на ветру. Иллирия с ужасом взирала на происходящее, сожалея о своей выходке.

– Стража!– закричал Эмиль.

В комнате тут же появились двое мужчин.

Зверь с силой схватил Иллирию за локоть и подтолкнул к стене.

– Стой спиной ко входу. Не смей сверкать перед ними своими прелестями!– прорычал ей прямо на ухо, оглушив. Она содрогнулась. От него исходила такая дикая ярость, что на место браваде и решимости пришла робость и кротость…

– Держать его…– раздалась очередная яростная команда.

– За то, что ты позволил ей идти по дворцу, как шлюхе, десять ударов кнутом!

Иллирия зажмурилась. Каждый раз, когда воздух рассекал неприятный свист, обрывающийся глухим ударом и громким всхлипом мужчины с мягким женственным голосом, она вздрагивала. Казалось, секут ее… Как же она такое натворила… Зачем подставила Эсмера, единственного благожелательно здесь настроенного в отношении нее человека, под удар… Просто из– за своей гордыни, из– за разжирающей внутренности злости на себя… Он пытался заставить ее ревновать… Что же, она тоже может… Даже не прикладывая к этому усилий…

Наконец, удары затихли.

Бедный Эсмер стонал, явно страдая от нанесенных безжалостной твердой рукой Зверя увечий…

– Уведите его в его комнату… Обработайте раны.– а потом обратился к Эсмеру, корчащемуся от боли,– Впредь я ожидаю от тебя неукоснительного выполнения моих приказов, иначе закончишь так же, как старуха Герра…

– Так, а ты останься,– обратился он к стражнику, на груди которого зияла дыра. Он понял, это тот самый несчастный, кто осмелился посмотреть на нее…

– Иллирия, обернись,– последовал его жесткий приказ. Она молча повиновалась, словно ноги сами ее толкали ему подчиняться, вопреки желаниям головы. Правда, сейчас и голова была готова покорно склониться перед его яростью…

– А теперь смотри, что будет с любым, кто осмелится смотреть на то, что принадлежит мне…

Ее мозг даже не успел воспринять информацию, которую он озвучил. Потому что то, что последовало дальше, выбило почву из– под ног, заставило в ужасе распахнуть рот…

Одним метким выверенным движением Зверь выхватил свой кинжал, заткнутый за пояс, и выколол правый глаз бедному стражнику. Тот истошно заорал, склонившись от боли и шока. Его руки крепко сжимали глазницу, из которой теперь брызгала во все стороны кровь.

– Благодари, щенок, что я не лишил тебя обоих глаз и не выкинул в море с обрыва! Отправить его на галеры!– раздался еще один громкий приказ Зверя собравшимся за дверью стражам. Они быстро заскочили в покои повелителя, упорно глядя только себе под ноги, и тут же выволокли орущего и истекающего кровью мужчину из покоев…

Его отдаляющийся крик все еще разносился по коридорам дворца, а в комнате повисла напряженная, давящая тишина.

Зверь не сразу повернулся к Иллирии. Словно пытался успокоиться, восстановить дыхание, умерить свою ярость… Впрочем, может это она думала о нем слишком хорошо… Может быть, он просто наслаждался ее страхом и смятением, которое давно унюхал…

– А теперь ты…– раздался его баритон, чуть спокойнее, но все равно грозно, и она опасливо подняла глаза на него.

Подошел близко, хрипло дыша, опустил руки на ее плечи, снова голодным взглядом прошелся по оголенным полушариям.

– Черный цвет тебе очень идет, Лира…– сказал тихо, а потом взялся за ткань по обеим сторонам и резко дернул, разрывая платье пополам.

– Но так намного лучше…– смотрит на ее тело жадно, наслаждается ее уязвимостью, – Красивая… Идеальная…

Она вздрагивает от его ладоней на ее теле… Струящихся по плечам, опоясывающих талию и спускающихся к бедрам… Она помнит эти руки… Они умеют ласкать… Как же они умеют ласкать… А еще мгновение назад они причинили столько боли ни в чем не повинным людям… Только потому, что она вовлекла их в свою нелепую, бессмысленную борьбу с ним…

– Значит, не хочешь надевать на себя ничего красного…– снова констатировал. На этот раз совершенно спокойно, словно и не было того дикого, бешеного Зверя…

– Что ж, в таком случае можно попробовать кое– что другое…

Она успела только взвизгнуть, когда он схватил ее за талию и закинул себе на плечо. Сделал несколько широких шагов и упал в кресло перед столом, закинув себе на колени животом вниз. Сместил колено так, что теперь ее зад провокационно торчал прямо перед его глазами. Несколько раз погладил покатые полушария и без дальнейших промедлений начал ритмично шлепать…

Рука Зверя была тяжелой и большой. Не прошло и минуты, как шипящая боль растеклась по ее коже и теперь с каждым шлепком Иллирия начинала тихо всхлипывать и подаваться вверх ему на забаву, еще сильнее выставляя себя на обозрение. Она с ужасом ощущала его эрекцию под собой, впрочем, скорее всего, он был возбужден еще тогда, когда только задумывал этот свой болезненный и порочный урок ее послушания… Когда она не смогла больше сдерживать эмоций и начала тихо плакать, он остановился… Удовлетворенно провел руками по своей работе, снова шлёпнул, на этот раз не сильно, а скорее унизительно,– Поднимайся.

Иллирия встала, борясь с желанием опустить руки на пылающие ягодицы, но удержалась…

– Видела бы ты, как сейчас прекрасна и притягательна, Лира… Ни одно украшение твоего наряда не сравнится с этим красным цветом твоей попки… Спасибо тебе за строптивость… Я получил острое удовольствие, шлепая тебя, как нашкодившую девчонку… – его голос был хриплым, возбужденным. Иллирия со всей силы, болезненно, до крови закусила губы… Каким еще унижениям он ее подвергнет… Хотелось выть от досады и боли… Она сама загнала себя в это положение… Или же у нее с самого начала не было ни малейшего шанса…

– А теперь подойди сюда, – бесцеремонно притянул ее обратно к себе за талию, заставил прогнуться и лечь на поверхность стола прямо перед ним. Отпил щедрый глоток вина из бокала, изучая ее изгибы, пока только глазами…

– Не чувствуешь вины? Твоя очередная выходка стоила Эсмеру содранной кожи на спине, а мальчишке глаза… Его участь предрешена– я отправил его гребцом на галеру… Там долго не живут…

– Нет, не чувствую,– собрала она все силы в кулак, хоть голос предательски дрожал, – в твоем дворце нет святых людей, Зверь… Эсмер– хитрый лис, преследующий свою выгоду… Он втирается мне в доверие, а сам просто шпионит, пересказывая все, что я говорю… Он преспокойно смотрел на то, как я мучаюсь от «заботы Герры» и вмешался только для того, чтобы потеснить ее власть… А еще только потому, что ты меня хочешь сильнее, чем остальных… А этот страж… Я узнала его… Он был среди тех шакалов, которым ты приказывал держать меня, когда раздевал перед тем, как изнасиловать… Ненавижу… Я найду каждого… Каждого убью.. Лично…

– А ты уверена, что я хочу тебя больше, чем остальных?

– Как и в том, что ненавижу тебя, Зверь…

Эмиль хмыкнул. Опустил руку на ее ягодицы….

– Идеальна… Произведение искусства…– и Лира не поняла, это он о ней или о своей скотской работе…

– Расставь ножки, Иллирия…– Бесцеремонно ввел палец ей между ног, попробовал… Хмыкнул,– течешь… Что тебя так возбудило? Вид крови или моя порка? Что ж… Буду иметь ввиду…

Она выдохнула. Обернулась на него через спину, взметнув волосы.

– Нет смысла отрицать, Эмиль, я хочу тебя… Дико хочу… Твои руки, удовольствие которое ты мне даришь – единственное что у меня только и осталось.. Только в эти минуты я и живу… В остальное время я горю в агонии… И она намного сильнее и болезненнее, чем твои шлепки… Так что если ты хотел сделать мне больно, не вышло… больнее не бывает…

Он зарычал, слыша ее соблазнительный голос. Бедра Иллирии дрогнули, она еще больше прогнулась в спине, выпятив себя ему на обозрение… Он шумно выдохнул…

– Ведьма… Что же ты делаешь со мной…– не выдержал, резко вдавил пальцы в ее нежную кожу, опуская рот на красные ягодицы, вылизывая каждый миллиметр воспламененной кожи, спускаясь ниже, проходясь между полушариями, по промежности, задевая языком проколотый пирсингом клитор… Он рычал, как самец… Изнемогал, сходил с ума…– Почему ты такая, Лира… Почему я так отчаянно хочу тебя… Мне мало… Мало… Все время мало…

– Войди в меня, Эмиль…– прохныкала она, снова толкнувшись ему навстречу,– хочу… Хочу тебя… Пожалуйста… Заполни эту пустоту…

Он резко спускает шальвары, приподнимая бедра, а потом хватает ее и откидывает на себя, насаживая… Теперь они оба сидят, она на нем, он в ней… Сразу неистово, до сумасшествия вбивается в ее плоть, хрипя и рыча.

Его зубы впиваются в ее шею, губы и язык тут же облизывают укушенные, истерзанные места…

– Лира… Лира… Лиииирааа!– кричит он в полный голос, так сильно, что стены сотрясаются.

Она стонет. Протяжно, чувственно. Так, что его внутренности выворачивает наизнанку… Так, что похоть становится его вторым именем. Так, что он забывает то, кто он, где он, полностью растворяется в этом ее стоне… Он разворачивает ее лицо к себе пятерней, пожирает губы– и она чувствует на них не только его упоительный, кружащий ей голову вкус, но и свой запах, свои соки…

– Почему ты не можешь быть со мной такой всегда?!– хрипит он,– почему сопротивляешься?!

– Слишком поздно, Эмиль…– отвечает, громко всхлипывая,– глубже, прошу, глубже…

– А когда не было поздно?

– Всегда было слишком поздно… Эмиль… Как хорошо…

Их накрывает лавиной оргазма. Они трясутся, как одержимые, наслаждаются нестерпимой сладостью момента, впитывая все его оттенки и краски, потому что оба знают, что, как только их тела покинет последний всполох удовольствия, холодная реальность вернется, а с ней – ненависть, соперничество, боль…

Он первым нарушает молчание.

– Ты обвиняешь меня в том, что я все у тебя забрал, но верь сама себе, Лира… То, что волею судьбы и недальновидностью отца ты получила трон, который по природе и праву тебе принадлежать как женщине не может, всего лишь недоразумение… Оставь… Забудь… Отпусти… Доверься своим чувствам… Стань просто женщиной… настоящей женщиной… Женщине не нужно думать… Мысли ее отравляют… Она должна чувствовать… Удовлетворять… И сама получать удовольствие… Разве я не дал тебе много удовольствия? Разве не открыл новый мир? Я подарил тебе намного больше, чем взял… И подарю еще больше…

Она обернулась на него, так и держащего ее за талию, все еще находящегося в ней…

– Нет, ты забрал у меня все… Ты забрал мой мир…

– Когда ты кончаешь подо мной, я даю тебе не мир, я даю тебе целую вселенную, Лира…

Он снова накрывает ее губы своими, пьет ее дыхание. Уже более спокойно… Удовлетворенно. Потом, наконец, отпускает, давая возможность встать…

Только поднявшись из его объятий, Лира чувствует свою наготу и уязвимость… Обхватывает себя руками, зябко ежась… невесть откуда приходит стыд, стеснение… хочется спрятаться от его взгляда, поскорее скрыться…

Но не тут– то было…

– В угол,– раздается позади него команда.

Она удивленно озирается, не понимая, о чем он…

– Постой в углу, Лира… Я с тобой еще не закончил…– еще секунду назад возникшая между ними нежность откровенности тут же испаряется… Она теперь его непокорная рабыня, а он ее ненавистный господин…

На негнущихся ногах повинуется его команде. Чувствует, как его семя стекает по внутренней стороне бедра… Все– таки как же стыдно… Унизительно… Тело все еще поет от полученного сокрушительного оргазма, но разум в агонии… Какое еще падение он ей приготовил…

Не проходит и пары минут, как в комнату кто– то заходит. Лира дергается, осознавая ужас и унизительность своего положения, но предусмотрительно не шевелится… да и стыдно найти в себе силы и обернуться, посмотрев в глаза тем, кто видит ее ничтожное положение..

– Все на месте, господин, как Вы просили,– слышит услужливый молодой женский голос. природный интерес побеждает, быстро оборачивается, чтобы увидеть двух молодых наложниц.

А еще она видит, как он молча кивает им головой в ее направлении.

Девицы подходят к Лире, берут за руки и ведут к кровати. Одна из них умело, неожиданно сильными руками, заставляет ее прогнуться в пояснице и придавливает к кровати туловище. Другая подходит и начинает нежно трогать ее между ног. Сначала руками, а потом языком… Она слизывает его сперму, потому что Лира отчетливо чувствует, что у нее там всё в ней… Ей неприятны ее прикосновения, они кажутся грязными, неправильными… А еще она чувствует его взгляд… Снова горячий, обжигающий… Что он задумал? Какое еще похотливое действие у него в голове?

Она безрезультатно дергается, но поняв, что ее потуги бесполезны, со стоном поражения обмякает…

Зверь снова возбужден… Вид ее все еще пунцовой задницы не дает ему покоя… Если он и достигал с Лирой точки невозврата, то это произошло именно сегодня… Ее признание… То ли искреннее, то ли насквозь фальшивое, чтобы вывести его из равновесия, все еще звучит в его ушах… Эта сладкая покорность, это ответное желание… О, как он хотел, чтобы оно горело все время… Смотрит на то, как девка лижет ее… Непроизвольно сцена, которая должна была принести ему удовольствие, отдается в теле жгучей волной собственничества…

– Стоп! – рычит,– прекрати…– приказывает, заставляя наложницу отстраниться от плоти Лиры…. Его плоти… Только его…

Иллирия напряжена… Слышит шум его шагов… Он сам подходит к девушке, распластанной на постели… Снова проводит по ягодицам… Лира чувствует, что рядом с ней на кровать ложится какой– то предмет… Коробка. Хватает ее краем глаза. Он резко и небрежно открывает ее.

– Ты жаловалась, что я делаю тебе мало подарков, Лира…– говорит, явно забавляясь и чувствуя ее шок… Как он узнал? Слышал ее разговор со стражем? … – Посмотри, что я для тебя приготовил.

Лира слышит за спиной чавкающие звуки. Понимает, что это оставшаяся бесхозной девица теперь вылизывает Зверя… И ей почему– то неприятно думать о том, что именно она ему лижет. Непроизвольно оборачивается, замечает, что та теперь у ног Эмиля и целует его икры. Все это неправильно, гадко… и… больно… Ей почему– то больно, что у его ног другая… А потом она видит то, что Зверь сжимает в своих руках, с очевидной похотью и превосходством глядя на нее, какой– то странный предмет, центр которого венчает огромный кроваво– красный рубин. Она не понимает, что это. Лишь слышит хихиканье девиц сзади…

Зверь наклоняется к ней, собирает острым кончиком предмета влагу у нее между ног, а потом резко надавливает на колечко, где она никак его не ожидала… Вскрикивает, пытается отстраниться, но безрезультатно… Обе девицы теперь сильно ее держат, он давит сильнее, заполняя ее, окуная в новые чувства, ранее ей незнакомые… Еще момент– и этот странный предмет полностью в ней. Чувство наполненности непривычно, раздражает, слегка болезненно, словно все время напоминает ей о ее нынешнем положении. Он смачно шлепает ее по заднице.

– Вставай.

Все еще в прострации от эмоций, все еще не понимает, что с ней сделали… Ноги трясутся, тело дрожит…

Девицы тут же испаряются… Он подходит близко, прижимает ее к себе… Целует глубоко в губы, растирает ягодицы, сжимает груди, хаотично водя по телу…

– Завтра ты скажешь мне спасибо за этот подарок, Лира…– хрипло дышит, не разрывая поцелуй– он подготовит тебя к нашей предстоящей ночи…

Она все еще не понимает его, а он отстраняется, вглядываясь в ее растерянный взгляд, порочно улыбается…

– Завтра я сделаю тебя своей полностью…. Везде…– он надавливает пальцем на предмет, вставленный в нее, и по телу девушки пробегает озноб… Догадывается… Ошарашенно смотрит на него…

Эмиль снова ей триумфально улыбается, а потом резко отстраняется, разворачивается и направляется к выходу.

– Да, и последнее…– кидает через спину уже в дверях,– Ты отказалась от покоев фаворитки… Сказала, что добровольно этот статус не примешь… Наложницей быть ты тоже не хочешь… В таком случае, в «саду развлечений» тебе тоже не место… Что ж. будешь моей личной подстилкой, будешь греть кровать, другой роли я для тебя не вижу… И по сему останешься жить в этой комнате, в моих покоях… У меня под боком…

Она хочет что– то возразить, но слова чувствуются в горле шершавым комом.

– Одежда тебе более не понадобится… Раз ты не хочешь надевать платье с моей символикой, будешь ходить голая… Тем более, что у вещи вещей не бывает… А теперь добрых снов, красавица, отдыхай… Твое счастье– у меня дела… Иначе бы я поимел тебя в зад уже сегодня…

ГЛАВА 11

После всего того, что он с ней сделал за тот вечер, сил хватило только доползти до постели и зарыться в нее, укрывшись с головой. Иллирию бил озноб, хоть в помещении и горел камин, уютно потрескивая поленьями… Она всегда любила открытый огонь, могла бы любоваться этим зрелищем, если бы не ее ужасающее положение. Перед тем, как сон полностью захватил в свои объятия, Лира все– таки опустила руку себе между ягодиц и через боль вынула гадость, которую он в нее воткнул, со всей силы швырнув ее в огонь. Плевать на то, как он отреагирует на это завтра. Плевать на то, что, возможно, снова сделает ей больно… У нее были хотя бы эти спасительные несколько часов забвения, когда она сможет снова улететь в свой мир, домой, к прекрасным в золотом сиянии под солнцем стенам дворца… Снова сможет почувствовать себя беззаботной девочкой, весело резвящейся с друзьями из числа детей придворных, или же повзрослевшей девушкой, которая с рвением впитывает науки о том, как править… Взахлеб читает книги про историю и дипломатию… Перед глазами хаотично пролетают самые яркие, самые красивые эпизоды ее жизни… Первый бал, первый поход в пустыню на благословление золотых жил ее земель, знакомство с Ирмой… Стоило их глазам встретиться, Иллирия сразу поняла, что они найдут общий язык, что молчаливая и умная, много в чем сведущая чужестранка станет спутницей, которая будет помогать ей всю жизнь… Вспомнила то, как Ирма вытащили ее из объятий Диспатера там, на корабле, когда желание цепляться за жизнь полностью покинули поруганное тело сверженной королевы… Сердце болезненно сжалось даже через дымку сновидения… Где сейчас ее подруга? Не грозит ли ей опасность? Эта бессмысленная, обреченная на провал война со Зверем приносит только страдания… Каждый раз опускает ее в кипящий котел с унижениями все глубже и глубже… А что с ее людьми? Какова их судьба? За своими эгоистичными страданиями она совсем про них забыла… Наверное, он был прав, плохая из нее королева…

Она разомкнула глаза, когда небо было уже светлым… Здесь оно никогда не приобретало лазурный оттенок, никогда не принимало в свои объятия яркое солнце… Равнодушная, вечно заплаканная жемчужная серость– вот самый веселый настрой неприветливых небес этих краев… В комнате кто– то был. Лира поняла это по пойманному боковым зрением робкому движению. Резко дернулась… Только бы не Зверь… Ее душевных сил после вчерашнего еще слишком мало, чтобы снова с ним схлестнуться… Нужны еще несколько часов, чтобы пеервести дух…

– Госпожа,– услышала нежный знакомый голос рядом, от удивления еще шире распахнула глаза и несколько раз проморгалась, опасаясь, что то, кого она перед собой видит– все еще отголоски ее сна…

– Ирма…– ее голос прозвучал осипло, почти умоляюще. Словно она отчаянно просила великого Мину не забирать у нее такую желанную иллюзию, не оставлять снова в гордом одиночестве…

– Это я, госпожа… Это я… Теперь я буду рядом все время… Зверь был столь щедр, что даровал мне это право… Сам…– она говорила о нем с пиететом, торжественно. И Лире даже показалось, что в ее голосе был какой– то скрытый восторг по отношению к этому тирану…

– Как ты, моя верная Ирма? Тяжело ли тебе жилось в этом проклятом дворце? Расскажи мне все…– горячо воскликнула Лира, притянув служанку в свои объятия, а потом вдруг стеснительно вскинувшись и поняв, что она совершенно обнажена…

– Посмотри, что он сделал со мной… Я теперь всего лишь его шлюха, Ирма… Мой отец и дед, наверное, заливаются алым стыдом, смотря на меня с небес… Я знаю, почему в этом проклятом месте все время идет дождь– это они плюют на меня сверху в отвращении…

Ирма сама теперь кинулась на шею к госпоже, со всей мочи ее обняла.

– Не говорите так, госпожа… Они гордятся Вами… Гордятся тем, что несмотря ни на что, Вы не сломлены… Вы живы… В Вас все еще горит сила золота! Во дворце все тайно восхищаются прекрасной и строптивой женщиной, от которой Зверь потерял голову… Про то, что Вы дерзко отвергли его приказ переселиться в покои наложницы– фаворитки, придворные песняры слагают стихи, а то, что Вы теперь живете в его покоях– просто невиданная честь для этих мест… Зверь никогда не подпускал к себе женщин ближе ложа в «саде развлечений» и дольше, чем на пару часов… Даже на ночь никогда их не оставлял, а Вы…

– А я теперь должна довольствоваться ролью подстилки… Я, Ирма… Королева Иллирия… Помазанная самим Миной на трон, должна ублажать этого безродного злодея…– задумчиво и печально произнесла Иллирия,– расскажи мне, лучше, Ирма, что с другими моими людьми? Он мучает их? Они страдают?

При этом вопросе Ирма почему– то резко отвела взор от Иллирии…

– Госпожа…– начала она извиняющим тоном, отчего по телу Лиры одновременно прокатилась волна страха и неконтролируемого гнева,– все несколько не так, как Вам видится со стороны… Понимаете,– она говорила медленно и осторожно, словно ступая по тонкой кромке льда,– Зверь очень популярен как правитель… Он… Он великодушен и справедлив и… наводит порядок на всех землях, которые переходят к нему в пользование… Люди действительно начинают жить под его правлением лучше… Если раньше он уничтожал элиты, правящие до его прихода, то теперь все иначе… Он дает право правителям склонить перед ним голову, стать его вассалами… И продолжать оставаться у руля, только унифицируя свою систему правления под единый, заведенный им стандарт… Большая часть ваших людей, госпожа… Они приняли его власть… Старик Ирис, Омун и даже Оларис– все они теперь в добровольном услужении у Зверя…

Мысли Лиры хаотично цепляли все то, что говорила Ирма, и по ее телу волнами пробегала одна волна эмоций за другой… Боль, обида, отчаяние… Нет… Нет… Не может быть… Неужели ее предали все… Каждый…

Она встала, резко схватив с кровати одеяло, укуталась в него, отошла, отвернувшись от Ирмы… Нужно было взять себя в руки… Не показывать смятения и ужаса… Агонии от предательства… Они предали ее? Все, до единого… Отказались от своей королевы, которой клялись в верности, бросили на растерзание Зверя в буквальном смысле этого слова…

– Возможно, они сделали так, чтобы быть рядом со мной… Возможно, они все еще верны мне и вынашивают план меня освободить…– ее мысли отчаянно цеплялись за любые объяснения действий верноподданных, но разбивались о реальность, как чашка из костяного фарфора о каменный пол…

Ирма молчала. Иллирия не выдержала, резко обернулась на служанку, заглядывая ей в глаза и пытаясь найти хотя бы намек на подтверждение ее доводов, но… То, что она увидела там, низвергло ее в самую глубокую яму, в которой ей доводилось находиться с тех самых пор, как он обесчестил ее, лишив всего…

– Госпожа… Послушайте меня,– теперь служанка говорила тихо, вкрадчиво,– никто не знает о том, что Вы – это Вы… Заклинаю Вас, никто и не должен узнать… Только Мина знает, какую опасность для Вас могут таить эти стены, если кто– то прознает о том, что Зверь и истинная Королева Золотых песков состоят в связи…

Глаза Иллирии сощурились… Она не совсем понимала, о чем это Ирма… Сглотнула нервно, ожидая продолжения мысли…

– Ваши подданные тоже не ведают, что Вы в замке, что Вы– королева Иллирия… Согласно официальной версии, Вы прекрасная чужестранка, которую Зверь пленил в ходе похода… О Вас ничего не известно… Нужно, чтобы эта загадка и сохранялась…

– Ирма, посмотри на меня и объясни,– жестко перебила ее Иллирия,– что означает твоя фраза «истинная Королева Золотых песков»? В Землях Золотых песков всегда была только одна королева… Или…?

– Госпожа…– умоляющим голосом произнесла Ирма,– согласно официальной версии, Вы подчинились Зверю, приняли его власть и были оставлены на троне, но теперь только в качестве его наместницы, как вассал…

Сердце Лиры болезненно сжалось…

– Если это так, то кто сейчас сидит на троне вместо меня, Ирма? Отвечай!– последнее она закричала что есть мочи, буквально проорала, потому что терпеть эту умоляющую интонацию сил уже не было…

– Оливия, госпожа… На троне Золотых песков теперь сидит Оливия… И все думают, что она– это Вы… А те, кто знает правду– знает Вас в лицо– прибыли в Земли Черных скал на кораблях со Зверем… В этом и был его замысел– забрать всех тех, кто бы смог догадаться о подлоге… Кто реально был к Вам приближен и знал в лицо…

Лира судорожно схватилась за волосы. Заметалась по комнате, в этот момент даже не замечая, что покрывало слетело с ее плеч и она совершенно обнажена…

– А как же слуги? Как же простые люди? Я ведь появлялась на публике…

– Редко, госпожа…– Ирма говорила гулко, почти обреченно,– Вы думаете, кто– то из плебса смог бы распознать подмену? Вы всегда стояли на высокой дальней трибуне, в одеянии королевы… На Вашем месте могла бы быть любая, никто бы не приметил подмены… А слуги? Они служат лишь тем, кто у власти… Простите, но посади на Ваше место мартышку, они бы служили и ей…

Лира вздохнула… Она и сама это прекрасно понимала… Помнила обращенные на нее взгляды, когда покидала дворец… Никто из слуг не смотрел на нее даже с жалостью… Только триумф и ненависть… Вот и все, чего она удостоилась за годы своего правления… Картина потихоньку прорисовывалась… Так вот зачем он так прятал ее лицо… Так вот в чем причина его желания закрыть ее от всего мира… Он боится, что кто– то может ее узнать… Если ее люди теперь на услужении у Зверя, Мина знает, где они могут пересечься…

– Ирма…– произнесла она сиплым, не своим голосом,– я очень рада тебя видеть, но мне сейчас хотелось бы побыть одной… Пойми меня правильно… Слишком много новостей за раз…

– Да, конечно, госпожа… Я еще приду… теперь я всегда буду рядом… На услужении… Господин… Он был очень благодарен за то, что я спасла Вас на корабле… И сказал, что мне единственной из всех прибывших с Ваших земель будет позволено знать правду… Он рассказал о своем плане еще там, на корабле… Когда Вы бились в лихорадке… И сказал, что я должна надежно хранить эту тайну ради Вашей безопасноси… А еще Зверь приказал, чтобы я осмотрела Вас… Он хочет убедиться, что Вы хорошо себя чувствуете… после…

Лира не дала ей закончить, нетерпеливо взмахнув рукой и призвав замолчать… Невыносимо было сейчас слышать это всё… Ее унизительное положение, эта боль… Отчаяние… Все эти чувства сковали ее сердце похлеще золотых браслетов, которые все еще висели на ее руках и к которым она, как бы это ни было печально и нестерпимо признать, уже привыкла… Отвернулась, не в силах сдерживать более слезы… Дождалась, когда Ирма покинет покои… Прошлась потерянно взад и вперед… Сердце болезненно ныло, словно в нем была огромная дыра… А еще она словно не могла дышать… Словно из ее легких забрали весь воздух… Лира, Лира… Как низко ты пала– шептал ей разум…

Она схватила с кресла Зверя меховую накидку, обернула себя и шагнула на широкий балкон, пугающе нависающий над скалистым утесом, уходящим в бушующее внизу море…

ГЛАВА 12

Природа– как душа человека… Она может быть безмятежной и умиротворенной, изнеженной счастьем, спокойствием, благополучием… Может быть грозной и устрашающей, притаившейся в броске, то ли отражая угрозу, то ли, напротив, ее создавая… Она может быть в ярости, беснующемся гневе, низвергая на окружающих пульсирующие выбросы раскаленной лавы… А еще она может быть обреченной… Обескровленной и обезвоженной, потерявшей интерес ко всему и вся… Неминуемо и неизбежно принимающей свою незавидную участь, когда нет ни сил, ни желания бороться за жизнь…

Иллирия стояла на самом краю балкона, встав на перила и испытывала именно это – бессилие, нежелание бороться, молчаливое отчаяние, за гранью которого уже ничего нет… Ветер трепал ее волосы, голова кружилась, стоило только посмотреть вниз– на пугающую и такую манящую картину… Белоснежная пена, венчающая яростные волны мутного, хмурого моря безжалостно ударялась об острые скалы– и было непонятно, это черные камни рьяно рассекают волны, или же волны с бесстрашным остервенением кидаются на камни… И в их грозном, устрашающем, жестоком танце было что– то завораживающее… Два равных по силе друг другу соперника… Равных и непримиримых… Только вода могла точить твердость камней, менять их форму, разрушать со временем… Только твердые камни были способны остановить натиск водяной массы, сметающей всё на своем пути… Никто не уступал… Так и воевали эти две стихии веками напролет… Лира подняла глаза к мрачному небу… Как бы она сейчас хотела в последний раз почувствовать согревающее тепло солнца… Чтобы оно, как когда– то там, в прошлой жизни, ласково погладило ее по волосам и по лицу, а потом отпустило… К деду с отцом на небеса, или к Диспатеру, в вечное пекло… Неважно… Лишь бы подальше отсюда… Подальше от Него…

– Лира…– сзади раздался Его хриплый голос… И ей даже показалось, что в нем есть нотки страха… Зверь боится потерять свою игрушку…

Обернулась резко, так, что ноги немного зашатались и он резко подорвался к ней, но был остановлен ее решительным жестом и вскриком.

– Не подходи, Зверь!– закричала и сама не заметила, как шкура соскользнула с тела в бездну вниз… Теперь она стояла совершенно голой… Ветер, словно обрадовавшийся открывшемуся зрелищу, жад�

ГЛАВА 1

– Лгунья, Лира… Какая же ты лгунья… – зашептали его губы горячо ей на самое ухо,– Я ведь предлагал тебе быть свободной… Но ты выбрала оковы… Золотые оковы…

На этих словах на ее запястьях защелкнулись два золотых браслета с кольцами для цепи… Иллирия не успела охнуть, Зверь заткнул ее рот глубоким поцелуем…

Он не отрывался от нее целую вечность, то лаская языком, то усиливая нажим и резкость, буквально пожирая ее. Лире оставалось только упереться руками в его каменную грудь, чтобы сохранить хотя бы пару миллиметров дистанции между ними. Он был слишком близко, слишком рядом…

Наконец, его напор немного ослаб, но он и не думал отступать…

– Твои губы, твоя близость, то, что ты стоишь на моем корабле своими красивыми стройными ножками, опьяняют сильнее самого лучшего идонского вина, Лира,– хрипел сквозь улыбку и рваные поцелуи– покусывания.

Девушке все– таки удалось, наконец, вывернуться из его крепкого захвата. Удалось перевести дух.

– Что это за очередной цирк, Зверь? Что ты нацепил на мои руки?– раздраженно выставила свои кисти, обвитые красивыми золотыми браслетами.

Эмиль усмехнулся.

– Ты ведь сама говорила, Лира, что чувствуешь себя самой несвободной женщиной во всем Идоне… Так и было… Ты сидела в золотой клетке… Ты принадлежала Земле Золотых песков… А теперь ты принадлежишь мне… Эти браслеты – знак того, что ты моя…

– Что?! То есть ты заставишь меня ходить в этих оковах рабов?!– ее ярость не знала предела. Да, она была готова к новым унижениям от него… Но… Не ожидала, что они начнутся так скоро..

– Что тебя смущает? Золотые браслеты для золотой девочки…

– Оковы! Это оковы!

– Не сгущай краски, Лира,– скептически поднял бровь, еле сдерживая усмешку, из– за которой ей хотелось расцарапать ему лицо, – они сделаны из дутого золота, почти не имеющего веса… Пару часов– и ты привыкнешь к ним… Они станут частью тебя… Ты в них безумно сексуальна, девочка,– снова притянул ее с хрипом, – образ бы дополнил золотой ошейник на шею и еще несколько деталей, которыми я люблю украшать своих наложниц… Все это уже ждет тебя в Землях Черных скал… Специально изготовлено под тебя…– властно сжал ее подбородок, поднял лицо на себя и опять впился в ее губы.

– Ты уже догадалась, для чего нужны эти кольца на браслетах?– Лира забилась в его руках, пытаясь вывернуться,– вчера ты не дала мне завершить начатое… Я любезно подарил тебе вечер и ночь одиночества, в знак уважения к твоим эмоциям… Я умею быть гуманным, Лира… Но… Впредь все твои вечера и ночи принадлежат только мне… И только я буду распоряжаться ими так, как захочу… Пока мое тело и разум будут желать тебя, ты будешь рядом… Не захочу тебя– будешь сидеть в томительном ожидании, изнемогая от ревности к какой– нибудь другой.

Он, наконец, отпустил ее… На лице играла самодовольная усмешка… Иллирию буквально трясло от злости и беспомощной ярости.

– Я буду счастлива провести каждую лишнюю секунду как можно подальше от тебя, Зверь… И буду молиться всем богам Идона, чтобы они быстрее охладили твой пыл ко мне… Пусть великая Вира благословит ту, кто сможет так увлечь твой член, что ты больше и не посмотришь на меня.. Ненавижу, ненавижу…– выплюнула сквозь зубы.

Эмиль хмыкнул. Снова подошел к ней вплотную. Заставил прижаться к корме корабля. От плотного соприкосновения их тел она чувствовала упирающееся в ее живот возбужденное естество Зверя.

– Боги действительно наградили ту, кто так манит мой член…– бесцеремонно накрыл ее грудь и сжал, заставив немного отклониться назад, уходя от его рук, – щедро наградил,– теперь его ладони сместились на ее бедра и снова сжали, – очень щедро… Ты одна из самых волнительных и привлекательных женщин, коих мне довелось видеть… А поверь мне, повидал я немало… Так вот, возвращаясь к браслетам… Нам плыть три луны до Земли Черных скал… И я планирую проводить их в твоей любезной компании, красавица… У тебя больше не будет возможности уворачиваться от моих ласк, боясь предательства твоего тела… Ты будешь принимать всё, что я буду тебе давать… И сам буду забирать все, что захочу… Так что мы закрепим твои красивые ручки на цепи… А когда ты станешь покладистее и умнее, я разрешу тебе возлежать со мной без них… И ты будешь страстно обнимать меня… Даже разрешу тебе оставлять кровавые царапины на моей спине от удовольствия, когда буду глубоко– глубоко в тебе…

Лира снова поморщилась… Как же сильно она его ненавидела в этот момент… Как отчаянно желала его смерти, его позора, его падения… Если бы только у нее была возможность вернуть время вспять, она бы не дала этому проклятому гладиатору– Эмилю ни одного шанса выжить на арене… Она бы приказала убить его прямо там, на песке, после того, как он, по сути, надругался над геройством воина Гира… Она помиловала его… Помиловала, не сумев устоять перед наглым, темным взглядом его проклятых глаз… Чтобы теперь стоять пленницей на его корабле с оковами на руках, выслушивая грязные сальности, которыми он специально покрывал ее с ног до головы, упиваясь ее унижением…

От злости и беспомощности скрутило все тело… Дыхание сперло. Она только было открыла рот, чтобы вновь осыпать Эмиля проклятиями, как в глазах все почернело… Голова закружилась, ноги подкосились…Она снова впала в беспамятство. Зверь выругался. Успел подхватить ее. И только сейчас, немного остыв от лавы своего желания, понял, что девушка действительно горячая… Не потому, что воздух между ними был накален, как в покоях Диспатера. Потому что у нее был жар… Быстро пронес ее в свою каюту. Уложил на кровать.

ГЛАВА 2

– Ваше величество, я не понимаю природу лихорадки этой женщины… Она вся горит, бредит… Ее сознание помутнено, но нет никаких других признаков того, что у нее какая– либо из болезней, при которых человек впадает в такое состояние… Мои средства не помогают сбивать жар… Простите, но я… Я бессилен… И… Боюсь, мы можем скоро ее потерять…

– Ты верно что– то перепутал, Лорий,– железным голосом отрезал Эмиль,– это тебя мы можем очень скоро потерять.. Где– нибудь в море… Лучше почеши свою седую голову, поищи там на запыленных полках мозга какой– нибудь рецепт зелья и приведи мне ее в норму…

Врачеватель только беспомощно разводил руками, а состояние Лиры ухудшалось… Эмиль старался не показывать своих эмоций, но внутри у него все клокотало. Вид мечущейся в агонии хрупкой, беззащитной девушки на смятых простынях, ее пылающие от жара щеки, спутанные волосы, прилипшие к вискам, пробуждали в нем новые, незнакомые эмоции… Никогда он еще не чувствовал этого странного, незнакомого чувства– жалости… А еще страха… Страха, что может лишиться своей игрушки… Да– да, только игрушки… Ничего большего– уверял себя, но при этом не мог не сжимать кулаки всякий раз, когда она выгибалась дугой от лихорадочной агонии, приоткрывая свои пересохшие губы в бессвязных стонах и фразах… Он давился от беспомощности, как не умеющий плавать щенок… Ругал себя за эту слабость, но отрицать ее не мог… Лира была ему дорога… И пусть он готовил ее не для жизни в сказке, мысль о том, что он может ее потерять здесь и сейчас, была нестерпимо болезненной…

– Впереди ночь… И это плохо, господин… Ночью лихорадка пожирает больного… А она встречает ее уже ослабшей, все еще с жаром… Можете сколько угодно пугать меня, но я вынужден сказать, что нужно готовиться к худшему…

Эмиль нервно ходил по каюте. С силой сжал волосы, зарычал от злобной досады.

– Вы! Быстро!– обратился к стоящим за дверью воинам,– спуститесь к рабам и приведите мне сюда эту служанку Ирму!

Почему– то именно это решение показалось ему сейчас самым верным.

Через минуту девушка уже заходила в каюту Зверя. Увидев на кровати свою хозяйку в бессознательном состоянии, решительно кинулась к ней, произнося какие– то восклицания на незнакомом Эмилю языке.

– Ты должна помочь,– сухо отчеканил Зверь, таким голосом, что было понятно– это не просьба, приказ…

Через полчаса Ирма уже обмазывала королеву странными, неизвестными снадобьями, пахнущими лесными травами и ягодами. Она лишь тихо говорила, что ей нужно, а Зверь повелевал раздобыть… Благо, что все, что ей требовалось, удалось найти либо на кухне, либо среди зелий врачевателя. Вся каюта, в которой они сейчас находились, была увешана мокрыми белыми полотнами ткани, как сказала Ирма, чтобы воздух был насыщен влагой, как после дождя… Это должно было облегчить дыхание…

– Что с ней?– сипло спросил Эмиль, почему– то веря, что эта женщина, которой так доверяла Иллирия, поможет…

– Возможно, это просто сильный стресс или даже морская болезнь… Возможно, и я очень опасаюсь этого, ее лихорадка вызвана тем, что она покинула свои земли… Никто не знает, каково происхождение Аллоридов… Откуда этот золотой блеск в их глазах… Иллирия никогда не расставалась с землей предков… Кто знает, может быть, это путешествие убьет ее… Может быть, ей нельзя покидать пределы Земли Золотых песков…

– Бред,– раздраженно ответил Эмиль,– она обычный человек… Должно быть, ты просто не видишь очевидной болезни.. Простуды… Или чего– то там еще… Может ее укусил какой– то гад…– он говорил злобно, резко, и в то же время, в его голосе прослеживалось волнение, желание найти самоуспокоение… Но было видно– Зверь метался по своей внутренней клетке…

– Я говорю то, что вижу, Господин…

В каюте воцарилось напряженное молчание. Только хриплое дыхание Лиры нарушало эту тишину.

– И что делать?

– Ждать…

– А вдруг, ты права? Вдруг чем дальше мы уплываем от Земли Золотых песков, тем опаснее это для ее жизни?

– Я не дам Вам сейчас ответ на этот вопрос… Поможет только время…

Зверь злобно вздохнул… Если Ирма была права, то каждая пройденная миля для Лиры была шагом к смерти… Руки снова сжались в кулаки… Ждать… Ждать и смотреть, как возможно, он лично медленно и мучительно убивает ее?

– Стража!– снова раскатистый рокот,– прикажите капитану лечь на дрейф. Мы не поплывем дальше. Пока…

Ирма подняла на Зверя вопросительный взгляд.

– Я приказал расположить паруса так, чтобы можно было, не бросая якоря, удержать судно на месте. Наш корабль будет то ходить вперёд, то пятиться назад, но на незначительное расстояние. Подождем немного… Если ей станет лучше, продолжим путь… Значит, дело не в том, что мы уплыли с ее родины…

– Господин, это… Как минимум небезопасно…– возразил один из членов экипажа, не осмеливаясь поднять глаза на Зверя, но поспешивший к нему на аудиенцию сразу, как услышал странный приказ. Он то и дело кидал заинтересованные, но неодобрительные взгляды на бредящую Иллирию, что еще больше раздражало Эмиля. В итоге он встал так, чтобы закрыть девушку от посторонних глаз….

– Все, кому не нравится мое решение, могут смело выпрыгивать за борт и плыть туда, куда пожелают…– ответил с кривой усмешкой на губах. Все знали, еще одно возражение, и он сменит слово «могут» на «должны»… Больше никто не осмелился перечить господину…

– А если ей станет хуже? Если состояние не улучшится?– все так же тихо спросила Ирма, когда они снова остались одни в каюте…

Он молчал…

– Ей станет лучше… Я чувствую…– его голос был скрипучим, как сухой лес… Глаз затуманенным. Он думал и хмурился…

– В любом случае, это мудрое решение, Господин… Если причина лихорадки в чем– то ином, то уже к вечеру она должна отступить… Я дала королеве очень действенные отвары… Посмотрим…– дельно произнесла Ирма. Она действительно производила впечатление той, на кого можно полагаться, кому можно доверять… Теперь Эмиль понимал, почему она оказалась в окружении Иллирии…

– Хорошо, продолжай в том же духе, только не вздумай больше называть ее королевой… Иллирия теперь обычная женщина… Привыкай… Для ее же безопасности… – сипло ответил он, покидая каюту… Нужно было немного успокоиться, восстановить самообладание… Близость возможной кончины Лиры заставляла его испытывать ужасные, неприятные эмоции… Самым паршивым было то, что помимо всего прочего он ощущал собственную слабость… Потому что уже был готов, наплевав на все, разворачивать этот корабль и вести ее обратно, к ее золоту, лишь бы спасти… Ему не нравилось то, как эта женщина действовала на него… Надеялся, что получив, быстро утолит свой мужской голод по ней, но никак не получалось… Словно сам Мина вставал у него на пути… Или Диспатер… Кто знал, может боги давно сами заприметили и возжелали эту прекрасную королеву, сводящую с ума одним движением своей изогнутой брови…

Он шел на верхнюю палубу, чувствуя на себе опасливые раболепные взгляды. И тем не менее, в них теперь читалось и иное выражение… Не без раздражения Эмиль смог уловить осуждение в глазах своих воинов и членов команды… Они осуждали его… Осуждали, что ради женщины он подвергал себя и своих подданных опасности… Ведь кораблю со Зверем на борту было действительно крайне небезопасно вот так вот вставать посреди моря Идона… В пекло их всех… В пекло этот мир… Он Зверь! Никто не смеет пренебрегать его решениями, какими бы сумасшедшими они ни были…

Ко всеобщему облегчению, к вечеру второго дня лихорадка спала… Лира даже смогла прийти в себя, искренне обрадовавшись увидеть Ирму подле своего ложа, правда, когда ее взгляд пересекся со взглядом Зверя, ее лицо снова помрачнело и девушка резко отвела глаза.

Сам себя не понимая, Эмиль не стал на нее давить своим присутствием, тут же деликатно покинул каюту, удостоверившись, что с ней все теперь в порядке…

– Я дала ей специальный отвар, чтобы она хорошо спала и восстанавливала силы. Лихорадка ушла, но королева, ой, простите, госпожа Иллирия, еще очень слаба…– Ирма смотрела на Зверя опасливо, но настороженно, словно маленькая собачка, готовая отважно защищать свою хозяйку, но понимающая, что шансы не равны и поэтому заранее готовящая себя к самому плохому исходу… Неужели служанка думала, что он накинется на Лиру с порога, только потому, что жар отступил? Да, он Зверь, но не животное же…хотя нет, такая жестокость была характерна как раз только для людей, не для животных…

– Хорошо, пусть отдыхает… Я отдал приказ ускорить ход кораблей… Уже к утру завтрашнего дня мы будем на родине…

Встречу с Землей Черных скал Иллирия не пропустила. Утром ей действительно уже удалось встать на ноги. О пережитом недуге говорили только бледность лица и несколько потерянных килограммов. Ирма помогла девушке протереть тело и облачиться в приготовленный для нее, очередной скромный, черный закрытый наряд.

Когда она оказалась на свежем воздухе, не могла не вздохнуть полной грудью, наполняя ее удовольствием, а потом так же непроизвольно подставила с радостью свою лицо к солнечным лучам.

– Как ты себя чувствуешь, Лира?– услышала рядом ненавистный голос.

– Отвратительно,– ответила высокомерно задрав нос.

– Рад, что тебе лучше… Даже едкое чувство юмора вернулось…– проговорил с улыбкой, подходя ближе,– посмотри на горизонт,– он указал пальцем вдаль, где сквозь голубовато– серую дымку уже начали прорисовываться очертания города,– это Земли Черных скал… твой новый дом…

ГЛАВА 3

Если бы Иллирию попросили нарисовать в воображении землю Зверя, ни разу ее не видя в реальности, она наверняка бы представила все именно так, как сейчас перед ее глазами… Словно сама природа здесь жила по канонам, установленным безжалостным правителем этого края… По мере того, как корабли приближались к берегу, и на горизонте вырисовывались его острые, черные грани, море становилось все более мутным, неспокойным, пенистым. Огромные волны бились об игольчатые скалы цвета вороньего крыла, блестящие от постоянно орошающей их влаги. Там, где все же не было непроходимого забора из скал, виднелся берег, и Иллирия с изумлением заметила, что здесь он был отнюдь не песчаным, а покрытым мелкими серыми камнями. Воздух здесь был тоже каким– то серым, давящим, висящим свинцовым туманом, но при этом отрезвляюще свежим, бьющим в голову зарядом озона. Ей было зябко. Тело била мелкая дрожь– и от реального, физического холода, и от внутреннего тремора… Конечно, она волновалась… Словно эта неприветливая, мрачная земля была живым существом, и ее сейчас везут с ним на встречу…

Почувствовала, как на ее плечи опустилось нечто теплое и тяжелое, инстинктивно подняла руки к плечам и почувствовала мягкость пушистого меха.

– На рассвете здесь всегда очень ветрено и прохладно… К полудню распогодится..– констатировал невесть откуда материализовавшийся на верхней палубе Зверь. Кажется, она только что видела, как он заходил со своими военачальниками в каюту капитана, а теперь уже был здесь…

– Думаешь, моя земля уродлива на фоне блеска твоего золотого города?– спросил с усмешкой, заметив ее взгляд, устремленный вдаль.

– Любая земля имеет свою красоту, Зверь… Я мало что видела… Путешествовала только по своему королевству… Там тоже были разные места… Первозданные водопады, суровые горные гряды, песчаные дюны… Везде можно увидеть красоту…

– Разве ты видела красоту в пустыне? Мне казалось, тебе не терпелось оттуда вырваться…– повернулся к ней, одарив многозначительным взглядом.

– В пустыне я видела самое красивое небо на свете…– ответила спокойно, встречая этот взгляд.

Лицо Эмиля на секунду дрогнуло… Он словно бы колебался, что сказать дальше, но решил промолчать…

– Надеюсь, в Землях Черных камней ты тоже найдешь что– то «самое красивое»…

Иллирия промолчала, чувствуя на себе его внимательный взгляд, но сама не отрывалась от созерцания открывающегося пейзажа…

– Как только мы пришвартуемся и соберемся на берег, покрой лицо и волосы платком, Лира… За тобой придут… Сопроводят к лектике и доставят во дворец…

– У вас так положено? Почему всякий раз ты заставляешь меня прятать лицо?– спросила невзначай, бросив ему в спину. Зверь остановился, обернулся, но оставил ее вопрос без ответа, снова одарив ее каким– то странным, двусмысленным взглядом…

– Увидимся,– сказал безапелляционно и удалился…

***

Спуск на берег был суматошным. Лира с равнодушным опустошением на душе смотрела, как услужливо бегали многочисленные слуги и воины, встречавшие корабли на берегу. Зверь выходил далеко не в первых рядах, лишь тогда, когда была построена торжественная церемония его встречи из многочисленных всадников– ожидавших захода кораблей на берегу и прибывших из плавания вместе с ним. Женщин среди них не было, только мужчины на лошадях. Когда он сходил на сушу, пришли за Иллирией. Односложно, но уважительно пригласили ее на выход. Девушка поспешно закрыла лицо накидкой, укуталась в пушистый мех и проследовала за провожатым. Она еще с утра хотела спросить Эмиля, где Ирма, но не успела… Что же, постарается сделать это уже во дворце, если получится… Присутствие рядом хотя бы одного знакомого человека было бы кстати, она бы так хотела хотя бы такой поддержки в этот непростой момент… Только кто сказал, что его ее желания будут волновать…

Когда девушку вели к ее лектике, в хвосте процессии, она не могла не почувствовать на себе заинтересованные взгляды воинов и придворных на конях и самый тяжелый, его взгляд, который буквально прожигал… Хотела она того или нет, но чувствовала его, даже против воли… Мысленно она была благодарна за то, что повязка на лице и объемная шуба давали ей возможность хотя бы психологически почувствовать себя защищенной от этих взглядов.

Они ехали недолго. Дворец Зверя располагался на вершине крутой скалы, но прямо на берегу. Пугающее, грозное зрелище. Вымощенный из огромных тяжелых черных камней, он нависал над морем каким– то вселяющим первобытный страх чудищем… Острые пики его башен протыкали низкое, тяжелое небо, а многочисленные окна, в которых горел желтый свет– было понятно, все внутри ожидали приезда хозяина– напоминали злые глаза этого самого чудища. Лира поежилась…

Как только огромные массивные ворота распахнулись, пропуская через выскочивший над глубоким рвом черным языком из глотки чудища нависной мост, процессия заехала внутрь. Раздалась веселая, ритмичная музыка. Стало намного теплее, словно сам воздух здесь, внутри был другим… Оглядевшись по сторонам, Лира сразу поняла, почему – по всему периметру огромного двора в больших металлических чанах пылали костры. Вход во дворец венчала длинная красная дорожка. По обеим ее сторонам висели черные флаги с красными точками– символ власти Зверя, такой же, какой украшал его устрашающий и вселяющий ужас во врагов шлем. Вдоль всего прохода в помпезных нарядах стояли придворные. Иллирия, наконец разглядела среди присутствующих немало женщин. К своему удивлению, они не были закрыты, как она сейчас. Да, мода была иной– наряды в более мрачных тонах, более закрытые из– за погоды, но довольно вызывающие по фасону и крою– подчеркивающие достоинства фигуры толстыми утягивающими ремнями, кожаными элементами, глубокими вырезами– декольте на груди. Волосы дам были распущены или лишь слегка убраны по бокам… Для нее это выглядело несколько странным. В Землях Золотых песков было непринято выходить на публику без высокой собранной прически… Многие женщины украшали свои темные наряды яркими красными акцентами в виде брошей или специального нанесенного на губы алого состава, видимо, тем самым делая отсылку к цветам власти Зверя…

Он с легкостью спрыгнул с коня под овации и оклики присутствующих. Иллирия нервно сглотнула, когда Эмиль вдруг обернулся и одним кивком приказал ей следовать за ним. Слуги помогли ей спуститься с лектики. А дальше Лира прошла самые волнительные пять метров в своей жизни, чувствуя, как прожигают ее десятки заинтересованных глаз собравшихся. И снова в душе благодарность за то, что удалось сокрыть себя одеждой от этих взглядов.

Они прошли внутрь. Она позади, и он размашистым шагом впереди с каким– то пожилым услужливым, но крайне помпезно одетым мужчиной, который на ходу быстро рапортовал Зверю о раскладах на месте. Проследовали в большой освещенный зал, оставив большую часть народу позади. Иллирии стало жарко, но она не спешила снимать с себя предоставленную одежду, так и стояла в нерешительности в стороне у входа. Через какое– то время удалился и мужчина в помпезном костюме.

Раздались веселые женские голоса, смех, музыка. Лира подняла глаза на новые звуки и вдруг увидела, как отворилась дверь напротив и оттуда выплыли, подобно нимфам, пять– шесть красавиц в довольно открытых, откровенных нарядах, но тоже выполненных в темных тонах… Они были разными– брюнетки, блондинки, рыжие… Очень высокие и худые, и наоборот, миниатюрные и сочные. Чуть отдельно, величественно и грациозно себя несла девушка в центре. Ее волосы цвета вороньего крыла переливались серебром при свете многочисленных лампад.

– Господин, Вы принесли в этот Дворец солнце и свет!– воскликнула она, озаряя свое лицо самой искренней и прекрасной улыбкой, какую только доводилось видеть Лире в своей жизни.

Словно дождавшись ее отмашки, другие девушки тоже начали вторить красавице, рассыпаясь в восторгах и вздохах и буквально обволакивая Зверя своими прикосновениями, и заигрываниями.

– Кларисса, с каждой нашей новой встречей ты только краше,– произнес Эмиль, притянув девушку к себе и впившись в ее сочные губы.

Иллирия стушевалась, непроизвольно отводя глаза. В этот момент ей хотелось бы стать невидимкой… Но желанию не суждено было исполниться.

Стоило парочки разомкнуть объятия, взгляд брюнетки скользнул по фигуре Лиры. Эмиль увидел вспыхнувший интерес и повелительно, одним движением руки, подозвал Лиру ближе, к себе.

– Познакомься, Кларисса. Это Иллирия. Красавица из Земли Золотых песков. Мое ценное приобретение. Она войдет в мой сад удовольствий… Станет еще одной моей наложницей… Лира, можешь снять с лица повязку. В присутствии девочек и ближайших приближенных тебе разрешено не прятать лица. Это Кларисса, моя фаворитка. Надеюсь, вы сдружитесь.

Девушки заинтересованно осмотрели друг друга и молча кивнули.

– Лира неопытна, Кларисса… Я только вкусил ее тело. На корабле она перенесла странную лихорадку, все еще слаба, так что прошу, позаботься о ней… Лира, а тебе нужно будет во всем слушаться Клару. Она проводит тебя в мой гарем и расскажет, что к чему…

Лира молчала, опустив глаза в пол. Внезапно снова накатил шок неверия… Что она делала здесь… Униженная, стоящая в тени его грозного величия, низведенная до уровня «девочки из сада удовольствий»… И только когда поняла, что воцарилось странное, напряженное молчание и снова подняла глаза на них, поняла, что оба с мрачным, строгим видом смотрят на нее… Конечно, они ожидали ее услужливого согласия, поддакивания… Она догадалась только сейчас…

– Да, я все поняла…– проговорила сиплым, не своим голосом.

– Надо говорить «да, господин»,– поправила ее раздраженно Кларисса,– девушка очень красива, моя любовь, но теперь я вижу, насколько неопытна… Ей действительно многому придется научиться.. И далеко не только тому, как приносить Вам удовольствие, но и как вести себя в приличном обществе…

ГЛАВА 4

Стоило Иллирии и Клариссе остаться наедине, сладко– восторженное, нежное выражение на лице брюнетки тут же пропало. Теперь она смотрела на Лиру враждебно, настороженно, почти с ненавистью. Казалось, от того, чтобы погрузиться в черную бездну этого разрушительного чувства, ее останавливали только сомнения, насколько эта новая девица дорога Господину, насколько велика угроза соперничества, исходящая от нее…

– Уж не знаю, за какие заслуги, но Он даровал тебе отдельную комнату… Небывалая роскошь для простой наложницы… Господин благоволит тебе. Не вздумай его разочаровать,– она то и дело бросала на Иллирию презрительные взгляды, пока они шли по извилистым коридорам мрачного дворца в направлении половины, выделенной под так называемый «сад развлечений» Зверя…

– Сейчас здесь нас встретят двое… Имей ввиду, они для тебя цари и боги… Самые важные люди, после Господина, конечно… Хотя… Иногда немилость одного из них может означать для девицы куда большие бедствия, чем немилость Зверя… Старуха– это Герра, надсмотрщица гарема. Ужасно противная бабка, злая и мстительная, чувствующая свою безоговорочную власть. Господин ей очень доверяет, потому что она держит девиц в узде, не допускает беспорядка… Эсмер– евнух… Не удивляйся, он мужчина, просто оскопленный… У него нет тяги к женщинам, он безопасен, но глаз его все равно умеет по– мужски примечать то, что может понравиться господину… «Сад развлечений»– это не только про услады в постели… Это про танцы, искусство, пение, красивые, сладкие речи… Иногда господин приглашает туда своих друзей и особо приближенных подданных– военачальников и членов своего совета… Именно Эсмер умеет отыскать в каждой девочке ее драгоценный камень и огранить, как он сам говорит…Это огромная власть, Лира… Благодаря ему самая обычная рабыня может стать ярким благоухающим цветком «сада развлечений»… Если Герра– это плетка гарема, то Эсмер– его ласкающая рука… Но не забывай, и она может ударить наотмашь… Постарайся вести себя с ними кротко и сразу запоминай, все что они тебе говорят… Иначе никто тебе не поможет…

– Даже твой господин?– скептически произнесла, наконец, Лира, нарушив молчание.

Кларисса хмыкнула, снова посмотрев на Лиру с удивлением.

– А ты строптива, рабыня…– сказала, внимательно ее рассматривая,– в тебе дух противоборства… Ничего, Герра быстро его сломит… Даже не сомневайся… И нет, господин тебе не поможет… У него слишком много важных дел, чтобы интересоваться распрями и раздраями в гареме или проблемами очередной постельной игрушки…

– Тебе нравится это?– спросила Иллирия через какое– то время.

– Что именно?

– Целовать его в губы и при этом улыбаться его новой наложнице… Делить его с другими, ревновать… Разве это не унизительно?

Кларисса хмыкнула, резко останавливаясь и разворачиваясь к Лире.

– Послушай сюда, нахалка,– бойко начала она,– ты даже представить не можешь, как хорош Зверь… Во всем… За то место, которое я занимаю, я пойду на всё и вытерплю всё… Я слишком дорожу своим положением… И если ты, наивная дурашка, полагаешь, что сможешь меня сместить, горько ошибаешься.

Иллирия усмехнулась.

– Ты даже представить себе не можешь, как я мечтаю оставить это место только тебе… Сбежать отсюда и никогда не видеть этой мрачной, уродливой земли… За это я тоже пойду на всё… Я не хочу вашего Господина! Я ненавижу его! Желаю ему смерти!

– Замолчи, сумасшедшая!– зашипела, боязливо озираясь по сторонам, Кларисса,– прибереги свою болтовню для палача, когда он придет тебе рубить голову за длинный язык, а меня не вплетай в свое сумасшествие!

Через минуту она добавила почти шепотом.

– Только не пытайся бежать, наивная… Ты сделаешь только хуже… от Зверя не уйти… Прими его власть… Со временем ты смиришься… Полюбишь… Все любят… Нет ни одной женщины, кто бы попала в объятия Эмиля и осталась к нему холодна… А ревность… Ревность– самое глупое из чувств… Оно бессмысленно… Смысл ревновать солнце к каждому живому существу, которое оно согревает своим светом… Все мы– ничто в сравнении с Ним… Зверь слишком велик, чтобы принадлежать одной женщине… Я счастлива хотя бы тем, что могу ему доставить удовольствие и радость… Лаской, послушанием, умениями… Даже то, что сейчас я трачу свою время на тебя по его приказу– это уже есть мое счастье…

Так, незаметно, они дошли до массивных дверей гарема.

– Фаворитка Зверя!– раздался громкий голос стражей. Двери распахнулись, пропуская Клариссу и Иллирию внутрь. На вошедших с интересом уставились девушки, возлежащие на удобных пуфиках в большом просторном зале с фонтаном по центру, утопающем в зелени и цветах. Вот уж точно, «сад развлечений»…

– Тебе повезло, Лира,– произнесла невозмутимо Кларисса,– судя по всему, обоих надзирателей нет… Так что ты можешь пока выдохнуть.

– Эй, вы,– обратилась она повелительно к одной из прислужниц,– покажи комнату этой девушки…

Через минуту Иллирия с облегчением вздохнула, оказавшись в своих собственных покоях, подальше от глаз девушек…

– А ты? Где живешь ты?– спросила она просто для красного словца уходящую Клариссу.

Та улыбнулась триумфально– снисходительно.

– Я фаворитка, милочка… На меня не распространяются законы гарема… У меня свое крыло дворца… А тебе я советую закатать язычок… Не знаю, способен ли он уже доставлять удовольствие Господину, но вот неприятностей тебе может точно доставить уйму… Это мой единственный тебе совет… В остальном, дорогуша, на войне, как на войне… Каждый за себя… Я никогда не стану тебе другом, пусть и буду петь сладкие песни перед Господином… Так что берегись… Не пытайся встать у меня на пути…

Уже в дверях она снова повернулась на Иллирию.

– Да, совсем забыла сказать, вечером Господин будет расслабляться в своей купальне… Ты тоже приглашена… Разумеется, слово «приглашена» здесь использовано для красоты… Тебе приказано там быть. После заката за тобой придут… И у тебя появится возможность показать ему и нам всем, чего ты стоишь как любовница…

– По..подожди…– с недоумением снова окликнула ее Иллирия,– что значит «показать ему и нам всем»… Там будет…

– Господин любит принимать ванны со своими цветочками из сада развлечений… Часто это не только простые купания… Фантазия Господина не знает границ, – хихикнула напоследок Кларисса, хитро посмотрев на Лиру, и была такова…

***

За Иллирией правда пришли спустя какое– то время… Она даже не поняла, много или мало прошло с тех пор, как Кларисса покинула ее, оставив метаться по маленькой комнатушке– клетке, словно тигрицу… Раздираемую страхами и неизвестностью… Она нервно кусала губы, понимая, что ее унижения только начинались… Зверь только входил в кураж… И здесь, в окружении этих безвольных, ограниченных девиц его «сада развлечений», весь мир которых сводился к тому, что происходило у них между ног, подвергать ее все новым и новым формам издевательств– ментальных и физических– ему будет только легче…

Далеко идти не пришлось. Купальня, как выяснилось, располагалась в части дворца, отведенной под гарем… Она и двое женщин– прислужниц, сопровождавших ее, подошли к тяжелым, массивным дверям, украшенным черным литьем. Они распахнулись, и девушку буквально втолкнули в паркое помпезное, довольно просторное помещение… Лира не сразу сориентировалась, что ей делать. Опасливо сгруппировалась и прижалась к стене. Огляделась по сторонам. Купальня Зверя чем– то отдаленно напоминала ту, которая была во дворце самой Иллирии, с той лишь разницей, что казалась намного темнее и интимнее… Пол и стены просторного помещения украшал угольного цвета блестящий мрамор, в отражении которого плясали языки пламени от многочисленных факелов по всему периметру купальни. Играла чувственная музыка, при том, стоило Иллирии вглядеться в происходящее, она к своему шоку обнаружила, что музыкантами выступали полностью обнаженные девушки, составляющие квинтет. Другие красавицы танцевали, исполняя замысловатые пируэты перед «виновником торжества», расположившемся по центру в большом бассейне, над которым раскинулся огромный стеклянный купол… Наверное, вид оттуда на небо мог быть красивым, и даже привлек бы Иллирию, если бы не чувство стыда, агонизирующее по всему ее телу. Никогда, никогда еще она не чувствовала себя более ничтожной и униженной, чем сейчас, один на один с этим логовом разврата и порока, в который ей вот– вот придется окунуться вопреки своей воле… По обе стороны от Зверя сидели нагие девицы. Другая, тоже полностью обнаженная, стояла позади– и делала ему массаж шеи и головы, совершенно голая Кларисса пристроилась на бортике купели рядом, звонко смеялась и что– то рассказывала Зверю, а тот с интересом слушал, небрежно улыбаясь. Он был заметно расслабленным и довольным. Сытый Зверь. Пожалуй, Лира видела его таким лишь один раз– после того, как он изнасиловал ее…

Она почувствовала Его взгляд сразу… Содрогнулась. Захотелось еще сильнее вжаться в стену… Слиться с ней… Испариться… Как же она ненавидела этот взгляд. Тяжелый, темный, торжествующий… Внимание Зверя к Лире не осталось незамеченным Клариссой. Она тут же перевела глаза на нее – и играющая еще мгновение назад на ее лице улыбка от воркования со Зверем застыла теперь в неприятном оскале. Иллирии здесь не были рады… Вмиг Лира почувствовала на себе еще несколько глаз, внимательно, с настороженным интересом и ревностью ее осматривающих…

– Лира! Добро пожаловать!– Зверь развел руки в приветливо– гостеприимном жесте, отчего вода выплеснулась из купальни, – не слишком ли тепло ты одета для столь горячей обстановки? Или все никак не можешь согреться, Земли Черных скал слишком холодны для тебя? Так иди быстрее к нам, мы тебя согреем,– Кларисса деланно захихикала над словами мужчины, а Лиру передернуло от отвращения.

Она действительно была одета неуместно для этой странной оргии одного самца с кучей безропотных утроб, другими словами она не мгла назвать пребывающих в экстатическом возбуждении девиц, только и жаждущих его внимания… Закрытое на длинный ряд пуговиц дорожное платье было единственной вещью в ее гардеробе. За часы пребывания в гареме никто даже не удосужился ей предложить и стакана воды, не то, чтобы дать возможность переодеться и привести себя в порядок… Впрочем, сейчас ее это даже радовало, а не расстраивало… Она не хотела быть для него красивой, не хотела чувствовать себя наряженной ради развлечения другого куклой…

– Клара, почему моя наложница приходит ко мне в купальню неподготовленной?– более строго спросил Эмиль, не отводя глаз от Лиры,– я ведь просил о ней позаботиться…

– Простите, господин, я думала, Герра займется ею…– начала услужливо– боязливо отвечать Кларисса, правда, в ее голосе неизбежно сочилась наигранность… Возможно, недалекая красавица нарочно не стала помогать Иллирии, решив, что ее непрезентабельный вид может его отпугнуть… Логика глупой женщины…

– Герра сейчас не в гареме и вернется только вечером, ты знала об этом…

– Если прикажете, тут же отошлю ее обратно, чтобы не смущала Вас своим неподготовленным видом…

Эмиль усмехнулся, переведя, наконец, взгляд на Клариссу. Он читал наивную девчонку, как открытую книгу. Но эта скрытая ревность, граничащая с идиотизмом, его даже забавляла… Ревность действительно делала человека глупым… Он знал это и ненавидел это чувство… И в то же время, хотел, чтобы его ревновала… Другая… Та, которая всем своим видом сейчас демонстрировала отвращение, стоя перед ним…

– Неподготовленная? Это мы сейчас исправим… Раздевайся, Лира… В купальне тебе не нужна одежда…– его голос прозвучал хрипло, даже жадно…

Музыка продолжала играть, но несколько тише… Словно даже музыкантши хотели расслышать их диалог, а когда раздалось ее слабое «нет», и вовсе наступила гробовая тишина, оборвав чувственную мелодию на дисгармоничном аккорде…

Эмиль слышал ее отказ. Ни один мускул не дрогнул на его лице, зато глаза… Они так сейчас жгли своим затаенным внутренним гневом, что все вокруг плавилось.

– Вы, двое… Подойдите и разденьте ее… Будет сопротивляться, держите за руки…– обратился кивком головы к двум девицам по бокам.

Тут же возле Лиры материализовались две прислужницы, умело скрутившие ее и обездвижившие…

Пуговица за пуговицей, ее платье стало открывать вид на идеальную белую кожу. Под ним она была совершенно обнаженной. От взволнованного, учащенного дыхания грудь девушки вздымалась. Она не сопротивлялась, держа величественную осанку, но ее взгляд опалял таким вызовом и решимостью, что смотрящие пристально на происходившее девицы испуганно перешептывались, поражаясь ее молчаливой дерзости…

Эмиль оперся мускулистыми жилистыми руками о бортики купальни и сел на его край, бесстыдно расставив ноги. По его натренированному идеальному телу стекали струйки воды, играющие блестящими всполохами в свете лампад.

– Кларисса, рот,– приказал он, все так же не отрываясь от Лиры.

Фаворитке не нужно было повторного приглашения. Она проворно поднырнула к Эмилю и тут же сомкнула губы на его возбужденном, пульсирующем достоинстве. Он схватил ее за волосы и задвигался яростнее, пользуя девушку. Как только последняя пуговица оказалась расстегнутой и с ее плеч сняли платье, нагота Лиры стала полностью на виду.

Он впивался глазами в мраморно белое тело Иллирии и рычал, а Кларисса стонала, причмокивая.

Лира не могла на это смотреть. Ее желудок буквально крутило от острых, болезненных спазмов. Тело жгло…

– Этот урок от моей фаворитки для тебя, девочка Лира… Ты следующая.. Опустишься на колени и примешь меня в свой рот, который следует отучить говорить «нет» своему господину.

В ту же секунду ее глаза сверкнули.

– Нет, – повторила она громче и увереннее, чем в первый раз, продрав горло и вызвав еще более громкие, боязливые перешептывания среди девушек…

Эмиль злобно выдохнул. Откинул голову назад. Задвигался во рту Клариссы еще более неистово, пока не начал молча содрогаться в оргазме. Девушка покорно и умело принимала его, хотя по тому, как остервенело, до побеления кожи на костяшках кистей, ее руки сжимали бортики купели, было понятно– ей непросто дается эта «ласка» господина.

Когда волны удовольствия затихли, он отодвинул Клару, одобрительно похлопав ее по щеке, а потом тут же вылез из купели и, оставляя за собой водяной след, проследовал к Лире, теперь невольно пытавшейся вырваться из крепкого захвата прислужниц.

Бесцеремонно накрыл ее груди своими мокрыми руками, прочертил влажный след ладонями по ее талии и бедрам, резко прижал к себе, и, не дав возможности прийти в себя, подхватил, заставив обвить ногами его бедра. Они оба были полностью голыми, но Зверя это абсолютно не смущало. Лира пыталась трепыхаться в его руках, но безрезультатно. Он еще сильнее вдавливал ее в себя, и с ужасом девушка понимала, что его член снова наливается возбуждением, чувствуя твердость, упирающуюся в ее плоть. Двери гарема распахивались перед ними одна за другой, пока они не оказались в просторной комнате– спальне, видимо, той, какая использовалась им для любовных утех.

Он положил ее на кровать, снова не дал опомниться, тут же пристегнув так и остававшиеся на ее запястьях золотые браслеты к цепям в изголовье. Собственнически окинул ее тело горячим взглядом. Опустил руки на полные груди, поиграл с сосками. Погладил атласную кожу, уловив быстрое, как метеор в небе, биение сердца.

– Ну что, девочка Лира, страшно? Теперь, когда я так рядом и ты понимаешь, какими будут последствия, уже не так просто говорить мне «нет»?– посмотрел на нее с ухмылкой.

– Как же ты жалок, гроза всего Идона… Теперь, когда ты заковал беззащитную женщину в оковы, очень просто получить от нее то, что добровольно она никогда не даст?– выплюнула ему в лицо, в очередной раз дернувшись в своих путах,– давай начни теперь запугивать меня тем, что причинишь боль моим придворным… Ты только и способен, что запугивать и брать силой, Зверь…

Эмиль замер… Его лицо тут же почернело, а глаза налились кровью от ярости…

Казалось, в нем борются два начала– одно требовало крови и боли нахалки, лежавшей под ним, другой пытался успокоиться, чтобы нанести ответный удар более тонко, изощренно… Но от этого не менее больно и травматично…

Опустил руку на ее шею. Сначала сжал потом все– таки ослабил хватку. Видимо, «второй Эмиль» одержал верх над первым. Погладил ее тонкую шею, большим пальцем чуть надавливая на пульсирующую венку.

– У тебя сейчас есть последний шанс покориться мне и стать послушной девочкой, Лира… Понимаю, что тебе еще многому придется учиться… Учиться покорности послушанию, но я окажу тебе великую привилегию– буду терпимым к твоему обучению… Если же ты продолжишь вести себя, как идонская пиранья, последствия для тебя будут гораздо менее приятными…

Лира закрыла глаза на секунду. Улыбнулась. А когда снова посмотрела на него своими золотыми омутами, в которых он тут же утонул, подарила ему смачный плевок.

– Держи свой ответ, Зверь…

Выбор был сделан. Эмиль уже не сдерживал гнева. На его лице играли желваки, а грудь яростно вздымалась.

– Прислужницы!– громко закричал он,– отведите глупую строптивицу к Герре, которая, должно быть, уже вернулась в гарем, и скажите, что Зверь приказал показать девочке, что бывает с непокорными рабынями в Землях Черных скал. Завтра я отбываю в поход по своим владениям. Вернусь через четырнадцать лун. К этому моменту я хочу видеть полностью готовую наложницу…

ГЛАВА 5

– Хорошо, – обошла ее по кругу, плотоядно рассматривая, буквально пожирая.

Лицо старухи исказилось в какой– то злорадно– голодной, плотоядно– порочной гримасе…

– Держите ее, вы, двое, крепче… Кобылка так и норовит вырваться… Наивная… – злобно засмеялась.

Иллирия все еще плохо соображала. Она успела было погрузиться в тяжелый, беспокойный сон, как вдруг, среди ночи, ее растолкали, выволокли в общий зал чьи– то сильные, настырные руки, а потом начался этот унизительный, гадкий осмотр…

Две надсмотрщицы крепкого телосложения со всей силы сдавливали ее руки, словно крепкими путами, в то время, как появилась эта мерзкая Герра, которая тут же, одним движением, содрала с Лиры тунику, презрительно ей брошенную, когда выводили из покоев Зверя.

– Про новую птичку Зверя говорят все… Не успели мы достичь пределов дворца, как слухи заполнили мои уши, как ливень канавы… И правда, очень хороша девица… Посмотрим поближе…– снова гадкая усмешка, от которой Лире захотелось выцарапать старухе глаза. Она уважала почтенный возраст, относилась к тем, кто намного старше с пиететом и почтением, иногда со снисхождением… Но эта… Вызывала в ней только неприязнь… Наверное, все дело было в этом жутком, грязном взгляде… Он пачкал похотью, пачкал пороком… И в отличие от того порока, который посылал взгляд Зверя, не манил предательски, а сулил лишь большие унижения и деградацию…

Женщина обильно намазала маслом свои руки и подошла к Лире. Подняла голову за подбородок, оставляя на лице девушки блестящие липкие следы.

– Какие глаза… Чистая золотая патока…– проговорила, вглядываясь в ее лицо и перемещаясь теперь скользкими руками ниже по телу. Провела дальше.– Шея… Тонкая, как у лебедя… Спина… Посмотрите, курицы, какая стать… Эта рабыня держится как госпожа… Эти груди…– сильно сжала налитые полушария Иллирии, отчего девушка снова задергалась, пытаясь вырваться,– эти темные соски, словно две спелые вишни… Они сводят Его с ума, я точно знаю… Живот… Упругий и мягкий одновременно… Бедра,– руки Герры бесцеремонно заскользили по ягодицам,– налитые, изогнутые, подобно изгибу гитары…А теперь самое интересное… – Пальцы проворно нырнули Лире межд ног– и она выдохнула злобно сквозь зубы… От старухи не осталось незамеченным ее напряжение, она снова улыбнулась, оголив свои кривые пожелтевшие зубы, – Тугое лоно, наверняка розовое, так и зовущее… Это мы еще изучим… Он был нетерпелив, девочка? Когда входил в тебя первый раз, желая сорвать твою невинность первым? Хрипел от экстаза?

– Пошла вон, старуха,– выплюнула сквозь зубы Лира. Та в ответ лишь скривила рот в гримасе насмешки. Снова бесцеремонные движения по ягодицам девушки –и на этот раз ее палец проник туда, куда Лира даже ожидать не могла… Снова инстинктивные попытки увернуться, остановить этот поток унижения… – и тут тугая.. Ооо, я бы могла разработать тебя, подготовить для него, обожаю ломать неопытных малышек, но… Господин хочет сам… Понимаю… Это тело хранит в себе столько скрытых источников для развлечений… Подчинять такое, пробовать, наказывать– это чистое удовольствие…– хмыкнула порочно,– ты просто подарок, девица… Даром, что строптива… С твоим телом ты бы быстро поднялась в фаворитки, потеснив глупышку Клариссу…

С этими словами волосы Иллирии рассыпались каскадом по плечам, так как Герра вытащила из них заколку.

– Богиня, не иначе… Только на эти волосы посмотрите…Первоклассная красавица… Даже жаль портить такую красоту дисциплиной… Будешь меня слушаться?– постучала наигранно по щеке Лиры…

– Пусти меня, тварь…– прошипела та в ответ.

Герра усмехнулась.

– Ничего, сейчас мы растолкуем красотке, что к чему.. Пойдем– ка на небольшую экскурсию, милая… Пришло время познакомить тебя с "садом развлечений" великого Зверя… И поверь мне, сегодня ты увидишь не только цветущие клумбы.. Я покажу тебе, что мы делаем с капризными сорняками, посмевшими портить идеальную красоту созданных мною цветочных композиций…

Лиру вели по просторным залам гарема совершенно голой… Никто не удосужился предоставить ей хотя бы клочок одежды, скорее всего, чтобы еще больше унизить, показать её место… Так делали с самыми низкосортными невольницами, лишая их последней призрачной преграды, позволяющей чувствовать себя человеком.

– Итак, малышка, тебе посчастливилось попасть в самый шикарный из гаремов правителей нашего времени. «Сад развлечений» Зверя славится на весь Идон, столь же, сколь величие его владельца… Любая девка убила бы за право занять твое место, милочка… А мужчины от одной только мысли взглянуть на сокровища, скрытые за стенами этого прекрасного дворца, готовы посворачивать друг другу шеи… Только избранным сюда есть вход– и как обитателям, и как гостям… Только самые красивые девушки попадают сюда для услады Господина… Только самые приближенные, самые достойные из мужей допускаются Зверем на праздники в саду… Не всем из обитательниц могут представать перед взорами других мужчин, выбор осуществляет сам Зверь… Но… Те, кто допускается, не жалуются… Часто Господин дарит приглянувшуюся красотку другому хозяину… Возможно, ты тоже здесь не задержишься… Будешь передана кому– то еще… Особенно если продолжишь вести себя так же глупо, как вела сегодня в купальне… Девушки мне все успели рассказать…

Лира молчала… Сейчас ее почему– то охватила какая– то жуткая, тотальная апатия… Она ненавидела все и вся вокруг, и в то же время, не удивлялась уже ничему… Что могло ее ожидать? Только еще больше боли– моральной и физической… И еще неизвестно, что из этого приносило большие страдания…

– Посмотри сюда,– Герра манерно махнула рукой в сторону широких дверей, те театрально распахнулись, открывая вид на шикарные, помпезно украшенные покои. Их богатое, светлое убранство диссонировало с общим мрачным антуражем дворца Зверя,– здесь обитает фаворитка Господина. Ее жизни бы позавидовала сама королева… Богатство, золото, почет и уважение, сладкие объятия лучшего их мужчин Идона…– старуха говорила нараспев, пытаясь, видимо, произвести впечатление на Лиру. – Господин не жалеет средств на своих любимиц… Массажи, наряды, наслаждения… Подумай, какие возможности перед тобой откроются…

Иллирия невольно усмехнулась… Промолчала, но одарила старуху таким презрительно– скептическим взглядом, что та невольно дернулась, явно уязвленная. Тоже никак не ответила на ее реакцию. Они прошли дальше.

– Это общий зал для послушных девочек… Тоже комфортно и красиво…

Здесь Лира уже была в самом начала и встретила немало одалисок, с любопытством и ревностью оглядывающих ее, заходящую в компании Клариссы в гарем. Огромный зал, утопающий в зелени, венчал фонтан.

– Днем здесь играет красивая музыка, разносят щербет и другие сладости… Ночью в этом зале иногда бывает веселье– танцы, наслаждения… Господин может прийти сюда к нам… Сам или с сопровождением… Девочки любят такие вечера… Это возможность реализовать мечту… Заполучить внимание Господина, подняться выше, сделать свою жизнь еще более сладкой…

– Сладкая жизнь…– процедила сквозь зубы Лира,– это вы называете сладкой жизнью? Все эти девушки– либо идиотки, либо слабачки… Даже рабыня, вынужденная работать в тяжелых условиях, чтобы выжить, и то имеет право сохранять за собой больше достоинства, чем все эти несчастные… А Вы… Вы просто паразит на теле этого уродства… Наслаждаетесь своей убогой властью над низменными инстинктами господ и безысходным отчаянием рабынь, лишенных выбора… Изображаете из себя важную птицу, но вы ничто и никто… Если думаете, что он вас ценит, ошибаетесь…

Герра хмыкнула.

– Все думают, это так просто… Содержать идеальный гарем с покладистыми красавицами… Но это далеко не так, Иллирия… Секрет этого места не только в красоте и талантах его обитательниц, не только в их отчаянии или наоборот желании подняться выше… Дело в порядке и послушании, опыте и выносливости… И за всеми этими словами стоит тяжелая работа, дисциплина, тренировки… Поверь мне, в этом деле я лучшая… Нет на свете женщины, которую бы я не прогнула для Господина…

– Ваш Господин ничтожен, если просит Вас делать то, что не способен сам… Сделать так, чтобы женщина сама, добровольно захотела его…

– Женскую глупость и упрямство ведь никто не отменял, дорогуша,– они шли все дальше и дальше, – наивно полагаешь, что Господину есть дело, что я делаю с его цветочками? У него много и без того забот… Женщины здесь нужны не для того, чтобы создавать ему сложности и головную боль, а наоборот, для отдыха… Остальные недоразумения– это частности… А теперь внимательно смотри, в шаге от чего ты сейчас стоишь…

Перед ними снова открылись очередные тяжелые двери, пропуская их теперь в холодное, мрачное помещение. Иллирия огляделась по сторонам и сразу поняла, что огромная комната перед ней более напоминает пыточную с какими– то странными приспособлениями по стенам…

– Я горжусь этой частью «сада развлечений»,– самодовольно хмыкнула Герра,– я называю ее «инстументальной»… Здесь есть все, чтобы «окультурить» дикие, непокорные сорняки и превратить их в красивые цветочки с моих клумб… Посмотри по сторонам, Лира… Внимательно…

Уродливые агрегаты, огромные фаллосы, цепи, закрепленные к стенам… Все здесь говорило о том, что несчастных, осмелившихся отказать Господину, подвергали самым унизительным, болезненным экзекуциям… Лиру передернуло от отвращения…

– Не думай, здесь не только делают больно… Здесь учат… Не все рождаются сортовыми розами, девочка моя… После того, как женщина поступает в пользование Зверя, ее отправляют на «воспитание» ко мне. Учат и вполне традиционным вещам, если девка сопливая– как красиво говорить, как двигаться, петь, танцевать, одеваться, но и, конечно, умению удовлетворять господина всеми возможными способами… Прежде всего, тренируют тело… Выносливость мыщц– это главный навык в постели с таким, как Зверь… Опытным, ненасытным, жадным до ласк… Ты уже успела это прочувствовать?

Лира промолчала, мрачно озираясь по сторонам..

– Ты знаешь, испокон веков лучшими одалисками считали тех, кто был способен удовлетворить мужчину, который даже не шевелился во время акта… Их лоно было столь сильным, что простых его сокращений хватало, чтобы сделать мужчину счастливым и довести до пика… Все мои девочки обладают этими навыками… После обучения я устраиваю им экзамен… Впрыскиваю во влагалище цветную жидкость и заставляю танцевать на идеально чистом белом покрывале. Если хоть одна капля прольется, девку наказывают розгами, тем самым стимулируя охотнее, лучше и быстрее ее умения доводить Господина до исступления…

– Ты просто гадкая старая извращенка, Герра,– злобно посмотрела на женщину Иллирия, назвав впервые ее на «ты» и по имени…

Та приблизилась к ней вплотную. Заглянула в глаза, опалив своей смердящей похотью…

– Если бы только Он дал мне право указать тебе на твое место… Наглая, высокомерная сука… Проклятая аристократка… Я сразу увидела это по твоей стати… Все еще питаешь иллюзии, что тебя что– то отличает от простой рабыни… Вертишь нос от всех нас… Вертишь нос от Него… Глупая… Ты хоть понимаешь, что ты здесь ничто… Я ведь тебе еще не показывала, что происходит с теми, к кому Зверь теряет интерес… Думаешь, это радостная участь? В лучшем случае, отщепенка оказывается на кухне или скотном дворе– убирать за свиньями, чистить курятники или отмывать огромные жирные чаны посуды… А если тебя решат продать в бордель? Рада будешь брать в свой наглый аристократический рот члены простых торговцев за копейки? Не думай, что ты тут навсегда… Не думай, что его интерес к тебе будет гореть вечно… Зверь быстро наиграется и забудет о тебе.. И только мне будет оставлено право решать твою судьбу… И поверь мне, лучше со мной не ссориться… Подчинись– и возможно, тогда, когда это произойдет, а это все равно произойдет, я устрою твою судьбу лучшим образом… Возможно, даже найду тебе сносного хозяина… А может и придумаю что– то получше… Ты красива… Очень красива…

– Пошла вон, тварь! Мне не нужна твоя помощь и гнилая поддержка,– выплюнула Лира.

Герра прожгла ее злобным взглядом, снова хихикнула и позвала двух надсмотрщиц. Те тут же без лишних команд схватили девушку, крепко зажав ее в тиски своих рук. Секунда– и старуха снова бесцеремонно прощупывала Иллирию.

– Твои бедра накачены, красавица… Я сразу это почувствовала, стоило моему пальцу вторгнуться в тебя, но… С другой стороны, нет предела совершенству… Зверь– уникальный мужчина… Так что… Небольшая тренировка не помешает… Олли, Марти, подведите нашу золотую девочку к столбу терпения… Пусть учится вести себя правильно…

На шее Лиры тут же защелкнулась цепь, за нее резко дернули, заставив девушку склониться пополам в болезненной, неудобной позе. Закрепили ее в таком положении.

Старуха теперь нависала над Лирой, ощупывая ее формы.

– Постой так, красавица… Это положение идеально подходит для тренировки мышц таза. А еще для тренировки непокорных мозгов… Господин запретил мне украшать тебя, как того требуют правила «сада развлечений», но все же он делает тебе два подарка…

С этими словами старуха вытащила из– за пазухи золотое украшение, напоминающее нечто среднее между брошью и сережкой. Покрутила его перед лицом Лиры с гнусной ухмылкой и тут же окликнула кого– то из прислужников.

– Пригласите сюда мастера стигмы… Пора новой кобылке Зверя обзавестись его знаком собственности… А мы тем временем займемся украшением самой главной части твоего тела, девочка…

ГЛАВА 6

То, что последующие дни делали с Лирой, она бы не пожелала даже самому лютом врагу… Жестокая Герра, казалось, превзошла саму себя в изощренных формах пыток девушки, которые, однако, не оставляли на теле ни шрамов, ни рубцов, чего, однако, нельзя было сказать о душе и разуме пораженной королевы…

Правда, про рубцы Лира загнула… Когда в самый первый день, как только ее приковали этой проклятой цепью к стене, в зале вместе с Геррой оказалась некая женщина, пристроившаяся у нее между ног, через мгновение после чего Лира почувствовала острую, агонизирующую боль, она думала, что ее тело разорвут на две части. Герра злобно смеялась, взирая на тщетные попытки девушки увернуться от боли, когда ее клитор прокололи иголкой и вставили ту самую проклятую золотую брошь– серьгу, которую старуха с нездоровым блеском в глазах демонстрировала девушке всего четверть часа назад. Дух ей перевести не дали– одна экзекуторша тут же сменилась другой, и теперь справа на пояснице Лиры после того, как двое других надсмотрщиц надежно ее закрепили своим мощным захватом, кожу начала пронзать острая колющая боль… Герра снова злобно усмехалась.

– Потерпи, красавица, мы же хотим, чтобы ты не уступала в красоте другим цветочкам «сада развлечений»… Идеальное время украсить тебя… Господина не будет почти четырнадцать лун, за такой срок наши украшательства успеют прижиться на твоем теле– и ты сможешь, наконец, предстать перед ним в своей полной красе… Зверю понравится видеть свою метку на твоей атласной коже… А то, что между твоих ног теперь,– похотливо усмехнулась,– принесет еще больше удовольствия вам обоим…

Боль пульсировала, агонизирующе разливаясь по всему ее телу и только усиливаясь от того, что все это время девушке приходилось держать корпус в ужасно неудобной позе, будучи прикованной цепями к стене и полу в согнутом положении… Ее спина и ноги затекли, мышцы, казалось, налились распирающим свинцом и готовы были попросту лопнуть. Шея окаменела, посылая к голове острые всполохи боли. Лира тихо стонала, а когда почувствовала влагу, стекающую по лицу, не сразу осознала, что это ее собственные слезы… Физически тело сдавалось гораздо быстрее мозга… И оно говорило ей, что находится теперь на грани…

Мерзкая старая тварь знала по опыту, когда нужно давать паузы в своих тонких, выверенных экзекуциях. В тот момент, когда разум и сознание Лиры, казалось, были готовы предать ее, она позволяла надсмотрщицам ослабить цепи, и Лира в изнеможении падала прямо на пол, чувствуя, как судороги не менее болезненного от своей остроты облегчения прокатывались по ее изможденному телу… Но передышка длилась не более четверти часа– и пытка начиналась снова и снова…И только ночью ее освобождали от пут, давая возможность девушке погрузиться в состояние полубреда, полузабытия, ибо условия, в которых оставляли спать Лиру– прямо на полу, без малейшего клочка ткани, чтобы хотя бы прикрыться– не позволяли почувствовать даже на секунду спасительное облегчение…

На пятый день Лира достигла такого состояния в своей нескончаемой пытке, когда ее природа более не боролась за естественный инстинкт выживания… Она сдалась… Единственной мыслью было одно– умереть поскорее, быстрее избавить себя от этого нескончаемого круга Диспатера, посылающего ее по раскаленным углям снова и снова. Она отказалась от воды и еды, хоть ее и пытались кормить и поить всякий раз, когда отвязывали, наконец, от проклятой конструкции… Герра явно не ожидала такой непредсказуемой формы проявления протеста, обычно все ее «подопечные» так отчаянно цеплялись за жизнь, что предлагать им еду дважды не приходилось даже после самых унизительных, извращенных истязаний. Она уговаривала, кричала, била, угрожала, но не помогало…. В итоге решила уступить место самому верному своему союзнику– времени, надеясь, что природа, все– таки возьмет верх, тело Лиры ее предаст, и жажда с голодом заставят– таки накинуться на пищу…

На дворец опустились очередные сумерки… Лира снова осталась одна. В полной темноте, звенящей тишине, наедине со своей болью– внешней и внутренней… Иллирия всего ожидала от Зверя, но почему– то не могла поверить, что он позволит им так издеваться над ней, что подвергнет таким экзекуциям, погрузит в такую боль… Услышала поворот ключа в тяжелой железной двери. Сильно зажмурилась, готовя мозг и тело к очередной серии пыток. Шаги к ней приближались. Почувствовала, как цепи ослабевают, а потом с неверием ощутила, как затекшие руки и ноги начинают умело растирать каким– то ароматным составом. Не открывала глаза, не желала смотреть в отражение собственного унижения, ибо от целительных прикосновений вопреки духу упрямства стала тихо плакать, то ли облегчение так ударило по ее сознанию, то ли признание поражения.

– Тише, тише, королева Иллирия, сейчас станет лучше…– услышала мягкий мужской голос и все– таки подняла глаза в удивлении.

Перед ней стоял мужчина средних лет в богатой, вычурной одежде. Его лицо казалось несколько женственным– то ли от природы, то ли от чрезмерной холености. Глаза были острыми, меткими, но сейчас от них не исходило опасности или злобы.

Ухоженная умасленная рука его тут же опустилась на голову Лиры и нежно погладила.

– Я всегда знал, что ты вырастишь в самую красивую женщину в Идоне… Такая красота не остается незамеченной от опытного взгляда мужчины… А если этот мужчина самый сильный и могущественный на всем свете, он сделает все, чтобы она неизбежно ему принадлежала… какие бы преграды ни стояли перед этим… Перестань бунтовать, Лира… Прими неизбежное…

– Кто Вы?– тихо, но отчаянно спросила она, не стесняясь теперь почему– то своих слез,– Вы назвали меня… королева…– последнее слово далось ей непросто, она словно стеснялась его произносить.

Мужчина снова улыбнулся…

– Ты будешь знать меня как Эсмера, малышка… Оскопленный урод, поднявшийся из грязи в небеса… Я тот, кто вдыхает в это проклятое место хотя бы немного прекрасного, спасая девочек от отчаяния и боли… Разной боли… Физической боли, моральной боли, боли неразделенной любви к тому, кто им никогда не будет принадлежать, боли ревности из– за тех, кого слишком много… Я сразу догадался, кто ты… Не волнуйся, Иллирия, у тебя здесь есть союзники… Ты королева… Даже те, кто считают тебя простой рабыней, чувствуют в тебе это величие, дарованное по праву рождения… Просто… из– за потрясений последних недель ты совсем забыла, кто ты, уступив место маленькой, настырной девочке Лире… Но я здесь для того, чтобы напомнить тебе про тебя саму…

– Меня больше нет… Есть только жалкая рабыня…– горячо зашептала Лира, чувствуя, как жар собственных слез обжигает щеки…

– Не время опускать руки, Ваше величество… Разве тебя не учили, что победа может быть разной и путь к ней– весьма непредсказуемым? Ты ведь даже не понимаешь, как близка от победы… Зверя не тянуло ни к одной женщине так, как его тянет к тебе…

Иллирия лишь горько усмехнулась, утирая влагу и шмыгая носом.

– Привязан? Он оставил меня подыхать в муках в лапах этой старой суки… Он самое жестокое животное… Диспатер и тот милосерднее.

Эсмер понимающе хмыкнул.

– Господин не знает, что с тобой происходит, Лира… Он никогда не интересовался оборотной стороной «сада развлечений», что и понятно… Герра– больная, извращенная тварь, но очень опытная и ушлая, иначе бы давно лишилась головы… Она знает, как общаться с повелителем так, чтобы все происходящее здесь оставалось в пределах этих стен… И тебе ли не знать, что подчас правитель слишком слепо полагается на доверенных людей рядом, не вникая в то, что они делают за его спиной… Государственных дел слишком много, чтобы распаляться на частности… Не совершай ты тех же ошибок, не оказалась бы здесь, королева, не так ли?

Лира печально усмехнулась сквозь боль, все еще разливающуюся волнами по телу. Он был прав… Она слишком верила в иллюзорный мир, придуманный ею самой…

– Но именно это и делает нас, простых людей, уязвимыми… Зверь почти бог, но он не Диспатер, он всего лишь человек из плоти и крови… Он может совершать ошибки, он может терять бдительность, он может быть ослеплен чувствами и эмоциями… Помни об этом… И используй это на благо своим целям, когда придет время…

– Кто Вы такой? Вы так и не ответили… Я не про эту нелепую роль евнуха в гареме, я про жизнь…

Эсмер снова нежно, почти трогательно погладил ее по голове, внимательно всматриваясь в золото ее глаз…

– Придет время– и ты все узнаешь, королева Иллирия… Надеюсь, к тому моменту боги будут на твоей стороне…

С этими словами он решительно встал и снова затянул путы на руках Иллирии. На удивление, после того, как он смазал ее тело каким– то странным составом из мазей, боль стала в разы меньше, словно ее забрали…

– Твое спасение, Лира, что Зверь возвращается раньше, чем планировал… Вчера мы получили весть от гонца, что он уже на обратном пути в замок… И почему– то мне кажется, что дело тут не в делах государственной важности, а в тебе… Его тянет к своей золотой девочке…

– Я не его девочка,– презрительно выплюнула она в ответ.

Эсмер снова хмыкнул, но ничего не сказал.

– И это несмотря на то, что он взял с собой фаворитку Клариссу… Видимо, совсем скоро она лишится своего насиженного местечка,– задумался, посмотрев в пустоту… Очевидно, у хитрого евнуха была своея повестка в голове,– я найду способ, как сообщить Зверю о том, что с тобой делали все это время… А дальше… дальше подключай свой ум, Лира… Не веди себя, как обиженная глупая девчонка… Дальше все будет в твоих руках…

***

Он ворвался за ней подобно вихрю… Иллирии не нужно было напрягать слух или открывать глаза, чтобы понять, что это Он… Чувствовала его, ощущала на каком– то внутреннем, подсознательном уровне, как делала это всякий раз, когда он спасал ей жизнь, когда оберегал, подставляя сильное плечо… С той лишь разницей, горчащей на языке неутешительной правдой, что на этот раз виновником ее страданий, неважно, косвенным или прямым, был ни кто иной, как он сам…

– Где она?– раздался его грозный рокот, прокатившийся по просторным залам «сада развлечений» устрашающей волной.

Лира слышала жалобное, испуганное жужжание Герры, обрывки оправданий которой нет– нет, да долетали до ее сознания– «оскорбляла Вас, господин… не чтила наши законы и правила…», слышала напряженный, но услужливый голос Эсмера – «девушка очень слаба…»… Ее тело все еще изнывало от напряжения, но разум уже толкал к долгожданному успокоению… Как бы ни было, что бы ни было, но сейчас на нее накатило долгожданное облегчение…

Стоило натянутым цепям жалобно пискнуть и громко звякнуть, ударившись об пол, тело размякло. Она была так измождена, что тоже бы вместе с ними свалилась на мраморную холодную поверхность, но он не дал… Тут же подхватил, прижав к своему горячему телу, так сильно, так порывисто, что на секунду воздух покинул легкие Иллирии.

Она сама не поняла, как инстинктивно обвила руками его шею, словно боясь, что он передумает и отпустит, зарылась носом в его шею, невольно всхлипнула, утонула в его запахе, в его тепле… Обволакивающем, успокаивающем… Сегодня она позволит себе эту слабость, позволит забыться в объятиях врага… Только сегодня…

– Тише, тише, девочка моя… Сейчас все будет хорошо,– шептал он ей, покрывая ее волосы, шею, лицо поцелуями и совершенно не заботясь о том, что на них явно смотрели… С удивлением, ненавистью, страхом, ревностью… Неважно… Никто и никогда еще в этих мрачных стенах не видел Зверя таким… И это не могло не удивлять… А возможно даже пугать…

Он занес ее в свою личную спальню, покинув пределы «сада развлечений», бережно уложил на кровать, поцеловал в висок.

– Девочка моя… Мне жаль… Я не знал… Прости меня, прости… Я сотру их в порошок… Они виноваты…

Она нашла в себе силы разлепить глаза. Последние силы. Напряглась, привстав на подушках. Посмотрела на него горько, обреченно…

– Они– твое порождение, Зверь… Незачем их винить… Это не они все это сделали со мной, ты…

Сил что– то говорить дальше не было. Лира снова упала на кровать, закрыв глаза. Отдавшись своей слабости с головой, расслабившись… Какую– бы ненависть она ни чувствовала к Зверю, почему– то она знала, сейчас он не причинит ей вреда… Не станет снова издеваться над телом и душой…

Интуиция ее не подвела… Следующие пару дней она просто отправила свой мозг на покой, слепо отдаваясь его заботе. Он не подпускал к девушке никого из прислуги. В первый же вечер омыл ее тело в специально приготовленном чане с ароматной водой, нежно обтер. Уложил на кровать, лег рядом, заботливо перебирая влажные волосы и шепча слова успокоения, уносящие ее далеко из этого проклятого места… Его тепло успокаивало… Исцеляло… И она позволяла себе исцеляться в этих руках… Они не насиловали, не трогали, не пытались покуситься на ее честь, просто утешали, просто пытались возродить и исцелить… Иногда, на задворках сознания, до ее мозга откуда– то издалека доносилось его «люблю»… Но она тут же отгоняла этот нелепый шепот прочь, понимая, что это игры ее воспаленного воображения, что Зверь не способен на такие чувства, впрочем, как и она сама… «Любовь»– это слово не из их лексикона… Жестких, рассчтеливых правителей… А она была именно такой же, каким был и Он… Карты одной масти… Да, она ведь тоже была именно такой, просто успела позабыть об этом…

Он кормил ее с ложки, аккуратно подносил к губам кубок с водой, когда она просила пить. Потом снова бережно клал на подушки и часами растирал изможденное тело ароматными маслами… Лире становилось лучше… Она все еще отчаянно жмурила глаза, не желая смотреть реальности в глаза в его лице, но понимала, что неизбежно этот момент все стремительнее к ним приближался… Иллирия чувствовала его закипающую страсть… Она пугала ее, но в то же время, теперь казалась неизбежной… Его руки на ней теперь были так естественны… Его хриплое дыхание рядом… Его тепло… В сознании или в забвении она понимала, что здесь и сейчас обречена стать его… Это был ее единственный выбор… Эсмер был прав…

ГЛАВА 7

Зверь сходил с ума… Никогда и ни с кем прежде не доводилось ему испытывать то, что он испытывал все эти дни… Сначала, когда увидел ее изможденное тело прикованным цепями к стене и полу – боль, нежность и жалость, какой даже к себе никогда не проявлял, даже глубоко в душе, в детстве маленьким мальчиком, один на один с правдой… Эти три чувства были столь сильными и переплетенными друг с другом, что он буквально захлебывался в них, отчаянно коря себя, что не подумал о том, что может сделать недальновидная и весьма посредственная старая садистка со строптивым нравом его девочки… Да, виноват кругом был только он… Эмоции, которые Она будила, ослепляли, и это пугало. Никогда еще Зверь не был таким импульсивным… Ей снова удалось его вывести из себя… Да, он хотел проучить ее, поставить на место, огонь ревности все еще бушевал в душе… Странной ревности, пугающей… Он ревновал ее ко всем тем, кому она улыбалась в той своей, прошлой, жизни, его теперь одаривая лишь холодом презрения, ревновал к солнцу, которому так жадно и охотно подставляла свое лучезарное лицо, в то время, как на него даже смотреть не хотела… Ревновал к самому себе, к Эмилю… Тому самому жалкому рабу, к которому она, что бы ни говорила, испытывала чувства, с соблазном уступить которому так рьяно боролась, его, великого Зверя, отвергая без малейших колебаний… А еще было другое, непонятное чувство… Он и названия– то ему придумать не мог… Чувство собственной растерянности, беспомощности, опустошенности, стоило ему оказаться без нее… Когда красавица Кларисса смотрела на него с восторгом, желанием и обожанием, широко распахивая глаза и ноги перед ним, хотелось с силой отшвырнуть ее прочь, словно она не во всех смыслах приятная девушка, заслужившая покорностью и умениями свое место, а раздражающая навящевым жужжанием муха… Везде была только Она… В мыслях, в желаниях… Только ее запах, ее голос, ее вкус на губах, который затмевал самые изысканные яства…

Она была его болезнью, его наваждением, его роком… Думал, уедет подальше, утешится в объятиях умелой и услужливой любовницы, и это смятение отступит, но оно лишь усилилось… Так непредсказуемо, так невообразимо, что становилось страшно… За нее и за себя, за весь созданный им мир… Его чувства были подобны урагану… И он мог смести на своем пути всё и вся…

Все эти дни он пытался не смотреть на нее как на желанную женщину… Только попытаться исправить то, что, возможно, уже не исправить… Только излечить… Только зализать, как ему, Зверю, и положено… Не в буквальном смысле, в переносном… Он не позволял себе касаться ее тела губами, не позволял рукам вести его дальше, от утешающих ласк к приносящим удовольстве… Но природа брала верх… Когда состояние Лиры стало лучше и он прекрасно понимал, что она попросту теперь претворяется больной без сознания, а сама чувствует каждое его движение, невольно нахлынуло другое чувство, самое сильное из всех испытываемых… Желания… Оно пульсировало во всем его теле, дышало с каждым его вдохом и выдохом… Так сильно, так жадно, что хотелось рычать… Рычать, когда он касался ее теперь такого хорошо знакомого тела своими пальцами, чувствовал атлас ее кожи, пересчитывал в тысячный раз ее родинки, рассматривал тонкие голубые венки под белоснежной кожей… Она была совершенством, его совершенством… Его соблазном, его слабостью… И теперь об этой слабости, судя по всему, знал весь дворец… Ведь он пропал, растворился в ней.. Все эти дни он неустанно был рядом, позабыв о делах и заботах царства… А ему было наплевать… Она была его царством. Когда его взгляд опускался на идеально прорисованную татуировку– стигму, пах невольно сжимался от напряжения… Он понимал, что ей было больно, но вид его клейма на ней пьянил сильнее любого хмеля… Кожа почти зажила, и теперь на ней отчетливо проявились точные тонкие линии его герба… И он отчаянно хотел, чтобы этот символ принадлежности отпечатался теперь не только на ее коже, но и в душе… Как же он этого хотел… Понимал, что сделать это намного сложнее, чем набить татуировку на спине, что нужно терпение… Но терпение тут же срывалось безвольной тряпкой от урагана его похоти, когда взгляд опускался ниже… По аппетитным, идеальным и таким манящим изгибам бедер… Туда, где теперь красовалась золотая брошь… До последнего он сдерживался, не трогал ее там… Ему почему– то казалось, что приведи он ее сейчас в таком состоянии к удовольствию своими умелыми действиями, без ее согласия, пользуясь слабостью, она уже не простит никогда… Поэтому терпел из последних сил, хоть и знал, что может сорваться… Но сегодня… Сегодня держать себя было все сложнее… Она была рядом… В его постели… Ее запах везде…Он пропитал его душу, его тело… Поглотил, поработил…