Плыви своим курсом, предатель! бесплатное чтение

Глава

– Костя, когда мы уже поженимся? Шесть лет всё-таки живём.

Да, я снова завела эту пластинку с самого утра субботнего дня. Да, я жду кольца и предложения. Всё, как положено в отношениях между двумя любящими людьми. Людьми, которые планируют будущее вместе. Ведь мы планируем?

– Да что ты пристала со своим «поженимся»? – вдруг взорвался Костя. Да, я спрашиваю об этом последний год довольно часто, но это не повод на меня голос повышать. – Штамп ничего не решает, я говорил тебе уже сто раз.

– Мне тридцать пять, я хочу замуж, семью, детей…

– Тогда что ты делаешь рядом со мной? – его ехидная, кривая ухмылка едва не сбивает с ног.

Я была запасным аэродромом, пока мой любимый жил свою лучшую жизнь и искал вариант получше. Я ушла от него, а через два месяца он женился. На той, с кем, как оказалось, он давно изменял мне.

Глава 1

София Люкшина

Это утро для меня было каким-то особенно тревожным. Погода хмурилась, а сегодня, как назло, подруга арендовала яхту, чтобы отпраздновать свой день рождения. Не хотелось бы попасть в дождь.

Костя ещё спал, отсыпался после вчерашних покатушек – по пятницам он с друзьями ездил на квадриках или мотоциклах «Эндуро» по лесам-горам. Возвращался он всегда поздно, весь побитый, покоцанный, поцарапанный, но всегда счастливый. Адреналинщик мой.

Меня он с собой не брал – я боялась этих прыгающих бешеных мотоциклов, да и Костя не уговаривал, уверяя что мне будет скучно, там одни мужики и они так отдыхают от ответственных работ и жён, «клюющих мозги».

А ещё у Кости была небольшая парусная яхта.

Прогулочное семиметровое судно стояло на приколе в яхт-клубе на реке Волге. Он там обычно проводил все летние и осенние воскресенья, а то и субботы. Набирался сил перед рабочей неделей. В тёплое время года для меня у него оставались пару суббот в месяц. Так мы и жили. Он, его увлечения, и потом уже я. Именно в таком порядке.

И отчего-то именно сегодня меня это как-то по-особенному резануло.

Я всегда считала, что нужно быть независимой, удовлетворять свои потребности самостоятельно, иметь личное пространство и давать друг другу свободу, и ни в коем случае не оказывать давления. Мне не хотелось становится той истеричной женой, от которых мужья бегут к любовницам или уходят в работу, в «танчики», в пиво.

У меня была своя территория, свои друзья, свои увлечения. У Кости тоже. Я была идеальной в этом плане, Костик мне и сам так говорил. Да и объективно я считала себя отличным партнёром для семьи и совместной жизни: ни слёз, ни истерик, ни претензий – я искренне верила, что все вопросы нужно решать диалогом, где-то уступить, где-то в остром моменте промолчать, чтобы потом на холодную голову всё обсудить. Но вот времени вместе с любимым мне катастрофические не хватало. Не хватало романтики, страсти. Особенно в последний год. Особенно осенью. Может, хандра пришла? Или возраст такой подошёл. Осознанный.

Я начала задумываться о том, что будет дальше, о долгосрочных целях в жизни. О том, чего я хочу на самом деле.

Сегодня Ясе, моей подруге и коллеге, исполняется тридцать семь. У нее двое детей, старшему сыну пять, младшей дочке два. Это её муж настоял, чтобы теплым августовским днем его любимая жена отметила праздник в кругу подружек, оторвалась по полной, отдохнула от мамской жизни.

Мы иногда собирались на вечерние парные посиделки в каком-нибудь баре, Яся с мужем насмотрелись и наслушались Костиных речных приключений и тоже загорелись прогулками под парусом. И Ясин муж решил подарить ей такую прогулку, благо в самарских яхт-клубах полно яхтсменов, которые предлагают свои услуги. Я почему-то думала, что Костя предложит им свою яхту и себя в качестве капитана, но он промолчал.

Костя никого на неё не пускал, даже меня. Это его «островок уединения», как он говорил. Тем более, в назначенный день его яхта должна была быть на покраске и обработке днища. Я тоже промолчала, хотя мне и было неудобно перед друзьями. Что ж, это его личное пространство и его собственность, это нужно уважать.

Я привычно встала первой, чтобы приготовить Косте омлет и тосты с поджаренным хлебом, яйцом и авокадо. Всё как он любил. Для меня чистый кайф видеть, как он уплетает мою кулинарию и, как всегда, благодарит меня.

Я машинально потёрла безымянный палец правой руки – всё чаще я ощущала на нём фантомное обручальное кольцо. Может, это хороший знак?

Я и так ощущала себя его женой. Он меня так называл и дома, и на людях. А я его мужем. Только некоторые знакомые или родня одёргивали, что мы не расписаны и всё это только слова. И что после шести лет отношений ходить без кольца и без штампа уже как-то неприлично.

Мне было начхать на чужое устаревшее мнение, главное, что нам было хорошо. Но порой чья-то брошенная фраза нет-нет да и задевала какие-то внутренние струны, которые начинали мерзко скрежетать где-то в районе сердца. Я ведь ни разу за тридцать пять лет не была замужем, и платья у меня белого не было, зато за эти шесть лет мы успели отгулять на четырёх свадьбах. Мне хотелось понять и прочувствовать, каково это, быть невестой на своей свадьбе. А ещё хотелось успеть родить до сорока. Мы оба работали, строили карьеры, обучались, вкладывались в недвижимость, строили пассивный доход на старость. Свадьба в этих планах была далеко не на приоритетных местах. А жаль.

– Кость, а когда мы всё-таки поженимся? – Я так накрутила себя, что аж вместо доброго утра выдала этот злободневный для меня вопрос, когда он, заспанный, зашёл на кухню.

– Да что ты пристала со своим «поженимся»?! – вдруг взорвался Костя.

Я вздрогнула. Да, я спрашиваю об этом последний год довольно часто, пару недель назад точно спрашивала и в тот день Костя, как всегда, ушёл от прямого ответа и завёл привычные философствования, но это не повод на меня голос повышать.

– Штамп ничего не решает, я говорил тебе уже. От разводов он ещё никого не удержал.

– Ты боишься, что как только мы поженимся, у нас всё станет плохо? – предположила я.

Может, его действительно страх держит? Он много раньше рассказывал, как его родители разводились. Или я пытаюсь искать оправдания?

– Я не готов идти в ЗАГС и праздновать то, что трахаемся и спим в одной кровати. Это наше личное дело. Мы и так почти что муж и жена.

Это «трахаемся и спим в одной кровати» резануло мне слух.

– Мне тридцать пять, я хочу замуж, семью, детей… – продолжила я, в надежде быть услышанной.

– Тогда что ты делаешь рядом со мной? – его ехидная, кривая ухмылка едва не сбила с ног.

Я застыла, сложила руки на груди, пытаясь себя обнять, защитить от удара. Холод пробежал по моей спине, и от напряжения живот прилип к позвоночнику. Меня замутило от запаха кофе с корицей, который я только что сварила Косте.

– Это шутка? – осторожно спросила я.

– Шутка. Ты не же знаешь, что я циник, – он широко улыбнулся, но в глазах так и осталось холодное раздражение, которое он пытался скрыть от меня. – София, ты же знаешь мою позицию. Сколько ещё можно об этом говорить? Я не готов пока к браку и детям. Это не значит, что никогда, но не сейчас точно. Вообще, хорошее дело браком не назовут… – он снова попытался отшутится, но мне шутить не хотелось.

– А когда? Есть у тебя какой-то срок в голове?

Если я завелась, то меня не остановить, я буду дожимать, пусть это и неправильно, и нездорово для отношений. Я начала уставать от того, что постоянно сглаживаю острые углы.

– Соф, это же не бизнес-проект! Когда почувствую, что готов, тогда и сообщу. Я же понимаю, что такое ребёнок! Это бессонные ночи, памперсы, врачи, гульки с коляской и в снег, и вгрязь. Вагон денег, в конце концов. Ты же не будешь всё это делать одна, я не из тех, кто валит всё на жену, я буду всё делать наравне. А пока я не представляю, как всё это впихнуть в свой нынешний график.

– Если бы ты чуть меньше времени проводил за покатушками…

– Ну нет, София! – он резко прервал меня, выставил ладонь вперёд, будто барьер. Его красивое лицо, обрамлённое острыми скулами и аккуратной бородкой, исказилось злобой, будто я ему на больную мозоль наступила, причём специально. – Это моё. Не надо пытаться решать за меня, как проводить моё свободное время! Ты же сегодня тоже идешь с подругами кутить, я же ничего не говорю.

– Ну я не так часто выхожу с подругами, как ты…

– Так. Пока дело не дошло до взаимных обвинений, закончим на этом, – строго произнёс Костя. – Ты знаешь, я не тот человек, который будет принуждать женщину к чему-то. Я тебя люблю, поэтому хочу, чтобы ты была счастлива. А если твоё счастье – это платье и пьяный банкет с тамадой, то я не имею права тебя задерживать, – он махнул рукой в сторону двери, а я буквально ощутила, как у меня на голове, под огненно-рыжим окрашиванием, начали седеть волосы. Костя поднялся из-за стола и чмокнул меня в макушку. – Спасибо за завтрак, очень вкусно.

Казалось бы, поблагодарили за завтрак, а ощущение, будто меня послали матом.

Глава 2

София Люкшина

Наверное, это меня в Косте и восхищало – он всегда выбирал себя. Себя он ставил на первое место, себя он любил и ограждал от всего, что ему было чуждо. Хотелось бы мне научится тому же. Возможно, меня бы больше ценили. В том числе сам Костя.

Он молча собрался и уехал на покраску свой яхты, сухо сказав мне «пока». Я ничего не ответила. Потому что обиделась и расстроилась. К вечеру я, конечно, остыну и буду корить себя за глупое поведение, но сейчас я чувствовала себя паршиво.

Без настроения я собралась на день рождения к Ясе. Надела длинное платье, достала купленную для этого случая широкополую шляпу – у нас намечалась тематическая средиземноморская вечеринка. Надеюсь, это соломенное чудо не унесёт ветром. Хотя, если и унесёт, не жалко. Я не ношу такое.

Я люблю уютные и яркие свитера, джинсы, худи. То, что удобно и практично. Юбки и платья – не моя история, только ради Яси надела. У меня рыжие длинные волосы, которые я крашу лет с двадцати, потому что мой натуральный цвет – блекло-серо-мышиный. И я не любила в одежде ничего лишнего, потому что цвет моих волос и так говорил сам за себя.

Эти волосы и привлекли Костю, когда мы познакомились на фуршете после одного бизнес-тренинга, который проходил в «Лотте» – самом шикарном отеле Самары. Костя говорил, что среди безликой массы он увидел всполохи огня, а мои серо-зелёные глаза пронзили его сердце, словно стрелой. Да, Костя умел уболтать.

Он уболтал меня в тот же вечер. В тот же вечер я оказалась у него в квартире, хотя до него никогда не позволяла себе секс на первом свидании. Но с Костей никак не получилось бы иначе. Может, поэтому я так и не заслужила стать его законной женой. Надо было цену себе набить сначала. Но Костя не из тех, кто принимает отказы. Если бы я сказала нет, кто знает, может этих шести лет и не было бы… Что толку сейчас думать.

Я вышла из квартиры, забрала свою белую «Черри» с парковки, параллельно думая, как бы проскочить вечную пробку на Волжском проспекте.

Серая лента проспекта шла аккурат вдоль течения Волги и вдоль набережной, где практически всегда была тьма народу. Там же недалеко находилась площадь Славы, монумент Славы, здание правительства города, цирк, Струковский сад – в общем, все главные места отдыха горожан и туристов.

Кажется, в таком воздушно-девчачьем образе я произвожу фурор на окружающих. Мне бибикали, подмигивали, махали. Поравнявшись со мной на светофоне, мужчина из соседней машины предлагал познакомиться. А вот соседи Кости со второго этажа, Дина и Паша, в окружении трёх собак и двух детей, которые выехали на субботний променад по новой набережной, меня даже не узнали. В таком образе меня действительно было не узнать.

Нас должны были забрать с лодочной станции недалеко от Струковского сада. Нас пятеро: Яся – именинница и наша разработчица, я, Таня из отдела кадров, Кристина и Женя – Ясины бывшие одногруппницы, с которыми они продолжали дружить и после окончания учёбы. Девчонки ждали только меня: после ссоры с Костей я расклеилась, собиралась неохотно, а потом в пути собрала все светофоры и, конечно, опоздала. Хотелось извиниться и не приехать совсем, но злость взяла своё. Значит, я буду дома сидеть, а он спокойно пойдёт лодку свою облизывать?! Ну уж нет! Но настроение было подпорчено.

– Соня! Шикарно выглядишь! Тебе так идут платья! – Таня, самая женственная из нас, оценила мой наряд.

Всё-таки мы с Ясей и её подружками с универа айтишницы, у нас стиль особый. У Яси синие волосы, она любит клетчатые рубашки и кожаные штаны, у одной её подружки кольца в носу, у второй длинные платиновые волосы, заплетённые в дреды. И все мы, такие яркие и своеобразные, в длинных платьях и шляпах. Две из нас замужем, две в разводе и на стадии развития новых отношений, я – в заднице. Я ни то, ни сё.

Я слегка улыбнулась, стараясь прогнать грусть и сконцентрироваться на празднике. Не хочется портить Яське день рождения своим кислым видом.

Мы поднялись на белую красивую яхту. Капитан – добродушный интеллигентный дядечка в традиционно-морском белом кепи – подал каждой из нас руку, с каждой из нас познакомился, поздравил именинницу букетом цветов. И мы отправились в плавание вдоль самарского берега.

Игристое лилось и в бокалы, и на руки, и на палубу – качка была для нас непривычна. Мы смеялись, ели шоколадки, канапешки, бутерброды. Капитан юморил и мастерски управлялся с парусами, а я снова и снова вспоминала Костю и видела вместо капитана корабля его. Его сильные красивые руки, загорелые плечи, выгоревшие на солнце волосы с редкими линиями седины, лукавый взгляд, и его подмигивание, от которого у меня мурашки по коже бегали. Вот также мой любимый и управлял ветром. Только я ни разу не была в этот момент рядом с ним. Ни разу за шесть лет.

«Женщина на корабле – к беде», – любил шутить он и сразу закрывал тему, когда я просилась с ним в плавание. Зато на покатушки на квадриках он меня брал пару раз, пока между некоторым парами не случился скандал, поэтому ребята решили больше жён с собой не брать. Даже таких идеальных и нескандальных, как я.

На воде было многолюдно. Тепло, вечер субботы. Жужжали водные мотоциклы, водные лыжи рассекали водную гладь, на берегу играли в волейбол и в футбол, с набережной лилась музыка – кто-то давал очередной концерт. Рядом проплыли несколько моторных лодок, лодка береговой охраны, парусные яхты… Я зацепилась за одну взглядом. Что-то ёкнуло внутри. На бортике корабля была надпись «Константа». Яхта Кости так называлась. Он её год назад купил и год назад же увлёкся яхтенным спортом. Я почему-то надеялась, что он назовёт её Софией, но увы. Назвал в честь самого важного человека в своей жизни, самого себя.

Я как приклеенная наблюдала за яхтой. За развевающимися парусами сложно было разглядеть рулевого, а вот на носу яхты стояла красивая черноволосая девушка в белом коротком платье. Она совершенно не боялась ни воды, ни ветра, ни скорости, ни качки, в то время как я даже к бортикам боялась подходить и держала возле себя спасательный жилет – я его надену сразу же, как мы прекратим фотографироваться. Платье девушки развевалось по ветру, то и дело обнажая длинные загорелые ноги и круглый зад в белом бикини-ниточке. Смело, что сказать. Но её это вообще не смущало, раскрепощённая дамочка. Наверное, её какой-нибудь папик катает, правда, яхта довольно средняя для условного самарского «олигарха». У нас по Волге куда посолиднее судна плавают.

– Куда ты там всё смотришь, пошли на общее фото! – окликнула меня Яся, и я, выдавив из себя улыбку, отвернулась и пристроилась к нашей компании у бортика палубы. Фотографировал нас прямо на Ясин айфон, а Яся тут же отсылал фотки в нашу группу в соцсети.

Яхта с именем «Константа» уплыла, оставив мне неприятное послевкусие и усилив моё из того подавленное настроение. Всё вокруг напоминало мне о Косте, нашей ссоре и моих несбывшихся желаниях.

Я задумчиво крутила в руках телефон, и от нечего делать открыла только что сделанные фотки. Мы действительно отлично смотрелись в платьях, просто шик. Может, стоит внести немного разнообразия в свой гардероб?

На одном фото яхта «Константа» попала в кадр и даже оказалась в фокусе, а мы были размытыми – наш капитан явно не фотограф от Бога. И в этот кадр попал капитан этой яхты. Он стоял у руля и улыбался той черноволосой девушке, которая была на носу яхты и, видимо, пританцовывала – в застывшем кадре она стояла по-кошачьи изогнувшись, её волосы разметались по ветру. Сама женственность.

Этим капитаном был Костя…

Глава 3

София Люкшина

Я надеялась, что мне показалось. Задвинув нахлынувшие чувства на задний план, я нацепила улыбку и вернулась к подругам. Физически. Душевно я уже была не с ними. Я была далеко, внутри сжимающей внутренности боли, которая захлестнула меня волной и почти утопила. Внутри ужаса от осознания, что мой любимый сейчас обнимает другую женщину. Любуется ей.

То и дело я посматривала на часы, ожидая, когда, наконец, эта пытка весельем закончится. Я смеялась невпопад, зависала, когда от меня ждали ответа, больше не притрагивалась ни к шипучему, ни к закускам, потому что меня уже начинало укачивать и мутить.

– Соня, ты грустная, – шепнула мне Таня, наш эйчар с образованием психолога.

Наверняка уже проанализировала моё состояние и разложила меня на составляющие. Она посмотрела на меня с таким сочувствием, что я чуть было не расплакалась. Захотелось выговориться, выложить ей всю утреннюю историю с Костей, но не стала. Ни к чему. Не время. Сожму зубы и сама разберусь.

Через час, который показался мне изматывающей вечностью, мы причалили к берегу. Девчонки хотели продолжить в «Кин-Апе», но я еле как отбрехалась и пошла на парковку у набережной, поискать машину.

Я вечно теряла машину на парковках, и сегодняшний случай не стал исключением. Я шла по тротуару вдоль Волжского проспекта, вытягивая шею в надежде увидеть белую крышу моего авто, благо, у меня был кроссовер, и крыша у него все-таки была повыше основной массы машин. Но сегодня суббота. Белых, красных, чёрных кроссоверов вагон, моя затерялась среди них, как ракушка в море…

Я не бедствовала. У меня небольшая евродвушка в новострое в Ленинском районе, двушка-хрущ в аренде, которую я купила как объект для инвестирования, есть акции и облигации, хороший вклад, я работаю редактором в серьёзном банке. Наша команда работаем над приложениями.

Оплата хорошая, работа удалённая, график свободный. Сказка, а не работа. Правда повышения зарплаты я уже второй год не могу дождаться, хотя многим в нашем отделе проиндексировали. Мой начальник, по-современному тимлид одного из подразделений IT, не видел перспектив роста оплаты труда по моей должности, если только при расширении функционала, а брать параллельные проекты при шести действующих это было бы слишком даже для меня, считающей себя крайне работоспособной и умеющей быстро переключаться между задачами.

Я писала тексты и корректировала диалоги для самого банковского приложения, а также для чат-ботов, продумывала сценарии и была в команде, которая создала, обучала и тестировала нашу собственную внутрибанковскую нейросеть.

Мне нравилась моя квартира, но большую часть времени я жила у Кости. К себе уезжала только когда Костя отправлялся в командировки или на свои покатушки-развлекушки – раза три в месяц он выбирался на несколько дней покататься на горном мотоцикле. Ночевали они с парнями на турбазах, выстраивали маршруты так, чтобы все места ночёвок были по пути, а ещё эта клятая яхта…

Меня мутило каждый раз, когда я бросала взгляд на реку, где плавали парусные яхты, на свой айфон, туда, где хранилась случайно сделанная фотография моего почти мужа.

У Кости фирма по изготовлению деталей для лодочных прицепов, своё небольшое производство со стабильным и всегда повышающимся спросом. Костя работал на всё Поволжье и год из года находил новые рынки сбыта, а это частые командировки. Если посчитать, вместе мы проводили не так много времени, и семейная жизнь под таким углом зрения казалась теперь иллюзорной.

Наконец, я устала бродить, села на неожиданно свободную лавочку, снова открыла чат с той самой фотографией. Мужчины могли быть похожи, но яхта с тем же названием – слишком волшебное совпадение. На мужчине с фото была светло-оливковая рубашка, без ворота. «Хенли» называется. Костя любил такие, у него несколько их – белая, черная и вот такая оливковая. И рукава он также любил заворачивать. Ну у него же яхта на покраске!

И тут я подняла глаза.

Яркий контраст чёрных волос и белого, летящего шифона, почти прозрачного, под которым виден белый купальник-бикини. Заливистый женский смех и рокочущий мужской шёпот, который слишком хорошо мне знаком. И эта оливковая рубашка и шорты болотно-зелёного цвета – ох, как мне нравилось это сочетание цветов на нём, как шикарно эти оттенки подчёркивали загорелую кожу моего любимого. И только сейчас я осознала, что на мне тоже белое платье. Я подсознательно выбрала на Вайлдберис лёгкое белое длинное платье из шитья. Просто ткнула наугад. А на самом деле так вот, криво-косо реализовала то, о чём мечтала. А на ней был белый сарафан, только до неприличия короткий. Обе мы как невесты. Только я невеста, как оказалось, без места.

И машина была его, «Джили», цвет – синий металлик, довольно приметная, вон на противоположной стороне проспекта стоит. Они прошли прямо мимо меня. Костя меня даже не заметил – волосы мои яркие рыжие намокли, и я стянула их в гульку, а сарафан и шляпа сделали своё дело.

Костя меня никогда в таком не видел: всё джинсы, шорты, свитера, футболки, костюмы хлопковые… Комфорт превыше всего. Я не та летящая нимфа с копной чёрных волос до талии и с круглыми формами, которые едва прикрывало мини. Я всего лишь София. Соня, которая просто удобно существует под боком.

Которую не берут на яхту.

Которую не зовут замуж.

Глава 4

Костя Баринов

Волжский гедонизм. Я это выражение услышал однажды от одного приятеля, и меня, что называется, цепануло. Мы живём в городе-курорте – река Волга у нас притворяется морем и шумит очень похоже. Если отчалить в район водохранилища, то там вообще берегов не видно. Сказка!

Мне близка эта философия.

Волжский гедонизм – это о том, как манагеры из бизнес-центров прямо в костюмах спускаются к воде, чтобы совершить обряд вечернего заплыва, нацепить на трусы зелёных водорослей из «цветущей» от жары воды, взять по шаурме в ларьке или зайти в итальянский ресторан «Перчини», положив мокрые труханы в кейс с макбуком.

О том, что с утра, едва продрав глаза, можно взять велосипед, рвануть на пристань и уплыть на омике на «ту сторону», а после в офисе вытряхивать из волос и обуви песок.

Или, предусмотрительно запасшись лагером в пластиковой бутылке от «Буратино», любоваться возмутительно-открыточным закатом над Жигулевскими горами.

А прямо за спиной, офигенский исторический центр, где вековые деревяные дома соседствуют с высотками премиум-класса.

ещё прибавить к этому взявшую стремительный разбег после чемпионата мира по футболу года ресторанную индустрию и успевшие сложиться у местных барные маршруты, и станет ясно, что волжский гедонизм – это о том, чтобы не избегать искушений, а со вкусом им поддаться. А ещё говорят, волжанки самые красивые. И это правда! И кто я такой, чтобы от всего этого отказываться?

Жить нужно в кайф, ребята!

С Сонькой было хорошо, удобно и очень предсказуемо. Но мне не хватало спонтанности.

Она спокойная, послушная, покладистая, а порой хотелось – ну дурак да! – каких-нибудь скандалов, обидок, чтоб серёжки там, бельё попросила или цветы, чтоб всё это бурлило, горело, фонтанировало. Чтобы ссоры, а потом бурный секс на всю ночь.

Но нет, это не к Софе. С Софой хорошо, а вот флирт и бешеный, порой однократный секс – это с другими.

Я так воспитан, я привык брать о жизни то, что хочу. И идти вперёд, напролом. Сегодня Настя, завтра Катя, послезавтра Лена, потом ещё кто-нибудь нарисуется. Они давали мне чувство драйва, кайфа, жизни. Я люблю свой моцик, свою яхту, красивых девочек, потому что я мужчина! Соньку я тоже люблю, но не настолько, чтобы от всего этого отказаться. А она хотела, чтобы я отказался. Эх, ну что ж тебе на попе ровно-то не сиделось! Всё равно ж вернёшься.

Зато сегодня на мне сидела Вика. Мясистая, жопастая черноволосая красоточка. Сонька тоже хороша, конечно, но мне порой в ней шлюшности не хватало и сочности – она стройная, но суховатая и мелкосисечная, а вот тут у меня в руках прям мясо! Так и хочется насаживать да шлёпать, да с оттяжкой, чтоб аж звенело и хлюпало!

Если б Софа помалкивала и не возникала со своей свадьбой, то жили бы и жили себе.

Какая к чёрту свадьба?! Вообще не зря говорят, хорошее дело браком не назовут. Ну или не знаю, может, я ещё не готов. У меня родители собачились всю дорогу, потом так и развелись, у друзей у многих не сложилось.

Соседи вот только у меня со второго этажа как-то терпят друг друга лет пятнадцать уже что ли. С детьми своими, собаками туда-сюда ходят. Как приклеенные, близнецы сиамские, блин. Всё равно разведутся однажды. Ничто не вечно под луной.

– Давай, Викуль, работай-работай! – подбодрил я её, потому что уже подходил к финалу.

Девка эта умела двигаться, да ещё как красиво! Я в зеркале напротив кровати наблюдал, как у неё филейка трясётся, пока она сверху скачет. Развратница моя упорная-старательная!

Вика у меня на таблетках и вроде бы чистая, поэтому я без резины. С другими я так не рисковал, а с Викой я периодически встречаюсь уже, наверное, полгода. Познакомились мы, когда я яхту купил. Она мне её и продала через Авито!

Оказывается, она та ещё яхтсменша, сама умеет ходить в плавание и на регатах бывала! Вот это я понимаю женщина! Огонь-баба! Ни волн, ни воды, ни качки не боялась! В постели горячая, бешеная, неутомимая. Замуж, главное, не хочет. У нас когда завязалось на регулярной основе, я ей сказал, чтобы с другими не трахалась. А она мне уклончиво «Если у тебя сил и времени хватит меня удовлетворять, то возможно». На понт взяла, конечно. Но тем не менее, я старался не оставлять её надолго нетраханной.

Подсадила, зараза.

У нас была общая философия. Жить для себя и ради себя. Мы родились, чтобы получать от жизни удовольствие. Ветер в волосах, лучшие рестораны, самый качественный отдых, секс до мозолей на коленях. Экстремальный спорт тоже туда же – мы с ней и на водных лыжах, и на мотоциклах, и на тарзанке прыгали, и даже самолёт водили.

Сонька вечно то в книжках, то в работе своей сидит, строчит эти свои тексты с горящими глазами. Что там может быть увлекательного?! Как библиотекарша, блин. То в ванне засядет с книжкой и свечами на два часа. Скучно.

И секс стал пресным, без драйва, предсказуемым. Любит она медленно и нежно, а Вику верти как хочешь, и сверху, и сбоку, и раком, и она всегда рада любому эксперименту. И чулки для меня, и пробки в зад, и сквирт – с ней выходные провести, как в Диснейленд съездить для взрослых.

Вика взвыла, задрожала, сжала меня всего внутри, а я следом за ней. Мы с ней синхронно всегда, и возбуждалась она быстро, не надо было час вокруг неё танцы с бубнами плясать. Вообще никакого головняка.

– М-м-м, как я шикарно кончила! – она упала мне на грудь, откинула со лба мокрые от пота волосы. – У тебя волшебный член, Костя-кот.

Поцеловала солёными от пота губами. У неё пот над верхней губой проступал мелкими капельками, там ещё пушок такой был, еле заметный, мне это не особо нравилось, не эстетично выглядело. Надо будет сказать, чтоб на лазер сходила и губёшки вытирала, прежде чем лезть целоваться.

– Не боишься влюбиться, кошечка? – я шлёпнул её по мокрому заду.

– А ты?

В её глазах вызов, как будто на спор, на слабо снова брала. Я может и влюбился, ну и что из этого? Это мало что меняет. Если и она замуж начнёт проситься, то получит тот же самый ответ, что и Софка.

И никаких исключений!

Глава 5

София Люкшина

Я долго думала, прежде чем завести машину и поехать. Куда ехать? К себе? Или к Косте? У него осталось много моих нужных вещей: косметичка, например. Одежда кое-какая. А так, в целом, я мобильна, перевозить два камаза от него не придётся, если я всё-таки решусь съехать.

От этой мысли в грудине снова вспыхнуло. «Нет-нет, я не хочу, не хочу! Я ведь люблю!» спорило с «Так надо, Соня. Ну надо, нельзя же так себя не уважать?!». Если любит, то не даст уйти! Если ценит, то услышит, вернёт, найдёт какой-то компромисс. Не всё же мне подстраиваться?

И я всё ещё не хотела верить своим глазам. Я приближала, отдаляла, то осветляла, то прибавляла контраст этой злосчастной фотографии, чтобы хоть на долю процента убедить свой мозг и глаза, что там не Костя. Не Костя обманул меня, что яхта на покраске. Не Костя проводит время с другой женщиной, пока я маялась на дне рождения подруги, хотя всем сердцем хотела быть в этот выходной с ним. Я так соскучилась…

Плакать не хотелось, да и не получалось. Всё внутри сковано было, голова скована, горло сжато спазмом. Я будто накрепко уснула и не могла проснуться. Тело неживое, негнущееся. Как за руль садиться, не знаю.

Я ему так верила. Верила, как себе. Я-то за все шесть лет ни на кого не посмотрела, да и кто бы мог быть лучше Кости? Я его выбрала. Для жизни, для семьи. А он меня, получается, нет. Я уже сто раз пожалела, что завела эту пластинку про штамп, но я не смогла бы долго игнорировать то, что для меня важно. Я не смогла бы долго игнорировать гордость, которая и так уже завалена компромиссами, как камнями тяжёлыми. Я же женщина, умная, мудрая, правильная, должна уступать.

Я только недавно я начала понимать, как истощили меня эти уступки. Всё бы ничего, если бы с той стороны был соразмерный ответ. Но с той стороны было глухо. Костя брал то, что важно было лично для него. И всегда получал то, что хотел. А взамен отдавал только себя прекрасного, точнее, крохи. Крупицы, которые мне оставались после других. Эгоист он. Полный! А я дура наивная.

Я всё-таки доехала, вернулась в квартиру Кости. Походила по ней, каждый уголок осмотрела. Чтобы запомнить.

Кухня. Тут он мне первый год завтраки готовил, сырники замороженные правда, но всё-таки старался порадовать. Я ему тут же рядом кофе варила, пританцовывая под всякую ерунду из случайного плейлиста в ВК.

Я ведь тоже когда-то пританцовывала, как та девушка с яхты. Потому что была абсолютно счастлива. Первые несколько лет.

Спальня. Ну тут без комментариев. Я тут даже задерживаться боюсь. Потому что боюсь остаться. Фейерверки у нас год как закончились. Но я помню, как всё было, как начиналось. Там, в гардеробной лежат мои пижамы, бельё, прокладки. Надо забрать всё. Взяла пакет и просто туда всё сложила. Не так-то и много тут оказывается меня.

Ванна. Она у него большая, с гидромассажем. Мы тут вместе плескались, обнимались, пили вино. Потом он меня мокрую нёс в спальню. Потом мы матрас сушили, смеялись. Тут за зеркалом моя уходка. Дорогая, надо забирать всю. Чтобы не было повода вернуться или как-то с ним связаться.

У меня в рабочих чатах уже по сотне сообщений набралось. Два айфона, шесть чатов по круговерти сообщений и надо как-то включиться, что-то ответить. А я как зомби, будто голову мне прострелили, а тело всё ещё ходит, шатаясь и сбивая косяки.

Я трогала чашки, вдыхала запахи, запоминала себя в этих стенах. Я прощалась. Да, накручивалась, как никогда, но иначе я не решусь. Может, девочкам позвонить, спросить совета, выговориться? Только где-то внутри понимание было, что не надо. Я уже всё решила. Слёз не было, потому что всё ещё шок меня одолевал. Слёзы – это прощание. А я будто бы всё ещё не теряла надежды.

Как в тумане я провозилась до самого возвращения Кости.

– Что у нас тут, доставка? – он кивнул на стоящие в коридоре пакеты с моими вещами. Просто целлофановые пакеты из продуктового, которые я иногда использовала под мусор. А теперь свои вещи туда сложила. Как мусор ненужный.

Всё такой же улыбчивый, живой, излучающий счастье. Всегда на позитиве, в ресурсе, в потоке энергии. Удачливый, солнечный, мой Костя. Или уже давно не мой.

– Нет, это мои вещи, – бесцветно ответила я. Заметила, что его улыбка чуть потухла, но общий настрой не изменился.

Я поняла теперь, какие мы разные. На разных полюсах. Как сангвиник и меланхолик. Или как холерик и флегматик. Он быстро зажигается, быстро думает, быстро двигается, быстро остывает. Живёт стремительно и на всю катушку. А я строю свою жизнь кирпичик за кирпичиком. Сначала фундамент, потом стены, потом крыша. Чтобы не единой трещины. И дом такой, добротный, кирпичный. А у Кости бунгало, всеми ветрами продуваемое. С крышей из пальмовых листьев.

Он и не расстроится, что я ухожу. Во всяком случае, не на ту глубину, что я. Потеряет что-то привычное, но сразу же забьёт эту пустоту вихрем новых ощущений.

– Решила отдохнуть всё-таки? – усмехнулся он, прошёл в кухню, достал воду с лимоном и мятой из холодильника. Он даже пил так – то ледяное, то кипяток дымящийся, среднего не дано. У меня от холодной воды сразу миндалины воспалялись…

– Решила.

– Ну как знаешь.

Так и думала. Даже вид не сделал, что для него это что-то значит.

Потусили, пожили, разбежались.

– Я тебя вчера видела с какой-то брюнеткой.

Глава 6

– Я тебя вчера видела с какой-то брюнеткой.

Решила прояснить всё напоследок. Чтобы потом не мучится от чувства вины за принятое решение. Не гадать, а что если бы… Убить эту идиотскую надежду, что для него наши отношения также дороги, как для меня.

– Где? – он захлопал невинными глазами с длинными, густыми чёрными ресницами. В этих глазах я тонула, я хотела в них до самой старости глядеть. Эти глаза были для меня океаном. А оказались обычной лужей.

– Ты на яхте с ней катался.

– Соф, яхта была на покраске.

Костя самозабвенно врал, спрятав свои блестящие нездоровым азартом глаза, и клянусь, ровно на секунду мне захотелось ему поверить. Я показала ему фотку. Костя вздохнул, пожал плечами, посмотрел на меня, как мальчишка нашкодивший. Мол, ну спалила, да. Сейчас мамка пропишет ремня.

– Ну, Сонь, просто девочку покатал, ничего особенного. Без ничего такого, – он ладони поднял, мол, я чист, как первый снег, а меня замутило, отвратило мгновенно. Словно я в тумане каком-то бродила всё время, и тут воздух очистился, солнце выглянуло, осветило болото тухлое да поле выжженное. А я-то думала по полям-лугам гуляю, цветочки нюхаю.

– Ты думаешь, это нормально?

– А что такое? – Снова невинный и одновременно идиотский вопрос.

– Ты меня ни разу не прокатил, а какую-то левую девку запросто. И про покраску наврал.

Он вздохнул, сел на барный стул. Взъерошил свои уложенные в модную причёску волосы. Посмотрел на меня грустным взглядом, из-под бровей, сложенным трогательным домиком.

– Ну наврал. Ну прости. Мне просто отдохнуть хотелось, потусить, развеяться. Я ведь зашиваюсь, ты знаешь. Просто человеческого общения захотелось, без претензий, Сонь. Ты понимаешь?

– Нет, не понимаю.

Как же у него всё просто! Он надеялся, что я как всегда всё пойму, приму, кивну и всё будет как прежде. Человек в почти тридцать восемь лет говорит о том, что ему надо «потусить». Я ждала шесть лет, когда он натусится. Накатается, наплавается, откроет ещё сто пятьдесят производств и иже с ними.

Всех девушек перепробует, чтобы понять, что я лучшая.

А я просто наивная. И с «претензиями».

– Мы же не запрещали никогда друг другу общаться с противоположным полом. У тебя, коллеги, например есть.

– У меня с коллегами противоположного пола более деловые отношения.

– София, ты накручиваешь себя опять. Что ты какая непонятливая вдруг стала? Иди сюда, – Костя спрыгнул со стула, потянулся поцеловать меня, но я отшатнулась.

Он стал мне отвратителен. Не наигравшийся суетливый ребёнок с первой сединой в волосах.

– Я, наверное, слишком понятливая была всё время. Я ухожу, Кость. Мне надоело это.

– Ты из-за этой девчонки что ли? Ну глупо же, Соф!

– Не только. Не хочу быть просто сожительницей, пока ты развлекаешься, работаешь, общаешься с другими девушками. Я хочу нормальную, обыкновенную, стандартную семью, – отрезала я, чувствуя, как боль и обида меняется на глухую злобу.

Пусть со своими современными и уникальными взглядами катится из моей жизни, если он меня не слышит. Если плюёт на мои чувства, желания, цели.

Да, наши с Костей цели не совпали. А я устала примерять на себя его цели.

Очень жаль.

– Ну что ж. Воля ваша, сударыня, – он едко улыбнулся. – Раз уж ты надумала свинтить, то явно не сегодня ты к этому пришла. Так что чисто технически я с утра уже был свободный мужчина, так что за сегодняшнее я чист.

Это он серьёзно сейчас? Я лишь горько хмыкнула в ответ, тут и сказать нечего. Да он и часа после расставания один не будет, уже подготовлена почва!

Клоун чёртов.

– С вещами помочь?

Он деловито встал в коридоре, наблюдая, как я пытаюсь приловчиться, чтобы взять сразу три пакеты в обе руки.

– Не надо мне ни с чем помогать.

– Сонь, давай друзьями разойдёмся, без скандалов? Это же твой выбор.

Он шагнул ко мне. Я посмотрела на него. В его глазах читалось что-то вроде беспокойства и лёгкого сожаления. Совесть, может, кольнула?

– Да пошёл ты.

Тихо ответила я и вышла за дверь.

Тихо ответила я и вышла за дверь. Захлопнув ее, я почувствовала не облегчение, а лишь острую, жгучую боль, смешанную с отвращением. Друзьями? После всего? Он действительно считал, что можно просто так стереть шесть лет моей жизни, мои надежды, мои мечты о семье, одним взмахом руки и парой лживых фраз? Его слова о «дружбе» звучали как очередная насмешка, попытка сохранить лицо, когда его истинное нутро было обнажено до предела.

Я шла по лестнице, и каждый шаг отдавался эхом в пустой груди. Свобода? Нет, это была лишь горькая пустота, но хотя бы теперь я знала правду. И эта правда была холодной и безжалостной, как его хитрый, какой-то взбудораженный взгляд, когда я отшатнулась от поцелуя.

Я знала этот его взгляд. Взгляд кота, укравшего сметану. Он не просто катал эту девушку на яхте. Он занимался с ней сексом.

Глава 7

София Люкшина

– Сонь, ты сходи анализы сдай на всякий, мало ли с кем он там, – Яся сделала такое лицо, будто червяка ей принесли на тарелке вместо какого-то сложносочинённого десерта «по-дубайски».

Когда я покинула квартиру Кости и побросала пакеты в машину, то сразу же позвонила Ясе. Мне нужно было убедиться, что это не сон. Что всё это происходит со мной, а не с кем-то другим. Когда уходила, я, как зомби, смотрела на уменьшающиеся цифры на панели лифта – пять, четыре, три, два, один – ожидая, что вот сейчас, на этой самой последней единичке, взорвётся моё сердце. Я просто не верила в то, что происходило. А Яся была из тех, кто умел приземлить.

– Что же я натворила, Ясь…

Меня разъедало чувство вины и ужаса. Я всё ещё не могла поверить. Мы сидели в кафешке недалеко от офиса, где Яся предпочитала работать вместо удалёнки, потому что, по её словам, дети и муж рядом сильно снижают КПД.

А я так мечтала, что Костя и наши дети будут мешать мне работать. И я буду гонять их, а потом, вечером, мы будем все вместе ужинать, выезжать на набережную, как Костины соседи, Динка с Пашей, гулять, есть мороженое, загорать на песочке, и наши дети будут лепить куличики.

– Зай, это шок и отрицание. Погоди, скоро стадия гнева тебя накроет, а потом дальше по списку. Только вот здоровье твоё ждать не будет. Я серьёзно, Сонь.

Я посмотрела на неё непонимающими глазами. До меня туго доходил смысл её слов.

– Да какая разница, Ясь. Мне тридцать шесть. Я рассталась после шести лет отношений. Это всё, финал. Я уже не рожу. Не от кого, да и поздно уже. Не хочу ничего уже. Ни от кого и ни с кем.

Я ошиблась в выборе. И ошибка эта дорого мне стоила.

– Ну да, ну да. Из-за какого-то козла здоровье риску подвергать. Ты девочка здравомыслящая. Сейчас ты день-другой пострадаешь, а потом в себя начнёшь приходить, и всё сделаешь. Пошёл бы он. Таньки не хватает, сейчас бы она тебе такую лекцию прочла про газлайтинг и обесценивание. Научно бы его разложила. Я только нецензурно могу разложить.

Яська тряхнула синими локонами, пригубила кофе.

Я, наверное, тоже пока в офис переберусь работать, как Яся. Дома, в одиночестве мне будет невыносимо. Мне никто не будет мешать, нет, кроме моих мыслей и гулкой тишины, которая будет давить на меня. И волны осознания произошедшего будут топить меня и в грудине будет болеть. Это нормально, я знаю… Это просто надо пережить.

Но как же, чёрт возьми, больно. Как же накатывает.

Меня накрывало волнами: то острой, физически ощутимой болью в грудине, то, словно шапкой, полным безразличием к окружающему миру. Сейчас одной нельзя было оставаться. Иначе начну фотки пересматривать, потом захочу написать, спросить что-нибудь… Нет, надо резать по-живому.

И анализы надо сдать да. Яся права. С его уровнем ответственности полагаться на авось нельзя.

– Он тебе не нравился никогда, да? – я вдруг решила спросить, хотя и так понимала. Очевидно, что нет.

– Мне-то он и не должен нравится. Мне не нравилось его отношение к тебе. Ты счастливой не выглядела.

Я и сама видела, что меня каждое утро в зеркале встречал потухший взгляд, кожа, как бумага, облитая чаем, сухая и безжизненная. Думала, старею. А я просто заканчивалась, как женщина. Женщина, которой только пользуются, ничего не давая взамен. Яся чуть старше меня, но она выглядела моложе и живее. Таня так вообще зажигалка. Помню себя такой, года четыре назад. Пока всё не застыло, словно в цементе. Все мои цели, мечты и желания, которые поглотил Костя. Костя, который не дал мне то, что я хотела, а только забирал моё. Как мне жалко себя и своё время! Как жаль, что всё так случилось.

– Ясь, что я сделала не так? – почти прошептала я, чувствуя, как горло сжимается от боли, не пропуская ни звука. Больно. Будто ножом по глотке провели. Я сейчас разрыдаюсь.

– Ты?! – она взглянула на меня с изумлением. – Всё ты сделала так. Даже слишком так. Вот он и оборзел. Не все умеют ценить, что имеют. Пусть скачет себе по горам, козлик молодой. Ты знаешь, я до Васьки раз двадцать обжигалась. А сейчас вспоминаю этих придурков, думаю, Боже ж мой! Плюнуть и растереть.

– Спасибо, зарядила ты меня, – я улыбнулась Ясе, вымученно, едва растягивая застывшие губы. Яся поддержала меня, это бесценно. Но боль от этого меньше не становилась.

Я знала, что она пройдёт. Всё проходит, пройдёт и это. Просто надо пережить в моменте.

Сидя в машине возле кофейни, я дала себе волю. Плакала и выла, некрасиво размазывая сопли. В машине моей много чего о нём напоминало. Даже вонючку эту деревянную и то вместе покупали в каком-то ТЦ. Я сорвала её и выбросила в окно. Надо будет съездить на капитальную мойку, провести ревизию бардачка. Всё выкинуть.

Утром, перед началом рабочего дня я зашла в салон, находившийся на первом этаже нашего бизнес-центра, и бахнула стильное боб-каре. Почти двадцать сантиметров моих огненно-рыжих волос остались лежать на полу.

Как и мои надежды на счастливую семейную жизнь.

Костя Баринов

Меня ни разу девчонки первым не бросали. Неприятненько, но не смертельно.

Буду скучать, конечно. Всё-таки шесть лет. Уже привык к ней, как будто она всегда у меня была. София Премудрая. Перемудрила ты.

Ну что ж, одно уходит, другое приходит. Жизнь циклична. Пора открывать новые двери. Зато теперь с Викулей мыкаться по гостинкам не надо будет. Да и не только с ней, у меня целая очередь в телефонной книге, чтоб облагодетельствовать. Пара девочек уже точно в позе рака стоят, ждут звонка.

А вообще надо завалиться в бар и отметить это дело. Я теперь официально свободный мужчина. Никто теперь не стоит над душой и не требует отчёта: когда приедешь, во сколько будешь, ты где, ты с кем, ты надолго и так далее. Вечный контроль и давление со свадьбой этой… А теперь хорошо. Прямо попустило.

Музыка гремела, горячительное лилось в глотки, девчонки танцевали поблизости к нашему столику, бросали шлюшные взгляды и хлопали густыми ресничками. Я уже приметил одну. Откупорю, не выходя из бара, в толчке или на улице прям, у мусорных контейнеров. Таких девок я знаю, озабоченные течные одноразки. Гостишку снимать для таких крутовато, только чисто самому чтоб комфортно было. Нравится иногда мне такое. Прям чтоб грязища и порнуха. И эта дешёвая дрянь в коротких шортах и с ресничками сгодится. А завтра Викулю позову домой. Дома теперь свободно, «ЧленНадзор» свалил вчера с чемоданами, точнее, с пакетами. Ну и пусть валит.

– Вы с Софией разбежались?

– Ага.

Мы с друганами сидели и обмывали мою вновь обретённую свободу. Верные парни, команда, с которыми мы гоняли на «Эндуро» вдоль побережья правого берега и не только. На электричке могли доехать до Фёдоровских лугов и оттуда уже на моциках до Самары. Или на омике доплывали, а там уже по непролазным горам. Адреналин, сброс всех напрягов, экзамен на ультра-выносливость и командный дух. Что ещё надо, чтобы ощутить жизнь!

Я допивал третий коктейль, чувствуя, как алкоголь растекается по венам тёплым огнём. Свобода пьянила не хуже выпивки.

– А что не устроило? – спросил Санёк, кого я считал лучшим своим другом.

– Да она заистерила насчёт ЗАГСа опять и ушла, – отмахнулся. – Она хорошая была, конечно, покладистая, спокойная, домашняя, ну и умная, конечно. Умных я люблю. Я, что, за ней бегать буду, уговаривать? Не надо оно мне. Ушла так ушла, – сказал, как отрезал. Может, и злился даже отчасти на неё. Взбрыкнула всё-таки, зараза. Может, и вернётся, конечно, ещё, но уже теперь на моих условиях. Не люблю, когда мне нервы треплют.

– Дело твоё. А я женюсь. Заявление подали. Свадьба в июне.

Вот это новость! Сашка не был замечен в тяге к семейной жизни, но как Ритку свою встретил полгода назад, так стал от компании отбиваться. Сегодня даже девок не цепляет, обычно мы с ним на пару снимали. Когда трёх на двоих, когда одну пялили на пару. Породнились, так сказать. Кто-то из древних кровь символически смешивал в чашах, а мы сперму в одной бабе. Но, походу, ни у одного меня в жизни крутой поворот. Только у него в противоположную сторону.

И сегодня вот еле вытащил его, и он всё на часы смотрел сидел. Ждал, походу, когда горшок зазвенит.

– И ты, Брут? – крикнул, стараясь музыку переорать. – Ну ещё больше года до июня, может, перелаетесь еще, – пошутил и рассмеялся. Санёк мою шутку юмора не оценил, даже не улыбнулся. Подкаблучник херов.

– Не перелаемся, не надейся даже. Я её люблю. А у тебя к Соне потребительство одно было.

– Закроем тему, – отрезал я. Лечить меня вздумал.

Саня через пару шотов домой засобирался, а я отпялил ту с ресничками у забора, где у бара служебный вход был, даже имени не спросил. Так даже острее вышло. Охранники тут ребята понятливые, мешать не стали.

Бармен поставил передо мной очередной шот. Я машинально опрокинул его в себя, чувствуя, как внутри разливается горечь. Нет, не от алкоголя – от собственных мыслей.

Вечер шикарный был. Но осадочек, как говорится, остался.

Я остался один тут из всей компании, жеребцы по конюшням разбежались. А девчонок много, за всех теперь мне одному отдуваться? Ха! Да не вопрос! Девчонка с наращёнными ресничками, которую я увёл за угол, уже вернулась к столику, демонстративно поправляя одежду. Её подружки хихикали, бросая на меня оценивающие взгляды. Кто следующая? Батя сегодня в духе совокупления!

Сашкин уход оставил неприятный осадок. Его слова про потребительство засели в голове, как заноза. В конце концов, кто он такой, чтобы делать выводы? Я живу, как хочу! У меня свои правила. Кто-то с ним соглашается, кто-то нет, тогда наши пути расходятся.

София действительно была не такой, как все – умной, нежной, понимающей, с ней не только трахаться, с ней жить можно. Но я не готов отказаться от разнообразия и свободы ради неё.

Внезапно захотелось позвонить ей. Просто услышать её голос, убедиться, что она в норме. Но гордость оказалась сильнее. Она сама приняла решение уйти. Пусть теперь живёт с этим. И эта заманушка в башке пройдёт, отвыкну.

В зале становилось душнее. Дым от кальянов смешивался с запахом пота и парфюма. Я махнул бармену, заказывая ещё один шот. Нужно было заглушить этот противный зуд. Взгляд упал на телефон, лежащий на столе. В контактах мигало непрочитанное сообщение от Вики. «Когда заедешь? Я хочу трахаться», – писала она.

Я улыбнулся экрану, чувствуя, как адреналин смешивается с алкоголем в фирменном коктейле. Ну вот и нашлось, как скрасить остатки вечера. Идеальное отвлечение от ненужных мыслей. Именно то, что доктор прописал. Свобода – она такая. Сладкая и горькая одновременно. Но зато – моя!

Я всё сделал правильно.

Глава 8

София Люкшина

Офис у нас на берегу Волги расположен, в Бизнес-Центре «Вертикаль». С двадцатого этажа вид шикарный открывался, на весь город, на реку. Дома сверху как спичечные коробки, а люди и машины муравьями сновали. Рядом стройка, правда. «Самара-Сити» – комплекс жилых небоскрёбов, но строительство надолго затягивать не будут, уж очень значимый объект. Тридцать восемь этажей всё-таки. Самое высокое здание в городе будет. И народу у нас здесь всегда полно, помимо нашего банка в этом бизнес-центре бессчётное количество организаций и магазинов. Суета. Как раз то, что мне нужно, чтобы перебить тоскливую круговерть в голове.

Я плохо спала. Спала со светом, потому что вдруг оказалось, что я боюсь спать одна в темноте. В Костиной квартире было не так страшно ночевать одной, когда он уезжал, потому что я знала, что он вернётся. А когда я вернулась к себе, то поняла, что что-то изменилось.

Я отвыкла спать у себя. Или обстоятельства изменились. Я иногда спала тут, когда ожидала Костю из командировок. А теперь ждать мне некого. Теперь я тут заново обживаться буду. Теперь это снова мой дом, моя квартира. Хорошо ещё, не сдала её. Много чего мне дома не хватало – всевозможные бытовые мелочи я покупала в Костину квартиру, да так там и оставила. Не буду же я дозаторы, мыльницы с полотенцами и постельным бельём ещё забирать? Куплю новое. Чтобы ничего не напоминало о моей «семейной» жизни. Которую я сама себе придумала.

– Ты с этим каре похожа на сексуальную стерву, – заценила Танюшка, когда я вошла в нашу комнату отдыха. Точнее, не комнату, а целый «пентхаус отдыха».

Наш банк занимал два верхних этажа и часть крыши. В летнее время там можно было полежать на шезлонгах и даже поработать с ноутом на свежем воздухе. На крышах у нас часто небольшие летние корпораты делали, с музыкой, дым-машиной и пеной. На верхнем этаже была комната для медитаций с шумоизоляцией, расслабляющей музыкой и ароматическими свечами, дальше небольшой спортзал и кухня с кофемашиной, кухонным гарнитуром со всей техникой, диванами и столами с видом на город.

Со стороны казалось, чудо, а не работа! Но я считала, что так должно быть везде, свои кадры нужно уважать, ценить и взращивать, особенно, если количество задач росло, как снежный ком. Работодатели были в нас заинтересованы, как и мы в них. Хорошо бы ещё не забывали вовремя индексировать, а не после того, как обобьешь пороги у тимлидов.

Теневая сторона всего этого кайфа была в постоянной, бесконечной, бесконтрольной занятости. Проекты сыпались один за другим, как долгоиграющие, так и с дедлайнами. Плюс к этому постоянное повышение квалификации, тренинги, тесты и брейнштормы, которые порой превращались в посиделки на крыше с музыкой, вином и сыром с креветками в компании тимлидов, тренеров, коллег из соседних отделов. А текущие задачи никто не отменял! Поэтому они плавно перетекали домой, на выходные, в отпуска и путешествия. Все всегда были на связи и могли дистанционно откликнуться на любой вопрос.

Да, у нас в банке была демократия, в смеси с меритократией, дословно, властью и достойных, когда высшие руководящие должности занимали наиболее способные люди. Поэтому неформальное общение с руководством «на ты» у нас было абсолютной нормой, как и продвижение по карьерной вертикали.

– Нарциссы, Сонь. После них потом долгое восстановление нужно. Они женщин за мебель держат и считают, что им невероятно повезло, что такой распрекрасный мужчина вообще обратил свой драгоценный взор на неё. Это изматывает, – Танюха, конечно, уже была в курсе произошедшего. Она приготовила нам два капучино и достала яблочный пирог своего исполнения из контейнера, разложила по тарелочкам, протянула одну мне. Боже, какая прелесть. А запах!

– Яська рассказала?

Подружки-болтушки, водой не разольёшь. Я не обижалась на них, сплетен я не боялась, потому что ничего особенного не скрывала. Я человек бесхитростный и прямой, нет во мне загадки и интриги, какой-то там невероятной манкой женственности. А в той черноволосой девушке есть всё, чего нет у меня.

– Яся лишь положительно ответила на мой вопрос, – уклонилась от ответа Таня. – Я ещё тогда на яхте поняла, что что-то не так.

– И как же восстанавливаться после нарциссов? – с усмешкой спросила я, хотя внутри меня разрывало от боли, стоило лишь едва коснуться воспоминаний. Нет, лучше бы мы вовсе об этом не заговаривали даже.

Я себя в иллюзию загнала, что в полном порядке, и когда меня пытаются оттуда вытащить, я снова падаю в эту боль, парализующую полностью. Костя меня прожевал и не просто выплюнул, а переварил и смыл в унитаз.

– Ну-у-у, начать можно с этого чудесного ароматного пирога и кофе.

С маленьких радостей, посыл понятен.

Танька была адептом позитивного мышления. Умела видеть красоту во всём. Улыбка не слезала с лица и глаза лучились солнечным светом. Всё это так вплелось в неё за эти годы, что и не подумаешь никогда, что она переживала тяжелейший развод с разделом имущества, угрозами, побоями и полицией. Наверное, те, кто больнее падал, сияют ярче, сильнее ценят, что имеют. Сейчас Таня строит новую семью с замечательным парнем и мечтает о пополнении. Значит, боль проходит, и надежда возвращается. Но на всё нужно время. Сейчас для меня это что-то из разряда «с кем-то, но не со мной».

– Ещё есть шикарная техника. «Практика благодарности» называется. Надо сесть и выписать всё, за что ты благодарна этой жизни.

За что я благодарна… Такой простой и такой одновременно сложный вопрос. Я привыкла замечать лишь то, чего не хватает. То, к чему надо стремиться, чего добиться. А оглянуться назад означало признаться себе, что прогресс стопорнулся. Таня предлагала из философии «Вперёд, только вперёд» перейти к стагнации. Может, она и права и мне сейчас надо сбавить обороты и переосмыслить жизнь, свои цели и приоритеты. Для чего я вообще хотела замуж? Хотела настолько, что вцепилась в человека, который совершенно мне не подходил?

Вокруг меня будто тьма одна, ни одного лучика радости, сплошное разочарование. Умом я понимала, что это пройдёт, но сейчас эта практика «благодарности» казалась мне сложнее, чем десять текущих проектов вместе взятых.

– Я не знаю, что писать.

– Всё хорошее всегда воспринимается, как должное. А ты попробуй по-другому. На самом деле благодарной можно быть за самые элементарные вещи. Да вот хотя бы за то, что у нас такой замечательный Серёжа! – Маша посмотрела на распахнувшуюся дверь, улыбнулась и помахала рукой. – Доброе утро, Серёж!

Наш тимлид – спокойный, уверенный, энергичный – вошёл в нашу святая святых корпоративного отдыха. Худой, как палка, высокий, в жёлтом поло и серых джоггерах, Сергей выглядел гораздо моложе своих сорока. Его порой даже всерьёз не сразу воспринимали, потому что он походил на двадцатипятилетнего стажёра. Однако, своим профессионализмом и чётко поставленной, уверенной речью он затыкал за пояс любого. А своей энергией, которую он, кажется, вырабатывал как генератор круглосуточно, он заряжал всю команду.

– Привет, девчонки! – он улыбнулся нам и обратился к остальным обедающе-отдыхающим сотрудникам. – Команда! В четверг и пятницу у нас двухдневный командный тренинг-марафон! Разгребаем дела и настраиваемся.

Только этого мне сейчас не хватало!

Глава 9

Мне хотелось поглубже в ракушку свою запрятаться, но жизнь и тимлид распорядились иначе.

Командный тренинг – это всегда общение, взаимодействие, сосредоточенность. Я не была к нему готова. Сто процентов буду тупить и позориться. Я – махровый интроверт, который допускает к себе только самых проверенных. Конечно, с Костей шесть лет назад система дала сбой, когда наши отношения начались и закрутились с секса на первом свидании. Я думала, именно так и случается, что это та самая «искра», которая загорается, когда находишь свою половинку. Для меня это было что-то из ряда вон, вспышка судьбы, а вот для Кости всего лишь данность. Он в очередной раз утвердился в своём великолепии.

Эта ошибка стоила мне шести лет.

– На тему? – поспешила уточнить Танюшка.

– Эмоциональный интеллект. Будет интересно!

– Что-то вроде тимбилдинга? – я решила уточнить, какой тип издевательств мне предстоит перетерпеть.

– Укрепление взаимодействия и взаимопонимания между сотрудниками отдела, – ответил Сергей.

– Кто будет участвовать?

– Айти и маркетологи.

Человек пятьдесят, понятно. Это катастрофа.

– Ты считаешь, у нас проблемы с взаимодействием? – хмыкнула я.

– Я хочу доказать отделу маркетинга, что IT-отдел – это люди, а инопланетяне, – улыбнулся Серёга, запуская следом грохот и шипение кофемашины.

– А я думала роботы, – хохотнула Танюшка.

У айтишников особый взгляд на мир и склад ума нестандартный, об этом уже, наверное, все шутки перешучены. Особой кастой ещё иногда называют. Айтишники как будто немного отдельно от остальных. Больше в компах, чем с людьми.

Я не умела писать коды, но понимала ребят, которые загружены этим по самую макушку. Большинство из них – это люди, кто активно развивает себя и свой мозг. Для них социальный «смол толк» – не важная и бесполезная часть коммуникации. Трата времени. Скука. Болтовню о погоде, о машинах, о новостях давно исключили, как бесполезную. Они – инженеры и их мозг умеет оптимизировать. Внутри отела мы даже "привет" не пишем. Потому что, а зачем?

Большинство переписок у ребят выглядели так:

– У тебя бага в коде вылезла, тесты упали, исправь.

– Переделал, чекни.

– Катим в прод. Включил тебя в мит – будет груминг – апрувни.

– "ОК" или смайлик с пальцем вверх

Мне пришлось научится в этом разбираться, потому что образование у меня далеко не техническое. А маркетологи продолжают сначала переводить на человеческий, а потом отвечать. И из-за этого стопорятся процессы.

Я больше в книгах, чем в компах, но и там тоже сижу прилично. Я стараюсь создать «душу» искусственному интеллекту, обучая его человеческой коммуникации, поэтому тренинг, скорее, для наших парней, а не для меня. Но кто бы меня спросил.